От автора: товарищи, не радуемся! Я не стала снова писать гарридраки, просто обнаружила, что архив тут неполон.
Рождество всегда ассоциировалось у Гарри с одиночеством – с ним ассоциировались абсолютно все праздники, но именно этот почему-то больше всего. Он так привык проводить Рождество запертым в чулане или в своей комнате, стараясь не прислушиваться к шумному празднованию Дурслей, что теперь, несмотря на то, что всё изменилось, его всё равно охватывала грусть.
А в этом году к привычной предпраздничной депрессии прибавились ещё и постоянный стресс от ожидания следующих нападений Волдеморта и его приспешников, необходимость постоянно быть настороже из-за непонятных действий явно что-то затевающего Малфоя и извечных ссор Рона и Гермионы, в которые он всегда был втянут против своей воли.
– Гарри, скажи ЕЙ, что я хочу, чтобы она приехала в Нору, но не обязан был сообщать об этом за полгода до Рождества! – громко прошептал Рон за завтраком в одно особенно поганое утро после полной кошмаров за несколькими слоями Заглушающих заклинаний ночи.
– Гермиона, Рон очень хочет, чтобы ты отмечала Рождество с ним в Норе, но стеснялся сказать раньше, поэтому и тянул, – послушно повторил Гарри.
– Скажи ЕМУ, что я не обязана была догадываться о его намерениях и уже пообещала родителям, что проведу Рождество с ними, раз он такой нерешительный!
– Рон, Гермиона вся извелась, пока ждала твоего приглашения, и очень хочет отметить его с тобой, но всё ещё злиться на твою тормознутость, так что тебе придётся как-то продемонстрировать ей, как сильно ты хочешь провести праздники с ней, – перевёл Поттер, борясь с желанием побиться головой об стол.
– Гарри, ты чего, сдурел? – зашипел в ответ Рон. – Как ещё «продемонстрировать»?!
– Ну, не знаю… Поговори с ней напрямую, к примеру, – пожал плечами Поттер, стараясь, чтобы в голосе не чувствовалась язвительность: Уизли легко мог обидеться и на него тоже.
Впрочем, сейчас Гарри было уже почти всё равно, пусть обижается. Может, хоть тогда эти двое ненадолго от него отстанут… Господи, да пусть весь мир хоть ненадолго – хоть на неделю, хоть на пару дней! – просто оставит его в покое.
* * *
– Не получается!! – Драко в отчаянии пнул ненавистный Шкаф и забросил далеко в кучу хлама очередное наполовину прогнившее яблоко, только что вытащенное из его недр. – НЕ ПО-ЛУ-ЧА-ЕТ-СЯ! – сопровождая каждый слог ударом то ноги, то кулака, он выплеснул свою злость и снова потянулся за палочкой.
Он не знал заклинания.
Он не мог его знать!
В этой грёбанной школе не учили, как чинить эти грёбанные Исчезательные шкафы!
– Ненавижу! – сказал Драко Шкафу. – Ненавижу! – повторил он своему отражению в чёрных лакированных дверцах, слезинке, робко повисшей на ресницах, отцу, Волдеморту, Дамблдору, Поттеру и всему миру в целом. – Просто оставьте меня в покое!
* * *
Просыпаться не хотелось – ночь выдалась такой спокойной, что Гарри желал растянуть её как можно дольше, но реальность уже вторглась в его сознание и с обидной быстротой укрепляла позиции.
«Чёрт, сегодня это долбанное Рождество», – вспомнил Поттер и с неохотой открыл глаза.
Первое, что он увидел, – это то, что полог его кровати был отдернут. А точнее, его вообще не было!
– Что за… – не договорив, Гарри вскочил с кровати и обнаружил себя в довольно просторной светлой комнате, которая никоим образом, даже отдалённо, не напоминала гриффиндорскую спальню, в которой он вчера уснул.
Хаффлпаффскую, рэйвевенкловскую и даже слизеринскую спальни или гостиные она также не напоминала, насколько Гарри мог судить, но в ней была некая существенная деталь, которая сразу привлекла его внимание, а именно – ещё одна кровать, в которой явно кто-то спал.
Полный решимости выяснить, куда, собственно говоря, его притащили, Поттер быстро пересёк комнату, заглянул за изголовье и чуть было не отпрыгнул в ужасе назад. Уютно зарывшись в одеяло и обнимая обеими руками подушку, в ней спал Драко Люциус Малфой собственной персоной. Осторожно сделав крохотный бесшумный шажок, Гарри снова медленно выглянул из-за высокого изголовья кровати, убедился, что Малфой никуда не исчез, и вновь отпрянул на прежнее место. Повторив сей манёвр ещё трижды, Поттер наконец понял, что Малфой в принципе никуда исчезать не намерен и, кажется, вот-вот проснётся. Тогда он принял единственное стратегически верное на его взгляд решение: тихо-тихо ступая по, к счастью, не скрипучему деревянному полу, Гарри вернулся в свою постель и притворился мёртвым, разумно рассудив, что, скорее всего, его сочтут спящим.
Через некоторое время с той стороны, где находилась вражеская кровать, донеслись звуки, идентифицированные крепко зажмурившимся Поттером как потягивание и позёвывание, из чего он сделал логичный вывод, что Малфой проснулся.
