Подарок для себя

Многие из живущих заслуживают смерти,

а многие из умерших — жизни. Ты можешь

вернуть ее им? То-то же.

Тогда не спеши осуждать на смерть.

Дж. Р. Р. Толкин

Глава 1. Подарок для себя

Купи самой черной краски,

возьми самую большую кисть

и широкой чертой раздели

мою жизнь на вчера и сегодня.

Л. Андреев

— Северус! Как можно? Иногда просто необходимо баловать себя! — назойливый голос Минервы МакГонагалл уже несколько часов подряд острой шпилькой сидел в голове Северуса Снейпа.

Сначала он честно старался не обращать на него внимания, потом, медленно раздражаясь, пытался думать о чем-то, кроме того, что даже после войны спокойной жизни он так и не дождался и, наконец, прокляв весь мир с помощью беспалочковой магии, бывший профессор зельеварения отправился уничтожать назойливый голос единственным из всех возможных способом — подчинившись ему. Раздражение от этого не уменьшилось, даже наоборот, а вот головная боль только усилилась, своим существованием заставляя не чувствовать внутри маленького червячка сомнения.

Как долго он стоял у запыленной витрины старого черномагического магазина, Северус не знал. Побаловать себя… Чем? Да, он долго думал над этим, пытаясь понять, что может принести ему радость, но… все варианты казались просто подделками источников радости — сладости он не любил, ничего не коллекционировал (шрамы и неприятности ни в счет), от одного вида пузырька с любым зельем начинало нестерпимо тошнить, а оставшаяся единственная любовь его — к черному цвету — никак не могла уложиться в сложный алгоритм задачи «порадовать себя». Вряд ли Минерва имела ввиду запереться в темном чулане… в любом случае Северус не горел желанием и сам совершить нечто подобное. Но что-то сделать надо было. Хотя бы из уважения к Минерве.

Именно по это причине бывший профессор водил усталым взглядом по ярким витринам магазинов Косого переулка, а потом, волею случая свернув в один из темных проулков, остановился у пыльной витрины, казалось, давно заброшенного магазина и бездумно начал изучать взглядом старые потрепанные вещи. О том, что магазинчик черномагический можно было догадаться по первому же взгляду на его название — «Черная лавка в черном подвале», хотя ни особой чернотой, ни наличием подвала лавка не отличалась. Простояв еще несколько минут на улице, Северус решительно дернул ручку двери и прошел в пыльное царство древних безделушек. Старый колокольчик на двери неубедительно громко звякнул, и такой чистый звук в полузаброшенном помещении показался не просто лишним, а несколько пугающе чужеродным, так же, как и сам Северус Снейп. Проведя рукой по одной из полок, зельевар собрал на идеально-белую манжету толстый слой серой вековой пыли. Приглушенное ругательство едва слышно сорвалось с его губ, но этого хватило, чтобы несколько старых вещиц оживленно завертелось на месте.

— Не стоит ругаться при этих пройдохах, сэр, — прозвучал позади Снейпа скрежещущий голос, неприятно раздраживший слух.

Северус резко обернулся — позади него стоял не менее противный на вид человечек, всего полтора метра ростом, с маленькими черными, как у жучка, глазками и плешивой седой головой. Он нервно потирал ручки, а на мерзко-синих губах пыталась нарисоваться подобострастная улыбка, но вместо нее почему-то получался хищноватый оскал.

— Простите?.. — сухо переспросил Северус, оглядывая человечка, будто тот был всего лишь досадливым гриффиндорским первокурсником на своем первом уроке зельеварения, а не хозяин этого магазина.

Человечек неуютно переступил с ноги на ногу и опустил глаза. Когда в следующее мгновение он снова поднял взгляд и повторил свои слова все тем же неприятным голосом, выражение его лица уже казалось не скользко-хитрым, а покорно-пристыженным. Как это не удивительно, но Северус Снейп не обратил на это изменение (так же, как и на неприятный вид собеседника) совершенно никакого внимания — за годы войны он так успел привыкнуть к наличию уродов рядом с собой — будь то Хвост или сам Волдеморт (а тот-то никогда особым шармом одарен не был), что внешность человечка не заинтересовала его совершенно.

— И давно вы торгуете этим старьем? — отворачиваясь к полкам, без интереса спросил зельевар, сцепляя руки за спиной.

— Лет шестьдесят, — довольно поерзав, сказал человечек и, пододвинув небольшой стульчик, забрался на него, и так стал почти вровень Снейпу.

— Прекрасно, — бросив на него мало заинтересованный взгляд, отозвался бывший профессор и снова отвернулся к причудливым безделушкам.

— Вас что-то конкретное интересует? — пританцовывая, осторожно спросил владелец магазина, заглядывая возможному покупателю в лицо.

— А в вашей практике были подобные случаи? — с большой иронией спросил Снейп, не оборачиваясь.

— Признаться честно, нет, — пискнул человечек и мысленно сник, уже распрощавшись с первым за несколько лет покупателем.

— Что-нибудь для радости у вас есть? — бесцветным голосом спросил Мастер Зелий, не надеясь на положительный ответ на столь странный вопрос.

— Есть!! — не успел Северус понять, что произошло, как человечка уже сдуло со стульчика и унесло в неизвестном направлении.

Весьма удивленный Снейп остался стоять на месте, с интересом рассматривая помещение, в котором оказался. Поняв, что он находится в еще более ужасном месте, чем дом на площади Гриммо, и едва ли более чистом, зельевар поставил себе точный диагноз — нервное истощение и зачатки шизофрении. Иначе как объяснить появление столь чистоплотного и аккуратного человека, как он, в подобной лавке, рядом с которой помойка выглядит куда более достойным и чистым местом?

В тот момент, когда Северус уже собрался покидать эту убогую обитель древностей, на стульчике вновь образовался человечек, держащий в крючковатых коротких пальцах небольшой темный футляр.

— Вот, сэр, то, что вы ищите, — фанатично выдохнул он и сунул футляр замешкавшемуся на миг Снейпу прямиком в карман. — Шесть галлеонов, сэр! — улыбнувшись, добавил он, снова переминаясь, стоя на стуле.

— Что это? — наконец спросил Северус, даже не пытаясь вытащить футляр из кармана.

— Медальон, сэр! Он обладает чудесным свойством — приносит людям желаемое, — задорно подмигнув покупателю, сказал человечек, протягивая вперед сухую ручку, ожидая платы.

— Каким образом? — насторожился Снейп.

— Понятия не имею, сэр, — пожал плечами тот, но торопливо добавил, — он абсолютно безвреден, если и нет в нем никаких магических сил — просто красивая безделушка, — он кивнул, будто пытался убедить больше себя, чем Северуса.

— Три галлеона, — уверенно понизил цену зельевар и обернулся на собеседника, давя того классическим холодным взглядом, отработанным на сотне-другой учеников всех возрастов и степеней наглости.

— Идет, — быстро пропищал человечек и, схватив монеты, мигом спрыгнул со стула. — Всего доброго, сэр, — крикнул он вдогонку уходящему Северусу, торопливо пряча деньги в карман, будто бы кто-то собирался их у него отнять.

Северус вышел на улицу и, кинув быстрый взгляд на злополучный футляр, аппарировал в свой уютный холостяцкий дом.

* * *

Медальон мерцал. Переливаясь яркими радугами, драгоценные камни манили и завораживали игрой огня на хрупких гранях. Благородный изумрудный дракон в схватке с рубиновым фениксом на фоне сапфирового неба… Чем дольше Северус смотрел на поблескивающий в свете камина медальон, висящий на длинной серебряной цепочке, тем больше он нравился ему. Мучительно хотелось коснуться гладкой поверхности, ощутить холодность камня на коже, но… Северус не касался его. Ему казалось странным, что подобная драгоценность валялась где-то в чулане у странноватого карлика, и еще более настораживало, что он продал его за бесценок.

Дракон вцепившейся фениксу в горло, феникс цепляющийся когтями за чешую дракона, и синее небо… Вот диковинная вещица. Но что у нее внутри? Не зря же она продавалась в черномагической лавке?

Положив медальон обратно в футляр, и стараясь при этом не коснуться его, Северус задумчиво посмотрел в камин. Прежде всего, следовало проверить на медальоне наличие темномагических заклятий и выяснить, что это за заклятья (в том, что они там были, мужчина просто не сомневался). Странно, что он не сделал этого раньше. Закрыв футляр с медальоном, Северус поднялся и положил его на каминную полку. Он подумает над этим завтра, решил мужчина и, бросив последний взгляд на футляр, покинул комнату.

— Ты что здесь делаешь? — он почти не удивился.

Ну что за жизнь, плюнуть некуда, везде знакомые лица…

Ш. Врочек

Шли дни, за ними едва поспевали недели, а месяцы, лениво переставляя ноги, особо не спеша, неумолимо уходили все дальше и дальше. Скользкий март уступил место апрелю, торопливо пронесся май, а от лета оставался лишь кисловатый привкус последних яблок. На город медленно наступала осень…

Прошло почти полгода, как Минерва одобрила описанный Снейпом «подарок для себя». Необходимость в нем отпала, и директриса со спокойной совестью стала прожигать последние нервы зельевара на постоянные споры, в которых Минерва каждый раз безуспешно пыталась вернуть зельевара на старую должность. Но он сопротивлялся и в этом был упорнее всех Темных Лордов в мире, хотя в отличие от них не хотел возвращаться. И она не смогла его переубедить. Даже с помощью портрета Дамблдора. И Гарри Поттера. А вот Драко Малфой — это уже запрещенный прием. Но даже этот очаровательный чертенок не смог его уговорить. И лишь тогда от него отстали. Ровно на один день, нужный им для того, чтобы на следующее утро явиться к нему с гениальным предложением — натаскать Драко на преподавание зельеварения до начала нового учебного года. Так, в борьбе против знаний, а потом в борьбе за знания, Северус не заметил, как весну сменило лето, а не сегодня-завтра уже вступит в свои права осень.

Заметил он это лишь тогда, когда на его рабочий стол упал желтый кленовый лист. Северус поднял листок с полированной глади стола и покрутил в руке. Коснувшись шероховатой поверхности листа, мужчина сделал неосторожное движение, и краешек листа мелкой пылью остался на его пальцах. Почему-то он сравнил себя с этим листом — не заметил, как прошла весна его жизни, а сейчас, когда уже поздно что-либо менять, он рассыпается на глазах — от усталости.

Мрачная задумчивость Снейпа была прервана негромким боем часов. Двенадцать. Спрятав потрепанный лист меж страниц лежащей на столе книги, Северус поднялся. Любому порядочному человеку уже давно пора ложиться спать, но мужчина знал — как рано бы он ни лег, усталости это не уменьшит. Видимо уже никогда…

Поддавшись странному порыву, он спустился вниз и разжег камин — мягкие отсветы каминного пламени всегда успокаивали его, а в такой жизни, какой она была у Северуса, покой стоял едва ли не на первом месте. Через несколько минут, после того, как он удобно устроился в кресле, его неожиданно посетило чувство досадного беспокойства. Подобное испытываешь, когда забываешь нечто особенное, но как ни стараешься вспомнить, ничего не выходит. Напряженно пытаясь догнать ускользающее воспоминание, Северус в задумчивости обвел взглядом каминную полку и, не найдя ничего, способного помочь разрешить загадку, мужчина снова уставился в камин. Когда его взгляд вернулся на каминную полку, он резко встал и, укоряя себя за забывчивость, быстрым движением вытащил из горы рождественских открыток и приглашений на различные мероприятия маленький, ничем не примечательный футляр. Ладонью вытерев осевшую за месяцы пыль, Северус открыл футляр и долго смотрел на поблескивающий в темноте медальон. Не задумываясь, он коснулся украшения пальцем, забыв, что когда-то давно он так и не проверил его на наличие темномагических заклинаний. Медальон кольнул холодом, и Северус, поняв, что делает, отдернул руку. Но было слишком поздно.

Медальон выпрыгнул из руки Северуса и завис в воздухе где-то на уровне плеч мужчины. Маленькая радуга рассекла украшение в центре, будто изнутри кто-то пытался пройти в комнату, но никак не мог преодолеть сопротивление камня. Справившись с секундным оцепенением, Снейп выхватил палочку — привычка всегда держать ее рядом не раз спасала ему жизнь — но даже это не помогло ему, когда с силой пушечного ядра что-то прижало его к полу. Больно ударившись головой, мужчина глухо застонал, в глазах тут же потемнело, а от удара спиной из легких выбило весь воздух. Когда возможность нормально соображать, наконец, вернулась к нему, то он наставил палочку на распластанного на нем человека.

«Неужели мертвец?», — с отвращением подумал Снейп, ткнув в безжизненное тело кончиком палочки.

Как будто отвечая на его вопрос, тело шевельнулось и громко охнув, попыталось сесть. Волна черных волос значительно осложняла дело, а удар об пол для него был явно таким же чувствительным, поэтому координация тела пострадала вдвойне.

— Не двигайся или прокляну, — прорычал Снейп, поднимаясь на ноги. — Скажи «да», если понял.

— Да, — прокряхтело тело и застыло в непонятной позе — что-то среднее между лежанием на полу и сидячим положением.

— Кто тебя прислал? — строго и холодно продолжал Снейп, взяв под контроль свои эмоции.

— Что за фигня тут происходит?? — отозвалось тело, и досады в его голосе было едва ли меньше, чем замешательства.

— Кто тебя прислал? — прошипел Снейп, перебирая в памяти все сильнейшие заклятья, чуть-чуть не дотягивающие до непростительных.

— Люциус Малфой, дементор его задери! — неожиданно рявкнуло тело, и Снейпу показалось, что голос свалившегося на его голову человека странно знаком ему.

Северус Снейп ожидал любого ответа, но это… повергло его в секундный шок, за который из головы вылетели все старательно вспоминаемые заклятья. Пока Северус оценивал какова вероятность, что человек говорит правду, тело начало ощутимо подрагивать — видимо сказывалось неудобство позы.

— Кто ты? — наконец произнес зельевар, всматриваясь в черную копну волос.

— Ну ты уже мог бы и узнать, чертов Северус Снейп! — лающе рассмеялся незнакомец, и внутри Снейпа медленно начала подниматься волна холодной ярости.

— Блэк, — выдавил он сквозь зубы ненавистную фамилию человека, погибшего более чем три года назад, упав за Завесу.

— Я мог бы догадаться, что один дружок подкинет меня ко второму! Поганые слизеринцы! — выплюнул мужчина на полу и, не боясь никаких палочек, сел на полу, потирая ушибленные колени и затекшие мышцы. — Ну давай же, чего ты ждешь, дорогой Нюниус?? Я тут перед тобой! Без палочки! Это так по-слизерински убивать безоружного, — голос мужчины сочился ненавистью и сарказмом, хоть внутри все сжималось от страха при мысли, что это может быть последняя минута его жизни. Но он никогда не был трусом. Кто бы что ни говорил.

— Встань и заткнись, — коротко оборвал его Снейп, не убирая палочки.

К его огромному удивлению, Блэк выполнил его приказ, хотя и позволил себе некоторую вольность, поправив гриву черных нерасчесанных волос.

— А теперь говори, что ты помнишь? — спросил слизеринец, по старой привычке складывая руки на груди, хотя палочка по-прежнему была наготове.

— Тебе с момента рождения до сегодняшнего дня рассказывать? — с сарказмом отозвался Блэк, гордо выпрямляясь во весь рост.

— Блэк, сядь в то кресло, — скомандовал Снейп, указывая на дальнее от камина кресло. Начинать разговор с человеком о его собственной смерти было куда безопаснее, когда последний находится в сидячем положении.

— Определись уже что мне делать — не шевелись, встань, сядь! Может мне на одной ножке попрыгать, Нюниус? — разглагольствовал Сириус, подчиняясь Снейпу вновь.

— Заткнись, — напомнил Северус, сверля его неприязненным взглядом.

Не дождавшись ни оскорблений, ни протестов, Снейп решил покончить с этим цирком раз и навсегда.

— Блэк, ты умер три года назад, — произнес он и тут же понял, как глупо это говорить живому человеку, который сидит напротив тебя и с ненавистью взирает на все твои действия.

Сначала Блэк уставился на него с абсолютно глупым выражением лица, а потом… расхохотался так, как не смеялся лет двенадцать.

Северус нервно повел плечом, признавая, что для Сириуса это действительно звучало довольно смешно.

— Ты все? — сухо поинтересовался зельевар, наблюдая, как на темных глазах мародера от смеха выступают слезы.

— Снейп, ты сдурел? — выдавил из себя Сириус, пытаясь успокоиться, но из этого решительно ничего не получалось.

— Нет, я лично присутствовал на твоих похоронах, два года назад также лично присутствовал при уничтожении Темного Лорда, а несколько недель назад также был на свадьбе твоего дорогого крестника Гарри и Джинни Уизли — фотография стоит перед твоим носом на каминной полке, Блэк, — отчеканил Северус и дал Блэку некоторое время подумать, если он вообще способен на это.

— Можно подойти посмотреть? — после длительной паузы произнес Бродяга. Это время он обдумывал кого же угораздило свихнуться, и предполагал, что все же не его, а беднягу-слизеринца, который сам себя запутал со своей двойной игрой. Про падение Темного Лорда, конечно, выглядело очень обнадеживающе, но совершенно ничего не объясняло.

Снейп сдержано кивнул, наставив на нежданного гостя палочку, но Сириус только подошел к камину и взял в руки тяжелую деревянную рамку, на которой его повзрослевший племянник махал ему рукой, обнимая свою прекрасную жену. Не разбиться рамке помогло лишь заклятье Северуса, а Блэк даже не заметил, как разжал пальцы.

— Как это возможно?.. Я ведь вот — живой… — прошептал Сириус и сел на пол прямо там, где стоял.

— Как раз это я и пытался у тебя выяснить, когда спросил что ты помнишь, — с усмешкой напомнил Северус, возвращая этим Сириуса в реальность.

— Это все вы! Ты и твой ублюдочный дружок! — выкрикнул он, даже не предпринимая попытки подняться с пола.

— Не легче было бы тебя просто убить? Здесь же? У камина? — равнодушно пожал плечами зельевар, показывая тем самым весь абсурд сказанного Блэком.

— А что мне думать?! Что?! — глаза Блэка безумно сверкнули. Все-таки двенадцать лет Азкабана — это вам не в бирюльки играть.

— Даже не пытайся. Думать — не твой конек, — поморщился Северус, пытаясь проанализировать всю имеющуюся у него информацию. Если бы Блэк был посговорчивее, сейчас, возможно, Северус уже знал бы ответ.

В комнате повисла вязкая тишина. Сириус сидел на полу и раскачивался из стороны в сторону, а Снейп мерил шагами комнату, уже без опаски убирая палочку в карман.

— Блэк.

— Чего тебе?

— Что ты помнишь последним?

— Серые доски у камина… — бесцветно, равнодушно, глупо.

— Ты идиот? — по слогам спросил слизеринец, впиваясь ногтями в ладони, чтобы не наорать на внезапно воскресшего. — В министерстве, Блэк, что ты помнишь?

— Белла скачет по всему помещению, такая безумная, как чертова старуха, и Малфой-старший, черт бы его побрал! Потом я отвлекся и, вдруг… все стало пугающе синим. Будто я застрял в камне или того хуже — не видно ни конца, ни края, только этот синий кошмарный цвет! А потом перед глазами полыхнула радуга, и я свалился на тебя, — не очень охотно рассказывал Сириус, ковыряя и без того неидеальный пол.

— Радуга? — задумчиво переспросил Снейп. В его голове медленно возникали некоторые подозрения насчет странного возрождения заклятого врага.

— Ты глухой что ли? — ощетинился Сириус, которому вспоминать все это было не очень приятно.

— Нет, и… заткнись! — третий приказ замолчать подействовал как и два предыдущих — Снейп был бы очень доволен этим обстоятельством, если бы его голова не была столь занята размышлениями.

Сириус недовольно завозился на полу, и Снейп скосил на него взгляд. В конце концов, одно присутствие этой псины действовало ему на нервы, а его возня отвлекала от раздумий совершено. Даже если предметом этих размышлений и был сам Сириус Блэк.

— Ты можешь куда-нибудь исчезнуть? — не выдержав, рявкнул Снейп, и в тот же миг Сириус пропал — на том месте, где он только что сидел, лежал старый медальон, на котором зеленый дракон дрался с алым фениксом на фоне бесконечно-синего неба.

Очень хорошо, когда тысячи лет живые,

умирающее, постоянно меняющиеся

люди берегут холодный осколочек мраморной ноги.

Л. Андреев

О том, что произошло в его доме, Северус Снейп не рассказал ни одной живой душе. Первым делом он решил отправиться в «Черную лавку в черном подвале», чтобы вытрясти из карлика всю правду. Настроение было сквернее некуда — всю прошлую ночь он провел в тяжелых размышлениях, половину из которых занимал реальный поиск решения сложившейся проблемы, скромно охарактеризованной «Сириус Блэк застрял в медальоне», а вторую почти бессвязная злость и ворчание под заголовком «Сириус, чертов, Блэк в моем доме» со всеми отсюда вытекающими. Северус ненавидел Блэка, и это не было секретом ни для кого. Ну не насмешка ли судьбы засунуть эту дворнягу, и так, надо признать, уже основательно подпортившую его, Снейпа, жизнь, в злополучную «вещь для радости»? Дементору на суп такие радости! Вот уж он полакомится!

Магазинчик Северус нашел без труда, не смотря на то, что в прошлый раз шел, абсолютно не разбирая дороги. Колокольчик снова звякнул, но на этот раз его звук Северус принял за очередное издевательство, поэтому настроение его упало еще ниже. Прежде, чем идти сюда, мастер зелий поговорил с нужными людьми и узнал массу интересного из того, что не желал бы раскрыть любой предприниматель, будь у него такие грехи на душе. Поэтому в том, что он получит всю имеющуюся у карлика информацию, бывший двойной агент, отнюдь не потерявший хватки, совершенно не сомневался.

