"Поймать снитч"

One last thing before I shuffle off the planet

I will be the one to make you crawl,

So I came down to wish you an unhappy birthday.

Someone call the ambulance, there's gonna be an accident.

I'm coming up on infra-red,

There is no running that can hide you

Cause I can see in the dark.

I'm coming up on infra-red,

Forget your running, I will find you.

Placebo — «Infra-red»

Это был чудесный день. Солнечный, весенний день, когда единственное, что хочется студенту, — это...

— По-оттер!

— Только не это, — пробормотал Гарри Поттер и ринулся за угол, подхватив сумку под дно, чтобы та не слетела с плеча и не сделала побег менее стремительным. Поспешно добежав до толпы рэйвенкловцев и хаффлпаффцев, Поттер затерялся среди них и быстро юркнул в туалет Плаксы Миртл.

Здесь было тихо и спокойно; единственным звуком, нарушавшим тишину, было журчание воды из как всегда неисправного унитаза. Гарри порадовался, что туалет уже сколько лет как не используется, иначе этот факт бы всерьез его обеспокоил.

— Это просто невозможно! — негромко простонал он, кидая сумку в раковину и отстраненно оглядывая себя в зеркале. — Это какой-то кошмар.

— Доброе утро, Гарри, — мурлыкнул кто-то за его спиной. Повеяло холодом, и Поттер привычно предупредил: — Не подходи близко, это не слишком приятно. Привет, Миртл.

Обернувшись, он с трудом разглядел призрак девочки в очках и с хвостиками в дневном свете. Свет давали узкие окошки под самым потолком. Иногда здесь было даже уютно.

— Снова прячешься? — поинтересовалась Миртл, нисколько не обидевшись и отлетев на некоторое расстояние. — Все от Малфоя?

Поттер нечленораздельно простонал что-то и повернул кран. Побрызгав на лицо холодной водой, он немного успокоился и спросил:

— Ты можешь выходить за пределы туалета, Миртл?

Призрак закатила глаза и терпеливо напомнила:

— Я подглядывала за тобой в ванной старост. Конечно, я могу.

Поттер мог бы покраснеть, но сейчас было решительно не до того. Он закрутил кран и попросил:

— Посмотри, пожалуйста, нет ли Малфоя поблизости. Я все еще надеюсь позавтракать.

Миртл улетела и вернулась буквально через две минуты, радостно сообщив:

— Ждет у входа, разглядывает ногти.

— Проклятье, — чертыхнулся Гарри и в нерешительности замер. Сидеть в туалете бесконечно он не может, хотя такая перспектива радовала его куда больше, чем встреча с хорьком. Но в конце концов, герой он или нет?

— До скорого, Миртл, — попрощался он, перекинул ремень сумки через плечо и направился к выходу.

* * *

— Это становится просто невыносимым, — рыкнул Поттер, швырнув сумку на скамью и рухнув за ней следом. — Я прокляну его когда-нибудь, и меня оправдают.

— Он опять? — негромко спросила Гермиона, махнув рукой остальным, чтобы те занимались своими делами.

— Он и не прекращал, — вздохнул Гарри, откусывая от булочки с корицей.

— Что он сделал в этот раз?

Поттер проглотил кусок и пожал плечами:

— Пожелал мне доброго утра.

Рон вскинул брови.

— Он преследовал тебя только для того, чтобы пожелать доброго утра? — недоверчиво переспросил он.

— Это уже не первый раз.

— Чему я удивляюсь. Хорек точно трекнулся.

Поттер кивнул и попытался сосредоточиться на завтраке, хотя игнорировать ощущение вперенного в его спину пристального взгляда не получалось.

Это началось около месяца назад. Сначала внимание Малфоя воспринималось как привычные нападки в стиле "Поттер дурак" и ответная реакция была соответствующей. Спустя три дня Гарри заподозрил неладное, когда мимо проходивший Малфой пожелал ему приятного аппетита и дружески хлопнул его по плечу. Такое поведение не вписывалось в устоявшуюся картину мира, где хорек по праву занимал место вселенского зла в рамках школьной территории. Оставалось решить, что тот что-то замышляет. Так думал Поттер целые две недели. Встречаясь с ним в коридорах, Малфой здоровался, улыбался, что заставило Рона решить, что смерть Волдеморта разбила хорьку сердце и тот сошел с ума от горя.

Что пугало Гарри больше всего: привычная формула "отвали, Малфой" больше не работала. Хорек улыбался и шел себе дальше, словно Поттер ответил ему что-то вроде "и тебе привет, Драко", а не пообещал открутить ему голову, если тот еще раз сунется к нему.

На третью неделю Поттер не выдержал и начал открыто избегать слизеринца. Тот явно с восторгом принял перспективу преследовать Гарри по коридорам, отчего Поттер был готов взвыть прямо во время очередного "Привет, Гарри, как дела?"

Шла четвертая неделя преследования. Гарри дошел до точки: он пошел бы и потребовал у Снейпа унять своего ученика, но была проблема — он не имел никаких оснований это делать. Хорек не хамил ему, не пытался его проклясть — хоть Поттер и предпочел бы, чтобы все осталось по-старому. Новый метод психологического давления работал на "ура" — Гарри был готов лезть на стенку.

— Прокляни его, — посоветовал Рон, потянувшись за джемом. — Он тебе "доброе утро", а ты ему — "Авада Кедавра". Вот и пообщаетесь.

Пока Гермиона объясняла Рону принципы гуманизма, Поттер с тоской решал, как ему быть. Он вообще не представлял, что нашло на Малфоя, почему жертвой стал как всегда он сам и что теперь с этим делать. Проклясть хорька не представлялось возможным: после войны Поттеру осточертели любые проявления темной магии. Наложить на него заклятье щекотки из-за угла и оставить умирать от смеха в коридоре? Смерть, достойная Малфоя.

Его посадят. Толерантность магического мира имела свои пределы, в этом Гарри убедился, когда попался на уроке Макгонагалл за перепиской с Роном на куске пергамента. Рон благоговейно окрестил это "первым послевоенным наказанием" и с энтузиазмом принялся за воспитательные работы, заключавшиеся в переписывании карточек с нарушениями в кабинете Филча.

Гарри тоскливо вздохнул и занялся завтраком.

Во всяком случае, время покажет, что делать. Гриффиндорцы страшны своей импровизацией.

* * *

Драко Малфой с удовольствием сделал глоток из кубка и даже не понял сначала, что пьет ненавистный тыквенный сок.

— Ты какой-то странный в последнее время, — изрекла Панси, переворачивая страницу газеты.

"Свидания вслепую: мы устроим Вашу личную жизнь, чего бы нам это ни стоило!" — жизнерадостно гласил рекламный слоган, переливаясь всеми цветами радуги. Драко пожал плечами и подавил желание вылить остатки сока на дешевую газетенку, вместо этого отобрав у Гойла намазанную джемом булочку.

— Большое спасибо, — не терпящим возражений тоном поблагодарил он и потерял к однокурснику какой-либо интерес. — Что пишут?

— Как будто тебе интересно, — фыркнула Панси.

— Абсолютно не интересно, — согласился Драко. — Ты совершенно права. Просто удивительно, насколько часто человек бывает прав. Я потрясен.

Паркинсон закатила глаза и пробормотала, прежде чем предпочесть газету обществу Драко и всему миру в целом:

— Лучше ешь быстрее, а то Северус потрясет тебя за опоздание.

Малфой хмыкнул и встал, захватив горсть конфет из вазочки. Запихав их в карман мантии и похлопав по нему, чтобы тот не топорщился самым неприличным образом, он картинно поклонился.

— У тебя еще двадцать минут, — все-таки оторвалась от газеты Панси, вопросительно подняв бровь.

— Прогуляюсь, — загадочно подмигнул ей Драко, отчего девушка не сдержала тяжелый вздох.

— Ты опять?

— Не опять, а снова.

— Он тебя проклянет.

— До сих пор не проклял, — пожал плечами Драко, разворачивая одну конфету и отправляя ее в рот. — До скорого.

Миновав собирающееся столпотворение хаффлпаффцев у выхода из Большого Зала, Малфой независимо прошелся по коридору мимо студентов и, оказавшись на пустой лестнице, ведущей в подземелья, ускорил шаг и припустил по направлению к кабинету Зелий.

Оказавшись на месте, Драко пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокаивая дыхание, пригладил волосы и поправил галстук. Шепнув "Tempus", он прикинул, что у него осталось около пяти минут до того, как студенты начнут подтягиваться к аудитории. Он пару раз прошелся туда-сюда мимо двери, постукивая пальцем по подбородку и улыбаясь. Предстоящее его заранее веселило.

Как и рассчитывал Малфой, через пять минут вдали послышались шаги и голоса.

— Надеюсь, сегодня обойдется без контрольных, Снейп совсем озверел.

— Может быть хоть это заставит тебя учиться.

— Снейп сам по себе меня не мотивирует, даже наоборот.

Драко мечтательно улыбнулся, сразу же узнав голоса грязнокровки и Уизела. А где эти двое, там и третье... хе-хе... колесо.

— Уизела думать заставит только упирающаяся в его затылок палочка, с которой готова слететь Авада Кедавра, и то я не уверен, что у него получится хоть слово членораздельно произнести. — Все это Малфой проговорил напевно, не вынимая рук из карманов мантии и расслабленно прислонившись к стене. Стена была холодная и сырая, но ради производимого эффекта Драко был готов был терпеть небольшие неудобства.

— Гермиона, можно я его все-таки прокляну? — рывком повернулся рыжий к Грейнджер. Та поджала губы и, уцепив его за рукав, потащила в сторону, подальше от Драко. Бесхозный Поттер остался стоять на месте, мрачный и готовый огрызаться, плеваться и драться. Проблема очкарика была в том, что методы у Драко стали другими.

— Как дела, Поттер? — беззаботно поинтересовался Малфой, словно это не он только что провоцировал Уизела на драку. — Отличная погода, самое время, чтобы учить уроки на воздухе... обычно я беру с собой книжку, чтобы почитать, так как, если честно признаться, на воздухе они не учатся вообще. И конфеты... кстати, хочешь конфету? Я подозреваю, что у каждого факультета они со своим вкусом, и хорошо, что это не Берти Боттс, а то кому-то обязательно бы попались со вкусом соплей, — Драко скривился и продолжил трещать: — У нас яблочные, у вас какие? Можешь не отвечать, согласен, это слишком личное, чтобы разговаривать об этом с кем попало. Но, думаю, вы обсуждаете эту темку у себя в спальне, а? — Драко заговорщически подмигнул и сунул Поттеру в руку конфету, попутно похлопав его по плечу. — В этом нет ничего стыдного, все это делают в нашем возрасте.

— Что делают? — разлепил губы и хрипло спросил окончательно ошарашенный и запутанный Гарри, отчаянно желая, чтобы Гермиона наконец спасла его от этого психопата.

— Ну... — Малфой сначала словно опешил и, сделав рукой неопределенный жест, многозначительно повторил: — Это. Сам понимаешь.

Гарри попятился.

— Уже уходишь? — разочарованно сник Драко, но тут же воспрял: — Ну ладно, тогда до встречи на Зельях. И помни: все это совершенно нормально, не слушай никого!

Поттер в этот момент как раз его не слушал, почти бегом устремляясь к своим друзьям.

— Ты с ним разобрался? — шепотом спросила предатель-Гермиона, делая предателю-Рону знак не втыкаться в разговор. — Он тебе что-то сказал?

Гарри помотал головой и что-то неразборчиво прошипел. Грейнджер не была уверена, парселтанг это или что-то такое, что девушке ее возраста не положено слышать, так что от дальнейших расспросов она воздержалась.

В класс Поттер зашел самый первый и поспешно усадил рядом с собой Невилла. Только тогда он обнаружил, что до сих пор сжимает в руке конфету.

— Проклятье, — выругался он и кинул ее в сумку.

Малфой в конце класса довольно улыбался.

— Доброе утро, Гарри.

Гарри подавился заботливо принесенным с завтрака Роном бутербродом и закашлялся. Чья-то ладонь (Гарри от всей души понадеялся, что это Рон сейчас не дает ему задохнуться) похлопала его по спине и все тот же голос с показной озабоченностью произнес:

— Вообще-то бутерброд сначала жуют, а потом глотают. Поговори об этом с Грейнджер, Поттер, она тебе все подробно объяснит.

Из-за выступивших на глазах слез Гарри видел лишь хоречий силуэт, удаляющийся вдоль по коридору и исчезающий за поворотом.

— Давай его просто побьем, — предложил Рон, — надо спросить у ребят, не упоминается ли физическое насилие в правилах.

— Упоминается, — буркнула Гермиона, сгружая учебники по Трансфигурации и Зельям Уизли и взмахивая палочкой. — Anapneo!

— Спасибо, Гермиона, — от души поблагодарил Гарри, наконец вдыхая полной грудью и убирая завернутые в салфетку остатки бутерброда в сумку. — Мне перехотелось идти на урок.

— Придется, — безапеляционно оборвала его Грейнджер. — Ты еще из школы сбеги из-за Малфоя! Господи, да разберись с ним наконец!

— Как? Как я это сделаю, если проклясть или побить его мне нельзя? — Поттер раздраженно поправил ремень сумки и по привычке потер лоб. Шрам потихоньку затягивался, становился все бледнее, и Гарри надеялся, что в один прекрасный день он совсем исчезнет.

Гермиона раздраженно фыркнула:

— Если вы с Роном кроме этого не знаете способов избавиться от проблемы, то я не понимаю, как я вас обоих терплю уже семь лет.

Поттер покачал головой и подумал о том, что даже если он и пойдет цивилизованно, с помощью слов, объяснять Малфою, что тот неправ, то это все равно закончится дракой — или на кулаках, или на палочках.

Проспав сегодня завтрак, Гарри не стал паниковать и спешно собираться, чтобы успеть закинуть что-нибудь в желудок до уроков. Это даже радовало, ведь по крайней мере утро начнется не с Малфоя, а с чего-то другого. Эта тенденция в последнее время выводила Поттера из себя окончательно.

И вот теперь, идя по коридору и жуя бутерброд, надеясь на утро без хоречьего общества, он получает это самое общество, словно мироздание только и ждет, как бы над ним поиздеваться.

— Как вы думаете, в Дурмстранге на каком языке проходят уроки? — несчастно поинтересовался Гарри. — На болгарском? На русском?

Гермиона закатила глаза и ускорила шаг, оставив друзей позади.

— У меня страшное подозрение, что на русском, — сказал Рон, сочувственно покосившись на Поттера. — Лучше терпи хорька.

* * *

Драко, не подозревая о том, что Поттер дошел до точки, решив выучить русский язык и уехать в Россию, меланхолично отсчитывал капли драконьей крови, тягуче падающие в пышущий душным жаром котел, сидя на продвинутом уроке Зелий, куда попадали только слизеринцы и особо одаренные (одаренностью у Снейпа считалось понимание составов и назначений зелий, а также умение ровно устанавливать котел и не заезжать себе черпаком в лоб при помешивании его содержимого) студенты. Для Хаффлпаффа оказаться на продвинутом курсе у Снейпа было чем-то вроде приглашения на ужин к Министру Магии и попаданием в ад. Гриффиндорцы всем курсом то ли из принципа, то ли Мерлин знает из-за чего не пошли записываться на дополнительные занятия. Та же Грейнджер могла бы запросто сидеть тут за соседним котлом и получать от Снейпа шпильки в адрес ее друзей и всех гриффиндорцев в целом.

В общем, в аудитории находились только слизеринцы и тихие рэйвенкловцы, поэтому было спокойно и даже уютно. Настолько, насколько может быть уютно в одной комнате со Снейпом. Поэтому Драко вздрогнул, когда в его полную корешков и склянок нирвану ввинтился въедливый шепот Панси.

— Нужно поговорить.

— Под носом Снейпа, — тихо буркнул Драко, закрывая бутылек с кровью, — умно.

— Драко.

— Говори. Но если что, то я все свалю на тебя.

Паркинсон раздраженно сдула со лба челку и зашептала, перебирая ингредиенты на столе Драко.

— Я считаю, что ты должен перестать вязаться к Поттеру. Нам не нужны неприятности. Я видела, как ты сегодня утром пристал к нему, как потом эта троица шушукалась и как Грейнджер куда-то убежала. Если она пожалуется директору, нам всем придется туго. Нас не любят после войны.

Драко одним движением отодвинул руки Панси от ингредиентов и взял черпак. Помешивая бодро булькающее варево, он неторопливо заговорил:

— Во-первых, не мешай мне работать. Изображай бурную деятельность каким-нибудь другим способом. Можешь разлить зелье и начать мыть пол собственной мантией. Во-вторых, нас и до войны не любили. В-третьих, я не какой-нибудь безмозглый хаффлпаффовец: я знаю, что творю, какую выгоду я из этого извлеку и что мне за это будет. Я не делаю ничего криминального по отношению к Поттеру. Доброжелательность пока не уголовно наказуема — да здравствует наше гуманное Министерство, самое гуманное в мире. Если бы Поттер захотел пожаловаться, он бы сделал это еще две недели назад. В-четвертых, у тебя там зелье не сгорит?

Панси минуту назад схватила учебник и теперь с сосредоточенным видом листала страницы, напряженно слушая Драко.

— За ним Блейз смотрит. — Она оторвалась от книги и зашипела ему на ухо: — Это глупо. Зачем ты это делаешь?

— Может, я просто хочу с ним подружиться. Сейчас самое удачное время.

— И самый удачный способ: подкрадываться к нему со спины, пугать и преследовать по коридорам школы. Как хорошо, что ты не горел желанием подружиться со мной.

Драко успокаивающе похлопал ее по руке, оторвавшись на мгновение от зелья.

— Я просто не успел, мы тогда уже подружились. Но я могу сейчас припорошить твои виски сединой.

— Не стоит, — отказалась та и поднялась. — Во всяком случае, будь осторожен.

Когда Панси с невозмутимым видом вернулась на свое место, прозвучал голос Снейпа, сообщивший, что до конца урока осталось пятнадцать минут.

Драко полностью сосредоточился на зелье, решив отложить все мысли на потом.

* * *

Гарри сидел на квиддичной трибуне и мерз. Он уже подумывал увеличить шарф и замотаться в него полностью. В принципе, он знал согревающие чары... но останавливало его то, что управляться с ними из них троих умеет только Гермиона, а он просто-напросто сожжет на себе одежду.

Бесславный конец для того, кто победил Волдеморта.

Если честно, то Поттер ничего не помнил. Помнил крики, вспышки, взрывы. Помнил, как доставал палочку и направлял ее на Волдеморта. А вот самого Волдеморта, проклятие и все, что было дальше, — нет. Как корова языком слизала. Очнулся в палате. Все вокруг белое, врачи на цыпочках ходят, перешептываются.

Самое забавное, что у него все было на месте: руки, ноги, голова. Даже очки неподалеку валялись, как рассказали очевидцы.

— Вы просто в рубашке родились, — сказал ему врач.

— Да я вообще самый везучий человек на земле, — ответил Гарри, и врач согласно рассмеялся.

Поттер так и не понял, что такого смешного он сказал.

И вот теперь он, живой и невредимый, сидел и мерз на трибуне в новом спасенном им мире. В мире, где его имя спешно вносилось в новейшние учебники истории, потолстевшие на пару глав — к вящему неудовольствию будущих учеников. Перспектива мерзнуть и дальше его не устраивала, и Гарри уже собрался встать и пойти в замок, как ставшие омерзительно знакомыми в последнее время шаги заставили его замереть и едва не закрыть лицо руками.

— Вижу, Гарри, ты рад меня видеть.

Это все сон, это все дурной сон. Мне снится сумасшедший месяц, полный сумасшедшего Малфоя, подумал Гарри. Надо просто ущипнуть себя за руку, и тогда он проснется в своей постели, и окажется, что никакого Малфоя в природе не существует.

Это ли не идеальный мир.

— Чудное время для прогулки, согласен. Небо поражает своей чистотой, звезды сияют так ярко, — разглагольствовал Драко, обводя рукой квиддичное поле, по которому ползли тени от огромных туч, в свою очередь ползущих по небу. — Держу пари, у тебя тут свидание. Как ее... Чанг? Или...

Гарри не помнил, как вскочил с трибуны, схватил тихо пискнувшего Малфоя за ворот и встряхнул его.

— Слушай меня, хорек, — зарычал он в тщательно изображающее удивление лицо, — если я еще хоть раз увижу тебя в радиусе трех футов, тебе конец. Мне надоело. Я убил Волдеморта, и мне ничего не стоит прибить тебя твоей же собственной метлой. Говорю в последний раз, Малфой: отвали от меня.

Отшвырнув от себя почему-то довольного хорька, Гарри закинул конец шарфа на плечо и быстрым твердым шагом направился к замку. Воспоминание о не выражающем никакого испуга лице слизеринца страшно раздражало. Он издевается! Он уже месяц просто издевается над ним!

Хотелось вернуться и приложить Малфоя лицом об скамейку.

Драко в свою очередь невозмутимо поправил мантию, сдул с нее несуществующую пылинку, пригладил волосы и вздохнул с видом человека, только что закончившего трудную работу.

— Чудный вечер, — пробормотал он и неспеша направился в замок обходным путем.

* * *

Гермиона уже полчаса как клевала носом, слушая в унисон проклинающих Малфоя Рона и Гарри.

— Надо было уронить на него доспехи еще на первом курсе.

— Или на втором притащить его в Тайную комнату.

— Вместо Локхарта.

— Или натравить на него соплохвостов.

— А лучше подлить Колину любовное зелье с его волосом. Хуже всяких соплохвостов, хорек бы повесился.

— Пощади Колина.

— Да, ты прав. Опоить зельем Гойла и Крэбба, они все равно все подряд жрут.

Грейнджер потрясла кудрявой головой и устало спросила:

— Вы закончили?

— Малфоя можно ненавидеть бесконечно, это страшно упоительный процесс, — заявил Уизли. -Ты вообще его ударила.

— Знала бы ты, как я тебе завидую, — буркнул Гарри и рухнул в кресло. — Что делать? По его лицу нельзя было сказать, что он все понял и раскаивается.

Поттер злился. Он сорвался, он позволил себе показать это Малфою, а тот явно только этого и ждал. Вон как улыбался, глаза бы не видели...

Гермиона зевнула и предложила:

— Попробуй бить его же оружием.

Гарри подозрительно покосился на нее:

— Кидаться к нему с объятиями? Я лучше еще раз сфотографируюсь с Локхартом.

Грейнджер уже привычно закатила глаза и знаком приказала друзьям сесть поближе.

— Значит так...

— У меня не получится, — в очередной раз повторил Поттер, глядя в кубок с соком с ярко выраженным желанием утопиться.

— Получится, — в очередной раз твердо сказала Гермиона, окидывая Большой зал взглядом полководца перед битвой. — Он пока не пришел, у тебя есть время позавтракать.

Гарри не стал спрашивать, для того ли это, чтобы в случае провала вывалить содержимое желудка на противника и позорно сбежать.

План Гермионы был удивительно прост и до ужаса пугал Гарри. Рон в первую минуту осоловело хлопал глазами, а потом покатился со смеху, явно представляя себе лицо хорька.

Поттеру же хотелось плакать.

— И что мне это даст, Гермиона? — раз двадцать за вечер спросил он у подруги. Та двадцать раз пыталась донести до Поттера простую мысль:

— Его забавляет твоя реакция, твои попытки сбежать от него. Он охотится. Перестань быть жертвой, заставь его почувствовать себя на твоем месте. Я уверена, это сработает.

Гарри не рискнул спрашивать, за какое время это должно сработать, чтобы не получить сердечный приступ. Сомнительно, что после первого же раза Малфой сбежит в ужасе.

— Вижу цель, — негромко сообщил Рон, тут же отпивая из кружки с чаем. — Гарри, держи себя в руках.

Поттер глубоко вдохнул, подхватил сумку и пошел к выходу из Большого зала, стараясь сделать шаг бодрее, а взгляд — увереннее. Боковым зрением заметив, что Малфой, не дойдя до своего стола, что-то сказал Паркинсон и Забини и направился в его сторону, Гарри едва поборол желание перейти на бег и запереться в туалете Плаксы Миртл.

Досчитав про себя до десяти, Гарри словно бы очнулся от мыслей и махнул рукой подошедшему хорьку:

— Доброе, Драко. Как дела?

Малфой, не успевший и рта раскрыть, словно налетел на невидимую стену. Поттер с искренним удовольствием смотрел, как удивление расцветает на лице ненавистного хорька. Он готов был смотреть на это вечно, на какое-то мгновение он даже поймал себя на мысли, что весь негатив куда-то пропал.

Но Малфой быстро совладал с собой.

— Доброе утро, Гарри. Отлично. Как спалось?

Гарри подумал, что после этого разговора он обязательно найдет и придушит Гермиону.

— Неплохо. Правда, мешал храп Рона, — мстительно добавил он, вспомнив, что Уизли поддержал Грейнджер в ее сумасшедшей затее. — А тебе?

Заулыбавшийся на реплике про Рона Малфой мгновенно посерьезнел и даже погрустнел.

— О, — горько произнес он, — если храп юного Уизли мешает тебе спать, то мне лучше не говорить о храпе известных тебе Крэбба и Гойла. Я боюсь, что отныне ты не сможешь спать от ужаса.

— Это кошмарно, — сказал Гарри, чтобы сказать хоть что-нибудь.

— Просто чудовищно, на самом деле.

Разговор иссяк, и Поттер бы замялся, если бы Драко бодро не прокомментировал:

— О боже, завтрак почти закончился! Вынужден покинуть тебя, Гарри, дабы удовлетворить одну из своих низменных потребностей — я страшно голоден. Еще увидимся. — И, не дожидаясь ответа, поспешно ретировался к столу. Пробормотавший было что-то Поттер замолчал и каменной походкой направился к выходу.

* * *

Гермиона отодвинула от себя учебник.

— Ну ведь это сработало! Ты бы видел его лицо, Гарри, он был шокирован!

Поттер застонал и уронил голову на сложенные на парте руки. Грейнджер уже второй урок подряд убеждала себя саму в успехе собственной затеи. Сам Гарри не считал ее блестящей, но делать было нечего. Во-первых, у него самого не было никаких идей относительно того, как деморализовать хорька. Во-вторых, не делать того, что требует от тебя Гермиона Грейнджер, равносильно тому, чтобы требовать от прущего вперед танка, чтобы тот остановился.

Тебя просто не услышат за воем двигателя. Двигатель Гермионы был запущен, процесс пошел, сопротивление стало бессмысленным еще десять часов назад.

— Такого хорек точно не ожидал, — хмыкнул Рон.

Рон выбрал свою сторону, решив во всем поддерживать Гермиону. Поттер подумал, что женщины могут испортить даже такую непоколебимую вещь, как мужская дружба.

— Вот увидишь, скоро ему просто надоест тебя травить, — оптимистично заявила Гермиона, от возбуждения ставя кляксу в конспекте и даже не замечая этого. — И теперь каждый раз, когда он с тобой здоровается, веди себя так, словно ты его лучший друг.

Гарри протестующе замычал.

— Хорошо, хотя бы как приятель, — остыла Гермиона. — Было бы неплохо, если бы ты еще первый начал к нему подходить и заговаривать на нейтральные темы...

— Гермиона, хватит, — взмолился Поттер, и вместе с тем профессор Флитвик, терпевший их болтовню уже десять минут, подошел к их столу.

— Молодые люди!...

"Сама виновата", — одними губами сказал Гарри и отвернулся.

* * *

Драко был доволен. Драко был очень доволен.

Примерно так же он был доволен на первом, втором, третьем и четвертом курсах, когда он поочередно натравил Филча на Поттера, когда все считали Поттера убийцей грязнокровок, когда гиппогрифа любимого поттеровского полувеликана казнили и когда Поттер поругался с Уизли из-за Турнира Трех Волшебников. Только тогда пакостничество было односторонним: Драко портил очкарику жизнь, очкарик в свою очередь вяло отбивался.

Теперь... о, теперь все было гораздо, гораздо интереснее! В игру включился сам Поттер, чего Драко никак не мог ожидать. Поле действий расширилось на несколько вселенных, Малфой даже не знал, за что сначала хвататься. Теперь его жизнь была полноценна, пребывание в школе получило еще один смысл, кроме диплома и удовлетворения амбиций матери. Теперь Поттер был в игре.

Драко подозревал, что это было идеей Грейнджер, и теперь он был готов наплевать на все социальные предрассудки и расцеловать ее в обе щеки.

— Что это было? — спросила Панси, когда Драко плюхнулся за стол и стал накладывать себе в тарелку все, до чего мог дотянуться. — И где твои манеры? Перестань столько накладывать, ты не съешь это все!

Малфой замотал головой, одновременно пытаясь проглотить кусок пирога, ответить Панси и не подавиться при этом.

— Мне нужно хорошо питаться, — пробормотал он, потянувшись за кувшином. — Дело принимает совершенно неожиданный оборот.

— Ты про то, что Поттер не шарахнулся от тебя, как он это обычно делал? — поинтересовалась Паркинсон, помешивая кофе ложечкой. Малфой воодушевленно закивал.

— И даже первый со мной поздоровался. Нам предстоит славная охота.

— Ты помешался.

— Не отрицаю.

Панси не стала больше ничего говорить, видя энтузиазм Драко и понимая по собственному опыту, что любые слова тут бесполезны.

Теперь Малфой, предвкушая встречу с новым для него Поттером, в приподнятом настроении спускался на ужин. Уроки пролетели как один миг, причем он даже умудрился заработать баллы для своего факультета, несколько раз верно ответив на Травологии и Чарах.

Новый виток в их с Поттером отношениях, как бы двусмысленно это ни звучало, вдохновил его.

Остановившись в дверях Большого Зала, Малфой зорким взглядом окинул помещение. Поттера нигде не было видно.

Он буквально наяву услышал звук сдувающегося шарика.

— Не стой в дверях, Драко, — хлопнули его по плечу, так что Малфой даже пошатнулся, — тебя на фестрале не объедешь.

Мимо с невозмутимым видом прошел Поттер, и Драко на мгновение усомнился: а дружелюбие ли сейчас изображал очкарик? Но обращение по имени и хлопок по плечу ясно говорили: шоу продолжается.

— Как прошел день? — нагнал его Драко, и Гарри молча показал большой палец.

— А у тебя?

— Я заработал баллы на уроках.

— Много?

— Пятнадцать у Флитвика и десять у Спраут.

— Недурно.

Они остановились перед своими столами и Гарри неловко замолчал. Малфой с интересом ждал, что очкарик предпримет.

— Ну, приятного аппетита, М... Драко, — поправился Поттер, и Драко ослепительно улыбнулся:

— Тебе тоже, Гарри.

Садясь за стол, Малфой не мог стереть улыбки.

Было такое ощущение, что его жизнь только началась.

Уже четвертое утро, лежа в кровати, разглядывая полог и слушая возню постепенно просыпающихся соседей по комнате, Гарри убеждал себя, что его жизнь ни на йоту не изменилась. Если прислушаться, то можно было услышать щебет птиц за окном. Где-то недалеко дымок из трубы домика Хагрида все так же незамысловато вился, а кальмар в озере лениво шевелил щупальцами. Снейп так же чах в подземельях над своими ядами, пароль от кабинета директора все так же воскрешал в памяти какую-нибудь сладость из магазинчика в Хогсмиде, а Малфой был все таким же мерзким хорьком.

На Малфое светлое прошлое Поттера обрывалось и с воем проваливалось в преисподнюю.

Четвертый день подряд Гарри был вынужден сталкиваться с ним в коридорах, приветствовать его, а потом терпеть экзекуцию в виде дружеской беседы, длящейся от двух до шести минут в среднем. Как правило, это были вопросы о качестве сна и состоянии здоровья. Иногда к этому добавлялись вопросы касаемо школы: баллы, предстоящие контрольные, недостающие дюймы эссе. Следует отметить, что последние имелись только у Гарри: хорек ко всей своей прочей омерзительности оказался еще и заучкой.

Хорошо, Малфой не был таким уж ужасным. Поттера больше всего раздражал сам факт того, что он вынужден общаться с человеком, до этого шесть лет представлявшим из себя третью по счету занозу в заднице. Первой был Волдеморт, второй — Снейп с его зельями.

Теперь акции хорька внезапно пошли вверх: с третьей строчки он переместился на первую — за счет смерти Волдеморта и возросшего к Поттеру равнодушия Снейпа.

Что не означало, впрочем, что Гарри был рад каждый раз слышать протяжные нотки хоречьего голоса.

Гермиона до сих пор пребывала в восторге. Рон который день находился в восторге от того, что Гермиона была занята хоть чем-то еще, кроме их успеваемости. Гарри оставалось мстительно надеяться, что скоро подруга вспомнит о выпускных экзаменах и не одному ему будет плохо.

— Подъем, — скомандовал Поттер сам себе и рывком встал с кровати. Подхватив одежду и полотенце, он направился в ванную.

* * *

— Тема нашего сегодняшнего урока — джарви. Запишите у себя, пригодится на зачете.