– Что за хрень? – хрипло выругался тот, подтверждая тем самым правильность дедуктивных размышлений Гарри.
Скрип пружин и тихое шлёпанье босых ног по полу подсказало Гарри, что место его дислокации обнаружено, и следует ждать нападения, но шли секунды, а Малфой молчал. Не в силах выносить неопределённость, Поттер осторожно приоткрыл один глаз и обнаружил выглядывающую из-за изголовья белобрысую башку прямо над собой.
– Поттер, – констатировал Малфой безо всякого выражения. – Это действительно Поттер. Здравствуй, Мунго. Дочинился.
Смысла последнего заявления Гарри не понял, но про Мунго мысленно согласился.
– В соседних палатах будем, Малфой, – сказал он, открывая второй глаз и садясь на постели.
– Блядь, он ещё и разговаривает! – удивлённо протянул Драко, выпрямляясь во весь рост.
«Он что, на корточках за кроватью сидел?» – недоумённо подумал Гарри, но уточнять не стал, а Малфой тем временем обошёл кровать, встал прямо перед настороженно наблюдающим за ним Поттером и со словами «Глюки не разговаривают!» с силой ткнул его пальцем в голую грудь.
– Вот гад! – возмутился подобным неуважением Золотой Мальчик и инстинктивно огрел обидчика подушкой за неимением более совершенного оружия.
Малфой в долгу не остался и, отобрав у агрессора подушку, не менее инстинктивно дал сдачи.
– Иди и возьми свою подушку! – приказал Поттер, возвращая свою собственность, но Малфой, уже слегка пришедший в себя, не послушался.
– Не глюк, значит, – глубокомысленно изрёк он, задумчиво осматриваясь по сторонам. – Тогда где мы?
«Хороший вопрос», – похвалил его про себя Гарри и встал с кровати.
После недолгих молчаливых и почти совместных поисков выяснилось, что единственная дверь в комнате вела в большую благоустроенную ванную, где в шкафчиках возле зеркала обнаружилась очень неплохая маггловская аптечка, а огромный шкаф у стены был девственно пуст. В комнате стояли небольшой стол с двумя стульями и одно большое мягкое кресло. Ни их одежды, ни волшебных палочек обнаружить не удалось, также как какой-либо еды.
– Ну, всё понятно, – притворно радостно сказал Малфой. – Мерлин услышал мои молитвы и решил проблему радикально: тихо сдохни, чтоб не мучился... Вот только на кой чёрт он засадил сюда тебя? Что-то я не помню, чтобы я о чём-то таком просил. Это типа бонус такой? Поиграй перед смертью в увлекательную игру «задуши Поттера подушкой»?
– Тогда уж в «кто кого передушит»! – буркнул Гарри, борясь с нехорошими подозрениями.
Покопавшись в памяти, он вспомнил, что совсем недавно тоже думал о чём-то вроде избавления от мучений, но кто ж знал, что у Главного Исполнителя Мечт и Пожеланий ограничен бюджет, и он решит сэкономить, предоставив Очень Уединённую Камеру – читай: «комнату» – Для Отдыха в двухместном варианте на пару с Малфоем?!
– Что-то мне подсказывает, что голодом нас морить не будут, – добавил он, с надеждой глядя на стол.
Словно по заказу, на нём появился стандартный хогвартский завтрак, сервированный на двоих.
– Зря радуешься, – фыркнул Драко, – это лишь означает, что агония будет длиться гораздо дольше, чем предполагалось ранее.
Завтрак прошёл в напряжённом молчании и обдумывании сложившейся ситуации – по крайней мере, для Гарри, ибо за Малфоя он поручиться не мог: с того станется обдумывать наиболее подходящие способы убийства самого Гарри.
Уже через пару минут Гарри успел основательно продрогнуть, что неудивительно, сидя в одних трусах в довольно прохладной и вдобавок продуваемой комнате. Сквозняк был явлением определённо волшебным, поскольку оба огромных окна были очень плотно закрыты и выходили на огромное бескрайнее поле.
Малфой заявил, что это не настоящие окна, а наколдованные, как у них в подземельях, и пытаться их разбить, как это делал Поттер, – глупо и совершенно безрезультатно. Ещё пару минут побухав стулом в окно, Гарри решил, что обычное стекло давно разбилось бы, и счёл за благо ему поверить.
– Ну, вот что, Поттер, – Малфой решительно отставил стакан с недопитым соком и в упор посмотрел на Гарри. – Как ни прискорбно это признавать, но лично мне подобное заключение весьма даже выгодно, так что выход я искать не буду и тебе не дам, – сказать, что Гарри маленько прифигел от подобного заявления, значит, слишком бледно обрисовать ситуацию. – Мирно сосуществовать с тобой, дерясь за единственное кресло, я тоже не собираюсь, так что вставай и давай двигать стол.
– Чё?! – только и смог беспомощно переспросить Гарри, но Малфой уже бодренько вскочил на ноги и ухватился за свой край столешницы.
– Ну же, Поттер, не тормози! – раздражённо прошипел он. – Мне одному его не сдвинуть!
– А зачем его вообще двигать? – запоздало перевёл своё удивление на общепонятный язык Гарри.
– Затем, что я собираюсь минимизировать своё общение с тобой! – заявил Драко и выразительно глянул на стол. – Взяли и понесли!
