Второй шанс

Предисловие.

Ему сейчас лет десять или чуть больше. Шагнув через Предел, Он сразу стал ребёнком. Его привычное приютское одиночество теперь нарушают Голоса. Он их почти не узнаёт, ведь здесь всё по-другому. Вселенная его Третьей Жизни. Один голос — кажется, матери, его Он вообще никогда не слышал, но, думается, именно так Меропа и должна говорить. Другой голос принадлежит, определённо, Луне. Третий — Альбусу Дамблдору?! О, нет! Что я ему скажу? Хотя… здесь это совершенно не важно… Раз чародей пришёл, значит, если и не простил, то, по крайней мере, хочет навестить мальчишку Тома. А это уже не мало.

Даль светится алым пожаром, отражаясь в Его зрачках. В сухой траве шуршат длинные змеиные тени. Не страшно. Но как-то тяжело на душе. И муторно. Беспокоит что-то…

Совсем близко над головой — шум бьющихся крыльев. Снежная сова гулко ухает и садится на ветку сгоревшего дерева. Без письма.

Что-то беспокоит… Когда пойму, что именно, наверняка станет легче.

* * *

Две души в одном теле. Возможно ли это? Почему бы и нет, если так сложились обстоятельства. Одна душа была изначально связана именно с этим телом, она долгие годы младенчества и детства вообще не подозревала, что делит свою телесную оболочку с кем-то еще. Другая душа долго ждала, вернее, отдыхала, приходила в себя после такого трудного, почти невозможного переселения в занятое тело младенца, не осознавала себя и не чувствовала даже, а потом будто проснулась. Она не могла не проснуться, не могла вечно находиться на вторых ролях, потому, что она — одна из сильнейших душ, существовавших в этом мире когда-либо, она — душа величайшего мага, которая смогла сделать то, что не удавалось до нее никаким другим душам. Она выжила после смерти своего тела от собственного отраженного смертельного заклятья, в последний миг жизни метнулась к ближайшему живому существу и, сама не веря в это, оказалась в нем. Благо, это был совсем маленький ребенок. Взрослая чужая душа ни за что не впустила бы в свое тело наглого захватчика. И, к тому же, этот ребенок оказался связан с тем, из чьего тела опытная и живучая душа только что умудрилась спастись бегством, узами, хоть и очень давнего, но кровного родства. И еще другими узами — узами судьбы, узами пророчества, узами, знание которых и привело грозного и могучего убийцу той ночью к кроватке своей беспомощной и ничего не понимавшей жертвы. Убийство не удалось. К сожалению? Нет, долгое время он думал, что к счастью. С того самого момента, когда догадки и смутные пятна понимания обрели форму знания, с той минуты, когда он все понял, многое вспомнил, и даже собственное имя, и воспринял это, как величайшее благо. С этого самого времени он благодарил судьбу за тот шанс, что она предоставила ему. Шанс все исправить, ну может не все, но многое. Шанс не сделать тех страшных ошибок, которые были написаны на страницах его книги жизни кровавыми чернилами. Ему повезло, как никому другому. Душа крохотного человечка, в теле которого он жил долгие годы, не давая себе самому даже шанса на самостоятельность, была чистой и хрупкой, как хрустальный колокольчик. Он сначала просто не мог, а потом боялся проснуться, открыть свои собственные глаза, самостоятельно посмотреть вокруг, а его детское тело вместе с ним самим внутри любили и оберегали каждый день и каждый час. Заботились, кормили, купали, играли, рассказывали сказки и пели колыбельные песни. Мама и папа. Любили. Очень сильно. И он это знал, чувствовал каждую секунду своего существования.

Вопросы появились потом. Но он смог самому себе на них ответить. Правильно ответить, как ему показалось тогда. И принял решение не упустить дарованного жизнью второго шанса. Обещал самому себе, раз уж он вторгся в чужое тело и умудрился сместить душу хозяина куда-то очень далеко, на задворки сознания, прожить в этом теле достойную жизнь. Достойную с точки зрения окружающих его людей, с точки зрения его родителей, друзей, близких, всех тех, кому дорог он, Гарри, и кто дорог ему.

Он знал, помнил, что его настоящее имя Том. Но имя Гарри нравилось ему гораздо больше. Под этим именем он узнал любовь и покой, тепло и уверенность. Мама, отец, близкие друзья, учителя и тот, кому он сказал свои первые слова любви, услышав такие же в ответ, все они называли его Гарри. И он был счастлив.

По-настоящему он понял и осознал, что не один в собственном теле тогда, когда у них с Северусом все впервые дошло до конца. В тот самый миг, когда он смог не просто сказать, а почувствовал: "МЫ!". Вместе, рядом, друг в друге. Его руки... губы... везде…, мои губы, руки... НАШИ. И кончили в первый раз почти одновременно. Именно в этот миг он с удивлением понял, что, то же самое чувствует и тот другой в его теле, с существованием которого он мирился всегда, воспринимая просто как данность. Более слабый, более молодой хотя бы в силу хронологического возраста, он вдруг так громко заявил о своих чувствах (ну тело-то ведь и его тоже), что сразу стало понятно — их двое и с этим, точно, придется научиться жить. Делить Северуса. Но это не сложно, это не то, что делить любимого с другим человеком. Когда тело одно — это проще. Ты знаешь, что он, второй ты, чувствует то же, что и ты сам, и от этого тебе кажется, что поцелуи и ласки удваиваются, наслаждения становится в два раза больше. Восторг! Бери, Гарри, то, что принадлежит мне, не жалко. Это ведь тебе я, в конце концов, обязан присутствием в этом теле и, значит, тем чувствам, которые это тело мне дарит, НАМ дарит. Дарит, когда Северус раздевает, нежно блуждает сильными руками по плечам и спине, прижимается возбужденным членом, целует влажными горячими губами, бросает на кровать, когда размеренные ласки доводят до исступления, заставляют молить о продолжении, когда от невозможности сдерживаться стонем мы оба, он и я, Гарри и Том. И вместе, вдвоем, с удвоенным желанием набрасываемся на нашего любимого, нашего Северуса.

— Ты еще недавно был так робок, так боялся и стеснялся своей неопытности, старался не отстать, интересовался, что и как лучше сделать, и так быстро освоился, — говорит Северус с удивлением и легким восхищением, — Настоящий талант! — усмехается он, в глазах ирония и снисхождение смешиваются с восторгом

— Учитель у меня что надо! — Поттер скользит ладонью по груди любовника вниз.

— Мне кажется, ты, мой милый, просто не умеешь уставать. Я понимаю, что мой возраст дает о себе знать...

Поттер категорически мотает головой: "нет! нет!", жарко целует мужчину в плечо, опускает руку на член Северуса.

— А еще мне кажется, малыш, что ты не один со мной в постели. Пожалей старого профессора. Когда один Гарри отдыхает, за дело берется Гарри №2, — старший мужчина смотрит нежно. — Ты молод и тебе много хочется успеть, не заставляй меня испытывать неловкость от невозможности удовлетворять тебя всякий раз, когда ты этого хочешь.

"Подтрунивает, — думает Поттер. — Прекрасно знает, что на многое способен, цену набивает или напрашивается на комплимент."

Парня вдруг словно обливает ледяной водой. Он отстраняется слишком поспешно, но, чтобы исправить ситуацию, целует Северуса в висок как можно более страстно и убегает, прикрывшись простыней, якобы, в туалет. "Ну, приспичило в самый неподходящий момент, " — виновато оглядывается.

В туалетной комнате Поттер медленно подходит к зеркалу, внимательно смотрит на свое отражение. Кого он там пытается разглядеть?

"Ну, что скажешь? Доигрались? Он почувствовал тебя. И что теперь делать?"

"Это он ТЕБЯ почувствовал, а я был с ним всегда. Тело-то мое, не забывай! — Тяжелый взгляд, глаза в глаза, через зеркальное серебро. — А что делать, не знаю. И разве что-то можно сделать?" Тот, что всегда немного сильнее, резко отворачивается от зеркала: "Придется тебе, малыш, заткнуться!" — "Не получится, ты здесь не один!"

Их раскол начался с раздражения, с легкой, почти ничего не значащей обиды. Это даже не было ревностью, просто накопившаяся усталость от сложности делить на двоих одно тело, уживаться мирно друг с другом, ведь они такие разные, хоть и похожи во многом. Если бы не чувственное наслаждение, которое тело дарило находящимся в нем душам, возможно, подлинный Гарри вполне довольствовался бы своей второстепенной ролью, ведь он даже не знал другой формы существования, не понимал, как это можно одному целиком распоряжаться своим телом, слишком недолго в детстве его душа была одинока в телесной оболочке. А Том знал, помнил, понимал это, и все труднее мирился с необходимостью терпеть другого парня настолько близко с собой: "Я, в конце концов, старше. Это твое тело, но неизвестно, на кого бы ты был похож без меня, чему бы научился и чего добился. И взглянул ли бы на тебя, вообще, Северус? А если бы и взглянул, то ты сам, без меня, ты один, бестолковый мальчишка, ничего не понимающий даже в собственных чувствах и желаниях, осмелился ли бы ты даже просто подумать, что тебе нравится профессор Северус Снейп — твой зануда-преподаватель зельеварения? Пришло ли бы тебе самому в голову помогать пьяному профессору и тащить его в спальню, почувствовал ли бы ты хоть что-то, кроме неудобства и страха, когда встретился с ним, выходящим из душа в одном набедренном полотенце, в раздевалке Пуффендуя? Захотел ли бы прижаться к нему, когда он держал твои обожженные кислотой руки в лечебном растворе? Расстроился ли бы, когда узнал, что Снейп не будет больше преподавать в Хогвартсе, пошел ли бы на закрытую презентацию его книги? Признался ли бы самому себе, а тем более ему, в своих чувствах? Решился ли бы первым на поцелуй? Ревновал ли бы его к предполагаемой невесте? Осмелился ли бы дразнить этого взрослого, совершенно не подходящего тебе мужчину? Был ли бы способен принять его любовь, его чувства, его страсть, его силу, его напор? Смог ли бы выполнять его требования и получать, при этом, неземное наслаждение?* Да ты бы просто трусливо отказался от своего счастья из-за глупых предрассудков, из-за страхов, стыда, чувства долга и чего-нибудь еще! Это я, Том, понимал, что значит настоящая любовь, сколько она стоит и чем за нее надо платить. Любовь матери, любовь отца, любовь близкого человека. Я впервые за свои 70 лет жизни в образе Тома испытал все проявления любви и смог оценить ее значение, ее силу, ее необходимость в жизни любого живого существа. И теперь, когда я уже не могу существовать по-другому, ты, Гарри, глупый мальчишка, ничего не значащий без меня, делаешь вдруг шаг вперед и предъявляешь свои права на мою жизнь. Потому что ты тоже любишь? Потому, что это и твоя жизнь тоже? Потому, что тебя разбудили его ласки, его страстные поцелуи, его властные руки, горящие черные глаза? Любовь родителей ты воспринимал как должное, как воздух и свет солнца, а чувства к Северусу заставили тебя очнуться, заставили требовать у меня невозможного. Ты имеешь на это право. А я имею право не слышать тебя!"

Раздаётся тревожный стук в дверь туалета: "Малыш, что с тобой, все нормально?" Поттер щелкает замком и быстро придаёт лицу озабоченное выражение, слегка кривит губы: "Что-то меня мутит, отравился, что ли". В проходе стоит Северус в халате, взгляд тревожный: "Сейчас принесу настойку. Что же ты сразу не сказал, что плохо себя чувствуешь?" — уже на ходу добавляет он. Даже со спины его удаляющаяся высокая фигура рождает у Поттера тягучее чувство вожделения, манит идти за собой. За несколько лет их отношений страсть не притупилась, стала только сильнее, научилась подчинять его, быстро лишать терпения и сдержанности. Поттер с трудом заставляет себя дышать ровнее и глубже. "Его у меня никто не собирается отнимать, — он пытается заглянуть в себя самого, — пусть только попробует!" — "Что ты так разволновался? Я же люблю его, так же как и ты, а он любит нас. Помнишь, что он сказал мне тогда, в первый раз? Что все окружающие, и он сам, любят меня такого, какой я есть сейчас, то есть с тобой, Том, внутри. А, значит, нас обоих, вместе". — "Это он не тебе сказал, а мне!"

============================================================================

(*) Читайте "Где-то внутри" Viven (www.fanfics.ru) Еще раз спасибо Viven за вдохновение.

Глава 1. Полумна.

— Гарри, сынок, я так за вас рада! — Лили поцеловала сына в лоб, в щеки. Она такая счастливая сейчас, такая красивая! Глаза отца тоже просто светятся радостью и гордостью за сына.

— Полумна, дорогая, поздравляем тебя! Спасибо, что приняла предложение этого шалопая. Надеюсь, что ты не пожалеешь о решении стать членом нашей семьи. — Джеймс нежно поцеловал девушку в щеку, строго с намеком посмотрел на сына, кивнул одобрительно.

Они только что объявили Лили и Джеймсу о своем решении пожениться. Гарри Поттер и Полумна Лавгуд. Родители давно ждали этого решения и сейчас просто не могли сдержать радость и облегчение. Поттер-младший тоже был рад, что решился, наконец, и сказал Луне те слова, которые от него уже все, кроме, разве что, самой будущей миссис Поттер, надеялись услышать.

Полумна была сейчас, как и всегда, задумчива и находилась, как бы, не совсем здесь. Она, конечно, рада, улыбка мягкая и добрая, глаза чуть теплее, чем в последнее время. Ей так трудно пришлось. Если бы не он, вообще не известно, что бы было с бедной девочкой. Поттер хорошо понимал это. В самые трудные дни ее жизни он оказался рядом, не мог оставить школьную подругу в одиночестве.

Полумна Лавгуд очень тяжело переживала трагическую смерть отца.

Эта странная девушка, которую в Хогвартсе многие просто считали полоумной, по непонятной причине стала для Поттера близким другом, почти таким же, как Рон и Гермиона, хотя с ней он общался гораздо меньше, чем с закадычными друзьями. Впрочем, почему "по непонятной"? Причина их дружбы была ясна: Поттер почувствовал всю глубину внутреннего мира девушки, ее одиночество, искренность, желание бескорыстно помогать, утешать, необидчивость когтевранки, нестандартность ее мышления и необычность фантазий. Полумна Лавгуд была такой яркой, такой понимающей и неконфликтной, при этом сильной и уверенной в себе, ее так мало интересовали чужие мнения, что Поттера, словно магнитом, тянуло к новой подруге. Полумна видела странные вещи, и Поттеру тоже удавалось увидеть некоторые из них. Она верила в странные вещи, и Поттер не понимал причины, по которой она не может этого делать. Легкая, печальная, излучающая спокойный бархатный свет, девушка дарила ему какой-то особенный покой и одновременно заставляла взглянуть на мир совсем другими глазами, увидеть такое, о существовании чего в ее отсутствие он даже не подозревал. И ничего не просила взамен. И даже, когда она мимоходом, не придавая этому особого значения, дала понять, что видит в Поттере две души, даже тогда он не испугался этого, не захотел оттолкнуть девушку, спрятаться от нее. Она, судя по всему, не считала присутствие в одном теле двух душ чем-то противоестественным: раз такое случилось — значит так и должно быть. И Поттеру от этого было только легче и спокойнее. Кто-то знает и понимает, и не считает это тайной.

Полумна, конечно, знала и об отношениях Гарри со Снейпом, она не то чтобы одобряла их, а просто не понимала, как может быть иначе: два так сильно любящих друг друга человека, разумеется, должны быть вместе.

У нее самой был странный роман с Невиллом Долгопупсом. Бывший одноклассник Поттера несколько лет ухаживал за ней по старинным традициям, деликатно и восторженно одновременно, с подчеркнутым уважением держал дистанцию, но так и не решился сделать хоть какой-то серьезный шаг в сторону развития их отношений. Долговязый талантливый знаток трав так сильно полюбил учащуюся когтеврана, что боялся даже просто поцеловать ее, не говоря уже о каких-то более решительных действиях. Он довел свое чувство до обожания и почитания всех достоинств девушки и чуть не забывал дышать в ее присутствии. Луне Невилл нравился, ей было с ним легко и интересно. Все окружающие считали их парой, и Полумна ничего не имела против этого. Она была нужна неловкому смешному юноше и ей это нравилось. Была ли это любовь? Возможно, если ему так захочется. Он позволял ей летать в ее облаках и с придыханием наблюдал со стороны за этими полетами. Когда-нибудь они полетят вместе, придет время и... Не пришло. Погиб Ксенофилиус Лавгуд.

Полумна долго не была у отца — работа, дела, а потом вдруг в своих мыслях увидела его расширенные от ужаса глаза и зеленую вспышку смертельного огня. Луна тот час же бросилась домой, трансгрессировала "на автомате", чудом не расщепилась (она видела перед собой только глаза отца, наполненные безумной болью), оказалась прямо в доме. На полу лежал отец, свернувшись калачиком, словно не рожденный ребенок в утробе матери. Луна подошла к нему и села рядом на пол. Поправила длинную седую прядь отцовских волос, закрыла свои глаза, хотела заплакать, но не смогла. Невилл ничего не сумел сделать. Он нашел ее через несколько часов, абсолютно растерялся, просто захлебнулся в ее боли. Поттер действовал решительно, спокойно и быстро: закрыл покойнику глаза, с усилием оторвал руку Полумны от руки мертвого отца, стал что-то кричать ей в лицо, не дождавшись ответной реакции, вызвал санитаров (побоялся трансгрессировать с ней в таком состоянии), потом принялся резко её трясти, бить по щекам. "Что ты делаешь? Ей же больно!"— Невилл попытался перехватить руки Гарри, наносившие пощечины девушке. Поттер оттолкнул его. Полумна вдруг разразилась градом слез, у нее началась истерика. Поттер с видимым усилием держал бившуюся и вырывавшуюся девушку в своих объятиях, с силой прижимал ее голову к своей груди и шептал: "Да, Полумна, да..." до самого появления санитаров.

Мисс Лавгуд долго болела, никого не хотела видеть. Долгопупс приходил в ее палату, натыкался на пустые безразличные глаза, молчал, не находя слов утешения, чувствовал во взгляде любимой со стремительной силой нарастающую злость, отступал к двери и, помявшись еще немного, уходил с растерянным видом. Он так хотел помочь этой несчастной, почти потерявшей рассудок от горя девушке, своей любимой! Но не представлял, как это сделать. Врачи давали неутешительные прогнозы. Поттер же врывался в ее больничную палату с огромными букетами замысловатых цветов, всегда разными, притаскивал полные сумки какой-то экзотической еды, игрушки, необычные сувениры, женские вещи, которые вряд ли могли пригодиться в больнице. Что-то шумно рассказывал, был весел и растрепан. Когда она выходила из себя, смеялся или прятался от ее гнева за очередной большой игрушкой или модным пеньюаром. У неё не было сил остановить его или ударить, она опять впадала в привычный ступор, он насильно вел ее гулять в парк, если она отказывалась идти сама — нес на руках.

— Только не вздумайте рассказать мисс Лавгуд о результатах вашего расследования,— строго предупредил Поттера колдомедик.

Тот кивнул в ответ, но буркнул себе под нос: — Много ты понимаешь...

Парень вывел Полумну на прогулку, поправил на ее стройной фигурке толстое вязаное пальто. — Маме приятно, что оно тебе понравилось, она его специально для тебя купила в магловской лавке, ручная работа. Представляешь, такую вещь вяжут целый месяц!

Полумна даже словом не обмолвилась о том, нравится ли ей подарок миссис Поттер, и, вообще, вряд ли понимала, что именно на ней сейчас одето. Поттер туже затянул на тоненькой талии трикотажный пояс:

— Мы сегодня не будем долго гулять — ветрено. — И после недолгой паузы добавил: — Его убили по поручению Каркарова. Исполнителей удалось задержать, заказчик успел улизнуть. Они в Азкабане, суд через неделю. Твой отец напечатал разоблачительную статью о методах обучения темной магии в Дурмстранге, в результате подготовки статьи выявилось несколько опасных лично для Каркарова фактов, очень опасных. Эти факты в первую статью не попали, мистер Лавгуд серьезно отнесся к делу и хотел подсобрать еще доказательств, а Каркаров не мог этого допустить, — молодой аврор смотрел на Луну спокойным твердым взглядом, — Ему было не очень больно, Круциус они не использовали, только Аваду. Мистер Лавгуд сразу дал им понять, что договориться не получится. К сожалению, после убийства они нашли то, что искали. Доказательств против Каркарова почти нет, но я обещаю тебе, что он понесет наказание.

Полумна рассеянно смотрела на Поттера:

— Что у тебя за шрам? — она коснулась тонкими узловатыми пальцами пореза на его скуле.

— Ничего, через неделю и следа не останется. Очень уж они не хотели сдаваться.

Девушка опустилась на колени прямо на землю, провела рукой по подушке опавших листьев.

— Этой осенью так много багряных тонов... Осторожнее, Гарри, не наступи на растопырника, а то без ноги останешься. Папа однажды пробовал усилить свою антимагическую защиту, но что-то напутал с дозировкой или рецепт консервирования спинок растопырника был неверен, так от фиолетовых волос в ушах потом еле избавился. — Полумна уткнулась Поттеру в плечо и тихо заплакала, слегка вздрагивая. Спокойные светлые слезы.

* * *

— Какой же ты молодец! — Снейп одобрительно похлопал Поттера по плечу, — Не ожидал, правда. Очень тяжелый случай. Можешь собой гордиться.

— Надеюсь, ты не ревнуешь, — Поттер улыбнулся с легким вызовом, — Я так часто проводил время с Полумной, мы редко виделись с тобой, но ты же понимаешь, что оно того стоило.

— Конечно, понимаю. — Снейп кивнул. Он действительно всегда понимал Поттера.

— Но я очень скучал все эти дни, — парень посмотрел исподлобья, слегка требовательно, — и ночи...

— Надеюсь, вы с ней хотя бы целовались? — мужчина подошел ближе, — Она очень милая, — остановился в полушаге.

— Разумеется. Прекрасный, нежный, дружеский поцелуй. — Поттер сам прижался к любовнику, притянул его за ремень брюк, обнял за ягодицы.

— Ты нетерпелив, — замер Снейп.

— А ты слишком сдержан, — Поттер начал расстегивать рубашку Снейпа.

— Раньше тебе это нравилось, — Снейп остановил руки Поттера.

В глазах парня мелькнуло недоумение.

— У меня сейчас неотложная встреча, — поторопился оправдать свою холодность профессор.

— Это что, из-за Полумны, ты ревнуешь? — Поттер был искренне удивлен.

— Нет, конечно, — Северус ответил поцелуем нежным, но сдержанным, — Я, правда, рад, что ты смог ей помочь. Постараюсь подобрать для нее подходящий рецепт, у меня уже есть на примете.

Поттер раздосадовано отвернулся, краем глаза наблюдая за собиравшимся на какую-то важную встречу профессором. Решил привлечь его внимание необычной сменой темы разговора:

— Меня родители замучили: женись, да женись! Представляешь? — Поттер возмущенно фыркнул, — Ты, говорят, не мальчик уже, пора думать о собственной семье. Внуков им хочется, ведете ли. И для моего карьерного роста будет, якобы, полезно обзавестись приличной женой, — он пожал плечами.

— А тебе самому не хочется? — Снейп собрал какие-то бумаги в кожаную папку.

— Внуков? — Поттер удивленно поднял брови.

Снейп внимательно посмотрел на юношу, ни капли иронии:

— Детей. В наших отношениях это не возможно к сожалению.

Поттер был слегка ошарашен серьезным тоном Снейпа:

— Я как-то не думал. При чем тут дети?

— При том, что твои родители правы, поверь мне, если упустишь время в этом вопросе, то потом обязательно пожалеешь.

— Ты хочешь иметь детей? — Поттер не очень удивился, — В чем дело? Вокруг полно достойных женщин. Я не буду против, если у тебя родится ребенок.

Снейп укоризненно посмотрел на него.

— Только не говори, Северус, что ты старый и все такое, по магическим меркам ты юн и свеж, как персик, и можешь иметь целую кучу детей, особенно если захочешь осчастливить какую-нибудь красавицу,— Поттер многозначительно фыркнул.

— В таком случае, ты — просто младенец, и меня ждет наказание за педофилию. Гарри, речь не обо мне. Твои родители очень любят тебя и они достойны продолжения рода, впрочем, как и ты. Дети — это счастье и ты достоин его, — глаза профессора стали влажными, — Кроме того, наша с тобой очевидная связь, и правда, может помешать твоей карьере. Всегда найдется какой-нибудь осёл в Министерстве, который решит, что негоже повышать по службе молодого друга этого старого зануды-зельевара. У меня, знаешь ли, немало недоброжелателей и завистников, которые с удовольствием наплюют на твои личные заслуги и протекцию твоих родителей, лишь бы уколоть меня больнее. Так что в данной ситуации удачная женитьба тебе бы совсем не помешала. И именно сейчас, когда ты молод, талантлив и удачлив, а не в старости, когда твою свадьбу злые языки смогут представить в обществе, как вынужденную меру.

— Только не говори, что ты сейчас серьезно, — Поттер почти засмеялся, — Ты, как и мои родители хочешь, чтобы я женился? И на ком же, интересно?

— Если совсем немного подумаешь, то поймешь, что мы правы.

Поттер фыркнул при слове "мы".

— А кандидатуру невесты подобрать вполне реально, — продолжил Снейп, — Мисс Лавгуд как нельзя лучше подходит на эту роль.

Поттер вытаращил на него глаза.

— Она не так красива, как твоя мать, — лицо Северуса Снейпа на миг словно окаменело, — Но очень мила, с шармом и чувством стиля, из хорошей семьи, не богата, но чистокровна, ее родители были определенным образом знамениты. Она добра, из нее выйдет правильная мать. Своеобразна и талантлива, с чувством собственного достоинства. И вы дороги друг другу. У вас может сложиться неплохая семья.

— Неплохая семья?! — Поттер задохнулся от возмущения. — Но я не люблю ее!

— А об этом совершенно не обязательно кричать, особенно самой Полумне. И, кроме того, мальчик мой, любовь очень редко имеет непосредственное отношение к браку. А удачный брак стоит немало, уж поверь.

Поттер выбежал из комнаты, как ошпаренный, громко хлопнув дверью.

* * *

— Твоя невеста так прекрасна! — восхищенно кивнул Снейп в сторону новоявленной миссис Полумны Поттер, — Вернее жена. Поздравляю! — одобрительный взгляд для Гарри, — А как Лили счастлива! — голос профессора слегка дрогнул. Словно услышав его слова, к ним подошла Лили, обняла обоих сразу, сына и старинного друга. Все трое весело засмеялись. Поттер-младший слегка смутился, совсем чуть-чуть. Лили вернулась к гостям.

— Я подарю тебе подарок попозже, ты не обидишься? — Снейп сделал глоток из высокого бокала, — Восхитительное игристое! Напиток первых свиданий и свадеб.

— Ты же любишь погорячее, — удивился Поттер, — но отцу будет приятно, это он выбирал напитки, что такой опытный дегустатор по достоинству оценил его выбор.

Снейп чуть криво улыбнулся, сверкнул угольками глаз.

— А почему попозже? — молодой муж капризно надул губы, — Я про подарок.

— Ну… — Снейп загадочно улыбнулся, — не хочу перебивать тебе медовый месяц. Но ты его точно получишь, сразу, как только вы с женой вернетесь из свадебного путешествия, — многозначительно закивал мужчина, — И думаю, что тебе понравится.

— Жаль, что мы так долго не увидимся, — Поттер заметно погрустнел.

— Что ты, бестолковый, — Снейп встряхнул его за плечо, — через несколько часов ты и не вспомнишь о своем скучном друге. У тебя же свадебный вояж с очаровательной юной женой. Она несказанно хороша, кто бы мог подумать! — бывший декан проводил восхищенным взглядом царственную фигуру Полумны, прохаживавшейся среди гостей и одаривавшей их чарующей улыбкой. — То есть я хочу сказать, — он слегка смутился легкой двусмысленности последней фразы, — что ей чертовски идет свадебный наряд. Ее красота просто сбивает с ног.

— Ммм, ну ты и завернул!

— Дорого заплатили за эту белую юбочку с кружевами? — Снейп хитро подмигнул Гарри.

— Между прочим, ручная работа, — важно ответил молодой муж, — вышивка жемчугом! Сумасшедшие деньги за платье для одного выхода, — они оба дружно засмеялись.

Полумна Поттер обернулась на громкий смех мужа и профессора Снейпа и подошла к ним. Молодой человек предложил ей шампанское:

— Выпьешь? Мистер Снейп очень хвалит это вино, — и нежно поцеловал жену в бархатную щечку.

— Очень рада видеть Вас, профессор, — голос Полумны был особенно глубок сегодня, — В этот день с нами столько дорогих и близких людей, — слезинка сверкнула в уголке ее глаза.

Снейп достал из кармашка парадного фрака миниатюрный изящный флакончик с крошечным сиреневым цветком на крышке: — Это специально для Вас, миссис Поттер, надеюсь, вам понравится, — он торжественно вложил флакон в узкую украшенную кружевами ладошку, — А вот это, — Снейп сделал замысловатый взмах рукой, — инструкция, — и достал прямо из воздуха, без участия волшебной палочки, разукрашенный вензелями узорчатый невесомый листок, — почитайте внимательно, дорогая Полумна.

Девушка всплеснула руками:

— Ах, как мило! — Луна поймала чудесный парящий в воздухе сюрприз и начала вчитываться в замысловатые буквы, — Спасибо, Вы — прелесть! — она так просто и естественно поцеловала Снейпа в щеку, что на глазах у Поттера навернулись слезы.

— Я прелесть! — промурлыкал мастер зелий вслед уходящей новобрачной, а Поттеру пришла мысль, что не часто можно увидеть на лице Северуса такую безмятежную улыбку. Чтобы сглотнуть ком в горле, молодой муж попытался шутить:

— Факир, циркач! — он состроил шутовскую физиономию, — А что в пузырьке-то? Надеюсь, не новый яд для безболезненного придания живым мужьям формы бестелесных духов?

— Думаю, Гарри, она тебе расскажет, а если и нет — то так даже лучше, — загадочно улыбнулся профессор Снейп.

* * *

Потер, и правда, был счастлив. Они были правы: мама, отец, Северус. Он подумал над их доводами и принял верное решение. Полумна стала его женой. И его жизнь изменилась. В лучшую сторону, как ни странно. Нет, любви, настоящей любви он так и не чувствовал к своей молодой жене, но были другие чувства, без которых он уже теперь не хотел бы жить. Какой восторг испытывал он, когда видел сияющие глаза Луны, его Луны! А ее глаза теперь сияли почти каждую минуту, во всяком случае, когда он, ее муж, был рядом.

Те странные вещи, которые Полумна Лавгуд твердила все время, приобрели для него особый смысл, он даже начал понимать многое из того, о чем говорила девушка с загадочной улыбкой, действительно понимать. От нее все время исходило такое тепло, такое необычное тепло, которое сначала даже пугало Поттера, а потом он уже просто не мог без него обходиться. Полумна оказалась, как ни странно это звучит, его первой женщиной, и он был безмерно рад, что ею оказалась именно Полумна. Секс с ней не был похож на секс с Северусом, даже сравнивать не стоило. Но Поттер не сказал бы, что этот секс с женщиной, с женой, был хуже. Совсем другие чувства, мысли, позы, движения, роли, не такие яркие, но открывающие что-то странное и незнакомое. Полумна стала не просто дорога ему, она сделалась для него необходимой. Такая нежная, спокойная, чаще печальная, чем улыбавшаяся, вернее, улыбавшаяся печальной светлой улыбкой, его Луна, жена, покой души его, защитница от страшных снов и тревожных мыслей, от неуверенности и сомнений. А еще — пьянящее чувство, что он, Поттер, ее муж, очень ей нужен, необходим, что без него она не будет есть, спать, дышать. Неправильное чувство, но такое восхитительное!

И ее всепонимание. « Луна, ты — чудо! Ни доли ревности, ни капли сожаления или удивления в отношении Северуса, никаких вопросов. Это нормально, когда два любящих человека иногда проводят вместе время, ну не разлучать же их только из-за того, что у одного есть жена, причем тоже горячо любимая. Слишком сложно? Нет, почему же... Странная Полумна. Моя странная Луна. Северус, как же я благодарен тебе за настойчивый мудрый совет. Неужели ты, и правда, знал, что этот брак сделает меня еще более счастливым? Наверняка: ты ведь всегда знаешь, что именно мне нужно и стараешься дать это мне».

* * *

— Папа всегда говорил, — Луна печально вздохнула, — что никто не умеет заваривать чай лучше Полумны Лавгуд.

Она накрыла фарфоровый чайник махровой салфеткой, вышитой маками, и что-то над ним пошептала. Поттер с удовольствием наблюдал за женой.

— А я точно знаю одну особу, которая делает это гораздо лучше...

Молодая женщина удивленно вскинула длинные светлые ресницы.

— Ее зовут Полумна Поттер!

Луна засмеялась и замахнулась на мужа полотенцем. Он обхватил ее хрупкие плечи, прижал жену к себе и приподнял над полом. Мягкая домашняя туфелька в виде забавной головы зебры, соскочив с изящной приподнятой ножки, стукнулась об пол. Долгий нежный поцелуй заставил молодого мужа ощутить заметную усталость в руках. "Мерлин меня побери, надо подкачать мускулы», — подумал Поттер, стараясь элегантно поставить, а не уронить жену.

— У нас сегодня французский завтрак, — Луна торжественно поставила на стол тарелку с сырным ассорти, — Четыре сорта, выбирай любой.

— А все четыре можно? — Поттер нетерпеливо схватил сырный кубик и получил за это по рукам, — А ты точно уверена, что французы едят сыр с чаем?

— Не сбивай меня, — Луна строго указала мужу на стул, — Я сейчас все приготовлю. Будем представлять, что за окном у нас Эйфелева башня.

Поттер демонстративно посмотрел в окно, сдвинув край клетчатой шторы.

— А чем тебе не нравится вид старого вяза и соседской терракотовой крыши? По-моему, удачное цветовое решение. — Поттер решил подтрунить над последним увлечением жены дизайном жилых помещений, — Прекрасно сочетается с …, — он оглядел комнату, ища хоть какой-то ярко коричневый предмет интерьера, — с рамкой вон на той фотографии.

— Меня Флер научила, — обиделась луна, — а ты вечно смеешься!

— Нет, что ты, любимая, я обожаю сыр, и ничего не имею против символа Парижа, — мужчина манерно уселся за накрытый стол.

— Скажи еще раз, — потребовала Луна.

— Про сыр? — Поттер сделал вид, что не понял ее, но потом все— же повторил, постаравшись вложить в слово всю искренность и нежность, на какую только был способен:

— Любимая!

* * *

Луна ждала ребенка. То есть они с Луной были беременны. Нет, опять не так. Сердце Поттера бешено колотилось от внезапно нахлынувшего предвкушения чего— то удивительно превосходного.

— Почему ты не спрашиваешь, рад ли я? — он заглянул в лицо жене.

— Потому что я знаю, что ты рад, — просто ответила Полумна.

— Надо обязательно рассказать родителям!

— Лили знает, я с ней советовалась, — смутилась Луна.

— Сообщу отцу и Северусу.

Луна усмехнулась: "Дааа, обязательно!"

— Дорогая, ты считаешь, что Северусу не стоит рассказывать?

— О том, что мы ждем ребенка? Почему нет? Профессор будет рад, — ответила искренне Полумна. "Как же я люблю эту удивительную женщину! — будущий отец закружил жену в объятьях, — Почти так же, как Северуса. Или сильнее... или...» — Поттер был так счастлив сейчас, что не хотел забивать голову идиотскими размышлениями о любви. Он любит, и этого достаточно. Его любят, и это превосходно! Скоро у него родится сын или дочь — и любви в его жизни прибавится!

— Гарри, поставь меня на место, — строго сказала Полумна, — а то у ребенка от твоего кружения разовьется косоглазие.

— Какое еще косоглазие? — хотел было возмутиться Поттер, но решил во всем соглашаться с будущей мамочкой. "Если ей так будет спокойнее, то я готов, хоть вообще не спускать ее с рук все девять месяцев. Или сколько? Наверное, меньше?" Счастливый будущий папаша прильнул ухом к животу жены.

— Что ты делаешь? — Полумна улыбнулась и погладила мужа по взлохмаченной макушке, — Он еще не умеет храпеть и дышит совсем тихонько.

Поттер поцеловал живот жены.

— Прекрати, Гарри, нельзя мальчика столько целовать, ты его избалуешь.

— Ворчунья!

— Целуй лучше меня, а я ему передам, — лукаво улыбнулась Луна, — или ей.

* * *

— Я сегодня совершил должностное преступление. — Поттер устало снял форменный китель, сил повесить его на вешалку не оставалось. Полумна подхватила одежду мужа и понесла в гардеробную.

— В самом деле, милый? — раздался оттуда ее ироничный голосок, — Помог Рону зарегистрировать фальшивую налоговую декларацию?

Молодой аврор утомленно опустился в кресло, снял очки и потер переносицу.

— Вот эту девчонку я сегодня спас от Азкабана, — Поттер протянул жене фотографию нервно смеющейся молодой девушки, поцеловал склонившуюся к нему Луну. Та взяла снимок с движущимся изображением:

— И правильно сделал. Очень симпатичная девушка, немного странная, но дементоры — явно неподходящая компания для столь юного созданья.

— Это созданье — жестокая преступница, — вкрадчиво пояснил аврор, ожидая реакцию Полумны. Она задумалась:

— Ты получил за ее побег много галлеонов? — и, не дождавшись от мужа ответа, печально произнесла: — Жаль, деньги не бывают лишними, я теперь замужняя дама и должна радеть о семейном бюджете.

Поттеру не хотелось даже думать, шутит Полумна или говорит серьезно.

— Она убивала маглов, очень изощренным способом, — Поттер чувствовал, что от одного лишь голоса жены его усталость и апатия отступают. В ответ — пожатье плеч:

— Это печально, но возможно у девочки было тяжелое детство, плохая наследственность, личная трагедия. Наказание необходимо, но разве Азкабан научит ее жить по-другому?

— Ты почти угадала, — мрачно рассмеялся Поттер, пытаясь приобнять увернувшуюся Полумну, — У нее сложное нервное расстройство. Она считает себя Сиреной. Девочка, и правда, натерпелась в детстве, сейчас ее опекунами стали дед с бабкой. Так вот, этот дед считает одного себя виноватым в том, что произошло с Вуазеттой,— Поттер кивнул на фото,— и в том, что не уследил за внучкой. Это невероятно, Луна, — Поттер задумался на миг, — но старик взял на себя все ее преступления, а я позволил ему это сделать. Чтобы Вуазетта могла жить под присмотром бабушки. И подтвердил все ложные доказательства для протоколов. И скоро дементоры встретят его с распростертыми объятьями. — Поттер взглянул жене в глаза, надеясь встретить в них поддержку, и ему даже не пришлось ее искать, — Суровый старик, надо тебе сказать! И знаешь, Луна, почему я на это пошел? Пожалел малолетку? Нет, ЕГО!

Полумна прижалась к мужу: — Все к лучшему, дорогой.

* * *

С недавнего времени миссис Полумна Поттер занялась благотворительностью. В это занятие ее втянула, конечно же, Гермиона Уизли, которая решила перенаправить свой непоколебимый ни работой, ни семейными заботами, ни рождением дочери энтузиазм с защиты от угнетения эльфов-домовиков (в этом мероприятии инициативу у бывшей мисс Грейнджер перехватили юные жаждущие справедливости везде и во всем активистки Хогвартса) на помощь магловским многодетным семьям. Эта тема оказалась Гермионе более близка в силу ее происхождения и статуса матери, и молодой женщине легко удалось привлечь на свою сторону многих бывших однокурсниц. Активное руководство группой волшебниц, оказывавших поддержку многодетным маглам и их детям, приняла на себя Падма Патил. Беременность сделала Луну очень сентиментальной, возможность помогать маленьким детям наполняла ее жизнь дополнительным особым смыслом, пешие прогулки на свежем воздухе в магловских кварталах, как она утверждала наперекор сомневавшемуся в целесообразности подобного времяпрепровождения мужу, приносили пользу здоровью.

Вот и сейчас Луна и Падма выходили из одного магловского дома на окраине города, принадлежащего семье с шестью малышами, оставив там множество сумок с подарками и шесть пар восторженных глаз, точнее — восемь пар: шесть детских, плюс мать семейства и кошка. Молодые волшебницы были весьма довольны и окрылены визитом, бурно обсуждали удавшееся посещение, расставаясь, чмокнули друг друга в щечки.

Проходя мимо стеклянных дверей какого-то дешевого питейного заведения, Полумна случайно заглянула внутрь и увидела девушку, неожиданно привлекшую ее внимание. Вульгарно одетая юная особа кривлялась на одном из столиков. Не стриптизом, не, тем более, танцем ее непристойные телодвижения назвать было нельзя. Но сидящим вокруг парням, судя по их возгласам, чрезвычайно нравилось, как девичье тело изгибалось и раскладывалось на барном столе, как с него прямо в зал слетали предметы одежды. Лицо стриптизерши показалось Луне очень знакомым. "Сирена, — пронеслось в голове у Полумны, — заманит и оскопит, — вспомнила она недавний рассказ мужа о несчастной Вуазетте и ее дедушке, — Откуда она здесь и что делает? Наверное, сбежала от бабки. Охотится".

Полумна застыла у дверей бара в раздумье. Авроров вызывать было нельзя, иначе у Гарри возможны неприятности. Но и позволить безумной Сирене продолжать свой похотливый танец на столе этого кабака тоже невозможно — ее любви здесь жаждали несколько молодых маглов, даже не подозревавших, чем для них может кончиться близость с этой горячей штучкой. "Тупые самцы, — разозлилась волшебница и решительно вошла в бар, — грязные кобели! Уже представляете, как будете по очереди или все разом напрыгивать на эту аппетитную самочку? Слюни до пола распустили? А не знаете, что у нее в самом интересном месте — остро наточенные зубки. Такой смерти, которую уже готовит вам эта юная чертовка, не заслуживает никто. А девчонка то хороша, нечего сказать! Дед за нее в Азкабане кормит дементоров, а она — за старое! — Полумна вдруг поймала на себе взгляд Вуазетты: похоть, жажда крови, отчаяние, страх, безумие.— Неужели ее никто не ищет?" Полумна подошла к девушке, остановила движения ее рук, обхватила за извивавшиеся ноги. «Несчастный ребенок, не знающий как бороться с болью и страхом, с самим собой, мучительно ждущий, чтобы его остановили».

Полумне было достаточно лишь слегка придержать нервно бьющееся в диком танце полуголое девичье тело и мягко произнести: "Вуазетта, девочка, тебе здесь не место. Ты, наверное, устала?" Сирена перестала заставлять свое тело биться в такт музыке, оглушавшей бар, и расслабилась, прижалась разгоряченной щекой к ладони волшебницы. Луна окинула взглядом ряды бутылок за спиной опешившего бармена и попросила: "Пожалуйста, дайте стакан молока или сока" и выложила на стол банкноту. Тот поставил фреш перед женщиной. Полумна еще никогда не видела, чтобы так жадно пили. Казалось, Вуазетта начала приходить в себя, но безумный блеск в ее глазах продолжал жить своей жизнью. Девушка оглядела собрание своих кавалеров странным властным взглядом. "Нет, Вуазетта, нет, — прошептала ей Луна в самое ухо, продолжая сдерживать руки девушки, не позволяя их связи разомкнуться, — они не сделали тебе ничего плохого. Это только глупые мальчишки, которые считают себя крутыми мужиками. Пусть они пьют свои напитки. А мы пойдем домой. Правда?" Полумна заглянула девушке в глаза и та согласно кивнула. Волшебница сняла свое легкое шерстяное пальто и набросила на голые плечи Сирены.