Драко зевнул и даже не потрудился этого скрыть. Уроки у этого слабоумного лесничего никогда ему не нравились, особенно после случая с гиппогрифом. В принципе, казнь гиппогрифа и последовавшее за ней чувство удовлетворения позволяли ему милостиво посещать занятия, чтобы в этом рассаднике дикости и тупоумия было что-то достойное. Драко любил гармонию.

— Джарви обитают Великобритании, Ирландии и Северной Америке. Это тоже запишите. — Великан отошел к хижине и вернулся с большой коробкой, накрытой темным покрывалом. — Это чтобы он не нервничал, — пояснил он, встретив заинтересованные взгляды хаффлпаффцев и снисходительно-удивленные — слизеринцев.

Драко не любил хаффлпаффцев. В его малфоевской иерархии они находились чуть выше садовых гномов и ниже домовых эльфов. От последних была хоть какая-то польза, и их можно было наказать. Хаффлпаффцы же никакой видимой пользы не приносили, и за причинение физического или психологического вреда им Малфой мог бы в два счета вылететь из школы.

Гриффиндорцев Драко не любил по-другому. В его иерархии они стояли выше домовиков, но это им не помогало. Они были слишком шумные, слишком активные, слишком дружные и верные друг другу. Слишком гриффиндорцы.

Рэйвенкловцы в его иерархию не попали. Незаметные, тихие, иногда чудаковатые — их просто не было видно за книжками.

Одних Малфой не любил, другим завидовал, третьих не замечал вообще.

— Пальцы между прутьями не просовывать, — предупредил Хагрид и сдернул покрывало. Драко еще успел подумать о том идиоте, который рискнет предоставлять свои пальцы в качестве завтрака очередной хагридовой твари, прежде чем задохнулся от возмущения.

В клетке сидел хорек. Огромный хорек с оскаленной пастью. Самое возмутительное было то, что он был белым. Вокруг раздались тихие смешки, и Драко почувствовал, что его щеки краснеют.

— Джарви похожи на хорьков, — продолжил вещать Хагрид, отчего смешки стали еще отчетливее. Драко надеялся, что это только хаффлпаффцы настолько тупы, чтобы смеяться над ним. В конце концов, после школы он может заказать киллера и убить их всех, представив все как несчастный случай. Со слизеринцами все гораздо сложнее: начиная чистокровностью и заканчивая мощной родовой защитой. Но если хорошо копнуть...

— ... но их ума не хватает на связную речь, — донесся до него голос лесничего, пробившись сквозь стену кровавых планов. — Как правило, они выкрикивают короткие фразы или бессвязные ругательства.

Джарви в клетке мрачно молчал, кидая быстрые взгляды на учеников и на Хагрида по очереди. Ему явно было неудобно в клетке, но вырываться он пока не решался.

— Я поймал его сегодня утром в лесу.

— Сволочь, — мгновенно отреагировал джарви, словно поняв, о чем идет речь. — Сволочь, задница кентавра, безмозглый пень, дьявол подери, катись к черту...

Хагрид зашикал на зверя, и тот мгновенно съежился и забился в угол клетки с придушенным "скотина!". Драко заинтересованно посмотрел на животное. Это что-то новенькое...

— А какая от них польза? — подняла руку какая-то девочка из Хаффлпаффа. Ее шарф просто кричал: "Я хаффлпаффка, я смеялась над Драко Малфоем, убей меня на глазах у моих сокурсников!"

Хагрид замялся:

— Вообще-то никакой... разве что можно запустить его в сад, чтобы он уничтожил всех садовых гномов. Джарви ими питаются.

— Но это же жестоко! — воскликнула хаффлпаффка, и Драко закатил глаза.

— Дура, — выплюнул джарви и зашипел, когда Хагрид тряхнул клетку. Малфой почувствовал непреодолимую симпатию к зверю: он один осмелился точно озвучить практически все его мысли за какие-то десять минут.

— В общем, запишите кратко внешние характеристика джарви, можете также его зарисовать.

Ученики вяло сгрудились вокруг клетки, шурша пергаментом и роняя перья с чернильницами. Драко тоскливо вздохнул и приблизился к толпе. Он не собирался рисовать или записывать что-либо за полувеликаном, которого преподавателем он не мог себе представить даже в самом страшном кошмаре. В принципе, толпиться рядом с хаффлпаффцами ему тоже не особо хотелось, но ничего другого не оставалось. Слизеринцы, быстро зарисовав джарви и свернув пергаменты, сбились в кучку подальше от хаффлпаффцев, и негромко переговаривались. Студенты в полосатых желтых шарфах отходить не спешили.

— Какой милый и какой грубый, — сказала одна хаффлпаффка и протянула палец к прутьям клетки. Она даже не успела ничего сообразить, как белая молния в клетке сделала резкое движение, и студентка уже визжала, в ужасе глядя на укушенный палец. Драко поморщился от того, как звуком прострелило уши.

— Мерлин великий, что... — К студентам неуклюжей походкой спешил Хагрид. Увидев заплаканную девушку, он нахмурился и пробасил: — Я же говорил, не суйтесь к нему, это не котенок! Иди в больничное крыло. Кто-нибудь, проводите ее.

От полосато-желтой толпы отделилась темноволосая невысокая студентка и, подхватив пострадавшую от джарви сокурсницу, поспешила с ней к замку.

— Заканчивайте свои записи и идите на обед, — хмуро велел лесничий, — надеюсь, больше никто не решит повторить этот трюк.

Хаффлпаффцы быстро закруглились и стали собираться. Драко, убедившись, что полувеликан далеко и его не слышит, приблизился к клетке и шепнул:

— Ты был великолепен. Если бы я решил завести фамилиара, я бы выбрал тебя.

Это было глупо — разговаривать с неразумным животным, но Малфой ничего не мог поделать. Он впервые встретил родственную душу, и это вызвало у него бурю эмоций.

— Стерва, — лениво бросил джарви и принялся вылизывать лапу.

Драко решил, что знакомство состоялось.

* * *

— Тренировка через двадцать минут, Рон, — напомнил Гарри, спускаясь в гостиную в квиддичной форме и останавливаясь у дивана, на котором с эссе по Трансфигурации в охапку сидел Уизли. Друг бросил на него измученный взгляд и простонал:

— Скажи это Гермионе и Макгонагалл.

Их подруга наконец-то вспомнила, кто в конце года сдает экзамены, и решила наверстать упущенное. Если Гарри худо-бедно делал домашние задания, то накопившаяся гора невыполненных работ Рона грозила скоро рухнуть и погрести под собой чью-то рыжую голову. На помощь поспешила Грейнджер, быстренько набросав план по разбору завалов: в день выходило по одному эссе, трем часам практики заклятий и по два часа теоретической подготовки. К концу первого дня Рон взвыл, но Гермиона была неумолима.

Рыжий отложил было пергамент и встал с дивана, как появившаяся из женской спальни Грейнджер угрожающе позвала:

— Рональд!

Гарри опередил открывшего было рот Рона.

— Гермиона, у нас скоро матч. Нужно тренироваться. Это займет примерно два часа, мы успеем вернуться до отбоя. А потом Рон продолжит эссе. Правда, Рон? — Он ткнул друга в бок, и тот невразумительно замычал что-то среднее между согласием и протестом. Гермиона скрестила руки на груди и постучала пальцами по плечу, раздумывая.

— Хорошо, идите. Но сегодня ты допишешь это эссе, Рон, даже не думай отвертеться.

— Это какой-то кошмар, — шипел чуть позже Уизли, уже облаченный в квиддичную форму и временно освобожденный от трудовых подвигов. — Она хуже мамы, та хоть не имеет доступа ко мне весь год, а Гермиона... Мерлин, ее дети будут вынуждены быть умными, у них просто нет выбора.

Гарри хмыкал и слушал его болтовню, впервые за долгое время радуясь мелочам. Рядом с ним идет его лучший друг, почти что брат, которого у него никогда не было. Он чувствует приятную тяжесть квиддичной формы на не покалеченном в войну теле. В башне их ждет лучшая подруга, умница Гермиона, живая и невредимая. Они выжили, все трое. Не случилось самого страшного, чего Гарри боялся все эти годы: что война разлучит их, убьет одного, покалечит другого, третьего оставит совсем одного.

Все было хорошо.

— Привет, Гарри, — произнес голос за его спиной, и Поттер обреченно закатил глаза. Почувствовав чувствительный тычок в бок, он удивленно воззрился на невинно поправляющего кожаные перчатки Рона.

— Привет, Драко, — безнадежно нацепил улыбку Гарри, оборачиваясь к хорьку и пожимая его тонкую бледную ладонь. "Немощь", — про себя подумал он, а вслух сказал: — Мы сейчас идем на тренировку, так что...

Малфой оживился.

— Я могу посмотреть?

Пока Гарри пытался подобрать слова, среди которых на язык просились "нет", "хорек", "пошел вон" и "какая наглость", Уизли предпринял попытку отговорить слизеринца:

— Ничего интересного, Малфой, просто пробные полеты, чтобы размяться перед настоящей тренировкой.

— Тем более, я хочу посмотреть. На серьезные тренировки вы меня все равно не пустите, пусть даже я больше не в команде.

— Не в команде? — вскинул взгляд Поттер, в то время как Рон издал какой-то булькающий звук. Малфой независимо дернул плечами и холодно кивнул.

— Больше нет.

— Почему?

Драко поправил застежку мантии и двинулся вперед.

— Вы идете? Скажите только вашим головорезам, что я с вами, чтобы не получилось как обычно.

Поттер тряхнул головой и пошел за хорьком, потянув за собой до сих пор пребывающего в шоке Рона, по лицу которого медленно, но верно расползалось ликование.

* * *

Гарри нервничал. Команда, чувствуя на поле чужака, играла из рук вон плохо. Для пробы запустили один бладжер, снитч и квоффл, и вот уже за какой-то час с метел были сбиты загонщик Джимми Пикс, охотник Демельза Робинс и едва удержался на метле Рон. Сам Гарри сумел отреагировать в последнюю секунду, едва увернувшись от запущенного со зверской силой бладжера.

— Кут, твоя задача на поле не убивать своих же товарищей по команде, если ты не знал! — в конце концов рявкнул Поттер, когда бладжер в очередной раз просвистел в опасной близости от его уха.

— Убивай чужик, — меланхолично посоветовала пролетевшая мимо Джинни. Поттер вздохнул и обратился ко всем:

— Последние десять минут, и закончим на сегодня. Представьте, что вы на игре. Поехали.

Говоря "представьте, что вы на игре", Гарри говорил: "Не обращайте внимания на Малфоя".

Сначала команда взбунтовалась, увидев Драко, спокойно поднимавшегося на трибуны. После слов Гарри все немного успокоились, обязательно задав вопрос: "Он правда ушел из команды?".

Малфоя не было ни видно, ни слышно.

Поттер поднялся на метле выше, слыша внизу негромкие возгласы игроков, и стал искать глазами снитч. Еще не стемнело, видимость была хорошая, и спустя буквально пять минут Гарри устремился к одной из трибун и вскоре сжимал в руке слабо трепыхающийся золотой шарик. Спрыгнув с метлы, Поттер устало направился к ящику с мячами и положил снитч на место. Он присел на корточки и стал наблюдать за тем, как с каждым разом все легче Рон берет мячи, как Джинни пытается обманными движениями запутать брата и попасть квоффлом в кольцо. Как Пикс и Кут по очереди посылают бладжер в разные концы поля, больше не попадая в своих игроков.

— Sonorus, — шепнул он и велел: — Достаточно. Всем спасибо, вы молодцы. Finite Incantatem.

Пока игроки складывали остальные мячи и уносили ящик с поля, Гарри успел найти глазами Малфоя и, подумав пару мгновений, направился к нему. Поднявшись на трибуны, он обнаружил, что хорек его даже не заметил, глядя на поле немигающим взглядом и что-то быстро бормоча.

— Малфой? — позвал он, невольно вспомнив первый курс, когда так же бормочущий Квирелл чуть не скинул его с метлы. — Ты колдуешь что ли?

Слизеринец вздрогнул и посмотрел на него.

— Что за глупости, нет, конечно. Вы хорошо играете.

— Спасибо, — неловко поблагодарил Гарри, не ожидавший от Малфоя комплимента. Особенно касающегося квиддича. В его ожиданиях Малфой презрительно кривит губы, поливает игроков грязью и уходит с новейшей моделью метлы на плече. — Почему ты ушел из команды?

— Погода хорошая, — словно не услышав его, сообщил Драко, глядя в алое на горизонте небо. — Завтра тоже будет тепло. Пойдешь со мной в Хогсмид на выходных?

Занятый мыслями о причине ухода Малфоя из команды, Поттер сначала не понял вопроса.

— Что, прости?

Малфой отмахнулся от подлетевшей к нему букашки и повторил:

— В Хогсмид на выходных. Пока держится хорошая погода. Пойдешь?

Гордость не позволила Поттеру уронить челюсть. Одновременно с желанием воскликнуть "ни за что!", в его голове зазвучал голос Гермионы: "Его же оружием, Гарри! Это должно сработать!"

— Эм... я могу подумать? — промямлил Гарри, поправляя сползающие с переносицы очки. Драко пожал плечами и встал.

— Конечно.

Весь путь до замка, который пришлось проделать с Малфоем, Поттер молчал. Во-первых, он устал за день. Во-вторых, он думал, как уклониться от приглашения. В-третьих, хорек явно сам не желал заводить разговор, мурлыкая под нос какой-то мотив.

— Что ж, спокойной ночи, — пожелал Драко, когда им предстояло разойтись: одному спуститься в подземелья, другому — подняться в башню. — До завтра.

— М... до завтра, да. Спокойной ночи.

Поднимаясь по лестнице, Гарри не переставал думать, что он опять вляпался в очередную историю.

Находящиеся в гостиной гриффиндора студенты уже пятнадцать минут наблюдали следующую картину. Клюющий носом Рон Уизли, лучший друг Гарри Поттера, сидел в кресле с "Продвинутыми Чарами. Седьмой курс" на руках, изредка проспыаясь и впиваясь взглядом в страницы. Постепенно взгляд становился все более расфокусированным, и рыжий снова засыпал. Рядом с ним на диване сидела возбужденная и красная от спора Гермиона Грейнджер, чьи волосы стояли дыбом и едва ли не шипели, как у мифической Медузы Горгоны.

— Гарри, послушай меня еще раз...

Гарри Поттер сидел на противоположном Гермионе конце дивана и пытался читать книгу. На очередную реплику подруги он невозмутимо перелистывал страницу, с трудом борясь с желанием эту страницу вырвать и кинуть куда-нибудь.

Или в кого-нибудь.

— Я не хочу ничего слушать. Я уже сказал, что никуда не пойду, — сказал он, и Гермиона зло и с шумом выдохнула:

— Ты невыносим! Ты должен пойти, он только и ждет того, что ты сдашься!

— Ничего он не ждет, Гермиона. А твой план провалился.

Грейнджер резким движением пригладила волосы, которые, впрочем, как ни в чем не бывало приняли прежнее положение, пару раз глубоко вдохнула, успокаиваясь, и заговорила:

— Если ты ожидал, что Малфою надоест тебя третировать в первую же неделю, то ты заблуждался. Он тебя проверяет. И если ты опять начнешь от него бегать, это никогда не кончится.

В разговор вклинился Симус:

— За Гарри бегает Малфой? — Он толкнул Поттера в бок: — Как тебя угораздило, Гарри?

Поттер не выдержал и захлопнул книгу, поднимаясь рывком с дивана.

— У вас все? Спокойной ночи.

Разбуженный шумом Рон уронил "Продвинутые Чары" с колен и переполошился:

— Что случилось? Гарри, ты куда?

Но Гарри уже не было в гостиной.

* * *

Близились выходные, которых кто-то из студентов ждал с ужасом, как Гарри Поттер, кто-то с глухой обреченностью, как Рон, например, которого Гермиона взяла в ежовые рукавицы. А кто-то ждал выходных со спортивным нетерпением. Как, например, Драко Малфой.

Он сам не понимал, что делает. К чему эти преследования, выслеживания. Он с самого первого курса не понимал, что заставляет его все время держать Поттера в поле зрения. Однако, что-то все-таки заставляло, и Драко натравливал на Поттера завхозов, эльфов, фанаток и Крэбба с Гойлом поочередно. Нельзя сказать, что это делало жизнь Малфоя полной впечатлений, но все же было какое-то заделье.

Выражать свою дружелюбие в утрированной форме Драко начал спонтанно. Просто в один прекрасный день что-то толкнуло его, и вместо "привет, шрамоголовый" получилось "привет, Гарри". Эффект превзошел все ожидания: Поттер застыл на месте и еще пару раз оглянулся, когда рыжий и грязнокровка волокли его прочь. С тех пор Драко придерживался только этой линии поведения.

На третью неделю это стало привычкой. На язык больше не просились оскорбления, да и "Гарри" он называл гриффиндорца куда чаще, чем "Поттер". И в Хогсмид он его позвал лишь отчасти ради того, чтобы позлить, показать, что парадом до сих пор командует Драко. В общем, это тоже получилось спонтанно.

Теперь, когда война закончилась, Малфой мог позволить себе делать то, чего не мог делать раньше. Улыбаться, не желать всем грязнокровкам смерти, не бояться, здороваться с Поттером. Это было отлично, потому раньше Драко никогда не был настолько свободен.

Всем этим мыслям Малфой предавался в кабинете Чар, на предпоследней парте. До урока оставалось еще десять минут, аудитория была уже почти полной. Урок должен был проходить совместно с Гриффиндором, и Драко зорко высматривал Поттера, который все не появлялся. Причем Уизел и Грейнджер уже заняли свои места на первых рядах.

Со звонком в класс залетел взъерошенный и запыхавшийся Гарри, и Гренджер тут же замахала ему рукой. И к удивлению Драко, Поттер проигнорировал ее и пошел дальше. К еще большему удивлению, Гарри, не обнаружив больше свободных мест, сел рядом с ним.

— Ты меня просто преследуешь, — не удержался Драко, озадаченно размышляя, с чего это его персона оказалась предпочтительнее гриффиндорцев. — Нет, я не жалуюсь...

— И тебе привет, — криво улыбнулся Поттер, ненавидя себя за то, что показал хорьку, что у него размолвка с друзьями. — Поделишься учебником? Я забыл свой в башне.

Малфой кивнул и пододвинул учебник на середину парты. Он старался игнорировать взгляды, кидаемые на них всей аудиторией. Еще бы: Золотой мальчик и Его Заклятый Враг Номер Один После Темного Лорда сидят вместе, а не пытаются перерезать друг другу глотки. "Василиск спит рядом с котенком". Холст, масло.

Весь урок они молчали. Поттер писал за Флитвиком лекцию, изредка кидая на приятелей хмурые взгляды. На попытки Драко заговорить он не реагировал: вежливо-отстраненно кивал и продолжал писать. К концу урока Малфою даже стало неуютно: одно дело огрызающийся Поттер, и совсем другое — игнорирующий тебя Поттер.

— Всем спасибо, вы свободны, — наконец сообщил Флитвик, и студенты зашумели, собирая учебники в сумки и направляясь к выходу. Вместе со всеми поднялся и Гарри, и Драко едва успел себя одернуть, чтобы не окликнуть Поттера. Совсем расслабился, как так можно.

— Пока, Малфой, — вдруг обернулся и махнул ему рукой Гарри, и в этот раз Драко не успел себя остановить, махнув рукой в ответ.

* * *

— Если ты собираешься дуться на нас до конца школы, то тебе осталось совсем недолго, — заявил Рон, бесцеремонно сев за одну парту с Гарри. — Малфой не стоит того, чтобы ты из-за него с нами ссорился.

— Тебя Гермиона парламентером отправила?

— Угу.

Поттер против воли улыбнулся. Если что-то и оставалось неизменным, так это прямолинейность Рона.

— Ну давай, начинай.

Уизли сделал вид, что достает из кармана бумажку, и начал монотонно перечислять:

— Во-первых, раз уж ты так удачно начал операцию по удалению Малфоя из своей жизни, то глупо бросать дело в самом начале. Гермиона завернула что-то про "темнее всего бывает перед рассветом", но я не запомнил точную формулировку. Во-вторых, ты, как знаменитость, в будущем должен будешь улыбаться всяким подонкам в лицо, и Малфой — это отличный способ потренироваться.

— А в-третьих?

— Третий пункт мне не нравится больше всего, но как парламентер я обязан перечислить все. Итак, в-третьих, в процессе общения с хорьком ты можешь внезапно понять, что он не такой уж ублюдок, и подружиться с ним. Фу, какая гадость. — Рон скомкал воображаемый лист бумаги и "бросил" его за спину. — Если тебе интересно мое мнение, то я считаю, что ты волен сам решать, что делать: продолжать играть в догонялки с Малфоем или послать его к черту. В любом случае, мы герои войны, и если какие-то заклинания опять окажутся несовместимыми, то эту маленькую шалость нам простят.

Гарри еще на Чарах перестал злиться на черезчур предприимчивых друзей. За час он успел все обдумать, и пришел к двум аналогичным гермиониным выводам, за исключением тренировки социальных навыков. В конце концов, за неделю общения с хорьком Поттер для себя решил, что слизеринец вполне сносен в общении. Он не оскорблял его, почти не нападал на его друзей, вся его неприязнь к Малфою — инерционное ожидание гадостей, которые как из рога изобилия сыпались все предыдущие годы.

И Гарри, как ловец, привык к соперничеству. Несмотря ни на что, уступить Малфою ему что-то мешало.

После войны, после пережитого ужаса такие мелочи возвращали ощущение жизни. Когда единственное, что тебя заботит, — это как бы утереть аристократической формы нос Малфою, мир перестает казаться враждебным.

— Запишите тему и откройте учебники на последней взятой теме, — раздался голос Макгонагалл, и Гарри, дружески пихнув Рона локтем в знак примирения, зашуршал страницами учебника.

* * *

Драко отложил перо и потянулся, опасно накренившись на стуле. Сорвавшиеся с катушек преподаватели как один заваливали домашней работой, и даже привыкший к нагрузкам Малфой предчувствовал, что скоро начнет потихоньку сдавать. На вопрос, как из омута бесконечных эссе и лабораторных работ вылезают Поттер и Уизли, Драко мог ответить только одно: Грейнджер.

Мадам Пинс что-то писала, изредка окидывая пристальным взглядом библиотеку. Мимо такой и муха не пролетит незамеченной...

В окно, рядом с которым сидел Драко, что-то громко постучало. Малфой подскочил от неожиданности, рефлекторно обернувшись на библиотекаршу. Подтвердив свои худшие опасения — Пинс смотрела на него волком, — юноша только потом посмотрел за окно и увидел обычную школьную сову. Как можно более невозмутимо Драко приоткрыл окно, и в помещение хлынул свежий воздух. Сова протянула лапу с привязанным к ней клочком бумаги.

"Во сколько и где завтра встречаемся?

Гарри"

Некоторое время Малфой пораженно разглядывал записку, не веря своим глазам. Он согласился? Это точно тот самый Гарри? Мало ли их в школе...

— Мистер Малфой! — недовольно окликнула его библиотекарша, нервно постукивая пальцами по столу.

— Секунду, — бросил Драко и наспех набросал ответ.

"У "Зонко" в полдень.

Драко.

P.S. Ты с ума сошел сов в библиотеку отправлять? Меня сейчас Пинс вместе с твоей птицей в окно вышвырнет!"

Дождавшись, пока сова улетит, Малфой с облегчением закрыл окно и сел за учебники. Настрой учиться пропал, но, тем не менее, он честно просидел минут десять над книгами. Потом Драко плюнул на все и сгрузил свои книги в сумку, а библиотечные отнес мадам Пинс. Уже собираясь уходить, он услышал недовольное восклицание:

— Опять эта птица! — Библиотекарша открывала окно, чтобы прогнать уже знакомую Малфою сову, но так ловко нырнула под руки женщины и спланировала юноше на плечо.

— Забирайте сову и уходите, пока я не пожаловалась вашему декану!

Драко поспешно ретировался, сова на его плече замахала крыльями, пытаясь удержаться на месте. В коридоре Малфой отвязал все тот же клочок бумаги и прочитал свежую надпись:

"Договорились.

Гарри.

P.S. Это не моя сова".

— Шрамоголовый, — пробормотал Драко, засовывая записку в карман и открывая ближайшее окно, чтобы выпустить птицу.

День Драко обещал быть хорошим хотя бы потому, что он был выходным.

Драко любил выходные, хотя учеба его не утомляла. Для него не составляло труда сесть за уроки и сделать домашнюю работу в короткие сроки в удобоваримом виде. Не то что Уизел: тот бы просидел над Трансфигурацией целый день (с учетом того, что Грейнджер бы похитили и держали в заложницах, требуя в качестве выкупа эссе на тему "Трансфигурирование неживых предметов") и едва бы написал на "удовлетворительно". Малфой гордился тем, что учеба давалась ему легко. Можно было тратить свое время не только на просиживание штанов за учебниками. Хотя, кто знает, каких бы успехов он добился, занявшись учебой вплотную?

Составил бы нездоровую конкуренцию Грейнджер.

— Драко, ты идешь в Хогсмид? — спросила утром Панси, и если бы Драко был гриффиндорцем, ему бы стало стыдно, что он забыл про своих друзей.

Если бы Драко был гриффиндорцем, вся его жизнь сложилась бы по-другому. Наверное, для начала Люциуса положили бы в больницу, а младший Малфой был бы жестоко выпорот. Но этого не случилось, так что не стоит об этом думать.

— Иду, — невозмутимо отозвался Драко, щелкая застежкой теплой мантии. Весна в Англии всегда была нестабильной: с утра потолок Хогвартса то хмурился тучами, то улыбался ярким солнцем. Внезапно теплая пара дней марта обернулась моросящим дождем, холодным ветром и редкими ясными часами. Высунувший сразу после завтрака нос на улицу Малфой решил, что чем мерзнуть или пытаться создать замерзшими руками согревающее заклятие, лучше надеть мантию, и вернулся в спальню. Входя в гостиную, он и был пойман уже собравшейся Паркинсон.

— Тогда пошли быстрее, чтобы не толпиться со всеми, — велела она и вышла из гостиной.

"Со всеми" было ненавистной Панси парой слов. Сколько помнил ее Драко, она всегда избегала коллективных сборищ и даже для слизеринки была чересчур нелюдимой. Что не значило, что она не общалась вообще ни с кем. Малфой один раз пошутил, сказав, что, наверное, в прошлой жизни они с Блейзом совершили геноцид какой-нибудь нации, раз в этой жизни именно им посчастливилось стать исключениями в мизантропических мировоззрениях Панси. После этого она не разговаривала с ними месяц.

Остальные ученики еще завтракали, поэтому Малфой и Паркинсон без труда миновали преподавателей у Главного выхода и неспеша направились в Хогсмид. До двенадцати было больше двух часов, поэтому Драко походил с Панси по магазинам, вместе с ней пополняя запасы перьев и чернил. Потом они зашли в одно из новых открывшихся кафе, насчет меню которого Паркинсон весьма емко выразилась.

— Этим только домовиков поить, — сказала она и, кинув на стол сикль, откинулась на спинку стула. — Что там с Поттером?

Такие резкие переходы были вполне в духе Панси.

— Жив, здоров, передает привет, — отрапортовал Драко, морщась от очередного глотка кофе. Действительно, ужасное пойло.

Паркинсон покачала головой, сворачивая и разворачивая салфетку.

— Все равно не понимаю, зачем ты это делаешь.

— Разве все на свете нужно делать для чего-то? — Малфой отодвинул чашку и положил подбородок на сложенные в замок руки. — Когда ты последний раз делала то, что хочешь? Я не говорю про свободный выбор блюд на завтрак и одежды на день. Нечто большее.

Панси криво улыбнулась:

— Для тебя большее — это начать общаться с Поттером? Как низко ты летаешь, Драко.

Малфой стал смотреть в окно, отстраненно отмечая про себя знакомые лица среди снующих студентов. Отвечать Панси не хотелось. Да и бесполезно что-то говорить скептически настроенному человеку — ничего приятного не услышишь, а портить настроение Драко не хотелось. Паркинсон умела парой слов сделать так, что от мира яркие краски отваливались как старая штукатурка с потолка.

— Не хочешь отвечать — не отвечай, — сказала Паркинсон, и Драко подумал, что где-то на небе весь сонм ангелов зарыдал от ее великодушия.

— Не хочу, — покачал головой Малфой, и оставшееся время они просидели в тишине. Наконец Драко посмотрел на часы на стене и поднялся. — Куда ты пойдешь?

Девушка подозвала заклинанием висевшую на вешалке мантию и пожала плечами.

— Прогуляюсь до "Сладкого королевства", потом пойду в замок, наверное. Попробую насладиться тишиной в пустой гостиной, прежде чем туда набьется толпа младшекурсников и устроит там филиал ада на земле.

Они вышли из кафе. Панси, махнув рукой, пошла вдоль по улице, и Драко смотрел ей вслед, пока его внимание не привлекла гриффиндорская троица.

— Надо же, — пробормотал он и, сунув руки в карманы, невозмутимо направился к ним.

Гарри как раз объяснял Гермионе, за что именно она заслуживает его справедливого игнорирования до конца учебного года, когда Рон громко шепнул:

— Хорек.

— Я все слышу, Уизли, — тут же отозвался подошедший Малфой, окидывая Рона оценивающим взглядом. — И все запоминаю, у меня отвратительно хорошая память.

Гарри обреченно вздохнул: сейчас начнется. Пойдет стенка на стенку, Уизли на Малфоя, а потом разгребать все придется ему и Гермионе. Но рыжий на удивление беззлобно ухмыльнулся:

— Попробуй еще записывать.

— Для тебя лично у меня уже заведен второй блокнот, Уизли, — отозвался Драко и тут же потерял к Рону всякий интерес, посмотрев на Гарри. — Они идут с нами?

— Нет! — хором воскликнули Рон и Гермиона, и Малфой удивленно поднял брови. Рон кашлянул, Гермиона покраснела, и Гарри фыркнул:

— Пошли, — и двинулся вперед, сделав Драко жест следовать за ним. Тот, хмыкнув, буркнул: "Ваше величество" и пошел за Поттером.

Уже около замка Гермиона задумчиво сказала:

— Ты заметил, что Малфой почему-то больше не вызывает желания его убить?

Рон неопределенно что-то пробормотал. Ему светил вечер в окружении толмудов по Зельям, так что ненависть в Малфою в его системе ценностей находилась чуть пониже плинтуса.

* * *

— Куда пойдем? — ненавязчиво спросил Драко, когда молчание между ним и Поттером стало совсем невыносимым. Возможно, что невыносимым оно было только для Драко, а Гарри было вовсе плевать. Скорее всего, между ними в принципе не было ничего, что хоть немного отвечало понятию "выносимость".

Кажется, в английском языке вообще нет слова "выносимость". В их вселенной "Поттер-Малфой" его так уж точно не существует.

— Понятия не имею, — отозвался Гарри, неторопливо шагая вдоль улицы, спрятав руки в карманах мантии. — Есть идеи?

Конечно, Драко должен был подумать, куда пойти с Поттером.

"К чертовой матери", — сказала бы Панси, если бы Малфой вздумал спросить ее мнения. К счастью, ему хватило ума этого не сделать.

— Можем пойти в "Кабанью голову", — предложил Драко, за неимением других вариантов. Поттер поморщился.

— Напиться можно и в другом месте, более цивилизованно.

— Да ты знаток злачных мест в Хогсмиде, я погляжу, — поцокал языком Малфой, за что получил хмурый взгляд. Да уж, Поттер сегодня не в духе. — Ты голоден?

Гарри помотал лохматой головой и повернул за угол.

— Пошли в "Зонко", у меня почти не осталось целых перьев.

Драко кивнул, и они зашли в теплое помещение, где пахло новым пергаментом и чернилами. Почти никого не было: студенты уже купили все нужное и разошлись кто куда.

— После этого предлагаю зайти в "Сладкое королевство", — сказал Малфой спине Поттера, чей владелец посвятил все свое внимание стойке с разными видами перьев. В данный момент он крутил в руках орлиное.

— Хорошо, — отозвалась спина Поттера.

— Возьми лучше воронье, — одновременно с этим посоветовал Драко. Гарри обернулся, удивленно приподняв брови. — Вороньи крепче. Раз ты их все время ломаешь, лучше бери эти.

— Я не ломаю перья, — нахмурился Поттер. — Мне вообще кажется, что в моей сумке завелся кто-то, кто их грызет, стоит мне положить туда пару. Гермиона говорит, что ей скоро придется закупать перья на двоих.

— Это самая длинная твоя фраза за последнее время, — сообщил Драко и продолжил, игнорируя еще выше поднявшиеся поттеровские брови: — Возьми футляр. Сомневаюсь, что домовой в твоей сумке сможет его сломать, если только у него нет маленького топора.

Спустя пять минут они уже направлялись к "Сладкому королевству", где студентов было больше, не в пример "Зонко".

В "Королевстве" одуряюще пахло шоколадом, и Драко с наслаждением застонал, подойдя к полке с шоколадными котелками.

— Всю жизнь мечтал выкупить этот магазин. Я стал бы здесь королем.

