Был бы здесь отец, ему бы не пришлось извиняться за свое поведение. Подумаешь, наложил на своего психоаналитика парочку средненьких проклятий. В конце концов, что это за диагноз: подавление собственного либидо посредством женитьбы?! Что значит «наберитесь смелости и скажите себе «я гей», и в этом нет ничего постыдного и предосудительного»?!
Ага, черта с два.
Был бы здесь его папочка, он бы сказал пару добрый нежных круцио за такое «ничего предосудительного».
Драко мотнул головой. Сейчас это была единственная часть его тела, которой он мог шевелить: руки и ноги были прикреплены специальными кожаными ремешками к кровати. Бесплатная услуга от Святого Мунго для дорогих пациентов. К слову, на этом моменте все бесплатное заканчивалось.
Хочешь отдельную палату — плати, собственную мед сестру — плати, хочешь, чтобы у неё был третий размер груди — плати, чудодейственные зелья — плати, да что уж говорить, даже хочешь послушать на ночь что-нибудь из классической музыки в живом исполнении — плати! Не хочешь кашу на завтрак, а что-нибудь другое — плати, хочешь пижаму от Валенти Ю. Д. Аншкинса — плати.
И эти противные санитары! В палате не кури, империо на них не накладывай, с медсесрой не заигрывай, утку на голову не надевай, заведующую Грейнджер грязнокровкой не называй… скукота.
Был бы здесь его папа. Он бы разобрался с этой неадекватной психоаналитичкой!
А так ему пришлось...
Второй раз думать об этом за столь короткий промежуток времени было сплошным мучением. Лицо Драко исказилось в нескрываемом отвращении.
— Да чтоб тебя гипогрифф заклевал, — заорал он, борясь с раздражением. Стерва учила его не скрывать свои чувства. "Вы слишком зажаты, мистер Малфой, излишне контролируете себя. Почему бы вам не попробовать быть более открытым к нашему прекрасному и невраждебному к сексуальным меньшинствам миру?".
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Санитары, стоявшие за дверью, не реагировали. Прекрасная опера в исполнение Драко осталась непризнанной слушателями. Огромные плечи, затянутые в белую дешевую ткань, даже не дрогнули.
Малфой поджал нижнюю губу.
Чертовски обидно. Вначале тебе говорят, что ты гей, к тому же папенькин сынок, а потом тебя запирают в психушке.
Подумаешь, устроил возрождение Темного Лорда в кабинете психоаналитика?! Ничего особенного.
Всего-то парочка запрещенных таблеточек растворились в фарфоровой кружке в голубой горошек. Подумаешь, использовал запрещенные заклинания… Драко скептически покачал головой.
А эти люди в Визенгамоте... Эти трухлявые пни?!
Нет, ну надо же...
— Бедный мальчик.
— Да я богатый.
— Это последствия войны... Сами-знаете-кто делал сами-знаете-что, а теперь потеря отца...
— Да какая это к черту потеря, я теперь наконец-то могу занять его кабинет, о чем вы вообще говорите?
— Вы ведь слышали, его мать живет с любовником во Франции, говорят, он даже моложе бедного мальчика...
— Кажется, я уже говорил, что богат!
— Я слышала, Нарцисса прибегала к магическим пластическим операциям. Это правда?
— Э-э-э…
— Ну вот, расстроили ребенка!
Какие к черту последствия войны? Эта стерва уговаривала его, чтобы он написал письмо Гарри Поттеру с признанием того, что он гей и был влюблен в него всю свою сознательную жизнь! Да на костре инквизиции пылать ей за такое. Особенно после того, как он написал и чуть было не отправил это письмо. Астория появилась в самый неподходящий момент. В неподходящий, потому что он был занят делами и не успел схватить сумасшедшую ревнивицу за руку. Она вскрыла конверт и прочитала, а потом закатила небывалый скандал. Ладно, он, может, и действительно псих. Раз променял одну истеричку на другую.