На том месте, где предполагалась касса, человечка не было. Недовольно подойдя туда, Северус брезгливо осмотрел длинный стол и покрытый не одним слоем паутины кассовый аппарат. Снова осмотрев стол, Северус заметил то, что привлекло бы внимание любого покупателя в первую очередь — небольшое, но абсолютно новое объявление, которого в прошлый раз здесь абсолютно точно не было: «Приобретенные товары возврату и обмену не подлежат!» Многих можно было убедить этой фразой, но к ним никак не относился бывший декан Слизерина профессор Северус Снейп. Взмахнув палочкой, он заставил входной колокольчик звенеть не переставая, а звук, издаваемый им, усилил в несколько раз так, чтобы, находясь в любом уголке дома, от его звона невозможно было спрятаться. В том, что карлик живет в верхних комнатах, зельевар не сомневался, так же, как и в его слабых нервах. Самому же Мастеру Зелий неугомонный колокольчик не приносил совершенно никакого неудобства — он семь лет учил Лонгботтома зельеварению — что может быть более раздражающим?!

Как и предполагал Северус, через десять минут непрекращающегося звона человечек, быстро передвигая ногами, спустился по лестнице и, взгромоздившись на тот самый стульчик, теперь стоявший за длинным столом, боязливо вжав голову в плечи, тихо поздоровался и попросил убрать звон. Похоже, его скромная надежда на то, что Снейп уйдет, увидев объявление, только что рассыпалась в прах.

Северус взмахнул палочкой, и в комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая только тихим скрипом стульчика, на котором ерзал карлик.

— Каким образом медальон попал к Вам в руки? — холодно начал Снейп, не сводя с собеседника строгого взгляда.

— Я… я нашел его, — пропищал человечек, еще больше вжимая голову в плечи, хотя казалось, что это уже невозможно. Судя по всему, он говорил полуправду, а это никак не могло удовлетворить мастера зелий, любившего во всем четкость и ясность, как в его науке.

— Где? — тем же тоном продолжил он.

— Неважно! — тонко вскрикнул карлик и совсем неприлично стал походить на спрятавшуюся в раковинке улитку.

— Министерство знает, что Вы торгуете крадеными вещами? — спокойно спросил Снейп, с удовлетворением наблюдая, как глаза карлика распахиваются от ужаса. — Мне его проинформировать? — сухо добавил он, будто это только вопрос времени — по тому, как карлик истошно задергал головой в разные стороны, зельевар понял, что это, как он и думал, нежелательно. — А теперь, раз Вас не радует перспектива знакомства с Азкабаном, — немилосердно продолжил он, совершенно добивая несчастного, — я хочу знать, как медальон попал к Вам, что Вы о нем знаете и почему отдали за бесценок. Тогда, возможно, я забуду, что когда-либо бывал у Вас.

Почувствовав, что недавний покупатель интересуется только раннее приобретенной вещью и ничем больше и что честно заработанные деньги отнимать никто не собирается, человечек немного расслабился. Совсем немного — чтобы просто перевести дух.

— Я нашел эту вещь очень давно, сэр, — неуверенно начал он, изредка поглядывая на собеседника.

— Украл, — бесстрастно поправил тот, складывая руки на груди в доведенном до автоматизма жесте. Того, что карлик может воспользоваться палочкой, он не боялся — ему даже не хватило ума заморозить колокольчик, не появляясь в комнате.

— Да, украл, — полепетал человечек, начиная нервно теребить рукав мантии. — Я давно хотел украсть его, — глаза карлика мстительно сверкнули, — еще с тех пор как его подарили Фредерику — моему лучшему другу.

«Хороши друзья», — отстраненно заметил Снейп про себя, без особого интереса слушая человечка. А тот продолжал:

— Фредерик очень любил хвастаться им, еще бы, эта штуковина стоила целое состояние, а этот идиот вечно повторял, что он новый Алладин, только вместо лампы у него медальон с джинном, — фыркнул карлик, и его лицо приобрело брезгливое выражение. — Конечно, ему никто не верил. Ровно до тех пор, пока он на глазах сотни свидетелей не вызвал своего джинна. Все ахнули — никто из нас никогда не видел ничего подобного, этот странный мужчина из медальона во всем подчинялся нашему сопливому другу — поднеси, подай, сделай — и тот делал все!

«Как интересно, Блэк… Вот и разгадка одной из тайн вчерашнего вечера», — со странной усмешкой подумал Снейп.

— Но не смейтесь над моими словами! — приняв усмешку на свой счет, затараторил человечек. — Наше удивление возросло, когда Фредерик загадал иметь мешочек с неиссякаемыми сладостями, и джинн сотворил его. В мешочек, ради любопытства, по очереди сунули руки все собравшиеся, и каждый доставал конфету, — зельевар с сомнением поднял бровь — истратить ценное желание на дурацкие сладости? — абсурд с его точки зрения. — Если не верите, то можете убедиться, он стоит на витрине, — пискнул человечек, снова сжимаясь в комок. Снейп только недовольно дернул уголком губ, бросив взгляд в указанном карликом направлении — даже это украл, негодяй…

— Дальше, — вернув мрачный взгляд на карлика, приказал зельевар.

— Тем же вечером, я расспросил Фредерика об этом медальоне, и он сказал, что это фамильная драгоценность. Мол, раньше это был кусок цельного сапфира, но когда его коснулся первый волшебник, то тут же исчез, а на камне появился зеленый дракон. Первый обладатель медальона, предок Фредегара, был рядом, когда это случилось, и видел, как все произошло. В конечном итоге, он выяснил, что камень, в который был заточен неудачливый искатель, единственный оставшийся в мире дизарм — камень, способный превращать волшебника в джинна, который и обитает в этом камне. Оттуда же он узнал, что джинн способен выполнить три желания владельца камня, если они были высказаны по особой формуле, и выполняет мелкие прихоти хозяина, фактически становясь его рабом. Но он не знал, что после выполнения злополучных трех желаний камень уничтожает своего обладателя, высвобождая при этом заключенного. Таким образом, заключенный продлевает свою жизнь на некоторое количество лет, теряя их при этом в камне, а желающий умирает. Камень после этого остается пустым, до тех пор, пока его не коснется новый человек.

— Получается, что третье желание в любом случае приводит к смерти, — усмехнулся Снейп.

— Совершенно верно, — кивнул человечек. — Но при этом человек получает возможность загадать три практически любых желания — над рождением и смертью джинны не властны. Я говорю три, потому что третье исполняется тоже, но увидев это, желающий, как я говорил уже, поглощается камнем.

— Вы говорите о камне, у меня медальон, — напомнил бывший шпион, уже зная ответ, но желая удостовериться.

— При любом контакте с камнем, появляется джинн. Чтобы этого избежать, предок Фредегара придумал для него серебряную оправу, благодаря которой его стало возможно использовать как медальон, — подтвердил его мысли хозяин магазина.

— Тогда почему Вы его продали? — подняв бровь, спросил зельевар.

— В нем нет джинна, сэр, — еле расслышал он испуганный шепот в ответ.

— Ясно, — на губах Снейпа появилась злая усмешка. — И, похоже, вы рассчитывали, что я не успею выйти из магазина, когда камень сделает меня своим рабом, поэтому вы так легко снизили цену, — продолжил он, понимая теперь уже почти все.

Вымученного кивка Северус уже не видел. Развернувшись на каблуках, он стремительно покинул магазин, понимая, что ему необходимо срочно увидеть одного человека. Дамблдора.

Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух,

Да, таким я и буду с тобой:

Не для ласковых слов я выковывал дух,

Не для дружб я боролся с судьбой.

А. Блок

— Я должен… что? — с подозрением спросил Северус у улыбающегося портрета директора.

Каждый раз при словах «мальчик мой, ты должен…» все внутри Северуса предательски сжималось. И пускай война уже кончилась, можно ожидать всего, когда разговор идет с Дамблдором о Сириусе Блэке.

— Конечно, вызволить Сириуса из этого камня, — с добродушной улыбкой, будто это понятно и младенцу, отозвался портрет и подмигнул Северусу.

— Видимо зря я надеялся на фразу: «Исполни два своих самых заветных желания и выброси его к чертовой матери», — с сарказмом проворчал Снейп, стараясь не смотреть на картину.

— Северус… — укоризненно произнес бывший директор и покачал головой. От нахлынувшего абсолютно детского чувства вины Северус почти за год успел отвыкнуть. — Я знаю, ты устал и больше, чем кто бы то ни было, заслуживаешь отдыха, но ты ведь не бросишь товарища в беде? Так получилось, что владельцем этого медальона стал именно ты, и значит никто больше не сможет пользоваться им — только ты способен сделать это, Северус, — однажды, очень давно, зельевар уже купился на эту речь, которая, впрочем, никогда его особо не вдохновляла. После этого директор сел на него и поехал. Стоило Северусу только начать отказываться или ворчать, как в бой посылалась фирменная речь и чуть обвиняющий взгляд. Северус знал, что он не отвертится, потому, экономя свое, опять ставшее бесценным, время, он просто кивнул. — Северус, мальчик мой, я попрошу тебя еще кое о чем…

— Что еще? — резко отозвался тот. Дополнения к просьбам не нравились ему больше всего.

— Тебе придется рассказать Гарри об этом…

Не заорать Снейпу помогла только годами накопленная выдержка, он просто сжал кулаки и внутренне проговорил все известные ему ругательства.

— Ты же понимаешь, Сириус — его семья, единственная связь с родителями. Мальчик так переживает из-за смерти крестного до сих пор, а первое время был сам не свой. Это самый тяжелый груз на его сердце, Северус, — продолжал давить старый, но добрый, манипулятор.

— Я все сделаю, — отрывисто ответил зельевар, поднимая глаза на своего директора.

— Я рассчитываю на тебя, Северус, — кивнул директор, забивая последний и самый увесистый гвоздь на хорошем настроении зельевара как минимум до того дня, как Сириус Блэк, опять и теперь, дай Мерлин, навсегда покинет его жизнь.

Они поговорили о чем-то еще, обдумывая способы вызволения Блэка из медальона, уделили пару минут обычной светской беседе и, наконец, Северус Снейп покинул до боли знакомый кабинет, который теперь принадлежал совсем другому человеку. В этот момент все его мысли занимало, как подготовить двух олухов для встречи друг с другом, и попытаться не дать Поттеру помешать получить от Бродяги исполнения хотя бы одного своего желания…

* * *

Прежде чем предпринять что-либо, Северус долго смотрел на медальон. Таинственный камень дизарм притягивал взгляд, и отвести его было настоящим испытанием. Зеленый дракон в синем сапфировом небе бьется с алым фениксом. Кто мог предположить, что эта дворняга, как и гордая птица, умеет возрождаться? А алый цвет мог значить только одно — настоящий гриффиндорец — везучий, отчаянный, отвратительно раздражающий одним своим появлением. Почему он не стал черным облезлым псом? Хотя… летающий рядом с драконом пес едва ли уместен. Северус тяжело вздохнул и, помедлив, провел рукой по медальону, предусмотрительно отвернув его от себя. Впрочем, на этот раз, из камня Сириус вываливаться не собирался, а просто возник на месте медальона. Северус нахмурился, когда осознал, что держит Блэка за шею, и поспешно разжал руку, кладя ее на подлокотник занимаемого им кресла. В течение следующих 15 минут Северус Снейп узнал много нового у себе, своих друзьях, о том, какие твари относятся к списку его родственников и кем в семье являются, так же была охарактеризована вся его жизнь с момента рождения до этой секунды, а Блэк, устав от своего внезапного красноречия, ненавидяще глядел на Снейпа сидя на полу.

— Закончил? — светским тоном спросил Северус, наливая себе пузатенький бокал красного вина. Он порядочно устал, а для разговора с Блэком больших умственных способностей иметь не обязательно.

— Что ты делаешь? — настороженно спросил гриффиндорец.

— Пью вино, — спокойно отозвался зельевар, поудобнее устраиваясь в кресле.

— Это я вижу… — проворчал Сириус.

— Будешь? — воевать со своим джинном (а Сириус прибывал именно в этом статусе, не смотря на то, что даже не подозревал об этом) ему не хотелось.

— Почему ты предлагаешь мне? — нахмурился тот, так и не поднявшись с пола. Вот псовы привычки!

— Потому что тут больше никого нет? — вопросом на вопрос ответил мужчина. — Или из вежливости?

— Тогда спасибо, нет, — фыркнул Блэк и отвел длинную черную прядь от лица.

— Я так и думал, — спокойно отозвался хозяин дома, незаметно следя за каждым движением гостя из-под полуопущенных век.

— Что это было? — после паузы, неуверенно спросил Сириус, стараясь не смотреть на Снейпа.

— Ты о чем?

— Ну… почему я в камне?.. — пояснил он, старательно разглядывая пол под ногами.

— Ответ на вопрос «почему» все еще открыт, так же, как и на вопрос «как тебя оттуда вытащить». В любом случае временно тебе придется находиться со мной 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, и так до тех пор, пока мы не найдем способ ответить на оба эти вопроса.

— С какой это стати?! — от праведного гриффиндорского гнева Сириус вскочил на ноги, инстинктивно сжимая руки в кулаки.

Вторую часть речи он явно прослушал и теперь горел от возмущения, что ему придется жить под одной крышей с самым ненавистным человеком в своей жизни. Так он, по крайней мере, думал сейчас.

Северус бросил хмурый взгляд на вскочившего мужчину. И как, ради Мерлина, как заставить этого идиота думать?!

— Сириус Блэк, будь добр заткнись и слушай, — резко проговорил он, когда джинн перестал нервно сжимать и разжимать кулаки. Фактически это не было приказом, но тот все равно послушался, немного удивляясь, что ему совершенно не хочется перечить хозяину дома. — Три года назад в Министерстве магии после поединка с Беллатрисой, упав за Завесу, ты был признан умершим. По неизвестной мне пока причине, вместо того, чтобы сгинуть там, ты каким-то чудом попадал в дизарм — камень, поглощающий души, — Северус сделал небольшую паузу, чтобы сделать небольшой глоток вина и заметил, как Блэк стремительно бледнеет, поэтому поспешил продолжить, никак не показывая, что заметил беспокойство собеседника, — благодаря чему временно стал фактически бессмертным — но в качестве джинна, — брови Сириуса удивленно поползли вверх. Похоже, он опять засомневался в психическом здоровье одного из них. Снейп тем временем продолжал: — По чистой случайности, пару месяцев назад я купил старый медальон в одном из черномагических магазинов, и упаси тебя Мерлин спрашивать что я там искал, владелец которого и рассказал мне о «чудесном» свойстве медальона, после того, как я его очень вежливо об этом попросил, так как ты весьма озадачил меня, вернувшись без приглашения с того света. К твоему счастью, Альбус Дамблдор взял с меня слово, что я вытащу тебя из камня, хотя по мне лучше бы вышвырнуть медальон куда подальше, даже не смотря на то, что медальон, в отличие от тебя, мне очень нравится, — закончил свою речь Северус и окинул гостя холодным взглядом. — Вопросы?

— Ты думаешь, я тебе поверю? — усмехнулся Блэк самой отвратительной из своих усмешек.

— Тебе придется, — ядовито ответил Северус. — А теперь спустись в подвал и принеси мне еще вина, — холодным приказным тоном добавил он, и Сириус в ужасе понял, что ноги, без его на то желания, потащили его в этот треклятый подвал для того, чтобы принести еще одну бутылочку вина для Нюниуса!

Злость, родившаяся в душе Бродяги, была гораздо сильнее на мгновение захватившего его страха. Мстительно сжимая в руке ни в чем неповинное горлышко холодной бутылки, он вернулся в комнату и швырнул бутылку через всю комнату. От удара Снейпа спасло лишь то, что он ждал его — Блэк просто не мог не выкинуть чего-нибудь подобного. Он сильнее удивился бы, если бы тот этого не сделал. Спокойно поймав заклятьем бутылку и откупорив ее, Северус, бросив больше похожее на издевательство «спасибо», и с истинно слизеринской усмешкой на губах наполнил себе бокал.

— Точно не хочешь? — продолжил игру на чужих нервах зельевар.

— Нет! — рявкнул джинн и бухнулся в кресло напротив слизеринца.

— В твоих интересах дружить со мной, Блэк. Мне не выгодно расставаться с такой игрушкой, — настроение Северуса медленно улучшалось. Как же приятна месть, пускай и такая незапланированная, но от этого только более сладкая.

— Ублюдок, — выплюнул Блэк и, не спрашивая разрешения, приложился к бутылке.

«В конце концов Снейп предлагал дважды, грех отказываться», — мстительно подумал он, сверкнув черными глазами в ответ на недовольный взгляд врага.

— Исчезни, — устало приказал тот и, бросив равнодушный взгляд на оставшийся в кресле медальон, откинулся в кресле и глубоко вздохнул.

Жизнь, не дав возможности гордо подняться и не став хоть чуточку приятней, вновь ставила Снейпа в весьма недвусмысленное положение. И на этот раз он не знал, будет ли возможность хоть когда-нибудь выпрямиться.

Возможно… вернее, точно, — в мире

осталось готовое к использованию

ядерное оружие, но с кем, черт побери,

воевать? С тварями на поверхности?

Так для них атомный взрыв — и папа,

и мама, и любимая крестная фея в придачу.

Ш. Врочек, «Питер»

Как Северус не пытался предугадать действия Блэка и его крестника, ничего соответствующего законам логики у него не выходило. Эти два невыносимых гриффиндорца могли отреагировать настолько непредсказуемо, что в одном из вариантов Северус был убит, так и не успев ничего объяснить, а в другом был расцелован и облагодетельствован тем же самым Золотым мальчиком. Конечно, оба варианта абсолютные крайности, но кто знает, как все обернется на самом деле?

Подумав некоторое время, зельевар решил пустить всё на самотек, и в воссоединения встречи дорогих родственников быть как можно дальше от центра событий. Остановившись на этом варианте, Снейп отправил Поттеру сову с приглашением в его скромную обитель для весьма важного разговора, касающегося его крестного. На подобное письмо Поттер, конечно, будет смотреть минут десять, и лишь когда информация дойдет до измученного своим наличием мозга, герой всей магической Британии, забыв, что не одет/не ел/не спал/был на работе (нужное подчеркнуть), прибежит в дом Снейпа, совершенно не вспомнив об аппарации.

Если не вдаваться в подробности, так и случилось. Услышав звонок и, для какой-то надобности, стук в дверь, Северус пропустил бурю по имени Гарри Поттер в свой дом. Первые пять минут его визита состояли лишь из бесконечных вопросов и беспокойных взглядов со стороны гостя и нервного подергивания уголка губ хозяина дома. Когда первые эмоции схлынули, Северус сухо попросил следовать Гарри за ним и, добравшись до комнаты, буквально втолкнул гриффиндорца внутрь. Всё дело в том, что отношения бывших профессора и ученика так и не улучшились ни на дюйм, поэтому одно присутствие Поттера в его доме, чрезвычайно раздражало зельевара. Тем более ситуация осложнялась наличием крестного Поттера в фактических слугах слизеринца.

Поттер, оказавшись в пустой комнате, озадаченно огляделся. Теперь, когда первое волнение уже спало, ситуация походила на дурной розыгрыш. В самом деле, с момента его появления в этом доме Снейп не сказал ему практически ничего, кроме сухого, но вежливого, приветствия и точно такого же приглашения пройти в дом. Гарри со злостью сжал кулаки — поведение зельевара было ему не понятно, а это злило как данность. Возможно, Поттер уже начал бы ломать дверь, если бы в этот момент Снейп не призвал своего джинна. Северус предполагал, что где бы не прозвучал приказ, джинн в любом случае выполнит его, появившись в том месте, где оставлен медальон.

Надо признать, зельевар был отличным логиком, поэтому его предположения вновь оправдались.

Сириус появился там же, где исчез прошлым вечером — на кресле у потухшего камина. Нервно проведя рукой по черным лохматым волосам, Сириус уставился на темные доски паркета, не желая даже взглядом встречаться с ненавистным хозяином... камня. Не его, не Сириуса, конечно.

— Сириус...

Бродяга быстро поднял взгляд, уловив знакомый, но явно не снейповский голос.

— Гарри... — выдохнул он, встретившись взглядом с высоким молодым человеком с взлохмаченными черными волосами и ярко-зелеными глазами.

"Как же ты похож на Джеймса", — пронеслось в голове Сириуса, когда так стремительно повзрослевший для него Гарри, сжал его в объятьях.

— Сириус, — прошептал он куда-то ему в волосы, и Бродяга явственно услышал тихий всхлип.

— Да, это я, Гарри, — только и ответил Блэк.

Он не знал, что говорить. Потому, что ему толком не рассказали, что произошло за те три года, что он провел в камне. Он не знал, что пережил Гарри, но заметил, как изменился его взгляд, как повзрослел его крестник.

— Но как? — спросил Гарри, наконец, отпустив его, но продолжая с жадностью разглядывать лицо крестного.

— Я был в камне, Гарри... И... как бы странно это не звучало, — он усмехнулся почти весело, — я теперь джинн.

Если бы кто-то другой сказал бы подобное, Сириус, пожалуй, рассмеялся бы. Гарри только удивленно уставился на него — похоже именно так сам Бродяга смотрел на Снейпа пару дней назад.

— Не смотри на меня так, мне самому это нравится не больше тебя, — хмуро добавил он, видя, что крестник ему едва ли верит.

— Главное, что ты жив, — за такую счастливую улыбку на родном лице Сириус и сто лет бы в камне провел.

Смущенно почесав бровь, Бродяга кивнул. В самом деле, он не думал об этом раньше.

— Что верно, то верно, — отозвался он наконец, почувствовав, что начинает улыбаться как мальчишка. — А теперь расскажи что произошло в мое отсутствие...

* * *

— Мы должны вытащить его оттуда!

— Спасибо за информацию, мистер Поттер, но она порядком устарела, — сухо заметил Северус Снейп, не поворачивая головы к собеседнику.