Решив, что против минимизации общения он ничего против не имеет, Гарри с сожалением отставил тарелку с овсянкой – дождаться, пока он доест, Малфой, разумеется, не удосужился, – выполз из-за стола и поднатужился, приподнимая свой край на несколько миллиметров от пола.
– Слышь, ты, качок недоделанный! Нам надо его передвинуть. Нам не обязательно его переносить, – сарказм в голосе Малфоя был настолько неприкрытым, что даже казался нарочитым.
– Ещё одно слово, и будешь сам корячиться! – пригрозил Гарри, но стол опустил.
Усилий, чтобы передвинуть небольшой, но отчего-то очень тяжёлый стол на середину комнаты, потребовалось куча, и, отпустив, наконец, столешницу, вспотевший Поттер с негодованием уставился на запыхавшегося, но довольного Малфоя.
– И что дальше? – мрачно спросил он.
– А дальше… – Драко не договорил и умчался в ванную.
Через пару минут, когда Гарри, на котором, как и на Малфое, не было ничего, кроме трусов, успел уже остыть и начать мёрзнуть, он вернулся, с победным видом держа в руках пузырёк зелёнки и ватную палочку.
– А дальше мы проведём границу! – победоносно возвестил он, откупоривая пузырёк и пачкая при этом уже немного зелёные пальцы (видимо, проверял в ванной красящие способности).
Сунув пару раз палочку в пузырёк, Драко прищурился, что-то прикинул в уме и, подойдя к стене, нагнулся, выставляя на обозрение круглую задницу, обтянутую чёрными эластичными трусами. Гарри поспешил отвернуться, поэтому пропустил момент, когда Драко закончил.
– Готово! Поттер повернулся на голос и обнаружил, что Малфой как-то странно на него смотрит.
– Поттер, ты случайно не педик? – как бы невзначай поинтересовался тот.
– НЕТ! Ни случайно, ни нарочно! – поспешил откреститься Гарри. – А с чего такой вопрос? – в свою очередь спросил он.
– Уж очень ты подозрительно отвернулся, – протянул Малфой, оглядывая его с некоторой опаской. – Тебя смущает обнажённое мужское тело?
– Нет!
– Ты пытаешься подавить смутные неприличные желания, возникающие у тебя при виде моей задницы?
– НЕТ!! – Гарри стало казаться, что у него сейчас кровь из ушей потечёт – так много её прихлынуло к голове от ярости и смущения.
– Ты…
– Я НЕ ГЕЙ!! – не выдержал Поттер, не давая Малфою задать очередной гнусный вопрос. – Я должен был пялиться на твой зад всё то время, что ты разукрашивал комнату?!
– О нет, тогда бы я окончательно и бесповоротно решил, что ты гей, – ухмыльнулся Драко, довольный собой.
– Ар-р-р-р! Да ты!.. – Гарри собрался было уже подойти и двинуть ему кулаком в нос, как когда-то Гермиона, но Малфой погрозил ему пальцем и указал на свежепроведённую зелёную черту.
– Не переступать, да, Поттер?
– Какого чёрта? Откуда я знаю, что ты первый не нарушишь это правило?! – возмутился Гарри, складывая руки на груди.
– Ниоткуда, – пожал плечами Малфой. – Но я её не перейду, не переживай.
Он демонстративно подошёл к своей кровати, стянул с неё простыню, аккуратно сложил её и снова повернулся к Поттеру.
– Сейчас моя очередь принимать душ! – и, не дав достойно ответить на столь хамское заявление, Драко юркнул в ванную.
– Гад! – по инерции прошипел Гарри ему вслед и с размаху повалился на кровать.
* * *
Малфой вышел только минут через сорок, порозовевший, с зачёсанными назад мокрыми волосами и в… простыне.
Гарри никогда ещё так не смеялся, как в тот момент, когда обёрнутый простынёй на манер древнеримской тоги Малфой, гордо выпрямившись, перешагнул порог ванной комнаты.
– Поттер, заткнись! – гневно прошипел предмет столь неуёмного веселья. – Заткнись, я тебе говорю!
Вместо ответа Гарри рассмеялся ещё сильнее, всхлипывая и стуча кулаками по кровати.
– Ну ты и придурок! – Малфой даже слегка покраснел от ярости. – Тут ХОЛОДНО, понимаешь, дурья твоя башка? Хо-лод-но! И будь ты поумнее, не ржал бы сейчас, а последовал моему гениальному примеру!
– Я н-не придурок, – выдавил Гарри сквозь смех. – А вот ты – да-а-а-а-а!
Малфой не ответил – лишь гордо расправил плечи, вызывая новую волну откровенного ржания с кровати Поттера, и, окатив ледяным надменным взглядом уже начавшего похрюкивать от смеха врага, сел за стол со своей стороны.
Перед ним мгновенно появилась чашка горячего какао, и веселье Гарри тут же сошло на нет.
– Я тоже хочу! – заявил он, вскакивая с постели и уставившись на свою половину стола.
Никакого какао на нём, разумеется, не появилось.
Тогда Гарри сел за стол, старательно избегая презрительного взгляда Малфоя, и с надеждой стал рассматривать столешницу. Через пару секунд его взору предстала-таки пузатая чашка с дымящимся напитком, и он на радостях победно улыбнулся Малфою.
