Сновидения

Сивилла сидела за столом и строила коварные замыслы. Она прекрасно понимала, что некоторые её студенты с откровенным пренебрежением относятся к своей домашней работе – второпях исписанные пергаменты с нелепыми смертями уже порядком ей поднадоели – и она хотела прекратить всё это, но пока не знала как. Может, просто прекратить задавать им домашнее задание? Нет, этому они будут только рады, кроме того, чтобы они смогли увидеть своё будущее, нужны записи с настоящими снами. Что же ей придумать?

И вдруг ее озарило. Она же ведьма и с помощью магии может узнать, что там они скрывают. Но вот как?..

— Ага! – вдохновлено вскрикнула Сивилла от второй поразившей её гениальной мысли. Главное – получить разрешение директора. Она тотчас поднялась и направилась к кабинету Дамблдора, твёрдо вознамерившись претворить свой план в жизнь.

_ _

Альбус удивленно смотрел на женщину, которая сидела напротив него. То, что она предлагала, было полным безумием, но… почему-то ему казалось, что ее затея может оказаться интересной и даже полезной.

— Не могли бы вы еще раз всё мне объяснить, моя дорогая?

Сивилла горячо закивала и начала сначала:

— Я хочу использовать чары, которые позволят мне проникнуть в сны моих студентов. Они постоянно пишут в своих работах всякую чушь, и я хочу знать, что они все-таки скрывают. Поймите, это прекрасная возможность коснуться их душ, заглянуть в их неясное пока будущее.

Дамблдор едва не расхохотался – его рассеянная преподавательница по Прорицанию явно не понимала, чем может обернуться её сумасшедший план.

— Вы уверены, что хотите знать, какие сны видят ваши ученики, Сивилла? Некоторые из них могут немного шокировать, — заметил директор, намекая на кошмары Гарри и бушующие гормоны всех подростков. Но Трелони, уверенная в непогрешимости своего плана, лишь покачала головой.

Альбус беспомощно пожал плечами. Почему-то преподаватели редко прислушивались к его мнению – нужно было это когда-нибудь исправлять. Поэтому, тяжело вздохнув, он опять пустил все на самотек.

— Хорошо, Сивилла. Если вы считаете, что так будет лучше… — она горячо закивала, — … тогда я подскажу вам подходящее заклинание, — Дамблдор достал пергамент, провел над ним ладонью и, подняв перо, обратился к Трелони.

— Назовите мне фамилии учеников, чьи сны вы хотите увидеть. Их должно быть только семеро.

Трелони задумалась на секунду, потом ответила:

— Лавгуд, Уизли, Забини, Паркинсон, Малфой, Финниган и Поттер, — домашние работы этих студентов смотрелись особенно неправдоподобно. Альбус записал фамилии, а потом наложил на пергамент ещё одно заклинание и свернул его, протягивая Трелони со словами:

— Этот пергамент позволит вам проникнуть в сновидения ваших учеников в том порядке, в каком они перечислены здесь. Вы попадете в их сознания и не сможете выйти оттуда до тех пор, пока сны не закончатся сами, — Сивилла передернула плечом – это цена казалась ей не такой уж великой за понимание и истину.

— Второе заклинание, которое я использовал, не позволит вам рассказать о том, что вы увидели… — все её возражения он пресёк одним напористым взглядом, — … также этот пергамент нельзя использовать дважды или повторить с него заклинания.

Дамблдор замолчал на секунду, а потом добавил:

— Заклинание начнет действовать в девять вечера, а закончится в шесть утра. Перед тем, как развернуть пергамент, устройтесь поудобнее – всё это время магия не позволит вам двигаться. Вы всё поняли? – Трелони оживленно кивнула, и Дамблдор с натянутой улыбкой выпроводил её из кабинета..

— Не забудьте мои указания, Сивилла, — напомнил ей вслед директор и, устало проведя ладонью по лицу, вернулся в кабинет.

Ему хотелось верить, что он всё сделал правильно. Осталось только рассказать Минерве.

_ _

Трелони устроилась в кровати и с предвкушением ожидала, когда медленная стрелка часов переползет к отметке девять. Без пяти минут она удостоверилась в том, что ей удобно, и наконец открыла пергамент. Внимательно вглядываясь в чистый лист, она стала ждать, когда же начнет действовать заклинание.