Находясь в библиотеке, он предпочитал быть в тишине, покое и, главное, одиночестве. Гарри Поттер, застывший в дверном проеме, к сожалению, не включал ни одно из этих понятий.

Поттер, явно не ожидавший подобного ответа, так и остался столбом стоять в дверях.

— Не стоите, как истукан, если вам еще есть что сказать — присаживайтесь, я вас выслушаю, если нет, то покиньте мой дом, — переворачивая страницу, спокойно продолжал зельевар, и привычным для себя жестом поправил сползающие с переносицы очки-половинки.

Гарри же, непривыкший видеть бывшего профессора в столь расслабленной позе и тем более в очках, подозрительно похожих на дамблдорские, впал в еще больший ступор, способный только рассматривать хозяина дома.

— Поттер, очнись уже! — повернув к нему голову, рявкнул Снейп, как обычно делал на уроках, и Гарри, ожидаемо вздрогнув, пришел в себя.

Немного смутившись своего поведения, он неуверенно потоптался на месте, и, к большому разочарованию Снейпа, вынужденного из-за этого отложить книгу, прошел в комнату и сел напротив мужчины.

— Итак, какие гениальные идеи еще посетили ваше сознание после общения с крестным? — с легким сарказмом подтолкнул Северус, понимая, что нерешительность Поттера в подобных вопросах может длиться вечно.

"И этот человек победил Волдеморта... Видимо пес не рассказал ему о том, что дальнейшая судьба его дорогого крестного в моих руках... По-крайней мере спасение этой заблудшей овцы лежит полностью на моих плечах. Иначе бы он просто не прибежал с подобной просьбой. Тем лучше", — размышлял тем временем зельевар, позволяя молодому человеку спокойно путаться в словах и что-то невнятно бормотать.

— Ммм... Я хотел бы принять участие в... ну... вызволении Сириуса из камня, — наконец решился Поттер, тщательно подбирая слова.

— Отлично. С чего вы предлагаете начать, мистер Поттер? — деловым тоном спросил Снейп, смотря на Гарри поверх смущающих последнего очков.

— Ну... Я...

— Потрясающая мысль, Поттер! Думаю, вам стоит начать именно с этого, — издевательски заметил мужчина, не обращая внимания, как мальчишка зло сжимает кулаки. Излишнюю гордость надо лечить. — Это всё?

— Я хотел узнать, что вы собираетесь предпринимать, и в соответствии с этим предложить какую-нибудь помощь, сэр, — процедил Гарри, стараясь говорить спокойно и не наговорить хозяину дома лишнего.

"Удивительно, но злость поразительно прочищает Поттеру мозги. Надо взять это на вооружение, может пригодиться", — подумал Северус, и на лице его появилась загадочная ухмылка.

— В данный момент я занимаюсь сбором информации, и Вы бы сильно мне помогли, если бы покинули комнату и оставили меня в покое. Это была бы неоценимая помощь в данном деле, — сарказма слизеринца хватило бы на несколько человек и осталось бы, но Поттер лишь гордо сверкнул глазами.

— Я тоже могу заняться сбором информации, — упрямо вздернув подбородок, заявил он, и Снейп удовлетворенно кивнул.

— Вот и займитесь этим. Если обнаружите что-то стоящее — проинформируйте меня совой, — безапелляционно отозвался зельевар, открывая отложенную книгу и показывая тем самым, что разговор окончен, и Гарри может идти.

Скрипнув зубами, парень поднялся и, не прощаясь, выскочил из библиотеки, громко хлопнув дверью. Снейп лишь возвел глаза к потолку — что взять с ребенка?

Не успел он порадоваться тишине и покою, как порог библиотеки пересек еще один невозможный гриффиндорец. Бросив на него хмурый взгляд, Северус процедил сквозь зубы короткую тихую фразу и негромко, но обиженно, звякнув, медальон упал на темный ковер библиотеки.

Стоило позволить, чтобы тебя убили,

чтобы снова почувствовать себя чайником.

Ш. Врочек, «Питер»

— Тебе кажется смешным ронять меня на пол при каждом удобном случае?! — после первой же секунды возвращения Сириуса Блэка в материальную оболочку, Северус Снейп успел пожалеть, что вообще поднял медальон с пола.

— Чрезвычайно, — равнодушно отмахнулся он от нападок гриффиндорца и спокойно покинул комнату.

Конечно, спокойствие это было только внешнее — внутренне он всегда раздражался, как только Блэк находился с ним в одной комнате. Уже рефлекс. Неприятно, да, но ничего не поделаешь.

— Прекрати меня игнорировать! Я не твой слуга! — возмущенно крикнул ему вдогонку разъяренный джинн и поспешил вслед за ним.

— Да ну? — с иронией отозвался зельевар, заставив Блэка на мгновение впасть в психологический ступор.

Маленькая шутка слизеринца стоила ему целого получаса душевного спокойствия и тишины. В том, что у Бродяги нет ни капли чувства юмора, он был уверен давно, со школьной скамьи, и продолжал убеждаться до сих пор.

— Ты закончил? — подняв в усмешке брови, спросил Северус, заставив оппонента вновь возмущенно сопеть. — Вот и прекрасно. Я уезжаю в Хогвартс. Думаю надолго, так что постарайся ничего не разбить, не сломать и лучше вообще ничего не трогать.

— А не легче было оставить меня в этом чертовом камне? — с сарказмом заметил Сириус, в упор глядя на слизеринца.

— Определенно легче, но профессор Дамблдор сегодня утром настоятельно просил больше не заточать тебя без надобности в медальон. Я, конечно, прислушался к мнению директора, но лучше тебе не провоцировать меня, а то я могу решить, что в заточении тебя в камень есть острая необходимость, — процедил Снейп и развернулся на каблуках, чтобы покинуть дом через каминную сеть.

— Я пойду с тобой!

— Что?..

— Я пойду с тобой, и это не обсуждается! — упрямству Блэка действительно не было предела.

Снейп обреченно закатил глаза и кивнул. Сдаться его побудило лишь одно обстоятельство — Блэку там будет ужасно скучно. Потому что он, Северус, собирался работать, а Сириус по определению просто не способен был это делать.

Не говоря ни слова, Мастер Зелий подошел к камину и взял в руку шепотку летучего пороха. Фраза: «Хогвартс, подземелья» — прозвучала достаточно отчетливо, чтобы Сириус мог последовать за ним.

Но то ли звезды сегодня выстроились не совсем правильно, то ли запас везения Блэка был все-таки не вечен, вместо того, чтобы повторить за слизеринцем столь легкую фразу, язык мужчины промямлил что-то на подобие «подземья Хогвартса», и каминная сеть послушно понесла его в указанное место.

Каминные путешествия Сириус не любил с детства, с тех самых пор, как впервые взял в руки немного летучего пороха и почувствовал холодные язычки зеленого пламени на коже. По счастью, он ни разу не ошибался в произнесении пункта назначения и появлялся именно в том месте, куда хотел попасть, но сегодня судьба, похоже, решила исправить эту досадную оплошность и, через несколько мучительных секунд безумного путешествия, Сириус Блэк с грохотом выпал в совершенно темную комнату. Куда его выбросила коварная каминная сеть, и как именно она поняла таинственные «подземья», Сириус не знал, но смутно надеялся, что он все же в Хогвартсе.

Вся бедственность положения мужчины заключалась в одном маленьком нюансе — он ни черта не видел. Даже собственной руки на расстоянии пяти сантиментов от лица невозможно было разглядеть в этой кромешной тьме. Но, по крайней мере, он мог двигаться, а это не могло не радовать. Доверившись своему природному чутью, Сириус осторожно шагнул вперед. Что-то с неприятным хрустом переломилось у него под ногой, и он торопливо шагнул дальше, стараясь нащупать стены в темноте. Со смутной надеждой, что это не лабиринт, мужчина двигался вперед в одном направлении, полагая, что когда-нибудь ноги сами приведут его к какому-нибудь выходу, или он хотя бы найдет подсказку, как выбраться отсюда. Он немного просчитался и, задев ногой какую-то веревку и неуклюже споткнувшись, он растянулся на полу, больно ударившись коленом об каменный пол. Падая, он выставил руки вперед и теперь мог с полной уверенностью сказать, что ему не нравится это место. Совершенно. А все потому, что весь пол был усыпан маленькими костяшками и вполне себе такими здоровыми костями. Старыми и очень хрупкими, надо сказать, но то, обо что споткнулся Сириус, не уступало в прочности алмазу и явно когда-то принадлежало если не бизону, то динозавру точно. Кряхтя и чертыхаясь, Блэк поднялся на ноги и втянул носом воздух. О чем сразу пожалел. От навалившейся на него какофонии ароматов и запахов ему резко стало плохо. Почему он не почувствовал этого раньше? Обоняние еще ни разу не подводило его… Хотя сегодня многое норовило сделать что-то впервые, и почему-то все это было крайне неприятно.

С трудом сделав шаг и снова вытянув перед собой руки, мужчина продолжил путь, стараясь ступать гораздо осторожнее, чем раньше, но в подобной темноте это было почти невозможно. Вскоре его руки наткнулись на что-то липкое, и за секунду все ладони Бродяги были в отвратительной массе, которую никак было не содрать с кожи.

— Чертова паутина! — воскликнул он и с силой тряхнул рукой, уже отчаявшись освободиться от прилипшей гадости. Конечно, Сириус не боялся пауков, и паутина его обычно не заботила, но сейчас это стало последней каплей для итак не стального терпения гриффиндорца.

Разобраться с липкой проказницей ему помещало лишь одно маленькое обстоятельство — взмахнув рукой в попытке освободиться, он нечаянно задел какой-то рычаг, и тот с легким металлическим треском резко ушел в пол. Возможно, Сириус не придал бы этому никакого значения, если бы под его ногами резко не открылся люк, и он не рухнул в неизвестную черноту еще одного подземья…

* * *

Самого падения Сириус не запомнил, почему-то лучше всего запомнился момент удара — подозрительно громкий хруст собственных костей, боль во всем теле и внезапно навалившаяся чернота. Хотя возвращение в сознание изменений принесло немного — но теперь можно было что-то разглядеть и всей полнотой чувств ощутить, как же все болит.

Первые минуты Сириус даже не пытался двинуться — просто лежал и вдыхал тысячелетнюю пыль на каменном полу. Одно радовало — костей на нем больше не наблюдалось, разве что парочку выронил при падении сам Блэк, чего он, ориентируясь на свои ощущения, совершенно не исключал. Сделав первую попытку шевельнуться, мужчина застонал: переломать половину костей он все-таки сумел, хотя никогда к подобному мазохизму не стремился. Ну не кошка он, чтобы приземляться на четыре лапы! Вот переломать эти самые лапы всегда пожалуйста, а вот невредимым остаться — нет. С трудом подняв голову, мужчина огляделся. Он находился в небольшом зале, освещенном нервно потрескивающими факелами, которые, судя по всему, зажглись лишь в тот момент, когда Сириус не совсем героически рухнул на холодный пол. К такому выводу он пришел потому, что четко помнил — в момент удара в зале было темно. Привстав на локте, а потом и вовсе неуклюже сев, громко ругаясь и шипя, Сириус смог увидеть всю панораму зала.

Как Сириус уже отметил, он был небольшим и неплохо освещенным. По всему периметру его были расставлены какие-то ящички, сундучки, мешочки совершенно разных форм и размеров, на некоторых из которых лежали книги, старые свитки, небольшие флакончики и тому подобные вещи. Все это было свалено в некотором подобии порядка, но было видно, что все эти предметы не имели друг к другу совершенно никакого отношения.

После некоторых безуспешных попыток, мужчине все же удалось подняться и, тяжело передвигая ногами, он подошел к ближайшему ящичку и запустил в него руку. Пыли в нем оказалось гораздо больше, чем содержимого, и он поспешно убрал руку. Тоскливо обернувшись, Бродяга сел на один из ящиков, показавшийся ему наиболее устойчивым, и взял первую попавшуюся книгу. Надпись на обложке полностью стерлась, поэтому он просто открыл и начал читать. «Если к Вам в руки попал дизарм» прочитал он первую строчку и тихо рассмеялся, уткнувшись лицом в книгу.

— Ты кто?

— Часть силы той, что без числа

Творит добро, всему желая зла.

И. В. Гете

В том, что с Блэком что-то случилось, Северус Снейп был уверен уже после пяти минут его опоздания. На отказ от идеи сопровождать его, Северус даже не надеялся, слишком хорошо он изучил гриффиндорцев за последние несколько лет, но необходимость вновь спасать очередного из них от невиданной опасности чрезвычайно раздражала. Чтобы проверить свою догадку, Мастер Зелий вызвал джинна, и когда тот не явился через десять минут, уже был уверен, что Блэк попал в переделку, иначе бы приказ подействовал.

Глубоко вздохнув, успокаивая расшатанные нервы, Снейп бросил короткий взгляд на старый камин и обреченно провел ладонью по лицу, когда сознание озарила внезапная догадка. Вопрос «почему снова я?» неназванным летал в комнате. Собрав последние остатки добродетели, Северус захватил с полки пару необходимых зелий и шагнул в камин.

Когда мир наконец перестал вертеться, мужчина шагнул вперед. Вокруг было темно и воздух был тяжелым и застоявшимся. Всё как он запомнил впервые. Но, в отличие от чертова Блэка, в первое и последнее свое попадания сюда (а он признаться был тогда слишком зол, чтобы с первого раза четко произнести пункт назначения) просто развернулся обратно к камину и повторил попытку. Весьма успешно. Никакой жажды в поиске приключений на свою… жизнь. Потому что он не безрассудный (что равнялось в понимании Северуса слову «безмозглый) гриффиндорец. Взмахнув палочкой, Северус использовал «Люмос», и окружающая тьма неохотно отступила. Не надо было быть следопытом, чтобы, не двигаясь с места, точно угадать маршрут своего непутевого джинна — на запыленном, заваленном черепками полу следы Блэка были словно отпечатаны, поэтому не составляло никакого труда просто идти вслед за ним. Достигнув небольшого открытого люка в полу, Снейп мученически сдавил пальцами переносицу. Нет, он предполагал, что Блэк — идиот, но не настолько же! Только он мог дернуть за рычаг для открытия люка стоя на этом люке. Лестница же преспокойно стояла у стены и была девственно пыльна, что говорило, что к ней Блэк даже не прикоснулся. Еще раз горестно вздохнув, Северус спустил лестницу и очутился в нижней комнате.

Сириуса он заметил почти сразу, так же, как и его нездоровый вид. Блэк продолжал сидеть на том же ящике, уткнувшись лицом в какую-то малопривлекательную вида книгу. Нервный смех уже прекратился, но позы Бродяга так и не поменял. Хотя в одиночестве он провел и не так много времени.

— Потрясающе, Блэк. «Хогвартс, подземья», не так ли? — отразившийся от каменных стен голос Снейпа, казалось, звучал со всех сторон.

Сириус вздрогнул и поднял голову. Если бы ему сказали, что когда-нибудь он обрадуется издевательской фразе Снейпа, и тем более самому Снейпу, он проклял бы не задумываясь. Но сидя неизвестно где с раздирающей изнутри болью во всем теле, он даже не придал значения своей радости и на вопрос бывшего врага даже смог почти радостно ответить:

— Да, что-то вроде того.

— Тебе кто-нибудь говорил что ты — идиот? — подняв бровь, сухо спросил зельевар, приближаясь к нему.

— Думаю, ты и говорил, — усмехнулся Блэк и поморщился от внезапно сдавившей ребра боли.

— Прекрасно, значит я и повторю. Ты — идиот, — ядовито произнес он, останавливаясь напротив джинна. — Сними рубашку.

— Что-о? — ошарашено переспросил его Сириус, когда его руки уже покорно начали ее стягивать.

— Неужели ты думаешь, что я буду тащить тебя на себе, как благородную девицу? — с сарказмом отозвался зельевар, принимаясь изучать повреждения гриффиндорца.

— Конечно, нет! — возмущенно отозвался тот, но сразу замолк, когда холодные пальцы зельевара коснулись его груди.

Было больно, и Северус сразу прочел это на его лице, подтверждая свои догадки. Но Сириуса заботило и другое. То, что слизеринец мягко исследует его тело, мужчину порядком смущало, но признаться в этом даже себе было бы слишком дорогой ценной за простое спасение.

— Не дергайся! — прошипел Снейп, когда неосознанное верчение Блэка начало его невыносимо раздражать.

Сириус мгновенно успокоился и для пущей убедительности сложил руки на коленях. Было это тонкое издевательство или просто часть выполнения приказа, с уверенностью сказать было нельзя. Когда нервы Бродяги уже начали выплясывать канкан по неизвестной ему причине, Снейп наконец закончил осмотр.

— Как я и думал, сломано несколько ребер, внутренние органы не задеты, синяки и ссадины подсчету не подлежат, но это должно волновать только тебя. Выпей, — зельевар достал из кармана небольшой пузырек, и протянул его Блэку.

— Что это? — спросил он, уже поднося флакончик к губам.

— Снимет боль, — достав из того же кармана небольшую тряпочку и через минуту трансфигурировав ее в бинты, Снейп начал делать Блэку тугую повязку.

— А это что? — с сомнением поинтересовался гриффиндорец.

— Бинты, Блэк, — процедил сквозь зубы зельевар и продолжил накладывать повязку.

— Из чего ты их сделал?!

— У меня был небольшой выбор, Блэк, — холодно отозвался Снейп, отходя от собеседника на шаг.

Сириус недовольно заворчал себе под нос и накинул рубашку. Боль действительно прошла.

— Идем, — отрывисто приказал Северус и двинулся в противоположную сторону от той, с которой появился.

— Почему туда? — непонимающе воскликнул джинн, спрыгивая с ящика. Захватив с собой книгу, он последовал за слизеринцем.

— Потому что того пути уже не существует. Ты вообще книги читаешь? — без особого интереса поинтересовался тот, следуя одному ему известному маршруту.

— Смотря какие, — пожал плечами Блэк, на что Снейп только насмешливо фыркнул.

— То, что ты имеешь ввиду под книгами, вряд ли можно к ним отнести, — ядовито заметил он, выбирая себе путь среди груды наваленных друг на друга ящиков.

— Эй, по-твоему, я совсем, что ли, идиот?!

— Да.

Сириус возмущенно уставился на него и, не заметив впереди маленького мешочка, споткнулся об него и обязательно бы упал, если бы его уверено не поймали за плечо.

— И ты старательно подтверждаешь мое мнение каждую свободнуюминуту,— бесстрастно заметил Мастер Зелий, выпуская его плечо.

— Тогда будь добр, просвети меня! — с сарказмом отозвался Блэк и нервно дернул рукой, будто пытаясь сбросить невидимый отпечаток руки слизеринца.

— Во многих замках магического происхождения, к числу которых относится и Хогвартс, существуют древние кладовые, сокровищницы, если хочешь. В них попадают все забытые или потерянные вещи, которые когда-либо были надолго оставлены в замке. Это могут быть старые перья, учебники, сувениры, долго неиспользуемые вещи, в том числе из кабинетов преподавателей и обеих секций библиотеки, если мы говорим непосредственно о Хогвартсе. Как они попадают в кладовые, никто не знает, но есть мнение, что все это переносят туда домовые эльфы, выбирая для кладовых самые труднодоступные помещения замка. Так же, есть мнение, что древние магические здания сами притягивают к себе подобные кладовые, создавая их буквально из собственных стен, но это версия видится мне менее логичной, чем первая. В любом случае, каждому уважающему себя волшебнику известно, что попав в одну из подобных кладовых, выбраться из нее тем же путем, что пришел, невозможно, учитывая при этом, что ты собираешься что-то из нее вынести. Из кладовой, кстати, можно вынести только один предмет, даже если человек несколько. К остальному лучше не прикасаться, — лекторским тоном рассказывал Снейп, особо не заботясь, слушает его Блэк или нет.

— Что ты там про одну вещь сказал? — неожиданно севшим голосом спросил тот, и Северус резко повернулся к нему.

— Что ты схватил, чертов идиот?! — взорвался он, особо не беспокоясь о собственных голосовых связках.

— Я… я тут много чего касался пока один был… просто ради любопытства сунул руку в первый попавшийся ящик и… — промямлил Сириус, внутренне сжимаясь от ненавидящего взгляда своего спасителя.

— Если мы выберемся отсюда, Мерлин мне свидетель, я тебя прибью!! — прошипел Снейп и, схватив оторопевшего Блэка за руку, буквально потащил его вперед.

Бродяга, сбросивший с себя нервное оцепенение, устремился вслед за выплевывающим ругательства зельеваром, первый раз в жизни соглашаясь со всеми эпитетами, которыми его награждал слизеринец.

Позади них неожиданно встрепенулись факелы и по залу прокатился из неоткуда взявшийся ветер, бросив в лицо беглецов старую пыль и мелкий песок с пола. «Люмос» на конце палочки Северуса запоздало моргнул и потух вслед за факелами. И тут Сириусу стало по-настоящему страшно. Они остановились, и Блэк мог услышать дыхание по-прежнему сжимающего его руку зельевара, так было тихо вокруг.

— Снейп?.. — неуверенно позвал джинн, силясь разглядеть в кромешной тьме хоть что-то. — Что происходит?.. Почему погас свет?..

— Вся магия заблокирована, идиот, — оборвал его слизеринец, и в комнате опять воцарилось молчание.

— Что мы будем делать?

— Ждать.

— Чего?

— Чего-нибудь, черт тебя дери!

— Отличный план! — конечно, сейчас было не лучшее время для насмешек, но это было то немногое, что успокаивало сейчас гриффиндорца. И, похоже, не только его.

— У тебя есть лучше? — с сарказмом заметил голос справа.

— Идти вперед пока не наткнемся на что-нибудь!

— Именно так ты свалился в люк, когда рядом была лестница? — поинтересовался Снейп.

Ответом ему было молчание. Зельевар усмехнулся, внутренне признавая за собой победу в этом маленьком споре.

