Рассвет, как поется в одной хорошей песне, был холоден и ал. Февраль выдался холодным; ветра гуляли по Годриковой лощине невозбранно, кладбищенские старые деревья были все еще схвачены инеем. Могилу пришлось мало что не выдалбливать.
Хоронили Главного аврора Поттера с большим размахом. Народу, несмотря на раннее время и собачью погоду, собралось ужасно много – памятник Поттерам-старшим выглядел утесом в сплошном людском море. Если б можно было вскарабкаться на него, устроиться на лохматой, седой от того же инея голове Джеймса – так толпа сразу показалась бы куда менее хаотичной.
Сразу бросились бы в глаза люди в красном – кольцо по периметру и аккуратный клин у самой могилы. Авроры пришли сюда все, и встречаться с ними глазами не хотелось. Рядом с ними, отделенные почтительно-пустым пространством, родные и близкие: семья усопшего, рыжая мрачная супруга и молчащие дети в школьных мантиях; новый Главный аврор Уизли с супругой, главой Отдела магического правопорядка – оба не столько объятые горем, сколько сосредоточенные. Неподалеку – шумные визенгамотские либералы, гудят, как рассерженный улей, тем громче, чем ближе к нервно прохаживающемуся Джорджу Уизли.
А по другую сторону от этих последних – степенные, молчаливые консерваторы. Только мужчины, только в черном, у каждого две белые лилии в руке. Теодор Нотт и Блейз Забини стоят в первом ряду спокойно, как два шахматных ферзя перед партией. Ближе к ним – но не с ними – семейство Малфоев, три черно-белых недвижных фигуры.
У самого постамента, точно между ними – эбеновый Министр Магии, Кингсли Шеклбот, с тростью и неподдельной скорбью на лице.
А рядом с ним – закрытый гроб. Маггловская взрывчатка – это, знаете ли, не Авада, тела не щадит.
Надгробные речи ожидаемо затянулись.
— …Мы знаем, хорошо знаем, что Гарри Поттер никогда, я подчеркиваю, никогда не думал о политике, — голос у Гермионы был скорее для судебного зала, чем для митингов под небом, к тому же сейчас она временами почти шипела, как гневная выдра. – И я настаиваю, что это убийство было ударом не по каким-то мифическим «милитаристам», но по всей Магической Британии!
— …И я не буду разбрасываться тут всякими обещаниями или нерушимыми клятвами. Гарри бы не понял. Он бы так и сказал, — вот у Рона Уизли глотка была луженая, — мол, Рон, найти террористов – наша работа и есть. Безо всяких там. Так что заткнись и ищи следы. И вот так-то я и сделаю.
— …Пускай никто не заблуждается – я уже сделал выводы. И намерен работать так, как Гарри мне и рекомендовал, — Кингсли все же был уже стар; он говорил спокойно, с большими паузами, но каждое слово казалось вычеканенным на пуле. – Кое-кто будет очень удивлен, господа. Дальнейшее узнаете из газет.
— … Да, знаю, многие считают, что ради такого случая в моем доме разопьют ящик огневиски еще до трех часов, — Теодор Нотт, черный визенгамотский насмешник, и не думал напрягать голосовые связки. Чистокровному куда приличней сотворить Сонорус. – Но они ошибаются. Поттер ни на минуту не был моим врагом. Покуда я и мои товарищи пытались сохранить наше общество, он хранил каждого отдельного гражданина. И когда мы придем к власти, отпрыску великого рода Поттеров поставят лишний памятник.
Гроб опустили в мерзлый грунт, приготовленные комья земли сбросили на крышку в порядке живой очереди. Герой был благополучно упокоен в английской земле, о чем не замедлили сообщить все, решительно все газеты.
Только самому Поттеру до этого уже не было никакого дела.
* * *
У него имелись совсем другие проблемы. Начать с того, что после краткого пролета в пучке яркого света его чувствительно приложило о плитку.
«Ну вот, выкинуло через лобовое. А ведь вроде пристегивался! Хм, неужто повезло? Ну что ж, Мунго, я иду к тебе!» — так он подумал первым делом. Однако, открыв глаза на предмет пересчета конечностей, Гарри увидел совсем не пустынную улицу возле министерской телефонной будки. О нет, он был совершенно уверен в том, где именно он оказался.
За двадцать лет его посмертный Кингс-Кросс никак не изменился. Белый дымок над путями, свет ниоткуда, безлюдная серая платформа. «Нет, не повезло» — спокойно отметил про себя Поттер. В общем-то, он чего-то такого ожидал, надеялся только, что успеет первым и на этот раз; к этому он был готов еще с аврорской учебки, но пока что-то не доводилось.
Ничего, думал он, неторопливо выходя знакомым маршрутом к той самой лавке, что и в прошлый раз, все равно этот взрыв ничего не изменит. Чего господа из Парижа не поняли – так это что Гарри, являясь лицом отдела, работает все-таки не в одиночку. Документы будут собраны, арест-команды – отправлены. Только и потерь, что на суде не позубоскалить.
Семью, конечно, жаль, ну да ничего. Во-первых, они у него крепкие, даже Лили; во-вторых, уже ничего не поделаешь.
Подойдя к памятной лавочке, на которой мертвый господин Поттер когда-то имел милую беседу с мертвым профессором Дамблдором, Гарри несколько неохотно заглянул под нее. Никакого Волдеморта там не было. «Или унес кто?» — подумал Гарри, попытавшись прикинуть, кто там из Упивающихся успел умереть в Азкабане. Занятый пересчетом, он опустился на лавочку и только тут заметил, что рядом уже кто-то сидит.
Мерлин знает откуда появившийся сосед был тонкой фигурой, завернутой до пят в черный, чуть колышущийся при полном безветрии плащ. Такая манера одеваться Гарри всегда нервировала, с третьего курса еще, но палочка, опять же, осталась явно в мире живых.
— Мистер Поттер, так?
Голос у визитера был хорош – глубокое, сочное контральто, каким могла бы обладать сестрица Кингсли, если б существовала в природе. Стало быть, дама. Быстрый пересчет женщин, которые могли бы встретить Гарри за порогом, ситуацию никак не прояснил. Ладно, посмотрим.
— Да, именно. А вы? Мы встречались с вами до… Ну… — Гарри неопределенно махнул себе за спину.
— Ах, нет. Мне доводилось видеть вас как минимум раз, но разговаривать мы не разговаривали, — его собеседница качнула головой в капюшоне. – Однако кое-кого из ваших предков я знавала. Инготуса Певерелла, прежде всего.
Ох. Вот так номер.
— Так вы… Смерть?
— Если упрощенно, то да, — она чуть наклонила голову, как, бывало, делала Гермиона, пытаясь ему что-то объяснить.
— И вы, надо полагать, за мной пришли? Никакого больше Дамблдора? – Гарри несколько кривовато улыбнулся. Ну в конце концов, а кого еще, кроме как Смерть, и встретить-то после смерти?
— Ну, это сложный вопрос. Дамблдора действительно больше никакого, и пришла я действительно за вами. Но не затем, зачем вы подумали.
— А что, есть варианты?
— Помилуйте, мистер Поттер, уж вы-то знаете, что есть. С Кингс-Кросс вполне можно вернуться.
— В привиденья не пойду, — отрезал Гарри. – Еще какие-то вопросы?
— Ну что вы. Это же мелко, — она рассмеялась, низко и довольно, как Андромеда Тонкс. Гарри помимо воли тоже хмыкнул, вспомнив старину Ника. Пусть его теперь Джейми доводит, если не лень.
— Да нет, второй раз вернуться в собственное остывающее тело мне явно никто не даст. Там и возвращаться-то не во что, наверное.
— Там, откуда вы сюда явились – не во что, — кивнула Смерть, — но там вы мне и не нужны. У меня к вам совсем другое предложение.
Предложение? А вот это уже интересно. Гарри никогда не лез в политику, что бы ни случилось, но одно Гермиона ему сумела объяснить: нет такой услуги, за которую нельзя было бы стребовать награду. Умеючи, конечно.
— С радостью выслушаю. Делать-то больше нечего. Что у вас случилось-то? — Поттер прикинул варианты. – Опять Волдеморт? Вот чего я не люблю, так это приветов из прошлого.
Смерть откинулась на спинку скамейки – и Гарри с удивлением понял, что у абстрактного философского понятия, похоже, неплохая фигура.
— Ах, Волдеморт? Да, неприятный случай – вы только представьте, четыре вызова за один день! Абсолютный рекорд по зависанию между небом и землей! Впрочем, кому я это рассказываю? – она отмахнулась, ладонь так и не показалась из широкого рукава. – В общем, все-таки нет, не он; но да, привет из вашего прошлого.
В прошлом аврора Поттера было всякое. Волдеморт, конечно, был самым серьезным, но, пожалуй, не самым неприятным.
— К делу, если можно.
— Я – мифологическая сущность, мистер Поттер, говорить загадками – это своего рода служебный этикет. Но извольте. Проблема в Дарах Смерти. Я бы хотела все же получить их назад.
— Чего же проще, я назову вам почти точное место для каждого…
— …И куда я потом с этим пойду? Во-первых, я все-таки не человек, чтобы свободно действовать среди людей. Во-вторых, ни один из них так и так не извлечь незаметно; а каждый раз, когда меня замечают, начинается история в тысячу лет, вот как с этими самыми Дарами. Ну и в-третьих, есть вариант попроще – вы мне их и принесете.
— Я? – Гарри усмехнулся. Задачка была не из рядовых. — Если вы меня вернете, я с радостью отблагодарю вас мантией, но мавзолеи вскрывать – я вам не Волдеморт, не говоря уже о прочесывании Леса. Тут уж вообще или успех, или секретность.
— Господин Поттер, не разочаровывайте меня. Вы же держали их в руках одновременно – сразу три, всей коллекцией. Кстати, впервые за пятьсот лет. Даже Дамблдор не имел трех одновременно.
— Но с тех пор утекло никак не меньше Хогвардского озера.
— Что время смертного мира для Смерти? – его собеседница сделала патетический жест. Вот только именно в ее исполнении сказанное фигурой речи не выглядело.
— То есть вы предлагаете вернуть меня в то поганое лето, чтобы я сперва отнял у себя же и отнес куда надо ваши вещи, а уже потом умирал от острого Волдеморта реальности? – скепсисом Гарри можно было строгать дерево. Вот только Смерть этого не заметила.
— Нет-нет, это так не работает. Во-первых, в одной реальности у нас будет только один вы. Во-вторых, перенести я вас действительно могу, но строго в определенные даты – иначе начнутся проблемы с пересечением… — Смерть помедлила, — начнутся большие проблемы. Поверьте на слово.
— Так, минуточку, если я там, у себя в прошлом, буду один, то куда денется тот самый бедолага, которым я тогда был? – подозрительно осведомился Гарри. – Все-таки этот парень мне не чужой человек.
— Ну, знаете, — Смерть хихикнула, — я бы скорее спросила, куда денетесь вы. А мальчик Гарри за одну ночь просто проживет вашу жизнь от этой ночи и до этого разговора. И будет воспринимать ее, как свои собственные воспоминания.
— Хм, видел я людей, у которых поработали с памятью, — голос Гарри звучал уже далеко не так уверенно, как ему бы хотелось.
— Помилуйте! – тот же пренебрежительный жест, — Ваши заклятия – это настолько грубая работа, что и говорить стыдно. Да и для вас все будет куда проще – вы проснетесь в своей собственной кровати, в своем собственном теле, только куда как моложе, чем обычно.
— Насколько моложе?
— Зависит от вас. С этого вокзала, если уж я дам отмашку, уйдут поезда в тридцать первое июля девяностого, девяносто четвертого или девяносто восьмого годов, — снова пожатие плечами, но… Гарри отчетливо, всей битой шкурой аврора чувствовал пристальный взгляд.
— Вот, значит, как. День Рождения.
— Да, таковы правила.
— Ну что же… в девяносто восьмом все уже два месяца как кончено. Не пойдет. В девяностом мне исполняется десять, а на такие жертвы я не готов. Так что понятно.
— То есть вы согласны?
— Разумеется, — Гарри улыбнулся. – Я слишком люблю жить, чтобы прекращать это делать из-за каких-то лягушатников. Что мне надо знать? Я вроде как не должен менять прошлое?
— Ну что вы! Что вы! – вот теперь Смерть по-настоящему смеялась. – Меняйте, как хотите! Это, в конце концов, и есть ваша награда. Если говорить технически, то у нас просто будут две реальности – в одной вы умерли, и там все идет уже без вас, а другую вам еще предстоит создать. Единственное что…
— Да? – Гарри подобрался. Пошел инструктаж.
— Вам следует найти Дары до того, как вы пойдете убивать в себе Волдеморта. В этом случае, если вы того захотите, то вы окажетесь на этом вокзале с ними в руках. Это, по сути, единственные предметы, которые можно сюда протащить.
— Ну допустим. Если до этого дойдет.
— Дойдет. Я буду признательна, если вы убьете Волдеморта и тут. Он мне, понимаете ль, не нравится, как профессионалу.
Теперь они рассмеялись оба.
— Да ладно, у меня на него свой зуб. Ну так что делать с Дарами?
— Да оставьте вы их под лавкой, я заберу. Слышите?
К платформе медленно подходил Хогвартский Экспресс, выдыхая клубы белого сияющего пара. На борту золотом светились цифры: 31/07/1994.
— Вам пора, мистер Поттер, — Смерть протянула ему золотой билет. Он взял – задев руку Смерти и даже не удивившись, когда пальцы не встретили сопротивления.
Он уезжал с Кингс-Кросс в Хогвартс. Как всегда. Вот только на этот раз вместо детской улыбки на его морде была усмешка аврорского оперативника.
У него есть к Волдеморту несколько серьезных вопросов. И не только к нему.
04.04.2012 I. Трудности переезда
Гарри Поттер проснулся посреди ночи и чуть было не заорал в голос. Шрам болел так, будто на голову надели железный обруч, к тому же еще и не в размер.
Да, сильно он отвык от этого ощущения за двадцать лет. Уже и забыл, в какое растение мигрень способна превратить вполне здорового, следящего за собой мужчину. Впрочем, здоровым мужчиной он больше не был; а вот с мигренью дело обстояло куда как лучше.
Легкое усилие ума – и канал ментальной связи с Волдемортом обрезало, как садовыми ножницами, в дополнение отправив Темному Лорду всю головную боль. Знающим легилементом Гарри так и не стал, на это всегда были специальные люди, но без окклюменции какой бы он был Главный Аврор? Кстати, в этой реальности, напомнил он себе, не стоит отказываться от привычки всюду ходить с закрытым разумом – а то ладно Дурсли, которые и газеты-то читают с трудом, а в Хогвартсе мастеров лазания по умам минимум двое. Да, и Снейп, и Дамблдор – наши люди, вот только истинный возраст Гарри им знать ни к чему.
Гарри спустил ноги с кровати, в очередной раз не найдя любимые тапки – их он купит только через десять лет. Проснувшаяся Хедвиг осуждающе покосилась на него черным глазом, и Гарри незамедлительно скормил сове лишнюю мышь. Когда он только проснулся в этом теле, тогда, почти три недели назад, он чуть не заплакал, обнаружив Хедвиг в клетке – уже это здорово оправдывало заключенную сделку, несмотря на все неудобства.
Да, кстати о неудобствах…
Спать уже не хотелось, бриться еще почти два года не будет необходимости, так что оставалось только одно. Гарри снял очки, улегся на пол и принялся методично отжиматься. Увы, мозг уже уходящего от оперативной работы, но все еще привыкшего к действию специалиста-аврора получил в свое распоряжение тело худого, не до конца еще выросшего подростка. Грубо говоря, попытайся он, как привык, отжаться на пальцах, дело кончилось бы вывихом.
То же относилось и к детской мечте как следует вздуть Дадли. Нет, Гарри отменно представлял себе, как это сделать – Крис Вильямсон, предыдущий Главный Аврор, продавил, мир его праху, обучение маггловскому рукопашному бою для полевого состава. Учили как следует, по программе британской армии, инструкторов командировал маггловский премьер – и кадетом Поттером эти господа были в свое время вполне довольны. Вот только сейчас Гарри не проходил даже в наилегчайшую весовую категорию; все, что он мог предложить миру – это скорость реакции и неплохой объем легких.
Отжимания. Приседания. Пресс. Места мало, но придется обходиться тем, что есть. Времени все меньше и меньше, а за три недели удалось добиться только того, что мышцы теперь уже хотя бы не болят. Да и диета… В данный момент рацион Поттера состоял из трех четвертей грейпфрута в день и пожилых сладостей. Хорошо хоть в зубах на семь пломб меньше, чем он помнил.
Впрочем, подобного рода мрачные мысли Гарри думал уже частенько – и скоро, уже на третьем подходе, тема исчерпала себя. Вместо этого он предался более актуальному анализу.
Значит, так, думал он, нынче у нас август, у меня заболел шрам, значит, по идее, он должен был увидеть сон про убийство Берты Джоркинс и ни Мерлина не понять. А это значит у нас что? А то, что план «Турнир» в целом приведен в действие. И что, в свою очередь, означает это? Гарри отчетливо пожалел, что вместе с ним в той машине не сидели его штабисты, Энтвистл и Пикс. Что же, придется планировать операцию с чем есть.
Он в любом случае не успевает ничего сделать для Бартемиуса Крауча – тот будет атакован в ближайшие несколько суток. Скорее всего, бесполезно работать с Аластором – старый аврор, конечно, достаточно параноидален, чтобы воспринять всерьез письмо о готовящемся нападении, но более чем достаточно параноидален и для того, чтобы это письмо воспринять уже как подкоп под себя. Все же как оперативник Муди куда сильнее даже нынешнего Поттера, и если он отследит письмо… Нет, этого лучше бы избежать.
Попросить подстраховать того или другого также некого. Сириус далеко, да и… Гарри слишком хорошо помнил, во что ему обошлось прошлое участие в операции Поттера – тогда, в Отделе тайн. Остальные Гарри попросту всерьез не воспримут, это уж точно.
Собственно… собственно, сейчас у него нет того главного, что он создал за двадцать лет прошлой реальности – постоянного боевого состава, готового поддержать любую авантюру. И еще два года не появится. А ведь серьезная игра, можно сказать, началась именно сейчас.
Ну так что же делать-то?
«Что делать, что делать, — мрачно одернул себя Гарри, отсчитывая последние приседания, — Не нервничать!». Скоро рядом с пустой совиной клеткой лежали два письма.
Одно – Сириусу. Возможность писать крестному – еще одна милая радость обновленного мира. Гарри писал много, обнаружив, что теперь уже в чем-то совпал с Сириусом по увлечениям: беглец из мира магов как раз с большим удовольствием открывал для себя маггловский кинематограф. Ничего-ничего, они еще в двухтысячном на «Зеленую милю» сходят! Уж Сириусу-то понравится.
А вот второе было совсем коротким: «Уважаемый профессор Дамблдор! Извините, что я Вас побеспокоил, но у меня сегодня утром заболел шрам. С уважением, Гарри Поттер». Если это наведет директора на верные мысли – будет куда проще. С тем Гарри и спустился к завтраку.
Дурсли, как обычно, не радовали. Вернон загородился от недружелюбного мира консервативной, как он сам, «Дэйли Мейл», Петунья расчленяла грейпфрут. Гарри посмотрел на цитрус с вожделением – прежде всего потому, что сладостью тот не отличался. Махнуться, что ли, с Дадли – кекс на овощи? Он, в конце концов, сейчас и хагридову выпечку сожрет. Нет, застукают, да и чего портить предпоследний день.
Принесли письмо Молли, марками обклеенное, как афишная туба рекламой. Разумеется, Вернон не понял юмора и потребовал объяснений. Так-так-так… вот тут уже можно попробовать сыграть на изменение.
До этого дня Гарри вел себя с Дурслями, как с уполномоченными Визенгамота – ни в чем не признавался, ничего не сообщал, ни за чем не обращался, делал вид, что все в порядке. Но, в конце концов, это уже предпоследний день.
— Дядюшка, тетушка, — начал Гарри кротким голосом совершившего очередное должностное преступление, — видите ли, суть дела в том, что я поеду на Чемпионат в любом случае.
Вернон немедленно покраснел с легким отливом в оранжевый, Петунья набрала воздуха в легкие.
— Но! В благодарность за то, что вы для меня делаете, — Гарри вовремя задавил усмешку, приберегаемую для допросных, — я бы хотел уберечь от повреждения вашу собственность – и репутацию. Вы ведь не хотите, чтобы к вам во двор явилась дюжина людей в мантиях, пускающих фейерверки так, как вы посматриваете на часы?
— Да пусть… пусть только эти ненормальные попробуют… да я…
— Дядюшка, да вы не волнуйтесь, мне внимание тоже не нужно. Сами понимаете, крестный, опять же.
Вернон стал чуть бледнее – оттенок розового слона. Форма, пожалуй, тоже его.
— Говори, мальчишка. Вы же, вроде бы, можете прикидываться невидимыми не только для того, чтобы пугать честных граждан, — тетя Петунья все же имела удовольствие знать Джеймса Поттера еще при жизни.
— Проще, милая тетушка. Если в этом доме еще найдется молоток…
— Давать тебе молоток? Не нравится мне эта идея, — о счастье, дядя Вернон таки не задохнулся.
— Ну можете сами, — пожал плечами Гарри. – Надо бы освободить камин от досок, тогда меня смогут забрать, не светясь во дворе.
— А с чего я должен уродовать свою комнату… — начал Вернон, но Петунья прервала его.
— Дорогой, это вполне разумно… если мальчишка заставит своих ненормальных дружков все потом починить.
— Так точно, тетя, — Гарри не щелкнул каблуками только за отсутствием каблуков.
— Погоди-ка, погоди, его дружкам, как и ему, тоже наверняка запрещено заниматься своей ерундой. Паршивец врет мне в глаза! – Вернон все еще негодовал.
— Дядюшка, за мной придет в том числе и взрослый маг, — эту фразу Гарри произнес вполне скромно, но с отчетливым намеком. Когда-то от таких намеков бледнели опытные террористы, сейчас, конечно, голос уже не… еще не тот.
Да, к сожалению, колдовать до сентября не светило, по довольно забавной причине – не было свободных денег. В свое время Гарри выяснил, как именно работает отслеживание магии несовершеннолетних – все было куда проще, чем ему рисовалось.
Вот скажите, как следить за подростками, которые, бывает, часто переезжают, которые не всегда близко к местному офису аврората, но которые с гарантией не владеют беспалочковой магией? Очень просто – наложить соответствующие чары сразу на палочку.
Система, конечно, как раз сейчас показывала всю свою неэффективность – вот уж у кого, у кого, а у семей былых и нынешних Упивающихся незарегистрированных палочек было достаточно. Но Гарри-то от этого не легче: беспалочковыми чарами, в отличие от невербальных, он так и не овладел, а найти «бланковый сучок» в Лютном не было, за отсутствием золота, никакой возможности.
— Вот, значит, как. Ну что же, если ты после этого твоего Чемпионата не собираешься возвращаться…, — Вернон долго взвешивал ситуацию, но ничто не бывает вечным.
— И в мыслях не держу. Ну так что, мне отписать им – и Сириусу – о том, что я еду?
Вернон, как и в далеком прошлом, окончательно завершил сравнение возможностей и понял, что его загнали в цугцванг. Оставалось выбрать вариант с наименьшими жертвами.
— Да. Но потом возьми молоток в кладовке, и только попробуй поцарапать полочку!
С тем Гарри и отбыл, запнувшись о Дадли на выходе. В его голову пришла очередная идея.
— Эй, Большой Ди. Надо поговорить.
Положив руку на плечо кузена, Гарри сжал ладонь где надо. Обычный преступник от такого резко терял порыв к активным действиям, но Дадли здорово помог жир – Гарри просто удалось привлечь его внимание.
— Хочешь пироженку, Дадлик? – прошептал он.
Некоторое время гордость Дадли боролась с его кондитерской зависимостью. Но, как его и предупреждали на школьных лекциях против наркотиков, зависимость всегда побеждает.
— У тебя-то они откуда, четырехглазый?
— Я – ненормальный, не забывай, — Гарри усмехнулся уже как привык. Похоже, милого Дадлика это убедило.
— Ну, допустим, хочу. Тебе-то чего надо?
— Да как обычно, — пожал плечами Гарри. — Представь себе, что тебя привезли на Чемпионат Мира по футболу без гроша в кармане.
На пухлой морде Дадли отразился ужас.
— Да ну, некруто!
— Вот-вот. В общем, у меня есть десяток кексов и полтора торта. Мне они больше ни к чему. А вот… скажем, десять фунтов мне бы не повредили.
— Десять фунтов? Очкарик, ты совсем поехал? – гневно прошипел Дад. Так-так, не кричит. Значит, надежда на пироженки сильнее жадности.
— Разве много? – хмыкнул Гарри, — С этой диетой ты не потратил и половины того, что тебе дала тетушка Мардж в последний раз. Да и игры для твоей любимой Сони тебе еще долго не покупать.
Дадли, казалось, был готов заплакать.
— Они у тебя все равно черствые! Пять фунтов.
— Дадли, мы – маги. У нас не зачерствеет, — Гарри объяснил, как умственно отсталому. – Десять – значит десять.
— Ты… ты… изверг! Ты же не знаешь, как это… без сладкого!
— Я не знаю?! – Гарри сам чуть не завопил. Дадли, не будучи легилементом, ясно увидел в его глазах уже пятнадцать фунтов и замахал руками.
— Ладно! Десять и я использую твой тайник.
— Надеюсь, ты достаточно умен, чтобы не показать его маме. А то, — Гарри хмыкнул, — в жизни всякое может быть.
— Ну ла-адно. Вечером, когда мама с папой заснут.
— Да, вот еще что, Дад. Если завтра кто-то из рыжих уронит конфету – не смей ее жрать.
— Конкурентов боишься?
— Нет. Просто на этот раз это будет не хвостик.
Поднявшись к себе, Гарри обнаружил у себя новую сову – точнее, полсовы, на большее ронов Пиг не тянул — и новое письмо. Он перечитал его с ностальгией. Эх, Рон-Рон, старый приятель, сколько раз он прикрывал Гарри от вражьих заклятий. А сколько еще прикроет! Пожалуй, будет хорошим тоном и его уберечь от некоторых ошибок, хватит с него и Хвоста.
Да, он мог быть самовлюбленным, нелогичным, завистливым, на редкость тормознутым, зато уже сейчас отличался хорошей реакцией – которая еще приведет его на гриффиндорские ворота – и полной безбашенностью. Ну какая война без таких-то людей?! Гарри аж расчувствовался, покуда писал краткий ответ о чистом аэродроме.
Оставалось только читать подзабытую книжку о Пушках Педдл да ждать Дадли. Два галеона – это не так уж и много, но два галеона и точное знание итогов Чемпионата Мира…
04.04.2012 II. О Спорт, ты!..
Визит Уизли прошел мягко. Вернон дисциплинированно кивнул Гарри на прощанье; Дадли с постным лицом простоял, руки за спину, у дальней стены; в уголке уже лежали толстые доски, которыми Дурсли забьют камин уже навечно, во избежание. Ну и хорошо – Гарри пока еще в том возрасте, когда адреналин шарашит на полную при любом удобном случае, но одновременно уже и не в том, чтобы получать от этого удовольствие. Хватило уже.
Визит в Нору, напротив, от известной ему реальности мало отличался. Лишенная возможности устроить братьям Уизли разнос за ириску, Молли отвела душу по факту поддельных волшебных палочек. Разные поводы – одно и то же содержание: никакого честолюбия, никаких перспектив, одни только правонарушения с фейерверками. Право слово, как домой вернулся.
Рон ничуть не подвел его надежд – все тот же, все тот же Рон Уизли, может, пониже на пару дюймов, без щетины, зато со всеми волосами. Смотришь на него – и вспоминаются все эти совместные сидения на ночных дежурствах. Якорь в чужой реальности, думал Поттер, все же великая вещь. С близнецами было и еще того лучше – Гарри понял, как же ему не хватало этих двоих; он так и запомнил их такими, одинокий же Джордж все эти двадцать лет воспринимался как досадное, грустное недоразумение. Значит, что? Значит, будем это недоразумение править.
Увы, с кое-кем другим дело обстояло куда как хуже.
Начнем с Герми. Да, она все еще – уже… да что такое… — была умна. Действительно, подающая самые большие надежды ведьма в своем поколении – но пока еще только подающая. Слишком, слишком сильно было для Гарри искушение, как всегда, опереться на ее интеллект, столько раз вытаскивавший весь аврорат из глубоких административных пропастей. И слишком больно было понимать, что – по крайней мере, пока – этого сделать не удастся. Впервые еще с… первого шестого курса Гарри обладал более полной информацией, чем она, и на этот раз не было ни малейшей возможности ее передать. Да и что была информация без опыта?
Хуже всего, пожалуй, было с Джинни. Джинни Уизли была здесь, рядом, теплая, рыжая и огненная, со всеми своими острыми улыбками и быстрым шагом. Не было Джинни Поттер. Не было той женщины, которую Гарри Поттер, пусть когда-то, пусть со всеми оговорками, любил; той, которая ждала с задания юного безголового аврора, а потом, зубами перекусывая нитку, зашивала на нем разошедшиеся после криворуких полевых лекарей раны. Не было женщины, которая носила и, что как-то важнее, каждую поганую осень собирала в школу его детей. Была девочка тринадцати лет от роду.
«А что я, собственно, дурью-то страдаю?» — резонно спросил себя, в конце концов, Поттер. – «Я вроде как в свои первые четырнадцать о семейной жизни и близко не думал, ну а весь тот ужас, который я тогда считал романтикой, начнется где-то через год. Да и вообще, как говорил Хагрид, до грибов ли ныне?».
Так что оставалось просто сидеть во дворе Норы, жмуриться на свечки, слушать топоток садовых гномов, за которыми прыжками ломится Косолапсус, да поедать домашнее мороженое, которое Молли перестала готовить еще до того, как Альбус пошел в Хогвартс.
Долго, однако, Гарри не просидел – закончил мороженое, да и удалился, сказав жалостливой Молли, что из-за привычки Дадли храпеть не поспал вчера как следует. Вместо того, однако, чтобы отправиться под крышу и улечься под квиддичным плакатом, Гарри отчего-то долго стоял под календарем, что-то высчитывая на пальцах. Затем стянул с любимого кресла Артура сегодняшний «Пророк» и заперся в кладовке с пером и пергаментом – ненадолго, но чувствовал он себя после этого хуже, чем после матча под проливным дождем.
Позже, той же ночью, Гарри уже устроился на кухне, укутавшись в мантию-невидимку. Оставалось только ждать. Сперва спустился Перси, нашел остатки мороженого и быстро, тихо удалился. Следующей была Джинни, унесшая с собой всего один пирожок. Уже блюдет линию, однако – эта узнаваемая черточка Гарри даже согрела. В отличие от самой Джинни, пусть даже и одетой в тонкую ночнушку; возраст, возраст не тот. Сейчас она напоминала скорее Лили Луну Поттер, чем Лили Эванс – что начисто отсекало какие-либо мысли в ее сторону, а уж если учесть, что сам Гарри походил сейчас скорее на Альбуса... «Н-да, тяжко ж в Хогвартсе будет с таким подходом» — подумал про себя Гарри, но тут же услышал тяжелые шаги по лестнице. Так-так…
Да, это действительно был Билл Уизли, именно тот, кто нужен.
— Хей, Билл! – громким шепотом позвал Гарри, — Билл, это Поттер. Надо поговорить.
— Гарри, чтоб тебя, — испугать профессионального авантюриста все-таки нелегко. Но удивить, кажется, удалось. – Что у тебя случилось, где пожар?
— Говорю же, надо поговорить, — сердито огрызнулся Гарри, — притом не здесь. Выйдем? Это важно.
— Тот-кто-и-так-далее? – в неверном свете летней луны было видно, что Билл ухмыляется.
— Да. Нет. Увидишь.
Гарри поднялся и пошел прочь из дому, уверенный, что Билл следует за ним. Они прошли сад, пройдя по тропке к Оттери-сейнт-Кэтчпоул, покуда не свернули в мелкую ольховую рощицу. Гарри наконец счел безопасным проявиться.
— Давай не растягивать. Я знаю, что Дамблдор иногда… находит приемлемым с тобой консультироваться. Не меньше, чем с твоим отцом – но по другим вопросам.
На лице Билла отразилось явное недоверие. «Что, Билли-волк, гадаешь, откуда я знаю? От тебя, именно от тебя образца, кажется, две тысячи седьмого года, когда мы готовили тот сборник воспоминаний к дате смерти директора. Только ты же мне не поверишь. А скажу, что ты станешь оборотнем и женишься на вейле – так и вовсе в Мунго сдашь».
— Допустим. Ты-то откуда знаешь?
— Билл, ну откуда я могу это знать? Я к тому, что профессор Дамблдор в людях не ошибается. И… в общем, есть дело. Да, это касается Волдеморта, но директора я не увижу до сентября, а это может сбить эксперимент.
— Я могу его проинформировать.
Что Гарри восхищало в Билле – это умение относиться серьезно к чему угодно, каким бы бредом оно не выглядело. Видимо, это как-то помогает выжить в пирамидах. Будущий боевик Ордена Феникса, да не простой, из первой тройки, уже сейчас был готов работать.
— Я писал ему кое-что перед самым отъездом, — Гарри покачал головой. Если так посмотреть – он не врет. – Но мне надо кое-что проверить, и тогда я смогу прийти к нему уже с доказательствами. Да, это касается Волдеморта.
— В общем, вопрос такой, — Гарри впервые за месяц перевел дух. Начиналась серьезная работа. – У тебя есть выход на совет директоров Гринготтса? Хотя бы опосредованный?
— Есть и прямой, — краткая отмашка рукой. – Орион Дервент, он отвечает за персонал из людей, мой должник. Была там одна неприятная история, но тебе об этом знать ни к чему.
— И правильно, лучше высплюсь, — Гарри пожал плечами. – Так вот, ему ты должен передать вот это письмо. Обязательно доведи до его сведения, что получил его у меня лично в руки.
— И всего-то?
— Если ты гарантируешь, что оно дойдет до гоблинских директоров…, — Гарри хмыкнул. – А если ты хотел сложной комбинации, то извини, я не Дамблдор. Я только учусь.
— Мне без разницы, если это сработает. И – да, гоблины это по меньшей мере прочтут. Ладно, возвращайся первый, я пойду минут через десять, — снова кивнул Билл, принимая письмо. Они разошлись мягко, незамеченными, и Гарри с чистой совестью отправился спать.
Что же до содержания письма – то вот оно:
«Уважаемые директора банка Гринготтс!
Довожу до вашего сведения, что информация о сентябрьском переходе Франции на серебряный стандарт более не является тайной от Министра Магии Корнелиуса Фаджа. Однако мне достоверно (от него самого, хоть и без его ведома) известно, что он, во-первых, полагает, что у вас этих сведений нет, а во-вторых, склонен скрывать их даже и от персонала Министерства. Ввиду того, что я курс Фаджа не поддерживаю, я передаю вам это известие в знак доброй воли и в надежде, что это – не последнее оказываемое нами друг другу благодеяние.
С уважением, Гарри Поттер».
На самом деле все то, что Гарри изложил этим жутким канцеляритом, к которому волей-неволей привык уже на верхнем своем посту, он некогда прочитал в учебнике Истории Магии, помогая Джеймсу с летним эссе. Фадж так и так не угадает со своей маленькой кредитной аферой, и действия гоблинов, пусть и предпринятые позже, придутся ко времени.
Так что общий курс событий не изменится – однако гоблины будут, возможно, благодарны маленькому мальчику с большой нуждой в деньгах. Хотя бы тем, что расскажут, как бы ему воспользоваться своим собственным золотом.
* * *
Гарри шествовал через палаточный лагерь сотни тысяч магов. Остались позади нервная утренняя побудка, кросс через холмы – Гарри вновь подосадовал на состояние своего теперешнего тела, зато это, кажется, заменило зарядку – и встреча с семейством Диггори. Пожимая руку парню, тело которого он выносил с кладбища под пучками Авады, Гарри улыбался самой чистой своей улыбкой. «Что, Сед, сдохнуть наладился, чемпион, мать твою? А вот жаба тебе шоколадная, будешь у меня, как дурак, живой ходить. Я еще на твоей свадьбе с Чанг напьюсь. Как раз можно будет», — с нежностью думал он, пока тянулся к сапогу-портключу.
И вот теперь он шел меж шатров и палаток, шпыняя павлинов и разглядывая гостей. В свою первую жизнь он узнавал среди них только своих хогвартских приятелей, теперь же едва сдерживал приветственные крики. На чемпионат в далекую Англию приехали денежные люди – в том числе и политическая элита. Вон там, у костра с кроликами, сидел Оскар Оботе с братьями – Гарри знал управляющего африканской транспортной сетью по одному дельцу в Гане. У госпожи Абигейл Сандерс из Салемского университета он когда-то стажировался по криминалистическому зельеваренью. Вот его задел плечом Хосе Альендес, сейчас – просто мрачный подросток, а позже, в горах Афганистана – верный боевой товарищ. Воду Гарри набирал в каком-то полусне – да хорошо хоть к Краму за руку здороваться не полез.
В молчании он пожирал и яичницу с колбасой, о чем-то напряженно размышляя. К счастью, спохватился вовремя – он уже видел Людо Бэгмана, а Артур – еще нет. Гарри резко дернул близнецов за рукава.
— Быстро уходим. Есть дело на десятки галеонов.
По счастью, начальственный голос в исполнении подростка слышится скорее просто обеспокоенным. Близнецы еще не учуяли в Людо шанс заработать и, пока тот, улыбаясь и игнорируя волшебные костры, шел к Артуру, мальчики прихотливым маневрам ушли за девичью палатку и дальше в лесок.
— Что за шум, Гарри? – спросил Джордж.
— И что за галеоны? – добавил Фред.
— Галеоны – ваши, — хмыкнул Поттер, — Я же вижу, как вы держитесь за карманы. В общем, слушайте. Предлагаю обменяться кое-какой информацией. Денежной, конечно.
Близнецы переглянулись:
— Ну, что у тебя есть?
Гарри огляделся. Простой жест, а сколько значительности словам придает.
— В общем, так. Ни в коем случае не спорьте с Людо Бэгманом. Он жульничает, я не знаю, как точно, но уверен в этом.
— Источник? – бросил Фред.
— Это не то, что можно сказать просто так, Гарри, — пояснил Джордж. Гарри только головой помотал.
— Но и источник у меня не из тех, которые можно светить. Извините, ребята, это наше с Дамблдором дело.
Имя директора, кажется, заставило братьев призадуматься.
— Нерушимый обет, — сказали они в один голос, Джордж добавил:
— Бэгмен был нашей лучшей возможностью, Гарри. Он обеспечивает свои ставки своим постом.
— И все-таки он – аферист, — тряхнул головой Поттер. – Обет принести можно, но как насчет штрафа за внешкольную магию?
— Тут не работает, Гарри, — пожал плечами Фред.
— Слишком много детей с палочками, — хмыкнул Джордж.
— А Бэгмен сов не ловит вообще, — заключили они, доставая палочки.
Обет Гарри принес с легким сердцем. Послезнание – прекрасная штука.
— Ну, и сколько я спас? – полюбопытствовал он, хотя прекрасно знал ответ.
— Тридцать семь галеонов с мелочью, — близнецы переглянулись, — как-то так. Ну, что ты хочешь от нас?
— Можем дать тебе пожизненную скидку в нашем магазине… когда он у нас будет, — предложил Джордж.
— Ну, не пожизненную, но лет на двадцать, — урезал осетра Фред.
— Начиная с этого дня, — добавил Джордж.
— Нет, нет и нет, — покачал головой Гарри, — все куда проще. Мне тоже нужен хороший букмекер, а я тут ровно никого не знаю.
— Всего-то? – близнецы только заржали. – Уговор дороже денег. Пошли.
Шли они долго, пробираясь меж палатками в ту же сторону, откуда некогда пришли на эту полянку.
— Что за дебри? – ноги Гарри отчетливо протестовали против всех этих прогулок.
— Старина Людо не любит конкуренции, - пояснил Джордж, — Эй! Эй, Бэзил! Ты где, старый мошенник?
Навстречу им вышел уже знакомый им колдун в килте и пончо. Лицо его выражало все осуждение мира – даже Перси было до него далеко.
— Ну что вам еще? Одни рыжие сегодня. Порциями. Если у вас что-то не так, идите-ка вы к Бэгмену, он как раз к вашему стойбищу уходил.
— Спокойно, — Фред вскинул ладони. – Мы о другом. Ты ведь, как обычно, заключил… договор с гоблинами?
Лицо Бэзила разгладилось, он поспешно отступил с тропинки.
— Ну так. Кто ж их сюда пустит – а ставки принимать надо. Что у вас есть? На продолжительность? На счет? На травмы?
Фред толкнул Гарри в спину.
— Давай ты. У нас уже есть ставка.
Какая у них ставка – Гарри прекрасно знал. Невероятная, бесконечная в своей дерзости выкладка о Краме, снитче и ирландском счете – никак не меньше шести к одному, хотя тут, конечно, не втюхать поддельную палочку за пять галеонов. Зато галеоны эти утром не испарятся. Нет, за близнецов Гарри был совершенно спокоен – но намеревался их перебить.
— А можно на всё сразу? – проговорил он, — И еще, есть проблема… у меня только маггловские деньги.
— Это-то как раз не проблема, их многие приносят для сторожа, — Бэзил протянул руку. – Сколько у вас, мистер…?
— Поттер, сэр. Гарри Поттер.
Волшебник внезапно улыбнулся.
— Тогда вам по номинальному курсу, пять к одному, — вздох, — У меня брат в войну погиб. Если уж вы поджарили Эту-Неназываемую-Скотину, то вы – мой лучший клиент. Итак?
— Два галеона, — Гарри передал десятку.
— Так и запишем. На что? Да, вы действительно можете ставить на сочетание, уж если рискуете.
Гарри закрыл глаза, вспоминая, наверное, самый яркий квиддичный матч в своей жизни. Пляшущих вейл, летучих лепреконов, стремительного Крама и беспощадным ядром пробивающий болгарское кольцо Квоффл.
— Продолжительность: один день.
— Недурно, — отчеркнул Бэзил, — три к одному, при том, что многие берут неделю. Я, понятно, желаю удачи – замучился уже тут сидеть. Дальше?
— Крам поймает снитч.
— Вероятно! – одобрительно кивнул маг.
— Выиграет Ирландия.
Бэзил недоуменно вытаращился, но строчку записал. А вот близнецы забыли, как дышать.
— Разрыв составит всего десять очков, — выдохнул Гарри. – Все это вместе. Сколько?
Букмекер нервно дернул полу пончо.
— М-мистер Поттер, вы должны понимать, что все это пари в целом никто не примет, но… но мы разобьем его на два по два, пустим вот с этими ставками, — он погрузился в вычисления, — и мы получим, если все это вместе выиграет… ровно… ровно… почти ровно двадцать пять галеонов. И еще три кната.
— Это как? – посмотрел на него Гарри.
— Это тринадцать к одному и четыре процента комиссии, — ухмыльнулся тот, — из них один мой, три – Гринготтсу. Ладно, что у вас, молодые люди?
Гарри как раз прикидывал, кому бы потом поставить эти четверть сотни на Турнире, когда на его плечи легло две руки. Он обернулся.
Глаза братьев Уизли горели негасимым огнем.
— Мы поддерживаем его ставку! – в унисон сказали они.
05.04.2012 III. Так, как идет
Весь матч Гарри просидел, как на иголках.
Во-первых, разумеется, игра – Гарри побывал с тех пор на многих финалах Кубка Мира, когда в отпуске, а когда и по долгу службы, но столь же прекрасный матч видел только в две тысячи шестом. Люксембург выигрывал у Нидерландов сто шестьдесят очков, и голландский ловец восемь часов преследовал снитч, оттесняя от него коллегу, пока команда в оранжевых мантиях не промяла люксембургскую оборону, ценой четырех штрафных очков дважды внеся квоффл в ворота. Через секунду золотой мячик уже взмахивал крыльями в руке голландца.
Ну а во-вторых – рядом, на самом краешке стула, сидела Винки, перепуганная домовиха Краучей. Весь остальной стул занимал сам Барти Крауч, беглый Упивающийся, самый убойный на свете компромат на собственного батюшку и просто хороший преподаватель Темных Искусств. Так близко к карману Гарри, из которого он некогда выудил палочку, и так далеко от нее: второй раз на одну и ту же уловку Поттер твердо решил не попадаться. Остролистовый стержень, заложенный в рукав, напоминал о себе при каждом движении – боевое оружие от себя отпускать не след.
Так же напряженно, как когда-то на этом самом месте он просчитывал шансы ирландцев, Гарри думал об этом вечере. Что стоит прямо сейчас выпустить вбок хороший невербальный Ступефай, а потом как бы случайно споткнуться об укрытое мантией тело? Или позже, потихоньку подкравшись к палатке Крауча, накрыть Барти при попытке к бегству?
А стоит ли?
Давайте, думал Поттер, рассуждать трезво, а не как обычно. Ликвидация Барти Крауча сейчас дает следующий плюс: срывается наиболее разработанный план Волдеморта, единственный, закончившийся удачей; он не возрождается и принужден продолжать подпольное существование.
Стоп, а почему, собственно, не возрождается? Рука друга и кость отца у него в любом случае есть. Кровь врага, в общем-то, подойдет любая – единственная причина, по которой он тогда – и сейчас – охотится именно за ним, Гарри, это проблема снятия защиты Лили. Однако если Гарри намерен вести активные действия, то вероятность попадания его крови в распоряжение Волдеморта, скажем так, сильно отлична от нуля.
Когда Крам рванулся к земле в финте Вронского, долей градуса в самом начале закладывая мягкий выход из пике у самой земли, Гарри посмотрел на все это дело с другой стороны.
Нарушить планы Волдеморта сейчас значит навести его на необходимость выдумать что-то другое. Темный Лорд, как показала практика, все же не самый лучший аналитик, но в способности в короткий срок генерировать потенциально рабочие идеи ему ну никак не откажешь. Выбив у него из рук Барти, Гарри запустил бы всю Вселенную по другой траектории, отказавшись от доброй половины своего послезнания. Сбрасывать всю руку за один козырь врага он был не готов.
И кроме того… невозрожденный лорд значит сильное старое министерство. Пойманный Барти-младший означает живого Барти-старшего. Ни одно из этих условий не устраивало Орден Феникса – единственную группу, на которую имело смысл опираться.
Так что… Так что Гарри засунул палочку поглубже в рукав и продолжил любоваться прекрасной игрой. Ирландцы безраздельно владели квоффлом, и жизнь, в общем-то, была прекрасна.
* * *
Гарри проснулся сразу же, как только звуки ирландской пьянки сменились куда более привычными ему дикими воплями и хлопками заклятий. Впрочем, как быстро понял бывший Главный аврор, заклятий небоевых. Память быстро пришла на помощь: ну да, конечно, Упивающиеся, известные патриоты Магической Британии, отмечают ирландскую победу своим собственным образом. Вспоминают, кентавры их, молодость. При этом, что показательно, в ирландский лагерь носов не показывая.
В общем-то, из ста тысяч собравшихся магов девяносто девять тысяч веселую компанию просто не заметили – или приняли за перепившихся ирландцев. Но Гарри в который раз вздохнул – в его время они уже валялись бы масками в землю, по той простой причине, что на первое за триста лет собрание такого масштаба он сам стянул бы сюда полслужбы. А тут… «И вот все у них так» — констатировал Гарри, проверив палочку.
Старшие Уизли резко подобрали палочки и рванулись объяснять чистокровным господам всю их кардинальную неправоту. Выучки, скорее всего, не хватало обеим сторонам, но энтузиазм рыжих впечатлял; Гарри помнил, что все обойдется, и списал это на ветерана Артура и специфически обученного Билла. Сам же он, с целью не искать добра от добра, побежал в лес, как и велели.
Разумеется, Рон не мог не нарваться на предназначенный ему сучок, а юный Малфой не мог не выйти на них. Чего уж там, реальность шла по рельсам. Даже диалог с Драко, кажется, повторился до интонации – по крайней мере, до того момента, пока не были упомянуты гипотетические подштанники Гермионы.
Да, мисс Грейнджер проявила немалую прыть, вовремя удержав рассерженного Рона за руку. Хорошая хватка, правильная интонация. Она искренне не искала неприятностей. Одна-единственная ошибка: она, как и Малфой, смотрела не на того.
Поттер был зол. В принципе, не в одиночестве и с палочкой в руках он вполне мог бы устроить господам Упивающимся маленькую кровавую баню – по крайней мере, он был полностью в этом уверен. Если бы не боялся вызвать проклятые вопросы. В принципе, он мог бы засесть в темноте и поиграть в снайпера, но кто поручится, что какой-нибудь не в меру деятельный идиот и в этой реальности не проверит ее Приори Инкантатем?
Так что он просто скользяще шагнул вперед и простым прямым ударом достал Малфоя в живот. Целился, конечно, в солнечное сплетение, но разница в размерах и общая нетренированность… в общем, как обычно. Покуда Драко считал тестралов и ловил ртом воздух, Гарри аккуратно, чуть подвернув фиксируемому кисть, изъял у него волшебную палочку. Как говорил Робардс, ставя им экстренное задержание, «за задницу – и в конвертик».
— Петрификус Тоталлус, — четко, почти по слогам произнес Гарри. От невербального колдовства тоже пора бы уже отвыкать, до времени, конечно. Палочка Малфоя чуть дрогнула в руках, погружая своего хозяина в оцепенение
— Гарри! – почти взвизгнула Гермиона, но теперь ее придержал уже Рон.
— Славно ты его, — одобрительно покачал головой рыжий. – Пусть полежит, Герми, ему полезно. Это что такое было, штучки Сириуса?
— Очень сомневаюсь, что он имел в виду именно это, — отмахнулся Поттер. – Герми права, теперь проблем не оберешься.
— Ну, рано или поздно его все равно найдут, — Гермиона уже ощутимо успокоилась, — да и если это будут Упивающиеся – ему же лучше. Вопрос в том, как бы теперь представить дело с колдовством.
— Да ладно! Мы приняли этого клоуна в темноте за еще одного Упивающегося, только и всего, — Рон хмыкнул, — правда, мы этим ему здорово польстим.
Гарри еще немного послушал их. Как всегда, предлагаемый ими план мог сработать исключительно потому, что до Кингсли в Министерстве заправляли либо злобные вырожденцы, либо безобидные идиоты. Да, Орден должен прийти к власти, иначе будет мучительно больно.
— Обливиэйт, — проговорил он, наставив на Драко его же палочку. После чего отбросил ее на его полутруп и повернулся к друзьям. – Уходим.
Они шли по лесу, миновав клеющихся к вейлам пьяных идиотов. Гермиона все начитывала Гарри насчет неоправданности насилия.
— …Помимо этого, ошибись ты совсем чуть-чуть, и ты мог бы просто необратимо повредить его головной мозг! Вспомни, что случилось с Локхартом! Да мы…, — она даже остановилась, — мы даже не знаем, прошло ли все нормально.
Гарри, сдававший на лицензию обливиатора три раза, даже не трудился отвечать иначе как краткими междометиями – за него управлялся Рон. Приобняв Гермиону за плечи, он горячо втолковывал ей, что оставить Малфоя без мозгов не получится – он уже; и даже если – то просто одним Упивающимся будет меньше; и что впредь он будет знать, о чьем белье говорить можно, а чье – не про него…
На этом месте Рон наконец получил локтем под ребра, а Гарри предался воспоминаниям. Малфой, каким он его знал, был довольно неплохим парнем, знающим юристом, прекрасным игроком в покер, политиком нижнего эшелона – и человеком, всегда знавшим, когда следует остановиться. Всегда. Увы, ему еще предстояло стать таким в железной буре седьмого курса, ну а пока… что ж, не он первый среди тех, кого жизнь учит жестокими ударами по почкам. Себя лично Гарри считал в этом деле куда более опытным человеком.
Он задумался настолько, что даже не услышал спокойно произнесенного за деревьями «Морсмордре». Когда же над лагерем взлетел здоровенный черный череп, дразняще показывающий магам змею, Гарри стиснул палочку в рукаве и гневно посмотрел на Рона.
— Да вы все что, издеваетесь?!
— Ступефай! – ответили ему где-то двадцать глоток. Дальнейшее было ему хорошо знакомо: уйма магов на поляне, бледный Крауч, сердитый Диггори, возмущенный Артур, ударенный по голове пыльным мешком Бэгмен. Винки с волшебной палочкой в руках и примятая трава чуть в стороне.
А вот Люциус Малфой, ведущий за собой ошеломленного, как Людо, наследника, был тут лишним.
— Бэгмен! – немедленно нашел жертву старший Малфой. – Вам лучше бы немедленно объяснить, почему мой мальчик пришел в себя на какой-то поляне, избитый и без палочки.
— Потому что пить надо было меньше, — не особо-то тихо проговорил Рон, но его никто не слышал. Людо несколько неуверенно ответил:
— Наверное… наверное, мистер Малфой, на него напали те самые Упивающиеся?
— Вы меня за идиота держите?! – вскричал Люциус, но быстро пришел в себя, пояснив: — Я не думаю, что Драко стал бы подвергать себя опасности. Собственно, потому он и скрылся в лесу. Он, знаете ли, не только хорошо воспитан, но и умен.
С лица Рона Уизли можно было бы писать аллегорию сарказма. Когда он хотел, его веснушчатая морда могла быть до Мерлина выразительной.
— А не проще ли спросить мальчика? – поинтересовался Бэгмен, пока Диггори задумчиво взвешивал палочку на ладони, а Барти Крауч грозил своей служанке одеждой. На лице отца Седрика забрезжила некая мысль.
— Мальчика спросить можно. Но эти изверги наложили на него Обливиэйт – хорошо хоть, мерзавцы в этом явно опытны, и Драко поправится до школы.
— А жаль, — вздохнул Рон, однако Аммос Диггори уже шагнул вперед, привлекая всеобщее внимание, и Рон снова остался почти безнаказанным: Гермиона тут же наступила ему на ногу.
— Мистер Малфой, посмотрите – не ваша ли? – он протянул палочку, не выпуская ее, однако, из рук.
— Удачно, что вы ее нашли. Знаете ли, дорогая вещь, — Люциус протянул раскрытую ладонь с начальственным видом, но вместо того, чтобы вложить в нее палочку Драко, Аммос проговорил:
— Приори Инкантатем!
Призрачный череп унесся в небеса. Все, даже Драко, проводили его взглядом. Все, кроме смотрящего куда-то под деревья Крауча, безутешно рыдающей Винки и Гарри Поттера.
Если бы рядом была поздняя версия Гермионы – ранняя, возможно, тоже уже прочла нужные книжки, только вот не могла оценить всей ситуации – то Гарри мог бы выслушать длинную, подробную лекцию о дихотомии двух подходов к изменению истории, о непобедимом противоречии «Бабочки Бредбери» и «Резиновой ленты Андерсона». И, возможно, вся эта история пошла бы совсем иначе.
Но пока его просто душил смех.
05.04.2012 IV. Шашки на доске
Дождь-дождь, дождь-дождь, мы идем по Англии. На самом деле, после завтрака в обществе двух укушенных Скитер служащих Министерства, поездки в такси с вечно возбужденным совенком и котом-истериком и постоянной необходимости не проболтаться про Турнир льющаяся с неба вода не слишком-то и огорчила Поттера.
Рон проклинал все на свете начиная от мерлиновой бороды, а Гарри как наяву вспоминал того же Рона в джунглях Камбоджи, когда их загнали в малярийную низинку местные шаманы. Они даже не могли развести костер, греясь только спиртовкой и сигаретами. В той, прошлой жизни, стоило Рону пожаловаться на погоду, Гарри доставал армейскую зажигалку. Рон смотрел на уже довольно дохлый язычок пламени, улыбался и менял тему. Сейчас не было ни зажигалки, ни воспоминаний. Только дождь.
Поттер подтянул джинсы и залез в вагон. Вот ведь, полгода назад тут был, детей провожал. Вместе с Джинни, вон она скачет меж лужами. И Рон с Гермионой, понурые и нагруженные зверями, провожали. И Малфой, где бы этот тип сейчас не был, Скорпи привел – они еще потом, когда поезд отъехал, долго болтали; Драко явно набивался на вечер в картишки, но планы Гарри касались скорее жены. Сейчас-то Малфой явно презирает покер, как примитивную маггловскую забаву.
Было откровенно паршиво. Гарри забился в угол, у самого плывущего дождевой водой стекла, и молча смотрел, как за окном проплывает Большой Лондон. Где-то там Муди уже сунули в сундук, а Крауча – в кладовку. Где-то там Амбридж еще тихо начальствует над какой-то мурой. Где-то там, на площади Гримо, лежит маленький золотой медальон.
Кстати, о золоте – Молли не забыла-таки, кроме денег на покупку учебной справы, взять из Гринготтса и мешочек галеонов на карманные расходы. Двадцать пять звонких золотых монет, до Рождества должно хватить – должно было бы, потому что пятьдесят монет, весь кошелек и весь квиддичный выигрыш, должны уйти на ставку строго до первого испытания. Если Гарри правильно помнит, ставили на него немногие, и можно было сорвать славный куш – на сей раз не ничьей, но нормальной победой. Которая, что забавно, пойдет проигравшему Диггори только на пользу.
Но все это позже, все позже. Пока что он молчал, для проформы задавая вопросы – где же находится этот страшный, неизъяснимый Дурмстранг, из которого у Гарри вышло двое бойцов постоянного состава и жены еще пятерых? Как это так – Ненаносимые, что это за чары такие, которые Гарри не умел делать, зато умел обходить?
По счастью, скоро явились гриффиндорские сотоварищи, и полчаса трепа о квиддиче сильно разбавили картину. Кроме того, всегда здорово увидеть Невилла – пока еще не гриффиндорского декана, даже не заросшего щетиной лидера конспиративной ячейки – просто круглолицего стеснительного парня. На которого в один прекрасный день можно будет свалить вообще всю повседневную работу тайной организации, а он и справится – если не говорить, что это в принципе невозможно.
Но, как известно, гости бывают разные. Малфой – эх, нет, не Драко, еще далеко не Драко, куда ему – именно Малфой решил заглянуть на огонек. Как всегда, руки к поясу, палочка в чехле – застегнутом, заметьте – нос к потолку и пара троллей по бокам. Винсент Крэбб, пепел которого, наверное, разнесли на ботинках по всему Хогвартсу, и Грегори Гойл, в другом времени отбывающий пожизненное за торговлю алхимическими наркотиками.
Трое слизеринцев, шесть – ладно, пять, Гермиона уткнулась в книжку – гриффиндорцев. Драко бы заметил, что флеш бьет тройку, но воспитанники храбрейшего факультета из года в год безропотно терпели. А зря: Рон уже начинал закипать; памятуя, что им всем вскоре предстоит, Гарри решил, что исходить паром Рону ну совершенно незачем. Движение локтем – и палочка падает в ладонь.
Будем бить тройку старшей картой. Не по правилам? Отлично.
— Малфой, ты, случайно, ничего не забыл? – заинтересованно вставил слово Гарри.
— О, конечно! Например, вот это, – Драко уже тянулся к парадной мантии Рона. – Ну-ка, рыжий, расскажи-ка, ты и впрямь в этом придешь? Надо будет купить колдограф!
Гарри спокойно, без крика и махов рукавами, произнес длинную, почти нечленораздельную тираду, заставившую Гермиону… нет, не покраснеть. Посмотреть на Гарри с удивлением – и подозрением.
Было с чего. Когда Малфой с мантией в руках выпрямился, он с удивлением обнаружил, что Гойл, согнувшись, сосредоточенно блюет фиолетовыми слизнями. Крэбб же пятиконечною звездою распластался на потолке, откуда уже начал извергать незамысловатые ругательства.
Он попытался было дотянуться до палочки, но и ронова мантия на что-то годна – ладони Малфоя запутались в рукавах на слишком уж растянутую секунду – и Поттер успел раньше. Необязательно даже расстегивать – если ты быстр, палочку можно вытянуть и сбоку от кнопки. Понапокупают, мать их, у мадам Малкин…
Малфой беспомощно оглянулся. За его спиной, лучезарно улыбаясь, стояли Томас и Макмиллан. Поттер, сложив ногу на ногу, демонстративно чистил палочкой Драко свои не слишком-то холеные ногти.
— Так вот! – постучал он палочкой о столик, требуя внимания. – Милый мой наследник благоро-одного ро-ода Ма-алфоев, ты забыл, что всегда может найтись кто-то, кто знает тонкости лучше тебя.
— Да мой отец тебя… в Визенгамот сдаст! В Азкабан! – Драко рванулся было к Поттеру, но его немедленно подхватили и спеленали в мантию, как в рубашку для скорбных умом, — На двадцать лет пожизненного!
— Тонкости! – повторил Поттер тем самым голосом, каким когда-то требовал в Визенгамоте смертной казни для валлийских террористов. – Видишь ли, Хогвартс-экспресс – изумительное место. Тут уже не действует закон о неприменении магии детьми – да кто бы выдержал? Тут еще не действуют Хогвартские дисциплинарные взыскания. Мило, правда?
«Очень мило, я сам на себе это и испытал, валяясь в вагоне под Ступефаем. Тогда, Драко. Два года тому вперед».
— Так что вот скажу я сейчас Петрификус, например, Тоталлус, и ничего мне не будет. Проверим? Петрификус Тоталлус! Вот.
Вот уже второй раз Драко Малфой оказался вырублен своей же собственной палочкой. Ей же Гарри сперва снял с потолка – жестковато, конечно – несчастного Крэбба, ей же связал их простым школьным Инкарцеро. В тамбуре он остановил первокурсника в мантии с зеленой отторочкой. Мальчик выглядел немного испуганно – видать, из чуть более вменяемой семьи.
— Ты. Сбегай за старостой, скажи, чтобы это все убрали.
Гарри аккуратно сунул палочку в карман мантии Драко – и вернулся в купе, где и устроился кексик последний доедать. И натолкнулся на взгляд Гермионы.
Сперва он предпочел его не понять. Огляделся.
— Так, а парни-то куда ушли?
— Разносить сплетню, — хмыкнул Рон, — и есть о чем. Слушай, Гарри, что это было вообще? Только не говори, что Сириус присоветовал – не успел бы.
Гермиона подалась вперед, прислушиваясь. Гарри проигнорировал и это.
— Какой Сириус, зачем Сириус? – ответил он, — Рон, вот уж тебя-то эти слизни не должны были бы так уж поразить. Помнишь, тогда, второй курс, только блевал ими ты?
Рон отодвинул в сторонку недоеденное пирожное.
— Не напоминай. А второе?
— А второе – Эверте Статум, — отмахнулся Гарри. – Чары, первый курс. Флитвика слушать надо было.
— Гарри, — проговорила Гермиона помертвевшим голосом, — профессор Флитвик не объяснял нам его. Оно было в книжке, но мы его не успели.
— Тогда иди-ка ты, Поттер, к книзлам с такими претензиями, — обрадовался Рон. – Услышать профессора я еще могу, а в книжку лезть…
Гермиона хихикнула, но глаза ее оставались слишком серьезны.
* * *
Первое, о чем подумал Гарри, когда наконец-то прибыл в Хогвартс – увидит ли он тестралов. Формально это тело еще ничью смерть не наблюдало – но в памяти своей держало трупов на целые табуны, на целые корпуса конно-тестральной полиции. Вопрос в том, чего же все-таки касается магия? Тела, или же все-таки души?
Не то чтобы после Кингс-Кросс у Гарри были какие-то сомнения на этот счет, но было приятно увидеть сразу несколько кожистых, перепончатокрылых доказательств, бьющих копытами у экипажей. Тестралы смотрели на Гарри не с любопытством, как когда-то, но с почтением. Слишком много трупов – для ученика, а не преподавателя, конечно.
Настроение как-то поднялось. Он даже не стал, как собирался, подвергать Пивза изощренному экзорцизму, ограничился предупреждением друзей и попыткой держаться поближе к стене. Собственно, с его-то отсутствием практики экзорцизм мог бы принести куда больше проблем, чем призрак с чувством юмора салемского студента. Пусть развлекается, талисман, Мерлином драный.
Кое-как высохнув и отвязавшись от набежавшего Колина Криви – пришлось клятвенно заверить мелкого восторженного поганца, что его братец непременно попадет в Гриффиндор – он был бы не против что-то уже съесть, чтоб быть в силах встретить предстоящую новость натуральным удивлением. Но нет, еды пока что не предвиделось. Лениво оглядывал он факультетские столы, пока первокурсники принимали то, что сейчас считали судьбой.
Само Распределение крайне мало его занимало: на самом деле, все это просто инструмент высвобождения злости человеческой. Найди своих, найди врагов – и ты на коне! В ведомствах, где в настоящих врагах недостатка не было – и прежде всего в Аврорате Гарри Поттера – факультетское деление просто игнорировалось, притом и на работе, и после нее. Вместо этого Гарри смотрел на уже давно рассевшихся.
Вон на подушках восседает Филеас Флитвик, когда-нибудь – Верховный Чародей Визенгамота, лучший, кто мог оказаться на этом посту – продукт самой блестящей политической комбинации Джорджа Уизли.
Вон, среди слизеринских девочек… кстати, что за блондиночки? Сестры? О, так вот какой была Астория в тринадцать лет. Ну что ж, у Малфоя есть время подготовиться… Так вот, среди слизеринских девочек о чем-то болтали Нотт и Забини. В том месте, из которого он ушел, Гарри когда-то поспорил с Роном, кто из них кого в конце концов сожрет ради лидерства над консерваторами. От своей ставки на Нотта Поттер и не думал отрекаться.
Снейп. Талантливый самоучка. В зельеварении это означает «самородок», в шпионаже – «неудачник». Вечная жертва обстоятельств, со всей своей смелостью – о которой Гарри когда-то говорил Альбусу – неколебимо стоящий на скале среди бурного моря, но никак не могущий оказаться на тепленьком пляжике. «Без него мы бы не победили – но так работать нельзя» — подумал Гарри, но все же расчувствовался. От мамы ему, похоже, осталось развитое чувство трагического. Ну и хорошо, всё память.
Новички все примеряли на себя шляпу. Стюарт Акерли, полевой криминалист и колдомедик, шагнул к Шляпе, дрожа от страха. Элеонора Брэнстоун, «новая Малкин», вышла в мантии на два размера больше. Многие, многие, многие будущие товарищи и… да, Грэм Притчард, восемь заказных убийств, два побега, милый круглоголовый мальчуган.
Ну что же, шляпа отмучилась, тарелки наполнились, Гарри заново открыл для себя хогвартский тыквенный пудинг, а Гермиона заново открыла для себя, что Хогвартс пользуется домовыми. Гарри, проведший двадцать лет с Кикимером под боком, понимал ее еще меньше, чем когда-то.
Собственно, даже Гермиона его времени, всегда готовая взять под охрану целые магические народности в глухих уголках земли, себя сегодняшнюю просто осмеяла бы. Правда, не за причины – за методы. Когда держишь в руках экономику, притом достаточно регулируемую экономику, быстро понимаешь, что если голодаешь ты – ничего не меняется, но вот если благодаря тебе имеет шанс поголодать кто-то другой…
Так или иначе, на хобби разной степени идиотизма имеет право каждый – особенно в школьные годы. В конце концов, когда-то Гарри безропотно купил Джеймсу гитару, а потом весь день провозился с усилителями, экранируя сложное оборудование от магического фона. И в тот же вечер проклял себя, и не раз. Но не вслух, не вслух!
Обычные объявления едва успели смениться необычными, когда в зал, неся с собой дождь и стужу, явился Грозный Глаз Муди. Явился он в сундуке на плече Барти Крауча, но это пока что секретная информация.
Гарри теперь уже ясно видел, как неестественно ходит Барти на деревянной ноге, как то и дело утрачивает контроль над глазом – тот тут же начинал бешено вращаться вокруг своей оси. Не столько даже детские воспоминания об истинном Муди, нет – скорее привычка внимательно приглядываться к подозреваемым.
Сундук девятнадцатого века, голландский флотский. Замок начала двадцатого века, Германия, точнее не скажешь. Увы, Гарри не имел ни малейшего понятия, как вскрывать настолько пожилые вещи, но… в конце концов, у него есть целый год. А вот фляжка, если что, снимается с поясной петли в три движения.
Славно, славно, дорогой мой Барти, думал Гарри, глядя на уже отчасти привыкшего к своему новому телу человека – теперь он хорошо знал это ощущение. Ты здесь, дорогой Барти, и игра пошла. У тебя есть в ней только один итог. Хотя…
Некая мысль пришла к Гарри очень быстро, но тут же потухла – это будет начало лета, не ранее. Да и Дамблдор наконец-то закончил витийствовать.
— С превеликим удовольствием я сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников, — возгласил Дамблдор.
06.04.2012 V. Ночные визиты
Гарри лежал в кровати и напряженно ждал. Вся мужская часть Гриффиндора уже тоненько похрапывала, только Дин жаловался своим снам на кривую подачу и продолбанный угловой. По идее, самого Гарри тоже как раз сейчас должны были бы посещать очень насыщенные сновидения, включающие в себя Чоу Чанг, кипенно-белые перины, розовые лепестки и почему-то квиддичную форму.
Но нет, на сей раз приходилось занимать мозг кое-чем более важным. «Занимать» тут очень удачное слово. Видите ли, проблема в том, что окклюменция – точная наука, а вот легилеменция – нет. Грубо говоря, это как сравнивать игру в подковки и в кости; одно – умение, другое – талант. Поэтому-то легилементов аврорат ищет и на собственные деньги учит с самой школы, а окклюменцией обязан овладеть каждый начиная со старшего по району.
При этом чем выше чин, тем изощренней курс. От блока – к «мягкой» защите, от сокрытия – к дезинформации.
Ночь за ночью, с самого пробуждения в Литтл-Уининге с раскалывающейся головой, Поттер именно это и готовил. Раз за разом прожить в голове кропотливо придуманные фантазии, прогонять их столько раз, что они станут воспоминаниями о самих себе.
Потом – несколько дней не вспоминать о них вообще, лишь иногда возвращаясь к самым ярким моментам, пока не сотрутся второстепенные детали, которые ты так долго измышлял. Это нормально и желательно. Теперь все это можно аккуратно разложить по бессчетным кладовкам собственного разума, щедро пересыпав жестокой головной болью.
Ну, это в случае Гарри, конечно, Кингсли как-то сказал, что предпочитает ожоги, Пикс навсегда запомнил единственную в жизни пулю со своим именем – а Лора Медли, шеф аврорской ведомственной бухгалтерии, в том разговоре только посмеялась и напомнила, что у нее трое детей.
Полтора месяца ночей с реальными и выдуманными кошмарами. Что же, Гарри был во всеоружии. «Ну, помогай Мерлин», — шепнул он, одевшись и уже заворачиваясь в мантию-невидимку.
«Шафрановый щербет» — зашипел он на горгулью немного погодя, и та его выбор в принципе одобрила. Гарри сторожко поднимался по винтовой лестнице, слушая воздух. Время уже позднее, мало ли кто может обнаружиться в кабинете Альбуса Дамблдора? От кающегося в очередных грехах Снейпа до исподволь негодующего Фаджа. Если что – придется стоять в уголке и делать вид, что ты – просто возмущение воздуха.
Но нет. Профессор, похоже, только что отставил в сторону Омут Памяти – «Нет, вот такой штуки надо беречься, как огня. Что-то сколько ни общался с ними, ох, не сокрытию воспоминаний они служили. Совсем даже наоборот!» — и теперь рассеяно почесывал уже вполне взрослого Фоукса под клювом.
— Профессор! – Гарри сбросил мантию и с удовлетворением отметил, что Дамблдор первым делом потянулся к палочке. Да, старость не препятствие, за себя можно не бояться. – Надо поговорить.
— Ах, Гарри… Ну что же, садись, — Дамблдор последний раз прошелся по ярким перьям феникса и указал Гарри на один из круглых столиков. – Печенье? Леденец?
— Не думаю, — покачал головой Гарри. — Вы получили мое письмо тогда?
— Разумеется, — директор кивнул, нахмурившись. – Твой шрам, Гарри, и эти твои головные боли – это лишь еще одно звено в крайне неприятных ржавых кандалах. Уже готовых, я так подозреваю, на ком-то защелкнуться.
Гарри изо всех сил старался не смотреть директору в глаза, поминутно смаргивая, глядя на Фоукса, опуская взгляд в пол. Главное – вовремя остановиться.
— Профессор Дамблдор, я, кажется, могу добавить пару звеньев. Вы, по крайней мере, поймете побольше моего.
— Случилось что-то еще? – старик казался действительно взволнованным. Да, сейчас пойдет информация, которой он в изначальной реальности не обладал, почитай, до июня.
— Нет-нет, не то чтобы что-то еще, — Гарри энергично замотал головой, — я просто писать не хотел. В общем, кроме боли в шраме я вижу сны. И сны эти касаются Волдеморта.
Дамблдор чуть вздрогнул. Гарри бы не заметил этого, не звякни ложечка о край чашки.
— Ты можешь рассказать мне о своих снах, Гарри? – он подошел ближе, садясь за тот же столик и пытаясь заглянуть в лицо. На сей раз Гарри ему не мешал. Почти не мешал – показывая сперва только темноту и боль.
— Я не помню как следует… только отрывки. Но я сделал из этого кое-какие выводы и даже кое-что проверил, благодаря Биллу.
— Он докладывал, — директор кивнул, — впредь постарайся не идти на риск, пожалуйста. Ты все-таки важен для многих людей, что бы тебе не говорили Дурсли.
Гарри весьма натурально вскинулся. В его разуме отрывки из реальных и придуманных снов закружились, как обиженные аквариумные рыбки.
— Лучше рискнуть, чем думать, не сошел ли ты с ума!
— Возможно, возможно, — теперь Дамблдор улыбался, — Годрик Гриффиндор тобой бы гордился, я полагаю. И все же, что ты помнишь, и что ты думаешь обо всем этом?
Гарри задумался. Задумался настолько глубоко, что аж зажмурился.
— Я знаю точно, что Волдеморт и Хвост убили Берту Джоркинс. И одного маггла, я не знаю, кто это. Я теперь уже знаю, что у него нет людей в Министерстве – нет, не так… Профессор, люди есть, но он не может с ними связаться. Мистер Уизли как-то говорил мне, что Упивающиеся боятся его возвращения больше нас, и…
— Резонно, резонно. Думаешь, он сам это вполне осознает.
— Я не знаю. Он считает, что все скоро изменится.
— «Считает»!? Погоди-ка, погоди, — вот теперь Альбус выглядел встревоженным. Гарри понимал, с чего – тень подозрения, призрак идеи… правильной идеи. Но пока мозаике не хватает кусков – того же Слагхорна. – Гарри, подумай, ты просто видишь, как все происходит, или чувствуешь его мысли.
— Мысли, профессор, — покачал головой Гарри. – Это как если бы я слышал, что он говорит про себя, но не всегда. И знаете, что меня беспокоит? Он ведь слышит меня, когда спит сам?
— Не думаю, — выдохнул Дамблдор, — похоже, связь пока еще не слишком крепка – он все-таки не в лучшей своей форме. Да и о сне в его случае говорить не приходится.
— Профессор Дамблдор, да что это, Мерлин побери, такое?! Вы же знаете! – Гарри стиснул подлокотники, отчаянно стараясь не повысить голос и одновременно холодно отмечая, как Дамблдор не кладет, но скорее просыпает сахар в чай.
— Скорее всего связь через проклятие, Гарри, — было видно, что Дамблдор пытается поскорее миновать эту тему. Что же, людям с академическим складом ума неуверенность во вред, гляньте хоть на Невилла. – Авада Кедавра – это все-таки не какой-нибудь Люмос. Смерть может связать более крепкими узами, чем жизнь, и нынешняя твоя дорога в голову темного лорда – явление того же порядка, что и завещаная тебе матерью защита.
— Того же порядка, да обратной ценности. Я не хочу, чтобы этот ублюдок сидел у меня в голове, — так-так, глаза шире, голос выше…
— И не будет. Я обещаю, что вскоре мы с тобой решим эту проблему, но пока… Что ты еще знаешь, Гарри? Помни, ты ни на минуту не можешь верить тому, что видишь, но знать это нам всем необходимо.
«Потому что дезинформация так же важна, как и информация. Знаем, проходили» — Гарри еле успел упихать непрошенную мысль подальше, но Профессор уже перестроился на анализ и сосредоточенно хлебал чай.
— Меня беспокоит шевеление вокруг Департамента по играм, профессор. Во-первых, Берта Джоркинс, они зачем-то пытали ее. И… они узнали, что хотели, — Гарри передернуло, и подделывать это не пришлось. – Во-вторых, и, может быть, из-за этого – у них что-то есть на Людо Бэгмена. Я не знаю, что это, но Бэгмену есть, чего бояться.
Конструирование воспоминаний – сложная штука, очень сложная, но, похоже, он управился. Хотя что и прочтешь по лицу Дамблдора? Где бы он был, будь это так просто?
— И я чувствую, что его план – это не план того, как бы меня убить. Хотя этого он тоже хочет. Что-то готовится, директор. Я не знаю, он не сказал об этом ни слова, но он чувствует это всем телом. Всем, сколько его ни осталось.
— Департамент Игр. Метка на квиддичном чемпионате. И ты, — Дамблдор уже начал думать. Неизвестно, из каких предпосылок, но что-то уже начинало складываться. Кто знает, куда это приведет. – Да, Гарри, что ты думаешь о Турнире?
— Я бы попробовал, профессор, — Гарри усмехнулся, — но у меня такое чувство, что там даже от Фреда с Джорджем все перекрыто.
— Еще бы, — Дамблдор вновь улыбнулся, хотя мысли его были далеко, — мы, директора магических школ, обычно серьезные люди. Так уж почему-то получается. Ты еще увидишь, но не порть мальчишкам удовольствие.
— Хорошо, профессор. Ладно, главное, чтоб не Слизерин, — Гарри пожал плечами, поднимаясь.
— На Слизерине, Гарри, учились многие, достойные стать Чемпионом Хогвартса. Были и директора – вот, смотри, — он указал на пустую раму. – Ах. Финеас опять прогуливается по школе. Портретов у него много, и он пытается быть на всех сразу. При жизни, говорят, был таким же. Но, Гарри, может, тебе все-таки поспать?
— Намек понял, — Гарри вновь завернулся в мантию. – Удачи с Турниром, директор.
— Удачи нам всем, — в спину ему сказал Дамблдор.
* * *
Поспать, однако, так и не вышло. Ну что за жизнь, что за жизнь? В тот самый момент, когда Гарри, по пути завернувший в факультетскую ванную, как раз сунул гудящую от насилия над своим же рассудком голову под холодную воду, за спиной раздался хлопок. Весьма знакомый хлопок.
— Добби, чего еще… — Гарри осекся, развернувшись. Да, это был домовой эльф, но и близко не Добби. У стенки стоял сухощавый, явно немолодой домовик с небольшими, стоящими торчком ушами. Сперва Гарри показалось, что он одет в ливрею, однако, присмотревшись, он узнал шелковую портьеру. Схваченное, где надо, золотым шитьем, чистое и выглаженное облачение стояло от одежды не в шаге, во вздохе. Ох, эти условности – домовой был куда лощенней Добби, но, тем не менее, кому-то принадлежал.
— Ромни имеет честь видеть Гарри Поттера? – осведомился он писклявым, но исполненным достоинства голосом. Больше всего визитер напоминал уменьшенного дворецкого из старых фильмов. На сгибе локтя, как Гарри теперь заметил, Эльф держал маленькую папочку размером с человеческий блокнот – она только придавала ему официальности.
— Да, именно, — Гарри учтиво кивнул, — а с кем беседую я?
— О, Ромни – старший курьер на службе банка Гринготтс. Наследственный старший курьер, Ромни просит заметить. Гарри Поттер должен понимать, что в Хогвартс не аппарируешь.
— Ловко! – одобрил Гарри. Английский у Ромни, если сравнивать с прочими домовиками, был почти совершенным. Если бы еще не это третье лицо... Гарри обернулся, быстро запечатал дверь Коллопортусом и послал в потолок Квиетус. На школу – должно хватить.
— Ох, простите, Ромни, просто мало ли что, — Гарри хорошо помнил инцидент в «Кабанье Голове». — У вас для меня послание?
— И да, и нет, — эльф пожал плечами, — Ромни был проинструктирован о позиции совета директоров и уполномочен поблагодарить Гарри Поттера за своевременное информирование…
— О, так вам пригодилось?
— Мистер Поттер отчего-то полагал, просили меня передать, что банк уже в курсе сообщенного им, но его письмо опередило наши источники на два дня. Гарри Поттер спас для Гринготтса много денег на потенциально дешевеющих кредитах, — Ромни почтительно поклонился, а Гарри выругал себя: «Тьфу, твою мать, напутал все-таки даты! Ладно хоть в подходящую сторону».
— Итак, Ромни уполномочен скромно осведомиться, какого рода благодеяние банк может ему оказать? – в голосе домовика прорезалось легкое напряжение. Похоже, скупость все-таки передается от работодателей работникам.
— Нет-нет, я не собираюсь просить у господ гоблинов денег! – Ромни сразу же восторженно прянул ушами, — Мне нужна только информация.
— О, конечно. Мистер Гарри Поттер желает знать, кто осуществляет контроль над его счетом? – улыбнулся домовик.
— Эээ… желаю, но… какого черта…
— Мистер Поттер должен понимать, что хозяева Ромни все же довольно умные гоблины, — усмешка посыльного живо напомнила Гарри о его домашнем Кикимере.
— И? Профессор Дамблдор, так?
— Совет директоров Гринготтса, коллегиально, — Ромни покачал головой и зарылся в папку. – Правом доступа в сейф обладают… до совершеннолетия Гарри Поттера, конечно… в связи с последними решениями и судебным преследованием… та-ак… да, Альбус Дамблдор, Артур Уизли, Молли Уизли, и еще Петунья Дурсль, кем бы она ни была. В размере двухсот пятидесяти галеонов ежегодно.
Гарри прикинул. Двадцать галеонов в месяц. Малфою больше на карманные расходы дают. Но Ромни продолжал:
— Установлено, что Альбус Дамблдор ежегодно берет двенадцать галеонов в оплату ухода за памятником родителям Гарри Поттера; установлено, что оплата вносится. Установлено, что Артур либо Молли Уизли ежегодно в конце лета берут некую сумму денег, оценочно превосходящую сумму расходов на сбор одного ученика Хогвартса на двадцать пять-тридцать пять галеонов. Установлено, что Петунья Дурсль услугами банка либо его филиалов не пользовалась.
Однако, однако. Похоже, что по крайней мере его деньги неплохо перекрыты. Гринготтс есть Гринготтс. Но… минуточку, банк есть банк.
— Отлично, отлично, — ухмылочка у Поттера стала немножечко акульей, — мои деньги инвестируются банком? Раз уж они под его контролем?
— Да, конечно, — горячо кивнул Ромни, его уши чуть хлопнули в воздухе. Он торжествующе извлек сильно помятый листок, — Ромни специально записал! Чтобы мистер Гарри Поттер знал, что хозяева Ромни делают ему одно только добро! Доход мистера Поттера составляет… составляет… за вычетом гонорара консультантов, использования сейфа, оплаты труда бухгалтеров… вот! Округленно примерно пятьсот галеонов в год. Мистер Поттер может посмотреть на точную цифру! – теперь домовик куда больше напоминал маленького, милого, восторженного Добби. Таких трудоголиков Гарри повидал достаточно, в том числе и в зеркале.
— Мистер Поттер желает точно узнать, сколько мистер Поттер сейчас стоит.
Это предложение вызвало у Ромни новый шквал восторгов. Он жестом фокусника извлек не менее помятую бумажку, с которой и зачитал:
— Мистер Поттер имеет в банке Гринготтс сорок тысяч триста шестьдесят два галеона, восемь сиклей и двадцать один кнат!
Гарри сунул голову под холодную воду. Он вспомнил, как впервые наложил лапу на все эти деньги – и вспомнил, в какой милый дом в Годриковой Лощине многие из этих монет превратились. Эх, сейчас-то там развалины… ну ничего, он будет знать, к каким архитекторам обращаться. И на этот раз построит два туалета.
— Ла-адно, спасибо, Ромни. Так вот, давай-ка к делу, пока меня не хватились, — Гарри поправил очки, эльф достал карандаш. – Передай своим хозяевам, что необходимо немедленно прекратить все дела с Людо Бэгменом. Скорее всего, он уже не в состоянии платить по своим долгам, а если и нет – то вскоре окажется. Кстати, рекомендую не выдавать кредитов мистеру Краучу как минимум до окончания турнира. И напоследок – рекомендую вам заняться ставками на грядущий Турнир Трех Волшебников. Возможны неожиданные повороты, — он перевел дух. – Я был бы благодарен, если банк сумеет организовать для меня участие в тотализаторе на… неофициальной основе. Это все.
Домовик поклонился и исчез. Гарри снова сунул голову под кран. Да что за жизнь?
06.04.2012 VI. Дважды в один гранит
Со второго сентября официально, за неимением лучшего слова, началось. Кубок Огня, похоже, еще даже не доставили в школу, крылатые кони и совершенно буквальная подводная лодка еще только легли на курс. Диггори пока еще мог позволить себе роскошь думать, что все будет хорошо.
Гарри же мрачный, облачный осенний рассвет застал бегающим у озера. Обычный аврорский норматив в полмили, своего рода длинный спринт – когда-то он делал эту дорожку за три двадцать. Сейчас… нет, это даже стыдно. Квиддич дает неплохую тренировку твоим легким, ты учишься правильно дышать даже на высоких, небогатых на кислород слоях; ты учишься вниманию, чувству времени, меткости и прочему. Ты учишься мельчайшим оттенкам напряжения бедер. А вот дать на них нагрузку – это нет, это не сюда.
Ноги ныли, а денек предстоял наполовину на улице. Но нет, надо уже развивать привычку. А то, даже если простит кладбище Литтл-Хэнглона – не простит Динский лес. Заодно, спасибо трансфигурации, нашлось, чем нагрузить руки. По крайней мере, так не замерзнешь. Лезть в озеро Поттер тоже постеснялся – от этого-то он точно никуда не денется, но уж больно погода была отвратительная.
К завтраку Гарри уже вернулся и даже успел влезть в душ в общей очереди. Значит, так – строго, строжайше необходимо заделаться старостой или хотя бы выдурить у Рона соответствующий ключ; коллективная помывка терпима в спортзале, но не там, где ты спишь.
Сосредоточенно уничтожая плоды жуткого, чудовищного рабского труда не подозревающих об этом эльфов, он понемногу слушал зал. На самом деле – довольно простое умение: дело не в том, кто говорит активней или просто громче всех, и не в том, чтобы разобрать, что там некоторые бубнят. Вот когда вокруг негромко говорящего застывает островок тишины – это и тебе послушать ой не вредно.
В общем-то, все четыре факультетских стола трепались так или иначе о Турнире. Проблема была в том, что информацией не обладал никто. Вообще. Попытки разговорить чистокровных учеников, против обыкновения, ничего не дали, разве что несколько рейвенклоу сумели вспомнить записи о парочке самых эпических происшествий. Гарри с большим интересом прослушал о затоплении покоев Чемпионов кислотой прямо перед первым раундом в 1678 году – ошибка в наложении заклятий на лабиринт с ловушками спровоцировала самую бесспорную ничью. Ему-то ничего такого не грозило.
История магии в Хогвартсе вообще была поставлена невероятно отвратительно – Катберта Бинса изгнали к гоблиновой матери только в две тысячи третьем, по настоянию Гермионы; Гарри помнил ее диалог с Минервой: «Как ты могла так обидеть старика?» — «Лучше старика, чем детей!». Гарри пообещал себе, что так надолго это пустое место не задержится.
Долго предаваться кровожадным – хотя кровь привидения непросто себе представить – мыслям, увы, не довелось. Списки на тему «кого мы расстреляем из палочек, когда придем к власти» уже были длиннее списков этих самых «нас» — однако все их перечеркивала грубая школьная действительность.
Сперва – бубонтюберы и их гной. Липкий бензиновый запах, пугающий чистокровных детишек; тугие, подвижные стебли; неописуемый звук, с каким гной выходит из опухоли… Странно, что ученики не расстались с завтраком; ладно Поттер – тот вспоминал, как как-то раз, вздумав провести отпуск в Новом Орлеане, выловил из канала первую жертву очень запутанной цепочки убийств. Но как остальные-то не зеленеют? Дети – существа с нервами из чистой стали, в который раз решил Гарри.
Потом, соответственно, настал черед тащиться к Хагриду. Старый лесничий – хотя нет, пока еще все-таки нестарый – вызвал у Гарри очередной приступ ностальгии, но этого следовало ожидать. Забавнее, что его же вызвали соплохвосты. Теперь, оказавшись лицом к соплу с этим нестабильным, нелегальным и, в конце концов, провалившимся экспериментом, Гарри отчетливо понял кое-что уже из своего будущего прошлого. Именно эти странные создания, похоже, явились отправной точкой для экспериментов Иерихона. Одно из самых странных дел за всю карьеру Поттера – Большой Лондон, сдвинувшийся на христианстве чистокровный маг и двадцать пять живых, подвижных и агрессивных бомб. Надо будет потом конфисковать у Хагрида то, что он сам считает своим селекционным журналом – а то мало ли что еще всплывет, в новой-то реальности? Проблемы, как уже настроился Гарри, нужно бы решать загодя. Пока же можно было просто любоваться кривящимися ликами слизеринцев – тех самых, что когда-то будут мешать ему увеличивать ассигнования – и метким Эванеско убирать со своих рук жабью печенку. Все равно, поганцы, не жрут – соплохвосты, конечно, на слизеринцах не проверял.
Ну а потом уже Поттер сам себе воспротивился. Да, гербологию он основательно подзабыл и понял, что пройдет курс даже не без удовольствия – предпочел бы в учителя Невилла, но и так неплохо. Да, на, увы, обязательных до СОВ Животных некоторое время придется рисковать и молиться, но так оно даже интереснее.
Но слушать Трелони… единственные ее слова, которые хоть кого-то в этом мире волновали, он все равно мог процитировать довольно точно, ну а второе пророчество и вовсе намеревался подкосить. Продолжать же наблюдать ее попытки скрыть собственную некомпетентность он не желал.
Проблема была только в том, что Гермиона, знавшая, как бы этак Трелони совершенно законно бросить, уже убежала в библиотеку – изучать домовых эльфов. Зачем, ради Мерлина? Она ведь все равно не сделает из книжек правильных выводов – да еще потратит кучу денег на значки.
С другой стороны, думал Поттер, уныло таща ноги в класс Прорицаний, вот так отговоришь ее – и где потом взять умную активистку? А потом – нормального политика? На себя Гарри в этом смысле и не думал полагаться – во-первых, политик из него как из Флоренца скаковая лошадь, во-вторых, лорд вон тоже пытался делать сам все и чуть больше, и где теперь тот лорд? В Литтл-Хэнглоне сидит, пьет змейское молоко и приближается к лютой смерти.
Нет, решил Гарри, вползая через люк в заставленный чайными столиками класс, тут надо иначе. В роли «иначе» уже выплывал из памяти образ Ромни. Вот уж кто не похож ни на Добби, положительный пример, ни на Кричера, бедную жертву рабовладельцев. Оставалось только дождаться явления мелкого, но гордого курьера.
В задумчивости он уселся за столик и без команды заварил себе крепчайшего чаю. Вставшая над ухом Трелони не этого ждала от студента, но решил все-таки выступить.
— Ты чем-то озабочен, дорогой мой, — трагическим тоном обратилась она к Гарри. — Моё Внутреннее Око взирает прямо сквозь твою телесную оболочку, оно проникает через твоё бесстрастное лицо прямо в волнующуюся душу в твоей груди. И с глубоким сожалением я должна сообщить тебе, что ты тревожишься не без основания!
Гарри повернул к ней свое бесстрастное лицо.
— Спасибо, я знаю. В общем-то, профессор, вы совершенно правы. Совершенно. У вас не было даже времени набросать мою натальную карту, но вы все поняли аж на взгляд, — траурным тоном признался он.
— Правда? – Трелони воспряла духом. Так приободряется нерадивый студент, угадавший правильный ответ по первой букве.
— Истинная. Правда, вы уловили лишь самый край возмущений моей сложной натуры, — Гарри закатил глаза, съежился и погрел руки о чайник. – Правда в том, что на самом деле я уже сжился со своей участью, но теперь никак не могу найти хорошего юриста, чтобы кому-нибудь что-нибудь завещать.
— А есть что? – хихикнула с пуфика Лаванда.
— Найдем, — пожал плечами Гарри. – Мое дело, как всегда, завещать, а появится ли оно все у меня – это к профессору, — он чуть поклонился Трелони. Не вставая из-за стола.
— Кстати, да, дорогие мои, а отчего бы нам, и Гарри прежде всего, не задать вопрос Звездам? – приняла пас она. Астрология – дорожка более чем наезженная, можно повести урок как обычно. — Движение планет и таинственные предзнаменования являются только тем, кто в состоянии достигнуть понимания шагов небесной пляски. Человеческую судьбу можно разгадать по лучам, исходящим от планет, которые сплетаются… Сплетаются… так, Гарри, ты когда у нас родился? Зимой, под Сатурном?
— Вообще-то у Лили Поттер. И в июле. Но под самый конец, если вам от этого легче, — Гарри был настроен на широкие жесты.
— Ах, — выдохнула Трелони под смешки, — но ты и сами должен видеть, что у тебя необычная, очень необычная судьба! Пожалуй, свой гороскоп тебе стоило бы построить самому. Во избежание… ммм… интерсекции тонких энергий.
— Это да, это, наверное, важно… — Гарри взялся за карты, отнял у Рона угольник, потом, пока никто не смотрел, спер из шкафчика рядом карманную астролябию.
— Э, Гарри, ты что делаешь? – удивился было Рон, — Зачем тебе эта мура, спи давай. А то поднялся нынче Мерлин знает когда…
— Цыц, Рональд, приятель, — по лицу Гарри уже гуляла глумливая усмешка, — смотри и учись, пока я жив назло старушке Сибилле.
В последние годы в прошлой реальности Джинни пала жертвой одного из пороков своей милой мамы. Нет, не сомнительного вкуса в свитерах либо роковой страсти к Селестине Уорбек. Жизнь Гарри отравили всего только гороскопы. Проблема в том, что преуспевающая и пользующаяся известностью дама имела куда больше возможностей, чем скромная домохозяйка – и всяческих звездочетов Гарри повидал в принудительном порядке чуть менее чем тысячу.
Он не винил их, скромных учеников Авроры Синистры, пытающихся как-то отбиться от безденежья – с такой-то профессией. Он всего лишь преследовал тех, кто орали слишком громко. Но, может, не зря раньше детишкам читали на ночь – сквозь послерабочую полудремоту Гарри кое-чего понабрался от блудных астрономов.
— Профессор Трелони, поглядите-ка вот на это! У меня почему-то два Юпитера, четыре Нептуна, из которых два неаспектированны, и 1,387 Луны. Где у меня ошибка?
Трелони поглядела на его выкладки.
— Ах, Гарри, ну посмотри же, это у нас не Юпитер, а Европа… а это все… так, это Уран, а если Уран, то… Так… минуту, это Нептун, и это тоже Нептун… Ой, матерь мерлинова.
Сцапав со стола Гарри чайник, Трелони его немедленно осушила. Чаек у аврора был злой, но этого она не заметила. Рука ее шарила у пояса – видимо, в поисках фляжки с чем-то еще злее.
— Таким образом, Гарри, получается, что тебе одновременно четырнадцать и сорок два, ты уже дважды умирал мучительной смертью, кроме того, у тебя минус трое детей и супруга с обликом, который меняется от каждого дополнительного числа после запятой.
— Ах! Профессор! – Гарри было вынес на лицо жесточайший, фатальный ужас, однако резко пришел в себя. – Я же просто держал карту вверх ногами!
Класс понемногу наладился переселиться под столики, однако Трелони третий раз в жизни использовала предвидение, чтобы прервать шуточку на самом подходящем месте. Заявив, что ей надо серьезно поработать, она резко смела себе в широкий рукав все шпаргалки Гарри и выгнала студентов на произвол судьбы.
Близился ужин.