Часы пробили девять, пергамент в её руках вспыхнул как маленькое солнышко, и Сивилла удивленно вскрикнула, когда её втянуло прямо в центр сияющего листа.

_ _

Трелони поднялась с колен и, отряхнувшись, осмотрелась по сторонам, но почти ничего не увидела – чёрная земля, на которой она стояла, сливалась с таким же черным горизонтом вдалеке. И если бы не скудное освещение, она подумала бы, что ослепла.

Потом вокруг немного посветлело, и Сивилла удивленно посмотрела на маленькое багровое солнце. Оно поднималось с севера, медленно освещая яркий фиолетовый пейзаж. Еще раз оглядевшись, Трелони в непонятно откуда взявшемся тумане заметила размытый силуэт и, ощутив странное принуждение, пошла к нему. Силуэт быстро приобрел знакомые очертания Луны Лавгуд, и Сивилла улыбнулась, когда оказалась достаточно близко для приветствия.

— Здравствуйте, мисс Лавгуд, — радостно поздоровалась она и удивилась, когда мечтательно улыбающаяся девушка ей не ответила.

Трелони проследила за взглядом своей студентки и увидела величественного бледно-лилового единорога. Он шел к ним, горделиво постукивая копытами, и остановился возле худенькой девочки. Луна протянула к зверю руку и, схватившись за шикарную гриву, забралась на его спину. Внезапно Сивилла тоже оказалась верхом на единороге и восхищенно осмотрелась по сторонам, когда поняла, что это одна из возможностей заклинания.

— Я всегда должна быть рядом со студентами, чтобы не потеряться в их снах, — рассудительно отметила она, когда они тронулись. Радостная Луна позволяла мистическому зверю самому выбирать путь и иногда даже останавливаться, чтобы пожевать чудесной пышной травы.

Они катались на единороге довольно долго — Сивилла потеряла счет времени уже через полтора часа после начала странного путешествия. Каждый раз, когда единорог останавливался у водопоя, Луна и Трелони были предоставлены сами себе, и очень скоро Сивилла поняла, что чары принуждения не позволяют ей отойти от девушки дальше, чем на три шага.

Внезапно она ощутила, как неведомая сила потянула её за живот, словно его окольцевали невидимой веревкой и дёрнули вверх. Когда Трелони приземлилась в очередном темном месте, она села, дожидаясь, когда же появится следующий сон, и пытаясь угадать, что может сниться мистеру Уизли.

_ _

Долго ждать не пришлось – внезапно вспыхнул свет, и Трелони поняла, что сидит на полу, а напротив нее в очень неудобном на вид железном кресле сидит связанный Рональд Уизли с кляпом во рту. Трелони изумленно приподняла брови от подобного зрелища, но потом пожала плечами, ожидая, во что же всё это выльется. К напуганному Рону подошел человек в маске – его пол Сивилла определить не смогла – и, замахнувшись, ударил парня по лицу. А потом спокойно спросил:

— Почему ты так поступил, Рон?

Трелони потрясенно следила за разворачивающейся перед ней сценой. «Что же это за сон такой?» — изумленно думала она про себя, наблюдая за тем, как бесполая фигура превращается в Гермиону Грейнджер. Девушка выдернула изо рта Уизли кляп и закричала:

— Почему ты так поступил, Рон? Почему? – её пронзительный, полный муки вопль отразился от грязных стен тюремной камеры.

Рон изумленно смотрел на неё и беззвучно шевелил губами, словно силился вспомнить, что он сделал.

— О чем ты говоришь, Гермиона? Что я сделал?

Истеричные крики Грейнджер пугающим эхом разносились по маленькой комнате.

— Что ты сделал? Что ты сделал! – вопила она, и Рон отпрянул назад, испугавшись её натиска. – Ты ничего не сделал! Ты вообще никогда ничего не делаешь! – он сильнее вжался в железную спинку стула и отвернулся от взбешённой ведьмы. Тут же новая хлесткая пощёчина заставила его повернуть голову назад и изумленно посмотреть на свою мать.

— Рональд Билиус Уизли! Не смейте отворачиваться от меня, молодой человек! – то, что недавно было неистовствующей Гермионой, превратилось в его не менее взбешенную мать. Рон поёжился от её пронзительного крика.

— Как ты смеешь, бесполезная, неблагодарная приживалка! Как ты смеешь! – лицо Рона, раскрасневшееся от пощёчин, резко побледнело, когда миссис Уизли продолжила унижать его, на корню уничтожая чувство собственного достоинства.