— Это последствия войны. Мой Дракусечка никогда не смотрел в сторону мужчин, мой бедный Дракусечка всегда был гомофобом, а теперь написал это письмо... — тонкокостная девица дрожит, слезинки катятся по бледным щекам, она достает мятый клочок бумаги из сумки. — "Эй, Поттер, не хочу, чтобы ты подумал что-то лишнее, но я тебя ненавижу! Хотя мой психоаналитик утверждает, что я скрытый гей и люблю тебя, так что давай трахнемся где-нибудь по-быстренькому. Я притащу эту стерву, и она убедится в том, что меня стошнит. Ну, если твоя чертова романтическая натура так сразу не может, то с меня бухло и свечи. Во имя наших чувств соглашайся, а иначе...." нет, нет... не могу больше читать... Слишком тяжело.
Драко закатил глаза. Слишком тяжело — это ему.
Плечи санитаров и лысые головы зашевелились. Они рассосались в разные стороны, когда перед дверью замельтешило что-то рыжее. Оно уверенно открыло дверь и перешагнуло порог.
У него была проблема. Хотя нет, до этого было недоразумение. Проблемы начинались сейчас.
— Ну не надо, а, — протянул Драко, — я же извинился....
— Думаю, вы понимаете, что у вас есть некоторые проблемы, которые я помогу вам решить.
Проблемы у него действительно были: ремни натерли нежную кожу, волосы были непричесанны, да и в туалет хотелось...
Шаг второй. Только сила более могущественная, чем я, может вернуть мне здравомыслие.
Доктор Уизли…
Нет, нет и нет! Драко не мог доверять таким докторам. Он хорошо помнил Рона Уизли — закадычного друга Гарри Поттера. Последний, как оказалось, был его возлюбленным с первого курса, чувство к которому он усиленно подавлял, а потому страдал. Уизли был глупым нищим неудачником. Но не могут такие быть хорошими врачами. А ему нужен самый лучший. Драко лежал с перекошенным от злости лицом.
— Можно мне не такой бюджетный вариант лечащего врача? — наконец не выдержал он. Уизли был на удивление спокоен. Его лицо не покрылось красными пятнами, губы не задрожали, и он не начал давиться слизняками, как было в старые волшебные времена.
— Час моего времени стоит 35 галеонов, поэтому давайте начнем, мистер Малфой.
— Твоего времени?! Ха, прекрати мне врать, какой из тебя врач-то? Из меня монашка и то лучше.
— Давайте начнем с главного. Моя задача вернуть вам душевное равновесие, раз уж высшая инстанция решила, что ваша выходка — это последствие нервного срыва.
Взгляд прищуренных серых глаз Малфоя следил за каждым микро движением Рона. Совершенное спокойствие. Ему можно было бы мысленно поаплодировать, но отец бы убил его.
— Для начала освободите меня, — уверенно потребовал Драко.
— Последний раз вы чуть не выкололи вилкой глаз санитару, — голос такой же уверенный, но без лишних истеричных призвуков.
Что это за подделка?
Драко дернулся на кровати всем телом, так что ремешки издали угрожающий звук.
— Ты не Рон Уизли, — закричал он. — Кто-нибудь! Это обманщик, выдающий себя за нищеброда!
Доктор никак не реагировал. Ни улыбки, ни намека вообще на какие-либо эмоции. Вместо этого он спокойно и отчетливо произнес:
— Я Рональд Уизли, ваш лечащий врач, мистер Малфой.
— Я учился с Уизли в школе, он... он… — Драко почти задыхался от негодования. — Он не похож на тебя.
— Мы уже не дети, и я ваш врач, — чуть более настойчиво. — Давайте поговорим о том, зачем вы стали ходить на прием к мисс Патил.
Малфой сглотнул. Не самые лучшие воспоминания. Он не хотел говорить об этом, да и какой смысл… Уизли просто обсмеет его…
Прямой взгляд — доктор Уизли следил за каждым его движением. Ловил малейшую эмоцию на его лице. А их много: одна сменяла другую. Почему он стал настолько эмоциональным? Раньше такого не было…
Сейчас полная неспособность надевать ледяную маску.
— Это останется только между нами.
— А ты не можешь просто покормить меня лекарствами и отпустить? — в голосе прозвучала робкая надежда.
— К сожалению, нет, давайте, мистер Малфой, это в ваших интересах.