— Эй, дамочка, ты что делаешь?! — раздалось в спину Полумне, уводившей Вуазетту из питейного заведения. — Куда потащила цыпу? — ей вслед рванулась грозная фигура, подскочивший бармен едва успел остановить руку, почти схватившую женщину за плечо. Он сурово взглянул на взбешенного побегом обещанного развлечения парня:

— Мне здесь неприятности ни к чему, у меня приличное заведение. — С разных сторон раздались смешки. Остановленный барменом парень смачно сплюнул на пол.

— Придурок! — укоризненно покачал головой бармен, — Ты заметил, как выглядела эта фифа? Или пялился только на сиськи малолетки? Это же — явно девочка из высшего общества, а ненормальная стриптизерша, небось, ее сестра или подружка. Тебе нужны проблемы с полицией? Мне — нет.

Раздосадованный молодой мужчина оттолкнул бармена, стоявшего у него на пути, вышел, все-таки, следом за Полумной и Вуазеттой и какое-то время наблюдал за удалявшимися женскими фигурами. "А эта куколка — ничего! — процедил он сквозь зубы, — Сама отработает".

* * *

Когда через несколько дней Полумна Поттер вновь появилась с благотворительной миссией в этой магловской части города, к ней подбежал неопрятный мальчуган лет семи и затараторил скороговоркой: "Помогите, миссис, пожалуйста, моя мамочка потеряла сознание прямо за рулем, она везла меня к врачу и ей стало плохо, наша машина врезалась в столб, у мамочки кровь, вы должны мне помочь." Мальчишка слишком бодро выглядел для испуганного, он взял элегантно одетую женщину за руку и потащил за собой. Волшебница сразу почувствовала, что что-то здесь не так, но резонно заключила, что если ребенок все— же просит о помощи, значит ему это действительно нужно. "И где же здесь столб? — Полумна хотела пристыдить маленького выдумщика, когда он подвел ее к пыльному магловскому автомобилю, припаркованному за углом, но ребенка и след простыл, — Наверное, хотел выхватить мою сумочку, — подумала Луна, — или стащить что-нибудь из карманов". Сильный удар сзади по голове оглушил молодую женщину, она сразу потеряла сознание. Дверца авто распахнулась и грубые руки втолкнули бесчувственное обмякшее женское тело на заднее сиденье. Автомобиль тут же с резким визгом рванул с места.

— Надо ее разбудить, не хочу вставлять в бревно, я же не этот... как его? нит-ро-фил, — услышала Полумна, придя в сознание, мужской голос. Все тело ныло. Другой голос неприятно усмехнулся:

— Точно, хочу, чтобы эта куколка тоже получила удовольствие. Мы же не звери, мы любим делать своим девочкам приятное.

В рот Полумне полилась ужасно пахнувшая обжигавшая жидкость. Женщина начала захлебываться и с отвращением проглотила алкоголь.

— Лей больше, не жалей, и нос ей зажми, чтобы лучше глотала, трезвая баба — пустой перепихон.

Полумна почувствовала, как чьи-то грубые руки сжали ее грудь.

— Куда лезешь? Девочка еще не дозрела, успеешь, вторым номером пойдешь.

...Полумна уже давно не чувствовала своего тела. Час? Месяц? Время она не чувствовала тоже. Боль была только вначале, когда она невероятной мышечной судорогой напрягала все тело, пытаясь освободиться, не пустить в себя этот кошмар. "Как каменная!" — первый насильник (Полумна понимала, что он первый) наотмашь ударил ее по лицу и женщина отключилась. Какой по счету насильник был на ней, когда она очнулась, она уже не знала. Мозг, пытаясь защитить хоть часть сознания, выключил чувствительность тела, или ее уже истерзали настолько, что ощущения потеряли всякий смысл. Она почти не чувствовала чужих липких рук на своем теле, липких взглядов мутных от вожделения и алкоголя глаз, проникавших в самые укромные места, липких мерзких пенисов, вдалбливавшихся, как казалось, под самое сердце. "Бьется, — думала Полумна, — мое сердце бьется... Так странно. Бьется ровно и ритмично. И не пропустит ни одного удара… Дурацкое сердце! Какой неприятный звук. Но оно знает, что должно биться, пульсировать, гнать кровь к другому сердцу, крошечному, но требующему свою порцию жизни. Завтра я ничего этого не вспомню. Будет чудесный день. Чудесный, потому что никто не заставит меня вспоминать... Я могу их убить? Не сейчас, не сегодня. Сил хватает только для дыхания. Палочки нет под рукой, и даже Акцио не поможет. Завтра..."

Истерзанное тело молодой волшебницы бросили в котлован на стройке. И долго бы еще аврорат искал без вести пропавшую средь бела дня Полумну Поттер, если бы уже начавшая сбрасывать строительный раствор бетономешалка не остановилась каким-то чудом. Луна не знала, хочет ли она жить, у нее не было сил думать об этом. Но ребенок, задыхавшийся от страха и боли в ее животе, точно должен был появиться на свет. И Полумна каким-то невероятным магическим усилием не дала завалить себя бетоном.

* * *

Ее найдут утром, когда ласковое солнышко согреет все, нуждающееся в его тепле, волшебным светом своих лучей. Полумна знала наверняка, что ее найдут именно утром, не раньше, но и не позже. А сейчас она смотрела в звездное небо из глубины своей несостоявшейся могилы и представляла себя на астрономической башне Хогвартса. Чья-то мужская рука касалась ее заледеневших пальцев: Гарри, Невилл, отец? Мириады звезд и одинокая круглая луна в черной головокружительной пустоте. Какое красивое слово "мириады"! Может назвать так свою дочку? Нет, она назовет девочку Агатой, и у нее будут такие же бесконечно глубокие и искрящиеся глаза, как это ночное небо. Полумна вдруг поняла, что у нее родится именно девочка. Обязательно родится. Красивые звезды! Чтобы время шло быстрее можно их сосчитать. Кто сказал, что невозможно сосчитать звезды? А если попробовать? Красивые звезды и холодные. Их льдистый свет проникает даже сюда, в эту глубокую яму. Почему так холодно, может, наступила зима? К Полумне с гудением и тихим писком подлетел мозгошмыг и присел ей на лоб, смешно перебирая корявыми лапками. Немного потерся о ее лицо, но лезть в ухо не стал. Целый рой цокочущих неуклюжих мозгошмыгов налетел на бездвижное тело волшебницы и окутал его золотистым мягким теплом. Полумна сразу начала согреваться.

Глава 2. Драко

Драко Малфой с сытой улыбкой кота, объевшегося сметаны, выходил из дома своей любовницы. "Тьфу ты, — сплюнул он на тротуарную плитку, — чуть не забыл, что нахожусь в этом ужасном магловском квартале". Если бы его новая пассия не была столь обворожительна и аппетитна, а главное, недоступна в течение довольно долгого времени, Малфой-младший никогда бы не заставил себя бороться с брезгливостью и идти на свидание в дом, расположенный в магловской части города (да ещё в такой!). Идти по первому её намёку на возможность падения обороны против настойчивого натиска молодого ловеласа. Новую даму сердца, и прочих органов, Драко Малфоя звали Констанцией, она была потомственной волшебницей (а как же иначе? на грязнокровку Серебряный Принц и не взглянул бы!), ну, может быть, с лишь немного разбавленной в стародавние времена кровью. Уже не юная, но молодая и очаровательная ведьма оказалась, в чём ему довелось убедиться сегодняшней ночью, прекрасной любовницей, нежной и дерзкой одновременно, опытной и послушной. Существенным, но преодолимым её недостатком была приверженность идеям облагодетельствования бедных обездоленных маглов, ставшая в последнее время очень популярной в определенных кругах магического сообщества. Констанция решила лечить маглов от различных болезней и другими способами помогать в их нелегкой жизни. Для этой цели она зарегистрировалась, как обычная англичанка, получила магловский паспорт и открыла оккультный салон в бедном квартале. Маглы со своими женами, сопливыми детьми и даже собаками толпами повалили к ясновидящей и целительнице Констанции, и сердобольная волшебница была совершенно счастлива. Малфой категорически не разделял такого образа жизни своей пассии, но за ночь с красавицей, признаться, весьма бурную и территориально разнообразную в пределах различных помещений дома ведьмы, молодой мужчина был готов многое ей простить. Жаль только, что в следующий раз опять придется тащиться на эту ужасную улицу: Констанция решительно не хотела встречаться в отелях или на съёмных квартирах, и, уж тем более, в фамильном замке своего кавалера.

Переходя улицу и стараясь быть не сбитым пыльными дурно пахнущими автомобилями, Малфой вдруг заметил знакомую физиономию. Человек, очень похожий на Гарри Поттера, вошёл в дверь какой-то дешёвой забегаловки. От изумления Малфой чуть не позволил оглушительно гудящей железной повозке задавить себя. "Начинающий аврор Поттер пришёл выпить магловского пива в грязную харчевню на незнакомой улице?"

Признаться, Малфою стоило большого труда незаметно следовать за Гарри Поттером всё это время. Всё-таки предмет "Шпионоведение и основные приёмы слежения за стремящимися быть неузнанными магами на магловской территории" в Хогвартсе не изучали, а вот мракоборцам похожие дисциплины были неплохо известны. Малфою приходилось полагаться в этом вопросе лишь на природное чутье и тренировки, полученные в детских играх. Однако Поттер, несмотря на его обычную осмотрительность и осторожность, явно был слишком взбудоражен и, как показалось Драко, с трудом сдерживал кипящие эмоции, поэтому слизеринский шпион смог остаться незамеченным зорким взглядом аврора.

Какое-то время Гарри Поттер посещал различные магловские места, вероятно, кого-то разыскивая или о чем-то договариваясь. Расслышать разговоры, которые он вёл во время этих поисков, Драко не представилось возможности. Уже к вечеру Поттер привёл Малфоя на заброшенный склад, где довольно долго ждал чего-то или кого-то. Драко порядком надоело сидение на одном месте, он с трудом сам себя уговаривал не покидать своего импровизированного наблюдательного пункта.

Те, кого ожидал аврор, подъехали на машине, остановившейся за углом, нагловатыми походками подвалили к Поттеру, окружили его. Руки в карманах широких приспущенных штанов, нелепые кепки, сигаретный дым прямо в лицо молодому мракоборцу — никакого уважения! Магловские отморозки явно не были в курсе, кто перед ними стоит. Четыре урода! Поттер был смирен, прятал глаза, весь как-то зажался. Малфоя передёрнуло от отвращения: « Этот гриффиндорец их, что ли боится?»

"А бабосы то у тебя точно есть? — расслышал Малфой отрывок разговора странной компании. — Сначала денежки, потом товар. В кредит мы тебя даже не похороним. Ну-ка, покажи, что у тебя с наличностью, а то, может ты — вонючий бобби?" — один из маглов подошёл к Поттеру вплотную и начал шарить по его карманам. Поттер спокойно перехватил руку и, внимательно взглянув в глаза наглецу, наотмашь ударил его в лицо. Было невероятно забавно наблюдать за тем, как некрупный аврор дерётся с четырьмя здоровенными бугаями. Без применения всякой магии. То еще зрелище! Естественно, такая схватка довольно быстро превратилась в банальное избиение ногами упавшего на землю мракоборца. Банальное, но, судя по стиснутым зубам Поттера, чрезвычайно болезненное. Никаких Репелло Маглетум Драко не слышал и не понимал, почему аврор не защищается.

Когда один из маглов, потерявший контроль от ярости и беспомощного вида жертвы, прыгнул всей своей тушей Поттеру на грудь, Малфой чуть было не вмешался, слишком отчетливо представив себе отвратительный хруст ломающихся костей. Но не вмешался вовремя. Уже готовый к повторному прыжку, теперь уже ногами на голову лежащего на земле парня, вернее почти завершивший этот страшный прыжок, магл вдруг как-то невероятно разделился надвое и распался на половинки от падения на выставленную в поднятой руке, словно самурайский клинок, волшебную палочку Поттера. Такого зрелища Малфою еще никогда не доводилось видеть. Бывший слизеринец резко вдохнул и забыл выдохнуть. Какие невербальные заклинания слетали с палочки Поттера, Драко даже не догадывался, но маглы корчились у ног аврора в ужасных судорогах. Находившийся на значительном расстоянии от места побоища Малфой поморщился от резавших уши криков, метавшихся в вечерней тишине. "Тритура Интра!" *— донесся до его слуха разгоряченный расправой голос Поттера. Молотилка Долохова! — узнал Малфой. Потом ещё что-то малознакомое, вроде Контэрэт, Сикурисо и Турбос, подкрепленных Инвизибилисами. Особое впечатление на Малфоя произвело "Электрика Инкурсо Ингне!"**, заставившее бьющихся в агонии маглов надолго скрючиться пополам.

Поттер остановился, постоял несколько мгновений с закрытыми глазами. "Пытается успокоиться?" — удивился Драко. Взмах палочки — и между аврором и катающимися в грязи маглами возник полупрозрачный силуэт женской фигуры, подернутый переливающейся дымкой.

"Взгляните ей в лицо! — Поттер наклонился к одному из маглов, опираясь рукой на колено, поднял за грудки довольно тяжелого парня и рывком поставил его на непослушные ноги. — Не думаю, что ты видел эти глаза, когда вы забавлялись с ней", — аврор толкнул и без того еле удерживавшего равновесие насильника под ноги призрачной женской фигуре. Тот, упав на колени, свернулся и обхватил голову руками.

То, что Малфой увидел дальше, он не мог себе даже вообразить. В руке мракоборца блеснула яркая сталь. Нож?! Поттер наносил короткие яростные удары по разным частям тела троих маглов, особое внимание уделяя их причинным местам. "Слишком много ударов, — непроизвольно отметил Малфой, — Он не собирается их убивать, только калечит", — догадался он. Обезумевшие от боли и страха насильники неожиданно нашли в себе, вероятно, последние силы для защиты и попытались броситься на Поттера. Окровавленные фигуры, мало похожие на людей. "Прекрасно! — воскликнул аврор, — я рад, что вы хотите жить!" Взмах палочки: "Орбис!", и снова Орбис, и снова...

Малфою казалось, что он всё ещё слышит ужасные крики закопанных заживо маглов, когда он увидел человека, подкрадывавшегося к Поттеру откуда-то сбоку. В руке новый персонаж держал пистолет и направлял его на Поттера. "Откуда он взялся? — Малфой удивился своей способности ещё чему-то удивляться, — Это же шофёр, — догадался он, — из того автомобиля, что привёз злополучную четвёрку на встречу".

"Что здесь такое... чёрт побери?" — глаза магла прилипли к частям тела разрезанного волшебной палочкой приятеля: похоже, он всё ещё не понимал, что именно видит в огромной луже крови. Когда Поттер обернулся на голос, вновь подоспевший магл выстрелил в него не раздумывая. Аврор спокойно смотрел на летящую в его сторону смерть, слишком медленно летящую. Чтобы успеть отвести пулю, выпущенную из магловского оружия, Малфой из своего укрытия изловчился применить Секундо Тардо(** *), очень сложное заклятье, которое, несмотря на многочисленные тренировки, раньше ему редко удавалось исполнить чисто. Он сам не понял, как у него это получилось сейчас. Поттер же, вообще, принял локальное замедление времени за нестандартную реакцию своего больного сознания на происходящее. И только, когда Малфой открыто отбросил магла и Поттера двойным Эверто Статэм, опрокинутый мракоборец очумело уставился на Драко:

— Ты?! Что ты здесь делаешь?

— Вроде бы спасаю твою шкуру...

— Что? — не понял Поттер, неуклюже поднимаясь с земли.

— Я удивлён самому себе не меньше твоего.

Поттер, кажется, начал понемногу приходить в себя, медленно отошёл к стене ангара, облокотился на неё спиной и присел на корточки. На Драко смотрели невидящие глаза бывшего школьного соперника. Волшебная палочка была всё ещё крепко сжата в перекрещенных на коленях руках мракоборца.

— Убрал бы ты её от греха подальше, — с опаской предложил Драко, впрочем, свою палочку он убирать не торопился, — Видел я, какие ты ею чудеса творишь! — он кивнул в сторону раздвоенного трупа, — Если бы я хотел тебя убить, то не спасал бы минуту назад. — Малфой всем своим видом показывал, что готов отразить любой удар, — Хотя ты и с почти голыми руками, — он перевёл взгляд на кучу рыхлой свеже копаной земли, — тоже кое на что способен.

— Вызывай авроров, — устало произнёс Поттер и отбросил свою волшебную палочку под ноги слизеринцу, — Давно мечтал отоспаться в Азкабане. Этого, может быть, ты не боишься? — в его руке мелькнул окровавленный клинок, он усмехнулся и откинул и его тоже вслед за палочкой. — Надеюсь, сам не будешь откапывать? — Поттер кивнул на место ужасного захоронения, — А пока суд да дело... — он запрокинул голову к стене и закрыл глаза.

"Единственное, что его сейчас беспокоит — чтобы этих маглов не откопали ещё живыми!" — догадался Малфой, но, почему-то, не ужаснулся своей догадке. Поднял с земли нож и палочку Поттера. Мракоборец даже не шевельнулся. Малфой положил грязный нож в карман, предварительно завернув его в платок, подошёл к сидящему словно во сне Поттеру:

— Я ничего не боюсь, — и протянул аврору его волшебную палочку.

— — — — — — — — — — —

*Молотилка внутри

**удар током в пах

(** *)медленное время

* * *

Северус Снейп вышел из комнаты Полумны, плотно прикрыл за собой дверь. Поттер с нетерпением ожидал его ответа. Снейп виновато посмотрел на него:

— Я же говорил, что вряд ли смогу помочь. Для этого существуют специалисты. И если они советуют положить Полумну в клинику, то так и надо сделать.

— Нет, — решительно замотал головой Поттер, — она просится остаться дома. И я не представляю, как переживу даже незначительное расстояние между нами. А твои специалисты сами ничего не понимают, говорят, что делают всё возможное, но надеяться на быстрый результат нет смысла. А сколько нам ждать результата, если ей меньше, чем через полгода рожать? И кого она родит, если и дальше будет так себя изводить? — Поттер закусил губу. — Но она хотя бы поговорила с тобой? — с надеждой спросил он у Снейпа. — Она теперь почти ничего не говорит.

— Да, мы очень мило поболтали. — Снейп слегка обнял Поттера за плечи. — Гарри, ты сделал всё, что мог, ты не можешь насильно вселить в свою жену былую жажду жизни, если она сама этого не захочет. И никто не сможет. — он прижал голову молодого парня к своему плечу, тот не сразу, но отстранился. На не успевший сорваться с губ Поттера вопрос, Снейп категорично ответил:

— Нет, мои зелья не помогут, во всяком случае, всё то, что я ей уже давал, не приносит заметного результата. Полумна — сильная женщина, она сильна и в своей силе, и в слабости.

Поттер тяжело вздохнул, запрокинув голову назад:

— Но что-то должно быть! Ну, хоть что-нибудь, Северус? — взмолился он.

— Ни я, ни твой отец, ни Лили, ни кто-то ещё, кто знает о вашей беде и всеми силами стремится помочь, никто не даст тебе надёжного рецепта излечения жены, — Снейп не мог больше жалеть своего молодого аманта, его собственное сердце и так болело. Поттер уставился невидящим взглядом в окно. "Могу ли я, имею ли право дарить мальчику бестолковые надежды? — сам себя спросил мастер зелий и сам себе же ответил: — Пусть лучше надеется, хотя бы даже на чудо!"

— Есть один вариант, — с сомнением проговорил он, — но это не гарантированный метод, а, скорее, предположительный.

— Не молчи, Северус! — взволнованно кинулся к нему Поттер.

— Существует магический артефакт — картина, вышитая в древние времена вручную, — принялся объяснять Снейп, — Она, якобы помогает человеку, пережившему страшное потрясение, забыть терзающие его память события.

Поттер внимательно слушал бывшего учителя.

— Одна баронесса долго ждала любимого мужа с войны, но дождалась лишь известие о том, что барон исчез с поля кровопролитного боя, возможно — пленён, а возможно — убит, но тела его не нашли. Верная жена долго плакала и даже хотела покончить со своей горькой жизнью, а потом пошла за советом к колдунье. "Помоги мне избавиться от душевной муки, — просила она, — и от желания отправиться в царство мёртвых на поиски мужа. У меня на руках малолетние дети, их надо вырастить, а я не могу думать ни о чём, кроме постигшей меня беды". Чтобы задобрить колдунью, баронесса принесла той в подарок гобелен собственной работы. Колдунья подивилась искусству благородной леди и дала ей задание вышить ковёр, на котором будет изображён весь баронский род, все известные баронессе родственники её мужа, она сама с бароном, их дети. Долго женщина ткала и вышивала ковёр. Время шло. Но однажды, когда задание колдуньи было почти выполнено, она увидела из своего окна всадника у ворот замка. Это её муж вернулся к ней через столько лет. Вышитую картину счастливая баронесса подарила колдунье, и считается, что этот старинный ковёр приносит душевное успокоение.

— Так существует ли он на самом деле? — очень заинтересовался Поттер.

— Думаю, что да, — ответил Северус Снейп, — Я видел очень старый гобелен в Малфой-мэноре. Давно это было, — поспешил он объяснить. — Тогда у Малфоев случилась беда — Нарцисса потеряла своего первенца и тяжело переживала потерю, впрочем, как и Люциус. Но, насколько мне известно, этот гобелен повесили в супружескую спальню, и через какое-то время у них родился сын.

Глаза Поттера возбужденно заблестели.

— Но существует одна загвоздка, Гарри, — Снейп слегка замялся, — Я уже просил Люциуса Малфоя передать мне этот гобелен, — он сделал паузу, — Но тот отказался. Он категорично заявил, что не намерен разбазаривать сокровища своего древнего рода. Прости, Гарри, мне не удалось его уговорить, — лицо Снейпа посерело, — возможно, я только всё испортил.

— Если нужно будет, я украду этот чёртов ковёр не только из дома Малфоев, но и из преисподней! — воскликнул Поттер.

— Это вряд ли, — с сомнением покачал головой профессор, — Лучше попробуй договориться с Люциусом, если он, конечно, не спустит тебя с крыльца. Только не дави на жалость, — Снейп поморщился, как от зубной боли, — её у Малфоев просто нет, а предложи выкупить гобелен, возможно, вы сможете сговориться о цене. И прихвати в подарок коллекционную бутылочку чего-нибудь крепкого: у Малфоя-старшего неплохое собрание спиртных напитков. Впрочем, с этим я тебе точно смогу помочь.

* * *

Поттер в бешенстве выбежал из ворот Малфой-мэнора. "Только что не спустил с лестницы, вот уж твоя правда, Северус!" — подумал он с раздражением. Даже уговоры Нарциссы не возымели никакого действия на мужа. Люциус просто испытывал наслаждение от того, что молодой Поттер вынужден слёзно просить, а он может с такой лёгкостью отказать. Деньги? Услуги? Да Малфой даже слушать не стал об этом. Вот на дорогущую бутылку редкого кальвадоса, принесённую Поттером, смотрел довольно заинтересованно, но смог справиться с желанием отнести её в свой винный погреб. Мерзавец!

К вечеру бар заметно оживился, стало шумно. Малфой-младший, едва переступив порог "Собаки и утки" в компании приятелей и весёлых шикарно одетых девиц, сразу же заметил за самым дальним столиком взъерошенного брюнета, устало потирающего переносицу под съехавшими на лоб очками. "Вот это встреча! — пронеслось в голове у бывшего слизеринца, — Что-то этот тип слишком часто попадается мне в самых неожиданных местах." Драко передернуло от воспоминаний об их последней с Поттером встрече. "Я тут знакомого встретил, перекинусь с ним парой слов, — бросил он своей весёлой компании, — гуляйте", — и направился к столику Поттера, издалека обратив внимание на початую старинную бутылку, стоявшую перед молодым аврором лишь в паре с большой рюмкой. "Какой симпатяга, — раздались ему вслед насмешливые голоса, — только суров не по годам. Драко, тебе не будет с ним скучно? А Луис уже ревнует!" Малфой шутливо отмахнулся.

— И даже не закусываешь? — он бесцеремонно уселся напротив Поттера, разглядывая необычную бутылку.

— Пошёл к Дьяволу, Малфой! — Поттер поднял на него тяжёлый не вполне трезвый взгляд.

— И тебе "здравствуй", Поттер! — лучезарно улыбнулся блондин, принюхался: — Ты что, пьёшь яблочный сидр? Напиток настоящих мужчин!

Поттер с раздражением выхватил из рук Драко бутыль, налил полную рюмку, выплеснув часть янтарного напитка.

— Это благородный кальвадос, неуч! Вот твой папаша смог бы оценить эту столетнюю бурду, — Поттер выпил всю рюмку одним махом, — Этот превосходный нормандский Губервиль! — исправился он и попытался придать своей осанке гордый вид.

— Нууу, если кальвадооос! — протянул Малфой-младший, — Не возражаешь? — он фамильярно плеснул яблочную водку в рюмку Поттера и опрокинул себе в рот. Поттер захлопал ресницами. — Ничего так, — смакуя, одобрил Малфой.

— Осторожней, хорёк! — предупредил Поттер нетвёрдым голосом, — Эта штука гораздо крепче, чем кажется, моментально шибает!

"Вижу", — Драко вскинул на него колючий взгляд, но сдержался:

— Мне не привыкать!

— В самом деле? Крутооой? — глядя с вызовом в серые глаза бывшего школьного соперника, Поттер медленным движением волшебной палочки перетащил от барной стойки на свой столик пошатывающуюся рюмку. В последний момент та, когда гриффиндорец неожиданно икнул, чуть не разбилась об стол. Драко машинально подхватил прибывший по воздуху хрустальный сосудик и со стуком поставил перед захмелевшим аврором.

— Господа, господа! — недовольно окликнул их бармен, — для этого у нас существуют официанты!

Малфой выразительно взглянул на него, и бармен решил простить завсегдатаю его небольшие шалости.

Две рюмки одновременно опрокинулись в горла сидящих друг напротив друга молодых мужчин. Малфой удовлетворённо причмокнул.

— А если я скажу тебе, сколько галлеонов мы только что проглотили, — развеселился Поттер, — тебе эта х...ня покажется ещё вкуснее.

Драко эта шутка понравилась:

— А что-то ты говорил про моего отца?

Поттер изменился в лице, пьяные огоньки в его глазах как-то сразу притухли, он с сомнением кинул взгляд на лежавшую возле руки волшебную палочку, оценивая, успеет ли запустить в слизеринского хорька хоть что-то по-настоящему увесистое. Малфой, проследив за взглядом Поттера, заметно напрягся, но быстро взял себя в руки, приняв безмятежный вид.

— Жаль, что я тебе должен, — протянул Поттер.

— В смысле?

Поттер выставил на Малфоя два сжатых пальца: "Пух!" — он имитировал резким движением руки отдачу от выстрелившего пистолета, напоминая о недавней выходке Малфоя, спасшей мракоборцу жизнь.

— Ну, это легко можно исправить, — Драко подался вперёд, — И вовсе не обязательно платить мне той же монетой, — его рука застыла в воздухе, готовая обрушиться на ненавистную физиономию бывшего гриффиндорца звонким ударом, — Достаточно, всего лишь, чтобы ты испытал что-нибудь мерзкое и отвратительное, — он резко притянул Поттера за галстук и впился в его губы жадным поцелуем. Слишком долгим, настолько, что от неудобной позы над барным столиком заныла спина. Поттер как будто забыл, что, вероятно, должен сопротивляться. Его глаза отражали отчаянную работу мозга по осознанию сложившейся нестандартной ситуации. Малфой тоже был прилично удивлён собственному поступку и, ещё больше, его последствиям, наполнившим всё тело, начиная от низа живота, пугающим и невероятно желанным теплом. "Хороший кальвадос! — подумал Малфой, — надо будет прикупить несколько бутылочек". Он облизнул губы и вопросительно взглянул на Поттера, указывая кивком головы на бутылку. Тот воспринял этот намёк, как единственную спасительную возможность обрести уважительную причину не думать над тем, что сейчас происходит в его голове и других важных органах, и поспешно осушил пододвинутую Малфоем рюмку.

Следом за коллекционным кальвадосом на столе появилась бутылка генвера, припасённого услужливым барменом для особо важных клиентов, но привкус хвои и можжевеловых ягод после сладкой яблочной водки показался гостям "Собаки и утки" слишком резким, и их задушевную беседу под джинн дополнили вермут, оливки и маринованный лук.

Когда два друга, охватившись за плечи, одной общей нетвёрдой походкой направились к выходу из бара, двое проворных вышибал нежно, но настойчиво развернули парочку к лестнице. Помогая уставшим посетителям преодолеть опасное препятствие в виде ступеней, мускулистые стражи порядка услужливо и деликатно затолкали их в одну из комнат гостиницы, расположенных на втором этаже. "Пусть проспятся от греха подальше, — подумал бармен, — а то еще соберутся трансгрессировать в таком состоянии, вот колдомедикам будет работёнка разбирать, чьи там расщепившиеся руки и ноги". А что сделает мистер Малфой-старший с его баром и с ним самим, если что-то случится с непутёвым наследником старинного рода, бармену не хотелось даже думать.

* * *

Сначала были только руки. Робкие, изучающие, нежные, настойчивые, стремительные.

Нет, сначала оба пьяных молодых мага просто отключились на некоторое время, лишь коснувшись покрывала кровати. Потом чуть менее пьяный или чуть более крепкий Драко решил, что спать в одежде и обуви неприлично для наследника знатного рода и принялся, насколько хватало сил и координации, раздеваться, заодно помогая сделать то же самое своему старинному приятелю, вяло шевелившемуся рядом в мягких подушках. Вот тут и вступили в дело руки. Несмело и удивлённо сухие узкие ладони прошлись по нежной коже на груди, по крепким плечам, влажной шее, пальцы запутались во встрёпанных волосах. Вожделение не нахлынуло сметающей рассудок волной, оно зашевелилось неспешно, словно просыпающийся щенок, потянулось во все части тела, пробуя свои силы, и сконцентрировалось даже не на члене, а просто внизу живота, но стало понятно, что его теперь не удастся снова усыпить. Когда Малфой почувствовал холод металлической пряжки и потянул за рельефную кожу ремня, он уже точно знал, что не сможет остановиться. С удивлением заметил, что, несмотря на почти бессознательное состояние, а возможно именно ему и благодаря, бывший соперник и почти уже любовник (отступать-то всё равно уже поздно, как ни крути!) отвечает на его прикосновения. Прижаться всем, вдруг занывшим, телом, ощутить, что он хочет того же. Отстраниться лишь на миг, чтобы найти его губы и почувствовать солёный хмельной вкус поцелуя. Растворить языком его последние сомнения, предложить такое продолжение, от которого захватит дух, и которое станет здесь и сейчас единственной целью жизни. Плечи, живот, член под тканью белья, всё еще ждущий чего-то, бёдра, шея, и снова его губы, на этот раз первыми рванувшиеся в атаку и подтолкнувшие, наконец-то, член к своим обязанностям (не спи, дружок, а то пропустишь самое интересное!). Поцелуи из затяжных делаются отрывистыми. Крепкими и сладкими, как кальвадос, терпкими и будоражащими, как джин с вермутом.

Поттер от действий Драко очнулся настолько, что смог отметить: партнёр как-то слишком долго возится с его брюками. И сам помог освободить себя, наконец, от мешавшей одежды. "Сколько же мы сегодня выпили? — пронеслось в его голове. — Дурак, не о том ты сейчас думаешь! — сладкий стон, и ещё один, — А что будет потом, завтра? — кричит сознание в оглохшие от чужого прерывистого дыхания и хриплых стонов уши, — Завтра не будет!"

Малфой даже не понимал, хочет ли он, чтобы Гарри был сейчас беспробудно пьян, или чтобы всё то, что бывший гриффиндорец вытворял с бывшим слизеринцем, происходило по его искреннему осознанному желанию. Начал заварушку Драко, потом они поочередно перехватывали инициативу друг у друга, хотя Поттер всё же изредка проваливался в пьяное забытьё, которое его партнёр использовал для коротких передышек. Потом любовный экстаз достиг такого накала, что стало уже не понятно, кто солирует в этой восхитительной партии. Оба задыхались от поцелуев и наслаждения, оба выгибались в немыслимых позах, оба не понимали, в реальности или пьяном бреду сцепились их тела. Руки, бёдра, плечи, губы, исступленные члены, едва выдерживавшие напряжение любовного сражения.

Глаза, серые словно небо после дождя и лучистые, дразнящие и умоляющие, которые ты не можешь видеть в темноте, но видишь даже сквозь свои закрытые веки.

Глаза, сияющие изумрудами в окружении длинных чёрных ресниц, удивлённые и требовательные, которые, как кажется, снятся тебе, но вдруг появляются в тёмном воздухе спальни.

Мозг не руководит телом. Руки, ноги, бёдра двигаются под воздействием лишь мышечной памяти и острого желания, окончательно отключающего и без того неверное от алкоголя сознание. Шёпот, стон, крик, снова жаркий шёпот. Горячий Губервиль в крови продолжает убивать рассудок, сомнения, страхи, память, чувство долга, оставляет в живых только одно желание: быть с ним здесь и сейчас, отдать ему всё, что могу, и получить в награду что-то не менее ценное.

— Северус! — прошептал Поттер. Малфой напрягся, но справился с нахлынувшей обидой: "Значит, ему со мной не хуже, чем с бессменным амантом."

— Драко! Моё имя — Драко, и ты меня больше никогда не примешь ни за кого другого!

* * *

Солнечный луч, пробившись через щель в сдвинутых портьерах, довольно долго щекотал нос спящему брюнету, прежде чем тот открыл глаза, удивлённо огляделся и сел на кровати. "Приснится же!" — подумал Поттер и ошарашено перевёл взгляд с аккуратно лежащих на прикроватной тумбочке очков на яркую полоску шёлка, выглядывающую из-под кресла. Очки были немного помяты, а шёлковая удавка, кажется, принадлежала Малфою. Да, именно этот галстук был повязан вчера на шее слизеринца. "Ах, Мерлин! Похоже, что я открыл душу этому белобрысому хорьку! Когда он напоил меня! Или я напоил его? И, кажется, одной душой не ограничилось?!" — Поттер был потрясён своими воспоминаниями, врывавшимися в его сознание, благоразумно соблюдая очерёдность. Сразу всей картины произошедшего прошлым вечером и ночью его мозг, тормозимый похмельем, не выдержал бы. Поттер встал и чуть не вскрикнул от боли: всё тело, начиная с головы, болело, губы вспухли и покрылись запёкшимися корочками крови, ниже талии пылал пожар, несколько синяков и саднящих царапин довершали его сказочный образ. "Надеюсь, что Малфой выглядит и чувствует себя не лучше, — память услужливо подкинула парочку особо ярких картинок, — Уверен в этом", — он криво усмехнулся и потянулся за волшебной палочкой. Надо привести свою физическую оболочку в порядок, а то душе уже как-то неуютно внутри этой потрёпанной секс-машины.

За спиной Поттера раздался характерный щелчок. Домовик Добби, которого Поттер видел несколько раз с Люциусом Малфоем, подобострастно поклонился голому аврору, положил на пуфик длинный свёрток лощёной бумаги, с краю которого выбивались растрёпанные гобеленовые нити, забрал из-под кресла галстук и исчез всё с тем же щелчком. Поттер запоздало завернулся в простыню.

Глава 3. Карнификаре

— Какая прекрасная работа! — восхитилась Полумна, разглядывая вышитый сюжет гобелена, преподнесённого мужем ей в подарок, — Сколько же времени потратила мастерица на такой шедевр!

— Полжизни, не меньше, — Поттер нежно поцеловал жену в щёку, боясь спугнуть её трепетные губы, на которые, наконец, вернулась долгожданная улыбка.

— Спасибо за подарок, Гарри. — Полумна сама удивлялась собственному состоянию покоя и гармонии. — Я здесь, с обратной стороны, обнаружила печать, — она перевернула краешек гобелена и показала оттиск герба Малфоев, — Откуда он у тебя? Надеюсь, ты не ограбил Малфой-мэнор?

— Нет, — усмехнулся Поттер, — гобелен достался мне другим способом.

— Гарри, мой заботливый Гарри,— Луна тонкими бледными пальцами пригладила непокорный вихор на волосах мужа, — Я так счастлива, что ты есть у меня, — она сама потянулась блёклыми губами к его губам. — Не так, не целуй меня, словно родственницу. Хочу почувствовать, что ты не только жалеешь меня и бережёшь. Хочу ощутить твоё желание, — она обняла мужа за талию, скользнула своими пальчиками ему под одежду. Поттер судорожно сглотнул.

— Прости, милый, — Луна виновато потупилась, — Я не уверена, что смогу ответить тебе в полной мере, возможно позже, — женские ресницы взметнулись, — Но мне необходимо знать, что я желанна для своего любимого Гарри, как и прежде. Будь нежен и не торопись, — она сама задала мужским рукам верное направление для ласк. — Ты же знаешь, что я на самом деле другая, не такая страшная и немощная, я могу быть привлекательной, мои губы умеют быть сладкими розовыми лепестками. Мне только нужно немного времени, и ты, мой дорогой, увидишь прежнюю Полумну, я буду стараться. У нашей девочки будут самые красивые и счастливые родители на свете!

Поттер очень растрогался и прижал жену чуть крепче, чем ему позволял страх за её физическое и психическое состояние, заскользил руками по её спине, ощущая через тонкую ткань домашнего платья податливый трепет её кожи. Луна жаждет любви! Боится своего желания, но не хочет его спугнуть. О традиционных супружеских утехах пока намекать не будем, но всегда можно что-то придумать...

— Ты самая прекрасная женщина на свете, — Поттер осыпал жену поцелуями, — раньше и сейчас, всегда! И не говори, что ты этого не знаешь...

* * *

Сегодня опять Северус почувствовал неладное, уже не в первый раз. Ему не нужно было напускать следящие, чтобы быть совершенно уверенным в том, что Гарри был с кем-то другим. Его чутьё в отношении любимого парня работало безошибочно. Тщательно и весьма умело скрывавшиеся молодым аврором последствия близкого общения с посторонним партнёром читались интуицией Снейпа и его чувством собственника словно с броского рекламного плаката. И это чтение доставляло ему беспокойство. Сейчас он уже знал, что, скорее всего, новым бой-френдом Гарри бал Малфой. Ну, слава Мерлину, хоть Малфой-младший! Между Снейпом и Гарри произошёл глупый скандал, за которым последовали вполне искренние признания юного друга и его вполне логичные объяснения. Снейп, конечно, понимал, что, вообще, зря поднял эту скользкую тему: он — взрослый человек, достаточно много видевший на своём веку, чтобы наивно требовать от молодого любовника верности. Ему эта верность, и правда, не особо была нужна. Так, первое неприятное впечатление от осознания того, что он у Гарри не единственный. Лёгкий укол в сердце, не более. Гарри клялся, что с Драко у них всё несерьёзно, а Снейп даже не хотел обсуждать это. "А если и серьёзно, то что? Мои чувства, — думал мужчина, — от этого не изменятся, его чувства ко мне, судя по всему, тоже". Единственное, что не давало покоя — мысль о том, что это как-то уж совсем не похоже на его Гарри, ну, не в его это стиле, что ли. Представить его в одной постели с любимой Полумной Снейп вполне мог, а вот картинка поцелуя с бывшим школьным недругом никак не хотела приживаться в мозгу. "Всё течёт, всё меняется", — успокаивал себя профессор.

— Я же уже говорил тебе, Северус, что люблю только тебя, — Поттеру удавался убедительный тон, — Все остальные ничего не значат.

"Уже ОСТАЛЬНЫЕ?" — поджал губы Снейп.

— Тогда зачем они нужны? — он укоризненно посмотрел на юного аманта.

Парень пожал плечами:

— Не знаю, так получается, — словно растерялся он, но тут же съязвил: — Ты, Северус, довольно смешно выглядишь, когда ревнуешь.

— Я не ревную, — Снейп печально усмехнулся, — Ты свободный взрослый мужчина и не давал мне клятву верности. И я бы такую клятву от тебя не принял.

Поттер осуждающе уставился в его чёрные угольки глаз, но Снейп сделал вид, что не замечает готовые сорваться с уст Гарри возражения.

— Я только хочу, мой мальчик, — продолжил он, — чтобы ты, когда я тебе окончательно надоем, обязательно сообщил мне об этом.

— Ладно, — кивнул Поттер, легко соглашаясь, — Ты это заслужил. Как только соберусь тебя бросить — сразу об этом скажу, и ты уйдёшь с гордо поднятой головой в пустыню одиночества, — парень передразнил профессора, — Или в дом престарелых.

— Нет, — Снейп подошёл к нему вплотную, крепко взял за плечи, — Я что-нибудь придумаю, чтобы тебе не было со мной скучно. — Долгий крепкий поцелуй заставил два тела вжаться друг в друга в ожидании, кто же первый сорвётся в чувственную атаку. Победила зрелость. Северус очень хотел сейчас доказать Гарри, и прежде всего, самому себе, что их желания остры не менее, чем в начале отношений, а воплощения этих желаний стали только точнее и … немыслимее. И ему это с лёгкостью удалось.

— Да уж, — Поттер с трудом пытался выровнить сбившееся дыхание, с удивлением косился на успешно скрывавшего утомление Снейпа, — Придумывать ты можешь! Столько зелий насочинял, что рецепты не помещаются в одну книжку. Да и одна Сектумсемпра чего стоит! Не так уж много магов могут похвастаться заклятьями собственного изобретения!

Снейп заметно напрягся: такая смена темы ему, явно, не очень нравилась.

— Все заклятья кто-то когда-то придумал, — он отстранился и отвернулся в сторону.

— Ты, Северус, как будто недоволен сам собой, — Поттер удивлённо пожал плечами.

— Нет, почему? — на взгляд мужчины набежала усталость, — Я придумал своё первое тёмное тогда, когда мне это было по-настоящему нужно, но сейчас не вижу особого повода этим гордиться.

— А мне вот интересно, как это — придумать своё собственное заклятье? Как это сделать? — Поттер внимательно посмотрел на бывшего учителя.

— Тёмное?

— Да, тёмное, — кивнул Поттер.

Снейп заметил в его взгляде возрастающий азарт и недовольно усмехнулся:

— Вы, мистер аврор, слишком активно интересуетесь тёмными искусствами. Вам подобный интерес, конечно, положен по должности, но изобретение новых способов мучительной смерти не входит, насколько мне известно, в компетенцию вашего ведомства. — Снейп взял Поттера за подбородок, заглянул в зелёные омуты глаз, — Слишком много уже придумали всего, без особого труда калечащего тела и души, тебе не кажется, мальчик мой? Все госпитали забиты, не успеваем лечить.

Поттер не отвёл взгляда, а словно попытался посмотреть внутрь самого Северуса.

— Зато на кладбищах места навалом, — он медленно отвёл в сторону руку Снейпа, гладившую его по виску и послал мастеру зелий такой тяжёлым взгляд, что тот растерялся.

— Не шути так, Гарри, не смешно.

* * *

Несколько месяцев пролетели в относительном покое. Полумна отлично справлялась со своим положением, о прошлых страшных событиях не вспоминала, чувствовала себя очень даже неплохо. Временами бывала весьма нежна с мужем, частенько кокетничала и флиртовала с ним, словно юная соблазнительница, чем заставляла Поттера смущаться, как неопытного девственника. Она считала дни до рождения дочурки, отмечая их на календаре забавными картинками. По утрам то ёжик-сварль, то синий пикси, то жужжащая фея оповещали Поттера о том, сколько ещё осталось ждать появления на свет Агаты. Лили говорила, что это нехорошая примета — давать ребёнку имя до рождения, молодая невестка не спорила с ней, но при каждом удобном случае продолжала называть будущего малыша Агатой. Одеваться Полумна стала преувеличенно ярко, и её всегда было видно издалека — эдакая разукрашенная нарядная конфетная обёртка. Муж, которого новый облик Луны вовсе не смущал, а даже почти нравился, однажды спросил, с чем связаны такие разительные перемены в её гардеробе? Она ответила, что пока не знает, какой именно цвет больше нравится Агате, вот и носит всё сразу, чтобы дочке было приятно. Поттер только улыбнулся, признавая железную логику Полумны, и начал приносить домой мягкие игрушки необычных расцветок.