— Светлеет.

— Что?

— Ты что не видишь? В дальнем углу зала начинают снова загораться факелы. Может это был просто ветер?

— Я не слышу шипения факелов.

— Что?..

Они приглядывались в угадывающееся свечение вдалеке. Едва заметный лучик, больше похожий на иллюзию, чем на реальный источник света. Но постепенно он все разрастался и… приближался. Каменный пол дрогнул, как от удара. Потом чуть сильней. И все стихло. Сириус тяжело сглотнул, и вопрос застрял у него в горле, когда удар повторился снова, но с новой силой. Сам того не заметив, он крепче сжал руку Северуса, пытаясь понять, что послужило причиной этих гулких ударов. Снова задрожал пол, и до беглецов донеслось эхо явно нечеловеческого рева. Волосы на голове Бродяги встали дыбом, сердце провалилось куда-то в желудок, а глаза до боли всматривались в окружающий мрак. Они были беззащитны — без магии, в темноте, против неизвестного зверя, от одного шага которого вздрагивает каменный пол. Теперь Сириус уже не сомневался, что это были шаги. Шаги повторились снова, и из-за угла вышел трехметровый минотавр, сжимавший в руке огромный стальной молот. Все тело мифического зверя было объято ярко-рыжим пламенем, а из огромных черных ноздрей валил густой белый пар. Глаза чудовища смотрели на них, и через мгновение он сделал к ним первый шаг.

— Блэк… — как-то подозрительно спокойно позвал Снейп, глядя, как махина медленно, но верно, приближается к ним, заставляя каждым шагом ссыпаться камни с потолка.

— Да, Снейп?.. — севшим голосом отозвался джинн.

— Беги…

— Что?!

— Беги отсюда, живо! Вынеси эту чертову книгу из кладовой, и кто-нибудь сможет расколдовать тебя!! Свернешь направо и спустишься вниз! Вход и выход из кладовых всегда были параллельны друг другу! Беги! Это приказ! — Сириус видел, как полыхнули в глазах Северуса отсветы магического огня. Видел, как он отворачивается, давая ему, Сириусу, шанс спастись, отвлекая чудовище на себя.

Вдвоем им не убежать. Если бы это было не так, Снейп не стал бы геройствовать. Но он поклялся Дамблдору спасти никчемную жизнь бродячего пса. Его жизнь, Сириуса. И Сириус бежал. Бежал что было сил, и не только потому, что магия заставляла его петлять по коридору, не падая и не спотыкаясь о преграды, таившиеся в темноте. Не только поэтому он повернул направо и, доверившись шестому чувству, рухнул куда-то в темноте. Не только поэтому его руки дрожали, когда он кидал порох в камин. Но почему еще, он точно сказать не мог…

— Ответственность за жизнь чужого

человека — это и есть свобода? —

Иван смотрел на дядю в упор.

— Верно, — сказал Евпат. — Свобода

это не выбор между калашом и винтовкой.

Свобода — это не выбор между тем, взять автомат

левой рукой или правой… Это все ерунда, мелочи,

не стоящие внимания. Настоящая свобода –

это когда держишь на прицеле человека

и решаешь, жить ему или умереть.

Дядя Евпат помолчал.

— Иногда свобода — это право выстрелить себе

в висок.

Ш. Врочек

Сириус бежал. Снейп отчетливо слышал его шаги даже в разносящемся ежесекундно грохоте. Потеряв одного вора из виду, чудовище сосредоточило всю свою ярость на оставшемся. Устрашающе взревев, минотавр прибавил ходу, и через несколько мгновений Северус Снейп мог досконально изучить лицо своей смерти. Если это вообще можно было назвать лицом и он собирался умирать. Конечно, Снейп вполне мог бежать вместе с Блэком, но он точно знал, что древнее существо не остановится, пока не возьмет жизнь взамен украденной книги. Рано или поздно минотавр найдет путь в верхнюю часть замка или просто прорубит его. И если в этот момент в школе уже будут ученики (а скорей всего они уже будут), последствия необдуманного поступка Сириуса будут ужасными. Поэтому у зельевара был не большой выбор — либо умереть от лап свирепого минотавра, заплатив этим за украденный артефакт, либо уничтожить самого минотавра, и платить никому не придется. Северус так привык рассчитывать только на себя, что вариант сбежать, позвать помощь и вернуться даже не рассматривал. Поэтому, не дожидаясь, пока у чудища хватит ума поднять свой немаленький молот и расплющить его, Северуса, в лепешку, вышеупомянутый зельевар бросился в мешки с каким-то магическим хламом. Минотавр, не отличающийся особым интеллектом, обернулся, пытаясь выяснить, куда пропала его отчаянная жертва. Громко втянув носом воздух, мифический бык сделал пару коротких шагов в направлении убежища Снейпа и, если бы тот собирался оставаться там, это вполне могло его озадачить. Но Северус не для того столько лет был связан со Слизерином, чтобы лезть на рожон. Пригнувшись как можно ниже, Северус прокладывал себе дорогу среди магического мусора, изредка заглядывая в коробки в поисках чего-нибудь подходящего для битвы с существом, вдвое превосходящим его в силе. Когда на соседний ящик весьма недвусмысленно опустился молот, Снейп решил действовать более осторожно и под аккомпанемент разлетающихся в щепки ящиков, на бегу старался придумать хоть какой-нибудь план. Решение пришло неожиданно, и никто иной, как сам минотавр, направил его мысли в нужное русло. Начав петлять промеж сундуков и ящиков, Северус медленно загонял чудовище к стене, каждый раз, едва замешкавшись, рискуя лишиться какой-нибудь важной части тела. Его план граничил с безумием, но другого у него не было. Оказавшись в тупике, Северус спиной прижался к холодной сырой стене. Минотавр подошел слишком быстро — под его огромными копытами переламывались камни пола, а с потолка падало все больше обломков и мелких камней. Огромный бык занес молот над головой слизеринца, и в этот момент вся жизнь пронеслась перед его глазами. С такой жизнью, как у него, он не думал, что ему будет страшно умирать, не думал, что так захочется жить. Молот опускался мучительно медленно, будто завяз в паутине, но Северус знал, что это всего лишь иллюзия. Собрав последние силы, Снейп бросился вперед, стремительно пролетая промеж звериных копыт чудовища. Он мог надеяться лишь на то, что успеет проскочить, а минотавр не успеет остановить удар. Его расчет был верным. Зверь, обернувшись на ускользающую жертву, с ревом попытался перенаправить удар, но замах был сделан с такой силой, что молот упрямо ударил по первоначальной траектории, с грохотом обрушившись на каменную стену, она, не выдержав, рухнула прямо на монстра, увлекая за собой еще и каменные своды потолка. Послышался громкий взрыв — разбились оставленные у стены зелья, и минотавр остался замертво лежать под камнями. Но не рассчитал не только зверь — по плану Северуса завалить должно было лишь его противника, но стены всей кладовой мелко задрожали, и с потолка, уже не прекращаясь, посыпались целые булыжники. Северус рванул к выходу, стараясь убежать как можно дальше от стен, на которых теперь уже так ненужно зажглись факелы. Когда казалось, что опасность уже позади — осталось только спуститься вниз — разрушение добралось и до Северуса. Он не успел добежать всего пару шагов, когда споткнулся об упавший камень, и тьма накрыла его сознание, погребая под каменными развалинами…

* * *

Когда Сириус вбежал в камин, он не помнил, что именно приказал каминной сети, но когда мир вокруг перестал вертеться, он понял, что находится в кабинете директора. Это помещение он знал едва ли хуже общей гостиной, так часто сюда попадал в школьные годы, да и изменений особых кабинет не претерпел, даже не смотря на то, что сменил хозяина.

Возможно, Сириусу повезло, что в этот момент в кабинете находился почти весь преподавательский состав, похоже, Бродяга попал на какое-то предучебное учительское совещание. Дюжина удивленных взглядов метнулась на появившегося с того света Сириуса Блэка — запыхавшегося, перевязанного уже порядком испачкавшимся бинтом, и с длинной царапиной на давно небритой щеке. То, что в кабинете воцарилось гробовое молчание не нужно даже указывать, слишком многие из присутствующих были на его похоронах. Не удивлена его появлением как таковым была, пожалуй, только Минерва МакГонагалл, но она была явно обеспокоена его внезапностью и внешним видом Блэка.

— Мне срочно нужна помощь! Там внизу он остался наедине с самим чертом! — выпалил тот, совершенно не понимая, как дико это звучит для людей, которые считали его давно погибшим.

— Что случилось, Сириус? Где Северус? — Минерва, которая единственная понимала, что случилось что-то ужасное, постаралась вытянуть из паникующего бледного Блэка как можно больше информации.

— Он остался внизу, — взгляд анимага становился все более безумным, будто он снова оказался в Азкабане. — Я бросил его внизу. Он приказал бежать. Ему нужно помочь. Он умрет, если не поспешить, — бросал он отрывистые фразы, все с большим трудом оставаясь на месте.

— Ведите нас, Сириус, — попросила колдунья и поспешила за Блэком обратно к камину.

«Хогвартс, подземья» отчетливо услышали все находившиеся в комнате.

— Что это значит, Минерва? — напряженно спросил профессор Флитвик, оборачиваясь на директора.

— Некогда обсуждать! Сначала мы должны спасти Северуса, — безапелляционно заявила женщина и вслед за Сириусом шагнула в камин.

Остальным ничего не оставалось делать, как последовать за ней. Один только Драко Малфой, недавно ставший профессором зельеварения, развернулся на каблуках и побледнев больше, чем обычно, поспешил в Больничное крыло, предупреждать мадам Помфри о возможных новых пациентах.

* * *

Когда Минерва шагнула в кладовую, первое что она сделала — это взмахнула палочкой и прошептала «Люмос», осветив печальную картину на полу. Сириус сидел на коленях под самым люком, рядом с ним лежала куча крупных камней, упавших сверху.

— Он наверху, Сириус? — прошептала женщина, приблизившись в анимагу.

Тот просто кивнул. Без своей палочки он ни чего не мог сделать.

— Вы сделали все, что могли. Дальше все сделаем мы, — мягко сказала она, кладя руку мужчине на плечо.

В комнату медленно приходило все больше людей и вскоре для Сириуса уже вовсе не осталось места. Решив, что он может только помешать, Сириус вернулся в замок и медленно двинулся к Больничному Крылу.

Я оптимист — но я не сумасшедший.

Дж. Страуд

— Как они? — удивительно было не слышать в этом голосе ни растянутых интонаций, ни малейшей насмешки.

Малфой-младший осторожно прошел в Больничное крыло и остановился рядом со стулом сидящего у кровати крестного Поттера.

— Без сознания, — прошептал тот, не сводя взгляда с неподвижного лица Сириуса.

Драко кивнул и, обогнув Гарри, прошел к следующей кровати, где уже несколько часов подряд не приходил в сознание его собственный крестный — Северус Снейп. Поттер прибыл в Хогвартс, как только узнал, что Блэк ранен и находится в Больничном крыле. По словам мадам Помфри, Сириус пришел к ней сам и, не говоря ни слова, занял эту самую койку, у которой сейчас сидел Гарри, и потерял сознание. Привести его в чувство так и не удалось — все самые сильнодействующие зелья были только у Снейпа, а тот… Гарри видел сам, как его вносили. Он не знал, что произошло, и поэтому состояние профессора повергло его в ужас. Наполовину разодранная мантия была вся в крови, на руках и лице было множество царапин и ссадин, а правой ноги… не было… от самого колена… Гарри стало плохо, и он отвернулся, но ужасная картина все равно не покидала его сознания. Как он ни старался не воспринимать суету и крики вокруг, даже не поворачиваясь, он знал, что Снейп был на краю гибели. Но все же его удалось спасти, и теперь профессор уже много часов неподвижно лежал на кровати.

Сейчас Гарри и Драко со слов МакГонагалл уже знали, что произошло, по крайней мере с того момента, как Сириус появился из камина в кабинете директора.

— Я удивлен, что твой крестный жив, — попытался начать разговор Драко.

Первой мыслью Гарри было ответить: «Я удивлен, что твой тоже», но счел это не совсем верным в сложившейся ситуации, и вместо этого сказал:

— Я тоже.

— Как это получилось? — немного неуклюже поинтересовался Малфой. Все-таки разговоры с Поттером были для него в новинку.

— Снейп помог.

Гарри и сам толком не знал как, но решил, что подобный ответ удовлетворит Драко, и не прогадал. В комнате вновь воцарилось молчание.

— Поттер?..

— Да, Малфой?

— Поздравляю со свадьбой.

— Спасибо.

Драко мучительно сжал губы в тонкую ниточку.

— Похоже, мой твоему жизнь спас.

— Похоже.

Снова молчание.

— Поттер.

— Что, Малфой?

— Он поправится?

Гарри помолчал.

— Конечно.

А подумал «не знаю». Но не сказал. Потому что хотел, чтобы ему тоже сказали нечто подобное.

— Гарри?

Они бы оба удивились этому обращению, если бы у них были силы на что-то еще, кроме волнения.

— Да?

— Спасибо…

— Не за что, Драко.

— Все будет хорошо.

* * *

Мир вокруг казался большим расплывчатым пятном. Так, вероятно, видят люди с плохим зрением без очков. Когда потолок перестал отплясывать над ним джигу, Сириус постарался сесть. Прокряхтев все, что он думает о разного рода болячках, он все-таки смог приподняться над подушками и неловко оглядеться. Северуса он заметил сразу, и его с головой захватило чувство вины. И чего-то неисправимого. Не думая, что делает, Сириус резко поднялся с кровати и… задохнулся от нахлынувшей боли. Чертовы ребра! С трудом передвигая ноги, Сириус подошел к соседней кровати и присел на самый ее край. Там, ему показалось, было достаточно места для него.

Снейп не был красив. И шрамы, вопреки расхожему мнению, его совсем не красили. И царапины тоже. Снейп не был даже симпатичным. Такое простое слово даже не клеилось к его мрачному образу. Он был не такой как все. Озлобленный, замкнутый, внешне холодный — таким его сделала жизнь. Но мало кто задумывался, мало кто осознавал сколько почти отчаянной преданности цели и бесстрашия в этом истинном слизеринце. Да и сам Сириус, так много лет знающий Снейпа, задумался об этом только сейчас.

«Только после того, как этот человек рисковал жизнью, чтобы спасти тебя», — услужливо подсказал внутренний голос, и Сириус невольно усмехнулся.

Странно было чувствовать признательность к человеку, которого ненавидишь.

— Мистер Блэк! — возмущенный шепот за его спиной заставил анимага вздрогнуть. — Быстро в постель! Вам еще нельзя вставать! — и под тихое роптанье колдомедика Сириус сам не заметил, как оказался в кровати.

— Как он? — поинтересовался Бродяга, посмотрев на зельевара.

— Лучше, чем был, но хуже, чем когда-либо. Не думаю, что он перенесет это с легкостью, с подобной травмой… не многие могут смириться, — женщина поджала губы и отвела взгляд.

— С какой травмой? — непонимающе уточнил Блэк, но мадам Помфри лишь покачала головой и занялась уже его лечением.

Как ни старался, Сириус так и не смог выбить из нее ни слова, она только качала головой, и он еще долго не решался спросить снова.

Закинул старик невод в море. И стоит, как дурак, без невода…

Анекдот

Пантера пожала плечами:

— Ну, а чего ты ждал после того, как на меня обрушилась крыша? Что я буду танцевать мазурку на развалинах?

Д. Страуд

Сириус не спал. Сам не зная почему, он не мог просто уснуть, перестать думать, закрыть сознание. С ним уже случалось такое прежде. В Азкабане. Тогда, свернувшись в облике пса на холодном грязном полу, он снова и снова думал о своей вине, о том, что не должен был доверять Питеру, о том, что он не спас, не уберег, не предугадал… Никогда он не предполагал, что это чувство захлестнет его снова. И из-за кого?? Из-за его заклятого врага! Дементор и тот рассмеялся, если бы узнал! Но Сириус все равно чувствовал вину. И снова назойливый голос в голове укорял его. Снова и снова. И голос этот был его собственным.

Но он ведь не просил Снейпа геройствовать, так ведь? Не просил вытаскивать его из камня... Не просил приходить за ним в эти чертовы подземья, в конце концов! Только чувство вины от этого не уменьшалось. Только наоборот, росло.

Сириус переворачивался с боку на бок, накрывал голову подушкой, бездумно смотрел в темный потолок, ковырял изголовье кровати, долго пытался уснуть, упорно не открывая глаз, но все было без толку. И ночь все никак не желала кончаться.

Когда Сириус уже с надеждой ожидал рассвета, ненавистные механические часы, стоящие на прикроватном столике, упорно направляли стрелки на цифру три.

Бродяга зарычал и резко сел в кровати. Протестующее заныли ребра, и в глазах поплыли разноцветные круги, но Сириус не обратил на это внимание. Быстро поднявшись, он отдернул мешающийся полог и стал мерить шагами Больничное крыло. Беспокойство медленно отступало — это проверенный способ. Запустив пальцы в спутанные черные волосы, Блэк задумчиво остановился. То, что сделал он это аккурат рядом с пологом, скрывающим кровать Снейпа, он понял не сразу. Тихо ругая себя за глупость, он неуверенно приблизился к пологу и совсем чуть-чуть отодвинул его в сторону. Нельзя сказать, что встреченный им ненавидящий взгляд Снейпа его удивил, совсем нет, подобную реакцию называют шоком. Наверное, если бы у Северуса настроение было хотя бы плохим, а не отвратительным, как сейчас, то он бы посмеялся над выражением лица заклятого врага, но, так как чувствовал он себя хуже, чем когда бы то ни было, раздражало его практически все.

— А…а…а… ты чего не спишь? — спросил первое, что пришло в голову, Бродяга, не решаясь походить ближе, так ненавидяще смотрел на него его спаситель.

— Ты думаешь, представляется какая-то возможность спать, когда по комнате прогуливается стадо бизонов?! — зло отозвался тот, даже не трудясь скрыть свое отношение к собеседнику.

Тонкого юмора слизеринца Блэк явно не понял. По тому, как он нервно оглянулся, зельевар сделал вывод, что его признали как минимум невменяемым.

— Ты топаешь, как стадо бизонов, идиот!! — рявкнул он, заставив Блэка вздрогнуть и вернуть взгляд на слизеринца.

— Прости.

Снейп только иронично выгнул брови.

— Вообще за все вот это. Я идиот, — Сириус никогда не умел извиняться, а под взглядом зельевара вообще чувствовал себя отвратительно. Даже ребра, казалось, заболели сильнее.

— Вон! Решил заглушить свою несчастную совесть?!! Убирайся к дементорам вместе со своими извинениями! Чертов пес!! — от летящего в него стула Сириус отклониться не успел. Поток беспалочковой магии был настолько силен, что мужчина вместе с разломившимся стулом рухнул на пол, где-то за пределами полога, откуда после этого не было произнесено ни слова.

Бродяга не стал вставать. Даже двигаться не стал. В голове стало как-то странно пусто, и, свернувшись калачиком на холодном полу, он долго смотрел в никуда, пока наконец, уже под самое утро, не уснул, так и не сменив положения.

* * *

Северус неуверенно поднялся и прислушался к своим ощущениям. Что ж, могло быть и хуже. Игнорируя сочувственные взгляды, зельевар сделал пару шагов, из гордости не приняв ни чьей помощи. Протез был ужасен, но он привыкнет к нему. Не может не привыкнуть…

Пса рядом не было и это радовало. Его уже давно выписали и теперь он пропадал неизвестно где, хотя скорее всего ошивался у Поттера. В любом случае, зельевара это абсолютно не интересовало.

Северус оглянулся. На несколько взволнованных взглядов он ответил одним кивком, говоря этим, что чувствует себя прекрасно и помощь ему не требуется. На лицах собравшихся нарисовались неуверенные или подбадривающие улыбки. Северус мысленно застонал. Ничего, это тоже пройдет. Привыкнут…

Зельевар прошел по комнате еще пару шагов. Это было лучше, чем ужасно неудобные костыли или бесполезное времяпрепровождение в кровати. Он справится. Он не такое выдерживал.

— Северус? — услышал он недосказанный вопрос медика.

— Да, все в порядке. Спасибо, — отозвался мужчина и повернулся к остальным.— Думаю, я готов приступить к работе, — он перевел взгляд на Минерву, и та неуверенно кивнула.

Пока Снейп находился в больнице, МакГонагалл была его самым частым гостем. Именно она предложила ему вернуться в Хогвартс после того, как он окончательно поправится, и он признаться был благодарен ей за это. Драко конечно не повезло, но он вполне охотно отдал должность декана Слизерина его законному обладателю, хотя место преподавателя зельеварения он все же сохранил. Когда-то давно Северус очень хотел занять место профессора Защиты от Темных Искусств, теперь это желание поуменьшилось, но отказываться Снейп в любом случае не собирался. Лучшего места ему все равно не найти. Теперь. Потому что к зельям он в ближайшее время возвращаться не собирался.

Начавшаяся суета совершенно не запомнилась мужчине. Он настолько был занят обдумыванием дальнейших действий, что и сам не заметил, как оказался дома. В себя его привел лишь неприятный стук, который разносился при каждом втором его шаге по деревянному полу гостиной.

— С возвращением, — если Северус и думал, что Сириус будет в его доме, то явно не предполагал, что пес встретит его подобной фразой.

— Убирайся, — почти беззлобно отозвался Снейп и опустился в ближайшее кресло, прислонив резную черную трость к подлокотнику.

Когда-то это была любимая трость Люциуса. Теперь Драко передал ее крестному, не обращая внимания ни на какие его протесты.

Сириус лениво стал водить рукавом по давно покрывшемуся пылью столу, извращая данный ему приказ. О том, что найденная в подземьях Хогвартса книга прочитана им от корки до корки несколько раз, Блэк рассказывать не собирался. Так же, как и сдаваться без боя.

