Симпатичное пухленькое личико Ленки в черном антураже смотрелось, мягко говоря, «не очень». По характеру подруга была человеком мягким и зависимым, что честно отражала её внешность: круглые, наивные глазки; пухленькие губки-бантики; тугие щечки-персики.
Макияж, наведенный по всем правилам «боевого» арт-искусства, немилосердно убивал всё, данное матерью-природой.
Кожаные штаны на худенькой девочке, может быть, и смотрелись бы, как вторая кожа. Но Ленуся худобой не страдала. Её формы являлись чуть более пышными, чем того требовала мода, породившая на свет узкие брюки с заниженной талией: фасон для тех, у кого попы нет. А у Ленуси — была. В комплект прилагался небольшой животик. Тесные брюки выталкивали все прелести поверх пояса, подчеркивая их сомнительность.
Любой другой наряд, кроме кожаных брюк и укороченного топа скрыл бы мелкие недостатки фигуры. Тот, что сейчас был на подруге, подчеркивал и преувеличивал их.
Черный цвет катастрофически Ленки не шел. Ну, не шёл — и всё тут!
Самое печальное, София подозревала, что сама «заразила» Ленку этой «фигней», снабдив романами Энн Райс. Результат? Ленусик подалась к готам-сатанистам.
Сегодня вечером Софию угораздило согласиться пойти с подругой на готическую тусовку. Ясно дело, идя в чужой монастырь, необходимо соблюдать и устав.
Отыскав в гардеробе черные колготки, черные туфли на платформе, коктейльное, коротенькое черное платье, начесав волосы до состояния вороньего гнезда, София справедливо посчитала образ завершённым.
Но, не тут-то было. Судя по выражению лица, подруга её уверенности не разделяла:
— Это не готический прикид.
— Да? — София раздраженно швырнула сумочку-клач на диван. — Отлично! Тогда я никуда не иду. Не нравится? — давай останемся дома. Больше, чем изуродовалась, страхолюдиться не собираюсь.
Ленусик одарила подругу укоризненным взглядом:
— Ладно. Чёрт с тобой, — пожала плечами любительница «сатанизму-романтизму».
— О`кей.
Машин на дорогах скопилось столько, что стоять приходилось дольше, чем ехать. София предпочитала метро — не так престижно, не столь комфортно, но, в итоге, все равно быстрее.
Влад потянулся к бардачку, вытягивая оттуда пачку сигарет. Сверкнули дорогие часы, — подарок от матери. Щелкнула золотая зажигалка — это уже папенька постарался.
София, поглядывая на своего парня, испытывала двоякое чувство. Было приятно, что такой симпатичный и перспективный добрый молодец на неё «запал». Только в груди не уставал шевелиться червячок сомнения: надолго ли? Ведь София к золотой молодежи не принадлежала. Её отец преподавал английский в МГИМО; мать была кандидатом наук, но золотых гор семье многочисленные ученые степени не приносили.
— Кто там хоть петь-то будет? — вальяжно потянувшись, Влад бросил зажигалку и пачку сигарет обратно в бардочок.
— Почему — байкеры? — в свой черед подивилась Ленка.
Вместо ответа Влад бросил на Ленусика высокомерный взгляд.
Прежде чем припарковаться, пришлось поискать место. К клубу шагали «пешим драпом», чуть ли не с четверть квартала.
— Странное местечко, — пожал плечами Влад, оглядываясь по сторонам. — Район, кажется, спальный?
— Ну, так ведь это же сатанинский шабаш, помнишь? — посмеиваясь, София взяла парня под руку. — Флёр мрака. Черная метка в руки. Особенный блеск в глазах, и всё такое прочее...
Клуб размещался в подвале заброшенного дома. Вход оказался узким, словно кошачий лаз. Его, почему-то, сторожили сразу два амбала с бритыми затылками и горилльими мышцами.
Музыка и обезумевший свет обрушивались лавиной, разгоняя по крови адреналин, опьяняя без допингов. Разноцветные пучки прожекторов скользили туда-сюда. Новомодная аппаратура, подсвечивая танцующие фигуры с пола, превращала движения в замедленную киносъемку в синем тумане.
— Пивка для рывка? — предложил Влад.
София, выпячивая губки, как кинодива из рекламы, прошептала парню на ухо с придыханием:
— Я хочу русского. «Русского Черного…», — лукаво блеснула она глазами. — Со льдом.
— Исполняю.
«Милена» потащила Софию к столику, где сидел какой-то парень в потертой косухе. На его бритой узловатой черепушке красовался ирокез, спадающий длинной прядью аж до левого плеча. Глаза у него были подведены гуще, чем у Ленусика.
Обняв парня, подруга неожиданно обменялась с ним глубоким поцелуем.
— Познакомьтесь, — прервав на секунду страстные лобзания, проворковала Ленуся. Ну, чисто кошка, стащившая сливки! — Это моя лучшая подруга Соня. А это — Мефисто.
— Начну, пожалуй, с коктейля. «Дым» оставлю на потом.
Парень в ответ хмыкнул:
— Приходи. Мы — добрые. Незажилим, — щедро поделимся.
Натянуто улыбнувшись, София поспешила отойти.
Ей уже приходилось иметь дело с людьми «под кайфом». Эйфория из серии: «все люди братья и ты чувак — тоже», — у них легко сменялась необоснованной агрессией. Если Ленке нравится со всем этим возиться — её право. София, в силу сложившихся жизненных принципов, не желала иметь с «нариками» ничего общего.
Протискиваться через прыгающих и дергающихся в неистовой пляске людей оказалось нелегко. То и дело приходилось обмениваться с кем-то извиняющейся улыбкой.
Жесткий, четкий и быстрый ритм пульсировал в венах, вызывая зуд во всем теле и мысли о том, что подобное веселье совершенно не в её вкусе.
София едва не визгнула от неожиданности, когда сухие горячие пальцы сомкнулись вокруг кисти:
— Эй, красотка…?
Взгляд успел выхватить блестящие, горящие безумием красивые глаза; растрепанные пряди волос мягко вились вокруг лица незнакомца, выглядевшего куда взрослее здешней публики.
Точно выверенным движением мужчина подтащил девушку к себе, обвивая рукой тонкую девичью талию:
— Потанцуем?
Он так залихватски закрутил её в танце, — точно юлу, — что ответить девушка не успела. Оставалось переступать с ноги на ногу, пытаясь удержать равновесие.
Когда мужчина крепко прижал её к себе, в нос ударил сладкий запах марихуаны.
— Тс-с! — приложил он палец к губам девушки, призывая к молчанию. — Тихо…
Подхватив Софию на руки, маньяк разрезал толпу, точно нож — масло. Удивительно — люди не глядя, расходились, как волны пред Моисеем.
«Выпутаюсь целой и невредимой — буду ходить только в библиотеки и на парад Победы», — пообещала себе София.
Но, судя по тому, как стремительно мужчина двигался вперед, со звериным напором и грацией танцора, надежды выбраться без приключений оставалось маловато.
— Пустите меня! Пустите! — верещала София, пытаясь вырваться.
Незнакомец выполнил требование, только когда они оказались у стены. Продолжая удерживать девушку за талию, мужчина, сжав пальцы на её подбородке, заставил Софию запрокинуть голову. Черные, словно опаленные, глаза, подведенные густыми тенями, заглянули Софии в душу. Насмешливые, беспощадные.
— Как… тебя… зовут?
— Неважно, — София не оставляла попыток вырваться.
— Не нервничай так. Скоро все закончится.
Вращательное движение, словно «па» в танце. И вот за спиной не стена, а мускулистое мужское тело. Опустив глаза, София увидела в свободной руке сумасшедшего незнакомца нечто, похожее на полированную круглую палочку, по которой шла странная вязь символов — в мерцающем свете не рассмотреть, какая.
Мужчина что-то произнёс на незнакомом, судя по интонациям, кажется, французском, языке? Из палочки вырвались серебристые брызги, сверкающие, точно дождь в лунном свете.
София заворожено наблюдала, как блестки таяли в темноте.
— Грязнокровка, — в чувственном баритоне мерещилась тень презрения? — Красиво ведь, правда? Нравится? Считай — это мой тебе подарок … перед смертью.
— Отпустите меня, — жалобно пискнула София, окончательно сбитая с толку.
Списать происходящее на галлюцинации не было возможности — она даже пива не пила.
Мужчина развёл руки в стороны.
София медленно отступала под горящим взглядом. Невольно отмечая детали одежды странного незнакомца: тесные брюки, заправленные в ботинки, оцинкованные железом; кожаный жилет; шейный платок; удлиненный черный пиджак с широкими лацканами. Общая растрепанность, нарочитая небрежность во всем облике — от причёски до манеры держать себя.
В голове пульсировала только одна мысль: «Надо уходить. Нужно немедленно уходить!».
Губы незнакомца растянулись в жуткой клоунской усмешке. Он вскинул руку с зажатой палочкой и то ли пропел, то ли прокричал:
— Адеско Файр!
Похожее на фейерверк пламя ударило в потолок и распустилось гигантским жутким цветком.
— Дамы и господа, — раздался веселый голос ди-джея. — Мы горим. Просьба, по-возможности, без паники покинуть зал.
Ответом прозвучал нестройный пьяный хохот.
София металась между людьми, столиками, колоннами, пытаясь отыскать друзей.
— Лена! — звала девушка. — Ленка, мать твою!
Она ещё не боялась. Вращающиеся пучки света делали пламя не столь заметным.
Музыка оборвалась резко, словно лопнули струны. Люди падали, спотыкались. Сверху лился раскаленный пластик.
Скорее с удивлением, чем с ужасом, София осознала: до выхода не добраться. Ни ей, ни многим другим.
Горло разрывалось. Чёрный смог становился гуще. Ноги подкашивались; кожу больно жгло.
— Помогите! — завизжала София, осознав, наконец, всю хрупкость человеческой жизни и неизбежность лютой, мучительной смерти. — Помогите!!!
Она всё кричала и кричала, уже не осознавая, что кричит и зачем. Не надеясь, что кто-то откликнется.
А потом прямо в пламени, словно саламандра, возникла стройная женщина.
«Это Смерть! — пронеслось в голове. — Умирать, оказывается, совсем не страшно».
16.04.2012 Глава 2 Властелина Мракс
Сознание рыбкой метнулось вверх, через густое клубящееся небытиё.
Зацепившись за память о пламени, удалось вынырнуть из мрака. Взгляд уперся в балочный потолок. Огня не было. Было тихо и прохладно.
София обнаружила, что находится в незнакомой комнате мансардного типа. С узким, зарешеченным, окошком. В него протиснулась бы, разве что, тощая кошка?
Споткнувшись о прикроватный столик, удерживающий графин с водой и миску с фруктами, девушка жадно осушила почти половину бутыли. С меньшей охотой она заставила проглотить себя пару ломтиков горького грейпфрута.
Наконец, отважилась подойти к двери и потянуть за ручку. К удивлению, дверь легко поддалась, даже не скрипнув.
За ней открылся выход на узкую, винтовую лестницу.
— Эй! — крикнула девушка, перегнувшись через перила.
Ответом послужило гулкое эхо.
— Есть кто-нибудь?
Снова эхо.
Шаг за шагом, пришлось, преодолевая страх, спуститься вниз.
За последней ступенькой обнаружилась новая дверь, ведущая в просторный, темный зал с зачехленной мебелью. На длинном узком столе тлели свечи в заплывших парафином, потемневших от времени, жирандолях.
— Не бойся, — прозвучал в темноте низкий, с мягкой хрипотцой, голос.
Женский голос.
— Кто здесь? — испуганно пискнула София.
В ответ донеслось насмешливое фырканье.
— Кто вы? — чтобы хоть как-то унять нервную дрожь, девушке пришлось обхватить себя руками. — Что вам от меня нужно?
— Я же сказала — не нужно бояться. Вряд ли тот, кто хочет дурного, станет спасать тебе жизнь?
Волшебный, бархатистый густой альт наверняка свёл с ума не одного мужчину?
— Кто вы? София словно кукушка в часах, всё повторяла и повторяла одну и ту же фразу.
— Меня зовут Властелина. Само по себе имя ни о чем не способно сказать.
— Я…
— Давай присядем, — предложила радушная хозяйка. — Предстоит длинный, нелёгкий, но, смею предположить, интересный разговор. Прежде, чем начнем, пожалуй, уладим ещё одну маленькую деталь, — женщина взмахнула рукой и София, не удержавшись, отпрянула.
В одно мгновение ночная рубашка превратилась в платье с широкими рукавами и длинной юбкой, и София почувствовала себя Золушкой, нашедшей Фею-Крестную.
— Ой! — только и смогла выдавить девушка.
— Неплохо, — усмехнулась хозяйка. — Только короткое содержательное: «Ой!». Ты права, к чему лишние слова?
София до боли закусила губу:
— Я сошла с ума? Почему я вижу такие странные, невозможные вещи? Почему я здесь?
— Ты здесь, потому что ты — моя праправнучка. Твоя прабабка была моей дочерью и потомственной ведьмой. Ты здесь потому, что я так хочу.
Попятившись, девушка рванулась туда, где, как она воображала, находится дверь. Но, проемов не было. Всюду ладони встречали лишь камень.
Девушка замолотила кулаками по кирпичам, не обращая внимания на вспышки боли:
— Выпустите! Выпустите меня! Я больше не буду! Никогда не буду!
— Не будешь — что…? — с любопытством поинтересовалась обладательница чарующего голоса.
София сползла на пол, спрятав голову в колени, чувствуя себя скомканным куском бумаги.
Стол, окружившие его стулья, зачехленная мебель запрыгали, застучали, забили по полу и стенам. Вазы с треском разлетались на осколки. Языки пламени удлинились и разрослись, точно тени от экрана, поставленного перед прожектором.
— Я хочу домой. Пожалуйста! Пожалуйста, отпустите меня! Прекратите это … заставьте мебель остановиться! Я этого не вынесу!
— Ты сама её двигаешь.
— Нет! Это — не я! Хватит! — зажала уши девушка. — Хватит! Я — не сумасшедшая!
— Ты не сумасшедшая, — певуче прозвучало во мгле. — Но если немедленно не возьмешь себя в руки, можешь ею стать.
Девушка крепко зажмурилась.
Когда она открыла глаза, мебель больше не танцевала.
— Вот так-то лучше, — улыбнулась Властелина.
Как она оказалась в уютном кресле, с теплой чашкой в руках, София не помнила. Но в кресле было уютно и тепло, так что возражать не имело смысла.
— Выпей, — предложила Властелина. — А пока будешь пить, слушай. Мир, в котором ты существуешь, — женщина передернула плечами, — в котором все мы существуем, — поправилась она, — не так прост, как того бы хотелось. В нём магия такая же реальность, как электричество, магнитные поля, телекоммуникационные сети.
Между бровями Властелины залегла морщинка:
— Ты читала книгу о Мальчике, Который Выжил?
София не была такой фанаткой поттериады. Она и книгу читала, что говорится, «наискосок».
— Это не такая уж сказка, — возразила собеседница. — На самом деле существуют колдуны, истово следящие, чтобы ни одна капля простонародной крови не соединилась с нашей, волшебной: Блэки, Малфои, Лейстренджи, Гойлы, Краббэ, Дамблдоры. До двадцатого столетия к чистокровным относили себя и Мраксы. Наш род по прямой линии происходит от самого Салазара Слизерина…
— Да что вы? Правда, что ли? — засмеялась София. — Того самого Слизерина, в честь которого назывался факультет в Хогвартсе у Роулинг? Тот самый, что говорил со змеями?
— В книге последним представителем рода стал Том Марволо Реддл. Он же — Темный Лорд Волдеморт.
— Согласно книге он как раз воскрес, а не умер, — язвительно внесла поправку девушка.
— София! — поморщилась Властелина. — Воскрес Святой Лазарь. А Волдеморт — живой мертвец, нежить, обрёл плоть благодаря Черной Магии. Последним живым представителем рода Слизеринов являешься ты. И вы оба — мои потомки. Я — Властелина Слизерин Певерелл Мракс.
— А-а! — протянула София. — Понятно. Это все объясняет.
— Так случилось, — вещала Властелина, игнорируя сарказм в голосе девушки, — что обе мои дочери, Меропа и Гретель, предпочли связаться с магглами. От Меропы Марвело отрекся, выгнав беременную дочь без гроша в кармане. А её близняшка Гретель в один ужасный день просто сбежала. Моя дочь. Моя надежда, любовь и гордость… — Властелина помолчала. — Бедняжка Меропа умерла раньше, чем я успела её найти и как-то помочь. А о Гретель не удавалось узнать ничего, как я не старалась. Моя дочь была сильной ведьмой. Она даже без палочки смогла противостоять всем моим поисковым заклинаниям.
— Подождите! — тряхнула волосами София. — Подождите-ка! Вы хотите сказать: мать Волдеморта и моя бабка — сёстры? Так?
Властелина кивнула.
— Получается, Лорд Волдеморт — мой дядя? — София рассмеялась. — Ну, ничего себе!
— По нашим законам ты считаешься магглорожденной. Но всё равно ты единственный лучик, последний тоненький ручеёк, оставшийся от некогда полноводной реки Темных Слизеринских Вод.
— Во мне нет никакой магии, — в этом София нисколько не сомневалась.
— Да? — изогнула бровь женщина. — А швырялась стульями ты вполне убедительно. Конечно, не адские костры, что демонстрировал в свое время Том. Уровень Силы определённо не тот. Гретель, надо полагать, намеренно блокировала магию в своих потомках.
— Тот сумасшедший из клуба? — нахмурилась София. — Что ему было от меня нужно?
— Егеря Тома убивают латентных волшебников, — проинформировала Властелина. — Среди собравшихся в клубе в тот вечер, их было, как минимум, пять. Богатый улов.
— Чтобы уничтожить пятерых «латентных волшебников» вы спалили сотни людей! — ужаснулась София. — У меня нет слов…
— С этим уже ничего не поделаешь, девочка моя…
— Я — не «ваша девочка»! У меня есть родители.
София захихикала, представляя злобного всемогущего лорда, вышедшего из-под пера Джоан Роулинг, проникшегося сентиментальными родственными чувствами к последнему жалкому отростку на чахнущем семейном древе.
— Вы знаетесь с Тем–Кого–Нельзя–Называть? — поинтересовалась она у Властелины. — Внучек на Рождество, случаем, открытки не присылает?
— Открытки в магическом мире не в ходу, — парировала ведьма. — Но мы частенько шлём друг другу сову.
— Офигеть! — протянула девушка. — Как трогательно!
— «Офигей» ещё раз в моем присутствии, и я представлю тебя Темному Лорду быстрее, чем планировала, — предупредила женщина. — Чтобы больше я этого выражения от тебя не слышала. Оно вульгарно.
— Офи… — но договаривать София не стала. — Словом, отлично я потусила в клубе!
Живешь-живешь себе нормально, в большом обычном мегаполисе. Привычно живешь, размеренно. Как все. Ничего-то любопытного, экстраординарного в себе не замечаешь. Никаких «звезд с неба», «жареных кораблей», «живых драконов».
И тут — «Адеско Файр»: соизвольте переварить — злодей века, которому, согласно бытописаниям Роулинг, в ближайшее время предстоит полное развоплощение в результате жесточайшего противостояния с Мальчиком-Которого-Фига-Два-Пришьешь-А-Потому-Что-У-Него-На-Носу-Очки — ваш кровный родственничек…
«Мы семейка Адамс злобная
Нам по нраву жизнь загробная», — промурчала София себе под нос.
— Ну, и что я должна делать? Записаться в клуб «УПСа»? Убить Дамболдора? Привести Волдеморту мистера Поттера за веревочку? Нет, придумала! Лучше я их помирю — Поттика и Волдика. Представь, я вся такая, — новоявленная Мери-Сью! — мирю непримиримых врагов, становлюсь миссис Поттер, улучшая тем самым общую демографическую ситуации в магическом мире. А заодно и нашу змеиную породу. Продолжаю род Слизерина; укрощаю Тёмного Лорда; спасаю жизнь Мальчика-Который-Выжил. Вуаля!
София с размаху грохнула чашку в стену, расплескивая чай:
— Не хочу попадать в дурацкую детскую книжку! Верни мне мою жизнь! Слышишь?!
— Сколько экспрессии, — насмешливо фыркнула старая ведьма с молодым лицом.
София не видела, как женщина переместилась ей за спину:
— Ты пока не готова. В твоих глазах я вижу маленькую, перепуганную магглу, едва не погибшую от руки далеко не самого сильного волшебника. Ты своим маггловским зрением приняла его едва ли не за высшее существо. Так? Мы все исправим, моя дорогая.
Руки колдуньи утонули в девичьих локонах; пальцы ласково перебирали светлые прядки. Захотелось закрыть глаза, и София уступила этому желанию.
— Тебе понравится в моём мире, — баюкал голос. — Ты не захочешь из него убегать. К чему? Здесь есть все, о чем только можно мечтать: красота, знания, власть. А ещё — самые сильные, могущественные, умные и коварные мужчины. Все, что захочешь, моя маленькая девочка. Всё, что захочешь, ляжет к твоим ногам.
16.04.2012 Глава 3 Змеиное гнездо
София потянулась, не раскрывая глаз. Пододеяльник теплой волной скользнула вдоль тела. В следующее мгновение яркой вспышкой прорезалось воспоминание о ночи; о странном разговоре с незнакомкой.
Девушка резко скинула с себя одеяло.
Она находилась все в той же комнате, куда вела узкая лесенка в башенке. Над ней нависал всё тот же, скошенный, мансардного типа, потолок.
Подбежав к квадратному окошечку, где цветные стеклышки собирались в мозаику, изображающую светловолосую солнечную девочку с огромным букетом ромашек, София распахнула створку. Дух занялся от восторга: насколько хватало взгляда, всюду — шелковые поля. Их окаймляли узкие бархатистые полосы посадок. Красавицы березки кокетливо пожимали ажурными плечиками, помахивали сережками на фоне незамутненной голубизны высокого неба; строя глазки всем и никому, — бесцельно, из чистого озорства.
— Кхм-кхм, — покашливание за спиной заставило обернуться.
Взглянув на источник звука, девушка, не удержавшись, пронзительно визгнула. Невысокое, ростом с пятилетнего ребенка, существо, испуганно юркнуло за спинку стула, прикрывая морщинистое личико перепончатыми ушами.
Как только София захлопнула рот, прекратив звуковую атаку, существо бросилось на колени и принялось истово колотиться широким треугольным лбом, испещренным множеством глубоких морщин, об пол:
— Простите, мисси! Простите старого Ланко! Ланко не виноват! Ланко не хотел испугать. Хозяйка будет не довольна. Простите! Простите! Простите!
С каждым последующим «простите» существо усиливало размах, и удар получался более смачным.
— Простите…
— Хватит! — гаркнула София.
Существо замерло, взирая на девушку глазами-блюдцами.
— Ты кто такой? — требовательно вопросила она.
Сложив перед собой морщинистые ручки с маленькими пальчиками, существо пискнуло, кивая несоразмерно большой, по отношению к телу, головой:
— Ланко, главный домовой эльф госпожи Мракс. Семья Ланко предана Мраксам на протяжении пяти столетий. Ланко любит Мраксов — всех Мраксов. Молодая госпожа не должна его бояться!
До этого эльф стоял спокойно, поэтому София никак не ожидала, что в следующую секунду он снова бухнет на пол и продолжит самоистязательные упражнения:
Домовик покорно поднялся на коротенькие тонюсенькие ножки и принялся отряхивать узловатые коленки.
— Так лучше, — удовлетворённо кивнул девушка. — Сядь на стул.
— Ланко не может! — в ужасе всплеснул ручками эльф. — Сидеть в присутствии молодой хозяйки? Невозможно! Ланко не может…
— Чего Ланко точно не может, так это ослушаться прямого приказа. Садись!
Понуро опустив уши, эльф повиновался.
Забавно было наблюдать за тем, как его ножки, не доставая до пола, болтались в воздухе.
— Ну, Ланко?
София присела напротив. Губы её морщинила улыбка, — она ничего не могла с собой поделать. Домовик забавлял. Казался не настоящим, будто анимашка получила трехмерное изображение.
— Рассказывай, что велела передать госпожа Мракс?
— Письмо.
Конверт материализовался из воздуха, завис на секунду, дожидаясь, пока его возьмут в руки.
— И вот эту странную трубочку.
София вздрогнула, ощутив на коленях тяжесть. Опустив глаза, обнаружила сотовый телефон и обрадовалась.
— Ещё — велено слушаться молодую хозяйку, исполнять все её желания. До самого вечера, пока не проснется госпожа Мракс.
Домовик ссутулился, прижимая уши к лысому черепу и испуганно вращая глазами:
— Молодая хозяйка прикажет накрывать стол к обеду?
В огромных глазах сияла такая надежда, что София незамедлительно кивнула:
— Конечно, Ланко. Я проголодалась.
Рот домового эльфа растянулся от уха до уха в счастливейшей из улыбок:
— Слушаюсь, моя госпожа! Если Ланко потребуется молодой хозяйке, ей следует только позвать его по имени.
С негромким хлопком эльф исчез.
София с удивлением посозерцав опустевший стул, сломала ярко-алую печать, вышедшую из обихода №-ное количество лет назад. Пробежалась глазами по каллиграфическим, ровно-округлым буквам:
«Дорогая Соффи!
К моменту, как ты проснешься, я не смогу составить тебе компанию, за что приношу глубочайшие извинения. До заката солнца тебе предстоит развлекать себя самой. Подозреваю, последнее будет не сложно.
Исследуй границы дома, его возможности. Поскольку в ближайшее время тебе предстоит стать его хозяйкой, запретных уголков здесь нет. Я бы только попросила не спускаться без меня в подземелья. Не то, чтобы это могло представлять опасность — ни одна Тварь на моих землях не тронет того, в ком течет кровь Слизеринов, — в этом можешь не сомневаться. Но некоторые из населяющих подземелья созданий не столь симпатичны, как Ланко. Для молоденькой девочки, впервые постигающей волшебный мир, я бы рекомендовала держаться от инферналов, зомби и Змея подальше...».
София сразу для себя уяснила, что в подземелье спустится разве только что под «Испериусом».
«Из дома можешь выходить. Но покинуть границы поместья не получится.
Зато, при желании, сумеешь позвонить родителям и убедиться, что с ними все в порядке. К огромному сожалению, пришлось подкорректировать их память. Для них ты теперь отдыхаешь в подростковом лагере на престижном детском курорте. Кажется, в «Артеке»? Не помню точно. Да это и не важно. Главное — они теперь довольны и счастливы.
Светает. Вынуждена прерваться.
Привыкай к новой роли.
До вечера
Твоя бабуля -
Властелина Мракс».
Стоило набрать привычный цифровой ряд кнопок, из мобилы полилась приятная музыка.
Чем кормят в Артеке? Да откуда же ей знать? Она понятия не имела об общепите. Даже в школе предпочитала перекусывать в буфете.
— Здесь в рационе много рыбы…
На побережье ведь должны питаться рыбой, правда?
— Ну, и картошку, вермишель часто дают. Фруктов в избытке. Так что ты не переживай, я не голодаю.
— На пляж часто ходите?
— Каждый день.
— Далеко не заплывай, хорошо? — волновалась мама.
— Ты же знаешь, я люблю плескаться на мелководье. Папа там как?
— Нормально. Мы на дачу собираемся. Яблоки подходят. Их в этом году гурты ожидаются. Тебе денег на счет положить?
— Не нужно.
— Одевайся вечером теплее, ладно?
— Хорошо. Буду одеваться.
— Отдыхай. Ну, пока. Целую.
— Отцу — привет!
— Обязательно. До связи…
В трубке тоскливо запищало.
Соня, нахмурившись, пыталась сообразить, что же будет с её семьей дальше? В том, что Властелина отпускать её обратно не собирается, сомневаться не приходилось.
Решив о неприятном подумать позже, девушка позвала Ланко.
— Моя госпожа желает кушать?
— Я хотела бы переодеться, — развела руками София, демонстрируя пусть кружевную, пусть нарядную, но — ночную рубашку.
Ланко вновь сверкнул широкой счастливой улыбкой. Быть полезным не просто доставляло домовику удовольствие, — это делало его по-настоящему счастливым.
— Госпожа желает переодеться?! О! Ланко покажет молодой хозяйке комнату с одеждой. Ланко покажет молодой госпоже «гардероб», — последнее слово коротышка выговорил с усилием, шамкая губами. — Госпожа Мракс весь оставшийся вечер создавала одежду для дорогой гостьи. Позвольте помочь вам переместиться, миледи?
София кивнула с некоторой долей сомнения.
— Вам нужно всего лишь протянуть руку Ланко.
Перемещение ощущалось резким рывком; падение столь быстрое, что краски размазавшись, слились. Когда предметы вновь обрели четкие очертания, оказалось, что София стоит в другой комнате.
Мебель отсутствовала. Кругом всё чисто и ярко. Пространство заполнялось одеждой, словно в супермаркете.
— Путёна!
С очередным хлопком появился новый домовик. Такой же ушастый и глазастый.
— Пусть будет «одежда господ», — пожала плечами София.
«Домовичка» засветилась, как двухсотваттная лампочка под напряжением.
«Наш человек», — говорил её взгляд.
София выбрала ярко-алое платье, чем ещё больше подняла настроение Путёне.
Девушка с удивлением наблюдала перемены в собственной внешности. Пышные юбки визуально делали талию тоньше; плечи — более узкими, а грудь, благодаря старинному корсету, смотрелась округлей и выше. Цвет выгодно подчеркивал тон кожи и совсем чуть-чуть диссонировал с желтоватым оттенком топазовых, тигриных глаз.
Эльфийка приблизившись, что-то нашептала. Легкие серые тени в уголках подчеркнули удлиненный разрез «лисьих» глаз; мазок румянами выделил нежные скулы, а полупрозрачный блеск сделал губы полнее и ярче. Волосы взметнулись и завились мягкими локонами у висков.
— Путёна, ты молодец, — похвалила эльфийку очень довольная достигнутыми результатами София.
В солнечном свете дом смотрелся привлекательнее. Мебель освободили от чехлов, полировку навощили. Деревянные половицы покрыли коврами. Длинный стол, занимающий центр широкой горницы, сервировали, словно к празднеству; он почти ломился от изысканных, невиданных яств.
Название большинства блюд София, привыкшая к незатейливой кухне, не знала.
Стул отъехал в сторону, стоило протянуть к нему руку, радушно приглашая присесть.
Девушка приступила к пиршеству. Еда оказалась волшебной, просто таяла во рту.
Ланко наблюдал, поигрывая ушами, то распрямляя их, то опуская. Ожидая реакции на трапезу.
Закончив кушать, девушка промокнула губы салфеткой.
Стоило подняться из-за стола, как еда, посуда, подсвечники, — всё изчезло.
— Я хочу видеть тех, кто занимается приготовлением пищи, — заявила новоявленная «хозяйка».
Домовик, втянув голову в плечи, хлопнул в ладоши. Рядом с ним возникло ещё четыре эльфа.
— Синки, Тонки, Марки, Тобби, госпожа…
Каждый из представляемых домовиков усиленно кланялся, в свой черед, втягивая ушастую голову.
— Я хочу поблагодарить вас, — не сдерживая улыбки, проговорила София. — Не ела никогда ничего вкуснее. Спасибо!
Глаза-блюдца зажглись таким ярким светом, словно внутри черепушек странных созданий загорелась китайские фонарики. Кто-то, кажется, эльфийка Синки, даже всхлипнула от переизбытка чувств.
— Синки, Тонки, Марки и Тобби счастливы, госпожа.
— И Ланко — тоже! — примазался «главный» домовик.
— Ланко! — позвала София. — Повремени уходить! Покажешь мне дом.
В конце бесконечной комнаты с длинными, узкими, словно бойница, окнами, таилась, скрытая в ниши, едва приметная дверца. За ней начинал кружить коридор. Изгибаясь, точно неторопливая змея, он вел в комнаты.
Ланко демонстрировал многочисленные библиотеки, кабинеты, ванные, каминные, бильярдные, гостевые, портретные галереи, просто галереи, гардеробные, лабораторные.
— Как выйти из дома на улицу?
— Просто пожелайте, чтобы перед вами появилась дверь, госпожа.
София повернулась к стене:
— Дверь!
Со вспышкой света образовался проём. Дверь легко распахнулась, впуская солнечный свет — яркий, желтый, ослепительный. Следом за светом ворвался запах разогретых трав и цветов.
Вернувшись в дом, девушка отыскала библиотеку. Окон в ней не было; лишь тусклый зеленоватый свет освещал ряд шкафов — хранилища вековых знаний. Дитя нового века, девушка почти разучилась читать книги на бумажном носителе, давно предпочитая электронный вариант, доступ к которым через сеть интернета был гораздо дешевле и проще.
Покинув библиотеку, София прошла в картинную галерею, завешенную портретами.
Поплутав с полчаса, удалось отыскать среди множества незнакомых лиц портрет Гретель Мракс.
Прабабку девушка знала лично, она застала её в живых. Та умерла сильно в летах, дожив до 84 лет. В мире магглов она прожила жизнь под именем Морозовой Галины и ничем, кроме склочного нрава, не выделялась.
Со здешнего портрета незнакомая ведьма взирала, высокомерно вздернув острый подбородок и тонкие брови над тяжёлыми веками. В уголках рта совсем юной девушки таилась недобрая, едкая, словно кислота, усмешка, свойственная более зрелому возрасту.
Рядом с Гретель висело изображение Меропы. Те же острые, легкие черты, чуть застывшие и холодные; та же замысловатая высокая прическа. Но, в отличие от яркой, мятежной Гретель, Меропа создавала впечатление потерянности и почти болезненной хрупкости.
Портрет Тома Реддла отыскать удалось не без труда.
Читая в свое время «Гарри Поттера», София не слишком-то заинтересовалась данным персонажем. Маньяк, помешенный на захвате власти и уничтожении магглов, — что в нем может быть интересного? Но оказавшись в родстве с воплощенным кошмаром, невольно ощущаешь любопытство.
На портрете был изображен очень красивый молодой человек. С куда более правильными и выразительными, чем у обеих сестер Мракс, чертами. «Киношный» Том мало походил на реальный образ. Никакой смазливости, слащавости в том, кто станет Тёмным Лордом, и по юности лет не наблюдалось. Четко вырезанные, плотно сомкнутые губы; хищные гневливые ноздри прямого, «патрицианского» носа; гордо, спесиво, вскинутая голова и замораживающий, отстраняющий взгляд. Каждая черточка лица выдавала в Томе Реддле человека умного, амбициозного, расчетливого. Жестокого? Возможно. Но, без сомнения, — сильного.
* * *
Солнце неизбежно клонилось к горизонту. София предвкушала новую встречу с «Дамой в черном».
Новую встречу с Властелиной Мракс.
16.04.2012 Глава 4 Тёмное наследие
Дом Властелины, мрачноватый при белом свете дня, с приходом ночи становился откровенно пугающим. Пространство наполнилось шелестом и шуршанием. С подобным звуком жалуется уносимая по гладким плитам листва, подхваченная северным ветром. Колыхались занавески, будто гулял сквозняк, — только в окна не вливалось ни дуновения.
Повсюду скользили тени, тени, тени…
Властелина с распущенными волосами, с запавшими щеками, очерченными чернотой глазами исподлобья взирала на праправнучку.
Ещё секунду назад её за столом не было — София могла бы в этом поклясться.
— Добрый вечер, — сейчас голос женщины нисколько не показался Софии благозвучным: скрипучий, старушечий, недобрый.
Куда подевалось за день богатое переливами контральто?
— Или правильнее сказать: доброй ночи? Чувствуешь…? — Властелина запрокинула голову, смежая веки. — Как она сгущается? Тьма? Ещё чуть-чуть и можно будет не только вдохнуть — попробовать на вкус. У ночи запах жасмина; аромат сирени; вкус диких вишен с капелькой хмеля, — по-змеиному юркий язычок облизал губы. — У ночи вкус крови: пряный, горячий, — глаза ведьмы по-кошачьи отливали зелёнью. — Боишься? — прошелестел голос. — Это хорошо! Страх, это нормально. Боишься, значит, живой. Инстинкт самосохранения зиждется на страхе.
Холодные пальцы скользнули по девичьей щеке с насмешливой лаской.
— Прошлой ночью мы миновали лишь первый рубеж. Сегодня предстоит пройти вторую ступень.
Властелина вытянула руку перед собой, широко расставляя пальцы. Прелестная женская рука превратилась в жадную клешню:
— Вармониа никтьери пассус!!!
С пальцев сорвалось сизоватое облачко, похожее на сияющую плазму. Внутри плазмы подрагивали молнии. Облако ударилось в стену. На секунду Софии показалось, сейчас произойдет взрыв. Но плазма ушла в стену, как вода в песок. Кирпичи исчезли, один за другим, открывая проход.
— Люмус!
Свечение на конце палочки походило на лунный свет.
Вослед за Властелиной, София спустилась по ступенькам, изо всех сил стараясь не касаться стен, покрытых белой слизью, похожей на размокший известковый налет. Внизу оказался узкий коридор с низким потолком. В стенах темнели углубления-ниши, подозрительно напоминающие ячейки с труппами в морге. Ход воскрешал в воображении древние римские катакомбы, где первые христиане искренне чаяли «долежаться» до иерихонской трубы.
Невольно София ухватилась за руку проводницы:
— Куда ты меня ведешь?
Властелина улыбнулась. Между мягкими губами сверкнули острые змеиные резцы. Ничего не сказав, она продолжала увлекать девушку дальше.
Когда лаз оборвался, София не смогла сдержать восклицания: они стояли в подземной пещере. Сталактиты и сталагмиты, подсвеченные магическим светом, усиливали таинственную атмосферу.
— Темнота, луна, подземелья — их не боятся те, у кого они в крови, — мечтательно сказала колдунья. — Тьма наша мать. К слову сказать — не только наша. Она такая же прародительница всего живого, как свет — отец. Жалко, что нерадивые дети отказываются признавать правду.
Они остановилась у подземного озера. Идеально круглого; идеально черного.
— Дальше иди одна.
— Куда идти?
— В воду.
— Я плохо плаваю, — предупредила девушка.
Перед тем, как заходить, София разулась. Камни не холодили ноги. Напротив, были теплыми, будто под ними горел огонь.
Как только вода дошла до пояса, темная маслянистая поверхность подземного озера начала, вспениваясь, вскипать, словно со дна поднималось нечто огромное. Тяжелый, скрипучий звук заставил стены пещеры содрогнуться.
София попятилась.
— Нет! — крикнула Властелина. — Не оборачивайся! Ступай вперед! Думать не смей вернуться, или мы погибнем! Великий Отец, Змей! — пропела Властелина.
Непонятно каким образом, но в подземелье поднялся ветер — настоящий ураган.
Даже не оборачиваясь, София знала: женщина стоит сейчас на коленях, простирая руки во мрак.
— Я привела к тебе дочь Слизеринов; ведьму, способную вместить в себя твою Силу и Мощь. Да пребудут с ней силы Рода! Да ниспошлешь ты чары Мертвых Тёмных Вод. Да подаришь способность повелевать силами Тьмы, подчиняя их себе! Великий Отец, Змей! Не гневайся за то, что сто лет я не взывала к твоей Силе. Услышь меня! Благослови ту, в венах которой течет твоя кровь.
Земля расступилась под ногами Софии. Тьма поглотила девушку в считанные секунды.
* * *
София понимала, что бредит. Или видит сны.
Перед ней колыхалась в воде змея. Точнее тварь со змеиным телом и божественно прекрасным женским ликом. Волосы красавице заменял клубок шипящих, извивающихся в волнах, рептилий.
«Медуза Горгона?», — подумала София.
Существо покачало головой, и змеи заколыхались по волнам, точно растрепавшиеся локоны, шипя и скалясь.
— Коатликуэ, — выдохнула Женщина-Змея. — Коатликуэ. Можно — Меритсегер.
«Великий Отец — женщина?», — удивилась София.
— Ты не захочешь принять Силу Атума. Она слишком велика для тебя, дитя Слизеринов. Ты не столь темна, чтобы нести в себе его частичку. Возьми мою. Она поможет давать покой мертвым; поможет отыскать нужный баланс между двумя мирами; добром и злом, страстью и разумом. Прими мой дар, потомок Древних…
Принять предложенную силу оказалось нечем. Рук София не чувствовала. Да здесь их у неё и не было.
В лицо ударила струя ледяной воды. Вспыхнула радуга: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый цвета кружились, складываясь в фантасмагорию.
* * *
Проснулась София в своей комнате. Привычный диван, голубые обои и занавески, стол, ноутбук, картинка с изображением морского пейзажа на стене.
Её комната. Определённо — её. Девушка не знала, какое чувство преобладало: разочарование или облегчение?
— Мама? — позвала София. — Мама, мне такой странный сон приснился!
Хлопок. Вращая глазами-блюдцами, словно Пиноккио, появился Ланко. И начал привычно кланяться, приговаривая:
— Госпожа Мракс посчитала, подобная обстановка покажется молодой хозяйке более приятной. Госпожа Мракс сказала: среди привычных вещей, молодой хозяйке будет не так тоскливо и грустно. Госпожа Мракс подумала….
— Довольно! — оборвала завывание домовика София. — Принеси кофе и эклеры. Прямо сюда, — девушка бросила взгляд в сторону ноутбука. — Работает?
— Да, да, — с энтузиазмом китайского болванчика закивал эльф.
Ноутбук не только работал, но и имел доступ в сеть интернета. Загрузив любимый «Гугл», София набрала услышанное вчера имя: «Коатликуэ». В Википедии она значилась как «Змеиная мать»; в мифологии ацтеков — богиня земли, огня и смерти. Особое покровительство оказывала цветам. На запрос о Меритсегер «Гугл» выдал информацию о Древнеегипетской богини. Буквально имя означало: «любящая безмолвие».
Согласно верованиям древних египтян Меритсегер покровительствовала мертвым.
«Веселуха, — подумала девушка. — Чем же меня одарила странная женщина-змея из подземного озера? Судя по всему, вряд ли я отделаюсь выращиванием зерновых культур?».
Как только последний солнечный луч угас, на подоконник раскрытого окна уселась ворона, хлопая маслянисто-черными крыльями. Через мгновение на месте птицы сидела женщина. Волосы свободно развивались за спиной на ветру.
— Доброй ночи, Соффи.
— Властелина! Я ждала тебя.
— Сегодня третья ночь. И третий рубеж.
Легко оттолкнувшись руками от подоконника, женщина гибким змеиным движением соскользнула на пол:
— Идем!
— Куда?
Нет уж! Сначала пусть объяснит, к какому черту лешему её собираются волочить на этот раз? Иначе она и с места не сдвинется.
Властелина возвела очи горе.
— Соффи! Как же с тобой трудно. Ничего страшного не планируется. Самое страшное уже позади. То, что может произойти сегодня — детские игры по сравнению со вчерашней аудиенцией.
— Кстати о вчерашнем? — подбоченилась девушка. — Что это было?
Властелина пристально поглядела Софии в глаза:
— Некоторые вещи не требуют объяснений. Ты сама знаешь — «что».
— У Роулинг ничего подобного не описывалось!
— Книги Роулинг — не магическая библия! — в свой черед повысила голос Властелина. — Ты должна это понимать. Художественная литература как кривое зеркало, весьма избирательно отображает реальность. И нереальность — тоже.
