Алхимия

«Возьми его душу

и верни её ему,

ибо разрушение

и распад одного –

это рождение другого».

(Aurora consurgens,

алхимический трактат начала XVI века)

30 июня 1997 года

Подземелья Хогвартса — настоящий склеп. Тихий, прохладный, немного сырой. Сюда не проникают солнечные лучи, а о смене дня и ночи можно судить только по уровню воды в водяных часах. Клепсидра зачарована так, что за секунду до полуночи последняя капля воды падает в нижний резервуар, а через мгновенье хрустальная чаша снова наполняется до краёв, отмечая начало новых суток.

Судя по тому, что верхняя ёмкость заполнена чуть меньше, чем на одну треть, сейчас около пяти. Можно выпить чаю.

Северус Снейп отложил в сторону книгу и встал, расправляя затёкшие мышцы. Он подошёл к камину, собираясь взять с полки заварку, которую купил сегодня в Хогсмиде. Как называется расхваленный Розмертой сорт — то ли «Красный змей», то ли «Синий лев», — Снейп точно не помнил, да и не стремился запоминать подобную ерунду. Какая-то нелепая пародия на алхимическую символику — больше всего это было похоже на пересказ трактата в исполнении Невилла Лонгботтома. Однако оценить вкусовые качества чая Снейп не успел. Стоило ему взять в руки жестяную коробку, как пламя в камине вспыхнуло, и через несколько секунд он услышал голос Дамблдора:

— Северус?!

Чёрт бы побрал Альбуса! В последнее время старик стал просто невыносим. Немного помедлив и постаравшись успокоиться, Снейп сдержанно произнёс:

— Слушаю вас, директор!

— Северус, я вынужден попросить тебя найти время и зайти ко мне.

Очень хотелось сослаться на какое-нибудь неотложное дело, но Снейп знал, что придумывать увёртки бесполезно. От Дамблдора так просто не отделаешься. Наверное, лучше не тянуть. Такие сомнительные удовольствия, как задушевные беседы с директором, Снейп предпочитал не откладывать. Однако любопытно, о чём это он хочет говорить? Странно. Последняя их беседа состоялась всего несколько часов назад. Снейп даже не представлял, что ещё могло понадобиться директору от него. Кажется, упрямый старик и так добился всего, чего хотел. Накануне Снейп всерьёз подумывал отказаться от своих обещаний, но Дамблдор напомнил ему о том, о сём, и не успел Снейп оглянуться, как оказался у двери кабинета, напутствуемый ласковым «тогда действуем, как договорились, мой мальчик. Присмотри за юным Драко».

Не удивительно, что Снейп свирепствовал сегодня как никогда. В результате Филч получил около дюжины подопечных, которым предстояло драить замок до конца семестра. Впрочем, это не сильно помогло. Даже сейчас Снейп едва сдерживал злость, и затей Дамблдор что-нибудь ещё, он был готов без малейших колебаний бросить в него Непростительное, не дожидаясь того дня, когда наступит время спасать шкуру жалкого Драко Малфоя.

* * *

Дамблдор встретил его с той самой улыбкой, от которой Снейпу в последние дни всё чаще хотелось зарычать. Похоже, его ждёт неприятный сюрприз. Мягкое, даже ласковое выражение лица директора резко контрастировало с холодным блеском проницательных голубых глаз. Так, кажется, старый интриган снова собирается испытывать его терпение. И вновь интуиция не подвела Снейпа. Директор властным жестом указал на кресло, стоявшее неподалёку от его стола. Снейп стиснул зубы и даже не двинулся с места.

— Северус, я долго размышлял, прежде чем решиться позвать тебя…

Снейп уже разомкнул губы, чтобы попросить директора обойтись без предисловий, однако это едва заметное движение не укрылось от внимательных глаз Альбуса.

— Выслушай меня… — директор поднял руку вверх, будто хотел призвать к тишине непослушных учеников.

— У меня действительно очень мало времени, Альбус. Если у вас родился ещё один гениальный план, я хотел бы узнать о нём прежде, чем Тёмный Лорд вызовет меня на очередное собрание.

— Нет, нет, Северус, — спокойно ответил Дамблдор. — Это не займёт много времени. Присядь, пожалуйста. — Снейп повиновался, стараясь двигаться как можно неспешней. — Так вот, — продолжил директор, когда Северус занял указанное ему кресло и закончил расправлять складки мантии. — Некоторое время назад наш общий друг, Николас Фламель, попросил меня передать тебе два важных документа…

«И где же они?» — собрался резко бросить Снейп, но не успел.

Дамблдор сверкнул глазами из-за очков-половинок и продолжил:

— Два очень важных документа, Северус, — повторил он. — Я внимательно изучил оба и пришёл к выводу, что, хотя они предназначены тебе, передавать их сейчас было бы крайне неразумно.

— Снова загадки, Альбус?! — Снейп почти шипел. — Что такого мог сообщить мне Фламель, о чём мне преждевременно знать?

Несколько секунд Дамблдор сверлил глазами Снейпа, а потом отвёл взгляд.

— Скажу лишь, что один из этих документов даёт его обладателю некую власть в той области, в коей эта власть имеет огромную ценность.

Снейп едва удержался от того, чтобы вскочить с кресла и хорошенько встряхнуть упрямого старика. Остановила его только мысль о том, что директор болен и одной ногой стоит в могиле.

— Что вы имеете в виду, директор?

— Видишь ли, Северус, я не могу уничтожить его сейчас, так же как и допустить, чтобы он стал доступен кому-нибудь ещё.

— Кому-нибудь ещё? О ком вы говорите?

— О чиновниках из Министерства или Упивающихся… И самом Волдеморте, разумеется. — Дамблдор задумчиво соединил пальцы рук. — Но не беспокойся, Северус. В своё время ты обо всём узнаешь…

— Учитывая обстоятельства, это время может не наступить никогда, и вам это хорошо известно, — раздражённо произнёс Снейп.

— И тем не менее, Северус… Мне кажется, я принял правильное решение.

— Вы… Вы не доверяете мне, Альбус. Вы желаете, чтобы я вслепую выполнял ваши приказы, не имея ни малейшего представления, к чему, в конечном счёте, всё это может привести…

— Конечный счёт не известен никому, Северус, и я не вижу смысла продолжать этот спор. Документы зачарованы… и в случае победы Волдеморта они будут уничтожены.

Снейп резко поднялся, развернулся и сделал несколько шагов к двери, но слова Дамблдора заставили его остановиться:

— Если ты намерен связаться с Фламелем, ты будешь разочарован. — Снейп медленно повернул голову, и в следующую секунду, будто в ответ на его немой вопрос, Дамблдор произнёс: — твой учитель скончался неделю назад.

* * *

30 апреля 1998 года

"Дорогой Северус!

В память о возлюбленной супруге моей Пернелль и ради тебя, мой друг, я исполнился намерения описать тайный магистерий Порошка проекции, или Философской тинктуры, именуемой простецами Философским камнем, которая открылась мне так же, как и ты теперь откроешь оную для себя, следуя в работе моим указаниям. Иди путём истины, прислушивайся к советам философов, писавших об этой тайне, но не воспринимай их слова буквально, поскольку не будет тебе от этого никакой пользы, а верь только тому, что согласуется с природой.

Да ниспошлёт тебе Мерлин понимание истины, каковую ты станешь искать в книге, которую я прилагаю к моему письму, и в которой я описал все секреты — слово за словом и страница за страницей, в точности так же, как я всё это делал вместе с дорогой Пернелль. Я передал в этой книге всё своё умение, и молюсь, чтобы ты не был обделён манной небесной и чтобы Господь вдохновил тебя, открыв истины, о которых не говорится в книгах, но благой наш Создатель открывает каждому сердцу тайно.

Книга эта истинно написана моей рукой, и вначале я хотел передать её в Отдел Тайн. Но, принимая во внимание последние события, я не могу допустить, чтобы книга эта попала не в те руки, и посему я приложил весьма серьёзные усилия, зашифровав в ней главный секрет алхимии при помощи выдуманных мною символов, ключ от которых также передаю тебе.

На этом прощаюсь с тобой, Северус, и молюсь, чтобы Мерлин и Господь не оставили своими милостями моего лучшего ученика и наследника.

Николас Фламель,

23 июня 1997».

Северус Снейп сидел в некогда любимом кресле Дамблдора и смотрел на плясавший в камине огонь. В правой руке, лежащей на подлокотнике, он с силой сжимал волшебную палочку, а в левой – письмо. То самое письмо, о котором Дамблдор сообщил ему за несколько часов до своей гибели почти год назад и которое Снейп обнаружил только сегодня. Прошло чуть меньше года с тех пор, как состоялся их, как выяснилось, последний разговор. Вот уже девять месяцев Снейп — хозяин директорского кабинета в Хогвартсе, и вот какая ирония! — только сейчас он наконец смог найти то, что искал всё это время. То, что интересовало лично его.

Следовало признать, что Альбус постарался сделать всё, чтобы Снейп вообще никогда не нашёл письмо Фламеля. Бесценный документ, который его старый учитель завещал ему! Чёрт бы побрал старика, который, даже стоя одной ногой в могиле, мнил себя вершителем судеб, решая за других — что им следует знать, а что нет! Альбус не имел никакого права отбирать у него то единственное, что ещё принадлежало ему – Северусу Снейпу!

Теперь Снейп перечитывал письмо уже в третий раз и не мог отделаться от ощущения, что какая-то очень важная деталь постоянно ускользает от него. Он изучил все алхимические трактаты, посвящённые созданию Тинктуры философов, и чувствовал, что в этом тексте есть купюры. Фламель явно что-то недоговаривал. Кроме того, похоже, ему придётся искать ещё и упомянутую в письме загадочную книгу. Насколько Северус представлял себе, это был рукописный карманный молитвенник, датируемый 1414 годом, на полях которого Фламель впервые записал рецепт получения Тинктуры. Оставалось только надеяться, что тогда уж все фрагменты мозаики встанут наконец на свои места.

Ещё большей загадкой для Снейпа было то, почему это письмо всё-таки оказалось у Дамблдора, да ещё с приложением бесценного манускрипта. Какого Мерлина?! Снейп добавил несколько весьма крепких ругательств, проклиная страсть Дамблдора всюду совать свой нос и всё контролировать. Неужели Фламель настолько доверял старому интригану, что был уверен в том, что письмо достигнет адресата?

Снова жжение на левом предплечье.

Вот чёрт! В последнее время Лорд вызывал их почти каждый день. Ничего не поделаешь. Нужно идти. А с тайнами Дамблдора он разберётся позже.

Снейп сунул письмо в карман мантии и уже сделал несколько шагов к двери, как вдруг остановился. Прикрыв глаза, он застыл, погружённый в какие-то размышления, а потом решительно вынул письмо, подошёл к своему столу, открыл верхний ящик и засунул его как можно глубже, набросав сверху валявшийся там хлам: сломанные перья, фантики от лакричных леденцов и обрывки пергамента. Запечатав ящик запирающим заклинанием, которое изобрёл лично, Снейп решительно вышел из кабинета.

1 июня 1998 года

Сияющий летний день подходил к концу, но Гарри не замечал ни прозрачного неба, ни мягких ласкающих лучей закатного солнца, ни упоительной тишины. Его последний учебный год закончился. Он возвращался домой.

Гарри сам не понял, когда начал бессознательно замедлять шаг, а вскоре и вовсе остановился. Поправив на плечах рюкзак, он повернул голову и бросил прощальный взгляд на Хогвартс. Печальные руины, омытые светом. Красным. Как пламя, как хлещущая из разорванной артерии кровь... Гарри не знал, как долго он стоял, глядя на обломки разрушенного замка, охваченный горьким, раздирающим внутренности чувством. Для него Хогвартс был домом, семьёй, целым миром — великолепным, гордым, незыблемым. И вот от него не осталось ничего кроме развалин.

Гарри захлестнула волна боли. Какая-то часть его души рвалась назад, к этим камням, словно хотела отыскать среди разбитых статуй что-то бесконечно дорогое, словно там оставалось то, что Гарри не мог бросить. Но сколько бы он ни бродил по замку, сколько бы ни заглядывал в скалящиеся мёртвыми провалами глазниц пропасти, он не мог понять, что же он хочет найти. Воспоминания? Надежду? Гарри не знал или просто… не мог вспомнить.

С этой частью его души — немой, потерянной, безгласной — боролась другая. Она рвалась из склепа памяти, в который превратился Хогвартс, к солнцу, к жизни, к новым горизонтам, говорила, что хватит оглядываться, хватит обвинять себя в ошибках, которые уже невозможно исправить, убеждала идти вперёд, даже если кажется, что там тебя ждёт лишь ночь.

Гарри глубоко вдохнул, отвернулся от тёмных развалин и медленно побрёл вперёд, хотя ему казалось, что каждая нога весит не меньше тонны.

Он шагал в сторону Хогсмида, но воспоминания не желали оставлять его; иногда ему начинало казаться, что события последних семи лет его жизни никогда не происходили, что это был лишь сон, и когда наступит утро он снова проснётся в чулане под лестницей в доме № 4 на Тисовой Аллее.

Гарри сжал кулаки так, кто пальцы свело судорогой. Тряхнул головой, отгоняя навязчивые, тоскливые мысли.

Хватит!

Скорее бы добраться до волшебной деревни. Оттуда он сможет аппарировать на Гриммо, 12.

* * *

Гарри поднялся по каменным ступенькам, достал волшебную палочку и легко ударил ею по двери. Раздались знакомые металлические щелчки, потом звяканье цепочки. Дверь со скрипом отворилась, и из темноты повеяло влажным, затхлым воздухом, в котором отчётливо улавливался запах плесени. На мгновенье Гарри замер на пороге, настороженно вглядываясь в тёмный проём, а потом вздёрнул голову и уверенно шагнул в прохладный сумрак.

— Gomenum revelio, — произнёс он, а потом, убедившись, что в доме нет посторонних, закрыл за собой дверь. Она захлопнулась с неожиданно громким стуком, отрезав Гарри от мира, где были живые люди, тепло и солнечный свет. В этот миг вся его решимость испарилась. Казалось, он попал в склеп, из которого нет выхода. Захотелось броситься назад и бежать из старого, неприветливого дома куда глаза глядят. Но уступить соблазну — значило сдаться.

Нет. Он должен попробовать. Должен попытаться начать новую жизнь.

Конечно, можно было пожить некоторое время в Норе, но сейчас, после смерти Фреда, там и без него хватало проблем. Гарри не хотел мешать, путаться под ногами и лишний раз напоминать своим видом о войне. Но самое главное — в глубине души он знал, что вовсе не это заставило его отказаться от приглашения Молли и Артура. Гарри хотел побыть один. Он не желал участливых взглядов и осторожных расспросов. Да и что он мог ответить друзьям?!

Ему самому хотелось бы понять, что изменила в нём та памятная майская ночь. Что и в какой момент случилось с его сердцем, которое отныне было закрытой книгой для самого Гарри. А для этого ему нужно остаться в одиночестве, даже если придётся снова переступить порог старого дома Блэков и научиться уживаться с обитающими там призраками.

Гарри сглотнул и разжал пальцы, судорожно цепляющиеся за ручку входной двери, делая шаг в темноту. Затем достал палочку и шепнул «Lumos». В этот же миг на другом конце вестибюля что-то зашевелилось. Гарри пригляделся и увидел, как с пола поднимается серый пыльный вихрь и стремительно несётся к нему.

— Северус Снейп? — прохрипело привидение голосом Аластора Грюма.

Гарри собрался что-то ответить, но не смог, потому что направленное против Снейпа заклятие косноязычия, всё ещё действовало на любого входящего. Он лишь замотал головой, чувствуя, как онемел язык. «Применить бы невербальное заклинание, — пронеслась мысль, — хватит уже шарахаться от этого летающего пугала». Гарри сосредоточился и мысленно сказал:

— Finite incantatem!

Судя по тому, что к языку вернулась чувствительность, заклинание сработало.

Передёрнув плечами, он сделал несколько шагов вперёд. Взмах палочкой, и в прихожей загорелись старомодные газовые лампы. Они были покрыты пылью, поэтому и без того слабый свет приобрёл серый, мертвенный оттенок. Гарри медленно огляделся по сторонам, и его плечи поникли. С тех пор как он вместе с друзьями был здесь в последний раз, ничего не изменилось: всё те же мрачные, затянутые паутиной стены, из которых торчали уродливые головы эльфов-домовиков. Эти декорации превращали длинную, похожую на пенал, прихожую в кунсткамеру маньяка-некрофила или вход в египетские гробницы, фотографии которых Рон показывал Гарри в их третий год в Хогвартсе. «А что, очень даже похоже, даже мумии есть», — с иронией подумал Гарри, делая несколько шагов по направлению к лестнице. Портрет матери Сириуса всё ещё был здесь, по-прежнему накрытый длинной тёмной завесой, снимать которую Гарри не собирался: лучше мёртвая тишина, чем её вопли и оскорбления.

Ощущение, что он попал не в дом, а на кладбище, усилилось, когда Гарри шагнул на ступеньку скрипучей лестницы, на которую падали жутковатые тени. Лицо немедленно облепила паутина. По спине пробежал холодок. Кроме тихих стонов, что издавало рассохшееся дерево, и звуков собственного прерывистого дыхания Гарри больше ничего не слышал. Вокруг стояла тяжелая мёртвая тишина. Похоже, этот дом покинули даже тени. Он был здесь совершенно один.

Войдя в гостиную, Гарри присел на продавленную софу, опустил голову на скрещенные руки и закрыл глаза. Как и семь лет назад, его судьба совершила крутой поворот, и вот он снова вынужден оставить прежнюю жизнь и сделать шаг в неизвестность.

Однако на сей раз всё по-другому. За семь лет многое изменилось: он больше не был одиннадцатилетним мальчиком, который получил письмо с приглашением в Школу чародейства и волшебства, и уже не полагался на чудо. Вера в сказку испарилась подобно облакам, которые прохладным летним утром поднимались с поверхности Чёрного озера, стремительно набирали скорость, и вот то, что, казалось, всего секунду назад можно было потрогать руками, исчезло.

Гарри поднял голову. На стене перед ним висел старинный гобелен Блэков. Тут же вспомнился Сириус. Крёстный, который завещал ему этот дом. Теперь этот мрачный, запущенный особняк принадлежит Гарри. И ему придётся здесь жить, а значит, нужно привести его в пристойный вид. «Завтра», — пообещал он сам себе, медленно поднимаясь, а сейчас нужно найти комнату, где можно поспать. Софа сварливо заскрипела, словно не желая отпускать своего не то гостя, не то пленника, и скрежещущий, бьющий по нервам звук заставил Гарри поморщиться. Он снова посмотрел на гобелен и вытканное на нём фамильное древо. Сейчас оно казалось похожим на большую паутину — ловчую сеть, сплетённую из гордости, чванства и убеждений в собственной исключительности, в которой намертво увязли Блэки и которая, в конце концов, отдала их в лапы Волдеморта. Портреты представителей славного семейства напоминали Гарри засушенных мух. И всё здесь говорило о смерти.

Гарри охватило странное чувство, в котором мешались жалость и отвращение. А уже в следующий миг он дал себе клятву, сделать всё возможное для того, чтобы чувствовать себя в этом доме хозяином, а не жертвой.

С этими мыслями Гарри решил обойти комнаты, но не успел он сделать и нескольких шагов в сторону кухни, как неожиданно раздался хлопок, и перед ним возник домовой эльф. Он тоже был частью наследства Гарри: сгорбленный, с висящей складками бледной кожей, всё в том же старом тряпье, что и полгода назад, и с медальоном на шее.

— Хозяин Гарри Поттер! — степенно произнёс Кричер и низко поклонился, едва не утыкаясь длинным носом в расщелину между старыми выщербленными плитами, которыми был устлан пол. — Кричер никого не ждал, сэр, — продолжил эльф, медленно разгибаясь и обхватывая иссохшими руками себя за плечи, — и теперь должен наказать себя. — Длинные пальцы эльфа медленно потянулись к ушам (он что, собирается надрать себе за уши?), но Гарри решительно перехватил его руки за запястья.

— Прекрати, Кричер! — прорычал он, чувствуя, как его охватывает раздражение.

Домовик вздрогнул и виновато посмотрел хозяину в глаза.

— Кричер, — эльф снова уставился в пол, — не заслуживает снисхождения, потому что всё время только и делал, что оберегал медальон, — его хриплый голос напоминал Гарри скрип рассохшейся мебели. Да уж, каков дом, таков и эльф.

— Мне твои драные уши ни к чему, — прошипел Гарри, — будет лучше , если ты сделаешь хоть что-то полезное. — Похоже, домовик не ожидал услышать подобное, потому что вздрогнул и с изумлением уставился на хозяина. — Отнеси вещи в комнату для гостей и разбери их, — приказал Гарри, взглядом указывая на рюкзак, который ему помогала собирать Гермиона. Нужно признать, в этом она была специалистом не хуже Молли Уизли.

Кричер от удивления вытаращил покрасневшие глаза, но не двинулся с места. «Видимо, совсем одичал», — подумал Гарри. Что же, если он собирается здесь жить, ему придётся всерьёз заняться этим склепом.

— Пошевеливайся! — Гарри чуть повысил голос и это наконец вывело домовика из оцепенения. В слезящихся глазах старого эльфа мелькнуло какое-то странное выражение, но потом он низко поклонился, схватил сумку и исчез.

* * *

Когда Кричер наконец убрался с глаз, Гарри вздохнул с облегчением и направился к кухне. Он уже коснулся дверной ручки, но, не успев нажать на неё, отдёрнул руку.

Мокро. Скользко. Омерзительно.

Такое ощущение, что кто-то специально размазал по ручке дохлых флоббер-червей. Поднеся пальцы поближе к глазам, Гарри увидел, что они перепачканы какой-то чёрной вонючей слизью. Желудок скрутило.

Гарри поскорее достал из кармана палочку и произнёс очищающее заклинание. Липкая мерзость исчезла и он смог открыть пронзительно заскрипевшую дверь. Кухня встретила его уже знакомым запахом плесени. Стараясь не наткнуться на опрокинутые стулья, Гарри кое-как добрался до стола. На нём что-то зеленовато поблёскивало. Пальцы вытянутой руки коснулись стекла и Гарри узнал большой кувшин, благодаря чарам Молли всегда полный прохладной и очень вкусной воды. Однако теперь там было пусто. Кувшин покрывал уже знакомый слой смешанной с кухонным жиром пыли, а внутри на стенках — осадок болотного цвета. Видимо, чары со временем ослабели и вода успела испортиться прежде, чем испарилась.

Гарри зажёг большую лампу над столом и достал из кухонного шкафа стакан, с помощью заклинания очистил его и шепнул «Aguamenti!». Жадно припав к вожделенной влаге, он сделал несколько глотков, а затем опустился на ближайший стул и уставился в стену, наблюдая, как огромный чёрный паук с математической точностью плетёт свою сеть. Почему-то вспомнилась тётя Петунья, которая не раз повторяла, что увидеть паука — к вестям. Гарри мрачно усмехнулся, подивившись замысловатому ходу собственных мыслей.

Некоторое время он тупо пялился на неутомимого ткача, а затем поднялся и не спеша прошёл к окну. «Сколько же меня ждёт новостей?» - ухмыльнулся Гарри, когда на серой гардине увидел ещё одно насекомое — ну точь-в-точь близнец того, что трудился на стене. Будто их специально здесь выводили. Конечно, Гарри не верил приметам и всем тем бесконечным бредням, которыми его тётка радостно делилась с мужем. «Может быть, всё-таки стоило принять предложение друзей, — подумал Гарри, разглядывая полуметровый в диаметре паучий шедевр, — и пожить в Норе — по крайней мере, до тех пор, пока не придёт время стажировки в аврорате?»

А может быть, позвать сюда Рона с Гермионой — то-то Рон будет счастлив увидеть своих старых приятелей на восьми ногах.

Гарри сам удивился, откуда у него взялась подобная идея.

Нет, это плохая шутка. Пожалуй, так можно и без друга остаться, особенно если учесть обидчивость Рона и его способность заводиться по поводу и без. Чего только стоил их с Роном разговор вскоре после финальной битвы, когда оба еле сдержались, чтобы не пустить друг в друга какое-нибудь непростительное заклятье. Гарри как раз вернулся из Мунго, а Рону вздумалось прочесть ему лекцию на тему «Этот-Сальноволосый-Ублюдок-Тебя-Дурака-Обманул». То ли от пережитого стресса, то ли ещё почему, Гарри тогда набросился на Рона с кулаками, а тот, естественно, не остался в долгу. Гермиона чуть не потеряла голос, пытаясь их разнять и успокоить.

Гарри помотал головой, отгоняя непрошенные образы, а потом посмотрел в окно. На улице уже совсем стемнело.

В последнее время Гарри полюбил темноту.

Ночь скрывает и хранит, позволяет спрятать от чужого взгляда странные обжигающие слёзы, которые вдруг наворачивались на глаза Гарри весь прошлый месяц. Разве герои плачут? Нет. Им это не к лицу. Умом Гарри был с этим совершенно согласен. Только вот досада! Душа не хотела подчиняться правилам приличия. И он научился ускользать от друзей, когда чувствовал, что к горлу подступает тугой комок, боясь, что не совладает с горечью и болью, которые душили и отравляли. И тогда, вдали от всех, в темноте ночь ласково обнимала его, баюкая и утешая… А потом становилось немного легче. Он вытирал мокрые щёки и смотрел на звёзды, ожидая, пока пройдёт с глаз краснота и можно будет вернуться к друзьям.

Как пролетел май, Гарри даже не заметил, потому что допоздна засиживался с Роном в той части подземелий, в которую перенесли уцелевшие книги и которую теперь называли «библиотекой». Или приходил в класс к Слагхорну, чтобы попрактиковаться в зельях, или отрабатывал новые заклинания. Он старался занять всё свободное время, чтобы хоть как-то отвлечься, забыть то, что не отпускало его, преследуя в снах и заставляя вскрикивать и просыпаться в холодном поту.

Конечно же, выпускные экзамены отменили. Гарри вспомнил, как всего лишь через несколько дней после битвы Макгонагалл, которой Министерство поручило временно взять на себя обязанности директора, собрала учеников в Большом зале и объявила эту новость. Услышь Гарри такое год или два назад, он бы плясал от радости, но в тот момент он не испытал никаких эмоций. Признаться, он предпочёл бы полностью погрузиться в учебники, лишь бы не думать о том, что в последнее время занимало все его мысли.

«Пока дышу, надеюсь», — всё чаще и чаще повторял Гарри. Наверное, скоро эти слова станут его личной мантрой.

По понятным причинам каникулы в Хогвартсе начались на месяц раньше. В мае занятия кое-как проводились в уцелевших помещениях и то только у старшекурсников. Первого июня началось восстановление замка. При желании Гарри мог бы остаться в школе — Макгонагалл не возражала — но без друзей ему там делать было нечего, да и единственными пригодными комнатами, где можно было жить, оставались слизеринские подземелья. В дом дяди Вернона Гарри возвращаться не хотел, а в Норе он чувствовал себя третьим лишним — особенно теперь, когда Рон и Гермиона планировали свадьбу и все их мысли были заняты подготовкой к этому событию. А ещё в Норе была Джинни…

Чем больше Гарри пытался разобраться в своих чувствах к ней, тем больше запутывался. Сначала своё странное состояние он списывал на счёт войны: слишком много было отдано сил, слишком много потерь, слишком много тяжёлых воспоминаний. Но проходили дни, и он постепенно начал понимать, что его чувства к Джинни изменились.

Наверное, изменились они гораздо раньше, просто осознал он это только теперь. Теперь он видел, что отношения с Джинни — не то, что ему нужно. Это были отношения по привычке, по старой дружбе. В них не было ничего, что заставляло бы его сердце испытывать трепет, надежду, желание... Всё это Гарри тоже осознал после битвы. В мае. Во время частых ночных прогулок по местам, где на шестом курсе они любили уединяться.

Вот ещё одна причина, по которой он решил жить в доме крёстного. Здесь он сможет избежать эмоционального давления со стороны и Рона, и Молли, а главное — самой Джинни.

В последнее время, когда Гарри думал о ней, в памяти всё чаще всплывал тот нелепый случай шестилетней давности. В какой-то момент он понял, что так и не смог до конца простить ей унижения, которое испытал на втором курсе. Гарри с содроганием вспоминал уродливого карлика, который при всём честном народе, оседлав лодыжки Гарри, орал дурацкие стишки:

"Его глаза хоть видят слабо,

Но зеленей, чем чаодея жаба,

А волосы его чейней тоски,

Чейнее классной гьифельной доски.

О, Божество, хочу, чтоб сейдце мне отдал

Геой, что с Тёмным Лойдом совладал".

Странно. Ещё несколько месяцев назад Гарри казалось, что он забыл о том происшествии. По крайней мере, встречаясь с Джинни, он ни разу о нём не вспомнил. Но сейчас воспоминания ожили с новой силой. Гарри казалось, что отвратительный скрипучий голос гнома будет преследовать его до конца жизни.

А может быть дело совсем не в этом.

Может быть, они просто слишком разные. Джинни всегда была активной и порой действовала "в лоб". Гарри почему-то вспомнились слова Снейпа, который однажды сказал ему, что в нём нет тонкости. Тогда ему казалось, что Снейп в очередной раз хотел его унизить. А сейчас он думал совершенно иначе. Может быть, Снейп всё-таки был прав, и отсутствие тонкости действительно неотъемлемая часть характера любого гриффиндорца. И Джинни, конечно же, в том числе. С некоторых пор в её глазах Гарри читал уверенное: «Ты — мой!».

Наверное, Гарри просто не хотелось жить по чужому сценарию, не хотелось чувствовать себя пешкой в чужой игре. Раньше ему просто некогда было подумать. А что нужно лично ему? Не Надежде Магического Мира, а ему самому, Гарри. Пожалуй, всю его жизнь кто-то принимал за него решения. А противнее всего было признать, что им манипулировали, а он считал, что это его поступки и его решения.

Поднеся к губам стакан, Гарри с удивлением обнаружил, что он пуст. Гарри пожал плечами, отвернулся от окна, поставил стакан на стол и вышел из кухни.

* * *

Обход дома он решил отложить на утро. Всё равно в темноте ничего нельзя разглядеть.

Гарри поднялся на второй этаж и вошёл в овальную гостиную. Сквозь неплотно задёрнутые тяжёлые шторы виднелся серп растущей луны. Он не стал разжигать камин. Ночь была необычно тёплой для июня, и Гарри просто распахнул шторы, а затем растворил окно. Его лёгкие вмиг расправились. Свежий воздух быстро заполнил пространство комнаты, вытеснив застоявшийся запах сырости. Он оперся ладонями о подоконник и на какое-то время застыл, разглядывая загоравшиеся звёзды. Наверное, он мог бы стоять так и час, и два. Спешить ему некуда. Свою миссию, к которой его готовили столько лет, он выполнил, а впереди… Смыл, цель — всё осталось позади. Война окончена. Его «завтра» наступило, только на место старого не пришло ничего...

Пустота...

Гарри отошёл от окна, разминая затёкшие кисти рук. Его пальцы окоченели. Этот холод был внутри него. Нужно было как-то согреться, и Гарри всё-таки разжёг камин. Весело пляшушие языки пламени успокаивали. По стенам побежали тени. Взгляд Гарри рассеянно скользил вслед за тенями, пока не остановился в дальнем углу комнаты... Там, на полу, лежали спальные мешки, которые они втроём так и не успели убрать. Никто из них не думал, что однажды, делая очередную вылазку в Министерство, они не смогут вернуться. В этот миг тени коснулись пола. Теперь созданный ими рисунок почему-то напомнил Гарри тянущиеся друг к другу руки Рона и Гермионы, которые он видел однажды утром в прошлом году.

По лбу скатилась капля холодного пота. Гарри вздрогнул - поверх одних воспоминаний легли другие: Хогвартс, Большой зал и стремящиеся друг к другу пальцы Люпина и Тонкс, соединиться которым не дала смерть…

Гарри медленно вышел из гостиной, прикрыв за собой дверь ледяными руками. Казалось, что сердце его остановилось. Он прислонился к стене и зажмурил глаза. Но призрачные тени не отпускали. Они всё ещё мелькали под веками, продолжая навевать жутковатые картинки…

Желая избавиться от них, Гарри встряхнул головой, а через минуту он уже нёсся по лестнице на верхний этаж, надеясь обрести успокоение в комнате Сириуса. Он толкнул дверь, достал палочку и произнёс: — "Lumos".

Как и гостиная, эта комната выглядела заброшенной и пустой. Скомканное бельё на кровати. Разбросанные повсюду бумаги, какие-то вещи. Густой слой пыли на стенах, на шторах, на полу — везде.

Хаос.

Грязь.

На этом фоне пёстрые жизнерадостные картинки, которыми были оклеены стены спальни, казались особенно кричащими. Фальшивыми. Пошлыми.

Внезапно на Гарри накатила ярость.

Яркие цвета раздражали, глаза застлала кровавая пелена, от злости сводило скулы. Он начал срывать со стен гриффиндорские знамёна, которые хранил его крёстный. Когда со знамёнами было покончено, Гарри принялся за наклеенные на стены плакаты с изображением девушек в купальниках из маггловских журналов. Их ярко накрашенные улыбающиеся губы вызывали тошноту. Не пощадил Гарри и фотографий с мотоциклами...

И только лежащий на полу обрывок письма его матери к крёстному остудил пыл. Гарри показалось, что его окатили ледяной водой. Он поднял с пола листок, подошёл к большой кровати с резной деревянной спинкой в изголовье и сел на край, отчаянно сжимая письмо в руке. Воспоминания Снейпа снова ожили у него перед глазами. Бессонными ночами в Хогвартсе он часто думал о том, что увидел в Омуте памяти, и всё чаще им овладевало ощущение, что они со Снейпом похожи. Две пешки в чужой игре…

Мог ли Гарри представить, что однажды он будет готов пожертвовать чем угодно, лишь бы сохранить жизнь некогда ненавистному ему профессору, а потом, считая дни и недели, ждать вестей из Больницы св. Мунго. Желать взглянуть в его глаза — блестящие, живые.

Но надежды, что Снейп придёт в себя, не было практически никакой. Оставалось только верить в чудо. Вот только в чудеса Гарри больше не верил.

К горлу подкатил ком. Глаза защипало, и горячие обжигающие слёзы помимо его воли потекли по щекам.

Гарри зарылся лицом в подушку и вскоре впал в забытье.

Ему приснился сон, который он видел уже не в первый раз.

Гарри поднялся на Астрономическую башню и резко распахнул дверь. Волшебная палочка уже была в его руке. Гарри знал, что он там не один. Он быстро обежал взглядом присутствующих. Альбус Дамблдор тяжело прислонился к стене. Напротив стояли Упивающиеся и испуганный Драко Малфой.

Внезапно он услышал голос Амикуса, чья палочка была уже наставлена на Дамблдора. А потом директор тихо произнёс:

— Северус... Пожалуйста...

Почему-то Гарри показалось, что обращаются к нему. Хотелось закричать, позвать кого-то на помощь, но вместо этого он молча сделал несколько шагов вперёд, отстранив с дороги Малфоя. С мгновение Гарри вглядывался в Дамблдора, а потом, направив на него палочку, бросил:

— Авада Кедавра!

Гарри увидел, как из его палочки вырвалась струя зелёного пламени и ударила Дамблдору в грудь. Сердце Гарри пронзила страшная боль... Задыхаясь, он смотрел, как Дамблдор медленно перевалился спиной через парапет и исчез.

Гарри проснулся в холодном поту. Он распахнул глаза и только через несколько мгновений осознал, что всё время пролежал, уткнувшись лицом в подушку. Оказывается, он не снял очки, дужки которых больно вдавились в лицо.

Гарри перевернулся на спину и попытался вспомнить, где он находится.

Это была спальня в доме его крёстного.

«Нет, в моём доме», поправил себя Гарри.

Некоторое время он лежал, уставившись в потолок, и пытался понять, откуда взялось наваждение, будто он совершил убийство своими руками?

Ответа не было, и только зрелище падающего вниз Альбуса Дамблдора продолжало стоять перед глазами.

Оставаться в спальне Сириуса не было больше сил. Гарри решительно встал и спустился в комнату для гостей. Он открыл дверь и увидел, что Кричер уже застелил постель, убрал пыль. Эльф даже оставил для него на столе несколько сэндвичей и стакан тыквенного сока. Но, несмотря на то, что сегодня у Гарри был только завтрак, аппетит пропал. Спать не хотелось тем более. Зато откуда-то возникло желание пойти в библиотеку.

Раньше Гарри здесь никогда не бывал и теперь с любопытством осматривался. Это была огромная круглая комната, в которой всё пространство от пола до потолка занимали стеллажи. Здесь, как и в запретной секции Хогвартса, были книги по тёмной магии. Прикованные к полкам цепями, они ворочались и издавали неясные звуки, похожие на стоны. Руки Гарри сами собой потянулись к старинному фолианту. Гарри аккуратно взял его с полки, положил на стол и раскрыл. Язык, на котором была написана книга, не был ему знаком. Но откуда-то возникло странное чувство, что если он немного сосредоточится, то сможет прочесть написанное. Однако проверить своё предположение Гарри не успел. Дверь библиотеки открылась. На пороге стоял Кричер.

— Что изволит хозяин? — скрипучим голосом спросил домовик.

— Вообще-то я тебя сюда не звал, — сказал Гарри раздражённо. — Но раз уж ты явился, пойди и убери из комнаты Сириуса все магловские плакаты и наклейки. — Гарри не смог самостоятельно избавиться от них, потому что они держались на стенах благодаря заклятию Вечного приклеивания.

Кричер сделал низкий поклон и почтительно ответил:

— У эльфов своя магия, сэр! Кричер справится, — прохрипел эльф и исчез.

Гарри показалось, что приказ хозяина пришёлся домовику по вкусу.

Забыв, что до появления эльфа он собирался полистать увесистый том, он вышел из библиотеки.

Гарри вернулся в свою комнату, разделся, лёг в постель, положив на тумбу очки, и прикрыл глаза. Довольно долго он лежал в полудрёме, пытаясь освободиться от навязчивых мыслей и картин прошлого, беспощадно всплывающих перед глазами. Как бы сейчас ему пригодилась окклюменция! Но теперь сожалеть об упущенных возможностях было бессмысленно.

Проснулся Гарри оттого, что кто-то отчаянно тряс его за плечо. Наверное, это Рон. Он что, проспал завтрак?

— Не жди меня. Иди один, — простонал Гарри, переворачиваясь на другой бок и натягивая на голову одеяло.

Тряска прекратилась. Кажется, его оставили в покое. Ничего не случится, если он поспит ещё немного.

Однако погрузиться в блаженную дрёму ему помешали какие-то странные звуки… Ритмичные удары. Лёгкие. Звонкие.

Что там Рон ещё затеял? Некоторое время Гарри боролся между желанием поспать и любопытством. Недолго. Любопытство оказалось сильнее.

Гарри попытался осторожно приоткрыть глаза, но тут же зажмурился. Солнце ослепило его так, что выступили слёзы. Странно. Откуда в их спальне солнце? Они ведь в подземельях. Теперь оставшиеся в Хогвартсе ученики спали там. Ведь Башни Гриффиндора и Рэйвенкло…

Разрушены.

И тут он вспомнил. Прощание со школой. Старый дом Блэков. Его дом…

Сон как рукой сняло.

Прищурившись, Гарри стал шарить по прикроватному столику в поисках очков. Наконец нашёл. Кое-как нацепив очки на нос, он изумлённо уставился перед собой.

Рядом с кроватью стоял Кричер и с силой лупил себя по голове свёрнутой в трубку газетой.

Истерики домовиков всегда повергали Гарри в ступор. Он уже хотел спросить: «Что случилось?», но эльф его опередил:

— Простите (удар)… негодного (удар)... домовика (три удара), …хозяин Гарри, — начал Кричер, но захлебнулся словами и уткнулся в полотенце, чтобы прочистить нос.

Полотенце, которое нацепил сегодня Кричер, ничем не напоминало грязные засаленные лохмотья, в которых домовик предстал перед Гарри вчера.

"Надо же! Когда это ему пришла мысль переодеться?" — усмехнулся Гарри, разглядывая белое, довольно-таки чистое полотенце, обёрнутое вокруг худого сгорбленного тела эльфа, но улыбка быстро исчезла с его лица, когда Кричер наконец перешёл к делу.

— Кричер не имел права будить вас, сэр! – заскрипел эльф, вытирая слезящиеся глаза. - Но хозяин Гарри проспал больше суток, и пока хозяин спал, появилось вот это! — Худыми узловатыми пальцами домовик неспешно разворачивал перед его глазами газету.

Гарри нетерпеливо выхватил у него из рук выпуск "Ежедневного пророка". Впился глазами в дату: 2 июня. «Значит, если Кричер не врёт, сегодня уже 3-е», – пронеслась в голове мысль.

С первой же страницы на него хмуро смотрел он сам. Гарри узнал эту фотографию. В прошлом году она была на каждом министерском плакате. Ощущение дежа вю усилила крупная надпись под ней:

Разыскивается Гарри Поттер

- основной свидетель

по делу бывшего директора Хогвартса Северуса Снейпа.

Он должен явиться в Министерство магии 4 июня в 14.00 для дачи показаний.

В виду многочисленных свидетельств бывших Упивающихся смертью о причастности

С. Снейпа к преступлениям, выполнявшимся по приказу Сами-Знаете-Кого,

и учитывая то, что обвиняемый находится в больнице св. Мунго в состоянии комы, процесс по его делу объявлен заочным.

В случае неявки Гарри Поттера в суд дело будет закрыто с вынесением

обвинительного приговора.

Строки поплыли у Гарри перед глазами. Как же так? Неужели тех его слов перед всеми было недостаточно? А он ещё упрекал себя за то, что выболтал тогда слишком много. Разве того, что он рассказал Кингсли Шеклболту, когда доставил Снейпа в Мунго, им не хватило, чтобы понять, что сделал Снейп для этой победы!

Хватая ртом воздух, Гарри судорожно мял газету.

Нужно что-то делать. Остался всего один день! Он должен успеть!

Вскочив с кровати, он бросился в ванную. Открыл кран с холодной водой и сунул голову под струю.

Через несколько мгновений он выпрямился. Из зеркала на него смотрело незнакомое лицо. Бледное. Скулы заострились. Под глазами залегли тени.

Он должен успокоиться. Собраться с мыслями.

Он возвратился из Хогвартса на Гриммо в первый день лета, и если, как сказал Кричер, он проспал сутки, то сегодня, должно быть, 3-е число. Суд состоится завтра. У Гарри вырвался вздох облегчения. Ему не нужно бежать сейчас в Министерство. Он успеет всё обдумать. Посоветоваться. Вот только с кем?

Погрузившись в размышления, Гарри вернулся в спальню. Кричер всё ещё был там.

— Хозяин Гарри изволит завтракать? — спросил эльф. — Кричер приготовил булочки с корицей и кофе, сэр.

— Спасибо, Кричер, — ответил Гарри. — Я буду завтракать на кухне.

Домовик почтительно поклонился и исчез.

* * *

Гарри сидел за большим деревянным столом. Перед ним стояла старинная чашка из костяного фарфора, в которой остывал кофе, уже потерявший аромат. Гарри жевал булочку, совершенно не чувствуя вкуса и уткнувшись невидящим взглядом в газету, которую зачем-то принёс с собой. Мысли его были далеко...

Пятый курс, подземелья, урок окклюменции…

И прочно врезавшиеся в память слова Снейпа:

«Жизнь вообще несправедлива».

Тогда он не мог в полной мере понять его. Тогда он был просто Гарри Поттером, у которого не было родителей. Тогда он уже смирился с этой мыслью и вряд ли мог предположить, что жизнь будет наносить ему удар за ударом. Он, наверное, так устроен, что всегда надеется на лучшее. И хоть ему никто и никогда не читал сказок, он почему-то в них верил. Верил до тех пор, пока не начал терять близких. Одного за другим. Тех, кому верил. Кем восхищался.

Крёстного. Дамблдора...

А потом была Битва. Реки крови. Груды тел. Тех, кого он знал смеющимися, беззаботными, живыми…

Его мир разрушался у него на глазах, корчился, умирал вместе с Замком и его защитниками.

Тогда он думал, что после Большого зала, превратившегося одновременно в кладбище и лазарет, усыпанного обломками камней, залитого кровью, его уже ничто не сможет потрясти.

Он ошибся.

Он просто не знал, что его ожидает Омут Памяти и воспоминания Снейпа.

Из кабинета директора он вышел другим человеком.

Где-то на задворках сознания звучал знакомый голос: «Жизнь несправедлива».

В тот миг Гарри понял смысл этих слов.

Это было его озарение. Его момент истины. Он узнал, для чего родился. Зачем жил. И за что ему предстоит умереть. Его растили "как свинью на убой". И теперь он должен принести себя в жертву. Цель благородна. Всё правильно…

Но где-то в глубине души звучали слова, отравляя душу и тело горечью и… правдой:

«Жизнь несправедлива…»

А потом... Он выжил. Они победили Волдеморта. А когда Гарри вернулся в Визжащую хижину и, склонившись над телом Снейпа, почувствовал его едва уловимое дыхание, он забыл об этих словах!

С ним случилось сразу три чуда!

Это было справедливо!

И вот теперь, когда Гарри увидел «Пророк», яростные, обжигающие, горькие слова Снейпа снова вернулись к нему!

Он сжал пальцы так сильно, что хрупкая чашка раскололась. Пальцы стали влажными, липкими. Какое-то время Гарри тупо смотрел, как из раненной ладони течёт алая кровь. Боли не было.

К реальности его вернул скрипучий голос Кричера:

— Хозяин Гарри! К вам предатель крови и эта грязно... — поперхнувшись словом, Кричер схватил кочергу и с размаху стукнул себя по голове. — Простите, сэр! К вам пожаловали Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер.

Поморщившись, Гарри кивнул и спрятал руку под стол. Дверь отворилась. На пороге возникла высокая фигура Рона. Из-за его спины выглядывала растрёпанная голова Гермионы. Гарри не успел даже подняться, как друзья бросились к нему. Гермиона опередила Рона и не говоря ни слова, повисла у Гарри на шее. Рон терпеливо ждал, когда она наконец от него отойдёт, а потом стиснул Гарри в медвежьих объятиях.

— Как ты, дружище? — и Гарри почувствовал, как хрустят рёбра. В ответ он пожал плечами и осторожно высвободился из захвата Рона. Утренние события так потрясли его, что он не ощущал ничего, кроме странного оцепенения, лишившего его способности чувствовать и говорить.

Тем временем Гермиона обеспокоенно вглядывалась в лицо Гарри. Потом она посмотрела вниз, и глаза её округлились. Гарри и Рон проследили за её взглядом.

«Чёрт!» — на скатерти расплывалось кровавое пятно.

Прежде чем Гарри успел сказать хоть слово, Гермиона схватила его за руку, заставляя вытащить раненую ладонь.

— Что это такое, Гарри? – требовательно спросила она, нахмурившись.

— Это… Ну… — Гарри замялся. Как назло, все правдоподобные объяснения вылетели у него из головы. – Порезался, наверное, — Гарри передёрнул плечами и приложил к ране салфетку. – Не важно. Присоединитесь?

Рон радостно закивал и плюхнулся на стул рядом с Гарри. А Гермиона, похоже, помрачнела ещё больше.

— Спасибо! Если можно, я бы выпила кофе, — пробормотала она, опускаясь рядом с Роном.

Гарри сдержанно улыбнулся и позвал:

— Кричер!

Домовик появился мгновенно. В его руках был поднос, на котором стояли три чашки ароматного дымящегося кофе и блюдо, на котором красовался пирог с патокой.

Глаза друзей округлились. А когда домовик степенно поклонился и стал расставлять угощение на столе, Рон вообще чуть не задохнулся от удивления, а потом положил на свою тарелку сразу два куска пирога.

Гермиона бросила на него неодобрительный взгляд и достала свою палочку. Не говоря ни слова, она направила её на окровавленную ладонь Гарри и что-то пробормотала. Гарри зачарованно смотрел, как исчезает кровь, и тут же порезы стали затягиваться, оставляя лишь тонкие розовые линии.

Рон с жадностью набросился на еду, за что получил укоризненный взгляд Гермионы:

— Как ты можешь есть, Рональд Уизли, когда нам с Гарри нужно столько всего обсудить?

Рон прекратил жевать и смущенно пожал плечами.

— Так одно другому не мешает, — возразил он, подцепив с тарелки Гарри нетронутый кусок пирога. — Ты можешь начать излагать, Гермиона. Всё равно вдвоём говорить не получится.

Гермиона свирепо посмотрела на Рона, но спорить не стала. Она отодвинула от себя тарелку и сделала глубокий вдох.

— Гарри, — негромко начала она. — Ты видел заметку во вчерашнем "Пророке"?

— Сегодня увидел.

— И что ты обо всём этом думаешь? — спросила Гермиона, пристально глядя на Гарри.

— Я ничего не думаю, Гермиона. Потому что для этого нужно хотя бы понимать, что происходит в Министерстве. Я собирался отправиться к вам. Может быть, удастся поговорить с Артуром или Перси. Ты же знаешь, я не силён в политике. — Гарри нервно теребил в руках край скатерти.

— Они поступают просто низко! — возмутилась Гермиона. – Ведь Снейп не может даже оправдаться!

Гарри вздрогнул. Уставившись в опустевшую тарелку, он задумчиво сказал:

— Единственный способ положить этому конец — явиться завтра в Министерство. Я скажу им, что готов принять веритасерум и ответить на все их вопросы.

— А если они потребуют у тебя воспоминания Снейпа? — подключился к разговору Рон, дожевав наконец свой пирог.

— Зачем им воспоминания Снейпа? – резко оборвал его Гарри. – Я сам расскажу им всё, что видел. Это касается не только Снейпа, но и меня… — Голос Гарри неожиданно сорвался. – Точнее, моих родителей. Я не собираюсь выносить их личную жизнь на всеобщее обозрение!

— А кстати, где эти воспоминания сейчас? – оживился Рон.

Гарри вдруг почувствовал укол ревности. Снейп доверил ему свои воспоминания только потому, что не мог по-другому сказать то, что должен был сказать. Потому, что был уверен, что умирает. Только приближение смерти заставило Снейпа снять маску. Стать собой. Гарри – единственный, кто видел настоящего Снейпа. И он не мог предать человека, который до конца был верен тем, кого любил. Гарри был готов защищать его тайну любой ценой! Даже если это поссорит его с друзьями!

При этом Гарри любил Рона и Гермиону. Он не хотел быть с ними грубым. Он найдёт нужные слова и ответит так, чтобы друзья поняли его.

— Воспоминания в надёжном месте, — сдержанно произнёс Гарри и добавил: — это касается только нас двоих: меня и Снейпа.

Гермиона и Рон удивлённо переглянулись. В кухне повисла гнетущая тишина. Все трое уставились в чашки. Посторонний наблюдатель мог бы предположить, что они стараются разглядеть там свою судьбу. Но сейчас никто из них не решился бы делать предсказания.

Гермиона подняла голову первой.

— Ты что-то от нас скрываешь, Гарри? — осторожно спросила она.

— Ничего, — последовал невозмутимый ответ. — Я считаю, единственный человек, которому по праву принадлежат эти воспоминания, — Снейп.

Рон и Гермиона снова посмотрели друг на друга.

— А что бы чувствовали вы, если бы ваша личная жизнь стала достоянием общественности? – резко спросил Гарри, отрываясь наконец от чашки и с вызовом глядя им в лицо.

Друзья смотрели на него, как на больного. Но Гарри было всё равно. Если они не понимают, он постарается им объяснить.

— Вам нечего ответить? — продолжил он. — Я так и думал. Но я намерен положить конец этому бреду. — Гарри с силой сжал кулаки, стараясь сдержаться и не ударить ими по столу.

Гермиона беззвучно открывала и закрывала рот. В этот миг Гарри подумал, что он, должно быть, погорячился. Но ведь он даже не повысил на них голос. Он старается держать себя в руках. Но на лицах друзей было такое выражение, будто идя к другу, они попали в дом врага. Рон резко встал из-за стола, со скрипом задвинув стул, но Гарри тут же остановил его.

— Постой, Рон! — Гарри тут же оказался рядом и схватил его за плечо. — Извините меня, я не хотел...

— Ты нас случайно ни с кем не перепутал? — перебил его Рон. — С Малфоем, например, или с Гойлом? Вообще-то мы пришли к тебе, чтобы помочь. Но если для тебя воспоминания Снейпа дороже друзей, можешь с ними оставаться!

— Ах, вот как! Ну, давай же, Рон, упрекни меня снова в том, что я спас предателя, — лицо Гарри покрылось пятнами. — Спроси, зачем я это сделал.

— Тут и спрашивать нечего. Ты поверил ему. Как дурак! А что если Снейп успел подделать воспоминания? — взорвался Рон. — Сомневаюсь, что когда ублюдок очнётся, если такое вообще произойдёт, то скажет тебе спасибо.

— Мне не нужно его «спасибо», — огрызнулся Гарри.

Обхватив руками голову, Гермиона закричала:

— Рон! Гарри! Прекратите немедленно! Неужели вы не понимаете, что сейчас не время выяснять отношения? — она гневно смотрела на Рона, давая понять, кого считает зачинщиком.

Гарри опустился на стул и отрешённо уставился в пол.

— Лучше подумайте о том, что Гарри будет завтра говорить в суде!

— Правду, — усмехнулся Гарри, не отрывая взгляда от пола. — Как мы можем вообще что-то решить, если мы даже не знаем их вопросов. И не забывайте, что отвечать на них я буду под веритасерумом?

Гермиона замялась и покраснела. Гарри знал, что она ненавидела чувствовать себя дурой, но сейчас она явно погорячилась и понимала это.

— Прости меня, Гарри. Когда вы начинаете ссориться, я, кажется, вообще теряю способность думать.

— Ладно, — Гарри медленно перевёл взгляд с пола на Гермиону. — Вы лучше скажите мне вот что. Кто из Упивающихся свидетельствовал против Снейпа?

Похоже, Рону, который вновь услышал это имя, пришлось приложить определённые усилия, чтобы не вспылить. Гермиона тихонько взяла его руку в свою и сказала:

— Всё, что нам известно, — а известно нам крайне мало, — уточнила она, — это то, что это кто-то из приближённых Волдеморта. Больше нам отец Рона ничего сообщить не мог. В Министерстве это держат под секретом.

Гарри пожал плечами. Похоже, в Норе ему делать нечего.

Появился Кричер и предложил принести мороженого. Но, видимо, после стычки кусок не лез в горло даже Рону.

Желая сменить тему разговора, Гарри спросил Гермиону о планах на будущее. Оказалось, ей не хотелось расставаться с Хогвартсом.

— Было бы замечательно, — сказала она, — если бы в школе сделали класс повышенного мастерства для выпускников. Мы ведь так и не доучились как следует, — вздохнула она, задумчиво разглядывая узор на скатерти. – Отец Рона говорит, что у Министерства подобные идеи есть, и ещё, что Макгонагалл уже попросили подумать об этом. К концу июля она должна выбрать специализацию и предоставить планы в Министерство.

— Это было бы здорово! — Гарри эта мысль очень понравилась. Чем дальше, тем меньше ему хотелось становиться мракоборцем. Особенно после этой подлости, которую Министерство хотело сделать со Снейпом. — Мы снова могли бы вернуться в Хогвартс и учиться там вместе, — восторженно заявил он.

Услышав его слова, Рон напрягся:

— Я туда уж точно не пойду! И я не понимаю, зачем всё это тебе, если мы с тобой уже всё решили с авроратом и….

— Рон, - перебил его Гарри, — я уже не так уверен, что всё решено. Мне интересно, почему я только сейчас об этом узнаю? Такое ощущение, что это я лежал в коме, а теперь пришёл в себя и, оказывается, многое пропустил.

— Да не кипятись ты так, — буркнул Рон. — Ты же сам не захотел вернуться в Нору, так что ж ты удивляешься, что узнаёшь всё последним?

На это Гарри возразить было нечего. Но он принял решение. Он попробует жить здесь. У него были свои планы на этот дом, но пока посвящать в них друзей не хотел.

— Мы узнали обо всём только вчера, Гарри, — тихо сказала Гермиона. — Всё равно о продолжении занятий говорить пока преждевременно. Мы ведь даже не знаем, какие предметы МакГонагалл может включить в список.

Гермиона перевела взгляд на Гарри и продолжила:

— У тебя завтра будет тяжёлый день, Гарри. Хочешь, мы пойдём с тобой? — спросила она.

Некоторое время Гарри смотрел ей в глаза, а потом улыбнулся:

— Спасибо, — тихо ответил он. — Я пойду туда один. Я справлюсь.

* * *

4 июня 1998

Гарри сидел на кухне за столом, уткнувшись в тарелку, в которой стыл луковый суп. Он вспоминал прошедший день. В целом, на допросе всё прошло даже лучше, чем он ожидал, но сейчас чувствовал себя так, словно из него вытянули все силы.

Стоило ему оказаться в стенах Министерства, как на него обрушилась лавина воспоминаний. Он вновь шёл по тёмным коридорам и видел сидящих в ожидании вызова на допрос потомков магглов. Он помнил скользящих всюду дементоров и гнетущее отчаяние. Холод. Безнадёжность. Гарри не мог забыть крик женщины:

Нет! Нет! Я полукровка, говорю же вам, полукровка!

Полукровка...

Гарри казалось, что допрос длился бесконечно. Он старался держать себя в руках. Отвечать спокойно. "Держись! Не сдавайся!" – говорил он себе, всё сильнее стискивая зубы. Идя сюда, он знал, что вряд ли допрос превратится в непринуждённую светскую беседу. Его телу доводилось испытывать Круциатус. Теперь же пытали его душу. Вопросы были безжалостными. Как именно Снейп убивал Дамблдора? Где находились остальные Упивающиеся? Что в это время делал сам Гарри и что даёт ему право утверждать, будто Альбус Дамблдор сам просил Снейпа убить его? Вопросы сыпались, как из рога изобилия. А насмешливые взгляды, понимающие кивки, лицемерие, ледяное равнодушие министерских чиновников опутывали его липкой, тошнотворной паутиной, от которой хотелось отмыться. И это была грязь более отвратительная, чем та, которую он нашёл в заброшенном доме крёстного.

Гарри пришлось рассказать о воспоминаниях Снейпа. И заново пережить тот ужас, когда Снейп умирал на его глазах. Визжащая хижина... Окровавленное тело на полу... Его последние слова...

Но самым мерзким было ощущение, что в его душу безжалостно лезут чужие руки.

Сейчас Гарри утешало лишь то, что предпринятые им усилия не были напрасными. Он достиг своей цели. Со Снейпа сняли все обвинения. Более того, Шеклболт Кингсли — первый заместитель нового Министра магии Амелии Сьюзен Боунс — поддержал Гарри в том, что Снейпа нужно представить к награде и восстановить в должности директора Хогварстса, если конечно...

Об этом «если» Гарри не хотелось думать вообще.

Суп в тарелке совсем остыл. Гарри водил по дну ложкой. Он не замечал появлявшегося время от времени Кричера, который, казалось, был готов предложить хозяину все блюда мира, лишь бы тот хоть немного поел.

Но есть он не мог. Отодвинув тарелку в сторону, Гарри отправился в свою спальню. Впервые за последний месяц он не сомневался в том, что сегодня ему удастся уснуть.

5 июня, 1998

Гарри разбудил дождь. Нахальные капли звонко стучали по латунному карнизу, а ветер швырял в окна сорванные листья. Похоже, день обещал быть паршивым, но до настроения Гарри ему было далеко. Из головы не выходило вчерашнее судилище. «Как они посмели?!» — Гарри заскрежетал зубами так, что чуть не стёр их в порошок. За ночь его гнев ничуть не утих, казалось, он даже усилился. Ещё бы!

Ему приснилось заседание Визенгамота, на котором судили… Гарри.

Похожая на жабу ведьма зачитывала обвинение. Её хриплый, резкий голос вполне соответствовал наружности и напоминал лягушачье кваканье. По её словам, преступление Гарри заключалось в том, что, очутившись после Авады Волдеморта на вокзале Кингс-Кросс, он не сел на поезд и не покинул этот мир, как подобает приличному волшебнику, а зачем-то вернулся. «Несомненно, причиной тому врождённый порок — неуёмная гордыня, о которой не раз писал «Ежедневный Пророк» и которую не удалось искоренить ни его опекунам – мистеру и миссис Дурсль, ни преподавателям Хогвартса», — зачитала ведьма.

Когда же Гарри попытался объяснить, что там на вокзале у него был выбор, о чём ему рассказал директор Школы чародейства и волшебства, появился сам Дамблдор. Гарри обрадовался, надеясь, что сейчас-то всё станет ясно и с него снимут это нелепое обвинение, но первые же слова директора («бывшего директора», — поправила его жабоподобная ведьма), повергли его в ужас.

«Мой милый мальчик, — мягко сказал Дамблдор, не глядя ему в глаза, — я всего лишь предоставил тебе выбор. В том, что он оказался неправильным, виноват только ты, — старик печально развёл руками и покачал головой. — Увы, молодые люди часто столь тщеславны. Их губит желание быть особенными».

От ярости Гарри чуть не задохнулся. Он вскочил, рванулся вперёд, повиснув на цепях, которыми был прикован к креслу и…

…проснулся.

Сон только подлил масла в огонь бушевавшей в нём ярости.

В последнее время мир бросал ему вызов за вызовом. Похоже, с падением Волдеморта война не закончилась.

«Ничего, мы… мы… ещё… посмотрим, кто… кого», — бормотал Гарри, вскакивая с постели.

Он нашарил на прикроватном столике очки, кое-как натянул джинсы и бросился в ванную. Долго он там не задержался.

Уже через несколько минут изумлённый Кричер выслушивал приказы своего нового хозяина.

* * *

Несмотря на почтенный возраст, домовик был способен на многое. Наблюдая, как он мастерски расправляется с десятилетиями копившейся пылью, пауками и плесенью, обширные колонии которой, казалось, уже завоевали весь дом, Гарри не раз убеждался в правоте Сириуса, который утверждал, что Кричер вовсе не так дряхл и немощен, как хочет казаться.

«Дурь выходит с потом». Гарри теперь особенно часто вспоминал любимую поговорку дяди Вернона. Похоже, в этом дядя был всё-таки прав. Гарри вставал вместе с солнцем и с головой окунался в работу. Труд отвлекал его от воспоминаний, странных ощущений, навязчиво повторяющихся снов…

Иногда Гарри даже радовался, что особняк Блэков так запущен. Он не раз ловил себя на мысли, что этот дом напоминает ему старого одичавшего пса, которого нужно отмыть, вылечить, приручить и вновь заставить подчиняться хозяину. Но для начала нужно было узнать его повадки. Что ж, в ближайшее время ему будет чем себя занять.

* * *

30 июня, 1998

Последний июньский день подходил к концу.

Гарри сидел в овальной гостиной у распахнутого французского балкона и смотрел на уже темнеющее на востоке небо. За месяц, что он провёл на Гриммо, 12, многое изменилось.

Казалось, с того дождливого утра 5 июня прошёл как минимум год. Дни пролетали в трудах и заботах, сменяясь нескончаемыми ночами. И кто сказал, что летние ночи короткие? Каждая казалась Гарри вечностью. Они тянулись и тянулись, и порой Гарри поднимался с постели ещё более измученным, чем после самого выматывающего дня.

Гарри встал, расправил затёкшие плечи и подошёл к медным перилам. В лучах заходящего солнца они казались золотыми. Гарри усмехнулся. Похоже, Кричер и в самом деле неплохо потрудился.

В то время, пока домовик боролся с грязью, Гарри знакомился с домом. Как оказалось, родовое гнездо Блэков изобиловало потайными ходами и комнатами, вход в которые скрывала магия. Гарри очень удивился, когда обнаружил, что о некоторых не знал даже эльф.

Дни напролёт Гарри проводил в библиотеке, отыскивая книги с открывающими заклинаниями, компендиумы, посвященные устройству старых волшебных домов и традициям чистокровных семейств.

Уставая от чтения, он разбирал всевозможные вещицы Блэков в шкафах, на полках, на комодах. Многие из них оказывались артефактами, а некоторые даже довольно опасными. После того как, дотронувшись до безобидной на вид лакированной шкатулки, что стояла на каминной полке в его спальне, Гарри чуть не лишился руки (вещица неожиданно вспыхнула), он быстро избавился от привычки хватать всё что ни попадя.

Чем больше времени Гарри посвящал особняку, тем больше менялось его отношение к этому дому.

Когда первого июня Гарри переступил порог дома на Гриммо, он и не предполагал, что ему здесь может понравиться. Теперь же с каждым днём родовое гнездо Блэков казалось ему всё интереснее. Всюду, куда бы он ни заглядывал, его ожидали необычные вещи с характером, которые отчаянно сопротивлялись любым попыткам до них дотронуться, издавали странные звуки, а иногда даже пытались укусить.

Дом Блэков — это не дом Дурслей, в котором он знал каждый угол и где безумно скучал. Там не было даже нормальных книг, поскольку дядя Вернон читал только газеты, тётя Петунья — любовные романы, а Дадли... Гарри удивлялся, как только того ещё не выгнали из школы. Порой, ему казалось, что его братец, наверное, уже забыл алфавит. Но дом на Гриммо — совсем другое дело! Этот дом его завораживал, но...