— Королем котелков и лягушек, — добавил Поттер. — Как-то не по-малфоевски.

Драко оскорбленно вскинулся:

— Что бы ты понимал. Шоколад правит миром, порабощает души и затуманивает разум.

— Разливает по бутылкам известность, заваривает славу и даже закупоривает смерть, — иронично добавил Гарри, следуя к стеллажу с шоколадными лягушками.

— Совершенно верно! — воодушевленно кивнул Малфой, с полными руками котелков идя за ним. — Снейп был бы тронут, узнав, что ты цитируешь его слова семилетней давности. Это ужасно трогательно. Так трогательно, что я готов бросить все это шоколадное великолепие на грязный пол и разрыдаться от умиления.

Гарри в очередной раз был готов споткнуться от удивления. И от ужаса.

Поттер в принципе не представлял, что когда-нибудь наступит тот черный день, когда он начнет общаться с Малфоем. Вынужденно ли, добровольно — неважно. Этот день наступил. Гарри ожидал бесконечных искусно завуалированных оскорблений и издевок, таких, что даже не знаешь, сразу проклясть человека или неловко посмеяться над "шуткой". Он просто не мог ожидать от Малфоя ничего другого, как он дракона ожидают либо струи пламени, которая сделает из тебя хорошо прожаренный бифштекс, либо раскрытой зубастой пасти, которая откусит тебе голову с чарующей легкостью.

Малфой вел себя... как приятель. Как обычный школьный приятель, с которым вы внезапно обнаружили общие интересы и решили куда-нибудь сходить вместе. В данной ситуации Малфой не был приятелем, у них с Гарри не было общих интересов и сам Поттер скорее бы проглотил бладжер, чем добровольно отправился с хорьком куда-либо еще, кроме преисподней. Но Малфой вел себя дружелюбно, шутил и болтал без остановки. Это удивляло.

Ужасало то, что его шутки иногда заставляли уголки губ предательски расползаться в противоположные стороны. Гарри не мог, не мог смеяться над шутками Малфоя! Это нарушение всех мировых устоев, гриффиндорского кодекса, личных поттеровских табу и заповеди "Не усмехнись шутке Малфоя", нарушение которой вызывало муки совести, отвращение к самому себе и отказ воспринимать реальность адекватно.

— Я хочу их все, — тем временем мрачно констатировал Малфой, вырвав Поттера из пучины горестных размышлений. — Что мне делать?

Гарри оценивающе оглядел шкаф с шоколадными лягушками и присвистнул:

— Ты слипнешься.

— Исключено.

— Ты можешь купить пару... — начал Поттер, но Малфой возмущенно оборвал его:

— Я не могу купить пару! Я физически не могу не купить все! — Он достал из кармана мантии мешочек и заявил: — Решено. Я не враг самому себе, я не буду себя мучить. Хозяину магазина прибыль, мне — целые нервы. Гармония прекрасна, не так ли, Гарри? Я пойду к кассе, а ты охраняй шоколад от гнусных посягательств первокурсников.

С этими словами он решительно направился к прилавку, оставив ошарашенного Поттера одного. С тоской вспомнив того привычного слизеринского ублюдка, Гарри наблюдал, как хозяин магазина, Амброзиус Флюм, лично сгружает шоколадные лягушки в особый мешочек, величиной не больше того, в котором Малфой хранил деньги. Узнав заклинание, которое было наложено на сумку Гермионы, позволяющее поместить в обычный кошелек рояль с рождественской хогвартской елкой одновременно, Поттер поежился. Все, что напоминало ему о войне, он не любил.

— Всего хорошего, мистер Малфой! — пожелал им господин Флюм, когда они покидали магазин.

— Чудесный человек, — пробормотал Драко, развязывая мешочек и чуть ли не с головой ныряя в него. — Мерлин... Ты только понюхай. Если бы я решил сварить амортенцию, она бы пахла шоколадом.

Увидев, что Поттер подозрительно на него покосился, Малфой поспешно добавил:

— Но мне не нужно ее варить. Шоколад — это единственная любовь, которую можно купить. Меня как будто в котел с Феликс Фелицис уронили — так мне повезло. Пошли в "Три метлы", я хочу отметить это приобретение сливочным пивом, хотя оно только для третьекурсников и годится.

* * *

— Благодарю, — царственно кивнул Малфой, когда Гарри вернулся с двумя кружками сливочного пива. — Не люблю носить пиво. Мне все время кажется, что я упаду и пролью все на себя.

— Это недопустимо, — покивал Поттер, садясь за стол и придвигая к себе кружку.

— Рад, что ты понимаешь это, — согласился Малфой, делая глоток. — Не то чтобы я был неуклюж, наоборот — я сама грация, но за других я не отвечаю. Если в меня врежется какой-нибудь шкаф, навыки ловца мне больше не помогут.

Воспоминание, вызванное этими словами Малфоя, заглушило его дальнейшую болтовню. Хорек ушел из команды... Эта новость воодушевила гриффиндорцев, потому что никогда квиддичный кубок не был так доступен, как в случае ухода Малфоя из слизеринской команды. Но Поттер не разделял всеобщего восторга по этому поводу. Ему ничего не стоило обыграть Чжоу, которая больше летала за соперником хвостом, чем сама искала снитч. Про хаффлпаффского ловца и говорить было нечего — уводить снитч из-под его носа было сродни тому, чтобы отобрать конфету у ребенка.

Только на матчах Слизерин-Гриффиндор Гарри действительно выкладывался по полной. У слизеринцев были сильные игроки, скоростные метлы, Малфой и вместе с ним у них была уверенность в себе. Уйдет Малфой — Слизерин потеряет свой стержень.

Гарри скорее вырвал бы себе язык, чем сказал все это вслух.

— Гарри, ты еще с нами? — пощелкал пальцами перед его носом Малфой. — Или ты легковес?

— Я кто? — рассеянно спросил Поттер, оглядывая разложенные на столе коробочки с лягушками. Малфой снисходительно пояснил:

— Легко пьянеешь. Ладно, оставим твои алкогольные навыки. Я придумал игру и назвал ее "Найди Дамблдора". Хватит поднимать брови, Гарри, если ты так сделаешь на Зельях, Снейп влепит тебе "Тролля". Слушай.

Поттер покачал головой и изобразил на лице внимание.

— Как ты знаешь, самая распространенная карточка в лягушках — Дамблдор. Кто быстрее ее найдет — тот выиграл. Ходим по очереди. Каждый раз, когда кто-то промахивается, ему задают вопрос. Отвечать честно, не увиливать. Поехали, ты первый.

Гарри пожал плечами и взял одну коробочку.

— Грета Кечлав, — прочитал он, разглядывая изображение пухлой светловолосой волшебницы с подносом в руках. — По-моему, я где-то о ней слышал...

— Неважно, — отмахнулся Малфой, удобнее усаживаясь на стуле и уставившись на Поттера. — Итак... Как ты бросил свое имя в Кубок на четвертом курсе?

Гарри поперхнулся сливочным пивом и закашлялся.

— Anapneo! — поспешно сказал Малфой, достав палочку. — Я жду ответа, честного и правдивого, как если бы ты отвечал на заседании Визенгамота. Я бы предложил тебе стаканчик Веритасерума, но его тут не продают.

— Я не бросал своего имени в Кубок, — мрачно ответил Гарри, ощущая себя словно на том же четвертом курсе, когда этот вопрос ему задавали все, кому не лень. — Это был Крауч-младший. Об этом писали в газетах, ты разве не читал?

Малфой беззаботно пожал плечами.

— Я думал, это утка. Ладно, моя очередь. Годрик Гриффиндор, — прочитал он и скривился. — Задавай. Про личную жизнь отвечать не буду, хоть режь. Личная жизнь Малфоев неприкосновенна, как святыня.

— Как ты пролез в Выручай-комнату на пятом курсе? — наобум спросил он и тут же пожалел об этом, потому что воспоминания о том, что последовало после, возникли в сознании потревоженными призраками.

— Если ты представлял себе сложные темномагические обряды, то спешу тебя разочаровать. Я просто выследил, куда вы ходите, и сообщил об этом Амбридж. Остальное она сделала сама, как — не знаю. Если тебя это утешит, она мне категорически не нравилась.

— Так зачем ты с ней связался? — Гарри устало потер лоб и допил пиво. Драко улыбнулся:

— Я просто люблю власть. Бери карточку.

— Бомонт Марджорибэнкс.

— Чанг — как она? Ну, ты понимаешь. Как девчонка. — Малфой с удовольствием наблюдал, как по щекам Поттера расползается румянец. Это было почти что мило.

— На самом деле никак, — пробормотал Гарри, закрывая коробочку с лягушкой и откладывая ее в сторону. — Не довелось узнать.

Малфой понимающе поиграл бровями, за что Поттер был готов его убить прямо на месте, и оставил его в покое.

— Брутус Малфой, — самодовольно прочитал он имя. — Умные вещи писал мой далекий предок, его портрет висит у нас на третьем этаже в поместье...

— Что у тебя с Паркинсон? — мстительно спросил Гарри, не дав ему договорить. Вопрос о Чжоу зацепил его самолюбие: отчасти от того, что у них с Чжоу ничего не было и ему пришлось в этом признаться. К его удивлению, Драко расхохотался.

— Гриффиндорский любитель грязных слухов, — сообщил он, отсмеявшись. — Мы с ней друзья. Она может прийти будить меня в нашу спальню, и это притом, что я сплю без одежды, но между нами ничего нет.

Поттер поспешно сцапал лягушку, стараясь спастись от неловкости. Боже, зачем ему знать, что Малфой спит голым?..

— Кассандра Ваблатски.

— Ты написал в записке, что сова не твоя, — начал Малфой, и Гарри почувствовал, как внутри что-то кольнуло.

— Не надо, Малфой, — тихо сказал он, и Драко удивленно вскинул взгляд. — Хедвиг больше нет.

Малфой неловко кашлянул и кивнул, не став продолжать.

— Давай, бери последнюю и пошли, пора возвращаться. — Он посмотрел на часы: — О, у нас совсем мало времени.

— Почему ты ушел из команды? — задал вопрос Гарри еще до того, как Драко открыл карточку. Пальцы хорька на мгновение дернулись, но потом вытащили изображение седовласого волшебника с длинной бородой.

— Дамблдор, — натянуто улыбнулся Малфой и встал, сгружая оставшийся шоколад в мешочек. Одним движением руки он придвинул Поттеру кучку "отыгранных" лягушек. — Это твое.

— Нет, — отказался Гарри, — я сам могу...

— Или ты берешь шоколад, или я всем рассказываю, что Чанг тебя бросила, потому что ты плохо целуешься, — пообещал Малфой, — я так испорчу тебе репутацию, что от тебя сбежит последняя хаффлпаффская третьекурсница.

Гарри против воли улыбнулся и, вздохнув, распихал по карманам лягушек.

Когда они выходили из "Трех метел", Малфой хмыкнул и попросил:

— И пожалуйста, скажи Уизелу, что их купил я уже после того, как он съест хотя бы одну штуку. Ему будет приятно.

Времени не свойственно стоять на месте, и первым среди студентов седьмого курса школы Хогвартс это заметил Рон Уизли.

— Мерлин, я не сдам ни один экзамен. Мама меня убьет.

С сомнением покосившись на своего друга, который давно вымахал выше своей матери, Гермиона закатила глаза и вернулась к конспектам, которые теперь пролистывала каждый завтрак перед уроками. Если раньше чтение во время еды было чисто факультативным явлением или результатом обострения перед экзаменом, то в этом году книги не покидали рук Гермионы с самого сентября.

Выпускные экзамены медленно, но верно крались к студентам. Самой популярной темой разговоров у семикурсников была именно эта тема, причем от беседующих за милю несло отчаянием. Обсуждали все: от наиболее удобных видов шпаргалок до профессий, не требующих наличия диплома.

Истерик пока ни у кого не было, но общий уровень нервозности медленно, но верно повышался.

Гарри стал выматываться все больше. Помимо выполнения домашних заданий ему добавилась новая головная боль: хаффлпаффская команда по квиддичу отказалась от участия в битве за кубок, так что грядущий матч должен был проходить с Рэйвенкло.

Хотя у Хаффлпаффа с самого начала года были проблемы. После войны многие студенты не только с их факультета, но и со всей школы оказались ранены. Хаффлпаффских студентов в больнице оказалось больше других, и среди них была почти вся квиддичная команда. И если в начале года факультет худо-бедно смог собрать её заново, то после пары матчей оказалось, что это глупая затея: хаффлпаффцы не смогли выстоять даже против Рэйвенкло. Что уж говорить о Гриффиндоре и Слизерине? Видимо, Хаффлпафф тоже это понял и отказался участвовать в соревновании.

И теперь Гарри гонял собственную команду нещадно.

— Это же Рэйвенкло! — возмущались Пикс и Кут, на что Гарри отвечал:

— Это не значит, что они будут сидеть сложа руки на трибунах. Если мы расслабимся, мы проиграем. По метлам.

Гарри знал, что последний год учебы будет тяжелым, но все равно не был к этому готов. Трансфигурирование живых существ, сложные чары, тройные лекции по Истории Магии... Только уроки Хагрида позволяли расслабиться. Там все было как обычно: куча зубастых тварей, которые только и ждут, чтобы откусить тебе голову. Приятное постоянство, если за несколько лет ты научился быстро бегать.

В отдельную категорию попадали Зелья и ЗОТИ, потому что их вел Снейп. Рон мрачно пошутил, что проклятье на ЗОТИ усилилось и потому притянуло к себе Снейпа. А так как крючконосого ни одно проклятье не берет, преподавать ему Защиту до тех пор, пока своды Хогвартса не рухнут.

Хоть Снейп больше и не вязался к Гарри с маниакальной настойчивостью, находиться с ним в одном помещении все равно было неприятно. Даже после всего, что Гарри узнал.

Наверное, как раз это и было причиной.

Во всяком случае, со Снейпом было установлено хоть какое-то подобие нейтралитета, который не распространялся на всех остальных. Невилл, чудом допущенный до дальнейшего изучения предмета, получал теперь за двоих.

— Предлагаю пойти заниматься на улицу, — решительно предложила Гермиона, с силой захлопнув книгу и сложив ее в сумку. — Невозможно сосредоточиться среди этого шума.

Шума в гостиной никакого не было, разве что парочка шушукающихся в углу второкурсников могла потревожить внезапно ставший кошачьим слух Гермионы, но Гарри не стал возражать. Сидеть в замке в такую погоду было безумием и кощунством. На улице наконец-то светило солнце взамен бесконечно льющего дождя, и раз уж Гермиона сама предложила...

— Пошли, — кивнул Поттер и толкнул уткнувшегося в учебник Рона. — Мы идем заниматься на улицу.

— Да там разве позанима... — начал было Уизли, но, получив еще один внушительный тычок, замолчал и быстро похватал учебники и свитки пергамента. — Гарри, не забудь чернила, Гермиона, давай сюда свою сумку.

* * *

— В каком году был принят декрет о разумных ограничениях колдовства среди несовершеннолетних?

— М-м-м... первая цифра?

— Один.

— Черт. Э-э... 1857?

— Неверно, 1875 год.

— Я почти угадал.

Гермиона рассерженно хлопнула конспектами по коленям.

— Ты не угадаешь всего на экзамене, Рональд! Ты провалишься по всем предметам, если и дальше будешь так относиться к учебе! — закричала она, теперь припечатывая коспектами по затылку Рона. — Мне надоело, что ты тратишь свое время на что попало, вместо того, чтобы хоть раз в жизни сесть и позаниматься по-человечески!

— Один раз я уже занимался, — пошутил Уизли, закрывая руками подвергавшуюся избиению голову, из-за чего Гермиона зашипела:

— Ах так? Тогда разбирайся со своей учебой сам! С меня хватит.

Подобрав конспекты и книги, Грейнджер вскочила на ноги и пошла прочь. Гарри с тоской наблюдал, как подруга, усевшись на берегу озера, раскладывает учебники и утыкается в записи, и краем уха слушал бормотание Рона.

— Она точь-в-точь моя мать. Все до единой фразы прозвучали одновременно голосом Гермионы и голосом мамы. Один наяву, другой — в моей голове.

— Слышать голоса — это плохо, Рон, даже в волшебном мире, — поддразнил его Гарри, после чего со вздохом потянулся к учебнику по Трансфигурации. Надо было выписать оставшиеся формулы, а потом попытаться их выучить...

Спустя примерно полчаса Уизли задремал, прислонившись спиной к стволу дерева, под ветвями которого они расположились, и уронив учебник на землю. Поттер отчаянно боролся с зевотой, продолжая честно штудировать коспекты в надежде, что если уж и не Гермиона, то хотя бы совесть перестанет его мучить.

Легкие шаги он заметил не сразу, а когда заметил — их владелец уже стоял перед ним, заслоняя солнце и задумчиво разглядывая заснувшего Рона.

— В неравной борьбе предэкзаменационной лихорадки и лени, — медленно произнес Малфой, — при поддержке Уизли с разгромным счетом победила лень. Апплодисменты.

Поттер задрал голову и попытался разглядеть лицо Драко, но из-за солнца это невозможно было сделать. Наконец Гарри фыркнул и вернулся к учебнику.

— Может сядешь уже наконец?

— Слушаю и повинуюсь, господин Поттер. Что-нибудь еще? Чай, кофе?

— Немного заткнувшегося Малфоя, если вас не затруднит. И побыстрее, пожалуйста.

— Сию секунду, господин Поттер.

Гарри не удержался и засмеялся. Драко рядом улыбался, щурясь на солнце.

— Закругляйся со своим академическим порывом. Это бесполезно при такой погоде. — Он помахал томиком "Зелья: продвинутый курс" и потянулся. Рубашка поползла вверх, открыв белую полоску живота, и Гарри, на секунду задержав на ней взгляд, неловко отвернулся.

— Есть предложения?

Драко опустил руки и резко выдохнул.

— Конечно. Бросить Уизли среди орудий самообразования и смыться в Хогсмид, — пожал он плечами. — Какой смысл тратить свои выходные на подготовку, если все равно у тебя ни черта не получается? Я против насилия над собой.

— Ты за насилие над другими.

— Удивительно верно подмечено. Пошли уже, пока рыжий монстр не проснулся.

* * *

— Это называется детским алкоголизмом.

— Это называется сливочным пивом, Поттер.

— Нет, — тряхнул головой Гарри. — То, что мы делаем.

— Это — сливочное пиво, алкоголя в котором меньше, чем тыквенном соке. — Драко ткнул пальцем в бутылку, которую держал в руках Гарри. — Это, — ткнул он Поттера в плечо, — совершеннолетний волшебник. Какой детский алкоголизм, Поттер, ты на себя в зеркало давно смотрел? Здоровенный мужик, скоро в Главный вход не пройдешь, а все глупостями страдаешь.

Гарри закашлялся, пытаясь преодолеть смех, и выдавил:

— В конце концов, это запрещено школьными правилами.

Малфой, уйдя вперед, развел руками и вопросил у неба:

— За что, господи? За что ты не отправил меня хотя бы в Шармбатон?

Гарри, подойдя к Малфою, тоже посмотрел наверх.

— И действительно, господи, почему? Ай! — Он почти увернулся от подзатыльника. Драко посмотрел на бутылку и задумчиво произнес:

— Надо напоить тебя огневиски. В моей жизни появилась цель.

В последнее время Малфоя стало очень легко переносить. Если в самом начале гермиониного эксперимента Гарри готов был бросить все и сбежать в Дурмштранг, лишь бы не иметь с хорьком никаких отношений, то сейчас болтовня с Драко стала доставлять ему удовольствие. "Какое-то извращенное удовольствие", — обязательно добавил бы Рон, если бы Гарри решил поделиться с ним своими мыслями.

С Малфоем он сталкивался в коридорах, в Большом зале, после чего обязательно следовал обмен репликами о чем угодно: погоде, учебе, наглости нынешних первокурсников. Драко завел привычку спрашивать, не слишком ли Рон мешал ему своим храпом, чем изрядно достал самого Рона. Иногда Драко подсаживался к нему на уроках, что совсем не мешало, потому что весь урок он работал или слушал преподавателя. Причем в случае, если сам Гарри рисовал чертиков вместо ведения конспекта, Малфой не шипел возмущенно ему на ухо, как Гермиона, а понимающе хмыкал и занимался своим делом. Это было очень удобно.

И это пугало. Потому что Поттер стал понимать, что привыкает к хорьку, а это совсем не входило в его планы. Более того: это не входило даже в гермионины планы, хотя девушка изо всех сил делала вид, что все идет как надо.

— Наверное, я сделаю это на выпускной, — продолжал тем временем разглагольствовать объект размышлений Поттера. — Протащу в школу бутылку огневиски, мы забьемся в какой-нибудь туалет и вот так вот по-плебейски ты станешь наконец человеком...

Гарри с удивлением обнаружил, что они пришли на квиддичное поле.

— Что мы тут делаем?

Малфой неопределенно повел почти пустой бутылкой.

— Стоим, дышим, любуемся пейзажем. Отличные трибуны, я почти забыл, как они выглядят не с высоты птичьего полета. — На этих словах Драко странно поежился и невозмутимо продолжил: — У вас скоро матч с Рэйвенкло.

Поттер изобразил удивление:

— Правда?

Драко кивнул, допил пиво и мрачно велел:

— Размажьте их по полю. Я хочу слышать крики ужаса и видеть разлетающиеся щепки от метел, пока я буду... сидеть на одной из этих чудных трибун и кричать оскорбления.

Пауза в монологе Малфоя сначала насторожила Гарри, но старая мысль снова прицепилась к нему, тормоша и не давая переключить внимание на что-либо другое.

— Ты все еще не хочешь сказать, почему ты ушел из команды?

— Какие чудные скамейки, Гарри, почему бы нам не присесть?

Пробормотав "значит нет", Поттер плюхнулся рядом с Драко и с наслаждением вытянул ноги.

— У вас сильная команда, — продолжил Малфой, и Гарри опять чуть не поперхнулся пивом. — С Рэйвенкло вы с легкостью справитесь. Их нынешний ловец еще хуже, чем Чанг, хотя куда еще хуже: цепляться на хвост противнику и паразитировать весь матч... Не усни только на поле, с их игрой это немудрено.

Удивленно уставившийся на Драко Гарри уже подумывал звать на помощь Помфри, решив, что хорек свихнулся, но тот хмуро посмотрел на него и спросил:

— Что? Я не хочу, чтобы рэйвенкловцы выиграли. Поэтому я использую тебя как машину убийства. Принеси мне голову их капитана, Гарри, я повешу ее в своей гостиной.

Красноречивый взгляд "о-боже-Малфой-ты-и-правда-двинулся" заставил Драко притормозить:

— Конечно, я могу обойтись и без нее, если ты хочешь повесить ее у себя. Никаких проблем.

— Мне кажется, тебе хватит, — сказал Гарри, осторожно отбирая у Драко бутылку. — Почему ты хочешь, чтобы мы выиграли? Ведь Слизерин тогда лишится гарантированной победы.

Малфой засопел.

— Как ты смеешь, жалкий гриффиндорец? — брюзгливо завел он. — Наша команда порвет вас в пух и перья в первые же минуты матча. Мы милостиво предоставляем вам право насладиться победой перед оглушительным поражением. Да ты благодарить меня должен, жалкий смерд, за мое великодушие и щедрость...

Гарри закатил глаза и пихнул Малфоя в бок, отчего тот поперхнулся очередной репликой и зашипел:

— Да я лично вышибу дух и спесь из каждого гриффиндорского игрока метлой еще до выхода на поле!

— Заканчивай, — добродушно велел Гарри, потирая глаза за стеклами очков и зевая. Про себя он отметил, что он научился различать показную злобу Малфоя от настоящей. Сейчас хорек просто дурачился, настоящие его вспышки были другими...

— Вы уже нашли ловца? — без задней мысли спросил Поттер и тут же прикусил язык, так как Драко посмотрел на него с оскорбленным высокомерием.

— Это неспортивно — выведывать тайны команды соперника. Но так уж и быть: да, мы нашли ловца, и он весьма недурен. Я бы даже сказал, что вам конец, но не хочу зарабатывать победу запугиванием.

— Как это на тебя непохоже.

— Твои шуточки плоские и предсказуемые.

— Пошли в замок, мне нужно переодеться для тренировки, — проигнорировал последний выпад Гарри и встал со скамейки. Малфой встал следом и, заклинанием превратив бутылки из-под сливочного пива в две веточки, уставился на Поттера.

— Пошли.

До замка они дошли молча, каждый думая о своем. О чем думал Малфой, Гарри не мог и опасался узнать, учитывая его недавние напутствия перед матчем, а вот результатом размышлений Поттера стала следующая мысль, которую он тут же облек в слова:

— Можешь прийти посмотреть тренировку. Если хочешь.

Драко пару секунд раздумывал, а потом кивнул.

— Я приду.

Гарри неловко пожал плечами и махнул рукой:

— Ну, удачи.

И быстро ушел, спрашивая у самого себя: что это, черт возьми, было?..

— Рональд Уизли — наш король!..

— Ради всего святого, прекратите ее петь, — застонал Рон, затыкая уши и падая за гриффиндорский стол. — Невыносимо слушать одно и то же на протяжении трех суток.

— Мы оказываем моральную поддержку, — заявил Невилл, поправляя шляпу гриффиндорских цветов. — Гарри, мы и про тебя придумали...

— Не надо, — поспешно отказался Поттер, закрываясь от однокурсников свежим номером "Пророка". Газеты он уже давно не читал, просто бегло просматривал первую полосу и терял к изданию всякий интерес. Но сейчас "Пророк" мог сослужить добрую службу: сделав вид, что читает, Гарри мог избежать дурацких расспросов, раз уж Гермиона с самого утра умчалась куда-то и не могла угомонить однокурсников.

— Как настрой, Гарри? — поинтересовался Симус, нагло опуская газетную стену и демонстрируя боевую раскраску: на каждой щеке по гриффиндорскому льву, на лбу надпись "Гарри Поттер всех порвет", в глазах — ненормальный фанатичный блеск.

— Симус, я читаю...

— Ври Невиллу, а я знаю, что ты газет не читаешь. — Финниган отобрал у Гарри газету и сунул ему в руки бутерброд. — Ешь давай.

Поттер тяжело вздохнул и принялся жевать. Покосившись на Рона, он с облегчением отметил, что рыжий друг хоть и мрачен, но не подавлен. На настроении Рона также сказывался тот факт, что Гермиона с ним до сих пор не разговаривала.

До матча Гриффиндор — Рэйвенкло оставалось меньше часа. Ученики пестрели цветами факультетов: кто-то раскрашивал себя, как Симус, а кто-то просто не выпускал из рук флажки.

Гарри проснулся поздно, чего с ним перед матчами никогда не бывало. Как правило, он просыпался очень рано, не мог уснуть и подолгу просто лежал в постели, глядя в потолок и представляя себе грядущий матч и реакцию учеников на их победу или проигрыш. В этот же раз его растолкал мрачный как дементор Рон и молча ждал, пока он соберется, после чего они оба спустились в Большой Зал на завтрак.

Гарри напрягало то, что он с самого утра не видел Малфоя. Не то чтобы ему было так уж необходимо его увидеть... Но это было странно. Обычно он всегда приходил на завтрак, желал ему доброго утра и не упускал возможности пустить шпильку в адрес Рона. Сегодня Драко не было в Большом Зале, и в этом Гарри был уверен на сто процентов.

— Пойдемте уже, что ли, — тоскливо предложил Рон, отодвинув от себя тарелку с яичницей и поднимаясь из-за стола. — Ненавижу это предматчевое состояние.

Путь до раздевалок они проделали молча. Симус, Невилл и Дин помахали им на прощание и двинулись в сторону трибун, откуда уже доносились радостные крики и громкие голоса заколдованных значков-кричалок.

— Как думаешь, Гермиона придет на матч? — нарочито небрежно спросил Рон, ныряя в квиддичную форму. Из-под слоев ткани донеслось неразборчивое: — Хотя она не любитель квиддича...

Гарри улыбнулся и убежденно сказал, зашнуровывая шнурки на ботинках:

— Думаю, она обязательно придет.

Рон покраснел и что-то буркнул.

Когда все игроки переоделись и собрались перед своим капитаном, Гарри не стал тратить время на долгие напутствия и повторение тактики.

— Играйте в полную силу. Не отвлекайтесь ни на что лишнее. Вы все молодцы, мы хорошо тренировались, поэтому сегодня мы победим. — Он оглядел команду: Джинни кивнула ему, Демельза и Кэти улыбались, Кут и Пикс отсалютовали. Поттер хлопнул в ладоши: — Тогда по метлам.

* * *

Если выбирать, какое явление наиболее редкое: танцующий на вашей шляпе розовый морщерогий кизляк или откровенно нервничающий Драко Малфой, то пальма первенства без сомнения принадлежит второму.

Драко всегда умел держать лицо. Единственный раз, когда он не сумел остаться невозмутимым, это когда кулак Грейнджер повстречался с его скулой. И хоть он потом мрачно шутил, что гриффиндорка никогда не будет мыть эту руку, ему было стыдно и неловко. Дать побить себя девчонке! Утешало одно: от Грейнджер получил не один он. Уизел на правах лучшего друга явно вытерпел и не такое.

Тем не менее, утром перед матчем Гриффиндор — Рэйвенкло Драко нервничал. Он не был игроком, он не был даже болельщиком, но он нервничал. У него были причины — серьезные причины, и он ими пользовался, роняя зубные щетки и теряя всякий аппетит за завтраком.

— Ты пойдешь смотреть матч? — спросил его Блейз, когда Малфой безуспешно пытался подцепить вилкой кусочек бекона, чтобы так и не положить его в рот. Драко почувствовал, как сердце пропустило удар и заколотилось о грудную клетку, но изобразил на лице скуку.

— Придется пойти. Надо же, чтобы кто-то спел Уизелу его любимую песню.

Блейз хмыкнул и с долей сомнения сказал:

— Я думал, что ты бросил привычку доставать поттеровских друзей, раз уж ты так мило с ним подружился. — В его словах ясно сквозила язвительность, но Малфой не отреагировал.

— Я мило подружился с Поттером, а не с его друзьями, — холодно заметил он, оставляя бекон в покое и принимаясь терзать чашку кофе. — Так что будь добр, передай мне сахар.

Блейз не стал спрашивать о наличии смысловой связи между этими двумя высказываниями и выполнил просьбу Драко, который полностью сосредоточился на кофе и постарался успокоиться.

Спустя пятнадцать минут он ровным шагом направлялся на поле. Вокруг него стремительно двигался поток студентов, раскрашенных в два актуальных на этот день цвета: синий и красный. Остановиться и посмотреть на готовое к матчу квиддичное поле ему не дали: слишком сильное движение заставило его очнуться от собственных мыслей и поспешно свернуть в сторону. Направляясь к трибуне, он чувствовал, как у него стучат зубы.

— Ну наконец-то, — всплеснула руками Макгонагалл, увидев Драко.

— Доброе утро, — отозвался он, не отрывая взгляда от магического микрофона и даже не глядя на поле и других профессоров.

— Доброе утро, мистер Малфой, — с достоинством поприветствовал своего подопечного Северус Снейп, как всегда одетый в черное и как всегда выглядящий немного не к месту. — Садитесь.

Малфой сел на предложенный стул, незаметно вытер внезапно мокрые ладони об мантию (мама бы убила его за это) и закрыл глаза, собираясь с силами.

— Начало через минуту, — предупредила Макгонагалл, усаживаясь рядом. "Мерлин, она собирается контролировать меня, как какого-то Джордана?" — с внезапным весельем подумал Драко. Осознание того, что уж он-то не будет нести чепуху, придало ему уверенности. И когда Макгонагалл сказала: "Начинайте", Малфой приблизился к микрофону и спокойно проговорил, когда прозвучал звук свистка:

— Доброе утро, меня зовут Драко Малфой и я приветствую всех на матче Гриффиндор — Рэйвенкло.

* * *

Гарри рывком развернулся на метле, что едва не стоило ему всех целых костей разом.

— ЧТО?! — выдохнул он, не веря своим ушам. Пролетавший мимо Рон едва не врезался в Кэти Белл, которая так же была ошарашена новостью. Да что там: все игроки обоих факультетов мгновенно забыли про матч и уставились в сторону комментаторской будки. Малфой тем временем продолжил:

— Я думаю, что игрокам квиддичных команд будет не лишним вспомнить, зачем они собрались на поле, и начать игру.

Поттер потряс головой и решил, что сейчас действительно больше всего важен матч, а точнее — победа в нем, чтобы потом у него появилась возможность надрать Малфою уши на поле.

"Он мог хотя бы предупредить меня", — раздраженно подумал он, поднимаясь над полем и оглядывая открывшуюся ему картину. Рон охранял кольца, Джинни, Кэти и Демельза включились в борьбу за квоффл, Кут и Пикс в полной готовности гонялись за бладжером. Оторвавшись от наблюдения за собственной командой, Поттер переключился на соперников. Больше половины студентов были ему незнакомы, поэтому найти среди них лишь пару раз увиденного ловца было проблематично. Оглянувшись по сторонам, Поттер приметил недалеко от себя зависшую в воздухе фигуру.

