«Чертов Малфой», — с досадой на себя думал Гарри Потт… ах, нет, уже давно не Поттер, как он мог забыть…
Гриффиндорец расстроено повертел в руках початый стакан огневиски, пытаясь разглядеть на его дне смысл своей жизни. Стакан был уже далеко не первый, но загадочная цель все так и не была видна. Полупустой бар терял своих последних посетителей, синеватые клубы дыма от сигарет поднимались к низкому потолку, кисло пахло алкоголем и потом. Гарри устало подпер подбородок рукой и обвел немногочисленных завсегдатаев мутным взором: молодая парочка, грузный волшебник в сальной мантии, худенькая ведьма в куске ткани, который, видимо, заменял ей одежду. Взгляд зельевара задумчиво поднялся по голым ногам ведьмы, мысленно скользнул под миниатюрную юбочку и с отвращением вернулся в стакан. Завалившийся туда смысл жизни из темноватой жидкости так и не выплыл.
«Утонул», — логично заключил Гарри и совсем расстроился.
Для того, чтобы добро, не дай Мерлин, не потерялось окончательно, изрядно потрепанный жизнью герой осушил стакан до дна одним глотком и мученически закашлялся: пить он так и не научился, хотя к минусам это отнести вряд ли возможно.
Хотя все остальное отнести к этим самым минусам можно было легко: неудачная работа, которая выматывала последние нервы, чокнутые друзья, мечтающие увидеть от него зеленоглазого и белобрысого малыша, потому что своих они, видите ли, уже вырастили, да еще и засранец-муж, который их желаниям потакает. Нет, ну какая у них с Малфоем семья? Паршивая, иначе и не скажешь. И как получилось, что Уизли спелись с его мужем так, будто всю жизнь неразлучно дружили? Гарри не знал ответа. Он только молча уходил, когда у этих сумасшедших появлялись новые планы, вроде «Давайте купим большой общий дом и будем проводить там все лето напролет». Подобных инициатив Гарри категорически не одобрял и почему-то еще оставался виноват, когда очередная затея безнадежно срывалась. Вот и сейчас бывший аврор позорно прятался от своих так называемых друзей, боясь, что в этот раз его все-таки уговорят на какую-нибудь авантюру.
Гарри не готов стать отцом — он понимал это лучше, чем программу первого курса по зельеварению. Ну какой из него отец? Психика неуравновешенная, изрядно попорченная Темным Лордом, прошедшей войной, любимым профессором и лучшим другом в одном лице, а также дражайшим супругом, причем им не в последнюю очередь. С одной стороны Гарри отлично управлялся с детьми — об этом говорили пятилетний опыт преподавания в Хогвартсе и успешное выполнение обязанностей крестного целого полка маленьких Уизли, старший из которых вот-вот закончит школу. Но все это не говорило о том, что с собственным чадом все пройдет так же успешно.
Гарри устало закрыл глаза и положил голову, забитую воспаленными мыслями, на стол. Клонило в сон: он больше месяца нормально не спал. Ровно с тех пор, как Драко впервые заговорил о детях. Дело в том, что гриффиндорца мучили кошмары, которые с каждым днем становились все более запутанными и беспощадными.
Стены дрогнули и пылью рассыпались у его ног, обнажив за собой зеленые дорогие обои с геометрическим рисунком. Дощатый пол свернулся, подобно ковру, и Гарри увидел, что в баре теперь точно такой же паркет, как в Малфой-мэноре. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, смешно вытянувшаяся прямо из маленькой барной лампы. Гарри удивлено поднял голову, обнаружив себя не спящим в грязном баре, а позорно уснувшим в рабочем кабинете родового поместья своего супруга. Жутко болела голова. В горле пересохло. Неужели Драко перенес его домой, когда он уснул в баре, а теперь он ровно ничего не помнит, а тело болит точно так же, как после той памятной попойки? А где же тогда сам Малфой? Вышел за антипохмельным?
Внезапно до ушей Гарри донесся детский плач. Зельевар резко сел и весь обратился в слух. Ошибок быть не могло: где-то в мэноре надрывно и очень жалобно плакал ребенок. Гриффиндорец вскочил на ноги и, мгновенно забыв о головной боли, побежал на источник звука. Как он и боялся, звук исходил из старой детской Драко, где тот жил вплоть до десяти лет. Резко распахнув дверь, мужчина застыл, как вкопанный: его драгоценный супруг ходил по комнате и пытался успокоить орущего младенца.
— Что это значит? — сдавленно прошептал Гарри, чувствуя, как к горлу подкатывается паника. Неужели Драко решил все без него и удочерил эту маленькую кроху… даже не посовещавшись с ним?..
— Поттер, говори тише! — прошипел Малфой, обернувшись к супругу, но не перестав трясти дочь, как мешок с бельем. — Ты пьян? — Драко выглядел удивленным.
Бывший Поттер так и вовсе выглядел, как идиот. Лицо его вытянулось, зеленые глаза глупо моргали, и всем своим видом сейчас он напоминал серьезно обделенную интеллектом рыбу, что добрый хозяин посадил в банку с водопроводной водой.