Это тупое «вы» и «мистер Малфой». Нет, им, конечно, не по двенадцать, но все же. Никакого просто «Малфой», «засранец», «гад» и тому подобное. Даже Грейнджер после парочки «грязнокровка» не выдержала и наградила его приятными для ушей нецензурными выражениями. А этот… сидит, как истукан. Волосы причесаны, гладко выбрит, халат выглажен, рубашка свежая…Издевается.
Издевается потому что…
Шаг третий. Я решил поручить мою волю и мою жизнь высшей силе, как я её понимаю.
Драко: волосы грязные, ногти не подстрижены, пахнет от него лекарствами, губы потрескались…
— Пусть меня развяжут и относятся как к обычному пациенту.
Рон Уизли пришел уже в третий раз в попытке поговорить. До этого не очень-то и ладилось. Драко откровенно пытался вывести своего доктора на конфликт, но тот не поддавался. Нарочитое спокойствие доводило бывшего слизеринца до белой горячки. Но это было несравнимо с завываниями жены, которая ревела над его кроватью каждый раз, когда видела связанного Дракусика.
«Это подделка» — был уверен он. У того Рона взрывной характер. Потрясающий взрывной характер, и лицо пунцовое, когда злиться. А как сжимаются руки в кулаки…
Мечта, а не парень.
— Как на счет сделки, мистер Малфой?
Драко по привычке фыркнул. Вот зануда.
— Как на счет опустить это «мистер»?
— Этика общения с пациентами не позволяет, — прохладно–вежливая улыбка. Только глаза не холодные, словно он не всерьез.
Нет, он что, издевается? Нет, он издевается!
Изощренный способ мести.
Драко был уверен в этом. Он специально так ведет себя, чтобы слизеринец окончательно слетел с катушек. Ему наверняка нравится это зрелище. Вот сидит и смотрит на вертящееся тощее тело, майка уже задралась, обнажив плоский живот. Еще немного, и пена пойдет изо рта.
Он зол, он устал, отец бы уже вытащил его отсюда, отец бы уже убил его. Отца нет.
Он привязан, здоровые амбалы дежурят возле палаты, и его личный врач Рональд Уизли. Что может быть хуже? Ну, за исключением того, что, по словам этой стервы, он латентный гомосексуалист. Правильно. Хуже только эта пресная рожа и невыносимое спокойствие. Это сигнал бедствия. Малыш Ронни вырос, он большой и успешный дядя. А дядя Драко лежит в психушке… Дядя Драко не может контролировать себя, а дядя Рон делает это превосходно. Мир перевернулся с ног на голову. И кто-то оказался в самой жопе.
— Сделка! Давайте Сделку!
Рыжие брови поднялись вверх.
— Я буду хорошо себя вести, а вы развяжите меня…
Дальше было никакого курения в палате, никаких уток на голове, и никаких «грязнокровка» для Грейнджер — вообще никому нельзя теперь было хамить. Зато его привели в божеский вид. Даже разрешили посмотреть в зеркало. Вид был не самым лучшим, Драко даже побоялся предположить, каким его видел Уизли. Позор.
Наверняка, отвратительное зрелище, впрочем, он же дружил с Грейнджер, а раз уж привык к этому гнезду на голове, то вид подрастрепавшегося Малфоя — ничего страшного. Мелочи. В любом случае, только Уизли мог выпустить его отсюда. А значит, он должен сделать так, чтобы это случилось как можно скорее. Раз уж он скрытый гей, то, может, стоит попробовать гейские штучки? Что там полагается? Томный взгляд?
— Быть геем — это нормально!Это так же, как любить розовый цвет или голубой!
— Но я не люблю ни розовый, ни голубой!
— Признайся, когда Гарри Поттер отказал тебе в дружбе, ты стал одержим идеей отмстить ему? Возненавидел, а потом ненависть переросла в любовь?
— Какая к черту любовь! Я просто ненавижу его!
— На каком моменте ваших отношений…
— Отношений? Я вас умоляю…
Драко репетировал томный взгляд, когда доктор Уизли вошел в его палату и устроился в кресле. Было ужасно. Этот незнакомый доктор мог бы быть легко доктором Малфоем с этим ледяным спокойствием. Выводящим из себя спокойствием. Хорошо, что женушка принесла яблочки. Можно было присесть на край кровати, взять красное яблоко и откусить здоровенный кусок перед лицом Уизли, смотря на его реакцию, которой по обыкновению не было.
