Грязный Гарри и Кубок Огня

Здравствуйте, профессор Люпин (или Злей, если вам так больше нравится)!

P.S.S. А ты небось никогда раньше не получал призрачных писем, прикольно, да?

— Тебе приходили когда-нибудь письма от призраков?

Теодор Нотт, он же приятный и полезный собеседник, сощурился. Его лицо в зеленом пламени камина само выглядело призрачным.

— А, Пивз развлекается? Он и мне катрен прислал, Снейп, не только тебе.

Гарри Снейп представил себе, что Пивз мог написать Тедди Нотту, и чуть не усмехнулся. Хорошо, что удержался: Тедди, как истинный слизеринец, не простил бы ему такой невоспитанности. И если бы Гарри ждал, что Нотт поделится с ним творчеством Пивза, то он ошибся — но Гарри знал Нотта не первый год и ничего такого не ждал.

— Пивз многим на этой неделе написал — у него новая шутка такая. Надо сказать, очень приятная. Мне еще никто не посвящал стихов.

И Тедди недобро улынулся.

— Я думаю, что Пивзу надо ответить, — серьезно ответил Гарри. — Посвятить и ему что-нибудь. Новое зелье — я тут пару придумал… Надо бы на Пивзе попробовать.

— Есть у меня одно заклинание… — задумчиво сказал Нотт. — По-моему, подходящее. Хотя я никогда не колдовал над полтергейстами, а ты?

— Я в «Общей теории заклинаний» что-то такое видел. На привидений действуют те же заклинания, что и на людей, только скидку на нематериальность надо сделать.

— Надо посмотреть «Теорию», — согласился Тедди. — Если бы там была формула…

И Тедди явно отвлекся на составление искомой формулы…

Но вежливость взяла верх, и он вернулся на землю.

— Но ты прав, письма от призраков впечатляют. Призрачные сова выглядят здорово… Или тебе фестрал принес?

— Сова, — признался Гарри. — Без головы.

— Твои маглы были в восторге.

— Ну что ты, они еще от попугая Люпина не оправились. Пивзовская дразнилка пришла, когда их не было дома. Хотя не поручусь, что соседи ее не видели.

— Будут меньше глазеть на чужие дома, — предположил Нотт. — Это полезно.

С чем Гарри не мог не согласиться.

Любой сосед, пожелавший сейчас заглянуть в окна их дома, получил бы на вид престранную картину: камин Дурслей, горящий зеленым пламенем, и торчащая из этого пламени говорящая голова!

Пожалуй, такое зрелище было бы соседу не полезно…

Хорошо, что Дурслей не было дома.

В это время Гаррина метла, стоящая на стреме у входной двери, громко щелкнула прутьями. Это означало, что Дурсли возвращаются и камин в их гостиной стоит вернуть в изначальную форму камина, а не станции в составе сети Летучего пороха. Гарри и Нотт поспешно простились, тем более, что "час на волшебство" на сегодня истекал.

К моменту прихода Дурслей камин уже принял невинный вид, и никто не заподозрил бы, что там творилось волшебство.

Хотя, кто знает Дурслей? Дядя Вернон неоднократно ворчал, что его бедовый племянник Гарри — неисправимое чудовище. Дядя подозревает, что ужасное дитя начинает колдовать всякий раз, как бедные Дурсли выходят из дома!!! Колдовать даже в их любимой гостиной… Ведь для мальчика нет ничего святого!

Дурсли застали Гарри за самым приличным занятием: он мурлыкал себе под нос и подметал пол.

Тетя Петунья одобрила его рвение, хотя пол гостиной еще час назад был безупречно чистым.

— Вот это я понимаю — хорошая работа! И никакой тебе магии.

— Тетя, лучшие профессора Хогвартса с вами согласны! — возвестил Гарри.

Лицо тети немного перекосило при упоминании Хогвартса, и Гарри было это очень приятно.

— Невежды считают, что если есть магия, то руками ничего делать нельзя. Зачем махать тряпкой и веником, когда можно произнести заклинание? И посуда сама себя помоет, и пол сам себя подметет… Так вот, это глупость! Хороший результат получается только тогда, когда к делу руку прилагает человек. Профессор Фламель нам так и говорит: все ингредиенты нарезайте сами, котлы мойте сами, рабочее место убирайте сами… А то выдумали как просто: махнуть палочкой, и нож сам всё нарежет? И котел сам очистится? Никогда. Чушь получится, вот что я вам говорю. Фламель шестьсот лет это проверяет.

— Слышать больше не хочу про котлы, палочки и волшебство! — взревел дядя Вернон.

— Фламель? Это который изобрел Философский Камень? — изумился Дадли.

— Тот самый, — скромно сказал Грязный Гарри.— Он и есть. Он у нас зелья преподает с самого начала, разве я не говорил? Я его любимый ученик.

— Какой Философский Камень?! Его же не существует! — отрезал исторически подкованный дядя.

Гарри оскорбился в лучших чувствах:

— Как — не существует? Я его своими руками держал. Если вы имеете в виду известную магловскую байку, что Философский Камень — это миф, а алхимия — лженаука, то антинаучна как раз эта байка, а Философский Камень прекрасно себе существует. Мне пришлось даже подраться с Волдемортом из-за него. И вообще, если бы не Камень, меня бы здесь не было — три года назад он спас мне жизнь.

Высказывая всё это, Гарри упорно глядел на любимую книжку Дадли «Код Микеланжело». Это была покорившая весь мир мистика-фантастика, по которой уже снимали фильм, и участвовали там все, кому положено: масоны, нумерологи, черные маги, друиды с рунами и даже василиск. Николя Фламелю, алхимии и Философскому Камню в книге уделялось достойное место.

Ради этой книги Дадли даже вспомнил, что умеет читать, и одолел целых шестьсот двадцать страниц.

Тетя Петунья даже боялась, что он испортит зрение.

Но Дадли перечитал книгу три раза и пока ничего не испортил — и даже клянчил деньги на второй том "Кода", который сейчас писал автор.

— Николас Фламель? Ты знаешь Николаса Фламеля? — благоговейно спросил фанат.

— Знаю, — кивнул Гарри. — Классный мужик.

— Николас Фламель умер пятьсот лет назад! — возразила тетя.

— Профессору Фламелю почти семьсот лет, — сказал Гарри, — и он прекрасно сохранился для своего возраста. Ему никто не дает больше трехсот. Он чувствует себя здоровым, и он жив.

— Всё это враки, — заключил дядя Вернон. — И чтобы больше никаких разговоров про твою уродскую школу, понял? Дадли, ты что уши развесил? Не смей его слушать!

— И ты тоже умеешь делать Философский Камень? — с почтением спросил Дадли, который не умел слушаться старших.

— Камень? Что ты, это программа Высшей алхимии, а я еще школьник. Я только зелья умею варить: Одурительное, Чихательное там…

Все эти зелья упоминались в Дадлиной книге, и он был потрясен.

Пришлось дяде стукнуть Дадли по затылку, чтобы он опомнился, и посадить Гарри под домашний арест за провокацию.

— Кстати, вы не рассчитываете продержать меня здесь надолго? Завтра приедут два моих приятеля, забрать меня до конца лета к себе, — доложил Гарри из-под замка.

— Наконец-то! Можете убираться! — рявкнул Вернон.

— Так вы не против, дядя, что они зайдут за мной?

— Они тоже волшебники?

— Конечно, — сказал Гарри. — Чистокровные. Я их специально ради Дадли пригласил — они давно хотят с ним познакомиться.

— Никогда! — вспыхнул дядя. — Я их в дом не пущу!

— Воля ваша. Значит, они могут в саду подождать?

— Только недолго. И без фокусов!

Но Гарри не удивился, когда тем же вечером Дадли поскребся в дверь и объявил, что выйдет проводить гостей. Он хочет посмотреть на волшебников.

— Они на тебя тоже хотят посмотреть. Я им столько о тебе рассказывал…

— А как их зовут?

— Винсент Кребб и Грегори Гойл.

— Это Винсент Кребб, а это Грегори Гойл. А вот мой кузен Дадли, — любезно начал Гарри. — Он рад с вами познакомиться.

— Я тоже рад, — пробасил Кребб, а Гойл молча протянул Дадли свою лапищу.

— Я рад был увидеть твоих родственников, Снейп, — продолжил Кребб, и три Дурсля с порога ответили в один голос:

— Добро пожаловать!

О да, тетя и дядя стояли на пороге, встречая Кребба и Гойла, рядом с Дадли. Собственно говоря, на пороги своих домов вышла вся улица. Гарри не удивился: он еще по Хогвартсу понял, что у Кребба и Гойла такой вид — который заставляет людей глазеть на них, пока они не пройдут мимо.

Габариты Кребба и Гойла внушали невольное почтение.

Дадли тем временем размял ладонь после пожатия Гойла и приготовился к пожиманию Кребба.

Кребб осмотрел Дадли очень одобрительно.

Да, Гарри определил эту встречу именно так: осмотр, смотрины. Кребб и Гойл осмотрели Дадли, Дурсли осмотрели их, и все прониклись взаимным уважением.

Аура Кребба и Гойла невольно провоцировала… дружелюбие. По крайней мере, дружелюбие Дурслей при виде этой пары расцветало на глазах. Например, Гойл прогудел:

— Где твои чемоданы, Снейп?

Гарри заверил, что сейчас спустит их в сад, и тогда тетя Петунья неожиданно оживилась и предложила гостям пройти в дом. Зачем же им ждать на улице? Может, пока Гарри спускает чемоданы, дорогие гости пожелают чаю с печеньем? Дадли, предложи им…

Дорогие гости согласились.

Кребб снисходительно уронил:

— Не заморачивайся с чемоданами, Снейп. Покажи, где они, и я сам спущу.

— Они тяжелые, Винс, — нежно предупредил Снейп.

— Хорошая шутка! — оценил Кребб и захохотал.

— Винсент, что вы! Зачем вам надрываться? Вернон с удовольствием спустит эти чемоданы, пока мы пьем чай, верно, милый? — вмешалась тетя Петунья.

И дядя покорно склонил голову.

Кребб и Гойл, которые пьют чай в гостиной Дурслей! Что ж, и не такое бывает. Многострадальная гостиная принимала у себя: собачий вариант Сириуса Блэка, каминные посиделки Гарри, магловских друзей Дадли, коллег по работе дяди Вернона, тетю Мардж с бульдогами… Право же, трудно сказать, кто из гостей был хуже.

Но Грязный Гарри считал, что два слизеринца в креслах, над которыми воркуют Дурсли, с игровыми приставками Дадли в руках — это слишком.

Дорогим гостям так понравился Дадлин компьютер и мультики по телевизору, что Гарри с трудом оторвал их от сидений.

При этом Кребб легко закинул на плечо чемодан Гарри, который с трудом оттащил ему дядя Вернон — и тем заслужил его завистливое восхищение.

— Сила рук — и никакой магии, — подтвердил Кребб. — Зачем тратить магию напрасно, когда можно поработать руками?

— Вы тоже учитесь у профессора Фламеля? — поразился Дадли.

— Забавный старикан. Мы все у него учимся, — зевнул Кребб. — Жаль, что он нашим деканом не стал вместо Традери.

— Но Традери тоже хорошая, — добавил Гойл. И пояснил, чтобы маглу Дадли было понятно: — Она у нас древние руны преподает.

Дадли выпал в осадок.

— Вернон может подбросить вас до вокзала…

— Спасибо, миссис Ди, мы на метлах, — отмахнулся Гойл.

Несчастная Петунья захлопнула дверь, а Кребб захихикал:

— За что маглов смущаешь?

— А они прикольные.

— А ничего у тебя маглы живут, — заметил Гойл позднее. — Прилично так. Домик ничего себе, садик…

— Ты в первый раз у маглов? — спросил Гарри.

— В первый.

Гойл захихикал.

— И я типа в первый, — признался Кребб. — То есть, повезло мне так. Нехило живут. Получше многих магов.

— А в чем тебе повезло?

— А в том, что мой дедушка, да проживет он еще сто лет, потребовал, чтобы я с детства привыкал к виду сражений, — заржал Кребб. — Он у нас боевой старикан, сам-то начал воевать в восемь лет. Тогда мы вроде на испанцев нападали… Или на голландцев… Или на Наполеона? В общем, он считал, что надо воспитать из внука настоящего мужчину. И чтобы мои предки на все операции Пожирателей смерти таскали меня с собой — а мне и года тогда не было, прикиньте? Ну, они и отвертелись тем, что я слишком маленький. Надо пару лет подождать, чтобы я подрос. Дед согласился, мы типа год подождали — и тут война кончилась! Повезло, а?

— Повезло тебе, что у тебя стальные нервы, — заметил Гарри.

— Это у нас семейное.

— А мне маглы понравились, — сказал Гойл.

Кребб признался:

— Мне тоже.

— У них столько игрушек… совсем как наши, только по-другому немножко. У нас палочки — у них эти… пульты. У нас портреты — у них телевизор…

— И компьютер.

— Дааа…

— На самом деле, и портреты есть у них, и палочки, — сказал Гарри. — Это мы вместе придумали, маги и маглы, в те времена, когда мы жили дружно. А потом разделились, и вот…

— Ну они много понапридумывали с тех пор, как мы отделились, — хмыкнул Кребб.

— Я бы не сказал, что они страшно страдают от отсутствия магии.

— Заметно.

— Они изобретают штуки посложнее наших.

— Они здорово много чего изобретают, — сказал Гарри. — И без всякой магии.

— Угу. У нас метла, у них автомобиль. Сравнили тоже. Я видел, как эта тетка перекосилась, когда я про метлу заговорил, — кивнул Гойл. — Еще бы. У нас какая-то палка облезлая, у них — целый компьютер на колесах! А метла им вообще без надобности уже. Позапрошлый век, да?

— Они ею пол метут, — просветил Гарри.

— Метлой — пол метут!

— А летают самолетами.

Кребб поднял глаза к облакам:

— Мы для них, наверное, пещерные люди.

Гарри промолчал.

— И этот тюфяк умеет водить автомобиль? Справляется со всеми этими кнопками?

— Они все умеют, — пожал плечами Гарри. — У дяди есть права и у тети. Дадли еще не сдавал, он несовершеннолетний. Но он тоже умеет.

— Автомобиль водит и компьютер…

— Он от компьютера сутками не отлезает.

— А выглядит дурак дураком, — вздохнул Гойл.

— Не только выглядит, — сквозь зубы добавил Гарри.

— Ничего себе маглы, если там каждый дурак может водить автомобиль и компьютер!

— Дуракам я водить ничего не советую. Потом костей не оберешься…

— Снейп, ты тоже умеешь водить?

— Автомобиль — нет, компьютер — да.

— Значит, потом научишь нас, — заключил Кребб. — Не хочу быть хуже магловского дурака.

— Ты вообще не дурак, — ответил Гарри.

«По крайней мере, таких дурацких писем про маглов, как ты писал раньше: что они все бедные-несчастные, без магии страдающие и в опеке магов нуждаются, — ты больше не напишешь».

Хотя про телевизоры, автомобили и компьютеры нам уж рассказывали на магловедении, но...

Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

НА ЛИДС НАПАЛИ СОВЫ-ПРИЗРАКИ?

Хотя с момента шокирующей встречи прошли сутки, мальчики по-прежнему перевозбуждены, и юный Деннис заявляет, что хочет получать такие письма каждый день. Он также хочет поступить «только в ту школу, в которой учится Колин, потому что там тоже есть призраки».

* * *

* * *

*

— «Нечто без головы, теряя на ходу крылья»! Каким образом, интересно, эти совы собираются летать без крыльев?

Рон Уизли постучал по газете пальцем.

— Рон, это же призрачные совы. Призракам не нужны крылья, чтобы летать! Они могут летать без всего на свете, — и Гермиона вздохнула.

— А мне гораздо интереснее, что про содержание писем не сказано ни слова. Пивз кому-нибудь признался, что за сюрприз нас ждет в новом году?

Грязный Гарри уставился на компанию в ожидании ответа.

Тедди Нотт пожал плечами:

— Может быть, это новые преподаватели? Нам нужны новый тренер Полетов и профессор Защиты.

— Кто-нибудь в курсе, что это будет?

— «Это»… Особенно по ЗОТИ, — хмыкнул Гойл, глядя в окно.

— Хагрид писал тебе что-нибудь новых преподавателях, Гарри?

Гарри открыл рот, чтобы сказать «нет», но не успел. Гойл отскочил от окна с истошным воплем:

— Ложись!!!

БАХ!

Рев мотора снаружи, страшный удар в стену и проклятия; комната со всем содержимым — да и Нора Уизли целиком, все три ее этажа — содрогнулись.

Обитатели отчаянно замахали палочками, бормоча Ремонтирующие и Стеноукрепительные заклятия, Гойл заорал в окно:

— Хватит экспериментировать, мазилы!

И ему ответил хор голосов Кребба, Фреда и Джорджа — близнецы учили Кребба водить автомобиль.

— Если они разобьют «Форд», папа нас убьет, — сказала Джинни.

Рон добавил:

— Хорошо, что папы и мамы нет дома.

Пожелание Кребба уметь то, что умеют магловские болваны, сбылось скорее, чем он ожидал. Он мечтал водить машину и работать на компьютере, и если с наличием компьютера возникли затруднения, то подопытный образец автомобиля нашелся сам собой.

Не только Кребб заинтересовался магловской техникой — в этом увлечении его давно опередил мистер Уизли. Артур Уизли прятал в «Норе» настоящий магловский автомобиль марки «Форд»!

Да еще слегка заколдовывал его и химичил над ним. Например, он научил автомобиль летать. Сейчас именно этому близнецы учили Кребба — очень успешно, потому что заблаговременно заколдовали стены дома и корпус машины от повреждений.

Так что автомобиль, влепившийся в стену, не имел ни одной царапины! И стена тоже.

С другой стороны, Грязный Гарри подозревал, что запас прочности магии скоро иссякнет, и что тогда будет…

— Магловские предметы изучать интересно, — сказал Нотт. — Но в меру.

— А по-моему, здорово вселять в них магию.

— Снейп, тут можно очень далеко зайти. Например, кто мешает совместить магический и магловский предмет? Гойл недавно сравнивал волшебную палочку с магловским пультом — так что будет, если встроить в этот самый пульт палочку? Или в магловский плеер, или в радиотелефон? Ты же говоришь, что маглы с ними не расстаются, магловские подростки будут в восторге. Такие привычные вещи из их мира — и с волшебством… Маглорожденные это примут на ура. Так и приедут в Хогвартс, размахивая телевизионным пультом.

— Тед, это гениально, — твердо сказала Гермиона.— Это бизнес-идея… Она будет иметь успех. Ты мог бы заработать на ней миллионы!

— Я? Я с магловскими штуками экспериментировать не собираюсь. Охотно отдаю идею на откуп Уизли, — бросил Нотт.

— Грейнджер, ты не думай. Наш Тедди себе на уме… Спорю, что у него есть какая-то идея, — заметил Гойл.

Тедди мило улыбнулся и промолчал.

Кто знает, о чем думал Тедди? Но если он собирался открыть Уизли путь к обогащению, то мог поторопиться.

Ибо снаружи раздался грохот и треск, словно упало что-то большое и заставило дом содрогнуться… А потом дверь отворилась, и вошел младший из старших сынов Уизли — Чарли.

— Всем привет, — сказал Чарли. — Я тут спустил кое-что на землю, такое, что сильно витало в облаках и забыло, где находится. Пришлось напомнить. Но не бойтесь: никто не пострадал.

Джинни хихикнула. Близнецы снаружи выругались.

— И помните: никто не пострадал сейчас. А если кто-либо проболтается родителям, безопасности я им не гарантирую, — предупредил Чарли.

Все вздохнули с облегчением: Чарли был свой человек, хотя и взрослый, и он не проболтается.

Как же приятно им всем было видеть Чарли! Это редкое удовольствие, потому что Чарли давно не был дома. Он жил в Румынии и работал в заповеднике драконов.

И если бы не Чемпионат мира по квиддичу, Чарли и поныне торчал бы там, далеко. Кстати, после Чемпионата он собирался сразу туда вернуться. И звал в гости за собой всех, включая Гарри: Чарли прочитал о Гарри много хвалебных писем Хагрида, и Хагрид уверил его, что Гарри очень талантливо обращается с магическими животными. Чарли надеялся немного поучить Гарри ухаживать за драконами.

Гарри, который только что перечитал хрестоматийный труд Дамблдора «Двенадцать способов использования в зельях драконьей крови», был полностью за!

— Хорошо, что нас застукал Чарли, а не Перси, — сказала Джинни.

— Это точно. Еще Билл мог, но он тоже ничего.

— Перси совсем спятил со своим Министерством. Они все там ненормальные.

— Наше правительство — вообще отстой, — сказал Гойл.

И посмотрел на пустой угол, который обычно на собраниях Содружества Гарри занимал Малфой. На этот раз Малфой не приехал: то ли слишком обиделся, что его гостеприимство отклонил Гарри, то ли боялся встречаться с Гермионой из-за ревнивой Пэнси, то ли действительно обыск авроров отнимал все силы, как он и отговорился.

— Этим летом министерские вообще спятили. Помешались на своем преследовании Темного Лорда. Жить людям не дают.

— Да правительство с каждым годом всё хуже.

Близнецы и Кребб наконец-то вошли в гостиную и присоединились к дружному хору критиков режима.

— То дементоры, то авроры, то из Азкабана стада сбегают… То Сам-Знаешь-Кого возрождают… А нашему правительству хоть бы хны. У него дела поважнее…

— А в это время целые слои населения страдают от отсутствия элементарных прав! Домовые эльфы…

— Билл говорил, что в Гринготтсе это ясно видно по состоянию счетов. Самые умные уже переводят счета в Америку и по-тихому эмигрируют.

— И вообще, Грейнджер, тебе не кажется, что сюрприз Пивза — это пророчество и возрождение Сама-Знаешь-Кого?

Гермиона помолчала. Она явно пыталась подобрать слова. А дальше она поразила всех присутствующих самое сердце:

— Я, честно говоря, всё никак не могу понять, почему вы так боитесь возрождения Этого-Самого. Ну да, он очень сильный волшебник, с ним придется повозиться, но правительство ведь начеку? За ним следят, его сразу арестуют и отправят в Азкабан. А у вас такой вид, словно ожидается конец света.

— Ну, Грейнджер! — выдохнул Кребб и выпучил глаза.

— Что «Грейнджер»? Зачем поднимать панику?

— Грейнджер, а тебе не приходило в голову, что возможен другой сценарий: Темный Лорд возродится, соберет армию и захватит власть? — спросил Нотт.

— Нет, не приходило. Откуда он возьмет армию? Кто ему позволит?

— «Откуда он возьмет армию»! — простонал Кребб.

Гермиона развернулась к нему:

— Да, вот объясни мне, Винс: откуда? Кто его поддержит, кому он нужен? Какая-нибудь горстка безумцев всегда есть, но остальное общество их задавит. Да и вообще все самые безумные давно сидят в Азкабане…

— «Горстка безумцев»… Я не могу… — сказал Кребб.

— Грейнджер, ты хотя бы представляешь, насколько Темный Лорд популярен? — бросил Нотт.

— Популярен? Да его все ненавидят. Он же пугало.

— Не все, — сказал Нотт и замолчал.

— Кто — не все?! Да его именем детей пугают. Да людей, которых подозревают в пособничестве Пожирателям смерти, преследуют до сих пор! Темный Лорд учился на Слизерин, так слово «Слизерин» стало ругательством, на ваш факультет до сих пор косо смотрят. А ты говоришь — не все…

— А я говорю, Грейнджер, что я прекрасно вижу, как относятся к Слизерину, — прошипел Нотт. — И ко всем, кого подозревают тролль знает в чем, — тоже. И ты не представляешь, как все эти люди мечтают однажды отомстить — показать нечто интересное всем, кто на них косо смотрит! И они ждут, что Темный Лорд возродится — а на другое им надеяться нечего. Они хотят наконец-то жить нормальной жизнью, не получать вечные отказы при попытках устроиться на работу и получить кредиты в банках, и они знают, что при нынешнем режиме этого не дождутся. А жизнь у них одна, Грейнджер, и они хотят ее прожить.

— При Темном Лорде! — возмутилась Гермиона. — Они ждут при Темном Лорде нормальной жизни?! Мирной жизни с нормальной работой, с безопасностью, без войны? Да они с луны свалились.

— Ты не представляешь, Грейнджер, скольких еще глупостей они ждут, — сказал Нотт.

— Они ждут хорошей жизни… Они забыли, как Сам-Знаешь-Кто убивал всех кругом? Что была война? Что он был сумасшедшим и даже своих не щадил, и его все боялись?

— Представь себе, как раз это они забыли.

— Так надо напомнить!

— Бесполезно.

— Тед, но ты же помнишь? Твой отец погиб из-за Темного Лорда, и ты это помнишь. Почему другие так не могут?

— Грейнджер, ты очень удивишься, но я — исключение, — усмехнулся Нотт. — Я единственный, кто думает, что его отец погиб из-за Сама-Знаешь-Кого. Я так думаю — но я мог бы думать как все, что моего отца убило не служение Лорду, а подлое правительство и авроры, которые посадили его за это и сгноили в тюрьме.

— Неужели кто-то так думает? — ахнула Гермиона.

— Абсолютное большинство тех, чьи родители погибли в Азкабане, так думают.

— Ты не пытался их переубедить?

— Невозможно переубедить тех, кто не хочет слушать, — сказал Нотт.

— Но они же глупости говорят. Неужели сами не понимают?

— Грейнджер, а они хотят верить, а не понимать. Они верят в Темного Лорда, а всё остальное лежит за пределами понимания.

— Чем больше чуши им говорят, тем больше верят, — добавил Гойл.

— Я думала, что вы умные люди…

— Грейнджер, какой приятный комплимент, — холодно сказал Нотт. — Мой отец был очень умным человеком, но видишь ли, он тоже в это верил.

— Да откуда грязнокровка может понимать, во что мы верили и как мы живем, — буркнул Кребб. — Она же самая умная.

— Грейнджер, не ты ли только что повторяла, что правительство наше — отстой и надо его менять? Что нужны реформы?

— И вы ждали реформ от Темного Лорда?

— И до сих пор ждут, — сказал Кребб. — Большинство наших так и говорят: если бы не этот кошмарный Мальчик-Который-Выжил и Хеллоуин, то наш Лорд смог победить еще десять лет назад и начать реформы. А так его прервали в самом начале.

— Тедди, объясни ты мне, глупой грязнокровке: как мог твой отец в это верить?

— Мой отец, — начал Нотт и помолчал, — он верил, что страна находится на грани катастрофы и нужно срочно всё менять. Проводить масштабные реформы… глобальные. Прогнило всё. Правительство коррумпировано и недееспособно. Народ живет бедно. Смотришь, как за Стеной Косого переулка живут маглы — и плакать хочется. Они процветают, а мы остались в пещерном веке. Нужно срочно менять власть: и строй, и режим, и законы… Всё это говорил своим слушателям Темный Лорд — он знал, что говорить.

— А еще он говорил, что маглы — низшая раса и нуждаются в вашей опеке, — отрезала Гермиона. — Что все нечистокровные — низшие расы, а вы созданы, чтобы управлять ими… В это вы тоже верили?!

— При чем здесь Темный Лорд, Грейнджер? Это и сейчас наш Министр магии говорит, — сказал Нотт. — Ты последний «Ежедневный пророк» не читала? Там отличная статья, интервью Министра о том, почему он не в состоянии прибавить жалование рядовым чиновникам Министерства. Это потому, Грейнджер, что маглорожденные давят на него и заставляют принимать непопулярные законы.

— Сколько идиотов на свете, — прошептала Гермиона.

— А мне кажется, что служба в Министерстве — почетная работа, папе и Перси она нравится, и жалование их устраивает! — вступил Рон.

— Это потому, что вы уникальные люди, Уизли: живете в Норе всемером на мизерное жалование, и это вас устраивает!

— Зато мы не планируем государственный переворот, — буркнул Рон. — Мы приличные люди.

— Знаешь, даже самые приличные люди хотят получать приличную зарплату!

— Ну, сейчас полаются… — вздохнул Кребб.

— Грейнджер, да, Темный Лорд это говорил. И ты представь, как людям нравилось это слышать: вот, они сидят в Норах без денег и на одних примитивных заклинаниях, а рядом живут маглы в богатых домах с компьютерами, и разве это справедливо? Почему маглы, которым не дано волшебство, живут прекрасно, а волшебники, избранные, более одаренные, так страдают? Они тоже хотят это иметь. И тут приходит Темный Лорд и успокаивает: вы имеете право на всё, что выдумали маглы. Это вы должны иметь их богатства, а они ими владеют несправедливо. С самого начала все их открытия должны были принадлежать вам, и если бы они не отгородили свой мир Статутом о секретности, вы могли бы наслаждаться компьютерами и автомобилями. Так возьмем же реванш! Грейнджер, понимаешь, как приятна была идея, что для выхода из кризиса ничего самим делать не надо, и деньги из воздуха изобретать не надо — надо только получить контроль над богатством маглов. И гоблинов. И кентавров — ведь они все низшие расы, неправедно разбогатевшие…

— Какой ужас, — прошептала Гермиона.

— Попробовал бы Темный Лорд действительно напасть на маглов, — заметил Грязный Гарри. — Он сразу узнал бы, что у бедных маглов есть не только компьютеры, но и танки. И бомбы. Поглядел бы я на его воинство, бегающее в мантиях среди танков и машущих палочками…

— А Темный Лорд, заметь, никогда на маглов и не нападал, — сказал Нотт. — Только грозился… Причем так, чтобы маглы об этом не знали. А то действительно: узнают, выставят танки и оставят от него мокрое место.

— Он же вырос среди маглов, он прекрасно знал, что на них нападать нельзя, — заключил Гарри. — И к чему тогда вся его риторика?

— А ему не нужна неосуществимая власть над маглами. Ему вполне хватает реальной власти над магБританией, — сказал Нотт. — Зачем желать победы над маглами, если это невозможно? Но возможно обдурить стадо болванов-волшебников этими сказками, и обдурить так, чтобы волшебники провозгласили его своим вождем, скинули нынешнее правительство и сделали Министром магии. Быть Министром — очень неплохая цель… особенно если достижимая.

— Вы думаете, у него столько сторонников? Он действительно сможет взять Министерство? — спросила Гермиона.

Нотт ответил:

— Я думаю, сможет.

— И пророчество думает так же, — добавил Кребб.

— Вы все говорите, что Темный Лорд разбирался в финансах, хотел присвоить себе магловские богатства, — вступил Рон, — а по-моему, он обычный фанатик. Деньги его никогда не привлекали. За ним идут не из-за денег, а из-за дурацкий идей. Бессмертие, чистокровие, великие традиции волшебного народа… И так далее. Деньги их не интересуют, это такие же фанатики.

— Фанатики тоже есть, — признал Нотт. — Только против контроля над магловскими богатствами они почему-то не возражают.

— И против присвоения себе труда целой нации домовых эльфов, которых они превратили в рабов! — добавила Гермиона.

— Вот-вот. Традиции чистые, а работать на вас должны домовые эльфы. Бесплатно. И еще спасибо сказать за то, что великие волшебники используют вас в своих высших целях.

— Грейнджер, ты тоже низшая раса. Значит, ты домовой эльф, — сказал Гойл. — Здорово.

— А представь себе, как здорово, когда все остальные расы волшебники поработят на том же уровне, на каком сейчас у них находятся эльфы. Для кого-то это мечта всей жизни.

— А вообще я не знаю, о чем Сам-Знаешь-Кто сейчас думает, — осторожно заметил Нотт. — Лорд давно уже стал сумасшедшим, и то, что его сдерживало в прошлом, на самом деле больше уже не сдерживает. Может, он и маглам теперь войну объявит, уверовав в свою непобедимость.

— Тедди, мы должны что-то сделать. Мы не можем этого допустить! — воскликнула Гермиона. — Мы же стоим на грани войны…

— Грейнджер, а чем, по-твоему, я занимаюсь все три года, что учусь в Хогвартсе? — спросил Нотт, глядя в пространство. — Беседую, проясняю, рассказываю… Сейчас, значит, присоединились Малфой, Кребб и Гойл, будем действовать вместе… Но пока что всё бесполезно.

— А Паркинсон? — спросил Рон. — А эта… Астория Гринграсс?

— Так и вижу Паркинсон с плакатом по правам маглорожденных! — хмыкнула Гермиона.

— Я и Малфоя с таким плакатом не вижу, — признался Рон.

— Если бы я знал, что ради дурацкого Чемпионата придется вставать в полпятого утра…

— Так, Рончик, что я слышу? Чемпионат уже «дурацкий», как будто кто-то не говорил, что ждет его и не дождется, дни считает? Замучил всех жалобами, почему ждать так долго, да почему время плетется так медленно?

— Дождался, блин! — угрюмо признался Рон и поднял глаза вверх, на плывущую у него над головой луну (и ему показалось, что луна издевательски подмигнула). — Мечты сбываются!

— Осторожно, сейчас споткнешься!