Гарри только пристроился в очередь – еще одно бесподобно забытое ощущение – как нелегкая принесла Малфоя. Да что ж Драко так не везет-то? Гарри смотрел на блондина, уже задирающего Рона, и понимал, что до превращения в хорька остается десять… девять… восемь…
* * *
Урок у Муди прошел… великолепно. Эх, Барти, Барти, думал Гарри, пока пауки крутились по донышку банки, вот как может человеку не повезти в жизни! Парень был отличным, отличным оперативником – абсолютная автономность, какие-то совершенно эпические запасы адаптивности, быстрая, судя по его делу, обучаемость – и при таком багаже родиться сыном кандидата в Министры Магии.
Что может быть хуже для одаренного ребенка, чья душа стремится к правде, извращенно понятой справедливости и к тому, чтобы превращать кого-нибудь в брызги?
Взять бы его к себе, почистить ему мозг недели так две – и можно было бы написать полную методичку по подготовке боевиков-Упивающихся. А то в битве за Хогвартс боевого состава почитай что и не уцелело: Макнейр все, Долохов все, Белла, эпатажная наша, и то все.
Но нет. Теперь уж вывернуть наизнанку – и в распыл. Все равно ему жизнь не мила.
Зеленая вспышка отвлекла его от раздумий. Вроде бы где и подумать, как не на Защите, которую Поттер спокойно мог бы преподавать – но, как любил говорить магглороженный-поляк Ковальски, выезжая на срочный труп, как пожар – хоть увольняйся.
Знакомое, то ли болотное, то ли изумрудное сияние, короткий жужжащий призвук – не молния, мелкий разряд – и Гарри сидит на полу, привалившись к тяжелой парте и направив палочку на преподавателя. Слишком трудно не делать этого, когда над тобой этих Авад прошло на целую улицу неоновых вывесок. Слишком трудно не делать этого, зная, что любая из них может быть твоей.
Муди – Крауч – посмотрел на него. Голубой глаз вращался, как волчок, в черном застыл… страх? Удивление? Нет. Узнавание.
— Абсолютная бдительность, Поттер, — ухмыльнулся он. – Хоть у кого-то.
08.04.2012 VII. Широкое представительство
Гермиона явилась к ним, нагруженная значками с неудобочитаемой аббревиатурой. Старая добрая Гермиона – когда доходит до ее собственных проектов, мгновенно куда-то девается критическое мышление. Все та же привычка, стоит только реальности сойти с проложенных ею рельс, натягивать вожжи, давить голосом и атаковать, атаковать, атаковать… Сейчас страдал только Рон – но у него, как Гарри знал, вообще судьба такая; с первыми коррупционными процессами после войны от этого будут корчиться почтенные адвокаты.
Гарри же, покуда Гермиона промывала Рону мозги, читал написанный на коленке манифест нового проэльфийского движения. Чтение самопальных прокламаций, в общем-то, входило в его служебные обязанности, и к сорока годам Поттер собрал отличную коллекцию. Там было все подряд – упитанные брошюры валлийских террористов, трижды зачарованные пергаменты неосупрематистов, изготовленные на маггловской технике памфлеты оркнейской общины, затрепанные листочки – не ротапринтные даже, гектографические – юношеских волдемортианских кружков. И скажем честно – произведение госпожи Грейнджер хорошего места в этом собрании не заняло бы.
— Гермиона, давай-ка кое-что повторим.
Его подруга, увидев, что ей отверзаются еще одни уши, развернулась на каблуках.
— Да, Гарри? Я вроде как все предусмотрела, но если что написано недостаточно ясно, лучше скажи сразу. Мы ведь рассчитываем на простых студентов, я думаю.
— Да нет, я не о манифесте. Пока не о нем, — Гарри отложил пергамент в сторону. – Я правильно понимаю, что ты провела два дня в библиотеке и прочитала все, что нашла там о домовых, чтобы, ну… составить мнение?
Гермиона покраснела, как маков цвет.
— Гарри, ну конечно же не все! Это сотни, сотни томов. Но начинать действовать надо уже сейчас; а до активной фазы я уже и закончу исследования.
— Герми, я и не об этом тоже, — Гарри покачал головой. – Ты ведь читала только о домовиках?
— Прости, а о чем еще я должна была, по-твоему, читать? – Гермиона только прищурилась в ответ. – О бедных-несчастных рабовладельцах, которые останутся без кната? Нет, спасибо, мне хватило «Унесенных ветром».
— Кого-кого? – встрял недоумевающий Рон. И Гарри, и Гермиона повернулись к нему, синхронно сказав: «Долгая история». Гарри вскинул ладони.
— Погоди-ка, не путай меня с Малфоем. Я хотел узнать, как насчет гоблинов?
Гермиона перевела дыхание, пытаясь на лету переструктурировать информацию. Гарри наблюдал за этим терпеливо, Рон – ни Мерлина уже не понимая.
— Ты полагаешь, мы должны повести борьбу и за гоблинов? Нет, Гарри, я понимаю твои добрые чувства, — девушка смотрела на Поттера разом с сомнением и одобрительно, — но тебе не кажется, что лишение волшебных палочек и личной свободы – это все-таки две разницы?
— Мне кажется, что подавленная магия, полная разобщенность и запудренные до белизны мозги, с одной стороны, и контроль над экономикой, крепко сбитые кланы и собственные политические организации – вот это да, это две разницы, — Гарри ухмыльнулся – так, как Гермиона видеть не привыкла. – Вот поэтому я бы предпочел бороться за права гоблинов.
— Так начни, — мисс Грейнджер только носик к потолку задрала, презрительно и непоколебимо, — как раз работа на полставки.
— Там все забито и без меня, еще со старика Бимиша. Но я вот к чему…
— Ну да, ну да. Как золотая жила, так все уже схвачено, — пробормотал Рон, заработав уничтожающий взгляд от Гермионы и одобрительный смешок от Гарри.
— Так вот! – чуть повысил голос Гарри, пока Гермиона не спросила, откуда он все это знает. – Ты вот о чем подумай. Какова главная причина и рабства эльфов, и поражения гоблинов в правах?
— Восстания гоблинов и спокойствие эльфов? – опять влез Рон. – Нет, а чего?
— Н-ну…, — Гарри пожал плечами, — тогда не так, тогда – что или кто может на это повлиять?
— Эльфы, конечно же! – вскинулась Гермиона.
— Отлично, тогда почему ты не приперлась со значками к ним? – хмыкнул Рон, вызвав в Гарри внутренние аплодисменты.
— Хотя бы потому, что из-за вековой рабовладельческой пропаганды они пока недостаточно сознательны, Рональд Уизли! И ты сам это знаешь не хуже меня! Вспомни, например, бедную Винки, — так, еще немного, и начнутся громы и молнии. Дожмем.
— А кто бы поднял еще их сознательность, а? – бросил Гарри недоверчиво.
— А что, ждать у моря погоды? – огрызнулась Герми. – Вот когда сознательные, совестливые маги начнут заниматься умами наших маленьких братьев…, — начала она и осеклась, потому что Гарри захлопал.
— Точно. Вот он, ответ на вопрос. Волшебники, Герми! – он откинулся на спинку и продолжил излагать тот самый текст, который ему выдала сама же Гермиона дождливым вечерком через четыре года. – Даже если эльфы внезапно, ну вот в одну ночь, резко все осознают – ничего не изменится. Клятвы с одной стороны, законы с другой. И на что же ты сможешь повлиять?
— Клятвы можно разорвать, Гарри. Один правильно выложенный чулок…, — Герми еще хорохорилась, но опять вступил Рон:
— …Так и будет валяться, пока его Норрис не съест. Тут…, — он помедлил, — знаешь, это как с Перси. Он когда-то пытался объяснить, но плюнул. В общем, чиновника всегда прикрывает начальство – просто вот так, знаешь, как свою пешку на второй линии, — Рон попытался показать в воздухе какой-то ход, но его никто просто не понял. - А, ладно… в общем, допустим, ты отказываешься делать что-нибудь там ну, не самое законное. Уволить тебя начальник не может. Но перестать прикрывать – как нечего делать. Ловите? – он двинул бровями, а Гарри зааплодировал уже вслух.
— Ну да… живешь до первой проверки, — Гермиона скривилась, будто не повезло с «Берти Боттс».
— Ну да, Герми, так и с эльфами. Ну уйдешь ты от хозяина, так а по закону ты никто. Такой штуки, как «свободный эльф» — нет; Добби счастлив, потому что его прикрывает профессор Дамблдор, но, в общем-то, ничем не отличается от хогвартских эльфов.
— Тогда законы, — Гермиона пожала плечами. Гарри перебил:
— И законы для всех! Иначе ты начнешь изобретать разные «послабления» эльфам потому, что они, мол, долго были в рабстве.
— А в этом-то что такого? Они не смогут жить, как все. У них нет образования, например…
— Образование – да. Дармовщина – нет, — Гарри покачал головой. – А то получится так, что учиться кто-то не обязан, но выгнать его нельзя.
— А зачем нам туча мелких Крэббов и Гойлов? – заржал Рон.
— Л-ладно, тут… тут многое надо обдумать, но, Гарри, ты же должен понимать, что наше Министерство законодательную базу никогда не изменит.
— Нынешнее – нет.
— Значит…
— Значит, — кивнул Поттер. – Так, тихо! Там же Букля бьется. В общем, Герми, поверь мне – давай ты заляжешь на дно, пока я тебя кое с кем не познакомлю. Ты будешь потрясена.
* * *
Итак, Блэк прет на север; в задумке Гарри, в этой маленькой, рожденной бессонными ночами домашней заготовке, он ни в коем случае не лишний. Не необходимый – поэтому волноваться о нем не след – но все же лучше бы ему быть рядом, когда все сработает. Ну а если не сработает… что же, хуже первой реальности точно уже не будет.
Снова потянулись учебные дни. Снова бодрое утро на хогвартской земле, веса и дистанции, снова тыква и сливочное пиво. И – опять уроки.
Крепкая практика Макгонагалл. Минерва знала, что школьникам академическая трансфигурация просто не нужна – кто захочет, тот, как она сама, как Дамблдор, рано или поздно вернется в Хогвартс. Будущим же простым магам не нужно знать, как еж превращается в подушечку для иголок – с него хватит знания, что для этого нужно.
Магическое сообщество не мыслило без повседневной трансфигурации своей жизни, но высший ее извод практиковало несколько десятков людей о всему миру, а боевая трансфигурация (совмещенная при этом с выживанием) вообще была доступна одному Дамблдору. Что же, Гарри вполне устраивало «Выше Ожидаемого» — проходная на ТРИТОНа, а потом и в аврорат.
Прорицание более в списках не значилось. Когда Гарри пришел с этим к Дамблдору, тот долго смеялся и сообщил, что Сибилла Трелони не так давно вбежала к нему с криком, что Гарри Поттер имеет огромное значение для судеб Волшебного сообщества. Видимо, этим она рассчитывала директора удивить. Вместо же госпожи Трелони Альбус рекомендовал Древние Руны – Гарри долго думал, что директор хотел этим сказать, но начерно решил, что это у него такая страховка на прочтение оригинала «Сказок барда Бидля», если что.
Гарри не возражал – он в принципе разбирал футарк и коелбрен, спасибо господам террористам и их вкусам в тайнописи, базовую криптографию когда-то учил в Академии – в общем, на Удовлетворительно по-всякому хватит, а там уж сколько запомнится.
И прекрасные уроки Крауча. Гарри было чудовищно жалко Барти-младшего. Сложись дело иначе, со временем парень взял бы под себя подготовку пополнения у Упивающихся и был бы там куда более на своем месте, чем в шкуре неудачливого конспиратора. Но, опять же, парню не повезло с отцом.
А теперь… так, как он учил хогвартских студентов, самого Гарри будут гонять только в академии – каждого отдельно, строго на практике, отработка до полной чистоты исполнения. Не найдешь в себе вдосталь воли – подохнешь прямо на полосе. Да, наверное, это было слишком для подростков – если не смотреть им, побитым об парту и подпрыгивающим, в глаза. Детям это нравилось. И Гарри хорошо это запомнил.
* * *
Тридцатого октября Хогвартс оделся в парчу, как Паравати Патил к весне. Всюду, всюду были парадные знамена, вымпелы и, возможно, хоругви, хотя Гарри не был вполне уверен, что это за твари такие. С каждой стены на них смотрели Лев рыкающий, Змей пресмыкающийся, Ворон бдящий и Барсук. Просто Барсук.
— Флаги наших отцов! – довольно провозгласил Гарри, пока они шли к озеру.
— Ага, — радостно подтвердил Рон, глядя на ало-золотое полотнище, Гермиона же только фыркнула. За анахронизм Гарри себя не похвалил.
Макгонагалл строила народ в аккуратное каре, изгоняла неуставные украшения и блюла общую монументальность строя. Да, прибывай заморские гости в гарнизон, вроде тех, что Гарри видал в военных фильмах, выверенные строевые порядки произвели бы впечатление. Но что, кроме смеха, может вызвать строй перевозбужденных детей?
Над старым замком стояли светло-голубые, как разбавленный «Кюрасао», сумерки. Матовая луна уже повисла в небе – на нее-то Гарри и глядел.
— Что там вообще? – не выдержал в конце концов Рон.
— Что да, то да – луна сегодня чудо как хороша, — проговорила прямо из-за его спины Лаванда. – Вообще, чудный вечерок, Рон. Не стоит нервничать…
— …Тем более, мы почти отвертелись от Зельеварения, — эхом подхватила Паравати. Она уже собиралась развить тему, но тут Гарри произнес один-единственный звук.
— О.
— Где? – Рон не задал вопрос «что?», и это о многом говорило. Теперь он тоже уже смотрел на луну. Что именно они наконец высмотрели, пояснил директор:
- Ага! Если я не ошибаюсь, приближается делегация Бобатона!
И она действительно прибыла. Титанические пегасы опустили на траву жемчужную сферу кареты. Гарри бросил взгляд на дверцу, хотя в том не было никакой необходимости: на лазурном поле две серебренные палочки, перекрещенные, с шестью звездами, золотыми, четырехконечными. Так точно, Бобатон.
Гарри почувствовал, как сжались его кулаки. Такой же герб на предплечье несли те, кто встретил английских авроров на крохотном Олдерни, в развалинах немецкого форта. Война за Три Острова продлилась всего две недели две тысячи двенадцатого года, но собрала страшную жатву в две с половиной сотни магов с обеих сторон. Порождение поганого стечения обстоятельств – консервативный созыв Визенгамота плюс новое тогда еще супрематистское правительство Франции, занятые французскими магами при Волдеморте острова Канала (на пикси, честно говоря, никому не нужные) и диалог глухих в дипломатии.
Драконы над свинцовым Северным морем. Азкабан, ставший военным лагерем. Глухая провинция маггловской Англии, густо политая кровью. Пустой – туристический сезон закончился без происшествий – остров, на котором встретила свою судьбу Добровольческая Бригада Бобатона, совершеннолетние старшеклассники. И второй его Орден Мерлина, навечно заброшенный в далекие недра гардероба.
Все это еще не случилось, и из кареты выходят просто красивые девушки в синем. Одну из них, ту единственную, что не ежится на шотландском ветерке, Гарри знает. Знает и ее детей.
Но вот озерная гладь ломается, воды заходятся в конвульсиях, и огромный водоворот тащит равно русалок и гриндилоу. Над ним собираются ветра, Огромный корабль поднимается к небу. Когда-то после классически образованный Джастин Финч-Флетчли будет вспоминать легенды о Летучем Голландце, а Дин Томас притащит американскую книжку о корабле Иштар. Гарри же вспоминает прочитанный в маггловской клинике томик По. Этот корабль низвергся в Мальстрем и вышел в Черное озеро через всю землю.
Есть впечатления, о которых мы никогда не забываем – и которые не теряют свежести даже и на далеко не первый раз. Корабль выглядел жутко, но Гарри улыбался.
Это были… это будут друзья.
Гарри вспоминал теперь уже совсем другую войну – Кампанию Суфиев в афганских горах. В две тысячи третьем году контингент со всей Европы прошелся по стране от гор Бадахшана до маковых полей Герата, вычищая магическую часть того странного государства, что выросло там, как растет на хлебе плесень. Тогда Гарри и все, кого он любил, были веселы и молоды – и точно такими же были вчерашние дурмстрангцы, радом с которыми воевала английская группа. Чудная смесь славян и немцев, точка, где встречаются Чарли и Перси Уизли, те, кто намеревались вернуться домой и вывезти тебя – просто так, для полноты картины. Гарри помнил душераздирающий холод на перевалах, чай на костерке, помнил странные песни.
Помнил вон того парня в заячей шубе – Айвен Алексеев рассыплется серебристой пылью на улице Герата, выйдя с двумя палочками на трех суфиев-магов прямо на глазах у вездесущих афганских детей.
Впрочем, это не отменяло того факта, что он помнил Каркарова – живой ноль во всех его раскладках. И не отменяло той секунды, когда с трапа на берег шагнул Виктор Крам.
Кубок – только формальность. Турнир начался в эту самую секунду.
09.04.2012 VIII. Чарка
Гарри сидел и уплетал нечто ужасное: тушеная в белом вине кислая капуста, как он когда-то еще узнает от Флер, была выдумана эльзасцами – и, таким образом, лежала точно посередине меж Бобатоном и Дурмштрангом. Вообще-то, он бы и буйабесу взял бы, и лукового супу с сыром – когда холодно, всегда хочется есть – но решил не портить дыхание.
Тем более что за буйабесом немедленно явилась сама же Флер. Гарри не трудился разглядывать пустые стулья у преподавателей, зная, кто туда усядется, так что беспрепятственно понежил глаз вейлой.
Не, ну как вейлой? Делакур – всего-то квартеронка, как и Флитвик, но с магическими расами завсегда так: волшебство уходит, внешность остается. Собственно, уже в первом поколении не остается следа от нечеловеческой магии – посмотрите хоть на Хагрида – но вот специфическую внешность ток крови несет вниз и вниз по родословному древу поколений так восемь – уже дети Маркуса Флинта будут похожи на людей.
Так что… было, конечно, приятно посмотреть на юную, еще незамужнюю и нерожавшую Флер – на то, как она встряхивает серебряными волосами, на ее изящную, но уж точно не сухую фигурку. Вот только обливаться слюною так, как на болгарских вейл с Чемпионата, на нее никто не будет. Да и к лучшему.
Хотя кого я обманываю, подумал Гарри, посмотрев чуть в сторону, Рон будет. Но этому сейчас достаточно показать вообще любую женщину – может, кроме Гермионы.
С усмешкой Гарри повернулся к столу преподавателей – и натурально поперхнулся. Прокашлялся. Запил. Посмотрел еще разок. Снова выпил тыквенного соку – таким движением, будто в стакане брэнди.
На приставленных стульях устроились директора – Каркаров сидел, будто проглотив штык, мадам Максим беспокойно прислушивалась к скрипу бедной мебели – и уже несколько деревянный Крауч. Ну что ж, под Империо не особенно порадуешься жизни – проблема-то вовсе не в нем. Проблема в даме в черной мантии, сидящей рядом с ним.
Волевой подбородок, сколотые в строгий узел седые волосы. Блеск монокля у левого глаза. И улыбка рыжей девочки за хаффлпафским столом. Госпожа Амелия Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка.
Гарри ее отчасти знал – ее усилиями его оправдали на пятом курсе по делу о дементорах. Опять же, ее племянница, Сьюзен, была в Армии Дамблдора, сносно усваивала боевой курс и не доставляла ни малейших проблем. Помнил Гарри и ее смерть – одним удачным покушением Волдеморт убрал опасную противницу и расчистил путь Пию Толстоватому.
Вот только какого такого Мерлина она тут делает?
Нельзя сказать, что Гарри не ожидал никаких изменений от реальности – иначе зачем бы он тут, собственно, сидел? Но он ожидал строго обусловленных именно им изменений – а не вот этого вот. Лишний судья на Турнире мог сильно изменить рисунок события – неизвестно в какую сторону; особенно если учесть, что Бэгмен жульничал напропалую, а Боунс – прямо аллегория нейтральности. Да, информация от Бэгмена была Гарри не слишком-то нужна – но ведь оставались еще и оценки.
Короче говоря, его маленький финансовый проект, похоже, летел ко всем чертям. А почему?
Стоп. Финансовый… финансы… Ну ясно. Гоблины очень, очень быстро разобрались, что их накололи и собрались накалывать еще. И виноват в этом лично Поттер. Называется, не рой другому яму – хотя, может, так даже и лучше.
Боунс – хаффлпафка и тетя хаффлпафки, однако у нее достаточно совести, чтобы не подыгрывать Диггори. Она ложится нейтральным весом между чашами турнирных весов – а отсутствие Бэгмена просто уравновешивает знания Гарри. Еще поборемся!
Дамблдор представлял судей – «…И в непростой момент подменившая своего коллегу мадам Боунс…» — а Гарри искренне желал добраться до «Пророка», в который последнюю неделю по глупости не заглядывал. Ну что ж, как говорится, сам себе Волдеморт.
Дамблдор огласил условия – да, да, опосредованный магический контракт, вроде того, что заключается на свадьбах чистокровных. Попробуй не явиться на испытание – тебя вывернет наизнанку. Попробуй задеть конкурента вне боевой площадки – тебя разорвет. Попробуй обойти условия контракта – придет пасхальный зайчик и опозорит тебя в извращенной форме. В общем, ничем не хуже присяги Министра Магии.
— Ребята, я вас предупреждаю, — обернулся он к Фреду и Джорджу, — лучше бы вам с этой чертой не клятовать.
— Поттер, это же сущая безделица, — заржал Джордж.
— Взрослящее зелье готовится три часа, а там уж…, — поддержал его Фред.
— Парни, это заклятие поставит Дамблдор, а Боунс проверит, — Гарри подмигнул. – Я бы на вашем месте построил бы Колина и поставил бы его у чаши. С камерой. А потом целый год жил бы продажей карточек.
Студенты расходились. Ушли бобатоновские феечки обоих полов. Ушли дурмштранговцы в своих красных мундирах. С ними ушел и Каркаров, увидев напоследок два лица, которые он узнал. Вот только и мальчишеское худое лицо Поттера, и исполосованная морда Муди скрывали за собою совершенно других людей.
* * *
А дальше – суббота. Кубок горел синим, немножко газовым пламенем в вестибюле, и уже щетинистые студенты нервно описывали вокруг него круги.
Дисциплинированно, четкой очередью положили свои имена дурмштранговцы; было в этой картине что-то от выборов в аврорате. Нигде пока что не было видно бобатонцев, но Гарри помнил точно такую же очередь, только под патронажем мадам Максим. У студентов же Хогвартса, как обычно, царила разнузданая бестолковщина.
Колин уже успел отщелкать несколько попыток убить себя о невидимую стену, пикирующего на кубок слизеринца на метле и Ли Джордана с шикарной белой бородой. «Н-да. Капля Дамблдора есть в каждом», — задумчиво прокомментировал сам Ли свой снимок – и выкупил его у Колина за девять сиклей. «Маме пошлю. Будет пугать младшего братана».
Более спокойные младшие, не склонные искать добра от добра, сидели в гостиных, вдумчиво и безалкогольно праздновали Хэллоуин да прикидывали Чемпионов.
— Ну, — водил руками в воздухе Гарри, — с Дурмстрангом все понятно, Крам мог просто приехать один.
— Это да, — покивали Рон и Шимус. Гермиона только руками развела.
— Хотела бы я знать, с каких это пор Квиддич делает тебя достойным человеком?
Мальчики посмотрели на нее, как на инопланетянку, Гарри же только подмигнул и торопливо продолжил:
— А с Бобатоном – тут гадать просто без пользы. Не знаем никого же ж. Но, глядя на них, выберут самую смазливую девицу – просто так, за поддержку ценностей школы одним своим видом.
— Ну да, — цыкнул зубом Финниган, — с девочками там дело обстоит куда как получше нашего.
Как раз подошедшая Джонсон выписала ирландцу братский подзатыльник, а Гермиона бросила в него подушкой.
— Ну ладно, ладно. На вкус! – замахал руками тот.
— О, Энджи, — улыбнулся Анджелине Гарри, — слышал, у тебя был день рождения на прошлой неделе. Бросила бы ты, что ли, бумажку — а то хочется поболеть за кого-то нормального.
— Да бросила уже, — улыбнулась темнокожая девушка, садясь рядом с Гарри. – А еще Седрик бросил.
— Позер, — был краток Рон.
— Ученик Хогвартса, Рон, — нахмурился Гарри. – А это сильнее факультетов.
— И что, ты предпочтешь Малфоя той вейле с Бобатона? – хмыкнул рыжий.
— О да, — откинулся на спинку Гарри. – Это, в конце концов, моя страна.
— Ага, ага. Страна, — скривился Финниган, но тему предпочел не развивать.
* * *
До пяти вся троица проторчала у Хагрида. Тот произвел на Рона с Гермионой глубочайшее впечатление – костюм такого размера не увидишь и на дяде Верноне.
— Ох, не ждал я, ребята, что до Турнира доживу, — веселился Хагрид, наливая чай, — и то сказать, без меня бы все пошло кувырком, нипочем бы не управились с первым-то заданием в срок… со всеми хлопотами… так много менять пришлось, ох много…
Пара друзей Гарри старались расспросить лесничего о Турнире, но Гарри полагал, что все и так схвачено. Вместо этого он грыз кошмарную, но вкусную дичь и читал сыскавшийся в хижине вчерашний «Пророк».
Ага, вот оно где. Мисс Скитер, вы все-таки великолепны.
«Министерство продолжает разлагаться, пораженное, может, и не смертельной, но стыдной болезнью коррупции. И, как любой другой незрелый духом человек, дурную свою болезнь оно всячески скрывает. Но иногда гнойники лопаются.
Вчера был задержан бывший руководитель Департамента игр и спорта, Людовик Бэгмен. До этого наша газета уже освещала его непростительный инфантилизм в организации наконец дошедшего до Англии Кубка Мира, но теперь мы все можем задать вопрос: не был ли это злой умысел?
Проблемы с размещением и магглами не смогли помешать проведению матча, и под самый конец было организовано нападение Упивающихся Смертью – но давайте посмотрим на вещи иначе. Скажите, кто в здравом уме и светлой памяти поверит, что еле-еле отвертевшиеся от Азкабана ветераны внезапно переберут Огденского и чуть ли не маршем пройдут среди ста тысяч взрослых и скорых на расправу магов? Теперь, через полтора десятка лет после распада движения?
И почему именно Кубок Мира – при том, что уж против Квиддича темный лорд, кажется, никогда не выступал. А если и так – то почему не разрушительное наступление, после которого, как в Годриковой Лощине, остаются только трупы и руины, а бессмысленный спектакль?
Спектакль – похоже, самое правильное слово…
Но это все только лишь наши обоснованные, но пока еще не вполне доказанные предположения. Следствие только началось, но факты таковы: Людовик Бэгмен, злоупотребляя своим положением, заключил крупные пари на течение и исход великого матча Ирландия-Болгария, при этом скрывая от своих партнеров все прочие свои делишки. Он вложился в аферу по-крупному, но, обнаружив ажиотажный спрос, еще и взял крупный кредит у банка Гринготтс.
Это и была его основная ошибка: когда дела, благодаря бесконечному мастерству наших загонщиков, приняли дурной для мистера Бэгмена оборот, он не нашел ничего лучше, чем заплатить гоблинам золотом лепреконов.
Точно так же он погасил и многие другие свои долги – однако с неизвестной целью сделал множество новых. Мы склонны полагать, что он нацелился на еще более дерзкие махинации, возможно, на недавно анонсированном Турнире Трех Волшебников.
Однако судьба была против него. По сообщению наших источников в Гринготтсе, выплаченное им золото по чистой случайности попалось на глаза интендантам. Точнее, не попалось – за отсутствием. В настоящий момент по представлению совета директоров Людовик Бэгмен арестован и дает показания в Отделе обеспечения магического правопорядка.
Ожидается конфискация его имущества в пользу банка Гринготтс и – во вторую очередь – более мелких его кредиторов.
В связи с этим хочется отметить, что гоблины, проявив бдительность, возможно, и добьются компенсации у нашего правительства. О простых же гражданах позаботиться просто-напросто некому – те, кого мы для этого выбрали, заняты чем-то другим».
Надо же, он успел соскучиться по ее стилю. Рита, конечно, предельно недобросовестна, абсолютно беспринципна, способна с равным успехом агитировать за домашних эльфов и против Дамблдора. Но, Мерлин побери, ни у кого нет такого острого язычка.
А что до итогов ситуации… он разменял часть послезнания на гоблинскую благодарность. Посмотрим, решил он, равноценный ли выходит размен – и сделаем выводы.
* * *
Гарри оттрапезничал с большим вкусом – кажется, он, Дамблдор да, пожалуй, Флитвик были тут единственными спокойными людьми. Снейп все косился на Каркарова, Хагрид – на мадам Максим, Спраут и Макгонагалл совершенно одинаковыми взглядами смотрели на Седрика и Анжелину. Ученики возбужденно гудели – но для этого им, сказать по правде, многого не надо.
Тарелки очистились, проходы меж столов наполнились. Магглороженные поминутно глядели на наручные часы. Людской поток торопился к кубку.
Расчетное время – минус одна минута.
Трижды кубок мигнул красным. Трижды чемпионы вставали и выверенным шагом шли куда-то за сцену, получать первый свой инструктаж. Гарри же собирал в кулак все свое актерское мастерство, которое, вообще-то, исчерпывалось исполнением волхва Мельхиседека на школьном рождественском утреннике в семь лет.
— Диггори! Диггори, чтоб я сдох! – бесновался Рон. Гарри же вместо этого положил ладонь на мягкое, горячее плечо Анджелины.
— Все нормально, Энджи. Видимо, характер испытаний не тот.
После этого он пихнул локтем Джорджа, указал ему глазами на девушку – заработав в ответ удивленный взгляд – и сдвинулся, якобы для пущего обзора. Мимо как раз шел к столу Седрик. Он на секунду встретился с Гарри взглядом – и Поттер с улыбкою вскинул в воздух кулак.
— За Хогвартс.
Его примеру последовали несколько ребят – Шимус, Фред, Лаванда Браун. Не так уж и плохо.
А кубок помигал-помигал красным, да и выплюнул бумажку сверх нормы.
— Гарри Поттер, — закашлявшись было, произнес Дамблдор.
Повисла мертвая тишина – а потом раздались такие вопли, что начали трястись бокалы. Что-то пыталась выяснить Минерва, потрясал суховатым кулачком Каркаров, набирала в легкие воздух мадам Максим.
Гарри медленно прошел к учительскому столу, ожидая вердикта.
- Ну что ж, Гарри, в боковую комнату… — Дамблдор не улыбался.
Вместо этого Гарри развернулся на каблуках, в зал. Сложив руки на груди, чувствуя спиной взгляды преподавателей. Холодное шило под лопаткой, например, отчетливо ассоциировалось со Снейпом.
Понемногу шум утих. Гарри дважды трогал за плечо, но он не обратил внимания. Когда вокруг повисло всего лишь гневное жужжание, он начал.
— Сонорус. Отлично, — голос Гарри разлетелся по всему залу, отражаясь от звездного купола. – Друзья! Студенты Хогвартса и товарищи из-за моря. Я – Гарри Поттер, мне нет семнадцати и я не переходил черту. Однако чертов ночной горшок решил, что все это не имеет значения.
Он помолчал секунду. Теперь взгляды били и спереди.
— Я не хочу этого. Я не самый сильный, не самый умный и не самый хитрый в Хогвартсе. Я буду благодарен всякому, кто разобьет магический контракт, связавший меня со всем этим праздником жизни. И просто начну готовиться к СОВ. Не все ж у вас списывать…
Неуверенные смешки из зала – и, кажется, из-за спины.
— Но если нет…
Гарри поднял в воздух сжатый кулак. Когда-то, когда он носил красную мантию аврора, это смотрелось эффектно – но есть свои эстетические плюсы и у худого подростка.
— Но если нет, — повторил он, — я пойду и возьму кубок. Не за Гриффиндор, хотя и за него тоже; так же, как и Седрик идет не за Хафлпафф. За Хогвартс!
Снова строевой разворот, никуда не смотреть, чеканить шаг по древнему каменному полу. В боковую комнату.
К тем, кого придется сделать.
10.04.2012 IX. Я невиновен, ваша честь!
Позади остался маленький, но вполне безобразный скандал в покое ожидания. Барти Крауч-младший тонко намекал на себя, Барти Крауч-старший воспроизводил статьи правил; Каркаров мелко, суетливо негодовал, мадам Максим взывала к совести собравшихся; Минерва искренне беспокоилась, ну а Снейпа вообще никто не спрашивал.
— Уважаемые, — в какой-то момент приятным низким голосом произнесла Амелия Боунс, устроившаяся у камина и некоторое время просто протиравшая монокль, — давайте посмотрим на дело… процессуально.
Крауч механически кивнул, Максим же потребовала пояснений.
— Охотно поясню, мадам, — ответила ей, по сути, самая высокопоставленная юристка в стране. – Принципы магического права, увы, совершенно однозначны в нашем случае. Да, это пережиток. Да, магическое гражданское и арбитражное право оперируют магическими контрактами крайне редко – разве что в семейном праве да в сделках с Существами. Но!
— Но? Ближе к делу! – директриса Бобатона надвинулась на нее. Огромная женщина производила впечатление даже и сама по себе, так еще и голос у нее был прямо оперный.
Амелия плавным движением вернула монокль на место и посмотрела на Максим через него – как через прицел. Гарри подумал, что они с профессором Макгонагалл могли бы быть сестрами.
— Извольте. Дело как раз в том, что магические контракты не обжалуются. Если ты заключил такой – выполняй. Если тебя обманом или силой заставили поставить подпись – ты можешь обратиться в Визенгамот, мы там рассмотрим дело и, скорее всего, примерно накажем правонарушителя; но контракт придется выполнять все равно.
Она перевела дух, обводя взглядом собеседников. На Гарри она смотрела дольше прочих – почти сочувственно.
— Видите ли, феодальная Англия была… не слишком приятным местом, — вмешался Дамблдор. – Когда на юге у власти Варнава Деверилл, а на севере – Локсий, на юристов плохая надежда. Так что у нас магические контракты, скажем так, укоренились.
— Островитяне, — приложила мадам Максим и ушла, уводя расстроенную Флер. Гарри ни тогда, ни сейчас не понял причины – ну добавили в турнирное расписание какого-то типа, и что изменилось? Дело ведь не в том, что противников стало больше – мешают-то тебе не они. Дело в том, чтобы не провалиться самой – но с этим-то у Флер и будут проблемы.
Они шли с Седриком по Большому залому, пустому и безвидному.
— Ну что, Гарри, опять по разные стороны? – вздохнул тот.
Поттер развернулся к нему, и Диггори аж отшатнулся, увидев выражение его лица.
— Сед, надо поговорить. Очень серьезно. Есть время.
— Можно, — кивнул семикурсник и указал на нишу за доспехами. Пустотелый рыцарь сыто похрапывал, не замечая их.
— Как ты обошел черту, кстати? – начал Седрик, глядя на Гарри с любопытством. – По слухам судя, ты у нас вообще мастер дурить магические замки.
— Первый курс – это скорее Рон с Гермионой, — покачал головой Гарри, улыбаясь. – Так вот, Сед, проблема в том, что я действительно не опускал бумажку. И самое странное даже не это… — добавил он, видя недоверие на лице хафлпаффца. – Давай так – я бы дал Непреложный в том, что сейчас буду говорить правду, но нет третьего. Потребуешь и приведешь свидетеля – повторю.
— Давай, излагай, — Седрик был все-таки сыном начальника министерского отдела. Что-то в интонациях Гарри явно показалось ему знакомым. – Не можете вы, гриффиндорцы, без красивых жестов, что ли?
— Во-первых, есть странности с самой процедурой. Если бы бумажку кинул я, и избрали бы меня – то ты бы тут не стоял, и наоборот. Бумажку я видел – там было только мое имя, без школы. А кубок такого не понимает. Это раз.
— Ладно, предположим. Если б ты хотел попасть общим порядком – заполнил бы бумагу как следует, — кивнул Седрик. – Это если я верю тебе на слово.
— Второе. Муди – и на четверть не такой сумасшедший, как Каркаров его представляет. Просто его угораздило когда-то арестовать Каркарова по делу Волдеморта. Спроси отца, он может помнить процесс.
— Сделаю, — кивнул Седрик, — не то, чтоб я тебе не верил, но сам понимаешь, такое перепроверять надо.
— Далее. И Дамблдор, и Боунс, скорее всего, проведут свое собственное следствие. Скорее всего, я узнаю обо всем от директора – и расскажу тебе, но ты на всякий случай поспрашивай Сьюзен – двойной проверки информации для.
— Да, сделаю, — кивнул Седрик. – Если что – обменяемся информацией. Но что ты сам-то думаешь?
— А смотри – может быть что угодно. Скажем, заготовка Бэгмена, еще до того, как его сняли – он, если верить газетам, собирался славно ставить на Турнире. Введение меня снижает ставки на тебя – за счет бывших гриффиндорцев, уж извини.
— Да мне-то…, — Седрик отмахнулся. – Никогда не играл и тебе не советую.
— Дальше. Муди – и, возможно, Дамблдор — подозревают что-то хуже. Покушение, например – благо кандидатов собралось достаточно. Я не знаю, при чем тут я, но любое происшествие подозрительно. Так что на всякий случай все-таки ходи опасно.
- Могу я хоть своих-то предупредить? – осведомился Диггори.
— Да незачем. Чем дальше от судейской ложи, тем меньше поводов волноваться, — Гарри покачал головой
— Да что происходит вообще, ты можешь ответить?
— Война, Седрик. Еще нет, но… скоро. По крайней мере, в это склонен верить директор и кое-кто из ветеранов. А это уже повод для беспокойства.
— Пожалуй, что так, — кивнул Диггори. – Отец до сих пор считает, что на Чемпионате произошло что-то странное, гоблины как-то зашевелились, а Люциус Малфой последнее время ходит как на иголках. Паршивые признаки, а?
— Ого, — Гарри присвистнул, — какие новости. И да, мне все это не нравится. Слушай, я понимаю, как вот это вот все выглядит – четырнадцатилетний мальчик предрекает войну и ужас, но…
— Плюнь, — Седрик успокаивающе хлопнул Поттера по плечу. – Ты, Сьюзан, я – все, у кого есть близкие… наверху — мы слышим кучу разных вещей. И ситуация рисуется не плохой, но странной. Честно говоря, рад, что это не только у меня, — он вздохнул. – Ладно, пойду-ка я праздновать – да и со Сьюз поговорю.
— Седрик, последнее, — Гарри посмотрел на парня. Умен. Психологически чрезвычайно стабилен. И не склонен, как и Билл, что-то сразу отбрасывать. Надо бы проследить, чтобы на будущей войне он оказался в Ордене. – Я не верю, что выиграю, маловат, знаний не хватает, права Макгонагалл. Так что просто порисуюсь в пользу Хогвартса. Но… все-таки и я тебе конкурент. Так что давай считать, что за мной долг.
— Запросто, — хмыкнул Диггори и ушел. Долг перед ним у Поттера действительно был – или еще будет. Любым путем, любой нечестной игрой, любыми грязными трюками – но Гарри не позволит Седрику взять кубок. Не позволит.
* * *
Празднующие гриффиндорцы – это еще то зрелище. Алкоголь в Хогвартс почему-то не пронесли – то ли в преддверии Турнира усилили оцепление, то ли по раздолбайству – но все равно торжество получилось оглушительное.
Было все: и гриффиндорское знамя, плащом легшее на его плечи, и горячий поцелуй от Энджи Джонсон – в щеку, но и к лучшему – и сладости, от одного вида которых родители Гермионы бы впали в кому.
Гарри праздновал совершенно спокойно, не трудясь никого ни в чем разубеждать. Не получится. Когда Шимус откуда-то извлек скрипку, он даже прошел тур джиги – немерено удивив этим ирландца – на пару с Джинни. Та светилась каким-то горячечным счастьем, а Гарри вздыхал, глядя на нее.
В одну реку дважды не войдешь. Допустим, женится он на ней, да – но в его новом будущем она станет уже совершенно новой женщиной, перечеркивая его воспоминание каждое утро. И дети у них будут совершенно другие – тут ведь, насколько Гарри подозревал, чуть ли не точное время важно. А на такую лотерею он готов не был.
Так что он просто выплетал ногами кренделя, держась от нее на пуританском расстоянии, и хлебал пиво. Джинни сменила Лаванда – которой уже было что продемонстрировать в танце, потом мягким, текучим шагом пошла Паравати, но Гарри смотрел большей частью не на них, а будто на себя.
Колин щелкнул камерой из-под лестницы. Гарри сказал еще одну пафосную речь – такие он раз в год привык произносить перед курсантами; вот и сейчас изобразил что-то про «Честный бой, жесткая борьба, я пришел увидеть невозможное и сделать невидимое». С тем и ушел якобы спать – перед этим сунув Лаванде записку для Гермионы.
На кровати посапывал одетый и обиженный Рон.
— Агуаменти.
Рон вскочил, не говоря ничего приличного, и принялся жечь Гарри взглядом. Тот душевного порыва не оценил.
— Вставай, рыжий, нам всем пришел медный таз.
— Заткнись, Поттер, и ложись спать, тебе перед фотографами позировать, — огрызнулся Уизли.
— А, так тебе не хочется, узнать, что случилось? – осведомился Гарри. – Рон, не дури, мне нужно, чтоб вы оба это послушали, — он уже доставал мантию-невидимку.
Уизли некоторое время выбирал между жгучим любопытством и сладостной обидой, но все-таки забрался под мантию.
— Так, у нас встреча с Гермионой у библиотеки. Филч, конечно, зато не подслушают, — проинформировал приятеля Гарри.
— И стоит разводить такую секретность? – пробурчал Рон.
— Стоит, — нервно отозвался Поттер, — я, знаешь ли, жить хочу. Долго. Счастливо. Ну ты в курсе. Вот скажи, я бы тебя из-за какой дури с постели бы поднял?
— Запросто, — хмыкнул Рон, оттаивая, — хотя что-то ты у нас слишком серьезный стал. Хуже Билла.
— Это да, пока что хуже, — пожал плечами Гарри, выходя к библиотеке. Гермиона переминалась с ноги на ногу у очередной статуи – вроде бы неживой. В саму библиотеку, конечно, не полезли, просочились в незапертый класс рядом – совсем небольшую аудиторию, где Гермиона год назад изучала маггловедение.
— Ну и зачем ты вытянул меня из постели? – ворчливо осведомилась Гермиона.
— Тебя-то он хоть водой не будил, — буркнул Рон.
— Спокойствие, — Гарри вскинул руки. – В общем, я полагаю, что уж вам-то я могу все объяснить.
Рон немедленно сделал стойку. Его уши чуть не увеличились в размерах.
— Мог бы хоть мне сказать, я бы тоже бросил.
— И не прошел бы, — Гермиона была безжалостна, но Рон не умел распыляться.
— Да, но мне было бы как-то спокойнее. Опять же, близнецов бы уели.
— Рон, уесть твоих братьев мне еще пару лет не светит, — Гарри покачал головой. – В общем, рассказываю. Если коротко, то мы в дерьме. Нет, даже не так – в нем один я и, пожалуй, директор Дамблдор.
Примерно так же, как и Седрику, он изложил им суть дела, заодно нахально соврав друзьям про продолжающиеся сны с Волдемортом.
— …Так что, народ, наш малоназываемый друг что-то насчет турнира замышляет, а только я не могу понять, что. Мысли?
Рон вдруг заржал так громко, что Гермионе пришлось наступить ему на ногу.
— Значит, говоришь, мне ничего не светило так и так? И братцам моим – тоже?
— Ну, знаешь, Волд… эээ… Тот-Который, конечно, не отказался бы прибить и тебя, но это уж как получится. Он и так, я полагаю, распыляется. Потому что…
— Потому что просто так тебя, Гарри, убивать смысла никакого нет, — покачала головой Гермиона. – Он, конечно, мстителен, но ты все ж будешь мелковат.
— А кто не мелковат? – задал вопрос Рон. Запись Гарри в одну папку с ним его явно взбодрило. Он сам же и ответил: — Дамблдор.
— А еще Боунс и Крауч, — кивнула Гермиона. – Если что случится, то мадам Амелия будет заниматься национальной обороной, а Крауч – добиваться зарубежной помощи.
— Что случится, Гермиона? – Рон был обидчив, однако, начав о чем-то наконец думать, быстро отходил. Скорее всего, в детстве ему просто совали шахматы после каждой ссоры. – Что он такого может организовать, пока валяется черт знает где паскудной скелетиной? Ты ведь его таким видел, Гарри?
— Ну да, таким, — кивнул он. – Но в те-то годы он тела вообще не имел, и ничего, организовывал.
— Что организовывал? – снова надавил на «что» Рон. Гарри молча вознес Мерлину благодарность, а Гермиона посмотрела на Рона так, будто тот достал кролика из Распределительной шляпы.
— Гарри, он же в те два года пытался проделать одно и то же – заполучить физическое тело!
— Ну да, если бы он хотел попытаться убить Дамблдора – то просто взялся бы за работу прямо Квиррелом, — Гарри кивнул.
— Ага, значит, считает, что это еще успеется, — бросил Рон. – Вот только чем ему поможет вся эта муть с турниром?
— Вот уж чего не знаю, — Гарри развел руками. – Герми…
— Да, поняла. Завтра перерою библиотеку – в регламенте Турнира могут быть какие-то зацепки. Или в его истории найдется прецедент. Или…
— Ну, это оставляю на тебя. Рон, ты можешь не согласиться, но…
— Но? – подобрался Рон.
— Ты можешь помочь мне с тренировками? – Гарри прищурил глаза. – Как бы не нарваться мне на что-то сверх турнира.
— Запросто, но… эээ… Гарри, покажешь те штуки? Ну, как ты тогда Малфоя раз, Крэбба два, Гойла три!
— Рон Билиус Уизли! – поджала губы Гермиона. – Я же столько раз говорила тебе, что насилие – не ответ!
— Ну, по крайней мере я хочу успевать задать вопросы, — отмахнулся Рон. – Гарри, разбудишь меня завтра.
10.04.2012 X. Из рукава
Палочка взлетела к левому плечу.
Это старое формальное приветствие – но дело, конечно, не в этом. Из такой позиции можно выстроиться на самые разные варианты, по ситуации смотря. Будь то Конфринго в подарок группе встречающих или тщательно нацеленное Диффиндо; будь то Протего для быстрого щита или одна из его бесчисленных домашних заготовок на оборону.
— …Смотри, — сказал Гарри застывшему напротив Рону, — В мире есть десятки, как бы даже не сотни школ магического боя. Но выбор между ними у тебя, по сути, не стоит.
Он вынес палочку почти вертикально вверх, кинув Левикорпус. Рон отбивать заклятие не стал – ушел в сторону; Гарри вообще замечал за ним такое обыкновение, но не решил, править это или нет. Квиддичный вратарь, пусть и будущий.
— Бывает, разумеется, всяческая экзотика. Карибские унганы, с их сочетанием чар coupel’aire, проклятий coupen’ameи зелий coupepoudre, — Гарри прокашлялся. Его французский был отвратителен, — эффективны в контрактных убийствах, не ломая, но обходя почти любую защиту. Однако в скоротечной схватке выставить им просто нечего.
Он снова прервался, с перерывом в секунду запустив в друга Инкарцеро и подняв Ваддивази здоровенный валун. Ну что, Ронни, Протего или Фините Инкантатем? Времени только на одно.
У рыжего уже не хватало дыхания на ругань – но на вдохе он довольно гладко поставил щит от магических пут и резким, на выдохе же – раздробил валун Редукто.
— Или, скажем, шаманы Сахеля — они десятилетиями копят силу, по крошке собирая ее от земли, чтобы потом в один момент выплеснуть ее, — философствовал Поттер, принимая удар Рона. Тот попытался тем же Ваддивази направить в Гарри выкорчеванный сырой пень. Не так плохо. Не сожжешь, не раздробишь сразу. Гарри сделал Левикорпус уже на себя, но вовремя его прервал – получилось кинематографичное сальто.
— Удар шамана страшен, чистая сила сметает любые щиты, как сносит плотины разливающийся Нил – но если уж ты это пережил, на том бой и кончится. Но, как я говорил, мура это все.
Они вновь обменялись ударами. Краткое режущее от Поттера, Ступефай от Уизли – и оба предпочли уйти с линии огня. Рон дрался, что называется, на пониженных, Гарри – и вовсе в четверть силы, но царапины получали и тут же латали друг на друге оба.
— А вот английская аврорка, например, применяется по всей Европе, — продолжил поттер со сдержанной гордостью, туша Агуаменти огненную полосу у своих ног.— Армейская система, простая в преподавании и заточенная под групповой бой – против человека ли, против такой же группы. С нашими малыми войнами – то, что Помфри прописала.
Он снова атаковал, почти от самой земли. Диффиндо пропахало на локте Рона длинную царапину, рыжий обиженно зашипел.
— На шестом выпаде. Круто, догоняем программу, — Гарри протянул Рону руку, но тот покачал головой, отступая за толстую ветлу.
— Забей, продолжаем. Но тогда твой выпад опять, раз уж я типа отошел.
— Как хочешь, — Гарри снова вышел в стойку. – Так вот, нам-то работать надо будет против вообще не того. Наш с тобой оппонент – Волдеморт. Разных трюков он за сорок лет набрался с лихвой, но сам его стиль – то, что он передал боевке Упивающихся – на проклятиях стоит. – Гарри резко шагнул вбок, вынося палочку вперед и посылая Ступефай у самого ствола, — Редкая, сильная и почти неблокируемая штука – не слишком одобряемая обществом, но этим-то было плевать. Эй, ты как там? Не парализовало – подай голос.
Вместо голоса прилетело Редукто в землю между ними, поднимая земляной фонтан, а через него – и заглушенное им – Инсендио. Неакцентированное, соразмерять силу заклинания Рон быстро научился – «это как пирог в духовке держать, мама объясняла» — но ожог Гарри почувствовал сразу.
— Есть пятно, на седьмом выпаде, — выкрикнул он, торопливо залечивая ожог. Пикси драные, как за чайник взялся! – Пошли уже завтракать, только руку залатай.
* * *
— Ну и что это за хреновина? – поинтересовался Рон, вытягивая палочку из чехла.
— Очень смешно…, — протянула Гермиона, скривившись.
Стоящий в узком кругу ограниченных людей Малфой такой реакции только порадовался. Значок во славу Седрика Диггори светился на его лацкане ярким зеленым пламенем. А ничего штучка-то сделана, подумал Гарри. Это вам не гермионин ужас на булавке. Сколько же они, умнички такие, денег не пожалели?
Малфой смотрел прямо на Гарри, надеясь потешиться еще и за его счет. Как же, как же, где гнев, где стыд, где неуклюжие реакции обиженного юнца?
— Дай-ка мне один, — щелчком пальца Гарри отправил сикль Малфою в лоб. Пока тот бледнел паче обычного, Гарри аккуратно изъял у него из пальцев значок и прицепил на лацкан, — За Диггори отчего бы и не поболеть?
Сикль Драко, заметим, спрятал. И тут же потянулся за другим значком – на сей раз нажав на него. Металлический кружок немедленно принялся хулить Поттера.
- Хочешь такой, Грэйнджер? — Малфой протянул значок Гермионе. — У меня их куча. Только, будь добра, руку мою не трогай. Я, видишь ли, только что их помыл, и не хотел бы тут же и запачкаться о грязнокровку…
Лицо Гермионы исказилось, но тут же разгладилась. Рон потянул палочку на волю, но Поттер его ладонь незаметно придержал – не отводя.
— Ай-яй-яй, Драко, — скорбно сказал он, покачав головой, — что бы сказал Патрис Мальфуа, узнав о твоих… аристократических манерах? – и улыбнулся самым милым манером.
Вот тут палочку вытянул уже Драко. Слизеринцы потихоньку рассосались, осев вдоль стенок.
— Ну, Поттер, давай. Никакого Муди, только ты и я?
— С чего бы это вдруг? – недоуменно спросил Поттер. – Энгоргио.
Увеличившаяся до размера весла палочка выпала из руки Крэбба. Секундой позже взвыл Гойл – Рон попытался повторить шутку за другом, но такой меткостью не обладал. Грегори все пытался поднять палочку с пола огромной непослушной ладонью, но не мог.
— Денсаугео! – заорал Малфой.
— Орис делере, — спокойно высказался Гарри, немного отклонившись влево.
Драко и Гермиона прикрыли ладонями лица. Отняли руки. Над коридором повисло тягостное молчание. Зубы Гермионы дотянулись уже до подбородка, в глазах ее плескался ужас, но… кое до кого ей было далеко. Драко тоже сперва пытался прикрыть рот, но прикосновение к своему же лицу испугало его еще больше: вместо тонких губ теперь был участок бледной, гладкой кожи.
— Еще добровольцы? – осведомился Гарри. – Фините инкантатем! – шикнул он на гермионины передние зубы. – Ну, ну, девочка, все уже кончилось. Отойдем-ка…
Он отвел Гермиону подальше от дверей и принялся за колдомедицину. Нет, пневмонию Гарри бы не закрыл, с чесоткой бы не сладил, да и отравление разве что купировал бы – но не убрать эффекты только-только наложенных ученических заклятий – это ж он кто бы был?
— Что тут еще за шум?
О, выполз, мать его Эйлин Принс. Гарри даже не обернулся, продолжая держать заклинание. Зубы все уменьшались, а он пытался вспомнить, когда там сама Гермиона хотела остановиться?
— Профессор, не до вас сейчас, — совершенно спокойно сказал Гарри, не поворачивая головы, — помогите Малфою, он все расскажет.
На плечо Гарри легла тонкая, костлявая ладонь. Потянула.
— Поттер, ты…
Быстрый чечеточный притоп назад – не так, как хочется, резко, круша хрупкие косточки свода стопы; так инструктор-маггл учил вырываться из удушающего захвата. Нет, просто припечатать каблуком пальцы в дешевом башмаке.
— Ох, простите, профессор, я вам, кажется… на ногу… наступил… Во!
Поттер отошел, довольный делом рук своих. Гермиона торопливо сомкнула губы, утерла слезы со щек – и на некоторое время ее лицо приобрело чрезвычайно задумчивое выражение, так знакомое ее родителям. Когда человек ощупывает языком собственные зубы – душа его не здесь.
Снейп, чуть прихрамывая, уже отошел к Малфою, решая его проблему, похоже, тем же способом. Ну да, неудивительно, что старый нетопырь понимает в оперативном разочаровании. Гойла, правда, он просто погнал в Больничное крыло.
— Так-так-так, — резюмировал Снейп после того, как вопли Драко утихли. – Пятьдесят очков с Гриффиндора, Поттер и Уизли – на отработку. Это научит вас быть спокойнее, хотя кого я обманываю?
— Эм, всех? – усмехнулся Поттер. Снейп остановился на полушаге. – Сэр, я всего лишь помешал Драко Малфою позорить себя в глазах своих чистокровных друзей. Он, оказывается, стыдится славного имени Патриса, а может быть, даже и Селестина Мальфуа! – Драко снова помрачнел, но теперь только кусал новообретенные губы. – Подумайте, сэр! Основателя своего же рода! Куда мы, спрашивается, катимся?
Драко снова схватился за палочку.
— Фурун…, — но желтоватая ладонь Снейпа запечатала ему рот не менее надежно, чем это удалось сделать Гарри.
— Минус пятнадцать очков с Гриффиндора за интерес к тому, что вас не касается.
— Сэр! Магическое родословие есть в программе профессора Бинса. Я слушал!
— Минус пять. За вранье.
— Да вы меня проэкзаменуйте, — Поттер не мог остановиться. Несмотря на то, что Гермионе Снейп в этот раз ничего не сказал – Гарри-то это помнил! – Вот хотите При…, — сладостная пауза, — Певереллов?
Снейп прикрыл глаза. Ладонь его потянулась к виску, но встала на полдороги. Тихо, с подсердечной ненавистью он проговорил.
— Минус пять за попытку прикрыть знанием чужого предмета незнание моего. В класс.
* * *
Спустя пять минут они уже расселись за партами. Гарри сел с Гермионой, Рон – сбоку, один: Невилл, как бывало перед Снейпом, занемог непритворно.
— Слышь, Гарри, а кто такой этот самый Патрис-то? – Рон толкнул его локтем, — Основатель хоречьего рода?
— Значит, какой-нибудь рыцарь в сияющей броне, — проговорила Гермиона с так подобающим теме урока ядом.
— Интереснее, — хмыкнул Гарри. – Благородный, древний род Малфоев берет свое начало с Патриса Мальфуа, парижского сапожника, участника Парижской Коммуны – долго объяснять, что это, но аристократов они, кажется, вешали. Если я не путаю.
Рон захихикал, оценив иронию. Гермиона молчала.
— Так от, когда их раскатали, тот бежал в Лондон с женой. Уже там у них родился сын Селестин, которому в одиннадцать пришло письмецо зелеными чернилами. А вот его сынок, Абраксас, уже ТАК драл фасон, что Мерлин мой!
Рон закусил перо. Но с другой стороны в ладонь Гарри впилось пять острых ноготков.
— Так. А теперь рассказывай, откуда ты все это знаешь, — Гермиона, казалось, говорила на чистом Серпентарго. – И не только это.
— Я..., — Гарри на миг смешался, но тут в аудиторию вбежал Колин Криви.
— Судьи вызывают Чемпиона Поттера! – гордо провозгласил он.
11.04.2012 XI. Под прессом прессы
Гарри тащился за Колином и ругал себя последними словами. Ну вот, старая вешалка, доигрался, так тебя. Память сорокалетнего мужика, как выяснилось, нет-нет, да и пасует перед неоформившимися железами подростка, и теперь придется судорожно отбрехиваться перед девицей, которая на твоем вранье съела никак не меньше Пушка со всеми тремя головами.
Ну что, что он ей скажет? Не рассказывать же, что историю о парижском сапожнике ему поведал по пьяному делу сам Драко, при этом смеясь: «Нет, ну Поттер, ну ты представь – меня это серьезно оскорбляло! А сейчас вижу – молодец Селестин, сделал себе будущее, и молодец Абраксас, сделал себе прошлое. Вот так и я…».
Не рассказывать же про трехмесячную стажировку в Мунго раз в три года, или про сотни ран, которые ему довелось затягивать в пыльных горах и мокрых лесах? И сколько еще будет вещей, про которые ей знать, во-первых, рано, а во-вторых, не нужно. Не рассказывать же ей, что у нее будет от Рона двое детей, а рыжий будет слишком ленив, чтобы изменять ей даже в командировках?
Обидно. Досадно. Но ладно.
В искомой комнатке все уже собрались: толы расставлены, скатерти наглажены, чемпионы высажены. Почитывает маленькую книжечку Амелия Боунс, поминутно поправляя монокль; откинулся на спинку и смотрит в потолок Седрик, привычно хмурится Крам в уголке.
И – о да, Рита Скитер, вон она, пытается что-то вытянуть из несколько ожившей Флер. Такой Риту Гарри не видел уже долгие годы – он запомнил ее сухонькой подвижной старушкой, окруженной молоденькими ученицами и громогласно посылающей их за кофе и сплетнями.
Рита умерла всего лишь за два года до него самого, в здравом уме и твердой памяти – сердце. Когда-то Гарри готов был ее убить, но на похороны пришел – ему просто нравилась своя собственная биография в ее исполнении. Как он сказал в надгробной речи, «я сожалею только о том, что никогда не был настолько хитрым ублюдком, каким Рита меня описала».
Сейчас ей было, кажется, сорок три, она все еще любила яркие краски и носила свою фирменную завивку. Рита даже в сорок три производила некое… впечатление, в чем-то похожее на мадам Максим: несмотря на избыточность, несмотря на всю ту безвкусицу, к которой могут прийти только очень бедные дети, Рита Скитер вела себя так, будто как раз она тут единственный нормальный человек.
— Ах, а вот и четвертый чемпион, — Рита, кивнув Флер, поднялась и, чуть покачивая бедрами, двинулась навстречу Гарри. – Гарри Поттер, я полагаю.
— О, мадам Скитер, у меня же на лбу написано, — хмыкнул тот.
— Мы знакомы? – приподняла бровь журналистка.
— Не думаю, — покачал головой Поттер, — но я же, в конце концов, читаю газеты.
Рита благосклонно улыбнулась – о, тщеславие – и повернулась к Амелии.
— Не могла бы я немного поговорить с Гарри, пока не начали? Самый юный из Чемпионов, Понимаете ли… чтобы добавить красок?
— Это вопрос к мистеру Поттеру, — ведьма поправила монокль, глядя на Гарри. – Но я бы ему не рекомендовала.
— Но Гарри же не возражает? – улыбнулась Скитер, чуть прищурившись.
— Да ни в коем разе, — пожал плечами Поттер, — вы же все равно напишете материал – со мной, без меня.
— Чудненько, — на губах Риты осталась та же улыбка, но смотрела она теперь чуть более насторожено. Гарри немедленно утащили в кладовку, и он оказался наедине со свободной журналистикой. При свечах. Не хватало только вина и тяжелого мешочка галеонов на столе. Впрочем, долго ностальгировать ему не дали.
- Ты не против, Гарри, если я использую Прытко Пишущее Перо? Мне так не придется отрываться от разговора.
— Только если вы знаете, когда его лучше бы убрать, — Гарри устроился на ящике по-турецки и смотрел на Скитер прямо, немного ожидающе. Зеленое перо заплясало, выдавая обычную газетную воду.
— Итак, Гарри, что побудило тебя добавить своё имя в списки кандидатов Турнира Трёх Волшебников?
— Вы же прекрасно знаете, что я вам не скажу, — ухмылка Поттера стала шире. – Официально запишите, что никакого своего имени я никуда не добавлял и до сих пор не понимаю, что за клятня произошла. Неофициально… — он замолк, глянув на перо. Рита тут же поймала его за кончик.
— Неофициально? Какие… интересные ты знаешь слова. Итак?
— А неофициально, госпожа Скитер, я рекомендую вам внимательно следить за расследованием, — Гарри ухмыльнулся еще шире. – Понимаете, у меня есть предположения – но если я их озвучу, тем более вам, меня пошлют сразу в Мунго. А если они подтвердятся – просто наденут на телеграфный столб.
Рита прищурилась, оглядела Гарри с головы до ног. Много времени это не заняло.
— Забавные у вас образы, мистер Поттер, — она выделила это «мистер». Так-так, манипуляция псевдоуважением. Славно работает на детях. – Ладно. Продолжим беседу?
— Это можно, — кивнул Гарри.
— Что думаешь насчет будущих испытаний? — перебила Рита Скитер. Снова срывается на «ты», ай-яй. — Взволнован? Нервничаешь?
— Я могу волноваться на экзамене по трансфигурации, но это… Ха, — он подсмотренным у Билла Уизли жестом потер ногти о мантию. – Вряд ли они выдумают что-то страшнее нашего зельевара.
— И тебя не пугает, что на Турнирах до конца доживает каждый второй Чемпион?
— Мадам Скитер, — вздохнул Гарри, — меня впервые пытались убить, когда мне был год. Меня травили гигантскими змеями, дементорами и поставщиками дрелей. И как вы думаете, где теперь те змеи?
— Ты не думаешь, что ты просто пытаешься поддержать свою славу, Гарри? Держишь, так сказать, уровень?– Скитер подняла руку, уже настроившись, что Гарри опять будет отпираться, но тот только плечами пожал.
— Не славы, мадам. Адреналина, если вы знаете, что это такое, — он снял очки, глядя Рите в глаза поверх них. – Моя жизнь должна быть интересной, иначе какой смысл?
— Ты хоть сколько-нибудь помнишь своих родителей? – чуть нервно проговорила она. Меняем тему, значит.
— Увы, нет. Еще одна маленькая радость, которой меня лишил Волдеморт, — Гарри развел руками, но Рита продолжала.
— Как ты думаешь, что бы они почувствовали, если бы знали, что ты состязаешься в Турнире Трёх Волшебников? Гордились бы? Волновались? Сердились?
— Мать бы не одобрила, — покачал головой Гарри, поднимаясь с ящика. – Отец бы мной жутко гордился. Рисковый он был, Джейми Поттер. Весь в меня, — хохотнул он, делая шаг к Рите. Понизив голос, он начал говорить.
— Так, а теперь вскрываем карты, — Рита открыла было рот, но Гарри не дал себя перебить. – Я знаю, что пока вам не поступало на меня заказов, и вам просто нужна хорошая история. Что ж, я ее вам дам. Позже, когда турнир окончится. Я дам вам историю, от которой Фадж сожрет собственное кресло, Рита. Но пока…
Он наклонился почти к ее шее, чувствуя духи.
— Пока – пишите обо мне как следует. Вы можете написать меня чокнутым сорвиголовой, пронырливым мелким пакостником, кем угодно. Но если вы попытаетесь меня пожалеть – то… да поможет вам Мерлин.
Он шагнул назад как раз вовремя, чтобы увидеть входящего Дамблдора. Покуда они с Ритой обменивались колкостями, Гарри сумел восстановить чуть нервную мину четырнадцатилетнего мальчика, угодившего в нужник обеими ногами.
Хотя… что уж скрывать, не выдержал он под конец. На фотографиях Поттер стоял в первом ряду, смотрел в камеру и ухмылялся. Когда-то, двадцать лет тому вперед, именно эта улыбочка появится на плакатах с простым слоганом: «Ты слишком мягок для аврората».
* * *
Разговор состоялся ночью, после отбоя. Карта Мародеров подсказала нужный выход, плащ-невидимка позволил уйти всем троим. И вот, Гарри, Рон и Гермиона вышли на берег Черного озера – Гарри устроился на стволе давно упавшей ивы, Рон облюбовал здоровый камень напротив, и только Гермиона стояла навытяжку.
— Говори, — бросила она.
— Значит, так, ребята, — Гарри почесал палочкой затылок, — предупреждаю сразу, вы решите, что я чокнулся. Если нет, то побежите к Дамблдору. Мне ни того, ни другого не надо.
— Да ну ладно, — отмахнулся Рон, — ты за кого нас держишь?
— Погоди-ка, — прервала его Гермиона, — а что ж там такое, что профессору Дамблдору не надо об этом знать? Гарри, я всегда тебя прикрывала, но если у тебя настоящие проблемы, то скрывать их от директора – ребячество!
— Пусть так, — Поттер пожал плечами. – Но ты обязана решить, поддерживаешь ли ты меня, или обо мне заботишься.
— А это что, не одно и то же? – нахмурилась девушка, но Рон только хохотнул:
— И рядом не стояло, Герми. Ты на маму, на маму мою посмотри. Заботы сколько угодно – а поддержка… Слушай, помнишь близнецов и их магазинчик? Зашибись же идея! Но нет, ей кажется, что так они добром не кончат.
Гарри только кивнул. Что ж, сам он опытом жизни в семье похвастаться не мог, но аналогия хорошая.
— Вот ты и скажи, кому сейчас лучше знать? Гарри или тебе?
— Гарри или Дамблдору, ты хочешь сказать.
— Нет, пикси подери, что хочу, то и говорю. Ну? Что скажешь? – Рон хлопнул по камню. – Я лично – за Гарри, он, если чего прознает – не зажимает, передает. Ты на тренировки наши не ходишь, а так знала бы.
— Рон! Гарри же все-таки не преподаватель, а у меня много домашних заданий! Ваших, кстати!
— Пускай. Сдается мне, что его наука мне будет полезней, — рыжий сплюнул, — а только хочется узнать, откуда он своих штучек понабрался. Но необязательно. В общем, так, Гарри, если Герми против – не говори вообще, ну его.
— Знания, говоришь?! Да мало ли где он их нашел! Может… может быть, это зло! Всякое ведь бывает!
— Гермиона, послушай саму себя, — Гарри вскочил с ивы. – Знания не бывают злом. Они просто есть. Скажи-ка, долго бы жил профессор Муди, если бы ему не преподали все эти «злые», по-твоему, вещички?
— Ну не скажи, — Гермиона была настроена на драку. – Если бы никто не учил Темным искусствам, не было бы нужды в Защите от них.
— Бред собачий, — хмыкнул Гарри. – И что же для этого сделать? Запретить?
— Обязательно! Ты же сам говорил, что реальность меняется законами!
– Рон, извини, если не поймешь, это маггловские уже штучки, — Гарри развел руками, извиняясь, — но, Гермиона, что ты знаешь о запрете огнестрельного оружия?
— Ну… есть такой, — девочка кивнула неуверенно. Она уже начинает утрачивать пульс маггловской реальности.
— И как, у преступников исчезло оружие? – не дожидаясь ответа, Гарри продолжил. – Парень, который это придумал, не учел одну маленькую тонкость: преступники законам не подчиняются. Это в некотором роде одна из их профессиональных характеристик. Так что, Герми, вооруженными остались строго плохие парни.
Рон заржал. Гермиона покраснела так, что видно было и под луной. Она явно собиралась сказать что-то еще, но Гарри этого шанса ей не дал.
— Так или иначе, это все вообще мимо. Темными искусствами я не овладел, демонов призывать не умею, в жертву никого не приношу. Все интереснее. Ну что, ты хочешь узнать кое-что новенькое?
— Да, — кивнула Гермиона. – И… да, придержим это при себе.
— Ну тогда валяй, Гарри, — зевнул Рон. – Поздно уже, а нам завтра тренироваться.
— Запросто. В общем, так… Некогда, покуда я спал себе у Дурслей, с пустым желудком и без никаких перспектив, как-то явились ко мне во сне три мужика в средневековом. Ну и говорят, мол, меня ждут жестокие, жестокие испытания. Удивили, называется. Я им: «А вы, собственно, кто?»
— А они? – затаив дыхание, спросила Гермиона.
— А они говорят, что Орден Золотой Зари.
Дальше начался жесточайший театр, бросающий тень на все сразу – правду, истину, человечество в целом, дружбу и интеллектуальное знание. Короче говоря, Гарри Поттер вдумчиво порол горячку.
Материалом для горячки послужил прочитанный им где-то в десятых годах маггловский детектив в мягкой обложке, целиком состоящий из козней злонамеренных древних орденов. Магические мантии, жуткие ритуалы и голые девушки в цепях прилагались.
— …И вот мне и говорят – мол, так и так, Орден тебе кое-чем поможет, Поттер, но должок, если что, на тебе.
— Уже паршиво, — поморщился Рон. – В долгах самое паршивое, что отдавать надо.
— А что ж тебе дали-то? Это ведь не просто сон оказался, я смотрю? – упорно вопрошала Гермиона.
— Да уж какое там просто… Эти типы что-то сделали с моей памятью – в общем, мне передали, как я понял, некоторые воспоминания какого-то погибшего аврора. Очень подчищенные.
— В плане? – Гермиона наклонила голову.
— Ну смотри, я помню достаточно заклятий, кое-что о тренировочном процессе, некоторые вещи о Министерстве и кое-каких семьях, какие позаметнее, чуть-чуть в курсе дел в Гринготтсе. Но его семью, его школу, что он есть любил, например – не, не помню. Готовить, что характерно, умею, но эмоций к этому не привешено, – Гарри помотал головой. – Странно, а?
— Да нет, почему же, — покивала Гермиона. Гарри боялся поверить, что она купилась. – Тебе, получается, не столько воспоминания отдали, сколько навыки. В принципе, легилеменция, омут памяти, и вообще работа с памятью, вроде как обливиаторы делают… Ну, трудно, но ничего антинаучного не вижу.
— Ну хорошо хоть аврора, а не министра, — поднялся Рон. – Валим. А то мало ли на кого по темноте напоремся.
15.04.2012 XII. Драконодрание
Время до первого раунда неслось вперед с угрожающей быстротой. Гарри изматывал себя и Рона на тренировках, угрюмо грыз домашние задания и в жутких количествах жрал сладости. Гермиона, с одной стороны, признала, что работающему мозгу без них нельзя, но с другой, призывала пожалеть уже зубы; Гарри не беспокоился – кариес он как-нибудь переживет, а вот необдуманные действия – очень вряд ли.
Он помногу проводил время на метле. Однокурсники болтали что-то про «да, Поттер, мне тоже жаль, что мы без квиддича», но истина была куда проще – к концу жизни Гарри стал хуже летать. Нет, совсем без метел авроры не оставались - именно на них приходилось прыгать через антиаппарационные купола – но практики, кроме летнего квиддича с сыновьями, было маловато. Если уж на пике формы он получил хвостом, то сейчас его просто изжарят.
Оставалось… рисковать. Гарри долго думал, стоит ли выбрасывать козыри раньше срока и светить подготовку, на всякий случай разработал несколько запасных планов.
С другой стороны, он уже поставил на себя свои пятьдесят галеонов, передав их благодушному Ромни – и теперь ему не нужна была прежняя ничья.
Эльф застиг его, как всегда, в ночной ванной, долго благодарил за Бэгмена и гарантировал, что его ставка пройдет через невидимое подставное лицо. Гарри поинтересовался цифрами – выяснилось, что на него ставят пока что один к сорока, считая аутсайдером. Это его устраивало.
Новой информации домовой эльф не получил: «Пока, увы, я отделен от своих источников, но… посмотрим» — зато согласился как-нибудь поговорить с Гермионой.
— Видите ли, господин Ромни…, — начал Гарри.
— Гарри Поттер может называть Ромни и по имени, — с достоинством пожал плечами эльф. – Пока Гарри Поттер в Хогвартсе, работать с ним поручено именно Ромни, так что Гарри Поттер будет видеть его частенько.
— Так вот, Ромни, у меня есть подруга… а у подруги есть занятные политические идеи.
— Какого рода, мистер Поттер? – домовой только брови поднял. – Ромни полагает, что вы о мисс Грейнджер?
— Именно, — Гарри кивнул, — так вот, она собирается заняться лоббированием – в вашу пользу.
— В пользу Гринготтса? – похоже, маленький курьер себя от родной корпорации не отделял.
— В пользу домовых эльфов, — покачал головой Гарри. – Нет, ну а что – у вампиров есть такие, у гоблинов… Да, кстати, доведите до сведения вашего начальства, что политически я поддерживаю линию Бодрика.
— Ого, — Ромни прянул было ушами, но тут же перешел к скепсису. – Можно ждать от Гарри Поттера заявлений об этом?
— Не сейчас, — хмыкнул Поттер, — когда у меня появятся возможности. «Когда», Ромни, не «если». И все-таки, что ты думаешь об освобождении эльфов? Вам-то это надо?
— Ромни не сказал бы, — эльф замотал головой так, что его уши за ней не успевали, — Ромни знает, как живут гоблины с ограниченными правами, и Ромни не верит, что свобода что-то изменит.
— А чего ж вы хотите?
Эльф надолго задумался.
— Коллективного договора и социальных гарантий, если Гарри Поттер знает, что это такое. Защиты от жестокого обращения хотя бы как для животных, свободы поиска подруги. Ромни хочет, чтобы его братья жили так, как живем мы в Гринготтсе или в Хогвартсе.
— Так-так-так. Вы не хотите избавиться от обязанностей, но хотите получить права? – Гарри посмотрел на эльфа с неким уважением. – Я полагаю, это осуществимо. Но потом. А пока… не мог бы ты все это объяснить Гермионе?
— Гарри Поттер думает, что у нее есть потенциал?
— Гарри Поттер уверен в этом.
* * *
Гарри мучился неопределенностью еще почти неделю – пока не вышел очередной «Пророк». Рита Скитер, кажется, всерьез заглотила наживку – Гарри аж самому было боязно про себя читать.
«Седрик Диггори – приятный парень безо всякой нужды в конфликте, доброжелательный к противникам, но готовый постоять за честь родной школы. Он волнуется перед первым испытанием, понимает, что это именно тест – что-то, что поставит его на самый краешек пропасти. Пусть и (мы надеемся) понарошку. Дитя долгого худого мира.
Совершенно не таков Гарри Поттер. Что бы ни придумали организаторы турнира – для него это все только повод повеселиться. Бедный ребенок, кажется, не боится в этой жизни уже ничего – и совершенно уверен, что его родители были такими же. Он вообще не видит в смертельной опасности ничего дурного».
Краткую их беседу в кладовке Рита основательно дополнила – притом таким адом, какого сам Гарри не сказал бы даже и под Империо.
« — Я жалею только об одном, Рита, — говорит юный чемпион, глядя мне в глаза, — что я был слишком мал, когда Волдеморт явился в наш дом. Сейчас я бы просто оторвал ему голову. Или он мне, что тоже интересно».
« — Мои соперники? – Гарри усмехается, отбрасывая челку назад. Стекла очков блестят маленькими белыми солнцами, — Я не сомневаюсь, что они – лучшее, что их школы могли предложить. На самом деле, я надеюсь на это, иначе не стоило и лезть».
« — …А после школы я, пожалуй, пойду в Аврорат, — кажется, ему много раз задавали этот вопрос. – Просто потому, что в других местах мне было бы слишком тесно. Квиддич? Нет, помилуйте, быть вторым Крамом хуже, чем первым Поттером».
«Когда я говорю о том, что с Турнира уходит живым каждый второй Чемпион, четырнадцатилетний мальчик с глазами авантюриста пожимает плечами.
— Ах, Рита, я прекрасно знаю, что или сверну шею, или выживу. Одно из двух. Как и если я просто спускаюсь по лестнице».
Более того, Рита не ограничилась псевдолитературными пафосными измышлениями, но и поймала в темном уголке Колина Криви. Результат получился… хм, получился.
«По сообщениям близких друзей нашего героя, Гарри и до этого отличался стремлением к риску: гриффиндорец Колин Криви, добровольный биограф Гарри, вспоминает, что Поттер начинал с рискованных техник в квиддиче: бывало, он просто прыгал к снитчу с метлы. Со временем ему наскучило и это, и Гарри ищет компании троллей, акромантулов и оборотней, каким-то образом переживая их всех. Если верить Криви, что в некоторой степени рискованно, юный Поттер имел дело чуть ли не с десятком дементоров за раз, однако все еще ходит и говорит».
Гарри, который бы с тем самым оборотнем сейчас с удовольствием выпил, получил с этого пассажа несколько минут здорового смеха, снова и снова пытаясь зачитать его вслух Рону и Гермионе – и каждый раз сбиваясь. Потом, однако, он не смог даже ржать:
«По свидетельству же Парвати Патил, сердце Гарри Поттера свободно. Казалось бы, это дарит всем репортерам светской хроники надежду на сытное будущее – но кто знает, быть может, Гарри не уверен, что любая девушка может дать ему больше, чем очередная смертельная опасность?».
Вот тут-то Гарри сперва подавился, потом швырнул в Парвати подушкой.
— Эй, Гарри, если ты о газете, то что не так? – подушка сразу же прилетела обратно. – Ты ж у нас вроде бы еще не разобрался, зачем в Хогвартс девушек берут?
— И зачем же? – холодно осведомилась Гермиона.
— Ах, ну ты тоже не разобралась, Грейнджер, — хихикнула Лаванда. – Да тебе и незачем, раньше сорока замуж все равно не выйдешь.
— Дуры, — резюмировала Герми.
В дальнейшем к Гарри не раз подходили с газеткой – некоторые подходили, но некоторые и шарахались. На все вопросы Поттер отвечал кратко: «Ложь и провокация. Морок и наветы». Чем все написанное в глазах соучеников только подтверждал.
Так или иначе, Гарри решился на шоу. Надо было держать марку.
* * *
Итак, Гарри Поттер вошел в шатер Чемпионов. С одной только палочкой у пояса, с тысячей подсказок в голове и со спокойной улыбкой на губах. Он уже в деталях представлял, что будет делать – главное, чтоб не подвели в нужную секунду пальцы. Вероятность некрасиво сдохнуть сохранялась – но, Мерлин, когда ее не было?
На Флер было страшно смотреть. Вейла сидела почти неподвижно, серая, как повядшая лилия, и смотрела куда-то в крышу. Чуть менее нервным выглядел Седрик, хоть и наматывал по шатру круги; увидев Гарри, он улыбнулся – разумеется, Поттер успел его предупредить. Что до Крама – тот хмурился, но, в конце концов, он всегда такой. Совершенно спокойны были только Гарри и Амелия Боунс, протиравшая монокль.
— Ах, мистер Поттер, — кивнула она, возвращая линзу на место, — теперь мы можем перейти к инструктажу. Пора, пора. Садитесь, господа.
Она поднялась, взяв с пола небольшой фиолетовый мешочек.
— Вам придется иметь дело с драконами, уважаемые Чемпионы. И жеребьевкой мы решим, кому какой достанется – чуть позже, — Амелия подняла мешок, показывая его молодежи. – Пока же важно вот что: вы обязаны добыть у дракона золотое яйцо.
— И тогда испытание прекращается? – подал голос Гарри, чтобы как-то успокоить народ.
— Нет, мистер Поттер, — мадам Боунс покачала головой. Гарри почувствовал, что часть его уверенности рассыпалась пеплом. «Что? Как?!».
— Мой предшественник, господин Бэгмен, планировал поместить яйцо в настоящую драконью кладку. Это сильно усложнило бы вашу задачу, и мы действительно засчитали бы победу, как только яйцо оказалось бы в ваших руках, — Амелия вздохнула. – Но драконологи вовремя воспротивились, и я их поддержала. Мы не можем позволить себе подвергать яйца опасности, да и вы, создав угрозу кладке, окажетесь под огромной угрозой сами.
— Следовательно, каково условие победы? – Гарри снова заговорил, голос его чуть дрогнул.
— Все довольно просто. Вам следует доставить яйцо к началу маршрута – при том, что дракон, подчиняясь обратным Манящим чарам, будет следовать за вами, — ведьма чуть наклонила голову. – Не беспокойтесь, дракон будет обезврежен, как только вы пересечете черту.
— Ага. Нам запрещено убивать дракона? – осведомился Гарри. Седрик и даже Крам нервно засмеялись, Флер ожила и поглядела на Гарри огромными глазами. Похоже, решила, что школьничек наконец-то сошел с ума. Боунс же улыбнулась.
— Постарайтесь избежать этого, мистер Поттер. Это все же редкие животные.
— Нам позволено пользоваться чем-то, кроме палочки?
— Только тем, что вы можете с помощью той же палочки привлечь. Нет, трансфигурация ни в коем случае не запрещена, — кивнула Амелия, и Седрик облегченно выдохнул. – Кстати, раз уж вы спросили, что у вас там за цепочка на шее? Амулеты как раз запрещены.
Гарри вытянул купленный позавчера в Хогсмиде медальон. Просто красивый декоративный камушек на металлической цепочке.
— Он не магический, — Гарри передал медальон ведьме, — так, на удачу. Знаю, глупо, но…
— Если вам это поможет, носите, — Боунс, обследовав украшение, вернула его Поттеру. – Что же, выходим на жеребьевку.
* * *
Покуда его сотоварищи по несчастью разбирались с драконами, Гарри сидел в уголке шатра, нога на ногу, да болтал с Амелией. Та почему-то заинтересовалась, правда ли, что Гарри умеет делать патронуса. Крам только усмехнулся, но Флер, ждавшая своей очереди, поспешила вмешаться в разговор – так, отвлечься.
Она заявила было, что это вообще-то программа шестого курса, и попыталась даже продемонстрировать собственного – но, кроме белой дымки, из палочки четвертьвейлы не вышло ничего.
Гарри легко призвал серебряного оленя, и великолепный рогач потянулся к девушке длинной мордой, говоря человеческим голосом:
— Да не волнуйся. Все будет хорошо. Нас так просто не прибить.
Флер задумчиво почесала дымчатого оленя за ухом – и ушла к дракону в гости.
— Впечатляюще, — резюмировала Амелия.
— Ну уж кому что, — пожал плечами Гарри. – Финт Вронского я, например, не проделаю.
— Да это нетрудно, — подал голос Виктор. – Надо только считать… рассчитать угол. В начале. В… верхней точке, да. Переживем драконов – могу показать.
— Хо, кто бы отказался, — покивал Гарри.
— Только тогда… Поттер, что за девушка там… с тобой в библиотеке всегда? Смотрит на меня, как я этот ваш Волдеморт.
— Да она не на тебя, она мимо. На девочек твоих, — Гарри улыбнулся, заметив, как подавила улыбку Амелия.
— Мне эти девочки…, — вздохнул Виктор. – А она кто?
— А она – Гермиона Грейнджер. Умница, каких свет не видывал, жестче кремня и надежней каменной горы. Если что.
— Герм-Ивонна, — попробовал имя Крам. – Ну буду знать…
Обрывая разговор, он начал собираться. Только у выхода повернулся.
— И не страшно? Совсем?
— Выкручусь, — проговорил Гарри в ответ. – Все выкрутимся.
* * *
Гарри вышел на поле вразвалочку, отсалютовал палочкой трибунам – подчеркнуто аврорским салютом; кто-то явно узнал, захлопал – и аплодисменты разошлись волнами. Дракониха обеспокоенно посмотрела на трибуны, но от яйца не отошла.
— Кхм, кхм. Акцио «Молния»! – проговорил Гарри – и, ожидая, снял с шеи медальон, наматывая его на руку. Потом – горсть мелких камушков с твердой земли арены ушла в карман мантии. Метла явилась, когда все уже было готово, и аврор Поттер поднялся в хмурое небо.
Итак, акт первый. Никаких пробных пике – чего ради лезть под пламя да под хвост? Чтоб опять очки сняли? Вместо этого Поттер барражировал в сорока футах над хвосторогой, на самой границе ее пламени, лишь иногда чуть спускаясь вниз и позволяя ей выбросить языки жаркого огня – все время мимо. И прицеливался.
Акт первый, на меткость. Держась на метле одними ногами, бросить камушек вниз – и тут же в полете увеличить его. Недолет, но хвосторога явственно опасается, прикрывая яйцо крыльями. Еще раз, теперь подхватить камень Левиосой – и приземлить совсем близко от драконихи; та глядит страшными желтыми глазами, глядит с ненавистью, но не взлетает.
Третий камень ложится у самого яйца. Хвосторога расправляет крылья – и взлетает в небо.
В воздухе маг на метле дракону редко когда противник. Тот, в конце концов, рожден для полета, как человек для счастья. Но в краткую секунду, пока дракон, хлопая кожистыми крылами, выходит на боевую высоту, еще только распростершись на воздухе… время для акта второго. На удачу.
Поттер прыгнул с метлы. Та, повинуясь простому заклятию, которое Гарри когда-то узнал от Джинни, летает на той же высоте мелкими кругами. Сам же Поттер приземляется на свободную от шипов спину – и держится на ней только лишь чарами Прилипания. Кто же сейчас знает, что заклинание из арсенала дурацких шуточек может сослужить альпинисту славную службу?
А сейчас – дорога каждая секунда, пока его не выкусали, как блоху. Резко, накладывая и снимая заклятие, перелезть почти к хвосту, там, где начинаются шипы. На один из шипов надевается кольцо на конце медальонной цепочки. На цепочку – чары Неразрушаемости.
Повинуясь первому Энгоргио, цепь удлиняется, и Гарри резким броском заставляет ее описать вокруг хвоста петлю. Все, держится.
— Энгоргио! – орет Поттер, — Энгоргио! Энгоргио!
Он держит заклинание, пока дракониха силится понять, что происходит. Камень на конце цепочки растет и растет, притягивая дракона к земле и сбивая полетное равновесие. Акт третий – на скорость сматывания удочек.
— Акцио «Молния»! – благо метла недалеко. Одна секунда пустоты между хвостом дракона и древком метлы – и шелчок челюстей за спиной.
Осталось нарезать петли вокруг дезориентированного дракона и снова и снова увеличивать грузило. Хвосторога тяжела, и ее крылья поднимают лишь немного больший вес, чем она сама. Опускается на дальний край арены камень, дракониха то бьет по нему лапами, то пытается взлететь, как мотылек на ниточке.
Акт четвертый. Занавес. Гарри Поттер приземлился у яйца, сунул его под мышку и прогулочным шагом пошел к шатру.
18.04.2012 XIII. Гром победы, раздавайся!
Гарри умостился на валуне у чемпионского шатра, глядя на далекую трибуну жюри. Оставалось дождаться своих оценок – дело небыстрое. Крам стоял у полотняной стены почти навытяжку, Флер выколдовала платок, на котором и сидела. Каждый держал по яйцу.
— А с Седриком-то чего? – первым делом спросил Поттер. Флер посмотрела на него одобрительно.
— Арри, ему немножечко не повезло… Довольно сильно обгоrело лицо. Но, кажется, он веrрит в вашу мадам доктоr.
— Ну, я аптечку мадам Помфри на себе проверял, — хмыкнул Гарри. – По косточкам меня собирала. Ничего, очухается. Кстати, что у него?
— Тридцать восемь на круг, — подошел чуть ближе Виктор. – Вроде бы, уже меньше всех. Он сделал камень в собаку, очень хорошая вышла собака. Отвлекла змея. Но дракон вовремя узнал… ну, понял, что его держат за клоуна.
— Жаль, жаль, — Гарри покачал головой, — а у вас что?
— Тrидцать девять. Хоrошо наложила заклятье сна, плохо вынесла яйцо, — Флер продемонстрировала жженую дыру в юбке – и, быть может, случайно, еще и стройную ножку. – Ненавижу хrапящих мужчин. Даже если они драконы.
— Да кто ж их любит-то…, — Гарри вспомнил трубные рулады дяди Вернона. — А ты, Виктор?
— Сорок два. Коньюнктивитус и хорошее время.
— И Каrкаrов, — проговорила Флер, но Гарри уже заглушал ее:
— А, я тоже думал его применить сперва. Решил, что испуганного дракона обходить опасно.
«Так-так, значит, сорок два, без давленных яиц на два очка больше, чем в прошлый раз!» — прикинул Гарри, но Флер уже выходила на новый круг.
— Опасно? Sacredieu, и этот маленький casse-cou будет нам говоrить об опасности? После того, как пrоехался на дrаконе так, как будто это пони в имении его батюшки?
— Флер, Флер! – Гарри вскинул вверх ладони, — У меня нет ни пони, ни имения, ни батюшки!..
— …Что не отменяет того, что она права! – послышался гневный голос из-за его спины. Та-ак. Гарри выдохнул и покорился судьбе – таковая поспешала к нему быстрым шагом, обгоняя Рона.
— Гарри Джеймс Поттер! Ты безответственный, самоуверенный, эгоистичный, безголовый, пресловутый…
— Какой-какой? – надо же, Гарри уже и забыл манеру Гермионы разговаривать с оперативным составом своего же департамента.
— Н-да, это уже не оттуда, — согласилась Гермиона, — но остальное – святая правда. Да чем ты вообще думал? Тебя могли загрызть, сбить крыльями, хвостом, приложить о землю и дисквалифицировать!
На нее воззрились все трое. За спиной Гермионы Рон вздохнул и развел руками.
— Гермиона, Рон. Флер, Виктор, — проговорил Гарри чуть гнусавым голосом министерского церемониймейстера. Тот сейчас, наверное, еще только устроился к Фаджу…
— Ах. Герм-Ивонна, — Крам несколько тяжеловесно, но ловко поклонился. — Много слышал. Рад встрече. Я…
— Я прекрасно знаю, кто вы, Виктор Крам. Но даже с вас не сталось бы проделать такой ужас, на который пошел этот мальчишка. Гарри, тебя когда-нибудь изжарят, ты это понимаешь?
— Но, простите, — Виктор подошел еще ближе, стоя почти между ними и почему-то то и дело посматривая на Гарри, — у нас в Дурмстранге такое хвалят. Ваш друг – мужчина, и я бы, был бы вы, его бы поздравил.
— Здесь вам не Дурмстранг! – Гермиона все еще бушевала, но смотрела уже не на Гарри. – И никто тут не радуется, когда студенты ложатся на арену по частям! Был бы он умнее – проделал бы что-то вроде вас!
— О, — Крам в кои-то веки улыбнулся. С его челюстью зрелище было незабываемое. – Я… польщен… такое слово?
— Да-да, — рассеяно кивнула Гермиона. Рон тем временем попытался было поздороваться с Флер, но та только кивнула ему – вейла глядела на Крама с Грейнджер и, кажется, веселилась.
— Тихо! – хлопнул в ладони Поттер. – Дайте человеку увидеть его оценки.
Все, как по команде, повернулись к судьям.
— Та-ак…, — надрывался в микрофон переживающий свой звездный час Ли Джордан, — Олимпия Максим – Девять! Отлично… та-ак-так-так… Бартемиус Крауч – Десять! О, он знает толк в зрелищах! Альбус Дамблдор – Десять! Молодец, товарищ директор! Амелия Боунс – Девять! Мадам не одобряет, не одобряет гриффиндорского риска! Ииигорь Каркаров!.. Шесть? Шесть!?
Рон открыл было рот, чтобы выругаться, но посмотрел сперва на Крама, потом на Гермиону – и замолк. Виктор, впрочем, пробубнил под нос нечто нелестное и славянское. Повернувшись к Гарри, он протянул ему руку.
— Ну извини. Я не при чем.
— Да я знаю, — проговорил ухмыляющийся Поттер. Он уже подсчитал. Секундой позже дошло до остальных.
— И Гарри Поттер берет сорок четыре и вырывается, вырывается на первое место! Гриффиндор, празднуй! Хогвартс, ликуй! С вами был Ли Джордан и Турнир! Трех! Волшебников! До встречи в феврале!
* * *
Получив свою долю поздравлений и дождавшись Седрика из лазарета, чемпионы расходились. Рон получил с Виктора автограф, Гермиона с Флер успели поболтать о бобатонских профессорах – в общем-то, все были довольны. Гарри понимал, чем – что выжили.
Какие они все-таки еще зеленые все. Домашний мальчик Седрик, мамина принцесса Флер… Крам чуть серьезнее, но до Министра Магии Болгарии, каким Гарри его знал, Виктору было еще далеко. И Гарри хорошо понимал теперь, как выглядела «таинственная вейла» с точки зрения действительно крутого Билла Уизли – и, пожалуй, с этим пониманием находиться рядом с ней было куда как комфортнее.
В чем-то, думал Гарри, ему даже повезло – большинство женщин вокруг из всех чувств вызывают разве только ностальгию. Сокурсницы проходят по статье подсудных извращений, а в его собственной возрастной группе – мадам Розмерта да Рита Скитер. Вот ведь… О, кстати, вон светится фиолетовая мантия.
Гарри по-тихому отсеялся от группы – мало ли куда нужно измотанному чемпиону? – и вышел на сокрытую за кустами тропку.
— Ищите кого-то, мисс Скитер?
Плечи ведьмы ощутимо дрогнули. Видимо, минутой раньше – и Гарри нашел бы тут только жука на веточке. Рита споро развернулась к нему на каблуках.
— Может, и тебя, Гарри, — хищно усмехнулась она. Да, нечасто информация приходит сама, — Как насчет комментария для прессы? Как ты до этого всего додумался вообще?
— Да ладно вам, придумайте что-нибудь. У вас неплохо получилось в последний раз, — Гарри смерил журналистку взглядом.
— О, в кои-то веки то, что я написала, нравится самому персонажу, — теперь Рита уже смеялась. – Может, на пенсию пора? Но все же, Гарри, я не могу построить песочный замок без песка. Скажи что-нибудь.
— Запросто, — Гарри откашлялся. – Можете написать, что Седрик и Флер сделали одну и ту же ошибку – их целью было яйцо. Моей и Крама – дракон. Кстати, перед матчем я спросил, можно ли его убить, — он ответил ей не менее широкой улыбкой.
— А ты мог? – заинтересованно уточнила Скитер.
— Да нет, с чего бы вдруг? Мы же не звери.
— Ла-адно, а что ты, Гарри, думаешь, — Рита на секунду замешкалась, — об оценках, на мой взгляд, Каркаров…
— А на мой взгляд, это все совершенно не важно. Я не хотел лезть в эту мясорубку, но теперь развлекаюсь за ее счет. Оценки тут – не главное. Но… раз уж мы заговорили о Каркарове…
— Да-да? – Рита подошла ближе, понизила голос. Кажется, даже чаще задышала – как борзая, след унюхавшая, честное слово! Говорят, жуки вообще остро чувствуют запахи.
— Я не уполномочен сообщать источник по крайней мере до июля, но если вы сунете на лапу кому надо в Министерской канцелярии..., — Гарри начал немного неуверенно, но, сколь он помнил, Игорь Каркаров в его личной истории больше никакой роли не сыграет, а Скитер надо кормить.
— Да найду, кому. Обижаешь, — отозвалась та.
— Так вот, сличите списки поставленных на довольствие в Азкабане за май и сентябрь восемьдесят первого. Судебные документы в Министерстве уже научились секретить, а вот такие списки – еще нет.