Гарри проводил взглядом последний красный отблеск и вздохнул. Свежий ветерок ласково коснулся его лица – словно погладил, затем взъерошил отросшие волосы. Кажется, последний раз Гарри стригла Гермиона – ещё тогда, во время их скитаний. Незадолго до Рождества…

Воспоминания накатили ледяной волной. Ссора с Роном, его слова:

— Нет, ты не знаешь, что я чувствую! У тебя нет семьи!

Внезапно стало зябко… Горло перехватило.

Больно.

Да, Рон тогда сказал ему правду — у Гарри никогда не было семьи. И дома…

Кого он хочет обмануть? Несмотря на все его усилия, дом Блэков так и не стал его домом…

Ведь дом – это не просто крыша над головой. Нет. Это место, где тебе комфортно, где можно отдохнуть, расслабиться, куда хочется возвращаться, как бы хорошо тебе ни было в гостях. Наверное, и это ещё далеко не всё, но сейчас Гарри не смог бы выразить свои ощущения точнее. Да и вообще, ему трудно об этом судить… У него ведь никогда не было дома в общепринятом смысле. Но сейчас ему очень хотелось верить, что он у него появится.

Гарри посмотрел вниз, на мостовую.

А действительно… что такое дом? Гарри часто задавался этим вопросом, но на сей раз ему показалось, что ответ пришёл откуда-то извне:

Это место, которое принадлежит тебе…

Гарри почудилось, что эти слова кто-то шепнул ему на ухо. Он вздрогнул и оглянулся. Рядом никого не было.

Странно, порой ему начинало казаться, что он ощущает чьё-то присутствие. «Нужно всё-таки почаще общаться с людьми», — подумал Гарри, зябко передёрнув плечами. Почему-то, несмотря на тёплый, даже душный по лондонским меркам вечер, его охватил озноб.

Он вернулся в комнату и опустился в старое, но удобное кресло, обитое потёртым золотистым бархатом.

«Это место, которое принадлежит тебе…» — задумчиво повторил Гарри, обдумывая невесть откуда пришедшую к нему мысль. Она показалась Гарри новой. До сих пор ему никогда и ничего не принадлежало. Даже комнату, которую Дурсли отдали ему, Гарри ни единого дня своей не считал. Для него она навсегда осталась «второй спальней Дадли», складом для разного рода хлама и сломанных игрушек. Конечно, там было гораздо просторнее, чем в чулане под лестницей, там даже было окно… Но, всё равно, Гарри чувствовал себя в этой комнате очередной никудышней, никому не нужной вещью вроде разбитого телевизора или пустой клетки, ошибкой природы, «поттеровским выродком».

Гарри не заблуждался насчёт «доброты душевной» Дурслей: выделив ему эту спальню, они просто захотели убрать его с глаз долой, когда окончательно убедились в неисправимости его уродства.

Когда Гарри стал старше, тётя Петунья никогда не заходила при нём в «ту комнату» — так называли её Дурсли. И то, что он мог закрыться там от них, ничего не меняло, даже тогда она не стала «его». Ему никогда не было там хорошо.

Долгое время Гарри считал «домом» Хогвартс. Замок стал его первым и самым лучшим домом. Он любил туда возвращаться, там были его друзья. Но теперь… нет, Гарри и сейчас любил его. Может быть, разрушенный, осквернённый он стал ему даже дороже, чем раньше. И всё равно что-то изменилось. Гарри ещё не совсем понял — что именно… Может быть, воспоминания Снейпа и в самом деле так сильно изменили его или он просто не смог до конца простить Дамблдора и это как-то повлияло на его чувства к Хогвартсу? А может быть, он просто вырос, и ему нужно что-то своё? То, что будет принадлежать только ему?

И в самом деле, странное ощущение… Гриффиндорцы обычно не склонны особенно привязываться к собственности. Для них радость заключается в том, чтобы делиться с друзьями всем – чувствами, мыслями, вещами, кровом. В этом смысле образцовым домом гриффиндорцев была Нора – открытая для всех, щедрая, гостеприимная. Когда-то там приняли Гарри, затем Гермиону. Нет, Гарри и сейчас восхищался родителями Рона, он любил их. Просто ему самому иногда хотелось покоя и тишины, возможности уединиться и просто помолчать. Может быть, в глубине души он был всё-таки немного большим слизеринцем, чем признавался себе в этом?

Постепенно в гостиной стало совсем темно. Гарри позвал Кричера и попросил его зажечь камин и свечи в библиотеке. Несмотря на тёплые дни, там всегда было прохладно, кроме того, Гарри любил смотреть на огонь. Вид пляшущих языков пламени успокаивал и гипнотизировал его. Порой он уходил в себя, а очнувшись, обнаруживал, что, по-видимому, уже долгое время смотрит на тлеющие угли, а забытая книга так и лежит на коленях.

В библиотеке его ожидала, пожалуй, самая удивительная находка. Это была небольшая окованная серебром дверь, открыть которую Гарри не мог, как ни старался. Безуспешно перепробовав на ней все известные ему заклинания, Гарри позвал эльфа. Кричер тоже не смог справиться с коварной дверью, объяснив, что на неё наложены какие-то особые чары, доступные только «мастерам».

— Каким ещё «мастерам»? – изумился Гарри, но в ответ Кричер только вытаращил глаза и ничего больше объяснить не смог.

Гарри подумал, что ему следует обратиться к кому-нибудь из старой знати, либо… «к Снейпу...», — неожиданно пронеслось в голове, но Гарри одёрнул сам себя.

О Снейпе Гарри вспоминал часто. В последнее время — особенно.

С каждым днём надежды на то, что тот придёт в себя становилось всё меньше. Оставляя мастера зелий в больнице, он просил лечащего врача информировать его о любом изменении в состоянии профессора. Пожилой седобородый маг добродушного вида, чем-то напомнивший Гарри Дамблдора, в ответ на его просьбу мягко улыбнулся: «Ну, конечно же, молодой человек! Вы ведь спасли ему жизнь».

Гарри тогда жутко покраснел и, пробормотав что-то бессвязное, поспешил уйти. С тех пор он не получил ни одного известия о состоянии Снейпа, а отправленные им в Мунго совы возвращались с запиской, извещавшей Гарри о том, что «состояние мистера Снейпа стабильное».

Последняя такая записка, полученная Гарри три дня назад, лежала сейчас на большом столе черного дерева. Украшенный перламутровыми инкрустациями и позолотой, испещрённый каббалистическими символами и древними рунами стол стоял посреди библиотеки и, вероятно, был предметом гордости прежних хозяев.

Гарри сел в массивное кресло, что стояло рядом, и взял в руки лежащую на столе книгу. Он нашёл её вчера, разбирая очередной шкаф, и принёс сюда. Книга привлекла его красочными, мастерски выписанными иллюстрациями, которые, несмотря на миниатюрный размер, казались настоящими картинами. Но сейчас Гарри решил познакомиться с ней повнимательнее. Разглядывая титульный лист, он обнаружил почти полностью стёршуюся витиеватую надпись:

ВОЙНА РЫЦАРЕЙ

Философский рассказ

Составлен в форме судебного процесса,

в котором два металла – Солнце и Марс –

были выслушаны их природным

богом и судьей Меркурием

посредством жалоб, ответов и доказательств

относительно природы и свойств каждого,

и, в конце концов, согласно вынесенному,

хорошо обоснованному решению были

объединены узами вечной дружбы.

Автор – почтенный

Иоганн Штернгальс,

Католический священник из монастыря епископа в

Бамберге, а также истинный химик и философ.

1480 год.

Знакомясь с содержимым библиотечных шкафов, Гарри с удивлением обнаружил, что огромная часть принадлежавшим Блэкам книг, была посвящена именно этой области магии. Несколько огромных шкафов занимали пергаментные свитки, переплетённые в кожу рукописные трактаты – такие старые, что Гарри боялся даже прикоснуться к ним, толстые печатные тома и даже книги, изданные уже в ХХ веке.

«Странно, — думал Гарри, разглядывая свою находку. — Зная Сириуса, разве можно было предположить, что Блэки серьёзно интересовались алхимией? Впрочем, крёстный мало походил на своих родственников».

* * *

1 июля, 1998

На землю опустилась тёплая, пожалуй, даже немного душная ночь. Гарри распахнул настежь окна, желая впустить в комнату хоть немного воздуха. Но напрасно. Всё словно бы замерло и занавеси на окнах висели неподвижными ровными складками. Гарри взял книгу и удобно расположился в кровати. Уже не раз чтение помогало ему немного расслабиться и задремать, но сегодня ему не читалось.

В конце концов, раздражённо отложив книгу в сторону, Гарри уставился в тёмное небо. Наверное, он пролежал так около часа, потому что луна, которая ярко светила в окно, начала спускаться по небосклону и вскоре спряталась за ветвями деревьев. Сон не приходил.

Вдруг сильный порыв ветра принёс в комнату прохладу и свежесть. Пламя свечей затанцевало и выпрямилось. Издалека донёсся глухой раскат грома. Наверное, где-то уже шёл дождь.

Что произошло потом, Гарри не понял. В глазах защипало, голова закружилась, предметы стали расплываться у него перед глазами, а потом, в один миг всё исчезло. Наверное, он провалился в забытье.

Когда Гарри открыл глаза, ему показалось, что он очутился в незнакомой комнате. Вокруг царил полумрак. Он прищурился, пытаясь разглядеть то, что его окружало и через некоторое время добился относительного успеха: контуры, которые вначале были неясными, медленно собирались в чёткие линии. В ушах почему-то звенело.

Гарри пробовал пошевелить рукой, затем ногой, но ничего не почувствовал. Словно у него не было тела. Голова кружилась. Гарри казалось, что он витает над бездной подобно бесплотному духу. Его охватило смутное беспокойство: «"Что со мной? Мне подсыпали наркотик? – пронеслась бредовая мысль. — Да и кто мог это сделать? Где я оказался?» Перед глазами всё снова поплыло. Дыхание сбилось.

Гарри вновь попытался пошевелиться, но движения упорно не давались ему. Тело казалось тяжёлым, холодным, будто чужим, но потом что-то изменилось. Колючие мурашки пробежали по лбу, рукам, спине и наконец добрались до ног.

О том, как люди приходят в себя, потеряв сознание, Гарри знал не понаслышке. Но ведь он дома. Его никто не пытал, не бросал в него Аваду.

Время тянулось бесконечно. Гарри хотелось согреться, уснуть, но вместо этого он бездумно переводил взгляд с одной стены на другую, с предмета на предмет, с пола на окно. Всё казалось ему каким-то незнакомым. Он не мог узнать своей спальни.

И тут левое запястье обожгло словно огнём. Гарри вскрикнул и открыл глаза.

Прямо перед ним сидело что-то большое и мохнатое. Прищурившись, Гарри понял, что это сова. Глаза её гневно сверкали. Увидев, что Гарри на неё смотрит, она сердито ухнула и вытянула лапу, к которой был привязан конверт. Кое-как нацепив очки, Гарри прочитал надпись: "Мистеру Гарри Поттеру. Площадь Гриммо, 12".

Гарри нетерпеливо вскрыл конверт, и то, что он увидел внутри, поразило его как гром среди ясного неба:

"Мистер Поттер!

Сегодня в больнице св. Мунго пришел в сознание профессор Северус Снейп. Он желает Вас видеть. Жду Вас в 11 часов утра в холле больницы.

Мадам Помфри".

В одну секунду руки Гарри похолодели, перед глазами всё поплыло, тело охватила дрожь.

Судорожно смяв письмо в руке, Гарри вскочил с постели.

Он не помнил, как собрался, как вышел из дому. Он не слышал, как звал его Кричер, размахивая новым выпуском "Ежедневного пророка". Он даже не заметил, какая на улице погода, и машинально набросил на себя куртку.

И только жаркие лучи июльского солнца вернули его к действительности.

Гарри вошёл в палату, и мадам Помфри закрыла за ним дверь.

После ослепительно-яркого солнца разглядеть хоть что-то удавалось с трудом. В небольшой прямоугольной комнате было сумрачно. Из-за тяжёлых штор, лишь слегка раскрытых, едва пробивался свет. Взгляд Гарри быстро скользнул вдоль стен и остановился на кровати, стоящей по правую сторону от входа. Гарри инстинктивно зажмурился, а потом ещё шире распахнул глаза и… застыл на пороге. Его ноги приросли к полу, словно бы кто-то бросил в него парализующее заклятие. А когда глаза Гарри встретились с глазами Снейпа, по его телу разлился ледяной холод.

Сердце отчаянно забилось. Мысли смешались.

Что сказать? Поздороваться? Смолчать? Дождаться, пока Снейп скажет что-нибудь первым? А может ли Снейп вообще разговаривать?

«Что за чушь! — оборвал себя Гарри. — Если бы Снейп не мог говорить, он бы меня не позвал». Гарри сжал кулаки, пытаясь привести в порядок мозги, сглотнул и заставил себя сделать несколько шагов вперёд.

Но надолго его решимости не хватило. Дойдя примерно до середины комнаты, Гарри снова застыл как вкопанный, от души проклиная своё замешательство. Снейп, наверное, считает его идиотом!

Он чувствовал, что должен что-то сказать или сделать, но в голове было пусто. Казалось, все его мысли исчезли, утонув в глазах профессора. Гарри почудилось, будто он снова очутился в Визжащей хижине.

Посмотри на меня…

В чёрных блестящих глазах застыло какое-то незнакомое выражение. Никогда Снейп не смотрел на него так… Гарри не мог подобрать определения этому взгляду. Но всё это длилось, наверное, долю секунды. Затем глаза Снейпа потускнели, словно на них опустилась непроницаемая вуаль – на вид лёгкая, но это впечатление обманчиво. Потому что невыносимая тяжесть могильной плитой давила на сердце Гарри, выбивая из лёгких воздух. Как сейчас…

Гарри не знал, сколько прошло времени и где он находится. Может быть, прошла вечность. Может быть, они и сейчас всё ещё в грязной, заставленной каким-то хламом комнате. Может быть, время остановилось или совершило петлю, и теперь они будут смотреть друг на друга не сводя глаз, не разрывая контакта и даже не дыша — целую вечность.

Всегда…

Гарри стоял, не отводя заворожённого взгляда от глаз, которые, казалось, пили его как воду, как жизнь, как… Внезапно он понял, что изменилось. Глаза были живые! Смертная пелена больше не разделяла их. Она исчезла, унося с собой вымораживающий холод и отчаяние.

Гарри моргнул.

В палате были только они одни. Гарри и Снейп. Тишина звенела как натянутая струна.

Он так долго не выдержит! Нужно что-то сказать, наконец. Но язык словно прилип к нёбу, а мысли растворились.

Снейп тоже молчал. Он лежал на кровати, слегка повернув голову в сторону Гарри.

В этом исхудавшем, измождённом человеке, который пристально смотрел на него, с трудом можно было узнать прежнего мастера зелий. Профессор и раньше был худым… но теперь, казалось, и вовсе превратился в скелет.

Глаза Гарри уже привыкли к сумраку, и теперь он мог разглядеть детали. Лицо Снейпа было мертвенно-бледным, губы бескровны, а глаза на этом фоне мерцали лихорадочным блеском. И без того резкие черты лица заострились так, что, казалось, о них можно порезаться. Гарри провёл рукой по лбу, стирая капли холодного пота. Снейп не был похож на живого: лежащие неподвижно поверх одеяла почти прозрачные руки с длинными тонкими безвольными кистями и бледными пальцами...

Живыми были только глаза. Они смотрели на него… Требовательно?

Ему показалось, что Снейп даёт ему знак подойти поближе.

Гарри моргнул и всмотрелся в лицо профессора ещё пристальнее.

Похоже, так всё и было. Гарри не ошибся. Снейп действительно звал его... молча... и Гарри осмелился подойти.

Не отводя взгляда от лица мастера зелий, Гарри сделал ещё несколько шагов к кровати, стараясь не споткнуться на ровном месте, а потом вновь остановился, заметив, что Снейп медленно поворачивает голову в сторону окна, а потом вновь к нему.

— Темно… — бескровные губы слабо шевельнулись, и Гарри скорее догадался, чем услышал голос, который раньше он бы не перепутал ни с каким другим. Теперь узнать его и впрямь было трудно: в нём не осталось ни следа прежней гипнотизирующей глубины, властных, а порой язвительных интонаций. Он звучал тускло, хрипло и напоминал скорее шелест, чем голос живого существа.

Постаравшись обуздать охватившую его тело дрожь, Гарри кивнул и подошёл к окну, приоткрывая шторы. Совсем распахнуть их он не решился, опасаясь причинить боль привыкшим к темноте глазам профессора. Но в комнате стало заметно светлее. Даже дышать было немного легче — казалось, что вместе с дневным светом в палату проникли и первые признаки жизни.

Гарри медленно отвернулся от окна и вновь посмотрел на Снейпа. При солнечном свете профессор и вовсе напоминал одного из хогвартских призраков. Хотелось отвернуться. Но Гарри подавил в себе это желание и выдержал испытывающий взгляд, который, задержавшись на его лице, заскользил куда-то в сторону. Проследив за ним, Гарри понял, что теперь Снейп подаёт ему знак сесть в кресло, что стояло недалеко от кровати.

Гарри сделал несколько шагов в ту сторону и уже собрался присесть, но тут ему в глаза бросился выпуск "Ежедневного пророка", который лежал на полу. Наверное, Снейп выронил его.

Гарри хотел было положить газету на прикроватный столик, но, увидев огромный заголовок на первой странице, схватил выпуск и впился глазами в статью:

Северус Снейп — любимец Фортуны,

или

Возвращение с того света

В ночь с 1 на 2 июля в больнице св. Мунго после двухмесячного пребывания в коме пришёл в сознание Северус Снейп — один из самых скандально известных участников последней магической войны. В виду серьёзности полученных травм, некоторые из которых были признаны несовместимыми с жизнью, мало кто из работающих в больнице специалистов надеялся на благополучный исход. Однако случилось чудо, и теперь состояние здоровья мистера С. Снейпа колдомедики оценивают как удовлетворительное.

Напоминаем нашим читателям, что в ходе состоявшегося недавно судебного расследования благодаря показаниям Гарри Поттера, а также некоторых других свидетелей, с Северуса Снейпа сняты все обвинения в убийстве Альбуса Дамблдора и причастности к деятельности Упивающихся смертью.

Министерство магии постановило: объявить Гарри Поттера и Северуса Снейпа Героями войны и вручить им Орден Мерлина Первой степени; оставшимся в живых членам Ордена Феникса, а также Гермионе Грейнджер и Рональду Уизли — Орден Мерлина второй степени, членам так называемого Отряда Дамблдора — Орден Мерлина третьей степени. Церемония награждения состоится 31 июля.

Приказом Министерства Северус Снейп восстановлен в должности директора Хогвартса, обязанности которого временно исполняла профессор Минерва Макгонагалл.

Остаётся только изумиться чрезвычайной благосклонности, которую капризница Фортуна питает к мистеру Снейпу, и пожелать ему скорейшего выздоровления.

— Поттер, — тихий хриплый голос Снейпа оглушил Гарри так, что он от неожиданности вздрогнул, — что происходит? — Снейп кивнул на газету.

Но, кажется, дар речи снова покинул Гарри. Он растерянно смотрел то на Снейпа, то на газету и не мог поверить своим глазам. Нужно признаться, оперативность газетчиков потрясла его даже больше того, что Снейп пришёл в себя. Когда они успели? Судя по записке, которую Гарри получил от Помфри, Снейп очнулся ночью. И вот утром уже вышла статья… Или у них в Мунго есть осведомитель?

Погружённый в свои мысли Гарри механически свернул газету, а затем, не отдавая себе отчёта в том, что делает, судорожно смял её. Затем он медленно поднял голову и перевёл взгляд на профессора, который, видимо, всё это время наблюдал за ним.

— Я… — слова словно застряли в горле, — я не… я сам ничего не понимаю, сэр… М-может быть… — Гарри скомкал газету ещё сильнее. Он не представлял с чего начать. – Что вас интересует, профессор?

Снейп сверлил его нетерпеливым взглядом. Бледный, покрытый испариной лоб прорезала глубокая морщина. Лежащая поверх покрывала рука чуть дрожала. «А ведь он очень слаб, — пронеслась в голове Гарри мысль. – Ему, должно быть, очень трудно разговаривать. Соберись, идиот!»

— По словам колдомедиков… — голос Снейпа сорвался, - то, что я жив… ваша заслуга, — последние слова Снейп почти шептал. Видимо, дались они ему нелегко, потому что лицо профессора исказила болезненная гримаса. Желтоватые, прозрачные, как пергамент, веки опустились. Но уже через мгновенье Снейп овладел собой, и вот пронзительный взгляд снова проникает прямо в душу Гарри.

Слова Снейпа поставили его в тупик. Гарри не ожидал, что Снейп заговорит с ним об этом. Ему казалось, что тот спросит о суде или… Впрочем, думать ему особо было некогда. Так же как и сейчас. Нужно отвечать. Но Снейп опередил его:

— Не трудитесь отвечать, Поттер. Это ещё не вопрос... Пока…

Гарри изумлённо уставился на мастера зелий. Ему показалось или в чёрных глазах промелькнула насмешка?

— Меня интересует другое. Что произошло после того… как вы покинули… Визжащую хижину?

Длинная фраза далась ему с трудом. Некоторое время Снейп молчал, пытаясь восстановить дыхание. Но глаза смотрели требовательно и властно, словно принадлежали не тени, в которую сейчас превратился профессор, а прежнему мастеру зелий, которого Гарри хорошо помнил.

— Профессор, — начал Гарри, стараясь взять себя в руки, чтобы толково отвечать на вопросы и не утомлять больного. — После того, как я увидел ваши воспоминания, — уголок рта Снейпа дёрнулся, — мне не оставалось ничего другого, как пойти в Запретный лес. Но по дороге я вспомнил о снитче, который оставил мне Дамблдор.

— О снитче?! – от изумления, Снейп задохнулся, но потом по его губам пробежала тень прежней язвительной ухмылки. — Ни дня без квиддича? — Снейп смотрел на него так, словно это Гарри был тяжело… нет, неизлечимо болен. Причём на всю голову.

Гарри отчаянно покраснел. Кажется, он снова выставил себя непроходимым тупицей. Тем не менее, нужно было как-то исправлять положение.

— Да, о снитче, — продолжил Гарри, стараясь говорить спокойно. – Я поймал его ещё на первом курсе. – Скептическое выражение на лице Снейпа превратилось в брезгливую гримасу. Он открыл рот, желая что-то сказать, но Гарри опередил его. – На нём проявилась надпись "Я открываюсь под конец..." – он старался говорить быстро, чтобы Снейп не успел его прервать. Заикаясь, но не сбавляя темпа, он рассказал ему о завещании Дамблдора, которое огласил Скримджер, а потом снова вернулся к тому, что увидел в Запретном лесу.

— Воскрешающий камень? — переспросил Снейп, вторгаясь в его сбивчивую речь.

— Да. Понимаете, сэр, я надеялся увидеть не только родителей, крёстного и Люпина, но и вас… — Гарри замялся.

— И как, увидели?

— Всех, кроме вас, сэр. Если честно, я был разочарован. Никого этот камень не «воскрешает», — Гарри отвёл глаза и на мгновенье замолчал. — Это обман, — добавил он, сглотнув. – И ещё… меня тогда поразило то, что он действует как-то… избирательно. Если появились они, то почему не появились вы?

— А вы… хотели, — Снейп запнулся, но Гарри показалось, что на сей раз не от слабости, – видеть… меня? – закончил он почти неслышно.

Гарри неожиданно покраснел и кивнул.

Почему-то ему стало стыдно. Словно он признался в чём-то очень личном, хотя и не сказать об этом он не мог. Иначе Снейп не поймет того, что произошло потом.

— Потом я подумал, что… вы не появились, потому что… не умерли. Но тогда я не мог вернуться к вам... — Гарри с трудом сглотнул, стараясь побороть спазм, мешавший ему говорить. Дальше стало легче. Он рассказал Снейпу о Волдеморте, о вокзале Кингс-Кросс, о сражении. Когда Гарри собрался рассказать о том, как вернулся в Визжащую хижину, Снейп прервал его.

— О том, как я попал сюда, я уже знаю. — Снейп обессиленно прикрыл глаза, и Гарри показалось, что на сегодня разговор окончен. Но он не хотел просто так уходить и потому сидел, вглядываясь в бледное заострившееся лицо и дожидаясь какого-нибудь знака. Наверное, так прошло несколько минут, а потом бескровные губы разомкнулись:

— Чудесная картина моего… воскрешения… вряд ли пришлась по нраву… Министерству. – Полуприкрытые веки Снейпа дрогнули, но не поднялись. — Как же вам удалось убедить их в моей... хм... невиновности?

— Сыворотка правды, сэр, — просто сказал Гарри и отложил наконец газету в сторону. Оказывается, он так и не выпустил её из рук во время разговора со Снейпом, и теперь в ней едва ли можно было прочитать хоть строчку.

В палате вновь воцарилось молчание. Похоже, у Снейпа не было больше сил, чтобы интересоваться ещё какими-то подробностями. Наверное, нужно было попрощаться и уйти, но Гарри неподвижно сидел в кресле и не мог оторвать глаз от измождённого лица мастера зелий. Вопреки очевидному, он всё ещё сомневался в том, что видит перед собой живого Снейпа.

Внезапно ему отчаянно захотелось подойти к нему, дотронуться, убедиться, что происходящее ему не снится.

Не в силах побороть искушение, он встал, медленно, словно во сне, приблизился к кровати и потянулся, чтобы прикоснуться к тонкой, исхудавшей, но влекущей его как магнит руке, однако, прежде чем Гарри успел положить на неё свою ладонь, Снейп отвернул голову к стене.

Щёки Гарри вспыхнули. Проклиная последними словами свою несдержанность, он сбивчиво попрощался и, не оглядываясь, быстро вышел из палаты.

* * *

Услышав удаляющиеся шаги, Снейп приоткрыл глаза, медленно повернул голову и посмотрел Поттеру вслед. Рассказ мальчишки, бесспорно, пролил свет на многие события, над которыми он размышлял долгие годы. Многие тайны Дамблдора перестали быть загадкой. Разрозненные элементы его генерального плана выстроились в складную шахматную партию. Только и белыми и черными фигурами в ней управлял один человек: Великий и Неповторимый Альбус Дамблдор. Но в этой партии было уязвимое место – наш гроссмейстер возложил функции ферзя на пешку. А это было более чем опасно. К тому же, чем закончится игра, Дамблдор, увы, не знал.

Конечный счёт не известен никому, Северус…

Однако Волдеморт повержен, а Поттер жив, значит, его задача была выполнена. Хотя Снейпа, всё утро сопоставлявшего известные ему на тот момент факты, не покидало ощущение, что судьба вновь сжульничала.

Рассказ Поттера добавил подробностей, но не помог ответить на главный вопрос. Как могло случиться, что он, Снейп, остался жив?

Мастер зелий не был романтиком и в сказки тоже не верил. Он привык полагаться на логику, здравый смыл, знания и практические навыки. И всё это теперь говорило ему, что он должен был умереть. Как можно остаться в живых, пролежав, судя по рассказу Поттера, столько времени с порванной сонной артерией и не скончаться от банальной потери крови.

Сейчас у Снейпа не было оснований не доверять Поттеру, но тысячи «почему» вертелись у него в голове, а ответов он не находил.

Пожалуй, попытайся кто-нибудь спасти его сразу, что-то могло бы получиться. Настойка бадьяна вряд ли бы помогла, а вот кровоостанавливающие, исцеляющие заклятия очень даже. Однако этого не произошло. Тогда его никто не собирался спасать. И вообще, почему Поттер вернулся? Неужели на мальчишку так подействовали его воспоминания?

По лицу Снейпа пробежала странная тень. Губы плотно сжались.

Слишком много вопросов и ни одного удовлетворительного ответа. В этой истории его настораживало многое, а он ощущал, что с поиском ответов медлить нельзя.

Но сейчас у него нет сил. Он должен поспать. Хоть немного. А потом он проснётся и попытается ещё раз сопоставить всё, что узнал от Поттера, с собственными предположениями.

* * *

Выйдя из больницы, Гарри какое-то время бездумно брёл по пустынным улицам, пока не оказался в каком-то живописном парке. Место было не знакомое, впрочем, Лондон хоть маггловский, хоть магический он знал плохо.

Остановившись у стоявшей под раскидистым клёном скамейки, Гарри опустился на неё и наконец огляделся. День стоял чудесный. Небо было прозрачным, звонко пели птицы, в воздухе благоухали ароматы каких-то цветов. Вокруг царили мир и покой. Но в душе Гарри бушевал ураган эмоций. Изумление, досада, злость на себя, смущение и… какая-то странная радость, от которой хотелось взлететь, переполняли его, бурлили в его душе как в котле, куда какой-то недотёпа бросил без разбору горсть несочетаемых ингредиентов и который теперь грозил вот-вот взорваться.

Из головы не выходил Снейп. В ушах Гарри ещё звучал его низкий хриплый голос. Он помнил каждый жест и каждый взгляд. Перед глазами до сих пор стояли его руки.

Гарри не знал, сколько времени он здесь просидел. Может быть, час, а может быть, минут пятнадцать. Из странного оцепенения его вывела внезапно появившаяся перед ним мадам Помфри.

— Ваша палочка, мистер Поттер! – укоризненно сказала она. — Нельзя быть таким рассеянным. — Гарри удивлённо посмотрел на колдомедика. У неё в руке действительно была его волшебная палочка. Наверное, он забыл её, когда вылетал не помня себя от Снейпа.

— Спасибо, мадам Помфри, — пробормотал Гарри смущённо. – Но… как вы узнали, где меня искать?

Теперь во взгляде Помфри появилось сочувствие.

— Существует заклинание, которое позволяет найти владельца палочки. Разве вы забыли об этом? Вам следует быть более внимательным, мистер Поттер.

Гарри распахнул глаза настолько широко, насколько это было возможно, а потом молча кивнул и взял свою палочку из протянутой руки колдомедика.

— Гарри, — продолжила она, внимательно глядя на него. — Ближайшую неделю я буду навещать профессора Снейпа св. Мунго и следить за его состоянием.

Гарри вновь кивнул. Он хотел поблагодарить её, но как только он собрался открыть рот, вдруг услышал:

— Мне не нравится, как вы выглядите, мистер Поттер, — сказала Помфри, вглядываясь в лицо Гарри при ярком солнечном свете. — Как вы себя чувствуете?

— Нормально, — в ответ Гарри пожал плечами. Однако, судя по встревоженному взгляду мадам Помфри, его ответ прозвучал неубедительно.

— Если лично вам потребуется моя помощь, вы знаете, где меня найти, — сказала она мягко и аппарировала.

* * *

Гарри возненавидел ночь. Сон давно перестал приносить ему отдых, но теперь творилось и вовсе что-то непонятное.

С тех пор, как он узнал, что Снейп пришёл в себя, прошло три дня. Казалось, можно было немного успокоиться. До второго июля он ещё мог объяснить свои кошмары тревогой и волнениями. Но вот он увидел Снейпа своими глазами, измученного, но живого, а сны не то что не отступили, они стали ещё ярче и мучительнее. Гарри уже почти не ложился в постель. Он допоздна коротал время с книгами, вставал ни свет ни заря, а днём пытался отвлекаться на прогулки по Лондону.

На следующий день после встречи со Снейпом, когда Гарри приснился, наверное, самый ужасный сон за всю его жизнь, он отправил сову Рону и Гермионе и пригласил их в гости.

Увы, утешения эта встреча не принесла. Рон не пришёл. Похоже, он затаил на Гарри обиду ещё с их последней встречи. Сейчас же, когда Рон узнал из газеты, что Снейп выжил и с него не только сняли все обвинения, но и наградили орденом, он пришёл в ярость. Всхлипывая, Гермиона рассказала, что он попросил передать Гарри, что если тот ещё раз заговорит при нём об «этом мерзком ублюдке», то может считать, что одним другом у него стало меньше.

Приглашая друзей, Гарри надеялся показать им свой обновлённый дом, что они вместе попробуют разобраться с загадками, которые таили необычные вещи Блэков, что, возможно, Гермиона заинтересуется библиотекой, а ещё больше — тем, что скрывается за неподдающейся дверью. Но Гермионе явно было не до того. Она была расстроена, и Гарри прекрасно понимал из-за чего.

Долго задерживать у себя гостью Гарри не стал. Не хватало ещё, чтобы Рон начал ревновать. После той дикой выходки, когда Рон оставил их в лесу, Гарри уже и не знал, какой сюрприз в очередной раз преподнесёт ему друг. В общем, он понял, что сейчас рассчитывать на помощь друзей не приходится.

Два дня прошли как в тумане. Не высыпавшийся толком Гарри бродил по городу, пробовал читать, забредал в какие-то кафе, где сидел, тупо пялясь на посетителей, а потом возвращался домой, где его ждал ворчащий Кричер и ненавистная постель.

Когда проснувшись сегодня утром, Гарри посмотрел на себя в зеркало, он испугался. Лицо бледное, измождённое, под глазами синяки, губы бескровные. Он стал похож на Снейпа в его нынешнем состоянии или, например, вампира, который давно не получал новой порции крови. Гарри никогда не встречался с вампирами, но из книжек тёти Петуньи, которые она читала в тайне от мужа и которые Гарри листал от нечего делать, о вампирах он имел весьма красочное представление. Однако пополнять собственной персоной ряды этих милых созданий он не собирался.

Гарри вспомнил слова мадам Помфри. Теперь, похоже, действительно настало время обратиться к ней — хотя бы за зельем сна без сновидений.

Гарри отправил ей сообщение с просьбой о помощи и вскоре получил ответ:

Мистер Поттер, я буду рада встретиться с Вами завтра в больнице св. Мунго, в 11 утра, после того как пообщаюсь с профессором Снейпом.

* * *

Похоже, Гарри явился в больницу раньше положенного. Мадам Помфри как раз собиралась зайти в палату к Снейпу и попросила его дождаться её на диване, стоявшем в коридоре — неподалёку от двери. Не успела Помфри прикрыть за собой дверь, как раздался знакомый низкий голос, к которому уже начинали возвращаться повелительные интонации.

— Поппи, — Снейп начал разговор первым. — Мне показалось или за дверью находится мистер Поттер?

— Вы не ошиблись, Северус, — ответила Помфри, гремя какими-то склянками.

— Я его не звал, — заметил Снейп.

— Он пришёл ко мне, и причина, по которой он явился, вас лично не касается, — строго ответила Помфри.

Сквозняк приоткрыл дверь, и теперь каждое слово было отчётливо слышно.

— Вам есть что скрывать, Поппи? — в голосе Снейпа Гарри уловил опасные нотки.

— Северус, разве вам не знакомо понятие врачебной тайны? — сдержанно ответила колдомедик.

— Знаете ли, Поппи, сочетание слов тайна и Поттер меня раздражают. Что теперь скрывает герой магического мира?

Снейп говорил всё тише и тише. Гарри сидел, вжавшись в диван от напряжения, и старался расслышать их диалог до последнего слова. Он мог только пожалеть, что у него нет с собой удлинителя ушей.

— Северус, я ещё в прошлый раз заметила, что он плохо выглядит. Похоже, настало время выяснить причину. Но не ждите, что я перескажу вам наш с ним разговор.

— Поппи! Будьте так любезны. Когда ваша с ним аудиенция закончится, пусть он зайдёт ко мне. Я настаиваю, — продолжил Снейп тоном, не терпящим возражения.

«Похоже, Снейп быстро выздоравливает, раз к нему возвращаются привычные манеры», — подумал Гарри.

— Я передам ему вашу просьбу, — ответила Помфри со вздохом и вышла из палаты.

В коридоре колдомедик кивнула Гарри, приглашая проследовать за ней. Они зашли в её кабинет, который ей выделили в Мунго сразу после битвы.

Мадам Помфри внимательно осмотрела Гарри и сказала:

— Мистер Поттер! Вы выглядите так, что мне в пору оставить вас на некоторое время здесь — в соседней с профессором Снейпом палате.

— Главное, чтобы не в той же, — хмыкнул в ответ Гарри.

— Ладно, Поттер, одевайтесь. — Колдомедик легонько похлопала Гарри по плечу, — если вы ещё в состоянии шутить, значит, дела ваши не так уж плохи, — Она улыбнулась, протягивая ему флакончик. — Думаю, это должно вам помочь. Зайдите ко мне через три дня, чтобы я могла проверить, помогает ли вам это зелье.

— Спасибо, мадам Помфри, — сказал Гарри, пряча флакончик в карман.

— И ещё, — добавила она. — Профессор Снейп попросил вас сейчас зайти к нему.

* * *

Когда Гарри вошёл в уже знакомую палату, то, увидел, что Снейп оставил постель и теперь сидит в кресле с книгой в руках. Он заметил, что профессор выглядит гораздо лучше.

И снова Гарри застыл на пороге, не зная как ему себя вести.

Однако долго мучится ему не пришлось. Снейп поднял голову, отложил книгу в сторону и впился цепким взглядом в лицо Гарри.

— Мистер Поттер! Раз уж вы оказались здесь, и я случайно узнал об этом, я хотел бы задать несколько вопросов, если вы конечно никуда не спешите.

Гарри подошёл к окну и прислонился к подоконнику.

— Мне некуда спешить, сэр, — ответил Гарри.

— Как?! Неужели вас не ждут друзья?

— Я живу один, сэр, с тех пор, как покинул Хогвартс.

— Один? — удивился Снейп.

— Один, — повторил Гарри.

— И где же, позвольте узнать?

— На Гриммо, 12.

— Неужели боггарты в шкафах вас больше не пугают или вы нашли способ от них избавиться?

Пока Гарри думал, что ответить, Снейп раздраженно добавил:

— Поттер, отойдите от окна и сядьте в кресло. Против света я не вижу вашего лица.

Гарри нехотя повиновался.

— Совсем другое дело, Поттер. Правда, не могу сказать, что ваш вид способен кого-нибудь обрадовать. Вы сегодня в зеркало на себя смотрели? Ваши синяки под глазами почти столь же интенсивны, как и мои. Ничего не хотите мне сказать по этому поводу?

Гарри почему-то очень захотелось сказать в ответ какую-нибудь колкость, но он сдержался и честно ответил:

— Я плохо сплю, сэр.

— Вы по этому поводу встречались сегодня с мадам Помфри?

— Да, сэр. Она дала мне зелье.

— И какое, позвольте полюбопытствовать?

Похоже, дела Снейпа действительно шли на поправку, раз у него начал просыпаться интерес к любимым зельям.

Гарри послушно протянул флакон, и Снейп начал его заинтересованно изучать: посмотрел на свет, открыл хорошо притёртую пробку, понюхал, затем хмыкнул, вернул пробку на место и отдал флакон Гарри:

— Зелье сна без сновидений? — уточнил Снейп.

Гарри кивнул.

— Не очень сильное, но, может быть, вам этого будет достаточно. Помфри сказала вам снова показаться ей через несколько дней?

— Да, сэр, — ответил Гарри, удивляясь тому вниманию, которое Снейп оказывает ему.

— Сэр! Вы уже думали куда отправитесь, когда вас отпустят из больницы? Вы могли бы пожить на Гриммо, – внезапно выпалил Гарри, удивляя самого себя. Не то чтобы эта мысль не приходила ему в голову раньше — приходила, и не раз. Просто он не мог представить себе, как скажет об этом профессору.

Снейп изумлённо воззрился на Поттера.

— Я подумал, что... ну понимаете... в подземельях Хогвартса на время реставрации устроено хранилище, потому что многие помещения сильно пострадали, — запинаясь, стал рассказывать Гарри, не давая профессору вставить хоть слово. - И я подумал, что… на Гриммо большой дом, там… никто не живёт. — Гарри увидел, как глаза Снейпа округляются всё больше и больше, но, тем не менее, его не перебивали. Окрылённый успехом он продолжил:

— У Блэков огромная библиотека, сэр. Я подумал, может быть... может быть, что-то пригодится для ваших исследований, сэр? – И, словно испугавшись собственной смелости, добавил: — А ещё там есть домовой эльф. Вы сможете не беспокоиться о еде и обо всё прочем.... Сможете спокойно восстанавливаться...

Голос Гарри сорвался от волнения. Он не отрываясь смотрел в лицо Снейпа. Казалось, от изумления тот потерял дар речи. На какое-то время в палате повисла звенящая тишина.

Гарри готов был услышать отказ, приправленный едкими насмешливыми замечаниями. Он почувствовал, как его лицо заливает румянец. Он уже проклинал себя за свою гриффиндорскую несдержанность и привычку очертя голову бросаться в самое пекло. Крепко зажмурив глаза и сжавшись, он ожидал обвинительного приговора, в котором не сомневался. Поэтому услышав вопрос, заданный негромким глубоким голосом: — Почему вы думаете, мистер Поттер, что я приму ваше предложение?- он широко распахнуть глаза.

Снейп и не думал издеваться. Он с интересом изучал лицо Гарри, и в глазах его совсем не было насмешки. Взяв себя в руки, Гарри постарался ответить максимально спокойно:

— Сэр! Я понимаю, это прозвучало для вас неожиданно, но мне правда кажется, что вам там будет лучше, чем где бы то ни было. Я могу пообещать не попадаться вам на глаза, если вам неприятно меня видеть. Я не буду вам мешать. И ещё, профессор. Я хотел… спросить вашего совета. Там в библиотеке есть дверь, которую у меня не получается открыть. Я подумал, может быть, это тайное хранилище – ну… что-то вроде Запретной секции в Хогвартсе, понимаете? Мне кажется, для запирающих заклятий была использована тёмная магия. И я подумал, что вы… могли бы открыть её, сэр.

В конце его длинной сбивчивой речи по лицу профессора пробежала какая-то тень. С удивлением Гарри заметил, что в глазах Снейпа мелькнуло что-то похожее на… удовлетворение. Словно Снейп ждал этих слов или, по крайней мере, рад был их услышать. Эти мысли показались Гарри настолько дикими, что он поспешил загнать их подальше, для верности даже помотав головой. Снова взглянув на профессора, Гарри увидел, что Снейп с интересом наблюдает за ним.

Некоторое время мастер зелий внимательно разглядывал его, а потом сказал:

— С дверью я вам помогу, мистер Поттер, а насчёт всего остального ничего пока сказать не берусь...

* * *

Когда Поттер вышел из палаты, Снейп ещё некоторое время изумлённо смотрел на почти бесшумно закрывшуюся дверь. Мальчишка предложил ему пожить в своём доме? Нет, упустить такую возможность Снейп не мог. Только не сейчас, когда звенья цепи, разорванной Дамблдором, могут вновь стать одним целым.

12 июля, 1998

В этот день Гарри встал даже раньше, чем обычно. Выглянув в окно, он обнаружил, что солнце ещё и не думало показываться над горизонтом. Сонные деревья и дома тонули в туманной дымке, тёплый ветер доносил пряно-сладкий запах цветов из соседнего парка. Тишину не нарушало даже пение птиц. Несмотря на ранний час, было очень тепло. Томный ветерок, словно сонный котёнок, лениво теребил бархатные кисти на шторах. Всё как будто бы говорило Гарри: «не торопись вставать, поспи ещё». Однако Гарри уже давно забыл, как сладко спится по утрам.

В последнее время его будила тупая пульсирующая боль в висках – следствие хронического недосыпания и ночных кошмаров. К Помфри он так и не пошёл, хотя зелье, что он взял у неё, не слишком помогало. Он понимал, что ведёт себя глупо. Конечно, нужно было пойти к ней, и она дала бы зелье посильнее, но Гарри почему-то ужасно не хотелось кому-то что-то объяснять. Может быть, потому, что за время учёбы в Хогвартсе он бывал в больничном крыле чаще других; наверное, ему просто надоело ощущать себя пациентом.

Гарри прекрасно понимал Снейпа, который приложил все силы, чтобы выбраться из Мунго как можно раньше. И добился своего. Несмотря на то, что целители настаивали, чтобы он пробыл в больнице хотя бы до первого августа, он сделал всё возможное и невозможное для того, чтобы его выписали сегодня. Снейп шёл к цели настойчиво и планомерно, доказав, что его дар стратега вряд ли уступает талантам в искусстве приготовления зелий. Впрочем, генеральное сражение состоялось вчера, когда Снейп устроил грандиозный скандал, поставив на уши всё отделение магической травматологии. А до тех пор невыносимый пациент осуществлял эффектные вылазки в стан врага, изводя персонал язвительными замечаниями, придирками к качеству зелий и упрёками в некомпетентности.

Обо всём этом Гарри узнал вчера, когда, вызванный запиской Снейпа, прибыл в Мунго и как раз успел к кульминации.

У двери палаты, которую занимал мастер зелий, Гарри встретил испуганную девушку; судя по надписи на приколотом к лацкану значку – мисс Холли Грин — практикантку. Молоденькая белокурая колдомедик, с круглыми от ужаса глазами, указала дрожащей рукой на диван. Гарри решил, что она просит его подождать, но не успел он присесть, как тут же подскочил, словно ужаленный:

— Это не больница, а притон! – раздался хорошо знакомый Гарри и уже довольно окрепший голос мастера зелий. – А судя по качеству зелий, которыми здесь потчуют пациентов, ваша цель — отправить на тот свет как можно больше доверившихся вам идиотов!

Гневную тираду прервал дуэт голосов – в женском слышались слёзы, а густой бас обиженно гудел:

— Ну как же так, мистер Снейп… у нас самые лучшие зелья… не нужно так волноваться…

— Я не останусь здесь ни минуты! Если вы не выпишете меня завтра, я уйду сам, и, поверьте, в этом случае вам будет хуже…

- … успокойтесь, пожалуйста… — увещевала разбушевавшегося больного колдомедик, — …вам нужно восстановить силы, вам ещё нельзя аппарировать…

— Я буду делать то, что считаю нужным! А ваше лечение и здорового в гроб загонит...

— Помилосердствуйте, мистер Снейп, как же можно… — женский голос прервался, сменившись громкими всхлипами.

— Непрофессионализм персонала, отвратительные лекарства, назойливые журналисты… – неудивительно, что ваши пациенты лежат здесь по двадцать лет…

Гарри почему-то показалось, что профессор говорит о родителях Невилла, хотя мало ли в Мунго подобных им пациентов…

Ход мыслей Гарри прервал грохот распахнувшейся настежь двери, из которой вылетела маленькая хрупкая дама среднего возраста, а за ней спешил пожилой целитель с белоснежной бородой и длинными, убранными в хвост волосами.

— Мистер Снейп всё время всем недоволен, — испуганным шёпотом поведала Гарри практикантка, губы её тряслись, а лицо было пунцовым от волнения. – Всю неделю он ко всему придирался… А тут ещё я… — девушка всхлипнула… — п-пролила его зелье. Н-н-но я ведь не нарочно… Он так посмотрел на меня… что у меня руки… з-за-задрожали...

Гарри хотел сказать что-то утешительное, но не успел. В этот миг самообладание окончательно покинуло мисс Грин и она, закрыв лицо руками, бросилась бежать по коридору.

Гарри достаточно знал Северуса Снейпа, чтобы предположить, что тот мог намеренно создать повод для скандала. Особенно, если у него были причины досрочно покинуть Мунго.

С этими мыслями Гарри поднялся с дивана, подошёл к палате и с опаской заглянул внутрь. Одетый в чёрную рубашку с длинным рукавом и такого же цвета брюки, Снейп, скрестив руки на груди, стоял у окна.

Заметив Гарри, он устремил на него гневный взгляд.

— Что вы там топчетесь, Поттер! – процедил он сквозь зубы.

Гарри недоумённо пожал плечами и вошёл, прикрыв за собой дверь.

Некоторое время в палате было тихо, а потом Снейп резким жестом указал Гарри на кресло:

— Сядьте, не торчите там, как истукан!

Чуть спотыкаясь, Гарри опустился в кресло и выжидательно посмотрел на мастера зелий.

Снейп отвернулся к окну.

— Насколько я помню, мистер Поттер, вы просили меня помочь вам разобраться с некоей таинственной дверью, — сказал Снейп уже спокойнее. – Так вот, завтра я покидаю эту богадельню, и, если желаете, могу взглянуть на так озадачившую вас деталь вашего дома. — Последние слова мастер зелий произнёс с непередаваемым презрением, но сейчас Гарри не обратил внимания на насмешку. Гораздо большее впечатление на него произвели новости. Он не рассчитывал, что Снейп так скоро покинет Мунго и ещё более не ожидал, что тот сам напомнит о его же собственной просьбе.

— К-конечно, сэр, — заикаясь пробормотал Гарри. – В-во сколько мне вас ждать?

В этот миг Снейп резко повернулся к нему и впился взглядом в глаза Гарри.

— Думаю, к десяти я закончу с делами.

Гарри молча кивнул.

— Если не возражаете, встретимся у вашего дома, мистер Поттер. – И Снейп снова повернулся к окну, давая понять, что аудиенция окончена.

Несколько секунд Гарри ошеломлённо смотрел в спину мастера зелий, а потом поднялся и медленно направился к двери.

У выхода он становился.

— Спасибо, сэр, — сказал он негромко. – Я буду ждать вас.

И только оказавшись за пределами больницы, Гарри задался вопросом, какими такими делами Снейп собрался заниматься в такую рань.

* * *

Гарри стоял на крыльце дома № 12 на Площади Гриммо, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на часы. До десяти оставалось пять минут. Снейп должен был вот-вот появиться, и по мере приближения назначенного времени Гарри всё больше и больше охватывало волнение.

«Вдруг Снейп передумает и не придёт? А если всё-таки придёт, как себя с ним вести?» — эти мысли не давали Гарри покоя со вчерашнего вечера. Его сознание как будто раздвоилось – он боялся, что Снейп не захочет помогать ему с этой дверью, и ещё больший страх охватывал его, когда он думал о том, что Снейп всё-таки явится. С каждой минутой идея пригласить профессора пожить в доме Блэков выглядела всё более безумной.

«Какой чёрт дёрнул меня тогда за язык?!» — Гарри ругал себя последними словами за свою несдержанность. Тогда он действовал под властью эмоций. Радость от того, что Снейп жив, сострадание, чувство вины за годы несправедливых подозрений и враждебности к профессору, какое-то непонятное тёплое чувство, в последнее время охватывающее Гарри каждый раз, когда он встречался взглядом с мастером зелий, – одурманили его и, видимо, лишили последних мозгов. Оказывается, Гарри успел забыть, каким язвительным, деспотичным, поистине невыносимым человеком был Снейп. Однако вчерашняя сцена в Мунго отрезвила Гарри. Он увидел профессора во всей его ядовитой красе – и теперь с ужасом думал, что будет, если мастер зелий и впрямь согласится пожить некоторое время на Гриммо.

Нет, он по-прежнему искренне хотел помочь Снейпу, а в этом доме есть всё что нужно, чтобы тот мог спокойно, не заботясь о банальных, но, тем не менее, необходимых, бытовых мелочах, восстанавливать силы, а роскошная библиотека могла удовлетворить даже самый искушённый ум, но… Как они будут уживаться под одной крышей, Гарри просто не мог себе представить. Кажется, единственным выходом было и впрямь не попадаться Снейпу на глаза, став невидимкой в собственном доме. Последняя мысль заставила Гарри нервно улыбнуться. Похоже, всю жизнь делать вид, что его не существует — это его судьба.

Хлопок аппарации отвлёк Гарри от раздумий.

Он непроизвольно зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел Снейпа, который решительно шагал по дорожке, ведущей к дому.

Словно загипнотизированный, Гарри впился глазами в приближающегося к нему человека.

Снейп был одет в лёгкие летние тёмно-синие брюки и такого же цвета, но, примерно на тон светлее, рубашку. Костюм дополняли чёрные, сверкавшие на солнце туфли и чёрный ремень, украшенный массивной пряжкой из какого-то тёмного металла.

Никогда прежде Гарри не видел Снейпа без мантии или его любимого сюртука со множеством пуговиц. Вчера же он был настолько потрясён, что просто не успел обратить ни на что внимания. И вот теперь к нему приближался высокий худощавый мужчина, бледность которого ещё больше подчёркивали чёрные как смоль отросшие до плеч волосы. Гарри привык видеть Снейпа в полумраке: в тёмных подземельях, в освещённых факелами коридорах замка, в последний раз он видел его в затенённой больничной палате, темнее же всего было в Визжащей хижине…

Сейчас же Гарри смотрел на Снейпа при ярком свете летнего дня, и… казалось, он видит этого человека впервые. Тени смягчали лицо мастера зелий, солнце же, напротив, подчёркивало каждую линию. Гарри пришло в голову, что черты Снейпа такие же резкие, как его язык. На фоне худого лица чёрные, окаймлённые густыми ресницами глаза казались особенно большими, и, странно, они придавали этому властному, холодному, волевому лицу немного мягкости. Снейп уже почти достиг крыльца, и тут взгляд Гарри неожиданно привлек его рот – казалось, прихотливо изогнутые линии этих губ словно созданы для язвительных, изощрённых оскорблений. В странном оцепенении Гарри наблюдал, как они дрогнули, затем слегка приоткрылись, и… только потом понял, что Снейп что-то говорит ему:

— … мистер Поттер! Вижу, вас что-то потрясло? – негромко произнёс Снейп. Гарри показалось, что в его глазах мелькнула насмешка.

— Доброеут-т-р-росэр, — пробормотал он на одном дыхании, открывая дверь и приглашая гостя войти.

Снейп дёрнул плечом, вошел первым, а потом… застыл на пороге. На холодном, надменном лице мелькнуло удивление.

Почувствовав, что губы расплываются в улыбке, Гарри постарался поскорее придать себе невозмутимое выражение. Не хватало, чтобы Снейп принялся высмеивать его «наследственное самодовольство и жадность до похвал».

Несколько минут Снейп изучал преобразившийся холл, и, если честно, профессора можно было понять. С помощью модифицированного заклинания расширения пространства Гарри увеличил его ширину в два раза, и это было не единственное изменение. Вместо сырого, мрачного, похожего на вход в Аид коридора, освещаемого мертвенным светом газовых ламп, глазам вошедших открылось просторное и светлое помещение. Стены его были окрашены в цвет мяты. Кроме небольшого белого столика-консоли и подставки для зонтиков в нём не было никакой мебели. Единственным украшением холла служили небольшие овальные зеркала в резных серебристых рамах, которые заменили ворчливые портреты и мумифицированные головы домовиков. К основанию каждого зеркала крепились хрустальные подсвечники в форме лилий. Внутри каждого «цветка» горела свеча. Весёлые танцующие огоньки отражались в зеркалах и наполняли пространство живым тёплым светом.

Наконец Снейп овладел собой:

— Вижу, с плесенью вы успешно справились, — проговорил он задумчиво. — А как же то пыльное пугало, которое кто-то из бдительных членов Ордена решил натравить на меня? – с ухмылкой спросил Снейп, — вам и его удалось усмирить?

Гарри прикусил губу, стараясь не улыбнуться. Снейп в своём репертуаре. Но он ведь не ожидал, что мастер зелий станет охать и восхищаться?

— Я думаю, сэр, вы вообще не узнаете этот дом, – спокойно ответил Гарри, жестом приглашая гостя пройти.

Они пересекли холл и остановились между дверью в столовую и лестницей, ведущей наверх.

От предложения выпить кофе Снейп отказался, пожелав вначале посмотреть на загадочную дверь.

По мере того, как они поднимались по широкой, устланной толстым ковром, лестнице на второй этаж, а затем шли в библиотеку через анфиладу сияющих чистотой и светом комнат, лицо Снейпа постепенно теряло невозмутимость.

— Поттер! И чьих же рук это дело? – мастер зелий изобразил на своём лице нечто, похожее на улыбку.

— Моих, — сдержанно ответил Гарри, — а ещё Кричера, моего домового эльфа.

— Неужели? — Снейп поднял бровь. – Признаюсь, вы меня удивили. Помнится, вам не сильно удавалось справиться даже с очисткой котлов.

Гарри показалось, что, несмотря на насмешливые слова, в голосе профессора прозвучало одобрение.

Но вот они остановились у двери, ведущей в библиотеку. Гарри не понял, показалось ему или в глазах Снейпа и в самом деле блеснуло нетерпение. Но вот в том, что на впалых щеках гостя проявился лёгкий румянец, сомнений не было. Гарри стало любопытно, что так взволновало профессора – азарт учёного или что-то ещё. Однако долго раздумывать над этим вопросом он не стал и, протянув руку, нажал на бронзовую ручку. Обвивавшая её чёрная змейка приподняла голову и зашипела – но не зло, как в первые дни, а дружелюбно. Снейп хмыкнул:

— Вижу, змеи вас по-прежнему любят, — заметил он. — Хотя гриффиндорец, который дружит со змеями, – довольно редкое зрелище.

— А я не типичный гриффиндорец, — выпалил неожиданно Гарри, но тут же прикусил язык. С каких-то пор его стало тянуть на откровения в присутствии мастера зелий. «Может быть, Снейп наложил на меня развязывающее язык заклятие?» — подумал Гарри, открывая дверь.

Гость как-то странно посмотрел на него, но ничего не ответил и решительно переступил порог.

Оказавшись внутри библиотеки, Снейп огляделся. Некоторое время он стоял, чуть покачиваясь на пятках. В этот миг он как никогда напоминал большого тёмного змея, который наконец-то увидел нечто, способное заинтересовать хитроумнейшего из искусителей.

Забавно, похоже, обилие книг немного охладило его стремление поскорей добраться до загадочной двери.

Постояв ещё немного, Снейп наконец определился с целью:

— Не возражаете, мистер Поттер? – бросил он через плечо и, не дожидаясь ответа, устремился прямиком к огромному шкафу, в котором размещались наиболее старые и, наверное, ценные книги по алхимии.

«Как он узнал, что они там?» — подумал Гарри, с изумлением наблюдая, как Снейп подходит к шкафу и открывает дверцы. Движения Снейпа были уверенными, точными, быстрыми, гипнотизирующими. Как заворожённый, Гарри смотрел на бледные руки с длинными изящными пальцами. Они с силой впились в корешок какого-то тома, потянули, и вот уже они легко скользят по форзацу словно лаская, уговаривая открыться и поведать свои тайны…

Гарри вздрогнул и отвёл глаза. Щёки обожгла странная жаркая волна.

Гарри поспешно отвернулся и подошёл к окну. «Не хватало, чтобы Снейп заметил, как он…» — Гарри встряхнул головой, отгоняя неуместное, нелепое слово, которое не желал произносить даже мысленно.

Что с ним, чёрт возьми, происходит?

Несколько минут он изучал узор на шторах, а потом медленно отвернулся от окна и, подняв глаза, встретился взглядом со Снейпом.

Тот уже отложил книгу на стол и, прислонившись к массивному креслу, внимательно смотрел на него.

Язык Гарри прилип к нёбу.

Наконец Снейп отвёл глаза, издав какой-то невнятный звук.

— Библиотека и впрямь великолепна, — сказал он светским тоном. – Но, если вы не возражаете, я бы хотел взглянуть на дверь.

Всё ещё не в силах выдавить из себя ни слова, Гарри кивнул и направился одной из задрапированных узорчатой тканью ниш.

Отдёрнув занавесь, он достал палочку:

— Alohomora, — шепнул он, и скрытая за нею узкая светлая дверь открылась.

— Там лестница, сэр, — хрипло произнёс Гарри, — если позволите, я пойду первым.

Мастер зелий кивнул и приблизился.

Затем они некоторое время спускались по крутой винтовой лестнице, а потом остановились на узкой каменной площадке перед простой деревянной дверью. Обернувшись, Гарри увидел скептическую гримасу на лице Снейпа. Он приоткрыл рот, собираясь, вероятно, сказать какую-нибудь колкость, но Гарри опередил его:

— Это не она, сэр, — выпалил он, взмахивая палочкой.

С тихим скрипом дверь послушно отворилась, и они вошли в маленькую тёмную комнатку.

— Lumos, — шепнул Снейп.

Гарри последовал его примеру.

Теперь при свете двух огоньков они обнаружили, что стоят перед тяжёлой дубовой дверью, окованной серебром. Некоторое время Снейп не двигался, а потом поднёс палочку к серебряной пластине, которая располагалась там, где в обычных дверях был замок, и принялся изучать выгравированные на нём символы.

В глазах мастера зелий сверкнуло удовлетворение. А потом Снейп шагнул назад, вытянул руку и коснулся пластины кончиком палочки.

Но стоило Снейпу сделать это, как произошло нечто удивительное.

Гарри показалось, что дверь стала полупрозрачной, а потом на ней, как на экране, стали появляться удивительные картины — настоящие живописные полотна.

Вначале Гарри увидел двух драконов — чёрного и синего, один из которых был без крыльев. Затем драконы исчезли, и на их месте появились изображения двух фигур — мужской и женской в одеждах оранжевого цвета.

Третья картина изображала благообразного человека средних лет в бело-жёлтых одеждах, украшенных золотой оторочкой, а в руке он держал обнажённый меч. У его ног преклонил колени какой-то человек в пёстром чёрно-бело-оранжевом костюме.

Затем появилось зелёное поле с тремя выходящими из могил, видимо, воскресшими людьми, над которыми парили два ангела.

На пятой картине Гарри увидел двух ангелов со свитками в руках. Их окружало сине-фиолетовое облако.

На смену им пришёл старец в красной с золотом мантии, почему-то напомнивший Гарри Дамблдора, и он едва удержался от того, чтобы сделать по этому поводу замечание. Однако он, наверное, успел издать какой-то звук, потому что Снейп оглянулся, но вместо насмешки в его глазах Гарри увидел понимание. «Может быть, профессор, каким-то образом почувствовал мои мысли», — подумал Гарри. В руке «Дамблдор» держал ключ.

Седьмая картина изображала тёмно-фиолетовое поле, на котором странного пурпурного цвета человек держал за лапу красного крылатого льва. Лев извивался, стараясь вцепиться зубами в удерживающую его руку и пытаясь унести человека с собой.

Гарри стало интересно – кто победит, но в этот миг картина исчезла, и дверь снова обрела прежний вид.

Снейп выдохнул и медленно повернулся к Гарри:

— Что скажете, мистер Поттер? — негромко спросил он. — У вас есть какие-нибудь идеи насчёт того, что может скрываться за этой дверью?

Гарри покачал головой; он был так изумлён, что не мог вымолвить ни слова.

— Что ж, Поттер, в таком случае, войдём и посмотрим.

Повинуясь ещё одному взмаху палочки, дверь открылась, и они шагнули в темноту.

Ещё через мгновенье пространство осветили вспыхнувшие факелы.

При виде того, что предстало их взорам, глаза Гарри расширились настолько, что стали похожими на два снитча. Он молча смотрел то на Снейпа, то на дверь, не зная, что сказать.

— Как и следовало ожидать, это алхимическая лаборатория, — сказал Снейп, опережая его вопрос.

— Сэр, вы хотите сказать, что среди Блэков были алхимики? — удивлённо спросил Гарри.

— Видите ли, мистер Поттер, в семьях чистокровных волшебников искусство приготовления зелий, а особенно венчающую его алхимию — ценили весьма высоко.

Гарри ничего не сказал, потому что при виде такого количества странных и непонятных предметов, которыми была наполнена комната, его глаза разбежались

Одну стену занимали шкафы, вдоль двух других размещались полки, уставленные сосудами самых разнообразных форм и размеров. Банок с ингредиентами здесь было даже больше, чем в хогвартском кабинете Снейпа. Под толстым слоем пыли даже при ярком освещении было сложно разобрать, что именно находилось в этих банках – видимо от времени надписи стёрлись и читались с трудом.

Здесь же стояли всевозможные колбы, стеклянная и керамическая посуда, каменные ступки, фильтры. Многие предметы он увидел впервые и понятия не имел, как они называются и как ими пользоваться. Гарри медленно продвигался вдоль полок, а потом остановился у шкафа занятого странными приборами. Не сдержав своего удивления, Гарри произнёс:

— Любопытно... — и тут же осёкся, осознав, что своей репликой привлёк внимание Снейпа, который с интересом изучал содержимое шкафов.

— А разве в книгах, которые вы брали в Запретной секции, эти инструменты вам не встречались?

Лицо Гарри вмиг покрылось пятнами.

— Запретной секции? — решил уточнить он, пытаясь изобразить недоумение, однако, взглянув на Снейпа, он понял, что на сей раз вывернуться не удастся.

— Хотите сказать, что никогда не брали книги из Запретной секции тайком?

— Не скажу... — Гарри на миг замолчал, а потом, набравшись смелости, спросил: — Но как вы узнали, сэр?

— Хм, Поттер, вы выдали сами себя, — задумчиво сказал Снейп. — Впрочем, это неважно. Видите ли, у каждого ученика своя магия, а книги из Запретной секции зачарованы таким образом, что всякий, кто прикасается к ним, оставляет свой след, и любой преподаватель, с помощью специального заклинания, с лёгкостью вычислит этого ученика.

— Сэр? – Гарри хотел что-то сказать, но Снейп его прервал:

— Однако ваше стремление к знаниям похвально, хотя, как выяснилось, вы не смогли в должной степени оценить те книги...

