Поттер виновато улыбнулся нахохлившейся сове и направился к окну. Там он, поставив на подоконник школьную сумку, растолстевшую от битком набитых в нее учебников, достал из кармана мантии сложенный вчетверо лист и еще раз перечитал написанное.
«Привет.
Послушай, я ничего не понимаю. Когда мне полгода назад в тарелку упало твое письмо, я еще не знал, что из всего этого выйдет. Если бы знал — сжег бы сразу. Почему ты отказываешься? Ты пишешь, что у тебя проблемы, большие проблемы, что ты растерян, и пишешь ты это так, что... послушай, я прошу тебя, давай встретимся? Мне надоела эта проклятая игра в жмурки, я хочу тебя видеть. Я хочу помочь тебе, потому что за эти полгода ты стал мне так же близок, как Рон или Гермиона. Она, кстати, сразу же предложила мне вычислить тебя при помощи очередного заклятия, но я отказался. Я не хочу ничего делать против твоей воли, но если ты и дальше будешь упираться, я этим воспользуюсь, клянусь. Проклятье, я большую часть времени думаю не о том, как сдать Ж.А.Б.А. или остаться в живых, а о том, как тебе помочь. И ладно бы, если бы мои размышления к чему-то вели, так я даже не знаю, кто ты!..»
Гарри достал из сумки перо, расправил лист на подоконнике и зашевелил губами, придумывая продолжение. Видимо, наконец нужные мысли сформировались в его сознании, потому что Поттер быстро застрочил по бумаге пером, от спешки ставя кляксы. От написания письма его отвлек тихий скрип двери и уханье Хэдвиг.
— Кто... Малфой, — негромко констатировал Гарри, обернувшись и поспешно сложив уже дописанное письмо. Чернила не успели высохнуть, и он с досадой подумал, что клякс будет еще больше, когда его неизвестный друг получит послание.
Письма стали ему приходить спустя месяц после начала учебы. Гермиона действительно считала это все очень подозрительным и не раз порывалась узнать личность отправителя. Гарри не позволял. Первое письмо показалось ему странным, он даже подумал, не шутка ли это. Оно содержало лишь несколько предложений, а после совы доставляли Поттеру пергаментные свитки по два фута. Два фута удивительно ясных мыслей, от которых порой мороз продирал по коже. Два фута аккуратного почерка, хотя Гермиона сразу сказала, что он подвергся заклинанию изменения. Отправитель не желал быть узнанным.
Постепенно письма становились нужны Гарри как воздух. Он становился раздражительным, если послание запаздывало, и не всегда случалось так, что он становился спокойнее после письма. Что бы там не думали Рон и Гермиона, опасности эта переписка не несла, Гарри это чувствовал.
— Поттер, — осторожно кивнул Малфой и вместо того, чтобы сказать что-нибудь в своем репертуаре, повернулся к выходу: — Я позже зайду.
Гарри не стал задумываться о странном поведении слизеринца, тем более, что за этот год он вообще не доставлял ему никаких хлопот. Напряженная обстановка, против ожидания, не обострила межфакультетскую вражду, а свела ее на нет. Просто было не до того.
Поттер подошел к северной стене совятни и сунул свернутый листок пергамента в щель между камнями и замаскировал его заклинанием. Это было заранее обговоренным и ставшим привычным способом передачи сообщений. Гарри знал, что его собеседник находится в Хогвартсе, и давно уже перестал ломать голову, кто бы это мог быть. Он просто доверился человеку, которого знал только по письмам.
Выйдя из совятни, Поттер направился к озеру. Посидеть у воды под пронизывающим мартовским ветром вряд ли кто-то счел бы удовольствием, но Гарри успокаивала подобная медитация. Сев на бревно на берегу и натянув рукава на замерзшие пальцы, юноша поежился.
Его друг по переписке сообщил, что, скорее всего, это одно из его последних писем. Он не пугал, он не строил из себя жертву — он просто сообщал факт. Поттер устал. Каждый раз он предлагал свою помощь, просил рассказать о его проблемах, поддерживал... Человеку на том конце пера хотелось помочь, но тот не торопился принимать помощь. И Гарри уже придумывал, как упросить Гермиону научить его этим чарам, с помощью которых он сможет сам узнать его имя.
Хлопанье крыльев отвлекло его от мыслей. Хэдвиг мягко опустилась на его руку и протянула лапу с огрызком пергамента.
«После отбоя на озере»
Сердце ухнуло в пропасть, и Гарри крепко сжал записку в кулаке.
* * *
Вечером на улице было так же холодно, как и утром, лишь ветер усилился, практически срывая с Гарри мантию-невидимку. Было рискованно вот так выходить из замка, не предупредив ни Рона, ни Гермиону, ни вообще кого-либо. Это вполне может оказаться ловушкой.