— Я рад, что такой нищеброд как ты вырос приличным человеком.
Тот едва заметно поджал нижнюю губу.
— Я уже говорил, что мы не дети, мистер Малфой, давайте вернемся к вашим проблемам. Зачем вы стали ходить на приемы к мисс Патил?
Драко вздохнул и положил яблоко назад.
— Иногда мне хочется поговорить, но у меня нет друзей, чей IQ был бы больше 90.
Рон молчал. Переваривал информацию? Пытался подавить улыбку?
Никаких признаков он не подавал, просто смотрел в его серые глаза.
— Вас беспокоила смерть вашего отца?
К чему эта серьезность? Они ведь могли бы хорошенько наорать друг на друга. Стерва не спрашивала его об отце, только говорила о том, что он слишком зависим от него. Но как он мог не быть? Его первое слово было «папа». Отец учил его ходить, отец учил его говорить, отец учил его колдовать, отец учил его быть Малфоем. Его воспитывали далеко не домовые эльфы, как передавалось из уст в уста.
— Конечно, беспокоила, он же мой отец! — мужчина всплеснул руками. — Я любил его.
Это было странно, но губы Уизли дрогнули в улыбке. Драко уловил это едва заметно движение, и оно взбесило его.
— Не представлял, что я могу кого-то любить?
— Мне это не кажется удивительным, ведь вы живой человек, мистер Малфой.
Нет. Нет. Нет. Этот Рон Уизли ему не нравится.
— Я хочу выписаться из Мунго.
Рон отложил блокнот, в котором изредка делал кое-какие заметки, и внимательно посмотрел на пациента.
— К сожалению, вам придется пройти обязательный курс терапии.
Ну что за идиот? Он что, проходил какие-то специальные курсы по держанию себя в руках?Он точно специально. Наверное, пьет таблетки! «Чтоб ты поперхнулся в следующий раз, засранец».
Драко вежливо улыбнулся, Рон сделал пометку в блокноте.
Шаг 4. Я глубоко и бесстрашно исследовал себя с нравственной точки зрения.
На этот раз встреча состоялась в кабинете доктора Уизли. У Люциуса кабинет был и того меньше. Этот просто огромный, выполненный в соответствии с последними представлениями о дизайне интерьера. Видимо, Рон не соврал об оплате за свои услуги. Этот парень стал богатым.
— Что, проклятье семьи Уизли снято? — не выдержал Драко.
Рон не отвечал на вопросы, которые не касались его непосредственной задачи. Чертов… Подходящего слова не нашлось.
— Можете расположиться, где вам удобно.
Малфой выбрал огромный письменный стол доктора и уселся на него, деловито отодвинув толстую пачку бумаг на край. Он наморщил лоб и взял в руки какую-то замысловатую штуковину.
— Думаю, вы чувствуете себя лучше.
— Тогда, может, выпустите?
изли уселся на кушетку и закинул ногу на ногу. Рыжий, большой … красивый.
— Итак, вы ходили на прием к мисс Патил каждый четверг.
Занудный, надоедливый, непробиваемый.
Блондин согласно кивнул.
— В какой момент вы почувствовали раздражение?
Вопрос не был сложным. Он хорошо помнил тот момент, когда впервые захотел убить эту стерву. Вначале она мучила его на счет того-чье-имя он не хотел вспоминать никогда и не при каких обстоятельствах, затем допытывалась, с какими девушками он встречался в школе и как быстро с ними расставался, а потом началось это… ГарриДрака…
— Раздражение? — театральная пауза. — Я не был раздражен. Я просто почувствовал непреодолимое желание зашвырнуть ей авадой в лоб, когда она сказала, что я скрытый гомосексуалист. Никакого раздражения.
— Прошу прошения, но некоторые источники сообщают, что в школе у вас был роман с мистером Забини.
Серые прищурились, Драко выглядел как одичалый кот, готовый выцарапать глаза своей жертве в любой момент.