– Пф-ф-ф! – высказался тот и сел к нему боком, двигаясь на самый край и отгораживаясь рукой.
«Ну, пф-ф-ф – так пф-ф-ф», – рассудил про себя Гарри и принялся дуть на тут же подёрнувшееся тонкой плёночкой какао.
Проведя несколько экспериментов и потратив на это довольно много времени, Поттер выяснил, что стол был готов предоставлять им любое безалкогольное питьё в любое время и по три блюда на выбор на завтрак обед и ужин.
Время, проводимое в молчании и абсолютном бездельи, тянулось бесконечно и уже к середине второго дня свелось преимущественно к ожиданию обеда или ужина. В конце концов Гарри не выдержал и занялся ревизией шкафчиков с медикаментами, что на благословенных пару часов избавило его от скуки. Малфой, оценив идею, беспардонно собезьянничал и уже на следующий день переставил всё по-своему. Тогда Гарри вытряхнул все лекарства и расставил их в алфавитном порядке. Малфой, в свою очередь, переставил всё по размеру. Поттер поднапрягся и подобрал коробочки и пузырьки по цветам. Драко не отставал, пропыхтев в ванной почти полдня, и, открыв шкафчики в следующий раз, Поттер с восхищением обнаружил, что медикаменты образуют чёткий рисунок спящего на лужайке дракончика. Решив, что подобную изобретательность ему не переплюнуть, Гарри пригорюнился, но затем снова оживился и стал с увлечением разбирать лекарства. Судя по сдавленному шипению в следующее посещение ванной комнаты Малфоем, кокетливую разноцветную надпись «Малфой – дурак» он оценил. Ответную же «Поттер – гей» Гарри счёл предсказуемой и вульгарной, о чём не преминул сообщить лаконичным «ДМ – полный придурок», чем возмутил Малфоя до такой степени, что тот даже потерял дар речи – по крайней мере, именно так расценил Поттер сложенное с фотографической точностью изображение всемирно известного жеста «Fuck off» с поднятым средним пальцем.
От придумывания достойного ответа Гарри отвлекли странные звуки. Выглянув из ванной, он обнаружил Малфоя стоящим посередине своей половины комнаты без ставшей уже привычной простыни, но зато в какой-то непонятной зелёной штучке на голове, стягивающей светлые волосы. Присмотревшись повнимательнее, Поттер признал в предмете девчачий ободок и уже хотел отпустить уничижительную реплику по этому поводу, но тут Малфой сделал нечто, от чего все реплики, уничижительные и не очень, разом выскочили из головы: он подпрыгнул. И ещё. И ещё! А потом на одной ноге. И на другой тоже… Гарри, разинув рот, следил за тем, как Драко увлечённо скачет на одном месте, кажется, вкладывая в это все силы, и уже совсем было собрался спросить, когда тот успел настолько повредиться рассудком, как вдруг Малфой перестал прыгать и начал… кланяться. В разные стороны, извиваясь всем телом и касаясь носом собственных колен. Когда же он перешёл к отжиманиям, Гарри сообразил, что слизеринец просто-напросто делает зарядку.
– На твоём месте, Малфой, я бы не снимал этот замечательный ободок, когда закончишь. Он невероятно подходит к твоему наряду – сходство с девочкой почти полное, – заявил Гарри, прислоняясь к дверному косяку.
– А я на твоём месте… уф… – в тон ему откликнулся Драко, не прекращая своего занятия и натужно выдыхая через каждые несколько слов, – перестал бы так обжираться… уф… и начал бы тоже обеспечивать… уф…тело… уф… необходимой физической… уф.. нагрузкой, иначе… уф.. через некоторое время… уф… твоё сходство со свиньёй станет почти полным... уууф-ф-ф.
– На твоём месте, Малфой, я бы так не волновался – на свинью ты точно не похож. Хорьки свиньям не родственники и даже не товарищи, – усмехнулся Поттер и стал с интересом наблюдать за Драко.
Очень скоро он с удивлением понял, что Малфою данное занятие явно не в новинку – быстро и обстоятельно разогрев мышцы, тот перешёл к упражнениям на растяжку, очень напомнив Гарри этакую балерину на разминке, только станка не хватало. Аналогия стала особенно очевидна, когда Драко взялся рукой за пятку и задрал ногу высоко над головой.
– Офигеть! – непроизвольно вырвалось у Поттера. – А на шпагат можешь?
– Пф-ф-ф! – презрительно фыркнул Малфой и безо всяких усилий скользнул вперёд по полу, садясь на образцовый, прямой как струнка, шпагат.
– Здорово! – искренне восхитился Гарри, даже забыв, с кем разговаривает.
– Это ещё что! – отмахнулся Драко. – Просто растяжка. А вот под музыку я кое-что гораздо более интересное могу…
– А без музыки? – заинтересованно спросил Гарри.
– А без музыки, Поттер, я ничего тебе показывать не буду, – отрезал Малфой. – Да и с музыкой, знаешь ли, очень и очень вряд ли.
– Да ладно тебе, мне же интересно, а тебе всё равно делать нечего, – протянул Гарри, заинтригованный донельзя. – В кои-то веки в тебе обнаружилось нечто занятное!