— Так куда ты хочешь меня отвести? — стояла на своем девушка.
Властелина скрестила руки на груди:
— На кладбище!
— Надеюсь, кости мертвецов грызть не придется? — выдержав вопросительный взгляд своего гида по Тёмной Магии, София пожала плечами. — А что? Во всех сказках про злых ведьм, те сначала пляшут на гробах; потом высасывают из бедренной кости мозг со злобным хохотом. А после до рассвета катаются на помеле. Грызть тазобедренные кости я наотрез отказываюсь! Это не гигиенично, не эстетично…
— И не практично, — закончила Властелина.
* * *
Погост расположился рядом с умирающей деревенькой, каких в Российской глубинке миллионы. Кусты сирени, густо разросшиеся повсюду, отлично скрывали ведьм без всякой магии.
— Ты должна поднять зомби, — обыденным тоном инструктировала Властелина. — Заставь их тебе подчиняться, а затем — успокой.
В устах женщины всё казалось простым. У-у! Делов-то, в самом деле? Поднять, подчинить, успокоить. Да на: «раз-два»!
Ладно, если не получится, это полбеды. А вот если получится? Что тогда делать?
Вдруг она целое кладбище «поднимет», а после этого — «не подчинит» и «не успокоит»?
Мамочка!!!
— Я боюсь! — честно призналась София.
— Верь мне, и ничего плохого не случится. Я не позволю никому причинить тебе вред, — заверила Властелина.
— Что я должна делать? — хмуро вопросила девушка.
— Опустись на землю.
— Как?
— Да как тебе удобнее! — не выдержала наставница. — Почувствуй её. Можешь закрыть глаза, если хочешь.
София «чувствовала» себя весьма глупо, сидя на корточках и уцепившись руками за траву.
«Будто по большой нужде сижу», — с безмолвным смешком подумала она.
Ветер, дувший с юга, игривый и ласковый, приятно щекотал шею и щеки. И вдруг девушка напряглась — ладони наливались холодом. Студёным, резким, почти обжигающим.
— Хорошо, — удовлетворенно зашептала Властелина. — Отлично! Теперь повторяй за мной! Левантэ инсиргеа мортэ.
— Левантэ инсиргеа мортэ…
Руки заломило, будто их на двадцатиградусном морозе облили водой. Земля колыхнулась, перестав быть твердью.
— Получилось! — звенел ликованием голос Властелины. — Получилось! Открывай глаза! Смотри… Я не видела такого с тех пор, как потеряла мою Гретель!
«Не мудрено, что она сбежала», — в ужасе подумала София. — «Отче наш!».
Мертвые поднимались из земли, ломая истлевшие доски. Ни одному режиссеру не передать такой реальности.
— Как это прекратить?! — взвыла девушка.
— Сначала подчини их.
— Как это прекратить?!
— Они не могут причинить вреда. Ни тебе, ни мне. В любом случае! Заставь их слушать тебя. Повторяй…
— Фините Инканта́тем, — завопила София во всю мощь, отведенную природой, срывая от крика горло. — Фините Инкантатем! Финита!
По кладбищу распространились вспышки света. Мертвецы проваливались в свои могилы. Спустя пять минут лишь луна умиротворенно сияла над спящим миром.
София взмокла так, будто только что пробежала двухкилометровый кросс за десять минут. Не сдержавшись, девушка накинулась на Властелину чуть ли не с кулаками:
— Я никогда больше не потревожу покой мертвых! — собственный голос казался чужим. — Слышите меня? Властелина Слизерин Мракс?! Никогда!
Губы женщины вытянулись в ниточку.
— Ты так пуглива? Опасности не было, я же говорила тебя, что…
— К чёрту опасность! — заорала София.
Голос сорвался на шёпот:
— Ты что же? Не видела? Им же было больно?! Понимаешь? Больно!
Властелина заморгала в недоумении:
— Больно? Мертвецам? — она засмеялась. — Да что ты несешь, глупышка?
— Ты хотела бы увидеть свою обожаемую Гретель в таком виде, в каком только что созерцала этих несчастных?
Повисла напряжённая пауза.
Ветер грустно перебирал листву сирени, вздыхая.
Ничего не ответив, Властелина поспешила к дороге.
София очень надеялась, что они с ведьмой поняли друг друга.
Она начала привыкать к странному существу и, положа руку на сердце, эльф вызывал у неё гораздо больше симпатии, чем его хозяйка.
— Конечно, Ланко — хороший, — утешительно похлопала она домовика по спине. — Не огорчайся.
Чтобы не мешать приготовлениям, девушка вернулась к себе в комнату.
Включив ноутбук, попыталась читать. Но мысли не желали сосредотачиваться на тексте, вращаясь вокруг одного.
Властелина вчера обмолвилась, что реальный Гарри Поттер в этом году пойдет на шестой курс. Выходит, «Мальчик, Который Выжил» уже успел открыть Тайную Комнату, встретить крёстного и победить дементоров?
А «любимый» дядя в прошлом году, стало быть, «проворонил» пророчество?
Любопытно!
В дверь постучали.
— Да? — не отрываясь от монитора, откликнулась девушка.
— Простите Ланко! Он не должен беспокоить молодую хозяйку, но…
— Что случилось, мой хороший?
— Гость! — испуганно вытаращив глаза, пискнул домовой. — Случился гость! Он уже вошел во владения госпожи Мракс и скоро будет здесь. Вам нужно поприветствовать гостя, барышня! Ланко сможет позаботиться о нуждах волшебника. Но Ланко не может гостя развлечь!
София захлопнула крышку ноутбука.
— Что я должна сделать?
— Открыть гостю дверь. Проводить в дом великого Дамблдора и…
— Кого проводить? — охнула София, хватаясь за сердце. — Дамблдора? Директора Хогвартса?!
— Гость уже на пороге! — в панике задергал ушами домовик. — Миледи, поспешите отворить дверь! Даже госпожа Мракс никогда не заставляла ждать господина Дамблдора! Директор Хогвартса — великий волшебник!
— Ланко! Кретин!!! Нужно же было заранее предупредить! Ладно, — замерла София, видя, что бедолагу эльфа вот-вот от натуги кондрашка хватит. — Идем вниз.
Девушка остановилась у двери как раз в тот момент, когда темная створка распахнулась и, купаясь в лучах света, на пороге возник самый великий волшебник всех времен и народов.
— Позволите пожелать доброго вечера, мисс?
Со старомодной вежливостью склонил серебрянновласый волшебник голову в приветственном поклоне.
Девушка посторонилась, давая возможность директору войти.
Оглядевшись, взмахом палочки старик наколдовал себе кресло (будто стоявших вокруг стола стульев мало?!) и тяжело опустился в него.
— Прошу прощения за маленькое самоуправство. Годы дают себя знать. Я очень устал с дороги.
— Пожалуйста, пожалуйста. Хотите чаю?
— С удовольствием выпью чашечку, — улыбнулся директор Хогвартса. — Здесь слишком сумеречно — на мой вкус. Не возразите, мисс, если добавлю света? Люмос!
Вспыхнул золотистый луч. На столе вслед за этим возникли: чайный сервис, вазочки с конфетами, печеньями и бутербродами. От чашек исходил приятный аромат с горячим паром.
Дамблдор с удовольствием потянулся к ближайшей чашке и отхлебнул.
— Полагаю, Властелина позвала меня по поводу вашего поступления в Хогвартс? — предположил директор.
— Что, конечно же, глупо, — поспешно отозвалась София, ерзая в кресле. — Я понимаю, что слишком взрослая для того, чтобы начинать обучение и…
— Учиться никогда не поздно, — прервал её волшебник, — и это сказал не я. Вы сами этого хотите?
— Наверное, — не слишком уверенно ответила девушка. — Раз уж выяснилось, что я волшебница, нужно как-то учиться с этим жить.
Во взгляде Дамбалдора промелькнуло сочувствие:
— Любой, в ком живет магия, всегда найдет помощь в стенах Хогвартса. Тот, в чьем сердце сохранилась капля тепла или крохотная искорка добра может рассчитывать на мою помощь, мисс Мракс. Необычный вкус у здешних сластей, — заметил Дамбалдор, откусывая кусок от тульского пряника. — Н-да.
Прожевав пряник, Дамбалдор задумчиво посмотрел на вазочку с конфетами. Выбрав, развернул, закинул в рот. Пососал, наслаждаясь вкусом. Потом заговорил, щуря близорукие глаза за блестящими стеклами-половинками, похожими на два полумесяца:
— Если почитать религиозные книги магглов, выходит, что любая магия, по сути своей, темна. Я не могу, в силу происхождения и пройденного жизненного пути, согласиться с утверждением: «Ворожеи не оставляй в живых». Впрочем, те же магглы, что произвели этот спич, делали исключения, скажем, для волхвов, несущих дары младенцу Иисусу? Или Андалузской Волшебницы? Двойные стандарты имеют распространения в любом мире и обществе, не так ли? Одна только способность убивать взглядом; поднимать мёртвых; изрыгать гром и молнию, по моему глубокому убеждению, не делает человека Темным или Проклятым. Только то, что ты сделаешь сам, способно сделать отверженным…
— Как я рада снова видеть тебя, Альбус! — голос Властелины прервал монолог.
— Властелина! — многозначительно улыбнулся старый волшебник, поднимаясь навстречу женщине. — С нашей последней встречи, состоявшейся без малого пятьдесят лет назад, — если память мне не изменяет? — ты совсем не изменилась!
— Иллюзия, Альбус, — рассмеялась женщина. — Как и многое другое на этом свете.
Приблизившись, ведьма протянула волшебнику руки. Дамблдор, склонившись, галантно прикоснулся к ним губами.
— Успел познакомиться с моей внучкой, Альбус? Можешь меня поздравить! Мне удалось отыскать потомков Гретель.
— Поздравляю, — серьезно кивнул Дамблдор. — От всей души надеюсь, что девочку минует участь Реддла.
Властелина тряхнув головой, продолжила:
— Словно в насмешку над убеждениями Мраксов, единственная надежда нашего рода на возрождение — совершеннейшая маггла. По убеждениям, взглядам, жизненному опыту! К слову, у девочки огромный потенциал. Рискнешь обучить ещё одного Мракса, старый лис?
— Не откажусь. Тебе понравится Хогвартс, — повернулся Дамблдор к Софии. Он вытащил из кармана мантии свиток. — Здесь список всего, что потребуется для обучения в новом году. А теперь, девочка, оставь нас, пожалуйста, наедине. Нам нужно поговорить с твоей бабушкой. Не откажешь, Властелина?
— Разве я когда-нибудь в чем-нибудь тебе отказывала, Альбус? — засмеялась Властелина.
* * *
Широко распахнув окно, устроившись с ногами на широком подоконнике, София любовалась звездами. Острыми, словно иголки и яркими, как алмазы.
Скрипнула дверь и Властелина, прошлась по комнате, шурша длинными юбками.
— Ты похожа на мою Гретель, — вздохнула женщина, присаживаясь рядом.
— Вы — враги с профессором Дамблдором? — спросила София. — Или друзья?
Властелина задумчиво приподнялся тонкие брови:
— Враги ли мы? Что сказать? Мой муж, Марволо Мракс был его врагом. Мой внук, Том Реддл, тоже. А я? Я никому не враг и не друг. Я, словно ночь — сама по себе. Знаешь, Дамбалдор решил, что тебе в Хогвартсе будет лучше не упоминать имени Мраксов? Оно — увы! — печально известно. Так что отныне ты — Астория Дафна Гринграсс. Что скажешь?
— Мне все равно. Астория Гринграсс, так Астория Гринграсс.
17.04.2012 Глава 6 Визит УПСов
Утром София обнаружила на столе чехол, напоминающий ножны. В простом деревянном ящичке была угрожающая, темная красота, свойственная оружию. Холодно поблескивал он серебряной инкрустацией, изображающей кобру с раздувшимся капюшоном и раздвоенным языком.
Под чехлом лежало письмо:
«Палочка принадлежала моей дочери и твоей прабабушке. Очень редкая по своему составу: 13 дюймов, рябина, жила сердца гарпии. К ней прилагается книга с заклинаниями. Попробуй потренироваться самостоятельно; может быть, что-то получится? В колдовстве при помощи волшебной палочки нет ничего сложного: замах — желание получить результат — заклинание.
Как говорят на твоей родине: «Не боги горшки обжигают».
Удачи».
— Ух, ты! — восхитилась София, высвобождая палочку из чехла.
Светлая, цвета топленого молока, полированная, изящная, она напоминала жало осы.
Движением от себя — вниз, девушка прочертила дугу, распрямляя руку. Сноп алых искр медленно растаял в воздухе.
— Ассио, книга!
Девушка едва успела отскочить — книга упала прямо в руки.
София радостно запрыгала. Получилось! У неё — получилось!
Пробежавшись взглядом по странице, выхватила глазами заклинание следующее заклинание:
«Адеско Файр».
Мурашки толпой побежали по спине. Ну, уж нет! Так, что там дальше? «Авис» — заклинание, создающее птиц? Повышенной сложности. Гм. Не годится. И птицы не нужны, и повышенная сложность ни к чему.
«Агуаменти»?
Через пять минут девушка вышла на улицу, зажав книгу подмышкой и с палочкой на изготовку.
— Агуаменти!
Прямо из земли забил фонта.
«Фините Инкантатум!»
Исчез.
«Агуаменти!».
Появился.
«Фините Инкантатум»!
Исчез.
«Агуаменти!».
Фонтан взметнулся вверх, переливаясь в солнечных лучах радужными бликами. Девушка хохотала от радости, подпрыгивая на месте.
К букету полевых цветов было применено леветирующее заклинание — венок плавно воспарил в воздухе.
В доме потрошению подверглась подушка, за этим последовало:
— Левиоса!
Пух закружился теплым снегом.
— Репаро!
Перья полетели к центру комнаты, и сложись пушинка к пушинке — подушка, целёхонькая, упала на руки.
Судорожно глотнув воздух, подавляя желание зажмуриться, София вскинула левую руку. Палочка замерла над головой:
— Адеско Файр!
Чувствовалось сопротивление, словно призываемая стихия не желала подчиняться.
— Адеско Файр!!!
Пламя полилось из палочки, растекаясь по земле.
— Агуаменти!
На пути пламени забил фонтан.
— Глациус!
Пожар стихал, утрачивая силу. Через минуту на месте пляшущих алых языков мертвели проплешины земли, словно ожоги на зеленой плоти. Птицы и насекомые смолкли.
Дрожащей рукой София отерла пот с лица.
* * *
Дома её встретили перепуганные эльфы.
— Госпожа! — робко заперебирал лапками Ланко. — Не стоит использовать сильные проклятья. Ради вашей же безопасности.
Эльф по обыкновению втягивал голову в плечи, опуская перепончатые уши.
София ласково провела ладонью по морщинистой голове домовика.
— Не переживай. Больше не буду, — заверила она его. — Ты хороший. Очень хороший.
Безгубый рот растянулся в довольной улыбке.
— Госпожа прикажет накрывать на стол? — с надеждой заморгал он.
— Ещё бы! Я с этими заклинаниями проголодалась, как волк. Будто весь день фитнесом развлекалась!
Эльф свел надбровные дуги — бровей на морщинистом лбу не наблюдалось.
— С Фитнесом развлекалась? — подозрительно повторил он. — Фитнес — поклонник молодой госпожи?
София не сдержала хохота: домовики, по всему видать, не одобряли добрачных связей.
— Скорее, «госпожа» его поклонница. Впрочем, не слишком рьяная. Спи спокойно, Ланко. Фитнес не в состоянии посягнуть на святое.
— Не в состоянии? — выпучил глаза эльф. — И зачем госпоже — такой?
— Это вид спорта у магглов,— таинственным шёпотом поведала София.
— А-а! — довольно дернул ушами эльф.
* * *
Сумерки сгущались быстро. Придвинув жирандоль со свечами ближе, София, поудобней пристроив книгу на коленях, перелистывала страницы, стараясь запомнить как можно больше заклинаний.
• « Бомбарда — взрывает цель
• Ваддиваззи — направленная на врага левитация; предметы летят в противника.
• Вердимилиус — в противника ударяет молния.
• Диффиндо — заклинания разрезания».
Разлетевшиеся со звоном оконные стекла заставили Софию вскочить на ноги. Рука интуитивно потянулась к волшебной палочке.
— Все в порядке! — произнес, выпрямляясь, мужчина.
Прежде, чем он успел сказать что-то ещё, черное облако сбило его с ног и обернулось Властелиной. Очень разгневанной Властелиной. Рыча, как зверь, ведьма швырнула незваного гостя на пол. Тело проехалось через всю комнату, опрокидывая стулья, сбивая в ком ковровые дорожки, пока с силой не ударилось об стену.
Страшнее зрелища в жизни Софии не было: глаза колдуньи налились кровью; зрачки–лезвия светились. В оскаленной пасти багровели обнаженные змеиные клыки.
София не успела заорать от ужаса лишь потому, что чья-то рука, подставив острие ножа ей под горло, не позволила открыть рот.
— Прекратите, Темнейшество.— Однажды София уже слышала этот голос. Именно — этот! Сомнений нет. — Или у малышки сейчас на подбородке появится второй рот.
— Спокойно, спокойно! У меня тоже, знаете ли, могут быть нервы!
— Отпусти ребенка! — вновь зарычала Властелина.
— Отпущу, как только получу заверения, что вы не наброситесь на нас с клыками, красавица.
— Не дождешься ты от меня заверений, — заявила Властелина, но клыки спрятала.
— Как скажешь. Только тогда уж не обижайся, — София дёрнулась, ощутив, как мразь плотоядно провела языком по её шее, втягивая воздух вместе с её кожей, — если я не разгляжу в этой красотке ребёнка…
Властелина презрительно скривилась:
— Ну и? — насмешливо протянула она, изгибая тонкую бровь. — Как там поживает Темный Лорд? Жирка на кости нагнать успел?
— Какой! — второму мужчине удалось таки, в результате титанических усилий, сесть. — Мракоборцы его гоняют — не дай боже! Не до жиру, как говорится, быть бы живу. Да ещё ты вот так неласково друзей встречаешь, — укорил он.
— А ведь я могла бы тебя убить, Антонин, — мечтательно прищурилась женщина. — Ну, раз уж оклемался, — живи. Только вели своему цепному псу убрать клыки. Или вечер скучно закончится. Я ведь рассердиться могу и всерьёз.
— Скабиор, — бросил Долохов предупреждающий взгляд в сторону напарника, прикрывающегося Софией, словно щитом, — ты слышал?
Почувствовав себя свободной, София метнулась к Властилине и уже с безопасного расстояния оглянулась на врага. Перехватив взгляд жертвы, молодой человек ощерился. Высунув язык, нарочито, вызывающе — сексуально, облизал губы.
— Я ведь просил тебя хорошо себя вести. Неужели так сложно? — удрученно покачал головой Долохов. — Крусио!
Скабиор, рухнул на пол, забившись в конвульсиях и надсадно хрипя.
Не прерывая проклятия, Долохов чуть склонил голову перед Софией:
— Скажете, когда прекратить, госпожа.
Хрип мага, дергающегося на полу, сменился надсадным криком. Руки скребли по полу, оставляя на паркете белые сколы.
Долохов скривился, будто стал свидетелем крайне непристойного зрелища:
— Скабиор, отвратительно! Не продержался десяти минут!
— Довольно, Антонин, — распорядилась Властелина. — Продолжишь позже, если захочешь. Для меня здесь слишком остро пахнет кровью. Это опасно. Не хочу испортить декорацию трупами.
Долохов отвёл палочку в сторону. Крик оборвался, как только погас зловещий алый луч.
— Астория, иди ко мне, — ласково позвала Властелина.
София не сразу вспомнила, что для непосвященных она теперь «Астория». Гостиница-ресторан, мать твою!
Девушка попятилась, не сводя глаз с тяжело дышащего Скабиора.
— Я бы не назвал Волдеморта капризным созданием, — со смешком поведал Долохов.
Властелина сжала губы:
— Это — всё?
— Господин дал слова не причинять девушке вреда.
Властелина фыркнула, передёрнув плечами:
— Ему не приходит в голову, что ваша компашка не подходящее место для невинных девиц?
— Никто не посмеет посягнуть на её честь. Есть гораздо более приятные способы умереть. Ну, к чему поднимать бурю в стакане воды? Наживать неприятности? Портить настроение себе и людям? Просто сделайте так, как хочет Тёмный Лорд.
Властелина повернулась к Софии:
— Кажется, тебе придется поехать, — тяжело вздохнула она.
18.04.2012 Глава 7 Дядюшка
Под ногами хрустели сухие хвойные иглы. Прислушиваясь к этому звуку девушка старалась не думать о том, что позади шагает Скабиор.
После предупреждения Долохова, УПС вёл себя паинькой, не позволяя себе ничего лишнего. Правда, бросал насмешливые взгляды исподлобья, да взгляды в криминал не припишешь.
Угрожающее, пока ещё отдалённое рычание, привлекло внимание.
-Разве в Девоншире водятся волки? — София старалась не показывать страха. — Я слышала вой.
— Волки не представляют опасности для волшебников, — отмахнулся Долохов.
— Точно — не представляют, — воспользовавшись тем, что девушка обернулась на его голос, Скабиор скроил пакостную мину. — Только это не волки.
— Закрой пасть, если не хочешь, чтобы я пересчитал тебе зубы маггловким способом! — Долохов подхватил девушку под локоть и почти волоком потащил вперед. — Секретсардэ!
Из палочки вырвался серебристый свет, материализовавший подъездную дорогу, усыпанную гравием. Дорога вывела к дому, увитому плющом. Двухэтажному, подслеповатому коттеджу с узкими окнами и потемневшей от времени черепичной крышей. Входная дверь, утопленная в толстых стенах, узкая, тяжелая и массивная, с трудом поддалась.
Миновав тускло освещённый коридор, они вошли в комнату, где за длинным дубовым столом тянулся ряд пустых стульев.
Волдеморт напоминал статую: застывшая маска и проницательный, невозмутимый, равнодушный взгляд.
София, стремясь скрыть охватившее её волнение, уделила пристальное внимание нехитрому узору из медальонов на ковре.
— Твоё имя означает: «мудрость»,— костлявые пальцы постучали по столешнице. — Что ж, София… добро пожаловать. Приглашаю в наш круг, — похожая на остов кисть высвободилась из длинного безразмерного балахона, указывая на стул. — Присядь.
Девушка не смогла удержать нервную дрожь.
— Боишься меня? — прошелестел Волдеморт.
София замотала головой в знак отрицания.
— Почему, в таком случае, на меня не смотришь? — вкрадчиво прошелестел голос.
Пауза. Не слишком длительная, но тягостная.
— Как ты относишься к играм без правил? — вежливо поинтересовался «голос».
— Простите? — непонимающе нахмурилась София.
— Повторить вопрос? — с насмешливой услужливостью откликнулся Волдеморт.
— Как я отношусь к играм без правил? — она нервно облизнула губы. — Полагаю, что без правил игры нет.
— Даже так? — хмыкнул собеседник. — Тогда я переформулирую вопрос. Как ты относишься к игре с высокими ставками? Когда, скажем, на кону стоит либо жизнь, либо смерть?
— Зависит от того чья именно жизнь стоит на кону, — моя или чужая. А вообще-то я предпочитаю не играть.
— А вот я, признаюсь, люблю острие ножа. Хочу тебя кое с кем познакомить.
В комнату, в одну из боковых арок, вползала змея огромных размеров, неторопливо перетаскивая тяжелое чешуйчатое тело через порог
«Я — здес-с-сь, хозяин-н-н…».
Змея повернула к девушке треугольную морду. Из пасти то исчезал, то вновь показывался раздвоенный язык.
— Ты говоришь на змееязе? — поинтересовался Тёмный Лорд.
— Я его понимаю.
Змея зашипела:
«Прикажите убить, хозяин?».
— Нет, Нагайна. Напротив. Девочка часть нашего змеиного гнезда. Древние приняли её — прими и ты.
Нагайна подползла к Темному Лорду; всползла на спинку стула, обвивая её, точно живая гирлянда. Потом положила голову мужчине на плечо — эдакая экзотическая домашняя любимица.
— Убьешь девку в том случае, если она посмеет меня предать, — погладил Волдеморт выпирающие, вывернутые рептильи ноздри.
Девушка почувствовала, как сжимается сердце:
— Я должна стать Упивающейся Смертью?
— Рабов я создал достаточно. Нет, ты нужна мне в ином качестве… — Тёмный Лорд насмешливо глянул исподлобья, — Астория Гринграсс... В мире магов тебе, как и мне, придется нести тяжелую печать полукровки.
— А вы, всемогущий дядюшка, разве не пожелаете облегчить мне жизнь?
— Откровенно говоря, не люблю слабаков, кем-либо прикрывающихся. Да и в любом случае, в магическом мире я персона нонграта; я — вне закона. Неужели же ты столь храбра или безрассудна, что объявишь о нашем родстве открыто?
— Могу я, хотя бы, рассчитывать на то, что вы не станете меня пытать, кидать в подземелья или иным способом стирать в мелкую крошку?
— Если будешь хорошей девочкой — не стану, — пообещал «Великий и Ужасный».
— Быть «хорошей девочкой», значит, нести ваши идеи в массы? Становиться Пожирателем Смерти? Убивать Мальчика-Который-Выжил?
— Помилосердствуй, малышка! — ну, какой, право слово, из тебя «упивающийся»? Пародия! И то — жалкая, — посмеиваясь, сообщил «дядюшка». — В рядах «Упивающихся» женщин вообще не много. И они, поделюсь секретом, очень ценны. В кровавых оргиях их участие неоценимо. Как не издевайся над природой и естеством, но инстинкты берут своё: большинство мужчин хотят женщин. И с этим, слава богу, ничего не поделаешь. Мои дражайшие «упивицы», (это ещё одна «страшная тайна), просто хорошо одетые шлюхи. Их главная задача — развлечение моих «полков». Это если без прикрас. Смею рассчитывать, — единственную представительницу рода Слизерин ждёт другая судьба. Я хочу, чтобы однажды ты подарила мне новый мир. Вот если нарушишь мои планы, тогда…
София сжалась, чувствуя себя серым воробушком.
— И что я должна делать, чтобы не нарушать ваших планов?
— Все, что от тебя потребуется это — родить ребёнка. Твой муж должен быть достаточно богат, красив и знатен.
— Я здесь для того, чтобы просто родить ребёнка? — в недоумении захлопала густыми ресницами девушка.
— Не сейчас, конечно, — «мило» улыбнулась змееподобная тварь. — Позже. Но может быть такая миссия тебе не по душе? Может быть, ты рвешься в бой? Хочешь стать ночной амазонкой, как Белла Лейстрендж?
— Н и в коем случае! — поспешно отозвалась София.
— Представляю, как ты, наверное, нервничала перед встречей со старым маразматическим придурком? Я ведь сплю и вижу, как залить территорию Англии реками маггловской крови, а? Подмять под себя магический мир? Или просто уничтожаю, — тупо, как теперь говорят,— все, что попадается на пути? Ты таким меня воображала?
— У Роулинг вы очень умный маньяк, — осторожно ответила девушка.
— Мои истинные намерения обсудим позже. Могу только тебя заверить, что бы там не утверждали, убивая, я никогда не получал удовольствия. Убийство это злая необходимость. Но убивать, конечно же, приходилось.
Хэпзибу Смит, например, я убил, чтобы заполучить Чашу Пенелопы Хаффлпафф. Лили Поттер? — Волдеморт поскоблил острым, прозрачным, похожим на стекло, ногтем, столешницу. — Лили Эванс, — «Поттер» к ней так и не приклеилось, — называли Огненной Розой. Удивительная была девочка. С яркими волосами и глазами пронзительными, как сама нежность. Её косы напоминали переливающиеся огоньки в камине. Или рубины. Да! — вздохнул собеседник. — Очень ранимая. Про таких говорят: «без кожи».
Мой несчастный Северус и Огненная Роза могли бы стать прекрасной парой. Это был бы союз духовности и рациональности; чувствительности и бесчувствия; огня и льда; чистоты и тьмы. Союз весьма занимательный с любой точки зрения. Только жизнь, в отличие от смерти, несовершенна. И идеалов не терпит. В конце семидесятых в Хогвартсе ходили упорные слухи о том, что разлюбезный Снейп, эксперимента ли ради, или просто из любви к острым ощущениям, завел любовную интрижку с Люциусом Малфоем. Такая склонность Северуса к «черной магии» не нашла у чистоплюйки-гриффиндорки понимания. Не уверен, что всё так и было, — со вздохом подытожил Темный Лорд, — но ничем другим, кроме отчаяния, невозможно объяснить нелепый союз Паяца и Музы; сохатого лося Поттера и рыжей лисички Эванс. Лили Эванс спела лебединую песню, трансформировавшись в Лили Поттер. Всё, что осталось от чувств грифиндорской красавицы к слизеринскому принцу-полукровке — серебряный патронус. Трепетная лань.
— Вы говорите о маме Гарри Поттера с сожалением. Раскаиваетесь, что убили её?
— Смерть Эванс отняла у меня не меньше, чем у Снейпа. Нельзя убивать детей на глазах матерей. Слабая ведьма, наивная до зелени, почти ребенок; глупая девчонка, ничем, кроме цвета волос не примечательная; уделала меня, — одного из самых могущественных и опытных магов! Вся моя многомудрая, затейливая, долгосплетаемая Тьма потерпела поражение перед её женственностью и самопожертвенностью. Выходит, даже самая Чёрная Магия бессильна перед животворящим светом женской любви? Что ещё добавить? Никто из умерших той ночью не страдал. Страдание — удел живых. А «Авада Кедавра» милосердна. Однако, — взглянув на часы, поднялся Том Реддл, — я заговорился. Скоро ужин.
19.04.2012 Глава 8 Уроки Тёмного Лорда
— Сегодня, друзья, я удостою вас чести познакомиться с моей протеже. София Мракс — прошу, как говориться, любить и жаловать. Заметь, Соффи, — «друзья», это не для красного словца. Собравшиеся здесь действительно соратники, а не слуги, как тебя, наверняка, попытаются заставить верить. По порядку представлю весь Ближний Круг. С Антонином Долоховым, — тот улыбнулся девушке уголками губ, — ты знакома. Нортон Эйвери. Том Краббэ. Сид Гойл, — высокие, коротко остриженные мужчины с обветренными лицами в сумерках казались почти одинаковыми. — Верные ястребы — Лейстринжи: Рабастан…
Тонкий, похожий на стилет мужчина «без возраста», — хоть так обычно и говорят о женщинах, — обладал красивым лицом и светлыми, льдистыми, глазами.
— …и Рудольфус.
Старший Лестрейндж походил на актёра Фавино: то же волевое лицо с сильным подбородком, жгучие черные глаза под густыми, дугообразными, низко нависшими бровями.
— Селвин, Торфинн Роули, Треверс.
Эти по габаритам могли соперничать с гризли.
— Теодор Яксли.
Волшебник поклонился, одарив девушку улыбкой. Обнажились ровные, пожелтевшие от табака зубы. Русые, с едва уловимо каштановым отливом, прямые волосы, были небрежно стянуты в хвост. Нос с горбинкой. Правую сторону лица пересекал тонкий шрам.
— Скорпиус Мальсибер.
Француз обладал гладкой оливковой кожей, высоким лбом и смазанным, плохо выраженным подбородком. У него были темно-карие, с поволокой, глаза и маленький, по-женски капризный, рот.
Тёмный Лорд остановился перед единственной женщиной в их компании.
Каждая черта в этом создании словно в ручную лепилась богами: точеный носик; совершенные изгибы бровей; мягкие губы, розовые и гладкие, словно лепестки шиповника; овальной формы лицо с нежными скулами. Но общее впечатление было жутким.
Скользящие резкие движения; лающий смех; манера закидывать голову, по-змеиному вытягивая шею, да ещё этот негасимый фанатичный огонь в глазах, — всё производило неизгладимое, но неприятное впечатление.
Все вместе и каждый по отдельности, Упивающиеся обладали неким шармом, присущим «плохим» парням: аура силы и порочности в упаковке их черных, струящихся одежд.
Спору нет, мужчины привлекательны. Каждый тянул на матерого волкодава, — только не Семёновского, а со знаком «минус».
София ощущала себя болонкой. У неё на шее даже бантик имелся. Почти.
Волдеморт не сводил с внучатой племянницы взгляда.
Чего хочет-то? Может, ждет, что она скажет: «Очень приятно»? Так ей неприятно. Таких, как София, эти красавцы, не моргнув глазом, поедали вместо шоколадки, раскалывая, словно орех. Вон как Рабастан нос воротит, поджимая губы. Братец ему что-то втирает. Наверное, уговаривает не гневить Лорда и все-таки сесть за один стол с грязнокровкой.
— А девка нас боится, — Беллатрикс приблизилась, бесцеремонно нарушая границы личного пространства. Спутанная копна черных волос коснулась лица Софии, когда женщина наклонилась, шепча. — Что, крошка? Мы тебе не нравимся?
София брезгливо отодвинулась, вопросительно взглянув на «дядюшку».
— Мне нужно отвечать?
— Уймись, Белла, — подал голос Рудольфус.
Беллатрикс ревниво оскалилась, но перечить не осмелилась.
Хотя кусок не лез в горло, София продолжала аккуратно нарезать мясо кусочками. Подняв глаза, она встретилась со смородиновыми глазами миссис Лестрейндж. Наколов кусок отбивной, отсалютовала им:
— Приятного аппетита.
Беллатриса, откинув голову, зашлась в приступе гортанного, кажущегося безумным, смеха.
Долохов и Мальсибер вновь переглянулись.
— Вас что-то позабавило, Белла? — поинтересовался Тёмный Лорд.
— Малышка потешно скалит зубки.
— Не порть девочке аппетит, — посоветовал Рудольф, выковыривая из зубов застрявшее волокно мяса.
Белла вызывающе вскинула подбородок:
— Правда, что ты чуть не погибла в том баре …как, бишь, его там? Запамятовала! Говорят, Скабиор совершил удачную попытку дорасти до волшебника, вызвал «Адское пламя»? Сгорело много мерзких ублюдков-магглов?
В ушах зазвучали крики охваченной огнем худенькой девочки, когда на неё обрушился кусок пылающего пластика.
София демонстративно отодвинула тарелку.
— Ты сумасшедшая сука, — процедила она.
Яксли кашлем попытался скрыть смешок.
— Как ты меня назвала? — зарычала Блэк.
— Сукой. Разве способность обращаться в собак не ваша фамильная черта?
— Собачья преданность тем, кого любим — наша фамильная черта, — хрипло прорычала жена Лестрейнджа.
— В том клубе со мной тоже были друзья. Они никак не трогали ваш … — с языка рвалось: «змеиный куток», но произнести подобное вслух Софья не решилась,— вашу организацию. Никто не дает право шлюхе, пусть и волшебной, обзывать невинно убиенных — ублюдками.
— Довольно, — взмахнул рукой Тёмный Лорд.
Поставив локти на стол, переплетя пальцы в замок, он задумчиво постучал костяшками пальцев по губам.
— Разве девушке подобает произносить такие грубые слова? Тем более, говорить их женщине, по годам годящейся ей в матери? Молчать! — рявкнул Том, заметив, что София собирается ему возразить.— Ни слова более. Не вынуждай меня наказывать тебя. Теперь следующее, — Том Реддл говорил тихо, медленно, но его слова впитывались в кровь, отдавались дрожью во всем теле. — Беллу можно назвать многими словами, но — запомни это навсегда, дважды повторять не буду: Она. Не. Шлюха. Позволишь назвать её так ещё раз, — голос стал колючим и ломким, точно первый лед на реке, — горько пожалеешь. А теперь, будь хорошей девочкой — попроси у миссис Лестрейндж прощение.
София даже задохнулась.
— Я?!
— Ты, — мягче Тёмный Лорд говорить, наверное, не мог.
Не желая искушать судьбу, София повернулась к Беллатрикс:
— Прошу прощения.
— Белла? — снова подал голос Темный Лорд.
Женщина величаво кивнула, опуская тяжелые веки.
— Приятного аппетита, дамы. — Тёмный Лорд почёл за лучшее сменить тему. — Что-нибудь слышно о Люциусе, Мальсибер?
Француз поперхнувшись, поспешно дожевал кусок, промокая салфеткой губы:
— Наши люди работают над этим, Господин.
— Хотелось бы больше информации о том, на какой стадии идут работы?— иронично сощурился на осведомителя Волдеморт.
— Делаем все возможное. Дело-то сложное. Люциуса взяли с поличным.
Скривив тонкое лицо в пренебрежительную гримасу, Рабастан заметил:
— Спрыгнувший с ума Кроули требовал для нашего красавца поцелуя дементора, — жилка на щеке нервно дернулась. — За смерть Сириуса.
— Это был несчастный случай! — прорычала Беллатрикс. — К тому же, все видели, как Сириус пал от моей руки, а не от руки Малфоя. Да у свояка кишка тонка, чтобы убить! Если бы он меньше старался держать руки чистенькими, все могло закончиться иначе! Остальные ребята тоже оказались не на высоте, — тряхнула она головой.
Волосы тёмным знаменем развивались за спиной женщины.
— А ты чего хотела? — вскинулся Долохов. — Чтоб мы покрошили детей в лапшу?!
— Ради дела… — начала было Беллатрикс.
Но Яксли перебил, пренебрежительно дёрнув плечом:
— Легко тебе говорить — «ради дела»! — передразнил он. — Много чести избивать младенцев? Чего ж сама-то на кузена как цунами налетела, вместо того, чтобы очкарика «авадить», а? — усмехнулся в ухоженную бороду Яксли.
— Рыцарская слабость, неожиданно проявленная Малфоем, стоила нам очень дорого, — нахмурился Тёмный Лорд.
— А вам действительно так важно знать, что в этом пророчестве? — София готова была откусить себе язык.
Все взгляды, раздраженно-пренебрежительные, любопытные или откровенно презрительные, как у красавчика-Рабастана, обратились к ней.
— Просто у магглов, которых вы так презираете, есть книга, где последовательно описываются события, — поспешила оправдаться она. — Текст пророчества там прописан вполне полно.
— И ты считаешь, мы будем верить сочинениям магглов?
— Ну, вы же верите пророчествам Трелани? — пожала плечами девушка.
— Я не верю, — усмехнулся Реддл. — И буду крайне удивлён, если Дамбалдор всерьёз предаёт значение этому бреду. Просто я хочу знать, что именно старый маразматик внушает людям.
Волдеморт, аккуратно сложив салфетку, отбросил её.
— Мы будем посвящать девочку в наши планы? — полюбопытствовал Рабастан.
— «Девочка» — моя племянница.
В синих глазах младшего Лестрейнджа плеснулась ядовитая, точно укус Нагини, ненависть. Всегда есть что-то иррационально-неправильное, когда тебя ненавидят без всякой причины, без всякого повода. Только за то, что ты не укладываешься в чью-то идиотскую систему понятий и представлений.
— Я всем советую запомнить, друзья: София Мракс — наследница Слизерина. Со всеми вытекающими последствиями. Игнорировать это — опасно. По трём причина: я рассержусь. Властелина — расстроится. И не следует сбрасывать со счетов — девочка тоже может быть опасной. Кровь — не вода. Древние Боги признали Софию. Кто вы такие, чтобы им перечить?
УПСы внимательно слушали.
Рабастан не поднимал глаз, и челюсть его оставалось по-прежнему упрямо сжатой.
«Нагайна! — громче зашипела София. — Ты что?! Оглохла?»
Белые лица зловещими масками высились над столами, плотоядно созерцая её бесплодные усилия.
«Нагайна! Тащи сюда свой хвост, злодейка!».
Волдеморт засмеялся. Смех его оказался легким и заразительным, словно пузырьки шампанского на фоне пылающей свечи.
«Послушай нашу маленькую подружку, — услышала София его шипение. — Иди к нам».
«Девчонка обещала мне кролика, хозяин», — наябедничала длиннохвостая вредина. — «Обещания не выполнила. Не стану её слушать».
— Велите Скабиору приволочить кролика из силков. Живого.
Беллатрикс засмеялась, предвкушая развлечение.
София сжалась, понимая, — затея вряд ли грозит ей чем-то хорошим.
Остальные УПСы невозмутимо продолжали вкушать пищу.
* * *
Не прошло и четверти часа, как Скабиор вернулся.
— Кролик. Как вы и велели, Господин.
— Хорошо, — кивнул Волдеморт. — София, ты уже пользовалась волшебной палочкой. Посмотрим, сумеешь ли ты справиться с непростительным.
— Господин, — подал голос Долохов. — девчонка даже СОВУ вряд ли осилит. Какие там «непростительные»?
— Увидим.
Волдеморт порывисто поднялся из-за стола, легко скользнув на середину залы.
— Иди сюда, — позвал он племянницу.
Преодолевать кажущееся бесконечное расстояние, разделяющее её, «любимого» дядюшку и несчастного кролика, пришлось на ватных, почти не слушающихся ногах.
— Смотри, — всё просто. Вскидываешь палочку и произносишь: «Авада Кедавра».
— Зачем?
— Чтобы прикончить кролика.
— Змея его и без меня отлично прикончит.
— Я хочу, чтобы его прикончила ты, а не змея. Не смей прикидываться, что не понимаешь. Ты сейчас убьешь кролика. Иначе я применю заклинание к тебе самой.
— У меня не получится!
— А ты попробуй.
София вытащила палочку. Взмах, рывок:
— Авада Кедавра!
Кролик по-прежнему беспомощно поводил ушами, испуганный и невинный. Белый, пушистый, как вся его ушастая братия.
— Неплохо, — со смешком констатировал Волдеморт, подтверждая сказанное лаконичным кивком. — По-крайней мере, ты сказала это.
София уже готова была отдаться чувству накатившего облегчения. –
Осталось дело за малым: слово не должно расходиться с делом. Позволь помочь.
Резкий замах. Свистящее, хлесткое:
— Сектусемпра!
Нервные ушки с кисточками отрезало серебряным лучом. В её же уши ударил дикий, испуганный визг страдающего существа.
— Давай, София. Избавь несчастную тварь от страданий.
— Не могу! — София соперничала в отчаянном визге с кроликом.
— Ты как Хагрид. Тот тоже рыдал над птичками, рыбками, собачками. Жалко зайку? Никто не мешает облегчить ему страдания! Давай, София, «Авада Кедавра». Это же так просто! Нет? Ну, как хочешь.
Новый хлесткий взмах.
— Сектусемпра!
Белый кроличий мех покрылся глубокими разрезами, набухая, как губка, кровью.
— Сектусемпра!
Новая рана.
— Давай же — во имя милосердия. Ты добрая девочка, правда, София? «Авада Кедавра», просто — как все настоящее и истинное. «Авада Кедавра» — и ему не будет больно!
— Редукто!
Клетка разлетелась в клочья. Кролика тоже разорвало неумело пущенным проклятием. Кровавые ошметки шерсти, костей, мяса разлетелись в стороны, как в плохом ужастике. Брызги крови забрызгали стоящего рядом Скабиора, заставив его скривиться.
От громогласного гогота за столом содрогнулась комната.
— Не плохо, — отсмеявшись вместе со всеми, констатировал Волдеморт — Только вот змее ничего не осталось. Боюсь, Скабиору, придется принести ещё одного «бедняжку».
