"Меня любит Гарри Поттер"

Меня любит Гарри Поттер.

— Заседание по делу Драко Люциуса Малфоя объявляю открытым, — голос судьи Визенгамота сух и пуст. Сухие, пустые и слепые люди — члены магического суда. Пустые, тупоголовые и запуганные — все остальные присутствующие. Мой адвокат работает на Министерство и даже не пытается делать вид, что защищает меня. Множество глаз, множество зубов, скрипящих от злобы и ненависти. Взгляды — презрительные, режущие, плюющие в лицо своим высокомерием. В них уже нет страха — зачем бояться зверя, если он уже в клетке — истощенный, избитый, ослабленный и скалящийся из последних сил?

Меня любит Гарри Поттер.

Наверное, именно поэтому мне срать на все происходящее. На эти официальные лица, на ремни на запястьях, которые затянуты так туго, что на моих руках вздулись вены. Мне срать на показательно суровую рожу нынешнего Министра, мне срать на то, что говорят все эти вершители суда, — мне срать на все. Мне не страшно, мне не жалко, мне не хочется вернуть все назад...

Хотя нет. Я вру — даже перед смертью. Я уверен на сто процентов, что меня приговорят к Поцелую и что приговор приведут в исполнение сразу же.

Меня любит Гарри Поттер.

Поэтому я хочу вернуться в прошлое хотя бы на неделю назад. Когда я еще был свободен, когда на меня не давили решетки камеры в Азкабане и я не чувствовал холода и желания разбить себе голову об стену.

Неделю назад было все и не было ничего.

Меня любит Гарри Поттер.

Я сижу на этом чертовом стуле, прикованный к нему за ноги и за руки. Еще один ремень давит на горло и заставляет морщиться, когда я сглатываю. Ужасно смотреть на свои кисти — разбитые, с содранной кожей на костяшках и выломанными ногтями на пальцах. Наверное, еще страшнее видеть меня, но я давно не смотрелся в зеркало. К лучшему, наверное.

— За убийство аврора Стенли Тайера...

Зачем перечислять все? Меня убьют, уничтожат, лишат души. Зачем же испытывать терпение присутствующих, господин судья? Хотя, наверное, это доставляет им удовольствие.

Так же я доводил до исступления Поттера, прежде чем позволял ему достичь разрядки.

Меня любит Гарри Поттер, но даже он ничего не может сделать. Я не смотрю в его сторону — я сделаю это только в самом конце, когда меня уведут в отдельную комнатку с серыми обшарпанными стенами, где я моя душа сгниет в утробе самой омерзительной твари, которую только можно себе представить.

У меня есть душа? Наверное...

Я улыбаюсь разбитыми губами. Так, как умел раньше, — самодовольно, презрительно и высокомерно. Это бесит всех до единого — кроме Поттера.

Я не хочу смотреть на него.

Я улыбаюсь, а все остальные думают, что знают причину. Нихера они не знают, погрязшие в дерьме ублюдки.

Я доволен — несмотря ни на что. Несмотря на многочисленные побои, пытки, унижения, страхи и разбитые надежды. Черт, попахивает сентиментальностью.

Я доволен не потому, что Гарри великий Поттер, Золотой мальчик, гордость нации, надежда всего мира, любимец директора, самый желанный парень в школе, потенциальный жених Уизли и отец кучи детей, радость и просто лапочка — оказался геем, подставил зад парню, опустился ниже плинтуса, не оправдал надежд, истоптал в грязи свое имя. Нет...

И не потому, что мечты Уизлетты накрылись медным тазом. Не потому, что не будет у нее той семьи, о которой наивная дурочка-простушка грезила. Хотя, это приятно, не спорю.

Я не радуюсь тому, что Поттер сейчас сидит на трибуне с белым лицом и искусанными в кровь губами. Не из-за того, что он уже двадцать минут не отрывает от меня взгляда отчаявшегося самоубийцы. Мне не доставляет удовольствия тот факт, что после моей смерти он напьется, как никогда в жизни, и всю свою жизнь будет винить во всем себя.