Полумна редко выходила на люди. Она с удовольствием проводила время в обществе друзей и родственников, которые старались уделять ей как можно больше внимания и заботы, любила много гулять, в любое свободное время тащила мужа на природу, но посторонних сторонилась, старалась меньше попадаться на глаза незнакомым, о чём Поттер совершенно не жалел.

В этот день Полумна отправилась в Министерство Магии по делам, которые совершенно нельзя было отложить. Женщина до последнего оттягивала этот официальный визит, но больше тянуть с решением некоторых скопившихся бюрократических вопросов было нельзя, и с утра пораньше Луна, принарядившаяся по настоянию мужа в платье вполне традиционной расцветки, уже выходила из камина в вестибюле Министерства. Мимоходом здороваясь со знакомыми, волшебница направилась к лифту.

— О, мисс Лавгуд!

Полумна обернулась и увидела невысокую кругленькую волшебницу в ярко салатовом клетчатом костюме с огромным шёлковым бантом на груди. "Нет, такой цвет моей Агате не нравится, — подумала она, ощутив болезненный толчок в животе, — А вот бант замечательно смотрелся бы на собачке Гермионы, хотя Пончику он всё же был бы великоват."

— Вы не хотите поздороваться? — приторно ласковым голосом спросила дама, дребезжащие колокольчики её голоса увязли в фальшивой патоке.

— Доброе утро, госпожа Заместитель министра, — постаралась максимально вежливо произнести Полумна.

— Госпожа ПЕРВЫЙ Заместитель министра! — поправила её Долорес Амбридж. — Но вы, мисс Лавгуд, как всегда учтивы. Ах да, миссис Поттер! — вспомнила чиновница и принялась беззастенчиво разглядывать живот беременной, — И как вовремя! Ребёночек должен, конечно же, родиться в официальном браке. Если нет штампа — пойди докажи, кто его папаша! — Амбридж была сама любезность, — А так вам, милочка, ничего никому не придётся доказывать — очень удобно. Хотя, впрочем, если мистер Поттер или его семья захотят, всё-таки, сделать проверку генетической принадлежности этого... — салатовая дама ткнула пальцем в живот Полумне, — Вашего малыша, — подобрала она нужное определение, — То я всегда готова помочь организовать её наилучшим образом. — Инспектор Хогвартса лучезарно улыбнулась, её ярко розовые блестящие губы чеканили каждое слово, мелкие белоснежные зубки блестели при каждом звуке. — Я это с удовольствием сделаю, — она ухватила отстранившуюся Полумну за руку, — В знак моего прекрасного отношения к чете Поттеров-старших. Хотя не думаю, что вопрос чистоты крови будет волновать вашу свекровь, она же сама не вполне чистых кровей, — Амбридж улыбнулась ещё более солнечно, — Брак с такой чистокровной волшебницей, как вы, Лавгуд, для Поттеров — выгодное предприятие.

Полумне захотелось выйти из тесной лифтовой кабины, стенки которой, как ей казалось, стали угрожающе сдавливать молодую женщину, и прямо на ходу выпрыгнуть в тёмную бездонную шахту, она попыталась упереться слабеющей спиной о надвигавшуюся перегородку, закрыла живот руками. Луне представилось, что Амбридж всё увеличивалась в размерах, раздувалась, как воздушный шар, но не лопалась, а начала выдавливаться частями своего разбухшего тела в щели лифта. Кнопки пульта впечатались в её огромную зелёно-клетчатую грудь и все разом нажались. Вокруг, как будто, раздался гул, треск, скрежет и назойливый писк аварийного оповещения. Воздуха в тесном лифте осталось на пару глотков, и их первой успела сделать Долорес.

— Ещё должна вас предупредить вполне официально, раз уж мы так удачно встретились, — Амбридж явно находилась с утра в прекрасном расположении духа, и сейчас её настроение только улучшалось, — что ваше заявление, то есть вашего мужа, о расследовании изнасилования отклонено после первичного рассмотрения в связи с полным и буквальным отсутствием подозреваемых, — чиновница всплеснула руками. — У нас в Министерстве сейчас трудные времена, — Долорес понизила голос до доверительного шёпота, — Ооочень много работы, и тратить лучшие силы на сомнительные расследования никто не позволит. Что вы так побледнели, милочка? Ведь с вами теперь уже всё в порядке? — обернулась Амбридж, выходя из лифта. — Да, поздравьте меня! Грядут новые времена: мне огромными усилиями удалось, наконец, добиться принятия Декрета об оборотнях, и теперь уже совсем скоро можно будет не бояться этих животных! — она потянула вяло сопротивляющуюся Полумну вслед за собой по коридору. — Кстати, пойдёмте, заберёте своё заявление.

Полумна что-то подписывала, выслушивая не прекращавшуюся вдохновенную трескотню Заместителя министра, даже, кажется, пила чай из дорогой фарфоровой чашки, вернее держала эту чашку в руках, потом снова слушала энергичный звенящий голос и не понимала. Ни слов этой зелёной дамы, выражавших то ли советы, то ли упрёки, то ли сочувствие, то ли обвинения. Ни того, зачем она здесь находится. Ни того, как можно жить в этом мире.

Беременную женщину отыскали к вечеру сидящей на лавочке возле городского пруда. Она в течение нескольких часов внимательно наблюдала за лебедями и утками, время от времени подбрасывая кусочки пшеничной булки разномастной шумной стае водоплавающих. Когда Поттер увидел, что его жена жива и невредима, то его сердце чуть не взорвалось от радости и облегчения. Но когда взволнованный муж взглянул в глаза Луны, то просто не узнал их.

* * *

— Я ударил её по лицу! — Джеймс гневно расхаживал по комнате. — Этой стервятнице не возможно предъявить никаких претензий. Никто из свидетелей не даст показаний против Первого Зама министра, даже если бы эти показания хоть что-то решали. Кабинетные крысы! — Поттер-старший говорил громко и возбуждённо. — И все утверждают, что со стороны всё выглядело милой беседой.

Его сын с каменным лицом сидел в кресле.

— Жаль, что я сделал это без свидетелей и у меня не будет серьёзных неприятностей! Тогда бы точно удалось привлечь внимание, — отец нервным движением сбросил со стола пачку газет.

— Что она сказала Луне? — чуть слышно спросил Поттер-младший.

— Амбридж несла всякую чушь!

— От всякой чуши беременные женщины не перестают отзываться на своё имя, — голос сына был спокоен, только трясущиеся руки на подлокотниках кресла выдавали его душевное состояние, — Скажи мне, отец, что эта дрянь наплела моей жене? — потребовал он.

Джеймс подошёл к Гарри, крепко взял его за плечи, посмотрел в глаза:

— Это совершенно неважно, сынок, сейчас уже не важно. Не думаю, что Полумне хочется, чтобы ты это слышал. Она, наверняка не хочет, как и я, чтобы ты сорвался. Слова — это всего лишь слова. И не всем приходит в голову, что простые звуки, вылетающие изо рта, способны, вольно или невольно, убить.

— А я хочу, — Поттер-младший медленно встал, отведя отцовские руки, — чтобы моей жене ХОТЬ ЧЕГО-ТО ХОТЕЛОСЬ. Пусть даже придушить эту чёртову тётку. И я с удовольствием постараюсь все её желания исполнить.

— Гарри! — попытался успокоить сына Джеймс.

Поттер-младший бросил через плечо, выбегая из комнаты:

— И я УЖЕ сорвался!

* * *

"Почему она не борется? Почему так легко сдалась? — первые дни Поттер думал об этом, и кровь в его жилах вскипала от возмущения и ненависти к этой слабой женщине, своим нежеланием сопротивляться губившей собственную жизнь и жизнь их не рождённого ребёнка, женщине, которую он еще недавно называл любимой женой. На самом деле, в глубине души, он понимал, почему она сдалась, и это понимание невероятно злило молодого мужчину. "Я же знаю, что ты сильная, Луна!" Но, видимо, у всякой силы есть границы, за которыми она перестаёт существовать. "Её чаша не просто переполнилась, — сказал как-то Северус Снейп, — Грааль Полумны треснул и не удерживает больше жизнь в своём изумрудном чреве. И жизнь капля за каплей вытекает из него. Склеить трещину? — зельевар пожал плечами и печально вздохнул, — Никто не знает, как это сделать. Не поможет ни магия, ни супер-клей: слишком разлом неровный и много осколков потерялось".

Все дни, предшествовавшие родам, Поттер просто ненавидел жену за её слабость и отказ от жизни. Потому, что ему самому было слишком трудно и больно любить её и жалеть. Своей ненавистью он пытался хоть как-то заглушить непреодолимый страх. Страх остаться без любимой Луны. Страх потерять ребёнка. Страх никогда не простить самому себе, что не уберёг, не защитил, не был рядом со своей нежной и ранимой Полумной, не смог помочь ей. А сейчас она уже не нуждалась в его помощи.

Лили и Джеймс сидели на мягком диване вестибюля госпиталя, тесно прижавшись друг к другу. Поттер-старший обнимал жену за плечи, она изо всех сил сдерживала рвущиеся отчаянной тревогой слёзы: "Гарри не должен видеть, что я плачу, сын и так держится с трудом". Сириус мелькал, лихорадочно отмеряя пружинистые шаги, перед глазами Римуса, подпиравшего стену с напускным безразличием, тухнувшим в омуте его тоскливых глаз. Рон нервно болтал ногой, устроившись на подоконнике, и кусал губы. Миссис Молли Уизли тяжело вздыхала, ёрзая на краешке стула, мяла в руке клетчатый носовой платок. Профессор Снейп внимательно изучал больничные окрестности через дальнее окно, на фоне которого он сам возвышался неподвижным чёрным обелиском. Все искренне надеялись, что за дверьми операционной всё идёт по положительному сценарию, что роды проходят нормально, насколько это вообще возможно в сложившейся ситуации, и через какое-то время им вынесут показать здорового кричащего карапуза. И с этого момента в жизни Полумны и Гарри начнётся настолько светлая полоса, что все былые беды спрячутся от этого яркого света в самой глубине их памяти.

Поттер же знал, что его Полумны больше нет. Он понял это минуту назад. Увидел мысленно её прощальную улыбку, адресованную, правда, не ему, а новорождённой дочери, почувствовал, что её боль исчезла. Уже целую минуту он пробовал про себя на слух: "Моя Луна умерла. У-МЕР-ЛА." В дверях появилась акушерка с шевелящимся свёртком на руках. "У Вас дочь, мистер Поттер, — обратилась она к новоявленному отцу, показывая сморщенную пунцовую рожицу младенца, — Слабенькое, но красивое дитя, — она сделала паузу, дожидаясь вопроса мужа о состоянии роженицы, но, не дождавшись, вынуждена была продолжить: — К великому сожалению, миссис Полумна не перенесла операцию. Примите наши соболезнования".

Лили вскрикнула и закрыла рот ладонью, Молли зарыдала, Рон непроизвольно соскользнул с подоконника, уронив на пол горшок с большим кактусом. Огромный белоснежный игольчатый цветок Царицы ночи полетел на пол, отбрасывая глиняные осколки и куски земли под ноги Поттеру.

* * *

— Гарри, — Драко поднялся навстречу Поттеру, хотел произнести заготовленные заранее соболезнования, но, взглянув на осунувшегося и посеревшего парня, подавился словами.

— Спасибо, что пришёл, — Поттер был резок, но казался спокойным. "Слишком спокойным, — подумал Малфой, — мертвенно спокойным".

Молодой аврор остановил начавшего было что-то мямлить Драко:

— Не говори ничего, слова сейчас мне не нужны. Тем более твои.

Драко вздрогнул, но не подал виду, что обижен. Не будет он обижаться на друга, бросающего ему колкости в траурный день сразу после похорон своей жены.

— Перепиши вот это, — Поттер протянул ему небольшой листок с текстом, — на свою гербовую бумагу. Только официальным почерком. И пошли совиной почтой из Малфой-мэнора. Наложи уничтожающее с лагом в несколько часов после прочтения, — приказал аврор, но взгляд зелёных глаз спрашивал с мольбой: "Сделаешь?"

Малфой-младший прочитал записку и не сразу понял смысла событий, последующих за получением адресатом этого письма, написанного, якобы, от имени его отца — члена попечительского совета Хогвартса. Когда понял, надолго замолчал, пытаясь разобраться, может ли он, хочет ли выполнять это поручение Поттера. "Должен!" — уверенно принял решение Драко.

— Кому посылать сову? — спросил он, и так зная ответ, — Долорес Амбридж?

* * *

— Тело Первого Заместителя министра нашли недалеко от поместья Малфоев, — Старший аврор Поттер посмотрел на жену, — Без головы, — тихо и выразительно произнёс он, удержавшись от характерного жеста (Лили ахнула). — Последнее заклинание, которое пыталась отразить её палочка, было "Карнификаре"* — что-то новое и очень сильное! Рядом с телом валялся её отрезанный язык. Теперь у Люциуса проблемы с авроратом. Выяснилось, что Амбридж похвасталась какой-то знакомой в Министерстве, что ей поступило очень заманчивое предложение от попечительского совета Хогвартса. Малфоя уже допросили по горячим следам, но у него не было совершенно никаких оснований так поступить с покойной. Долорес относилась к его семейству с подобострастием и не чинила им никаких помех ни в чём. Плюс — алиби, отсутствие каких-либо улик. Нервы этому зазнайке наши следаки, конечно, помотают, и спесь слегка собьют, но не более. Отделается лёгким испугом.

— Несчастная женщина, — вздохнула Лили. — Ужасная смерть.

— Несчастная? — взорвался Джеймс Поттер, — Это из-за её поганого языка нет Полумны! ... — он замер и уставился на жену.

— Ты прав, — произнесла Лили печально, прогоняя из своей головы смутные неопределённые догадки, сознательно не позволяя им оформиться в тревожные предположения, — Но такой смерти она, всё же, не заслужила. Хотя, если ты скажешь, Джеймс, что судьба её наказала, я не стану тебе возражать, — Лили поспешно вышла, услышав плачь младенца из соседней комнаты.

— — — — — — — — — — — — — —

* Обезглавливающее заклятье

Глава 4. Кровь единорога.

Малышка Агата сразу после рождения тяжело болела. Врачи связывали её состояние с физическими и душевными травмами, пережитыми её покойной матерью. Ребёнку не хватало жизненной энергии, большую часть которой, сама того не желая, унесла в могилу Полумна. Хотя, профессор Снейп и Лили считали, что, наоборот, именно благодаря последним силам Луны, отданным во имя жизни девочки, Агата, которой, возможно не было суждено увидеть этот мир, до сих пор боролась за жизнь. Правда, с каждым днём всё слабее и слабее, несмотря на усилия колдомедиков и близких.

— Северус, иди поспи, — отец Агаты нежно обнял Снейпа за плечи, — Я справлюсь, ты уже третьи сутки на ногах.

— Ты тоже, Гарри.

— Это моя дочь и я не смогу заснуть, пока не увижу, что ей хоть немного лучше. — Поттер-младший опустился на стул рядом с колыбелью.

— Агате не нужен умерший от обессиливания отец, — строгий голос профессора зельеварения напомнил школьные годы.

— От бессилия, — уточнил Поттер, — Нет ничего хуже, Северус, чем понимать, что от тебя ничего не зависит, — он вскочил и нервно заходил по комнате.

— От нас всех зависит, — Снейп старался говорить как можно твёрже, хотя хотелось ему совсем другого: обнять бедного измученного мальчика, прижать к себе, успокоить и подбодрить поцелуем.

— Может быть, — у Поттера не было желания спорить. — Но я, правда, хочу, чтобы ты, Северус, отдохнул, — он сам прижался головой к плечу Снейпа. — Скоро придут мама с отцом. Тебе вовсе не обязательно лично каждую минуту контролировать действие своих зелий. Что проку, если ты свалишься без сил? Я знаю, что ты очень долго можешь работать почти без отдыха, но весь секрет — как раз в "почти", — парень заглянул прфессору в глаза. — Ты мне ещё пригодишься живым и здоровым.

— Считаешь меня состарившимся слабаком? — обиженно поджал губы Снейп и опустил руку молодому любовнику ниже талии: "Надо его расшевелить, пусть хоть чуть забудет о безумной тревоге".

Поттер нехотя отстранился. Как бы он сейчас хотел не думать обо всех ужасных событиях, обрушившихся на его семью в последнее время, и просто заняться с Северусом любовью. "Просто.., — поморщился он, потирая переносицу, — Теперь это уже никогда не будет так просто. Ни любовь к этому строгому мужчине, ни семейное счастье, ни мир с самим собой, ни отношения с родителями, ни забота о маленькой дочери, ни служба в аврорате, ни естественная потребность живого организма дышать, принимать пищу, спать — ничего отныне не будет в моей жизни ПРОСТО".

До последней минуты Поттер надеялся на чудо и гнал из головы ужасные мысли. Но по поведению Снейпа он понял, не зря же знал мастера зелий почти наизусть, что тот не в силах помочь умиравшей Агате ничем существенным. И теперь больше нельзя было откладывать принятие ужасавшего молодого отца решения. Решения, случайно подсказанного ему на днях самим зельеваром: "Только кровь единорога могла бы, возможно, помочь в таком случае", — развёл руками Северус и отвернулся, чтобы Гарри не видел его слёз. Но Поттер увидел, впервые в жизни, что его любимый амбициозный Северус, лёд и гранит современной магической науки, способный заморозить любого одним лишь взглядом своих строгих колючих глаз, и пригвоздить к месту одним лишь голосом, высокомерный и надменный всегда и со всеми, кроме, разве что, Гарри и Лили, не признававший ничьих авторитетов, за очень небольшим исключением, хорошо знавший цену себе и другим, Северус Снейп плакал от жалости к юному другу и его новорожденной дочери, от собственного бессилия помочь. И Поттер спросил самого себя, на что он способен ради спасения жизни своего ребёнка? На всё!

"Дождаться отца? Поговорить с ним, посоветоваться? Нет, нельзя. Мракоборец Джеймс Поттер никогда не поддержит только что принятое его сыном решение. Мама тоже. Северус не просто станет отговаривать, а постарается помешать. Крёстный? Никто. Я один должен это сделать. Я смогу или не сможет никто. Только бы меня не остановили! Не могу допустить, чтобы они остановили меня. Так же, как не могу больше жить с чувством вины и бессилия".

— Знаешь, Северус, я что-то, и правда, устал, глаза слипаются, — Поттер подошёл к кроватке дочери, стараясь не встречаться взглядом со Снейпом, поправил ей одеяльце,легко дотронулся до бледной детской щёчки, осторожно пожал прозрачные крохотные пальчики с синеватыми ноготками, — Ты уж дождись моих родителей, они будут с минуты на минуту, а я пойду немного посплю.

— Конечно, Гарри, — Северус поцеловал юношу в висок, — Я буду здесь столько, сколько понадобится. "Если этот младенец выживет, — подумал он, с грустью глядя на угасавшую малышку, — то я, Северус Снейп, профессор, декан слизерина, Мастер зельеварения и не последний маг на Британских островах, начну верить в чудеса!"

* * *

Уже больше месяца Старший аврор Джеймс Поттер в частном порядке расследовал необычные и очень жестокие преступления. Какой-то обезумевший браконьер убивал единорогов в разных частях магической Англии. Министерство магии трусливо решило не будоражить общественность официальным расследованием этих невероятных убийств, и Поттеру-старшему ничего не оставалось, как попытаться поймать преступника вне своего официального служебного положения. Невозможность ссылаться в своих действиях на Министерство и работать в команде мракоборцев существенно осложняла и без того нелёгкую задачу, стоявшую перед Джеймсом, но делать было нечего. Обнаглевшего тёмного мага, убивавшего редких и очень ценных животных, необходимо было остановить. Министерские чиновники не хотели признавать, что появился некий очень сильный и неуловимый чародей, продвинувшийся в использовании тёмного искусства так далеко. Единорог обладал огромной магической энергией, даже простой волос этого уникального свободолюбивого существа излучал огромную силу. Приручить или хотя-бы поймать единорогов удавалось крайне редко, обычно это могли сделать лишь женщины с помощью специальной золотой уздечки. Не смотря на добрый нрав, в минуту опасности единорог становился очень свиреп, мог легко убить любого приближавшегося к нему человека, и даже льва. Никто не решался охотиться на единорога ещё и из-за существовавшего поверья о том, что безумец, совершивший убийство этого чудесного существа, насылал на свою душу чудовищное проклятье, уничтожая её ещё при жизни. Поэтому, невозможно было даже представить, что кому-то в голову может прийти идея такого страшного преступления, и, тем более, что кто-то сможет эту идею воплотить в жизнь.

Хотя врагов у единорогов почти не было, численность этих животных была крайне мала ещё и по причине особенностей их процесса размножения. У этого вида не было самок и самцов, все единороги были одного пола. Лишь в конце своей долгой жизни, иногда в 500-600 летнем возрасте, единорог оставлял потомство. Для этого он сбрасывал где-то в тихом месте у воды, а лучше на морском берегу, свой чудесный витой рог, из которого и появлялся молодой единорожек. А старый родитель после этого слабел и умирал.

Поттер-старший почти всё своё время отдавал этому сложному делу, осознавая важность принятой на себя миссии и желая хоть немного отвлечься от семейных проблем, которые (слава Мерлину!) понемногу стали налаживаться. Критическое состояние маленькой внучки, кажется, миновало, благодаря помощи медиков, активному участию профессора Снейпа и неусыпному вниманию Лили и Гарри. Во всяком случае, исчезла угроза смерти Агаты. Жена тут же забыла тревоги и панику, высушила слёзы и всецело отдалась выхаживанию ребёнка. Сын пытался справиться со своей трагедией, с головой погрузившись в работу, дома бывал редко, почти валился с ног от усталости, но не жаловался и не посвящал отца в подробности своих дел. Джеймс понимал, как тяжело сейчас Гарри и старался поддерживать сына деликатно и ненавязчиво.

Одна из самых больших в Англии популяций "волшебных коней" обитала в окрестностях Хогвартса. И когда директор школы чародейства и волшебства Дамблдор отправил Поттеру-старшему тревожный сигнал, мракоборец тут же перенёс своё расследование в Запретный лес. Лесничий Хагрид помогал Джеймсу в его поисках. С большим трудом им удалось получить помощь предводителя племени кентавров. Эти магические существа недолюбливали людей, и, возможно, небезосновательно. Они очень неохотно шли на контакт. Но смерть единорога Запретного леса вселила в души кентавров такую скорбь и такой ужас, что они помогли магам устроить ловушку для зловещего убийцы. Джеймсу удалось с их помощью выследить одного молодого единорога и даже пометить его заговорённой цепочкой. Теперь оставалось только ждать, когда преступник накинется на свою жертву.

Уже вторые сутки без отдыха вымотавшийся мракоборец в сопровождении бородатого великана Хагрида следовал по пятам за меченым единорогом, стараясь не потерять энергичное животное из виду на дремучих лесных просторах и не привлекать к себе излишнего внимания. У Джеймса в голове всё время прокручивались факты и слухи, ставшие ему известными за последнее время. Он пытался сопоставить разрозненные обрывки информации и объединить их в общую картину. Всё более чётко проявлявшееся изображение рождало невероятные мысли и догадки. Поттер-старший не хотел и просто не мог реально относиться к собственным невозможным выводам, списывал их на накопившуюся усталость, снова и снова пытался направить свои размышления по какому-нибудь другому пути.

— Ну я, всё-таки, не понимаю, как можно обидеть этих чудесных лошадок, — без перерыва ворчал себе под нос Хагрид, мечтательно представляя, как бы весело прыгал рыжий жеребёнок с рогом между ушками, забавно помахивая длинным тоненьким хвостиком с пушистой кисточкой на конце, по зелёной травке загона рядом с его хижиной, — Я бы заготовил ему на зиму самого душистого сена, чистый клевер. Надо порасспросить у Грабли-Дёрг, чем питаются единороги.

— Что бы ты заготовил? — не понял Джеймс, погружённый в собственные раздумья.

Лесничий смутился:

— Я говорю, что единороги — очень добрые и беззащитные созданья.

"У Хагрида все магические созданья, а тем более обычные твари, добрые и беззащитные", — подумал Джеймс.

— Если ты строишь планы по приручению беззащитного единорога, — обратился он к великану, — то сразу выбрось эту идею из головы.

— Почему? — расстроился Хагрид, — Я только хотел...

— У тебя точно ничего не выйдет, — Джеймс окинул мощную фигуру лесничего оценивающим взглядом, — если ты, конечно, не девственница.

Бородач непонимающе захлопал глазами.

— Единорог — эстет и почитатель невинности, — рассмеялся аврор, — Только перед юной прекрасной девственницей он ложится на землю и позволяет обуздать себя.

В этот момент в тишину раннего утра ворвался крик. Маги остановились, как вкопанные, холод смерти мгновенно остудил кровь в их жилах. То ли человек, то ли зверь посылал спящему Запретному лесу мольбу о помощи и прощался с жизнью, принимая чудовищную муку.

Мракоборец первым пришёл в себя и, скинув оцепенение, бросился на крик. "Где-то совсем в другой стороне, — думал он на бегу, — Это не тот единорог. Как же мы прокараулили?" Лесничий заметно поотстал, его тяжёлое дыхание и треск ломавшихся веток были слышны далеко за спиной аврора. В утреннем неясном свете, перепутанным с холодным туманом, Джеймс не заметил, как налетел на что-то огромное и горячее. Мёртвый кентавр, рядом ещё один. "Они спешили предупредить меня или пытались защитить единорога", — догадался аврор. Новый крик, уже совсем близкий и тихий, подтолкнул его вперёд.

В пролеске, поросшем молодыми деревьями и кустарником, лежало на боку большое светлое животное. Оно дрожало крупной дрожью и разноритмично било задними ногами. Короткая шелковистая шерсть песочного цвета была покрыта комьями грязи. Из-за тела единорога поднялась тёмная фигура, с головой укутанная в плащ. В руках у чёрного незнакомца был большой кожаный бурдюк, перепачканный кровью, который он туго перетянул верёвкой. Поттер-старший, не в силах сдвинуться с места, наблюдал, как страшный убийца вытер окровавленные руки какой-то тряпкой, издал странный утробный звук, постоял, словно в сомнении, и наклонился к телу ещё живого, но бьющегося в конвульсиях единорога. Человек в плаще опустил палец в кровь животного, вытекавшую едва заметным пульсирующим родничком из большой раны на шее, облизнул его и ... прильнул к ране. "Пьёт кровь?" — в ужасе подумал Джеймс, и эта мысль заставила его сознание взорваться яростной решительностью.

Умирающее животное жадно втянуло воздух, из последних сил стараясь этим вдохом задержать в своём обескровленном сердце жизнь, и замерло. Чёрный кровосос разогнулся и поправил капюшон, пропитавшийся кровью и прилипший к его лицу. И без того блёклые краски раннего утра совершенно посерели, когда Джеймс Поттер поймал удивлённый взгляд знакомых зелёных глаз. Целую вечность отец и сын смотрели друг на друга. Две одинокие напряжённые застывшие фигуры в пустыне боли, ярости и страха. Не понимающие, что им делать. И нужно ли делать что-нибудь. Глаза в глаза. И мёртвый единорог между ними.

Поттер-младший не защищался волшебной палочкой, и Джеймсу стоило больших усилий навести свою на сына. На противника. Силы ему придала безумная улыбка на перепачканном кровью лице.

— Ты знал, — тихо сказал парень.

— Нет!!! — у Джеймса не было другого выхода, кроме как врать самому себе.

— Я делаю то, что должен, — сын начал медленно обходить труп единорога.

— Ты не понимаешь, что делаешь!!! — голос отца сорвался на крик.

Ярость и безумие алыми искрами вспыхнули в зелёных глазах, и эта вспышка, направленная и многократно усиленная волшебной палочкой, ринулась в сторону невовремя подоспевшего Хагрида. "Авада Кедавра!" Великан закрылся бесполезным зонтиком, непроизвольно пытаясь отразить смертоносное заклятье. Джеймс в стремительном прыжке, придавая невербальным своему телу невероятное ускорение, сбил лесничего с ног и принял удар зелёной молнии себе в плечо. Эффективная и мощная, отработанная до автоматизма, защита опытного мракоборца не сработала. Не часто удаётся отбить Аваду даже такими сильными щитовыми чарами. Если бы не аврорский щит, Джеймс умер бы моментально, ещё не коснувшись земли, но у него была ещё секунда жизни чтобы повернуть голову и взглянуть в глаза своему убийце. Убийце единорогов.

Опрокинутый лесничий, которого зелёная вспышка всё же слегка задела, слабо зашевелился, неуклюже пытаясь подняться на ноги и не выпуская из рук своего зонта. "Затмение!" — бросил в его сторону Поттер-младший, подбегая к телу отца, опустился на колени над бездыханным аврором, рывком выпрямился через миг и послал в Хагрида ещё два Затмения подряд. От этого тяжёлое тело потерявшего сознание великана даже перевернулось, словно от серии очень сильных ударов.

Поттер-младший стиснул до боли кулаки и зубы, запрокинул лицо к кронам вековых деревьев, зажмурился изо всех сил. Он заставлял безуспешно сдерживаемые рыдания вернуться обратно в готовое взорваться сердце. Как он хотел кричать сейчас! Выть в голос, кататься по земле, биться кулаками и головой, и всем телом обо что-нибудь твёрдое. А потом забыться болезненным сном, похожим на смерть, и представить, что ничего ЭТОГО не было. Но он уже делал всё это однажды, не так давно, когда узнал об изнасиловании жены и думал, что не сможет теперь жить, что на свете нет ничего страшнее. Смог. Есть страшнее. А от криков и самоистязаний легче не будет. Это он теперь знал наверняка.

Взгляд Поттера упал на кожаный мешок, наполненный волшебной кровью — единственным эликсиром, дарящим его дочери жизнь. Он сел поудобнее, постарался расслабиться, закрыл глаза и приставил волшебную палочку к своему виску, попробовал произнести как можно более уверенно: "Эго Обливэйт! Эго Обливэйт Хора Ультима!" — Поттер стирал из своей памяти последний час. Когда понял, что это не совсем удаётся, то решил обмануть свой воспалённый мозг, внушив ему спасительную уверенность в собственной непричастности к чудовищному происшествию: "Эмнонмэ! Нонокидере! Эмнонмэ!"* Это не он убил отца. Иначе нельзя. Иначе он не сможет. Жить. Он должен. Хочет. А мёртвых не вернёшь. «Не вернёшь?»

— — — — — — — — — — — — — — — -

* Это совершил не я, убил не я!

* * *

— Ты веришь в чудеса, Северус?

— Приходится, Лили. Я дал самому себе слово, стараюсь его держать.

— А в любовь? Северус, ты веришь в любовь?

— Да. Верю.

Женщина так открыто посмотрела Снейпу в глаза, что он мог бы прочитать все её мысли, очевидные и тайные. Если бы захотел.

— И в то, что она преодолевает любые преграды?

— Любые, Лили. Кроме смерти. Ты ведь говоришь не о любви вообще, а о нестерпимой необходимости быть рядом с любимым. Слышать его голос не в своей голове, а реальным звуком, издаваемым голосовыми связками. Чувствовать его запах наяву, а не в мечтах. Замирать от прикосновений его живых рук, а не вызывать в памяти былые сцены близости. Такая любовь не может справиться со смертью. У живых и мёртвых разная любовь.

Лили Поттер положила Северусу на грудь изящные ладони, прижалась лбом. Она вздохнула так тяжело, что её печаль, казалось, заклубилась густым туманом возле их ног. Снейп осторожно погладил её тёмные жгучие волосы. Может ли он, смеет ли позволить себе большее?

— Научи меня, Северус, как жить, когда ЕГО нет рядом? И никогда уже не будет.

— Полюбить кого-нибудь другого.

Лили вскинула глаза, полные возмущения. "Чуть не дала мне пощёчину", — заметил Снейп.

— Жизнь без любви не имеет смысла, Лили. Возможно, только месть может сравниться с ней по приоритетам. Хорошо, что я это вовремя понял. И ты поймёшь. Другого выхода всё равно нет: заставить себя жить можно, только заставив полюбить ещё раз. — Северус подошёл к кроватке мирно посапывающей Агаты, показал взглядом на ребёнка, — Тебе не придётся искать, кого именно.

Глава 5. Банда Фенрира

Уже несколько месяцев банда Сивого терроризировала добропорядочных английских волшебников и маглов. Министерство магии слишком поздно зашевелилось. Всё боялось признать, что в наше время прямо у него под носом оборотень Фенрир умудрился, как поговаривали, в отместку за принятие особого Декрета, существенно осложнившего и без того нелёгкую жизнь ликантропов, сколотить кучку таких же, как он сам, изгоев в организованную группу, прогремевшую своей жестокостью на всю Британию и даже за её пределами.

Фенрир сумел превратить свою болезнь в тёмное искусство и довёл собственное владение им до такого совершенства, что мог не только в лунные ночи, а в любое время, и даже днём, превращаться в чудовищного монстра. Этому же он учил своих последователей — компаньонов. А ещё учил не стесняться и не бояться своего нестандартного внешнего вида, приводить в соответствие ему вид внутренний, не только не испытывать угрызений совести, а получать истинное наслаждение от открывшихся им чрезвычайно необычных возможностей. Банда оборотней была неуловима и жестока. Поначалу головорезы Сивого, всегда под его личным руководством, подкарауливали свои одиночные жертвы в малолюдных местах, калечили, убивали, пожирали тела, некоторых намеренно оставляли в живых, заразив ликантропией. Осмелев и обнаглев, оборотни, которым почти никто не мог дать достойного отпора, почувствовали настоящую жажду крови и стали врываться в мирные дома. Они вырезали целые семьи, словно овечьи стада, терзали и насиловали людей, издевались над стариками, детей и молоденьких девочек считали особым лакомством. Если волшебники ещё как-то сопротивлялись обнаглевшим убийцам, то маглы оказались совершенно беззащитны перед этим страшным отрядом. Среди напуганных обывателей даже поползли невероятные слухи о том, что проникать в дома магов Фенриру помогает какой-то эльф-домовик. Якобы находились такие домовики, которые видели незнакомца своей расы в собственных владениях незадолго до жестоких нападений на их хозяев.

Аврору Поттеру с большим трудом удалось добиться признания существующей опасности Министерством магии. Без помощи друзей его покойного отца это ему, вообще, вряд ли бы удалось. И теперь организовали особую группу мракоборцев, специализировавшуюся, так сказать, на оборотнях.

* * *

— Знаешь, дружище, мне лично твоя идея очень даже нравится, — Рональд Уизли сидел напротив друга в своём маленьком кабинетике на втором этаже семейного магазина и разливал пенящийся эль по бокалам с красиво оформленной заглавной "У". — Жаль только, что это совсем не опасно, хотелось бы собственноручно надрать задницы этим ублюдкам, — он поймал укоризненный взгляд Поттера, — Я хочу сказать, что это же не схватка с самими оборотнями, так что я совсем ничем не рискую. А так хочется самолично надавать им по наглым пучеглазым харям, — Рон ударил кулаком в воображаемую волчью морду.

"Скучно ему заниматься пристойным бизнесом, приключений не хватает. Мальчишка!" — подумал Поттер.

— Почему "пучеглазым"? — спросил он, отхлёбывая тонкую пивную пену. — Я надеюсь, что пиво нормальное, а не из отдела "нестандартные вкусы привычных продуктов питания"? — аврор поднял бокал на свет, разглядывая, не плавает ли в пиве что-то или кто-то кроме пива.

— Обижаешь, — Рон блаженно улыбнулся, причмокивая, — Самое настоящее, высочайшего качества, специально берёг для друга. Могу себе позволить!

Поттер снисходительно кивнул на этот весьма непрозрачный намёк друга на то, что дела в магазинчике "Уизли, Уизли и Брат", где Фред и Джордж доверили всё-таки Рону, по причине собственной занятости, кресло управляющего (ну, или почти управляющего), идут весьма недурно.

— Так почему пучеглазые? — повторил Поттер свой вопрос.

— Нуу. Я видел у Люпина выражение глаз, когда он..., — Рон замолчал на полуслове, запоздало поняв, что сморозил что-то не то.

Поттер поставил бокал на стол, пить ему расхотелось. Сконфуженный Рональд поторопился сменить тему:

— А что, в Министерстве тебе дали « добро»?

— Нет, — во взгляде Поттера блеснула сталь, — Эти бумажные черви говорят, что это незаконно. И негуманно по отношению к его ублюдку.

— И что же теперь делать, Гарри?

— Всё то, о чём мы с тобой и договорились. — Поттер подался вперёд, облокотился на стол, — Не дрейфь, дружище, победителей не судят! А победителей оборотней — тем более.

* * *

В дверь магазина вошла дама с ребёнком, немного задержалась у входа, осматриваясь, и направилась к прилавку отдела детских магических игрушек. Мальчик лет трёх — четырёх, которого она держала за руку, восторженно закрутил головой по сторонам. Женщина была молода, довольно милое лицо лишь слегка портили слишком крупные, почти мужские, черты. Нервный блеск глаз выдавал её лёгкое волнение.

— Доброе утро! — лучезарно улыбнулся Рональд Уизли из-за прилавка, — Чем могу вам помочь, миссис?

— Здравствуйте, — женщина достала из сумочки яркую открытку и протянула продавцу. — Мы получили лотерейный билет на день рождения Кайла. Это мой сын, — она кивнула на мальчика и напомнила ему поздороваться . — Живём мы довольно далеко и уединённо, и я решила устроить сыну маленький праздник, посетив ваш магазин.

— О, это просто чудесно, что вы откликнулись на наше приглашение! — Рональд гостеприимно вышел из-за прилавка. — Ваш малыш может выбрать себе что-нибудь по вкусу на сумму ..., — он заглянул в открытку, — впрочем, это совершенно не важно. Раз уж вы посетили наш магазин в свой День рождения, мистер Кайл, — Рон наклонился к мальчугану, — то можете выбрать подарок на любую сумму. Разрешите, миссис ...? Келли? я провожу вашего сына в торговый зал? — любезный продавец перехватил руку мальчика и повёл его выбирать игрушки. Мать последовала за ними.

— Вы не подскажете, миссис Келли, что ваш муж собирается подарить ребёнку? — обратился Рональд к покупательнице через некоторое время, — Я интересуюсь потому, что у нас большой выбор самых разнообразных детских сюрпризов, и не хочется, чтобы малыш выбрал себе такой же подарок, какой получит от отца.

Женщина удивлённо приподняла брови:

— Нет, отец Кайла вряд ли увидит его в ближайшее время. Он не живёт с нами, и мы даже не знаем о его местонахождении, — она недовольно поджала губы.

— Простите, бывает. Я не хотел вас огорчить, — Рон очень естественно сконфузился и, даже, слегка покраснел, — Я только хочу как можно лучше обслужить уважаемых клиентов, — он продолжил показывать малышу полки с игрушками. Глаза Кайла расширились от восторга.

— А давай посмотрим на волчат, — продавец подтолкнул ребёнка к одному стенду, — смотри, у нас здесь целая волчья стая.

— Только не волка! — слишком поспешно и нервно выкрикнула мать мальчика.

— Почему же? — Рон ласково склонился к Кайлу, — Я вижу, маленький мистер любит своего серого братишку, который высовывает мордочку из его кармана, — продавец ловко извлёк симпатичную игрушку из кармана детской курточки. — Это твой дружочек? — спросил он у мальчика, — А как его зовут? Он такой чистый и пушистый. Либо ты купаешь и расчёсываешь его каждый день, нет? (Ребёнок отрицательно помотал головой.) Либо он у тебя совсем недавно, правда? (Кайл кивнул, соглашаясь.) И кто же тебе подарил этого маленького чудесного волка в костюме мушкетёра?

— Папа! — гордо сообщил мальчик.

— Кто? Кто подарил? — Рон ещё ниже склонился к мальчугану, заглянул ему в глаза.

— Папа подарил, — повторил Кайл непонятливому рыжему дяде, — На мой День рождения. Он сказал, что немного раньше — это ничего, это можно. А ещё он обещал мне живого, настоящего, если я буду слушаться!

Женщина охнула:

— Что ты придумываешь, несносный мальчишка! — и только хотела взять сына за руку, как откуда-то из-за стеллажей вдруг появились мужчины в аврорской форме и оттеснили её от ребёнка. Один из них, в повседневном строгом костюме, проговорил ей прямо в лицо: — Вы, миссис Келли, а точнее, миссис Фенрир, арестованы за сознательное утаивание информации о местонахождении вашего мужа, опасного преступника, разыскиваемого Министерством магии, на основании показаний вашего малолетнего сына, полученных независимым способом. — Поттер развернул прямо перед носом растерявшейся женщины свиток с протоколом состоявшегося только что разговора с ребёнком. — Мистер Уизли, владелец магазина, — кивнул он в сторону Рона, — подтвердит под присягой, что написанное здесь является правдой и отметит, что на ребёнка не оказывалось ни малейшего давления, — мракоборец чеканил слова. У женщины от волнения затряслись губы. Рональд с неожиданным сочувствием посмотрел на свою посетительницу и зажавшегося малыша.

— Вас ожидает допрос, миссис Фенрир, — продолжал Поттер ледяным тоном. — Постановление на арест будет подписано с минуты на минуту. И если вы хотите ещё когда-нибудь увидеть сына — советую вам хорошенько подумать, как именно следует отвечать на вопросы следователя, — он твёрдо взял женщину за локоть и повёл к выходу. — О ребёнке позаботятся.

Мальчуган скривил жалобно личико и из его глаз полились слёзы, он крепко прижал серую игрушку в голубом плаще. Рон отвернулся, потом взял с полки дорогую коробку:

— Это тебе, Кайл! (Ребёнок захлёбывался слезами) Это собака, щенок, он умеет находить всякие потерявшиеся в детской вещи, ну ... носки, фантики — всё, что захочешь.

— Мама! — всхлипывал малыш, — Хочу к маме!

"Придётся потерпеть. Да уж", — управляющий Уизли быстрой неровной походкой поспешил к себе в кабинет.

* * *

Поттер уверенно шёл по коридору Министерства.

— О, приветствую, родственничек! — Майкл Корнер пожал ему руку.

— И что это ты вдруг записался ко мне в родственники, Майки? — Поттер состроил шутливо-недовольную гримасу.

— Ну, ты же Уизли почти родной, — смущённо пожал плечами школьный приятель и новоявленный зять семейства Уизли, — А раз Джинни теперь носит мою фамилию, то и её родственники автоматически становятся и моими тоже.

— И как дела у молодой супруги, братишка? — засмеялся Поттер, вызывая лифт. — Как у тебя дела — не спрашиваю, — он обвёл Майкла многозначительным взглядом. Корнер счастливо заулыбался в ответ:

— Да уж, Гарри! Никогда бы раньше не подумал, что буду так торопиться после работы домой!

— Выбрать правильную женщину и уговорить её стать своей женой — что ещё нужно мужчине для счастья? — Поттер собрался нажать на кнопку нужного ему этажа в кабине лифта, но Корнер опередил его:

— Нет, тебе вот сюда. — Майкл сам выбрал этаж. — Диггори требует немедленно. Я, собственно, тебя и разыскивал, — он виновато заморгал, — У вас там какое-то ЧП с этой твоей арестованной, — зашептал он почти на ухо Поттеру заговорщицким тоном.

Молодой аврор вежливо постучал в дверь кабинета Главы Комитета по расследованию особо опасных магических правонарушений и, услышав приглашение, вошёл. Увидев, кто именно возник на пороге его кабинета, Седрик Диггори постарался придать своему лицу как можно более суровое выражение.