В других обстоятельствах такое веселье по её поводу София приняла бы, как унижение. Но сейчас было плевать — лишь бы отстали. Ужас перед тем, что придется наблюдать страдания ещё одного обреченного пушистика, застилал глаза багровой полосой. Ярость подавила страх. Не до конца сознавая, что творит, действуя по наитию, девушка, вскинув палочку левой рукой, резким движением подняла её над головой:
— Крусио!
По телу прокатилась горячая волна, словно страхи, ненависть, — все дурное, что случилось с ней за последнее время, — превратилось в горячий узкий луч, ударивший Волдеморту в живот.
Смех оборвался.
Согнувшись, зажимая ладонями не существующую рану, тёмный маг опустился на колени. Часто-часто дыша.
Кроваво-рубиновой луч, соединивший племянницу и дядюшку, сделался ярче, заставляя мага упереться рукой на пол и хрипло рычать, — гортанно, грозно, гневно.
— Крусио!
Луч расширился. Светящийся, он словно состоял из миллионов кровяных капелек, подсвеченных неоновым огнем.
Чья-то рука выбила палочку из рук.
Волдеморт поднялся на ноги.
Белое лицо человекоподобной рептилии приблизилось: «Нагайна!».
София сделала попытку завизжать, поняв, какую именно смерть ей уготовило беспощадное чудовище. Но звука не было. Словно рыба, она беспомощно открывала и закрывала рот.
Легкое шуршание. Словно ветер гонит по мостовой сухие листья…
Поднявшись, змея широко распахнула пасть с острыми клыками:
«Убить? Хозяин-н-н…»
«Боюсь, сегодня ты осталась без кролика. Девчонка не умеет держать слово. Позаботься о себе сама, моя красавица»
19.04.2012 Глава 9 История Тома Реддла
На кровати сидел белый кречет. Черные блестящие пуговицы глаз казались одновременно умными и пустыми. Крючковатый заостренный клюв, как и длинные когти на пушистых лапах, внушали опасение.
«Надеюсь, встреча с Томом прошла относительно благополучно? — писала Властелина. — Как бы он не повёл себя, просто верь: с тобой ничего не случится.
Всё же, дорогая София, без нужды не дёргай волка за хвост, — хоть и на привязи, он может укусить.
Нравится кречет? Его зовут Фабиан. В Хогвартcе предпочитают почтовых сов. Но нам, ночным тварям, полагаются ведь фамильяры посерьезней? Сделай одолжение — прими подарок. Когда потребуется, просто открой окно и позови его.
Я взяла на себя смелость прислать тебе ноутбук. Сотовый не шлю — всё равно пользоваться не разрешат. Да и не получится.
Ставлю в известность: с твоими родителями все в порядке. Так что привыкай, адаптируйся, ни о чем не беспокойся.
Любящая тебя
Властелина».
— Фабиан, — кречет, забив крыльями по воздуху, перелетел к девушке на плечо. Похожие на лезвие когти сжались довольно чувствительно, но непричиняя боли. — Жаль, нечем тебя угостить.— Осторожно пригладила она мягкие перья.
Кречет затрещал, беззлобно щелкнув клювом.
— Лети!
Подбросила она птицу в воздух.
Распластав крылья, кречет взмыл в темнеющие небеса. Красиво парил он в вышине, — блистательный, бесстрашный, гордый, неуязвимый.
«Девчонка», — прошипел змеиный голос.
София попятилась от неторопливо вползающей Нагайны.
— Что тебе нужно?
«Не бойся: ты — не еда. Я принесла приглашение. Хозяин хочет тебя видеть».
* * *
Дверь в большую, неожиданно светлую комнату, приглашающе приотворена.
Больше всего помещение походило на кабинет или библиотеку. Здесь, так же, как и в гостиной, жарко горел камин.
«Хозяин! — зашелестела Нагайна. — Я выполнила приказ».
— Молодец. Иди сюда.
Змея скользила, изгибаясь всем телом, пока не обвилась вокруг ног мага, положив угловатую морду на свитое в тугие кольца тело. Прикрыв глаза перепончатыми веками, затихла.
— Ты тоже, — поманил костлявым пальцем Тёмный Лорд.
София подошла к креслу, не отрывая взгляда от волнующихся языков пламени — лишь бы не смотреть в лицо жуткому родственнику.
— Садись, — к ногам по скользкому портрету подкатился пуфик, — поговорим. Признаться, ты сильно меня удивила.
— Тем, что осмелилась применить непростительное к вам?
Девушка заставила себя посмотреть на безносое лицо обтянутого кожей черепа.
— Тем, что у тебя получилось его применить. Чтобы «Крусио» сработало, нужно очень сильно желать причинить боль. Мы же почти не знакомы, — почему ты меня ненавидишь?
София пожала плечами.
-Попробуй выдвинуть гипотезу, — насмешливо предложил Темный Лорд.
София сжала руки коленями, пытаясь унять дрожь.
— Вы убили кролика, — она снова устремила взгляд на ковёр.
— Да-а? Действительно — я? А мне-то, неразумному, показалось, будто несчастный кролик пал от твоего искусного «редукто».
Дыхание девушки участилось. Она ничего не могла с этим поделать. С ужасом понимала, что ещё немного, и разрыдается. О, Господи! Не допусти такого унижения.
— Но убили его вы! Вы меня спровоцировали!
— Хотелось посмотреть, на что ты окажешься способна.
— Вы спрашиваете, почему я вас ненавижу? Потому, что вы — убийца! В вас не осталось ничего человеческого! И в магическом, и в магловском мире вы символизируете зло, внушаете страх. Вы коварны, беспринципны. Вы …
Темный Лорд, смеясь, поднял руки вверх, показывая, что сдается:
— Я понял, понял. Можешь дальше не продолжать, — смех оборвался резко, словно вокруг образовался вакуум, и звуку не почему стало распространяться. — А с чего, разреши полюбопытствовать, ты все это взяла? Дай-ка подумать, — согнутый указательный палец коснулся сухих губ. — Как же тут не вспомнить о детской сказочке, где есть добрый-добрый боженька с серебристой бородой по имени Альбус Дамблдор. Есть нечастная жертва — Мальчик-Который-Выжил. И есть Черный-Черный Человек без лица, души и сердца: Тот-Кого-Нельзя-Называть…
А кстати, почему нельзя? Диарея обостряется? Ах, да! Априори каждому умнику известно, — стоит произнести: «Воланд!», как начинаются мучения, избиения без разбору, всех и вся. Причем в особо извращенной форме. Почему я так поступаю? Это и маггловский первоклассник знает: а потому что магглов не люблю. Всей душой и всем сердцем. Теми самыми, которых у меня нет. Все верно излагаю?
София кивнула, по-детски надув губы.
— Какое ты ещё дитё! В наивности жить уютно, да? Твёрдо знаешь, где верх; где низ. Не сомневаешься в том, кто прав, кто виноват. И всё так определённо: добро есть добро, зло есть зло…
— Вы так мозги мне промываете? — ощетинилась девушка. — В мире всё так и есть: зло это зло; а добро — добро. У вас, дядюшка, хватит цинизма отрицать, что вы продали душу дьяволу, предварительно расколов её на части? Станете утверждать, это не так?
— Не стану, — высокомерно дернул плечом черным маг. — Я есть зло. Я бич божий, — в которого маги, кстати говоря, не верят. Можно ли продать душу тому, кого нет?
— Вы думаете, дьявол всего лишь выдумка?!
— Я вообще об этом не думаю. Но могу сказать, что не встречал на той стороне никого, кто бы претендовал на эту роль. Может быть, я показался дьяволу не достойным его высочайшего внимания? — криво усмехнулся Тёмный Лорд. — Можешь мне не верить, но я вовсе не желаю стать властелином мира; мне плевать и на мир, и на власть. Всегда, в общем-то, было плевать. — Темный Лорд шевельнулся в своем кресле, подпирая подбородок рукой и устремляя задумчивый взгляд на плящущие огненные языки в камине. — Хочешь узнать настоящую историю? Устами Роулинг Дамбалдор рассказал свою версию. Я поведаю другую. В моей истории Альбус далеко не такой светлый, чистый, непогрешимый, как у тёти Джоан.
София заёрзала, пока дядюшка выдерживал паузу.
— Я родился и вырос в приюте, — это ты знаешь. Но ты не знаешь, — не можешь знать, — что значит быть «приютским отродьем со странностями». Магия с младенческих лет сделала меня изгоем среди сверстников-магглов.
Дамблдор воображает, что понимает, каково это. Но понять, не значит пережить.
Человеческие детёныши меня травили. Я огрызался, как мог.
Так однажды мы повздорили с Билли Стаббсом. После того, как Билли разделал меня на все корки его любимец, кролик, оказался повешенным на балке, — болтался туда-сюда в добром десятке футов от земли. К тому времени, как его обнаружили, кролик, конечно же, сдох. Вообще-то повесить кролика мог кто угодно. Но единогласно убийцей признали меня.
— У вас маниакальная антипатия к несчастным зверюшкам, — не смола сдержать смешок София.
Тёмный Лорд вернул улыбку.
— Что тут скажешь? У каждого свой рок.
Потом было ещё одно происшествие. Раз в году несчастных сироток вывозили на природу. Чаще в деревню; гораздо реже, — к морю. Друзей в приюте у меня так и не нашлось. Но, если люди чувствуют в тебе силу, всегда найдётся кто-то, готовый лизать пятки.
Энни Бенсон и Деннис Бишоп в тот год следовали за мной попятам, повсюду. Мы носились по песчаному дну, покрытому вонючими ленточными водорослями и лужицами солёной воды. Исследовали пещеры, отыскивая новые подземные ходы, в которых я впервые понял, что могу понимать змей.
К сожалению, товарищей эта моя способность шокировала. С того дня они избегали меня. А я-то полагал, что обретенный талант прибавит мне веса в их глазах! Наивный. — Волдеморт пожевал губу. Затем продолжил. — В приют часто приходили «усыновители», — голос рассказчика зазвучал ниже и отрывистей. — Нас рядами выставляли, словно товар на витрине. Дамы в элегантных шляпках и костюмах по моде того времени, жеманно опираясь на руки супругов, на высоченных каблуках прохаживались между шеренгами детей, выбирая себе игрушку.
Меня «усыновляли» три раза. И каждый раз возвращали в приют из-за «необъяснимых странностей, происходящих в моём присутствии».
Сложно поверить, но шестилетний мальчишка тоже мечтал, что его могут полюбить. И горько переживал свои разочарования.
Это позже я перестал надеяться, разучился верить. Потому, что разуверяться слишком больно. Больней, чем когда тебя просто прикладывают рожей об стену. Больней, чем когда тебя избивает шайка отморозков до бессознательного состояния без причины и без повода.
Поверить, потянуться к чему-то, нужному, словно глоток воздуха; как свет в темноте; как вода; как тень в зной и наткнуться на пустоту...
Если ты нуждаешься в ком-то, ты начинаешь от него зависеть. Если тебе никто ненужен, ты независим и неуязвим. Именно у магглов я начал постигать эту простую науку.
В мире, лишённом магии я жил, словно в психологическом вакууме. Один, несмотря на то, что изо дня в день меня постоянно окружали люди.
И вот однажды появился он: серебренноволосый волшебник с длинной бородой и умными проницательными серыми глазами.
— Я — профессор Дамблдор, — заявил он высокомерно, взирая на меня сверху вниз.
Насторожившись, я отодвинулся:
— Вы — доктор? Зачем вы пришли? Я не поеду в дурдом. Отправьте туда эту старую кошку, — я изо всех сил пытался скрыть жгучий страх напополам с белой яростью. Последнюю я вообще пытался игнорировать — обычно в таком настроении и случались различные неприятности, из-за которых приходилось опасаться вмешательства специалистов душевного профиля.
-Я не из дурдома, — прозвучало в ответ. — Я — учитель. Если ты посидишь минутку спокойно, я расскажу тебе о Хогвартсе. Не захочешь там учиться, никто не станет заставлять…
— Посмотрел бы я на тех, кто попытается, — оскалился я.
Мне в тот момент было действительно страшно. Я был готов покончить с собой, но не отправляться в «дурку». Если потребуется, убить и этого высокомерного профессора, и ненавистную миссис Коул. Всё что угодно — только не психиатрическая больница.
— Я знаю, что ты не сумасшедший, — серьезно, проникновенно промолвил тогда Дамблдор. — Хогвартс — это школа для волшебников.
Я замер.
Если существует такая школа, тогда… но такого просто не может быть. Словом, моё состояние в тот момент именно ты, София, можешь прекрасно себе представить, потому что недавно прошла через нечто подобное.
Попытавшись заглянуть в голову к старикану — читать мысль я мог всегда, задолго до того, как узнал о легилеменции, — вместо живого разума наткнулся на пустоту. Даже у животных мозг беспрестанно транслирует какую-то картинку. То, что я не мог ничего увидеть в голове этого человека, заставило меня почти поверить ему.
— То, что я умею — это колдовство? — напряженно и недоверчиво спросил я.
— А что ты умеешь?
— Двигаю вещи, не трогая их руками. Заставляю зверей делать то, что мне надо, без всякой дрессировки. Могу сделать тем, кто меня раздражает, что-нибудь нехорошее. Если захочу, могу причинить им боль.
— Ты — колдун, — холодно блеснув глазами, кивнул мужчина.
На мгновение я почувствовал себя счастливым. О таком я и мечтать не смел!
В темнице открыли окно, ворвался свежий ветер…
Я рванулся к человеку в странных летящих одеждах, почти как к родному:
— Вы — тоже колдун?
— Насколько я понимаю, ты принимаешь предложение учиться в Хогвартсе?
— Конечно!
— Тогда тебе следует обращаться ко мне «профессор» или «сэр», — отстраняющим тоном оборвали мой порыв.
Я понял, — то, что этот человек колдун, не сокращает дистанции между нами. Волшебник не помочь хочет, он просто выполнял то, что считал своим долгом. Сам я ему был крайне не приятен, как неприятна грязь, приставшая к начищенным до блеска ботинкам. Ему было мерзко разговаривать с миссис Коул; находиться со мной в комнате, дышать одним воздух.
Он — чистокровный волшебник. Я — грязный полукровка. Только об этом я тогда ещё не знал.
— Извините, сэр. — Попятился я, чувствуя себя так, как будто распахнул душу, а мне туда смачно плюнули.
Вежливо так, воспитанно харкнули. Утонченно, можно сказать.
Следом за этим диалогом Дамблдор наглядно продемонстрировал, какое я дерьмо и полное ничтожество, вызвал огнь очищающий; явив моему, не готовому раскаяться взору, украденные вещи. Всякую ерунду. Я даже не помню, что там было: какой-то наперсток, чертик на веревочке.
Ему, выросшему в богатой семье магов, сама способность польститься на такую мелочь, казалась странной. Мне прочли лекцию о том, что воровство в Хогвартсе, мягко говоря, не одобряется. Я уже все успел понять, а он все нудел и нудел…
Я честно заявил, что денег у меня нет. И понял, что это тоже сочтено за наглость. Скривившись, словно заглотил ложку не разбавленной лимонный кислоты, профессор протянул мне мешочек с деньгами. Никогда за всю длительную жизнь, — ни до, ни после, — меня не унижали до такой степени.
С первых дней в Хогвартсе я почувствовал утопичность надежд. Оказалось, в магическом мире предрассудков, гонора и человеческой глупости ничуть не меньше, чем в мире магглов: чистокровки, полукровки, грянокровки — социальная градация была четкой и строгой.
Магглы не хотели со мной общаться, потому что я был маг. Маги игнорировали, потому, что видели во мне маггла.
Дамблдор не раз внушал своим приспешникам, что друзей у меня нет. Они мне, якобы, не нужны. На самом деле это такая же неправда, как и всё, что он обо мне говорит. Неправда, продиктованная предвзятым, с самого начала, отношением.
У меня были друзья. Старший Лестрейнж. Иван Розье. Тот же Долохов. Я прошел с ними долгий путь.
Когда я впервые убил, я пришел к ним, к моим друзьям, — потерянный, раздавленный, сломленный. И они меня поддержали, помогли выжить. Они стали для меня семьёй, которой я не имел.
Кстати, что бы там не трещал Дамблдор, я не планировал убивать отца. Мне хотелось просто посмотреть в глаза твари, способной выкинуть собственного ребенка и никогда об этом не пожалеть. Наверное, в душе я ещё надеялся, что, может быть, он раскается?
Ложность надежд стала очевидной, стоило поглядеть в пустые глаза. Богатый, пресыщенный жизнью, слабый слизняк! Он был не достоин жизни…
Потом та шумиха с Тайной Комнатой? Вся история о том, что наследник Слизерина выпускал василиска для уничтожения грязнокровок — полный бред! Ну, какое было дело мне, сироте-полукровке, до чистоты крови обучающихся в Хогвартсе студентов? Мне нравилось управлять змеёй, демонстрировать её друзьям. Потом мы с друзьями додумались, что на шкуре и яде василиска можно неплохо заработать — денег, как всегда, нехватало…
Дважды василиск вырывался из-под контроля. В первый — обошлось. А во второй погибла девочка. Роковая случайность — не преднамеренное действие!
Только у Дамблдора своя правда. Ему нет дело до обстоятельств, для него важны лишь факты. Убил, выпустил, украл…
Дамблдор всю жизнь дышал мне в затылок! Именно он причастен к тому, что я попал в тайную магическую организацию, напоминавшую маггловское ФСБ.
Меня завербовали в качестве агента, целью которого стало уничтожение Гриндельвальда. Попытавшись рыпнуться, я столкнулся с необходимостью либо отправляться в Азкабан за непредумышленное убийство незнакомой мне девочки и за убийство отца. Либо проявить покорность.
Когда Грендельвальд сгинул, Министерство приняло решение «закрыть» агентов. Полностью. Со всеми вытекающими последствиями. Мы узнали о принятом решении. И встретили карательный отряд во всеоружии. Вот так и родились «Упивающиеся Смертью». Родились тогда, когда мы вынужденно защищали наши жизни и жизни близких нам людей. Сначала защищали; и только потом, уже много позже перешли в нападение.
Но историю пишут выигравшие. А выиграли не мы.
Теперь плавно подходим к истории о близоруком Мальчике-Который-Выжил.
Я сделал крестражем Поттера отнюдь не по недомыслию, как безсомненно, думает старый маразматик. Я создал седьмой, самый совершенный кристраж преднамеренно. Одного не учел — материнская защита предохранила мальчика не только от убийственного заклятия, но воспрепятствовала черной магии, исказив её действие.
Я сгинул. Приспешников кинули в Азкабан. Мой учитель отпраздновал победу. Но теперь я вернулся. И хочу отыграться. И я очень опасен. Мне не нужны ни власть, ни любовь. Все, кто был мне дорог — умерли. Я хочу только одного — мести.
20.04.2012 Глава 10 Косой переулок
В отличие от людей, большинство книг — содержательны. С ними интересно. Книги никогда не заставят чувствовать себя не в своей тарелке; не предадут; не попросят любви; не заставят ревновать. Они не способны желать от вас сексуальной близости в момент наивысшего физического утомления. Куда бы ты ни пошел; как бы себя не повел, — книги молчаливо, без осуждения дождутся прихода и поддадутся взявшей их руке. Когда же ты прочтешь книгу от корки до корки, отставляя в сторону ради другой, новой, яркой, она не посмотрит вслед с горькой укоризной и ни в чём не упрекнёт. Книга, она даже лучше собаки: её не нужно выгуливать.
Книга — идеальная спутница человека.
В личной библиотеке Тёмного Лорда пылилось множество книг. Но прочесть их не представлялось возможным, ибо языки, на которых тома написаны, для непосвященных оставались немы.
— Что вынюхиваешь? — застыла в дверном проёме Белла.
— Ещё не решила,— огрызнулась София, — что получится.
— Здесь много интересного. И опасного. Особенно для маленькой девочки, — усмехнулась ведьма. — Разве Тёмный Лорд не предупреждал?
София напряженно следила за перемещением Упивающейся, не зная, чего от неё ожидать.
— Тебе, наверное, здесь скучно с нами? Почему бы не отправиться в Косой Переулок? Купить, что полагается, а заодно — и капельку развлечься?
— С чего вы решили быть со мной милой? — недоверчиво нахмурилась София.
— А с какой стати мне ею «не быть»?
* * *
Лающий смех сумасшедшей Лейстрейндж градинами катился по залу, пока она стремительно шагала к столу, шелестя длинными юбками.
— Какие люди! — скривился Рабастан.
Старший брат пнул его под столом.
— Приятного аппетита, — пропела Белла.
— Идите сюда, мои девочки, — улыбнулся Темный Лорд. — Ближе, куколки, ближе. Одна — по-правую руку; другая — по левую. Пусть мне завидуют. Женщина — такая роскошь в нашей скучной жизни. Верно, Рабастан? Даже такого неотёсанного грубияна, как ты, присутствие женщины способно сделать капельку вежливее.
— Да, мой лорд, — склонил голову младший Лестрейндж.
— Дамы, окажите честь, разрешите поухаживать за вами? Белла, будешь «седло барашка»? Если он тебе не понравится, я заставлю Скарби съесть собственные уши. Тонни, — взгляд Воланда метнулся к Долохову, — как заметила наблюдательная Белла, девочке необходимо подготовиться к Хогвартсу. Пойдешь с Софией в Косой Переулок.
— Почему именно Тонни? — поинтересовался Яксли.
— Потому что Рудольфу и Белле появляться на людях опасно. Рабастан бредит манией Чистой Крови. А ты нужен мне здесь.
— Да, Господин, — покорно склонил голову Яксли.
* * *
Улица выглядела неправдоподобно узкой, словно из-за нехватки места маги решили строить один дом на другом. Ряды построек разделяли дороги, на которых ни на чём, кроме велосипеда, проехать не представлялось возможным. Даже ветер застревал в этой длинной чёрной трубе.
Центром Волшебного мира стал не центр искусств, науки или магии. Банк — символ западного гарантия благополучия, единственное здание в этом Королевстве Кривых Зеркал, имеющее нарядный вид. Неподалеку располагался «Ежедневный Пророк»; за ним прятался мрачный на вид магазин: «Совы».
Следом за Долоховым, принявшим вид безобидного сухенького старичка, София посетила книжный магазин «Флориш и Блоттс», зашла в «Мантии на все случаи жизни», где мадам Малкин развела бурную деятельность по сбыту товара; купила в магазине котлов дорогой «самопомешивающийся», из чистого серебра — золото Долохов счёл слишком претенциозным.
— Я на секундочку забегу в «Дырявый котел»? — шепотом поинтересовался Антонин. — А ты пока зайди во «Всевозможные волшебные вредилки», детище двойняшек-Уизли. Не будь эти парни отчаянно-рыжего цвета, я бы заподозрил матушку Молли в адюльтере. Больно уж умные они для Уизли.
У входа в магазин жёлтым неоном на фиолетовом фоне сверкало:
Испугались Сами-Знаете-Кого-с?
А страшнее, сами знаете: ПОНОС!
Страх и прос-Т-рация
вредны для нации!
Народ живо сновал между рядами витринов с товарами: «Блевальные батончики»; «Кровопролитные конфеты»; «Обморочные орешки». Безумно-весёлый клоун покачивал румяной головой, демонстрируя широкую улыбку — экспонат из Кинговского «Оно».
— Могу чем-нибудь помочь прелестной леди?
Широкослулое, горбоносое лицо, подвижное, улыбчивое и наглое. Сухопарое тело юноши словно состояло из полых костей, — хрупкое и легкое. Уизли демонстрировал дружелюбие, но глаза внимательно сканировали незнакомку.
София успела подумать о том, что в узком магическом кругу, где каждый волшебник друг другу либо сват, либо брат, незнакомое лицо вызывает если не подозрительность, так непременный интерес.
— Раз вы зашли, будет невежливо с вашей стороны уйти с пустыми руками, мисс…?
— Гринграсс. Астория Дафна Гринграсс, — представилась София.
— Разве последний из Гринграссов не погиб в конце семидесятых?
— До недавнего времени я вообще считала волшебников персонажами детских сказок, — натянуто улыбнулась девушка.
— Ты иностранка?
— У магглов жила под фамилией Хвелёва.
Синие глаза Уизли сверкнули:
— Так ты из России?! Ух, ты! Никогда не встречал никого из русских. Добро пожаловать, Астория Дафна Гринграсс, в наше маленькое царство. Я — Фред. Позволишь на несколько минут стать твоим гидом? Интуиция подсказывает, что девицу вроде тебя не заинтересует «Висельник многоразового использования» или «Набор начинающего негодяя»?
— «Драже-вонючки» — тоже наврядли, — состроив глубокомысленную мину, покивал головой начинающий маркетолог. — В «Гарантированном десятисекундовом пятновыводителе» ты, слава Мерлину, тоже совершено не нуждаешься. Вот оно! «Самозаправляющиеся перья для письма» — волшебный аналог шариковой ручки. Наверняка подойдет,— Уизли заговорщицки подмигнул. — Идея беззастенчиво у магглов и стянута. Берёте?
— Я в магических нутах и кнатах совершенно не разбираюсь, — отцепив от пояса платья бархатный мешочек, где постукивали монеты, девушка развязала тесёмки. — Отсчитайте, пожалуйста, сами?
Уизли мягко отвел протянутую руку:
— Это подарок.
София нахмурилась:
— Подарок? Молодой человек, — строго заявила София, — мне кажется, здесь достаточная сумма!
Фред прислонившись плечом к стене, невозмутимо скрестил руки на груди:
— Вполне достаточная, чтобы купить весь магазин. Но это ничего не меняет. Подарок — есть подарок.
— О, Мерлин! — новый голос — точная копия первого. Такое же лицо, такая же копна медных, ярких волос.— Разве не понятно, красотка? Прохиндей просто клеится, пытаясь запудрить тебе мозги! Фреду не при каких обстоятельствах нельзя верить. Раз это говорю я, его родной брат, значит, так оно и есть. Ни за что не принимай у него перья! Прими их от меня.
София перевела взгляд с одного лица на другое, и у неё возникло впечатление, что шалопаи над ней попросту смеются.
Девушка затянула тесемки на кошельке, неторопливо прицепив его обратно к поясу.
— Чтобы никому не было обидно, я приму от каждого по перу. Одно — самозаправляющееся, другое, — София скользнула взглядом по надписи на витрине, — со встроенной проверкой орфографии.
Близнецы ударили по рукам.
Через пару минут София держала в руках два чехла, обернутых в блестящую подарочную бумагу.
— Надеемся, ты поступишь в Грифиндор. «Гринграсс в Грифиндоре», — звучит, правда? О, Фредди, глянь-ка, — толкнул локтём брата Джордж. — Вот туда, в сторону «Патентованных грёз наяву». Мне мерещится, или там, в самом деле, наша умная девочка и самый популярным волшебник «Харри», как обожает титуловать его наша невестка Флёр?
Вид Грейнджер откровенно разочаровывал. Реальная Гермиона близко не стояла с обаятельной, чарующей Эммой Уотсон. Единственное, что объединяло оба персонажа — копна волос. Скуластое, размером с кулачок, личико, с выпирающей вперед тяжелой упрямой челюстью, было ничем не примечательно. Да ещё подбитый глаз, заплывший темно-бардовым синяком, нисколько не прибавлял шарму.
— Знаешь, — захлебывалась от восторга, говорила Гермиона стройному юноше, игнорируя полное отсутствие энтузиазма у собеседника, — это магия высшего уровня!
— За это, Гермиона, получишь экземпляр бесплатно, — проговорил Фред, кланяясь парочке.
Когда молодой человек обернулся, София получила возможность рассмотреть Гарри Поттера во всей красе. У него была бледная кожа, без намека на румянец; крупный рот; римский нос и удивительно яркие, красивые зеленые глаза. Даже оправа очков, серебристая и тонкая, удивительно шла к нему.
— Фред?
— Как жизнь, Гарри? –Фред пожал руку товарищу. Присвистнул, глянув на Гермиону. — Что у тебя с глазом?
— Нашла ваш «дерущийся телескоп», — девушка «пробуравила» рыжего обвиняющим взглядом, скрещивая руки на груди.
— Кто же знал, что ты туда полезешь? — хмыкнул Фред.
— Ну, прости, — добавил Джордж.
— Вот, возьми, — Фред вытащил из кармана тюбик.
— Что это? — подозрительно повела носом Гермиона.
— Гематоморастворитель. Он всегда при нас, как предмет первой необходимости. Ведь все наши «шуточки» мы сначала проверяем на себе…
Здесь Гарри вопросительно взглянул на Софию. Фред, проследив за взглядом приятеля, представил новую знакомую:
— Астория Гринграсс. Представляете, прожила всю жизнь среди маглов, и только недавно узнала, что волшебница?
Взгляд Гарри потеплел.
— Она ещё и русская, — весело заметил Джордж.
Гермиона отвлеклась от тюбика и вернула Софии любопытный взгляд.
— Никогда не видела русских. Не считая Долохова! — на лицо девушки наползло темное облачко.
— Будешь учиться в Хогвартсе? — спросил Поттер.
София поняла, что у неё к гортани язык прилипает. Она с трудом заставила себя кивнуть.
Заметив в окне физиономию Долохова, девушка выдохнула:
— Мне пора. Меня ждут.
— Увидимся, — кивнул Гарри.
— Ага. В Хоргвартсе. Пойдем, Гарри, — Гермиона, подвхатив Мальчика, Который Выжил под руку, увлекла его за собой.
Поттер несколько раз обернулся.
20.04.2012 Глава 11 Крестражи и Поттер
Блуждание среди сосновых вековых деревьев напоминало затейливую причудливую игру. Развевающийся за спиной плащ заставлял девушку чувствовать себя загадочной и зловещей, драматично вписываясь в декорации.
— Мне они понравились. И Гермиона. И близнецы Уизли, — поделалась София со спутником. — И Гарри Поттер — в особенности.
— И это повод для тоски? — пожал плечами Антонин. — Преждевременно скуксилась. Ты, конечно же, не писанная красавица, но девчонка вполне себе ничего. Может, что и получится?
София бросила на проводника возмущённый взгляд:
— Я совершенно не об этом!
— А о чём же, в таков случае, «ты»?
— Не хочу становиться врагом Гарри Поттера.
— Если у тебя есть хоть крупица мозгов, врагом Волдеморту ты не захочешь стать тем более, — мужчина дружелюбно похлопал подопечную по плечу. — Брось, Сонька! Никто же не требует от тебя принести голову Поттера на тарелочке с золотой или любого другого цвета, каёмочкой? Ты будто всерьёз считаешь, что мы воюем с детьми? — Протяжный вой, звенящий на высокой ноте, раздался из глубины леса. — Адские гончие, — скривился проводник, — Ходу, ходу, девица! Как бы в историю не попасть.
Неприятный разговор закончился на пороге коттеджа, к облегчению обоих собеседников. София, подхватив покупки, поднялась в комнату.
— Всё прошло хорошо? — раздался за спиной тихий голос. — Ты всем довольна?
Девушка обернулась:
— Я не слышала, как вы вошли.
— Войти ещё раз?
— Не стоит.
Подойдя ближе, «дядюшка» взглянул через плечо «племянницы» интересуясь результатом «шопинга»:
— Всё купили?
— Я в этом не разбираюсь. Но мне кажется, месье Долохов взял все необходимое.
— Он хороший друг, — кивнул Волдеморт.
— Я думала он хороший слуга.
— Служить этот ублюдок совершенно не умеет. Данную нишу занимают Червехвост, Нотт, Эйвери, Краббэ. Даже Лестрейнджи. Ах, да, забыл Малфоя. Тебе ведь не терпится познакомиться с этим семейством? В твоих мыслях они присутствуют постоянно.
— Вы читаете мои мысли?! — возмутилась София.
-Я не читаю — я слышу, — устало выдохнул он, потирая виски. — Чтобы «ментально оглохнуть» приходится прилагать усилия. Либо принимать зелья. Если делать это постоянно, возникает привыкание. Так что глухая тишина — редкий подарок. Не будем об этом, — махнул Тёмный Лорд рукой. — Антонин рассказал, — ты познакомилась с Гарри Поттером? Как он тебе показался? Симпатичный? — ухмыльнулся маг. — Храбрый и умный мальчик. Мне он тоже нравится.
— Можно сесть?
— Можешь даже лечь.
София с наслаждением опустилась в кресло, вытянув гудящие от долгой ходьбы ноги.
— Чувствую, ты проголодалась? — Том Реддл левитировал из бара поднос со сладостями. — Не самая полезная еда, но снижает аппетит и повышает настроение. Ты ешь. А я продолжу рассказ о нашем с Дамблдором противостоянии, что, в конечном итоге, снова приведёт нас к симпатяге Гарри…Ах, Гарри, Гарри! Бедный славный пупсик Гарри!
Итак, закончив Хогвартс, я планировал занять пост преподавателя Защиты от Темных Сил. Нежелание Дамблдора видеть меня на этом месте имело гораздо больший вес, чем моё желание. Дабы избавить неискушенные юные умы от возможного растлевающего влияния полукровки из рода Мраксов раз и навсегда, так сказать, с гарантией, мудрецу пришла в голову счастливая идея поспособствовать моей вербовке в засекреченный отдел Министерства, под кодовым названием: «Ночные призраки».
Вот так, с «лёгкой» руки тогда ещё заместителя директора, я и отправился к Геллерту Гриндевальду. Говорят, они были любовниками, эти великие волшебники.
София закашлялась, поперхнувшись пирожком.
— Конечно, о нетрадиционной ориентации великого мага в сказках не пишут, — как ни в чём не бывало, продолжал Том Реддл. — Хотя, теперь, я слышал, магглов этим не смутишь? У них даже вошло в моду носить мужчинам стринги; дарить друг другу розы и называть половое бессилие, банальную неспособность продолжить род цветом неба? — Волдеморт засмеялся. — Наверное, именно это в конечном итоге примирило старого маразматика с былыми врагами. По молодости лет он ведь люто ненавидел магглов; всех, без исключения. Как ненавидел! Говорят, у него была на то веская причина: магглы, якобы, способствовали тому, что его драгоценная младшая сестричка стала идиоткой. Смешно! Близкородственные союзы на протяжении трёхсот лет в роду Дамблдоров повинны в сумасшествии Арианы гораздо больше. Нападение магглов было лишь толчком к тому, что болезнь начала прогрессировать. Ты не в курсе, что папенька с маменькой Альбуса, были родными братом и сестрой? — София приложила все усилия к тому, чтобы глаза не вылезли из орбит самым неэстетичным образом. — Это не афишируется, но сей факт, сдается мне, куда лучше объясняет идиотизм Арианы и нездоровые склонности Альбуса. Ветвь Дамблдоров вот-вот сгниёт и обрушится. И с Богом, — как говорится у магглов. Так, занесло меня что-то… о чём, бишь, я говорил? Ах, да! Я попал в отдел «Ночных призраков». Меня снабдили всеми возможными инструкциями и велели подложиться под самую большую страсть нашего Святого и Непогрешимого. То, что я коренным образом не приемлю подобных отношений, работодателей не смутило.
Наверное, бог на земле все-таки есть, потому что в Германии я первым встретил не Гриндевальда, а Властелину. Узнав, в какой «просак» угораздило попасть незадачливого потомка, «бабуля» взялась за дело и к моменту моего выхода на «арену», Гриндевальд успешно поменял нетрадиционную ориентацию на традиционную. Власть суккубов трудно неоценить.
Волдеморт переплел тонкие пальцы. С безобразного лица на Софию смотрели зрачки-лезвия.
— Оданако Властелина наотрез отказалась поделиться со мной обретённым даром Бессмертия. Богатства, покровительство, связи всё это — пожалуйста. Но — бессмертие...?
Дамблдор, ненавидящий нашу «бабулю» столь же страстно, сколь Гриндевальд обожал, как-то подкинул мне чудесную книжицу о Дарах Смерти. Простенькая на вид, она содержала ценнейшую, подробнейшую информацию по созданию крестражей. Да-да! Не профессор Дивангард дал мне эту информацию, а Дамблдор.
Расчёт волшебника оказался верен — я, как малёк, широко раззявил рот и «схавал» наживку на «раз-два». Старательно воссоздав ритуал, вызвал древние, страшные силы…
Первым, что я отделил от своей сущности, оказалась способность любить. Помнишь: раз не любишь, значит — не зависишь? Любовь делает нас уязвимыми, слабыми, ранимыми. Итак, способность любить я поместил в известный теперь всему миру пресловутый Дневник. Вторым крестражем стало фамильное кольцо Мраксов. Не желая походить на Гриндевальда, я вычленил вторую черту своей личности — желание властвовать. Третий крестраж я добыл, сознательно пойдя на преступление: неопытным юным мозгам представлялось — чем ценнее артефакт, тем сильнее магия.
Теперь я знаю, с тем же успехом можно использовать придорожные камни. Эффект будет тот же.
Так или иначе, Медальон Слизерина послужил стражем стремлению всегда и во всем быть первым. Чаша Пенелопы освободила от желаний пола. Диадема Кандиды Когтевран — от желания получать знания — одна из ключевых сторон моей натуры, разлука с которой далась сложнее всего.
С созданием последнего крестража я утратил способность радоваться жизни, и начал постигать науку наслаждаться смертью. Чужая боль имеет вкус перца, чужая смерть — как ваниль…
Вот так и умер Том Реддл, — развёл руками темный маг, вздыхая. — Вот так родился Волдеморт, с которым каждый, воображающий себя слугой света, обязан бороться. Я наглядно мог видеть результаты предпринятой «ворожбы». Эмоции — не смущали; совесть — не беспокоила; старость — не приходила.
А теперь пришла пора вернуться к нашему мальчику. Я стремился сделать ребенка своим отражением, своим вторым «я». Ведь у меня не было детей, и быть уже не могло — побочное действие создания крестража из Чаши.
Почему Поттер, — спросишь ты? Потому что, в отличие от Лонгботтома, у него была кровная связь с нашим родом. Потому, что Поттеры, как клан, изначально симпатичнее Лонгбботомов. Выбирать приходилось из этих двух, потому, что последний крестраж можно было создать лишь из ребенка, рожденного в определённый день и час. План был прост. Убираю Джеймса Поттера; создаю крестраж, обладающий живой душой; соединяю его с частью моей души, и мальчик становится как бы моим духовным сыном. Потом стираю память Лили, отвожу её Северусу Снейпу, внушаю женщине, что последний есть отец её ребенка. А потом участвую в воспитании мальчишки. И все довольны. И дело сделано.
Проблем с Джеймсом не случилось. А вот Лили… В итоге моей ворожбы я оказался развоплощен. Вот тогда-то и понял, в какую ловушку себя загнал. Крестражи, — Мерлинова борода! — не дают бессмертия. Душа не нуждается ни в чём подобном, потому что, милостью небес, бессмертна сама по себе. Крестражи привязывают душу к земле, не давая её покинуть. Так же, как определенный ритуал не даёт телу покойника гнить, создавая инферналов. Чем эта история закончилась, — ты в курсе.
Ну, разве что незнаешь, что Червехвоста ко мне направила наша дорогая Властелина? Как же я люблю её! Я подразумевал именно то, что сказал — люблю. Это такое чудо — любить! Закат или рассвет, улыбку на лице красивой женщины. Хорошую книгу. Вкусное вино…
Позже я узнал от Люциуса, что Поттер успел уничтожить Дневник, вернув мне утраченную способность. Так часть моей души после уничтожения крестража вернулась ко мне обратно.
София слабо шевельнулась, закусив губу:
— Два крестража из семи уничтожены. Для того, чтобы мне вновь восстановить мою душу, нужно уничтожить оставшиеся пять. Два из них — живые существа. Один — Гарри, другой — Нагайна.
София не сразу поняла, что слушает дядюшку с открытым ртом.
— Почему, — медленно подбирая слова, — почему вы всё мне это говорите?
— Хочу, чтобы ты поняла — я нежелаю гибели Поттеру до тех пор, пока он не уничтожит созданные мной артефакты. Только он, мой светлый двойник, сможет помочь выбраться мне из ловушки. Поэтому Поттер нужен мне живым.
Конечно, в конце этой истории Мальчик, Который Выжил все же умрет. Я знаю об этом. Знает об этом и Дамблдор.
Он растил парня, как свинью на убой. Заметь — он. Не я. Вот такая некрасивая история про Героя и Злодея.
Финиш.
А теперь, что касается тебя и Поттера? Я не буду возражать, если ты станешь ему врагом. Я одобрю и вашу дружбу. Если ты примешь решение держаться в стороне от всего этого сыра-бора, по-слизерински беспокоясь лишь о своей драгоценной шелковой шкурке, я все равно останусь тобой доволен. Крестражи, магглы и Пожиратели — это совершенно не твоя забота. Ты должна успеть получить образование и найти подходящего чистокровного волшебника. Выбирай отца будущему ребёнку тщательней.
— Что скажешь насчет Драко? — хриплый женский голос прозвучал насмешливо, но за насмешкой таилось напряжение.
Подхватив длинные развивающиеся юбки, чтобы не путались под ногами, женщина пританцовывающим шагом подошла к свободному креслу. Плюхнулась в него, дерзко положив ноги на колени величайшему темному магу столетия.
-Ассио, бокал! Ассио, бутылка!
Фужер переместился из тонких пальцев Волдеморта в руки ведьмы.
— Не возражаешь? — с вызовом откинула она кудрявую голову.
— Кислое, — скривилась она капризно. — Язык обдирает. У Снейпа — и то лучше. Знаешь, а я гуляла с Цисси. Бедняжка! Почти потеряв мужа, теперь отчаянно переживает за сына, — глаза Беллатрикс сверкнули. — Она ведь безосновательно переживает. Да, мой Лорд?
— Это ты сейчас о чем? — уклонился Волдеморт от прямого ответа.
— Ты ведь не хочешь наказать Люцци, лишив жизни его сына?
Атмосфера накалялась.
— Я не планирую убивать парня, — медленно ответил Темный Лорд.
Беллатрикс подалась вперёд.
— Мой Лорд… Мой Господин, если уж вы взялись устраивать браки, я повторюсь с предложением. Что скажешь насчёт Драко?
— Он заносчивый, самовлюбленный, пустой. Он «тот, кому нельзя доверять». Если папаша-Малфой просто жук навозный, пекущийся лишь о своих интересах, то сынишка — слабак. Нич-то-жес-тво. В отцы я предпочту скорее Рона Уизли, чем его.
Грудь Белатриссы судорожно вздымалась, ноздри гневно раздувались, глаза сверкали:
— И это всё, что Блэки и Малфои получат за годы преданной службы?! За кровь, что проливали? За лишения? Ты предпочитаешь нам — Предателей Крови?! Твоими стараниями, мой повелитель, — Белла словно плевалась словами, — мой род пришел в полный упадок. Блэков больше нет! Малфои вот-вот потеряют состояние, нажитое веками! И всё равно мы недостаточно хороши для грязнокровки, в которой и четверти крови Мраксов нет?!
— Белла, Драко не просто слабак. Он извращенец, гадёныш и недоносок. В чем не малая твоя заслуга. Вся долгая служба Люциуса не может изменить сего огорчительного факта. Я не желаю, чтобы София была несчастлива всю оставшуюся жизнь — это раз. И ещё больше не хочу, чтобы её дети походили на твоего племянника. Это два. Прости. Больше обсуждать эту тему я не намерен.
21.04.2012 Глава 12 Ночь кошмаров
Пасмурный день сменился ненастным вечером. Старый коттедж под порывами ветра ухал, вздыхал и жаловался. София кожей, каждой порой, клеточкой, ощущала тёмные токи, идущие со всех сторон, обтекающие строение, уходящие вглубь мрачного леса.
