С 1 октября в школе открыт набор на курсы АНИМАГИИ для учеников шестых и седьмых курсов.
Пробный тест «Ваша анимагическая сущность» может пройти ЛЮБОЙ ЖЕЛАЮЩИЙ.
Набор в группы будет производиться согласно результатам теста.
За подробностями обращаться к профессору МакГонаггал.
Объявление висело в стратегически важном месте – у входа в Большой зал, и собрало перед завтраком целую толпу.
— Там вопросы что ли будут какие-то задавать? – Рон недоумённо почесал в затылке и немного смущённо покосился на Гермиону.
Та фыркнула и закатила глаза.
— Нет, разумеется, это магический тест, — снисходительно пояснила она. – Просто выпиваешь специальное зелье, МакГоннагал засекает время и в зависимости от того, как быстро превратишься, узнаёшь, насколько сильны в тебе способности к анимагии.
— Сдаётся мне, что она этот тест уже прошла, — тихо, но так, чтобы услышали и Рон, и Гермиона, сказал Гарри.
— Что, правда?! – тут же возмутился Уизли, но любопытство пересилило обиду: — И что? Кем ты стала?
— Ну… — Гермиона замялась, а её глаза подозрительно заблестели. – Пумой! – счастливо выпалила она, и Гарри невольно улыбнулся. – Вы не представляете, как это здорово! Я почувствовала себя такой большой и сильной, и красивой, и ловкой! Правда, время превращения указало всего лишь на средние способности, но МакГоннагал сказала…
Дальше Поттер не слушал – мысль о том, что нужно как можно быстрее сходить к МакГоннагал прочно засела у него в мозгу. Судя по тому, с каким неподдельным интересом слушал Гермиону Рон, тот тоже явно впечатлился.
Однако выяснилось, что, приняв вчера всех тех счастливчиков, что успели заметить объявление ещё вечером, профессор была вынуждена ввести предварительную запись, так как желающих было очень много – фактически вся школа. Уизли и Поттеру ничего не оставалась, как крайне разочарованно поставить свои подписи в списке на следующую пятницу и терпеливо дожидаться своей очереди.
Впрочем, терпеливо не получалось. Во всём Хогвартсе только и было разговоров, что об анимагии. Те, кто уже прошёл тест либо кичились своими результатами и мечтали о том, как в самом ближайшем времени станут самыми настоящими анимагами, либо расстраивались и жаловались на судьбу-злодейку, не давшую им необходимых способностей, причём последних было намного больше. Были, правда, ещё те, кто способностей не имел, да ещё вдобавок и в качестве анимагической сущности имели какую-нибудь мерзость типа кольчатого червя или жабы – эти демонстративно заявляли, что «Вся эта анимагия – сплошное баловство, а серьёзным магам она ни к чему», но очень старались, чтобы их не услышала МакГоннагал.
Вместо «Здравствуй» теперь куда чаще слышалось «Ну что, какая у тебя анимагическая форма?», и это уже начало порядком раздражать сгорающего от любопытства Поттера.
В конце концов, устав от бесконечных разговоров о способах обучения анимагии, сравнительных характеристик животных, являющихся магическими сущностями обитателей гриффиндорской башни, и вопроса «А ты кем будешь, как думаешь, Гарри?», он улучил момент и улизнул из замка.
На улице было ещё довольно тепло, хотя лёгкие согревающие чары всё же пришлось наложить. Упиваясь тишиной и свежим вечерним воздухом, Гарри не спеша направился к озеру.
Однако место, которое он наметил для себя как конечный пункт своей прогулки – большая плакучая ива, ствол которой наклонился почти параллельно воде, — оказалось занято.
Парень сидел на самом дальнем конце ствола, там, где тот уже начинал ветвиться, и Гарри подумал было, что не будет особой беды, если он присядет на иву у корня, но когда незнакомец обернулся на звук шагов, резко передумал.
— Малфой… — протянул он разочарованно.
— Поттер, — скривился в ответ Малфой.
Повисла неуютная пауза, которую никто из них двоих заполнять не спешил. Гарри ожидал, что Малфой отпустит какую-нибудь колкость на тему анимагической формы, не преминув похвастаться собственной, или хотя бы просто обзовёт его как-нибудь, но тот молчал. Наконец Поттеру надоело изображать истукана, и он развернулся было чтобы уйти, но вдруг неожиданно сам для себя опустился на ствол дерева. Малфой неприязненно покосился на него, но ничего не сказал, отвернувшись к озеру.
Так они просидели около получаса, причём о Малфое Гарри забыл уже через несколько минут – благо, сидел к нему спиной. Вспомнил только когда дерево под ним едва уловимо закачалось. Обернувшись через плечо, Поттер обнаружил, что Драко сидит на самом краешке и без того не самой толстой части ствола и болтает ногами.
Слова вырвались сами собой и гораздо раньше, чем Поттер понял, что наделал.
— Малфой, твоя аниформа – рыба? Так не терпится окунуться в родную стихию?
Малфой будто окаменел при первых звуках его голоса, и Гарри успел тысячу раз пожалеть о том, что заговорил, прежде чем он ответил.