— Присаживайтесь, аврор Поттер. Ваш непосредственный начальник, мистер Грюм, отсутствует, поэтому, я думаю, что вы сделаете над собой небольшое усилие и прислушаетесь к мнению Главы смежного подразделения, — взгляд Старшего следователя наткнулся на иронию в глазах Поттера. — Ты не смеешь пренебрегать моими приказами!

Поттер удивлённо вскинул брови. Седрик сбавил тон:

— Тебе известно, что врачи признали у миссис Келли тяжёлое нервное расстройство? — спросил он устало.

— Нервы этой дамы меня не интересуют, — Поттер был подчёркнуто холоден.

— Она потеряла рассудок после твоих допросов. Сошла с ума, если тебе так более понятно.

— Почему ты решил, Диггори, что именно я виноват в её безумии? Твои подчинённые тоже с ней работали, — аврор невозмутимо смотрел в глаза Старшего следователя. — Может она спятила от проснувшейся совести?

Диггори еле удержался, чтобы не отвести взгляд:

— У тебя будут проблемы, Гарри, это дело невозможно замолчать.

— И кто же даст ему ход? — картинно удивился Поттер, — Неужели мистер Диггори? Который так быстро забыл, кому обязан креслом Главы следственного Комитета?

Хозяин кабинета быстро покраснел:

— Я хорошо помню, что твой отец помогал мне.

— Что ты помнишь? — бросил Поттер пренебрежительно, — Сколько времени Джеймс потратил на подающего надежды дебютанта, чтобы сделать из него самого молодого в истории Старшего следователя? И ты, утверждая, что уважаешь память покойного учителя, моего отца, — Поттер почти выкрикнул последнее слово, — сможешь послать под трибунал его сына, пару раз прикрикнувшего на допросе на тупую упёртую сучку? — глаза Поттера превратились в щёлки.

Диггори с сожалением вздохнул, проговорил, не поднимая глаз:

— Твой отец сказал бы тебе то же самое, он бы осудил тебя, Гарри.

Поттер медленно встал и направился к двери.

— А что будет с её ребёнком? — Диггори бросил в спину уходящему без разрешения аврору последний, как ему казалось, аргумент.

— В английских приютах ещё никто не умирал от голода, — холодно заметил Поттер, обернувшись через плечо, и закрыл за собой дверь.

— Рон, тебе с Гермионой и детьми надо на время уехать. — Поттер серьёзно посмотрел на друга, — Не думаю, что стоит волноваться, но осторожность не помешает. Мама с Агатой отдыхают в нашем коттедже "Зелёный конёк". Там чудные спокойные места, морской воздух. Твои мама и сестра тоже уже к ним присоединились. Джинни, в её положении, полезно побыть на природе. Они, насколько мне известно, прекрасно проводят время. Корнер их навещает почти каждый день. Ждут только вашего прибытия. Впрочем, Молли, наверняка всё тебе подробно сообщает.

Рон Уизли задумчиво оглядывал улицу через окно своего кабинета.

— Да. Герми не прочь провести время в приятной компании. Свекровь, золовка, миссис Поттер, Агата и Роза — чем не женский рай? Моё мужское одиночество скрасит лишь малыш Хьюго и наш Пончик. — Рон усмехнулся. — Вряд ли Майки, навещая жену, будет уделять много внимания её брату. У Гермионы, правда, хватает дел на работе, но, лишь услышав о возможности отдыха на побережье в кругу всей семьи, она заявила, что срочно потребует отпуск.

— Вот и отлично, Рони. У тебя ведь не так много поводов быть именно сейчас привязанным к магазину. — Поттер удовлетворённо похлопал друга по плечу, — Воспользуйтесь летучим порохом. В нашем коттедже отличный камин.

* * *

— В чём дело, Лили? — Спросила Молли тревожно, когда подруга после срочного служебного сообщения спешно засобиралась.

— Присмотрите за Агатой? — Лили у зеркала торопливо наносила лёгкий макияж.

— О чём ты спрашиваешь, дорогая, конечно присмотрим, — миссис Уизли попыталась придать голосу безмятежность. — Но, всё-таки, что случилось? Что я скажу девочкам, когда они вернуться с прогулки?

— Скажи, что меня вызвали по служебным делам, постараюсь завтра освободиться, — миссис Поттер собрала длинные тяжёлые волосы на затылке, придавая им вид элегантной причёски. Игнорировать тревожный взгляд подруги она не могла:

— Не надо волновать Джинни, — Лили оглянулась, проверяя, не слышит ли их кто-нибудь, — на её сроке это опасно. А Гермионе можешь рассказать, что произошло новое нападение на магловскую деревню. Кажется, опять банда Сивого. Много жертв, есть раненые и среди магов. Там требуется помощь психолога, — женщина бросила оценивающий взгляд на своё отражение в зеркале. — Герми пусть пока не дёргается, у неё законный отпуск. На всякий случай усильте охранные и сигнальные, как только я дизаппарирую. — Лили подхватила дорожную сумку. — Бояться не стоит, это совсем в другом районе, но для спокойствия не помешает, — она чмокнула подругу в щёку. — Передай Рону, чтобы он связался с Корнером, как только вернётся с рыбалки. И Джинни предупреди, что её муж задержится на пару дней. Детей целуй, — Лили выбежала за дверь, послышался щелчок трансгрессивного перехода.

* * *

Вечер был просто чудесный. Довольно тёплый день сменился прохладой и в большой уютной гостиной затопили камин. Сквозь чуть приоткрытую форточку доносился баюкающий шелест прибоя. Пропитанный за день морским воздухом дом был безмятежен и нешумен. Малыши перед сном на толстом пушистом ковре возились со смешным лохматым рыжим терьерчиком. Джинни, нежно поглаживая животик, листала журнал, забравшись с ногами на диван, и с улыбкой поглядывала на Хьюго и Агату. Гермиона не отходила от детей далеко, готовая в любой момент прийти на помощь уже замученному, но счастливому пёсику. Рон Уизли разыгрывал очередную вечернюю партию за шахматной доской со старшей дочерью и, чтобы вселить в юную рыжеволосую шахматистку больше уверенности, усиленно притворялся, будто чрезвычайно озадачен последним ходом Розы. "А голова у девчонки очень даже кумекает", — с удовольствием думал отец. Миссис Уизли-старшая, устроившись в кресле, вязала что-то невозможно длинное и полосатое множеством спиц одновременно.

Неожиданно собачка оставила своих задорных друзей, потянула тревожно воздух влажным носом-пуговкой и подошла к двери, взволнованно поскуливая.

— Пойду прогуляюсь с Пончиком по саду, — краем глаза заметив движения собаки, Джинни поднялась с дивана.

— Только накинь что-то тёплое, дорогая. Уже сыро, — напомнила миссис Уизли дочери, не отрываясь от быстро мелькавших шерстяных петель. Джинни укуталась в мягкий плед и выпустила собаку на улицу.

Оказавшись за дверью, Пончик сразу же бросился в темноту с заливистым лаем. Такое поведение собаки никого особо не встревожило: терьер отличался энергичным характером и любовью погавкать. "Наверное, погнал бродячего кота или енота", — подумала Джинни. Она пошла по влажной дорожке к колодцу неспешным шагом. В вечернем воздухе запах моря смешивался с ароматами засыпавшего сада, и эта смесь дарила покой и чистоту.

Приятные безмятежные раздумья молодой женщины прервала какая-то возня в тёмном углу сада, сдавленный собачий хрип. Невнятное движение всколыхнуло воздух сразу в нескольких местах вокруг неё по границе света. Джинни обернулась в тревоге, но ничего не успела заметить. "Пончик! Где ты, что случилось, малыш?" — позвала она, рука непроизвольно потянулась к волшебной палочке. Огромная грубая тёмная ладонь схватила девушку за запястье. Другая, липкая и пахнувшая чем-то отвратительным, зажала ей рот вместе с половиной лица. Яростно сверкнул довольный, и даже насмешливый, взгляд жёлтых глаз:

— Разве мамочка не учила тебя, розанчик, что одиноким девочкам опасно бродить в темноте? — перед Джинни стоял Фенрир Сивый. — Можно споткнуться и подвернуть ножку, — он проворно затолкал палочку волшебницы себе за пояс и освободившейся рукой скользнул девушке по коленке, высоко задирая юбку и обнажая бедро, — Или встретить кого-нибудь недоброго.

Несколько огромных тёмных фигур окружили Джинни Корнер. Сивый чем-то ловко заклеил ей рот:

— Так будет надёжнее, киска. И не придётся просить тебя не кричать. Я очень не люблю просить. И ещё больше не люблю, знаешь ли, когда мои просьбы не выполняют. Просто зверею. — Со всех сторон раздался хохот.

— Это его сестра, — вышел вперёд совсем молодой оборотень, мальчишка, его глаза жадно вспыхнули при взгляде на женскую фигурку.

— Знаю, — отозвался Фенрир, — Та ещё штучка! Резвая девчонка. Как бы нам сделать так, чтобы она не особо трепыхалась? — он лучезарно улыбнулся в лицо девушке, обнажая крупные крепкие зубы, почти клыки, и сильнее завёл ей за спину пленённые руки.

— Не очень то она девочка, — молодой оборотень с ужасающим восторгом уставился на живот беременной.

— Опоздали, — кто-то хихикнул, добавил высокопарно: — Её девственность уже распробовали до нас.

— Сегодня желательно обойтись без бойни, во всяком случае, сперва, — поучал Фенрир своих головорезов, — Эта семейка не лыком шита, умеют палочками махать. Хорошо, что хоть удалось отвлечь легавых. Аппетитную косточку мы им подкинули в той деревеньке! — оборотень ухмыльнулся. — У меня должно быть достаточно времени для серьёзного разговора с рыжим сучком. Очень много времени, — он мечтательно закатил глаза, — Не хочу, чтобы Уизли испугался заранее. Не хочу сегодня торопиться.

Молодой оборотень приплясывал от нетерпения, пожирая пленницу похотливым взглядом. Фенрир с силой дёрнул Джинни за волосы, слегка придержал ринувшегося к ней парня:

— Только, если она у тебя не издаст ни звука. Слышишь, Кассий? (Тот очумело закивал головой) И погоди обращаться, тебе придётся драть её по-человечески, хотя бы для начала. Вытерпишь? Эта крошка нужна мне живой. Хочу самолично оказать честь всем бабам Уизли и Поттера. А вставлять в труп как-то не катит, — Сивый состроил тошнотворную рожу, — В прошлый раз, когда ты подмял ту малолетку зверем, помнишь? — главарь недовольно надвинулся на молодого бандита, — У неё твоя сперма из глаз брызнула! Учись обращаться с едой деликатнее.

Парень чуть слышно заскулил под грозным взглядом Фенрира и мысленно поджал неуспевший, к его счастью, вырасти хвост.

Джинни, которую Сивый слегка отпустил во время своей нравоучительной речи, резко дёрнулась, оставляя в лапе оборотня длинную рыжую прядь своих волос, и попыталась сорвать пластырь со рта. В этот момент, откуда ни возьмись, косматый комок шерсти с грозным рычанием бросился прямо в ноги оборотню, маленькие острые зубки терьера отчаянно вцепились в ужасную плоть огромного врага. Другой оборотень схватил собаку и попытался отбросить, но Пончик извернулся и больно цапнул его за руку. Храбрый малыш снова бросился на Сивого, уже на грудь, подпрыгнул высоко, пытаясь вцепиться в горло великана, так страшно пахнувшего волком. Фенрир взревел от возмущения и боли. Один мощный взмах, удар чёрных когтей — и тело сумасшедшей собачонки отлетело далеко в сторону, разбрызгивая горячую кровь. Стая пришла в движение. Неожиданное нападение маленького четвероногого друга дало возможность Джинни содрать со своего лица липкую ленту. Она даже потянулась к своей волшебной палочке за поясом Фенрира, но встретив взгляд его страшных жёлтых глаз, полыхавших мгновенной смертью, поняла, что Акцио не поможет и закричала. Лёгкие девушки и её голосовые связки не подвели, не оцепенели от ужаса: не хриплый стон, а громкий крик вырвался из её груди и тревожной птицей взметнулся над пытающимся заснуть садом, над окрестностями "Зелёного конька" и понёсся в сторону моря.

За секунду до того, как крик Джинни услышали в коттедже, Молли Уизли замерла и многочисленные вязальные спицы в её руках тут же спутали всю пряжу. Рон и Гермиона одновременно подскочили к выходу, но мужчина уверенно остановил жену: "Останься здесь, ты им нужна", — кивнул на детей и выбежал за дверь. Молли и Роза прильнули к окну, стараясь разглядеть хоть что-то за отражавшим свет стеклом. "Дети, не бойтесь, сейчас будет немножко темно", — миссис Уизли-старшая попыталась безмятежным тоном успокоить внуков и выключила волшебной палочкой свет в доме. Роза ещё не поняла, что значат мелькающие в глубине сада тёмные угловатые фигуры и разноцветные магические вспышки, а бабушка уже тащила её вглубь коттеджа, к маме и малышам.

* * *

Перед домом разыгрался ожесточённый бой. Всего на несколько минут Рональд Уизли смог сдержать натиск семерых оборотней, вернее шестерых: Фенрир Сивый в человеческом облике наблюдал за происходящим со стороны, изредка бросая собратьям короткие резкие приказы. Но этих минут, как раз, хватило его матери, чтобы затолкать невестку с онемевшими от страха детьми в подвал. Гермиона опустила Хьюго на каменный пол и протянула миссис Уизли руку, чтобы та быстрее спустилась за ними. Но Молли решительно захлопнула люк, быстро наложила на него запирающее и охранное заклятья, передвинула напольный ковёр от дивана и, не раздумывая, направилась к двери. Дверная створка резко отлетела прямо перед ней, и в дом спиной ввалился Рон с висящим у него на горле косматым зверем.

Герми прижала детей покрепче, закрыла глаза и попыталась прорваться сознанием наверх, туда, где Рон и миссис Уизли бились на смерть с оголтелой стаей. Страх сковал всё её существо. Ещё никогда в жизни Гермиона не была так напугана. Страх за детей не всегда делает мать сильнее. "Мама, ты его задушишь!" — голос Розы заставил её очнуться и ослабить объятия, в которых малыш Хьюго почти задохнулся.

Прошло, должно быть, лишь несколько секунд, показавшихся Гермионе вечностью. Судя по звукам, доносившимся сверху, схватка в коттедже была отчаянная. Мать с сыном, кажется, смогли забаррикадировать двери гостиной, но чудовищные волки и не думали отступать.

Судорожный взгляд Гермионы натолкнулся на заслонку воздуховода. "Роза, — мать очень внимательно и выдержано посмотрела в глаза старшей дочери, — милая, ты ведь не испугаешься выбраться через эту трубу? Если тебе и будет страшно — это ничего, так и должно быть, главное не обращать на страх внимания, понимаешь? — руки женщины уже справились с заслонкой, в помещение подвала ворвался воздух снаружи. — Ты маленькая, ты пролезешь. — Гермиона поправила на дочери платье, оценивая, не помешает ли одежда ползти по тесной даже для десятилетней девочки трубе. — Ты у меня умница, ты сможешь вызвать помощь, и нас всех спасут, — она поцеловала дочку и постаралась как можно крепче привязать к ребёнку щитовые заклятья. Вложила свою палочку в хрупкую детскую ладошку: — Ты помнишь, милая, как вызывать салют? У тебя неплохо получалось: Эрегуло, Эгринуло. Добавишь Лукрум — усиление. Ты справишься. Думаю, что для такого заклятья моя палочка тебя послушается. Когда выберешься наружу — сразу беги к утёсу, не смотри на дом. Очень тебя прошу, детка, от этого зависит наша жизнь. Смотри только себе под ноги, — Герми почти гипнотизировала ребёнка, — Поднимешься на горку и оттуда подашь сигнал волшебной палочкой. Но только с утёса, не раньше. А потом где-нибудь спрячься, или лучше беги дальше по берегу. Можешь зайти в волны, чтобы сбить их со следа, — мать едва заставляла свой голос не дрожать, она постаралась взглядом передать Розе всё спокойствие и уверенность, которые только смогла отыскать в своём всполошенном сердце, — Ты всё поняла? Ты справишься. Я тебя очень люблю".

* * *

Роза всё-таки застряла в узком лазе, порвала платье и колготки, до крови содрала колени и локти, но смогла выбраться на заднем дворе коттеджа. Хотела было отдышаться, но решила не медлить. Обегая дом по большому кругу она через сад пробиралась к калитке, но увидела в ярко освещённом окне коттеджа метавшиеся тени и не смогла не остановиться. Кажется, мелькнуло бабушкино лицо. Роза с сомнением посмотрела в темноту сада. Мама сказала, что надо бежать на утёс, но это чуть ли не целая миля! Им так нужна помощь! Срочно, сейчас. Девочка направила в небо волшебную палочку матери, зажмурилась и представила себе самый яркий и высокий фейерверк, какой только могла. "Эрегуло! Эгринуло Лукрум! — вспомнила Роза об усилении заклятья, — Эрегуло Лукрум!" И для верности закричала во весь голос: "По-мо-гиите!"

Салют получился весьма скромный, но несколько зелёных и красных ракет довольно высоко поднялись в ночное небо и долго рассыпались над морем мерцавшими искрами. Девочка сделала несколько неуверенных шагов в сторону дома. Она же волшебница и в её руках волшебная палочка! ...Слишком страшно. "Пожалуйста, помоги мне помочь твоей хозяйке", — прошептала Роза палочке и выпустила в сторону коттеджа Вердимилиус. Маленькая колдунья даже не знала толком, что значит это серьёзное взрослое заклятье и, конечно же, никакой молнии у неё не вышло. От отчаяния Роза выкрикнула недавно выученное забавное заклятье, материализующее симпатичного зверька: "Кантавит Сэкти Фачто!" Некий сгусток энергии вполне зримо проскочил сквозь треснутое оконное стекло, и прямо в лицо Фенриру врезался маленький ёжик. Оборотень взвыл от боли, затряс головой и стал тереть глаза, размазывая выступившую через многочисленные глубокие проколы кровь. Обернувшись в поисках неожиданной опасности, он через окно увидел детскую фигурку, застывшую на краю света и темноты, воинственно выставившую перед собой волшебную палочку. Роза ожидала увидеть страшную пасть рассвирепевшего монстра и уже приготовилась зажмуриться покрепче от страха. Но лишь сквозь паутину трещин на оконном стекле вспыхнули два жёлтых волчьих глаза — и девочка поняла, что закрывать свои глаза у неё нет времени, и ей сейчас придётся бежать так быстро, как она ещё никогда не бегала. Роза повыше поддёрнула подол платья и, буквально, полетела в сторону калитки, заставляя себя не тратить дыхание на глупый визг.

Следом за ней ринулись три волка. Возглавил погоню Сивый, но молодой Кассий в два прыжка обогнал вожака и первым коснулся лапами галечной дорожки. Именно за эту скорость, кипящую в венах юного оборотня, Фенрир и держал Клохауна в своей банде.

* * *

Уже почти целую минуту не были слышны звуки боя над головой. Гермиона, решив подождать ещё немного, медленно досчитала в уме до тридцати. Ещё медленнее. Ещё тридцать секунд надежды.

Женщина поцеловала Хьюго и Агату, отвела их к угольной куче, посадила в уголок, накрыла большим деревянным ящиком. Без палочки она не могла наложить сонные чары. "Позаботься о Хьюго, милая, оставляю тебя за старшую. Потом расскажешь бабушке Лили и папе, какая ты была молодец, — улыбнулась Герми Агате, заглядывая в импровизированный домик, и даже нашла в себе силы подмигнуть девочке. И завалила ящик с детьми кусками угля.

Гермиона долго не могла открыть люк, запечатанный чарами Молли и заваленный чем-то тяжёлым. С трудом выбравшись из подвала, она снова закрыла проход вниз крышкой и даже накинула сверху увесистый мокрый от крови край ковра. Волки внимательно и удивлённо, как-то совсем беззлобно, наблюдали за её странными неторопливыми действиями. Чудовищный вид оборотней, находившихся так близко, совсем не испугал молодую волшебницу, хотя зрелище и было малоприятным. "Человеческие гены так портят прекрасного сильного хищника", — пронеслась в голове оригинальная мысль.

Гермиона старалась не подмечать детали окружающего разгрома, но глаза сами, то тут, то там, натыкались на что-нибудь ужасное. Кровь, порушенная мебель, осколки посуды, какие-то тряпки, перья, обрывки бумаг, клочья шерсти и страшные обрубки. Звериные и человеческие. Оторванная рука, крепко сжимающая волшебную палочку, кажется женская. Ужасная рана на мёртвом лице Молли Уизли. Щека откушена или просто кровь? Просто кровь... Кровь. Кровь. Гермиону замутило, спазм сдавил горло. Её взгляд наткнулся на волшебную палочку Рона, отлетевшую от его безжизненного тела.

Стая оборотней, только что обыскивавших поле боя, замерла, готовая к новой атаке. Чудовища жадно втягивали носами вкусный будоражащий запах молодой женщины — запах жизни, которая оборвётся с минуты на минуту под их безжалостными челюстями.

— Что уставились, ублюдки? — произнесла Гермиона совершенно спокойно, страшно спокойно. Обвела четверых покалеченных, но чувствовавших себя, явно, хозяевами положения, оборотней тяжёлым взглядом. Фенрира и ещё двоих не хватает — значит, Роза увела их за собой. Сердце защемило, кровь отхлынула от щёк. На неё смотрели четыре пары сверкавших страшным огнём глаз. Мерзкие, перепачканные слюной и кровью морды. Гермиона машинально отметила, что по зубам тварей виден их относительный возраст: один совсем старый, двое — щенки. На что ты смотришь? Всё — твоя дотошность и привычка к анализу. И сейчас мозг пытался чем-то себя загрузить, хоть чуть-чуть размыть картинку ужаса и отчаяния перед сетчаткой глаз.

Гермиона перешагнула через тело мужа, стараясь не споткнуться. "Не смотри на него. Нельзя сейчас смотреть, ты уже увидела всё, что нужно". Наступив на край перепачканного кровью платья миссис Молли Уизли, Гермиона с трудом удержала свой рванувшийся вниз взгляд. Она медленно подняла палочку Рона. Кусочек ивы с волосом единорога внутри будто сам вжался в её ладонь. Чужая палочка словно радовалась, что не победитель её хозяина будет отдавать ей приказы.

Один из оборотней издал хриплый кашель, похожий на смех. "Ну же, нападайте, звери! — мысленно приказала Гермиона, — Почему вы слушаете меня? Чего ждёте? Бросайтесь на беззащитную жертву. Рвите на куски!" Её почти помутившийся в безысходной ситуации рассудок жаждал мести и требовал убивать, наконец, этих нелюдей. Только так можно было не позволить им забрать то последнее, что ещё у неё осталось. Но рука жадно и чутко ждала любой формальный повод к началу атаки. Оборотни не торопились. Видя непонятное замешательство в рядах врагов, женщина медленно расстегнула глухой высокий ворот тёплого клетчатого платья, обнажая нежную шею и часть высокой груди, стянутой кружевами. "Что, нравится? Слюнки потекли?"

— Хотите посмотреть, как мать сражается за своих детей, а жена мстит за мужа? — Герми Уизли гордо вскинула голову. И лишь только ощерившиеся пасти начали неотвратимое движение в её сторону, в тот же миг на них посыпался град смертельных заклятий. Одно, второе, десятое. Обезображенные получеловеческие трупы уже даже не шевелились на залитом кровью полу, а Гермиона всё посылала и посылала в них зелёные молнии.

Краем глаза она вдруг заметила крупную тень, мелькнувшую от окна, резко развернула палочку в сторону новой опасности. "Подкрепление вернулось?" — волшебница замешкалась на миг. Отряхивая с себя осколки выбитого стекла и клочья чёрной шерсти перед ней стоял почти обернувшийся Сириус Блэк.

— Это я, Сириус! — прорычал он еще не вполне человеческим голосом, останавливая атаку Гермионы взмахом ладони.

— Я чуть не убила тебя, — Герми еле справлялась с дыханием.

— Там Гарри, Римус, Майкл и другие. Преследовали Сивого, отбили Розу. Я побежал вперёд проверить, как вы, но вижу, что ты и сама неплохо справляешься, — анимаг криво усмехнулся глядя на трупы четырёх огромных оборотней. Потом его взгляд остановился на изуродованном теле Молли Уизли, прикрывавшей собою сына. Сириус замер, потрясённо оглядывая последствия кровавой схватки, его кулаки сжались до боли.

— Что с ней? — от волнения за дочь у Гермми оборвался голос. Блэк не сразу услышал её вопроса.

— Она ...? — мать больше не могла произнести ни слова.

Блэк очнулся:

— Роза жива, она добежала до моря и это немного сдержало ликантропов. Гарри несёт её на руках, — он еле успел подхватить падавшую Гермиону, — Медиков тоже вызвали.

— Там Хьюго и Агата, — неразборчиво прошептали побелевшие губы, — Им страшно, — волшебница потеряла сознание.

* * *

Поттер, мрачный, сидел в разрушенной гостиной коттеджа "Зелёный конёк" и баюкал на коленях завёрнутую в одеяло дочь. Губы его касались перепачканных солёных волос ребёнка. Агата крепко спала, прижавшись к отцовскому плечу, изредка вздрагивая и постанывая. Поттер неотрывно смотрел на накрытое скатертью тело матери своего друга и качался в такт мычанию колыбельного мотива.

Трупы оборотней вынесли во двор. Рона, Гермиону, Хьюго и Розу только что отправили в больницу. Рону срочно требовалась помощь колдомедиков, его дочь пострадала меньше, сын был просто очень напуган. В саду у колодца лежало накрытое пледом тело Джинни с не рождённым младенцем под остановившимся сердцем. Майкл Корнер не выпускал холодную ладонь мёртвой жены из своих рук и не давал экспертам приступить к работе. С минуты на минуту, наверное, прибудет Артур Уизли и Поттеру некому перепоручить малоприятное дело — сказать безутешному мужу и отцу слова соболезнований.

Агата во сне сильно дёрнулась, отец крепче прижал губы к её тёплой макушке.

— Там Люпин вернулся, — в комнату заглянул юный мракоборец, — Ушёл Сивый, — с сожалением ответил он на вскинутый взгляд Поттера.

— Он сам в порядке?

— Почти. Выйди к нему, он сюда зайти не может, — коллега Поттера многозначительно обвёл взглядом залитую кровью комнату.

* * *

— Я понимаю, Гарри, в каком ты сейчас находишься состоянии. Мы все переживаем из-за трагедии в семье Уизли, но тебе не кажется, что ты явно перебарщиваешь с миссис Келли? — Старший аврор держал себя в руках, ему это, как обычно, неплохо удавалось. — Ты — не частное лицо, и месть не должна руководить поступками мракоборца.

— Я так не думаю, мистер Грюм, — под стать начальнику, спокойным тоном ответил Поттер, имея в виду, что он ничего не перебарщивает.

— Не думаешь о мести? — усмехнулся Аластор Грюм, — А вот это плохо. Если ты, конечно откровенен со старшим по званию, — в его глазах плясали чёртики. Шутливой интонацией он старался смягчить нравоучительный характер беседы. Поттер не счёл нужным оправдываться.

— И, тем не менее, она тебе так ничего и не сказала, — не спросил, а констатировал начальник, — Так что смею поставить твои методы работы с подследственной под сомнение.

— Это лишь дело времени, — возразил Поттер небрежно.

— Нет, Гарри, ты больше не станешь применять к ней недозволенные методы дознания. Я тебе запрещаю! — Старший аврор всё-таки повысил голос. — Она всё равно ничего путного не скажет, — добавил он устало.

Поттер вынужден был признать правоту последней фразы начальника:

— Не понимаю, почему она так упорствует, почему защищает этого мерзавца?

— Потому что любит его, — Грюм попытался прогнать нотки сомнения из своего голоса, — думаю так.

Поттер только фыркнул в ответ.

— Я повторяю, что ты должен прекратить допросы в таком стиле, — настаивал Старший аврор. — Я очень редко повторяю — ты, мальчик, это знаешь, — он сделал паузу, — Иначе у тебя будут бооольшие неприятности. И устроит их тебе не министр, а я лично! И если ты совсем не дорожишь своей аврорской формой, то можешь прямо сейчас плюнуть старику Грюму в глаза и отправляться загорать на солнышко. На дуэль я тебя за это вызывать не стану — не люблю убивать глупых детей, — Аластор Грюм был великолепен в гневе, Поттер просто залюбовался.

— Она не в себе, — резко сменил тон Старший аврор и укоризненно посмотрел на подчинённого, — Её место в больнице. Ты, Гарри, никогда не отличался жестокосердием. Эта женщина ни в чём не виновата. Визенгамот не примет её дело к рассмотрению. Жена не отвечает за злодеяния мужа. А допросы такой степени допустимы лишь к злостным преступникам, хотя бы часть преступлений которых уже доказана.

— Она виновата уже в том, — взорвался Поттер, — что ей наплевать на то, чем занимается её муженёк! После долгих и полных опасностей трудовых ночей этот облезлый вонючий кобель приползает в своё логово к своей сучке и их щенку, жалуется на усталость и больные зубы, ласково чешет своего ублюдка за ушком, а она сначала угощает его вкусным обедом, подаёт бифштекс с кровью , а потом раздвигает перед ним ноги или отводит хвост — уж не знаю, как именно это у них происходит! — парень перешёл на крик, но сделал над собой усилие и закончил почти весело: — Кстати, вот этим и поинтересуюсь у миссис Келли во время нашей следующей беседы, — только глаза молодого мракоборца остались серьёзными и ещё больше наполнились болью. — А ещё тем, кто именно, хозяйка или её блохастый сожитель, отдавал приказы эльфу дома Келли проникать в дома будущих жертв банды и разрушать их защитные чары. Так что насчёт Визенгамота вы, господин Старший аврор, поторопились.

Грюм опустил глаза в пол и задумался, постукивая пальцами по дубовой столешнице. И что же делать с этим упрямым мальчишкой?

Римус Люпин бежал из последних сил. Чтобы не сбивать готовое прерваться дыхание, он старался не пускать в сознание мысли о трёх могучих преследователях, гнавших его «полумесяцем» вот уже добрую четверть часа по заваленной лесной чащобе. И о том, что до пункта конечного назначения ещё бежать и бежать. Римус явно переоценил свои силы, не сопоставил душившую его ярость, жажду мести и желание помочь юному другу и бывшему ученику с собственными физическими возможностями. Но теперь уже поздно было жалеть о своём благородном поступке, и единственное, чем он мог подарить самому себе надежду на благополучный исход этого променада — как можно сильнее толкать своё напружиненное тело к конечной цели забега и не забывать следить за дыханием. Вдох — лапы — лапы — вдох — лапы — лапы — вдох … И, по возможности, уворачиваться от бурелома. А ещё перепрыгивать канавы и кочки. В общем, так тяжело беготня по лесу ему ещё никогда не давалась. «С-та-ре-ю Боль-ше-Не-бу-ду-Иг-рать-Вдо-го-нял-ки Ес-ли-Вы-жи-ву-у».

Фенрир и двое его приятелей тоже, надо сказать, были не в лучшей своей форме, учитывая последние бои и их андеграундное положение. Однако, судя по медленно, но фатально приближавшемуся сзади тяжёлому зловонному дыханию, оставшиеся члены банды Сивого чувствовали себя гораздо увереннее Лунатика. Кроме того, они втроём загоняли одинокого "собрата по несчастью", осмелившегося (с перепоя что ли?) бросить им прямо в морды нелепый, и от этого ещё более обидный, вызов. И наконец, любому, кто когда-нибудь бегал на длинные дистанции по пересечённой местности наперегонки с волками-людоедами, известно, что догонять всегда почему-то легче, чем убегать, и, уж во всяком случае, безопаснее.

Римус Люпин сдавал. Он уже сбивался при счёте бросков своих натруженных лап, с помощью которого он подгонял почти отказывавшие мышцы, не позволяя им дать слабинку ни на долю секунды. Вдалеке стала различима тёмная точка — вход в заброшенную шахту, в которой мракоборцы устроили хитрую магическую ловушку для Фенрира и его дружков, не побрезговав для надёжности и дюжиной обычных магловских капканов.

Каких трудов Поттеру стоило выследить эту неуловимую троицу оборотней, ставших после нападения на Уизли ещё более осторожными, проклинаемых во всех уголках Англии, Люпина не интересовало. Но когда сын его покойного друга Джеймса изложил план поимки поредевшей, но от этого не ставшей менее опасной и лютой, банды Сивого, Люпин, не задумываясь, согласился ему помочь. Только лишь взглянул на Сириуса, как бы спрашивая его одобрения. Блэк хотел было предложить вместо Люпина свою кандидатуру на роль зайца, но сообразив, что Фенрир вряд ли станет преследовать пса так же самозабвенно, как ликантропа-скэба, поддержал участие друга в этом опасном мероприятии.

Теперь Бродяга Блэк в своём анимагическом образе наблюдал с утёса за проходившей у подножия погоней. Жадно ловил острым собачьим зрением каждое движение Лунатика, с бешеной скоростью спешившего к аврорской ловушке. Сириус даже не предполагал, что его Римус на такое способен. Тщательно и весьма успешно сдерживавшиеся много лет волчьи инстинкты теперь были отпущены на свободу, подхлёстнуты съеденной пару часов назад живой курицей — и оборотень Люпин почти не уступал преследовавшим его «собратьям», упивавшимся своей кровожадностью и подкреплявшим энергию мышц человеческой плотью. Почти не уступал. Но этого "почти" вполне могло хватить, чтобы сделать стремительный забег Лунатика от потерявших в пылу погони осторожность преследователей последним забегом в его жизни.

Вот Люпин чуть оступился, споткнувшись о ветку, его гонители не позволили себе такой оплошности. Сердце Бродяги сжалось и пропустило удар. Он заметил, как один из оборотней существенно прибавил темп и бежал теперь почти бок о бок с Люпином, но не хватал бестолково зубами уже досягаемую жертву, а, явно, намечал на теле преследуемого наиболее уязвимое место. Двое других волков слегка расступились, давая вожаку простор для броска. "Сейчас Сивый прыгнет!!! — взорвалось в голове у Блэка, и уже через секунду большой, цвета ночи, пёс летел со всех ног на помощь другу, — Успеть! Не промахнуться!" — стучало в висках.

Волки — загонщики, уже мысленно рвавшие на куски свою жертву, даже не заметили скатившуюся откуда-то сбоку чёрную тень. Фенрир издал боевой рык и напрягся перед решающим ударом. Мощный прыжок ... И в этот момент в него кайтеном* врезался неожиданный противник, вцепился нападавшему в плечо. Бродяга целился в шею, но промахнулся. На помощь вожаку, не задумываясь, бросился юный Кассий, схватил чёрного пса поперёк спины. Фенрир вывернулся из сомкнутых собачьих челюстей и заклацал зубами по горлу чужака, путаясь в густой шерсти. Мёртвая хватка в таком бою была бесполезна — Сивый хорошо это знал. Надо было рвать врага как можно сильнее, причиняя ему больше увечий.

Не заметив случившегося у себя за спиной, Люпин на последнем дыхании влетел в подготовленную пещеру: "Неужели дотянул?!", и постарался сам не попасться в ловушки мракоборцев. Третий оборотень, разгорячённый погоней и предвкушавший лёгкую победу, ворвался в ловушку секундой позже. Его дикий визг оглушил Римуса.

— — — — — — — — — -

* смертник-торпеда

* * *

— Ушёл! — доложил запыхавшийся Корнер, подбегая к Поттеру и Люпину, склонившимся над телом чёрного пса. Косматая тяжёлая голова Бродяги покоилась на ладонях Римуса. Собачьи глаза были широко распахнуты и, не мигая, смотрели прямо перед собой. Когда Люпин закрыл их покойному, Поттер чуть не разрыдался от возмущения. "Что ты делаешь? Может ему ещё можно помочь?" Римус словно услышал невысказанный вслух упрёк Поттера и тихо прохрипел:

— Его уже нет, Гарри. Я чувствую, — он поднял голову и, начав непроизвольно обращаться, протяжно завыл от невозможности оплакать мёртвого друга человеческими слезами.

Поттер увидел полные ужаса глаза Майкла, наблюдавшего превращение бывшего учителя в волкоподобного зверя над телом погибшего Блэка. И только это не позволило душившим крестника Сириуса рыданиям вырваться наружу. Поттер поднялся с колен, встряхнул Корнера за плечи:

— Майкл, тебе здесь нечего делать, пойдём.

Тяжёлый взгляд аврора непроизвольно упал на тихонько поскуливавшего Кассия, лежавшего неподалёку. Фенрир Сивый, судя по тому, как легко смог он оторваться от аврорской погони, пострадал не сильно. А вот выскочке Клохауну серьёзно досталось от Бродяги Блэка, а потом и от подоспевших мракоборцев: оборотень истекал кровью, его конечности были неестественно вывернуты, кажется, отсутствовало ухо. Но он был жив, и легендарная ликантропская живучесть давала шанс на то, что ему можно помочь. Поттера передёрнуло от отвращения.

— Он твой! — резко и тихо выдохнул Поттер Люпину.

— Что ты? Это же я — Северус. Успокойся, — Снейп с трудом удерживал бившегося в его крепких объятиях парня. Тот что-то кричал и отбивался, как от смертельной опасности. — Тише, тише, мой мальчик. Мой мальчик, тише, — Снейп голосом пытался успокоить метавшегося аманта. Постепенно в сумасшедшем взгляде Поттера стало появляться понимание, и он обмяк на постели. Только тогда Северус ослабил хватку. Молодой любовник прижался к нему вздрагивавшим телом и уткнулся лицом в обнажённую грудь Северуса. Прошло довольно много времени, прежде чем он окончательно успокоился от нежных бережных ласк Снейпа. В такой ситуации было глупо настаивать на продолжении.

— Не расскажешь, что тебе приснилось, Гарри? — Снейп осторожно заглянул Поттеру в глаза, — Легче станет.

— А если не станет? — парень сел на кровати, глубоко вздохнул, — Не хочу, чтобы тебе тоже начало сниться такое, — он встал и набросил халат, спросил, видимо, стараясь сменить неприятную тему: — Ты, кажется, неплохо общаешься с Римусом?

Снейп неопределённо пожал плечами:

— Мальчики выросли, и стали лучше понимать друг друга. Тем более что этих мальчиков остаётся всё меньше и меньше... Лунатику сейчас хреново — помогаю ему, чем могу. Правда, не очень действует, — мастер зелий имел в виду собственные изобретения против ликантропии. — Но лучше, чем совсем ничего.

Поттер согласно кивнул.

— И ему, кажется, приятно поговорить с тем, кто помнит Сириуса с детства, — Снейп смутился, добавил удручённо: — И Джеймса.

Поттер снова кивнул. "Поговорить? Мародёров почти не осталось, и последний из них решил повнимательнее присмотреться к слизеринцу Нюниусу? Впрочем, Люпин всегда был настроен по отношению к Снейпу нейтрально, а в последние годы они почти неплохо ладили. Как и Бродяга, и Сохатый ... В последние годы ... Да, мальчики выросли".

— Я опасался, что Люпин не выдержит смерти Сириуса, — на имени погибшего крёстного голос Поттера дрогнул, — но он молодец, держится. Выглядит, правда, ужасно.

— Римус нужен сейчас Рону Уизли и его дочери. Никто не поможет им лучше Люпина на первых порах, — Снейп задумался. — Жаль, что я почти ничего не могу сделать: ликантропия — очень сложная проблема. Рон и Роза ведь уже пережили полнолуние. Тебе известно, как они?

— Если честно, то без подробностей. — Поттер налил себе в бокал сок, начал пить небольшими глотками. — Рон, вообще, на эту тему не хочет говорить. Гермиона рассказала, что всё было просто ужасно. А с Розой почему-то гораздо легче вышло.

— Это из-за возраста, — со знанием дела пояснил профессор, — Дети-ликантропы вообще оборачиваются, как дышат. Римус говорит, что в детстве, до полового созревания, он чувствовал себя не так ужасно, главные проблемы начинаются из-за гормонального всплеска — волчонок превращается в волка. Ну, а взрослым совсем тяжко: организм воюет сам с собой, а мозги — тем более.

— Сок будешь? — спросил Поттер и серьёзно задумался.

Утром за завтраком аврор поинтересовался у профессора Снейпа, существует ли всё-таки более-менее реальный способ лечения оборотней.

— Конечно же, нет! — удивлённо ответил опытный зельевар, восприняв вопрос друга почти как сомнения в его профессионализме. — Сказки и легенды. Я занимаюсь этим вопросом, но не факт, что доживу до положительного результата, — печально усмехнулся он.

-Но я помню, как ты давно что-то рассказывал про какой-то удивительный способ, — напомнил Поттер.

Снейп поморщился:

— Это не способ, а древний рецепт, я его как раз отыскал тогда случайно в совершенно ненаучном источнике. И не уверен, что он имеет отношение к реальности, — он отрицательно поводил головой.

— И что за рецепт? — Поттер был настойчив в своём любопытстве.

— В Министерстве в Отделе Тайн хранится изъятый у бедного зельевара манускрипт, который, между прочим, недёшево ему достался в своё время, — Снейп говорил, будто о ком-то постороннем, и, кажется, подтрунивал над аврором, — Можешь взять эту библиотечную книжонку и почитать на досуге, — он поджал губы.

Поттер заглянул Северусу в глаза, положил ему руку на колено, медленно двинул её выше,заговорил бархатно и проникновенно:

— Ты хочешь, чтобы я выкрал его для тебя, мой господин, или поднял твоё настроение другим способом?

Сердиться на шального мальчишку Снейп не мог даже в шутку, но продолжил игру в обиженного буку.

— Расскажи, пожалуйста, у тебя же отличная память, — если хотел, Поттер умел уговаривать не только голосом, и Мастер зелий сдался:

— Там очень сложный состав. Смысл такой, — воодушевился он рассказом, — варится зелье, главный ингредиент которого — сердце инфицировавшего оборотня. Причём, добытое не простым убийством, — глаза Снейпа возбуждённо засверкали, — Этот оборотень должен сам отдать своё живое сердце, представляешь!

— Чумаа. — с сомнением восхитился аврор. Если бы он не знал, кто такой Северус Тобиас Снейп, то принял бы сейчас этого странного мужчину, сидевшего напротив него, за сбежавшего из психбольницы. "Не суди о людях по их внешности и тому бреду, который они часто несут, — однажды научил сына Джеймс Поттер, а от себя молодой мракоборец добавил: — А суди по их знаниям, поступкам и тому, что они умеют в постели".

— Ещё требуется особый кинжал, — рассказ Снейпа втекал в более материальное русло, — не знаю, существует ли он на самом деле.

"Ну, вот! А кто знает?" — воспрянувший было, аврор удручённо сник.

— Кинжал древнего тигерна Белга. Носит имя Центессима Люпус — Сотый волк! — с выражением выговорил Снейп. — Это очень печальная сказка. Считается, что она повествует о начале рода ликантропов. Слушать будешь?

Поттера тема чрезвычайно интересовала. Но, даже, если бы это было и не так, он с удовольствием предоставил бы профессору возможность блеснуть редкими знаниями перед благодарной аудиторией.

— В стародавние времена, — продолжал Снейп трагическим тоном с определённой долей иронии, — жила-была ведьма по имени Хорса, кстати, реальный исторический персонаж, так же как и тигерн Белг, которая умела превращаться в волчицу. То есть, говоря современным языком, была сильным анимагом, — учительский тон особо удавался Снейпу. — Эта ведьма имела неосторожность влюбиться в предводителя племени маглов Белга, — рассказчик презрительно поджал губы, — который не обращал на девушку никакого внимания. Тогда Хорса дала любимому приворотное зелье и провела с ним ночь, со всеми вытекающими последствиями. Ну и нравы были в стародавние времена! — Снейп выразительно взглянул на Поттера, тот ответил лёгкой улыбкой, впрочем, быстро сбежавшей с его лица. — Но, когда утром действие любовного напитка закончилось, тигерн с позором прогнал колдунью. Сердце несчастной было разбито, и она наложила на владения Белга сильное проклятье. Умели наши пращуры колдовать!