— Если я спрошу тебя, что я там найду, то испорчу сюрприз, — кивнула Рита, — а если поинтересуюсь, откуда милый маленький мальчик знает такие вещи…
-…То я рассмеюсь вам в лицо. Ну, или еще куда-нибудь, — прищурился невысокий Поттер.
— Нахал, — Рита посмотрела на него почти одобрительно.
— Полезный нахал, мисс Скитер, — глянул ей в глаза Гарри.
— Знаешь, зови меня все-таки Ритой. Чувствую, нам еще много раз придется говорить, — она повернулась к нему спиной, уходя без прощания. Вдруг обернулась, — И все-таки, кто ты такой?
— Мальчик, Который Делает Сюрпризы, Рита.
* * *
Вечером, разобравшись с письмом Сириусу, Гарри уже предвкушал очередное гриффиндорское празднество этак до часу, до двух. Рон уже унесся за едой, Гермиону Гарри лично сдал с рук на руки Ромни, политической беседы в кладовке для. Сам же Поттер надеялся где-нибудь забиться передохнуть перед безалкогольной пьянкой и танцами среди мебели – его и так уже порядком достали хлопающие по плечу старшекурсники.
Да, значков имени Малфоя стало меньше, сам же Драко, появляясь на горизонте, был задумчив, молчалив и укрыт за Гойлом. Вполне лояльно себя вели хаффлпафцы, и даже народ из Дурмстранга при встрече выглядел как-то сердечнее. Отсутствие инстинкта самосохранения в молодежной среде вообще традиционно уважается.
Но отдохнуть от всего этого оказалась не судьба. Встреченный в коридоре Флитвик заявил, что Гарри очень, очень хочет видеть директор. Гарри приуныл: Минерва уже начитывала ему насчет пренебрежения своей молодой жизнью, но ее он, кажется, сумел убедить, что просто больше ничего не смог придумать. Дамблдор – дело совсем другое.
— Маффины, — заявил он горгулье. Та изобразила ожидание.
— Ванильные. Черничные. Шоколадные. На ваш вкус, и с лимонадом, пожалуйста.
Каменная зверюга решила с Поттером не связываться, и снова он поднялся в директорский кабинет.
— Вы хотели меня видеть, директор? – осведомился он.
Дамблдор, восседавший за столом, не ответил, только указал на тонконогий стул перед ним. Гарри послушно сел – под взгляд голубых глаз; этот взгляд Гарри поймал – все нужное и так хранится под цензурой, замененное на воспоминания из первой жизни.
— Гарри, всего один вопрос, если позволишь. Ну ладно, два, но во втором я не сомневаюсь.
— Конечно же, профессор Дамблдор! – Гарри сдвинулся на краешек стула.
— Во-первых, скажи мне – ну зачем ты туда полез? А если бы мы тебя потеряли? – директор вздохнул. – Я не сомневаюсь, что Скитер снова врет, как заболевший сфинкс, но я все-таки должен быть уверен. То, что она описала – это уже к мадам Помфри… знаешь, были у нас и такие студенты.
— Ну, это уже три вопроса, так-то… — Гарри потряс головой. – Профессор Дамблдор, три четверти того, что там понаписали, я ей уж точно не говорил. Остальное говорил, но про что-то не про то. За Колина с Парвати поручиться не могу, но вы ж их знаете.
— Да-да, истинные гриффиндорцы, никого не боятся, говорят, что думают, — Дамблдор вздохнул. – Ну что же, в Мунго тебя, конечно, не отправят, но если вдруг ты погибнешь – никто не станет искать концов, Гарри. А случиться может всякое…
Зрачки Гарри расширились.
— Директор! Мне же снился сон перед всем этим… не знаю, от нервов, я тогда чуть из школы не сбежал, но там был Волдеморт опять.
— Гарри, ну я же тебя просил. Просил приходить ко мне при каждом – я подчеркиваю, каждом таком сне! – на добром лице директора появилось сдержанное осуждение. Гарри помимо воли почувствовал себя неловко.
— Я, ну вы понимаете, был занят другим. План выдумывал.
— И выдумал? – усмехнулся Альбус.
— Не-а, — вздохнул Гарри. – С метлой все хорошо вышло, а она все не отходит от яйца и не отходит…
— Ладно, что же поделать. Ты только помни, что ты – не Годрик Гриффиндор. Пока что.
Дамблдор подвинул к Гарри мисочку с бобами, тот осторожно взял один, желтый. Лимон. А он везучий парень!
— Так все-таки, Гарри, — продолжал директор, — о чем был тот сон.
— Это очень глупо, — нахохлился Поттер.
— Не удивляйся этому – мы ведь говорим о Волдеморте, — Альбус только подмигнул.
— В общем, он обсуждал с Хвостом, что надо бы поставить на меня денег на турнире. И еще, профессор Дамблдор, — Гарри помедлил, — они знали много всякого о Турнире. Того, что в газетах нет. Ну там, что мадам Амелия что-то поменяла в первом задании – она нам потом рассказала уже в шатре.
— Говоришь, это было до самого испытания? – было видно, как Дамблдор просчитывает всех – строителей арены, драконоводов и… да, членов жюри. Но пока – нет, пустота.
— Именно так, профессор. Это важно.
— Очень важно, Гарри. Уходи, мне надо подумать, а тебя ждут друзья, — Дамблдор придвинул к себе омут памяти. – Вот что. До следующего испытания еще далеко, но попытайся пройти его максимально обычно. Твоя жизнь поважнее очков – в Турнире побеждают все равно не по ним.
— Да, профессор, — покорно кивнул Гарри.
— И еще, — Альбус огладил бороду, снова ловя взгляд Гарри. – Не доверяй никому. Ни единой подсказке. Никому, кроме, может, Рона с Гермионой, Гарри! Даже себе – я говорю о твоих снах, конечно.
— А вам?
— Мне – можно.
19.04.2012 XIV. В очередь!
— …Я не танцую!
— Нет, вы танцуете.
— Нет, я положительно не танцую!
— И все-таки вы решительно, неостановимо танцуете, мистер Поттер! Вы хотите опозорить школу?
— Ничего не знаю, чемпион от Хогвартса – Диггори.
— Значит, как на драконе скакать, так за Хогвартс, а как девушку на танец – так вы у нас байронический одиночка?
— Ну профессор, то дракон – а то девушка. Девушки не бронированы!
— Поттер, вы, кажется, решили, что у вас есть выбор. Так вот, иллюзии изучаются не на моих уроках!..
Урок трансфигурации близился к концу, а Гарри Поттер все еще взывал к гуманизму Минервы Макгонагалл. Это, конечно, был изначально дохлый номер, да и студенты уже откровенно грызли палочки, чтобы не смеяться в голос. Только Рон смотрел на Гарри со зримым сочувствием – даже Гермиона задумалась о чем-то явно постороннем. Тьфу ты, вот никакой поддержки в решительный момент!
Нет, вообще-то проблема не была такой острой, как в первый раз: танцевать Гарри умел. Не то чтобы как эксперт, но по просьбе Джинни пришлось научиться хотя бы для министерских раутов. Потом пришлось учиться еще и для вечеринок Уизли, потом – для встреч в Федерации Квиддича… В общем, Гарри при желании мог вписаться в быстрый хоровод бранля, не сбиться в вычурном менуэте и изобразить вполне неплохой рок-н-ролл; это всего лишь вопрос памяти и координации. Нет, все-таки жена – друг человека.
Препятствие заключалось в другом: как и в первый раз, Поттер не имел вообще никакого представления, кого бы ему пригласить. Из тех, кого он в этом времени более или менее знал, большинство были заняты – притом заняты симпатичными ему людьми. Разве что Луна… но, во-первых, они даже не знакомы, во-вторых, она, конечно, замечательный человек, но идти с ней на бал и одновременно продолжать отковывание имиджа… Нет. Давайте хотя бы не в этом году.
Кто еще? Сестренок Патил исключить – плавали, знаем. Панси Паркинсон? Смешно, но опасно, хотя девица все-таки вполне ничего, «мопс» — это порождение подросткового ригоризма; лет через десять она будет хороша. Приглашение на бал Флер сулило уйму здорового смеха им обоим, но противоречило протоколу.
Осталось покориться судьбе.
Судьба не замедлила явиться в массе, превышающей критическую. До бала оставалось три недели, но милые хогвартские девочки – которых внезапно оказалось так много – не собирались терять время зря.
Сперва Гарри просто нервничал, ловя на себе полный надежды взгляд Джинни. Ситуация приобретала нездоровый оттенок, но, благодаря старому доброму Невиллу, со временем устаканилась. Ах, Невилл, на тебя всегда можно положиться.
Потом Гарри начал чувствовать совсем другие взгляды в главном зале – старый оперативник легко определял их источник. Поттера рассматривала где-то половина четверокурсниц. Даже кое-кто из слизеринок. Даже Парвати Патил. В их глазах было ленивое ожидание. Пустое, конечно – прежний Гарри не умел понимать такие взгляды, да и кишки бы в кулак ни за что не собрал, новый же и собирать не собирался.
Со временем к диапазону вложенных в девичьи взоры чувств начало примешиваться откровенное оценивание – это подтянулись пятый и шестой курс. Как-то раз, под мантией возвращаясь с тренировки, он услышал милую блондиночку с Рейвенклоу: «Поттер, конечно, трудная мишень, но вот если б его как следует подрессировать…». Гарри тогда от смеху едва не сгрыз локоть.
Потом девушки окончательно поняли, что они пострашнее дракона – и принялись приглашать его сами. Между прочим, с куда большей активностью, чем в первый раз. Сперва его пригласила кудрявая хаффлпафка Викки Ричардсон… то есть, еще Олсен – ее будущего мужа Гарри немного знал, но саму ее что тогда, что сейчас впервые видел. Потом внезапно зачастили второкурсницы – чуть ли не в порядке живой очереди; он аккуратно отказывал им после обеда и не видел в том проблем.
Когда с ним изъявила желание пойти Лора Медли, будущая хозяйка всей авроратской отчетности и вообще боевая подруга, Гарри просто немного пошутил с ней, прикинувшись занятым, и расстался с ней на минорной ноте.
Когда его в темном коридорчике после Зельеварения остановила Дафна Гринграсс и, оглянувшись по сторонам, заявила примерно следующее: «Поттер, пошли со мной на бал. Танцевать я тебя научу, а ты еще и представь, как все обалдеют-то! Особенно Малфой с Панси! А? А?» — Гарри с улыбкой ответил ей, что все на балу обалдеют просто от самого факта ее присутствия, а он с детства был пуглив и боится внимания при такой-то партнерше.
Когда Гарри был почти без предисловий пойман Патрицией Стимсон, гриффиндоркой-пятикурсницей, он ушел в глухую оборону сразу же. Пэт ушла в полной уверенности, что Гарри охомутали в первый же вечер приглашений, а Гарри потом долго ходил, осуждающе покачивая головой. Пэт – очень милая, ладненькая девочка, выше самого Гарри, правда, да кого это когда останавливало? Проблема в том, что в две тысячи первом он, разругавшись с Джинни почти до отмены помолвки, провел с Патрицией трижды по сорок очень интересных минут в кабинете ее же начальника – Артура Уизли. Джинни он об этом никогда не рассказывал и не расскажет.
Когда ему с выражением бесконечного великодушия предложила руку шестикурсница Аспазия Хиггс, чистокровная сухощавая брюнетка и самопальная femme fatale всея Рейвенклоу, он отказался с отчетливым испугом. Аспазия унесла сплетню, что слабоват Поттер на предмет девиц; Гарри же всю ночь видел ее во сне – значительно взрослее и одетую только лишь в рояльную струну вокруг горла. Он вообще не любил то свое дело.
Но когда его пригласила маленькая, миленькая Маргарет Дженкинс – в две тысячи седьмом году отравила мужа и двух детей-сквибов, но вместо Азкабана пошла на нулевой этаж Мунго – вот тогда Гарри начал скрываться.
Впрочем, кому надо – те нашли.
* * *
— Эй, Поттер!
Гарри вздрогнул, разворачиваясь через левое плечо и вынося руку к палочке, но быстро расслабился.
— А, здорово, Седрик.
— Все, наконец-то дождался, — хаффлпафец улыбался самым открытым образом. – Куда тебя вообще в такую рань носит?
— Тренируюсь и тебе тоже советую, — буркнул Гарри. – Надо-то чего?
— Ну, во-первых, еще раз спасибо за дракона. Должок вроде как все еще за мной, но…
— Да ладно тебе, — Гарри только отмахнулся, — не сильно-то я тебе и помог, надо было хоть про Коньюнктивитус рассказать. Сам все равно не попользовался.
Седрик только плечами пожал.
— Ну, факт остается фактом. Бутон, как говорит профессор Спраут, назад не взвяжешь. Так вот, Гарри, я о другом. Скажи, — он помедлил, явно несколько смущаясь – будто делал то, к чему не привык, - ты с кем-то на Святочный бал уже договорился?
Солнечный свет озарил хаффлпафского старосту, на лице его отражалась надежда, а коже чуть поблескивала. Гарри охватила паника.
— Пошел на хрен, Диггори! Я с тобой на бал не пойду!
Тот в ответ некуртуазно заржал.
— Иди ты сам туда же, Поттер, и шуточки свои туда же забери. Тьфу ты… сволочь ты, Гарри, — он обтер слез с глаз, — скотина, к ближнему нечуткая.
— Я гриффиндорец, мне положено, — огрызнулся Гарри. – Так чего спрашиваешь-то?
— Ну, в общем, я знаю, что это как-то странно звучит, но не мог бы ты… если ты, конечно, не против, ну и если ты еще никого не приглашал, и если никого еще не хочешь пригласить…
— Седрик, ну давай уже к делу, может? – Поттер только вздохнул. – Вы, хельгина паства, вечно, как до чего деликатного дойдет, делаетесь как Невилл. Ну, ты не знаешь…
— Нет уж, погоди, — запротестовал тот. – Так ты занят?
— Нет, — рявкнул Гарри, — меня пригласили уже двадцать семь раз, но я НЕ занят. Теперь-то ты расскажешь, наконец, в чем дело, барсук ты этакий?
— Полегче, — хмыкнул Седрик, — я бы на тебя посмотрел с такой-то вестью. В общем, я бы был тебе очень обязан, если бы ты пригласил на бал малышку Сьюз. Ну, Сьюзен Боунс.
— Опа, — Гарри только брови приподнял, — а чего так?
— Да долгая история, — Диггори развел руками. – Мой папа, ну ты его знаешь, учился с ее родителями на одном курсе, ну и саму Сьюз я знаю с детства. Не сестренка, конечно, но выросли, считай, вместе. И… короче, у нее небольшие проблемы.
— В плане? – Гарри оперся плечом о стенку, поглядывая на Седрика поверх очков.
— Да даже говорить неудобно, — Седрик нахмурился. – Понимаешь, наш факультет таким никогда не отличался, до девочки есть девочки. Есть некая… как это говорится…
— Неофициальная иерархия? – спросил Гарри. Седрик кивнул, — У нас на Гриффиндоре с этим пожестче, как видно. Ну и что у Сьюзи?
— Да никаких ужасов, просто меньше общения, чем ей нужно. Она хорошая, умная, воспитанная девочка, но, — он чуть наклонил голову, — чересчур застенчивая и от этого… не слишком популярная.
— И ты полагаешь, что если я появлюсь с ней на балу, это вызовет к ней… интерес? – проговорил Поттер. Седрик вновь кивнул.
— Понимаешь, я бы сам пригласил ее, но…
— Чоу?
— Так заметно?
— А то же, — Гарри еле удалось взять под контроль мерзость своей усмешки. – Не могу сказать, что я тебя не понимаю. Но тут другое – ты уверен, что ей нужен такой интерес?
— Я уверен, что она в этом уверена, — Седрик посмотрел на него с неким уважением, но остался на прежних позициях.
— Запросто. Приглашу ее в Зале сегодня, — Гарри хмыкнул, — так сказать, на глазах изумленной публики. Но тогда и с тебя кое-что…
— О! Слушай, ты разобрался с яйцом? – Седрик просиял.
— Да, погружаешь в воду, и…, — Гарри небрежно отмахнулся. – Проблема с тем, чтобы в чертовом декабре найти воду.
— Не проблема, — подмигнул Диггори. – Пароль в префектскую ванную – «свежая сосна», а поза русалки на лепнине рядом показывает, есть ли там кто.
— А вот это королевский подарок, — Гарри проаплодировал. Ах, немного интимности во всем этом интернате! – За драконов, считай, квиты, но есть еще одно.
— Ну? – теперь к стене привалился уже Седрик.
— Мне нужна еще одна девочка, Диггори.
— Куда тебе еще-то?
— Не мне, Рону. Моего доброго друга на моем фоне что-то не торопятся замечать. Посоветуй, а?
— Так-так, из незанятых… дай подумать… — хаффлпаффский староста явно перебирал девушек, большинство зачеркивая сразу – ибо заняты. – Поттер, ты б еще под Сочельник спросил! А впрочем… Рон – это рыжий такой?
— Ну да, рыжий, высокий, вечно со мной сидит…
— Ах, ну это не так трудно – я, кажется, спутал его с Лонгботтомом, — Седрик хохотнул, но Гарри его не поддержал. — С сентября он вроде бы даже прибавил – повытянулся, перестал нарываться на углы…
— Ну я ж тебе говорю – хорошая тренировочная программа никому не вредит, — Поттер выдохнул. – Хотя что там за три месяца…
— Но лучше, чем ничего, — не согласился спортивный Седрик. – Значит, так, если ты гарантируешь, что он не опозорится…
— Обижаешь!
— Предупреждаю. Так вот, зашли его к Ханне Эббот. Славная, веселая девчонка, вашего возраста, к тому же. Кстати, здорово готовит.
— Ну, на балу это не пригодится.
— Бал, Поттер, — Седрик наставительно поднял палец, — это кое для кого только начало.
* * *
— …В общем, объясняю диспозицию, о мой неторопливый друг! – Гарри стоял над креслом Рона в пустой гостиной – все, видим и вещал. – Я-то на бал все-таки иду…
— Да видел я, с кем ты идешь! – хмыкнул Рон. – Признайся – к Амелии подлизываешься?
— Ни разу, — такая постановка вопроса Гарри в голову не пришла. – Но если из Сьюзи вырастет что-то ее уровня – это будет интересно. Так вот, я иду на бал, ну и тебе незачем рассиживаться. Кого-то пригласил уже?
— Нет, — проскрипел Рон несмазанным колодезным воротом.
— А чего не Гермиону?
— А ты чего? – Рон уже совсем окрысился. – Ты что, издеваешься? Гермиону…
«Ну ладно» — пожал плечами внутренний Поттер.
— В общем, все уже схвачено. Ханну Эббот знаешь?
— Это с Хаффлпафа? Блондинка? Такая, ну…, — Рон принялся делать в воздухе некие волнообразные жесты ладонями, слишком лестные, но в общем-то уже небезосновательные.
— Ага. И такая, и ну. Вот с ней-то ты и идешь на бал при соблюдении двух простых условий.
Рон чуть не подпрыгнул на кресле, однако вовремя затормозил себя о подлокотники.
— Излагай, командир.
— «Командир» — это подождет, — хмыкнул Гарри. – Первое – отдай мне тот ужас с кружавчиками, который называется парадной мантией. Я ее Добби снесу, он где-то тут все равно без дела шарится, носки вяжет.
— Эээ… зачем? – глаза у Рона понемногу становились как у рекомого Добби.
— Ему-то незачем, он уже свободный. А вот в твою пользу он кружева спорет, подол подрубит, талию обузит. Может, с плечами чего сделает. Он ж малфойский эльф, исхитрится. Но я бы на твоем месте подарил бы ему на рождество хорошие носки.
— Да я ему своих последних не пожалею, если он с мантией что-то сделает, — Рон возбужденно забарабанил по подлокотникам пальцами. – Видеть ее такую не могу! А что второе?
— А второе, друг мой, еще проще. Вместо тренировок я тебя, жердь непотребную, буду танцевать учить.
— З-зачем? – сомнамбулически проговорил Рон.
— Чтобы Ханну без стоп не оставить, — Гарри был почти ласков. – Успокойся, это не сложнее, чем уклоняться от Таранталлегры.
— Да это же почти то же, что ее поймать! – негодовал рыжий. – Гарри! Не надо!
— Надо, Ронни, надо! – сказал Гарри Поттер и теперь-то уж улыбнулся во всю свою мерзость.
20.04.2012 XV. Пляски святого Витта
— …И-и-и, раз-два-три, раз-два, раз-два-три… — отсчитывал Гарри, покуда Рон пытался следовать за незвучащей музыкой по неровной земле. – Раз-два, Диффиндо в корпус… Раз-два, Бомбардо по касательной… раз-два-три, раз-два…
Надо отдать рыжему должное – он уже перестал топтаться по чужим ногам и в целом запомнил, что именно нужно делать, по крайней мере, для тех трех бальных комплексов, которые Гарри помнил по еще тому балу. Проблема была с «когда именно» — у Рона была отменная реакция и неплохое чувство пространства, но совершенно нулевое чувство ритма. Гарри вырабатывал его жестко, с травмами.
— Раз-два-три, раз-два, Фурункулюс поверху, так, поклонился и снова пошел… — нараспев произносил Гарри, помахивая палочкой.
— Злой ты, — отпыхивался Рон, не переставая переставлять ноги. – И недобрый. И откуда ты вообще все это знаешь? Неужели авроров этому учат? Ну и жизнь у них тогда…
— Не учат… два-три, но мой откуда-то умеет. Мама, видать, Диффиндо, заставила. Или жена. Я ведь даже, раз-два, раз-два, не в курсе, был ли он женат… Раз-два-три, раз-два. Эх, Ваддивази! Хорошо ушел… Передохнем.
Они уселись на сухую колоду. Могли бы – перекурили, но эта привычка появится у обоих только на третий год службы в аврорате – вместе с галлонами кофе.
— Ну, в общем-то, не волнуйся, — обратился к другу Поттер. – Ханна вроде как чистокровная, но носу не дерет. Как ты, в общем. Так что танцевать вы наверняка одинаково не умеете. А в нашем возрасте как?..
— …Кто ни разу тебя не уронил, тот и король бала? – хмыкнул Рон.
— Ага, именно, — глубокомысленно кивнул Гарри. – Ну а если она лучше тебя умеет – так и того проще. Девочка быстро разберется и поведет сама. Тогда уж расслабься и получай удовольствие.
— Да ну, — покачал головой Рон, — как-то это некруто. Ну, в смысле, вроде как если девчонка тобой даже на танцах вертит. Что дальше-то тогда, начнет тебя жизни учить?
Гарри, прекрасно знавший семейную пару Уизли, заржал в голос.
— Усложняешь! Это как… ну, как с постелью – у девушки, ежели она опытней, поучиться совсем не грех. Потому что у кого еще?
— Пошел ты… Пушку блох вычесывать, — Рон ткнул Гарри под ребро. – Тебе-то об этом откуда знать? Что, опять воспоминания проснулись?
— Ну отчасти, — Гарри пожал плечами. – Так моему… тому, похоже, инструктор что-то объяснял, а выражение зацепилось.
— Слышь, — помялся Рон, — а ты об этом… ну об этом вообще ничего не помнишь? Ну, как там вообще? Парень-то, видимо, крутой был, раз уж аврор. С девчонками не обламывался.
— Да уж наверное, — вздохнул крутой парень Гарри. – Только вот эти куски мне оставить позабыли. Знаешь, кажется, у него все-таки была семья – жена, может быть, даже дети. А он мотался по местам, названия которых я и не выговорю, мок под дождями и жрал кофе зернами. И не мог даже дома как следует расслабиться – всласть поцеловаться с женой на кухне, поболтать с сыном про квиддич. Ждал, что вызовут – в любой момент.
Помолчали.
— Надо же, — Рон наконец выдохнул. – А я думал, может быть, пойти в авроры после школы. Вряд ли возьмут, конечно…
— Отчего ж не возьмут… — Гарри откинулся спиной на задранную к небу ветвь. – Зелья подтянем, остальное пока проходим. Я прикидывал.
— Что, тоже собирался?
— А куда я с таким багажом?
— А я куда без него? – мрачно проговорил Рон.
— И ты туда же. Без правильного второго номера оперативник долго не живет.
* * *
Предбальный рождественский день, кроме вскрытия подарков, отметил собой гордый Добби. После изучения двух пакетов, которые эльф принес с собой, Гарри с Роном торжественно подарили ему заранее перемешанные носки и долго хлопали домовика по тщедушному плечу. Домовики славно поработали над бальными мантиями, это уж факт.
Рон так вообще сходил с ума от счастья. Из чудовищной смеси женского платья, половой тряпки и полевого наряда Локхарта его мантия превратилась в сдержанную вещь строгого силуэта. Кружева исчезли, как дым; мантия серьезно сузилась, обхватывая долговязую фигуру парня, а полы потеряли чуть не половину длины. По сути, Рону предстояло выйти в свет в достаточно элегантном, хоть и старомодном, винного цвета сюртуке.
— Так-так, обожди-ка… — Гарри осмотрел его, потом быстро залез в чемодан. Найдя стопку карточек от шоколадных лягушек, он быстро стянул с нее резинку и кинул Рону. – На, убери волосы. Не, не, чуть ниже хвост. Во-от, поздравляю – ты в кои-то веки похож на чистокровного.
Рон, который в Хогвартсе из-за лени не стригся, и впрямь выглядел сильно побитой ржавчиной сокращенной версией Люциуса Малфоя. «Сойдет для сельской местности» — решил Гарри и полез в свой пакет.
Он, в общем-то, знал, что там обнаружит. Когда неделю назад они с Роном заявились к кухонным эльфам со своими мантиями, Гарри долго пытался втолковать Добби, чего он хочет от этой жизни. Дело продвигалось медленно, пока Винки, как всегда, пьянствовавшая у очага, не запустила в Добби бутылкой и не отобрала у Гарри мантию.
— Зря Гарри Поттер что-то просит у этого бесстыдника, — заявила она. – Винки повидала больше таких людей, чем сам Гарри Поттер – они часто гостили у хозяина. И, Винки замечает, уважали его! Так что дайте-ка заняться этим всем Винки, раз уж никто больше не понимает.
Честно сказать, Гарри несколько опасался исхода, тем более что денег на новую мантию пока что не было, но уж очень велик был энтузиазм потихоньку спивающейся домовихи. Теперь же он смотрел на темно-зеленое одеяние и довольно скалился.
— Винки работала одна целую неделю, Гарри Поттер, — пояснял Добби. – Когда Добби хотел помочь, Винки кинула в него ножницами. Но Винки ни разу не притронулась к сливочному пиву! Наверное, Добби благодарит умных волшебников, что придумали, как отвлечь Винки.
Гарри рассеяно кивал, облачаясь в парадное. А то, что он надевал, и впрямь напоминало парадную аврорскую мантию – только что иного цвета, без знаков различия и этих жутких аксельбантов, которые Поттер первым же приказом по ведомству отменил. Разумеется, это была жесточайшая и ничем не ограниченная наглость – но имеет право человек хотя бы на рождество немного поразвлечься?
— Позер ты, Поттер, — бросил Шимус, прохаживающийся по гостиной в ожидании Лаванды. Но Гарри пререкаться с ним не стал – у них с Роном тоже была назначена встреча.
* * *
К половине восьмого они уже протолкались через заполненный вестибюль и теперь прохаживались у винных бочек под натюрмортом, вдыхая аромат жарящегося мяса с кухни. У эльфов все длилась горячая праздничная пора, и пытаться что-то утащить было бы не только незачем, но и опасно. Так что Рон просто непродуктивно нервничал, меряя шагами коридор, а Гарри, прислонившись к стене, насвистывал привязавшуюся еще утром маггловскую мелодию.
Крышка одной из бочек открылась, и в коридор выплыли две девицы, рыжая и блондинка. Сьюзен выбрала на сегодня глубокий черный цвет; платье она надела, возможно, даже чересчур консервативное – полностью закрытые плечи, юбка демонстративно строгого кроя; добавляли впечатления черные перчатки до локтей, так контрастирующие с бледной кожей – заметив веснушки, Гарри сладко улыбнулся.
Что же касается Ханны, она предпочла бледно-желтый и… пожалуй, несколько переборщила с декольте. Впрочем, кажется, тогда… сейчас… в это время так было модно – по крайней мере, еще в вестибюле Гарри замечал старшекурсниц в подобном же облачении. Рон явно пропустил вдох.
Девочки также осмотрели их. Сью сперва удивилась было – племянница заведующей всея магическим правоохранением, в форме она разбиралась – но потом, видимо, сочла комплементом лично себе и благосклонно улыбнулась. Ханна же не выглядела ни впечатленной, ни разочарованной.
— Сьюз, Ханна, — Гарри поклонился самым высокопарным манером, — вы прекрасно выглядите. Ну что, станцуем сегодня так, чтоб вейлы кадаркою подавились?
— Охотно, — улыбнулась Сьюзен, делая вполне уверенный книксен и подавая Гарри руку.
— Ну, — улыбнулась Ханна, — если честно, я не особо королева танца…
— Ох, да не верьте ей, — тут же вклинилась ее рыжая софакультетница, — наговаривает на себя.
— Ну, вообще-то, я тоже танцую не очень, так что, если захочешь повести… — сказал Рон и тут же неожиданно для девочек покраснел.
Они уже снова проходили сквозь вестибюль – перед Гарри люди иногда старались расступаться, но тут они почти врезались в слизеринский косячок. Поттер резко и с абсолютно индифферентным лицом прописал в лодыжку огромному Уоррингтону, заслонявшему проход Сьюзи – тот гневно завертел головой, но четверокурсника как угрозу не воспринял.
— О, Грегори, Винсент, с рождеством, — Гарри великосветски кивнул одиноким, но держащимся рядом Крэббу и Гойлу. – Кстати, прекрасно смотритесь вместе.
Рон и Ханна хмыкнули почти синхронно – и тут же одобрительно посмотрели друг на друга. Сьюзен опустила глаза – но явственно улыбнулась. Шику добавляло то, что сами Крэбб с Гойлом шутки не поняли.
— Драко, приветствую, — теперь Поттер говорил совершенно добросердечно. – Я так думаю, на балу будет… тихо. А как ты полагаешь?
— Совершенно не вижу достойной причины для шума, Поттер! – прошипел Малфой, покуда Сьюзен и Панси изучали друг друга. Нормальный вывод так и не был сделан – Драко утянул подружку подальше, а на лице Сьюз нарисовалась вполне удовлетворенная улыбка.
Так они шли, кивая товарищам. Лаванда, беспардонно взяв Шимуса на буксир, фланировала по залу, явно в основном оценивая платья. Близняшки Патил с парой парней в цветах Рейвенклоу помногу смеялись. Прошла Флер с совершенно зомбированным Дэвисом – что примечательно, Рон заметил ее далеко не сразу, а заметив, демонстративно отвернулся к нахмурившейся было спутнице.
Вошли дурмштранговцы – как всегда, ровным строем.
— О, Виктор, — улыбнулся Рон. После личного разговора враждебности к болгарину он все-таки не питал – да и был, похоже, уверен, что Гарри его так и так сделает. – А кто это с ним?
— Не разберу, — покачала головой Ханна. – Может, кто-то с Бобатона? Своих девиц они, кажется, не привозили.
— Ой, я, кажется, знаю, — проговорила было Сьюзен, но тут Минерва призвала к себе Чемпионов. Оставив приятеля веселиться, Гарри под ручку со Сьюз прошли вперед. Забавно, но, когда они остановились обменяться приветствиями с Седриком и Чжоу, юная мисс Боунс косилась на него с некоторой тревогой. Гарри, впрочем, был светск и сердечен – но не более того; Седрик в какой-то момент подмигнул ему и ухмыльнулся.
С Крамом же была…
— О, привет, Герми, — улыбнулся Гарри уже вместе со Сьюз. – Знаешь, что-то такое я и предполагал. А у тебя, Виктор, потроха явно из стали.
— А сомневался? – хмыкнул болгарин, поддерживая Гермиону под локоть.
— Поттер, ты и твои шуточки, — покачала головой Гермиона. – Сьюзен, предупреждаю – он может быть невыносим.
— Не сегодня, — заверил Гарри, занимая свое место в шеренге, торжественным шагом тянущейся к судейскому столу. Он даже не шел – шествовал, чуть замедленным строевым шагом, обнаруживая, что Виктор идет перед ним точно так же, а позади подхватывает ритм Седрик – только обалдевший Роджер выдавал контрапункт. Сьюзен шла рядом, выпрямив спину и высоко держа голову, на губах ее лежала умиротворенная улыбка.
Когда они подошли к столу, Перси отодвинул стул рядом с собой – но Сьюзен тут же потянула Гарри в сторону тетушки.
— Здравствуй, Сьюзи. Замечательно выглядишь, дорогая моя. О, мистер Поттер, — кивком поприветствовала она Гарри. – Рада, что вы составили компанию моей племяннице. Вы ведь не держите на меня зла за снятые очки?
— Ни в коей мере, мадам, — улыбнулся почтенной даме Поттер. – Я бы и должен был составить план получше… не такой рисковый. Но просто ничего не приходило в голову.
— Ах, такие бывают, — отозвалась она, — оперативнику все-таки нужен штабист. Скажите, юноша, куда вы хотите пойти после школы?
— Я, если честно, думал об аврорате… — Гарри замялся. – Получается, Скитер угадала. Правда, не знаю, пройду ли я.
— Знаете, что? — пристально посмотрела на него Амелия – и Сьюзен вдруг сжала его ладонь под столом. Предупреждение? – Если вы не устроите Скримджера – то я всегда буду ждать вас в Ударный отряд, – старшая Боунс нахмурилась, делая над собой немалое усилие. – Без экзаменов – если не потеряете формы.
Гарри был по-настоящему тронут. Ударный отряд – это, конечно, менее престижно, чем аврорат, да и любимых им магических поединков там не столь уж и много – но работа простого следователя ничуть не менее сложна и ответственна. Самому ему понадобилось двадцать лет, чтобы понять это.
Герми с Виктором уселись сразу после них, напротив Каркарова. Тот скорчил такую мину, будто кто-то дотянулся до него невербальным Круцио, но Виктор ответил на это всего только спокойной улыбкой – и одним-единственным тяжелым взглядом в глаза своему же директору. Нервы у парня точно с корабельные канаты толщиной. Гермиона прошептала:
— Гарри, а что Рон?
— А вон он, — Гарри отмахнулся в сторону одного из маленьких столиков совсем недалеко – рыжий и блондинка уже оживленно болтали, и Ханна улыбалась.
— Ну, значит, такова судьба, — усмехнулась Гермиона и развернулась к Виктору.
В общем-то, было весело. Сперва Крам рассказывал всякое о Дурмстранге – Гарри слушал с огромным интересом, чем-то эта школа его занимала; да и, как он знал, оттуда выходят отменные люди. Потом принялся травить байки о Хогвартсе Дамблдор, а потом внезапно вступила со случаями из судебной практики Амелия Боунс. Мадам отличалась некоей витиеватостью формулировок, поэтому за столом ее понимали в полной мере разве только четверо человек: Дамблдор, также член Визенгамота, варившаяся во всем этом с детства Сьюзен, не в меру эрудированная Гермиона и – Гарри, поставлявший Визенгамоту подсудимых долгие года. Перси понимал в гражданском процессе, но почти не соприкасался с уголовным, Каркаров соприкасался – но уж больно специфически; Флер на все это было просто плевать, а Роджер Дэвис вряд ли даже был осведомлен о наличие какой-либо из Боунс за столом.
Но ничто не длится вечно, даже по-настоящему большая отбивная. Народ высыпал из-за столов, немедленно уехавших к стенам, и на выколдованную сцену взошли «Вещие Сестрички».
Гарри, честно сказать, тогда не разделял увлечения этой группой – но за двадцать лет многое изменилось. «Сестрички», как он теперь понимал, резали вполне приемлемый фолк-рок образца так восьмидесятых годов; в двухтысячных же в магический мир пришел метал. Музыка, которую так любили его сыновья – и музыка, которую так и не смог полюбить он сам.
Нет, он даже радовался, когда Вагтейл и компания завели «This is the Night» — траурное начало и все более быстрый, цепляющий что-то в кишечнике вокал. Он подхватил Сьюз под локоть – и они вышли в завертевшийся центрифугой зал. Те, кто не умел танцевать, уходили к самой стенке, тех же, кто выдерживал ритм, выбрасывало к центру, как яичный желток в миксере. Ладонь его уверенно легла на талию покрасневшей – даже в полутьме зала это было видно – девочки, вторая мягко сжала ее нежные пальчики – и Гарри повел.
Он видел рядом с собой таких разных и так одинаково легких Альбуса Дамблдора и Олимпию Максим. Видел, как двигается, сбиваясь и опаздывая, Невилл, как в гордом одиночестве танцует Луна – и как вьется Флер вокруг еле успевающего Роджера. Видел, как размашисто, истово, чудом не расшвыривая соседей, пляшут Фред с Анджелиной – и как совсем рядом, смеясь им и друг другу, отплясывают Рон и Ханна. Рон отчетливо вел, каким-то образом уходя от мелькавших вокруг локтей и коленок и уводя от посторонних фигур свою партнершу – ох, какой он будет вратарь! А какой будет боец! И где-то рядом, ни на вздох не отпуская музыку, вел алую, счастливую Гермиону Виктор Крам, ловец милостию Мерлина.
Следом «Вещие сестрички» вбили что-то медленное и инструментальное. Пела волынка и низко, утробно стонали барабаны, гитары и виолончель мерялись переливами, а Сьюзен танцевала, чуть прикрыв глаза. А потом музыканты швырнули в зал «Do the Hyppogriff!» — и снова всех, кто не обладал реакцией дуэльного бойца, швырнуло танцевальной круговертью к стенам. В центре, где Гарри, стряхивая челку, танцевал с раскрасневшейся Сьюзен, остались немногие – быстрые и ловкие чемпионы да парочка закаленных вечеринками семикурсников. Ртутной змейкой сверкала Флер, лунным серпом светилась Чжоу, розой цвела Гермиона и клочком ночи мягко шла Сьюз. В какой-то момент Гарри понял, что вокруг не столько танцуют, сколько хлопают.
Были и еще песни – но вскоре группа прервалась на краткий антракт, и Поттер бросил все и, усадив Сьюзи поболтать с Гермионой, вместе с Виктором ушел за напитками. На пути они встретили радостного Рона.
— Гарри, нет, ты представляешь! — сокрушительно жестикулировал он. – Она понимает мои шутки! И смеется над ними, чтоб я сдох, смеется. И играет в шахматы, а? Каково? Еще бы квиддичем ее как-то заинтересовать…
Гарри с Виктором переглянулись и заржали.
— Ну… это частый недостаток. Даже у самых девушек, — выдавил Виктор.
— Ну да, Рон, не все же сразу, — из последних сил поддержал его Поттер.
— Ну, и то правда, — пожал плечами Рон и, подхватив сразу кувшин лимонада, усвистел со скоростью метлы.
— Хм, — пожали плечами парни и прошли дальше. Шуганув недружелюбными взглядами пачку гриффиндорских шестикурсников – притом непонятно, кого те опасались больше – они довольно легко раздобыли апельсинового соку для дам, но тут Гарри кое-что заметил.
— Виктор, я догоню, — быстро отрапортовал он и, вручив Краму всю добытую жидкость, резким спуртом достиг «взрослого» столика, с красным вином. Его-то и оккупировали «Вещие сестрички», отдыхающие меж номерами.
— Приветствую, господа, — учтиво начал он, но те формального тона не поддержали. Виолончелист Грейвз, вчерашний студент, улыбнулся ему:
— О, Поттер, рок-н-ролльный герой без рок-н-ролла.
Гитарист Дьюк согласно добавил:
— Был я на том твоем выходе. Дракон, по ходу, сам первый крышей поехал. У меня мать и сестра квиддичистки, так они с твоего номера чуть пакеты от поп-корна не сожрали.
— Что, Гарри, решил жить быстро и умереть красиво? – хмыкнул басист Тремлетт. Ясно, подумал Гарри, еще один должок Рите за мной.
— Да вот, чую, так оно в конце концов и выйдет, — задумчиво проговорил он. – Народ, я просто хотел сказать вам спасибо за музыку…
— Да всегда рады, чего там, — пробасил огромный волынщик Гидеон Крамб.
— Так вот… но если вам понравилось то мое выступление, могу я кое о чем попросить?
— А, — лениво обернулся к нему Вагтейл, — хочешь что-то со старых альбомов? Запросто.
— Да нет, сэр, — ответил Гарри лидеру группы. – Я понимаю, что сейчас просто хамлю вам в глаза, но как у вас с маггловской музыкой? Старой, — он выделил это голосом, — маггловской музыкой.
Музыканты расхохотались. Дьюк очухался первым.
— Магглы, парень – наши учителя. Если бы не малыш Тремлетт, мы бы так и играли унылый фолк.
— В фолке нет ничего… — с расстановкой начал Крамб, но поименованный басист его перебил.
— Что хочешь-то? Старого рок-н-ролла мы знаем до тролля. Я ж магглорожденный, у моего бати рок-н-ролл заместо магии был.
Гарри улыбнулся. Он-то знал, что они знают – в двухтысячном группа выпустила целый альбом очень славных каверов, примиривший Гарри с их существованием.
— Чак Берри. Сперва «Johnny B. Goode», а потом, если можно, «You never can tell». Как вам?
Лицо Тремлетта изобразило райское блаженство.
— Бра-ат.
— Да ну, не поймут, — как-то без огонька возразил Вагтейл.
— Да и гоблин с ними, — подал голос ритм-гитарист Барбари, остальные только кивнули.
* * *
К концу антракта люди вышли уже вновь посвежевшими – даже Джинни более-менее размяла оттоптанные ноги. На сей раз «Сестрички» о чем-то долго совещались, перестраивали инструменты – но вот, наконец, к микрофону вышел Донаган Тремлетт с гитарой наперевес.
— А сейчас – кое-что старенькое! – сказал он было, но вдруг замер, подумал и добавил. – Ну, это считается стареньким там, откуда я пришел.
Банда рванула струны – и над залом повис липкий, энергичный гитарный перебор, который Гарри весь день не мог перестать насвистывать:
Он клал свою гитару в полотняный мешок
И шёл на перекрёсток двух железных дорог,
И там, среди деревьев, буйных трав и кустов
Лабал для машинистов ритм больших поездов,
А люди всё смотрели, как он чешет без нот,
И каждый говорил: «Вот это парень даёт!»*
Теперь они со Сьюз – как и Крам с Гермионой — танцевали куда уверенней, не боясь случайных прикосновений. Седрик с Чжоу, похоже, не волновались ни о чем таком уже давно. Рок-н-ролл понемногу катился к стенам, тут и там магглорожденные ученики, заставшие «Назад в будущее», вдруг улыбались и тянули партнеров ближе в круг.
Но вот песня подошла к концу – и сменилась мягкой, веселой мелодией, под которую хотелось откинуться на спинку и выцедить виски. Или станцевать твист.
Но еще до того в том самом сакраментальном центре, оккупированном чемпионами, успело много чего произойти. Сперва подошел решительный Рон и радостно и совершенно уверенно улыбающаяся Ханна: Рон попросил у Гермионы следующий танец, она глянула на Виктора – и согласилась.
Гарри, шепнув Сьюзи на ухо пару слов, отошел – увидев, как юной Боунс подает руку Виктор – и поймал за рукав Роджера.
— Так, Дэвис, вы не возражаете, если я станцую с вашей дамой.
— Я… вообще-то… абсолютно…
— Он не возrажает, — расхохоталась Флер и подала Гарри руку. – А ты – rешительный garcon, Арри. Есть вообще что-то, чего ты не рискнешь сделать?
— Дай подумать, — хмыкнул тот, — может, за весь вечер так и НЕ пригласить тебя на танец?
— Да, я бы не пrостила.
Дэвисом тут же завладела Чжоу, пытаясь хоть как-то восстановить рассудок своего капитана, а Ханне составил пару Седрик. Группа уже начинала:
На подростковую свадьбу приперлись все, кто хотел.
Было видно, что Пьер влюблен в свою мадемуазель.
И колокольный звон еще долго к небесам летел.
«C’est la vie» — говорили, — «Посмотрим, как пойдет у детей!»**
Но, похоже, группу растаращило не на шутку, потому что следующим номером пошел некий неизвестный Гарри роковый боевик. Далеко не сразу он опознал в этой песне, где клавишные заменили волынка и лютня, «Eye of the Tiger», который когда-то звучал в аврорском спортзале вместе с прочими полными превозмогания песнями.
— Под это не танцуют, — шепнул он, обнял вернувшуюся к нему Сьюз за плечи и зажег Люмос на поднятой к потолку палочке. Первым его примеру последовал Рон, потом – Седрик и Виктор, потом – все остальные. Высокий голос Майрона Вагтейла пел о желтых глазах в ночи и тяжелом бою за все, о чем ты мечтаешь.
И закончился вечер все-таки собственной песней «Сестричек». Было уже темно, погасли уже почти все огни, ушли неизвестно куда судьи, растворился во тьме плесневелый Филч – и «Вещие сестрички» затянули медленную, нежную «Magic Works» — то единственное, что могло завершить этот вечер. Кто знает, сколько слов все-таки, после долгих лет сомнений, были сказаны сегодня жарким шепотом?
…Гарри и Сьюзен танцевали почти расслабленно, рыжая голова девочки лежала у Гарри на плече – благо рост позволял – и его пока что не тянуло возражать.
Есть моменты, которые должны остаться.
_______________________________________
*Перевод А. Караковского.
**Перевод мой, на коленке.
24.04.2012 XVI. Непрошенные курсы
После эпического бала наступило скорое отрезвление – сложный узел Гермионы рассыпался в гриву; Рон вновь утратил всякий лоск; Гарри снова оделся в черную мантию с алой оторочкой, по утрам косил деревья, а потом перемещался по коридорам мрачным, невыспавшимся привидением.
Кое-какие следы, однако, остались. Гермиона с Виктором теперь неизменно занимали в библиотеке один стол; Гарри, на правах чемпиона получив доступ в Запретную секцию, часто видел их там, болтающими о чем-то тихо-тихо. Поттер не прислушивался, но чем-то они поднимали ему настроение.
То же, впрочем, можно было сказать и о Роне с Ханной. Гарри знал юного Уизли тридцать лет – и сделал на его счет некие выводы. Бывают люди, которые в неволе не размножаются – как тот же Чарли Уизли; так вот Рон – нечто обратное. Романтика была ему скучна, неинтересна и непонятна. Именно поэтому они так и не сошлись с Лавандой – «слишком много мимими», как по схожему поводу сказала Лили Луна.
Но одновременно, в отличие от своего батюшки, он не слишком восторженно воспринимает контроль. У Рона, каким Гарри его знал, стремление к очагу в итоге победило комплексы, но при доминантной Гермионе он все-таки временами сох да в работу закапывался.
Гарри испытывал почти стыдный интерес на их счет. Нет, он запретил себе сравнивать Ханну с Гермионой, но Лаванду хаффлпафка обыгрывала по всем статьям. Самый громкий звонок Гарри поймал, когда они с Роном обсуждали письма. Гарри-то писал Сириусу, как всегда, предельно подробно, да еще кое-кому, а вот хороший мальчик Рон – маме. «…Так, ну про бал написал», — говорил рыжий, — «Учеба – рано. А вот еще Ханна просила у мамы пару рецептов…». Гарри просто ощутил, как Вселенную ломают через колено. Ладно, у событий еще два с половиной года, чтобы нормализоваться.
Не сказать, чтобы события были с ним согласны: как-то раз он присел – подальше от Герми – почитать в библиотеке на предмет восстаний гоблинов, чтобы представлять, с кем имеет дело. За спиной почти сразу возникла Сьюз, присела, как будто так и надо, проглядела открытую страницу – и захлопнула книжку.
— Муть и официоз. Только по учебе читать и можно, — она говорила тихо, но глаза сверкали, — а ты ведь опять задумал какую-то авантюру.
— Можно так сказать, — Гарри кивнул, — но о подробностях не спрашивай.
— О, это не мое дело, — теперь она глаза отвела. – Просто скажи, что тебе нужно, чтобы я и дальше видела тебя одним куском, — пауза. – Так приятнее.
— Да ничего серьезного, — Поттер решил, что хуже не будет, — Гоблинский этикет. Ну знаешь, все эти примочки – если у французов есть, так и у гоблинов должны бы.
— Есть такое, — Сьюзи призадумалась. – У нас гоблиноведение не читают уже триста лет, но книжки… книжки такие остались. Далеко, но да, найти можно.
— Сьюз, у меня есть доступ в Запретку… — начал было Поттер, чем поверг девушку в восторг.
— Гарри, я с тобой дружу! – просияла она. – То, что тебе нужно, не запрещено, просто в запасниках… но с тебя – свидание в Секции. М?
Бедолагу Поттера таскали по библиотеке еще где-то час – притом Сьюзи не столько совала ему книжки, сколько рассказывала. Воистину, думал Гарри, каждый из нас скрывает те еще чуланы талантов. Сьюзи оказалась неожиданно подкованной – вот только, в отличие от Гермионы, показать знания ей было негде: магическое право в школе не преподавали, Бинс же отродясь… эээ… отумерев никого ни о чем не спрашивал.
Подумав потом у камина, Гарри понял, что с реальностью все нормально, просто он дурак. В отличие от Гермионы, прирожденного практика, знавшей везде понемногу, Сьюз после школы, похоже, вдалась в академическую работу. Да, скотина Бинс продолжал поганить собой школу, но ведь кто-то, вместо умершей Батильды, должен и учебники писать. Книжки под фамилией Боунс Гарри покупал детям не раз и не два.
В ней что-то было. Он никак не мог понять, что с того ему, но в следующий раз, зайдя в библиотеку, нашел рыжую Сьюз сам.
* * *
Однако все требует компенсации. Внезапный Добби как-то раз принес весточку от директора, желавшего студента Поттера поскорее наблюдать. Сразу же после ужина Гарри с тяжелым сердцем поднялся по винтовой лестнице.
Дамблдор посмотрел на него каким-то извиняющимся взглядом. Обычно подобное выражение он приберегал для конца года и больничного крыла, так что Гарри обеспокоился не на шутку.
— Здравствуй, Гарри, — кивнул старый маг. – Вот что, для начала съешь леденец.
— Извините, не хочется, — Гарри посмотрел в тарелочку с глубоким недоверием.
— Нет уж, все-таки съешь. Профессор Люпин дал бы шоколадку, но извини – не держу; а разговор пойдет неприятный.
Гарри с хрустом раскусил зеленую конфету. Лайм. Отчетливо захотелось текилы – да кто ж ему продаст?
— Гарри, видишь ли, я часто думаю о твоих снах, — начал Альбус. – Знаешь, это в чем-то даже новая для меня проблема – жаль только, нет времени для научной статьи.
— О, если вам хочется, я-то могу поработать подопытным кроликом, — Гарри пытался по-подростковому хорохорится. – Волдеморт не согласится, правда.
— Том – занятная теоретическая проблема сам по себе, — покачал головой Дамблдор. – Я с самого твоего первого курса, уверившись, что он еще с нами, трачу много времени на ее разгадку, и… есть две новости, Гарри. Хорошая и плохая.
— Я думаю, я перенесу обе, — Поттер ощутимо подобрался, сжал по привычке подлокотники. Ну же, Альбус, ну же! Ты же гораздо умнее меня!
— Первая – я, кажется, нашел нужную рабочую гипотезу. В теории, — Альбус поправил очки, Поттер же не двинул и бровью, застыв в напряжении. – Вторая же состоит в том, что, если моя гипотеза верна, у нас у всех большие проблемы. Притом, в самом худшем случае, прежде всего у тебя.
Отлично. Дамблдор догадался. Возможно, кризис удастся свернуть с меньшими потерями… вот только какие проблемы породит уже этот вариант? Гарри бессильно обмяк в кресле, предоставив проблемы самим себе.
— Делать-то мне чего, директор?
— А вот за этим я тебя и пригласил. Гарри, хотелось бы мне дать тебе подробные пояснения, чтобы ты проникся серьезностью ситуации, но пока что мне самому не хватает нескольких компонентов – и найти их непросто. Так что просто скажи, — пронзительно-голубые глаза сверкнули за полумесяцами очков, — ты мне веришь?
Поттер некоторое время подумал.
— Да, пожалуй.
— В таком случае отнесись к ситуации серьезно. Дело в том, что, если моя теория верна, для твоей же безопасности ты должен овладеть окклюменцией.
«Ах черт», — подумал Поттер, а вслух сказал:
— А что это?
— Искусство защиты разума, Гарри, — Дамблдор перевел дух. – И преподавать его будет тебе профессор Снейп. Вот прямо с нового семестра и начнет, в качестве консультации Чемпиону, не прошедшему столько учебной программы, сколько остальные.
Вопль Поттера был громким, но кратким:
— Дожились!
* * *
Пока что, однако, Снейп маячил темным призраком где-то далеко. Школа отдыхала, а Гарри – работал, и далеко не только над домашними заданиями. В частности, перед самыми занятиями он сумел-таки выйти в Хогсмид незаметно от друзей. Рон с Гермионой мирно кушали у Розмерты сладкую праздничную выпечку и жалели Гарри, оставшегося разбираться с яйцом. Сам же Поттер, накинув мантию, как раз проходил мимо их столика.
Только полный школьник, мелкий жулик или Альбус Дамблдор будет назначать встречи в «Кабаньей голове». Говорят, что там ни о чем не спрашивают – это верно, но вот прислушиваются там ко всему; в конце концов, эти люди знают, кому сбыть информацию. Один раз Гарри на этом погорел, когда Уиддершинз, мелкий мошенник, сдал Амбридж Дамблдорову Армию, и больше не хотел.
Поэтому-то его ждали в «Трех метлах», в конце извилистой тропки меж официанток, гоблинов и семикурсников, в конце крутой лестницы и чистенького коридора. Он толкнул открытую дверь – и торопливо закрыл ее за собой.
— Ну здравствуй, Гарри, — позвали его низким, глубоким голосом. Не оборачиваясь, Гарри аккуратно свернул мантию, спрятал ее за пазуху – и лишь тогда предстал перед визави.
Рита Скитер, в ярко-желтой мантии и вечных своих блестящих очках, сидела в кресле спиной к окну, и вдумчиво курила крохотную сигаретку.
— Ах, здравствуйте, — Гарри придвинул ногой низкую табуретку от кровати. Перечисленными тремя предметами и тумбочкой мебель в комнате ограничивалась, но кровать впечатляла. – Ну как, порылись в документах?
— О да, — журналистка улыбнулась самым сладким образом. – Там было настолько интересно, что я пропустила этот ваш бал. А правда, что ты вывел в свет племянницу Боунс?
— Это правда, — кивнул ей Гарри.
— А правда, что она…
— А вот это неправда, — засмеялся он. – К делу, Рита! Вы ведь поняли, что я вам подарил?
— Гарри, не обижай профессионала, — колечко дыма к потолку, легкое и серебряное. – Разумеется, я раскопала Каркарова. Азкабан, северная сторона…
— Ага, — хмыкнул Поттер, — в дружный коллектив Упивающихся. Именно так.
— Информированный ты наш, — черкнула сигареткой в воздухе Рита. – Ну, в общем, все как у каких-нибудь Лестрейнджей – то есть, отпереться Империо нашему гостю не удалось. Но потом – он выходит, и не следа. Что бы это могло быть?
— Да там все просто, я вам это сейчас и выдам, если интересно, — Гарри хрустнул суставами. Его ноздри тревожно втянули воздух – впервые захотелось курить. Кроме табака, пришли и духи – как тогда, в кладовке. Он сморгнул. – В общем, так и было – Игорь Каркаров состоял в Упивающихся. Не Ближний круг, но многих видел. Возможно, занимался международным сотрудничеством.
— И его, как я вижу, взяли безо всяких… и даже успели отправить в Азкабан, — Рита неосознанно облизнула губы. – И что же случилось потом, Гарри?
— О, он просто сдал всех, кого знал, — фыркнул Поттер. – Протокола процесса у меня нет, омут памяти тоже вот сейчас не выложу, — они улыбнулись друг другу, — но я точно знаю, что он сдал Руквуда и Крауча.
— Крауча? – Рита аж встрепенулась.
— Младшего, Рита, младшего, — сделал успокаивающий жест Гарри. – Он уже и так сидел. Но Руквуд как раз был тот еще приз.
— И твой источник?... – прищурилась журналистка.
— Сириус Блэк. В основном.
Глаза Риты за стеклами очков расширились. Она глубоко, очень глубоко вдохнула – и только через секунду заговорила.
— Подожди-ка… откуда? Ты можешь об этом сказать, Гарри?
Она подалась вперед, наклоняясь к нему. Кажется, и в ее глазах можно было увидеть пляшущую искру.
— Мой дорогой крестный Сириус Блэк, мисс Скитер, не виноват вообще ни в чем, кроме борзости неумеренной, — Гарри, напротив, откинулся на спинку. — Пока что мы не можем этого доказать в полной мере, но… все изменится.
— Ага, — на полные губы Риты вернулась ухмылка, — вот зачем ты меня прикармливаешь. Не так ли?
— Не совсем, — Гарри потер ногти о лацкан мантии. – Но и поэтому тоже. Сейчас не время об этом говорить, но как только процесс пойдет…
— …То эксклюзивные права на интервью с ним Блэк отдаст мне, — Решительно проговорила Рита, резким тычком гася сигарету в пепельнице.
— Ну, это уж вам с ним договариваться надо, — Гарри наблюдал, как она достает новую сигаретку, глядя то на никотиновую палочку, то на пальцы с жутким розовым маникюром. – Но я поспособствую.
— И все-таки, маленькое чудовище, в чем твой план? — Рита наконец зажгла сигарету, протянула пачку Гарри – и резко отвела ее. Гарри мог бы подумать, насколько она не воспринимает его ребенком, но был занят тем, что ругал себя: он успел весьма отчетливо потянуться к пачке.
— О, этого вам знать почти что необязательно, — он раздраженно сцепил пальцы в замок перед лицом. – Но что вы скажете, если летом – в июле, видимо – вам представится возможность получить одной себе самый жуткий скандал за весь срок Фаджа?
— Я скажу…, — Скитер вновь задумчиво выпустила колечко, — я скажу, что, скорее всего, умру в нищете и куда раньше, чем надо бы.
Гарри поморщился.
— Рита, вы журналистка или Серая Дама? Вы правда считаете, что Фадж, этот скорбный жаб, наберется смелости для чего-то, ммм, карающего? И кроме того… разве жук летал бы, если бы боялся паутины?
Рита почти подпрыгнула в кресле. Ее щеки чуть побледнели, как-то особенно ярко прорисовались красные губы.
— О чем… нет, погоди. Ты полагаешь, что мне даже Фадж сойдет с рук?
— Глупый вопрос, — теперь уже вперед наклонился Гарри. – Ни один политик его склада никогда не сделает ничего, в чем его могут заподозрить. Так что чем больше шуму…
— …Тем лучше прикрытие. А ты молодец. Вот только как насчет работы?
— Вы без нее не останетесь, — Гарри встал, раскатывая мантию. – Никогда. Не одному Министерству нужна пресса.
Он повернулся к двери, накинул мантию-невидимку на плечи – а капюшон надели на него ловкие женские пальцы. Рита прошептала ему на ухо:
— Что ты, к Мерлину, такое, Поттер? Не притворяйся простым четырнадцатилетним мальчиком, хорошо? Я чувствую ложь, как бы банально это не звучало.
— Я – камень, брошенный в пруд, Рита, — усмехнулся Гарри, вспоминая фразу из еще не вышедшей валлийской листовки, — и мне нужен кто-нибудь зарисовать круги на воде. Вы в деле?
— «Ты». Да, Поттер, я в деле.
* * *
Сказать по чести, Гарри немного нервничал, открывая «Ежедневный пророк» в первый день нового семестра. Нет, ей, конечно, и так есть чем заняться, но вдруг не выдержит?
Полувеликан все ж таки был Гарри симпатичен – он не был таким уж хорошим преподавателем для большинства, но меньшую часть студентов снабжал железными нервами и отучал удивляться. Да и ни к чему, ни к чему сейчас критика команды Дамблдора – ни с какой стороны. С этими людьми еще делать большую политику… может быть, не со всеми, но делать.
Но нет, все было нормально – сенсация в номере была, но к Хагриду не имела никакого отношения. А вот к кому имела – было видно по повядшим дурмстрангским студентам в коридорах.
«…Сомнительным поводом для британской гордости может послужить тот факт, что лица, которых мы у себя держим в тюрьме, за границей достигают известных степеней. Игорь Каркаров, разумеется, пришелся ко двору в Дурмстранге с его углубленными теоретическими изысканиями в Темных Искусствах – в конце концов, должен же в школе быть практик?..»
«…По-новому приходится взглянуть на выставленные им британским чемпионам оценки. Конечно же, ведь тот же Гарри Поттер еще в детстве поставил жирный крест на надеждах господина Каркарова принять деятельное участие в наших с вами судьбах…»
«…И теперь мы должны спросить себя – кто из нас действительно уверен в безошибочности Визенгамота? Именно от этого, граждане маги, зависит, ходит ли рядом с нашими детьми респектабельный ученый, в молодости сделавший ошибку, или же хитрый, изворотливый адепт Темных Искусств, готовый пожертвовать своими учениками так же, как жертвовал товарищами?...»
— Ну знаешь, все-таки этой фифе не откажешь в уме! – Гермиона прочла статью еще утром и теперь с удовольствием разглагольствовала. – Выбрала самую безопасную мишень. Во-первых, за клевету ее не привлечешь – не один же Сириус может подтвердить! Во-вторых, болгары не подадут протеста…
— Да ну? – поднял брови Рон. – Не прикроют своего?
— Ну, начнем с того, что директора школ вообще не больно ладят с правительствами…
— Да уж нам ли не знать, — буркнул Гарри.
— Вот-вот, — тряхнула волосами Гермиона. – А еще нужно учесть, что Каркаров вообще не пользуется популярностью. Мы с Виктором уже поговорили об этом после завтрака, так он сказал, что всегда подозревал что-то такое. Очень уж он не любит темных магов…
— О, наш человек! – заржал Уизли. – Народ, если это и правда он организовал всю эту кутерьму с чемпионством Гарри, то теперь уж явно забегает. Тут-то мы его и…
— Мелковаты мы для «и…», — остудил друга Гарри. – Зато если он с этой газеты поутихнет – лично мне будет проще выжить.
— И то правда, — кивнул Рон и задумчиво распечатал шоколадную лягушку.
* * *
Вот чем и хороши подземелья – там прохладно, там темно. Вот в таких-то местах, если по-хорошему, и надо бы употреблять алкоголь. Одно время Гарри подозревал, что Снейп – личность сильно пьющая: недосып, раздражительность, нездоровый цвет лица. Потом, узнав о его основной профессии, эту гипотезу Гарри оставил. Шпиону, даже бывшему, такого не прощают.
Так что, изгнав посторонние мысли, Гарри постучал, тут же вошел и, наградив алчным взглядом шкаф с ингредиентами, повернулся к профессору.
— Студент Поттер для курса окклюменции прибыл, сэр.
Его лицо было более деревянным, чем целый мебельный склад. Снейпа, однако, это обмануло.
— Поттер, не паясничайте, — совершенно спокойным тоном велел он. – Время у нас ограниченно, а учиться вам всегда было нелегко. Так что давайте приступим. Известно ли вам – мало ли? — что такое окклюменция?
— Окклюменция, профессор Снейп, есть искусство защиты разума от проникновения и воздействия. У меня была неделя на подготовку и доступ в Запретную секцию, сэр, — Гарри вдохнул, выдохнул и ожидающе посмотрел на Северуса.
Тот тоже перевел дыхание, явно мысленно вырезая из речи большой и едкий фрагмент, после чего продолжил:
— Предлагаю сэкономить ваше и мое время – все ваши вопросы вроде «зачем это мне?», «а что, это вроде как мысли читать?» и «в чем смысл жизни?» рекомендую задать сразу. Есть вопросы, Поттер?
— Нет, сэр.
Снейп снова досадливо поморщился, теперь уже он говорил почти что с грустью:
— Да уж куда вам. Ладно, задача у нас простая: я пытаюсь пробиться в ваш разум и узнать, о какой именно бессмысленной вещи вы мечтаете. Вы, со своей стороны, пытаетесь мне помешать. Доступно?
— Как именно я имею право противодействовать? – осведомился Гарри.
— Как угодно, как угодно, — отмахнулся Снейп, уже начиная возиться с Омутом. – Так… так… Готовы? Палочку к бою.
Гарри отсалютовал, заставив профессора вновь поморщиться.
— Не можете без позы, Поттер. Фамильное, что ли… Ладно. Легилеменс!
— Протего!
Из верхней точки дуэльного салюта Палочка мягко пошла вниз. Старый боевик не успел всего лишь миг – но не успел. Заклинание отразилось от щита, уйдя куда-то вверх.
— Как-то так, сэр?
Снейп смотрел на Гарри уничтожающе – но быстро успокоился.
— Можно и так. Но ваш случай, увы, так не лечится. На сей раз дайте мне войти – а потом попробуйте прикрыть, что сможете.
— Да, сэр, — Гарри уже начал утомлять этот только-только начавшийся аттракцион. Весь вопрос был в том, будет ли Снейп, с его болезненной, битой – и заслуженно – гордостью докладывать Дамблдору об увиденном?
— Легилеменс!
Ну что же, профессор. Добро пожаловать в тот маленький, забитый фальшивыми воспоминаниями уголок головы Гарри Джеймса Поттера, который он вам выделил. Вы ведь знаете, что дрянных гостей селят в дрянных апартаментах?
Ему пять лет. Он лижет маленький кислый леденец. Да, где-то вдали смеются дети, с перезвоном бубенцов крутятся карусели, жрет сахарную вату Дадли, но для вас, профессор Снейп, есть только кислый леденец. Ах, ну, может быть, еще и пьяный клоун на заднем плане. Щелк!
Ему семь. Он идет из школы по лужам. Лужи глубокие даже на тротуаре. Дом Дурслей виден рядом, до него совсем недолго, но почему-то он не становится ближе, и Гарри все идет по лужам… точнее, по одной и той же луже не менее двадцати раз. Щ-щелк!
Ему десять. Он едет на автобусе в Бат. Автобус прокален, как жестяной гриль, стекло обжигает, а чуть выше, чем можно достать рукой, бьется толстая, пушистая муха. Бьется. Бьется. Бьется. Щелк.
Ему двенадцать. Профессор Бинс ведет лекцию, рядом сыто храпит Рон. Класс гудит как-то замученно, как разряжающаяся батарея. Бинс произносит тягучим голосом странную фразу: «…помимо того, что примат новых магических принципов над древними принципами магии коренным образом меняет восприятие древней и новой магии, мы видим, что древняя и новая магия в своей дихотомии бросают тень на новую магию как процесс и древнюю магию как исторический феномен, в свою очередь, имеющий значение и в новой магической теории, позволяющей закрыть лакуны в существовавшей до новой магической теории древней магической теории, послужившей базисом выявления древних принципов магии, которые, однако, дополняются и местами опровергаются новыми магическими принципами, а помимо того, что примат новых магических принципов над древними принципами магии…». Щелк.
Ему пять лет. Он лижет маленький кислый леденец. Щелк!
— Ну как вам, профессор?
Снейп обтер с лица крупный пот. Капли уже оставили дорожки на его щеках, и Северус торопливо полез в карман за носовым платком. Гарри протянул ему свой.
— Дамблдор знает? – прохрипел Снейп.
— Не думаю, что это необходимо, — Гарри покачал головой. – Профессор, поймите, я не испытываю тяги к нарушению правил – видимо, в маму пошел. Но мне кажется, что со мной могут играть совсем не в ту игру, правила к которой у меня есть. Знаете это ощущение?
— Ощущение? – скепсисом Северуса можно было дробить лед, но он все еще слишком обалдел. Гарри глянул ему в глаза – зрачки у бедолаги сжались в точку.
— Ну да. Когда ты чувствуешь себя, — Гарри щелкнул пальцем, — не пиком, конечно, на карте мирового интеллекта, но пригорочком. И мне известно, что вы, лучший ученый-прикладник вашего поколения, знаете, что в школе это – совсем не подарок.
— Лучший ученый? Не пытайтесь ко мне подлизаться, Поттер, — мгновенный испуг сменяется липким презрением. – Если вы в чем и хороши, то в квиддиче.
— Квиддич, — Гарри очень похоже повторил гримасу Снейпа. – Скажете тоже. Хотите, я уйду из команды прямо завтра? Мог бы раньше, но игры на этот год все равно отменили.
— Мне-то какая печаль? – Снейп был удивлен, весьма удивлен. Шаблон малолетнего хулигана-спортсменчика дал трещину.
— У меня будет три года свободного времени. И я хотел бы подтянуть зелья – в компании человека, который изобрел Синее Кроветворное, опубликовал статью о дезинфекции ацеласом в полевых условиях и когда-нибудь, надеюсь, соберет свои соображения по экстремальной медицине в книжку!
Гарри сглотнул. Наработки Снейпа и впрямь включили в курс Академии Аврората – вот только сам Снейп этого уже не увидел. И стоит перепутать дату, забежать вперед…
— Однако, — теперь Северус уже просто усмехался – его вечный сарказм был направлен просто на все окружающее, не на Гарри лично. – Не верю, Поттер, что вы читаете научные журналы.
— У меня специфические интересы, профессор, — Гарри улыбнулся. – Но специфические не значит узкие.
— Ну что же… для Дамблдора – вы учитесь у меня окклюменции. Для всех – я над вами издеваюсь, — Снейп протянул Гарри руку. Грязные ногти, засаленные манжеты… Гарри крепко пожал ее. – Может, вы и впрямь не так удались в Поттера, и из вас можно сделать человека.
Пауза, прищур.
— И – да, таким образом я оскорбляю вашего отца.
— Предпочту думать, — почти по-змеиному прошипел Поттер, — что таким образом вы хвалите мою мать.
27.04.2012 XVII. Пара лье под водой
И снова спокойствие, ничем и ни при каких обстоятельствах не нарушаемое. Было бы недостойно идти на задание для школьников как-нибудь иначе – тем более что утро в целом задалось. Гарри на сей раз вполне пристойно выспался в своей постели вместо библиотеки, плотно позавтракал, принял у Добби доклад и жабросли, и теперь неторопливо шагал к разбитому на озерном берегу общему чемпионскому шатру.
Проблему подводного дыхания за него уже решили Упивающийся и домовой – противно, конечно, но аврору доводилось жрать и древесных гусениц, так что сойдет. Все же освободившееся время Гарри убил на топографию озера. Случайные русаловеды, любители гигантских кальмаров и просто патриоты родного края перерыли Черное озеро вдоль и поперек – единой карты, конечно, не было, но если немного поработать…
Гарри точно знал точку входа в воду – в конце концов, это довели до каждого чемпиона, сказав, куда явиться с утречка. Быстрее всего удалось локализовать русалочью деревеньку, а потом и статую на площади – конечную точку его вояжа. Кроме этого – то ли на всякий случай, то ли для чистоты исполнения – Гарри запомнил места логовищ Гриндилоу и маршруты Кальмара. Может быть, и не пригодится, думал Гарри, выходя на бережок.
Судьи – кроме мадам Боунс, но она на инструктаже – уже расселись за столом, Каркаров и Перси выглядели одинаково злыми, как нахохленные серые чайки. Трибуны уже заполнились – сектор учеников, два сектора сторонних зрителей; сборы с билетов Хогвартсу ой не лишние. Наметанным глазом Гарри выловил парочку букмекеров – бдят. К сожалению, ставки на него росли, как на дрожжах, однако то были допустимые потери – лучше уж слава, чем денежки; на текущие расходы выигранного хватит так и так, а там уже можно будет провернуть одну комбинацию.
Так решил Гарри, отодвигая полог. Двадцать минут до начала.
— Здравствуйте, мадам Боунс, — Гарри деликатно поклонился почтенной ведьме. – Всем привет.
Крепко пожимает руку Крам, хлопает по ладони чуть запыхавшийся Диггори, подает ладонь для поцелуя Флер. Они выходят на рубеж во второй раз – и каждый, даже Виктор, волнуется. Иначе бы болгарин и не подумал о трансфигурации себя – слишком опасная и сложная штука, хорошо хоть он остановился на неполной.
— Итак, дамы и господа Чемпионы, — начала Амелия, когда все расселись по низким стульям перед ней, — я снова должна донести до вас суть дела. С яйцом, я полагаю, все разобрались?
Они даже и говорить ничего не стали, только кивнули.
— Не сомневалась. Хотя, отдавая должное господину Бэгмену, задача получилась нетривиальная, — Амелия покачала головой. – Я думаю, вы уже поняли, что именно у вас «отняли»?
Флер посмотрела на госпожу Боунс уничтожающе, Крам чуть сжал правый кулак.
— Так-так-так, — Гарри вскинул вверх ладони, — мадам Боунс, мы тут все взрослые люди! Давайте без страшилок из детского лагеря – что будет, если мы опоздаем?
— Уж извините, господин Бэгмен без эффектов не мог, — в свой черед всплеснула руками Амелия, — но я вам ответственно заявляю, что если вы, мистер Поттер, выйдете за отпущенное время, то…
— То?.. – едва слышно прошептала Флер.
— …То я сниму с вас даже больше баллов, чем Каркаров! Не терплю непунктуальности, — ведьма поправила монокль, — и, к вашему сведению, это у нас семейное!
Седрик отчетливо хмыкнул. Флер облегченно выдохнула и посмотрела на Гарри с несколько рассеяной благодарностью.
— Большое вам спасибо, — с чувством проговорил тот.
— Пустое, мистер Поттер, пустое, — Боунс благосклонно кивнула. – Итак, ваша задача, опять же, вернуться с вашим заложником, обернувшись в полтора часа.
«Полтора? Какого черта?» — вновь дернулся Гарри, но на сей раз удержал свою шрамированную морду от гримас.
— Для этого, — продолжала Амелия, — вам предстоит найти русалочью деревню – я полагаю, это займет у вас больше всего времени, но подсказки давать не уполномочена.
— Так, и они там в одном месте все, да? – уточнил Крам.
— Да, там уже найдете своих без труда. После чего… вторая стадия.
— Унести ноги? – фыркнул Гарри. А что, стряхнуть хвост из хвостатых русалок… красиво.
— О нет, мистер Поттер. Потом русалки выпустят вас беспрепятственно.
— Потом?
— О да. Второй акт был внесен по предложению мистера Каркарова, принят при двух голосах за и двух воздержавшихся. Я голосовала против, но молодому Уизли понравилась идея, — голос Амелии выражал чистое неодобрение, какого не постыдилась бы и Минерва Макгонагалл.
— И все же? – тяжело вздохнул Седрик. Флер гневно жгля глазами Виктора, но тот только плечами пожал.
— Каждому из вас придется бороться с одним из русалов за право увести заложника с собой, — Амелия поморщилась.
Гарри и Виктор почти синхронно хрустнули пальцами и улыбнулись друг другу. Обоих учили – и, похоже, Каркаров рассчитывал именно на суровую школу Дурмстранга.
— Подождите! – вскинулась Флер, — Как то есть – боrоться? Вы это как себе это пrедставляете? Я… и эти ваши rусалы!?
— Я, — Амелия явно это подчеркнула, — вообще этого не представляю. Мы такими глупостями обычно не занимаемся. Но вы не волнуйтесь, мадам Делакур – у вас останется палочка, да и встреча будет бескровной, до сдачи одного из противников.
— А если я не смогу? – француженка беспокойно прошлась перед Амелией, почти молитвенно сложив ладони перед точеным лицом.
— Тогда вас и вашего заложника отконвоируют до берега русалки, и я буду вынуждена поставить вам минимальные баллы.
— Знаете, как это называется, мадам Боунс? – проговорил Седрик, поднимаясь с места. – Делать из… грязи конфетку. Мы верим, что вы сделали все возможное…
— …Но Перси Уизли ждет много хорошего, — договорил, поднимаясь, Гарри. Он подал руку все еще хмурящейся Флер, прислушиваясь к шуму разгоряченной уже толпы. – Пойдемте. Эти водяные мальчики не видали еще, как бьются волшебники.
* * *
Гарри мерно пересекал темные воды озера. Дно было пусто и безвидно, водичка – откровенно так себе, и вообще – на отпуск все предприятие не тянуло. Нет, разумеется, Гарри проходил курс боя в воде, прежде всего заради десантных операций – но, Мерлин, как же это было давно! К тому же то, чему его учили, было рассчитано на заклятие Головного Пузыря, которое Гарри не стал применять для оригинальности; жабросли же, а особенно принесенные ими перепонки, серьезно меняли ощущение своего тела в воде.
Раздражала и невысокая скорость движения – конечно, были заклинания и на это, но он их что — учил? Учил, конечно, даже сдавал, но то было давно и уже неправда. Нет уж, аврор Поттер, плывите, как плывется. Мышцам полезно, позвоночнику, да и вообще.
Здесь, на глубине, нет никого – ни старых интриганов, ни темных фанатиков, ни даже толп и толп болельщиков, которые тебя, Поттер, должны знать и любить. Здесь только ты, твой внутренний монолог и чертовы гриндилоу.
Наверное, в жизни хищных морских бесенят это был один из самых неудачных дней за долгие годы. Раздражение Гарри Поттера и так росло вверх и вверх, а уж когда его ухватили холодными пальцами за лодыжку… Нет, Гарри не стал ни в кого плескать кипятком и бить пятками по рогатому черепу. Зачем? Короткое невербальное Диффиндо – и кисть гриндилоу уплывает от своего беззвучно орущего от дикой боли хозяина вместе с Поттером.
Зацепившись за камушек неподалеку, Гарри разжал костлявые пальцы и мрачно усмехнулся. Времени было достаточно, и маленький час расплаты вполне в него помещался. Гарри кое-что прикинул на воображаемой карте, улыбнулся еще шире – и мгновением позже уже греб, как сумасшедший.
Что же, он правильно рассчитал вектор – Флер, милая француженка, не озаботившаяся сидением в библиотеке либо же боевой подготовкой, вышла прямиком на рой гриндилоу на полпути к деревне. Теперь стая неприятных зверей с мерзостным хихиканьем тащили ее куда-то в сторону и ко дну. Гарри не был вполне уверен, что там стояло дальше по расписанию – то ли за Флер явится спасательная команда, то ли заблаговременно избитые организаторами твари сами вытащат ее на берег. В любом случае, его это не интересовало.
«Сперва позаботимся о секретности» — решил он, сотворяя простенькое заклинание, решающее проблему распространения звука в плотной среде. Теперь можно не демаскировать невербальные. Вслед за этим Гарри Поттер расслабленными гребками выплыл из-за камня.
Одного морского черта Гарри снес сразу же, просто подхватив его Вингардиум Левиосой и как следует приложив башкой о камень. Мутные глаза гриндилоу закатились, и он обмяк. Его товарищи посмотрели на Гарри настороженно, после чего двое остались держать девушку, а еще четверо поплыли к нему.
Изготовление больших порций рыбного фарша в планы Гарри не входило, так что он сделал куда проще.
— Диффиндо!
Вырубленный гриндилоу обзавелся длинной царапиной поперек корпуса. В воду толчками пошла густая бледно-розовая кровь. Гриндилоу переглянулись – и вшестером кинулись рвать товарища. Нет такого морского хищника, который бы на кровь не поплыл – а разумом, в отличие от русалок, гриндилоу не отмечены.
Гарри потянул полубессознательную Флер подальше от пиршества. К ее чести, девушка быстро пришла в себя; попыталась заговорить – нет, только пузыри. Гарри поднял палочку.
— Арри! Спасибо тебе! Я не ожидала, что их тут столько, а из палочки один кипяток, а они лезут и лезут, и у нас таких и не было никогда, и…
— Спокойствие. Не люблю этих тварей, — он попытался поклониться, но в воде жест получился каким-то комичным. Флер нервно хихикнула. – Как ты?
— Не очень… кажется, rастянула ногу в паrе мест, да и вообще. Они не отличаются нежностью, знаешь ли.
— Плыть-то можешь?
— Плыть – могу, небыстrо, но вот как-то еще дrаться – не думаю. Скоrости не набеrу. Ну что, rасходимся? – вздохнула она.
— Смысл? – Гарри покачал головой. – Мы уже близко. Прислушайся только…
И правда, за разговором они почти пропустили момент, когда шепот озерных вод сменился еще тихой, но отчетливой русалочьей песней. Вместе они поплыли к деревне водяного народа, которая не обещала им ничего хорошего.
* * *
— Гляди-ка, — задумчиво проговорил Гарри, — Седрик тут уже был.
Среди фигур, привязанных к массивному хвосту русальего праотца, Чжоу Чанг уже не было. Аккуратно обрезанная веревка петлей опустилась на каменную чешую.
— Габrиэль! – Флер, стараясь поменьше шевелить пострадавшей ногой, одними гребками рук попыталась приблизиться к статуе. Шеренга русалов опустила копья, а некая морская дама, особо свирепая на вид, возгласила:
— Не сейчас. Я – Муркус, главная русалок. Я судить ваш бой, — она указала перепончатой рукой на двоих мощных на вид водяных, вместо копий держащих в руках шесты. – Кто из вас первый?
Флер метнулась было вперед, но скривилась от боли
— Я… не могу, — проговорила она с такой тоской, что Гарри не оставалось ничего, кроме форменного идиотизма.
— Почтенная Муркус! – возгласил он, загораживая Флер собой, — Я – Гарри Поттер, и я хотел бы драться с обоими воинами. За обеих заложников.
— Арри…
— Спокойно… спокойно!
Муркус оценила идею, некоторое время хмурилась, но вдруг продемонстрировала игольчатые зубы:
— Только если сразу.
— Принято, — сказал Гарри все так же невозмутимо – и желтые глаза русалки распахнулись. Одни из копьеносцев помог Флер убраться из круга, Гарри достал палочку, а водяные вышли перед ним с разных сторон.
Гарри рванулся вперед. Его инструктор, точно так же нападая на него с шестом, учил молодого кадета, что если вдруг враг завладел древковым оружием – тут уж что копье, что Калашников с примкнутым штыком – то не стоит задерживаться на длине древка.
Резкий толчок от дна, проход аккурат между атакующими… так, теперь они неизбежно будут мешать друг другу – мало у них места, и мало у них опыта. «А теперь… жаль масса маловата…» — Гарри стиснул зубы и, упершись пяткою в кстати попавшийся выступ, почти упал назад, резко вынося локоть. С влажным звуком тот врезался в живот водяного сзади – и, кажется, эта братия не так уж отличается от людей анатомически.
Тому, по крайней мере, почти хватило, а его собрат теперь атакует не сразу, опасаясь задеть товарища – так думал Гарри прямо перед тем, как получить шестом в ключицу – вертикально сверху вниз. Разумеется, вода придала схватке третье измерение, о котором Гарри благополучно забыл. Теперь левая рука бессильно повисла – через кости словно пропускали электроток.
Гарри крутанулся змеею, уходя за тело все еще пытающегося вернуть дыхание водяного, прикрываясь им от второго врага. Новый удар соперника пропал втуне, и Поттер, уперев палочку в серую спину перед ним, произнес Отталкивающее заклятие.
Водяного увлекло вперед вместе с целым слоем озерной воды – так, что его собрат сверху озадаченно заметался, как рыбка во встряхнутом аквариуме, утратив равновесие. Первого же приложило о постамент – у которого он и упал. Муркус, наклонившись над ним, поднялась и скрестила руки – и первого поединщика унесли. Остался всего один – злой и ловкий.
Но Гарри, рванувшийся вверх через поднятую им водяную круговерть, был уже близко. Раз – прижать конец палочки к голове русала. Два – произнести сложное, но быстрое заклинание, и смотреть, как голова противника – и шея с жаберными крышками – скрывается под воздушным пузырем. Три – изученное еще тем, первым Гарри накануне испытания заклинание Осушения. Да, его мощи не хватит, чтобы осушить озеро – но для того, чтобы удалить воду из пузыря, оно вполне сойдет.
Задыхающийся водяной судорожно вскинул руки, скребя сначала свою грудь, потом упругий пузырь, попытался дотянуться до Гарри – и скрестил руки перед грудью. То же самое сделала и Муркус – и только тогда Гарри убрал пузырь.
Стоило ему спуститься на площадь, Флер повисла ему на шее.
— Да чему вас тут вообще в Огваrтсе учат? Это… это же… как ты..? – она перевела дух, — Как ты?
— Порядок. Эти ребятки воевали последний раз до нашего с тобой рождения, — проворчал Гарри, выпутываясь из объятий вейлы – все равно под водой не прочувствуешь, а веревки-то резать надо. – Поднимаемся, девочка. Нас ждет долгий путь наверх…
29.04.2012 XVIII. Калибровка
До берега они добирались медленно и уныло: Рон, по счастью, очухался довольно быстро и почти потащил на себя Габриэль; Гарри же с Флер инвалидной командой тянулись чуть позади. Конечно, ни о каком соблюдении времени уже и речи не было. Когда, наконец, низкие озерные волны выбросили их на брег песчаный и пустой, все четверо были так вымотаны, что даже и болельщиков не услышали.
К ним немедленно бросилась уйма народу. Перси тревожно осмотрел Рона – но тот прибыл наиболее целым из всех; Седрик, еще закутанный в одеяло, помог Флер дохромать до мадам Помфри; в Гарри же вцепились разом Виктор и Гермиона. В конечном итоге он обнаружил себя все в том же шатре, насмерть укутанным и с горящим от настойки нутром. Флер сбивчиво рассказывала, как все было, экзальтированно жестикулируя и, кажется, уже преувеличивая; Гарри только кивал в нужных местах – навалилась кошмарная усталость, как после экзамена.
— У вас-то как? – пробубнил он, вклинившись в речь Флер, пока та отошла к койке со все еще спящей Габриэль.
— А что у меня? – размеренно начал Седрик. Он сидел на стуле почти напротив Гарри, и Чжоу, только что убравшая волосы в полотенце, устроилась у него на коленях. Когда-то Гарри от такого зрелища впал бы в депрессию до лета, да. – У меня все просто. Доплыл – там, представляешь, Плакса Миртл бродит, дорогу показывает. Ей-то на воду наплевать. А в деревне поставили против меня какого-то здорового парня, так я по команде отталкиваюсь от дна – и Инкарцеро по нему сверху, Инкарцеро. Даже уложился почти что во время.
— А Виктор вот что-то заплутал, — покачала головой Гермиона. Волосы высушить она и не озаботилась, и сейчас Виктор, усадив ее на свой стул, аккуратно выбирал из них водоросли, вызывая у Рона скептические смешки. – Наверное, это из-за акульих глаз. Знаете, стереоскопический эффект-то потерян…
— Нет. Не знаем, — ответил Рон. – Как ты это выговариваешь? Слушай, Виктор, ты расскажи лучше, как дрался.
— Да никак не дрался, — болгарин поморщился, будто собрался сплюнуть. – Вцепился в хвост и головой о статую его. До сих пор вкус рыбы.
— Жестко! – голос Рона звучал явно одобрительно.
— Варварски, — поправила друга Гермиона, но Крам лишь незаметно для нее улыбнулся и прошелся пальцами по ее волосам возле ушка.
— А потом, — продолжил он, — убил время, пока искал, чем веревки резать. Ничего нет, одни камни.
— Я-то ножик с собой положил, — хмыкнул Седрик. – У нас на Хаффлпаффе как? Лучше взять ненужное, чем нужное не взять.
— Так, дамы и господа, извините, если я не вовремя, – В палатку вошла Амелия Боунс, и Чжоу птицей вспорхнула с колен Диггори. – Но я не думаю, что вы хотите пропустить свои собственные баллы. Так что пожалуйте-ка наружу.
Оставив Габриэль вернувшейся медсестре, народ вывалился на воздух. Болельщики тревожно замерли, когда Ли Джордан откашлялся уже усиленным голосом.
— Граждане! Студенты и гости Хогвартса! После разговора с Муркус, которая держит фишку у водяных, и до-о-олгих прений судьи наконец-то готовы порадовать нас оценками! Вот, вот директор Дамблдор уже несет мне конверт… Ага. Зачитываю…
Они стояли в напряженном ожидании: две держащихся за руки пары, расслабленный Гарри, вытянувшийся за его правым плечом Рон и растерянная Флер подле него.
— Флер Делакур! Показала нам техничный Головной Пузырь, но не смогла добраться до цели без посторонней помощи и в спасении своей сестренки участия не принимала! Двадцать восемь очков! Сочувствую, Бобатон!
Тем не менее французская школа зааплодировала – не сразу, однако, только после мадам Максим. Флер развела руками и грустно улыбнулась отчего-то Гарри.
— Седрик Диггори! Снова Головной Пузырь, но наш Чемпион оказался хитер и быстр, первым добрался, первым ушел, вытащил очаровательную Чжоу и опоздал всего-то на пару минут! Он берет сорок семь очков, и это серьезная заявка на победу!
Хогвартский сектор трибуны взорвался аплодисментами. Хлопали и орали даже слизеринцы. Гарри протянул Седрику руку ладонью вверх – тот было посмотрел на нее удивленно, но после подсказки от Чжоу дал пять.
— Виктор Крам, наш гость с севера, сделал нам неполную трансфигурацию себя же, и, против ожиданий, преуспел! Он спас нашу Гермиону, хотя мог бы и побыстрее – считают судьи. Сорок пять очков!
— Мне б вашу запасливость, — с мрачной усмешкой сказал Виктор Диггори.
— А, еще учтешь, — отмахнулся тот.
— И… Гарри… Поттер! – трибуны взвыли как-то раньше времени, и Амелия кинула на Гарри ироничный взгляд. Ли подождал конца буйства и продолжил, — Гарри Поттер у нас пришел, если не считать мисс Делакур, последним, в составе целой группы синхронного плавания. Он жестоко проигнорировал временной лимит, нарушил данные инструкции… — пауза, — …Но навел в озере такого шороху, что они его навек запомнят! За высочайшие моральные и боевые качества он получает сорок шесть очков!
— Тоже ничего, — прокомментировал хозяйственный Рон. – Хорошо вы так, косячком, парни.
— И только я отоrвалась от компании, — засмеялась Флер. Ее вообще не так уж и просто вывести из себя – уже сейчас. – Не в моих пrавилах, но что поделать?
— Не унывать, — Гарри был непробиваемо спокоен. Что же, он держит первое место по очкам, и до Кубка уж как-нибудь дойдет первым. Не ради галеонов даже, хотя тоже хорошо. – Все еще будет, все обязательно будет, — улыбнулся он Флер, и та улыбнулась в ответ.
За спиной захихикал Рон.
* * *
День спустя.
— …И все-таки, Поттер, признайтесь честно, жабросли выкрали вы, — профессор Снейп, к его чести, начал разговор только после того, как Гарри поставил Огнеупорное зелье томиться на спиртовку. – Можете даже не отпираться: откуда бы вы их еще взяли?
— Не совсем, профессор, — Гарри как раз подбирал пузырьки нужного размера под готовый продукт. – Это был Добби. Знаете, он считает себя обязанным…
— …За то, что смог отвертеться от работы, — кивнул Снейп. – Ладно, я, конечно, проинформирую Дамблдора, что его служащие воруют прямо без отрыва от производства, но я допускаю, что вы невиновны.
— Спасибо, сэр. Ценю.
— Да уж цените, покуда я жив, — сухо хмыкнул Снейп. Гарри как-то судорожно звякнул пробирками, но профессор продолжал. – Нет, Поттер, не делайте вид, что мои подозрения вас оскорбляют. Шкуру бумсланга в позапрошлом году, скажете, тоже не вы?
— Я, — Гарри не видел смысла отпираться, — да я возмещу!
— Не в том дело, — пожирая глазами еще и не собирающее давать осадок зелье, Северус опустился за стол. – Вы, увы, вообще склонны к нарушению правил. Дурная наследственность?
— Сэр, помилуйте, — Гарри уселся напротив, так, чтобы их разделяла спиртовка. – В конце концов, что еще делать, если правила – вот они, а твои цели – вон где?
— Не создавать другим проблем. Как минимум, — Снейп вздохнул.
— Нет, я о другом, — Гарри поднял ладони. – Вот представьте… ну… допустим, у вас на руках кто-то загибается от яда. Вроде как вы должны снять симптомы, попытаться понять, чем он траванулся, подобрать противоядие, — неопределенный взмах в воздухе. – Так? А рядом под стеклом лежит безоар.
Северус смотрел на Гарри расширившимися глазами, однако невозмутимость вернулась к нему моментально.
— А знаете, мне нравится ход ваших мыслей.
— Благодарю.
— Не за что, — автоматически кивнул тот, — но вы мне сейчас будете болтать, что этими вашими турнирными эскападами пытаетесь достигнуть благородной цели? Нет, только не мне.
— Вот как раз вам и буду, — Гарри поднялся – зелье следовало снять с огня, отцедить и проверить на концентрацию. Потому что потом Снейп проверит еще раз.
— И с чего мне, скромному зельевару, такое доверие? – он тоже поднялся, наблюдая больше не за Поттером, но за зельем.
— Если я расскажу друзьям, они не поймут, чем я недоволен. А для директора это пока слишком глупо звучит.
— Так-так, и вы полагаете, — Снейп уже очень нехорошо усмехнулся, — что я помогу вам эти мысли уложить для нашего общего друга Альбуса? Поттер, я согласился учить вас зельям, но не жизни.
— Жаль, — Гарри пожал плечами. – Тогда передайте, пожалуйста, вон ту лакмусовую бумажку.
— Нет уж, излагайте, — Снейп с силою потер висок, поморщился, — что вам там не так с Турниром.
— Есть мнение…, — Гарри начал и впрямь неуверенно, — есть мнение, что кто-то из судей целенаправленно работает в мою пользу. Оценки. Подсказки. Утечки в прессу. В конце концов, сам тот факт, что я прошел на Турнир.
— Чего ради? – бросил зельевар. – Ставки?
— Вряд ли, слишком заметные люди, — Гарри покачал головой. – Смотрите, это точно не Каркаров и не Максим, эти как раз ведут себя нормально.
— Каркаров? Нормально? – произошло невероятное – Северус Снейп хмыкнул. – Запомните это время, Поттер. Это историческое событие.
— Возможно, вам виднее, — безразлично проговорил Гарри, отчего его наставник дернулся, — но дальше смотрим. Это не Дамблдор, не те методы, и не Боунс – слишком помешана на правилах. Но оно и к лучшему.
— Это есть, — кивнул Снейп уже даже заинтересованно. – Но кто тогда? Брат вашего приятеля? Для Уизли он довольно осмотрителен.
— Это верно, да и в деле он не с самого начала. Остается Крауч.
— Я даже не буду спрашивать, зачем. Бартемиус не раз и не два затевал…, - Снейпа в который раз передернуло, — интриги, о которых вам, Поттер, знать просто излишне. Но, насколько я знаю, он из Турнира вышел.
— Не факт, — Гарри чуть нервно поправил очки. Место было тонкое. – Помните ту карту, которую вы у меня когда-то конфисковали, а она вас ну оскорблять?
Снейп аж зубами заскрипел.
— И к чему вот это сейчас было?
— Она, вообще-то, показывает расположение всех, кто внутри Хогвартса. Подчеркиваю, всех. И да, я буду отрицать эти слова.
— Даже если я у вас ее отберу, Дамблдор вернет, — буркнул Снейп, — но вы излагайте дальше.
— Несколько раз я видел Бартемиуса Крауча – в коридорах Хогвартса, по ночам, и уже после его замены Перси. Но других фактов у меня нет.
— Бартемиуса Крауча? Именно так? – Снейп задумался, глубоко и, похоже, не слишком приятно. Руки его работали с Огнеупорным чисто автоматически. – Неплохое зелье, Поттер. Свободны.
* * *
В несколько смятенных чувствах Гарри вошел в библиотеку – не столько за знаниями, сколько отвлечься. Признаться, план все никак не хотел оформляться до конца; все, что он знал – это то, что ему позарез нужен живой Крауч-младший, скорее всего, не нужен живой Крауч-старший и, пожалуй, нужен Петтигрю – любым. Некоторые кусочки мозаики уже почти собрались – Рита, Амелия, одинокий полет по Кубку, объяснение о Карте Мародеров – но многое было неясно и зыбко. Надо было любыми средствами восстановить спокойствие ума.
Ага. Щас.
Он почти выбрал себе чтение на вечер – бэгшотовский «Английский Север в эпоху Локсия» — когда его обняли за плечи сзади. Во всем Хогвартсе на такое не нашлось бы двух добровольцев.