"Тэрри Смит, семикурсник, летает на неплохой метле, насчет его тактики пока ничего не известно", — прозвучал в голове голос Джинни, которая по его просьбе добывала информацию о ловце Рэйвенкло. Пожав плечами, Гарри решил сделать круг над полем, в надежде отыскать снитч, и едва не выпустил из рук метлу, когда Тэрри последовал за ним.

"Неужели?!"

— А тем временем Тэрри Смит, ловец команды Рэйвенкло, демонстрирует нам, что убогая тактика садиться на хвост ловцу противника передается в команде по наследству, — сообщил Малфой с комментаторской трибуны, словно вторя мыслям Гарри. Тэрри кинул в сторону Драко мрачный взгляд и продолжил следовать за Гарри. Если Чжоу цеплялась к нему в особо волнующие моменты, то Смит явно решил перестраховаться и не отлипать от Поттера ни на минуту.

— Охотник команды Рэйвенкло Натали Крэйг завладела квоффлом, ей навстречу бросаются охотники Гриффиндора, берут ее в кольцо, бросок!..

Гарри замер, напряженно глядя в сторону колец.

— Мимо, — прокомментировал голос Драко, и или Гарри показалось, или в нем правда мелькнула толика злорадства. — Квоффл подхватывает Джиневра Уизли и летит к кольцам противника, обходит защиту, обманным маневром прорывается к кольцам и... ГОЛ! Гриффиндор открывает счет! 10:0!

Трибуны взревели, Гарри показал большой палец кинувшей в его сторону взгляд Джинни и вернулся к выслеживанию снитча. Счет-то они открыли, а вот снитч и сто пятьдесят очков еще никто не отменял.

В течение следующих пятнадцати минут было забито три гола в кольца Рэйвенкло и один — в гриффиндорские. Все шло спокойно, никто не использовал грязных приемов, и больше матч напоминал игру в гольф: чинно и порядочно.

И стоило признать, что комментатор из Малфоя вышел хороший. Он не был эмоционален как Ли Джордан, что порой мешало следить за игрой, и не отвлекался на мелочи как Луна Лавгуд. Драко отлично разбирался в игре, знал всех игроков поименно и за все время матча ни разу не ошибся. Кроме того, он не выходил за рамки дозволенного, и вся его язвительность была завуалирована так, что Макгонагалл не к чему было придраться. Особенно Драко любил описывать игру Тэрри Смита, а точнее — полное ее отсутствие как таковой.

— И раз уж Тэрри Смит вышел на поле просто полетать, то переключим наше внимание на гриффиндорского ловца, который делает очередной круг по полю в тщетных попытках найти снитч. О нет, мы переключим наше внимание на другой конец поля, где к гриффиндорским кольцам прорывается рэйвенкловский охотник и ЗАБИВАЕТ ГОЛ! Счет 40:20!

Трибуны во все горло запели "Рональд Уизли — наш герой!", и Гарри от всей души понадеялся, что они поют не оскорбительную версию.

— Пока гриффиндорские трибуны вовсю эксплуатируют чужое творчество, — не преминул ткнуть Малфой, — Гарри Поттер ищет снитч, Тэрри Смит следует за ним хвостом, Ричи Кут метко посылает бладжер в охотника Рэйвенкло Дэниса Лойера и тот выбывает из игры. Отличная работа.

Поттер хмыкнул, делая четвертый по счету круг над полем. Рэйвенкловский ловец и правда не отставал, и Гарри со страдальческим стоном прибавил скорости, закладывая один вираж за другим. Боже, ну сколько можно, сначала Чжоу, потом этот...

— За квоффл идет неравная борьба, медики уносят Дэниса, а Тэрри, кажется... видит снитч, — упавшим голосом закончил Драко. Поттер, как раз выходивший из крутого пике, не услышал его слов и очнулся только тогда, когда Малфой во все горло заорал:

— ПОТТЕР, СНИТЧ!!! КОЛЬЦА РЭЙВЕНКЛО!!!

Гарри нечеловеческим усилием выровнял метлу, так что древко надсадно завибрировало, явно недовольное таким обращением, и помчался к кольцам противника. В ушах выл ветер, глаза нещадно слезились, и перед собой Поттер видел все быстрее приближающуюся хвостовую часть метлы Смита.

"Быстрее, быстрее", — про себя молил Гарри, пытаясь выжать из метлы скорость, — "ну, давай же..."

Секунды, дюймы, огонь в легких, оглушительная тишина вокруг, словно все исчезло кроме него и маленького золотого мячика...

Рывок. И в мир вернулись звуки.

— ПОТТЕР ПОЙМАЛ СНИТЧ!!! — взревел голос Малфоя. — Гриффиндор побеждает со счетом 190:20!

Оглушительный рев трибун словно придавил Поттера к земле, на которую он рухнул с метлы, когда рванулся за снитчем. Благо, падать было невысоко, так что он отделался парой ушибов. Тэрри видно не было, и Гарри мелочно понадеялся, что тот куда-нибудь врезался.

— Гарри, победа! — затормошил его спрыгнувший с метлы Рон, и вслед за ним все игроки спустились на поле. — Это надо отпраздновать!

— В "Три метлы"! — подхватили остальные игроки, и, когда Гарри подняли на ноги, отряхнули от песка и потащили с поля, ему не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.

* * *

Драко стоял у опустевшего квиддичного поля, смотрел в красное от злобы лицо Блейза и отстраненно думал о том, что гриффиндорцы уже, наверное, умудрились вдрызг напиться сливочным пивом и в данный момент наверняка выбивают последнее окно в "Трех метлах", Грейнджер танцует стриптиз на единственном уцелевшем столе, под которым уже спит Уизли, а Поттер флиртует с младшей Уизли.

— Нет, ты слушай меня! — рявкнул Блейз, и Драко изобразил на лице участливое внимание, хотя с удовольствием бы врезал Забини в нос. — Ты сдал матч, сидя в комментаторском кресле! Тебя даже не было на поле, но ты сдал матч гриффиндорцам!

— Вот именно: меня не было на поле. И вас не было на поле. Из чего можно сделать вывод, что Гриффиндор играл не против нас и незачем тебе так дергаться. — Драко потер лоб и устало попросил: — Прекрати орать, Блейз. Я устал.

Забини зарычал, и на смену ему пришла Панси.

— Зачем ты крикнул Поттеру про снитч? — спокойно спросила она. Драко был на сто процентов уверен, что на квиддич ей плевать так же, как Малфою было плевать на мнение разозленного Блейза о его поступке. — Если бы Поттер дальше выделывался на метле, то наша следующая игра была бы с Рэйвенкло. Ты сам знаешь, что против Гриффиндора при нынешних обстоятельствах мы никто.

Драко молчал, скрестив руки на груди и уставившись в сторону. Панси была тысячу раз права, но он ничего не мог с собой поделать. Они проиграют в любом случае, а если выбирать между проигрышем никудышной рэйвенкловской команде и сильной гриффиндорской...

Если разбиваться, так только прыгая со скалы, а не со стула.

Не дождавшись ответа, Панси покачала головой и кивнула Блейзу:

— Пошли в замок.

— Но... — открыл было рот Блейз, но замолчал и кинул на Драко испепеляющий взгляд.

Когда они ушли, Малфой уныло подцепил носком ботинка камешек и отстраненно смотрел, как он катится от него прочь. Вздохнув, он развернулся и направился к замку, слабо надеясь, что факультет не устроит ему бойкот и не заставит ночевать в коридоре.

Он понимал реакцию Блейза. И понимал, что реакция других вряд ли будет отличаться. После того, как Драко ушел из команды, их положение значительно ухудшилось, но Малфоя никто не винил. Или все делали вид, что не винят. Предыдущие матчи Драко честно отыграл, но под конец он просто сорвался. Дальше играть он не мог.

Передумав, Малфой свернул в сторону озера и устроился на какой-то коряге. В гостиную идти не хотелось. Если честно, то он бы лучше увел Поттера от гриффиндорцев и сыграл с ним в "Найди Дамблдора". Задавать очкарику вопросы ему понравилось, лучше этого было только получать на них ответы.

Драко не знал, сколько он просидел так, просто глядя на воду и думая обо всем подряд, когда он услышал шаги и обернулся, готовый увидеть кого угодно, но только не Поттера.

— Привет, — буркнул тот и сел рядом. — Ты не удивишься, если я скажу, что мне очень хочется тебя прибить?

— Ничего нового, — пожал плечами Драко, — все как обычно.

Поттер молчал, и Малфой поинтересовался:

— Сбежал от своих, капитан?

— Ага. — Гарри растерянным жестом взъерошил волосы и виновато спросил: — Слизеринцы... как они отреагировали на то, что ты мне помог?

Драко изобразил оскорбленную невинность:

— Я? Помог тебе? Что за бред. Меня просто захлестнули эмоции.

— Малфой.

— Отвратительно, но они скоро успокоятся. Было бы хуже, если бы я сдал наш матч.

Поттер округлил глаза.

— Они так и сказали — сдал матч?

— Да. Наш факультет любит пафосные выражения.

Очкарик снова замолчал, а потом наконец неловко кашлянул и сказал:

— Спасибо. Без тебя я бы...

— И дальше выпендривался на метле и упустил снитч, — закончил Драко и довольно улыбнулся. — Не за что, Гарри.

Увидев удивление на поттеровском лице, Малфой пожал плечами.

— Слова Панси.

— О.

— Но я согласен.

Поттер хмыкнул и толкнул его локтем.

— Мне плохо, — проинформировал утром серый как каменная стенка Рон, щедро наливая себе тыквенный сок и жадно выпивая его в три глотка. — Я больше никогда не буду поддаваться на уговоры некоторых проходимцев, — он метнул злой взгляд на неподвижно сидевшего и закрывшего лицо руками Симуса, — и пить что-то крепче кофе.

— А я вчера говорила, — спокойно заметила Гермиона, помешивая чай ложечкой, — что лучше было бы последовать примеру Гарри и вернуться в замок.

Гарри не знал, как Рон умудрился помириться с Гермионой, но он был рад. Ссора друзей была самым худшим для него, потому что отдуваться приходилось ему самому. Рон ходил мрачнее тучи, а Гермиона избегала их обоих или подчеркнуто игнорировала Уизли, если вдруг оказывалась в его компании.

— И общаться с хорьком? Увольте, — пробормотал Рон, опуская голову на сложенные на столе руки и замирая в этой позе. — Никогда. Не буду. Больше. Пить.

Попойка в честь победы над Рэйвенкло закончилась ближе к ночи, уже после отбоя. Как гриффиндорскую команду в полном составе, включая нескольких учеников, не входящих в команду, не сцапал Филч было для всех загадкой. «Просто магия какая-то», — бормотал сквозь застивший его разум алкогольный туман Кут, когда единственный трезвый, за исключением Гермионы, Пикс практически на своем горбу затащил его в гостиную.

— С чего ты взял, что я общался с хорьком? — спросил Гарри, зевая. Он в праздновании не участвовал, но за всю ночь умудрился отхватить лишь пару часов сна. Сначала он участвовал в забавной игре «раскидай пьяных однокурсников по кроватям», а потом посреди ночи Рон вознамерился посетить совятню, чтобы отправить матери письмо о победе в матче. Гарри насилу его успокоил.

Голос рыжего прозвучал глухо:

— Да ты только с ним и общаешься в последнее время, гадать не нужно. — Сказав эту непомерно длинную для утреннего похмелья фразу, Рон замолчал, позволив Гермионе продолжить лекцию о вреде алкогольных напитков на здоровье и моральный облик.

Оказавшись среди ликующих однокурсников, Гарри сразу почувствовал себя не на своем месте. Победы над Рэйвенкло никогда его не впечатляли. Это было сродни тому, чтобы с первого раза сдать Снейпу очередное злополучное эссе: муторно, скучно, но на деле не так уж сложно, если постараться. По большому счету, в матчах с рэйвенкловцами большую роль играли погода и метлы. Об обманных маневрах, особой тактике, грязных приемах не шло и речи. Казалось, что рэйвенкловцы о существовании таковых просто не знали.

Гарри откровенно скучал, пока друзья покупали выпивку и говорили тосты. Отказавшись от огневиски, Поттер вдруг понял, что ему просто нечего делать в пабе. Этот праздник шел мимо, не задевая Гарри, поэтому, подождав для проформы полчаса, он тихо улизнул.

Как он нашел Малфоя и зачем вообще это сделал Поттер не задумывался. В последнее время это стало слишком привычным, слишком нормальным, так что даже Рон отпускал шпильки в адрес хорька вполне беззлобно. Как сейчас вот, например. Сказал и уснул, и никто из гриффиндорцев не обратил на это внимания.

— Мерлин, моральное разложение во всей красе, — зазвучал над ухом голос Того-Кого-Нельзя-Упоминать-А-То-Тут-Же-Нарисуется. — Криви, мне нужна твоя камера, я обязан это запечатлеть.

Рон снова глухо что-то простонал и накрыл голову руками. Гарри разобрал слово «стошнит» и улыбнулся.

— После нашей победы над Слизерином ты сможешь это хоть зарисовать, — впервые за утро подал голос Симус, правда, так и не убрав рук от лица. — А сейчас свали, Малфой, и без тебя плохо.

— Да я, собственно, пришел забрать Поттера, — буднично сообщил Драко, держа руки в карманах мантии и покачиваясь на носках. — Трезвые люди не должны лицезреть омерзительную картину похмельного синдрома, это плохо влияет на психику.

— С каких это пор ты беспокоишься за психику Гарри? — спросила Гермиона, допивая чай.

— С некоторых, — уклончиво ответил Малфой, с интересом оглядывая гриффиндорские тела за столом. Их счастье, что была суббота и к завтраку можно было спускаться в любое время. Так можно было избежать взглядов профессоров, чреватых неприятными объяснениями и последствиями. — Поттер, ты идешь или мне тебя силой тащить?

Поттер закатил глаза и встал из-за стола. В этом весь Малфой: право выбора заключается только в добровольности совершаемого действия.

Удивительно было то, что это больше не раздражало.

— Гарри, ты предатель, — донесся страдальческий голос Рона, отчего Драко победно оскалился.

— Куда мы идем? — Вопрос Гарри был подавлен чудовищным зевком, но Малфой каким-то чудом умудрился его понять.

— В Запретный лес, — невозмутимо ответил он, выходя во двор Хогвартса и целеустремленно направляясь вперед. — Ты вообще спишь?

Поттер неопределенно пожал плечами.

— Сегодня не удалось. Зачем нам в лес?

— Собирать растения для зелий.

— А.

Некоторое время они шли в тишине, а потом голос Гарри насмешливо спросил:

— Ты поэтому меня с собой взял?

— Поэтому? — подозрительно переспросил Драко, заранее зная, что ответит очкарик. Тот не замедлил подтвердить его догадку:

— Я помню, как на первом курсе ты распугал всех акромантулов в лесу своими воплями.

Малфой повернулся, хладнокровно прищурившись, и словно споткнулся.

Поттер сиял, как начищенная монета, смотрел себе под ноги и чему-то улыбался. Невыносимо круглые очки криво сидели на его переносице, в волосах солнечные блики запутались и словно карликовые пушистики всю ночь бегали, мантия возмутительно неидеально сидела на худой фигуре, но все это было так... так правильно, так подходило этому утру, что Драко на мгновение замер.

Наваждение.

— Малфой? — пощелкал перед его носом пальцами Гарри, и Драко нашел в себе силы очнуться от морока и отмахнуться от руки очкарика.

— А ты от дементоров в обморок хлопнулся, — как-то растерянно бросил он, просто для того, чтобы последнее слово осталось за ним. Поттер фыркнул и отбил:

— А тебе Гермиона на третьем курсе врезала.

— А тебя чуть Филч на первом курсе не поймал, когда ты как придурок на дуэль поперся.

— А ты ныл как девчонка, когда на тебя Клювокрыл напал.

— А ты с Локхартом фотографировался, выскочка гриффиндорская.

— Завидуешь?

— Как я смею.

Препираясь таким образом остаток пути, они дошли до опушки Запретного леса. Остановившись, Драко полез в карман за списком нужных ему растений, стараясь игнорировать насмешливый взгляд Поттера. Если честно, то он мог бы сам выполнить эту работу, причем в разы быстрее, чем в паре с кем-то. Особенно если «кто-то» — это Гарри Поттер. Но настроение утром словно шептало: «Дай мне повод и я пробью все этажи Хогвартса и упаду ниже уровня подземелий», и Драко решил, что надо как-то спасаться от хандры. К тому же Панси с утра была особенно неразговорчива, а Блейз явно объявил ему бойкот. Сидеть в царстве высокомерной скорби ему не улыбалось, и Малфой сбежал в лес, прихватив с собой гриффиндорца.

— Сомнительно, что ты знаешь хоть одно растения из списка, — снисходительно сообщил Драко Поттеру, протиравшему углом мантии очки, — поэтому можешь развлекать меня беседой.

— И попутно спасать тебя от кровожадного зверья, которое только и ждет, чтобы пообедать свежей человечиной, — кивнув, услужливо добавил Гарри. — У Хагрида как раз какая-то живность сбежала.

Малфой против воли поежился, но упрямо сделал пару шагов по направлению к лесу. Поттер сзади насвистывал какую-то невнятную мелодию, и Драко не преминул заметить, что медведь метил ему в ухо, а прошелся по всей голове.

— А Рон говорит, что ты волосы красишь, — невинно сказал Гарри, и Малфой поперхнулся воздухом. Поттер с удовольствием наблюдал за этой картиной, пока хорек наконец не буркнул, высокомерно вздернув подбородок:

— Я даже отвечать ничего не буду на эту наглую ложь.

Гарри покивал, а Драко отвернулся и принялся высматривать нужные растения. Через пять минут от почувствовал, как кто-то вытягивает у него из пальцев кусок пергамента со списком, и оглянулся на Поттера. Тот читал, шевеля губами и морща лоб.

— Зачем тебе столько завитушек в почерке? — наконец спросил он. — Невозможно ничего разобрать.

Драко открыл было рот, но Гарри его перебил.

— Болиголов? Это с такими белыми цветами?

Малфой кивнул.

— Надо зайти дальше, на опушке ты его не найдешь, — велел Поттер и двинул вперед. Драко оставалось только пойти за ним.

В течение следующего часа парни сновали среди деревьев в поисках растений, и к концу этого часа у Поттера зарябило в глазах от обилия корешков, листочков, стеблей и цветов, которые Малфой деловито обрывал или срезал специальным ножиком и складывал в холщовый мешочек. Работу проделывали молча, лишь изредка перебрасывались репликами.

— Это паслен?

— Это белладонна, Поттер, брось сейчас же. Чему тебя на Травологии учили?

— Жизнь меня научила отличать крапиву ото всех остальных растений, а большего мне и не надо.

Драко хмыкал и продолжал поиски, а через несколько минут ужаленный Поттер охал и начинал ругаться сквозь закушенный палец на злосчастную крапиву и весь Запретный лес в целом, и на лице Малфоя по-хозяйски располагалась улыбка.

— Все, закругляемся, — наконец сообщил Драко. — Надо отнести их Северусу.

Поттер кивнул, и Малфой удивленно вскинул брови:

— Что, и никаких «о боже, я собирал растения Снейпу!»?

— Не-а. У нас с ним взаимное игнорирование. Можно считать это нейтралитетом.

Драко многозначительно промычал, роясь в мешке, и пропустил момент, когда кусты неподалеку зашуршали.

— Малфой, — негромко позвал Поттер, достав палочку и направив ее на источник шума. Драко вскинул глаза и непонимающе посмотрел на Гарри. Когда шум повторился, он сглотнул и осторожно повернулся, рукой потянувшись к собственной палочке.

Именно поэтому он не любил Запретный лес. Как может нравиться место, где из-за любого дерева на тебя может броситься кровожадная тварь? Сюда только всяких поттеров и уизлей тянет, словно тут медом намазано, да полувеликаны тут материал для уроков ищут, а ученики потом без конечностей остаются...

— Кто там? — вдруг спросил Поттер, и Драко нервно хихикнул:

— Ты с соплохвостами разговаривать решил?

Поттер не успел ответить, так как из кустов что-то с шумом рванулось прямо на Малфоя.

Малфои славились не только своим умением выкручиваться из неприятных историй, цветом волос и родословной. Врожденная прыткость и скорость явно досталась им от запрещенного брака с какой-нибудь косулей.

Так думал Драко, в один миг оказавшись за спиной Поттера, вцепившись в его плечи и с ужасом глядя на то, как в воздухе крутится белоснежный среднего размера зверек, который чуть не достиг своей цели — самого Драко.

— Дрянь! — рычал уже знакомый Малфою джарви, беспомощно суча лапами и зыркая злыми глазками. — Дерьмо!

Поттер с интересом помахал палочкой, то так, то эдак поворачивая невидимую сферу, которая удерживала джарви в воздухе.

— Эй, мы его на Уходе проходили, — воскликнул он, приблизив зверя поближе к себе. Малфой нервно посоветовал:

— Ты с ним еще пообнимайся, Поттер. А то тебе плохо видно. — Драко только сейчас понял, что продолжает беспомощно цепляться за плечи гриффиндорца, и поспешно отошел на шаг назад. — Он на меня не кинется?

— Пока он в сфере — нет.

— Это хорошо.

Драко перевел дыхание и решил пока не думать о том, как жалко он выглядел. Боже, какой позор.

— Надо вернуть его Хагриду, — тем временем сообщил Гарри, задумчиво почесывая затылок. — У него еще с Хаффлпаффом урок по этой теме. Ты закончил с растениями?

Малфой зябко поежился и кивнул.

— Тогда пошли к Хагриду, — решил Поттер.

* * *

— Гарри? — удивился лесничий, открыв дверь и увидев на своем пороге Гарри Поттера. И еще больше удивился, увидев неподалеку стоявшего Драко Малфоя. — А он что тут делает? — нахмурился он. — Пусть отойдет от тыкв.

Малфой закатил глаза и не двинулся с места.

— Он со мной, — пояснил Гарри. — Мы поймали джарви, который у тебя сбежал. Где клетка?

Хагрид засуетился, ахая и задавая Поттеру вопросы о том, где они его нашли, не поранили ли его, не напугали ли. Драко, слушая это все, боролся с желанием истерически рассмеяться и убежать в лес жить. Этот дурной полувеликан точно в детстве держал под кроватью дракона вместо котенка, а его мечта — выгуливать на поводке акромантула.

— Будете чай? — спустя пятнадцать минут спросил взмокший от переживаний и беготни Хагрид.

— Не откажемся, — покосившись на опешившего Малфоя, ответил Гарри. — Джарви чуть не откусил Драко голову, так что, думаю, он даже заслужил твой кекс.

Малфой, безошибочно определив в голосе Поттера особые нотки, подозрительно покосился сначала на Поттера, а потом на Хагрида.

— Я, пожалуй, пойду... — начал было он, но Гарри подхватил его под локоть и буквально втолкнул в хижину. Оказавшись внутри, Драко с тоской подумал о том, что лучше бы это утро ему было провести в замке. Черт бы с ними с растениями и с обиженным Блейзом...

Все вокруг было комически большим. Ноги Малфоя не доставали до пола, когда Поттер опять же почти насильно усадил его за стол, за которым с легкостью могли бы пообедать кони директрисы Шармбатона. Кружка, которую перед ним поставил Хагрид, могла бы послужить ведром Филчу. Малфою только оставалось надеяться, что она не использовалась по этому назначению.

Драко мужественно молчал все это время. Но когда перед ним оказалось нечто, что он с трудом определил как обещанный кекс, он не удержался и озадаченно крякнул.

— Хмпф... — сказал он, поскребя ногтем по зажаристому боку кулинарного монстра. — К счастью, я не голоден...

Поттер пнул его под столом, и Драко не замедлил ответить ему тем же.

— Так значит, джарви кинулся на Малфоя? — заинтересованно переспросил Хагрид, и эта заинтересованность оскорбила Драко.

— Мистера Малфоя, — поправил он, пальцем отодвинув от себя твердый как его уверенность в собственной неотразимости кекс. — И кинулся он не на меня, а на Гарри...

Поттер кивнул, насмешливо фыркнув:

— Он принял Драко за садового гнома, не иначе.

Пока Малфой подбирал челюсть со стола, Хагрид успел перевести тему.

— А где Рон с Гермионой?

— В замке, — туманно ответил Гарри, — Гермиона готовится к экзаменам...

— А Уизли мучается похмельем, — мстительно закончил Драко, снова пиная Поттера под столом. Гриффиндорец поморщился и, вздохнув, ухватил слизеринца за нос.

— Невыносимый тип, — покачал он головой, пока ошарашенный Малфой пытался отпихнуть его руку. — Жаль, что джарви не откусил ему что-нибудь.

Хагрид, глядя на почти дружескую перепалку и возню, растерянно и неловко улыбался.

— Так вы того... подружились что ли?

От этого вопроса Поттер выпустил нос Драко, и тот замер, автоматически потирая пострадавшую часть тела.

— Хм... — Гарри оценивающе посмотрел на взъерошенного слизеринца и перевел взгляд на Хагрида. Пожав плечами, он сказал: — Похоже на то.

Малфой в очередной раз лишился дара речи, а проклятый очкарик пододвинул ему кекс и похлопал по плечу.

— Ешь кекс, Драко, а то он засохнет.

Глава 10.

— Повторяю задание: вам нужно превратить крысу на вашем столе в полевую мышь. Чем быстрее вы справитесь с подобным заданием на экзамене, тем выше будет ваш балл. — Голос Макгонагалл гулко разносился по всей аудитории, в которой боролся с матерью-природой седьмой курс Гриффиндора и Слизерина. — Мистер Томас, я не буду повторять это еще раз, будьте внимательнее. Дома вы должны были потренироваться в трансфигурировании млекопитающих, так что у вас не должно возникнуть никаких проблем. У тех, кто работал, разумеется, — добавила преподавательница, из-под очков посмотрев на Рона. Рыжий съежился и что-то пробормотал.

На прошлом уроке он едва не поднял на воздух весь кабинет, совместив слова от заклятия превращения и движения палочкой как при утяжеляющих чарах.

— Я бы предпочел выпроводить его из аудитории, — едва слышно прошептал Малфой, и Рон метнул на него полный ненависти взгляд.

Драко с того урока вынес яркий синяк на скуле, потому что пустая клетка для мышей возомнила себя по меньшей мере истребителем и добрые пять минут преследовала Малфоя. После этого Гарри четыре дня выслушал кровавые планы мести, которые слизеринец трепетно вынашивал и которыми делился только с Поттером.

— Тебе должно это льстить, — заявил Малфой в перерыве между пожеланиями добра и здоровья рыжему, и Гарри оставалось только покивать.

— Приступайте, у вас двадцать минут.

Студенты деловито зашуршали, открывая клетки, вытаскивая крыс, палочки и переговариваясь между собой.

— Ты держишь крысу, я колдую, — велел Малфой, — потом меняемся.

Рон недовольно поинтересовался:

— С каких это пор ты работаешь с Гарри?

— С тех самых, с которых я не собираюсь делать за тебя всю работу. Это прерогатива Грейнджер.

— Хорек.

— Недоумок.

— Заткнитесь оба, — попросил Поттер, почесывая крысе бок, чтобы та не вырывалась. Применять обездвиживающее заклинание было запрещено, чтобы не произошло смешивания магических потоков. — Драко, начинай уже.

Малфой мгновенно забыл об Уизли и повертел палочку в руке, закусив губу.

— Transformo! — сказал он, сделав сложный пасс палочкой, из кончика которой вырвался голубой луч и словно впитался в крысу. С мгновение ничего не происходило, а потом животное начало уменьшаться, в конце концов скрывшись в сложенных в домик ладонях Поттера.

— Она сейчас убежит, — предупредил тот, и Драко с чрезвычайно самодовольным видом произнес:

— Accio, великолепно трансфигурированная мышь!

Рон закатил глаза и взмахнул палочкой:

— Transformo!

Когда у крысы вырос рог на затылке, никто не удивился. Только Гермиона устало вздохнула и начала объяснять Рону все то, что они проходили на уроке.

Пока Драко демонстрировал Макгонагалл результат колдовства, занимался самолюбованием и получал очки за работу на уроке, Гарри рассеянно размышлял.

О предстоящих экзаменах, о скором матче со Слизерином, о том, что слив в гриффиндорской душевой засорился и надо бы поискать нужное заклинание, что Рон храпит ночью как сумасшедший, что скоро выпускной и страшно расставаться со школой, с друзьями...

О том, что Малфой действительно стал другом за такой возмутительно короткий период. Чисто по-малфоевски пришел и вписал себя в негласный поттеровский список друзей и стоит теперь, как будто так и надо, насмешливо смотрит, как Рон пытается превратить крысу хоть в кого-нибудь.

О том, что матч со Слизерином пройдет без главного слизеринца, и что Гарри это совершенно не нравится.

Он больше не пытался спрашивать Драко о причине его ухода из команды. Было ясно, что сам он ничего не расскажет, а Гермиона за Веритасерумом к Снейпу в кладовую вламываться отказалась.

— Может ему просто надоело, — сказала она, когда Поттер в очередной раз поднял эту тему. — В конце концов, это его личное дело, Гарри. Иногда не стоит лезть кому-то в душу. Особенно — если он активно этому сопротивляется.

Но Гарри не мог перестать об этом думать. Что стало причиной ухода из квиддича? Драко так же одержим игрой, как он сам, ему не могло просто надоесть. Как может надоесть квиддич?! Только Гермиона могла такое подумать.

Травма? Но Поттер ни разу не замечал, чтобы Малфой хромал или любым другим способом показывал, что с одной из его конечностей что-то не в порядке. Он бы обязательно это заметил.

Ему запретили играть? Бред. Драко — надежда всей команды. Рон как-то сказал, что все слизеринцы поголовно отбивалы: им только дай в руки биту, они не только по бладжеру врежут, но и тебя с зубами не оставят. Так что Драко нужен им так же сильно, как Гарри нужен гриффиндорцам.

Его отстранил от игры Снейп? Тоже глупости. Он мог отстранить Драко только в случае неуспеваемости, а Малфой в отношении учебы шел ноздря в ноздрю с Гермионой, а это что-то да значило.

Поттер мучился догадками, не зная, что Малфой в последнее время тоже не наслаждается спокойным сном по ночам.

В отличие от Поттера, Драко о том, что с ним происходит, не имел понятия. И квиддича это касалось в самую последнюю очередь.

Если в самом начале их общения для Малфоя приоритетом являлось доставление максимума неудобств Поттеру, то сейчас он спешил на завтрак, обед, ужин и общие занятия просто для того, чтобы его увидеть. Желание подначить гриффиндорца значительно уменьшилось по сравнению с желанием узнать из беседы что-то лично о нем. Драко старался это скрывать, изо всех сил используя свое умение ненавязчиво направить разговор в нужное русло, и не понимал самого себя.

Или наоборот: понимал так хорошо, что это понемногу начинало приводить в ужас по мере того, как вся суть проблемы представала перед ним.

Хорошо, будем честными: Малфой понимал, что с ним происходит, но совершенно не понимал, что с этим делать.

— Эй, ты будешь держать ее? — Драко очнулся и обнаружил, что Поттер смотрит на него в упор и чего-то ждет. — У меня не десять рук.

Пробормотав что-то про наблюдательность, Малфой взял крысу и кивнул.

— Давай.

Гарри махнул палочкой и наколдовал крысе что-то вроде крыльев. В этот самый момент, пока Поттер озадаченно рассматривал дело рук своих, крысе что-то не понравилось и она укусила Драко за палец. Охнув, он схватился за руку и предоставил животному полную свободу действий, чем оно и воспользовалось. Взмахнув крыльями, крыса неловко грохнулась на пол, но, пока привлеченная шумом Макгонагалл шла к ним с другого конца класса, ухитрилась в три взмаха крыла добраться до приоткрытого окна и улизнуть.

— Минус десять баллов с Гриффиндора, — сообщила преподавательница, поджав губы. — Не ожидала от Вас такого, мистер Поттер. Возьмите другую крысу и постарайтесь не наколдовать ей жало, как у соплохвоста.

У Драко не хватило духа подшучивать над пристыженным Поттером, поэтому он принялся объяснять ему его ошибки.

— Ты неправильно делаешь послетнюю петлю, надо вот так...

— ЛевиОса, а не левиосА, — пробормотал Гарри, напряженно щурясь и наблюдая за движением малфоевской руки. — У тебя кровь, дай залечу.

Поттер бесцеремонно схватил Драко за запястье и направил на него палочку. Малфой не стал возмущаться, а только надеялся, что рука его не подведет и не дрогнет. Ему казалось, что теперь любой пустяк, любую мелочь Гарри — и другие тоже, — может истолковать не так. Он чувствовал, что он уязвим, как свежая рана на его руке.

Он не знал, как сильно он пострадал, заживет ли все само собой через какое-то время или нужно что-то делать. Может это всего лишь царапина, и ему не стоит паниковать? Но у Драко подобная душевная слабость случилась впервые, и как человек бывает растерян, впервые заболев болезнью, с которой ранее не встречался, он был растерян и не знал, как поступить.