Не оставляла гнетущая мысль: в доме, кроме неё, никого нет.
Крадучись, девушка выбралась из комнаты. Миновав коридор, спустилась по лестнице, вошла в гостиную.
Впервые, за время пребывания «Астории» в резиденции УПСов, в камине главного холла не пылал огонь. Скрипнувшая под ногой половица в вязкой тишине прозвучала оглушительным выстрелом. Стекла дребезжали под ударами ветра, гулявшего за стенами. Нетопленная комната напоминала склеп.
Сколь ни мрачны УПСы, без них стены сделались вдвое холоднее и втрое темнее обычного. Подземелья Властелины по сравнению с коттеджем выглядели уютным гнёздышком.
София поспешила к выходу. Как ни странно, на улице атмосфера была далеко не такой гнетущей.
— Прогуляться вышла?
Скабиор, привалившись плечом к стене, рассматривал девушку с насмешливой неприязнью. Ветер трепал небрежно выбившуюся из хвоста егеря крашенную медную прядь.
— Я тебе не подруга, — отступила София, тщетно пытаясь скрыть страх. — Где остальные?
— А кто вам надобен, миледи? — чуть наклонив голову, егерь будто вслушивался в готовый прозвучать ответ. — Отправляясь на ночную прогулку, ты хоть палочку-то с собой взяла? Можешь не отвечать, — вздохнул он, — твой вид говорит сам за себя. Ассио, палочка Астории! — пролетев со свистом, словно стрела, артефакт лёг в ладонь егеря. — Лови! — галантно вернул он палочку законной владелице.
София машинально поймала главное магическое орудие колдовства. Круто развернувшись на пятках, зашагала к калитке. Она не сразу поняла, что рубеж, за которым обычно располагалась невидимая стена, удерживающая не хуже замков, давно остался позади. Вокруг смыкали ряды зловещие сосны. Под щекоткой ветра хвоя таинственно шептала. Небо, там, наверху, ещё не до конца утратило цвет. Но здесь, внизу, царила темнота.
В уши ударил вой, прозвучавший на самой высокой ноте. На поляну выскочило четыре зверя. Огромные, черные, с ощетиненными загривками, оскаленной пастью и пылающими, желтыми глазами. То был жуткий гибрид гиено-пантеры.
Демоны внушали ужас. Именно такими некогда девушка представляла себе Собаку Баскервилей.
Припав к земле, скребя лапами, Гончие Ада приближались, по-кошачьему изгибая спину. В нескольких шагах звери застыли, сверкая желтыми фосфоресцирующими глазами.
Псина, что была ближе, опустилась на землю, вытягивая длинные лапы, и по-змеиному прошипела:
— Хозяйка! Поделись кровью. Дай испить, и мы не причиним вреда. Добровольная жертва! Нам нужна добровольная жертва!
Какая-то часть Софии знала древний ритуал, будто она выполняла его тысячи раз. Подавляя дурноту, девушка потянулась к палочке. Молясь про себя, чтобы не отрезать кисть и не вскрыть вены, девушка прошептала: «Дифиндо!».
Образовавшийся порез оказался чист и аккуратен, словно выполнен хирургом. Кровь набухла мягкой теплой каплей.
Глаза ночных тварей полыхнули, будто в черепушках включили лампочки.
Ещё одно «Дифиндо» и на второй руке возник порез — близнец первого.
— Пейте!
Поскуливая, псины подползли и стал слизывать кровь. Сухие ледяные языки наждаком скребли по коже, растравливая раны. Откровенно говоря, было жутко.
— Чем можем служить Госпоже?
— Помогите найти Тёмного Лорда.
— Доставить Хозяйку к Хозяину? — уточнил демон.
— Да, — подтвердила София.
Тварь лязгнула зубами. Перед глазами взвихрилась алая вуаль.
В следующее мгновение она переместилась на опушку леса.
В скупом свете костров удалось рассмотреть процессию в длинных, развивающихся на ветру, робах. Лица закрывали глухие маски, с узкими прорезями для глаз. Коленопреклоненные УПСы расположились по кругу, оставляя центр свободным, образовав, таким образом, нечто вроде арены.
В центре возвышалась, похожая на концентрированный сгусток мрака, фигура.
Видимо, шоу началось задолго до прихода Софии — в сторонке аккуратно «отдыхало» несколько трупов.
Высокий голос легко наполнял пространство, вкрадчиво вливаясь в душу. Незаметно, как яд, отравляя сознание до той поры, пока не перестанешь понимать, где верх, где низ; пока не перепутаешь правду с ложью.
— Сегодня мы собрались, чтобы провести очередной ритуал. Кто, спрашивается, достоин чести провести его первым? — по-отечески раскинул руки Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут. — Кто является одним из самых сильных, самых умных, самых достойных? Кто, в силу возложенных на него обязанностей, в силу выбранного им самим признания, несёт знания и просветления в умы?
Из дальнего сегмента кольца поднялась маска, неторопливо проследовав к Тёмному Лорду, замерла в нескольких шагах от него.
— О, да! Ты безупречен. Ты верен и предан, не так ли? — сочился мёдом голос Волдеморта.
Фигура оставалась неподвижной, словно дуб в безветренную погоду.
— Не один из твоих непосредственных воспитанников не обманул наших чаяний.
Маска продолжала безмолвствовать.
— И, наконец, ты наша самая изысканная игрушка, мой любимый друг, — прошипел Тёмный Лорд, добавляя в мёд яду.
София не понимала подоплеки происходящего, но опыт и интуиция подсказывали — дядюшка «Томми» отнюдь не благоволит к столь расхваливаемому им «предмету».
— Ты считаешь, жизнь не стоит внимания, Снейп? — вопросил Волдеморт.
Фигура снизошла до неопределённого пожимания плечами. Держался слизеринский декан (а судя по названному Тёмным Лордом имени, это был именно он) отстранёно, если не сказать — высокомерно.
— В таком случае ты не будешь против, чтобы все мы немножко развлеклись за твой счёт? Кто-то из дорогих гостей поможет мне? — повернул Темный Лорд не прикрытое маской лицо к последователям, его окружившим.
— Нет. Ты слишком горяча, моя прелесть. После тебя зельевар наврядли сможет продолжать развлекаться дальше. Что сам думаешь?
— Полагаю, Беллатрикс лучше оставить на десерт.
— Полностью разделяю твоё мнение. Эйвери?
— Топорно.
— Нотт?
— Не испытывает ко мне никаких эмоций.
— Гойл?
— Коновал.
— Разве это не то, что нужно?
— То, что нужно? — маска скрывала выражение лица говорившего, но Софии мерещилось, что губы незнакомца кривятся. — Удовольствие должно хоть сколько-нибудь длиться. Этот же дуболом просто вырубит меня — никакой зрелищности.
— Миссис Малфой?
Тонкая, невысокая, хрупкая фигурка, поднялась с колен.
— Хороший выбор, — согласился Снейп.
Волдеморт жестом приказал женщине подойти.
Нарцисса Малфой медленно приблизилась.
— Приятного времяпровождения, дети мои, — царственно кивнул Тёмный Лорд.
София не желала смотреть. Больше всего ей хотелось оказаться далеко-далеко отсюда.
— Не фамильярничайте, господин Зельевар, — дёрнул плечом Тёмный Лорд.— Вы чего-то ждете, миссис Малфой? — бросил он женщине. — Какого-то особого знака?
Женщина вскинула руку.
Снейп скрестил руки на груди.
София опустила голову. Ей хотелось зажмурить глаза и заткнуть руками уши, но такая поза привлекла бы к ней излишнее внимание.
Остро пахло пылью. И полынью.
— Не стесняйтесь, миссис Малфой, — разрешил профессор Снейп.
— Крусио! — воскликнула маска красивым, нежным, как у канарейки; мягким, точно колокольчик, голосом; слишком нежным для посыла проклятия.
София подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как профессор-зельевар медленно опускается на одно колено.
Женщина-экзекутор отвела палочку в сторону, повернувшись к Волдеморту в ожидании дальнейших распоряжений.
Тёмный Лорд, шагнув вперед, сорвал маску со Снейпа.
— Подними лицо! — прорычал Хозяин.
Зельевар подчинился.
Капли пота блестели на висках, пряди волос прилипли ко лбу.
Волдеморт недовольно свёл брови:
— Что это такое, Нарцисса? «Это» ты называешь проклятием? Продолжай! И постарайся, чтобы вторая попытка оказалась не такой смехотворной. Нехотелось бы портить настроение Белле видом твоих мучений.
Жена Малфоя вновь подняла руку. Даже в неровном полумраке было заметно, как она дрожит.
Третья фигура в маске, — по характерной пластике ошибиться в том, кто скрывается под ней, было невозможно, — вышла в центр.
Взмах руки. Хлёсткое:
— Круциатус!
Снейп упал, как подкошенный.
Ведьма с хохотом отвела палочку, дав жертве передышку ровно настолько, чтобы избавить её от потери сознания.
— Круциатус!
Алый свет, словно лазерная указка.
Снейп царапал руками землю, но по-прежнему с истерзанных зубами в кровь губ не сорвалось не одного стона, не единого всхлипа.
— Довольно, Белла.
Лестрейндж покорно опускает палочку.
— Ты — молодец. Но всё же, твоё проклятие не достаточно хорошо, так что прости … — Волдеморт развернулся в сторону хрупкой, словно рябинка в поле, фигуры, спокойно роняя. — Крусио!
С пронзительным визгом Нарцисса Малфой сложилась пополам, обхватывая себя руками. Палочка, выпав из рук, покатилась по траве; маска слетела. Ноги женщины подкосились. Распластавшись, она ужом завертелась по траве.
Истошный крик не смолкал ни на минуту.
— Силенцио! — приказал Тёмный Лорд. — Крусио!
Жертва продолжала извиваться; черты лица искажались в беззвучном и оттого ещё более жутком, крике.
Беллатрикс опустилась на колени:
— Мой лорд, прошу! — молитвенно сложила она руки. — Мы обе старались выполнить ваши желания! Ты сам знаешь, мои проклятия сильны. Хозяин! — сиплый голос Лестрейндж срывался от волнения. — Ты же её убьёшь!
— Н-да? Что ж, это научит её мужа быть более осмотрительным и менее щепетильным, не так ли?
— Это сделает его вашим врагом, — проговорил поднявшийся с колен зельевар.
Его штормило, но усилием воли Снейпу удавалось удерживать тело в вертикальном положении.
— Считаешь, я способен испугаться Люцци?
— Ну, что вы? — с мягкой насмешливостью отозвался Снейп. — Вы для этого слишком самонадеянны и погрязли в гордыне. Мой Лорд.
Отвешенный профессором поклон выглядел скорее издёвкой, чем знаком почтения.
— Круциатос! — прорычал «дядюшка Томми», переводя палочку с раздавленной болью женщины на мужчину.
Снейпа скрючило. Но он по-прежнему молчал. Как ни старался Тёмный Лорд, зельевар стоические переносил страдания, что не могло не вызывать уважение дядюшкиной племянницы.
Белла, тем временем, подползла к сестре и трясущимися руками перевернула бесчувственное тело с живота на спину.
— Как видите … — с усилием проговорил колдун, поднимая лицо, искаженноё гримасой боли, насмешки и презрения, — не только …наши очаровательные сестры Блэк … не могут заставить меня …кричать. — Волдеморт нависал над коленопреклоненным зельеваром, грозный и темный, похожий на саму смерть. — Вы и сами-то не ахти преуспели.
— Идёмте, друзья мои, — перешагнул через распластанное тело Волдеморт. –У нас впереди много интересного.
Воспользовавшись минутной передышкой, пока УПСы, рассыпались по полянке, София поспешила вернуться в лес. Она бежала вперед, спотыкаясь и падая, припадая к деревьям, будто пыталась получить от них утраченную силу.
Сейчас жизнь Софии похожа на эту тьмы и этот лес. Без ориентиров. Непонятно, куда идти, неясно, чему верить.
23.04.2012 Глава 13 Нерушимая клятва
Лес казался бесконечным. Возможно, не только казался, — был таким.
Мысль, что в ту ночь, в баре, София погибла и попала в чистилище, возвращалась с настойчивой навязчивостью. По непонятной причине личным чистилищем Хвилёвой стал наполненный шипящими рептилиями мир, порождённый воображением англичанки Роулинг.
— Хочу домой, — срывалось с губ. — Домой!
«Скор-р-ро, — шелестело в ответ из темноты змеиными голосами, — ещё чуть-чуть…».
Почти привычный вой адских гончих заставил девушку остановиться.
Следом за высоким протяжным звуком в мрачной густой тишине пронёсся гортанный и глухой, перешедший в отчаянный женский визг, в пронзительные крики. Беспроглядную темноту леса разрезали вспышки зелёно-алых лучей.
Подхватив полы длинной робы, София поспешила вперёд, на звуки борьбы.
Ещё несколько ослепительно-зелёных вспышек, одна из которых прошла совсем рядом, а потом её взору открылась такая картина. Беллатрикс Лейстрейнж отбивалась от круживших вокруг, чудовищных псино-котов. Стараясь держать оборону, ведьма безостановочно сыпала ругательствами и проклятьями.
Её сестре повезло меньше. Нарциссу Малфой твари успели сбить с ног.
Третья фигура, в которой София подозревала профессора Снейпа, оседлав гадину, не оставляющую попыток растерзать женщину, протолкнула той в пасть собственную руку, мешая хищнику сомкнуть клыки на горле жертвы.
— Стойте! — прошипела девушка на серпентарго.
Демоны замерли, повернув саблезубые морды в её сторону.
София ощутила, как от страха рот заполняется густой слюной.
«Сэшэдэн феридас», — прошептала девушка, протягивая чудовищам руки. От произнесённого заклятия раны открылись, кровь вновь закапала с пальцев.
— Хозяйка? — шелестели порождения темной магии. — Ты — наша Хозяйка? В твоей крови мы чуем вкус смерти…
История повторилась. Чудовища испили крови и покорно удалились, никому не причинив вреда.
— Миссис Малфой сильно ранена? — поинтересовался Снейп.
Прислонившись спиной к дереву, он баюкал раненную руку.
— Боюсь, что да, — прорычала в ответ старшая Блэк, кинув взгляд в сторону Софии. — Иди сюда, — прохрипела она. — На счёт три: «Вингрардиум Левиоса».
«Леветировать» бессознательное тело было почти так же тяжело, как тащить его на себе. Следовало избегать малейших резких движений и ни на секунду не терять концентрации внимания.
К моменту, когда они, наконец-то, добрались до дома, София совершенно выбилась из сил.
При свете удалось разобраться, что в помощи нуждалась не столько Нарцисса, на которой оказалось несколько, правда глубоких, царапин, сколько Снейп, рука которого превратилась в кровавые лохмотья.
— Открой мой чемодан, Белла, — сквозь зубы, проговорил белый, как мел, зельевар. — Вторая склянка справа. Да, — кивком подтвердил он правильность выбора. — Эта. Пять капель на столовую ложку для миссис Малфой. Остальное тащи мне.
Кровь имеет неприятный металлический запах. Во влажной нетопленной комнате её аромат распространялся тяжелыми волнами.
— Я могу чем-то помочь, сэр? — обратилась София к профессору.
— Отойдите подальше, мисс.
В словах не было ничего обидного. Но тон! Ей как будто дали пощечину. Снейп, безусловно, сильный, мужественный человек. Интересная личность, харизматичная. Но едкая, как уксус. В его присутствии, оказывается, очень тяжело дышать.
— Это она? — послышался тихий и мягкий, нежный, словно пение малиновки, голосок Нарциссы. — Это та, о ком ты рассказывала мне, Белла?
Глаза миссис Малфой, широко распахнутые и испуганные, как у маленькой девочки, с надеждой обратились к Софии.
Белла смотрела на сестру тревожно; Снейп — выжидающе.
В длинных струящихся одеждах; с рассыпавшимся по плечам водопадом неестественно-светлых волос; с узкими зрачками, плавающими в озёрах серебристой, похожей на ртуть, светлой радужки; с запекшимся, словно открытая рана, ртом и лихорадочным румянцем, Нарцисса выглядела тем, кем и была — проклятым, потерянным созданием. Порождением ночей и кошмаров. Упивающаяся Смертью вейла. Русалка-утопленница.
Стремительно пролетев разделяющее их расстояние, женщина бухнулась перед Софией на колени. На лице старшей сестры читалось неодобрение и тревога. Но брюнетка не пыталась помешать блондинке.
— Прошу тебя! Ты же не такая, как Темный Лорд? Ты добрая! Иначе не стала бы там, в лесу, вступаясь за нас, уплачивать долг кровью?!
— Чего вы хотите? — пискнула София, предпринимая безуспешные попытки высвободиться. — Что вам от меня нужно?
— Нарцисса! Вспомни о гордости! — почти не разжимая губ, уронила Белла.
Нарцисса вцепилась себе в волосы, вырывая их прядями. Она раскачивалась, взад-вперед, бессмысленно бормоча:
— Нет у меня гордости. Нет! Тёмный Лорд хочет его смерти. Он убьет моего мальчика! А зачем мне тогда всё это: красота, богатство, принципы …гордость?! Ничто не имеет значение…
— Одумайся, — увещевала Белла. — Что ты говоришь? Тёмный Лорд никогда…
— Молчи! — истерично прокричала Нарцисса. — Молчи! Не смей лгать! Ты бы сейчас ни за что не позволила стоять мне на коленях перед этой девочкой, если бы не знала, — я права! Черный Лорд презирает моего сына. Он считает его слабым и… Это ты во всем виноват! — вне всякой логики набросилась несчастная мать на Снейпа. — Если бы ты не спал с ним…!
— С кем? — угрожающе откликнулся зельевар.
— С Драко!
— О! Вот каковы последние новости? А я-то полагал, будто у нас роман с Люциусом.
— Да вы с ума, что ли, все посходили? — передёрнул плечами зельевар. — Мне совершенно неинтересны ваши эротические фантазии по поводу моей личной жизни. Продолжайте лучше свои мольбы, Нарцисса, — посоветовал Снейп. — Это сейчас уместней.
Нарцисса, следуя данному совету, снова вкаталась в Софию, как коршун в мышь:
Участившиеся всхлипывания сделали речь женщины почти неразборчивой. Полные слёз глаза матери молили Софию об участии.
— Чем, вы полагаете, я могу помочь вашему сыну, миссис Малфой?— с усталой апатией поинтересовалась девушка, смутно подозревая, что троица пытается ею манипулировать.
На несколько секунд в комнате воцарилась тишина.
Было слышно, как поскрипывают ставни, как завывает ветер.
— Выходи замуж за Драко!
София от неожиданности только ресницами хлопала.
— Зачем? — только и спросила она.
— Миссис Малфой пусть успокоится, — решил поучаствовать в разговоре Снейп, — а вы, мисс Гринграсс, окажите любезность, — подойдите и обработайте мою рану. Я, тем временем, вкратце обрисую, почему ваш брак с мистером Малфоем-младшим видится единственной возможностью спасти ему жизнь.
София ощутила дурноту от открывшейся перспективы. Мысль о замужестве с племянником Белатрикс сама по себе безумие! А тут ещё перевязка?
Даже беглого взгляда на руку Снейпа оказалось достаточным, чтобы ощутить тошноту. Лохмотья ткани будто бы вплавились в разорванную, лохмотящуюся, открытую рану. От мысли, что к этому придётся прикасаться …дальше без комментариев.
— Что я должна сделать?
— Прежде всего, вымойте руки.
София старательно выполняла инструкции зельевара, чёткие, ясные, лаконичные.
Размачивая присохшие ткани каким-то местным аналогом перекиси водорода, девушка методично отдирала их.
Снейп, тем временем, пока София предпринимала жалкие попытки оказания медицинской помощи, разглагольствовал:
— Общая расстановка сил такова. Ваш дядюшка не отличается ни добронравием, ни забывчивостью, ни незлобивостью характера. Наш славный Люцци напортачил с пророчеством. Это одна сторона медали. Есть и другая. Драко не нравится ему — сам по себе. Темный Лорд откровенно презирает всех, кто способен поддаваться плотскому искушению. Совершенно очевидный факт: сам он умеет держать в узде любые чувства. Своими животными инстинктами, — страхом, желанием, болью, — он владеет безупречно и не поддаётся эмоциям и страстям. Стоит ли удивляться тому, что чувственный, впечатлительный, излишне ранимый, нетерпеливый и манерный мальчишка, избалованный маменькой гораздо больше, чем следует, вызывает у Хозяина агрессивную гадливость?
С рукой профессора Снейпа было, слава богу, «покончено» Она была надежно перевязана.
— Пусть ваш драгоценный Драко чудо-чудное и диво-дивное. Я все равно не понимаю, каким образом какая-то нелепая свадьба сможет помешать Темному Лорду его убить?
— Пожалуйста, — обняла её за плечи подошедшая Нарцисса. — Не отказывайся! Ты будешь с ним счастлива. Он красивый, умный, нежный мальчик. Вот — взгляни.
София бросила взгляд на картинку, которую вложили ей в пальцы.
На фоне зубчато-ступенчатой башни стройный белокурый юноша в длинной развивающейся мантии смотрелся и впрямь эффектно.
— …хорошо воспитан, умён, — продолжала вещать миссис Малфой. — Мы с детских лет с Люциусом прививали ему верность семье, долгу и чести. Он станет тебе хорошим мужем. Клянусь!
— Астория, вы должны понять, — снова вмещался Снейп, — для этого мальчика, — он взглядом указал на колдографию, — вы единственная надежда на будущее. Без вас у него его не будет. Никакого. Я лично был свидетелем тому, как Макнейру отдавался приказ с очередного задания мальчишку живым не приводить.
Нарцисса охнула, зажимая рот руками, прилагая усилия, чтобы не завыть в голос.
— Верьте, мисс Гринграсс, если бы был иной выход, мы бы сейчас не разговаривала с вами об этом.
София так устала, так измучилась. Всё, что ей хотелось — убраться к себе в комнату. В конце концов, какая разница, за кого выходить замуж?
-Ой! Да делайте вы, что хотите! — махнула рукой девушка.
— Так не годится, — вкрадчиво проговорил Снейп. — Нам нужна Нерушимая Клятва. Я буду Скрепчим.
Уточнять, что такое Нерушимая Клятва, София не стала. Название говорило само за себя.
Следом за Нарциссой она опустилась на колени. Они переплели пальцы, сцепляя руки. Снейп навис над ними, как священник при венчальном обряде; приставляя палочку к рукам.
— Клянёшься ли ты, Астория Гринграсс, выйти замуж за Драко Малфоя по достижении тобой семнадцатилетнего возраста?
— Клянусь.
Алмазное, переливающееся сияние вырвалось из палочки профессора, накрыло переплетенные тонкие женские пальцы. Потом маленькими, сверкающими змейками-молниями впиталось в кожу.
— Клянёшься ли ты, Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, что твой сын, Драко Малфой, женится на девице Астории Гринграсс по достижении семнадцатилетнего возраста?
— Клянусь!
Новый столб серебристо-алзмазного сияния оплёл руки раскаленной проволокой. Серебристая текучая цепь намертво связала руки женщин. Какое-то время оковы светились, а потом впитались в кожу переплетённых «замком» рук.
Снейп отступил, опуская палочку.
Пронесшийся по полу сквозняк заставил всех обернуться. Широко расставив ноги и уперев руки в бока, в дверном проёме застыл Волдеморт.
— Что здесь происходит? — вкрадчиво полюбопытствовал он.
Волдеморт перешагнул через порог. Ветер хлопнул дверью за его спиной. Палочка, зажатая в правой руке тёмного мага, яростно подрагивала.
— Маленькая идиотка! — гневно сказал он. — Это надо же так влипнуть! Спасительница Малфоев выискалась! Я заставлю тебя ощутить всю прелесть авантюры, в которую ты опрометчиво ввязалась. Нарцисса, запрещаю даже заикаться сыну о помолвке. Вякнешь хоть слова, можешь не мечтать увидеть мужа живым! Я хочу, чтобы моя драгоценная племянница увидела твоего славного сыночка во всей красе! Чтобы прочувствовала, за каплей — капля, на что обрекла себя. А теперь убирайтесь с глаз моих.
23.04.2012 Глава 14 Хогвартс-экспресс
Долохов заметно нервничал, то и дело, оглядываясь по сторонам. Вокруг сновали толпы людей. Вокзал есть — вокзал. Здесь кто угодно может оказаться: террорист, УПС, аврор-мракоборец. Девушка едва подавляла беспричинную истеричную веселость. Ей представлялось, как она разбегается, а потом нелепо бьётся лбом о монолитную каменную колонну 9 ¾.
— Сама пройдешь?
— Сомневаюсь.
— Хорошо, — раздраженно буркнул мужчина. — Через барьер я тебя проведу. Дальше пойдешь одна.
В какой-то момент Долохов просто отпустил её руку. Оступившись, девушка упала. Перед глазами мелькнули ноги в тяжелых массивных ботинках.
— Я вас толкнул? Простите, я такой неуклюжий, — парень протянул руку, помогая подняться.
София встретилась взглядом с теплыми, «телячьими» глазами темно-карего цвета, обрамленных длинными, загибающимися ресницами.
Кожа на правой коленке оказалось ссаженной. Как в детстве, быстро образовывалась щиплющаяся, кроваво-темная корочка.
— Больно?
— Терпимо, — поморщилась София.— Я Астория Гринграсс, — поспешила представиться она сбившему её с ног незнакомцу. — А вы …?
— Невиль, — ответил молодой человек, краснея, — Невиль Лонгботтом.
— Гринграсс? — раздался над ухом ворчливый, неприятно грассирующий букву «р», голос. — Род Гринграсс прервался двадцать лет назад.
— Моя мама — сквиб, она вышла замуж за маггла, — заученно отрапортовала София. — Эту ветвь, в своё время, видимо, не сочли нужным афишировать?
— Ведь здорово, что род Гринграсс не пресекся, правда, ба? — обернулся Невиль к женщине с ярко накрашенными морщинистыми губами.
На её плечах, поверх костюма а-ля «Коко Шанель», красовалось поеденное молью боа.
— Может быть, — коротко кивнула пожилая леди. — Что ж? Раз тебя угораздило сбить даму с ног, окажи девушке любезность, — помоги донести вещи.
— Позволите? — не уверенно потянулся Лонгботтом к саквояжу.
— С удовольствием, — кивнула София.
Невиль казался милым. В нём было нечто от плюшевого медведя: теплое, пахнущее какао.
Следуя за Лонгботтом, София пробиралась по коридору пыхтящего перед отправкой «Хогвартс-экспресса». Впереди щебетала стайка девчонок, взявших в плотное кольцо Гарри Поттера. У последнего был недовольный, встрёпанный и довольно злобный вид. Заметив приближающуюся парочку, Надежда Всея Магического мира обернулся и радостно замахал спутнику Софии:
— Невиль! — с энтузиазмом завопил Поттер, продираясь через оцепление поклонниц.— Мы с Луной как раз тебя искали!
Из-за спины юноши выглянуло хорошенькое, кукольное личико.
— Привет, Невиль, — помахала рукой девушка.
В ушах у неё болтались странные серёжки, почти в натуральную величину морковки из крашеного пластика.
— Луна! — шире улыбнулся Невиль. — Рад тебя видеть. Как провела лето?
— Хорошо.
— Давайте где-нибудь сядем? — предложил Поттер. — Пока! Увидимся, — радостно попрощался он с разочарованными девчонками.
Как и положено лидеру, юный волшебник шагал впереди, открывая и закрывая двери в поисках свободного купе.
— Сюда, — обернулся он к ребятам.
Луна проскользнула первой, Невиль — за ней. София затормозила, не уверенная в том, что может отнести приглашение и на свой счёт.
— Ты с нами не идёшь? — удивился Поттер.
— А можно?
— Заходи, — он наморщил лоб, и София вспомнила, что где-то под смоляно-черной, взъерошенной чёлкой прячется зигзагообразный шрам. Метка её страшного покровителя. — Астория, да? Мы ведь, кажется, встречались в «Хохмагазине» у близнецов Уизли?
Поттер забрал у девушки чемоданы и ловко забросил их наверх.
— У «Правдобора» дела идут хорошо? — тем временем пытался вести с Луной светскую беседу Невиль.
Хорошенькая блондинка расцвела, словно табачок после поливки:
-Тиражи растут! — весело, заразительно и неожиданно засмеялась девушка. — Гарри? — отсмеявшись, Луна сделала серьёзное лицо. — А Д.А. в этом году будет?
— Какой в нём теперь смысл?
— Мне просто нравились наши занятия, — флегматично пожала плечами Луна, отворачиваясь к окну.
— Я на них многому научился, — вздохнул Невиль.
— Это даже было похоже на дружбу, — с этими словами Луна нацепила на нос странные штуки, нечто среднее межу очками и биноклем с разноцветными, увеличивающими глаза, стеклами.
В коридоре послышался шорох. Раздались девчачьи звонкие голоса:
— Ты спроси!
— Нет, ты!
— Ну, если вы обе такие трусихи, я спрошу сама! — гордо заявил третий голос.
Дверь с треском отъехала в сторону, пропуская девушку с темными и с ресницами такими, что из них вполне можно было выкроить опахало турецкому паше.
— Здравствуй, Гарри! — демонстративно поздоровалась мадемуазель, всем видом показывая, что остальных в купе не существует. — Я — Ромильда Вейн, — объявила она. — Не хочешь перейти в наше купе? Тебе не обязательно сидеть с ними.
— Это мои друзья, — голос Поттера был холоднее голоса черноволосой задаваки градусов на пять.
Девушка от такого приёма стушевалась:
— О! А-а. Ну, тогда …ладно. Тогда я …пойду?
— Иди, — разрешил Поттер, подкрепляя слово царственным кивком.
Девчонка выскочила в коридор, как ошпаренная.
София сохраняла серьёзность ровно до тех пор, пока не встретилась с зелеными глазами. Они прыснули с Поттером одновременно.
Пока друзья обменивались рукопожатием, София получила возможность рассмотреть новое действующее лицо.
Влюбленность Гермионы в младшего Уизли всегда казалась ей надуманной, необъяснимой и необоснованной. Потому что ни в книге, ни в фильме Рон близко не был таким чертовски привлекательным. Высокий, широкоплечий, длинноногий. С такой задницей, что даже София, которая эту часть тела обычно не удостаивала вниманием, цеплялась за неё взглядом. Золотисто-огненные волосы обрамляли широкоскулое, как у всех Уизли, лицо с квадратным подбородком. Губы выглядели твердыми, упругими. Глаза — синие-синие, как васильки в поле. Пляшущие в них лукавые искорки роднили его с близнецами.
— Когда начнут разносить еду? — пророкотал Рон голосом, отдающимся дрожью в позвоночнике и, — почему-то? — в коленках. — Умираю с голоду.
Рон закинул руку на сиденье. Широкое запястье с мягкими золотистыми волосками оказалось рядом со щекой Софии.
— Здорово, Невиль. Привет, Луна. Гарри, а кто наша очаровательная спутница?
— Астория Гринграсс, — представил Гарри, — Мы познакомились в лавке твоих братьев. Астория, — это Рон.
— Очень приятно, — кивнула София.
Рон буквально расцвел. Так петух выпячивает грудь и распускает хвост, когда понимает, — курочка во дворе далеко не убежит.
— Фред мне про тебя рассказывал!
— Правда?
От лукавой улыбки на щеках и подбородке Рона появились очаровательные ямочки:
— Все уши прожужжал о самой красивой девушке, которая прибыла к нам прямиком из Мугляндии. Джорж очень сокрушался, что больше не учится в Хогвартсе и не может помочь «бедняжке» освоиться в нашем мире. Гарри может подтвердить, что я говорю правду. Скажи, Гарри? — Рон пнул друга локтём в ребра.
— Да… — не очень уверенно кивнула Надежда Волшебного Мира, пристально разглядывая наручные часы.
— Ты же их успокоил? — ядовито пропела застывшая в дверях Гермиона. — Уверил, что не дашь пропасть бедняжке? — Она исхитрялась напоминать одновременно Немезиду и разобиженную кошку. — Как тебе не стыдно, Рон!? Нельзя же бегать за каждой юбкой!
— Гермиона, тебя кто-то по дороге покусал? — озабоченно посмотрел на подругу рыжий.
Гермиона сузила глаза:
— Никто меня не кусал.
— Приятно слышать, — с показным облегчением вздохнул рыжий. — Значит, я могу быть уверен: если ты покусаешь меня, у меня не случится бешенства?
— Хватит бездельничать, Рон Уизли! Не забывай, — ты теперь староста и не можешь позволить себе…
— Ой! Завелась, завелась! — скривился Рон. — И давай пилить, и пилить… Мне мать за все лето столько нравоучений не прочитала, сколько ты — за четверть часа!
Гермиона часто-часто заморгала и выскочила в коридор. Не составляло труда догадаться: гриффиндорка расстроена.
Рон, запустив руки глубже в карманы, поспешил последовать за ней, бормоча себе под нос что-то бунтарское.
— Они так всегда? — спросила София, глядя искрометной парочке вслед.
— Частенько, — кивнул Поттер.
Дверь снова растворилась, словно ей категорически возбранялось долго быть «на засове». На сей раз пропуская улыбчивую женщину с тележкой, полной сладостей. Ребята с энтузиазмом на них набросились, набивая карманы, рты и желудки. Не успели от всевкусных орешков перейти к шоколадушкам, как вернулись несколько успокоившиеся гриффиндорские старосты.
— Как ваши обязанности? — полюбопытствовал Поттер, бросая шоколадушку Рону.
— Нормально, — кивнул Рон.— Кстати, думаешь, Малфой потел вместе с нами? Фигушки!
-Рон! Не выражайся! — возмутилась Гермиона.
Мальчишки не обращая на неё внимания, продолжали беседовать. Вернее, продолжил Рон:
— Хорёк, наплевав на обязанности, преспокойно восседает в купе с дружками.
София отметила, как Поттер напрягся. Глаза посветлели, зрачки — сузились. Взглянув на Гермиону, «Астория» поняла, что та тоже внимательно наблюдает за другом.
— И что он делал, когда вы его видели? — нахмурился Поттер.
— Да как обычно, — отмахнулся Рон.
— Что ты имеешь ввиду?
— Гарри! — Гермиона закатила глаза. — Я тебя умоляю! Ну, не начинай снова эту паранойю. Не заводи старую волынку, ладно? Хватит! Я ещё в прошлом году устала уже от одного имени: «Малфой»! Ну что подозрительного в том, что он решил не таскаться по всему поезду? Может, ему наскучила инспекционная бригада?
— Дай подумать? — состроил мину Рон, изображая руками чаши весов. — Инспекционная бригада — Паркинсон; Паркинсон — инспекционная бригада? Гермиона, любой нормальный парень выберет бригаду. — Уизли повернулся к Поттеру. — Ты прав, Гарри. То, что Хорёк торчит там с ней — подозрительно. Очень!
Дверь купе ожидаемо уехала в сторону, пропуская девочку лет двенадцати-тринадцати. В руках у нее были два пергаментных свитка, перевязанных фиолетовыми лентами.
— Мне велели передать вот это Невиллю Лонгботтому и Гарри П-поттеру. — Произнося последнюю фамилию, девочка запнулась, встретившись глазами с Гарри.
Голос её предательски дрогнул. Она густо покраснела. И протянула свитки ребятам.
Гарри и Невилль изумленно взяли их.
Девочка, споткнувшись на пороге, выскочила.
Поттер развернул свиток.
— Что там? — потребовал разъяснений Рон.
— Приглашение, — ответил Гарри со вздохом. — От нового профессора зельеделий.
— А я-то ему зачем? — нервно сглотнул Невилль.
Он словно опасался получить взыскание.
— Понятия не имею, — отозвался Гарри.
Не вполне честно: кое-какие соображения у него имелись, хоть и бездоказательные. Вдруг его осенило:
— Слушай! Давай пойдем под плащом-невидимкой? — предложил он. — Заодно посмотрим на Малфоя и попробуем выяснить, что он задумал.
— Гарри! — зашипела Гермиона. — Мне казалось, мы это уже обсудили!
Не слушая подругу, мальчишки вышли из купе.
* * *
Красный поезд не спеша бежал по рельсам. Колеса постукивали.
25.04.2012 Глава 15 Гриффиндор или Слизерин?
— Полагаю, не ошибусь, высказав мнение: в «Гриффиндоре» скоро станет на одного студента больше? — Рон кинул на Асторию многозначительный взгляд.
— Неужели так важно, на каком факультете учиться? — в конце концов, будучи магглорождённой, могла же она ничего не знать о вражде «Слизерина» с «Гриффиндором»? — В любом образовательном учреждении самое важное это знания, — добавила София, старательно изображая невинность. — Так какая разница, где их получать?
Гермиона в свой черед посмотрела на Софию:
— Всё, чего можно добиться от Рона по этому поводу, будет приблизительно такого содержания: «Гриффиндор» — это круто; «Слизерин», — это отстой.
— Так и есть! — упрямо пожал плечами Рыжий.
— Нет, Рон, — сердито фыркнула Гермиона. — Так: «не есть». Или «есть» только в твоём понимании.
— Ой, да ладно! — поморщился он, отмахиваясь.
— Рон, помолчи, пожалуйста, — певучим голосом попросила Луна. — А то я могу подумать, что мозгошмыги уже залетели к тебе в голову.
— Значит, так, — повернулся Рон к Софии, — Слушай и запоминай. Расклад таков. «Слизерин» — рассадник зла; «Хафлпафф» — факультет для глупых неудачников; «Равенкловцы» — зануды. Не хочешь прослыть змеёй подколодной, тупицей или занудой, — милости просим к нам, — в «Гриффиндор»!
— Смотри сюда, — Гермиона взмахнула палочкой,— гербы факультетов сами говорят за себя. Вот герб «Гриффиндора»: на кроваво–алом фоне песочно-желтый лев, поднявшийся на задние лапы. Золото издревле считалось знаком солнца, — прокомментировала Грейнджер. — Символизирует, соответственно, силу света, могущество и знатность.
— А так же снобизм, зазнайство и не желание считаться с чем-то, кроме своего мнения, — добавила Луна.
Рон хохотнул:
— Гермиона, может, стоит поменять гриффиндорский герб на твою колдографию?
Демонстративно проигнорировав обе реплики, Грейнджер продолжала:
— Главный соперник гриффиндорского льва — слизеринский Серебряный Змей, свивший кольца на зеленом поле. Серебро — антипод золота, лунный металл. Конечно, существуют устойчивые ассоциации со змеем — яды и отравления; искушение, предательский укус…
Луна со вздохом пожала плечами:
— Изначально змей на слизеринском гербе возник потому, что основатель факультета был змееустом. А зелёный цвет символизирует надежду, свободу и радость, луговую траву….
— Рыдаю от умиления, — возвёл очи горе Рон. — Какие они трогательные — наши змеи!
— Герб «Равенкло», — неутомимо вещала мисс «Всезнайка из Гриффиндора», — орел на синем поле. Лазурь олицетворяет великодушие, ясность, верность. Ну и, конечно же, небо. Орел символизирует царственное начало, смелость, гордость, победу. Ну, и наконец, герб Хаффлпаффа: барсук на желто-черном поле. Черное — мудрость и постоянство; желтое — милосердие и смирение.
Если разделять факультеты на стихии, получается примерно так: «огонь» — «гриффиндор»; «земля»— «хаффлпафф»; «воздух»— «райвенкло»; и «вода» — «слизерин». Факультетские гербы складываются в единый герб Хогвартса, над которым на латыни написано: «Draco dormiens nunquam titillandus!». Что в переводе означает: — «Не будите спящего Дракона».
— Драко — это дракон? — уточнила София.
— Да, если речь идёт о латыни, — кивнул Рон. — И — «нет», если о Малфое. Какой из Малфоя Дракон? Он, в лучшем случае, хорёк.
Дверь, успевшая порядком застояться, ушла в сторону, пропуская хорошенькую девушку с огненным облаком вместо волос.
— Гарри ещё не вернулся? — раздраженно спросила она.
-И тебе «здравствуй», Джинни, — кивнула Луна.
— Простите, что не поздоровалась. Я просто беспокоюсь. Вы знаете, он собирался к слизеринцам? Мало ли, что…? — Джинни свела брови, вонзая недоброжелательный взгляд в Софию. — Это ещё кто?
— Астория Гринграсс, — за всех ответила Луна.
Джинни, тряхнув волосами и подбоченившись, повернулась к Софии:
— Не могла бы ты немного погулять, Астория Гринграсс? Ты, конечно, извини. Не принимай на личный счёт. Но нам срочно нужно кое-что обсудить. Это важно. А поскольку мы тебя совсем не знаем, сама понимаешь…
Софии оставалось только встать и покорно выйти, тихо прикрыв за собой дверь. В противном случае ситуация грозила стать ещё более неловкой и неприятной.
Возможно, у Рыжей были веские причины повести себя подобным образом. Но симпатии к ней осознание данного факта не прибавляло.
С тихим щелчком вспыхнули лампы.
«Газовые рожки», — с удивлением поняла София.
Из соседнего купе выпорхнули две девочки в сопровождении красивого парня. Парень обнимал спутниц за талии. Все трое выглядели довольными собой и друг другом.
— Привет, — улыбнулась одна из девушек, поздоровавшись с Софией. — Я — Лиза Турпин. Моя подруга — Мариэтта Эджкомб. А это — Блейз Забини. Ты ведь Астория Гринграсс, да?
Бровь Забини выразительно приподнялась:
— Принадлежишь к Чистокровным? А я, было, подумал, ты магглорожденная.
— Так и есть, — кивнула София. — В нашем роду два поколения до меня были сквибами. Их выдавали замуж за магглов.
— Что за фигня? — Забини окатил Софию холодом надменного презрения. — Ни одна волшебная семья не отдаст дочь за маггла. Будь она трижды сквибб.
— Видимо, Гринграссы были исключением, — с показным равнодушием пожала плечами София.
Мариэтта пропищала, надувая губки:
— Гринграсс — не мугродье. Она полукровка. Ведь даже Поттер не чистокровен. И это не мешает ему быть великим волшебником! Так что не нужно быть таким грубым, Блейз Забини!
Лиз зевнула:
— Я дома до чертиков устала слушать эту муть про чистокровных и мугродов. Скучно!
— Ладно, — Забини вернул руки на талию девушек. — Идемте развлекаться? Пошли с нами, грязнокровка! Посмотришь, как люди живут.
— Так уж и люди? — огрызнулась София.
Мариэтта распахнула дверь в купе — точную копию того, что София покинула четверть часа назад. Только вместо гриффиндорцев здесь сидели слизеринцы.
— Ребята, я девчонок привел, — жизнерадостно оповестил Забини. — Две чистокровные райвенкловки и особенно эксклюзивный номер — сомнительного происхождения нечто. Или правильнее будет сказать — ничто по имени Гринграсс.
Два огромных парня сидели на сидении справа.
Напротив них расположилась девушка с прямыми черными волосами. Пространство между сидениями занимали длинные ноги. До зеркального блеска начищенные ботинки лежали на белой коже сидения. Худощавое тело, запакованное в дорогой костюм, преграждало дорогу, не давая войти.
«Малфой», — узнала София.
Реальный Драко был симпатичнее двойника с колдографии.
Дверь отчего-то заклинило.
— Что за дела? — сердито бросил Забини, изо всех сил дёргая за ручку.