Его мать с раскрасневшимся лицом и с пеной у рта осыпала сына проклятиями, хлестала по лицу дамской сумочкой и даже угрожала палочкой. Не выдержав, Рон отвел взгляд и вздрогнул, когда в комнате вдруг стало очень тихо. С дурным предчувствием он повернул голову и весь съёжился в своем кресле, когда увидел, кто стоит над ним на этот раз.

На месте его матери, скрестив на груди руки, стояла профессор МакГонагалл и постукивала туфлёй по полу. Рон испуганно посмотрел на неё, не зная уже, чего ожидать. Приподнятая бровь профессора заставила его чуть ниже съехать в своём кресле, а когда она заговорила, её голос был холоден, как замёрзший гелий.

— Рональд Уизли, как вы можете сидеть и бездельничать? Как можете делать вид, что не сделали ничего плохого?

Овладев наконец своим голосом, Рон боязливо спросил:

— Но что я сделал, профессор?

Ее лицо внезапно покраснело от злобы, и она прошипела:

— Вы и дальше собираетесь вести себя так, будто не понимаете, в чём дело? Вы заносчивый, чванливый, эгоцентричный мерзавец! Сидели там на своей метле и позволили забить квоффл в наше кольцо! Мы проиграли из-за вас!

Сон всё продолжался, и Сивилла задумалась, какие же проблемы у этого юноши, раз ему снятся такие сны. После Минервы появилась мадам Трюк, после неё какая-то девушка по имени Тонкс и напоследок Лаванда Браун. Сивилле уже надоело наблюдать, как каждая обиженная чем-то особа изливает свою злость на мистера Уизли, и когда живот охватило знакомое уже ощущение, она даже обрадовалась.

_ _

Сначала в темноте зазвучала музыка, а потом тёмный пейзаж превратился в абсолютно дикую сцену какого-то клуба. Сила принуждения потянула Трелони к Забини, который извивался в танце с другим юношей – хотя то, что они вытворяли, едва ли можно было назвать танцем. Они ласкались друг о друга прямо перед зрителями, хватали за бедра и дергаными движениями подавались навстречу друг другу.

Блейз резко развернул своего партнера и, удерживая его за бедра, подался тазом вперед, прижимаясь к заднице незнакомца с такой развратностью, какой никогда не показывал в Хогвартсе. Зрители клуба обступили их кругом и жадно наблюдали за двумя подростками, имитирующими секс в центре танцпола. Сильная рука скользнула по рёбрам Забини, тот ухмыльнулся и уткнулся лицом в шею юноши, слизывая капельки пота, которые выступили на гладкой коже.

Конечно же Забини знал, что сейчас за ними наблюдает весь клуб, и прогнулся в спине, теснее прижавшись к своему партнеру. Видимо, он хотел устроить знатное шоу для благодарной публики, и зрители с одобрительным рёвом наблюдали за тем, как Блейз садится на корточки перед другим юношей и крепко обхватывает подающиеся вперед бедра, чтобы припасть ртом к натянувшему джинсы члену. Он ласкал твердую плоть прямо через грубую хлопчатобумажную ткань и улыбался, чувствуя отклик на свои действия.

Блейз поднялся немного выше, наслаждаясь отчаянием, с которым цеплялся за него мальчишка. Он поддразнивал его зубами, губами и языком, с каждым поцелуем и укусом отдаляясь от напряженного члена. Забини вылизывал напряженные мышцы на животе, и чем выше он поднимался, тем сильнее задирал рубашку своего партнера. Потом он сильно прихватил зубами сосок и втянул его в рот, когда другой юноша нетерпеливо подался ему навстречу.

Забини отстранился, дразня толпу, накаляя собственное наслаждение и доводя мальчишку до безумия. Потом схватил жаждущие ласки бедра и, опустив голову на чужое плечо, подался вперед, прижавшись твердым членом к такому же напряженному члену партнера. Они с трудом дышали под возбужденными взглядами притихшей толпы и наслаждались ощущением того, как трутся их члены о грубую ткань джинсов и друг о друга.