– Всё, Поттер, отвали, я уже закончил! – несколько смущённо, как показалось Гарри, ответил Малфой, резко вставая на ноги.
Драко сдёрнул свою простыню со стула и быстро прошёл мимо Гарри в ванную, впервые за всё это время подойдя к нему на расстояние вытянутой руки.
Пока он мылся, Поттер придумал, что он сложит из лекарств, когда Малфой закончит принимать душ…
На следующий день Гарри с нетерпением ждал, когда Малфой закончит разбирать лекарства, переделывая любовно сложенную им балерину в пачке и на пуантах, но совершенно без груди и с короткой стрижкой, и снова примется делать зарядку, однако тот его ужасно разочаровал, выйдя из ванной с кучей сложенных в несколько раз листочков и завалившись с ними на кровать.
Некоторое время ушло на то, чтобы понять – это были обыкновенные инструкции по применению лекарств, и, судя по тому, с каким интересом Малфой начал их изучать, насладиться видом прыгающего на одной ножке хорька сегодня не удастся. Поттер с грустью поплёлся в ванную, но, распахнув дверцы тумбочки и увидев изображение сломанных очков с треснутыми стёклами, не почувствовал никакого желания отвечать.
Малфой удивлённо посмотрел на тихо прошмыгнувшего к своей постели Поттера, зачем-то оглянулся на ванную комнату и, снова повернувшись к Гарри, вопросительно изогнул бровь.
В ответ Поттер только резко пожал плечами и сел на кровать. Малфой самодовольно хмыкнул и с удвоенным энтузиазмом принялся изучать инструкции.
Сначала Гарри наблюдал за ним сидя. Потом лёжа. Он смотрел на него с такой тоской, что в конце концов Драко не выдержал.
– Тебе плохо, Поттер? – участливо осведомился он. – Смотри, тут есть лекарство хорошее: говорят, что передозировка может привести к нехорошим последствиям. Давай попробуем, может, если сильно передозировать – к летальному исходу приведёт?
Гарри фыркнул и отвёл глаза… ненадолго.
Очень ненадолго.
– Поттер, а может, у тебя запор? – радостно предположил ещё через несколько минут Драко. – Так у нас есть отличная клизма! А ещё этот, как его, пурген.
На этот раз Гарри фыркнул ну очень зло, но взглядом продолжал прожигать Малфоя без перерыва.
Некоторое время Малфой обдумывал ситуацию, а потом внезапно побледнел и посмотрел на Золотого Мальчика чуть ли не с ужасом.
– Поттер… – прошептал он. – Ты это… бромчику выпей что ли… Или подрочи в ванной на крайняк, я одеялом накроюсь, что б тебя не слышать – честное слизеринское!
Гарри аж перекосило от столь грязных инсинуаций в его адрес, от чего Малфою мгновенно полегчало, несмотря на то, что пялиться на него продолжали всё равно.
Больше Драко ни о чём не спрашивал, и тоска в зелёных глазах становилась всё глубже и глубже.
– Малфой, а Малфой, – протянул он наконец, заставив Драко испуганно дёрнуться, – тебе не кажется, что ты уже начинаешь немного освиня… освинячиваться… освиняться… короче, походить на свинью?
– ЧТО-О?!
– Я в том смысле, что не пора бы тебе уже и зарядку сделать, – проигнорировав возмущённый вопль, пояснил Гарри.
– Так ты поэтому от меня глаз отвесть не в силах, аки жеребец шальной от кобылы течной? – от удивления Малфой даже заговорил языком старинных баллад, коими очень увлекался пару лет назад.
– Эм-м-м… ну да, – подумав, сообщил Гарри, не слишком понимая, почему вдруг Малфой обозвал себя лошадью женского пола.
Сам он против гордого «жеребец» ничего не имел.
– Если ты будешь на меня так пялиться, я непременно упаду и сломаю себе что-нибудь! – заявил Драко и вдруг, неожиданно даже для себя, добавил: – Так что тебе придётся делать упражнения вместе со мной, если хочешь смотреть.
– Что?! Мне?! – пискнул Гарри, мгновенно стушевавшись, но, увидев торжествующую улыбку Малфоя, решительно встал с кровати. – Ладно! Надевай свой ободок – и вперёд!
Несколько минут спустя Гарри с удивлением обнаружил себя увлечённо скачущим не хуже Малфоя на своей половине комнаты. Оказалось, что тело соскучилось по физической нагрузке, и теперь мышцы буквально пели, разогреваясь.
– А теперь махи ногами, – скомандовал Драко, – и-и-и раз! И два!
И Поттер радостно задирал ноги под энергичный счёт Малфоя. Однако когда с разминкой было покончено и начались упражнения на растяжку, энтузиазма несколько поубавилось – великой гибкостью Гарри похвастаться не мог, и слизеринец получил множество поводов для подколок.
– Давай же, Поттер, даже гиппогриф способен обнять крыльями свои колени! Не сгибай ноги… не сгибай, кому говорят! Расслабляйся и тянись! Я сказал расслабляйся! Я сказал ТЯНИСЬ!!
И Гарри послушно старался не сгибать, расслабляться и тянуться, но получалось откровенно плохо. В результате закончилось всё тем, что Малфой начал возбуждённо вышагивать вдоль зелёночной линии и сыпать указаниями безо всяких остановок, но, к удивлению самого Поттера, у него всё же получилось дотянуться кончиками пальцев рук до больших пальцев ног в положении сидя.