— Мальчики, не ссорьтесь. Я понимаю, что еще рано, но вы все молодцы, и скоро мы дойдем до портала… Потерпеть осталось чуть-чуть… Только смотрите все под ноги!

— А Рон смотрит на луну.

— Джинни, ты что, не видишь? Он просто еще не проснулся.

— Спорим, что он сейчас шлепнется?

Рон глухо заворчал, Гермиона со сна наступила на ногу Фреду и на пару минут установилась тишина.

Пока Джордж не крикнул:

— Ату, слева оборотень!.. Эй, чего вы все на меня так смотрите? Ну нет там никакого оборотня, я просто хотел, что вы проснулись…

— А Малфой сейчас спокойно спит, — вздохнул Рон. — У него правительственный портал прямо из дома. Сработает в семь вечера, перед началом матча… Это же через четырнадцать часов — еще целое утро нормального сна! Везет же людям…

— Я отказался гостить у Малфоев и выбрал вас, и я не жалею, — сказал Грязный Гарри и споткнулся о кочку.

— Всё-таки, почему нельзя было обычным магловским автомобилем? — спросила Гермиона.

— А почему ты в школу на нем не ездишь?

— Логично…

— А еще лучше было бы через каминную сеть, — предложил Фред. — Камин есть у нас дома.

— А где ты поставишь второй камин? Прямо в чистом поле?

Гарри представил, как здорово бы это выглядело в глазах маглов: посреди большого пустыря рабочие спешно складывают огромный камин, и оттуда начинают вываливаться зеленые человечки.

— А Нотт, Кребб и Гойл тоже спят.

— Их счастье.

— Они аппарировать будут.

— Они аппарировать умеют? Я, конечно, уважаю слизеринцев, но не до такой же степени они вундеркинды.

— Парная аппарация. С родителями, — пояснил Джордж. — Ну, когда родитель берет вас за руку и аппарирует, а вы у него на хвосте.

— А почему мы так не можем?

— Потому что нас семеро!!!

Джинни зевнула и пересчитала отряд бодрых путешественников по головам. У нее не сошлось.

— Не печальтесь, аппарировать парным способом согласились далеко не все, — заметил мистер Уизли и махнул вперед, где в предрассветных сумерках к нему спешили две фигуры. — Знакомьтесь, это Амос Диггори из Отдела по контролю за волшебными существами и его сын Седрик. Как видите, никуда они не аппарировали, а воспользовались старым добрым порталом… Так надежнее, верно, Амос?

— Я люблю рано вставать, — подтвердил трудолюбивый Амос. — Всем здравствуйте!

Портал как способ передвижения Гарри не понравился. Ощущения в животе во время броска через портал запомнились надолго! Его утешало то, что аппарация еще хуже.

Всё-таки маглы со своими автомобилями и поездами нашли очень комфортный способ перемещения — в этом Гермиона права.

Портал перенес их на место — туда, где Министерство магии разбило лагерь для размещения болельщиков Чемпионата мира по квиддичу.

Лагерь был большой — ведь сюда приехали зрители со всего мира. Поэтому лагерь занимал несколько футбольных полей, и над каждым полем был свой надзиратель. Зарегистрировавшись у надзирателя, можно было узнать, какое место на поле отведено вам, поставить там палатку — и наконец-то уснуть!

Распорядитель Чемпионата, встречавший пассажиров с каждого рейса портала, пожелал всем доброго утра и назвал имена надзирателей — у Уизли и Диггори это оказались разные люди.

Но когда семья Уизли добралась до своего поля и нашла надзирателя, выяснилось, что у них с Диггори есть нечто общее. Все сторожа полей были маглами.

Грязный Гарри привык к сюрпризам, и всё-таки он не верил своим глазам. На него смотрел самый настоящий магл, который абсолютно ничего не знал о магии, о квиддиче, о Чемпионате мира — и тем не менее, должен был следить за порядком на вверенной ему территории!

Мозг Гарри, еще не проснувшийся, отказывался переваривать эту инициативу.

Какой болван решил доверить размещение болельщиков Чемпионата маглам?!

Что может магл, если он даже не в курсе, что на этом месте проходит Чемпионат мира по квиддичу? Не понимает, кого и зачем размещает?

А что этот магл будет делать с магией — ведь любой из его клиентов способен колдовать? В отличие от него…

Вот как сейчас. Гарри, стоящий рядом с маглом, заметил над одной из палаток лихача на метле — и магл уставился на это ошалело.

В ту же минуту из воздуха рядом с маглом возник другой распорядитель, взмахнул палочкой и прочистил маглу мозги. Лихача на метле уже спускали на землю, и разгневанный сотрудник Министерства магии выписывал ему штраф…

— Привет, Нерон! — кивнул коллеге мистер Уизли.

Тот немедленно начал жаловаться:

— Какой кошмар работать с этими маглами, ни минуты покоя! Приходится стирать им память по десять раз в день!

— Хорошо, что Чемпионат уже кончается, — успокаивающе заметил мистер Уизли.

— Это точно. Жду не дождусь, когда мы уедем отсюда.

— Простите, сэр, а сколько времени Чемпионат уже длится? — спросила Гермиона.

— Да месяц уже…

— И вы каждый день в этом месяце стираете маглам память?

— Адская работа! Устал, как домовой эльф, — пожаловался Нерон. — Если бы я знал, какая ослиная башка решила привлечь к сотрудничеству маглов… Меня не за этим на Чемпионат приставили, чтобы им мозги промывать! Как будто у меня других дел нет…

— А сколько всего здесь маглов? — спросила Гермиона, и голос ее Гарри очень не понравился.

Волшебник по имени Нерон с чувством сказал:

— Десяток, да еще с семьями, будь они неладны! Семьи-то зачем сюда было тащить?

— А семьям тоже стирают память?

— Приходится…

— И всё это по приказу Министерства, — закончила Гермиона. — Если вы вспомните, какая именно ослиная башка подписывала приказ, я буду вам очень обязана.

Гермиона вела себя странно — и на нее уже оглядывались.

К маглу-надзирателю постоянно подходили новые люди, прибывшие с очередным порталом, а большая компания Уизли стояла здесь, мешая прибывающим и вообще непозволительно долго задержавшись у поста регистратора.

— Гермиона, — позвал мистер Уизли, — идем. Палатка нас ждет.

Гермиона яростно оглянулась:

— Извините, мистер Уизли, мне бы хотелось прогуляться. Я приду к вам потом, если вы не против…

Мистер Уизли откровенно был против, потому что он почуял неладное. Это сработала интуиция — нюх на неприятности, который вырабатывается со временем у всех чиновников на свете; ибо чиновник может не отличить в толпе гения и злодея, но он безошибочно найдет бузотера, способного качать права и закатить скандал. Плох тот чиновник, что не распознает заранее, кто из записанных к нему на прием устроит бузу в ответ на роковое «В вашем прошении отказано!»

— Гермиона, дорогая… — начал мистер Уизли, пытаясь поймать Гермиону.

Она увернулась и побежала дальше, бросив на ходу:

— Не беспокойтесь за меня, я скоро приду!

Грязный Гарри, не задумываясь, отправился за ней.

Гермиона неслась вперед, не замечая даже его преследования; неслась она очень быстро. Судя по всему, направлялась она к выходу из лагеря — к посту распорядителя, к которому приносил путников портал. Оттуда лагерь для всех и начинался. Гермиона развила отличную скорость, Гарри сразу признался, что в пять часов утра он так бегать не может. Зато он волшебник. Заклятие Ускорения — и Гарри нагнал бы даже чемпиона мира по бегу. Гермиону он, разумеется, нагнал быстрее.

Еще издали он услышал, как она бормочет под нос:

— Значит, стираем всем память! Каждый день! Целым семьям! Да это же настоящее преступление, это же пытка! Они калечат людей, после такого обращения люди могут навсегда остаться идиотами! Но ведь для вас они низший сорт, всего лишь маглы… Ну я вам устрою!

— Гермиона, что ты устроишь? — честно спросил Гарри.

Гермиона подскочила на месте и остановилась.

— Не бойся, это всего лишь я.

— И ты со мной, Гарри?

— Гермиона, ты же знаешь, что я всегда с тобой.

Гермиона расслабилась:

— Я так и думала. Нет, я отказываюсь верить, что такое творится в цивилизованной стране, среди бела дня! По приказу правительства! Гарри, ты согласен со мной?

— Мне понравилось, что министерство называет это «сотрудничеством», — сказал Гарри. — Отличное сотрудничество, когда вторая сторона вообще не знает, что она с кем-то сотрудничает.

— Гарри, да, это возмутительно. Ты пойдешь со мной и покажешь им?

— Кому? — спросил Гарри. — Как?

Глаза Гермионы загорелись:

— Вот смотри, что я придумала. Я хочу поговорить с распорядителями и попросить, чтобы маглов заменили волшебниками. Я готова написать жалобу самому Министру! И магловскому министру тоже — прямо сейчас! Пусть знает, как волшебники издеваются над его гражданами… Я уверена, что никому не нужно скандалов и они согласятся со мной. Должны согласиться.

— Или они вышвырнут тебя с Чемпионата домой, — сказал Гарри.

— Об этом я тоже думала. У меня такой план: тогда я устрою скандал. Самый настоящий. Я сделаю плакаты и встану в пикет напротив лагеря, или напротив Министерства, или напротив Даунинг-стрит! Я поставлю там палатку и буду дежурить постоянно, и всем давать интервью. Я напишу во все газеты! Я объявлю голодовку до тех пор, пока издевательство над маглами не прекратится. Сейчас финал Чемпионата мира, Гарри, и Министерству очень важно, чтобы всё прошло без эксцессов. Им не нужен такой скандал. А скандал будет мировой — ведь в лагерь приезжают болельщики со всего мира, и пресса, и официальные лица — говорят, что сейчас прибудет Министр магии Болгарии. Я и ему расскажу всё, что думаю! Я готова весь день стоять перед лагерем и раздавать листовки всем проходящим…

— Пожалуй, такой скандал нашему Министерству точно не нужен, — признал Гарри.

— Гарри, ты будешь пикетировать Чемпионат со мной?

Голос Гермионы задрожал…

Мимо них проходили волшебники, таща чемоданы, их обтекала шумная толпа. Вблизи кто-то энергично устанавливал палатку.

— Конечно, буду, — сказал Гарри.

Гермиона просияла.

— Тогда пойдем прямо к выходу. Палатка у меня есть — я на всякий случай взяла с собой дополнительную, и чайник там, и бутерброды, и спальный мешок — он один, но его можно клонировать… Я умею ставить палатки, мы это проходили в магловской школе… Тебе скопировать мою палатку или ты будешь жить со мной?

Тут Гермиона мило покраснела.

— Мы, конечно, современные люди, но если тебе трудно жить с девочкой в одной палатке… Поставим твою рядом… И будем ходить друг к другу в гости… Ты согласен?

Наверное, это был первый раз в жизни Гарри, когда ему признавались в любви предложением вместе пикетировать Чемпионат мира.

Гарри порадовался про себя, что Гермиона — не легилимент и понятия не имеет, как же ему не хочется сейчас заниматься пикетами! Но ведь нельзя бросать ее одну — а если чиновники действительно вышвырнут ее с Чемпионата, да еще заколдуют?

— Одной палатки хватит, — сказал он. — У Дурслей в чулане всё равно было хуже.

Гермиона смутилась так, словно он только что согласился жениться на ней.

— Тедди, конечно, предупреждал, что у нашего Министерства отношение к маглам ужасное, но я не верила, чтобы до такой степени… Что возможна такая дикость!

— Но что ты сможешь сделать одна?

— Я умею колдовать, Гарри, — свирепо заявила Гермиона. — И очень неплохо. Этим бюрократам придется потрудится, прежде чем они уничтожат все плакаты и листовки! А у меня и рупор есть…

— Я хотел сказать, что ты напрасно отказалась от помощи мистера Уизли. Он взрослый, он сам работает в Министерстве и он очень любит маглов. Он мог бы сейчас нам здорово помочь.

— Мне показалось, что он хотел помешать, — сказала Гермиона.

— А мне кажется, что он сможет убедить распорядителей убрать маглов лучше, чем ты. И кстати — Перси тоже служит в Министерстве, и он скоро аппарирует сюда. Вместе с мистером Уизли они убедят кого угодно.

— Ну ладно… — вздохнула Гермиона.

Гарри кивнул и тут же отбил Патронуса Артуру Уизли.

— Давай подождем Уизли и Перси, хорошо? Скандалить мы всегда успеем.

Проходящий мимо волшебник в очень старорежимной мантии мрачно посмотрел на Гермиону, сказал в пространство:

— Вот почему я всегда был против того, чтобы пускать грязнокровок на Чемпионат мира! — и ушел.

Через десять минут он начнет распаковывать чемодан и найдет там дохлую крысу вместо спального мешка — потому что Грязному Гарри никогда не нравились грубияны.

Предположении Гарри было правильным. Мистеру Уизли совершенно не хотелось иметь скандал, и больше его нехотения было только нехотение Перси.

Мистер Уизли готов был поклясться Нерушимой Клятвой, что немедленно пойдет защищать маглов перед администраторами, только бы Гермиона перестала буянить.

А Гарри снова порадовался, что талантом легилименции Гермиона обделена, потому что мистер Уизли в это время думал, что магловские женщины слишком политизированы и забрали себе много воли, и как хорошо, что у волшебников женщины воспитаны и скромны! И все знают свое место…

Гермиона заявила, что пойдет к распорядителям вместе с Артуром и Перси, чтобы убедиться своими глазами. Перси тяжело вздохнул и взмахнул палочкой — глаза Гермионы немедленно слиплись, она успела протяжно зевнуть — и захрапела.

— Гарри, отлевитируешь ее к палатке? Мой Патронус покажет, куда идти.

— Так вы действительно пойдете ругаться?

Перси сделал кислое лицо:

— Почему бы нет? Хотя в последний день Чемпионата это совершенно бесполезно. Так и предвижу, что нам ответят: потерпите, Чемпионат через несколько часов кончится сам собой. Кто в здравом уме сейчас будет набирать сотрудников для его обслуживания? И зачем? Маглов и так освободят завтра утром.

Гарри подумал, что Гермиона бы непременно возмутилась, если бы слышала эти слова, что за целый месяц проведения Чемпионата не нашлось ни одного защитника маглов!

— Спасибо за Патронуса. Гермиону я дотащу, — кивнул он. — Интересно, позволили бы ей устроить пикет с плакатами?

— Она дошла бы до первого встречного аврора, не дальше, — сухо ответил мистер Уизли. — Министерство постаралось, чтобы Чемпионат хорошо охранялся.

— Значит, сенсации бы не получилось.

— Получилось,— возразил Перси. — И еще какая сенсация. Это был бы первый пикет против Чемпионата мира в истории! И первый пикет за права маглорожденных за последние сорок лет… Рита Скитер помешалась бы от счастья.

— Пикет, Гарри, в нашем мире есть явление экзотическое, — заметил Артур Уизли. — Мы, волшебники, не привыкли вести себя подобным образом. Пожалуй, немногие из нас вообще знают это магловское слово — «пикет»! По-моему, это крайне демонстративное и вызывающее мероприятие — чисто магловское. Хотя бывают оригиналы… Кажется, учебнике истории есть про Каролину Пикетчицу, которая пикетировала Министерство магии целых сто десять лет подряд… Каждое утро самосжигалась перед дверями Визенгамота. Кажется, она требовала, чтобы судьи стали носить малиновые мантии.

— И стали?

— Нет, конечно.

Когда Гарри доставил свой груз в палатку Уизли, там все спали. И Рон, и Джинни, и близнецы… И он был счастлив упаковать Гермиону в ее спальный мешок и наконец-то отрубиться самому.

Он уже не слышал, когда после разборок с администрацией Чемпионата вернулись старшие Уизли, и он не хотел думать о том, что сделает Гермиона, когда она проснется и найдет маглов на прежних рабочих местах.

Зато они встретятся с Ноттом, Креббом и Гойлом — и с Малфоем, если он соизволит снизойти до столь подозрительной компании… Встретятся с их драгоценными слизеринскими друзьями, которые в энный раз посмели избежать всех неприятностей с Гермионой, да еще выспаться! Нечестно, как же слизеринцам всегда везет... Умеют они не вляпаться. Почему он так не умеет, ведь Шляпа была не против направить его на Слизерин?

Кажется, все кроме Малфоя хотели приехать с утра, часов с девяти, чтобы разместиться с толком? Надо будет встать в девять и встретить их. И встать раньше Гермионы, чтобы не пускать ее близко к маглам. Нет, иметь Гермиону на своем факультете — это счастье, но почему нельзя было распределить Гермиону на Слизерин, чтобы счастье досталось другим?

В этот момент Гарри уснул.

Как хорошо выспаться.

Грязный Гарри открыл глаза, потянулся и впервые за день почувствовал себя человеком.

Гарри повозился в своем мешке и проснулся окончательно.

Девять или еще нет?

Где его часы?

В палатке было светло и тихо.

В палатке вообще никого не было.

Спальный мешок Гермионы был пуст.

Гарри вскочил, оделся и бросился к выходу. Как только он вышел на ослепительно яркий дневной свет, знакомый голос возвестил:

— Слушайте все: Снейп проснулся!

Это был голос Грегори Гойла.

— Привет, Снейп. Доброе утро, — вежливо сказал Нотт, сидящий перед палаткой с программкой в руках.

— Доброе утро.

— Ну, вообще-то сейчас пять часов вечера, но главное — как ощущает время сам человек. Выспавшиеся часов не наблюдают, верно?

— Пять часов? — переспросил Гарри.

— Учитывая, что матч начнется в половину седьмого, можешь идти спать дальше.

— Можно послать сову Малфою, чтобы он приехал. Он давно просил известить его первого, что ты вошел в зону доступа, — сказал Гойл. — У него к тебе какое-то личное дело.

— Давно вы приехали?

— В девять утра, Снейп, — проинформировал Нотт. — И неплохо прогулялись по окрестностям. Очень полезно провели день, информативно.

— А где Гермиона?

— Пикетирует главный вход, — любезно сказал Нотт. — Знаешь, у нее талант общественного деятеля. Она еще будет нашим Министром магии, если доживет до этого светлого момента… Сейчас у нее здорово получается. Собрала уже пятьсот подписей.

— Хочешь подписаться, Снейп? — спросил Гойл и вынул из кармана подписной лист.

Гарри полюбовался на подписи самого Гойла, троих Ноттов и — неожиданно — Адидуса Рибокка из знаменитой фирмы «Нимбус», нашел пустую строчку и занял ее.

— Про этого Рибока отдельный разговор, — сказал Гойл. — Постарался наш Тедди, конечно.

Гарри в это время удивленно смотрел на подписи «Аврора Синистра» и «Фрейя Традери».

— Я не знал, что на Чемпионате есть кто-то из наших… то есть, из Хогвартса.

— А больше никого и нет, — заметил Нотт. — Мы их случайно встретили. Шли по лагерю и вдруг столкнулись. Мы их, собственно, даже не узнали…

— Учителя, когда они нормально одеты, выглядят здорово, — подтвердил Гойл.

— … но они узнали нас и поздоровались. И подписались тут же. Кстати, Традери нам организовала еще одну подпись, — и Нотт указал на строчку с вычурной росписью «Гораций Слагхорн». — Это ее старый приятель, он был деканом Слизерина до Традери.

— Чудной тип. Он учил самого Темного лорда, — добавил Гойл.

— И спятил от этого, по-моему.

— Ага. Мы при нем помянули Сам-Знаешь-Кого, старикан сразу за сердце схватился.

— Он и наших родителей учил, — продолжал Нотт. — Твоих тоже, Снейп. Он, кстати, нас о тебе долго расспрашивал. Он хотел бы с тобой познакомиться.

— Хорошо, — решил Гарри.

Гойл захихикал:

— Он и с Грейнджер хочет познакомиться. Приглашал к себе на ужин после пикета.

— Грейнджер теперь знаменитость, — подтвердил Нотт. — Да только маглы и ныне там.

— Мы многих встретили сегодня. Саламандер, например — помнишь ее? У нее питомник василисков.

— И она так интересно обмолвилась: «Удачи вам в вашем очередном школьном безобразии, потому что я считаю, что это не Турнир, а безобразие. Я так и сказала этому вашему Бэгмену, который — представьте себе — имел наглость потребовать у меня моих малышей для какой-то игры с яйцами! Надеюсь, от моего отказа у него до сих пор в ушах звенит. Не знаю, кого он будет окучивать теперь — Уизли в его драконьем питомнике, что ли? Он, конечно, тоже откажется. По-моему, надо быть безумцем, чтобы отпустить бедных беззащитных животных в вашу кошмарную школу. У вас же всё еще учится тот Уизли, который науськал на моего малыша свою жуткую крысу?»

Гарри широко улыбнулся. Он не знал, на что намекает профессор Саламандер, но общаться с нею по-прежнему было чистым удовольствием.

— А про Рибока? — вспомнил он слова Гойла.

— Про Рибока! Мы, значит, проходим по лагерю, а там есть большое поле для магазинов, стендов и прочего — где фирмы показывают всем достижения своего хозяйства. И там что мы видим? Дикая толпа вокруг стенда «Нимбуса», и вещает оттуда наш друг Адидус. «Подходите все, революционные технологии! Мы взяли лучшее от совмещения магловской и магической техники! Новые модели метел, с сентября в продаже, только вам и только сегодня опытный образец на испытание бесплатно!»

И что там за образец? Представь себе, Снейп, что это — «великое открытие, изобретение юного гения, совместный проект с фирмой «Грегорович»: метла со встроенной в рукоятку волшебной палочкой»!

И Рибок как начал задвигать про то, что наш Тедди всё лето говорил: что будет, если встроить волшебную палочку в другой предмет, или отлить палочку в виде рукоятки метлы — какой простор для фантазии и для магии! Насколько она мощнее — ведь она втрое длиннее ручной палочки! И как это повышает возможности метлы — ведь теперь метла может всё, как магловский компьютер какой-нибудь. Это не метла, а центр управления — ведь в нее вшита многофункциональная магическая основа. Метлой можно колдовать!

Летишь и одновременно фейерверк пускаешь, летишь и чай себе завариваешь, летишь и Патронуса пускаешь кому-нибудь…

— Не всё так просто, Гойл, — возразил Тедди. — Мы долго искали баланс между колдовством и полетными функциями метлы. Колдовство оттягивает на себя часть энергии, а метла в это время должна бы продолжать лететь, а не грохнуться вниз, потому что ее силы ушли на другое. Всё-таки летать для метлы важнее, чем чай заваривать… Опыты мы еще будем продолжать, это только первую модель обкатали… Посмотрим через год, что скажут первые покупатели.

— Значит, это ты — юный гений? Это твое изобретение? — спросил Гарри.

Нотт усмехнулся:

— Снейп, конечно же, не только мое и не столько мое. Как ты себе представляешь, чтобы школьник третьего класса сконструировал метлу? Эту модель делал целый завод, проектировала целая лаборатория. Моя была только идея.

— А ты сказал Гермионе, что не собираешься совмещать палочку с другими предметами, пусть этим Уизли занимаются…

— И сказал чистую правду. Она же имела в виду магловские предметы, — сразу ответил Тедди.

— Представь себе, метла — тоже магловский предмет!

— А Уизли тоже не зевали. Твои приятели близнецы купили здесь волшебный бинокль и усовершенствовали его. Он теперь, точно как в его инструкции, «показывает всё, недоступное невооруженному взгляду» — они это считают очень смешным.

— Он показывает, что у кого в карманах, Снейп, — пояснил Гойл. — И что надето под мантией — тоже.

— Милая шутка.

— Угу. Представляешь, у болгарского посла оказались грязные подштанники.

С занимательной мыслью о том, как же всё-таки политики скрывают грязное белье, Гарри отправился навестить Пикетчицу Гермиону — возможно, под этим именем она еще войдет в учебники истории.

Он пришел очень вовремя — Гермиона как раз подавала на подпись листы семье Малфоев.

Малфои были от этого откровенно не в восторге.

— Снейп! — заорал младший Малфой при виде Гарри и бросился к нему.

— Привет, Малфой. Как долетели?

— Нормально, только живот болит… Наконец-то я тебя встретил — и могу со спокойной совестью вручить это! — и в руки Гарри было сунуто совиное гнездо.

— И что мне с этим делать? — спросил Гарри.

— А это уже не моя проблема, — блаженно ответил Малфой. — Я приютил твоих сов, я их тебе вернул — а дальше можешь хоть жонглировать ими!

— А подождать, пока мы до палатки дойдем, не мог?

— Не-а, — сказал Малфой. — Ради твоих дурацких сов я ни секунды не желаю ждать. Да я только из-за них к тебе и подошел! Пойду обрадую маму, что мы от них избавились…

Мама Малфоя о чем-то беседовала в это время с красивой белокурой девочкой, которую Гарри не знал.

— Кстати, можешь познакомиться: это моя Астория, — похвастался младший Малфой. — Чудная девчонка. Просто ангел, мне в ней повезло, и маме она нравится. Она даже готова подписать бумажки Грейнджер, чтобы угодить мне, здорово?

— Здорово, — раздался резкий голос за спиной Гарри, и Малфой вздрогнул.

— Привет, Драко, — сказал голос еще громче — так что все обернулись в его (ее!) сторону, даже миссис Малфой с Асторией, даже Гермиона со своими подписями.

Но голос того и добивался. Его счастливая обладательница, взлохмаченная и страшная Пэнси Паркинсон, стояла у входа в лагерь и куталась в плащ. Черные круги у нее под глазами смотрелись жутко.

— Привет, Пэнси, — сказал Драко. — Не хочешь вернуться к себе?

— А я весь день тебя жду, — абсолютно не обратив внимания на приветствие, продолжала Пэнси. — Так это и есть моя счастливая соперница? Поздравляю.

— Пэнси, не надо, — жалобно сказал Малфой.

— Я всего лишь пришла пожелать вам счастья. Надеюсь, эта девица подойдет тебе по всем статьям. Ты ведь уже проверил ее на все тесты — на боггарта и на Патронуса? Надеюсь, она их прошла успешно?

— Пэнси, лучше уйди, а то я авроров позову.

— Видите ли, дорогая Астория, — душевным голосом обратилась Пэнси прямо к красавице, — у Малфоев не так-то просто стать истинной невестой. О да, пока что вы наслаждаетесь вниманием и славой, и подарки радуют ваш взор, и всякие слова звучат в ваших ушах, и ничто не омрачает ваш восторг… Я тоже была такой дурой. Дурой! Потому что это — ничто. Всё это Малфои возьмут обратно, и вы останетесь ни с чем, если вы не пройдете фамильные испытания на истинную невесту! Если вид вашего боггарта и вашего Патронуса, не дай Мерлин, не подпадут под высокие требования семьи Малфоев, ввы останетесь у разбитого корыта, как осталась я, дорогая подруга!

— Пэнси, хватит. Чего ты добиваешься?

— Чего я добиваюсь? Чтобы тебя пикси съели! — сказала Пэнси, развернулась и исчезла за воротами лагеря.

Вокруг уже собралась большая толпа, щелкали колдокамеры.

«Хороший финал у Чемпионата мира. Сразу два представления на публику — Гермиона и Пэнси», — подумал Гарри.

Пользуясь растерянностью Малфоя, он сунул Драко в руки совиное гнездо, которое Малфой машинально взял.

Площадку осветила фотовспышка. Сегодняшний «Вечерний пророк» так и вышел — с фотографией обескураженного Малфоя на фоне болгарского Министра магии, подписывающего листовку Гермионы. На фотографии Малфой с ошалелым видом прижимает к себе совиное гнездо.

— Снейп, ты мне за это еще заплатишь, — прошипел Малфой, очнувшись от вспышки, и сунул Гарри гнездо обратно.

— Дорогие болельщики! До начала матча осталось десять минут. Просим всех занять свои места…

— Видишь, Гарри? Я это сделала, — гордо сказала Гермиона, показывая на выход. Туда, мимо спешащей на матч толпы болельщиков, быстро выводили маглов.

— Ты сделала невозможное.

— Это не я. Это болгарский Министр, — скромно отмахнулась Гермиона. — Ему в его просьбе не могли отказать. Если бы не он, я бы могла стоять тут сто десять лет, как эта Каролина!

— Он молодец, что подписал.

— О да! Не знаю, как отблагодарить его. Он так и сказал: «Никогда не участвовал в пикете. Спасибо, юная леди, это было очень смешно».

— Главное, что маглы спасены.

— Мне так и не сказали, кто отдал приказ их привлечь, но я обязательно узнаю, я так этого не оставлю, Гарри! Пока я тут стояла, я подумала, кто бы это мог быть… Знаешь, а кто угодно. Всё Министерство стоит того. Формально организация Чемпионата отдана департаменту магических игр и спорта, то есть приказ подписан был там… Кем-то из них. Но главную ответственность, в любом случае, несет глава Департамента Людо Бегмен!

— Я видел его сегодня.

— А ты помнишь, что он засветился в том первом процессе против Пожирателей смерти? его обвиняли в пособничестве, он будто бы передавал информацию Пожирателю Руквуду. И он сам признался!

— Теперь вспомнил, — сказал Гарри.

— Ну конечно, такому человеку плевать на права маглов! Я понять не могу, как его после этого взяли на работу в Министерство. Он же признался в государственной измене!

— Его оправдали, — пожал плечами Гарри.

— Но всё-таки, его не имели права после этого брать на государственную должность.

— Так бы половина Министерства полетела. Те же Малфои, они тоже признались и раскаялись, те же Паркинсоны…

— Паркинсон, — повторила Гермиона и нахмурилась. — Не понимаю я ее, Гарри. Ты видел, что она вытворяла сегодня? Это просто безобразно. Демонстративное, глупое и просто вызывающее шоу. Малфой прав: чего она добилась? Только себя унизила. Выставила себя на посмешище. Женщина не должна так поступать. У женщины должна быть гордость!

— Согласен, — ответил Гарри от всей души.

— И потом, по какому поводу она это закатила. Ревность! Фу. Я вообще не понимаю этих проявлений ревности, этой какой-то пещерной психологии. Смотреть на человека, на мужчину как на свою вещь, как на свою собственность! Мстить ему за то, что он выбрал другую — это же низко. Пытаться расстроить их отношения, вернуть его себе — ну надо последние мозги растерять, чтобы решиться на такое. Правильно что сделать — смириться и достойно проиграть, не зацикливаться на прошлом и начать жизнь сначала… Так во всех учебниках психологии написано. Мы люди ХХ века, ревность уже давно отжила свое. Но эта Пэнси всегда была отсталая…

— Зато мы современные, — ответил Гарри и занял свое место на трибуне.

Матч выиграла Ирландия, а снитч взял ловец Болгарии Виктор Крам.

Грязный Гарри честно признался себе, что без бинокля он бы ничего не понял, а о том, кто выигрывает, сообразил по счету на табло.

Матч шел на таких скоростях, что уследить за игроками невооруженным взглядом было невозможно. Как-то дядя Вернон рассказывал, как он повел тетю Петунью на ипподром насладиться скачками, даже поставил какую-то мелочь на лошадь — и за всё время скачки пытался понять, которое из темных пятен на стадионе является бегущими лошадьми и где среди них его фаворит.

Ни дядя, ни тетя этого так и не поняли. Но они могли подробно описать, как проходила скачка, потому что комментатор ее был молодец и всё разъяснял очень наглядно.

Гарри решил, что Людо Бегмен, комментатор этого матча, тоже молодец. Если бы не он, половина зрителей так ничего бы и не поняла в происходящем… Например, миссис Малфой, сидевшая с Гарри в одной ложе, вообще не смотрела на стадион, а спокойно дремала и одним ухом слушала излияния Бегмена.

Гарри задумался, зачем вообще приходить на спортивные матчи, покупать дорогие билеты, если вам это не интересно?

Неужели только потому, что Чемпионат мира обязаны посетить все важные шишки, и вас статус обязывает?

Астория Гринграсс, сидящая рядом с Драко, вела себя наоборот: изо всех сил таращилась на игроков и даже аплодировала, когда Драко восклицал:

— Вот здорово сыграно!

Правда, незаметно для Драко она дернула Гарри за рукав и шепнула:

— Слушай, ты в этом разбираешься?

— С трудом, — шепотом ответил Гарри.

На лице Астории отразилась отчаяние:

— Как жаль. А я надеялась, что кто-нибудь мне подскажет, как отличить этих чертовых ирландцев от болгар…

— Говорят, у них форма разного цвета, — услужливо подсказал Гарри. — У ирландцев зеленая, у болгар красная.

— Правда? Ах да, мистер Бегмен что-то такое говорил, — рассеянно ответила Астория и добавила с досадой: — Красное и зеленое, надо же, какая незадача. Как жаль, что я дальтоник!

Гарри поперхнулся про себя и решил, что это признание — самый интересный момент матча.

Хотя близнецы Уизли, обозревавшие матч через свой чудо-биноклескоп, утверждали, что самым интересным было другое: первый вышибала сборной Ирландии прятал под мантией талисман, запрещенный Федерацией квиддичного спорта как допинг.