Гарри стоял, потупив взор, а потом всё же решился спросить:

— А что это, профессор, — бросая взгляд на заинтересовавшие его инструменты, — для чего нужно всё это?

— Это, мистер Поттер, стандартный набор, который использовали алхимики в древности, да и теперь инструментарий не слишком изменился. Похожими приборами ещё в средние века пользовались арабы, а до них — греческие алхимики Александрии.

Потом внимание Гарри привлёк сосуд с двумя трубками, напоминающими ручки амфоры. Гарри вновь хотел было открыть рот, чтобы спросить у Снейпа, что это такое, но вовремя одёрнул себя.

Добравшись до самой дальней стены, Гарри остановился, чтобы разглядеть странное каменное сооружение в форме башни, чем-то напоминающее печь. Гарри приоткрыл дверцу и заглянул внутрь, обнаружив там вентиляционную отдушину. Закрывая дверцу, Гарри негромко чихнул, нечаянно привлекая внимание профессора. Казалось, Снейп с лёгкостью прочёл в глазах Гарри вопрос:

— Это атанор, Поттер, — бросил Снейп.

— Атанор? — переспросил Гарри.

— Да, Поттер, атанор, — в голосе профессора промелькнули знакомые нотки раздражения. — Если говорить проще, чтобы вам было понятно, — язвительно пояснил Снейп, — это печь, которую используют алхимики.

Гарри поспешно кивнул в ответ, стараясь сделать вид, что запомнил, и тут его взгляд остановился на предмете, напоминающем птицу с характерными контурами клюва и шеи: это были два сосуда одинаковой величины, соединённые друг с другом таким образом, чтобы нос одного входил внутрь другого, словно они… Гарри покраснел, а потом вопросительно посмотрел на Снейпа, который стоял рядом с ним.

— А это, мистер Поттер, аламбик, или пеликан, как его называли средневековые алхимики, то есть перегонный аппарат.

Проведя ещё некоторое время в лаборатории, оба вскоре направились в сторону двери. Выходя, Снейп пошатнулся, но, прежде чем Гарри смог его поддержать, он уже успел опереться рукой о дверной косяк. Лицо Снейпа, и без того бледное, внезапно растеряло последние краски. Гарри хотел схватить Снейпа за руку, но тот дал понять, что справится сам.

— Прошу вас, сэр! — решительно сказал Гарри. — Примите моё предложение, останьтесь здесь, пока полностью не восстановитесь. — Мысли Гарри смешались. Он готов был пообещать всё что угодно, лишь бы не услышать упрямое "нет" или "может быть... посмотрим..."

Снейп пристально посмотрел ему в глаза.

— Хорошо, Поттер, я принимаю ваше предложение.

— Сэр, если что-то понадобится, вам достаточно лишь позвать Кричера.

Мальчишка смотрит на него круглыми от избытка эмоций глазами.

Снейп резко кивает и закрывает дверь своей комнаты.

Некоторое время он стоит. Неподвижно. Его лихорадит. Он изо всех сил прижимается лбом к прохладному дереву, стараясь справиться с внезапно накатившей слабостью и не грохнуться в обморок. Хотя почему «внезапно»? Всё как раз очень логично и ожидаемо. В его состоянии четыре аппарации за два с небольшим часа – это сознательное самоубийство или… безумие. Так же как и его решение принять предложение Поттера.

Последняя мысль вызывает на иронично изогнутых губах ухмылку. Которая уже через секунду сменяется страдальческой гримасой.

Грудь как будто сжали тисками.

Судорожно хватая воздух ртом, Снейп заставляет себя оторваться от двери и, цепляясь за всё, что подворачивается под руку, пробирается к креслу. Перед глазами всё плывёт, и сейчас он даже не в состоянии сказать, какого цвета здесь шторы или ковёр. Каким-то чудом ему удаётся добраться до цели. Он в изнеможении падает во что-то мягкое, и желудок мгновенно скручивает приступ тошноты. Дрожащими руками Снейп пытается нащупать в кармане брюк флакон с восстанавливающим зельем, которое захватил сегодня из домашнего тайника, но на это сил уже не остаётся. В глазах темнеет. Мир тонет во тьме.

Открыв глаза, Снейп не сразу понимает, как он очутился в этой незнакомой спальне. А потом в памяти всплывают сверкающие зелёные глаза, которые взволнованно смотрят на него из-за круглых очков. Поттер!

Чёрт возьми! Он в доме Поттера!

Недавно одна только мысль о том, что он будет жить под одной крышей с Поттером, да ещё в доме Блэка, вызвала бы у него истерический смех. И вот — добро пожаловать в ваш персональный ад, мистер Снейп!

Но ничего, он должен справиться. У него есть цель.

Снейп стискивает зубы и крепко зажмуривается, надеясь остановить сумасшедшую пляску предметов перед глазами.

Выждав немного, он смотрит из-под полуприкрытых век.

Кажется, помогло: окружающий мир обрёл некоторую стабильность.

Однако не мешало бы сначала всё-таки принять это чёртово зелье. Где же оно? Неужели он умудрился его потерять?

Проклиная последними словами свою слабость, старых интриганов-маразматиков, зачарованные двери, Поттера и весь свет в придачу, Северус наконец находит то, что хотел. Однако открыть притёртую пробку маленького флакона из чёрного кварцевого стекла с первого раза не удаётся. Наверное, проходит целая вечность, прежде чем у него получается. Борьба со склянкой отнимает столько сил, что несколько минут Северус сидит, тупо глядя на вредную стекляшку и стараясь унять дрожь в руках. Не хватало ещё разлить зелье! Тогда ему точно конец, особенно если он проваляется в этой комнате без сознания несколько часов. А судя по глазам Поттера, тот не решится сунуться сюда как минимум до завтрашнего утра.

Но и тянуть не стоит. К горлу уже подкатывает очередной приступ тошноты — верный предвестник надвигающегося обморока. Вцепившись пальцами одной руки в подлокотник кресла, другой рукой Снейп медленно подносит к губам флакон и осушает его до дна. Невыносимо горькое зелье обжигает горло, словно он проглотил жидкий огонь. Пальцы резко сводит, а потом они бессильно разжимаются, и флакон падает на пол.

Через несколько мгновений по желудку, рукам, ногам начинает распространяться тепло, возвращая телу силы, а мозгам способность соображать.

Через четверть часа Снейп чувствует, что может встать.

Выждав для верности ещё минут пять, Северус медленно поднимается и делает несколько шагов по направлению к широкой кровати с пологом. Опираясь на один из четырёх поддерживающих полог столбиков, он наливает в стакан воды из кувшина, который стоит на прикроватном столике, и делает несколько глотков, наслаждаясь тем, как прохладная вода смывает остатки горького зелья с языка. Затем возвращает стакан на место, опускается прямо на покрывало, а уже через минуту им завладевает сон.

* * *

13 июля, 1998

Его будит солнце. По-летнему горячее и яркое, оно нахально припекает щёку, а потом касается сомкнутых век. В глазах сразу вспыхивает оранжевое пламя. Конечно, можно прикрыть их рукой, но Северусу не хочется двигаться, поэтому - просто зажмуривается.

Через некоторое время он пробует пошевелить пальцами. Мышцы послушно выполняют приказ, хотя тело кажется каким-то непривычно лёгким. Хочется поскорее встать, выйти на улицу и вдохнуть полной грудью. Что ж, похоже, он и в самом деле выздоравливает.

Северус открывает глаза и некоторое время не может понять, где он очутился. Вместо белого потолка его палаты в Мунго взгляд упирается в светло-песочный тканевый полог, судя по блеску – шёлковый. Несколько раз он моргает, пытаясь припомнить события вчерашнего дня, и во рту почему-то становится горько. Этот вкус ему знаком. Полынь, вербена, соцветия эхинацеи, корень мандрагоры — зелье, которое он принимал после собраний, если у Лорда было плохое или, наоборот, очень хорошее настроение. Гневался и торжествовал Волдеморт одинаково – устраивал жеребьёвку, и каждому десятому «счастливчику» доставалось несколько хороших Crucio. Время от времени в их число попадал он сам, после чего приходилось принимать это зелье – отвратительно горькое, но очень эффективно восстанавливающее силы, но ведь…

И тут на него водопадом обрушивается поток воспоминаний: утро в Мунго, аппарация в Хогвартс, быстрый экскурс в подземелья и его директорские апартаменты, затем дом в Паучьем Тупике, аптека в Косой Аллее и наконец особняк на Гриммо 12.

Руки Северуса непроизвольно сжимаются в кулаки.

Да. Судя по тому, что обнаружилось за той дверью, его предположения оказались верными. Если Фламель действительно оставил ему ключ, о котором написал в завещании, то спрятал он его здесь. Этот дом был недосягаем для Волдеморта, а его учитель знал родовое гнездо Блэков как свои пять пальцев. Ещё бы! Три поколения его хозяев были учениками Фламеля. Так что искать следует в обнаруженной вчера лаборатории или… в библиотеке, кстати, действительно великолепной.

Что ж, тогда не стоит терять ни минуты и… злоупотреблять гостеприимством Поттера. Он пробудет здесь ровно столько времени, сколько потребуется для того, чтобы отыскать ключ, и ни часом больше.

С этими мыслями Северус откидывает одеяло и… замирает, словно громом пораженный.

На нём нет никакой одежды, кроме белья! А ведь приняв зелье, он упал на кровать и провалился в сон, не раздеваясь. Более того, у него не было даже сил расстелить постель, он лёг прямо на покрывало. А сейчас оно лежит на стуле рядом с кроватью. Аккуратно сложенное.

Пребывая в полнейшем недоумении, Северус спускает ноги на пол и видит на толстом песочного цвета ковре свои ботинки. Рядом с ними обнаруживаются домашние кожаные туфли, а в изножье широкой кровати – чёрный шёлковый халат.

Значит, пока он спал, в комнату кто-то заходил. Раздел его, уложил в постель… Но кто? Эльф или… Поттер?

Последнее предположение заставляет Северуса передёрнуть плечами.

Похоже, он недооценил Поттера. А ведь, казалось, он видел в его глазах страх. И тут в голове пронеслась мысль, показавшаяся Северусу абсурдной.

«А что если Поттер боялся не его, а за него? И поэтому решился нарушить уединение злого профессора? Решил, так сказать, посмотреть всё ли с ним в порядке?»

Однако, при всей логичности, подобное объяснение не укладывалось у Северуса в голове.

С чего это Поттеру заботиться о «сальноволосом ублюдке»?

Или мальчишка просто не хочет, чтобы его усилия пропали зря?

В Мунго Северусу сказали, что Поттер его спас. И даже поделился с ним своей кровью, когда узнал, что ждать, пока подействует кроветворное зелье, нельзя.

Северус потёр ладонями глаза. Да, он действительно обязан Поттеру жизнью! Чёрт его дери!

А ещё эти воспоминания! Он ведь был уверен, что умирает, иначе бы…

А что иначе бы? Как бы он – Упивающийся с двадцатилетним стажем, убийца обожаемого директора, честолюбивая мразь, занявшая место Почти-Что-Святого-Альбуса, предатель без чести и совести, садист и палач смог бы доказать сопляку, что он должен пойти к Волдеморту и позволить ему убить себя! Да так, чтобы тот ПОВЕРИЛ!

Интересно, как Дамблдор всё это себе представлял?

Старик был безумен. Или…

Или он каким-то образом знал, что всё будет именно так: грязная хижина, кровь, смерть и мальчишка с зелёными глазами, стоящий перед ним на коленях, зажимающий трясущимися пальцами артерию... А ещё его взгляд, в котором был не только страх, но и сострадание…

ТАК на Северуса не смотрел никто. Взгляд был тёплым, как материнские руки, он принимал его, Северуса Снейпа, таким, каким он есть, не желая осудить или исправить; он заставил его застывшую душу открыться навстречу, доверить другому то, чего он не показывал никому и никогда.

Это было озарением. В глазах уже темнело, но Северус вдруг понял, что мальчишку может убедить только предельная искренность. И оказался прав.

Только вот он даже подумать не мог, что ему придётся снова смотреть в глаза, которые тогда приняли его исповедь!

Лучше бы он всё-таки умер!

Но нет, это ложь. Северус не хотел умирать. Он хотел жить. Только жить свободно, без хозяев, без ярма неоплатного долга, без того, чтобы кто-то владел печальными и, наверное, смешными тайнами его души.

Он хотел просто принадлежать самому себе. Неужели это так много!

Оказалось, что да! Северус снова сервус* – зависимый, несвободный, обязанный долгом жизни. На сей раз – Поттеру. А самое отвратительное то, что он вынужден вести игру против того, с кем связан!

Его судьба ещё та стерва — она не собирается менять правила игры.

Хотя… на сей раз кое-что всё-таки изменилось. На сей раз его «сюзерен», кажется, тоже немного зависит от своего «вассала». Или он неправильно истолковал взгляды, которые Поттер бросает на него…

А вот теперь, оказывается, Поттер беспокоился о Снейпе. Пришёл посмотреть, жив ли он. Раздел, уложил…

Лицо Северуса искажает саркастическая гримаса.

Нет. Вряд ли. Раздевать хозяина или его гостей, если те не в состоянии с этим справиться сами, — дело прислуги. Да и зачем Поттеру могло понадобиться заниматься подобными вещами? Конечно же, его раздел Кричер. Не касаясь, при помощи магии…

Впрочем, какая разница? Гораздо важнее понять, сколько он проспал.

Потянувшись к халату, Северус закутывается в чёрный шёлк — «странно, что не алый», — проносится ехидная мысль, — и направляется в ванную.

Выйдя оттуда, он обнаруживает в спальне старого эльфа Блэков, который с деловитым видом расставляет на небольшом круглом столике кофейную пару, сахарницу, кофейник, кувшинчик со сливками и тарелку ароматных булочек. «Эльф притащил завтрак. Значит, я проспал, как минимум, день», — проносится мысль.

Увидев его, домовик прерывает своё занятие и делает низкий поклон:

— Доброе утро, сэр! Хозяин велел подать вам завтрак и спросить, не желаете ли вы ещё чего?

— Нет, меня всё устраивает, — сухо отвечает Снейп, стараясь не выдать своего удивления. «Кажется, Поттеру удалось то, что было не под силу Блэку», — думает он, разглядывая чистое полотенце, в которое завёрнут эльф, уже вернувшийся к сервировке стола.

— Какое сегодня число, Кричер? – спрашивает Северус, чувствуя, что пульс участился. Кажется, он уже знает ответ.

— Сегодня 13 июля, сэр, — сообщает эльф, заканчивая наконец возиться с посудой. – Не нужно ли вам ещё чего-нибудь, господин директор?

— Нет.

— Тогда, с вашего позволения, Кричер оставит вас, сэр, — домовик ещё раз кланяется и исчезает.

* * *

Весь день Снейп провёл в библиотеке. Ему хотелось найти ключ и исчезнуть из этого дома навсегда. Хорошо бы отыскать его поскорей, а ещё лучше – сегодня! Тогда, может быть, ему не пришлось бы встречаться с Поттером! В крайнем случае, на одну минуту, чтобы сказать:

— Мистер Поттер, я рад, что смог помочь вам, но теперь мои планы изменились. Не смею больше утомлять вас своим присутствием!

Открывая фолианты, перебирая старые свитки, Снейп предвкушал, как произносит эти слова, спокойно и невозмутимо глядя в глаза Поттера. Но, увы! Все его усилия были тщетны. Найти ключ пока не удавалось. Конечно, в библиотеке Блэков было тысячи три томов по одной только алхимии, и чтобы в первый же день наткнуться на искомое, нужно было обладать незаурядным везением. К сожалению, что бы там ни утверждали газетные писаки, «любимцем Фортуны» Снейп не был.

Вероятно, Поттер тоже куда-то отлучался, потому что обедал Снейп в одиночестве. Проглотив несколько ложек супа и для приличия поковыряв форель, он решительно отказался от десерта, хотя Кричер что-то неодобрительно бурчал себе под нос.

Поднявшись на второй этаж, где располагалась библиотека, он услышал, как в конце коридора хлопнула дверь. Помнится, вчера Поттер говорил ему, что его комната расположена неподалёку.

«Хотя, может статься, мальчишка просто заперся у себя, чтобы, как он выразился, «не путаться под ногами», — подумал Северус. Однако долго останавливаться на этой мысли он не стал и вернулся к поискам.

Прервался он лишь тогда, когда в библиотеке стало темно. Взглянув на украшенный витражом купол в центре потолка, он увидел, что небо потемнело. Должно быть, уже сумерки. Конечно, можно было зажечь лампу на столе, но она не очень хорошо освещала просторное помещение библиотеки, и Северус боялся, что может чего-то не заметить. Рассудок подсказывал, что лучше всего продолжить поиски утром.

Только сейчас он понял, как устал. Голова кружилась, а ноги дрожали от противной слабости, однако, по сравнению со вчерашним днём, он чувствовал себя намного лучше. Впрочем, нужно будет спросить у гостеприимного хозяина разрешение поработать в лаборатории. Ему не помешает новая порция восстанавливающего зелья. На всякий случай.

Спускаясь по лестнице, ведущей на первый этаж, где располагалась столовая, Снейп думал о том, что хорошо бы встретиться с Поттером где-нибудь на «нейтральной территории». Идти к нему в комнату не хотелось. Наверное какая-то добрая фея услышала его мысли, потому что на сей раз его желание исполнилось мгновенно. Ещё подходя к двери столовой, он услышал знакомый голос:

— Кричер, найди мистера Снейпа и пригласи его…

Северус усмехнулся и открыл дверь.

Услышав за спиной шаги, Поттер как-то странно дёрнулся и повернулся навстречу. Ему показалось или щёки мальчишки вспыхнули? Впрочем, это мог быть отблеск пламени в камине.

— Добрый вечер, мистер Поттер! – сдержанно сказал Снейп, внимательно глядя в лицо хозяина дома. Теперь сомнений не оставалось — по лицу героя магического мира разлился лёгкий румянец.

— Д-добрый вечер, сэр, — пробормотал он в ответ, а потом, сглотнув (Северус видел, как дёрнулось его горло), добавил: — Вы поужинаете со мной?

Хотя этот вопрос не стал для него неожиданным, Северус ответил не сразу. «Похоже, быстро найти ключ не удастся, — эта мысль заставила его глубоко вздохнуть, — а значит, некоторое время им придётся как-то сосуществовать: встречаться в коридорах и за одним столом, разговаривать…»

— Да, — кивнул Снейп и добавил, — спасибо.

В глазах Поттера промелькнуло какое-то выражение. Странно, раньше Северусу всегда удавалось читать в них, даже не прибегая к легилименции. «Теряете навыки, профессор?» — прозвучал в сознании ехидный голос. И тут же сам собой пришёл ответ: — «нет, это он изменился».

Неловкое молчание прервал Поттер. Он сделал шаг к столу и отодвинул стул, одновременно жестом приглашая гостя садиться.

За ужином они разговаривали мало, но, после того как Кричер убрал посуду и исчез, Северус решил заговорить о лаборатории. Однако Поттер его опередил:

— Коньяк, виски? – спросил он немного хрипло.

— На ваш выбор, мистер Поттер, — ответил Снейп, поднимаясь из-за стола и подходя к распахнутому окну. Летние звёзды неяркие, и в Лондоне их почти не видно, а вот огромная, медового цвета луна уже поднималась над верхушками деревьев. Наверное, это её вид заставил Северуса вспомнить амортенцию, которая для него всегда пахла морской свежестью и почему-то мёдом, хотя сладкого он не любил.

Через несколько минут он услышал за спиной шаги.

Повернувшись, Северус увидел Поттера. Тот шёл к нему, неся два бокала для виски.

— Восемнадцатилетней выдержки, сэр, мне ровесник, - сказал он и неожиданно улыбнулся.

Северус хотел сострить, но почему-то из головы разом вылетели все мысли. Наверное, всему виной эта чёртова улыбка, так не похожая на вежливые оскалы врачей и журналистов, которыми за последние дни он был сыт по горло.

Взяв бокал, Северус поспешно отвернулся и направился к камину, у которого стояли два массивных кресла. Странно, но, несмотря на ярко горевший огонь, он совершенно не чувствовал, чтобы от него исходило тепло.

— Это иллюзия, — объяснил Поттер, словно почувствовав незаданный вопрос. — Я приказал Кричеру сотворить её. Мне кажется, когда смотришь на пламя, становится как-то теплее внутри. Оно словно согревает душу… вам не кажется?

Вместо ответа Северус коснулся губами бокала и отпил немного. Напиток оказался таким, как он любил, — со вкусом ярким, как говорится — «с характером» и, в то же время, гармоничным.

— Хороший виски, — заметил он, ставя бокал на стол.

Поттер вертел свой бокал в руках, и Северус заметил, что они вздрагивают.

— Я рад, — ответил он немного отстранённо, словно его мысли блуждали где-то вдали. И вдруг неожиданно выпалил: — Сэр, вы ведь директор… вы не знаете, как продвигается восстановление Хогвартса?

Этого вопроса Северус ожидал меньше всего. Он ошеломлённо поднял голову и увидел сверкающие глаза Поттера. Тот был очень взволнован. Тело напряглось, словно струна, пальцы сжали бокал так крепко, что даже в неярком свете камина можно было увидеть, как побелели костяшки.

— Судя по тому, что я видел вчера, а также по словам Минервы МакГонагалл, не так быстро, как хотелось бы, — ответил Снейп, глядя в глаза своему собеседнику. — Хуже всего с башнями вашего факультета и Рэйвенкло. Меньше всего пострадали те помещения, которые создавались при помощи магии и не были «материальны» в привычном смысле слова. Например, небезызвестное вам подземелье, где обитал василиск, или та же Выручай-комната уже обрели прежний вид.

Услышав последние слова, Поттер вскочил с места, но тут же попытался взять себя в руки. Он поднёс бокал к губам и сделал наконец глоток… видимо, слишком большой, потому что на глазах у него выступили слёзы.

— Н-но ведь Выручай-комната сгорела, — пробормотал он растерянно.

Мальчишка смотрел на него с таким выражением, словно Северус сообщил ему, будто они с Джеймсом Поттером были лучшими друзьями.

— Представьте себе, Поттер, для восстановления Выручай-комнаты достаточно было собраться четырём преподавателям и, припомнив все подробности этого помещения, произнести нужное заклинание. Ведь эта комната скорее фантом, чем реальный зал. Причём, заметьте, фантом разумный, он запоминает каждую вещь, которую хранит, и творит её неуничтожимую копию. Не думаете ли вы, что её создали для того, чтобы было куда стаскивать всякий хлам? – Северус не удержался от саркастической гримасы. – Основатели Хогвартса были мудры. Они знали, что меняются не только времена, но и представления о ценностях. Сегодняшний «хлам» завтра может оказаться редким артефактом или просто интересной вещью. Кроме того, Поттер, в магическом мире и раньше случались войны, при которых замку тоже доставалось. Подумайте сами, каким образом там сохранились бы вещи, которым сотни и сотни лет, если бы комната не обладала способностью дарить им новую жизнь? Кстати, то, о чём я вам сейчас рассказал, можно прочитать в «Истории Хогвартса».

Снейп увидел, как лицо Гарри вспыхнуло от смущения, а затем помрачнело.

— Что такое, Поттер? Вы не рады, что Выручай-комната снова в порядке?

— Нет, сэр, это замечательно. Я рад, правда…

— Вы спрятали там что-то ценное?

— Да, это…

Снейп терпеливо ждал продолжения. Наконец Поттер перестал мучить несчастный бокал, решительно поставил его на столик и поднял глаза.

— Я спрятал там ваш учебник по зельям.

— Вот как? – Северус не мог скрыть удивления.

— Да… — Поттер сделал глубокий вдох. — Сэр, я очень рад, что Выручай-комната снова существует. Я хотел бы вернуть вам вашу книгу. Вы позволите мне прийти в Хогвартс?

— Когда вы собираетесь отправиться туда? – спросил Северус отчего-то охрипшим голосом.

— Если позволите, то завтра.

*servus — в переводе с латинского — слуга, раб, подневольный

На следующее утро сразу после завтрака Гарри отправился в Хогвартс. Мантию-невидимку он оставил дома, решив, что на сей раз ему не придётся прятаться – Снейп подписал разрешение. Там говорилось, что «мистеру Поттеру позволено осмотреть любое помещение, доступное ученикам».

Хогвартс! Он снова увидит замок, пройдётся по коридорам, вдохнёт до боли знакомый запах. Гарри не верилось в то, что он снова переступит этот порог, да ещё так скоро, ведь в начале лета ему казалось, что он простился с замком навсегда.

Однако вскоре радостное предвкушение сменилось тревогой. Чем ближе подходил Гарри к стенам Хогвартса, тем медленнее становились его шаги. Руки стали ледяными, словно он находился не под жаркими лучами июльского солнца, а в сыром, холодном подземелье.

Отчего-то Гарри стало не по себе. Как будто ему предстояло встретиться с дорогим человеком, которого он давно не видел и который недавно перенёс тяжёлую болезнь. Гарри жаждал этой встречи, но в то же время страшился увидеть вместо весёлого, задорного товарища обезображенного недугом инвалида. Конечно, он был бы счастлив, если бы всё стало как раньше. Если бы перед ним возник гигантский, не тронутый войной замок с великолепными башнями и мостами.

Увы! Его надежды были тщетными.

Конечно, Гарри понимал, что отстроить Хогвартс так быстро невозможно, и всё равно, когда он приблизился к стенам замка и увидел, что за полтора месяца его отсутствия здесь мало что изменилось, сердце болезненно сжалось.

В «Пророке» писали, что на восстановление Хогвартса брошены все силы, что работы ведутся круглосуточно. Наверное, это правда. Но почему же тогда так мало сделано? «Может быть, вначале решили реставрировать замок изнутри, чтобы подготовить помещения к началу учебного года?» — думал Гарри, подходя к главному входу. И испытал огромное облегчение, когда увидел, что оказался прав. В холле, на лестницах, в коридорах работа кипела. То тут, то там среди рабочих мелькали знакомые лица преподавателей, обслуживающего персонала и даже эльфов-домовиков. Несмотря на тяжёлый труд, на блестевших от пота лицах не было уныния. Большинство волшебников переоделись в маггловскую одежду, многим для удобства пришлось убрать длинные волосы в хвосты. Какой-то молодой маг даже повязал на голову бандану, которая придавала ему дерзкий, немного пиратский вид.

Гарри улыбнулся. Ему ужасно захотелось присоединиться к этой энергичной, весёлой армии добровольцев. Однако, когда в мае он заговорил об этом с профессором МакГонагалл, она и слушать его не захотела! Оказывается, мадам Помфри настаивала на том, чтобы Гарри уехал из Хогвартса. Она заявила, что многомесячные скитания по стране и сражение истощили его как физически, так и морально и ему, дескать, нужно прийти в себя.

Как Гарри ни пытался уверить МакГонагалл в том, что он здоров, переубедить её не удалось. Первого июня ему пришлось покинуть замок, и началась совсем другая жизнь. Наведение порядка на Гриммо, суд, выздоравливающий Снейп, еженощные изматывающие кошмары – это поглощало всё его время, думать ещё о чём-то просто не получалось. Теперь же, пробираясь через завалы и уворачиваясь от поглощенных своими занятиями волонтёров, Гарри почувствовал, что желание присоединиться к ним пробудилось в нём с новой силой.

И, лишь оказавшись рядом с уцелевшим гобеленом, изображавшим Варнаву Вздрюченного и его неблагодарных учеников, Гарри вспомнил, зачем он сюда пришёл.

Завалы на восьмом этаже почти разобрали, и ему, хотя и с трудом, удалось обнаружить место, где обычно открывался вход.

Гарри закрыл глаза и сосредоточился. Он попытался представить Выручай-комнату как можно ярче, и постепенно перед его мысленным взором стал появляться зал величиной с огромный собор, с высокими окнами и стрельчатыми потолками, заполненный горами вещей. Не открывая глаз, Гарри трижды прошел мимо воображаемого входа, а потом с опаской приоткрыл веки.

Мерлин! Кажется, у него получилось!

Затаив дыхание он смотрел, как на стене медленно проступают очертания знакомой двери... А когда пальцы ощутили прохладу бронзовой ручки, его сердце застучало как безумное. Больше медлить Гарри был не в состоянии, и, резко нажав на неё, он широко распахнул дверь.

Конечно, Гарри не думал, что Снейп его обманывает, но только сейчас сомнения покинули его. Выручай-комната вернулась в Хогвартс, и это, наверное, было самое большое чудо, которое произошло у него на глазах.

Некоторое время Гарри стоял и просто смотрел перед собой, не в силах сделать ни шага. И лишь усилием воли он заставил себя переступить порог. Медлить нельзя. Нужно поскорее найти то, за чем он пришёл сюда.

Вспомнить бы ещё маршрут! Гарри казалось, что с тех пор, как он был здесь в последний раз, прошло несколько лет.

В какой-то степени это так и было.

Гарри ненадолго задумался, потом огляделся по сторонам и бросился бежать по широким улицам и проулкам, уставленным шаткими грудами развалившейся мебели, мимо тысяч и тысяч сваленных как попало книг. Вот он уже увидел огромное чучело тролля и точно знал, что от него нужно повернуть направо, а потом — за исчезательным шкафом — налево.

Обогнув шкаф, Гарри остановился. Среди множества буфетов, что стояли по разные стороны, нужно было найти тот самый.

Отдышавшись, Гарри присмотрелся внимательнее. Есть! На одном из них стоял бюст какого-то волшебника с нахлобученным на голову старым пыльным париком. Гарри вспомнил, как он сам нацепил его в качестве опознавательного знака.

Подойдя к буфету на негнущихся ногах, Гарри открыл дверцы и… отшатнулся: прямо на него изнутри вывалился скелет, который тут же рассыпался, поднимая с пола клубы пыли. Гарри несколько раз чихнул, а потом снял очки и потёр нещадно защипавшие глаза.

Хотелось поскорее вытащить книгу и убраться отсюда. Гарри сделал шаг вперёд, поднялся на носочки, потянулся к самой верхней полке и, пошарив ладонью по шершавой поверхности, достал Расширенный курс зельеварения. То есть Гарри надеялся, что это та самая книга. То, что он держал в руках, было похоже на учебник, но вот чтобы окончательно это проверить, нужно хотя бы проморгаться, потому что от пыли в шкафу глаза заслезились ещё сильнее, и теперь он почти ничего не видел.

Гарри сделал шаг назад и, споткнувшись, видимо, о кости скелета, не удержался и упал на что-то мягкое – не то диван, не то кресло.

Через несколько секунд, когда Гарри уже мог хоть немного видеть, он вздохнул с облегчением. Ему определённо повезло, что он не отлетел на метр дальше, а упал в старое с выпирающими пружинами кресло, потому что ещё бы чуть-чуть, и он напоролся бы на торчащую из завалов кочергу. Тогда бы Снейп не преминул посмеяться над его способностью везде находить приключения на собственную задницу!

Выругавшись сквозь зубы, Гарри поднялся, стряхнул с себя грязь, надел очки, открыл наконец пыльную обложку и… вздрогнул.

Он держал в руках другую книгу!

Гарри хорошо помнил, что на внутренней стороне обложки была надпись:

«Эта книга является собственностью Принца-полукровки»

А здесь её не было!

Что за чёрт! Этого не может быть! Она должна быть здесь – слева!

Похолодевшими руками Гарри начал судорожно перелистывать страницу за страницей. Странно… Внутри учебник был расписан вдоль и поперёк – именно так, как он запомнил!

Он захлопнул книжку, несколько раз провёл ладонью по обложке, стряхивая осевшую плотным слоем грязь, и в этот миг до него дошло, что обложку подменил он сам! Ещё тогда, во время учёбы у Слагхорна. Когда ему доставили новый экземпляр, он уже не желал расставаться с полезной книгой и решил пойти на хитрость.

Только вот что теперь делать? Как он будет оправдываться перед Снейпом?

Гарри в красках представил едкие насмешки, которыми его щедро наградит мастер зелий.

Какого чёрта он ляпнул про эту книгу? Почему он вдруг решил, будто это и есть его самый большой долг, который непременно нужно вернуть? С чего вообще он про него вспомнил? Гарри проклинал себя последними словами. Однако нужно было что-то делать.

Но что?

Голова кружилась от роя беспорядочно скачущих мыслей. «Думай, идиот, думай!» — твердил он как заведённый, но ничего путного в голову не приходило. Остановившись между каким-то шкафом и большим деревянным столом, Гарри уставился в пол и старался припомнить, куда же он дел ту обложку.

Может быть, она осталась в гриффиндорской спальне? В каком-нибудь ящике? Или под матрацем? Вряд ли. Он собирал свои вещи вместе с Гермионой, а она тысячу раз всё перепроверила, прежде чем уйти.

Гарри со злостью пнул ногой валявшийся рядом котёл; тот обиженно зазвенел, ударившись о какую-то железяку. Звук этот показался Гарри оглушительным.

«Будь он неладен, этот стандартный котёл №2» — выругался он про себя.

А что если обложка потерялась? Ну, после того как подменил одну на другую… Оставил где-нибудь на подоконнике, или в туалете, или… у Хагрида?

Вот чёрт! Жаль, что в Хогвартсе нельзя аппарировать. Чтобы обежать все возможные места, нужен целый день. Он точно ничего не успеет, если будет бестолково метаться по всему замку!

Отложив в сторону книгу, которую он судорожно сжимал в руках, Гарри присел на край стола и прикрыл лицо ладонями, пытаясь сосредоточиться. Сколько он так просидел, Гарри не знал, но через некоторое время его словно осенило. Он вдруг вспомнил, что вернул Слагхорну новый учебник, к которому приделал старую обложку. А значит начать поиски нужно с кабинета зельеварения, а точнее со старого шкафа, откуда Слагхорн достал книги для него и Рона.

Не желая больше задерживаться в Выручай-комнате ни на секунду, Гарри рванул к выходу. Оказавшись за порогом, он оглянулся, а потом, убедившись, что дверь за его спиной исчезла, помчался к классу зелий.

Путь предстоял неблизкий! С восьмого этажа через весь замок – в подземелья!

По дороге он думал только о том, чтобы класс оказался открыт и чтобы по пути не наткнуться на кого-нибудь из преподавателей.

До второго этажа он добрался благополучно, повстречав по дороге лишь нескольких эльфов, которые осматривали уцелевшие на стенах портеры, находили повреждённые и отправляли их в подземелья, где сейчас располагалась мастерская по реставрации.

Однако не успел Гарри добраться до первого этажа, как услышал знакомый голос и шаги, с каждой секундой становящиеся всё отчётливее. Гарри метнулся к ближайшей колонне и, затаившись, прислушался. В первые секунды он отчётливее слышал стук своего сердца, чем доносящиеся слова. Но вскоре их уже можно было разобрать.

— … первого августа… на совете преподавателей будут утверждаться кандидатуры ассистентов профессоров. Директор потребовал к этому числу подготовить заявления. Так что если ты не переду…

— Простите, профессор, — Гарри узнал и второй голос, — я мог бы отнести заявление профессору Макгонагалл уже сейчас…

— Увы, Невилл, но профессор Макгонагалл больше не директор, — вздохнула Спраут.

— А к-кто же? — голос Невилла отчего-то задрожал.

— Профессор Северус Снейп восстановлен в должности. Разве вы до сих пор не знаете? Об этом писали в «Ежедневном пророке».

— Н-нет, — выдавил Невилл. – Я только вчера вернулся из поездки. Мы с б-бабушкой навещали родню…

— В таком случае, загляни в библиотеку и попроси выпуск от 2 июля. Ты найдёшь там и другую полезную для себя информацию, — в голосе Спраут Гарри послышалась тёплая улыбка.

— Хорошо, профес… — Невилл не успел договорить, потому что раздался какой-то звук, будто что-то упало на пол. Шаги прекратились.

Директор? Ассистенты? Заявления? Гарри сжал кулаки. Снейп ему ни о чем таком не говорил, хоть Гарри и спрашивал его, не будет ли в школе каких-нибудь перемен.

— Ну-ну, дорогой! Герою, который бросил вызов Волдеморту нечего беспокоиться.

— Простите. Просто я не ожидал… я подниму учебники…

— Мы с директором уже обо всём договорились.

Гарри услышал какие-то невнятные звуки, а потом шаги возобновились.

— П-профессор Снейп разрешил мне остаться в Хогвартсе? – изумился Невилл.

— Да, именно так. А теперь отправляйся в теплицы и дождись…

Кого или чего именно должен был дождаться Невилл, Гарри так и не расслышал. Он осторожно обогнул колонну, стараясь ступать бесшумно, и посмотрел вслед удаляющимся фигурам. Когда те скрылись за поворотом, Гарри продолжил спуск в подземелья, но теперь в голове вертелись только что услышанные новости.

Неудивительно, что на первом этаже Гарри чуть не столкнулся с МакГонагалл и Флитвиком, которые обсуждали реставрацию Большого зала. Еле-еле успев спрятаться за грудой обломков, Гарри пожалел, что оставил дома мантию-невидимку.

Конечно, у него было разрешение от Снейпа, которое позволяло попасть в любой класс на законных основаниях, но при мысли, что придётся отвечать на вопросы о дальнейших планах, на душе стало погано.

И менее всего он жаждал встречи с общительным Слагхорном. Тот вполне мог предложить отправиться в Хогсмид на кружечку сливочного пива. К задушевным беседам Гарри сейчас был совершенно не склонен.

Но, кажется, обошлось. На протяжении остального пути Гарри не встретил ни души.

На счастье, дверь в кабинет оказалась открытой.

— Профессор Слагхорн? – негромко произнёс он, сделав несколько шагов вперёд.

Никто не отозвался.

Гарри выждал ещё немного и, убедившись, что, скорее всего, в классе никого нет, поспешил к шкафу, что стоял в дальнем углу.

У Гарри отлегло от сердца, когда, перебрав кипу хранящихся в шкафу старых учебников, в самом низу он увидел книгу с сильно потрёпанной обложкой. Он схватил её, положил на стоящий поблизости стол, достал волшебную палочку и, коснувшись обложки, произнёс:

— Диффиндо!

Обложка отвалилась, и Гарри, положив на стол учебник Принца-полукровки, проделал с ним то же самое. Затем Гари поменял обложки, коснулся каждой из книг по очереди и произнёс:

— Репаро!

Теперь перед ним лежали экземпляр Принца в прежнем виде и почти новый Расширенный курс зельеварения.

Гарри на цыпочках подошёл к шкафу, засунул поглубже книгу, закрыл дверцы и, стараясь ступать как можно тише, вышел из класса.

Оказавшись в коридоре, он остановился и прислушался. Откуда-то издалека доносились знакомые голоса преподавателей, но теперь Гарри точно знал, что успеет уйти незамеченным.

* * *

Гарри удалось вернуться домой ещё до обеда. Стараясь не шуметь, он поднялся по лестнице на второй этаж и тихонько миновал дверь, что вела в библиотеку. Скорее всего, Снейп был там, а встречаться с ним сейчас Гарри не хотелось, ведь тогда пришлось бы вернуть книгу немедленно. А так… у него есть ещё немного времени.

Оказавшись в своей комнате, Гарри плотно прикрыл за собой дверь. Наконец-то он мог вздохнуть с облегчением. Кажется, ему удалось осуществить затею!

Он взглянул на часы. Чуть больше полудня. А это означало, что у него есть около часа чтобы привести себя в порядок и немного полистать учебник, который он обещал вернуть перед обедом.

Гарри сбросил туфли и забрался с ногами в уютное мягкое кресло. Прохладная кожаная спинка и подлокотники приятно охлаждали разгорячённое беготнёй тело. Гарри положил учебник на колени, медленно провёл подушечками пальцев по обложке, а затем открыл его.

Надпись была на месте. Гарри внимательно присмотрелся, и его взгляд буквально впился в чёткие колючие буквы.

А потом… Гарри начал судорожно перелистывать страницы и бегло останавливаться на некоторых записях.

И тут его лоб покрылся испариной, а по спине пробежал холодок.

Как же тогда – на шестом курсе – он мог оказаться настолько слеп, чтобы не заметить очевидного! Ведь это был почерк Снейпа (и сейчас он это отчётливо видел), который трудно спутать с чьим-либо ещё. Шесть лет подряд он смотрел на этот аккуратный убористый почерк на доске, на полях контрольных, на страницах эссе, на флаконах с ингредиентами! Гарри мог признать, что со временем почерк профессора, немного изменился, но не настолько же, чтобы его не узнать вообще!

А куда смотрела Гермиона? Ведь она тоже видела ЭТО! Неужели ей отказала наблюдательность? Помнится, тогда этот почерк ей показался женским. Может быть, ей из ложной гордости просто не хотелось соглашаться с тем, что неоспоримо гениальный автор всех этих заклинаний и усовершенствованных рецептов – парень? «Кажется, мы с Роном убедили её в том, что все мальчишки недалёкие лентяи», — с усмешкой подумал Гарри.

Какая ирония! Весь шестой год, оказывается, он продолжал учиться зельям у… Снейпа! Да ещё был уверен в том, что Снейп вместе со Слагхорном в подмётки не годятся Принцу-полукровке.

Гарри выдохнул.

Как бы то ни было, расставаться с книгой было грустно. Наверное, он листает эти страницы в последний раз. Гарри казалось, что он прощался с другом, с которым раньше не расставался ни на один день. Он любил читать учебник даже перед сном, не обращая внимания на шуточки Рона. Судя по недовольным гримасам и саркастическим замечаниям, Рон ревновал Гарри к книге!

Знал бы его друг, чем был для него Расширенный курс... Но… нет! Он не говорил ему об этом тогда и тем более не скажет сейчас, когда Рон и Гермиона узнали подлинное имя Принца. Это его тайна и только его.

В этот миг взгляд Гарри упал на знакомые слова:

Просто суй им в глотки безоар

Ему показалось, что на него вылили ведро ледяной воды.

Чёрт! Он совсем забыл, что иногда настолько погружался в иллюзию общения с прежним владельцем учебника, что вдохновлялся на собственные комментарии.

К счастью, учебник Принца расписывал только он! А ведь они с Роном любили рисовать в учебниках и даже вели на их страницах переписку. Иногда упоминая и Снейпа…

Мерлин и Моргана!

Нужно срочно убрать эти записи!

Гарри достал волшебную палочку, однако все его попытки оказались тщетны. Он перепробовал все возможные заклинания. Строчки вспыхивали, казалось, они вот-вот исчезнут, однако буквально через секунду обретали прежний вид. Наконец взмокший от усилий Гарри вынужден был признать, что учебник зачарован, и всё, что попадало на его страницы, оставалось собственностью Принца-полукровки навеки.

Добравшись до последней страницы, Гарри раздражённо захлопнул книгу и ударил кулаком по подлокотнику. Извиняться перед Снейпом всё-таки придётся.

Щёки Гарри запылали, стоило ему лишь представить, что Снейп увидит его пометки. Конечно, их было не так много, но они были личными, особенно — последняя. И как теперь ему оправдываться? Что подумает Снейп?

Однако, поразмыслив некоторое время, Гарри немного успокоился.

С одной стороны, он не был готов к тому, что кто-то прочитает его записи. Но с другой… Если вспомнить всё то, о чём узнал Гарри в омуте памяти в день битвы… Снейп ведь открыл ему несопоставимо больше личного в сравнении с тем, что начеркал в учебнике Гарри.

И сейчас, уставившись на потрёпанную книгу, он впервые задумался о том, что должен чувствовать Снейп, глядя ему в глаза. Окажись на месте мастера зелий сам Гарри, он сделал бы всё возможное, чтобы больше никогда не встречаться с ним.

Но отступать было поздно... И если быть честным до конца, то нужно вернуть не только учебник, но и воспоминания Снейпа, которые Гарри спрятал дома.

* * *

Часы пробили дважды.

Пора!

Гарри судорожно сглотнул, взял в руки учебник и флакон с воспоминаниями и отправился в библиотеку, предположив, что Снейп, скорее всего, будет там. Заглянув внутрь, он увидел что мастер зелий сидит в кресле с каким-то потрепанным томом в руках.

Казалось, Гарри растерял всю решимость, потому что через несколько шагов он остановился, совершенно не представляя, с чего начать.

К счастью, Снейп уже заметил его.

— Что скажете, мистер Поттер? – Услышал Гарри вкрадчивый голос. – Выручай-комната возродилась подобно фениксу? – Снейп поднял голову, и его глаза сверкнули.

— Да, сэр. — Гарри подошёл к столу и протянул профессору Расширенный курс. Однако в следующую секунду его рука дрогнула и книга упала на пол.

— Что с вами, Поттер?

— Со мной? – переспросил Гарри. – Н-нет… Ничего, сэр.

— Тогда почему у вас такой вид? Вы принимали на ночь зелье? – требовательно спросил Снейп.

Гарри не нашёлся что сказать, и принялся разглядывать свои пальцы.

— Ну же, Поттер, отвечайте!

— Я хотел бы… попросить у вас прощения за то, что… — Гарри запнулся, с трудом подбирая слова, — что делал некоторые пометки в вашей книге. Правда, я тогда не знал, что она ваша...

— А если бы знали? — Снейп саркастично перебил Гарри. — Хотите сказать, что не делали бы этого?

— Нет, наверное... — ответил Гарри, опустив глаза.

Потом он наклонился и, подняв книгу, положил её на край стола.

Гарри чувствовал себя очень неловко. Он ненавидел оправдываться. Тем более перед Снейпом. И сейчас рад бы был этого избежать...

«Только бы он не стал листать учебник, — мысленно заклинал Гарри, увидев, что Снейп собирается раскрыть его, — всё что угодно, только бы не увидеть на лице Снейпа такой знакомой пренебрежительной ухмылки».

Кажется, боги услышали Гарри. Немного повертев учебник в руках, Снейп молча отложил его. Осталось отдать ещё воспоминания. И Гарри решил не медлить. Он полез в карман, извлекая флакон с серебристым веществом.

— И ещё, сэр. Вот, возьмите… Это тоже принадлежит вам. – Гарри увидел, как глаза Снейпа прищурились, а морщинка между бровями стала глубже. — Я не хотел, чтобы о них узнали все, и после битвы, ну, понимаете… после всего я вернулся в ваш кабинет… А потом решил всё это спрятать у себя дома, — сбивчиво бормотал Гарри. — Я знаю, что вы, возможно, просто терпите моё общество и вы, наверное, находитесь в одном доме со мной по необходимости, — Гарри поймал недоумённый взгляд Снейпа. — Но, с другой стороны, мне было бы не менее тяжело думать о том, что я…

Снейп застыл на месте. Отложив на стол флакон, он скрестил руки на груди и вцепился пальцами в локти.

— … что я... – Гарри резко выдохнул, — простите, сэр, это неважно.

— Неважно что?

— То, что я хотел сказать. Я могу идти?

— Вы не в Хогвартсе, Поттер, идите.

* * *

Северус проводил взглядом мальчишку, который вылетел из библиотеки так быстро, словно опасался, что ему в спину сию секунду бросят непростительное заклятие. Он даже дверь за собой оставил открытой, и до Северуса ещё несколько секунд доносились его стремительно удаляющиеся шаги.

Любопытно! И что же так напугало Поттера? Северус ни разу не видел, чтобы Золотой Мальчик так волновался в его присутствии.

Он за что-то извинялся, бормотал про какие-то пометки, будто они могли представлять для Северуса какую-то ценность. Редкий ученик не разрисовывал учебники. В этом нет ничего удивительного.

Однако… В голосе Поттера слышалось беспокойство. Его кисти были бледными. Он заикался. Казалось, он был готов провалиться сквозь землю, лишь бы исчезнуть с глаз долой. Немедленно!

Северус отодвинул на край стола старинную рукопись по алхимии, в которой уже не надеялся найти ключ, и решил полистать свой старый учебник. Наконец-то он вернулся к хозяину! Эта книга не только бесценна, она ещё и опасна! Никто не мог гарантировать, что какой-нибудь недоучка не наткнётся на неё случайно и не станет направо-налево экспериментировать с его заклинаниями.

Северус не держал свой учебник в руках с тех пор, как начал работать в Хогвартсе. Потёртая, обтрепавшаяся обложка, в пятнах, будто на неё ставили котёл или использовали в качестве подставки для ингредиентов. Северус даже поднёс его к носу и принюхался: он всё ещё пах зельями и… пылью.

Снейп положил книгу на стол и, взял в руку волшебную палочку. С каждым взмахом она открывалась на тех страницах, где были сделаны пометки чужой рукой. И все они принадлежали Поттеру – его почерк он не перепутал бы ни с одним другим.

Северус вряд ли когда-нибудь мог предположить, что однажды собственный школьный учебник увлечёт его сильнее, чем анализ химических формул редких зелий. Заметки Поттера на полях вступили в бескомпромиссную борьбу с его собственными записями. С середины учебника некоторые страницы стали напоминать карты военных действий: поверх парящих строк Северуса сделанных чёрными чернилами, ложились синие строчки, нацарапанные округлым почерком Поттера. Если хорошенько приглядеться, можно разобрать и то, и другое. Добравшись до страницы с инструкциями по приготовлению Напитка Живой Смерти, Северус оторвал взгляд от книги и задумался.

Поттер стал хорошим учеником сразу, как только Снейп перестал вести Зелья. Сколько бы он ни пытался вдолбить в голову этого упрямца элементарные понятия, результаты оказывались плачевными. А как только в руки мальчишки попал его учебник, по школе распространились слухи о невероятной одарённости Поттера.

Вспомнить хотя бы его первый урок у Слагхорна! Всего лишь один урок, и о сваренном гриффиндорцем Напитке Живой Смерти принялись слагать легенды.

Хм... А вот и разгадка. Рядом с усовершенствованной инструкцией Снейп увидел подпись:

Спасибо, Принц! Благодаря тебе я выиграл Felix Felicis

Через несколько глав была найдена ещё одна отгадка к бесконечным ребусам, которыми удивлял его Поттер весь шестой курс, потом ещё и ещё…

Пролистывая страницу за страницей, Северус добрался до конца учебника и от изумления поднял брови. Разве могло ему прийти в голову, что Поттер назовёт его бумажное alter ego – другом?!

Отложив в сторону учебник, Северус поднялся и подошёл к окну. Распрямив затёкшие плечи, он оперся ладонями о подоконник и вдохнул пряный аромат трав, который ветер принёс из близлежащего парка. Сейчас он смотрел на медленно плывущие облака, позволяя глазам немного отдохнуть, а мыслям собраться.

Что же заставило Поттера вообще заговорить о книге? И не просто заговорить, а ещё захотеть вернуть её. Почему ученик, единственной любимой книгой которого все годы учёбы, судя по всему, был «Квиддич сквозь века», вдруг полюбил старый скучный учебник? Причём настолько, что чуть ли не выучил наизусть. Лучший пример тому — случай с Уизли и заклинание, которое мальчишка бросил в Малфоя.

Тогда негодник-Поттер проигнорировал его требование вернуть книгу.

А что же заставило его сделать это сейчас?

21 июля, 1998

Гарри проснулся от громкого уханья совы. Он потянулся за очками и, надев их, разглядел на подоконнике серый растрёпанный комок: сову Рона Гарри не перепутал бы ни с какой другой.

Вылезать из постели совсем не хотелось. Накануне, ложась спать, Гарри раскрыл настежь окна, но за ночь погода испортилась и теперь в комнате было холодно и сыро. К тому же ночью Гарри почти не спал. Зелье, что дала мадам Помфри, действительно оказалось слабым, но обращаться за новым? Колдомедик и без того была убеждена, что ему необходимо восстановление, не хватало ещё рассказать ей о красочных кошмарах, преследующих его каждую ночь! Нет, ложиться в Мунго Гарри не собирался.

«Может быть, обратиться за помощью к Снейпу?» — эта мысль уже не раз приходила ему в голову. Тем более что в последнее время мастер зелий большую часть дня проводил в лаборатории, а не в библиотеке.

Три дня назад Снейп церемонно спросил его разрешения воспользоваться лабораторией, объяснив, что хочет проверить несколько редких рецептов. Конечно же, Гарри заверил профессора, что тот может располагать лабораторией по своему усмотрению. И вот теперь Снейп расставался со своими котлами только для того, чтобы пообедать и поужинать.

Итак, решено. Гарри сегодня же попросит приготовить ему зелье. Он был совершенно уверен, что Снейп не станет кудахтать над ним и уговаривать лечь в больницу!

Ободрённый этой мыслью, Гарри встал, накинул на себя халат и подошёл к окну. Сычик сердито посмотрел на него и протянул лапку. Гарри отвязал маленький серый слегка отсыревший конверт, внутри которого обнаружилась записка.

Привет, Гарри!

Рон очень хотел бы тебя увидеть и извиниться за то, что стал зачинщиком ссоры. Может быть, встретимся у тебя?

Гермиона

Внезапно Гарри посетила мысль, что если бы Гермиона была анимагом, то её формой стала бы сова. Уж слишком часто ей приходилось исполнять роль посредника между ним и Роном.

Конечно же, Гарри радовала предстоящая встреча с друзьями, оставалось только определиться с местом. Дом на Гриммо не подходил - не хватало только Рону увидеть здесь Снейпа! Гарри не хотелось снова выслушивать его бредни по этому поводу. Всё-таки Рон иногда бывал страшно упрямым. Надо же было ему вбить себе в голову, что Снейп продолжает всех обманывать! Гарри совершенно не представлял себе, как его разубедить. Какие бы аргументы он ни приводил, Рон стоял на своём: «Люди не меняются, Гарри! Снейп был ублюдком и остаётся им!» В такие минуты Гарри казалось, что он слышит своего крёстного.

Поэтому будет лучше, если они вообще не станут говорить о Снейпе. А значит, им следует встретиться на «нейтральной» территории. Может быть, в кафе Фортескью или у мадам Розмерты? Пожалуй «Три метлы» подойдут лучше всего. Всё-таки там самое лучшее сливочное пиво, а то в последнее время Гарри уже начал забывать его вкус.

Гарри улыбнулся, быстро написал ответ и отпустил сову.

Через некоторое время Сычик вернулся уже с новой запиской:

Хорошо. Будем ждать тебя в пять в "Трёх мётлах».

Гермиона

Тон послания показался Гарри немного сухим. Может быть, друзья обиделись на то, что он не пригласил их к себе? «Ничего, в следующий раз мы встретимся здесь», — успокоил он себя. Первого августа Снейп официально станет директором Хогвартса и вернётся в замок. А пока лучше избегать острых углов, а Снейп сам по себе один большой острый угол! Гарри улыбнулся каламбуру, однако на душе было неспокойно. Возможно, его ожидает непростой разговор. Если Гермиона не спросила сейчас, почему Гарри предлагает встретиться в Хогсмиде, то это вовсе не означает, что она промолчит при встрече.

* * *

К четырём часам дня Гарри уже был собран. Сегодня он решил одеться так, чтобы не провоцировать своего домового эльфа. Каждый раз, когда Гарри выходил из дому, нацепив по привычке старую одежду, большая часть которой принадлежала ещё Дадли, Кричер принимался недовольно ворчать и бросать на него укоризненные взгляды.

Поэтому утром Гарри отправился в ближайший маггловский магазин, где купил чёрные джинсы и две рубашки.

После мешковатых вещей, в которых он расхаживал всё лето, в новой одежде Гарри чувствовал себя немного непривычно. Милая девушка продавец настояла на том, чтобы он взял именно этот размер, хотя Гарри казалось, что новые брюки слишком плотно сидят на бёдрах. Он пытался было протестовать, но его категорически заверили, что все парни его возраста сейчас носят джинсы по фигуре и вообще он выглядит превосходно.

Когда же он наконец сдался, она протянула ему шёлковый платок:

— Он чудесно подчеркивает цвет ваших глаз, — воскликнула она и взяла обещание, что в следующий раз, когда Гарри решит обновить гардероб, он непременно зайдёт к ним.

Сейчас он пристально вглядывался в собственное отражение. На нём были чёрные вельветовые джинсы, которые плотно облегали бёдра, кожаный ремень с пряжкой в виде серебряной змеи с изумрудными глазками (его он нашёл в одном из шкафов на втором этаже), чёрная рубашка, куртка и зелёный шёлковый шейный платок с серебряным кантом. Гарри не мог отрицать того, что наряд ему идёт, только вот друзья, наверное, будут удивлены.

Пожав плечами, Гарри отвернулся от зеркала и вышел из комнаты.

Спускаясь по лестнице, он сунул руку в карман, желая убедиться, что не забыл список ингредиентов, в том числе для зелья сна без сновидений, который дал ему Снейп.

Снаружи было сыро. Порыв ветра швырнул в лицо мелкие, не по-летнему холодные капли и, сойдя с крыльца, Гарри поспешил аппарировать в Хогсмид.

До встречи с друзьями оставалось ещё немного времени, и Гарри решил пройтись по лавкам, тем более что здесь дождя не было. Он купил яблочный пирог и лакричные конфеты в кондитерской, фунт зрелого Чеддера в бакалее, три последних выпуска Квиддичного обозрения, а потом отправился в аптеку.

Там долго задерживаться не пришлось: хозяин лавки быстро нашёл всё, что нужно, хотя список был внушительным. Не прошло и десяти минут, как Гарри нагруженный свёртками и пакетами покинул аптеку и отправился в таверну мадам Розмерты.

Когда он вошёл, пяти ещё не было. Он огляделся в поисках свободного столика, намереваясь подождать друзей, однако увидел Гермиону, которая радостно махала ему из дальнего угла.

Гарри стал аккуратно пробираться между столиками, стараясь не зацепить пакетами никого из посетителей: в это время там становилось довольно людно. Приблизившись к месту, где сидели Рон с Гермионой, Гарри заметил, что Рон пристально его разглядывает. И чем ближе он подходил, тем больше округлялись глаза друга.

— Привет! — сказал Гарри, садясь и стараясь компактно сложить свои вещи на соседний стул.

— Привет! — ответила Гермиона и добавила: — Ты сегодня выглядишь ... ммм... нарядно.

— Да уж, — фыркнул Рон, — тебя прямо не узнать, дружище! Обчистил шкафы Регулуса? И платок, вижу, слизеринский. О-о-о! Смотрите, какая пряжка. — Лицо Рона отчего-то сделалось красным. — Эй, друг, ты часом не заболел?

От неожиданности Гарри остолбенел, но не нашёлся, что на это ответить.

Гермиона постаралась разрядить напряжённую атмосферу:

— Рон! Ты что? Смотри, как Гарри идёт этот цвет и ремень очень красивый.

— Да уж! Вижу, наш друг совсем забыл, что он выпускник Гриффиндора.

— Ну уж извини, дружище, — попробовал отшутиться Гарри, — оставил свою алую с золотом мантию дома. Понимаешь, совсем журналисты замучили, а мне хотелось бы сохранить инкогнито.

К сожалению, оказалось, что Рон сегодня шуток не понимал:

— По мне, так лучше терпеть журналистов, чем выглядеть как слизеринский слизняк! – выкрикнул он, привлекая внимание посетителей.

Терпение Гарри начало иссякать:

- Если ты хотел встретиться, чтобы продолжить общаться в таком же тоне, то я не намерен это терпеть, — сказал он, поднимаясь из-за стола.

Гермиона вцепилась в его руку.

— Гарри, пожалуйста, сядь! Рон не хотел тебя никак задеть. Ведь правда, Рон? — она требовательно посмотрела на Уизли, и тот, повинуясь её рассерженному взгляду, нехотя кивнул.

Гарри опустился на стул, но радостное настроение исчезло.

Некоторое время они молчали, а потом Гарри сказал:

— Гермиона написала, что ты собирался что-то сказать мне?

— Вообще-то да, но мне интересно было посмотреть, как ты живёшь... А, кстати, почему ты не захотел, чтобы мы встретились на Гриммо? — в голосе Рона звучало подозрение.

Гарри на секунду замялся. С одной стороны, ему не хотелось говорить правду, но с другой – врать, особенно после такого «тёплого» приёма, он считал для себя унизительным. Поэтому подумав ещё немного, он сказал, глядя прямо в глаза Рону:

— Понимаешь, я сейчас там живу не один. Снейпа выписали из Мунго, но ему нужен покой и должный уход, поэтому я предложил ему пожить немного у меня, пока он не вернётся в Хогвартс...

По мере того как Гарри говорил, глаза Рона всё больше округлялись, а при последней фразе чуть не вылезли из орбит. Сейчас он напоминал дракона, перед глазами которого был враг и которому запретили плеваться огнём. Несколько секунд Рон, казалось, был не в состоянии сказать ни слова. Он открывал и закрывал рот, а из горла вырывались хрипы. Потом он повернулся к Гермионе и, кое-как совладав с голосом, спросил:

— Гермиона! Я что-то не понял... Я ослышался или Гарри и вправду сказал, что живёт сейчас со Снейпом?

Гермиона, которая выглядела не менее растерянной, судорожно кивнула, но Гарри опередил её:

— Нет, Рон, ты не ослышался. Я действительно пригласил на Гриммо Снейпа, и сейчас он живёт у меня, — чётко повторил Гарри, не отводя взгляда от безумных глаз Уизли.

— Гарри! А можно узнать, зачем ты это сделал? — осторожно спросила Гермиона.

Не успел Гарри ответить что-либо, как Рон вскочил из-за стола, схватил Гарри за воротник и прорычал:

— Я тебе скажу, Гермиона, почему! Потому что у него крыша поехала. Разве ты не видишь — он свихнулся! — Бросив взгляд на пакеты с именем хозяина аптеки, он прохрипел. — Вот уже и покупки таскает для Снейпа. Точно — домовой эльф! Я не удивлюсь, если он ему ещё и готовит, и кофе в постель подаёт!

Гермиона, видимо, пыталась что-то возразить, но лишь молча открывала и закрывала рот как выброшенная на берег рыба, а Рон продолжал вещать, всё больше повышая голос:

— Ну, давай, дружище, признавайся, что всё так и есть. Вот уже ошейник слизеринский на тебе. — Рон дёрнул за кончик платка на шее Гарри.

Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Гарри. Он схватил Рона за запястья, пытаясь оторвать от себя.

— Заткнись! — прошипел Гарри, — Или я за себя не ручаюсь!

— Вот до чего дошло? Ты уже готов из-за этого сальноволосого ублюдка ударить друга? Давай, ударь, не стесняйся! И я скажу Джинни, что ты подался в геи.

Услышав это, Гарри потерял над собой контроль. Он рывком высвободился из захвата Рона и со всех сил ударил его кулаком в скулу. Гермиона пронзительно закричала. От ярости Рон побелел, сжал зубы и со всего маху заехал Гарри в челюсть.

В следующую секунду бывшие друзья с ожесточением смотрели друг на друга. Глаз Рона начал заплывать, а из рассечённой губы Гарри потекла кровь. Не говоря ни слова, Гарри достал из заднего кармана брюк платок, прижал его ко рту и, схватив пакеты, вылетел из паба.

Несколько секунд Гермиона смотрела на Рона, а потом, бросилась вслед за Гарри, но оказалось, что тот уже аппарировал.

Вот он снова на пороге своего дома.

Гарри опустил пакеты на крыльцо и, присев на холодные каменные ступеньки, уткнулся лбом в колени.

Пожалуй, так мерзко он себя ещё никогда не чувствовал. Хотелось зажмуриться, заткнуть уши, забыть те несправедливые, оскорбительные слова, которые бросил ему в лицо лучший друг. Но нет. Память снова и снова подсовывала ему то «домового эльфа», то «слизеринский ошейник», то «в геи подался»! Выкрики Уизли сливались в чудовищную какофонию, от которой раскалывалась голова. Хотелось сбежать на край света — туда, где никто не знает, что Победитель Волдеморта — извращенец.

Увы, теперь это невозможно. Рон орал так, что его вопли уже с первых секунд привлекли внимание всех без исключения посетителей «Трёх мётел». Можно себе представить, какой скандал поднимет теперь «Пророк».

Гарри казалось, что заинтересованные взгляды раскалёнными стрелами впиваются в его спину, а возбуждённый шёпот опутывает серой липкой паутиной. Он помнил горящие сладострастным любопытством глаза невольных свидетелей ссоры. Почему-то вспомнился второй курс, вылазка в запретный лес и плотоядное потомство Арагога. Что ж, завтра магическую общественность ждёт роскошный пир, а Гарри предстоит стать на нём главным блюдом. «Ты живёшь со Снейпом?!» — Уизли не слышал разве что глухой! Можно не сомневаться, обыватели не успокоятся, пока не перемоют ему всех костей, не обсосут самые пикантные подробности.

И всё же… Гарри не жалел ни о том, что пригласил Снейпа в свой дом, ни о том, что сказал друзьям правду, ни о том, что ударил Уизли.

Возможно, он не сделал бы этого для Снейпа, которого знал до первого мая, до Визжащей хижины, до омута памяти… Но… Снейп — предатель и убийца, чужой, непонятный, тёмный маг — для Гарри и впрямь умер в ту ночь. После битвы он пришёл за человеком, который столько раз спасал и охранял его, за тем, кто в последнюю минуту своей жизни просил: «Взгляни на меня…".

Этого Снейпа Гарри предать не мог. «А если ты можешь помочь, но в угоду кому-то не делаешь этого, — думал Гарри, сжимая кулаки, — это самое настоящее предательство, и никто не убедит меня в обратном».