«Ты придурок, Малфой», — про себя мрачно заключил Драко, внешне бесстрастно глядя на то, как Гарри верно выполняет трансфигурацию крысы и как та уже в виде мыши едва не вцепляется ему в палец. — «Ты жалок»

Он предавался самобичеванию до самого конца урока.

— Придешь на тренировку? — спросил его Гарри, когда в Большом зале им нужно было разойтись каждому к своему столу.

— О, меня теперь зовут на тренировки, — ухмыльнулся Малфой. — Без моего чуткого руководства даже на метлу сесть не можете?

Поттер закатил глаза и отвесил ему шутливый подзатыльник.

— Я приду, чтобы проклясть тебя с трибуны, — пообещал Драко, потирая затылок и разворачиваясь в сторону слизеринского стола. — До скорого.

Гарри некоторое время смотрел ему вслед, улыбаясь, а потом фыркнул и пошел к машущему ему рукой Рону.

— Вы такие милые, что мне хочется подавиться картошкой и умереть, — пробурчал Рон, двигаясь, чтобы Гарри мог сесть рядом с ним и Дином. Поттер неопределенно хмыкнул и принялся есть, но погрузиться в раздумья ему не дали.

— Гарри, Малфой еще не собирается возвращаться в команду? — спросил у него Симус. Поттер пожал плечами.

— Насколько я знаю, нет. А в чем дело?

Финниган выглядел озадаченным.

— Просто... я узнал, что у Слизерина до сих пор нет ловца. Они же не собираются выбывать из соревнования?

«Он же сказал мне, что у них есть ловец!» — билась в сознании мысль, пока Гарри уверял Симуса и всех остальных, что произошла какая-то ошибка и что ловец у Слизерина есть.

Зачем он покрывал слизеринцев, Поттер не знал и даже не хотел задумываться.

Малфой соврал ему или Симус и правда ошибся? Почему, черт возьми, хорек ушел из команды, почему поперся в комментаторскую будку? Какого черта вообще происходит?

В голову Гарри вдруг пришла ошеломляющая мысль.

А правда ли Малфой ушел из команды? Вдруг это все: преследование, внезапная дружба, разговоры за жизнь, посещение тренировок — было хорошо продуманным планом?

Неужели все вышло как всегда: Поттер — наивный придурок, а Малфой — беспринципный подлый хорек?

На тренировку Поттер шел мрачным как черт.

* * *

— Пикс, тебе бита для красоты дана или для дела?

— Все охотники уснули? Двигайтесь!

— Рон, у тебя всего три кольца! Три! Не тридцать, а только три! Неужели так сложно за ними уследить?

— Кут, смотри за бладжером! Джинни, динамичнее! Да что вы как мухи сонные сегодня?!

Подлетев ближе, Джинни положила Поттеру руку на плечо и задушевно посоветовала:

— Если тебе не на кого поорать, Гарри, то скажу тебе по секрету: на трибунах сидит — только представь себе! — целый Малфой! — Жестом велев открывшему было рот Поттеру заткнуться, она продолжила: — Так вот. Ори на него. Команда летает нормально, Пиксу и Куту мячи можно посылать только в хорька или в тебя, чтобы ты не разорялся, Рон справляется с кольцами, охотники не спят, а вот тебе бы не помешало хорошенько выспаться.

Сказав это все, она невозмутимо улетела к остальным, оставив Поттера сгорать от стыда под сочувствующими взглядами игроков. Махнув рукой, он велел:

— Последние десять минут, потом расходимся.

Он понимал, что команда не виновата в том, что Малфой может оказаться подлой скотиной, а у Гарри Поттера тонкая душевная организация. Но не мог справиться с раздражением, сыпя замечаниями направо и налево. Ему казалось, что все летают слишком медленно, что загонщики спят в воздухе, что квоффл проще сразу выкинуть за пределы поля и сдать все матчи на двадцать лет вперед.

Напоминание о том, что на трибунах сидит причина его головной боли, охладило его. Ничего, подумал Гарри, сейчас он во всем разберется. В этот раз Малфой не отвертится замечанием о хорошей погоде на его вопросы. Не сегодня.

— Следующая тренировка послезавтра, в это же время, — сообщил он, когда игроки слезли с метел, и дождался кивков. — Всем спасибо.

Когда все ушли, Поттер поймал себя на том, что не спешит подниматься на трибуну и вытряхивать из Малфоя всю правду. Вдруг стало тошно от того, что он может услышать.

С удивлением Гарри обнаружил, что ему страшно услышать от хорька, что вся эта «дружба» была подстроена.

— О чем задумался, капитан? — Поттер вздрогнул, когда рядом раздался голос Малфоя. — Ты чего?

— Все нормально, — натянуто ответил Гарри. — Нужно поговорить.

Малфой пожал плечами и кивнул.

— Давай.

Гарри сунул руки в карманы, потоптался на месте, вздохнул и негромко спросил:

— Ты действительно ушел из команды?

— Да, — немного удивленно ответил Драко, зябко ежась от сырости. — Я же говорил тебе.

— Почему? — Поттер испытывал какое-то удовольствие от выражения лица Малфоя: растерянность, переходящая в упрямство.

— Я не хочу об этом говорить, — хмуро отрезал Драко, отворачиваясь и начиная мерить шагами поле. Поттер выдохнул через зубы и пошел за ним. Обогнав его и встав перед ним, Гарри еще раз повторил:

— Почему ты ушел из команды, Малфой?

Драко скрестил на груди руки и уставился себе под ноги. Когда прошла минута, за которую не было сказано и слова, Гарри чертыхнулся.

— Ты мне скажешь или нет?

— Нет.

— Прекрасно. Тогда пойдем другим путем. — Поттер зло выплюнул: — Это план такой, да? Втереться мне в доверие, чтобы выиграть матч?

Драко поднял глаза и ошарашенно открыл рот.

— Ты что несешь, Поттер?

— У вас нет ловца. Ты мне наврал. — Гарри в упор смотрел на хорька и наконец-то с легкостью видел все, что на нем было написано.

Малфой в смятении пытался подобрать слова, явно раздраженный тем, что его припирают к стенке.

— У нас действительно нет ловца, — наконец сказал он. — И я ушел из команды по личным причинам. А ты ублюдок, если считаешь, что я стал общаться с тобой ради матча. Только тупая гриффиндорская башка могла додуматься до такого.

— Что мне еще остается думать, когда ты повадился смотреть, как мы тренируемся, врешь мне про ловца, не хочешь говорить о причине ухода?! — рявкнул Гарри, задетый за живое. Ему самому было отвратительно начинать этот разговор, и оскорбления Малфоя попали в точку. — Ты все эти годы делал мне гадости, откуда мне знать, что это не одна из них?!

Драко задохнулся.

— Пошел ты, — прошипел он и быстрым шагом направился прочь. Гарри, борясь некоторое время с собой, выругался и поспешил за ним.

— Малфой, стой!

Драко не отзывался, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Обида душила сильнее широкоизвестной жабы, и от того, чтобы вытащить волшебную палочку и наколдовать Поттеру пару ослиных ушей, его отделял всего лишь дюйм воли и терпения.

— Да стой же ты, — выдохнул Гарри, хватая его за плечо и рывком разворачивая к себе. — Что такого криминального ты сделал, что не можешь сказать мне?

— Отпусти, — тихо предупредил Драко. Поттер упрямо мотнул головой, и тогда Малфой толкнул его так, что тот отлетел на пару шагов, чудом удержав равновесие. Развернувшись, Драко получил в спину тихое «лжец» и зажмурился от злости..

Как он смеет?! Как он смеет сначала привязывать его к себе, а потом после первого же сомнения обвинять его во всех грехах?

После двадцатого шага Драко понял, что не может уйти просто так. Внутри все вопило против того, что он собирался сделать, но Малфой понимал, что потом совесть сожрет его живьем.

Поттер стоял на том же месте и, увидев, что Драко возвращается, поднял голову, и Малфой скривился от его взгляда.

— Хочешь узнать, почему я ушел из команды? — прошипел он, подходя к Гарри и еще раз толкая его. — Получи. Я не могу летать. Я не могу летать ни на одной гребаной метле, меня тошнит от одной мысли о том, чтобы сесть на эту проклятую деревяшку и подняться в воздух. — Он толкнул недоумевающего гриффиндорца еще раз. — Все эти матчи, что я отыграл, были похожи на ад. Знаешь, каково это — висеть в воздухе, в гребаных сотнях футов от земли и каждую секунду рисковать потерять сознание от страха? Это унизительно, это страшно, это, твою мать, и есть причина, которую ты так рвался узнать.

Поттер потрясенно молчал.

— Ты боишься летать? — выдавил он наконец. — Почему?

Драко дернулся, его лицо исказила гримаса.

— Выручай-комната. Когда мы спасались оттуда на метлах... — Он издевательски присел в реверансе: — Точнее, когда твоя персона спасала мою. Я... мы летели, а я видел вокруг сплошную стену огня. Я никогда не был так близок к смерти, до такой степени близок... — Драко неосознанно обхватил плечи руками, его передернуло. — Еще полгода спустя мне снились кошмары. Я не мог спокойно смотреть на огонь, до такой степени все было плохо. А когда я первый раз сел на метлу, то понял, что с квиддичем покончено. Я просто боюсь летать. Я насиловал себя все эти матчи, думал, что все пройдет. А потом стало ясно, что все бесполезно и в следующий раз я свалюсь с метлы или загремлю в Святого Мунго.

Он замолчал, а Гарри не знал, что сказать. Он чувствовал себя чудовищем, глядя на бледного не смотрящего в его сторону Малфоя. Тот вдруг словно вспомнил о его существовании и кинул в его сторону злой взгляд.

— Доволен?

— Драко, я... — начал было Поттер, но Драко оборвал его.

— Хватит. Ты узнал, что хотел, теперь отвали.

Малфой зашагал к замку, и когда Гарри приблизился к нему, отрезал:

— Я не хочу с тобой разговаривать, — и ускорил шаг, удаляясь и оставляя Поттера одного.

Гарри глядел на сонных игроков команды. Рон почти дремал, облокотившись на метлу, Кут и Пикс осовело глядели перед собой слипающимися со сна глазами, Джинни безостановочно зевала, Демельза и Кэти выглядели так, словно их силой выволокли на поле прямо из кроватей.

В принципе, так и было.

После победы над Рэйвенкло Гриффиндору оставался только один матч — со Слизерином. И Гарри решил выиграть его любой ценой. Назло Малфою, Снейпу, самому черту. Ему нужна победа.

— Теперь тренировки будут проходить по субботам именно в это время, — сообщил Гарри, и Джинни громко чертыхнулась. — Возражения не принимаются. Если хотите выиграть, мы должны долго и упорно тренироваться.

Пропустив мимо ушей замечание Рона о том, что Вуд был бы им доволен, Поттер велел:

— По метлам. Десять минут на то, чтобы проснуться, а потом тренируем выполнение приемов. Дальше посмотрим.

Игроки молча взмыли в воздух.

Гарри был зол. Прошло четыре дня с их с Малфоем ссоры, и с того момента они ни разу не заговорили друг с другом. При встрече с Драко максимум, на что Поттер мог рассчитывать, был безразличный взгляд. На уроках хорек больше не садился с Гарри, а сам Гарри сделать первый шаг не решался.

Поттер бесился из-за чувства собственной вины. Оно душило его, не давало ни на чем сосредоточиться. Утром Гарри ожидал, что знакомый голос, растягивая гласные, пожелает ему доброго утра и спросит Рона, не вылетели стекла в гриффиндорской башне от его храпа. На совместных со Слизерином уроках Гарри или сверлил взглядом светлую макушку, если Малфой был в поле его зрения, или не переставал гадать, чем хорек занимается, если тот садился в конце класса и не был ему виден.

На тренировках Поттер ловил себя на мысли, что то и дело бросает взгляд на трибуну.

Было страшно себе в этом признаться, но ему не хватало Малфоя. Более того — ему хотелось оторвать себе голову каждый раз, когда он вспоминал слова, брошенные им в лицо Драко в попытке узнать правду.

Рону и Гермионе говорить о том, что произошло на поле после тренировки, Гарри не стал. Тем не менее, друзья и так поняли, что между ними произошла размолвка, но, благодаря Гермионе, никаких расспросов с их стороны не последовало. Гарри был этому рад.

— Тренируем «Ястребиную голову», — велел Поттер, наложив на свой голос усиливающие чары. — Загонщики, направляйте бладжеры в охотников, нам не прогулка по Хогсмиду предстоит. Рон, не спи!

Раздав указания, Гарри сделал пару кругов над полем, не переставая думать о ситуации с Драко.

Значит, Малфой боится летать после того, что произошло в Выручай-комнате. Удивительно, что он сумел продержаться несколько матчей на метле и сдался только сейчас. Или это проявление нечеловеческой воли, или малфоевское ослиное упрямство, граничащее с глупостью.

Нужно было что-то делать. Если Гарри правильно помнил, то страх Малфоя на языке Гермионы назывался фобией и в маггловском мире поддавался лечению. Значит...

Поттер еще успел подумать, что нужно обязательно поговорить с подругой на эту тему, прежде чем в его метлу что-то врезалось, крутанув его в воздухе и сбросив на землю.

— Я в порядке, — поспешно сообщил он, когда карусель звуков и красок остановилась и он обнаружил себя на поле в окружении перепуганных товарищей. — Отличный был удар, — добавил Гарри, осторожно повертев головой из стороны в сторону. Не болит, отлично, значит в больничное крыло можно не идти.

— Эти чертовы бладжеры!

— Я сама чудом увернулась! Гарри, ты жив?

— Прости, Гарри, я не успел его перехватить, — виновато затараторил Кут, до сих пор сжимая в руках биту. — Ничего не сломал?

Поттер покачал головой и встал на ноги. Охнув от прострелившей лодыжку боли, он подумал о том, что навестить мадам Помфри все-таки придется.

— Я тебя отведу, — без слов понял все Рон, подхватывая друга. — Вы пока положите метлы на место и соберите мячи, — кивнул он остальным.

— Если Кут и на матче будет так лупить по мячу, то мы выиграем хотя бы за счет того, что на поле не останется ни одного живого слизеринца, — поделился Уизли, когда они с Гарри шли по коридорам Хогвартса. — Сильно болит?

Поттер помотал головой, едва удерживаясь от того, чтобы не зашипеть сквозь зубы. Ступать на ногу было больно, хотелось поскорее достичь больничного крыла и рухнуть на стул.

Некстати в голову пришла мысль о том, что Малфою на матчах было куда хуже.

Зато мне ломали столько костей, сколько хорьку и не снилось, упрямо подумал Поттер, чтобы заглушить невовремя проснувшуюся совесть.

— Надеюсь, Помфри не положит тебя в лазарет на целые сутки, — сказал Рон, когда они поворачивали за угол. — Не хочу показаться Гермионой, но у нас тест в понедельник, и лучше бы тебе подготовиться, а то Макгонагалл... О, вот и хорек, — неожиданно закончил он, и Гарри молниеносно вскинул глаза, перестав считать собственные шаги, чтобы отвлечься от вспышек боли. Малфой действительно шел им навстречу в сопровожденни Панси Паркинсон.

Вопреки ожиданиям Поттера, слизеринцы не прекратили разговора и прошли мимо, словно в коридоре они были одни.

Поникший Гарри вернулся к подсчету собственных шагов и самобичеванию, а Рон деликатно не стал ничего спрашивать.

* * *

— У Поттера что-то с ногой, — как бы между прочим сообщила Панси, когда они отошли на приличное расстояние от гриффиндорцев.

— Да что ты говоришь? — отозвался Драко, не меняя непринужденной позы и продолжая невозмутимо шагать по коридору. — Как это я не заметил?

Панси закатила глаза, и они продолжили путь молча. Невероятно-Важная-Миссия, порученная им Снейпом и заключавшаяся в том, чтобы отнести готовые зелья в больничное крыло, была выполнена, так что больше со ставшим невыносимым в последние дни Драко можно было не разговаривать.

Малфой заметил все: начиная от Уизли и Поттера в квиддичной форме в одном с ними коридоре, заканчивая песком на щеке очкарика. Хромота находилась где-то между этими двумя явлениями, так что пропустить ее Драко не мог. Если внешне Малфой был показательно равнодушен, то на самом деле увиденное его взволновало. Какой василиск покусал Поттера на этот раз?

За эти четыре дня отсутствия Поттера в жизни Драко Панси и Блейз, а также Крэбб и Гойл успели познать все радости сожительства с разозленным до чертиков представителем Малфоев. Драко использовал весь арсенал инструментов психологического давления: гнетущее молчание, реплики сквозь зубы, игнорирование, мелкое пакостничество и, наконец, голодовку. Последнее особенно деморализовало Панси, которая привыкла заботиться о нем чуть ли не с первого курса.

Малфой злился на Поттера с силой тысячи солнц. В первые часы он был готов отлупить очкарика его собственной метлой, невзирая на мольбы о пощаде и разнимающих их гриффиндорцев (Панси и Блейз в это время бы с интересом наблюдали за происходящим). На следующий день Драко продолжал баюкать пострадавшее самолюбие и ненавидел Поттера едва ли не сильнее, чем на первом курсе. Постепенно злость приняла форму мстительного игнорирования: Малфой старался как можно чаще попадаться очкарику на глаза, при этом притворяясь, что не замечает его.

На самом деле, Драко замечал все. И виноватый вид Поттера, и его постоянные взгляды в его сторону. Это приносило удовлетворение, но подходить первым Малфой не собирался. В конце концов, Поттер во всем виноват. Он не имел никакого права лезть в его жизнь, обвинять его в том, чего Драко в кои-то веки не делал. В конце концов, он не имел никакого права видеть Малфоя слабым.

С этой своей слабостью Драко смирился, но вмешательство Поттера разбередило старую рану.

Малфой тяжело переживал тот факт, что с квиддичем ему пришлось распрощаться. Он любил летать. Он любил квиддич, любил соревноваться, любил побеждать. Ему чрезвычайно льстило то, что соперниками своей команде Поттер считал только слизеринцев. Драко много тренировался, выбивал своей команде лучшие метлы, жульничал во время игры... Все, лишь бы победить.

Со временем Драко смирился, перестал обращать внимание на тупую боль, когда его слизеринцы уходили на тренировки, а он оставался в замке, хотя против его присутствия на поле никто бы не посмел возражать. Странное подобие дружбы с Поттером возместило ему эту потерю. Драко стал почти спокойно реагировать на больную тему, даже попросился комментировать матч. Отчасти из интереса, отчасти — ради того, чтобы просто присутствовать на поле.

Он ненавидел быть болельщиком.

Когда Поттер звал его на тренировки, Драко никогда не отказывался. Наблюдая за тем, как ловко двигаются в воздухе игроки гриффиндорской команды, он представлял себя в комментаторской будке, шепотом сообщая невидимым слушателям о происходящем на поле. И когда он наконец поверил, что его потеря — не такая уж невыносимая, что Гарри не просто так назвал его другом, все рухнуло. Первое подозрение, первая же неуверенность — и Поттер свалил на Драко всю вину.

По мере того, как злость утихала, Драко понимал, что этому был обязан он сам. Чего он еще ожидал, имея репутацию хорька?

— Ладно, мне нужно в библиотеку, — вырвала его из раздумий Панси. Махнув рукой, она скрылась за поворотом, оставив Малфоя одного.

Драко, постояв мгновение в коридоре, медленно продолжил путь.

* * *

Гарри, вернувшийся из лазарета и со всеми удобствами устроенный на диване среди кучи подушек и — к его сожалению, — книг и свитков пергамента, слушал тараторящую Гермиону.

— Запиши, что в трансфигурации млекопитающих ключевым моментом является угол Маккола, что градус не должен превышать допустимой нормы... Записал? Добавь еще, что для каждого биологического вида эта норма варьируется от одного до пятнадцати градусов...

Поттер поспешно черкнул в пергаменте пару строк и спросил:

— Гермиона, как в маггловском мире лечат фобии?

Грейнджер открыла рот и тут же закрыла его, покосившись на Гарри из-под густой челки.

— Не думала, что ты когда-нибудь заинтересуешься психологией, — наконец сказала она.

Поттер неловко пожал плечами.

— Просто подумал... как люди, например, избавляются от страха высоты? Или... ну, боязни собак?

Гермиона убрала мешающую прядку волос за ухо и вздохнула:

— Ты же не просто так спрашиваешь, да? Если это не уловка, чтобы избежать выполнения домашней работы, я не смогу отделаться парой фраз, правильно?

Поттер покивал, сохраняя на лице виноватое выражение.

— Тогда слушай, — со вздохом велела Гермиона, оставляя в учебнике закладку и откладывая его в сторону.

* * *

Вставший рано утром Поттер наспех закинул в себя завтрак и, попрощавшись с друзьями, умчался в неизвестном направлении.

— Словно это не он вчера вис на мне и приволакивал ногу, — изрек Рон, одаривая кофе пятой по счету ложкой сахара. — Наша медицина творит чудеса.

Гермиона хмыкнула и продолжила чтение.

Нога Поттера на самом деле чувствовала себя превосходно, равно как и сам Гарри, получивший руководство к действию и теперь как можно тише пробиравшийся по тайному ходу в «Сладкое королевство» в мантии-невидимке. Так же тихо оказавшись в помещении, он выбрался на улицу, снял мантию и зашел в магазинчик. Купив три дюжины шоколадных лягушек у донельзя счастливого продавца, Гарри, выйдя на улицу, огляделся по сторонам в поисках знакомых и достал карту Мародеров. Выяснив, что Малфоя в замке нет, Поттер вздохнул и сложил мантию и карту в карманы, предвкушая долгие поиски слизеринца по всей деревушке.

Самое главное — не попасться на глаза кому-либо, кто мог бы доложить Гермионе о том, что ее друг вместо учебы шатается по магазинам и пабам без дела.

По очереди зайдя в «Зонко», аптеку, сунув нос в пару кафешек, послонявшись по улице, Поттер убедился, что судьба любит различного рода шутки, и зашел в «Три метлы».

Малфой без труда нашелся в углу паба по соседству с кружкой сливочного пива. Гарри, так и не придумавший речи, полной слов раскаяния и обещаний быть хорошим, плюнул на все и решил импровизировать.

— Привет, — сказал он, без церемоний садясь напротив Драко. — Пить в одиночестве — это первый шаг к падению с социальной лестницы.

Малфой выглядел удивленным.

— Долго учил? — наконец спросил он, и Поттер порадовался отсутствию агрессии в его голосе.

— Что учил?

— Фразу. Она явно порождение не твоих мозгов.

Гарри фыркнул и вытащил из кармана крохотный мешочек. Взмахом палочки увеличив его, он прокашлялся.

— О боже, нет, Поттер, — недоверчиво покосился на него Драко. — Ты выглядишь так, словно хочешь предложить мне руку и сердце. Подожди, я придумаю, как деликатнее тебе отказать.

Гарри подавил желание швырнуть в Малфоя мешком и заговорил:

— Драко, я хочу извиниться. — Проигнорировав театрально вскинутые брови, он продолжил: — Я признаю, что я вел себя как...

— Как невоспитанная свинья.

— Заткнись, — велел Гарри. — В общем, я не должен был накидываться на тебя с обвинениями. Но я... мы так долго враждовали...

— А ты настолько туп, что первое же сомнение в чистоте моих намерений заставило тебя с кулаками кинуться выяснять правду. Продолжай, пока что мне нравится ход твоих мыслей.

Гарри вздохнул и взъерошил волосы. Малфой был невыносим, сбивая его с мыслей и не давая объясниться.

— В общем, — наконец сказал он, — я виноват, прости меня.

Драко задумчиво побарабанил пальцами по столу и стрельнул глазами в сторону мешка.

— А этот ненавязчиво вытащенный тобой загадочный предмет, — ткнул он в него пальцем, — должен послужить компенсацией твоего проступка?

— Что-то в этом роде.

— Ты прощен, — быстро сказал Драко, хватая мешок и почти ныряя в него. — М-м, лягушки. Ты не так безнадежен, Поттер.

— Сыграем? — как бы между прочим предложил Гарри и заметил, что Малфой уже раскладывает коробочки со сладостями на столе. — О, хорошо. Кто первый?

Поймав красноречивый взгляд, Поттер послушно взял первую лягушку.

— Селестина Уорлок, — прочитал он, вспоминая въевшиеся в мозг песни любимой певицы миссис Уизли. — Спрашивай.

Малфой задумчиво пожевал губу и негромко спросил:

— Что с твоей ногой?

Поттер удивленно посмотрел на Драко. Малфой изо всех сил надеялся, что ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Уже все в порядке. Вчера на тренировке меня сшиб с метлы бладжер. — Гарри пожал плечами, добавив: — Мадам Помфри намазала меня какой-то на редкость вонючей мазью и отпустила примерно через час.

— Армандо Диппет, — вместо ответа сообщил Драко, и Поттер перешел ко второй части своего плана.

— Твой завтрашний вечер ничем не занят? Примерно после семи.

— Даже не знаю, нужно посоветоваться с моим секретарем, нет ли у меня срочных дел в Министерстве. — Малфой фыркнул. — Чем я могу быть занят? Конечно, я свободен.

Гарри просиял:

— Отлично! — И поспешно взял следующую карточку, чтобы избежать объяснений. — Хельга Хаффлпафф.

Малфой потянулся.

— Расскажи мне, чего боится Уизли?..

«Скоро лето», — утром подумал Гарри Поттер и окончательно проснулся. Полог кровати он принципиально никогда не задергивал, и теперь солнечный свет растекся по его постели.

Гарри любил такое утро. Даже в маленькой спальне на Прайвет Драйв яркие лучи делали тесный мирок Поттера уютнее, и казалось, что все не так уж плохо.

— Рон, — прошептал Гарри, повернув голову и уставившись на спящего друга. Солнце сделало его рыжие волосы прямо-таки огненными, и Поттер улыбнулся. — Рон!

— Ч-что? — вздрогнул и проснулся Уизли, непонимающим взглядом поискав источник шума. Найдя его в лице прыснувшего от смеха Гарри, Рон получил в лицо подушкой. Задохнувшись от возмущения, Уизли издал боевой клич хриплым со сна голосом и кинулся в атаку.

Разбуженный Невилл пролепетал: «В чем дело?» и спустя минуту был уже в гуще битвы.

Поднятая возней пыль и вылетающие из подушек перья кружились в ленивом утреннем свете, а спустя пятнадцать минут Симус, в чьих волосах перьев было больше, чем у кого-либо, простонал:

— Ребята, я пас, больше не могу!

Вошедший в раж Рон огрел его по голове подушкой.

— На войне не место слабакам! — вынес он вердикт, когда поверженный Финиганн картинно рухнул на кровать.

Позже состоялся второй раунд за душевые кабинки.

— Что это вы такие веселые? — подозрительно поинтересовалась Гермиона, когда друзья встретились в общей гостиной.

— Ничто так не поднимает тонус, как вероломное нападение ранним утром, — заявил Рон, потягиваясь. — Мерлин, я так голоден.

— Так что вы делали утром? — спросила у Гарри Гермиона, когда Уизли поспешил к столу, оставив друзей «плестись как раненые соплохвосты». Поттер хмыкнул:

— Дрались подушками.

— Вы как дети, — покачала головой Гермиона. Гарри пропустил ее вперед и сел рядом, разглядывая блюда на столе. Овсяная каша, тосты, тыквенный сок, булочки с корицей.

— С детства ненавижу овсянку, — вздохнула сидящая рядом с Невиллом Джинни. — Мама часто ее готовила. Хорошо, что в Хогвартсе некому заставить меня ее съесть. — С этими словами она взяла тост и принялась намазывать его маслом. Рон последовал примеру сестры, взяв сразу два тоста. Намазав один из них сливовым джемом, он невозмутимо положил его на тарелку Гермионы.

— Что? — удивленно спросила она, и Рон пожал плечами.

— Я не угадал?

— Угадал, просто... — Гермиона вдруг замолчала и кивнула: — Ничего. Спасибо, Рон.

Поттер спрятал улыбку, поспешно отпив из кубка, и принялся за овсянку, к которой у него никаких претензий не было. Проживя столько лет у Дурслей, научишься есть что угодно, лишь бы оно было съедобно.

Глядя на Рона и Гермиону, Гарри иногда видел своих родителей. Добрый веселый Рон преданно ухаживал за строгой и рассудительной Гермионой — наверное, так было и с Джеймсом и Лили.

Его друзья были созданы друг для друга, и Гарри не сомневался, что они рано или поздно поженятся.

— Чему ты улыбаешься, Гарри? — прозвучал над ухом голос Гермионы, и Поттер поспешно замотал головой.

— Ничего, просто... настроение хорошее.

Настроение и правда было на редкость отличным: то ли дело было в активном утреннем подъеме, то ли красные щеки Гермионы и довольный вид Рона грели душу, но Гарри казалось, что ничто на свете не может испортить этого ощущения.

Ощущения, что наконец-то все правильно.

— Доброе утро, Малфой! — вдруг помахал рукой Уизли кому-то за спиной Гарри. — Овсянка отлично гармонирует с цветом твоих волос!

Сидящий кучкой гриффиндорский седьмой курс засмеялся.

— Иди к черту, Слизни! — незамедлительно послышался ворчливый голос Драко. — От твоего на нашем столе стух весь тыквенный сок.

Рон фыркнул и откусил тост, оставив реплику без ответа и закончив перепалку в самом начале.

— Привет, — махнул рукой Гарри, повернувшись к слизеринскому столу, и Драко удостоил его кивком головы и сдержанной улыбкой.

Друзья, узнав о перемирии с Малфоем, лишь пожали плечами. Вообще, когда ситуация из «Малфой преследует Гарри, нужно дать ему отпор» стала «Гарри дружит с Малфоем, пока что все в порядке», Гермиона растеряла свой боевой пыл и предоставила другу самому со всем разбираться.

— Я же говорила, что Малфой может быть и не так уж плох, — сказала она, а Рон в этот момент сделал вид, будто его стошнило.

— Сегодня будет тренировка, Гарри? — спросила Джинни, комкая салфетку и кидая ее на тарелку.

Поттер покачал головой:

— Нет, сегодня не будет. Передай остальным, хорошо?

Джинни кивнула и, помахав на прощание, умчалась на урок.

— Это хорошо, — воодушевилась Гермиона, — вы как раз сможете доделать Трансфигурацию и начать эссе по Травологии, а еще неплохо бы было повторить...

Рон застонал, а Гарри неловко сказал:

— У меня дела этим вечером, Гермиона. Я потому и не собираю команду.

Рон снова застонал, поняв, что весь гермионин педагогический пыл будет направлен только на него.

— Ну, раз так... — разочарованно протянула Гермиона. — Тогда я позанимаюсь с Роном скрепляющими чарами, а эссе вы потом начнете писать вместе.

— Отличная идея, — кивнул Поттер, игнорируя испепеляющий взгляд Уизли. — Так и сделай.

Если бы Рон знал, ради кого он его бросает в пучину знаний, он бы ему точно не простил.

И Гарри не знал, не убьет ли его Малфой за то, ради чего он назначил ему встречу.

* * *

Драко всю жизнь раздражал Поттер. Его раздражало в нем все: идиотские круглые очки, которые делали его похожим на огромную несуразную сову, его мешковатая одежда, которая делала его похожим на похожего на сову нищего, его раздражали вечно торчащие дыбом волосы, которые делали его похожим на пациента больницы имени Святого Мунго, сбежавшего с пятого этажа.

Драко мог предоставить целый список подобных странных сравнений, а так же трехтомник сочинений «За что я ненавижу Гарри Поттера и как именно я хочу его покалечить», к которому прилагались брошюрки под названиями «Как меня раздражает всезнающая грязнокровка», «Размышления на тему присутствия в Хогвартсе рыжего нищеброда или Куда смотрел попечительский совет» и «Роль гриффиндорцев в современном обществе: сквозящая в каждом движении тщетность бытия».

Малфой легко сочинял витиеватые оскорбления: любой детский букварь становился опасным источником лексики, из которой Драко мог склеить такое ругательство, что Пивз сам бы поразил себя заклятием вечной немоты.

Только все это не брало Поттера. Грязнокровка могла вспыхнуть и прошипеть очередную наивную глупость про покупку места в слизеринской команде или отца-пожирателя. Рыжий сливался по цвету с гриффиндорским флагом, сжимал кулаки, но никогда ничего не делал.

Поттер молча уводил друзей прочь и редко, очень редко поддавался на провокации. Это выводило Драко из себя, он срочно хотел букву «н» в свое имя и выжечь Хогвартс с лица земли, чтобы от очкарика не осталось даже горки пепла.

После войны чувства притупились, было не до того. Были изнуряющие ночные кошмары, допросы, истощенная переживаниями мама, заключение Люциуса в Азкабан, снова допросы, снова кошмары... Когда все это прекратилось, Драко не мог поверить — наконец-то покой.

Возвращение в школу было чем-то вроде официального заявления: все хорошо, теперь не будет страшно.

И действительно. Кровати с зеленым пологом, пахнущие стариной коридоры, стрельчатые окна, еле видные в дневном свете призраки, завтраки в шумном зале, бесконечные уроки и тонны домашнего задания. Нарцисса писала письма каждую неделю, где говорила, что у нее все хорошо, что с имения сняли ограждающую магию и что вернулись домовики.