— Привет, Сьюз.
— Здравствуй, — тихо сказала девочка. Теплая. Спокойная. Несмотря ни на что, Гарри был ей сейчас рад. – Просто хотела спросить, как ты. Тетя говорила, что ты плохо возвращался.
— Руку левую выключили, — пояснил Гарри, и Сьюзи быстро и сконфуженно разорвала объятие. – Да ничего, уже не болит. Мадам Помфри дело знает.
— Отлично, - теперь они стояли лицом к лицу, отогородившись полкой от мадам Пинс. – И что теперь, отдыхаешь до июля? Я тут… почитала хроники насчет древних Турниров, Гарри.
— О! – Гарри улыбнулся юной девушке, та привычно опустила глаза. – И что там, есть закономерности?
— Только две. Третье испытание всегда проходят одновременно – как ваше второе, на скорость, и оно всегда, как это говорится, на все сразу.
— То есть и боевка, и загадки? – Гарри привалился к полке, глядя на Сьюз. Да, ей всего только четырнадцать, но с эвристикой у нее получше, чем у некоторых министерских работников.
— И еще поиск пути. В принципе, ваше второе испытание вполне сошло бы за третье в начале века, — Сьюз вдруг поежилась. – Правда, при этом в озеро напустили бы акул.
— Ну что ж, по крайней мере, у нас блюдут традиции, — пожал плечами Гарри. – Слушай, Сьюзи, что это мы все в библиотеке…
— Мне тут даже удобно, — стоило соскочить с истории, мисс Боунс снова смутилась.
— И все-таки, может, сходим как-нибудь в Хогсмид, что ли?— Гарри усмехнулся про себя; вообще-то, он бы после таких заявлений сам себя в чем-нибудь заподозрил бы, но – помилуйте, речь идет всего только о прогулке! Что не помешало Сьюз покраснеть до насыщенного розового оттенка.
— Я подумаю…, — начала было она, но тут же сбилась, — Гарри, да когда угодно! Следующий выход уже скоро. Ханна собиралась вытянуть Рона до «Сладкого Королевства», и мы…
— Нет, в следующий я немного занят – Рон, кстати, тоже. Но потом…
— Ты и твои авантюры, — Сьюз вздохнула так, как, бывало, вздыхала Джинни, когда аврора Поттер опять засовывали куда солнце не всходит.
* * *
И действительно, путешествие в Хогсмид было не самой простой задачей. Гарри и Рон тащили на себе столько еды, что Поттер молча зачел Рону лишнюю тренировку. Помимо еды они волокли с собой и старую, но довольно приличную мантию, нашедшуюся у домовиков.
За это следовало сказать спасибо Винки. Стоило им задать вопрос об одежде Добби, как она, вполне дееспособная, хоть и чуть пахнущая пивом, вывалилась откуда-то со стороны.
— А, Гарри Поттер! – провозгласила она. – Снова что-то хочет от тех, кто ничего не понимает в одежде. Гоните его, Гарри Поттер, Винки сделает. Только пусть Гарри Поттер и дальше не дает спуску тому противному мальчишке, из-за палочки которого Хозяин выгнал Винки!
Рон сладко улыбнулся тогда – воображаемые годы третирования Малфоя в первый раз окупились. Гарри же задал Добби пару неудобных вопросов о том, кто тут разносит информацию о его персоне.
И вот теперь они несли Сириусу все, что нужно, включая даже зубной порошок. Гермиону решили не нагружать, и она шла впереди, помахивая «Пророком». Газета, как всегда, была полна самых разнузданных сплетен; общей темой оставался Турнир, но на сей раз Рита повеселилась весьма разнообразно. Общий тон репортажа витал где-то между «Гарри Поттер окончательно съехал с катушек и обошел Гигантского Кальмара в армрестлинг», «Не женское это дело – турниры турнирить» и «Болгары воруют наших девиц!».
— Нет, я ее когда-нибудь убью! Я ей не… не… не сексуальный обьект! – бушевала Гермиона.
— Ей – вроде не должна, — рассудительно заметил Рон, — но что Виктор ради тебя на русалок бросался – это ж правда и только правда.
— А ты вообще молчи, — огрызнулась их подруга. – Ты… героический Уизли. Сейчас, как там…, — она зашуршала газетой, — а, вот: «Только присутствие духа, такое неожиданное для одурманенного пленника, позволило двум французским девочкам достичь земли. Свидетели и судьи сходятся на том, что без помощи своего верного лейтенанта Гарри не смог бы дотянуть до берега обеих незадачливых француженок». И что ты на это скажешь, лей-те-нант?
— Скажу, что она неплохо информирована, — хмыкнул Рон, — и что Перси болеет душой за семейный престиж.
— Я еще посмотрю, откуда у нее сведения, Рон. Посмотрю. Никому не позволено вмешиваться в мою личную жизнь!
— Герми, да ладно тебе! – вмешался Гарри, — Вы с Виктором обсуждали Болгарию почти что у судейского стола, лишь бы мы не услыхали. Я-то, конечно, ставлю галеон на то, что протрепался Перси…
— Это да. Он еще в детстве любил уши греть, — Рон сплюнул на обочину.
— …Но давай-ка ты из этого вынесешь определенные уроки насчет конспирации. Пока не поздно.
Гермиона только фыркнула, и остаток пути прошел в молчании.
Беседа с Сириусом прошла, в общем-то, так, как Гарри ее помнил – только что сам он, стоило Бродяге принять человеческий облик, бросился крестному на шею.
«Мерлин, у меня такое ощущение, что я не видел тебя тридцать лет!» — со смехом сказал он, прежде чем Гермиона начала делиться своими подозрениями. Всплыла еще одна насторожившая Гарри вещь – в газете пока еще не было заметки о Крауче, похоже, занятые Каркаровым журналисты не начали копать вовремя. Гарри твердо решил сегодня же написать Рите – во-первых, дыру в реальности стоило подлатать, во-вторых, просто хотелось поговорить с язвительной журналисткой лишний раз.
Мысль о Рите потянула за собой другую идею, и, когда они уже расходились, он вдруг сказал друзьям, что еще догонит их. Гермиона пожала плечами, Рон же распоряжение просто выполнил.
— Ну? – прищурился Сириус. – Что у тебя такое секретное, что даже этим двоим не доверяешь?
— Да тут не «не доверяешь», — отмахнулся Гарри. – Тут как бы не сглазить. В общем, так, крестный. Если я правильно понимаю, чем сейчас занимается Дамблдор и в чем ему сейчас, ты только не смейся, ассистирует Снейп…
— Сопливус? Да ну! – заржал Бродяга.
— Может, и ошибаюсь, — пожал плечами Гарри, — а только, если все пойдет у них так, как я думаю, то… как бы ты отнесся к пересмотру своего дела?
— Шутишь? – Сириус оскалился. – Ты столько шампанского в жизни не видал, сколько я выпью. А потом мы с тобой покажем твоим Дурслям задницу и заживем уже, как люди.
— Так, вопрос об отношении снимается, — засмеялся и Гарри. – Только вот еще что – у меня есть свои наработки, случайно, и… ты бы согласился перед и во время процесса сказать для прессы пару слов?
— Ну уж если Дамблдор, не прошло и полувека, начал чесаться на эту тему, то мне можно спокойно погавкать в газетах на всех тех, кто меня туда законопатил. Если у нас есть газеты, конечно.
— Все образуется, Сириус, все образуется, — усмехнулся Гарри. – Наше с тобой дело будет укусить побольнее, а директор прикроет.
— Слушай, ты говоришь, как отец, — удовлетворенно кивнул Сириус. – Тот тоже всегда выкручивался.
— И ты выкрутишься, — сказал Гарри, прощаясь. Пасьянс, кажется, начинал сходиться.
04.05.2012 XIX. Минус карта
Рита ответила два дня спустя, короткой запиской с сугубо анонимным сычом. Место встречи было прежним, в «Трех метлах» к особе мадам Скитер уже привыкли, но смущало время – глубокий вечер.
Нет, для Гарри, с его наследственными артефактами хогвартского диверсанта, совершенно не было проблемой выйти из замка – ход в «Сладкое королевство» так никто и не прикрыл; но спать-то он когда-то должен? Однако секретность, понятно, превыше всего. Рите отправилось единственное слово: «Ждите».
Гарри спускался из совятни в безмятежном настроении, уже вполне представляя, что скажет Рите и во что это, скорее всего, выльется – все-таки в изменении реальности не от привычного, а к привычному есть что-то уютное. Чувствуешь, что ли, почву под ногами. Однако спокойствие его продлилось недолго – помешал совершенно определенный шум со двора.
Радостное гыканье и обиженные девичьи крики.
Та-ак. Гарри взялся за палочку и завернул за угол. Ну да, точно. В закутке у замковой стены развлекаются очередные ублюдки – от одного парня к другому перелетает шитая из разноцветных лоскутьев сумка, а за ней, бессильная поймать ее, мечется тонкая девичья фигурка. Серебристые волосы на секунду взметнулись, и Гарри узнал серьги.
Пара редисок. Шансы пареньков дотянуть до обеда уменьшались на глазах.
Гарри уже пошел было к ним, как вдруг понял, что мантии на хулиганах – с алой оторочкой. Ну вот что за скотство? Годрик Гриффиндор не одобряет! Хотя погодите-ка… вон тот блондинчик, с особенно громким смехом и поставленной подачей…
О. Чудненько.
— Мистер Маклагген, — самым светским тоном начал он, — что ж это вы факультет позорите?
Кормак выронил сумку, Луна быстро подобрала ее с земли, испуганно прижавшись к стенке. Пятикурсники было начали заполошно оглядываться, но быстро поняли, что Поттер один.
— Проваливай, Поттер, — бросил Маклагген. – Лунатичкаперевернула на меня целую кружку сока за завтраком, а мантия была совсем новая.
Гарри действительно заметил на широкой груди будущего – впрочем, уже нет – вратаря пятна.
— И ты считаешь, что благородно мстишь за свою персону? – Гарри усмехнулся, похлопывая палочкой по ладони. – То есть, надо понимать, больше чем с третьекурсницей и меньше чем втроем ты бы и танцевать не стал?
— Да ладно, пусть побегает. Ей полезно! – мелко засмеялся тощий паренек слева от Кормака. Гарри его запомнил.
— Силенцио, — палочка немедленно вышла в боевую позицию, и непрошенный оратор подавился. – Маклагген, я разговариваю с тобой, а твоим обезьянам никто слова не давал. Ясно?
Почти балетный шаг в сторону – и заклятие Кормака пролетает мимо. Его приятель тормозит – и оказывается разоружен первым.
— Дети, не кидайтесь заклятиями, если не уверены, что попадете, — наставительно заметил Поттер. Кормак опустил было палочку, но острие направленно на Гарри. Такая безделица.
— Поттер, второй раз говорю, проваливай. Если я тебя покалечу до конца турнира, престиж факультета упадет, но, — блондин широко улыбнулся, — обещаю, летом я тебя как следует отколочу.
На угрозы аврор Поттер всегда реагировал сообразно.
— Экспеллиармус, что ли, — походя обезоружил он Кормака, и тут же с серьезным видом начал сокращать дистанцию. У все еще молчащего худого Гарри просто вырвал палочку, вывихнув тому кисть, обезоруженному же дважды неплохо пробил по почкам – как раз по росту. Полминуты, и он уже стоял перед Маклаггеном, а по бокам сидели переживающие натуральную, немагическую боль юные обалдуи. Это было по меньшей мере неспортивно.
— Ну? – поинтересовался Гарри у своего визави.
— Поттер, вот что тебе неймется? – с какой-то даже обидой спросил тот. – Своим бы хоть дал развлекаться!
— Своих, Кормак, у меня мало, — усмехнулся Гарри, — а развлекаться я предпочитаю сам.
Кормак тут же бросился на него. Он был тяжелее, пожалуй, сильнее, а сам искренне считал, что еще и лучше тренирован. Да, в рукопашном бою он мог что-то успеть, но сейчас просто получил невербальное Отталкивающее в грудь, слету приложившись спиной о каменную кладку. Прямо как давешний водяной.
— Нечестно! – самое удивительное, что он сказал именно это.
— Капита Кальвус, — издевательски ответил ему Гарри и потянул за собой все еще пребывающую в ступоре Луну. Их провожал истошный вой Маклаггена, обнаружившего, что его прекрасные кудри вылезают с корнем.
* * *
Вместо благодарностей, однако, юная Лавгуд за первым же углом принялась напряженно рассматривать Поттера. Тот не удивился – в конце концов, он знал ее тридцать лет. Луна некоторое время хмурилась, потом выкопала из сумки огромные темные очки, расписанные сомнительными рунами. Осмотр через них удовлетворил ее больше.
— Странно, — вот все, что она сказала.
— А поподробнее? – осведомился Гарри. К словам главы Отдела Тайн надо прислушиваться, даже если таковой пока тринадцать.
— Очень странно, — Луна нахмурилась. – Даже можно сказать, что очень-очень странно.
С ее точки зрения это были исчерпывающие, строго градуированные характеристики. Плюс развитого объемного мышления: любая категория ассоциативно и логично связана с любой другой; минус объемного мышления: окружающие эти связи не ловят.
— Луна, для людей.
Девочка посмотрела на него большими спокойными глазами – ну да, эта личная шуточка у них еще не появилась.
— Ну, скажи так, чтоб я успел понять, — Гарри бессильно развел руками.
— А, у тебя же нечем посмотреть, — Луна посмотрела на зажатые в пальцах очки так, будто впервые их увидела. – Никаких мозгошмыгов, Гарри. Ни единого.
— Может, у меня просто недостаточно мозгов для них? – извиняющимся тоном предположил Гарри.
— Или они им не по вкусу. Слишком… странные, — Луна посмотрела на Гарри с интересом. – Да, между прочим, спасибо. Из-за этих мальчиков я могла бы и не успеть к мадам Спраут.
— Да не стоит, — Гарри отмахнулся, — распустился наш факультет, но я тебе гарантирую – это временно.
— И все-таки, я могу чем-то тебя отблагодарить? – Луна задумалась. – Ну хочешь свой портрет?
— Может быть, позже, — Гарри помнил, как Луна рисовала – не плакатный стиль Дина Томаса, но изящное арт нуво, — сейчас не до позирования. Как насчет внеочередной подписки на «Придиру»?
— А ты читаешь?
— Иногда, — Поттер кивнул, — как, кстати, у вас дела с журналом?
— Ох, ты знаешь, сложный вопрос, — Луна задумалась так, как через годы будет задумываться над снабжением своего невыразимого, но желающего кушать Отдела. – Люди раскупают его почти подчистую, но мы не можем увеличить тираж – продажи покрывают только нынешний, а продавать больше мы не можем, потому что не можем больше печатать, и получается…
— …нормальный такой порочный круг, — Гарри подумал, что из самого популярного посмешища магической Британии при желании можно многое выжать – подобно тому, как откровенные клоуны получают неплохой процент на выборах. – Вот что, Луна, я думаю, эту проблему решить можно. Напиши своему почтенному батюшке, что я бы хотел с ним поговорить.
— Разве только летом, — покачала головой Луна. – Он сейчас выслеживает стадо мощерогих кизляков в западной Африке. Ему, честно сказать, просто не до того.
* * *
Весенний вечер тих. Март выдался вообще очень неплохим, не стылым, не слякотным, с высокими лунами и чистым небом. На последнее Гарри, правда, было глубоко наплевать – он как раз шел длинным лазом в Хогсмит, который, заметим, был неблизко. Не у всех людей хватило бы терпения скрытно вынуть весь этот грунт, и Поттер грешил на домовых-контрабандистов.
Вышел он мягко: в Хогвартсе остался Рон, знающий, что Гарри ушел выяснять насчет третьего задания; в «Королевстве» подвал не запирали, а выйти мимо припозднившегося покупателя не составило труда. Под мантией и – на всякий случай – Разиллюзионным – Гарри спокойно тек вдоль стен, не попадаясь под ноги расходящимся по домам и питейным заведениям хогсмидцам.
На хвосте у красноносого старичка в приличной, но мятой мантии Поттер и просочился в «Три метлы». И снова – пересечь пьющий и танцующий зал, не задев ничью ногу, пройти по скрипучей лестнице, одним броском одолеть коридор – и войти в приоткрытую дверь.
— Ну здравствуй, Поттер, — сегодня Рита была в фиолетовом – от мантии до лака, от остроносых туфель до теней.
— Приветствую, мисс Скитер, — вновь видимый Гарри учтиво поклонился, но Рита поморщилась.
— Договорились же – на «ты». Давай еще раз.
— Привет, Рита,— хмыкнул Поттер, находя всю ту же куцую табуретку.
— Вот так гораздо лучше. Не хочу чувствовать себя старше, чем я и так уже есть, — она поправила очки, на миг прикрыв глаза ладонью. – Ладно, излагай свои новости.
— А это пока не новости, — Гарри сел, как всегда, прямо напротив Риты, ногу на ногу. – Но поработаешь в поле, будет передовица. Что тебе известно о Крауче?
— Не появляется на публике с ноября, ведет дела через сов и ассистентов, — Рита сделала неопределенный жест, после чего полезла за сигаретами.
— Вот только ассистенты его тоже не видят, — начал Гарри, — письма, при том же почерке, как-то изменились в характере, а дом, где он якобы живет, почти в развалинах.
— Источник? – Рита окунула тонкую сигаретку в оранжевое пламя, осторожно взяла губами, и Гарри снова следил за этим, не отрываясь.
— Перси Уизли, — Гарри наклонил голову, — в числе прочих. Но называть его имя не надо.
— Само собой. Я так понимаю, ты прикрываешь весь этот клан?
— Да, но мы не об этом, — прищурился Гарри. – Значит, так, мне известно, что в Мунго его нет, что его якобы видели вблизи Хогвартса и что изменения с ним начались после Чемпионата Мира.
— И что же произошло там? – Рита раздумчиво выдохнула дым. – Кажется, ты тогда влез в самую бурю?
— Почти, — Поттер нервно хрустнул пальцами. – Я видел последствия. Понимаешь, Рита, я точно знаю, что что-то из того, что произошло в ту ночь, касается Крауча.
— С чего бы это вдруг?
— Иначе ему не пришлось бы назначать стрелочника.
— Резонно, — журналистка задумчиво кивнула. – Притом как-то на скорую руку… эта домовиха, я слышала, даже не поняла, за что ее выгнали?
— Не все так просто, — Гарри помотал вихрастой головой, — она много пьет и мало говорит. Так что…
— Так что придется идти с другого конца. Мне, — Рита улыбалась. – Знаешь, Крауч – лакомый кусочек. Если что, протащу лишнюю страницу ретроспективы за ту войну.
— Было бы славно, если бы ты пнула тогдашнее чрезвычайное судопроизводство.
— А Боунз меня не съест? – Рита продолжала ухмыляться. – Это уж тебе виднее.
— Ты-то хоть не начинай, — отмахнулся Поттер. – А Амелия, напротив, может, и похвалит. Она-то за общий порядок.
— Все легче, — кивнула Рита, — ну что же, этим я займусь. Если раскопаю что-нибудь, дам знать, чтоб не пропустил газету.
— Вот это и прекрасно, — Гарри поднялся, расправляя мантию-невидимку. – Ну я пойду, что ли.
— Не торопись, — сказала Рита ему в спину чуть тише. – У меня есть пара вопросов, Гарри. Могу я их задать?
— Задать – можешь, — Гарри рухнул обратно на табуретку.
— Хотя бы задать – обязана, — Рита, напротив, поднялась, начиная нервно прохаживаться вдоль кровати. Обычно за ней такого не водилось. – Так вот, во-первых, ты ведь знаешь о… жучке? Я правильно поняла?
Гарри только хмыкнул.
— Неподконтрольная анимагия – неплохой компромат. Вот только меня это больше интересует в качестве инструмента.
— Понимаю, — Рита медленно кивнула. Лицо ее было серьезным, пока она снова сунула руку в сумку. Гарри было подумал, что сейчас она вытащит оттуда маленький дамский браунинг, и все. Но это были всего только гримасы маггловского кинематографа – Рита вынула пачку “Mild Seven”. И на губы ее вернулась ухмылка.
— Скажи честно – часто хочется курить?
— Ты даже не представляешь…, — Гарри поймал брошенную пачку, поджег сигарету Инсендио и с наслаждением, безо всякого кашля затянулся. Организм отреагировал… странно: тело не требовало никотина, но мозг его отчетливо ждал.
— Ага, я так и думала, — Рита кивнула. – Ты вообще понимаешь, что мальчик со здоровыми белыми зубами не может так курить?
— А, Мерлина мать…, — Гарри судорожно оторвал сигарету от губ, но отбрасывать не стал. Выжидающе посмотрел на Риту.
— Я ведь примерно поняла, кто ты такой, Поттер, — Рита улыбалась уже не ехидно, но победительно. – Да, объяснение отвратительное, но другие-то не работают. Итак, Гарри, ответь-ка мне честно – сам понимаешь, выбора у тебя нет…
— Ну? – Гарри пытался сохранять спокойствие. Получалось на диво отвратительно. Да что ж такое, где же это он так прокололся?
— Сколько тебе лет, парень? – Рита снова опустила руку в сумку – но на сей раз оттуда появилась палочка. Рисковая она, все ж таки… — Могу поспорить, что больше тридцати.
— Ага, — удовлетворенно кивнула Рита, — надо же, почти что ровесники. Знаешь, план ведь был неплох, — она откинулась на спинку стула, поигрывая палочкой – демонстративно не угрожая. Толку-то было угрожать, как они оба прекрасно понимали. — Конечно, рассчитан на домохозяек и членов Визенгамота, но не плох. Ну кто всерьез поверил бы, что героический Гарри Поттер вместо катания как сыр в масле исчезнет на одиннадцать лет? Но это бывает, ладно. Хуже другое.
Гарри уже начисто перестал следить за ее сбивчивой мыслью. Получив, как ей казалось, доказательство своей правоты, Скитер впала в эйфорию – крылья ее носа яростно трепетали, а на щеки просочился румянец.
— Хуже, что маги поверили, что он еще и вернулся, — Рита словно дирижировала себе палочкой. – И, когда одиннадцатилетний мальчик прибил взрослого тролля и сделал из змеи Салазара Слизерина ридикюль – это все приняли как должное. Легенда прикрывает план… удачно. Иначе бы ты прокололся уже давно.
Рита кивнула себе самой, снова встала, подходя к Гарри будто в попытке рассмотреть его получше.
— И давно Отдел Тайн начал такие эксперименты? – почти обвиняюще заговорила она. – Я полагаю, что где-то в войну, иначе бы не хватило времени. В конце концов, никто и не думал, что стойкое омоложение возможно – и до сих пор не думает, я ведь проверила! Кстати, как вы выбирали, кто из оперативников станет «Гарри Поттером»?..
Гарри сидел, вжавшись в табуретку, и обалдевше пытался понять хотя бы один из ее вопросов. Если бы Скитер не была так влюблена в свой собственный голос, он бы сейчас пошлейшим образом «поплыл» на допросе, как мелкий воришка. Но потом щелкнуло.
Бедная Рита! То ли идеи склонны путешествовать, то ли и она не чужда маггловской культуры, но из всех объяснений она выбрала не мистический суррогат вроде того, что Гарри скормил Гермионе, а мрачную теорию заговора с сумасшедшими спецслужбами и бесчеловечными, но научными экспериментами. Гарри был почти раздосадован, что не выдумал такую сказку сам.
— …Итак, Гарри – я буду называть тебя так – каковы твои цели? И какую роль в них играю я? И кто, Мерлина ради, твое начальство – Скримджер? Фадж? Или у вас там свой собственный заговор?
Гарри оглушительно хлопнул в ладони. Похоже, этот жест вызывал у Риты какие-то свои ассоциации – она замолчала.
— Рита! Рита, не все так мрачно! – с благодушной улыбкой начал Поттер. – Во-первых, по некоторым причинам – и да, тут ты угадала, отчасти и по военным – никакого начальства у меня нет. Собственно, обо мне вообще никто не в курсе.
Скитер удивленно присвистнула, как четверокурсница.
— Я всякого ожидала от нашего министерства, но чтобы тебя так просто… забыли?
Гарри усмехнулся настолько мерзко, насколько мог:
— А в данный момент меня некому помнить.
— О. Понимаю, — сказала Рита и, разумеется, ошиблась. Поразительно, как охотно человек сам закрывает дыры в чужих рассказах.
— А во-вторых… что в нашем с тобой сотрудничестве это меняет? – осведомился Гарри. – Я даю тебе новости, ты пишешь так, как писала бы и сама, мы с тобой приятно и небесполезно беседуем – все довольны.
— Ну, понимаешь, это все-таки немного разные вещи, — Рита почти упала на кровать – все еще чуть нервничая: колени плотно сведены, руки мелко дрожат. – Одно дело школьник, которому скучно жить, а другое – мужчина со своими планами. Да и видела я таких, как ты, где-то видела. Аврорат?
— В точку, — Гарри даже поаплодировал. – Но все же ты еще в деле?
— А если я отвечу «нет»? Мой труп хотя бы быстро найдут?
— Зачем? – Гарри поглядел на Риту с укором. – Просто почищу тебе память. И ты никогда не узнаешь, что будет дальше.
— А вот это жестоко, — на сей раз укоризну изобразила журналистка. – Разумеется, я все еще с тобой. Твою историю, конечно, никому не продашь, но, кажется, ты притягиваешь другие. А какой гоблин уйдет с золотой жилы?
— Как говорит мой приятель Рон, и то правда, — рассмеялся Гарри, вновь поднимаясь. – Рита, будь хорошей девочкой, дай еще сигарету.
Неожиданно она оказалась совсем близко, протягивая вытряхнутую из пачки «майлд севен» прямо к его губам.
— Значит, тяжелей всего без курева? – понизив голос, поинтересовалась Скитер. Гарри вдохнул ее духи – все те же, но, кажется, утратившие остроту – и отрицательно покачал головой.
— А что тогда? Виски? Карты?
— Женщины.
* * *
Рита Скитер раздевалась неторопливо и с большим вкусом; под мантией обнаружились очень умилившие лично Поттера скромнейшие белые чулочки. Сам Гарри уже восседал на кровати без ничего, сложил руки на коленях и наблюдал – он никогда не был спринтером, чем и гордился. Шторы были задернуты, а одинокая горящая свеча снабжала светом в основном мадам Скитер, и Гарри загадочно сверкал очками из темноты.
А Рита уже осталась только в чулках и этих своих очках, выглядевших сейчас не китчем, но почти венецианской маской. Свет и взгляд Поттера скользили по ее коже – ожидаемо ухоженной, впрочем, наощупь будет виднее. Маленькая, но от этого не утратившая формы грудь; широкие и, как выразился бы оголодавший Блэк, сочные бедра; чуть испорченная долгим писательством осанка; полное отсутствие волос ниже шеи. Да, стоило тащиться из Хогвартса под самую темень.
— Ну что, Скитер, чувствуешь себя совратительницей малолетних? – хмыкнул Гарри из своего темного логовища.
— Пошел ты, Поттер, — лениво отозвалась ведьма. Уже было направившись к нему, она остановилась – и теперь стояла вполоборота, прикрыв ладонью груди. Многолетняя привычка к колдографированию. – Малолетние так на женщин не смотрят. Их на это не хватает. Да что там, — Рита все же двинулась вперед, как всегда, чуть покачивая бедрами, — если бы тебе правда было четырнадцать, я и до постели дойти не успела бы.
— Крепок дух, но плоть слаба, — процитировал Гарри Толстого Монаха, — так что ты все-таки поторопись.
* * *
После всего, уже глубокой ночью, они лежали, прижавшись друг к другу – Рита, почти в позе зародыша, и обнимающий ее сзади Поттер. Молчали они уже долго, и когда Рита заговорила, Гарри еле на ее словах сосредоточился.
— Слушай, ты ведь был женат?
— Я тебе больше скажу, — прошептал Гарри, — у меня, вообще-то, трое детей.
— Неплохо, — была вынуждена признать Рита. – Ну и где они все сейчас?
— Не имею понятия, — Гарри шептал женщине куда-то в загривок, — моя жена может быть совсем неподалеку, а может – где-то в Корнуолле. Дети же по нынешним документам просто никогда не рождались.
— Серьезно вы работаете, — Рита, охотница за информацией, тут же выдумала себе изящную комбинацию с документооборотом и высоко ее оценила. – И… как ты тут без них? Все это время?
— Паршиво, — Гарри обнял Риту сильнее. – И давай ты мне этот вопрос больше задавать не будешь?
— Привычка, — попыталась пожать плечами журналистка, но вместо этого вжалась в теплого Поттера спиной. – Ну и что ты скажешь малышке Боунс?
— А что, я должен ей что-то…, — Гарри помедлил, — сказать?
— Решил бы, что да – был бы идиотом.
* * *
Вновь увидеть Риту Гарри довелось куда быстрее, чем он сам ожидал. Двадцатого апреля, не успел он явиться на первый урок, на него буквально свалилась мелкая сова с мелкой же запиской. «Быстро к «ТМ». БЫСТРО! Р.»
— Дело плохо, — объявил Гарри Рону с Гермионой. – Хагриду скажете – я в больничном крыле. Похоже, произошло что-то и вовсе странное.
Рон вопросов командиру не задал – не время, Гермиона же после ежемесячных бесед с Ромни привыкла к тому, что знакомые у Поттера бывают странные.
Кажется, он все-таки оттоптал пару ног – тем более, что до «Метел» добраться так и не вышло. Уже знакомый ему яркий жучок вдруг начал виться над пустым местом, которое Поттер из себя сейчас представлял – и Гарри пошел за ним. Рита вывела его в ту самую пещеру, где он еще зимой болтал с Сириусом.
И она была не пуста.
— Ах, твою мать, — высказался он.
— Именно, Гарри. Именно, — согласилась перекинувшаяся тут же Рита. Конспирироваться от гостя не имело вообще никакого смысла.
— …и потом отправь еще одну сову мадам Максим, потому что она, должно быть, захочет уравнять число студентов, которых она повезет, раз уж Каркаров набрал ровно дюжину… сделай это, Уизерби, хорошо? Сделаешь? Сде…
Так точно, господин Крауч, чудовищно исхудавший, с пергаментной кожей и кошмарно светящимися глазами расхаживал меж камней и раздавал процедурные указания. Гарри почувствовал себя так, будто в эпизод из его памяти кто-то врезал новые декорации.
— Ну и откуда ты его взяла? – развернулся он к Рите.
— Пришлось следить за его домом почти две недели, — гордо ответила та. – Знаешь, какого страха я натерпелась от грачей? Нашего общего друга прошлой ночью вывел на прогулку какой-то маленький толстяк с физиономией школьного извращенца, и я… Гарри, что с тобой?
Гарри смотрел на Риту тяжелым взглядом. Если бы она просто сказала бы ему, где видела Петтигрю, весь этот фарс можно было бы закончить досрочно, сильно досрочно. Но нет.
— Ничего. Я знаю этого товарища, и он, скорее всего, уже там, куда и крысы не заползают… Так ты просто увела Крауча из-под его носа?
— Дождалась, пока тот вернется в дом – он почему-то держался за плечо – и аппарировала вместе с нашим гостем.
— Я… я должен, — вдруг прохрипел Крауч, споткнувшись на ровном месте. – Ты студент? Студент… Хог… вартса?
— Так точно, — кратко отозвался Поттер. Бартемиус немедленно вцепился ему в плечо.
— Я… должен видеть дире… Дамблдора. Ошибка… мой сын… я… веди! Меня веди… скажу… пока могу…
— Рита, тебя здесь не было, ты его не видела, — Гарри уже накидывал мантию на разрываемого на две части своей волей и Империусом мага.
— Учи ученую, мальчик, — не прощаясь, Рита обратилась в жука и резко ушла в небо.
* * *
Гарри натерпелся страху, провожая идущего на негнущихся ногах Крауча через Хогсит и через ход, через коридоры Хогвартса, к первому же пустому классу. Хорошо еще, он догадался наложить на ветерана Силенцио, иначе… Но он благополучно запер старика в классе, зачаровав, как мог, дверь – случайный школьник не снимет.
Дикий ор на горгулью, секундное препирательство со случайным Снейпом, торопливый, до заикания, рапорт Дамблдору – все было в точности как тогда. Гарри, как мог, пытался сшить расходящуюся под ногами вселенную, но сейчас, наверное, рушил все причинно-следственные связи.
Только чтобы найти дверь взломанной, а Крауча – бездыханным, с еще больше расширившимися от ужаса глазами.
В Хогвартсе сейчас был человек, способный видеть сквозь закрытые двери. И он, как всегда, оказался не из трусливых.
06.05.2012 XX. Post Mortem
XX: Post Mortem
Протокол допроса Г. Поттера, свидетеля по делу об убийстве Б. Крауча.
Допрос проводит старший аврор Дж. Долиш.
Присутствуют: члены следственной группы старший аврор К. Шеклбот и младший аврор Н. Тонкс; законный представитель несовершеннолетнего свидетеля А. П. В. Б. Дамблдор.
Дж. Д.: Назовите ваше имя.
Г. П.: Гарри Джеймс Поттер.
Дж. Д.: Дата и место вашего рождения?
Г. П.: Тридцать первое июля тысяча девятьсот восьмидесятого года, Годрикова Лощина.
Дж. Д.: Когда вы поступили в Хогвартс?
Г. П.: Первого сентября тысяча девятьсот девяносто первого года.
Дж. Д.: С какой целью?
Г. П.: Чтобы получить среднее специальное магическое образование. Полное, само собой. Кроме того, меня никто не спрашивал.
Дж. Д.: Каковы ваши планы после окончания Хогвартса?
Г. П.: Собрать группу единомышленников и захватить власть в Британском Сомали. Открыть от шести до восьми способов применения сока Дракучей Ивы. Возглавить сборную Австралии по квиддичу. Мистер Долиш, я еще даже СОВ не сдал, откуда мне знать, куда мне устраиваться?
К. Ш.: Логично. Но тут были вести, что вы в аврорат собрались?
Г. П.: Да я Зелья не сдам. Но если сдам… у вас там как вообще?
К. Ш.: Нормально, что.
Н. Т.: Очень даже. Жить можно.
Дж. Д.: Да, аврорат – место более чем достойное. Так, с вами разобрались. Директор, что вы скажете о дисциплине студента Поттера?
А. П. В. Б. Д.: В пределах нормы, в пределах нормы. Больше взысканий, чем у вас, Джон, но меньше, чем у вас, Нимфадора. На уровне Кингсли, если я правильно помню.
Дж. Д.: А что вы скажете о приписываемой ему склонности к нездоровому риску?
Г. П.: Врут.
Дж. Д.: Мистер Поттер, вопрос не к вам.
А. П. В. Б. Д.: Врут.
Дж. Д.: Не удивлен. Итак, коллеги, с моральным обликом свидетеля мы вроде бы разобрались. Перейдем к делу.
Н. Т.: Наконец-то.
Дж. Д.: Аврор Тонкс, потрудитесь следовать установленным процедурам.
Н. Т.: Есть, сэр.
Дж. Д.: Так-то лучше. Итак, мистер Поттер, как вы объясните вашу встречу с мистером Краучем в учебное время?
Г. П.: Этот протокол конфиденциален?
Дж. Д.: Согласно закону о следствии по делам, касающимся министерских служащих высоких рангов, он составляет государственную тайну. Вы удовлетворены?
Г. П.: Вполне. Видите ли, я прогулял Хагрида с целью отстоять престиж Британии.
К. Ш.: Турнир, да?
Г. П.: О да. Вы же понимаете, что мне нужна информация? Тем более, что прочие чемпионы не зевают.
Н. Т.: Ну так. Какой спорт без жульничества-то? Между прочим, я за тебя болею.
К. Ш.: Да я тоже.
Дж. Д.: Я за Диггори, но мы за это не преследуем. В должностные инструкции Авроров не входит обмен информацией с департаментом спорта, так что говорите.
Г. П.: Ну, положим, Седрик тоже парень нормальный, а информацией мы обмениваемся. Не для протокола, но как хотите. Так вот, я тут получил пару наводок – во-первых, на место, это якобы будет школьное квиддичное поле; во-вторых, делом занимается Хагрид…
Дж. Д.: Минуточку. Директор, я понимаю, что это нарушение, но нам необходимо знать, ввели ли Поттера в заблуждение. Его сведения точны?
А. П. В. Б. Д.: Расплывчаты, но точны. Более того, конкретно эти данные не слишком важны – их довели бы до чемпионов в первых числах мая.
Дж. Д.: То есть, велика вероятность случайного совпадения… Рассказывайте дальше. Почему вы выбрали именно это время, чтобы убедиться?
Г. П.: Единственное время, когда Хагрид с гарантией не будет занят на поле – это его собственный урок. Видите ли, он очень дорожит своей практикой.
А. П. В. Б. Д.: Это правда. Мистер Хагрид относится к преподаванию крайне серьезно.
К. Ш.: Логично. У парня все в порядке с планированием, я так посмотрю. Ну, не его вина, что вкрался неучтенный тип…
Дж. Д.: …Который нас и интересует. Тонкс, карту. Мистер Поттер, укажите точку встречи с мистером Краучем – и расскажите, что там произошло.
Г. П.: Так, давайте… О, спасибо, Тонкс.
Н. Т.: Да не за что.
Г. П.: Значит, смотрите – я заходил по широкой дуге, вот тут, в леске, снял с себя мантию-невидимку…
А. П. Б. В.: У Поттера есть мантия-невидимка стандартного образца – память об отце. Я разрешаю ему держать ее у себя до тех пор, пока он не использует ее для нарушения школьных правил. Это дисциплинирует.
Г. П.: Спасибо, директор. Так вот, я ее снял, чтобы за ветки не цепляться – там все равно никого не было, время-то учебное. И тут он на меня и вышел. Во-от тут, со стороны Хогсмита.
Дж. Д.: Как мистер Крауч себя вел?
Г. П.: Странно.
Дж. Д.: Подробнее, Поттер. А вы, Тонкс, не хихикайте.
Г. П.: Как будто ничего не случилось. Как будто он вернулся на двадцать лет назад и на год назад сразу. Как будто его сын и жена еще живы. Но при этом все еще считал Перси Уизли своим секретарем и готовился к турниру.
Дж. Д.: Это все?
Г. П.: Никак нет. Он иногда будто включался, но с большим трудом. Говорил, что ему нужно к Дамблдору, но это и так было видно – мадам Помфри с таким бы не управилась.
Дж. Д.: И почему же вы не повели его с собой?
Г. П.: Боялся, что недоведу, да и если бы кто увидел… понимаете, мало ли что может тут сейчас быть?
Дж. Д.: Поясните, о чем вы.
Г. П.: Ну, всю эту историю с моим попаданием на Турнир еще рано закрывать, да и о Каркарове ходят слухи.
К. Ш.: Ну да. Слухи…
Дж. Д.: Шеклбот, спокойнее. Директор, расследование по вопросу о Кубке так и не дало результатов?
А. П. В. Б. Д.: Способ мы можем назвать – очень, очень сильный и очень художественный Конфундус. Но личность – нет.
К. Ш.: Мистер Долиш, я считаю, необходимо передать это дело аврорату и приобщить к нашему.
Дж. Д.: Возможно. Если на то будет распоряжение. Итак, мистер Поттер, вы оставили Крауча в кабинете, заперев дверь?
Г. П.: Да.
К. Ш.: Продемонстрируйте.
Г. П.: Охотно.
Дж. Д.: Мисс Тонкс, откройте дверь.
Н. Т.: Есть, сэр. Так… есть.
Дж. Д.: Ваш вердикт?
Н. Т.: Три запирающих заклятия, классно подобраны. Школьнику такого не открыть, это уж точно. Да и наложить-то…
Дж. Д.: Поттер, объяснитесь.
Г. П.: Что, правда за пределами программы? Ничего не знаю, в библиотеке есть.
А. П. Б. В. Д.: Это факт. Наверное, я должен пояснить, что Чемпионы пользуются правом доступа в Запретную секцию. На всякий случай.
Н. Т.: А, ну ясно. Но сделано чисто, это уж точно.
Г. П.: Ну, спасибо, польстили.
Н. Т.: Обращайся.
Г. П.: Учту.
Дж. Д.: Так, молодежь, прекратили балаган. Итак, вы сообщили директору сразу же?
Г. П.: Почти. Меня немного задержал профессор Снейп. Пытался узнать суть дела.
Дж. Д.: Интересно… и вы ему сказали?
Г. П.: Нет.
К. Ш.: Умно. Вы прибыли на место преступления вместе с директором?
Г. П.: И профессором Снейпом. Он предпочел пойти с нами, и директор разрешил.
А. П. В. Б. Д.: Это так. Северус дождался меня у входа в кабинет, и моя горгулья утверждает, что он не отходил.
Дж. Д.: Что же, это удачно. Вы обнаружили вблизи кабинета кого-то еще?
Г. П.: Примерно через две минуты нас догнал профессор Хмури. Увидел нас в одном из коридоров по пути, но сразу не окликнул из секретности, а ходит-то он небыстро.
Н. Т.: Это да, Грозный Глаз к себе внимания без нужды привлекать не станет. И нам не советует.
Дж. Д.: Ну, в целом это в его привычках. Ладно, его мы еще не опрашивали. Поттер, Крауч сказал что-то кроме воспоминаний о прошлом и призывов вывести его к директору?
Г. П.: Только одно, мистер Долиш. Темный лорд, сказал он с большим трудом, становится сильнее.
* * *
В целом Гарри был собой доволен. Отвертеться от авроров было не так трудно – отдел собственной безопасности занимался аврором Поттером не раз и не два, да и Долиш явно думал совсем о другом.
Вообще, не стоило вдаваться в паранойю: Гарри Джеймс Поттер на данный момент, до объявления о возвращении Лорда, не представлял для Фаджа вообще никакой угрозы. А без окрика из Министерства Джон Долиш даже носки не поменяет. В отличие от Дамблдора, в бездействии Фаджа пока что можно было быть уверенным.
Авроры уныло паслись в хогвартских коридорах, частью создавая иллюзию расследования, частью – иллюзию охраны. Тонкс явно ностальгировала: Сьюз рассказывала, что Нимфадора как-то даже заглянула в гостиную Хаффлпаффа с пакетом сладостей. Кингсли точно так же зашел к гриффиндорцам и обставил Рона в шахматы. Где учился Долиш – выяснить не удалось: он бдел.
Бдел, впрочем, не только он: в ближайшем же воскресном «Пророке» вышла пространная статья о таинственном исчезновении Бартемиуса Крауча. Колдографии пустого (на сей раз и вправду) дома, неназванные свидетели, заметившие бедолагу у Хогсмида, намеренно обрывочные цитаты и бреда пропавшего и официальный ответ из Мунго об отсутствии под надзором пациента Крауча.
Разумеется, все это было спекуляцией чистой воды – но заставила авроров понервничать… кроме Тонкс, по крайней мере – этой все было сугубо параллельно. Куда интереснее были соседние два листа – ретроспектива карьеры неподтвержденно-усопшего Крауча. Тут-то Риту понесло.
Ушлая журналистка никогда не была чужда грубых театральных эффектов, но тут… Полстраницы детства, отрочества и юности в начале, полстраницы магического сотрудничества в конце, а в середине – плотно сшитые друг с другом цитаты из старых газет и слова пока еще многочисленных очевидцев. Ни единой авторской строчки (если не считать некоторых явно редактированных свидетелей) – но совершенно однозначное впечатление.
Кошмарная тень, местами равная Темному Лорду, поднимается к высшей власти из бумажной пыли и человеческого страха, равняет авроров с Упивающимися и почти уже душит и без того хлипкое гражданское общество, чем бы эта тварь ни была. И все рушится от одного признания мальчишки, убежавшего от одного нелюдя к другому.
Рита великолепна: у Крауча нет семьи и нет наследника; прежние бойцы теперь верны не ему, а Скримджеру или Дамблдору; Фадж всегда рад пнуть любого мертвого льва – что говорить о том, альтернативой кому он торопливо стал? Амелия Боунс посмеивается над газетой, Гермиона, вздернув носик, бросает в адрес Риты скупые слова одобрения: «Мерзкая женщина, но с правильными ценностями». Гарри только смеется.
Только Джон Долиш тайком напивается до остекленения, но без начальственного благословления не говорит ни слова. При Крауче, Гарри знал, он был стажером с двумя мертвыми братьями и воевал от души.
Министерство молчит. Винки ревет над вышивкой.
* * *
— …А знаешь, она может быть и права, — Сьюз сидела рядом с Гарри в глухом уголке библиотеки, там, где громоздились книжки о гоблинах.
— Кто, Бэгшот? – Гарри поднял глаза от книги, которую они со Сьюзи только что разбирали.
— Скитер, — покачала головой рыжая девочка. – Я немного поговорила с тетей об этой статье… мы в этом году вообще часто болтаем вечерами.
— Ну, положим, если статьи Скитер начнут иметь что-то общее с реальностью – у нас всех большие проблемы, — Поттер пожал плечами, но Сьюзи отвела со лба челку и улыбнулась.
— Нет, Гарри, давай попробуем это взять как… ну я не знаю, игру ума. Ты «Придиру» читаешь?
— Нечасто, но я понял, о чем ты, — кивнул Гарри. – Немножко послеобеденной конспирологии?
— Поздравляю, ты единственный мой знакомый парень, который это выговорил, — Сьюз довольно прищурилась, Поттер, подготовленный маггловской бульварной литературой, тоже. – В общем, на самом деле Крауч мог что-то такое провернуть.
— Ты полагаешь, он бы стал брать власть силой? Этот… бюрократ? – Гарри отложил книгу, развернулся к Сьюз. Та под его взглядом опустила глаза, но чуть придвинулась.
— Зачем, Гарри, зачем? – отмахнулась она. — Выбрали бы его, вполне по закону и со всеми процедурами. А вот потом…
— Ну, насколько я знаю, военную диктатуру сразу не построишь.
— А он уже. Понимаешь, в чем тут дело? – Сьюзи действительно увлеклась: они все глубже уходили на континент магической истории, где рыжая хаффлпафка царствовала безраздельно. — На самом деле ему не пришлось бы ничего менять, понимаешь? У нас тут, — она начала тихонько постукивать пальцем по столу, — во-первых, отодвинули от судебной власти Визенгамот, во-вторых, перешли к декретам вместо законов – и так Визенгамот лишается и власти законодательной… следишь за мыслью?
Гарри с уважением на лице кивнул, Сьюз грустно улыбнулась:
— Вот, а без тренировки на Грейнджер ты бы уже заснул. Так вот, кроме этого, силовые департаменты теперь контролировали все остальные – если тебя могут арестовать по любому поводу и осудить на что угодно, не больно-то поспоришь по службе, а?
Гарри только кивнул, блаженно улыбаясь.
— Так что оставалось только замкнуть всю цепь не на Министра, а на себя. К чему Крауч подошел слишком близко.
— Или недостаточно близко? – Гарри наклонился к ней, понизив голос.
— Две ошибки, Гарри, — Сьюз покачала головой. От нее почему-то пахло осенними листьями, хоть и не сезон. – Первая – ладно, тебя он предугадать не мог и выходил на долгую войну. Вторая… серьезней. Но делают ее чаще.
— Скажи. Это важно.
— Проблема в том, Гарри, что те, кого набрали в Визенгамот, сидят там не просто так – и никуда уходить не желают. За каждым там стоит куда больше, чем просто… законы, — Сьюз вздохнула. – Надеюсь, тетя Амелия никогда не узнает, что я такое произнесла.
— То есть взять власть можно, а удержать…
— Никак, Гарри. Только если сломать всю систему, а для этого потребовался бы победивший Волдеморт. Ну а теперь уже…, — она развела руками – мол, нет больше в коробке печенья.
— Сьюз… Сьюзи, я сейчас задам тебе вопрос, а ты хорошенько подумай, — Гарри перешел и вовсе на шепот.
— Ммм? – наклонила голову она.
— А как ты сама относишься к военной диктатуре?
Да, это не то, что девушка ждет от парня – но Сьюзи подумала именно о поставленной задаче. Пожалуй, этим-то они с Гермионой и отличаются: все же ведущая и все же ведомая.
— Это не должно работать, но иногда так нужно, — Сьюз мягко улыбнулась, — иногда… нужен хирург.
Магический клан Боунсов, от магглов в зеленом, что встретили норманнов стрелами, до бойца Ордена Феникса Эдгара Боунса, на секунду встали за ее плечами. Гарри решил, что надо все-таки выспаться.
11.05.2012 XXI. Отвальная
Весна мягко ушла, унося с собой спокойствие: ученики разрывались между скорыми экзаменами и грядущим финалом Турнира. К нему все просто привыкли: научились болтать с зарубежными студентами, заключили уже все возможные пари, принялись игнорировать даже шатающихся по Хогвартсу авроров – те якобы всего только обеспечивали безопасность на состязании. В последнюю неделю мая семикурсники Анри Жураво, тощий мечтательный француз, и Энни Конноли, загонщица Хаффлпаффа, подали прошение о браке – и это был апофеоз. Перси Уизли чуть не плясал от радости.
Гарри же не оставалось ничего, кроме как исступленно тренироваться, растягивая мышцы и торопливо заращивая порезы. В июле ему предстоял экзамен покруче всех и всяческих третьих испытаний, что бы там кто в этой реальности не выдумал. Если все получится, если все пройдет по плану – то на запущенном деревенском кладбище придется собрать в кулак все свое бойцовское умение, сколько его осталось. А потом – снова собрать все, что есть – но уже в Хогвартсе, для всего лишь одного разговора.
Была у Рона Уизли отменная черта – он мог сколько угодно жаловаться на что угодно, но если уж понимал, что от нытья лучше просто не будет, так работал до конца. Так же, как дома он мыл окна и полол сад, теперь Рон молча, стиснув зубы и убрав волосы с потного лба, проводил спарринги в жарком, влажном летнем лесу. Гарри друга откровенно не жалел, каждое утро и каждый вечер загоняя его – и себя – до мыла, до разрывающихся легких – и никак не мог почувствовать, что готов.
К тому же, его постоянно нервировал чей-то взгляд – по крайней мере утром. Детки Арагога сейчас были в своей лучшей форме, и запретить им смотреть он бы все равно не смог.
Здорово помогала Гермиона, приходившая на вечерние тренировки. Помогала Рону учить показанные Гарри заклятия – и учила их сама. Вовремя обрывала сессии тогда, когда Гарри уже переставал воспринимать состояние оппонента. Сама активно дуэлировала – увы, без физической части, на одних заклятиях, возмещая недостаток подвижности прекрасными сложными щитами. Она не давала Гарри замкнуться только на стиле Рона, рвала впечатление и вообще поддерживала аврора Поттера хотя бы в ограниченном тонусе. И все же чего-то не хватало.
Больше всего Гарри удивился, когда на очередную вечернюю тренировку вслед за Гермионой явилась Сьюз. В шляпе, с толстой книжкой и здоровенной плетенной корзинкой для пикника, какие Гарри видел разве что в старых фильмах. Из корзинки, стоило Рону с Гарри прервать бой, немедленно явились бутерброды и холодное сливочное пиво, сама же Сьюзи с извиняющимся выражением уселась под дерево.
— Никто не против? Гермиона сказала, что я могу посмотреть.
— Герми…, — вздохнул Гарри, но его подруга только усмехнулась и предложила подменить Рона.
Что же, в эту игру можно играть вдвоем. Парни распили бутылочку, похвалили бутербродики Сьюз – а потом, перебросившись тихонько парой слов, снова вышли на поляну. Вместо того, чтобы разбегаться, как обычно, по лесу и играть в «кто кого загрызет», Гарри с Роном показали правильную, но чертовски быструю магическую дуэль – с эффектно рушащимися щитами, всполохами пламени, хитрыми кружевами комбинаций и танцем по кругу. Нет, не аврорат, еще очень сильно не аврорат. Но… но юная Боунс оценила.
Выработавшись в ноль, Гарри осел на траву рядом со Сьюзи, а она стерла с его лица пот носовым платком. Так и повелось – только что на четвертый день он уже улегся головой ей на колени.
* * *
Июнь вытянулся в одну раскаленную золотую струну, на которую друзья нанизывали дни. Шли совы от Сириуса, шел «Пророк» с неудобными вопросами от Риты, шли дни до третьего испытания. Казалось, ряд не разобьет уже ничего – пока в префектской ванной, куда Гарри завалился после тренировки, его не подстерег Ромни.
— Удачно, что у Гарри Поттера теперь есть тихое место, — одобрил он первой же фразой и щелчком пальцев занавесил русалку невнятной, но, видимо, надежной дымкой. Магия домовых все же была куда как полезна.
— О, давно не виделись, — Гарри был рад видеть эльфа. Он нес с собой перемены. – К сожалению, новой информации пока почти что нет. Разве что можете быть уверены, что Крауч на работу не вернется.
— Ромни сообщит об это в докладе, — согласно тряхнул ушами эльф, — но на этот-то раз новости принес он.
— Вот это хорошо, — не то чтоб у Гарри сейчас было время что-то еще обдумывать, но, в конце концов, следовало держать руку на пульсе. – Излагай, время есть.
— Самое важное, — с достоинством начал Ромни, — то, что Гарри Поттер, а значит, и сам Ромни, переданы из ведения Ориона Дервента, директора по человеческому персоналу, в распоряжение Рагнока, директора по политической информации.
— И что же это значит? – поинтересовался Гарри, хотя общее направление уже уловил.
— Это значит, — с довольным видом пояснил эльф, — что Ромни поднялся на два класса и теперь имеет право на выделение подруги по льготной очереди и на обувь, если сделает ее сам!
Действительно, на ногах высокопоставленный эльф имел мягкие тапочки, в прошлой жизни, видимо, работавшие половиком. С подругой, скорее всего, тоже не заржавело.
— Ну, я тебя, конечно, поздравляю, но мне-то, мне-то чего ждать?
— А вам, Гарри Поттер, советуют работать в прежнем режиме. Передача новостей будет двадцатого числа каждого месяца, Ромни подберет удобное время, уж точно. А еще…
Ромни покопался за пазухой своей портьерной туники – и извлек кошелек. Ага, подумал Гарри, вот оно, кровавое гоблинское золото, за которое Поттер продал родину. Жаль, Рите нельзя рассказать, вот кто посмеялся б.
— Советом директоров решено предоставить Гарри Поттеру беспроцентный кредит, обеспеченный его сейфом! – тряхнул кошельком Ромни.
— Это вы что, будете платить мне моими же деньгами? – Гарри посмотрел на собеседниками глазами размером с глаза самого же эльфа. Такой наглости он не ждал.
— Плюс секретность транзакций, не забывайте! – улыбнулся Ромни. – Вот, тут семьдесят пять галеонов, на месяц Гарри Поттеру, скорее всего, хватит.
— Так-так-так, минуточку, — кошелек Гарри прибрал, на расходы сойдет, но были вопросы. – Я могу пользоваться… выданным кредитом неограниченно?
— При уведомлении, конечно, — Ромни наклонил уши, — и финансовые операции будет производить банк. А Гарри Поттер наметил крупные покупки?
— Скорее инвестиции, — Гарри покачал головой, — за лето я надеюсь обзавестись карманной прессой. Пригодится.
Ромни глубоко задумался.
— Гарри Поттер уверен, что сделку можно провести тайно?
— Полностью.
В конце концов, подумал Гарри, старому Ксено просто никто не поверит.
— Ромни поставит вопрос перед Рагноком, — решительно проговорил эльф, — а он – Ромни гарантирует – поставит вопрос перед Советом. Возможно, банк вложится в эту сделку, если Гарри Поттер будет действовать и в наших интересах. Возможно, половина, или даже три четверти.
— Сорок девять процентов, — отрезал Поттер. – Но политическую линию, я думаю, мы сможем скоординировать.
— У мастера Поттера острые зубы, — засмеялся эльф, — а Добби, видимо, не такой и врун. Так, и еще…
— А есть и еще? – поразился Гарри. Тут и так думать не передумать.
— Да, — сложил ручки Ромни, — Рагнок также назначил Ромни куратором Гермионы Грейнджер. Мы склонны поддержать ее движение за права эльфов, если она всерьез займется им после школы.
— Не только им, — нахмурился Гарри, — даже в меньшей степени им. Но направление сохранится.
— Это приемлемо. Мистер Поттер, — вздохнул Ромни, — Ромни считает ее перспективной и рекомендовал ее, но у вас тоже есть на нее планы, так?
— Вы даже удивитесь, какие, — хмыкнул Гарри. – Она нас не разочарует. Но и вам лучше бы не разочаровывать ее.
* * *
Разумеется, деньгами следовало бы распорядиться мудро… Вот только какой бы тогда Поттер был бы сын своего отца? Какой тогда он был бы он, вот вопрос. Так что в Хогсмит полетела сова, а сам Гарри встретился с хорошими людьми на пару слов.
По счастью, Дамблдор не проявил ригоризма, и на убедительные просьбы Поттера выписать Чемпионам и сопровождающим внеурочные пропуска ответил согласием. Для Филча это, разумеется, было явным знаком, что директор вконец обезумел, но Гарри был короче: «Прикармливает». Гермиона пыталась напомнить о предстоящем экзамене по Истории магии, но Рон заявил, что, если что, нескольких гоблинов просто выдумает. Гермиона попыталась было апеллировать к присутствующей Сьюзен, но у той сама идея экзамена вызывала сдержанную улыбку.
Так что пришли все. Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, вся компания встретилась у «Трех Метел».
Гарри в своей псевдоаврорской зеленой мантии сопровождал Сьюз, заплетшую волосы в толстую косу. Крам при полном дурмстрангском параде держал под локоть выбравшую маггловское Гермиону. Рон и Ханна явились просто в школьных мантиях – только что Рон снова убрал волосы в хвост; похоже, миссис Уизли предстоит с ним долгий разговор прямо перед следующей стрижкой. Седрик и Чжоу предпочли повторить свои бальные костюмы – и точно так же смотрели большей частью друг на друга. И последней явилась Флер в бобатонской пелеринке, с каким-то случайным слизеринцем под руку.
Впрочем, Гарри и Рон товарища узнали – и Рон тут же демонстративно отвернулся к Ханне.
— Пrивет, пrивет, — как раз заговорила француженка, — извините, немножко задеrжалась. Это – Майлз Блаш… Блуа…
— Блетчтли, — отпечатал слизеринец. Долговязый, взъерошенный, с большими ладонями, он бы здорово напоминал Рона, если бы не немного отстраненное лицо. Вратарь основного состава. Более ничем не известен. – Кого не знаю – рад знакомству.
— Майлз своевrеменно пrедложил проводить меня до Хогсмида, — Флер на поправку не обратила вообще никакого внимания. – Смешно, но я тут так rедко бывала. Ну что, Арри, для него найдется место за столом?
Гарри смерил Майлза оценивающим взглядом. Ну конечно же, Флер не могла не притащить с собой мальчика… знать бы, чем он ее заинтересовал. Не квиддичем же. Слизеринец, к его чести, возмущаться и не подумал.
— Да пусть будет, — отмахнулся он, — угощать – так всех.
Получив заказ на пять пар, мадам Розмерта была вынуждена сдвинуть три столика в дальнем углу, застелить их одной скатертью и надеяться. Гарри неплохо заплатил за место подальше от прочих посетителей; но их и было по буднему времени немного – пара гоблинов у дальней стенки, двое старичков с трубками и ведьма средних лет, все отстукивавшая по чашке «Одо-героя».
— Итак! – Гарри постучал палочкой по кружке холодного сливочного. – Если все уселись, так давайте первый тост будет за мной.
— Это можно, — кивнул Седрик, Крам же был несколько занят – спрашивал, чего бы Гермионе передать.
— Так, дамы и господа Чемпионы! – начал Поттер, чуть не дирижируя себе палочкой. – Через пару дней нас ждет последнее испытание. Мы с вами войдем в лабиринт, пройдем его насквозь огнем и сталью, а в финале самый везучий из нас зацапает Кубок. И вот что я вам скажу… мне, по большей части, все равно, кто из нас это будет.
Он перевел дух, посмотрев на каждого из четырех ребят.
— За год мы вроде бы неплохо познакомились. Я сильно изменил мнение о Хаффлпаффе, — взгляд сперва на Сьюз и только потом на Седрика, — маг Виктор оказался гораздо лучше ловца Крама, — Гермиона усмехнулась уголком рта, — ну а Флер уже, думаю, не назовет меня petit garcon, а?
— Тебя-то? – засмеялась француженка. – Нет, мужчин я обычно называю совсем по-дrугому, — Флер улыбнулась, чуть-чуть прикыв глаза и совсем немного наклонившись вперед, а Сьюз уже тревожно нашла ладонь Гарри под столом. С другой стороны Рон с довольной мордой незаметно пихнул его локтем.
— Вот и отлично, — Гарри оскалился в ответ, но ладонь Сьюзи тихонько пожал, — так вот, выпьем за Турнир. Чем бы он не закончился, он уже многое изменил.
Пригубили. Пошла обычная веселая болтовня накануне. Заговорили было о лабиринте, но с легкой руки Рона свернули на загадки Философского камня.
— …Я уже думал, придется травиться. Говорю – «Не-не-не, если это не магия, а логика, то мы здесь так и застрянем». А Герми смеется и отвечает: «Простите, не мы, а вы. Пей маленькую».
Над столом раздался общий смех, только Гермиона краснела и улыбалась.
— Эй, Вик, а ты бы что сделал? – хмыкнул Рон.
— Обижаешь. Я бы вино по запаху нашел, а дальше легче, — начал болгарин, но прервался, когда все снова заржали.
— И что же, Rон, ты так и остался тогда в седле – даже пеrед последним удаrом? – уточнила Флер.
— А что было делать? – Рон немедленно выпил. – Игра идет, и чем в ней полководец важней пешки? Разбивались-то все одинаково.
— И сколько тебе тогда было? Одиннадцать? – серьезно посмотрел на него Седрик.
— Ага, — беспечно подтвердил Рон.
— Знаешь, Хельге Хаффлпафф ты бы понравился, — совершенно серьезно сказал хаффлпаффский староста, и Ханна блаженно улыбнулась.
— И не зря, — сказала она чуть тише, отчего улыбочка Рона приобрела уж совсем кошачий оттенок.
Жареная утка и фрукты потихоньку исчезали со стола, холодные напитки обновлялись и обновлялись.
— Эй! Эй, ребята! – теперь по хрусталю бокала бил палочкой Седрик. – Минуту внимания!
Когда все, даже молча пожирающий жаркое Майлз, повернулись к нему, Седрик провозгласил:
— В общем, так! Не знаю, где мы там все будем через два года, но все же, — он перевел дыхание, поднялся и потянул за собой Чжоу. – После Турнира я покину школу. Устроюсь, наверное, в Отдел Транспорта, обживусь за пару лет, денег подкоплю… и вот тут-то Чжоу и стукнет семнадцать. И тогда…
— Седрик, да ну тебя! – китаянка попыталась сесть назад, но все ж не стала. – Какие еще деньги, мы же говорили!
— Нет уж, нет уж! – Диггори разошелся. – Все будет по первому разряду! В общем, на рождество девяносто шестого чтоб все были в Англии.
— К делу, ты, новобрачный! – поторопил все правильно понявший Рон.
— Вот о чем и речь. Все присутствующие приглашены на свадьбу четы Диггори, о! – поднял кружку Седрик. Народ даже поаплодировал речи, чего уж там.
— Если вы все явитесь, — окинула стол взглядом Чжоу, — я даже не знаю, куда мне бросить букет.
Ханна засмеялась, Гермиона вздернула носик, Сьюз покраснела и быстро взялась за кружку. Какие они все же разные, подумал Гарри. Он вдруг заметил, что ведьма, сидевшая неподалеку, допила глинтвейн и ушла, а за столиком справа сидит незнакомая рейвенклоу, уничтожающая мороженое под кофе. Все бы хорошо, но она выстукивала по вазочке мотив «Одо-героя».
— Кстати, народ, поясните мне, магглу, — начал Гарри, — как у вас вообще женятся?
— Да почти как у магглов, только без церкви, — заговорила Сьюзи, почему-то пристально изучая яблоко в ладони. – Собираемся, кого пригласили, делаем праздник, насколько денег хватит, подарки, танцы, все, что хочешь. А где-то посередине жених с невестой идут к алтарю…
— А, еще не забудь про шафера, одного, и подружек невесты, можно двух! – встряла Ханна.
— Точно, а еще нужен отец невесты, чтобы аккуратно доставить невесту к алтарю, — подтвердила явно изучавшая вопрос Чжоу. – Эх, мой папа сделает это, даже если сломает себе ноги. Он верит в церемонии.
— Так вот, — впервые повысила голос Сьюз, — у алтаря будет ждать министерский служащий. Собственно, это довольно запутанно. Почему-то отдел для регистрации смертей и браков у нас внутри аппарата Визенгамота.
— Ну, у магглов браки тоже заключают судьи иногда, — раздумчиво проговорила Гермиона. – Может, традиция?
— Наверное, — согласилась Сьюзен, — тем более, что заключать браки могут еще некоторые люди.
— Ну, Дамблдор – как верховный чародей этого же самого Визенгамота, тут все понятно, начала рыжая девочка, но Гарри ее перебил.
— Ага, моих родителей вот он и женил. Они же тогда в подполье ушли. Потому как война, — философски добавил он.
— И моих, — вклинился Рон, — но там вообще история была не бей лежачего. Когда маме исполнилось семнадцать, они сбежали к Мерлиновой матери из Хогвартса и три месяца где-то ошивались, пока папа маму не догнал.
— Красиво, — неожиданно одобрил Блетчли.
— А то ж, — важно кивнул слизеринцу Рон – опять же, без враждебности. Вообще, Гарри не раз замечал, что с тех пор, как он начал учить Рона драться всерьез, тот стала куда как спокойнее.
— Слушай! – Седрик, улыбаясь, снова повернулся к Чжоу. – Может, попросим старика и нас поженить? У него же все равно тоже каникулы. Гарри, скажешь ему пару слов? Ты же у него вроде в доверии.
— Запросто, — важно кивнул Поттер, и Чжоу тут же улыбнулась ему.
— Мои родители будут в восторге, правда! Как же, такой блеск…
— Ну и еще, — продолжала Сьюзи, — полномочиями заключать браки обладает тетя Амелия, как глава департамента Правопорядка. Правда, я все никак не разберусь, почему.
— Да это-то как раз ясно. Папа рассказывал, — Майлз начал было говорить, но все вопросительно на него посмотрели. – А. Мой отец всю жизнь проработал в Азкабане, до смотрителя секции дослужился. Не смотри на меня так, рыжий – кто-то ж должен, — ершисто усмехнулся он.
— Слушай, — проговорил Поттер, — мы собираемся в авроры, а у этой девочки тетка только правопорядком и занимается. Так что никаких претензий.
— А. Извините, привычка – у нас эту работу не очень понимают.
— Ну что взять со слизеринцев, кандальники, мать их, — проговорил было Рон, но тактичная временами Ханна сумела вовремя его остановить. Своевременное пиво творит чудеса, особенно если его подносит красивая девушка.
— Так вот, у нее есть право женить заключенных, — пояснял Майлз. – Но для удобства оно не ограниченно – другой вопрос, что в Азкабан-то она для этого входить уже может.
— Женить заключенных? – присвистнул Диггори. – Азкабан же все-таки не клуб знакомств – и когда успевают?
— Да уже не успевают, — хмыкнул Майлз. – Это скорее раньше было можно… ну ты понимаешь, для махинаций.
— Понимаете, заключенный Азкабана по закону не считается сумасшедшим – хотя без этого редко обходится, — грустно пояснила Сьюз, — и пока он там сидит, его имуществом не воспользуешься. Вот раньше министры и заключали фиктивные браки.
— Мерзко, — Гермиона была кратка.
— Да, — горячо кивнула Сьюзи, — но такова история.
— Я всегда говорила, что магические законы надо менять и еще раз менять! – Грейнджер уже подхватило.
— Ага, — еще более погано усмехнулся Блетчтли, — гряз… магглорожденной, конечно, виднее.
— Так! – Флер звонко хлопнула в ладони. – Хватит вам. Майлз, может, ты лучше свои стихи почитаешь?
Аудитория исторгла едва подавленный стон.
— Зrя вы, — осуждающе покачала головой богемная француженка. – Он пишет достаточно хоrошие стихи, чтобы я пошла с ним в Хогсмид.
От такой аттестации Майлз аж пивом поперхнулся, но быстро восстановил дыхание.
— Да-да, читай, — желчно предложила ему Гермиона. Она жаждала крови.
— Ладно. Ладно, как хотите, — слизеринец примирительно поднял ладони – и начал читать. Чуть приглушенно, редко интонируя, почти вкрадчиво:
Провожающим просьба покинуть площадь,
Время такое – больше не до прогулок.
Те, кто сильней, по плечам разобрали ноши.
Шаг их стал тверже, голос – разбит и гулок.
Я отступаю.
Ты становись той плотью,
Что заполняет пустоты
(не забывай дышать).
Я, не спеша,
В карман твой
Закину сикль.
Перед уходом –
На шею закину шарф.
Камере интересно лишь место действий,
Там, где по хроникам принято все решать.
Я безысходность мну в кулаках как тесто,
Глядя в экран, заглушаю им шум в ушах*.
За столом повисло молчание. Думали, видать, слишком уж о разных вещах — три народа, три статуса крови, три разных факультета — и по тысяче мыслей на каждого.
Гарри вспоминал Кингс-Кросс.
* * *
Когда они расходились, Гарри специально чуть запутался в столах, чтобы пройти мимо бедно одетой блондинки, выстукивающей по столу «Одо-героя».
— Неплохо, Тонкс, — прошептал он. – Но попробуй другой объект.
_______________________________________________
*Стихи А. Касиляускайте.
17.05.2012 XXII. Насквозь
Утром двадцать четвертого пути Гарри и прочих четверокурсников драматически разошлись. Дни экзамена Биннса и Третьего испытания совпали – и теперь кто-то шел подвергаться кошмарной опасности, решать сюрреалистические загадки и в условиях жестоко ограниченного времени вспоминать любой путь к спасению, а кто-то просто готовился найти в кустах золоченую вазочку.
Так что господин Поттер, позавтракав, просто присоединился к прочим чемпионам, пройдя в комнату встреч за залом. Молли сразу же обняла его, и он с удовольствием поприветствовал эту милую женщину, милостью которой только и начал нормально питаться.
— Гарри, ты ведь не против, если мы с Билли за тебя поболеем? – осведомилась она, пока Гарри жал руку ее старшему сыну, крепко и всерьез. – Раз уж Перси судит, а у младшеньких экзамены…
— А Чарли просто не отпустили с работы, — добавил Билл. – Жаль, он рекомендовал тебя как то еще зрелище – после Рогохвоста-то.
— Билл, ну вот все бы тебе…, — укоризненно начала его мать. – Гарри, тебе ведь совершенно необязательно было так рисковать!
— Миссис Уизли, да ладно вам! – Гарри излучал беззаботность. – Я бы никогда не влез в то, с чем не смог бы справиться. Ни вы, ни Дамблдор такого бы не одобрили.
— Это, конечно, подход правильный, — с усмешкой кивнул Билл. – Со всех сторон. Если бы тебе было побольше, Перси поставил бы тебе выпивки.
— Да ну? – Гарри вопросительно посмотрел на гринготтского оперативника.
— Ну да, — рассмеялся тот, — его послушать, так тебе надо бы дать орден Мерлина за укрепление британского престижа. О тебе неплохо пишут в Париже и Берлине, знаешь ли. Хоть и в разделе спорта.
— Ну еще бы, где уж им… — начала было Молли, но тут к дискуссии присоединились.
— Арри, ты не пrедставишь меня своему… своим спутникам? – голос Флер звучал почти требовательно.
— Запросто, — откликнулся тот. – Это у нас Флер Делакур, украшение Турнира. Да что я вам рассказываю, она просто лучше, чем о ней пишут в Пророке.
— О, как раз это заметно, — Билл отвесил даме глубокий поклон, Молли же созерцала француженку чуть настороженно, поглядывая при этом то на Гарри, то уже и на Билла.
— Это – Молли Уизли, мама известного тебе Рона и просто самая гостеприимная в Англии женщина.
— Пrиятно, — мурлыкнула Флер, почтительно приседая в реверансе.
— А это – Билл Уизли, разрушитель заклятий в Гринготтсе, — Гарри набрал в грудь воздуху. – Был везде, видел все, в одиночку вскрывал пирамиды самых разных форм, вынесиз нихбольше золота, чем влезло бы в ваш карету, на короткой ноге с Советом Директоров и дерется лучше, чем мы с Крамом, вместе взятые… ух, задыхаюсь!
— Большая часть всего этого – неправда, — счел своим долгом предупредить Билл, но Флер этого уже не услышала.
— Ох, Билл, я подумывала устrоиться в ваш Гrинготтс после школы, у вас такая… интеrесная банковская система, — сказала она голосом, далеким от всех и всяческих банковских систем. – Вы ведь ответите мне на паrу вопросов?
— Охотно, — заверил тот и из сопровождающих Гарри временно выпал. Гарри же, прохаживаясь с Молли за разговором о Хогвартсе вчера и сегодня (Гарри мог бы добавить и про «завтра», но нельзя), натолкнулся на семейство Диггори.
— Ах, наш гордый чемпион! – провозгласил тот обвиняюще, — Ты, конечно, задал Седрику неплохую гонку, но разрыв что-то невелик! Не нервничаешь, а?
— Папа! – укоризненно проговорил Седрик.
— Амос! – с той же интонацией вклинилась Молли.
— Нервничаю, — признался Гарри, — мистер Диггори, нервничаю еще как! И ваш сын, и Виктор – это противники просто эпические, что говорить. Это еще у Флер гандикап, а парни мне натурально в затылок дышать будут.
— Будем, — радостно согласился Седрик, — так что не расслабляйся мне тут. Не возьмешь кубок – обижусь.
— Седрик, ну что ты. Ты вполне возьмешь его сам, — поспешил заверить сына Амос.
— Возьмет, факт, — кивнул Гарри, — тут главное, чтоб или он, или я. Хотя Крам тоже, кстати, парень нормальный, но это дело Хогвартса. Нашей с вами школы, мистер Диггори.
— Ну что же, молодой человек, что Хогвартс – школа героев – это я согласен, — старший Диггори улыбнулся уже открыто и потрепал сына по волосам.
* * *
Третья же околочемпионская встреча состоялась у Гарри только ближе к вечеру, когда он уже провел Молли с ностальгической экскурсией по Хогвартсу и успел перемолвиться парой слов с Биллом.
Как оказалось, Билл не в курсе, ведет ли Гарри с Гринготтсом какие-то дела, но осведомлен об их интересе к его персоне.
— Дервент велел мне на тебя как следует посмотреть, — пояснил он, едва его матушка заболталась с профессором Спраут. – Но ты не пугайся. Интерес к тебе явно в плюс. Настолько, что мне поручено… а, летом поговорим! – свернул он доклад, едва на горизонте появилась Молли.
И вот, перед самым ужином, к Гарри скромно подошел брюнет с выдающимся носом. Очень, очень знакомым носом.
— Борис Крам, — отрекомендовался он. – Могу я поговорить с мистером Поттером?
Интонации у него были весьма своеобразные – Билл тут же увел мать, а Гарри едва подавил желание щелкнуть каблуками.
— Ну что ж, мистер Поттер, — Крам-старший крепко пожал Гарри руку, — мой сын много о вас писал. Чуть меньше, чем о некоторых других, но довольно, — английский Бориса был почти безупречен грамматически, но несколько формален. — В его изложении вы юноша здравомыслящий.
— Надеюсь, в реальности – тоже, — Гарри пожал плечами, ожидая.
— О, не удивлюсь. Я вполне понимаю, почему на свой возраст вы себя не ведете.
— И почему же? – о Мерлин, еще один! Гарри приготовился слушать еще одну страшную историю о себе любимом.
— Видите ли, мистер Поттер, мы с вами чем-то похожи, — раздумчиво начал Борис. – Мои родители тоже погибли молодыми от рук темного мага.
— А. Гриндевальд, — Виктор ведь рассказывал что-то такое на свадьбе Билла, вспомнил Гарри. Но до того еще надо было дожить. А Борис все же его приятно удивил – самое простое объяснение часто самое верное. Не в его случае, но часто.
— Именно, — кивнул тот, — так повзрослеешь и помимо своей воли. Так что, я думаю, у вас я могу узнать необходимое.
— Охотно помогу вам, — кивнул Гарри.
— Что за человек Гермиона Грейнджер?
Ах. Всего лишь это. Гарри улыбнулся.
— Я ее с первого курса знаю. Спасала мне жизнь несколько раз. Входит в первую тройку самых умных женщин, кого я встречал. Да, включая профессоров.
— Даже так? – кустистые брови поднялись. – Знаете, я волновался, что Виктор воспринимает ее слишком серьезно – вы ведь понимаете, сколько вокруг него охотниц за славой?...
— Если бы Гермионе нужна была слава – у нее была бы своя. И будет, предупреждаю.
— Тем более. Теперь я волнуюсь, что мы относимся к ней с серьезностью явно недостаточной.
— Что? Нет! – Гарри рассмеялся. – Она милая девушка, ее ум существенно старше ее самой, но не настолько ж. Манипулировать людьми она, кажется, еще не научилась.
Ну, врать нехорошо, а что делать? Гарри знал, что потенциально Гермиона в этом деле мастер, но когда это еще будет.
— Вот как? Что же, Виктор пригласил ее к нам, под Варну, — Борис вздохнул. – Море, солнце, может быть, легкое красное. Значит, вы утверждаете, что она девушка разумная?
— О да.
— В таком случае, я полагаю, все не так страшно, — он усмехнулся мрачно. – А то Ирина уже не знает, то ли замки вешать, то ли свадебный пирог печь.
— Ну что вы! – отмахнулся Гарри. – Они оба замечательные, но между ними пол-Европы.
— О, мистер Поттер, — Борис все еще усмехался, но уже откровенно ехидно, — вы оценили храбрость моего сына, я знаю. Но не его упорство.
* * *
Итак, они почти вошли в лабиринт – в туман, скрадывающий звуки, подальше от болельщиков, подальше от судей и близко, опасно близко к бесконечному заговору Волдеморта. Гарри единственный понимал это, и с радостью поменял бы клочья белесого дыма на воды озера, скрывавшие все на свете.
Настоящее начнется, когда Гарри коснется золотого кубка и пройдет долиной смертной тени – или проведет по ней кое-кого еще. Как повезет.
Испытание в испытании, путь к пути, экзамен на право сдачи экзамена. Самый лучший день в году.
Седрик приседал и взмахивал руками, разминая мышцы. Виктор, сцепив пальцы в замок, что-то бормотал полушепотом – не молитву, стихи на болгарском. Флер отстраненно подбрасывала и ловила палочку. Гарри – думал.
Так, что он успел? Он отослал сову Рите, та будет в Хогвартсе безвылазно. Он предупредил Амелию, что им нужно поговорить после испытания – и теперь знает, где ее найти. Он удостоверился, что Крауч на взводе лишь немногим больше обычного.
Он обнял Сьюз, когда уходил. Он крепко пожал руку Рону. Он видел, как Герми провожает Виктора.
Он был на пике своей формы.
Он был у порога лабиринта.
— Гарри, ты первый, Виктор, готовность, — Амелия подняла палочку к темному небу. – На счет три. Раз…
— Арри! – крикнула Флер. Он обернулся. – Выигrывай, к этому все шло.
— Три!
* * *
Раз. Два. Раз. Два. Трава скрывает звук, кусты скрадывают пространство. Гарри Поттер, Чемпион, аврор и самый поганый на земле четверокурсник, молча бежал в полутемном коридоре меж шевелящихся стен. Размеренный кроссовый бег, выверенное дыхание, перехваченная на боевое положение палочка и слух.
Он хорошо помнил все, что тут есть. Дьяволовы силки и акромантулы сторожатся света, соплохвосты заметны и без него, а сфинкс скрываться и не собирается. Тут без толку маленький огонек Люмоса, тусклый, но такой демаскирующий.
Поттер привык драться в темноте. Ковен самопальных темных – сплошь магглороженные – в катакомбах Эдинбурга; черные азиатские горы и их нешумные хозяева; французская боегруппа на обрывистом берегу ночного Корнуолла – он все это пережил. Его глаза еще не обходились без очков – до изобретения метода придется подождать – но уши не подводили никогда.
Он не помнил пути – тридцать лет минуло. Но… это его не волновало. Во-первых, есть чувство направление, не отказывавшее ни в джунглях, ни на сплошном снежном поле. Во-вторых – не исключено, ох не исключено, что лабиринт сходился к центру сам по себе. Если схему взяли из Турниров прошлого – это уж будьте уверены: цель не в том, чтобы запутать Чемпионов. Это неинтересно. Цель в том, чтобы протащить их через все ловушки до одной и столкнуть несколько раз, последний – у Кубка.
«Чемпионаты прежнего времени, Гарри, были куда проще» — так говорила Сьюзи вчерашним вечером над книгой. «Главный враг чемпиона – другой чемпион» — говорила она и смотрела на него с тревогой. «Не теперь» — ответил он.
Гарри не особенно удивился, встретив соплохвоста за один из поворотов. Что же, значит он свернул не туда и повторил маршрут Седрика. Тварюга, похожая то ли на огненного краба, то ли на рассерженную хэллоуиновскую тыкву, превосходно подсвечивала сама себя. Поттер поднял палочку и приготовился танцевать.
Так, спросил он себя, что мы знаем о соплохвостах? Огонь. Электричество. Самки сосут кровь, а сопло только у самцов. Зрение так себе, но при таких размерах это не его забота. Милая зверюга. И крайне малоуязвимая для магии. Значит…
Он прянул вперед, невербальным кидая Конфринго. Нет, даже высоковзрывчатое штурмовое заклятие, скорее всего, отскочило бы от этого результата вырождения – если бы было направлено на него. Вместо этого под суставчатыми ногами сволочи взорвалась земля. Ну а пробить перекраба Диффиндо влет – упражнение для первого года учебки. Ох, сколько крови-то… хорошо, что она не кислотная. Был бы перебор.
Хагрид обидится. Ну и Мерлин с ним.
Снова бег в тенях. Желтая дымка на пути уже не пугает – Гарри прыгнул в нее с разбегу, пробивая ее собой. Заклинание на переворот сработало точно как надо – но лишь завершило правильное сальто, позволяя Поттеру красиво, как в гимнастическом зале, приземлиться на ноги. Дальше.
Дальше. И чуть было не споткнуться о разрезанный надвое труп молодой брюнетки. Губы ее – также взрезаны, и Гарри помнит, что у магглов это называется усмешкой Челси. Тогда Гермиона вспомнила Гуимплена, но Дин Томас, мальчик из паршивого района, знал все-таки лучше.
Самое паршивое убийство в карьере Гарри. Хуже Аспазии Хиггс – на той хоть все кончилось. После Элизабет Перкинс последовало еще семь девушек; и были письма в аврорат. Джинни, Гермиона, рыжая малышка Шимуса – жены и взрослые дочери авроров, нарисованные с большим искусством и взрезанными губами. Десять месяцев Джинни и Гермиона провели во Франции. А только они нашли ублюдка – нашли и убили, хотя тот вышел с поднятыми руками. Будто кого-то это волновало.
Вот только ничего этого еще не было. Гарри походя отвесил боггарту хорошего пинка и пробежал мимо.
Над лабиринтом повис тоненький, испуганный девичий визг. Так-так, Крауч решил все-таки оградить свои ставки. Так и нам задерживаться не резон. Гарри развернулся на каблуках назад, прочь от пути к Кубку, и отработал Конфринго по зеленой стене. Испепеляемые кусты почти кричали, но Гарри было наплевать – главное, пожара не будет, слишком сыро. Дыра за дырой, шрам за шрамом, Поттер шел через Лабиринт насквозь. Болельщики слишком далеко, а одурманенные молодые товарищи – близко.
С разных сторон, но они, Гарри и Седрик, вышли на сцену практически одновременно. Седрик даже чуть опередил Поттера – и теперь закрывался Протего от сосредоточенно полотящего по нему Ступефаями Крама.
— Петрификус Тоталлус, мать твою, — высказался Поттер в спину последнему и помахал Седрику. – Ты как?
— Я нормально, — помотал головой тот, — малость силки помяли. Дело не во мне, — он склонился над Флер. – Оглушена. Мерлин, Гарри, Виктор же вроде нормальный парень!
Флер поднялась довольно легко, хотя за стеночку и придерживалась. Легко отделалась.
— Арри! Седrик! Это вы…, — она перевела дух, дыхания еще не хватало. – Он напал на меня, едва я только вышла. Он меня как ждал…
— Ждал? – уточнил Гарри. – Не шел к Кубку сам?
— Нет, — Флер покачала головой. – Этот apache решил сперва разобраться с нами… хоrошо хоть вы ему не по зубам. Но каков меrзавец!
— Мимо, — Гарри покачал головой. – Я, похоже, понял… Ну-ка… Финита Инкантатем Максима. Та-ак… а теперь Эннервейт.
Все трое навели палочки на очнувшегося Виктора. Тот только глазами хлопал.
— Что за… что тут было? Я по краю шел, по стенке… а потом кто-то… А, курва…, — он было схватился за голову, но тут же отнял руки. – Флер, ты как?
— Лучше, чем тебе бы хотелось, — припечатала француженка.
— Зря ты так, Флер… — Гарри прервал ее вовремя. – На парня кто-то повесил Империо. У нас тут это раньше было в порядке вещей, а, Седрик?
— Империо? Какого черта, Поттер? – он не отрицал. Он хотел объяснений.
— Творится нечто странное, и, похоже, творится ради сегодняшнего дня, — Гарри заговорил быстро, деловито, поглядывая то на ершащегося Седрика, то на еще более мрачного Крама, то на широко раскрывшую глаза Флер. – Кто-то подкинул мое имя в кубок. Кто-то убил Крауча.
— Убил? – ахнула Флер, но Гарри поднял ладонь, требуя тишины. Как ни странно, он ее получил.
— И кто-то подловил Виктора на Непростительное. И сдается мне, что все эти люди – одна и та же морда.
— Что делать, Поттер? – Крам был краток. Он тоже держал палочку по боевому, а в глазах горела чистая злость – как же, его подставили под бесчестное дело.
— Два варианта. Запускаем красные искры и эвакуируем вас двоих. Сами пойдем как-нибудь так.
— К гоrгоне в пасть? Sottise, — выразила общее настроение Флер. – Мы еще на ногах, Арри. И можем вас, как это, пrикrыть. Не так ли?
— Истинно, — тяжеловесно кивнул Крам.
— Тогда мы можем пойти вчетвером до Кубка и закончить все это. А между собой разберемся уже там. Ну, Седрик, твое слово?
— Командуй парадом, — улыбнулся хаффлпаффец. – Ты ведь у нас, как выяснилось, специалист.
* * *
Так и пошли, прожигая себе путь в затягивающихся зарослях. Гарри впереди, Виктор замыкающим. Еще одного встречного соплохвоста взяли вчетвером – трое поднимают Вингардиум Левиосой, Гарри пробивает Редукто в брюхо. Боггартов брали на Ридикулус без команды, нервно хихикая над тем, что получалось. Сфинксу Гарри популярно объяснил, что ребятам сейчас не до него, а его загадочки устарели, еще когда Мерлин в школу ходил. Ответ, впрочем, тоже озвучил – но разве что для душевного равновесия твари.
Все же ребята были лучшими, что могли дать их школы, заведения очень и очень серьезные. И боевая команда из них вышла куда как лучше соперников. Гарри впервые за долгое, долгое время работал в привычном режиме – полевая работа с ведомыми – и почти радовался.
Но вот, наконец, они дошли до точки, от которой Гарри пойдет один. Только вот еще одно…
— Всем стоять, — поднял он вверх кулак привычным жестом. Даже не оглядываясь, он услышал, что приказ выполнен. – Теперь осторожно. Думаете, загадка Сфинкса зря была? Нет, они зря не бывают. Если сейчас встретим акромантула – Флер, Седрик, Импедимента, Виктор и я – Петрификус Тоталлус. Встаем спина к спине. Готовы? Выходим.
Ни единого возражения, только глубокие вдохи и поднятые палочки. Почти по центру падает огромная черная тень – не сам Арагог, но и явно не прапаравнук. Падает, разметав ноги – и приземляется уже парализованным.
— Все, — Гарри дал отмашку, и каре рассыпалось в линию перед золоченым кубком. – Ладно, ребята, на круг я вас привел. Как плясать будете? Дуэлируем? Или в камень-ножницы-бумагу?
— Не придуривайся, — устало посоветовал Крам. – Во-первых, я выпадаю. Я не могу победить после того, что сделал.
— Ты не виноват, — попытался было урезонить болгарина Седрик, но тот упрямо наклонил голову.
— Значит, после того, чего не смог не сделать!
— Deuxiemement, я тоже вылетаю, — грустно покачала головой Флер. – Арри, ты спас меня уже два раза. За одно это…, — она вдруг подмигнула, на что Гарри ответил быстрой улыбкой, но тут же вновь посерьезнел – глядя на Седрика.
— Ну и в-третьих, давай я тоже воздержусь, — развел руками тот. – Ты слишком выше уровнем, чем мы все. Настолько, что это даже не обидно. Верно, ребята?
— Ну, тут он чемпион безо всяких, — кивнул Виктор, — поди не в квиддич играем.
— Согласна, — тряхнула головой Флер. – Мальчики, вы все великолепны, но chevalier Поттер вас обошел, как по мне.
— Седрик, ну так-то уж зачем…, — Гарри собирался взять Кубок так и так, но это было уж слишком. – Ты сделал меня на втором задании, тебя любят и все будут за тебя рады. Не сдавайся! Даже мне!
– Нет уж. Мы, хаффлпаффцы, не короли…, — он вдруг улыбнулся, — но отличные канцлеры. Но, судя по тому, кого ты привел в «Метлы», ты это уже понял. Поттер, бери кубок, тут темно и сыро.
И Гарри повернулся к ним спиною, хрустнул пальцами, поудобнее сжал палочку в правой руке…
…И взялся за Кубок левой.
22.05.2012 XXIII. Злобная мертвечина
Гарри Поттер умел и любил летать. Даже квиддич, если подумать, он любил как практик; турнирные таблицы Чемпионата Британии оставляли его равнодушным, а раскладку по мировому Чемпионату он вообще узнал только перед финалом. Он успел полетать и на коврах-самолетах, и на самых разных магических тварях, что было совершенно отдельным удовольствием. Но одно исключение было.
Чертовы Мерлином драные портключи. С точки зрения Поттера, в полете по порталу его собственные кишки постоянно запаздывали. Вестибулярный аппарат, которому вполне под силу финт Вронского, сходил с ума от мелькающего вокруг мира. Нет, нет и нет, Гарри всегда был достаточно силен, чтобы аппарировать на рабочие расстояния своими силами, а за Атлантику можно и рейсовым драконом смотаться.
Но, к сожалению, правила игры определял не он – пока что. Небо привычно вытянулось в туннель, и Гарри взлетел над лабиринтом и одновременно в него, пронзая пространство, как хорошая игла форменное сукно. Вдаль, вдаль, вдаль, из гор Шотландии в крохотную английскую деревушку.
Знаете ли вы Литтл-Хэнглон? Нет? И правильно. Ничего хорошего там нет. Едва посещаемая церквушка; единственное кафе с престарелой официанткой задумчивыми пирогами; начальная школа на тридцать пять будущих алкоголиков; в городской ратуше – кружок прикладной таксидермии и отделение Общества Фоссет. Раз в год зачем-то проходит Фестиваль Маргариток, на котором, кажется, даже маргаритки у всех одни и те же.
Одно время, в десятых, туда повадились ездить самопровозглашенные «темные» — пустоголовые, но падкие на сомнительную романтику бледные девочки и толстенькие мальчики, воспринявшие историю магии слишком серьезно. Такое себе предельно неорганизованное паломничество. Мрачными тенями они ходили по улицам, вызывая у поселян апатичное недоумение, с презрением ели черствую выпечку, северную стену особняка Риддлов вконец изрисовали, сволочи. Также в программу обычно входили некрасивая пьянка на кладбище и тщетное ожидание оргии.
Так и продолжалось, пока как-то раз аврор Поттер, отправив жену обозревать Азиатский Чемпионат, а детей – к школьным товарищам, не провел в Литтл-Хэнглоне дивное лето. Всем представился военным журналистом, снял комнатку в подыхающем пансионе, да и принялся наслаждаться сельским воздухом. На общественных началах провел курс первой помощи в ратуше, неоднократно напился с деревенским констеблем, на Фестивале Маргариток выиграл кофейник и плюшевую свинку. Даже почти завел интрижку с юной аптечной кассиршей. А по ночам Ступефаем и зуботычинами разогнал семь импровизированных «ковенов». Одну стайку идиотов даже заставил помыть стену.
Больше не ездят.
Эхе-хе, подумал Гарри, жестко тормозя об кладбище, сейчас и стена чистая, и кассирша та, поди, еще агукает. «Так что придется работать», — вздохнул Поттер и присел за ближайшего ангела.
Чу! Впереди, во тьме могил, уныло тащится старина Хвост. Скорбен его путь — не из-за кладбища, понятно, из-за поганенького мини-Волдеморта за пазухой. Том, надо отдать ему должное, никогда не унывал – но вот те, кто был рядом с ним, поводов для радости особо никогда не имели. Да и здоровенная змеюка, шуршащая под ногами, не придавала делу праздника.
Шрам заболел. Как же уже отвык Гарри от этого мерзостного ощущения! Хоркрукс будто пытался пробиться наружу из его головы, имея из инструментов только тупую пилу и ведро обойных гвоздей. Впрочем, ментальная дисциплина сегодняшнего Поттера была вполне достаточна, чтобы хотя бы перерубить начисто всякую дорогу в свой собственный разум – зудить зудит, а целиться не мешает. А боль… Дамблдор год директорствовал с заживо уходящей в пепел рукой. Переживем.
Хвост остановился, придирчиво рассматривая окружающие могилы. Оглянулся назад. Перешел на ряд подальше. Нагини поднялась на хвосте почти в его рост и недоуменно зашипела.
«Где? Где теплые?» — вполне чисто разобрал Гарри. Ах, серпентарго, самый бесполезный на свете магический талант… вот еще одна вещь, по которой он никак не скучал. И отлично – родись Волдеморт, скажем, метаморфом, проблем было бы только больше.
— Ну и где? – раздался со стороны Петтигрю высокий, но исполненный некоего достоинства голос. Лорд Волдеморт изволил пребывать пока еще в хорошем настроении.
— Мой Лорд, должен быть тут! Обязательно! Портал сработал, и он замкнут на от сюда, — залепетал Хвост, заполошными жестами показывая, где именно должен валяться обескураженный Мальчик-которого-крупно-накололи. Поттер, однако, от этих движений не появился.
— Так. Кто-то явно недопонимает, насколько серьезна ситуация, — Волдеморт говорил с неким сожалением в голосе, но Хвоста, судя по голосу, начала бить крупная дрожь.
— Он… Мой лорд, он наверняка отполз! Посмотрите, он не ожидал полета, и наверняка плохо приземлился! – Петтигрю переполняло отчаяние. – Дозвольте, я поищу его.
— Кончено, надо было бы преподать тебе урок быстрого мышления, но не сейчас. Напомнишь мне, — раздумчиво отметил его хозяин, и Гарри знал, что с Хвоста станется и напомнить. – Но для Поттера ты слишком некомпетентен, мой маленький писклявый друг. Нагайна, девочка моя, найди мне подранка, — распорядился он с нежностью. – Не убивай, милая, пока не убивай. Просто… придержи, ты же умеешь.
«Есссть» — подтвердила приказ змеюка и расходящейся спиралью заскользила меж могил. Так-так. Магические змеи – твари умные, но избыточно склонные к тому, что Виктор назвал бы квадратно-гнездовым мышлением. Выбранный ей способ прочесывания значит, что примерно через четыре минуты ее голова покажется слева от постамента ангела, и тогда… И тогда Гарри Поттеру придется рискнуть.
Дамблдор бы не одобрил. Но способ известен, а приз – целый хоркрукс сам по себе плюс продолжение пляски – слишком велик.
— Мой лорд, котел… я подтащу его? – тем временем разорялся Хвост.
— Нет-нет, я бы не хотел отпускать тебя, — такое участие было для господина Реддла весьма необычно, но удивиться Гарри не успел. – Кто-то же должен привязать мальчишку как следует. Нагайна, конечно, всем хороша, но пальцев ей недостает.