— К черту эту ролевую игру, Уизли! — снова взорвался он. — Какие еще некоторые источники! Вы же сами распустили про меня эти слухи!
Рон молчал какое-то время. А потом тяжело вздохнул и поднялся с кушетки.
— На шестом курсе я видел, как ты целовался с ним.
— Что?!
— Гарри, это что, Малфой?
— Э-э-э-э…
— Это что, Малфой целует Забини?
— Э-э-э-э-э…
— О, Мерлин, он же…
— Полагаю, когда ты осознал, что произошло, и понял, что тебя тянет к мужчинам, ты испугался, и твой мозг постарался забыть о произошедшем. Поэтому любая мысль о гомосексуализме воспринимается тобой слишком агрессивно.
Шаг 5. Я признал перед Богом, собой и каким-либо другим человеком истинную природу моих заблуждений.
— Да ты что $#@%$#@# совсем, ты #@%$#@, $#@#$ @#$# чтоб, @#$#@#$% несчастный $#@&%$#!!!
Шаг 6. Я полностью подготовился к тому, чтобы избавиться от всех этих дефектов характера.
— Держите себя в руках, мистер Малфой. Я, конечно, могу предложить вам заглянуть в мои воспоминания, если не верите моим словам.
Драко спрыгнул со стола и подлетел к Уизли. Он хотел его ударить, повалить на пол и пинать в живот. Только ни к чему. Рыжий не лгал. Хотя его спокойная физиономия — единственное, за что можно врезать.
Как следует.
Драко размахнулся, но Рон успел перехватить его руку.
— Ты издеваешься надо мной!
— Вовсе нет, я пытаюсь помочь, — он почти повысил голос. От этого «почти» тепло разлилось внизу живота.
— Ты! — Драко дернулся всем телом, он хотел оттолкнуться от доктора Уизли, но хвала Мерлину, есть вещи, которые не меняются. Рон поскользнулся или просто упал, но факт оставался фактом: пациент пригвоздил своим телом лечащего врача к кушетке. Неловкая пауза.
Шаг 7. Я смиренно просил Его исправить мои недостатки.
— Это лечится?
Рон сглотнул.
— Гомосексуализм это не болезнь, но если ты уверен, что ты не гей, то все в порядке, тогда просто слезь с меня и…
— Я не уверен.
Сейчас лежа на этом теле, он был чертовски не уверен в этом. Уверенность растворилась на дне голубых глаз. Она убежала от него сверкая пятками, съехала, не оставив записки, и забрала с тобой все свои вещи…
Она как лживая шлюха наобещала с три короба и, обобрав его до нитки, свалила к первому встречному с толстым кошельком.
— Давай сейчас не будет говорить об этом.
Еще одна неловкая пауза. На сей раз более неловкая, чем предыдущая, потому что тело Драко с особым энтузиазмом восприняло информацию о том, что он все же гей.
Шаг 8. Я составили список всех тех людей, которым причинил зло, и преисполнились желанием возместить им всем ущерб.
Если хорошенько подумать об этом, то людей, которых он называл гребанными педиками, было достаточно в его жизни. Садист Уизли сказал, что он должен вспомнить имена всех, кого незаслуженно обидел. Тогда ему будет легче жить…
Лучше уж думать об этом, чем о том инциденте, или просто о рыжих волосах, о пухлых губах, о…
Ладно. Первый в списке — Симус с Гриффиндора. Драко не был способен вспомнить его фамилию, зато хорошо помнил развратную физиономию ирландца. И его грязные приставания. А если вспомнить, что он ему говорил, то можно невольно покраснеть от таких интимных подробностей.
Кто там дальше?
Его любимый Поттер. Ладно, возможно, Драко и был геем. Но Поттера он точно не любил. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Он бы даже не рискнул с ним переспать...
О переспать…
его теперь постоянно преследовала одна дикая навящивая идея…
Потом были близнецы Уизли, Блейз, Филч, директор и еще пол Хогвартса, затем коллеги с работы, родня жены, работники Министерства, парочка случайных прохожих…
Шаг 9. Я лично возместил ущерб этим людям, где только возможно, кроме тех случаев, когда это могло повредить им или кому-либо другому.
— Я ведь должен извиниться перед ними? Я вот написал парочку объяснительных писем.