Драко едва не плакал по вечерам от облегчения: кошмар действительно кончился.

Вместе с окончанием войны в чувства Малфоя тоже пришел мир. Ушла испепеляющая ненависть, вызванная обидой от отказа, к Поттеру. Грейнджер уже не так раздражала, а Уизли, оказывается, мог дать достойный отпор в словесной перепалке. Очки Поттера внезапно перестали казаться идиотскими, мешковатой одежде пришли на смену вещи нормального размера.

Внезапно оказалось, что у очкарика хорошая фигура, а хаос на голове стал даже привлекательным, и это все чаще посещало мысли Драко.

Всегда должна быть какая-то проблема, философски говорил себе Малфой, а сам едва подавлял в себе желание пойти к Снейпу и провериться на наличие в организме Амортенции.

Какой запах почувствует Поттер, окажись он рядом с котлом с любовным зельем?

Драко был готов побиться об заклад, что запах крема для полировки меты Поттер назовет в первую очередь. Потом что-нибудь сентиментальное — запах блинчиков по утрам.

Надо будет спросить его об этом, когда они снова решат сыграть в «Найди Дамблдора».

Малфой хотел подольше обижаться на Поттера, потому что тот был виноват. Потому что ему не поверил, потому что заставил сделать то, чего Драко терпеть не мог, — оказаться уязвимым.

Но проклятый гриффиндорец пришел, подкупил шоколадом, попросил прощения и заткнуться — и Драко простил.

Он никогда не думал, что может оказаться до такой степени податливым.

Поттер пытается причесываться по утрам, думал Драко, прищуренным взглядом окидывая шевелюру очкарика. Мокрой расческой. Теперь пряди подсыхают и возвращаются в свое прежнее состояние.

— Драко, твой кофе остыл, — деликатно вернула его в реальность Панси. — Вы с Поттером помирились? — спросила она, проследив направление его взгляда.

Малфой невозмутимо вытащил ложечку из чашки.

— В последнее время мне нравится холодный кофе, — сообщил он, делая глоток и подавляя желание выплюнуть гадостное пойло. Проклятье, нужно держать себя в руках, потому что каждый раз платить такую цену — отвратительный холодный кофе — за свое витание в облаках он не собирается.

— Я пошел, — сказал Драко, закинув сумку на плечо. — Приятного аппетита.

В коридоре было шумно, бегали друг за другом первокурсники, в воздухе беседовала парочка привидений, в стороне щебетала стайка пятикурсниц. Увидев Драко, проходившего мимо, девушки притихли и с утроенной силой зашушукались, когда он оставил их позади. Фыркнув, Малфой поправил ремень сумки и услышал за спиной громкий топот.

— Доброе утро, — выдохнул запыхавшийся от бега Поттер. От пробежки волосы на его голове победно топорщились.

— Виделись, — меланхолично отозвался Драко, глядя на прическу Гарри. Тот, заметив его взгляд, поспешно пригладил непослушные вихры.

— Никак не могу с ними поладить, — поделился, словно извиняясь, Поттер. — Ты помнишь, что мы договорились вечером встретиться?

Малфой тяжко вздохнул и в упор посмотрел на гриффиндорца.

— Гарри, — наконец сказал он. — Мы договорились об этом еще вчера. Во время нашей беседы ты ненавязчиво подчеркнул, что встретимся мы именно завтра, потому что в другие дни ты не можешь отменить квиддичную тренировку. На прощание ты сказал: «Не забудь — завтра после уроков». К чему я веду, собственно. Когда я давал повод думать, что страдаю склерозом?

Поттер смотрел на него и виновато улыбался. Прошедшая мимо стайка пятикурсниц, уже знакомая Драко, благоговейно ахала, косясь на героя.

— Извини, — сказал Гарри, взъерошив волосы на затылке, — я просто хотел сказать, что буду ждать тебя в семь часов у Главного входа. Идет?

— Идет.

— У тебя сейчас какой урок? — не отставал Поттер.

— Зелья, — ответил Драко, и Гарри улыбнулся:

— Сочувствую.

— Если тебя Снейп терпеть не может, это не значит, что он ко всем так относится, — оскорбился Малфой. — Я, в отличие от тебя, в зельях разбираюсь.

— Гермиона тоже в них разбирается, — парировал Поттер. — И я как-то не заметил у Снейпа трепетной к ней любви.

— Не дай бог, — передернуло Малфоя. — Более дикой пары я представить не могу. Ничего личного.

Гарри хмыкнул, затем они попрощались и каждый направился в свою сторону.

* * *

Урок Истории Магии тянулся чудовищно медленно. Профессор Бинс и при жизни не отличался умением сделать лекцию интересной, так что и после смерти ожидать изменений не имело смысла.

— Мне бы ее пыл, — сонно вздохнул Рон, кивнув в сторону строчащей в пергаменте Гермионы. Та метнула на них красноречивый взгляд, и рыжий поспешно взял перо, но лишь для того, чтобы нарисовать на пергаменте рожицу в больших круглых очках. Пририсовав растрепанные волосы и шрам, Рон погрыз кончик пера и добавил ей щуплое тельце в мантии, сунув в одну руку палочку, а в другую — метлу. Прутья метлы и волосы на голове были практически неотличимы.

— Эй, — шепотом возмутился Поттер, прекращая писать лекцию и принимаясь рисовать контрудар.

Чернильный Рон присоединился к Гарри. Веснушки на лице рыжего были еще более многочисленны, чем в реальности, а волосы, нарисованные вызванными заклятием оранжевыми чернилами, грозили поджечь бумагу — до того получились яркими. Нарисованный Рон дал подзатыльник Гарри, и тот, вскочив на метлу, принялся удирать от Уизли по всему листу.

— Прекратите валять дурака, — зашипела на них Гермиона. Гарри с Роном переглянулись и склонились над пергаментом. Спустя пять минут на бумаге появилась Гермиона Грейнджер с пышной копной волос, в клетчатой юбке и свитере, с большой стопкой книг в руках и очень строгим лицом. Нарисованный Рон тут же забыл о Гарри и кинулся помогать девушке, забирая у нее книги.

Настоящая Гермиона, наблюдавшая за этим, слегка покраснела и махнула на них рукой.

— Лекции списать не дам, — напоследок пригрозила она и оставила их в покое.

К чернильной троице присоединились Живоглот, чей хвост мог смело конкурировать с метлой Гарри, и сычик, больше напоминавший муху. Сдавленно заржавший Рон нарисовал Снейпа, наградив его ненормальных размеров крючковатым носом, девичьим платьицем и тощими волосатыми ногами. Гарри согнулся от смеха, глядя на то, как зельевар топчется на месте и убегает от заинтересовавшегося им Живоглота.

Постепенно на пергаменте появились и остальные: Амбридж, спасавшаяся бегством от явно увечного кентавра (Гарри никогда не умел хорошо рисовать), Трелони, судорожно прятавшая в шали три бутылки хереса, Людо Бэгмен и лупящие его битами близнецы Уизли.

— Они все не могут простить ему лепреконское золото, — шепотом пояснил Рон. — Эй, добавь Малфою хоречьи усы и хвост!

Свеженарисованный Малфой брезгливо отмахнулся от Сычика и отошел в угол пергамента.

— Да уж, точно как настоящий, — оценил Уизли. — Кстати, что там у них с ловцом?

Гарри кивнул и соврал:

— У них есть ловец, Симус что-то напутал.

— А кто?

— Пока не знаю, это держат в секрете.

— Эх, узнать бы... — нахмурился Рон. — А то глупо выходить на поле, не зная противника...

— Займитесь наконец учебой! — не выдержала Гермиона, и Рону с Гарри пришлось замолчать.

«Ты узнал, почему Малфой ушел из команды?» — прочитал Поттер на клочке пергамента, брошенном ему Роном. Он быстро написал «нет» и стал слушать Бинса.

До конца урока они молчали.

* * *

Весь день Драко ловил на себе изучающие взгляды Панси.

Его это бесило.

Он был знаком с Паркинсон уже очень долго. Знакомы были еще их родители, так что ничего удивительного, что с самого первого курса он видел Панси рядом с собой постоянно. Завтраки, обеды, ужины, уроки, выполнение домашних заданий, ночи в больничном крыле, походы в Хогсмид...

Панси ему нравилась. По слизеринским меркам она была хорошим другом: почти не лезла не в свое дело, не докучала, была надежной и неразговорчивой. Идеальная жена, но Драко никогда не смотрел на нее как на перспективного партнера.

Малфой знал, что она о нем заботится. Когда его ранил гиппогриф, она не отходила от него ни на шаг и готова была голыми руками покалечить любого гриффиндорца, окажись тот в опасной от него близости. Когда из-за этой раны он не смог пойти в Хогсмид, Панси осталась с ним.

Драко подозревал, что Панси любила его, но думать, что она надеется на ответное чувство, было просто смешно. Панси любовь Драко была так же необходима, как Снейпу — признание факультета Гриффиндор.

Малфой спрашивал себя, насколько подозрительно он себя ведет, раз уж Панси стала за ним наблюдать. Наверное, дело плохо.

— У меня что-то не так? — наконец не выдержал он на Чарах, поймав на себе очередной взгляд темных невыразительных глаз.

— Прическа растрепалась, — не замедлила ответить Паркинсон, невозмутимо отводя взгляд и списывая формулу с доски. Драко подавил в себе желание накричать на нее.

Панси уже не клюнет на удочку с преследованием Поттера, оно давно прекратило быть таковым. И Паркинсон это не нравится — она же заботится о нем, а гриффиндорцы вредны для слизеринской психики.

— Панси, перестань смотреть на меня так, словно я болен, — наконец попросил Драко. — В чем дело?

Девушка отложила перо и посмотрела на него.

— Мне не нравится, что ты связался с Поттером. — Малфой тяжело вздохнул и закатил глаза. — Я не прошу тебя прекратить эту... дружбу, — она умолкла, словно пробуя слово на вкус. — Просто будь осторожен.

— Это все?

— Да.

— Отлично, — кивнул Драко. — Я буду осторожен, ни один Поттер не подойдет ко мне ближе, чем на пять футов.

Панси покачала головой и отвернулась.

— Извини. — Малфой неловко положил руку ей на плечо. — Спасибо, что беспокоишься обо мне, но со мной все в порядке.

В порядке? Он сам не знал.

— Давай чары практиковать, — предложила Паркинсон, доставая палочку.

Разговор был окончен.

* * *

После ужина Драко хотел только одного — лечь и уснуть. Зелья выматывали его, требуя высокой концентрации внимания. На Чарах отдохнуть не представлялось возможным, а кроме них у седьмого курса Слизерина была сдвоенная Травология, на которой весьма высок был риск покалечиться, так как они проходили одну из разновидностей цапня, и Трансфигурация, на которой все мечтали вернуться обратно в теплицы подальше от Макгонагалл.

Теперь ужин мирно покоился у Драко в желудке, ему было тепло и хорошо, а предстоящая встреча с Поттером требовала больше физических усилий, чем встать и спуститься в подземелья.

Все же Малфой пересилил себя и, попрощавшись с приятелями, направился к Главному выходу, придерживая в кармане завернутый в салфетку бутерброд.

Он заметил, что Поттера не было на ужине.

На месте его не оказалось, и Драко заклинанием вызвал часы. Без пяти семь.

— О, вот и ты, — раздалось за спиной, и Малфой крупно вздрогнул. Обернувшись к дверям, он увидел растрепанного Поттера. — Пошли быстрее.

На улице было душно, и Драко мельком подумал, что будет дождь. Гарри воодушевленно шел впереди него, и до Малфоя только спустя пять минут дошло, куда они идут.

— Квиддичное поле? — спросил он. — У вас тренировка?

— Почти, — лаконично ответил Поттер, не сбавляя шага. — Что ты там плетешься?

Когда они пришли, Гарри попросил его подождать, и Драко остался один на поле. Сунув руки в карманы мантии, он нащупал бутерброд и вытащил его.

Еще не начало темнеть, но вокруг не было ни души. Только птицы изредка подавали голос, отчего на поле казалось еще пустынней.

Драко оглянулся, ища глазами Поттера. Тот быстрым шагом направлялся к нему, держа в руке свою метлу.

— Сегодня я отменил тренировку, — сказал он, останавливаясь рядом с Малфоем. — Думаю, ребята только рады, а то Рон уже сравнил меня с Вудом, — он улыбнулся, а Драко протянул ему бутерброд, заметив:

— Тогда ты просто чудовище.

Поттер обрадовался, беря сверток.

— Спасибо огромное, — с чувством поблагодарил он, разворачивая бутерброд и вгрызаясь в него. — Я не успел поужинать, нужно было подготовить поле.

Драко вскинул брови в немом вопросе, и Гарри заметно сник, дожевывая кусок.

— Короче, — начал он, — только не ори на меня сразу.

— Обнадеживающее начало, — настороженно заметил Малфой. Поттер с сожалением посмотрел на бутерброд.

— Даже не знаю, — пробормотал он, и Драко совсем перепугался. — В общем... Ты боишься летать, — сказал он.

— Да что ты, — не удержался Малфой, и Поттер жестом приказал ему замолчать.

— Боязнь полета вызвана пережитым во время войны потрясением, — заговорил Гарри, меряя землю шагами. Видимо, ему так легче думалось, и Драко с напряжением стал за ним следить. — Твои кошмары и ощущения во время полета только это подтверждают. У магглов такой страх называется фобией. Фобии лечатся — каждая по-своему. В твоем случае...

Драко протестующе поднял руки и прервал его:

— Стоп, Поттер. Ты меня лечить собрался?

Гарри кивнул.

— Именно, Малфой. — Он продолжил, не обращая внимания на потерявшего дар речи Драко: — В твоем случае тебе просто нужно понять, что тебе не угрожает никакой опасности на поле. Магглы так лечат боязнь собак: сначала в комнату заводят какую-нибудь собаку, постепенно сближают контакт... Так и с полетами. Сначала мы...

— Нет. — Драко понял, что у него пересохло во рту. Гарри посмотрел на него и закусил губу.

— Драко...

— Нет, Поттер, — повторил он, отходя на шаг. — Я не сяду на метлу, иди к черту со своими собаками и маггловскими бреднями.

— Драко, — твердо повторил Гарри, подходя ближе, и Малфой взвился.

— Я НЕ СЯДУ НА ТВОЮ ЧЕРТОВУ МЕТЛУ, ПОТТЕР! — заорал он, игнорируя протянутую поттеровскую руки и поворачиваясь к нему спиной. Это и было его роковой ошибкой.

— Petrificus totalus, — с сожалением произнес голос, и Драко понял, что не может двигаться. Более того — он падает лицом вниз.

Руки Поттера удержали его, и когда перед Малфоем появилось напряженное, серьезное лицо Гарри, больше всего на свете он хотел исчезнуть.

— Послушай меня, — попросил Поттер. — Ты не можешь бегать от этого. С любым страхом нужно бороться. Особенно если этот страх мешает тебе жить полной жизнью. Ты любишь полеты, ты любишь квиддич. Не мог же ты прийти в команду только ради того, чтобы меня позлить.

Вообще-то, Драко пришел в квиддич именно поэтому.

— Твой страх можно побороть. Тебе просто нужно понять, что тебе нечего бояться. Что из ниоткуда не появится огонь, когда ты ищешь снитч, что кроме бладжеров на поле нет никакой опасности. — Теплые ладони Поттера сжимали плечи Драко, и тот бы закрыл глаза от удовольствия, если бы смог это сделать.

О господи, как он может о таком думать?!

— Ты должен понять, что ты контролируешь ситуацию, — тем временем продолжал объяснять Гарри. — Я не заставляю тебя сейчас в одиночку начать выделывать трюки в воздухе. Ты сядешь на метлу вместе со мной, мы сделаем круг над полем на высоте трех футов, а потом ты можешь спокойно жить до следующего вечера.

Драко немного успокоился. Три фута — это ерунда. Круг над полем — тоже.

— Сейчас я тебя разморожу, и мы попробуем, хорошо? — С этими словами Поттер снял заклятие, и Драко пошатнулся, когда к телу вернулась возможность двигаться. Гарри поднял метлу, и та зависла в воздухе. Драко смотрел, как Поттер садится на нее, и внезапно понял, что самая большая проблема не в футах и количестве кругов. Ему предстоит сесть рядом с Поттером. Прикоснуться к Поттеру.

О Мерлин.

— Давай, садись сзади, — велел Гарри, даже не подозревая, какой бунт поднялся в душе Драко перед перспективой испытания собственной выдержки. — Не бойся, мы поднимемся не выше трех футов. Обещаю.

Малфой деревянным шагом приблизился к метле и Поттеру и, поколебавшись, выдохнул и перекинул ногу через ствол.

— Держись за меня и не бойся, — напутствовал Гарри. — Было бы неплохо, если бы в процессе полета ты внушал себе, что ты в полной безопасности.

— Угу, — бесцветно согласился Драко, чье сердце пропустило удар, когда метла дрогнула под ним, когда он сел. Он не решался схватиться за Поттера: вид талии, спины и всего прочего заставлял Малфоя бояться себя больше, чем предстоящего полета.

Из двух зол, как говорится...

Драко вздохнул и решил — была не была.

Осторожно положив руки Гарри на талию, он хрипло сообщил, что готов.

— Я остановлюсь, если станет совсем страшно, — сообщил Поттер, и метла подняла их над землей. Невысоко, как и обещал Гарри, но Драко моментально забыл о всех своих страхах, кроме одного, вцепившись в Поттера как клещ.

О Мерлин, это больше, чем три фута!

— Ты как?

— М-м-м, — неопределенно отозвался Драко, с замирающим сердцем глядя на жухлую траву на поле. Ладно, пока он может ее различить, бояться нечего.

Метла медленно двинулась вперед, и Малфой подавил желание зажмуриться. Никакой опасности, с трех футов убиться невозможно, они не в Выручай-Комнате, они летят как сонные мухи, вокруг даже бладжеров нет...

— Поттер, — зашипел Драко, вдруг вспомнив, — нас же заметят! Я...

Он хотел сказать, что если его кто-нибудь увидит — вцепившегося в Поттера и от страха еле живого, — он сначала убьет Гарри, а потом себя, а все остальное довершит Нарцисса.

— Не заметят, — спокойно ответил Гарри, — я наложил на поле отвлекающие чары. Как на квиддичном чемпионате на четвертом курсе, помнишь?

Драко в который раз онемел.

Поттер? НА ВСЕ ПОЛЕ?!

— Как ощущения? — поинтересовался Гарри и, получив в ответ очередное «м-м-м», незаметно выдохнул.

Он думал, все будет гораздо хуже.

На такой скорости круг над полем занял у них примерно пять минут. Малфой за спиной настороженно молчал, на вопросы Гарри стабильно отвечал мычанием, но не дергался и вел себя относительно спокойно.

Когда метла снизилась, Поттер обернулся и напряженно посмотрел на Драко.

— Ну как?

Малфой наконец отпустил его талию и осторожно слез с метлы.

— В жизни не прощу тебе Петрификуса, — сообщил он. Сунув руки в карманы, чтобы не было видно, как они дрожат, он поежился. — Нормально все. Пошли в замок.

Он смотрел, как Поттер подбирает брошенный бутерброд, как снимает с поля чары, жуя хлеб с сыром и беконом, как уносит метлу в чулан рядом с полем, как возвращается...

У него до сих пор тряслись руки, и о том, что произошло, он решил подумать уже в постели. Вернувшийся Гарри сказал:

— Пошли.

И они направились в замок.

Ладонями Драко до сих пор ощущал тепло Поттера.

В гостиную Слизерина Драко ввалился гораздо позже того, как прозвучал звон колокола, сообщающий об отбое. Ему нужно было подумать, а при мысли о том, сколько народу может быть в гостиной, желание идти туда пропадало. Малфой впервые за долгое время пожалел о том, что Выручай-Комната сгорела.

Пришлось идти куда глаза глядят, и Драко плутал по коридорам школы до тех пор, пока не устал и пока риск наткнуться на Филча не стал максимально высоким.

Древняя забава «отрицай очевидное» перестала быть игрой для Драко и стала чем-то жизненно необходимым, ниточкой, отпусти которую — тут же провалишься в пропасть абсурда. Малфой изо всех сил держался за нее и боялся смотреть вниз. Потому что тогда, он был уверен, его руки разожмутся...

Драко всегда ненавидел Поттера. Это было одно из немногих чувств, которое было искренним до последней своей абстрактной частички, Малфой отдавался ему безраздельно. Он пришел в квиддичную команду, чтобы позлить Поттера. Он приходил к гриффиндорцам в купе в Хогвартс-экспрессе — чтобы позлить Поттера. Иногда ему казалось, что он поступил в Хогвартс и вообще родился только для того, чтобы злить Поттера, чтобы доводить его до бешенства и всячески ему портить жизнь.

Так что, черт возьми, сломалось во вселенском механизме?! Какая проклятая пружина заржавела и переломилась, что Драко сделал не так?!

Вся жизнь Малфоя катилось в какую-то преисподнюю. Стоило матери оправиться, домовикам вернуться, кошмарам Драко прекратиться, так его обязательно должно было угораздить...

Я не хочу, яростно думал Драко, я не хочу всего этого. Забери это обратно, верни мне мою ненависть назад. Мне не нужна любовь, пусть даже это пока и не она, пусть я и не знаю, как это вообще происходит, но мне это совершенно точно не нужно.

— Точно ли не нужно? — ехидно спросил голосок, и Малфой устало провел рукой по лицу. Нужно, очень нужно, просто до зубовного скрежета необходим кто-то, кто будет его любить. Драко не знал, какими эмоциональными деревяшками были его предки, но подозревал, что он так не сможет. Покажите ему хоть одного человека, которому не нужен другой человек рядом?

Вопрос в том, нужен ли Поттеру такой человек, как Драко. Очкарик вырос у магглов, да Малфой голову на отсечение даст, что догадайся он о том, что происходит в душе Драко, он убежит в ужасе. В отвращении.

Глупой идеей было подружиться с Поттером. Потому что дружбы совсем скоро станет чудовищно мало, а большее с ним случится только в том случае, если на него выльется ведро с Феликс Фелицис.

— Dum spiro, spero, — назвал Драко пароль, и проход в гостиную бесшумно открылся. Хорошо бы было, если бы слова в этой фразе не поменялись местами: пока надеюсь, дышу. Потому что надежда его бесплотна и слаба, как самый захудалый призрак.

Малфой стянул с себя мантию, оставшись в рубашке и брюках, и подошел к камину, заметив сидящую на диване Панси.

— Я думал, ты уже спишь, — негромко сказал он, протягивая руки к огню. Жаркое тепло лизнуло замерзшие пальцы, словно большой пес.

Панси отложила книгу в сторону и зевнула.

— Засиделась. Где ты был?

Драко тут же понял, что «засиделась» на самом деле значило «я тебе не поверила ни на секунду и решила за тобой следить». Сразу навалилась усталость душным одеялом, захотелось лечь тут же, у камина, и никогда не вставать. Пусть все проблемы разбираются с собой сами, а он полежит тут тихонечко у огня, только перестаньте его дергать по каждому поводу.

— Гулял, — пожал плечами Малфой. — Иди спи, я сейчас тоже пойду.

Он буквально спиной чувствовал, что Панси ему не поверила.

— Ты был с Поттером? — спросила она, и Драко сделал вид, что не услышал.

Вопреки представлениям всех остальных факультетов, в подземельях не было сыро. Хорош был бы Снейп, если бы позволял своим студентам дышать плесенью и не расставаться с насморком. Нет, в подземельях было сухо, достаточно тепло и относительно безопасно благодаря специальным чарам. Но вот света существенно не хватало. Какое-то время в коридорах были наколдованы окна с изображением хогвартских пейзажей, но от этой затеи быстро отказались.

— Ты мне не доверяешь, — нарушила тишину Панси, — и это правильно, иначе я бы сомневалась в твоем психическом здоровье. — Драко промолчал. — Я вижу, что с тобой что-то происходит. Ты считаешь, что по твоему лицу ничего нельзя прочитать, и это так, но я знаю тебя очень давно, чтобы научиться делать невозможное.

Драко откинулся на руки и осторожно подвигал затекшей шеей. Пусть говорит.

— Ты привязался к Поттеру — это плохо. Пусть он и не замышляет ничего дурного лично тебе, но... Ты всегда был им одержим. — Панси повернулась к нему, и Драко впервые со времен войны увидел в ее глазах тревогу. — Можешь взять с меня Нерушимую Клятву, только ответь мне на один вопрос...

— Нет, — оборвал ее Драко, поднимаясь на ноги и беря брошеную на кресло мантию. — Не отвечу, Панси. Спокойной ночи.

Он знал, что это за вопрос. Но ответить на него он боялся даже себе, и никакая Нерушимая Клятва не даст ему уверенности в том, что его слабость не используют против него.

— Спокойной ночи, — тихо сказала Панси и отвернулась к камину, зябко передернув плечами.

* * *

— Доброе утро, Драко, — прозвучал над головой голос Поттера, и Малфой нацепил на лицо кривую улыбку.

— Доброе, Гарри.

Полный впечатлений вечер не прошел для Драко даром. Он летал на метле, он основательно исследовал талию Поттера тактильным способом, он занимался самоанализом и почти наверняка дал Панси понять, что к очкарику он испытывает далеко не самые платонические чувства. Все это смешалось в один клубок, ударивший по психике, и хоть Драко и не видел кошмаров, где он спасается на метле от дьявольского пламени, но снившееся ему было далеко от понятия нормы. Норма — это когда он во сне нарезает побеги соплохвоста, а Хагрид ведет урок Зелий верхом на канделябре в мантии Локхарта. После таких снов Малфой поражался собственному воображению и забывал сон сразу же, стоило встать с постели.

В этот раз его сны были полны совсем других красок. Что-то жаркое, душное, как простыни во время лихорадки, только очень приятное, заставляющее дыхание сбиваться, а сердце ежесекундно останавливаться. Кто-то без лица, без имени, без голоса. Было только тепло и ощущение необходимости кому-то. Все бы ничего, если бы со всем этим твердо не ассоциировался один-единственный человек. Проснувшись, Драко имел неловкие минуты, связанные с попытками незаметно просочиться в ванную и разобраться с проблемой, весьма распространенной у юношей его возраста. Самым неловким в этой ситуации было то, что виновником был Поттер. Не какая-то девушка или, черт с ним, юноша, которых Драко забыл бы через неделю, а чертов вездесущий Поттер.

Закончив, Малфой поздравил себя и гриффиндорца с началом «утренних» отношений.

— Как ты себя чувствуешь? — не унимался Поттер, и Драко раздраженно велел, заметив, что на них начали оглядываться:

— Может сядешь?

Гарри с готовностью плюхнулся на скамью и сцапал последний тост с общей тарелки. Но, поймав мрачный взгляд Драко, поделился с ним половинкой.

— Какое великодушие, — не преминул фыркнуть Малфой, но все же смягчился, увидев обеспокоенный взгляд гриффиндорца. — Ты к нам просто так или по делу?

Поттер мотнул головой, дожевывая тост.

— По делу. У тебя нет первого урока?

Драко кивнул, допивая кофе.

— Пошли к озеру.

— Зачем?

Поттер закатил глаза, и Драко забеспокоился: слишком уж много малфоевского было в этом жесте.

— Будем ловить мозгошмыгов, Драко, что же еще делать у озера в хорошую погоду?

— Мозгошмыги — это что? — спросил Малфой, со вздохом поднимаясь с места и закидывая сумку на плечо. На самом деле, он намеревался после завтрака позаниматься в библиотеке: спасать мир было больше не от кого, так что экзамены отменить не могло даже чудо. Но раз уж Поттер...

— Мозгошмыги — это... — Гарри задумался, на секунду перестав пихать в карманы зеленые яблоки. — Это такие существа, которые поселяются в твоем мозгу...

— В моем мозгу никто не поселяется, — категорично отрезал Драко, — а ты украл яблоки с нашего стола.

— Подай на меня в суд, — посоветовал Гарри, оставив бесплодную попытку познакомить Малфоя с феноменом мозгошмыгов. Увернувшись от подзатыльника, Поттер махнул на прощание Рону и Гермионе, и они с Драко вышли из Большого зала.

* * *

— Говорят, — начал Поттер, размахиваясь и кидая в озеро камушек, возмутив воду таким вторжением, — что кальмар в озере — это Годрик Гриффиндор. Что он анимаг, живет в озере, а ночами бродит по территории Хогвартса.

Малфой, в этот момент откусивший кусок яблока и потому не имеющий возможности говорить, протестующе замычал.

— Тогда, получается, он самый старый анимаг в мире, — закончил мысль Гарри, и Драко фыркнул:

— Впервые слышу такой бред. Где же он тогда был, когда школу в щепки разносили?

Поттер философски пожал плечами и подбросил на руке еще один камень.

— Он рыбка, его дело плавать.

— Смотри, чтобы он не вылез из озера и не надавал тебе по шее за рыбку.

Гарри хмыкнул, кинул за спину огрызок яблока, потянулся и вдруг велел:

— Снимай рубашку, — и прежде, чем Драко открыл рот, чтобы отправить Поттера куда подальше, тот уже стягивал с себя футболку. Весь душный летний воздух ударил Драко в лицо, лишив возможности соображать, — он лишь старался отвести взгляд от плеч, груди и живота проклятого ученика Гриффиндора.

— Малфой, раздевайся, ты же бледный как поганка, смотреть страшно, — велел этот мерзавец, глядя на Малфоя честными зеленущими глазами. — Ты вообще когда-нибудь загорал? Или ты принципиально такая немощь бледная?

Эти слова привели Драко в чувства.

— Смотреть страшно?! — возмущенно переспросил он. — Немощь бледная?! Я аристократически белокожий!

Полуголый Поттер закивал и потянул лапы к подолу малфоевской рубашки. Драко ударил очкарика по рукам, молясь про себя, чтобы это все не выглядело слишком уж истерично, и потянулся к пуговицам.

Ну уж нет, Поттер его не разденет. Его воображение порвет его в клочки ночью и из кровати Драко живым не вылезет.

— Драко, а у тебя все состояния и действия характеризуются словом «аристократично»? — тем временем гаденько интересовался очкарик, глядя на него все тем же отвратитеьно честным взглядом. — Аристократически бледный, аристократически зеленый в красную аристократическую крапинку, аристократически сонный, аристократически севший в лужу...

— Когда это я садился в лужу? — бесцеремонно перебил его Драко, стараясь растегивать пуговицы так, чтобы не было видно грудь. Не то чтобы он стеснялся, так как стесняться было определенно нечего... Но Поттер... Чертов мерзкий Поттер! Почему он вообще ведется на его провокации?

Тот продолжал, проигнорировав его вопрос:

— Утром ты аристократически просыпаешься, аристократически чистишь зубы, аристократически ешь аристократическую овсянку и аристократически идешь на аристократические уроки...

— Именно, — сдавшись, кивнул Драко, — поэтому я предпочитал бы не появляться на уроках твоего лесничего, они не вписываются в понятие «аристократичность».

— Да, — согласился Гарри, — тот джарви не очень-то аристократично на тебя кинулся. Зато ты восполнил этот пробел аристократическим побегом за мою плебейскую спину.

— Заткнись, — попросил его Малфой, расправляясь с последней пуговицей и скидывая с плеч рубашку. Стараясь не смотреть на Поттера, Драко аккуратно сложил ее и положил рядом с сумкой.

— Помнется же, — с сожалением констатировал он, наконец переводя взгляд на Гарри. И вздрогнул: тот внимательно разглядывал его. — Поттер, тебе стало плохо от моей красоты? Может доктора позвать? — Голос Драко звучал издевательски, хотя внутри все заинтересованно напряглось.

— А? — отозвался тот, стряхнув оцепенение. — О, извини. Я думал, ты... — он смутился, и Драко закатил глаза в ожидании очередного нелестного комментария. — Ну, щуплый. А ты ничего.

Драко холодно процедил:

— Спасибо.

Поттер продолжил говорить, явно пытаясь загладить вину, и постепенно Малфой расслабился. Изредка кидая быстрые взгляды на Гарри, он лениво слушал гриффиндорскую болтовню об учителях, школьных предметах, предстоящих экзаменах.

— Как там, в озере? — спросил Драко, когда разговор коснулся их четвертого курса. — Говорят, там есть целый русалочий город.

Поттер кивнул.

— Есть. Я не смог его разглядеть, потому что каждая подводная тварь норовила утащить меня на дно и сожрать. Но то, что я увидел, было красиво. — Он потер переносицу под очками. — Я тогда хотел вытащить всех пленников.

— Одного было мало? — хмыкнул Драко, но осекся, увидев взгляд Поттера.

Конечно Поттер хотел спасти всех. Малфой слышал, что погиб Люпин, этот преподаватель-оборотень, его жена — кузина Драко — Тонкс и еще куча людей, защищавших Поттера во время войны. Не его вина в их смерти, но он явно думает по-другому.

И как он живет с такой совестью и таким прошлым?