– Ну во-о-от! – Малфой засиял так, будто это было его личное достижение, сравнимое лишь с выигрышем мирового чемпионата по квиддичу. – Можешь ведь, когда захочешь! Смело скажи себе «Ай да Поттер, ай да сукин сын!» и отправляйся в душ. Хотя нет, о чём это я? – оборвал Драко сам себя и схватил простыню. – Я первый!
* * *
С этого дня лекарства были заброшены, а Гарри под чутким и не очень руководством Малфоя начал постигать азы загадочной дисциплины, которую он про себя называл неуважительным и абсолютно девчачьим словом «гимнастика».
Однажды он попытался выяснить у Малфоя, как всё это называется на самом деле. Он так прямо и спросил:
– Малфой, как это всё называется на самом деле?
– Поттер, в данный момент тебя должно волновать, как подтянуть пятку к уху, если ты не хочешь, чтобы я подошёл и потянул её тебе сам, а вовсе не гипотетическое название наших упражнений! – недовольно ответил Драко в перерыве между наклонами к задранной на спинку кровати ноге.
Учитывая, что эта самая спинка была добрых полтора метра в высоту, угол, который образовывали его ноги, мог Гарри только сниться.
Поттер начал о чём-то смутно догадываться, когда Малфой начал с ним разучивать различные позиции со странными названиями типа «первая» и «пье-дё-куча-разных-французских-слов» и называть приседания изящным словом «плие». Когда ко всему этому добавились вращения на месте и прыжки различной сложности и степени задирания ног, его догадка переросла в уверенность, но страшное слово «балет» вслух так никто из них и не произнёс.
Пару раз, в минуты мученических попыток растянуть своё тело в соответствии с ожиданиями Малфоя, Гарри задумывался о том, какого рожна, собственно, ему всё это надо, но иногда, очень редко, после тренировки, Драко, милостивым жестом разрешив Поттеру сесть и отдышаться, принимался кружиться и совершать поистине головокружительные прыжки, подчиняясь ведомому одно лишь ему музыкальному ритму.
И тогда Гарри замирал в восхищении, с восторгом наблюдая за совершенными, отточенными до настоящей красоты и завершённости движениями, за лёгкостью, с которой совершались сложнейшие па (Поттер теперь в этом что-то понимал!), и грацией сильного красивого тела, бледность которого именно в этом единственном виде искусства казалась правильной и уместной.
Увиденное вдохновляло Гарри настолько, что следующие пару недель он с удвоенной энергией брался за тренировки, стремясь хотя бы отдалённо приблизиться к недосягаемому идеалу.
День, когда ему удалось сесть на шпагат, стал поистине праздничным в их нелепом мирке на двоих.
– Молодец, Поттер! – сказал тогда Драко, и Гарри расплылся в счастливейшей улыбке, которую Малфой, к удивлению обоих, вернул.
Даже Стол был в тот день за них рад, выдав к ужину по бокалу шампанского, хотя до этого категорически отказывался выдавать что-либо крепче сидра.
Именно тогда и произошёлих первый нормальный Разговор, состоявший в основном из перечислений будущих достижений Поттера на танцевальном поприще.
А ближе к концу лета Малфой сказал:
– Пожалуй, пора переходить к парным композициям.
Осознание значения этой короткой фразы заставило Гарри перевести взгляд на давно ставшую еле различимой на деревянном полу линию, которая уже даже зелёной не была – Малфой обновил её лишь однажды, примерно через месяц их вынужденного заключения, и благополучно забил на это дело.
Перехватив его взгляд, Драко недовольно поджал губы и в свойственной ему нахально-пафосной манере заявил:
– Да брось, я уже выяснил, что ты вроде не опасен, так что можно и пренебречь пережитками прошлой вражды.
От такой наглости Гарри смог только кашлянуть и выдавить что-то вроде «Да и ты, в общем, не злодей» и с некоторой опаской следить, как Малфой с напускной уверенностью переступает черту.
– Значит так, смотри, – с ходу начал он объяснения, подойдя к Гарри на расстояние вытянутой руки, – практически всё взаимодействие с партнёром сводится к различным элементам поддержки. Так как мы с тобой оба мужчины, будем меняться. Ну а теперь давай, попробуй меня поднять.
Он повернулся к онемевшему от удивления Поттеру спиной и зашипел от боли, когда тот грубо схватил его подмышки и дёрнул вверх.
– А ты легче, чем я думал! – радостно возвестил Гарри, покачивая Малфоем, и поспешил поставить его на пол, прежде чем тот выдал что-то похлеще шипения.
– Ты спал и видел, чтобы поносить меня на руках? – ядовито откликнулся Драко, потирая ребра, и с удовольствием наблюдал, как Поттер краснеет и отчаянно машет головой в отрицающем жесте. – Ладно, тебя я вряд ли подниму – даже пытаться не стоит, но можно попробовать делать поддержки на вращения и ещё кое-что. Давай, не стой столбом, начали!