Но странная вещь! Сколько бы Гарри ни говорил себе, что поступил правильно, что сделал всё, что мог, пытаясь объяснить друзьям свой поступок, на душе было мерзко. Ноги словно налились свинцом, сердце бешено колотилось, а горло сдавило так, что трудно было вдохнуть.

Гарри оторвал голову от коленей и, сняв очки, потёр глаза. Внезапно налетевший порыв ветра показался Гарри ледяным. Нужно идти в дом. В гостиной горит камин, а в баре есть отличный виски, но вряд ли от этого ему станет теплее…

Гарри надел очки и зябко поёжился, обнимая себя за плечи.

Через несколько минут он заставит себя подняться, достанет волшебную палочку и войдёт. Но всё это будет чуть позже, а пока он просто посидит…

Забавно, теперь все будут считать, что он живёт со Снейпом. Но только Гарри знает, что в этом доме его никто не ждёт. Говорить здесь можно разве что со стенами. Домовой эльф не в счет. А Снейп… Гарри его почти не видит. Когда они случайно встречаются в коридоре или за ужином, их общение сводится к нескольким банальным, ничего не значащим фразам, а потом Снейп под каким-нибудь предлогом быстро уходит. Впрочем, Гарри и не рассчитывал на общество профессора, которого, похоже, кроме книг и котлов вообще ничего не интересует, и меньше всего ему нужен Гарри Поттер. Но через десять дней Снейп вернётся в Хогвартс, и тогда ему не с кем будет даже поздороваться.

Снова налетел ветер, ероша волосы и нахально забираясь под куртку. Время от времени принимался моросить дождь. От свинцовых туч стало совсем темно, хотя сейчас, наверное, около семи, и до сумерек ещё далеко.

Клацая зубами от холода, Гарри поднялся со ступеньки, взял пакеты и, открыв дверь, медленно переступил порог своего дома.

В холле он встретил Кричера и попросил отнести пакеты с ингредиентами профессору Снейпу. Когда домовик поклонился, забрал покупки и исчез, Гарри поплёлся к себе в комнату, желая поскорее снять сырую одежду, принять горячий душ и упасть в постель. Однако, едва Гарри успел закрыть за собой дверь, перед ним снова появился эльф:

— Хозяин! Кричер выполнил ваше поручение…

— Спасибо, Кричер, — перебил его Гарри, пряча окровавленный платок в карман, — можешь быть свободен.

— Извините, хозяин, но это не всё, – домовик угрюмо посмотрел ему в глаза. - Профессор Снейп просит вас немедленно явиться к нему. Он ждёт в лаборатории.

От неожиданности Гарри замер.

— А п-профессор не сказал для чего? – пробормотал он.

— Нет, хозяин! – проскрипел эльф. – Хотя Кричер внимательно слушал и ничего не пропустил.

Гарри кивнул домовику, и тот, щёлкнув пальцами, исчез.

"Мерлин бы побрал Снейпа! – Гарри выругался себе под нос. — Ну почему именно сейчас? Неужели Кричер успел ему рассказать, что видел мою разбитую губу? Хотя вряд ли в обязанности эльфа входит докладывать гостям о том, как выглядит хозяин дома. Но если не это, тогда что? Может быть, аптекарь что-то перепутал, а я даже не удосужился проверить, всё ли в порядке?!» — При этой мысли Гарри стало не по себе. Меньше всего ему хотелось, чтобы Снейп снова принялся выговаривать, какой он никчемный, невнимательный и безответственный разгильдяй!

Едва не шипя от досады, Гарри пошёл в ванную, открыл кран с холодной водой и постарался смыть запёкшуюся кровь с подбородка. Второпях он проехался по губе и вздрогнул от резкой боли. Чёрт! Взглянув на своё отражение в зеркале, он выругался. Едва затянувшаяся ранка открылась, и снова пошла кровь. Ну и пусть! Какая разница! Можно подумать, Снейпу есть до него дело.

Раздраженно выхватив из кармана измятый, весь в кровавых разводах платок, Гарри приложил его ко рту, решительно вышел из спальни и только на лестнице вспомнил об исцеляющих чарах. Но было уже поздно: его палочка осталась в спальне.

Войдя в лабораторию, он увидел Снейпа, на котором была знакомая чёрная рабочая мантия. Мастер зелий стоял перед котлом, спиной к Гарри. В одной руке у него был хронометр, а другой он через равные промежутки времени что-то бросал в кипящую смесь. Помещение наполнял горьковато-пряный аромат трав. От этого запаха исходили умиротворение и покой. «Что это такое варит Снейп?» – удивлённо подумал Гарри, застыв на пороге и, невольно прикрыв глаза, поддаваясь очарованию аромата.

Однако долго наслаждаться ему не пришлось. Вероятно, Снейп услышал шаги Гарри, потому что, не поворачиваясь к нему, сказал:

— Сядьте, Поттер! Я скоро закончу.

Гарри вздрогнул от неожиданности, неуверенно подошёл к креслу и сел, вцепившись одной рукой в подлокотник; другой он продолжал удерживать около разбитой губы платок, который в пору было выжимать.

Он по-прежнему пытался понять, зачем его позвали, но голос Снейпа звучал бесстрастно и по его интонациям совершенно невозможно было догадаться, о чём пойдёт речь. Поэтому, поддавшись расслабляющему действию аромата, Гарри просто начал наблюдать за действиями мастера зелий.

Вскоре точные, быстрые, уверенные движения рук Снейпа загипнотизировали его. Гарри буквально впился в них взглядом. Кисти Снейпа были узкими, но не костлявыми, пальцы длинные, но не чрезмерно, от них исходила сила, но не резкая, не грубая, а ещё эти руки показались Гарри удивительно умными. Почему раньше они напоминали ему пауков?! Внезапно Гарри захотелось коснуться этой руки, медленно провести пальцами по тыльной стороне кисти, коснуться подушечками запястья, ощутить биение пульса под тонкой бледной кожей, а потом прижаться к чуть выступающей голубоватой вене губами…

— Мистер Поттер! — негромкий голос Снейпа прозвучал в ушах Гарри, как раскат грома, резко и безжалостно вырывая его из мира грёз. — Объясните, откуда на аптечном пакете взялось пятно крови? – продолжил мастер зелий, к счастью для Гарри по-прежнему глядя в котёл и давая ему время принять невозмутимый вид.

— Это моя кровь, сэр, — тихо ответил гриффиндорец, не придумав ничего лучше, чем сказать правду.

— Ваша?! — изумился Снейпа. — И как она туда попала, позвольте узнать? – спросил он, резко поворачиваясь к Гарри, однако удивлённое выражение быстро исчезло с его лица, когда он увидел, что Гарри прижимает к губам окровавленный платок. — Да не вскакивайте вы, сядьте быстро! — повысил голос Снейп, заметив, что гриффиндорец порывается встать. — Похоже, вы не можете и дня прожить без того, чтобы не вляпаться в неприятности, – проворчал он, но уже спокойнее, подходя к Гарри, который, несмотря на запрет, поднялся и теперь стоял словно вкопанный. — Вы плохо слышите? Быстро сядьте, я посмотрю, что там у вас, — прошипел он, приближаясь к нему почти вплотную.

Гарри сделал шаг назад и, потеряв равновесие, упал в кресло, глядя на Снейпа расширенными от страха глазами. «Что, чёрт побери, он собирается делать?» — мелькнула паническая мысль.

Но Снейп больше не предпринимал никаких действий, а просто внимательно смотрел на растерянного гриффиндорца.

— Магические дуэли уже не в чести, Поттер? — ухмыльнулся Снейп, подойдя ещё ближе и наклоняясь к нему.

От мантии мастера зелий исходил тот же пряный аромат, но теперь он ощущался гораздо сильнее. И, странно, если ещё минуту назад он действовал на Гарри расслабляюще, то сейчас его тело охватил непонятный жар, от которого приподнялись волоски на затылке.

Тем временем Снейп наклонился ещё ниже и, аккуратно взяв Гарри за подбородок, приподнял голову.

— Маггловские методы? – спросил Снейп, а потом резко убрал руку и, отойдя в сторону, добавил: — Посидите здесь. Я приготовлю заживляющую мазь. Это займёт несколько минут, а пока держите это. — Снейп достал из кармана мантии чистый платок. — И с кем же вы подрались?

— Не важно. — Гарри пожал плечами, стараясь успокоить отчего-то сбившееся дыхание и говорить непринуждённо.

— Тогда, может быть, вы назовёте причину?

— М-мы, — Гарри замялся, — мы не сошлись во взглядах по одному вопросу. – «Было бы забавно, — подумал он, — если бы Снейп решил задать уточняющий вопрос и услышал, что я подрался из-за него».

Однако в дальнейшие расспросы профессор погружаться не стал. Он быстро разложил на столе все необходимые ингредиенты, часть которых находилась в пакетах, что принёс Гарри, и погрузился в процесс приготовления заживляющего средства, видимо, решив не прибегать к исцеляющему заклинанию.

В лаборатории воцарилось молчание.

Через некоторое время, на протяжении которого Гарри старался не смотреть на Снейпа, он услышал:

— Итак, мазь готова, — сказал Снейп, подходя к креслу. В руке он держал небольшой стеклянный сосуд с широким горлышком, в котором было около унции желеобразной массы — совершенно прозрачной и с ярким медовым запахом.

"О, Мерлин! Он собирается лечить меня сам?!"

Эта мысль поверла Гарри в ужас.

С некоторых пор он стал ловить себя на том, что Снейп рождает в нём странные мысли и фантазии. Голос, взгляд, руки мастера зелий вызывали у него состояния, похожие на бред, на болезненное наваждение. Стоило Снейпу приблизиться, и Гарри окутывал сладкий морок. Ему хотелось коснуться этих бледных рук, зарыться пальцами в длинные блестящие волосы, медленно провести языком по тонкому изгибу губ, проникнуть глубоко в рот, стать единым целым... О том, что произойдёт, если Снейп сам дотронется до него, Гарри боялся даже подумать. Он страшился выдать себя, страшился увидеть на суровом лице гримасу отвращения. Хотя скоро все и так узнают, что он извращенец. А Снейп ведь тоже читает «Ежедневный Пророк». Но если этому суждено случиться, пусть это будет не сейчас!

— Простите, сэр, — торопливо пробормотал Гарри. — Дайте мне эту мазь, и я сам нанесу её... я пойду в ванную... я справлюсь, — голос звучал так, будто Гарри растерял остатки самообладания. Дрожащей рукой он потянулся к сосуду, который держал Снейп. Он был готов схватить снадобье и бежать от Снейпа как можно быстрее и дальше, лишь бы тот не прикасался к нему.

— С чем именно вы собрались справляться в ванной? — Снейп пристально посмотрел в глаза Гарри, а потом взгляд профессора медленно скользнул по его телу вниз.

Щёки Гарри вспыхнули.

— Чего вы так боитесь? — вкрадчиво спросил Снейп. – Во-первых, с этим средством нужно быть предельно осторожным: если в него попадёт хоть капля крови с ваших пальцев, его останется только выбросить, а во-вторых, я сделаю это аккуратнее, потому что у вас до сих пор дрожат руки.

Снейп решительно наклонился к Гарри, который что есть силы вжался в спинку кресла. Мастер зелий усмехнулся и, приподняв голову Гарри за подбородок, зачерпнул мазь и подушечками пальцев аккуратно дотронулся до уголка рта. Гарри сжался, как пружина, а потом резко дёрнулся, отворачивая голову и крепко зажмуривая глаза.

— Неужели это так больно, Поттер? – прозвучал мягкий, обволакивающий его сознание голос. — Расслабьтесь, я не собираюсь вас пытать.

Сделав над собой неимоверное усилие, Гарри повернул голову обратно и теперь уже сам приподнял подбородок. Снейп вновь склонился над ним, поднёс пальцы с мазью к губам и аккуратно коснулся ранки. Гарри сдержал очередной порыв дёрнуться, потому что первое прикосновение было болезненным, но как только Снейп мягкими лёгкими движениями стал втирать мазь, боль прошла. Через несколько секунд мастер зелий склонился над ним ещё ниже, и Гарри… сдался. Прикрыв глаза, чтобы не смотреть на Снейпа в упор, он позволил томительной, жаркой волне захватить себя. Странный восторг наполнял каждую клеточку его тела, туманил рассудок и увлекал в бездну непонятных, пугающих ощущений, однако сопротивляться ему он не мог и не хотел. Через мгновенье его губы непроизвольно приоткрылись, поощряемые настойчивой мягкостью кончиков пальцев мастера зелий. Так до него не дотрагивался ещё никто: ни один поцелуй с Чанг или Джинни не шёл ни в какое сравнение с тем, что ощущал Гарри от лёгких касаний Снейпа. По его телу прошла волна дрожи — это было так тонко, сильно, сладко…

И в то же время — как стыдно! Что о нём подумает Снейп?

Уютное мягкое кресло, в котором сидел Гарри, с каждой секундой всё больше и больше превращалось в орудие изощрённой пытки: Гарри не мог вырваться, но и терпеть становилось всё невыносимее, потому что тело предательски отвечало на каждое движение пальцев Снейпа. А тот, казалось, не собирался останавливаться. Ещё мгновение, и Гарри просто взорвётся от смущения, удовольствия, стыда и… возбуждения. Ему хотелось вырваться и бежать, бежать скорее, лишь бы Снейп ничего не заметил. А ещё эти узкие брюки...

Гарри зажмурился, изо всех сил стараясь сохранить хотя бы подобие спокойствия. Наконец, когда он уже отчаялся получить свободу, процедура прекратилась. Гарри открыл глаза и с ужасом обнаружил, что Снейп пристально смотрит на пряжку его ремня и, о Мерлин, чуть ниже. Щёки, шею и всё тело Гарри словно обожгло огнём. От одного такого взгляда он был готов провалиться сквозь землю. Он ожидал насмешки, презрения, язвительного замечания, но… в следующую секунду Снейп отнял пальцы от губ Гарри и резко сказал:

— Вы свободны, Поттер. Зелье вам принесёт после ужина Кричер.

Тщетно борясь с дрожью, которая сотрясала его, Гарри поднялся и, пробормотав какие-то слова благодарности, вскочил и опрометью бросился вон из лаборатории.

* * *

Северус проводил глазами убегающего Поттера.

"Чёрт, кажется, я забылся», — прошептал он, пытаясь стряхнуть овладевшее им наваждение. Гладкая кожа, яркие припухшие губы, огромные широко распахнутые изумрудные глаза, которые казались ещё более яркими на фоне чёрной рубашки Поттера, и он… не сдержался. Впервые за много лет самообладание, которым он так гордился, изменило ему. Он забылся, как одержимый гормонами подросток, и, наплевав на всё, позволил своим пальцам насладиться внезапно возникшим миражом.

Впервые, с тех пор как Северус очнулся в больнице св. Мунго, он почувствовал себя живым. Ведь жить значило не только видеть, ходить и дышать, но — и это, наверное, самое главное - чувствовать. А он, кажется, давно забыл об этом. Забыл настолько, что даже не предполагал, что простые прикосновения заставят его отреагировать определённым образом. Нет, их обоих. И если его собственная реакция хоть и удивила Северуса, но всё же была объяснима, то очевидное возбуждение Поттера потрясло его.

Нет, ошибки быть не могло. Находясь на таком близком расстоянии, сложно было не заметить очевидного.

И что теперь прикажете с этим делать?!

* * *

В этот вечер Северус дольше обычного засиделся в библиотеке; он расположился в кресле, собираясь познакомиться с любопытным справочником по ядам, что нашёл у Блэков. В какой-то миг он поймал сам себя на том, что уже по которому разу пролистывает одни и те же страницы, неизменно возвращаясь к началу, и не может сосредоточиться на чтении. Его мысли уносились далеко, а маленький потрёпанный том с пожелтевшими страницами, который едва удерживали пальцы, неизменно вновь и вновь оказывался на коленях или на мягком подлокотнике.

Кажется, только сейчас Северус начинал осознавать, что, находясь уже какое-то время в этом доме, он впервые за долгое время войны и двойных игр постепенно начинает чувствовать себя человеком, а не машиной по выполнению приказов. Он настолько привык постоянно носить непроницаемую маску, что сам начал удивляться своим непроизвольным реакциям на происходящее, продиктованным его постепенно вырывающимся наружу "хочу", которое не задавливалось бесконечным "надо". Наличие прекрасной библиотеки и отлично оснащённой лаборатории возбуждали его любознательность. Отдыхая от поисков, он даже начал экспериментировать с зельями, и его опыты уже стали приносить свои плоды. Но было нечто, беспокоившее его даже больше, чем загадки почившего Дамблдора.

Нетрудно догадаться, что источником тревог снова стал Гарри Поттер, заставлявший Северуса копаться в себе и в своих чувствах к мальчишке. Теперь, когда Северус был освобождён от необходимости постоянно бороться за его жизнь, эта потребность стала действительно насущной.

Однажды он поймал себя на мысли, что выдерживать взгляд этих зелёных глаз ему становится всё сложнее. Хотелось прошипеть: «Прекратите разглядывать меня, Поттер!», но вместо этого Северус сам на какие-то считанные секунды окунался в его глаза. Эта зелень когда-то — много лет назад - стала для него зельем — любовным напитком, ядом, к которому он так и не смог найти антидот.

Не раз, резко отводя взгляд от притягивающих его как магнит глаз, Северус думал о том, что, возможно, ему лучше вернуться в Хогвартс, потому что перспектива видеться с Поттером каждый день беспокоила всё больше и больше.

"Я не влюблённый идиот, — думал Северус, — чтобы играть с Поттером в гляделки». И, действительно, cейчас, когда в одной из хранящихся в лаборатории книг он нашёл оставленную Фламелем бумагу, самое время покинуть этот дом.

Что ж, решено! Он сделает это завтра утром.

Северус решительно встал и подошёл к окну. Затем он достал из кармана мантии пожелтевший пергамент. Саркастическая усмешка тронула его губы. Если бы он знал, что пресловутый «ключ» окажется любовным сонетом, он не потратил бы на поиски и секунды! Наверное, Фламель на старости лет выжил из ума.

Северус хотел было ещё раз пробежать глазами по пергаменту, но передумал и с досадой засунул его в карман.

Итак, завтра же он возвращается в свой дом в Паучьем Тупике.

Выйдя из библиотеки, Северус уже собирался идти спать, как вдруг услышал какой-то странный шум. Выхватив палочку, он прислушался. Кажется, звуки стали громче. Похоже, они доносились откуда-то неподалёку: скорее всего, из комнаты, находящейся на этом же этаже. Северус немного постоял, прислушиваясь и пытаясь понять что происходит. Отчётливо различались звуки шагов, которые перемежались с глухими ударами и резкими вскриками. Складывалось впечатление, будто кто-то в полной темноте мечется по комнате, то и дело натыкаясь на мебель. Вдруг что-то зазвенело, и по коридору пронёсся сквозняк, словно ветер распахнул плохо прикрытое окно. От этого звука Северус вздрогнул, но уже через мгновение всё стихло. Старый дом погрузился в тишину.

Однако напряжение не отпускало. В воцарившемся безмолвии не было ничего успокаивающего — напротив, теперь нервы Северуса были напряжены до предела. Ещё крепче сжав в руке палочку, он направился в ту сторону, откуда раньше доносился шум. Пройдя несколько шагов по коридору, Северус остановился около двери, из-под которой ощутимее всего тянуло прохладой. Это была комната Поттера.

А если это ошибка? Как он объяснит своё появление посреди ночи в спальне мальчишки, особенно после вечернего инцидента с заживляющей мазью? "Чёрт, это будет непросто", — пробормотал он.

Ещё немного посомневавшись, Северус всё же решился и постучал. Ответа не последовало. Ощущая, как с каждой секундой растёт тревога, он постучал ещё раз — на сей раз громче. И снова в ответ — тишина. Северус взялся за ручку и обнаружил, что дверь заперта. В это же время из-за двери послышался какой-то грохот, будто упало что-то тяжёлое. Не медля больше ни секунды, Снейп произнёс отпирающее заклинание. Дверь поддалась, и он шагнул внутрь, едва не споткнувшись о лежавший у самого входа бронзовый подсвечник на высокой ножке.

В просторной комнате было темно, и только слабый свет луны бросал бледные блики на покрытый ковром пол. Шепнув "Lumos", Северус разглядел разобранную постель. "Пустую", — отметил он, делая несколько шагов вглубь, и тут же застыл, увидев распахнутое настежь окно и в нём угольно-чёрный силуэт, отчётливо выделявшейся в голубоватом сиянии. Стряхнув оцепенение, Северус швырнул палочку на пол и бросился вперёд, хватая Поттера за бёдра, рывком стаскивая его с подоконника. От осознания того, что он едва успел, на лбу выступил холодный пот. Задержись он чуть дольше в библиотеке...

Чувствуя, как его захватывает ярость, Северус впился пальцами в плечи Поттера. Он был готов убить дурака собственными руками. Для того ли он угробил столько лет жизни, чтобы этот кретин в один прекрасный миг выбросился из окна. Он уже открыл рот, чтобы высказать всё, что думает о «никчемном, жалком идиоте», но тут же осёкся. Глаза Поттера были закрыты, и, кажется, этот самоубийца-дилетант совершенно не понимал, что делает.

— Поттер! Очнись! — выкрикнул Северус, хорошенько встряхивая безвольное тело.

Мальчишка что-то невнятно простонал и медленно открыл глаза.

Снейп увидел почти полностью поглотившие радужку расширенные зрачки и бледное лицо. Несмотря на то, что за окном стояла тёплая июльская ночь, одетого в пижаму Поттера сотрясал озноб. Обхватив покрепче его худые, дрожащие плечи, Северус подвёл мальчишку к стоящему у камина креслу и аккуратно усадил в него. Затем отыскал закатившуюся под кровать палочку, зажёг камин и достал из шкафа бутылку с коньяком.

Клокотавшая в нём злость постепенно уступала место запоздалому страху. "Если бы я промедлил у двери хоть секундой дольше... — вертелась в голове назойливая мысль, — если бы..." Северус удивлялся сам себе: он не считал себя склонным к сантиментам и рефлексии. "Что происходит? — спрашивал он себя, откупоривая бутылку с коньяком и наливая немного в широкий бокал. — Почему мне не безразлична судьба этого дурачка? А может быть, старый интриган был прав?" — мелькнула в голове мысль, заставившая сердце пропустить удар. Чувствуя, как губы сами собой складываются в саркастическую гримасу, Снейп резко повернулся и подошёл к Поттеру, который всё это время внимательно следил за его действиями, а теперь смотрел на него широко открытыми глазами, в которых плескались недоумение и страх.

Северус протянул бокал.

— Выпейте это, — сказал он, удивляясь хриплым, отрывистым звукам, вырывающимся из горла.

Поттер послушно протянул руку и чуть не вылил коньяк на ковёр. Пришлось отобрать у него бокал, самому приложить его край к побелевшим губам и, слегка запрокинув голову, заставить сделать глоток. Подавив вздох, Северус поставил бокал на столик и, наклонившись, принялся растирать ледяные руки. "Что ты творишь, идиот?!" — думал Снейп, наблюдая за игрой отблесков пламени в глазах мальчишки.

Почему-то становилось жарко. Снейп почувствовал, как кровь прилила к его лицу. Наверное, всему виной был пылавший в камине огонь.

Через некоторое время щёки Поттера порозовели, губы перестали дрожать, а взгляд стал осмысленным. Снейп выпрямился, взял второй бокал и щедро плеснул в него из той же бутылки. Теперь, когда опасность миновала, ему тоже необходимо было прийти в себя и хоть немного расслабиться. Сделав большой глоток, Снейп опустился в свободное кресло. Некоторое время он молчал, уткнувшись глазами в бокал и разглядывая янтарную жидкость и плясавшие в ней огненные искры. Поттер тоже молчал, но Северус кожей чувствовал устремлённый на него взгляд.

— Что произошло, Поттер? — спросил он, ощущая внезапно навалившуюся слабость. Этот инцидент измотал его, и, как бы ни было досадно, нужно было признать, его силы восстанавливались не так быстро, как хотелось бы.

Очевидно, почувствовав его раздражение, Поттер смущённо опустил глаза и нехотя пробормотал:

— Я в последнее время плохо сплю.

— Вам снятся кошмары, — скорее утверждал, чем спрашивал Снейп, изучая сжавшегося в кресле мальчишку.

— Можно и так сказать, — ответил он, по-прежнему не отрывал взгляда от ковра.

— Вы принимали зелье, которое я вам прислал?

— Я забыл, — тихо ответил Гарри.

Злость на мальчишку вернулась к Снейпу с новой силой.

— Как ты мог? — прошипел Северус, вскакивая с кресла и хватая Поттера за плечи. — Или ты предпочитаешь в одну прекрасную ночь вылететь в окно?

Казалось, от этих слов Поттер сжался ещё больше. Он не спорил, не дерзил. Вероятно, он даже был согласен со Снейпом. С губ мастера зелий были готовы сорваться привычные упреки в глупости, безрассудстве, беспомощности Поттера, но в последний момент Северус прикусил язык.

— Ничего не хотите мне рассказать?

К удивлению Снейпа, Поттер кивнул в ответ:

— Мне снятся кошмары, сэр, — повторил он. – Всё это началось, наверное… больше года назад – летом, после шестого курса, после того как… — Поттер взглянул на Снейпа, а потом быстро опустил глаза.

Северус видел, что какие-то слова буквально трепетали на кончике языка Поттера, но тот не решался их произнести. Поттер судорожно втянул в себя воздух и продолжил:

— Но тогда я думал, что эти сны прекратятся в том случае, если Волдеморт умрёт. Однако этого не произошло…

Снейп заметил, что хотя Поттер и старается держаться, его эмоциональные силы явно на исходе: об этом говорили и залёгшие под глазами тени, и срывающийся голос, и взгляд, выдававший усталость и страх.

Некоторое время Северус внимательно смотрел на мальчишку, а затем спросил:

— А что именно вы видите?

Он был готов услышать что-то о Тёмном Лорде, но ответ Поттера потряс его:

— Мне постоянно снится Поместье Малфоев, точнее происходящие там собрания приближённых Волдеморту... Зверские убийства, в-в основном… м-м-агглов и... — здесь голос мальчишки сорвался на шепот, — и будто я убиваю… Дамблдора.

Услышав эти слова, Снейп вздрогнул, но, несмотря на пробежавший по телу неприятный озноб, он решил уточнить:

— Как именно вы это видите? Вы видите эту сцену с того места, где стояли тогда?

— Нет, сэр, — с расширенными от ужаса глазами ответил Гарри. — Я вижу его прямо перед собой.

Северус почувствовал, как по его спине покатились капли холодного пота. Он отвернулся и некоторое время молчал, уставившись в огонь. "Это невозможно... невозможно... невозможно...", — твердил он как мантру, но глупое сердце не слушалось: оно билось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Сделав над собой усилие, он отвернулся от камина и, глядя в удивлённые глаза Поттера, сумел выдавить из себя:

— Я дам вам зелье, которое сварил, и вы уснёте, — Северус стремительно направился к прикроватному столику, на котором стоял знакомый флакон. Но взяв его в руки и поймав недоверчивый взгляд лихорадочно блестящих глаз, добавил: — Я вам это гарантирую.

Мальчишка молча взял стакан и, глядя Северусу в глаза, залпом осушил его. Затем, повинуясь его жесту, встал, направился к стоявшей в глубине комнаты кровати и лег, натянув на себя одеяло. Снейп постоял у камина ещё немного, прислушиваясь к доносившимся оттуда звукам. Не прошло и минуты, как дыхание Поттера стало глубоким и размеренным. Преодолев искушение подойти поближе, чтобы убедиться в том, что Поттер спит, Северус стремительно вышел из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь.

Спустя несколько секунд Северус вихрем нёсся по коридору к себе в спальню, но не потому, что спешил. Это было глупо, и он это прекрасно понимал, но ему хотелось убежать от родившихся в его голове жутких и невероятных предположений, которые, несмотря на всю нелепость, упорно пытались пробиться через все препоны рассудка и логики.

Кажется, ему придётся задержаться на Гриммо ещё немного.

22 июля

Свет. Сладость. Яркие лучи солнца, от которых не хотелось открывать глаза, и горьковато-сладкий привкус во рту. Коньяк и мёд.

Гарри сглотнул и облизал пересохшие губы, а потом потянулся. В теле странные, непривычные ощущения. Давно забытые. Он выспался? Или это тоже сон? Может быть, проснувшись, он вновь ощутит тяжелые веки, слабость в мышцах, туман в голове?

Отбросив в сторону одеяло, Гарри повернулся на бок, нашарил на прикроватной тумбе очки, но не стал надевать их, а просто зажал в руке. Он полежит так ещё немного, наслаждаясь ароматом пряных трав, наполнившим комнату, теплым воздухом и удобной постелью, которую впервые за долгое время не хотелось проклинать. Так хорошо…

Ему помог Снейп, он напоил его зельем… Нет. Вначале он заставил его выпить коньяк. Коньяк?!

Воспоминания обрушились на Гарри ледяным водопадом, заставляя широко распахнуть глаза. Надев очки, он изумлённо разглядывал разбросанные по всей спальне вещи, а ещё через мгновенье выскочил из кровати как ошпаренный.

Свою комнату он узнавал с трудом. Кругом царил хаос: опрокинутые стулья, сдвинутый в сторону стол, осколки зеркала на полу, валяющийся подсвечник…

В памяти пронёсся вчерашний день. Письмо от друзей, Хогсмид, ссора, тёплые пальцы Снейпа на губах, бегство и… кошмар. Как он оказался на окне? Этого Гарри, как ни старался, припомнить не мог.

А потом Снейп подносил к его губам коньяк, растирал ледяные пальцы, поил зельем.

О Мерлин! Снейп теперь решит, что он псих!

Отличное настроение исчезло без следа, и на смену ему вновь пришли стыд и страх. А ещё – желание сбежать из этого дома. И как можно скорее.

Сейчас он мечтал только об одном – не попадаться Снейпу на глаза. По крайней мере, сегодня. В последнее время с ним творится что-то непонятное, он должен попытаться это осмыслить. А для этого требовались время, уединение и уверенность в том, что тебя никто не потревожит.

Набросив халат, Гарри позвал Кричера и велел принести завтрак ему в комнату. Увидев, во что превратилась спальня, домовик изумлённо воззрился на хозяина, но ничего не сказал, а принялся наводить порядок, укоризненно качая головой. В ответ на вопрос о том, где сейчас профессор Снейп, эльф сказал, что мистер Снейп встал очень рано и сейчас в библиотеке.

Наскоро проглотив кофе и круассан, вкуса которых даже не почувствовал, Гарри оделся и вышел, стараясь как можно тише прикрыть за собой дверь комнаты. Он бесшумно прокрался мимо библиотеки и, оказавшись на лестнице, поспешил вниз.

Кажется, ему удастся ускользнуть, не повстречавшись со Снейпом!

Однако не успел он преодолеть и двух пролётов, как чуть не налетел на домовика, который неожиданно возник перед ним.

— Хозяин! Мистер Снейп просит вас немедленно зайти в библиотеку.

— Позже, Кричер! – Гарри охватила досада. Он не хочет видеть Снейпа сейчас, он не готов, он, в конце концов, хозяин дома и может распоряжаться своим временем, как ему заблагорассудится.

Гарри отмахнулся от эльфа и сделал ещё несколько шагов вниз. Но домовик вновь оказался перед ним.

— Простите, сэр, но мистер Снейп велел передать, что в случае вашего отказа он будет вынужден искать вас лично.

Гарри изумлённо посмотрел на Кричера, который стоял, вытаращив глаза, а потом вздохнул и поплёлся в библиотеку. Наверное, профессор устроит ему разнос за вчерашнее, ведь всё случилось из-за того, что не выпил зелье.

Войдя в библиотеку, Гарри увидел, что Снейп стоит у окна (спиной к входу), руки скрещены на груди. От сквозняка дверь громко хлопнула, но мастер зелий даже не шелохнулся. Несколько мгновений Гарри стоял и ждал, пока тот повернётся и начнёт разговор, но нет — ничего подобного. Снейп хранил молчание. Гарри неуверенно топтался на пороге, не зная, как себя вести. В комнате повисла напряжённая тишина, которая с каждой секундой становилась всё более давящей и неловкой.

Гарри постоял ещё немного, а потом, сделав несколько шагов вперёд, сказал:

— Добрый день, профессор!

Снейп передёрнул плечами, но не обернулся, продолжая разглядывать пейзаж за окном.

Не дождавшись ответа, Гарри продолжил, делая ещё несколько шагов по направлению к собеседнику:

— Вы хотели меня видеть?

— Вы ошибаетесь, мистер Поттер, — прошипел Снейп, не меняя позы, — будь моя воля, я предпочёл бы вообще забыть о вашем существовании!

Голос мастера зелий был холоднее льда, и Гарри показалось, что температура в комнате внезапно понизилась.

Снейп резко повернулся к остолбеневшему от изумления Гарри и швырнул газету ему в лицо.

— Я жду объяснений, Поттер! – в глазах Снейпа полыхала ярость.

Несколько секунд Гарри потрясённо смотрел на профессора, а затем наклонился и поднял с пола выпуск «Ежедневного пророка». Первую страницу занимал огромный заголовок:

КОНЕЦ ЗОЛОТОГО ТРИО

поможет разоблачить преступника?

Ниже была помещена детская фотография его, Рона и Гермионы, сделанная ещё в конце первого курса, а далее следовала большая статья.

Строчки поплыли у Гарри перед глазами. Он оторвал взгляд от газеты и с ужасом посмотрел на Снейпа.

— Ну же, Поттер! Что же вы медлите? – от резких, властных интонаций мастера зелий Гарри вздрогнул. – Или, может быть, вы хотите прочитать это вслух? Наверное, это так приятно – вновь оказаться на передовице! – Голос Снейпа сочился ядом.

Гарри непонимающе уставился на профессора, а потом уткнулся в выпуск:

Сенсационная новость!

Вчера вечером посетители таверны «Три метлы» стали свидетелями события, которое уже признано самым громким скандалом с тех пор, как была одержана победа над Волдемортом.

Лицо, пожелавшее остаться неизвестным, сообщило нашему корреспонденту, что ссора между Героем магического мира Гарри Поттером и его лучшим другом Рональдом Уизли разразилась вчера в таверне «Три метлы», около пяти часов пополудни. Дружеская беседа, не успевшая толком начаться, быстро перешла во взаимные упрёки и оскорбления, которые слышали все присутствующие, а затем — и в драку.

Судя по репликам её участников, причиной конфликта стал один из самых неоднозначных фигурантов последней магической войны, скандально известный Северус Снейп – в прошлом Упивающийся смертью и убийца Альбуса Дамблдора, а ныне – Герой войны и директор Хогвартса.

Наши читатели хорошо помнят заочный процесс по делу мистера Снейпа, а также то, что он был оправдан исключительно благодаря показаниям мистера Поттера, которые тот сделал, согласившись принять Веритасерум. Известно, что некоторые члены Визенгамота всё же выступали против вынесения оправдательного приговора, считая недальновидным полагаться на сведения, предоставленные одним человеком, пусть даже это Спаситель магического мира. Теперь же число не согласных с тем, что мистер Снейп был оправдан, резко возросло, и на то есть свои причины.

Некоторые члены Верховного суда подозревают, что у мистера Поттера были личные мотивы защищать Северуса Снейпа. Но чтобы не быть голословными, приведём факты.

Во-первых, имеются основания утверждать, что, несмотря на общеизвестную неприязнь между мистером Поттером и его профессором зельеварения, в течение пятого года обучения мистер Поттер посещал индивидуальные занятия по Зельям. Уроки эти проходили вечерами, при закрытых дверях и без свидетелей!

Альбус Дамблдор, занимавший в то время пост директора Хогвартса и, вероятно, знавший об этих занятиях больше нас с вами, уважаемые читатели, сейчас мёртв. А то, что он был убит никем иным, как Северусом Снейпом (который впоследствии занял его пост), да ещё в присутствии мистера Поттера, рождает серьёзные подозрения в том, что Мальчик-Который-Выжил рассказал следствию ВСЮ правду о подлинных причинах этого убийства!

Во-вторых, колдомедики св. Мунго заявляют, что мистера Снейпа удалось спасти только благодаря действиям Гарри Поттера.

И, наконец, в-третьих, магическая общественность узнаёт, что Северус Снейп, самовольно покинувший госпиталь, вот уже около двух недель тайно живёт в доме Гарри Поттера.

Всё это позволяет предположить, что Героя магического мира и бывшего приближённого Волдеморта связывают гораздо более близкие отношения, чем все мы считали.

Остаётся ответить на вопрос: когда могла начаться их связь? К сожалению, ответ напрашивается неутешительный – вероятно, это произошло ещё во время учёбы Гарри Поттера в Хогвартсе, скорее всего — во время индивидуальных занятий, когда мальчику было только 15 лет!

Некоторые свидетели ссоры, чьи дети уже учатся в Хогвартсе или впервые переступят порог знаменитой школы, выражают серьёзные опасения за их судьбы и не могут допустить, чтобы они стали невинными жертвами директора, подозреваемого в нездоровых наклонностях.

Как стало нам известно, Министру магии Амелии Сьюзен Боунс уже отправлено прошение о проведении нового расследования и об отстранении Северуса Снейпа от должности директора Хогвартса.

А нам остаётся только благодарить Мерлина за то, что такое прискорбное событие, как разрыв многолетней дружбы, поможет предотвратить гораздо больше бедствий, если бы судьбы невинных детей оказались в руках порочного человека.

Не успел Гарри дочитать последнюю строку, как холодный голос Снейпа прервал его:

— Во что вы меня втравили, Поттер? Может быть, вы и привыкли быть в центре внимания, может быть, вам это даже нравится, но могу вас уверить, что мне такой славы никогда не хотелось.

Гарри швырнул газету на пол и с силой ударил ногой по ножке письменного стола.

— Истерика здесь не поможет, Поттер. Я жду объяснений!

— Здесь нечего объяснять, профессор! – выпалил Гарри. – Это всё ложь!

Сердце Гарри колотилось как безумное, в висках стучало. Он оперся ладонями о стол, пытаясь отдышаться от ярости и гнева. Он готов был порвать Рона собственными руками. Он так и знал, что этим всё закончится, что какая-нибудь продажная тварь в тот же вечер принесёт жареные факты в газету, приправив их тухлым соусом.

— И драка, и разбитая губа – всё это тоже ложь?

— Вы же понимаете, профессор, — Гарри распрямился и посмотрел Снейпу в глаза, — что я имею в виду.

— Пока я понимаю только то, что вы, Поттер, оказался настолько глупы, что не сумели удержать язык за зубами. Или для откровений с друзьями не нашлось другой темы?

— Я… я д-должен был им как-то объяснить, чтобы они поняли… — Гарри оборвал сам себя, понимая, что сказал что-то не то.

— Поняли что? – прошипел Снейп, вплотную приближаясь к Гарри. Руки профессора потянулись вперёд, чтобы схватить его за воротник, но едва коснувшись рубашки, Снейп отдёрнул руки, словно обжёгшись, и сделал шаг назад. — Что Северус Снейп сейчас живёт в доме Гарри Поттера? Или, как написано в статье, живёт с Гарри Поттером?

— Сэр, выслушайте меня, пожалуйста! Это всё недоразумение…

— Недоразумение? – вкрадчивый голос Снейпа теперь напоминал шелест. — Что именно вы называете недоразумением? То, что моё имя теперь будут полоскать в газетах утром и вечером? По-вашему, Поттер, это недоразумение?

— Простите, сэр, я не то хотел сказать… — От стыда Гарри хотелось провалиться сквозь землю. — Да, мы действительно подрались… Но я… Я не знал, что Рон не сдержится и станет болтать лишнее.

— Что именно он сказал?

— М-м-м… — Гарри замялся.

— Вы потеряли дар речи, мистер Поттер? – прошептал Снейп, подвигая к себе стул.

— Я… простите, сэр, но я не могу передать вам наш… разговор. Это слишком личное. И я не хочу повторять его бред.

Гарри бросил быстрый взгляд на Снейпа и увидел, что лицо профессора стало белым, как стена.

— Итак, Поттер. Если вы не понимаете, позвольте мне кое-что вам объяснить, — сказал он очень ровно, но спокойствие в голосе мастера зелий показалось Гарри обманчивым.

Снейп кивнул на соседнее кресло, взглядом приказывая сесть. Гарри нехотя отошел от стола и, сделав несколько шагов, присел, не касаясь спинки.

– Все ваши доводы насчёт того, что в нашем с вами случае считается личным, а что — нет, жалки, — продолжил Снейп, глядя куда-то поверх головы Гарри. — О благородстве надо было думать раньше. Не сегодня, так завтра от вас потребуют явиться в министерство и под сывороткой правды заставят ответить на вопросы, которые, уверяю, не покажутся вам… милосердными. – Гарри тут же вспомнил недавний суд, и к горлу подкатила тошнота. — Они выпотрошат вашу душу, вывернут её наизнанку, и всё, что наговорил ваш приятель, покажется вам детским лепетом в сравнении с их умением интерпретировать полученную информацию.

— Но, сэр… вы же сами понимаете, что это неправда!

— Факты – самая лживая вещь, мистер Поттер, и боюсь, вскоре вам придётся в этом убедиться.

— Простите, профессор, но я не понимаю, откуда могут взяться факты, если их не существует? — Гарри уже ничего не понимал.

— Не существует?! – лицо Снейпа исказила гримаса. — Мерлина ради, Поттер, не лгите хотя бы самому себе. Признайте, что в свете изложенной в статье информации вы уже сейчас не выглядите таким уж невинным. Два-три наводящих вопроса, и они получат то, что хотят!

Таким тупицей Гарри не чувствовал себя ещё никогда. Наверное, вчерашнее зелье так расслабляюще на него подействовало, что смыл слов, который пытался втолковать ему Снейп, растворялся, как в тумане. Инсинуации, намёки, факты, которые можно перевернуть… — нет, интриги определённо не его сильная сторона. Он мог поклясться кому угодно, что статья лжива, но Снейп, видимо, думал иначе. Он явно на что-то намекал. Но ведь между ними не было ничего!

— Я н-не понимаю вас, сэр… — растерянно произнёс Гарри.

— Вы вынуждаете меня быть откровенным, Поттер. Что ж, извольте, — Снейп закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди. – Они спросят вас, например, не прикасался ли к вам мистер Снейп, не заходил ли он в вашу спальню по ночам, не испытывали ли вы возбуждение…

— Хватит! Прекратите, пожалуйста! Я понял! – выкрикнул Гарри, вскакивая с места. Ему показалось, будто его облили кипящим маслом.

– Отлично, Поттер. – Снейп удовлетворённо кивнул. — Судя по вашей реакции, до вас, слава Мерлину, что-то дошло.

Гарри поспешно кивнул.

— Тем лучше. В таком случае я прошу передать мне весь вчерашний разговор в «Трёх метлах». Вы должны понимать, что я интересуюсь не из праздного любопытства. Я уже получил «приглашение» в Министерство, и чем достовернее будет у меня информация, тем лучше будет для нас обоих.

Чёрт! Да что же это такое! Гарри сжал кулаки. Он никогда не сможет произнести вслух – при Снейпе – то, что выкрикивал вчера Рон.

— Простите, сэр, но я не буду это повторять.

— В таком случае, Поттер, вы не оставляете мне выбора. – Мастер зелий встал и неспешно направился к нему.

Сердце Гарри отчаянно забилось. Что он собирается делать?

Широко раскрытыми глазами он наблюдал, как Снейп, сохраняя полную бесстрастность, подходит к нему, наклоняется, смотрит в упор, и через несколько секунд стены библиотеки поплыли у Гарри перед глазами, а в сознании начал прокручиваться весь вчерашний день.

Магазины… Аптека…

Таверна, в которой почти не было свободных мест…

Гермиона машет рукой…

Багровое лицо Рона. Оскорбления…

Удар… Кровь…

Косые взгляды…

Руки Снейпа… Его пальцы…

По телу бегут волны опаляющего жара…

Гарри напрягся как струна и мысленно выкрикнул: «Хватит!».

В тот же миг ощущение чужого вторжения исчезло, а Гарри, задыхаясь, резко распахнул глаза и, не решаясь взглянуть на Снейпа, уставился в пол.

В комнате воцарилась тишина, которую нарушали только рваное дыхание Гарри и медленные шаги Снейпа.

Неужели ему удалось защититься?

А может быть, Снейп сам отпустил его?

Через несколько секунд или минут Гарри услышал тихий голос Снейпа:

— Смотри мне в глаза, — прохладные пальцы коснулись подбородка Гарри и заставили его голову приподняться.

По спине Гарри пробежал холодок. В этих словах не было гнева, насмешки, презрения. Сделав над собой усилие, он выполнил приказ.

— Что бы там ни произошло, Поттер, — голос Снейпа звучал непривычно тускло и устало, — я не могу больше находиться в этом доме.

Снейп быстро убрал руку от его лица, повернулся и медленно пошёл к двери.

Уже на пороге он на мгновение остановился и сказал:

— Только одна просьба. Мистер Поттер, не забывайте пить зелье на ночь. Я прикажу Кричеру приносить вам его перед сном — думаю, вы не будете на меня в претензии за это.

Снейп бесшумно прикрыл за собой дверь, и сердце Гарри сжалось.

24 июля

Зелёная вспышка, гул пламени, полёт — и вот Северус Снейп уже стоит в огромном холле Министерства. В центре зала вновь возвышается золотой фонтан, символизирующий единство магического сообщества, то и дело вспыхивают камины, пропуская всё новых и новых посетителей, колышется пёстрая, разношёрстная толпа: всё как обычно?

Нет. Не всё!

Вместо моря голосов – тишина. И ещё – взгляды. Любопытные, осуждающие, презрительные, злобные и ни одного равнодушного.

Скитер вновь подтвердила свою репутацию непревзойдённого мастера ярлыков. Не нужно никакой легилименции, чтобы узнать, о чём думают эти люди. Сейчас они смотрят на «самого неоднозначного фигуранта последней магической войны», «скандально известного Северуса Снейпа», «порочного человека»!

Губы Северуса тронула презрительная усмешка. Что ж, ему не привыкать к роли ублюдка. Те несколько дней, когда на него смотрели иначе – смущённо, тепло и… да, иногда даже более чем тепло – остались в прошлом. А его задача — сделать всё, чтобы обладатель тех глаз не привык к той липкой, алчной паутине, которая сейчас присасывается к его лицу.

Снейп вздёрнул подбородок и стремительно зашагал к ближайшему лифту. К счастью, больше никто с ним не вошёл. Иногда парией быть удобно.

В приёмной его встретил секретарь министра – высокий черноволосый волшебник средних лет, коротко стриженный, без бороды. Он немедленно поднялся и вышел из-за стола.

— Добрый день, мистер Снейп! — Мерлин, ему даже улыбнулись. Что ж, шансы на то, что его не препроводят отсюда в Азкабан, повышаются! – Я секретарь министра, моё имя – Марк Аврелий…

Поймав удивлённый взгляд посетителя, он добавил:

— Да, мой отец увлекался античной философией.

Несмотря на странное имя, секретарь оказался человеком умным и, передав просьбу министра подождать десять минут, оставил Северуса в покое.

Раньше Снейпу уже приходилось бывать в кабинете Министра магии. Тогда его хозяином был Фадж, и каждая деталь обстановки кричала о любви к власти — точнее, о той мишуре, которая должна эту власть окружать. Фадж был амбициозным глупцом, и понять это можно было, взглянув на шкафы, забитые массивными томами энциклопедий с позолоченными корешками, на гигантские китайские вазы и огромный резной, покрытый красным и чёрным лаком стол, словно перекочевавший из покоев властителя Поднебесной.

Северус вспомнил, как однажды он сказал Дамблдору, что ему всё-таки следовало стать Министром магии, по крайней мере, у власти не оказался бы человек, который не понимает, что притязать на роль восточного тирана в демократической стране может только идиот.

«Мой дорогой мальчик, как знать, может быть, мои представления о власти ещё более нелепы», — ответил Дамблдор, лукаво мерцая глазами и бросая в рот очередную лимонную дольку.

Любопытно будет посмотреть на кабинет Амелии Боунс.

Ровно через десять минут секретарь поднялся из-за стола и подошёл к двери.

— Мистер Северус Снейп! – объявил он, впуская посетителя, а потом бесшумно удалился, оставив его наедине с хозяйкой кабинета.

Амелию Сьюзен Боунс Северус несколько раз встречал ещё во времена, когда она была главой департамента магического правопорядка. Лично они знакомы не были, но Снейп хорошо помнил правильные, твёрдые черты её лица, проницательный взгляд, безупречно прямую осанку. Она имела репутацию принципиального, справедливого человека и притом достаточно смелого, чтобы отстаивать свои взгляды. Происходя из семьи чистокровных волшебников, она отказалась примкнуть в Волдеморту. На следующий день после того, как отправленный к ней посол Тёмного Лорда вернулся ни с чем, она опубликовала в «Пророке» заявление, в котором призывала представителей древних родов следовать её примеру и не становиться «рабами безумца и манипулятора». В результате Амелия Боунс вошла в первую десятку личных врагов Лорда. Говорили даже, что Волдеморт сам убил её. Но, как нередко бывает, слухи оказались преувеличенными и Северус был рад этому. Во-первых, потому, что ряд качеств нового Министра магии вызывали у него симпатию, а во-вторых, если у него и есть возможность оправдаться, так это потому, что его дело будет рассматривать мисс Боунс, а не какой-нибудь идиот, вроде Фаджа.

Как только дверь за его спиной закрылась, министр, отложив в сторону ворох бумаг и монокль, вышла из-за стола.

— Рада видеть вас в добром здравии, мистер Снейп! – Амелия Сьюзен Боунс, как всегда одетая в тёмную (на сей раз лиловую) мантию, сделала несколько шагов к гостю. При ходьбе она опиралась на трость. – Раз уж нам предстоит разговор, пусть он будет не слишком официальным, — добавила она, указывая рукой на два кресла у камина.

Северус слегка поклонился и последовал за хозяйкой кабинета.

Они расположились друг напротив друга и некоторое время молчали, внимательно изучая собеседника.

— Мистер Снейп, думаю, вы согласитесь со мной, что для виски сейчас рано, а чай не слишком подходящий напиток для той темы, которую нам нужно обсудить. - Северус коротко кивнул. — Поэтому предлагаю сразу перейти к делу.

Взмахом палочки министр призвала к себе пухлую папку, которая плавно опустилась на изящный простой столик, что стоял между их креслами.

— Это материалы прошлого расследования, которое было закрыто после того, как мистер Поттер дал показания, а также некоторые бумаги, связанные с новыми обвинениями в ваш адрес. Я думаю, вам следует ознакомиться с ними. – Мисс Боунс сделала паузу, а потом, взглянув Снейпу в глаза, сказала:

— Однако вначале я хочу высказать вам моё мнение по данному вопросу. — Пальцы Снейпа невольно впились в мягкие подлокотники. – У меня есть основания считать, что известная вам статья лжива от первой и до последней строчки.

Слова министра ошеломили Снейпа. Идя сюда, он ожидал от этого разговора чего угодно: он был готов защищаться, вести изнурительную дискуссию, полную каверзных вопросов и подводных течений, он даже принял антидот к сыворотке правды, который позволял если не лгать, то хотя бы контролировать свои слова и скрывать, по крайней мере, часть правды. Он настроился даже на перекрёстный допрос, при котором подследственного засыпают градом вопросов, чтобы измотать его эмоционально и усыпить внимание. Но он совершенно не ожидал, что ему не придётся ничего доказывать и что министр будет на его стороне.

Северус был изумлён настолько, что эмоции едва не отразились на его лице, и он вынужден был отвернуться, чтобы вновь овладеть собой.

— Но прежде чем мы продолжим разговор, мне хочется, чтобы вы взглянули на эти бумаги, даже если они покажутся вам не стоящими внимания.

— Хорошо, — ответил Севеурс, стараясь не выдать охватившего его волнения.

— В таком случае я покину вас на некоторое время, а потом мы поговорим.

Мисс Боунс поднялась, пересекла кабинет и скрылась за дверью.

Оставшись один, Северус вскочил с места. Он должен дать выход обуревавшим его эмоциям. Только так он сможет хладнокровно рассмотреть содержимое папки, а главное, понять, как вести себя дальше.

Министр и впрямь оказалась женщиной умной, и вести беседу с ней нужно очень аккуратно.

Он сделал несколько кругов по кабинету, стараясь восстановить сбившееся дыхание и успокоиться, по ходу разглядывая всё, что его окружало.

Отделка просторного помещения была выдержана в тёмных тонах, обстановка была строгой: два стола – рабочий и большой овальный – для совещаний, два кресла перед огромным мраморным камином, книжные шкафы спрятаны в ниши, тяжёлые оливково-золотистые шторы и бронзовая люстра – вот и всё убранство. Однако мрачным кабинет не казался. Может быть, из-за мягкого песочного цвета ковра, а может быть, из-за того, что, несмотря на отсутствие украшений, все предметы отличались практичной элегантностью и вкусом. «Фаджу было бы здесь неуютно, — пронеслась в голове мысль, — впрочем, Дамблдору обстановка показалась бы скучной – ни загадочных приборов, ни Фоукса».

Северус потёр пальцами виски, опустился в кресло и погрузился в изучение бумаг.

Примерно через час, когда папка снова лежала на столе, а он пытался собрать показания Поттера, протоколы допросов уцелевших Упивающихся и письма поддавшихся на провокацию разгневанных родителей в единую картину, в кабинете появился эльф с подносом, на котором стоял запотевший графин с минеральной водой и два бокала. Ещё через пять минут в кабинет вошла Амелия Сьюзен Боунс.

— Я вижу, вы удивлены, — с лёгкой улыбкой министр заняла своё место напротив Северуса. – Но, поверьте, я удивлена не меньше вашего, — проницательный взгляд собеседницы, казалось, стремился проникнуть в самую душу. — Мне любопытно, кому понадобилось выдвигать против вас столь абсурдные обвинения? Ведь очевидно, что всерьёз их рассматривать нельзя. Единственная мысль, которая в связи со всей этой шумихой кажется мне разумной, так это то, что кто-то просто хочет отвлечь внимание общественности и властей от чего-то действительно важного. Вы согласны?

— Пожалуй, да. Только вот от чего? – задумчиво произнёс Северус.

Министр пригубила запотевший бокал, а потом поставила его на место.

— Признаюсь, пока у меня нет идей. Однако мне кажется, к вам это тоже имеет отношение. Слишком много странных событий окружает ваше чудесное спасение, мистер Снейп. – Пальцы мисс Боунс ласково пробежались по набалдашнику трости, который изображал голову змеи. — Так что я попрошу вас быть очень внимательным, и если, на ваш взгляд, произойдёт что-то странное, немедленно информируйте моего секретаря.

Министр поднялась, давая понять, что аудиенция окончена, и Северус тотчас же последовал её примеру.

— Да, и ещё… мистер Снейп. Я думаю, вам уже ясно, что повторного расследования не будет. Вы утверждены в должности директора Хогвартса, так что я прошу вас присутствовать на заседании, посвященном вопросам восстановления школы, которое состоится 31 июля перед церемонией вручения орденов.

* * *

31 июля

Гарри взглянул на часы: пять секунд, четыре, три, две, одна... Полночь...

"С днём рождения!" — с грустью сказал он сам себе, наблюдая, как секундная стрелка начала отмерять первые мгновения его нового года. Стоя у раскрытого окна, он всматривался вдаль: хотелось верить, что вот-вот прилетит сова и принесёт поздравление от друзей. "Друзей? — удивился своим мыслям Гарри, — а остались ли они у него с той "памятной" встречи в Хогсмиде?»

Что ж, скоро он получит ответ на этот вопрос. Через несколько часов все они встретятся в Министерстве на церемонии награждения...

Гарри забрался на подоконник с ногами и снял очки. Настроение было совершенно не праздничным. Героем он себя не чувствовал: если бы мог, вообще не пошёл бы на это мероприятие. В этой войне он был всего лишь инструментом и притом — слепым. Зачем весь этот пафос, о каком празднике может идти речь, если тех, кто положил свою жизнь, уже не воскресить? К тому же для него война так и не закончилась: во сне он до сих пор продолжал с кем-то сражаться...

Обхватив руками колени, Гарри смотрел в тёмное небо.

Внезапно ему захотелось, чтобы этот день поскорее закончился. "Что такое день рождения? — подумал он. — Всего лишь очередной новый день. Не жди от него ничего особенного. Надо наконец повзрослеть и понять, что этот новый день наступает каждые двадцать четыре часа. Ты же не ждёшь подарков каждый день, ведь так? Тогда что изменилось?"

Продолжать пялиться на небо вдруг показалось очень глупым. Гарри слез с подоконника и медленно подошёл к кровати. "Пора спать, — сказал он себе. – Завтра — то есть уже сегодня — официальное мероприятие, и не нужно распугивать окружающих свежими синяками под глазами».

Бросив унылый взгляд в сторону шкафа, где висела его новая парадная мантия, что вчера прислали из магазина мадам Малкин, он взял с прикроватного столика зелье сна без сновидений, которое ему приготовил Снейп, сделал несколько глотков и лёг. Как и следовало ожидать, в эту ночь ему ничего не снилось.

Гарри разбудил Кричер.

— Доброе утро, хозяин! – проскрипел эльф. — Десять часов, как вы и просили, сэр!

Гарри потянулся, нащупал очки, и тут его пальцы наткнулись на какой-то конверт. Вскрыв послание, он увидел открытку от Гермионы. Видимо, Рон и Джинни поздравлять его не собирались — впрочем, он не сильно на это рассчитывал.

* * *

Гарри прибыл в Министерство незадолго до начала официальной части. Местом для её проведения был избран Овальный зал. Пройдя через холл, затем по длинному коридору первого этажа, Гарри оказался у входа в ярко освещённый зал: хрустальные люстры отбрасывали тысячи разноцветных бликов на сверкающий пол; за наколдованными окнами расстилался английский парк, и в обрамлении воздушных, как облака, занавесей пейзаж выглядел просто сказочно.

Внутри было уже очень оживлённо. Кажется, он появился одним из последних. Что ж, чем меньше времени он проведёт здесь, тем лучше.

Небольшие группы приглашённых собирались у роскошно сервированных столиков, которые ломились от напитков и угощений: шампанское, вино, фрукты, сыры, десерты, закуски... Однако, глядя на всё это изобилие, Гарри не испытывал ни малейшего желания оказать честь кушаньям: стоило только вспомнить прежние визиты в Министерство, как тут же к горлу начинала подкатывать тошнота.

— Гарри! Как здорово, что ты уже здесь, — раздался вдруг звонкий, как колокольчик, голос. — А я всё думала, где же ты… Все уже давно собрались, — пропела Луна, обводя взглядом присутствующих. — С днём рождения, Гарри! — Она порывисто обняла его за плечи и поцеловала в щёку.

— Спасибо, Луна, — ответил Гарри и, сдержанно улыбнувшись, поцеловал девушку в ответ.

— Так замечательно, что ты здесь. Сразу стало веселее. А то такое однообразие… Все вокруг шумят, суетятся. Здесь полно мозгошмыгов, ты не заметил?

— Нет, — растерянно ответил Гарри. — Тебе здесь скучно, Луна? — внезапно спросил он. – Судя по всему, остальные прекрасно проводят время.

— Время — странная вещь, Гарри, — сказал Луна, взмахнув светлыми ресницами. – Я его не провожу. Для меня оно и летит, и тянется — это как посмотреть...

— А где профессора, где авроры, — перебил Гарри Луну, — почему их нет, не знаешь?

— Сейчас они все на собрании у министра — обсуждают восстановление Хогвартса.

— А откуда тебе это известно? — заинтересованно спросил Гарри.

— Отец сказал, его тоже пригласили туда как представителя прессы.

«Значит, Снейп тоже там», — подумал Гарри.

26 июля в «Пророке» появилась небольшая заметка о том, что министр магии Амелия Сьюзен Боунс постановила закрыть повторное расследование по делу мистера С. Снейпа по причине отсутствия улик и обязала редакцию газеты поместить опровержение скандальной статьи. Ниже сообщалось, что приказ о назначении С. Снейпа директором Школы чародейства и волшебства Хогвартс уже подписан, и с 1 августа мистер Снейп приступит к обязанностям.

Вечером того же дня Гарри написал Снейпу письмо. Там было всего несколько строк, но он провозился с ними почти три часа. Нельзя сказать, что Гарри был удовлетворён результатом, просто он понял, что если не отправит то, что есть, он не сделает этого никогда. Поэтому, запихнув в конверт исчерканный пергамент, он отдал послание домовику, приказав передать его лично мастеру зелий.

Вернувшись, Кричер рассказал, что нашёл Снейпа в его доме в Паучьем тупике. Видимо, профессор будет жить там до возвращения в Хогвартс.

Ответа Гарри не получил и теперь с некоторым страхом ждал встречи со Снейпом.

Из задумчивости его вывела Луна, которая схватила Гарри за руку, собираясь повести к столику, однако он не двинулся с места.

— Ну же, не упрямься, — уговаривала она. — Пойдём, выпьем за тебя, за твой день рождения.

Звонкий голос Луны привлёк внимание присутствующих, и к их столику потянулись его сокурсники. Все, кроме Рона, Гермионы и Джинни, которые, казалось, не замечали его.

— С днём рождения, Гарри! — раздался дружный возглас, и бокалы наполнились шампанским.

Гарри кивнул и сделал несколько глотков, отчего его щёки немедленно вспыхнули. Видимо, он всё-таки нервничал, и тело быстро реагировало на алкоголь. Сколько бы он ни уговаривал себя успокоиться, душа сопротивлялась здравому смыслу и не желала мириться с тем, что ни Рон с Гермионой, ни Джинни к нему не подойдут.

Они же как будто намеренно изображали весёлость: Рон, как всегда, говорил с набитым ртом, а все трое жестикулировали вилками, кивали друг другу, смеялись, не умолкая ни на секунду.

"Такое впечатление, словно не виделись неделю, — с досадой подумал Гарри, — в Норе не наговорились?" И в этот миг Гермиона, прекратив тайком от остальных бросать на него несчастные взгляды, решительно подошла, присоединившись к общему поздравлению.

Она выглядела подавленной и грустной, но Гарри не знал, что ей сказать, а она тоже ни о чём его не спросила. Ему хотелось встряхнуть её за плечи, растормошить, заставить улыбнуться, но тут в зале послышались голоса старших: видимо, совещание закончилось, и тут же началась церемония награждения.

Дальше всё происходило словно в тумане. Речи, аплодисменты, поздравления – всё смешалось в какой-то пёстрый клубок, и когда всё закончилось, Гарри почувствовал себя почти счастливым.

«Скорей бы оказаться дома, — думал он, машинально кивая поздравлявшим его людям, — скорее бы наступило первое августа! И почему только чиновники выбрали именно эту дату? Или они решили таким образом сделать ему подарок?»

Гарри скептически усмехнулся. Как глупо! Ведь звание не даёт счастья, а с наградой не поговоришь. Какая радость быть героем, у которого друзей — и тех не осталось?!

— Поздравляю, вас, мистер Поттер, — раздался вдруг негромкий голос, заставляя Гарри вздрогнуть.

Подняв глаза, он увидел Снейпа. Тот был одет в традиционную чёрную мантию, на сей раз шёлковую. Мастер зелий, а ныне директор, держался очень прямо. Весь его вид говорил о том, что ему всё равно, что о нем думают окружающие, что фальшивые слова извинений и поздравления его ничуть не трогают, и что он только и ждёт, когда это мероприятие поскорее закончится.

Гарри сбивчиво поблагодарил за поздравление, и тут в его сознании родилась неожиданная мысль. Точнее, мысль была просто безумной, но Гарри было уже всё равно.

— Сэр, — выпалил он, отчаянно краснея, но не отводя взгляда от внимательных, глядящих прямо в душу глаз, — мне было бы очень приятно, если бы вы сегодня вечером составили мне компанию за бокалом вина в честь моего дня рождения.

Глаза Снейпа удивлённо распахнулись, а потом он прищурился, задумчиво глядя на Гарри. Казалось, он вот-вот спросит про Рона и Гермиону, но потом какое-то непонятное выражение мелькнуло в глубоких, как ночь, глазах, и Снейп кивнул.

— Буду рад, мистер Поттер, — ровно ответил он, но Гарри показалось, что голос Снейпа немного сел.

— Спасибо, сэр, — сказал он, ощущая, как в груди растёт тёплое, радостное чувство, — я жду вас в восемь.

Снейп ещё раз кивнул, а затем, резко развернувшись, стремительно направился к выходу.

Гарри поднёс к губам бокал с шампанским и осушил его до дна. Сегодня у него будет первый в его жизни настоящий день рождения – с гостем и угощением.

Стараясь скрыть улыбку, Гарри украдкой наблюдал за Снейпом. Уйти ему не удалось. В двух шагах от выхода его перехватила МакГонагалл и сейчас что-то оживлённо ему втолковывала. Судя по тому, как подчёркнуто невозмутимо держался Снейп, этот разговор его раздражал. За те дни, которые Снейп провёл в его доме, Гарри неплохо научился улавливать настроение своего гостя, порой ему казалось, что он чувствует, в каком состоянии тот находится. Умение это было очень даже полезным, особенно когда Снейп бывал не в духе. Сейчас же Гарри кожей чувствовал холод, исходивший от высокой фигуры в чёрной мантии.