Близнецы не собирались ябедничать об этом в Федерацию, поскольку сами болели за Ирландию… И поскольку у вышибалы болгар под майкой талисманов было всё равно вдвое больше.

После матча долго не расходились по палаткам — праздновали победу.

Некоторые, как Креббы и Гойлы, до палаток доходить и не собирались — они аппарировали домой прямо после матча.

Малфои остались на торжественный ужин в палатке ирландского Министра магии (младший Малфой хвастался, что возьмет автографы у всех членов команды), а Гарри, Уизли и Диггори остались, потому что портал обратного рейса ждал их по расписанию завтра утром.

И в этом был свой смысл — они и правда здорово устали за вечер и хотели бы сначала отдохнуть.

Гарри спал без задних ног, когда его разбудила сова, нагло укусившая за ухо.

Сова была малфоевская.

На лапке у совы торчал обрывок бумаги с каракулями — неразборчивыми, но тоже малфоевскими:

«Запирайте палатку

Защищайте всеми чарами, особенно пожарными»

И без подписи.

Гарри тяжело вздохнул, потер нос и отправился будить всю семью Уизли.

— Что-то не нравится мне всё это, — вертя записку Малфоя в руках, бормотал мистер Уизли. — Очень не нравится…

— Папа, давай мы с детьми аппарируем домой, — быстро сказал Билл Уизли.

— Но отсюда аппарировать всё равно нельзя!

— Из ближайшего леска можно.

— Так, — устало заключил Артур Уизли. — Ребята, быстро собирайте вещи, одевайтесь — и в лесок. Билл, Чарли, Перси — вы их проводите.

— А ты? — спросил Билл.

— Я бы предложил пойти к распорядителям Чемпионата с этой бумажкой, — сказал Перси. — Я готов пойти к мистеру Бегмену или мистеру Краучу. Отец, а тебе я советую вместо меня вывести детей и снять палатку.

— К Бегмену пойду я, — отрезал Артур. — А вы собирайтесь, время не ждет!

И время не ждало. Когда Гарри в куртке, с рюкзаком за плечами вышел и палатки, он увидел в ночи вдали какое-то зарево — и оно приближалось.

Когда через секунду наружу выскочил Перси, «гроза» подошла достаточно, чтобы кроме «света» услышался еще и «звук». Звук заставил Перси подпрыгнуть на месте и закричать:

— Тревога! Дети, в сторону, живо!

Крики, треск горящего полотна, невнятный грозный шум…

— Все вон из палатки, отец, Билл, Чарли! Вы тоже, живо! — крикнул Перси.

Теперь наружу выскочили все — и Артур Уизли последним, он волок собранные из палатки вещи. Старшие сыновья вовсю обрабатывали антипожарными заклятиями рюкзаки и куртки детей.

— Палатку бы тоже надо, — сказал Перси, а Чарли возразил:

— Это их только разозлит!

Из своих убежищ выскочил почти весь лагерь.

— Чего стоите? Ведите детей в лес! — рявкнул Артур.

Билл потянул Гарри подальше от зарева, которое всё приближалось, в темноту лагеря на задах палатки. Очевидно, он уже соображал окольные пути, какими проведет остальных через поле под защиту леса…

И тут зарево дошло до них, и Джинни громко закричала.

Билл отволок Джинни в темноту, туда же спрятался и Гарри — но стараясь увидеть всё, что проходило мимо в ослепительном свете, сам надеясь остаться незамеченным.

По полю шли люди в безобразных масках, закутанные в плащи, их было человек двадцать; они поджигали все палатки на своем пути и невнятно пели гимн магБритании.

Они шли с поднятыми палочками — и над их головами плыли подвешенные вверх ногами маглы из ближайшей деревни.

Там были даже дети.

Гарри увидел, как одна из масок направляет палочку на него, на неубранную палатку Уизли — и из палочки вылетает струя огня.

Гарри отшатнулся, проверяя защитные чары на своей одежде. Палатка вспыхнула мгновенно.

Маска хрипло расхохоталась и пошла дальше…

По разгромленному лагерю компания молча дошла до искомого леса.

Гарри не раз оглядывался на меркнущее марево: авроры, охранявшие лагерь, наконец-то «проснулись» и дрались с нападавшими, другие работники тушили палатки — с помощью самих пострадавших; добровольцы помогали аврорам задерживать хулиганов, особенно буйствовала женщина, в которой Гарри вроде бы узнал Тритониду Саламандер. Она разила хулиганов с такой страстью, словно охотилась в джунглях на диких василисков.

Кто-то осторожно расколдовывал маглов, которых нападавшие бросили, как только запахло жареным…

Тем не менее, добро проигрывало. Нападавшие были заранее подготовлены к такому отпору и лучше организованы. Они отбивали своих и ускользали, большинство их было на свободе — и маски не удалось снять ни с одного…

В ночном лесу было прохладно и почти тихо.

Здесь хорошо отдыхалось от недавнего шока.

По опушке леса бродил весь лагерь, отыскивая своих, ведь в панике обязательно кто-нибудь отстал от семьи и потерялся…

По полю гасили костры.

Вдруг небо расколол огромный знак Волдеморта, запущенный кем-то с земли… Раздался дружный визг.

Гарри посмотрел на Гермиону — она плакала.

— Отличная ночка… То есть утро. Еще раз доброе утро, Снейп, — сказал кто-то рядом.

Гарри повернулся и узнал подошедшего к ним Тедди Нота.

— Нотт? Ты что здесь делаешь? Мы думали, ты давно аппарировал, — буркнул Рон.

— Мы собирались, но раздумали. Решили лечь спать и вернуться завтра. И как всегда были правы, а то бы пропустили самое интересное.

— Это были Пожиратели Смерти, так?

— А кто же еще? — усмехнулся Нотт. — Для особо непонятливых они еще и расписались.

И кивнул палочкой на небо.

— Хорошо тебе, что ты можешь шутить! — сказала Гермиона.

— Мне? О да, Грейнджер, мне очень хорошо. Просто прекрасно. Как и всем нам, и этим маглам, и вообще сегодня отличная погода для ночной прогулки, не правда ли?

На поле под Черной Меткой собралась толпа, вверх полетели заклятия, и Метку наконец-то удалось загасить.

— Возьми, — сказал Нотт Гермионе и протянул платок, чтобы вытереть лицо. Она машинально взяла.

— Удивляюсь я тебе, Грейнджер: весь день вела себя как молодец и вдруг раскисла. Непохоже на тебя.

Гермиона промокнула глаза и вернула платок со словом спасибо.

— Во-первых, теперь нервничать нечего. Всё закончилось. Черную Метку пускают всегда под занавес, чтобы показать, что шоу завершилось. Так что больше ничего не будет.

— Разве что этих бандитов переловят, — вставил Рон.

Нотт ухмыльнулся:

— Не уверен.

— Ты думаешь, все сбегут?

— Я думаю, уже бежали. Иначе бы они не запускали Меток. Метка — это знак успешной операции.

Гермиона вздрогнула.

— Так вот, о чем я говорил? Что это было во-первых. А во-вторых, не тебе мучиться раскаянием, Грейнджер, ты весь день делала всё, что могла. Не ты добилась, чтобы маглов убрали с Чемпионата?

— И много это им помогло?

— Я не Трелони и будущего не знаю, но возможно, ты спасла им жизнь, Грейнджер, — сказал Нотт.

— Ты не видел, как над маглами издевались?

— Но их не убили. Кто знает, что было бы, если бы маглы были для Пожирателей в шаговой доступности, прямо здесь!

— Про шаговую доступность не знаю, а Билл сейчас передает, что магловскую деревню эти бандиты подожгли тоже, — вставил хмурый Фред.

Прошла минута в молчании, затем у Фреда в кармане запищала переносная рация — не зря мистер Уизли обожал держать дома магловские принадлежности!

— Деревню сейчас тушат. Да… Нотт был прав. Никого не поймали.

— Я не понимаю, почему они устроили это бесчинство. Не понимаю! — крикнул Чарли. — Тринадцать лет ничего не было, все успокоились, суд прошел, Азкабан даже был — и теперь всё сначала? Им даже Азкабан не страшен?

— Черная Метка, — спокойно сказал Нотт. — Пожиратели Смерти всё лето чувствуют, как набухает их Метка. Сами-Знаете-Кто возрождается. Пророчество Трелони все слышали. Темному Лорду кто-то помог бежать из Министерства… Они всё это чувствуют. Естественно, началась реакция.

— Пожиратели Смерти! Так это были Пожиратели Смерти — те, кто служил Тому-Кому двенадцать лет назад? — переспросил Рон. — Эйвери, Макнейры, Руквуды — это они под масками?

— Может быть, — сказал Грязный Гарри. И добавил: — Мне гораздо интереснее то, что перед шоу ко мне пришла записка от Драко Малфоя. С предупреждением.

— Представь тебе, ко мне тоже, — усмехнулся Нотт.

— По-моему, стоит найти Малфоя здесь и расспросить… о погоде.

— По-моему, тоже.

Гарри подошел к своим вещам — к совиному гнезду, лежащему на рюкзаке. Хедвиг смотрела на него не мигая.

Гарри нацарапал на бумажке: «Есть разговор» — и вручил его сове.

— Найди мне Драко Малфоя, пожалуйста. Только лети медленно, мы пойдем за тобой.

Сова снялась с места, и компания побежала за ней, пробиваясь сквозь толпу народа.

— Я не понял… Что вы хотите доказать? Что отец Малфоя тоже там был? — крикнул Рон. — Так он вам и признается.

— Посмотрим сами, в чем он признается, — отрезал Джордж. — А кстати, Тедди, почему твоих-то предков там не было?

— А Креббы и Гойлы там были, как вы думаете?

— Да, почему тебя пришлось обо всем предупреждать? — спросила Гермиона.

Тедди чудесно улыбнулся:

— Как видишь, Пожиратели оказали нашей семье высокую честь причислить нас к презренным маглолюбцам и отщепенцам. Мы белые вороны среди Пожирателей, Грейнджер, нас давно уже списали в неисправимые. Нашу палатку тоже подожгли… Так что нас забыли поставить в известность, что прочие члены доблестной партии готовят сегодня шалость, и если бы не доброта Малфоя, было бы нам очень весело. Удивительно, правда: три года я распинался среди слизеринцев о своих взглядах и был уверен, что меня никто не слушает и всё это без толку. Как я ошибался! Оказывается, слушали, да еще как! И выводы сделали правильные… Надо же…

Сова зависла над головой Драко Малфоя.

— Прибыли, — информировал Гарри.

Счастливый адресат уронил палочку и зашипел:

— Какого тролля вы здесь де… Как вы меня нашли?

— А ты прятался? — нежно спросила Гермиона. — Привет, Астория.

— Привет, Гермиона.

— Прятался! У вас что, совсем мозгов нет?! Не подходите ко мне больше! Я и так рисковал, когда писал эти троллевы записки…

— Чем ты рисковал, ангел мой?

— И это — ваша благодарность за спасение?! Впрочем, чего ждать от гриффиндорцев… — скривился Драко.

— Так твой отец там был?

— А он мог не быть?! Да поймите же, кретины, что он первый человек в партии после Сами-Знаете-Кого! Как он может не быть — это заметят!

— И что было бы, если бы он отказался?

Малфой вздрогнул и прошептал:

— Как вы не понимаете… Нам НЕЛЬЗЯ отказаться…

— Нет, дорогой наш, не понимаем! — отрезала Гермиона.

— А это, Грейнджер, уже твои проблемы.

— А объяснить по-человечески ты не можешь. Нельзя — потому что нельзя? То еще объяснение.

— Потому что нельзя. Мы не Креббы и не Гойлы, которые могут заявить, что у них бабушка заболела и они срочно отбывают по семейным обстоятельствам.

— Ты лучше объясни, раз ты такой сознательный, что предупредил нас, почему ты не мог послать сову Бегмену и Краучу? — спросил Гарри.

Малфой странно улыбнулся:

— А с чего ты взял, что их не предупредили?

Гарри задумчиво оглядывал толпу народа, снующую по лесу взад и вперед.

— Мне интересно, куда же могло бесследно исчезнуть двадцать человек? Если бы они были здесь, я бы сказал, что они аппарировали, но на поле аппарировать было невозможно. Однако они исчезли… Чудесно-волшебным образом…

— Наверное, у них был нелегальный портал, — предположил Рон.

Гарри посмотрел на близнецов и попросил:

— Фред, твой чудо-бинокль при тебе?

Фред моргнул и полез в карман своих джинсов.

Несколько минут спустя чудо-бинокль Фреда, который позволял видеть содержимое карманов и всего прочего тайного, что люди прячут от взора широкой публики, позволил сделать любопытное открытие.

Бинокль прошел по рукам всех тайноискателей, и все они убедились, что некоторые почтенные лица прячут под мантиями маски и свернутые, уменьшенные заклинанием плащи.

Гарри смотрел, как они с невиннейшими видом ходят среди уважаемой публики — и даже очень усердно обсуждают, какое безобразие натворили Пожиратели смерти и как поймать этих бандитов. Куда смотрит полиция?!

Несколько масок держалось вместе и ходило группой.

— Кто-нибудь их знает? — спросил Гарри.

Никто не ответил. Хотя отец Драко Малфоя знал всех и вся, а отец Рона Уизли работал в Министерстве магии, но не могли же дети запомнить лица всех знакомых своих родителей наизусть!

— Мне кажется, что я кого-то точно знаю… Лица знакомые… Но вспомнить не могу, — пожаловался Малфой.

— Я тоже думаю, что должна их знать, — пробормотала Гермиона. — Где же я их видела?

Превосходная память Гермионы была всем известна. Увы, сейчас она дала сбой.

И тогда Гарри осенила идея.

Он вспомнил, что имеет еще одно знакомое лицо — с которым познакомился сегодня, и которое было бы сейчас крайне полезным.

— Хедвиг, найди мне профессора Слагхорна! — приказал Гарри.

Профессор Слагхорн тоже гулял по лесу, просвеченные чудо-биноклем карманы его были пусты, и он страшно обрадовался, что встретил недавних знакомых и что они живы-здоровы.

— Сэр, — улучив момент, спросил Гарри, — а вы не знаете, кто вот эти люди? — и он показал пальцем. — Мне кажется, я их знаю, но никак не могу вспомнить…

— Ах, разумеется! — оживился Слагхорн. Знакомить людей было его любимым занятием. — Очень хорошо, что вы их углядели, мой юный друг, у вас настоящий глаз-алмаз! О да, у вас нюх на полезные знакомства… Если желаете, я могу представить вам их прямо сейчас. Я их знаю, конечно, это всё мои бывшие ученики… Замечательные люди! Очень правильно будет с ними познакомиться, юноша, это поможет вам в жизни. Вы, прямо скажем, с вашим нюхом просто созданы для Слизерина.

— Спасибо, сэр, но представлять меня сейчас не надо. Не беспокойтесь, — вежливо сказал Гарри. — Мне кажется, момент неподходящий. Они очень заняты.

— Конечно, юноша, конечно! Я положительно восхищен вашей деликатностью. Вас ждет большая карьера, поверьте мне… Они заняты, ещё бы — этой архибезобразной выходкой Пожирателей Смерти. О Мерлин, столько лет было всё в порядке, что ж они сейчас забеспокоились… Мы только-только стали привыкать в мирной жизни… Но я отвлекся, Гарри, простите. Так о чем я говорил? Ах да, я обещал их представить. Сейчас-сейчас, я вижу ваше нетерпение… Первый слева — Корбин Смайт, первый секретарь Визенгамота, он был лучшим в своем выпуске, когда учился у меня… Да, далеко пошел… За ним Родерик Бичем — заместитель главы аврората, Корнелиус Спелл — второй помощник начальника Департамента спорта… Джонас Олдей — секретарь Барти Крауча…А последний, кажется, Септимус Кайт — атташе ирландского посольства. Или нет?.. Пусь он подойдет поближе, мои глаза, знаете ли, уже не те… А, вот сейчас вижу ясно. Да, это он.

— Боже, храни Британию, — сказал Грязный Гарри.

Здравствуйте, профессор Люпин!

* * *

Хогвартс-экспресс издал долгий гудок, прощаясь с Лондоном, и тронулся.

Провожающие не уходили с платформы, махая поезду вслед… Для Гарри полной неожиданностью оказалось, что среди них затесались Дурсли — с подачи Дадли, разумеется. Гарри понимал, что раз конец лета он провел не у Дурслей и на вокзал 1 сентября отправлялся не от Дурслей, то его кровные родственники никогда бы не потрудились приехать в Лондон, чтобы проводить его.

Ведь они ненавидели лишний раз сталкиваться с волшебным миром…

Или нет? То есть, ненавидели магию уже не все.

Дадли, как истинный фанат «Кода Микеланджело», впечатлился откровениями Гарри достаточно, чтобы захотеть узнать магию поближе, а когда Дадли чего-то хочет, он всегда это получает. Таков закон, который установили для себя сами Дурсли… и теперь страшно об этом жалели.

Дадли до конца августа забрасывал Гарри письмами.

Дадли заставил своих родителей поехать в Косой переулок, чтобы купить ему мантию, настоящую палочку и черного кота.

Дадли написал фанатские письма Креббу и Гойлу, которые последних очень позабавили. По совету Кребба, вместо кота Гарри подарил кузену одного из совят Хедвиг, и Дадли пребывал от совенка в диком восторге. Родители Дадли, как подозревал Гарри, в это же время бились головами об стенку.

Дадли признался Гарри, что набрался храбрости и послал фанатское письмо даже в Хогвартс, самому Николасу Фламелю! Своему кумиру и любимому волшебнику.

Дадли особенно гордился тем, что Фламель ему ответил! Гарри от всей души посоветовал Дадли получше спрятать письмо от дяди и тети, потому что подозревал, что если они найдут письма, то с ними случится истерика…

Хотя смысла паниковать Гарри не видел. Его рациональный ум не понимал, чего боятся дядя и тетя, если Дадли будет играть в магию? Он магл, волшебником он не будет, и это навсегда. Было бы чего бояться…

Поезд набирал скорость.

Грязный Гарри с интересом смотрел, как быстро это происходит. Как сливаются в одну линию очертания за окном, как поезд за одну минуту вылетает из Лондона и замедляет ход от радости, что магловский мир остался позади…

Гарри совершенно не слушал, что на соседнем сидении болтает Гермиона — а она рассказывала всем про Тремудрый Турнир…

Про то, что она получила письмо от поклонников и с тех пор прочесала все библиотеки в поисках информации о Тремудром Турнире. Даже купила книжку о Турнире в магазине «Флориш и Блоттс».

Конечно, Гермиона рассказывала всё очень интересно, но Гарри уже знал содержание из ее писем, да и сам постарался найти информацию. И в его чемодане втайне от Гермионы лежала купленной точно такая же книжка.

Малфой и его Астория сидели рядом и дружно смеялись шуткам Гермионы.

Малфой за август поумнел настолько, что перестал избегать Грязного Гарри и даже первым пришел мириться.

Астория тоже вела себя разумнее Пэнси, и она сразу сказала, что друзья Драко — ее друзья, и она с радостью вступит в их общее Содружество. Поэтому она сидела в составе компании на самых полных правах.

Как и все, Астория старательно слушала Гермиону. То есть, не как все — ведь Грязный Гарри ее не слушал.

И Грегори Гойл, как ни странно.

Гойл держал в руках очередной магловский детектив и погрузился в него настолько, что ничего вокруг себя не замечал.

Надо сказать, что этот детектив Гойл открыл для себя неделю назад и был убит без ножа. Он заявил всем, что нашел книгу своей мечты. Он влюблен в нее и в ее главного героя, который отныне будет его кумиром…

Это был очень старый перевод из Жоржа Сименона про комиссара Мегрэ, и Гойл блаженствовал от сознания, что книг про Мегрэ написано много. Ему есть, что почитать!

Пока что Гойл, по примеру Мегрэ, всюду ходил в сером пальто и жевал трубку.

— Когда закончу школу, то плюну на всех и пойду комиссаром в нормальную магловскую полицию! — сказал Гойл.

— В нашей полиции нет комиссаров, — отрезала Гермиона. — У нас не Франция.

— А что есть?

— Инспекторы.

Гойл махнул рукой:

— Сойдет!

— Не дай нам Мерлин всучить ему после Мегрэ какой-нибудь детектив про ковбоев и индейцев, — вздохнула Гермиона. — Он же решит уехать в Америку и перегонять там по прериям стада коров!

В эту минуту Гойл, словно бы занятый чтением, резко поднял голову.

— Кто-то идет.

— Ничего не слышу, — отозвался Кребб, сидящий у двери.

— И фамилиары наши молчат, — поддержала Гермиона. — А они бы первыми учуяли.

— Кто-то стоит у двери купе, — сказал Гойл и бесшумно поднял палочку.

Грязный Гарри пожал плечами. За последнее время он привык, что люди следят за ним, идут за ним и затем решаются вдруг подбежать и крикнуть:

— Мы читали про Чемпионат мира, мы слышали про пророчество Трелони и мы хотим сказать, что болеем за тебя! Пусть Сами-Знаете-Кто идет к троллям!

И сегодня с утра к Гарри подошли многие — в поезде и на платформе. Он даже не подозревал, как много у него поклонников…

Так что это очередной поклонник, и Гарри уже привык. Пусть стоит за дверью, он там никому не мешает…

Гойл взмахнул палочкой. Дверь распахнулась — и внутрь влетела растрепанная Пэнси.

— О нет, только не это… — простонал Малфой.

— Паркинсон, мы тебя не звали, — сказала Гермиона.

— Еще бы. Я слышала, как ты меня обзываешь. Я дура и демонстрантка, которая унижает себя, гоняясь за мужчиной! — вызывающе объявила Пэнси.

Но Гермиона и бровью не повела:

— Могу повторить это тебе прямо в лицо, Паркинсон. Ты всё расслышала верно. Так оно и есть.

— На себя посмотри! — рявкнула Пэнси. — Ты-то себя считаешь очень умной, конечно, со своими идиотскими пикетами и листовками? Да над тобой весь мир смеется.

— Тебе, Паркинсон, этого не понять, — презрительно промолвила Гермиона.

— Где уж мне. Ты-то не видела себя со стороны и не слышала, что говорят люди. А друзья тебе, конечно, не скажут, что они про себя думают. В каком дурацком виде ты себя выставляешь! Мне до тебя далеко, как до луны!

— Видишь ли, Пэнси, мне тебя жаль, — сказала Гермиона. — Ты отстала от жизни, как троглодит. Ты, бедняжка, думаешь, что вся жизнь женщины укладывается только в Kinder, Küche, Kirche? Что женщина не должна иметь мозгов, своего мнения и не дай Мерлин вообще высказываться о политике? Только сидеть дома, рожать детей, обожать мужа и стирать ему носки… А ни шагу в сторону! А если шагну, то что? Революция случится?

— Можешь смеяться сколько угодно, Грейнджер, — отрезала Пэнси. — Но да, случится. Для тебя случится — что-то очень нехорошее. Я знаю, что ты сейчас скажешь: что я вспомнила нелепый предрассудок, будто активная женщина никогда не выйдет замуж, никто ее не возьмет… Смейся, смейся, да только это правда. Мужчины боятся умных женщин. Ты строишь из себя умную, Грейнджер, выпендриваешься, а на самом деле это ты ведешь себя как дура. Ты распугаешь своими фокусами всех женихов!

— Какая чушь! — воскликнула Гермиона. — Бедняжка, неужели ты и вправду в такое веришь? Ну… Тогда понятно, почему ты не устроила Малфоя. Ты же сама себе противоречишь, дорогая Пэнси. По-твоему, смысл женщины — во всем поддерживать своего мужа, а как ты поддержишь своего Драко? Он же политик. Его жена должна уметь разбираться в политике и активно помогать ему!

Пэнси побагровела.

— Да, Драко меня бросил, но помяни мое слово, Грейнджер: будущее еще покажет, кто из нас прав! Продолжай в том же духе — и посмотрим, выйдешь ли ты замуж. Посмотрим, найдется ли такой болван, что женится на тебе — такой умной и рассудительной! Еще увижу, как ты ревешь в туалете от своего великого ума! Или ум, или мужчина. Это вековая истина. Ее не я придумала. Меня бросил Драко — когда-нибудь твой Гарри бросит тебя тоже!

Пэнси топнула ногой и выбежала из купе, громко хлопнув дверью.

— Невменяемая истеричка, — отчеканила Грейнджер.

Примерно час после этого ехали спокойно.

Относительно спокойно: к Гарри за час зашли два пуффендуйца и один когтевранец, чтобы взять его автограф.

Через час в дверь купе снова робко постучали, Гарри откликнулся: «Войдите» — и оно свершилось.

Створки дверей разъехались, и Она вошла.

Она… Как описать Её?

Наверное, мы сможем, но в языке Гарри для этого не хватило бы слов. Чтобы найти слова, достойные Её, надо было быть гением слова или знатоком английского — а Гарри им не был… Все слова, что потом пришли к нему на ум, показались бледными и невыразительными.

Пришли потом. О да, когда в дверях явилась Она, с первого взгляда на Неё все вменяемые слова и мысли у Гарри кончились. Он сидел словно оглушенный, не понимая, что с ним творится?! В его жизни много чего было — но ничего подобного!

Он гордился тем, что не терял голову даже перед Волдемортом. А сейчас он сидел с пустою головой, дрожа всем телом и чувствуя, как громко бьется сердце в груди… И ни о чем не думал. И ничего не понимал — только не мог оторвать от Неё глаз.

Наверное, рядом были люди, и Гермиона что-то говорила, и ей кто-то отвечал… Он же сидел ослепший и оглохший, окаменевший и оглушенный. Лорд Волдеморт умер бы от зависти, ибо не смог добиться такого никакой своей магией.

В этот момент Она робко спросила:

— Простите, вы Гарри Снейп? Я могу взять ваш автограф?

И отупение с Гарри спало, словно прекрасная незнакомка своим голосом разрушила сонные чары. Кстати, и голос ее был прекрасен. Гарри мог бы слушать его бесконечно.

— Вы меня не знаете. Меня зовут Чжоу Чанг, я учусь на Когтевране, — сказала Она. — На четвертом курсе… То есть, перешла на пятый.

— Поздравляю, — хрипло сказал Гарри. — Это очень сложный курс. Удачи вам на СОВ.

Она чудесно покраснела и прошептала:

— Спасибо…

Гарри впервые в жизни не знал, как поддержать разговор с девушкой. Он молча стоял перед Чжоу и таращился на нее.

— Вы позволите мне взять автограф? — промолвила Чжоу.

То есть, напомнила.

— Конечно! — воскликнул Гарри, ругая себя за полную потерю мозгов. Забыть то, о чем его спросили минуту назад!

Чжоу порылась в кармане мантии и протянула блокнот с пером:

— Распишитесь, пожалуйста, на этом… Если хотите. Мне будет очень приятно.

Гарри расписался усердно, как никогда в жизни.

— Я с первого курса была вашей фанаткой, — краснея, призналась Чжоу. — У меня даже хранятся все шоколадные фантики с вашим изображением. То есть, я хочу сказать, что вы действительно великий человек, если уже в тринадцать лет заслужили право печататься на шоколадных фантиках. Мне очень повезло, что я учусь в одной школе с вами. Я считаю, что вы настоящий гений.

— Правда? — выдавил из себя Гарри.

В этот момент он заметил, что кто-то сзади сильно шлепнул его по мантии. Этот кто-то, не удовлетворившись результатом, затем дернул Гарри за рукав и громко сказал:

— Большое спасибо, Чжоу, мы очень ценим твое отношение. Ты молодец.

Гарри узнал голос Гермионы.

— Но мне очень жаль, что мы не можем беседовать с тобой долго, хотя это очень приятно, потому что у Гарри много дел. Его ждут другие фанаты. — Гермиона показала на дверь, за которой стояла новая фигура. — Прости, Чжоу, но мы не можем тебя задерживать. И у тебя тоже, наверное, есть дела…

— О да, — быстро сказала Чжоу и спрятала блокнот. — Конечно. Извини, Гарри, что я так задержала тебя… Я не хотела, поверь…

— Мы верим, мы всё понимаем, — прервала Гермиона и (по мнению Гарри) просто вытолкала Чжоу за дверь.

Из коридора в купе зашел Рон, держа в руках шоколадную лягушку, за которой он и выходил.

— Это я — новый фанат Гарри?! Гермиона, ты что, меня не узнала?

— Извини, — отмахнулась Гермиона.

Рон осмотрел пассажиров купе, застывших, как в немой сцене, и удивленно спросил:

— Я что-то пропустил?

— Ничего важного, — сказал Гермиона. — Гарри, кончай стоять, СЯДЬ НА МЕСТО!!!

Кребб протянул Гарри бутылку с минералкой. Гарри взял.

— Ничего такого, Чанг заходила взять у Гарри автограф, — сказала Гермиона.

— Чанг? — переспросил Гарри. — Так ты ее знаешь?

— Я ее? Гарри, да очнись наконец. Ее все знают. Это девушка Седрика Диггори — того парня, что был с нами на Чемпионате мира по квиддичу. Помнишь его? Вот это его невеста. Они обожают друг друга и поженятся, как только Чжоу закончит школу, — объяснила Гермиона. — Очень счастливая пара. Гарри, неужели ты их вместе ни разу не видел? Надо будет тебе показать.

И Гарри сразу сел.

У Чжоу есть жених. Чжоу выходит замуж за Седрика Диггори. У Чжоу есть парень…

Три эти убойные мысли повторялись в голове Гарри не переставая.

В разной последовательности. А может быть, параллельно.

И больше он ни о чем не мог думать.

— У Чжоу Чанг с Когтеврана есть жених? Гермиона, ты уверена? — мягко сказала Астория Гринграсс. — У той девушки, которая брала у Гарри автограф, правильно? Я не знаю, кто тебе сказал, что она выходит замуж, Гермиона, но он пошутил. У меня на Когтевране учится кузина, и я точно знаю, что Чжоу свободна.

— Ну, формально она свободна, конечно, — пожала плечами Гермиона. — Формально мы все школьники и никаких женихов-невест иметь не можем. Но она девушка Диггори, это всем известно.

— А мне нет, — мило улыбнулась Астория. — Не знаю, кто тебе наговорил всего этого, но моя кузина сама спрашивала у Чжоу, есть ли у нее кто-нибудь, и Чжоу сказала нет. А когда ее спрашивают про Седрика, она говорит, что они просто друзья.

— Все так говорят, — буркнула Гермиона. — Это ничего не значит.

Но Гарри уже не слушал ее — вернее, чем больше слушал, тем выше поднималось его настроение.

Тучи над головой рассеялись, ступор прошел от первых же слов Астории, которую Гарри в эту минуту любил как родную сестру, и воссияло солнце.

Чжоу свободна!

Конечно же, она свободна. Как он мог подумать иначе?

Разве Чжоу пришла бы к нему, если бы она дала слово другому?

В ушах Гарри снова зазвучало признание Чжоу, что она его фанатка, что он гений. Разве эта искренняя, чудесная девушка призналась бы в таком ему, будь она помолвлена с Диггори? Конечно, она свободна! Как он мог поддаться на провокацию, просто удивительно. Наверное, у него последние мозги отшибло. Точно — впал в ступор. Надо проверить голову, что-то тупит он сегодня по-страшному.

Как он мог посметь не доверять Чжоу!

А Гермиона — ну как только она стала возражать Астории, стало всё ясно.

Она всё выдумала.

Она всё выдумала, а Чжоу — свободна!

Гермиона в этот момент о чем-то говорила, и Астория ей отвечала, но Гарри всё было не важно. Кажется, они предупреждали, что скоро поезд подъедет к Хогвартсу, и они хотят поместиться с Асторией в одной карете... Гарри подумал о том, что сможет сейчас увидеть Чжоу на перроне. Полюбоваться, как она сходит с поезда.

А потом они поедут в школу… На пир в Большом зале. И там он снова сможет видеть Чжоу весь вечер, она будет сидеть за столом Когтеврана.

А пока они доедут… Гарри стало очень жарко от мысли, что он же может сесть в одну карету с Чжоу! И проехать рядом с ней всю дорогу до Хогвартса. А свое обычное место в карете гриффиндорцев уступить Астории, и все будут довольны.

Гарри представил, как стоит на перроне в ожидании Чжоу и спрашивает, можно ли сесть к ней в карету.

— Снейп, — громко сказал Нотт, — ты здесь или тебя марсиане украли? Мы тут такой мелочью балуемся, типа рассуждаем, будут ли Пожиратели смерти устраивать шоу на Тремудром Турнире в этом году. По идее, Тремудрый Турнир ничем не хуже финала Чемпионата по квиддичу. И организаторы у него — те же олухи. В общем, когда спустишься с небес, можешь к нам присоединиться.

Здравствуйте, дорогой профессор Люпин.

Г.Снейп

«Надеюсь, Люпин от этого письма будет в восторге».

Гарри сбросил исписанный пергамент письма с колен, свистнул Хедвиг и расслабился.

Он сидел на подоконнике первого этажа прямо напротив входа в гостиную Когтеврана.

Он сидел здесь уже полчаса.