Глядя на увлёкшегося рассказом Снейпа, Поттер не удивился бы, если бы вдруг узнал, что Хорсой звали пра-пра-пра-бабку мастера зелий.

Северус продолжал:

— Волки должны были собирать для Хорсы кровавую дань с селения жестокосердного правителя до тех пор, пока он самолично не убил бы сто волков одним ножом. И начались зверские нападения на скот и людей. Поселение Белга пришло в упадок. Люди в ужасе молили о защите, и тигерн вышел на охоту, — вид внимательно слушавшего его рассказ Гарри заставил Снейпа умилиться. — От прежних войн и турниров у Белга остался проверенный боевой нож — "кинжал милосердия", которым рыцарь добивал противников в бою. Этим кинжалом Белг и начал уничтожать волков, нападавших на его народ и стада. Прошло немало времени, прежде чем грозный тигерн прикончил почти всю заклятую сотню. Остались лишь два волка, и он выследил их. Проникнув в логово своей бывшей любовницы Хорсы, Белг не пожалел ведьму и вонзил в её сердце кинжал. Обыскивая логово, он нашёл в куче тряпья и шкур младенца, девочку. Тигерн догадался, что это была его родная дочь от Хорсы и не смог завершить страшное заклятье. Он отнёс ребёнка в своё селение и воспитывал, как подобает отцу, — Снейп с сожалением показал Поттеру кивком головы на остывший завтрак, но парень нетерпеливо отмахнулся. — Когда девочка выросла, то страшный ущерб от нападений волков возобновился. Люди снова жили в горе и страхе, вернулась нищета. Однажды дочь призналась отцу, что она, помимо своей воли, в лунные ночи обращается волчицей и совершает жуткие злодеяния. Девица слёзно молила Белга избавить её тело и душу от ужасного недуга смертью. Потому, что не было иного способа прекратить мучения людей и её собственные. Отец долго не мог решиться поднять руку на единственное дитя. Тогда несчастная обернулась перед ним чудовищем и Центессима Люпус, заклятый кинжал, пронзил её сердце. Свершивший страшный суд отец не смог терпеть свою горькую участь и "кинжал милосердия" ещё раз испил горячей крови — из сердца самого Белга. Тут над окрестностями раздался печальный пронзительный вой — это душа Хорсы приняла последнюю плату за свои унижения — жизнь сотого волка. А дочь их очнулась. Центессима Люпус исцелил её и превратил сердце оборотня в человеческое. Так-то, милый мой, — Снейп громогласно рассмеялся, довольный произведённым на видавшего виды аврора впечатлением. — Только вот иногда в её роду стали рождаться детишки, которых надёжно прятали в лунные ночи.

— Да ну тебя, Северус! — Поттер сконфуженно толкнул Снейпа в плечо, не желая признаваться, что пересказ старинной легенды не на шутку его заинтересовал.

— Вот этот Центессима Люпус, если он, конечно, действительно существует, и нужно использовать для излечения от ликантропии, — профессор решил, всё-таки, продолжить завтрак и волшебной палочкой навёл порядок за столом. — Кинжал Белга надо обработать зельем, приготовленным на основе крови больного ликантропией и добровольно отданного сердца оборотня. (Покажите, где водятся такие сознательные ликантропы?!) И он готов к работе! — Снейп так драматично взглянул на Поттера, будто намазывал джем на тост не обычным ножом, а этим самым кинжалом милосердия. — Там ещё много важной словесной белиберды, — он неопределённо взмахнул рукой, — которую я не учил наизусть. А в итоге рекомендуется аккуратно и очень точно разрезать старые шрамы больного, нанесённые ему оборотнем — и, когда эти шрамы заживут снова, их владелец излечится.

Поттер слушал очень внимательно.

— Но есть одна загвоздка, — продолжал Снейп, — Если такой кинжал сам оборотень воткнёт в собственное сердце, — он сделал выразительную паузу, представляя в красках описываемый процесс, а Поттер поёжился от выражения сосредоточенности на лице мастера зелий, — то он сам станет бессмертным и возымеет какую-то особенную власть над людьми. Или что-то в этом роде... Обычный трёп о вселенском владычестве. Легенды! — снисходительный тон профессора в конце оригинального повествования был весьма кстати. — Поэтому Отдел Тайн и хранит все материалы по данному вопросу особо тщательно: боится, что падкие до власти ликантропы замучают Министерство несанкционированными визитами.

— Дааа, — протянул Поттер задумчиво, — Отдел Тайн умеет хранить свои секреты.

* * *

Поттер в последний раз быстро пробежал глазами по тексту старинного манускрипта. Точно то, что он и искал! Столько ночей потрачено на нелегальные поиски этого засекреченного свитка — и вот он держит в руках подробное описание сложного древнего обряда, способного, якобы, излечить от ликантропии. Интересно, сие кому-нибудь действительно удалось, или это только теоретические разработки? Вроде рецептов выращивания василисков из петушиных яиц, попавшихся ему попутно. Хорошо, что он не отложил свои тайные искания в долгий ящик, потому что, как выяснилось из найденного текста, обряд почти терял свою эффективность после нескольких обращений заражённого человека в волка. Чем дольше жил оборотень — тем оставалось меньше шансов его излечить. "Если шансы вообще есть", — хотел подколоть самого себя аврор, но решил, что будет твёрдо верить в благополучный исход своей затеи — другого выхода у него не было. У Поттера оставалось совсем мало времени, чтобы помочь Рону, но он знал, что успеет.

Ещё следовало забрать Центессима Люпус, кинжал тигерна Белга, который мракоборец сумел разыскать в отделе магического оружия. Старый стилет — пятнадцатидюймовый мизерикорд с эфесом, рукоять которого была отмечена 99 насечками, а на навершии красовалась голова оскалившегося волка, испивший крови многих славных рыцарей и свирепых хищников, просто лежал среди разнообразных малозначительных образцов холодного оружия, принадлежащего когда-то магам. Редкие, а также особо опасные экспонаты хранились специальным способом, интересовавший же Поттера кинжал даже не имел ножен, был завёрнут в ветхую льняную тряпицу. Аврор бы, наверняка, пропустил находку, если бы его внимание не привлекло вышитое на ветоши изображение собачьего следа. Или волчьего? Кто ищет — тот всегда найдёт!

Поттер тщательно подготовился к изъятию артефакта. Принесённый им с собой обычный кухонный тесак довольно легко превратился с помощью Джеминио в копию "Сотого волка". Теперь "Редуцио!" — и уменьшенный до размеров зубочистки кинжал легко мог поместиться в нагрудном кармане. Поттер огляделся: не оставил ли он за собой нечаянных следов, не совершил ли обидный промах? Слишком многое приходилось учитывать и контролировать, тайно проникая в особо секретный отдел Министерства.

В дверях хранилища стоял Седрик Диггори. Волшебная палочка Старшего следователя была направлена на Поттера.

— Почему-то я не удивлён, что вижу именно тебя, Поттер, — ровно и тихо произнёс Диггори, но едва различимая дрожь в его голосе выдавала с трудом сдерживаемое волнение. — Мало кому под силу многократно обвести вокруг пальца министерскую охрану и успешно обезоружить секретную защиту тайного хранилища. Это место зачаровано такими специалистами, что, даже имея на руках легальный допуск, всё время опасаешься подпалить свою задницу неловким движением или звуком.

"А нечего совать задницу куда не надо!" — чертыхнулся про себя застигнутый на месте преступления аврор.

— Я вовремя вспомнил, что последними охранными разработками занимался твой отец, Гарри. А когда понял, какой именно раздел интересует грабителя, то решил лично убедиться, что как раз тебя здесь и увижу.

— Вопросов больше нет, Седрик, — Поттер попытался принять безмятежный вид, — Не зря именно тебя назначили Старшим следователем.

— Если ты сейчас же положишь на место то, что... украл, — Диггори не сразу решился на это обвинение, — то я обещаю просто незаметно вывести тебя из хранилища, — словно уговаривал он.

— И забудешь, что я здесь был? — не верил Поттер в доброту следователя, но, казалось, был почти готов согласиться с предложенным условием.

Диггори замялся, но ответил:

— Никто, кроме меня, не в курсе, что это — именно ты. Могу догадаться о причинах, вынудивших тебя нарушить закон. И сделаю всё возможное, чтобы замять инцидент. Если ты пообещаешь, Гарри, впредь держать себя в рамках закона и служебного долга.

Поттер, поразмыслив, кивнул:

— Спасибо, дружище. Ты, наверное, прав. Я совершил ошибку. Лучше мне вернуть всё на место, — он вытащил из кармана свиток и повернулся к полке. — Но дело в том, господин Старший следователь, что... я... — протянул аврор, растягивая слова и почти извиняясь, — не могу этого сделать! — закончил он скороговоркой. Палочка взметнулась в его руке, словно молния: "Остолбеней!"

Диггори среагировал мгновенно: "Экспеллиармус!", бросил в Поттера пару Вердимилиусов и, завершив контратаку Инкарцеро, кинулся к выходу.

Отражающее Седрика получилось таким сильным, что оглушённый аврор отлетел на несколько метров, врезавшись в стеллаж с чем-то хрупким. Одна молния задела его, от второй он успел прикрыться щитом. На него обрушился целый град бьющихся склянок. Связывающее Поттер ловко отвёл и бросился вдогонку за догадливым и проворным пуффендуйцем.

Седрик Диггори оглянулся на бегу именно в тот момент, когда его в спину толкнула зелёная вспышка Авады. Слух сыграл с ним последнюю шутку: завершения смертельного удара ("...Кедавра") он так и не услышал.

— Какого чёрта, Диггори! — упав перед мёртвым телом на колени, Поттер со всей силой ударил запястьем ладони по каменному полу. Потом резко поднялся, встряхивая ушибленную руку, и, подбирая палочку поверженного соперника, не оглядываясь, стремительным шагом направился к лифту.

— Ничего личного, Седрик, — бросил он сжатыми до судороги губами.

* * *

— Почему ты его не берёшь? — раздражённо спросил у Поттера Корнер. Майкл сильно похудел и был бледен в последнее время. Воспалённые от бессонных ночей и отсутствия отдыха, которого он сам сознательно себя лишал, глаза делали его похожим на шурина и племянницу, страдавших тяжёлым недугом. Он работал по шестнадцать часов в сутки, а оставшиеся восемь проводил у Уизли, но Поттер и не думал напоминать подчинённому о необходимости хоть иногда делать передышки, так как по себе знал, что смертельная усталость — лучшее лекарство от горя.

— О Сивом так много теперь известно! — Майкл ни в чём не мог упрекнуть своего начальника и друга, но не понимал его планов, — Столько информации мы не имеем ни об одном другом оборотне, — он был вне себя от гнева, — Так почему же ты медлишь, Гарри? Ты ведь тоже ненавидишь этого выродка! Хочешь дождаться, пока он заметёт следы? Или соберёт новую компанию для своих развлечений? — Корнер под тяжёлым взглядом Поттера чуть сбавил обороты: — Если бы у меня был хоть один шанс справиться с ним в одиночку — ни за что не тратил бы время впустую! Но не хочу дарить Фенриру в качестве десерта ещё одного Корнера.

Поттер просто не мог ответить Майклу резкостью или приказным тоном:

— Успокойся, Майки, — сказал он почти мягко, — Без тебя вся оперативная работа накрылась бы медным тазом. И я рад, что у тебя хватает ума и МУЖЕСТВА не лезть в пасть к Сивому, — Поттер понимал, о чём говорил, — Я знаю, как ты ждёшь его ареста. Но у меня несколько другие планы в отношении этого бешеного урода.

Майкл чуть не взорвался от возмущения, но Поттер его перебил:

— Я всё сделаю как надо. Потерпи. Ты будешь доволен, обещаю. Верь мне. Ты же мне веришь?

Многочисленные тайные агенты, осведомители и мракоборцы обложили самого опасного оборотня Англии со всех сторон. Арест преступника можно было совершать в любой момент, но Поттер, руководивший особой группой, созданной при аврорате, не отдавал такого приказа.

* * *

Невесомые снежинки залетали в приоткрытое окно. В необжитой комнате было прохладно, и узорчатые льдинки успевали недолго покружить внутри помещения, прежде чем превращались в мокрую пыль. "Хорошо, что мы успели придти до снега, — подумал Поттер, закрывая окно, — а то бы со следами пришлось возиться ещё дольше". Он обвёл комнату взмахом волшебной палочки, убирая ненужные запахи: "Мундус ускадор!"* И пошёл на кухню готовить чай. Поттер напоил маленького мальчика, которого привёл с собой в пустующий дом, чаем с оборотным зельем и сонными травами, переодел ребёнка в чужую одежду, одновременно натёр его особой жидкостью из флакона, и уложил на кровать, накрыв одеялом почти с головой. Потом аврор начал раскладывать по комнате принесённые им различные вещи, в довершении декорирования разлил на пол и мебель тёмную кранную жидкость. Затем он снова совершил оборот палочкой: "Симиле Уизли бревитер!"**, делая комнату максимально похожей на пристанище Рона и его семьи. Поттер вылил остатки концентрированного запаха из флакона на себя, сосредоточился с закрытыми глазами на образе своего рыжего друга, вовремя спохватился, что слегка напутал с возрастом воображаемого Рона, мысленно сделал его старше лет на пятнадцать, "Орландо!" Теперь ждать.

Ворвавшись в комнату, Фенрир чуть не потерял сознание, и взревел на самого себя: "Слабак!" От запаха чужой крови у него чуть не взорвалась голова. Той самой крови, которую он так жаждал в последнее время! Ещё несколько минут назад он, осторожно обходя окрестности дома, и, несмотря на жгучее желание, опасаясь приблизиться к нему, своим острым зрением разглядел в окне фигуру рыжего Уизли, склонившегося над спящим ребёнком. Неуправляемая жажда мести оттолкнула инстинкт самосохранения, выручавший его не раз из серьёзных переделок, далеко на задворки сознания. Сивый плотоядно улыбнулся и перестал сдерживать зверя внутри себя.

Месть, вообще, составляла, чуть ли не главную потребность его волчьей натуры. Фенрир реально оценивал временную, на что он очень надеялся, невозможность удовлетворить мучавшую его жажду мести в отношении слишком хорошо защищённого аврора Поттера. Поэтому Сивый с удовольствием выбрал на роль своей более доступной жертвы поттеровского прихвостня Уизли. Дружок мракоборца, не будучи связанным служебной необходимостью (видит Дьявол, Фенрир не так ненавидел аврорских ищеек, не дававших ему спокойно жить — солдат несёт свою службу!), заманил женщину Сивого и его сына в ловушку. Он лишил Фенрира единственной ниточки, связывавшей его с миром людей, миром спокойной семейной жизни, отнял у него то немногое, что волк пытался любить. Отнял жену, которая знала его не только кровожадным чудовищем, но и заботливым главой семейства, восхитительным любовником. Разлучил с сыном, считавшим его лучшим отцом на свете. Лишил крова и безопасного убежища. Этого оборотень простить не мог, иначе бы он не был оборотнем!

Стоило рыжеволосому мужчине в доме приоткрыть окно, как по чуткому обонянию Фенрира резанул запах, за которым он так долго охотился, и разбил тревогу и врождённое чувство опасности волка на мелкие кусочки. В несколько прыжков Сивый оказался у жилища. "Что-то не так! — попыталось сознание вразумить своего носителя, — Остановись!" Но животные инстинкты уже втолкнули оборотня внутрь помещения.

На глаза сначала попался спящий ребёнок, щенок Уизли. И даже специально не ища взглядом его папашу ("Успеется!"), страшный монстр, непроизвольно оборачиваясь в прыжке, кинулся на мальчишку. Одним смертоносным движением железных челюстей оборотень оторвал детскую голову от тела. Затем он стремительно развернулся, готовый своей атакой опередить магическую защиту противника, находившегося, судя по всему, где-то за его спиной... И вдруг … замер от внезапно возникшего ощущения чего-то невероятно ужасного и непоправимого. Свершённого им. Перед Фенриром стоял черноволосый аврор в мутном облаке каких-то незнакомых защитных чар. Мракоборец даже не выставил палочку, хотя и держал её наготове.

— Вот и молодец, хороший волчок, — тихо проговорил Поттер.

Не понимая, что за сила тянет его остановиться и оглянуться на только что обезглавленное им тело ребёнка, Сивый обнажил клыки и двинулся на врага.

— Посмотри на него! — крикнул Поттер и взмахнул палочкой, но, не посылая заклятья, а указывая за спину оборотню, — Это не Хьюго! Это твой Кайл! Посмотри, что ты сделал с Кайлом!

Фенрир замер, сначала не понимая, о чём ему кричит маг. В следующий миг в его мозгу все колебания, подозрения и неуверенность, все неясные уколы сознания, чувствовавшего ужасный подвох, проявились в яркую и невероятную своей необратимостью картинку. Но он ещё некоторое время не мог перебороть оцепенение и обернуться назад. Поттер терпеливо ждал.

Ужас взорвался в душе Фенрира после осознания совершённого им самим несколько мгновений назад немыслимого убийства! И ужас этот был столь велик, что несложных Долорэм Ипсум (* **)и Нонтенере(** **)посланных Поттером в застывшего зверя в виде сердечной боли и снятия внутренних тормозов, с лихвой хватило, чтобы обезумевший мозг оборотня ударил всю переполнившую его ярость прямо в собственное сердце. Сивый попытался завыть, но лишь громоподобный хрип вырвался из запрокинутой пасти. Когтистая огромная лапа рванулась сверху вниз, слева направо, разрывая собственную плоть. Боль, пронзившая при этом грудь ликантропа, теперь не имела никакого значения. Горячая кровь брызнула фонтаном. Оборотень метнулся, ненароком отшвырнув мракоборца и ударив его об стену, и рухнул на пол всей своей громадной тушей. Жёлтые волчьи глаза ещё какое-то время светились угасавшей жизнью, тяжёлое прерывистое дыхание сотрясало вскрытую грудь.

Поттер, так и не определив на расстоянии, жив ли ещё зверь, осторожно подошёл к нему, держа волшебную палочку наготове, и перевернул его сильным толчком ноги. С помощью медицинского заклятья, специально выученного для такого случая, аврор разрезал артерии и вены, примыкавшие к сердечной мышце, наклонился и взял тяжёлый окровавленный пульсировавший сгусток в руки. "Ну, немножко побольше," — как бы разочарованно отметил он, упаковал сердце оборотня в специальный мешочек, потом навёл палочку на шею мёртвого чудовища и произнёс второй раз в своей жизни: "Карнификаре!"

— — — — — — — — — — — — —

*заклятье, убирающее запах;**Симиле бревитер — заклятье, делающее объект временно очень похожим на что-то другое; (* **)очень сильная сердечная боль; (** **)не сдерживайся!

Сигнальные чары взорвали заунывным воем тишину окрестностей дома, одиноко стоявшего в лесной глуши, сразу же, как только Поттер аппарировал внутри охранного периметра. В охотничьем домике, в котором в последнее время обосновалось семейство Уизли-младшего, за исключением маленького Хьюго, на время гостеприимно принятого Билли и Флёр, Поттер бывал не часто. Поэтому он и ошибся немного с координатами конечного пункта трансгрессии, угодив прямо на "пограничную полосу". До самого дома ещё нужно было прилично идти пешком по сумрачному студёному лесу. "Ничего, прогуляюсь, — подумал аврор, выключил палочкой звук сигнализации охраняемой территории и потуже замотал на шее тёплый шарф. — Миссис Молли вязала", — в горле предательски запершило. Из-за низких, светлых на фоне ночного неба облаков выглянула круглая ясная луна и озарила запорошенную снегом тропинку жемчужным светом. "Вот бы просто погулять по ночному лесу!" — мечтательно подумал молодой мужчина.

И тут, сначала в его уши, а уже потом в сознание ворвался отчаянный женский крик. Поттер в несколько стремительных прыжков преодолел расстояние до двери дома, на ходу ударил в неё вышибающим Бунцерсом, и, влетев внутрь, побежал к лестнице, ведущей на цокольный этаж. Пробегая по коридору, краем глаза он отметил, что дверь в спальню Розы открыта настежь, сама комната пуста. Перед дверью комнаты Рона жалобно поскуливал и царапался в щель рыжий волчонок довольно неприглядного вида. "Как же испортила девочку ликантропия! — Поттеру стало противно от собственных мыслей, — А ты думал, что она превращается в очаровательного шпица с бантиком?" — огрызнулся он самому себе.

Приоткрыв дверь, Поттер осторожно заглянул в комнату друга, крепче сжимая в руке волшебную палочку. Роза-волчонок отчего-то не решилась переступить порог, лишь нервно переминалась лапами у незримого барьера.

На полу комнаты сидела Гермиона, держа на своих коленях голову чудовищного созданья, получеловека — полуволка, и монотонно раскачивалась из стороны в сторону.

— Рон?! — не сразу догадался Поттер. Ему слишком не хотелось узнавать в не подававшем признаков жизни монстре своего закадычного друга. Из груди наполовину обратившегося волка торчала светлая металлическая длинная спица, похожая на стрелу. К спинке кровати был приделан разряженный арбалет. Первой реакцией аврора было — вызвать скорую помощь:

— Амбулансе вокант! — но Поттер сообразил, что срочный вызов колдомедиков не пробьётся через защитные и сигнальные чары охотничьего домика и бросился к выходу.

— Не поможет, — остановила его Гермиона и склонилась в поцелуе к телу мёртвого мужа, — Ему уже никто не поможет, — её плечи затряслись в безудержном рыдании.

* * *

"Зачем же ты это сделал, Рональд Билиус Уизли? — думал Поттер, стоя над могилой друга, — Почему не подождал всего лишь несколько часов? Не поверил моим словам о том, что всё можно исправить? Решил, что это лишь пустые надежды? — он тяжело вздохнул. — Почему оказался так слаб? Не захотел бороться? А помощь была так близка. Слабак, трус! — Поттер опустил руку на стелу, почти ударил по холодному отполированному камню надгробья. — Посмотри на свою жену, мерзкий слизняк! Она не сдаётся, ты видишь? Как ты мог бросить ту, которую любил? Ту, которая любит тебя? Несмотря ни на что. Избавил её от лишних страданий и забот, облегчил ей жизнь? Уверен?"

Гермиона отошла от могилы мужа, поцеловала дочь, не поднимавшую заплаканного лица, в макушку.

— Мы, пожалуй, пойдём, Гарри. Дождь начинается. Не хочу, чтобы Роза простудилась.

— Извини за банальный вопрос, — Поттер обернулся к подруге, — как ты?

— Нормально, — Гермиона кивнула на дочь.

— Какая тебе нужна помощь? Только не отказывайся, Герми.

— Ты и так много для нас делаешь, Гарри. Спасибо. Нам пора — Хьюго ждёт, он нас почти не видел в последнее время.

— Лили просила отпустить его погостить к ней и Агате. Они скучают.

— Хорошо, — Гермиона кивнула, — Через пару недель, когда нам с Розой надо будет побыть вдвоём.

Две женские фигуры, маленькая и большая, одетые в траур, направились прочь. Поттер почему-то подумал, глядя им вслед, что не мать держит свою дочь за руку, а девочка ведёт взрослую волшебницу по кладбищенской дорожке.

— Она простила тебя, дурака, — сказал он надгробному камню, — Наша Гермиона, как обычно, всё понимает. А вот я пока не решил, уж извини, дружище! — аврор достал из складок одежды удлинённый свёрток. "Талпа!" * — и в холмике могилы образовалось небольшое углубление. Поттер положил в него предмет, перетянутый льняной тряпицей, наклонился и, предварительно сняв перчатку, закопал ямку рукой. "Реквем аэтерна!" — провёл он палочкой поверх могилы, — Вечный покой тебе, Центессима Люпус, Кинжал милосердия!

— — — — — — — — — -

*крот

* * *

— Сегодня ничего не будет! — такого раздражения в голосе своего аманта Северус Снейп ещё не слышал. Он, молча, смотрел, как молодой любовник долго возится в прихожей, не может справиться с вешалкой, роняя с неё пальто. Как потом он воюет с пробкой на бутылке виски, как дрожащими руками разливает алкоголь на стол. Как жадно он, словно простую воду, осушает полбокала крепкого напитка, после чего не садится, а падает в кресло и с видимым усилием старается успокоиться. Приближаться к парню сейчас было бы неосмотрительно.

— Что ты молчишь? — Поттер, кажется, немного совладал с эмоциями, но расслабиться так и не смог. — Встречаешь меня, словно дворецкий! Это твой дом. Если ты, Северус, будешь торчать в дверях, как столб, то я тоже встану.

Снейп прошёл в гостиную и присел на диван напротив Поттера.

— Так чего сегодня не будет? — и, без того, обычно сдержанный и строгий профессор-зельевар сейчас был просто похож на каменный монумент. Поттер немного смутился.

— До сегодняшнего дня я и не знал, Гарри, что ты приходишь ко мне только за ЭТИМ.

— Я не хотел сказать что-то обидное, — Поттер не смотрел на Снейпа.

Северус плеснул немного виски в бокалы и протянул один гостю. Он сам сделал несколько глотков, а Поттер, поразмыслив немного, с сомнением отставил бокал.

— Потерять близкого друга — это … — Снейп тягостно вздохнул, не договорив фразы, — ты справишься, малыш. Рон Уизли ушёл …

— Сбежал! — перебил его Поттер, но под укоризненным взглядом Снейпа сначала смутился, а потом попробовал огрызнуться: — Говорю, что думаю!

— Надеюсь, при Гермионе ты ничего такого не думал? Особенно вслух. — Снейп всё-таки решил привести парня в чувство. Жалость и сострадание в данный момент, явно, мешали. — Правда, и сопли твои молодой вдове сейчас ни к чему. Но, тем не менее, она бы расстроилась, узнав, что друг так резко изменил мнение о покойном Роне после его смерти.

Поттер чуть было не ответил резкостью, но его губы вдруг затряслись, глаза наполнились слезами. Он отвернулся, уткнулся в свою руку и зарыдал горько, как ребёнок. Северус подождал немного, давая схлынуть первой волне рыданий парня, потом подсел к нему на мягкий подлокотник кресла, обнял и прижал к себе.

— Что мне делать? Северус, я больше не могу это переносить! — Поттер сам сильнее обхватил Снейпа руками, — Опять! Снова! Смерть и боль! — почти кричал он сквозь слёзы, — Луна, отец, Сириус, Рон. Агату боюсь потерять. Всё время боюсь. Маму, тебя? Кого мне ещё хоронить?

Снейп не находил для аманта слов утешения.

— Зачем жить, если это так больно, Северус? Зачем ценить, заботиться, привыкать, любить? Если всё приходится терять?

— Не всё, мальчик мой, — глухо проговорил Снейп , — остаётся ещё очень многое, что можно любить и ценить. Я или Лили, мы не можем обещать тебе, что никогда тебя не покинем. Ни простые люди, ни самые могущественные маги не властны давать такие обещания.

Поттер посмотрел в лицо Снейпа, слёзы ещё текли по щекам парня, но истерика, явно, отступила. Снейп печально улыбнулся:

— Но и ты, Гарри, не можешь успокоить меня тем, что не уйдёшь … — его голос задрожал, — … из этого мира раньше меня. Что же мне, заранее злиться или, вообще, не позволять себе любить? Потому, что будет так больно терять?

Поттер положил голову мужчине на плечо. Тот прижался губами к его волосам, сжал его ладони в своих.

— Редкие люди ничего не теряют в жизни, — продолжал невесело Снейп, — но есть такие, на долю которых выпадает слишком много потерь. Вероятно, потому, что эти люди сильнее других и могут больше вынести.

— Нет! — Поттер резко отпрянул. — Я не хочу быть сильным только для того, чтобы терпеть и выносить! Я хочу быть сильным, чтобы всё изменить, исправить!

— Тогда, Гарри, тебе придётся тягаться с самым могущественным противником на свете — со Смертью!

— Вот и отлично! — глаза Поттера возбуждённо засверкали, Снейпу показалось, что он отчётливо видит алые всполохи, проступающие сквозь изумрудную зелень глаз своего аманта. — Будет, чем заняться, чтобы не распускать нюни! Зато ты представляешь, Северус, что это будет за ПОБЕДА?!

Проходя по длинному коридору Малфой-мэнора в покои своей сестры Нарциссы, Беллатрикс Лестрейндж услышала грохот, доносившийся из какой-то комнаты. Шум так резко прекратился, и такая  вокруг настала звенящая тишина, что стало понятно: кто-то применил заглушающее заклятье. Спальня племянника? Беллатрикс даже не смогла постучать: слышимость вблизи комнаты Драко была почти нулевая. Что же такое вытворяет красавчик Малфой-младший? Белла развеселилась от предвкушения раскрытия маленькой тайны родственника. Она вприпрыжку вернулась к лестнице, поднялась на верхний этаж и вошла в комнату, расположенную над спальней Драко.

            Беллатрикс с детства любила и умела подглядывать за людьми. Миссис Лестрейндж проворно подняла край напольного ковра, с помощью простенького заклятья вытащила несколько паркетин из пола, отодвинула в сторону крепление люстры на потолке нижней комнаты. Главное — всё делать очень аккуратно и тихо. Волшебница заглянула через образовавшуюся щель вниз, в спальню племянника. Глаза миссис Лестрейндж расширились от удивления.

            Что-то подобное она, как раз, и ожидала увидеть, но … Слизеринский принц и через несколько лет после окончания школы не растерял свою свиту и вызывал у многих особ обоих полов восторженные чувства, чем тётушка Белла немало гордилась. Ей доставляло удовольствие подтрунивать над выросшим из школьной мантии парнем, застигнутым во время его любовных приключений. Как же Беллу забавляло смущение и румянец на щеках малыша Драко, появлявшиеся в присутствии его прелестной тётушки, острой на язычок! Так что, проницательной Белле не трудно было догадаться, чем, предположительно, Драко занимался в магической тишине своей спальни. Но, С КЕМ?! Таких подробностей и именно с этим партнёром Белла, не отличавшаяся целомудрием и невинностью, увидеть совершенно не ожидала.

            Вид сплетёных обнажённых молодых мужских тел, исходившие от их движений чувственная энергия, кипящая страсть и почти осязаемое, даже на расстоянии, вожделение заставили щёки Беллатрикс, немало повидавшей и попробовавшей на своём веку, вспыхнуть ярким румянцем. Её глаза засверкали дьявольским огнём, дыхание участилось. "Ха! — она еле сдержалась от громкого выдоха, — Вот племянничек даёт! И ему дают тоже, — хулиганская улыбка расплылась по лицу Беллы. — Стоило такое увидеть! Но, кто это с Драко? Вернее, на Драко?.. А ещё вернее, в Драко?.. Поттер?! — Лицо Беллатрикс приняло почти безумное выражение, пляска огоньков в глазах стала бешенной, язык судорожно облизывал алые пухлые губки, — Ну, мальчики, вы попались!" Её сердце, и так готовое выпрыгнуть из груди, заколотилось ещё быстрее от мысли о представившейся возможности вдоволь поиздеваться над молодыми людьми, а возможно, и пошантажировать надменного племянничка и его выскочку-любовника, занимавшего, между прочим, не последнее место в аврорате. "Ух!" — восторженно хихикая, Белла принялась, как можно аккуратнее, закрывать импровизированное смотровое окно. Вдруг её обожгло ярким зелёным взглядом. Волшебница замерла. Через едва заметную щель прямо на неё смотрел Поттер! С силой вбиваясь в тело стонущего Драко,  черноволосый аврор запрокинул голову к потолку и с дикой улыбкой смотрел точно на Беллатрикс. Ей показалось, что пол-потолок сейчас рухнет у неё под ногами. Она с трудом оторвалась от этих сумасшедших изумрудов, с ужасом, уже закрывая отверстие в полу, успела заметить кровавые подтёки на плечах Драко, с силой задёрнула ковёр. И вдруг увидела домовика, тихонько стоявшего в уголке и наблюдавшего за ней. Слуги в Малфой-мэноре были повсюду! 

            — Ты меня здесь не видел, — Белла строго посмотрела на эльфа, одним лишь взглядом обещая ему, в случае непослушания, большие неприятности. — Будешь паинькой — получишь конфетку! — хихикнула  миссис Лестрейндж и побежала прочь из комнаты, небрежно подбирая подол длинного платья.

* * *

            "Да, вечер, явно, удался, — думала Беллатрикс, выходя из будуара своей сестры, — Жаль, что Цисси захворала, но это ерунда — ничего серьёзного. Зато, сколько мы с ней косточек перемыли! И малфоевское вино просто великолепно!" — миссис Лестрейндж постаралась придать своей развязной походке твёрдость и благовидность. Проходя мимо библиотеки, он услышала доносившиеся оттуда увлечённые мужские голоса. "И у вас ещё хватает сил читать? Однако, крепкая нынче молодёжь!" — Белла быстро завелась, но вспомнила о провожавшем её дворецком:

            — Иди по своим делам, я дорогу знаю, — сестра хозяйки послала слуге такой пренебрежительный взгляд, на который только была способна. Провожатый почтенно поклонился и удалился, пытаясь сохранить хоть каплю достоинства.

            Белла немного постояла перед закрытой дверью библиотеки, прислушиваясь к разговору молодых людей и улыбаясь в предвкушении редкого развлечения. Накручивая длинный локон себе на палец, она тихонько повернула дверную ручку и просунула внутрь сначала только прелестную головку в облаке тёмных кудрей.

            — Ах, — она картинно широко распахнула глаза и взмахнула длинными ресницами, — вот они, мои котятки! — Вся Беллатрикс появилась в дверном проёме, нарочито медленно затворила за собой дверь и умопомрачительной походкой опытной соблазнительницы направилась к молодым мужчинам. Ещё выше приподняв грудь в плотном корсете, грациозно покачивая бёдрами, с лучистыми очами и выражением блаженства на прекрасном личике, миссис Лестрейндж подошла к столу, за которым Малфой-младший и его приятель-мракоборец (ну и ну!) разбирали какие-то древние фолианты. При этом обворожительная ведьма так осторожно ставила свои точёные ножки на высоких каблучках, словно ступала по битому стеклу. Она приподняла край длинной юбки гораздо выше, чем это позволялось в приличном обществе, и в складках оборки мелькала кружевная подвязка её чулок. Как бы случайно, Белла несколько раз облизнула свои, и без того, лаковые аппетитные губки.   

            — Привет, тётя Белла, — Драко ошарашено уставился на явно подвыпившую даму, излучавшую недвусмысленные флюиды. Поттер с непроницаемым лицом смотрел на весьма эффектно приближавшуюся к ним ведьму, только в его глазах заплясали чёртики, и уголки губ едва заметно вздрогнули в снисходительной усмешке.

            — Ах, мы читаем книжечки? — Беллатрикс остановилась возле стола и приняла самую соблазнительную позу, на которую была способна в своём не совсем трезвом состоянии. — А я думала, что котятки уже всё знают и всё умеют, — она кокетливо склонила голову набок, — Такие лапочки, пупсики, читают буковки, шевелят губками, — Белла очень выразительно закусила кончик своего пальца с алым ноготком. — И родители думают, что мальчики получают знания, — она повернула к себе одну из книг, раскрыла  и, сосредоточенно насупив брови, сделала вид, что читает по слогам: — Те-бе хо-ро-шо, ма-лыш? Те-бе не боль-но, малыш? — передразнила ведьма, с вызовом бросив взгляд на Драко, потом повернулась к его любовнику. Малфой-младший судорожно сглотнул. Миссис Лестрейндж, легко подпрыгнув, уселась на стол, скрестила ножки, картинно поправила чулочки, блаженно потянулась всем телом, словно кошка. Потом издевавшаяся искусительница полулегла прямо перед Поттером, оперевшись локотком на какие-то толстые древние тома. На лбу у Малфоя выступила испарина. Он в ужасе почувствовал, как его организм совершенно неуместно поддаётся на игру бесстыдной родственницы. Беллатрикс икнула, смущённо заулыбалась, игриво взглянула на племянника и протянула руку к лицу Поттера:

            — Очочки носим? Чтобы буковки лучше видеть? — изящным движением она поправила аврору очки, коснулась его взъерошенной чёлки, — Такие умные начитанные мальчики знают, что нужно сделать для тёти Беллы, чтобы никто не узнал о том, что и как они читают на мягкой кроватке и ... возле неё?

            Драко сильно закашлялся. Поттер продолжал сидеть со спокойным выражением лица, едва заметно ухмыляясь. Беллу это озадачило, и весьма: "Крепкий орешек? Привык смотреть в лицо опасностям и держать марку? Ну, ничего, теперь вы оба у меня в кармане. Сделаете всё, что я захочу!"

            — Усердные читатели, — Белла снова взялась поправлять очки Поттера, касаясь его лица бархатными пальчиками, — Даже стёклышки запотели...

            Поттер так резко схватил ведьму за руку, так сильно дёрнул её и так быстро рванул ворот её платья, что миссис Лестрейндж даже не успела вскрикнуть. Ткань платья затрещала, и обнажились нежные белоснежные плечи, аппетитные груди женщины, стянутые корсетом. Она взвизгнула, пытаясь оттолкнуть спятившего парня, дёрнулась за палочкой. Но Поттер уже перевернул её на живот, заломил её руку за спину, задрал женщине юбку и закинул на голову отчаянно дёргавшейся Беллатрикс.

            Малфой сначала онемел от происходящего. Когда Поттер начал возиться одной рукой с ремнём на своих брюках, Драко очнулся:

            — Ты что, с ума сошёл? — проорал он прямо в ухо Поттеру.

            — Пошёл вон! — прорычал тот в ответ, — Не мешайся! — и резко втолкнул уже готовый член в Беллатрикс.

            Малфой выскочил из библиотеки, с грохотом захлопнул за собой дверь, прижался к ней вздрагивавшей спиной. Коридор качался у него перед глазами.

            Белла довольно долго и гневно сопротивлялась, на удивление долго, учитывая её хрупкое телосложение, но Поттер, не утруждавший себя необходимостью галантного поведения с дамой, не дал ей не малейшего шанса. Потом послышались протяжные стоны, мужские и женские, но их Драко уже почти не разбирал: Поттер наложил заглушающее заклятье. Надо же, в такой момент не забыл про конспирацию! А вот запирающее аврор ставить не стал — вряд ли не сообразил, скорее понял или почувствовал, что Драко не убежал сломя голову, а остался на страже.

            Туман в глазах. Пульс разрывает виски.

            Белла чуть не потеряла сознание, когда волна наслаждения, сначала толкнувшаяся в ней робко и несмело сквозь боль и унижение, накрыла её с головой. Чуть раньше — взрыв где-то внутри, а потом просто стало нечем дышать, или она забыла, как это делается. Сумасшедшая мысль ударила в пьяную голову: а ведь стоило так отчаянно отбиваться от нахала, чтобы, в итоге, получить за непокорность такую награду! Слишком хорошо. Слишком тяжело, слишком жёстко. Слишком быстро, нет, слишком медленно. Слишком сильно. Слишком … хорошо. Так же было когда-то давно, лет тридцать назад: боль, стыд, унижение, и неземное удовольствие, тянувшееся иногда невероятно долго, а иногда за несколько секунд растрачивавшее всю свою ошеломляющую силу — это уж как хотелось ЕМУ. Его руки — то грубые и жестокие, то нежные и приятные, сжимающие её груди, бёдра, ягодицы. Его губы — то впивающиеся в её рот, желающие высосать жизнь, кусающие до крови её соски, то легко щекочущие её ушко, шейку, дарящие негу волшебными касаньями. Его тело — то холодное, как лёд, то горячее пламени. Его член, не теряющий желания ни на миг, жаждущий её снова и снова, и получающий всё, что захочет. Его дыхание — то сбивчивое и порывистое, то спокойное, как шелест штиля. Она помнила. Ласки Тёмного Лорда. Она хотела ещё и опять терпеть, стиснув зубы, и раскрываться бутоном цветка ему навстречу. Белла прижалась к мужчине настолько сильно, насколько хватило её изрядно потраченных сил, и … в ужасе отпрянула: на неё смотрели чужие ярко зелёные глаза. Не ЕГО! «НЕ может быть!» Левую руку Беллатрикс обожгла забытая давно, но знакомая боль. Знак Змеи пульсировал и наливался алым.

            Драко Малфою уже едва хватало сил не упасть у порога библиотеки, когда его в спину сильно толкнула резко распахнутая дверь. Спокойный Поттер, взъерошенный не более чем обычно, вышел из комнаты и на ходу, через плечо,снял палочкой заглушающее.

            — Что это на тебя нашло? — не узнал свой голос Драко. 

            — Ты о чём? — Поттер удивлённо пожал плечами.

            Драко нашёл в себе силы ехидно усмехнуться Поттеру вдогонку:

            — Ну, и как тебе тётушка Белла? — и сам испугался своих слов.

            Поттер, не останавливаясь, обернулся к нему и бросил серьёзным тоном:

            — Ты лучше!  

— Прости, Малфой, но тебе придётся подождать, — произнёс Поттер тоном, не терпящим  возражений, и твёрдым взглядом зелёных глаз поверх очков указал Драко на дверь: — И не здесь, не в этой комнате. Я не виноват, что ты припёрся без предупреждения, — ответил он на мелькнувшее в лице бывшего слизеринца выражение обиды.

                — Я соскучился, — преувеличенно капризно протянул Малфой-младший.

Поттер многозначительно поднял брови:

                — Я тоже, и даже очень. Но я сейчас занят.  Дай мне полчаса для завершения работы, и мы обсудим в более удобном месте, кто по кому больше скучает.

                — А если мне хочется обсудить это здесь? — Малфой дразняще улыбнулся, — Такой антураж, просто великолепно! Все эти колбы и мензурки. Котлы и ящики с большими тяжёлыми замками.… Очень большими и очень тяжёлыми, — он демонстративно облизнул свои губы  и взялся рукой за пряжку брючного ремня. Поттер продолжал невозмутимо заниматься своими делами, искоса бросая на любовника быстрые взгляды.

                — Это так напоминает мне уроки в Хогвартсе. Зельеварение, — продолжил Малфой, радостно оживившись, — Знаешь, Гарри, можно представить, что мы моложе лет на … — он шутливо наморщил лоб, задумался, как бы считая в уме прошедшие годы, — На несколько лет. И не тратим зря свои юные годы на глупую вражду. О! И ты так похож сейчас на профессора Снейпа!  — воскликнул Малфой, — Надо же! С кем поведёшься — от того и наберёшься, — бывший слизеринец натолкнулся на колючий взгляд Поттера, — Сколько очков минус слизерину, профессор? — продолжал дразнить любовника Драко.

                — Ты что-то имеешь против своего бывшего декана? — Поттер усиленно старался выглядеть рассерженным.

                — Как Вам сказать, профессор Поттер? — Малфой сделал вид, что сидит за школьной партой и тянет руку для ответа, — В принципе -  нет, ничего не имею против. Клёвый чувак наш Снейп. Только вот, поменьше бы назначал отработок гриффиндорцам в своей спальне.

                Поттер хмыкнул.

                — Бывшим гриффиндорцам, — уточнил он, — И, слава Мерлину, только одному!

                — А я думал, бывших гриффиндорцев не бывает, — удивился Малфой.           

                — Так же как и бывших слизеринцев? — Взгляд Поттера стал тяжелее, — Как видишь, бывают. Малфой, если ты не дашь мне закончить опыт, мы с тобой, вообще, ни о чём не поговорим. Потому, что я возьму твой болтливый язык и засуну его, знаешь куда?

                — Сначала отыщи такое место, где он ещё не был, — огрызнулся Драко. Поттер запустил в него хрустальной пробкой от графина, но блондин успел проворно уклониться от импровизированного снаряда и, не давая пробке врезаться в стену, взмахом волшебной палочки положил её обратно на стол.