Блейз резко откинул голову, чувствуя, как растёт в нём и сворачивается в тугой узел напряжение, ощущая, как их грубые порывистые движения становятся всё беспорядочнее. Он судорожно вздохнул, когда блаженство накрыло его с головой, и ощутил, как затрясся от оргазма и его партнер. Забини снова опустил разгоряченное лицо на чужое плечо, ожидая, когда пройдет дрожь, сотрясающая его тело, и ухмыльнулся, когда горячее тело партнёра теснее прижалось к нему.

_ _

Сивиллу уже выдернуло из сна Забини, но она едва ли это заметила. Её разум категорически отказывался усваивать новое откровение, и она продолжала шокированно стоять на месте, пока не поняла, что оказалась в ослепительно белой комнате.

С трудом прогнав видение предыдущего сна, Трелони осмотрелась по сторонам. Через высокие соборные окна проникал яркий солнечный свет, оттеняя белым цветом всё вокруг. В углу комнаты стояла кровать, туалетный столик, гардероб и тахта. Всё белого цвета.

Распахнулась дверь. Сивилла обернулась и увидела, как в комнату входит Панси в сопровождении Миллисент и Дафны.

— Святые небеса! – воскликнула Паркинсон, бросаясь к туалетному столику. – Не поверите, что я сегодня нашла! – девушки подошли к ней, желая увидеть, что привело их подругу в такой восторг.

Темноволосая принцесса Слизерина достала пышное, отделанное рюшками белое платье и показала его на вытянутых руках, словно призывая полюбоваться.

— Разве оно не миленькое? – выдохнула Панси, прикладывая обновку к телу и начиная кружить по комнате. – Как думаете, оно понравится Драко?

Девушки закивали. Сразу было видно, что они втайне завидовали жизни подруги. Тяжело вздохнув, Паркинсон остановила свой импровизированный танец и положила платье на постель.

— Я знаю, что всё в моей жизни прекрасно и что вы мои лучшие подруги, но когда я выйду замуж, то не буду больше с вами дружить, — под дружный оскорбленный вздох Миллисент и Дафны Панси вежливо пожала плечами.

— Вы ведь знаете моего дорогого Дракошу – он такой собственник, — девушки грустно кивнули. О, несомненно, они знали об этом!

Панси тем временем продолжала.

— Поэтому я буду занята целыми днями напролёт, а это так трудно – совмещать дружбу с мужем. Будет лучше, если мы с вами прямо сейчас смиримся и примем это как достойные слизеринки.

Паркинсон прервала свою пламенную речь и посмотрела на двух девушек, словно ожидая, что вот сейчас они согласятся со всеми её словами, но когда они просто отвели взгляды в сторону, Панси пожала плечами.

— И? – с любопытством спросила она. – Что вы до сих пор здесь делаете? – Миллисент с Дафной вылетели из белоснежной спальни, на бегу вытирая слезы. Паркинсон пренебрежительно передёрнула плечом и повернулась к платью. – Мне же хватит одного только Драко? Конечно, хватит.

Панси счастливо вздохнула и разгладила на платье несуществующие складки. Сивилла тоже была счастлива, когда знакомый рывок переместил её в уже знакомую мглу.

_ _

Пока Трелони дожидалась очередного сновидения, она обдумывала то, что уже увидела. Судя по всему, каждый сон был отражением настоящего я, того подсознательного, которое люди старательно прячут днём. Луна – мечтательница, ей больше нравится витать в облаках, чем ходить по земле, хотя это и так понятно. У Рона низкая самооценка, он винит себя в каждой своей ошибке. О Забини, этом распутном бесстыжем мальчишке, Сивилла даже вспоминать не хотела. Впрочем, как и о Паркинсон – если честно. Трелони никогда не питала к студентам Слизерина нежных чувств, поэтому не была удивлена их не очень нормальными снами.

«Если я правильно помню, следующим будет Малфой», — только она успела об этом подумать, как темнота сменилась ещё одной спальней. И если Сивилла правильно помнила, эта была спальня старост. Судя по цветовой палитре – Слизерина. Открылась потайная дверь, и в комнату вошёл Драко.

На нём не было ничего, кроме полотенца, а с белых волос капала вода, и это ясно давало понять, что юноша только что вышел из душа. Проходя мимо зеркала, он остановился, уловив в нём своё отражение. Драко внимательно себя осмотрел и теперь повернулся к зеркальной поверхности полностью.