Чжоу обещала выйти к нему, как только освободится, но она опаздывала…

Мимо Гарри на факультет проходили студенты. И если бы не обещание Чжоу дождаться ее — то есть, дождаться снаружи, — Гарри давно бы сам зашел внутрь.

И дело было не в том, что он за полчаса подслушал пароль: пароля у Когтеврана вообще не было. Заход на факультет Знаний был более интересным. Гарри он понравился.

Гарри отправил письмо, проводил Хедвиг из окна долгим взглядом и задумался.

Дверь гостиной факультета с мелодичным звоном отворилась, и некая девица, которую Чжоу описала как свою лучшую подругу Мариэтту, высунула нос. Нос у Мариэтты был знатный: немногим меньше носа самого Гарри.

Мариэтта повертела головой, Гарри встал с подоконника.

— А, ты здесь, — сказала Мариэтта. — Знаешь что? Можешь заходить. Чжоу тебя ждет.

И исчезла.

Гарри одернул мантию и подошел к двери. Он решительно взялся за бронзовый дверной молоток в форме орла.

Молоток ожил и спросил мелодичным женским голосом:

— В чем разница между сущностью и существованием?

— Вам ответить по Канту или по Гегелю? — поинтересовался Гарри.

Женский голос весело рассмеялся:

— Проходите, умник!

И Гарри зашел.

В первую минуту, как только дверь закрылась за ним, Гарри задержался на входе в гостиную. Он любовался — она его восхитила.

Широкая и высокая, построенная архитектурно как античное здание, гостиная была великолепна. Полна света и простора. На потолке были фрески, на стенах — картины, на полу — гобелены; а еще гостиная была уставлена статуями.

Перед Гарри стояла лучшая из всех, притягивающая все взоры: статуя Основательницы Когтеврана. Ровена в тунике, в ниспадающем мраморными складками плаще, с диадемой на голове была подобна какой-то античной статуе, которую Гарри видел в учебнике. Но он не мог вспомнить, какой — да и стоило ли?

В гостиной за столами сидели студенты. Они беседовали и занимались, глядя на научные приборы, установленные у столов (в Гриффиндоре бы такие! Гарри снова позавидовал когтевранцам белой завистью)… Когда Гарри входил, его встретило мерное гудение голосов и скрип перьев.

Но за минуту всё затихло.

Постепенно, по одному за другим, все когтевранцы отложили дела и уставились на Гарри.

Гарри почувствовал себя полным идиотом.

— Это же Гарри Снейп! — крикнул кто-то.

И вокруг несчастного набилась целая толпа. Красивая девушка со значком старосты Когтеврана, чем-то похожая на основательницу Ровену, вышла вперед и объявила:

— Добро пожаловать на Когтевран, Гарри Снейп.

— Спасибо, — сказал Гарри.

Он наконец-то нашел Чжоу, которая сидела за своим столом пунцовая и даже не пыталась пробиться сквозь толпу, разделившую ее с Гарри. Очевидно, что идея тихого свидания наедине в уютной гостиной провалилась.

— Если я здесь лишний, я уйду, — быстро сказал Гарри.

Староста улыбнулась:

— Мы всегда рады гостям! Что вы, Гарри, мы вам только рады — и просто так мы вас не отпустим. Мы всех гостей мучаем до изнеможения.

— А, — кивнул Гарри. Он чувствовал себя слоном в зоопарке, поскольку на данный момент был единственным не-аборигеном в гостиной. — Мне у вас очень нравится.

— На самом деле, к нам редко заходят, — сказала староста. — Даже жаль. У нас такая шикарная библиотека и приборы есть… Уникальные. Гарри, я уверена, что они вам понравятся.

— А почему редко? — спросил Гарри.

— Да всех наш дверной молоток отпугивает. Как ни странно, для многих он хуже пароля. Им проще выучить какую-нибудь бессмыслицу в виде пароля, чем подумать и ответить на простой вопрос. Вот у пуффендуйцев был пароль недавно: «Летят перелетные свиньи!» Какая глупость. Я считаю, что у нас самая простая формула входа на факультет во всей школе, правда?

— Правда, — сказал Гарри.

— Но так немногие думают. Такие как ты — исключение.

— Но я не сомневалась, что вы-то поймете, — вмешалась другая девушка. — И я не сомневалась, что вы сразу ответите на вопрос Ровены. А у нас считается, что на эти вопросы может ответить только истинный когтевранец!

— Я с первого курса наблюдаю за вами и считаю, что вы могли бы учиться на Когтевране, — заявила третья.

— Точно. Истинных когтевранцев так мало… Каждый год какой-нибудь «умник» устраивает заговор был против пропускной системы нашего факультета, пишет в Попечительский совет, что пора заменить молоток Ровены обычным паролем… Но мы, разумеется, всегда отстаиваем свою культуру и традиции! И мы будем гордиться ими, потому что Когтевран без молотка Ровены — это уже не Когтевран. Но вы не удивляйтесь, Гарри, что мы все так на вас уставились. Понимаете, вы же первый гриффиндорец за двадцать лет, который смог ответить на вопрос и пройти на факультет.

— Ну, я этому не удивляюсь. Гарри всегда был экстраординарным юношей.

Гарри понял, что он пропал и пора линять отсюда.

— Спасибо, у вас просто замечательно, но я не хотел отрывать вас от занятий. Я лучше пойду.

Толпа издала протестующий рев и отказалась выпустить пойманную жертву, но Гарри и вправду был экстраординарным юношей. Он вырвался наружу, захлопнул дверь и попытался отдышаться.

Чжоу, как он заметил, встала вслед за ним и скоро попробует незаметно выскользнуть за дверь. Надо только ее подождать…

А еще лучше встретить ее подарком. Букет цветов наколдовать…

Гарри сунул руку в карман и понял, что его палочка осталась за дверью. Вот же день собачий!!!

Гарри выдохнул и снова взялся за молоток.

— Что первично — общее или частное? — спросил молоток.

— Вам по Платону ответить или по Аристотелю? — устало сказал Гарри.

Молоток хихикнул:

— А, вы тот самый юноша, что ответил вопросом на вопрос! Проходите. И приходите почаще: общаться с вами — одно удовольствие.

Гарри открыл дверь, и навстречу ему вылетела красная как рак Чжоу, держа его палочку.

Прежде чем хор восхищенных голосов запел, что Тот-Самый-Мальчик ответил на хитроумный вопрос Ровены еще один раз и стал абсолютным чемпионом среди гриффиндорцев, Чжоу крикнула:

— Не входите, я сейчас выйду и верну вам палочку! — вышла и закрыла дверь.

Текли минуты.

Гарри и Чжоу стояли напротив друг друга и молчали.

Надо было что-то сказать, но… Каждый то поднимал глаза на другого, смотрел, краснел — и снова опускал.

Первой покраснела Чжоу. За ней Гарри.

Чему они смутились, если не было сказано еще ни одного слова?..

— Давай отойдем к окну, — сказал Гарри.

— Да. Там свежий воздух... — тихо ответила Чжоу.

У окна они встали как прежде. Только ближе. И снова замолчали.

— Извини меня за эту дурацкую выходку. Это всё Мариэтта, — вдруг выпалила Чжоу. — Не знаю, что на нее нашло. Очень глупая шутка.

— Ты не звала меня внутрь? — уточнил Гарри.

— Конечно, нет. Я просто послала Мариэтту сказать, что задерживаюсь. И дернул же ее тролль…

— Нет, я не сержусь. У вас такая красивая гостиная…

— Да, мне тоже жаль, что к нам редко заходят, — быстро подхватила Чжоу. Она явно обрадовалась, что нашлась тема для разговора. — У нас очень красиво и интересно.

— У тебя замечательный факультет.

— Да. И знаешь, я согласна с Констанс, ты мог бы учиться на Когтевране.

— Мне бы у вас понравилось, — подтвердил Гарри. — И мы могли бы учиться вместе.

— Точно…

Разговор иссяк.

Чжоу опять посмотрела на Гарри и покраснела.

Раздались шаги — мимо них к дверям факультета спешил припозднившийся студент.

Гарри и Чжоу дружно повернулись и стали глазеть на него.

Он толкнул дверь, молоток спросил:

— Почему орел убивает лысого?

Вопрос убил Гарри наповал. Но если ему и было интересно, что скажет студент, то он прогадал. Когтевранец даже не стал пытаться. Он преспокойно вытащил из кармана объемистый свиток, густо исписанный, и приговаривая:

— Сейчас, сейчас… — пробежался вниз глазами.

Гордый сын Когтеврана пользовался шпаргалкой!

Любовно сделанной в назидание потомкам прежними поколениями когтевранцев, чтобы они не мучились каверзными вопросами у запертой двери…

— Эврика! — воскликнул студент через минуту. — Это спрашивал Демокрит, потому что орел уронил черепаху сверху на лысину одного горожанина. А орел ее уронил, потому что орлы едят черепах, а панцирь черепахи они раскалывают, сбрасывая ее сверху на камень. И орел хотел расколоть черепаху, но принял за камень эту самую лысину. Жесть.

— Верное объяснение, — промурлыкал молоток и открыл дверь.

Гарри и Чжоу посмотрели друг на друга — и расхохотались.

— Какая дурацкая разгадка…

— Вопрос, конечно, потрясающий…

— Что ты, он очень полезный! — возразил Гарри, стирая слезы от хохота. — Как же можно жить, не зная, зачем орел убивает лысого?

— Бедная черепаха… Это же фильм ужасов, а не история.

Гарри, задыхаясь от смеха, выговорил:

— А знаешь, она и вправду полезная. Темный Лорд — он абсолютно лысый.

Чжоу согнулась пополам:

— Гениально. Так вот как нужно победить Сам-Знаешь-Кого! И этот секрет столько лет хранил молоток Когтеврана! Лысый есть, осталось только найти орла и черепаху.

— Орел есть, — сказал Гарри и указал на дверной молоток.

Чжоу отсмеялась и заметила:

— А сойдет, он же бронзовый. Таким тюкнуть Темного Лорда по макушке…

Они стояли у открытого окна, за которым звезды проступали на ночном небе, и смеялись, и Гарри еще никогда не было так хорошо.

Смех Чжоу вдруг смолк.

Гарри обернулся — в коридор влетела встрепанная Гермиона Грейнджер.

— Вот ты где! Боже мой! Как мы волновались. Ты исчез неизвестно куда, тебя не было весь вечер, мы уже хотели доложить Дамблдору…

— Гермиона, — улучив минуту, вставил Гарри, — я же сказал Рону, что пойду на Когтевран.

— Но не так же долго! Гарри, тебя два часа не было, мы чуть с ума не сошли. Мы думали, что тебя похитили Пожиратели смерти…

— Гермиона, я не понимаю. Я сказал Рону и близнецам, и Астория могла слышать…

— Гарри, больше ты так с нами не шути. Я давно уже думала, что раз ты переписываешься с профессором Люпиным, тебе стоит попросить у него их Карту — Карту Мародеров, которой они пользовались в Хогвартсе. чтобы мы каждую минуту могли видеть, где ты, и не беспокоиться. Гарри, завтра же напиши профессору…

— Хорошо, Гермиона, я напишу, только успокойся…

— Извини, Чанг, но мы уходим, — твердо сказала Гермиона, держа Гарри за руку. Если бы у нее были наручники, Гарри не сомневался, что она бы их пустила в ход. — Уже поздно, Гарри. Идем на Гриффиндор.

— Конечно. Спокойной ночи, Гарри, — сказала Чанг.

— Спокойной ночи, Чжоу, — ответил Гарри, глядя, как она уходит.

Гермиона стиснула его руку и поволокла в башню Гриффиндора.

— Гарри, а что ты делал на Когтевране столько времени?

— Налаживал дружбу факультетов, — мирно сказал Гарри. — Распределяющая Шляпа велела же нам со всеми дружить? Ну, я и пошел на Когтевран набирать сторонников. Очень успешно.

— Греки в суть всегда вникали:

Формулу любви сыскали!

Пифагор решил вопрос.

За любовь в ответе… нос!

От зазноб житья не будет,

Коли нос размером с пудинг.

Чем носатее герой,

Тем опаснее настрой.

Гарри, Мальчик-наш-Носатый,

Ты сердца гребешь лопатой!

Гренжер, Визли, Лавгуд, Чан…

Берегись-ка, Дон Жуан!

— Отвали, Пивз! — огрызнулся Мальчик-Который-С-Носом.

— Вот так всегда поступают со свободой слова, собраний и искусства! Мы, вольные барды, всеми притесняемы, потому что говорим правду, — посетовал Пивз, отлетая от Гарри подальше на безопасное расстояние.

— Прокляну, — лениво сказал Гарри.

— Проклинай, вражина! Проклинай всех, кто смеет указывать на неудобные вещи. Но критике рот не заткнешь! Ты гуляешь с девицей Диггори, Снейп, гуляешь, гуляешь, гуляешь…

Гарри взмахнул палочкой, и рот Пивза намертво залепила большая жвачка.

— И лучше не утешайся, полтергейст ты наш поэтический, будто пострадал за правду. Скорее за бездарные стихи. Хорошие я бы еще простил, но твои… Аффтар, выпей йаду.

Воистину не зря Распределяющая Шляпа прочила Гарри на Слизерин: он знал, как ужалить побольнее. Горе-поэт Пивз, оскорбленный до глубины души, бросил в Гарри водяную бомбочку и растворился в потолке.

Гарри молча перенаправил бомбу в ближайшее окно, где она и взорвалась (и почему-то над головой Гермионы, если он узнал голос той, в кого эта бомба попала. Как Гермиона там оказалась? Подглядывала за ним, что ли?)

— Гарри, не обращай внимания, — сказала Чжоу, и это было первое ее выступление с тех пор, как в этом коридоре их застиг Пивз.

А еще врали, что коридор необитаемый и туда редко кто заходит. Ну-ну. Когда не надо, даже в самые безлюдные места обязательно ввалится толпа!

За последнюю неделю Гарри открыл новый закон Хогвартса: когда ему нужно было уединенное место, чтобы пообщаться с Чжоу, такого в Хогвартсе не находилось. Всегда кто-нибудь мешал. Как нарочно. Магия замка…

— Я и не обращаю, — соврал Гарри.

Соврал на все сто процентов. Еще как обращал. Чертовски неприятная ситуация получилась, и неудобная, и Пивз попал в точку. Да и не только Пивз. Гарри казалось, что в магическом мире только отшельник Волдеморт еще не в курсе, что он гуляет с девицей Чжоу…

И это весьма противно. На совести Гарри скреблись кошки из-за Гермионы: он поступил с ней очень нехорошо. Гермиона была его другом с первой минуты, Гермиона подвергалась вместе с ним смертельной опасности, участвовала во всех его опасных авантюрах. Гермиона спасла ему жизнь. И вот благодарность…

Гарри не привык предавать друзей. Это было противно.

Да еще выяснилось, что он перешел дорогу Седрику Диггори, который тоже не сделал ему ничего плохого. В награду Гарри увел у него девушку. Гарри был уверен, что Чжоу достают по поводу Седрика не меньше, чем его. И что Чжоу это очень больно.

Седрик был близким другом Чжоу, как они с Гермионой… Ну надо же, как всё-таки они с Чжоу похожи! Всё одинаково…

А общественности делать больше нечего. Волдеморта обсуждать неинтересно и страшно, беглых преступников из Азкабана ловить наскучило, коррупцию в Министерстве магии устранять тяжело… Лучше поговорить о личной жизни знаменитости. Мальчик-Который-Выжил опять совершил нечто интересное: он влюбился. У него любовный треугольник. Все забросили дела и стали чесать языками. Все сразу вспомнили, что у Чжоу есть Седрик, а у Гарри — Гермиона. Отравить бы их всех, да в Азкабан не хочется.

— Гарри, — запинаясь, начала Чжоу, — я должна тебе сказать… Тебе, наверное, уже разболтали, что я дружу с Седриком…

— Для меня это неважно, — сказал Гарри, — если неважно для тебя.

И понял, что сказал что-то не то.

— Мне очень жаль, что так получилось, и совсем неприятно вышло с Седриком, — жалобно призналась Чжоу. — Я его очень люблю, он мой лучший друг, и эти сплетни его просто бесят. Чего только люди не придумают. То Макгонагалл женили на Дамблдоре, то Филча на Пинс, теперь им всё мало. До нас добрались. Мы с Седриком так дружили, а теперь… мы поссорились. Насовсем. Мы больше не разговариваем.

— Мы с Гермионой тоже, — утешил Гарри.

— Да что они все вообразили! «Дон Жуан»! А я кто — донна Анна? А Грейнджер — Командор?

Гарри представил Гермиону, непреклонную, как статуя Командора, и рассмеялся. Вполусмех. Всё-таки смеяться над своей лучшей подругой неприлично.

Однако, Чжоу абсолютно права в следующем: какой из него Дон Жуан?!

Гарри для приличия посмотрел на свое отражение в блестящих рыцарских доспехах.

Хорош ловелас! Носатый, патлатый, бледный и тощий. Внешность — красавец писаный. Вместо боггарта детей пугать можно. Мантия в пятнах алхимических кислот. На лице написано: «Не подходи, укушу».

И вот это чучело, как уверяют, увело девушку у прекрасного принца Седрика?

В здравом уме никто не поверит — если он хоть раз видел Седрика, как видел Гарри. Или смотрел на его фотографии.

Саму идею, что у Седрика увели девушку, можно считать бредовой. Седрик выглядит как кинозвезда. С его внешностью можно покорять Голливуд.

Гарри слышал, что сейчас все девушки на свете сохнут по одному романтическому герою книг, какому-то вампиру — то есть все, кто не сохнет, как Дадли, по «Коду Микеланджело»; эта книга — конкурент.

Там про любовь маглы и вампира. Вампир — красавец, аристократ, богач, первый ученик школы… Вылитый Седрик Диггори. Если бы эту книгу экранизировали, никто лучше Седрика не сыграл бы главную роль! И все девушки мира были бы у его ног.

Кроме того, Седрик действительно обеспечен, его отец работает в Министерстве и проблем не имеет. Мантии и метла у Седрика вполне на уровне.

Да и не в деньгах дело — разве деньги что-то значат? Седрик — один из самых популярных людей в школе, его все обожают. У него море поклонниц. Ведь Седрик — красавец, спортсмен, лидер, староста… Отличник. Звезда факультета.

Все говорят, что Седрик — один из самых талантливых учеников.

В общем, он совершенство. И кто променяет такого Седрика на него, на несуразного Гарри?

А девушки вообще создания практичные. Для любви им нужен дом, обеспечение, семья… Невеста Седрика — почтенная леди. Потому что у Седрика есть дом, то есть у его родителей есть, и они с удовольствием пригласят к себе молодую чету. Они вообще обожают своего Седрика — по нему видно. Тылы у Седрика крепкие…

А что есть у Гарри? Ничего своего и привет от Дурслей?

«Здравствуйте, дядя и тетя, это моя девушка. Она, кстати, тоже волшебница и учится в Хогвартсе. Приятно познакомиться.»

Обхохочешься.

— Гарри, — сказала Чжоу, — а какие у тебя планы на субботу? Я весь день свободна. Хочешь погулять вместе?

За этот месяц Гарри нашел невероятно много способов погулять.

Он приглашал Чжоу даже на летную прогулку — прогулку на метлах, рядом, над Хогвартсом. Они облетели замок, озеро и Запретный Лес. Гарри надеялся повторять такую прогулку почаще и покатать Чжоу на своей уникальной метле — она такую модель никогда не видела.

А летать Чжоу любила, и интерес у нее был самый спортивный. Чжоу была ловцом квиддичной сборной Когтеврана.

Кататься можно было в любое время, потому что в честь Тремудрого Турнира все тренировки по квиддичу в этом году отменили, и стадион был всегда свободен.

Летать вместе над Хогвартсом было прекрасно. Вид открывался живописный. И еще они закатом полюбовались.

Только если бы в конце прогулки в них чуть не врезался на своей метле Саммерсби, приятель и однокурсник Седрика, было бы совсем хорошо.

Он бы протаранил Гарри, но он недооценил уникальные качества Гарриной метлы. Метла ухитрилась подсечь злоумышленника на подлёте, лягнуть его так, что он упал в воздушную яму, и всё это — не сбросив с себя Чжоу.

Гарри решил брать с собой метлу на все свидания. На всякий случай.

— Гарри, а ты замечательно летаешь. Просто отлично. И метла у тебя достойная… Почему бы тебе не записаться в квиддичную команду? — спросила Чжоу. — Поиграли бы вместе как-нибудь. Потренировались…

Гарри подумал, что это прекрасная мысль. Не Седрику единому быть звездой квиддича — разве Грязный Гарри хуже? И у них с Чжоу появилось бы много тем для разговора, много общих интересов…

Но ведь записаться Гарри может только в команду Гриффиндора. А это значит, что он будет играть против Чжоу.

Нет и никогда. Если Седрик как-то справляется, будучи тоже в соперничающей команде, то Гарри не представляет, как это получится.

— С тех пор как мой кузен Дадли в двухлетнем возрасте забил мною гол в соседские ворота, я потерян для большого спорта, — сказал Гарри. — А потренироваться можно и так. На двоих. В любое время, как захочешь. Я всегда свободен!

— Какой ужас, Гарри! — воскликнула Чжоу.

— Да нет, было прикольно. Я же волшебник, понимаешь? Я просто заставил ворота развернуться в батут и улегся на них как в гамак. А потом я встал и поставил их обратно. Дадли в обморок упал.

Чжоу засмеялась.

— Хорошо бы ты Сам-Знаешь-Кого так уложил.

— Пока он привидение, его никто не может уложить. Надо ждать, чтобы он материализовался.

— Почему? Разве другие привидения не могут разобраться с ним? — удивилась Чжоу. — Насколько я знаю, у призраков есть свое государство, своя власть, свои законы… Кажется, у них и Азкабан собственный есть. Почему они не соберутся и не арестуют этого монстра?

Гарри задумался.

— Может, не хотят связываться?

— Но они должны.

— Пока что они не рвутся в бой. Наверное, Сам-Знаешь-Кто гадит только людям, а призраков не трогает. Вот они и не вмешиваются.

— Гарри, ты не прав. Разве по приказу Лорда василиск не напал на призрака?

Гарри снова задумался. Конечно, призрак тогда пострадал случайно… Но пострадал же!

— Я этим займусь, — сказала Чжоу с интонациями Гермионы. — Мне стало самой интересно.

— Я спрошу у Безголового Ника, — пообещал Гарри.

— А кстати, как тебе наши новые учителя? Хуже не бывает, правда?

Гарри честно ответил, что с мадам Хуч он не сталкивался, а Грюм — это нечто.

— Вот именно: Нечто, — поморщилась Чжоу. — Я как раз его имела в виду. Хуч — нормальная тетка, а этот Грюм… Он хуже всех предыдущих, правда?

К данному моменту Грюм преподавал целый месяц, и уроки его неизменно вызывали бурный отклик. Слишком бурный. Хотя Грюм был первым из учителей, добившимся столь сильной реакции. Он никого не оставил равнодушным.

Метод обучения по Грюму представлял собой скорее всего «глубокое погружение». Всё, что ученики проходили с Грюмом, они проходили на себе. Грюм тренировал на них все заклятия и испытания, о которых говорилось в школьной программе, и практика у Грюма была убойная.

Выпускной класс проходил роковой сглаз — и Грюм честно наложил его на учеников, чтобы они знали, с чем бороться.

Шестой курс проходил Оружейные — и Грюм исправно наносил глубокие раны ножами, саблями и кастетами, а также стрелял в грудь — повезло тем, кому попало по рукам или по ногам…

«Действовать, как в бою! Сосунки! — рычал Грюм. — Что смотрите? Вам еще повезло, что вы в теплом классе и рядом учитель, готовый наложить контрзаклинание. А будь вы в болоте, окруженные Пожирателями смерти? Они ждать не будут! Подтянитесь, счет идет на минуты! Заклятие убьет вас через четверть часа. Шевелитесь же! Жить вам осталось четверть часа, и если вы к тому времени так и не проснетесь, даже я бессилен буду вас спасти, черт побери!»

Грюм считал, что если не дать школьникам почувствовать на себе чрезвычайные ситуации, то они не смогут освоить тему.

Гарри про себя тихо радовался, что на уроках Грюма пока что никто не умер.

Это было достижение, потому что некоторые прямо с урока отправлялись в Больничное крыло. Грюм ставил им неуды за хлипкость и за неосвоение темы и долго возмущался, какое капризное поколение пошло.

Ну да, когда второй класс проходил Веселящий сглаз, от которого смеешься не переставая, и Олни не смогла его снять до конца урока, Грюм сказал, что сглаз сам пройдет примерно до обеда. Но Олни не пожелала ждать два часа и отправилась к Помфри.

— Какие неженки! Ничего терпеть не умеют… Фу, — всем желающим откомментировал поступок Олни Грюм. — А терпение — тоже практика, и преотличная! Потерпеть пару часов какой-то там смех — тоже мне, невыносимое испытание. Когда мне было двадцать, один парень наградил меня Икотой на пятнадцать суток — ничего, проикался, тролль задери!

— Этот Грюм — просто садист. Ему вообще нельзя работать с детьми, — сказала Чжоу. — Он не понимает, что можно и что нельзя. Есть же какие-то границы!

— Тридцать лет безупречной аврорской службы, — пожал плечами Гарри. — Что ты хочешь? После этого личность меняется. Грюм — еще не худший вариант.

— Мариэтта слышала в учительской, что Грюм на следующей неделе начнет Непростительные, — сказала Чжоу. — И что нам ждать? Он и по ним даст практику?

— И не сомневайся, — мрачно ответил Гарри.

— Как не сомневаться? Практика по Аваде Кедавре и по Круцио? Спасибо, Гарри, но практике по Аваде нам всем будет достаточно. Ты единственный из всей школы сможешь ее пережить!

— Посмотрим, — сказал Гарри.

— Я надеюсь, что практики всё-таки не будет. Дамблдор не позволит. Есть же пределы даже для него! — понадеялась Чжоу.

Гарри имел свое мнение о пределах Дамблдора и поэтому ничего не ответил.

— Мне кажется, за нами кто-то подглядывает, — внезапно решила Чжоу. — Гарри, лучше пойдем отсюда.

Гарри пробурчал Распознающее заклинание — и никого оно не обнаружило.

— Показалось, — вздохнула Чанг. — Нервы разыгрались. Мне в последнее время постоянно мерещится, что за нами следят…

— Не обращай внимания, — посоветовал Гарри.

— А когда ты отмел бомбу, мне показалось или там действительно был голос Грейнджер? Она торчала за окном?

— Показалось, — флегматично ответил Гарри.

И тихо проводил Чжоу к лестнице.

Им никто не встретился.

Лестница мирно пустила их на первую ступеньку… и развернулась на нижний этаж. Рывок был крутым. Гарри подумал, что он на русских горках. Чжоу пискнула, пошатнулась и пала в его объятия…

Дикая вспышка колдокамеры ослепила несчастных.

Сияющий Колин Криви с аппаратом наперевес, притаившийся в нише стены, снимал не переставая.

Как Чжоу почти лежит на Гарри.

Как Гарри обнимает Чжоу, чтобы помочь ей встать на ноги.

Какие у них говорящие лица: потрясенные, виноватые, абсолютно обескураженные…

Гарри отчаянно жалел, что его руки заняты Чжоу. С каким удовольствием он бы сглазил проклятого папарацци!

Чжоу встряхнулась, крикнула: «Оппуньо!» — и Криви выронил камеру, атакованный стаей бешеных канареек.

Чжоу сказала:

— Спасибо, Гарри, я уже могу сама,— и отскочила от Гарри.

Криви махал руками, пытаясь отогнать агрессорш.

— Хорошо бы снять его самого — в таком виде, — мстительно сказала Чжоу. — Альфред Хичкок, фильм «Птицы», дубль первый!

— Я знаю заклятие получше, — фыркнул Гарри и взорвал Колинову камеру.

Отлично. Нет снимков — нет проблем.

И веселая пара сбежала с места преступления, пока Колин был занят птицами и не мог их преследовать.

— Оторвались, — сказала Чжоу.

Гарри выглянул в пролет:

— А что там Колин? Еще сражается… Нет, отогнал. Сейчас будет искать камеру…

Дикий рев потряс Хогвартс до самого основания. Так ревут оборотни в ночи полнолуния!

— Колин нашел останки камеры, — прокомментировал Гарри.

Гарри проводил Чжоу до дверей ее факультета. До конца дня у него сохранялось отличное настроение.

Его не испортило известие Парвати Патил, что Гермиона заперлась в женском туалете месте с «пещерной женщиной» и они там рыдают, и им подвывает Плакса Миртл, а общий смысл их разговоров — что все мужчины сво… то есть, что всё мировое зло происходит от мужчин.

Его не испортило замечание Денниса Криви, что Колин отнес обломки камеры к директору и рыдал до тех пор, пока Дамблдор и Флитвик не сумели восстановить адскую машину.

Его не испортило лицезрение гнусно хихикающих пуффендуйцев, которые о чем-то шептались, косясь на него, и мяли в руках те самые восстановленные снимки.

Гермиона на ужин не пришла — но и это Гарри не расстроило.

И тут всё вокруг него смолкло.

Гарри поднял глаза от тарелки и уставился на театральный выход Седрика Диггори, идущего широким шагом прямо к его столу.

Прямо к нему.

Мантия Седрика развевалась.

За Седриком молча и грозно шли Саммерсби, Энтони Рикетт и Герберт Флит — пуффендуйцы в парадных мантиях.

Седрик остановился перед Гарри. Лицо его пылало от благородного гнева.

— Снейп, — сказал Седрик.

— Диггори, — сказал Гарри.

Седрик молча выложил перед Гарри роковые колдографии.

Гарри впервые посмотрел на них вблизи и признал с отвращением, что Колин классно снимает. Талант.

— Ты низкий человек, Снейп, — сказал Седрик. — Ты скомпрометировал дорогого для меня человека. Ты играешь ее чувствами и смущаешь ее. С этой минуты ты больше не будешь беспокоить Чжоу.

За спиной Гарри щелкнула вспышка: Колин усердно работал исправленной камерой.

Ни Седрик, ни Гарри не обратили на это никакого внимания.

Седрик снял с руки белую перчатку и швырнул Гарри.

— Снейп, ты вел себя недостойно и задел мою честь. Я вызываю тебя на дуэль. Я оскорбленная сторона, поэтому выбор места и оружия за мной. Приходи со своими секундантами завтра в полдень на стадион, возьми палочку и метлу. Дуэль будет в воздухе на палочках, до первого падения. Я надеюсь, что ты честный человек и не заставишь себя ждать.

После чего Седрик развернулся и ушел.

Кто-то громко ахнул.

Маклагген за гриффиндорским столом повернулся к соседу и громко объявил:

— Дело Снейпа труба. Диггори лучший дуэлянт школы. Да и что он может, этот Снейп, четверокурсник против выпускника!

Гарри посмотрел на перчатку перед собой и понял, что настроение у него безнадежно испорчено.

… Конечно, если бы от дорогого Хагрида не сбежал гиппогриф и Хагрид не стал бы за ним гоняться с громкими воплями в шесть часов утра, школа проспала бы подольше, но теперь, проснувшись и глядя на часы, оставалось только пожалеть об этом.

Или о том, к чему вообще нужно быть волшебником, если не можешь сотворить чудо и сделать так, чтобы никакого Хагрида с гиппогрифом не было, а все продолжали спокойно спать. Ну почему можно двигать горы, но нельзя исправить такую простую вещь?!

Или можно позавидовать заразам-слизеринцам, на подземелья которых наложены звуконепроницаемые чары. Они-то дрыхнут себе, пока все остальные бесятся. Хорошо им дрыхнуть, даже когда над ними протопает целое стадо Хагридов и гиппогрифов!

А вообще утро чудесное.

Гарри Снейп подумал так, почесал свой длинный нос и зевнул. И вспомнил, что в полдень его вызвал на дуэль Седрик Диггори.

С соседних кроватей шептались Невилл и Симус, и если они считали, что Гарри их не слышит, то очень ошиблись.

— … потому что Диггори — лучший ученик школы, я уверен, что он будет претендовать на звание Чемпиона Хогвартса в Тремудром Турнире. Он столько знает, что ты себе не представляешь, понимаешь ты это?

— Гарри тоже не промах, — сказал Невилл.

— Так Диггори это учел, разве не видно? Он же не случайно выбрал дуэль в воздухе. На земле Гарри бы справился, а на метле как? Диггори — первый ловец школы и капитан команды, он на метле бог. Он знает, что в воздухе у него преимущество. А Гарри-то летает как топор.

— Гарри стал летать гораздо лучше, — обиделся Невилл.

— Но с Диггори же сравнивать смешно. Он собьет Гарри в первую минуту.

Невилл не ответил.

Гарри это не понравилось.

В конце концов, на что ему друзья, если они в него не верят? Должны ставить на его победу! Ну хоть сделать вид, что ставят на его победу…

И вообще. Если все так уверены, что в полдень его побьют, что настал его роковой час, так почему бы не прогулять все уроки в честь этого? У него дуэль, он право имеет! Его ждет провал века. Имеет же он право на небольшую компенсацию: например, проспать до полудня, пока они все трудятся?