— Мне жаль, что так получилось, — бросив взгляд на протез, скрытый под полой мантии, проговорил Сириус.

— Оставь свою жалость дементорам, — прошипел слизеринец, начиная выходить из себя.

— Я больше к ним не пойду. Искать их трудно, — враз помрачнев, отозвался Бродяга и поднял тяжелый взгляд на хозяина дома.

— Что ты хочешь этим сказать? — выгнув бровь, холодно произнес тот.

— Ничего особенного. Просто сообщить тебе, что твой приказ было весьма тяжело исполнить.

— Приказ?.. — непонимающе переспросил Северус, точно помнящий, что никаких приказов он не отдавал. Уже давно.

— «Убирайся к дементорам со своими извинениями», — любезно напомнил Сириус, ничем не показывая своих реальных эмоций на этот счет.

— Ты заслужил, — после долгой паузы, наконец, произнес Снейп.

— Я не спорю, — так же спокойно отозвался джинн.

— И что ты хочешь от меня теперь? — оглядев анимага с ног до головы, поинтересовался слизеринец.

— Загадай желание…

Сириус, наконец, сдвинулся с места, собрав на манжеты всю собравшуюся на столе пыль, и присел рядом с креслом зельевара.

— Что?.. — Северус удивленно поднял брови.

— Ты слышал. Загадай желание. Я могу вернуть тебе то, что ты потерял из-за меня, — мягко намекнул на полученную травму джинн, избегая прямого упоминания о ней, чтобы не вызвать новой волны агрессии. Одного похода на край света ему вполне хватило. Навсегда.

— Почему ты предлагаешь?.. — настороженно допытывался зельевар, изучая странный незнакомый блеск в глазах врага.

— Потому, что только я могу это сделать. И потому, что я виноват перед тобой. Это произошло по моей глупости. И ты спас мне жизнь. Я думаю, это честно…

Северус медленно кивнул. Рассудительность Блэка его немного раздражала, но это не могло заставить его отказаться от столь заманчивого предложения.

— Ты уверен, что сможешь? — наконец произнес Северус, уже без тени неприязни в голосе.

— Да.

— Что мне нужно сделать?

— Прекрати ухмыляться так по-дурацки, — сказал он. – Ты меня отвлекаешь.

— Извини.

Я изобразил на лице вселенскую скорбь.

— Это ничуть не лучше.

— Ну ладно, ладно, извини.

Д. Страуд

— Ну как? – с надеждой спросил Сириус, решившись поднять глаза на Снейпа.

Северус сдержанно поджал губы и прислушался к своим ощущениям. Смотреть вниз было все еще страшно, поэтому он просто доверился своему шестому чувству. Он мог стоять сам… ему было не больно… он чувствовал себя как раньше. Решившись, Северус опустил взгляд и не смог сдержать облегченного вздоха.

— Можешь не дергаться, Блэк… Пока, — с усмешкой произнес он, встречаясь с джинном взглядом.

— Не за что, Снейп, — в ответ усмехнулся гриффиндорец и поднялся с пола, где сидел все время, пока колдовал над северусовой ногой.

— Ты еще смеешь..??!!

— Ладно, ладно, угомонись. Я знаю, что частично виноват в этом, — перехватив взгляд зельевара, Сириус поправил себя, — точнее только я и виноват, прости. Спасибо, что спас мне жизнь и… все такое. Остальное придумай сам, — неуклюже поблагодарил он и отступил на шаг.

— Сегодня конец света? – светским тоном поинтересовался Снейп.

— Почему? – непонимающе моргнул Бродяга.

-Сириус Блэк снизошел до извинений, — тонко усмехнулся зельевар и прошелся по комнате.

В душе его грызло много сомнений, начиная с того, как долго продержится заклятье, заканчивая тем, стоит ли мстить Блэку за всю эту историю.

Услышав веселый смех мародера, Снейп удивленно обернулся.

— Что смешного?..

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты ужасно забавный?

Заметив, как враждебно полыхнули глаза слизеринца и как тонкая бровь скептически изогнулась, Сириус усилием воли заставил себя не хохотать. Улыбка конечно никуда не делась, но ничего больше Сириус с собой поделать не мог.

— Что же во мне такого забавного, позволь узнать?

— Ну, я имел ввиду твое отменное чувство юмора.

Северус обреченно закатил глаза, и Сириус еле сдержал новый приступ смеха. Почему-то после применения древней магии все его тело будто наполнилось тысячами маленьких зарядов, и мужчине хотелось куда-то бежать, прыгать, и постоянно смеяться. Даже Снейп казался ужасно милым, и Бродяга никак не мог вспомнить за что так его ненавидел несколько дней назад. Впрочем, все воспоминания сейчас отошли на второй план. Ему нестерпимо хотелось жить, как никогда раньше, будто не было долгих лет Азкабана, не было войны, будто он не застрял в камне на три долгих года! Нет, он не помнил этого. Он хотел действовать и действовать безумно!

— Блэк?..

— Северус??

Снейп скривился как от зубной боли.

— Ты в состоянии держать свои руки при себе?

— Что?..

— Убери от меня руки, чертов пес!! – неожиданно рявкнул слизеринец, и Сириус подпрыгнул от удивления.

Во-первых, он не помнил, как оказался рядом со Снейпом, во-вторых, не представлял, когда успел расстегнуть пару пуговиц на мантии зельевара, и в-третьих… он совершенно не представлял, что собирался делать.

То, что люди изредка краснеют, Снейп знал давно. Сам он этого дурацкого свойства кожи — загораться в ненужный момент — был лишен, и всегда думал, что лишен его и Блэк… Но, видимо планеты чуть изменили орбиты, или просто Блэк слишком сильно ударился об пол в подземьях, так как Бродяга, к вящему своему неудовольствию, покраснел, как девица, и быстро спрятал руки за спину.

— Блэк?..

— Ну что еще?!

— Ты поразительно нелогичен, — почему-то в устах Снейпа казалось, что слово «поразительно» происходит от слова «паразит», и Сириус невольно нахмурился.

— Снейп, знаешь что?

— Что?

— Я тебя сейчас так удивлю, что родная мама не узнает!

Съязвить Северусу помещало лишь одно – он был действительно ошеломлен, когда горячие губы Блэка накрыли его собственные, и целая волна эмоций не дала ему сделать даже шага назад.

Когда способность рационально мыслить, наконец, возвратилась к нему, к горлу подкатила безудержная волна гнева. Схватив первый попавшийся предмет, Снейп со всей силы кинул его в убегающего за дверь Блэка. Черная трость, гулко ударившись об захлопнувшуюся дверь, упала на пол и обиженно откатилась на пару сантиметров. Сириус Блэк вновь остался безнаказанным за свою очередную выходку.

* * *

— Профессор Снейп? Можно, сэр?

День был безнадежно испорчен. Зельевар отложил весьма интересную книгу про дизарм и обернулся к двери.

— Поттер, — просто заметил он, снимая ненужные теперь очки и кладя их на маленький столик рядом с собой.

Гриффиндорец мялся в дверях, будто опасаясь, что зельевар прогонит его в ту же секунду, как он переступит порог комнаты.

— Проходите, садитесь, Поттер, раз уж пришли, — возведя глаза к потолку, не особо охотно пригласил Снейп, следя за каждым движением молодого человека и причиной половины своих убитых нервов в одном лице. – Вы что-то хотели?

— Узнать как Вы, профессор… Как Вы, сэр?

Поттер в дружеской заботе это зрелище не для слабонервных. И не для слизеринцев тоже.

— Поттер, прекратите смотреть на меня, как затравленный щенок, — поморщился Мастер Зелий, удивившись про себя, как сентиментальны сегодня все львы.

— Как ваша… травма? – почти шепотом спросил Гарри, боясь чем бы то ни было задеть профессора.

— Отлично, Поттер, чего и Вам желаю, — Северус с удовольствием отметил, как удивленно вытянулось лицо Гарри. Фраза была настолько двусмысленна, что понять ее с первого раза мог разве что Блэк… Странно, что сейчас Снейп даже пожалел, что пса нет в комнате.

Поттер, конечно же, понял все не так. Различив в этом защитный сарказм, он стал еще более отвратительно-мил. Казалось, что Гарри его собственный крестник, а не просто бывший студент и вечная заноза в заднице.

Когда пламенная речь о взаимопомощи начала утомлять Мастера Зелий, он жестом заставил Гарри замолчать.

— Хотите чаю?

— Что?.. Да, не отказался бы…

Лицо гриффиндорца приняло озадаченное выражение. В то же время он был еще и смущен своим внезапно раскрывшимся красноречием, поэтому ему показалось отличной идеей поскорее сменить тему.

— Отлично.

Северус поднялся с места и просто кожей почувствовал степень удивления бывшего ученика. Уверенно, чтобы не разрушить сложившейся эффект, он проследовал к двери и все так же спокойно покинул комнату.

Вернувшись с подносом в руках (хотя Северус и мог вызвать домового эльфа, он не сделал этого по нескольким причинам, и шоковое состояние Поттера было не последней из них) зельвар обнаружил гостя в точно такой же позе и с точно таким же удивительно глупым выражением лица. Вдоволь веселясь в душе, Северус усмехнулся и поставил поднос на стол.

— Прошу, — просто предложил он, взяв свою чашку в руку.

День начинался удивительно хорошо…

Но я люблю, когда друг скажет:

«Ты прав! Конечно! Я с тобой!»

И пусть весь мир чернее сажи

Есть смысл в жизни вот такой!

Nik

Весь следующий день, как и половину предыдущего, Снейп не видел Сириуса. Дело не в том, что кто-то из них избегал другого, просто так обоим было спокойнее; Сириус целыми днями гулял по закоулкам крохотного дворика около дома Снейпа или как турист разглядывал улочки маглловского Лондона в образе старого лохматого пса. После того, как ему удалось вернуть Снейпу утраченную ногу, он понял, по какому принципу работает его магия, и без труда использовал ее в личных целях – для этого ему даже не требовалось палочки.

Вот и теперь он мерил шагами небольшую площадь, дружелюбно виляя тощим хвостом и стараясь не попадать прохожим под ноги. Уже два дня он пытался понять собственный поступок и предугадать реакцию Снейпа на новое свое появление. Признаться, ему было даже немного страшно встречаться со слизеринцем, поэтому ему так мучительно хотелось придумать себе оправдательную речь. Заметив в пестрой толпе знакомую фигуру, Бродяга в нерешительности остановился. Поколебавшись с секунду, он медленно потрусил за знакомым человеком, стараясь быть на достаточно безопасном настроении.

Человек шел, уверено пробираясь через толпу и изредка оглядываясь, будто боялся, что его кто-то увидит или остановит. Пес неуверенно вильнул хвостом и еще более осторожно последовал за человеком. Бежать пришлось довольно долго, и Бродяга удивился, что человек выбрал подобный путь, ведь до небольшого кафе, в которое вошел мужчина, был более близкий путь даже с той площади, где его заметил Сириус. К тому же совершенно неясно, почему человек так дергался и секретничал, ведь это обычное маггловское кафе, ничего больше. Бродяга остановился недалеко от заведения так, чтобы можно было спокойно следить за входной дверью, и стал ждать.

На улице было холодно и мокро. Начинался противный проливной дождь, и пес нервно переступал с лапы на лапу, пытаясь не замерзнуть. По дороге туда-сюда сновали машины, и редкие прохожие, хмуро оглядываясь, спешили по своим делам. Мокрые, взъерошенные голуби стайкой убегали в укрытие. Сириус почувствовал себя одиноко. У него не было теплого дома, ему не к кому было идти, его никто не ждал… Он вообще был мертв. Несколько долгих лет. У него не осталось ничего. Вся история с камнем не более чем дурацкая авантюра. Сириус не знал, что ему делать, и когда он сможет выбраться из этой западни. С кем он будет? Будет ли его кто-то ждать? Стоит ли ему вообще возвращаться?.. Бродяга сам не заметил, как тихо заскулил.

«Рем», — пронеслось вдруг в его голове, и он стремительно сорвался с места и побежал в ближайший переулок, даже не заметив, как мимо него прошел молодой человек в простом сером плаще и с удивительно зелеными глазами под стеклами круглых очков и нырнул в то же кафе, чей порог пару минут назад пересек Драко Малфой.

Бродяга забежал за мусорный бак и оглянулся. Потрепанная старая кошка зашипела и нервно выгнула спину, приветствуя появление лохматого пса, но Сириус лишь досадливо махнул хвостом. Через секунду, рядом с мусоркой стоял высокий мужчина с гривой черных непослушных волос и нервно оглядывался по сторонам. Кошка громко зашипела и стрелой забежала за опрокинутую коробку — она явно не хотела иметь дело со столь странной собакой. Бродяга снова обернулся и от всей души пожелал оказаться там, где был его старый и единственный друг…

* * *

Сириус медленно выдохнул и открыл глаза. Тело слегка покалывало, но он чувствовал себя вполне целым. Для полной уверенности оглядев себя, Бодяга удовлетворенно кивнул – все было на месте. Только после этого он осмотрелся вокруг. Он стоял посреди огромного увядающего сада, за узловатыми ветвями яблони виднелся невысокий светлый домик, рядом с которым стояла белая резная скамейка. Под ногами бежала дорожка со светлым гравием, буйным цветом неподалеку раскинулись аккуратные клумбы, в дальнем углу виднелся круглый искусственный прудик – все здесь дышало гармонией и спокойствием.

Преодолев внезапное смущение, Сириус пошел по направлению к домику и громко постучал в занавешенное окно. По саду пробежал ветерок, зашуршали потревоженные листья, но ответа из дома не было. Сириус начал волноваться, что попал не туда: не может же Рем следить за этим всем в одиночестве? Нервно сжимая ладони, Бродяга мысленно считал секунды, уверяя себя, что, подождав несколько минут, уберется отсюда, если никто не появится. Сев на скамейку, он принялся ждать, разглядывая причудливый сад. Почему-то ему стало так спокойно, будто он долго шел и, наконец, вернулся домой, и объяснить себе это чувство он не мог. Даже охарактеризовать не получалось.

Тихонько скрипнула калитка, и послышались медленные шаги по направлению к дому. Сириус повернул голову и внутренне замер. Сердце подпрыгнуло куда-то до небес, а потом, забыв дорогу назад, перестало биться. Похоже, он что-то сказал, потому что вошедший обернулся и, заметив его, резко остановился, не веря своим глазам.

— Рем, боже мой, Рем, — услышал свой сдавленный голос Бродяга и вскочил со скамейки.

— Сириус?.. – неверяще спросил мужчина, боясь сделать хоть шаг навстречу.

— Лунатик, это я! Я жив, Рем! – срывающимся от волнения голосом начал Сириус и порывисто подошел к другу.

На секунду Ремус отступил на шаг, но увидев боль в глазах друга, заставил себя остановиться.

— Рем, пожалуйста…

Сириус протянул к нему руку, боясь приближаться снова. Что он хотел сказать этим «пожалуйста», он не знал и сам, но это было единственно верное слово. «Пожалуйста, поверь», «пожалуйста, пойми», «пожалуйста, не уходи» — все это было в этом простом слове, все это было в его глазах, поэтому Ремус неуверенно коснулся протянутой руки.

— Теплый, — зачем-то сказал он, и Сириус не мог не улыбнуться.

Через минуту он крепко обнял Лунатика, и тот неуверенно обнял его в ответ. Почувствовав рядом так же быстро бьющееся сердце, Ремус засмеялся и крепче сжал объятья.

— О Мерлин, Бродяга, это ты! – Лунатик отошел на шаг и взял лицо друга в ладони, пытаясь сохранить в памяти каждую его черточку, будто боясь, что он сейчас исчезнет.

— Не постарел ни на день…

— Ты тоже сединой не обзавелся, — тонко улыбнулся Сириус, вглядываясь в знакомое лицо.

— Но… как?.. – в глазах Рема блеснуло беспокойство и старая печаль.

— Давай об этом позже? Так не хочется об этом сейчас, — умоляюще протянул Блэк, и Лунатик молча кивнул, убирая руки в карманы светлых брюк.

— Идем в дом. У меня есть твой любимый чай, — едва заметно улыбнулся он, и направился к дому.

— Лунатик! – со смехом Сириус поспешил за ним и вскоре сидел в уютной светлой кухне с чашкой ароматного чая в руках.

Было приятно сидеть вот так в гостях у друга и болтать ни о чем, вспоминая старое и шутя по любому поводу. Впервые, как Сириус появился в комнате Снейпа, да нет, даже с тех пор, как за ним закрылись двери Азкабана, он почувствовал себя целым, почувствовал, что он здесь не случаен, он не лишний, он даже самый важный и дорогой гость. Хотя он и видел, что его друга мучают вопросы, он долго откладывал неизбежный разговор, и Рем, за что Бродяга был ему очень благодарен, не торопил его.

Когда Сириус, наконец, решил все объяснить, в горле вдруг образовался странный ком, и Блэк не мог выдавить из себя ни слова. Долго он молча смотрел на дно опустевшей чашки и нервно крутил ее в руках.

— Если тебе тяжело, можешь не говорить, — подал голос Рэмус, спокойно смотря через открытое окно в вечерний сад.

— Я заточен в камне.

— Что?..

— Три года я провел в нем, но совершенно этого не помню. Есть такой камешек занятный, дизарм, может ты слышал… Не знаю, как так вышло, но я теперь что-то вроде джинна и во всем слушаюсь Снейпа, — Сириус болезненно скривился и поставил чашку на стол.

— Почему его? – после долгой паузы спросил Рем, и Сириус так и не смог в себе силы поднять на него взгляд.

— Воля случая? Злой рок? – Бродяга невесело улыбнулся. – В любом случае он старается мне помочь, не без участия Дамблдора: сам Нюниус скорее бы выкинул меня подальше или еще чего хуже – заставил бы до старости служить, — он фыркнул и перевел тяжелый взгляд в окно.

— Я думаю, все будет хорошо, — ободряюще сказал Лунатик, посмотрев на мрачного друга. – Он не такой плохой, как кажется.

— Рем??.

Ремус улыбнулся, поймав ошарашенный взгляд друга.

— Он до сих пор готовит мне Волчье зелье, хотя я не просил его. Он помогал мне все это время, уж не знаю почему. Поэтому я думаю, что и тебе он поможет. Еще чаю? – Рем говорил спокойно, и было видно, что он давно поменял свое мнение о школьном враге.

— Нет, спасибо, — Сириус помрачнел еще больше, и это не укрылось от внимательного взгляда хозяина дома.

— Неужели ты все еще питаешь детские обиды? – улыбнулся он, подливая Блэку еще чая, проигнорировав тем самым его реплику.

— Конечно, нет! – Сириус возмущенно взмахнул рукой, всеми своими действиями говоря совершенно обратное.

— Я думаю, тебе стоит довериться ему, — безмятежно заметил Лунатик, откидываясь на спинку стула.

Сириус только фыркнул.

— Как тебе мой сад? – перевел он разговор на более безопасную тему.

— Сам делал?

— Вот этими руками. Прошу заметить даже без помощи магии, — заметил Рем не без гордости.

— Не думал, что ты способен к садоводству, — Бродяга рассмеялся и дальше их разговор снова перешел на разные приятные мелочи.

Сириус заметно расслабился и снова стал похож на себя, такого, как в юности, каким его знал и любил Люпин. Впрочем, Ремус ценил Сириуса в любом расположении духа. Слишком много они пережили вместе и слишком хорошо понимали друг друга. Последние мародеры – Джеймс убит, Питер предатель. Они инстинктивно тянулись друг к другу во время войны, а сейчас ближе по духу у них не было никого. Друг друга они считали братьями, и теперь, когда Ремус обрел друга вновь, буквально с того света, ему казалось, что он наконец ожил, и есть еще смысл отсчитывать календарные дни, есть ради кого встречать закаты и рассветы, даже садик, который он трепетно растил несколько лет, заиграл в его сознании новыми красками. Сириус всегда освещал его жизнь изнутри. Как его личная путеводная звезда.

— Можно занять твою ванну? А то в суматохе последних дней у меня даже не было времени привести себя в порядок, — чуть виновато, но с неизменной наглой усмешкой, спросил Бродяга и, получив положительный ответ вместе с парой полотенец, отправился в ванную.

— Если я вдруг пропаду, значит Снейп меня вызвал. Ты тогда не пугайся! – крикнул он оттуда, смутно надеясь, что этого все же не произойдет.

— Хотел бы я видеть выражение его лица, когда ты появишься перед ним в таком виде, — рассмеялся в ответ Лунатик, и Блэк не мог не улыбнуться в ответ – действительно забавная получится картина. Особенно, если Нюниус будет не один…

— Сохрани тогда мою одежду! – шутливо бросил Сириус и нырнул в теплую воду.

— Пришлю совой на имя Снейпа!

— Спасибо! В Большом зале это произведет настоящий фурор, — Сириус улыбнулся, слыша, как Рем смеется за дверью.

Ненадолго воцарилось молчанье, нарушаемое только плеском воды.

— Спасибо, Рем…

— Я рад, что ты вернулся.

— Я тоже, Рем, я тоже…

Послышались тихие шаги. Ремус отошел от двери. В тот же момент Сириус почувствовал, что воздух вокруг будто сжимается, становилось труднее дышать и в комнате стало ощутимо темнее. Сириус чувствовал подобное ранее – Снейп вызывал его…

Тут я впервые обнаружил в себе неприятную

способность злиться и, главное, кричать на

людей, когда я не прав.

М. Булгаков

Произведенный эффект был даже лучше, чем могли ожидать мародеры. Снейп, увидев, что его джин появился в его гостиной абсолютно голый, пошел красноречивыми красными пятнами, что, если судить по выражению лица слизеринца, означало крайнее смущение. Он настолько был застигнут врасплох, что не сразу обрел дар речи, так уставившись на Блэка, будто от этого взгляда одежда появится на мужчине сама. Сириус небрежно сложил руки на груди, стараясь выглядеть как можно серьезнее, словно так все и должно быть. Только в глубине синих глаз можно было разглядеть безумное веселье анимага и то, что он откровенно наслаждается произведенным эффектом. Стыда он не испытывал, несмотря на годы заточения в Азкабане его тело было в достаточно неплохой форме, к тому же сейчас по загорелой коже медленно стекали капельки воды, что производило дополнительный эффект.