Стыдливо улыбнувшись своему отражению, он подошёл ближе и произнёс низким, охрипшим голосом:

— Ну надо же, разве я не прекрасен сегодня, — Малфой склонился ближе — теперь его нос почти касался зеркальной поверхности – и недовольно надулся. – Но, Драко, дорогуша, ты ведь совершенно один и никто не видит твоих прелестей, — он отвернулся от зеркала и подошел к кровати, сдёргивая полотенце с бёдер, чтобы обсушиться им.

— Ну надо же, Драко, у тебя просто фантастически прелестная задница. Ты со мной согласен? – прозвучал позади голос.

Малфой замер и резко повернулся к зеркалу.

— Конечно. Моя задница выше всяких похвал.

Отражение тихо рассмеялось.

— Похоже, у нас с тобой хороший вкус, — зеркальный Драко привалился к раме и вздохнул. – Ты только что говорил, что никто не видит твоих прелестей, но это неправда. Я же здесь, — обиженно добавило отражение. Драко игриво улыбнулся.

— Ну, я же не знал, что ты здесь, — разумно рассудил он и тут же добавил:

– Тем более ты всё равно не в счёт. Ты в зеркале, а я — нет. И от твоего присутствия я едва ли получу удовольствие.

Драко отвернулся и начал сушить влажные волосы, когда бледная рука вдруг обхватила его за талию, вновь поворачивая к зеркалу. Отражение улыбнулось, когда Малфой озадаченно посмотрел на чужую конечность, а потом из-под ресниц бросил взгляд на своего двойника.

— Думаю, так на самом деле лучше, — застенчиво произнес он, и зеркальный Драко улыбнулся и крепко обхватил его за бёдра. – Без сомнения, так лучше.

Малфой бросил полотенце на пол и развёл руками, словно говоря «Ну и что с тобой делать?». Отражение лукаво улыбнулось и притянуло его ближе. Драко охотно подчинился, подставляя губы под поцелуй, и улыбнулся, когда их обнаженные члены соприкоснулись. Малфой теснее прижался к телу своего двойника и застонал от удовольствия, теребя зубами мягкие, полные губы.

Зеркальный Драко подался бёдрами вперёд и довольно усмехнулся, когда его партнёр застонал ему прямо в рот. Опустив руку ниже, отражение обхватило жаждущую внимания плоть Малфоя и, сжав её чуть сильнее, начало ласкать.

Драко обхватил своего двойника за шею, сжал в кулак знакомые на ощупь мягкие волосы и двинулся навстречу этой чудесной руке, глубже проникая языком в чужой влажный, горячий рот.

Отражение убрало руку с пульсирующего члена и протиснуло бедро между ног Малфоя, чтобы ему удобнее было тереться о твёрдые мускулы. Оно подтолкнуло Драко назад, к кровати, и когда тот упёрся в неё ногами, оперлось голенью о её край для поддержки.

Двойник подхватил свободной рукой яички Малфоя, легонько сжал и начал перекатывать в ладони. Убрав вторую руку с бедра любовника, он сжал жаждущий внимания член и повел ладонью вверх-вниз. Поцелуй стал глубже, да и оргазм был на подходе, Малфой ещё энергичнее задвигал тазом.

Отражение повело бедром под исступленно двигающимся Драко и позволило разорвать поцелуй, когда ощущений для его любовника стало слишком много. Малфой тёрся о чужие руку и бедро, наполняя комнату прерывистым дыханием.

Он излился в ласкающую его член руку и ещё крепче вцепился в своего двойника, чтобы не осесть на пол. Отражение позволило Драко опустить голову на его плечо и немного прийти в себя, а потом впилось в мягкие губы иступлённым поцелуем.

Отстранившись, двойник толкнул Малфоя на кровать и вытер сперму со своей руки и с живота своего любовника. А потом Драко уснул с едва заметной улыбкой на губах.

_ _

Сивилла никак не могла отдышаться, когда долгожданный рывок вернул её в темноту. Это было… было… так… так… смущающе и сумасшедше. Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от нежеланных образов.

«Неужели все ученики Хогвартса мужского пола – геи?» — гадала Трелони, изо всех сил прогоняя наваждение.

Тем временем темнота сменилась другим, тоже знакомым ей местом – Большим Залом. Сивилла сразу заметила Симуса Финнигана. Он прятался за статуей и внимательно наблюдал за Снейпом из-за угла, изо всех сил прижимая ко рту ладонь, но всё равно не мог удержать сдавленный смех.