Но ничего, он постарается улучшить настроение мастера зелий. Почему-то Гарри верилось, что у него это получится.

Выйдя из камина в гостиной, Гарри сразу направился в ванную. Он долго стоял под хлеставшими струями душа и, ощущая, как вода смывает мыльную пену с его тела, мечтал, чтобы так же легко можно было смыть липкую досаду с души.

Размышляя о недавних событиях, Гарри вынужден был признать, что слова Рона, которые тот бросил ему в лицо во время их последней встречи, ранили его. "Должно быть, на этот раз дружбе пришёл конец", — с горечью подумал Гарри. Конечно, они и раньше ссорились: и по мелочам, и по крупному — как в год Турнира Трёх Волшебников или этой зимой, когда Рон ушёл, оставив их с Гермионой. Но тогда Гарри хотя бы мог понять причины, заставлявшие Рона говорить и делать все эти отвратительные вещи. Уязвлённое самолюбие, страх перед неизвестностью, тревога за родных, ревность, наконец, — это было объяснимо. Теперь же мотивы Рона просто не укладывались у него в голове. Насмешливый тон, придирки к костюму, оскорбительные предположения о его отношениях со Снейпом выглядели просто дико. Рон вёл себя как последний подонок, притом невменяемый. Если бы речь шла не о мастере зелий, а о ком-нибудь другом, Гарри мог подумать, что друг его просто ревнует.

"Какая чушь!" — прошипел он, с яростью орудуя мочалкой, словно стараясь соскрести гадкое чувство, поселившееся в нём с той встречи. Оно усиливалось ещё оттого, что обычно такая рассудительная Гермиона не поддержала его по-настоящему. Слабые попытки сгладить грубые слова Рона не в счёт, у Гарри было стойкое ощущение, что её не устраивала только резкая форма его слов, а не их содержание.

Может быть, это всё-таки была ревность, просто дело не в Снейпе, а в том, что друзья могли подумать, что он изменил гриффиндорскому духу.

Гарри принялся яростно натирать пятки пемзой, едва не сдирая кожу.

Как будто для того, чтобы быть гриффиндорцем, нужно ходить в обносках Дадли и называть Снейпа "сальноволосым ублюдком"!

Швырнув пемзу на полочку для туалетных принадлежностей, Гарри включил горячую воду и встал под душ, закрыв глаза.

Нет! Он не собирается жить по указке, пусть даже самых близких ему людей. Война изменила не только окружающий мир, но и самого Гарри. Мастер зелий больше не был для него самым подлым представителем факультета мерзавцев, и Гарри не собирался просить прощения за то, что не бросил на произвол судьбы человека, который сделал для победы больше, чем многие члены Ордена. Не для того он спасал Снейпу жизнь, чтобы оставить его гнить в каком-то забытом Мерлином склепе. Пусть даже убеждая того пожить до возвращения в Хогвартс на Гриммо, он действовал импульсивно, у Гарри было стойкое ощущение, что он поступает правильно.

Может быть, Дамблдор был прав, утверждая, что когда один волшебник спасает другому жизнь, между ними устанавливается связь. А Снейп столько раз спасал его, столько раз был готов пожертвовать своей жизнью ради него, что они, наверное, связаны так крепко, как никто до них! Гарри невольно улыбнулся. Он чувствовал, что между ними действительно что-то существует… Что-то вроде понимания, или... В любом случае, некоторые вещи, которые пришлись бы по вкусу Рону, Гарри воспринял бы сейчас как предательство по отношению к Снейпу.

Но, похоже, другу этого не понять. Плевать он хотел на все доводы Гарри, раз даже не захотел их услышать. Как ни горько это признавать, но, видимо, Рон намертво застрял в прошлом, а Гермиона... Что ж, Гермиона, очевидно, решила во всём поддерживать жениха.

Гарри закрыл воду и закутался в большое мягкое полотенце.

От мысли, что их выжившая в войне дружба, не выдержала испытания победой, грудь сдавило, словно в тисках

Гарри наскоро вытерся и покинул ванную. Надев домашние джинсы и простую хлопковую рубашку, он тяжело опустился в стоявшее у кровати кресло. На часах было около шести, и до ужина оставалось ещё достаточно времени: можно немного и отдохнуть. Из необходимых дел оставалось только лишь дать распоряжение Кричеру накрыть стол в гостиной на двоих, а потом ещё спуститься в погреба Блэков и выбрать вино.

Что же, этот день рождения он отпразднует в обществе Снейпа. Учитывая, как держались Гермиона и семейство Уизли на дневном банкете, Гарри не сомневался, что никто из них не собирается приходить сюда с поздравлениями. К тому же Рон, наверное, расписал всем остальным Уизли в красках, какой Гарри извращенец. Он сам заставил его выбирать между ними и Снейпом, а точнее — между респектабельным соответствием ожидаемому поведению и тем, что сам Гарри назвал бы низостью. "Так что на самом деле Снейп здесь не причём, просто они не привыкли, что я могу иметь свой взгляд на вещи, — сказал себе Гарри. — Но теперь Мальчик-Который-Выжил выполнил своё предназначение — Волдеморт убит. Я больше никому ничего не должен".

Впервые Гарри ощутил, что свобода и впрямь стоит дорого, но он был готов платить, пусть даже для этого придётся привыкать к одиночеству.

Сегодня они выпьют со Снейпом вина в честь его восемнадцатилетия, потом Мастер зелий отправится в Хогвартс, а он будет привыкать к новой жизни.

Гарри медленно поднялся, подошёл к окну и настежь распахнул его. День сегодня выдался пасмурный, под стать его настроению. Низкие серые тучи с самого утра обложили небо, и даже порывистому ветру, безжалостно срывавшему с деревьев зелёные листья, было не под силу разогнать их. Время от времени начинал идти мелкий холодный дождь, яростно стучавший в стёкла, как продрогший путник, словно прося впустить его в тепло. Но люди не желали слушать докучливого попрошайку, опуская рамы и плотно закрывая шторы. Наверное, дождь был рад, что Гарри не спешит последовать общему примеру, и с благодарностью целовал его руки, приникал к груди и щедро омывал щёки потоками благодарных слёз.

Гарри не знал, сколько времени он провёл у открытого окна, и только когда его пальцы окоченели, а тело охватила дрожь, он понял, что, задумавшись, высунулся из окна, и теперь его рубашка насквозь промокла, а по прилипшим ко лбу волосам стекают холодные мокрые капли. Словно очнувшись, Гарри резко встряхнул головой и закрыл окно. Время тянулось ужасно медленно, и, желая скоротать его, он отправился сначала на кухню, где отдал необходимые распоряжения довольному Кричеру.

Эльф собирался "отпраздновать день рождения хозяина по всем правилам, принятым в благородных домах", и был страшно разочарован, когда Гарри сообщил ему, что "праздновать" он ничего не собирается, и они просто выпьют со Снейпом вина. Кричер вздыхал, ворчал и даже пробовал шантажировать Гарри тем, что расскажет, как позорят честь дома миссис Блэк, но всё было напрасно. Гарри был неумолим. Поняв наконец, что хозяин не собирается уступать, обиженный эльф пообещал приготовить "скромный" ужин и ушёл, громко возмущаясь забвением "приличий". А Гарри отправился в подвал за вином.

Занимаясь наведением порядка в доме, Гарри, конечно же, спускался туда, но всего один раз. Как ни странно, это было место, наименее нуждавшееся в его внимании. Кроме многочисленных стеллажей, сверху донизу уставленных запылёнными бутылками, бочонками и даже амфорами самых разных форм и размеров, здесь не было больше ничего. Единственное, что поразило Гарри в этом лабиринте, который вполне способен был вызвать зависть даже у старого толстого пьяницы Силена*, — это обилие плесени и паутины. Когда Гарри хотел уничтожить копившуюся несколько веков мерзость запустения, Кричер пришёл в неистовство и забылся настолько, что стал вырывать у него из рук палочку, сопровождая потуги громкими воплями. После того, как изумлённый Гарри потребовал объяснений столь странному поведению, эльф принялся сбивчиво бормотать, что паутина и плесень — это необходимое условие сохранности редчайших вин, хранящихся здесь уже несколько веков, поскольку регулируют необходимый уровень влажности в подвале. А когда Гарри спросил, нельзя ли наложить заклятие с аналогичным действием, эльф объяснил, что для некоторых старых вин это стало бы губительно, так как магия, заключенная в них самих, была бы искажена, а значит, могла испортить или даже превратить содержимое некоторых сосудов в яд.

Хуже того, оказалось, что по той же причине в подвале было нельзя использовать даже заклинание "Lumos".

Спорить с домовиком Гарри не стал, тем более что сам ничего не понимал в винах и правилах их хранения. Теперь же, пробираясь по извилистому проходу между стеллажами, отплёвываясь от лезущей в нос паутины, вдыхая специфический запах благородной винной плесени, ежесекундно спотыкаясь и почти ничего не видя в слабом свете свечи, Гарри был готов пожалеть о том, что послушал эльфа, но слово было дано, а значит, нужно терпеть.

Кое-как он добрался до полки, на которой стояли странной формы глиняные сосуды с надписями на греческом языке. Странно, но Гарри откуда-то знал, что это именно тот самый аттический язык Софокла и Эсхила. Но, не желая сейчас задумываться, из какого источника почерпнуто это знание, Гарри выбрал наугад четыре амфоры с разными надписями — в надежде на то, что Снейпу, может быть, станет интересно разобраться в этих редких экспонатах. Аккуратно сложив все четыре ёмкости в специально принесённую с собой корзину, Гарри стал пробираться к выходу, надеясь, что ему удастся всё-таки по пути ничего не разбить.

Поднявшись по крутой лестнице наверх, Гарри отнёс добытые в битве с тьмой и плесенью трофеи на кухню. Увидев, что он принёс, Кричер охнул и всплеснул руками.

— Хозяин выбрал самое дорогое вино! Теперь Кричеру придётся постараться, готовя ужин, очень хорошо постараться! — Похоже, старый эльф был в состоянии, близком к панике: глаза широко раскрыты и, казалось, вот-вот вылезут из орбит, покинув отведённое им природой место, а руки тряслись так, что он едва не промахнулся мимо стола, когда хотел поставить на него большую серебряную вазу для фруктов, которую перед этим старательно начищал.

— Можешь не стараться, Кричер, нас с профессором Снейпом вполне устроит бифштекс и пирог с почками...

Услышав слова Гарри, домовик затрясся ещё больше, но, кажется, теперь уже от негодования:

— Х...хозяин хочет запивать драгоценным вином п-плебейские пироги... — теперь Кричер заикался не хуже приснопамятного Квиррела. — Так вот нет, этого позора не будет! Даже если Кричеру придётся наказать себя за ослушание! Никогда! Лучше сразу вылить его! Если бы только моя прежняя хозяйка знала! Она берегла его столько лет для того, чтобы бестолковый мальчишка... — тут Кричер, сообразив, что только что сказал, в ужасе захлопнул рот и устремился к камину, намереваясь схватить кочергу. Знакомый, благодаря Добби, с методами самоистязаний домовиков, Гарри бросился за ним и отнял у отчаянно сопротивляющегося эльфа орудие наказания.

— Прекрати, Кричер! — громко крикнул Гарри, которого эта сцена одновременно и смешила, и жутко раздражала. — Я запрещаю тебе наказывать себя. Готовь что хочешь, только прекрати истерику! — Гарри ощутил, что он по-настоящему зол, и чтобы невзначай не убить этого поборника традиций, вылетел стрелой из кухни.

Почти всё оставшееся до ужина время Гарри провёл, бездумно валяясь на своей кровати и пытаясь успокоиться. Ему не хотелось никаких официальных церемоний: большое спасибо, ему вполне хватило и дневного фарса в Министерстве магии. Кроме того, за столом их будет только двое. Гарри предполагал, что они просто выпьют со Снейпом вина, и только. Если честно, он был рад, что Снейп принял его приглашение, иначе пришлось бы напиваться в одиночку.

А ведь он, и правда, мог, наверное, напиться сегодня — первый раз в жизни. Раньше у него не было времени на такие вещи, да и заботы были покрупнее. А сейчас, пожалуйста: война закончена, смертельно-опасный враг уничтожен, вот и изо всех щелей полезла всякая гниль. Раньше они с Роном сражались плечом к плечу, и каждый, если нужно, смог бы умереть за другого, а сейчас словно бы их души в миг измельчали...

"Хватит!" — раздраженно оборвал Гарри поток навязчивых мыслей, в которых он тонул, как в трясине. Нужно было как-то отвлечься. Да хотя бы на то, чтобы переодеться: не выйдет же он к столу в джинсах, которые собрали на себя подвальную пыль.

Гарри рывком поднялся, нашёл в шкафу тёмно-синие джинсы и черную шёлковую рубашку, которую купил в тот день, когда подрался с Роном. "Любопытно, кажется, мне стал нравиться чёрный цвет, — удивлённо подумал Гарри, разглядывая своё отражение в зеркале. — Хотя, скорее всего, дело в том, что раньше мне просто некогда было задумываться над такой ерундой, как цвета вещей, да и выбора не было — носил что придётся: то обноски Дадли, то Хогвартская форма", — такое объяснение кажущейся странности Гарри понравилось, и, послав своему отражению ироническую ухмылку, он отвернулся от зеркала.

* * *

До восьми часов оставалось около десяти минут. Откровенно не знавший чем себя занять, Гарри направился в гостиную и замер на пороге, словно громом пораженный. Представшее его глазам зрелище потрясло его до глубины души.

Неугомонный Кричер всё-таки ослушался его (а может быть, ухватился за опрометчиво данное разрешение делать всё, что вздумается) и устроил всё в лучших традициях своего обожаемого благородного дома Блэков.

Каковы эти традиции, Гарри, конечно же, не знал, но предполагал, что именно они вдохновили эльфа устроить в конце ХХ века пир в лучших традициях древних римлян, о которых ему как-то рассказывала Гермиона. Именно от неё Гарри узнал, что в те времена было принято возлежать за трапезой на специальных ложах. Сейчас он видел такое ложе — видимо, трансфигурированное из старого кожаного дивана - рядом со столом, который упрямый эльф тоже подверг трансфигурации. В центре стола мелодично журчал маленький фонтан, в чаше которого плавали лепестки роз. По периметру комнаты стояли каменные чаши на высоких ножках, в которых горело масло, источая лёгкий смолистый аромат. Эти источники света не столько разгоняли полумрак, сколько наполняли его танцующими тенями. Подойдя поближе, Гарри увидел, что стол сервирован серебряной посудой, ослепительно сверкающей в свете стоявших тут же двух небольших светильников, в которых тоже горел живой огонь. На самом видном месте красовались знакомые Гарри амфоры, уже протёртые от пыли и открытые, горделиво демонстрируя округлые бока, покрытые облупившейся красной и чёрной глазурью.

"Наверное, это сон", — подумал Гарри, растерянно уставившись на цветы, затейливо разложенные на льняной скатерти среди чаш и тарелок. Он уже был готов ущипнуть себя, чтобы убедиться, что всё это ему только привиделось, как в гостиную степенно вошел Кричер, задрапированный в белоснежное полотенце на манер римской тоги. Весь вид негодника буквально излучал лукавое довольство: по-видимому, домовик гордился плодами своих трудов и ожидал похвал... но был жестоко разочарован:

— Что ты здесь устроил?! — прошипел Гарри, — немедленно верни всё как было или...

Какая именно кара грозила ему в случае неповиновения, Кричер так и не узнал, потому что темпераментную речь Гарри прервал знакомый голос:

— А по-моему, ваш домовик заслуживает похвал, — негромко произнёс Снейп, входя в гостиную, — ведь ему удалось нас удивить, не так ли, мистер Поттер? Я вряд ли ошибусь, если предположу, что эльф хотел таким образом сделать вам подарок.

Услышав речи Снейпа, поганец просиял ярче солнца и низко склонил голову, подметая ушами пол.

— Хозяин не должен сердится на старого Кричера! — проскрипел он. — Кричер хотел сделать хозяину приятное, хотел, чтобы всё было как в старые времена. — Эльф поднял голову и, понизив голос, доверительно прошептал: — Кричер даже почитал книги в библиотеке...

— Какие ещё книги? — зачем-то спросил Гарри, наблюдая за Снейпом, который невозмутимо созерцал эту нелепую сцену.

Кричер смущённо опустил глаза.

— На обложке было написано "Пир", хозяин, — признался старый домовик. — Философ Платон описывал там ужин, где собрались очень достойные люди. Там был мудрец Сократ и красивые юноши, похожие на вас, хозяин... Я подумал, что будет уместно в ваш день рождения повторить всё, как было на том пиру...

Гарри вслушивался в дикую речь Кричера и ничего не понимал. В отличие от Снейпа.

По мере разглагольствований домовика лицо мастера зелий менялось на глазах: ирония уступила место изумлению, а потом Гарри показалось, что мастер зелий жутко смутился. В конце концов Снейп издал какой-то хриплый звук и опустил глаза.

Спрашивать Снейпа, о чём болтает домовик, было неудобно. "Нужно будет найти этот "Пир" в библиотеке, — решил Гарри. — Интересно, отчего это Снейп покраснел?"

На какое-то время в гостиной повисло молчание. Казалось, Снейп снова овладел собой, но сквозь привычную невозмутимую маску то и дело прорывались отблески эмоций, которые Гарри до того никогда не наблюдал на его лице. Щёки ещё пылали, лини губ утратили прежнюю непреклонность и чуть подрагивали, блеск глаз выдавал непонятное Гарри волнение. И вообще, Снейп выглядел как-то странно — вся его фигура, казалось, напряженно вибрировала. Гарри подумал, что Снейп похож на натянутую до предела струну, которая способна порваться от легчайшего касания.

Странные размышления Гарри прервал шорох мантии. Словно очнувшись от грёз, он увидел, что Снейп сделал несколько шагов вперёд. До этого его руки были скрыты в полутени, и поэтому Гарри только сейчас увидел, что мастер зелий держит в руках какой-то свёрток. Приблизившись, Снейп протянул его Гарри, и он машинально вцепился в него.

"Снейп принёс мне подарок. В день рождения?! — мысль казалась абсурдной, и, вопреки очевидному, поверить в реальность происходящего он был не в состоянии. — Видел бы это Рон!"

Гарри, едва сдержавшись от ухмылки, посмотрел на Снейпа. Поймав его взгляд, мастер зелий сказал:

— Мистер Поттер, мне показалось, вы стали проявлять некоторый интерес к зельям, — голос Снейпа звучал немного необычно. "Словно он пытается заглушить в себе что-то", — подумал Гарри. — Хотя справедливости ради я должен отметить, что ранее вы уже демонстрировали выдающиеся успехи в этой науке: на шестом году вашего пребывания в Хогвартсе.

Снейп сделал паузу, и Гарри на мгновение показалось, что в его глазах вспыхнула ироническая искорка. Мастера зелий явно забавляло изумлённое выражение на его лице, а Гарри, как ни старался, не мог понять, что означает это вступление. "Или это его поздравительная речь?" — Безумная мысль мелькнула и исчезла, а Снейп тем временем продолжил:

— Я, правда, не имел удовольствия наблюдать этот удивительный феномен лично. Наверное, это было занятно. Но мне хотелось бы поощрить ваш интерес. Поэтому, помня, как вас увлекали учебники по данному предмету, — Снейп явно умышленно подчеркнул слово "учебники", — я решил подарить вам книгу, которая будет полезна человеку как достигшему успехов в приготовлении зелий, так и тому, чьи знания пока ещё не отличаются систематичностью.

Гарри показалось, что губы Снейпа тронула саркастическая усмешка, впрочем, тут же исчезнувшая. Выдержав небольшую паузу, тот продолжил:

— Книгу, которую вы сейчас держите в руках, мне подарил мой учитель — Никола Фламель, — и, усмехнувшись, добавил: — я вижу, вам знакомо это имя.

Заметив, как приоткрылся рот Гарри, и предупреждая возможный вопрос, Снейп пояснил:

— Я учился у него некоторое время. Вам тогда было, наверное, года два. Насколько я могу судить, в вашей библиотеке подобного издания нет. Впрочем, вы сами можете в этом убедиться. Ну же, Поттер, не смущайтесь! — подбодрил его Снейп.

Разворачивая зелёный шёлк, в который была завёрнута книга, Гарри заметил, что его руки слегка дрожат. "Чёрт побери, похоже, я волнуюсь", — подумал он, и, похоже, Снейп тоже это заметил. Судя по удовлетворённому выражению лица мастера зелий, ему это было приятно. Однако почему-то мысль об том, что мастер зелий наслаждается его замешательством, больше не вызывала у Гарри гнева.

Наконец книга была извлечена на свет, и Гарри с восхищением уставился на большой том, переплетённый в кожу с серебряным тиснением на корешке и форзацах. Никогда раньше книги не вызывали у него трепета, а теперь Гарри держал тяжелый том так бережно, словно это была последняя модель гоночной метлы. Удивляясь самому себе, он заворожённо смотрел на витиеватые серебряные буквы, которые никак не складывались в слова. "Это его подарок. Подарок Снейпа мне...", — как заведённый, повторял он про себя и никак не мог поверить в то, что это невероятное событие происходит на самом деле. Нужно было что-то сказать, но Гарри внезапно позабыл все слова. С трудом оторвавшись от созерцания книги в своих руках — этого неоспоримого доказательства того, что всё происходящее с ним не сон, — он заставил себя посмотреть на Снейпа.

— Спасибо, сэр, — произнёс Гарри, обнаружив, что голос его почему-то сел, а затем дрожащими руками открыл книгу наугад. Его взгляд упал на рисунок, изображавший корчившегося в муках человека, принявшего многосущное зелье. Внезапно Гарри подумал, что он сам похож на этого беднягу. За последние несколько недель вся его жизнь буквально перевернулась с ног на голову, и сам он тоже стремительно превращался. Только вот в кого? Этот новый Гарри Поттер уже проявил себя во всём блеске: пригласил в свой дом прежде самого ненавистного своего профессора, ударил из-за упомянутого профессора лучшего друга, увлёкся зельями, а сейчас собирается отпраздновать свой восемнадцатый день рождения по примеру какого-то древнего философа в обществе всё того же профессора, который даже принёс ему подарок. Нет, этого нового человека, которым он стал, Гарри совершенно не знал.

Раздумья Гарри прервал Кричер:

— Ничтожный эльф взял на себя смелость предложить господам трансфигурировать вашу обувь в сандалии — так господам будет удобнее возлежать, — проскрипел домовик и подобострастно склонился в поклоне, всем своим видом выражая почтение. Гарри изумлённо уставился на Снейпа, который неторопливо склонил голову набок, словно размышляя над словами эльфа.

— Думаю, мистер Поттер, нам следует принять его предложение. Так действительно будет удобнее, а кроме того, — правый уголок рта Снейпа едва заметно поднялся вверх, — мои туфли и ваши кроссовки как-то не смотрятся в подобном антураже.

Гарри хотел возразить, что поскольку он в джинсах, сандалии ему ни к чему, но не успел открыть рта. Услышав слова мастера зелий, эльф просиял и щёлкнул пальцами, и в тот же миг на ногах Гарри и Снейпа появились удивительно мягкие кожаные сандалии.

Гарри изумлённо застыл, разглядывая свои ноги. "Интересно, сколько ещё сюрпризов ожидает меня сегодня?" — подумал он. А Кричер всё не унимался:

— Хозяин и господин Снейп могут омыть руки. Закуски сейчас будут поданы, — торжественно объявил домовик и исчез. Гарри смущенно посмотрел на Снейпа, снова принявшего невозмутимый вид, и пригласил своего единственного гостя к столу.

"Наверное, Снейп решил пощадить меня, — думал Гарри, — иначе как можно объяснить его снисходительность?"

Действительно, мастер зелий вёл себя так, будто ужин в стиле Лукулла для него самое обычное дело. Гарри невольно залюбовался тем, как непринуждённо Снейп расположился на пиршественном ложе, как естественно оперся рукой на шелковые подушки. Его черная шелковая мантия напоминала римскую тогу, красивыми плавными складками очерчивая линии поджарого тела. А потом взгляд Гарри остановился на лице Снейпа. Раньше ему не приходило в голову рассматривать мужские лица, не говоря уже о том, чтобы находить в них какую-то красоту. Но сейчас Гарри мог поклясться, что никогда он не видел ничего более совершенного: высокий лоб, хищные линии носа, надменная линия созданных повелевать губ, упрямый подбородок. В отблесках пламени, бросавшего резкие тени на это гордое лицо, Снейп выглядел истинным римлянином — полководцем или императором — и был достоин божеских почестей.

Казалось, Снейп заметил взгляд Гарри:

— Как вы находите меня, мистер Поттер? — иронично мурлыкнул он. — По-вашему, я красив?

Щёки Гарри вспыхнули. От смущения он готов был провалиться сквозь землю. Сейчас он мог бы отдать всё что угодно, лишь бы не видеть перед собой Снейпа. Насмешка искривила тонкие губы, но глаза были серьёзны и в них Гарри прочитал вызов. Нужно было что-то ответить, но что? Не мог же Гарри открыто признаться, что считает внешность Снейпа эффектной. "Насмешек не оберёшься", — подумал он. Но и сказать что-то противоположное он не мог: Снейп на раз чувствует ложь. "Помоги мне Мерлин! — взмолился Гарри, и тут его осенило: — нужно говорить правду, только не всю".

— Простите меня, сэр, — проговорил он, не отводя глаз от Снейпа. — Я подумал, что вы прекрасно вписываетесь в эту обстановку; это я, должно быть, выгляжу смешно.

— Вот, значит, как, — Снейп снисходительно хмыкнул, но Гарри успел заметить, как расширились от удивления его глаза. Странно было видеть замешательство, в которое привели мастера зелий эти простые слова. "Конечно, ему нечасто приходилось слышать комплименты в свой адрес", — подумал Гарри. Несмотря на то, что Снейпу безумно шли его черные мантии и его умение держаться с поистине королевским достоинством, Гарри не мог представить себе самоубийцу, который рискнул бы высказать ему что-то подобное в глаза. Смельчаков, готовых попасть под Аваду, не находилось.

Сейчас же совсем другое дело: необычная обстановка, полный сюрпризов вечер, странные намёки Кричера на какую-то книжку и, главное, отсутствие изматывающего эмоционального напряжения, в котором Снейп жил в последние годы, — все эти факторы сделали своё дело. Гарри видел, что Снейп меняется. За те дни, что мастер зелий провёл в доме на Гриммо, даже черты его лица смягчились, и это необыкновенно ему шло.

"Так, прекрати немедленно, Поттер. Ты, кажется, уже готов признать Снейпа красавцем", — резко одёрнул себя Гарри и поймал какой-то тёплый отблеск в глубине угольно-чёрных глаз, как будто их обладатель мог слышать его мысли. "Почему они раньше казались мне холодными и пустыми?" — с недоумением подумал Гарри.

— Должен отметить, что в последнее время вы делаете успехи в искусстве дипломатии, — проговорил нараспев Снейп, словно обдумывая что-то, а потом указал на появившегося перед ними Кричера, который почтительно держал большую серебряную чашу с водой и длинное льняное полотенце. — Ну, что ж, ужин в античном стиле начинается. Как я припоминаю, вначале мы должны омыть руки.

После того как Снейп первый, как гость и старший из присутствующих, окунул пальцы в воду, а потом тщательно вытер их, наступила очередь Гарри. Он в точности повторил все действия Снейпа, а потом не удержался и поднёс руки к лицу. Вода в чаше оказалась очень ароматной, и теперь его пальцы тоже благоухали какими-то травами. Снейп улыбнулся:

— Розмарин, мелисса, цветы апельсина — древние умели сделать даже самые обыденные вещи приятными. Ваш эльф и в самом деле хорошо подготовился. Не удивлюсь, если мы попробуем блюда, которые подавали на римских пирах времен императора Августа.

Гарри ощутил, как его рот непроизвольно открылся, а Снейп, иронично изогнув бровь, продолжил:

— Надеюсь, ваш эльф не будет слишком дотошен и не станет угощать нас соусом Гарум или, как его ещё называли, Liquamen. Заметив недоумение Гарри, Снейп снисходительно усмехнулся. — К вашему сведению, мистер Поттер, его получали, засыпая скумбрию, анчоусы, какую-либо другую мелкую рыбу или даже моллюски солью. Затем её выставляли на солнце – месяца на 2-3, время от времени помешивая. Как вы понимаете, запах стоял весьма… специфический, из-за чего этот соус даже запрещали готовить в городах. Представьте себе, — тут Снейп брезгливо поморщился, — Гарум обожали как простолюдины, так и знать, и добавляли его в любые блюда – даже в сладкие.

Гарри представил себе свой любимый пирог с патокой, политый соусом, который вонял тухлой рыбой, и его чуть не стошнило.

— Но не отчаивайтесь, мистер Поттер, — усмехнулся Снейп, — далеко не всё в кухне римлян было так ужасно. Среди их рецептов, дошедших до нас благодаря кулинарной книге Апиция, были весьма приличные. Будем надеяться, у вашего эльфа есть вкус и здравомыслие, за это даже уместно выпить – ведь сегодня наши желудки в его руках. – Снейп приложил к вискам кончики пальцев. — Но мы сделаем это позже.

Словно в ответ на слова мастера зелий, в гостиной появился Кричер и налил в чаши вино, выбрав амфору, покрытую облупившейся коричневатой глазурью.

— Если хозяин и его благородный гость позволят, я рекомендовал бы для первого тоста фалернское. Прекрасный выбор, господин, — эльф слегка склонил голову в сторону Гарри, — это вино из винограда, росшего на земле Кампании, древние ценили очень высоко.

С этими словами эльф наполнил их со Снейпом чаши и с поклоном исчез. Не зная, как себя вести, Гарри приподнял свою и вопросительно посмотрел на Снейпа.

Мастер зелий сидел молча, опустив глаза. Казалось, он был погружён в свои мысли. Когда же он поднял голову, Гарри увидел, что в его глазах вспыхнул огонь.

— Я предлагаю выпить за жизнь, — тихо сказал Снейп. – почему-то эта леди оказалась к нам благосклонна… в тот день.

Гарри молча поднял чашу и сделал глоток, почти не чувствуя вкуса и стараясь преодолеть сдавивший горло спазм. Он собрался было поставить чашу на стол, но Снейп резко добавил:

— Не стоит быть неблагодарным, — и осушил свою чашу до дна.

Гарри рывком поднёс руку ко рту и последовал его примеру.

Вино и в самом деле было необыкновенным. Ничуть не опьяняя, оно распространило приятное тепло по телу, и Гарри показалось, что даже мысли его прояснились. Он словно почувствовал себя более сильным. Похоже, на Снейпа напиток тоже подействовал благотворно: Гарри заметил, как разгладилась складка между бровями, а на щеках появился лёгкий румянец.

Неслышно появившийся Кричер наполнил их чаши во второй раз. Потом эльф щёлкнул пальцами, и на столе появились закуски.

После всего, что устроил сегодня Кричер, Гарри уже не был уверен в его благоразумии и, прежде чем пробовать приготовленные им блюда, решил вначале внимательно приглядеться к ним.

После беглого осмотра Гарри признал, что остатки здравого смысла у Кричера всё-таки были. Хвала Мерлину, никакого Гарума на столе не наблюдалось. Напротив, закуски выглядели неплохо, хотя и необычно. Гарри пришёлся по вкусу мягкий овечий сыр с ароматными травами и маринованные оливки, которые он пробовал впервые, хотя тётя Петунья довольно часто покупала их, вычитав в каком-то глянцевом журнале, что они полезны для кожи. Ещё больше Гарри понравилась закуска из абрикосов в белом вине с мятой, мёдом и специями. Но вот приготовленного по древним рецептам осьминога он есть не стал, несмотря на то, что Снейп попробовал его и нашёл вполне съедобным.

Глядя на скептическое выражение лица Гарри, он рассказал историю об одном любителе деликатесов, который однажды объелся так, что едва не умер.

— Так вот, мистер Поттер, — вещал бархатным голосом Снейп, — когда пришедший к нему врач стал увещевать его, убеждая не предаваться обжорству, больной сказал: «Принесите мне остатки блюда из осьминога – я съем его до конца, чтобы в этом мире не осталось ничего, о чём я мог бы сожалеть».

В ответ Гарри лишь пожал плечами. Он не собирался уподобляться неведомому обжоре.

— Я вижу, стоики вам ближе, чем эпикурейцы, — заметил Снейп, пригубив вино.

Гарри смутился. Он не понял, что хотел сказать этими словами мастер зелий, и постарался скрыть заалевшие щёки, потянувшись к чаше и делая небольшой глоток. «Видимо, древние римляне были большими поклонниками «даров моря», — со вздохом подумал Гарри. В этом он не был с ними солидарен. Его не вдохновили ни морские ежи, ни морские жёлуди, ни запеченные каракатицы, ни морские гребешки в кисло-сладком соусе. Оставили равнодушными его и устрицы, поданные Кричером на блюде, поставленном на лёд, а также улитки, завёрнутые в маринованные виноградные листья. От всей этой экзотики у Гарри уже рябило в глазах. Хорошо, что хоть его гость придерживался другого мнения. В то время как Гарри тупо созерцал странные деликатесы, не зная как подступиться к тем, которые выглядели, на его взгляд, не очень мерзко, Снейп, не теряя уверенного вида, отведал понемногу устриц и гребешков.

Присмотревшись к его действиям, Гарри хотел было и сам попробовать что-нибудь из того, что почтил своим вниманием Снейп, как закуски исчезли, а на столе появились горячие блюда.

Гарри был поражён. Ни один самый изобильный пир в Хогвартсе не мог сравниться с тем, что приготовил исполнившийся кулинарного вдохновения эльф. Тут была жареная с травами зайчатина, ножка ягнёнка, запечённый гусь, фаршированная утка, фазаны, варёный угорь и даже горячий паштет из языков фламинго.

Всё это выглядело и пахло гораздо аппетитнее моллюсков, но скоро Гарри стало ясно, что он не сможет даже попробовать всего, что привлекало его хотя бы внешне.

Некоторое время они молчали. Кричер появился снова и на сей раз налил им вина из тёмного глиняного кувшина, объявив, что это вино с острова Кос, по-видимому, также высоко ценившееся древними гурманами.

Гарри заметил, что Снейп тоже ел мало. «Любопытно, в чём-то мы похожи, — подумал он и вдруг представил себе Рона за этим столом. — Вот кто отдал бы должное стряпне Кричера!» Мысль об этом вначале развеселила его, а потом заставила нахмуриться. «Вряд ли мы теперь сядем с ним за один стол, — подумал Гарри с грустью, а потом резко встряхнул головой: — Чёрт возьми, я что, вечно буду скорбеть об этом придурке, который вообразил себе Мерлин знает что», — сказал он с досадой. Вероятно, он произнёс это вслух, потому что Снейп внимательно посмотрел на него и сказал:

— Вы будете скорбеть об этом до тех пор, пока будете считать себя виновным в произошедшем.

Гарри недоумённо поднял голову и встретил взгляд непроницаемых тёмных глаз. Странно, в словах Снейпа не было ничего, что говорят обычно, когда хотят утешить, никаких «всё обойдётся» или «время лечит», но, несмотря на это, а может быть, как раз поэтому, Гарри стало немного легче. Ведь он не был зачинщиком их ссоры с Роном. По сути, его друг даже не захотел понять его поступок. Он сам сделал свои выводы и высказал их в оскорбительной форме.

— Спасибо, сэр, — Гарри кивнул. — Вы правы.

В ответ Снейп тихонько фыркнул:

— Мерлинова борода! Гарри Поттер признал мою правоту! Какое небывалое событие, — пробормотал он, наливая в их чаши вино из новой амфоры.

Атмосфера постепенно становилась непринуждённой. Они отпили ещё по глотку, и тут Гарри вдруг выпалил:

— Простите меня, профессор!

Наверное, это всё-таки было вино. Коварно разливая жар по венам, оно развязало ему язык и заставило Гарри произнести слова, на которые в иных обстоятельствах он никогда бы не осмелился. Теперь отступать было некуда. «Гриффиндорцы всегда идут до конца», — вспомнились ему слова то ли Сириуса, то ли ещё кого-то. Несмотря на то, что Гарри очень хотелось покусать свой болтливый язык, он решительно вскинул голову, глядя прямо в глаза Снейпу, в которых сейчас плескалось недоумение.

— Простить вас, мистер Поттер… — тихо сказал сидящий рядом с ним человек, и Гарри вдруг понял, что никогда не знал его. Кто он – этот Северус Снейп? И сам Гарри, и его друзья – Рон с Гермионой, и члены Ордена Феникса, и слизеринцы - все они видели то, что хотели видеть – вредного учителя, опасного союзника или влиятельного покровителя. Какой он на самом деле?

Почему-то Гарри показалось, что в этот странный вечер, начавшийся так нелепо, у него есть надежда приподнять краешек маски и увидеть хоть одну чёрточку настоящего Снейпа. «Может, он и сам уже забыл о том, кто он?» — пронеслась в голове шальная мысль.

— Простить вас за что? – голос Снейпа упал почти до шёпота, и от этих звуков по коже Гарри пробежала дрожь то ли от страха, то ли…

— За то, что предпочитал быть слепым. За то, что никогда не хотел видеть в вас – вас, за то, что считал вас предателем и ненавидел так, что хотел убить…

— Это лишь потому, что я всё делал так, как нужно… Вашей вины в том нет, — сказал Снейп очень спокойно, но Гарри заметил, как вцепились тонкие пальцы в чёрный шёлк мантии.

— Нет, есть! – горячо воскликнул Гарри, отбрасывая последние остатки благоразумия. – И профессор Дамблдор, и Молли Уизли, и даже Хагрид говорили мне, что вы не предатель, а я не верил им! Считал себя умнее, — выпалил Гарри задыхаясь.

Зачем он завёл этот разговор? Теперь Снейп точно высмеет его и будет прав. «Так мне – дураку — и надо», — со злостью подумал Гарри, не решаясь посмотреть Снейпу в лицо и со страхом ожидая реакции гостя. Но его собеседник смеяться не стал.

— Я не знаю, что вам сказать, мистер Поттер, — тихо ответил Снейп, нарушая наконец молчание, ставшее почти невыносимым. – Думаю, будет лучше, если мы просто примем то, что было, раз мы не в силах изменить прошлое.

— Да, но я больше не хочу… — Гарри запнулся, а потом пробормотал: – ненавидеть вас. И ещё, — он поднял голову и еле слышно добавил: — не хочу, чтобы вы ненавидели меня…

Некоторое время Снейп внимательно вглядывался в лицо Гарри, словно пытаясь прочесть что-то в его душе.

— Я не ненавижу вас, — прошептал Снейп, — и, думаю, вы это знаете.

По телу Гарри пробежал холодок. Он словно бы снова очутился в Визжащей хижине в тот страшный миг, когда он стоял на коленях перед Снейпом и слышал его тихое «Посмотри на меня». А потом Гарри настигло понимание: ещё тогда Снейп признал, что видит в нём не Джеймса Поттера, которого ненавидел всю жизнь, но ту, которую любил… В тот миг его ненависть к Гарри Поттеру умерла.

Гарри был потрясён настолько, что не мог вымолвить ни слова. Наверное, Снейп испытывал похожие чувства. Они долго сидели молча, время от времени поднося к губам чашу с тускуланским вином и думая каждый о своём. Гарри не знал, где были мысли Снейпа, но сам он ощущал, что этот вечер многое изменил.

Пусть Гарри не мог предположить, как именно сложится жизнь каждого из них, но был уверен, что сейчас между ними произошло что-то очень важное… то, что заставит их стать другими.

Через некоторое время в гостиной появился Кричер. Не говоря ни слова, только укоризненно качая головой, он убрал со стола блюда со своими кулинарными шедеврами, многие из которых так и остались нетронутыми. Гарри хотел сказать что-либо утешительное, но вспомнив, в какое дурацкое положение его поставил домовик со своими фантазиями, он прикусил язык. Но вот когда эльф опустил на стол две огромные вазы со спелыми розовыми и жёлтыми сливами, ароматными грушами, черешнями, похожие на маленькие алые сердечки, и роскошными кистями янтарного винограда, Гарри был искренне рад.

Остаток ужина прошёл очень тихо. И Гарри, и Снейп были потрясены разговором и обменялись всего лишь несколькими фразами. Мастер зелий спросил о планах Гарри на будущее и усмехнулся, когда узнал, что Гарри больше не стремится стать аврором.

— Что же вас привлекает, мистер Поттер? — спросил он, испытующе глядя на Гарри.

— Вы будете смеяться, если я скажу вам, — смущенно пробормотал Гарри.

— Отчего же, — пожал плечами Снейп. – Война изменила вас, и нет ничего странного в том, что изменились и ваши желания. Рискну предположить, — Снейп слегка прищурился, — это… неужели вы прониклись любовью к науке?

Гарри замялся:

— Вы знаете, у Блэков большая библиотека, и я… Кажется, мне интересно читать о зельях, — сказал Гарри, чувствуя, как заливается краской его лицо.

Похоже, Снейп всё-таки был удивлён.

— Вот как, — протянул он. – Действительно, очень необычно. Я было подумал, что вас увлекла защита от тёмных искусств, — признался Снейп, и в его глазах мелькнуло странное выражение, разгадать которое Гарри не смог…

* * *

Они разошлись за полчаса до полуночи. Гарри отправился в спальню, а Снейп попросил разрешения заглянуть в библиотеку. Судя по словам профессора, на Гриммо он обнаружил более старую версию какого-то алхимического трактата и теперь хотел проверить — верно ли переписчик скопировал какой-то древний рецепт в том экземпляре, который он приобрёл на днях для себя.

На тот случай, если поиски затянутся, Гарри предложил мастеру зелий занять комнату, где он жил до отъезда. «Всё равно ведь никто не узнает, завтра Снейп будет уже в Хогвартсе», — подумал он.

Похоже, профессор придерживался того же мнения, поскольку в ответ сдержанно кивнул и сказал:

— Благодарю вас, мистер Поттер. Возможно, мне и впрямь придётся воспользоваться вашим гостеприимством.

*Силен – мифологический спутник Диониса во время вакханалий.

Северуса разбудила боль.

Она подкралась неслышно, как наёмный убийца, и ударила без промаха — прямо в сердце.

Казалось, в грудь вонзился десяток стрел, дробя кости и раздирая лёгкие, лишая возможности дышать.

Северус захрипел и распахнул глаза, пытаясь понять, где он находится. Вокруг было темно. Густой, вязкий, как кровь мантикоры, мрак едва рассеивало тусклое мерцание угасающих свечей. Прямо перед ним зиял провал камина, а красноватые угли придавали ему инфернальный вид. Снейп ощутил вспышку необъяснимого страха. Захотелось вскочить и бежать из этой странной комнаты как можно дальше.

Кстати, а что это за место?

И тут Северус вспомнил: день рождения Поттера, ужин в римском стиле, библиотека… Кажется, он хотел просмотреть редкий фолиант о тёмной магии этрусков. Да, вот и он. Кончиками пальцев Северус коснулся обугленной по краям (возможно, её спасли из огня) рукописи, что лежала у него на коленях. На странице справа помещалась тщательно выписанная миниатюра, изображавшая привязанного к столбу юношу. Тело его было утыкано стрелами, но губы изгибала снисходительная, даже надменная улыбка. Ритуал, дающий бессмертие. Если, конечно, адепт, взыскующий оного, выдержит его до конца, не взмолившись прекратить, и вообще выживет... Почему-то этот юноша напомнил Снейпу Поттера…

Боль...

При мысли о Поттере грудь обожгла новая волна боли, заставив Северуса зашипеть.

— Что за чёрт! — выругался он сквозь зубы и попытался встать.

Что это? Совпадение, игры воображения, подстёгнутые красочными описаниями тёмных ритуалов или…

Глухой удар и звон… словно разбилось стекло… Чей-то жуткий смех, похожий на шелест.

Пальцы Северуса сжали палочку, и, не тратя времени на размышления, он бросился в коридор.

Прислушался.

Шаги. Глухой удар.

Теперь он был уверен, что звуки доносятся из комнаты Поттера, и они очень похожи…

Мерлин!

Северус бросился к двери, ведущей в спальню Поттера, и что есть сил дёрнул ручку на себя. Заперто!

Заклинание Alohomora не помогло. Северус испробовал одно, другое... Дверь поддалась только на третий раз. Резко открыв её, Снейп стремительно шагнул внутрь и увидел Поттера. Мальчишка стоял на подоконнике и собирался сделать шаг в пустоту...

"Опоздал! Я опоздал!" — кричало всё внутри, а душу стремительно заполняла вязкая чернота отчаяния. В этой бездне не было света, там ворочалось нечто слепое, первобытное, то, что держало его все годы войны, заставляло жить, пусть даже это была жизнь на пределе и за пределом любых человеческих сил. Оно не хотело сдаваться, оно отчаянно цеплялось за тоненькую ниточку надежды, которая таяла с каждой упущенной долей секунды. И Снейп цепляется за эту невесомую паутинку, словно за стальной трос: видя, как исчезает в оконном проёме худой невысокий мальчик, он всё-таки бросается к окну.

"Не... успеваю", — кричит рассудок.

"Заткнись!" — рычит в нём упрямое нечто, и Снейп, схватившись за подоконник, чуть не вываливается вслед за Поттером, как вдруг… замечает белую, сведённую судорогой руку, вцепившуюся в каменный карниз.

Он чувствует, что истончившаяся до микрона нить рвётся, ей не выдержать двоих, и, выдохнув сквозь зубы "Держись!", Северус хватает тонкое запястье со вздувшимися венами, а потом рывком тянет парня на себя.

К счастью, Поттер помогает, упираясь ногами в корявую кладку, подтягиваясь на второй руке... Они справляются. Вдвоём.

Поттер переваливается через подоконник и оказывается сидящим на полу в сокрушительных объятьях Северуса.

— Я успел! — шепчет он, сжимая свою законную добычу, в который уже раз отнятую у безносой. А она тут как тут — уверенно щерится в ухмылке лишённого губ рта.

"Этот мальчик будет жить. Он молод. Он мой!" — кричит Северус костлявой старухе, которая молча уставилась на них чёрными провалами пустых глазниц. Старуха молчит, но не уходит, и, кажется, одно её присутствие выпивает силы у них обоих.

"Рассеять тьму может только огонь, а прогнать смерть — только жизнь", — проносится в голове у Северуса.

— Ну что же, смотри, если сможешь! — шипит он, с вызовом глядя прямо в зияющее ничто, а потом, усмехаясь, жарко и яростно впивается в губы мальчишки.

Губы Поттера тёплые, мягкие и очень податливые. Под напором исступлённых ласк они приоткрываются, точно как в тот вечер, когда Северус впервые коснулся их, нанося заживляющую мазь. Сейчас предстояло исцелить душу мальчишки, кровоточащую от ран, оставленных войной, прогнать терзающий её морок.

— Ты — мой, — шепчет Северус, и опалённые его горячим дыханием нежные губы тают, словно воск от огня. Северус на секунду отстраняется и смотрит в угол, где минутой ранее стояла старуха, а теперь осталась только лёгкая дымка, исчезающая прямо на его глазах.

— Я успел. На этот раз — смог! — выдыхает он и ещё крепче обнимает Поттера, впиваясь взглядом в порозовевшее лицо. Густые ресницы дрожат, медленно раскрываются, а потом Северус тонет в зелени, как тогда, в Визжащей хижине. Только теперь это не к смерти — он в этом уверен.

— Мы будем жить, — шепчет Северус, зачарованно глядя, как припухшие, яркие губы тянутся к нему. Их изгиб тоже знаком ему до боли. При одном только осознании того, что эти губы, когда-то отвергнувшие, сегодня так жадно пьют его и позволяют пить себя, так горячо и безрассудно отдаются, сердце Северуса замирает, и он наклоняется ниже, чтобы встретить их на полпути.

Они сидят прямо на полу, но это не имеет никакого значения. Важно только то, что они живы. Судя по тому, как неистово сплетаются их тела, словно стараясь прорасти друг в друга, стать одним целым, полное осознание этого факта настигло их только сейчас. И теперь с каждым жарким выдохом, с каждым касанием, с каждым стоном, телами, губами, руками они утверждают, что живы, что в их жилах течёт горячая кровь. Кровь заставляет их желать друг друга, требует выплатить долг перед жизнью — и они платят: неистово и самозабвенно, служат хтоническому демону, властвующему над богами и смертными, исполняя древний, как мир, ритуал.

Юное горячее тело лежит на бедрах Северуса, словно на алтаре, а сам он — жрец, приносящий жертву Эросу. Только он не отнимает жизнь, а даёт её, и в руках его не нож и не серп, его орудия мирные - только руки и губы. Пожираемый вырвавшимся на свободу огнём, Северус стискивает Поттера в объятьях, и мальчишка пылает. Это его гекатомба, его великое всесожжение, приносимое за две спасённые жизни: тогда, в Визжащей хижине, и только что. Похоже, их жертва угодна слепому демону, потому что огонь разгорается, охватывая обоих. Северус ощущает, как он опаляет пах, поднимается вверх по животу, разливаясь обжигающей лавой в груди, расплавляет их тела и души, чтобы соединить в одно.

Не разрывая поцелуя, Поттер срывает с плеч Северуса халат, обнимает за шею, впивается пальцами в спину.

— Да... так... хорошо... — шепчут губы, от которых невозможно оторваться, но Снейп всё же отстраняется и смотрит на Потт..., нет, смотрит на Гарри, вытянувшегося поперёк его тела. Он наслаждается открывшимся его взору зрелищем, в то время как пальцы скользят по зацелованным губам, касаются пульсирующей артерии на шее.

— Ещё, — стонет мальчик, и Северус прижимает ладони к чуть влажной коже на его груди, наслаждаясь атласной мягкостью. Её хочется попробовать на вкус, и Северус уступает соблазну: низко склонившись над своим сокровищем, он проводит языком по ложбинке между грудными мышцами, затем касается губами тёмного соска и жадно вбирает его в рот. Гарри задыхается, выгибается вверх и, толкнувшись бёдрами в пустоту, разочарованно всхлипывает.

— Ну что ты, всё хорошо, — шепчет Северус, ласково касаясь тёмной полоски волос, бегущей по животу и исчезающей под плавками. Тонкий хлопок не скрывает очевидного, и теперь Северусу уже мало простого созерцания внушительной выпуклости, он накрывает её ладонью, изумляясь тому, насколько идеально они совпадают. Северус зачарованно замирает, прислушиваясь к рваному дыханию Гарри и наслаждаясь пульсирующим жаром, обжигающим его руку. Мальчик хватает ртом воздух, словно пытаясь что-то сказать, но в этом нет необходимости. Северус знает, о чём он хочет попросить, и слегка сжимает вздрагивающий член. Потом он делает несколько движений, плотно прижимая ладонь к плоти, наслаждаясь мягкостью ткани и возбуждаясь ещё больше от этого восхитительного препятствия.

— Ты мой, — шепчет Северус, — и я могу сделать с тобой всё, что захочу.

— Да, да... пожалуйста... умоляю вас... Я хочу узнать... до того, как...

— Ты не умрёшь, — шипит в ответ Северус, — не смей даже думать об этом. — Странно, он словно слышит мысли мальчика, но сейчас он не может об этом думать, он вообще не может больше...

— Пойдём, — говорит он решительно, размыкая обхватившие его шею руки, и поднимается с пола, рывком увлекая за собой мальчишку.

Во взгляде Поттера — испуг.

— Куда? — выдавливает он с трудом и тут же с облегчением выдыхает, проследив направление горящего взгляда Северус, устремлённого к стоящей у противоположной стены кровати.

— О, да! — жарко стонет он, вжимаясь в Снейпа всем телом.

Какое-то время они самозабвенно целуются, а потом Северус подхватывает мальчика на руки, прижимает к груди и несёт к кровати. Там он бережно опускает его на смятые простыни и на шаг отступает, любуясь отнятым у мерзкой старухи трофеем, своей самой драгоценной добычей, завоёванной им в этой войне. Что же, для него пришло время насладиться обладанием, а для мальчика — стать мужчиной.

Любовный акт — схватка, а единственный действующий закон — право сильного, право победителя. Так римляне понимали эрос, и так надлежит поступить ему сейчас. Гарри действительно принадлежит ему, и он его хочет... Опьянённый бурлящей в крови смесью желания, жажды жить и запоздалого страха никогда не испытать ничего подобного, Северус опускается рядом. Откликаясь на немой зов протянутых к нему рук, он осторожно накрывает Потт... Гарри своим телом и прижимается к трепещущей плоти, ощущая, как последние остатки рассудка покидают его.

Северусу кажется, что он сошёл с ума или ему снится сон. Ему порой снилось, как он целует Лили, как она отдаётся на берегу маленькой речки, под старой плакучей ивой, под которой они столько раз лежали, когда были детьми. Эти сны снились ему ещё со времён их учёбы в Хогвартсе: снились, когда Лили начала встречаться с Джеймсом, продолжали сниться, когда она вышла за него замуж. Он злился на себя, проклинал свою нелепую страсть, но поделать ничего не мог. Наверное, не смотря ни на что, он надеялся, что однажды это произойдёт наяву... В ту ночь, 31 октября, надежда умерла, он думал, что вместе с нею умрут и те сны. Он и хотел этого, и отчаянно боялся никогда больше не увидеть их, а когда Лили впервые приснилась ему после... он умолял её оставить его и больше не приходить, но она качала головой: "Сильна как смерть любовь", помнишь эти слова, Северус, так вот это правда. Я не могу отпустить тебя, пока ты любишь". И он просыпался на влажных простынях, содрогаясь от оргазма и сжимавших горло спазмов, кляня себя и своё глупое сердце, не желавшее забывать ту, которая так легко забыла его.

Так продолжалось много лет, пока однажды в очередном сне, где Лили, которую он до этого страстно сжимал в объятьях, вдруг превратилась в Поттера. Мальчишка вместо привычных дерзостей и оскорблений выкрикивал просьбы быть с ним, в нём, взять его, точно так же, как сейчас...

— Прошу вас, — Гарри задыхался, — я хочу... пожалуйста! — Зелёные глаза смотрели на него с мольбой, и в них не было ни непреклонности, ни осуждения. Наверное, из-за этого они показались Северусу другими: для него они больше не были глазами Лили, сейчас на него смотрела не тень его мучительной, горькой любви, на него смотрел совсем другой человек, и этот человек тянулся к нему всей душой...

— Я знаю, вы тоже хотите этого, — губы, шепчущие эти невозможные слова, были похожими на губы Лили, и в то же время — нет. Разве те могли так звать? Те выносили приговор, а эти оправдывали...

И всё-таки это не сон... Просто не может им быть.

После того, как Поттер впервые пришёл в его сон, Северус решил, что это, должно быть, последствия весьма неприятного вечера, пережитого им накануне. Лорд пытался выяснить, есть ли хоть доля правды в сплетнях о его неблагонадёжности, которые распускала Беллатрикс. Это было ещё до того, как он убил Дамблдора, и на Волдеморта иногда находили приступы подозрительности. Северус решил, что в результате применённых к нему методов дознания, его психика пострадала несколько больше, чем он полагал. Однако, после того, как Поттер приснился ему ещё два раза, Северус усовершенствовал зелье сна без сновидений, уменьшив снотворный эффект настолько, чтобы ему при необходимости можно было сопротивляться, и усилив влияние состава на те отделы мозга, которые отвечали непосредственно за сны. С тех пор он принимал его каждый вечер, не желая кончать от эротических грёз с Гарри Поттером в главной роли. Северус не считал для себя нормальным желать мальчишку, тем более — сына Лили и Джеймса. Но стоило ему не принять перед сном зелье, как все соображения, продиктованные гордостью и моралью, исчезали, как дым, а вместо них появлялся горячий, порывистый, жадный до ласк мальчишка.

Довольно болезненный укус в основании шеи вернул Северуса к действительности. Теперь они поменялись ролями: Гарри перехватил инициативу, и Северус ощутил, как его жаркие, требовательные губы скользят по груди, спускаются по животу, а после тесно обхватывают головку пульсирующего члена. Стараясь сдержать рвущийся наружу стон, Северус до крови прикусил губу. Через несколько секунд, не выдержав медленной пытки, он с рычанием подмял мальчишку под себя и крепко прижал раскинувшееся под ним тело к кровати. На Гарри уже не было белья, и он ужом извивался под ним, тёрся пахом о бедро и, похоже, был близок к тому, чтобы кончить.

— Нет, не так быстро, — прошептал Северус, сжимая у основания до предела возбуждённый член партнёра, приподнимаясь на локтях и наблюдая, как Гарри выгибается, стараясь вновь восстановить разорванный контакт их бёдер.

— Пожалуйста, — всхлипывал он, обхватывая Северуса ногами и притягивая как можно ближе.

— Вы так настойчиво просите, что я не могу вам отказать, — прошипел Северус сквозь стиснутые зубы, а потом едва слышно произнёс несколько слов на латыни.

Дальше всё происходящее слилось в безумную картину, где реальность взорвалась фонтаном звуков, запахов и ощущений. Осколки прежде единого мира перемешались и повисли во внезапно остановившемся времени, словно в невесомости: сорвавшийся стон, жаркая теснота, обхватившая пальцы, головокружительное наслаждение, страх причинить боль, желание ворваться одним движением, впившиеся в плечо зубы и мир, сжавшийся до точки, в которой соприкасались их тела. Северусу казалось, что этому миру больше никогда не стать целым, как вдруг тихий шёпот — "Давай же, Северус!"— разбил невыносимую неподвижность, вернув время, а вместе с ним движение. Как будто желая наверстать упущенное, отомстить за то, что его посмели изгнать, оно налетело, как ураган, оглушая шумом крови в ушах, бешеной скачкой сердец, заставляя увеличивать амплитуду и скорость движения, захлёстывая и накрывая два тела, ставших наконец одним, пока время не выдержало и взорвалось...

Мир погрузился во тьму.

Когда всё было закончено, они долго лежали в той позе, в которой их накрыл оргазм. Не покидая горячего, влажного тела, Северус осторожно перевернул их на бок, и Гарри тут же уткнулся носом в ямку над ключицей, не расплетая рук и ног, словно боясь отпустить. Немного отдышавшись, Северус вышел из своего юного любовника и, слегка отстранившись, посмотрел на него. Расширившиеся глаза Гарри были влажными от слёз. Он задыхался, и в его взгляде мешались изумление, боль, сладкая истома и что-то ещё, показавшееся Северусу таким знакомым, будто это часть его самого смотрела сейчас на него из потемневших глаз Гарри. Ему отчаянно, до спазма в горле захотелось сказать этой части, что...

— Я должен сказать тебе... — внезапно произнёс Гарри, — вам... Я не хотел... — И тут же, заметив, как вздрогнул Северус, оборвал себя. — Простите, сэр, я идиот. Не могу связать даже двух слов. Я имел в виду не то, что было сейчас... между нами... — бормотал он, отчаянно краснея. — Я о моих полётах в окно. Это вышло случайно... Я забыл выпить ваше зелье, и мне приснился сон, — слова лились из него потоком, заставляя захлёбываться и задыхаться. — Я словно бы заблудился в лабиринте. Там были холодные каменные стены, покрытые какой-то плесенью, а потом я понял, что это вовсе не стены, а тело змеи... Нагини. Наверное, она проглотила меня, потому что там всё начало сужаться, и я испугался, что сейчас задохнусь. Я кричу "AvadaKedavra", и тут же змея вспыхивает, всё вокруг горит, а я ищу выход, а его всё нет... — голос Гарри сорвался, и Северус едва сдержался от порыва прижать его к груди и, уткнувшись в макушку, шептать, что всё прошло, всё позади, пока мальчик не успокоится. Но тут Гарри сделал усилие над собой и продолжил: — Я замечаю впереди просвет... бросаюсь к нему и... падаю, — Гарри судорожно цепляется за плечи Северуса.

— Ну что же ты, — тихо шепчет Снейп, осторожно гладя на вздрагивающую спину, — успокойся...

— Вы спасли меня, — бормочет Гарри. — Война закончилась, а вы продолжаете меня спасать... — выдавливает он, борясь с предательскими спазмами в горле.

Северусу нечего сказать. Или есть? Но прежде чем он находит слова, Гарри спрашивает:

— Скажите сэр, до того как Дамблдор рассказал вам о том, что я — крестраж Волдеморта, вы сохраняли мне жизнь из-за мамы, да?

— Да, — тихо отвечает Северус. — Но после того разговора, который ты видел в Омуте памяти, только ради тебя самого. — И, поймав недоумевающий взгляд Гарри, добавляет: — Ненавижу манипуляторов.

Северусу показалось, что Гарри улыбнулся, хотя это могло быть всего-навсего игрой теней, отбрасываемых пламенем камина на его лицо, потому что через мгновенье его мальч... Гарри уже крепко спал, уткнувшись ему в грудь лицом.

Северус уже сам проваливался в сон, когда ему послышалось, будто Гарри прошептал:

— Мне так хорошо, когда я с тобой, я словно вновь становлюсь целым...

1 августа

Первый августовский день выдался ясным. Ночные тучи рассеялись без следа. Свежие нотки в воздухе напоминали о дожде, а прохладная небесная синь — о том, что до осени остался всего один месяц. А вот о буре, разразившейся в этой комнате вчера, не напоминало ничего.

На полу не было осколков от разбитого стекла, вещи стояли на своих местах, одежда аккуратно лежала на стуле. Сам Гарри безмятежно спал, раскинувшись на спине и до пояса прикрытый одеялом.

Спустя некоторое время его ресницы дрогнули. Ещё через секунду Гарри, сонно улыбаясь, потянулся всем телом, и в тот же миг блаженную улыбку на его лице сменила страдальческая гримаса. Зелёные глаза испуганно распахнулись, а сонный туман в них развеялся, как дым.

Во всём своём теле Гарри чувствовал боль. Мышцы тянуло, затылок ныл так, словно он приложился им о камни, а между ягодиц жгло.

Черт! Почему ему кажется, что его всю ночь терзали мантикоры?

Щурясь от яркого света, Гарри огляделся, пытаясь понять, где он оказался. Однако окружающая обстановка нисколько не напоминала больничное крыло. Похоже, он дома, в собственной спальне.

Потянувшись за очками, Гарри случайно задел запястьем край тумбы и зашипел, резко отдёргивая руку. Ощущения были такими, словно к коже приложили горячий утюг.

Поднеся запястье к глазам, он увидел на предплечье огромный синяк, по форме напоминающий отпечаток чьей-то руки, и ссадину на запястье. Что за… и тут Гарри вспомнил!

Ужин со Снейпом. Кошмар. Окно…

Он висит над бездной. Цепкие пальцы. Сильный рывок. Снова твёрдая почва под ногами.

Снейп.

Они оба на полу. Настойчивые губы…

Ощущения, которые ему и не снились, – жаркие, острые, как нож, и, вместе с тем, сладкие…

Словно он, Гарри, наконец-то нашёл то, что долго искал: что-то очень важное, сокровище более драгоценное, чем сама жизнь. И благодаря Снейпу нашёл!

Вот тут и крылась главная странность.

Наверное, окажись на месте Снейпа кто-нибудь другой, Гарри сгорел бы от стыда при одном лишь воспоминании о том, как неистово кусал тонкие губы, открывался навстречу жадным, исступлённым ласкам, прося, нет, требуя новых, более откровенных; о том, как забыв обо всём, отдавался мужчине, как будто он...

Гарри не мог понять, почему, вспоминая события прошлой ночи, он не испытывает ни тени смущения. Странно, но произошедшее казалось ему… правильным.

Ему – да, а Снейпу?

Гарри снова огляделся. В комнате он был один. Более того, ни одна вещь не напоминала ни о случившемся, ни о том, что ещё недавно здесь находился другой человек. Даже соседняя подушка казалась непримятой, словно к ней никто не прикасался, а ведь Гарри отчётливо помнил, что засыпали они вместе. Спальня выглядела так, словно Гарри всё приснилось или…

Или кто-то захотел сделать вид, будто ничего не произошло?

Гарри медленно провёл рукой по простыне рядом с собой, надеясь уловить тепло. Однако постель была холодной, и, судя по всему, её покинули уже давно. Может быть, Снейп на кухне, или в библиотеке, или в лаборатории?

Гарри вскочил с постели и, набросив халат, вышел из комнаты. Он заглянул в библиотеку — там не было ни души; затем отправился на кухню — и там тоже никого. Даже Кричер куда-то подевался! А судя по тому, что по кухне не распространялся приятный аромат кофе, который профессор обычно пил по утрам, Снейп или не завтракал вообще, или сделал это очень рано.

Стремясь подавить обосновавшееся в груди неприятное ощущение, Гарри стремительно бросился вверх по лестнице — к комнате Снейпа. Перед дверью он остановился на несколько секунд, чтобы выровнять дыхание, а потом тихонько постучал.

В ответ — тишина.

Похолодевшим пальцами Гарри схватился за ручку: дверь тут же открылась, а он замер на пороге как вкопанный. В комнате было пусто.

Гарри почувствовал, как холодная пустота заполняет его душу, и опустился на стоящий поблизости стул.

Конечно, он знал, что Снейп должен первого августа прибыть в Хогвартс, но у Гарри в голове не укладывалось, что тот может просто… исчезнуть. После того как…

Это было похоже на бегство.