Не может, сам себя одернул Поттер, раздраженно переступая через большой камень и по неосторожности врезаясь ногой в следующий.
— Черт... — прошипел он, чудом не упав, и поправил мантию. Луна скрывалась за тучами, поэтому темень стояла непроглядная. Зажигать свет при помощи Люмоса было чревато неприятностями, которые он обязательно заработает, если привлечет к себе внимание. Буквально наощупь Поттер добрался до озера и, еще не дойдя до берега, заметил одинокую фигуру, сидящую на бревне. Сердце забилось быстрее, и хоть Гарри и старался ступать бесшумно, ему казалось, что каждый его шаг сопровождается диким грохотом.
Шаг, еще шаг, тише, очень тихо...
Кто-то зажег Люмос.
— Малфой?!
Гарри казалось, что у него из легких кто-то забрал весь воздух и он уже никогда не сможет вдохнуть. Он рывком стянул мантию и во все глаза уставился на него.
— Не ори, — негромко отозвался слизеринец, вставая и стряхивая невидимую грязь с брюк. На нем не было ничего, кроме тонкой водолазки, и Поттер против воли поежился.
— Так... так это был ты? Все это время?
— Да.
Поттер потряс головой, словно пытаясь утихомирить мысль о том, что...
— Если тебя так коробит, что именно со мной ты переписывался все это время, я могу уйти, — так же спокойно сообщил Малфой, скрестив руки на груди. По его лицу ничего нельзя было прочитать — только глаза чуть прищурены. — К тому же я говорил, что мне не нужна ничья помощь.
— Замолчи, — простонал Гарри, — дай мне собраться с мыслями.
Драко пожал плечами и снова сел на бревно, уставившись куда-то вдаль. Поттер растерянно комкал в руках мантию и лихорадочно соображал. Значит, ему писал Малфой. Письма, все эти бесчисленные куски пергамента, все эти слова, эти "Привет, Гарри", боль и страх за чужого человека — это все был Малфой?! Малфой перестал быть чужим и это ему он написал... о господи...
— Ты сопишь как еж, когда думаешь, — мирно сказал Драко, который, оказывается, уже с минуту смотрел на него.
Так вот почему закончились эти перебранки, вот почему сегодня слизеринец ушел из совятни, так ничего и не сказав...
— А у тебя волосы во все стороны торчат, — бездумно брякнул Поттер, после недолгих сомнений садясь рядом с Малфоем. — Почему именно я?
— А кто еще? — пожал плечами тот, словно уже обдумал этот вопрос и давно узнал ответ. — Только ты.
Гарри искоса посмотрел на Малфоя и впервые увидел, как тот осунулся. Странно, в коридорах он этого не замечал.
— Чары, — пояснил Драко. — Не подумай, что сейчас я не наложил их для того, чтобы тебя разжалобить. Просто вредно все время их носить.
Поттер кивнул и спустя несколько минут, растянувшихся в маленькую вечность, спросил:
— Волдеморт?
Драко вздрогнул, но как-то вяло, и тут же устало скривился.
— Он хочет, чтобы я провел в Хогвартс Пожирателей. Раньше он угрожал мне, что убьет моих родителей, но сегодня я получил известие, что мама... она умерла, — почти неслышно закончил он. — А Люциус погиб еще месяц назад, ты сам знаешь. Метка горит. Он зовет меня, а мне уже на все плевать.
Гарри ничего не сказал. Молчал и Драко. Наконец Поттер поднялся с места, отчего Малфой низко опустил голову и неслышно выдохнул сквозь зубы. Он знал, что так и будет.
— Пошли в замок, холодно. — Он вскинул глаза на Гарри и увидел протянутую руку. В свете Люмоса было видно, что ногти у Поттера зверски сгрызены, а пальцы перепачканы чернилами. — Я не знаю, смогу ли я сам что-то сделать, но покопаться в Выручай-комнате стоит. Пошли.
Драко, как завороженный, взял теплую широкую ладонь и встал на ноги, забыв о сводящей его с ума пульсации в левой руке. Поттер уверенно зашагал к Хогвартсу, и Малфой послушно последовал за ним.
У бревна, удерживаемый мертвой травой, трепыхался замусоленный кусок пергамента.
«Но это не мешает мне бояться за тебя. Я знаю, что глупо говорить неизвестно кому, что ты успел сделать страшную глупость — влюбиться, поэтому скажу так: ты мне нужен. И если тебе на это плевать, то я извел кучу пергамента на бездушную сволочь.
Позволь мне тебе помочь, потому что ты нужен мне. Я потерял слишком много, чтобы потерять еще и тебя.
Гарри»
Ветер сорвал с места клочок пергамента и покатил его к озеру. Оказавшись на воде, бумага быстро намокла, и чернила потекли.
Vova