Поезд тряхнуло. Дверь отъехала в сторону сама собой. Не удержав равновесие, Забини рухнул на одного из двух громил.
— Не бузи, — растягивая слова, проговорил он.— Лучше валяй, рассказывай, что там от тебя потребовалось профессору Дивангарду?
У Драко были серые, прозрачные, очень холодные, глаза.
— Ему нужны люди со связями, — ответил Забини, не переставая бросать злобные взгляды на Гойла.
— Кого еще он пригласил? — пожелал знать младший Малфой.
— Маклаггена из «Гриффиндора»...
— Его дядя — большая шишка в министерстве, — кивнул блондин.
— …некого Белби из «Равенкло»…
— Только не это! Он же урод! — воскликнула Панси.
— А Дивангард его не в бутылочку играть приглашал, знаешь ли? — съязвил Блейз. — Ещё там были Лонгбботтом, Поттер и эта красотка, Уизли.
Малфой опустил ресницы:
— Лонгбботом? Поттер — понятно, он же Избранный? Но девчонка Уизли? В ней-то что особенного?
— Мальчикам она нравится, — промурлыкала Панси.— Даже тебе, Блейз. А ведь всем известно, какой ты разборчивый.
— Я и пальцем не дотронусь до мерзкой Предательницы Крови, пусть даже красотки, — холодно отозвался Забини.
Малфой, закинув руку на плечо Панси собственническим жестом, самодовольно заявил:
— В этом году следует жить на всю катушку. Кто знает, что будет в следующем? Многих могут и не досчитаться, — растянул он губы в невеселой усмешке.— Меня, например, тут точно не будет.
— Как это — не будет?! — возмутилась Панси.
Блондин засмеялся.
— Малфой! Ты случаем, не обкурился? Хихикаешь без всякой причины, — процедил Забини.
— Как это — тебя не будет? — повторила вопрос Панси.
— Вдруг меня ждут… э-э… более славные и интересные дела, чем получение какого-то диплома?
Краббэ и Гойл вытаращились. Даже высокомерное лицо Забини на секунду выразило любопытство.
— Мама хочет, чтобы я завершил образование, — продолжал Драко. — Но мне лично кажется, что в наше время это уже неважно. В смысле… когда Темный Лорд придет к власти, он что, будет спрашивать про С.О.В.У.? Вряд ли. Он спросит, кто и как ему служил. Потребует доказательств верности и преданности.
— По-твоему, ты способен что-то для него сделать? — уничижительно приподнял бровь Забини. — В шестнадцать лет и без высшего образования?
— Я же сказал: может, ему все равно, какое у меня образование? Может, ему от меня нужно такое, на что образование вообще не требуется, — тихо проговорил Малфой, пристально разглядывая прозрачные ногти на бледных тонких пальцах.
— Мы скоро приедем, — сказал Забини. — Астория, шла бы ты к себе… переодеваться.
София поднялась, чувствуя себя круглой, — нет, — квадратной идиоткой!
Второй раз за час её бесцеремонно выставляли.
Для себя она поняла одно: ни «Слизерин», ни «Гриффиндор» ей явно не по душе.
25.04.2012 Глава 16 Шляпа-Сортировщица
Уже стемнело, когда поезд, пыхтя и отдуваясь, прибыл в Хогсмед. Проталкиваться к выходу через переполненный коридор — не самое большое в мире удовольствие. Газовые рожки светили тускло. Софии, привыкшей к ярким московским неоновым витринам, освещение и вовсе казалось убогим. Сквозняки после царящей в поезде многочасовой духоты пронизывали до костей.
Вагонный состав продолжал гудеть и вздрагивать, похожий на длинную усталую гусеницу.
Вместе с другими, девушка следовала по узкому переходу, ведущему от поезда к дороге, соединяющей станцию Хогсмеда с Хогвартсом. Их поджидали самые настоящие кареты, запряженные невиданными зверями: костлявые кони-ящерицы с драконьими мордами и чёрными кожистыми крыльями, как у гигантских летучих мышей, перебирали ногами, намереваясь вести повозки. Чудовище словно нарочно повернуло голову, давая Софии возможность заглянуть в пустые глазницы.
«Мертвец!», — пронеслось в голове. Сомнений быть не могло. От странных созданий распространялась та же аура, что от зомби на кладбище и от адских девонширских гончих.
— Гринграсс!
Мариэтта призывно махала рукой в окошко одной из карет.
— Иди к нам! Здесь есть свободное место.
В этот момент внимание всех привлекла громкая перепалка. Высунувшись в окно, девушки получили возможность внимательно наблюдать за разыгравшейся сценой.
В свете фонарей багровели макушки Джинни и Рона. Волосы Малфоя выглядели розовыми.
— Уизли? — Малфой стоял, расставив ноги и запустив руки глубоко в карманы черного, похожего на футляр, пиджака. За его спиной темнели силуэты Гойла и Краббэ.–Я слышал, в вашем полку Г.А.В.Н.Э прибыло? Уже порадовались очередной грязнокровке?
— Шёл бы ты, — ласково проворковала Джинни, — куда подальше.
— Уизел, — не отставал Хорёк от Рона, — а ты не задумываешься о том, куда запропастился ваш Чудо-Мальчик?
— Куда надо, — огрызнулся Рыжий, — туда и запропастился. Те твоего ума дело.
— Уверен, — покачал головой Мафлой, — что твоему Поттеру так уж туда и «надо»?
Плечом оттодвинув Невиля, Слизеринский Принц удалился, по пятам сопровождаемый своим эскортом.
— Чёрт! — Рон с досадой бросил чемоданы. — Как думаешь, он просто издевался? Или что-то знает?
— Как же надоели эти вечные склоки между «гриффами» и «слизнями», — со вздохом покачала головой Мариэтта, опуская кожаную занавеску на окнах.
При движении карету нещадно трясло. Ощущения были далекими от комфортного передвижения в современном автомобиле.
Хогвартс впечатлял и ужасал одновременно. Очень угнетало сознание того, что все разошлись по факультетам и комнатам, готовясь к трапезе, и только она одна, вместе с первоклассниками, оказалась вынуждена отсиживаться в Большом Зале.
Пауза дала возможность в очередной раз задуматься о выборе факультета. «Слизерин» не подходил — там учился будущий «муж». «Гриффиндор» тоже — там был Гарри Поттер. «Хаффалпафф»? В интерпретации Гермионы — «трудолюбивый барсук»? Как-то не вдохновляло. Оставался «Равенкло», нейтральный по отношению ко всему и вся.
От галдежа малышей заболела голова. Плавающие в воздухе свечи раздражали. София откровенно не знала, куда себя деть. Ей даже сесть было некуда, потому что столы располагались под знамёнами и гербами факультетов.
В самом центре, под гербом Хогвартса, возвышалось кресло, похожее на королевский трон. Рядом — четыре поменьше: красное, зелёное, синее и желтое.
МакГонаголл преподавала трансфигурацию; Снейп — зельеварение; Флитвик — заклинания; Помона Стебль — травологию. В школе также преподавали Защиту от Темных Сил, колдомедецину, прорицания, историю магии, маггловедение, полёты на метле, трансгрессию, нумерологию, астрономию, кабалистику, уход за магическими существами.
Согласно количеству предметов преподавателей было пятнадцать.
София прикинула, что в магической школе приблизительно двадцать восемь классов: четыре факультета умножаем на семь лет, — простая арифметика. При среднем количестве учеников на класс равным двадцати, выводим «среднестатистическую курицу» в пятьсот шестьдесят учеников. Таким образом, в результате элементарных подсчётов получается, что на одного препода приходится пять десятков учеников? Если провести аналогию со школой, в которой София училась до поступления в Хогвартс, то на одного ребенка там приходится, как минимум, два препода.
Либо тут — ну, очень-очень, — сознательные дети. Либо боги от педагогической науки. Одним словом — магия!
Пока София занималась арифметическими подсчётами, зала постепенно заполнялась.
К первоклассникам, среди которых София чувствовала себя так же уютно, как динозавр на танц-поле, подошла женщина с неподкупно-строгим лицом.
— Я — профессор МакГонаголл, — представилась она, — декан факультета «Гриффиндор». Сейчас начнётся церемония распределения по факультетам. Следуйте за мной.
Заметив профессора Дамблдора, София коротким кивком поздоровалась с ним. Дамблдор кивнул в ответ.
По правую руку директора восседал профессор Снейп, чьё узкое лицо с тонкими губами и острым крючковатым носом напоминало ворона. Зельевар проигнорировал приветствие протеже своего второго патрона.
Как только дядюшка Томми выносит этого высокомерного индюка?!
«С трудом», — напомнила услужливая память.
Девушка сумела различить в толпе гриффиндорцев лицо Рона. Тот дружелюбно подмигнул и показал большой палец.
Опасливо покосившись на полуистлевший от времени головной убор, — распределительную «Шляпу-Сортировщицу», — София подняла его и нахлобучила на голову. Краем глаза перед этим успев заметить, как Дамблдор что-то серьёзно и озабоченно говорит Снейпу.
Потом мир сузился до ветхой внутренней подкладки.
Молчание. Тишина. Никаких комментариев со стороны древнего артефакта.
— Я хочу в Равенкло, — поделилась девушка планами на будущее.
Шляпа безмолвствовала.
— Ну, ладно. Не хочешь в Равенкло — пусть будет Хаффалпафф. Черт! Пусть даже Гриффиндор. Только — не Слизерин …».
— Слизерин! — Прогремело в ответ.
София зло стянула вредную шляпу, с трудом сдержавшись, чтобы не швырнуть на пол и не вытереть об неё ноги. Битый молью предмет в полной мере заслужил подобного обращения.
В глазах Рона и на лице Джинни промелькнуло нечто вроде разочарования. Гермиона, о чем-то увлечённо беседующая с соседом через стол, даже не удостоила происходящее вниманием. Поттера по-прежнему не было видно.
Путь до слизеринского стола показался невероятно долгим.
Краббэ подвинулся, освобождая Софии место.
Малфой сидел через стол, обнимая Панси, отчего та беззастенчиво млела.
София украдкой бросила взгля в сторону гриффиндорцев. Там, казалось, даже свечи пылали ярче.
— Что? Не рада попасть к нам?
— Я рассчитывала на Равенкло, — отрезала София, очень надеясь, что от неё отстанут.
— Что так, Мугродье?
— Заткнись, Винс, — бросил Малфой.
— Почему? — изумился Винсент.— Старая шляпа свихнулась, а мы должны терпеть присутствие грязнокровок?!
— Я сказал — заткнись.
— А чего это ты за неё заступаешься? — обиделась Паркинсон.
Махом опрокинув стакан с тыквенным соком, будто водку, Малфой криво ухмыльнулся вместо ответа.
— Что ты предлагаешь делать с тем фактом, что она, — палец Паркинсон бесцеремонно ткнул в сторону Софии, — здесь? Среди нас?
— Григрасс — полукровка, Панси, — поделился соображениями Забини. — В Слизерине и раньше такое случалось. Взять, хотя бы, Сама-Знаешь-Кого? Ничего тут поделать нельзя.
— В любом случае, мы не станем махать кулаками перед носом у Дамбалдора, — заявил Малфой. — Опаньки! Взгляните, кто пожаловал?
По проходу между столами шагал Гарри Поттер. Под глазами — лиловые синяки, на лице — ссохшаяся кровавая корка. Мальчик, Который Снова Выжил, злобно зыркнул на Слизеринского Принца.
Тот в ответ показал «фак».
Забини, коротко свистнув, обернулся к Драко:
— Когда ты успел его так отделать?
Малфой, легкомысленно закинул в рот виноградину:
— В «Хогвартс-экспрессе».
— О чем ты думал?! — набросилась на него Панси.
— О том, как расквасить Поттеру нос.
— Ты же знаешь, Дамблдор спит и видит, чтобы выкинуть тебя из школы! Зачем давать повод?! Как ты мог?
Вместо того, чтобы ответить своей подружке, Хорек предпочёл перевести стрелки:
— Эй, грязнокровка! От Поттера глаз оторвать не можешь?
София с подчёркнутым интересом обернулась на стол шестикурсников-грифиндорцев.
— Он симпатичный.
— У него нос расквашен! — с издевкой заметила Панси.
— Мужчине боевые шрамы только к лицу, — заявила София.
— Эй! — предостерёг Забини. — Не стоит туда глядеть, красавица. На нашем курсе парней хватает! Недаром у «змей» самая сексуальная репутация.
— Мне казалось, самая «сексуальная» репутация у жеребцов, — встретившись с блестящими раскосыми чёрными глазами, София вызывающе улыбнулась. — И у кроликов.
— Оставь, Забини, — растягивая слова, процедил Малфой. — Откуда же бедняжке, выросшей среди магглов, знать, что имеется в виду вовсе не частота половых сношений, а э-нер-гия…
— Змеи — символ энергии, которую у магглов называют «кундалини», — издевательским тоном поведал Нотт. — Это тебе хоть о чём-нибудь говорит, мугрод?
София сощурилась:
— Напоминает «кунилингус».
Переглянувшись, Винсент и Гойл заржали.
Забини выразительно изогнул бровь:
— Надо же! Как интересно. А что это такое? — «невинно» захлопал он пушистыми ресницами.
Панси задрала вверх подбородок:
— Может быть — хватит?!
— Конечно, конечно, — покивал Малфой, не стирая с губ мерзкой ухмылочки.
София изнывала от желания запулить в него чем-нибудь тяжелым.
Ну почему её угораздило попасть на этот змеиный факультет?! Черт, черт, черт!
И ещё раз — чёрт!
* * *
Когда ужин закончился, студенты начали подниматься с мест.
«Астория» взволнованно поглядела на будущих сокурсников:
— Лучше я, — щелкнула его по носу Панси. — Я — староста. Это входит в мои обязанности.
— Я тоже староста, — противно ухмыльнулся в ответ блондин.
— Замечательная перспективка, — пробурчала под нос «Астория».
28.04.2012 Глава 17 Змеёныш
Каменная горгулья отошла в сторону, открывая проход на узкую винтовую лестницу, миновав которую София следом за деканом вошла в круглую комнату с множеством окон, откуда открывался замечательно живописный вид на окрестности Хогвартса.
Альбус Дамблдор дожидался их сидя за столом в глубоком кресле. Вид у древнего мага был озабоченный и усталый. Под глазами, окруженными сетью морщин, набрякли мешки.
— Доброе утро, — директор жестом предложил студентке сесть. — Насколько я понял, — протянул он, — вы не одобряете выбор Сортировочной Шляпы?
София кивнула.
— Жаль, — вздохнул директор. — Потому что отменить решение Шляпы я не в могу, это будет нарушением многовековой традиции. Угощайтесь, мисс Мракс.
София поморщилась.
— Не любите шоколад? — удивился маг.
— Моя фамилия Хвелёва, сэр. Теперь — Гринграсс. В любом случае — не Мракс.
— От шоколадушек я бы на вашем месте равно не отказывался. Ничто не способно поднять настроение так, как это лакомство. К тому же я наблюдал за вами сегодня утром, и не мог не заметить — вы ничего не ели.
София покорно протянула руку к вазочке.
— Нет в мире ничего значимей простых радостей, — подытожил Дамблдор.
Какое-то время он наблюдал за Фениксом, постукивая пальцем по прутьям его клетки:
— Вам понравился Гарри Поттер, мисс?
— Да.
— Могу я рассчитывать, что вы не станете помогать его убийце?
— С чего вы взяли, что Волдеморт желает смерти Поттера?
София замерла под пронизывающим до костей, словно норд-ост, ястребиным взором. В следующее мгновение виски заломило, в носу защипало и стало горячо.
Поднеся руку к лицу, девушка с изумлением обнаружила на пальцах кровь.
— Простите, мисс Гринграсс, — сокрушенно вздохнул Дамблдор, протягивая девушке платок. — Я вовсе не хотел навредить вам, — София коротко кивнула, прикладывая платок к кровоточащему носу. — Гарри Поттер много для меня значит. Будь у меня внук, я не мог бы любить его сильнее. Мне нужна гарантия того, что ваше присутствие в Хогвартсе ему не навредит.
— Я не причиню вреда ни Поттеру, ни кому-либо другому. За тех, кто стоит у меня за спиной, ручаться было бы глупо. В их руках я вполне могу оказаться пешкой, игрушкой, орудием, — кем угодно. И вообще! Почему вы, — такой добрый, сильный, мудрый, — позволяете вести охоту за несчастным ребёнком дядюшкиным крокодилам?
— Как, по-вашему, мисс Гринграсс, почему?
— Не знаю, — развела руками девушка.
— Может потому, что я тоже — «не знаю»? Не знаю, что делать, чтобы это предотвратить? И как «правильно»? Я ведь не бог; всего лишь человек. Пусть и со сверхъестественными способностями. А теперь предлагаю поговорить о менее серьёзных вещах. Боюсь, вам, мисс Гринграсс, придется навёрстывать огромное количество пропущенного материала. К шестому курсу перечень предметов, изучаемых студентом в дальнейшем, определяется результатами СОВ — «Стандартизированными Отметками Волшебника». Учитывая все обстоятельства, я рискнул самостоятельно выбрать предметы, которые вам предстоит изучать в этом году. Взгляните.
София пробежала взглядом по свитку:
«1. Трансфигурация
2. ЗОТС
3.Заклинния
4. Зельеварение
5.Астрономия
6. Травология
7. Древние руны
8. Кабалистика».
— Здесь почти полный список предметов, преподаваемых в Хогвартсе, — продолжил Дамблдор. — Я попросил преподавателей позаниматься с вами дополнительно.
* * *
С тем фактом, что вечером возвращение в слизеринскую гостиную неизбежно — не поспоришь. На занятиях София попросту игнорировала однокурсников, общаясь с представителями других факультетов. Но как от проблемы не бегай, рано или поздно, она тебя настигнет.
Когда София переступила порог слизеринской гостиной, стрелки часов миновали отметку «десять». Если младшие «слизни» ещё и не дрыхли, то разбрелись по спальням. Нарочно ли, случайно, но в гостиной, кроме Малфоя и его компании, не было никого.
— А вот и малышка Гринграсс! — ощерился Нотт.
София замерла, прижимая к груди стопку книг, словно щит. Сомнений в том, что поджидают именно её не было.
— Книжки-то, поди, тяжелые? — полюбопытствовал Блейз. — Видишь ли, у нас, у волшебников, не принято носить тяжести в руках. Это делается так: «Вингардиум Левиосса»!
Забини хлёстко взмахнул палочкой. Книги вырвались из рук, зависая в нескольких метрах. София потянулась к ним, но учебники не дались, откачнувшись от протянутой руки.
— Видишь, как просто? Даже у такого мугродья, как ты, наверняка, получится.
— Малфои не пьют дряни, — Хорёк сидел, развалившись в кресле, вальяжно пристроив ноги в явно не дешёвых ботинках на белой мраморной столешнице, потягивая спиртное прямо из горла. — Настоятельно рекомендую запомнить. Значит, ты в библиотеке отсиживалась, да?
София сделала ещё одну попытку дотянуться до книг. Безуспешно.
— Поскольку наш Блейз воображает себя героем-любовником, то он попросту не может спокойно пережить твоего увлечения красавчиками из Гриффиндора. Весь аж извелся от желания продемонстрировать тебе наше непревзойденное слизеринское «кундалини». Предполагается что ты, удовлетворившись, перестанешь удирать из родного факультета в стан врага.
— А не пошел бы ты в… Запретный Лес? — София, секунду поколебавшись, выплюнула. — Хорёк!
Черты красивого Малфоевского лица исказились:
— Забирай её, Блейз!
— Какого чёрта?!
Она попыталась дернуться, но добилась только того, что почти нежные касания сменились жесткой хваткой. Девушка сообразила обмякнуть в удерживающих её руках, заставляя парня принять на себя вес её тела. Сложив руки в замок, резко отвела локоть назад, ударяя противника в солнечное сплетение. Потеряв равновесие, охнув от боли, Забини согнулся.
Почувствовав себя свободной, София схватила массивный светильник со стола и, замахнувшись, всерьёз вознамерилась опустить его на голову, посягнувшего на «девичью честь», охальника.
Но:
— Экспеллиармус!
Светильник вырвался и, шваркнувшись об стену, разлетелся — раскатился на мелкие детали.
Малфой при этом даже не удосужился подняться. Так и сидел, в одной руке зажав палочку, а в другой — бутылку:
— Не этично, Гринграсс. Будучи волшебницей, не следует драться по-маггловски. Особенно когда ты — слизеринец. Что ж? У тебя был шанс. А сейчас — прости, но — «Петрификус тоталус»!
Тело будто налилось свинцом. Словно подкошенная, София рухнула на пол. Малфой соизволил опустить ноги в дорогих ботинках со стола на пол.
Медленно, с кошачьей грацией, смахивая воображаемые пылинки с безупречной мантии, Слизеринский Принц приблизился.
— Вмажешь ей? — полюбопытствовал Гойл.
— Грегори, ты что?— смерил его Хорёк высокомерным взглядом. — За кого ты меня принимаешь? Будь на месте грязнокровки Поттер, ему бы вмазал. С удовольствием. Но бить женщин…?
Гойл с Краббэ обменялись понимающими взглядами, широко растягивая рты в ухмылке.
Руки Хорька задрали на девушке юбку с беззастенчивой неторопливостью. Даже без грубости.
Твою мать, дядюшка Томми! Ты был прав, — этого блондинистого пакостника следовало заавадить ещё в колыбели. Вместо Поттера. Вообразила себя спасительница Малфоев?
Да она просто дура! Дура, дура и ещё раз — дурра.
Властелина! Дамбалдор! Да хоть чертов Мальчик-Который-Выжил! Ну, хоть кто-нибудь, — помогите!!!
Вместе с девственной кровью просачивалась, тонула в темных водах, словно солнце на закате, душа. Разбивалась вера в незыблемость мира. С каждым толчком, равнодушным, животным, беспощадным, это становилось всё неисправимее и необратимее.
Ты заплатишь за это, Хорёк! Если придётся затянуть змеиные кольца вокруг собственной шеи, чтобы удавить тебя — она это сделает. Войдёт в ад, останется в нём навсегда, но и тебя лишит надежды.
— Что здесь происходит? — прогремел Снейп.
Если бы ему явиться на четверть часа раньше!
В следующее мгновение Малфой оказался на ногах. Рука профессора хлестко приложилась к щеке слизеринского выродка, оставляя багроветь след от тяжелой учительской длани.
— Действительно ждете ответа? — вскинул голову Хорёк, задирая острый узкий подбородок.
— Что вы себе позволяете, мистер Малфой?!
София отвернулась. Она уже поняла — этому гнусу сейчас все, как обычно, сойдёт с рук.
— Что вы можете мне сделать? — кривлялся блондин. — Даже интересно? Наябедничаете Дамблдору? Выкинете из школы?! Валяйте, выкидывайте. Мне плевать.
Снейп присел на одно колено рядом с девушкой:
— Мисс Гринграсс…?
— Даже не смейте спрашивать, в порядке ли я, — предупреждающе зашипела девушка.
Придерживаясь рукой за стену, она поднялась, пошатываясь, словно пьяная.
— Мисс Гринграсс… — покачал головой Снейп.
«Ты мне заплатишь, Малфой!», — повторяла про себя Астория Гринграсс, словно мантру. — Заплатишь! Заплатишь, Змееныш!».
28.04.2012 Глава 18 Зельевар и ЗОТС
Сколько не стояла София под душем, долгожданное ощущение чистоты не приходило.
«Уеду! — чуть ли не в сотый раз обещала она себе. — Завтра же, с первыми лучами солнца! К черту Малфоев, Снейпа, Властелину! К черту пропитанный кошмарами магический мир! Уеду! Пусть хоть верхом на палочке; хоть на адской гончей …».
В следующую секунду на влажном от испарений кафеле ей померещилось безносое лицо.
Ноги подогнулись, и девушка сползла вниз. Обхватив себя руками, бессильно скукожилась на дне ванной. Кого она обманывает?! В обычный мир вход закрыт. Вздумай она воспротивиться воли нежити, её попросту убьют. А ещё эта данная Нарциссе «Нерушимая Клятва»? Навряд ли она рассеется от Софииных истеричных: «Не буду! Не хочу!».
Убежать не получится. Прятаться негде.
Подняв глаза, девушка покосилась на бритвенный станок, зазывно темнеющий из стаканчика на зеркальной полке. Что — если...? Ни Волдеморту, ни Властелине, ни родителям её оттуда не достать. Но представив, как острый металл, врезаясь в кожу, впивается в вены, девушка содрогнулась. Наверняка это больно.
Завтра высокомерная Паркинсон найдёт окоченевший труп «Гринграсс», история получит огласку и превратится в дешевый фарс «а ля Ловелас энд Кларисса Гарлоу». Унизительно. Дешево. Мерзко. Не дай бог, похоронят под нелепым гостиничным псевдонимом.
Выбравшись из ванной, девушка утерла с лица злые слезы.
* * *
За завтраком, к всеобщему благоговейному ужасу, во время раздачи «совиной почты» в Большой Зал влетел белый кречет. Сложив крылья, Фабиан камнем упал Софии на плечо. Острые когти чиркнули по воздуху, грозя пропороть кожу.
— Это не сова, — часто моргая, констатировал Гойл.
— Какой ты наблюдательный, — поддела однокашника Милисент Булстроуд.
— Впервые вижу, чтобы кречетов использовали в качестве почтовых птиц, — прищёлкнул языком Нотт, пока София неловко стаскивала с её лапки послание. — Красавец!
Выполнив почётную миссию, небесный хищник устремился к окну.
«Дорогая Соффи! — гласили строки, — Спешу сообщить, — у твоих родителей все благополучно. Отец получил должность декана и прибавку к зарплате. Я помогла твоей матери найти миленький домик в замечательном, экологически чистом, районе — потомки Салазара Слизерина не должны жить в жалкой имитации пчелиных сот. Там рядом с домом есть очаровательное озерцо, — тебе должно понравиться.
Дорогая, как случилось, что ты не рассказала мне о помолвке? Том написал про то, «что» а, главное, «как», ты натворила.
Он крайне недоволен тобой.
Разделяю его беспокойство. Сердиться не могу, — будучи магглорождённой, ты не представляешь, что такое династические браки. Это настоящая каббала. Кстати, дедушку твоего будущего мужа по отцовской линии звали Каббаликус Малфой. Забавно, правда?
Бессмертием клянусь, идея с этой собачьей свадьбой принадлежит чёрному юмористу по имени Северус. Его шутку оценили. Остаётся надеяться что, когда придёт его время, он окажется способен переварить наш фамильный, весьма специфический, юмор.
С другой стороны, что бы там Том не твердил о порочности малфоевского паршивца, всё складывается удачно. Блэки — старинный род, один из самых древних в магической Британии; в жилах Малфоев течёт кровь вейл.
Так что ты даже специально не смогла бы подыскать лучшей партии.
Но если сын Люциуса окажется тебе не по вкусу — не огорчайся. Замужество — это не навсегда, если рядом есть я, готовая оказать небольшую услугу.
Искренне твоя
Властелина Мракс».
Матримониальные планы Властелины сейчас пришлись как нельзя некстати — девушка не могла заставить себя даже взглянуть на Хорька. Её мутило от одного вида острого узкого лица с бесцветными глазами.
— Твои родители-магглы не знают, что письма присылают с совами, Гринграсс?
Услышав ненавистный тягучий голос, София выросла над столом и неторопливо вылила оранжевый тыквенный сок на белобрысую голову.
Миллисент и Нотт ахнули. Краббэ открыл рот. А Забини чуть ли не нырнул лицом в тарелку, стараясь скрыть смех.
Желто-оранжевые струйки веселыми ручейками лились вниз, стекая на кипельно-белый воротничок, выступающий над накрахмаленной робой.
Челюсть Малфля сжалась так, что аж зубы клацнули. Больше ни один мускул не дрогнул на холодном лице, принявшем угрожающее выражение.
Хорёк смотрел на Софию исподлобья, буравя взглядом.
— Приятного аппетита, — пожелала «Астория»
Она почти бегом устремилась прочь, опасаясь, что Малфой ринется за ней.
Девушка направлялась в сторону Снейповской лаборатории. Ей было необходимо удостовериться, что Хорёк в курсе её родства с Сами-Знаете-Кем и не осмелится повторить вчерашнюю безобразную выходку.
Дверь в кабинет бывшего преподавателя зельеделия она толкнула, даже не удосужившись предварительно постучаться.
— Кого несёт?! — «гостеприимно» рявкнул хозяин.
Неровные пряди черных волос обрамляли бледное перекошенное злостью лицо с гневливо изогнутыми бровями и презрительно сжатыми губами:
— Мисс Гринграсс?! Какого дьявола …?! Я вас не звал!
Софию считала, по ряду причин, что вправе рассчитывать на снисходительность Снейпа. Профессор, судя по выражению его лица, придерживался иного мнения.
— Я хочу с вами поговорить, — начала девушка.
— Излагайте, — процедил зельевар, — поскорей. Не намерен тратить на вас время ни секундной больше необходимого.
— Вы должны наказать Малфоя за вчерашнюю выходку! — потребовала девушка.
— Что ещё я задолжал? — медоточиво произнес Снейп. — Говори, не стесняйся.
София почувствовала, что вот-вот задохнётся от гнева:
— Вы всерьёз рассчитываете выгородить вашего обожаемого змеёныша, профессор Снейп?!
— А вы желаете предать вчерашний инцидент огласке, мисс Гринграсс?
— Разумеется, нет!
— В таком случае тема исчерпана. Чтобы хоть как-то вас утешить, — допускаю, что вы нуждаетесь в утешении, — довожу до сведения, что стер память всем, кто вчера был с вами в гостиной. Кроме Драко, разумеется. А теперь разговор закончен. Падите вон.
— Прежде чем я «пойду вон», я хочу получить ответ на заданный вопрос: вы накажете Малфоя?
— Нет, мисс Гринграсс. Он уже достаточно наказан тем, что связан с вами.
София смерила колдуна гневным взглядом:
— Я найду способ разорвать эту смехотворную помолвку!
— Рад, что вам смешно. Но от помолвки вас спасет лишь смерть. Ваша, либо вашего жениха.
— Учитывая обстоятельства, не плохая идея!
— Беспрецедентный героизм, — скучливо отозвался зельевар. — Мисс Гринграсс, я вынужден настаивать на вашем уходе. Во-первых, мне неинтересен мстительный бред. А во-вторых, — с минуты на минуту начнётся урок.
Девушка покинула комнату, громко хлопнув дверью.
* * *
Кабинет ЗОТС впечатлял. В нем царила атмосфера, наводящая на мысль о мировых тайнах, колдовстве и духах. Несколько забавно и нелепо, возможно в том было виновато настроение, в котором пребывала девушка, смотрелись картины на стенах. Нечто среднее между Босхом и подробной анатомической иллюстрацией: ужасные раны; вывернутые под невероятным, не естественным углом руки и ноги; не говоря уже о прочих частях тела.
Ученики, притихнув, разглядывали кабинет.
Когда в дверях появился Малфой, София ощутила острое желание впиться ногтями в бледную физиономию и драть ею, пока под пальцами не прорастут кровавые царапины; пока крысиная морда не превратиться в отбивную. В кровавый фарш!
«Слизеринский принц» не глядя ни на кого, прошелся, словно коронованный король, между рядами, и уселся на первую парту.
— «Принц подземелий», очаровательный сноб и очаровательный поганец собственной персоной, — подмигнул он.
— Я не велел доставать учебники, — рявкнул на Грейнджер влетевший в кабинет Снейп, как никогда похожий на нетопыря.
Гриффиндорка поспешила вернуть учебник обратно в сумку.
— Ещё успеете вызубрить его наизусть, мисс Грейнджер, — продолжил Снейп. — Я намерен говорить, и требую безраздельного внимания. До сих пор, насколько мне известно, у вас было пять разных преподавателей по моему предмету. Естественно, у каждого была собственная методика и предпочтения. При такой путанице остается только удивляться, как вы все вообще сумели наскрести проходной балл при экзаменах на СОВУ. Вы удивите меня еще сильнее, если и дальше сможете держаться на уровне ПАУКа. Мой предмет требует серьезных, углубленных знаний.
Говоря это, Снейп расхаживал по классу, шурша шелковой мантией.
— Силы Зла, — говорил он, — бесчисленны, разнообразны, изменчивы и вечны! Это многоглавое чудище. На месте отрубленной головы всякий раз вырастает новая, — хитрее, страшнее предыдущей. Ваш противник неуловим. Он постоянно меняет обличье и не поддается уничтожению. Следовательно, защищаясь, — чуть громче продолжил Снейп, — надо быть не менее изобретательным и гибким. Эти картины, — он, походя, махнул рукой, указывая на стены, — дают довольно верное представление о воздействии, к примеру, пыточного проклятия. Это, — учитель ткнул пальцем в ведьму, зашедшуюся криком в агонии, — последствиях поцелуя дементора (колдун с абсолютно бессмысленным лицом, бессильно привалившийся к стене) или нападения инферния (кровавая кашица на земле).
Взгляд профессора Снейпа прилип к Софии, будто нарисованные инферналы были делом её рук.
— Мисс Гринграсс, что вы знаете об этом виде нежити?
София напряглась, почувствовав на себе множество взглядов. Если зельевар надеялся её смутить, то просчитался. Она провела с Властелиной достаточно времени, чтобы дать ответ на поставленный вопрос:
— Инферналы являются порождением Тёмной магии, попадающей под раздел «Некромантологии». Для создания инфернала требуется особый специфический дар. Такое под силу далеко не каждому волшебнику. Инферналы подконтрольны только создавшему их магу. Ограничены наложенным заклятием некроманта. Ещё хорошо, если таковое имеется, потому что твари по природе своей постоянно жаждут крови.
— Десять баллов «Слизерину», — Снейп присел на стол, опираясь ладонями на столешницу. — Каковы преимущества невербальных проклятий?
Рука Гермионы взметнулась вверх.
Зельевар неспешно осмотрел класс. Убедился, что выбора нет, и коротко бросил:
— Мисс Грэнжер? Вы неотвратимы, как английские туманы. Что там у вас? — скрестил учитель руки на груди
Гермиона подскочила, словно чёртик на пружинке:
— Преимущества невербальных заклинаний в том, что соперник не знает о ваших намерениях. Это даёт фору в долю секунды.
— Слово в слово из «Стандартной книги заклинаний, класс 6», — презрительно скривился Снейп, — но, по сути, верно. Действительно, если вы овладели искусством колдовать, не выкрикивая заклинаний, ваша магия обретает элемент неожиданности. Разумеется, на это способны далеко не все. Здесь требуется особая концентрация воли и мысли. Сейчас, — продолжал Снейп, — вы разделитесь на пары. Один будет пытаться молча наложить заклятие на другого. Другой, так же молча, должен пробовать отвести заклятие. Приступайте.
Задание оказалось не сложным, — большинство невербальных попыток заканчивались пшиком. Забини, в паре с которым работала София, побледнел от усилий, но толку всё равное не было. Впрочем, когда они поменялись ролями, сколько София ни «потела», результатов и ей достичь не удалось.
Снейп задержался возле Уизли и Поттера.
София послала Рону сочувственный взгляд. Тот в ответ с видом великомученика закатил глаза — все его попытки зачаровать Поттера терпели оглушительное фиаско. В чем он не отличался от большинства.
Из тридцати пяти человек получалось лишь у Грейнджер и Малфоя, будь он проклят!
Гермиона, не издав не звука, сумела отразить ватноножное заклинание Невиля. Малфой, молча вырвал оружие из рук Краббэ, применив, по всей видимости, «Экспеллиармус».
Однако Снейпу приспичило придраться именно к Гарри и Рону.
— Жалкое зрелище. Смотрите, Уизли!
С этими словами Снейп направил палочку на Поттера. Поттер заорал, как оглашенный:
— Протего!
Рикошетное заклинание сбило зельевара с ног. Потеряв равновесие профессор чуть не рухнул на пол.
Малфой прокомментировал ситуацию, процедив:
— Поттер — придурок…
Профессор с разъяренным видом двинулся на Гарри:
— Вы помните, в чем суть урока?! В том, чтобы тренироваться в использовании невербальных заклятий, Поттер! Не-вер-баль-ных!
— Помню, — буркнул Гарри.
— Да, сэр!
— Вам не обязательно назвать меня «сэр», профессор.
В классе повисла напряженная пауза.
— Взыскание, в субботу вечером, у меня в кабинете, — сквозь зубы произнес слизеринский декан. — Я никому не позволю мне хамить, Поттер… даже Избранному. Урок закончен!
София, запихнув палочку в сумку, направилась к выходу:
— Гринграсс, — пальцы Хорька, сжавшись на предплечье, причинили боль, — Нам нужно поговорить.
Девушка в панике рванулась, высвобождая руку:
— Не прикасайся ко мне!!!
— Малфой! — за спиной блондина вырос Рон. — Отпусти её.
— Отвали, Уизел. Не видишь? Мы разговариваем.
Рон перевёл взгляд на Софию, словно спрашивая, уйти ему или остаться?
— Я не хочу разговаривать! — вскричала София.
— Малфой, ты слышал?
— Не вмешивайся в дела, которые тебя не касаются! — агрессивно попёр на Рыжего Хорёк.
— Что тут у вас опять происходит? — вклинилась между парнями лохматая голова Грейнджер.
Когда она бросила взгляд на Софию, в лице её читалось укоряющее обличительное выражение.
— Малфой, ты когда-нибудь нарвёшься! — рычал Рон, не обращая внимание на попытки подруги остановить его.
— Возможно, — хмыкнул наглец, — но не сегодня. И не на тебя.
— Пошли, Рон, — потянула Гермиона Рона за рукав. — Пусть слизеринцы сами между собой разбираются.
— Да пусти ты! — Рон предпринял безуспешную попытку вырваться из цепких лапок Грейнджер.
— Слушай свою лохудру, Уизел. Целее будешь!
Кулак Рона врезался Хорьку в живот, заставляя согнуться:
— Никогда не разговаривай со мной таким тоном, Малфой. И не смей отзываться так о Гермионе — целее будешь!
— Рон! — Вновь укорила Гермиона, наблюдая за скрючившемся Хорьком. — Ну что ты творишь?
— Что — «Рон»? — передразнил подругу Рыжий.
— Астория! — накинулась Гермиона на менее «ядовитый» объект. — Тебе не стыдно?
Малфой издевательски засмеялся:
— Ревнуешь своего нищеброда, Грейнджер?
София поспешила покинуть классную комнату, чувствуя, как пылают от негодования щёки.
Малфой вновь догнал её лишь на мраморной лестнице:
— Гринграсс, подожди! Я же сказал: нам нужно поговорить.
— Я не то, чтобы разговаривать. Я видеть тебя не хочу.
— Вечером, за хижиной Хагрида, у Запретного Леса. Буду ждать тебя в восемь, после ужина. Не придёшь, пеняй на себя, — губы Малфоя снова сложились в коронную кривую ухмылку. — У некоторых участников вчерашней вечеринки утраченные воспоминания могут и всплыть.
— Ублюдок! — выругалась девушка.
Отодвинув её плечом, блондин не спеша спустился по лестнице, вливаясь в общий поток студентов. Он даже для вида не соизволил разыграть угрызения совести.
Ну, ничего! Придёт время — ты ещё попляшешь, выродок.
«Ты мне за все заплатишь», — в очередной раз пообещала себя София.
29.04.2012 Глава 19 Свидание в Запретном лесу
Подарок близнецов Уизли пришелся как нельзя кстати. Писать перьями на пергаменте было бы сущей мукой. И без того мысли скакали бестолковыми зайчиками, не желая укладываться в слова. Добрый десяток в клочки разорванных пергаментов успел устлать землю. Но София, не оставляя попыток связно изложить суть дела, выводила очередной вариант послания:
«Здравствуй, Властелина.
Вынуждена признаться, поскольку просто больше не у кого искать защиты, справедливости или совета: вчера вечером Драко Малфой меня изнасиловал.
Снейп в курсе. Но его, в отличие от меня, всё устраивает.
Необходимо срочно найти способ разорвать помолвку. Чем быстрее, тем лучше.
София Мракс».
* * *
У кабинета зельеделий толпилась «чертова дюжина» учеников: четыре слизеринца, четыре равенкловца, грифиндорское «Золотое Трио» и один хаффальппаффец.
Учитель Софии не понравился. Толстый, старый усатый дядька с замашками Казановы, успевшего забыть, что цветущие «двадцать» канули в Лету не менее четырех десятков лет назад.
Сия персона громогласно представилась профессором Дивангардом.
Обстановка в классе напоминала лабораторию дилетанта-самоучки, не слишком успешно справляющегося с опытами. Запахи раздражали, воскрешая в памяти дешёвые потуги на дорогую парфюмерию, от которой почти всегда начинала болеть голова.
— Ну-те-с, ну-те-с, ну-те-с…
Радостно потёр руки профессор Дивангард. На толстых пальцах блеснули массивные золотые украшения.
— Достаем весы, наборы и «Высшее зельеделие». Те, у кого нет ингредиентов, могут взять их из хранилища, — жизнерадостно вещал учитель. — Весы, я уверен, там тоже найдутся. Даже небольшой запасец старых учебников имеется. Сегодня для показа я приготовил зелья. По завершению курса все вы должны будете научиться их готовить. Наверняка каждый из вас о них уже слышал, даже если варить и не приходилось. Кто знает, что это такое?
С виду в котле кипела обыкновенная вода.
Руки подняли Гермиона и Малфой. Гриффиндорка порывисто, резко, чуть ли не вскакивая с места. Слизеринец — с ленивой неторопливостью.
Дивангард спросил Грейнджер.
Девушка затараторила, будто изрыгая проглоченный учебник:
— Это «Веритасерум», — бесцветная жидкость, лишенная запаха. Она вынуждает того, кто ее выпьет, говорить только правду.
Плюхнувшись обратно на стул, Гермиона замерла в ожидании, глядя на профессора голодными глазами.
Хорек скривился, будто у него внезапно заломило зуб.
— Теперь это? — жидкость, булькающая во втором котле, выглядела вязкой и мутной. — Тоже весьма известное? О нем, кстати, недавно упоминалось в предписании министерства. Кто…?
— Это Всеэссенция, сэр! — аж подскочила на месте Грейнджер.
— Прекрасно, прекрасно. Теперь здесь…? Да, моя дорогая? — с некоторым раздражением произнес Дивангард, увидев, что Гермиона снова тянет руку.
— Амортенция! — с видом триумвиратора выпалила девушка. — Самое сильное любовное зелье в мире.
Профессор кивнул. Улыбка под пышными усами ещё зиждилась, но несколько подувяла.
Несмотря на то, что слизеринцы не вызывали симпатии у Софии, она вполне понимала причину, вызывающую короткие смешки — Грейнджер со своим желанием «отвечать», мягко говоря, раздражала.
Дивангард обреченно вздохнул:
— Многие, я уверен, узнали сие зелье по очевидному перламутровому блеску?
— И пару, который поднимается вверх характерными спиралями, — с воодушевлением подхватила Гермиона, словно они с профессором вели беседу с глазу на глаз. — А еще для разных людей оно по-разному пахнет, в зависимости от того, кому что больше нравится. Я, например, чувствую запах свежескошенной травы и новенького пергамента и…
— Верно, верно, мисс Грейнджер, — скривился профессор, будто у него вслед за Малфоем разболелись зубы.— Вы, случайно, не родственница Гектора Дагворта-Грэнжера, основателя «Экстраординарнейшего общества зельеделов»?