Немного позади Снейпа парил Пивз, удерживающий ведро с вязкой коричневого цвета жидкостью. Вот он посмотрел на Симуса и, получив в ответ отрывистый кивок, с диким визгом опрокинул содержимое ведра на голову мрачного профессора, с ног до головы покрывая его вязкой субстанцией. Финниган быстро сфотографировал жертву своего розыгрыша и пустился наутёк, через плечо посылая в преследующего его взбешенного Северуса заклинание ватных ног. Симус и Пивз спрятались в одном из пустующих коридоров и, ударив друг друга по рукам, начали обдумывать стратегию нового прикола.

— Как насчёт того, чтобы разыграть всех преподов во время обеда? – предложил Финниган, когда в его голову пришла очередная замечательная идея. Пивз раскатисто расхохотался и с энтузиазмом закивал.

— Отлично, — Симус достал из кармана небольшой флакон. – Вот это мне дали Фред и Джордж. Просто разбей его, и мы издалека насладимся первоклассным шоу.

Парочка обменялась заговорщицкими улыбками, и они разошлись – Симус вернулся в Большой Зал и занял своё место за столом Гриффиндора.

— Здорово, — поприветствовал он друзей и, склонившись, поцеловал Дина в губы. – Подождите немного и увидите, что мы с Пивзом сегодня приготовили, – все заохали, и Симус широко улыбнулся, наслаждаясь всеобщим вниманием.

— Твои розыгрыши всегда хороши, — заметил Гарри, и только Гермиона уже собиралась что-то сказать, как Финниган поднял руку, призывая её к молчанию, и посмотрел на вставшего Дамблдора.

— Правила приличия просят нас воздерживаться от разго – ик – воров во время еды, но сегодня осо – ик – бенный день, — директор замолчал, восстанавливая дыхание, а потом продолжил. – Я хочу, чтобы сегодня мы с вами отпраздно – ик – вали создание великолепного напитка огне – ик – виски. Я всё сказал, — Дамблдор занял своё место под шум растерянных аплодисментов, а Симус раскланялся перед ошарашенно рассматривающими преподавательский стол учениками Гриффиндора.

Большая часть профессоров была уже окончательно пьяна, а некоторые из них заснули прямо лицами в тарелках. Гермиона обличительно посмотрела на Финнигана.

— Ты споил наших учителей! – возмутилась она, наблюдая, как Симус подзывает к себе Пивза.

— Ну, в этом не только моя заслуга. Без нашего замечательного полтергейста Пивза я бы ни за что не справился! – все студенты за исключением Гермионы разразились шквалом оваций и одобрительных криков, расхваливая зарумянившегося полтергейста. И тут Симус, выпятив глаза, уставился на вошедшего в Большой Зал Снейпа.

— Эй! – заорал он. – Вы только посмотрите на Снейпа!

И все без исключения повернули головы.

Их сальноволосый профессор щеголял блондинистой шевелюрой, хотя, надо отметить, что блондинка из него вышла такая же отвратная. Снейп резко повернулся на голос Симуса и крадущейся походкой направился к нему, распугивая всех студентов на своём пути.

— Идите-ка сюда, Финниган! – прорычал профессор. Симус быстро достал фотоаппарат, сверкнул вспышкой и, выпалив: — Ладно, народ, увидимся позже, похоже, мне пора сваливать, — ринулся в противоположную сторону Зала, спиной ощущая испепеляющий взгляд Снейпа.

_ _

Тихо посмеиваясь, Сивилла вновь оказалась в темном пространстве. Снейпу на самом деле совсем не шёл светлый цвет волос.

«Так, на очереди Поттер. Интересно, он-то хоть умрёт?» — рассеянно подумала она, когда тьма начала принимать очертания маленькой комнаты, в центре которой стоял стол.

За столом сидел мужчина, и Трелони тут же узнала в нём Снейпа. Внезапно входная дверь открылась и закрылась сама по себе, а в комнате из ниоткуда появилась тонкая фигурка.

Повесив мерцающую мантию на спинку стула, Поттер – а это был именно он — подошёл к профессору и положил руки на напряженные плечи, разминая их до тех пор, пока Северус не расслабился и не перехватил одну из его ладоней. Гарри не прервал массажа, когда Снейп прижался к пленённой руке щекой, и даже повернул её, чтобы коснуться лица Северуса ладонью и ласково погладить кончиками пальцев.