— Ты что-то хотел? – беззаботно спросил Сириус, прямо смотря на зельевара.

— Оденься… — после небольшой паузы, которая понадобилась Снейпу, чтобы взять себя в руки, отозвался мужчина, скорчив при этом болезненную гримасу, будто происходящее ему глубоко противно.

Сириус пожал плечами и, сосредоточившись на образе почтенных фараонов древнего Египта, создал на себе прекрасное белое одеяние и удовлетворенно улыбнулся, наблюдая, что Снейп опять временно потерял способность трезво мыслить.

— Это все? – усмехнувшись краешком губ, поинтересовался джинн, наблюдая, как проходят красные пятна на лице слизеринца.

— Что это за цирк? – ого, да Снейп начинал злиться. Интересно, по какому поводу?

— Ну ты сказал одеться… Моя одежда осталась у Рема, поэтому пришлось импровизировать, так как другой у меня нет, — Сириус спокойно прошелся по комнате, сопровождаемый напряженным взглядом хозяина дома и грациозно (как только мог) опустился в широкое кресло у камина.

Северус долго молчал, с раздражением оглядывая Блэка. Сложив руки на груди, доведенным до автоматизма движением, он, наконец, спросил что-то более-менее толковое:

— Как ты это сделал?

— Что?

— Не придуривайся, что не понял, — зельевар мрачнел с каждым произнесенным им словом, будто не говорил, а пил какую-то горькую микстуру.

— Я никогда не думал, что сесть это для тебя так сложно… — серьезно протянул анимаг, пытаясь говорить как можно более убедительно. – Я как-то сделал это на автомате, — продолжил он, видя, что добился нужного эффекта – Снейп медленно переходил из фазы «раздражение» в фазу «неконтролируемая ярость».

— Блэк… — предостерегающе прошипел слизеринец, надеясь, что ненавистная псина наконец перестанет его провоцировать.

— Нет, если подумать, я смогу тебе объяснить, — не обращая на это никакого внимания, спокойно разглагольствовал Блэк, изобразив чрезвычайно задумчивый вид, положив подбородок на ладонь, но на самом деле краем глаза наблюдая за реакцией бывшего врага.

Как Снейп оказался рядом с ним и когда успел нацелить на него палочку, Сириус так и не понял. Просто внезапно почувствовал, как палочка упирается ему в шею. Снейп был в бешенстве, и Сириус решил, что это достаточная месть за внезапный вызов.

— Вся твоя проблема в том, что ты нервный эгоист с полным отсутствием чувства юмора, если хочешь знать мое мнение, — изменившемся голосом сказал он, смотря в суженные от злости глаза зельевара. Снейп ничего не ответил и лишь сильнее надавил на палочку. Сириус сглотнул, но все равно продолжил: — Ты можешь хоть проткнуть меня насквозь своей палочкой, если тебе станет от этого легче, — он поморщился от боли, но взгляда не отвел: — но я все равно тебе скажу, потому что больше некому. Тебе надо прекратить быть таким ублюдком, в конце концов, это раздражает.

— Ты не ответил на мой вопрос, — неожиданно холодно сказал Снейп, не убирая палочки, но и не совершая более решительных действий.

— Ты тоже. С какой стати я должен отвечать, если ты не считаешь себя обязанным быть вежливым? – удивленно отозвался Бродяга, пытаясь не обращать внимания на тянущую боль в шее.

— Я? – Снейп неожиданно выпрямился, убирая палочку. Похоже, он снова взял себя в руки, и теперь его взгляд излучал только недоверие и недовольство.

Сириус потер шею и снова поморщился, не торопясь с ответом. Но почувствовав на себе тяжелый взгляд, он все же заговорил:

— Да ты! Если бы ты не был так занят, пялясь на меня, то непременно бы заметил, что я спросил, зачем ты меня вызвал, — с сарказмом заметил он и тут же примирительно поднял руки: — Все, спокойно Снейп, никто не узнает твою маленькую тайну.

Успевший наставить на него палочку Снейп снова убрал ее и вопросительно поднял брови.

— Ну… то, что у тебя комплексный недотрах! – разъяснил Сириус и поспешил позорно скрыться за креслом, которое через мгновение подбросило в воздух от летящего в него проклятья Северуса.

— Поэтому ты такой нервный и желчный! – продолжал анимаг и бегом перебрался за другое кресло, которое вскоре полетело за первым.

Импровизированная погоня и обличение продолжалось до тех пор, пока у Сириуса не кончились укрытия. Спрятавшись за камином, Сириус намотал на кочергу часть своего белоснежного плаща и помахал этим легким подобием белого флага, объявляя о своей капитуляции.

Снейп сдвинулся с места и остановился напротив Блэка, изучая его скептическим взглядом.

— Мир? – неуверенно спросил Сириус, продолжая сидеть на полу за камином, крутя в руке кочергу.

— А если я скажу «нет», ты ударишь меня кочергой? – с иронией спросил Северус, скептически подняв брови.

Бродяга недоуменно уставился на неосознанно сжимаемую им кочергу и неожиданно рассмеялся. Почему-то стало неожиданно легко, и он позволил себе сползти на пол от накатившего хохота. Напряжение, царившее в комнате долгое время, наконец, спало, и даже Снейп позволил себе улыбнуться.

Оставив Блэка разбираться со своим весельем, Снейп оглядел разрушенную комнату и, поставив нормально ближайшее к себе кресло, расслабленно опустился в него. Сириус, развалившись на спине, смотрел в потолок. Он больше не смеялся и даже, напротив, выглядел задумчиво.

— Зачем ты меня позвал? – наконец спросил он, совершенно бесцветным голосом.

— Побоялся, что ты опять куда-нибудь впутался, — пожал плечами Северус, размышляя, как же часто у анимага меняется настроение.

— Я не такой идиот, как ты думаешь. Я умею учиться на своих ошибках, — беззлобно огрызнулся тот, даже не предпринимая попытки подняться с пола.

— Да ну? – скептически переспросил зельевар, просто из чувства противоречия.

Сириус не ответил.

— Снейп? – через пару минут позвал он.

— Что?

— Ты не против, если я вернусь к прерванному занятию?

— Мне все равно…

— Лгун, — Сириус поднялся с пола.

Снейп только поднял бровь в немом вопросе. Заметив это, Бродяга усмехнулся, и, отряхнув свои белые одежды, покинул комнату в поисках ванной.

Шолто Пинн выронил свой монокль,

и тот закачался на шнурке.

— Разрушения?! – взревел он. – Да это

самый настоящий теракт! Это катастрофа!

Как вы смеете, молодой человек!

Д. Страуд

Снейп не разговаривал с ним две недели.

Да, Сириус был не прав, когда в ответ на гневную тираду зельевара о том, что посылать одежду Бродяги совиной почтой было не лучшей идеей Ремуса Люпина, рассмеялся до слез и не смог выслушать весь список обвинений. Возможно, Снейп выпустил бы пар и успокоился, но так как после «разговора» с Блэком он лишь больше закипел, то концентрация пара в его организме стала критической.

Поэтому они не виделись две недели.

Потому что Снейп прошипел что-то вроде «не желаю тебя больше видеть», но не так пафосно и не по-девчачьи. Язык Северуса просто бы не смог произнести столь неядовитой безвкусицы в стиле бульварных романов и дешевых мелодрам, над которыми плачут, впрочем, только их создатели.

Две недели (а это целых четырнадцать дней, между прочим!) Сириус проводил в компании самого себя. Не то, чтобы эта компания была ему неприятна или скучна, нет… Просто она ему уже порядком надоела в те времена, когда этот замечательный собеседник скрашивал 12 лет его полного одиночества. Все темы были переговорены, анекдоты рассказаны, спеты все песни, придуманы письма всем возможным и невозможным знакомым, поэтому провести в своем собственном обществе еще две недели казалось настоящей пыткой. Все было бы не так плохо, если бы после Азкабана Сириус еще пару лет не провел в одиночестве (короткие разговоры с Клювокрылом не в счет) и после этого еще пару недель не просидел уже в доме Снейпа… Но все закоулки дома были уже исследованы, со Снейпом видиться он не мог, а к Ремусу уйти не было просто никакой возможности – это каким-то образом Снейп тоже умудрился запретить.

Первой мыслью Сириуса было залезть в камень и ждать пока слизеринец наконец сообразит отменить все случайно или косвенно отданные приказы. Конечно, идея эта была не лишена смысла, но еще чуть-чуть пораскинув мозгам, Бродяга пришел к выводу, что проторчит в камне еще пару веков до тех пор, пока зельевар все же сподобится простить его и вызовет к себе. К тому же ожидать от прирожденного слизеринца бескорыстного и внезапного всепрощения все равно, что ждать, пока Малфой перекрасится в брюнета.

Тогда к Сирусу пришла другая идея – уйти, в самом деле, куда-нибудь и будь, что будет! Но… все опять-таки упиралось в Снейпа и его нечеловеческую обиду. Если не разжалобить этого гордеца как можно скорее, можно просидеть в камне все оставшиеся эпохи мира…

Сириус нахмурился и потер лицо ладонью. Прекрасная греческая тога весьма шла мужчине, и поэтому вся прошедшая неделя его прошла под флагом Древней Греции. Создав для комплектности еще сандалии и оливковый веночек, анимаг разгуливал так в пустом доме зельвара и думал, как исправить положение.

Идей не было. Точнее были, но все они были настолько безумны, что осуществиться им можно было только в его мечтах.

Бродяга обвел комнату рассеянным взглядом, особо не надеясь отыскать для себя хоть что-то полезное в столь щепетильной ситуации, которую Сириус, по счастью, смог устроить для себя практически из пустоты. Талант мародеров – находить неприятности там, где их нет и по определению быть не должно. Наткнувшись взглядом на лежащий на столе пергамент, перо и чернильницу, Сириус невольно моргнул. Быстро поднявшись из глубокого кресла, Блэк осторожно приблизился к столу, будто опасаясь, что лежащие на нем предметы внезапно пропадут. Поймав в панике убегающую идею за длинный и скользкий хвост, Сириус схватил письменные принадлежности и, заскочив в библиотеку, начал быстро строчить что-то на желтоватом листе пергамента.

* * *

План был идеален в своей параноидальной безумности. Подлетая к величественному замку, Сириус корил себя за дурацкие идеи и пару раз собирался повернуть назад, но… почему-то так и не повернул.

Когда под крыльями уже мелькали башни замка, Сириус еще раз обругал себя всеми возможными словами и, пытаясь не отстать от стайки летящих с разных концов Англии почтовых сов, влетел в Большой зал школы чародейства и волшебства Хогвартс. Ученики задирали головы вверх, выглядывая своих почтальонов, учителя бросали мимолетные взгляды и снова возвращали их в тарелку или продолжали прерванный разговор, и десятки или даже сотни птичьих крыл шелестели, бились и трепетали рядом с ним. Белые, бурые, черные – тысячи разноцветных перьев лезли ему в глаза, рядом доносилось легкое уханье и щелканье клювов — каждая птица стремилась к своему адресату. Сириус поднялся на достаточную высоту и разглядел в этом птичьем аду преподавательский стол. Почти отвесно спикировав к нему (это не увеселительный трюк или что-то подобное, просто он не сразу справился с управлением), Сириус (которого все лицезрели в образе довольно внушительного по размерам ворона,) уронил небольшой свиток на колени мрачной тучи на углу преподавательского стола и, не давая той как следует разглядеть себя, так же стремительно взлетел вверх, оставив наблюдательных школьников лишь удивленно всматриваться ввысь.

Порывисто вылетев из замка вместе со всеми птицами, Бродяга огляделся. Возвращаться в дом ему не хотелось, да и признаться, замок нравился ему гораздо больше, а уж о возможной реакции Снейпа лучше не думать совсем – сойдешь с ума от вариантности. В случае же ответа, что вряд ли возможно, зная характер слизеринца и его непревзойденное красноречие, письменные принадлежности можно было позаимствовать у какого-нибудь неряшливого студента. В конце концов, каждому курсу свой Лонгботтом… Поддавшись внезапной идее, джинн устремился вслед за парой школьных сов и через несколько секунд уже опробовал на прочность птичий насест. Не слишком удобно, надо признать.

«И как только они могут так беззаботно дремать здесь?» — хмуро подумал он, оглядывая помещение, весьма проигнорированное гигиеной.

Сосредоточившись на образе сидящей рядом пухлой сипухи, Сириус закрыл глаза и медленно трансформировался в нее. Хорошо, что ему хватило ума делать это почти под самым куполом совятника. Иначе бы ребенок, вошедший в это царство пернатых друзей, был бы весьма шокирован открывшимся ему зрелищем трансформации одной птицы в другую. Еще бы лишнего шуму навел, а это как раз ни к чему. К Снейпу ведь подход нужен… тактика…

«Стоп!! С каких это пор я начал посвящать Нюниусу мысли перед сном?..» — птица, успевшая уже блаженно прикрыть усталые глаза, распахнула их так стремительно и глупо, что ее соседка-близняшка рухнула от столь жуткого и впечатляющего зрелища. Проводив ее взглядом, Сириус взял себя в ру… кгхм, крылья и поудобнее устроился на насесте. Он собирался как следует вздремнуть.

Может быть, я совсем не великий,

Но такая моя судьба,

Я не буду массой безликой –

У меня осталась борьба!

М. Петров

Пробуждение нельзя было назвать приятным. Нет, ничего приятного или хотя бы непротивного в приставаниях одной птицы к другой Сириус определенно не видел. Отмахнувшись от пернатой Джульетты крылом, Сириус потянулся (конечно, в той степени, в которой это может сделать птица) и оглядел совятник. Похоже, он проспал вечернюю прогулку сов по Запретному лесу, и его соседка решила воспользоваться этим сомнительным шансом со всем своим птичьим рвением. Снова отпихнувшись от своей Офелии, Сириус задумался о бедном одиноком черепе в своей судьбе и удивился, что его волнуют такие странные вещи. Слетев на пару жердочек вниз, Сириус сменил окрас перьев, и погнавшаяся за ним сова недоуменно оглянулась и замерла на полпути.

Дождавшись утра, Сириус понял, что ответа он не получит.

«Ну что ж, посмотрим кто кого», — мстительно подумал Блэк и вылетел из совятника.

Утренняя школа была тиха и безлюдна. Все студенты, от мало до велика, сейчас грызли неподкупный алмаз науки или втихаря пробирались в объятья Морфея, поэтому коридоры и жилые помещения были пусты. Аккуратно впорхнув в любезно приоткрытую для него дверь, Сириус ошарашил опаздывающего на травологию студента и, затаившись за рыцарскими доспехами, поспешил перекинуться в бабочку. Конечно, так его путь займет раза в четыре больше времени и к новому облику придется еще долгое время привыкать, но так было менее заметно и, следовательно, безопасно. Но гениальный план Бродяги чуть не был провален еще в самом его зародыше. Забыв что-то в холодных подземельях, профессор Защиты от Темных искусств едва не сделал из Сириуса красивый и довольно плоский узор на стену, слишком порывисто распахнув одну из дверей. Сириус испуганно замер, забыв от неожиданности двигать маленькими крылышками. Мохнатое тельце, неспособное к левитации, подкошенной птицей упало на ковер, прямо перед ногами профессора. Одним движением ноги Снейп вполне мог раздавить незадачливого джинна, но, то ли у него не было сегодня настроения к садизму, то ли оно было слишком большим для одной маленькой заблудившейся бабочки, или может он просто не заметил несчастное насекомое — в любом случае, зельевар прошел мимо.

Дождавшись, пока шуршание мантии затихнет в коридоре, Сириус осторожно двинул одним крылом и, осмелев совсем, поднялся на крошечные лапки. Холл был огромен. Даже при первом посещении школы, Сириус не чувствовал себя таким ничтожно-маленьким по сравнению с громадой волшебного замка. Хотя… в детстве он был пугающе самоуверен и просто не мог подумать о такой глупости, как его незначительность. Вообще он был интересным ребенком, шумным, дерзким, в общем, почти ничего от этих качеств в нем не осталось. Все съел Азкабан и до сих пор требовал добавки. Во сне.

Сириус пошевелил маленькими усиками и немного поползал по холодному полу. Маленькое тело слушалось плохо, да и управлять им после крупной совы было весьма смешно. Совершив маленький кросс по пустому холлу, бабочка снова остановилась и осторожно двинула яркими крылышками, пробуя ими управлять. Похоже, кто-то заметил возню бабочки на полу или просто кричаще-синий цвет ее крыльев, и через мгновение Сириус понял, что его куда-то поднимают две огромные человеческие ладони, абсолютно стирая с тонких крыльев драгоценную пыльцу. Первой его мыслью было закричать, но по моральным причинам он просто не позволил себе сделать этого. Второй… впрочем, второй мысли у него не было, так как вид восхищенно уставившихся на него детских глаз ввел его в шоковое состояние, потому что эти два глаза занимали весь его обзор. Сквозь просветы между пальцами его импровизированной тюрьмы, Сириус мог видеть лишь две эти огромные тарелки. Немигающий взгляд порядком смущал его, но спастись от него у Блэка не было никакой возможности. Просто представьте себе – два огромных человеческих глаза… В таких действительно можно утонуть.

Сириус тяжело сглотнул и, решившись на совершенно безумную идею, тоненько и абсолютно противно для себя, пропищал:

— Отпусти меня, милая девочка…

Девочка истошно завизжала и бросила бабочку на пол, едва не раздавив ее отвратительно-розовыми ботиночками. Первокурсница, догадался джинн – второкурсница уже давно бы тянула из него три желания (о Мерлин, какая ирония судьбы) или испробовала на бедной говорящей бабочке все свои знания трансфигурации. Впрочем, это могла быть очень глупая второкурсница (вряд ли взрослее), потому что девочка явно была из Слизерина.

— Элли-истеричка, — засмеялся кто-то над головой Сириуса, и он снова отругал себя за выбор облика — надвигающейся опасности он опять не видел. Голос явно принадлежал мальчику. И мальчику из Слизерина. Уж больно ядовито прозвучал его писклявый голос. – Что, испугалась маленькой бабочки? – издевательски продолжил он, подходя ближе. Теперь край его ботинка касался крыла бабочки, и ей это совсем не нравилось.

Дальше следовала весьма неинтересная и скудная в плане смысла и красоты языка беседа двух маленьких слизеринцев, в ходе которой анимаг выяснил, что девочка свято уверена (конечно, допуская, что у студентов факультета Салазара есть что-то святое), что говорящая бабочка подкинута мальчишкой специально, чтобы ее напугать. Эта непоколебимая уверенность всех людей, что весь мир вертится вокруг них, всегда умиляла Сириуса, ведь он-то точно знал, что планета пляшет под его дудку. Мальчишка, дабы укрепиться в глазах девчонки как всемирный злодей, и так как был скромен от природы, совершенно наглым образом подтвердил ее гениальную во всех отношениях идею и, не говоря больше ни слова, довольно небрежно схватил бабочку в свою маленькую ручонку и под аккомпанемент весьма неоригинальных обзывательств и угроз потащил Сириуса неизвестно куда.

Когда они остановились, джинн чувствовал себя ужасно. Внутри него произошло глобальное перемешиванием всех внутренностей, и даже приятная плоскость стола не улучшила его самочувствия. Весьма неэстетично распластавшись на холодном дереве школьной парты, Сириус наблюдал, как рядом с ним появляется перо, довольно запачканная чернильница и толстый кусок пергамента. Пространство перед крохотными глазами неумолимо расплывалось, подобрать свое бренное тело казалось нереальной задачей, а голоса и прочие звуки доносились до Сириуса как будто сквозь большой кусок ваты. Он не отреагировал даже тогда, когда мальчишка небрежно отодвинул его тельце на край стола и противно заскрипел пером.

Блэку понадобилось сорок минут, чтобы сознание начало героическое отвоевывание жизненного пространства в его абсолютно пустой голове. Поднявшись на тоненьких лапках, он огляделся, но за чернильницей не мог разглядеть даже соседней парты. Совершив титаническое усилие над собой, Сириус потрогал краешек чернильницы и, осмелев, пополз по ней наверх. Это был класс трансфигурации. Бродяга не сомневался в этом совершенно. И это было плохо. Очень плохо. Потому что мальчишка-похититель взахлеб рассказывал соседу о происшествии в холле.

— Наверняка это зачарованный студент или еще что покруче! – горячо шептал он тощему черноволосому мальчишке. – Я покажу ее Филу! Он здорово разбирается в трансфигурации!

— Мистер Дарден, разговоры…

— Простите, профессор…

«Надо делать ноги… Тьфу ты! Ну и попал же я в историю опять!», — кисло думал Сириус, ища пути бегства.

К несчастью для него, урок закончился быстрее, чем его посетил хоть сколько-нибудь достойный план. Сириус лихорадочно обернулся – в кабинете было открыто окно… Но так рядом все, что нужно добыть джинну: перо, чернильница, девственно-чистый пергамент – все то, ради чего затевалось это безумное мероприятие…

— Мистер Дарден, подойдите сюда, — услышал он сухой голос Минервы МакГонагалл, и когда мальчишка двинулся к учительскому столу, временно забыв о маленькой бабочке, чуть не перекрестился крылом.

Но не успел он обрадоваться чудесному избавлению от назойливого школьника, как на горизонте его свободы замаячила тощая рука черноволосого мальчишки. Легко спикировав с чернильницы, Сириус наскоро перекинулся в сову, ощутимо укусил наглеца за палец и, схватив в клюв перо, сгреб лапами чернильницу и тяжелый пергамент и стрелой вылетел в спасительно открытое окно. Влетев в переполненный совятник, он поднялся на самый его верх и, аккуратно поставив свою добычу в маленькую нишу у потолка, будто специально сделанную для подобных целей, устало опустился на неудобную птичью жердочку.

