"Признания под Рождество"

Выбирать из множества вариантов что-то одно — это то, что вызывает у Гарри Поттера сложности. Нет, он никогда не жалеет о сделанном в итоге выборе. Просто сам процесс приводит его в растерянность. Возможно, сказываются довольно таки трудные годы юности — он не хотел, но, видимо, всё же привык, что многое выбирают за него. А может, всё дело в том, что хоть и не жалеет, но выбирает он неправильно. Иначе откуда бы браться той огромной неуверенности, что наполняет его при каждом моменте выбора?

Неуверенность пополам с растерянностью сковывает Гарри Поттера и сейчас, когда его взгляд мечется от одного предполагаемого рождественского подарка к другому в этом набитом праздничными сувенирами магазине в Хогсмиде.

Конечно, какой бы неудачный подарок он ни выбрал, катастрофы вселенских масштабов впоследствии не случится, но... Но именно в этот раз Гарри хочется сделать действительно правильный выбор. Правильный настолько, что растерянность и всякого рода сомнения исчезнут сами собой, словно под воздействием мощных чар.

Потому-то весь последний час он и не может выбрать подарок своему... А, собственно, кому? Назвать — якобы погибшего для всего магического мира — профессора Зельеварения Северуса Снейпа своим любовником у обычно храброго Гарри не поворачивается язык. Да, они спят вместе. И даже не один месяц. И не два. На самом деле, вернее было бы сказать, что в течение всего прошлого года они вместе проводили ночи. Ибо сон и секс бывали отнюдь не всегда. Порой это просто была общая тишина, когда каждый из них читал свою книгу в кресле у камина или когда они вдвоём распивали огневиски после тяжёлого рабочего дня.

Гарри вздохнул. Несмотря на всё вышеозначенное, он действительно не в силах как-либо охарактеризовать их отношения. Не в силах до сих пор.

Однако подарок Гарри, наконец, выбирает. Вовремя вспомнив, что Снейп не сентиментален от слова “совсем”, выбранный им подарок исключительно практичный — набор особенно часто используемых ингредиентов для зелий. По просьбе Гарри набор упаковывают в небольшую подарочную коробку тёмно-зелёного цвета с тонкой красной ленточкой на крышке.

Вот и всё. Выбор сделан. Причём, на удивление прозаичный.

“Чего, спрашивается, вообще мучился?” — проворчал Поттер мысленно.

Тихо звякает дверной колокольчик магазина и Гарри выходит на заснеженную улицу Хогсмида. Снег падает с неба крупными хлопьями, тая на ресницах, оседая на зимней мантии и трогательно путаясь у Гарри в волосах. Однако он искренне надеется, что не предстанет перед Снейпом с сугробами на плечах, когда тот откроет ему дверь своего дома в тихой деревушке Бабли Бебертон.

Тем не менее, взгляд Северуса Снейпа, стоит Поттеру действительно оказаться на пороге его дома, не свидетельствует о том, что зельевар доволен тем, что видит на этом самом пороге.

Гарри тут же напоминает себе, что этого, в общем-то, следовало ожидать, учитывая, что ни о какой встрече под Рождество они вовсе не договаривались. И всё же... он пришёл. Нагло заявился. И его даже нисколько не волнует это явное неодобрение в глазах Мастера Зелий. Просто потому, что год назад Гарри сделал свой выбор. Гарри Поттер выбрал Северуса Снейпа. И не жалеет. А правильный ли это выбор зависит от того, что выбрал или только выберет Снейп.

— Поттер, — как всегда, вместо приветствия.

Гарри осторожно улыбается. Глубоко в душе он обожает это мрачное “Поттер”, произносимое зельеваром при каждой их встрече.

— Профессор, — всё с той же улыбкой.

Забавно, но обязательные “профессор” и “сэр”, которые он с трудом выталкивал сквозь зубы в школьные годы, теперь слетают с его губ легко и непринуждённо.

— Вы предсказуемы, Поттер, — заявляет вдруг Снейп и, протянув к нему руку, стряхивает с его мантии ворох снежинок. — Не стойте. Проходите внутрь. Должен признаться, я ждал от вас чего-то подобного сегодня.

— Подобного, сэр? Чего-то вроде моего прихода? — уточнил Гарри, когда сняв мантию, зашёл вслед за Снейпом в его гостиную.

Тот едва заметно пожал плечами.

— Прихода, — кивок. — Или совы с приглашением. Или чего-то ещё столь же...

— Нелепого? — подсказал Гарри.

— Хм, — глубокомысленно изрёк Снейп, отведя от него взгляд и переключившись на разлив медовухи по замысловатым фужерам.

Гарри, тем временем, огляделся. Ничто в уже привычной для него обстановке дома Мастера Зелий не указывает на приближение Рождества. Все вещи находятся там же, где и всегда, и заподозрить зельевара в любви к празднику не рискнул бы никто. Никто, кроме Гарри Поттера. Ибо Гарри заметил то, что, вероятно, укрылось бы от кого-либо ещё — запахи, почти неуловимые, но истинно — в понимании Поттера — рождественские запахи. Взятые по отдельности, они не намекают ни на что конкретное, но при совокупности вызывают у Гарри совершенно отчётливую ассоциацию. Поэтому когда он улавливает насыщенный аромат лесной хвои, лёгкого дыма от свечей, пряного корицы и удивительную зимнюю свежесть в гостиной, то мягко улыбается, поправляя очки.