«Может быть, прошлая ночь мне приснилась?» — подумал он; однако многочисленные синяки, ссадины и особенно… некая часть его тела красноречиво заявляли, что произошедшее всё-таки не было сном.

Гарри снова вскочил и стал судорожно оглядываться, в надежде найти хоть какую-нибудь записку, письмо, да что угодно, потому что в ином случае это могло означать только одно: Северус счёл произошедшее между ними ошибкой. В таком случае, Снейп, желая пощадить его чувства и избежать ненужной неловкости, мог поступить подобным образом, надеясь на то, что Гарри сам сделает правильные выводы.

Покачиваясь, словно сомнамбула, Гарри ещё раз медленно обошёл комнату и, не найдя ничего, рухнул на застеленную кровать. «Я должен отправиться в Хогвартс, должен с ним поговорить!» — настойчиво билась в голове мысль. Но какая-то другая часть его души, более циничная, возражала: "А какие у тебя основания требовать объяснений? Разве он обещал тебе что-нибудь; он просто поддался мимолётному чувству, которое исчезло с первыми лучами солнца. Неужели ты хочешь унижаться?"

Раздавленный этими доводами, Гарри некоторое время лежал, вцепившись руками в собственные волосы, надеясь, что сейчас он проснётся и этот кошмар развеется. Но… время шло и по-прежнему ничего не происходило.

Наконец Гарри поднялся и, спотыкаясь, словно пьяный, побрёл к выходу. Оказавшись в коридоре, он прикрыл за собой дверь и застыл, прислонившись к стене, которая почему-то показалась ему ледяной: "Вот ты снова один, Поттер... Только теперь у тебя рядом нет даже друзей".

Дальнейшие события дня словно расплывались в тумане: кажется, он спустился по лестнице, и почему-то ноги снова понесли его в сторону библиотеки. Он уже не надеялся найти ни записки, ни письма, он просто хотел как-то отвлечься. Но, окинув взглядом бесконечные ряды книг, понял, что и читать сейчас не в состоянии.

Сам не понимая, зачем ему понадобилось это делать, Гарри подошёл к двери лаборатории и потянул ручку на себя. Тяжёлая дверь открылась, и взору Гарри предстали стеллажи, сверху донизу уставленные склянками с различными ингредиентами. В некоторых из них плавали живые твари. Помнится, какие-то он сам покупал в аптеке. Подойдя поближе к одной из полок, Гарри разглядел маленького фиолетового кальмара, плававшего в какой-то вязкой прозрачной жидкости. Гари подумал, что он сам сейчас очень похож на этого кальмара — жертва эксперимента... Игрушка.

Горло сжал тугой ком. Внезапно захотелось взять и одним махом разгромить все эти склянки, напоминавшие ему об унижении.

Пытаясь успокоиться и взять себя в руки, Гарри глубоко вдохнул и подошёл к столу, у которого столько времени провёл Снейп, готовя зелья. Сейчас стол был пуст, кроме...

Глаза Гарри удивлённо расширились.

Нет, стол не был пуст; на нём лежал какой-то листок, свёрнутый пополам.

Не смея ни на что надеяться, Гарри дрожащими руками взял его и развернул. В записке было всего несколько строк, написанных знакомым летящим почерком.

Гарри не знал, чего он ожидал, но явно не того, что предстало его глазам. Перед ним был рецепт… заживляющей мази и короткая инструкция по приготовлению.

Некоторое время Гарри молча смотрел на листок, не зная — смеяться ему или плакать. Это было в духе Снейпа: помочь, не вдаваясь в лирические подробности, и, что там скрывать, эта манера Снейпа не раз вызывала желание у Гарри убить его. Но всё же Гарри не мог отрицать того, что этот рецепт ему очень пригодится. Немедленно. СЕЙЧАС ЖЕ! Потому что по мере пробуждения ощущения дискомфорта усиливались.

«Что ж, придётся браться за дело!» — сказал себе Гарри и, ещё раз пробежав глазами по рецепту, принялся доставать необходимые ингредиенты. Благо, состав был прост, и если он умудрится ничего не напутать, через полчаса он сможет избавиться от неприятных ощущений в заднице.

* * *

Видимо, его опыт в лаборатории оказался удачным — судя по цвету и текстуре того, что получилось. «Но, — подумал Гарри, — убедиться в том, что я справился, можно будет м-м-м... через некоторое время».

Спустя четверть часа, на протяжении которых Гарри усердно смазывал все пострадавшие места, он вышел из ванной и присел на кровать, тупо глядя в пол.

По мере того как отступала физическая боль, на душе становилось всё более и более мерзко. Моральная анестезия, вызванная шоком, тоже отпускала, и вместо холодной пустоты голову занял рой мыслей. "Что произошло этой ночью?" – в сотый раз спрашивал он себя, но ответ так и не приходил, хотя он до мельчайших деталей помнил всё, что случилось с того момента, когда Снейп вытащил его из окна. Никакие подробности не помогали понять самое главное: почему его вдруг потянуло к Снейпу, словно к магниту. Он оказался в его объятиях и не испытывал ни малейшего желания вырваться. Что заставило его искать близости, стремиться стать одним… целым. Что? Чувство благодарности? Нет... что угодно, только не это: в том состоянии он просто не был способен размышлять ни о чём. Он совершенно не задумывался о том, что Снейп — мужчина, как это выглядит со стороны и как называется. И если бы у него была возможность повернуть время вспять, он поступил бы снова так, как поступил. Быть с Севе... со Снейпом — ещё несколько месяцев назад это показалось бы ему безумием, а вчера он стремился к Снейпу, желал принять его, вобрать всего, без остатка, будто тот и был утраченной частью его самого...

Понять мотивы Снейпа было ещё сложнее, чем собственные. Гарри было ясно только одно: вечером, когда они расходились после ужина, ни о чём подобном никто из них не мог даже помыслить и, тем не менее, это случилось...

Теперь Гарри не представлял, как ему вести себя, если они встретятся со Снейпом; хотя где они могут встретиться? Снейп — директор Хогвартса и вряд ли в ближайшее время сможет оттуда вырваться, учитывая то количество дел, которое ему предстоит. И, похоже, Гарри в Хогвартсе тоже нечего делать. Слухи о курсе повышения мастерства пока только слухами и оставались. А даже если и объявят набор, то представить, как он будет смотреть Снейпу в глаза после всего случившегося, Гарри не мог, хотя виноватых в этом не было, так же как и не было ощущения, что случилось что-то дурное. При этом раньше его не привлекали парни, ведь так? И, похоже, повторить то, чем они занимались со Снейпом прошедшей ночью, с кем-нибудь ещё тоже не хотелось...

Гарри помотал головой, желая оборвать назойливый поток атаковавших его голову мыслей. Может, холодный душ остудит воспалённые мозги?

В этот миг перед ним появился Кричер.

— Добрый день, сэр, — сказал домой эльф, сделав низкий поклон.

— Добрый, — вяло ответил Гарри.

— Кричер в замешательстве, сэр, — эльф угрюмо взглянул на него. — Уже два часа дня, сэр. Вас нигде не видно, и Кричер начал беспокоиться, не обманул ли его профессор Снейп?

Гарри округлил глаза:

— В каком смысле обманул? — недоумённо спросил он.

— Профессор Снейп сказал, что наложил на окна чары, чтобы...

— Чары? — перебил Гарри.

— Чары, сэр, чтобы с хозяином не случилось ничего дурного, и ещё профессор Снейп велел мне ежедневно обновлять заклинания.

Домовик поднял голову и посмотрел прямо в глаза оторопевшему Гарри.

— Хозяин целый день провёл в своей комнате, — проворчал эльф. — Хозяин не завтракал и не обедал.

— Я не голоден, — буркнул Гарри и добавил: — я хочу спать. Оставь меня!

Кричер укоризненно покачал головой, но спорить не стал. Просто через несколько минут на прикроватном столике в спальне появился поднос с сэндвичами и чаем, однако Гарри уже спал.

* * *

14 августа

Прошедшие две недели Гарри только и делал, что или читал, или экспериментировал с зельями. Вновь проснувшийся интерес к зельеварению он объяснял себе скукой и желанием отвлечься от приводящего в депрессию самокопания. Благо рядом не было никого, кто мог бы поставить эти аргументы под сомнение.

Дни летели один за другим, похожие друг на друга, как близнецы. Гарри вставал рано и тут же отправлялся в лабораторию. У него в руках вновь была книга Снейпа с его заметками на полях, и, прямо как на шестом курсе, она вдохновляла его. Теперь он мог как угодно распоряжаться этой книгой, зная, что на сей раз ему не нужно ничего и ни от кого прятать. Учебник был и содержательным, и поучительным, и увлекательным.

На сей раз Гарри решил продвигаться последовательно от зелья к зелью, в том порядке, в котором они располагались в руководстве. Иногда, стоило лишь бегло взглянуть на инструкцию, его посещало странное чувство: будто некоторые зелья он готовил всю жизнь. В такие мгновения Гарри пожимал плечами, а потом, отбросив тревожные мысли, доставал всё необходимое и принимался за работу. Как правило, результат оказывался вполне сносным: цвет и текстура соответствовали описанному в книге. Оставалось лишь пожалеть, что его успеху не мог порадоваться тот, кому он обязан своими маленькими победами. С каждым днём количество прочитанных страниц увеличивалось, и только отсутствие нужных ингредиентов и необходимость отправиться за ними в аптеку могли заставить Гарри покинуть дом.

И вот сегодня ему понадобились зубы очковой змеи, крылья Златоглазок и порошок из когтей Норвежского Горбатого дракона, который, как назло, закончился вчера. Недолго думая, Гарри отправился в аптеку в Косом переулке. Здешний аптекарь уже отлично знал его и без лишних комментариев быстро сложил в пакеты всё необходимое.

День стоял чудесный, и, выйдя на улицу, Гарри решил немного прогуляться, тем более что в последние недели он редко куда-либо выбирался.

Гарри медленно брёл по знакомой с детства улице, с любопытством всматриваясь в вывески. Постепенно хорошее настроение начало испаряться. Неожиданно накатила ностальгия по школьным годам. Конечно, он попрощался с Хогвартсом, одним из неизменных символов которого для него стал Косой переулок. Сейчас у него даже не было повода зайти в школу. А даже если бы и был, то попасть туда без письменного разрешения директора не получилось бы. МакГонагалл вряд ли бы подписала соответствующую бумагу. Насколько Гарри знал, она была очень пунктуальна в соблюдении должностных инструкций. Пришлось бы идти к Снейпу, а вот эту встречу он представлял себе с трудом, точнее сказать — не представлял никак. Как войти в его кабинет, что сказать, как посмотреть в глаза?

Проходя мимо кафе Флориана Фортескью, Гарри услышал, как кто-то окликнул его. От неожиданности он вздрогнул и оглянулся. Это была Чжоу Чанг, которая бежала к нему, радостно улыбаясь и делая знаки рукой:

— Стой, Гарри, подожди! — звонко кричала она.

— Привет! — улыбаясь в ответ, сказал Гарри и тут же удивлённо спросил: — Что ты здесь делаешь?

— Привет, Гарри! — Чжоу уже стояла рядом. — Может, зайдём в кафе? Луна мне говорила, что там появилось новое классное мороженое. Там и поговорим.

Гарри кивнул в знак согласия, и, войдя внутрь, они расположились за столиком.

— Как ты здесь оказалась? — повторил свой вопрос Гарри. — Признаться, я не ожидал встретить здесь кого-нибудь из однокурсников... — Гарри замялся.

— То же самое могу у тебя спросить я, — ответила Чанг и лукаво улыбнулась. — Со мной всё просто! Я заходила в аптеку, и хозяин обмолвился, что сегодня у него интересные посетители, будто в Хогвартсе уже начался учебный год. Тогда я поинтересовалась, кто именно заходил, и он ответил, что буквально несколько минут назад здесь был сам Гарри Поттер. — Чжоу снова улыбнулась Гарри, который постарался скрыть неловкость и с подчёркнутым интересом принялся изучать содержимое креманки.

Девушка отвела взгляд и рассеянно зачерпнула немного малинового щербета.

— Тогда, — продолжила она, изучая зачарованный мятный соус, который переливался всеми цветами радуги, - я быстро купила всё необходимое, выбежала на улицу и, оглядевшись, вдалеке увидела твою спину. Хорошо ещё, ты шёл медленно, и я смогла тебя догнать.

Гарри хотел поправить сползающие на кончик носа очки и едва не смахнул креманку с мороженым.

— А зачем тебе понадобилась аптека?

— А ты разве не в курсе последних новостей, Гарри?

Гарри изумился ещё сильнее:

— Каких ещё новостей?

— Так ведь в Хогвартсе в новом учебном году профессор Снейп будет вести курс Высших зелий для выпускников, точнее для тех, у кого по зельям был высший бал.

Внутри у Гарри всё сжалось.

— Снейп...? Высшие зелья? — до него медленно начало доходить, что это, скорее всего, та группа, про которую упоминала Гермиона, и что слухи стали реальностью.

— Ну да, а ты разве не знал? – теперь уже удивилась Чжоу . – Тебе разве не присылали сову с письмом неделю назад?

— Нет, — буркнул в ответ Гарри. — Наверное, оценка на шестом курсе в расчёт не принималась, а мои достижения в зельях на пятом курсе были далеки от совершенства.

Чанг, видимо заметив, что Гарри огорчён, решила спросить:

— А ты тоже хотел бы продолжить занятия в Хогвартсе?

Гарри молча кивнул.

— Но тогда, может быть, тебе стоит подойти к директору и самому попросить его о разрешении сдать вступительный экзамен.

— Экзамен? — переспросил Гарри. — Но разве те, кому были разосланы письма, не зачислены автоматически?

— Конечно, нет, — ответила Чанг. — В письме сообщалось, что при желании продолжить учёбу в Хогвартсе нам необходимо будет сдать по зельям вступительный экзамен. Это должен быть устный опрос.

— И когда же экзамен?

— Первого сентября, в два часа.

Больше эту тему Гарри развивать не хотел, и всё оставшееся время они с Чанг проговорили, вспоминая школьные годы. Когда Чжоу ушла, Гарри всё ещё продолжал сидеть за столиком, а в голове у него прокручивались слова, въевшиеся в память ещё с самого первого его урока зельеварения: "Слава — это ещё не всё, не так ли, мистер Поттер?!" Победителю Волдеморта сову никто слать не собирался. «Вот если бы я отравил его каким-нибудь зельем собственного изобретения, — с досадой подумал Гарри, — тогда бы, глядишь, Снейп удостоил меня внимания. А так...»

Однако, просидев в кафе ещё около часа, Гарри решил, что теперь у него наконец-то появился реальный повод навестить директора.

Чудно Любви моей начало

И сети, что она сплела:

Её Отчаянье зачало

И Невозможность родила.

Отчаянье в своих щедротах

В такую взмыло высоту,

Что у Надежды желторотой

Застыли крылья на лету.

И всё же Цели той, единой,

Я, верится, достичь бы мог,

Не преграждай железным клином

К ней каждый раз пути мне – Рок.

С опаскою встречать привык он

Двух Душ неистовую Страсть:

Соединись они – и мигом

Низложена Тирана власть.

Вот почему его статутом

Мы навек разъединены

И, сердца вскруженные смутой,

Обнять друг друга не вольны.

Разве что рухнут Неба выси

В стихий последнем мятеже,

Всё сплющив, и, как точки, сблизят

Два полюса – на чертеже.

Свои в Любви есть линий ходы:

Косым скреститься привелось,

Прямые же, таясь, поодаль

Легли, чтоб в Вечность кануть врозь.

И мы – так. И Любви рожденье,

Чей Року ненавистен рост,

Есть Душ Взаимонахожденье

И Противостоянье Звёзд.

(Andrew Marvell. The Definition of Love)

(Эндрю Марвелл. Определение Любви.

Перевод А. М. Шадрина)

15 августа

В огромном камине директорского кабинета пылал огонь. Пищи у него было достаточно: обрывки писем, старые выпуски «Ежедневного Пророка», какие-то расписки.

С тех пор как Снейп вернулся Хогвартс, прошло две недели, и каждый день, несмотря на бесконечные совещания в Министерстве, гору рутинной бумажной работы и контроль над ходом восстановительных работ, он умудрялся выкраивать немного времени для того, чтобы разбирать завалы в шкафах и знакомиться с содержимым тайников. В результате этих усилий огню доставалось изрядное количество хлама. Снейп даже подумал, что Дамблдор нарочно копил весь этот мусор – такая своеобразная месть преемнику.

Несколько дней назад ему на глаза попалась небольшая липкая бутылочка. Вначале Северус брезгливо отбросил её, но потом его внимание привлёк странно знакомый запах. Поднеся пальцы к носу и принюхавшись, он на мгновенье замер… а потом расхохотался. Северус смеялся долго, до слёз, и, кажется, это был первый смех за много лет. «Что ж, спасибо, Дамблдор», — пробормотал он, немного отдышавшись и с любопытством разглядывая старую склянку. Этикетка на ней была вся в подтёках, но, приглядевшись, можно было разобрать полустёршуюся надпись, сделанную, похоже, ещё во времена Мерлиновой бабушки:

ЛУБРИКАНТ

из масла дамасских роз

полученного методом дистилляции

по рецепту почтенного Магистра Алхимии

АВИЦЕННЫ

со вкусом

ЛИМОННЫХ ДОЛЕК

для самых взыскательных сластён

Снейп бросил взгляд на портрет Альбуса Дамблдора. Бывший директор усиленно делал вид, что спит. «Так вот почему он так любил их, - пробормотал себе под нос Северус, одновременно уничтожая флакон невербальным Evanesco, — видимо, они напоминали Дамблдору горячие дни молодости».

Некоторым тайнам и впрямь лучше оставаться таковыми…

* * *

После обеда Северус спустился в свои апартаменты в подземельях. Предстояло проверить состояние его личной библиотеки и подготовить учебные планы по Высшим Зельям.

Похоже, пришло наконец время, когда он сможет по-настоящему посвятить себя науке! Несмотря на то, что решение организационных вопросов, управление работами и выбивание из Министерства средств и квалифицированных строителей для восстановление замка отнимали много времени и сил, Северусу казалось, что у него выросли крылья. Самое время попробовать замахнуться на что-то по-настоящему стоящее: создать философский камень и достичь вершины, к которой всеми силами стремился любой уважающий себя алхимик.

Алхимические труды существовали веками, знания передавались не только письменно, но, главным образом, устно, так что Снейп, учителем которого был один из немногих, достигших успеха Мастеров, знал, что помимо чёткого соблюдения инструкций требовалось ещё кое-что… А именно — личностные качества алхимика, на которое авторы многочисленных трактатов только намекали, но никогда не называли прямо. Поэтому предположить заранее, кому удача улыбнётся, а кому нет, – просто невозможно.

Снейп всегда считал себя не только магом, но и учёным, а для учёного главный инструмент познания – эксперимент. И вот недавно, одной бессонной ночью, ему пришла идея совместить поиск Тинктуры Философов с попыткой установить признаки, по которым можно судить, добьётся ли тот или иной адепт успеха или нет. К тому же накануне они обсуждали перспективы организации в Хогвартсе Высших курсов для выпускников. И тут его осенила идея, по мнению Северуса достойная основателя змеиного факультета, – предложить в качестве специализации Алхимию и посвятить занятия поиску философского камня.

Конечно, он не надеялся, что всем его студентам хватит необходимых качеств для того, чтобы добиться успеха, но даже в процессе Делания — в случае неудачи — они приобретут неоценимые опыт и знания.

К удивлению Северуса, идея была принята и коллегами по Хогвартсу, и Министром. Единственным камнем преткновения стал снова… Гарри Поттер. Старик Слагхорн поднял настоящий скандал из-за того, что в списке предполагаемых слушателей Курсов не было имени Спасителя магического мира. Да, Снейп признавал, что в последнее время Поттер стал проявлять неподдельный интерес к зельям, но для того, чтобы продолжить учёбу, одного интереса было мало. В отличие от Малфоя, Чанг, Забини, Грейнджер или Паркинсон, годы учёбы прошли для него почти впустую – по крайней мере, по части зелий и древних языков, без которых о том, чтобы браться за задачу такого уровня, как поиски Тинктуры, и речи быть не может. Поттера готовили в Хогвартсе исключительно к встрече с Тёмным Лордом, а в результате Мальчик-Который-Выжил стал заложником планов Того-Кто-Думал-Что-Знает-Наперёд-Всё! Или почти всё…

Отложив очередной фолиант, посвящённый Великому Деланию, на стол, Северус устало опустился в кресло перед пылающим камином и прикрыл глаза, отдаваясь потоку воспоминаний. Первый год Гарри Поттера в Хогвартсе: одержимый Квирелл, интриги и манипуляции Дамблдора с философским камнем, которые день ото дня рождали у Северуса всё больше сомнений по поводу истинных намерений директора.

С самого начала всей этой истории с Поттером и философским камнем у него родилось подозрение, что возня затеяна с одной лишь целью: положить начало процессу превращения мальчишки в идеальное оружие убийства Волдеморта. Что ж, нужно признать, что сценарий, да что там! - целую многофигурную композицию Дамблдор разыграл как по нотам. Директор проверял, насколько Гарри любопытен, смел, отважен, и, в конце концов, безрассуден.

Конечно, Поттер блестяще сдал этот экзамен! Нужно ли говорить, что все «задания» преподавателей, через которые предстояло пройти тем, кто желал добраться до Камня, изначально были рассчитаны на детей, а вовсе не на Квирелла. Именно гриффиндорское трио должно было продемонстрировать нужные Дамблдору качества. Правда, тогда, когда Снейпу самому надлежало действовать и столкнуться с Флаффи, он ещё не догадывался обо всех деталях блестящего замысла, иначе бы ни за что не полез в пасть к трёхголовому дьяволу. Браво, Дамблдор! Северус понял, что является фигурой в чужой игре только после того приключения. И это тоже была проверка, насколько мастер зелий сообразителен… И только когда директор счёл, что экзамен сдан, он посвятил Северуса в детали спектакля!

Снейп встал, подошёл к столику, на котором стоял графин с водой, плеснул немного в бокал и вернулся к камину. Не успел он сделать глоток, как охранные чары оповестили о том, что на пороге стоит незваный гость.

* * *

— Поттер, не стойте под дверью, заходите, — раздался негромкий знакомый голос.

Гарри уже несколько минут топтался у кабинета зелий и никак не решался постучать. От неожиданного оклика Снейпа он вздрогнул, будто бы вспомнил свою цель, ради которой отважился на столь смелый шаг, и осторожно открыл дверь.

— Профессор, я хотел спросить... — в воздухе повисла пауза, пока Гарри подбирал слова.

Снейп пристально смотрел на него.

— Я слышал, что вы набираете учеников в группу Высших зелий, и...

— А вы считаете, что для вас там может найтись место? — перебил его директор.

— А вы считаете, что нет? — с вызовом спросил Гарри. Всё смущение разом исчезло с его лица, и теперь он дерзко смотрел прямо в глаза собеседнику.

— Полагаю, нет, — твёрдо ответил Снейп.

— Значит, вот как! А как же моя оценка по зельям за шестой курс?

Снейп неспешно развернулся, подошел к своему столу и опустился на стул с высокой резной спинкой.

— Ваша оценка за шестой курс, — начал Снейп, и его голос звучал непривычно холодно, словно их с Гарри разделяли не несколько шагов, а целая пропасть, — не ваша заслуга, Поттер. Видите ли, я считаю, что мои ученики обязаны уметь не только прочитать рецепт и в точности исполнить инструкцию, но также понимать законы зельеварения и уметь их применять. Или вы считаете, что ребёнок, который едва выучил алфавит, может назвать себя писателем?

Гарри стоял, растерянно глядя на Снейпа, и чувствовал, что на это ему возразить нечего. Он вспомнил ту историю с безоаром на уроке у Слагхорна, когда так и не смог сообразить, как приготовить противоядие и применить закон Голпалотта. Если быть честным, Гарри признавал, что тогда он, по сути, сжульничал, сразив Слагхорна своим нахальством.

— Да, мистер Поттер. Мне прекрасно известна история с безоаром, и я считаю, что вашей оценкой вы обязаны исключительно мягкосердечию Слагхорна. Я не таков, — жёстко сказал Снейп.

Чёрт! Он что, читает мои мысли?

От стыда щёки Гарри стали багровыми. Кажется, Снейп ясно дал понять, что считает его успехи у Слагхорна результатом счастливого стечения обстоятельств и того врождённого нахальства, о котором он так любил ему напоминать.

Гарри стоял молча, переваривая слова Снейпа, который сказал ему нелицеприятную, горькую правду. И, наверное, ещё два года назад ему удалось бы успокоить себя тем, что этот ненавистный профессор к нему как всегда придирается. Но сейчас он чувствовал, что если он продолжит огрызаться, доказывая правоту, то Снейп просто вышвырнет его из кабинета.

— Простите меня, профессор, вы правы, — сказал Гарри, глядя прямо в глаза. — Я понимаю, что мне особо не на что рассчитывать, но, может быть, вы всё-таки допустите меня к вступительному экзамену?

При слове «экзамен» глаза Снейпа сверкнули.

— Как вы узнали об экзамене? — удивлённо спросил Снейп.

— Я сегодня встречался в Косом переулке с Чжоу Чанг, и она мне рассказала и про группу, и про экзамен.

Лицо Снейпа исказила гримаса.

— Значит, Чанг... — теперь в глазах профессора полыхал настоящий огонь. Гарри не мог понять, что именно в его словах вызвало такую реакцию. Казалось, что атмосферу вокруг них пронзают мощные электрические разряды.

Какое-то время они молчали. И эта тишина не предвещала ничего хорошего. Наконец, прекратив сверлить Поттера взглядом, Снейп встал, подошёл к камину и стал барабанить пальцами по полке. Всё это время Гарри тупо пялился в спину директора, не зная, что ещё сказать.

Вдруг Снейп резко повернулся к нему, так что края его мантии взметнулись, и Гарри отстранённо подумал, что в движении атласной ткани было что-то пугающее, как будто он увидел чёрную молнию.

— А вы подумали о том, — теперь голос Снейпа напоминал шипение гремучей змеи, — сколько трактатов вам придётся изучить, прежде чем мы приступим к практическим занятиям? — снова повисла пауза, во время которой Снейп приблизился к нему почти вплотную, и Гарри только и оставалось, что вжаться в находящийся поблизости стол. – И я уверен, для вас, — вкрадчиво продолжил Снейп, — эта литература не будет столь увлекательна, как "Квиддич сквозь века".

Гарри испытывал с одной стороны страх, а с другой — ощущал горьковатый запах полыни и ещё каких-то трав, исходящих от мантии Снейпа, напоминающий ему о… и чувствовал, что тело предательским образом реагирует.

— Профессор, вообще-то я умею читать! – злость помогла Гарри стряхнуть окутывающий его мозги дурман.

— Поттер, я имел в виду не только наш с вами родной язык. Вам придётся изучать трактаты на латыни, арамейском, фарси и ещё на некоторых мёртвых языках. Вы хотите сказать, что и они вам знакомы? — Снейп быстро подошёл к столу и, вытащив из папки лист пергамента, исписанный аккуратным мелким почерком, взял перо и поставил на нём свою подпись. — Держите, Поттер. Можете попытаться. Это список тех трудов, с которыми вы должны будете ознакомиться до экзамена. Так что у вас есть ещё две недели. — Гарри уловил в словах Снейпа насмешку. — Если не передумаете, жду вас первого сентября в два часа в кабинете зелий. Успеха не желаю, потому что не верю в него.

Гарри молча взял список и вышел из кабинета.

* * *

Оставшись в одиночестве, Снейп какое-то время смотрел на огонь, потом быстро подошёл к шкафчику, достал оттуда бутылку с виски, поднёс её к глазам, а потом с размаху швырнул в камин.

Пламя вспыхнуло...

* * *

Гарри не помнил, как он нёсся по коридорам Хогвартса, как аппарировал на Гриммо, как оказался в спальне. Не раздеваясь, он упал на постель и, поджав ноги, в полубессознательном состоянии стал раскачиваться на кровати.

«Идиот, зачем мне нужно было лезть в пасть к Снейпу? — думал Гарри. — Я, наверное, окончательно рехнулся. Он же просто издевается надо мной. И флоббер-червю понятно, что с моим знанием древних языков даже подходить близко к трактатам нельзя. Даже если я буду сидеть в библиотеке двадцать четыре часа в сутки, мне не одолеть и десятой доли того, что есть в этом списке. Надо отдать должное Снейпу — он ловко придумал, как от меня отделаться».

Гарри представил, как через две недели он будет стоять с опущенной головой перед мастером зелий, а Снейп — в очередной раз повторять, какой он тупой, никчемный, безмозглый гриффиндорец, который в очередной раз не подумал, во что ввязался.

В душе Гарри поднялась такая волна обиды и горечи, что он со злостью несколько раз стукнул кулаком по подушке от бессилия и ярости. А ведь всего две недели назад мы... и всё это происходило здесь, в этой постели.

Поток воспоминаний накрыл Гарри с головой... Он зажмурил глаза, и в памяти ожили картины той ночи. Гарри казалось, что он всё ещё чувствует на себе терпкий запах Снейпа. Каждой своей клеткой он помнил прикосновения властных и в то же время нежных рук; головокружительные поцелуи, которые лишали его воли, заставляя громко стонать, и Гарри не находил ни сил, ни желания сдерживаться. Он чувствовал, как своими действиями провоцировал Снейпа на всё более откровенные ласки.

Внезапно Гарри показалось, что всё это происходит сейчас: вот Северус одной рукой скользит по его влажной коже, вызывая волны дрожи и заставляя извиваться, а другой - удерживает заведённые за голову руки Гарри, не позволяя ему преждевременно кончить. А потом Северус накрывает его своим телом, и Гарри, преодолевая первые болезненные ощущения, погружается в пьянящий омут удовольствия, желая, чтобы эта сладкая пытка не кончалась никогда. Шелковистые волосы Северуса ласкают его лицо плечи, грудь, губы пьют горячее дыхание, а глаза... Их затуманенный взгляд парализует не хуже яда... Ещё немного и... под веками вспыхнуло маленькое солнце...

Гарри кончил. Какое-то время он лежал на влажных простынях, не в силах пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы дотянуться до палочки и произнести очищающее заклинание. Голова кружилась, тело казалось невесомым, он как будто покачивался на тёплых волнах... Как будто Северус обнимает его. Как Хорошо!

Однако через несколько минут эйфория развеялась, и Гарри очнулся от наваждения. Ласковые объятия оказались призраком, недостижимым миражом, насмешкой! Окружающий мир мир снова стал холодным и неприветливым. Гарри сжался в комок, обхватив себя руками за плечи, и зажмурился, чтобы унять жжение под веками. Как же он хотел... Хотел встряхнуть хорошенько Снейпа, рвануть его на себя, взглянуть в глаза, вытянуть из него правду...

Но, увы! Змей ловко ускользнул в свою нору.

16 августа

— Так-так-так, Поттер! И что это ты забыл в библиотеке? — расплываясь в снисходительной улыбке, протянул Драко, когда мадам Пинс выдавала Гарри толстый ветхий том из Запретной секции.

Малфой, в обнимку с Паркинсон, сидел за столом, обложившись книгами. Впрочем, они ни сколько читали, сколько целовались. Эту сцену Гарри наблюдал уже несколько минут, дожидаясь, пока библиотекарь появится из-за стеллажей.

— Да вот хочу разобраться со списком, который дал Снейп, — ответил Гарри, помахав в воздухе пергаментом. Улыбка сразу же исчезла с лица Драко, и теперь слизеринец выглядел изумлённым.

Куда только девалась хвалёная малфоевская невозмутимость?

— И что же заставило нашего героя променять романтику аврорских будней на холод скучных подземелий? — продолжил недоумевать Драко. В это время Панси, сонно зевнув, отодвинула на край стола какой-то фолиант и, повернув голову, вслед за Драко вопросительно уставилась на Гарри.

Гарри хотел было отделаться привычным «Не твоё дело, Малфой!», но, признаться, его уже достала их вражда, тем более что после событий в Малфой-мэноре, а потом и в Выручай-комнате, эти стычки потеряли всякий смысл. Выдохнув, Гарри сказал:

— Хочу присоединиться к вашей группе на зельях, правда, не представляю, как всё это одолеть, — он развернул список литературы и показал его Драко. – До экзамена осталось всего две недели.

Засунув подмышку увесистый том, Гарри направился за ближайшему свободному столу. Впрочем, место найти было непросто. Кругом громоздились горы книг, папок, пергаментов — скорее всего их перетащили сюда из классов, и на время восстановительных работ библиотека, как и подземелья, превратилась в склад.

Драко и Панси переглянулись, а потом Малфой сказал:

— Ума не приложу, как тебе помочь, Поттер. Разве что ты раздобудешь Чары концентрации*. Помнится, мама рассказывала, что у Блэков они были.

— А на что они хоть похожи? — оживился Гарри. После уборки в собственном доме ему была знакома каждая вещь.

Драко на мгновение задумался.

— Это похоже на шёлковый мешочек с завязками.

Что-то подобное Гарри находил, но, не придав значения этой вещице, он засунул её куда-то и сейчас сходу не мог вспомнить куда именно.

— А она не рассказывала тебе, как они действуют?

— Мама – нет, а вот профессор Флитвик на шестом курсе – да, — ухмыльнулся Драко.

Что ж, сейчас не время сожалеть о том, что вместо того, чтобы тогда думать об учёбе, Гарри весь шестой курс следил за Малфоем. Сейчас ему важно вытащить из слизеринца всю необходимую информацию.

— И как же они действуют? – невозмутимо продолжил Гарри, отодвигая стул и располагаясь за столом.

Драко не ответил и демонстративно уткнулся в какой-то том.

— Можешь, конечно, не говорить, если не хочешь, — продолжил Гарри. – Думаю, я найду профессора Флитвика.

— Да брось ты, Поттер! Мне не жалко. – Драко вновь повернул голову в сторону Гарри. – Не стоит идти к профессору. — Гарри навострил уши. – В общем, так, берёшь этот мешочек, одеваешь на шею и концентрируешься на том, что тебе нужно. На некоторое время выбранный тобой предмет становится для тебя интереснее всего.

Гарри усмехнулся. Любопытная вещица – главное, не сосредоточиться на Снейпе. Впрочем, он и без Чар уже чересчур на нём сосредоточился.

— Спасибо, Малфой, — кивнул он. Гарри не верилось — неужели надменный слизеринский принц снизошёл до презренного гриффиндорца.

Драко как-то странно посмотрел на него и пожал плечами:

— Правда, их ещё найти надо. Так что не спеши благодарить, Поттер, — ухмыльнувшись, Малфой повернулся к Панси.

Гарри недоумённо посмотрел на Драко, который невольно подал идею, как провести своего же декана. Оставалось лишь отдать Кричеру распоряжение найти эти чары, и тогда задача одолеть Снейпов список не будет казаться такой уж невыполнимой.

Правда, нужно было разобраться ещё и с древними языками. Чёрт! Что бы такое придумать? У него слишком мало времени, и какими бы эффективными ни были Чары концентрации, осилить все эти языки за две недели просто невозможно! Гарри уткнулся лбом в книгу, что лежала перед ним на столе.

Думай, Поттер, Думай! Может, ты ещё на что-нибудь случайно натыкался на Гриммо?

И тут Гарри осенило! Кажется, в книге, подаренной ему Снейпом, он видел рецепт зелья, которое помогало быстро выучить незнакомый язык. У него ещё название какое-то странное было: кажется, там упоминалось чьё-то имя. Но как бы Гарри ни напрягался, вспомнить его он сейчас не мог.

Желание немедленно проверить догадку полностью завладело вниманием Гарри. Он поскорее вернул книгу мадам Пинс, выдержав её укоризненный взгляд, и выбежал из библиотеки.

Оказавшись дома, в своей комнате, Гарри вытащил книгу из тумбы и принялся листать.

Хвала Мерлину! Вот он!

Рецепт оказался на последней странице. Он был вписан незнакомым почерком, но в примечаниях к нему на полях Гарри узнал руку Снейпа. Может быть, Снейп и сам прибегал к этому зелью? Иначе когда бы он выучил языки обычным способом… Наверняка, времени особо у Снейпа не было: то уроки, то проверки домашних заданий, то сборища Пожирателей, то собрания Ордена Феникса... А в том, что мастер зелий превосходно знал все трактаты, указанные в списке, сомнений не было.

Ознакомившись с инструкцией по приготовлению, Гарри порадовался, что ещё раз в аптеку ему идти не придётся. Да и кто бы без подписи Снейпа продал ему такие подозрительные ингредиенты, как пепел единорога или сушёная кровь упыря. Помнится, когда он приобретал их для Снейпа, аптекарь как-то странно посмотрел на него, но, увидев подпись директора Хогвартса, только молча покачал головой, а потом принёс всё необходимое. Надо же, хорошо, что на днях, разбирая склянки в лаборатории, он не выбросил их, потому что понятия не имел, для какого зелья могут пригодиться такие странные вещества.

Гарри ещё раз пробежался глазами по инструкции и заметкам на полях и понял, что готов задушить Снейпа в объятиях, потому что без его дельных комментариев он вряд ли смог бы справиться с таким сложным зельем. «Спасибо тебе, Северус!» — пробормотал Гарри себе под нос и ухмыльнулся, когда до него дошло, что он только что сказал. Гарри безумно понравилась мысль, что Снейп невольно помогает ему справиться с собственным же заданием.

* * *

1 сентября

Когда Гарри появился в замке, до экзамена оставалось около пятнадцати минут. С одной стороны, времени было достаточно для того, чтобы не спеша добраться до подземелий, учитывая, что ученики, прибывающие с Хогвартс-экспрессом, заполнят замок только вечером, а с другой – он таким образом надеялся избежать пустой болтовни под дверью класса. Последнего Гарри хотелось меньше всего. Сейчас, проходя длинными коридорами, он сосредоточился только на одном – на экзамене, сдать который стало для него вопросом жизни и смерти. Его ощущения можно было сравнить с теми, когда он готовился к своему первому матчу по квиддичу. Тогда он думал только о том, как поймать снитч, а сейчас ему предстояло поймать свою удачу, ведь в противном случае пришлось бы распрощаться со школой навсегда.

Спускаясь по лестнице, ведущей к классу зелий, Гарри внезапно остановился и вцепился пальцами в перила: перед глазами всё поплыло, и он едва не упал. Последние несколько дней он чувствовал себя так, будто чем-то отравился – частые приступы тошноты, головокружение, учащённый пульс. И если раньше в такое состояние его приводило постоянное недосыпание из-за ночных кошмаров, то сейчас на плохой сон Гарри пожаловаться не мог – Кричер каждый вечер приносил приготовленное Снейпом зелье.

Тогда почему ему так плохо? Может быть, это побочный эффект от Эликсира Соломона, который он приготовил, чтобы разобраться с языками? Или, может быть, от чар? Или это перенапряжение, ведь никогда в жизни он не сидел за книгами и не занимался столько!

Нет! Он не сдастся в последний момент. Гарри сильно зажмурился, а потом резко распахнул глаза. Кажется, мир вокруг вновь обрёл чёткие линии. Сейчас нужно собраться: всего два-три часа, и на некоторое время можно будет забыть и про чары, и про зелье.

Держась за перила, Гарри продолжил спуск. Все эти дни он мечтал, чтобы Снейп заменил собеседование на эссе. Это избавило бы его от необходимости оставаться со Снейпом один на один и смотреть в глаза мастеру зелий. Он не был к этому готов — по крайней мере, не сегодня. А ещё очень сильно хотелось освободиться от той каши в голове, в которую смешались почерпнутые знания. Список литературы, что дал Снейп, стал для Гарри полной неожиданностью. Придя тогда – две недели назад – в кабинет директора, он был совершенно уверен в том, что экзаменационные вопросы будут касаться приготовления зелий. А он ещё недоумевал, причём тут языки? Однако ничего подобного! Список состоял из трактатов, посвящённых истории алхимии, её адептам и этапам приготовления философского камня, зачастую изложенным в очень странной манере: вместо подробного описания — только какие-то символы, картинки (напоминающие те, что появлялись на двери перед входом в лабораторию у него дома, когда Снейп помогал открыть её) и очень краткие к ним комментарии.

Гарри так задумался, что даже не заметил, как почти добрался до кабинета. Дверь была открыта, а возле неё — никого. Неужели опоздал? Судорожно вдохнув, он ускорил шаг. Однако тревожился Гарри напрасно: заглянув внутрь, он увидел, что Снейпа нет, зато все остальные, видимо, уже собрались. Гермиона что-то живо обсуждала с Чжоу, а в стороне от них почти неслышно общались Панси, Драко и Блейз.

Он уже хотел подойти и поздороваться с Чжоу и Гермионой, как вдруг из-за спины донёсся голос Снейпа:

— И долго вы будете так стоять? Если вы не наговорились за лето, сомневаюсь, что несколько секунд вам помогут, — от интонаций, знакомых каждому ученику Хогвартса до дрожи в коленках, разговоры мгновенно прекратились. — Опроса сегодня не будет. Вместо него вы напишете эссе.

Гарри заметил, что все начали недоумённо переглядываться, однако возражать директору никто не решился.

— Итак. Пока вы рассаживаетесь — чем дальше друг от друга, тем лучше — я напишу тему эссе на доске. — Снейп пристально посмотрел на Гарри, который выбрал стол в конце класса. — Мистер Поттер! Пройдите вперёд и не надейтесь спрятаться за спинами ваших товарищей, — Снейп глазами указал Гарри на место в первом ряду.

Гарри нехотя поднялся и пересел.

— Тема письменной работы — "Сульфурно-меркуриальная теория образования металлов". Полагаю, вы основательно изучили указанные мною трактаты, поэтому затруднений возникнуть ни у кого не должно, — Гарри поймал ехидный взгляд Снейпа, брошенный ему. – О результатах экзамена вы узнаете через десять дней, когда работы проверю не только я, но и специально назначенная комиссия из Министерства. У вас есть два часа. Приступайте.

В классе воцарилась такая тишина, что слышен был только шелест пергамента и скрип перьев. Снейп сидел напротив Гарри и что-то писал. Время от времени Гарри ощущал на себе тяжелый взгляд мастера зелий. Поначалу это сильно отвлекало, тем более что его посадили перед носом у директора, словно самого отстающего. Но, по крайне мере, Гарри утешало одно: ему не приходится смотреть в глаза Снейпу, что было бы неизбежно при устном опросе.

Экзаменационная тема не казалась Гарри такой уж сложной, потому что в последние дни он изучал работы как раз по теории металлов. Хотя ещё три недели назад ни имена авторов трактатов, ни алхимические термины не говорили ему ни о чём!

Гарри исписывал страницу за страницей, лишь изредка отрывая взгляд от пергамента, чтобы поймать очередную волну вдохновения. Казалось, что в эти минуты весь мир сосредоточился в строках эссе и что от результата работы будет зависеть вся его дальнейшая жизнь.

Когда Гарри закончил писать и несколько раз перепроверил свою работу, а потом посмотрел на часы, то увидел, что до конца экзамена оставалось тридцать минут. Но сидеть ещё полчаса под носом у Снейпа казалось Гарри пыткой, поэтому он решил сдать работу досрочно. Он поднялся, подошёл к преподавательскому столу, положил на край эссе и пулей вылетел из класса.

* * *

Положенное время истекло. Когда Чанг, Паркинсон, Забини, Грейнджер и Малфой покинули класс, Северус, отложив их работы в сторону, тут же взял с края стола эссе Поттера. В том, что остальные ученики сдали ему вполне пригодные сочинения, он почти не сомневался. К тому же, учитывая, каким тяжёлым выдался для них весь седьмой курс, мелкие недочёты можно было и простить. Чанг — с Рейвенкло и все годы вполне прилично училась, Грейнджер — невыносимая всезнайка, Панси, Драко и Блейз — из чистокровных семей, традиции которых ни при каких обстоятельствах не позволили бы ударить в грязь лицом. Но Поттер Северуса удивил: всё то время, что он наблюдал за ним, мальчишка беспрерывно что-то писал, даже не оглядываясь по сторонам; он всё время сидел как на иголках и торопился так, как будто от исхода экзамена зависела его жизнь. Не кривя душой, Северус мог признаться себе в том, что очень хотел бы поставить «тролль» Поттеру, чтобы забыть о нём навсегда.

Хотелось надеяться, что у него найдутся основания отказать гриффиндорцу в занятиях алхимией — достаточно лишь вспомнить те "феноменальные" успехи, которые демонстрировал Поттер пять лет подряд.

Северус развернул первый лист и... округлил глаза: Поттер начал эссе с цитаты из трактата Фламеля:

"Чтоб трансмутация возможной стала

Вне шахты, выделить ты прежде

Их дух обязан, и это есть

Редукция в сульфур и серебро живое,

Что совершить Природа может

Лишь с помощью искусства человека.

Поскольку из сульфура все металлы

И серебра живого состоят..."

Северус оторвал взгляд от страницы и невидяще уставился в стену. Несколько капель холодного пота скатились по его спине. Откуда мальчишке известны эти строки? Он хорошо помнил ту литературу, которую рекомендовал ученикам месяц назад, но труд Фламеля в списке точно не значился.

Проведя в задумчивости некоторое время, Северус вернулся к чтению.

"Сульфурно-меркуриальная теория образования металлов является основой средневековой европейской алхимической школы. Примечательно то, что подобная концепция была неизвестна древним философам. Её создателем стал выдающийся арабский алхимик — Абу Муса Джабир ибн Хайян (предположительные годы жизни 721-813). Он также известен под именами Ал-Туси, поскольку был родом из Туса, Ал-Суфи, так как практиковал суфизм, и Гебер (латинизация его имени; большинство источников подписаны именно так).

Подробно сульфурно-меркуриальная теория изложена у Николаса Фламеля...

Пока Северус читал работу Поттера, его бросало то в жар, то в холод. Проглатывая страницу за страницей, он наконец добрался до конца. Похоже, о полном восстановлении речи идти не может, раз какая-то ученическая работа лишила его самообладания, однако…

«Нет, Северус! – сказал Снейп сам себе. – Будь честен и признайся, что таких работ ты не видел никогда, и что с ученическими она не имеет ничего общего. Так мог бы написать только человек эрудированный, образованный».

Увы, Поттера к их числу Снейп отнести не мог. Изумление и недоумение сменились недобрыми предчувствиями. Каким образом Поттер меньше чем за две недели успел выучить языки и не только прочитать всё, что было велено, но ещё и сверх того, при этом умудрившись постичь суть. Это НЕВОЗМОЖНО!!!

Снейп положил работу гриффиндорца в стол и уже собирался выйти из класса, как в следующую секунду возле двери появилась МакГонагалл.

— Северус! – Минерва стремительно шагнула внутрь. – Надеюсь, экзамен прошёл благополучно?

— Что вы имеете в виду, Минерва? – сквозь зубы прошипел Снейп. Меньше всего ему хотелось вести беседы с гриффиндорским деканом. Но та, кажется, была настроена решительно.

— Некоторое время назад я видела, как из вашего кабинета выскочил Гарри Поттер и, никого не замечая, промчался мимо меня. – МакГонагалл повела плечами. – Я никогда прежде не видела его таким.

— Каким таким? – едко спросил Северус, не удержавшись от саркастической улыбки.

— Гарри всегда отличался вежливостью, — от этих слов Снейпа передёрнуло, — но сегодня он чуть не сбил меня с ног и даже не извинился. Северус! Вы же очень наблюдательны. Может быть, вы могли заметить, что с мальчиком что-то не так?

Снейп сжал губы. В том, что с Поттером было «что-то не так», он даже не сомневался. Ему бы самому во всём разобраться, но сообщать об этом МакГонагалл?

Что он мог ей ответить? Что на гриффиндорца снизошло озарение или что в её драгоценном Поттере проглядели вундеркинда?

Снейп взглянул в глаза собеседнице.

— Видите ли, Минерва, во время экзамена я наблюдал за всеми учениками и могу сказать, что беспокоиться не о чем.

— А я беспокоюсь, — с нажимом повторила МакГонагалл. – Я пыталась его найти, но безуспешно. Его нет в замке.

— И что? Разве он непременно должен быть здесь? У него есть дом, друзья…

— Дома его тоже нет, я проверяла.

— И каким же образом вы это проверяли, — Снейп ухмыльнулся.

— Мисс Грейнджер была на Гриммо, но Гарри дома не оказалось. Она тоже обеспокоена и ищет его повсюду…

— Послушайте, Минерва, — перебил её Снейп, — он может быть где угодно, это его право, не так ли? — Снейп выдержал возмущённый взгляд МакГонагалл. – Он знает, что результаты будут известны в конце следующей недели, после того как работы проверю не только я, но и Министерство – таковы условия; значит, в ближайшие дни ученики свободны и могут позволить распоряжаться временем по своему усмотрению, не так ли?

Минерва лишь развела руками и, фыркнув, как никогда напомнив Снейпу рассерженную кошку, вылетела вон из класса.

«Интересно, что бы она подумала, если бы сначала у неё в кабинете Поттер превратился бы во льва или ещё в какую-нибудь тварь, а потом взмахом волшебной палочки проделал бы то же самое с сокурсниками? – Северус проводил взглядом стремительно удаляющуюся фигуру. Но как только МакГонагалл исчезла из виду, его охватила тревога. Слова гриффиндорского декана насторожили. — Куда, в самом деле, мог деться мальчишка?»

К тому же Северус сам предпочёл бы его найти, чтобы выяснить, каким образом тот сотворил невероятное. Однако выполнить своё намерение он сможет только завтра, потому что первый день учебного года у него расписан буквально по минутам, до самого вечера.

* * *

Гарри сидел на берегу Чёрного озера, уставившись в воду, в которой отражались тяжёлые свинцовые тучи. Было так темно, что казалось, наступили сумерки. Сильный ветер срывал с поверхности озера ледяные капли, и они как осколки вонзались ему в лицо. Но, похоже, Гарри этого не замечал. Бросив эссе на стол Снейпа, он пулей вылетел из замка и даже не заметил, что одет не по погоде. Гарри мчался куда глаза глядят и опомнился лишь от резкой боли в боку, только теперь осознав, что задыхается. Гарри остановился и согнулся пополам, стараясь восстановить дыхание. Сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. В какой-то миг в глазах потемнело. А потом… Гарри пошатнулся и упал на влажный песок. Шума ветра и воды он больше не слышал.

Сколько он пролежал на берегу беснующегося озера, неизвестно, но когда Гарри открыл глаза, оказалось, что вокруг совсем стемнело.

Место казалось совершенно незнакомым.

Где он?

В первые минуты Гарри не понимал, почему лежит на холодном песке, почему оказался один и как вообще сюда попал. Он попытался подняться, но сил едва хватило, чтобы сесть. Медленно оглядевшись, он различил вдалеке очертания Хогвартса. Каким-то образом он оказался на другой стороне озера.

Сколько же он пробежал? Зачем вообще его сюда понесло? От кого он хотел скрыться – от себя или… от Снейпа?

Притянув к животу колени, Гарри опустил голову, пытаясь справиться с головокружением и тошнотой. Думать ни о чём не хотелось. Он слишком вымотался за последние две недели, проводя за книгами чуть ли не по двадцать часов в сутки. Предупреждение Кричера о том, что Чары концентрации нельзя использовать в течение длительного времени, потому что они, дескать, отбирают много сил, Гарри пропустил мимо ушей. Но разве у него был выбор?

Резкий порыв ветра пробрал до костей. Наверное, нужно всё-таки попробовать встать и вернуться в замок.

Опираясь на руки и зажмурившись, Гарри кое-как поднялся, но через несколько неуверенных шагов ему показалось, что песок под ногами превратился в штормящее море. «Мерлин, да что же это такое! — Гарри едва не плакал от досады и злости. – Я не могу идти. Идиот! Какого Мерлина меня сюда принесло?» – От накатившего унизительного чувства беспомощности он готов был проклинать весь свет и в первую очередь себя! Что теперь делать?! Похоже, он не способен самостоятельно вернуться домой, а искать его никому не придёт в голову: Гермиона наверняка решит, что он уже дома, а Снейп… Он, вероятно, вспоминает о нём с досадой и мечтает поскорее избавиться. Гарри показалось, что он снова слышит его ледяной голос, видит насмешливые глаза. Горло сдавил тугой узел. Думать о Снейпе было больно.

От нового порыва ветра Гарри сжался и обхватил себя за плечи, пытаясь хоть немного сохранить тепло. Однако всё было тщетно. С каждой минутой он всё больше и больше чувствовал, что превращается в сосульку. Опустив голову на колени, Гарри снова закрыл глаза. Надеяться, что его будут искать, глупо. Ну, кому вздумается гулять в такую погоду? Разве что какому-нибудь идиоту, вроде него.

* * *

Северус вышел из замка. До прибытия учеников оставалось около двух часов. Все необходимые распоряжения были отданы, так что у него было немного времени для себя. Сейчас он как никогда нуждался в тишине и уединении, чтобы привести в порядок мысли и восстановить пошатнувшееся самообладание. Эссе Поттера не выходило из головы. Для мальчишки и раньше правила были не писаны, но сегодня он превзошёл сам себя, и это Снейпу очень не нравилось. Чем больше он размышлял над событиями сегодняшнего дня, тем тяжелее становилось на сердце.

Северус медленно спустился к озеру, а потом не спеша пошёл вдоль берега, сцепив руки за спиной. Небо заволокло тучами, и сумерки наступили на час раньше. Ветер безжалостно трепал мантию, рвал с её плеч, холодными щупальцами забирался под одежду и путал волосы. Вдалеке уже были слышны первые раскаты грома, которые с каждой минутой становились отчётливее. Стремительно приближалась гроза, но капризы стихии Северуса не пугали: возможно, впервые за долгие годы он мог наконец вдохнуть полной грудью. Погрузившись в мысли, он беззаботно удалялся от замка, от всей души наслаждаясь свободным разгулом стихии и подставляя лицо ледяному ветру.

И только оглушительный раскат грома заставил Северуса вернуться к реальности. С изумлением он увидел, что далеко ушёл от замка и теперь стоит на дальнем берегу озера. «В самом деле, — подумал он, — гулять сейчас не лучшая идея, к тому же скоро прибудут ученики, а он обязан присутствовать на торжественном ужине и, о Мерлин, произносить речь!»

Поморщившись, Северус уже собрался возвращаться, как вдруг новая вспышка осветила вдалеке чей-то силуэт. Если бы не гроза, он бы не заметил чёртова романтика, которому приспичило любоваться грозой!

Выругавшись себе под нос, Снейп решительно отправился туда, где виднелась едва различимая фигура. Похоже, скоро начнётся ливень. Северус ускорил шаг. Какому идиоту понадобилось торчать здесь в такую погоду? Но кто бы это ни был, его нужно срочно увести!

Чем ближе подходил Северус, тем больше ему казалось, что этот человек либо уснул, либо настолько ушёл в себя, что любой неосторожный оклик может его сильно напугать. Не желая сделать этого лунатика ещё и заикой, Снейп замедлил шаг, а подойдя ближе, уже не сомневался в том, кто перед ним.

* * *

Гарри снится сон.

Тёплый летний вечер. Шум прибоя, крики чаек.

Солнце плавно скрывается за линией горизонта, а волны — такие притягательные, такие манящие — вкрадчиво шепчут: иди к нам, Гарри, не бойся, окунись, преодолей свой страх…

Но Гарри совсем не страшно. Напротив, так хорошо ему было только когда…

Улыбаясь, он заходит в воду, погружаясь всё глубже, отдаваясь нежным ласкам обманчиво спокойной стихии…

Свобода. Радость. Полёт. Разве это не стоит любой цены?!

Лёгкий ветер треплет его волосы. Волны ласкают, обнимая за бёдра, живот, плечи, шею.

Опьяняют!

Гарри склоняет голову на бок, чувствуя, как его щека касается чего-то тёплого, родного...

Каким-то образом Гарри знает, что на его плече сейчас рука Снейпа. Пальцы ложатся так уверенно и так мягко, что Гарри не вздрагивает. Даже на ледяном ветру он улавливает приглушённый запах зелий, исходящий от мантии, не узнать который невозможно. Поддавшись искушению, Гарри инстинктивно прижимается щекой к тёплой руке. Обжигающая волна воспоминаний накрывает его с головой. "Неужели ему не суждено ощутить этого снова? – от этой мысли Гарри содрогается. — Только бы он не убирал руку, ещё немного… — беззвучно молит Гарри, прижимаясь губами к источнику тепла и покоя.

Гарри накрывает кисть Северуса ладонью и ещё крепче прижимает к себе. Будь что будет! И пусть он услышит в свой адрес всё что угодно – сейчас это не имеет значения — запас колкостей у Снейпа, конечно, разнообразен, но всё же не бесконечен. Он их знает уже наизусть! Да, тупой Поттер в поздний час притащился неизвестно куда непонятно в чём неизвестно зачем и сейчас сидит на мокром песке и жмётся к человеку, от которого нужно держаться подальше.

Может, это и так, но сейчас он не желает слышать доводы рассудка.

Секунда… пять… десять… Тишина.

Ни слова, ни жеста, только полы чёрной мантии хлопают на ветру. А может, это птица? Но следующий порыв ветра развеивает иллюзию, укутывая Гарри знакомой тканью, словно тёплым плащом, защищая от непогоды.

Так хорошо…

Дрожь не унимается, однако теперь Гарри дрожит уже не от холода. Пряный запах сводит с ума, лишая способности соображать. Глаза застилает густой, как кровь, и такой же горячий туман…

Гарри!

Его зовут?

Как же не хочется оборачиваться… Губы тянутся к пальцам, словно влекомые магнитом, и Гарри ощущает, что они… дрожат. Он чувствует на себе пристальный взгляд Северуса. Посмотреть бы сейчас в эти глаза… но Гарри не осмеливается. Он боится повернуть голову, боится любым неловким движением порвать ту тонкую нить, что связывает их сейчас. Ещё… выиграть ещё немного времени… Но нет. В следующий миг плечу становится легко, но… холодно, и Гарри окоченевшими пальцами впивается в руку Северуса, не желая отпускать.

— Поттер, — Снейп почти шепчет, наклоняясь к нему, — вставайте.

Гарри перестаёт понимать, кто сейчас стоит у него за спиной: директор, который пришёл призвать к порядку безрассудного ученика, или… Северус. Но стал бы директор так шептать в шею? Горячее дыхание Снейпа обжигает. Гарри чувствует, как по телу бегут колючие мурашки и виной тому знакомые губы, которые почти касаются его кожи. Отпускать ладонь не хочется: сейчас ему так уютно и комфортно. Рука Северуса по-прежнему дрожит, и его пальцы, легко скользнув по плечу, касаются шеи Гарри, а потом…

Потом Гарри лишается источника тепла. Он провожает взглядом ускользающую кисть и пытается подняться, но ноги не слушаются.

— Поттер, вставайте! — требовательно повторяет Снейп, обходя Гарри и становясь к нему лицом. Он наклоняется и подаёт обе руки. Разве он может ослушаться? Гарри принимает помощь и, с трудом распрямляя негнущиеся колени, медленно поднимается.

Ему бы отряхнуть с себя мокрый песок, но… пальцы Гарри всё ещё в мягких ладонях. Северус не отпускает их. Гарри поднимает голову, и глаза их встречаются. Сердце пропускает один удар, потом другой, а ноги дрожат так, в любую секунду готовы подкоситься. Сейчас рядом с Гарри на расстоянии ладони стоит ни директор, ни профессор, ни мастер зелий. Он чувствует рядом с собой тепло того человека, по кому он так отчаянно тосковал. Гарри кажется, всё ещё можно вернуть. Его убеждают и глаза Северуса, и его приоткрытые губы… Гарри решается, отпуская ладони Снейпа, он хватает его за мантию, делает шаг вперёд. Ещё мгновенье, и он прижмётся к этим губам, но... раздаётся оглушительный раскат грома, и в ту же секунду молния ударяет в озеро всего в нескольких десятках метров от них, заставляя Гарри отпрянуть и…

Всё кончено.

Их разделят ливень. Потоки ледяной воды струятся между ними, уничтожая возникшее тепло…

Растерянность в глазах Северуса сменяется решительной непреклонностью. Кивком головы он куда-то зовёт. Должно быть, даёт понять, что надо спрятаться. Но куда? Ах, вот же! В нескольких метрах за его спиной Гарри едва замечает расплывчатые контуры огромного тиса. Почти ничего не видно. Стёкла очков заливает, их приходится снять, и Гарри покорно следует за увлекающей его рукой.

Ветер усиливается, срывает с деревьев ещё не пожелтевшие зелёные листья, обнажая узловатые ветви. В глубины озера одна за другой вонзаются разноцветные огненные стрелы. Гарри и Северус стоят рядом, едва не задевая друг друга локтями.

«А разве не опасно стоять в грозу под деревом?» – проносится мысль и тут же исчезает. Гарри не страшно. Сейчас это просто не имеет никакого значения.

Никто не осмеливается нарушить молчания. Гарри проводит рукой по лицу, стирая капли и отчего-то не решаясь взглянуть на Северуса, смотрит на озеро. Беспокойные пальцы терзают очки. Он хочет что-то сказать, но никак не может решиться. И всё же нужно заставить себя! Он должен знать, что Северус думает о той ночи.

Гарри трёт глаза, надевает очки, глубоко вдыхает и открывает рот, пытаясь что-то сказать, но с губ не срывается ни звука: он как будто лишается дара речи. Слова ускользают.

— Нам нужно поговорить, — внезапно звучит хриплый голос, от которого у Гарри внутри всё сжимается. Сердце учащённо бьётся. «Может быть… может… – надежда робко поднимает голову, — может быть, сейчас он скажет…», но продолжение… — Думаю, нам лучше вернуться в замок, — заставляет её забиться в самый тёмный и тесный уголок сердца Гарри.

Дождь усиливается, и дерево уже не спасает. С каждой секундой одежда промокает всё сильнее. Гарри хочет уйти, куда угодно, лишь бы подальше отсюда, делает шаг вперёд и едва удерживается на ногах. Перед глазами вновь всё расплывается, его ведёт в сторону, и только твёрдые руки Снейпа не позволяют упасть.

— Что с вами, Поттер? – голос Снейпа срывается.

— Я… я...у меня… голова кружится. – бормочет Гарри, растерянно глядя себе под ноги.

— В таком случае вам придётся аппарировать со мной. Вижу, вы самостоятельно не способны сделать ни шагу.

Гарри медленно поднимает голову, пытается вглядеться Снейпу в глаза, но вновь ничего не видит.

— Апп… аппа-рировать? – растерянно спрашивает он.

— Именно.

— Но…

— Молчи! – Снейп вплотную подходит к Гарри и сильно прижимает его к себе.

* * *

Через мгновение они оба стоят перед входом в больничное крыло.

— Где мы? – вырывается у Гарри, и тут же он понимает, что сказал глупость.

— Поттер! Соберитесь же, в конце концов! – Снейп делает несколько взмахов палочкой, и их одежда становится сухой.

— Но почему мы здесь? Мне не нужен врач.

— Заткнитесь, Поттер! Вы едва держитесь на ногах. – Пальцы Снейпа впиваются в плечи Гарри. – Я хотел бы узнать причину. – Голос Снейпа звучит требовательно и… отчуждённо?

— Я не зна…

— Не лгите мне!

— Я, правда, не знаю, сэр. – Чтобы не упасть, Гарри вжимается в стену. – После экзамена я вышел из замка и не заметил, как оказался на берегу. А потом… — руки Снейпа ещё крепче удерживают его. – Потом… я плохо помню, что произошло…

— Очень содержательный ответ! — ухмыляется Снейп. — Не знаю, не помню, не заметил. Впрочем, вы никогда не умели связно излагать мысли.

Вот теперь у Гарри на руках точно будут синяки. Ещё чуть-чуть, и затрещат кости.

— Мне больно, сэр, — хрипло произносит Гарри.

Похоже, его слова отрезвляют Снейпа, и он ослабляет хватку.

— Вы хорошо написали эссе, но вот как вам это удалось? – Снейп разжимает пальцы, но не отступает ни на шаг.

Гарри чувствует щекой его горячее дыхание.

Что сказать? Не рассказывать же про чары и Эликсир.

Молчание Гарри внезапно прерывают: властные руки хватают его за ворот, и Снейп шипит ему в лицо:

— Ну же, Поттер! Что это было? Тёмная магия?

Гарри недоумённо смотрит Снейпу в глаза, качая головой. Его руки – холодные и влажные — дрожат. Гарри ещё сильнее упирается в стену спиной и ладонями. Кажется, ещё мгновенье, и он сползёт вниз. Он не знает, хватит ли ему сил, чтобы устоять и выйти победителем из этого поединка. С каждой секундой его всё больше и больше охватывает злость. Впервые в жизни ему удалось написать нормальную работу, но, кажется, Снейп снова не доволен.

А что ему не нравится? Ну и что с того, что у него после двух недель подготовки голова кружится – это с непривычки, и не о чем тут говорить. Гермиона годами не вылезала из библиотеки, и никто особенно не беспокоился!

Молчание становится оглушительным, и в следующее мгновение Снейп резко выхватывает палочку…

— Legili…

— Нет! – выкрикивает Гарри, выбивая палочку из руки. — Северус! – Щеки Гарри вмиг становятся пунцовыми, а сердце колотится как безумное.