— Говорят, что ты ещё не знаешь свою форму, Поттер, — медленно начал Драко, не поворачивая головы. – А я думаю, что это враки. Тебе просто запретили проходить тест, потому что, чтобы превратиться из животного обратно в человека, человеческий разум должен возобладать над животным, но в твоём случае это невозможно в виду полного его отсутствия!
— И какая же твоя анимагическая форма, Малфой? – поинтересовался Гарри почти спокойно – в конце концов, он сам нарвался на оскорбления – и тут же задумался: и правда, почему Малфой до сих пор не раструбил по всей школе, что он какой-нибудь снежный барс или королевская кобра? – Малфо-о-ой… — Гарри подозрительно прищурился и развернулся к Драко всем корпусом. – Ты проходил тест?
Спесь с Малфоя спала в один миг – не до конца, но заметно.
— Не твоё дело, Поттер! – предсказуемо огрызнулся он, а Гарри в свою очередь развеселился.
— Что, Малфой, я угадал с рыбой? – Поттер разулыбался до ушей. – Или что ещё похлеще? Жаба? Паук? А нет, знаю! Слизняк!
Как Малфой выхватил палочку Гарри не увидел – только вспышку заклинания.
Уклониться он уже не успевал.
* * *
Когда Гарри открыл глаза, вокруг уже было совсем темно.
— Поттер, ты живой? – над ним возникло бледное лицо Малфоя, неприятно напомнив инцидент в поезде – Гарри даже захотелось схватить за нос.
Малфой правильно истолковал его взгляд и отшатнулся.
— Что, боишься? – прошипел он злобно. – Правильно, бойся. Таких, как ты, надо пороть ежедневно, чтобы научились язык за зубами держать и не лезть, куда не просят!
— Малфой, ты мне в отцы сейчас набиваешься? – ехидно спросил Гарри, с некоторым трудом приподнимаясь на локте.
Он не понимал, почему Драко не бросил его одного, как тогда в купе, но сообразил, что настоящего вреда тот ему не причинит, если он, Гарри, снова его не спровоцирует.
Малфой окинул его презрительным взглядом и вдруг снова наклонился, хватая Гарри за шкирку. Поттер не успел даже возмутиться, как уже стоял на земле. В росте он Драко уступал всегда, и сейчас, смотрел на Малфоя снизу вверх, горя от возмущения и унижения.
— Ах ты!.. – Гарри со всей силы оттолкнул от себя Драко и брезгливо передёрнул плечами, поправляя на них мантию.
— Всё, Поттер, если тебя кто-нибудь сейчас убьёт, я уже к этому не причастен, — холодно заявил Малфой и исчез в темноте так быстро, что Поттер не успел придумать достойного ответа.
— Не причастен он… – пробурчал Гарри Малфою вслед и, потерев ушибленный при падении локоть, двинулся по направлению к замку.
* * *
И снова Гарри гложило любопытство. Но теперь его интересовала не столько собственная аниформа, сколько чужая. А именно – малфоевская. У хорька явно был комплекс на этот счёт, и Поттер всю голову сломал, как же выведать результаты его теста.
Когда он поделился своими открытиями с Роном и Гермионой, то Рон тут же уверился, что Малфой превращается в хорька.
— А в кого ему ещё превращаться? – удивлённо спросил он тогда и остался глух ко всем доводам рассудка Гермионы и интуиции Гарри, что таких совпадений не бывает.
Поттер же был свято уверен, что анимагическая форма Драко так или иначе связана с водой.
— Кто же ты, кто? – шептал он себе под нос на Истории Магии, с аккуратностью, в принципе ему не свойственной, выписывая в столбик всех приходивших ему на ум водных животных.
Лягушка
Пиявка
Выдра
Ондатра
Рыба
Водяная черепаха
Пеликан
Утка
Утконос (!!!)
В список попали так же лебедь и русалка, но, подумав, Гарри их вычеркнул – вряд ли Малфой стал бы стесняться лебединого облика, а русалка не была животным.
В конце концов, Поттер остановился на утконосе. Нелепее и смешнее животного он просто не мог себе представить, и к концу дня почти полностью уверился в собственной правоте.
На ужине Гарри, сам того не замечая, прожигал взглядом в Малфое дырку и мечтательно улыбался, представляя толстый кожистый клюв – непременно тёплый и бархатистый, неуклюже растопыренные перепончатые лапки и смешной бобриный хвост лопатой. А ещё через некоторое время он вдруг вспомнил, что утконосы размножаются яйцами, и одарил Малфоя и вовсе влюблённым взглядом.
Осталось найти подтверждение, и Малфою наконец в полной мере воздаться за все те гадости, что Гарри, Рон и Гермиона от него натерпелись.
Из сладких грёз Поттера вырвало уже знакомое вздёргивание за шиворот. Он недоумённо захлопал ресницами, понимая, что сидит в Большом зале совершенно один, а кто-то стоит сзади и трясёт его за воротник мантии.
То есть не кто-то, конечно. Утконо… то есть, Малфой собственной персоной.