Гарри решил, что он не тварь дрожащая, а право имеет. Перевернулся на другой бок и сладко уснул.

И, к великой досаде, обещание проваляться до полудня не выполнил. Потому что лег и заснул, а когда выспался, выяснилось, что он даже на первый урок не опоздал.

Пришлось на него идти.

Правда, сначала Гарри подумал, не пойти ли вместо того в библиотеку поискать хорошие дуэльные приемчки… Или пойти на стадион, позаниматься на метле?

И пока он выбирал, что из двух зол меньшее, ноги привычно понесли его на урок.

Когда он выходил из Гриффиндорской башни, ухмыляющийся Маклагген бросил вслед:

— Топай, Ромео, тебя тут за дверью Джульетта ждет.

Гарри не обернулся. В некоторых случаях ему вообще не надо было оборачиваться, он и так знал, что увидел бы за спиной. Отработано десятком лет общения с Дадли. А свиной пятачок Маклаггену очень пойдет. Дадли-то он однозначно украшал физиономию.

За дверью гостиной дожидалась несчастная и растерянная Чжоу Чанг, и едва завидев Гарри, она вывалила скороговоркой, что долго пыталась образумить Седрика и потерпела неудачу. Кажется, она сделала только хуже. Седрик решил, что она пришла заступаться за Гарри, и окончательно взбесился. Он ничего не хочет слушать и не будет отменять дуэль. Ей так жаль…

— Да ладно, — мирно сказал Гарри и махнул рукой, — не расстраивайся. Спасибо, Чжоу, что пыталась.

— Гарри, ты такой спокойный! Ты держишься… потрясающе! — сказала Чжоу и заплакала.

— А ты излишне драматизируешь, — ответил Гарри, который очень давно хотел ввернуть в разговор эту шикарную фразу. — О чем ты? Пока ничего не случилось.

— Гарри, ты … неподражаем! — выдохнула Чжоу и залилась слезами.

Значит, даже Чжоу верит в победу Седрика, философски решил Гарри. И ты, Чжоу! Даже ты. Ну хоть кто-то в этом замке ставит на меня?!

«Интересно, хоть кто-нибудь в этой милой школе ставит на меня?»

Ответ на вопрос показался Гарри интересным.

Он не жалел, что пошел на уроки, и уроки прошли отлично, а с истории магии он всё равно свалил на стадион тренироваться с метлой.

Отлично прошли уроки, и перемены тоже, если не считать того, что на Гарри все пялились. Гарри утешал себя, что Диггори не легче.

Стоило пойти на занятия — хотя бы для этого. Чтобы уяснить симпатии публики. И потом, Гарри как легилимент не поленился пошарить у публики по мозгам, хотя результат его не вдохновил.

Но разозлил.

Так разозлил, что захотелось прийти на дуэль и назло всем победить Диггори — я вам покажу!!!

В голове Гарри замелькали всякие самодельные заклинания, которыми он баловался иногда — и он, и Нотт, и некоторые другие… Простенькие, конечно, пустяковые, но Диггори их не знает. Пусть озадачится. Это как один из приемов.

Причем, когда Гарри спустился после тренировки на землю, он застал на трибуне свое Содружество. Надо же, они тоже прогуляли историю ради него!

Они сидели, бурно обсуждая вчерашнее, и разговоры их Гарри озадачили. Он заметил, что Гермиона в наличии, и порадовался.

Когда он подходил, говорила как раз Гермиона, отвечая на ехидный вопрос Малфоя о том, как она классно вчера помирилась с Пэнси.

— Что за чушь, — холодно выговаривала Гермиона, — кто это выдумал? Да, я видела в туалете Паркинсон и она там закатила истерику. Я не поняла общей идеи, но кажется да, она хотела со мной помириться. Вроде как мы сестры теперь, пострадавшие обе от беспредела мужчин, и должны держаться вместе, и она прощает мне все злобные выпады и безобразие, которое мой кот причинил ее фамилиару, и так далее… Совершенный бред. Я сказала, что это бред, стукнула ее «Зельеварением» по башке и ушла.

— Ты крутая, — с уважением сказал Крэбб.

— А Патил слышала, что вы там вместе ругали мужчин и вообще во всем были согласны, — удивился Малфой. — И Плакса Миртл с вами. Шикарно повеселились на троих.

— Ничего, пусть Патил повторит всё это мне, — нежно ответила Гермиона. — Я с ней еще поговорю.

— Снейп идет, — сказал Нотт.

— Здорово летаешь, Гарри, — сказал Рон.

Гарри ухмыльнулся и спросил, кто готов быть его секундантом. Вспомнили, что у Диггори провожающих было трое, и договорились о Роне, Нотте и Малфое.

Гермиона сразу обиделась: она надеялась быть третьей. Что за дурацкие унизительные правила, что секундантом не может быть женщина?!

— Грейнджер, успокойся. Согласно правилам, в Хогвартсе дуэли вообще запрещены, — утешил Малфой.

— Тогда я не понимаю, почему все молчат? Ее же можно прекратить, пойти к преподавателям…

— Грейнджер, а преподаватели сидели все в Большом зале, когда Диггори вызвал Снейпа. Они всё видели, — сказал Нотт.

— И ржали, — добавил Крэбб.

— Грюм точно ржал.

— Дамблдор вроде поднял бровь, но промолчал.

— Они всё видели и промолчали. Делай выводы, — закончил Нотт.

— Это безобразие. Дуэль явно дискриминационная. Почему они допустили?

— Может, они не против, чтобы наш Избранный потренировался перед тем, как лезть в пасть Сами-Знаете-Кому? — предположил Малфой. — Потренировался на ком-то полегче. На Диггори, что ли.

— Они же не возражают, что Грюм нас на уроках колбасит, — сказал Гойл.

— Ну да. Пусть тренируется. Снейп же у нас герой, постоянно должен подвиги совершать, чтобы быть на уровне.

— Я не понимаю, почему Гарри должен кому-то что-то доказывать! — крикнула Гермиона и вскочила. — Сколько можно его испытывать? Ему нужны тренировки для Сами-Знаете-Кого? Да он и так его дважды в порошок стирал. Или вам напомнить, как Гарри прогнал Сириуса Блэка и победил сто дементоров? Вам всё мало? Вам еще доказательства нужны?!

«Ну хоть кто-то об этом помнит, » — с нежностью подумал Гарри.

— Я не сомневаюсь, что Гарри справится. Диггори очень глупо поступает, если воображает, что одолеет Гарри. Гарри сам Тот-Кого-Нельзя-Называть боится, а тут какой-то Диггори! Схватил орешек не по зубам.

Наконец-то, кто-то верит в его победу! Спасибо, Гермиона. На душе у Гарри потеплело.

— Значит, не о чем волноваться. Победит и победит, и нечего спорить, — пожал плечами Гойл.

— Но эта дуэль возмутительная. Незаконная. Если преподаватели молчат — отлично, но есть же старосты…

— Грейнджер, Диггори сам староста, — вздохнул Нотт.

— Я тоже верю, что Гарри победит, — сказал Рон.

— Ты молодец.

— Не смей проигрывать, Снейп. Уизли на тебя последние деньги поставил, — съязвил Малфой.

Гарри решил, что родной коллектив не устает восхищать его, и спросил:

— На меня ставят? На деньги?

— На Диггори в основном ставят, — честно признался Рон. — Я на тебя поставил один.

— Так что, если ты выиграешь, Уизли получит бешеные деньги.

— Это правда, Гарри. Некоторые наши ученики сделали самодельный тотализатор по поводу вашей дуэли, — осторожно подбирая слова, заметила Гермиона.

— Маклаггены поставили много. На Диггори.

— Кто бы сомневался, — сказал Гарри. — Кто еще ставил? На Диггори?

— Из нас? Ты что, Гарри, мы же не предатели! — возмутился Рон, а Малфой как-то виновато оглянулся.

— А вообще какие прогнозы на нашу дуэль? Кто-нибудь предсказывал?

— Ну, прогнозы есть, в общем, — туманно выразилась Гермиона. — Многие предсказывают. Но ты их уже знаешь, то есть…

Рон скорчил гримасу:

— Не напоминай мне только про предсказания! У нас вторым уроком была Трелони.

— И что?

— Гадала на дуэль и предсказала тебе ужасную смерть.

— Ну, как обычно, — заключил Гарри.

— Я не пророк, как Трелони, но я тоже ставлю на Снейпа, — сказал Нотт. — И вообще-то куда больше меня интересует, писали ли кому-нибудь сегодня родители и что именно.

Что Нотт имел в виду — неизвестно, но Малфой опять напрягся.

— А ты-то откуда знаешь? — мрачно и непонятно спросил Крэбб. — У твоих Метки нет.

— Метки нет, а глаза есть.

— О чем они? — обратился Рон к Гермионе.

— О своем о слизеринском, — отрезала она. — Захотят — расскажут.

— Мне утром написала мама, — сказала Астория Гринграсс. — Отец провел ужасную ночь. У него болело плечо. То самое. Ну вы знаете…

— У всех наших болело, — сказал Гойл.

— Это в первый раз за тринадцать лет. В первый раз с тех пор, как Лорд развоплотился… И это очень плохо. Ну, то, что Метка наливается силами с каждым днем, к этому уже привыкли, но теперь она стала чувствоваться… Набираться магией. Значит, Лорд действительно скоро воскреснет. У него уже появились силы, чтобы воздействовать на Метку. Чтобы звать нас!

— Это так. Если ты не в курсе, Снейп, то Метка болит, когда Сам-Знаешь-Кто вызывает Пожирателей к себе, — сказал Нотт. — И он уже дает знать, что способен это сделать. И что скоро он всех нас вызовет.

— А вы не послушайтесь, — посоветовал Рон.

Слизеринцы переглянулись, и Малфой глубокомысленно сказал:

— Надо же, какая свежая идея. Ты думаешь, Уизли, что мы об этом не думали?!

— И что вам мешает?

— Да, что вам мешает? — вступила Гермиона. — Рон прав. Это самый простой выход.

— Это самый простой выход для тех, кто не знает Темного Лорда, — прошипел Малфой. — Попробуйте так и сами узнаете. А мы посмотрим. Мы-то уже в курсе, что бывает, когда Того-Кого не слушаются.

— И что бывает, Малфой, что?! Попробуй убедить меня, что если вы послушаетесь, не будет еще хуже! — сказала Грейнджер.

— Гермиона, с кем ты споришь? По-моему, всё ясно. Они просто боятся своего Лорда. Он призрак без тела и без сил, а они всё равно боятся, — отрубил Рон. — Теперь понятно, Малфой, почему ты не попал на Гриффиндор. Потому что ты трус.

Малфой позеленел:

— За такое, Уизли, на дуэль вызывают!

— А слабо? Ну вызови меня! Давай, или струсишь?

— Хватит с нас дуэлей… И так все перессорились, — прервал Гарри.

Нотт посмотрел на часы и информировал:

— Диггори будет здесь через десять минут.

Гермиона встала:

— Тогда я пошла.

Рон хотел ее остановить, но посмотрел внимательно — и махнул рукой.

— Всё-таки жаль, что Чанг не уговорила Диггори отменить эту глупость, — сказала Астория.

— Ну, я с самого начала знала, что у Чанг ничего не выйдет, — равнодушно заметила Грейнджер. — Это было очевидно.

— Похоже, ты не очень сочувствуешь Снейпу, — съязвил Малфой.

Гермиона глубоко вздохнула и повернулась к Гарри:

— Да, я не очень тебе сочувствую. Совсем не сочувствую, если честно. А знаешь причину? Потому что ты сам во всем виноват. Ты не заметил Колина и он сделал снимки? А кто ж виноват, что ты его не заметил? Я еще когда предупреждала тебя написать профессору Люпину, чтобы он прислал Карту Мародеров. На ней видны все находящиеся в Хогвартсе. Все, без исключения. Чтобы, где бы ты ни находился, ты всегда мог глянуть на Карту и узнать, кто там рядом есть. Если ты почувствовал, что за тобой следят — тем более. Я давно просила, чтобы ты принял меры безопасности, потому что Сам-Знаешь-Кто возрождается и следить за тобой могут ребята похуже Колина. Сколько раз я тебе это говорила? Но ты же не слушал. У тебя были дела поважнее: вспоминать, какие у Чанг красивые глаза. Так что извини, Гарри, но в случившемся ты должен винить только себя. И теперь прости, но я ухожу. У меня тоже есть дела поважнее, чем пялиться на вашу дурацкую дуэль. Хотя я искренне желаю тебе удачи.

Гермиона смахнула соринку с мантии и неторопливо направилась к выходу со стадиона. Ее провожало семь отвисших челюстей.

Жаль, что Гермиона не обернулась, чтобы их увидеть… Но нет, она обернулась.

Стоя в воротах стадиона, Гермиона повернулась и бросила Гарри:

— Пока, д’Артаньян.

И исчезла.

— Снейп, ты готов?

— Я превращу тебя в сосиску и съем, Диггори.

— Зубки сломаешь.

— Джентльмены, успокойтесь. Обойдемся без оскорблений.

… На поле стадиона сошлось восемь человек.

Грязный Гарри с метлой наперевес стоял напротив Диггори и сверлил его глазами. Диггори отвечал тем же.

Секунданты, по трое с каждой стороны, следили за тем, чтобы они не набросились друг на друга без суда и следствия.

Четверо секундантов держали метлы, чтобы вместе с дуэлянтами подняться в воздух. Двое секундантов, Малфой и Флит, останутся на земле.

Они подберут упавших с метлы и вообще будут наблюдать поединок снизу, с поля стадиона.

Если бы трибуны стадиона были полны зрителей, то эта мера была бы излишней, но по воле дирекции школы трибуны были пусты. Дуэли в Хогвартсе запрещены Уставом школы. Ведь прийти на дуэль значит заметить ее, и тогда участникам не поздоровится… Вот их никто и не замечал.

Малфой и Флит подошли к противникам.

Флит откашлялся и сказал:

— Джентльмены, в последний раз призываю вас примириться.

— Нет, — отрезал Диггори.

— Только после вас, — сказал Гарри.

— Джентльмены, — вступил Малфой, — мой долг обязует меня указать, что Снейп на три курса отстает от Диггори в плане образования и не может считаться ему равным соперником. Эта дуэль будет заведомо нечестной. Я предлагаю отложить вызов на три года, чтобы Снейп смог сравняться с Диггори и завершить обучение.

— Если Снейп так считает… — насмешливо протянул Диггори.

Гарри быстро сказал:

— Я так не считаю. Я думаю, что я равен сопернику или лучше его. Я докажу это здесь и сейчас.

— Гриффиндорство, — процедил Малфой.

Флит резюмировал:

— Раз вы настаиваете на своих словах, джентльмены, тогда мы считаем, что попытка примирения не удалась и можем приступать к дуэли.

— Наконец-то! — сказал Саммерсби.

Нотт и Рикетт сели на метлы и поднялись в воздух.

— С какого расстояния будете биться? — крикнул Рикетт.

— С десяти шагов.

Нотт начертил в воздухе яркий знак — это место будет серединой отрезка. На нем сойдутся дуэлянты, чтобы развернуться и разлететься на десять шагов в стороны друг от друга. Нотт и Рикетт так и сделали: разлетелись, отсчитали десять шагов и поставили маячки на местах, которые дуэлянты должны занять перед началом поединка.

Нотт и Рикетт отлетели на шаг, каждый от своей стороны, и замерли. Секунданты заняли свои места.

Снейп и Диггори сели на метлы, Рон и Саммерсби тоже; они одновременно поднялись в воздух. Дружно долетели до маяка посередине — там вторая пара секундантов остановилась, а дуэлянты глянули друг на друга с ненавистью — в последний раз…

— Расходитесь, — сказал Самерсби.

Дуэлянты развернули метлы и начали «расходиться». Скоро они заняли свои места. Гарри развернулся к сопернику, держа палочку; Диггори успел секундой раньше и молча взмахнул своей, посылая в Гарри золотистый луч.

Гарри послал метлу вниз и выстрелил в Диггори.

Золотистый луч улетел в облака, там что-то крякнуло.

Гарри увидел, что Нотт нахмурился и замахал палочкой, пытаясь снять с небес невербальное неведомое заклятие. Или он его узнал?

Диггори тем временем пытался отразить удар Гарри и не смог, потому что контрзаклятия к своему Гарри еще не придумал.

У Диггори выросло три хвоста, и он заерзал на метле. В Гарри полетело следующее заклинание — и когда Гарри снова увернулся, умное проклятие понеслось за ним. Гарри не смог отразить его и почувствовал, что голова его раздувается, в глазах темнеет…

Он отправил в Диггори Замораживающее и сунул руку в карман за лекарственным зельем. Хорошо всегда носить аптечку с собой, особенно на дуэли.

Диггори опять взмахнул палочкой, струя мороза ударила в облако. Диггори снова послал заклинание в Гарри.

Пришлось срочно окружать себя щитом — и заклятие чуть не пробило его, ведь после попадания магия Гарри ослабла и щит Гарри получился не самым сильным. Гарри сделал еще три глотка зелья, после чего в голове прояснилось. Щит выдержал еще один удар.

Гарри направил палочку на облака и натравил их на Седрика.

Его окружила воздушная стена, которая быстро сгущалась. Небо стало темнеть… Но тут стена вокруг Диггори лопнула, и он явился на свет злой как никогда. Тотчас из облаков вылетел обломок метеорита (и откуда его Диггори призвал?!) и шлепнул Гарри по метле.

Метла взвыла как живая.

Гарри взвесил метеорит: увесистая клюква, однако! — и наслал на него безумие, чтобы он атаковал Диггори.

Небо в этот момент стало совсем темным, ударил гром, закапал дождь.

«Доколдовались…»

В следующую минуту Гарри уворачивался от обломка, которого Диггори послал обратно.

Пришлось превратить метеорит в бешеную сову, которая сразу клюнула Седрика.

Ближайшее к Гарри облако вдруг сгустилось в лошадь и лягнуло его так, что он чудом не свалился с метлы. Гарри наколдовал камень, который привязался к подолу мантии Седрика и потянул его вниз…

Его собственная мантия сразу взбесилась и стала сталкивать его с «Нимбуса». В ответ Гарри превратил метлу Седрика в ежа… Седрик ахнул и стал падать, трансфигурируя метлу обратно…

… и тут неведомая сила стащила его вниз, вслед за Седриком. Гарри пытался сопротивляться, но видел, как падают за ними метлы, как несет вниз обескураженных секундантов. Через секунду все они лежали на стадионе, небо над замком расчищалось, а перед ними стоял возмущенный начальник департамента правопорядка Барти Крауч с палочкой, из которой всё ещё шел дым.

За Краучем следовали Дамблдор, Стебль, Макгонагалл и Людо Бегмен.

Крауч еще раз взмахнул палочкой, и Гарри почувствовал себя как никогда бодрым и здоровым. Видимо, волшебник снял с него последствия дуэльных заклятий. С Диггори тоже, потому что у него исчез один с половиной хвост.

Теперь Гарри внимательно вслушивался в то, о чем орал Крауч:

— … неслыханно! Что у вас творится в школе, Дамблдор, что вы себе позволяете! Накануне международного Турнира! Когда на вас смотрит весь мир, вы выбраны путем жесточайшего конкурса из лучших школ магии… Вы соринки лишней должны бояться! Что за безобразие! Что скажут наши почетные иностранные гости?!

— Я уверен, что им очень понравится наша дуэль, Бартемиус, — пресерьезно отвечал директор. — Дуэль прекрасно вписывается во французские и в славянские дворянские традиции. Они будут рады, что мы храним лучшие боевые обряды мировой аристократии.

— Вы нарушаете все правила, вы нарушаете собственный устав! Ваши ученики калечат друг друга! Да они чуть Хогвартс не своротили… с вашего попущения!

— Мальчики всего лишь выясняли отношения, Барти, — мягко сказал Дамблдор.

— Всего лишь вызвали грозу и сместили с орбиты небесное тело! Всего лишь!

— Грозу успокоили, а небесное тело вернули на орбиту, — улыбнулся Дамблдор. — Право, Бартемиус, я не вижу причин для беспокойства. Мальчики не причинили никакого серьезного вреда.

— У вас странные представления о том, что такое серьезный вред, Дамблдор! — огрызнулся Крауч.

— Какие бы ни были, но пока я директор этой школы и мои представления здесь решающие.

— Вы знали об этой дуэли с самого начала и допустили ее!

— И не вижу причин в этом раскаиваться.

— Не видите? Вы довели до необходимости отчислить восемь учеников школы со скандалом накануне Турнира и не видите ничего странного?

— Отчислять? Я не понимаю вас. Мальчики не сделали ничего предосудительного, — ласково сказал Дамблдор. — И напоминаю ваши слова, Бартемиус, что как раз разжигать скандал и отчислять студентов нам не следует, это роковым образом ударит по нашей репутации. Так что мы не будем раздувать из мухи слона и заострять внимание на этом пустяковом инциденте. Его стоит посмеяться и забыть, Бартемиус, как это делаю я.

— По вашему уставу, участники дуэли должны быть исключены из школы, — рявкнул Крауч.

— Из каждого правила есть исключения. Вы плохо знаете Устав, Барти, — улыбнулся Дамблдор. — Если студенты устроили дуэль потому, что у них не было выхода и ситуацию нельзя решить иным путем, дуэль прощается. Я уверен, что это как раз такой случай.

Крауч поморщился.

— В этом случае участники дуэли обойдутся строгим предупреждением и наказанием, которое определят их деканы, — сказал Дамблдор. — Я полагаю, профессор Стебль, Традери и Макгонагалл немедленно этим займутся. А мы дочистим с поля остатки волшебства и разойдемся по домам.

«Я ведь чуть не победил,» — думал Гарри.

Он услышал, как Седрик говорит Саммерсби:

— Не повезло. Я почти дожал Снейпа. Победа была за мной.

А на продолжение дуэли надеяться не приходится. Крауч будет следить за каждым чихом. Увы, но самое обидное — когда вас прервут и каждый останется при своем, а проблема так и не решится…

К ужину пришел «Вечерний пророк», и там школу ждал новый удар. Первую страницу занимал роскошный репортаж Риты Скитер о прерванной дуэли и красочные колдографии.

— Ничего не понимаю, — жаловался Кребб. — Мы с Гойлом же заперли Криви в туалете и просидели с ним там всю дуэль. Он ничего не снимал!

— Значит, снял кто-то другой, — мрачно ответила Гермиона.

— Но как? Стадион был пустой.

— Значит, не был!

Чжоу Чанг не вышла к ужину. Подруги на время дуэли держали ее в спальне факультета, где она плакала и требовала пустить ее на поле, чтобы разнять участников. Чжоу так и проплакала, не выходя из спальни, до вечера.

Тотализатор выиграла профессор Традери, которая поставила галлеон на то, что не выиграет никто.

А Гарри после ужина отправился на отработку: чистить кубки в Зале славы.

Отработка была ужасной: Пивз парил нал ним и издевался как мог.

— Дуэль, значит? Так и знал, что этим кончится. Влюбленный Снейп — это мы проходили. Надо сбегать из школы, пока вы крышу не снесли, и если бы не мой домашний арест! Нет, ты весь в папашу. Он и этот Поттер дрались трижды. Ведь твоя мамаша была красавица, еще бы. Чанг ей в подметки не годится. Эх, куда катится мир. Вот были люди в наше время…

— Не беспокойся. Наше время будет еще круче, обещаю тебе, — сказал Гарри.

Мисс Чжоу Чанг

твоя бывшая

— Черт, как быстро летит время. Я думал, что до приезда Чемпионов еще ого-го, а оказалось — сегодня…

— И тебе жалко, что ли?

— А это всегда так. Ждешь-ждешь чего-то, а оно вдруг нагрянет… Когда уже сам не веришь, что дождался.

— А они эффектно приехали. Дурмстрангцы особенно.

— Батончики тоже впечатлили. Золушки на летучей карете.

— Ага, а Фея Сирени у них авторитетная.

— Кто-кто на летучей карете?

— Золушки. Рон, ты что?

— А кто такие Золушки?

— Уизли, а кто такие маглолюбы? Я слизеринец, и то Золушку знаю.

— Откуда?

— Из книжки, Уизли. Из книжки.

— А кстати, про Фею Сирени. Если бы ты не стал выступать, Гойл, я бы промолчала, а так… Фея Сирени — это из «Спящей Красавицы». Не из «Золушки». Тоже мне, великий специалист.

— Да ты что, в «Золушке» тоже фея была! Точно помню!

— Это была другая фея.

— Ну, пока Грейнджер и Гойл себе выясняют, какая там была фея — неизвестно где, в книжке, которую кроме них никто не читал, — давайте вернемся к Турниру. С дурмстрангами приехал Виктор Крам, а? Я до сих пор в обалдении.

— И зря. Взял бы у него автограф.

— Ну, я думаю, что он и будет Чемпионом от Дурмстранга.

— Ага, остальных вообще можно было не брать.

— И что, не так?

— А посмотрим.

— А кто будет от батонов, как думаете?

— Наверное, у них свой Крам есть.

— А от нас?

— Вы будете долго смеяться. Диггори собирался.

— Уоррингтон наш собирался, Кэтлин Скотт с Когтеврана, староста Когтеврана еще… Вообще когтей много хотело.

— Диггори на мыло!!!!

— А у батонов кони пьяные.

— А у дурмов ненормальный директор.

— Как будто наш лучше. Лиловые бантики, которые он в бороду вплел, мне в кошмарах будут сниться.

— А мне будет сниться буайябес. Дурацкая была идея сделать ужин с национальной кухней.

— Перевожу для тех, кто не понял: Винс считает, что французская кухня — гадость и он ею отравился.

— Обожрался, может быть?

— Вам смешно, а Помфри мне целый стакан Желудочного зелья дала.

— Винс, ну так зачем ты слопал три тарелки этого буайябеса, если он тебе не понравился?

— Мне тоже не понравился!

— А меня интересует, кто кинет свои имена в Кубок Огня. Что-то подсказывает мне, что это будет такое шоу.

«Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире…»

Похоже, что директор не знал своих учеников, если надеялся этими словами устроить Урне Огня организованное и упорядоченное голосование. Ведь перед тем он же сказал, что победителя Турнира ждет великая слава — всемирная слава, плюс приз в миллион золотых от Министерства магии! Неужели есть угроза, которая остановит желающих добиться славы после таких посулов?! Директор, сам того не зная, разворошил осиное гнездо.

Мечты о всемирной славе и золотом миллионе всю ночь не давали спать страждущим, и к утру их пытливые умы нашли сотню решений. Ведь их вела за собой справедливая ярость за попытку введения в школе дискриминации по возрасту!

Круги очертили, говорите? Детям до семнадцати вход воспрещен? Ну, посмотрим…

— Ты уже догадался, как вбросить свое имя? У меня старший брат вбросил. За себя и за меня.

— А я старосту просил.

— А я просто сову послал. Она покружилась над Кубком и вбросила!

— А я самолетиком… Заколдовал его, он долетел и сам в Кубок упал.

Когда Гермиона слышала подобные разговоры, она морщилась, как от назойливого глупого комара. В Больничном крыле лежали уже четверо гениев, пытавшихся обмануть Кубок и зайти за Запретную черту, в их числе близнецы Уизли. Гермиона готова была напомнить всем об этих прискорбных случаях, но ее не слушали.

— Смотри, — сказал Гарри, тронув ее за рукав, и махнул в сторону знаменитого Кубка.

Все посмотрели, как черту, окружающую постамент с Кубком, пересекли два важных таракана, доползли до ободка, превратились в бумажки и упали вниз…

— Еще чей-то идиотизм, — вздохнула Гермиона.

Ей ответил громкий хохот братьев Маклаггенов, которые похвалялись тем, как ловко они придумали.

— Приз у нас почти в кармане, ребята! Главное мы сделали, осталось только Турнир добить — и мы на коне.

— С вашего факультета больше всего вкинули, — сказал кто-то.

— Еще бы! — ухмыльнулся Маклагген. — Мы трудностей не боимся, в отличие от некоторых! Слизеринцы бросили меньше всех. И ни одного до семнадцати. Трусы.

— Что лучше: живой трус или мертвый гриффиндорец? — задумчиво спросил Нотт.

— Сам, небось, струсил свое имя кидать, а теперь острит, — фыркнул Маклагген.

— И правильно сделал, что струсил! — не выдержала Гермиона. — Чему вы радуетесь? Не дай Мерлин Кубок выберет вас, вы доживете только до первого задания!

— Оптимистка ты, сестричка, — заржал Кормак Маклагген. — Мы доживем до вручения Кубка Чемпионов, а ты будешь смотреть на это.

— Я буду смотреть, как вас расплющит в самом первом туре! — отрезала «оптимистка». — Эти задания рассчитаны на предел прочности выпускников, на уровень выше последнего курса! И то не все выживали! За время проведения Турнира было столько смертельных случаев… Поэтому его и закрыли, и только теперь возобновили. Вы же слышали, что Дамблдор об этом говорил — но поинтересоваться, за что запретили Турнир, было лениво?

— Но теперь-то всё по-другому? — спросил неуверенно младший Маклагген.

— А почему теперь возраст Чемпионов ограничили, как ты думаешь?

Маклагген никак не думал, и было видно, что ему это не понравилось.

— Да выдумываешь ты всё, — сказал Кормак.

Гермиона поджала губы:

— Значит, ты даже не удосужился почитать историю Турнира, прежде чем лезть в участники! Чемпион-недоучка. Тебе было лень даже почитать, во что ты ввязался! Я ничего не придумала. Возьми «Историю Хогвартса» и почитай сам. Хоть сейчас. Будет очень полезно!

— В первом туре Чемпионата 1792 года ловили василиска, — информировал Грязный Гарри. — Маклагген, помнишь еще, кто такой василиск?

По лицу Маклаггенов стало ясно, что они вспоминают.

— Ну и что, — заметил Кормак. — Никто ж не заставит меня силой лезть василиску в пасть. Не понравится задание — просто откажусь его выполнять, и всё.

— И умрешь, — добавила Гермиона. — Кормак, умоляю: прочти «Историю Хогвартса»! Ты не можешь отказаться выполнять задания Турнира. Чемпион заключает с Кубком нерушимый магический договор, который он обязан выполнять, потому что договор нерушимый. Понимаешь? Ты не можешь отказаться. Дамблдор тоже об этом говорил, помнишь?

— Не помню, — мрачно сказал Маклагген.

Было ясно, что эту часть речи Дамблдора он успешно пропустил мимо ушей.

— Дамблдор сказал, что для тех, кто бросил свое имя в Кубок, обратного хода нет. Теперь вы можете только повиноваться. Ты ничего не можешь сделать.

Маклагген-младший дернул старшего за рукав:

— Кормак, это, давай вытащим свои бумажки обратно?

Нахмуренное лицо Кормака разгладилось.

— Попробуй, — усмехнулась Гермиона. — А я посмотрю, что получится.

— Грейнджер, тут тоже какая-то подстава?

— Подставу ты сделал себе сам! Когда заключил контракт, не зная условий!

— Никакого контракта я не подписывал, — возмутился Маклагген.

Гермиона вздохнула:

— Этот контракт не надо подписывать. Достаточно бросить свое имя в Кубок. Считается, что таким образом ты его и подписал. Кормак, ты даже этого не знал? Дамблдор тоже об этом говорил.

— Я ничего не подписывал, и я хочу забрать свою бумагу обратно!

— Ты не можешь, Кормак, — повторила Гермиона. — Ты уже ничего не можешь отменить. Контракт нерушимый. С той минуты, как ты бросил имя в Кубок, от тебя уже не зависит ничего.

Маклагген уставился на брата с подлинным ужасом.

— Молитесь, чтобы Кубок не выбрал вас. Может, пронесет. Это всё, что вы можете сделать!

— Гермиона, ты напугала его до полусмерти, — усмехнулся Гарри.

— Зато в следующий раз он трижды подумает, прежде чем заключать контракт, не вникая в его условия… Если доживет до следующего раза, — заключила Гермиона.

— Между прочим, Диггори действительно бросил свою бумажку, — сказал Рон. — Гарри, ты как?

— Если Диггори в первом задании сожрет василиск, то так ему и надо, — добродушно ответил Гарри.

— А ты не хотел бы бросить?

— Не, я жить хочу.

— Гарри некогда заниматься школьным Турниром, у него взрослые проблемы с Сами-Знаете-Кем, — сказала Астория.

— Ну да, мне и без Турнира василисков подбрасывают.

— А если Диггори станет Чемпионом?

— Пусть становится, — разрешил Гарри. — Пусть трудится изо всех сил. Тогда у него наконец-то не будет времени отвлекаться на меня и на Чанг.

Малфой захихикал, и разговор прервался.

Тем же вечером сутки, данные Дамблдором на голосование, истекли, и все собрались вокруг Кубка узнать результаты «выборов».

Предсказуемо Чемпионом Дурмстранга стал Виктор Крам, Шармбатон представила единственная девушка среди Чемпионов Флёр Делакур, а Хогвартс достался Диггори. Фанаты Диггори заорали, Чжоу Чанг побледнела, Гарри почесал в носу.