И они начали…
С каждым днём Гарри всё сильнее убеждался, что потихоньку сходит с ума – ему всё больше и больше нравились эти парные занятия: нравилось брать Малфоя за руку, резким рывком притягивая к себе, нравилось класть руки ему на пояс, чувствуя, как напрягаются и двигаются под ладонями твёрдые мускулы, нравилось самому оказываться в крепких поддерживающих руках, не дающих ему потерять ось вращения. К его ужасу, постепенно первоначальное восхищение балетом почти полностью сменилось странным, совершенно неестественным восхищением Малфоем.
И Поттер переживал, маялся чувством вины и непонятными смутными желаниями, пока не решил, что на самом деле ничего особенно странного не произошло: всё вполне себе логично – поместите человека и обезьяну на необитаемый остров, и со временем захочешь и обезьяну. А Малфой совершенно точно был намного симпатичнее какого-нибудь шимпанзе, орангутана и даже гориллы.
«Особенно гориллы!» – решил Гарри, украдкой наблюдая за очередной малфоевской разминкой.
С тех пор Гарри когда бессознательно, когда вполне отдавая себе отчёт в своих действиях, старался то прижать Малфоя покрепче, то лишний раз скользнуть рукой по тонкому торсу, то задержать его руку в своей. И что самое интересное – Драко не возражал, заставляя Поттера мучиться вопросом, поощряют ли его или просто не замечают столь неловкого флирта.
Впрочем, о том, что это был именно флирт, он предпочитал не задумываться.
Всё закончилось неожиданно и довольно печально для Малфоя: задумавшийся и замечтавшийся Поттер его просто-напросто… уронил.
– Поттер, сука-а-а, что ж ты делаешь?! – возопил Драко, хватаясь за бедро, которым нещадно стукнулся об пол, упав с высоты немаленького роста Поттера.
Гарри испуганно рухнул рядом с ним на колени.
– Прости, прости, пожалуйста! – всхлипнул он, хватая Драко за руку и прижимая её к своей груди. – Я случайно!
– У-у-у-у! Убивец! – простонал Малфой, но руки не отнял.
Это ободрило Гарри, и он осторожно погладил тёплую малфоевскую ладонь подушечкой большого пальца.
Драко осёкся на мгновение, а потом застенал с пущей силой, опять же не делая никаких попыток вырваться, поэтому Гарри всё гладил и гладил, прикрыв глаза и сочувственно кивая в такт витиеватым ругательствам. Потом ему пришло в голову, что для того, чтобы ругаться, Малфою не нужен ободок, и он, недолго думая, его стянул, отчего светлые волосы Драко, которые тот периодически не совсем ровно подстригал, упали ему на лоб.
– Ты чего это? – подозрительно спросил Малфой, враз прекращая скулить и недоумённо уставившись на Поттера.
– Ну… – Гарри пожал плечами и смущённо улыбнулся. – Тебе так лучше…
– Хм-м-м, – многозначительно выдал Драко и с некоторой заминкой продолжил: – Ну так я чего говорю: дубина ты стоеросовая, олух криворукий, ирод неуклюжий, дундук неизящный…
Гарри снова погрузился в нирвану, слушая звонкий голос ругающегося Малфоя, но не вникая в суть в общем-то обоснованных обвинений.
– Поттер, а Поттер? – вырвал его из этого состояния Драко уже нормальным тоном. – Помоги мне встать, что ли.
Гарри резво повиновался и с великой осторожностью придал Малфою вертикальное положение. Тот чертыхнулся и, придерживаемый Поттером за талию, поковылял к своей кровати, заметно хромая.
– Прости-и-и-и! – ещё раз покаянно взвыл Гарри и быстренько сел на постель рядом с Драко, пока тот не очухался.
– Плохой Поттер! – недовольно буркнул Малфой и ткнул его пальцем в лоб. – Как вот мне теперь танцевать?
– Ты скоро поправишься! – заверил его Гарри с несчастным видом. – Я вот тебя сейчас мазью намажу… – он вскочил и опрометью бросился в ванную комнату. – Хорошей мазью! – крикнул он уже оттуда.
Вернулся он сияющий, держа в руке искомый крем от ушибов. Выдавив немного на ладонь, он решительно положил руку на пострадавшее бедро Драко и начал с мягким нажимом втирать мазь в кожу. Очень скоро наткнувшись на преграду в виде чёрных малфоевских трусов, нисколько не устрашенный Гарри с бравым румянцем во всю щёку смело скользнул пальцами под из резинку и с замиранием сердца услышал, как Малфой то ли резко выдохнул, то ли хихикнул – посмотреть на него и выяснить точно он так и не решился.
– Знаешь, Поттер, что я думаю? – ворвался вдруг в сознание хриплый шёпот. – Я думаю, что ты специально меня уронил, чтобы иметь возможность забраться мне в трусы!
Гарри в шоке распахнул глаза и уставился на странно порозовевшего и притихшего Малфоя, который вдруг резко крутанулся на спину, отчего рука Гарри…
– Ой, мамочки! – пискнул Поттер, по инерции сжав буквально прыгнувший ему в ладонь, когда его рука соскользнула с обильно намазанного лечебной мазью бедра Драко, возбуждённый горячий член Малфоя.
Иногда – очень редко! – когда он уже понял, что его довольно однозначно тянет к Малфою, Гарри представлял себе, что может его погладить, обнять и даже, наверное, поцеловать… О ТАКОМ он даже помыслить не мог, равно как и том, что это окажется настолько приятно.