Гарри убрал руку, когда профессор выдвинул стул из-за стола и устало улыбнулся.

— Что ты здесь делаешь, Гарри? – мягко спросил он. Молодой человек опустился перед ним на колени и усмехнулся.

— Я знал, что сейчас тебе нужен кто-нибудь рядом, Сев. Потому и пришёл, — Снейп провёл рукой по мягким волосам коленопреклоненного юноши и, обхватив его за подбородок, склонился ниже, скрывая их лица занавесом черных волос.

— Спасибо, — благодарно произнёс он, касаясь губ Гарри ласковым поцелуем.

Тот ответил на поцелуй и протянул руку, поглаживая Северуса по щеке, неосознанно копируя его жесты. Немного отстранившись, он поднялся и, взяв профессора за руку, потянул его на себя. Снейп тут же забыл о бумажной волоките и, встав следом, позволил молодому человеку вести себя. Сопровождаемый едва заметно улыбающимся Северусом, Гарри вошел в его комнаты, закрыл дверь и, всё так же не отпуская чужой руки, двинулся к спальне.

Он втянул Снейпа в комнату и запер за ними дверь. Обернувшись, внимательно посмотрел в чёрные глаза, переплёл свои пальцы с чужими и, подняв руку Северуса, коснулся её губами и отпустил. Потом молодой человек подошел к профессору ещё ближе и расстегнул мантию, позволяя ей соскользнуть вниз, чтобы небрежно отбросить в угол.

Наблюдая за Северусом из-под ресниц, он медленно расстегнул его жакет и вместе со своей рубашкой откинул в сторону, принимаясь за рубашку профессора. Гарри выдернул её из брюк и приоткрыл немного губы, наблюдая, как с каждой расстегнутой пуговицей всё больше обнажается белоснежная кожа.

Он осторожно стянул с Северуса рубашку и огладил ладонями его грудь, медленно опускаясь на колени и позволяя своим рукам скользнуть по чужим бокам. Оказавшись на полу, Гарри, не отводя от Снейпа взгляда, стянул с него ботинки и носки, а потом расстегнул брюки, позволяя шероховатой ткани сползти вниз. Молодой человек отбросил одежду в сторону и начал неторопливо раздеваться сам, наслаждаясь жаждущим взглядом своего любовника.

Вернувшись к Северусу, Гарри надавил ладонями на горячую грудь и потянулся за поцелуем. Снейп обнял его и, отбросив непослушные тёмные прядки с лица, наклонился, чтобы наградить любовника. Их поцелуй был исполнен мягкости и любви, и когда Северус надавил на губы Гарри, тот послушно приоткрыл их, позволив мужчине заполнить его рот.

Ощутив стремительно твердеющий член напротив своей ноги, Северус улыбнулся в поцелуй и отстранился только для того, чтобы потянуть молодого человека к постели. Он лёг и дёрнул Гарри на себя, позволяя ему начать новый поцелуй, в то время как сам он оглаживал пылающее тело, пригвоздившее его к матрасу.

Северус медлил как мог, прежде чем прикоснулся к налитому кровью члену и начать поглаживать его. Гарри со всхлипом отпрянул от отзывчивых губ и, усевшись, подался навстречу ласкающей его руке, шире раздвигая ноги, позволяя Снейпу всё контролировать.

Но Поттер остановил его, прежде чем кончил, а потом со сверкающими глазами склонился над распростёртым телом и устроился между длинных ног. Наклонив голову, Гарри коснулся гладкого твердого члена ртом, медленно вбирая в себя пульсирующий ствол и одаривая лаской каждый дюйм.

Он посасывал, облизывал всё, до чего мог дотянуться языком и наслаждался задушенными стонами Северуса, который вплёл пальцы в его волосы, больше просто цепляясь за него, чем пытаясь контролировать движения. Гарри ускорился, ощущая, как всё сильнее напрягается плоть любовника в его рту. И когда Северус попытался оттянуть его голову за волосы, он, наоборот, сильнее подался вперёд, вбирая в себя всё семя, до последней капли.

Снейп дёрнул Гарри на себя и впился в его губы жгучим поцелуем, пока тот устраивался между его раздвинутых ног поудобнее, нашаривая одной рукой в прикроватной тумбочке баночку с лубрикантом. Выдавив холодный гель на пальцы, Гарри щедро смазал вход Северуса и скользнул одним пальцем внутрь, застонав прямо в рот любовника, когда тот вздрогнул и сильнее сжал горячий канал.