Покрасневшая Гермиона, опустила ресницы:
— Вряд ли, сэр. Я магглорожденная.
— О! Грейнджер! Гермиона Грейнджер? Как же! Как же! Вы та самая подруга легендарного мальчика? Это восхитительно! Двадцать баллов «Гриффиндору», мисс Грэнжер!— с чувством выкрикнул Дивангард.
София почувствовала, как её собственная физиономия кривится от отвращения.
— Разумеется, «Амортенция» не рождает настоящей любви, — продолжил раскрывать тему учитель. — Создать любовь искусственно невозможно. Зелье вызывает всего лишь страстное увлечение, одержимость. Пожалуй, это самое опасное и сильнодействующее вещество. По крайней мере, здесь, в нашем кабинете…
София брезгливо скривила губы, с удивлением наблюдая отражение собственной гримасы на лицах всех слизеринцев.
— Да, да, — Дивангард мрачно покивал, — когда вы повидаете столько, сколько довелось увидеть мне на веку, вы перестанете недооценивать силу страсти. Впрочем, — перебил он сам себя, — нам пора приступать к работе.
К концу дня София чувствовала себя, словно выжитый лимон. Не оставалось сил на то, чтобы нервничать из-за условленной встречи.
Вернувшись в комнату, почти целиком и полностью принадлежавшую ей, поскольку Паркинсон предпочитала отсиживаться в гостиной, девушка растянулась на кровати, устремляя взгляд в окно. Пологий спуск; длинный деревянный подвесной мост, соединяющий внутренний школьный двор и Каменный круг; черная глянцевая вода в озере; мрачная опушка Запретного Леса, — все просматривалось как на ладони, словно комната находилась на вершине башни, а не на дне озера. Казалось, распахни створки, и окажешься в небе, в самом эпицентре золотисто-янтарного заката. Смягчившееся от усталости, постаревшее за день солнце куталось в облачка, ажурные, легкие, похожие на шаль из тончайшего пуха.
Пейзаж за окном выглядел таким реальным. Но был, увы, не более, чем обманом зрения. Мороком.
Разглядывая иллюзорную дорожку, протягивающуюся от замка в сторону Запретного Леса, София не уставала задаваться вопросом: стоит ли идти? О чём хочет поговорить «Слизеринкий Принц»? Любопытство — гнусный подстрекатель. Но любопытство, как известно, сгубило кошку. С другой стороны, после разговора со Снейпом, Малфой, вряд ли, будучи трусом и расчётливой тварью, представляет опасность для родственницы Волдеморта?
София бросила взгляд на часы: четверть девятого. Ещё минут пятнадцать — сомнения отпадут сами собой…
Выбравшись из Подземелий, она почти бегом пересекла Большой зал, устремляясь к выходу.
Хогвартс стоял на высоком пригорке, грозный, как ёж, ощетинившейся многочисленными башнями и башенками вместо колючек. Сразу за хижиной Хагрида подстерегал лес.
«Тиш-ш-ше», — пел в ветках ветер.
София вздрогнув, плотнее запахнула на себе мантию.
— Всё-таки явилась, Гринграсс? Я уж и не надеялся… — с ленцой протянул голос из темноты.
Хорька выдавали светлые волосы да отложной воротничок рубашки, белеющий над свитером.
— Зачем ты просил меня прийти?— осведомилась София.
— Просил? — на сей раз усмешка, казалось, относилась скорее к нему самому, чем к девушке. — Правда, просил? — парень хмыкнул. — А мне-то казалось, требовал. Ну да ладно, неважно, — он резко вобрал в себя воздух, делая шаг вперёд. — Гринграсс, я…
— Стой, где стоишь! — прикрикнула София, отступая.
— Я хотел извиниться, — строптиво тряхнул головой блондин. — Я не знал, что ты племянница Темного Лорда…
— И это ты считаешь извинением? Малфой, твой папочка плохо тебя воспитал.
— Отца оставь в покое. Он тут не причём. Гринграсс! Повторяю: я не знал, кто ты. Считал тебя обычной грязнокровкой…
София внезапно оказалась во власти дикой, неконтролируемой ярости. Выхватив палочку, она направила её на противника.
— Очень впечатляет, — саркастическим шепотом сообщил тот. — Извинения, надо полагать, не приняты? Ну? И что ты собираешься делать?
— Ступефай!
— Протего! — отбил Малфой.
— Дифиндо!
Юный маг ловко уклонился.
— Неплохо! — похвалил он, смеясь. — Но какого Мерлина ты творишь?
— Вердимиллиус!
— Аква Эрукто! — погасил он занявшееся пламя. — Решила погреться? Знаю менее радикальный способ.
— Против способа ничего не имею. Не в восторге от предмета!
— Сдаюсь, Гринграсс.
Дождавшись, пока девушка опустит палочку и, выслушав её презрительное фырканье, блондин продолжил «светскую беседу»:
— Почему ты сразу не сказала, что мы помолвлены?
— Нелепо кидаться на незнакомого человека, подчеркнуто демонстрирующему своё пренебрежение, с криком: «Суженный мой, ряженный, я твоя навеки!».
— Даже не представляю, что скажет отец, когда узнает … — Малфой тяжело вздохнул. — Ну, не могу я жениться на мугродье! Будь ты хоть трижды родственница Сама-Знаешь-Кого!
— Так в чем проблема? Скажешь об этом боссу на ближайший уик-энд и дело в шляпе! — отбросив шутовской тон, девушка заявила с неприкрытой злобой. — Ты жутко самовлюбленный тип, воображающий, что мир вращается вокруг него! Думаешь, я хочу выходить за тебя замуж?!
— А то нет? Заполучила красивого, богатого, чистокровного волшебника!
— Заполучила?! — охнула София. — Да я согласилась на эту отвратительную сделку лишь потому, что твоя мать в ногах у меня валялась!
— Не правда! — отчаянно вскрикнул блондин. — Мама бы — никогда...! Стоять на коленях перед грязнокровкой?! Невозможно!
— Впечатляющая наивность, Малфой. Десять балов Слизерину! Спустись с небес, — земля вызывает. Над твоей семьей завис дамоклов меч. Темный Лорд ужасно зол на твоего отца. Смерть Малфоя-старшего дядю не удовлетворит; Волдеморт хочет повернуть дело так, чтобы сама смерть показалась ему наградой и желанным освобождением. А теперь напряги единственную извилину и подумай: через кого проще всего достать мистера Малфоя-старшего? В свете подобных событий мне отчего-то кажется, что просьба твоей матери на общем фоне выглядит не слишком впечатляюще.
— Как ты могла согласиться на это?! — всё сказанное словно не коснулось его сознания. — Пусть даже мама просила, тебе-то это зачем? Почему, Гринграсс…?!
София подавила тяжёлый вздох:
— Я тебя пожалела.
После секундной паузы, полной изумленного замешательства, Малфой издевательски загоготал. Отсмеявшись, ядовито выплюнул:
— Думаешь, мне нужна твоя проклятая жалость?!
— Меня от тебя тошнит, — заявила девушка. — Трусливый, никчёмный и бесполезный папенькин сынок.
— Теперь понятно, почему ты пришла, не побоявшись встретиться после вчерашнего. Считаешь меня трусом? Давай, Гринграсс, померимся характерами?
— Как? — Насторожилась София.
— Дуэль? — с бесшабашной веселостью заявил слизеринец.
— Спятил?
— Трусишь?
— Я не Поттер. На «слабо» не ведусь!
— А на что «введешься»?
Гаденькая улыбочка так и рисовалась за стеной мглы.
— Малфой, ты сам напросился! Аква Эрукто! — заорала она.
Из палочки, зажатой в руке, словно из толстого шланга, под напором вырвался столб воды, сбивая Малфоя с ног. Сыпля проклятьями, «Слизеринский принц» покатился по земле, не аристократично матерясь.
София со всех ног рванула к Хогвартсу. Она неслась вперед, не обращая внимания на колющие боли в боку, на крики Хорька, раздающиеся за спиной. В темноте ступенек, поднимающихся со школьного двора к Каменному кругу, было не различить, и девушка карабкалась по крутому склону на четвереньках, хватаясь за пучки, влажной от выпавшей росы, травы.
Взобравшись на вершину, обернулась на настигающего противника.
Лунный свет подчеркивал недоброе выражение его лица, делая откровенно зловещим.
Она потом сама не могла понять, зачем подняла палочку над головой и прокричала:
— Крусио!
Блондин беззвучно растянулся на траве. Не было ни дрожи, ни криков, ни стонов. Отсутствовали хрипы — неизменные спутники пыточного проклятия.
Сердце колотилось в горле. Ноги сделались ватными. София сама не заметила, что почти перестала дышать. Яростная обида, поддерживающая на протяжении всего вечера, куда-то испарилась.
Блондин, сделав попытку подняться, засипел, зашелся нервным неприятным, лающим, как у его тетки Блэк, смехом, и снова опустился на траву:
— Впечатляет, — его голос звучал шёпотом. — Сильные ощущения, ничего не скажешь… Гринграсс, кажется, я не могу идти…
София, закинув его руку себе на плечо, помогла блондину подняться.
— Держись за меня, нежное ты создание.
— Не такой уж я и нежный…
— Я заметила!
— Кстати, Гринграсс, — какого Мерлина ты запустила в меня «Крусио»?!
Путь к замку казался бесконечным. Они оба обессилели. Так что когда у дверей Хогвартса их встретил Снейп, Софии уже было всё равно, что декан с ними сделает. Её не пугали ни горящий от ярости взор, ни сжатые в тонкую линию губы.
Перехватив норовившее осесть на пол тело любимчика, зельевар подхватил парня на руки:
— Я же велел тебе держаться от неё подальше?!
София уже намеревалась шагнуть за профессором в гулкую спасительную темноту вестибюля Хогвартса, когда огромная черная тень скользнула по воздуху, неслышно коснувшись атласными перьями девичьей щеки.
София стянула с лапы тонкий папирус:
«Ты не искала моей защиты и не просила совета, когда давала «Нерушимую Клятву». Так что нечего теперь вешать свои проблемы на других. Клянусь, вы оба, — и ты, и Драко, — в ближайшее время познакомитесь с тем, что я считаю справедливостью.
Лорд Волдеморт»
София с ужасом подняла глаза на Снейпа. Письмо в её руке дрожало, как желтый листик на ветру.
29.04.2012 Глава 20 Верхом на помеле
Профессор Снейп окинул девушку взглядом. На высоком лбу его пролегли глубокие морщины; протянувшиеся от крыльев носа до опущенных уголков рта складки сделались резче.
— Следуйте за мной, мисс Гринграсс, — приказал он.
Скудное освещение придавало обстановке таинственную мрачность. Углы переходов, лестниц и комнат утопали в темноте. На фоне общего мрака письменный стол в кабинете декана казался залитым светом.
София не в первый раз заходила сюда, но почему-то только сейчас обратила внимание на множество стеклянных банок с ингредиентами и экспонатами, пылившиеся на полках.
Снейп, аккуратно уложив Драко на диван, решительно направился к одной из стоек Взял один из пузырьков, отмерил несколько капель в пиалу, смешал зелье с водой и, вернувшись, поднёс к губам юноши. Только заботливо укутав Драко пледом, Снейп повернулся к Софии.
Под немигающим, источающим неприязнь, взглядом, девушка опустила голову.
— Молодец, Гринграсс. Люди, умеющие не терять даром времени всегда вызывают уважение. Когда только успели наябедничать всемогущему родственничку?
— А что мне оставалось делать?! Когда я пришла к вам, вы попросту дали мне от ворот поворот!
— А вы всерьёз ожидали, что я стану вашей жилеткой?
Несмотря на то, что в комнате стояла духота, девушку бил озноб:
— Я писала Властелине, а не Волдеморту…
— Не смей произносить имени Тёмного лорда!
— П…почему? — изумилась такой реакции девушка.
Профессор, видимо, не до конца осознавая, что делает, потёр левую руку:
— К вашему сведению, — продолжил он, — писать Властелине почти то же самое, что писать ему самому. Дайте письмо!
София покорно вложила пергамент в раскрытую ладонь.
Пробежавшись взглядом по строкам, Снейп в задумчивости поводил пальцем по губам.
— Чего теперь стоит ждать? — тревожно спросила девушка.
Глаза Снейпа превратились в щёлочки:
— У нас, конечно, приватная беседа, мисс Гринграсс, но я, тем не менее, не перестаю быть вашим учителем.
— Не понимаю… — в недоумении заморгала София.
— Вы демонстрируете отвратительные манеры, мисс Гринграсс. Вы обязаны называть меня «сэр». Или «профессор», — выдержав секундную паузу, Снейп продолжил. — Полагаю, мистеру Малфою следует готовиться к излюбленным развлечениям Темного Лорда: пыткам, насилию, принуждению и унижению. Что касается вас? — профессор пожал плечами. — Вы можете быть спокойны. Физическая расправа вам не грозит.
— Почему вы так говорите со мной? Я ничего плохого вам не сделала!
— Манеры, мисс Гринграсс! Ма-не-ры…
— Я ничего плохого вам не сделала, сэр! — прошипела девушка столь яростно, что Малфой завертелся на диване.
В ответ Снейп продемонстрировал прямую спину, задрапированную в чёрную мантию:
Миновав очередной поворот, София почти уткнулась в Филча, перед которым важно шествовала облезлого вида кошка цвета пыли. За последними событиями как-то начисто позабылось, что после условленного часа находиться вне гостиных своего дома строго запрещается.
— Так, так, так, — пыхтя и сопя, радостно потирал ладонями школьный смотритель, — кто тут у нас? Мисс Как-Вас-Там, следуйте за мной — вынужден доложить о нарушении главе вашего дома…
— Это лишнее, мистер Филч, — раздался под гулкими сводами голос директора.
— Но профессор Дамблдор! Ученик находится вне спальни в такой час! Это неслыханно!
— Вы преувеличиваете, друг мой. За время, что мы работаем с вами здесь бок о бок, и сами стены, и наши глаза слишком многое повидали, чтобы назвать встречу с мисс Гринграсс «неслыханной». К тому же, рискну высказать предположение, не имеет смысла вести мисс Гринграсс туда, откуда она только что вышла.
Вернувшись в комнату, девушка без сил повалилась на кровать. Часы на прикроватной тумбочке показывали четверть второго. Думать о том, каково завтра будет вставать в семь, было откровенно страшно.
За завтраком София с облегчением увидела, что место, которое обычно занимал Малфой, пустует.
Уроки понеслись, словно вагончики в паровозике — друг за другом. За Транфигурацией следовали Заклинания, после небольшого перерыва — Травология, за Травологией шёл черед Арифмантики.
По завершению общего курса дисциплин София пошла к мадам Самагони-Трюк, на индивидуальное занятие.
Преподавательница показалась девушке строгой и совершенно не привлекательной; лишённой даже намёка на женственность. Возможно потому, что носила короткую стрижку «ёрш» и серый, линялый, видавший лучшие времена, мужской костюм.
— Ну? Приступим? — этими словами встретила её учительница.
София почти с ужасом взирала на предполагаемый объект левитации. Метлу, которую жуткая «мадам» зажимала подмышкой.
Признаться честно, адские гончие пугали меньше.
— Встань рядом с метлой, — инструктировала учительница, — Вот так, — показала она.
София машинально скопировала позу.
— Вытяни правую руку. Гринграсс! — повысила голос мадам Самогони, — Вы правую руку с левой различаете? А теперь прикажи метле: «Подъём!».
София с сомнением покосилась на распростёртый по земле «веник». Нервно сглотнув, она промямлила:
— Подъем…— подозревая, что даже у Лонгбботома получалось лучше.
Метла, благодарение Богу, Мерлину, всему доброму на свете, не шевельнулась.
— Мисс Гринграсс, я велела приказать, а не униженно блеять, — тряхнула коротко стриженой головой профессор Самогони.
— Подъем! — рявкнула София, с ужасом наблюдая, как метла дрогнула и перекатилась с места.
— Уже лучше. Ещё раз, — потребовала учительница.
— Подъем!
Рукоятка метлы больно ударила в ладонь.
— Отлично! — похвалила мадам Самогони. — Теперь клади руки вот сюда — вот так. И садись...
— На метлу?!
— Нет! — закатила глаза учительница. — Мне на закорки!
Оседлав палку, София чувствовала себя, глупее не придумаешь.
— Хорошо. По свистку поднимайся на несколько футов, не выше! Чтобы взлететь вверх, тяни рукоятку на себя. Во время полёта держи метлу ровно. Не бойся, метла не лошадь, тебя не сбросит. Чтобы вернуться, наклоняйся вперёд. Всё поняла?
Крепко сжимая руками и ногами обыкновенную палку с хвостиком, София задавалась вопросом, когда успела настолько утратить рассудок? Сердце разогнало кровь с такой силой, что та ревела в ушах похлеще ветра. Это было хуже плавания. Хотя до сей поры, София пребывала в твёрдой уверенности, — хуже не бывает.
— Готова?
«Нет!», — кричала девушка про себя.
— Раз…
Сердце бьется гулко и быстро…
— …два…
Болезненно толкается в груди. Во рту сухо, мокрые ладони скользят по древку…
— …три!
Резко дернув метлу на себя, София полетела вертикально вверх, точно пробка из бутылки. С ужасом осознав, что земля стремительно удаляется, и ничего с этим не поделать.
Весь мир превратился в глухие удары, стучавшие в ушах, в запястьях, в висках и под коленками. Тело, сделавшись ватным, не желало слушаться. Однако вскоре девушке удалось выровнять метлу.
Внизу мутно поблескивала темная гладь почти идеально круглого озера. Только и нужно, что расцепить руки, и... но София быстренько оставила эту мысль, даже не додумав, как следует, до конца.
Ни за что она руки не расцепит! Лучше умрёт! Прямо на метле.
Паника медленно отступила, хотя в груди по-прежнему жгло.
Мадам Самогони-Трюк давно осталась позади. Под ногами раскинулась зловещая, отдающая чернотой, зелень Запретного Леса.
Выпрямив руки, София наклонила «бескрылый» конец «летательного аппарата» и стрелой понеслась вниз, громко вереща и твердо веруя, что вот-вот разобьется насмерть.
Ветки хлестко, больно ударяли по плечам, щекам, ребрам, заодно замедляя скорость падения, пока ноги не коснулись земной тверди.
Вроде, больно не было? Кажется, обошлось…
Поднявшись на ноги, юная ведьма попыталась сообразить, что делать дальше? В первый момент её охватила тревога, но земля есть земля, — она даёт силы и вдохновляет.
— Змеи? — на серпентарго позвала она.
Лес отозвался тихим, грозным, покорным шипением.
— Здес-с-сь! Что прикаж-ж-жет хоз-з-з-зяйка?…
София и в самом деле на миг почувствовала себя хозяйкой, способной повелевать, слышать и понимать голоса самых темных созданий природы.
— Помогите отыскать дорогу к Хогвартсу.
— Следуй за мной-й-й…
Гадюка скользила, будто живая нить Ариадны.
Шагая вперед, София весело напевала под нос:
«Я была навеселе
И летала на метле
Хоть сама не верю я
В эти суеверия»…
Среди замшелых веток что промелькнуло.
Оборвав песню, София в изумлении взирала на поразительное, невозможное, невероятное существо: до пояса человека с рыжими волосами; ниже талии — коня, с длинным, таким же рыжим, как волосы, хвостом.
— Кто ты? — человеческим голосом вопросило невообразимое нечто. — Почему нарушив запрет, покинула территорию Хогвартса? Почему одна гуляешь в лесу?
-Проч-ч-чь! — зашипела хвостатая проводница Софии, угрожающе поднимая голову из травы.
«Проч-ч-чь», — подхватило не менее десятка других шипящих союзников.
По крупу кентавра пробежала нервная дрожь. Передними ногами полуконь-получеловек переступил с места на место.
— Да! — вздохнул он. — Неспроста сегодняшней ночью Марс сиял столь ярко!
— Моё имя Астория Гринграсс.
Кентавр попятился, словно желая слиться с кустами за его спиной.
— Я просто заблудилась в лесу и пытаюсь отыскать дорогу назад…
— Я чувствую Тьму в твоей крови, человеческий детёныш. Знакомую. Пугающую. Когда-то я уже встречал юношу, который пах так же, как ты — тьмой и полынью! Грядут страшные времена! Прольются реки крови…
— Извините, но я не в настроении выслушивать мрачные пророчества. Мне нужно вернуться в Хогвартс!
— Невинные всегда становятся первыми жертвами, — словно не слыша, продолжал кентавр. — Так было, так будет всегда…
София, грешным делом, подумала, что существо, возможно, только выглядит антропоморфным, а на деле разумно не более чем талантливый попугай, заучивший несколько десятков слов.
— Марс сегодня ночью был ярок. — Бормотал человек-конь. — Необыкновенно ярок…
Девушка поспешила удалиться, нырнув под раскидистые еловые ветки. Вскоре силуэт кентавра исчез за деревьями, стоящими столь тесно, что между ними проходилось протискиваться. Слух улавливал тихий треск веточек под вздохами ветра; тревожное перешёптывание листвы над головой.
Тропинка сделалась практически непроходимой. Странный, поначалу едва различимый звук усиливался, словно что-то огромное ломало ветки, продирая себе путь сквозь чащобу.
«Ос-с-сторожнее», — зашипела гадюка.
Сначала София не поняла, что колыхается перед ней. Оно опиралось на немыслимо длинные, мохнатые ноги, сверкало четырьмя парами глаз над мощными жвалами, плавно поводило чёрными блестящими клешнями. Потом сообразила — то был гигантский паук, размером с ломовую лошадь.
На травоядную безобидную зверушку паук походил меньше, чем оса на бабочку.
Не колеблясь ни мгновенья, София вскинула над головой палочку. Мысль о возможной неудаче даже не коснулась сознания. Так не сомневается охотник, — заряженное ружье выстрелит, стоит спустить курок.
— Авада Кедавра!!!
Ослепительно-зелёная вспышка, похожая на жидкость, расползающуюся в невесомости, прорезала пространство. Изумрудная сеть опустилась на лесное чудовище, оплетая со всех сторон. Паучьи ноги подогнулись и монстр тяжело, как в замедленной съёмке, повалился на спину.
Ядовитый отблеск проклятия угас, будто само тело поглотило его.
— Нуж-ж-жно уходить, — предупредил ядовитый ангел-хранитель. — Его братья и с-с-сестры с-с-скоро будут з-з-здесь…».
София кивнула:
— Ассио, метла, — призвала она.
Когда ей уже начало казаться, что заклинание не подействовало, метла рухнула к ногам, сбивая сверху ворох листьев и сухих мелких веточек.
От мысли, что придётся снова взлететь, затошнило от ужаса. Однако пауки, в количестве нескольких десятков штук, тоже не вдохновляли. Что предпочтительнее — разбиться или оказаться съеденной заживо?
Метла висела в воздухе, словно её держали невидимые нити.
Оседлав палку, юная ведьма с силой оттолкнулась от земли и взмыла вверх.
Когда София смогла заставить себя открыть глаза, она обнаружила, что лес под нею провалился вниз. Ветер холодил щеки. Волосы сбились в колтун, потому что тело со свистом омывал холодный ветер.
Девушка вдруг поняла, что это скольжение, как на воздушных салазках, приносит удовольствие.
Крутанувшись на метле, словно шкодливая обезьянка на турнике, девушка откинула голову и наблюдала, как над ней летит солнце, одновременно оставаясь на месте.
Потом вновь оседлав метлу, София направилась к площадке, на которой видела мельтешащие человеческие фигурки. С высоты птичьего полёта люди смотрелись муравьями. Фигурки явно направлялись к Запретному Лесу и были никем иным, как преподавателями.
Стоило направить метлу к земле, страх вернулся, вызывая в груди уже знакомое жжение. Чем ближе была земля, тем теснее становился охвативший грудную клетку обруч.
04.05.2012 Глава 21 Панси Парксинсон
На круглой, похожей на модифицированный футбольный стадион, площадке, толпилось множество народу. Промозглая морось толпе, кажется, ни сколько не мешала.
— Что там происходит? — поинтересовалась София у Милисент.
Та, в отличие от Паркинсон, не взяла дурной привычки шипеть на новенькую при каждом удобном и неудобном случае.
— Квидичные испытания, — махнула рукой Булстроуд. Поняв, что Софии это объяснение ни о чём не говорит, добавила. — Набор в квидичную команду у «гриффов». Народ, сама видишь, так и валит…
— Ещё бы! — встрял в беседу Краббэ. — Капитан-то команды сам Избранный!
Забини засмеялся:
— Поттеру не позавидуешь! Девчонки? Да какой от них толк в квидиче? Пошли, поглазеем?
Краббэ пожал мощными плечами:
— Правилами не запрещёно наблюдать за соперником. Пошли!
София, скользнув взглядом по трибунам, выхватила тоненькую фигурку, охваченную пламенем взметнувшихся вокруг острого треугольного личика густого облака каштановых волос. Грейнджер сидела рядом со здоровяком, чей мощный затылок едва прикрывали коротко состриженные жёсткие вихры.
Поттер, разделив народ на несколько групп, в каждой по десять человек, на первом испытании велел облететь игровое поле. «Залёт» бесславно закончился, когда один из мальчишек врезался в столб, под дружный гогот слизеринцев и разочарованные вздохи однокашников.
Вторая группа имела бы больше шансов под транспарантом «Мисс Вселенная», да и выглядела бы там уместнее. Девушки беспрестанно хихикали, хватались друга за друга, жеманничали до тех пор, пока озверевший Поттер не велел «претенденткам» убираться. Особо не печалясь, веселая яркая стайка удалилась на трибуны, вливаясь в ряды «наблюдателей».
Третья «десятка» не придумала ничего лучше, как устроить кучу малу где-то над центром поля.
— Кажется, в этом году победа будет за нами, — осветилось улыбкой лицо Паркинсон. — Жаль, Драко не видит это убожество. Вот порадовался бы!
Поттер, мечущийся по площадке туда и сюда, уже успел охрипнуть от натужного крика: жалобы, бурные истерики, выбитые зубы не давали ему расслабиться.
Устав наблюдать, чувствуя, что замерзает, София поднялась со скамьи, намереваясь уйти в замок.
— Гринграсс! — окликнула её Панси. — Подожди! Поговорить надо…
— О чём? — насторожилась София.
Спорить или скандалить совершенно не хотелось.
— Сама прекрасно знаешь, — «о чем», — ответила Панси. — Или, уж если быть до конца точным, следует сказать: «о ком»?
София тяжело вздохнула:
— Давай поговорим. Только без эмоций, ладно?
— Пройдем вон к той трибуне? — предложила Паркинсон.
Пока девушки усаживались на скамейку самой дальней трибуны, София невольно залюбовалась красивым полётом одной из участниц. Та была похожа на спущенную с арбалета стрелу.
— Кто это? — не сдержала она любопытства.
— Джинни Уизли. А те, что рядом: Кетти Бэл и Демельза Робинс. — Паркинсон не весело усмехнулась. — Могу поставить на что угодно, — всех троих Поттер возьмёт в команду, — презрительно дернула плечом слизеринка.
— Конечно, возьмёт! Они объективно лучше остальных.
— Уизел — не лучше, — возразила Паркинсон. — Но раз он друг Избранного, обязательно будет в команде, — уверенно заявила она.
Когда девушка повернула к Софии лицо, глаза её яростно блеснули:
-Что происходит между тобой и Драко, Гринграсс?
— В смысле? — опешила та от неожиданного вопроса.
— Драко сказал, что между нами, — мной и им, — всё кончено. Что больше ничего не может быть, потому что вы с ним помолвлены. — Панси жадно вглядывалась в лицо нежданной соперницы. — Это ведь не правда?! Это же бред!
— Мне очень жаль, Панси, — глухо отозвалась София, поднимая воротник мантии, чтобы защититься от надоедливой мглистой сырости и беспрестанно задувающего осеннего ветра.
Панси тряхнула густыми блестящим волосами, стряхивая мелкие бриллианты капелек:
— Ты ведь не та, за кого себя выдаешь, Гринграсс.
— Малфой сказал?
Дождавшись, пока Паркинсон кивком подтвердит правильность догадки, София сухо констатировала:
— Хорёк болтлив и глуп.
Губы собеседницы сжались в узкую-узкую линию, подбородок воинственно задрался вверх.
— Панси, — мягко произнесла София, — я тебе не соперница. Малфой мне не нравится — я не нравлюсь ему. Хочешь продолжать встречаться с ним? — встречайся. Я не в претензии.
Поднявшийся на стадионе гвалт отвлёк девочек от неприятного разговора.
Высокий качок, просидевший рядом с Гермионой почти весь отборочный тур, теперь орал, размахивая руками на Поттера.
— Что это он так разнервничался?
— Маклагген хочет попасть в команду и, если честно, имеет полное право. Он хорошо летает. Но только зря кипятится, — Поттер всё равно возьмёт своего нищеброда.
Паркинсон в своих предсказаниях не ошиблась. Когда набор квидишной команды Гриффиндора завершился, тремя «охотницами» оказались Кэтти Бэл, Женевра Уизли и Демельза Робинс; отбивалами Поттер назначил Джимми Пикса, широкоплечего третьекурсника и Ричи Проустака, парнишку невзрачного, даже хилого, на вид. Охранником стал Рон Уизли.
— Что будем делать? — спросила Милисент, когда слизеринцы возвращались со стадиона. Она пыталась отогреть дыханием озябшие ладошки. — Сходим в Хогсмёд?
— Не хочу туда тащиться. Я замерзла, — капризно заявила Панси. — Может быть, мальчики сходят в Хогсмёд одни? Купят себе огневиски, нам — сливочного пива? Повеселимся вечером в гостиной?
— Предложение принимается, Панси, — расплылся в улыбке Забини. — Поиграем в джентльменов. Вы девочки, идите, отогревайтесь, наряжайтесь, пудрите носики и не о чём не беспокойтесь, доверьте нам добычу провианта. Вечером увидимся.
Панси и София редко оставались наедине. Девушки по-возможности избегали общества друг друга. Но тут был один из тех случаев, когда неприятного общения оказалось не избежать.
— Поговорим? — присела София на краешек кровати, переплетая пальцы в замок.
— О чём? — подняла брови слизеринка.
— О тебе. Обо мне. О Малфое.
Дождавшись, когда Панси перестала презрительно фырчать, напоминая тем самым рассерженную кошку, София продолжила:
— Когда люди разговаривают, им удаётся понять друг друга. Для нас с тобой это немаловажно: нам предстоит делить факультет, комнату и парня. Ты не думаешь, что в этом случае стать подругами гораздо разумнее, чем быть врагами?
Черные матовые глаза Паркинсон были непроницаемы:
— Чего ты хочешь, Гринграсс?
— Лояльности.
— Иди к Мерлину. Лояльности она захотела! Думаешь, никто не замечает, как ты спишь и видишь, как бы к «гриффам» переметнуться?
София сохраняла философское спокойствие:
— Когда я только познакомилась с магическим миром, гриффиндорцы были со мной дружелюбны; а слизеринцы, мягко говоря, — не очень. Любому человеку свойственно на враждебность отвечать враждебностью.
— Ни один магл не дождётся от меня лояльности! Такие, как ты, в Эпоху Костров сжигали таких, как я!
София укоризненно покачала головой:
— Паркинсон, ты сама-то себя слушаешь? Такие, как я никого не сжигали. Во-первых, всё, о чём ты говоришь, дела давно минувших дней. А во-вторых, люди моей породы не бывают фанатами. Мы не воюем за свои убеждения, придерживаясь умеренных взглядов во всём. Всё, что нужно мне для счастья, так это немного свободы и капельку жизненного пространства. Я — мизантроп, а не воин. Конечно, если наступить на горло, я буду огрызаться, даже могу стать опасной.
Паркинсон смерила Софию взглядом:
— К чему вся эта пламенная речь?
— Сама не знаю, — улыбнулась София. — Я хочу, чтобы ты перестала меня ненавидеть и презирать. Да тебе это и не выгодно. Ведь никому не будет хорошо, если я примкну к вашим врагам…
— Ты не посмеешь! — невозмутимо констатировала Паркинсон, принимая вид торжествующего злого гения.— Не посмеешь пойти против воли Темного Лорда!
— А ты уверена, что это будет против его воли, Панси? Тёмный Лорд очень непредсказуемая, многослойная личность, — продолжила София. — Просто поверь на слово — быть моим другом тебе куда выгоднее, чем становиться в оппозицию.
Панси медленно кивнула:
— Возможно, ты и права. Но как насчёт Драко?
— А что «на счёт Драко»? — захлопала ресницами племянница Тёмного Лорда. — Мы же обо всем уже договорились. Сейчас он — твой. А будущее пусть само о себе позаботится.
Обстановка в гостиной не изменилась, но сейчас обилие мрамора, зеленого цвета и неяркое освещение не только не раздражало, но даже казалось уютным.
— Ну, что? — хмыкнул Забини. — Будем веселиться, пока есть такая возможность?
София никогда раньше не пила ничего, кроме рюмки шампанского на день рождение или Новый год. Но отказываться не стала — момент не подходящий.
Ребята уселись вокруг стола, и пустили бутылку по кругу, точно трубку мира.
— За нас! — отсалютовал Теодор Нотт. — За Дом Слизерин!
— За то, чтобы в предстоящей заварушке всем присутствующим удалось выжить, — пожелал Винсент Краббэ, перед тем, как отхлебнуть пиво из горла и передать бутылку Милисент.
— За наших родителей, родственников и друзей; за их здоровье, жизнь и счастье, — провозгласила она.
— За то, чтобы как можно больше грязных мугродов сгинуло и не поганило магический мир, — София поморщилась на высказывание Гойла.
— За то, чтобы задание, которое Драко получил от Темного Лорда, было выполнено наилучшим образом, — прошелестела Панси, передавая почти наполовину выпитую бутылку Софии.
Та судорожно пыталась придумать, чтобы сказать, и, наверное, поэтому ударилась в гипотетический тон:
— За то, чтобы светоч разума не погас во мраке ненависти!
Нотт удивленно приподнял брови. Забини по привычке хмыкнул, забирая бутылку у Софии:
— За то, чтобы мы успели вкусить радости, которую дарует Эрот до того, как Тьма Египетская обрушится на наши головы.
— Да уж! — Понимающе хмыкнул Гойл. — Это правда! Умеешь ты, друг, сказать нужные слова… а то светочи, жизни и смерти… аж зубы сводит от ужаса и скуки…
— А вы заметили, как «профессионально» подошёл Поттер к отбору команды? — захихикал Забини. — Может, тоже попробовать поиграть? Такие девочки! При одном только взгляде уже хочется квафл забить…
— Ты для начала на метле держаться научись, — порекомендовала Панси.
— А кто тебе больше понравился: Кэти Бэл или Джинни Уизли? — полюбопытствовал Нотт.
— Уизли красивее, однозначно!
— Она — шлюха, — отрекомендовал Краббэ.
— Как грубо! — возмутилась Милисент.
— А как назвать девку, которая каждый вечер обжимается с новым парнем?
— Уизлятский темперамент, друг мой, — похлопал по плечу Винсента Забини. — А как ты думаешь, их папочка с мамочкой такой рыжий «садик» насадили? У них страсти аж на голове горят. Для наглядности. В этом году МакГоногал хоть иногда вздремнуть может — ряды-то поредели. А вот в прошлом! Какой гобелен ненароком не задень, за всяким какой-нибудь Уизли отыщется.
— Но даже на фоне остальных Уизли Джинни «зажигает» — «отыскивается» чаще других, — поддержал друга Гойл.
— Мне надоело слушать про гриффиндорок! — возмутилась Панси.
— А про вас-то что говорить? — процедил Нотт. — Ни у одной даже намёка на грудь нет!
В ответ Милисент швырнула в Тедда пустую бутылку:
— Да как ты смеешь! — сказала она, смеясь. — И потом, Пансина грудь очень даже впечатляет.
— Перестаньте, — проворчала Панси, скрещивая руки. — У Гринграсс она, кстати, тоже очень даже в наличии.
— Ну, если хорошенько приглядеться? Ну да — в наличии! — согласился Забини.
— Вам что? Поговорить больше не о чем? — София в свой черед скрестила руки.
— А что может быть приятнее разговоров о сексе? Разве только сам секс. Да от вас разве дождешься?
— Тогда, может быть, булочки на ужин?
Драко Малфой, сияющий, цветущий, с неизменной гнусной ухмылочкой, нарисовался на пороге.
Слизеринцы встретили его восторженным рёвом.
— Драко! — смеялась Милисент. — Где ты взял такое чудо?
— Ну, — принял он загадочный вид, покачавшись с пятки на носок, — у Малфоев свои секреты…
04.05.2012 Глава 22 Под знаком Змеи
— С тех пор, как воскрес Тёмный Лорд, Дамблдор в школе почти не появляется, — поделился наблюдениями Нотт, без всякого аппетита размазывая овсянку по тарелке. – Да уже только заодно за это Сами-Знаете-Кто может рассчитывать на мою преданность.
— Ещё один великолепный день! И всё это благодаря Поттеру! Так отдадим же «Гриффиндору» Кубок Школы и скажем дружно: «Спасибо!», — за всё, за всё, за всё… — он зло оскалился. - Мы им ещё покажем. Сила всё равно будет на нашей стороне!
Птицы стремительно ворвались в залитые дождем окна и забрызгали все вокруг - прибыла совиная почта. В последнее время писем приходило намного больше, чем раньше; родители тревожились за детей и хотели убедиться, что с ними все в порядке, а заодно сообщали, что и дома все хорошо.
Один из свертков опустился Софии на колени. Письмо было, как обычно, написано на русском языке:
«Дорогая Софи!
Жду тебя сегодня, как стемнеет, в Запретном Лесу со стороны хижины Хагрида. Не опаздывай.
Властелина».
«Бабуся» без колебаний заложила её Воландеморту. Но идти всё равно придётся. Себе дороже спорить! Только как прикажете вырваться из Хогвартса? Коридоры, как недавно убедилась София, патрулируются Филчем и его плотоядной кошкой. Не говоря уже об инспекционных бригадах.
— Вот Годрик! Что ему… – Блейз, до сего момента методично штудирующий «Ежедневный пророк», стрельнул взглядом в Малфоя.
— Что там? – напрягся блондин.
Панси выхватила газету и прочла вслух:
«Артур Уизли вновь побывал в Малфой-мэноре, — лицо Драко стало похожим на снежную маску, — злое, сосредоточенное, застывшее. – Это уже второй обыск жилища Упивающегося Смертью, — продолжила она, — Артур Уэсли из отдела по обнаружению и конфискации фальшивых оберегов сказал, что его бригада действовала по сигналу, полученному от частного лица…
— Поттер–вонючка, — произнес блондин полузадушенным хрипом — растягивать слова и плеваться одновременно довольно сложная задача.
— Причём тут Избранный? – не понял Забини.
— Потому что это Вонючка натравил на Малфоев Уизела-старшего, — пояснила Панси.
После завтрака слизеринцы подловили «Золотое трио» в коридоре.
— Поттер? – насмешливо протянул Малфой, преграждая тому дорогу. – Ты, оказывается, не только сын грязнокровки, песий крестник, но ещё и стукач у нищебродов?
— Уйди с дороги, — потребовал Мальчик-Который-Выжил.
Краббэ загородил собой Хорька, демонстративным жестом закатывая рукава робы.
Что произошло дальше, София не поняла. Но в следующее мгновение Винсент растянулся на полу, судорожно дергая удлиняющимися ногами. Метаморфоза напоминала кадры из фильмов ужасов. Ноги Краббэ всё растягивались и растягивались, будто резиновые.
Невозмутимо перешагнув через рухнувшего противника, Надежда Магического Мира вознамерилась гордо удалиться.
— Поттер, стой, сволочь!!! Тебе это с рук не сойдёт! – брызжа слюной, кричал блондин.
— Драко, не надо! – повисла на его руке Паркинсон, бросая на Софию многозначительные взгляды.
Та не двинулась с места: извини, Панси! Союз – союзом, но добровольно до Хорька София ни за что не дотронется.
Поттер застыл. Его точно каменное, ничего не выражающее лицо откровенно пугало. Софию, по крайней мере.
Неизвестно, чем бы закончилось дело для Винсента, не вмешайся Гермиона:
— Ты не понял, Гарри? Я сказала: «немедленно». Это значит, — « прямо сейчас»!!!
— Как скажешь, — не хорошо улыбнулся Золотой гриффиндорский Мальчик.
Ноги стонущего Крабе к тому моменту занимали почти весь коридор. С мерзким хлопком, словно кто-то отпустил до предела растянутую резинку, они начали быстро-быстро укорачиваться. Винсент заорал, царапая ногтями по полу, и потерял сознание.
— Не фига себе, — крякнул кто-то из безымянной толпы, собравшейся за спинами слизеринцев.
— Не думала я, что Поттер такой гадёныш.
Короткий, булькающий смешок Забини заставил Софию понять, что она озвучила свою мысль вслух.
Мальчик-Который-Выжил обернулся, явно уязвлённый:
— Да что ты понимаешь?! Кто ты такая, чтобы меня судить? Да ты всего лишь маленькая…
В наступившей почти мертвой тишине негромкий голос Софии прозвучал отчётливо и ясно:
— Кто я, Гарри? Грязнокровка?
Толпа внимала задумчиво и напряженно.
— Гадюка! Я хотел сказать, маленькая слизеринская гадюка! Ну, честное слово, Гермиона…
— Что здесь опять происходит?! – черные одежды развивались за профессором Снейпом так, словно тот плыл по воде или парил в воздухе, — эффектно и драматично. – Мисс Гринграсс? Вы, как я вижу, опять в центре событий? – ядовито съязвил учитель.
- Да Астория не причем! – презрительно кривил губы Малфой, гневно раздувая ноздри. – Это всё Поттер, сэр!
— Он проклял Краббэ, — добавила Панси.
— Не правда! – вскричала Парвати Патилл. – Гарри не произнёс ни слова!
Забини невесело фыркнул:
— Кажется, кто-то не так плохо усвоил урок, как вы думали, сэр…
— Сегодня вечером будьте добры явиться в мой кабинет, — медленно выговаривая каждое слово, процедил слизеринский декан. – За новым взысканием. Вы меня поняли, Поттер?
— Да.
— Да – сэр!
— Да, сэр. Я вас понял!
София едва не упала, когда кто-то сильно толкнул её со спины.
Развернувшись, она изумленно посмотрела на красное, словно свекла в борще, точёное лицо Рона Уизли:
— Мы думали, ты нормальная, Астория Дафна Гринграсс. А ты, оказывается, такая же змея, как и эти...
Рон смачно плюнул ей под ноги.
Не веря глазам, София покосилась на белый пузырящийся плевок, чувствуя тупую, саднящую боль в сердце.
Рон нравился ей…
— Пытаешься произвести впечатление на даму, демонстрируя принятые в клане Уизли манеры? – вопросил надменный голос Драко Малфоя.
Его взгляд, внимательный и въедливый, на секунду приклеился к лицу Софии:
– Вижу, вижу — преуспел. Дама впечатлена… — он презрительно усмехнулся. — А теперь пошел вон, нищеброд!
Рон впечатал блондина в стену.
— Это что ты себе позволяешь, Рон Биллиус Уизли? — ухмыльнулся Драко ему в лицо. – Я тебе не Поттер. Я девочек люблю…
Рон снова сплюнул, а потом, воинственно сжав челюсть, разжал кулаки.