— Странный ты человек, — тихо сказал он,

прервав мои слова, и вдруг, отрешившись от пустяков,

задумчиво начал говорить о себе, о волнениях души своей.

Он не имел общерусской неприятной склонности

исповедоваться и каяться, но иногда ему удавалось

говорить о себе с откровенностью мужественной,

даже несколько жестокой, однако – не теряя самоуважения.

И это было приятно в нем.

М. Горький, «Леонид Андреев»

«Я прошу прощения! За себя и за Рема! Стой! Не закрывай письмо! Это еще не все! Да, это была действительно дурацкая идея, я согласен. Не закрывай письмо, ну что ты, в самом деле, не можешь два абзаца прочитать?.. И не надо так поднимать бровь. Пустой кабинет все равно не оценит. Стой! Прости, прости, я не хотел…

Так ты не закрыл? Отлично. Тогда вернемся к проблеме. Да. Ты совершенно прав, что проблемы тут только у меня, а у тебя все отлично и просто лучше быть не может. Но все же… Впрочем, я опять сбился. Прошу прощения. Много раз. Не сосчитаешь сколько. И не думай, что я издеваюсь, просто я не никогда не писал писем. Но это ведь не относится к теме? В общем, я – идиот, а ты – молодец.

Сириус

P. S. Отмени все-таки свои приказы»!

P. P. S. Ты все-таки прочитал!»

* * *

Бумага медленно почернела и съежилась, не оставив после себя даже горстки пепла. Камин жадно пыхнул жаром, играя яркими отсветами на каменном полу подземелья. В комнате было тихо, даже огонь, казалось, старался вести себя тише, чтобы не попасть под ледяное настроение своего хозяина, смотрящего прямо перед собой и, похоже, глубоко ушедшего в свои мысли.

Сириус Блэк… Что он знает об этом человеке? Практически ничего. Только старая школьная вражда и Орден Феникса связывали их жизни, если не считать злополучного дизарма, который так некстати попался когда-то слизеринцу в руки. Если бы можно было отмотать время назад, то Снейп сделал бы это, выбрав в подарок себе просто бутылку дорогого коньяка. И сейчас он чувствовал бы себя прекрасно, и подарок для себя не обернулся бы сущим кошмаром… Но Северус знал слишком хорошо – судьба не любит, когда время поворачивают вспять, не любит, когда вмешиваются в ее планы. Много лет назад мужчина уже мечтал повернуть время назад, принять другое решение, изменить хоть полминуты своей жизни, но… это было невозможно. Не помогло ни отчаянье, ни раскаянье, ничего… Время упорно шло только вперед, не желая оборачиваться, и вслед за ней пришли война и страх, и ушла вера. Точнее пришла другая – в мире нет сказочных избавлений, каждый твой шаг должен быть рассчитан, каждый жест предопределен, потому что то, что ты случайно можешь сказать через секунду, может перевернуть всю твою жизнь, и дорога назад затеряется где-то на той стороне. Поэтому Северус не думал о том, что было бы, если медальон оказался бы у кого-то другого. Но понять, что ему делать теперь, тоже не мог. В его жизни все было построено на логике и смысле, каждый поступок и мысль его были закономерны, даже во время войны, которая постоянно выкидывала сюрпризы. Даже тогда он никогда не терял ориентиров, зная, что должен сделать вне зависимости от ситуации. На войне было проще. В Хогвартсе было еще проще! Сам Гарри Поттер – этот, казалось бы, венец невозможности и внезапности был все же предсказуем – сейчас он нагрубит, сейчас ринется в драку, сейчас будет сверлить его спину гневным взглядом. Там, где были неприятности, всегда находился Поттер, и это было ожидаемо. Это было неизбежно.

Но Блэк… Нет, этот человек оставался для слизеринца неразрешимой загадкой. Он всегда оказывается там, где его не ждут, и делает ровно то, что никому не придет на ум. Если ты ждешь от него радости, он впадет в неизлечимую тоску, если думаешь, что он будет спокойно проживать свои бесконечные дни, не думая о тебе не секунды – он будет писать тебе письма.

Это было странно. Не вписывалось в систему. Выводило из себя. И не давало собраться с мыслями, даже просто быть собой становилось невозможно, когда дело касалось Блэка. Хваленная снейповская хладнокровность летела в тартарары, когда на горизонте появлялся этот пес, и Северус уже не знал чего хочет больше – не видеть Блэка никогда или постоянно держать его в поле зрения, чтобы потом не пришлось отвечать за очередное происшествие.

Так думал Снейп.

Развернувшись на каблуках, он стремительно покинул подземелья, и, чуть не раздавив по дороге бабочку какого-то невозможного цвета, отправился на урок Защиты от Темных искусств.

* * *

«Ты не ответил не мое письмо», — вот так, без всякий приветствий. Простая констатация факта. Как и в предыдущем письме – первая же строчка заставляет удивленно приподнимать брови. – «Конечно, как ты уже понял, это не было обвинением», — позвольте узнать, чем же еще? – «Это просто факт», — вот как… «Признаюсь честно, я не уверен, что ты прочитал мое предыдущее письмо, но раз так, то ты и это читать не будешь, не правда ли? Хотя перспектива разговора с листком бумаги меня немного расстраивает. Впрочем, не думаю, что тебе это интересно (держу пари сейчас ты еле заметно усмехнулся (при условии, что ты читаешь))», — почти бессвязная манера письма Блэка чем-то напоминала живой разговор с ним. Вот только своих мыслей в неровных скобках анимаг никогда не показывал. Без них Северус вряд ли бы узнал, что Бродяга так хорошо изучил его привычки. – «Не знаю, что можно было ответить на тот набор слов, что я отправил тебе в первый раз. По правде говоря, я даже не помню, что именно я там накарябал», — вот она точная характеристика почерка Блэка! «Накарябал!» — «Надеюсь, я извинился. А если нет, то делаю это сейчас (если делал, то ты сейчас подумаешь обо мне невесть что, так вот, спешу тебя обрадовать – я не мучаюсь совестью (есть она, есть)). За эти два ужасных дня у меня накопилось к тебе куча просьб, да-да, ты прочел все правильно. У меня к тебе. И первая из них, и пока самая значительная – не хлопай так дверьми».

Северус отложил письмо и ненадолго прикрыл глаза. Вот вам и пожалуйста, эффект неожиданности во всей красе! Никакого логичного объяснения сам себе Северус дать так и не смог, поэтому вернулся к письму в надежде, что Блэк сам потрудился это объяснить.

«На днях ты меня чуть не пришиб, мне было бы довольно обидно пасть от несчастной школьной двери, когда я умудрился пережить Азкабан», — стоп-стоп-стоп! Блэк в Хогвартсе?! – «Да, дружище (не надо так кривиться, будто тебя сейчас стошнит, бумага все стерпит, ты не знал?) я действительно в замке, как ты, я думаю, уже догадался. Если же нет, то верни письмо его адресату, потому что чужую почту читать не прилично. Дни мои проходят в ежедневном риске, но, по крайней мере, я не скучаю.

Знаешь, вся беда Азкабана ведь не в дементорах. Там очень скучно. Это сводит с ума гораздо быстрее, чем изредка прогуливающиеся демоны. Плохих воспоминаний не хватает на двенадцать лет одиночества. Их нужно подкреплять, а в подобной скуке этого сделать невозможно. Поверь, я проверил на личном опыте. Я знаю, почему люди сходят с ума в Азкабане. И знаю, почему кто-то делает это быстрее, а кто-то медленнее. Все дело в умении развлекать себя, выцарапывать из памяти все хорошее, что не смогли сожрать дементоры, думать постоянно, каждую секунду заполнять смыслом, целью. Я вот двенадцать лет придумывал бесчисленное количество способов мести и составил в голове, наверное, триллионы писем, но что это мне дало? Ничего, кроме рассудка, весьма слабого, надо признать. Месть моя не осуществилась, а писем я писать так и нее научился. Впрочем, ты и сам уже это понял. Кстати, пока я был в Азкабане, то пару придуманных писем адресовал даже тебе. А знаешь почему? Нет, не только потому, что список всех других кандидатов давно закончился, а стены тюрьмы не лучшее место для заведения новых. Я хотел извиниться. За всех мародеров. Хотя думаю, теперь это уже не важно.

В любом случае, я в замке. И, похоже, проживу в нем еще пару десятков веков.

Сириус»

Снейп долго сидел в кресле, обдумывая все прочитанное. Первая часть письма, весьма кривлятельская, вполне в стиле джинна, как небо и земля отличалась от второй – слаженной, задумчивой, даже немного трагичной. Это было не похоже на Блэка или… Снейп о нем совершенно ничего не знал. В том, что анимаг никому не рассказывал о своем пребывании в Азкабане, он был почти уверен, но зачем все это он написал в письме к бывшему врагу, Северус понять не мог. Возможно потому, что не рассчитывал на прочтение, возможно, считал, что Снейпу будет это безразлично, а поделиться хоть с кем-то необходимо. Зельевар не знал ответа. Не знал и даже не мог предположить, потому что мысль, будто Блэк начал доверять ему, никогда не могла придти в его холодную голову.

— Мейнард, ты свободен, ты вправе жить здесь

и сейчас так, как тебе велит твое "я", и ничто

не может тебе помешать. Это Закон Великой Чайки, это — Закон.

— Ты говоришь, что я могу летать?

— Я говорю, что ты свободен.

Ричард Бах

Сириус знал, что представление в классе трансфигурации не пройдет бесследно, но надеялся, что его найдут не так скоро. Какого же было его удивление, когда открыв одним утром глаза, где-то через неделю после этого случая, он встретился взглядом с полосатой маленькой кошкой. Каким чудом она забралась на самый верх совятника и не полакомилась никем из пухлых сов, для Сириуса было вопросом, но он подозревал о причинах столь странного поведения. И дело вовсе не в том, что Сириус показался ей наиболее аппетитным, скорее всего сама директор почтила его своим присутствием.

— Мадам? — сдавленно проухала сова, и кошка, едва заметно наклонив полосатую голову, начала осторожно и довольно проворно спускаться вниз.

Достигнув пола, профессор МакГонагалл приняла свой нормальный облик, и Сириус неохотно сделал то же самое. В комнате стало немного тесновато, но, похоже, никто из них не придал этому особого значения.

— Пройдемте со мной, Сириус, — сухо сказала женщина и поспешно покинула совятник.

Бродяга невесело усмехнулся сам себе и, задрав голову, посмотрел на свое недавнее убежище. Его персональная Офелия не обращала на него совершенно никакого внимания, и Сириус подумал, что в совином виде, наверное, выглядит намного привлекательнее.

До кабинета директора они дошли в молчании — коридоры были пусты, поэтому никто не заметил и не потревожил их.

«Мерлинова борода» — это отличный пароль для кабинета директора, — усмехнувшись, подумал Сириус, когда его взгляду открылась винтовая лестница. — Так и представляю себе, идет Северус Снейп по коридору и холодно так скажет: «Мерлинова борода!» Нет, ей богу, смешно это все!» — поймав удивленный взгляд Минервы МакГонагалл, Сириус перестал глупо улыбаться и попытался думать о том, что его ждет, но дурацкая улыбка упорно лезла на лицо, и ему постоянно приходилось делать серьезный вид.

— Дамблдор хотел поговорить с вами, — сказала директор и проводила джинна к портрету.

— Сириус, мальчик мой! — радостно поприветствовал тот, лукаво улыбнувшись мужчине.

— Добрый вечер, профессор, — улыбнулся в ответ Бродяга и положил руки в карманы брюк. Рядом со Дамблдором он всегда чувствовал себя немного неуютно, но в целом общество старика ему нравилось.

— Как идет процесс освобождения? — вежливо поинтересовался бывший директор, хотя по глазам его было видно, что он прекрасно знает о положении вещей.

— Честно говоря, мы не сдвинулись с мертвой точки, — признался Сириус, чтобы сэкономить время и себе, и портрету, хотя второму это как раз было ни к чему. Да и Сириус никуда не спешил… В любом случае, так было правильнее и удобнее.

— Почему же? У вас возникли какие-то проблемы? — продолжал изображать неосведомленность Дамблдор, тем временем внимательно наблюдая за каждым движением Бродяги.

— Да, хотя правильнее будет сказать, они и не кончались никогда эти наши проблемы, — усмехнулся тот, глянув куда-то в окно, будто оттуда все проблемы и приходили на их со Снейпом голову.

— Так что же произошло на этот раз?

— Мы с Ремусом весьма неудачно пошутили, — по широкой улыбке Блэка можно было понять, что пошутили они ого-го как смешно, просто кое у кого совершенно нет чувства юмора.

— Вы уже давно не дети, Сириус, — укоризненно покачал головой Дамблдор, но по задорным искоркам в его глазах было видно, что он ничуть не осуждает мародеров. — Тебе следует извиниться перед Северусом, — продолжил он уже более серьезным тоном. Видимо для этого волшебник и позвал Блэка.

— Я уже извинялся.

— Лично?

— Нет.

«И все он знает!»

— Почему же?

— Я не могу извиниться лично, — Сириус пожал плечами, но по выражению лица профессора он понял, что ответ его не удовлетворил. — И не потому, что мне это противно или я стесняюсь! — запротестовал он, и в глазах бывшего директора появился вопрос. — Он умудрился запретить мне показываться ему на глаза.

— Но ведь в форме бабочки он вполне мог наблюдать тебя, — мягко подтолкнул Дамблдор, пряча улыбку в длинную бороду.

— А ведь и правда! — Сириус хлопнул себя по лбу, удивляясь про себя в кого он такой дурак.

— Думаю, проблема решена, — добродушно заключил бывший директор и погладил свою длинную бороду.

— О нет, это просто маленький шанс ее решить! — весело отозвался Блэк и, попрощавшись с портретом, поспешил исполнять свой очередной гениальный план.

* * *

За неполную неделю Северус Снейп привык к ежедневным письмам и кривому почерку Блэка. Его комичные вставки вызывали только усмешки и редкое фырканье, но воспоминания и мысли Сириуса он читал более внимательно и неосознанно старался запомнить то, о чем говорил анимаг. Сам Снейп по-прежнему ничего не отвечал. И дело было даже не в том, что у него не было времени или желания — он предполагал, что ответа Блэку и не нужно, раз он не прекратил писать даже через неделю его молчания и даже с каждым разом писал все больше.

Какого же было его разочарование (в котором Северус не счел нужным признаться даже самому себе), когда одним утром письма не было. Проведя весь день в ожидании неизвестно чего и срывая поминутно появляющееся раздражение на постоянно ошибающихся студентах, Снейп в весьма скверном расположении духа вернулся после долгого рабочего дня в подземелья и, взяв в руки первый попавшийся том по зельеварению, приступил к чтению.

Ему совершенно не пришло в голову, что уже несколько месяцев он, как огня, избегал всякого упоминания о зельях, а теперь неосознанно углубился в изучение любимой науки. Острую потребность в знаниях, впрочем, очень быстро разрушил уверенный стук в дверь, который Снейп совершенно незаслуженно проигнорировал. Когда стук повторился снова, Северус невольно вспомнил ослиное упрямство Поттеров, но почему вспомнил именно о них, объяснить себе не мог.

— Войдите, — отрывисто бросил зельевар, неохотно посмотрев на дверь.

— Долго, — чуть ли не капризно сказал отворивший дверь приятным юношеским и отчего-то знакомым голосом.

Из-за двери показалась не менее знакомая высокая фигурка подростка пятнадцати лет в простой школьной мантии, с взъерошенными черными волосами, завязанными в небрежный хвост, и удивительно-синими глазами. Подросток остановился в дверях и вопросительно выгнул брови.

— Блэк, — констатировал зачем-то Снейп, пытаясь понять, как он относиться к подобному представлению.

Сириус Блэк улыбнулся. Снейп страдальчески возвел глаза к потолку и кивнул на соседнее кресло. Выглядел он намного спокойнее, чем того требовала ситуация, а внутренне спокойствия не было и в помине. Все, что угодно, но точно не спокойствие…

— По какому поводу маскарад? — лениво поинтересовался он, не смотря больше в сторону гостя, но многозначительно глядя в книгу, где видел, впрочем, немного.

— Я не могу стать собой, — усмехнулся Блэк и нахально развалился в кресле, как делал это в школьные годы. Заметив, как вопросительно поднимаются брови зельевара, он весело объяснил: — Ты сам мне запретил.

Вопрос в глазах Северуса стал совсем уж неприличных размеров, и Блэк, не удержавшись, рассмеялся. Беззаботным детским смехом, от которого невольно начинаешь улыбаться в ответ, даже если не знаешь по какому поводу веселье. Конечно, если ты не Северус Снейп.

— Что ж, в таком случае, я отменяю все свои приказы, — сухо бросил Северус и вернулся к чтению. По крайней мере, попытался. Пока узкая ладонь не легла поверх книжных страниц.

— Блэк?..

— Просто заткнись, Северус… Просто заткнись…

Наутро всё опять займет

Свои привычные места

И кто-то на Земле вздохнёт:

«Жизнь так нелепа и пуста».

Nik

Северус никогда не был опытным в этом деле, тем более если вопрос касался мужчин… С его извечным амплуа желчного слизеринца найти себе пару было довольно проблематично, особенно если учитывать, что зельевар никогда к этому особо не стремился. Конечно, он не был девственником, но… опытностью и бесстыдством Блэка похвастаться не мог. Напористость и огонь в глазах черноволосого парня вышибли из его сознания всю рассудительность, и обычная спокойность мысли махнула рукой на прощанье и скрылась под напором уверенных ласк наглого гриффиндорца. Точеная мальчишеская фигурка проворно забралась к нему на колени, расстегивая верхние пуговицы мантии. Нетерпеливые руки чуть подрагивали, но уверенно продолжали освобождать бледную кожу от черной строгой одежды сантиметр за сантиметром. Сириус неторопливо и уверенно изучал тело, ободренный и опьяненный предоставленной свободой действий. Пускай зельевар активно не поощрял его действий, но, по крайней мере, ничего не предпринимал против. Сириус чуть наклонился вперед и коснулся поцелуем тонких губ, чуть приоткрывшихся ему навстречу. Упиваясь невероятной сладостью близости, Сириус продолжил свою нежную атаку, стащил с зельевара мантию, и тут же отбросил ее куда-то. Волна беспалочковой магии джина, избавила обоих любовников от одежды, оставив ее в фигурном беспорядке лежать на темном полу. Мальчишеская рука пробежалась по разгоряченной коже, жадные губы опускались все ниже, пробуя на вкус терпение и страсть зельевара.

Северус коснулся его тела. Ощутил под пальцами идеально нежную и гладкую кожу. Провел рукой по прямой обнаженной спине, заставив мальчишку чуть выгнуться. Желая почувствовать больше, Северус притянул его ближе, пропустив пальцы сквозь спутанные на вид, но такие гладкие черные волосы Блэка. Новый поцелуй был одобрением, просьбой к дальнейшим действием и… Снейп просто хотел этого, черт возьми! Будто прочитав его самые сокровенные мысли, рука гриффиндорца опустилась на его возбужденную плоть и медленно скользнула вверх, по всей длине, заставляя обоих на миг задержать дыхание. Не думая уже ни о чем, Сириус слез с колен зельевара и, спустившись на пол, коснулся губами возбужденного члена. Не зарычать Северусу помогла лишь судорожно сжатая в кулак рука, до этого спокойно перебирающая темные волосы мальчишки. Будто не замечая этого, гриффиндорец продолжал лишать мужчину последнего рассудка, лаская зельевара жадным ртом. Резко дернув рукой, Северус заставил парня подняться, снова сажая его к себе на колени. Блэк обвил шею любовника руками и впустил его в себя. Северус окончательно забыл про самообладание почувствовав фантастическую узость молодого тела, и резко толкнулся ему навстречу. Все его ощущения сосредоточились только на месте соединения их тел. Первый раз за много лет он позволил себе отпустить мысли и просто наслаждаться моментом. Подчиняясь безумному ритму, выбранному неугомонным Блэком, он наконец чувствовал себя живым, и неведомый ему ранее азарт наполнил все его существо, воспламеняя кровь и заставляя двигаться еще быстрее.

Не было звезд в глазах, небо и земля не поменялись местами, просто стало очень хорошо. Так, как не было уже давно. И очень спокойно... Как они добрались до кровати, Северус не помнил, помнил, что до этого они пару раз задержались на пути. Юный гриффиндорец лежал на его плече, и его грудь медленно поднималась в такт дыханию. Черные волосы разметались по спине, узкая ладонь несильно сжимала край белой простыни. В подземельях было тихо. Его школьный враг, невыносимый джинн и любовник Сириус Блэк спокойно спал в его кровати в том образе, что когда-то был знаком ему не хуже собственного отражения…

* * *

— Сириус?..

— Да, да… Ты что-то ты сказал? – Сириус растерянно взглянул на собеседника, с трудом отгоняя захлестывающие его, как морские волны, воспоминания и мысли.

— Ты выглядишь растерянным, — негромко отозвался Люпин и незаметно повернул в руках белую круглую чашку, что говорило о том, что он немало обеспокоен.

Сириус пришел к нему ранним утром и, ничего не объясняя, попросил остаться на ночь. Не в привычках Ремуса было задавать лишние вопросы, поэтому, слегка пожав плечами, он пропустил Бродягу в дом и предложил чашечку крепкого кофе. Дело в том, что Сириус выглядел немного помято, будто проспал не более двух часов, а потом стремительно пробежал половину Лондона, чтобы оказаться на пороге его дома. Рем не исключал подобного, но все же надеялся, что Сириус просто опять что-то не поделил с зельеваром. Чего-то большего он просто боялся.

На кухне завязался ничем не примечательный разговор, но вскоре Сириус совсем перестал отвечать и, уставившись в одну точку, никак не реагировал на слова друга. И его это беспокоило. Даже больше, чем приближающееся полнолуние.