— Северус? – Снейп зажимает ладонью рот Гарри, наклоняется к нему и шепчет прямо в ухо: – Потрудитесь запомнить своё место, мистер Поттер, если не хотите навсегда распрощаться с этими стенами. – А потом резко отнимает руку от губ.

Согнувшись пополам, Гарри пытается вдохнуть, но внезапная резкая боль раскалывает голову. Он выпрямляется и смотрит в глаза директору.

— Пришли в себя? – палочка вновь руке Снейпа и по-прежнему направлена на него. – Ваш ответ, Поттер!

— Чары концентрации, профессор, — Гарри понимает, что проиграл.

— И? — Снейп не сводит с него глаз.

— И зелье, — с трудом сглотнув, добавляет Гарри.

— Зелье?! Какое зелье? — вкрадчиво спрашивает профессор.

— Эликсир Соломона, сэр.

Снейп медленно опускает палочку. В его глазах – недоумение.

— Насколько я помню, в школьный курс оно не входит.

— Я нашел рецепт в книге, которую вы… мне… подарили, — последние слова Гарри почти выплёвывает.

* * *

Когда Гарри через каминную сеть вернулся домой, было далеко за полночь. Он порадовался, что избавился от необходимости оставаться в больничном крыле, хотя мадам Помфри настаивала. Гарри не знал, что ей наговорил Снейп, но вид у Помфри был крайне озадаченный. Несколько часов она не отходила от своего единственного пациента, заставляя пить противные зелья. Когда терпение Гарри было уже на исходе, колдомедик сжалилась над ним и отпустила домой, взяв обещание принять утром все необходимые настойки. Как будто зелья смогут ему помочь!

*Чары концентрации позаимствованы из "Чайной серии " Telanu

2 сентября

На следующий день после экзамена пришло письмо от Гермионы. Пробегая глазами строчки, написанные знакомым каллиграфическим почерком, Гарри, казалось, слышал её взволнованный голос:

Гарри!

Как ты мог исчезнуть, никому ничего не сказав? Мы все тебя обыскались! После того как ты не появился вечером дома, Рон хотел уже обратиться к аврорам, но, к счастью, их помощь не понадобилась. МакГонагалл прислала сову с запиской, в которой сообщила, что ты оказался в больничном крыле.

Как тебя угораздило туда попасть?!

Узнав о том, что ты нашёлся, я сразу же вернулась в замок, хотела увидеть тебя, но мадам Помфри не разрешила мне войти в палату, объяснив это тем, что тебя нельзя беспокоить. Сама же она отказалась говорить о том, что с тобой произошло, по её словам, ей это запретил профессор Снейп.

А когда я вернулась на следующее утро, тебя в палате тебя уже не было.

Что происходит, Гарри? Мы очень беспокоимся.

Можно с тобой встретиться?

Гермиона

Прочитав послание, Гарри написал ответное письмо, в котором сообщил, что ничего страшного с ним не случилось, просто он перезанимался накануне, и во время прогулки в окрестностях Хогвартса у него закружилась голова. Он заверил подругу в том, что ему уже лучше, но в ближайшее время встретиться не получится, поскольку мадам Помфри прописала ему восстанавливающие зелья с сильным снотворным эффектом. Но как только их отменят, он сразу напишет ей, и тогда они смогут договориться о встрече. Запечатав письмо, Гарри отдал его Кричеру, попросив немедленно доставить адресату.

Конечно, он не стал упоминать ещё и о том, что колдомедик строго настрого запретила вести долгие разговоры, а особенно те, что могут заставить его волноваться. А Гарри ни капельки не сомневался в том, что после случившегося в «Трёх мётлах» их с Гермионой беседа (а особенно если она придёт вместе с Роном) простой не будет. Сейчас же ему больше всего на свете хотелось как можно скорее прийти в себя и забыть, каково это чувствовать себя инвалидом.

А для этого придётся послушаться мадам Помфри и регулярно принимать зелья, от которых, по её словам, он будет спать по двадцать часов в сутки.

В ответном письме, которое пришло несколько часов спустя, Гермиона сообщала, что через три дня они с Роном уезжают в гости к одной из его тётушек и обещала написать сразу по возвращении.

Гарри отложил пергамент и вздохнул. Что ж, вероятно, так даже лучше. За это время он, по крайней мере, немного придёт в себя, а там они обязательно встретятся и всё обсудят.

От этих мыслей на душе стало спокойнее. Наверное, это благотворно сказалось на его аппетите, потому что за ужином он смог поесть, тогда как до того кусок не лез в горло.

Последующие дни проходили словно в тумане: как и обещала Помфри, Гарри выбирался из постели только для того, чтобы выпить зелья и хоть что-то проглотить, а потом снова погружался в забытье. Однако в этом состоянии был один большой плюс: время пролетало незаметно, а иначе он бы совсем извёлся, ожидая дня объявления результатов.

* * *

11 сентября

Наконец-то наступила та самая пятница, когда сова должна была доставить долгожданное сообщение. Со вчерашнего дня Гарри принимал зелья всего один раз в день, вместо прежних четырёх и наконец-то перестал ощущать себя зимним сурком. Но место сонливости немедленно заняло беспокойство.

Гарри казалось, что время остановилось. От завтрака до полудня прошла целая вечность, и он еле-еле дотянул до обеда. Возможно, отвлечься помогла бы прогулка, но с самого утра зарядил проливной дождь, сопровождавшийся сбивающими с ног порывами промозглого ветра. Если бы перед носом Гарри не было календаря, можно было бы подумать, что не сегодня-завтра Хэллоуин.

Тяжело вздыхая, Гарри уже по десятому разу обошёл дом и решил посидеть немного в библиотеке. Может быть, хоть там ему удастся хоть немного отвлечься! Но и здесь его надежды не оправдались – поймав себя на том, что уже полчаса пялится в одно и то же место, Гарри отложил книгу и подошёл к окну, задумчиво разглядывая унылый серый пейзаж.

Почему до сих пор нет почты?

Гарри знал, что всю важную корреспонденцию из Хогвартса отправляют ученикам по утрам, и с каждой минутой он беспокоился сильнее. От предположений голова шла кругом. Может быть, его не зачислили? Может быть, он наделал ошибок? Хотя о каких ошибках речь? Ясно ведь, что Снейп не стал бы бросать слов на ветер и говорить, что его работа хорошая, будь это не так. А может, ему отказали вовсе не из-за ошибок? – вдруг Снейп убедил комиссию, что он не сможет учиться по состоянию здоровья? Но даже если было решено отказать ему, он ведь всё равно должен об этом узнать! Ведь так?

Гарри застонал и сжал ладонями виски. Сколько ещё будет длиться эта мука?!

Но вот на часах уже почти шесть, а письма всё нет!

Гарри решил ещё попытаться читать и хоть как-то отвлечься. Вытащив с полки древнюю рукопись по алхимии и устроившись в кресле, развернул свиток. Любопытно, любопытно… кажется, в экзаменационном списке этого труда не было. Судя по надписи, автор трактата был индусом и начал повествование с восхвалений богу Шиве, который «есть истинный огонь алхимический — разрушающий и созидающий».

Гарри попытался сосредоточиться, но читать долгий, дотошный и подробный пересказ индийских мифов было скучновато, а может быть, всё дело в том, что из головы не выходило злополучное письмо и сосредоточиться ну никак не удавалось! Гарри несколько раз тёр слипающиеся глаза, потом начал зевать и через некоторое время уже мирно посапывал, опустив голову на грудь.

Проснулся Гарри неожиданно, как будто кто-то резко потряс его за плечо.

Сонно моргая, он посмотрел в окно и увидел, что уже стемнело. Сколько же сейчас времени? Но не успел он встать, чтобы взглянуть на часы, как перед ним внезапно появился Кричер.

— Хозяин! К вам мистер Снейп.

От неожиданности Гарри вскочил, и тяжёлый свиток с глухим ударом упал на пол.

«Снейп? Вместо совы?» — мысли Гарри спутались. Что могло заставить директора Хогвартса оказать ему такую честь?

— Скажи директору, что я сейчас... – начал было Гарри, но договорить не успел: дверь распахнулась, и в библиотеку стремительно вошёл Снейп. Лицо его было бледным, пальцы сжаты в кулаки. Он явно был чем-то встревожен.

— Мистер Поттер, нам необходимо поговорить, — бросил он на ходу. — Сейчас же. – Снейп решительно снял промокшую мантию и швырнул её на спинку стула.

— Ч-что-то случилось, с-сэр? – запинаясь пробормотал Гарри.

Снейп посмотрел на него, и от этого взгляда у Гарри почему-то подкосились ноги. Чёрные глаза метали молнии.

— Вот именно, мистер Поттер! – процедил он сквозь зубы. – К сожалению, да! И, похоже, виной тому ещё одна из ваших странных затей!

Гарри стоял, чувствуя, что не в силах произнести ни слова.

«Каких ещё затей? — недоумевал он. - Ведь я десять дней провёл дома, никуда не выходя и ни с кем не встречаясь!»

И всё же он постарался взять себя в руки и не сболтнуть что-нибудь лишнее, пока не поймёт, о чём ему говорит Снейп.

Тем временем директор стоял, опустив голову, вероятно, что-то обдумывая. Гарри увидел, что он растирает, видимо, озябшие пальцы.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить, сэр? – выпалил он. - Виски? Коньяк?

Снейп поднял голову, и Гарри заметил, что гость смертельно бледен.

— Виски, — тихо сказал Снейп и устало опустился в кресло.

В тот же миг в библиотеке появился Кричер с подносом, на котором стояли бутылка Старого Огденского и два бокала. Эльф налил понемногу в каждый и бесшумно исчез.

Некоторое время Снейп и Гарри молчали.

Гость взял бокал и, сделав небольшой глоток, поставил его на стоявший у стены столик-консоль.

— Мистер Поттер! – кажется, Снейп избегал смотреть в глаза Гарри. — Приказом Министерства вы зачислены в группу Высших зелий, - продолжил он ровным, бесстрастным тоном, доставая из кармана сюртука конверт и бросая его на столик. – Однако результаты вашего контрольного эссе заставили меня серьёзно задуматься о способах, которыми вы достигли своей цели. – Снейп остановился, но продолжал изучать янтарную жидкость в своём бокале. Внезапно Гарри охватила дрожь. — Вы ничего не хотите добавить к тому, что уже сказали мне в больничном крыле?

— Простите, сэр, но… я… — Гарри непонимающе смотрел на Снейпа, — я ведь тогда всё вам объяснил.

— Объяснили, — равнодушно согласился Снейп, но голос его не вязался с накалившейся до предела атмосферой между ними, которую Гарри ощущал всей своей кожей. — И вам нечего больше добавить? – Снейп сделал ещё глоток виски и посмотрел наконец в глаза Гарри.

— Нет, сэр, — тихо и твёрдо ответил Гарри.

Снова повисла тяжёлая тишина, которую время от времени нарушало доносящееся с улицы завывание ветра да стук капель по карнизу.

Снейп задумчиво смотрел в окно, а Гарри не мог отвести взгляда от бледных кистей директора — он никогда прежде не видел, чтобы пальцы Снейпа с такой силой впивались в мягкие подлокотники. По спине пробежал холодок.

— Видимо, мне придётся вам кое-что объяснить, — Снейп первым прервал молчание. Его голос звучал спокойно, вот только спокойствие это казалось Гарри обманчивым. — Скажите, Поттер, — мягко спросил Снейп, — можно ли с помощью Эликсира Соломона за две недели научиться читать на пяти языках?

Снейп что, сомневается? Распахнув глаза, Гарри изумлённо уставился на директора.

— Думаю да, профессор, — пробормотал он, — у меня ведь получилось.

— Ничего у вас не получилось! — мгновенно парировал Снейп. — Я точно знаю, что добиться такого результата за две недели совершенно невозможно. По крайней мере, до сих пор это не удавалось ещё никому!

— Но я…

— Вы, — Гарри показалось, что в глазах Снейпа мелькнула насмешка, - нашли рецепт и приготовили зелье. Может быть, даже успешно, но вот только инструкций по применению в книге, которую я вам подарил, не было, и вы, как всегда, решили положиться на своё гриффиндроское легкомыслие. – Голос профессора звучал всё тише, но Гарри казалось, что каждое слово Снейпа бьёт его словно хлыстом. – Вы применяли эликсир бессистемно и бесконтрольно. Поймите, он просто не мог подействовать! Это ведь не перечное зелье, Поттер, — тонкие губы изогнулись в горькой усмешке, и Гарри захотелось ударить кулаком по столу, закричать, сделать ещё что-нибудь… что угодно, лишь бы Снейп не смотрел на него, словно на умственно отсталого, но… его тело отказывалось ему повиноваться. А Снейп продолжал: — При таком использовании он не дал бы никакого результата. К тому же, вы превысили допустимую дозировку! Ещё один день таких «подвигов», и колдомедики боролись бы за вашу жизнь в больнице св. Мунго.

— В Мунго? – переспросил Гарри, проводя тыльной стороной руки по лбу, на котором выступили капли пота. Так вот почему ему было так плохо…

— В Мунго, Поттер! – повторил Снейп, не сводя с него пылающих глаз. — Более того, вы рисковали навсегда лишиться магических способностей. Вы хоть понимаете, о чём я говорю? – приглушенные, хриплые интонации Снейпа по-настоящему пугали.

Гарри молча кивнул. Превратиться в сквиба ему не хотелось.

Тем временем Снейп ещё немного отпил из бокала и продолжил:

— Вам известно, что максимальный эффект, который даёт это зелье при грамотном, я подчёркиваю, грамотном применении — это возможность за месяц выучить всего один язык?

— Н-нет, сэр, - теперь Гарри окончательно растерялся. — Но ведь я смог, — повторил он, впиваясь глазами в бледное лицо профессора. Почему ему не верят? Ведь он честен сейчас как никогда. Почему Снейп сомневается в его словах?

Снейп, прищурившись, смотрел на Гарри и молчал. Наверное, он ожидал услышать что-то конкретное, но, видимо, так ничего и не дождавшись, продолжил:

— А теперь, чтобы продемонстрировать вам, что чары концентрации и зелье тут не причем, проведём небольшой эксперимент.

Гарри изумлённо смотрел, как Снейп поднялся, подошёл к его креслу, поднял с пола рукопись, бегло взглянул на неё и, хмыкнув, протянул свиток Гарри.

— Читайте, — потребовал он.

— Зачем?

— Я жду! – в голосе мастера зелий звенела сталь.

Гарри повиновался. Но не успел он прочесть и нескольких строк, как его прервали:

— Вслух!

Гарри посмотрел Снейпу в лицо и заметил, как губы директора вытянулись в тонкую линию.

Он уже совершенно не понимал, что происходит, но перечить директору не стал. Сделав глубокий вдох, Гарри начал читать.

Некоторое время Снейп молча слушал его, а потом остановил:

— Вас не удивляет, Поттер, что вы свободно читаете трактат конца восьмого века, созданный персидским алхимиком Ал-Рази и притом на санскрите. Хочу напомнить вам, что этот труд не входил в список обязательной литературы. – Снейп остановился, а потом добавил: — признайтесь, Поттер, ведь этот язык вы не пытались выучить с помощью зелья, я прав?

Дрожащими руками Гарри поднёс свиток к глазам, и вдруг до него дошло, что текст написан странными волнистыми значками, чем-то напоминающими арабскую вязь. Он и понятия не имел, что это санскрит.

По спине побежала тонкая струйка холодного пота.

«Как я мог читать это?» — с ужасом спрашивал себя Гарри, но ответа не находил.

Взглянув на профессора, Гарри увидел, что тот вовсе не выглядит удивлённым, и только углубившиеся складки у губ выдавали напряжение, которое, видимо, испытывал Снейп.

Резким взмахом палочки мастер зелий вернул рукопись на полку.

— Что ж, мистер Поттер, попробуем ещё раз, — негромко сказал он, подходя к шкафу и доставая оттуда толстый переплетённый в кожу том. Потом Снейп вернулся к Гарри и положил книгу ему на колени. — Откройте на любой странице и читайте.

— Простите, сэр, — сказал, задыхаясь, Гарри, ему казалось, что сейчас его ждёт очередной сеанс легилименции, — н-но я не смогу это прочитать.

— А вы сосредоточьтесь и читайте, — спокойно настоял Снейп.

Гарри открыл книгу, и его глаза полезли на лоб. Он снова понятия не имел, что это за язык, даже начертания букв выглядели как-то странно. Тем не менее, он… понимал каждое слово. В голове Гарри зашумело. Сердце стучало как безумное, руки дрожали так, что он едва удерживал тяжёлый том. Испуганно он смотрел то в книгу, то на Снейпа.

— К вашему сведению, Поттер, это диалект древнегреческого языка: койне – если точнее, — пояснил мастер зелий.

— Профессор, — Гарри постарался собраться с мыслями. — Я не понимаю... Как такое может быть? – Его рубашка была уже насквозь мокрой от пота.

— Не понимаете? – Снейп прищурился.

— Нет, сэр, — Гарри чувствовал, что его щёки горят.

— Ну что ж, для полной чистоты эксперимента попробуем в третий раз.

На что Снейп намекает? Чего он хочет добиться?

На сей раз Снейп протянул Гарри отпечатанную на бумаге книгу.

И вновь повторилось то же, что и раньше. Гарри чувствовал, будто он стал участником какого-то жуткого розыгрыша.

Вот только Снейп никогда с ним не шутил.

— Профессор! – выкрикнул Гарри. — Такого не может быть... не может быть... не может! - Он повторял одни и те же слова, колотя кулаком по подлокотнику кресла. — Я клянусь вам, — совершенно потеряв голову, Гарри вскочил. — Я понятия не имею, что происходит. Почему я могу читать все эти книги?!

Несколько секунд Снейп пристально смотрел ему в глаза, а потом тихо сказал:

— Поттер! Я не буду следовать примеру Альбуса Дамблдора. Вы знаете, что когда-то он просил меня скрывать от вас тайну о крестраже Волдеморта. – При этих словах сердце Гарри сжалось от ужасного предчувствия.

— Но сейчас я ничего скрывать не желаю. – Слова падали на Гарри словно обломки скал, погребая его под неподъёмной, невыносимой тяжестью, отнимая способность дышать. — Я считаю, что вы должны узнать правду. Скажу лишь, что… парселтанг вы тоже не учили.

…Альбуса Дамблдора…

… тайну о крестраже…

… парселтанг…

Слова Снейпа доносились до Гарри эхом, будто издалека. А потом ноги Гарри подкосились, и он упал в стоящее рядом кресло.

Сколько времени прошло, Гарри не знал. Просто в какой-то миг он медленно поднял голову и просто посмотрел на Снейпа. Очертания тёмной фигуры расплывались. В висках стучало. Он не был готов принять это жуткое откровение. Но в глубине души Гарри знал, что это правда…

И тут… остатки самообладания покинули его, и Гарри закричал:

— Н-Е-Е-Е-Т!

Не помня себя, он вскочил с места и рванул к двери, едва не сбив с ног Снейпа. Он хотел убежать, забыть, не видеть, не слышать, не думать… Нужно лишь вырваться из этих стен, которые стали свидетелями того, чему Гарри не мог подобрать даже названия. Свобода была уже близко. Вот Гарри коснулся ручки, резко нажал, но… открыть дверь не удалось. Снейп опередил его, бросив запирающее заклятие.

— Прекратите истерику, Поттер, — холодно сказал он, — и сядьте! Я ещё не закончил.

Руки Гарри опустились. Тяжело дыша, он вжался спиной в холодную стену.

А потом всё провалилось во тьму.

* * *

Гарри пришёл в себя, когда Снейп вливал ему в рот успокоительное зелье. Он сделал несколько глотков, совершенно не чувствуя вкуса прохладной, густой жидкости.

Отняв от губ Гарри стакан и осторожно прикоснувшись к его плечу, Снейп негромко сказал:

— Думаю, вы догадались.

Гарри кивнул, и мастер зелий бесшумно поставил стакан на столик.

— Помнится, Поттер, — тихо сказал Снейп, - в учебнике Принца-полукровки на последней странице вы написали, что хотели бы поближе узнать его владельца. Что ж, думаю, теперь у вас есть такая возможность.

* * *

Северус долго вглядывался в лицо обессилившего от потрясения мальчишки. Правда, которая только что открылась им обоим, была горькой. До этого вечера Снейпа терзали лишь более или менее настойчивые предположения. Но пока не были собраны все доказательства, оставалась надежда.

Сейчас же ему казалось, что внутри что-то оборвалось. Северус невольно ухмыльнулся двойному смыслу… оказывается, часть его души оторвалась от него больше года назад, найдя приют в Гарри Поттере.

Что ж, не самое плохое пристанище, ведь тогда рядом стояли ещё и Упивающиеся. Но почему всё произошло именно так, Снейпу предстояло ещё разобраться. Глупо! Несмотря ни на что он надеялся, что его душа не будет повреждена. Но, очевидно, всякое сознательное убийство уродует, калечит душу. Он ведь не зря спрашивал Дамблдора о том, что станет с его душой?

Сейчас ответ Дамблдора сверкал всеми гранями изощрённого цинизма: "Только вам известно, потерпит ли ваша душа ущерб оттого, что вы поможете старику избавиться от боли и унижения..."

Да, теперь он знает ответ на этот вопрос! Дамблдор в очередной раз сыграл на его чувстве долга и сострадания.

Северус подошёл к Поттеру и осторожно дотронулся до его лица...

— Поймите, — мягко сказал он, скользнув кончиками пальцев по горячей щеке мальчишки, — ничего изменить уже нельзя; нам остаётся надеяться, что если поиски Тинктуры окажутся успешными, вы сможете освободиться от моего столь тягостного для вас присутствия...

Гарри вздрогнул и медленно поднял голову.

— Мне кажется, профессор, вы от моего присутствия освободитесь намного раньше, — перебил его Поттер. – Я… теперь… — Поттер шумно выдохнул, — теперь я вынужден отказаться от занятий.

— Потрудитесь объяснить причину столь резкой смены решения, — сухо потребовал Северус.

— Вы же сами только что сказали, что это не моя заслуга. Все усилия, которые я приложил, не дали бы ничего, если бы не… — Взгляд Поттера был растерянным. — В общем, я не буду учиться у вас, сэр, это нечестно.

— Значит, нечестно, Поттер? – Снейп ощутил, что еле сдерживает злость. – С каких это пор вы стали так принципиальны? – Ему хотелось хорошенько встряхнуть идиота, который именно тогда, когда стоило набраться мужества и приложить усилия к тому, чтобы попытаться выбраться из ловушки, в которую они угодили, решил вспомнить о добродетели.

— Простите, директор, но я вас не понимаю, — на дурачка было жалко смотреть. Он, видимо, действительно был искренен в своём непонимании и теперь недоумённо хлопал ресницами. «И чему их только эта старая кошка учила? – с досадой подумал Снейп. — Ни ума, ни гибкости и одно лишь желание действовать напролом».

— Списки учащихся утверждены Министерством, Поттер. Обратного пути нет. Вы же понимаете, что в нашем с вами случае обоим стоит молчать, не так ли?

Несколько мгновений Поттер сверлил Северуса глазами, а потом с трудом сглотнул (словно он на что-то решился, и это далось ему нелегко), осторожно поднялся и, чуть пошатываясь, подошёл почти вплотную к Северусу. Постоял и… опустил дрожащие ладони на его плечи. Пальцы мальчика были ледяными: Снейп ощутил это даже через слои одежды.

Северус почувствовал, что помимо воли его глаза изумлённо распахиваются.

— Сэр, — прошептал Поттер, утыкаясь лицом Северусу в грудь. — Вы можете мне не верить, но… я рад, что так вышло… ведь вы… остались живы...

Тишина.

Потом часы пробили десять.

Руки Северуса непроизвольно обвились вокруг тонкого тела и крепко прижали мальчика к себе. Он ощущал, как колотится его сердце. Подбородок Снейпа опустился Гарри на макушку, и Северус втянул в себя запах волос, который помнил с той самой ночи.

В эти секунды разрозненные элементы головоломки окончательно сложились в четкую, логическую картину: там, в Визжащей хижине, он не умер только потому, что Поттер хранил часть его души.

Они долго стояли молча, прижавшись друг к другу. Крепко зажмурившись, Гарри уткнулся лицом ему в грудь. В этот миг он казался Северусу маленьким, беспомощным, глупым и… близким.

Странное чувство! Незнакомое. У него никогда не было никого, кто мог бы вызвать хотя бы отдалённо похожие ощущения, и Северус почувствовал, что теряется. Он не представлял, что делать, как себя вести... Наверное, он сходит с ума. Иначе как объяснить то, что происходящее между ними сейчас, в этой комнате, потрясло его не меньше, чем правда о крестраже.

Может быть, он должен что-то сказать?

Северус приоткрыл рот, лихорадочно подбирая какие-то слова, и попробовал немного отстраниться. Он хотел посмотреть в глаза застывшему в его объятиях мальчишке, но тот издал какой-то нечленораздельный звук и ещё сильнее вцепился в его плечи, вжимаясь в Снейпа всем телом, не давая пошевелиться.

Обречённо вздохнув, Северус опустил голову и прижался губами к взъерошенной макушке. Он попробовал ободряюще погладить вздрагивающую спину, но, видимо, его руки не привыкли к нежности. Движения получались какими-то угловатыми, резкими, рваными, и Северус сдался. Опустив руки, он просто стоял и слушал, как гулко и неровно бьются два сердца. Ему ещё никогда не удавалось никого успокоить, впрочем, желающих искать утешения в его объятиях тоже не было. И это, наверное, правильно. Кого может успокоить тот, в ком спокойствия ни на кнат?

Очередная глупая ситуация, из которой нет выхода. Пат.

Свечи догорали, в комнате становилось всё темнее. И хорошо.

Темнота покрывает все несовершенства, уродства, преступления. Ночь не знает ни форм, ни красок, ни возраста, ни морали. Ночь милостива и снисходительна, она великодушно оправдывает то, что при свете дня кажется неуместным или отвратительным. Все порождённые светом и рассудком законы, все различия ничего не значат, когда она обнимает своих детей – слабых, увечных, испуганных, грешных. Вот и сейчас нет ни мастера зелий, ни героя магического мира, есть просто два усталых человека, у которых одна душа на двоих или… всё-таки две?

Не соображая, что делает, Северус скользнул губами по пахнущим мёдом волосам и ещё крепче прижал к себе тёплое, упругое тело. А потом… почувствовал, что земля уплывает у него из под ног, когда услышал хриплый шёпот:

— Ты мне нужен, Северус.

Шорох… Скользящее движение… и вот уже дрожащие пальцы расстёгивают его брюки, освобождая горячий, вздрагивающий член. «Когда он успел возбудиться?» — проносится мысль, а потом мир, сжавшийся до точки, погружается во влажную, благословенную тьму…

* * *

Северус не помнил, как они оказались в спальне.

Когда он обрёл способность соображать, то понял, что лежит на Гарри, который обнимает его руками и ногами, крепко прижимая к себе. Он сделал попытку сместиться и скорее почувствовал, чем услышал, как Гарри шепчет ему в волосы:

— Это... было... правильно!

Не зная, что сказать, Северус перевернул их обоих на бок и выскользнул из тела своего… любовника?

Гарри протестующе застонал.

— Не уходи, — слабо сказал он, всё ещё задыхаясь, и Северус приподнялся на локте и погладил мальчика по щеке.

— У нас впереди ночь.

Как только Снейп произнёс эти слова, он почувствовал, что Гарри напрягся.

— Что не так? – сразу насторожился он.

— А утром ты снова уйдёшь? – лицо мальчишки было напряжено, и Северус внезапно ощутил резкий приступ ярости.

— Вообще-то я могу не дожидаться утра и уйти уже сейчас, — и, заметив мелькнувшую во взгляде Гарри вспышку злости, добавил: — Мне бы хотелось, чтобы ты раз и навсегда запомнил: я не привык давать отчёта в своих действиях.

Теперь в глазах Поттера появился страх.

«Он что – на самом деле боится, что я уйду?» — эта мысль поразила Северуса до глубины души, и он поспешил отвернуться, пряча лицо в тени.

Через некоторое время на его плечо легла тёплая рука:

— Прости, — прошептал Гарри, притягивая Северуса к себе. — Я... я не имел в виду отчёты. Просто… мне хотелось бы... проснуться завтра с тобой, — пробормотал он, опуская глаза.

Некоторое время Снейп недоумённо смотрел на сжавшегося в комок мальчишку и вдруг понял, что его злость отступает. С тихим вздохом он наклонился, чтобы поцеловать Гарри, который повывисто потянулся ему навстречу.

Прошло немало времени, когда он оторвался от тёплых, чуть влажных губ и прошептал, отвечая скорее не Гарри, а самому себе:

— Я попробую...

* * *

Гарри проснулся от ощущения, что нечто твёрдое и горячее прижимается к нему сзади.

За окном было темно. Северус обнимал его, и Гарри чувствовал его размеренное дыхание на своём затылке. Ощущение растянутости внутри было настолько приятным, что губы его невольно расплылись в блаженной улыбке. Даже весьма ощутимое жжение не омрачало счастья. Всё это легко поправимо и не шло ни в какое сравнение с тем феерическим наслаждением, которое он испытывал. когда Северус был в нём. И дело не только в том, что тот оказался внимательным и чутким любовником; их единение дарило огромную радость. Гарри не знал, как ещё назвать это головокружительное чувство полёта, охватывающее его душу, стоило только Северусу прикоснуться к нему...

Несколько секунд ему понадобилось, чтобы вспомнить всё, что произошло перед тем, как они оба уснули. Это было великолепно, и Гарри был бы не против всё повторить. Воспоминания нахлынули на него с такой силой, что он невольно всхлипнул, чувствуя, как разливается жар внизу живота, заставляя наливаться кровью член. Он немного подался назад и потёрся ягодицами о пах Снейпа. Северус сонно застонал. Гарри повторил движение и вдруг почувствовал, как зубы Снейпа сжались на его плече.

— Гарри, — выдохнул Северус ему в шею, и от этого шепота по телу пробежала дрожь. Он немного подтянулся вверх и почувствовал, как член партнёра скользнул по промежности. Это было так здорово, что он стал двигаться вперёд-назад, пока Северус не остановил его, властно схватив за бедро.

— Что ты творишь?! — прошипел он. — Мы не можем сделать это сейчас. Тебе нужно...

— Мне нужна только твоя мазь, — перебил его Гарри. — В прошлый раз у меня всё прошло уже через пять минут. Кажется, я не говорил тебе, что ты — гений.

Похоже, от удивления Северус замолчал. "Наверное, ему непривычно слушать восхищённые слова от Поттера", — подумал Гарри и хмыкнул.

Северус тихо прорычал какое-то ругательство, а потом повернул его лицом к себе и, опершись на локоть, навис над ним.

— Что ж, око за око: если я "гений", то в таком случае — ты сексуальный наркоман, — сказал Снейп ухмыляясь.

— Нет, Северус, — широко улыбнулся ему Гарри, — я — снейпоман, и виноват в этом только ты, точнее твоя чёртова сексуальность.

— О, Мерлин мой, — Северус довольно таки натурально изобразил на своём лице негодование. — Ты — невоспитанный мальчишка и заслуживаешь наказания. — С этими словами он перевернул Гарри на живот и стал довольно ощутимо шлёпать ладонью по заднице.

Странно, но эти удары возбуждали Гарри. И, похоже, не его одного... Отсчитав десять ударов, Северус сжал ладонями упругие ягодицы, а потом развёл их в стороны.

Гарри ощутил, как внутри него всё сжалось от неизвестности, предвкушения и... страха.

"Что он собирается делать?"

А потом он вскрикнул оттого, что горячий влажный язык скользнул к анусу. Это было так возбуждающе, что Гарри громко застонал.

— Северус, а зачем нам мазь? — сказал он простодушно. — Ты, по-моему, прекрасно справляешься! Твой язык…

В тот же миг Снейп ощутимо ущипнул его за ягодицу. Гарри вскрикнул и начал извиваться, стараясь потереться членом о простыню.

— Нет, так дело не пойдёт. — сказал Снейп, переворачивая его на спину. — Где мазь, которую ты приготовил? Я надеюсь, она у тебя ещё осталась?

Говорить Гарри уже не мог и слабо махнул рукой в сторону прикроватной тумбочки. Снейп передвинулся на край, а потом послышался звук выдвигающегося ящика. Снейп извлёк оттуда банку из зелёного стекла и отвинтил крышку. Внимательно изучив содержимое на глаз при свете, исходящем от камина, он склонил голову и принюхался. Гарри поймал себя на мысли, что чувствует себя так, как будто Снейп проверяет его зелье в конце урока. Он даже зажмурился, приготовившись услышать традиционный разнос, но удивлённо распахнул глаза, когда Снейп пробормотал:

— Неплохо, Поттер. Думаю, что это тянет на "выше ожидаемого".

"Вот гад, — подумал Гарри. — Он даже в постели ведёт себя как ментор". С другой стороны, это была высшая оценка, которой за все пять лет обучения удостоил его Снейп. Гарри даже ощутил вспышку гордости. И тут же, набравшись смелости, спросил:

— Выше ожидаемого, профессор Снейп? А почему не "Превосходно?"

Ощутив ещё один болезненный щипок, Гарри услышал:

— Потому, мистер Поттер, что если бы мазь была приготовлена на "превосходно", вам не пришлось бы ждать пять минут. Поворачивайся на бок, живо, — вкрадчиво добавил Снейп.

— Дай мне эту мазь, я сам нанесу её... — Гарри резко сел и потянулся к руке Северуса.

— Я пойду в ванную... я справлюсь... — протянул нараспев Снейп. — Кажется, я это когда-то уже слышал.

— Северус, отдай! — настойчиво повторил Гарри, пытаясь выхватить мазь из длинных цепких пальцев, но Снейп изящно уклонился, и Гарри, потеряв равновесие, упал на подушки.

— Вот увидишь, я сделаю это нежно, — прошептал Северус, и от этого голоса по коже Гарри побежали мурашки.

Гарри вспомнил свою реакцию на пальцы Снейпа, когда тот наносил ему заживляющую мазь на губы. "Каково же будет почувствовать эти деликатные тонкие пальцы.. там?" Гарри зажмурился, чувствуя, как возвращается его слегка опавшая эрекция. Похоже, это не укрылось от зоркого взгляда Северуса, и он без дальнейших разговоров перевернул его на бок. Мягко поглаживая одной рукой его член, пальцем другой руки Снейп нежно массировал вход. Потом Гарри ощутил, как скользкий палец легко проник внутрь, как начал осторожно двигаться взад-вперёд, отчего по телу Гарри распространялись волны удовольствия, а внутри он ощущал приятную прохладу. Внезапно Северус задел внутри простату, и Гарри выгнулся дугой с громким стоном. Рука Снейпа сместилась на бедро, удерживая его на месте, а потом Гарри, почувствовав губы у самого уха, услышал тихий шёпот:

— Не спеши. Это ты виноват, что придётся ждать целых пять минут.

От отчаяния Гарри вцепился зубами в уголок подушки и начал её жевать. Вероятно, зрелище было довольно-таки впечатляющим, потому что Снейп не удержался от короткого смешка.

— Мистер Поттер, я никогда не думал, что мне придётся спасать вашу задницу не только в переносном, но и в прямом смысле.

И тут Гарри осенила блестящая идея. Выпустив изжёванный кончик подушки изо рта, Гарри посмотрел на Снейпа и робко сказал:

— Пока там всё... заживает, мы могли бы... — Гарри почувствовал, как щёки его заливает краска, но всё-таки продолжил. — Я бы хотел взять его в рот, — и он потянулся рукой к полувозбуждённому члену Северуса.

Гарри ожидал чего угодно — насмешки или прямого отказа, но Северус неожиданно легко согласился.

— Попробуй, если хочешь.

При этих словах Гарри почувствовал, как его собственный член заинтересованно дёрнулся. Мысль о том, чтобы повторить всё то, что проделывал с ним Северус, казалась невероятно возбуждающей. При этом он ужасно боялся сделать что-нибудь не так.

"Уверен, Северус уже понял, что я раньше этого никогда не делал, так что изображать из себя опытного смысла нет никакого, — решил Гарри. Лучше всего держаться естественно. — В конце концов, Северус даст понять, если я что-то сделаю не так".

Снейп сел на край кровати и сделал приглашающий жест рукой. Гарри поднялся с постели и расположился на коврике, устроившись между его ног. Вид обнажённой плоти Северуса возбуждал не меньше его ласкающих пальцев. Гарри не мог поверить в то, что всё происходящее сейчас не плод его воображения.

Он осторожно провёл кончиками пальцев по напряжённому члену от основания к головке и обратно, а потом мягко сжал его в ладони, заметив выступившую капельку и почувствовав яркий запах возбуждения. Убрав руку, он обхватил Северуса за бёдра, взял член в рот, совершая плавные скользящие движения вверх и вниз. Дыхание Снейпа участилось, а с губ сорвался тихий стон. Это немного ободрило Гарри, и он почувствовал себя свободнее.

Он несколько раз провёл языком по выступающей вене, а потом, опустившись ещё ниже и ещё шире раздвинув ноги Снейпа, прикоснулся губами к мошонке В тот же миг Гарри ладонями ощутил, как тело Снейпа покрылось мурашками. Северус зарылся пальцами в его волосы. Облизав мошонку, Гарри вернулся к головке и, обхватив её губами, начал сосать, стараясь взять член Северуса в рот как можно глубже.

Через некоторое время Снейп решительно оттянул от себя голову Гарри, вцепившись ему в волосы и, толкнувшись в пустоту, кончил, излившись на руки партнёра. Гарри растерянно посмотрел сначала на Северуса, потом на свои липкие ладони и, лизнув их несколько раз, сказал:

— А ты и на вкус терпкий...

Теперь, когда Снейп был расслаблен, он притянул к животу голову Гарри и, наклонившись, прошептал ему в волосы:

— Для первого раза очень неплохо.

Гарри почувствовал, что Северус улыбается. А потом Снейп лёг и потянул его на себя. Какое-то время они лежали обнявшись, а потом Северус, отдышавшись, обхватил ладонью напряжённый член Гарри и, сделав несколько движений, заставил его кончить.

* * *

Северус проснулся от внушительного удара в челюсть. Он быстро открыл глаза и ужаснулся: Гарри метался по кровати, размахивая руками, вздрагивая и невнятно бормоча. Одеяло было отброшено на пол, простыни сбились, подушки оказались в стороне. Дыхание у Гарри было тяжёлым и рваным. Снейп провёл рукой по его лбу и ощутил, что тот покрылся холодным потом. Коснулся пальцами сонной артерии: пульс бился неровно и часто. Не медля больше ни секунды, он перевернул отбивающегося Гарри на спину и встряхнул его, ухватив за плечо:

— Гарри, очнись!

Заметив, что на слова мальчишка не реагирует, Снейп несколько раз несильно похлопал его ладонью по щеке. Гарри застонал, предприняв ещё одну попытку вырваться, и от хлёсткой пощёчины распахнул глаза.

В его взгляде читался страх. Северус прижал Гарри к себе и стал поглаживать его по спине, дожидаясь, пока тот немного успокоится.

— Всё хорошо, — шептал Снейп, выдыхая слова в шею Гарри. — Тебе нечего бояться.

Чувствуя, что мальчик немного пришёл в себя, Снейп спросил:

— Снова кошмары?

Гарри кивнул, а потом, прислонившись головой к груди Северуса, тихо сказал:

— Я думал, что уж сегодня ночью их точно не будет...

Снейп молча перебирал пальцами его взъерошенные влажные волосы. А потом Гарри добавил:

— Я забыл выпить зелье.

Северус поднялся с кровати, взял с пола одеяло и укрыл им Гарри, который лежал, сжавшись в комок, а потом подошёл к шкафу и достал бутылку с коньяком и два бокала.

Подойдя к кровати, он протянул бокал Гарри, а сам, сделав несколько глотков, отставив бокал в сторону и набросив на себя халат, присел рядом.

— Рассказывай, что ты видел, — мягко сказал Северус.

Гарри бросил на него затравленный взгляд, и сердце Снейпа сжалось.

— Ничего нового... Всё как раньше: лабиринты, пытки, Волдеморт, собрания Упивающихся. — Гарри сделал ещё один глоток и, закашлявшись, протянул бокал Снейпу. — Потом кто-то в чёрном подошёл ко мне со спины, и я ударил его локтем и...

— И двинул мне в челюсть, — добавил Снейп, поглаживая Гарри по плечу.

— Прости! — сказал Гарри и, обхватив его за шею, притянул к себе.

Северус поцеловал дрожащие губы и, мягко разжав его руки, выпрямился.

— Нам нужно поговорить.

— О чём? — Снейп заметил, что Гарри напрягся.

— О том, что с твоими снами надо что-то делать.

— А как ты с этим живёшь?

— Уверяю тебя, — ответил тихо Северус, — порой реальность выглядит хуже любых кошмаров, — и, помолчав, добавил: — давай сделаем так: ты сейчас выпьешь зелье и пообещаешь мне никогда о нём не забывать, пока мы не решим этот вопрос.

Теперь Гарри смотрел на него с изумлением.

— Ты действительно считаешь, что если тебе удастся создать философский камень, это нам поможет?

— Да, я так считаю. Видишь ли, главное свойство камня возвращать всему, что вступает с ним в контакт, его истинную природу.

Снейп немного помолчал, задумчиво глядя в огонь, а потом добавил:

— Мой учитель — Николас Фламель — считал, что причина, по которой камень способен превращать любые металлы в золото, заключается в том, что он их исцеляет, поскольку изначально всякий металл потенциально может стать золотом. По его мнению, железо, медь, серебро, — это то же золото, но страдающее разными недугами. Так же и с человеческой душой: издревле алхимики верили, что философский камень способен исцелять ещё и души. Моя душа повреждена и… возможно… её тоже получится вернуть к изначальному состоянию.

Гарри смотрел на Северуса во все глаза.

— И ты считаешь, что это правда?

Снейп задумчиво посмотрел в окно, за которым стало заметно светлее, и сказал:

— Думаю, у нас будет возможность это проверить.

Гарри серьёзно посмотрел на Северуса и кивнул.

Затем он достал из ящика флакон, который оставил ему Северус, встал с кровати, подошёл к маленькому столику у камина, на котором стоял графин с водой, плеснул немного в стакан и отмерил нужное количество зелья. Выпив всё до последней капли, он подошёл к кровати и положил руку на плечо сидящего на ней Снейпа.

— Давай спать, уже поздно.

— Скорее, рано, — усмехнулся Северус, скользнув кончиками пальцев по худой спине мальчика.

Однако, несмотря на то, что уже через несколько минут они лежали под одеялом, уснуть этой ночью удалось только Гарри.

12 сентября

Сквозь приоткрытые шторы пробирались мягкие лучи осеннего солнца.

Гарри сладко потянулся и открыл глаза. Затем снова зажмурился, сворачиваясь в клубок и ощущая, как по телу разливается тёплая волна. Воспоминания о прошлой ночи ожили мгновенно: теплые сильные руки на его плечах и на бёдрах, боль и опаляющее, нестерпимое наслаждение. Гарри тихо застонал от блаженной истомы и неспешно повернулся на другой бок. Он был уверен в том, что Северус рядом, и потому, не открывая глаз, протянул руку, чтобы положить её ему на плечо…

Однако вместо тёплой кожи его пальцы коснулись прохладной простыни. Весь сон мгновенно слетел. Он резко распахнул глаза, ощущая, как тело охватывает ледяная дрожь.

Оборачиваться почему-то было страшно. Однако, пролежав без движения несколько минут, он всё-таки заставил себя сделать это.

Чёрт! Как и следовало предполагать, рядом никого не было.

Он ушёл! Он снова ушёл! Ночь закончилась, а вместе с ней развеялся сладкий дурман! Пустое наваждение!

Горькая обида захлестнула Гарри, и он с досадой ударил кулаком по подушке. Громко выругавшись, пнул ногой одеяло.

— И в чём виновата постель, мистер Поттер? - откуда-то из-за спины донёсся глубокий спокойный голос.

От неожиданности Гарри вздрогнул, а потом, повернув голову, увидел Северуса. Тот только что вышел из ванной, и на кончиках волос ещё блестели капли воды. Вокруг бёдер - широкое полотенце. «А есть ли под ним бельё?» — пронеслась мысль, и Гарри опустил голову, не желая, чтобы Снейп догадался, о чём он думает.

Из-под полуприкрытых ресниц Гарри наблюдал за перемещениями Северуса по комнате.

— Доброе утро, — пробормотал он, всё ещё не решаясь посмотреть ему в глаза.

Ответа не последовало, но босые ноги направились в сторону кровати. Гарри затаил дыхание.

Некоторое время он слышал только бешеный стук своего сердца, а потом ощутил лёгкое прикосновение пальцев Северуса к подбородку. Подчинившись мягкому давлению, он поднял голову и увидел спокойное лицо мастера зелий, который пристально смотрел прямо ему в глаза. Такого взгляда у Снейпа Гарри не видел никогда — испытывающий, немного лукавый и… тёплый…

Гарри зажмурился.

Вначале ему показалось, что перед ним — незнакомый человек. И в то же время в глубине души он знал, что это Северус — тот самый, в чьих объятьях он провёл эту ночь.

А потом он почувствовал, как рядом с ним прогнулся матрас. Знакомые руки обняли его и крепко прижали к груди. Гарри с облегчением выдохнул. Сомнений больше не было — сейчас с ним был его Северус.

— Ты мастер пугать, — сказал Гарри.

— Не думал, что герою магического мира знакомо слово «страх», — мурлыкнул Снейп, и в его голосе Гарри послышалась насмешливая нотка.

В ответ захотелось сказать какую-нибудь колкость, но тёплые ладони скользнули по плечам и Гарри прикусил язык. Уткнувшись Северусу в ключицу, он ощутил, как голова начинает кружиться. Пахло душистым лавандовым мылом, лимоном и ещё чем-то горьковато-сладким. Гарри застонал, потёрся щекой о тёплую ладонь и скользнул по ней губами.

— Ты не хочешь последовать моему примеру? — тихо спросил Северус, наклонившись к Гарри так, что его дыхание коснулось шеи.

Кожа немедленно покрылась мурашками, а к паху прилила кровь.

— Я могу туда и не дойти, — ответил Гарри, ещё сильнее прижимаясь щекой к ладони.

Но, видимо, у Северуса были другие планы, потому что он тут же убрал руки с его плеч. Гарри почувствовал лёгкое разочарование.

— Ленивый мальчишка! Вылезай из постели и марш в душ!

Снейп решительно сорвал с него одеяло, и Гарри, заметив, что его внимательно разглядывают, смутился. Он инстинктивно попытался прикрыться, схватившись за край простыни, но Северус перехватил его руку.

— Ты думаешь, тебе ещё есть чего стесняться? — насмешливо спросил Снейп.

Почувствовав, как щёки вспыхнули ещё сильнее, Гарри торопливо сполз с кровати и, стараясь не смотреть на Снейпа, быстрыми шагами отправился в ванную.

Он не собирался долго там задерживаться, но как только прикрыл за собой дверь, то почувствовал приятный аромат — тот самый, которым благоухал Северус — и решил, что торопиться особенно некуда.

Гарри стоял под душем, прикрыв глаза и отдаваясь ощущению, что он, кажется, впервые может позволить себе расслабиться. Ему трудно было поверить в то, что привычный ежедневный ритуал, совершаемый каждый раз механически, сейчас дарил ему новые ощущения. Всё казалось невероятным: тёплая вода, ласкавшая кожу, чудесный запах лаванды и... человек, который ждал его в спальне. Присутствие Северуса действовало успокаивающе... Гарри верилось в это с трудом, но не принять очевидное означало бы обмануть самого себя. Впервые за долгие годы он не чувствовал себя одиноким.

Не открывая глаз, словно боясь разрушить хрупкий мир новых ощущений, он потянулся к мочалке и взял с полочки лавандовое мыло. Через несколько мгновений шёлковая пена обволокла его с головы до ног, и Гарри утонул в облаках блаженства...

* * *

Он появился в ванной неслышно: ни звука открывающейся двери, ни шороха шагов, ни единого слова. И только пальцы, ловко скользнувшие по бёдрам, выдали их обладателя. Сильные руки скользили, сжимали, обвивали, наполняя всё существо Гарри сладким ядом желания; этот яд проникал в каждую клеточку его тела, заставляя учащённо биться сердце и жарко выдохнуть сквозь стиснутые зубы:

— Северус-с-с...

— Ты заставил меня ждать... — раздался бархатный голос. Тёплая рука медленно погладила живот Гарри и остановилась в нескольких миллиметрах от полувозбуждённого, вздрагивающего члена, который властно требовал прикосновений и ласк. Тем более что Гарри знал, какое блаженство умеют дарить эти руки.

— Северус, пожалуйста... Я... не хочу... — голос Гарри сорвался.

— Не хочу? — губы Северуса лениво скользнули по плечу, а потом в шею внезапно вонзились острые зубы. Тело Гарри окутала томная горячая волна, предвещая скорый...

— Не хочу... так быстро... — задыхаясь, выдавил из себя Гарри, вновь пытаясь повернуться, но обнимавшие его руки крепко удерживали, не позволяя даже шелохнуться. Сейчас Гарри чувствовал себя пленником, но даже и не думал жаловаться на своего тирана.

— А кто сказал, что будет быстро? М-м?

Новый укус в шею, а потом последовавшее за ним тёплое ласковое дуновение заставили ноги Гарри подкоситься. Северус удержал его, а потом, ловко подхватив, развернул к себе и стал покрывать лицо Гарри поцелуями. Он слизывал капельки воды с его щёк и ресниц, легчайшими касаниями пробежался по векам, а потом жарко прижался к губам, словно желая вместе с дыханием Гарри выпить его душу.

Может быть, его душа и впрямь откликнулась на призыв Северуса и покинула тело Гарри, потому что дальнейшее он помнил плохо. Их обоих словно накрыло обжигающим тёмным потоком, в котором мешались хриплые стоны, жадные алчущие живой плоти рты, скользкие от эякулята ладони, цепкие пальцы, причиняющие боль и наслаждение одновременно... А потом всё перестало существовать, погрузившись в кромешную тьму.

* * *

Северус сдержал обещание: это длилось долго, мучительно долго и, вместе с тем, было так прекрасно, что ничего более яркого Гарри не испытывал за всю свою жизнь.

Сейчас, когда они вдвоём наслаждались покоем, сидя у камина на кухне и смакуя горячий кофе, Гарри пытался осознать, что все эти удивительные события действительно происходят с ним. Он ведь даже не надеялся, что случившееся в ночь с 31 июля на 1 августа повторится. Сколько раз Гарри убеждал себя, что то было наваждение — сон, которому сбыться не суждено. Но когда он уже почти смирился, произошло чудо. Пусть для волшебников чудеса — явление обыденное, но для Гарри, которому много лет дядя и тётя вбивали, что "волшебства не существует", вчерашний вечер был чудесным в маггловском смысле, то есть осуществлением невероятного, того, чего быть не может.

Размышления Гарри были прерваны появлением Кричера. Домовик осведомился, не желают ли хозяин и его гость завтракать.

— Думаю, мы уже позавтракали, — сказал Северус, пристально глядя на своего молчаливого vis-a-vis. На дне его тёмных глаз плясали смешинки. Зрелище было крайне возбуждающим, и Гарри поспешно отвернулся. — Мне кажется, что в два часа пополудни уместно говорить об обеде, как вы считаете, мистер Поттер?— невозмутимо осведомился мастер зелий, ставя чашку на стол.

— Ты... — Гарри запнулся, — вы пообедаете со мной, директор?

— К сожалению, мистер Поттер, я не могу принять ваше предложение, — голос Северуса звучал чуть отстранённо. — Через час у меня назначена встреча.

Эльф с поклоном исчез, и они снова остались вдвоём.

Через несколько мгновений послышался тихий шорох.

— Ты так мило смущаешься, — мягко произнёс Северус, подходя к креслу, в котором сидел Гарри. — Это и правда был… м-м-м... замечательный завтрак. — Концы чёрных прядей скользнули по щеке, и Гарри задрожал. — Ты очень... очень вкусный, — еле слышно прошептал Снейп и прикусил мочку гарриного уха. — Я совершенно не голоден.

От тёплого дыхания Северуса у Гарри, казалось, приподнялись все волоски на теле, а кровь устремилась вниз живота. Несмотря на жаркую ночь и полное неги утро он снова почувствовал, как его захлёстывает возбуждение. Щёки и шея в миг сделались горячими.

Стараясь успокоиться, Гарри сказал себе, что после всего, что у них было, краснеть очень глупо.

— Конечно, это ведь очень питательно, — попытался пошутить он, преодолевая нервную дрожь и свою дурацкую застенчивость, — ну... я имею в виду белок и... витамины...

Гарри поднял глаза и увидел, что Северус едва сдерживает смех: в чёрных глазах плясали бесята, но лицо оставалось невозмутимым... "почти невозмутимым", — поправил себя Гарри, увидев, как дрожат уголки тонких губ.

— И откуда у тебя такие познания? — как бы между прочим поинтересовался Снейп.

Гарри не знал что ответить; ведь не будет же он рассказывать о том, как однажды — вскоре после памятного первого августа — желая расширить свои познания в... интересующей его области, он зашёл в библиотеку и как после слов "Акцио, книги о сексе!" на него обвалилось содержимое целого стеллажа.

— Не стоит стесняться, — не дождавшись ответа, продолжил Северус, — стремление к знаниям похвально, в том числе и в этой области.

"Вот если бы я так мог владеть собой и при любых обстоятельствах сохранять невозмутимость..." — пронеслась в голове мысль, но следующие слова Снейпа заставили его покраснеть ещё больше.

— Я успел заглянуть в библиотеку, пока ты был в душе, и заметил, что некоторые книги, — Снейп сделал паузу и как ни в чём ни бывало отошёл от Гарри и опустился в своё кресло, - особенно это касается второго стеллажа от входа справа, стоят не на своих местах.

Гарри смущённо хмыкнул и судорожно вцепился в остывшую чашку. "Чёрт! У Снейпа фантастическая наблюдательность и фотографическая память. С таким, как он, не расслабишься... Ну, разве что в постели», — окончание мысли подействовало на Гарри необычайно расслабляюще, и он улыбнулся.

Тишина в комнате опять стала приятной и тёплой.

— Ты специально тренировал наблюдательность или это врождённое качество? — спросил он через несколько минут, решив сменить щекотливую тему.

— Любое врождённое качество требует тренировки, — просто ответил Снейп и, поднявшись, подошёл к каминной полке. — Попроси своего эльфа принести мне пергамент и письменный прибор.

Получив желаемое, Снейп взял перо и, черкнув несколько строк, сказал:

— У меня есть для тебя поручение, если, конечно, твой вечер не расписан по минутам.

Поймав на себе серьёзный взгляд Северуса, странно сочетавшийся с насмешливыми словами, Гарри помотал головой.

— Если так, тогда слушай внимательно. Сегодня до шести часов вечера ты должен быть на Косой алее и зайти в аптеку мистера Филогена. — Гарри никогда раньше не слышал этого имени, но ничего не сказал. — Найти её легко. От входа в банк Гринготтс нужно свернуть в переулок направо и третий дом справа и будет аптекой. На вывеске надписей нет; вместо них к двери прибит щит, на котором изображены змея и три маггловские таблетки.

Обратив внимание на недоумённый взгляд Гарри, Снейп объяснил:

— Насколько я знаю, этот аптекарь происходит из рода Медичи (кстати, он очень гордится этим, а также тем, что является одним из потомков поэта Данте). — Гарри снова кивнул. Он слышал это имя, хотя и не читал "Божественную комедию". — Тем временем, выдержав короткую паузу, Северус продолжил: — Твоя задача проста. Ты зайдёшь внутрь, отдашь записку и заберёшь пакет.

— Хорошо, — ответил Гарри.

— Хочу тебя предупредить, — Северус внимательно посмотрел на него, — мистер Филоген очень любопытен. Так что если хочешь учиться владеть собой, можешь считать моё поручение первым заданием. А именно: не говорить лишнего. Уходи от конкретных ответов всеми возможными способами. Тебе понятно?

— Да, директор! — воодушевился Гарри.

Северус иронично приподнял бровь.

— Что ж, в таком случае вечером я заберу у тебя пакет.

Услышав слово "вечером", Гарри пришлось приложить усилие, чтобы не только скрыть радость, но и воздержаться от вертевшихся на языке вопросов.

Снейп положил записку на каминную полку и, развернувшись, сказал:

— Мне нужен доступ к каминной сети. Если не возражаешь, я зачарую его для себя.

Это звучало скорее как утверждение, чем вопрос, но Гарри радостно кивнул:

— Конечно!

После нескольких взмахов палочкой, Снейп накинул на себя мантию, шагнул в камин и исчез во вспыхнувшем зеленью пламени.

Название места, куда направился Снейп, Гарри не расслышал.

* * *

Гермиона поднялась по ступенькам, ведущим к двери на Гриммо, 12, и потянулась рукой к молоточку. Не успела она повесить его на место, как дверь открыл Кричер. Увидев домового эльфа, который низко поклонился, Гермиона изумилась.

— Добрый день, мисс! Что изволите передать хозяину?

— Что я хочу его видеть, — ответила она и, шагнув внутрь, закрыла за собой дверь.

Домовик исчез.

Какое-то время Гермиона стояла в прихожей, не в силах сдвинуться с места и с любопытством разглядывая обновлённые стены, пол, потолок, мебель... Всё сверкало!

Когда она была здесь в последний раз — чуть больше месяца назад — то почти ничего не заметила. Подавленая очередной ссорой Гарри и Рона, она пронеслась по вестибюлю, погружённая в свои мысли, не оглядываясь по сторонам.

Сейчас же она не верила своим глазам. В прежнем доме жить можно было с трудом, настолько унылым и запущенным он был. Сырость, затхлость, ругающиеся портреты — всё это приходилось терпеть потому, что деваться было некуда. Но сейчас Гермиона готова была признаться самой себе, что с удовольствием погостила бы вместе с Роном у Гарри... Если они когда-нибудь помирятся…

Гермиона печально вздохнула.

Интересно, если здесь так, а как же тогда наверху — в гостиной и комнатах? Может быть, Гарри покажет ей дом? От размышлений её отвлёк эльф.

— Хозяин ждёт вас на кухне, — проскрипел Кричер и с поклоном открыл перед ней сияющую чистотой дверь.

Переступив порог неузнаваемо преобразившейся кухни, Гермиона увидела друга. Задумчивый Гарри сидел за столом в длинном махровом халате чёрного цвета. Кончики его отросших почти до плеч волос были влажными, на щеках играл румянец, а глаза... Взгляд их показался ей затуманенным...

— Привет, Гарри! — тихо сказал она.

Гарри медленно оторвал взгляд от белоснежной скатерти, украшенной по краям серебристой вышивкой, и, неспешно поднявшись, шагнул ей навстречу.

— Привет, — услышала она в ответ его задумчивый и (как будто бы сонный?) голос.

Кухню наполнял яркий аромат кофе. Гермиона быстро окинула взглядом стол и, увидев две пустые чашки, спросила:

— Похоже, у тебя гости? Я пришла не вовремя?

— Были, — сдержанно ответил Гарри, жестом приглашая её занять место за столом.

— И кто? — не смогла скрыть любопытства Гермиона.

— А если я не буду отвечать? — негромко сказал Гарри и посмотрел ей в глаза.

Гермиона ощутила, что краснеет.

— Ну, хорошо, извини, — почему-то ей стало обидно. Она чувствовала напряжение Гарри и не знала, как разрядить обстановку.

К тому же его ответ озадачил. Они дружили семь лет, и прежде у них не было секретов друг от друга. Теперь же Гарри ясно давал понять, что посвящать её в подробности своей новой жизни он не собирается.

Что произошло с Гарри за это лето? Может быть, он всё ещё обижается на неё из-за Рона? Или это что-то очень личное? И тут её взгляд остановился на посуде.

Чашки! Две!

Гермиону словно осенило. Времени уже третий час, а, похоже, Гарри с кем-то только что позавтракал. Хотя… почему позавтракал? Может быть, этот кто-то просто зашёл ненадолго...

— Присядь, — прервал её мысли Гарри. — Ты хотела о чём-то поговорить?

— Да, — кивнула она, кладя руки перед собой.

Гарри попросил приготовить эльфа кофе и угощение для Гермионы, и пока тот выполнял его поручение, они сидели молча. Через некоторое время на кухне запахло булочками с корицей. Пожелав хозяину и гостье приятного аппетита, Кричер исчез.

— Как тебе удалось научить его вежливости? — изумилась Гермиона. — Знаешь, он очень изменился.

— Как-то само собой вышло, — Гарри пожал плечами. — Так о чём ты хотела со мной поговорить?

Некоторое время Гермиона молчала, покусывая губы, а потом выпалила:

— Гарри! Я очень переживаю, что вы с Роном в ссоре. Я много думала, и мне кажется, что это не навсегда... Вы обязательно помиритесь, ведь… ведь раньше уже было нечто… подобное, — голос Гермионы срывался. — И сейчас я верю, что вы помиритесь. — И помолчав, добавила: — Мне бы этого очень хотелось

Она ждала, что Гарри с ней согласится, но он молчал, отстранённо глядя в окно.

— Гарри, не молчи, скажи хоть что-нибудь... — К горлу подступил ком. Тот, кто сидел сейчас перед ней, не был похож на их с Роном друга.

— Что именно ты хочешь от меня услышать?

Гермиона сжалась, услышав, каким сухим был тон Гарри. "Он очень сильно изменился", — подумала она, и это открытие ставило её в тупик. Как говорить с таким Гарри, она не знала. Похоже, разговор будет куда сложнее, чем ей представлялось по дороге сюда.

Собрав всю волю в кулак, она откашлялась и продолжила:

— Гарри, не подумай, что я тебя в чём-то обвиняю. И вообще, если честно, я считаю, что тогда был виноват Рон.

— Когда «тогда»? — Гарри прищурился.

— В той драке, конечно. — Ну, почему он делает вид, что будто не понимает, о чём речь? Почему он смотрит на неё как-то подозрительно, с недоверием.

— А как ты расцениваешь то, что было 31 июля в Министерстве? — Гарри откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Тоже Рон виноват? А может быть, я пришёл туда в мантии-невидимке, и вы меня просто не заметили?

Щёки Гермионы вспыхнули, а на глаза навернулись слёзы. Никогда прежде она не видела своего друга таким чужим, таким холодным, словно айсберг! От его интонаций, его взгляда её бил озноб.

Нужно что-то делать!

Она встала, обогнула длинный стол и подошла к Гарри. Присев рядом с ним, она накрыла его кисть ладонями.

— Гарри, — произнесла она сдавленно, — прости меня, пожалуйста. Тогда в "Трёх мётлах" я выбежала за тобой тут же, но тебя уже не было. Потом Рон наорал на меня. Он ревновал, понимаешь? Он припомнил тот раз, когда я осталась в палатке с тобой, а не пошла за ним. — Гермиона достала из кармана ветровки платок и вытерла выступившие слёзы. Тяжело сглотнув, она продолжила: — Я устала гореть между двух огней. Вы мне дороги оба, и я не хочу лишиться друга, — сказала Гермиона, обняв одной рукой Гарри за шею и уткнувшись в неё. — Я не хочу потерять тебя, Гарри... — прошептала она.

Гарри продолжал молчать.

Сжав кулаки, Гермиона отстранилась и, не сдержавшись, крикнула:

— Гарри, ты меня слышишь?

В ту же секунду Гарри взглянул на неё, и Гермиона испугалась, встретив его холодный взгляд.

— Ничем не могу помочь тебе, — послышался спокойный, как будто бы отстранённый голос, и Гарри аккуратно высвободил свою кисть из её пальцев. — С вашими отношениями вы разберётесь сами. Полагаю, тебе не нужно объяснять, что третий в этом вопросе лишний. А что касается меня, так я с тобой не ссорился.

Гарри встал из-за стола и, отправив в раковину остывший кофе Гермионы, налил ей из кофейника новый.

— Угощайся, — сказал он, придвинув к ней блюдо с булочками.

— Спасибо, — пробормотала Гермиона, сжимая горячую чашку в замёрзших руках. — Ты... ты ведь всегда меня понимал. Я пришла, потому что хотела сказать... я очень рада была бы видеть тебя на нашей свадьбе, но сейчас, кажется, понимаю, что...

— Это возможно, — перебил её Гарри, — если Рон извинится.

Гермиона почувствовала, как перехватило горло, и наклонила голову, пряча заблестевшие от слёз глаза за упавшими на лицо прядями.

В комнате воцарилась тишина. Гарри смотрел куда-то в пространство перед собой, а Гермиона пыталась успокоиться. Через несколько минут она решилась попробовать булочку с корицей. Кричер оказался на высоте, и, не удержавшись, она сказала:

— Это замечательно, Гарри! Я никогда не пробовала ничего вкуснее. Твой эльф — настоящий мастер. — Она подняла глаза и посмотрела на друга, который, похоже, уже некоторое время внимательно наблюдал за ней. Губы Гарри дрогнули, а в глазах мелькнула знакомая смешинка. На сердце немного потеплело. — Если бы меня сейчас слышала Молли, то, наверное, обиделась бы... — добавила она с улыбкой.