К первому пальцу вскоре присоединился второй, потом третий, и Снейп низко застонал в чужие губы. А Гарри искал ту самую точку, и когда Северус, разорвав поцелуй, выгнул спину, он вытащил пальцы и заменил их головкой своего уже буквально каменного члена, одним плавным движением входя внутрь. Северус напрягся под ним, безостановочно повторяя имя Гарри, словно молитву.

Молодой человек немного подался назад и вновь повёл бёдрами вперёд, а потом ещё раз. Он тихо зашипел, когда Снейп попросил двигаться быстрее, и послушно выполнил указание, доводя их обоих до исступления. Ноги Северуса сжались вокруг его талии, и Гарри сорвался на бешенный темп, теперь он совершенно не контролировал своих движений, хаотично врываясь в тело любовника, пока тот не вскрикнул и не сжался вокруг Гарри сильнее. Он кончил с задушенным вскриком, наслаждаясь разливающимися по телу волнами экстаза.

Гарри обрушился на Снейпа и тихо рассмеялся, когда его чмокнули в лоб, прямо в то место, где кожу исчерчивал шрам. А потом Северус шире развёл ноги, и он плавно съехал ниже. Его член выскользнул из чужого входа, когда любовник перевернулся, чтобы обнять его и наконец расслабиться.

_ _

Парализованную от шока Сивиллу вытолкнуло обратно в её собственное тело. Она не понимала, что теперь делать со всеми этими запретными откровениями. Может, некоторые из них и в самом деле случались? Стоит ли рассказывать об этом директору? Но это ведь были сны?

Правда же?

В последнем Трелони была совсем не уверена. Она валялась в постели, пока не пробило половину восьмого, и Сивилла не вспомнила, что должна к восьми спуститься на завтрак. Она приняла душ, оделась, стараясь не думать о том, что видела прошлой ночью, и пошла в Большой Зал, твердо веря, что не встретит по пути ни одного ученика. Теперь из-за их снов Сивилла была твердо уверена в одном: каждый юноша в Хогвартсе — гей. Она вздрогнула, насильно изгоняя из памяти непристойные образы.

Трелони вошла в Большой Зал и заняла своё место, старательно избегая встречаться взглядом с кем бы то ни было, и оттого не заметила, как Дамблдор посмотрел на Минерву взглядом «Я же говорил!», а та, раздосадованно вздохнув, вложила в его ладонь шесть галлеонов. Сивилла почти закончила с завтраком и уже собиралась уходить, когда в Большой Зал вошел Снейп. Осмотрев преподавательский стол, он заметил лишь одно свободное место рядом с Трелони и сел. Сивилла пискнула и отпрянула прочь, делая вид, что не заметила надменно-раздраженного выражения на его лице.

«Как я теперь смогу смотреть на него?» — ужаснулась она. – «Я же видела его голым! Я видела его блондином! И видела, как его трахают!» — в попытке скрыться от уничижительно взгляда Снейпа Сивилла забыла, что пообещала себе не смотреть на студентов.

Малфой сидел за слизеринским столом с самодовольной усмешкой на губах, но теперь в глазах Трелони за изгибом его губ крылся совсем иной смысл. Симус задумчиво рассматривал Пивза, пока Дин безуспешно пытался привлечь его внимание. В Луне, как всегда мечтательной, Сивилла никаких изменений не заметила. Панси выглядела ещё надменнее, чем обычно. Блейз и Рон вели себя как всегда – неужели такие сны им снятся всегда и они просто привыкли к ним? – и Гарри… Он украдкой бросал взгляды на преподавательский стол, точнее, на Снейпа, который отвечал ему ухмылкой. На этом терпение Трелони лопнуло.

С грохотом бросив столовые приборы на тарелку, она выбежала из Большого Зала, не обращая внимания на смех и растерянность, вызванные её поведением, и стремглав помчалась к своей башне. С этого дня Сивилла навечно зареклась никогда больше не лезть в сны своих студентов.

«Они могут сочинять свою чушь и дальше, хоть до конца дней своих!», — клялась она, сидя на кровати и методично разрывая пергамент на клочки. – «Никогда больше этого не повторю».