— Луни?

— Да, Сириус?

— Пойдем пройдемся, а?

— Хорошо, — Ремус улыбнулся и поднялся из-за стола, убирая в раковину чашки с нетронутым напитком.

— Хочешь поговорить? – осторожно поинтересовался он, когда они достаточно далеко отошли от дома.

Люпин вложил руки в карманы и, прищурившись, посмотрел на солнце. Солнце было совсем не похоже на луну. И луну он совсем не любил… Не то, что приятный греющий взгляд дневного светила! Оно всегда так ласково и нежно, оно всегда вселяло в Люпина надежду, даже тогда, когда надежды не было ни у кого. Он знал, что ночь не может продлиться вечно, и часто думал о ярких и немного размытых линиях первого рассветного часа. Сначала неуверенно, потом чуть светлей и вскоре ало-золотым светом сменялись полнолуния на дивный новый день, и слабый после трансформации Люпин смотрел на далекое небо и думал о вечном солнце, единственном своем хранителе. И солнце всегда напоминало ему о Сириусе…

— Рем…

— Да?

— Кинь мячик.

Обескураженный Люпин едва успел поймать обычный красный резиновый мячик и не схлопотать им по голове. Такими мячами обычно играют маленькие дети. Или они пылятся на чердаках и балконах, забытые или уже ненужные своим маленьким хозяевам.

Через несколько секунд рядом с оборотнем уже прыгал большой вылинявший черный пес и, радостно лая, пытался вырвать из рук мужчины яркую игрушку. Весело рассмеявшись, Люпин несильно размахнулся и послал мячик в тенистые просторы лондонского парка…

— Чудесно! — сказал Факварл. — Не

хватает только барабанной дроби.

Д. Страуд

Люпину Сириус ничего не сказал. Он и сам не знал, почему сделал это, ведь между друзьями никогда не было секретов. Впервые в жизни он не мог что-то доверить человеку, которого знал и любил с самого детства. А все потому, что хотел сохранить это для себя. «Я переспал с Нюниусом» — звучало пошло и как-то грязно, «у меня был секс со Снейпом» — звучало сухо и глупо, как если бы он сказал: «у меня вчера разыгралась мигрень», а от фразы: «я занимался любовью с Северусом» начинало нестерпимо тошнить. Все это было неправдой, не передавало всех тех эмоций, что чувствовал Сириус, вспоминая об этом. Это все равно, что пытаться описать человеку как мороженное приятно на вкус, когда он никогда в жизни не пробовал сладкого.

Покончив с игрой в мяч (к несчастью он был прогрызен насквозь), друзья еще немного прогулялись по парку, зашли в какое-то небольшое кафе и с наслаждением уничтожили какое-то зеленоватое недоразумение, гордо носившее название десерта.

— Недавно я видел Гарри в компании Малфоя, — задумчиво и совершенно внезапно сказал Сириус, отправляя в рот ложку с остатками зеленого чуда.

— Что?! — от неожиданности Ремус поперхнулся только что принесенным чаем, и Сириусу пришлось похлопать его по спине.

— Недалеко от дома Северуса, — кивнул Сириус, вертя зачем-то небольшую чайную ложечку в руках.

— И что же? — настороженно отозвался Лунатик, пытаясь угадать ответ в странно-задумчивом взгляде Блэка.

— Не знаю, мне показалось, что они вели себя весьма дружелюбно по отношению друг к другу, — Сириус пожал плечами и поднял на друга взгляд.

— Странно.

— Да, я тоже был удивлен.

— Я не об этом.

В синих глазах Бродяги возник вопрос, но тут же угас, будто мужчина никак не мог сосредоточиться на разговоре, и его мысли все время перетекали на что-то более важное.

— Ты Снейпа впервые по имени назвал, — Лунатик почему-то улыбнулся и положил голову на сложенные руки. Карие глаза лукаво наблюдали за внезапно смешавшимся анимагом.

— Сириус?.. — после короткого молчания позвал он, но мужчина опять не отозвался, так и застыл с абсолютно изумленным выражениям на лице. Ремус беспокойно выпрямился и внимательно посмотрел на друга. — Бродяга?.. — он провел рукой перед лицом Блэка, и тот ожидаемо вздрогнул.

— Луни… я… мне надо идти! — неожиданно Сириус вскочил на ноги и, похлопав Люпина по плечу, выскочил из-за столика и быстро исчез в толпе.

Ремус долго смотрел ему в след и все пытался понять, почему глаза Блэка в одно мгновение загорелись так, будто его мальчишкой пригласили на финал чемпионата мира по квиддичу. Расплатившись по счету, он вернулся домой и неожиданно рассмеялся в тишине.

* * *

«Десять очков с Слизерина!», «пятнадцать очков с Гриффиндора!», «двадцать очков с Хаффлпаффа!», «пять очков с Равенкло!» — примерно такие фразы целый день ядовито или холодно отпускал Северус Снейп весь день, после того как Блэк утром ушел в неизвестном направлении. Снейп закатывал глаза, бесшумной черной тенью ходил по коридорам, устраивал внезапные контрольные и задавал огромные домашние задания, такие, что невозможно было выполнить и за месяц, снимал очки с факультетов так, что к концу дня половина из них потеряла четверть всего заработанного — в общем, делал все то, что обычно, но в тройном размере. Досталось даже его любимым слизеринцам, разнос по всем пунктам получил даже сам Драко Малфой, но об этом было известно только непосредственным свидетелям произошедшего — им двоим и без интереса смотрящему на них Кровавому барону. Снейпу хотелось кого-нибудь отравить, но он никак не мог выбрать кого же из всех. Ему хотелось хлопнуть дверью подземелья и назавтра заставить весь младший курс готовить Волчье зелье и все это передать Ремусу Люпину, потому что он был уверен — пес убежал к нему. Ему хотелось сварить сотню оборотных зельев и скормить их все гриффиндорцам, чтобы потом, когда на него недоуменно будет смотреть две сотни синих глаз, уничтожить каждого каким-нибудь извращенным способом. Но больше всего ему хотелось совсем другого. Но чего именно он не желал признаваться даже себе. Поэтому ни сделал ничего.

Северус не ждал никого, но, очутившись в подземельях, постоянно оглядывался на дверь. Сцепив руки за спиной, он расхаживал по комнате и проворачивал в голове рецепт какого-то особенно ядовитого зелья, успокаивая этим вновь расшатавшиеся нервы. Он чувствовал себя глупцом, но ничего не мог с собой сделать, и от этого приходил в неконтролируемую ярость.

Резко остановившись, он заставил себя успокоиться и подумать о чем-нибудь еще. У него бы даже получилось это, если бы через минуту дверь не распахнулась, и на пороге не появился совершенно запыхавшийся и растрепанный Сириус Блэк. Смяв все возражения в первую же секунду своего появления, анимаг, вновь прикинувшийся мальчишкой, уронил зельевара на злополучное кресло, закрывая все пути к отступлению.

Это весь день было с ним.

Где-то на границе сознания.

Поэтому…

Почему нет?

* * *

Это было их негласное правило — если Блэк находился в своем нормальном обличье, они оба делают вид, что ничего не происходит, и люто ненавидят друг друга, переругиваясь на каждом шагу и стараясь отпустить более колкую шутку в чужой адрес; но если на пороге подземелий появляется пятнадцатилетний подросток, то привычные маски сбрасываются на пол, вместе со всей остальной одеждой и иногда даже парочкой простыней; это был негласный сигнал, то, что никто из них не мог сказать вслух, но это было… Это граничило с извращением, но оба знали, что они уже взрослые люди, чтобы позволить себе маленький маскарад. Никто из их окружения не замечал ничего странного, разве что Люпин начал странно улыбаться, когда им довелось встретиться на территории зельевара, чтобы передать мародеру Волчье зелье.

Время текло медленно и будто нехотя, а мужчины тем временем вплотную занялись разгадкой тайны медальона.

Очередные выходные настигли их в доме на площади Гриммо, заботливо подготовленном Гарри для переезда крестного. Снейп явился на новоселье только по причине острой необходимости, именуемой «нам нужно побыстрее решить эту проблему, а твои таскания неизвестно где не приблизят нас к цели»; Гарри показывал Бродяге обновленный дом, Ремуса пригласили чисто из вежливости и по большой дружбе, а вот как здесь оказался Драко Малфой, похоже, не знал никто. В любом случае, эта небольшая компания довольно мирно, что было несколько удивительно, обосновалась на небольшой кухне, знакомой всем членам Ордена Феникса, как простейшее заклинание Люмос.

— Я не думаю, что это хорошая идея, Блэк, — сухо заметил Северус и поднес к губам чашечку с обжигающе горячим кофе.

— У тебя есть другая кандидатура? — с усмешкой спросил тот, по привычке вертя в руках серебряную ложечку.

— Я думаю, это не лишено смысла, раз других вариантов у вас все равно нет, — дипломатично заметил Люпин, добавляя в свою чашку еще сахара.

— Можно засунуть туда тебя, Люпин, — недовольно отозвался зельевар, поставив чашку на стол.

— О чем вы? — недоуменно подняв брови, поинтересовался Драко Малфой, которому так и не досталось кофе по причине малого количества чашек (по крайней мере, так сказал Сириус). Его вопрос проигнорировали все кроме Поттера, который только пожал плечами в ответ — он и сам не понимал о чем идет речь.

Драко по-детски надул губы и повторил свой вопрос несколько раз, заслужив этим дурацкую улыбку Поттера, мимолетный взгляд хозяина дома, мягкую усмешку Люпина и раздраженный взгляд собственного крестного.

— Может его? — с каким-то мрачным удовольствием протянул декан Слизерина, и Драко отчего-то захотелось упасть под стул, только бы избежать испытующих взглядов троих секретничавщих о чем-то взрослых.

Конечно, Драко уже давно не был ребенком, но под взглядами двух своих бывших учителей и одного бывшего заключенного он чувствовал себя весьма неуютно.

— Да, думаю это отличный выбор, — мягко согласился Рэмус и улыбнулся.

— По-моему просто идеальный вариант, Снейп! Впервые я согласен с тобой! — Блэк хлопнул ладонью по столу так, что подпрыгнули все чашки и вдруг, оглядев довольные лица своих ровесников и растерянно-заинтересованный взгляд Гарри, весело рассмеялся.

Сначала его громкое веселье было подхвачено только тихим мелодичным смехом Люпина, затем, сначала неуверенно, подключился Гарри, и лишь затем Снейп тоже позволил себе рассмеяться. Один Драко непонимающе уставился на них и вымучено улыбнулся, но поняв, как глупо сейчас выглядит, тоже перенял всеобщее веселье.

— Может это отучит его совать нос в чужие дела, — меланхолично заметил зельевар, оглядывая несчастного слизеринца.

— Это его от многого отучит, — улыбнулся Бродяга и одним глотком допил свой уже остывший кофе. — Просто от всего, что ты захочешь, — тише добавил он и с шумом опустил чашку на блюдце.

— А о чем все же разговор? — впервые подал голос Гарри, поудобнее садясь на узком стуле.

Рэмус перевел взгляд на сидящих напротив мужчин, и Сириус незаметно кивнул в ответ.

— Понимаешь, Гарри, для того, чтобы освободить твоего крестного из медальона, нужно выполнить два условия. Первое — желание его непосредственного хозяина освободить находящегося в камне, в данном случае это профессор Снейп, — получив утвердительный кивок со стороны зельевара, Люпин продолжил, — это условие у нас выполнено. Со вторым намного сложнее. Такая вещь, как этот камень не может быть просто освобождена от заключенного в нем человека — ему нужно отдать что-то взамен. В классическом варианте развития событий профессор Снейп должен был загадать три желания, и после этого его жизнь была бы принесена в жертву камню. Но так как по каким-то неизвестным мне причинам мы не можем заставить профессора сделать это, — на этом месте Ремус получил ощутимый тычок локтем в бок и один мрачный взгляд, — то нужно заменить Сириуса в медальоне на кого-то другого. Вся беда в том, Гарри, что человек должен согласиться на это добровольно, но при этом или не знать Сириуса лично («так что можешь оставить свои геройские порывы, Поттер», — едкое замечание справа) или быть его злейшим врагом.

— Это же невозможно! — ахнул Гарри и удрученно опустил плечи.

— Все возможно, мистер Поттер, — неожиданно произнес зельевар, и в тот же момент из коридора донесся грохочущий голос госпожи Блэк.

— Здравствуй, — сказал Маленький принц.

— Здравствуй, — отвечал цветок.

— А где люди? – вежливо спросил Маленький принц.

Цветок видел однажды, как мимо шел караван.

— Люди? Ах да… Их всего-то, кажется, шесть или семь.

Я видел их много лет назад. Но где их искать – неизвестно.

Их носит ветром. У них нет корней, это очень неудобно.

Антуан де Сент-Экзюпери

— О Мерлин Великий! – Гарри крепко зажмурился и закрыл уши руками – непрекращающийся крик миссис Блэк уже выпил из него все силы, конец этого мучения явно был еще нескоро, а заглушающие чары накладывать было строго запрещено – это было связано с особенностями освобождения из медальона – никакой посторонней магии.

— Тебе повезло, что ты ее только на портрете видел, — философски заключил Сириус и задумчиво посмотрел на закрытую дверь кухни.

— Мне хватило общения и с портретом, — скривился Драко Малфой, который два часа назад вернулся с аудиенции с крикливым портретом. Ремус Люпин, который продержался на двадцать минут дольше слизеринца, согласно кивнул, и в комнате опять воцарилось молчание.

— А вообще каков шанс, что это сработает? – снова подал голос Гарри, ненадолго убирая руки от головы.

— Процентов десять точно, — ободрил его Ремус, и парень разочарованно застонал.

— И ради этого мы пляшем у этого чертова портрета целый день?.. – неверяще воскликнул он, с чувством приложившись лбом об стол.

— Последние мозги выбьешь, Поттер, — усмехнулся на это Драко и спокойно сложил руки на груди. Мучения Гарри стоили того, чтобы потерпеть пару часов ужасные крики портрета.

— Заткнись, Малфой, — по привычке огрызнулся Гарри, не поднимая головы.

— Заткнитесь оба хоть вы! – одернул обоих Сириус и снова покосился на дверь. – Его так долго нет… — произнес он вслух терзавшую его мысль.

— У него огромный опыт, Сириус, — мягко улыбнулся Люпин и подлил другу еще мятного чая.

— Опыт?

— Ну да, Волдеморта выслушивать за обедом, а за ужином отказываться от лимонных долек, — уточнил Лунатик, и Сириус облегченно рассмеялся.

— Я и забыл, — беззаботно протянул тот и отпил из чашки.

— Так вы хотите, чтобы миссис Блэк согласилась заменить Сириуса в камне?– напомнил о себе Гарри, так до конца и не разобравшийся в происходящем.

— Потрясающая логика, Поттер! Ты просто бьешь все рекорды!

— Драко, прекрати…

— Простите, но это правда смешно.

— Это потому, что портрет ненавидит Сириуса?

— Драко…

— Молчу я, молчу.

— Да, поэтому и портрет.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату влетел разъяренный Северус Снейп. Количество изрекаемых им проклятий и продолжающий доноситься из коридора крик говорили о том, что справиться с задачей ему тоже не удалось.

— Чаю? – дружелюбно спросил Люпин у вошедшего, и Снейп почти мгновенно успокоился.

— Да, пожалуйста…

Северус сел за стол и чопорно взял в руки свою чашку.

— Ну как все прошло? – с тщательно скрываемой улыбкой поинтересовался Сириус, будто бы не его только что безуспешно пытались спасти.

— Я ненавижу Блэков, всех до единого, — сухо отозвался зельевар, и Сириус весело рассмеялся.

— Моя очередь? – почти обреченно спросил Гарри, посмотрев почему-то на Снейпа.

— Нет, Гарри, пожалуй, схожу я, — остановил его Сириус, и все удивленно посмотрели на него. – Предоставьте это мне, — улыбнулся он и покинул кухню.

— Затыкайте уши, господа, — меланхолично заметил Северус и приготовился ждать.

* * *

Первые полчаса они просто орали друг на друга. Почти самозабвенно, не слушая, что кричит другой, стирая все грани приличия и не замечая ничего вокруг. В следующие полчаса они соблюдали очередность. Через два часа они уже начали понимать, о чем говорят. Ближе к ночи спор стал вестись уже не на предельной громкости.

— Он живой там? – сонно пробормотал Гарри, уютно устроившись головой на плече Ремуса.

— Проверять все равно нельзя… — так же сонно отозвался Малфой, побоявшийся, правда, спать на крестном.

— Никогда бы не подумал, что кто-то может орать громче, чем этот портрет, — спокойно подал голос Снейп, и все с ним мысленно согласились.

— Он все-таки Блэк, — заметил Люпин и осторожно поменял позу, пытаясь не потревожить Гарри.

— Теперь я знаю в кого у Поттера такие потрясающие навыки в проявлении логики, — по привычке поддел Северус, но ему никто не ответил.

В комнате ненадолго воцарилось молчание.

— Сколько времени?

— Где-то полночь…

— Я не смогу уснуть, пока он там…

— А я пока ты не перестанешь болтать!

Месяц лениво выглянул из-за темных облаков и осветил деревянные доски пола холодным белым светом. Из окна дул прохладный ночной ветерок, и белые занавески слегка трепетали под его дыханием. Было тихо. Так тихо, что можно было услышать дыхание каждого, кто находился в комнате, слышать шелест одежды, когда кто-то менял позу, слышать, как кто-то вздыхает рядом. Было тихо. И тишина эта пугала больше, чем крики портрета.

Внезапно по дому прошлась волна мощной магической энергии, заставив подпрыгнуть все предметы и мелко задрожать люстру.

Снейп очнулся первым и, вскочив на ноги, стремительно выскочил из кухни. Быстро преодолев расстояние до портрета, он остановился у лежащей на полу фигуры и нервно замер. Этого просто не могло произойти… Просто разговор с портретом – магическим куском холста и умело наложенными красками! Присев рядом с фигурой, Северус нашел в темноте сжатую в кулак руку и судорожно прощупал пульс.

— Северус…

— Блэк?..

— Я это сделал! Сделал!!

От удивления Северус едва не отшатнулся, когда Блэк повис у него на шее и счастливо рассмеялся. В лунном свете что-то блеснуло в его сжатой руке, и с легким металлическим стуком на пол упал редкой красоты медальон, с двумя дерущимися драконами – черным и зеленым. Мгновением позже со стены упала пустая деревянная рама и сотней осколков осталось на полу потемневшее стекло.

— Я это сделал, Северус, — еще раз зачем-то прошептал Сириус и прижался к слизеринцу всем телом, вмиг показавшись тому уязвимым и очень усталым.

— Как тебе это удалось? – искренне полюбопытствовал он, обнимая Блэка в ответ.

— Я сказал, что ей просто слабо это сделать, — улыбнулся анимаг и расслаблено положил голову зельевару на плечо.

— Ох Блэки! – притворно простонал Северус, и Сириус снова рассмеялся.

— Северус…

— Да?

— Я тебя сейчас поцелую…

Съязвить Снейп не успел, Сириус просто накрыл его губы своими, и способность рационально мыслить временно покинула его. К реальности обоих вернул лишь странный истерический вопль неизвестного происхождения, заставивший обоих недовольно оторваться от своего занятия и оглянуться по сторонам.

— Один ноль в мою пользу, Поттер, — усмехнулся Драко и похлопал шокированного Гарри по плечу.

— Нет, воплей на сегодня мне хватит, — кисло заметил Северус, на что Сириус только рассмеялся, явно намекая на что-то двусмысленное. Гневно посмотрев на Блэка, Снейп схватил его за руку и без лишних слов потянул смеющегося анимага вверх по лестнице.

— Всем спокойной ночи!! – донеслось откуда-то сверху, и все стихло.

— Что ж, раз все хорошо, можно идти спать, — спокойно сказал Ремус и отправился в свою спальню.

— Хорошо?! – не поверил своим ушам Гарри и шокировано уставился на Малфоя.

— Для тех, кто не знает, объясню: секс – это хорошо, Поттер, — усмехнулся тот и поспешно покинул комнату, преследуемый разъяренным гриффиндорцем.

Видевший эту сцену Люпин тонко улыбнулся и подумал, что эта безумная компания даже начинает ему нравиться…

Волны лениво ударялись о скалы и с шумом возвращались обратно. В небе пронзительно кричали чайки и кружились над спящими скалами. Где-то вдалеке в бесконечной дали появлялись полупрозрачные островки облаков, но тут же исчезали в темной синеве небес. Над волнами гулял мятежный ветер и спутывал итак непослушные волосы высокого мужчины, стоявшего на скалистом берегу. Мантия его спутника развевалась будто черные крылья, но похоже этот факт совершенно не волновал ни того, ни другого. Они долго стояли молча, но потом один из них тихо спросил:

— Ты точно уверен, Блэк?

— Да, все в порядке. Так и должно быть. Жаль, конечно, но от него только проблемы, — ответил тот и вытащил из кармана брюк небольшой медальон на длинной цепочке. Некоторое время он рассматривал его, но потом опустил руку, и медальон одиноко качнулся на цепочке. – Что на нем было… до этого? – неожиданно спросил он и повернулся к своему спутнику.

Помедлив, мужчина все же ответил:

— Феникс, Блэк. Красный феникс.

— Я боялся, что там будет пес, — рассмеялся Блэк и отвернулся к раскинувшемуся под ногами морю. – Старый черный пес…

— Это же не зеркало, Сириус, — мягко поддел его собеседник, и анимаг состроил кислую мину.

— Я тебя ненавижу, – беззлобно пробормотал он и, размахнувшись посильнее, забросил медальон глубоко в море. – Там его точно никто не найдет.

Он зачем-то отряхнул руки и удовлетворенно улыбнулся.

— Если только какой-нибудь маггл не захочет тут заняться подводным плаваньем…

— Снейп!!

Конец.