— Рад, что могу восполнить ее недостатки, о мой Лорд.
— Ну какой-то толк от тебя должен быть? Хотя бы для статистики, — Волдеморт обязательно пожал бы плечами, но пока что не особенно было чем. – Лучше достань заранее косточку.
Петтигрю заколдовал над могилой старшего Реддла, но Гарри было уже не до него. Шорох слева. Перехватить палочку. Шорох прекращается – учуяла. Собирается в кольца. Целится – ее младшие сестры в джунглях прошивают густой подлесок хирургически, что ей пара плит? Собралась. И-и-раз!
К Поттеру летит уже раскрытая пасть – нет, загрызать, как Снейпа, она его не собирается. Ударить головой, обвить, придержать челюстями – но прежде всего напугать. Волдеморт на совесть натаскивал свою гончую змею, но сейчас ее подвели неоправданные ожидания.
«Сссюрприссс!» — на чистом змейском проговорил Поттер и ткнул остролистовую палочку змеище в пасть, мимо зубов. Сомкнуть их Нагини не успела.
— Финдфайр! – кратко бросил Поттер. Змея взорвалась. Эх, не будет Сью сумочки. Ладно, компенсируем.
Финдфайр опасен для любого школьника – прежде всего тем, что сделать его этот самый школьник может, а вот остановить — уже нет. Но Главный Аврор Поттер – чуть другая статья. Нет, формировать его в эффектную плеть, как Волдеморт или Дамблдор, он не мог – но контрзаклятие, благодаря тому же Дамблдору, всегда державшему записи в поряде, знал. Последние клочья огня увяли.
Перемазанный холодной змеиной кровью, но сердечно улыбающийся, он поднялся во весь рост, опершись спиной о многострадального ангелочка.
— Привет, старая вешалка! – беззаботно провозгласил он. – И ты тоже, Короста. Ну как, кормит новый хозяин? Клетку чистит?
— Ты…! – был краток напуганный уже до потери страха Петтигрю. К его чести, палочку он вскинул сразу же, посылая в Гарри Редукто.
Волдеморт же вопил уже ультразвуком.
— Нагини! Нет! Не стой, болван, волоки это отродье сюда!
Какое там! Гарри упал вперед почти вертикально, пропуская заклятие в ангела, тут же потерявшего крыло. Сам же Поттер, приземлившись на руки, откатился за следующее надгробье. «Агнес Вигхэм, мать семерых детей», — прочел он, — «Ну, старушка, тебе к шуму не привыкать!».
Привстав на одно колено у плиты, Гарри выпустил в сторону двух будущих арестантов Диффиндо. Хвост, однако, не посрамил школы Ордена Феникса, да и чутье у него было крысиное – Протего встал там, где надо.
В полном молчании Поттер кружил вокруг пятачка с кубком и посылал в Петтигрю все новые и новые заклятия. В полном молчании Питер оборонялся, иногда отвечая щедрым Конфринго, оставлявшим от могильных плит только щебень. Недостаток звуков восполнял Волдеморт.
— Хвост, тупое бессмысленное животное, ты что, школьника закончить не можешь?!
Поднимает фонтан земли отраженное Редукто, в воронке – чей-то череп. Но он тут давно. Пляшут могильные плиты, уже начинает тлеть высаженный каким-то заботливым потомком кипарис, а темный лорд все еще воет и ругается, как пьяница на американских горках.
Они обменялись еще несколькими пылающими оплеухами, когда Гарри почувствовал, что что-то не так. Ну точно, немного сдает левая нога – он почти не заметил, как задело. Может, Диффиндо Хвоста, а может, и осколок очередного невезучего памятника. Так, надо что-то делать – нельзя утрачивать подвижность. Если бы еще голова не так болела…
— Хрен тебе, Томми! – ответил Гарри, посылая в Хвоста пригоршню камней. Ошибка – они не успели набрать скорости, так и оставшись неприятной проказой проклятого школьника. – Я лучше с метлы упаду! И метла будет моего внука, змеемордый!
— Поттер, — почти устало проговорил его визави, — если ты не выйдешь по добру, я прослежу, чтобы внуков не было даже у твоих знакомых.
Отвечать Гарри не стал – берег дыхание. Отойдя на одну могилку в глубину, от присел за памятником «преподобному Эгберту Кудли, единственному методистскому священнику в деревне. И единственному методисту». Так-так, давайте-ка подумаем: раз за разом они с Хвостом поднимали ставки, используя все более и более злые вещички – и как-то само собой вышло, что били по площадям. Это естественно – Петтигрю не был вполне уверен, где именно сидит Гарри, а Поттер не мог нормально прицелиться.
А почему не мог? Время, время, время… А если попробовать что-нибудь попроще – и куда как лучше отработанное? Шанс будет только один – сыграть на чувстве превосходства взрослого мага и мании величия его хозяина – ему нужна одна секунда промедления.
Вместо того, чтобы выкатиться из-за надгробья, Гарри подобрался – и прыгнул, на миг устроившись на гладкой верхней грани обеими ногами. Теперь быстро выпрямиться, и…
— Экспеллиармус.
Палочка выскочила из руки Хвоста, как зубочистка. Под гневные вопли Волдеморта тот попытался было проползти за ней, но…
— Диффиндо! – взмахнул палочкой Гарри и на сей раз потерял равновесие. Он упал на дорожку плашмя, больно ударившись спиной, его голова разминулась со следующим надгробием на пару дюймов – но где-то впереди жутко заорал Хвост.
Собрав сбитое дыхание, Гарри медленно, держась рукой за плиту бедолаги Кудли, пытаясь поймать на кончик палочки раненого Петтигрю.
И не находя его.
— Да что такое! – взвыл Поттер в небо. – Второй раз уже!
Он поплелся к Кубку через изрытый заклятьями пятачок. Болело все. Гарри еле поднимал ноги от земли – и, разумеется, обо что-то споткнулся. Заработав еще одну ссадину на лбу, Гарри поднялся, намереваясь покрепче пнуть несвоевременный камень – как вдруг сел и заржал нервным, чуть визгливым смехом.
У его ног лежала аккуратно срезанная рука, на которой не хватало пальца.
* * *
Над стадионом висела нехорошая тишина — не столько тишина, сколько равномерный настороженный гул, сложенный из тысяч шепотков. Лабиринт все еще застилала мгла, туда уже в третий раз ушли Макгонагалл и Хагрид, равно обеспокоенные и равно недоумевающие. Бледно-белый, как пещерный лишайник, Муди в пятый раз опрашивал ошеломленных Чемпионов.
В предплечье Крама вцепилась Гермиона – именно вцепилась; тот, впрочем, если и обращал на это внимание, то только пытался ее успокоить. Напрасно: более всего юную мисс Грейнджер пугала неизвестность. Рон Уизли и Седрик Диггори обменивались мрачными взглядами, кивали друг другу и поигрывали палочками, а Флер, Чжоу и Ханна по-тихому взяли в тесный кружок молчаливо стоящую поодаль Сьюз.
Где-то чуть дальше Перси Уизли и Фадж орали на министерский персонал. Такового было слишком мало, и то в основном на положении зрителей, но оба администратора уже неслабо вошли в роль: Перси демонстрировал рвение начальнику, Фадж – непреклонность подчиненному. Амелия Боунс и Альбус Дамблдор, пока что свободные от аппаратных игр, молчали в стороне; Амелия поглядывала на повесившую голову племянницу, Альбус – на вход в лабиринт.
Как обычно, Дамблдор с направлением угадал. Поттер вывалился из портальной вспышки у самых ворот и приземлился лицом в траву.В обеих ладонях он сжимал Кубок – да с ним и встал. Взъерошенный, расцарапанный, залитый какой-то гадостью и извоженный в земле, он представлял из себя то еще зрелище – но Кубок был несомненный. Толпа восторженно взревела – но ответственные лица уже принялись пробиваться к герою дня.
— Твою мать, — таковы были его первые слова. Дальше он был уже неразборчив – ни Крауч на чужой деревянной ноге, ни отделенный от лабиринта Чемпионами Дамблдор не смогли успеть первыми, и всю дальнейшую тираду Гарри произнес в грудь Сьюзен Боунс.
* * *
Фальшивый Муди вел фальшиво ошеломленного Поттера якобы в больничное крыло. Он поминутно оглядывался на парня, думая, видимо, начать ли опрашивать бедолагу уже сейчас, или же это будет слишком рискованно. Гарри же смотрел совершенно не на него: над странными попутчиками вилась яркая бронзовка, закладывая петли и теряясь в портретах, но следуя за ними неотступно.
— Ну и что там случилось? – наконец отмер Крауч.
— В кубок кто-то засунул портключ, — проговорил Гарри, переводя дыхание и незаметно проверяя палочку в рукаве. – Меня перетащило на какое-то кладбище, а там Волдеморт.
— И? И что дальше было-то? – Барти пока еще держал чуть провинциальный говорок Аластора, а вот беспокойство – уже нет.
— Профессор, давайте, ну… не тут! – Гарри заговорил громким шепотом, и жучок спустился ниже. – Во-первых, в Хогвартсе Упивающийся!
— Ого, — выдохнул помянутый упивающийся, — откуда знаешь?
— Он сам сказал, — панически прошипел Гарри.
— По крайней мере, источники у тебя надежные, — Барти перебирал ключи на поясе. – А что во-вторых?
— Перед матчем я тут видел Скитер, — поморщился Поттер и заговорил, чуть вздыхая на некоторых словах. – Скорее всего, сейчас она обрабатывает Амелию Боунс, но при первой возможности явится за мной. А то и вообще обе сразу. А дело серьезное.
— Серьезней некуда, — буркнул Барти, — ладно, поговорим у меня в кабинете. Там не подслушаешь.
Гарри старательно игнорировал тот факт, что они туда и шли. А вот жучок таки улетел. Ну, Рита, давай. Рискни, не мне ж одному.
— Ладно, — Барти запер за ними дверь, потянулся было к фляжке, но на полдороге постучал по сундуку. – Рассказывай дальше!
— Он возродился! – возопил Поттер так, что у того заложило уши. – Кость отца! И у Хвоста руку отрезал! И у меня крови взял. И возродился! Белый. Змеистый. А глазищи красные, как вообще! – он беспорядочно размахивал руками, передавая все величие у ужас возрожденного Волдеморта и вместе с тем сдвигая палочку ближе к ладони.
— Ладно, ладно, ты-то как выжил? – попытался вклиниться Барти, — И где твоя палочка, кстати?
— Сломалась, — погрустнел Гарри. – Я с Волдемортом по Приори Инкантатем в связь вошел, у нас палочки чем-то там родственны. Ну, немного я продержался, а потом палочка – ну, раз, и пополам. Силен он…
— Это есть, — почти гордо согласился тот. – Значит, ты воспользовался этим, чтобы добраться до кубка? Умно. Там кроме Лорда был кто?
— Хвост был и еще куча народу, — подавленно кивнул Поттер. – Сбежалось там их столько… все сливки. Малфой был, Крэбб с Гойлом. Папа Теда Нотта был, а еще Эйвери и вроде бы Макнейр. Но многие, как я понял, сидят.
С каждым именем лицо псевдо-Муди искажала все более глубокая гримаса отвращения.
— Еще бы не сидят, — огрызнулся он, — сам сажал. Ну и что он их, простил?
— Ну… тут какая штука… понимаете… — Гарри развел руками, опустил их вниз – и палочка скользнула в ладонь.
— Ну, говори?! Простил он этих трусов и идиотов, я тебя спрашиваю? – почти зарычал Крауч – и замолк, получив невербальный Петрификус Тоталлус.
Гарри аккуратно вынул у него из руки палочку и спеленал его Инкарцеро.
— Простил. Потому что кроме трусов и идиотов у него просто никого нет, — хмыкнул он парализованному телу и принялся ждать.
Ждать долго не пришлось. Дамблдор, Снейп и Боунс просто снесли дверь с петель.
* * *
-…Мы догадались одновременно, — разъяснял Дамблдор, устраивая тело истинного Аластора Муди на плаще. – Меня насторожило, как мягко этот человек увел тебя с моих глаз, Амелии доложили, что вы идете совсем не в больничное крыло, ну а Северусу ты дал разгадку сам.
Гарри посмотрел на Снейпа широко раскрытыми глазами – не забыв чуть двинуть одним веком.
— Карта, Поттер, — буркнул тот. – Так уж вышло, что я-то знаю, что Бартемиусо Краучей в этом мире даже больше, чем надо. А ты, кажется, впервые вовремя выдал нужную догадку правильному человеку. Растешь, что ли?
— Северус…, — укоряюще вздохнул Альбус. – А вот как догадался ты?
— Случайно, Директор, — Гарри поднял с пола фляжку и открыл колпачок. Снейп засмеялся. – Вот именно, профессор. Оборотное зелье. Профессор Муди – то есть, Барти Крауч, конечно… в общем, он прямо перед тем, как я его оглушил, полез за этой фляжкой. Доза, наверно, кончалась.
— Должна бы уже, — кивнул Дамблдор. – Он слишком нервничал сегодня, мог и чуть выбиться из ритма. А шли вы небыстро, да и говорили долго. Видишь, уже превращается…
Барти быстро менялся, обретая форму вполне узнаваемого Барти. Снейп осмотрел его с явной брезгливостью – хоть пинать не стал. Каркаров бы не удержался, это да.
— Ну так вот, я узнал запах. Мы же его варили на втором курсе, помните?
— Помним, Поттер. И у кого ты украл ингредиенты, тоже помним, — проворчал Снейп, но смотрел он на Гарри с самой тенью одобрения. – Значит, узнали зелье по запаху? Вы небезнадежны.
— Спасибо, сэр, — благодарно кивнул тот. – Ну я и вспомнил, как часто он пьет из этой фляжки. А если кто пьет Оборотное, а сам не превращается, значит…
— Именно так, Гарри, — Амелия отвлеклась от обыска, — значит, он уже. Вы бы неплохо смотрелись у меня в ведомстве.
— Главное, чтоб не у нас, — вздохнул Северус, отбывая за Веритасерумом. Предстоял долгий и интересный вечер.
28.05.2012 XXIV. Защита свидетелей
Крауч заторможенно рассказывал свою долгую, слишком долгую историю. Гарри знал это ощущение – когда ты глотнешь Веритасерума, мир становится чуточку лучше: все вокруг превращаются в добрых друзей, каждого из них неподдельно интересует твоя жизнь, а твое остроумие становится неисчерпаемым.
Прямо как виски, только говоришь разборчивее.
Дамблдор выглядел усталым – да и понятно, слышать, как враг за здорово живешь забрался в твой же базовый район и целый год провел там, развлекаясь за твой счет – это не сахар. Снейп прислонился к дальней стене и рассматривал сундук, вредноскоп, директора, Гарри – кого угодно, кроме Барти Крауча. Амелия, напротив, смотрела на признающегося по всему составу Барти пристально, иногда кивая и потирая в пальцах цепочку монокля.
Гарри сидел на преподавательском столе и следил, как по темному уже стеклу окна ползает незаметный жучок. Все шло по плану – пока что; проблема в том, что совсем скоро начнется самая трудная часть, а послезнание не способно прийти на выручку. В прошлый-то раз Гарри просто проспал все дело в больничном крыле.
Не то чтобы он отказался там сейчас поваляться. Болело все. Наскоро заживленные рассечения от каменной крошки саднили немного, но везде. Иногда стреляло в левой ноге и в плече – осколки гробовых плит оттуда пришлось доставать Вингардиум Левиосой еще на кладбище. Ну и не забываем мелочи вроде синяков, растяжений, недосыпа и нервного напряжения.
Так что, правда, прилечь бы на накрахмаленные простыни, поспать, повспоминать, как после Камбоджи в Мунго месяц отлеживался. Чтоб, значит, Сьюз рядом сидела, вслух читала что-нибудь на свой выбор, или Гермиона рассказывала, что там снаружи творится, а Рон носил сладости. А в качестве дани традиции чтоб пришел добрый Дамблдор, да чтоб как завернул что-нибудь моральное и нравственное.
Но нельзя.
Дамблдор аккуратно выключил Крауча и перенес занятый им табурет к стенке.
— Ну что же, Гарри, теперь ты, — вздохнул он. – Но скажи честно, ты еще сможешь немного поговорить или все-таки лучше к мадам Помфри?
— Помфри обождет, — отрезал Гарри, — лучше вам все это услышать пораньше. Хотя даже не знаю теперь, с чего начать.
— Мистер Поттер, — нахмурилась Амелия, — вы прекрасно знаете, что сейчас важнее. Тот-Кого-Нельзя-Называть действительно возродился?
Снейп хмыкнул из своего угла. Ну да, уж кто-кто, а он бы узнал первым.
— Во-первых, Волдеморт, мадам Боунс. Нечего бояться эту погань, — твердо ответил Гарри, — во-вторых, нет, пока нет. Я, конечно, здорово наврал Краучу, как только учуял все это дело с зельем – он от этого в такое довольство пришел, что прозевал Петрификус.
— Похвальная изобретательность, мистер Поттер, — Амелия расслабилась, Дамблдор тоже как-то выпрямился. – Но что там произошло на самом деле? Считайте, что даете показания, если угодно.
— Ну что вы, Амелия, — Дамблдор подошел ближе к Гарри, положил ему руку на здоровое плечо. — Ребенку не стоит привыкать к следственным процедурам, вы не находите? Гарри, просто расскажи, что было после того, как ты коснулся кубка.
Гарри смотрел в глаза Дамблдору и рассказывал сложную смесь двух своих жизненных историй, прогоняя в уме сложную смесь двух потоков воспоминаний. Рассказывал, как приземлился на кладбище, темном и неизвестном, как решил, что так продолжается лабиринт. Рассказал о темной фигуре между могил, о выключающей всякий рассудок боли в шраме. Мадам Боунс явно имела кое-какие вопросы о внезапно живом кавалере Ордена Мерлина посмертно, однако Дамблдор только сказал: «Позже, Амелия».
Рассказал, как Петтигрю привязал его к надгробию Риддла-старшего. Как он растянулся на холодном камне, извиваясь от боли всякий раз, когда Хвост подносил Волдеморта ближе. Как из могилы поднялся старый прах, как Петтигрю занес клинок над своею рукой…
— О, один момент, — Амелия подняла ладонь. – Профессор Дамблдор, этот ритуал с костью, плотью и кровью вообще имел смысл?
— Да, конечно, — мрачно кивнул директор. – Хорошо известная темномагическая комбинация – вообще-то, ее писали под облечение телом призрака, но, пожалуй, подействует и так.
— Очень плохо, — вздохнула Амелия. – Итак, Гарри, далее?
— …Больно, конечно, было страшно, — тряхнул головой Поттер, — но я, в принципе, привык уже – за такой-то год. Так что из петли на правой руке я выпутался почти сразу — я умею — а дальше пока Петтигрю волок котел, пока еще все прочее – я уже и развязался.
— И что потом, Поттер? Вы героически победили Волдеморта в эпической дуэли? Выиграли у него в «камень-палочка-пергамент»? Пригрозили ему судебным преследованием? – проскрипел измученный пафосом Снейп.
— Северус, не сейчас, — одернул своего сомнительного протеже Дамблдор, но Гарри только засмеялся.
— Да не. Просто смылся, — продолжил он куда более расслабленным голосом. – Их там порядок действий подвел. Если б Хвост сперва взял у меня крови, как грозился, а уже потом занимался всем остальным, мы бы сейчас действительно были по уши в беде. А так…
— Да? – мадам Боунс, похоже, заинтересовалась рассказом куда больше, чем Дамблдор. Странно…
— Ну, вот вам руку никогда не отрубали? И мне нет, — Гарри хмыкнул. – Петтигрю катался по земле достаточно долго, чтобы я сумел цапнуть с этого его котла палочку. Ну и дал деру. Волдеморт не боец сейчас, а Хвост сумел встать не сразу, да и целился левой отвратительно. Так что меня только каменной крошкой попятнало немножко, пока к кубку бежал. Остальное вы знаете.
Гарри развел руками и скрестил их на груди, всем своим видом подчеркивая конец истории.
— Итак, что у нас есть, коллеги? – Дамблдор обвел остальных двоих внимательным взглядом.
— Альбус…, — Амелия отчетливо указала глазами сперва на Снейпа, потом – на Гарри.
— Северус тут уместен, как никто более, уж поверьте мне. У него есть знание – и есть причины этим знанием делиться, — директор смотрел на даму-юриста поверх очков, ожидая. – Что же до Гарри – его все дело касается в первую очередь.
— Спасибо за доверье, директор, — Снейп оттолкнулся от стены и вышел к столу. – В общем, так. Я скажу, что сейчас ничего не изменилось – для нас и, между прочим, для бывших Вальпу… простите, Упивающихся. В точности та же ситуация, что три года назад, с Камнем.
— Простите? – вскинулась Амелия.
— То же самое, — кивнул Дамблдор, — попытка Волдеморта обрести тело путем древнего ритуала, включающего в себя Гарри. Тоже с помощью подставного учителя, тоже провальная.
— Интересные же дела творятся в вашей школе, Альбус, — неодобрительно поморщилась дама. – Вам стоило бы относиться к безопасности как-то повнимательней, вам не кажется?
— Мне кажется, что нам всем стоило бы внимательней относиться к Волдеморту, — парировал тот, и Амелия согласно кивнула. – Итак, Северус, твои рекомендации?
— Никаких, — пожал плечами зельевар, — точнее, никаких особенных – все, что можно было сделать, уже сделано. Только сдадим вот это, — он указал на Барти, — в Азкабан.
— В суд и в Азкабан, мистер Снейп, — поправила Амелия, — так будет правильней.
— Неважно, — отмахнулся тот. Гарри набрал было воздуху в легкие, но… нет, наверное, все может пройти и так. Не светиться, Гарри, не светиться. Потом. Потом будет суд…
— Амелия, что думаете вы? – продолжал Дамблдор.
— Возможно, придется принять некоторые решения по безопасности по крайней мере на следующий год, — раздумчиво начала она, — все-таки у нас тут остаточная террористическая группа… Не знаю, пожалуй, проведу консультации со Скримджером. Фадж, конечно, упрется, но…
Гарри почувствовал, что у него сжались кулаки. Нет, не обойдется. Вот чего боялся Фадж все эти годы – того, что послевоенная генерация силовиков, не последовавшая за Краучем во тьму ведомственного изгнания, рано или поздно начнет вести политику через его седую голову. Ничего страшнее даже тени чрезвычайного положения для него просто не было.
И поэтому…
— Господин директор, я все-таки схожу в больничное крыло, если можно? – он аккуратно спустился со стола. Пострадавшая на кладбище нога требовала бережного обращения.
— Да-да, конечно, — забеспокоился Дамблдор. – Я же говорил, надо было перенаправить тебя туда сразу. Иди, мы, думаю, все уже прояснили.
— Кроме одного, — глухо сказал Снейп. – Поттер, Лорд говорил что-то про кровь врага? Что-то сверх того, чтобы просто ее назвать?
Гарри честно припомнил обе свои жизни.
— Говорил, что именно моя нужна ему, чтобы убрать защиту… Ну вы понимаете, барьер у меня такой, от мамы достался, последним подарком. Жжется ему, — невесело улыбнулся Гарри. Дамблдор удовлетворенно кивнул – об этом Волдеморт знал, о хоркруксе – нет.
— Отлично…, — проговорил Снейп как-то странно. Такое выражение лица было у него, когда Невилл варил зелья: то ли прервать и снять баллы, то ли позволить взорвать котел – вдруг сам убьется? – Идите, Поттер.
* * *
Нет ничего проще, чем сбежать из больничного крыла. Особенно если ты не один, а при гвардии, готовой удовлетвориться простым «Народ, нет времени объяснять».
Гермиона отвлекла мадам Помфри долгим, обстоятельным разговорам о приготовлении костероста в полевых условиях; Рон молниеносно сбегал в гриффиндорскую спальную за мантией-невидимкой; Сьюзи незаметно ушла с парой записок.
Задрапированный в пустоту, Поттер ждал у кабинета Защиты. Дверь уже поставили на место и заперли как следует, за ней же находились все еще погруженный в сон Крауч и бдящий Северус с палочкой наголо. Он хорош, но у него не хватит реакции – Северус, к своему собственному счастью, будущего не знает.
Если он правильно прикинул время. Если Сьюзи повезет. Если министр окажется таким же ублюдком, каким Гарри его помнит через четверть века. Если все это сойдется – то свой план будущего придется деятельно защищать.
Обдало холодом. Ну точно, идет, идет – круглый, седой, наполненный чувством собственной судьбоносности. Его министерское благолепие, Гарант Стабильности Корнелиус Фадж, при котелке и дементоре. Идущую рядом Минерву он почти не замечал.
Они остановились перед дверью. Дементор проплыл совсем рядом с Гарри — но это уже не доставило таких проблем, как в детстве. Когда-то Гарри реагировал на подсердечный ужас тем, что пытался как можно скорее выпасть из кошмарной реальности в обморок; теперь же его первым побуждением было изжарить его источник в адском пламени. Но нет, держать себя в руках пора бы уже и выучиться.
Фадж указал на дверь коротким пальцем.
— Открывайте.
Минерва молча подняла палочку. Дверь распахнулась, явив миру нахохленного Снейпа с палочкой в боевой позиции и Крауча в углу.
— Кто? – отрывисто спросил зельевар.
— Вы уже забыли лицо собственного министра, молодой человек? – осведомился Корнелиус.
— А чего вас запоминать, вы каждые выборы новые, — огрызнулся тот и повернулся к Макгонагалл. – Минерва, он действительно Фадж?
— Да, Северус, — с сожалением констатировала мадам профессор.
— Отлично, отлично, — Снейп кивнул. – Господин министр, а что это вы с собой притащили?
— Я, в конце концов, волен сам определять необходимую мне защиту! – Фадж уже начинал закипать. – Впустите нас и приступим к допросу.
— То есть вы не справитесь и с парализованным? – Северус никогда не был внимателен к политике. – Ну что же, заходите.
Они вошли. Фадж как раз намеревался произнести нечто величавое, но сбился на полуслове, когда мимо, задевая дорогую ткань его мантии черными, как мазут, полами рубища, проскользнул дементор. Бледные пальцы лежалого утопленника легли на впалые щеки Барти, капюшон склонился к его лицу.
— Экспекто Патронум.
Гарри просочился в комнату вслед Минерве, а теперь стоял, откинув мантию-невидимку за плечи. Серебряный олень, материальный и чертовски рассерженный, пришпилил дементора рогами к стене. Тварь извивалась и шипела, но уйти не могла.
— Следили бы вы за своими зверушками, министр, — выдохнул Гарри. – Хотя, сдается мне, они уже не ваши.
* * *
— Молодой человек, я понимаю, что после Турнира вы…, — Фадж поискал приличное слово, — немного взвинчены. Но потрудитесь объяснить, что вы тут делаете и по какому праву срываете правосудие?
Ага, подумал Гарри, вот, значит, как. Он не собирается прикидываться жертвой, как в тот раз – нет, желает вновь перехватить контроль. А мы… а мы потянем время. Тем более что в раскрытую дверь влетел жучок – сова Сью нашла адресата одной из записок.
— Правосудие? – Гарри не торопился опускать палочку. – А был суд?
— Да, разумеется, — желчно ответил министр, — вам тогда еще годика два было.
— Мистер Поттер имеет в виду, — изволил промолвить Снейп, — что вон то тело – не только обвиняемый, но еще и свидетель.
— Чего? – настороженно уточнил Фадж.
— Например, Волдеморта, — усмехнулся Гарри.
— Исключено, молодой человек, — Фадж отошел чуть подальше от патронуса, — этот сумасшедший может рассказывать о своих галлюцинациях что угодно…
— …Однако до экспертизы в Мунго мы с вами не сможем сказать, галлюцинации это, или нет, — мадам Боунс явилась, несмотря на поздний час, в полной готовности. Монокль ее воинственно посверкивал. – А пока у нас имеется признание, обеспеченное Веритасерумом и зафиксированное мной при двух свидетелях.
— Признание в чем, в убийствах? В похищении? Да, это да. Но в заговоре с мертвецом, — министр шагнул к ней, все больше краснея, — нет, с двумя мертвецами и с огромной змеей? Да вы в уме ли?
— Волдеморт жив, — Дамблдор вошел спокойно, но взгляд его метал молнии. У дверей осталась стоять раскрасневшаяся от быстрого шага Сьюзи, — и не первый раз уже пытается совершить диверсию, министр. И вы не можете сказать, что я, будучи еще и Верховным Чародеем Визенгамота, не подавал вам меморандум по этому поводу.
- Помилуйте, Дамблдор! Вы не представили доказательств!
— Теперь они у меня есть, — директор указал на Крауча. – Я не колдомедик, но, будучи легилементом – сертифицированным! – кое-что понимаю в человеческом разуме. Он, конечно, безумен, но не невменяем.
— Да вы послушайте себя! – Корнелиус отчетливо напомнил Гарри тетушку Мардж. Еще немного – и взлетит. – Это же абсурд!
— Не с юридической точки зрения, — покачала головой Амелия, — и, между прочим, я принимаю слова Альбуса Дамблдора как экспертное мнение.
— Амелия, но он же Крауч! Он чистокровный маг, как вы и я, — Фадж не смотрел на Дамблдора. – Кому же не будет лучше, если парень умрет тихо, не вынося сор из нашей с вами избы?
— Мне не будет, — Гарри говорил резко, будто сваи забивал. Голос его звучал в тесной комнатке во всю отпущенную природой ширь – чему аудитория в виде мисс Боунс только способствовала. – Для начала, должен же кто-то подтвердить Волдеморта… и Петтигрю.
— Петтигрю? Да кого волнует Петтигрю? – Фадж уже не знал, как реагировать.
— Сириуса Блэка, на которого повесили его преступления, — Гарри говорил больше для Амелии, но Фадж был настолько возмущен, что чуть утратил связь с реальностью.
— Вы же не будете пересматривать решения Визенгамота – вашего, Дамблдор, Визенгамота! – из показаний одного убийцы?
Гарри что-то извлек из кармана.
— Энгоргио! – произнес он, и Фадж побледнел.
— Что это?
— Рука Петтигрю, Министр, которую он сам же и отрезал. Я прихватил ее с кладбища, пока наш крысоватый друг пытался смириться с ее потерей, — Гарри перевел дух. По счастью, охлаждающие заклинания действовали, и рука была еще в порядке. – Сдайте ее в Мунго. Пусть возьмут палец – видите, вон тот палец – из склепа, где тот похоронен с почестями вместо самого Питти. Возьмите кровь у его матушки. И вы определите, что это – рука умершего якобы больше десяти лет назад человека, отрезанная у него буквально вчера.
— А теперь скажите-ка мне, Поттер, почему я должен этим заниматься, если уж вы все так единодушно под меня копаете? – он было потянулся к руке, поджимая пальцы и кривясь, но Амелия взяла ее со стола без смущения, уменьшила снова и убрала в сумочку.
— Потому что таков закон, Корнелиус. Я беру Крауча под стражу, — решительно сказала она, — Сью, Гарри, будьте добры, найдите авроров – они еще здесь. Альбус, уберите… это, — указала она на дементора. А вы, Корнелиус…
— А я сделаю то, что считаю нужным, — министр направился к выходу. – Зря вы лезете в дела, которые давно забыли приличные люди. Зря!
* * *
Они шли по ночному коридору тихо, плечом к плечу. Сью не пыталась лезть со словами одобрения, но грела просто взглядами. Да, ухмыльнулся про себя Гарри, по крайней мере я еще могу впечатлить девочку. Был бы в этом еще смысл… Последнюю мысль, впрочем, он додумывать не желал.
— Гарри, если честно…, — Сьюз начала было говорить, но тут же примолкла.
— Нет-нет, скажи, — быстро обернулся к ней Гарри.
— У тебя будут проблемы, — рыжая девочка покачала головой. – Тетя-то и Дамблдор – фигуры, а вот тебя Корнелиус Фадж попытается раздавить, не знаю, как.
— Сьюзи, — Гарри остановился, взял юную Боунс за руку, — министр Фадж – далеко не главное, что меня сейчас волнует. Даже не в первой десятке.
11.06.2012 XXV. Последние штрихи
Весь следующий день был наполнен самыми разными хлопотами, и приятными, и не слишком. Однако деваться было некуда – догорает вся работа за этот год.
Ничего, брат Поттер, отлежимся у Дурслей – сказал он себе.
Сперва, еще утром, в больничное крыло пришла Амелия Боунс – в своем официальном качестве и в сопровождении Тонкс. Пришли они снимать показания по «делу Петтигрю», как уже назвала всю эту свистопляску девица-аврор. В общем-то, Гарри не слишком многое смог добавить, кроме, разве что, истории Сириуса – но за ней Амелия намеревалась к самому Сириусу и обратиться. Гарри же она спросила, умеет ли тот работать с омутом памяти – и приятно удивилась, услышав положительный ответ.
— Ну как умею…, — сказал тогда Гарри, — я попытаюсь слить только относящееся к делу, но сразу предупреждаю: каша будет та еще, а как редактировать, мне не показали.
Разумеется, старый аврор врал безбожно – но такой уровень выглядел для подростка вполне нормально, плюс оставлял простор для бессовестных спекуляций. Оставив для Гарри омут, дамы отбыли, столкнувшись в дверях с Перси Уизли.
Старина Уэзерби положил на тумбочку кошелек с той самой потом и синяками заработанной тысячей галеонов, с траурным видом присел у Гарри в ногах и долго стенал шепотом на тему «Что ж ты, дитя неразумное, делаешь?». Если его послушать, то выходило, что Фадж в бешенстве, а сам Перси – в беде.
Его можно было понять – Крауч помер, не оставив личному помощнику стоящих административных привязок; Корнелиус Фадж же запомнил Уизли когда не надо – в связи с собственным фиаско. Не волчий билет, конечно, но год точно прошел зря.
— Гарри, Гарри, — качал головой Перси, — ну почему же ты постоянно действуешь на нервы правильным, серьезным людям? Когда-нибудь ты крупно пожалеешь об этом, но будет поздно, да-да, поздно…
— А тебе не приходило в голову, что серьезные люди в Министерстве Фаджем не ограничиваются? – огрызнулся Гарри. – Займись, наконец, правильным выбором патрона, а то опять найдешь себе хромую утку.
— Вот, значит, как? – сухо усмехнулся Уизли. – А ты, я так понимаю, уже выбрал?
— Возможно, Перси, возможно, — усмехнулся Гарри, пряча галеоны в тумбочку.
Его не оставили в покое и позже. Стоило отойти в туалет, а потом задержаться у раковины руки обмыть – так тут же рядом образовался Ромни. Грустно прядая ушами, эльф выслушал полный, но краткий доклад о сути вещи, а взамен отдал денег — пятьсот пятьдесят галеонов, выигранные Гарри на себе же.
— Если бы Гарри Поттер меньше развлекался в первых двух заданиях, — горестно пояснил Ромни, — могло бы и две тысячи быть. Нет, нет в Гарри Поттере коммерческой жилки!
Гарри даже спорить не стал. Вместо этого полтысячи галеонов спрятал в широких штанинах, чтоб тихо спрятать до лучших, более свободных времен, а пятьдесят выдал эльфу на предмет обменять на фунты стерлингов.
Пригодятся.
* * *
Были Рон с Гермионой, разгневанные, что он ничего не сказал им.
— Дамблдор обратился к нам ко всем, — докладывал Рон, — еще за завтраком. Призывал сохранять спокойствие и не поддаваться на провокации, что бы это не значило. Велел сохранять бдительность – да толку-то от этой бдительности, если мы не знаем, об чем бдеть…
— Это точно, — поддержала товарища Грейнджер. – Гарри, мы знаем, что ты знаешь. Нет смысла запираться. Или тебе Дамблдор не велел? Ну так, в конце-то концов, нам ты можешь доверять, я думаю.
— Могу и доверяю, — заверил подругу Гарри. – И обязательно все расскажу. Только не тут. Вот что, давайте-ка встретимся ближе к вечеру на восьмом этаже, у лестницы. Там еще картина такая, с половинкой тыквы на блюде.
— Знаю, — заржал Рон, — она еще в позапрошлом году целая была, но через картину шла Полная дама. Ну и…
— Понятно, — хмыкнул Гарри. – В общем, там и собираемся. Гермиона, будь добра, приведи Виктора.
— Да, мы как раз хотели кое-что у тебя узнать, — кивнула девочка.
— «Мы»? – хмыкнул Уизли.
— Мы! – бросила ему Гермиона.
— Тем лучше, — Гарри прикрыл глаза на секунду. – Рон, будь добр, найди Седрика – он тоже пусть послушает.
— Имеет право, — пожал плечами тот, — сделаю.
— Отлично. Вы все получите нормальную историю – столько же, сколько Дамблдор, это я обещаю, — решительно уверил их Гарри. – А там уже вместе решим, что делать, а о чем пока позабыть.
— Есть, командир, — усмехнулся Рон. – А что на лето?
— Отчасти там же и поговорим, отчасти… — Гарри вздохнул. – Видимо, придется повисеть у Дурслей – хорошо, если не месяц.
— Месяц, Гарри, — покачала головой Гермиона. – До августа.
— С чего бы это вдруг? – сделал недовольную морду прекрасно знающий об этом Гарри.
— Дамблдор сказал, — вздохнул Рон. – Я-то думал вас к нам вытянуть, и мне не так скучно, и тренировки бы хорошо пошли. Не, директор отказывается. Говорит, надо недели две, а еще лучше месяц, чтоб для безопасности. Ну я так думаю, он-то в безопасности понимает.
— Это правильно, — согласилась Гермиона, — понимает. Но, с другой стороны, и я к августу… освобожусь. Так что, может, еще и встретимся летом.
— И то хорошо, — Гарри взбил подушку. – Ладно, я бы еще выспался, все же. Но потом – потом я ваш.
С тем и расстались.
* * *
Последние, с кем предстояло поговорить тихо, нашлись сами. Стоило Гарри выйти от мадам Помфри, окончательно пришедшим в форму и немало отдохнувшим, так близнецы Уизли сразу встретили его со здоровенным пакетом тянучек.
— Признавайтесь, изверги, что в них? – был его первый вопрос.
— В основном сахар, — переглянулись они. – Нет-нет, ничего смертельного.
Гарри флегматично забросил конфету в рот. Его уши немедленно заострились и обрели кисточки.
— Нет, парни, это только девочкам и скармливать, — резюмировал он, внимательно изучив рысьи уши наощупь. – Хотя конфеты вкусные. Кстати, спасибо, что напомнили...
— Не надо мести, — поспешил с выводами Джордж.
— Уши станут нормальными… н-ну, такими, как раньше, минут через десять. И вообще, что это мы?
Близнецы тут же сожрали по тянучке. В их варианте рысьи уши еще и покрылись рыжим пушком.
— Да не, — отмахнулся Гарри, — ничего личного, только бизнес. Вот что, пойдемте-ка поговорим.
Они засели в пустом классе Защиты – уроки все равно пока что отменили, здоровье у Муди все-таки было уже не то.
— Значит, так, — Гарри сел по одну сторону парты в первом ряду, близнецы, подвинув стулья, по другую. – Извините за личные вопросы, но сколько у вас сейчас денег?
Близнецы чуть помялись.
— Ну, по твоей ставке мы неплохо выиграли на Чемпионате… — начал Джордж.
— …И кое-что принес канареечный крем и фальшивые палочки. Были, конечно, расходы, но все же, — добавил Фред.
— И все же? – Гарри побарабанил по столу в ожидании.
— Почти пятьсот галеонов, — гордо заявили близнецы.
— А теперь слушайте, — наклонился к ним Гарри. – Я знаю, что у вас все уже готово для хорошего, годного и прибыльного дела. Я знаю, что ваша продукция будет… популярна. И я знаю, что денег вам не хватает.
Близнецы слушали предельно серьезно.
— Да, Гарри, мы могли бы, в принципе, открыться в Хогсмиде уже сейчас, — печально покачал головой Фред, — но, во-первых, «Зонко» никуда не денется…
— …А во-вторых, так мы не сможем расширяться. Нет, у нас все запланировано под Косой переулок – но денег настоятельно не хватает. Нету, и все, — развел руками Джордж.
— И это правильно, — кивнул Гарри, выкладывая на стол кошелек Ромни. – Здесь пять сотен. Я полагаю, это решит ваши проблемы.
— Более чем, — чуть задушенно проговорил Джордж. – Так у нас хватит на хорошую первую партию…
— …А здание мы уже присмотрели, на вид – та еще развалина, но ремонта там едва на пятьдесят монет, — решительно кивнул Фред. – Мы вполне обернемся, и быстро, но…
— Вот и считайте, что я вношу пятьдесят процентов в уставной капитал вашего… нашего маленького предприятия, — Гарри толкнул кошелек, тот заскользил к не отрывающим от него взгляда братьям.
Фред положил ладонь на кошелек. Джордж выдохнул:
— Условия?
— Вот мы и подошли к самому интересному, — протянул Гарри, откидываясь на стол. – Во-первых, через два года вы начнете отчислять мне треть всей прибыли.
— Сколько? – повис горестный стон над классом. Но, видя, что выражение лица маленького милого Гарри ничуть не изменилось, близнецы понуро кивнули.
— Не кисните, — порекомендовал им Поттер, — я не буду брать из фонда развития без необходимости – просто мне нужен запасной источник финансирования. Легальный источник, — чуть тише добавил он, и близнецы чуть прищурились. Синхронно.
— Второе, — продолжил Гарри. – Я буду неограниченно пользоваться вашей фирмой, если мне потребуется, скажем, снять недвижимость или тихо совершить крупные закупки.
Братья Уизли обменялись глубокими вздохами. Происходящее одновременно им совершенно не нравилось, но чертовски интриговало.
— И третье. Иногда я буду обращаться к вам с заданиями – не как к деловым людям, конечно, как к конструкторам. И, поверьте, это будут интересные задачки, — удовлетворенно закончил Поттер.
— Не слабо, — в один голос сказали близнецы, и Фред поинтересовался: — И на какую же шалость ты нас в итоге подписываешь?
— Он не скажет, братец, — покачал головой Джордж. – Если даже это и его собственная игра.
— О, дорогие мои партнеры, тут как раз все просто, — Гарри сидел, сложив руки на животе и широко улыбаясь. – Если я что и знаю о радикальной политике – так то, что к этому делу надо хорошо готовиться.
Фред с довольной улыбкой сгреб кошелек.
— Составить нормальный контракт или тебе и Обет сойдет?
* * *
Они собрались в Выручай-комнате вскоре после ужина.
Гарри потратил большинство времени до него на краткий пересказ своих злоключений широким гриффиндорским массам – а потом и на то, чтобы уговорить софакультетников отложить финальный загул хотя бы до отбоя. Те, покуда Гарри валялся у Помфри, не теряли времени и уже организовали множество флагов, уйму музыки и еще больше нелегальной выпивки – но подлый Поттер хотел хотя бы совещание провести трезвым. Да, подход спорный, но стоит попробовать.
Присутствовало семеро человек: вместе с Седриком Рон случайно зацепил Флер, но, посовещавшись, Уизли и Диггори решили, что она имеет право быть и знать. Гарри не возражал против самой француженки, но насчет конспирации решил с Роном серьезно поговорить.
Некоторое время товарищи странно на него смотрели, пока он трижды проходил одним неприметным коридором, но на третий раз в стене послушно образовалась дверь. Комната приняла вид небольшого кабинета с приятной ореховой мебелью. Широкий стол, по три стула с каждой стороны и кресло с высокой спинкой во главе стола – на него-то Гарри и уселся.
— Ладно, ребята, — начал он, когда все расселись. Сьюз по правую руку от него, Гермиона с Виктором – вместе, Флер – между Седриком и Роном. – Давайте я сперва расскажу вам, что и как, а потом уже начнем решать общие вопросы.
Он рассказал шестерым слушателям, пожалуй, самую близкую к реальности версию – как бегал меж могил от заклятий Хвоста, как отрезал Питеру руку Диффиндо, а потом принес ее с собой, как оглушил фальшивого Муди палочкой, вытряхнутой из рукава. Рассказал, как сумел высчитать реакцию Фаджа и как все прошло в реальности.
— Так, — очень серьезно сказал Седрик, — то есть, ты знал, куда приведет Кубок?
— Простите, что не рассказал, — пожал плечами Гарри, глядя на чемпионов. – Я сам не был уверен, считал скорее, что меня попытаются повязать в самом лабиринте, пока меня не видно.
— Ну, ты не мог знать о кладбище, — поспешила успокоить его Гермиона. – В любом случае, ты хотя бы подготовился.
— Не то что я, — пробурчал в сторону Крам, и Гермиона тут же повернулась к нему, успокаивающе накрывая его ладонь своей.
— Получается, мы обязаны Поттеру жизнью, а? – подал голос Седрик. – Если бы кто-то из нас взял кубок вместо него…
— Нас бы пеrебили que les canards, влет, — мрачно подтвердила Флер. – Мы с Victor еще и были несколько… не в фоrмe.
— Да я бы тоже не успел, пожалуй, — отмахнулся Седрик. – Слушай, Гарри, насчет Волдеморта – это открытая информация?
— Отлично, — хмыкнул хаффлпаффец, — тогда расскажу своему старику. Он-то на тебя до сих пор дуется, что ты меня обошел. Но как ты вообще догадался?
Слушатели подались вперед – вопрос интересовал всех.
— Все понемногу, дамы и господа, все понемногу, — Гарри потер лоб, — отметка Барти Крауча на Карте Мародеров, — он пустил ее по народу, дольше всего драгоценный документ держала Сьюзи, рассматривая что-то возле библиотеки, — запах оборотного зелья, странности с моими заданиями и с судейством… Но я не был уверен, до конца не был уверен.
— А чего ж к Дамблдору не пошел? – укоряюще вставила Гермиона.
— И получилось бы, как со Снейпом на первом курсе, — вздохнул Гарри. – Итак, давайте, что ли, подведем итоги, — он сложил пальцы перед лицом, чуть зажмурился и честно попытался ничего не упустить. – Во-первых, я вас порадую. Гражданская война пока что откладывается. Что бы там не затевал Волдеморт – а он затеет, раз уж я его упустил – что-то сделать быстро у него вряд ли получится. Потому что с кем? С одноруким Петтигрю? Нет, вряд ли.
Справа донесся тихий вздох. Сьюз хранила молчание, но смотрела на Гарри с явным беспокойством. Ей явно что-то уже не нравилось в нарисованной картине, но Гарри решил сперва ее таки дописать.
— Второе. Крайне вероятны подвижки у нас в Министерстве. Сириуса-то оправдают, не могут не оправдать, но как бы вместе с этим не полетели головы, — Гарри довольно улыбнулся. – Все-таки скандал такого рода — минус любому министру, даже если он и непричастен.
— Гарри? – тихий, неуверенный голос… но ее как раз лучше послушать.
— Да, Сьюзи?
— А ты не думал, что это палочка о двух концах? – на щеках Сьюз лежал легкий румянец, но глаза ее горели ярко. – Смотри, если окажется скомпрометированной система чрезвычайных судов – это может ударить по Министру, не занявшемуся доследованием, но, — глубокий вздох, — точно так же может ударить и по Визенгамоту, и по Департаменту Правопорядка – это ведь, на самом деле, их вопросы.
А, черт.
— Может, Сьюзи?
— Это зависит от того, кто из них лучше повернет дело, Гарри, — Сьюзи пожала плечами, не будучи в состоянии объяснить подробно. Она умна, но она не собственная тетушка.
— Я полагаю, что… заинтересованные лица, — Гарри расплывчато указал в сторону кабинета директора, — смогут хотя бы правильно осветить все дело. Та же Скитер… мне кажется, она все больше на нашей платформе.
— Гарри, — поморщилась Гермиона, — Скитер не на платформе, а на балансе. Хотя ты прав, похоже, ей в последнее время платит кто-то из наших.
— Вот-вот, — глубокомысленно кивнул Гарри. Он посмотрел подолгу на Крама и на Флер. – Вот примерно такую картинку можете озвучить своим родителям, ребята. Дальше уже на их усмотрение, но я считаю, что на континенте тоже должны взвесить шансы.
— Oui, — подтвердила Флер, — но я скоrо веrнусь в Англию. Тут, кажется, есть интеrесная работа, в вашем Гrинготтсе. У нас нет ничего подобного, знаешь ли.
— Отлично, — улыбнулся Гарри, — но отца ты все равно еще увидишь. И он будет интересоваться сутью дела. Да и ты тоже скоро будешь дома, Виктор?
— Да, — качнул головой болгарин, — и мы тут хотели спросить… сомневаемся… в общем, Герм-ивонна лучше скажет.
— Гарри, — Гермиона чуть смутилась, — мы хотели, вообще-то, провести в Болгарии месяц, Виктор звал пообщаться с его родителями… Но скажи, время ли? У нас война, все-таки.
— Пока еще нет, — покачал головой Гарри, — развлекайтесь. Лишние штыки… эээ… палочки Дамблдору пока что без надобности, а на то, чем он сейчас занят, мы не повлияем никак. Да я сам, собственно, у Дурслей заперт и из действия выключен – до августа. Развлекайтесь.
Виктор улыбнулся, еле заметно – как он счел – погладил Гермиону по как всегда лежащим в беспорядке волосам. Ехидно, но не ядовито хмыкнул Рон, душераздирающе покраснела Сьюзи. Вот ее порадовать пока что было нечем, эх.
— Ладно, переходим к последнему вопросу, — Гарри легко стукнул ладонью по столу. – Войны пока что не будет, но именно пока что. И я решил быть готовым. Идея у меня уже есть, но требует проработки. Поэтому англичанам я бы хотел раздать домашние задания.
— О нет, еще и этот! – застонал Рон. – Тебя что, Флитвик укусил?
— Успокойся, у тебя как раз все по минимуму, — поднял ладони вверх Гарри, — тренируйся. Попытайся побольше тренироваться в закрытых помещениях. Один и с братьями, особенно с Биллом – скажешь, я попросил. И самое важное…
— Да? – Рон умел настраиваться на рабочий лад – хоть и на редкую, очень редкую работу.
— Постоянно вспоминай, как начинал сам – и думай, как бы ты все объяснял уж совсем новичкам.
— Принято, командир.
— Гермиона, — продолжил Гарри. Крам ощутимо подобрался, — Я бы хотел, чтобы ты попыталась освоить Протеевы чары. Я понимаю, сложно, но нужно. Кроме этого, почитай все, что сможешь, о сигнализирующих чарах. Сделаешь?
— Ох, конечно, — Грейнджер улыбнулась почти сладострастно. – Виктор, мне не трудно, это не больше часа перед сном в день. Не сомневаюсь, у твоих родителей отменная библиотека, — полуутвердительно продолжила она, и Крам быстро закивал.
— Сьюзи…
— Да? – она вскинулась резко, глядя на него широко открытыми серыми глазами. Гарри чуть-чуть понизил голос, глядя в них.
— Я бы хотел, чтобы ты раздобыла и как можно лучше изучила устав Ударного Отряда. Если получится поработать с уставом Аврората – даже с устаревшим – будет и вовсе прекрасно. Подумаешь на эту тему? Я понимаю, скучно, но…
— Я согласна, — еще тише проговорила она, и слева хмыкнул Рон. Гарри немедленно пнул его под столом.
— И Седрик… Ты, кстати, тоже можешь во всем этом не участвовать.
— Нет уж, — тот только отмахнулся, — то, что вы с Дамблдором пытаетесь сохранить – и моя страна тоже. Выкладывай.
— Ничего приятного, Диггори, — Гарри, однако, ощутимо расслабился. – Ты ведь собирался в министерство?
— Да, в отдел Транспорта. Заступаю на работу с конца августа.
— Прекрасно. Мне нужен кто-то, кто слушал бы, о чем в Министерстве думают люди, — Гарри помедлил, — ведь на заседаниях говорится куда меньше, чем в курилках.
— Не вопрос, — Седрик кивнул, — но ты не против, если я буду не только слушать, но и говорить? Иначе у меня просто сердце будет не на месте.
— На твой страх и риск, — подтвердил Гарри, — не буду же я выдавать тебе приказы.
— Арри? – послышалось чуть ближе.
— Да? – Мерлин, ну что еще? Флер смотрела на него так же, как тогда в «Трех метлах», с неявным… пока неявным ожиданием.
— Я скоrо тоже веrнусь в Англию. И тоже хотела быть тебе… ей полезна.
— Что же, если тебе не трудно, — Поттер задумался, — постарайся прикинуть, куда на континенте надежнее всего будет вывести единовременно значительные капиталы. Интересуют не столько доходность, сколько простота транзакций и – особенно – надежность. Желательно составь меморандум, но это на твой вкус, — Гарри снова откинулся на спинку. – Предупреждая твой вопрос – нет, это не мне.
— Oui, mon capitain, — хрустально засмеялась француженка. – Это будет отличный пrактикум.
— Ла-адно, — протянул Поттер. – Цели определены, задачи поставлены, пошли в Гриффиндорскую башню. Праздновать.
* * *
Впрочем, мягко перейти к веселью не удалось. Когда Гарри отстал от своих и зашагал к совятне, из-за спины послышалось такое знакомое «Экспеллиармус!».
Гарри тут же подкинул палочку и принял заклинание в лопатки. То оставило лишь легкое покалывание в пальцах – трудно обезоружить безоружного. Палочку же Гарри поймал и, развернувшись, отработал по агрессору Инкарцеро.
Магическими цепями Малфоя внесло обратно в пустой класс, из которого он выскочил. Гарри прошел внутрь, прикрывая дверь, и миролюбиво осведомился:
— Чего хотел-то?
Малфой змеем извивался на полу, пока не смог усесться, опираясь спиной на кафедру.
— Мать твою, Поттер, второй раз уже!
«Третий, Драко», — подумал Гарри. Ну да и хорошо, что тот не помнит.
— Ты должен рассказать мне! – продолжал разоряться Мафой. – Должен! Хотя бы в порядке честной игры!
— Честной игры? – Гарри присел, потрогав Драко лоб. Нет, не горячий. Странно. – И какой ты после этого слизеринец?
— Но ты же гриффиндорец! – отчасти резонно возразил тот.
— Допустим, — с этим Гарри спорить не мог. – Но чего хотел-то?
— Он возродился?! Говори! Он вернулся? – Драко смотрел на Поттера так, будто тот должен загореться.
— Ах, это…, — Гарри подвинул стул, присаживаясь напротив оппонента. – Во-первых, не возродился. Опять у него вышло все через пень-колоду. Где-то он сейчас бегает, точнее, его носят, но это пока. Второе…
Гарри подумал, поднялся и принялся перед слушателем прохаживаться с назидательным видом.
— Второе я тебе вот что скажу, и слушай меня внимательно. Сейчас этот ваш Лорд – мелкое, высохшее, чрезвычайно живучее, но совершенно бессильное существо под опекой главного неудачника Гриффиндора. Кроме славы бездарно проигранной войны и слабоумного клеврета у него ничего нет. И силы, если он возродится, у него будет ровно столько, сколько ваши отцы сами ему подарят, вместо того, чтоб оставить себе. И даже это ему не поможет, потому что к силе нужен еще и мозг, способный не запороть каждый – каждый, Драко! – осуществляемый план.
Гарри перевел дух и повернулся к выходу.
— Запомни эти слова – и перескажи их каждому, кто спросит, понял? А пока… пока посиди тут, подумай. Тебе полезно.
13.06.2012 XXVI. Поезд в теплый край
Хогвартский Экспресс отходил от Хогсмида, окутанный паром и уютным стуком колес. Уплывал вдаль замок, блестело позади озеро, а впереди лежал долгий путь через вересковые пустоши Шотландии и зеленую летнюю Англию – к Лондону. Тянущийся из трубы локомотива хвост дыма будто бы подводил черту под прошедшим годом.
Гарри Поттер, сидя в купе у открытого окна, занимался, в принципе, тем же самым.
Это был год, какого еще не бывало – ни в одной из реальностей. Он изменил многое, очень многое – может быть, не только на кладбище Литтл-Хэнглона и в запертом кабинете Защиты. И, пожалуй, изменил к лучшему – до сих пор Гарри передергивало, когда он вспоминал укутанный черный Большой Зал из своей первой жизни. Теперь же…
* * *
Теперь же главный зал был одет в синее – стоило выкинуть квиддичный кубок из зачета, Кубок Домов взяли рейвенклоу, с разгромным счетом. Добавленные Гриффиндору и Хаффлпаффу сто и пятьдесят баллов – за Чемпионов – дом Ровены почти не заметил. Когда объявили результат, Чжоу показала язык Седрику – но тот только улыбнулся в ответ. Гарри вспомнил, как в тот, первый раз по неподвижному лицу Чжоу текли слезы – и торопливо сглотнул ледяной комок сам.
Дамблдор, вознамерившись выступить с речью, еле унял радостный шум – там, где Гарри привык помнить чернильно-черное молчание.
— Закончился еще один учебный год, — сказал он. – Интересным он выдался, не так ли? Надеюсь, впрочем, что вы все не были слишком заняты, чтобы учиться.
В зале засмеялись, и директор удовлетворенно кивнул.
— Позади у вас остались экзамены. У кого-то еще только первые, а кто-то расправился и с министерскими стандартами, — Альбус обвел взглядом столы факультетов, останавливаясь на старших учениках. – С кем-то Хогвартс прощается. Не все вы, господа и дамы семикурсники, закончили на такой же прекрасной ноте, как мистер Диггори, но перед каждым из вас лежит бесконечное будущее. Возможно.
Дамблдор посуровел, голос его стал тверже. О да, он умел произвести на аудиторию впечатление.
— Мы живем в такие времена, когда свое будущее необходимо защищать всеми силами своей души, дети. Возможно, еще не в этом году – пока есть те, — он посмотрел на Гарри, и через ползала Поттер почувствовал этот взгляд, — кто защитил его для вас. Но вскоре… возможно, скорее, чем вам будут говорить газеты и даже Министерство… от каждого из вас потребуется выбрать между легким и правильным.
Он поднял кубок, салютуя им залу. Высоко поднял кубок и Гарри – и тут же рядом его жест повторили Рон и Гермиона. Молча отсалютовал чашей Крам, подняла руку над головами бобатонцев Флер. За хаффлпаффским столом Сьюз на секунду опередила Седрика. И пошло – Чжоу, близнецы Уизли, Невилл, Ханна… Гарри увидел одинокий кубок над слизеринским столом. Майлз. Надо же.
— И я пью за то, — продолжал директор, — чтобы все вы – все, и мои ученики, и те, кто вскоре уйдет за море – выбрали правильно. Выбрали себя.
* * *
Зал тогда ничего не понял. Почти ничего. Но слухи летели – Гарри рассказал о Волдеморте всем, кто спрашивал, а те уже дорисовали историю в меру собственного художественного вкуса. А уж что ученики наговорят своим родителям – это отдельный интересный вопрос.
Россказни Поттера, неявно подогревающие ожидание скорой гражданской войны, фундировались пафосными репликами Дамблдора и почти глухим молчанием официальной прессы. Рита отметилась очень коротко – похоже, маховик цензуры уже раскручивался.
Гарри вновь развернул «Пророка», пробежав глазами по обещающим дальнейший угар строчкам:
«Известно, что за инцидентом на Турнире, едва не стоившим жизни всем четырем Чемпионам, а также за теперь-то наконец подтвержденным убийством Бартемиуса Крауча, стояли уцелевшие сторонники Волдеморта. Амелия Боунс, уважаемая руководительница Отдела Магического Правопорядка, подтвердила, что один из них был арестован прямо в Хогвартсе.
Нам известно, что он уже дал некие достаточно подробные показания, но, к сожалению, мы не можем пока сказать, что рассказывает обвиняемый, собственно, по существу дела, каким образом он проник в Хогвартс и в чем был его мрачный замысел.
Но! Некий источник, пожелавший остаться, во-первых, неизвестным, а во-вторых, живым, сообщил лично мисс Скитер, что арестованный дал просто сенсационные показания по поводу неких эпизодов военного времени. Подробности, к сожалению, неизвестны, но, похоже, нас с вами ждет не один процесс!
Мы продолжаем держать руку на пульсе событий, и неутомимая Рита Скитер обязательно докопается до правды. Более того, мы ждем самых неожиданных официальных заявлений на страницах пророка!
Но почему-то очень хочется узнать и поделиться с вами, читатели, не столько тем, как сумели недобитые Упивающиеся столько лет водить все общество за нос, сколько тем, на что они надеялись именно сейчас.
Следите за публикациями».
Что же, Гарри это устраивало. Пока дело дойдет до суда над Барти Краучем как таковым, успеет утечь много воды, и уже только потом – при нынешнем-то режиме работы Визенгамота – рассмотрят дело Сириуса. А уж сколько проблем принесет уже оно…
* * *
— …То есть вы мне хотите сказать, что меня все-таки притащат в суд и напоят Веритасерумом? – Сириус нервно ходил по кабинету директора, и Фоукс, покачивая шеей, как метроном, следил за ним. – Так какой смысл мне вообще было бегать по помойкам?
— Не думаю, — проговорил Дамблдор, немного подумав, — что прибегнут к зелью. Если б тебя взяли тогда – обвинению не потребовались лишние доказательства. Сейчас, пожалуй, их тоже хватит – уже в другом направлении.
— Тогда зачем меня вообще допрашивать? Я лицо заинтересованное.
— Но ты же и единственный свидетель того газового взрыва, — покачал головой директор. – Пойми, технически ты будешь проходить как свидетель по процессу Петтигрю. Да, официально ты с самого своего появления будешь под стражей…
— Чудесно! – Сириус всплеснул руками. – Почему я не могу, в таком случае, просто сдать воспоминания, как Гарри?
Сидевший ради моральной поддержки Поттер только горестно вздохнул. Он бы с радостью поменялся с крестным, но процессуальные тонкости же.
— Ты все-таки совершеннолетний, — Дамблдор покачал головой, — хоть и не слишком-то взросло себя сейчас ведешь.
— Ну спасибо!
— Начать с того, что вы, мистер Блэк, могли бы меня хотя бы дослушать. Итак, официально ты будешь под стражей, но как свидетеля тебя на время процесса никто в Азкабан не потянет, таковы правила.
— И еще одно, Сириус, — Гарри поднялся с табурета в углу. – Понимаешь, мы тут кое-что почитали по праву…
— Не Грейнджер, Боунс, — вернул улыбку Гарри. – Так вот, короче, если в ходе процесса Петтигрю признают виновным в том, за что уже осужден ты, то тебя освободят прямо из зала суда. Прецедент Дервента, год…, — Гарри смутился, — не помню какой. Ну, как я понял, дело в том, что Визенгамот сейчас выше статусом, чем трибуналы. Так что его можно представить как высшую инстанцию.
— Спорно, — вздохнул Дамблдор, — но, я думаю, это можно продавить. Хотя твое оправдание обычным производством было бы спокойнее.
— Но ему бы пришлось уехать в Азкабан на время доследования.
— В Азкабан не поеду, — прорычал Сириус.
— Что и требовалось доказать, — развел руками Гарри.
— Ладно, что тогда с меня? – Сириус несколько успокоился, чего нельзя было сказать о Дамблдоре.
— В лучшем случае попросят дублировать показания в Омут памяти. В худшем – судебная легилеменция. И вот тут-то все плохо.
— Орден, — кивнул Сириус.
— Что? – несколько ненатурально удивился Гарри.
— Так называлась наше веселая компания в войну, Гарри, — рассмеялся Блэк, — и, поверь, судебным о ней знать совсем незачем.
— А почему? Дело-то вроде как прошлое, — Гарри следил за поднимающимися бровями Дамблдора. – Или что, нет?
— Члены Ордена Феникса, Гарри, сейчас служат в самых разных местах. В том числе и в министерстве. У Боунс, у Скримджера, да и не только. И лучше бы им не привлекать внимания, — с достоинством сказал архитектор всего этого сомнительного великолепия.
— Потому что если вдруг ужо полетят в небо фейерверки – стоит сохранять внезапность, — добавил его ветеран. – Да мы и в войну славно конспирировались. Ну так что делать?
— Значит, говорите, Веритасерума не будет, будет легилеменция? – теперь нервно заходил уже Поттер. – Директор, мне вот профессор Снейп объяснял, что это не мысли читают, а эмоции скорее. Он прав?
— Упрощенно, но да.
— Тем более и суд не про то…, — Гарри взволнованно хрустнул пальцами. – В общем, Сириус, просто дай им побольше скорби, пока тебя читают, а на словах изобрази, как Орден подкосило предательство Хвоста. Мол, кто не выбыл – как мои или Невилла родители, или кто там из наших еще тогда погиб – тот отошел от дел и вообще занимается семьями. У нас ведь есть такие?
— Конечно же, — Дамблдор усмехнулся в бороду, — и ты их знаешь.
— Стойте-стойте, — потер шрам Гарри, — я ведь даже угадаю. Мистер Уизли!
— И Молли тоже, — подтвердил Сириус. – Пока дети не пошли, она знаешь как работала? Загляденье. Так, ну твою мысль я понял. Будь уверен, скорби у меня хватит. Ну что, Альбус, вы-то как думаете? Сработает?
— Возможно, — кивнул Дамблдор, — если ты сам на это согласен.
— Да уж пожалуйста, — Блэк рубанул воздух ладонью, — надоело в кабыздохах ходить.
— Ну тебя, — хлопнул крестного по плечу Гарри, — ты у нас очень даже породистый.
— Ага, спасибо матушке, — лающе засмеялся тот. – Ну что теперь, я у Хагрида до суда посижу, наверное? Лето, нету никого…
— Еще одно, — Гарри мысленно пожелал себе удачи. – Пресса. Сириус, пару интервью бы… собственно перед судом.
— Было бы неплохо, — кивнул директор, — но кому? «Пророк» сейчас, скажу скромно, не с нами. Разве что есть у меня один давний знакомый…
— Проще, директор, — Поттер уселся обратно, заложив руки за голову. – Мы тут поймали кое на чем неблаговидном Риту Скитер. И в обмен на лично мое молчание она вполне сможет заставить любую домохозяйку Сириусу сочувствовать.
— На чем это? – подозрительно осведомился Дамблдор. – Гарри, есть преступления, которые не стоит покрывать, и…
— Это, судя по Сириусу, не такое. Я в общем-то никому говорить не должен, — Гарри посмотрел в пол. Эх, прости, Рита, но ты поступила бы так же, — но если не вам, то кому тут вообще верить? Так вот, она анимаг. Незарегистрированный.
— Уважаю, — Сириус хлопнул по подлокотнику кресла, — как вспомню, как сам учился. Ну, все с ней понятно, материал она напишет старательно, я считаю. Что, директор, дадите мне с ней пообщаться? Верите, хоть успокоюсь перед судом.
— Пожалуй, я не против, — утвердил Дамблдор. – Уж если Флетчер оказался полезен…
* * *
Ну что же, примерно так оно и будет. Гарри отчетливо настроился дискредитировать Фаджа заранее: уж кто-кто, а Рита сумеет как-нибудь повесить на него все то, к чему он сам не имеет никакого отношения. Все перегибы Крауча, весь недосмотр Аврората – все свяжется в сознании не слишком-то интеллектуального магического избирателя конкретно с лицом Фаджа. И если Волдеморт каким-то образом все же всплывет из небытия – веры словам министра не будет ни малейшей.
Что же в этом случае сможет сделать сам Фадж?
Во-первых, кинуться поддерживать Дамблдора – но для этого, как показала практика, клевка жареного петуха явно недостаточно, бедная птичка просто не пробьет административный жирок.
Во-вторых, он может уйти в отставку и навсегда оказаться заклеймлен как трус и подлец, сбежавший с британского корабля строго впереди крыс. Для мага это все-таки куда менее удобный вариант, чем для маггла.
И в-третьих, Фадж может попытаться закрутить гайки решительнее и быстрее, чем в прошлый раз. Данный вариант вызывал у Гарри тихую, светлую радость: тем самым министр, которому непременно придется выжить Дамблдора пораньше, сдавал школу одному конкретному очкарику в полное владение.
Проблема отстроенной Фаджем за десять лет системы была совершенно очевидна Поттеру: получив Министерство после войны, он отстроил его на мирное время, очень хорошо и качественно научившись прибивать любую интригу против себя. Можно было сколько угодно говорить, что Фадж на окладе у Малфоя, но нельзя врать самому себе по поводу того, кто из двоих для кого опаснее. Несилового варианта прихода к власти в магическом обществе сейчас просто не было.
Сам Гарри помнил, какого труда стоило избежать обратной ошибки куда позже. Кингсли и он сам кроили общество по оставшимся от войны лекалам, и воевать действительно в конечном итоге пришлось – но если бы не Гермиона и Джордж, Нотт бы вполне мог взять власть чисто кулуарно.
Фадж же был практически бессилен перед правильной боевкой. Перед организацией саботажников и террористов. Перед вооруженными идеалистами. Он не умел их ловить – в войну-то он вообще распоряжался магическим транспортом.
Волдеморт это уже понимал. На этот раз, к тому же, это понимал Поттер. Так что с Фаджем управимся.
А с Волдемортом управляться, собственно, уже начали.
* * *
Гарри шел мимо бескрайних пирамид хлама, ведомый больше чутьем, чем воспоминаниями. У пояса, в импровизированной петле, висел торопливо подхваченный из Тайной Комнаты василисков клык – самое то для обращения со слишком много понимающими о себе артефактами.
Петляя между горами мебели, обходя стопки одежды, проводя подушечками пальцев по корешкам книг, он оглядывался вокруг.
О, сколько всякого успели свалить в Выручай-комнату поколения хогвартских учащихся! Каждый думал, что его предмет будет храниться тут вечно, невидимо для всех и дождется хозяина и только его. На это купился даже Реддл. Да так, в общем-то, и было, пока Поттер не догадался позвать не предмет, а само хранилище.
В прошлые два посещения ему, конечно, было не до экскурсий. Первый раз рядом ошивалась Джинни – и это в те годы, когда он был готов кидаться хоть на фонарные столбы! Во второй же его слишком торопил доигравшийся с пламенем Крэбб.
Сейчас, перед походом к поезду, можно было не нервничать: вещи собраны, время подачи карет известно, с иностранными товарищами распрощались – на щеке, кажется, до сих пор осталась помада Флер. Так что Гарри то крутил огромный глобус с какими-то странными очертаниями Америк, то брал в руки меч вороненой стали. Наверняка комната сортирует вещи не по времени, а по виду – одежда лежала аккуратными стопками, и вычурный камзол соседствовал с гимнастеркой, кажется, времен Вердена. Интересно, на кой черт было переть такую вещь в школу?
Между двумя стопками книг Гарри задержался – взгляд уловил знакомую обложку. Да, и правда, Иокаста Кудли, «Краткий справочник стационарных охранных чар». Замечательную эту книжицу Гарри читал когда-то в учебке, на втором году, но, к сожалению, почти забыл. А зря – вот теперь она точно пригодится. Книжечку Поттер уменьшил, забросил в карман и уже было наладился искать дальше, как вдруг его внимание привлекла еще одна весьма однозначная обложка.
Замечательно. Кто-то прятал в Выручай-комнате маггловские порножурналы. Вот ведь люди, а? Притом журнал, взятый Поттером с верха стопочки, был датирован семьдесят девятым годом – это в то самое время, когда Волдеморт, как там было, Черной Тенью Навис Над Нашим Миром! А кому-то, похоже, война была более или менее по барабану.
Присев на стопку здоровенных англо-французских словарей, Гарри с ностальгическим вздохом открыл журнальчик. Н-да, н-да; маггловская мода тогда явно переживала интересные времена – красотки на фото были значительно менее глянцевыми, чем Гарри помнил по смутному отрочеству. В фаворе были странные прически, зато косметика не так бросалась в глаза, а пластическая хирургия, кажется, еще не прижилась.
…В какой-то момент Гарри понял, что некоторые дамы отчетливо напоминают ему Гермиону – еще ту, времен Министерства, понятно. Чуть позже – зато сразу на длинном сете — появилась девица, довольно похожая на то, какой Гарри представлял Сьюз года через четыре – вплоть до ожидаемой фигурки, вплоть до выражения лица непосредственно в процессе. Хорошо хоть типаж Флер пока (или уже?) не пользовался популярностью.
Поттер отложил журнал и тихонько застонал. Ну вот, и тут железы норовят себя показать. Эх, Риту бы сюда сейчас, та б только порадовалась – но где сейчас та Рита? Журналистствует, во славу грядущего бардака. Ничего, успеется.
Дальше Гарри шел, особенно не задерживаясь и скрежеща зубами. Диадема оказалась все-таки примерно там, где он помнил – стоило всего-то залезть по столам повыше и Вингардиумом – не касаясь, нечего мысли читать без спросу — снять ее с искусственной елки.
Ни о чем особенно не думая, он аккуратно возложил диадему на случившийся рядом журнальный столик, слез на твердую землю, снял с пояса клык и с желчной улыбкой занес его над исторической ценностью.
— Стой! – завопила немедленно материализовавшаяся мрачная тень. – Остановись, о жалкий неуч!
— А-а, Томми, — протянул Гарри, — привет, старый аферист. Ну что, последнее слово будет?
— Конечно! – тень встала в эффектную позу – прямая спина, сложенные на груди руки, прожигающий красный взгляд. – В общем, так. Я есть хранитель всеведения, всезнания и всепонимания, о маленький хвастун! Я могу помочь тебе во всем, что ты желаешь! Ты ведь у нас ученик Хогвартса? Так хочешь стать лучшим из профессоров его? Хочешь богатства, власти, Феликс Фелициса с коньяком каждый день? – чем больше псевдоТом говорил, тем больше обретал уверенность. – Все это я дам тебе, если, пав, поклонишься мне!
— Да-а, чувствуется, что ты в христианском приюте бывал, — покачал головой Гарри. – Я-то думал, ты хоть девочек опять покажешь. Таких, знаешь, темных и аморальных.
— Девочек? – довольно захихикал Том. – Девочек – это запросто. Буду рад за скромные услуги дать любой совет! Ну, парень, тебе какие по душе? Блондинки? Брюнетки? Рыженькие? – он заметно оживился. Кажется, на момент визита в Албанию Том был еще сравнительно молод, вспомнил Гарри. – Старше или моложе… тьфу, да на кой тебе еще моложе-то? В общем, только скажи.
— Да сказать, чего я хочу, трудновато, – Гарри почесал основанием клыка затылок. – Может, я покажу?
— Нет ничего проще! – наставительно поднял палец умиротворенный Реддл. – Возьмись за диадему голой рукой, а я уже посмотрю, как тебя правильно организовать.
Гарри взялся. И раскрыл свой разум полностью, вспоминая все, что случилось с Хоркруксами и с самим Волдемортом в его присутствии. Конечно, с монтажом он ничего приготовить не успел, но получилось довольно неплохо – особенно освежеванный младенец под вокзальной лавкой. Когда Гарри отнял пальцы, несколько расплывшаяся тень, закашлявшись собой же, выдохнула:
Гарри сладко улыбнулся. Да, год прошел не зря – два хоркрукса выключить есть дело правильное и серьезное. Опять же, потом меньше возни. Жаль, до остальных пока не дотянуться…
Нет, ладно еще медальон, он, кажется, все еще лежит на Гримо – его-то найти можно будет уже через месяц. Но кубок, что лежит в сейфе Лестрейнджей? Гоблины, конечно, ценят его как агента влияния – пусть и начинающего – но и в сотую долю не так, чтоб позволить ему копаться в чужих сейфах.
Кольцо… в принципе, Гарри мог бы провести соответствующие раскопки, но, во-первых, когда? А во-вторых… если этого не сделает Дамблдор, как знать, как повернется война и, что гораздо более важно, как сложится жизнь после войны? Аврор Поттер никогда не имел особо гибкой этики, чем временами гордился — но надо было как-то ответить на простой вопрос.
Нужен ли ему живой Альбус Дамблдор?
Проблема в том, что принять какое-либо решение на этот счет Гарри не мог. Не сейчас, по крайней мере.
Ну и остается он сам. Как говорится, праздник, который всегда с тобой. И вот этим нужно будет заняться в самую последнюю очередь, когда на плечах его будет лежать Мантия, в руке – Палочка, а в кошеле – Камень. Чего, понятно, в обозримое время не наблюдалось.
Ну а раз так… Гарри огляделся – Рон с Гермионой еще не вернулись из хаффлпаффского вагона. Гермиона взялась тормошить Седрика на тему прав и обязанностей школьного старосты, уже подозревая, что гриффиндорский значок уйдет ей. Рона она утянула с собой, что только подтверждало ее прозорливость. Что же, свои люди в администрации завсегда нужны, да и самому можно не волноваться о нежданных обязанностях.
Поттер уже и вовсе вознамерился накрыться газеткой да поспать, пока поезд еще в Шотландии, но тут дверь начала открываться. Гарри на всякий случай поднял палочку – вдруг Драко опять общительность одолела?
Но нет. Это была Сьюзи, рыженькая и очень смущенная.
— Можно? – осведомилась она, остановившись за порогом.
— Ты же знаешь, что можно, — улыбнулся Гарри. Девочка была явно вовремя – она всегда его успокаивала. – Сядь ко мне, пожалуйста.
Сьюз, аккуратно прикрыв за собой дверь, устроилась возле Гарри, каковой привычно приобнял ее за плечи – не торопливых подростковых ласк ради, а тепла человеческого для. Вот уж что-что, а это у Сьюзи было.
— Ну, что такое? – спросил он тихо чуть наклонившись к ней.
— Да вот поговорить хотела, — так же тихо отозвалась Юная Боунс. – Знаю, надо было раньше, но вот увидела Рона с Герми у нас, поняла, что ты один, и как-то набралась смелости.
— Смелости? – Поттер поднял брови. Опа. Разговор принимал какой-то значительный оборот.
— Да, — твердо кивнула Сьюз. – Гарри, я знаю, что такие вопросы глупо звучат, но приучена вещи проговаривать. Так что можно кое-что у тебя спросить прямо? Только отвечай честно, ладно?
Что же, лишние очков пять Сью только что получила – игры разума Гарри в девушках не одобрял. Лучше уж и правда прямо обговорить, да.
— Мерлин, конечно! – он чуть отстранился, давая Сьюз повернуться и посмотреть ему в лицо. — Спрашивай, что угодно.
Сьюзи все еще сохраняла легкий румянец, но голос ее оставался тверд.
— Гарри, скажи, я… вообще представляю для тебя интерес? Как девушка.
Да, действительно опа. На лице у Поттера, старого желчного ублюдка, отразилась целая гамма чувств.
Нет, Сьюзи была красива – по крайней мере, была мила и обещала стать очень интересной; она была умна – или хотя бы тактична и образована; она была надежна – или хотя бы неистерична. В общем-то, повезет тому придурку, за которого она выйдет замуж – хотя Гарри помнил, что в его реальности она, кажется, осталась незамужней. Странно.
Сам Гарри… да Мерлин его знает, что он думал. С одной стороны, с ней было бы здорово жить – уходит утром на работу, оставляя ее за книгами, приходить к горячему кофе, горячему ужину и очень горячей, если правильно подойти, жене. Никогда не говорить дома о работе, но никогда не бояться обсудить то, что действительно волнует.
С другой – у него на пороге война и как минимум смерть. У нее, кстати, тоже ничего хорошего. И прикрыть ее от всего этого явно не получится – а как со вставшим на дыбы миром справится она сама, Мерлин весть.
С третьей – посмотри на нее, старый извращенец, ей пятнадцать стукнет только через месяц!
— Гарри? – Сьюз чуть наклонила голову, устав наблюдать эмоциональные бури на сомнительном лице Поттера. – Только не говори, что ты об этом не думал. Как раз ты не настолько ребенок.
— Сьюз, ну почему не настолько? – Гарри изо всех сил оттягивал мучительный финал.
— Шутишь? Я наблюдаю за тобой весь год, — девочка улыбалась уже не столько смущенно, сколько лукаво. – С самой твоей речи у Кубка. Пафосно, конечно, получилось, но у меня почему-то засело в голове. Ну и… я попыталась понять, что ты такое есть. И чем ты можешь для Истории закончиться. Наплела Седрику что-то чудовищное, я даже сама не помню, чтобы ты пригласил меня.
— Вот, значит, как? – Гарри вздохнул. Отчего-то было обидно. – И как исследование?
— Никак, — вот теперь Сьюз наконец-то взял румянец, — я его прекратила.
— После бала?
— После библиотеки. Гарри! – ее ладони легли ему на плечи, она поймала его взгляд. – Ответь. Я… могу на что-то рассчитывать?
— На что-то? – почему-то Гарри говорил все тише и тише.
— На то, чтобы быть с тобой, — Сьюз краснела все ярче, но глаз не отводила, — на что, чтобы поддержать тебя, когда тебе это понадобиться. На то, чтобы… чтобы быть тебе зачем-то нужной.
— А ты сама-то этого хочешь? – Поттер был даже несколько прибит тирадой. Н-да, не так, совсем не так подошла к делу Джинни в свое время. И очень зря, судя по тому, что сейчас его внутренности пытаются улететь по портключу.
— Приличные девочки такого говорить не должны, — вздохнула Сьюз, — но ты даже не представляешь, как. Ну?
— Сьюзи, я… — Гарри опустил глаза сам. От глаз Сьюз – на ее губы, и ниже. Ах черт, не сейчас, только не сейчас. Держи себя в руках, ублюдок, тебе слишком много лет для таких реакций. – Я…
— Ого, — раздался юношеский басок от дверей. Гарри гневно поднял глаза, обнаруживая глумливую рожу Рона и красную гораздо более Сьюз Гермиону.
— Вы бы хоть табличку вешали, что ли…
18.06.2012 XXVII. Не мытьем, так катаньем
Летние каникулы, даже в доме Дурслей, все ж таки не повод для депрессии. Гарри отнесся к этому месяцу во укрепление родовых чар просто как к данности.
В конце концов, его не первый раз отстраняют от дела. Обычно в таких случаях он сидел дома, перечитывал заметки по делу, развлекал жену и ждал, пока к нему не придут с извинениями. Чаще дожидался, кстати, чем нет.
В этот раз и вовсе была назначена точная дата отбытия подальше от дорогих родственничков. До того в этот раз не ожидалось даже и дементоров; напряженно следить за новостями было просто незачем, а реветь ночью в подушку – не с чего. Азкабанских поганцев некому было вызвать из Азкабана, а живой и здоровый Диггори, пожалуй, мог бы уже пройти собеседования.
Так что – подъем в пять, отбой в десять, каждое утро — пробежка по городскому парку и небольшая поддерживающая тренировка. Книги, письма и, пожалуй, мысли. И больше ничего. Отпуск.
Некоторое время, конечно, пришлось потратить на обустройство и этого недолгого быта.
* * *
— То есть как это ты не будешь? – Вернон, как обычно, задыхался от бешенства. Гипертония его, собственно, и убьет – очень нескоро, но неотвратимо. Впрочем, представить себя дядюшку на тренировках Гарри просто не мог.
— О, дядя Вернон, давайте по порядку, — Гарри присел на ступеньку лестницы – в двух шагах от своего старого чулана. – Я не против помогать тетушке с уборкой; я вполне могу иногда готовить, если вы мне доверите – посменно, опять же, с тетушкой. Могу даже на продукты сбрасываться – до тех пор, пока мне перепадает равная порция, а не как обычно…
— Да кто тебе доверит деньги!
— Как хотите, — Поттер пожал плечами и принялся загибать пальцы дальше. – Так вот, могу делать много всяких мелочей – не поверите, но я даже кран починить могу. С проводкой вот не разберусь, это да.
Вернон тяжело выбирал между «Не мог научиться, дармоед!» и «Не хватало, чтобы ты нас спалил!», но Гарри уже продолжал.
— Но! Для начала, комнату Дадли убирать я отказываюсь. Просто не хочу, знаете ли, — Гарри улыбнулся. – И то же самое с садом. Если тете Петунье так нравятся ее петуньи, пускай занимается ими сама. Мне в том нет ни пользы, ни удовольствия. Ясно?
— Неясно, — дядюшка уже шипел, — и прежде всего мне неясно, с чего я должен терпеть в своем доме щенка еще и с… требованиями? – это слово он выплюнул вместе с солидным количеством слюны.
— Потому, — улыбнулся Гарри, — что выкинуть меня вы не можете. Спросите тетю.
Петунья сидела рядом молча, с восковым выражением бледного длинного лица. Она явно помнила, что ей некогда сказал Дамблдор. Старый уже директор в свое время сделал почти невозможное – напугал миссис Дурсль больше ее собственного мужа.
— К сожалению, не можем, дорогой, — тихо проговорила она под вопросительным взглядом Вернона. – Иначе… нет, нет! Я не могу подвергать вас с Дадли опасности!
— Так что же – это шантаж? – Вернон уже дошел до момента, когда жаркая ярость сменяется холодным, как студень, бешенством. Все же свою семью старый дрелепродавец любил – вот только Гарри в нее не включал, ну так и небезосновательно.
— Нет, дядя, это информирование, — Гарри покачал головой. – Поймите, мне у вас тоже жить незачем. У меня есть крыша над головой, есть и деньги…
— У тебя? И где же ты их раздобыл? – Вернон недоверчиво прищурился.
— Большей частью унаследовал, — улыбнулся Гарри, уже предвкушая следующий вопрос.
— Нет уж, нет уж! Погоди! – торжествующе замахал толстым пальцем. – Я – твой опекун, и твоим капиталом должен управлять все-таки я. И почему я его не вижу?
— Во-первых, дядя, потому, что вы мой опекун по, так сказать, вашу сторону законодательства, — снизошел до разъяснения Гарри, — во-вторых, потому, что я управляю ими сам, и в «Граннингс» вкладываться не намерен.
— Не заливай мне тут, наглец! – Вернон все-таки чуть сбавил тон – некие посторонние мысли о родной компании явно чуть перебили злость. – Да как бы тебе вообще доверили больше пяти пенсов?
— Я думаю, — заговорщически понизил голос Гарри, — так вышло потому, что я чертовски хитрый и изворотливый ублюдок. Кстати, в саду я не буду работать по той же самой причине.
* * *
Они тогда пришли к соглашению. Гарри просто поменял сад на готовку – как и любой мужчина, женатый на часто уезжающей женщине, готовить он умел довольно неплохо, да и думалось за плитой вполне сносно.
В остальном же Гарри и старшие Дурсли пытались друг друга не замечать. Его зубная щетка и бритва стояли на самой дальней полке, его ботинки постоянно сдвигали в угол, зато говорили с ним только при крайней необходимости.
Младший же… Дадлик все-таки уродился невезучим мальчиком. Еще в начале июля как-то поутру его веселая компания наткнулась на Гарри в парке. Тот как раз закончил с подтягиваниями – у дуба возле качелей была подходящая ветка – и теперь медитативно бинтовал ладони.
Взгляд на себе он почувствовал довольно сильно загодя, но погрешил на миссис Фигг – та под настроение следовала за ним, обеспечивая Дамблдора информацией. Гарри к ней, впрочем, вполне привык, а ежеутренняя разминка – не повод для подозрений. В конце концов, в будущем учебном году квиддичный кубок уже никто не отменит, и, хотя Гарри не решил, останется ли он к команде, лучше быть готовым, чем неготовым.
Но нет. Милая старушка-сквиб осталась у себя дома со своими котиками – Гарри же пришлось иметь дело с совершенно другими животными.
— Эй, Большой Ди, гляди-ка! – Пирса Полкиса всегда было издалека слыхать. Высокий голос будущего магазинного скандалиста. – Твой придурок-кузен.
— Один, — уточнил Малкольм, потерянный в детстве брат Грегори Гойла. Гарри на них даже не оглянулся, продолжая навивать на кисть ленту бинта.
— Ребята, это не самая лучшая идея, — маленький мозг Дадлика был сейчас ареной жестокой внутренней борьбы, — ну, типа, место открытое, да и с психом-то чего…
— Да ладно те! – встряхнул круглой рыжей башкой Гордон. – Рано еще, даже Фигг не ходит.
Гордон и Малкольм двинулись к Гарри, Дадли последовал за ними – он все-таки помнил, что магию его кузен применить не может, а раз так, что ж ему, чемпиону, бояться? В арьергарде подпрыгивал Полкис. Гарри спокойно затягивал узел.
— Эй, ты! – Гордон выступил чуть вперед. – Что ты забыл в нашем парке, псих?
Поттер, участник сотен задержаний, четырех войн и десятка кабацких драк, посмотрел на довольно жалкого вида подростков перед ним. Вздохнул.
— Шли бы вы домой, девочки, — от чистого сердца посоветовал он.
Левый хук Гордона уже не застал его на месте. Гарри оказался на ногах прямо справа – как раз достаточно близко, чтобы от души пнуть оппонента в коленную чашечку. Не сломал, конечно, массы не хватило, но приятного в этом не было ничего.
Малкольм рванулся к неожиданно юркому психу Поттеру, как носорог на выгоне, но тот его порыв не оценил, предпочтя ударом под дых выбить дух из заходившего сбоку Пирса. Тот решил немного покорчиться на травке, и Гарри его в этом решении одобрял и поддерживал.
Оставленный без внимания Малкольм сумел-таки подойти к Поттеру на дистанцию удара, но обнаружил, что что-то идет не так. Он был всего только мальчишкой, и перед каждым прямым ударом, казалось, вечность смотрел туда, куда собирается бить. Надо ли удивляться, что в Гарри он – с некоторой помощью самого Гарри – просто не попадал?
— Верлявый, сволочь, — тяжело выдохнул он ровно перед тем, как Гарри закончил танцевать. Пройти чуть вперед, шаг, шаг, и выдать противнику обычную двойку в живот, чтоб согнулся и заскулил.
А потом Гарри сделал скользящий шаг в сторону и пнул чуть ожившего Гордона между ног, заставляя его упасть. Именно так упасть, чтобы набравший скорость Дадли споткнулся о приятеля
— Эх, Дидди, — вздохнул Гарри, глядя на тяжело поднимающегося кузена. – Вот с какой же падалью ты общаешься. Из них из всех удар кое-как поставлен у тебя одного, но эти дубы хоть здоровые, а вот Полкис только таскает у вас сигареты.
— Мать твою, Дурсль! – Малкольм сумел сесть, опираясь на дуб. – Какого черта ты нас не предупредил, что это не обычный псих?
— Псих? Что вдруг? – Гарри хохотнул, усаживаясь на качели. – Видите ли, Святой Брутус – это не больница. Это исправительный центр.
— Что, типа тюряга? — с каким-то даже восторгом в голосе спросил Гордон.
— Ну да, только с летними каникулами, — кивнул Гарри, ухмыльнувшись. – Если ты не умеешь драться, там сам знаешь, что делают. Все знают.
* * *
С тех пор вопросов у компании Дадли к Поттеру больше не было. Вопросы были у самого Дадли – на следующее утро Гарри обнаружил на своем беговом маршруте пыхтящего кузена, которого, опять же, предпочел не заметить.
Дадли следовал за ним все утро, наблюдая, как Гарри работает обычную программу, но не говоря ни слова. Только когда Поттер закончил избивать ни в чем не повинный дуб, Дадли заговорил.
— Нет, правда, где ты-то всего этого набрался?
— Если скажу, что в школе, ты не поверишь? – Гарри уселся на качели, восстанавливая дыхание.
— Ну так вы ж там вроде бы с… этими штуками, — Дадли замахал рукой в воздухе, сжав воображаемую волшебную палочку. – Даже вы там не настолько ненормальные, чтобы собрать вместе кучу парней и при этом учить их драться.
— Ну да, считай это… внеклассными занятиями. Так нужно.
— Нужно? Для чего это? – переспросил Дадли, понизив голос. – Ну, что, проблемы там у тебя какие?
— Наоборот, — Гарри стало почти смешно. Дадли унаследовал-таки мамино любопытство. – Ты сам подумай, почему мне у вас так погано? Твои родители в принципе люди нормальные, — Гарри потребовалось пара десятков лет, чтобы прийти к этому выводу, но, пожалуй, оно того стоило. – Живете сытно, никаких проблем с алкоголем или картами, хороший дом в тихом районе. Заметь, ладно ты, но меня никто никогда не бил. И все-таки…
— Ну, — Дадли замялся, — ты ж не наш. Тебе, наверное, и должно быть плохо у нормальных-то людей. Меня вот поди к вам забрось, я ж первый и взвою.
— Да не скажи, — отмахнулся Гарри. – Туча народу летом живет с родителями-магглами, ну, «нормальными» — и ничего. Мне у вас просто скучно, — он вздохнул. – Там, у себя я – часть чего-то большего. Часть чего-то интересного.
— Чего? Всего этого палкомашества? – Дадли хмыкнул. – Как по мне, что палочка, что сверлильный станок. Просто штука, чтобы делать другие штуки.
— Ну да, магия – это инструмент. И я о другом, — Гарри поднялся, шагнул к кузену. Дадли отступил было назад, но торопливо встал на прежнее место. – Дадли, у нас там почти война. И я в ней, конечно, не генерал, но уже и не рядовой. А мои родители и вовсе погибли на ней офицерами.
— Так, значит, вот чем они занимались? – Дадли проговорил это будто через силу, скорее через недоверие. – Мама не говорит о… о тете Лили. Никогда.
— А зря, — Гарри улыбнулся. – Классная она была, рыжая, смелая. И добрая, какой и тетя Петунья бывает.
И у тебя, парень, может быть такая же дочка, подумал Гарри в приступе ностальгии. В его родной реальности Дадли женился очень рано; добрую, смешливую, чуть полную Руби он привез из маленького городка в Нортумберленде, куда его посылали, вообще-то, просто продать дрели. Дядюшка некоторое время был в бешенстве, но лишь до первого визита невестки с домашней выпечкой.
Сыновья-близнецы у Дадли пошли в дурслевскую породу, то были ширококостные, основательные уже в четырнадцать молодцы. Маленькая Эми же была настолько же Эванс, насколько такой была Лили Луна Поттер, и рядом девочки выглядели родными сестрами.
— Так что… тебе в наследство уйдет «Граннингс», а мне – война, — Гарри был пафосен, это уже начинало входить в дурную привычку. – Жить буду интересно, но недолго.
— Ну да, — поморщился юный Дурсль. – А я – долго, но неинтересно. Слушай… а мне, как стану постарше, без шансов во что-нибудь такое вписаться?
Гарри вспомнил письмо тети Петуньи к Дамблдору и покачал головой.
— Без шансов, Большой Ди, у нас – без шансов. Но, — обратился он к повесившему тяжелую голову парню, — как насчет сделать что-то интересное у себя?
— Да какое интересное-то? – вздохнул тот. – Закончу школу, и к дрелям.
— А ты займись дрелями как следует. Сделай из «Граннингс» монстра, а сам поиграй в Лекса Лютора, — по крайней мере комиксы Дадли читал, хоть и небыстро. – Или займись боксом всерьез, а не для избиения школьников. Или придумай что-то еще. Что угодно.
— Слушай, ты-то хоть давай не неси ерунды, как в школе. Мол, «вы можете все, что захотите, кем хотите, с кем хотите, бла-бла-бла». Тошнит уже.
— Да нет, Дадлик. На самом деле ты почти ничего не можешь, — Гарри направился к дому. – Но что это за «почти» — не узнаешь, пока все не перепробуешь.
* * *
С тех пор Дадли пытался хотя бы бегать вместе с Гарри. Когда их как-то поймал слишком рано проснувшийся дядя Вернон, Дадли с большим апломбом заявил, что велел Гарри помогать ему с тренировками, чтобы вернуться в школьный бокс в хорошей форме. «А то что это он все у вас пашет, а мне даже комнату не приберет? Где польза?» — требовательно заявил он отцу, чем, похоже, неслабо того порадовал.
Гарри не возражал – одной проблемой меньше.
Главное, на что сгодился Дадли - во время одной из поездок в Лондон он сумел незаметно купить для Гарри биографию Кромвеля Антонии Фрейзер.
То была не вполне академическая книжка, но именно за это Поттер ее и выбрал, повинуясь совету милой миссис Бигли из городской библиотеки. Сьюз, конечно, умничка, когда дело доходит до магической истории, но, во-первых, то магической, во-вторых, ей все ж таки пока еще четырнадцать, а в-третьих, сунуть нос в книгу планировал и сам Поттер, уж никак не историк.
Да, именно юной Боунс книжка и предназначалась – девочка родилась почти что на месяц позже Гарри, двадцать первого августа, и ее день рождения должен был быть надлежащим образом отмечен. В конце концов, она-то не забыла.
Вообще, тридцать первого числа совы явились на Прайвет-драйв в устрашающем количестве, но старый и угрюмый филин Боунсов был первым. В свертке, что он принес в когтях, были книга и письмо. Что же, в чем-то они со Сьюз мыслят схоже.