— Прости, — неловко пробормотал Драко, на что Поттер вскинул в удивлении брови.

— Думал о занятиях анимагией? — спросил он после некоторого молчания. — Я бы хотел научиться.

Малфой пожал плечами.

— Это занимает очень много времени, причем не у каждого талант к этому.

Гарри пихнул его локтем в бок. Драко обожгло это прикосновение.

— Ты просто боишься превратиться в хорька, признайся, — подначил его ничего не заметивший Поттер, и Малфой мстительно отвесил ему подзатыльник.

— Не боишься превратиться в очкастую сову, Поттер? — передразнил он его, стягивая с него окуляры и водружая их себе на переносицу. Мир мгновенно поплыл, став смешением разноцветных пятен и бликов. — Боже, ну и зрение у тебя. Как ты в квиддичный шест не врезался до сих пор?

— Это называется талантом и природной грацией дикого зверя, — прозвучал откуда-то сбоку нарочито ленивый голос Гарри, в котором звучало неприкрытое веселье. — А кто-то снитч и с биноклем не поймает.

— С биноклем?

— Это такая маггловская штука. Две подзорные трубы, скрепленные между собой. Как очки, только сильнее увеличивают.

— Я сделаю вид, что не обиделся.

Малфой еще немного поразглядывал окружающие его пейзажи в поттеровских очках, а потом наконец снял их, поежившись от внезапного головокружения. Повернувшись в сторону Поттера, Драко обнаружил, что тот спит, подложив руку под голову. Голая загорелая грудь мерно вздымалась, и Малфой разглядел белеющие полоски шрамов на смуглой коже. Поведя плечами от пробежавшей по позвоночнику дрожи, Драко осторожно надел очки на Гарри и уставился на озеро.

Солнце тепло улыбалось в спину.

* * *

Драко не мог категорично утверждать, что терапия Поттера не работала: Малфой действительно стал бояться полетов чуточку меньше. Но только потому, что близость очкарика его не то чтобы пугала, но отвлекала от боязни мнимой высоты.

На поле в этот раз они пошли вместе.

— Рон сегодня на трансфигурации превратил шляпу в ворону, вместо положенного по заданию воробья, — рассказывал Поттер, шагая по тропинке. — Потом весь класс ловил ее, так что остаток урока был сорван.

— Уизли заработал штрафные баллы? — невинно поинтересовался Драко, тут же получив от Гарри взгляд, красноречиво говоривший: "Как вы с Роном меня достали".

— Нет, его оставили после урока приводить кабинет в порядок, — все же сказал Поттер, доставая из заднего кармана джинсов палочку. Они пришли на место, поэтому Гарри пошел вперед, на ходу начиная накладывать чары. Драко остановился и стал наблюдать.

Гарри двигался легко, ловко взмахивая палочкой и шепча заклинания. Лицо его было расслабленно, он явно наслаждался процессом, и Малфой слегка ему позавидовал. Он не считал себя плохим волшебником (еще бы Малфои считали себя в чем-то плохими!), но чары такого уровня потребовали бы от него изрядной доли концентрации и напряжения.

Драко вдруг подумал, почему директор еще вчера не заинтересовался всплеском явно неслабой магии?

— Нас не поймают? — спросил он, когда Поттер подошел к нему. — Директор в курсе каждого жалкого люмоса на территории школы, а тут чары куда серьезнее.

Гарри беззаботно отмахнулся.

— Не волнуйся. Можешь считать, что мою магию Дамблдор отличит от чьей-либо другой.

— А тебе все можно, значит? — пошутил Драко. Поттер кивнул: "Значит можно".

Малфой со вздохом взгромоздился на метлу позади Гарри и после секундного колебания обхватил того руками за талию.

— Готов?

— У меня есть выбор?

И следующие пятнадцать минут Драко боролся с ужасным чувством дискомфорта. Он понимал, что на квиддичном поле, в жалких футах от земли, с Поттером буквально в его руках ему ничего не грозит. Но голосок внутри подло шептал: "А вдруг?", и Малфой непроизвольно придвинулся к Гарри.

— Ты в порядке? — тут же отреагировал тот, и Драко неразборчиво пробурчал ему в спину:

— Чувствую себя жалким.

— Брось.

Малфой промолчал.

— Еще один круг?

— Давай.

Когда они наконец приземлились и Драко с облегчением ступил на землю, Поттер взял его за плечи и развернул к себе.

— А теперь слушай. То, что ты пережил, вполне естественно сказалось на тебе. Это проблема, она не должнп быть причиной стыда. Ты боишься летать не потому что ты слабый или что ты там вбил себе в голову. А потому что... — Гарри беспомощно взъерошил волосы на затылке. — Потому что такие вещи не проходят бесследно. Я, например, до сих пор неуютно чувствую себя в темноте.

— Почему? — тут же насторожился Малфой, как собака, учуяв что-то важное. Поттер выглядел смущенным. Наконец он нехотя выдавил:

— Это из-за того, что я до одиннадцати лет спал в чулане. Там было темно, и теперь я каждый раз вспоминаю об этом, когда в спальне гаснет свет.

Драко пару секунд молчал, переваривая информацию, а потом все же переспросил:

— Ты спал в чулане? Почему?

— Не знаю. Наверное, Дурсли не посчитали нужным выделить мне комнату. До тех пор, пока Макгонагалл не закидала их письмами с сообщением о моем зачислении в Хогвартс, — добавил Поттер, усмехнувшись. — Тогда дядя Вернон отдал мне старую комнату Дадли — это мой кузен, — только это не помогло, и мои родственники в ужасе сбежали от совиной почты на какую-то гору посреди моря, на которой стоял рыбацкий домик. — Взгляд Поттера смягчился. — Там меня и нашел Хагрид.

В голове Драко не укладывалось: как можно держать ребенка в чулане? Даже в Малфой-мэнор домовики имели свою комнатку... правда, одну на всех, но никто не собирался держать их в чуланах и кладовках. Он слышал, что Поттера воспитывали магглы, слышал также, что очкарик их недолюбливает, но за детство в чулане Малфой бы собственноручно превратил их во что-нибудь малоприятное, только бы представилась возможность.

— Забудь, — примирительно предложил Гарри, коснувшись плеча Драко. — Я не зол на них, все в прошлом.

— Бред какой-то, — пробормотал Малфой, — я бы на твоем месте распылил их еще на первом курсе, когда получил палочку.

— Чтобы у меня ее тут же отобрали и упекли в Азкабан, — с улыбкой согласился Поттер. Драко упрямо мотнул головой.

— Ну, не на первом курсе, но когда-нибудь — обязательно.

— Обязательно, — заверил его Гарри, перехватывая метлу поудобнее. — Подожди, я сейчас вернусь

Драко поколебался, а потом окликнул гриффиндорца, направившегося к чуланам для метел:

— Гарри!

Тот остановился и обернулся.

— Может, — спросил Малфой, кусая губу, — еще один круг?

Поттер улыбнулся и кивнул.

Дни летели один за другим. Утро сменяла ночь — словно птица крылом махнула. Мелкими пташками неслись часы лекций, минуты отдыха, проведенные вместе с Поттером то на улице у озера, то в коридорах замка, то на квиддичном поле: тело к телу, один на один, выгоняя из души Драко страх перед полетами.

В то время, как Малфой все больше терял покой и самого себя, Гарри был занят проблемами не меньшей важности. Преподаватели гнали студентов на финишную прямую перед экзаменами, в быстром темпе повторяя то, что они уже успели пройти. Хаос, который оставил после себя почивший Волдеморт, заставил сроки учебы в Хогвартсе сдвинуться, так что этот учебный год был для учеников самым сумасшедшим. Квиддичные матчи проходили как попало, практику аппарации пришлось отменить, так как в Министерстве не было ни одной свободной пары рук, чтобы руководить процессом обучения. Даже дату проведения экзаменов пришлось перенести практически на полмесяца позже, иначе сразу после матча Гриффиндор-Слизерин игроки прямиком бы направились в аудитории — писать решающие дюймы тестов.

Учиться в таком темпе успевала только Гермиона. На одном из уроков Рон застонал и уронил рыжую голову на руки.

— Я так больше не могу, — глухо сообщил он, — мне больше не нужен никакой диплом, недостаток академизма в нашей семье с лихвой восполнит Перси, а с меня хватит.

Гарри рук не опускал, но уставал не меньше других. Под вечер все его существо вопило о том, чтобы пойти в спальню и рухнуть на постель, даже не сняв обуви. Но Гарри шел в Большой зал, поспешно закидывал в себя еду и бежал на квиддичное поле. Задавался ли Дамблдор вопросом, зачем один из его студентов каждый вечер использует сложные чары на территории Хогвартса, или нет, он не знал, но никаких помех на своем пути не встречал, и потому был спокоен. Директор после всего, что произошло, будет доверять Гарри даже в том случае, если он по камушкам разнесет гриффиндорскую башню.

До матча со Слизерином оставалось все меньше времени, но Малфой теперь вместо одного круга над полем на высоте жалких нескольких футов и со скоростью подстреленного соплохвоста стал летать на порядок быстрее и увереннее. Теперь он не ограничивался просто полетом: по обоюдному согласию они с Гарри старались делать в воздухе хотя бы самые элементарные фигуры. Поттер, чувствовавший себя в воздухе как рыба в воде, едва сдерживался, чтобы не заложить на метле крутой вираж, и только вцепившиеся в его мантию руки Драко заставляли его сдерживаться.

Было забавно, оглядываясь назад, сравнивать себя и Малфоя прошлых и нынешних. Те Поттер и Малфой не упускали случая сцепиться по любому поводу, являя собой живое воплощение двух вечно враждующих факультетов. Тот Поттер считал Малфоя лишенным каких-либо положительных качеств трусливым хорьком, который только и мог, что строить козни. Голос у того Малфоя никогда не терял оскорбительной высокомерности, протяжных ноток, язвительного сарказма. Глаза его были вечно прищурены, словно он пытается разглядеть, что это за мелочь копошится у ног властителя мира. Тот Малфой не снимал с себя мантии со слизеринским гербом, подчеркивая свою принадлежность к «избранным», имел вечно зализанные назад волосы, отца пожирателя, и сам факт его существования значительно ухудшал общую картину мира.

Нынешний Малфой не являл собой ангела во плоти, но был гораздо живее того картонного злодея. Он мог не только язвить с целью сделать как можно больнее — он умел подшучивать, делать дружеские подколки, спорить с Роном и не оскорблять его так, как он делал раньше. Из речи исчезли все «нищеброды» и «грязнокровки», вместе с ними ушло и высокомерие. Малфой не потерял способности протяжно выводить каждую гласную, но теперь не делал этого все время, а только когда включал умудренного жизнью аристократа.

— Ты, Поттер, по утрам похож на сову, которая летела задом против ветра. Около суток. Видно, она очень спешила.

— Кто? — не сразу «въезжал» в разговор вымотанный сонный Гарри, и Драко снисходительно расшифровывал:

— Ты пробовал хоть иногда причесываться? Понимаю, ты и без того неотразим, но твоя прическа — это просто mauvais tone.

— Что?

— Горе луковое, — закатывал глаза Малфой и насылал на Поттера заклятие мгновенной укладки. Спустя пару мгновений, которые Гарри созерцал себя в зеркале с чисто малфоевской прической, Драко с довольной улыбкой наблюдал, как Поттер в панике и с руганью пытается вернуть волосам первоначальный вид.

Нынешний Малфой имел куда больше состояний, чем прошлый. Если раньше всю жизнь Малфоя можно было уложить во фразу «если бы я был котом, я бы нагадил Поттеру в ботинки», то сейчас он казался личностью куда более сложной. Оказывается, у него были свои страхи, свои проблемы, свои мечты. Гарри подозревал, что покупка «Сладкого королевства» была лишь самой скромной из них. Мог бы он пару лет назад представить, что такой тип, как Малфой, мечтает скупить всю кондитерскую? Он бы посмеялся и сказал, что хорек питается мышами и выделяет яд каждой своей порой, отравляя жизнь всему живому. Все изменилось.

Гарри привязался к Малфою. Он с неясной тревогой размышлял, что будет, когда они закончат школу? Рон и Гермиона останутся с ним до конца жизни, они всегда будут друзьями, но что будет с Малфоем? Они слишком разные, слишком долго они были врагами, сам бог велел их дорогам развести их в разные стороны. И Гарри хотел этого меньше всего. Гермиона, поделись он с ней своими мыслями, сказала бы, что слишком быстро Гарри впустил хорька в свою жизнь. А что легко пришло, то и легко ушло. Но он знал, что все будет не так.

Если ты кого-то ненавидишь, просто попробуй с ним подружиться. Так уяснил очередной закон вселенной Гарри. Ненависть может вызвать только равный тебе, а кто знает, может вы просто не так начали?

— Проснись, — ткнул его пальцем в бок Рон, и Поттер с удивлением обнаружил, что лекция по Истории Магии уже закончилась, что лицо Гермионы выражает крайнюю степень недовольства гарриной персоной и что он остаток лекции провел в размышлениях, оставив историю Гоблидука Пятого без внимания.

— Спишешь у меня, — разрешил Рон, когда Гарри высказал предположение, что конспектов от подруги он не дождется до конца школы, а то и жизни. — Иногда сидеть рядом с Гермионой полезно. Она просто не дает бездельничать.

Гарри улыбнулся болтовне Рона и вдруг спросил:

— Рон... все ведь не закончится вместе со школой?

— Что именно? — подозрительно уточнил Уизли, на мгновение прекратив впихивать в свою битком набитую сумку учебник. Гарри смущенно взъерошил волосы и выдавил:

— Ну... я знаю, что мы всегда будем друзьями, но будет ли это так же, как в школе?

Рон издал возмущенный звук: среднее между кашлем и воплем, и несильно дал Поттеру учебником по голове.

— Договоришься мне, я у тебя жить останусь. И Гермиону с собой приведу. И весь курс.

— Заметано, — засмеялся Гарри, но внезапно возникшее тянущее чувство потери никуда не делось.

* * *

Запретный лес напоминал дремлющего зверя. Ветви деревьев на опушке лениво колыхались, покорные ветру, и все казалось вполне невинным. Но если вглядеться в глубину, которую скрывали бесконечные стволы молодых и старых деревьев, внутри все переворачивалось от ощущения опасности.

Драко впервые побывал в Запретном лесу на первом курсе и отдал бы все на свете, чтобы тот раз оказался последним. Дикая природа оказалась слишком тяжелым испытанием для психики Малфоя, для которого эта самая природа за пределы сада в родном поместье не выходила. Ухоженные кустики роз, душный запах цветов, даже пчелы выглядели безобидными — и вдруг оказывается, что помимо домашних ласковых кошек существуют жаждущие крови львы и тигры. Запретный лес напугал Драко еще в тот момент, когда гадливо улыбающийся Филч сообщил ему о наказании. Худшие опасения Малфоя не замедлили подтвердиться: грязно, холодно, страшно. Болван Поттер радостно заулыбался тогда при виде своего дружка лесничего, а сердце Драко лишь забилось поглубже в левую пятку.

О том, что они с Поттером видели самого Волдеморта, Малфой предпочел бы никогда не узнать.

События седьмого курса не сделали отношения Драко и Запретного леса теплее. Когда он увидел, как с опушки спускаются полчища опасных жаждущих человеческой крови тварей, то мысленно попрощался с жизнью.

«Я не собираюсь туда заходить», — сам себе напомнил Драко, стискивая древко метлы. Да черта с два он приблизится еще хоть на шаг с пристанищу акромантулов и прочей дряни. Некстати вспомнился джарви, и Малфой тихо проскулил витиеватое ругательство.

Светлое чистое утро неторопливо вступало в свои права, окрашивая окружающий мир своими красками. Воздух, казалось, можно было пощупать рукой, и если бы не опасная близость леса, Драко бы упивался ощущением того, что он жив, что он дышит, видит и ощущает все то, чего чуть было не лишился почти год назад.

— Ладно, полетели, — пробормотал он себе под нос и позволил метле зависнуть в воздухе. Глубоко вдохнув пьянящий воздух, Малфой почувствовал головокружение и — что порадовало, — привычно сел на метлу. Та (что было так же приятно) привычно дрогнула под ним и замерла, словно ожидая приказаний. Драко с пару секунд помедлил, прислушиваясь к ощущениям, и осторожно оттолкнулся ногами от земли. Метла послушно подняла его в воздух, мягко произведя расставание ног Драко и твердой почвы. Занервничав, Малфой скороговоркой проговорил:

— Я невысоко, тут никого нет, никакого огня, мне ничего не грозит... — осекшись, он оглянулся по сторонам, подтверждая, что вокруг действительно не было ни души, и вдруг раздраженно воскликнул: — Да какого черта! — и, покрепче ухватившись за древко, направил метлу ввысь. Воздух ударил ему в лицо, растрепав волосы и подарив ощущение свободы. Поумерив свой пыл, Драко не стал подниматься выше, а остался кружить на одной высоте, постепенно увеличивая скорость.

Он летит... Страх словно остался на высоте нескольких футов над землей, где раздраженный Драко скинул его с себя, рванув на метле вперед. И правильно, Малфоям не пристало иметь слабости.

Покружив над опушкой порядка пятнадцати минут, он снизился. Посмотрев на часы и отметив про себя, что до завтрака осталось полчаса и он еще успеет переодеться, он вздрогнул, услышав голос.

— Ты хорошо летаешь, — сообщила ему Полоумная Лавгуд, безмятежно переведя взгляд с неба на него. — Гарри будет с кем посоревноваться на поле.

Драко никогда до этого не общался с Лавгуд, знал лишь, что она слегка чокнутая, подруга Поттера и член Отряда Дамблдора. Этой информации ему хватало, чтобы резюмировать: ему с ней говорить не о чем.

— Э... спасибо, — неуверенно поблагодарил Драко. Полумна улыбнулась ему.

— Не думала, что кроме меня еще кто-то встает так рано. Я собирала пыльцу фей в лесу, — она показала ему мешочек, перепачканный чем-то серым, что меньше всего напоминало продукт жизнедеятельности фей. — С утра так легко дышится, правда?

Видя, что Малфой затрудняется с ответом, девушка засмеялась.

— Наверное, ты не знаешь, как меня зовут, потому молчишь. Я Полумна, но друзья зовут меня Луной. — Она протянула Малфою руку для пожатия, и если Драко сначала хотел оставить этот жест без внимания, то вдруг вспомнил свои ощущения, когда на первом курсе Гарри ответил ему отказом. Луна, в перепачканной росой и пылью мантии, стояла и смотрела на него с ласковым любопытством, и Драко твердо пожал ее руку.

— Очень приятно, Драко.

— Я знаю, — сказала Полумна и ойкнула: — Я запачкала тебя пыльцой!

Рука Малфой и правда приобрела пару серых пятнышек.

— Я стану феей? — поинтересовался он, отряхивая руки.

— Нет, но феи не будут бояться сидеть на твоей ладони.

— Какая радость, — иронично констатировал Драко, заклинанием уменьшая метлу и складывая ее в карман. — Было приятно пообщаться, Луна, но мне пора идти. Увидимся.

Лавгуд убрала волосы с лица, оставив на щеке немного «пыльцы» и сказала:

— Мне ведь тоже надо возвращаться в замок. Могу я пойти с тобой?

Всю дорогу Малфой спрашивал себя: как так произошло, что за какие-то жалкие крохи времени его угораздило подружиться с Поттером, пересмотреть несколько своих убеждений, начать наслаждаться жизнью, а теперь и идти в сопровождении чудаковатой рэйвенкловки, которую он раньше считал сумасшедшей? Луна начала что-то негромко напевать, и Драко еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Нет, он до сих пор считает ее сумасшедшей.

Только почему-то это воспринималось гораздо проще. Как и многое другое.

* * *

— Я надеюсь, на этот раз обойдется без гиппогрифов, — сказал Рон, широкими шагами направляясь в сторону избушки Хагрида, где проходили занятия по Уходу. — Еще одного спектакля Малфоя с заламыванием рук и убиением младенцев я не выдержу.

Уход за магическими существами по указу директора стал проходить в парах Гриффиндор-Слизерин и Хаффлпафф-Рэйвенкло, что у большинства гриффиндорцев вызвало стон. Многие скорее согласились бы заниматься в компании соплохвостов, чем представителей змеиного факультета, но ничего нельзя было поделать.

— Слизеринестее всего перед окончанием школы, — утешил самого себя Рон, перефразировав высказывание Гермионы. — Можно и потерпеть.

Гарри подавил чудовищный зевок и утвердительно что-то промычал. Ужасно хотелось спать. Свежий воздух не облегчал его страдания, а делал только хуже. Поттер тоже понадеялся, что Хагрид не притащит на урок кого-нибудь чрезмерно зубастого и с плохим характером. Конец года и так был богат на события.

У избушки Хагрида уже толпились студенты обоих факультетов, бросая друг на друга подчеркнуто безразличные взгляды. Среди всех Гарри легко отыскал светловолосую макушку и махнул рукой, когда Драко его заметил. Подойдя поближе, Поттер обнаружил, что тот выглядит обеспокоенным.

— Не хочу показаться паникером, — нервно сообщил тот, — но, кажется, наш полувеликаний преподаватель решил, что до выпуска должны дожить единицы. Я могу только надеяться, что он притащил не нунду, а то нам всем конец.

— Нунду? — переспросил Гарри, и Гермиона тут же ответила:

— Гигантский леопард, обитает в Восточной Африке.

Рон открыл было рот, чтобы высмеять слизеринского труса, как вся троица услышала душераздиращий низкий крик. Уизли мгновенно передумал начинать перепалку, с беспокойством посмотрев на друзей.

— Знаете, у меня появилась гениальная идея прогулять этот урок.

— Рон! — укоризненно воззрилась на него не менее обеспокоенная Гермиона. — Я уверена, что Хагрид знает, что делает...

Малфой прервал ее издевательским смехом:

— Конечно, он же дипломированный специалист, а все эти его соплохвосты, гиппогрифы, джарви — это все было тщательно продумано и согласовано с соответствующими инстанциями. Особенно соплохвосты. А нападение на меня психованной кобылы — это заранее придуманный спектакль.

— А мы знали, что ты больше играешь на публику, — фыркнул Рон, немного успокоившись, потому что больше криков не было слышно. — Ладно, пойдемте.

И, не слушая больше задетого за самолюбие Малфоя, рыжий двинул вперед. Драко, что-то бурча себе под нос, держался ближе к Гарри, что вызывало у последнего улыбку.

— В конце концов, ты быстро бегаешь, — не удержался он, и Драко пихнул его локтем в бок.

Хагрид уже возбужденно махал руками, подзывая студентов к себе. Гарри заметил, что некоторые из них хранят спокойствие, а некоторые, как и они сами, взволнованно переглядываются и опасаются приближаться к неподвижно стоящей клетке, накрытой темной тканью.

— Давайте быстрее сюда, — зычно велел Хагрид и, убедившись, что внимание студентов обращено на него (а на самом деле — на клетку), заговорил: — Я поймал этого парня возле своего дома, когда тот остановился перекусить жителями моего огорода — Рон хмыкнул, вспомнив, что еще недавно лесничий жаловался на обилие слизняков, которые уничтожали его растения. — Было жаль отрывать его от дела, но иначе бы он улетел. Итак, — Хагрид взялся за ткань и с предвкушением улыбнулся. — Тема сегодняшнего урока... Авгурей!

Из толпы студентов донеслись разочарованные вздохи вперемешку со вздохами облегчения. В клетке сидела унылого вида тощая птица, встопорщившая перья грязного зеленовато-черного цвета и встряхнувшаяся, когда ткань убрали. Хмурым взглядом окинув студентов, она потопталась на месте узловатыми лапами и нахохлилась.

— Еще его называют ирландский феникс, — добавил Хагрид, окидывая учеников сияющим взглядом. — Они очень пугливы, так что поймать их ужасно сложно.

Рон пробурчал, что эта курица такой же феникс, как он сам — вейла, и Гарри, прыснув, повернулся к Малфою и удивленно спросил:

— Драко, что с тобой?

Малфой смотрел на птицу полным отчаяния взглядом, беззвучно шевеля губами.

— Драко?

— Авгурей... — прошептал Драко, поднимая на Поттера взгляд. — Авгурей! Я повелся как последний маггл! Не узнал эти идиотские вопли, Мерлин, какой я лопух! Позор на весь род...

Гарри облегченно выдохнул и покачал головой. Хагрид велел им рассесться вокруг клетки и достать пергамент и перья, так что студенты зашевелились, отчего авгурей испуганно шарахнулся в угол.

— Ирландский феникс встречается в Британии и Ирландии, но иногда его можно встретить в других частях Северной Европы, — диктовал Хагрид, бросая взгляды на птицу. Видимо, он был очень горд тем, что сумел ее поймать. — Гнездится в зарослях терновника или ежевики, питается в основном крупными насекомыми и феями. Летает только в сильный дождь. Гнезда вьет каплевидной формы, в них и прячется большую часть времени.

В этот момент авгурей, заинтересованно слушавший Хагрида все это время, закричал. Поттер, к которому очень близко (очень близко, вдруг подумал он) сидел Драко, почувствовал, как того передернуло.

— Какая инфернальная тварь, — пробормотал он, но Гарри его не слушал. Все мысли вдруг устремились к тому факту, что от Драко тепло идет как от печки и что он чувствует его дыхание.

— Раньше считалось, что его крик предупреждает услышавшего его волшебника о смерти.

Малфой буркнул: «Неудивительно», и Поттер усилием воли сосредоточился на лекции.

— На самом деле, авгуреи поют перед дождем, и после этого многие волшебники стали держать их дома, чтобы предсказывать погоду.

Рон наклонился к Гарри и Гермионе, недовольно покосившись на Малфоя, и прошептал:

— У нас Перси тоже поет перед дождем. Честное слово, звучит точно так же, как эта курица. В детстве его покусал авгурей, голову на отсечение даю. Нужно будет подарить ему на день рождения птенца, они наверняка подружатся.

Все трое засмеялись и потом с удивлением обнаружили, что вместе с ними смеялся и Малфой. Увидев, что все трое на него уставились, Драко высокомерно вздернул подбородок с принялся с показной тщательностью зарисовывать авгурея.

Сообщив, что перья этой птицы не используются для письма, так как они чернилоотталкивающие (чем ужасно заинтересовал Малфоя), Хагрид велел им зарисовать птицу и понаблюдать за ее повадками. После этого, неловко покосившись на студентов, стукнул розовым зонтиком, вытащенным из бездонного кармана, по клетке, превратив ее в ограждающее поле.

— Ему разрешено колдовать? — шепотом спросил Драко у Гарри, тот так же шепотом ответил:

— Да, после войны Министерство сняло с него запрет на магию.

Некоторое время они молчали, зарисовывая осторожно шагающего по земле авгурея, а потом Рон хмыкнул:

— Как ты перетрусил, Малфой, просто чудо.

Драко кинул на него презрительный взгляд и отбил:

— И это говорит мне тот, кто порывался сбежать с урока, сверкая пятками.

— Ты первый поднял панику.

— А ты, как истинный гриффиндорец, радостно присоединился.

— Ага, значит признался!

— Сильная личность способна признать свои ошибки, в отличие от некоторых болванов.

— Хорек.

— Гриффиндурок.

Гарри с Гермионой обменялись страдальческими взглядами и прервали начинавшуюся ссору.

— Рон, помоги мне, — позвала рыжего девушка, а Гарри предложил Малфою подойти к авгурею поближе, чтобы зарисовать рисунок на перьях.

— Какой к черту рисунок, он же весь цветом как парадная мантия Уизела, — уперся было Драко, но Поттер без лишних разговоров подхватил его под локоть и поволок подальше от побагровевшего от гнева Рона. — Ладно, зато нас не заденет ударной волной, когда твой дружок лопнет от злости, — бодро согласился он, когда они с Гарри сели с другой стороны ограждающего поля.

— Ты невыносимый идиот, — вздохнул Поттер, роясь в сумке, куда до того в спешке запихал кусок пергамента с рисунком авгурея. — Я не понимаю, как тебя до сих пор не прибили твои же слизеринцы.

Малфой с самодовольным видом поправил рукава мантии.

— Потому что я умен и обаятелен, а некоторые видят только недостатки. Ну-ка стой! — приказал он, выхватывая из сумки Гарри пергамент и впиваясь в него взглядом. Постепенно лицо его приобретало смесь удивления и какой-то беззащитности, после чего он громко рассмеялся.

— В чем дело? — недоумевающе спросил Поттер, но, не дождавшись от покатившегося Малфоя ответа, вырвал у него из рук пергамент, оказавшийся лекцией по Истории Магии с карикатурами на обитателей Хогвартса. — О...

— Отдай! — со стоном попросил утирающий слезы Драко. — Снейп!.. — выдохнул он и спрятал лицо в ладонях, содрогаясь от смеха. Гарри неловко улыбался, с удивлением глядя на смеющегося Малфоя. Это было так странно. Поттер видел его злым, испуганным, язвительным, высокомерным, спокойным, даже веселым, но смеющимся так беззаботно, таким открытым — никогда.

Успокоившись, Драко отобрал у Гарри пергамент и принялся разглядывать остальные фигурки.

— Похож, похож, — поцокал он языком, указывая пальцем на чернильного Поттера. — Уизли как всегда придурок, Грейнджер как всегда с книгами... Что это за муха?

— Это Сычик, сова Рона, — пояснил Гарри. Малфой кивнул и вдруг замер, дойдя до карикатуры на себя.

— Кто меня рисовал? — спросил он, не отрываясь от рисунка. Поттер помялся.

— Я, — наконец признался он, и Драко вдруг улыбнулся.

— Неплохо. Признаться, я удивлен, что меня, как Снейпа, не нарядили во что-нибудь провокационное.

От ответа Гарри спас звон колокола, оповещавший об окончании урока. Студенты поспешно засобирались, отчего успокоившийся было авгурей испуганно заметался.

— До встречи на следующем уроке, — басил Хагрид, — все свободны!

Гарри придержал за плечо Малфоя, прежде чем двинуться в сторону замка.

— Вечером на поле?

— Хорошо, — согласился Драко, и оба присоединились к потоку студентов.

* * *

Рисунок Гарри поднял Драко настроение. Он был уверен, что Уизли был бы не прочь подрисовать ему хоречий хвост или еще что-нибудь в том же духе, так что наверняка Поттер просто этого не позволил.

Эта мысль грела бы Драко и дальше, если бы не Блейз, который на одной из перемен отвел его в сторону и сообщил:

— Мы нашли ловца на последний матч. Я решил, что тебе нужно об этом знать.

У Драко внутри все перевернулось, но он спокойно спросил:

— Кто?

— Майкл Кэтч, — без какого-либо сочувствия ответил Забини. — Он учится на пятом курсе, когда-то проходил отборочные, но провалился.

— Ясно. Спасибо, Блейз.

Малфой молча вернулся на свое место.

Вот и все. Ему нашли замену как раз тогда, когда все начало налаживаться, когда у него появилась надежда, что он сможет закончить школу с заработанным им Кубком по квиддичу. А теперь, в лучшем случае, они просто проиграют, потому что пятикурсник, провалившийся на отборочных, ничто против Поттера, который словно родился с метлой в обнимку.

Драко без раздумий бы признался кому угодно, что он готов потерпеть поражение вместе со всем Слизерином, чем жить с мыслью о том, что его победу получил кто-то другой.

К чему теперь все эти тренировки с Поттером? Зачем тратить на это время — свое и Гарри, когда у них на носу экзамены? Пусть квиддичное поле для него закрыто, но блестяще закончить школу он просто обязан.

До конца учебного дня Малфой двигался как в тумане. Новость слишком сильно по нему ударила, он даже не замечал сочувственных взглядов Панси, которые та на него бросала каждые две минуты. Из-за своей рассеянности он едва не взорвал котел на Зельях, перепутав ингредиенты, отчего Снейп снял со Слизерина десять баллов. Драко лишь понадеялся, что преподавателя не хватит инфаркт от такого неслыханного события: Малфой испортил зелье.

Так уроки пролетели один за другим словно в каком-то вязком тумане. На ужине Драко вяло поковырял жаркое вилкой и выпил три чашки кофе в попытке заставить мысли проясниться.

Он ведь почти поверил, что проведет эту последнюю игру. Ловца никак не могли найти, и если бы Драко вернул себе возможность уверенно держаться на метле, он бы спас всю команду. А теперь это сделал какой-то сопляк...

Малфой не хотел идти на поле. Поттер хоть и бывает идиотом, но он не слепой, а у Драко нет сил держать на лице невозмутимую маску. Тем не менее, после ужина он нехотя поплелся на улицу.

Небо хмурилось, то и дело пряча висевшее над горизонтом солнце за тучами. Дул легкий ветер, но Драко зябко поежился.

Сейчас он пойдет к Поттеру и скажет, что ему очень жаль, но их занятия придется отменить. Потому что Драко проклятый неудачник, место которого занял сопляк с пятого курса, так что Поттер может даже не тренироваться, он и без того уделает их команду как семилеток.

Чем ближе он подходил к полю, тем сильнее было желание развернуться и уйти обратно в замок.

— Наконец-то, я уже думал... — подбежавший ему навстречу Гарри замолчал на полуслове, увидев выражение лица Драко. — Что случилось?