Двинув рукой и вырвав тихое «Ах!» из уст отчего-то совсем не возражавшего против подобной фамильярности Драко, он решил, что, возможно, его подсознание действительно стремилось к чему-то подобному.
– Уронил не специально, но если надо будет – ещё раз уроню… – пробормотал он, устраиваясь поудобнее на кровати.
– Я тебе уроню! – грозно прошипел Малфой и потянулся к нему за поцелуем.
* * *
Недели через две – Гарри не считал, так что могло пройти как вдвое меньше, так и вдвое больше времени, – новообразовавшаяся парочка всё же нашла в себе силы заняться чем-то ещё кроме секса, секса и ещё раз секса с редкими перерывами на нерегулярное питание, и они возобновили свои тренировки – сначала медленно и неохотно, то и дело прерываясь на очередную порцию взаимных ласк, а потом со всё более возраставшим энтузиазмом.
– Слушай, я тут прикинул, – сказал однажды утром за завтраком Драко, поправив уже изрядно истрепавшуюся и застиранную простыню, – получается, что сегодня снова Рождество.
– О, а ведь и правда! – Гарри неосознанно сымитировал жест, разглаживая собственную простыню, которую также начал носить с наступлением холодов. – Вот сумасшедший год выдался…
– Что верно – то верно, – согласно усмехнулся Драко. – Мне иногда уже даже не верится, что Хогвартс до сих пор где-то существует. Может быть, мы остались одни, а весь остальной мир сгорел в очистительном огне.
– Может быть, – равнодушно пожал плечами Гарри, приобнимая Малфоя за плечи, – но мне бы хотелось, чтобы Рон, Гермиона, Дамблдор, Снейп – все-все-все! – увидели ЭТО, – он наклонился и ласково поцеловал охотно ответившего ему Драко в губы.
Завтрак был уже почти закончен, и они несколько увлеклись поцелуем, поэтому не сразу поняли, что такая привычная тишина теперь нарушается странными, явно посторонними звуками – в частности, звяканьем уроненной на каменный пол вилки и чьим-то потрясённым вздохом.
Открыв же глаза, Гарри чуть было не заверещал от ужаса: прямо на него из-за плеча Малфоя с выражением крайней степени ужаса смотрел Рон. Быстро оглядевшись поверх макушки окаменевшего в его руках Драко, Поттер обнаружил, что они сидят за гриффиндорским столом в празднично украшенном Большом зале, и вся школа, включая учителей и младшекурсников, пялится на них открыв рот.
Гарри попытался инстинктивно натянуть простыню на все оголённые части телом разом, но обнаружил, что полностью одет в школьную форму. Так же, впрочем, как и Драко, который сейчас как раз медленно сползал с его колен.
– Гарри, это ты сейчас всё это пожелал? – громким шёпотом, гулко разнёсшимся по залу, спросил он, пересаживаясь попой на скамью, но бёдрами и коленками всё так же продолжая сидеть на Поттере.
– Не знаю, – таким же шёпотом ответил Гарри, так как действительно не знал.
– И что теперь будет? – продолжал расспросы Драко.
– Не знаю, – повторил Гарри и вдруг решительно сгрёб Малфоя в охапку. – Но как бы то ни было, а от меня уползать не смей!
– Пф-ф-ф-ф! – фырнул Драко и обернулся через плечо к стремительно меняющему цвет с восково-белого на пунцово-красный и наоборот Рону. – Волдеморт ещё жив?
Рыжий кивнул, не в силах вымолвить ни слова.
– Ну и ладно! – нелогично заключил Малфой и слегка поёрзал, устраиваясь поудобнее.
Впрочем, Гарри давно понял, что Малфой и логика – вещи несовместимые, так что не стал искать в его словах великий смысл, обнял его за талию и приготовился отвечать на огромную кучу вопросов…
А уже через несколько минут выяснилось следующее: оказывается, они с
Малфоем никуда не исчезали! То есть год, который они провели в своём странном заточении, для всех окружающих равнялся всего лишь одной предрождественской ночи, на утро которой ни Гарри, ни Драко не оказалось в их постелях. И вот посреди завтрака они материализовались прямо из воздуха, в обнимку и целующиеся – это ли не шок для всех оставшихся на каникулы школьников, которых в связи с угрозой нападения Пожирателей, было не так мало.
Впрочем, учителя испытали не меньший шок.
Но самый большой шок ожидал всех на следующий день во время Рождественского бала: сияющий от счастья Поттер шепнул что-то оркестрантам и утащил упирающегося Малфоя на сцену.
– Музыка, Драко! Тут есть музыка! – возбуждённо шептал он, и Малфой сдался под его напором.
Гарри не мог поручиться, что то, что они танцуют, действительно можно было назвать балетом, и по всей логике вещей, это им и не являлось, но ему было совершенно плевать. И на логику, и на сам балет. Главное, что они с Драко наконец-то танцевали под музыку.
– Ну, это было весьма мило, – улыбнулся ему Драко после финальной поддержки, когда толпа у сцены взорвалась аплодисментами.
– А я тебя люблю, кажется, – брякнул в ответ Гарри. Абсолютно нелогично.
– Пф-ф-ф! Тоже мне новости, – пожал плечами Малфой.
Vova