Книжка повествовала о Теодоре Фанч-Стауте, Главном Авроре, жившем во второй половине девятнадцатого века. Вообще-то, как удостоверяли предисловие и неясные воспоминания самого Гарри, сдавшего Историю Аврората на первом курсе, Фанч-Стаут считается эпическим героем. Якобы он, будучи еще старшим аврором, несмотря на сопротивление официальных лиц изобличил Министра Ллойда Селвинна в его увлечении Темными Искусствами и, таким образом, помешал первому со времен Локсия Темному Лорду прийти к власти. Да при том еще и отказавшись от поста министра.
Данная же книжечка, как выяснил прочитавший ее запоем Гарри, превращала «Дело Селвинна» в «Дело Фанч-Стаута», а громкое расследование серии ритуальных убийств и заговора аристократов – в прекрасный по чистоте исполнения государственный переворот.
Письмо же, помимо поздравлений, содержало два интересных момента. Первый Гарри только порадовал:
«Что же касается нашего разговора в поезде – я все еще хочу узнать ответ, но было бы здорово услышать его все-таки лично. Не пиши об этом пока, но подумай».
Второй же, напротив, крайне озадачил:
«П. С. Я провела те изыскания, о которых просила Гермиона. Кое-что есть».
Гарри не имел ни о каких изысканиях ни малейшего понятия, Сьюз же, видимо, считала, что просьба Гермионы с ним согласована. Что же затевает Грейнджер?
Письмо от самой Гермионы ясности не внесло. Поздравления. Восторг по поводу Болгарии. И постскриптум:
«Я подумала о твоей проблеме. Думаю, кое-что нашла. Уточним».
Нет, Гарри не отрицал, что у него куча проблем. Но он в душе не представлял, о какой из них могла бы подумать Гермиона. Все страньше и страньше, как говорила некая будущая студентка Рейвенклоу.
Оставалось только забыть об этом и порадоваться подарку – «от нас с Виктором», как было оговорено. Это была обтянутая кожей фляжка – «ты, надеюсь, сам найдешь, что туда залить, но рекомендую Заживляющее зелье» — удесятеренного объема – принцип тот же самый, что с палатками или с сумочкой Гермионы. На коже был выжжен стоящий оскаленный лев – болгарский, но и гриффиндорский. Вкруг льва шла надпись кириллицей — «Съединението прави силата». Гарри не имел понятия, что это значит, но спросить еще успеется.
Вскоре явился и Пигвиджен, создав маленький хаос под потолком, но хотя бы на этот раз доставивший пакет в целости. Развернув его, Гарри аж присвистнул.
«Ну, в общем, мы как бы скинулись все, даже Джинни внесла целый сикль. Идея была моя, Билл помог выбрать форму, а Чарли – кожу. Размер подбирали по твоим квиддичным, ты их летом у нас забыл, так что, думаю, подойдет. Так что… вот, надеюсь, в этом году опять каждое утро».
Это были отменные боевые перчатки из драконьей кожи. Дорогие, но чертовски качественные. Гарри немедленно их надел, чувствуя, как скрипит под пальцами свежая кожа, провел по стенке – да-да, из таких ничего не выскользнет. Сделал пару взмахов палочкой – да, контроль никак не страдает.
Ну что ж, это было куда лучше, чем две коробки шоколада.
* * *
Помимо подарков, совы аккуратно носили газеты. И вот тут тоже было чему порадоваться.
«Продолжаются слушания по делу Крауча-Петтигрю.
Нашим давним читателям, конечно, не привыкать к тому, что на скамье подсудимых оказываются самые необычные люди. Конечно же, покойному кавалеру Ордена Мерлина не затмить Бартемиуса Крауча-младшего, чьи внезапные преступления вот уже во второй раз производят в Визенгамоте такую непривычную для него бурю, но он сумел составить этому последнему отличную компанию.
Этот процесс уже впору называть «Судом над Инфери» — именно так, уродливые и кровожадные, ворвались в нашу жизнь эти призраки прошлого.
Дело Бартемиуса Крауча уже в общем-то завершено, он совершенно точно будет признан виновным по всем эпизодам и, скорее всего, получит Поцелуй вместо уже имеющегося у него пожизненного. Собственно, хватило бы и отцеубийства – которым он, похоже, всерьез гордится.
Но дело Петтигрю, напротив, стоит на грани выделения в отдельное производство и принесет еще немало сюрпризов. Так, начнем с того, что показания Гарри Поттера, полностью открытые и подтвердившиеся по эпизодам Крауча, в части о Петтигрю оказались оглашены за закрытыми дверями, и тому до сих пор нет вразумительного объяснения.
Но и это меркнет рядом с появлением в качестве свидетеля (!) самого Сириуса Блэка, окруженного аврорами, но будто и не замечающего их. Его речь – история о двойном предательстве и негаснущей надежде – будет опубликована сразу же после того, как Отдел Магического Правопорядка поймет, что из нее невозможно ничего изъять. Но вызывает уважение уже то, что он добровольно сдался правосудию сразу же, как только узнал, что может помочь его свершению. Хотя сам он рискует тем же самым пожизненным, которое отказался досиживать.
Похоже, господин Блэк уверен в справедливости нашего правосудия. И, Мерлина ради, нужно, чтобы он оказался прав».
Гарри читал эти строчки, рассеяно поглаживая по бедру их автора. Рита повадилась пролетать в раскрытую форточку раз в неделю, стоило только господам Дурслям отойти ко сну. Гарри пользовался этим в прямом и переносном смысле.
— Ну и как тебе Сириус? – спросил он у Риты тогда.
— Думала, будет хуже, — Скитер уселась на кровати позади Гарри, начиная разминать ему плечи и касаясь сосками его спины. – После Азкабана, знаешь ли, редко дают интервью.
— Но он же дал?
— Да с радостью! – засмеялась она. – Так мило поболтали, будет в следующем номере, кажется. Редактор рискнет, Блэк сейчас всем интересен.
— И тебе? – усмехнулся Поттер.
— О да, — протянула Рита, — мы с ним чем-то похожи. Нас обоих ловили-ловили, да никто не поймал. Кстати, очень долго говорили о тебе – самая общая для нас тема оказалась. Ты и еще анимагия. И…
— Ну?
— Говорить-то он не говорил, но видел бы ты, как он меня рассматривал! – почти гордо поделилась журналистка.
— Не осуждаю, — Гарри завел руку назад, оглаживая женщину вдоль позвоночника. – Есть на что поглядеть.
— Льстец.
— И еще нахал.
— Эй, полегче с руками, юноша! – Рита откинулась на подушку. – Передохни хоть. А пока расскажи мне, как нужно преобразовывать массу в минус?
* * *
Да, обучение анимагии – долгая и сложная штука. У Сириуса ушло на это три года, у Риты – четыре. Но ведь это не повод ей не заниматься, если есть учителя.
Сириус обеспечил списочком книг, Рита помогла их достать и теперь экзаменовала Гарри. Он пока еще только-только завяз в теории, но, в конце концов, это не сложнее школьного курса трансфигурации, а ее Гарри как-то ж сдал.
Он пока что не думал, какой будет его анимагическая форма – но, скорее всего, это не будет олень. Нет-нет, не теперь – если бы он учился анимагии в те же времена, когда овладевал Патронусом, тогда возможно, но сейчас Гарри меньше всего чувствовал себя травоядным.
Слишком уж выдавались клыки.
* * *
Вся эта пастораль была прервана второго августа под действием великого закона подлости.
Он выразился в том, что где-то Поттер не вовремя простыл. Поднимать раскалывающуюся голову от подушки не было никаких сил, и Дадли пошел на пробежку один, пообещав купить чего-нибудь в аптеке на обратном пути. Гарри что-то благодарно промычал и отрубился назад.
Второй раз приходить в себя пришлось в условиях, максимально приближенных к штурму борделя взбесившимися носорогами. Что-то орал Вернон, тоненько голосила Петунья, почти ультразвуком визжал Дадли. И голоса всех троих ну никак не походили на простую семейную ссору.
В одних трусах и очках, зато с палочкой, Гарри ссыпался по лестнице.
Дадли лежал на полу, как куча картошки. Из прихожей тянулась кровавая дорожка, а коврик у его головы пропитался кармином уже почти насквозь. Петунья ползала возле сына на коленях, пытаясь остановить кровь и наложить повязку, но не получалось у нее вообще ничего.
— Тихо!!! – заорал Гарри. Послушались все, кроме Дадли, но вот ему-то простительно. Отодвинув Петунью, Гарри опустился возле него на колени. – Держись, Большой Ди, сейчас, сейчас все будет.
Бинты он просто стер из реальности Эванеско. Ну и медсестра же из Петуньи, здорово, что Дад еще не отрубился. Рана знакомая – резаная от локтя к плечу, похоже, что-то с широким лезвием. На кого же Дадли нарвался в Литтл-Уининге-то?
Сперва – обезболивающее, чтоб кузен не дергался. Дадли, перестав чуять больную руку, испугался еще сильнее, но брыкаться не стал, только всхлипывал, как кролик. Теперь остановить кровь. Медицинская трансфигурация – сложная штука, но законопатить пару сосудов Гарри мог. Артерию не пропахало, и то спасибо. Потом убрать кровь Эванеско, посмотреть… так, дело плохо, сосуды-то пока подержатся на заплатках, потом восстановим, а вот сухожильям – дистальному и локтевому – как бы конец не пришел.
Ох, как же неаккуратно резали… Гарри вкатил Дадли Эннервейт. Ах, черт, еще и с комиссией объясняться. Ничего, ничего, и это себе на пользу повернем.
— Дад, кто тебя?
— Я не знаю, — проскулил тот, — я этого хмыря никогда не видал. Маленький, толстый… И у него одна рука, Гарри, одна рука, а он… Я бежал, потом что-то сзади, я не помню, как вырубился, прихожу в себя, а он мне плечо пластает. Кровь собирал, Гарри… режет, нож отложит, и в бутылочку, режет и в бутылочку.
Парень чуть не заплакал. Гарри чуть не выругался.
— Потом… потом его полицейсякая машина спугнула. Проехала, а он раз – и исчез в воздухе. Я хотел позвать, а никто не слышал, и я рану зажал рукой – и домой. Дошел…
— Дошел, Дад, дошел. Ты молодец, — Гарри поднялся на ноги, посмотрев на Дурслей. – Так, у нас у всех большие проблемы. Дядя Вернон, немедленно готовьтесь к переезду. С охраной вам помогут, с деньгами – тоже. Тетя Петунья, бегите к миссис Фигг, у нее должен найтись летучий порох. Передайте, что я сказал, что нужен Северус Снейп. Немедленно.
«Кровь врага», значит? А ведь подойдет кто угодно, Томми. Не сам Поттер, так хоть его родич, если уж самого Поттера на пробежке застать не удалось.
Торопишься. Наглеешь.
Добегаешься.
02.07.2012 XXVIII. Переброска
Разумеется, в стекло почти сразу начала биться блудная сова. Когда не надо, министерская бюрократия могла вертеть шарики на диво быстро.
— Это еще что? – Вернон отшатнулся от окна.
— Спокойно, дядюшка, это мне, — Гарри отворил окно, быстро снял с совы официального вида пергамент и отпустил птицу с миром. – К сожалению, сейчас они пойдут косяком.
— Потрудись объяснить… — дядя все еще слишком боялся, чтобы злиться как следует, но не возмутиться не мог. Гарри быстро пробежал взглядом по строчкам и протянул письмо ему.
— Нет уж, прочитай сам, — дядя отдернул протянутую было руку. Поттер огласил содержимое гнусавым тоном.
«Уважаемый мистер Поттер,
Нам доложили, что вы применили целый ряд заклинаний в двадцать три минуты десятого этим вечером, в маггловской местности в присутствии нескольких магглов.
По статье семидесятой Свода Законов об использовании магии несовершеннолетними вы будете исключены из школы Магии и Волшебства «Хогвартс». Представители Министерства скоро прибудут к вам для уничтожения вашей палочки.
Так как вы были предупреждены перед случившимся, по статье 13 Международного Магического Соглашения о Секретности вы должны присутствовать на дисциплинарном слушании в Министерстве Магии, 12 августа в 9.00 утра.
Всего хорошего,
Мафальда Хопкирк, отдел Незаконного Использования Магии,
Министерство Магии».
Всю эту формулу Гарри отлично знал. Когда-нибудь всех тех, кто подписывал и рассылал ему подобные распоряжение, ждет семь казней египетских, но это подождет.
— И это тебя что, выкинули из этого твоего дурдома? – недоверчиво осведомился Вернон.
— Возможно, — криво улыбнулся Гарри, но тот его не слушал.
— За то, что ты вылечил моего сына? – Вернон начинал краснеть. – За то, что ты в кои-то веки использовал эту свою мумбо-юмбо, чтобы отблагодарить тех, кому так многим обязан?!
— Получается, да, — на Гарри навалилась инфернальная веселость. Извивы в твердокаменной этике дядюшки случались редко, а без солидных сумм в фунтах – и вовсе никогда. Зрелище стоило просмотра.
— Ну так я им этого так не оставлю! – Вернон потряс кулаком у люстры. – Я буду жаловаться. У меня есть знакомый член Палаты Общин, и если они всем этим вашим… министерством будут продолжать дурить…
— Да нет же, дядя Вернон. Это я им этого так не оставлю, — Гарри покачал головой, отчего вид у мистера Дурсля стал немного обескураженный, и пошел открывать очередной сове. Пока он читал торопливую записку от мистера Уизли, Вернон перекладывал наконец Дадли с пола на диван.
Вернулась Петунья, сопровождаемая мрачной тенью в черном и с потертым саквояжиком.
— Поттер, все-таки на вас лежит проклятие, — Снейп переступил порог, осмотрелся и покачал головой. – Только я от тигля отошел, сел, чая налил – а тут у вас опять проблемы.
— Северус, это Вернон, мой муж, — на чистом рефлексе хозяйки представила гостя бледная Петунья, — Вернон, это Северус Снейп, я с ним в начальной школе училась.
— Не думаю, — пожал плечами он. – Ну, мистер Поттер, где пострадавший? Петунья, на всякий случай поставь кипятку. Не пригодится – так хоть выпью нормального кофе. Вернон, не уходите далеко, может понадобиться немного крови.
Тетя с похвальной покладистостью унеслась на кухню. Профессор же натянул извлеченные из сумки перчатки и склонился над спящим Дадли, проводя над его рукой палочкой.
— Так-так, — чуть покивал он, — так. Так. Так, а тут как? Та-ак. Так.
— Ну?! – Вернон отчаянно желал более ясного вывода.
— Расслабьтесь, — Снейп даже не обернулся. Движения палочкой, впрочем, стали резче. – Поттер неплохо почистил рану, хотя к хирургии его допускать рановато. Так, посмотрим…
— Туни, Дадлик будет жить! – заорал Вернон на кухню. Там звонко звякнула о плитку чайная ложечка. – Но… что с его рукой, мистер Снейп?
— Профессор.
— Да, извините, профессор Снейп, — Вернон был почти подобострастен. – Так все-таки? Мой Дадли – спортсмен, и вообще, мальчик еще так молод…
— Вот и я думаю — такой молодой, а уже спортсмен, — Северус осуждающе покачал головой и перешел от болезного Дурсля-младшего к своей безразмерной полевой сумке. – Мистер Дурсль, у нас люди со сломанным позвоночником больше одного матча не пропускают. А этому… Петунья, кофе.
— Да-да, — срывающимся голосом ответила тетя. Снейп же выставил на пол четыре одинаковых пузырька.
— Так вот, этому вашему, за неимением лучшего слова, мальчику надо будет выпивать по одному каждый второй день перед сном. И не нагружать руку хотя бы неделю, — он подумал еще, — и потом найдите ему массажиста, что ли.
— Найдем! – быстро закивал Вернон, с величайшей осторожностью поднимая пузырьки. Не иначе опасался, что при сотрясении ему оторвет руки.
— Профессор, надо поговорить, — наконец подал голос с кресла Поттер.
— Ну что ж, я ждал, когда мне объяснят, что тут происходит, — удовлетворенно сообщил Снейп и ушел в сторону кухни.
* * *
Когда Гарри закончил свой рассказ, полный мрачной паранойи, Снейп как раз расправился с кофейником.
— Мистер Поттер, — начал он тоном человека, который видел пиявок, куда более интересных и образованных, чем лично вы, — вы наконец-то принимаете правильное решение: позвать кого-то более компетентного, чем вы…, — он допил последний глоток с великим удовольствием. — Да, кстати, где вы раньше сталкивались с резаными ранами?
— Сэр, если я спрошу вас, почему вы вообще временами напоминаете военврача, вы же мне не ответите?
— Конечно же не отвечу, это же вы, — вздохнул зельевар. – Так вот, вы совершенно правильно зовете меня – и тут же впадаете в обещающую одни только проблемы самодеятельность. Вот зачем?
— То есть то, что меня, видимо, исключили, волнует вас больше, чем Волдеморт?
— К Лорду я хотя бы готов. Полагаю, что с Альбусом то же самое. Кстати, у меня отчего-то такое ощущение, будто вы – последний, кого это исключение беспокоит.
— Отопрусь, — отмахнулся Гарри. – Хотите пари?
— Разумеется, нет: вашим делом уже занимается Дамблдор. А в таких делах лучше уж знать судью, чем закон. О, минуту.
Снейп подошел к окну и быстрым движением поймал сову. Письмо, адресованное Гарри, он безо всяких раздумий вскрыл и прочел.
— Ну да, как я и говорю, — листок был передан Гарри, решившему не раздувать проблему. – Значит, на слушание вы пойдете с Дамблдором. Рекомендую молчать и изображать жертву наследственных заболеваний.
— Если надумаю подобрать подходящее – обращусь к вам, — прошипел в ответ Гарри. – Но что с Волдемортом-то?
— Если бы он вернулся, я бы знал, поверьте, — Снейп покачал головой. – Но я доложу Дамблдору – сразу, как он покинет Министерство. Скорее всего, очень скоро он примет меры по эвакуации – и для вас, и для ваших… родственников. Удовлетворены? – произнес он, поднимаясь.
— Спасибо, профессор, — сказал Поттер ему в спину.
— Не стоит. Парень, конечно, похож на тролля – но он остается племянником Лили, — только тогда он обернулся. — Поттер, если вы сейчас что-то скажете – вы серьезно об этом пожалеете.
* * *
Остаток дня Гарри провел на нервах, а Дурсли – на чемоданах. Вернон оформил себе двухнедельный отпуск, «пока ситуация не прояснится» — хорошо все же быть начальником, да.
Собирались, к чести Петуньи, достаточно споро – документы и деньги в маленькой кожаной сумочке, несколько смен белья и рубашек, по три комплекта одежды, бритва и неоконченное вязание сверху. Дадли, баюкавший руку на перевязи, сидел пришибленным и не пытался увезти с собой всю свою комнату – только десяток комиксов меж сорочками сунул.
Гарри свой школьный чемоданчик давно уже перебрал и уменьшил, а теперь все больше сидел с палочкой наголо у лестницы да нагонял на дядюшку с тетушкой страху, расписывая, что может сотворить с магглом по-настоящему ностальгирующий по молодости Упивающийся. Вернон попытался было взять двустволку, но Гарри намекнул, что у него нет столько патронов.
Нервозность все нарастала, и когда на заднем дворе раздались характерные хлопки, Вернон выхватил из камина кочергу.
— Свои, — коротко бросил Гарри, рассмотрев получше тени в окне. Аластор Муди тут же распахнул заднюю дверь протезом.
— Ага! Абсолютная бдительность? – одобрительно покивал он Вернону, посмотрев на кочергу. – Так, Поттер, у тебя уже все готово?
— Так точно, профессор Муди, — отрапортовал Гарри, обведя рукой чемоданы. Старый аврор же впускал спутников.
— Ремус! – Гарри обнял первого из них. – Как же я рад вас видеть!
Побитый жизнью и безденежьем оборотень, не менее живой в этой реальности, чем его стрый приятель Бродяга, несколько даже смутился. Но Гарри уже смотрел дальше. Мерлин, сколько же старых товарищей!
Вот протягивает широкую лапу баскетболиста Кингсли в безукоризненном костюме – старый начальник и лидер, тот, от кого Поттер привык получать приказы. Вот румяная, полненькая, совсем еще не седая Гестия, будущая наставница Гермионы в Отделе магического правопорядка. А вот будто выточенная из кварца Эммелина Вэнс – кажется, об ее скулы можно порезаться – которой предстояло бы, не вывались в эту вселенную Поттер, погибнуть вместе с Амелией Боунс. Но более не предстоит.
И Нимфадора Тонкс, еще скользящая по Люпину едва заинтересованным взглядом.
— Ну, Гарри, — начал Ремус, когда Тонс заперла за собой дверь, чуть не свалив подставку для зонтиков, — Аластора, Кингсли и Нимфадору…
— Хватит, ладно?
— …И Тонкс ты уже знаешь, как я понял?
— Да, — кивнул Гарри, знавший тут решительно каждого, — немного пересеклись по делу Крауча.
— Было такое, — подтвердил Кингсли, — и я до сих пор удивлен, что ты выкарабкался.
— Этот – еще и не из такого живым выйдет, — хмыкнула Тонкс. – Надо будет заключать на него пари, что ли.
— …Которое у тебя вряд ли кто примет, — поддержал ее шуточку Люпин. – Ну а мне остается представить Эммелину и Гестию, они сопроводят твоих… семью Дурсль.
— Две дамочки? – Вернон, несколько оробевший от такого количества взрослых волшебников в его доме, таки заявил протест. – Вы что – издеваетесь? И кроме того, куда это сопроводят?
Вэнс, боевик еще первой войны, смерила обширную фигуру Дурсля-старшего ледяным взглядом, Гестия же шагнула к нему, подхватывая под руку.
— О, если у нас есть время для маленького-маленького инструктажа…, — начала она, но посмотрела на Муди. Тот с неудовольствием кивнул. – Так вот, для начала вы поживете пару недель в Корнуолле, там от Бенжди… от одного нашего товарища остался пустой домик. Небольшой, но, думаю, вам понравится.
— В такую глушь? Мы? Да вы… — Вернон пытался протестовать, но переговоров с Гестией не получилось. Она просто продолжала.
— Так вот, после этого я втемную подключу одного из наших маггловских юристов, я знаю парочку по департаменту, и мы…
— Так, давай-ка я помогу тебе с вещами, — Тонкс подхватила Гарри под руку и потянула наверх.
— Вообще-то я их собрал! – возразил Гарри уже на лестнице.
— Ну и молодец, — тряхнула фиолетовыми волосами его спутница. – Просто терпеть не могу не могу всего этого занудства с законами… о, славно устроился, — сказала она, входя в комнату Гарри и обозревая плакаты на стенах. Место квиддича в основном заняло кино.
— Я бы, положим, послушал, — пожал плечами Гарри.
— Брось, я знаю Гестию. Мы еще до места не долетим, а этот дом будет продан и перепродан. Но это во-первых, — Тонкс уже стояла у зеркала. – Во-вторых, я хотела у тебя кое-что уточнить… как ты думаешь, мне ведь не идет фиолетовый?
— Попробуй бледно-розовый, — сказал Поттер раньше, чем схватил себя за язык. – Стоп, что, об этом?
Нимфадора изменила цвет на нежно-нежно-розоватый, не столько тот оттенок жвачки, какой помнил Гарри, но скорее цветка вишни.
— Ммм, а хорошо! – повернулась она у зеркала. – Спасибо, конечно, но не об этом. Впрочем, как тебе фокус?
— О метаморфах-то я читал, — отмахнулся Поттер, — но тебе идет. Ладно, излагай, наконец!
— Сейчас, сейчас, — Тонкс уселась на его кровать, сложила ногу на ногу и посмотрела на Гарри совершенно серьезно. – Видишь ли, пока я околачивалась в школе, Дамблдор попросил меня за тобой присмотреть.
— Да я что-то такое и предполагал, — Гарри уселся напротив собеседницы, на стол.
— Ну да, в «Трех метлах» ты меня вычислил, — засмеялась Тонкс, — но я смотрела за тобой и еще кое-где. И в рапорт директору пошло не все – я решила, что мне никто не поверит.
— Говори прямо, — Гарри перестал болтать ногами и теперь смотрел ведьме в глаза, тихонько подтягивая палочку. Ну вот, сперва Скитер, теперь эта… Где, господин Поттер, конспирация, я вас спрашиваю?
— Твои тренировки. То, чему ты учишь младшенького Артура и ту девочку, Гермиону, — Гарри заметил, что Тонкс как раз палочку и не отпускала. Общая выучка есть общая выучка. – Я ведь знаю эту школу – по всему боевому циклу у меня, если хочешь знать, не ниже «выше ожидаемого». И у тебя, пожалуй, было бы не меньше.
Групповое взаимодействие в свое время едва не завалил, но практика, похоже, оправдывает себя. Правда, это было единственное светлое пятно.
— Итак, — продолжала Тонкс, — у нас с тобой два варианта. Либо я получу нормальное объяснение, либо…
— Либо ты задашь вопросы уже не мне?
— Либо я буду мучиться любопытством! – Тонкс, разрази ее барсуки, смеялась уже в голос. – Мне, если хочешь знать, так даже интереснее. Несколько обидно, что мне далеко не обо всем говорят в Ордене…
— Но ты же вроде аврор?
— Но я якобы еще молодая и дурная, — вздохнула Нимфадора. – Да и, я вот думаю, не только в том причина.
Кровь Блэков, подумал Гарри. Нет, вряд ли, вряд ли, скорее всего обычная орденская паранойя, по традиции направленная не туда.
— А в остальном — это твое с Дамблдором дело, но давай в этом году ты будешь поаккуратнее с тренировками? И если что… может, удастся поработать вместе.
Тонкс поднялась и, не дожидаясь Гарри, пошла к лестнице. Поттер, впрочем, девушку быстро догнал.
— У меня еще есть свободный август, — шепнул он прежде, чем они спустились.
— Вот теперь, вроде, все взял, — констатировал Гарри в ответ на вопросительный взглад Ремуса. – Как теперь? – он заметил умиротворяющее отсутствие Дурслей.
— Дамы увели твоих родичей к мисс Фигг, — объяснил Кингсли. – Оттуда они по камину пойдут в старый домик Бенджи. После того, как бедняга умер, дом отключили от каминной сети, но там сейчас старик Дингл. Все пройдет тихо и быстро.
— А вот нам придется идти по воздуху, — буркнул Муди, поболтав стакан с глазом лишний раз. – Говорят, ты славно летаешь, Поттер?
— За это я поручусь, — спокойно подтвердил Люпин.
— Кстати, у парня, я вижу, «Молния», — с оттенком восхищения заметила Тонкс, — так что за скорость не стоит волноваться.
— Да и вообще, у него нет выбора, — хмыкнул старый аврор.
* * *
Гарри Поттер был слишком стар для всего этого дерьма.
Сперва его мотало над Лондоном, как снежинку на метамфетамине, его избивал ветер и пропитывали облака. Потом заклятье Ненаносимости попыталось не пустить его в его же зимнюю резиденцию, пусть и будущую. Потом его долго и придирчиво осматривала добрейшая Молли, пытаясь отыскать на нем следы концентрационных лагерей.
И вот только она заявила, что на собрании Ордена ему не место, только он вознамерился поесть уже настоящей еды и пойти искать Рона, Гермиону и некий медальон, так тут же в проеме нарисовался не менее добрейший Альбус и заявил, что как раз Поттеру-то на собрании и место. Как свидетелю и вообще заинтересованному лицу.
Как-то не к добру было это различие с магистральной реальностью, ох, не к добру. Свидетелем Гарри чувствовал себя даже более нервно, чем обвиняемым. Но что ж поделать. Да, никакой новой информации Орден сейчас ему предоставить не сможет в принципе, но хоть шерсти клок.
Молли, впрочем, была с Поттером в чем-то солидарна.
— Нет, нет и нет! Альбус, куда ему? Зачем ему еще и взрослые проблемы? – всплеснула она руками, глядя то на директора, то на Гарри. – Да вы посмотрите на ребенка, он месяц не ел как следует, а вы ждете, что он вам что-то скажет?
— Да, жду, — кивнул Дамблдор. – Гарри, к сожалению, выпало быть в фокусе всего происходящего. И теперь, когда события приняли дурной оборот – мальчику нечего мучиться неизвестностью.
— Но он же еще школьник, — Молли потихоньку закипала. – Альбус, вы же директор. Давайте не ввязывать в дело детей!
— А вот это уже не ваш выбор, — подал голос сам Гарри из чистого чувства противоречия. – Волдеморт – он, миссис Уизли, упорен, злопамятен и люто желает истребить всех, кто на него косо посмотрел. Я у него в списочке под гордым номером два – но и из ваших все в первой сотне, пожалуй. Так что…
Конечно, тут Гарри семье Уизли польстил – но это только пока. Отповедь возымела некое действие, и Молли горестно вздохнула.
— Ну дайте ему хоть поужинать.
— А мы еще и не начинаем, — бодро объявил Дамблдор. – Эммелина уже пришла, но ждем Гестию – кстати, Гарри, твои родственники в полном порядке, с ними остался Дингл. Так, кто у нас еще…
— Что Сириус? – обеспокоенно спросил Гарри, когда Молли ушла на кухню, отбивать мясо у невытравленных еще докси.
— Он скоро вернется, — ободряюще улыбнулся директор. – Сейчас он все еще дает показания, но, кажется, скоро присоединится к нам. Официально он под домашним арестом, но надзирает за ним аврор Подмор – член Ордена.
— Ловко! – оценил Гарри.
— Стараюсь, мальчик мой, стараюсь, — Дамблдор усмехнулся в бороду. – Далее… Минерва дежурит по школе сегодня, Эльфиаса разбил ревматизм, Арабелла наблюдает, Северус должен прибыть с минуты на минуту…
— Профессор Снейп тоже в Ордене? – ненатурально удивился Гарри.
— Собственно, кто же, как не он? – Директор посмотрел на Гарри поверх очков. – После его доклада Орден, собственно, и начал собираться во второй раз. Это будет первое собрание за пятнадцать лет, Гарри – оцени историчность момента.
— Да уж, Сьюзи бы понравилось, — усмехнулся тот. – Кто еще?
— Старшие Уизли, все они здесь, — продолжил Дамблдор, — и еще один, ты его не знаешь. Мандангус Флетчер.
— Ох. Этот!
Дамблдор широко открыл синие глаза, удивленно ловя взгляд Гарри.
— Господин директор! – Гарри почти забыл, кто он сейчас такой. – Вы не можете доверять этому аферисту. Пользоваться его услугами – да, но пускать в… я так понял, это у нас теперь штаб тут? Так вот, пускать в штаб Ордена эту падаль…
— Гарри, ты несправедлив к человеку, которого даже не знаешь! – строго заметил Альбус. – Не отрицаю, что он – мелкий жулик, но именно мелкий. Он не предатель.
— Он хуже, чем предатель, директор, — Гарри судорожно пытался заткнуть себя, но выходило не очень. – Он трус.
— И все-таки он останется, — отрезал Дамблдор. – Любой заслуживает второго шанса, Гарри, и если ты этого не понимаешь – меня это всерьез тревожит.
Ладно, криво усмехнулся Поттер, остается играть на опережение.
* * *
С подносом, полном дымящихся мисок, Гарри прошествовал наверх, по пути отбившись ногами от мантии-душителя. У самой двери он чуть не запнулся о Кричера, но радости Гарри это не принесло.
К сожалению, домовик был еще очень далек от состояния стойкой ремиссии, в каком Гарри наблюдал его до самой смерти. Несколько сконфуженно, старясь не слушать злобного бормотания, Гарри ввалился в дверь. Он еле успел поставить поднос на ближнюю тумбочку, как его тут же обняла Гермиона.
Гермиона не особенно изменилась за лето – разве что загорела, но в меру, в меру. Ее раскрытый чемодан лежал на одной из четырех узких кроватей – как всегда, одежда не разобрана, но книги уже вытащены.
На коврике рядом с соседней кроватью размеренно отжимался Рон.
— Двадцать три… Здорово… Двадцать четыре… Ух, хоть теперь… расскажешь… что вообще произошло… Все!
— Да уж, я бы тоже хотела услышать объяснения! – Гермиона все еще держала руки у Гарри на плечах, стараясь посмотреть ему в глаза. Да что такое, прямо как Дамблдор… — Мистер Уизли явился за мной сразу, как перебросил сюда свое семейство, но что-то понимают, похоже, только Билл с Чарли.
— Ну да, — добавил Рон, — Перси вообще придется рассказывать только завтра – он вообще отказался отпрашиваться со службы. «Нет веской причины» — вот позер, а? С тех пор, как его обошли с должностью помощника министра, он вкалывает и вкалывает.
— Об этом как-нибудь потом, — отмахнулась Гермиона и снова вернулась к Гарри, — Так что, ради Мерлина, случилось?
— О, сущая безделица, — Поттер под настороженными взглядами пододвинул к тумбочке стул и принялся за жаркое. Рон подхватил с подноса яблоко и вгрызся в него, как Фадж во взятку. – У меня там Волдеморт воскрес.
Рон шумно подавился.
— Ну или не воскрес, — раздумчиво добавил Гарри, — но скоро, скоро. Ладно, давайте так – я вам после собрания вообще все, что услышу, расскажу.
— А тебя что, пустят на собрание? Даже Фреда с Джорджем отправили наверх, а они ведь совершеннолетние, — недоверчиво осведомился Рон.
— Дамблдор хочет меня послушать, — пожал плечами Гарри, — но я бы сперва вот что хотел уточнить. Герми, о чем, ради всего святого, ты говорила в том постскриптуме? И что ты там заказала Сьюз? Кстати, она мне писала, что что-то нашли.
— Славно, славно, — потерла ладони Грейнджер. – Мы тут попытались поискать в библиотеках Боунсов и Крамов что-то по поводу той твоей проблемы.
— Какой из моих проблем?
— Ордена! – страшным шепотом прошипела Гермиона.
— Ну, как бы нам сейчас и так все объяснят, — философский настрой Поттера, прожденый тушеной говядиной, не могло перебить уже ничего. Гермиона посмотрела на него с глубокой скорбью по умирающему мозгу дорогого друга.
— Не Феникса, Гарри. Золотой зари.
Пока Гарри пытался вспомнить, что это, к Мерлину, такое, за окном прогремел зловещий раскат грома.
11.07.2012 XXIX. Партсобрания
Когда-то, еще будучи милым, маленьким, но уже начинающим по пустякам кидаться на людей мальчиком, Гарри очень хотел вступить в Орден Феникса. И очень, очень обижался, что его не пускают, не показывают и не рассказывают. Вот же идиотом был, думал он, откинувшись на спинку стула рядом с Сириусом и потирая себе виски.
Орден, поднятый после многолетней спячки, собирался предельно неторопливо. Нет-нет, господа авроры – даже Тонкс – заняли свои кресла точно в нужный момент. С опозданием на две минуты явились через камин Сириус – лощеный и ухмыляющийся – с молчаливым Стерджисом Подмором. «Виноват, господа коллеги. Очередь в Атриуме» — сказал он, и всем, даже Гарри, это было до слез знакомо. Пятью минутами позже явились Гестия Джонс и явно собиравшийся второпях Снейп.
— Что, профессор, кто-то из друзей задержал? – хмыкнул Блэк.
— Если бы я поспешил, дорогой мой соратник, тушить бы пришлось пол-Лондона, — огрызнулся Северус. – Притом, замечу, не тебе.
С громким хлопком появился у крыльца Флетчер – и тут же устремился внутрь, почти выломав собой дверь.
— Уф… еле ноги унес! – с блаженной улыбкой объявил он. – А. Это. Здравствуйте, что ль.
Гарри и Снейп вздохнули синхронно, Тонкс приложила ладонь к лицу, но тему решили не раздувать – тем более, Флетчер был последним.
Вот только все это собрание, имеющее на полтора десятка человек больше сотни лет аврорского стажа, три научных степени и несколько сотен тысяч галеонов капитала, еще десять минут ждало, пока у милейшей Молли Уизли вскипит чайник и найдется сахар.
«Памятка: никогда не собирать организацию исходя из личной преданности» — подумал про себя Гарри.
— Итак! – позвенел ложечкой по кружке Альбус. – Друзья! Я собрал вас после долгих лет, многих даже и впервые, чтобы сообщить вам пренепреятнейшее известие. Приближается гражданская война.
— Что, опять? – буркнул Муди.
— Похоже, что да, — кивнул Сириус, — если соединить то, чего я в суде наслушался, с нашими внезапными посиделками. И с тем, что пригласили Гарри.
— Именно так, — кивнул Дамблдор. – Я считаю, и не один я, что велика вероятность того, что Волдеморт воскрес.
— Воистину вос…, — сквозь дремоту проговорил Флетчер, но тут же подскочил. – Волдеморт? Опять? Да чтоб я сдох!
— Это успеется, — с удовлетворением пообещал ему Снейп. – Но я бы не стал говорить с определенностью.
— А, ты бы знал? – глумливо шепнул Сириус.
— Да, — кивнул Снейп. – Я бы знал.
— Однако если мы все поняли правильно, данное событие уже недалеко, — Дамблдор сделал в сторону Гарри приглашающий жест. – Доложишь, мальчик мой?
— Охотно, — Гарри воздвигся над столом. Фигура его сейчас не слишком впечатляла – да и любимая аврорская мантия с распахнутым воротом была еще в области идеального, но по крайней мере он работал в привычном формате.
Начал Гарри с эпизода на кладбище – правленого, конечно, но в весьма героической редакции – да так и пошел.
— …Так и сказал – кость отца, плоть слуги, кровь врага. Мол, сгодилась бы любая – я ведь уже тогда мог это понять!...
— ...И вот тогда я и понял, что наш общий знакомы Хвост свалял большого дурака. Ну зачем, скажите, зачем рубить рабочую руку?...
— …Ну, тащит он меня куда-то явно не в больничное крыло, а глаз, вижу, почти не контролирует. Понимаю – дело табак, и палочку в рукаве подальше сдвигаю…
— …И вот что я вам скажу – я знал, что Фадж попытается Крауча забрать – но, похоже, министр сам не ожидал, что эта тварь так сразу кинется…
— …Дадли, конечно, парень здоровый, но и распластали его как следует. Теперь-то, конечно, все понятно – нож в непривычной руке, да и нервы. Я, конечно, сразу же за профессором послал, но он бы не дотянул, так мне показалось – кровь хлещет, да и отключаться Дадли уже начинал…
— …Так что проводил я профессора, а сам засел повыше – так, чтоб видеть и Дурслей, и двери с окнами. Мало ли. Ну а дальше вы сами знаете.
— Что скажете? – Дамблдор обвел собравшихся взглядом и дал Гарри знак садиться.
На дальнем краю стола переглянулись авроры. Гестия подняла руку и проговорила:
— Не знаю, как мои коллеги, но я бы премию, пожалуй, дала. Орден бы не дала, а премию можно.
Напротив нее тоненько захихикала Тонкс, но Муди коротко рыкнул: «Отставить!».
— Так, ладно, — продолжил он, — парень, похоже, и вправду купил нам немного времени, но я ставлю свой глаз, что оно вышло. Снейп, не будет уточнений?
— Лорд еще не собирал людей, — Северус смотрел в стол, съежившись. – Вернулся он или нет – не знаю, но старый состав не подняли. Уверен.
— Ну еще бы…, — шепнул Блэк.
— И вот вопрос – почему? – задумчиво посмотрел на Дамблдора Кингсли. – Вроде бы в его интересах действовать побыстрее?
Гарри поднял руку. Артур оглянулся на него и тихо сказал:
— Иди, Гарри, можно не спрашивать. Мы с Сириусом расскажем все, когда вернешься.
— Да нет же, мистер Уизли, — отмахнулся Поттер, поднимаясь. – Господа, может быть, не так и в интересах. Во-первых, — он сделал паузу, удостоверяясь, что его слушают. Авроры – слушали, Тонкс весьма внимательно, да и Ремус с Сириусом прекратили переговариваться. Только Молли что-то все еще выговаривала Флетчеру, хотя ее сыновья не обращали на него ни малейшего внимания.
— Кхм, во-первых, даже те из… старого состава все, кого не посадили, все на виду, — начал Гарри, — большинство так или иначе в министерстве, а Фадж вряд ли подстраховался только против господина директора. Во-вторых, по некоторым косвенным признакам, не все они так прямо к нему побегут. Тут и Каркаров, и там какой-нибудь Нотт – эти всегда то ли будут, то ли нет, и Люциус Малфой испытывает некую неуверенность…
— Из каких это признаков, — обеспокоенно прошипел Снейп, — вам это понятно?
— Драко, профессор, — Гарри покачал головой – не упоминать же пересказанные Ромни и Ритой финансовые слухи, — он все же умный парень, и если даже он на взводе, значит, нервничают у него дома.
— Я не одобряю вашего назойливого внимания к молодому Малфою, — прищурился Северус, — но довод, к сожалению, резонный.
— Вопрос только в том, как оценивает ситуацию сам Тот-кого-не-стоит-называть, — дернул клык на цепочке Билл. – Есть мнение, что его это не остановит, а, напротив, подгонит.
— Это если он вообще примет других людей во внимание, — вздохнул Ремус.
— Все проще, — поднялась Эммелина. Гарри смотрел на нее, замечая неестественно прямую осанку и легкое спазматическое подрагивание левой кисти – эти травмы он знал. – Мальчик правильно говорит, они все на виду. А светиться он не захочет потому, что первую акцию ему придется проводить максимально безопасно. Вы не поняли еще?
Гарри знал. Но, пожалуй, он уже сказал многовато – на него и так очень изучающе смотрит тот же Кингсли. Не с подозрением, так, запоминает на будущее.
— Гарри…, — повернулась к Поттеру Нимфадора, — значит, ты говоришь, что дементор тогда попытался взять Крауча без приказа Министра?
— Ну конечно же, — Сириус хлопнул Гарри по плечу. – Если вывести дементоров за скобки, то в побеге из Азкабана ничего сложного нет. Я сам так и сделал.
— А туда я попересажал как раз самых серьезных людей, — кивнул Муди. – Долохов, старший его боевки, точно еще жив.
— Как и Руквуд из Отдела Тайн, — с сожалением вздохнула Вэнс.
— Как и тетя Белла, — Тонкс резко перекрасила волосы в угольно-черный и похудела лицом. Получилось и впрямь похоже. – Тоже, знаете, не волнистый попугайчик.
— Замечательно, — Кингсли подпер кулак подбородком. – И что будем делать, господин директор?
— К сожалению, ничего, — заговорил наконец Дамблдор. – Все это лишь догадки – пока что-то и вправду не произойдет, а может быть, и после того, Фадж никого не послушает. Никого. А Азкабан – территория Министерства.
— Не совсем точно, — поправила Гестия, — это территория Департамента Магического Правопорядка. И если что-то заподозрит уже Амелия Боунс…
Гарри почувствовал, как кожа начинает зудеть. В него уперлись одиннадцать пар глаз – Дамблдор остался безучастен, а Флетчер просто спал.
— Что? – вопросил он в воздух. – Что?!
— Не стоит, — наложил резолюцию Альбус. – Нам нужно как-то определиться с ближайшим будущим.
— В принципе, я мог бы, — Поттер снова подал голос. Но уж если воевать…, — я мог бы раздобыть кое-какие новости. Ночью, пока сплю. Профессор Снейп и директор знают, как.
— Это лишнее! – синхронно высказались оба названных. При этом на лице Снейпа на секунду поселился ужас, а вот Дамблдор посмотрел на Гарри с неким одобрением. Странно.
— Это лишнее, — повторил Снейп. – Если Лорд выдаст сигнал общего сбора – я схожу к нему. Доклад представлю сразу же.
Люпин выглядел несколько ошеломленным, но Сириус только лишь хмыкнул.
* * *
Разумеется, так никто ничего и не решил. Знать, ждать, готовиться и надеяться, что и в этот раз опять пронесет – вот то, что Орден Феникса умел делать наилучшим образом. С другой стороны, под птичьим знаменем все еще достаточно профессиональных авроров – пока еще живых и деятельных.
Может быть, думал Гарри, если вовремя давать соответствующую информацию, Орден сможет хотя бы физически, в полевых условиях противостоять Упивающимся. Возможно, сказал он себе, только вот, мистер Поттер, откуда вы-то сами будете брать данные? Послезнание тает, как эскимо в жаркий день.
Но есть еще и опыт. Подсказывающий доесть то, что еще держится на палочке.
Так что сразу наверх, к Рону с Гермионой, Гарри не пошел. Гермиона, по счастью, не торопилась вываливать на него все то, что нашла касательно измышлений неведомого пока еще маггловского фантаста – Гарри не понимал, что там, ради всего святого, можно вытянуть из той оккультистской каши. Однако, конечно, было наивно предполагать, что Гермиона от дела отвяжется. Ошибочка вышла, да.
Но это все потом. Пока же, прокравшись стороной мимо что-то злоумышлявших близнецов и еле-еле потеряв в коридорах Джинни, Поттер нашел, наконец, коморку Кричера.
Домовик спал, прикрывшись ветошью. Гарри подавил первый порыв к Инкарцеро и Силенцио – домашнего эльфа такой мелочью не остановишь – и просто потряс того за костлявое плечо.
— Что надо? – на Гарри воззрились два яростных желтых глаза. – Что надо очередному предателю крови? Пусть выметается!
— Так, — прошипел Поттер в ответ, — слушай, ты, жертва селекции. Уйти я, конечно, могу, но тогда дело всей жизни Регулуса Арктура Блэка так с мертвой точки и не сдвинется. Ну?
— Он говорит о молодом хозяине, — недоверчиво прошипел Кричер, — откуда он знает и что?
— Все, — кивнул Гарри. – Пещера, холодные руки под водой, поганое зелье и медальон. И молодой господин Блэк, оставивший кое-какое задание. Не только тебе.
— Но откуда? – теперь Кричер уже не выглядим злобным. Старым и потерянным, не более. Он сел к стенке, повесив уши. – Кто господин такой?
— Если тебе угодно, — Гарри присел у стены напротив, — пока что я – наследник твоего хозяина. А с этим приходят… обязательства.
— Хозяин Сириус никогда не понимал этого, — посетовал домовик. – Убежал от забот семьи. Разбил сердце матери, а она была со всеми добра, даже с Кричером. Со всеми, — он все комкал свои лохмотья – кажется, старый плед. – И с ним тоже. Хотела оставить ему имя. И все, во что верили все они, даже маленькие госпожи. А он не пожелал.
— Все это прекрасно, но я не за этим, — покачал головой Поттер. – В общем, так. У тебя есть медальон. Я знаю, как его уничтожить.
— Молодой господин знает? – Кричер рванулся так резко, что его уши хлопнули в воздухе.
— Да, но это непросто.
— Да, непросто, — грустно согласился домовик. – Кричер пробовал. Пробовал и пробовал. Наказывал и пробовал опять. И нет.
— Да уж, крепкая штука. В общем, варианта два, — хрустнул пальцами Гарри, — во-первых, придется дождаться, когда я вернусь в Школу. Там заберу одну вещь из тайника – и пришлю кое-кого с ней, чтобы при тебе уничтожить медальон.
Все равно Добби можно гонять хоть за сигаретами.
— Нет, — покачал лобастой головой Кричер, — не хотелось бы показывать медальон кому не надо. Всюду хитрые грязнокровки, молодой господин.
— Послушай, если этим займусь я сам, я подожгу к Мерлину весь дом, — тем же жестом ответил Гарри, — да и палочку мою будут проверять уже двенадцатого.
— О, — улыбнулся домовик, показывая игольчато-острые зубы, — эту проблему древний и благородный род Блэков умел решать, когда еще бабушка Никси не висела на стене. Пусть молодой господин встретит Кричера завтра, когда погасят свет, в винном погребе. Где мадера.
Кричер готов был выболтать, кажется, все на свете – так же бодро, как в другом временном потоке сообщал Нарциссе и Беллатрикс о пророчестве. Но теперь, похоже, что-то изменится.
— А пока… вот что, Кричер. Медальон ты спрячь. Но еще следи за маленьким, толстым и рыжим магом. Каждый раз, когда он попробует что-то спереть – просто бей его сковородкой.
На лице домовика отразилась тихая, светлая радость.
* * *
Сириусу не нравилось в этом доме. По крайней мере, сейчас. Насколько Гарри помнил, к сентябрю, когда выкурятся докси и исчезнет с полок бородавочный порошок, он перетащит пожитки в свою старую спаленку – однако сейчас Гарри нашел его в гостевой спальне под крышей. В той, куда Блэк поселил Клювокрыла.
— Спишь? – наугад прошипел Гарри в похрапывающую темень.
Что-то хрустнуло, потом разбилось, потом кратко выругалось.
— Уже нет, — ответил Сириус, зажигая свечку в майонезной банке. Клювокрыл приподнял было тяжелую голову, но учуял Гарри и принялся спать дальше. – Садись давай. Вот сюда, матрас чистый.
Поттер устроился по-турецки. Сириус спал в джинсах, только что обувь снял да куртку на покосившееся кресло повесил.
— Что, кошмары снятся? – сочувственно продолжал Блэк. – Дамблдор говорил, что у тебя может такое быть.
— Да нет, дело не в этом, — Гарри подобрал колени к подбородку. Решение он принял, хоть и непросто это было, но все оттягивал его исполнение. – Поговорить надо. Но давай сперва ты расскажи, как и что. Чтоб не отвлекаться.
— Да как? – хмыкнул Сириус. – Обычно, как. Меня уже больше слушают, а не допрашивают; эта журналисточка, Рита, дала пару хороших советов насчет рассказывания историй. Я уже официально свидетель, закончится суд – и судимость снимут. Опять же, ты официально можешь жить тут. Это хорошее.
— А есть и плохое?
— Как не быть, — Сириус заговорил уже совсем другим голосом, рычащим говорком цепного пса. – Признают виновным только Хвоста. Якобы он в лучшем случае пользовался тем, что Крауч-младший взаперти спятил, а в худшем – и сам такой же двинутый. И, знаешь, может, они и правы – но ты же понимаешь, это так, брошенная кость, — он вздохнул, и тут же дернулся Клювокрыл, — то ли мы министру, то ли министр нам. Компромисс. Дамблдор говорит, нам пока никто не поверит.
— А ты веришь Дамблдору, вообще-то? – Гарри набрал воздуха в легкие, беспокойно покачнулось пламя свечки. Сириус оскалился.
— Он на нашей стороне, точнее, мы на его. Но…, — долгая пауза. – Нет, не слишком: он не поверил мне, в конце концов, так а я что, Уизли?
— Слушай, Сириус. Тебе тогда никто не поверил, но ты понимаешь, как вообще звучала твоя история? – медленно, как нащупывать брод в горной афганской речке.
— Понимаю. Как бред пьяного, — Сириус не улыбался – зубы показывал. – Но это не отменяет.
— Тогда давай-ка я тебе кое-что расскажу. Ты дослушаешь. И постараешься – вот так же – поверить.
* * *
— Ух, — Сириус откинулся назад, опираясь спиной о теплый бок гиппогрифа. – И мы точно победили? Вот так, в девяносто восьмом?
— Ага, — кивнул Гарри. – Не очень чисто, но…
— Да наплевать, — Блэком владело чистое веселье. – Слушай, за это надо выпить. Только нечего. И тебе нельзя, наверно?
— Ну, я решил пока не увлекаться, — Гарри пожал плечами. – Рост, сам понимаешь. Да все равно нечего.
— Слушай, это что же получается, Сопливус оказался человеком? Веришь, не ожидал, — покачал головой Блэк. – Я бы на его месте мстил во всю ширь и глубь.
— И как ты там с этой артуровой рыжечкой? Как дети?
— Нормально, всякое бывало, – Гарри сам бы с удовольствием выпил. – Старшего, веришь, Джеймсом Сириусом назвал. В твою честь, да.
— Ну да, ну да, в знак почтения к усопшим, — весть о собственной кончине Сириуса ничуть не расстроила. Для него это, похоже, было будущее, которому можно натянуть нос. – А кто меня в Отделе Тайн-то?
— Беллатрикс.
— А ведь я знал! – торжествующе заржал Блэк. – Знал, что семейство слишком тесно для нас двоих! А Цисси что, а Меда? Мужья у них, конечно, на любителя, но все же.
— Да ничего, внуков воспитывали, — Гарри почесал в затылке. – Я умирал – Андромеды уже пять лет как не было, а вот Нарцисса еще ничего, бодрая.
— Нет, но Муни-то, Муни! Я знал, я чувствовал – в нем есть девочкоскладной потенциал! А ведь никогда бы не подумал на Тонкс, это да.
— А нечего пока думать, — Гарри развел руками. – Сейчас-то и не началось ничего. А они оба – люди примечательные, изменю реальность – мало ли как повернется.
— Это да, — раздумчиво сказал было Сириус, но тут же повеселел. – А, эти не пропадут. Особенно если выживут – ты говоришь, герои войны будут в фаворе?
— Ты даже не представляешь, в каком.
— Ха, да так и я, гляди, женюсь! – Сириус лающе засмеялся, а Гарри с некоторой оторопью уточнил:
— На ком?
— Да какая, псу под хвост, разница? После Азкабана на кого ни глянь – ангел и прелесть, — Блэк немного подумал. – Разве что Вэнс не хочу. Пальцы отморожу.
— Сириус, ну давай серьезно!
— Да ладно тебе, крестник. Уж нельзя как с мужиком поговорить, — отмахнулся Блэк. – Слушай, ну что серьезного-то? Прикрою я тебя, прикрою, всегда и во всем. Джеймса ж прикрывал.
— Отлично, — Гарри окончательно снял с горба Эверест, — тогда, вкратце, план пока такой…
Тишину разорвал явный хлопок. Сириус Блэк, ветеран и уголовник, дал пять невысокому хогвартскому пятикурснику. Улыбочки на губах обоих не обещали миру ничего хорошего.
* * *
Гарри знал это место. Хэмпстедская пустошь, его любимый лондонский парк: самая высокая точка города, открытый горизонт, игровая площадка для ветров, которым осточертело биться о стены Сити.
Кажется, это была вершина одного из холмов ближе к прудам. Пусто – не иначе магглоотталкивающие в несколько рядов. Только теплится костерок, у которого вольготно сидят двое.
Один из них толст – хотя нет, он не растолстел, но оплыл – неухожен и слегка кудряв. Его правая рука переливается чистым серебром, а вместо левой стопы – серебряная же лапа, трехпалая и когтистая.
Второй же… Шире в плечах, чем Гарри помнил. Кожа не чистого белого цвета, скорее кремовая, но череп так же гол и так же горят глаза – не углями, парой лазерных прицелов.
Двое сидят, а вкруг них – десяток фигур в черном. Причудливым неровным строем, не закрывая промежутков, преклонив колени и что-то тихо-тихо шепча в свою защиту.
Гарри вздохнул бы, если бы имел тут тело: те, кто пришел на пустошь, уже не были Вальпургиевыми рыцарями, бригадой молодых, злых и непоколебимо уверенных ребят, чуть не вырвавших власть из гнилых зубов старого Министерства. Они в могилах или в Азкабане, в основном силами таких же молодых идеалистов. Те же кто остался – печальные буржуа, играющие не за совесть, а за страх.
Гарри чувствовал эти мысли в своей голове – горящие, как воспаление, холодные, как чешуя. Все-таки Волдеморт даже после смерти остается чересчур романтиком – хотя да, на сей раз мобилизационный ресурс у него похуже.
Том Реддл ждал возрождения долгих тринадцать лет. И задержка на три месяца, случившаяся из-за не в меру прыткого поганца Поттера, не играла никакой роли. Три месяца – ничто для речей, что репетировались внутри несуществующей головы сто и еще двадцать пять месяцев.
Он говорил слово в слово то, что помнил Поттер. Повторял точь в точь те же самые жесты, так же смотрел в глаза тем же Упивающимся, что и тогда. С одним исключением…
— Ах, Северус. Ты, похоже, сумел воззвать к лучшему в себе — даже несмотря на то, что все эти дни ты провел по колено в крысятках-грязнокровках.
— Благодаря этому, мой Лорд. У нас с директором разный подход к устройству школы.
— Вскоре у директора, мальчик мой, не будет никакого подхода. Тебя это… устраивает?
— Более чем, мой Лорд.
…Но все же те же самые. Так же он указал на промежутки в строю. Так же пообещал их скорое заполнение. Тем же людям.
Он не мог не проиграть. Потому что люди были не те же.
Глаза Хвоста уже горели безумием – тем самым, какое Гарри увидел в них в подземелье Малфой-мэнора. Старый Нотт был слишком велеречив. И слишком торопливо отвечал на незаданные вопросы Люциус Малфой.
Будут, конечно, и другие. Те, кто не явился на холм по уважительной причине отсидки, терять нечего, да и не хочется более ничего. Это волки, и речь не только о Сивом.
Но если тех, кому нечего терять, нет рядом с тобой – может быть, как раз тебе самому еще чего-то жаль?
19.07.2012 XXX. Донабор
И снова хочу обратить внимание на имеющуюся аудиоверсию: http://clck.ru/1LYyb
Нужен, очень нужен женский голос же.
___________
Разумеется, следующий вечер Гарри встретил в винном погребе. Рон остался у лестницы со старой вазой в руках, готовясь якобы случайно разбить ее о паркет, стоит кому-то тоже сунуться к выпивке.
Винный погреб Блэков был впечатляющ, но запущен: паутина и пыль правили тут безраздельно, пустые бочки никто и не думал наполнять. Магия, однако, хранила то, что осталось – в далеком будущем Гарри провел тут дивный денек, синусоидой мотаясь от одного сорта пива к другому. Сейчас, однако, не время.
Мадеру Гарри не любил никогда, поэтому полку с ней нашел далеко не сразу. Блэки засунули португальское хмельное в самый дальний угол – и, похоже, неспроста. Стоило только Гарри дойти до искомого стеллажа – из воздуха появился Кричер. Глаза его горели, а костлявые лапы сжимали овальную шкатулку.
— Молодой господин готов? – осведомился он.
— Да, если ты принес медальон, — кивнул Гарри, — и сможешь как-то… эээ… меня прикрыть.
— Господин собирается делать могучую магию и не хочет, чтобы все эти бродяги в доме его нашли? – домовик взялся за покрытую пылью бутылку у самой земли – и потянул. – Дом Блэков знает, что такое секреты.
Весь стеллаж уехал в стенку, открывая каменную лестницу. В толстом слое песка и пыли отпечатались лишь маленькие ступни Кричера. Поттер уже начал кое-что понимать – и без страха спустился в подвал под подвалом. За ним шагал Кричер, щелчками пальцев зажигая факелы на стенах.
Лестница привела Поттера в широкий, гулкий зал с вытесанными на стенах звездами. Кроме звезд, стены были богаты щербинами и подпалинами, более чем характерными. В одном углу забытыми куклами валялись доспехи – десяток, притом, похоже, не полые; Гарри не привык к такому дизайну, но был уверен в их назначении.
Напротив них зияли три проема без дверей. В первом Гарри обнаружил крохотную раздевалку с двумя пустыми шкафчиками, во втором – текущий прямо из стены и сбегающий к решетке в полу холодный родник, в третьем – пожилое трюмо, ящики которого оказались забиты бинтами и порядком выдохшимися целебными зельями.
— Вот, значит, где он был! – засмеялся Гарри.
Ну разумеется, Сириус сбежал из дому раньше, чем ему об этом помещении рассказали, но, скажем, в особняке Гойлов Гарри самолично ворвался в подобную – хоть и куда меньшую – комнатку. Потому что что бы это был за мэнор без боевого зала? Где, спрашивается, учиться калечить всех тех, кто косо посмотрит на твой благородный герб?
Вот и славно. Даже в запруженной условно дружественным народом орденской штаб-квартире можно будет по-тихому тренироваться – с Роном, с Гермионой, теперь уже и с Сириусом. Ну и, пожалуй, с Тонкс – почему бы и нет?
— Хвалю! – повернулся он к Кричеру. – Место прекрасное, похоже, Блэки знали толк в человекоубийстве.
— Да, молодой, господин, — гордо поклонился Кричер.
— Но нашу проблему это не решает, — вздохнул Гарри. – Да, тут магия экранирована, никто не учует – но ведь потом мою палочку все равно проверят. И…
— Благородный Дом Блэков поможет вам и с этим, молодой господин, — Кричер жестом фокусника протянул Гарри принесенный с собой футляр. – В доме Блэков, стараниями Кричера, пока еще все есть, все под присмотром…
Гарри, в одно ухо слушая бормотание домового, раскрыл коробку. Перед ним лежала волшебная палочка.
— Объяснишь?
— Это – палочка хозяина Поллукса. С вашего разрешения, деда хозяина Сириуса. Молодой господин должен быть аккуратен с ней, — с достоинством рекомендовал Кричер. – Старый хозяин сломал свою старую палочку. Случайно, был приступ, — домовик поежился. – Заказал новую. Не успел, умер.
Ох, сколько же они тогда, в том еще прошлом, не задумавшись, выкинули, подумал Гарри. Да и теперь надо будет помешать уборке в исполнении Молли – ничего, поговорить с Сириусом об этом теперь есть где. Гарри взял палочку с бархата, вернув футляр Кричеру.
— Так-так, — он провел над ней левой ладонью – и поднял брови. – Жила дракона, каштан. Что за человек был Поллукс Блэк?
Кричер даже не понял вопроса. А жаль. Сердцевина дуэлянта и древо традиционалиста: не Темный Лорд, ни в коем случае, но хороший аврор-служака или старый правый боевик. Надо будет поинтересоваться.
— Люмос! – Гарри резко развернулся к дальней стене и вскинул палочку. – Протего! Агуаменти! Эванеско! Хммм…
Палочка была с норовом – слегка запаздывала, но пыталась вложить в каждое заклятие больше силы, чем надо. Чужая палочка – это все-таки всегда полумера. Но за неимением гербовой…
— Отли-ично, — протянул Гарри. – А теперь, Кричер, по команде брось медальон повыше и уйди к стене. Не хочу брать его в руки, — домовик послушно достал медальон Слизерина – тот, кажется, на него просто не действовал. – И… раз… два… давай! Финдфайр!
Золотой овал сверкнул в свете факелов – и тут же скрылся в пучке адского пламени – ало-оранжевого, с черными ветвистыми прожилками. Гарри не хотел такого веера, нет – но сумел удержать жаркий конус в воздухе, пока на камень пола не упали две золотые слезы.
Некоторое время от расплавленного колдовского злата поднимался неверный парок – но вскоре исчез и он.
* * *
Так и повелось. Кричер бдительно охранял зал — как и весь остальной дом – и Гарри с сотоварищами спускались туда в предутренние часы. Новые и новые заклятия, что они разучивали, исходили отчасти из памяти Гарри, но отчасти и из бездонной библиотеки Блэков – Гермиона просеивала ее с неистовой энергией, неукоснительно уклоняясь от уборки.
Убирали дом Блэков теперь уже куда аккуратнее – Сириус и Гарри, а затем Сириус и Молли имели долгий разговор на повышенных тонах, и теперь реликвии древнего семейства тщательно сортировались и в случае чего аккуратно изымались Кричером.
Флетчер то и дело тоже пытался что-нибудь изъять, но сперва Гарри невербально поджарил ему пальцы, уже сжавшие серебряный кубок, а потом уже домовик отыскал подобающих размеров сковородку. Били Флетчера неизменно из невидимости, благо для домашних эльфов с щепетильными хозяевами это даже привычно, но старый мошенник все равно сделал вывод и сходил пожаловаться Сириусу.
— Минуточку, — сказал тогда Блэк. – То есть, ты обижен на моего домовика потому, что он помешал тебе украсть у меня из дому Орден Мерлина? Я тебя правильно понял?
— Сириус! Но должен же Орден откуда-то брать деньги? – воздел загребущие руки Мандангус.
— У Ордена есть деньги, — оскалился Блэк. – А вот тебе они точно будут не нужны, если продолжишь в том же духе. Никогда уже не нужны. Улавливаешь?
Флетчер уловил и сбежал на кухню, таскать у Молли сладкое тесто для печенья. Так оно было хоть немного, а побезопаснее.
Хмыкнув, Гарри выцепил случившуюся в доме Тонкс из коридора. Сириус отвернулся к окну, делая вид, что он где-то далеко.
— Так, кто-то, кажется, говорил о тренировках? – Гарри под локоток подвел заинтересовавшуюся Тонкс поближе к камину, в котором так весело трещали поленья. Он мог поклясться, что черты ее лица стали мельче, острее, какими-то… лисьими, что ли?
— При всей этой стае товарищей? – девушка покосилась было на Сириуса, но тот отмахнулся – в курсе, мол. – Поттер, ну я же знаю, что Скитер про тебя врет. Нет, я всегда рада, но, ну правда, где? Не на крышу же лезть.
— Еще немного уборки – и на крышу бы полез, — вздохнул Гарри, — но есть другой вариант. Домик, знаешь ли, с секретами.
— Это уж точно, — со вздохом подтвердил Сириус. – Любая гадость к нашим услугам.
— Ну да, — кивнул Гарри, — так вот. Ты ведь дежуришь тут завтра?
— Да, — пожала плечами Нимфадора, ее волосы посветлели почти до оттенка Флер – видимо, она намекала на то, что все еще ни пикси не понимает. – Сегодня Флетчер, завтра я, потом Ремус. Что, предлагаешь что-то на это время?
— О да. Ночью, часа так в четыре, приходи к винному погребу. Покажем друг другу что-нибудь… хорошее, — сугубо деловым тоном начал Гарри, но тут же понял, что Сириус грызет рукав, пытаясь не ржать.
— Ага. В четыре…, — задумчиво проговорила Тонкс. – Ну, в крайнем случае обворую Сириуса на выпивку, — из-за стены раздался звон. – О, Флетчер доигрался. Пойду помогу миссис Уизли.
На глазах перекрашиваясь в черный, она удалилась, и Блэк тихонько, с подвываниями засмеялся.
— Да что? – буркнул Гарри, усаживаясь в соседнее кресло.
— Скажи спасибо, что девочка воспринимает тебя как школьника, — Сириус утирал с бороды слезы. – Ты ее так в этот мой зал пригласил, будто на сеновал зовешь.
— Сволочь, — прошипел ощутимо покрасневший Гарри.
* * *
Той ночью Сириус отсыпался после очередного слушания, а Рон с Гермионой получили наградное освобождение. Гарри Поттер и Нимфадора Тонкс и впрямь показали друг другу много хорошего.
Гарри впервые за год работал с кем-то, прошедшим ту же академию и работавшую с теми же инструкторами. Тонкс, конечно, учили в основном на слежку – было бы глупо использовать метаморфа не по профилю – но сама она как раз драться умела и любила.
Как и сам Гарри, она работала от чар, но прихотливым наступательным комбинациям, стрельбе навскидку и точности предпочитала плотный кинжальный огонь простыми заклинаниями – и зашкаливающую скорость.
Ответом на такую манеру боя могли бы стать уже любимые Гермионой щиты сложного плетения, но вот Поттера она загоняла только так. Гарри же то и дело ловил ее на контратаках – с защитой у девушки было просто отвратительно, что, увы, показала Хогвартская битва.
Тонкс была всего лишь оперативницей старого – еще не ставшего армией — аврората, где лучшей защитой от заклятия было не дать его выпустить. Что работает в закоулках Лютного – то не сработает на войне. И тем не менее, думал Гарри, пока Тонкс обходила его Инсендио, кинематографично пробежавшись по стене, она хороша. Чертовски хороша. И была бы отличным инструктором – если, конечно, ее удастся заполучить.
Они закончили через каких-то полчаса, почти одновременно убрав палочки в чехлы. Стены боевого зала, как по команде, быстро растворили пятна гари и почти что зарастили выбоины. Гарри направился было к шкафчику с зельями – Кричер должен был уже окончательно их обновить.
— Гарри? – сказала Тонкс ему в спину. Он обернулся, привалившись плечом к стене и рассматривая ее.
Тонкс оставила нежно-персиковый цвет волос, но ее прическа все еще осталась боевой: выбритые под три миллиметра затылок и виски, убранная назад челка. Черная футболка, в которой она пришла на тренировку, вымокла насквозь, очерчивая то немногое, что аврор оставила сейчас от своей груди. Глаза ее горели.
— А вот теперь я хочу объяснений, — Тонкс усмехнулась. – Это, конечно, и раньше понятно было, но если ты простой школьник, так я Селестина Уорбек.
— Тогда спой, что ли, — хмыкнул Гарри в ответ, — в школе-то я и правда все еще учусь.
— Обойдешься, — девушка шагнула к нему, и Гарри заметил, что ее ладонь, как и прежде, лежит на чехле. – Давай, что ли, серьезно. Где ты этого понабрался? Только не говори мне, что твой дядя – секретный ветеран Отдела Тайн.
— Иди ты, — Гарри заржал было, но Тонкс парой шагов преодолела оставшееся расстояние и сграбастала Гарри за ворот.
— Так, парень, прекратил. Если бы ты не хотел, чтобы я спросила, ничего такого ты б мне тут не показывал. Н-ну?
— Ладно, — вскинул ладони вверх Гарри. – Если коротко, то полную историю я пока рассказал одному Сириусу, а тот и на суде не колется. Что-то знает Рон, что-то – Герми, что-то и Дамблдор подозревает, я считаю. Но давай пока примем как данность – нет, ни пикси я не простой школьник, и да, я умею всякие штуки.
— И? – Тонкс отпустила Гарри. Ее волосы на глазах удлинялись, а фигура возвращалась к норме. Очень… хорошо возвращалась, если вы спросите Поттера. – Что, в таком случае, могу узнать я?
— Да все просто, — Гарри пожал плечами. – Что война началась, это мы все уже в курсе. Так вот, а я вот считаю, что велик шанс, что развиваться она будет для нас ни Мерлина не весело. Заметь, для нас, не только для Фаджа. И принял, кое-какие меры.
— Принял? – усмехнулась его собеседница, — Надо понимать, откопал где-то артефакт поубойней и теперь пользуешься… Ну, вроде нормально пользуешься, если все то про прошлый год, что ты нам рассказал, правда.
— Не, все-таки старину Тома я просто просчитал, по большей части, — Гарри отмахнулся. – Так вот, к себе-то я меры принял, а вот к реальности – только принимаю. Неофициально. И Рон принимает, и Гермиона, и кое-кто постарше уже тоже. И Сириус предпринимать будет, как разберется с судом.
— Ага, — заинтересованно посмотрела на него Тонкс. – Орден внутри Ордена.
— Не внутри, в том-то все и дело, — вздохнул Гарри. – Я только за все то, что делает Дамблдор, и в его интересах охотно действую. Но и себе соломки подстелить хочу. В первую очередь в школе, — он заговорил чуть тише, приступая к самому важному. – Понимаешь, я хочу хоть как-то обучить народ. Чтобы хоть прикрывали магглов, да и родителей, если что-то начнется. А не начнется — так сдадут Защиту и будут рады. Вот только один я могу не потянуть столько народу.
— Вербуешь? – улыбнулась девушка.
— А то, — не стал отпираться Гарри. – Мне нужен хороший инструктор для молодежи – не одному же мне ломаться. Ты хочешь узнать, в чем, собственно, дело – и хочешь сама делать что-то ощутимое, а не дежурить в старых домах. Так почему нет?
— Учти, — Тонкс снова говорила серьезно – не самое частое зрелище, по крайней мере, покуда замуж не выйдет, — если тебя понесет куда-то не туда, с Дамблдором я попытаюсь все-таки хотя бы поговорить.
— Да запросто, — пожал плечами Поттер. – Стукнет мне семнадцать – сам доложу ему по всей форме, а до того, сама понимаешь, возникнут проблемы с моей дееспособностью.
— Они у тебя уже есть, — вздохнула Нимфадора. – Ты как-то чересчур дееспособен. И очень уж деятелен, как будто сел на подушку для иголок.
— Жить хотеть уже запрещено?
— Заметь, я этого не осуждаю, – Тонкс отошла к крайней двери. – Ладно, считай, что я в деле. Объяснить школьникам, что и как с дуэлями, я всегда рада – зря у вас Дуэльный клуб закрыли, я скажу. А пока… что там журчит, душевая?
— Да нет, — Гарри скривился. – Там вместо удобств холодный водопад, а Блэки – позеры. О, извини.
— Так ведь правда, — девушка хихикнула, взялась за края футболки и чуть потянула ее вверх. Не успел Гарри подобрать челюсть, Нимфадора повернулась к нему.
— А теперь проваливай, Поттер. Даме надо принять душ.
* * *
Избитый, пожженный, но довольный, вернулся Гарри в кровать и даже увидел во сне что-то неясное. Во сне его присутствовали: тысячи людей, несущие флаг с молнией в круге – цвета, надо заметить, были вполне гриффиндорскими; ярко-зеленые фейерверки над – почему-то – Норой; взрослый уже Джеймс Сириус, зачем-то бьющий кулаком по трибуне Визенгамота. Ну, кроме этого ему снились зубастые зефирины, оседланные жирафы и три очень разные девушки, одетые исключительно в шарфики разных цветов, но этим можно пренебречь – лиц девушек он все равно не запомнил, а вот жирафы ему никогда не нравились.
Орала, как уже понятно, Гермиона. Она с все возрастающей скоростью прохаживалась перед кроватями, помахивая газетой, Рон же полулежал на одном локте и слушал ее не без удовольствия.
— Да что случилось? – Гарри посмотрел на полудохлые ходики в углу. – И какого такого пикси меня будят до завтрака? Может человек хоть на каникулах поспать?
— Читай! – Гермиона запустила в него газетой. В полете «Пророк» утратил светскую хронику и страничку в помощь хозяйке, но Грейнджер интересовал спортивный разворот. С него на Гарри с мрачной решимостью смотрел Крам.
«Великий ловец переходит в ПЮ!» — аршинными буквами кричал заголовок.
— Чего? – Гарри протер глаза, но нет, ничего не изменилось.
— Того самого, — хмыкнул Рон. – Виктор продался Паддлмер Юнайтед на весь следующий сезон.
— И ничего мне не сказал, поганец! – бушевала Гермиона. – А как прощался, как прощался, вы бы видели!
— Нет, я бы лучше не видел, — заметил Рон. – Да ты читай, читай.
«…Шоком для многих стало известие о намерении Виктора Крама, наиболее результативного ловца прошедшего Чемпионата мира, отыграть следующий сезон в составе Паддлмер Юнайтед. Мы получили известие о завершении переговоров только вчера вечером, но наш собственный корреспондент в Болгарии Христо Левски осмелился нанести нашему герою поздний визит в его варненском поместье. К нашему удовлетворению, господин Крам охотно дал краткое интервью, которое мы и даем ниже.
Х. Л.: Господин Крам, вы можете подтвердить итог ваших переговоров с ПЮ.
В. К.: Да, могу. Мы пришли к соглашению, и вскоре я отбываю в Британию.
Х. Л.: Но это может показаться странным. Все же наша страна была к вам не слишком гостеприимна: сначала вы взяли всего только серебро на Чемпионате, потом, вопреки многим прогнозам, не одержали победы и в Турнире Трех Волшебников.
В. К.: И там, и там я сделал все, что от меня зависело. Я не жалею ни о чем и съездил не зря.
Х. Л.: Но все же ни обозреватели, ни фанаты не ждали от вас возвращения в Британию. Говорят, что вас пытался купить уэльвский Эль Декано…
В. К.: Это правда.
Х. Л.: Но есть информация, что предложение Паддлмер Юнайтед, которое вы приняли, было чуть не вполовину более скромным.
В. К.: Это тоже правда.
Х. Л.: Это связано с тем, что на время Турнира вы были вынуждены прервать систематические тренировки?
В. К.: Это связано с тем, что я хочу играть в Британии. По крайней мере, сейчас.
Х. Л.: Я прошу прощения за следующий вопрос, но читатели съедят меня живьем, если я не задам его. Может быть, на ваше решение повлияли некие… связи, установленные вами в Англии? Вам приписывали… интерес к некоторым английским леди.
В. К.: Не наглейте. Все проще. Я думаю, что в ближайшие годы в Англии будет происходить много интересного. И хотел бы увидеть это сам.
Х. Л.: Простите, в Англии?
В. К.: В английском квиддиче, конечно, я имею в виду. Извините, пока я больше ничего не скажу, но буду рад дать вашему изданию… как это… комментарий. Когда что-то будет ясно.
Х. Л.: О, мои коллеги могут быть спокойны за свое жалование! Спасибо, спасибо вам, господин Крам».
— То есть вы видите, кем он меня выставляет!? – всплеснула руками Гермиона. – Я не разрешала ему ничего такого! Как будто мне нечем тут заняться, как надеяться, ждать и вообще!
— Слушай, если он до нас доедет, — начал Рон, — ему тоже быстро организуют, чем заняться. Ну там, дай подумать… о! Ловить снитчи!
— Это, конечно, так, вот только, — Гарри ухмылялся Гермионе в лицо, — это вообще может быть с тобой не связано.
— Раскрой-ка? – повернулся к нему Рон.
— Возможно, тем своим брифингом я произвел на него некое впечатление, — пожал плечами Поттер. – В квиддиче Виктор уже почти достиг потолка, следующий Чемпионат точно будет его. А вот у нас, может, будет кое-что поинтересней. Эй, Герми, вы как там, о политике говорили?
— Гарри, окстись, когда там им о политике? – осудил Рон, а вот Гермиона призадумалась.
— Пожалуй, — наконец кивнула она. – Пока я разыскивала все, что хотела, в его библиотеке, мы что-то очень много говорили про Британию. Про первую войну кое-что, ну и вообще. Да и Пророк, когда мне приносили, Виктор тоже читал.
— Я-асно, — протянул Рон. – И этот спятил.
— А сам-то ты чем лучше? – вскинулась Гермиона.
— У меня стаж больше! – довольно ответил Рон. – В смысле, в патриотах Волшебной Британии, или как там. Да я, если с первого курса считать, почетный участник боевых действий. А Гарри вон вообще ветеран.
Ветераном Британской Магической Гарри действительно был, но это уже совсем другая история, у которой уже неплохие шансы не произойти.
05.08.2012 XXXI. Судебное запирательство
Гарри оставалось только ждать слушания. Утром, двенадцатого, не забыть, что подлый Фадж может и перенести сроки. Возможно, полным составом Визенгамота – помпы для, но, учитывая, что Дамблдор все еще Верховный чародей, совсем не обязательно. На самом деле, Гарри бы даже предпочел полный состав – больше внимания готовым уже у него заявлениям, больше пересудов, больше общественной паранойи; но, действительно, от него это уже не зависит.
А раз не зависит, так вечером одиннадцатого он наладился уже как следует выспаться – даже перенес на вечер утреннюю тренировку. Однако пришлось внести в расписание некие поправки: после ужина в кармане обнаружилась записка.
«Крыша. Час ночи. Билл».
Да что ты будешь делать, думал Гарри, поднимаясь по лестнице мимо похрапывающего Клювокрыла. В его возрасте, может, вреден такой рваный график. Может, у него начнется какой-нибудь нервный тик? Ну да, хорош же он будет, неистово подмигивая Волдеморту.
Крыша поместья Блэков вполне могла бы вместить вертолет. Широкая, почти плоская, с десятком труб и мелких надстроек, она высилась над окрестными георгианскими домами, что стремились скорее вширь, чем ввысь. Вид на ночной Лондон, тонущий в световом дыму, открывался весьма неплохой – Лондон не спит никогда, но вот Гарри Поттер его примеру следовать не желал.
— Сюда, — окликнул его от дальней надстройки старший Уизли. Гарри подошел, на всякий случай держа наготове палочку Поллукса. Он не лучший обливиатор, но…
— В чем дело, Билл? Зачем вся эта мелкая конспирация?
— В чем дело – это мой вопрос. Даже не знаю, с чего начать, — Билл стоял спиной к кирпичной стенке, расслабленный на взгляд непрофессионала. Гарри же понимал, что парень предельно на взводе. – В общем, так. Еще в июле ко мне на работе обратились с просьбой насчет тебя, Гарри. Гоблины знают, что мы знакомы – ну и адресовали распоряжение мне. Какое – это мы еще поговорим, — вздохнул он. – Важно, что оно исходило даже не от Дервента, а из директората политической информации. Объяснишься?
— И что же ты хочешь услышать? – Гарри прижался спиной к трубе. Гоблины – или стая идиотов, или знали, что делали. А если второе, то Билл Уизли предстает в очень интересном свете. – Да, я информирую директора Рагнока кое о чем. Иногда. Я сдал им Бэгмена, выдал информацию о Крауче, кое-что еще по мелочи. Не подумай, не за деньги – хотя мой счет мне открыли. Скорее ради кое-каких планов на будущее.
— Интересно, интересно. Что за планы? — Билл, кажется, напрягся еще сильнее. Правая рука пошла к поясу – но не к палочке. Так-так.
— Все просто, — начал Гарри. – Не один директор предвидел эту войну. И не один он хочет, чтобы мы ее выиграли, и кое-что для этого делает. Он, как видишь, расконсервировал Орден Феникса. Мне приходится многое строить под себя. В частности, те же гоблины – их требования разумны, мои интересы понятны.
— И что же ты готов нам предложить?
— Нам? – Ого. Вот так штука.
— Им. Но об этом чуть позже.
— Гоблинам, — выделил это Гарри, — я готов выдать палочки в обмен на некоторый государственный контроль экономики. Это если кратко.
— Программа Бодрика, значит? – а вот теперь Билл руку от пояса убрал.
— О да. А от что я могу предложить тебе…, — Гарри замолчал. Похоже, старший Уизли таки ассоциирован с кем нужно.
— Скажи-ка, что ты думаешь о нашей семейке? – вдруг сказал Билл. – Только честно.
А что Гарри может думать о традиционном магическом клане, частью которого еще недавно был? Уизли, древнее чистокровное семейство, вобравшее в себя еще более почтенных Прюэттов, на самом деле ничем не отличалось от Блэков. Пока ты безоговорочно поддерживаешь клан – клан безоговорочно поддерживает тебя, это Гарри здорово помогло за всю его предыдущую жизнь. Но если нет… на самом деле, Перси и Сириус были фигурами одного порядка.
Сейчас, однако, таких выводов он сделать просто не мог. Джинни оставалась Уизли, безо всяких шансов стать Поттер; Перси, не приближенный к Фаджу, занял двойственную позицию – от Ордена уклонялся, но вслух не осуждал. Так что…
— Большой крепкий клан, — заговорил Поттер. – Большой и разный. В принципе, на тебя я в чем-то ориентируюсь, Чарли в целом уважаю, с близнецами приятно иметь дело. Да мне даже Перси если не симпатичен, то интересен – он пока что совсем зеленый, но старается быть лучше, — Гарри отлип от стены. Напряжение спадало, — Ну а Рон – вообще отдельная статья. Друг, ученик. Скоро уже – мой второй номер. А когда-нибудь – мой глава Оперативного отдела Аврората.
— Даже так? – Билл засмеялся. – А ты славно ставишь цели. Кстати, а Джинни?
— Милая девочка, но нет, — покачал головой Гарри.
— Тем лучше, — хмыкнул Билл. – Но… родители?
— Прости, — Поттер пожал плечами. – Мама у тебя прекрасная, но война – не ее поле. Отец… я его весьма уважаю, вот только он – человек Дамблдора.
— А ты?
— А я – человек Поттера.
Билл заржал.
— Ладно, объясняю, к чему спросил. У каждого из нас свои интересы. Чарли поставил на чистую науку, Перси – на администрацию, близнецы, я вижу, на бизнес… кстати, правда, что ты принял в этом участие?
— Есть такое.
— Не прогадаешь. Так вот, с Роном тоже все понятно, Джинни слишком молода, а у меня…, — Билл усмехнулся по-волчьи, хотя никто его еще не кусал. – В общем, я так посмотрю, ставка у каждого тоже своя.
— Ставка? – Гарри уже заинтересовался.
— Ну да, как отец когда-то вошел в компанию Дамблдора – так до сих пор и держится за него. Мы такие же. Чарли намертво привязан к своему научнику, Перси пытался выстроиться на Крауча и Мерлин знает к кому пойдет теперь. А вот Дред с Форджем и Ронни выбрали тебя.
— А теперь самый интересный вопрос, — Гарри глубоко вдохнул. – Кому принадлежит твоя-то лояльность?
— Ориону Дервенту и банку Гринготтс, — Билл шутливо, но грациозно поклонился. – Мама с папой вырастили меня неплохим человеком, но Биллом Уизли, взломщиком заклятий, я стал только там.
Гарри выдохнул.
— Ты ведь понимаешь, что я запрошу информацию у Рагнока?
— Давай! — тряхнул хвостом Уизли. – С рекомендациями, знаешь ли, лучше, чем без, а у нашей разведки я на хорошем счету. Но я о другом. Слушай, давай так: я скажу, что знаю, а ты подтвердишь. Или не подтвердишь.
— Это можно, — кивнул Гарри.
— Итак, первое – ты не консультируешься с директором насчет своих действий.
— Ни в коем случае, — хмыкнул Гарри. – У нас возникли бы политические разногласия. И этические.
— Второе – ты пытаешься создать организацию под себя. И тренировки Рона, и вложение в магазин Фреда и Джорджа – часть ее подготовки.
— И не только, далеко не только.
— Да уж, например, третье – Риту Скитер тоже прикормил именно ты. Так же, как наладил отношения с нами.
— Ага, — Гарри потер шрам. – Кстати, после слушания я надеюсь уже заняться собственной прессой. Банк вроде хотел поучаствовать.
— Запроси через куратора, когда узнаешь точную дату переговоров, — отмахнулся Билл. – Так, в деле, скорее всего, кто-то из Ордена. Ставлю на Блэка, может быть, еще и Люпин.
— Возможно.
— Так спокойнее – до тех пор, пока ты сохраняешь контроль, — заметил в сторону Билл, но продолжил. – И, разумеется, когда ты вернешься в школу, ты начнешь выстраивать молодежное движение.
— Ни в коем случае не открыто, — поправил Поттер. – Время не то. Скорее общество, если пожелаешь.
— И, разумеется, после войны ты его не распустишь? – такая улыбка Билла была Гарри хорошо знакома, но без шрамов смотрелась почему-то еще более пугающе.
— И не подумаю. Я что, похож на идиота?
— Нет, и вот это я и хотел увидеть, — Билл снова потянулся к поясу – но теперь просто что-то с него снял. – И тогда переходим к поручению.
Он протянул Гарри небольшой сверток. Поттер немедленно кинулся его разворачивать.
— Ну что, с днем рождения, что ли, от банка. В новых условиях решено, что тебе не повредит немного дополнительных преимуществ, — говорил Билл, пока Поттер хрустел оберточной бумагой.
Внутри оказался серебристый нож. Складной, клинок – как Гарри незамедлительно выяснил — чуть длинней четырех дюймов, удобно изогнутая рукоять. У самой ручки – круглое отверстие. Полностью стальной, без накладок и прочего.
— Красивая штука. Что это – и зачем?
— Ну давай по порядку, — Билл смотрел на нож с нежностью. – При рождении эта штука была Spyderco 07P Police. Маггловский – тут я с папой согласен, выдумывать новые вещички магглы умеют даже лучше гоблинов. О, ты работал раньше? — Билл с видимым удовольствием наблюдал, как Гарри примеряется к клинку, пробуя разные хваты.
— Немного.
Обращаться с ножом желающих одно время учил тот же Финниган, не на шутку влюбленный в маггловскую рукопашную культуру, но для Поттера ножи так и остались скорее инструментом.
— Спасибо, конечно, но смысл-то какой?
— А, ты же не чувствуешь, — захохотал Билл, снова что-то сняв с ремня. – Этот ножик сам Дервент зачаровывал две недели. Каждый взломщик заклятий носит такой, Гарри, — Билл одним движением выщелкнул из деревянной рукояти почти прямой клинок. – Правда, сам я таскаю все-таки Вайпер. Ну так вот, наши ножи – это почти что универсальный ключик, Гарри – для всего, что ты встретишь в Англии. А в пирамиды – не лезь. Не твое. И еще…
— Да?
— Преподам тебе потом пару уроков, — Уизли спрятал клинок, Поттер повторил его движение. – Иногда нож может быть быстрее Авады. Ничем другим, Гарри, от нее не отличаясь.
* * *
В Министерство Гарри отправился в том чудесном состоянии полного спокойствия, что рождает только депривация сна. В молчании он сожрал невыразительные тосты с резиновым мармеладом. Собирался уже идти, но еще более сонная Тонкс, ныне милая кудрявая блондиночка, остановила – и почти насильно влила в него еще чашку кофе. Не помогло.
Пешком в министерство Гарри не ходил уже очень, очень давно – слишком много времени это отнимало, а для мыслительных прогулок есть и парки. Так они с Артуром одинаково путались в лондонских улицах, оттоптали несколько ног в метро и наконец забрались в телефонную будку. Вечное magic на клавиатуре, вечный давным-давно записанный голос. Значок вызвал у Гарри улыбку – последний раз ему выдавали такой же, но темно-бордового оттенка: дело в комиссии по собственной безопасности. Он был не самым простым подчиненным.
Гарри и мистер Уизли спустились в Атриум, как всегда, гудящий – губами волшебников, крылышками записок-самолетиков, всполохами каминов и струями фонтана. Поттер прикрыл глаза, вслушался в гул – и сразу же выпрямил спину, улыбнулся и пошел, печатая шаг. Вместо пятнадцатилетнего паренька через зал незримо шествовал подтянутый, сухой мужчина в алой мантии и армейских ботинках – и вполне реальные колдуны и ведьмы расступались перед этим образом. Мистер Уизли озадаченно шагал позади.
Он был почти дома – до офиса Аврората оставалось всего несколько этажей. Левая кисть сжалась на ручке воображаемого портфеля с делами и завтраком, правая рассеянно поглаживала палочку. Сейчас, стоит только дойти до лифта – и скоро он уже поднимет с мест задремавших дежурных, примет доклад у Пикса, раскидает народу заявки, пожмет десяток рук и – пусть и метафорически – парочку глоток.
Главный Аврор Поттер вернулся. Почти вернулся.
Все еще улыбаясь своим мыслям, Гарри почти машинально сдал на проверку палочку – совершенно легальную, остролист и феникс. Все шло нормально – до того момента, пока он не шагнул за ограждение.
— Гарри!
Атака была внезапной. Только ты идешь, дышишь полной грудью, готовишься к судилищу морально – а вот тебя уже обняли. Хорошо так обняли, крепко – Сьюз вообще предпочитала скорее ощущать, чем видеть.
— Ого, — проговорил он, как-то сориентировавшись и немедленно приобняв Сьюзи в ответ. – Не ждал тебя тут встретить…, — но девушка тут же перебила его:
— Потом, потом. Гарри, они изменили время слушания! Ох, я уже думала, что не поймаю тебя тут, ты же почти опоздал.
— Во сколько? – мрачно спросил Артур. Сьюзи тут же, чуть зарумянившись, убрала руки – но Гарри, развернувшись к мистеру Уизли, так и стоял, приобняв ее за талию.
— Ой, здравствуйте, мистер Уизли. В восемь, у нас десять минут еще. Я пыталась послать сов и в ваш дом, и в Литтл-Уининг, но они вернулись ни с чем.
— Пойдем, расскажешь по дороге, — Артур попытался было увести подростков к лифту, но оказалось, что оба и так прекрасно знают, где тут и что. – Дамблдора проинформировали?
— В том-то и дело, что нет, — раздосадованно отозвалась Сьюз, — Председателем будет Фадж лично. Дамблдору отправили сову, но… Нам в Большой Судебный Зал, мистер Уизли.
— Понятно, — вздохнул Артур, входя в лифт и колотя по девятке. В лифте уже было более чем достаточно народу – кто-то нес закопченные куски металла, кто-то – коробки с чем-то недружелюбным. Некоторые здоровались с Артуром, но большинство с легким обалдением смотрели на Гарри. Сам же он оглядывал Сьюзен.
Он впервые видел девушку не в школьном и не в торжественном, но Сьюз, кажется, не придавала такое значение разнообразию гардероба. Сегодня она была в обманчиво простой черной мантии — «Твилифт и Тэттинг», похоже; мантия, вроде бы свободная, совершенно очевидно давала понять, что фигура у ее обладательницы уже есть. На этот счет Гарри, впрочем, и так был уверен. Сегодня Сьюзи еще и отказалась от своей обычной косы – темно-рыжая грива, не огненная, но осенняя, свободно лежала на ее плечах. Гарри, игнорируя опасливые взгляды типа с огнедышащим цыпленком, наклонился к ушку девушки.
— Тебе очень здорово с распущенными.
Сьюз краснеть и не подумала – только улыбнулась.
— Значит, в школе так и буду носить. Сегодня просто не успела заплестись за всем этим.
— И к лучшему.
* * *
— Вы едва не опоздали, — проговорил Фадж ледяным голосом.
— Но не опоздал, — в тон ему ответил Поттер. Он стоял перед всем магическим судом, перед почти что полным Визенгамотом и паскудно улыбался. Сколько раз он здесь был – не сосчитать. Два, что ли, раза как подсудимый, с десяток – как обвинитель, трижды – как защитник своих влипших в дерьмо подчиненных и без счету – как свидетель. – Давайте-ка мы уже начнем, раз вам так не терпелось поставить слушание пораньше.
— Не смейте указывать Министерству, что ему делать! – вскинулся Фадж. Гарри показалось, что он услышал знакомое «кхи-кхи».
— Не Министерству, — Гарри не стал заканчивать фразу, лишь шагнул вперед, поклоном приветствуя мадам Боунс. Жаль, Сью осталась за дверью, как и мистер Уизли.
— Итак, — успокоился Фадж, — дисциплинарное слушание от двенадцатого августа тысяча девятьсот девяносто пятого года…
Все было то же. Те же люди – разве только судебным писарем был не Перси, а какой-то престарелый клерк с маггловской фамилией. Те же обвинения – с заменой Патронуса на целую уйму магической мелочи, которой Гарри наскоро латал кузена. Все то же самое – только Дамблдор запаздывал.
— Итак, вы – Гарри Поттер, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения? – начал Фадж.
Он сказал.
— Вы уже имели предупреждение от Министерства?
Он сказал.
— Понимая, что вы находитесь с магглами, среди магглов и в присутствии магглов?
Он сказал.
— Вы раньше лечили раненых? – вдруг вступила Амелия.
— Немного.
— Но вы вылечили своего кузена успешно?
— Я не дал ему умереть.
Поднялся цепкий шепоток: это была прямая отсылка к нормам о чрезвычайных обстоятельствах. Прямее некуда – Амелия Боунс отчетливо злилась.
— Профессионализм мистера Поттера мы можем обсудить и позже, — Фадж притворился, что реальность не воспринимает. Ну что же, реальность существует сейчас только в протоколе и в вердикте – вердикт огласят сразу, а протокол можно и вычистить. – По мне, чем серьезнее вмешательство, тем опаснее.
— Мистер Фадж, — Гарри поднял голос. «Именно так, не Министр». Он знал, как говорить в этом зале, и теперь отраженный звук наотмашь бил по ушам переднюю скамейку. Простите, мадам Амелия, но ваши спутники этого заслужили. – Не притворяйтесь, что вы ничего не поняли. Я бы хотел воспользоваться своим правом защищать себя.
— Невозможно, мистер Поттер, — раздался знакомый детский голосок. О, вот уж кого ждет интересный год. – Вы несовершеннолетний.
— Однако меня судят полным составом Визенгамота, а в его Принципах такой оговорки нет, мисс, — не мадам, куда ей, — Амбридж.
— С чисто нормативной точки зрения он прав, — констатировала Амелия. – Несовершеннолетних полным составом просто не судят, Министр.
— Так, я знаю, кого судит и кого не судит Визенгамот, — недовольно буркнул тот. – Уж если Поттер отказывается от защитника, — он триумфально покосился на пустующее кресло Верховного Чародея, — то мы не властны ему помешать. Итак, обвинению все ясно. У защиты есть вопросы? – он говорил быстро, пытаясь сбить мальчишку.
— Вы даже не представляете, сколько, — улыбнулся Гарри. Где, черт подери, Дамблдор?! – Ладно, защита хотела бы обратить внимание на две возмутительные процессуальные ошибки, допущенные мистером Фаджем, — снова шепотки. – Моего подзащитного, в роли которого выступает один молодой я, целиком оправдывают два обстоятельства.
Стелющимся шагом Гарри прошелся вдоль передней скамьи. Никто не призвал его к порядку.