Что случилось? Его заменили, задвинули на задний план, убрали на полку. Он заканчивает школу как калека, у него нет желания даже двигаться, не говоря уже об экзаменах.

Он ничего не может поделать со своими чувствами к Поттеру, они разрастаются как мох на на сыром камне, постепенно закрывая собой свободного от всего этого Малфоя, а очкарик ничего не подозревает, и вряд ли у Драко когда-нибудь хватит смелости сделать первый шаг.

Он не может управлять ни метлой, ни своим сердцем. «Драко» без буквы «н», дракон без крыльев, дым без огня. Что его ждет впереди, когда у его гордости выбили почву из-под ног?

— Я хочу прекратить тренировки, — сухо сказал Драко. Поттер открыл и закрыл рот, потом замотал головой.

— Не понимаю. Ты хочешь сказать, что уже можешь летать один?

— Я хочу сказать, что больше нет нужды этим заниматься. Мне нашли замену. Лучше потрать эти часы на что-нибудь полезное.

Гарри молча смотрел на него, не находя слов. Драко тоже молчал. Наконец он обронил:

— Ладно, доброй ночи. Спасибо... — он запнулся. — Спасибо, что уделял мне время.

И развернулся, двинувшись в обратный путь, но Поттер вцепился в его локоть с каким-то остервенением.

— Ты не бросишь все просто так, — процедил он, и Драко мимоходом удивился, услышав злость в его голосе. Малфой вырвал руку.

— Почему это нет? — максимально спокойно спросил он, и Поттер взорвался:

— Потому что нельзя так просто опускать руки при первой же трудности! — рявкнул он. — До матча еще есть время, ты должен тренироваться, а потом просто пойти к капитану и вернуть свое место!

Драко покачал головой.

— Уже все решено. И я не смогу за какие-то недели... — он запнулся и махнул рукой. Он пошел к замку, и Поттер не сделал попытки его удержать. Лишь через пятнадцать шагов он услышал, как тот в бешенстве заорал:

— ТЫ ТРУС, МАЛФОЙ!

Драко остановился, а Поттер продолжал надрываться:

— Вали в свои подземелья! Ты сдался не потому, что все бесполезно, а потому что ты слабак!

Малфой медленно выдохнул и вернулся к злому как черт Гарри.

— У тебя все? — спросил он.

— Ты такой же трусливый хорек, — выплюнул Поттер ему в лицо, — каким и был на третьем курсе.

Драко не выдержал и с размаху ударил его кулаком в лицо. Не обращая внимания на взвывшую от боли руку, он рванулся к метле, лежащей неподалеку от схватившегося за скулу Поттера, и вскочил на нее.

Взмывая вверх, Драко сжимал зубы и пытался сдержать злые слезы. Выше, выше, выше... Набрав скорость, Малфой резко изменил направление, теперь почти камнем кидаясь к земле. В самый последний момент он рванул метлу на себя, прутьями задев жухлую вытоптанную траву. С первым раскатом грома Драко почувствовал, что с него словно спали железные тиски. Он направил метлу вверх и летел ввысь, даже не почувствовав, как на лицо падают капли дождя. В ушах шумело, и скоро этот шум смешался со звуком барабанящего дождя.

Летать в такую погоду было откровенно опасно, но Драко было плевать. Он летал до тех пор, пока его одежда не промокла насквозь, и только тогда начал снижаться.

Страха больше не было.

Поттер ждал его с сумасшедшей улыбкой на лице, мокрый до нитки, даже не додумавшийся наложить на себя водооталкивающие чары. Драко вдруг понял, что тоже улыбается как сумасшедший.

— Молодец, — сказал Поттер, не переставая улыбаться, и Малфой, чью душу переполняло столько счастья, что хватило бы на всех дементоров мира, вдруг порывисто сгреб его в объятия и уткнулся носом ему в шею.

— Спасибо.

Дождь потоком проливался на землю, теплые струи затекали за шиворот, он разбил Поттеру скулу, но тот вдруг ответил на объятие, и мир, кувыркнувшись, вдруг стал таким правильным...

Таким, каким должен быть.

Гарри шел по дороге в Хогсмид в сопровождении Рона, Гермионы и Малфоя и решал самую трудную в своей жизни задачу: как заставить Малфоя заткнуться и как не позволить пока сдерживающему себя Рону сорваться и не надавать слизеринскому поганцу тумаков. Потому что тогда Малфой не заткнется никогда. Он начнет причитать, что его искалечили, что Рона не нужно было выпускать из клетки, что Поттер очкастый придурок и что он еще на первом курсе предупреждал его, что не надо было ему связываться с рыжим, что он завещает ему свои платки с инициалами и позволяет посещать его могилу каждый вторник.

— Хочется посмотреть в глаза тому человеку, который оставил дверцу серпентария открытой, — сказал Рон, показательно беззаботно улыбнувшись. Но судя по тому, как он пнул попавшийся по дороге камень, идея вывести всех друзей на прогулку в Хогсмид вместе была не самой удачной. — И попросить его больше никогда так не делать.

Малфой ухмыльнулся, и Гарри мысленно попрощался с надеждой на спокойное времяпрепровождение.

Вот нормальные люди — ходят в кафе, иногда даже парочками, держатся за руки, говорят о всякой ерунде, едят мороженое с одной ложечки, хоть это и негигиенично, целуются...

Гарри потряс головой, стараясь направить поток мыслей в нужное русло. Он всего лишь хотел сказать, что некоторым не нужно пытаться соединить магниты с одинаковыми полями, не смешивать красное с зеленым, не знакомить кошек с собаками, не водить враждующих друзей в чудный воскресный день в Хогсмид, чтобы слушать их перепалки и с тоской думать о том, что в гостиной остались неубранные в коробку шахматы, что можно было бы попросить у домовиков горячий шоколад и провести день менее экстремально. Но нет. Гарри поволок именно таких друзей и именно в Хогсмид, а ко всему прочему он еще и думает о чем-то непонятном.

— Наверное, это был тот же человек, что оставил открытой клетку с обезьянами, — поделился Малфой, вальяжно вышагивая чуть впереди троицы. Он рисковал схлопотать в спину сглаз от Рона, но, видимо, это его не волновало. Или он верил, что Гарри его прикроет. И был прав.

— Хорек.

— Старо как твоя парадная мантия, — отбил Драко, даже не обернувшись. — Придумай что-нибудь поновее.

— Давайте зайдем сюда, — поспешил опередить уже открывшего рот Рона Гарри, заворачивая к первому попавшемуся кафе. — Ужасно захотелось кофе.

Драко фыркнул и зашел первым, толкнув Рона плечом. Тот негромко зарычал от злости, но притих под укоризненным взглядом Гермионы.

— Не поддавайся на провокации, он только этого и ждет, — сказала она, и Гарри вздрогнул, вспомнив, как совсем недавно она говорила ему то же самое.

Оказавшись внутри, Поттер едва подавил стон. Кафе оказалось одним из заведений, которые были предназначены для тех самых влюбленных парочек, о которых он еще пять минут назад с тоской размышлял. Столы со скатертями в сердечко, ленточки и бантики, изображения купидонов в позолоченных рамах на стенах, воздушные занавески и чашечки из тончайшего фарфора с узором из цветов. За столиками сидели влюбленные, поедая мороженое из изящных вазочек. Одной ложечкой. Вокруг царила любовь и умиление.

Посреди всей этой идиллии стоял и ухмылялся Малфой.

— Уизел, хватай Грейнджер в охапку, чтобы о тебе плохо не подумали, — весело посоветовал он. — Или хотя бы не подходи ко мне близко, чтобы плохо не подумали обо мне. В общем, отойди от меня на пару футов.

Первым порывом Гарри было сбежать. Но потом он представил, что ему придется тащиться до «Трех метел», слушая возобновившуюся перепалку Драко и Рона, и постарался максимально бодро воскликнуть:

— А по-моему тут не так уж и плохо! — Игнорируя убийственный взгляд Рона, удивленный — Гермионы и заинтересованный — Малфоя, он кинулся к ближайшему столику. — Четыре кофе, пожалуйста, — сказал он тут же подлетевшей к нему официантке.

Рон со странным выражением лица осторожно подошел к столику, но тут же опомнился, помогая Гермионе сесть. Решив, видимо, что если Гарри свихнулся, то лучше не делать резких движений, он тоже сел, по возможности стараясь не прикасаться к кружевной скатерти.

Так как Рон и Гермиона заняли одну сторону стола, Малфою не оставалось ничего другого, кроме как сесть рядом с Гарри.

— А у тебя нюх на такие вещи, — наконец нарушил неловкую тишину Драко, чего Поттер и боялся, — из всех имеющихся в Хогсмиде безвкусных забегаловок ты выбрал самую безвкусную. Даже Уизел бы не справился лучше.

— Ради бога, заткнитесь! — застонал Гарри, опасаясь, что зря не выбежал из кафе как можно быстрее. — Давайте просто выпьем чертов кофе и поговорим о чем-нибудь нейтральном.

— О квиддиче, например, — поддержала его Гермиона. Все трое иронично на нее уставились, а Малфой скептически крякнул. — Что?

— Если хочешь мира за этим столиком, Грейнджер, — первым ответил Драко, — то ни в коем случае не упоминай слово, начинающееся на «квид» и заканчивающееся на «дич».

— Впервые согласен с Малфоем, — пробормотал Рон, выцепив из подставки салфетку и принимаясь ее комкать. Все четверо молчали, пока им несли кофе, а Гарри по возможности старался игнорировать целующиеся парочки.

— Мы тут просто как тролль в разгар рождественского бала, — не выдержал Рон, тоже чувствуя себя некомфортно.

— Чур ты голова тролля, — тут же оживился Драко. — По крайней мере мозгов у вас точно одинаково.

Рон швырнул в него салфеткой.

— А ты тогда задница тролля, такая же мерзкая и во...

Гермиона пихнула рыжего локтем в бок и ослепительно улыбнулась принесшей кофе официантке.

— Большое спасибо!

— Приятного аппетита, — пожелала та, несколько удивленным взглядом скользнув по Драко и Гарри. Последний отчаянно покраснел.

Лучше бы они пошли в «Три метлы»

Рон достал себе новую салфетку и принялся ее терзать. Гермиона неодобрительно на него покосилась. Малфой невозмутимо размешивал кофе, а Гарри размышлял, как спасти положение. Целующиеся парочки по периметру кафе отвлекали от мыслей, и Поттер то и дело ловил себя на мысли, что пялится на них.

Ему всегда было интересно, что заставляет влюбленных шататься по таким местам. Романтики вся эта мишура давала столько же, сколько выпотрошенные жабы и змеи в кабинете Снейпа. А еще эти лабызания у всех на виду... Личная жизнь плавно переходила в публичную, и, наверное, только для этого такие кафе и существовали. Гарри этого не понимал.

— А кофе у них преотвратный, — сообщил Драко с кислой миной, брезгливо отодвигая чашку одним пальцем подальше от себя и промокая салфеткой губы. Кинув рядом с чашкой сикль, он велел: — Поттер, пей свою баланду и пошли отсюда.

Гарри поспешно заверил всех, что он перехотел кофе и вообще было бы неплохо сходить в «Сладкое королевство», вскочил с места и выложил на стол серебряную монету. Рон с облегченным вздохом встал и, покопавшись в кармане, извлек на свет пару сиклей.

Выйдя из кафе, четверка не сговариваясь направилась к «Сладкому королевству».

И всю дорогу Драко думал о том, что наедине с Поттером, без Уизли и Грейнджер, он бы ходил в это кафе хоть каждый день.

* * *

Спустя пару часов, нагулявшиеся и держащие в руках пакеты со сладостями друзья вошли в «Три метлы». В пабе было тесно и шумно. Уже уставшие Гарри, Рон и Гермиона искали свободный столик. Драко ушел за пивом, предоставив гриффиндорцам искать свободное место и бурча, что вообще-то он не нанимался их официантом.

— Гарри! — замахал троице рукой Дин Томас. — Идите сюда!

С трудом протолкнувшись сквозь толпу, ребята подошли к столику. Помимо Дина за ним сидели также Луна Лавгуд и Симус Финиганн.

— Двигаемся, двигаемся, — скомандовал Дин, и вскоре почти весь седьмой курс Гриффиндора и отчасти Рэйвенкло воссоединился за одним столом.

— Как настроение? — поинтересовался Симус, и Рон, найдя благодарного слушателя, принялся в красках живописать, какие муки пришлось ему пережить этим днем в компании слизеринца.

— Малфой с вами? — уже не так жизнерадостно переспросил Дин. — Наведем чары невидимости, чтобы он нас не нашел?

Гарри хотел было встать на защиту Драко, но за него это сделала Луна, чем немало всех удивила.

— А мне он нравится, — сказала она. — Давайте не будем от него прятаться.

Поттер не успел спросить, когда Луна успела познакомиться с Малфоем и почему он не откусил ей голову при встрече, потому что именно он в эту минуту подошел с столику, хмуро оглядел собравшуюся компанию и мрачно изрек:

— Сегодня мне просто сказочно везет.

Симус прыснул и на убийственный взгляд Драко пояснил:

— Первый раз вижу, чтобы Малфой подрабатывал официантом.

— И последний, — процедил Драко, с грохотом поставив поднос с кружками на стол и пихнув Гарри в бок. — Двигайся.

Уже хорошо, что не уходит, подумал Поттер, пока Малфой устраивался на краешке дивана. Поерзав, тот притих, придвинув к себе кружку и начав потягивать пиво. Неловкую тишину за столиком нарушил Дин, предложив сыграть в плюй-камни. Компания согласилась, только Драко отказался. Какое-то время компания играла, изредка переговариваясь. Когда Луна о чем-то спрашивала Малфоя, тот, ко всеобщему удивлению, дружелюбно ей отвечал. Гарри сделал себе пометку поинтересоваться у него, когда это он успел с ней подружиться.

Все время проигрывающая Гермиона первой вышла из игры.

— Я просто посмотрю, — извиняющимся тоном сообщила она, откинувшись на сиденье. Через десять минут к ней присоединилась Луна, а потом и Гарри. Малфой, саркастически наблюдавший за игрой, вдруг встал и куда-то ушел, Гарри даже не успел его окликнуть.

— Что это с ним? — растерянно спросила Гермиона, и Поттер пожал плечами. Просто так взять и уйти он не мог, и Гарри пошел его искать.

Малфой обнаружился у стойки, оживленно о чем-то спорящий с мадам Розмертой.

— В чем дело, куда ты делся? — обратился к нему Гарри, и Малфой вдруг положил ему руку на плечо и заявил:

— Вот! Под его ответственность, Розмерта! Если мое совершеннолетие для Вас ничего не значит, то сознательность Поттера-Который-Выжил должна Вас убедить.

— Мальчики, я не могу, — не сдавалась женщина, и Драко со вздохом закатил глаза. Вытащив из кармана позвякивающий мешочек, он положил его на стойку. — И обещание вести себя хорошо с гарантией того, что никто не узнает.

— Вы же просто так не отстанете? — вздохнула Розмерта, и Драко согласно кивнул. Женщина с еще одним вздохом скрылась за стойкой. Быстро всучив в руки Малфоя мешок, она замахала на них руками. — Идите, больше ничего от меня не получите!

— Пошли, — велел Малфой, быстро направляясь к их столику. Ничего не понимающий Поттер послушался, спрашивая себя, зачем он вообще все это делает.

— Господа скучные как смерть гриффиндорцы, — начал Драко, когда Гарри уселся и все внимание сосредоточилось на нем. — Я принес вам незагубленный вечер и способ расслабиться. В мешке, — поставил его на стол Малфой, — бутылка хорошего огневиски, честно отвоеванная у Розмерты. Несовершеннолетних попрошу покинуть столик.

Гермиона возмущенно воскликнула:

— Это против правил, Малфой!

— Несовершеннолетних и Грейнджер, — поправился Драко, садясь и случайно задевая рукой бедро Гарри. Если бы он посмотрел на него в этот момент, то заметил бы румянец на его щеках. — Всем есть семнадцать?

Сидящие согласно кивнули.

— Отлично. Игра такая же древняя, как метла Уизела. Правила незамысловатые, словно потребности нашего преподавателя по Уходу за Магическими Существами. По очереди выбираем человека, задаем ему любой вопрос. Либо он отвечает — либо делает глоток. Я наложу простенькие чары, которые не позволят никому соврать. А если некоторые, — он демонстративно повернулся к Гарри, — любители сопротивляться Империусу попробуют смухлевать, то заклятие наградит их, скажем, задницей пикси вместо носа. Правила ясны?

— Я все еще против, — напомнила помрачневшая Гермиона. Драко пожал плечами и сделал приглашающий жест в сторону выхода. Девушка поджала губы и упрямо сложила руки на груди.

— Играешь? — с улыбкой спросил Малфой. Дождавшись мрачного кивка, он предложил: — Можешь начать.

Пока опешившая Гермиона растерянно оглядывала присутствующих, Драко пару раз взмахнул палочкой и с довольным видом подмигнул Гарри.

— Дин, — неуверенно обратилась Гермиона, — какого вопроса ты боишься?

Малфой одобрительно хмыкнул, когда Томас потянулся за бутылкой. Сделав глоток, он поморщился и спросил:

— Теперь я задаю вопрос?

Драко кивнул.

Гарри с удивлением наблюдал за Малфоем. Только что он угрюмо цедил свое пиво, а теперь активно участвует в игре, явно чувствуя себя в своей тарелке. С легкостью ответив на вопрос, какого цвета белье он носит, полученный — о ужас! — от готового вырвать себе язык Рона, он с многообещающим выражением лица повернулся к Гермионе.

— Что ты думаешь об Уизеле?

Девушка вспыхнула, замялась, но под ироничным взглядом Малфоя взяла себя в руки.

— Он очень хороший друг, — серьезно и тихо сказала она. — Вместе мы прошли через очень многое, и я доверяю ему как себе. Он ленивый, неорганизованный, иногда откровенно бестактный, — Рон сдавленно хмыкнул, не сводя с Гермионы чего-то ждущего взгляда, — но он добрый и верный...

Драко перебил ее.

— Он тебе нравится? — спросил он, и Поттер понял, что Малфоя надо было убить еще в поезде. Просто прищемить дверью вагона его тощую бледную шею. Рон покраснел так, что мог смело конкурировать с пологом собственной кровати. На лице Гермионы не дрогнул ни один мускул. !

— Да, — просто сказала она и обратилась к Гарри: — Кто тебе нравится, Гарри?

Поттер знал, что она спросила первое, что пришло в голову, чтобы не зацикливать внимание на собственном признании. Но все равно кинул на нее укоризненный взгляд.

Драко мгновенно забыл о багровом Уизли, о так вовремя задавшей такой отличный вопрос Грейнджер. Все его внимание напряженно сосредоточилось на нахмурившемся Поттере, уставившемся в стол и теребившем рукав школьной мантии. Драко напряженно ждал ответа.

Он замечал — о, сколько раз он замечал! — как Поттер становится объектом чьего-либо внимания. Редкая девушка не останавливала на парне свой взгляд меньше чем на три секунды. Это раздражало Драко, и дело было не только в задетом самолюбии и чувстве собственничества. Он понимал, что ничего не может сделать, не имеет никакого права ревновать. Кто он и кто Поттер? Кто такой Драко и что он может сделать против армии поттеровских поклонниц?

Гарри тем временем тяжело вздохнул и потянулся к бутылке. Осторожно понюхав горлышко, он зажмурился и сделал осторожный глоток.

— Ну-ну, Поттер, — весело похлопал его по спине Драко, когда тот отчаянно закашлялся и едва не скрылся под столом. — Я же обещал тебя напоить. Время пришло.

Побледневший Гарри жестом попросил его заткнуться и перевел дыхание.

— Ладно. Значит...

Пока Луна мечтательно рассказывала о том, каким видит свое лучшее свидание (Поттер пока был недостаточно пьян и достаточно скромен по своей природе, чтобы спросить что-либо более смелое), Драко размышлял.

Гарри предпочел уйти от ответа. Не в Плаксу же Миртл он влюблен, что ему стыдно об этом сказать.

О Малфой, прекрати. Конечно, Поттеру нравишься ты. Давно и безнадежно. С первого курса, не иначе.

Игра продолжалась. Постепенно каждый из участников сделал по несколько глотков огневиски, что сделало атмосферу менее напряженной, вопросы стало задавать гораздо легче, равно как и отвечать на них. Сам Драко успел отпить из бутылки трижды, когда его спросили, почему он ушел из команды по квиддичу, какова его самая смелая эротическая фантазия (сама смелость уже заключалась в том, чтобы остаться с Поттером в одной комнате наедине с перспективой дальнейшего развития событий), и попросили пересказать свой последний сон (как обычно во сне фигурировал Поттер).

— Почему ты все-таки подружился с хорьком? — немного невнятно спросил у Гарри Рон, слегка пьяный и категорически счастливый, учитывая сказанное Гермионой.

Скрытность Поттера сыграла с ним злую шутку. Драко чувствовал, что того развезло.

— Просто ему надоело притворяться им, — улыбнулся Поттер, — но все семь лет он хорошо держался.

Сидящие за столом прыснули, а у Драко покраснели уши. К счастью, обсуждать эту тему никто не стал, потому что Гарри избрал новый объект нетрезвого внимания.

— Рон, — с чувством сказал он, отчего рыжий мгновенно напрягся. — Расскажи нам о Гермионе.

Уизли снова покраснел, в этот раз в унисон с Грейнджер, а Драко чуть в голос не рассмеялся. Да у них с Поттером просто отличный тандем.

Рон набрал в грудь побольше воздуха, словно перед прыжком в воду.

— Она замечательная! — выпалил он и бросил быстрый взгляд на Гермиону. Та закусывала губы, чтобы не засмеяться, но выглядела ужасно смущенной. Улыбнувшись ей, Рон продолжил: — На первом курсе она показалась мне жуткой заучкой... что, в принципе, оказалось не так далеко от правды... Ай! — Девушка сделала страшные глаза, ткнув рыжего пальцем в бок. — На самом деле, я не знаю, что сказать.

В этот момент Гарри от всей души попросил у вселенной, чтобы Малфою не захотелось ляпнуть что-нибудь в его духе. Покосившись на слизеринца, Поттер едва не выдохнул от облегчения: тот совершенно серьезно разглядывал собственные ногти и портить атмосферу явно не собирался.

— Без нее ни я, ни Гарри не нашли бы и половины хокруксов, да и вообще не ушли бы дальше Хогвартса. Она... она самая лучшая, и я как никогда жалею, что не могу выразить словами то, что я чувствую.

Рон повернулся к Гермионе, и Гарри, как бывало уже много раз, почувствовал себя неловко, словно за кем-то подсматривает. Бросив взгляд на остальных сидящих за столом, Поттер обнаружил, что он такой не один.

— Я ленивый, — сказал рыжий, осторожно взяв руку Гермионы в свою. — Я неорганизованный. Но я исправлюсь, если ты будешь рядом.

— Рон, — прошептала растроганная Гермиона, — конечно я...

Гарри мгновенно заинтересовался потолком, когда его двое лучших друзей наконец поцеловались, и вздрогнул, когда свистящий шепот Малфоя обжег его ухо.

— По такому случаю я даже готов проявить чувство такта. Пошли.

Не без труда выбравшись из-за стола (Гарри сделал себе пометку, что огневиски и пустой желудок является плохой комбинацией), двое парней, сделав знак остальным, стали пробираться к выходу. Гарри от всей души надеялся, что его походка не заслуживает сейчас неодобрительного взгляда Розмерты. Некстати вспомнив, что та в хороших отношениях с некоторыми членами преподавательского состава, он неслышно чертыхнулся.

Оказавшись на улице, Поттер с наслаждением вдохнул свежий воздух. После духоты паба это было едва ли не самой прекрасной вещью.

— Как думаешь, — раздался сбоку задумчивый голос Драко, — сколько мне должен Уизел за его устроенную семейную жизнь?

Гарри, не открывая глаз, покачал головой.

— Ты за все берешь деньги?

— По настроению.

Вдвоем они медленно пошли вдоль улицы. Был уже вечер, по-летнему сумрачный и теплый. Снаружи оставалось все меньше людей, только из "Трех метел" доносились приглушенные голоса. Где-то там были Рон и Гермиона...

— Глупо как-то, — под нос пробормотал Гарри, но Малфой каким-то образом его услышал.

— Что глупо? — переспросил он, меряя мощеную дорогу ленивыми шагами. У Драко все было каким-то ленивым, когда он был доволен: голос, взгляд, шаги, жесты. Гарри неловко потер шею.

— Это их... признание. Как будто все только из-за этой твоей бутылки виски.

Драко снисходительно улыбнулся.

— Без этой моей бутылки они бы и дальше ходили вокруг да около. Уизел бы трогательно кружил вокруг Грейнджер, боясь лишний раз выдохнуть, а Грейнджер бы до последнего ждала первого его шага. Так бы и состарились в одиночестве.

Они уже на достаточное расстояние отошли от паба, вдалеке показались башни Хогвартса. В закатных лучах замок смотрелся как картинка из книжки со сказками. Гарри прищурился, вглядываясь вдаль и жалея, что у него нет даже обычной фотокамеры. Накатила какая-то лирическая волна, хотелось сказать что-нибудь философское, глубокое, но рот был согласен только зевать, а сознание рисовало родную кровать с пологом. Малфоя на метле. И шоколадный пудинг, который домовики им приготовили вчера на ужин.

— Я просто планировал не умереть от скуки этим вечером, а получилось так, что я поработал купидоном и оставил за Уизелом должок. Удачно вышло, согласен?

— Полностью.

Драко оценивающе оглядел Гарри и покачал головой. Поттер смущенно фыркнул и сделал шаг нарочито бодрым. Было неприятно признавать, что он пьян. Если честно, то в жизни он не успел попробовать ничего крепче сливочного пива. Да и не было потребности в крепких напитках. Хотя во время поиска хоркруксов хотелось чего-то такого, что ударило бы в голову и можно бы было ни о чем не думать хотя бы полчаса. Но это было просто желание отключиться.

Поттер предсказуемо споткнулся и едва устоял на ногах. Руки Малфоя оттащили его к ближайшему дому и предусмотрительно прислонили Мальчика-Который-Напился к стене, чтобы тот не упал.

— Теперь придется придумывать что-то новое на выпускной, — сокрушенно посетовал Драко, стряхивая с плеча Поттера воображаемую пылинку. — Пьяным я тебя уже видел.

Запах вечерней улицы, состоящий из пыли, аромата уже остывших булочек из находящейся неподалеку кондитерской и почему-то листьев, дурманил не хуже огневиски. Малфой стоял напротив Гарри на расстоянии фута, и он не нашел ничего лучше, чем накрениться вперед и пристроить свою голову у него на плече.

— Понравилось? — буркнул он, закрывая глаза и думая о том, что надо успеть поймать очки, если они вдруг полетят вниз.

Гарри не хотел, чтобы учеба закончилась. Это был рубеж. Было страшно перешагнуть его, оставить позади себя каменные коридоры, шумные завтраки, выматывающие, но такие интересные в большинстве своем уроки, первых друзей, связь с которыми будет уже не такой крепкой, воспоминания о первых в его жизни подарках, о его первом и самом-самом главном волшебстве в жизни — о доме. В нем было все: приветливые улыбки, тепло, ощущение безопасности, осознание того, что он не просто Гарри, которого до одиннадцати лет держали в чулане и которого никто не любил, — что он нечто большее, что он может что-то сделать для мира.

Здесь у него появился первый друг и первый недруг, который теперь стоит напротив него. От него слабо пахнет одеколоном и сильно — конфетами, он старается дышать ровно, но вдруг Гарри замечает все мелочи: кроссовки запылились, плитка сделана из разного камня, у Малфоя стрелка на брюках, сердце у него стучит быстро-быстро. У самого Поттера голова яснее, чем смысл снейповых высказываний: Вы, Поттер, спасли мир, конечно, но мне на это плевать с Астрономической и Гриффиндорской башен одновременно.

— Да, — ответил Драко, и Гарри не понял, на что именно это было ответом.

Он не умел анализировать предметы и ситуации, не касающиеся спасения мира. Разгадать план Снейпа, то есть Квирелла — пожалуйста. Тайная комната? Так это же та, где Риддл василиска спрятал, это и ребенку понятно. Хокруксы? Знаете, их целых семь, так долго рассказывать, давайте лучше потом, а то ему так хочется спать, а у Малфоя такие потрясающе удобные плечи, оказывается...

Только касательно этого самого Малфоя с плечами все слишком запутанно. Наверное, потому что Гарри никогда не задумывался о чем-то вроде личной жизни. Рон с Гермионой, наверное, тоже, потому что только с легкой малфоевской руки эти двое сейчас наконец-то стали основательно думать друг о друге.

Вот и теперь Поттер задумался, но этому мешали пары огневиски: мысли путались, метались, словно вспугнутые, а Малфой вдруг неуверенно, неловко поднял руку и зарылся пальцами в волосы Гарри.

Это было уже что-то большее, чем эмоциональные объятия на квиддичном поле, и Поттер едва не вздрогнул. Теперь, кажется, его сердце застучало наперегонки с малфоевским.

— О ком ты подумал, когда Грейнджер задала тебе первый вопрос?

Где-то неловко подал голос одинокий сверчок и тут же смущенно замолчал. Гарри соображал, изо всех сил борясь с собственным организмом. О ком же он подумал?

Ах, ну да, это же так же элементарно, как василиск в тайной комнате и загадка квирреловского тюрбана.

— Сам знаешь, — сказал он, и сердце вдруг рухнуло вниз и тут же остановилось, когда Драко упрямо ответил:

— Не знаю.

Сердце висело над пропастью, вцепившись в какую-то полудохлую соломинку и сигналило: мне падать или нет?

Падай, решил Гарри, и выпалил:

— О тебе.

Головокружительное падение сопровождал неясный гул протекавшей где-то за поворотом в другой мир жизни, сверчок робко завел свою песню, Малфой, казалось, задохнулся эмоциями и сейчас свалится замертво. Поттер вдруг испугался, что не так все понял и что у Драко действительно случился инфаркт — у кого угодно бы случился, — когда вдруг его сгребли в охапку и вжали в стену, выбив воздух из легких.

Гарри был оглушен. Все, что у него было с Джинни, только умноженное на пару бесконечностей и с парой отличий. Здесь не было хрупкой нежности — Малфой целовал так, словно в последний раз, словно Гарри сейчас просочится в стену и исчезнет в ней. В Гарри он вцепился словно с целью удержать, и если бы у него была мысль вырваться, это было бы не так легко осуществить.

У Поттера этой мысли не было.

Включившись в происходящее с ним же, Гарри потерялся в сумасшедшей карусели ощущений. У Малфоя сухие губы, стена холодная и царапает спину, у Драко словно горячка, у человека не может быть такой температуры тела, а вот руки у него холодные, и когда они коснулись обнаженной кожи живота, у Гарри из легких вышел последний воздух и он разорвал поцелуй, утыкаясь в знакомо удобное малфоевское плечо.

— Ух ты... — с нервным смехом выдохнул он, позволяя Драко оторвать его от стены и прижать к себе. — У тебя руки ледяные.

Малфой молчал, сжимая Гарри в объятиях, боясь даже думать о том, что происходит. Он был близок к помешательству.

Весь мир перевернулся вверх тормашками, Драко висит головой вниз и готов сорваться в любой момент.

— Ты в порядке? — в голосе Гарри звучало беспокойство, и Малфой выдавил хриплое "да". — Это хорошо. Я сначала подумал, что не так тебя понял и тебе стало дурно.

— Мне сейчас хорошо так, что даже плохо, — дрогнувшим голосом сообщил Драко, проводя руками по спине Поттера. — У тебя спина теперь грязная.

— Ну все теперь, — вздохнул Гарри, — отряхивай.

Драко только крепче прижал его к себе. Мерлин, хоть бы не сон. Что угодно отдам, только пусть это все — Гарри рядом, спина его в пыли, собственная дрожь где-то в солнечном сплетении, — окажется настоящим.

Неподалеку раздались голоса, и хоть это в какой-то мере и доказывало реальность происходящего, у Драко вырвался стон разочарования. Не желая отпускать Гарри, он все-таки был вынужден это сделать, потому что из-за поворота показались Уизел и Грейнджер, чудовищно обеспокоенные. Увидев Поттера, они оба облегченно улыбнулись и направились к ним.

Драко стоило большого труда вернуть собственному лицу адекватное выражение. Бросив быстрый взгляд на Поттера, он попытался оценить, насколько его нынешняя лохматость отличается от повседневной. Решив, впрочем, что в такой знаменательный вечер поттеровские друзья не обратят на подобную мелочь внимания, Драко немного успокоился.

Насколько это было возможно.

— А мы вас уже потеряли, — звучал голос Грейнджер сквозь туман в голове Малфоя. — Пойдемте в замок, пора возвращаться.

Она еще что-то говорила Гарри, но различил Драко только его голос.

— Драко, ты идешь или нет?

Он улыбнулся, не заботясь уже, насколько эта улыбка могла их скомпрометировать:

— Конечно.