                — Всё понял, — развёл Малфой ладони, как бы сдаваясь, — молчу, как рыба, дважды объяснять мне не надо, я у тебя понятливый. Рыба я!

                — Ловкач, — Поттер отреагировал на изящный финт друга с пробкой, а заметив, как Драко усиленно виляет бёдрами, изображая, по-видимому, рыбий хвост, добавил сквозь улыбку: — Хм, селёдка!

                Малфой отошёл к дальней стене лаборатории, устроенной аврором в подвале своего дома, и принялся внимательно разглядывать разные интересные вещицы на полках. Он  открыл дверцы одного из стенных шкафов, замер на миг с расширившимися от ужаса глазами и заорал, что было мочи. На полке перед  Малфоем лежали  две уродливые, но явно, человеческие головы. Похоже, забальзамированные. У одной из голов левый глаз не был до конца закрыт и казалось, что эта чёртова голова косится именно на Драко и вот-вот подмигнёт ему!

                — Что ты так орёшь? — недовольно спросил подбежавший хозяин лаборатории, — Человеческих голов не видел, что ли?

                — Что это, Гарри? — Малфой слегка попятился, — Что они здесь делают?

                Аврор посмотрел на головы, как на что-то обыденное:

                -Ничего не делают, болван. Что могут делать человеческие головы без тел? Если только, они не головы призраков. Вероятно, переживают, что дали себя отрезать. — Поттеру доставляло удовольствие издеваться над побелевшим Малфоем, но он прикрыл дверцу шкафа: — Ну, хватит глазеть, раз ты такой впечатлительный! А то ещё, ненароком, начнёшь заикаться. Слизеринский принц — заика!

                — Подожди, — остановил его Малфой и, словно зачарованный, уставился на одну из голов: — Это же Сивый?! — он обалдело заморгал.

                — Неужели узнал? Значит, страх не всего тебя парализует, Драко, некоторые клеточки твоего мозга продолжают кумекать. Неплохо. Учту на будущее.

                Малфой изумлённо переводил взгляд с Поттера на страшные находки и обратно:

                — Как это здесь оказалось? Неужели ты … — догадка уже готова была слететь с языка Драко, но Поттер остановил её суровым взглядом. — Но почему они у тебя в доме, Поттер?

                Аврор пожал плечами:

                — А где же мне их хранить?

                Растерявшийся Малфой не мог понять, серьёзно ли он говорит или издевается.

                — Я имею в виду, зачем ты их вообще … Зачем тебе это? — Малфой уже достаточно пришёл в себя после первого шока, чтобы более тщательно подбирать слова.

                Поттер внимательно посмотрел на  чудовищные экспонаты и ответил совершенно серьёзно:

                — Не хочу, чтобы их души когда-нибудь успокоились. Пусть сидят в моём шкафу и думают над своим поведением, — он немного помолчал, с отвращением разглядывая страшные подробности голов, а потом принялся объяснять Малфою: — Тебе же известно, что раньше считалось, будто душа человека живёт в его голове. И если победитель возьмёт себе голову побеждённого врага, то и душа врага не сможет успокоиться, а в виде призрака будет обязана служить владельцу своей башки. Служба их мне даром не нужна, — кивнул Поттер на мумифицированные головы, — тем более что способ заставить их подчиняться пока (очень надеюсь, что именно ПОКА) мне не известен, а вот позволить им спокойно уйти в мир иной я не могу. 

                Малфой пытался мысленно переварить только что услышанное. И увиденное.

                — Ну, с этим, — кивнул он на обезображенную морду оборотня, — всё понятно. А вторая чья? Что-то смутно знакомое. — Драко, поморщившись, пытался разглядеть черты, как ему казалось, готовой подмигнуть головы.

                — Амбридж, — подсказал Поттер. Малфой хотел было снова сильно удивиться, но тошнота подступила  к его горлу, и он поспешно выбежал из лаборатории.

                Когда через некоторое время хозяин дома вошёл в гостиную, его белокурый друг с серо-зелёным лицом, одновременно покрытым пунцовыми пятнами, пытался заставить себя выпить успокоительный травяной чай.

                — Сам виноват! — Поттер навёл на Драко палочку, и невербальное расслабляющее почти мгновенно избавило того от дрожи в теле. — Нечего шнырять по чужим шкафам.

                Поттер подал любовнику стакан простой воды. Драко залпом его осушил и окончательно пришёл в себя. «Возможно, что вода была не такая уж и простая, — подумал он, — Как, впрочем, и многое в этом доме».

                — Может, перекусим? — как ни в чём не бывало,  предложил хозяин гостю.

                — Шутишь? — Малфой нервно передёрнул плечами, — после ТАКОГО мне точно кусок в горло не полезет.

                — Тогда расслабимся немного, — Поттер достал из буфета початую бутылку шотландского виски.

                — Я теперь ещё долго ничего не смогу взять в рот, — закатил глаза блондин.

                — А вот это мне уже не очень нравится, — хмыкнул хозяин дома, разливая скотч по бокалам. — Выпей, тебе не помешает, — он протянул Малфою один бокал, но тот отрицательно замотал головой. Поттер раздражённо взвесил бокалы в своих руках, — Пей! — приказал он, гость непроизвольно, без особого желания, сделал небольшой глоток. — И не дуйся! — Поттер подсел к Драко, одной своей рукой взял его за руку, а другую положил партнёру на колено.

Малфой некоторое время прислушивался к своим ощущениям, затем аккуратно высвободил ладонь:

— Не могу. Так и вижу этот глаз Амбридж. Он просто стоит у меня перед глазами.

— Лучше бы у тебя кое-что другое стояло, — беззлобно заметил Поттер.

— Как ты можешь!

-Я-то могу, — Поттер демонстративно положил ладонь совсем близко от своего паха. — И не только резать головы.

От этой шутки Драко Малфоя передёрнуло. Поттер снисходительно фыркнул и вышел на кухню взять чего-нибудь съестного.  Когда через несколько минут он, дожёвывая кусок ветчины, вернулся в гостиную, Малфой, всё же заставивший себя осушить бокал с крепким напитком, попытался сменить тему разговора:

— А как дела у Гермионы? — и с опозданием понял, что сделал это весьма неудачно, о чём ему красноречиво сообщил моментально заледеневший взгляд Поттера.

— Кажется, неплохо, — на удивление спокойно ответил Поттер, — если только это слово уместно в отношении вдовы, муж которой покончил жизнь самоубийством, вонзив самому себе в сердце серебряную стрелу, а дочь больна ликантропией.

— Знаешь, Гарри, — вдруг понесло Малфоя, вероятно, подействовал скотч, — Рон был твоим другом, и всё такое … Но я никогда не понимал, что у них общего с Грейнджер. Она — талантливая волшебница, приятная во всех отношениях женщина, за исключением, разве что, происхождения. Не будь она грязнокровкой, я бы уже давно сам приударил за ней.

«Так бы она тебе и дала!» — мысленно возмутился Поттер.

— А у младшего из рыжих сыночков Уизли, — продолжал Малфой, словно не замечая стремительно растущего раздражения Поттера, — не было ни одного плюса, кроме, как раз, чистой крови. Что она в нём нашла?

— Сердцу не прикажешь, — ответил Поттер. — А что касается Рона, то ты прав.

Малфой удивлённо уставился на аврора, тот продолжал, поджав губы:

— Я жалею, что столько лет потратил на дружбу с ним. Слизняк! Не понятно, как он оказался на факультете Гриффиндора.

— Перестань, — Драко не ожидал таких слов от Гарри, — не говори того, чего ты на самом деле не думаешь. Я понимаю, что ты очень переживаешь. Рон, конечно … — Малфой замялся, — Но он просто не смог примириться с самим собой. Возможно, глядя на то, как Люпин и Билли неплохо справляются со своей болезнью, Рон понадеялся, что привыкнуть к ликантропии и контролировать её не так уж и сложно. Он не был готов.

Поттер отвернулся, на его глазах навернулись слёзы, горячий ком поднялся откуда-то изнутри и перекрыл горло. «Драко не увидит моих слёз, — пронеслось у него в голове, — Он мне их не простит».

— Значит, ты, Малфой, понимаешь, как тяжело пришлось бедняге Рону? — голос аврора изменился почти до неузнаваемости, — Так тяжело, что он нашёл замечательный выход из положения? — он вдруг со всей силы ударил любовника кулаком в живот, вторым сокрушительным ударом в лицо отбросил его на несколько метров, подскочив, пнул ногой, резко перевернул за брючный ремень и саданул в пах.

Драко отключился, а когда через несколько минут пришёл в себя, то осознал лишь ужасную боль, пронизывавшую всё тело. Болели даже волосы. «Это Поттер сильно дёргает мою голову за них, — как-то отстранённо подумал Малфой. — Слишком резко и рвано, будто в неживое, вбивается в меня сзади, заполняет болью до самого горла». Слизеринский принц пытался кричать, но его голос не мог найти выход наружу, увязнув в мучениях тела. Малфой только беззвучно открывал рот.

Поттер, наконец, прекратил терзать его. Драко даже не понял, кончил ли его мучитель. Тот пронзил губы своей жертвы звериным укусом, потом всем весом надавил коленом Малфою на поясницу, выгибая его дугой, и накинул ему на шею шёлковые пижамные брюки в качестве удавки. Тонкая холодная ткань сдавила горло Драко с такой силой, что окружавший его мир, с вырывавшейся в него из измученного тела болью, со вкусом крови на губах и с мутной пеленой слёз, с этим, словно с цепи сорвавшимся, бешеным аврором, вдруг куда-то попросту исчез. «Дышать, дышать! Жить!» — билось в висках задыхавшегосяДрако.

Малфой сначала лишь дёрнул плечами, проверяя чувствительность сжатых судорогой и обезумевшим любовником рук. Потом он так сильно ударил своего мучителя локтем в голову, что тот, не успев увернуться, заметно ослабил хватку.

-Давай! — странно одобряющим тоном прошипел Поттер, — Ну же!

Драко отбивался слишком нервно и не вполне контролировал свои движения. Но желание жить и дышать придавало его сопротивлению колоссальную энергию. Его противник с каждой секундой всё более ослаблял свой захват. Но, когда Драко почти совсем освободился, Поттер снова крепко зажал ему руки и придавил тяжестью своего горячего тела. Однако продолжения пытки не последовало. Поттер прижался своим лбом ко лбу Малфоя. Их взгляды слились. В зелёном омуте, который засасывал его, Драко видел смесь дикой ярости и одобрения, почти восхищения. Алые всполохи мерцали на изумрудном фоне.

— Если тебе кто-то делает очень больно — всегда бей в ответ! — выдохнул Поттер прямо в губы Малфою, — Даже, если боль побеждает сознание, предоставь, хотя бы, своему телу сражаться за жизнь. Никогда не сдавайся, пока ещё живёшь! — он обжог Драко поцелуем, словно кипятком…

Когда Поттер обводил Малфоя своей волшебной палочкой, старательно накладывая обезболивающие и заживляющие, Драко заметил, что у того тряслись руки.

«Сейчас он попросит, чтобы я не обижался!» — со злостью подумал переживший экзекуцию парень.

Поттер на миг задержал на любовнике внимательный взгляд.

— Тебе надо больше заниматься окклюменцией, — усмехнулся он и добавил преувеличенно выразительно: — Не обижайся, малыш!

Драко хотел было возмутиться, но его эмоции, получившие только недавно чудовищную встряску, отреагировали довольно вяло.

— Что ты так уставился, будто у меня на носу вырос огурец? — весело поинтересовался Поттер. Его беззаботный тон помещался в голове у Драко не легче, чем недавняя вспышка его беспричинной, как казалось Малфою, жестокости.

— Будешь теперь вечно на меня сердиться? — Поттер обиженно надул губы.

«Это всё происходит не со мной, — сознание Драко пыталось примирить его с реальностью, давшей заметную трещину, — Это сон. Тяжёлый сон. Сначала ужасные головы, потом …»

-Не буду. ВЕЧНО сердиться не буду, — Малфой грустно взглянул Поттеру в глаза, — Если ты дашь слово, что больше никогда не устроишь мне такого показательного выступления. Хватило бы и слов, — он криво усмехнулся. — Я, знаешь ли, понятливый!

— Слов, к сожалению, не всегда хватает, — возразил Поттер. — Но я постараюсь учесть твои пожелания, — он положил руку другу на плечо, Малфой её нервно сбросил. Поттер закатил глаза: — О! Чем я могу добиться твоего прощения? — он приблизился к сидевшему Драко, то ли в шутку, то ли всерьёз опустился рядом с ним на колени, обнял за талию.

— Ты издеваешься? — возмутился Малфой, — Решил меня сегодня добить окончательно? — он поспешно отодвинулся от любовника. Поттер картинно поднялся с колен и бросил на Драко надменный взгляд сверху вниз:

— Я уже говорил, что ты сам виноват. Лезешь, куда не надо! Во всех смыслах. Такое любопытство и пустая болтовня уместны для слуг, а не для мага голубых кровей.

Малфой окончательно запутался в сменах хозяином дома сегодня своих настроений и тем разговора.

— Не лезь ко мне в душу, Малфой, пока я тебя сам об этом не попрошу! — отрезал Поттер, — И не трепись на темы, в которых ничего не смыслишь, и которые тебя не касаются! Тогда между нами будут мир и взаимопонимание, — он упал спиной на мягкий диван, раскинув руки и ноги, и закрыл глаза. — Лучше, займись делом! Ну, мне долго ждать? Чем быстрее ты начнёшь, тем быстрее мы кончим! — Поттер засмеялся, наблюдая через неплотно сомкнутые ресницы, как Драко, нехотя, направился в его сторону.

* * *

Власть! Вот ради чего стоит жить и бороться, терпеть и дышать, видеть страшные сны и мучиться от угрызений совести, день за днём прогонять из своего слабого сердца глупую жалость к недостойным. Власть над людьми, близкими и чужими, нуждающимися в тебе и ненавидящими твоё имя, умными и бестолковыми, молодыми и старыми, мужчинами и женщинами. Власть над своими чувствами, настроениями. Над страхами. Только не над желаниями! Власть над жизнью. Или над смертью, что ещё круче! Власть над миром? Ну, это СЛИШКОМ грандиозно. Не стоит ставить перед собой задач, заранее обречённых на провал. А там, как пойдёт… Власть ради власти? Ради того, чтобы чувствовать себя самым-самым? Как глупо. Конечно же, нет! Ради порядка и справедливости, ради спокойствия людей, ради возможности исправлять чужие ошибки. И свои, заодно. Власть для создания нового общества, в котором не будет разрозненной воли многих, подчас, глупых, недальновидных, жестоких, и просто жалких людишек. А будет одна справедливая воля, несущая порядок и предопределённость наказания за любые попытки вынести вовне хоть каплю тьмы. Пусть каждый держит свой Ад при себе, если не имеет сил его победить! Выживут только лучшие! Или те, кто имеет шансы ими стать. А я уж решу, что входит в понятие «лучшие»! И смогу достойно распорядиться Властью. Почему не я, а кто-то другой? Только достойно, и никак иначе! И тогда, уж точно, никто не сможет причинить мне БОЛЬ! Кто-то против? Ах, как опрометчиво! Гарри? Ну, разве что, только от тебя я приму возражения и попытки заставить одуматься, свернуть со скользкой дорожки. Возражай, сколько твоей душе будет угодно. ТВОЕЙ!                                                                                                                        .

Профессор Снейп чрезвычайно удивился, увидев в своём камине вспыхнувший магический огонь. Кто это шлёт сообщения в столь позднее время? Сам зельевар, привыкший работать в своей лаборатории почти до утра, уже собрался ложиться спать.

— Это Малфой, профессор, — раздался из камина голос, изменённый акустикой дымохода почти до неузнаваемости, — Драко Малфой! Извините за слишком позднее обращение. Или раннее… , — бывший ученик, вероятно, вспомнил, что с деканом его факультета всё-таки стоит поздороваться: — О, добрый … утро, профессор! Я надеюсь, что не разбудил Вас. Или, наоборот, что разбудил, — слизеринец, явно, запутался, – В общем, если Вы не спите, то это просто замечательно! Мне нужна Ваша помощь. – Удивлённый Снейп подошёл к камину. – То есть, Гарри нужна помощь. – При этих словах профессор заметно напрягся. – Вы должны помочь мне увести его отсюда, а то он делается неуправляемым, и я один … хм, не справляюсь. Надеюсь на понимание. Хм, хм… Гномий очаг, 14.

Пламя камина ещё какое-то время искрилось остатками магического пепла, а потом погасло.

* * *

Северус Снейп постучал дверным молотком с изображением пухлых ангелочков, не совсем прилично обнимающих друг друга, в заведение «Пиби и Крошки». Дверь ему открыла эффектная полуодетая молодящаяся дама:

— У нас сегодня спецобслуживание! – преградила она посетителю проход внушительным бюстом, — Не принимаем! – но, лишь чуть внимательнее взглянув на мужчину, услужливо отошла в сторону, кокетливо поклонилась: — Но для такого гостя крошки Пиби всегда готовы сделать исключение, — голос бандерши наполнился елеем.

Снейп бросил взгляд на хозяйку борделя:

— Разве мы знакомы? – и вошёл в прихожую.

Красотка обиженно надула губки:

— Неужели лапочка Сев забыл свою озорную козочку? Хотя, столько лет прошло… А вот я до сих пор помню… — она собралась обнять Снейпа за плечо, но он одним лишь взглядом пресёк все дальнейшие попытки собственного соблазнения вульгарной особой.

— Он здесь, наверху, — на лестнице стоял Малфой-младший с весьма усталым видом, – Спасибо, что откликнулись, профессор, — поблагодарил он поднявшегося на второй этаж Снейпа.

— Не уверен, что рад видеть Вас, мистер Малфой. Так для какого дела вы подняли меня с постели? Надеюсь, это не глупая шутка, Ваша или Гарри? Очень надеюсь! – Снейп весьма выразительно посмотрел на бывшего ученика, высоко вздёрнув подбородок. Если бы Драко находился в иных обстоятельствах, то обязательно бы поёжился под этим взглядом Мастера зелий.

— У нас принято платить вперёд, господа! – опомнилась бандерша и застучала каблучками вдогонку нетерпеливому клиенту, – Мистер Снейп, если у Вас нет наличных, — хихикнула Красотка Пиби, — то наше заведение готово открыть для вас бессрочный кредит.

Она резко остановилась, словно припечатанная колючим взглядом Малфоя.

-Мы сегодня уже, кажется, всё оплатили! Твои курицы смогут взять недельный отпуск.

Снейп без подсказок нашёл необходимую комнату по характерным звукам, доносившимся из-за тяжёлой двери, обитой велюром.

— Гарри выгнал меня, когда я хотел увести его силой, и, кажется, забаррикадировал дверь, — пожаловался догнавший его блондин. Снейп лишь повёл бровями.

— Вы уверены, Малфой, что наше присутствие здесь уместно? – бывший декан смерил слизеринца уничижительным взглядом, указывая на доносившиеся из-за двери крики и стоны.

Драко отвёл глаза, но ответил серьёзно:

— Поттер в последнее время творит что-то уж совсем … , — он замялся, — Теряет голову. Пьёт слишком много. Могут быть серьёзные неприятности.

— Серьёзные неприятности в публичном доме – звучит весьма зловеще! – профессор закивал головой и усмехнулся, – А если Вы, мистер Малфой, жалуетесь, что Поттер слишком много пьёт, то я, вообще, начинаю пугаться, – он холодно взглянул на обескураженного парня, — за современную молодёжь.

Снейп подёргал ручку двери.

— Здесь не получится колдовать, — напомнил профессору Малфой.

— Кто Вам это сказал? – Снейп совмещённым ударом палочки и плеча освободил себе проход.

То, что предстало перед его суровым взглядом, неприятно удивило видавшего виды профессора бросавшейся в глаза нетрадиционной направленностью вечеринки. Очевидно, садомазохистской. По остаткам еды и напитков было видно, что начинался вечер просто великолепно. А вот позы и выражения лиц некоторых участниц приватного мероприятия недвусмысленно намекали, что в какой-то момент всё пошло не так. Поттер был мертвецки пьян, и лишь румянец, обычно не свойственный мертвецам, указывал на то, что обнажённый брюнет пребыл в состоянии глубокого сна.

— Когда он проспится – здесь такое начнётся! – предупредил Малфой, давая понять, что всё то, что здесь уже случилось – лишь цветочки! – Как бы Пиби не вызвала авроров.

— Помоги мне, — Снейп принялся поспешно натягивать на Поттера его разбросанные вещи, получалось это у него весьма неловко. Вмешательство Малфоя лишь немного ускорило процесс. — Где его очки?

Помогая себе невербальным левитирующим, ограниченным внутридомовыми сдерживающими чарами, Снейп поднял неуклюже одетого спящего черноволосого парня на руки и направился к выходу.

— Прибери здесь, — бросил он Малфою.

— Вот ещё! Руками? – фыркнул блондин и поспешил следом.

Раздавшиеся, было, на появление Мастера зелий с юношей на руках, смешки и хихиканье быстро перешли в сдавленный кашель от одного взгляда чёрных сверкающих глаз.

— Гарри без сознания, как же с ним дизаппарировать? – догнал Малфой Снейпа, приготовившегося к трансгрессии. Протянул профессору вещи Поттера. Снейп не счёл нужным развеивать словами опасения бывшего ученика.

— Вы, э-э …, к себе, профессор?

— Ну не в Малфой-мэннор же!

* * *

Солнце было уже высоко, и даже собиралось начать свой неумолимый путь к закату, когда Поттер, обнимая Снейпа за плечи, произнёс беспечным голосом:

— Привет, Северус, давно не виделись, — и прижался своей свежевыбритой и приятно пахнувшей щекой к щеке профессора. «Успел не только очухаться, но и привести себя в порядок!» — заметил Снейп. – Может, расскажешь, как я оказался в твоей постели сегодня? – Поттер лучезарно улыбнулся, наивно подрагивая ресницами.

— Лучше не стоит, - Снейп постарался быть суров, и это ему удалось без усилий.

Молодой мужчина пожал плечами:

— Чего сердиться-то?

— Я не спал сегодня, а у меня куча важных дел.

— Никуда не денется твоя куча, — иронично заметил Поттер, — ты всегда всё успеваешь, — он, словно упрекнул профессора.

— Ты тоже ВСЁ успеваешь, — Снейп выразительно посмотрел на аманта.

— Это тебе Малфой нажаловался? – глаза Поттера сузились, — Слизеринский хорёк! Ну, получит он у меня!

— Не сомневаюсь, — выражения голоса и глаз Снейпа не соответствовали друг другу.

— Ну, почему ты злишься, Северус? – парень заговорил совсем другим тоном. – Я здесь, у тебя дома, мы так давно не были вместе, — он нежно обнял мужчину.

— У тебя в последнее время, вероятно, были неотложные дела, — Снейп не обращал внимания на руки любовника медленно, но уверенно скользившие по его телу поверх тонкой ткани домашней одежды. Когда парень пробрался своими тёплыми ладонями ему под бельё, Северус с усилием отстранился: - Нам надо поговорить, Гарри. Лили волнуется за тебя. Ты уже несколько дней не навещал Агату. Даже Малфой заметил, что с тобой происходит что-то не то.

— У всех бывают тяжёлые периоды в жизни, — Поттер старался не видеть преувеличенной сдержанности старшего друга и продолжал ласкать его сильное тело, — Ну, чуть расшатались нервишки. Я с этим успешно справляюсь, — он расстёгивал пуговицы на рубашке профессора, затем опустил руку к ширинке его штанов, – Возможно, не вполне традиционными методами, но… , — он с усилием оттолкнул голову Снейпа, коснулся губами его напряжённой незащищённой шеи, - … но нет никакой проблемы, Северус. Никакой проблемы, — горячий шёпот, вибрируя, опускался от уха всё ниже и ниже.

«Он просто вьёт из меня верёвки, — подумал Снейп, помогая молодому любовнику удобнее пристроиться у себя между коленей, запустил пальцы во влажные волосы аманта. Поттер высвободил член Северуса из белья и медленно повёл по нему языком, очень легко прикусил, а потом принял в свой рот полностью. Он плотно прикрыл губами свои зубы и заскользил уверенно, всё время меняя ритм и помогая себе одной рукой. – Я могу его остановить? Да. Хочу? Нет!!! – когда, подчиняясь ритмичному темпу чередования мелких и глубоких толчков, партнёр насадился на его член особенно сочно, Северус хрипло простонал и стиснул Поттеру плечо так, что парень сдавленно вскрикнул, — Я так зависим от близости с ним? Ерунда. Это нечто большее, чем секс. И для меня, и для него. Потребностями тела вполне можно пренебречь или легко найти им замену, а, вот, потребности сердца, души ещё никому не удавалось побороть. Только мёртвые не любят и не жаждут любви. Хотя, и с этим можно поспорить, — зельевар криво усмехнулся самому себе и наклонился, поднимая Поттера с колен. — Мой мальчик действительно изменился. Стал опытнее, настойчивее, темпераментнее. Теперь уже я не являюсь для него авторитетом. Теперь уже мне есть чему поучиться у него. Смогу ли я хоть чем-то удивить Гарри и порадовать? О, думаю, да. Кое-какие козыри я приберёг, как раз, для подобного случая. Надеюсь, что это ему понравится больше, чем садо-мазо с девочками Пиби, лишёнными элементарной фантазии». Партнёры переместились к кровати, но старший мужчина не дал парню сразу опуститься на ложе, задержал его напряжённое крепкое тело в своих руках, перехватил, словно драгоценную античную амфору, которую так легко разбить, но никак нельзя этого делать. «Я хочу остановиться сам?...Возможно, Да, — ответил Северус самому себе после раздумья, — Могу? – над этим думать не пришлось: — Нет!»

— Почему у меня такое чувство, Гарри, — спросил Снейп, лёжа под шерстяным мягким пледом и наблюдая, как парень одевается: всё ещё слегка возбуждённый, старающийся и в этом обыденном занятии произвести впечатление на старшего любовника, понравиться ему, — что, приходя ко мне, ты, мой мальчик, оставляешь за порогом громадный тяжёлый чемодан? А когда уходишь – то снова забираешь с собой свой багаж.

— А ты хочешь, чтобы я тащил этот чемодан в твой дом и в твою постель? – поинтересовался с ухмылкой Поттер, протирая очки, прежде чем водрузить их на нос.

— Нет, – ответил тихо Снейп, — я хочу, чтобы у тебя, вообще, не было этого чемодана.

— О, Северус, рад Вас видеть! — директор Школы чародейства и волшебства поднялся из-за стола в своём кабинете навстречу профессору Снейпу, — Совсем забыли о Хогвартсе?

— Конечно, нет, — Снейп уважительно поприветствовал убелённого сединами мага.

— Присаживайтесь, профессор, — Дамблдор показал гостю на стул и раскрыл коробку со сладостями, — угощайтесь.

Снейп с улыбкой вежливо отказался, припоминая тягу директора к конфетам с нестандартными начинками.

— А у Вас ничего не изменилось, — оглядел он кабинет.

— К сожалению, в этом мире очень многое меняется, Северус. Не ёкнуло сердце, когда Вы переступили порог Хогвартса?

Снейп удивлённо поднял брови:

— Ностальгия? О, нет, Дамблдор. Хотя…

— Хотя, — утвердительно кивнул директор, — Вернуться не желаете? Я, еще, когда Вы несколько лет назад приняли решение завязать с преподавательской деятельностью, обещал, что верну Вас, профессор, в Хогвартс в любое время.

— Но я не прошу Вас об этом, господин директор, — Снейп растерялся.

— Я прошу, — уточнил Дамблдор весело, но глаза мага были слишком серьёзны, — прошу Вас, Северус, занять место преподавателя защиты от тёмных искусств. Или, хотя бы, возобновить обучение наших оболтусов зельям.

— Я, признаться, не ожидал такого предложения. Безусловно, чрезвычайно лестного, — Снейп был, явно, озадачен.

— Больших доходов не обещаю, как обычно. В этом смысле у нас, правда, ничего не меняется. Но Вы, Северус, кажется, вполне обеспечены, и можете позволить себе не слишком большое значение придавать денежной стороне вопроса, — тон Дамблдора был лукав, но к концу реплики он резко изменился: — Вы нужны мне, Северус. И Хогвартсу.

— Что-то случилось? — напряжённо поинтересовался Снейп.

— Пока, нет, — Дамблдор внимательно смотрел на Мастера-зельевара, — но, если Хогвартсу понадобится защита, то я бы хотел рассчитывать на Вас, Северус.

Снейп растерялся:

— Защита? Хогвартсу? От кого?

Дамблдор, казалось, подбирал правильные слова:

— Я полагаю, профессор Снейп, что Вам это известно лучше меня.

Снейп непонимающе пожал плечами, он отказывался понимать загадки чародея.

— Но Вы в этом не хотите признаться. Прежде всего, самому себе, — пронзительный синий взгляд Дамблдора пытался проникнуть в самую душу Мастера зелий, но окклюменция Снейпа не давала осечек. Директор помолчал и продолжил печально: — В таком случае не имеет смысла продолжать развивать эту тему. Я только хочу, профессор Снейп, чтобы мне было кому с уверенностью передать пост директора. В случае … моего отсутствия. И, на мой взгляд, Ваша кандидатура — самая достойная. Так что, сообщите, когда сможете приступить к работе, — Дамблдор устало вздохнул, — Не отказывайтесь, Северус, прошу Вас.

* * *

Ах, Гарри, Гарри! А я, оказывается, недооценивал тебя, друг мой. Думал, что ты способен просыпаться и заявлять свои права только во время сильных душевных потрясений или сексуального возбуждения. А ты, на самом деле, в перерывах между страданиями и оргиями умудрялся управлять нашей, то есть, моей памятью. Как умело тебе до сих пор удавалось прятать в сплетениях серых клеточек нашего мозга самые важные и нужные для меня воспоминания. Мои воспоминания, между прочим, а не твои! Браво! Аплодисменты малышу Гарри! Надеюсь, что ты делал это не со зла, не для того, чтобы навредить своему самому близкому соседу, а из юношеского чувства протеста или просто ради эксперимента. Если это не так, то я сильно рассержусь на тебя, малыш Гарри! И запру под домашний арест. И ты даже не представляешь, ЧТО будет означать для тебя это наказание!

Столько лет, столько долгих лет я, по сути, знал, где сам же спрятал Воскрешающий камень. Но ты, Гарри, только сейчас дал слабинку и позволил мне это вспомнить. Ты ведь тоже, я это знаю наверняка, любишь Полумну, до сих пор оплакиваешь её и очень хочешь увидеть снова. Так в чём дело, Гарри? Как тебе так долго удавалось скрывать от меня местонахождение кольца Мракса? Почему ты это делал? И какие ещё сюрпризы ты мне готовишь? Обиделся? Надулся и не хочешь отвечать? Ничего, помиришься, сам постучишься, лишь только послышится пронзающий сердце и всё тело голос Северуса, или мелькнёт обнажённый торс Драко. А, вот, я на тебя, Гарри, не обижаюсь. Честно. Ты молод и имеешь право на ошибки. И мне очень нравится твоё тело, наше тело. И ты мне нужен. Во всяком случае, пока.

* * *

Миссис Лили Поттер занималась со своей внучкой на заднем дворе дома. Девочка под неусыпным контролем молодой бабушки меняла цвета оперенья маленького попугайчика, нахохлившегося на жёрдочке клетки. Птице, явно, мало радости доставляли магические эксперименты неумелого дитя, но её мнения, конечно же, никто не спрашивал. Сегодня Лили была довольна результатами Агаты. Взрослой волшебнице лишь немного пришлось подправлять магию ребёнка, разукрасившего попугая, в конечном итоге, всеми цветами радуги и нарисовавшего волшебной палочкой на птичке пару цветочков. Бабушка похвалила Агату и ненадолго пошла в дом. Девочка задумчиво посмотрела вслед строгой наставнице и решительно навела свою палочку на попугая в клетке. «Сама справлюсь!» Сначала крохотная хохлатая головка птички, а затем и всё её взъерошенное тельце вспыхнули огнём! Не призрачным магическим, а настоящим. Агата вскрикнула в ужасе и выронила палочку. Подбежавший сзади, непонятно откуда взявшийся, пожилой бородатый мужчина в мантии чародея торопливо потушил своей волшебной палочкой обуглившееся тельце в птичьей клетке и парой заклятий вернул обгоревшему существу первоначальный яркий и живой вид.

— Что же это Вы так неосторожно, мисс? Агата? — бородач с лукавыми глазами наклонился к перепуганной девочке, — А меня зовут профессор Дамблдор. Я пришёл в гости к твоей бабушке. И, кажется, вовремя, — он укоризненно показал взглядом на резво махавшего крыльями попугая, пережившего только что не самое приятное приключение в своей жизни.

— Вы директор школы Хогвартс? — девочка восторженно уставилась на мага, — Мне бабушка о Вас рассказывала.

— Очень приятно, — Дамблдор улыбнулся, — Я вижу, Агата, у тебя уже собственная волшебная палочка?

К ним подошла встревоженная Лили:

— Я же тебя только на пару минут оставила! — всплеснула она руками, — Что случилось? — строго спросила миссис Поттер у внучки и приветливо поздоровалась с гостем, — Что привело Вас в наши края, господин директор?

— Вот, решил навестить свою бывшую ученицу, — Альбус Дамблдор улыбнулся, — А, заодно, и избавить маленького пернатого друга прелестной мисс от участи гриля.

— Что ты натворила, Агата?

— Я вижу, что девочка очень талантлива, — перебил Дамблдор строгую воспитательницу, — но не слишком ли рано Вы, дорогая Лили, доверили ребёнку волшебную палочку?

Женщина смутилась. «Можно?» — Дамблдор с разрешения Агаты взял в руки её палочку.

— Такого странного магического инструмента мне ещё не приходилось видеть, — произнёс маг после внимательного изучения палочки, — Как настоящая и довольно сильная, сочетание материалов очень необычное. Древесина — королевский делоникс, «Пламя леса»? — Лили кивнула. — Но … не самостоятельная. Удивительная работа! Эта палочка почти полностью контролируется Вашей, правда, миссис Поттер? — обернулся директор к волшебнице, — Впервые такое наблюдаю. А что у неё внутри?

— Видите ли, мистер Дамблдор, — Лили всё же решилась объяснить чародею хоть что-то, но последний его вопрос игнорировала, — Агата — не совсем обычный ребёнок…

— Я это заметил, — директор внимательно смотрел на Агату Поттер, — Ходят слухи, уж извините, Лили, что я их озвучиваю, что юная мисс Поттер — сквиб. Слишком уж вы её прячете от посторонних взглядов. Но я вижу, что девочка — не просто волшебница, а, скорее всего, очень сильная уже в столь незрелые годы.

— Это так, — Лили обняла внучку за плечи: — Иди, дорогая, принеси показать мистеру Дамблдору свои движущиеся рисунки. — Агата вприпрыжку понеслась в дом. — Я надеюсь, этот разговор останется между нами, господин директор. Агата — сильный маг, — продолжила Лили, — говорю это без преувеличения. Лучше бы она была гораздо слабее. Я с трудом сдерживаю вырывающуюся из неё магическую энергию. Поэтому и решила пойти нетрадиционным путём и как можно раньше начать учить девочку контролировать свою силу. Гарри заказал для дочери эту редкую волшебную палочку. Обычно ведь всплески стихийной магии проявляются у детей магов примерно в шестилетнем возрасте. А наша Агата ещё в колыбели начала вытворять невероятные штуки. Но самое главное, что результаты её колдовства совсем не соответствуют её задумкам. Ребёнок переживает и пугается сам себя.

— Это очень сложная проблема, — задумался Дамблдор, — А Вы не знаете, из-за чего начались эти ранние магические всплески?

— Нет, — подчёркнуто уверенно ответила женщина.

— Возможно, ребёнок подвергся проклятию? Вы же, Лили, понимаете в таких вещах. Дурная кровь или древнее колдовство. Я бы мог помочь Вам разобраться.

— Спасибо, мистер Дамблдор, — сурово ответила миссис Поттер, — Я действительно разбираюсь в таких вещах. И мой сын тоже. Мы бы знали, если бы с малышкой случилось такое несчастье.

— Да, — кивнул Дамблдор, с вниманием глядя на бывшую ученицу, — Вы бы знали. — Лили отвела глаза.

— Может, пройдём в дом? — предложила она подчёркнуто вежливо, — Чаю?

— Нет, Лили, спасибо. Я и так отвлёк Вас. Разрешите только задать один интересующий меня вопрос. Если честно, я ради него Вас и навестил.

Лили напряглась, но нашла в себе силы улыбнуться.

— Я разыскиваю одно очень редкое кольцо. Перстень Певерелла. Вы, должно быть, слышали о нём, — скороговоркой продолжал Дамблдор, — Древняя реликвия. Я ожидал его найти в заброшенном доме Мраксов, но, кажется, опоздал. Этот перстень принадлежал когда-то лорду Волдеморту.

Женщина вздрогнула.

— Вы не видели этот перстень у… Гарри? — Дамблдор посмотрел прямо в глаза собеседнице, — С Воскрешающим камнем, на нем выбит Знак Даров Смерти. Возможно, он мог попасть к аврору Поттеру в результате какого-нибудь служебного расследования. Тогда я буду совершенно спокоен, — позволил себе ложь Альбус.

Лили Поттер выдержала взгляд синих проницательных глаз профессора трансфигурации.

— Такого кольца я у сына не видела, даю Вам слово, — уверенно ответила миссис Поттер.

— Это всё, что я собирался узнать у Вас, Лили.

— Малфой? — удивление Снейпа заставило его забыть о вежливости, — Что-то случилось?

                — Может, всё же разрешишь войти старинному приятелю? — высокий плечистый длинноволосый блондин в дорогой мантии бесцеремонно оттолкнул перегораживавшего вход хозяина дома.

                — Мистер Малфой! — от возмущения Снейп даже повысил голос, провожая гневным взглядом спину Малфоя-старшего, решительно направившегося, без приглашения,  в гостиную.

                — Да закрой же дверь, — бросил Люциус раздражённо, — или хочешь, чтобы все соседи знали, кто тебе наносит визиты?

                «Если ты думаешь, что являешься самым компрометирующим моим посетителем, то ты слишком хорошего мнения о себе. Как всегда!» Хозяин дома с трудом предал своему лицу хладнокровное выражение. Когда он, закрыв входную дверь, вошёл в комнату, непрошенный гость уже сидел возле круглого кофейного столика, беспардонно положив на него свою трость. Снейп хотел с равнодушным видом сесть рядом, но, в знак упрёка, остался стоять перед наглецом, скрестив руки на груди: выжидательный, требующий объяснений взгляд, задавать вопросы нет смысла.

                Люциус Малфой некоторое время разглядывал комнату, высокомерно покручивая головой, на самом деле собирался с мыслями. Иронично улыбнулся:

                — И сколько же мы не виделись, Северус?

                — Почему не виделись? — Снейп пожал плечами, — Виделись несколько дней назад.

                Люциус взглянул выразительно и чуть дразняще, исподлобья:

                — Я имею в виду, как давно МЫ НЕ ВИДЕЛИСЬ с тобой, Северус?

                «Ну и заход, однако! Вспомнила бабка, как девкой была». —  Внешне Снейп лишь чуть удивился:

                — С чего это Вам, мистер Малфой, пришли в голову такие странные мысли? А, главное, своевременные.

                — А у тебя здесь ничего, — Малфой пробежал взглядом по комнате, — вполне достойно, не то, что раньше. Ты, всё-таки, научился тратить деньги со вкусом.

                — Было бы, что тратить, — Снейп покачивался с пятки на носок, — впрочем, тебя такие мелочи никогда не беспокоили, — затянувшееся предисловие незваного гостя начало его раздражать, — Ты пришёл обсудить мой интерьер?

                — Да, теперь ты, Северус, многое можешь себе позволить. И сам всего добился, — Люциус кивнул, — Я всегда знал, что Северус Снейп далеко пойдёт.

                Мастер зелий был почти на грани своего беспредельного терпения:

                — Чем обязан столь неожиданному визиту, мистер Малфой? — гаркнул он чуть громче, чем это было прилично, с вызовом в голосе и взгляде. Гость помедлил ещё некоторое время, внимательно посмотрел на бывшего друга:

                — Не знаю, Снейп, с чего начать. Как сказать, чтобы ты меня не убил сразу, — произнёс без шуток, почти с отчаянием Малфой, — Я знаю, что у вас с Поттером … уже очень давняя дружба.

                «Ах, это так называется?» — Лицо хозяина дома приняло странное выражение:

                — Через столько лет ты решил начать меня ревновать?  Мы с Гарри любовники. Ты хочешь это обсудить?

                Малфой продолжил, словно не слышал взбешённого и издевательского тона Снейпа:

                — Мой сын в последнее время очень с ним сдружился.

                — Я знаю, — каменный голос и каменный взгляд Мастера зелий.

                — У них с Поттером какие-то общие дела, серьёзные дела. — «В самом деле? А ты и не знал? Родительская наивность!» — Они собираются у нас дома.

                Снейп больше не мог это слушать:

                — Мне не интересно, Малфой, — он еле сдерживал ярость.

Люциус Малфой понял, что неправильно начал разговор, но он должен был сказать то, ради чего решился на сомнительный визит. И он скажет. Потому, что боится за Драко, боится за самого себя, за свою семью, свой дом, боится за бывшего друга и любовника, прожигающего его сейчас ненавидящим взглядом. Значит, он прав: чтобы так вывести Северуса из себя надо очень постараться. И, значит, Снейп сам что-то чувствует или знает: не вёл бы он себя так несдержанно, если бы у них с Поттером всё было сладко да гладко.

                — Он вернулся!!!

                — Кто? — опешил Снейп и даже растерял добрую долю своего гнева.

                «Тёмный Лорд!» — почти слетело с языка Люциуса Малфоя, — Ты сам знаешь, кто!

                Снейп отрицательно качнул головой:

                — Не выдумывай, его давно нет.

                Два взгляда, чёрных и серых глаз,  сомкнулись.

                — Ты не знаешь, Снейп, о чём они говорят на своих собраниях? Драко — его правая рука, и ещё десяток не самых последних магов.

                — Они молоды, горячи, хотят изменить мир, совершают ошибки. А разве мы с тобой не ошибались в их годы? Да и сейчас. Мы говорили об этом с Гарри, — Снейп удачно скрыл смущение, но Малфою было наплевать на его мимические упражнения. — Он во многом не прав, но ему столько пришлось пережить, он ищет способы справиться со своим горем, отчаянием, гневом. А с Драко Гарри связывает …

                Малфой резко перебил его:

                — Он дурачит тебя, учёный болван! Либо, и правда, сильно любит и бережёт твоё дряхлое сердце, либо готовит грандиозную афёру. Не смотри на меня так. Поттер прекрасно знает, чего хочет, и открыто говорит об этом на собраниях у меня в доме. Я знаю, что он много горя увидел в последнее время, но оно не сломило его, а сделало сильнее. Теперь он желает мстить и наказывать. Он собирается сам командовать добром и злом. Он уверен, что достоин этого, чувствует, что способен на это. Скоро, очень скоро объявится величайший тёмный маг!

                — Малфой, чего ты хочешь? — устало вздохнул Снейп, глядя на возбуждённого Люциуса, — Что за бред ты несёшь?