— Первое. Декрет об ограничении магии несовершеннолетних, — слово «разумном» Гарри преднамеренно опустил, — в статье седьмой предусматривает правомерность применения магии в случае, если жизни несовершеннолетнего, других магов либо даже магглов – «даже», мистер Фадж, это цитата, — он хмыкнул. — Так вот, если их жизни угрожает явная опасность, а оказание помощи взрослым магом согласно аналогичной Двадцать Шестой статье Статута о Секретности не представляется возможным, — Гарри глубоко вдохнул.
— Это в том случае, если вы докажете, начал Фадж, но Гарри просто не обратил на него внимания. Если бы не попытки Фаджа организовать показательный процесс, он мог бы додуматься просто удалить Поттера из зала суда. Но министр жаждал крови – с самого июля.
— Это, значит, раз. Два – в Статуте о Секретности есть гораздо более интересная статья. Шестнадцатая. Предусматривающая исключения из него.
— Минуточку, — Фадж замахал руками, — Декрет не ссылается на Статут в этом вопросе.
— А в преамбуле – ссылается, — усмехнулся Гарри, — и декларируется документом подчиненным. Мистер Фадж, вы его вообще читали?
— Кхи-кхи, — попыталась вступить Амбридж, но заткнуть Поттера – задача как минимум для отделения авроров.
— Ита-ак, — кровожадно продолжал Гарри, а Амелия Боунс коротко кивала при каждом слове, — статья Шестнадцатая Статута предусматривает – в пункте В – родителей и родственников магглорожденных учеников, как исключение из положений Статута. При применении мною магии присутствовало, укажу, только семейство Дурслей – а чего бы им не присутствовать в собственном доме? За запертой дверью и закрытыми окнами?
— Однако Дурсли вашими родителями не являются!
— Являются опекунами, — отмахнулся Гарри, — но тут вы меня поймали, в самом Статуте опекуны не прописаны. Мадам Боунс, кажется, эту дыру стоило быть закрыть.
— Извините, мистер Поттер, древнее право вообще несовершенно, — теперь уже Амелия улыбалась. Едва видимо, но улыбалась. – Вспомните Турнир и контракты его.
— Ой, и не напоминайте! - улыбнулся и ей Гарри. – Так вот, дело в другом. Дурсли являются исключением не поэтому. Петунья, урожденная Эванс, является сестрой Лили, урожденной Эванс, магглорожденной волшебницы. Ее муж вступил с ней в брак еще до смерти четы Поттеров и, таким образом, тоже попадает под пункт В.
Фадж повял было, но тут же на свет снова выползла Амбридж.
— Мистер Поттер, вы, кажется, забыли о своем кузене.
— Мистер Поттер ни о чем не забывает, — Гарри послал Амбридж обворожительную улыбку. – Мистер Дадли Дурсль находился без сознания. Все время процедуры.
— И, надо полагать, никто не может это подтвердить?
— Ну почему же? – вдоль шрама сбежала крохотная капелька пота. Если не явился Дамблдор, то… ладно, рискуем. – Пошлите, пожалуйста, пристава в коридор и пригласите свидетеля защиты.
Сердце Гарри начало было плясать джигу, но на зов явился Северус Снейп. Черный и недовольный. Он с ненавистью посмотрел на Гарри, на Фаджа, почему-то на Амбридж – и занял место подле Гарри.
— Огласите суть дела, профессор, — предложил ему Поттер.
— Я, Северус Тобиас Снейп, второго августа примерно в одиннадцать часов утра явился на Прайвет-драйв, 4, что в Литтл-Уиниге. Там я застал мальчика-маггла, пребывавшего в бессознательном состоянии более часа, и своего студента, пытающегося остановить кровотечение доступными ему средствами. Благодаря предпринятым им мерам, юный Дурсль , кажется, обойдется без потерь – даже несмотря на нечистоту их исполнения, — лекторским голосом выдал Снейп, и с надеждой добавил. – У меня все.
— Вы – лицензированный медик? – опять не вовремя выступила Амбридж.
— Если я взялся лечить людей, значит, я медик. Лицензирован в восемьдесят втором году в Святом Мунго. Номер лицензии…
— Достаточно, — прервал его Фадж. – Почему мистер Поттер обратился именно к вам?
— Учитывая, что меня вызвали совиной почтой, это не он, — усмехнулся Снейп. – Это его тетя. Я знал ее в детстве, и мой адрес у нее есть – в отличие, слава Мерлину, от юного мистера Поттера. Он, впрочем, хотя бы ссудил Петунье свою сову – может быть, Суд решит, что он небезнадежен.
Снейп, как и подобает хорошему легилементу, врал и не краснел.
— Так, и вы свидетельствуете, что случай был и впрямь столь серьезен, как утверждает мистер Поттер? – Фадж был в замешательстве. Ненависть Снейпа к Поттеру была общеизвестна – по крайней мере для тех, у кого есть дети-школьники. Впрочем, оставался вариант козней Дамблдора, беззастенчиво давящего на персонал.
— К сожалению, да, — кивнул Северус. – Я убил на юного Дурсля больше зелий, чем можно было бы сварить из его потрохов. И это еще мне повезло, что он вовремя потерял сознание и не размахивал руками. И…, — Снейп скривился, — да, юнцу повезло, что рядом оказался Поттер. Его тетушка могла меня и не дозваться, и Дурсль истек бы кровью. Ну а если бы мистер Поттер не придержал кровь и не почтистил рану, за руку его кузена я бы и кната не дал.
— Господин Министр, — проговорила Амелия Боунс, — я полагаю исход дела самоочевидным. Если мы не признаем преподавателя Хогвартса за эксперта – горе нам всем. Так что, если вы позволите, мы перейдем к голосованию.
С каждой неуверенно поднявшейся рукой улыбочка Поттера становилась все шире, Фадж все быстрее барабанил пальцами по скамье, а Амбридж сдвигалась все глубже в тень. Ничего, дорогие мои, все это только начало!
10.08.2012 XXXII. Выход в люди
Чародеи неторопливо покидали зал. Одним из первых вылетел Снейп, почти врезавшись в Люциуса Малфоя.
— О, Люциус, — убитым голосом проговорил профессор. – Послушай, мне нужно сегодня как следует напиться. Составишь компанию?
— Ты, говорят, выступал в защите у Поттера? – усмехнулся Малфой, разыскивая глазами Фаджа.
— Да, в том и причина, — признал Снейп. – Ну так что?
— Сейчас у меня дела… но к вечеру заходи, почему бы нет. Нам есть о чем поговорить, покуда… гости в отъезде, — кивнул Люциус и прошествовал к озабоченно спешащему к лифту Фаджу.
Артур Уизли смотрел на эту пару школьных друзей с тихой, подсердечной ненавистью, Сьюзи же не отрывала взгляд от двери. Наконец, еле волоча ноги, в коридоре появился Поттер.
— Ну что?! – возопили оба встречающих в один голос.
— Все обвинения сняты, мистер Уизли, — пробормотал Гарри. Дойдя до них, он уперся спиной в стенку и прикрыл глаза. – Когда-нибудь, Сьюз, ты поймешь, до какой степени я на самом деле идиот.
— Сейчас, мистер Поттер, ей это уж точно не грозит, — мадам Боунс, как оказалось, покинула Палаты почти сразу после Поттера – и теперь стояла рядом, положив ладонь на плечо племянницы. – Жалко, что тебя там не было, Сьюзи. Твой юный друг выбил из Корнелиуса половину гонора. Кстати, здравствуй, Артур.
— О, здравствуйте, мадам, но что там вообще произошло? – почесал затылок палочкой мистер Уизли. – Если уж вы тут… его что, судили полным составом?
— Сама была ошарашена, — кивнула почтенная леди, — но мальчик не растерялся. Вы, оказывается, еще и юрист, мистер Поттер?
— Я знал, в чем меня обвиняют, — полумертвым голосом проговорил Гарри. – И у меня была неплохая библиотека под рукой.
— Насколько неплохая? – быстро уточнила Сьюз.
— Сьюзи! – покачала головой ее тетка. – Я думаю, когда-нибудь ты еще успеешь ее осмотреть. Что же до вас, Гарри – дело даже не в информации, а в реакции. Знаете, что? Скримджеру придется выдержать за вас славную битву.
Гарри только улыбнулся. Жутковато, бледными губами – но Артур тут же потрепал его по плечу, Амелия благосклонно улыбнулась в ответ, а Сьюз шагнула поближе, не столько обнимая, сколько поддерживая. И воздушная яма где-то между кишок чуть-чуть уменьшилась.
— Ладно, милая, пойдем. Мистеру Поттеру сейчас больше пригодился бы здоровый сон, чем ты, — мадам Боунс еще раз кивнула Артуру и удалилась. Гарри только посмотрел дамам вслед, потом повернулся к мистеру Уизли.
— Мы можем побыстрее уйти домой?
* * *
Они уже почти дошли до каминов, когда Гарри – хоть и смотрел он скорее в себя, чем по сторонам – заметил одну более чем знакомую фигуру. Тут же, заставив Артура растерянно оглядываться, Поттер рванулся через толпу, встретившись с директором Дамблдором уже у Фонтана. На секунду он перекрыл воплем даже шум воды.
— Где вы были?! Директор! Я же вам писал!
— Ну, ну, — успокаивающе погладил воздух старый маг, отводя Гарри поближе к бортику. – Мне писал и ты, и юная Боунс, и старшая Боунс, но, увы, я был вынужден кое-куда отлучиться.
— Я так на вас надеялся, — неверяще шипел Поттер. – Вы должны были прийти, вы же все еще Верховный Чародей! Без вас мне пришлось…
— Выкручиваться самому? – улыбнулся директор. – Но ты ведь все-таки выскользнул, мальчик мой?
«Еще бы не выскользнул…, — подумал Гарри, — только вот дыру в живой изгороди за собой оставил размером с танк! Всех переполошил ни за что. А если бы еще и Снейп не получил сову, то…»
— Да, с меня сняли все обвинения, — Поттер кивнул. Как раз протолкался к ним и Артур, приветствуя Дамблдора. – Скажите спасибо профессору Снейпу.
— Да, Снейп явился, — кивнул мистер Уизли, — но, Альбус, ради Мерлина, где были вы? На мальчика было страшно смотреть после суда. Если бы не Амелия…
— Если бы не Гарри, прежде всего, — поправил Дамблдор. – Что же, юный Поттер может славно о себе позаботиться, Артур. А вот что до меня – я разыскивал профессора Слагхорна, ты должен его помнить.
— Да, неплохой старик, хоть и слизеринец, — кивнул Уизли, — но зачем он…?
— Пока еще не могу сказать, — чародей повернулся к Гарри. – Что же, надеюсь, ты и дальше будешь… держаться перед изменившимися обстоятельствами, мальчик мой. Время такое. Артур, отдай его Молли и проследи, чтобы он выпил хотя бы горячего какао.
— А, да, конечно, — часто закивал Артур. Что же, горячее и сладкое – вот то, чего Гарри сейчас пламенно хотел.
— А мне предстоит другое слушание, — заметил Дамблдор и отбыл к лифту.
* * *
Гарри валялся на кровати лицом в потолок, лишь иногда поднимаясь выпить еще одну чашу кофе – благо Кричер был в его полном распоряжении. Сириус был на слушании, так что обсудить ситуацию можно было только с Роном и Гермионой. Озаботившись, разумеется, Квиетусом и перекрыв пути подвода дистанционных ушей.
— Ну, и чем ты недоволен? – спросил Рон после рассказа о слушании. В течение всего повествования рыжий вдумчиво поглощал королевских размеров сэндвич, который сам и соорудил из случайных вещей. Но теперь бутерброд кончился.
— А не очевидно? – скривился Гарри. – Ладно, тогда по пунктам. Первое – я-то думал, что моей защитой займется Дамблдор, а сам я под фанфары сделаю парочку заявлений касательно Волдеморта, уже – возможно – заявившегося назад. Доказать, конечно, я бы ничего не смог, но и косвенных выводов хватило бы, чтобы вызвать небольшую панику. А на этот случай у меня был план! Но это, замечу, еще полбеды.
— И что же ты считаешь настоящей проблемой? – Гермиона сейчас о чем-то интенсивно размышляла. Уж это выражение лица Гарри знал.
— То, что мне, спасая свою шкуру, пришлось выложить на стол еще те карты! – Поттер потер лоб. – Теперь та часть Визенгамота, какую не разбил маразм, считает меня кем угодно, кроме простого школьника. Фадж. Боунс. Скорее всего, что-то услышит и Малфой. И за кого я у них теперь буду проходить – я сам не знаю!
— Так! – Гермиона перевернулась на кровати, укладывая голову на локти и болтая в воздухе ногами. – Ты, таким образом, негодуешь, что все пошло не так, как ты планировал. Но это ведь как раз самый нормальный случай, не так ли?
Гарри только вздохнул. Формальная логика была на стороне Грейнджер, но тут не учитывалось послезнание. То самое, которое до этого выкидывало фокусы, но совсем уж в тупики не заводило. К тому же – не говорить же о том, что сама ситуация, похоже, директором и организована? Не говорить — по крайней мере, пока. Желание укусить себя за зад только усугубляется.
— Далее, — продолжала Гермиона, мышление которой определяется далеко не только тем, что Гарри ей сообщил, — уж если директор вместо помощи тебе ловил Слагхорна, то, может, дело не в тебе, а в Слагхорне? Надо разузнать, кто это такой!
— Да тут-то как раз все понятно, — Поттер отмахнулся. – Я навел Дамблдора на одну мысль насчет Волдеморта, и он ее деятельно проверяет. Говорит, что это важно. А Слагхорн был у молодого Реддла деканом, все-таки.
— Ну вот! – Рон все это время сосредоточенно взбивал подушку но, как оказалось, слушал. – Сейчас он и про Того-Которого фактов подсоберет и сам и объявит. Ты, Гарри, извини, а только ему в Британии веры побольше, чем тебе.
— Ладно, допустим, — поморщился Гарри, — но с пунктом два-то что делать?
— А зачем с ним что-то делать? – улыбнулась вдруг Гермиона. – Да, допустим, ты всплыл у людей на горизонте уже как сам по себе фактор. Но на тебя же не будут охотиться с бассет-хаундами? То есть гляди, министр, может, и озаботится твоей скромной персоной, но ты так и так добивался, чтобы он запаниковал. Так?
— Допустим, — пожал плечами Гарри.
— Вот. А остальные…
— Ну, — влез Рон, — Малфой вряд ли захочет убить тебя еще больше. Я к тому, что ты им так и так не мил.
— Ага, — кивнула другу Герми, — так вот, кто еще-то, Боунс? Ну так ты извини, ты для нее уже неплохой козырь в партии с Фаджем. Так что то, что тыи без директора кусаешься, ей только в радость.
— А я-то думал, что меня судили по закону, — с сарказмом выдохнул Поттер. – А тут, по-твоему, и Амелия туда же.
— Брось, — хохотнул Рон. – Ты сам-то Сьюз не за одни красивые… эээ, глаза привечаешь.
Гарри рывком сел.
— Рон, ты мне друг, но вот сейчас – заткнись.
— Большое дело…, — хмыкнул рыжий, но тут уже вскинулась Гермиона.
— Так, что там за шум внизу?
* * *
Сириус Блэк танцевал на столе, взмахивая бутылью шампанского. Стол хрипел и стонал, но стоял за весь род Блэков – даже тогда, когда на столешницу вскочил и Ремус Люпин. Чуть в стороне трясла наспех трансфигурированными пипидастрами Тонкс, а Кингсли с Подмором торопливо спасали от танцующих еще одну бутылку. Дамблдор, олицетворяя психическое здоровье, сидел у камина и тихо покуривал длинную трубку.
С кухни долетали звуки перебранки:
— …А Я говорю, что цукаты в это тесто не пойдут! Еще бы меня на кухне не учили распоряжаться.
— Чистокровная госпожа хорошо знает кухню, но госпожа не знает, что хозяин Сириус любит цукаты!
— Нет, нет и нет! Я еще готова согласиться на миндаль – но тут даже нет миндаля!
— Кричер попросил бы чистокровную госпожу! У Кричера все есть, и миндаль есть!
Дальше уже было н разобрать – близнецы, пользуясь отсутствием матушки, принялись взрывать хлопушки, порождавшие крохотные смерчи из конфети. Гарри, уже сошедший с лестницы, отогнал от себя один такой и поинтересовался:
— Я так понимаю, на Волдеморта упал рояль?
— Лучше! – завопил Сириус, прекратив пляску и Вингардиумом направляя в Гарри полупустую бутылку. – Выпей немедленно!
— Ему нельзя! – появившаяся Молли выдернула шампанское из воздуха. – разве что рюмочку. И только когда праздновать будут все.
— Ну, это правильно, — заметил Люпин. – Без Артура, Аластора и девочек будет как-то не то.
— Ла-адно, еще успеем, — благодушно отмахнулся Блэк.
— Да что праздновать-то, что!? – в отчаянии заорал Гарри. Первой ответила ему Тонкс.
— Пляши, Поттер. Твоего крестного оправдали по всем пунктам, — она откинула пушистые штуковины и увела у Кингсли бутыль. – Теперь Петтигрю – самый разыскиваемый преступник Британии…
— …А Министерство влетело на неплохую компенсацию, — заметил Кингсли. – Но, видимо, перекинут ее на наследство Крауча, это Гестию надо спрашивать.
— И еще, — заметил Подмор, — удалось кое-кого неплохо попугать.
— В плане? – осведомился Гарри, — усаживаясь на стул.
— Видишь ли, мальчик мой, — заговорил Дамблдор, и все тут же замолчали, — есть вердикт, а есть сказанное в зале.
— Вердикт простой, — подхватил Кингсли. – Во всем виноват Петтигрю, обманувший душевнобольного Крауча. Правда, самого Питти, если его возьмут штатным порядком, тоже будет ждать экспертиза в Мунго. Официально никакого Того-Кого-Не-Стоит-Поминать-При-Дамах нет с восемьдесят первого года, есть только остаточные группы.
— А вот неофициально, — Сириус сидел на столе, болтая ногами, — мы с Альбусом сказали при журналистах обо всем, о чем хотели. Твои воспоминания тоже показали без вырезок.
— Я все еще распоряжаюсь процедурой слушаний, — кивнул Дамблдор, — не знаю, надолго ли, но сейчас мне хватило. Да и как эксперт я сказал несколько слов о том кладбищенском зелье.
— Да, вот еще что, — вспомнил Сириус, — то дело по Дадли пока что подшили к Петтигрю – на основании твоего слушания. Так директор и по его крови прошелся.
— Одним словом, Пророк завтра выйдет вкусный, — довольно усмехнулась Тонкс.
— Это если Фадж уже сейчас не жжет его редакцию, — вздохнул Люпин.
— Так вот что это за «другое слушание», Гарри, — торжествующе прошептала Гермиона, но прошептала явно недостаточно тихо.
— Именно так, мисс Грейнджер, именно так, — покивал Дамблдор. – Гарри, суд решил дело и о твоей опеке. Мы с Амелией решили провести его в сокращенном порядке, и…
— Ну? – Гарри привстал со стула.
— Из-за исчезновения Дурслей, а также потому, что маги в таких вопросах имеют преимущество над магглами…
— Ну вот, опять, — поморщилась Гермиона.
— …Теперь ты – официально под опекой мистера Блэка.
— И официально мой наследник, — оскалился тот. – Мадам Боунс пошла навстречу, когда дело дошло до бюрократии. В общем, тут вот еще что… — он помедлил. – Народ, раз уж мы сегодня не празднуем, давайте я свожу Гарри в Гринготтс, оформим доступ и все прочее? Заодно мне нужно кое-что в Косой Аллее, а он тоже развеется после суда.
— Ты только не ешь много мороженого! – выразила общее мнение Молли. Дамблдор лишь кивнул.
* * *
Поход в Гринготтс не занял много времени. Гарри получил доступ к сейфу Блэков – увы, до сейфа Лестрейнджей оставались еще футы и футы камня – а Сириус – к сейфу Поттеров. Для всех будущих планов требовалось предусмотреть финансовые инструменты. А вот потом небольшой план привел в действие Сириус.
Гарри в мантии-невидимке – благо успел по просьбе крестного захватить – последовал за Блэком в Лютный переулок. Меж заросших плесенью домов – к длинному, мрачному магазину «Борджин и Брэкс».
— О, благородный господин Блэк? – холодно поприветствовал его Боргин. Блэк был, с одной стороны, из богатых и чистокровных, с другой – человеком Дамблдора, судя по газетам. Непонятно, как к нему и относиться. – Что вам угодно?
— Сущую безделицу, Борджин, мелочь, — вальяжно вытащил кошель Сириус. – Мне нужно Оборотное зелье. Журналисты, видите ль, не лучшие спутники, а варить его самому у меня нет времени.
— Понимаю, — взгляд Борджина остановился на кошельке. Что ж, деньги Блэка – такие же деньги, как и прочие. – Двадцать галеонов за пятнадцать порций, и волосы я не продаю.
Пока Сириус отсчитывал монеты, Гарри вдоль стеночки прошел глубже в магазин, ведомый неясной памятью. Рука Славы? Чешуя горгоны на вес? Не то, не то. Ржавые кинжалы и пустые кольца? Нет. Гарри заглянул за угол, опершись плечом о шкаф. Стойте. Шкаф!
Быстро он вернулся к выходу. Сириус как раз уменьшал ящик с пузырьками и раскланивался с хозяином. Едва они вышли, Гарри тихо прошептал:
— Так, тебе нужны все порции?
— Это на нас двоих на вечер, с большим запасом, — пожал плечами Сириус. – А что такое? Успокойся, твоей собственной печени выпивка под Оборотным не вредит.
— Пойдем, раздобудем волосок, — прошипел Гарри. – У меня есть идея.
* * *
Волосок Гарри состриг с гривы молодого длинноволосого маггла у самого входа в Котел. Сириус ушел к Олливандеру – его старую палочку сломали еще на суде, а перед войной надо все-таки раздобыть свою собственную. Гарри же аккуратно выпил малоприятную жидкость и, поигрывая палочкой старого Блэка, отправился, опять же, к Борджину.
— Здравствуйте, — любезно проговорил он, пока хозяин магазина силился его опознать. – Я полагаю, мое имя вам не нужно?
— Если его заменит что-то более полезное, в этом не будет беды, — подтвердил старый Цезарь, все еще пытаясь угадать, чем занимается странный визитер. – Вы продаете или же покупаете?
— Покупаю, — небрежно уронил Гарри, подняв свой рейтинг в глазах собеседника. – Я… проследил путь некоей вещи до вашей лавки, и полагаю, что она все еще у вас. Был бы рад ее выкупить.
— А именно? – усмехнулся Борджин, чуя золото. – У меня множество старых вещей. И, в общем-то, продается каждая – вопрос только в ваших возможностях.
— О, все предельно просто, — Гарри улыбнулся, — я бы, наверное, не нашел его, не увидь его у вас мой торговый партнер. Я говорю вон о том шкафу.
— Шкафу?! – удивился было Цезарь, но проследил за пальцем гостя. – Ах. Действительно, очень древняя и интересная вещь. Достался мне из одного выморочного имения… Вы, я вижу, знаете, что это? Тогда, полагаю, мы начнем с восьмисот галеонов.
— Господин Борджин, я знаю, что он не работает в принципе и ведет неизвестно куда, а живые грузы не переживают путешествия. Двести, из уважения к вашей фирме.
— Почему я буду продавать за двести вещь, которая вам так явно нужна? Шесть сотен.
— Потому, что больше она не нужна никому. Двести.
— Хотя бы сделайте вид, что вы торгуетесь. Вы же не уйдете от меня без этого шкафа. Ну а что до того, что оно никуда не ведет… может быть, вам и нужен портал в никуда? Пять сотен, и это только если вы не расскажете об этом остальным моим клиентам.
— Господин Борджин, вы можете сколько угодно изображать тут итальянского ростовщика, но я-то знаю, что вы, Цезарь Самуилович Боргин, родились в Минске в 1901 году. И я точно так же знаю, сколько стоит этот шкаф – один, без пары, и сломанный. Двести.
— Не смейте меня пугать, мальчишка. То, что вы провели какие-то изыскания, еще ничего не значит – шкаф-то у меня! Четыреста.
— Вы даже не представляете, какие изыскания я провел. Я не буду вам угрожать, но вы же не хотите, чтобы я, к примеру, снял проклятие вон с того опалового ожерелья? – Гарри указал на хорошо знакомое ему украшение, едва не угробившее Кэтти Бэлл. Он тут же понял, что его несет не туда и что он не аврор на обыске – тогда в основном и произносились такие угрозы. Но Борджин посмотрел на него с интересом.
— Снять проклятие, говорите? – усмехнулся он. – Вы, случаем, не работаете с Гринготтсом?
— Не думаю, что я бы поступил к ним на службу, — сказал полную правду Гарри. – Но к чему вопрос?
— Вы, похоже, не местный. Эти типы держат взломщиков заклятий, но со мной они не работают, — усмехнулся Борджин. – Конфликт по поводу принадлежности кое-каких вещей. Вот что, поднимемся-ка на второй этаж.
Гарри сомневался недолго. В конце концов, Гринготтс не объявит ему выговор по служебной линии, если что. А вот пройтись лишний раз по «Борджину и Брэксу» может быть полезным – знай врага своего.
Они поднялись по старой лестнице и нашли дверь между скрипучих стеллажей. Борджин долго искал ключ, но наконец отпер огромный замок. В комнатке не было ничего, кроме кресла-качалки, старика в нем и книги в его руках. На книжке значилось: «Пленительные сокровища Арелата»
— Это Карадок Брэкс, — объяснил держатель магазина. – Мой партнер и наставник. Подцепил справочник-ловушку, очень старую и сильную. Знаете, одна из этих книг, которые ты не можешь перестать читать. Он… читает ее уже шестнадцать лет.
— При ваших деньгах, и не найти специалиста?
— Я уже говорил, — прокашлялся тот. – Гринготтс не помогает мне, а старые роды попросят слишком большую цену.
— А я, по-вашему, удовлетворюсь шкафом?
— Нет, скидкой до двухсот пятидесяти галеонов. Больше – не могу, — Борджин покаянно покачал головой.
— Когда-нибудь вас убьют, — Гарри выщелкнул лезвие ножа и подступил к книге. Как говорил ему Билл, главное в его ремесле – видеть заклинания, остальное сделает нож. Там, где волшебные ловушки наложены друг на друга, как гранаты на растяжках, или там, где на дверях лежат сложные запоры из перекрещенных заклинаний, это важно. Тут же все, похоже, было проще.
Буквы на страницах притягивали взгляд, норовили вытеснить мысли, но Гарри смотрел только на кончик ножа, вырезая страницы под пальцами Брэкса, выкраивая клочки кожи под его ладонями. Книга льнула к живой человеческой коже, лезвие ножа все теплело, но одновременно держать жертву и сопротивляться старому справочнику было не под силу. Оскорбленный фолиант упал на колени старому Карадоку.
— Борджин! Где мой чай, лоботряс?! – заорал тот, швыряя в ученика уже закрытой книгой. – Так, что произошло?
* * *
Шкаф Кикимер сумел утащить, только призвав на помощь Добби. Теперь уж тот незаметно встанет в углу боевого зала Блэков, готовый к починке – благо теперь Гарри знал, как это делается, да и Малфой экспериментировал в свое время всего полгода. Портал из Хогвартся еще пригодится много, много раз – год предстоит очень веселый и интересный. Если, конечно, те, кто надо, запаникуют.
Им же оставалось отдыхать. Сириус уверял, что, если под обороткой напиваешься, опьянение уходит со сменой облика обратно – оставляя только немедленное похмелье. Гарри поверил – в молодости Мародеры проделывали разное, и полеты на мотоцикле от маггловских бобби были обычно только завершением приятного вечера.
В связи с тем, что дом на площади Гриммо был по крышу забит сторонниками здорового образа жизни – по крайней мере, если дело касалось пятнадцатилетних Избранных – празднество пришлось провести в ускоренном режиме.
Сириус тоже принял оборотку, обкорнав какого-то маггла-работягу. В «Дырявом котле» они заняли тихий стол у стенки и принялись медитативно жрать «Бельхавен», дар славной Шотландии, темное, холодное и так прочно, как оказалось, уже забытое. Пили серьезно, усиживая пинту за пинтой; ко второму стакану начали петь, пугая людей маггловскими песенками.
Ну-ка мечи стаканы на стол,
Ну-ка мечи стаканы на стол;
Ну-ка мечи стаканы на стол
И прочую посуду.
Все говорят, что пить нельзя,
Все говорят, что пить нельзя;
Все говорят, что пить нельзя,
А я говорю, что буду.
Сириус, как выяснилось, знал их уйму.
— Я, когда сидел, — тихо объяснял он, — то сидел, понятно, в блоке с Упивающимися, но по другую сторону были и простые уголовники. И народ пытался не сойти с ума, как только мог. Я-то понятно, в пса перекидывался – а вот люди пели. По очереди – чистокровные совсем старые песни выводили, вроде «Двух воронов» или «Лох-Ломонд», а вот магглорожденные с особо тяжкими, бывает, делали чего посвежее.
От рассказа он несколько приуныл. До того они чуть невпопад – чужими-то глотками пели ирландскую «Дьявола нет», то тут уж затянули «По дороге в Атай».
И все кричат ему вослед: "Ура! Ура!"
И все кричат ему вослед: "Ура! Ура!"
И все кричат ему вослед,
А он глазами ищет свет,
Но он не видит: он ослеп...
Джонни не узнаю я.
Стоило только зазеваться на следующей пинте – за столом появились две феечки не более двадцати двух лет. Кажется, они представлялись – Гарри не услышал. Кажется, они шли с работы, кажется, у мадам Малкин – Гарри не трудился разбирать. Кажется, одну из них Сириус увел наверх – Гарри только заказал еще пива. Кажется, вторая попыталась утянуть к лестнице его.
— Извини, детка. Просто не тянет, — вздохнул Гарри.
Хотелось чего-то другого. Знать бы – чего.
19.08.2012 XXXIII. Похмелье
Отрезвление наступило быстро. Фадж не зря держался в кресле Министра Магии все эти годы, и теперь сделал ход сам.
Уже в утреннем «Пророке» не было ни слова о судах двенадцатого числа. Ни слова не только на первой странице, куда раньше, временами, добиралось «дело Крауча-Петтигрю», но даже и в министерской хронике. Вместо этого – прежние дрязги о толщине котлов, с «экспертным мнением П. Уизли». В воскресном «Еженедельном Пророке» в судебную хронику все же поставили заметку об осуждении Круча к пожизненному Азкабану и фотографию Петтигрю пятнадцатилетней давности – знакомый Гарри формат, «Видели ли вы этого волшебника?» и пять сотен галеонов награды. О Блэке и уж тем более о Волдеморте – ни слова.
В понедельник пришло короткое письмо.
«Гарри, произошло то, о чем я так беспокоилась. Меня выкинули из «Пророка». Фадж надавил на Каффа, и мою колонку отдали этой вертихвостки Брайтвейт. Разумеется, материалы о суде Блэка так у меня в столе и сгниют.
Я все еще общаюсь с некоторыми из наших, и Аморэн тут пояснил мне новую генеральную линию: в стране не происходит ничего. Вообще ничего. Может быть, кроме концертов Уорбек, но только если Министр разрешит. Мне кажется, что сейчас что-то готовится – что-то, что Фадж хотел бы замолчать.
Так, любезность я тебе оказала. Теперь твоя очередь: некий мелкий нахал, помнится, обещал, что без работы я не останусь. Самое время сдержать обещание, Поттер, иначе я тоже могу не сдержать парочку своих.
хxx, Рита».
Что же, это было неприятно, но Гарри знал, что с этим делать. Он разослал несколько сов и поговорил с Сириусом – и начал ждать. Ждать он намеревался тихо, безмятежно, проводя тренировки. В боевом зале Блэков каждую ночь рвались заклинания – Гарри снова привыкал работать с какой-никакой, но группой, Сириус передавал молодежи орденские заготовки военного времени. Часто они работали свободно, пара на пару – Гарри с Роном, Сириус с Гермионой. Иногда – к сожалению, не так часто, как хотелось бы – присоединялась и Тонкс.
В один из ее визитов, когда дневная – ну, ночная – норма была уже отработана, у них и состоялся один разговор.
— …И помните, — продолжал лекцию Поттер, вытирая мокрую голову, — если у кого-то не получается атакующее заклинание – просто найдите ему то, что у него выходит. А вот тех, кто ленится отрабатывать Протего – бейте смертным боем.
— Гарри, это все, конечно, прекрасно, — вдруг сказала Гермиона, — но, может, ты наконец-то расскажешь нам, почему ты пытаешься сделать из нас двоих не бойцов – я бы это поняла – а инструкторов?
— А ты им что, не сказал? – удивленно спросила Тонкс.
— Закрутился, — виновато признался Гарри, — а тебе, Герми, плюс десять баллов. Да, мне нужны именно инструктора – для таких же, как вы, студентов.
— О Мерлин, — скривился Рон, — вот еще преподавания мне и не хватало. Я тебе кто, староста, что ль?
Гермиона, однако, не дала Гарри обидно заржать.
— Рон, тихо, это уже серьезно, — она глубоко вдохнула. – Гарри, что ты затеял и при чем тут вообще студенты Хогвартса?
— Насчет «причем» — так у нас сейчас каждый причем, — высказался из закутка с водопадом Сириус. – А что поделаешь — война!
— Ну да, — кивнул Гарри. – В общем, так. Рассказываю идею. Проблема в том, что Защиту нам считайте что и не преподавали половину времени. А Люпин, конечно, преподавал, но на него попались существа, а не люди. На что-то походили разве что уроки старины Крауча, но… это же несерьезно. Дуэльный клуб вон вообще закрыли.
— Нет, рациональное зерно в этом есть, — задумчиво кивнула Гермиона, — академический уровень по этому предмету наш поток не держит. Но мы-то причем?
— А мы, если все получится, сделаем для всего Хогвартса то, что ты годами делала для нас с Роном, — вдохновенно покривил душой Гарри. – Самоподготовка. Взаимное обучение. Практические занятия. Программа-минимум – чтобы все наши лоботрясы сдали СОВ по защите. И ТРИТОНа тоже – я так полагаю, мы и семикурсникам найдем чего показать.
— Найдем, — довольно хмыкнул Рон. – Я так прикинул, что мы к Турниру сделали – это как раз на ТРИТОН потянет, еще бы мне невербальные как-нибудь натренировать, что ль – но и без них вроде люди сдают.
— В принципе, в Академию вас уже приняли бы, — кивнула Тонкс. – Ну, Гарри понятно, а насчет вас двоих – когда я поступала, я была в лучшей форме, чем Гермиона, но похуже по боевому циклу, чем Рон. Не попалось хорошего инструктора, — она задумалась. – Но я-то получила дополнительные баллы за метаморфизм, так что тренируйтесь!
— Так! – хлопнула в ладони Гермиона. – Это все замечательно и хорошо, и я за сдачу экзаменов! Но! Гарри, ты не стал бы затевать все это только ради школы – мы тут все не к тому готовимся.
— И снова в яблочко, — кивнул Поттер. – Те, кто хотят спокойствия, действительно получат общий курс, так, экзамены сдать. Но таковы не все – посмотрите хоть на себя.
— Да уж, с тобой околачиваться повеселей, чем в Министерстве бумажки прятать, — подтвердил Рон.
— Так что такие люди получат от меня, от Сириуса, от Тонкс немного больше. То, что получаете вы, — Гарри поднял чуть вверх сжатый кулак. – И когда Волдеморт начнет работать активно, эти мальчики и девочки смогут хотя бы дать своим родителям уйти, или отогнать господ Упивающихся от своих соседей-магглов, или… или сделать что-то, что они сами посчитают правильным. Вместо того, чтобы бояться и прятаться в лесах.
— И что же взамен? – спросила Тонкс из-за его спины. – Что будет написано в том, что у тебя вместо присяги Аврора?
— Да почти ничего, — вздохнул Поттер. – Твердость в учебе, верность своим товарищам по курсу, готовность защищать всю Магическую Британию – какой бы там у кого не был статус крови. Все просто.
— Интересно, — Блэк уже вышел к ним, стряхивая последние капли с длинных волос. – Кое-что мне напоминает.
— Не мой, а Британский, — отрезал Поттер. – И не Орден. И даже не партия.
— А что же?
— Фронт.
* * *
Следующий ход Фаджа был гораздо сильнее. Никто не знает, каких денег ему это стоило – хотя, быть может, еще большую роль сыграли заявления о возвращении Волдеморта – но семнадцатого, на экстренно созванной сессии Визенгамота, Дамблдора не избрали его председателем. Да, он все еще набирал чуть больше половины, но до двух третей уже не дотянул.
— Подонки, — бессильно шептал в гостиной Артур, пока Дамблдор все так же задумчиво курил свою трубку. – И они считают, что мы поверим, что Марчбэнкс просто умерла от старости?
— Ей все-таки было сто сорок, — пожал плечами Люпин. – Людям даже не придется уговаривать себя поверить.
— А Огден? Трус, какой же трус… стоило только пригрозить ужесточить правила производства огневиски…
— Не трус, друг. Бизнесмен.
В отличие от знакомой Гарри реальности, директор все еще сохранил кресло в самом Визенгамоте, но контроль над органом целиком и полностью уплыл к Фаджу. Новый председатель, Байерли Визерс, был тихим, давно пребывающим в объятиях слабоумия чистокровным.
Что же, комбинация была славно отыграна – но, как ни странно, Гарри был ей даже рад. Во всех реальностях Фадж остается Фаджем, и теперь, закрыв глаза, Гарри мог бы назвать номера декретов об образовании, что вскоре последуют один за одним. Ох, декреты… С одной стороны это наследие мутных времен Крауча-старшего совершенно разбалансировало общество, сжав значение Визенгамота как представительного органа до точки. С другой же – возможно, они еще пригодятся, по крайней мере, до тех пор, пока сам Гарри не получит работающий – и работающий на его ожидания – Визенгамот.
Но все это — дела далекого будущего, и то в том негарантированном случае, что мистер Поттер таки нигде ничего не напутает. В прямой же видимости оставалось всего несколько проблем – и проблем решаемых.
Двадцатого числа, как всегда, Гарри имел беседу с Ромни – на вечерней крыше, над Лондоном, в молчаливом присутствии Билла Уизлию Новостей было не слишком много: Гарри поделился прогнозами по игре Министерства в Хогвартсе – вряд ли гоблинам это как-то поможет, но, быть может, Фадж за всем этим отвлечется от чего-нибудь совсем другого. Ромни рассказал, что – хотя из-за банковской тайны он не властен сообщать подробности – в последнее время чистокровные жонглируют деньгами как сумасшедшие, выводя и переводя друг другу значительные суммы. Волдеморт отстраивает структуру, раздает взятки и собирает информацию, понял Гарри; видимо, что-то будет уже осенью. На том и расстались, поговорив и о скорой крупной сделке.
Двадцать первого Сьюзи Боунс исполнялось пятнадцать. Этого тоже не стоило обходить вниманием – и Букля полетела сквозь ночь, унося толстую биографию Кромвеля и тонкое, но предельно туманное письмо.
«…Это будет веселый год, Сьюз. Веселый и страшный.
Я надеюсь, что ты поможешь мне в том, что я собираюсь начать уже осенью – и что не хотел бы излагать вот так вот на бумаге. Среди моих друзей, конечно, есть и умные, и вдумчивые, и верные, это да. Но, увы, далеко не все поймут, чего я хочу для Британии и зачем. Что же, большинство хотя бы не хотят того же, против чего выступаю и я.
Я надеюсь, что мы всегда сможем поговорить не только об истории, о том, что, возможно успеет случиться до того, как мы уйдем из Хогвартса и о том, благодаря чему мы можем до этого не дожить, но и о чем-то человеческом. Хотя бы иногда.
Я надеюсь, что, что бы мы с тобой не решили по тому, другому вопросу – мы поговорим первого, край второго сентября, обещаю – так вот, что ты останешься в деле хотя бы просто ради интереса.
Я надеюсь, что с шестнадцатилетием я смогу поздравить тебя уже лицом к лицу.
Гарри, Который Выживет».
Двадцать второго же Гарри под бдительной охраной Сириуса вновь вышел в Косую Аллею – опять же, купить пару пустяков да съесть все того же летнего мороженого. Вот только дальше «Дырявого Котла» они в этот раз даже не пошли.
Сперва Блэк занял комнатку – заявил, что кое-кого ждет. Потом в нее проскользнул юноша в скрывающей его от любопытных взглядов мантии-невидимке; затем – в отворенную дверь пролетел маленький блестящий жучок; наконец, через полчаса, далеко не сразу нашел нужную дверь высокий светловолосый маг.
Его встречала вся компания, уже успевшая обо всем договориться.
— Заходите, господин Лавгуд, и заприте дверь, — вежливо, но тихо сказал Гарри. – Ладно, Сириус, я организовал встречу, твоя очередь. Мне выйти?
— Да сиди, — отмахнулся его крестный. – Не надо лишней суеты. Итак, господин Лавгуд, я – Сириус Блэк.
— Рад встрече, но вы уверены, что вы не Стабби Бордман? – чуточку нервно отозвался Лавгуд, глядя с тревогой не столько на Блэка, сколько на Скитер.
— После Азкабана трудновато быть уверенным в таких вещах, — признал Сириус, — но, кажется, нет. Итак, к делу. Ваша дочь некогда сообщила моему крестнику, что ваш издательский бизнес не слишком-то на подъеме?
— Да, слово «стабильность» подошло бы больше. Но я не жалуюсь, нет-нет, — гордо ответил чудак-издатель. – С корреспондентами нет никаких проблем, но типографский процесс… видите ли, мне приходится контролировать его самому. Иначе…
— Да уж, такой журнальчик кто попало не наберет, — хмыкнула Скитер, — это вам не «Пророк» с министерскими типографиями.
Лавгуд совершенно не заметил сарказма.
— Рад, что вы это понимаете, мисс Скитер. Но… зачем мы об этом говорим?
— Все просто, — махнул рукой Сириус. – Я решил в вас серьезно вложиться. Очень серьезно, мистер Лавгуд. Думаю, полторы тысячи галеонов решат все ваши текущие проблемы с расширением печати?
— «Придиру» никто и не думает покупать, — парировала Рита.
— Мисс Скитер, вообще, права, — успокаивающе заговорил Сириус. – Меня интересует скорее ваша типография и ваша сеть распространения. Я предлагаю вам вот чего: мы с вами учредим к «Придире» приложение. Для начала еженедельное, но потом запустим еще и ежедневное на паре страниц, — Сириус оглянулся на Гарри, гордясь придумкой. Гарри незаметно кивнул – экспромт был удачный, листовки еще никому не вредили. – Первые выпуски бесплатно разошлем вашим подписчикам, а там уже откроем на него отдельную запись.
— И каков же будет его, эээ, характер? – подозрительно спросил Лавгуд.
— Аналитика, — поднялась Рита, снимая очки и начиная дирижировать себе ими. – Частично от редакции – то есть вот хотя бы от меня, а частично от читателей – ну, как у вас в «Придире» уже принято. Материалы отбирать тоже буду я, — улыбнулась она ярко-алыми губами. – И уж поверьте, это будет острый листок.
— Да, представляю вам главного редактора этого самого приложения, — с улыбкой поклонился Рите Сириус. – Платить ей тоже буду я, это не беспокойтесь.
— Итак, вы покупаете у меня по большей части мою славу? – прищурился Ксенофилиус. – Моих читателей? Ладно, — он вдруг посмотрел между собеседниками, в глаза молча сидящему на кровати Поттеру. – Гарри, ты ручаешься за этих людей?
— О да, — сказал Поттер безо всякого удивления.
— Согласен, — кивнул Лавгуд. – Полторы тысячи галеонов, и я предоставлю вам отчет по типографии к сентябрю. Тогда и начнем работу. Ко второй неделе, если мисс Скитер будет работать так, как мы в «Придире» привыкли, выпустим первый номер. Устраивает?
— Более чем, — кивнул Блэк. – Что же, если мы пришли к соглашению…
— Как оно будет называться? – перебил его Ксенофилиус. Сириус замер, Рита резким движением надела очки.
— «Видящий», — спокойно сказал Гарри.
* * *
Месяц неуклонно кончался, кончались и каникулы. Тысячи школьников по всей Британии выли на луну в унисон Ремусу, и только Поттер спокойно предвкушал. Для него прибытие в Хогвартс значило конец уже порядком затянувшейся оперативной паузы, пору активных действий, время, если хотите, разбрасывать камни.
Он всегда любил разбрасывать камни – если было в кого целиться.
Но сейчас он досиживал последние дни перед началом очередного раунда и томился. Время тянулось, как засахарившийся мед, все отказывающийся падать в пиалу из дурацкого ярмарочного горшочка. Делать было откровенно нечего.
Дни Гарри проводил в библиотеке, упорно читая, помимо прочего, книги по анимагии. Это еще счастье, что он что-то помнил о трансфигурации, иначе продраться через бесконечные формулы было бы почти невозможно. Счастье, опять же, что рядом был Сириус – как оказалось, большинство формул можно разобрать на составляющие и как-нибудь все-таки понять, а меньшинство – зазубрить на выдуманные еще Джейми Поттером мнемонические фразочки. Но проще – еще не всегда значит быстрее.
В тоске он уже заглянул в книжку на десяток позиций ближе к концу списка и, вооружившись линейкой и ниткой, два часа высчитывал свою анимагическую форму по шестидесяти параметрам. Разумеется, половину измерил неверно, из-за чего получил варианты строго невозможные. Все, что удалось выяснить по десятку базовых измерений – это будет птица.
Ну что же, Гарри не возражал быть каким-нибудь соколом и даже готов был под настроение жрать мышей. Это ж какие возможности в разведке! А в десантировании! Увы, больше ничем хорошее настроение подпитать не удалось.
Ночами же Поттер упорно, на разрыв тренировался, покрывая копотью подземелье. Друзья сперва просили пощады, а потом просто посылали его к черту и уходили спать, а Гарри все продолжал избивать заклятиями манекенов.
В одну из ночей, когда Рон, Гермиона и даже Сириус ушли было спать, задержалась Тонкс.
— Так, Гарри, давай ты тоже передохнешь. Папа всегда говорил, что перерабатывать вообще вредно, — она задумалась. – Правда, маму это не то чтоб убеждало, но все-таки.
— Слушай, я и так отдыхал два месяца, — упрямо ответил Гарри. – И, знаешь, это были не самые лучшие месяцы. Не могу я уже больше отдыхать, Тонкс, у меня уже мышцы гудят.
— Послушай, Гарри, ты, конечно, хорош, но ты, похоже, решил, что вся война только от тебя и зависит, — вздохнула Тонкс. – И вот это меня уже беспокоит.
— А что в этом такого? – попытался отшутиться Гарри. – Быстрее бегать буду.
— Вот-вот, и Тот-Кого-Нельзя-Называть рассуждал примерно так же, — наверное, на лице Поттера отразилось что-то не то, потому что Тонкс решила уточнить. – Ну да, моя мать его немного знала. До замужества, — девушка устроилась на поверженном манекене, скрестив ноги. – Он бывал у Блэков, знаешь ли. На обедах, на балах, везде, где мог с кем-то таким важным познакомиться.
— И какой он, по Андромеде, был? – полюбопытствовал Гарри.
— А вот такой же, — нахмурилась Тонкс. – Умный парень с горящей в глазах Миссией. Он тогда считался ничего себе – почти нормальным политиком, красавчиком, парнем из народа, ну ты понимаешь. И… он пытался объяснить всем и каждому, что он знает, как надо.
— И рассказывал, как именно? Всем встречным?
— Да не это важно, — отмахнулась Тонкс. – Понимаешь, если по нему – то надо вести себя так, как следует, и все будет в порядке. Ну, — она все не могла найти нормальных слов, — он даже маме говорил, что вот если все девочки вели бы себя как чистокровные леди, то не было бы у них никаких проблем.
Тонкс почесала палочкой в затылке, волосы ее, стоило ей задуматься о семейств Блэк, немедленно стали расти в растрепанную черную гривку.
— Ну, вообще-то, это он Беллатрикс говорил, а сам на Нарциссу указывал, но мама там тоже была. Ну и суть ты понял.
— И что, по-твоему, я несу такую же дичь?
— Нет, этого у тебя нет. Хотя твою дичь, пожалуй, тоже слушали бы, — усмехнулась Тонкс. – Заметь, Тот-Который – он вел себя так, будто если он кому не скажет, как себя вести, те обязательно поступят неправильно. И вот это в тебе есть.
— Так ведь ставки, Тонкс! – развел руками Гарри. – Ставки-то у нас с ним одного уровня!
— Это с Дамблдором у него ставка, Гарри! – Тонкс поднялась, делая шаг к нему. Она явно прибавила в росте, чтобы смотреть на Поттера сверху вниз. – А ты – умный, хорошо выученный, классный, но все-таки просто парень. Даже если этот тип, тот-Который, затаил личную злобу и на тебя тоже.
— И что ж мне, по-твоему, просто бегать по школе, решать задачки и зажимать девочек в темных уголках? – Гарри уже начал явственно огрызаться.
— Ну, от этого тебе так и так никуда не деться, — засмеялась Тонкс. – Но ты пойми, это у вас не поединок и даже не тройная дуэль. Победит не Волдеморт или Дамблдор. Победят Упивающиеся или Орден! Вот уж если мне что и вдолбили в учебке, так это то, что аврор на дуэли не ходит.
Гарри кивнул – ему объясняли все то же самое, только еще дольше и въедливей.
— Ну а раз согласен, так расслабься и позволь работать друзьям. Не доверяешь им на войне – ну так какие они тебе друзья? – тихо произнесла Нимфадора, укладывая руки ему на плечи – ни дать ни взять сестра утешает младшего братца-лоботряса.
— Все, Поттер, вали спать!
* * *
Последним аккордом пришли бляхи старост, затерянные меж списками литературы.
Когда Гермиона вытряхнула свой – никто во всем доме не был удивлен: с академической точки зрения юная Грейнджер была лучшим, что случалось с Гриффиндором за долгие, долгие годы.
А вот затем свой значок достал Рон. Сперва он подпрыгнул и завопил – но высота его вопля все убывала и убывала, стоило ему упереться взглядом в спокойно пакующегося Гарри.
— А, тебе тоже, Рон? – спокойно отозвался тот. – Ну классно. Больше людей для прикрытия моих темных делишек. Ты ведь их, — Гарри драматически понизил голос, — прикроешь?
— Ох, Гарри… извини, — сбивчиво начал он, — вообще, наверное, тебе должны были дать такой, а я что…
— Нет-нет, ну его, — скорчил гримасу Поттер. – Я предпочитаю уйти от ответственности. Оно мне надо, Рон? Вот честно?
— Ну, если так подумать, оно и мне не надо, — задумчиво заговорил рыжий, но тут же был обфыркан заранее деятельной Гермионой.
— О, а вот тут ты зря, — с улыбочкой начал Гарри. – Во-первых, ты посодействуешь мне в радикальной политике, во-вторых – прикроешь сомнительные махинации близнецов, в-третьих, сможешь безнаказанно глушить в ванной старост что-нибудь градусное, в-четвертых…
— Гарри! – с явной болью в душе вскричала Гермиона.
— Спокойно! – сделал умиротворяющий жест Поттер. – Разумеется, ты тоже можешь все это делать, если хочешь.
Гермиона гордо вышла из комнаты, но Рон этого даже не заметил. В уме младшего Уизли уже развернулся полный список его полномочий, которыми ему так не терпелось злоупотребить.
20.08.2012 XXXIV. Снова экспресс
Его погрузили на поезд со всей осторожностью: Аластор в фуражке носильщика, седая Тонкс с Сириусом на поводке, бдительный Ремус в толпе. Гарри, впрочем, знал, что от покушения на него Волдеморт пока что воздержится – ночью он увидел все тот же полутемный коридор в Отделе Тайн.
Экскурсию он посмотрел с интересом, вспомнив привычное ему обиталище Луны Скамандр. Вот тут, у вот этих вот дверей, он когда-то напряженно ждал результатов экспертизы взрывчатых зверушек Иерихона, вот в этот поворот носил аналитикам зарисовки по делу Эшдаунского Тофета – все эти криво воспроизведенные ведьмины круги вокруг торопливо откопанной ямы для всесожжения. Эх, ностальгия не доводит до добра, если уж мрачное дельце с человеческими жертвоприношениями ты вспоминаешь с теплотой.
Но, в общем-то, для веселых мыслей повод был. Волдеморт и в этой реальности сделал величайшую свою ошибку, воспринимая пророчество Трелони всерьез – что и является главным условием срабатывания любого пророчества. Так что его дальнейшие действия по крайней мере на этот год были видны, как на ладони; насылая видения, он, и впрямь незаурядный окклюмент, мог лишь ждать хода Поттера.
А Поттер… Поттер ждал хода Фаджа. У самого вагона его нашел маленький, юркий воробьиный сыч с письмом. Писал Седрик.
«Извини, что запаздываю – никак не мог понять, куда тебе писать сейчас. Но, я так думаю, мимо Экспресса ты не пройдешь.
С двадцать пятого числа Министерство взялось за наш отдел очень здорово – как там у почтовиков, я не знаю, но вся каминная сеть сейчас под надзором. И это не обычная бумажка сверху, Гарри – к нам прислали авроров. Нет, ты понимаешь – даже не приставов или людей из Правопорядка, а авроров. Ничего не объясняя.
Кстати, об аврорах. Тут уж за что купил, за то и продаю, но, говорят, вчера ночью взяли Сэвиджа, тоже из Аврората. Будто бы пытался пройти в Отдел Тайн. Что-то происходит, Гарри, но вот что – это я тебе сказать не могу.
Но буду смотреть.
Седрик.
П. С. Если что в школе – приглядите там за Чжоу».
Так-так-так, думал Гарри, устраиваясь в купе. Рон и Гермиона убежали в вагон старост, обогатиться инструкциями, а больше никто в купе ломиться не торопился. Заглянули было Невилл с Джинни и Луной – но им хотелось устроиться непременно втроем, и они облюбовали купе по соседству. Не то чтоб Гарри был им не рад, но сейчас ему было что обдумать.
Значит, Аврорат… Гарри аккуратно, как протирают хрусталь, отставил в сторону свои собственные воспоминания об этой милой конторе. Он начинал служить уже позже, при практически безынициативном Робардсе, что послушно проводил волю Кингсли так же, как до того слушал Скримджера – и потому надолго не задержался. Следующим был Кристофер Вильямсон – холодный «эффективный руководитель», положивший всю карьеру на то, чтобы как можно дальше увести аврорат от политики. В общем-то, у него даже получалось, пока в седьмом его со всей семьей не накрыли валлийские террористы. Следом, в неполные двадцать семь, Аврорат принял Поттер – и вот это уже точно другая история.
А пока… а пока – в той реальности — мы имеем авроров, послушно ловивших Сириуса Блэка, пытавшихся по одному жесту Амбридж арестовать Хагрида, а то и самого Дамблдора, а потом, при Скримджере, радостно пеленающих того же Шанпайка. Ну что же, то, что Фадж контролирует Аврорат, Гарри понимал уже тогда – иначе бы Кингсли и Тонкс не пришлось бы соблюдать и той весьма условной конспирации, на которую их все же хватало Но что было потом, вспомним-ка.
А потом на гребень волны поднялся Скримджер – скажем так, нечастый герой передовиц. И оказался сторонником жесткой линии, в этом качестве наслаждаясь аплодисментами на долгих брифингах, которые он повадился собирать. Вместе с тем, заметим, он всячески пытался найти точки соприкосновения с Поттером – не с Дамблдором, с Поттером, но и то казалось прогрессом. И сам Фадж, лишившийся всей своей вальяжности вместе с креслом, был у него на посылках, в роли советника.
Советника?
Гарри вдруг ударил кулаком в стену и тонко захохотал. Тут же в купе засунул голову Малфой.
— Эй, Поттер, потише. Хочешь, чтобы я снял с тебя баллы?
— Хочешь, чтобы я снял с тебя скальп? – сквозь смех прохрюкал Гарри, поднимая палочку. Малфой исчез. Жидковат он для старосты, ой жидковат. Это явление подпитало веселье Поттера, но вот выводы его были далеко не столь смешными.
При хорошем раскладе – Скримджер всего-то держится тех же идей, что его нынешний заместитель Робардс, и начальство превзойти разумением и близко не думает. В конце концов, у него было довольно почвы для развития такой привычки: начинал-то он при Крауче, когда Аврорат в принципе не имел нынешней автономии от Департамента Правопорядка.
В худшем случае – Скримджер на деле подконтролен Фаджу даже больше, чем просто по административной линии. И на деле дорогой министр рассчитывал дать внезапному ястребу немного погреться под софитами, пока с Волдемортом не будет кончено. А потом можно провести очень веселую рокировку – да, у магов появилось бы ощущение, что их держат за идиотов, но кто скажет, что безосновательно?
Конечно же, Фадж не мог предположить, что сперва Волдеморт посадит в его кабинете Пия, укутанного в Империо как эскимос в меха, а потом, при Шеклболте, его даже в Атриум пускать не будут. Но это уж ничего не поделаешь, никто не совершенен. Даже, приходится признать, сам Поттер.
Гарри отгрыз шоколадной лягушке уже три ноги, когда дверь, наконец, отворилась не зря. Вошли все те, кого он был не против наблюдать: неудержимо мыслящая прямо на ходу Гермиона, довольный и взъерошенный Рон и – последней – как-то по-домашнему улыбающаяся Сьюзи.
— О, всем привет, — улыбнулся в ответ Гарри. – Ну, что там как?
— Да, — отмахнулся Рон, — было бы чего слушать. Представляешь, они Малфою значок выдали! Теперь будем играть в игру «Кто больше снимет».
— Рональд, — вздохнула Гермиона с видом великомученицы, однако тему развивать не стала. – Ну, остальные старосты у мальчиков неплохие. Эрни МакМиллан, Сьюзи его знает – вроде ничего. И у Рейвенклоу – Тони Гольдстейн, помнишь этого парня с грустными анекдотами?
— Ну правильно, — кивнул Гарри. Компания уже расселась: Сью, конечно, устроилась рядом с ним, Рон и Гермиона – напротив. – А у девиц? Я так понимаю, Паркинсон точно, а еще?
— Ханне дали! – заорал Рон. – Не, ну это ж ты подумай – мы с ней, считай, теперь можем что угодно творить, и с рук сойдет обоим, если что.
— Вот только Ханна – девушка разумная и, я надеюсь, нашего друга несколько притормозит, — ледяным тоном уточнила Гермиона.
— По крайней мере, она никогда не впутается в то, из чего вы не сможете выпутаться, — успокоила Рона Сьюз. – Если хочешь, таков уж наш факультет.
— Надеюсь, это относится не только к ней, — тихо сказал Гарри, и Сьюзи решительно кивнула. – Ладно, об этом потом. Гермиона, у тебя такое лицо, будто скоро звонок. Излагай. Судя по тому, что ты привела Сьюз, я понимаю, о чем пойдет речь.
— Да, Гарри. Орден Золотой Зари.Мы решили, что лучше уж ты сам введешь Сьюзен в курс дела потом, — Гарри вздрогнул, — но о том, что мы с ней нашли, можно поговорить хоть сейчас.
— Итак? – Гарри несколько раздраженно поерзал на полке – что проку слушать о заведомо ложной нити, которую он не озаботился даже нормально подобрать? Но тут же Сьюз успокаивающе погладила его по плечу – и правда, куда спешить? Пусть спешит поезд, на то он и экспресс.
* * *
— Мы провели кое-какие изыскания на тему так называемого Ордена Золотой Зари, — официальным тоном, будто на конференции, начала Гермиона. – По счастью, Сьюз сведуща в магической истории, а Крамы в некотором роде следят за маггловской литературой. В результате картина вышла интересная. Даже и не знаю, с чего начать…
— Прежде всего – так он действительно существует? – не без некоторого удивления спросил Гарри.
— Официально – существовал, но до этого еще далеко. Сьюз, начни, пожалуйста, ты.
— Охотно, — девушка кивнула, повернулась к Гарри и начала говорить — негромко, но очень четко. Почему-то Гарри вдруг представил ее перед хогвартской аудиторией.
— Насколько я знаю, Гарри, у тебя было не так, но обычно, если уж ребенок зачисляется в Хогвартс, к его родителям приходит кто-то из преподавателей и спрашивает, согласны ли они вообще на это.
— Да уж, ко мне директор постеснялся кого-то отправить, зато писем извел на целую рощу, — буркнул Поттер. – Зато, по крайней мере, Хагрид славно напугал господ Дурслей.
— Ну, твои родичи формально согласились, — пожала плечами Сью, и ты поступил. Но есть и те, кого не отпускают.
— Несмотря даже на вылетающие стекла? Несмотря на все эти взрывы лампочек и все такое? – недоверчиво уточнил Гарри.
— Да, — кивнула Гермиона. – Принцип свободы воли, Гарри, хоть тут о нем не забыли. Если родители отказываются – им чуть-чуть чистят память и дают жить, как они сами считают нужным.
— Иногда это кончается и правда плохо, но обычно дети просто вырастают, — вздохнула Сьюзи. – Да магглорожденных вообще не так много. Стихийная магия перестает так уж проявляться с годами, и остаются ребята с памятью о своих собственных мелких чудесах.
— Интересные люди, — задумчиво проговорила Гермиона, — кто-то с воображением, и такие пишут прекрасные книги, кто-то – с желанием разобраться, что это было – и вот они бывают учеными. Ну, Доджсона даже ты знаешь, наверное.
— Доджсона? – с недоумением посмотрел на нее Гарри. Лицо Грейнджер приобрело страдальческое выражение.
— Кэрролла!
— А.
— Но считается, — продолжила Гермиона, — что это магглы.
Гарри как-то сразу стало не по себе от слова «считается». Он начинал понимать.
— Фрэнсис Бэкон, — подхватила Сьюз, — был как раз таким. В те времена у магглов произошел какой-то кризис веры, и к неведомому отношение было хуже.
— Это называется «Реформация», — заметила Гермиона.
— Спасибо, — кивнула Сьюзи, совершенно без раздражения. – Так вот, отказов тогда было особенно много. Собственно, им мы и обязаны всему этому случаю, — она перевела дух, а потом заговорила на тон ниже. Как и всякий занимающийся историей пока еще не вплотную, Сьюзен тоже была не чужда пафоса – к счастью, изредка. – Это один из самых изученных кризисов британского, а может, и мирового магического сообщества, Гарри – из которого мы не сделали никаких, вообще никаких выводов. Так называемый Casus Verulami.
— Как? – переспросил Рон, уже начавший было ощутимо клевать носом.
— Веруламское Дело, — пояснила Гермиона. – Тогда латынь была все еще немного в ходу, тем более что Веруламий – это был именно римский город. Сейчас-то он Сейнт-Олбанс. Бароном же Веруламским и был его, дела, главный фигурант. Фрэнсис Бэкон*.
Об этом человеке слышал даже Гарри, а вот Рон от маггловского образования был и вовсе отстранен. Однако рыжий с понимающим видом покивал:
— Это тот самый парень, который сказал «Знание – сила»? – он усмехнулся Гермионе. – Папа цитировал. Герми, ну не вконец же я полено.
— Ну, да, — признала Гермиона. – Но он, вообще, изобрел всю текущую науку – такую, какую мы знаем. Индукцию, дедукцию и прочие прекрасные вещи. И вообще, был, например, избран в Парламент в двадцать три, а потом стал Лордом-Канцлером. Учитесь!
Гарри знал, что побьет этот рекорд, ежели выживет, но не хотел прерывать столь забавный рассказ. Тем более что в этот момент с серьезным личиком вступила Сьюз.
— Это – маггловская часть его истории. А есть и наша – долгая и мрачная. В одиннадцать лет к нему пришли из Хогвартса – и, могу поклястья, он бы стал украшением Рейвенклоу, но… Его отец был Лордом-хранителем Большой Печати. И у него были на сына свои планы.
Девицы нагнетали и нагнетали пафос – Гермиона знала – думала, что знала – что из мрачного семнадцатого века вырос новый, вовсю играющий с огнем Гарри, ну а Сьюзи в кои-то веки привела приятелей в свое интеллектуальное королевство.
— До смерти отца Фрэнсис много где побывал – Франция, Италия, Испания. Возможно, где-то в Италии свел знакомство с магами – там они меньше всего успели закрыться. И, похоже, многое понял о своем собственном детстве. Ну а лучше него с проблемами познания не управлялся еще никто, — вздохнула Сьюзен. – Он не имел ни палочки, ни книг, но атаковал магию силой собственного разума. Силой своего рационального мышления.
— И? – выдохнул Гарри.
— И магия сдалась. Сам он, конечно, мало что мог – не больше второкурсника. Говорят, умел перемещать предметы, умел искать потерянное, мог заставить человека замолчать, если ему слишком докучали. Но проблема не в этом.
— Собственно, две проблемы, — подхватила Гермиона. – Первое – он не только все это мог – можем-то мы все много чего странного, вспомни, Гарри, то стекло в террариуме. Он еще и понимал, как это получается, и подробно описал, что для этого нужно. А второе… он начал искать таких же.
— Любопытно, каким образом? – Гарри пожал плечами. – Тут если только родителей опрашивать…
— …А кто еще скажет? – поморщился Рон.
— Ах, тут как раз все просто, — Гермиона теребила выбившуюся прядь, прищурившись – явно пыталась вспомнить текст чуть не дословно. Сдалась, начала рассказывать, как получится. – В общем, в Европе тогда собирались мистические братства – магии в них ни на грош, конечно, но народ туда собирался всякий. Так называемые розенкрейцеры, хотя я не уверена, что они хотели этим сказать.
— Видимо, Бэкон посчитал, что люди, у которых в детстве были разные странности, будут искать ответы в маггловской мистике. Она, конечно, не работает, но, говорят, красиво, — наклонила голову Сьюз, — хотя у нас это все больше по разделу курьезов изучается.
— Один итальянский ученый-медиевист…
— Кто? – снова в недоумении шепнул Рон.
— Тот, кто занимается средними веками. Так вот, один итальянец, я читала его книжку у Виктора, утверждает, что Бэкон и написал их, розенкрейцеров, манифесты. Или надиктовал. Ну, там было по-болгарски, Виктор переводил мне куски, — с некоторым дискомфортом призналась она. – Как же его фамилия… короткая. Био? Лого? Забыла, — сокрушенно развела руками Грейнджер.
— Так или иначе, — чуть повысила голос Сьюз, — он кого-то нашел. А тут надо понимать одну вещь, ребята… В общем, крестьяне-то были только рады отдать в Хогвартс лишний рот, особенно при том, что у нас там еще и учили читать. А вот те, кто отказался, обычно были людьми очень не простыми. Так что кружок, который стал заниматься в поместье Бэкона – и потому названный Веруламской школой – так вот, тот кружок еще и имел неплохие виды на политическую власть. Сам Бэкон, как Герми говорила, стал Лордом-Канцлером у Якова I. Вот тут-то магическое сообщество и начало пугаться.
— И что потом? Ликвидация? – оскалился Рон. Гарри только молча слушал.
— Нет, — покачала головой Сьюзи. – Маги уничтожили его репутацию. Дело о коррупции, чудовищные долги – как же он сам, наверно, удивился! Ему запретили занимать государственные должности, чуть не лишили дворянства… Наши рассчитывали, что люди из его кружка отвернутся от него. Кто-то и впрямь ушел.
— А кто-то – нет, — договорил за нее Гарри.
— Многие… продолжили изыскания, наверное. При дворе Якова I сложился кружок тех, кто самого Бэкона еле-еле застал. Стайка молодежи, слишком всерьез воспринявшей свою магическую одаренность. Тот-кого…
— Ну Сьюзи! Ты-то хоть не играй в эти игры! – воспротивился Гарри.
— Ну… хорошо, Волдеморт ими гордился. Среди них был и Джордж Вильерс, фаворит короля…
— Герцог Бэкингем, — значительным голосом добавила Гермиона. Гарри хмыкнул – он помнил предельно дурацкий, но забавный фильм по Дюма, что увидит свет еще очень нескоро.
— Да, — кивнула Сьюз. – Так вот, магам было не до того. Варнава Деверилл как раз собрал свой ковен в Эссексе, а через пару лет Локсий провозгласит себя Хранителем Севера. И… на этот раз мы все пропустили, и кровавый хаос начался уже у магглов, — девушка тревожно дернула плечами.
— А в 1689, когда все закончилось по обе стороны, мы приняли Статут о Секретности, — подхватила Гермиона. – Считалось, как я понимаю, что всех членов Веруламской школы забрала старость да Гражданская Война.
— Но знание их, судя по всему, пребывает с нами и до сих пор, — уже почти шепотом проговорила Сьюз. – Кружки одаренных, что выросли у магглов, то и дело возникают снова – в войну такие люди работали с Гриндевальдом в Германии и во Франции, их попытался подмять под себя потрясающе одаренный Алистер Кроули, палочку которого сломали по приговору Визенгамота. Их… много, и прежде всего в нашей Англии.
— И Орден Золотой Зари, Гарри, — Гермиона смотрела ему в глаза, — не самый неприятный, но почти что самый известный. Там у нас побывали великие поэты – с Нобелевской премией, Гарри, чтоб ты понимал, и ирландские террористы, и даже тот парень, что придумал Дракулу. Его чуть не съел Кроули, но вместо этого разрушил. Он официально давно не существует, и тем не менее, буквально вот сейчас…, — она перевела дух, оглядела друзей – и столкнулась со взглядом широко раскрытых серых глаз Сьюзен. Той явно было более чем интересно, — Я надеюсь, что сказанного достаточно.
Гарри сидел и думал, что никогда, никогда, никогда больше никому не будет врать, даже если его спросят, кто опять ночью сожрал малиновое варенье.
* * *
Выгрузка человеческого материала прошла в штатном режиме. Рон явно имел с должностью старосты какие-то свои ассоциации, и первокурсникам пришлось сразу же испытать на себе всю их глубину. К лодкам малыши, от которых рыжий презрительным видом отпугнул Малфоя, подошли строем, маршируя в ногу и тонкими голосками напевая что-то про «...А не то скажи – на кой Нужен нам курсант такой?..».
— Ой-вей, — вздохнул староста Голдстейн. – Прямо это как мой кузен Солли, когда его призвали в Ливан. Вот ведь на месте человек, чтоб он был здоров.
— Это он еще только разминается, — пообещал Гарри. – Ну и ужас наводит, что. Мы ж гриффиндорцы, нет?
— Ну да, ну да, — покивала Гермиона, — а потом приду я и, значит, буду играть доброго полицейского? Не так я себя видела.
— А как по мне, расклад неплохой, — не согласилась протирающая значок Падма, — правда, у нас добрым будет как раз Тони.
— Еще бы, — покивал тот, — где же это вы видели злого старосту с такой уже и довольной жизнью хлеборезкой? Вот и я не видел, даже и у зеркала.
— По крайней мере, неплохошагает, — подвела итог Ханна. Эрни уже скакал неподалеку от Рона и с энтузиазмом подтягивал кричалку. – Эх. Парни, вы у нас хорошие, но отчего же вы такие странные?
— Я все-таки не тот человек, — ответил Гарри, демонстративно потирая шрам, — который бы сказал.
Песня Распределительной Шляпы и речь Амбридж прошли одинаково – никто не прислушивался к этим низшим точкам поэтического и ораторского искусств, и никто не вычленил из них тревожных признаков. Поттер, Грейнджер и Боунс могли бы, пожалуй, но они и так были полностью в курсе дела.
Когда Амбридж уже заканчивало было, Гарри бросил на нее невербальное Силенцио. Министерская представительница заткнулась на полуслове, заполошно замахав розовыми руками. Она наконец завладела всеобщим вниманием, и Гарри тихо отлевитировал к Сьюз короткую записку.
«Встретимся через два часа там, где я раздавал домашние задания. Да, встреча на двоих. ГП.»
*Да, все дальнейшее – по сути, оммаж ГПиМРМ. Читайте его, люди!
24.08.2012 XXXV. Неокончательное решение
Гарри подготовился к разговору как следует: сходил на кухню, ограбив хогвартских эльфов на заварку, сахар и сакраментальные печеньки; занял на вечер Рона и Гермиону – сейчас они сидели над новым учебником ЗОТИ и пытались понять, какого черта вообще происходило в мозгах старика Слинкхарда. В общем, сделал все, чтобы не думать о самом разговоре.
Не думать, например, об отчетливом чувстве дежа вю – когда-то, два года тому вперед, он уже уходил от Джинни в ночь холодную без шапки, предварительно постаравшись избавить ее от всех и всяческих к нему обязательств. И что, помогло?
Не сожалеть о том, что непременно придется сказать – хотя сейчас принятые решения выглядят куда менее разумными, чем летом, чем до того, как Сьюз пришла на его разбирательство. Хотя кого он обманывает – девушка уже давно по уши в его делах, так или иначе.
Не перебирать в уме доводы «за», остановившись на доводах «против». Уж они-то точно достаточны – и менее серьезными от того, что самой Сьюзи их без временного парадокса не покажешь, они не становятся. Наверное.
Не останавливаться дольше, чем на секунду, и на откровенно оппортунистских мыслишках вида «да что мне, жалко, что ль?» или «эй, парень, это ж школа, как бы самое время!», а то и «внешне все выглядело бы пристойней некуда, напомню».
Нет, нет и нет. Сейчас, на пороге грядущего ужаса, массового террора и мрачного восхождения по головам бедняг-Упивающихся, самое время пооборвать такие внезапные ниточки. В конце концов, Гарри, несмотря на уже даже не вполне ангельскую мордочку, остается побитым жизнью-скотиной аврором с целым букетом маний и комплексов. Сьюзен же, несмотря на специфическое семейство и еще более специфический мозг, остается пятнадцатилетней девочкой.
Которая, между прочим, явно еще даже не целовалась. И которая заслуживает нормального парня, который еще будет мучительно подбирать ей цветы, в унисон с ней краснеть и говорить глупости, оставаясь с ней наедине и вообще. В конце концов, заслуживает кого-то, влюбленного в нее, а не прикидывающего, сможет ли не свести ее с ума.
Заслуживает кого-то, кто меньше времени проводит в прошлом, жалея то себя, то окружающих. Да и столько злорадства на единицу площади, сколько в Поттере есть, не заслуживает вообще никто, даже Малфой, даже Снейп.
В общем, Гарри изо всех сил думал правильные, мудрые и приличные мысли, даже выходя к Выручай-комнате. Сьюз уже ждала его там – ученическая мантия с желтой оторочкой, вольно лежащие волосы и ожидание во всей позе.
— Привет, — улыбнулся Гарри, вытряхиваясь из привычной мантии-невидимки. Не то чтоб в ней была сейчас необходимость – до отбоя еще было время, но береженого Мерлин стережет.
Сьюзи тут же шагнула к нему, привычно обнимая Гарри за плечи.
— Привет, — прошептала она. – Только не говори, что вытянул меня сюда просто по делу.
— Конечно же нет, — Поттер уже шел вдоль стенки, напряженно думая, что бы он хотел увидеть за дверью, появившейся после третьего рейса. Он распахнул ее, узкую и почти не отличающуюся цветом от стенки. – Ну, добро пожаловать, что ли.
Сьюз прошла в Выручай-комнату первой, и комната, похоже, внесла некие поправки. Там, где Гарри надеялся увидеть пару кресел, разделенных, как барьером, чайным столиком, стоял клетчатый диван – массивный и явно мягкий. Чайный столик с чайником и чашками, впрочем, тоже был – как и уютно потрескивающий камин, как и пышный ковер возле него. Все так, как Гарри и продумывал. Хотя нет, ростовое зеркало у дальней стенки он точно не заказывал.
— А тут уютно, — девушка сразу прошла к дивану, усаживаясь в угол, к валику. Гарри же начал колдовать над чайником. – Спасибо, — она явно как-то пыталась ускорить начало беседы, но не могла понять, как.
— Ну, положим, тебе тоже спасибо, — Гарри хмыкнул, заполняя чайник чистой водой по Агуаменти и разогревая его. Заваривал он по своей привычке крепко, но, когда понял это, спрашивать Сьюз было уже поздно. – Комната приспосабливается под всех, кто в нее входит, так что в обстановке есть и я, и ты. На картах она не отражается, да и войти сюда без нашего ведома никто не сможет.
— Да уж, это уже не купе, — отметила Сьюзи, задумчиво кивая. Вдохнула, на миг замерла – и чуть нагнулась вперед, опираясь на подлокотник. На лице – все волнение британского народа. – Гарри, так что же с… ну, тем моим вопросом? У меня есть шанс, или я могу со спокойной душой зарыться в книги на пару следующих лет?
— Думал об этом, — спокойно, очень спокойно кивнул Поттер, передавая ей чашку и усаживаясь рядом. – Ты устраивайся, разговор будет долгий.
— Это не должен быть долгий разговор, — Сьюз покачала головой, пригубила темного чаю и посмотрела на него поверх чашки. – То есть, конечно, должен, но я хочу сразу понять, куда он пойдет. Гарри, кто из нас тут девица, в конце концов? Да или нет?
Поттер, честно говоря, несколько обалдел от такого напора. На секунду сквозь черты милой, чуть робкой, но надежной Сьюзи пробился незабвенный образ мадам Боунс. Пытаясь выиграть время, он тоже отхлебнул из чашки, но ближе к ответу чай его не привел.
— Не знаю. Получится или «Да, но…», или «Нет, но…».
— Самый худший вариант, — вздохнула девушка. – Что же, я хотя бы имею право на вопрос, почему нет? Можешь на него не отвечать.
— Ответить-то я могу, но это будет, как я уж говорил, долгая история, — Гарри разулся, забираясь на диван с ногами. Все его замечательные логические построения как-то плохо подходили для того, чтобы вот так выкладывать их сидящей почти бок о бок Сьюз – теплой и все еще спокойной.
— Это я как-то вытерплю.
Она тоже избавилась от обуви, подобрала ноги на диван. Гарри не глядя протянул руку за спину, уже зная, что нащупает, и накинул клетчатый плед на ее ступни.
— Даже, честно говоря, не знаю, с чего бы начать, — Поттер продолжал цедить чай. – Так что начну с главного. На пороге война.
Он произнес это без особого пафоса, так, как говорят о дожде на улице. Точно так же выслушала это и Сьюзи – только кивнула да ответила тихо:
— Что же, папа, конечно, говорит, что война – единственное извинение для мужчины, но я хотела бы подробностей. Например, мне непонятно, где здесь препятствия.
— Можно, я прилягу? – вместо ответа поинтересовался Гарри и, получив кивок, привычно устроил голову у Сьюзи на коленях. – Так вот, Сьюзи, в ближайшие пару лет произойдет много всякого. Слетит Фадж, потом слетит и тот, кого изберут вместо него министерские бюрократы – думаю, это будет Скримджер. Следующим станет, так или иначе, марионетка Волдеморта – никто другой не «прекратит» открытую войну и поэтому не удержится.
— Вероятно, — прикинула ситуацию девушка. Это не был ответ, пока нет, но не единой поттеровой персоной она интересовалась. – И ты сейчас будешь говорить мне, что служба Родине займет все твое время, и что ты в любой момент можешь не вернуться из окопов, и все такое прочее из маггловских романов начала века?
— Извини, почти ничего из них не читал, — Гарри чуть зажмурился, потому что одновременно с этой тирадой Сьюзи оглаживала его по беспорядочно лежащим волосам. – Но… да, наверное. Хотя я вроде бы подобрал слова получше. Сьюз, ну правда,тут не в невозвращении из окопов дело, а в том, что даже в самом лучшем случае я едва найду время на что-то, кроме инструкторской работы и политических убийств. Пойми, не будет, не может быть никаких прогулок под луной и чайников у мадам Пэддифут!
— А почему ты решил, — улыбнулась Сьюзи, — что инструктаж и убийства для меня хуже этих чайников? Что же до луны… не будешь отдыхать вообще – сойдешь с ума прямо над картой.
— Нет, нет и нет, — Поттер прикрыл глаза. – Ты говоришь правильные вещи, но ты не знаешь, о чем ты говоришь. Ты ничего этого не видела.
— А ты видел? – риторически поинтересовалась юная Боунс. Возразить ей было особенно нечего. – Послушай, я понимаю, что с тобой не стоит ожидать балов и серенад…
— Но не понимаешь, что вместо них будет в основном кровь, смерть и много грязи.
— Конечно, это только прогноз…
— Поверь, не только, — Гарри посмотрел на нее снизу вверх. – Так вот, когда… ну ладно, если все так сложится, то сопротивление, скорее всего, придется возглавить не Дамблдору, а мне. Хотя бы потому, что я хочу эту войну выиграть.
— А кто не хочет? – подняла бровь Сьюз и тут же осеклась. – Нет, подожди. Ты имеешь в виду, что остальные, хоть тетя Амелия, скорее уж не хотят, чтоб выиграл Волдеморт.
— В яблочко, — подтвердил Гарри. – У меня есть определенные планы, Сьюзи.
— И поэтому, — уже гораздо более грустным тоном подхватила она, — даже если ты выиграешь, ничего у тебя не кончится. Особенно если ты выиграешь.
— Именно так. Все только начнется, — Гарри плотнее прижался плечами к ее бедрам, и Сьюз чуть повернулась, устраивая его голову поудобнее. – Я, на самом деле, понимаю старика Дамблдора. Мне придется самому же организовать дело, для которого мне еще понадобится работать живым знаменем. Живым, близким, но почти непогрешимым. Погано, правда?
— А можно, — она все поглаживала его по волосам, — об этом деле поподробнее? Знаешь, любая девушка стремится посмотреть, на кого это ее променяли.
— Так уж и променяли, — вздохнул Поттер. – Ну слушай. Я хочу несколько оживить страну – у нее еще слишком много всего впереди. Я хочу, чтобы у нас был нормальный Визенгамот, представляющий всю Британию и издающий законы от ее лица. Я хочу, чтобы аврорат укладывал лицом в землю убийц, а не политических противников министра. Не хочу больше никакого Азкабана. Не хочу экономики, которую сам министр не просто не контролирует, но и не видит. Я хочу, чтобы магическая Британия, в конце концов, делала историю. А не влипала в нее по самый Эдинбург.
Сьюзи вдруг наклонилась и коснулась губами его лба. Поттер стремительно заткнулся.
— Гарри, пойми, все это прекрасно, я за хотя бы потому, что это будет прелестно смотреться в курсе истории, — засмеялась девушка, — но ответа на свой вопрос я так вот и не вижу. Я не пойму, чем всей этой картине мешаю я. Поэтому давай ты скажешь не о том, чего хочешь для страны, а о себе. Мне, знаешь ли, хочется послушать Гарри Поттера, а не Наполеона Бонапарта.
Гарри отполз к свободному подлокотнику, на который и откинулся, обозревая сидящую перед ним девушку. Всматриваясь в отсветы огня каминного на ее волосах, в показавшуюся из чуть распахнутой мантии простую брошь на ее груди, в чуть смущенную улыбку, появившуюся, когда Сьюзи поняла, что ее именно разглядывают. Он вздохнул. Ну, помогай Мерлин.
— Если коротко, — медленно начал Гарри, — ты прекрасна. Или, по крайней мере, очень хороша, — он улыбнулся было, но Сьюз шутливый тон не поддержала. Только смотрела на него, ожидая.
— Ты красива — уже сейчас, а будешь, скорее всего, еще лучше, — Поттер отвернулся, снова занявшись чайником, но периодически глядя на Сьюзен. Кажется, она задышала чуть чаще, возможно, румянец – а возможно, дело в близком камине. Да бросьте, он знает, что камин тут не при чем. – Мог бы долго тебе о тебе рассказывать, да зачем? Опять же, никогда ни один Поттер мимо рыжей девицы спокойно пройти не мог, — шутки получались все более и более вымученными, а она все смотрела – внимательными серыми глазами.
— Ты умна, а будешь еще и мудрой, — заговорил он уже совсем другим тоном. – Я еще увижу тебя на хогвартской кафедре, что бы ни случилось. Да что там… пока что, если не считать моего доброго Сириуса, больше всех о сути дела я рассказал именно тебе. И, сдается мне, не зря, — Гарри бросил так и недокипевший чайник, устраиваясь посреди дивана, поближе к Сьюзи, и продолжил.
— Ты теплая, и, надеюсь, не остынешь. Рядом с тобой я не чувствую себя лишним – как с многими, ох многими другими девушками. С тобой хорошо отдыхается и хорошо думается. Ты спокойна и вряд ли когда будешь устраивать все эти истерики из-за забытого зонтика и непомытой чашки, — Гарри вздохнул, помня свои последние годы в законном браке. – К тебе хотелось бы возвращаться. Притом даже не с войны, а с работы.
— Ох, — Сьюзи улыбнулась. Ярко, счастливо. – Вот теперь, Гарри, тебе все-таки удалось мне польстить.
— Я старался, — улыбнулся он в ответ. – Но все это как раз не отменяет того факта, что впереди-то веселая мясорубка.
— Слушай, что бы ты насчет меня не решил, она все равно будет.
— Один-один, — пожал плечами Гарри, — но я не об этом. Допустим, мы ее переживем. Допустим, что даже оба. Но война – она, сволочь, еще и меняет людей, сильнее некуда – и, если верить некоторым товарищам, женщин в особенности, куда там детям! Так что… одна ты, может быть, просто станешь маяться бессонницей. А со мной как бы не обратилась в мой личный вариант Беллатрикс Лестрейндж – а такой я тебя видеть не могу и не хочу.
— Не думаю, — серьезно покачала головой Сьюзи, — я все-таки не того склада. Да и Лестрейндж, если верить тетушке, Тот-кого-нельзя-называть вот именно что отказал. Не аргумент, Гарри.
— Ладно, допустим, — Поттер вздохнул. Гермиона бы уже впала в буйство, а Сьюз ничего, продолжает мыслить об логику. – Но если не ты, то я – я за собой уже много неприятного знаю.
— Если ты разбрасываешь носки под кроватью, я переживу и это, — стоически заявила девушка.
— Да хватит, — вздохнул Поттер. – В общем, я уже точно знаю, что не успокоюсь никогда. И даже если я и буду являться к тебе после жуткого рабочего дня и отдыхать вот так вот у тебя на коленях – то это будет именно отдых. Жить, — он выделил это голосом, — я всегда буду на работе.
— Если ты думаешь, — фыркнула о чем-то подумавшая Сьюз, — что я когда-нибудь смогу просто уйти в дом, то тут ты тоже просчитался. У меня большие планы на семнадцатый век, например.
— Кроме того, я могу закончиться в любой момент, — уже с оттенком отчаяния развел руками Гарри. – Притом мои кости останутся гнить безвестно в таких странах, какие ты и не выговоришь… ой.
— Вот-вот, — строго покачала головой Сьюз, — это было почти оскорбление. Что же касается проблемы — тетя Мелисса, например, прекрасно знала, в чем именно дядя Эдгар помогает Дамблдору. И, ты знаешь, к родителям не ушла. Ты забываешь, похоже, что я чистокровная.
— Гермиона бы сейчас сказала, что это не имеет значения.
— Для магического дара – возможно, — Сьюзен пожала плечиками, — но есть еще и воспитание. И, если хочешь, историческая память.
— Допустим, — Гарри вздохнул. Придется уходить в глухую несознанку. – И все-таки нет, извини. Никаких обещаний я тебе давать не могу и не буду. На то есть причины, о которых пока вообще никому знать не обязательно.
— Обещаний? – Сьюз улыбнулась ему — хотя, возможно, нелегко ей далась эта улыбка. – Нет, подожди, кажется, мы друг друга чуть не поняли. Гарри, я не собиралась просить у тебя, я не знаю, объявить меня своей официальной девушкой или как это говорится.
— Нет? – как-то даже обиженно переспросил Поттер.
— Нет, — покачала головой она. – О таком не просят, как ты не понимаешь. Просить, — отчетливо выделила, — я хотела бы о другом.
— Рассказывай, — вздохнул Гарри. Что же еще пришло юной Боунс на ум?
— Я бы хотела…, — Сьюзи некоторое время подбирала слова. – Да, я говорила в поезде. Я бы хотела быть рядом. Помогать тебе в том, что ты делаешь, следить за кругами, которые от тебя расходятся, ну и вообще, иногда подносить тебе чай или вытаскивать на такой вот диванчик. И если ты переживешь войну и останешься собой – в этом будет и моя заслуга. Кроме того…
Гарри слишком обалдел от уже нарисованной картины, поэтому просто кивнул.
— …Кроме того, как знать. Может, мы еще вернемся ко всему прочему… потом. Если я окажусь хоть вполовину так хороша, какой ты меня расписал.
Она улыбалась и смотрела ему в глаза, а Гарри все пытался то ли вспомнить, то ли представить эти глаза на чуть другом лице – через два года и через двадцать лет. В конце концов, Смерть ему что говорила? Развлекайтесь, мистер Поттер, вся эта реальность – ваша награда. А что, опять же, говорят законы? Семнадцать лет – совершеннолетие мага, когда студентка из ребенка становится женщиной-как-все. Может быть… посмотрим.
— Да, — решительно кивнул он. – Мы обговорим это снова двадцать первого августа девяносто седьмого, Сьюзи. Не раньше – но и не позже. Я уверен, что уж к тому-то времени все закончится. Так что или расстанемся хорошими друзьями, или...
Сьюзен протянула руку, касаясь щеки Гарри. Провела пальцем по губам. Миг во всей вселенной стояла тишина. Она чуть склонила голову, подняла бровь. Быстро лизнула губы самым кончиком языка. Он кивнул.
— Официальное совершеннолетие? – улыбка Сьюзи наконец-то выглядела честной улыбкой радости, а не попыткой не кусать собственные губы. – Тетя Амелия бы прислала тебе торт – за такое внимание к букве закона. Но что насчет моей просьбы?
— А без тебя мой штаб и так будет неполон, — Гарри тоже стряхнул напряжение – удивительно невеликое, впрочем. – Сьюз, у меня уйма, уйма коварных планов, и тебе придется в них во всех разобраться. Вот, например, знаешь, что мне нужно для начала?
— На лето ты говорил об уставах, — припомнила девушка. – Я привезла с собой и аврорский, и Ударного отряда, на всякий случай.
— И это пригодится, — хозяйственно кивнул Гарри. – Но не сразу. Сперва мне нужно подумать над договором для вступающих в то, у чего еще будет этот самый устав.
— Все просто, — Сьюз говорила уже о делах, но руку от лица Гарри не отнимала. Не сразу, но он понял намек, снова укладываясь ей на колени. – Тебе нужен обычный магический контракт. Правда, зачаровать его я не смогу.
— Гермиона сможет, я проверял, — отмахнулся Поттер, — но формулировки придется писать тебе. Притом есть одна загвоздка.
— Слушаю.
— Нужно будет три пергамента, — Гарри еще сам не вполне обдумал концепцию, но тут, на теплом диване и мягких коленках, тоже – даже через юбку, мантию и плед – теплых, думалось отменно. – Первый – довольно простой. Послушание инструкторам. Техника безопасности. Обязательство не трепаться – ну знаешь, первое правило кружка Защиты – не говорить о кружке Защиты.
Сьюз посмотрела на него несколько недоуменно. «Бойцовский клуб» еще даже не написали, не говоря о фильме.
— Нет, не знаю, но фраза хорошая. Ну, тут тебе скорее нужно соглашение при поступлении в Академию Аврората, — рассудительно проговорила Сьюз, и Гарри вспомнил, как подписывал такое. И впрямь, теряет воспоминания помалу. – Я его достану, я думаю. Дальше?
— Это будет контракт для Класса. Для тех, кто просто сдает экзамены, — продолжил думать вслух Гарри. – Второй – покруче. Обязательство не прекращать тренировок. Обязательство являться по призыву. Согласие учить то, что в экзамены не входит и никогда не войдет. Пункт о неразглашении – еще круче, существование второй ступени, Командования, должно отрицаться даже перед товарищами по первой. Или не существование, но хотя бы состав.
— Гарри, а это не…, — ладонь Сьюзи замерла, девушка посмотрела вниз чуть обеспокоенно. – Это не слишком уже?
— Это не чересчур, это Дамблдор. Дамблдор и его Орден Феникса – я еще расскажу тебе, что это такое. Ой, прости.
— Вот именно, — вздохнула Сьюзи. – Я все-таки немного в курсе, за что умерла целая ветвь моего милого семейства. Ты, главное, не дойди до другого ордена – до Вальпургиевых рыцарей.
В очередной раз Гарри немного недооценил информированность по-настоящему внимательной чистокровной девочки.
— Вот ведь, — проворчал он, — что-то вокруг для меня для одного одни сюрпризы. Ладно, до этого типа мне все равно далеко. Хотя… есть ведь и третья ступень. Круг.
— Не смей требовать с детей клятвы вассальной верности, — с расстановкой проговорила Сьюз.
— И не подумаю – зачем они мне? А вот клятва безусловной взаимовыручки быть должна – как и, опять же, секретность. Этот, наверное, получится самым коротким – кто туда доберется, тем клятвы уже будут особо не нужны.
— А…
— Да, я хотел бы, чтобы ты расписалась под всеми тремя. Как я, как Рон и Гермиона. Может быть, как Седрик и Виктор, но тут уж не знаю…
Она обняла его – не особенно быстрым, но абсолютно уверенным движением, прижавшись настолько плотно, насколько могла. Гарри не успел ничего и подумать, прежде чем прошелся ладонью по ее спине. Нет, успел: «А грудь у нее все-таки уже очень ничего».
— Вот за это – спасибо, — прошептала Сьюз ему на ухо. – Именно то, чего я просила.
Секунда – и они сидят в прежних позах, и даже не видно, что краснеть начал уже и Поттер, непечатно костерящий себя внутренним голосом.
— Ита-ак, — глубоко вдохнув, наконец продолжил он, — это дело не так чтобы спешное, но надо уже начинать.
— Да-да, начну, — торопливо кивнула Сьюзи. – Что-то еще?
— Пока что нет, — Гарри потянулся к ботинкам. Он сейчас не был вполне уверен в пристойности своего вида, впрочем, спасибо мантиям. – Тогда, я думаю, до библиотеки?
— Да, — Сьюзи оглядела его, прежде чем начать обуваться самой. – Конечно.
Она улыбалась.
* * *
Гарри вернулся в гриффиндорскую гостиную уже после отбоя, обойдя Филча десятой дорогой. Народ уже потихоньку расползался – Гермиона, утомленная дорогой, уже давно спала, Лаванда как раз уходила; в углу сидели над химическими выкладками близнецы – скоро гостиную покроют лужи щедро оплаченной крови.
У камина сидел и чистил ногти зубочисткой Рон Уизли. Увидев Гарри, он щелчком отправил зубочистку в камин, а сам повернулся к другу с лицом, полным самой искренней радости.
— Да?
— Что?! – Гарри плюхнулся на соседнее кресло, сложив ноги.
— Сьюз. Ты бы ей записку еще с Пивзом передал, — Рон понизил голос. – Ну так да?
— Не-а, — покачал головой Гарри. – И хватит об этом.
— Бывает, — успел философски заключить рыжий.
28.08.2012 XXXVI. Пересмотр программы
Анджелина выловила Гарри на следующее же утро, после завтрака.
— Так, Гарри, довожу изменения, — видно было, что инструктаж у нее даже сейчас уже не первый. – Вуд у нас теперь на вольных хлебах, и капитан команды я. Вообще, нам искать нового вратаря, но с этим мы решим, наверное, в пятницу. Пока надо уже хотя бы слетаться после лета, поэтому график тренировок такой…
— Стоп, стоп, стоп! – Гарри наконец вклинился в пулеметную очередь ее болтовни. – Энджи, это все прекрасно, и удачи вам, но ко мне это все не относится.
— Что, — недобро прищурилась девушка, — хочешь сказать, что тебе и практиковаться-то незачем? Поттер, брось, ты хороший ловец, но не больше.
— Да нет, не в том дело, — на них уже оглядывались, и Гарри чуть повысил голос. – Энджи, я ухожу из команды.
Та посмотрела на него широко распахнутыми глазами, некоторое время пыталась подобрать нужную реакцию – но смогла выдавить только краткое «Почему?».
— Потому что квиддич мне, вообще-то, не нужен, — развел руками Гарри. – Свои проблемы с самооценкой я уже решил, а больше ни для чего он мне не пригодится. Не собираюсь же я, — он скривился, — играть в него профессионально.
— Кто-то, кажется, говорил совсем по-другому, когда его взяли в команду, — Джонсон попыталась придать голосу побольше язвительности, но негодование здорово ей помешало.