Гарри как-то странно хмыкнул, и Гермиона, чуть не поперхнувшись, воскликнула:

— Что я такого сказала?

— В последнее время эльф превосходит самого себя, — ответил Гарри, пряча глаза.

Мозг Гермионы заработал с новой силой. Ей казалось, что за семь лет она изучила Гарри достаточно хорошо, чтобы не заменить, что он ведёт себя как-то иначе. Да и эльф её удивил. Раньше бы он стал ругать её последними словами, а сейчас демонстрирует чудеса гостеприимства. И самое главное: что же за гость был у Гарри? Эта мысль не давала Гермионе покоя, но несмотря на любопытство, касаться этой темы она не решалась.

Они немного поговорили о предстоящей свадьбе, о путешествии по Испании, которое им подарили Билл и Флёр. Гермионе хотелось спросить Гарри о результатах его экзамена в Хогвартсе, но в последний момент ей показалось, что Гарри эта тема тоже не понравится. В общем, беседа вышла недолгой.

Примерно через четверть часа она поблагодарила за угощение и, вставая из-за стола, сказала:

— У тебя тут очень мило. Можно я осмотрюсь?

Гарри кивнул.

Улыбаясь, Гермиона медленно прошлась мимо полок и шкафов, некоторое время постояла у окна, любуясь шёлковыми шторами и вспоминая те времена, когда на этой кухне проходили собрания Ордена Феникса. С тех пор здесь действительно многое изменилось! А потом она подошла к креслу, стоящему рядом с камином, и поднесла к источнику тепла ладони, которые никак не могла как следует согреть. И тут её взгляд упал на лист бумаги, что лежал на каминной полке. Вглядевшись внимательнее, она с изумлением она узнала почерк Снейпа.

Прищурившись, Гермиона смогла разобрать несколько коротких строк:

Аптекарю Мистеру Филогену

Прошу выдать мистеру Поттеру заказанные мною ингредиенты.

Директор Хогвартса,

С. Снейп.

12 сентября 1998 г.

Гарри в миг оказался рядом и, свернув записку, убрал её в карман.

— Но ведь это почерк Снейпа? — глаза Гермионы расширились от удивления.

— Я не желаю это обсуждать, — голос друга прозвучал непривычно резко.

— Извини, Гарри, но это довольно необычно...

— Гермиона! — перебил её Гарри, повысив голос.

— Конечно, это твоё дело, но нам с Роном небезразлично, что с тобой происходит.

— Со мной не происходит ничего плохого. И это всё, что вам с Роном нужно об этом знать.

Гермиона поняла: если она не хочет поругаться с Гарри окончательно, лучше оставить эту тему.

— Конечно, Гарри, ты прав, — миролюбиво сказала она. — Ещё раз прости. Просто, ты ведь знаешь, за все эти годы мы привыкли, что у нас нет друг от друга тайн и все вопросы лучше решать сообща…

— Повторяю, Гермиона, никаких проблем нет!

Похоже, Гарри начал терять терпение. Да, он, несомненно, изменился. Сейчас ей казалось, что перед ней стоит кто-то другой: закрытый, уверенный в себе, может быть, даже властный. Кто-то очень напоминающий ей... Снейпа!

Казалось невероятным, что за те несколько недель, которые Гарри и нынешний директор Хогвартса провели под одной крышей, её самый близкий друг мог перенять манеры мастера зелий. Да ведь он даже одеваться стал в чёрное! Нет, Гермиона не отрицала, что Гарри шли все эти водолазки, джинсы, сидящие как влитые, просто уж очень силён был контраст между тем Гарри, с которым они скитались по лесам в поисках крестражей, который делился с ними всеми своими тревогами и который не мог терпеть Снейпа, и тем человеком, которого она сейчас видела перед собой. Между этими людьми пролегала пропасть.

Что заставило Гарри так измениться?! На этот вопрос ответа у неё не было, но она должна решить эту задачу. Сейчас лучше всего посидеть в каком-нибудь уютном месте и попытаться всё обдумать.

Подойдя к столу, Гермиона взяла свою сумочку:

— Я рада, что мы поговорили, Гарри. Думаю, наша дружба стоит того, чтобы её сохранить.

С этими словами Гермиона подошла к Гарри и взяла его ладонь в свои руки.

— Это нужно нам всем. Поверь, мне правда очень хочется, чтобы всё стало как раньше.

— Это невозможно, — мягко ответил Гарри. — Но я думаю, мы могли бы попробовать пойти дальше.

Гермиона почувствовала спазм в горле и порывисто обняла Гарри за шею.

— Да, ты прав, — сказала она охрипшим голосом.

Осторожно разжав объятия, Гарри медленно провёл кончиками пальцев по её щеке.

— Всё будет хорошо, Гермиона, поверь мне.

* * *

Покинув Площадь Гриммо, Гермиона не стала аппарировать в Нору, как собиралась. Вместо этого она направилась в Хогсмид. Там, сидя за уединённым столиком в "Трёх мётлах", она пыталась собрать воедино всё, что видела и слышала у Гарри, а подумать было над чем.

Первой странностью, которая её поразила, было то, что придя к другу в третьем часу пополудни, она застала его в халате. Судя по всему, он только что вышел из душа. А ведь судя по аромату кофе и двум чашкам на столе, Гарри принимал гостя. Да он и сам этого не отрицал. С кем он мог общаться в домашней одежде? Насколько она знала, кроме неё и Рона, близких друзей у Гарри не было. Да ещё эта записка. Вот что сейчас тревожило Гермиону сильнее всего. Она была уверена, что её оставил Снейп. Внизу стояло сегодняшнее число. Каким образом записка могла оказаться у Гарри? Представить, что Снейп послал сову да ещё с личной просьбой, было трудно. По идее директор мог отправить к аптекарю любого из хогвартских домовиков — вышло бы гораздо быстрее. Она не могла вообразить, чтобы Снейп совершал такие нелогичные поступки. Значит, нужно отбросить все предвзятые суждения и попытаться понять, в каком случае записка Снейпа, набросанная им сегодня, могла оказаться на Гриммо. Выходило только одно: Снейп был там сегодня, написал записку и попросил Гарри выполнить его поручение.

Да! Картина складывалась, по меньшей мере, странная.

Более того, если её догадка верна, то она порождала новые вопросы. Например, что Снейпу делать на Гриммо в выходной день? И почему Гарри общался с ним, будучи одет только в халат? Или он переоделся уже после того, как Снейп ушёл, а потом отправился в душ? Зачем? Если бы здесь был Рон, он бы сказал, что Гарри настолько тошнит от Снейпа, что он поспешил смыть с себя даже воспоминания о разговоре с ним.

При мысли о Роне Гермиона улыбнулась.

Сегодня они собирались вместе пройтись по Косой аллее и купить кое-какие мелочи к предстоящей свадьбе.

Некоторое время после ухода Гермионы Гарри сидел, уставившись куда-то в пространство. В последнее время произошло столько самых разных событий, что иногда Гарри казалось, будто он очутился в каком-то очень странном незнакомом мире. Словно кто-то могущественный и наделённый странным чувством юмора поставил себе цель перевернуть всё с ног на голову. Люди и вещи здесь были совершенно не такими, какими Гарри привык их видеть. Самые близкие друзья стали едва ли не чужими, а предатель, которого он ненавидел почти так же сильно, как и Волдеморта, стал близким, родным человеком. И ещё… выяснилось, Гарри способен получать удовольствие от секса с мужчиной.

Новая жизнь Гарри оказалась не менее причудливой, чем приключения девочки Алисы в книге, которую он читал, когда учился в начальной школе. Только там все забавные обитатели чудесной страны — говорящие кролики, улыбающиеся коты и ожившие карты — были лишь сном и исчезли, стоило героине проснуться, а вот сон Гарри, похоже, не собирался заканчиваться.

Гарри зажмурился, стараясь не прислушиваться к тоненькому голоску кого-то маленького и растерянного, который прятался где-то в глубине его души, когда нужно было добывать крестражи или идти в Запретный лес, но сейчас всё громче заявлял о своём существовании. Этот голос умолял… нет, требовал вернуть прежний уютный мир, где всё просто и ясно. Может, этот чёрно-белый мир и был ограничен и в чём-то даже убог, но в нём Гарри не терзали сомнения, а такие понятия, как правда, доверие, преданность, дружба, любовь, не имели двойного дна.

Но что толку сейчас сидеть и плакать о потерянном пенни.

«Быстрый ручей унёс его в реку,

а Дженни, что ж,

Дженни пора домой».

В голове у Гарри зазвучала простенькая детская песенка с очень даже взрослым смыслом. Да, похоже, старый мир и впрямь рухнул той тёмной майской ночью, а Гарри действительно пора… К мистеру Филогену.

Больше не мешкая, он быстро оделся и, убедившись в том, что записка у него в кармане, вышел из дому и через несколько шагов аппарировал к дверям банка "Гринготтс".

Свернуть в переулок направо.

Он в точности выполнил инструкции Снейпа и через несколько минут уже стоял перед входом в аптеку. К тяжёлой деревянной двери действительно был прибит тёмный щит. Из какого металла он был выкован, определить не удалось, но, судя по обильной зеленоватой патине, в сплаве присутствовала медь. Вначале он искренне удивился своему интересу к таким подробностям, подобающим лишь какому-нибудь изготовителю магических артефактов или мастеру зелий...

"Мастеру зелий!" — произнёс про себя Гарри, внезапно начиная ощущать на себе практическую сторону того, о чём ему вчера рассказал Северус. Гарри стал внимательно разглядывать щит, на котором смутно проступало изображение трёх маггловских таблеток и овившейся вокруг них змеи, кусающей себя за хвост. Если бы не описание Снейпа, он вряд ли бы вообще понял, что тут нарисовано. Наверное, этому щиту уже очень много лет. Гарри задумался. Но если это единственный опознавательный знак, то почему его никто не обновляет?

Существовал ещё один вопрос, более насущный в эти секунды: как сюда войти? Может, нужно просто постучать?

Он ещё раз осмотрел входную дверь в надежде увидеть ручку, за которую можно было бы потянуть, или молоток, но не обнаружил ни того, ни другого. Подумав ещё немного, он достал палочку и коснулся ею щита: и в это же мгновение дверь бесшумно отворилась. Поколебавшись, Гарри решительно шагнул в тёмное чрево аптеки.

Мороз по коже…

Лучше бы он этого не делал!

Гарри непроизвольно сжал пальцы на древке волшебной палочки. И хотя он был не их пугливых, оказавшись внутри и простояв там всего несколько секунд, ему сразу же захотелось унести ноги. Немедленно! Атмосфера этой лавки чем-то напоминала ему "Боргин и Беркс": всё кругом выглядело мрачно — от оформления витрин, на которых красовались всевозможные кости, черепа и сушёные конечности, до наружности владельца, который появился внезапно — Гарри и нескольких шагов сделать не успел. Возраст мужчины определить было трудно. Пожилой, но насколько? Как Дамблдор? Человек этот был седым, слегка сгорбленным, невысокого роста. Его лицо, цвет которого при тусклом освещении казался серым, покрывали глубокие морщины. Черты лица мелкие: маленькие, близко посаженные глаза, взгляд которых пробирал до костей, тонкие губы с опущенными уголками, заострённый с горбинкой нос.

— Мистер Поттер? — раздался хриплый невысокий голос.

Гарри кивнул и спросил в ответ:

— Мистер Филоген?

Убедившись, что перед ним действительно хозяин лавки, Гарри поздоровался, достал из кармана куртки записку и протянул её аптекарю.

— Я по поручению директора Хогвартса, мистера Снейпа...

— Да-да! — оживился Филоген, разворачивая записку, но почему-то глядя не в неё, а Гарри в глаза.

— Я хотел бы забрать его заказ, — напрягся Гарри, заметив, что хозяин лавки даже не взглянул

на пергамент, а продолжил пристально его изучать.

— Я, признаться, удивлён тем, что мистер Снейп не явился сюда сам, — протянул Филоген, делая приглашающий жест расположиться в кресле.

Гарри помотал головой. Сейчас ему хотелось только одного: выполнить поручение и поскорее исчезнуть отсюда.

— Благодарю вас, сэр, но я хотел бы забрать заказ, — с нажимом повторил он, кивнув в сторону записки, которую Филоген продолжил разворачивать длинными, похожими на лапки насекомого, пальцами.

Гарри разглядел его кисти: тонкая, бледная, морщинистая кожа и выступающие костяшки не производили впечатления, что их обладатель – немощный старик, скорее, наоборот – в них чувствовалась какая-то цепкая сила. Отчего так показалось, Гарри и сам точно объяснить не мог, но, глядя на эти руки, он почему-то уже во второй раз в течение нескольких минут вспомнил Альбуса Дамблдора.

— Мистер Поттер, не откажите мне в удовольствии немного побеседовать с вами; за сегодняшний день вы мой первый посетитель, — сказал Филоген, вновь указывая Гарри на кресло.

Сделав несколько неуверенных шагов в сторону журнального столика, Гарри присел, не откидываясь на спинку. Филоген расположился в кресле напротив.

— Желаете чего-нибудь выпить? – глаза аптекаря сощурились.

— Нет, сэр, благодарю, — сдержанно ответил Гарри.

— Директор, видимо, очень доверяет вам, мистер Поттер, — прохрипел старик, не сводя мутноватых глаз с лица Гарри.

Он молча ждал, что ещё ему скажут. В словах хозяина лавки не было вопроса. Хотя раньше на подобную реплику он мог бы выдать уточняющую информацию. Раньше, но не сейчас, когда, во-первых, его предупредил Снейп, а во-вторых, хождения мистера Филогена вокруг да около фигуры мастера зелий начинали злить.

— Вы, молодой человек, не по годам сдержанны, — через некоторое время нарушил молчание аптекарь. — Мы все наслышаны о вашей храбрости, мистер Поттер, и для меня большая честь познакомиться с избранным...

— Простите, сэр, — прервал его Гарри, прилагая усилия, чтобы не вскочить с кресла, — я не располагаю достаточным для беседы временем и…

— Как жаль, — ответил Филоген, но его лицо вовсе не выражало сожаления, напротив, в его глазах Гарри почудился хищный, почти плотоядный блеск. И в это же мгновение он ощутил, как стены аптеки поплыли у него перед глазами, а в мозгу замелькали образы, словно в ускоренном фильме: его дом, встреча с Гермионой, библиотека...

"Нет!" — мысленно крикнул Гарри, и в следующее мгновение обстановка вокруг обрела чёткие очертания.

Взглянув на Филогена, Гарри заметил, как голова старика резко откинулась назад, словно он наткнулся на какое-то препятствие; и не сиди аптекарь сейчас в кресле, он бы упал. Не говоря больше ни слова, старик, опираясь на подлокотники, тяжело поднялся, не спеша пошаркал к прилавку и, сверяясь со списком, который только что достал из ящика стола, стал собирать заказ.

Чем дольше Гарри наблюдал за его действиями, тем меньше ему нравилось происходящее. Заказ Снейпа производил на него странное впечатление: какие-то наглухо запечатанные коробочки без единого опознавательного знака, непрозрачные дымчатые склянки и прочее... В довершение ко всему, достав какой-то мягкий свёрток, издающий при перемещении чавкающий звук, и положив его в пакет, хозяин лавки запечатал его оттиском широкого кольца, которое носил на безымянном пальце левой руки и, хитро улыбаясь, протянул пакет Гарри.

— Моё почтение директору, мистер Поттер!

— Благодарю вас, сэр, — ответил Гарри и, схватив пакет, пулей вылетел из аптеки.

Ему показалось, что её странный хозяин мерзко хихикнул, стоило Гарри повернуться к нему спиной. Может быть, всё это было игрой его воображения, но отчего-то по спине пробежал холодок. Гарри захотелось оказаться как можно дальше от странной аптеки и её неприятного хозяина, и только при виде покосившихся колонн банка Гринготтс он с облегчением выдохнул.

Вернувшись домой, он вбежал в свою комнату, положил на столик пакет и, подойдя к окну, опустился на пол, подтянув колени к животу и обхватив их руками. Он опустил на колени голову, прикрыл глаза и попробовал прокрутить в памяти всё то, что произошло с ним за последние полчаса. Аптекарь, с которым он только что имел неудовольствие познакомиться, сильно настораживал. Гарри не верилось, что тому просто стало скучно и его потянуло поговорить. Нет! Это не было обыкновенным любопытством одинокого старика.

Гарри немного утешало то, что он не поддался на провокационные подначки аптекаря, но вот что этот Филоген успел увидеть в его воспоминаниях, вот вопрос?!

И вообще, зачем старику понадобилось использовать легилименцию? Зачем? Что он хотел выведать? Что-то про Снейпа или... или про них?

Гарри застонал и запустил пальцы в волосы.

Чем больше он думал обо всём, что произошло в аптеке, тем больше вопросов у него возникало. Например, он не мог понять следующего: для чего Снейп вообще послал его туда? Зачем предупредил о том, чтобы Гарри держал язык за зубами?

А сам заказ! Стоило только вспомнить то, как выглядело его содержимое, как Гарри охватывало нехорошее чувство. Похоже, Снейп от него что-то скрывает.

Как назло, в голову полезли все те нелепые слухи, ходившие в Хогвартсе, о нездоровом пристрастии мастера зелий к тёмным искусствам и его таинственных связях с тёмными существами.

Конечно, если бы Снейп захотел скрыть от него какие-то компрометирующие факты, он бы не допустил, чтобы Гарри увидел то, что не предназначено для посторонних глаз. Но тогда зачем он послал его к Филогену?

Похоже, ему не выбраться из этого замкнутого круга!

Когда Гарри открыл глаза, в комнате уже было темно. Видимо, события последних суток настолько его вымотали, что он сам не заметил, как провалился в забытье. Последствия же не замедлили заявить о себе. От неудобной позы мышцы шеи, спины и ног затекли, и теперь по всему телу разбегались противные колючие мурашки. К тому же он жутко замёрз.

Кое-как протерев глаза и тихонько ругаясь себе под нос, Гарри принялся разминать онемевшие пальцы. Потом осторожно потянулся и неспешно встал. Нужно было зажечь свет и посмотреть который час. Судя по всему уже поздно, а Северуса всё ещё нет.

Борясь с внезапно накатившим на него муторным чувством, Гарри зажёг камин. Это немного помогло. Вид весело пляшущих огненных язычков и мягкое тепло, казалось, отогнали не только мрачные тени в комнате, но и досаду, которая было принялась опутывать липкой паутиной его мысли и чувства.

Нет! Северус обязательно придёт. Он расскажет Гарри об этом странном аптекаре, и они вместе посмеются над его нелепыми страхами. Конечно, этот Филоген – странный тип, но, с другой стороны, среди магов таких полно. Гарри ещё не забыл, как испугали его полупрозрачные, похожие на луны глаза Оливандера, когда он впервые пришёл к нему за палочкой.

Конечно, непонятно, зачем Филоген пытался залезть к нему в мозги, но он ведь не собирался убить его или проклясть. К тому же Гарри, кажется, сумел дать ему отпор. Северусу, наверное, будет приятно узнать, что ему наконец-то удалось применить окклюменцию.

Немного ободрённый этими мыслями, Гарри пошёл в ванную, плеснул холодной водой в лицо, но переодеваться пока не стал. Успеет ещё! К тому же, может, Северус захочет принять совместный душ…

От этой мысли по телу Гарри распространилось приятное тепло, окончательно прогнав холод и остатки опасений.

Собираясь скоротать ожидание, Гарри решил спуститься на кухню, чтобы выпить кофе.

Поразмышляв ещё немного, он попросил Кричера приготовить лёгкий ужин. Северус может быть голоден, да и ему самому не помешало бы перекусить, ведь за весь день у Гарри был только поздний завтрак и тот состоял из одной чашки кофе.

Когда эльф объявил, что ужин готов, стрелки на часах уже подбирались к полуночи, и Гарри вновь охватила тревога. Мысли его то и дело возвращались то к старикашке-аптекарю, то к заказу, то, наконец, к самому Снейпу, отсутствие которого беспокоило Гарри всё сильнее. «Что за встреча у него? Где? Неужели оттуда нельзя послать сову с коротким сообщением?» Конечно, вчера Снейп его предупредил, что не намерен давать отчёта в своих действиях.

Слова Северуса ещё тогда задели Гарри, хотя он постарался не подавать виду, но теперь он не мог избавиться от навязчивого внутреннего голоса, который твердил, что он для Снейпа никто и так всегда и будет.

Ещё один взгляд на часы. Половина первого ночи.

Скорее всего, Снейп сегодня не придёт.

Нужно пойти и лечь спать, но вместо того, чтобы направиться в спальню, Гарри продолжал сидеть на кухне и тупо пялиться то на часы, то на остывший ужин.

Когда гипнотизировать стрелки стало невыносимо, Гарри принялся мерять шагами кухню: он подходил к окну и вглядывался в темноту сквозь стекающие капли начинающегося дождя, потом возвращался к камину, щурясь от яркого огня, потом садился за стол и долго смотрел в одну точку.

Когда старинные часы пробили дважды, Гарри поднялся. Он просто не мог больше сидеть на одном месте и готов был предпринять что угодно, лишь бы хоть немного отвлечься. Уже совершенно не соображая, что он делает, Гарри вышел из кухни и оказался в тёмном коридоре.

— Lumos, — и на кончике палочки появился голубоватый огонёк. Тьма немного отступила, но зато словно обрела плотность там, где была недосягаема для света. В углах притаились угольно-чёрные тени, казалось, они такие густые, что их можно зачерпнуть в пригоршню. Кончиками пальцев Гарри коснулся стен вестибюля.

Внезапно Гарри вспомнил, как однажды, бродя по ночным коридорам Хогвартса в поиске Питера Петтигрю, он столкнулся со Снейпом. Если бы сейчас Северус появился перед ним, счастливей Гарри человека бы не было. Но, увы, сейчас он был в этом доме совершенно один. Или нет?

Гарри начало казаться, что тени в углах шевелятся, пол как-то странно поскрипывает, в такт каждому шагу, словно стонет. Гарри скорее готов был умереть, чем сознаться, что ему не по себе, но сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Ему вдруг захотелось оглянуться, словно удостовериться, что за спиной никого нет. Это был глупый детский страх, но от того, что Гарри понимал это, ничего не менялось.

Преодолев соблазн вернуться на кухню, где в камине уютно потрескивал живой огонь, Гарри поднялся на второй этаж и, сделав несколько шагов по коридору, остановился у двери, ведущей в библиотеку.

Всё равно он сейчас не уснёт. Может, почитать или найти себе какое-нибудь занятие в лаборатории? Всё лучше, чем изнывать от неизвестности.

Собираясь потянуть ручку на себя, Гарри внезапно замер. Какие-то неясные звуки донеслись до него. «Кажется, это внизу» — подумал он и, вернувшись к лестнице, стал медленно спускаться по крутым ступенькам, не обращая внимания на ледяные клещи страха, сжавшие его сердце.

В вестибюле никого не было, и Гарри решил, что ошибся, как вдруг заметил, что дверь кухни немного приоткрыта, тогда как он ясно помнил, что плотно закрыл её за собой.

Ноги подкашивались, но, сделав ещё несколько шагов вперёд, Гарри распахнул дверь и шагнул в тёплый полумрак кухни.

— Бродишь в поисках призраков? – услышал он знакомый тихий голос.

В неверном свете гаснущего в камине пламени Гарри увидел знакомый силуэт. Подойдя ближе, он разглядел, что Северус уже снял мокрый плащ и сейчас стоял у огня, протягивая к нему озябшие руки.

— Я ждал тебя, – Гарри подошёл к Северусу и, обняв его, положил голову ему на грудь. «Он сдержал слово, — пронеслось в голове, — он всё-таки пришёл, пусть ночью, но пришёл». Мысль об этом наполняла сердце Гарри теплом и заставляла теснее прижаться к худому и такому родному телу.

— Думал, ты спишь, — мягко сказал Северус, проводя ладонью по спине Гарри. Но вдруг его рука замерла. – Ты напряжён, - Северус слегка отстранился, впиваясь внимательным взглядом в его лицо. В голосе Снейпа слышалась тревога, но сейчас Гарри интересовало только одно:

— Ты останешься? – перебил Гарри, поднимая голову и встречая острый, как пика, взгляд чёрных блестящих глаз.

- Что произошло? - требовательно спросил Снейп, впиваясь пальцами в плечи Гарри. - Я ведь вижу, ты напряжён.

Гарри почувствовал, как прохладная ладонь скользнула по лбу, приподнимая чёлку. Он посмотрел Северусу в глаза, в которых отражались отблески пламени камина, и которые, казалось, безо всякой магии видели его насквозь.

Гарри судорожно сглотнул. Ему не хотелось говорить об этом сейчас, тем более что в присутствии Снейпа все его тревоги казались мелкими и надуманными.

К сожалению, мастер зелий был настроен решительно.

— Я жду, — проговорил он негромко, но по его тону Гарри понял, что лучше будет не раздражать Северуса проволочками. «В конце концов, чем скорее мы покончим с этим, тем лучше», — сказал он себе.

— Я был в аптеке, — начал он, склонив голову набок и наблюдая за рукой Снейпа на своём плече. — Мне не понравился мистер Филоген. — Гарри почувствовал, как тонкие пальцы чуть усилили захват. Похоже, Снейпа встревожили его слова, да и сам он, рассказывая о дневном происшествии, будто вновь переживал неприятные минуты, проведённые в обществе странного аптекаря. Гарри ощутил, что его пульс учащённо забился, а ладони стали холодными и влажными. – Он мне показался подозрительным.

— И что же в нём подозрительного? – усмехнулся Снейп, но глаза его смотрели серьёзно.

— Он начал расспрашивать о тебе, а потом… — голос Гарри прервался.

— А потом? – шепот Снейпа чем-то напомнил Гарри шипение потревоженной змеи.

— А потом он… он усадил меня, начал предлагать выпить что-нибудь и… и внезапно попытался проникнуть в моё сознание, — выпалил Гарри и, ещё крепче прижавшись к Северусу, уткнулся лицом ему в грудь.

— Попытался? – переспросил Снейп, обхватив ладонями его лицо. Потом он рывком приподнял его голову, впиваясь взглядом в его глаза.

— Да… Он… он хотел сделать это незаметно. Понимаешь… — Гарри пытался найти нужные слова, — он сидел напротив меня, говорил какую-то ерунду, и…

— И?

Щёки Гарри начали пылать, а глаза защипало от напряжения. Снейп едва слышно вздохнул и вновь притянул его голову к себе, успокаивающе поглаживая его волосы.

– Сначала я не мог ничего с этим поделать. У меня перед глазами словно бы всё поплыло: стены, его лицо… Потом замелькали картинки – и я сразу вспомнил уроки окклюменции. Я испугался, что он увидит… что узнает о… — Гарри запнулся. — Кажется, я даже мысленно закричал, и в тот же миг всё вокруг снова стало чётким, словно кто-то поставил барьер.

— Что именно ты успел увидеть? – серьёзно спросил Снейп, и Гарри услышал, как бешено забилось его сердце.

— Н-нич-чего… Ничего важного.

- Ничего важного, — задумчиво повторил Снейп и едва слышно хмыкнул. — Что в твоём понимании «важное»?

— То, что относится лично ко мне и… к нам, — ответил Гарри. – В моём сознании промелькнули только этот дом, библиотека и записка на каминной полке... — Гарри остановился, чувствуя, как Северус потянулся к его шее и коснулся губами, но в следующий же миг его спина лишилась уютного тепла.

Снейп резко отстранился.

От неожиданности Гарри вскинул голову и увидел гримасу, исказившую лицо Северуса. Ощущение было таким, будто Снейпа сейчас стошнит: его губы вытянулись в тонкую линию, глаза были сощурены и, казалось, что он брезгливо принюхивается. Не понимая причин для такой смены настроения, Гарри попытался удержать Северуса за руки, но тот, сделав несколько решительных шагов в сторону от камина, сказал:

— Уже поздно, – от интонации, с которой Северус произнёс эти слова, по спине Гарри пробежал холодок.

— Ты останешься? – выпалил Гарри, глядя на застывшего на месте Снейпа, лицо которого сделалось непроницаемым.

Гарри стоял не чувствуя пола под ногами. Он не понимал, почему настроение Северуса, который ещё минуту назад обнимал его, так резко изменилось. Что он такого сказал?

– Северус, не молчи, пожалуйста! — сказал Гарри, решительно подойдя к нему и схватив за запястья. – Ты ведь не уйдёшь сейчас, посреди ночи? – переспросил Гарри, тряся его за кисти.

— Прими душ, Поттер, — прошипел Снейп сквозь зубы.

Глаза Гарри округлились. Он смотрел на Северуса, открывая и закрывая рот, не зная, что сказать. Причём здесь душ?

— Северус… — Гарри запнулся, — я не понимаю, объясни… пожалуйста… — Гарри сделал глубокий вдох.

— Объяснить что? – холодно спросил Снейп.

— Причём здесь душ?

Снейп провёл пальцами по шее Гарри и, поднеся их к носу, сказал:

— На тебе женские духи.

Гарри изумлённо уставился на Снейпа, решив, что он ослышался.

— Ты ещё скажи, что не понятия не имеешь, о чём я?

«Он что, рехнулся?» Гарри чувствовал, как холод и боль заполняют его изнутри, будто радости в мире больше не осталось: словно её выпили, высосали – одним движением, одним глотком. Снейп отшатнулся от него как от… — Гарри не мог даже подобрать подходящих слов. Он повернулся к камину и, до боли сжав пальцы в кулаки, уставился на огонь. Некоторое время он стоял молча, впиваясь ногтями в собственные ладони, и с трудом сдерживался, чтобы не сказать Снейпу какую-нибудь резкость.

От яркого пламени камина в глазах защипало. Гарри снял очки, положил их на каминную полку и начал было тереть глаза, но тут же остановился, сказав себе: «Возьми себя в руки! Не хватало ещё того, чтобы Снейп подумал, что ты стоишь и пускаешь сопли».

Гарри потянулся к очкам и задел на каминной полке какой-то предмет. Услышав звук лёгкого удара об пол, Гарри быстро надел очки и наклонился. Это было перо… В это же мгновение в голове пронеслись картинки: Кричер, появившийся на кухне с пером и бумагой, Снейп, пишущий записку, каминная полка и… Гермиона! Гарри словно осенило. Конечно же, это была Гермиона.

Он отвернулся от камина и увидел Снейпа, который по-прежнему стоял неподвижно, прислонившись к спинке стула и скрестив руки на груди. Проигнорировав его насмешливый взгляд, Гарри сделал шаг вперёд и сказал:

— Я могу объяснить, что произошло…

Снейп вскинул голову и, не сводя с него глаз, язвительно прошипел:

— Будет очень интересно будет послушать.

«Что ж, — подумал Гарри, — мне хотя бы не заткнули рот сразу…»

— Понимаешь… — Гарри развёл руками, — сегодня ко мне… сюда… приходила Гермиона. Мы в ссоре… уже несколько месяцев, — он посмотрел в глаза Северусу, взгляд которых оставался холодным.

— Я заметил это, — сдержанно прокомментировал Снейп, — ещё на приёме в Министерстве.

— Так вот, — выдохнул Гарри. – Она хотела, чтобы мы… то есть я и Рон помирились, чтобы… ну, чтобы всё было как раньше, и чтобы я был у них на свадьбе. А потом она заплакала…

Лицо Снейпа выглядело спокойным, но плечи, руки и всё его тело было напряжено, словно сжатая до предела пружина. Казалось, стоит произнести всего одно неправильное слово и… Всё будет кончено.

Гарри судорожно сглотнул.

— Мне захотелось её успокоить, Я подошёл… и… и обнял её, потому что она плакала, потому что... – Гарри начал захлёбываться словами, но остановиться, чтобы взять себя в руки и продолжить говорить спокойно просто не мог. Трудный разговор с Гермионой, потом этот чёртов аптекарь, потом — ожидание Северуса и в довершение ко всему – нелепые подозрения… Этот день словно задался целью испытать его нервы на прочность!

Хотя заметив под глазами Северуса тёмные круги, Гарри понял, для него день тоже не был простым.

Он медленно подошёл к Снейпу и положил ладони на застывшие в напряжении плечи.

— Послушай, пожалуйста… — Гарри поднял голову и заглянул в чёрные непроницаемые глаза, страстно желая, чтобы они могли видеть его сердце. - Ты не должен сомневаться во мне… — Гарри отчётливо ощутил, как от этих слов Снейп едва заметно вздрогнул.

— Ты очень молод, Гарри, — тихо ответил Северус, прижимая его голову к груди и зарываясь пальцами волосы. – Ты ничего не знаешь о жизни...

Через несколько мгновений Снейп мягко отстранил от себя Гарри.

— Тебе действительно нужно принять душ, — сказал он устало, — впрочем, как и мне. Если хочешь, приходи через полчаса в мою бывшую комнату...

— Почему это «бывшую»? — перебил его Гарри. – Она и сейчас твоя. Кричер содержит её в образцовом порядке, сам увидишь.

В ответ Снейп кивнул.

– В таком случае буду тебя ждать. И не забудь прихватить с собой твоё зелье, — донеслось до Гарри ворчание Снейпа.

* * *

Гарри проснулся и почувствовал, как тёплые руки нежно прижимают его к себе. Всё происходящее казалось мечтой, сказкой, фантазией, которые вдруг – одним пасмурным дождливым утром — стали реальностью. «Невероятно! Наконец-то!» – подумал Гарри, коснувшись губами груди Северуса. Аромат его кожи и слегка солёный вкус будоражили все органы чувств. Казалось, вчера, а по сути – сегодня ночью они испили друг друга до последней капли, извлекли друг из друга все возможные звуки: стоны, вздохи, крики… И откуда только силы взялись, ведь даже для того, чтобы принять душ, потребовались усилия.

А потом… Гарри пришёл в комнату к Северусу, который сидел в кресле, накинув халат. Он ждал, а на столике стояли два бокала, наполненные виски.

Без лишних слов Северус кивнул на бокалы, и они осушили их. От пламени камина и напитка, разлившегося по всему телу, сначала стало тепло, а вскоре очень жарко. Одежды и покрывала были отброшены, и ничто не сковывало движения двух тел в их неистовом танце.

— Какой ты ненасытный! – шепнул Северус, проводя ладонью по бедру Гарри.

Это было первым, что услышал Гарри, проснувшись. Аккомпанемент дождя за окном сливался с бархатными нотками голоса в дивном ансамбле, и казалось, эту музыку можно слушать вечно.

— Ты мастер извлекать звуки, — еле слышно выдохнул Гарри и, повернув Северуса на спину, продолжил скользить губами по груди. – Я не думал, что способен на такое.

— И уверяю тебя, это ещё не предел, — Северус одним движением подмял Гарри под себя. – Хочешь ещё послушать свою музыку?

Гарри начал сопротивляться, ведь его инициативу перехватили, а он никогда не считал себя тем, кто сдаётся без боя. Он попробовал лишить Северуса точки опоры, разжимая его руки, но… с кем он собрался сражаться? С тем, кто ловчее, изворотливее и предприимчивее? Бесполезно...

И Гарри отдался своему завоевателю.

Глаза Северуса сверкали ярче молний, а сердце стучало так, что разрядов грома за окном он уже не слышал. Кажется, он о чём-то его просил? Умолял своего желанного деспота? Он произносил это вслух или только в своём воображении? В эти минуты все грани реальности для Гарри стёрлись…

* * *

— Думаю, на сегодня урок вокала закончен, — сказал Северус, подарив Гарри тёплый поцелуй.

Он откинул одеяло и выбрался из постели.

— Ты отличный учитель, — Гарри лукаво улыбнулся и сел, откинувшись на спинку кровати.

— Неужели? – глаза Северуса блеснули. – Не думал, что когда-нибудь дождусь от тебя такого откровения.

— Но если бы ты на зельях уделял мне столько же внимания… — Гарри не успел закончить фразу и с размаху упал на подушку, стукнув себя кулаком по лбу. — Ингредиенты! – воскликнул он в отчаянии. – Северус, я так и не отдал тебе пакет!

— В нём не было ничего такого, что могло бы нам пригодиться этой ночью, — невозмутимо ответил Снейп, набрасывая на себя халат.

— Северус! Кроме шуток…

— Хотя, — хмыкнул Снейп и сделал паузу, словно прокручивал в голове варианты, — это мысль. Ты обнаружил бы в себе новые, никогда прежде не звучавшие регистры.

Гарри был готов вскочить с постели, чтобы закрыть этому шутнику рот поцелуем, но вместо этого решил прояснить вопрос сохранности ингредиентов до конца.

– А вдруг там что-нибудь скоропортящееся или… — руки Гарри вцепились в пододеяльник, — или требующее ну… особых условий хранения? Он же пролежал там почти сутки.

— Там? – Снейп хитро посмотрел на Гарри. – Где там?

— В моей комнате, на столе, — ответил Гарри, испуганно глядя Снейпу в глаза.

— Как же ты наивен, — сказал Снейп, подойдя к Гарри и потрепав его по волосам, после чего он развернулся и отправился в ванную.

Гарри остался сидеть на кровати и изумлённо хлопал глазами: смысла слов Северуса он явно не понял, однако во всей этой истории с пакетом утешало то, что, похоже, Снейп ни капли не сердится. В таком великолепном настроении Гарри не видел его никогда…

Когда Артур Уизли вернулся домой, вместо тихого семейного ужина он застал настоящий бедлам. На такой обычно мирной кухне бушевал ураган страстей. От криков жалобно звенела посуда в шкафу; члены клана Уизли обменивались громогласными репликами. Казалось, ещё немного, и участники спора начнут бросать друг в друга тарелки.

— Какого чёрта тебя туда понесло? – орал Рон, и лицо его напоминало по цвету свёклу.

— По-твоему, я не имею права навестить друга? А после свадьбы ты вообще запретишь мне из дому выходить?

— Предателям в моей семье делать нечего! – выкрикнул Рон, не помня себя от возмущения.

Несколько секунд Гермиона беззвучно хватала ртом воздух.

— Ты хочешь сказать, Рональд Уизли, что свадьбы не будет?

Похоже, его младший сын понял, что погорячился. Мгновенно утратив воинственный пыл, он сделал несколько шагов к Гермионе, но, видимо, не зная, что сказать, с мольбой взглянул на Молли, которая, однако, не смотрела на сына, а внимательно изучала валявшееся на полу нечто, бывшее, по-видимому, их ужином. Растерянно осмотревшись по сторонам, Артур заметил сжавшихся в углу Билла и Флёр. Только вчера они приехали погостить, намереваясь остаться на свадьбу, которая сейчас находилась под угрозой срыва.

— Что здесь происходит? – спросил Артур, стараясь, чтобы его голос звучал твёрдо и внушительно.

— Похоже, твой сын решил свести меня с ума, Артур, – ответила Молли, швырнув в сторону полотенце. – Не успел и порога переступить, как тут же накинулся на бедную девочку. Они ругаются уже целый час. Ты хоть бы отца постыдился…

— Стыдиться должна эта предательница, — Рон ткнул пальцем в сторону Гермионы.

— Да как ты смеешь? Гарри – наш друг! Он спас твоего отца, он спас всех нас, но, кажется, ты уже забыл об этом. Какая муха тебя укусила? – в глазах Гермионы стояли слёзы. Казалось, ещё немного, и у неё начнётся истерика.

— Ну-ну, моя милая, — ласково сказала Молли и, подбежав, обняла Гермиону за вздрагивающие плечи. Молли погладила её по голове и выразительно посмотрела на Артура.

— Кажется, нам необходимо поговорить с тобой, сын! Мы будем в гостиной, и прошу нам не мешать.

Он открыл дверь, пропуская Рона вперёд себя, и, тяжело вздохнув, вышел из комнаты. Похоже, с мечтами об ужине на время придётся расстаться.

* * *

После того как за Роном и Артуром захлопнулась дверь, в кухне повисла гнетущая тишина. Билл и Флёр явно не знали, куда себя деть. Флёр потупившись сидела за столом, а Билл внимательно изучал рисунок на скатерти. Гермиона всхлипывала на плече у Молли, которая успокаивающе приговаривала:

— Ну, ну, моя милая, всё хорошо. Такое случается перед свадьбой. Это такой сложный период. Вот и мы с Артуром чуть не расторгли помолвку за месяц до церемонии. А уж как все нервничали перед свадьбой Билла и Флёр. Ведь правда, Билл? – обратилась она к сыну, явно ожидая поддержки.

Тот, оторвав взгляд от стола, энергично покивал:

— Да-да! Помнится, ты мама всех на уши поставила. В одном курятнике убирали три раза, — усмехнулся Билл.

Флёр удивлённо округлила глаза.

— Это пг…авда? Вы так беспокоились? Мои г..одители до сих пог вспоминают английское гостепг…иимство.

Судя по улыбке, которая появилась на лице Молли, хозяйке дома было приятно это слышать. Усадив Гермиону на стул, она вытащила из кармана передника палочку.

— Репаро! – произнесла она, и жаркое снова очутилось в глиняных горшочках.

Пока Молли накрывала на стол, на кухню вбежала запыхавшаяся Джинни.

— Вам не надоело орать? – возмутилась она, сжимая в руках учебник по зельям. – Крики слышны уже на улице. У меня завтра контрольная, я специально попросила МакГонагалл отпустить меня на выходные, чтобы спокойно позаниматься, а тут даже в саду сосредоточиться нельзя.

В это время дверь отворилась, и на пороге появился всклокоченный и очень бледный Рон, за ним с чувством выполненного долга важно шествовал глава семьи. Рон молча прошёл мимо Гермионы и плюхнулся на стул рядом с Джинни. Увидев в её руках учебник по зельям, он презрительно хмыкнул:

— Можешь не стараться, сестричка. Даже если ты выучишь эту муть наизусть, Снейп тебе приличные оценки не поставит.

Джинни хмуро смерила его взглядом.

— Это ещё почему? У меня никогда не было проблем с зельями.

— Теперь будут, — уверенно сказал Рон, — вот увидишь. А вот у неё спроси, — Рон кивнул в сторону Гермионы, — почему это наш друг, — сказал он, сделав акцент на последнем слове, — всё лето не кажет сюда носа. Думаю, он бросил тебя, сестричка, и нашёл тебе замену.

Услышав последнюю фразу, Гермиона подскочила.

— Прекрати сейчас же, — прошипела она. – Как у тебя язык поворачивается говорить такое о Гарри?

Все присутствующие обменялись недоумёнными взглядами.

— О чём вы говорите? Какое отношение Гарри имеет к оценкам Джинни по зельям? – голос Молли был тихим, но внушал опасения всем, кто знал, какой может быть она в гневе.

— Самое прямое! – выплюнул Рон. – Этот ублюдок жил у него всё лето и сейчас, наверное, в гости заходит, – ядовито добавил он. – Видимо, общество Снейпа он ценит больше, чем твоё, сестричка.

В кухне воцарилось гробовое молчание. Первой от потрясения опомнилась Молли. Уперев руки в бока, она свирепо посмотрела на окончательно распоясавшегося сына.

— Хочу тебя попросить, Рональд Уизли, не употреблять подобных эпитетов по отношению к профессору Снейпу. Прошу тебя не забывать, что он герой войны и уважаемый человек. Видимо, слов отца тебе было недостаточно. Отправляйся в свою комнату. Я поговорю с тобой позже. – Голос миссис Уизли сейчас напоминал рык просыпающегося саблезубого тигра.

Хмуро оглядев присутствующих, Рон вылетел из кухни, хлопнув напоследок дверью.

— О чём это он тут говорил? Кто-нибудь может объяснить мне, что за ерунду он нёс? А? Гермиона, может быть, ты знаешь, что он имел в виду? – спросила Джинни.

Гермиона поднялась и вышла, не сказав ни слова.

Когда через пять минут оставшиеся всё же сели за стол, аппетита уже не было ни у кого. Присутствующие молча ковырялись в тарелках, изредка бросая друг на друга встревоженные взгляды.

* * *

Вернувшись в свою комнату, Гермиона едва поборола желание немедленно аппарировать домой. На душе было мерзко. Наверное, даже хуже, чем когда Лаванда вешалась Рону на шею. Внезапно мысль о свадьбе показалась ей бредовой. Рон вёл себя просто отвратительно. Даже если то, о чём он говорил, было правдой, он не имел никакого права оскорблять Гарри и, более того, озвучивать свои домыслы при всех.

С другой стороны, то, что произошло, заставило её взглянуть на человека, с которым она собиралась связать свою жизнь, по-новому. Она готова была признать многие положительные качества Рона: он мог быть самоотверженным, смелым, он мог даже отдать свою жизнь за друга, если потребуется, и вместе с тем, её пугали фанатизм и отсутствие здравого смысла. Ей было крайне неприятно сознавать, что ни исход войны, ни открывшаяся правда о роли Снейпа в этой войне не смогли заставить его изменить своё мнение о мастере зелий. Похоже, любой намёк на мало-мальски цивилизованное отношение окружающих к Снейпу приводил Рона в бешенство. Выглядело так, что он терял всякое чувство реальности, стоило кому-то проявить человечность к профессору, а ведь поступок Гарри был по-настоящему благороден. Даже если бы Снейп не оказался тем, кем он был на самом деле, нельзя было бросать раненого и едва пришедшего в себя человека на произвол судьбы. Но почему-то Рону это было непонятно.

Уже прошло два с лишним месяца после той безобразной ссоры в «Трёх мётлах», но все попытки дать понять Рону, что он был не прав, оказывались тщетными. А теперь, похоже, Рон перенёс свою ненависть к Снейпу и на Гарри.

Отправляясь на Гриммо, Гермиона даже сама не понимала, чего она стремилась добиться. Может быть, ей просто хотелось увидеть Гарри и дать понять, что она на его стороне. Может быть, со временем ей удастся помирить их. Сейчас ей хотелось этого больше всего.

Гермиона вытерла мокрое от слёз лицо. Она останется здесь и попытается сделать всё возможное для того, чтобы сохранить их дружбу.

Желая отвлечься, она взяла с полки журнал «Магические интерьеры: пособие для начинающих», который купила по дороге, возвращаясь от Гарри. Ей хотелось бы после свадьбы жить с Роном отдельно, а не в Норе, и в последнее время она часто задумывалась о том, каким мог бы быть этот дом.

Это занятие почти успокоило её, когда в дверь постучали. Первым побуждением было не отвечать. Если честно, ей хотелось побыть одной и немного подумать. Однако после второго стука раздался голос Джинни:

— Гермиона, ты у себя? Мне нужно с тобой поговорить.

Со вздохом отложив в сторону журнал, Гермиона впустила Джинни. В руках у неё был поднос, на котором стояли: заварочный чайник, две чашки и тарелка с печеньем. Джинни застенчиво улыбнулась.

— Ты, наверное, не хочешь ужинать, но я подумала, что мы можем выпить с тобою чаю.

Гермиона посторонилась, пропуская Джинни в комнату.

— Конечно, проходи.

Джинни опустила поднос на столик и села в кресло. Немного подумав, Гермиона заняла соседнее. Некоторое время они сидели молча, вдыхая аромат восхитительного чая с травами.

— Попробуй печенье, оно правда очень вкусное, – сказала Джинни, потянувшись к тарелке.

Гермиона последовала её примеру, хотя аппетита не было никакого.

— Ты хотела со мной о чём-то поговорить, — напомнила она, обратив внимание на то, как пальцы Джинни едва заметно дрогнули, когда та ставила чашку на стол.

— Да, — призналась Джинни, отводя взгляд, — просто… просто не знаю с чего начать. Последнее время мне кажется, что Рон ведёт себя очень странно.

Гермиона вздохнула и пожала плечами.

— Если ты думаешь, что мне известна причина, ты ошибаешься. Знаешь, Джинни, мы и раньше ссорились, но сейчас я просто не могу понять, почему он так ведёт себя.

— Но, может быть, тебе известно, что он имел в виду, когда сказал, что у меня будут проблемы со Снейпом? И это правда, что он жил всё лето с Гарри?

— Я знаю лишь то, что Гарри пригласил профессора пожить у него после того, как он вышел из больницы. И если хочешь знать моё мнение, это был хороший поступок. Человеку, который едва выбрался с того света, требовался должный уход, а больница и так была переполнена пострадавшими и ранеными после войны.

Джинни молча кивнула и уставилась в свою чашку.

— Но причём тут мои оценки? — спросила она, не отводя взгляда от содержимого чашки. – Причём тут эти странные разговоры о том, чьё общество для Гарри лучше.

Гермиона внимательно посмотрела на растерянную Джинни.

— Видишь ли, Рон почему-то считает, что Гарри пригласил Снейпа не только из альтруистических соображений. Летом, пока ты гостила у Флёр, мы встречались в «Трёх мётлах», и Рон оскорбил Гарри, притом очень грубо. Если хочешь знать, я думаю, что в этом главная причина, почему Гарри ни разу не навестил «Нору». Я очень хотела, чтобы они помирились, я много раз разговаривала с Роном, но он не слушает меня… — Голос Гермионы сорвался. – Я и вчера ходила к Гарри, чтобы попытаться помирить их. Я думала, он придёт на нашу свадьбу и… — Гермиона разрыдалась.

Всё это время Джинни слушала её молча, но к концу речи Гермионы её щёки стали пунцовыми. Она порывисто вскочила с кресла, подошла к подруге и обняла её за плечи. Некоторое время в комнате слышались лишь приглушённые рыдания. В конце концов, овладев собой, Гермиона оторвалась от плеча Джинни.

— Извини, кажется, я тебя залила тут слезами, — смущённо пробормотала Гермиона.

Джинни внимательно посмотрела ей в глаза.

— Ты думаешь, это может быть правдой? Ты считаешь, у Гарри со Снейпом что-то есть? – выдавила она из себя.

— Я не знаю, — прошептала Гермиона. – Но думаю, если ты поговоришь с Гарри, он скажет тебе правду. Просто я считаю, что Рона это не касается. Он не вправе оскорблять своего друга и человека, который так много сделал для всех нас.

Джинни задумчиво шагнула к окну и начала водить пальцем по запотевшему стеклу.

— Ты права, — тихо сказала она, — я поговорю с ним. Спасибо, что просветила.

Джинни подошла к Гермионе и опустила руку ей на плечо.

— Я правда благодарна тебе. Извини, что потревожила. Если хочешь, я поговорю с Роном. Он должен извиниться перед тобой.

Гермиона помотала головой.

— Спасибо, не беспокойся. Я думаю, мы справимся.

Немного помолчав, Джинни направилась к двери и остановилась у порога.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, что я поддерживаю тебя. Надеюсь, Рон поймёт, как он ошибается.

После того как Джинни ушла, Гермиона некоторое время смотрела на закрывшуюся за ней дверь, а затем встала и решительно встряхнула головой. Она не собиралась сдаваться.

17 сентября

Привет!

Ты разве позавчера не получил моё письмо, Гарри? Мне очень нужно поговорить с тобой! Как насчет того, чтобы встретиться в ближайшую субботу в «Трёх мётлах»?

Джинни.

Гарри хмыкнул.

Чёрт! Этого следовало ожидать! Джинни всегда отличалась упрямством и настойчивостью, и в том, что отмолчаться не удастся, он даже не сомневался. Не сегодня, так завтра он обязательно получил бы второе письмо.

И оказался прав!

С тех пор, как от Джинни пришла эта записка, уже прошло два дня, но вот что на неё ответить, он по-прежнему не знал. Гарри никогда не умел убедительно лгать, так же как и изворачиваться или что-то придумывать. И тем более он не собирался оправдываться. Конечно, с Джинни нужно объясниться, но вот что сказать, чтобы при этом ещё не подставить Северуса, Гарри не представлял. Он надеялся, что со временем найдёт нужные слова, сумеет объяснить всё так, чтобы не обидеть девушку, но, похоже, отложить разговор не получится.

С другой стороны, Гарри сейчас к нему не готов.

И как теперь быть? Как ему отделаться от этой встречи? Как дать понять, что в субботу, впрочем, как и в воскресенье, он будет занят?

Гарри скомкал записку и бросил её в камин. В ту же секунду пламя ярко вспыхнуло, набрасываясь на лёгкую добычу, а потом, разочарованное тем, что лакомый кусочек оказался слишком маленьким, обиженно затрещало и вновь принялось лизать дерево.

Гарри отвернулся от огня и сел на диван, запустив пальцы в волосы.

Он ведь не скажет Джинни, что Снейп, уходя в воскресенье, пообещал, что, возможно, в пятницу вечером вновь будет на Гриммо. Губы Гарри тронула улыбка, стоило ему представить, каким мог бы оказаться их с Северусом следующий уик-энд.

Но спустя мгновение его лицо вновь приняло обречённое выражение. Как же ему всё-таки отказаться от встречи с Джинни? Меньше всего Гарри хотелось, чтобы та в самый неподходящий момент появилась у него в доме. Закрыть камин? Нет! Тогда точно вопросов не оберёшься!

А может быть, сказать Северусу, что ему нужно отлучиться на час? Мерлин! Придумать убедительную причину будет непросто.

Оставалось надеяться только на то, что после обеда Северус вновь куда-нибудь исчезнет, как это уже дважды было в прошедшие выходные. Тогда бы он смог быстренько смотаться в «Три метлы». Но… что он скажет Джинни?!

Мерлин! Да ещё и Гермиона могла что-то заподозрить – особенно после того, как обнаружила записку Снейпа на каминной полке. Можно допустить, что она могла поделиться догадками с подругой.

Гарри вновь подошёл к столу, где лежали перо и лист пергамента, на котором, кроме имени Джинни, за два часа так и не появилось ни строчки.

Если бы он мог рассказать Джинни всю правду! Для Гарри это было бы легче всего, но сделать это означало поставить под удар Северуса и подлить масла в огонь едва затихшего скандала.

Гарри застонал сквозь зубы. Замкнутый круг какой-то!

А может быть, попробовать выиграть ещё немного времени. Например, он может сказать Джинни, что они поговорят через две недели, когда он будет в Хогвартсе.

Гарри вновь сел за стол и наклонился к пергаменту. Осталось убедить Джинни в том, что так будет лучше. Ну что ж! Хоть какой-то выход: пусть отсрочка – это не решение проблемы, но это лучше, чем ничего. С этими мыслями Гарри прекратил грызть кончик пера и написал короткий ответ:

Привет, Джинни!

На этих выходных я не смогу с тобой встретится, но я буду в Хогвартсе уже через две недели. Может, тогда и поговорим?

Гарри П.

Ответа долго ждать не пришлось. Вечером того же дня он получил записку, в которой было всего лишь одно слово:

Хорошо.

* * *

Как и предупреждал Рон, контрольную у Снейпа Джинни завалила. Если бы она не готовилась, было бы не так досадно. Но увидев в классе мастера зелий, она просто не смогла сосредоточиться на вопросах. После воскресного разговора с Роном, а потом с Гермионой, в голове у неё воцарился хаос. Не удивительно, что она перепутала последовательность добавления ингредиентов в зелье, ведь мысли были заняты отнюдь не зельеварением!

Выйдя в прошлое воскресенье из комнаты Гермионы, она немедленно отправилась к брату. Она надеялась убедить Рона в том, что он заблуждается насчёт Гарри, что его предположения просто плод больного воображения. Джинни и сейчас помнила каждое слово из того разговора. Она сказала Рону, что после его выходки в «Трёх мётлах» и разразившегося на следующий день скандала ничего нет удивительного в том, что Гарри с тех пор ни разу не появился в «Норе».

Тогда Рон напомнил ей, что ссора произошла в июле, а до этого были ещё и июнь… и май… а Гарри и не думал её навещать.

Конечно, если быть честной хотя бы с самой собой, она чувствовала, что после финальной битвы отношение Гарри к ней изменилось. Поначалу она не придала этому значения, списывая на то, что не у неё одной война отобрала близких, ведь, переживая потери, многие ушли в себя. Она убеждала себя, что нужно время, чтобы дорогие люди вновь стали улыбаться.

Но время шло, а Гарри, казалось, замыкался всё сильнее. Когда, покидая Хогвартс, она, родители, Рон и Гермиона звали его в Нору, а Гарри отказался, Джинни обиделась. Поначалу она вообще не хотела его видеть; потом, спустя месяц, Флёр предложила ей погостить во Франции, и она приняла это приглашение, надеясь немного отвлечься. Вернувшись в конце июля назад и узнав о ссоре «Трёх мётлах», она приняла сторону брата. Наверное, тогда она ещё злилась на Гарри. Однако, пробыв весь август дома и насмотревшись на влюбленные парочки, она решила попытаться вернуть их прежние отношения. Но оказалось, что это непросто. Гарри не искал с ней встречи и ни разу не написал. Джинни строила разные предположения, пытаясь объяснить эту странную перемену в нём, однако всё, что приходило ей в голову, выглядело не слишком правдоподобно. Судя по статьям в «Пророке», который глазами своих корреспондентов жадно следил за каждым шагом героя, Гарри избегал публики, проводя все дни на Гриммо, и не стремился к новым знакомствам, так что появление соперницы исключалось. Он не сидел в пабах и не обращался к целителям в Мунго, а судя по словам Гермионы, занялся наведением порядка в доставшемся по наследству доме. На первый взгляд, не было ничего, что могло бы пролить свет на причину его внезапного охлаждения. Ничего. До тех пор, пока Гермиона не рассказала о…

— Мисс Уизли! Если вы считаете, что найдёте подсказку на потолке, то вы заблуждаетесь!

Едкое замечание Снейпа вернуло её к реальности, но ненадолго, потому что теперь её воображение разыгралось с такой силой, что всё оставшееся время, отведённое на контрольную работу, перед глазами возникали разные непристойные картинки со Снейпом и Гарри в главных ролях. К концу урока её щёки пылали так, что, наверное, по цвету напоминали свёклу.

Неудивительно, что получив в четверг на Зельях свою работу назад, она увидела выведенную красными чернилами отметку «Тролль». Единственный «Тролль» за все годы учёбы в Хогвартсе, и виноват в этом был Гарри.

А вечером того же дня Джинни получила ответ на своё письмо. Сухое, холодное. Равнодушное. Он даже не поинтересовался, о чём она собиралась с ним поговорить. Две скупые строки выглядели как отписка.

Однако она не собиралась плакать, как какая-нибудь хаффлпаффка!

Она не успокоится, пока сама всё не разузнает, и чем раньше – тем лучше! Она не станет дожидаться первого октября, а явится к Гарри на Гриммо сама. Скажем… завтра! Отличная мысль! Завтра пятница, и МакГонагалл уже разрешила ей провести выходные дома и пообещала воспользоваться камином в своём кабинете. Дело за малым: всего лишь назвать другой адрес, и… готово! Принимайте гостей, Гарри Поттер!

* * *

Несмотря на то, что Северус Снейп уже полтора месяца был полноправным хозяином Хогвартса (прошлый год, когда школа стараниями Волдеморта и маньяков Кэрроу превратилась в странный гибрид бедлама и тюрьмы для малолетних преступников, в счёт не шёл), к директорскому кабинету он так до конца и не привык. Возможно, причина крылась в том, что он не забыл ни дамблдоровской лжи, ни откровений, от которых порой хотелось пойти в туалет и как следует проблеваться.

Даже сейчас, когда захваченному ураганом забот и обязанностей Снейпу начинало казаться, что он забывает свою былую жизнь, стоило ему очутиться в кабинете директора, как призраки прошлого набрасывались на него, как стая голодных шакалов. Неудивительно, что вечера он предпочитал проводить в своих старых комнатах в подземельях.

Сейчас Северус сидел в своём любимом зелёном кресле. В комнате царил полумрак. Его немного рассеивал мирно потрескивавший в камине огонь да три свечи в высоком серебряном подсвечнике. На коленях мастера зелий лежал раскрытый томик сонетов Микеланджело, а на маленьком столике стоял чайник, от которого исходил приятный аромат трав. От пряного запаха летних лугов хотелось прикрыть глаза и ни о чём не думать. Немного поколебавшись, Снейп так и поступил.

Однако насладиться покоем сполна ему так и не удалось, потому что через несколько минут уютную тишину гостиной нарушил гул пламени.

Северус открыл глаза и увидел, как из камина в его гостиную выходит тёмная, закутанная в плащ фигура. Незнакомец шагнул в комнату и отточенным движением избавился от тяжёлой ткани, которая с громким шелестом приземлилась на стул. Впрочем, Северус узнал кто перед ним ещё до того, как мужчина открыл своё лицо. Эти скупые, но не лишённые театральности жесты могли принадлежать только…

— Люциус! – Снейп с недоумением вглядывался в столь неожиданно появившегося в его апартаментах гостя.

— Здравствуй, Северус!

В считаные доли секунды Малфой стремительно пересёк комнату и остановился прямо перед креслом, в котором сидел Снейп. Северус отметил про себя, что, несмотря на все невзгоды последних лет, движения его остались такими же лёгкими и стремительными, как в юности. На какое-то мгновение он вспомнил севильских тореро и то время, когда они с Люцем наслаждались гибкостью их молодых горячих тел – на арене и в постели...

Северус сидел, не шевелясь и не отводя глаз от бледного заострившегося лица Малфоя. На некоторое время в гостиной повисла густая тревожная тишина, а потом Люциус наклонился к нему. Низко-низко. Так, что Снейп ощутил горячее дыхание Малфоя на своём лице. Что он…

— Не хочешь поцеловать меня, Северус? – протянул Малфой, ухмыляясь, однако голос его звучал тускло и хрипло.

Снейп не пошевелился и только пристально посмотрел Люциусу в глаза, на дне которых сейчас была лишь усталость.

Некоторое время они изучали друг друга, словно два дуэлянта перед решающим выпадом, а потом, не дождавшись ответа, Малфой выпрямился и отступил. Через несколько секунд он продолжил уже совершенно светским тоном:

– Впрочем, я не в обиде. – Он сделал несколько шагов в сторону второго кресла. — Ты позволишь?

— Конечно, – Снейп кивнул, откладывая в сторону книгу. – Что будешь пить?

Судя по слегка вытянувшемуся лицу собеседника, ему удалось удивить Малфоя, который, вероятно, ожидал несколько другой реакции от старого друга. «Что ж, Северус, хорошо. Похоже, ремесло двойного шпиона тебе ещё пригодится. А теперь нужно только подождать. Ещё немного, и он сам скажет, что привело его сюда». В этом Снейп не сомневался. Он слишком хорошо изучил характер Люциуса и знал, что Малфой никогда не отличался особым терпением

— Виски, – Люциус опустился в кресло и прикрыл глаза. Казалось, разыгранная здесь сценка отняла у него немало сил. Неужели Малфой рассчитывал, что сможет взять его так легко? Если так, то, конечно, результат, точнее его отсутствие, разочаровал его.

Несколько секунд Северус разглядывал тени, залёгшие под глазами своего гостя, а потом поднялся, достал из бара бутылку Огденского и два бокала. Щедро плеснул в них тёмно-янтарной жидкости, вернулся на место и протянул виски Люциусу. Тот молча кивнул, взял бокал, а Северус почему-то подумал о том, что прошло много времени с тех пор, как они вот так, как сейчас, пили вдвоём.

Минута тянулась за минутой, в камине огонь с шипением поглощал смолистые поленья, аккомпанируя призрачной пляске теней на полу.

Пока не закончился в бокалах виски, никто из них не проронил ни слова.

Люциус прикончил свой виски первым, и Северус, не говоря ни слова, налил ему ещё. Малфой поднёс было бокал к губам, но потом зажмурился, покачал головой, словно споря о чём-то с самим собою, и поставил его на столик рядом с остывшим чайником.

— Ты читал мои письма, — сказал он, и Снейп, хотя и знал, что это не вопрос, коротко кивнул.

Ещё одна долгая пауза.

Люциус прикрыл глаза и прижал к вискам истончившиеся с момента их последней встречи пальцы.

— В таком случае ты знаешь, зачем я здесь.

Снейп немного помолчал, а потом ответил:

— Нет.

Люциус поднял голову, и Северус увидел, что его верхняя губа чуть дрогнула, как бывало, когда тот волновался или злился. Так и есть. Злится.

— Тебе не следовало приходить сюда.

В глазах Люциуса вспыхнул холодный огонь.

— Вот как?! Ты так боишься скомпрометировать себя? Но, друг мой, — Малфой протянул последние слова, — думаю, ты можешь спать спокойно, ведь в случае чего у тебя есть Поттер. Думаю, он с радостью замолвит за тебя слово… если потребуется…

Теперь на лице Малфоя растеклась саркастическая усмешка.

Усилием воли Северус заставил себя принять равнодушный вид.

— Конечно, Люциус, ты прав. Наш герой уже доказал, что готов встать на защиту справедливости. Только вот кто вступится за тебя, если в аврорате узнают, что ты нарушил запрет и тайком улизнул из поместья?

Малфой лишь небрежно взмахнул рукой.

— Они не узнают. О том, что я здесь, не догадывается даже Нарцисса – я использовал наш старый ход. Помнишь, как я навещал тебя в твой седьмой год в Хогвартсе? – Теперь глаза Люциуса искрились озорным весельем. — Даже отец не смог вывести меня на чистую воду, а он был хитёр — не чета этим бездарям! — Малфой засмеялся, но уже через мгновенье улыбка сошла с изящно очерченных губ и его лицо снова стало серьёзным. – Однако ты прав — у меня не много времени, так что давай всё же обсудим мой план.