Гойл, Нотт и Забини окружили рыжего. Они явно вознамерились опуститься до банального маггловского мордобития.
— Не надо, — зыркнул в их сторону серыми глазищами Малфой. - На сегодня разборки закончены. А с тобой, Уизли, мы скоро сочтёмся. За моего отца. За Мэлфой-мэнор. За мать. За всё! Обещаю.
Драко Малфой едва доходил Рону Уизли до плеч. В огромных кулачищах Рона он смотрелся особенно хрупким, словно ивовый прут; словно легкий штрих на холсте. Но каким-то непостижимым образом ухитрялся выглядеть при этом и пугающим, и внушительным.
Отшвырнув от себя Хорька, рыжий удалился вслед за Поттером.
— Сытный, однако, получился завтрак, — не весело усмехнулся Забини.
— Астория? Чего медлишь? – окликнул Нотт. – Уходим.
Слизеринцы, судя по всему, приняли её в свой клан.
* * *
— Сегодня вечером мне нужно выбраться в лес, — шепнула София Паркинсон.
— Твои проблемы, — пожала плечами слизеринка.
— Мне нужно встретиться с человеком Сама-Знаешь-Кого!
Паркинсон насупилась и кивнула:
— Хорошо. Я подумаю, как помочь.
— Об этом никто не должен знать…
– Я сказала, подумаю. Значит – подумаю, — раздраженно оборвала слизеринка. - И хватит об этом.
* * *
Осенью темнеет рано.
София уверенно шагала по направлению к условленному месту встречи. Пушистый ковер из успевших нападать листьев мягко шуршал под ногами. Запах прелости и влаги, грибов и опасности витали в воздухе, раздражая обоняние и приятно будоража нервы.
Огромная ворона слетела с ветки, и через секунду в облаке оседающего черного дыма вырос загадочный стройный силуэт, — истинное порождение ночи.
Ледяной холод вместо обычного человеческого тепла напомнил, что Властелина не смертная женщина
— Зачем ты заложила меня Волдеморту? – сделала София попытку отпихнуть от себя жуткую покровительницу.
— Тс! – холодный палец прижался к губам, заставляя умолкнуть, прерывая поток готовых сорваться гневных слов. – Не произноси столь легкомысленно этого имени…
— Почему?! — тряхнула головой София, охваченная бунтарским духом и желанием капризничать. — Что за глупые предрассудки?!
— Это не предрассудки. В звучащем звукоряде заложена Магия Вызова, Том способен услышать тех, кто его произносит. А что касается того, что я, якобы, предала твои интересы, — глупости! Ты ведь хотела наказать Малфоя? Просто не осмелилась напрямую просить Тома о возмездии. Я выполнила твоё желание. Так за что ж ты на меня сердишься?
— Я передумала! Не хочу, чтобы Хорька мучили. И замуж за него тоже не хочу! Ну, сделай что-нибудь, а?
— Твои «хочу» и «не хочу» нелепы и смешны. Драко накажут, дорогая, и тут я бессильна. Позже, когда закончится эта нелепая возня в магической песочнице и наши глупые мальчики, возомнившие себя великими волшебниками, наконец-то устанут истреблять друг друга, вас поженят. Тут я тоже ничего поделать не могу. Но не переживай. Учитывая, с какой быстротой меняются твои желания, возможно, ты пойдешь замуж по большой любви. Давай отодвинем горшочек с пеплом и не станем портить прическу?
— Ты уверена, что Вол…Сама-Знаешь-Кто меня не тронет?
— Уверена. Для Тёмной, София, ты слишком уж чувствительна. Я так смеялась, когда Томми рассказал мне о той истории с кроликом…
— Действительно, — как «забавно»! Бог мой! Уж лучше живьём сгореть, чем среди вас жить!
Приблизившееся из темноты лицо, – лицо трупа с ярко накрашенными губами и обведёнными чернотой глазами, — заставили девушку испугано смолкнуть.
— Не смей так говорить.
Но Софию уже понесло:
— Ненавижу ваш мир! Мир, в котором самый «добрый» мальчик, всеми признанный «борец за свет», превращает ноги одноклассника в исполинских червяков. Мир, в котором парень насилует тебя, а ему никто за это даже: «ай-яй-яй!», — не говорит. Здесь единственный человек, у которого я могу искать защиту, бросает мне в лицо, что я «забавна» в моей «чувствительности»?! Мне жаль Антонина, Панси, Забини. Жаль Яксли. Даже Беллу и Драко. Они все обречены, — за что? По-твоему, меня должно утешить, что, в отличие от них, мне «наковальня» не угрожает? А меня это не утешает. Верните мою жизнь, которую ты у меня украла!
– Я украла твою жизнь? – возмутилась Властелина. – Да разве она не принадлежит мне по праву? Выжить естественным путем у тебя не было ни малейшего шанса, дорогая. Я имею на тебя права дважды: как старшая в роду и как спасительница. Почему ты не веришь мне? Почему сомневаешься в Томе? Разве кто-то из нас обидел? Унизил? Обманул? Я привела тебя в мир больших возможностей; Том защитил и оказал покровительство. Чем ты ответила? Опрометчиво взяла на себя ответственность за жизнь человека, не удосужившись даже ничего о нем узнать? И вот, словно маленькая, топаешь ногами и кричишь: «Не хочу! Я передумала!». Судьба глупости не прощает. А теперь, — Властелина предостерегающе подняла руку, заметив, что София собирается что-то возразить. – Послушай меня внимательно. Я знаю, что тебе сейчас нужно. Союзник! Союзник, которому ты могла бы доверять больше, чем доверяешь мне. Живым по-настоящему Мраксы никогда не верили, — ласково прошипела Властелина.
София нахмурилась, не понимая, о чём речь.
— Живых следует любить, потому что жизнь без любви бессмысленна, Софи. Но верить им нельзя.
— О чём ты, черт возьми?! – напряженным шепотом прохрипела девушка.
— О василиске из Тайной комнаты.
— Но…Поттер же убил его? Или он был не один?
— Настоящий василиск способен убивать взглядом, что при твоей колоссальной «везучести», — согласись? — существенный минус. К тому же, живая тварь всегда действует по собственному почину, в то время как…
— Нет! — замотала головой София в ужасе, догадавшись, куда клонит наставница.
— Да! – прорычала Властелина. – Не смей даже пытаться быть тупицей! Думай, Софи! Ду-май! Зомби та же марионетка; без твоей воли он – прах! Мертвый василиск не сможет ползать по трубам и убивать без приказа, — на чем погорел в свое время Томми. Но если потребуется защищать тебя, он не остановится, пока не убьет, кого приказано. Он – это ты! Ничего не может произойти без твоего желания. А потому и бояться нечего.
— Да Поттер убил эту ядовитую тварь почти четыре года назад. Он уже сгнил давно!
— Василиски не гниют, — снисходительно пояснила Властелина. – Они превращаются в камень. Заклятие вернёт ему плоть. Приобретёшь неуязвимого защитника и заодно — потренируешься. Я помогу. Я буду рядом.
— Разве ты можешь зайти в Хогвартс?
Властелина засмеялась:
— Ни в Хогвартс, ни в любое другое здание, в котором живут смертные, я войти не могу, – она многозначительно сощурилась, – пока один из них меня не позовёт.
— Я не стану…
— Станешь, София! Ещё как станешь!
София кусала губы:
-Я не прощу себе, если по моей вине пострадают…
— Если я захочу нести смерть, что помешает мне дождаться человека за порогом? Учись, думать, наконец!
София не знала, чем ещё возразить. Ей совсем не хотелось оживлять василиска.
Было жутко.
Ко лбу словно приложили кусок льда.
06.05.2012 Глава 23 Тайная комната
«Бабуля» оставалась тверда в своём намерении осуществить задуманную авантюру.
Без приключений миновали они коридоры, переходы и лестницы. В окна заглядывала любопытная луна, подмигивая с неба, раскидывая прозрачные голубоватые тени везде, куда могла дотянуться. Средневековые латы, притворяющиеся статуями, сторожили многовековой покой Хогвартса. Мирно подрёмывали, отказываясь замечать потустороннюю чёрную тень, фигуры на портретах.
Ледяные пальцы обернулись вокруг девичьей кисти — Властелина увлекла девушку за собой в боковой проход. Дверь тихонько скрипнула под рукой:
— Туалет, в котором угораздило умереть той глупой девчонке, кажется, находится здесь?
— Его до сих пор называют туалетом Меланхольной Миртл. Говорят, её призрак всё ещё тут, — предупредила София.
Потолок растворялся во мраке, как и дальние стены. В центре туалетные раковины складываясь в нечто, вроде колонны, возвышались, будто гигантская ваза без цветов.
— Посвяти, — велела ведьма.
— Люмос! — послушалась девушка.
На одной из сторон медного краника, около которого остановилась Властелина, София разглядела крохотную змейку.
— Вели двери открыться. На серпентарго, — посоветовала Властелина.
«Откройся», — прошипела девушка.
В ответ кран засиял алмазным светом. Раковина стала двигаться, вращаясь до тех пор, пока не исчезла, открывая вход в трубу.
— Отлично! — засмеялась Властелина. — Томми всё-таки гений! Я в своё время, сколько ни билась, так и не смогла разыскать наследство Слизерина. Пошли.
Властелина шагнула в темноту первой.
Началось бесконечное падение. Труба изгибалась, выворачивала куда-то, неуклонно опускалась всё вниз и вниз, пока падение не завершилось на полу тёмного каменного тоннеля.
Тьма стояла непроглядная, только маленькая дрожащая точка света в руке Софии противостояла глухому камню и торжествующему мраку. Стены пропитались влагой. Вода, она была здесь повсюду. Тишина била по ушам и действовала на нервы.
Когда под ногой что-то хрустнуло, София не могла сдержать судорожного вскрика:
— Твою мать! — выругалась она.
Опустив палочку ниже, девушка увидела, что пол усеян костями.
Ход снова резко изогнулся, выводя к стене с изображением двух переплетённых змей.
— Откройся, — низким, свистящим шипением вновь приказала София.
Стена раскололась надвое, открывая доступ в неярко освещенный, длинный зал. Каменные колонны в форме переплетенных змей поддерживали терявшийся во мраке потолок, порождая в странном зеленоватом сумраке длинные, черные тени.
Колонны сходились к статуе, стоящей у задней стены, высотой, наверное, во весь зал. Ноги статуи обвивало тело каменной змеи. Рядом с окаменевшим василиском лежал пронзённый зубом блокнот.
София не сразу поняла, что это дополнение композиции не задумывалось автором. Когда она наклонилась, намереваясь поднять тетрадь, Властелина перехватила её руку:
— Не стоит, моя дорогая. Яд по-прежнему смертелен. С течением времени он мог стать даже токсичнее.
София подозрительно покосилась на распластанную груду серой бумаги:
— Самый, что ни есть, обычный, — с сарказмом подтвердила Властелина. — Отлично рисует, а большего от него не требуется. Обведи мелом тело василиска. Постарайся, чтобы круг при этом всё же был похож на круг, а не становился квадратным…
Высунув от старания язык, ползая на четвереньках, девушка старательно выводила окружнось.
— Не замыкай линию, — не унималась Властелина. — Когда вызывают сущность из потустороннего мира, чаще всего ставят два круга: вокруг комнаты, чтобы сущность без твоего ведома не могла вырваться в вещественный мир. И вокруг себя. Понятно для чего, надеюсь? Кстати, вызывать демонов самостоятельно я категорически тебе запрещаю! Только попробуй ослушаться и…
— Властелина! — засмеялась София. — Я и этот круг не рисовала бы, если бы был хотя бы шанс, что ты оставишь меня в покое. Какой уж там демон?!
— Ладно, — отмахнулась ведьма. — Когда вызываешь дух усопшего, — лучше это делать через свечу или куколку, — то замыкаешь круг вокруг овеществляемого объекта.
— Как заумно, — фыркнула София.
Коленки уже начинали болеть от долгого ползания.
Властелина продолжала распинаться:
— В данном случае ты никого не вызываешь, поэтому второй круг вообще не нужен. Обошлись бы и без первого, но поскольку ты совсем без опыта, мы просто подстрахуемся, понятно? Если что-то пойдёт не так, выбегай за границы круга и замыкай линию. Вот соль. Ты крещеная?
— Да, — в недоумении кивнула девушка.
— Тогда возьмёшь щепоть соли и прошепчешь молитву, — маггловский способ вызывать Патронуса.
— А я молитв не знаю. Ну, если только «Во имя отца, и сына, и святого духа?».
— Сойдет. Сила сама тебя выведет, куда нужно. Теперь слушай внимательно. Вот четыре черные свечи. Расставляй внутри круга по частям света. Никаких заоблачных сложностей,— север, юг, запад, восток. Порядок, которым соединяются точки, значение не имеет. Потом встанешь в круг, закроешь глаза и будешь ждать прихода силы.
— А как понять, что…
— Во-первых, — не дала договорить Властелина, — ты её почувствуешь. Во-вторых, вспыхнут свечи.
— А что говорить?
— Ничего говорить не нужно. Это же не фокусы для публики. Тёмная магия, если только дело не касается призывов, обходится без слов.
Взяв из рук Властенлины свечи, София перешагнула белую меловую черту. Установив толстые черные свечи по четырём сторонам, следуя инструкции, села на колени в центр и закрыла глаза.
На душе тоскливо.
В каждом из нас есть нечто вроде стрелки компаса, четко указывающей два понятия: «добро» и «зло». Сейчас нравственная стрелка неоднозначно показывала «зло».
Сердце продолжало биться размеренно и тихо.
Раздался тот самый рыкающий, утробный, металлический звук, что слышался в подземелье Властелины. Потом, словно одеялом, с головой накрыло холодом и покоем, отрешённостью и безразличием.
Капала вода. Равномерно, через определённые интервалы.
Кап…
Кап…
Кап…
Тот, кто одинок, непобедим, потому что нельзя потерять то, что тебе не нужно, а сознание бессмертно…
Веки поднялись с трудом. И далеко не с первой попытки.
Бросив взгляд на свечи, девушка с удивлением увидела, — те не просто горели, — пылали, вытягивая вверх неправдоподобно узкие, длинные языки. Вокруг ног белыми кристаллами выпал иней. Кожу кололо, словно с мороза. Страх ушел, точно так же, как тогда, когда удалось оторваться на метле от земли.
Юная колдунья вытянула руки и вообразила, как змеиное тело, обвивающее статую Слизерина, становится мягче, гибче. Чтобы облегчить ход силе, София взяла из воздуха материализовавшийся нож и проколола палец. Алые капли падали на мраморные изгибы тела василиска. Одна, другая, третья капли просачивались сквозь белый камень, покрывающийся серыми кольцевидными разводами.
По полу пошла вибрация, словно волна. Громкий глухой звук ударил в уши, будто одна из многочисленных колон рухнула и рассыпалась на части. Змеиное тело подернулось многочисленными трещинами. Они всё разрастались, ширились, пока каменный панцирь не треснул. Ядовито-изумрудный змей поднялся, раздувая капюшон, обнажая острые клыки. Помещение заполнилось неприятными, сладковатыми запахами гниения.
Судя по белой пленке, затянувшей глаза монстра, василиск, как и предсказывала Властелина, был слеп.
Монстр замер, будто кто-то невидимый остановил кинопленку.
— София, — окликнул насмешливый голос Властелины. — Так и будете с ним стоять до конца века? Прикажи ему занять своё место у ног Салазара.
Василиск послушался безукоризненно.
Как только его тело перестало изгибаться тугими волнами, София попятилась, выходя за рамки мелового круга. Ноги от страха подгибались.
— Плохо. Очень плохо! Если бы тварь хоть в малейшей степени могла представлять опасность… будь любезна, объясни, какого черта, моя дорогая, ты стояла там, выражаясь языком твоих русских предков, словно аршин проглотивши?!
— Я испугалась.
— Это очевидно! В следующий раз, сделай одолжение, пугайся активней. Мне не нравится дурная привычка впадать в ступор. Она вредна для здоровья, — учти на будущее. Ты должна перестать пугаться своего творения, или всё, что случилось сегодня, окажется просто бессмысленным недоразумением.
София почувствовала, как на глазах закипает предательская влага. Да кончится ли эта пытка?! Она-то думала уже всё! А стрижка-то, похоже, только начата?!
— И что прикажешь делать?
— Советую задуматься над тем, как ты отсюда выберешься.
— В смысле, — как я отсюда выберусь? — запаниковала девушка. — Ты же велела ни о чём не беспокоиться?!
— А беспокоиться и не о чем. Вон там лежит очень надёжное средство передвижения, орудие защиты и нападения. Всего-то и нужно: научиться пользоваться им. И тогда пусть беспокоятся другие.
— Ненавижу магов! — Пнула София ближайшую колонну. — Ненавижу Властелину!! — ударила руками. — Ожившие трупы терпеть не могу!!! — Смахнув с лица злые слезы, переведя дыхание, прошипела на серпентарго. — Эй, ты! Тащи сюда свой хвост — мне давно спать пора!
София с замиранием сердца заставила себя наступить на змею, обхватить руками ледяную чешуйчатую шею чудовища.
Василиск не предпринял попытки навредить.
— Подними меня в туалет Меланхольной Мирт, — приказала София.
Такое чувство, что под нею задвигалась платформа странного аттракциона. Как и в случае с метлой, страх вскоре сменился чувством удовольствия. Впрочем, когда горизонтальное перемещение по тоннелям сменилось вертикальным подъемом, эйфория прошла. Держаться было трудно.
— Возвращайся на место и спи, пока не позову, — приказала София созданному монстру.
Вспышка алмазного света и всякие следы ей пребывания в Тайной комнате были стёрты.
06.05.2012 Глава 24 Проклятое ожерелье
— Астория!
София с неохотой повернулась к Поттеру, не зная, какой выходки ожидать.
— Я хотел извиниться, — сбивчиво объяснил юноша. Он успел задохнуться от быстрой ходьбы по лестницам. — Не хорошо в прошлый раз получилось. Ты неправильно всё поняла: никто из нас не назвал бы тебя грязнокровкой, не при каких обстоятельствах,— поправил юноша съехавшие на нос очки. — Мир? — протянул Гарри руку.
София без долгих колебаний пожала её:
— Мир, — улыбнулась она в ответ. — Но то, что ты сделал с Краббэ, пугает.
— Гарри недавно нашел одну очень интересную книгу, — раздался надоедливой менторский голос Грейнджер. — Вот теперь он и применяет неизвестные проклятья направо и налево. Не удовлетворившись неприятелем вчера, он сегодня, я слышала, решил немного поэкспериментировать над Роном? — Гермиона осуждающе покачала головой. — Здравствуй, Астория, — кивнула гриффиндорская зазнайка. — Как поживаешь? — голос её сочился патокой.
— Что за книга? — спросила София. — Из запретной секции?
— Гермиона любит преувеличивать, — оправдывался Поттер. — Простое заклинание из обычного учебника по зельеделию.
— Простое заклинание из обычного учебника вряд ли увеличило бы Краббэ в размерах, — фыркнула гриффиндорка. — В свете последних событий, большой вопрос, Гарри, кто из нас больше любит преувеличивать?
— Всё, хватит, — твердо заявил юноша. — Тема закрыта. Ок? Хочешь пойти с нами сегодня в Хогсмет? — поинтересовался Поттер у Софии, плавно сворачивая на другую тему.
София покачала головой:
— Спасибо, что пригласил, Гарри. Но — нет.
— Гринграсс! — позвал Забини из-за слизеринского стола.
— Я пойду, — София поморщилась. — Не хочу нарываться на неприятности.
— О чём говорила с гриффиндорцами? — потребовал отчета Нотт, как только София села за стол.
— Поттер извинился.
— И ты приняла его извинения?!
— Естественно, — невозмутимо пожала плечами девушка, накладывая на тарелку поджаренный бекон с яичницей, игнорируя овсянку, от одного запаха которой её начинало мутить.
— Ну, ты даёшь, Гринграсс!
— Не дождешься, Нотт, — ухмыльнулась в ответ София.
— Гринграсс, идём после обеда в Хогсмед? — встряла Милисент. — У меня пергамент с перьями закончились.
— У меня тоже, — вздохнула Панси.
У выхода собралась целая толпа. Филч развлекался во всю, въедливо проверяя списки студентов, которым разрешалось посещать Хогсмед, тщательно досматривая каждого «счастливца» лично изобретённым «сенсором секретности».
— Какая разница, что мы выносим? — громогласно возмущался Рон Уизли. — Проверять нужно то, что вносится!
Но Филчу было наплевать на мнение рыжего гриффиндорца. Ему откровенно доставляло удовольствие действовать всем на нервы.
За порогом девушек встретила яростная непогода. Дождь, смешенный со снегом, превращал дорогу в непролазную грязь. Ноги скользили, норовя разъехаться или провалиться в какую-нибудь особенно непролазную и неприглядную канаву.
Температура опускалась быстро. Скоро снег повалил частыми белыми хлопьями. Дорогу начало подмораживать, она становилась менее грязной, зато гораздо более скользкой.
— Зайдем в «Три метлы», погреемся? — предложила Панси.
Паб был переполнен. Тут собрался, кажется, весь Хогвартс.
— Вон свободный столик, — кивнула Панси на место в уголке.
К ним подошла яркая и красивая, фигуристая, несмотря на излишнюю пышнотелость, женщина. В руках у неё был блокнотик и изящное золотое перо:
— Что будете заказывать?
— Три усладэля.
Барменша поставила на стол три кружки с ароматным пенистым элем, и удалилась к другим клиентам — непогода сгоняла к уютному очагу всё больше и больше народу.
От стакана пахло яблоками. Аромат воскрешал воспоминания об антоновских сортах. Вкус у напитка был сладко-кислым, фруктовым и очень приятным.
Не успели девушки осушить и половины стакана, как дверь резко открылась и в паб ввалилось Золотое Трио во главе со взъерошенным Поттером, с перекошенной от гнева физиономией:
— Он украл вещи Сириуса!!! — вопил тот.
Милли закатила глаза:
— У шрамолобого опять приступ ностальгии по крестному.
— А разве волшебников крестят? — поразилась София.
— Если их мать магглорожденная, то да.
Пока Рон почти силой усаживал Поттера, Гермиона Грейнджер успела сбегать к стойке и вернуться к друзьям с тремя бутылками усладэля. Гриффиндорцы, понизив голос, принялись что-то обсуждать, почти соприкасаясь лбами. Расслышать, что они говорят, не представлялось возможным.
— Это ничего, что мы ещё даже не допили? — с сарказмом поинтересовалась София.
— Ты мне надоела, Гринграсс! — процедила Панси. От злости её глаза превратились в тоненькие щелочки. — Если хочешь, сидеть — сиди. А мы — уходим!
— Ты — уходишь, — флегматично заявила Милли. — Я пока никуда не собираюсь.
— Как хотите! — зло фыркнула девушка, и направилась к дверям, на ходу закутывая лицо шарфом.
Пришлось следовать за вредной слизеринкой.
Крупицы снега летели над землёй почти горизонтально. Казалось, они попали не в метель, а в густое ледяное молоко.
— Слышите?— свела густые брови Милли.
— Что? — обернулась Панси.
— Крики!
Девушки ускорили шаг.
Повернув вслед за дорогой, круто забирающей в сторону, девушки наткнулись на Поттера, Грейнджер, Уизли и ещё какую-то девочку. Те стояли, задрав головы, а над ними, точно зловещий призрак, в полутора метрах от земли парила Кетти Бэлл. Пшеничного цвета волосы полоскались на ледяном ветру, глаза закрыта, а лицо отрешённо-спокойное, словно у мёртвой.
— Мерлин! — выдохнула Милли.
София почувствовала ту же Силу, что разливалась вчера в Тайной Комнате: невидимые, тёмные воды. Чёрный вихрь, похожий на воронку торнадо, вращался вокруг девушки.
София знала, — если густое облако инфернального тумана просочится в тело несчастной Кэтти, та умрёт, как умер, впитав в себя зелёное свечение «Авады Кедавры» паук в лесу.
«Оттянуть» эту гадость от намеченной жертвы не получалось. Тогда София приказала воронке «вращаться» быстрее — центробежная сила отталкивала черноту от тела несчастной Кэтти. Между девушкой и оплетающим её коконом появился зазор. Густая чернота «твердела».
Вмешательство Софии привело к тому, что проклятье оплело девушку, вместо того, чтобы просочиться в её тело. Это давало отсрочку и, следовательно, шанс на спасение.
— Эй! — Милли держала её за руку, обеспокоенно заглядывая в лицо. — Что ты творишь?! — шипела девушка.
— Я пыталась помочь! Ты же видела…
— Твоё счастье, что этого не видели гриффы! — суховато ответила Булстроуд.
Совместными усилиями гриффиндорцы сумели вернуть Кэтти на землю. Белл металась и кричала, никого не узнавая. Она так извивалась на земле, что они вчетвером едва её удерживали.
Минуты тянулись как часы, и с каждой секундой Кэтти, казалось, становилось всё хуже. Наконец Гарри, сопровождаемый Хагридом, одетым в огромную, бесформенную бобровую шубу, возвратился бегом.
Хагрид секунду смотрел на Кэтти, затем, не говоря ни слова, сгреб ее в охапку и понесся к замку.
— Что с ней случилось? — спросил Поттер у девушки, сопровождавшей Кэтти Бэлл.
— Когда разорвался пакет, Кэтти начала кричать… — девушка всхлипнула и кивнула на сверток в промокшей коричневой бумаге, лежащий на земле в трёх шагах.
Из надорванной упаковки сочился зеленоватый свет. В свертке виднелось очень красивое опаловое ожерелье. София вздрогнула. Она явственно видела, что чернота распространялась именно от этой изящной с виду вещицы.
Рон нагнулся и протянул руку, но Гарри перехватил его запястье и оттащил назад.
— Не трогай! Я его уже видел, — заявил Поттер, глядя на украшение. –В витрине «Борджина и Д’Авилло». На ценнике было сказано, что оно проклято. Кэтти, видимо, до него дотронулась. Как оно к ней попало?!
— О том мы и спорили! — смахнула с лица слезинки подружка Кэтт. — Она принесла его из туалета в «Трех метлах». Сказала, что это сюрприз для кого-то в Хогвартсе… но она была такая странная! Ужас! Ужас! Кэтти наверняка попала под проклятие подвластья, а я даже не поняла!
Девушка зарыдала с новой силой. Гермиона сочувственно похлопывала ее по плечу.
София стояла, опустив голову, вспомнив о том, что за минуту до Белл в туалет заходила Панси. Но…зачем Панси проклинать Бэлл?! Ладно бы ещё Грейнджер? Или даже саму «Гринграсс»?
Бессмыслица какая-то…
— А Кэтти не говорила, кто передал ей сверток? — полюбопытствовала София.
Гриффиндорцы с неприязнью уставились на слизеринок, словно впервые осознав, кто перед ними.
— Нет… отказалась… тогда я сказала, что она дура, и что в школу его брать нельзя, а она не хотела слушать и… я попыталась его отобрать… и… и… — девушка в отчаянье застонала.
— Давайте лучше вернемся в школу, — предложила Гермиона.
Поттер, стащив с шеи шарф, наклонился к ожерелью. София уцепилась за рукав его мантии:
— Что ты собираешься делать?
— Взять его. Нужно будет показать мадам Помфри.
— Давай, лучше я.
— Почему «лучше ты»?
— Потому что для меня оно безопасно.
— Ты так думаешь? — сделал он попытку усмехнуться.
— Я не думаю. Я — знаю.
— Откуда? — скрывая напряженность за вызывающей усмешкой, вопросил Рон.
— Вообще-то, пока проклятье лежит на Бэлл, ожерелье «привязано» к ней и никому больше не навредит, до тех пор, пока жертва не умрет... либо не выздоровеет окончательно. Но на всякий случай…
Не тратя время на пререкания, София подняла ожерелье.
— Идемте к вашей Помфри…
С крыльца на мокрый снег навстречу ребятам выбежала МакГоногалл.
— Хагрид говорит, что вы четверо видели, что случилось с Кэтти Бэлл… Идите в мой кабинет.
— Простите, профессор, — решительно заявила София, — я тоже была там. И смею вас заверить, видела больше остальных.
МакГоногалл смерила девушку взглядом:
— Можете пойти с нами, мисс Гринграсс.
Компания поведала о случившимся. Поттер чуть ли не с пеной у рта доказывал, — во всем виноват Малфой. Но даже его друзья без особого энтузиазма выслушали эту версию. МакГоногалл сообщила, что Хорёк ни как не мог быть замешен в эту историю, потому что отбывал у неё взыскание.
Софии алиби не показалось убедительным. Что с того, что сам Хорёк не выходил? Да Паркинсон сделает всё, о чем попросит обожаемый блондин! Но вот только зачем Малфою проклинать Бэлл? Каков мотив? Сердце подсказывало, что жених, — черти его дери длинными когтями, — причастен к трагедии. Но разум не мог найти причину, по которой ему бы это понадобилось.
Когда «гриффы» ушли, МакГоногалл спросила у Софии:
— Вы что-то хотите мне сказать?
— Я приостановила действие проклятия…
Недоверчиво-саркастическое выражение, появившееся на лице профессора, просто взбесило.
— Простите, я не расслышала: что вы сделали, мисс Гринграсс?
— Приостановила действие проклятья, профессор, — повторила София.
— Ты хоть представляешь разрушительную силу, заключенную в этом артефакте, девочка? — дёрнула бровью декан Гриффиндора.
— Весьма приблизительно. Но могу с уверенностью заявить, профессор, что ожерелье содержит в себе частичку той силы, которая создает инферналов, вампиров, суккубов. Это зло в чистом виде.
— Откуда тебе знать?
— А разве профессор Дамбалдор не говорил вам, как своему заместителю, что «Астория Гриинграсс» всего лишь псевдоним, скрывающий фамилию Мракс? — МакГоногалл изумленно застыла. — Такие вещи, как это адское ожерелье, мы чувствуем инстинктивно.
— Что вы сказали? — губы перестали подчиняться старой женщине, слова давались с явным трудом. — Нет! Никого из Мраксов не осталось на свете… даже Сама-Знаешь-Кто, — он уже не человек, он…
София пожала плечами:
— Я думаю, директор вернётся, когда узнает о происшествии с Бэлл. Он расскажет вам то, что посчитает нужным.
Не найдя в себе силы заговорить, женщина молча кивнула.
София, шагая по коридорам Хогвартса, раздумывала, стоило ли говорить правду МакГоногалл, раз даже Дамбалдор предпочёл не распространяться? Понимала, что поступила глупо, но ощущала какое-то смутное, злое удовлетворение, идя наперекор всем: Темному Лорду, Властелине, Дамбалдору, Снэйпу…
Ещё до того, как София толкнула дверь в спальню, она услышала звуки ссоры:
-Как ты могла?! — выплёвывал слова Малфой, — ты должна была проследить...!
— Я испугалась, — рыдала Панси.
— Ты меня подставила! Думаешь, Дамбалдор идиот?! Думаешь, он не сумеет сложить два и два!?
— Прости, Драко! Я не хотела…!
София замерла на пороге, без особого удивления, но с неприязнью взирая на то, как широко размахнувшись, Хорёк хлестко бьёт рыдающую девушку по щеке.
— Убирайся, Гринграсс! — прозвучало вместо вежливого приветствия.
— Лучше объясни, что ты делаешь в нашей комнате после отбоя? — ядовито ответила девушка.
— Не видишь, — развел руками Малфой, — мы разговариваем?!
— Не вижу, — с ледяным спокойствием возразила София, — чтобы кто-то «разговаривал». Хотя, может быть у чистокровных «это» называется разговором? — пожала она плечами.
— Убирайся!
Хорёк аж побелел от ярости. Только на скулах горели яркие алые пятна.
— Перестань орать. Фальцет ещё ни одного мужчину не украсил. И ты — не исключение.
-Гринграсс! Я. Сказал. Пошла. Вон!!!
На всякий случай София сжала покрепче палочку. От этого придурка можно ждать чего угодно.
— Я, несомненно, послушалась бы, если бы наш диалог состоялся в твоей комнате. Но это — моя. Не хочешь меня видеть — пожалуйста, можешь гордо удалиться. Не знаю, как Панси, — я точно не огорчусь.
Какое-то время в комнате висела довлеющая тишина, нарушаемая лишь яростным прерывистым дыханием блондина.
— Кэтти Бэлл — случайная жертва? — полюбопытствовала София.
— Тебя это не касается!
— Ты в курсе, что за магия таится в ожерелье, которое ты подсунул несчастной девушке? — глаза Хорька предательски забегали. — Знаешь, что её ждёт?
— Отвали, Гринграсс, со своими моральными сентенциями!
— Это «да»? Или всё-таки «нет»?
— Да какая нам разница, что станет с этой гриффиндоркой?! — вскричала Панси.
— Разница есть, Паркинсон, — ледяным голосом проинформировала София. — Проклятье превращает в инфернала. Не завидная судьба, правда?
— Я не хотел её убивать! — затряс головой Драко. — Я вообще никого не хотел убивать, Гринграсс, будь всё проклято!!! И уж тем более превращать кого-то в инфернала! — схватив вазу, стоявшую на прикроватном столике, парень шарахнул её об стену.
От него несло алкоголем и чем-то сладким. Опиум? Гашиш? Выходит, Хорёк ещё и наркоман? Ко всем прочим радостям…
— Не бей больше Панси, Драко.
Только закрыв дверь на задвижку, София почувствовала себя в безопасности.
Горячий душ — лучшее средство от неприятностей.
08.05.2012 Глава 25 Уроки эмпатии
Дамблдор незамедлительно вернулся в школу, а Кэтти Бэлл перевели в больницу Святого Мунга.
О таинственном проклятии несколько дней распространялись самые невероятные, пугающие слухи. Однако перед приближающимся квидичным матчем все проблемы в Хогвартсе отступили на второй план. Игра должна была состояться между непримиримыми соперниками: «львами» и «змеями». Стоит ли говорить, на чьей стороне были симпатии большинства?
София возненавидела квидич заочно, так ни разу его и не увидев. Столько шума из ничего: подумаешь, футбол в воздухе?! Это — важное событие?
Но даже Драко Малфой ради такого случая перестал надираться, как последняя свинья. Правда, черные круги под серыми, яркими, словно цветные стекляшки, глазами, никуда не делись. Они казались подведенными тушью, словно у актера. В облике юноши просвечивало нечто болезненно — нервное, как у наркомана во время ломки.
Примерно неделю спустя после несчастья с Кэтти, София застала свою соседку горько рыдающей в подушку.
— Эй, — окликнула она слизеринскую старосту, присаживаясь на свою кровать, — Панси, не нужно так…
Паркинсон сверкнула глазами:
— Да много ты понимаешь?! Бесчувственная, холодная кукла! Тебе вообще на всех наплевать!
— Я не бесчувственная и не холодная, — поежилась София, — просто чужая…
От долгого плача лицо Панси пошло буграми. Выглядела она ужасно.
— Ну? — вздохнула София. — Что ещё натворил твой блондин?
— Он… он… изменяет мне с…с Розмертой! — всхлипнула Панси, распуская губы в очередной гримасе плача.
— Розмерта — говоришь? — осторожно повторила София, опасаясь вызвать шквал эмоций, на которые, как она успела заметить, была щедра девушка, кажущаяся такой надменной и невозмутимой.
Черные глаза блеснули из щелочек, в которые превратились от длительных рыданий:
— Астория, ты-то когда-нибудь теряла любимого?
— Ну… однажды мой кот сбежал и не вернулся…
— Ты издеваешься?!
— Нет.
— Чему тут удивляться: «любимый кот»...! — зло передразнила Панси. — У вас в роду любить не умеют.
— Любить можно картошку, искусство и маму с папой. А между мужчиной и женщиной действуют гормоны…
— Это у магглов — «гормоны»! — крикнула Паркинсон, гневно вскидывая голову. — Потому что вы животные! Тебе не понять, грязнокровка! Будь ты хоть трижды племянница Сама-Знаешь-Кого! — Паркинсон заехала кулаком в подушку. — Это всё Тёмный Лорд! Ненавижу его! Ненавижу!!! Я же Драко с детства знаю; он всегда любил выпендриваться, но он хороший. Правда! — Панси вдруг затихла, сжавшись. — Когда мы только поступили в школу, я думала, что Блэйз возглавит нашу маленькую компанию. Но Драко претендовал на эту роль так уверенно, что ни у кого не хватило наглости оспорить его желание, — мимолетная улыбка скользнула по губам девушки. — Непрерывное бахвальство, постоянные непрозрачные намеки на покровительство отца, неуёмный темперамент, самолюбование, доходящее до абсурда; пренебрежение к другим, неискоренимый авантюризм, — в этом весь Драко! Он слеплен из привлекательных недостатков,— Панси смахнула с ресниц слёзы. — Все его «грандиозные» планы то и дело рушились, один за другим, но он не унывал — тут же изобретал новые… не менее «обреченные», — хмыкнула девушка. — Драко всегда исхитрялся сохранять чувство собственного достоинства, в любых ситуациях. Даже когда он взял дурную привычку изводить Поттера вместе с таскающимся следом за ним Уизелом, всегда находя предлог подраться, это почему-то не выглядело нелепостью. Хотя куда ему, изнеженному нарциссу, звездному мальчику было выстоять против Рона, выросшего с кучей старших братьев? Да у этого бугая кулаки каждый с макушку Малфоя! Но Драко это никогда не останавливало — упрямый, как осёл! — Панси спрятала лицо в руках, в который раз уже судорожно всхлипнув. — Тот человек, которым он стал теперь…? Они его просто сломали, как куклу. Все они: Люциус, Беллатрикс, Темный Лорд…
Никогда не забуду, как на первом курсе я спустилась в гостиную. Было уже скорее рано, чем поздно. Драко сидел, съежившись. Его судорожно сжатые в кулаки руки были такими маленькими, такими бледными… Он тогда в Запретном Лесу видел убитого единорога и… Того-Кого-Нельзя-Называть. А ведь знаешь, Хагрид бросил Драко одного в лесу, и никому до этого не было никакого дела. Никто не защитил его! Никто не защитит и сейчас. Думаешь, я плачу потому, что он там с этой Розмертой? Я плачу потому, что он один. Совсем один. Затравленный, одинокий, отчаявшийся… почему он меня отталкивает?
Не говоря ни слова, София сжала холодные пальчики. Панси не отняла руки, лишь посмотрела своими черными, бездонными глазами, в которых плескалась боль.
— Это, наверное, глупо, — опустив голову, выдохнула девушка. — Но я…я ничего не могу с собой поделать: Драко мне нужен, — как воздух. Для меня он освещал своим присутствием подземелья все пять лет. Как же я была счастлива, когда он пригласил меня на Святочный Бал на четвертом курсе! В тот вечер мы впервые поцеловались. Мне так хотелось обнять его покрепче! Но я не решилась…— Панси обхватила себя руками, глядя куда-то очень далеко. Голос зазвучал холодно, сухо, обезличенно. — В ночь, когда Люциуса Малфой забрали в Азкабан, мы гостили в Малфой-мэноре. И если бы мракоборцы не явились первыми, отца Драко уже не было бы сейчас в живых; Тёмный Лорд его бы уничтожил.
В ту ночь я нашла Драко в кабинете отца, — он с отрешенным видом просматривал старые журнальные подшивки. Рядом с ним был отцовский кальян и бутылка огневиски… «Отец запрещал мне пить, — со смехом заявил мне тогда Драко, — Но из Азкабана он вряд ли сможет меня остановить, правда?», — слизеринка фыркнула. — Моя мать всегда говорила, что отец Драко один из самых привлекательных и страшных людей, которых она знала. А моя мама — она не из пугливых.
Плечи Панси вновь дрогнули.
— Шшш, — тихо прошептала София. — Всё хорошо. Не плачь.
«Любовь — это болезнь», — подумала она тогда.
Единственное достоинство, которое София не могла не признать за мистером Малфоем–младшим, была его смазливая физиономия. Причина недостаточная, на её взгляд, веская, для той одержимости, которую выказывала несчастная Панси.
Хотелось открыть окно и вдохнуть холодного, бодрящего воздуха.
Но окна на самом деле не было — одна лишь иллюзия. Да и та на ночь исчезала.
Оставалась стена…
* * *
Первым уроком на следующий день стоял ЗОТС.
— Доставайте свитки и чернила, — велел слизеринский декан. Он угрожающе нависал над аудиторией со своей кафедры. — Потрудитесь записать тему урока: «Эмпатические связи». Кто может ответить, что такое эмпатия? Лонгбботом?
Невиль нерешительно поднялся, переминаясь с ноги на ногу:
— Э…эмпатия, сэр?
-Да, Лонгбботтом, эмпатия. Вы меня плохо слышите? Или разучились понимать смысл английских слов?
— Я н-н-н-незнаю, сэр…
— Минус десять баллов с «гриффиндора». Патилл? — профессор Снейп, как всегда, упрямо игнорировал поднятую руку Грейнджер.
— Эмпатия в переводе с греческого «сопереживание». Этим словом определяется постижение эмоционального состояния, чувств другого человека, — ответила Парватти.
Гермиона продолжала держать руку.
— Мисс Грейнджер? Хотите ещё что-то добавить? — профессор Снейп говорил почти не разжимая губ.
— Да, сэр, — твердо заявила Гермиона. — Эмпатия представляет собой восприятие субъективного мира другого человека так, как если бы сам воспринимающий был этим другим человеком.
— Никак не желаете оставить дурную привычку отвечать готовыми фразами из учебника? Попробуйте самостоятельно сформулировать определение, мисс Грейнджер.
Гермиона задумчиво свела брови:
— Эмпатическая связь сродни спонтанной обратной?
— Понятие не имею, что вы под этим подразумеваете, — пренебрежительно дёрнул плечом профессор. — Возможно, термин, предложенный вами, ближе к маггловской психологии; в то время как я веду речь о магии. В магии, мисс Грейнджер, никакие связи «спонтанно» не возникают и не проходят. Их создают или уничтожают при помощи обрядов. Приведите пример эмпатической связи. Мисс Гринграсс?
— Я не знаю.
— Паркинсон?
— Любовь, сэр?
— Правильный ответ.
«Опять эта проклятая любовь», — скривилась София, раздосадованная тем, что не смогла ответить.
— Сегодня мы будем рассматривать два вида эмпатической магии: симпатическое и антипатическое; следовательно, притяжение и отторжение объектов. Самими известными из них, широко применяемыми на практике, являются приворотные и отворотные зелья. Для возникновения связи между двумя предметами обычно используется агент, — профессор медленно шёл между рядами. Класс записывал. — Симпатические зелья по известным причинам пользуются большим спросом и популярностью. Они применяются в тайнописи, любовных эликсирах и даже медицине. Я уже не говорю о Темных Искусствах. Почему, мистер Малфой?
— Приворот между противоестественными объектами; причинение боли через симпатическую связь, — без запинки, будто читая по буквам, ответил юноша.