— Помилуй, мне было одиннадцать. Я еще не понимал всей ситуации.
— И в чем же, по-твоему, ситуация состоит?
— Да все просто, — Гарри пожал плечами. – Из выпустившихся за последний год людей из команд – а это немало, взять хоть Диггори – играть профессионально пошел один Вуд. И то не в основной состав. Сперва ему придется обождать места, потом играть лучше, чем профессионалы, которые давно в деле, потом попытаться найти себе нормальную команду, а не оказаться в «Пушках Педдл». А потом – возможно – он сможет стать, как Людо Бэгмен – пожилым позером по уши в долгах. А я так не хочу.
Анджелина смотрела на него исподлобья, ноздри ее гневно раздувались. Плохой признак.
— А тебе не приходило в голову, Поттер, что это ты должен быть нужен команде, а не команда – тебе?
— Ни на минуту.
— Да как тебя вообще приняли в Гриффиндор!? – Энджи наконец заорала. – У нас и так нет нормального вратаря, а теперь и ты вздумал изобразить крысу на тонущем корабле?
— Энджи, — очень спокойно проговорил Гарри. – Твоя команда – не корабль. Это максимум байдарка. При том что корабль – большой корабль, на котором плывем мы все, даже театральный кружок – и впрямь скоро начнет тонуть.
— И что, это ты мне намекаешь…
— Да, что для нас всех сейчас есть более важные вещи, чем кубок по квиддичу, тем более школьный. Нет, я, конечно, не собираюсь запрещать тебе и другим развлекаться…
— Ах, развлекаться?
— …Но сам себе такого позволить не могу. Я люблю летать, Энджи, — он чуть понизил голос, — но жить люблю гораздо больше.
— Я даже не буду притворяться, что поняла что-то из того, что ты несешь, — Джонсон, однако, чутьнаклонилась к нему, также понижая голос. – И лучше бы тебе объясниться по-человечески.
— Не сейчас, — лениво отказался Поттер. – Думаю, в октябре все станет ясно. Впрочем, пару твоих проблем я могу решить уже сейчас.
Рон выполнил команду сразу и четко, задержавшись только чтобы поторопить сестру.
— Попробуй этих двоих в пятницу, — Гарри указал на рыжих. – Рона на вратаря, Джин на ловца. Не могу обещать, что они будут лучшими, но они будут хороши.
Джинни ощутимо покраснела, но Рон только улыбнулся Анджелине во все зубы. Во всем, что касалось физической сферы, Рональд Уизли был сейчас почти опасно уверен.
— Ну что же, Поттер, если ты предпочитаешь строить из себя идиота, придется посмотреть их, — Анджелина кивнула и ушла, тут же убежала в другую сторону смущенная и обрадованная Джинни. Рон задержался.
— Гарри, спасибо, конечно. Я бы, знаешь, и так пошел пробоваться, но… слушай, мне точно можно? Год вроде бы поганый предвидится.
— Нужно, Рон, нужно, — Гарри положил руку другу на плечо. – Тебе уже нужно нарабатывать очки самому, без меня. Это… в наших общих интересах.
Уизли приосанился.
— О, это уж не заржавеет!
* * *
Кое-как разобравшись со спортом, Гарри смог, наконец, уйти в темный уголок и развернуть принесенное Хедвиг поутру письмецо. Квадратный лист пергамента с кучей цифр и датой внизу совершенно не выглядел как таковое, но Гарри знал, в чем тут дело.
Штатный шифр английского аврората был изобретен – внезапно – оперативником Энтвистлом, некогда прилежным учеником Септимы Вектор. Рейвенклоу, что с него взять. Похоже, когда-то в четвертом году ему попалась маггловская книжка о криптографии – и он, посидев за расчетами недели три, сумел воспроизвести несложную шифровальную машину на одних чарах. Шифр прижился, а сам Кевин при Поттере быстро оказался в штабном отделе.
И – разумеется – сам Поттер не мог не воспользоваться хорошо знакомой вещью, к тому же с гарантией не описанной в криптографических формулярах Скримджера. Заклинанию пока что были обучены только Сириус и Рита – ну да лиха беда начало.
Он развернул пергамент на близлежащем столике и сделал над ним сложный жест палочкой. «Виатор Ревеллум два, три, пять, семь, одиннадцать» — про себя проговорил он. Сегодня ключом были пять первых простых чисел – а ведь уже завтра пришлось бы вспоминать ряд Фибоначчи. Не то чтобы Поттер знал, что это такое (или кто это такой, если уж на то пошло), но все пять вариантов просто заучил. Пока работало, хотя ничего не подозревающему Энтвистлу скоро начнет икаться.
Письмо было от Сириуса – и предвещало что-то странное.
«Гарри! Сегодня меня вызывал Дамблдор. Заявил, что в курсе моих игр с Лавгудом, очень хвалил. Просил пока поддерживать за свой счет, но – вроде как в свой вклад – намекнул, что к первому номеру организует мне сенсацию. Я попросил уточнить. Старик сказал, что хочет обнародовать возрождение Волдеморта. И что может организовать это без своего явного вмешательства. От подробностей отказался. Что делаем?
С изданием нормально. Станки работают, Рита пишет. Да, кстати, на всякий случай поселил ее пока у нас. Пока еще вряд ли она кому нужна, но потом как бы ее не опознали по стилю. Народ в курсе, что она у нас на балансе, но считают, что это Дамблдор поработал. Не разубеждаю.
Бродяга».
Гарри только головой помотал. Дед явно что-то задумал, но Гарри никак не мог понять, что. Нет, само по себе объявление о возрождении Волдеморта пришлось бы делать так и так – вот только с какими доказательствами? На этот раз Волдеморт не предоставил Магической Британии овеянного легендами свидетеля.
Нет, за свидетеля мог бы сойти Снейп, но сдавать его за такой пшик просто нереально. Что-то видел и Поттер – но во сне. Так какого черта?
В принципе, даже с доказательствами заявление пришлось бы фундировать репутацией Дамблдора, чтобы в него хоть кто-то поверил – но Дамблдор после учиненного ему погрома в Визенгамоте решил этот вариант не рассматривать. Так что же тогда?
Что ж, лучший способ узнать мысли – следить за действиями. Гарри быстро черкнул школьным пером краткое «Публикуйте!» на обороте депеши, зашифровал – и потащился к совятне. Это было всего только начало долгого дня.
* * *
Уроки прошли, в общем-то, даже спокойно. Разумеется, учителя – кроме Бинса, никак не связанного с действительностью – пытались показать пятикурсникам, что тут им не цирк и что даже неоконченное среднее для некоторых тут уже под вопросом. Но Гарри, жертве инструкторов Академии, школа даже нравилась – спокойно, никто никуда не тянет, ничего экстренного не надо обдумывать, да и испепелять, опять же, некого.
На Бинсе он и вовсе нахально дрых – Гарри Поттер приперся в Хогвартс творить историю, а не пытаться разобрать ее в полузадушенном бормотании. Для истории у него вообще, если что, есть одна очень специальная девица. Которая, надо заметить, во сне на паре Истории Магии участвовала, спасибо хоть, что косвенно. Тот факт, что сон включал в себя также Чанг, старых приятелей из Отдела Правопорядка, охоту с бассет-хаундами и плавание в окутанном серебряным туманом ручье, Гарри предпочел вообще никак не осмыслять – себе дороже.
Снейп – в качестве изощренного издевательства, очевидно – велел им изготовить Умиротворяющий бальзам. Гарри его почти уже сварил, но Северус, проходя мимо, шепотом велел не класть сироп чемерицы. Ну что же, если елки стали красными – значит, автору видней, решил Гарри и героически запорол целый котел бальзама. Снейп пришел в форменное неистовство и вкатил Гарри неделю часовых отработок – что же, значит, в этом году продвинутый курс зельеделья продолжится. Да и, кстати, то был знак, что Поттера не хотят выпускать из поля зрения – сам ли Снейп, Дамблдор, либо же оба, это равновероятно.
А вот Древние руны наконец-то сумели Поттера как следует вздрючить. Он заходил в кабинет с рассеянной улыбочкой, потягиваясь, как сытый ягуар, и предвкушая скорую Амбридж, а вышел взъерошенным и с глазами в размер стекол в очках. Милейшая Батшева Бабблинг, спокойная пожилая леди-полукровка, никогда не уделяла особенного внимания педагогике – нет, она была из кабинетных ученых, того же сорта, что Северус Снейп. Впрочем, если мастер-зельевар просто выискивал среди учеников тех, кто казался ему не просто тупыми, а оскорбительно тупыми, то профессору Бабблинг умственные способности учеников были просто параллельны.
Первое время – то есть, третий курс – она преподавала народу основные системы древней письменности; руны и кельтское письмо Гарри знал по долгу службы, а египетских иероглифов не было на зачете. Потом, уже при Гарри, пошла криптография – но ее Поттера хотя бы заставили чуть-чуть понять в Академии. А вот теперь – прямо без перехода – мадам Батшева налегла на руническую магию.
Первое занятие было совсем простым – поначалу. Краткая теоретическая часть – «…известно, что волшебная палочка – всего лишь проводник нашей воли и нашей силы. Известно, что палочку, бывало, заменяли тростью или даже шпагой. Так чем же хуже ваши перья?» — и первое заклинание. Профессор набросала его на доске не глядя, в одну длинную строчку, так, что щелчки мела о доску слились в один звук.
— Это – заклинание Закрытия, дети. Когда-то его писали на дверях гробниц, но вам придется куда проще, без резьбы по камню. Возьмите лист, сложите его вот так, — она загнула две боковые стороны над центром, дверкой, – и напишите то, что видите на доске, поверх. Тот, чей лист я не разогну, может считать, что справился.
Гермиона принесла свой лист уже через десять минут, да так и осталась у стола, обсуждая границы применимости трюка. Гарри же упрямо изводил бумагу – руны отказывались укладываться в линию, чернила норовили сорваться с кончика пера мелкой каплей, добавляя ненужный значок краткости. Более того, Поттер еще и оказался сам себе идиотом – наконец скопировав рунную строку как следует, он, движимый любопытством, достал из-под мантии нож и незаметно подцепил им створ «дверей». Разумеется, они открылись, а только нести такое было уже нельзя.
И вот тут-то он понял, чего добивалась мадам Батшева. Он написал эту чертову строчку двенадцать раз, прежде чем заставить ее работать – но теперь она замкнула лист с первой же попытки. И Гарри знал, что любой из учеников, раз добившись успеха, начертает шестнадцать нужных рун и с закрытыми глазами.
* * *
Усталый, но снова довольный, вступил Гарри поттер в класс Защиты. Сбоку еще стонал о дневнике сновидений Рон, плакал о футе пергамента о лунном камне Шимус, шептались девочки, но урок уже официально начался.
Поттер неторопливо прошел к второму ряду, усевшись на одном уровне с кафедрой. Так, чтобы Амбридж, хочешь не хочешь, должна была лицезреть его весь урок. Расселись и остальные.
— Здравствуйте, детишки! – заливисто, как скаутская вожатая, поприветствовала их Долорес. Гарри улыбнулся еще шире, услышав жидкое ответное приветствие.
— Стоп-стоп-стоп, — сказала профессор Амбридж. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!
Народ несколько оживился, уже набирая воздух в легкие, и тут Поттеру приспичило измерить свой рейтинг. Он плавно поднял вверх руку и подчеркнуто медленно сжал кулак.
Гриффиндор затих, как подушкой ударенный. Приветствие сидевших сбоку хаффлпаффцев тоже увяло. «Не слабо!» — удовлетворенно подумал Поттер. Без широковещательной клеветы Пророка его акции оставались высоки не на Гриффиндоре едином.
— Продолжайте, мисс Амбридж, — мягко проговорил он. Шимус пытался не ржать, но выходило какое-то хрюканье, портя торжественность момента.
Амбридж только глаза выпучила. Она, не мигая, смотрела на Гарри не меньше полуминуты, но потом, наконец, сморгнула и махнула палочкой. По доске зазмеилась тема урока, не соответствующая не только программе, но и действительности. Гарри, убивший достаточно чистокровных экстремистов, никогда не ждал ничего хорошего от слов вроде «Возвращение к истокам».
— Так, дети, — заговорила она почти с прежним энтузиазмом, — палочки мы сейчас отодвинем, отодвинем, а перья достанем.
Ничего хорошего это не предвещало, как, кстати, и заявленные цели курса. Пункт второй, «Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону», вообще смотрелся дико для детей, которым про Аваду объяснили, а про магическое право – даже не начинали. Списать-то они списали, но гриффиндорцы уже начали глядеть как-то настороженно. Гарри подумал, не послать ли милейшей Долорес цветы – ничего лучшего для его планов и быть не могло.
— У всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда? – продолжила Амбридж то, что сама считала уроком. Гарри сидел, скрестив руки на груди, так что народ беспрепятственно проревел нестройное «Да!».
— Отлично, отлично, — Амбридж смотрела на Поттера еще более подозрительно, хотя он ничего не сделал и был чист, аки ангел небесный. – Теперь, дети, откройте пятую страницу и потрудитесь прочесть всю первую главу. Там в целом изложен правильный взгляд на ваш курс, который вам необходимо усвоить с тем, чтобы преодолеть преступную фрагментарность вашего…
— Кхе-кхе, — откашлялся во все легкие Гарри.
-Вашего, — Долорес запнулась, — вашего предыдущего образования, не соответствующего министерским стандартам…
Она все продолжала говорить, игнорируя поднятую руку Гермионы.
— Мисс Амбридж, к вам есть вопрос, — проговорил Поттер, на краткий миг приведя в действие невербальный Сонорус. – Кхм, ну и акустика тут…
— Мистер Поттер, я от всей души рекомендую вам обращаться ко мне в установленном порядке и воздержаться от всяких разговоров, — наконец соизволила среагировать Амбридж. – Мы же не хотим, чтобы наше общение стало неконструктивным?
— Еще более неконструктивным, мисс Амбридж? – уточнил Гарри. – Видите ли, многие уже прочитали эту вашу первую главу, и у нас у всех есть серьезные вопросы по сути курса. Вопросы совершенно законные, у нас ведь все-таки экзамены.
По магическому слову «экзамены» аудитория поддержала Гарри равномерным раздраженным гулом.
— Ну что же, я рассчитывала обсудить ваши СОВ в конце урока, — не моргнув глазом, соврала чиновница, — но, я думаю, мы сможем пойти друг другу навстречу. Что у вас, милая моя?
— Это у вас, — мрачно заметила Гермиона. – Почему в задачах курса нет практического компонента?
— Простите, я, наверное, вас не совсем понимаю. Потому, что программа, утвержденная министерством…
— Мы заклинания-то использовать будем, нет? – баском полюбопытствовал Рон.
— Потрудитесь поднять вашу руку, когда вы спрашиваете, мистер…
— Удивительный Уизли! – серьезно представился Рон. - И не иначе.
Лаванда и Ханна благосклонно хихикнули, а Гарри уже подумал, что, укрепляя уверенность Рона в себе с помощью обучения человекоубийству, он немного перегнул палку. Впрочем, ко всем чертям так ко всем чертям!
— Так вот, мистер Уизли, я не могу себе представить ни одной ситуации, когда вам понадобилось бы применять Защитные заклинания в учебном классе, следовательно…
— Я могу, — донеслось из хаффлпаффского сектора. Гарри улыбнулся во всю ширь своей морды – Сьюзи тоже решила поиграть.
— И что же это за ситуация, мисс…?
— Боунс, — произнесла Сьюз, и лицо Амбридж стало еще менее приятным, чем обычно. Слава ведомственной грызне. – Так вот, это экзамен.
— Сью права, — не озаботившись поднятой рукой, подняла голос Гермиона. Она тоже, похоже, поняла, что шоу не для Амбридж, а для аудитории. – Я проглядела регламенты и опросила ребят на курс старше. Нам придется колдовать перед комиссией, что бы вы не говорили, профессор.
— Ах, мисс Грейнджер, программа разработана кое-кем куда старше и гораздо умнее вас, — с якобы милым смешком проговорила Долорес, — и при выполнении ее требований у вас не возникнет проблем при применении некоторых отобранных заклятий. Под наблюдением, без риска…
— Экзаменационные комиссии в курсе изменений? – уточнил Гарри.
— Да, разумеется, мы ставим организацию во главу угла, так что…
— Стандарты приема экзаменов не были изменены, профессор Амбридж, — подала голос Сьюз. – Видите ли… я узнавала, — со спокойной уверенностью проговорила она. – И очень маловероятно, что их изменят за год. Комиссия, насколько я знаю, консервативна.
Разглашение служебной информации в министерстве было совершенно обычным явлением, кроме того, после Турнира в Хогвартсе Амелия Боунс считалась вполне ничего себе источником. Амбридж было нечем крыть.
— Министерство обязательно решит эту проблему быстрее, чем вы прочтете считалку! – Долорес попыталась было снова включить лучи добра, но особого успеха не имела. Поттер снова характерным резким жестом выбросил в воздух кулак. На него посмотрели почти все.
— Рада, что хотя бы мистер Поттер уже учится себя вести, — вздохнула Амбридж. – У вас тоже еще какие-то вопросы? – она искренне надеялась сменить тему, и Гарри ее обрадовал.
— Да. Какой смысл во всем этом в реальном мире?
— У нас тут не реальный мир, у нас тут школа, мистер Поттер.
— Прелестно, — хмыкнул Гарри. – Вот только мир за стенами все ж таки реален, я вас уверяю.
— Ничего такого вас там не ждет! – почти взвизгнула Амбридж.
— Ну как же, — блаженно потянулся Гарри. – А как же официально разыскиваемый министерством старина Петтигрю, по вашей версии – сумасшедший массовый убийца, а по моей – еще и боевик-Упивающийся?
— Министерство ищет его, и…
— И так и не нашло, — припечатал Поттер. – Они моего крестного целый год искали, а он-то даже и не убийца, как Министерство с большим скрипом признало. А эта тварь, заметьте, уже режет магглов.
— Да кому магглы-то…, — почти завизжала Амбридж – и осеклась. Над партами вскочили Гермиона, Дин Томас, еще несколько магглорожденных. Они сжимали палочки, хоть пока еще и не поднимая их.
— Повторите, — очень спокойно сказал Гарри. – Повторите это им в лицо. От лица Министерства, если вас не затруднит.
На минуту повисла тишина. Над партой поднялся Рон, затем встали Ханна и Шимус. Вытянувшись в струнку, пришурив серые глаза, стояла рядом с Ханной Сьюз. Гарри чуть обождал, потом хлопнул в ладони.
— Садитесь, ребята, оно того не стоит.
Рон, Гермиона и Сьюз приняли прежнее положение почти синхронно. Гарри же продолжал.
— И да, вот еще что. То, что Петтигрю таскал с собой Волдеморта – это факт вне зависимости от мнения министра, — по залу прошел взволнованный вздох, хотя народ в целом был в курсе дела, — Так что готовиться нужно уже сейчас, чему ваш курс не способствует.
— ЛОЖЬ! – заревела Амбридж. Гарри только увеличил громкость.
— Так что если Министерство не хочет, чтобы мы могли защитить себя и даже не хочет, чтобы мы могли сдать свои же экзамены… Какой в нем прок, дамы и господа?
— Так, все. Выйдите-ка сюда, мистер Поттер, — Амбридж тяжело дышала, толстые пальцы мяли уродливо короткую волшебную палочку. – Я назначаю вам неделю отработок. Всю эту неделю.
Она писала пергамент, пока Гарри красивым, почти парадным шагом шел к кафедре. На него смотрел каждый. Он стоял за спиной Амбридж, сложив руки на груди и, когда она повернулась к нему с пергаментом, не протянул руки.
— А я не приду.
— ЧТО?! – казалось, сейчас вылетят стекла. Гарри демонстративно потер ухо.
— Я уже ангажирован, — пояснил он, и девочки за спиной отчетливо захихикали. – Профессор Снейп тоже не большой поклонник моей скромной персоны, и всю неделю я оттираю жабий гной.
— Я уверена, что вы сможете найти время…, — ошеломленно заговорила Амбридж, но Гарри перебил ее.
— Нет-нет, профессор Снейп – не тот человек, с кем я могу договориться. Так что если вам нужен я – или, скажем, жабий гной – идите к нему и решайте мои проблемы с ним. Уверен, это доставит ему ни с чем не сравнимое удовольствие.
04.09.2012 XXXVII. Схождение линий
— И все-таки, какой он, сэр? – осведомился Гарри, когда профессор Снейп наконец-то одобрил его Пробуждающее. – Раз уж у нас есть время…
— …То вы могли бы потратить его на зелья, мистер Поттер, — огрызнулся Снейп. – Вот, к примеру, ваше сочинение о Лунном камне. Вы его что, ночью писали, что ли?
— Ночью, ночью, — сокрушенно покивал Поттер. – А что делать, на каждый предмет по футу сочинений. Если б не уроки Бинса… но все-таки, сэр, Волдеморт – это и моя проблема тоже, а вы тут у нас самый осведомленный.
— Поттер, будете упорствовать – преисполнюсь всепрощения и все отработки отменю, — пригрозил Северус. – И пойдете, что ли, к Амбридж.
— Приходила? – Гарри сказал это с большим сочувствием.
— Было такое, — поморщился зельевар. – Знаете, плодотворно пообщались. Вы не поверите, она обещала, что мне еще придется навсегда оставить преподавание! Эх, если бы, если бы…
— И она выжила? – Гарри воззрился на Северуса с неподдельным удивлением
— Мои яды она попросту переварит, — покачал головой тот, — их на нее только переводить. Но это, мистер Поттер, было еще ничего. Она попыталась склонить меня на службу министерству. Представляете – вот так, в полный голос, в моем же кабинете!
— Понаберут по объявлению, — теперь сморщился уже Гарри. Повсюду поганые любители. – Что обещала-то?
— Верите – ничего, — обескураженно всплеснул руками понемногу увлекшийся Снейп. – Она всерьез полагала, что мне – мне, Поттер – польстит сам факт того, что Фадж, этот предводитель идиотов, — собрав запредельно отвратительную мину, Северус гнусавым голосом проговорил, — «возможно, обратит на вас внимание».
— Это еще что, — махнул рукой Гарри, — ученикам она и вовсе предлагает стучать за горячий чай! Не, потом, конечно, придумает чего-нибудь, но вы оцените красоту предложения.
— В знак согласия она предлагала мне вас поделить. Даже сулила понедельник, среду и пятницу — оцените жертвенность дамы, Поттер! И вот это, заметьте, ведет мой любимый предмет, — вздохнул профессионально неудовлетворенный Снейп.
— Мой тоже, — кивнул Гарри.
— Немудрено, — хмыкнул Снейп, — настоящее искусство, глядишь, даже до вас дойдет. Но все же! Пока я! Ветеран и практик! Сижу тут и думаю, не научить ли вас всех варить Амортенцию, чтобы вы уже хоть так бросили истязать ваши гладкие мозги! – зельевар закипал, как котел Лонгботтома. – Так вот, в то самое время эта идиотка требует называть себя профессором.
— Ужас, — Гарри сел напротив Снейпа, подпер подбородок ладонью. – Вы, или там Флитвик, или наша Макгонагалл сдавали больше аттестаций, чем мне лет…
— Собственно, даже больше, чем мне, — буркнул Северус.
— Ага, так вот, а ей хватило всего одного декрета. Одного! Ладно она на учителя не училась, так еще и профильные экзамены явно не сдавала.
— Ужас, — повторил недавнююмину Гарри зельевар. – И она, значит, теперь ходит и предлагает всем, кто не примелькался при Дамблдоре, присоединиться к выпускающему такие вот декреты цирку уродов. А я-то уже думал, что после вашего с Грейнджер и Лонгботтомом поступления уровню сумрачного абсурда просто некуда расти.
— Вы, извините, как первокурсник, — Гарри вздохнул. – Я последние пару лет так и живу – ожидая, что дальше будет только хуже.
— Это моя реплика.
— А что, неправда? – Гарри понял, что можно поворачивать разговор как надо. – Ну сами посудите, то Петтигрю воскреснет, до Барти Крауч, то вон вообще Волдеморт. Какие-то «Зловещие мертвецы», а не история.
— Зловещие — это уж точно, — негодование Снейпа возрастало по мере разговора, как шарик, наполняемый теплой водой. И вот теперь его нежная резина встретила подходящий гвоздик. И полилось. – Вы знаете, мистер Поттер, я и не думал, что есть в этом мире люди, способные взбесить меня больше вашего. А теперь они пошли тесно, как очередь на распродаже ингридиентов – то ваш обормот-крестный, то Амбридж, а уж этот…
Снейп прошелся ладонями по волосам, будто намереваясь начать рвать их на себе в знак уныния.
— И ведь, верите, он был неплохим человеком. Знал нас всех, не просто старых, как Долохов, а и молодежь вроде меня и Регулуса. Нет, общался не со всеми, но уж у тех, с кем говорил, помнил дни рождения, помнил, у кого были, детей. Да и вообще, с чужими мы, — Северус откашлялся, но все-таки продолжил, — творили действительно всякое. Всякое. Но друг друга вытаскивали откуда могли. Вроде как нас слишком мало, чтобы играть в консервированных пауков.
Гарри молчал. Снейп говорил об Упивающихся так, как сам Гарри сказал бы об Аврорате. Бывало и впрямь всякое, но что поделать, если война и самые светлые воспоминания у тебя совпадают? Не обстоятельствами, конечно, людьми. Но все же.
— А сейчас происходит что-то не то, — Снейп чуть прищурился, надавил на правый висок. – Нет, минуту. Продолжается то «не то», что началось незадолго до смерти вашей матери, мистер Поттер. Я могу даже предположить, почему, но не хочу – может, когда-нибудь узнаете у Дамблдора.
Разумеется, Северус не имел никакого желания говорить о пророчестве – том порождении больного мозга Сибиллы Трелони. Десятки сильных людей, узнав о нем, сделали слишком много, чтобы оно сбывалось, подпитывали серебряный пар своими и чужими жизнями. Сам Гарри не особенно разбирался в работе Отдела Тайн, но Луна некогда сумела объяснить ему, что такое самоподдерживающееся пророчество и почему пророки никому не нужны.
— Важно другое. Он стал… иррационален, — это слово Снейп произнес так, как Петунья произнесла бы «неаккуратен». Как очень, очень грязное ругательство. – Он все больше и больше вел себя как злодей из всех этих комиксов... вы, я полагаю, тоже читали такие в начальной школе? Знаете, такие блеклые, засаленные, уже прошедшие через весь класс, краска сходит на пальцы? На каждой странице не больше десяти слов, из них три – «Бабах!»?
— Было такое, — кивнул Гарри. – У моего кузена до сих пор неплохая коллекция.
— Видел я вашего кузена. И это многое объясняет, — скорбно констатировал Северус. – Итак, если одним словом – Лорд сошел с ума. Я могу простить Дамблдору, что он считает людей шахматными фигурами, но Лорд, похоже, полагает нас чем-то средним между куклами и домовыми эльфами.
— Так плохо?
— В Вальпугриевых рыцарях и речи быть не могло о Круцио на боевом составе. Сейчас – запросто. И кроме того… он стал неблагодарен.
— Боюсь даже спросить, в чем это выражается, — передернул плечами Поттер. – Уж если благодарность в его исполнении – это как с Петтигрю…
— Да кого волнует Петтигрю? – оборвал его Снейп. – Он всегда был слишком жалок даже для компании вашего батюшки, а ваш собственный, — он поморщился, — кружок товарищей не стал бы с ним и за стол садиться. Нет, я о Люциусе.
— Ну, если уж мистер Малфой сейчас имеет проблемы, — Гарри присвистнул в фальшивом удивлении, — так у вас там никто не в безопасности.
— Поттер, еще одно «у вас», и я вышвырну вас в окно.
— Но мы в подземелье…
— Значит, сперва сходим на Астрономическую башню, — снова оборвал его зельевар. – Так вот, Люциус потратил все, что мог и все, что не мог, чтобы как-то облегчить долю своих боевых товарищей, и – не скрою, добился неожиданного успеха. В делах, в политике, — Северус говорил в кои-то веки без ухмылок. Знак подлинного восхищения. – А теперь он виноват в том, что не попал в Азкабан. И ему поминают это каждое собрание. Лорд… стал чаще шутить, Поттер. Но не лучше.
— Хорошо говорите, — Гарри все пытался поймать за хвост давно дрейфующую по его рассудку идею. – Профессор, насколько для вас важен Люциус Малфой?
— А насколько вы важны для Рональда Уизли? – Северус Снейп прижал ладони к лицу. – Вон отсюда.
* * *
Эта беседа прошла в четверг, а уже в пятницу Снейп, потрясая сочинением Поттера о лунном камне в зельеварении, объявил ему еще и следующую неделю надраивания котлов. Похоже, не так уж зельевар обиделся – то ли Поттер был в зельях все-таки небезнадежен, то ли Снейпу хотелось с кем-то поговорить без лимонных долек, но углубленный курс обещал продолжиться.
С другой стороны, саму пятницу от Снейпа отстоять не удалось – тот, излучая презрение, на квиддичные пробы отпускать Гарри отказался. «Вы все равно ушли из команды, мистер Поттер, так зачем вам туда таскаться», — было резюме. Рон хмыкнул и заявил, что чего-то такого от старого нетопыря еще с первого сентября ждал, Джинни же ощутимо расстроилась. Похоже, искренне надеялась хоть так покрасоваться перед Гарри, по старой памяти, что ли.
Именно по старой памяти Гарри наблюдать ее выступление не захотел. Ну его. Еще в школьные годы она впечатлила его, помниться, именно небесными виражами, однако за годы брака квиддич надоел Гарри хуже горькой редьки. Нет, конечно, его претензии к ее командировкам звучали бы смешно – с его-то графиком, да и о работе поговорить он и сам был большой любитель; но сколь же бесит нас в наших спутниках то, то мы так великодушно прощаем себе.
Вообще, только удача помешала Гарри в тот вечер не утонуть в подобного рода псевдофилософском бреде и с пятой попытки даже изготовить экспресс-мазь против обморожения.
— Малсиберовская фирменная, — пояснил Снейп, — зельеваром он был, конечно, так себе, но какой же медик! Эта вещь, мистер Поттер, спасла пальцы Макнейра и ступню Трэверса после одной поганой недели в Грампианских горах, так что и вам невредно запомнить, как ее делают.
Гарри слушал эти обмолвки о непростой жизни лютых террористов с большим, очень большим вниманием. Именно этих господ ему вскоре придется жестоко убивать – а для предотвращения строго обратного развития событий понадобится любой клочок знаний о них.
— Кстати, мистер Поттер, я полагаю, самое время вам вознаградить меня за общение с Амбридж, — усмехнулся Снейп под самый конец урока.
— Э, сэр, я могу, конечно, принести вам ее ухо…
— Это подождет, — после краткого размышления ответил Северус. – Значит, так. Вам знакома вот эта дрянь?
Он протянул Гарри набольшую красную конфетку. Ну конечно, кровяная конфетка близнецов.
— Не-а.
— Знакома, знакома, — утвердительно кивнул Снейп. – Вы неплохо общаетесь с этими двумя…, — он помедлил, — экспериментаторами, в этом я уверен. Так что извольте пойти и достать у них еще десяток таких – но, главное, побольше того, что они используют как антидот. Они или поставляют его в комплекте, или окончательно сошли с ума.
— Разумеется, поставляют, профессор, — согласился Гарри, — иначе мадам Помфри уже была бы по уши в беде.
— Вот возьмите, сколько сможете, — одобрил Снейп. – Если оно действует, то эти олухи нечаяно решили одну маленькую, но интересную проблему…
* * *
Разбитый и с тревожащим покалыванием в пальцах, явился он в гриффиндорскую гостиную. Близнецы привычно пытали первокурсников саботажными сластями, что могло означать только одно.
— А где Гермиона-то? – осведомился Гарри, приняв из рук сияющего Рона бутылку сливочного.
— Да спит уже, она сегодня поднялась ни свет ни заря, раньше тренировки, и в библиотеку, — отмахнулся кубком рыжий. – Садись давай к камину, жертва вампиров, — Рон указал на толпящиеся у огня сиденья. Из одного кресла только что встал он сам, пуфик рядом облюбовала Джинни, усевшись на нем по-турецки, рядом с ней прямо на полу примостился отчего-то Невилл.
Гарри облюбовал было самое большое кресло с высокой спинкой, но в нем уж совсем неожиданно обнаружилась Анджелина.
— Вон туда, Поттер, — указала она босой ногой на боковое кресло. Гарри сел, огонь очага согревал ему лишь один бок, зато было видно всех.
— Ну, рассказывайте.
— С меня бутылка огденского и хороший госпел, Гарри, — Анджелина, на правах капитана, начала первой. – У Джинни есть над чем поработать, конечно. Но у девчонки отличная реакция, хотя, конечно, ты был куда позрелищней…
— А как по мне, так очень красиво она летала. Ничуть не хуже, чем Гарри. Извини, конечно, — тихо, но уверенно вклинился Невилл – и тут же снова спрятался за пиво.
— Пожила б ты четырнадцать лет с Фредом и Джорджем – вертаелась бы еще и не так, — хихикнула Джинни.
— Что ж, тогда и насчет вратаря мне многое понятно, — низко и с видимым удовольствием засмеялась Анджелина. Рон откинулся на спинку и начал явно поттеровским жестом полировать ногти о мантию – хотя выражение лица его здорово выдавало. Энджи посмотрела на него украдкой, хмыкнула и подмигнула Гарри.
— Ну и как он выступил? Не повалил центральное кольцо? – Поттер послушно задал вопрос.
— Шутишь? – улыбка Джонсон была ослепительной. – Ладно бы он просто не пропустил ни одного мяча, так он еще и сбил квоффлом загонщика!
— И я ему это припомню, — заржал из своего угла Джордж, отсчитывающий обморочные орешки.
— Да ладно вам, — наконец засмущался Уизли. – Это так… для развлечения все. Энджи, тебе еще подлить?
Анджелина подставила кубок, поглядывая на Рона поверх него.
— Слушай, Ронни, если ты и на матчах будешь так себя вести, я сама тебе за пивом бегать буду.
— Да хватит! – кажется, даже у Рона был некий предел самолюбования. – Ну, я к тому, что там же всякое может быть, и вообще, ну, одно дело тренировка…
— Не верьте ему, — улыбнулся Гарри. – Энджи, я тебе гарантирую – он еще сам голы забивать начнет.
Рон сидел и таял, как свечка над кроватью либертина.
* * *
Но семейство Уизли еще не исчерпало сюрпризов этой недели. В воскресенье совы принесли почту – и среди них одна была весьма знакомого вида.
— Даже два письма, — присмотрелся Гарри. – Может, старина Уэзерби сдает его в аренду?
— Это, конечно, возможно, — Гермиона уже кормила благовоспитанного Гермеса с руки. – Но, так или иначе, тебе, Рон, вот это, а вот этот клочок – для Гарри.
— Странно. Он уже и Гарри советами мучить вздумал?
Гарри развернул и впрямь не отличающееся особенным объемом послание. И выпал в осадок.
«Спасибо!
Спасибо тебе, Гарри, спасибо! Я знал, я чувствовал, что ты – хороший, благодарный человек! И умный – похоже, уж тебе-то известно было, когда и кому меня упомянуть, а, старый лис?
Как ты тогда говорил в больничном крыле? «Министр тут не единственный серьезный человек»? Надо же, ты уже тогда знал и намекал, а я-то не понял!
Я хочу, чтобы ты знал – моя благодарность не будет иметь границ, тем более, если я правильно понимаю, у вас с ней и так были на меня планы. Только напиши, с ответом не задержусь.
Твой благодарный протеже, Персиваль Уизли».
Гарри некоторое время моргал. Потом перечитал письмо еще раз. Потом посмотрел на свет. Собирался уже и на зуб попробовать, но увидел, с каким любопытством за ним наблюдают оба его друга.
— Ну? – осведомился Рон.
— Рональд, друг мой, одно из двух. Или чокнулся я, или твой братец, — Гарри передал другу письмо, все еще храня на лице выражение крайней озадаченности – как будто Волдеморт затеял играть с ним в шахматы по переписке.
— Ставлю два галеона на Перси, если так.
— А они у тебя есть? – осведомилась Гермиона.
— Не надо тут! Я, может, верю в силы брата, – оскорбился Рон, начиная читать. Прочел. Хмыкнул. Фыркнул. Заржал.
— Старый лис… А, черт!.. Ну Перси, а! – в полном восторге шепотом орал он. – Слушай, Гарри, ты правда не в курсе? Правда-правда?
— Правда-правда, — мрачно присягнул Поттер, — а теперь говори, не в курсе чего.
— Да вот, Перси тут пишет, — Рон взмахнул уже своим письмом, — чтобы я всяко держался тебя и вообще бдел и козырял. И заодно этак скромненько сообщает, что он у нас теперь… нет, ты оцени!.. личный секретарь мадам Амелии Боунс.
Лицо Гарри исказилось ужасом.
— И он думает…
— Ну да! – кивнул Рон. – Он считает, что ты сделал его карьеру через постель.
— Рон! – в ужасе воскликнула Гермиона. На нее было стали оглядываться, но распекающая рыжего Грейнджер – все-таки не самое редкое зрелище.
— Что я, что я-то? – развел руками тот. – Это все Персик и его грязный разум. Хотя признай, Гарри, с его-то колокольни какой-то смысл есть.
— Тьфу на него, — чистосердечно припечатал Гарри. – Я бы никогда не стал просить Сьюзи о таких вещах.
— Да! – кивнула Гермиона, — Непотизм – это низко!
— Герми, в такой ситуации нам просто нашлось бы о чем поговорить и без Перси, я надеюсь, — оскалился Гарри, вызвав у Рона новый взрыв подавляемого хохота. – Да и не было у меня на него никаких, как он выразился, планов. Правда, теперь, возможно, появятся.
— Ты лучше вот о чем подумай, комбинатор, — одернула его подруга. – Если ты тут не при чем, то это ход именно мадам Амелии. И теперь вопрос – что она этим пытается показать.
— И кому, — глубокомысленно добавил Рон. Гарри долго смотрел на него широко раскрытими глазами.
* * *
Однако уже на следующей неделе газеты решительно перебили письма.
Нет, статьи в «Ежедневном Пророке» по поводу инспекторства Амбридж Гарри, в общем-то, ожидал. По сути она почти не отличалась от той, что он помнил – разве что декрет был пополнее, сразу оговаривая то – скажем, произвольное установление наказаний – что потом Фаджу пришлось бы вносить в поправках. А вот форма была ощутимо беднее – вместо пространных, но от этого значительных рассуждений Перси Уизли какой-то неназванный секретарь просто озвучил перед журналистами декрет как таковой, не отпуская пространных комментариев. Все, что прозвучало по поводу Дамблдора – «теперь, конечно, Визенгамот менее склонен закрывать глаза на нарушения, чем раньше, и поэтому требует качественного информирования с мест».
Амбридж начала инспектировать уроки. Да, у Макгонагалл ее ждало сорок минут страха, но прибегала она и к Трелони. Сам Гарри это зрелище пропустил, но присутствовавший Тони Голдстейн в ответ на вопрос, как все прошло, произнес только одно слово: «Погром».
Весь вечер Гарри с поганой улыбкой провел над пергаментом, потом отдал написанный скелет Гермионе, а затем передал уже коллективное творчество Сьюз. Уже в среду желчная статейка отправилась Рите на редактуру – Гарри сам отправил ее, хотя в совятне ему и встретились сперва параноидальный Филч, апотом зачем-то Чжоу Чанг. Невеста Седрика бродила по замку без подружек, зато с весьма необщим выражением лица – вот только Гарри это было уже параллельно.
И вот – случилось! В пятницу совы разнесли по замку пару десятков скромного, но солидного вида журналов – всем, кто был подписан на «Придиру». Получил свой и Гарри, сразу за завтраком. Отодвинув кружку тыквенного сока, он рассматривал неброскую серую обложку, на которой строгими черными буквами значилось: «Видящий».
Но даже заголовок терялся на фоне стоящей точно под ним темы номера. Аршинным готическим шрифтом надпись гласила: «Волдеморт. Иногда они возвращаются».
— Но откуда это… откуда они… Так, что еще ты нам не рассказал? – Гермиона сделала совершенно правильные выводы.
— Это не я, это Дамблдор, — поспешил отбояриться Гарри. – И давай-ка посмотрим, что он нам изготовил. Вторая страница.
Идея директора оказалась проста, как все гениальное. «Корреспондентам издания добровольно да интервью» Игорь Каркаров, все еще директор Дурмстранга.
« — Господин Каркаров, вы не опасаетесь за свою жизнь?
— Разумеется, опасаюсь. На войне не боятся только идиоты. Но посмотрите на это с моей точки зрения: с одной стороны, я сейчас под защитой своих собственных стен, сразу десятка магических правительств и расстояния; с другой – одно то, что я не явился к этому буйнопомешанному – уже повод меня убить. Хуже не будет, не так ли?
— Отважно с вашей стороны…
— Рационально, не более того.
— …Но давайте начнем с самого начала – все же мало кто сравнится с вами по информированности о Том-кого…
— Я вас умоляю, мы в Дурмстранге. Здесь даже Гриндевальда по имени зовут. Но да, насчет информированности вы хорошо подметили. Спрашивайте.
— Как вы познакомились?
— Нас свел вместе мой старый знакомый Антон Долохов. Видите ли, эмигрантский круг тесен, наши родители когда-то довольно неплохо общались, но потом он оказался в Англии, а я остался в Берлине. Впрочем, мы продолжали общаться, и, когда я был в Лондоне на одной конференции, Антон предложил мне посидеть с его друзьями.
— И как вам показался Тот… Волдеморт?
— Вы знаете, чего у него тогда было не отнять, так это обходительности. И чутья людей. Наверное, стоит кое-что объяснить: каждый видел его по-разному. Для Блэков он был, так сказать, последним цветком на сухом кусте магической аристократии, для моего непутевого приятеля Антона – боевым командиром, а я увидел ученого с интересами, схожими с моими.
— Вы говорите о темных искусствах?
— Мы в Дурмстранге не считаем их темными и неоднократно это обосновывали. Но да, вы можете сформулировать это так. Наши дискуссии много дали нам обоим… в научном смысле, я не стыжусь этого признать. Но от политических инициатив господина Реддла я всегда устранялся – я не англичанин, чтобы решать судьбу Англии.
— Что же изменилось?
— Приоритеты. Реддл, похоже, что-то нашел и неверно истолковал – и забросил исследования. Он стал раздражителен, тороплив, невнимателен к мудрым советам тех из нас, кто не склонялся к радикальным практикам.
— К вашим советам?
— Да, если пожелаете.
— Он стал неуправляем, вы хотите сказать?
— Он стал непредсказуем. И процесс развивался – Реддл становился все более кровожадным, все более нетерпимым. До недавнего времени я думал, что ему еще повезло, что смерть прервала его метаморфозу. Но, похоже, я оказался слишком оптимистичен.
— Итак, мы подошли к самому главному. Почему вы считаете, что он вернулся?
— Видите вот это?»
Чуть правее помещалось фото – Каркаров, задрав рукав роскошной мантии, водит пальцем вокруг насыщенной, хорошо видимой на бледной коже Метки.
« — Это не просто татуировка организации. Не знаю, проходили ли вы Протеевы чары…
— Наши читатели могут не знать. Поясните, как эксперт.
— Грубо говоря, все Метки связаны в систему. Задействуешь главную – отзываются все подчиненные. Очень удобный сигнал общего сбора, кстати говоря. И надо ли вам объяснять, на ком была главная метка и кто мог подать сигнал?
— Понимаю…
— Да, только он один – господин Реддл не делился властью никогда. После того, как его поверг юный Гарри Поттер, метка поблекла и никогда не доставляла мне беспокойства. Я ушел в науку, посвятил жизнь тому, чтобы Дурмстранг стал домом сильных телом и духом, отважных людей. Ваши читатели наверняка помнят выступление моего питомца на вашем Турнире…
— Да, конечно, но вернемся к метке.
— Она ожила в начале августа. Болела всю ночь, меня вызывали и вызывали. И знаете, что? Этот вызов ни с чем не спутаешь. Каждый, у кого вы найдете метку, подтвердит вам мои слова. Волдеморт в Англии, он жив и он собирает людей.
— И чего же вы теперь ожидаете?
— Ничего хорошего. У нас в Дурмстранге всегда говорили, что от смерти портится характер».
Гарри улыбнулся самой медовой улыбкой – и пустил журнал по гриффиндорскому столу. Вот теперь можно было запускать проект.
07.09.2012 XXXVIII. Мобилизация
Да, Гарри мог считать себя специалистом по террор-группам – в той степени, в которой старый охотник на уток является орнитологом. Все эти валлийцы-автономисты, городские неосупрематистские партизаны и шатающиеся по лесам культистские ковены кормили его семью не год и не два. Поттеров аврорат долгие дни учился воевать именно с таким врагом: мелким, распыленным и убежденным – пусть и не совсем профессиональным.
Да, в какой-то степени Гарри мог считать себя и специалистом по малой войне – но это было давно. То были пьяные какие-то годы только-только после войны, когда обновленная Магическая Британия охотно высылала своих ненавоевавшихся детей на общеевропейские акции против темных культов. Пыльный Афганистан, вымокшая до плесени Камбоджа, жаркие, постоянно горящие рыжим лесным пожаром Филиппины – Поттер и Уизли успели съездить почти везде.
Но делать террористическую группу самому Гарри довелось лишь однажды.
Сам он никогда не одобрял проект «Горностай»: начать с того, что это была целиком и полностью инициатива Забини, тогда еще начотдела Международного Сотрудничества. Время было липкое, консервативный Визенгамотр вел страну к войне, к аду на Олдерни, и Гарри уже тогда понимал, что драться придется самому. Но многие считали, что еще получится потаскать каштаны из огня чужими руками.
«Горностай» был самой масштабной такой попыткой – с легкой руки Блейза Британия взяла под свое крыло группу бретонских террористов, точно таких же бешеных кельтов, каких Гарри гонял под Кардиффом. Им выдали все и еще немного: Министерство работало над бретонской пропагандой, помогало деньгами, но главное – организовало учебный центр в Динском лесу. Вот в УЦ «Мервент» Гарри и провел полугодичную командировку; он не хотел ехать, но Кингсли напомнил, что от Забини еще потребуются уступки.
Собственно, там было много таких «приглашенных преподавателей» — военная медицина, та же пропаганда – но Гарри и взятый им с хозяйства Кевин Энтвистл оказались самыми загруженными. Главный аврор вел общую тактику и групповое взаимодействие, Кевин – планирование операций.
Слушали их пятнадцать молодых парней и девиц, набранные в далекой Бретани за идейность да беглый английский. Щенки, Мерлин, какие же это были щенки! Ни одного старше двадцати. Зато мотивация на уровне: горящие глаза, восторг при отдании воинского приветствия и песни на несколько неуверенном бретонском после отбоя. Бывало, валяешься в административном корпусе, а за окном два-три девичьих голоска тянут свой An Alarc’h на весь «Мервент». «Белый лебедь, белый лебедь из-за моря…».
Полгода – что? Полгода – пыль и прах, только и научишь спину не показывать да по сторонам глядеть. Более или менее сбили три группы бойцов – ни о каком «инструкторском составе» и говорить не приходилось. Гарри пожал руку старшему курса Иво Корбеллу, последний раз улыбнулся маленькой колдомедичке Невене – и проводил ребят к порталу.
Всего через семь месяцев, в войну, они сдуру попытаются поднять всеобщее восстание, займут было магический квартал Бреста. До конца двухнедельного конфликта не доживет никто.
Что, конечно, совершенно не помешало Поттеру сейчас сидеть и вспоминать все то, что было в учебных классах «Мервента». Потому как работа есть работа.
* * *
Работы как раз было много – и прежде всего организационной.
Расходились по ученическим потным ручкам номера «Видящего» — где, кроме интервью Каркарова, было много всякого и про Амбридж. Все эти дела с бирками на водяных, оборотнями и прочим, что могло бы заставить задуматься господ магглорожденных. Уж кто-кто, а Рита знала, у кого и почем собрать ведомственные сплетни; знала она и как их правильно представить.
Летели полуанонимные совы в Лондон – не на Гриммо, в большинстве своем, а в совсем неприметные, хоть и аккуратные аппартаменты.
Понемногу поддавался замученный близнецами шкаф – не вдруг и не сразу, но, в конце концов, Гарри представлял, в чем там дело. Однажды, после дня в Выручай-комнате с фонариком и палочкою, ему представилось, как вел бы себя его дорогой друг Драко, будучи откинут на двадцать лет назад. Впрочем, как раз это можно было обдумать и позднее.
Особенно остро встал вопрос с помещением: в «Три метлы» в выходные и арест-команда не влезет, не говоря о нелегальном кружке; в «Кабаньей голове» слишком много сильно зорких ублюдков; в Запретном лесу — просто холодно, не май месяц все ж таки. Идея пришла неожиданно, над картой Мародеров.
Темным вечером на краю сентября Гарри ушел из Хогвартса по подземному ходу – и образовался перед удивленной миссис Флюм. Почтенная вдова сперва решила, что ее грабят, однако Поттер был велеречив и денежен. Благодаря, в особенности, последнему обстоятельству ему и удалось-таки договориться о… неафишируемой аренде подвала «Сладкого королевства» на первые выходные октября. У хозяйки осталось полное впечатление, что Гарри готовит какую-то массовую аферу в связи с экзаменами, и в каком-то смысле так и было. Гарри обещал обеспечить неприкосновенность товара и удалился – прислав вместо себя радостно сотрудничающего Добби. Кое-что еще надо было подготовить.
По школе разносился мягкий шепоток: «Поттер хочет говорить». Деталями он обрастал самыми разными — кто-то ждал заявления по Волдеморту, кто-то – насчет Защиты и экзаменов, кто-то и вовсе имел что сказать за квиддич, хотя уж тут Поттер явно голоса не имел.
Кому-то же, вроде юной Ромильды Вейн, было, в сущности, все равно – но это еще ладно, третьекурсницу все равно никто никуда не пустит. Хуже было, например, с Парвати, кидающей на Гарри те же взгляды, что уже получал от Лаванды Рон. Это можно было понять – над парнями в этот раз не довлела страшная память о Святочном балу; однако нельзя было никуда деть. На самом деле, ладно даже Гарри – он всегда мог демонстративно удалиться в библиотеку и с великой вероятностью найти там Сьюз. Рон же вроде как и продолжал иногда появляться с Ханной, но Лаванда, как гриффиндорка, была ближе и чаще.
Кстати, о Сьюзи. Помимо того, что и ей выпал тот еще объем подготовительной работы – равно как и Гермионе – девушка еще и работала над одной своей идейкой. Наслушавшись Гарри по вопросу организации канцелярии аврората и Гермиону по поводу маггловского опыта, юная Боунс взвалила на себя еще и анкеты для будущих поступающих – в свете еще одного проекта, теперь уже авторства Герми, то было крайне полезно. Что же, по крайней мере делопроизводство будет в порядке, думал Гарри, а без канцелярии что за штабная работа?
И тысячи, тысячи, тысячи мелких дел, от того самого заклятого пергамента до визита на кухню к ворчливой, но умелой Винки. И все надо сделать вчера.
Он был дома.
* * *
И вот, наконец, пятого октября все было готово.
Первые выходные в Хогсмиде, Хогвартс раскрывает ворота, и ученики стайками расходятся по деревеньке. Кто-то, забывший в Косом переулке самое важное, бежит в книжный либо к Дервишу; кто-то тянет девушку целоваться над чайниками Паддифут; Шимус Финниган торопливо забегает в музыкальную лавку Маэстро. И многие, очень многие сворачивают в «Сладкое королевство»; все ясно, все понятно, соскучились деточки по сахарным перьям. Их, в конце концов, туда постоянно тянет, а на первый выход в году – сам Мерлин велел.
Вот только, зайдя да купив кулечек «Берти Боттс» или помадного лягушонка, школьники вдруг что-то вспоминают. То один, то другой говорит миссис Флюм, что ему должны были кое-что оставить, и тихонько просачиваются за прилавок. За прилавок – и вниз.
А внизу – гроздья свечек на стенах и стеллажах; рядами, как в церкви, стоящие плоские ящики; кривой, явно трансфигурированный стол, на котором толпятся чашки исходящего паром какао да лежит чистый еще пергамент.
И Гарри Поттер, что, скрестив ноги, сидит на крепком табурете.
* * *
— Ладно, дети мои, кого еще ждем? – Гарри окинул взглядом три десятка рассевшихся с какао учеников – не младше четвертого курса – посмотрел на Рона у лестницы, на Гермиону у подземного хода и на Сьюз за правым плечом.
Последняя как раз выдала припозднившемуся Джордану последний листочек анкеты.
— Сорок два человека без нас, Гарри, — отрапортовала она. – Я думаю, уже можно.
Гарри оглядел сидящих перед ним ребят. Много, очень много знакомых лиц – тех, кто когда-то пришел послушать его в заросшую сажей «Кабанью голову» — вон сидит меж тремя рейвенклоу Джинни, вот устроились на заднем ряду Фред и Джордж, вот допивает какао Ханна, а вот, выпрямив спину, восседает в первом ряду как никогда сосредоточенный Невилл.
Но много и тех, кто тогда не был с ними. Поттер выдал четкие инструкции по составу приглашенных, и теперь видел в зале и своего будущего начальника штаба Энтвистла в бронзово-синем шарфе, и госпожу аврорской бухгалтерии Лору Мэдли, ныне смешливую шестикурсницу; жаль, Пикс, Взрывной Джимми, был пока еще только на третьем. Многие явились сами, знаменуя популярность дела Поттера в народе: прежде всего, вместе с Бутом приперся никем не обиженный Финниган, как раз наигрывающий что-то на новой скрипке. И все так же кривилась мисс Эджкомб, и все так же гневно смотрел Захария Смит.
— Да, — Гарри поднялся с места, — можно начинать.
По знаку Гарри Рон запер дверь и направился в первый ряд. Подвал был уже как следует обведен Следящими и Квиетусом, но старый добрый запор никогда не был лишним. Из дальних теней вышла улыбающаяся чему-то Гермиона. Пинком Поттер отправил табурет к стене.
— Друзья! – коротко, отрывисто начал он. Разговоры смолкли. – Дело наше настолько паршиво, что я даже не знаю, о каком бедствии поговорить. В этом году многих из нас ждут две решительные, неумолимые угрозы: Волдеморт и экзамены.
Зал затих было, но Эрни Макмиллан все же выкрикнул: «Так это правда?».
— Да, — скорбно покивал Гарри, — СОВ действительно будут, тут нас не обманывают, — вот теперь народ захихикал. Добрый знак. – Как не обманывают нас и насчет возвращения Того-кого-мы-не-приглашали. Сам я не видел, врать не буду, но, во-первых, директор Дамблдор имеет доказательства, а во-вторых – я могу подтвердить свидетельство Каркарова. Наш темный друг скликает товарищей. Надо объяснять, к чему?
— Отлично, — усмехнулся Смит. – То есть у нас тут свидетельство из третьих рук?
— Ага, — невозмутимо подтвердил Гарри, — вот только дело в том, мистер Смит, что эти третьи руки – мои. Я, может, не первый в школе по трансфигурации, но как дело доходит до Темных Лордов, я знаю, о чем говорю. Да и директор Дамблдор с ними обращаться умеет, не так ли?
Джинни и Эрни Макмиллан радостно засмеялись. О, наследственная лояльность!
— Ну и кроме того, я собрал вас не за этим, — Гарри прошелся перед аудиторией, осматривая ее. Слушают. – Конкретно наша проблема в том, что, пока отдельные Волдеморты топчут почву нашего с вами Соединенного Королевства, наше любимое министерство всячески пытается помешать нам защищаться.
— И из-за чего? – продолжал Поттер. Голос его метался по подвалу, рикошетя от потолка. – Чтобы мы внезапно не взяли Министерство штурмом. Эй, Терри! Терри Бут! Скажи-ка, тебе Министерство брать нужно?
— Смысл? – пожал плечами тощий рейвенклоу.
— А Фадж, похоже, считает, что вполне можно, — Гарри развел руками в ответ. – Но мы с вами не можем ждать, пока этот престарелый клоун наиграется. Потому что, в отличие от него, у нас с вами реальная, осязаемая проблема. Комиссия по СОВ. И я гарантирую вам, что вы их не сдадите.
Зал ахнул. Даже Рон как-то смутился. Гермиона горячо кивнула.
— А почему не сдадите? – поднял палец вверх Гарри. – Потому что не завалить ЗОТИ ни один из вас не в состоянии. То, чему учит… вру, — перебил сам себя он, — что пытается нам всучить Амбридж – это забавы для умственно отсталых. Не, ей, может, и подойдет, а вот мы, кажется, все-таки люди. Да и если мы даже честно выучим этот маразм на зубок, нас просто не поймет комиссия.
— Делать-то уже чего? – поинтересовался Тони Голдстейн, заинтересованно, но не испуганно. Этого напугаешь…
— А вот тут, — драматически понизил голос Гарри, — вступаю я.
— А кто ты, собственно, такой? – вклинился в театральную паузу Смит.
Вот такого захода Поттер уж точно не ожидал. Теперь бы не засмеяться.
— Кто-нибудь, дайте юноше краткую справку, — лениво бросил он. Шагнула было вперед Сьюз, набрала воздуху Гермиона – и внезапно зазвучал голос профессора Лонгботтома. Не взволнованный полушопот Невилла, а основательный говорок герболога и декана.
— Гарри Джеймс Поттер, — начал он, — в девяносто втором одолел в единоборстве Квирнуса Квиррела, преподавателя Защиты с дипломом…
— …А не как Амбридж… — заметила Сьюзи, вызвав смешки в рейвенловском секторе.
— …В девяносто третьем, — продолжал с расстановочкой Невилл, — Гарри мечом Годрика заколол василиска…
— …Чертов бешеный чемодан вот с такими зубищами, — значительно добавил Рон, наглядно показывая, с какими.
— …И еще несколько одиночных, — снова Сьюз шагнула поближе к Гарри. – Моя тетушка видела одного, а врать она не станет.
— Да и патронус был телесный, — заметила Гермиона, — такой не каждый взрослый маг сделает.
Гарри мановением палочки создал своего вечного оленя. Тот некоторое время тянулся мордою к девицам, подставляя уши под почесываниия, но потом все же растворился.
— …И наконец, — Невилл заговорил даже с некоторой торжественностью, — этим летом он выигрывает Турнир Трех Волшебников.
— …Что вроде как значит, что в нашей возрастной группе я в Европе лучший, — констатировал непреложный факт сам Поттер.
— Так надо, — мрачно заверил Гарри. – Итак, мы тут выяснили, что кое-что я все-таки умею. Уизли и Грейнджер я тоже поднатаскал…
— То есть эти его кульбиты – твоих рук дело? – рассмеялась Анджелина.
— И наша суровая школа еще! – в один голос заметили близнецы.
— Так вот, во-первых, я предлагаю заниматься и с вами, — мановением руки пресек болтовню Гарри. – За год я выставлю вам хорошее Протего, стабильного – материального не обещаю – Патронуса, неплохую коллекцию атакующих заклинаний и начала колдомедицины. На экзамен за этот и следующий год хватит только в путь. Для этого я требую у вас занятия дважды в неделю, с квиддичем состыкуем.
Вот теперь его слушали. Как же это перечисление целей и задач курса отличалось от мути, что Амбридж кропотливо выписывает на доске!
— Второе зависит только от вас! – Гарри хрустнул пальцами. – Гермиона тут предложила завести и нормальный кружок для домашних заданий. Я сперва отнекивался, а потом подумал, что идея неплоха, — он в очередной раз осмотрел собравшихся. – Нам сдавать Мерлинову уйму экзаменов, но год еще только начинается, и желающие еще друг друга подтянут.
— Вот для этого и были нужны те анкеты, ребята! – вставила Сьюзи. – Но если кто захочет дополнительно что-то уточнить, то это ко мне.
— Да, — кивнул Гарри. – К Сьюзи – с Историей Магии, ко мне – с Зельями, как бы забавно это не звучало, — некоторые рассмеялись, но, похоже, с них станется и поверить. – К Гермионе – с Трансфигурацией.
— А остальное? – уточнил вдумчивый Энтвистл.
— А вот тут самое интересное, — благодарно кивнул ему Гарри. – Я помогу вам, чем могу, но и вы помогите. Вот ты, Невилл, специалист по гербологии уже почти что готовый. Подумай, надо не читать лекции, а рассказать товарищам, что знаешь и что тебе интересно. Как тебе?
— Ну, я попробовать, конечно, могу…, — к Невиллу вернулась было его неуверенность, но вступила Джинни.
— Так, Нев, ты гриффиндорец или как? Бросишь народ без своих мозгов?
— Я в деле, — торопливо заявил тот.
— И это прекрасно, — чистосердечно обрадовался Гарри. – Так, дальше. Тони, Тони Голдстейн! Мы все его знаем. Он, конечно, прикидывается временами, — Гарри попытался вспомнить нужные словечки, — хитрованным поцем, однако лучшего по Чарам не найти.
— Уй, Поттер, — принялся отпираться Тони, — ну что я, уже совсем мишигер, чтоб еще и учить кого?
— Не-а, — хмыкнул Гарри, — ты рейвенклоу.
— Ой-вей, будто есть разница, — наконец ответил улыбкой тот. – Ладно, меня считайте уже там.
— Вот, видите, как это все работает? – Гарри видел, что аудитория понемногу воодушевлялась, народ с трех факультетов, знакомый друг с другом иногда чисто шапочно, начинал обдумывать одну и ту же проблему. – И вот так со всем, с чем только столкнемся. На любую задачу у нас найдется специалист.
— Да ну? – снова поднял голову Захария Смит. – СОВ бывают, знаешь ли, разные.
— Ну, на спор? – подначил его Гарри.
— Прорицания! Как ты сдашь эту муру? – поинтересовался блондин.
— Я-то ее сдавать не буду, — парировал Поттер, — но если что… Лаванда, Парвати, девочки, встаньте и дайте этому товарищу на вас посмотреть.
Девицы с улыбочками до максимальной отметки воздвиглись над насиженными ящиками.
— Ну а Астрономия? Где ты тут найдешь спеца по Астрономии? А? А? – торжествующе, выпрямив спину, клеймил Смит.
— Я знаю, — так же спокойно, проговорила Сьюзен, выходя на передний план и походя опираясь на плечо Поттера. – Это ты.
Смит как-то ощутимо стушевался.
— Ну если что, то я сразу… если так, то конечно… но если кто будет слушать, то пусть уж слушают! – воинственно закончил он.
— Это у нас норма жизни, — успокоил его Гарри, деловым тоном продолжая речь. – Так, а теперь распишитесь вон там на пергаменте, чтоб я уже прикинул группы и программу. Кроме меня, ответственный за боевую часть – Рон, за учебу – Гермиона, по всем вопросам с организацией – к Сьюз. Все всё поняли?
— А обязательно расписываться? – впервые подала голос Мариетта.
— Да, — Гарри поймал ее взгляд и усмехнулся. – Это еще и обязательство о неразглашении.
— Но я не хотела бы…
— Дверь там, — указал чуть вверх Гарри. – Она закроется навсегда, но, — он повысил голос, — если кто уйдет, я никогда не буду держать обиды. Но если кто проболтается… да помилует вас Мерлин.
— Гарри, ну все-таки не перебарщивай…, — неуверенно начала Чжоу, глядя на сжавшуюся подругу. Э-эх, когда-то под взглядом Поттера политические активисты заикаться начинали.
— Поверь, лучше все прояснить сразу, — в который раз пожал плечами Гарри. – Так, пункт сбора будет доведен до всех, кто в списке, позже. Но место у меня есть. Дальше, о собрании без спроса не болтать. Никому. Хотите, чтоб кого-то приняли – посоветуйтесь со старостой и с нами четверыми.
— Зачем еще такая-то секретность? – осведомился Корнер. – Мы ж тут не алигоцию варим.
— Все, что мы делаем – легально, по закону и по уставу, — решительно подчеркнула Сьюз. – Но профессора Амбридж это не волнует.
* * *
Гарри попрощался с каждым у дверей «Королевства». Но некоторым он велел явиться снова – через десяток минут. Начиналось самое интересное.
Их было куда меньше, чем собралось изначально. Гарри Поттер, без которого и начинать-то не стоило. Его вечные лейтенанты, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, возможные боевик и активистка. Тихая девочка Сьюзен Боунс, держащая в руке уже новый, чистый пергамент. Близнецы Уизли, почти уже ухватившие лепрекона за пояс. Джинни, пылающая девонская дева. Невилл, готовый ко всему, покуда вокруг столько сочувствующего народа. Ли Джордан, человек у микрофона. Художник Дин Томас и приятель его Шимус, по национальной традиции совершенно безбашенный. Полирующий старостинский значок Эрни и теребящий прядь у уха Тони. Изваянием застывший на угловом ящике Кевин и цепко вглядывающаяся в лица товарищей Лора. Перебирающая ожерелье Луна и все прохаживающийся рядом с ней нервный Джастин Финч-Флетчли.
Кого-то ждали. Долго, впрочем, ждать не пришлось: в подвал сошли три разновеликие фигуры в мантиях с поднятыми капюшонами. Снова Квиетус – от каждого из них – и капюшоны опускаются.
— Ладно, все в сборе, — вздохнул Гарри. – Извините, ребята, какао больше нет. Так что давайте сразу к делу. Нас тут двадцать человек ровно, и если уж я кого-то позвал, то потому, что на общем собрании мы кое о чем не договорили.
— Есть такое, — кивнул Джордан. – Меня, веришь, больше интересует Тот-который, чем экзамены. Так что…
— Именно, Ли, именно, — Гарри выпрямился. – Друзья, то, что я сейчас скажу, не для рассказов у камина. Хотя бы пока. Если я ошибусь – я первый напьюсь по этому поводу, но даже мне до такой степени не везет.
— Скоро война, — отрезал Гарри. Повисло молчание. – Да что там, она уже почти началась, — продолжил он, усаживаясь на все тот же табурет. – Люди… с опытом, — Гарри взглянул в сторону Сьюз, отчетливо намекая, — считают, что вскоре Волдеморт вернется к правильному терроризму. Знаком к началу войны станет массовый побег из Азкабана.
Невилл вздрогнул.
— Гарри, каковы, ну, знаешь, шансы, что он вытащит всех?
— Очень велики, Нев, — покачал головой Поттер. – И да, Лестрейнджей он вытащит почти первыми. Может, раньше Долохова.
Невилл посмотрел на него так, что Гарри отвел глаза.
— Значит, мы встретимся. Все, мне достаточно.
— Мне тоже, — вдруг подал голос Гольдстейн. – Я знаю, что это за фигура такая: моя бабка умерла в Вильненском гетто, и я тут такого, знаешь, не хочу.
— Ну а со мной да Джастином вообще все понятно, — Дин прошелся ладонью по лбу, утирая воображаемый пот. – Магглово отродье хоть на кресте жги. Вот только мы против.
— Ого, — Гарри был как-то даже поражен такой скорой реакцией. – Народ, я еще даже предлагать ничего не начал…
— Так ведь начнешь, — невесело усмехнулся Макмиллан. – И я ведь выслушаю. Моя семья всегда стояла за Дамблдора, и Тому-кому мы – та еще заноза, — гордо проговорил он.
— Ну, я все-таки продолжу, — Гарри закашлялся, и Сьюз подала ему воды в пустой чашке из-под какао. – Спасибо. Так вот, скорее всего, Волдеморт возьмет власть, потому что министерство – это паралитики под управлением идиотов. Почти что сверху донизу.
— Это уж факт, — поморщившись, согласился Седрик. – Я всего пару месяцев там, а уже сыт по горло.
— Еще бы. Что делать, если в каждом отделе соревнуются, кто больше мух за неделю палочкой собьет? — в пространство поведала Луна. – Палочкой, не заклинаниями. Папе рассказывал одноклассник.
— Остается сопротивление, — подытожил Гарри.
— La Resistance? – почти пропела Флер. – Что же, это выбоr сильных духом.
— Поттер, — заговорил вдруг Кевин, — обращаю ваше внимание, что мы, вообще-то, школьники. Ну, кроме некоторых. И я не совсем понимаю, почему мы должны заботиться об этом.
— Потому что мы можем? – мягко сказала Лора, повернувшись к софакультетнику.
— Именно, Лора, именно, — улыбнулся Гарри. – Собственно, Сопротивление пытается ковать Дамблдор. Приличное. Этичное. Мудрое. Состоящее в основном, кстати, из ветеранов. Но…
— …Инертное, — почти прошептала Сьюз. – Слишком медленное, — подняла она глаза на собравшихся.
— Сопротивление не должно быть медленным, люди! – расхохотался Шимус. – Его ж съедят. Ну, — проговорил он в ответ на взгляды, — так мой кузен Фергус всегда говорил, а ему… ну… вы понимаете, было что рассказать. Он из Южной Армы! – сказал он так, будто это все объясняло.
— Вот и я говорю об этом, — Гарри прошелся перед уже сдвинувшимися в первый ряд слушателями. – Пока я решил обучить народ хоть чему-то, чтоб, если что, не отстали от родителей или прикрыли соседей-магглов. Но вы – другое. Я надеюсь, что каждый из вас может, хочет и готов именно драться, если придет нужда.
— Можем и хотим, но не готовы, — уронил все тем же ровным голосм Энтвистл. – Вам, Поттер, придется гонять нас круче, чем прочих, да и то если у нас есть время.
— Но в принципе – кто-то против? – Гарри обвел подвал взглядом. Каждый, на ком останавливался его взгляд, кивал. Последним тряхнул дредами Ли Джордан.
— Волдеморт против, Гарри, — усмехнулся он, — но мы его в эфир не пустим. Кстати об эфире… мы как-нибудь называемся?
— Да ты знаешь, разные варианты были, — Гарри снял очки, припоминая. – Хотел на французский лад так и остаться Резистансом – вот как Флер произносит. Или можно было обозваться как-нибудь под Дамблдора, скажем, Армией Феникса. Но… решил, что эпика – это все-таки немного не к нам.
— Ну и кто мы? – с нетерпением спросил Седрик. – Кто мы, Гарри?
Поттер облокотился об стену так, чтобы видеть всех, кто собрался перед ним, и проговорил, торжественно, четко артикулируя:
— Фронт Обороны Британии.
23.09.2012 XXXIX. Дополнительное образование
Тренировочный механизм набирал обороты. Гарри приходилось теперь планировать на два потока разом – на Класс и на Команду.
С первыми все выходило просто и приятно: помогали память и девушки. Выручай-комната была готова в лучшем виде уже седьмого – широкий зал, кресла-подушки, подборка книг о Защите и не только.
— Так, привыкайте, — сказал Гарри, впустив свое чуть не дотягивающее до полусотни разношерстное воинство. – Здесь вы будете проводить четыре часа в неделю; меньше, конечно, чем надо, ну да выживете как-нибудь. Итак… давайте-ка сразу утрясем парочку процедурных вопросов.
Поттер достал из-за пазухи Карту Мародеров, развернул ее и тихо сказал кодовую фразу.
— Значит, так. Каждое занятие будет назначен дежурный – сегодня, скажем, Колин — который сядет вот там в уголке вот с этой картой. И будет внимательно смотреть, не вышла ли Амбридж из своего кабинета, не идет ли в наш коридор Филч, или, — Гарри осмотрел народ изподлобья, задержав взгляд на Мариэтте, а потом и на Захарии, — не решит ли кто-то из наших, отпросившись в туалет, вместо этого посетить инспекторшу.
Народ торопливо расселся, но у Гермионы не заняло много времени объяснить про монеты – и раздать их. Большая часть оценили искусство мисс Грейнджер, и только Эджкомб тихим, но вкрадчивым голосом поинтересовалась:
— Протеевы чары? Это вроде как у Того-кого-нельзя-называть? Так вроде было написано в том журнальчике, а, Чжоу?
— Ага, именно, — радостно подтвердил сам Гарри. – Лично я намерен Волдеморта не только убить, но еще и обворовать. В том числе и на идеи. А если кто в сомнениях, — слегка издевательским тоном продолжил он, — так я от вас вырезать что-нибудь на коже не требую. На Хогвартс хватит и одного щегольского шрама, так?
Аудитория привычно хихикнула – даже Захария Смит. Только Гермиона сидела с серьезным лицом и поднятой рукой.
— Нет, Герми, — хмыкнул Гарри, — руководителя мы избирать не будем. Я возглавляю наше собрание не потому, что так решило большинство, а потому, что только я для этого подхожу. Веришь большинству – получишь Фаджа.
За спиной кто-то тихо фыркнул. Судя по направлению – тихо слушающая Сьюзи. Вот ведь… Гермиона не опускала руку.
— И название нашему милому кружку не нужно. Напоминаю, первое правило кружка Защиты – никогда не упоминать кружок Защиты. Впрочем, — он задумался, — на людях можете называть его «Общий класс». Кто скажет, почему?
Подняла руку Чжоу.
— Потому что, кроме Защиты, у нас будут еще и другие занятия?
— Да, но нет, — пожал плечами Гарри. – Еще? Луна?
— Потому что мы все с вами теперь – Общество? Связаное мистической связью до самой смерти?
— Это вряд ли. Еще добровольцы?
Вскинул ладонь Эрни.
— Потому что по этому названию вообще ни книззла не поймешь?
— И это тоже правда, — признал Гарри. – Дело в другом. Осмотритесь вокруг, ребята, — Поттер обвел сидящих перед ним подростков широким жестом. — Тут сидят три факультета, три команды по квиддичу, четыре разных курса и три разных статуса крови. И вот это, замечу, действительно важно. Но к делу.
Гарри прошелся перед слушателями, вспоминая, как давным давно в далекой, далекой галактике он вел в Академии всякую ерунду на боевом цикле. Слишком уж у него не хватало времени, чтоб заняться преподаванием как следует, да. Полный год-то удавалось отвести в редчайшие промежутки спокойствия, а так – семестр там, семестр тут, зачет принять вообще не вставая с койки в Мунго.
— Мы начнем с самого важного, — наконец заговорил он. – Вы сейчас скажете, что это уже было, что вы это сдали, что вам это скучно. Но первым заклинанием, которое вы у меня изучите до того, как я вообще вам что-то дам из своих заготовок, будет Протего.
Некоторые и впрямь скривились. Не только требовательный Смит, но даже и близнецы, с их-то седьмым курсом.
— Нет, — Гарри снова пожал плечами, — мы, конечно, можем сразу перейти к вещам вроде Редукто или Флаграте – но тогда давайте сразу сформируем похоронную команду, чтобы ночью закапывать оторванные руки-ноги в Запретном лесу. Так, чтобы их случайно не откопал Клык.
У Анджелины стало такое выражение лица, что было ясно – она бы побледнела, если бы могла, Гермиона нервно хихикнула, а красивые синие глазки Лаванды Браун стали велики, как ни на одном уроке Прорицаний.
— Вот и я тоже против, — удовлетворенно провозгласил Гарри. – Ну а вторым элементом – от которого вы, собственно, защищаться и будете — станет пока только Экспеллиармус. Заодно и его отработаете.
— Это что же, — невинно поинтересовался Тони, — мы, как уже встретим Того-кого, так вот возьмем и заобезоруживаем его до смерти?
Гарри ухмыльнулся на редкость кривой усмешкой, но сообщать Тони, что так, собственно, и вышло, не стал. Вместо этого заметил нейтрально:
— Смех смехом, а мне против Барти Крауча помогло. Вообще, — продолжил он, — нет ненужных заклинаний, есть магия не на своем месте. Вот как погонят на вас Упивающиеся под Империо вашу же маму – вспомните меня тихим добрым словом. Всё!
Он оглушительно хлопнул в ладони, звук заметался по залу, прячась в кресла-подушки.
— Побились на пары и начали. Рон, присматриваем.
* * *
Три недели Гарри гонял народ до седьмого пота. Когда выбившиеся из сил ученики потребовали скидок на то, что они-то ни разу не квиддичисты, Гарри вместо этого посидел над пергаметном вечерок – и выдал нерадивым программу на зарядку по утрам. На все вопли и всхлипы было замечено кратко:
— Пока вы спите – слизеринец качается!
По субботам измученные тела студентов попадали в ручки Гермионы и Сьюзи. Сьюз, обработав результаты анкет и запросив через Гермиону, Ханну и Тони данные по успеваемости, при помощи той же Грейнджер уже ко второй субботе соорудила почти для каждого идивидуальную программу к СОВ. Гарри, после этого поймав ее спящей в библиотеке, сам же вытянул ее в Выручай-комнату и весь вечер отпаивал Укрепляющим зельем и Умиротворяющим бальзамом собственной варки, при этом развлекая болтовней да массажем плеч.
Студенты же, всего этого лишенные, скрипели зубами, но терпели. Предэкзаменационная лихорадка, собирающая свою кровавую жатву на пятом и седьмом курсах, теперь уже захватила и прочих – и даже Сьюзи с ее кратким курсом Истории магии слушали так, будто за нее будет спрашивать Снейп.
Сам Гарри, шипя от пара и разбрызгивая ингредиенты, громко и непечатно пояснял желающим про зелья. Увы, он и тут остался верен себе, и из рецептов, которые он для себя запланировал, упрямо складывался не СОВ, а аврорская аптечка. Это-то обстоятельство и навело его на некую мысль.
После очередной отработки со Снейпом, где про зелья непечатно поясняли уже ему, он завел такой разговор:
— Профессор, могу я попросить о помощи?
— Оборотное зелье варить не буду, — поспешил отбояриться Северус.
— Нет, я не…
— Феликс Фелицис тоже.
— Да нет же! Не в том дело.
— Ого, — сухо хмыкнул зельевар, — Ну что же, противозачаточное как раз с радостью сделаю. Одного Поттера вполне достаточно – и Лорду, и мне.
— Эээ, — Гарри посмотрел на Северуса поверх очков, вполне по-подростковому покраснев. – Да вроде тоже пока не надо, но я…
— Пока? О великий Мерлин! – вздохнул Снейп. – Ладно, похоже, у вас есть шанс меня удивить. Что надо-то, мистер Поттер?
— Да тут, понимаете, вообще не в зельях проблема. В общем… я тут помогаю десятку своих ребят с зельями. Котлы они, конечно, не взрывают, но хочется добиться, что ли, чистоты исполнения.
— Горе мне, — потер висок Снейп, делая, впрочем, знак продолжать.
— Проблема в том, что учебники – даже седьмого курса, я просмотрел – как-то не очень идут. В смысле, ну, — Гарри щелкнул пальцами, — нет остроты. Не посоветуете?
— Эти учебники, мистер Поттер, написаны людьми, умершими задолго до моего рождения. Только это и мешает мне этих авторов сжечь, — ворчливо заметил Северус. – Вот вы не задумывались, что половина рецептов сводима к более простым? Чуть тщательней подобрать ингредиенты, немного поработать над условиями реакции, остальное сделают за вас фабричная очистка и фабричный же котел… То, чего у наших предков просто не было.
Северус, уже не глядя на Гарри, нервно хрустел пальцами, говоря все быстрее.
— Все это давно известно! Известно, что жирненькая, голосистая мандрагора в наших оранжереях отличается от диких корешков с валлийских гор. Известно, что многовековая селекция тестралов изменила не только их скорость, но и алхимические свойства их зубов. Известно, что примесей в минеральных компонентах теперь, после улучшенной сепарации Питтимэна, на сорок процентов меньше! Об этом пишут повсеместно, кроме ваших же учебников! Да я сам… так, стойте.
Неистовство Снейпа как выключили. Он застыл, глубоко задумавшись, потом хлопнул по кафедре.
— Ну да, конечно. Сидите здесь, мистер Поттер, и ничего не трогайте. Я сейчас.
«Сейчас» растянулось на три часа, и уже после отбоя Снейп вбежал в кабинет, неся с собой три побитых, потрепанных учебника.
— Вот, еле нашел. Это за пятый, шестой и седьмой, четвертый пропал куда-то, — с досадой признался он. – Надо же, они все еще лежали в запасниках – похоже, в Хогвартсе вообще ничего не теряется. Эти вещицы вам помогут, но если вы их кому-то передадите – я оторву вам пальцы.
Гарри открыл такой знакомый «Расширенный курс Зельеварения» за шестой год. Ну да. Сбивчивый почерк, торопливые пометки, целые таблицы на узких полях.
И гордое «Собственность Принца-полукровки» на форзаце.
* * *
За всеми заботами с Классом Гарри пришлось заниматься и Командой. К сожалению, слишком многого еще недоставало – но работа шла.
К примеру, последней шифровкой Сириус уведомлял, что поговорил с Дамблдором об эльфах, как Гарри и просил. В результате Добби и Винки сменили нанимателя, взявшись за обустройство запущенного особняка на Гримо. Кричер их, разумеется, уже пытается строить, но Винки, если спросить Сириуса, это даже и на пользу. Что же, тройка деятельных эльфов да достаточно сильное заклятие Невидимого Расширения – этого вполне хватит. Кое-что, конечно, надо будет докупить в Косом переулке – ну да список Сириусу можно и через камин передать – ничего нелегального в нем так и так не будет.
Сам Гарри все больше копал с другой стороны, вечерами сидя над Исчезательным шкафом. Право, вот уж когда пожалеешь, что не можешь думать как Малфой! Дело шло туго, приходилось выискивать в библиотеке все новые и новые инструкции, но к ноябрю, кажется, наметился верный путь – залатать бы теперь как-нибудь магический контур, и…
Хогвартс же все это время жил квиддичем. Спортивная лихорадка не обошла даже Снейпа с Макгоннагал, всячески ложащихся костьми за лишние тренировки для своих факультетов. В чем-то Гарри это было удобно – освобождалось время на шкаф, на учебники по зельям, на анимагию – но в остальном он только оплакивал потерянные дни. Но ничего не поделаешь – квиддич есть главный источник нездорового фанатизма, никакой политике его никогда не перебить.
Гриффиндорцы, повинуясь поставленному голосу Энджи, входили в боевую форму. Слизеринцы попытались было включить ужас и моральный террор, но старая команда к этому так и так уже привыкла. Что же касается новых лиц…
Джинни радостно, иногда даже первой предъявляла неприятелю коллекцию своих сглазов – Летучемышиный, Желейных Пальцев, много других неприятных вещиц. «Мамина, поди, школа» — качали головами близнецы, — «Она у нас и не такое показывала, ели посуду не вымыть». Рон же был проще – когда загонщик Эдриан Пьюси попытался что-то сказать ему насчет «гриффиндорской команды из одной Норы», Уизли коротким, экономным движением взял его за ухо и отвел в Больничное крыло. Через два этажа, по лестницам. Мадам Помфри, увидев ухо цвета сливы, только вздохнула.
* * *
Наконец, второго ноября, великий день настал. Трибуны впервые за год заполнились, и даже Амбридж выползла из своего розового террариума – благо погодка была самая жабья. Гарри, на правах ветерана стадионных баталий, просочился в раздевалку вместе с командой, тихо и без вопросов выслушав наставления Энджи.
— Разреши пару слов? – обратился он к девушке позже.
— Охотно, — махнула рукой та, — хорошо, если ты не совсем уж бросаешь команду.
— Не начинай, — усмехнулся Гарри. – Так. Пару слов по слизеринскому составу. Насчет старых вы все знаете и без меня, а вот новички… Оба паршиво летают, но Гойл очень силен, не советую играть с ним в штрафной; Крэбб же – еще та проблема, у него неплохая реакция и все хорошо с меткостью. Старайтесь не выводить бладжеры на него – сам он их не догонит. Джинни, Малфой будет висеть у тебя на хвосте и не слишком-то смотреть по сторонам. Постарайся приложить его об опору или свалить в пике, он паршиво из них выходит.
Гарри перевел дух. Все, все как в детстве, все как на шестом курсе, когда нелегкая занесла его в капитаны – вон и Анджелина одобрительно кивает, и Джинни несколько кровожадно улыбается, и Рон хрустит суставами перед тем, как надеть, наконец, перчатки.
— И последнее. Ребята, поле ваше, но на трибунах я кое-чем вам помогу.
* * *
Гостинная Гриффиндора лежала в привычном праздничном бардаке. Одинокую бутылку огневиски студенты уже благополучно вылакали — каждому досталось с наперстка, но Гермиона уже спала в кресле у камина. На нее, чтобы не занимать места, уже сложили алые флаги.
С другой стороны от очага сидела довольная Джинни, периодически обводя всех вокруг – и прежде всего Гарри – победным взглядом. Рядом, на подушке на полу, привычно примостился Невилл, с сосредоточенным лицом обрабатывающий длинную царапину на ее руке остро пахнущей мазью.
— Нет, ну вот ведь! – поморщилась девушка в очередной раз. Мазь щипала. – Я ведь уже поймала снитч, так этот хорек тут же схватил меня за руку. Еле стряхнула. Ногти он не стрижет, что ли?
— Да хватит, сестренка, — лениво отозвался валяющийся прямо на коврике у огня Фред. – Он просто пытался взять снитч, а поймал тебя. Ты бы видела, какое у него было лицо, когда он понял, за что держится.
— Э нет, — хмыкнула Уизли. – Меня так просто не поймаешь – не Паркинсон. Для этого ему придется освоить еще пару трюков.
— Ты не хочешь этого знать, — высказался из чавкающей сладостями тьмы Джордж. – Вряд ли ты готов к рабству, темным ритуалам и ношению красных носок.
— Красных? – Джинни запустила в темноту подушкой, но, судя по смущенному ойканью, попала в Алисию Спинетт. – Иди к кентаврам, братец, я ж не Лавгуд.
— Если ты и дальше будешь брать снитчи, милая, — отозвалась Анджелина, явно тоже немного захмелевшая, — я сама надену эти самые носки…
— О.
— …На кого укажешь.
— Заметьте, — проговорил Гарри, сидящий в сторонке и благодарно потягивающий заваренный Парвати крепкий чай, — мне ничего такого никто никогда не предлагал. Хотя я тех снитчей пощупал более чем достаточно.
— Ну, если бы тебе это предложил Вуд… — глумливо хмыкнул Рон из среднего кресла.
— Нет уж, — засмеялась Энджи и потрепала его по волосам. Это было довольно удобно – в конце концов, именно на коленях у Рона она сейчас и восседала. – Теперь у вас капитан я, и поощрять вас всех я буду строго вовремя. Поощрять и наказывать.
— Есть за что, — дипломатично заметил Гарри, и Энджи лишний раз поерзала по Рону, устраиваясь чуть удобнее. Тот, впрочем, и без этого сиял.
— Еще бы! – театральным жестом всплеснула руками капитан. – Я-то думала, что Ронни у нас обычный клоун, вроде вас, раздолбаев…
— И это она говорит старым, почтенным загонщикам! – ужаснулся Фред.
— …А он взял да и повторил финт Барри Райана! Да если бы еще просто повторил! Нет, ну это надо же, – в сотый раз начала пересказывать Анджелина, впрочем, Рон бы и в тысячный послушал. – При выходе один на один! С метлы! На одной руке! И ногой точнехонько по квоффлу!
— Да ладно, — попытался поскромничать Рон, — я просто упал с метлы и пытался влезть назад, пока Уоррингтон не забил. Ну а тот ждать не стал, кинул, ну и…
— Ага, рассказывай, — язвительно перебила черная девушка. – Ты случайно дрыгнул ногой, и мяч случайно перелетел через все поле. И случайно попал в среднее кольцо. И Блечтли теперь случайно в депрессии.
Каждое следующее «случайно» в ее речи содержало в себе больше и больше яда.
— Ну, по крайней мере, я отомстил ему за стихи, — примирительно хмыкнул Рон.
— Хорошо так отомстил, — одобрила Энджи. – Сто шестьдесят – ноль, при двух травмах у Слизерина.
— О, всегда рады, — в унисон отозвались близнецы.
— Если так дальше пойдет, — задумчиво проговорила Джонсон, — то я сменю фамилию на Уизли. Раз уж она так помогает в воздухе.
На лице Рона отразилась паника, Джордж же, судя по звуку, подавился драже.
— Да не, не думаю, — отмахнулась здоровой рукой Джин. – Я просто сама по себе хороша, а вот мой братик… дело в песенке.
— Не без того, — покивал Фред. – Ну-ка, Гарри, как там было?
Гарри извлек из рукава палочку.
— Девочки?
Лаванда и Парвати, повинуясь дирижерским взмахам Поттера, хрустальными голосами вывели:
Рон Уизли – наш король,
Рон Уизли – наш герой,
Перед кольцами стеной
Так всегда и стой!
На стадионе эти строчки вытягивала вся трибуна – Гарри пришлось спешно размножить и раздать текст, но счет того стоил. О том же, что перед командой на исполнение ему пришлось невербальным Силенцио заткнуть слизеринских запевал, Поттер предпочел скромно умолчать.
* * *
Дни шли, шли и тренировки. Еженедельно Хогвартс наполнялся шелестом – выходил «Видящий». Небольшой, строгий на вид журнал содержал все большие и большие количества яда: в последнем октябрьском выпуске была, кроме всего прочего, обширная подборка расистских высказываний Амбридж, собранная со всего Министерства – Гарри знал, что помогли и Артур, и Седрик. В первом ноябрьском центральным материалом была подробная, на два разворота ретроспектива последних выборов Фаджа – перечень помпезных, масштабных акций, через который красной нитью проходил вопрос: «Откуда деньги?».
Не то чтобы школьникам все это было интересно по факту, но тон, каким Рита все это исполнила, вызывал сдержанный смех даже у Рейвенклоу: этот неподражаемый оттенок веселого презрения, с каким разве что профессорские жены обсуждают коллег мужей. Да и прочий журнал Рита старалась забить чем-нибудь более забавным.
Так, несколько небольших статей на военные темы написал туда сам Гарри – он кое-что знал о тех вещах, которые еще станут историей, а пока – только смутные новости. Особенно удачной вышла статейка о Камбодже, где еще только-только начинал приходить к власти ангкорский темный культ – то, что он запомнил по кампании двадцатилетней давности, было куда полнее той информации, на которую «Пророк» мог рассчитывать сейчас.
С некоторым удивлением в ноябрьском номере Гарри нашел и очень, очень здравый анализ будущих выборов во Франции. Некоторые словечки, да и сам строй фраз заставлял заподозрить, что Перси пролез и сюда. Вот, вот оборотистый человек! Хотя мысли были интересные – в департаменте Крауча парень явно держал уши открытыми.
Плюс к этому, с подачи Гарри небольшой заработок получил Дин Томас: его карикатуры в журнале очень смотрелись, да и язык у него был острый. Скажем, Фадж, восседающий перед пустым залом Визенгамота, имел на лице дивно выписанное удовлетворенное выражение – в полном соответствии с подписью: «Наконец-то ни голоса против!».
Но этим, к счастью, работа ФОБ уже не исчерпывалась. Седьмого ноября шкаф заработал.
* * *
Девятого, в первую же свободную субботу, вся двадцатка стянулась в боевой зал поместья Блэков.
Зал сильно изменился за осень. Трое вошедших в раж домовиков и Сириус, которому было откровенно нечего делать, пристроили к нему парочку дополнительных помещений. Значительная глубина подвала, чутье домовиков и штучки с укладкой пространства позволили не въехать в маггловские коммуникации – так, иногда шумели стены от подземки.
Разрослась раздевалка – два отделения, по пятнадцать шкафчиков в каждом. Дурацкий водопад сменил плюс-минус нормальный, хоть и слабоватый, душ о двух кабинках. В отдельном отнорочке выстроились на полках все книги о боевой магии, что Сириус откопал в своей библиотеке. В другом поселились картотечные шкафы, куда Сьюз еще вчера перетащила свою пока еще куцую канцелярию. В медотсеке, помимо расширившегося запаса лекарств, нашлость место и для низкой койки. Самая дальняя комната была еще слишком тесной, с голыми стенами и каменной пылью в воздухе – но широкий стол под собрания туда уже поставили.
Над лестницей же, что вела в винный погреб, теперь было растянуто широкое полотнище, пошитое Винки: на красном поле белая молния, проходящая через белое же кольцо. Над флагом Гарри и Дин думали долго, пока Дин не вспомнил какой-то то ли старый фильм, то ли передачу про тридцатые годы, и не нарисовал по памяти мелькнувшую там эмблему. Цвета подобрали уже вместе: вроде и Гриффиндор, а вроде и не совсем.
Под флагом же стояли двое – Сириус и некая никому не знакомая худощавая дама с острыми чертами лица и увязанными в хвост каштановыми волосами. Н-да, отметил Гарри, Тонкс неплохо поработала над образом.
— Итак, дамы и господа, — обратился Поттер и к приведенным с собой ученикам, и к вошедшим через Лондон чемпионам, — позвольте представить вам наших дополнительных инструкторов. Мистера Блэка вы наверняка узнали.
Сириус отвесил поклон старого стиля.
— Ветеран первой войны с Волдемортом, замечу. Ну и с ним – мисс Уайт. Она работает в Министерстве и… предпочитает хранить анонимность. Цените, люди, человек за вас Оборотку пьет, а на вкус Оборотное – хуже Панси Паркинсон.
— Да ты гурман, — хмыкнул из строя Кевин.
— Я в теории, — отмахнулся Гарри. – Пока что будем заниматься каждую неделю, ориентировочно в субботу. Сейчас – строго боевой магией, так что аккуратно, но потом я найду еще инструкторов, и, надеюсь, хоть кому-то поставлю колдомедицину уже. Оперативная группа без медика не живет.
Гарри, как повелось, задумчиво прошелся под флагом.
— За сегодня мы должны сформировать четыре боевых пятерки для тренировок – так, чтобы прийти более-менее к одному уровню. Старшими тренировочных пятерок назначаемся я, Рон, Виктор и Седрик. У себя я бы хотел видеть Боунс, Энтвистла, Финнигана и Лонгботтома.
Рон задумался.
— Фред, Джордж, и… Джастин? Лора?
— Да, именно, — одобрительно кивнул Гарри, — факультетскую схему тоже будем ломать.
Седрик неплохо помнил народ и так, Виктору помогла Гермиона – разумеется, оказавшаяся в его пятерке. Эрни Макмиллан сам вызвался к Седрику, которого неплохо знал, с ним остались Дин, Луна и Флер – француженке предложили выбор, но она определилась только после того, как взяли Лавгуд. Джинни, Ли и Тони приземлились у Крама.
— Итак, ребята, — откашлялся Поттер, — сегодня мы начинаем учиться военному делу настоящим образом. Не только так, чтобы защищаться, как учатся наши друзья в Общем классе, но так, чтобы побеждать. Близится война. Она будет недолгой, но, скорее всего, кровавой, — Гарри вдруг вспомнилась цитата неведомо откуда, подходящая к ситуации, как боевая перчатка к руке. – И когда рассется пороховой дым над полем боя, открыв последний стоящий на ногах батальон, этим батальоном должны быть мы. Так что… да?
Кевин требовательно поднял руку.
— Поттер, это все относится… не только к Тому-кого-нельзя-называть? Так?
— К Волдеморту.
— Ты меня понял. К Министерству что – тоже?
Гарри обвел взглядом своих бойцов. Плотно сжавшую губы Гермиону, поигрывающего палочкой Рона, ловящую его взгляд Сьюз. Увидел спокойную улыбку на губах Голдстейна и искорку слепящего интереса в глазах Джастина, чистую невозмутимость Луны и боевой пофигизм Шимуса.
Торжествующий оскал Сириуса и расширившиеся глаза Тонкс.
— Не думаю, что до этого дойдет, — начал он. – Но да, в полной мере. Если тот, кто примется за перепись магглорожденных, будет зваться не Темным лордом, а господином Министром – это не повод его не убивать.
— Известно – rоза пахнет rозой, хоть rозой назови ее, хоть нет.
— Спасибо, Флер.
— К дерьму это тоже относится.
— Спасибо, Шимус. В общем, моя мысль вам понятна. А раз так…
Гарри хлопнул в ладони. По лестнице аккуратно, балетным шагом сошел Кричер. В руках его был поднос, уставленный высокими хрустальными бокалами. Двадцать два.
— Это доброе маггловское вино, господа. Английское вино, я подчеркиваю. «Сент-Джеймс», восемьдесят первый год, — вдохновенно указал на бокалы Гарри. – Белое. Я счел, что милым дамам не к лицу предлагать виски.
Он принял с подноса бокал и подождал, пока все – все до одного, даже иронично рассматривающая вино Флер – не последуют его примеру.
— И я поднимаю тост не за выживание в грядущей войне. Не за ФОБ, который мы для этого собрали, — голос его возвысился, гуляя под сводами зала. – Я пью за Магическую Британию. Для всех.