— Поттер! – прорычал он, без особого труда удерживая пытающегося вырваться из захвата, но находящегося в крайне невыгодной для этого позиции Гарри. – У тебя три секунды, чтобы объяснить мне, какого чёрта ты на меня так пялился!
— Как, так? – жалко пискнул Поттер, тщетно стараясь отодвинуть от себя стол, чтобы встать наконец на ноги.
— ТАК!!! – очень доходчиво объяснил Драко. По крайней мере, Поттер всё понял.
— Не смотрел я на тебя ТАК! – поспешил откреститься он. – Я вообще на тебя не смотрел!
— Поттер, я тебе раз и навсегда объясню сейчас, — тут Гарри всё же удалось освободиться, и он развернулся к совершенно белому от ярости Драко. – Я вчера просто хотел убедиться, что меня не посадят в Азкабан за убийство Национального героя, ясно? Никакого альтруизма, никаких благородных порывов, никакого милосердия и сострадания. Холодный расчёт и трезвый страх за собственное благополучие!
Гарри от удивления выпучил глаза. Нет, он понял прекрасно, что сказал Малфой.
Ещё бы понять, зачем он это сказал…
Суть вопроса ускользала, и Гарри вдруг снова вспомнил про утконоса.
«Он наверняка был бы альбиносом… — подумал он. – Шёрстка беленькая, лапки розовенькие, клювик жёлтенький, хвостик… а хвостик цвета топлёного молока!»
Малфой застыл, глядя, как теплеет и слегка расфокусируется взгляд Поттера.
— Что, так сильно? – спросил он тихо.
— Что? – очнулся Гарри.
— Так сильно нравится? – ещё тише и почему-то хрипло переспросил Малфой.
— Эээ… ну да, — как Драко пролез в его мысли, Поттер не понял, но отрицать, что утконосы ему нравятся, было бы глупо.
— Ну ладно… — Малфой вздохнул и решительно схватил Гарри за отвороты мантии, притягивая к себе через скамью.
Возмутиться Поттер тоже не успел.
Целоваться Малфой умел – Гарри, по крайней мере, оценил. Даже более того, Малфой целовался так хорошо, что к тому времени как Гарри понял, что происходит – а в этот раз мыслительный процесс занял совсем немного времени и, что самое главное, привёл к верным выводам – отстраняться, ругать и бросаться проклятиями уже совсем не хотелось.
Упираться ногами в жёсткую скамью было неудобно, и Гарри встал на неё коленями. Это прибавило ему десяток сантиметров в росте; целоваться стало ещё удобнее и приятнее.
Наконец Малфой отстранился. Он вперил в Гарри мутный взгляд и попытался отодвинуться, но Поттер, руки которого, как оказалось, плотно обвивали малфоевскую талию… ну то есть почти талию – та была примерно на двадцать сантиметров выше, — не дал ему этого сделать.
— Поттер это всего лишь поцелуй, — попытался вразумить его Драко. – И он явно был моей ошибкой.
— Я тебе дам, ошибка! – сурово сдвинул брови Гарри и ущипнул Малфоя за задницу.
— Поттер!!! – возмущённо заорал Драко и негодующе уставился на сияющего Поттера.
Некоторое время они молчали, буравя друг друга взглядами, а затем Малфой сдался.
— Ладно, чёрт с тобой… — буркнул он. – Что ты предлагаешь?
— Для начала, продолжить… — Гарри хитро улыбнулся и по-хозяйски облапил малфоевы ягодицы.
* * *
— Драко, я поговорил с МакГоннагал! Она разрешила! – Гарри ворвался в пустой класс, где Драко вот уже полчаса ждал его, и почти сбил Малфоя с ног, сходу кинувшись обниматься.
— Чёрт, я уверен, что через пару недель все будут знать, что я занимаюсь с ней отдельно, — Драко до сих пор был не в восторге от идеи индивидуальных занятий по анимагии, но желание научиться этой науке активно боролось со страхом всеобщего осмеяния.
— Чёрт, ну не может всё быть так страшно, — Гарри выпытал-таки у Малфоя, что в утконоса тот превращаться не собирался, и теперь его снова снедало любопытство. – Ну, кто ты, кто, кто, кто?
— Поттер, ты достал! – Малфой отвернулся от старательно строящего умоляющие глазки Поттера и надулся. – Всё, успокойся! Я скажу, если ты пообещаешь раз и навсегда от меня отстать! – Гарри закивал головой как китайский болванчик, отчего Драко ещё сильней нахмурился. – Предупреждаю, если я услышу хоть одно хихиканье…
— Я понял, понял! – перебил Гарри. – Я молчу!
Драко несколько секунд помолчал, собираясь с духом, а потом быстро выпалил:
— Енот-полоскун.
— КТО? – Гарри изумлённо распахнул глаза.
— Енот-полоскун, — процедил сквозь зубы Малфой, с некоторой тревогой наблюдая за явно что-то высчитывающим Поттером.
А Гарри тем временем очень старался представить енота-альбиноса, но получалось плохо.
«Да бог с ним, с цветом, — в конце концов решил он, — зато какие лапки! А хвостик! А ушки!»
Vova