— Как прошёл день, сэр?

— Непримечательно, — коротко известил его Снейп. — А у вас, полагаю...

— О, у меня, в сущности — также, — торопливо заверил Гарри непонятно зачем.

Наступила пауза. Одна из тех, про которые можно с уверенностью сказать заранее: пауза будет долгой.

Закончив разливать медовуху, зельевар обернулся и посмотрел на Поттера в упор одним из своих знаменитых взглядов, от которого даже взрослые маги начинают лепетать всякую чушь. Однако Гарри научился противостоять подобному воздействию и уже давно придерживается мнения, что профессор порой — вот как сейчас — смотрит так на него просто по привычке.

— Очень сомневаюсь, мистер Поттер, — прокомментировал его ответ Снейп.

Без эмоций. Без каких-либо особых интонаций. Сухо и прозаично. “Очень сомневаюсь, мистер Поттер” — и только.

О, в прежние времена Гарри бы непременно это “проглотил”, но к данному моменту он уже достаточно хорошо успел изучить все, казалось бы, незначительные нюансы в поведении Снейпа, чтобы усвоить — не всё так просто. К примеру, обращение “мистер” — в отличие от взглядов — в разговорах с ним зельевар никогда не использует всего лишь по привычке. Тут всё как раз наоборот. “Мистер” он употребляет для придания фразе большей значимости, большего эффекта. И сейчас Гарри понимает, что зельевар не столько “сомневается”, сколько уверен, что у Поттера день был куда более насыщенным, чем у него, и открыто уличает его в неудачной попытке скрыть это.

— Ну, в общем-то, вы правы, сэр, — Гарри усмехнулся, ничуть не смутившись. — Правы, если глядеть с вашей точки зрения, так сказать. А если с моей — всё равно непримечательно, как вы изволили выразиться.

— Что ж, — выдал Снейп.

Он, по-прежнему не отрываясь, смотрит на Гарри. Точно так же Поттер и сам иногда смотрит на себя в зеркало. Вдруг Снейп моргнул, и что-то между ними как будто бы изменилось. Изменилось к лучшему. Что-то расцепилось, или отключилось, или, по крайней мере, слегка поубавилось.

— Что ж, — повторил зельевар, протянув ему фужер с медовухой. — Раз вы сегодня ко мне зашли, похоже, у меня нет выбора.

— Сэр?

— Идёмте, Поттер, — сказал Снейп.

Гарри последовал за ним, не скрывая удивления, однако безмолвно снова натянул на себя мантию, когда зельевар, одев свою, направился к выходу из дома.

Они вышли на улицу, вышли под всё ещё тихо опускающийся на землю снег. Остановившись чуть поодаль от своего дома, Снейп сделал пару глотков медовухи и Гарри, не задавая никаких вопросов, последовал его примеру.

Вокруг, насколько хватает глаз, всё белым бело — маленькие домишки утопают в сугробах, деревья леденеют замороженными ветвями, а в тёмном небе над всем этим снежным великолепием сверкают звёзды. И ни ветерка, ни шороха. Только из близ лежащей церквушки доносится размеренное хоровое пение.

Внезапно Гарри понимает, что нигде более он не смог бы так ярко прочувствовать Рождество, прочувствовать этот святой праздник, кроме как здесь и сейчас. Здесь, сейчас и рядом с человеком, которого он выбрал.

— Сэр... — голос его слегка охрип. — Я не знаю, как... каким образом... но почему-то вы всегда угадываете, что именно мне нужно. А иногда и вовсе знаете, чего я хочу, лучше меня самого. Простите, что порчу вам не-празднование Рождества.

Снейп вдохнул морозного воздуха.

— Ваши последние слова неуместны, Поттер, — говорит он негромко. — Вы составляете мне компанию в моём самовольном отшельничестве — по сути, даже больше, чем просто компанию — и я не вижу причин, по которым бы нам нельзя было хоть изредка делать наше уединение в этой деревне более разнообразным. Посмотрите вокруг, Поттер. Уже завтра царящего сейчас спокойствия здесь не будет. Не знаю, как вам, но лично меня жизнь научила ценить подобные мгновения.

Гарри только кивнул, не в состоянии хоть что-то ответить.

— Что вы молчите? — тут же отреагировал зельевар.

— Я... я хочу проводить так каждое Рождество. С вами. Именно с вами. Всегда, — почти шёпотом произносит Поттер. — И не только Рождество. Но я не знаю, что думаете по этому поводу вы.

— Бросьте, вы прекрасно знаете ответ. Просто полностью не уверены. А спросить меня напрямую боитесь, — вынес вердикт Снейп. — И какой вы после этого гриффиндорец?

Гарри чуть нервно рассмеялся, глотнул медовухи и с замиранием сердца проговорил:

— Поцелуйте меня сейчас. Тогда я больше не буду в вас сомневаться.

— Вам хватит такой малости? — усмехнулся Мастер Зелий, но уже спустя мгновение Гарри почувствовал на своих губах его обжигающий, несмотря на холод кругом, поцелуй.

— Вы... любите меня, — выдохнул Гарри после поцелуя, ощущая, как осознание этого наполняет его уверенностью, спокойствием и тихой радостью.

— С Рождеством, Поттер, — просто сказал Снейп.

— С Рождеством, сэр.

The End