                — Я высказал сыну сомнения о целесообразности их собраний, особенно в нашем доме, — продолжил Малфой лихорадочно, — Не то, чтобы я не поддерживаю образ мыслей и действий Оруженосцев Судьбы, как пафосно они себя называют, скорее наоборот, но я не могу позволить Драко так рисковать. После этого разговора Поттер официально пригласил меня на их собрание в качестве хозяина дома, а потом, когда все расходились, попросил меня остаться. Меня! В моём же кабинете! — возмущению Малфоя не было предела, он вскочил и нервно заходил перед Снейпом,  — Я только посмеялся про себя, наблюдая, как этот выскочка командует в моём фамильном замке, но потом мне стало не до смеха. Совсем не до смеха, Северус, — Малфой упёрся руками в столешницу, —  Когда твой любимчик, равнодушно глядя на огонь в камине, ровным спокойным голосом спросил, остался ли ещё тот шрам у меня на бедре, или я его окончательно залечил. Я лишь успел подумать, что это, должно быть, Драко с какой-то стати проговорился дружку о моём давнем увечье. А Поттер возразил на мои мысли: «Нет, с Драко мы твои шрамы не обсуждаем, у нас есть более интересные темы для разговоров». Его взгляд резал меня, словно кинжалом, пламя камина плясало в его зрачках, даже когда он отвернулся от огня, — лорд Малфой прикрыл глаза трясущейся ладонью. Потом резко рванул застёжку мантии, дёрнул ремень брюк, обнажил левую часть своего торса: — Вот этот шрам, подаренный Тёмным Лордом,  он имел в виду, который почти зажил. А вот этот, свежий, я получил от Поттера прямо там, на столе, в награду за доставленное удовольствие. Я не смог ему отказать. И если ты будешь убеждать меня, что я, Люциус Малфой, с удовольствием дал трахнуть себя в собственном кабинете молокососу Поттеру, аврору и любовнику моего сына, — в голосе гостя задребезжали истерические струнки, — то я прикончу тебя, Снейп, здесь и сейчас, на этом самом месте! — лорд Малфой выхватил свою волшебную палочку; Снейп непроизвольно приготовился к защите.  Люциуса трясло, глаза расширились, кровь отхлынула от лица. Снейп никогда не видел его раньше в таком состоянии: «Просто сумасшедший! Что он несёт?!»

                Увидев ужас и отвращение во взгляде Снейпа, Малфой как-то очень быстро пришёл в себя, только его растрепавшиеся длинные волосы и тяжёлое дыхание говорили о пережитом несколько секунд назад срыве. «Не получилось. Я всё испортил, теперь Снейп будет считать меня психом», — обречённо подумал гость. Он поправил беспорядок в одежде, поднял с пола упавшую трость, с достоинством принял обычный гордый вид, вскинул подбородок, твёрдо взглянул Снейпу в глаза:

                — Мне никогда не было так страшно. Когда он овладел мною, когда целовал и мучил, казнил и дарил блаженство, — спокойный тон Люциуса заставил Снейпа содрогнуться. — Когда он был во мне, — едва заметная дрожь в голосе Малфоя, — Ни в детстве. Ни перед палочками врагов, с которых слетали непростительные. Ни перед Визенгамотом! — Люциус нарочито медленно закатал левый рукав, с внутренней стороны предплечья сочилось кровью изображение черепа с выползающей из него змеёй, — Ты знаешь, что я не трус. Но я часто в жизни испытывал страх, поводы были.  Не боюсь в этом признаться себе. И тебе, — он сделал паузу, хотел продолжить  объяснения, но передумал, — Мне… никогда раньше… не было… так страшно… Северус, — Малфой похлопал ошарашенного Снейпа по плечу и не спеша вышел из комнаты.

* * *

                Сначала Северус сквозь пелену сна почувствовал чужое горячее тело, прильнувшее к нему и заворочавшееся у него между бёдер, потом услышал, спящим ещё слухом, возбуждённое сопение, и уже после увидел утренний свет, озарявший спальню. Обычно амант всегда будил его, когда хотел утренних ласк, самых острых и чувственных, спрашивал разрешения выразительным взглядом ясных зелёных глаз или лёгким поцелуем в шею, грудь. Иногда шептал непроснувшемуся Северусу что-то наивно-смешное или бесстыдное на ушко. Снейпу даже в голову не приходило отказать парню, тем более что и сам он любил их утренние тонизирующие забавы, ещё под властью сна начинал ждать приятного дразнящего пробуждения, имя которому Гарри.

                Сегодня впервые молодой любовник начал свою игру не только без разрешения, но и, вообще, не озаботившись разбудить партнёра. Заметив открытые непонимающие глаза Снейпа, Поттер виновато улыбнулся:

                — Так захотелось. Я знал, что ты проснёшься. Извини, но ты так заводишь меня спящий.

                В сложившейся ситуации Снейп не собирался поддерживать неуважительного любовника, и, поняв это, Поттер решил действовать сразу на два фронта: помочь самому себе и загладить вину перед Снейпом. Он принялся энергично стимулировать руками сразу два члена, свой и Северуса, пару раз неуклюже склонился к пенису Снейпа для поцелуев. Немного потерпев, с равнодушным видом, это сладостное насилие, профессор собрался встать:

                — Ну, хватит, Гарри, свой ствол ты уже прочистил, а я как-нибудь сам разберусь.

                Но Поттер не дал мужчине сделать ни одного самостоятельного движения. Он перевернул опешившего партнёра к себе спиной и сильно прижал к углу кровати, отвёл ему ногу в сторону и, используя в качестве смазки всего лишь собственную слюну, без всякой прелюдии толкнулся в любовника. Только, уже сделав несколько сильных афтершоков, парень немного очухался и заставил своё орудие бить меньшим калибром.

                Снейпу понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя от боли. Он нашёл в себе силы не бросаться на Поттера со всей переполнявшей его яростью.  Медленно, стиснув зубы, перевернувшись под самовольным захватчиком, не давая ему не единой возможности остаться в себе, Снейп перехватил руки молодого мужчины и, страшно глядя ему в глаза, начал скручивать насильника. Это не было боем или дракой. Снейп просто делал с Поттером то, что хотел, а парень, сам того не желая, по какой-то непонятной причине, вынужден был подчиняться. Придав партнёру удобное для себя положение, Снейп вспомнил о своём члене и судорожно заработал плотно сжатым на нём кулаком. Заискивающе глядя Северусу в глаза, Поттер хотел было принять его член в рот, но Снейп отвернул голову любовника. Прижал его посильнее и, смачно лупанув парня по ягодицам, вошёл в него, успев в последний момент плеснуть масло. Несмотря на злость, Снейп действовал нежно и аккуратно, всё время поглядывая на лицо любовника и оценивая его самочувствие. «Глупый мальчишка! Показать тебе мастер-класс? Или ты будешь так же внимателен ко мне — или твой х.. вообще не встанет рядом со мной!»

                Когда оба партнёра кончили, Снейп ещё долго водил своими губами по телу парня. Поттера била сладостная дрожь, он никак не мог опомниться, хотя финал давно миновал. Снейп уже почти совсем расслабился, а Поттер всё стонал глухо и не отпускал аманта, хватаясь то за его плечи, то за ягодицы, то за руки, то за бёдра. «Так-то, малыш!» — довольно, но чуть грустно усмехнулся мужчина.

                — Гарри, ты опять убегаешь? — Снейп в домашнем халате, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, угрюмо наблюдал, как молодой любовник спешно собирается к выходу.

                — У меня куча дел.

                — Никуда не денется твоя куча, — ни тени иронии в голосе мужчины.

                Поттер торопливо состроил смешную рожицу:

                — Не ворчи, — с сожалением и лёгким упрёком  бросил он.

                — И не думал, просто мы давно не говорили с тобой, — Снейп переключил внимание с  торопливого аврора на ногти своей левой руки.     

                — Чего мы давно не делали? — Поттер рассмеялся, — У Вас, профессор, есть, что мне ЕЩЁ сказать? Я думал, пару часов назад Вы высказали всё, что хотели. И весьма убедительно. За это я Вас, мистер Снейп, и ценю, — Поттер сменил ироничный тон: — За то, что никому не позволяешь бесплатно ездить на себе. За то, что твёрдо знаешь, чего хочешь. И всегда готов платить достойную цену за качественный товар, — губы парня всё-таки растянулись в улыбке. — И за то, что ты так мастерски меня наказываешь. Надо как-нибудь ещё попробовать поиграть в плохого мальчика, — дерзкий взгляд зелёных глаз. 

                — Поиграть? — медленно уточнил Снейп, — Наказания больше не будет. Ты, Гарри, не шкодливый щенок, которого надо поминутно тыкать носом в его лужу. Такие вещи надо понимать с одного раза, — отрезал он, — Ты очень изменился, мальчик мой, — Снейп засомневался, что этот разговор к чему-то приведёт.  

                — Конечно, — Поттер самодовольно хмыкнул, глядя в зеркало, — я повзрослел, ты сам это говорил не раз. Теперь я не только снизу. Тебя это беспокоит? Как-то не замечал. Или всё-таки ревнуешь? Я же всё объяснил. Никто другой для меня не важен так, как ты, — искры пронзительных глаз аманта прожигали Мастеру зелий сердце. «Как глупо, — подумал Снейп, -  выставляю себя просто идиотом, и, того гляди,  поверю в его искренность. Потому, что очень хочу верить. И потому, что раньше Гарри всегда был искренен со мной. Всегда?... Как же его зацепить?»

                — Лили беспокоится, всё ли у тебя, Гарри, в порядке. У неё какие-то сны нехорошие, предчувствия.

                — У мамы всё время предчувствия, — беспечный тон Поттера начинал напрягать Снейпа.

                — Ты бы зашёл к ним всё-таки. Раньше тебе не нужно было напоминать навещать мать и дочку.  Агата всегда скучает, когда тебя нет рядом.

                При звуке имени дочери Поттер заметно вздрогнул и растерял свою суетливость.

                — Что передать Лили? У тебя ведь нет времени даже на общение через камин, — Снейп уже понял, что разговора так и не получилось.

                Поттер задумчиво обернулся к профессору, его глаза как-то потемнели:

                — Передай, что я обязательно загляну,  и что… я очень люблю их, маму и Агату, — голос Поттера стал хриплым, будто слова давались ему с трудом.

                — С тобой всё в порядке, Гарри? — не на шутку встревожился Снейп. Во взгляде Поттера промелькнуло что-то странное и неожиданно пугающее. Мастер зелий с трудом сдержал свою руку, непроизвольно, повинуясь магическим инстинктам, дёрнувшуюся к волшебной палочке.

                — Я сообщу, когда освобожусь, — Поттер вышел, чеканя шаг. Грохот входной двери заставил Северуса Снейпа поморщиться, больно толкнул в сердце.

* * *

                У Неё отняли ВСЁ. Ей было холодно здесь. Поначалу. Но Она стала привыкать и не хотела бы возвращаться. Там остались любимые. Но это теперь не имело значения. Здесь не было Жизни. Но и Смерти здесь тоже не было. Шагнув через Предел, Она оказалась в другом мире. В Своём Мире. Ад? Рай? Что за глупости! Это был Мир Полумны. Здесь было всё, в чём Она нуждалась, во что верила, что желала видеть. Кроме тех людей, которых Она оставила Там. И потрогать ничего не получалось. Пока. Но с этим Она уже смирилась. Мир без Боли, без Тревог, без Времени. Достойно и тихо. Проходили недели, годы. Она не вела им счёт. Она ничего не ждала и не была никому ничего должна. Она была СВОБОДНА! Свобода — этим именем Она теперь звалась.

                Но вдруг всё изменилось. Её тянули и рвали. Ей причиняли нестерпимые страдания. Опять. До слёз, до немого крика, от которого глохли звёзды. Мириады звёзд падали с небосклона. Когда она УСЛЫШАЛА свой голос, то поняла, что кто-то Её ВЕРНУЛ. Не обратно. Она уже не понимала, что значит «обратно». Её вернули туда, где Она не хотела быть, не должна была находиться, где Ей не было места. Но Её Мир вступился за неё.  Мир Полумны крепко охватил Ей руки, ноги, сердце, и тянул к себе, не отпускал, сражался за свою королеву. Она долго не понимала, где находится, и кто говорит с Ней, всё время заглядывает в глаза. Не смотри! Не хочу, чтобы ты так смотрел! В моих глазах уже давно ничего не отражается, и я боюсь отражений. Зеркал. Воды. Полированных поверхностей. Увидеть Себя — это очень страшно! Страшнее только — увидеть тебя. И девочку, которую ты приводишь ко мне, которую называешь именем моей новорождённой дочери. Я её целую осторожно, говорю ласковые слова, глажу по головке, а сама БОЮСЬ. Вообще, здесь я боюсь всего. Хочу в свой Мир. Как ты не можешь понять, что скоро мы встретимся там. С тобой и девочкой, печально зовущей меня мамой. Через десять лет или через тысячу, но встретимся.  Зачем же ломать, и без того, хрупкое Время и крошить его на съедение моему страху? Отпусти!

                «Великий Дар Смерти! Я уже отчётливо вижу тебя, Луна. И даже могу дотронуться, не проскочив пальцами сквозь воздух и не обжегшись призрачным пламенем, — он протянул к мерцающей фигуре девушки руку, но она отпрянула, словно получив укол. — Всё будет очень хорошо. Вот увидишь. Всё еще будет».

# Аберфорт #

Поттер внимательно разглядывал портрет юной скромно одетой девушки. Светлые локоны, голубые печальные глаза. Мила, но, словно, напугана. Девушка на портрете, не выдержав откровенного изучающего взгляда молодого мужчины, засмущалась, потупила взор и хотела спрятаться за раму полотна. «Подожди, Серебряное Сокровище!» — позвал Ариану аврор, закрыл глаза, сосредоточился и трижды повернул в своей руке перстень с тёмным резным камнем. Девушка с портрета тяжело вздохнула. Поттер еле успел подхватить своей волшебной палочкой её лёгкое полупрозрачное тело и усадить в кресло.

-Как Вы сюда попали? – аврора оглушил громоподобный голос хозяина дома, — Мракоборец Поттер?! Что Вам угодно?

Здравствуйте, мистер Дамблдор, — усмехнулся аврор, — Позвольте мне не раскрывать Вам свои профессиональные секреты. Считайте, что я просто заглянул в ваш трактир на кружечку свежего эля.

— Бар «Кабанья голова» — там, — Аберфорт Дамблдор показал Поттеру на дверь. Но тут он увидел сидящую в кресле полупрозрачную девушку. Взгляд его остановился: — Ариана?! Что… что это значит?

— Не пугайтесь, мистер Дамблдор. Я, всего лишь, осуществил давнюю мечту Вашего брата – оживил Вашу сестру, убитую кем-то из неосторожных вспыльчивых мальчишек. Или воскресил. Есть у меня, знаете ли, такое хобби с недавнего времени, — Поттер покрутил перстень Певерелла на своём пальце.

Трактирщик изумлённо переводил взгляд с неожиданного визитёра на пустой портрет Арианы, и на смирную девушку в кресле. Потом он подошёл к сестре, взял её за руки, но его ладони проскочили сквозь бледные пальчики, задержавшись на них лишь на миг. Аберфорт не мог оторвать свой взгляд от её бескровного лица:

— Не может быть…

— Может, — вздохнул Поттер и поставил на стол склянку, наполненную подрагивающим светом.

— Что это? – спросил Аберфорт, но сообразил, что частности в сложившейся ситуации не должны интересовать его больше сути, и переиначил вопрос: — Что всё это значит?

Поттер вытащил из-за пояса пистолет. Трактирщик обалдело уставился в направленное прямо на него дуло магловского оружия.

— Мне очень жаль, — печально произнёс аврор. Аберфорт Дамблдор, как ни старался, не мог найти хоть какого-то объяснения происходящему.

— Пожалуй, можно немного просветить Вас, Аберфорт, перед смертью. Так будет правильнее, — Поттер коснулся бутылки на столе, переливавшейся яркими бликами, — это оттиски некоторых заклинаний уважаемого Чародея Дамблдора, Вашего брата. Новейшая разработка Отдела магических испытаний. Альбус сам согласился, в своё время, принимать участие в опытах аврората. Во имя прогресса и совершенствования магического искусства, — Поттер повертел сосуд в руках, — Если выпустить следы действий волшебной палочки директора Дамблдора на месте преступления, то любые эксперты подтвердят, что его совершил именно он. Ваше, Аберфорт, убийство.

Аберфорт всё ещё непонимающе смотрел на аврора, говорившего что-то странное, и старался удержать в своих руках ускользавшие ладони сестры.

— Зачем я Вам это рассказываю? – Поттер покачивал стволом спитфайра, — Хочу, чтобы хоть кто-то понял меня. Оценил идею, так сказать. А не только глупо кричал о бессмысленной жестокости и жажде власти.

Дамблдор-младший, наконец, приобрёл способность почти адекватно оценивать происходящее. Его очень тревожил пистолет в руке аврора. Ну, не убивать же его, в самом деле, собрался этот чокнутый мракоборец? Зачем?

Поттер улыбнулся, без особого труда прочитав настрой трактирщика. То, что придётся лишить жизни человека, совершенно не воспринимающего нависший над ним смертельный рок, слегка смущало аврора. Это совсем не то, что драться на поединке или преследовать преступника. Но Поттер быстро затолкал эти ненужные угрызения совести поглубже в своё сознание.

— Я застрелю Вас, Аберфорт, — спокойно признался Поттер, — и инсценирую всё так, будто это убийство совершил ваш брат. А перед этим он же воскресил Ариану. Он всегда хотел это сделать. Так что, следователям нетрудно будет в это поверить. И сыворотка правды не даст определённых результатов. Плюс – следы его магии. Своих следов я, разумеется, оставлять не намерен. Все решат, что между братьями вспыхнула прежняя вражда, случилась потасовка и Альбус слегка переборщил.

Трактирщик Дамблдор был достаточно умным магом и опытным психологом, чтобы понять, что аврор не шутит:

— Я не понимаю, парень, зачем тебе это нужно. Никто не поверит, что Верховный Чародей Визенгамота, Президент международной конфедерации магов и Кавалер Ордена Мерлина первой степени пользуется таким примитивным и недостойным оружием, как магловский спитфайр.

— А Вы, Аберфорт, пожалуй, мало уступаете именитому родственнику, даром, что разливаете пиво и подаёте жаркое. Если при сложившихся обстоятельствах сохраняете способность логически размышлять, — похвала Поттера прозвучала, словно издевательство, он кивнул на пистолет: — Это Ваше оружие, из Вашей коллекции. Я заметил, что в ней есть неплохие экспонаты, когда… изымал этот.

— Своровал! – уточнил хозяин трактира. Поттер пожал плечами:

— И все решат, что это Вы в порыве гнева за воскрешённую Ариану застрелили брата из своего коллекционного пистолета. Вы ведь не столь опытны в боевой магии, чтобы открыто сразиться с Альбусом. Вот и воспользовались верной магловской пулей. А Дамблдор-старший вас обезоружил и…

Аберфорт, поражённый, не знал, что сказать. В этот момент в окно застучала клювом почтовая сова. Поттер оглянулся на шум крыльев о стекло. Сразу несколько мощных заклятий слетели с саксауловой палочки Аберфорта Дамблдора. Чешуя саламандры внутри неё загудела от напряжения. «Не знаю боевую магию, щенок? А ты представляешь, чего стоит утихомиривать пьяных клиентов?»

В какой-то момент Поттер даже испугался, что его профессиональный аврорский щит не выдержит, и придётся воспользоваться волшебной палочкой для отражения сильной и, на удивление, умелой атаки трактирщика. Но в череде заклятий, сыпавшихся на едва успевавшего уворачиваться и прикрываться аврора, возникла небольшая пауза. Которой Поттер поспешил воспользоваться, нажав на спусковой крючок…

Ещё раз тщательно проверив всё помещение внимательным взглядом, никем не замеченный мракоборец вышел через чёрный ход из «Кабаньей головы». В комнате Аберфорта Ариана склонилась над мёртвым телом старшего брата и опустилась рядом с ним на колени, не обращая внимания на залитый кровью пол: «Не бойся, — чуть слышно шептала она, — Там не страшно».

* * *

# Арест #

Альбус Дамблдор гневно вскочил со стула перед министром Руфусом Скримджером:

— Ты понимаешь, в чём обвиняешь меня?!

Мистер Скримджер отвёл взгляд и попытался утихомирить взбешённого друга:

— Я пока тебя ни в чём не обвиняю, Альбус. Но я не могу замять это дело. К тому же, его расследование и в твоих интересах тоже, если не ты убил Аберфорта.

— Если?! – проревел директор Хогвартса.

— Держи себя в руках! – министр вскочил со своего места, — Я понимаю, что ты сейчас не в себе: такая трагедия! Но войди и в моё положение, — он вновь опустился в кресло, – я не имею права просто отпустить тебя. Расследование покажет, кто прав, а кто виноват.

Разъярённый Дамблдор сделал над собой усилие и заговорил почти спокойным тоном:

— Вы, господин Министр, даже не позволите мне бросить горсть земли на могилу покойного?— Ответом ему послужил тяжёлый вздох Скримджера и его опущенный взгляд. Альбус сокрушённо покачал головой: — Даже ты считаешь, что я совершил это злодеяние и … воскресил Ариану. Что тогда говорить о следователях? Руфус, у меня нет воскрешающего кольца. Я тебе это уже объяснял.

— Я поручил твоё дело лучшим специалистам и лично буду его контролировать. Альбус, больше я, как официальное лицо, ничего не могу для тебя сделать, — министр чувствовал себя неуютно под укоряющим взглядом чародея, — Не имею права, — он помолчал, перебирая на своём столе какие-то очень срочные депеши, и попросил тихо, но уверенно: — Отдай мне свою палочку.

-Что?! – снова взорвался Дамблдор, но быстро справился с эмоциями. Седовласый маг усмехнулся, горько взглянул на друга и твёрдой походкой направился к двери.

— Ты не выйдешь из министерства с палочкой! – бросил ему вслед Скримджер.

Когда Альбус Дамблдор, с гордо поднятой головой, вышел в коридор, дорогу ему преградили сразу несколько мракоборцев. Маг оценил их решительные лица и боевую защиту. Он повернулся к ещё раскрытой двери кабинета и крикнул министру:

-Ты, Скримджер, хочешь, чтобы я прямо у тебя на глазах раскидал этих мальчишек, своих бывших учеников?

Министр магии подошёл к двери:

— Мы подготовились лучше, чем ты думаешь, Альбус. Ты не станешь убивать авроров.

— Неужели среди вас найдётся тот, — Дамблдор повернулся к отряду мракоборцев и гневно сверкнул глалами, — кто посмеет забрать волшебную палочку у Председателя Визенгамота и своего бывшего учителя?

— Почему нет? – аврор Поттер вышел ему навстречу.

* * *

# Азкабан #

Альбус Дамблдор держался очень долго. Ещё ни один из узников Азкабана, наверное, не держался так долго, как этот могучий немолодой маг. Даже дементоры, лишённые по своей природе всяческих собственных эмоций, смысл и суть существования которых заключались лишь в поглощении светлых человеческих ажитаций, начали испытывать что-то вроде удивления и азарта. Когда же им удастся проникнуть в душу этого волшебника, сломить её? Когда он сдастся?

Чародей сопротивлялся долго, но, всё же, силы начали покидать его. Сначала физические, а потом и магические. Дементоры не знали поражений. Слабея с каждым днём, Альбус прилагал титанические усилия для сохранения души и хоть части своей, ещё недавно чуть ли не мощнейшей в мире волшебной энергии.

Чтобы как-то противостоять убивающим мозг и душу стражам Азкабана, Дамблдор старался почти всё время спать. Заставлял себя спать. Потому что, усыпление самого себя – вовсе не лёгкий и приятный труд. Чтобы применять магию к собственному телу, требуется колоссальная концентрация и безукоризненное владение технической стороной вопроса. А, уж, заставить МОЗГ подчиняться своим же собственным приказам не удавалось почти никому.

Сквозь тяжёлое сонное забытьё, осознанно лишённое сновидений, Дамблдор увидел мутным взором, что в камеру к нему вошли двое: Поттер в сопровождении незнакомца. Полноценно думать в своём состоянии Альбус не мог, он лишь как-то отстранённо удивился, что дементоры впустили посторонних к заключённому. Осторожно позволив своему сознанию немного сбросить сонное оцепенение, арестант заметил, что спутник аврора находится под какими-то сильными управляющими чарами. «Да он же хочет поменять нас!» — взорвала остатки сна невероятная догадка. Сразу двое дементоров возникли над головой Дамблдора, но Поттер проворно оттолкнул чародея и гневно указал стражам тюрьмы на приведённого им самим мужчину: «Вот он! Вы перепутали!» Поттер быстро, не таясь, снял со своего спутника защитный тюремный амулет, выдаваемый в Азкабане официальным министерским визитёрам для того, чтобы дементоры могли отличить узников от чиновников и не погубить последних. И одел его на шею Дамблдору.

* * *

# Я не хочу тебя убивать! #

— Где мы? Куда ты меня притащил? – слабым голосом спросил Дамблдор у Поттера, каким-то чудом устроившего его побег из магической тюрьмы.

— Именно, что притащил, — проворчал аврор, — Вы, профессор, могли бы хоть немного помочь мне аппарировать. Ведь в Ваших же интересах было не расщепиться. Почему я один должен обо всём думать?

Дамблдор усмехнулся одними лишь глазами, на большее у него не было сил:

— Но, ты, же именно к этому и стремишься, Том – думать обо всём самому?

Поттер хмыкнул:

— О, профессор, а Вы не так уж и плохи, как можно было ожидать после близкого общения с дементорами. Недооценил я Вас.

— Что тебе от меня нужно, Том? Ты уже получил всё, что хотел. Утёр нос глупому доверчивому старику. Завладел всеми Дарами. Воскресил жену, — слова давались чародею с трудом, — У тебя грандиозные планы, я это понимаю. Но что тебе нужно от меня? Дементоры хорошо знают свою службу, они почти меня уничтожили. Чем я смог бы тебе помешать из Азкабана? Зачем было меня оттуда вытаскивать?

— Почти! – повторил Поттер сказанное Дамблдором, — А я хочу быть уверенным наверняка. Нет, убивать Вас я не буду. — Дамблдор грустно улыбнулся. – Но дело в том, что Ваша, ВАША бузинная палочка совсем меня не слушается. Даже сейчас я чувствую, как она рвётся из моей руки к хозяину. Сильная штука! Не признаёт меня победителем. Старая закалка – ей, видимо, нужна чистая победа, чтобы подчиниться новому повелителю. Значит, я должен эту чистую победу организовать. Ну, не пускать же такое важное дело на самотёк. Не хочу, чтобы в дальнейшем возникали проблемы и кривотолки.

— Чистая или честная, Том? Победа.

Поттер раздражённо отвернулся.

— Мы в доме Вашей тупой любимицы, никчёмной прорицательницы Трелони, — обвёл рукой помещение аврор, — Чем она купила профессорское звание, не признаетесь, директор, по секрету? – пошло хихикнул Поттер, — У меня были немножко другие планы относительно места нашей с Вами дуэли. – Дамблдор удивлённо поднял брови. – Запретный лес или другое подходящее тихое место с соответствующей атмосферой, — парень изобразил палочкой в воздухе неопределённый жест, — Но я вовремя сообразил, что вблизи Хогвартса у его директора будет больше шансов вывернуться.

— Ты думаешь, что я непременно захочу выворачиваться? – засмеялся Дамблдор и поморщился от боли.

— Непременно захотите, профессор. Поэтому, чтобы наш магический поединок точно состоялся, я приготовил для Вас небольшой сюрприз, — аврор, поддерживая чародея, провёл его в комнату, где на диване лежала женщина и двое детей, — Профессор прорицания собственной персоной! И её племянники. Сивилла так кстати решила навестить своё семейство, что я просто не мог не воспользоваться подобным шансом. Они спят, не волнуйтесь; немного магии – и никакого вреда для здоровья.

Дамблдор непонимающе уставился на Поттера:

— При чём здесь Трелони и эти дети? – он смотрел на аврора, как на душевнобольного. Тот усмехнулся в ответ:

— Нет, я не псих. Просто выбрал оригинальный способ заставить Вас встать к барьеру, достопочтимый Дамблдор. И действенный, судя по вашему взгляду, — голос Поттера стал резок и холоден. Аврор протянул Альбусу Дамблдору бузинную палочку: — Возвращаю Жезл Смерти его хозяину.

Чародей нерешительно принял из рук Поттера неожиданный щедрый дар.

— Сейчас я сниму с себя все щитовые, господин директор, — медленно проговорил Поттер, — и понаблюдаю, как действует Круциатус на ваших спящих учеников. Не присоединитесь к зрелищу? – он навёл свою палочку на, вероятно, видевшую десятый сон Сивиллу Трелони и посапывающих детей.

Дамблдор, несмотря на критичность ситуации, не торопился воевать с Поттером. Он хорошо понимал, что не имеет сейчас почти не одного шанса победить Тёмного Лорда.

— Скажи мне, Том, — спросил чародей тихо, — а Гарри ещё жив?

Поттер фыркнул:

— А что сделается этому мальчишке? Ещё и свой нос время от времени пытается высовывать!

Дамблдор закивал головой:

— Сын Джеймса и Лили не может быть слабаком и трусом.

— Да, уж! – вздохнул Поттер.

— Разве я учил тебя, Том, убивать? Все те годы, когда Хогвартс был твоим домом и потом, в теле Гарри.

— Нет. К сожалению. Иначе, я бы делал это более элегантно.

— Я хотел тебе помочь. Почему ты не принял моё участие?

— Вечно быть у Вас в долгу? Ну, нет! Я сам в состоянии помочь себе. И другим тоже.

— Не сомневаюсь, – вздохнул Дамблдор, - что ты так думаешь.

— Хватит! Хватит заговаривать мне зубы, старый лис. Хватит пустой болтовни, — Поттер отошёл от спящих на расстояние, удобное для магического удара, — сначала Круциатус, а потом я размозжу им головы.

— Не сомневаюсь, – повторил чародей, — что ты можешь сделать это. Ты получаешь от чужих страданий подлинное удовольствие, и твои непростительные не стоят особых усилий? — голос Дамблдора наполняла мука, — Я уже говорил тебе, Том, когда-то о твоих ошибках.

— Да, помню Ваш бред о чём-то пострашнее смерти и о…

— О силе любви, — напомнил Дамблдор, — ты недооцениваешь силу любви, мальчик. И в этом тебе ещё предстоит убедиться, поверь.

Поттер хрипло рассмеялся:

— О любви мне известно много, даже слишком! Но не она правит миром. А боль и страх. И Смерть. Только тот, кто победит этих врагов, одержит настоящую Победу! — парень сощурился: — В чём подвох? В чём Вы хотите убедить меня, профессор? – задумался он, — В том, что я совершаю ошибку? Возможно. Но это будет не первая ошибка в моей жизни. Как, впрочем, и в Вашей. — Горькая ухмылка. — Но я принял решение и не сверну в сторону. Было время, я мучительно размышлял, поддаваясь сомнениям и тревогам Гарри, кто же я на самом деле – мишень или стрела? Совесть – страшная сила, знаете ли. И убивать поначалу вовсе не просто. А потом понял, что не надо над этим РАЗМЫШЛЯТЬ. Надо просто принять решение. Я решил быть стрелой!

— А стать лучником тебе не пришло в голову? – грустно улыбнулся пожилой маг.

Поттер закричал:

— Я не хочу убивать тебя, старый осёл! Ты добился своего: мне жаль тебя и мне не нужна твоя смерть! Только Победа! – аврор выпустил в прорицательницу Трелони непростительное заклятье. Еле державшийся всё это время на ногах Дамблдор успел на долю секунды опередить Круциатус своим отражающим. Он встал, пошатываясь, между спящими детьми и Тёмным Лордом и твёрдо выставил перед собой Бузинную палочку:

— Не смерть, а победа? Тебе не взять одну без другой!

Поттер очень устал. Вымотался чисто физически во время секса. Полумна впервые за всё время после возвращения проявила к нему столько внимания. Наконец-то! Всегда молчаливая и не позволявшая прикасаться к себе, сегодня его жена поговорила с ним о дочери, а потом (О, чудо!) сама поцеловала мужа! Такого он не ожидал: и самого поцелуя, и тех острых желаний, которые он вызовет. Поттер не смог сдержаться и буквально набросился на жену. Призрак она или нет — этого никто не знает, даже сама Луна. Но тело её было абсолютно живое и просто восхитительное! И она ему не отказала. Даже (Луна, неужели?), начала подбадривать. Правда, потрудиться Поттеру пришлось довольно долго, и в финале он не мог гарантировать, что женщина не подыграла ему. Но это его не очень волновало. Им, в любом случае, было хорошо. Ему и ей. А то, что Полумна не давала смотреть в свои глаза — так она и раньше была со странностями.

Отработав программу, Поттер просто вырубился. Сон накрыл его тяжёлой сладкой волной, тёплой и обещающей отдых. Последнее, что он чувствовал, проваливаясь в забытьё — это слабеющие, но ещё сильные всполохи оргазма и сосредоточенный взгляд Полумны, направленный сквозь его глаза куда-то в глубину души.

Первое, что почувствовал Гарри — острая судорога наслаждения. «Можешь поиграться немного, — толкнулся в его сознание Том, — пока я добрый и усталый. Луна ведь и твоя жена тоже, — хихикнул он, — Хотя, дай тебе волю — вечно бы ей гнить в могиле! Чистоплюй!» Потом Гарри услышал зовущий женский голос: «Гарри!» и открыл глаза. Это оказалось так приятно. Том почти никогда не позволял ему пользоваться собственным зрением. Том спал после секса и выпустил мальчишку ненадолго погулять, проветриться. Чтобы не так донимал своей нудятиной.

Луна ласково смотрела на него и нежно гладила по взъерошенной чёлке:

— Отпусти меня, Гарри, прошу. Ты любишь меня не меньше, чем он. Ты любишь меня по-другому. Я это знаю. Он не хочет меня отпускать.

— Но я не знаю, как, — Гарри осторожно потрогал искрящиеся волосы жены.

— Пророчество…

«Кыш!!!» — резкий удар в сознание, и мысли в голове Поттера стремительно сменили направление: «Какая красавица, моя Луна! Как я счастлив, что она рядом. А то, что вечно печальна и просит вернуть её куда-то, так на это не стоит обращать внимания. Привыкнет. ТАМ не может быть лучше, чем со мной и дочерью».

* * *

«Почти как в первый раз!» — пришло в голову Снейпу, и юное растерянное лицо мальчика Гарри всплыло в памяти нового директора Хогвартса. Снейп закусил губу так, что почувствовал вкус собственной крови. Его оргазм длился уже не одну минуту, и он не замечал, чтобы скакавший на его члене наездник использовал магию. Если эта сладостная мука продлится ещё немного, то бедное профессорское сердце не выдержит. Снейп не сдерживал стоны, но неустававшего любовника ему всё равно было не перекричать. «Да мы же завтра ходить не сможем, оба», — подумал Снейп, когда пожар сексуального удовлетворения стал немного утихать. Отдельные язычки этого пламени ещё толкались где-то внутри, но мужчина почувствовал, что пик пройден. Хотя, по его молодому партнёру этого нельзя было сказать: Поттер с закрытыми глазами и сладкой улыбкой на губах двигался, как заведённый. Снейп поспешил остановить любовника, чтобы не опозориться. Он ожидал услышать от партнёра возражения и шуточные подколки, но тот как-то необычно посмотрел на мужчину. Прильнув к самому уху Снейпа, нежно коснувшись его мочки сухими губами, не прекращая усиленно принимать в себя его, уже не получающий никакого удовольствия член, Гарри зашептал сбивчиво и непонятно:

— Северус! Только не прогоняй меня, постарайся ещё немного. Ты же можешь. Пока он спит. Знаю, что должен что-то сделать, помочь Луне, но не понимаю, как. Она говорит про какое-то пророчество. Если ты знаешь, что это означает — помоги мне. Луне. Нам. Я очень тебя люблю». Вдруг тело аманта заколотила дрожь, и, яростно сверкнув глазами, он принялся двигаться на Снейпе с ещё большей энергией. Северус взвыл от боли, ему показалось, что его член

размозжило каменными жерновами. Такого финала любовной игры он никак не ожидал. Зато Поттер, похоже, был чрезвычайно доволен и не сразу слез со сжавшего зубы любовника, а какое-то время сам направлял безвольную руку Северуса, ласкал себе яички и внутреннюю поверхность бёдер.

Когда Поттер всё же отвалился от него, Снейп почти сразу поспешил удалиться в ванную. Чтобы привести в порядок тело и мысли. «Люциус прав! Это не Гарри. Хотя мнение Малфоя в этом вопросе не имеет значения. Я и сам всё понимаю, но боюсь признаться самому себе. Боюсь потерять его! Но, оказывается, их ДВОЕ в одном теле! Настоящий Гарри говорил со мной сейчас несколько секунд. Пророчество Трелони?» Снейп сидел на скамейке в душевой под тёплыми струями воды и пытался избавиться от навязчивого желания вытолкнуть из своей головы тяжкие мысли, разбегавшиеся в разные стороны. Он должен всё обдумать! Всё понять. Быть уверенным на все сто процентов.

Поттер лежал на постели, блаженно раскинувшись и что-то мурлыча себе под нос. Вытирая волосы полотенцем, Снейп прошёл мимо соблазнительно выгнувшегося парня и бросил на него халат.

— Прятать такую красоту? — возмутился Поттер, — Или ты опасаешься за свою моральную устойчивость? — он быстро приподнялся с ложа и попытался погладить любовника; тот отошёл на безопасное расстояние:

— Ты ненасытен, Гарри. Дай мне отдых.

Но Поттер уже вскочил, прошлёпал босыми ногами по полу и, приподняв край толстого халата Снейпа, обнял мужчину за обнажённые бёдра, собрался присесть к его ногам, но Снейп так судорожно дёрнулся в сторону, что молодой любовник чуть не упал. Поттер медленно поднялся с колен. Его страшный взгляд светился убийственной злостью. Словно разозлённый дикий зверь к прыжку, приготовился он к атаке — то ли к сексуальной, то ли к магической. Снейп собрал всё своё мужество и твёрдо ответил на яростную решимость Поттера уничтожать всё и всех вокруг, подчинять любыми способами своим желаниям:

— Ты не притронешься ко мне без позволения, Гарри! — наблюдая, что взбешённый любовник начинает медленно успокаиваться, он добавил чуть мягче: — Хватит на сегодня. Мы оба устали.

Поттер с видимым усилием принял, всё же, мирный вид и совсем тихо буркнул: «Прости, что-то я погорячился».

— Мы не часто бываем вместе, — легко бросил Снейп, — Ты вечно занят, у меня свои проблемы. Я понимаю, что много работы: эти чудовищные преступления, загадочная смерть Дамблдора и его брата. Для меня директорская должность слишком хлопотна. Всё понимаю, но, может, мы найдём способ быть вместе почаще?

Поттер с сожалением посмотрел на Снейпа:

— Я бы тоже хотел видеть тебя чаще. Возможно, мы бы тогда меньше ссорились. Но не получается, сам знаешь.

— Ты, Гарри, раньше обижался на меня, когда я не посвящал тебя в свои дела. Сейчас повторяешь мою ошибку. Нас не только постель связывает, я надеюсь, — Снейп откровенно взглянул на Поттера, — Мне интересна твоя жизнь. Например, собрания в Малфой-мэноре. Я не хотел путаться под ногами у молодых горячих магов, но теперь думаю, что тебе пора пригласить меня в свою компанию. Ты же проводишь вечера не только наедине с Драко, — профессор беззаботно взмахнул рукой.

Поттер улыбнулся:

— С Драко я бываю… хм, близок реже, чем ты, мой ревнивец, думаешь. А на наших собраниях тебе давно забронировано местечко рядом со мной. Я буду рад, директор Снейп, если Вы присоединитесь к Оруженосцам Судьбы. «Значит, не к Пожирателям Смерти? — Снейп не дал своей ухмылке отразиться на лице, — Новые времена — новые имена? Посмотрим, есть ли разница…»

Поттер, возглавлявший собрание Оруженосцев Судьбы в Малфой-мэноре, занимал место во главе длинного стола, покрытого тяжёлой скатертью с фамильными гербами древнего рода. «Гарри, это мой Гарри, — думал профессор Снейп, проходя к свободному стулу под пристальными взглядами тёмных магов, — Только глаза усталые. Хотя, нет, не усталые, а… Взгляд опытного мужчины, слишком много видевшего в своей жизни, прожившего почти сотню лет».

— Рад, что директор Хогвартса Снейп решил присоединиться к нашему собранию, — Поттер кивком представил новичка.

— Я, господа, не заслуживаю настолько пристального внимания со стороны блистательного общества, — вежливость Снейпа совершенно не нарушала устойчивого впечатления о нём, как о человеке, хорошо знающем себе цену, — Прошу не относиться к моему визиту слишком серьёзно.

Сидевшие за столом маги недоуменно переглянулись, Поттер ответил:

-Главное, Северус, чтобы ты сам относился серьёзно к присутствующим.

Снейп молчал. Почти весь вечер. Лишь пару раз промычал что-то неопределённо-одобрительное, когда вопрос во взгляде Поттера, направленном прямо ему в глаза, становился слишком настойчивым. Уклоняться от оппонирования было не сложно, не представляло особого труда и поддерживать каменное выражения лица, а вот, чувства, пытавшиеся вырваться через взгляд, Снейп прятал с трудом. «Придётся снова учиться думать, как он, соглашаться и стараться выслуживаться, — размышлял Снейп, — Возможно, в этот раз будет легче, и я получу серьёзный карт-бланш в знак нашей пылкой дружбы, во всяком случае, буду особые полномочия настойчиво требовать».

Грандиозные планы, громкие фразы, а за ними — лишь КРОВЬ. Благие намерения, идеальный мир, кто бы спорил, а всех и всё неидеальное смыть КРОВЬЮ! Новое общество без страхов и жестокости, без боли и несправедливости — потому, что всё это будет потрачено ещё в процессе построения. Вернее, в процессе сноса и переделки общества старого. Огнём, волшебной палочкой и КРОВЬЮ. Образцовый мир, в котором правит дисциплина и справедливость. Идея реабилитации одного из величайших тёмных магов современности, заточённого в Нурменгарте! Снейп еле удержался от комментариев: «Тебе, малыш, захотелось завести верного цепного пса, по-настоящему страшного, в отличие от этих шавок? Старину Северуса хочешь освободить от обременительной службы, приберечь для утех тела и души? Или Гарри тебе не позволяет втягивать любимого на полную катушку в свои опасные игры? А не боишься, что пёс Грин-де-Вальд перегрызёт тебе горло?»

Идеи, несущие стремительный кровавый поток! Уже кажется, что твои глаза меняют свой цвет с зелёного на алый. Слава Мерлину, только кажется. Придётся расколоться надвое между вами, Том и Гарри. А если не выйдет? Если душа не сможет жить двумя половинками? Ну, не сможет — значит, не сможет…

Собрание завершилось. Оруженосцы Судьбы расходились, весьма воодушевлённые.

— Останься, Северус, — попросил Поттер. Люциус Малфой нервно дёрнулся.

Поттер подошёл к большому стеклянному ящику в углу комнаты и прислонил руку к прозрачной стенке. С внутренней стороны ящика к его ладони прильнула чешуйчатая пёстрая голова, длинный раздвоенный язык обследовал препятствие.

— Вот, полюбуйся на этого красавца. Надеюсь, вы подружитесь. Завёл себе домашнего питомца, — Поттер прислонился лбом к стенке террариума и упёрся своим взглядом в янтарные глаза змеи, — Его имя –Крылатый Змей. А по-домашнему — Накель. Ещё детёныш. Решил временно поселить его у Малфоев. Люциус не возражает, — Поттер усмехнулся, — У меня дома тесновато, а в замке ему нравится гулять по подземельям. Когда станет теплее, можно будет выпускать его на охоту в сады. Пока не подрастёт и не научится культурно себя вести, — Поттер поднял ладонь, прижатую к стенке террариума, выше, и змей поднялся почти в половину своего роста, демонстрируя хозяину светлое брюхо. — Что скажешь? О том, что услышал сегодня? Ты очень внимательно слушал, — Поттер не выходил из роли главнокомандующего, даже заглядывая Снейпу в глаза.

— Я хочу подумать над этим, … мой Лорд, — Снейп медленно и отчётливо произнёс последние слова. Его левую руку повыше запястья, там, где когда-то красовалась Тёмная Метка, полоснуло огнём. Он непроизвольно дёрнулся, но не стал отворачивать рукав мантии, и так было понятно, что послужило причиной этого ожога: сквозь тёмную ткань медленно проступили пятна крови.