Я даже не уверен, что он не сделает с собой что-нибудь.

Меня любит Гарри Поттер.

Я улыбаюсь этому. Я улыбаюсь тому, что я смог среди всей этой дряни, грязи, крови, людского мяса и падали найти свет.

Мне светло даже сейчас, когда тьма подбирается все ближе.

Дементор подавится моими хорошими воспоминаниями. Потому что ни одна тварь не посмеет коснуться того, ради чего я жил все это время. Растрепанный покрасневший Поттер, его руки в царапинах, приоткрытый рот, шея в засосах, бедра в синяках — все это встанет дементору поперек горла. Если не это, то остальные картинки — точно.

У меня их много. Поттер утром, Поттер ночью. Спящий, задумчивый, смеющийся, плачущий от того страха и того отчаяния, которые мог испытывать только он — потерявший всех. Тот Поттер, которого знали все — и тот, которого знал только я.

Нет, все-таки Уизлетта никогда не получила бы того, что было у меня.

Я не хочу думать, что чувствует сейчас Поттер. Каким должно быть горе наблюдающего за казнью любимого человека и не имеющего сил спасти?

Меня любит Гарри Поттер.

Люблю ли его я? Глупо рассуждать на эту тему, сидя в кресле осужденного на смерть. Я не люблю Поттера. То, что я к нему испытываю, гораздо больше, шире тех рамок, что воспевали во все времена. Люблю — это пять букв, слово, одна восьмая строки стандартного пергамента. Я и Поттер — это вся та жизнь, которой у меня не будет.

— Приговаривается к смертной казни...

Я же говорил. Мир прогнил — даже не война тому причина. Сами люди, и я лишь жалею, что убил не всех.

— ... Поцелуй дементора.

Мне не страшно. Когда ко мне подходят двое авроров и снимают ремни с рук, ног и шеи — мне не страшно.

Я наконец смотрю на Поттера, и только тогда мое сердце спотыкается. Тот бледен до такой степени, что мне в голову приходит мысль крикнуть, чтобы позвали колдомедиков, — ему сейчас станет плохо.

Но не хуже, чем сейчас.

Поттер, не отрывая от меня какого-то больного взгляда, делает шаг в мою сторону. Я качаю головой, и в его глазах словно что-то рушится.

Меня уводят. Та самая серая комната — она пуста, совершенно. По логике вещей там должен быть такой же стул, как в зале, но зачем? Даже несмотря на то, что моя палочка уничтожена, моих счастливых воспоминаний хватило бы на самого мощного Патронуса. Но у меня нет магии. И скоро у меня не будет ничего.

Не будет даже меня.

Дверь камеры закрывается, авроры уходят, я остаюсь один. Руки мерзнут, и я пытаюсь согреть их своим дыханием, сам не понимаю зачем. Будто это имеет какое-то значение.

Я думаю о Поттере. Пока я могу еще думать. Пока у меня еще есть мысли, пока у меня есть время, пока...

Но я не хочу представлять, что с ним станет. Я только знаю, что он сильный — гораздно сильнее меня.

В камере внезапно холодеет, а осветительное заклинание перестает действовать. Дыхание перехватывает, а мерзнущие руки уже не представляются проблемой — меня словно окатили ледяной водой. Я закрываю глаза и прислоняюсь к стене, постепенно сползая на пол, потому что внезапно у меня не остается сил даже для того, чтобы стоять на ногах.

Я думаю о Поттере.

Меня любит Гарри Поттер. Я знаю это так же точно, как то, что сейчас надо мной дышит дементор.

Они могут дышать?..

Меня любит Гарри Поттер.

Как хорошо, что здесь темно. Никогда не хотел увидеть, что у дементоров под капюшоном.

Меня любит Гарри Поттер.

И еще хорошо то, что казнь не состоялась публично. Поттер бы этого не вынес.

Меня любит Гарри Поттер. Меня...

И еще я надеюсь, что мое тело не отправят в Святого Мунго на опыты. Проверенное Авада Кедавра и могила на территории Азкабана.

Меня любит Гарри Поттер.

Холодно...