И тогда Кубок Огня выкинул номер.

Он снова вспыхнул и выбросил из себя четвертое имя:

— Гарри Снейп!

— Гарри Снейп, — решительно повторил Дамблдор после паузы. — Гарри Снейп, встаньте и выйдите вперед.

Теперь Гарри должен был признать, что не ослышался.

Но в это не верилось, это было невозможно!

Гарри осмотрелся вокруг: никто не верил, как не верил он, даже сам Дамблдор. Лицо Дамблдора выдавало его. Преподаватели выглядели еще более огорошенными, они не прятали своих чувств. Совершенно ошеломленными казались ученики, они переглядывались и переспрашивали друг друга. Чжоу Чанг закричала: "Гарри! Гарри!"

«Гарри Снейп!»

Гарри вспомнил: «… для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя.»

Нельзя нарушать — значит, надо встать и идти… Гарри встал и подошел к директору, хотя ноги его всё время норовили пойти не туда. В руке директор по-прежнему сжимал обгорелый кусок бумажки.

Гарри протянул руку, и директор машинально отдал его.

Гарри вгляделся: действительно, «Гарри Снейп»…

— Простите, сэр, но это не мой почерк, — сказал Гарри. — И тут даже школа не указана.

Дамблдор покачал головой и взял бумажку обратно. Он поправил очки и внимательно изучил ее.

— Ты прав, Гарри, — тихо сказал директор. — Но боюсь, что это не имеет значения. К сожалению… или к счастью. Тебе в ту дверь, Гарри… Желаю удачи в Турнире.

В ситуации Гарри не было ничего хорошего. Но если что-то и было, так это выражение лица Седрика Диггори, когда в комнату ожидания Чемпионов заявился Гарри Снейп и порадовал остальных тем, что будет четвертым участником.

Естественно, ему не поверили.

Крам немедленно стал доказывать, что Гарри не допустят до Турнира, судьи его освободят. Гарри и самому хотелось так думать, но в этом он не собирался никому признаваться.

— Как ты это сделал? — спросил потрясенный Седрик.

— Разве я мог оставить тебя в одиночестве соревноваться за Хогвартс? — уклончиво сказал Гарри. — Мы же не додрались, Диггори. Почему бы не решить наш спор таким способом?

— Так ты бросил свое имя в Кубок?

— Мне помогли, — сказал Гарри.

Минутой спустя то, что на что он надеялся, почти произошло. Всё руководство Турнира: от Дамблдора до Крауча и Бегмена — ввалилось в их комнату, бурно споря. Спорили они о том же, что решил Виктор Крам… но, к печали Гарри, исключать его из Турнира не торопились.

К спорщикам присоединились учителя: Макгонагалл, Грюм и Фламель. Макгонагалл была горой за Гарри, и это его очень обрадовало.

— Это ты, Гарри, бросил в Кубок свое имя? — спросил Дамблдор.

— Нет, — под прицелом всех взглядов ответил Гарри.

— Может быть, ты просил кого-то из старших бросить в Кубок твое имя?

— Нет, — твердо ответил Гарри.

— Тогда не о чем говорить, — отрезала Макгонагалл. — Мальчик не писал свое имя и не вбрасывал в Кубок.

— Если моя ученая коллега права, то контракт Кубка с Гарри Снейпом явно недействителен, — заметил Фламель.

Дамблдор промолчал.

Директор Дурмстранга сказал:

— Мистер Крауч, мистер Бегмен. Вы — наши беспристрастные судьи. И вы, конечно, согласны, что происшедшее противоречит правилам Турнира?

— Мы должны строго следовать правилам. А в них написано черным по белому: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире, — ответил Крауч.

Бегмен поддержал его.

Гарри подумал, что если условия контракта позволяют участникам сглазить судей, то стоит этим воспользоваться. Наслать бы на этого самодовольного болвана хороший сглаз! Стоит тут и рассуждает о правилах, очевидно же нарушенных, но ему-то что. Не его же судьба решается… Не ему грозит смертельная опасность.

Каркаров и мадам Максим не собирались сдаваться так быстро. Каркаров кричал, что бойкотирует Турнир — ему сразу напомнили, что он не может. Ведь Чемпионы заключили с Кубком нерушимый контракт, который нельзя прервать. Каркаров объявил, что подаст жалобу в Министерство магии и в Международную конфедерацию колдунов.

«А расследование этого дела не помешало бы,» — подумал Гарри. Ему очень хотелось узнать, как его имя попало в Кубок… он уже представлял, как поблагодарит своего неведомого благодетеля.

Дамблдор в это время подытожил:

— Нам неизвестно, как это могло произойти, но иного выхода нет. Кубок выбрал двоих: Седрика и Гарри. И им ничего не остается…

Тут выступил Грюм, который был уверен, что ему это известно. Он подробно описал, как неведомый мошенник смог обмануть Кубок и вкинуть туда чужое имя. Он перечислил даже заклятия, которыми неизвестный заколдовал Кубок. Всё-таки, закалка бывшего аврора что-то дат, и сейчас полицейский опыт Грюма в расследовании преступлений пришелся очень кстати.

Увы, результатов консилиума это не изменило ни на йоту.

— Замечательный истории вы рассказываете, директор Дамблдор! — бушевала мадам Максим. — Вы приняли на себя ответственность, подготовку к нашему Турниру, мы вам доверили организацию… отдали на хранение наше сокровище — Кубок Огня… И что я вижу? Прекрасно вы следили за Кубком, пока он был на вашей ответственности! Вы сберегли его для Турнира в целости и сохранности!

— Я требую проверить всё оборудование Турнира на участие посторонней магии! — тут же подхватил Каркаров. — С меня хватит сюрпризов. Кубок заколдовали, а еще что? Вы имеете понятие, что творится в вашей школе, Дамблдор?

— Я требую, чтобы отныне все предметы, фигурирующие в Турнире, находились под строгой охраной, — сказала Максим. — Под министерской или под нашей общей. Я готова отдать своих учеников, чтобы они дежурили вокруг важных артефактов. Мне тоже не нужны сюрпризы. Игорь, вы присоединитесь? Я больше не доверяю вам, Дамблдор.

— Олимпия, успокойтесь. Я займусь этим. Всё будет проверено, — начал директор.

— Вы опоздали, Альбус. Раньше надо было начинать. Если вы не догадались проверить Кубок…

— Вот так всегда бывает, когда связываешься с Альбусом Дамблдором! — крикнул Каркаров. — Сколько бы он ни уверял нас, что на этот раз всё предусмотрел и всё обеспечено... Мы были с вами очень глупы, Олимпия, что поверили этому. Дамблдлор неисправим.

«А мне придется участвовать в чертовом Турнире, — мысленно добавил Гарри. — Радость-то какая.»

— Гарри, ты видел когда-нибудь на пятом этаже призрак мальчика с сочинением по Чарам? Он еще у всех спрашивает, сколько исключений из закона Деревицкого.

— Четыре.

— Так вот, Плакса Миртл говорит, что это Чемпион Хогвартса от 1822 года. Она очень советует с ним пообщаться.

— Спасибо, Чжоу, — сказал Гарри, а про себя подумал: «Обойдусь».

— Гарри, я так волнуюсь за тебя, — прошептала Чжоу — и вдруг обняла его.

Первый раз Чжоу его обнимает! И волнуется за него — представить себе можно, как волнуется, если позволила такую вольность… Гарри показалось, что сейчас он взлетит без крыльев.

— Я справлюсь с чем угодно, — сказал Гарри — и именно так он сейчас чувствовал.

— Ты уже знаешь, что будет на первое задание?

— Нет. Это будет приятный сюрприз.

— Ужасно, — заключила Чжоу.

Друзья Гарри тоже приготовили ему приятный сюрприз. На одну тайну стало меньше, и они доказали, что не Грюмом единым ведется расследование в Хогвартсе.

— Ты уже думал о том, кто тебя подставил? — спросил Рон.

— Пока что никто не признался.

— Зато у нас есть ключевая улика, — важно сказал Гойл. — Записка.

«Всё-таки Грег слишком много детективов прочитал,» — подумал Гарри.

— Перед Кубком ты сказал, что она написана не твоим почерком. Это был треп на публику или ты уверен?

— Какая разница? Записки больше нет, — отмахнулся Гарри.

Гойл важно засопел, а Астория хмыкнула.

— Я посмотрел записку и вернул Дамблдору. По-моему, он ее выбросил, — сказал Гарри.

— А мы вытащили обратно, — информировала Гермиона. — Мы, Гарри, в отличие от некоторых, не зевали. Грег первым поднял шум, что нельзя упускать такую улику. Так что мы посмотрели, что Дамблдор сделал с запиской, и когда он ее выбросил, взяли осторожненько и подняли. Вот она!

Гарри без особой радости уставился на обгорелый клочок пергамента, завернутый в целлофан, который Гермиона протягивала ему.

— Держи осторожно, чтобы не смазать отпечатки пальцев, — торжественно предупредил Гойл.

Гарри подумал, что это уже напоминает комедию.

— Я и так скажу. Я не писал этой записки.

— Но почерк, Гарри! Почерк твой?

— Мне кажется, его, — вступил Малфой. — Я сравнивал с его письмами.

— Почерк похож на мой, — осторожно сказал Гарри.

— Ты не понимаешь, Гарри. Если это твой почерк, меняется всё дело.

— Конечно, — мрачно кивнул Гарри. — Отпадает последний шанс признать мой контракт недействительным.

— Грег считает, что это твоя подлинная подпись, — сказала Гермиона. — Не подделка какая-нибудь, а настоящая твоя подпись, выведенная твоей рукой. Чтобы Кубок Огня признал ее годной для магического контракта, ты понял правильно. Но разве не видишь, что это нам дает? Что кто-то копался в твоих бумагах и нашел одну с твоей подписью. Он вырвал строку с твоим именем и бросил в Кубок.

— И мы пытаемся по этому обрывку восстановить всю бумагу, — закончил Нотт. — Есть такие заклинания — восстановление целого из кусочка.

— Мы попытались, и у нас вышло вот что… — сказала Гермиона и взмахнула палочкой.

На глазах Гарри кусочек превратился в целый лист. Это было его сочинение по теории ЗОТИ недельной давности.

— Ведь мы подписываем свои классные работы, правильно? Вот этим и воспользовался вор. Надо выяснить, что Грюм сделал с нашими сочинениями, где он их держал, кто мог бы туда пробраться.

— Ограбили Грюма, подумать только, — захихикал Малфой. — А он-то из себя корчит великого аврора. «Постоянная бдительность!» За своими бы вещами последил сначала.

Гермиона снова взмахнула палочкой, и пергамент сдулся в обгорелый клочок.

— Мы еще думаем, что делать с этими результатами анализов, — вздохнула она. — По идее, надо идти с ними к Дамблдору или к Краучу, и к самому Грюму, конечно, но… что-то не хочется.

— Можно пойти к Макгонагалл, — предложил Рон.

— Я бы пошел к профессору Фламелю, — сказал Гарри. — Я ему доверяю. И он смог бы проверить эту бумагу на отпечатки пальцев.

(Забегая вперед, признаюсь, что профессор Фламель обнаружит только отпечатки Гарри, Дамблдора и Грюма — и больше никаких. Кто бы ни был неведомый вор, но свои «автографы» он стёр.

Кроме того, профессор Фламель признается, что не только Грюма — его тоже обворовали. Исчезли ингредиенты Оборотного зелья из его лаборатории. А это очень плохая новость, в том числе потому, что взломать охранные чары, которые на свое хранилище ингредиентов наложил Фламель, есть задача для снайперов. За семьсот лет своей жизни профессор очень поднаторел в охранных чарах, но всё же их взломали…)

Про первое задание Турнира Гарри никто не спросил. Не до того было.

А ведь это задание должно было случиться через три недели.

* * *

* * *

Гарри Снейпу

P.S. Не доверяй Каркарову, он бывший Пожиратель Смерти. Бродяга

* * *

* * *

"Блэк что, серьезно? Серьезно считает, что директор Думстранга, который больше всех болеет за победу своей команды, бросил в Кубок имя конкурирующего Чемпиона?

Ох, Бродяга…"

Гарри решил, что Волдеморт точно возрождается. В этом году неприятности сваливаются на его носатую голову одна за другой, как будто его кто-то проклял. Волдеморт, наверное.

Мало ему забот, только нянчиться с Мародерами не хватало для полного счастья…

Им же ясно было сказано: сидеть на месте, не соваться куда не надо, прислать Карту. Они, как всегда, всё поняли наоборот.

А когда следующее полнолуние?..

А что будет делать Люпин без лекарства?

А кто ему будет варить это самое лекарство?

Гарри тяжело вздохнул и понял, что придется идти на поклон профессору Фламелю.

Ах, если бы уговорить профессора добавить в зелье снотворного, и чтобы хватило на четверых, и отправить эту компанию поспать куда-нибудь на сто лет, чтобы не мешались!

Одной проблемой меньше.

А еще остаются: Волдеморт, Пожиратели, Диггори, Чжоу, Грюм, Турнир, неизвестный вор. Его шуточка с Кубком удалась на славу. Что он еще придумает?

До первого испытания оставалась неделя.

Гарри вспоминал об этом, как только заходил к Чжоу в гостиную Когтеврана. Чжоу зачем-то завела календарь, где отмечала дни. Она слишком близко к сердцу приняла Турнир, на котором бились одновременно ее парень и ее лучший друг. Чжоу стала совсем как Мародеры: делить шкуру неубитого медведя и нервничать понапрасну.

И всё-таки каждый визит к ней придавал сил, каких Гарри даже не ожидал в себе найти. Чжоу обещала прийти на Турнир и смотреть на него из ложи. Он думал, что под этим взглядом не может не победить.

Он смотрел на Чжоу и не уставал восхищаться, как же она совершенна и прекрасна. Даже в своей не лучшей форме, когда нервничает и сердится…

За дверью факультета стукнул бронзовый молоток.

— Почему Ахиллес не догонит черепаху? — спросил он мелодичным голосом.

— Потому что Зенон не учел понятие ускорения! — рявкнул женский голос, в котором Гарри и Чжоу узнали Гермиону. — У меня срочное дело на факультете, разрешите пройти!

— Ответ неверный, — печально сказал молоток, и дверь не открылась.

За дверью наступила недолгая пауза, а затем Гермиона закричала:

— Гарри, я знаю, что ты здесь! Есть разговор, выходи.

Гарри улыбнулся Чжоу и вышел.

— Впрочем, если тебе так не терпится вернуться, можешь идти обратно, — холодно встретила его лучшая подруга. — Если вдруг тебе не интересно, в чем заключается первое задание.

— Интересно, — сразу сказал Гарри.

— Я сейчас была у Виктора Крама, он мне показывал корабль Дурмстранга. Очень хорошая экскурсия, кстати, получилась, Виктор — прирожденный экскурсовод. Он столько знает… Так интересно рассказывает… Так вот, он мне признался, что Каркаров ему раскрыл суть первого задания. Хочешь знать дальше?

— Разве можно было рассказывать заранее? — удивился Гарри.

— Нельзя, конечно. И вообще нечестно, если один Чемпион знает заранее, а остальные — нет. Но Виктор — благородный человек, и он решил, что все должны быть в равном положении. Раз он знает, то пусть знают все. И он выяснил, что Флёр Делакур тоже сказали, и только чемпионы Хогвартса остались в неведении. Он попросил меня рассказать вам с Седриком.

— Правильно, — сказал Гарри.

— Замечательный поступок, правда? Виктор — настоящий человек. Чем больше я его узнаю, тем больше он мне нравится.

— Диггори уже в курсе?

— Сейчас будет в курсе. Сначала я нашла тебя.

— Спасибо!

— Оказывается, Виктор меня с самого начала года заметил, — сказала Гермиона. — Нет, раньше. Еще летом, на Чемпионате мира. Он так удивился, что я — та самая Гермиона Грейнджер, которая объявила пикет! Он вспомнил, что подходил ко мне в палатку тогда и ставил подпись, а я его среди толпы как-то не заметила тогда… Надо же, проглядеть такого человека.

Гарри потер нос.

— Да… что-то я отвлеклась, — продолжила Гермиона. — Всё про Виктора да про Виктора, а чуть не забыла главного сказать. Первым заданием будут драконы.

— Драконы, — повторил Гарри.

— Да. На Турнир привезли четверых драконов, по одному на каждого Чемпиона. У тебя неделя на подготовку. Удачи!

Драконы!!! Мог ли выпасть такой счастливый случай?

Драконы — то, с чем Гарри прекрасно умеет справляться. Вечная благодарность Чарли Уизли за ту стажировку в его драконьем заповеднике. Надо же, как повезло! А он-то не чаял выйти из первого испытания живым, гадал, с каким чудищем придется сразиться… Как всё просто разрешилось. Драконы!

Нельзя сказать, чтобы драконы легко приручались или что Гарри за время общения с ними в заповеднике принял их за домашних собачек; задание будет тяжелое. Но выполнимое. Неизвестно, сколько времени на уход за драконами отводится в школьной программе, которую проходили Седрик, Флёр и Крам, но и у Гарри по счастливой случайности эта практика была.

А кроме того, Гермиона так явно демонстрировала увлечение Виктором Крамом! Тяжелый камень вины за страдания Гермионы, который висел на душе Гарри с начала года, свалился. Наконец-то. Гермиона утешилась и нашла себе парня. Гермиона нашла отличного парня, и еще она теперь отстанет от Гарри и Чжоу. Нет, никто Гарри не проклинал, его счастливая звезда по-прежнему светит.

— Гарри, ты так сияешь, словно я рассказала тебе что-то хорошее, — недовольно заметила Гермиона.

— Очень хорошее. Просто замечательное! — заверил Грязный Гарри. — Гермиона, ты даже не представляешь, как я тебе благодарен! И я искренне желаю тебе удачи с Виктором. Он классный парень.

— Спасибо, — сказала Гермиона так кисло, что у Гарри зароились нехорошие подозрения. Неужели она нахваливала Виктора только затем, чтобы заставить его ревновать?!

Гарри отбросил эти мысли и вернулся к Чжоу. Он уже составил план на вечер: как только выйдет с Когтеврана, пойдет в библиотеку читать справочник по драконам.

* * *

* * *

— Еще немного, еще чуть-чуть… Браво! Третий Чемпион схватил яйцо! Аплодисменты непобедимому Виктору Краму!

Гарри прислушался к реву стадиона, который отделялся от него всего лишь тонкой тканью палатки.

— Еще раз аплодисменты! Виктор Крам уходит с арены с гордо поднятой головой!.. Гарри Снейп, ваш выход!

Гарри вспомнил, как крестится в сложных случаях тетя Петунья, и наскоро сделал то же самое. А потом быстро вышел на встречу с драконом и орущей публикой. Кто знает, что из двух чудищ хуже. Сразимся?

Хвосторога сидела на яйцах в углу арены и урчала. Шум стадиона ей тоже не нравился. Гарри ей посочувствовал.

Итак, что говорил Чарли?

«Положись на интуицию. Почувствуй дракона, встань на его место… Всё можно предугадать…»

Как Чарли учил его подходить к незнакомым драконам?

— Акцио туша овцы!

Не стоит вламываться в чужой дом, да еще без подарка.

Хвосторога тушей сразу заинтересовалась.

Гарри осторожно отлевитировал тушу к ее гнезду.

Хвосторога вышла из гнезда и обнюхала тушу. А затем утащила к себе и стала есть.

Гарри наколдовал вторую тушу и стал медленно подходить к гнезду. Хвосторога следила за ним без восторга.

«Всё, как учил Чарли. Не торопиться. Как только почуешь неладное, останавливайся или давай задний ход. Хвосторога должна понять, что я не враг.»

Хвосторога подпустила его к гнезду совсем близко. Гарри положил вторую тушу прямо перед ней и замер.

Хвосторога задумчиво потянулась к туше — и Гарри схватил яйцо.

А потом, как выучено было им еще летом, крикнул:

— Акселерари!

И его ноги понесло прочь от драконихи на волшебной крейсерской скорости.

Он оглянуться не успел, как оказался уже у судейского стола.

Трибуны ревели. Яйцо в руках, как он впервые заметил, было страшно тяжелым. Дракониха рычала ему вслед смачные проклятия.

Первое задание выполнено, подумал Гарри. Factum. И ни одной царапины.

— Еще два чудика пришли по автографы. Вон из-за двери выглядывают… Даже не могут дождаться, пока урок кончится! А у самих, конечно, уроков нет… И как им не надоест караулить тебя сутками подряд? — мрачно спросил Рон Уизли у своего друга Грязного Гарри через неделю, сидя на контрольной по трансфигурации.

Профессор Макгонагалл зыркнула на дверь, и она тотчас захлопнулась. Но как только профессор отвернулась, дверь приоткрылась снова.

— Даже Макгонагалл не боятся, — огорчился Гарри.

— Чего им бояться. Она их не гоняет, значки носить разрешает, — рассудил Рон, поглаживая на лацкане мантии собственный новенький значок: «Гарри Снейп — наш чемпион!»

Половина сидящих на уроке носила те же значки.

— Зачем их гонять? Наверное, раз я победил в первом задании, я это заслужил? — задумчиво спросил Гарри.

— Ну да. Ты теперь герой школы. «Самый юный чемпион быстрее всех завладел яйцом! У него есть все шансы на победу!» — Рон передразнил ведущего Бегмена.

— И нам эта победа очень в жилу, — заметил Гарри. — Ты же сам видел, сколько слизней ко мне подошло за автографами. Еще пара побед — и они поставят на меня, а не на зеленолицего червяка.

— Да, они тоже наши значки носят, — кивнул Рон. — Малфой с твоим значком убойно смотрится.

— Кребб и Гойл еще лучше.

— Мистер Снейп и мистер Уизли! Еще одно слово с вашей парты — и можете продолжать за пределами класса, — оповестила Макгонагалл.

— А ты говорил: «не надо бояться»! По-моему, она болеет за Диггори, — прошептал на ухо Рону Гарри.

Трансфигурацию факультет Гриффиндор делил с Когтевраном, поэтому своих слизеринских друзей Грязный Гарри мог встретить только после урока. Слизеринских и не только слизеринских — после победы в первом задании Турнира друзей у Гарри стало очень много. Ведь Гарри впервые совершил нечто невероятное на глазах у всех, и каждый мог убедиться, что этот юный волшебник творит чудеса. Да, все они до этого наслышаны были о подвигах Мальчика-Который, но одно дело услышать, а другое — увидеть своими глазами.

Хотя нельзя сказать, чтобы Гарри очень нравились зеваки, которые ходили с блокнотом для автографов за ним по пятам. Иногда Гарри хотелось бы побыть одному, и вообще он имел тайны, которые хотел бы обсудить в самом узком кругу, без лишних ушей. Например, он собирался рассказать друзьям про результаты детективного расследования профессора Фламеля. Для этого пришлось наложить на себя и на них сферу неслышимости, а за ее пределами открыть золотое яйцо, доставшееся ему с первого задания. Яйцо потрясающе отпугивало посторонних.

Причем, реакция друзей на его сообщение была неожиданной: Гойл, вообразивший себя великим сыщиком, потребовал, чтобы Фламель проверил на отпечатки пальцев всю свою лабораторию. Как иначе узнать, кто в ней копался?

Пришлось признаться, что мудрый профессор догадался сделать это и без подсказок Гойла. Увы, его инициатива ничего не дала. Только пальцы самого Фламеля и Аластора Грюма проявились в результате, но профессор Грюм был вне подозрений. Он действительно в начале года обыскал все кабинеты других преподавателей, включая Фламеля, и хотя это им очень не понравилось, а главное — что Грюм так ничего и не нашел, но дело было сделано.

Яйцо вообще очень Гарри понравилось. Оно напоминало ему родной дом — то есть Литтл-Уингинг, Тисовую улицу, 4; вечера, когда Дадли приглашал домой приятелей и закатывал вечеринку с музыкой. Его любимые ансамбли примерно так и играли (или так слышалось Гарри из его чулана), а Дадли с друзьями под это весь вечер пели и плясали.

Чудный звук яйца заворожил Теодора Нотта, который немедленно обложился учебниками по звуковым волнам в надежде найти нужную частоту и расшифровать звук.

Гарри взялся за другие учебники и нашел информацию о магловских приборах, занимающихся звуковыми волнами. Неплохо бы акцизнуть один такой в Хогвартс!

Неожиданно для себя загадка золотого яйца захватила Гарри серьезно. Он возвращался к яйцу постоянно, выдумывал всё новые гипотезы, которые немедленно хотелось проверить… Так что он стал таскать яйцо с собой повсюду. Как некоторые повсюду берут с собой книжку: хоть в ванную, хоть за обеденный стол, хоть в туалет, — так Гарри прихватывал яйцо. Ведь вдруг посреди действа его осенит очередная идея, а проверить ее будет невозможно, если яйцо окажется слишком далеко?

Вот так, собственно, он действительно разгадал эту тайну. Случайно. В ванной, когда яйцо просто вывалилось из мокрых рук и раскрылось под струей воды.

В чем-то он был прав, когда сравнивал яйцо с любимой музыкой Дадли: яйцо действительно пело. Но пело оно весьма приятным голосом, хотя и маловразумительно. Над таинственными куплетами поющего яйца поразмышляла вся Гарина группа и пришла к главному выводу: второе задание произойдет в воде, скорее всего в Хогвартском озере в царстве русалок, и займет оно максимум час. Хорошее задание, ведь Гарри абсолютно не умел плавать!

— Приезжай на Рождество к нам, — предложил Малфой, — у нас большой бассейн. я люблю плавать, я и тебя научу.

— У Дурслей тоже есть бассейн, — отмахнулся Гарри. — Но я так и не научился. Не пойдет.

— Но как ты собираешься выполнить второе задание, Гарри? — спросила Гермиона.

— Собираюсь. Но плавать вы меня не заставите.

— У нашего Грязного Гарри аллергия на мытье в воде, — съязвил Кребб. — С детства. Снейп даже близко не подходит к ваннам, так боится испортить репутацию… Ой, ты чего?

Гарри, невинно моргая, уставился на уши Кребба, которые под его взглядом постепенно превращались в слоновьи «опахала».

— Гарри, Драко прав. Ты должен научиться плавать, — сказала Астория Гринграсс. — Тебе давно пора было научиться, а твоим опекунам должно быть очень стыдно, что они не занялись этим до сих пор!

— Мне нужно что-то найти в озере, что спрятано там русалками, и всё, — упрямо ответил Гарри. — Плавать при этом не обязательно.

— И как ты будешь что-то искать, не умея плавать?

— Да, Гарри, каким чудом ты собираешься целый час провести в озере, не умея плавать?

— Простым чудом. Которое называется "волшебство". Я волшебник, — сказал Гарри. — Плавать я не умею, но зато я умею колдовать. А в воду лезть вы меня не заставите. И кстати, Рождество я собираюсь провести в здешней библиотеке, как и все остальные чемпионы.

И Гарри уткнулся носом в книгу, давая понять, что на этом аудиенция окончена.

— А Рождество, дорогой мой, ты проведешь отплясывая на Святочном балу, как и все остальные чемпионы, — ласково поправила Гермиона Грейнджер.

Святочный бал!

Как он мог забыть. В «Истории Тремудрых Турниров» про этот проклятый бал была написана целая глава. Бал является частью Турнира, и Гарри как Чемпиону отказаться от бала невозможно, потому что он входит в мероприятия магического контракта!

Ему придется открывать бал. Ему придется ТАНЦЕВАТЬ!

Гарри вздохнул и решил, что учредители Турнира правы. Этот Бал — тоже смертельно опасное задание.

Ему придется убить целый вечер на пустейшее, бездарное времяпровождение. На танцульки под грохочущую музыку — кому они нужны? Разве что Дадли. Гарри никогда не понимал, как Дадли от этого может ловить кайф, но просто принял как данность, что есть множество ненормальных вроде Дадли, которым такие вечеринки нравятся. Им делать больше нечего, а у него второе задание Турнира на носу… Готовиться надо. А вместо этого придется тратить время на уроки танцев! От плавания отвязался, так теперь танцами мучают. За что?

И тут Гарри вспомнил о Чжоу.

А ведь Турнир имеет смысл. Если он пригласит Чжоу. Чжоу должно это понравиться! Он мог бы вместе с Чжоу открыть бал. Он будет танцевать с ней весь вечер. Почему бы нет — танцевать не сложно, этому можно быстро научиться! А кстати, если он предложит это Чжоу, то Чжоу сама его научит?

— О, Гарри что-то придумал, — заметила Гермиона. — Вон как у него глаза блестят.

— Я подумал, Гермиона, что ты как всегда права, — сказал Грязный Гарри. — Святочный бал — это шикарно!

Если Чжоу согласится.

Если неизвестный шутник, который разыграл Кубок огня, а также Грюма и Фламеля, не придумает еще что-нибудь.

И если Колина Криви и Риту Скитер вместе с их камерами унесут к троллям на кулички.

И если в Африке случится чудо и Мародеры останутся там, а не приедут в Хогвартс. Только их на Святочном балу не хватало.

* * *

* * *

Гарри Снейпу

P.S. Если прихватишь что-нибудь съедобное, будем благодарны

Как мало нужно, чтобы довести человека до ручки?

Гарри призвал полный котел Успокоительного зелья, сунул совограмму в карман и пошел показывать ее Дамблдору.

* * *

* * *

*

Гарри Снейпу

Р.Л.

К письму прилагалась Карта Мародеров.

* * *

* * *

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!

Грязный Гарри склонился над Картой Мародеров. По ней уже во все стороны разбегались точки и линии, образуя живую схему.

— Невероятно…

С такой Картой можно выиграть любую войну. Она же показывает, как на шахматной доске, расположение всех войск, своих и противника! И вовремя отслеживает их движение. Это сокровище, а не Карта. По ней можно найти любого!

Точка «Аластор Грюм» — пожалуйста, в своих личных покоях.

Точка «Роланда Хуч» на школьном стадионе — для тех, кто сомневался в ее подлинности, вот доказательство, что она Роланда Хуч и никто другой.

Точка «Виктор Крам» движется по берегу Хогвартского озера в сопровождении «Гермионы Грейнджер». Одобряю.

«Чжоу Чанг» сидит на уроке у «Филиуса Флитвика» и болтает с «Мариэттой Эджкомб».

«Седрик Диггори» торчит в библиотеке. Разумно.

«Драко Малфой» в темном уголке слизеринских подземелий что-то доказывает «Пэнси Паркинсон». Хм, не пора ли пожалеть Асторию?

«Бартемиус Крауч» беседует у дверей учительской с «Минервой Макгонагалл». Неужто о нем, о Гарри?

«Пивз» громит пустой класс защиты от Темных искусств — пользуется тем, что Грюм у себя, конечно. Всё-таки невероятно рассеянный этот Аластор Грюм, совсем не умеет свой класс защищать. От Пивза следовало бы заклясть его уже давно — Пивз там постоянно безобразничает. Он с первой минуты невзлюбил профессора Грюма и пакостит ему безмерно.

И надо признаться, Пивз в своем отношении к Грюму не одинок. Методы Грюма многим кажутся экстремальными, но все молчат, раз их одобряет директор Дамблдор; однако, за эти методы Грюма либо обожают, либо ненавидят, третьего не дано. Грюм был знаменитостью еще до того, как попал в учителя, и прославился он по-разному. Его коллеги по Ордену феникса и по аврорату уважают его и восхищаются им, их дети полностью одобряют Грюма. И даже если что-то царапает их в его поведении, но лучшие стороны перевешивают. Профессор Макгонагалл не однажды выказывала неодобрение учительским методам Грюма, но она никогда не осудит его и наоборот — будет защищать, потому что видно, как она ему доверяет.

А вот профессор Традери и ее подопечные не любят Грюма — мягко говоря. Грюм вел процессы их близких, подозреваемых в связях с Пожирателями смерти, и засветился в ходе этих расследований так, что недобрая память о нем осталась до сих пор. Грюм очень постарался вызвать ненависть к себе у всех этих людей, прекрасно об этом знал и гордился. А профессор Традери в отместку, как видел Гарри собственными глазами, помогает Пивзу устраивать Грюму веселую жизнь. Кто знает, почему усилия Пивза так успешны — может, благодаря помощи настоящих волшебников?

Гарри подумал, что Пивз мог быть очень полезен. Если бы он постоянно следил за Грюмом, он бы узнал, кто украл Гаррино сочинение из его кабинета. Ну почему, когда не надо, так все следят, а когда надо, так всё прозевали?

«Я не хочу тебя пугать, но возможно, скоро тебе действительно понадобится помощь.

Наши друзья по Ордену докладывают о ситуации в школе и в стране, ситуация очень серьезная.»

Всё верно. Но кому довериться?

Таинственного шутника, который чуть не провалил идею Турнира Трех Волшебников на первой же стадии, так и не нашли. Хотя Грюм тогда же разъяснил, как именно действовал преступник, разложил всё по полочкам. Гарри думал, что поймать этого злоумышленника такому профессионалу, как Грюм, — дело в пять секунд. И что? Прошло два месяца, а воз и ныне там. Что-то не внушает доверия…

Гарри задумался, что делать? Если бы была хоть одна зацепка.