— Не называй меня так, — Поттер быстро справился с мимолётным гневом, — Это имя в прошлом. Оно замарано позорным глупым поражением, никчёмной смертью тела. Если хочешь, можешь называть меня Томом, тебе я разрешаю. Хотя, нет, и это будет неправильно, — Поттер медленно обошёл стол, приблизился к Снейпу, — Для тебя я — Гарри, всегда, — его голос стал мягче: — Мне так нравится, как звучит это имя из твоих уст, как ты произносишь его нежно и заботливо, требовательно и настойчиво. Как ты заводишься с этим именем, и как кончаешь с ним. От одного лишь твоего «Гарри» у меня мурашки по всему телу, — Поттер вплотную приблизился к Снейпу, заговорил ему в лицо, в плотно сомкнутые губы мужчины, — Хочешь проверить?

Снейп сдержал почти слетевшую с языка издёвку и, едва коснувшись щекой виска парня, резко отклонился:

— Не время, и, уж тем более, не место! («Нет, мой Лорд, я всё ещё в состоянии диктовать свои условия, особенно после того, как ты позволил называть себя Гарри».)

Чуть успокоив нахлынувшее возбуждение, Поттер спросил:

— В Хогвартсе ведь проходит Турнир Трёх Волшебников? И с делегацией Дурмстранга прибыл Каркаров? Как он тебе? Что ты думаешь о нём?

— А что тебя интересует? — новый директор Хогвартса неопределённо пожал плечами, — Сильный маг, Опытен в тёмных искусствах. Удивительно сочетает в себе осторожность с самонадеянностью. Похотлив. До меня дошли слухи, что он оказывает слишком настойчивые знаки внимания ученицам старших классов. Макгонагалл жаловалась на его бесстыдства, и я решил оказать на него своё директорское влияние, — Снейп хмыкнул, — Разговор был короткий. Каркаров сначала послал меня далеко, но потом, надо отдать должное его чутью в оценке авторитета и силы противника, пообещал вести себя скромнее. Но через пару дней я застал его, прыгающего северным козлом вокруг Розы Уизли. Чтобы не смущать разборками на месте девочку, не понимавшую, как я думал, что от неё хотел этот совратитель, я собирался разъяснить ему вопросы полового воспитания чуть позже, — Снейп непроизвольно сжал свою палочку, — Но, к огромному удивлению, мисс Уизли, заметившая мой интерес к этой неприличной сцене, попросила меня не вмешиваться. Я увидел её весьма выразительную улыбку и вспомнил о начавшемся полнолунии, и непедагогично решил не мешать девочке развлекаться, — от усмешки Снейпа повеяло могильным холодом, — Судя по улепётывавшему с места их тайного свидания Каркарову, в мокрых явно не от спермы штанах, она повеселилась на славу!

Поттер расхохотался, глядя на довольного Снейпа:

— Молодец, Роза, не унывает, вся в мать. И в Джорджа с Фредом.

Отсмеявшись и прогнав нахлынувшие печальные воспоминания, Поттер спросил, может ли он посетить Хогвартс, так сказать, с неофициальным визитом. Директор нехотя согласился. «А я могу Вам, мой Лорд, отказать?»

* * *

По гулкому коридору Школы Чародейства и Волшебства Поттер и директор Снейп подошли к одной из ванных комнат, в которой, по данным директорской агентуры в лице Аргуса Филча и его миссис Норрис, профессор Дурмстранга Каркаров развлекался сейчас с двумя нимфетками.

— Спасибо, что проводили, господин директор, — Поттер остановил Снейпа у двери, — дальше я сам. У тебя много других забот.

— Ты хочешь, чтобы я пустил тебя одного к этому перевозбуждённому извращенцу? — Снейп прислушался к доносившимся из ванной крикам и стонам. — Не слишком хорошая идея. К тому же, здесь за всё отвечаю я.

— Давно могу постоять за себя сам. Не замечал? — улыбнулся аврор, — и за честь твоих учениц тоже. Или ты волнуешься за мою моральную устойчивость? Мило, — Поттер приподнял край мантии и высвободил чёрную блестящую змею, обёрнутую вокруг его талии толстым поясом. Сказал несколько слов на парселтанге, и Крылатый Змей, скользнув по ноге хозяина, скрылся за приоткрытой дверью ванной.

— Там две глупые девочки, — заволновался директор.

— Вот именно. Предупреди мадам Помфри, чтобы она была готова принять учениц, переживших психологический шок. Накель не тронет девчонок. Находящихся, кстати, — Поттер сосредоточился на происходящим за дверью, — под каким-то необычным подчиняющим. Затейник, этот Каркаров!

Снейп решительно взялся за дверную ручку. Но Поттер не пустил его:

— Это моё дело! Я много лет назад дал одно обещание и сейчас намерен его выполнить!

— Ты не можешь расправляться с магом дружественной школы в этих стенах, даже если он и заслуживает сурового наказания, — Снейп не вполне понимал, что имел в виду Поттер, но чувствовал, что аврор собирается устроить нечто грандиозное.

— Обещаю, что не трону его даже пальцем, — Поттер скользнул за дверь и закрыл её перед носом Снейпа. Последнее, что директор успел увидеть — это сузившиеся глаза Поттера, вспыхнувшие алым огнём.

Выглянув из-за угла бассейна, Поттер застал самый разгар маленькой, но весьма эффектной оргии. Голый профессор Каркаров с закрытыми глазами блаженно возлежал в воде бассейна на мелководье и с хриплыми стонами принимал на себе отчаянно подпрыгивавшую совсем юную девушку. Её подружка сидела на бортике и устало болтала одной ножкой в воде, ступнёй другой ноги она ласкала плечо немолодого совратителя. Лицо наездницы не выражало ничего, кроме сосредоточенности на ритмичности своих движений, она, явно, не получала удовольствия от принимаемого в собственное лоно огромного члена. Когда две грубые мужские ручищи больно стискивали её молодые, едва оформившиеся грудки, и прищипывали воспаленные соски, исполнительная девица стонала, сообщая о неземном наслаждении. Она старалась сделать комплимент мужчине под собой, а, скорее, боялась его разозлить и, как умела, имитировала оргазм. «Явно, вариант Империуса, — Поттер сосредоточился на путанице образов в голове девчонки, — не повезло малышке. Но, ничего, хороший гипноз и какая-нибудь настойка директора помогут ей со временем поверить в собственную невинность». Поттер хищной улыбкой проводил длинный змеиный хвост, проворно скользнувший в бассейн.

-А теперь, крошка, попочкой, — Каркаров приоткрыл глаза, — Так быстро устала? Ну, пусть подружка тебя заменит.

Вторая девица, более взрослая и фигуристая, с безразличным выражением лица зашла в воду, опустилась, раздвинув колени, над партнёром и сжала вместе свои полные груди, обернула между ними ствол члена Каркарова, выпустив головку у себя под подбородком. Едва начав сношение, мужчина резко дёрнулся, потом ещё раз, и ещё. Широко распахнул глаза, наполненные ужасом и нестерпимой болью.

— О, я знаю, что тебе так нравится, — прощебетала пышечка весьма монотонно, не заметив того, что творилось с партнёром, — Награди же меня за старания — вставь…, — она уже хотела сменить позу, но что-то больно хлестнуло её по спине. Оглянувшись, девушка увидела бьющий по воде толстый чёрный кнут. Каркаров издал страшный хрип и из его рта, прямо в лицо девушке, вырвалась свирепая змеиная пасть. Раздвоенный язык ударил по мигом побелевшей девичьей щеке. Красавица медленно осела . Крылатый Змей проскочил сквозь тело Каркарова, взметнул в бассейне огромный фонтан, с разворота вцепился в голову своей жертве, сильно хлестнул по дёргавшемуся телу. Вторая девочка истошно завизжала и бросилась прочь, забыв хоть чем-то прикрыть свою наготу. Поттер еле успел остановить её уже почти в коридоре максимально осторожным Петрификус Тоталус и уложил на скамью в раздевалке, прикрыв полотенцем.

Удобно устроившись на бортике бассейна Накель начал медленно заглатывать убитую добычу.

— Поздравляю, Накель, с первым серьёзным трофеем, — Поттер вытащил из воды бесчувственное тело второй старшеклассницы, — А то всё крысы, да кролики. Не подавись, этот ужин для тебя великоват. — Крылатый Змей скосил на хозяина глаза цвета янтаря, с усилием глотнул, демонстрируя готовность непременно справиться с огромной добычей. — Потом ползи в подвал, тебя несколько дней никто не потревожит, я заберу тебя после. Только не вздумай напугать кого-нибудь из детей.

Поттер задумался на миг, макнул палец в кровь, разбрызганную по стене, подошёл к запотевшему зеркалу и написал алым короткое посвящение: КЛ.

— Я не прощу себе, что был так слеп!

Лили печально взглянула на Северуса:

— МЫ были слепы.

— Как мы могли не видеть?! — волнение Снейпа было столь велико, что женщине стало его жаль.

— Мы не хотели видеть.

— Когда ты догадалась?

— Давно, — Лили тягостно вздохнула и опустила глаза, — Нет, ещё не тогда, когда новорождённая Агата, находившаяся между жизнью исмертью, стремительно пошла на поправку. В тот момент я так надеялась на чудо, так призывала его, что, когда чудо свершилось, просто боялась его спугнуть размышлениями о его происхождении. Но когда крошка Агата стала творить странные вещи, а потом рассказала мне, как могла, о своих ночных кошмарах, я больше не могла не спрашивать себя: «Что я сделала не так? Чем я теперь могу помочь ему?» — Лили спрятала лицо в свои ладони и всхлипнула, но удержалась от слёз, — Агате все эти годы снится сон, в котором она весело играет с маленькой лошадкой, у которой на лбу красивый рог. Потом приходит папа, перерезает животному горло и приказывает девочке пить кровь, — Лили поёжилась, словно от холода, — И самое чудовищное, Северус, что внучка говорит, будто во сне ей этот напиток очень нравится!

Снейпу захотелось согреть дрожавшую женщину, он обнял её за плечи и притянул к себе. Она не резко, но решительно отстранилась:

— Не надо меня жалеть, Северус! Я сама виновата! И ты виноват. Кто тебя пожалеет? Мы знаем его лучше всех остальных и позволили…

Снейп не выдержал её пламенного взгляда и отвернулся.

— С Агатой сначала было очень трудно, — тихо продолжила Лили, её дрожь не унималась, — Я не понимала, откуда в доброй и ласковой девочке вдруг берётся злоба и стремление к насилию. Очень ранние всплески магической энергии, и очень сильные. Я не справлялась порой. Сдерживать Агату, пока она не стала хоть что-то понимать, было просто не возможно. Я старалась, как могла, исправлять её дикое колдовство и прилагала максимум усилий, чтобы скрыть беду от посторонних. Гарри помогал мне, но не мог всё время быть рядом. Светлая детская душа очень страдала, когда неосознанные желания ребёнка воплощались во что-то неприятное и даже кровавое. Первая наколдованная ею птица, едва слетев с детской ладошки, бросилась на соседского котёнка и едва не выклевала ему глаза! «Почему? Я же не хотела!» — рыдая, спросила у меня внучка. «Почему?» — и сейчас иногда ещё спрашивает она. Когда созданные её магией бабочки и цветы стремительно засыхают или обугливаются, наколдованные конфеты сочатся ядом, а слабые безобидные заклинания взрывают стены или вызывают смерчи. Я до сих пор не ответила ей.

Снейп чуть не спросил о смерти Джеймса, но вовремя передумал.

— Почему же ты ничего не предприняла? — всё же не удержался он.

Лили растерянно пожала плечами:

— А что я могла? Забрать Агату? Да. Всё время быть рядом с ней? Да. Пытаться поговорить с Гарри? Да, и не раз. Пыталась. Откровенного разговора так ни разу и не получилось. Уж не знаю, кто в этом больше виноват, он или я, — голос Лили был еле слышен, — Отправить сына в Азкабан по ничем не подтверждённым подозрениям, пусть даже и материнским? Нет. Убить его?! Нет, Северус, нет!!! И ты не смог бы, как не можешь теперь! — она твёрдо взглянула Снейпу в глаза и резко отвернулась: — И Джеймс не смог…

Долго Лили Поттер и Северус Снейп не могли ничего сказать друг другу.

— Я знаю, кто сможет, — вдруг решился Снейп, — сможет что-то изменить. — Лили удивлённо взглянула на него. — Гарри подсказал мне. Я имею в виду ГАРРИ! — Лили понимающе качнула головой. — Помнишь знаменитое пророчество Трелони? О котором я сам рассказал Тёмному Лорду. Волдеморт тогда нашёл двух детей, подходивших под это пророчество, и выбрал вашего с Джеймсом сына. Вторым ребёнком был Невилл Долгопупс. Это шанс… — Лили ахнула, прикрывая губы ладонью, а Снейп продолжал скороговоркой: — Я даже не понимаю, к чему это может привести. Но надо с чего-то начать. Других вариантов всё равно нет. А делать вид, что всё в порядке больше невозможно. — Лили кивнула. — Если мы будем медлить, то ни нам, ни ему уже ничто не поможет. У Тёмного Лорда грандиозные планы и много последователей! Не думал, что столько магов опять захотят носить Тёмную Метку! — Снейп коснулся своей левой руки, — Если Оруженосцам Судьбы удастся освободить из Нурменгарта Грин-де-Вальда, то всё станет ещё хуже. Хотя, кажется, куда уж…

— Надо разыскать Невилла, — Лили приняла решительный вид, — Я слышала, он в экспедиции в Лапландии, даже там умудрился найти редкое магическое растение. Я думаю, что Полумна с ним захочет поговорить. Меня она не впускает.

— Сама Луна подсказала это Гарри, — согласился Снейп и взял женщину за руку: — Я очень люблю… тебя и Гарри, — он посмотрел в нежные и тревожные зелёные глаза, провёл рукой по тёмно-рыжей прядке, выбившейся из причёски, — Я не хочу… вас потерять.

Лили потянулась к нему и поцеловала в щёку.

* * *

— Теперь ты всё знаешь, Драко. И должен принять решение, — голос директора Снейпа был холоднее стали, взгляд чёрных глаз не выражал никаких эмоций. Только не делайте глупостей, мистер Малфой-младший, — Снейп кивнул на свою волшебную палочку, — Хотя, я не сомневаюсь, что ты и раньше догадывался лучше нас… Но теперь нет пути назад. У нас — потому, что мы приняли решение. У тебя — потому, что тебе об этом решении известно.

Слушая Снейпа, Драко нервно покусывал губы:

— Я могу его предупредить. Вы не боитесь?

Снейп вздохнул:

— Я не думаю, что Вы, мистер Малфой, настолько глупы и недальновидны. Иначе не были бы в своё время лучшим учеником моего факультета. Я всегда найду, чем оправдаться перед Поттером, убедить его, что Вы наговариваете из-за… ревности, — елейно улыбнулся Снейп, — Ваше слово против моего! Будем меряться членами? — Щёки Драко вспыхнули. — Но, даже, если я и ошибся в Вас, мистер Малфой, то это теперь уже мало что изменит. Невилл Долгопупс уже здесь. Он в любом случае встретится с Полумной. А там — как пойдёт… Ты, Драко, — Снейп резко развернулся к Малфою, — должен решить, с кем ты. С Гарри или с Тёмным Лордом? Я бы не заводил с тобой этот разговор, если бы мы не нуждались в твоей помощи. Если ты не можешь принять решение, то, хотя бы, не мешай, держи нейтралитет.

Драко задумался, пытаясь привести в порядок мысли.

— Вы уверены, профессор, что один из них останется в живых? Что их можно разделить? — он никак не мог принять трудное решение.

— Нет. Не уверен, — просто ответил Снейп.

Поражённый Малфой не верил своим ушам:

— И Вы, и его мать согласны рискнуть его жизнью, не имея шансов на благополучный исход?

— Благополучного исхода не будет в любом случае, — ледяным тоном отрезал Снейп.

Драко не мог вымолвить ни слова.

* * *

Ты хорошо учил меня, когда я позволял тебе это.

Окклюменция — сложное искусство. Владение им необходимо мне сейчас, как никогда!

Выбрать одного?

Не зная наверняка, что хотя бы один выживет?

Предать другого?

Обоих предать?

А если плюнуть на всё, и будь что будет?

Есть ли шансы победить? У него — да, сколько угодно. У его противников — почти нулевые…

Кто я ему — друг или враг?

Кому из них?

— Ты сегодня какой-то не такой, Драко.

— Ты тоже, Гарри, в последнее время.

— Вы что, все сговорились, что ли?

— Ни с кем я не сговаривался. («Пока… О, окклюменция, не подведи!»)

— Я устал от ваших упрёков! Ну, ладно Северус, консервативный педант. Мама с её вечными женскими тревогами. Но ты, Драко! Чего вы все хотите от меня?

— Любви, наверное.

— Ты спятил? Куда больше?

— Любви не бывает слишком много. Всё исчезает, а любовь остаётся навсегда. Если это любовь.

— На вас не напасёшься! Прожорливее дементоров!

— Ты так легко делишь любовь на НАС? Легко делишь себя?

— О, Мерлинова борода! Не могу больше выслушивать этот слюнявый бред! Драко, раздевайся уже! Или помочь? А то пропустишь всё самое интересное. Дурацкие пуговицы. Как раньше шотландцы находчиво ходили в килтах! Твой ремень вообще надо сдать в музей — экспонат «пояс верности»! Подарю тебе новый, чтобы сам расстёгивался по моему щелчку.

— Только по твоему?

— Тебе доверь — ты нащёлкаешь!

— А как я буду ходить в туалет?

— Меня будешь ждать!

-Что ещё, Драко? У тебя, что ли, горло болит? Или зубы не почистил? Я стерплю эту грандиозную заморочку. Ты возьмёшь его, наконец, или будешь ждать, пока он простудится и отвалится? Не думаю, что тебя устроит палец. А меня тем паче.

— Гарри, я… давай просто полежим.

— Что давай?! Ты решил меня прикончить? Таким негуманным способом? Или насладиться зрелищем дрочащего Старшего Аврора? Извращенец! Ну, хватит капризничать. Я жду. Он тоже.

— Я не могу!

— ?!?!?!

— Не могу.

— Что случилось, Малфой?

— . . .

— Не можешь или не хочешь?

— И то, и другое.

— Не иначе, как за непростительные Визенгамот станет выдавать усиленное питание: Серебряный Принц и не может, и не хочет! Куда катится мир! А мне что прикажешь делать?

— Обними меня.

— Всё-таки передумал, паршивец? Или пошутил? Не смешно.

— Просто обними меня, Гарри.

— Что, только руками? О… Ну да…Но учти, что ты мне теперь должен. Очень много. Отработаешь.

Через две минуты Поттер воскликнул: — И всё-таки я тебя убью!

Через пять минут они всё ещё лежали, обнявшись, переплетя руки и ноги, и не шевелились. Поттер на спине, изредка бросая тревожные взгляды на свой член. Малфой у него под боком, на руке любовника, прижавшись к нему, положив голову на грудь, а ладонь ему на бедро.

Ещё через десять минут ничего не изменилось. Поттер боялся спугнуть странное тихое блаженство и мысленно мужественно боролся со своим норовившим всё время взметнуться членом. Малфой ни на секунду не забывал про окклюменцию и между тихими широкими волнами расслабляющей неги пытался принять самое сложное в своей жизни решение.

Через час оба спали, так и обнявшись. И каждому снился свой волшебный сон.

Северус Снейп и Лили Поттер со значительного расстояния тревожно наблюдали за Мастером-травологом Долгопупсом, который решительно, но чуть нескладно шёл к дому Поттера.

— Не пустит, — сквозь плотно сомкнутые губы выдавил Снейп, неотрывно глядя на Невилла, уже несколько минут топтавшегося у входной двери. Долговязый парень в очередной раз постучал в дверь, уже совсем неуверенно и тихо. Растерянно оглянулся, соображая, что же делать дальше. Он уже собрался уйти, понуро опустив плечи, но потом вдруг снова забарабанил в дверь и громко, хотя и мягко, позвал:

— Полумна, открой! Это я, Невилл. Мне очень нужно тебя видеть! Я знаю, что ты хочешь открыть мне, так сделай это. Я не уйду!

— Молодец, мальчик! Настоящий гриффиндорец! — кивнула Лили. Снейп фыркнул.

Тяжёлая входная дверь, обитая фигурными медными бляшками, распахнулась. Невилл дрогнувшим голосом сказал: «П-привет!» — и вошёл в дом Поттера.

— Кто его учил здороваться с живыми призраками? — проворчал Снейп.

Лили подала знак парочке, прогуливавшейся вдалеке. Элегантный кавалер поддерживал за локоток просто, но изящно одетую молодую даму. Римус Люпин предложил Гермионе Уизли присесть на скамейку, она тихо ответила ему: «Не волнуйся, всё будет хорошо».

* * *

У него весь день щемило сердце. Раньше он замечал этот орган в собственном организме только, когда его физические возможности не поспевали за чувственными желаниями. Даже в моменты трагических потерь сердце не сильно его беспокоило; переполнялась болью и взрывалась душа. Сегодня уколы под левой ключицей не давали покоя. И ничто не помогало избавиться от непонятной тревоги.

Пораньше закончив все дела, Старший аврор Поттер поспешил домой. Лишь только аппарировав возле своего дома, он сразу почувствовал неладное. Чуть ли не вышиб входную дверь и ураганом влетел в прихожую. В безумной тревоге пронёсся по комнатам: «Луна. Луна!» Гостиная, столовая, спальня, кабинет. Домовой эльф жалобно пискнул, прижатый слишком резко распахнутой дверью.

На кухне за большим дубовым столом сидел Невилл Долгопупс и мял в руках льняную салфетку. Полумна угощала его чаем. Она, как раз, держала в руках фарфоровый чайник, от которого исходил пар. Невилл удивлённо смотрел на руки молодой женщины, не чувствовавшие горячего. Она печально улыбалась. Поттер замер в дверях.

— Не пугай её, — Долгопупс лишь мельком взглянул на ворвавшегося хозяина дома, — мы слышали, что ты пришёл.

«Мы?! — чуть не взорвался Поттер, — Это я-то её пугаю?»

— Что ты здесь делаешь, Долгопупс?— Поттер еле сдерживал ярость, — и какие демоны тебя принесли?

— Я пришёл…, — Невилл замялся, — поговорить.

— Просто так взял и пришёл? Поговорить с ней?

Невилл тяжело вздохнул:

— Нет, Поттер, с тобой. Может, найдём в твоём доме более удобное место для разговора?

Поттер усмехнулся, подошёл к жене, поцеловал её и пригласил незваного гостя следовать за собой.

— Я попозже выпью чай, — Невилл осторожно коснулся руки Полумны, — пусть немного остынет.

— Не трогай мою жену! — взревел Поттер.

Пропустив Долгопупса вперёд себя в кабинет, Поттер закрыл дверь и без усилия применил к ней запирающие чары. Он бросился на бывшего одноклассника, прижал его к стене и направил ему в горло волшебную палочку. Невилл, превосходивший соперника габаритами не успел даже вздохнуть, как оказался в полной власти аврора.

— Какого чёрта, Долгопупс? — прошипел Поттер Невиллу в лицо, — Тебя разве приглашали на чаепитие? Где Ваши манеры, мистер?

— Меня пригласила Луна, — прохрипел Невилл.

Поттер вдруг отпустил соперника и устало вздохнул:

— Мерлинова борода, и что мне теперь делать с этим идиотом? Зачем ты пришёл? Ты, хотя бы, понимаешь, что я не желаю тебе смерти?

— Но уже решил, что придётся меня убить, верно?

— Хм, — Поттер озадаченно уставился на Долгопупса, — ты эти годы что, вместе с изучением редких растений ещё и легилименцию тренировал? Впрочем, я всегда считал тебя талантливым малым. Так о чём ты хотел поговорить? — Поттер вертел в руке волшебную палочку.

Долгопупс набрал в лёгкие воздух, словно перед прыжком на глубину:

— Ты должен её отпустить. — Брови Поттера удивлённо поползли вверх. — Луна страдает. Ей неуютно здесь, среди живых. Мы ей чужие. Она нас боится. И не только людей, предметы тоже: стекло, зеркала, окна, много чего. Ты мучаешь её. Отпусти, пожалуйста.

Поттер озадаченно смотрел на Невилла:

— Пожалуйста? Ты серьёзно? Я мучаю? Я ей чужой? Дочь свою она боится? А ты знаешь, чего мне стоило её вернуть?

— Догадываюсь.

— Что за бред! Отпустиь?! — возмутился Поттер, но продолжил с усмешкой: — Я услышал Вас, мистер Долгопупс. Только не понимаю, как Вы собираетесь заставить меня выполнить ваше грозное требование? По доброй воле я на такое безрассудство не соглашусь, это понятно. Неужели Ваша убивающая наповал вежливость сможет убедить меня?

Невилл выдержал прожигающий насквозь взгляд Поттера. Такой решительный настрой гостя озадачил хозяина, но он продолжил почти весело:

— О, этот взгляд! Дружище, я тебя не узнаю! Если бы ты бился за любимую женщину, я бы тебя понял. Но ты не претендуешь на сердце моей жены или на её тело. Раз уж хочешь возвратить её в мир иной. Или ты намерен отправиться вслед за любимой в царство мёртвых в надежде получить её там, в отсутствие назойливого муженька? — Поттер с удовольствием насмехался над серьёзным Долгопупсом и делал вид, что не замечает его сжатые кулаки, — Так открою тебе один секрет: Царства Мёртвых нет, а есть холодная могила или жар крематория! В которых тело мертвеца гниёт или превращается в пепел. А душе не нужно Царства. Там ей ничего не нужно. Там она даже не вспомнит тебя. Там нет ничего, кроме Одиночества! Туда я должен отпустить свою жену и мать моего ребёнка? — глаза Поттера полыхнули алым огнём, — Так за что ты готов умереть, тупая башка?

— За любимую женщину, ты же сам сказал, — тихо ответил Невилл.

Поттер смерил его презрительным взглядом:

— И как ты собираешься поступить? Может, отравишь школьного приятеля? Именно для этого и проник ко мне в дом? Нет, в зельях и ядах ты никогда не был силён. Профессор Снейп зря тратил на тебя своё драгоценное время, — Поттер играл в задумчивость, — Или предпочитаешь боевой меч или другое холодное оружие? Фехтовать умеешь? Опять нет? Ну, тогда банальный магловский пистолет. Сейчас вытащишь из кармана пукалку — и нет конкурента. Согласен, выбор действенный. Сам много раз убеждался. Только, в меня уже так часто стреляли, что я стал пуленепробиваемый, — Поттер кивнул и продолжил: — Остаётся только магическая дуэль! Но, я надеюсь, что ты трезво оцениваешь свои шансы. Сразиться, и даже достойно, — Поттер снисходительно похлопал Невилла по плечу, — со Старшим аврором, мракоборцем с многолетним стажем, на счету которого сотни обезвреженных негодяев, вполне можно. Допускаю. А, вот, выиграть… — Поттер отрицательно помотал головой и исподлобья взглянул на притихшего Долгопупса, — Ты всё ещё хочешь поговорить?

— Я знаю, что Луна сама просила тебя! — упрямо повторял Невилл.

— Мало ли о чём просят женщины? — устал от глупого упорства соперника Поттер, — Не опытный ты. Остался бы жив — разобрался бы в этом вопросе. Я её люблю, — сменил он шутливый тон разговора, — забочусь. У неё дочь, которую она может обнять и поцеловать. Увидеть своими глазами, а не из под могильной плиты, как ребёнок растёт и взрослеет. Как Агата из маленькой пышечки превращается в прекрасную девушку. Чертовски красивую, и похожую на неё. Я не могу без Луны! Она должна быть счастлива вместе со мной!

— Должна? Кому Луна должна? Гарри или тебе, Том?

Поттер улыбнулся. И крепче сжал свою бузинную палочку в ледяной руке.

— Я же всегда говорил, что этот недотёпа Долгопупс далеко не дурак, — Тёмный Лорд медленно отошёл от противника, — А жаль! И упрямства тебе не занимать. Что тоже прискорбно. Для тебя! Если бы моя жена не открыла тебе — всё было бы легче и проще. Опять же, для тебя Невилл. Но теперь я вижу, что ты не отступишь — раз уж выбросил все козыри, — Том прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди, и, казалось, даже не был напряжён, — Все ли, Невилл? — он резко вскинул волшебную палочку: — Легилименс!

Долгопупс не успел прикрыть от враждебного проникновения даже часть своего сознания и зажмурился.

— Вот оно как? — удивился Том, — А это уже интересно! Северус? И мама? — он озадаченно задумался, — Да, уж, есть над чем поразмыслить … Но я сделаю это позже. А сейчас … Прощайте, мистер Долгопупс! В знак наших давних приятельских отношений я позволю Вам умереть без боли.

Северус Снейп всё это время напряжённо следил через особый амулет, двойник которого лежал в кармане Долгопупса, за ходом рискованного визита. Почувствовав, что в доме Поттера сейчас произойдёт убийство, он бросился туда. На одном дыхании взломав защитные и сигнальные чары жилища Старшего аврора и снеся входную дверь с петель, Снейп ввалился в дом. Ещё до того, как услышать страшное «Авада Кедавра!», он почувствовал жуткую боль в сердце. Догнавшая его Лили подставила валившемуся на пол мужчине свои руки и чудом удержалась под тяжестью его падавшего тела.

Зелёная молния Авады вырвалась с острия Жезла Смерти и понеслась в сторону Невилла. Даже малфоевское замедляющее время Секундо Тардо не помогло бы конкуренту Поттера отсрочить собственную погибель. Но Невилл всё же успел послать в противника Экспеллиармус, и довольно мощный. Два заклятья встретились где-то посередине Жизни и Смерти. Смерть легко снесла бесполезную преграду на своём пути.

Вдруг Невилл заметил бледную тень, рванувшуюся сквозь наглухо запечатанную аврорской магией дверь. Зыбкая женская фигура встала на пути зелёного всполоха Авады, победившей Экспеллиармус. Переплетённые заклятья, смертельное и отражающее, отскочили от Луны, словно от зеркала, и обрушились на Поттера.

Тёмный Лорд широко распахнутыми глазами смотрел на Полумну, ещё не понимая, что с такой сокрушительной силой ворвалось в его сердце. «Смерть?» — он начал оседать на пол. Рубиновые огни в глазах Поттера стали медленно менять свой цвет на изумрудный и гаснуть.

* * *

Том задыхался. Джеймс сдавливал его горло локтём, дыша тяжело ему прямо в лицо. Бедро пронзила боль — огромный пёс Блэк вцепился в него своими челюстями. Отбиваться не хватало сил — слишком много обжигавших рук держало его: Дамблдор, Диггори, Рон, кто-то ещё. Том закричал и из последних сил попытался сбросить навалившихся на него призраков: «Думаете так легко справиться со мной? Все на одного?»

Так отчаянно Том ещё никогда не дрался.

— Я же не убивал тебя, я так хотел тебе помочь! — прохрипел он Рону, повисшему у него на руке. Рыжеволосый фантом растерянно взглянул на Диггори. — И в твоей смерти, Сириус, я не виноват, ты же знаешь!

Дамблдор заметил лёгкое сомнение в глазах Блэка и прокричал женщине, стоявшей рядом и не принимавшей участие в битве:

— Полумна, девочка, уводи скорее Гарри! Ему здесь нельзя долго оставаться.

Том увидел напротив себя зелёные испуганные глаза: Гарри растерянно топтался на месте, не понимая, что происходит. Полумна взяла Гарри за руку и потянула за собой. Том зарычал, провожая свирепым взглядом свою половинку, убегавшую по длинному светлому коридору вслед за призраком Луны.

Замешательство Рона и Сириуса дало Тому возможность невероятным усилием сбросить удерживавшие его призрачные фигуры. Он рванул вдогонку за Гарри и Полумной. Огромный полупрозрачный конь преградил ему дорогу и, наклонив голову с длинным витым рогом посередине, оттеснил Тома от светящегося туннеля. Том непроизвольно дёрнулся за своей бузинной палочкой, оставшейся в каком-то другом месте, и упал под копыта единорогу.

Скоро туннель резко взял в гору и перешёл в вертикальное положение. Луна из последних сил тянула Гарри наверх. Но он был слишком тяжёл для её стараний. Пять пар рук подхватили Гарри сверху. Сначала руки Лили, Северуса и Невилла потащили Гарри, помогая Полумне. Затем ей стало ещё легче, когда присоединились Гермиона и Римус. Луна воспрянула духом, но поняла, что, несмотря на колоссальную помощь, слишком быстро теряет силы. До выхода оставалось совсем немного, когда она почувствовала, что просто не может больше толкать Гарри. Очень хочет, очень! И всё готова отдать за возможность вернуть любимого в мир живых. Но сил у неё не осталось ни капли…

Запыхавшийся Драко Малфой, весь в кровоточащих порезах из-за слишком поспешной и бестолковой трансгрессии, ворвался в дом Поттера и замер возле столпившихся над бездыханным телом Гарри людей. Снейп чуть заметно одобрительно кивнул ему .

Руки Драко не очень сильно, но уверенно, втянули Гарри в ослепительный круг.

Тишина. Почему вокруг такая тишина? Гари открыл глаза и часто-часто заморгал. Блёклая пелена мешала зрению. Казалось, что он с головой погружён в мутную воду. Но нет, дышать ничто не мешало, хотя и приходилось делать усилие, чтобы набирать в лёгкие воздух. Значит, не в воде. Вот и зрение начало вполне адекватно воспринимать окружающий мир. Белый, чистый, с мамиными печальными глазами… Вдруг эти глаза широко распахнулись, ресницы задрожали. «Ах!» — теперь и мамин голос: нежный, самый лучший на свете, взволнованный, радостный… Тишины больше нет.

— Сынок… Гарри? — Лили подскочила к сыну, только что очнувшемуся на больничной кровати, склонилась в стремительном и, одновременно, очень бережном поцелуе. Её ласковые губы, едва коснувшись сухого холодного лба Гарри, наполнили его голову и всё тело таким воодушевлением, что он тут же захотел вскочить с кровати. Хотя, пока ещё совершенно не понимал, что с ним происходит, где он находится, и почему его слабое тело не желает подчиняться душевному порыву. Материнские руки едва успели удержать Гарри в горизонтальном положении.

— Что ты? Тебе нельзя вставать. Сынок, успокойся, — увидев, что он прекратил попытки подняться, Лили обернулась и громко позвала: — Северус! Ну же, Северус! Он очнулся!

Из-за ширмы выглянул сонный профессор Снейп и, потирая глаза, уставился на Гарри. Заметив вполне осмысленный взгляд парня, он радостно улыбнулся:

— Наконец-то! Кризис миновал, Лили! Теперь всё будет в порядке.

— Сынок, Северус не отходил от тебя ни на минуту. Я его чуть ли не силой заставила поспать несколько часов, — ответила Лили на взгляд Гарри, явно озадаченного заспанным и помятым видом профессора.

— Знал бы, мистер Поттер, что своим присутствием мешаю Вам очухаться — давно смылся бы отсюда! — Гарри было непривычно слышать немного дрожавший голос Северуса. — Мягкая постель и двенадцатичасовой сон — первое, что я позволю себе, как только покину Вас.

Гарри улыбнулся и поморщился: его голова болезненно отреагировала на веселье. Снейп склонился над ним, осматривая внимательным профессиональным взглядом, проверил его зрачки, пощупал пульс и на несколько мгновений сжал его слабую ладонь в своей руке. Гарри ответил ему чуть заметным кивком, в глазах Северуса разлилась мягкость и теплота.

— С ним всё в порядке, — профессор обернулся к Лили, — До полного выздоровления ещё далеко, но самое страшное позади. Надо позвать лечащего врача, медицинский надзор ему всё ещё показан.

— Мама! — заволновался вдруг Гарри, — Я должен сделать что-то важное.

— Да, сынок?

— Что-то очень, очень важное..., — Гарри отчаянно пытался вспомнить мысль, бившуюся у него в мозгу перед пробуждением, — Полумна!

Лили и Северус замерли. Гарри окончательно привёл свои воспоминания в порядок и уверенно произнёс:

— Я должен отпустить Луну. Она ждёт. Я знаю. Она очень страдает. Это нужно сделать как можно быстрее. Как мне это сделать?

Снейп и миссис Поттер облегчённо переглянулись. Снейп достал из нагрудного кармана перстень с тёмным резным камнем и протянул его Гарри.

— Просто подумай о том, что Луна свободна, — подсказала Лили, — Надень кольцо, поверни и … отпусти, — она неопределённо пожала плечами.

— Да, — Гарри надел перстень Певерелла себе на палец и закрыл глаза. Лили и Снейп терпеливо ждали. Через некоторое время Гарри вздохнул печально:

— Я её больше никогда не увижу.

— Воспоминания и сны, сынок, никто ещё не отменял, — в счастливых глазах Лили блеснули слёзы. Гарри вдруг нахмурился:

— Зачем я поторопился? А как же Агата? Надо было дать ей возможность попрощаться с матерью. Что я наделал?

— Зачем им прощаться, Гарри, если они и так никогда не расстаются? — Лили прижала ладонь к сердцу. Гарри некоторое время был мрачен, потом кивнул и спросил:

— А где же дочка?

— Она с Драко. Дышит свежим воздухом, — Снейп показал в сторону окна, — Зачем ребёнку вдыхать больничные запахи? Слишком тяжёлая атмосфера для юного созданья.

Гарри удивлённо уставился в сторону окна, которое Снейп приоткрыл, впустив в душное помещение холодный воздух. И теперь через него были слышны весёлые голоса Агаты и Драко Малфоя. «Что происходит? Здесь Драко? Он с моей дочерью?» — Гарри неуклюже, но решительно завозился на постели, намереваясь, во что бы то ни стало, подняться. Лили хотела вновь остановить сына, но Снейп деликатно отстранил её, навёл своей палочкой на Поттера обезболивание, подхватил чуть не упавшего Гарри под руки и помог ему добраться до окна. Тот, едва не лишившись сознания от такого грандиозного путешествия, устало облокотился о подоконник и отпустил страховавшие его руки Северуса.

За окном была зима. Оттепель. В небольшом госпитальном скверике девочка в белоснежной шубке и смешном берете с огромным помпоном скатывала шары из мокрого снега. Молодой высокий блондин в шерстяном коротком пальто с длинным вязаным шарфом помогал маленькой подружке лепить из этих шаров огромную белую птицу. Снежная скульптура была почти готова. Свою творческую работу Агата и Драко сопровождали весёлым смехом и шутливой вознёй.

— Замечательная сова выходит! — радовалась девочка.

— А мы лепим сову? — искренне удивился Драко.

Агата укоризненно взглянула на старшего друга:

— А ты не знал? — она рассмеялась ещё задорнее, — Ей бы ещё глаза! — девочка завертела головой в поисках подручного материала.

— Наколдуй угольки. Ты же волшебница, — предложил Малфой.

Агата смутилась и погрустнела:

— У меня не получится.

— Почему? Это же просто. И палочка у тебя есть. Вон, какая!

Девочка с сомнением взяла свою волшебную палочку:

— Бабушка говорит, что я талантливая, но ужасно неорганизованная. У меня редко выходит колдовать так, как надо. Я всё порчу, — Агата опустила плечи, — Но ещё бабушка говорит, что, если я буду стараться, то смогу научиться колдовать правильно. Папа подарил мне волшебную палочку. Бабушка говорит: если мне суждено сделать в своей жизни серьёзные ошибки, — девочка очень похоже придала своему голосу выражение, характерное для миссис Поттер, — то пусть я сделаю их как можно раньше, пока всё ещё можно исправить.

— Твоя бабушка очень мудрая, — улыбнулся Малфой маленькой волшебнице, — Твой папа — очень сильный маг. Ты, наверняка, на него похожа. И мне кажется, что такая умная девочка не может совершать уж очень много ошибок. Правда?

— Нет, — грустно покачала головой Агата, — много. Только бабушка всё время рядом и всё исправляет.

— Сейчас бабушки, конечно, нет, но рядом я. И ты можешь не бояться что-то испортить. Я опытный маг, можешь поверить, — Драко гордо поднял голову.

— А в школе хорошо учился? — озорно сверкнула глазами девчонка.

— Очень хорошо! Был даже старостой факультета.

— Ты был старостой гриффиндора?— восхитилась она.

— Слизерина! — Драко заметил разочарованный взгляд ребёнка и строго пригрозил: — Если Вы, мисс Поттер, хотя бы подумаете в моём присутствии что-то вроде «слизерин — отстой!», то я… искупаю Вас в мокром снегу, и Вам влетит от бабушки! — Драко принялся засыпать Агату снегом. Она, радостно взвизгнув, бросилась в контратаку.

Вдоволь набегавшись и насмеявшись, они вернулись к незаконченной снежной скульптуре. Малфой взглядом указал Агате на её волшебную палочку, предлагая справиться с задачей поиска угольков для совиных глаз с помощью магии.

— Я не смогу! — отчаянно отступила Агата.

— Вот скоро твой папа выйдет из больницы, — Драко вложил палочку маленькой волшебницы в её ладонь, — и обязательно научит тебя колдовать правильно! А сейчас можешь просто показать мне, что ты умеешь.

Агата ещё немного помялась в сомнениях, а потом направила свою палочку на снежную птицу.

— Два чёрных, круглых, блестящих уголька, — подсказал Малфой.

Агата завизжала от восторга, когда на голове совы возникли угольные глазки:

— У меня получилось! — девочка не заметила, как секунду назад Драко из-за её спины своей палочкой и невербальным ловко исправил вылетевшее из детской волшебной палочки заклятье, собиравшееся разнести снежную птицу вдребезги. — Ты видел, что я умею? — Агата сияла от гордости.

— Молодец. Я же говорил, что у тебя получится. А теперь посмотри, что умею я, — Малфой играючи превратил снежную скульптуру в живую сову. Огромная белая птица ухнула, встряхнула крылья и взлетела. Агата с восторгом провожала взглядом ожившую птицу, кругами, всё выше и выше, поднимавшуюся в серое холодное небо.

Гарри со счастливой улыбкой наблюдал за забавой дочери и друга и уже собирался позволить поддерживавшему его Снейпу закрыть окно. Но вдруг он заметил, что через плотные облака пробился солнечный луч, преображая бледный свет хмурого дня. Потом ещё один луч озарил сырую белую землю и раскрасил невыразительный пейзаж яркими красками, и ещё один. Снежная сова, парившая уже очень высоко, будто врезалась в кусочек ослепительно голубого неба и вмиг потеряла свои лётные способности.

— Она тает..., — догадалась Агата, — Солнце убивает её!

Поттер судорожно оглядел больничную палату в поисках своей палочки: «Акцио!»

Птица, уже кубарем, почти не махая крыльями, падавшая к земле, вдруг резко выровнялась в воздухе. У Драко Малфоя кольнуло в груди, но не болью тревоги. Он обернулся на госпитальный корпус и увидел в проёме открытого настежь окна Поттера. Гарри своей волшебной палочкой, наведённой в небо, уверенно придавал снежной сове магическую энергию для полёта.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

От автора:

Не знаю, удачный ли получился фанфик: комментариев почти нет. Хотелось бы в дальнейшем писать лучше и учитывать критику и похвалу читателей. Уже в процессе работы поняла, что ничего не знаю о фанфиках и о том, как их писать. Но спасибо всем, кто обратил взор на мою работу. Приношу извинения за невысокое качество текста; сложно учиться на собственных ошибках, которые замечаешь слишком поздно… Обращаю внимание для начавших читать до 22 апреля, что изменила Предисловие. Жаль расставаться с героями. Надеюсь, что у них без меня всё будет хорошо, особенно у Агаты. И у Гермионы с Римусом, и у… (ехидный смех героев: «Надейся, надейся».)