Рон неторопливо пробежался взглядом по написанному.
— Лучше не стоит.
Шаг 10. Я продолжил самоанализ и, когда допускал ошибки, сразу признавал это.
— Я все-таки не гей, — Драко сделал неопределенный жест рукой, сидя по обыкновению на рабочем столе доктора Уизли.
— Если мы поцелуемся разок, то я окончательно буду уверен в этом. Или не уверен. Доктор, вы ведь должны мне помочь, это ваша святая обязанность.
Профессионал. Словно ему плевать, что такой чертовски привлекательный возможный гей сидит на его столе и трогает его вещи.
— Я приготовил документы на выписку, это наша последняя встреча.
Малфой не слушал его, старательно делал вид, что не слушал, но все же закусил нижнюю губу и по-щенячьи посмотрел на Рона. Это безотказно действовало на всех. Драко был уверен в успехе.
— Один поцелуй, тем более на прощание?
Не хватало для полноты картины только шаркнуть ножкой.
Шаг 11. Путем молитв и размышлений я старался улучшить свой осознанный контакт с Мерлином.
Этот придурок выставил его за дверь, и что еще хуже — выставил из больницы. Нет, ну как можно быть таким? Сам Драко Малфой предложил ему поцеловаться! Да к нему очередь на месяцы вперед очередь расписана!
Никакие уговоры и угрозы не действовали. Драко несколько раз изобразил нервный припадок на прощанье: лег посреди коридора и дрыгал руками и ногами, пока не пришла его жена. Пришлось подняться и объяснить ей, что все свою сознательную жизнь он подавлял свое либидо и теперь, когда у него даже есть медицинское заключение, он разводится с ней, чтобы пуститься во все тяжкие. Во все рыжие тяжкие — этого он не стал уточнять. А по окончанию предложил бледной Астории занять только что освободившуюся палату. Женушка любезно приняла его предложение.
Шаг 12. Достигнув духовного пробуждения в результате выполнения этих шагов, я старался применять эти принципы во всех моих делах.
Галеоны со страшным звяканьем рассыпались по столу доктора Уизли, некоторые монеты истерично подпрыгнули пару раз и свалились на пол. Бывший пациент стоял с ухмыляющейся физиономией.
— Здесь 70. Ровно столько я буду платить вам, мой дорогой доктор, за каждый сеанс.
— Мне казалось, мы решили вашу проблему, — после долгого молчания наконец-то ответил Рон.
Старая привычка не давала ему покоя, этот жадный холоднокровный сукин сын пялился на монеты. Хорошо, что хоть что-то не меняется.
— У меня еще много проблем, дорогой доктор Уизли, мания величия, например, волосы у меня сделались какими-то тусклыми и безжизненными… Или еще вот эта…
Драко наклонился слишком близко. Запретная черта был пересечена в считанные секунды. Рон не успел одернуть голову, и горячие губы впились в его собственные. Неожиданно и настойчиво.
Драко Малфой великолепный гей. Рон осознал это в полной мере. Осознание этого обрушилось на него еще тогда, в школьном коридоре, когда он увидел тот поцелуй, прижатого Забини к холодной стене, руки Драко под чужой рубашкой…
— Ну, с этой проблемой я справлюсь. Но в таком случае мои услуги будут стоить 80 галеонов за час, — хрипло выдавил Рон.
— 80! Это грабеж!
— Это честно, 40 из них я буду тратить на своего психиатра.
Драко уселся на край его стола.
Рон молился, чтобы эти длинные пальцы не добрались до скомканного письма на его столе.
« Малфой, ты $#@%#!
Мой психиатор говорит, что это потому что я люблю тебя… Говорит, что я осознал свою истинную природу, когда увидел, как ты целуешься с Забини. А теперь подавляю либидо. И то, что с Гермионой у меня ничего не получилось, по этой же причине! Хуже всего то, что эта гребаная стерва заставила меня написать это письмо. Знаешь что?Я ненавижу тебя! Ты урод, большой урод, я ненавижу твои белые волосы, бледную рожу и высокомерный взгляд, но как ты смотришь на то, чтобы встретиться завтра вечером в хорошем ресторане?»
Vova