Как пишут Мародеры: «Минерва и Аластор — старая гвардия нашего Ордена. Им можно полностью доверять.»

Мародеры советуют во всем доверять Минерве Макгонагалл. Албусу Дамблдору и Аластору Грюму…

Гарри просиял: вот оно. Зацепка! Он не знает, что делать, но он знает Мародеров и знает цену их советам. Когда они что-либо советуют, надо поступать всегда наоборот. Проверено неоднократно.

Значит, что бы он ни решил, но Грюму, Дамблдору или Макгонагалл он доверяться не будет. Справится без них.

Гарри улыбнулся, обмакнул перо в чернила и начал писать:

Профессору Люпину

Спасибо за ваш совет из прошлого письма, он мне очень помог. Вообще, не могли бы вы советовать мне что-нибудь почаще? Ваши советы просто бесценны…

* * *

* * *

*

Наутро после Святочного бала Гарри признался себе, что Дадли в своей любви к вечеринкам не так уж глуп. Святочный бал принес сразу три больших пользы.

Во-первых, Хагрид, беседуя с мадам Максим в укромном уголке, подсек на лету нахального жука — и таким образом разоблачил подпольного анимага Риту Скитер.

Во-вторых, Гарри весь вечер танцевал с Чжоу, и это было прекрасно. Для себя же он выяснил, что танцует не хуже других и смотрится на балу вполне пристойно. Он даже насчитал десять участников, которые танцевали еще хуже.

Но это не проблема. Главное, чтобы Чжоу была довольна, а Чжоу была совершенно счастлива. И она умела танцевать просто безупречно. Можно сказать, она спасла Гарри своим умением и выручала его весь вечер как могла. А когда Чжоу надоело танцевать, они пошли погулять в зимний сад и Гарри по просьбе Чжоу выпустил Патронуса. Результат оказался неожиданным: из палочки Гарри вылетел очень красивый серебряный лебедь!

— Гарри, у тебя изменился Патронус, — вмешалась Гермиона Грейнджер, которая случайно проходила рядом. — У тебя же был мангуст.

— А теперь лебедь, и такой красивый! — восторженно воскликнула Чжоу. — Представляешь, какое совпадение, Гарри? У меня тоже Патронус — лебедь!

— Красивый Патронус, да, — холодно сказала Гермиона. — Но по-моему, прежний был ярче. Этот надо дорабатывать... Извини, Гарри.

— Доработаем, — добродушно кивнул Гарри, и Гермиона ушла по своим делам.

Дела Гермионы и были третьим плюсом. Делами Гермионы был Крам, Гермиона пришла с ним на бал и смотрелись они вместе просто замечательно.

Гермиона открывала бал в паре с Крамом, Гарри — с Чжоу, Флёр Делакур — с Седриком Диггори.

Потом, правда, все пары перемешались. Флёр стали приглашать многие, и она протанцевала со всеми, а Чжоу даже разрешила Седрику пригласить себя на один танец.

Вообще пары на балу подобрались необычные. Кребб и Гойл отплясывали друг с другом и хохотали, Рон Уизли пришел с Падмой Патил и вообще не стал танцевать. Малфой был с Асторией, а Пэнси Паркинсон — с одним когтевранцем. Правда, Пэнси быстро ушла из зала, а ее когтевранец переметнулся к скучающей с Роном Падме.

Гарри видел своими глазами, как в саду Живоглот вальсирует с Миссис Норрис — насколько кошки умеют вальсировать. На четырех лапах это делается немного иначе, чем на двух. Гарри не удивился бы, что волшебная музыка заставила танцевать даже гиппогрифов в загоне и сов в совятне… Бал для всех!

И все на нем получили удовольствие, даже те, кто вообще не умел танцевать. Дадли тоже не умел, но разве это ему когда-нибудь мешало?

Как Гарри страшно жалел, что не смог вытащить на бал Теодора Нотта. Всё его Содружество жалело, уговаривало упрямца, который уперся рогами и копытами, как сам Гарри когда-то.

— Зачем мне это? Пустая трата времени, — повторял на все уговоры Нотт. — И танцевать я тоже не умею. У меня эксперимент горит, я не могу бросить его ради танцулек.

Какие знакомые слова, которые говорил сам Гарри! Но он передумал, а Нотт — нет. Тедди так и не пришел на бал. Заперся в школьной лаборатории над котлом, заявил:

— Я не Чемпион, мне пропускать не смертельно, — и хлопнул дверью.

— Ты сам не понимаешь, глупец, от чего отказываешься! — крикнул Малфой.

— Раз не понимаю, мне же легче. А вам счастливо оттянуться, — сказал Нотт из-за двери.

— Тед мой лучший друг, но иногда он бывает непроходимым ослом, — сказал Малфой.

— Идите, отбивайте ноги, — фыркнул изнутри Тед. — У меня свое мнение, кто здесь дурачится как последние ослы. Посмотрю-ка я на вас завтра утром: опухших, невыспавшихся и ноющих, что Кэти от вас ушла танцевать с Джимом и ваше сердце навек разбито!

Ну как объяснить Теду, что он не прав?

— Гарри, — сказала Астория, — теперь ты видишь, что мы были правы, а ты ошибался? Научиться танцевать было нужным делом. Теперь я могу надеяться, что ты научишься плавать?

— Никогда, — ответил Гарри.

* * *

* * *

«Никогда не заставят меня это сделать. Только дурак полезет в феврале в ледяную воду.»

— Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. — Людо Бегмен опустил рупор и воззрился на великолепную четверку Чемпионов, стоящих на берегу заснеженного хогвартского озера. Он жалобно посмотрел на Грязного Гарри, который ответил ему нежной улыбкой.

— Все в порядке, Гарри? — прошептал Бегмен, отставляя Гарри от Крама еще на несколько футов. — Знаешь, что делать?

— Ага, спасибо, — ответил Гарри.

Он решительно не обращал внимания на намекающий тон Бегмена, как и на то, что сегодня днем на него таращились все. Все зрители, судьи и троица других участников сверлили его взглядами.

Их можно было понять. Краму, Седрику и Флёр, наверное, очень интересно стоять на февральском морозе в одних плавках, хотя согревающие заклинания никто не отменял. Но всё-таки они очень сурово обозревали Гарри — полностью одетого, в шарфе и в зимней теплой мантии.

Гарри не мог не признать, что красавице Флёр и ее коллегам-спортсменам очень идут плавки, фанаты на трибунах глаз со своих кумиров не сводили. Пусть их. Он, Гарри, одет по погоде и весьма доволен, а в магическом контракте пункта, чтобы непременно скакать в купальнике по морозу, не было. Обойдетесь.

Бегмен тяжело вздохнул и поднял рупор.

— Итак, на счет три: раз… два… три!

Трое «моржей» кинулись в воду. Гарри подождал, пока они скрылись в волнах, и поднял над водой палочку:

— Аква, дивидитур!

Это заклинание требовало огромных магических сил. Гарри сконцентрировался на нем, как никогда раньше. Заставить подчиниться ему целое озеро… он тренировался, конечно, но это было очень тяжело. Однако, Патронус тоже считался сложнейшим заклинанием, а он справился. Разогнать сто дементоров или поднять целое озеро — что легче?

Из палочки Гарри ударила в воду ярко-синяя струя света. В ту же секунду воды взбурлили и стали медленно расступаться по линии, которую прочертила над ними волшебная палочка, обнажая дно. Трибуны взревели. Озеро, клокоча, расходилось на два высоких водных вала, между которыми пролегла узенькая тропинка.

Гарри сжал палочку еще сильней и прыгнул в озеро. Пусть желающие мокнут, а он пройдет по морю аки по суху.

Как только Гарри сделал шаг, волны с ревом сомкнулись за его спиной.

— Невероятно! — прогремел над его головой голос Бегмена. — Самый юный чемпион применил Мозесово решение! Сложнейшее заклинание, названное в честь подвига легендарного библейского пророка, заклинание, требующее недюжинных магических сил! Смотрите: оно выполнено идеально. По желанию мага, воды держатся в своем состоянии сколько ему угодно, магия прокладывает тропинку любой длины. Одним мощным заклинанием можно поднять всё озеро и удерживать так целый час… Но я вижу, что наш чемпион разумно сэкономил силы. Тропинка прорубается на несколько шагов вперед него и немедленно заполняется водой, когда в ней отпадает надобность. Браво! Теперь мальчик легко дойдет до цели и в буквальном смысле слова отведет спасаемого им пленника к трибунам… Но не будем загадывать заранее! Не знаю, сможет ли юный Снейп удержать озеро своей силой целый час, но он смог нас удивить!

«Спасибо, Бегмен, я тоже этого не знаю, — с иронией подумал Гарри. — Но я буду стараться.»

Шагать по дну, удерживая на расстоянии от себя целое озеро, было трудно. Зато обшаривать дно и искать на нем что-либо — легко. Гарри потратил на обход озера полчаса, прежде чем нашел искомое.

Он без всякой магии перерезал веревки, привязавшие к столбу «его» пленника Рона Уизли, отвел его к трибунам… и сел на берегу, глядя на часы, готовый вернуться обратно в озеро за оставшимися пленниками. Ведь в плену остались Гермиона Грейнджер и Чжоу Чанг. И какая-то девочка из Шармбатона. Если Седрик, Крам или Флёр не справятся, то что с ними будет? Как пелось в песенке поющего яйца: «Есть только час, потом пропажи не вернуть». Значит, придется их спасать.

Гарри оказался прав: Флёр Делакур вернулась без пленницы. Гарри убедился, что Седрик вытащил из озера Чжоу, а Крам — Гермиону, и полез в воду обратно. Надо сказать, что русалки ему не обрадовались и сильно повздорили, но всё, что они могли — это шипеть со стороны, спрятавшись в воде, пока Гарри хозяйничал на сухом месте. Вряд ли они шептали комплименты, и Гарри их понимал. Он подозревал, что русалки надолго запомнят волшебника, поднявшего на дыбы их озеро.

Девочку успешно освободили, Гарри по результатам второго тура поставили на первое место. Но он был зол и устал как никогда. Какой болван распределил, что его пленником будет Рон, а Чжоу достанется Седрику?!

— Скажи мне, Чжоу: ты не боялась за себя, не боялась, что с тобой случится что угодно там, на дне озера?

Чжоу, сидящая рядом с Гарри на подоконнике Башни Когтеврана, молча покачала головой:

— Так я же почти ничего не знала. И испугаться не успела. Ко мне пришла староста, говорит, что меня ждут в кабинете профессора Макгонагалл; я захожу, там уже стоят Грейнджер, Уизли и эта девочка с Шармбатона. И директор… Он говорит: вас выбрали для высокой чести помочь Чемпионату в организации второго задания. Вы будете в полной безопасности, вас сейчас специально заколдуют и поместят на время задания на дно озера, а когда задание закончится, вас расколдуют и поднимут наверх. Вам ничего не угрожает, с вами постоянно будет Королева русалок и ее охрана, они отвечают за вашу безопасность. Они ни на секунду не отойдут от вас. Ну, ту Грейнджер полезла задавать вопросы, директор что-то ей отвечал, а потом поднял палочку — и больше я ничего не помню. То есть, открываю дальше глаза — а я на берегу озера, Седрик меня обнимает, кричит: «Ура, ты очнулась!» — вокруг толпа ревет и оказывается, что прошли целые сутки…

Гарри поежился. Рассказ Чжоу ему не понравился.

— Я не успела испугаться, — повторила Чжоу. — Я же не вы, которые действительно жизнью рисковали. Я только глаза закрыла — а уже всё кончилось.

— Так тебя даже не спрашивали. Привели, заколдовали, и привет! А если бы ты отказалась топиться в озере?

— Но даже Грейнджер не отказалась?

— А ее спрашивали?

— Нет, — призналась Чжоу.

— Я рад, что всё хорошо закончилось.

— Я тоже. Я бы не пережила, если бы ты или Седрик пострадали.

Гарри обнял Чжоу.

— Ты был таким молодцом! — с жаром сказала Чжоу. — Я уже не спала, когда ты вернулся за шармбатонкой. Это было грандиозно! Вода бурлит, ты идешь… Такой спокойный, собранный… Ты держался необыкновенно, Гарри!

«Это правда, — усмехнулся Гарри про себя, — я видел, какими глазами на меня смотрят зрители. Впечатлились.»

— Знаешь, не осуждай Дамблдора за то, что он сделал с нами, — вдруг сказала Чжоу. — Я скажу страшную вещь, но этот тур для меня прошел легче всех. Спокойно проспать, не волноваться, открыть глаза — а все уже живы-здоровы и всё кончилось… Гарри, я с ума схожу из-за этого Турнира. Я не могу больше видеть, как вы с Седриком каждый раз рискуете жизнью! Если с тобой что-то случится… или с Седриком… Гарри, вы два самых близких для меня человека, я не могу вас потерять! Я не знаю… Сначала эта ваша дурацкая дуэль, потом Турнир: первое задание, второе… теперь будет третье… Хорошо, что оно последнее, потому что я больше не выдержу. Я так волнуюсь за вас!

Гарри чувствовал, как она дрожит. Чжоу говорила правду.

— Не волнуйся зря, — твердо заявил Гарри. — Успокойся. Кубок Огня выбрал нас из кучи претендентов — как ты думаешь, почему? Он выбрал тех, кого считал лучшими. Он так заколдован, чтобы найти людей, которым по силам эти конкурсные задания. Он знает, что мы справимся с Турниром. Если б он считал нас слишком слабыми, он бы выбрал других, понимаешь? Не волнуйся. Доверься Кубку. Он знает, что делает.

Чжоу всхлипнула и не ответила.

— Снейп, как у тебя дела с Картой Мародеров? — осторожно спрашивает Драко Малфой.

— Потерял. Пока не нашел, — мрачно отвечает Грязный Гарри.

Содружество Гарри знает, что вчера вечером он, вернувшись после занятий в свою спальню, не нашел Карту Мародеров на ее обычном месте и полночи безуспешно искал ее, а также безуспешно призывал и заклинал всеми известными ему заклятиями.

Прошли сутки, а Карта так и не нашлась. Она исчезла бесследно.

Гарри про себя думает, что Карту украли. Почему бы иначе она не вернулась назад с помощью Акцио? Кто-то держит ее у себя, и этот кто-то — волшебник, который удерживает ее у себя с помощью магии.

Сильной магии. Сегодня утром, по предложению Гарри, все восемь членов Содружества разом подняли палочки и заорали «Акцио, Карта!» — без результата. То есть, отрицательный результат — тоже результат… Пугающий.

Гарри не может доказать, что его спальню обыскивали и в вещах рылись, потому что все вещи аккуратно лежат на своем месте. Так, как он их оставил. Словно не было ни вторжения вора, ни взлома… Или вор был — но очень опытный, который знает свое дело. Он умело спрятал следы своего пребывания.

Опытный вор — он смог проникнуть в запароленную спальню и взять предмет, о наличии которого у Гарри Снейпа в Хогвартсе знали считанные единицы! Если, конечно, он не взял Карту случайно, потому что шарил в вещах Гарри и наткнулся на нее…

И всё это проделал незамеченным. Полная дама категорически отрицает, что через ее портрет проходили посторонние. Только учителя и ученики славного гриффиндорского факультета…

Опытный вор — как тот, что бросил имя Гарри Снейпа в Кубок Огня. Шутник всё-таки проявил себя, если это был он, и принялся за старое.

В гриффиндорскую гостиную не проходил профессор Грюм — это Гарри спросил у Полной дамы отдельно.

Дама уверена, что не видела профессора вчера и что в последний раз видела его месяц назад.

— Если это тот, о ком мы думаем, то у него же запас Оборотки в наличии, — резонно напоминает Теодор Нотт. — Он может выглядеть кем угодно.

С этим спорить трудно.

Дело в том, что Карта Мародеров, пока она была, навела членов Содружества на определенные подозрения.

Окончательно подозрения оформились неделю назад. Тогда случилось крайне плохое и знаменательное событие: с Турнира исчез один из судей, Бартемиус Крауч.

Бартемиус как одно из первых лиц Министерства магии и как крайне занятый чиновник, у которого каждая минута на счету, просто так бесследно пропасть не может, это будет очень заметно. Поэтому исчезновение Крауча сразу заметили. Его искали в школе, дома, в Министерстве, в Лондоне, по всей стране… И не нашли. Крауча искали аврорат и магловская полиция, Орден феникса и сотрудники Министра. На данный момент Крауч продолжал числиться пропавшим.

Исчезновение человека, возглавлявшего группу поиска Лорда Волдеморта и наблюдения за его приспешниками, есть дело очень грозное…

Для Грязного Гарри проблема состояла в том, что Крауч никуда не исчезал. Гарри постоянно видел пропавшего Крауча на Карте Мародеров. И что особенно тревожно — видел его в местах, где положено было находиться профессору Грюму.

Профессор Грюм в это время всегда находился в своих апартаментах… Можно сказать, что вора, который имел все возможности бросить имя Гарри в Кубок Огня, Содружество вычислило. Это был Крауч.

Но зачем бы ему так поступать?

— Крауч с прошлого года вел себя странно, — сказала Гермиона.

— И свое расследование по делу Сами-Знаете-Кого он завалил.

— Он и Чемпионат мира по квиддичу завалил. Помните, чем так закончилось?

— Ага, и Турнир Трех Волшебников успешно идет по тому же пути. Завален с самого начала.

— Не умеет что-то дорогой мистер Крауч ограждать нас от происков Темного Лорда, — заржал Кребб.

— А зачем ему уметь? Его родной сын был ближайшим из соратников этого Лорда, одним из самых одиозных фанатиков, разве вы не знали? — бросил Нотт.

— Интересно, — сказал Рон Уизли. — Значит, Крауч не против Сами-Знаете-Кого, а за.

— И он что-то замышляет. Гарри, то, что он украл твою Карту — это очень плохой знак.

«Кто бы сомневался,» — думает Гарри.

— Снейп, — осторожно спрашивает Малфой, — а ты часто смотрел в Карту? Заметил там что-нибудь?

— Если ты имеешь в виду, видел ли я тебя с Паркинсон, то видел, — честно отвечает Гарри.

Малфой краснеет.

— Это не то, что ты подумал. Я говорил с Паркинсон, чтобы она отстала от меня и что у нее нет никакой надежды.

— Это не мое дело, — зевает Гарри, а про себя добавляет: «Конечно, поэтому ты и виделся с ней каждый день».

— Астория — идеальная партия для меня, — вызывающе говорит Малфой. — Она вообще ангел. Мне повезло с ней, на самом деле я ее недостоин! Она такая безупречная, ни разу не ошибается. Сколько раз ее ни провоцируешь, она всегда отвечает: «да, Драко», «конечно, Драко», «будет так, как ты хочешь, Драко»… Она просто совершенство. Такое совершенство, что я даже ее боюсь.

— И зачем ты мне это рассказываешь? — спрашивает Гарри.

— Астория всё знает, — уныло говорит Малфой. — И что она сказала, как ты думаешь? «Я нисколько не ревную, Драко. Я всё понимаю. Ты поступай так, как считаешь нужным, я тебе верю.» Она даже не ревнует. Тролль знает что.

— Ну да, она выше ревности. Она не Паркинсон, которая своей ревностью тебя доставала, — согласился Гарри.

— Да, — кисло подтвердил Малфой.

* * *

* * *

Гарри Снейпу

Р.Л.

* * *

* * *

— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! Третье задание представляет собой магический лабиринт, который должны пройти наши доблестные участники, а в конце лабиринта их ожидает почетный приз! Лабиринт полон ловушек и препятствий, с которыми наши чемпионы должны легко справиться. Кто-то легко, а кто-то потрудней, но это мы сейчас увидим воочию. Чемпионы будут заходить в лабиринт по моему свистку. Седрик Диггори и Гарри Снейп получают первую очередь, согласно своему месту в турнирной таблице. Молодцы, они делят в ней первое место! Далее пойдет мистер Крам, а за ним — мисс Делакур. Ждите сигнала моего свистка… Первый свисток, Гарри и Седрик, ваша очередь, прошу!

— Несправедливо, что нам дают фору перед другими, — неблагодарно заметил Грязный Гарри, подходя к лабиринту. — Мы и так первые.

— А Делакур лишили последнего шанса, — неожиданно поддержал Седрик. — Это неспортивно. Я тоже считаю, что все должны зайти в лабиринт одновременно.

Бегмен посмотрел на чемпионов далеким от нежности взглядом. Тем более, что директор Каркаров и мадам Максим не упустили шанса горячо поддержать бунт чемпионов и высказать кое-что очень личное о беспристрастном и честном судье.

— Форы чемпионов — это неслыханно, я с самого начала так говорила! Это ваш произвол, месье Бегмен. Ах, если бы здесь был месье Крауч, он никогда не допустил бы подобного!

— Вот именно, это вы стали самоуправствовать, пользуясь отсутствием судьи Крауча! Нигде в правилах Турнира нет ничего подобного, — закричал Каркаров.

— Пусть идут все, Людо, — сказал Дамблдор.

Бегмен вздохнул и дал еще два свистка.

Четверо чемпионов одновременно штурмовали вход в лабиринт. Благо, что развилок на входе было много и путей обхода хватило всем…

Гарри, убегая по крайней левой дорожке, слышал, как гудит голос мадам Максим, которая продолжала честить Бегмена:

— Вы с первых минут Турнира мошенничали в пользу школы Хогвартс, и не смейте это отрицать! Одно то, что вы допустили, чтобы Хогвартс представляли два чемпиона, уже было возмутительно! Но мы были связаны магическим контрактом и должны были это терпеть. Вы постоянно подыгрывали чемпионам от Хогвартса, не делайте вид, что этого не было! Я видела, как вы останавливали чемпиона Снейпа и допытывались, готов ли он к заданию, знает ли, что делать! Вы хотели ему подсказать! Но я молчала, да, я промолчала. А теперь, когда вы дерзко дали фору своим чемпионам на глазах у тысячи болельщиков, теперь я не буду молчать…

Гарри был рад, когда он отбежал далеко от входа и голос мадам затих вдали.

Он остановился и осмотрелся… Не только голос мадам — в живом парке-лабиринте исчезли все голоса вообще, кроме скрипа ветвей и шороха листьев под ногами. Не было слышно соперников Гарри — вокруг него стояла оглушительная тишина. И зеленая стена сада-лабиринта.

Гарри задрал голову вверх — стена поднималась очень высоко. За ней было ничего не видно, ни куда идти, ни что рядом… Только сверху темнело небо.

— Я так не играю, — сам себе сказал Гарри. — Конвертам ин виверн!

Он давно облюбовал это заклинание, оно годилось и для первого, и для второго тура — но тогда он каждый раз находил решение получше. А сейчас превращение в виверна будет в самый раз. Заклинание, конечно, не очень легкое, но озеро поднимать было еще тяжелее. А из всех заклинаний превращения в драконоидов виверн — самое примитивное.

Дракон — замечательное существо, практически неуязвимое и при этом полное мощи и силы. Дракону не страшны самые поражающие заклинания, его чешуя защищает его надежно. Ни огнем, ни водой его не достать, ни жара, ни холода он не боится. Если дракон встретит препятствие, он может раскрыть пасть и испепелить его. Кроме того, на его стороне будут мощные когти, стальная шкура, хвост и крылья. Ведь дракон умеет летать! И очень быстро.

Гарри оценил это преимущество первым. Молодой виверн, в которого он превратился, заахал крыльями и взлетел. Поднявшись над лабиринтом, виверн покружился над ним и разглядел много интересного. Виктор Крам, явно невменяемый, напал на Флер Делакур. Пришлось спуститься и отогнать его. Седрик Диггори дрался с гигантским пауком, причем паук побеждал — и виверну это показалось подозрительным. Паука, как и Виктора Крама, кто-то заклял. Ничего, после доброй порции огня паук живо очухался от всякого колдовства и сбежал в кусты! Ой, что там шуршит сбоку? Неужели опять Крам очнулся? Упорный зомби, однако… Пришлось взять его в когти и вышвырнуть из лабиринта вообще, прямо на руки мадам Помфри. Жаль Крама, не бывать ему чемпионом теперь. Но ничего не поделаешь… Флёр и Седрик бегут по лабиринту, с ними всё в порядке. А что там блестит вдалеке справа, неужели Кубок?..

Виверн осматривает лабиринт и не находит больше ничего подозрительного. Очень жаль, что он не учуял того, кто проклял паука и Седрика. Хитрый вор, однако, ускользает между пальцев не в первый раз. Куда же он исчез? Аппарировал к Волдеморту на кулички, что ли?

Но раз он аппарировал, путь свободен. Виверн спускается в лабиринт и принимает первоначальный облик мальчика. Он почти у цели: осталось пробежать одну дорожку, в конце ее видна тумба с Кубком.

Гарри добегает — а с другой стороны с Кубку подскакивает Седрик Диггори.

Они почти одновременно протягивают руки к Кубку и хватают его.

И в то же мгновение их вместе с Кубком отрывает от земли…

Кубок-портал нес их вдаль, и Гарри чувствовал одно: что это ему не нравится. Это не по плану… Такое же изумление и непонимание он читал на лице Седрика.

Портал сильно тряхнуло, и героев шлепнуло на землю.

Прибыли.

Где мы?

«На каком-то старом кладбище,» — решил Гарри.

Он оглядывался по сторонам, сжимая палочку, Седрик вскочил на ноги. Кладбище казалось безлюдным — их окружали только безмолвные могильные памятники и невысокие деревья… Но шестое чувство твердо подсказывало Гарри, что они не одни. Кто-то за ними следит и не спешит с фанфарами на торжественную встречу чемпионов…

— Меня предупреждали, что Пожиратели смерти готовят провокацию в честь финала нашего Турнира, — сказал Гарри. — И что они могут меня похитить.

— Здесь кто-то есть, — сказал Седрик.

— Так зачем мы стоим у них на виду? Пошли зайдем за ближайший памятник.

Гарри двинулся к правом памятнику, Седрик — к левому. Но добежать они не успели. Как только они двинулись с места, над кладбищем прозвучал ледяной нечеловеческий голос:

— Убей лишнего.

— Диггори, беги! — крикнул Гарри. Он сразу узнал этот голос.

Гарри вслепую послал заклятие в сторону, откуда послышался голос, Седрик — тоже; Гарри услышал, как после их ударов с грохотом обрушилась большая могильная плита. Погром на кладбище — не о таком финале Турнира он мечтал! Да простят его потревоженные покойники…

Гарри юркнул за ближайший постамент и увидел, как в сторону Седрика летит яркий зеленый луч… Как много лет назад, когда он видел в воспоминании о своих родителях. Седрик упал.

Хотя слишком уж быстро он упал, кажется, заклятие не успело поразить его? Это была единственная надежда Гарри теперь. Седрик выглядел очень правдоподобно мертвым, но вдруг?

Там, где они с Седриком успели разрушить убежище таинственных недругов, столбом поднималась пыль и виднелись два силуэта. Человек в мантии, с выпученным глазом и негнущейся ногой, держал в одной руке палочку — он был первым. Второй копошился в свертке у него на груди, бережно поддерживаемый свободной рукой.

Профессор Грюм и Волдеморт. То есть, Бартемиус Крауч и Волдеморт.

«Я так и знал,» — подумал Гарри.

Волшебный глаз Лже-Грюма уставился прямо на Гарри.

Гарри тут же послал в Грюма мощное заклинание, и он выронил сверток из руки.

Сверток зашипел, Грюм перекосился от ярости и что-то крикнул. Он даже не двигал палочкой. Но это было заклятие — потому что в глазах Гарри почернело, и больше он ничего не помнил.

…

— Мальчишка очнулся?

— Должен был, мой Лорд.

— Значит, очнулся. Я чувствую, что у него изменилось дыхание. Не стоит обманываться его жалким видом, он прекрасно умеет притворяться.

— Я так и подумал, мой Лорд.

— Ты всегда предугадываешь мои желания, Барти. Значит, желает ли наш почетный гость притвориться бесчувственным или он снизойдет до того, чтобы открыть глаза и присоединиться к нашему обществу, но я полагаю, что мы можем начинать.

Гарри открыл один глаз и пожалел, что он не василиск какой-нибудь — сейчас бы ему это очень пригодилось. Он стоит привязанный к надгробию и пальцем пошевелить не может, потому что перестраховщик Грюм вдобавок к веревкам его хорошенько заколдовал, и волшебная палочка его аккуратно положена на самое дальнее надгробие.

Что-то похоже на второе задание Турнира, если найдется чемпион, готовый отвоевать его у веселой парочки…

Хотя чемпион может найтись. Гарри будет щуриться, коситься и привлекать внимание Волдеморта с его приспешником как можно больше, чтобы они не заметили, что тело Седрика Диггори куда-то делось.

Хотя герои и так очень заняты. Судя по всему, зельеварением, потому что Грюм устанавливает перед Гарри огромный котел с недоваренным зельем и разжигает под ним огонь.

Грязный Гарри считает, что в зельеварении разбирается неплохо, и перебирает все известные ему варианты зелий, которые надо варить ночью на кладбище. Ни одна из версий ему не нравится.

— О, наш герой очнулся, — откликается Грюм. — Очень вовремя.

— Здравствуйте, мистер Крауч, — вежливо здороваетя Гарри.

— Мистер Крауч-младший, — поправляет самозванец. — Ты способный парень, Снейп, из тебя вышла бы хорошая ищейка, но до совершенства тебе еще далеко. Ты так и не догадался, кто я? Я не тот Крауч, о котором ты думаешь, я его сын.

— Мне говорили, что сын судьи Крауча умер в Азкабане, — возражает Гарри.

— Не умер, — ухмыляется Крауч, — а сбежал. Вернее, меня вытащил под домашний арест мой дорогой отец… Но это долгая история.

— Расскажите.

— Как-нибудь в другой раз. Сейчас у нас будут дела поважнее… Вкратце, я двенадцать лет провел под домашним арестом, но смог освободиться. Я сбежал год назад и освободил моего Лорда… Я помог ему набрать силу. И сегодня ночью мы завершим начатое. Моему Лорду для торжества победы не хватает только одного — тела… Ах ты, тролль!!!

Котел под ногами Грюма-Крауча раскалывается надвое, жидкость проливается на землю. Он отчаянно пытается собрать ее обратно.

— Это второй мальчишка, он жив, его тело исчезло! — шипит Волдеморт из свертка.

Гарри в это время кажется, что веревки ослабли. Молодец, Седрик. Еще чуть-чуть…

— Лови мальчишку, Барти! Бросай котел, сначала нужно поймать мальчишку!

Грюм выхватывает палочку и бросается в погоню за тенью Седрика. Гарри концентрируется — и Грюм споткнувшись, падает на землю.

— Нехорошо так вести себя в гостях, мой мальчик, — шипит Волдеморт, а Грюм отвечает проклятием, и веревки на теле Гарри снова крепнут. Кажется, зря он заранее радовался.

Грюм встает, ворочает волшебным оком, кричит: "Я вижу мальчишку!" — и убегает.

— А гости скоро здесь будут, это точно, — продолжает Гарри. — Седрик, наверное, уже вызвал авроров. Сейчас здесь будет тьма народу.

— Возможно, — добродушно соглашается лорд Волдеморт из своего свертка. — Но пока что я вижу только моего верного слугу, который тащит еще одного глупого мальчишку, вообразившего себя умнее меня. Добро пожаловать на вечеринку, мистер Седрик Диггори! Барти, привяжи его к соседнему надгробию. А потом можешь починить котел, влить ту запасную порцию зелья, которую я так настоятельно просил подготовить (и был совершенно прав, как ты видишь), и начать наше небольшое представление заново... Насколько я вижу, времени мы потеряли совсем немного и укладываемся в первоначальный план.

...

Лорд Волдеморт прижал свой длинный указательный палец к Метке на руке Крауча.

— Что ж, посмотрим… Посмотрим, сколько их соберется с силами и явится сюда, когда они почувствуют это? — прошептал он, запрокидывая голову и всматриваясь в звезды. — И сколько окажется глупцов, которые решат держаться подальше отсюда?

Внезапно ночную тишину нарушает шорох развевающихся мантий. Среди могил, под огромным тисом, везде, где была тень, возникают фигуры волшебников. Все они в масках, на головах у них капюшоны. Один за другим они приближаются… медленно, осторожно, как будто не веря своим глазам. Волдеморт молча стоял посреди кладбища и глядел на них, а за его спиной маячил ухмыляющийся Грюм.

— Рад видеть вас здесь, мои неверные друзья, мои предавшие слуги! Рады ли вы видеть меня? О, я всё вижу. Я вижу вас насквозь! Но вы правильно поступили, что явились на мой зов: те, кто не явился сюда, очень пожалеют об этом, поверьте мне. — И Волдеморт сделал эффектную паузу. — Утешайтесь этим, ибо вы правы, если думаете, что я недоволен вами. Сегодня вас ждут большие сюрпризы, мои счеты с вами еще не закончены… Но всё-таки я вас вознагражу. Вы явились ко мне, хотя имели все основания бояться. За это вы будете свидетелями замечательного спектакля с участием моих почетных гостей, которых вы, наверное, уже заметили, но боялись спросить…

Вот они: наши дорогие чемпионы Хогвартса, победители Тремудрого Турнира! Мистер Седрик Диггори и мистер Гарри Снейп! Они принесли победу моей любимой команде, и разве мог лорд Волдеморт пропустить такое событие, не поздравить их?