— Опять бросил нас одних, — скривился тем временем Малфой и вернул взгляд к дочери. — Если бы ты пил поменьше, то заметил бы, что я давно родил тебе дочь и нам обоим требуется внимание ее отца! То есть тебя!
Гарри почувствовал всем телом, как пол уходит у него из-под ног. Мир рушился, как карточный домик. Как ни старался, Гарри никак не мог вспомнить, когда все успело поменяться, и тем более не мог понять, когда мужчины научились рожать.
— Ну что вылупился? Возьми ее на руки и попробуй успокоить! У меня устали руки! — Драко бесцеремонно впихнул дочь Гарри на руки и, капризно посмотрев на супруга, вышел из комнаты, светя неизвестно откуда взявшимся животиком.
Оторопело глядя вслед этому созданию, которое теперь уже с натяжкой он называл своим мужем, Гарри механически стал укачивать ребенка, попутно пытаясь собрать мысли в подобие хотя бы аккуратной кучи. Девочка заплакала сильнее, и Гарри впервые опустил взгляд в недра пеленок, отчего едва не получил очередной удар: из горы лент и одеялец на мужчину смотрело зеленоватое лицо Волдеморта, имеющее отчего-то нос Северуса Снейпа и глаза самого Гарри. Но когда это чудо открыло рот и пробасило «Папа» голосом Хагрида, Гарри стало окончательно плохо и он, не совладав со счастьем отцовства, позорно свалился в обморок.
* * *
Гарри потрясенно помотал головой, обнаружив себя на полу грязного лондонского бара, куда он свалился после неудачного свидания с собственными страхами.
«Опять этот сон», — с горечью подумал он и, зацепившись за край стола, водрузил себя обратно на хлипкий стул. Пить дальше категорически расхотелось. Оставаться тоже, но Гарри обещал дождаться Северуса, поэтому пришлось просто достать вытрезвляющее и покорно отправиться в уборную. Через пять минут личного позора злой и абсолютно трезвый Гарри Джеймс Малфой оглядывал зал в поисках ожидаемого человека. Его, как назло, еще не было.
— Потанцуем, Поттер?
Гарри резко обернулся, едва не свернув себе шею, и с удивлением обнаружил за соседним столиком не Северуса Снейпа, а Драко Малфоя, который озорно отсалютовал ему бокалом с шампанским и, выпив его до дна, легко поднялся с места.
Гарри не знал, в чем состояла магия этих слов, но, скривив губы в усмешке, он ответил:
— Ну, если приглашаешь, Малфой.
Драко подал ему руку, и Гарри привычно вложил в нее свою. Кинув бармену галлеон, Драко обнял супруга за талию и при первых звуках музыки легко повел его в танце. Гарри никогда не мог разгадать, почему в такие моменты чувствовал себя абсолютно счастливым. Хватало лишь этого: легкой музыки, неспешного вальса и Драко Малфоя рядом. Родного, любимого до дрожи, понимающего как никто. Гарри улыбнулся и Малфой ответил на его улыбку своей. Не удержавшись, зельевар положил голову ему на плечо и прикрыл глаза, глубоко вдыхая запах любимого парфюма. Мир снова обрел смысл, жизнь вновь стала прекрасной — звуки вальса забрали с собой все тревоги. Раз, два, три, раз, два, три — лучшее в мире заклинание.
— Я люблю тебя… — выдохнул Гарри Малфою в шею и почувствовал, что тот усмехнулся.
— Люблю тебя, Гарри, — эхом отозвался он и, подняв голову Гарри за подбородок, поцеловал его мягкие губы.
Все, что окружало их, исчезло. Остался лишь Гарри, Драко и музыка вальса…
* * *
Светлые волосы. Ярко-зеленые глаза. Розовые пухлые губки. Бантики, светлые чулочки, голубое платьице в белый горох. Миленькая.
— Гарри, да обними ты уже ее, — добродушно улыбнулся Малфой, глядя, как любимый супруг испуганно наблюдает за очаровательной малышкой, которую они сегодняшним утром забрали из детского приюта.
Зельевар с сомнением наклонил голову и неуверенно протянул руки к хрупкому созданию. Девочка со смехом кинулась в объятья родителя, заставив того растерянно и очень комично покраснеть. Маленькая Виолетта очаровательно улыбнулась и поцеловала гриффиндорца в уголок рта, отчего бедняга-отец стал совсем уже неприличного цвета.
— Поттер, тебе кто-нибудь говорил, что ты великолепен, когда краснеешь? Очень походишь на гриффиндорское знамя, — усмехнулся с нежностью наблюдавший эту сцену Малфой.
— Заткнись, Малфой, — привычно слетело с языка Гарри прежде, чем тот успел подумать о том, что говорит.
— Я тоже очень рад, что ты со мной, — ничуть не смутившись, ответил Драко и, переглянувшись со все еще смущенным супругом, счастливо рассмеялся.
Маленькая Виолетта подхватила смех отца, рассмеявшись чистым детским смехом. Гарри улыбнулся и с облегчением подумал, что что-то в их семье все равно останется неизменным.
Vova