Как не поздравить мистера Диггори, ведь его отец только что справил юбилей. Вот уже десять лет, как он защищает права оборотней, кентавров и прочих магических животных, требуя, чтобы их вывели из-под контроля его отдела и признали равными людям!

Мистер Седрик считается вундеркиндом, которого нельзя захватить врасплох… да еще он защищен всеми силами международного сообщества, принятыми для охраны чемпионов Турнира Трех волшебников. Ай-ай-ай, неужели лорд Волдеморт в одиночку оказался сильнее всех этих замечательных ведомств и смог украсть двух чемпионов прямо у них из-под носа?

А как же Дамблдор, спросите вы! Великий маг и защитник Хогвартса Дамблдор, который называл свой Хогвартс самым защищенным местом в мире? Он похвалялся, что туда и муха без его ведома не пролетит. Однако жалкий, бестелесный Темный лорд сумел украсть у Дамблдора детей прямо посреди Хогвартса. Постарел директор, сдает позиции, вы не находите?

Вы правы, о мои скользкие и вечно сомневающиеся слуги, что прибыли сюда. Вы увидите уникальное зрелище! Вы уже увидели, что я сильнее Дамблдора, Министерства магии и охранных чар трех стран, вместе взятых. Вы увидите и больше.

Ведь мы забыли поприветствовать самого главного участника нашего праздника, можно сказать, гвоздя программы: того самого Гарри Снейпа! Но главное всегда приберегается под конец, не так ли? Вот он стоит, обезоруженный и укрощенный мной.

Смотрите: вот главное оружие Дамблдора! Тот, кто считался надеждой волшебного мира в борьбе со мной. И вы хотели перейти на его сторону? Смотрите, что я сделал с ним. Смотрите, как он жалок.

И вы могли поверить, что он победит меня? Чем? Ах да, что там болтал Дамблдор: детская невинность, чистота, цельная душа… любовь… Великое оружие. Пусть сейчас мистер Снейп выйдет и покажет нам свою мощь!

Но сначала…

«И Волдеморт совершенно прав: я идиот, — мрачно думал Грязный Гарри, пытаясь ослабить свои веревки. — Я допустил этот дурацкий ритуал возрождения только потому, что ни тролля не смыслю в зельеварении. Я был уверен, что он сам готовит себе могилу, если берет для зелья мою кровь, потому что любое прикосновение ко мне было смертельно для него. Моя кровь, защита моей семьи должны были испепелить его на месте! Он бы сварился в них заживо. А он оказался умнее меня: он прыгнул в котел и только выздоровел… »

— Но сначала... сначала я хочу побеседовать отдельно с каждым с вас. Мы так долго не виделись… Пора закончить наши счеты. Мне очень интересно, чем же вы занимались эти тринадцать лет, что позволило вам нарушить вашу клятву верности и не прийти на помощь ко мне?

Люциус… Люциус Малфой, любезный мой друг, поведай нам. Ведь ты умеешь заговаривать зубы лучше всех?

Малфой вышел вперед и упал в ноги Волдеморту.

— Я слушаю тебя, Люциус, — нежно сказал Темный лорд.

Малфой вдруг ударил заклятием Лорду по ногам и вскочил, наставив палочку ему в лоб. К изумлению Гарри, тут же оказалось, что на Волдеморта наставлено множество палочек, а еще одна группа держала на прицеле Крауча.

— Я хочу сказать, мой Лорд, что именем закона вы арестованы, — сказал Малфой. — С этой минуты всё, что вы скажете, может быть обращено против вас. Советую не сопротивляться.

Гарри решил, что он бы на месте Волдеморта сопротивлялся. Лорд так и поступил. Он вскочил на ноги, опрокинул Малфоя и стал сопротивляться, как и Крауч… Неприятным сюрпризом было то, что половина УпСов стала сопротивляться вместе с ним. Пожиратели стали сражаться друг с другом. А впрочем, Гарри их понял. Никому не хотелось именем закона отправиться в Азкабан.

А пока все заняты друг другом и забыли про них с Седриком, можно попытаться освободиться.

Хотя как сказать — забыли! Гарри и Седрика окружила компания, то бишь две компании. Одна хотела их захватить, другая стала первой мешать.

Гарри залюбовался одним рослым Пожирателем, который был на его стороне и валил недругов направо и налево, не давая им приблизиться к надгробию.

Всюду мерцали вспышки, грохотали камни… Со своего насеста Гарри обозрел кладбище и опечалился, насколько вандалы разрушили его. Да уж, маглы Литтл-Хэнглтона надолго запомнят эту ночку оргии на своем погосте!

Гарри сконцентрировался и разорвал веревки.

Рослый Пожиратель тем временем пробился к Седрику и развязал его.

Гарри призвал свою палочку и стал ему помогать.

— Гарри Снейп, — хрипло сказал неожиданный защитник и откинул капюшон.

Это оказался крепкий бородатый старик, и Гарри дал бы ему лет двести. Гарри изумился, насколько ловким бойцом был этот седобородый старец!

— Да, сэр, — сказал Гарри.

— Мой внук много рассказывал о тебе, — заметил воин и отшвырнул как котят тройку захватчиков.

— Мне очень приятно, сэр.

— Мармадьюк Кребб, к вашим услугам, — сказал старик и швырнул в неприятеля тяжелую могильную плиту.

Гарри почему-то стало смешно.

Неприятелям дедушки Кребба, однако, было не до смеха.

— Что ты делаешь, старик?! Ты совсем выжил из ума! — крикнул один. — Ты продался маглам! Против кого ты поднял руку, против святого дела самого Слизерина?

Сэр Мармадьюк швырнул в противника следующую плиту и сурово промолвил:

— Твои грязные уста недостойны упоминать имя великого Слизерина, собака! Он перевернется в гробу из-за того, что такие шакалы, как ты, прикрываются теперь его именем. Но тебя извиняет только то, что ты прав. Я сам не лучше тебя. Я предал дело великого Слизерина, связавшись с вашей шайкой, и покрыл свой род вечным позором… А сейчас, крыса, я пытаюсь исправить хотя бы то, что еще можно исправить! Чтобы мои потомки носили имя Креббов без стыда и позора…

И сэр Мармадьюк сплюнул.

Затем он громко свистнул.

Из гущи битвы вынырнул человек в капюшоне.

— Шеклбот? — басом спросил Кребб.

— Это я, — ответил пришелец и откинул капюшон. Гарри ждало новое открытие: этот новый персонаж никак не мог быть Пожирателем смерти! Как же он в капюшоне и в маске оказался здесь?

— Дети свободны, — тем временем сказал Кребб. — Их пора убирать отсюда подобру-поздорову.

— Вы отлично справились, сэр Кребб.

— Снейп, я понял, — на ухо Гарри прошептал Диггори. — Тут не только Пожиратели. Тут всё на свете и даже авроры, переодетые Пожирателями! Они прибыли вместе с УпСами в масках и в капюшонах, чтобы их не узнали.

— Мы долго готовили эту операцию, — кивнул аврор Шеклбот, — почти целый год.

— И если бы не наша помощь, ничего бы у вас не вышло, — отрезал Кребб. — А теперь пора убираться.

— Сейчас сюда прибудут Министр, Дамблдор и Орден феникса. Я думаю, они успешно закончат операцию.

— А где павлин? — спросил Кребб.

Шеклбот слегка улыбнулся:

— Если вы имеете в виду мистера Малфоя, то он по-прежнему пытается арестовать лорда Волдеморта.

— Еще бы он кому-то уступил такую честь, — фыркнул Кребб. — Он же метит на место нашего Министра.

Гарри подумал, что метит мистер Малфой зря, потому что арестовать Волдеморта у него никак не получалось. Откровенно говоря, это пока что ни у кого не получилось. В данный момент Волдеморт сражался одновременно с троими и отбрасывал их от себя, как надоедливых мух.

— Гарри, пойдем, — сказал Шеклбот. — Портключ готов. Сейчас вас доставят обратно в Хогвартс… Незачем вам здесь задерживаться.

— Одну минуту, сэр, — попросил Гарри.

— Гарри, идемте. Портключ ждать не будет. Здесь опасно!

— Одну минуту, пожалуйста! Могу я сказать пару слов лорду Волдеморту? Мне очень нужно ему это сказать…

Шеклбот возмутился:

— Ни в коем случае!

Стоящий рядом с ним человек в капюшоне вдруг засмеялся и бросил:

— Кингсли, я разрешаю. Пусть идет.

Кингсли хотел возразить, но первый уже отбросил маску и протянул руку Гарри:

— Аврор Скримджер, к вашим услугам. Идем, я провожу тебя к Волдеморту.

Когда Гарри подошел к Волдеморту, в его статусе ничего не изменилось. Волдеморта пытались взять трое и не могли.

— Позвольте мне, господа, — громко сказал Гарри.

Все невольно обернулись. Волдеморт захохотал.

— Вы хотели вызвать меня на дуэль, помнится так, — сказал Гарри. — «Детская невинность, чистота, цельная душа… любовь… Великое оружие. Пусть сейчас мистер Снейп выйдет и покажет нам свою мощь!» Что ж, я готов. Вы подали мне отличную идею, чем я вас ударю, сэр. Я действительно невинный, моя душа не расколота, я влюблен и верю, что добро всё равно вас победит, хотя вы и считаете меня за это дураком. Но раз Дамблдор говорит, что это подействует, почему бы не попробовать? Сonsolamini vires bonitatis et lux (Призываю силы Добра и Света)!

Из палочки Гарри вылетела ослепительно белая струя и ударила в грудь Волдеморта.

Он пошатнулся. Он уронил свою палочку и упал, объятый белым свечением.

— Я думаю, он больше вам не опасен, — сказал Гарри. — Можете его забирать. А я, пожалуй, вернусь в школу, если никто не возражает.

— Гарри, Седрик, беритесь за портал… Сейчас он сработает. Мне приказано сначала доставить вас к мадам Помфри, чтобы диагностировать ваше состояние, — непререкаемым тоном сказал Шеклбот. — К мадам Помфри и никуда прежде, это не обсуждается. И если мадам решит, что вы нуждаетесь в покое и изоляции, вы ляжете спать и будете ограждены от всех беспокойных посетителей… Ну ладно, Диггори, ваших родителей я, разумеется, пропущу.

— Раз у меня нет родителей, я вправе сам выбрать, кого ко мне пускать вместо них, — сказал Гарри.

— После того, что с вами творили этой ночью, молодой человек, вам следует проспать неделю и никого не принимать, — отрезал Шеклбот. — Я уверен, что мадам Помфри именно так и посоветует.

— Пусть попробует, — милостиво разрешил Гарри. — Насколько я знаю моих друзей, они штурмом возьмут мою палату в первый же день и неделю ждать не станут. Они имеют право знать, что творилось этой ночью, тролль подери.

— За это не беспокойтесь, — вздохнул Шеклбот. — Все уже знают. Когда тридцать человек зрителей, причем все — бывшые Пожиратели смерти, разом встали с места, хватаясь за левое плечо, и покинули стадион, трудно было не догадаться.

— Мерлин мой, они же беспокоятся за нас! Что они могли подумать! — побледнел Седрик.

— Я сделаю заявление, что вы живы и здоровы, как только сдам вас на руки Помфри, — сказал аврор. — Я сразу же успокою ваших друзей, не сомневайтесь.

— Можно послать им Патронуса, — предложил Седрик.

— Зачем? Мы сами через портключ доберемся быстрее.

Грязный Гарри знал, что друзья не обманут его ожиданий. Когда он увидел, какая толпа осаждает кабинет мадам Помфри в предвкушении их прибытия и как эта толпа волнуется за них с Седриком, Гарри был тронут.

— Вот они!!! — страшным голосом заревел Виктор Крам. — Я их вижу!

Тщетно Шеклбот пытался урезонить это полчище.

— Они живы! Хвала Мерлину, оба живы! — кричали люди.

Гарри заметил, как сквозь толпу прорывается Чжоу, и просиял. Чжоу не таясь плакала.

— Живы… Мерлин мой… Седрик, ты жив… Я чуть с ума не сошла… Я думала, что Сам-Знаешь-Кто убил тебя, что я больше тебя не увижу! О Господи… — и она бросилась на шею Седрику.

Это длилось всего мгновение… Бесконечное для Гарри мгновение.

Затем Чжоу вдруг выпустила Седрика и повернулась к Гарри, лицо ее пылало и вид был самый пристыженный.

— Гарри, — виновато прошептала Чжоу. — Ты тоже жив, я так рада… Это просто чудо…

— Я всё понимаю, — просто сказал Гарри. Он почувствовал себя страшно усталым.

Наконец-то долгий страшный день навалился на него…

— Гарри, — снова сказала Чжоу, — ты герой, ты молодец… Тут говорят, что ты победил Волдеморта, ты сделал это… Ты такой потрясающий человек, ты спас всех нас, просто нет слов… Прости…

— Не надо благодарить, — сказал Гарри. — Это моя работа. Как только на вас наедет очередной маньяк, просигнальте мне.

И он отвернулся.

«Чжоу права. Я победил Волдеморта. Всё остальное неважно.»

Чертовски плохо началась она для Гарри, эта новая жизнь без Волдеморта, ударила без ножа в первые же пять минут… Но на самом деле всё это детские глупости. Волдеморта больше нет — это надо осознать. Кингсли Шеклбот на заднем фоне громко делал объявление, что сторонники Волдеморта все пойманы и люди, которых они прокляли, по всей стране приходят в себя. Корнелиус Фадж сложил с себя полномочия Министра магии, а временно исполняющим его обязанности назначен как раз Шеклбот. Битва на кладбище завершилась победой светлой стороны… Волдеморт лишился всех сил и перевезен в Азкабан. Рита Скитер успела взять у него интервью…

Их ждет новая жизнь. Это главное. И теперь, когда Волдеморта больше нет, нет также ничего, с чем нельзя было бы справиться. По сравнению с Волдемортом все остальные беды кажутся такими мелкими… Чжоу — ну что ж. Справимся. Теперь у Гарри впереди целая жизнь, чтобы заниматься этими проблемами. Можно позволить себе роскошь даже повздыхать по Чжоу.

А потом…

Гарри опомнился, потому что его со всех сторон тормошили друзья. Пивз с серьезным видом парил над ним и усердно запихивал ему за шиворот сушеных тараканов.

Гарри превратил в таракана самого Пивза, ко всеобщей радости. Затем еще раз пересчитал свой «ближний круг»: что-то не сходилось.

— А где Гермиона?

Рон замахал руками:

— Вон она стоит.

— Почему так далеко?

— Боится подойти.

Малфой поддакнул:

— Она тут такое представление устроила, когда мы поняли, что тебя похитил Волдеморт — куда там Чанг до нее! До сих пор стыдится.

Гермиону заметить было трудно. Она не подходила к основной толпе, а стояла одиноко в дальнем углу больничного коридора, вжавшись в стену. Но с Гарри она не сводила глаз.

Гарри посмотрел на нее, и их глаза встретились.

— Малфой, подвинься, — сказал Гарри.

Малфой отошел, и Гарри выбрался из толпы. Он неторопливо пошел к Гермионе.

Она не двигалась с места и не отрывала от Гарри глаз.

Гарри подошел.

Коридор осветила вспышка и отчаянное проклятие: это Рон метко засветил Колину Криви колдокамеру.

— А вообще это хорошая идея, Уизли, — задумчиво сказал Нотт и взмахнул палочкой. — Отвратитесь от Снейпа и Грейнджер!

Воздух всколебался, и все участники сборища дружно отвернулись от Гарри и Гермионы.

Разве чемпион, который спас мир, не имеет право на минутку уединения?

Осень в этом году настала как-то внезапно. Буквально за одну ночь произошло волшебное превращение: вчера, когда вы засыпали, стояла теплая летняя ночь, а проснулись утром словно в другом мире на другой планете… В стране осени. В стране золотых, а не зеленых, деревьев, в стране поблекшего неба, в стране, откуда дружно улетают птицы… Как же вы до сих пор не замечали, что им уже пора? И что детям завтра пора в школу? Не зря они носятся повсюду с письмом под гербом Хогвартса, пакуют портфели и возбужденно кричат…

Завтра? Нет, уже сегодня. Как же быстро кончилось вчера…

Когда маленькая семья пробиралась по шумному лондонскому вокзалу, толкая перед собой тележку с вещами и клетку с белой совой, а вокруг спешили по делам такие же изумленные люди, дети и тележки…

— Мы неудачно выбрали время, — напряженно произнесла тетя Петунья. — Толпа слишком густая, мы попадем в пробку. Я еще вчера предупреждала, что надо было выехать пораньше, платформа открывается в девять…

— В полдесятого, — спокойно поправил Гарри.

Петунья поджала губы.

— Ма, не боись, пробьемся, — добродушно пробасил Дадли. — Мы с Па любую толпу пропашем, только вход внутрь покажи. Мы для Пэмми горы свернем, но на свою дурацкую платформу она попадет вовремя.

— Не знаю, — нервно сказала миссис Дадли, она же мама юной Пэмми. — Мне с самого начала не нравилась эта идея. Платформа 9 ¾, разве такое бывает? Дадли, дорогой, еще не поздно записать Пэмми в Вонингс…

— Хочу в Хогвартс, хочу в Хогвартс, хочу в Хогвартс! — громко закричала Пэмми.

Грязный Гарри улыбнулся и погладил племянницу по голове.

— Мы туда и едем, — мягко сказал он. — Не надо кричать.

Пэмми, которая обожала своего «ненормального» дядю, сразу замолчала.

— Вход на платформу вон в той нише, — сказала Петунья. — Мы пришли.

— Вы до сих пор помните, где здесь вход? — вежливо удивилась Гермиона.

Тетя скривилась, но промолчала.

На лице Гермионы было написано: «Поразительно… Ведь она была здесь в последний раз сорок лет назад!»

Что ж: видимо, некоторые впечатления не забываются…

— Папа, можно мне показать Пэмми, как переходить барьер? — спросила Лили Луна. — Мы, конечно, дома тренировались, но это совсем не то…

— Показывай, — кивнул Гарри. — А мы с мамой покажем Дадли и Айви.

Лили Луна с важным видом повернулась к Пэмми и затараторила:

— Смотри очень внимательно, сейчас будет сложный момент. На самом деле пройти сквозь барьер очень легко, но в первый раз все пугаются, так написано в «Истории Хогвартса». «История» рекомендует для начала закрыть глаза, зажмуриться, разбежаться и не останавливаться, пока не выйдешь на платформу…

Сестра Лили, Альбина Северина, прыснула в кулак.

Она молча взяла Пэм за руку и провела через барьер, пока Лили вдохновенно читала свою лекцию.

— И почему Лили такая зануда, кто бы знал? — философски спросил младший Снейп — Джеймс Сириус.

— Зато она лучшая на своем курсе, — сказал Гарри.

— Только потому, что Альбине лень всегда выпендриваться.

— Лень — очень нехорошее слово, — заметила Гермиона.

— Интересно, куда Пэм распределят, правда?

— Ну, сейчас начнется гадание на кофейной гуще, — сказал Гарри.

— Я ставлю на Гриффиндор. Она такая же зануда, как Лили, вот и будут отлично смотреться вместе. Ну Когтевран, где Альбина, ей же не потянуть, правда, пап?

— Сначала сам потяни, потом других осуждай, — сказала Гермиона.

Джеймс Сириус пожал плечами:

— А я и не претендую. Я на Слизерин, вы же в курсе.

— У профессора Поттера будет разрыв сердца, — вздохнул Грязный Гарри.

— Раз у него не было разрыва сердца, когда я потребовала от Сириуса дать одежду Кикимеру, то ничего. И это переживет, — заметила Гермиона.

Гарри слегка поклонился:

— Зато теперь, мой дорогой начальник Отдела законности и правопорядка, твоими молитвами в Британии нет ни одного угнетаемого эльфа.

— И все их бывшие владельцы поклялись прокатить меня, если я вздумаю выставить свою кандидатуру в Визенгамот на ближайших выборах, — усмехнулась Гермиона. — Не судьба. Придется мне довольствоваться положением скромной жены директора Хогвартса.

— Готов уступить себе свой пост в любую минуту, — сказал Гарри. — Махнемся не глядя?

Гермиона рассмеялась.

Из стены-барьера выглянул недовольный нос Лили: почему взрослые задержались? Ведь всё распланировали, договорились… Какие же они неорганизованные!

— Сейчас идем, — сказал Гарри и махнул ей рукой. Лили скрылась. — Честно говоря, вы идите, а я бы чуть задержался. Видите тот полицейский автомобиль? Терзают меня смутные подозрения…

— Я думала, как прекрасно организован теперь заход на поезд, что даже полицейские дежурят у платформы на всякий случай, — промолвила Петунья.

Гарри кивнул:

— Вы практически правы, тетя.

Автомобиль действительно стоял у самого барьера.

Гарри подошел к нему, чтобы пожать руку массивному инспектору в плаще и с трубкой в зубах — живой легенде Скотленд-Ярда. Рядом с ним стояли жена и сын.

— Грег, — начал Гарри. — Пришел-таки.

— Мне впаяли-таки внеплановое дежурство на сегодня, но пять минут есть, — неторопливо проговорил инспектор Грегори Гойл, жуя трубку. — Опять анонимный звонок про бомбу под парламентом, как им не надоест… Но сына в школу я провожу, это святое.

Инспектор подхватил тяжелый чемодан младшего Гойла и понес к барьеру.

Мобильник в его кармане отчаянно пиликал: инспектора Гойла ни на минуту не оставляли в покое. Не зря же в Управлении полиции говорили, что он волшебник: только волшебник мог так быстро и безболезненно задерживать самых опасных преступников и выходить живым из безнадежных ситуаций! В Управлении до сих пор ходит легенда, что однажды мафиози заперли связанного инспектора Гойла в подвале, наедине с тикающей бомбой, но инспектор выбрался оттуда ровно через минуту!

— Силенцио, — сказал Гойл мобильнику, и тот затих.

Платформа 9 ¾ оглушила Гарри своей кипучей жизнью, как и всегда. Ревел паровоз, изрыгался дым, шумели дети, которых пытались перекричать взрослые, в клетках беспокоились фамилиары…

Нервная миссис Дадли охнула.

Жена Гойла понимающе улыбнулась:

— Вы тоже магла? Привыкнете, милочка. К этому быстро привыкаешь.

Пэм Дурсль уже привыкла, судя по тому, как быстро она освоилась и даже завела себе пару знакомств.

— Это даже забавно, на самом деле, — сказала миссис Гойл. — Всегда жду первого сентября, чтобы побывать здесь, или в Косом переулке, в этих магазинчиках, понимаете… Я тут отдыхаю душой. Словно попадаю в сказку. Я уверена, вам тоже понравится.

— И вы не боитесь пускать ребенка в этот кошмарный мир? — поразилась Айви Дурсль.

Миссис Гойл расхохоталась:

— Я, милочка, десять лет проработала в полиции, прежде чем вышла за Грега — там мы, собственно, и встретились… Так вот, здесь рай земной по сравнению с тем, чего я на работе навидалась. Нет, здесь я совершенно спокойна и за ребенка, и за себя. Волшебники и совы, подумаешь! Если вы хотите знать, чего я боюсь… Вот этого мобильника и бесконечных вызовов Грега я боюсь гораздо больше. Он может каждый раз уйти и не вернуться. И я счастлива, что он волшебник, потому что только тем и держусь. Только так я себя и успокаиваю: он волшебник, поэтому он выкрутится… А здесь чего бояться?!

Гарри не успел ответить: перед ним, как из-под земли, возник чертик.

— Профессор Снейп, миссис Снейп, улыбочку! Спасибо! Не хотите дать маленькое интервью? Как я понимаю, у вас сегодня большой семейный праздник, вы провожаете трех детей и племянницу? — выпалил одним духом Колин Криви, специальный корреспондент «Ежедневного пророка».

— Иди к троллям, Колин, — ласково сказал Гойл. — Или я опять выбью камеру, как в старые добрые времена, не забыл?

— Инспектор Гойл, какая встреча! Поздравляю с недавним успешным задержанием Ника Потрошителя, громкое дело было, да, — зачастил ничуть не смущенный Колин. — Не хотите сказать что-нибудь?

— Вот пристал… Иди лучше к профессору Нотту, спроси, когда его номинируют на Магнобелевскую премию, — хохотнул Гойл.

Криви обернулся и исчез в толпе.

— Теда сегодня нет, насколько я знаю, — заметила Гермиона. — И его ребенку два года, или я что-то путаю?

— Не путаешь, — подтвердил Гойл. — Вот пусть его Криви и ищет. Будет чем заняться.

— Смотрите, Уизли приехали, — сказал Гарри.

— Ну, эти каждый год приезжают. У них всегда дети поступают… Привет, Рон!

Гарри пошел навстречу большой, веселой семье. И его тут же отвлекли с другой стороны, дернув за рукав.

Красивая пара, провожающая стройного черноволосого мальчика, улыбнулась ему. Гарри сразу узнал их.

— Здравствуйте, Чжоу, Седрик… Здравствуй, Гарри, — кивнул Снейп своему тезке.

Гарри Диггори звонко ответил:

— Рад вас видеть, сэр.

— Хогвартс стал гораздо лучше, когда ты взял пост после профессора Дамблдора, — тепло сказала Чжоу. — Гарри нам рассказывает, как теперь дела в школе, я сравниваю со своими воспоминаниями…Просто не сравнить. Ты замечательно потрудился, Гарри.

— Стараемся для наших клиентов, — отшутился Гарри. — Спасибо, Чжоу. Но ничего, как только подниму плату за обучение, сразу передумаете.

— Не успеем, — засмеялся Седрик. — Мы в этом году кончаем школу, верно?

Гарри смеется вместе с ними.

— Желаю вам удачного выпуска, Гарри Диггори.

— Постараюсь, сэр, — серьезно отвечает Гарри-младший.

— А кстати, Гарри, что ты здесь делаешь? — спрашивает Чжоу. — Что-то не помню, чтобы директор Хогвартса когда-нибудь посещал школьную платформу… Хотя инициатива очень здравая. Надо же когда-нибудь начинать.

— Я сам тут провожающий, — делает признание Гарри. — Такой же задерганный родитель, как вы. Провожаю племянницу. Но я только до свистка паровоза здесь, а потом аппарирую в Хогвартс…

— Ах да, магла-племянница, — говорит Чжоу, и лицо ее проясняется. — Тогда всё понятно.

— Ой, а вон Малфои стоят, — восклицает Рон Уизли.— Они нам машут!

— Не стоят, а уже подходят, — поправила его жена Лаванда.

Джинни Томас, ее золовка, насмешливо бросает:

— Не нам смеяться над Малфоями, подруга. Пэнси нас всех обставила.

Это точно: Пэнси Малфой, цветущая молодая дама, успешно управляющая своим маленьким домашним царством, идет навстречу; она выступает как королева под руку с супругом и ведет за собой своих подданных — пятерых детей.

А также их собак, кошек, крыс и прочих друзей человека. Домовые эльфы Малфоев (свободные, абсолютно свободные эльфы, не подумайте худого! Это наемные работники на приличном жаловании!) гуськом идут следом, неся клетки и чемоданы.

Пэнси сияет. Ее боггарт, безбрачие и одиночество, давно побежден.

— Привет, Снейп, — небрежно кивает Малфой. — Привет, Уизли. Гермиона, Лаванда.

— Привет, Малфой, — так же небрежно отвечает Рон Уизли.

Все здороваются. Лаванда добавляет:

— Пэнси, ты отлично выглядишь.

Пэнси задирает нос еще выше.

— Кстати, Грейнджер, — Малфой слишком часто забывается и зовет Гермиону девичьей фамилией, — что там в твоем ведомстве застряло? Проект по празднованию двадцатилетия Эдинбургского процесса, я имею в виду. Столько готовились, а вы завернули. Мне вчера Министр жаловался.

— У вас бюджет превышен, — холодно отвечает Гермиона. — Всё это есть в моей докладной записке, которую вы даже не удосужились прочитать. А с Министром я и сама знакома, благодарю.

— Обязательно обсуждать вашу дурацкую работу прямо сейчас? — фыркает Пэнси.

— Грейнджер, твои докладные записки в трех томах, длиннее самого проекта, никто читать не будет. А завернули вы его зря. Мы планируем мемориальный комплекс поставить и даже музей сообразить. Уже утвердили план постройки… И тут вы даете красный свет! Посягнуть на Эдинбургский процесс — это же святое…

Никто не отвечает Малфою, и он понимает, что сморозил глупость.

Эдинбургский процесс над Волдемортом и Пожирателями смерти, знаменитый судебный процесс, проходивший в здании Магтрибунала в Эдинбурге и длившийся целый год… Исторический процесс. Сейчас о нем пишут учебники и рассказывает детям профессор Бинс. Гарри не любит вспоминать этот процесс, на котором все они были свидетелями, а кое-кто из его знакомых — обвиняемым. Но этот процесс закончил войну, и приговор его был справедлив. Приговор все встречали аплодисментами.

— Пэнси права, давай сейчас поговорим о другом, Малфой, — предлагает Гарри.

— Пэнси всегда права, но чур, я этого не говорил, — весело заявляет Драко.

Пэнси краснеет и улыбается.

— Значит, ты не жалеешь, что отказался от Астории? — ехидно спрашивает Джинни.

Рон стонет, Гарри закатывает глаза к небу, Гермиона качает головой:

— Миссис Томас, это нечестный удар! По больному месту!

— Но ты же говорил, что хочешь жениться на женщине выдающейся, знаменитой, богатой? — продолжает издеваться Джинни. — Нет, Драко, ты представь. Сейчас ты мог быть мужем Астории, миллионером, отдыхать в личном поместье в Тасмании…

Малфой морщится.

— А я всегда говорила, что эта Астория — вещь в себе, — с торжеством напоминает Пэнси. — Что из-за нее будут вам большие проблемы. Я предупреждала.

— Мне, дорогая Джиневра, хочется у себя дома чувствовать себя мужчиной, а не мужем Той-Самой-Астории, — недружелюбно говорит Малфой. — Славы и денег мне не нужно, спасибо. Сам неплохо зарабатываю.

— Ну, Астория зарабатывает на порядок больше тебя, — фыркает Джинни. — Больше нас всех, если уж на то пошло. Она нас, конечно, всех переплюнула.

— Ну да, Астория теперь наша выдающаяся современница… Знаменитее даже тебя, Гарри.

— А что? От меня — только спасибо, — скромно отвечает Гарри. — Не люблю быть знаменитостью.

— Снейп, ты уникум. Ты еще спасибо Астории скажи, — заржал Гойл.

— И скажу, — невозмутимо парирует Гарри. — Большое человеческое спасибо. Астория сделала мне огромную рекламу, теперь в Хогвартс народ валом валит. Астория сделала нас знаменитыми, разве нет?

— Только ты можешь сказать Астории спасибо за то, каким она тебя сделала, — стонет Гойл. — Она же из тебя сделала какое-то чудо в перьях. То, что она описала, это же не ты.

— А меня в ее книгах вообще нет, — ухмыляется Гарри.

— Ну да. И не я. Что она из нас с Креббом сделала — это нечто.

— И мне досталось, — уныло говорит Малфой. — Она всю нашу семейку приложила. Такими гадами нас изобразила, все смертные грехи на нас: трусливые, подлые, бесчестные… Читал и плевался!

— Наконец-то ты посмотрел на себя со стороны, — обрадовался Рон Уизли.

— А про меня написала, что у меня лицо как у мопса, — сердито добавила Пэнси. — И что я толстая, как корова. А еще говорила: «я выше ревности»!

— И Грейнджер поддела, что у нее зубы, как у бурундука.

— Да ладно вам, — сказал Гарри. — Поезд отправляется… А «Гарри Поттера» вы ругаете зря. Во всех газетах написано, что это великая книга современности. Асторию можно только поздравить.

Все замолкли. Поезд дал последний свисток и тронулся.

Родители замахали ему вслед, крича детям последние наставления.

— Ну, мне пора, — сказал Гарри.

Гермиона поцеловала его:

— Мне тоже. У меня в Министерстве куча дел. Заодно посмотрим еще раз этот проект Малфоя… Кстати, не притворяйся, дорогой, что ты одобряешь Асторию.

— Я ею восхищаюсь, — сказал Гарри. — Идея у нее была гениальная.

Гермиона понимающе сощурилась:

— Ты не можешь ей простить, что эта гениальная идея пришла в голову ей, а не тебе?

— Кто же по доброй воле признается, что упустил возможность стать великим писателем и заработать миллионы? — хмыкнул Гарри. — Мне бы они совсем не помешали.

— У тебя и так всё есть.

— Точно.

Волдеморт не портил им жизнь уже девятнадцать лет.

Всё было хорошо.