— Верно, Драко. Связанные таким способом объекты обречены на одинаковые чувства, — Снэйп вдруг замер и резко побледнел. Одновременно с этим Малфой откинулся на спинку стула, стискивая зубы так, что желваки заходили. — Если один объект подвергнуть пытке, — внезапно осипшим голос продолжал профессор, — то же самое будет чувствовать и другой, как бы далеко в этот момент не находился. К несчастью, в волшебном мире довольно много ублюдков, использующих симпатические зелья именно для этих целей. Мистер Малфой, — вы, кажется, плохо слушаете и снова ничего не пишете? — процедил учитель. Драко в ответ неопределённо пожал плечами. — Помимо бездарного развлечения, симпатическая связь может использоваться для информирования связанных таким образом людей, — неторопливо продолжил Снейп, — это своего рода болевые часы… — профессор покачнулся и прислонился спиной к стене. По лицу Драко Малфоя разлилась мертвенная бледность. — При помощи симпатической связи можно создавать незаживающие раны…
Снейп сжал зубы, скрестил руки на груди и опустил голову вниз. Волосы, упав на лицо, частично скрыли его выражение.
Когда профессор резко выпрямился, лицо его блестело от испарины:
— Откройте учебник и перечитайте тему. Приступайте. Малфой, — следуйте за мной…
Нетвердыми шагами с прямой спиной профессор Снейп покинул кабинет. Драко, шатаясь, словно снова был пьян, плелся следом.
— Что это такое с вашим деканом и с вашим префектом? — ухмыльнулся Уизли.
— Да известно что, — захихикала хорошенькая Браун, прикрывая влажный ротик ладошкой. — Симпатическая связь!
— Заткнись, и делай, что велено! — зашипел Забини.
— Фу! — обиженно надула губки красавица, — какой ты злой!
София заставила себя читать учебник, не обращая внимания на то, что все вокруг шепчутся с заговорщицким видом.
Вечером в слизеринской гостиной снова было не продохнуть от сладковатого запаха гашиша.
— Какого Мерлина?! — накинулся на Хорька, развалившегося на диване, Нотт. — Завтра квидичный матч! Что ты себе позволяешь?
В ответ блондин желчно рассмеялся:
— А плевать я хотел на квидичный матч, Тедд, — развязно заявил Драко, снося крышку с бутылки сливочного пива. — Пле-вать. Ваше здоровье, ребята!
— Ты в своем уме?! — встрял Монтегю. — У нас каждая пара рук на счету! А ты сидишь тут, надираешься…
— Выйду я завтра на поле или нет, «гриффы» все равно нас уделают, — с философским спокойствием отмахнулся Малфой. — Как уделывали все эти годы…
— Ты обо что-то головой ударился, да? — полюбопытствовал Гойл, присаживаясь рядом. Малфой привалился головой к его плечу. — Может, траванулся чем? Что-то не припомню я такого момента, когда тебе было бы наплевать на то, что мы сдадим матч…
— Ну, сегодня твой жизненный опыт обогатился на одно событие… Паркинсон! — мерзко ухмыльнулся Малфой, отсалютовав ей бутылкой. — Чего таращишься? Беспокоишься, да? Думаешь, оно мне надо?! Считаешь, я нуждаюсь в тебе? Или в твоей тупой дешёвой жалости?!
— Драко, запомни на будущее, — попытался прервать поток язвительных жестоких слов Забини, — не следует алкоголь с коноплей мешать…
-Конопля, — это для нищебродов, — рассмеялся Хорёк. — Для Малфоев существуют зелья подороже. И позабористей.
Краббэ и Гойл услужливо заржали.
— Как думаешь, Панси, — не унимался паршивец, — могла, скажем, та же Гринграсс нечто вроде любовного отворота для тебя сотворить?
— Ты точно «того» — скривилась Миллисент, одаривая Софию сочувственным взглядом. — Больно Гринграсс надо от тебя Паркинсон отваживать?
Малфой мазнул по лицу «невесты» взглядом, вновь прикладываясь к бутылке:
— Конечно, Гринграсс это не надо, — согласился он. — Да и где ей, грязнокровке, хоть что-то соображать в «антипатических зельях»? Так что Паркинсон, правда такова: меня не от антипатического состава воротит, а от тебя. Потому что ты просто тупая жирная корова. В этом все дело.
София почувствовала к выродку такую острую ненависть, на которую просто не считала себя способной.
— Очень остроумно, — подала голос она. — Ты просто прелестен!
— Ага, — кивнул Малфой, криво усмехаясь. — Я хорош! Все меня так хотят...
— Про коноплю с пивом тебе уже говорили, — покивала София. — Сама не пробовала, но знающие люди говорят, — и не такое блазится.
Софию просто распирало от желания сказать какую-нибудь особенную, изощренную гадость; оскорбить его, уязвить побольней. Да вот беда, — ничего дельного в затуманенную гневом голову не приходило.
— Меня тошнит от тебя, Хорёк! — фальцетом визгнула она.
— Да, ты, часом, дорогая, не беременна? — растянул он губы в гнусной ухмылке.
Чувствуя, что сейчас задохнётся от злости, София поспешила убраться из гостиной.
— По пиву? — услышала она голос Краббэ, выходя из гостинной. — Пока Снейпа нет?
08.05.2012 Глава 26 Вода и кровь
Дамблдор встретил девушку, сидя в кресле у камина, в котором ярко пылал огонь.
— Добрый вечер, мисс Мракс, — поприветствовал директор. — Присядьте, — указал он на пуфик рядом с собой. — Здесь, у огня, теплее. Хотите лимонную дольку в сахаре? — София отрицательно замотала головой. — Шоколадушку? Сахарное перо? Нет? Жаль. Мне сладкое всегда помогает пережить плохую погоду и неприятности, — Дамблдор забросил в рот конфетку. — Мисс Мракс, могу я поинтересоваться, как вы поживаете?
— Не слишком радостно, господин директор, — «честно» отрапортовала новоявленная слизеринка. — Вы уж простите мою прямолинейность, но я считаю, что вам об этом прекрасно известно. Я не в обиде, честное слово! Отдаю себе отчёт в том, что на фоне мировой катастрофы, — которым, безусловно, является воскрешение моего доброго дядюшки, — мелкие неприятности полу-магглы не стоят внимания…
Стекляшки в очках на глазах старца отражали свет, придавая взгляду зловещий вид:
— Полумагглы? — покашлял в кулак Дамбалдор. — Звучит немногим лучше излюбленного оскорбления мистера Малфоя.
Наклонившись, старый волшебник подбросил поленьев в камин. Самых обычных поленьев. Дрова — они и в Африке дрова. А ведь, наверное, мог при желании соорудить нечто магическое? Грандиозное? Но не счёл нужным.
— Кэтти Бэлл должна была умереть, — медленно проговорил директор, откидываясь на спинку кресла. — У неё не было шансов выжить после того, как она коснулась ожерелья. Но она жива, и даже идет на поправку…
Руки директора Хогвартса, одна — обтянутая морщинами, другая — тёмной перчаткой, безвольно покоились на коленях, скрытых под длинной мантией.
— Полагаю, мисс Мракс, вы не намерены предавать гласности, кому девушка обязана чудесным спасением?
Слова приятно тешили самолюбие Софии — девушка была отнюдь не лишена тщеславия:
— Если честно, я и сама не знаю, сэр, причастна ли я к этому? Даже если я и повлияла на какие-то магические процессы, истинная подоплека происходящего известна мне не больше, чем самой Кэтти.
Старик пожевал губами:
— Все Мраксы, без исключения, обладали огромной разрушительной силой, — вздохнул он.
-Что вы хотите этим сказать? — напряглась девушка.
— Ничего плохого, София. Ничего плохого… Тьма, такая же часть этого мира, как и Свет. Она может не только пугать, но и давать отдохновение, принося сны, красоту, наслаждение. В то же время Свет способен палить, сжигать или ранить. Тьма и Свет не тождественны понятиям Добра и Зла. Черное и белое — всего лишь краски. Я пришёл к выводу, что Темный Дар при желании своего хозяина может так же верно служить Добру, как и Светлый. Выбор всегда остаётся за человеком, — Дамблдор на мгновение умолк, баюкая затянутую в перчатку руку. — А теперь, могу я задать вам несколько вопросов? Ответы на них для меня крайне важны. Что вы видели в тот день, когда мисс Бэлл оказалась проклята?
— Густую тень… — поделилась воспоминаниями девушка. — Тень, похожую на туман чёрного цвета. Он окружил Кэтти, пытаясь просочиться в её тело, как вода в песок.
Дамбадор внимательно слушал:
— Вы увидели тень — и…? — подтолкнул он к дальнейшему повествованию.
— Представила, что темнота не сможет пройти сквозь невидимое препятствие…или нет, я велела ей… не знаю, как я это сделала. Все происходило слишком быстро; задумываться и анализировать было некогда.
Дамблдор, устремив взгляд в камин, наблюдал за огнём; за тем, как языки пламени то поднимаются, то опадают, танцуя на углях.
— В свете последних событий, я склонен думать, что ошибся насчёт намерений Властелины. Сила, заключенная в вас… — директор улыбнулся. — Вы ведь сами не осознаете редкость доставшегося вам дара?
— Окажите любезность, — просветите. Без тумана и ненужной таинственности, если можно…
— Могу поделиться лишь соображениями, — уверенности у меня нет. Я полагаю, София, что вы — некромант.
— И что это значит?
— Это значит, что вы можете повелевать мертвыми, — Дамблдор покачал головой. — Но эта способность лишь маленькая толика возможностей некроманта. При желании и некотором, — назовём это творческим подходом? — он может создавать новые виды нежити; порабощать души мертвых, не давая им покинуть наш мир. Во власти некроманта вампиры, инферналы, оборотни, — все твари, питающиеся человеческой плотью и кровью.
София очень старательно не думала и не вспоминала про Тайную Комнату. В обыденной действительности не так-то сложно не думать «про белую обезьяну». Она и на ум не придёт! Но вот попробуйте наложить на образ «табу» и отделаться от него станет невозможно.
От усилий даже виски заломило.
София с облегчением вздохнула, когда Дамбалдор, сменив тему, поинтересовался:
— Вы уже знаете, где проведёте рождественские каникулы?
— Официально в известность меня не ставили. На возвращение домой я не надеюсь. Полагаю, придётся ехать в ставку Темного Лорда.
— Неблагоразумно об этом говорить открыто, — пожурил директор.
— Я сказала что-то, о чём вы не догадывались? — огрызнулась София.
Снова пауза.
Снова навязчивая «белая обезьяна»…
— София, — вкрадчиво, мягко заговорил старик, — могу я попросить вас об одолжении?
-Конечно, сэр, — напряглась девушка.
«Не думать о белой обезьяне! Не думать!».
— Не составите ли вы нам, мне и мистеру Поттеру, компанию в путешествии, в которое я планирую поехать? Это ненадолго. Всего на несколько дней.
— Конечно, сэр, — с облегчением кивнула девушка.
— Я буду вам очень признателен. А теперь, — разрешите пожелать вам приятных снов.
— И вам спокойной ночи, сэр.
Дамбалдор улыбнулся, давая девушке понять, что разговор закончен.
Когда проход в гостиную «Слизерина» закрылся, София вздохнула с облегчением. И почему нужно постоянно вызывать её по ночам?
Услышав голоса, девушка замерла. Несмотря на поздний час, гостиная не пустовала. Снейп и Малфой увлеченно беседовали.
Профессор сидел в кресле; угловатые, костистые запястья свисали с подлокотников, белея в зеленоватом полумраке. Хорёк примостился у ног зельевара, фамильярно положив белокурую голову учителю на колени.
Неизвестно почему, подчиняясь какому-то не совсем ясному порыву, девушка, притаившись за одной из статуй, стала прислушиваться к тихо звучащим голосам.
На остром лице Драко заиграла улыбка, полная озорного лукавства:
— Проблему телесной подготовки к неизбежному знакомству с методами Тёмного Лорда. Из всех возможных кандидатов на роль учителя, я без колебаний выбираю вас, сэр.
— Я не до конца понял, простите, за что мне оказана сия сомнительная честь? — насмешливо приподнял брови зельевар.
Драко отбросил длинную челку с глаз:
— Уверен, вы лучше, чем Мальсибер, Скабиор и Кэрроу, не говоря уже о Грейбэке, — Драко фыркнул, как рассерженный кот. — Лучше уж я стану спать с вами, чем с ними.
Интересный разговор. Только уж лучше бы она его не слышала. Беседа явно не рассчитывалась на посторонние уши. И уж точно не добавляла симпатии ни к Хорьку, ни к профессору.
— Подростковая глупость, — неизбежное зло. Мистер Малфой, — заметил профессор, — не вижу смысла это обсуждать.
— А я — вижу! — упрямо заявил Хорёк. — Тот-Кого-Нельзя-Называть недвусмысленно дал понять, как именно он намерен поквитаться за племянницу. Раз уж это неизбежно, я бы предпочёл выбирать карателей сам…
— Никто не предоставит вам подобного права, потому что выбор — непозволительная роскошь. У рабов и идиотов его нет. Вам следовало бы думать раньше и думать лучше, мистер Малфой.
Малфой уткнулся лбом в темную обивку кресла.
София, опасаясь услышать что-нибудь ещё, тихонько прокралась обратно к двери и вернулась, топая так громко, как только могла.
— Мисс Гринграсс? — обернувшись, профессор подозрительно сощурился. — Будет лучше, если вы оставите дурную привычку подслушивать чужие разговоры, — посоветовал он.
— Я не подслушивала, — не моргнув глазом, соврала София. — Попасть в спальню, минуя Подземелья, невозможно. Спокойной ночи, джентльмены.
— О! — ухмыльнулся зельедел. — На будущее я, исключительно на правах вашего учителя, мисс Гринграсс, советовал бы запомнить: подслушивая, можно узнать ненужные тебе тайны. Чужие тайны состоят, как правило, из боли и позора. Стоит хоть немного к этому причаститься, как приходится становиться одним из элементов.
— Не волшебный мир, а выгребная яма какая-то! — дерзко тряхнула волосами девушка.
— Ещё одно слово, мисс Гринграсс, и я назначу вам взыскание, — предупредил декан.— Извольте лучше идти спать.
Не заставляя просить себя дважды, София направилась в спальню.
Нет, она, конечно же, понимает, что политкорректность и «толерантность» ко всяким меньшинствам, — неотъемлемая часть современного общества. Но что прикажите делать с ощущением, будто на тебя вылили помои?
В спальне царил полумрак и зловещая тишина. Кровать Паркинсон пустовала. А вот дверь в ванную оказалась подозрительно приоткрытой.
— Панси? — хрипло позвала София, испытывая желание выбежать и вернуться в гостиную.
Плевать, что там Снейп и Хорёк! Она не хочет увидеть эту картину первой...
В голове стучали злые молоточки. Всё сильнее, сильнее, сильнее…
— Панси, — позвала она зачем-то снова, хотя отлично понимала, что отклика не получит.
Сделав несколько шагов к ванной, София рывком дернула дверь на себя.
Кровь! Кровь — была повсюду: на кафеле, бортиках ванны. Словно багряная змея, кровь выползала из ран на запястьях, похожих на жадно открытые рты. Кровь собралась в маслянистые лужицы на полу; запачкала палочку, валяющуюся рядом с безвольно раскрытой ладонью.
Метнувшись вон из комнаты, София стрелой влетела в гостиную.
По-счастью, Снейп и Хорёк ещё продолжали разговаривать. Оба недовольно и гневно обернулись.
— Что ещё, Гринграсс…?! — зло сверкнул глазами Драко Малфой.
— Там…в ванной Панси, профессор… она вены вскрыла…
Мужчины сорвались с места. Драко несся вперед, по пятам преследуемый Софией и Снейпом.
— Мерлин …! — замер мальчишка на пороге.
Потом метнулся вперед, упав на колени рядом с прислонившейся к бортику ванны подругой, принялся нащупывать биение пульса на девичьей шее.
— Север, она жива!!! Сделай что-нибудь, Север! Спаси её…!
Отшвырнув паренька в сторону, зельевар, подхватив Панси на руки, унесся прочь, похожий на гигантскую летучую мышь,.
София опустилась на кровать, спрятав лицо в ладони. Как же она устала. Ничего себя, сказочка? Офигеть! — уж прости Властелина. Теперь ведь даже под душ не встанешь — будут повсюду мерещиться кровавые разводы.
— Эй!
София вздрогнула, отпрянув от протянутой к её плечу руки.
Малфой отдернул ладонь, обиженно поджимая губы:
— Я только хотел спросить, в порядке ли ты?
— А ты? — ядовито зашипела София. — Это ведь твоя девушка сводит из-за тебя счёты с жизнью. Как? Нигде не царапает?
— Если бы и царапало, тебе бы я об этом стал говорить в последнюю очередь, Гринграсс… А Панси, — парень скривился, — просто глупа.
-Уйди, Малфой. Дышать с тобой одним воздухом противно.
— Да что ты себе…
— Просто — уйди! — потребовала София.
08.05.2012 Глава 27 Перед рождественскими каникулами
К утру Панси вернулась в комнату, живая и невредимая. Выглядела она такой злой, что желание задавать вопросы сразу отпадало. Атмосфера в комнате угнетала, и София поспешила покинуть спальню как можно быстрее.
Во время завтрака она лениво, без аппетита, ковырялась вилкой в тарелке, украдкой наблюдая за столом «гриффиндорцев».
На Уизли, точно груша на дереве, бесстыдно висела Лаванда Браун. Грейнджер увлеченно беседовала с Парватти, старательно делая вид, что парочки справа в её реальности не существует.
— Я думала, Грейнджер встречается с Уизли, — зачем-то поделилась София с Милли.
— Судя по тому, как виснет на нём Браун, — откликнулась приятельница, — если они ещё и встречаются, то это ненадолго.
Нарисовавшиеся в дверном проёме Малфой, Краббэ и Гойл переключили внимание на себя.
Высокий, белокожий, грациозный, как кошка, Хорёк, что ни говори, был привлекателен, хоть и противно это признавать. Даже ежевечерние попойки не сказывались на его внешности.
«Он лучше всех, он выше правил, — нараспев декламировал Малфой, паясничая и размахивая руками в такт ритму, —
Меня отец к нему направил
И всё бы классно выходило
Когда бы не был он…» Всем привет! — повалившись на скамейку, Малфой вальяжно, фамильярно обнял Софию за плечи, щедро одаривая запахом перегара.
— Эй! Полегче! — отпихнула его девушка, неприязненно морщась.
Малфой засмеялся, потирая ушибленное плечо:
— Доброе утро, Панси, — кивнул он «официальной» подружке. В веселости Малфоя было что-то истеричное, «безбашенное». — Хреново выглядишь. Критические дни выдались с большой кровопотерей?
— Если ты сейчас же не заткнешься, Малфой, я даже не знаю, что сделаю, — предупредила София. — Может быть, рискну продекламировать созданный тобой стишок любимым родственникам?
Лающий смех раздражал её до зубовного скрежета!
— Не надоело, Гринграсс, угрожать мне своими сомнительными родственниками при каждом удобном случае, а?
— Каждый развлекается, как может, — буркнула она в ответ.
— Вот и не мешай мне развлекаться. Панси, — закинул он руку на плечи другой девушке, — детка? Ты так и не сказала, отчего не в духе? Что же всё-таки случилось?
София со всего маху вонзила вилку рядом с пальцами Хорька. Невольно вздрогнув, руки тот все же не убрал.
— Малфой! — в упор глянула на него София, — у тебя совесть есть?
Оскал вместо улыбки. Глаза почти белёсые, безумные от ярости. Но голос звучит безмятежно и весело:
— Не думаю, Гринграсс. Совесть в наши дни не каждому по карману, — уж больно дорогая вещь.
— Уймитесь, наконец! Вы — оба! — подала голос Панси, в свою очередь, сбрасывая руку Хорька с плеча.
— О-о! — хмыкнул Забини. — Год обещает быть интересным: за какой стол не глянь, всюду мексиканские страсти. Шекспир нервно курит в сторонке…
День прошёл, как обычно. Уроки, обед, поход в библиотеку, подготовка домашнего задания, ужин — чередовались с привычной периодичностью.
Вечером в гостиной «Слизерина» играли в шахматы. За каждую потерянную фигуру назначался штраф. Закончив играть, курили раритетные сигареты, обсуждали «Квидич сквозь века», семейные предания, сплетничали о преподавателях. Словом, наслаждались жизнью.
Укладываясь в постель, София, задёрнув полог, предалась философским раздумьям.
Не будь волшебники тупыми недоносками, как многое они могли бы дать миру. Но, — увы! — единственное, чему служили маги, это собственным амбициям и интересам. В чем нимало не отличались от иных представителей рода человеческого, что бы там о себе не мнили. С развитием маггловской науки магическая аристократия оказалась до смерти напугана возможностью нарушения монополий на чудеса. Скудоумные придурки, застрявшие в предрассудках прошлых веков! Мысли у них коротенькие-коротенькие; принципы тонюсенькие-тонюсенькие; самомнение раздутое-раздутое.
Как же отчаянно она тоскует по дому! Даже смог над московскими дорогами отсюда кажется привлекательным. Увидеть, — хоть одним глазком! — серые многоэтажные здания, чистенькие супермаркеты, сверкающие яркими неоновыми огнями улицы, Старый Арбат, Кольцевую, «Макдональдс». Тысячи вещей, которым в обыденности не предаёшь значение, и о которых потом тоскуешь сильнее всего.
Здесь, в Шотландии, даже воздух чужой. Иные запахи, лица. А тут ещё эта проклятая магия!
Россия представлялась Софии живой водой. Вся эта магия — темные мертвые воды. И есть здесь свой бог, — Альбус Дамблдор. И есть сатана — её дорогой «дядюшка». Своя мессия — «Избранный» Гарри Поттер. Свита ангелов, которые даже называется именем утренней зари, «авроры». И их противники — демоны, «УПСы».
А она, София? Кто же она? На какое место вправе претендовать? Серый ангел, не решившийся примкнуть не к одной из сторон?
«Уйдя от адских врат
Не брошусь в двери рая
И Вечность буду я
Стоять между дверей».
* * *
Семестр подошёл к концу; оценки выставлены. По большинству предметов стояло «удовлетворительно».
Данный факт не огорчал, — София не собиралась жить в магическом мире, намереваясь «свалить» при первой же возможности.
С совиной почтой пришла очередная весточка от Властелины:
«Дорогая София!
Сообщаю, что Рождество ты будешь встречать с английскими родственниками. Миссис Малфой встретит вас вместе с Драко Мафлоем на Кинг-Кросс.
Властелина Мракс».
Подняв глаза от письма, София перехватила взгляд Малфоя. Серые глаза, окруженные черными кругами, казались ввалившимися внутрь черепа.
И как это Панси находит его привлекательным? Бр-р!
После ужина, уложив вещи в магическую безразмерную сумку, девушка решила сходить в туалет плаксы Миртл, под предлогом, что ей, якобы, необходимо убедиться, что Тайная Комната надежно закрыта. Хотя, на самом деле надоело сидеть в одиночестве в удушливой спальне.
Вечер выдался оживлённым. Казалось, весь Хогвартс, к этому часу обычно уже мирно посапывающий в большинстве своём, решил пойти, развеяться, прогуляться по коридорам. Ладно бы только студенты? Преподавателям тоже не сиделось.
Заметив мантию вездесущего Снейпа, София юркнула за одну из многочисленных колон. Уже сотворив эту очередную глупость, девушка мысленно надавала себе подзатыльников.
Ну, спрашивается, зачем?! Ведь теперь объясниться, в случае чего, будет труднее.
Взысканий София не боялась. Её пугала мысль о черных глазах, сузившихся до китайского разреза.
Следом за Снейпом семенил Филч, словно бульдог, вцепившийся в Драко Малфоя:
— Я же говорю вам, что это подозрительно, — пыхтел старик. — Чего этому хорьку делать без приглашения на вечеринке Дивангарда?
— Я всё объяснил!— гордо заявил блондин, для приятно разнообразия на сей раз трезвый.
Выразив фырканьем недоверчивое презрение и негодование, старик удалился, припадая на правую ногу.
Снейп жестом приказал Драко войти в класс.
Дождавшись, пока парочка затворила за собой дверь, София, крадучись, приблизилась. Она действовала, повинуясь минутному порыву, совершенно бездумно и безотчетно.
— Боюсь, что благодарности я не стою. Мне следовало гораздо раньше обратить внимание на ваши ошибки, — голос зельевара звучал вкрадчиво.
— Сожалею, что досаждаю вам, сэр.
— К Мерлину пустопорожние пререкания! — рыкнул Снейп. — Ты хоть имеешь представление о том, что творишь, щенок?!
— Конечно, профессор.
— Имею наглость утверждать обратное. Драко! — с обманчивой мягкостью прошелестел учитель. — Я уже устал повторять, — следует быть осторожнее; ведь если тебя исключат, никто и ничто уже не поможет. Ты не маленький, должен понимать…
— Я понимаю. И в свой черед устал повторять, — в том, что случилось с Белл, нет моей вины. Нечего на меня так смотреть! Я знаю, что вы задумали. Только у вас ничего не выйдет.
— Вижу, тётя Беллатрикс постаралась — хмыкнул Снейп. — У Темной Красавицы есть чему поучиться, не так ли? Вы уже обращались к ней с просьбой, аналогичной той, с которой подкатывали ко мне?
— Идите к Мерлину, профессор!
-Ах, Драко, Драко! — с наигранной укоризной пожурил Снейп. — Самовлюбленный и легкомысленный сын не менее самовлюбленного и легкомысленного отца. Ты ведь понимаешь, что если бы я вызывал к себе в кабинет кого-то другого, а он упорно не приходил…
— Так накажите меня, — на придыхании, со страстной яростью прошептал дерзкий мальчишка.
— О, ты так бесстыдно навязчив... не сомневаюсь, это в тебе говорит кровь Блэков. В конце концов, Малфои намного сдержаннее. Кем вы себя возомнили, — уже другим, не мягким, ядовито-журчащим, а холодным, сухим тоном продолжил учитель, — роковым соблазнителем?
Увлеченная подслушиванием София слишком сильно навалилась на дверь; та скрипнула и отворилась.
Девушка кубарем полетела к ногам профессора, больно ушибив коленки.
Чувствуя себя хуже некуда, София несколько секунд созерцала как колышется подол иссиня-чёрной робы над мужскими ботинками, начищенными до зеркального блеска.
Щёки горели от стыда. Но раз провалиться сквозь землю не представлялось возможным, пришлось подниматься.
— Мисс Гринграсс? — насмешливо фыркнул Снейп. — Куда вы торопились на этот раз?
София молчала, мелкими глотками выпивая заслуженное унижение.
— Услышали что-то для себя интересное? — полюбопытствовал Снейп, скрещивая руки на груди. Декан ещё какое-то время посверлил Софию взглядом. — Ладно, милые детки. Ступайте спать — растягивая слова в Малфоевской манере, проговорил декан. — Вам предстоит пережить веселые праздники: рождество в обществе Сами-Знаете-Кого… Мисс Гринграсс, вы любите играть в фанты?
София нахмурилась, догадываясь, что над ней в очередной раз потешаются:
— Нет. Я вообще не люблю играть.
— Боюсь, что ваши желания учитывать никто не станет. Рождественские фанты с Темным Лордом, — поистине незабываемое развлечение! Хотите заранее знать, каковы будут ставки?
— Пытки, «Империус», легилименция, забавы с привлечением маглов, принудительный секс, — вряд ли Сам-Знаешь-Кто потрудиться изобрести что-то новенькое, — ответил Малфой за неё.
— Вы всерьез полагаете, что он заставит меня в этом участвовать? — ужаснулась девушка.
Когда зельевар повернул к Софии желчное лицо, в черных глазах вспыхнула презрительная жалость:
— А вы всерьёз полагаете, что нет?
* * *
В Лондон Хогвартс-Экспресс отправлялся с платформы Хогсмеда в одиннадцать часов. После завтрака, погрузив вещи в карету, запряженную невидимыми для большинства тварями, большая часть студентов покинула школу.
Накануне шёл мокрый снег. Деревья покрылись инеем; ветки гнулись, изнемогая под тяжестью снега. Но выглядело это красиво.
К моменту, когда кареты дотащились до станции, у всех успели покраснеть носы; руки не спасали даже перчатки, а восхищаться пасторальными пейзажами больше не тянуло.
В поезде София поспешила занять место у окна. День выдался пасмурным. Во второй половине снова повалил снег густыми мокрыми хлопьями. Превращаясь в дождь, некогда безупречные кристаллы каплями стекали по стеклу вниз, прочерчивая прозрачные дорожки; точно лупа, преломляя и искажая мир.
Малфой в купе почти не показывался, на сей раз решив с рвением подойти к обязанностям префекта. Забини, Нотт и Крабе с Гойлом играли в магический аналог маггловских карт.
Пожалуй, за всё пребывания своё в Хогвартсе, время, проведённое в Экспрессе, оказалось самым приятным.
Когда поезд прибыл на Кинг-Кросс, уже стемнело. Стрелки на часах показывали шесть.
Малфой, зайдя за багажом, знаком велел Краббэ и Гойлу выйти. Забини, Паркинсон и Нотт к тому времени уже успели покинуть купе.
— Гринграсс, не могла бы ты сделать мне одолжение? — начал Хорек, нервно облизывая губы.
— Чего тебе от меня потребовалось? — поправляя воротник пальто, не без иронии отозвалась девушка.
— Не демонстрируй, пожалуйста, моей матери, насколько плохо мы к друг другу относимся.
София фыркнула и потянулась за багажом.
Блондин перехватил её руку:
— Гринграсс, пожалуйста…, — с нажимом проговорил он.
— Убери руки, Малфой!
— Я о многом не прошу. Просто будь вежливой. Большего не требуется.
— Ты омерзительный тип, Хорёк. Для моего нравственного и для твоего физического здоровья будет лучше, если ты станешь держаться от меня подальше.
— Да я бы с радостью, — протянул парень в своей излюбленно высокомерно-ленивой манере. — Но Темный Лорд вряд ли нам это позволит.
— Уж не собираешься ли ты прятаться за моей юбкой? — зло засмеялась София. — Я бы на твоем месте лучше подержалась за мантию Снейпа. Там у тебя больше шансов!
Длинные пальцы сжались на тонких девичьих предплечьях. Искаженное злобой узкое бледное лицо приблизилось, словно в кошмаре.
— Тебя так сильно задевает моя неправильная ориентация, Гринграсс? Может быть, ревнуешь?
— Да мне просто противно! Понимаешь: про-ти-вно!
— Гринграсс, не будь ты такой дурой! — прошипел Малфой. — Мне не нравятся мальчики вообще! И Снейп — в частности!
— Ой! Ну, надо же! А выглядело все так, как будто — очень даже…
Впечатав кулак в стену, Малфой, схватив девушку за талию, подтащил её к себе, зашипев в лицо:
— Гринграсс! Я не… Да что ты забрала в свою дурную голову, грязнкровка?! Ты…!
Ярость, гнев, волнение слетело с белого лица, словно их ветром сдуло. Оно застыло в надменно-пренебрежительную маску так резко, что София не смогла удержаться и смерила странного юношу удивленным взглядом.
Хорёк убрал руки, медленно разведя их в стороны:
— Думай, что хочешь, мугродье. И поступай, как знаешь.
Он взял в одну руку свой саквояж, в другую — её сумку, пинком отодвинув дверь, шагнул в коридор.
София хотела заявить, что вполне способна донести свои вещи сама. Но не решилась. Возможность продолжения беседы с Хорьком не казалась хорошей перспективой.
Миссис Малфой, дожидающаяся их на перроне, воскрешала в памяти стихи Блока:
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Её упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука…
Единственным светлым пятном в облике Незнакомки были волосы, — в остальном преобладал черным цвет.
— Драко, дорогой, — шагнула женщина навстречу сыну. Лицо её, озарившись светом любви, из красивого стало прекрасным. — Как поживаете, мисс Гринграсс?
Пружинящим шагом юноша пошел вперед. Миссис Малфой и София следовали за ним. Миновав платформу 9 ¾, они подошли к значку 13 15.
Шагнув за барьер, оказались в чистом поле; во власти свирепой, разъярённой метели.
Экипаж, запряжённый чёрными, как смоль, лошадями, воскрешал в памяти карету графа Дракулы. Черная, лакированная, с черными занавесками на окнах, покрытая серебристыми вензелями, изображающими ощерившихся рептилий, карета сразу выдавала в своих владельцах темных магов. Оскаленные клыки драконов внушали опасения, потому что время от времени «зверюшки» выгибали спину, словно перед прыжком.
Драко помог подняться в экипаж сначала матери, потом Софии.
В карете, против ожиданий, было почти так же холодно, как и на улице, с той лишь разницей, что не задувало со всех сторон, да не кололо кожу ледяными иголками остроконечных снежинок.
— Куда мы едем? — спросила София.
-В резиденцию Тёмного Лорда, — прозвучал ответ.
14.05.2012 Глава 28 Возвращение в логово Темного Змея
От резкого толчка девушка едва не прикусила язык. Карета так подозрительно закачалась, что София сочла за лучшее в окошко не смотреть. Её терзали подозрения, будто экипаж запряжен вовсе не лошадьми; что черногривые красавцы всего лишь иллюзия, - и мчатся они сейчас по облакам, — не по тверди земной.
— Об отце что-нибудь слышно? – спросил Хорёк у матери.
Пальцы Нарциссы, затянутые черной кожей, с силой сжали ладонь сына:
— Он жив, Драко. И Тёмный Лорд дал слово, что вскоре Люциус обретёт свободу…
— Ага! — зло усмехнулся мальчишка. - Только, спорим, забыл уточнить, каким образом? Наверное, когда Дамблдор сдохнет, своды Азкабана падут сами собой? Тут узникам и счастье!
Глаза егеря имели непонятный оттенок, в них перемешались коричневый, зеленый и серые цвета. На тонких, резко очерченных, губах играла ядовитая усмешка.
Волдеморт в ожидании племянницы перебирал какие-то бумаги, сидя за письменным столом. Общество ему, как всегда на досуге, составляла любимая Нагайна. Змея дремала, устроившись на плече хозяина. Стоило перешагнуть порог, рептилия, подняв голову, зашипела. Со стороны звучало весьма грозно, но на деле она просто здоровалась.
— Добрый вечер, София, — высоким ломким голосом вторил фамильяру Волдеморт. — Прекрасно выглядишь: от былого румянца ни следа. Бледна и сурова, как истинная представительница Мраксов.
Насколько София понимала, дядюшка изволил шутить?
– Садись, — отбросив в сторону перо, темный маг потянулся. - Не люблю разговаривать, задрав голову.
Усевшись, девушка старательно принялась разглядывать собственные руки. Прилагая все усилия к тому, чтобы думать как можно меньше; мало ли что может заинтересовать, или разозлить Тёмного Лорда?
— Пустые хлопоты, моя милая, — вкрадчиво проворковал «дядюшка», постучав пальцами по столу. – Если мне потребуются твои мозги, я возьму их так же легко, как младший Малфой взял твоё тело, – ножки кресла заскрипели по паркету; Волдеморт поднялся из-за стола.– Полученные тобой оценки не впечатляют. Признаюсь, ожидал большего. Ладно, Мерлин с учёбой. Расскажи-ка лучше, как тебе понравился твой жених?
София поморщилась:
— Вы прекрасно знаете, — «как». «Такое» нравиться по определению не может.
— Не согласен. Очень даже «может». Белла, например, от него в восторге.
— В каком смысле? – против воли у девушки сделались «большие» глаза.
— В прямом. Блэк-Лейстрейндж показалась занятной идея воспитать из племянника настоящего мужчину. А способов в арсенале у потаскушки не много. Так что не удивлюсь, если любимая тётушка была у Драко первой женщиной.
— Зачем вы мне это говорите? — вздернула подбородок юная ведьма. — Меня это совершенно не касается!
— «Милое» семейство вскорости станет твоим. А раз так, значит, касается. Очень даже, – Волдеморт ласково погладил змею. – До ужина остается немного. Поторопись. Форма одежды – вечерняя. Не выношу дурно одетых людей! До тошноты в приюте насмотрелся… Иди.
Согласно УПСовской моде Софию ожидало чёрное узкое платье со шлейфом.
Как у большинства россиянок, у девушки был «летний» тип внешности: волосы пепельного оттенка, светлая, « холодная» кожа с легким намеком на румянец, светлые, переменчивого цвета, в зависимости от настроения и освещения, глаза.
Ко всему этому, — куда деваться от правды? - черный цвет шел, как к корове седло.
Долохов и Яксли поприветствовали девушку дружелюбно, почти радостно; Нотт, Краббэ и Гойл-старшие кивнули со сдержанной вежливостью. Рудольфус Лейстрейндж и профессор Снейп ограничились беглым взглядом, в то время как Рабастан сделал вид, что Софии не существует, полностью проигнорировав её присутствие.
Драко разделял одиночество с бокалом вина.
София привыкла к тому, что младший Малфой отдаёт предпочтения черным одеждам. А ведь оказывается, белый потрясающе идёт последнему представителю семейства Блэк.
— Софи, — темный родственничек протянул руку в пригласительном жесте. - Повальсируешь со мной?
- Но ведь никто не танцует, сэр?
— Мы это исправим, — взмах волшебной палочки наполнил зал струнной музыкой.
Волдеморт с улыбкой положил руку на волнующий изгиб девичьего стана.
— Я плохо танцую, — предупредила София.
— Зато я – отлично, — прошептал Волмедорт ей на ухо. – Я всегда всё делал на «отлично». Иногда это даже утомляло. Теперь, случается, думаю, может и не стоило прикладывать так много усилий к пустякам? — неожиданно Темный Лорд обернулся в сторону Хорька. - Малфой, — обратился он к нему, — тебя не смущает, что я танцую с твоей невестой?
Драко вздрогнул и отвернулся, чтобы поставить опустевший фужер на поднос.
— Мне повторить вопрос? — шелковым голосом полюбопытствовал Волдеморт.
Юноша опустил голову, запустив руки глубоко в карманы брюк. Он продолжал хранить молчание, с каждой минутой все больше раздражая Хозяина.
— Мистер Малфой, — прошелестел Тёмный Лорд, — я не люблю разговаривать с человеком, демонстрирующим мне спину. У меня создаётся, - бесспорно, ложное - впечатление, что мною пренебрегают…
Хрипло засмеялась Белла, успевшая изрядно набраться. Вот уже четверть часа она развлекалась тем, что безрезультатно висла на невозмутимом Снэйпе, и ей это, судя по всему, чертовски наскучило. Она была только рада отвлечься.
С лица Драко сошли все краски, — оно походило на нетронутое кистью полотно:
— Чего вы от меня хотите? – глаза его блестели, то ли от ярости, то ли от непролитых слёз.
Том Риддл брезгливо поморщился:
— Всегда недолюбливал Блэков. Богатые, самоуверенные, набалованные психи. Стеклярус, возомнивший себя бриллиантом – уж, прости, Бэлла! – но такова правда. Ты же, мальчик, превзошёл всех, что были до тебя: даже среди Блэков такое дерьмо вижу впервые.
— Мой лорд, Драко не Блэк, — Бэлла зашла за спину племяннику, припадая к его плечу. Глянцевые черные глаза горели весёлым безумием. — Он – Малфой.
— Ты спрашиваешь, чего я хочу? — лицо Волдеморта было спокойно и холодно. – А чего можно хотеть от жалкого подобия на человека? Чего можно желать от маленькой пакости, способной ударить лишь в спину?
— Мой лорд ко мне пристрастен, — возразил Хорёк.
— Да-а? – прошипел Волдеморт. – Правда? Ну, извини, беспристрастнее я не бываю. Может, стоит задуматься над тем, чтобы сменить хозяина? А? Что ты на это скажешь?— голос звучал с презрительной ласковостью, – Ты, убогая грязь? Желчная дрянь? Я терплю тебя только из-за твоего отца, но запасы моего воистину ангельского терпения не безграничны. Да как посмела ты, блэковская гнида, позволить себе посягнуть на честь женщины из рода Слизерин?!
— Я же не знал, что Астория…
— Молчать! – рявкнул Том Риддл.
В зале воцарилась гробовая тишина. Было слышно, как тоскливо и грозно задувает ветер за окном.
— Заруби себе на носу, щенок, — презрительно договорил Волдеморт, — я либо сделаю из тебя мужчину. Либо – убью.
Равнодушно, тихо, почти беззлобно вослед летит непростительное:
— Крусио…
Сложившись пополам, обхватив худое тело руками, Драко закричал так, что уши заломило.
Белла сморщилась; Снейп отвернулся. На лицах остальных не отразилось ничего.
Волдеморт на секунду отвел палочку в сторону:
— Давай, юный Малфой, — растекался по комнате ядовитый тихий голос. – Давай, покажи, на что ты способен.
Малфой силился удержаться на трясущихся ногах, но те, не слушаясь, подогнулись. Из носа на белоснежную рубашку обильно текла кровь.
— Круциатус!
Мальчик повалился на пол. Его трясло так, будто тело пронзали электрическими разрядами.
Какое-то время Хорьку удавалось держаться, но несмотря на все старания, через несколько мучительно долгих секунд с губ снова сорвался дикий крик.
Темный Лорд отвел палочку в сторону; алый луч погас.
Тело Драко обмякло. Он дышал часто-часто. Софии даже сделалось страшно – а вдруг задохнётся?
— Будь же мужчиной, Малфой, — тихо и презрительно произнёс Ридлл. – Учись держать себя в руках.
— Я стараюсь, мой лорд, - хрипло прорычал мальчишка.
— Это ведь так просто, Драко, — пожал плечами Ридлл. – Терпение – добродетель… Крусио!
Драко корчился на полу, его кулаки сжимались, ногти до крови впивались в ладони. С усилием подняв трясущуюся руку к губам, он закусил костяшки пальцев.
Но больше не закричал.
Чувствуя, что не в силах на это смотреть, София отвернулась.
— Уже лучше, — насмешливо звучит голос Тёмного Лорда. — На «хорошо» не тянет. Но для Хорька сойдет, — на первое время.
По залу летит его легкий, холодный, безжалостный смех, — смех существа без души, без сердца и совести.
София украдкой глянула на Бэллу.
Женщина жадно наблюдала за племянником из-под опущенных век, грудь её часто вздымалась. На лице была не жалость, не сочувствие, не возмущение жестокостью своего господина; на нём крупными буквами было написано желание; похоть хищницы, получающей удовлетворение от созерцания чужих мук.
— На сегодня урок закончен. Ты можешь быть свободен, Малфой. София! Помоги этому ничтожеству добраться до его комнаты. А то ещё сдохнет посреди зала.
Преодолевая подступающую к горлу тошноту, София приблизилась к молодому человеку, лежащему на полу с закрытыми глазами.
— Малфой? — позвала девушка, опускаясь рядом на колени.
Драко с тихим стоном приоткрыл веки. Всегда такие красивые, ясные серые глаза, покрылись красными полосками лопнувших сосудов.
— Драко, ты меня узнаёшь?
Блондин скользнул по Софии взглядом и коротко кивнул.
— Нам нужно уйти отсюда,– зашептала девушка. – Встать можешь?
— Попытаюсь.
Какое-то время София наблюдала его бесполезные попытки, а потом, перекинув руку юноши через плечо, обняла его за талию, помогая подняться.
Драко всегда казался легким, грациозным, тонким и резким, как росчерк пера. Ну откуда в таком тощем теле такой вес?!
— На каком этаже твоя спальня? – спросила София.
Малфой скривил губы, то ли в тщетной попытке ухмыльнуться, то ни в силах сдержать гримасы:
— Решила зайти в гости, Гринграсс? Не стоит со мной нянчиться — сам доберусь.
— Не доберёшься. Рухнешь где-нибудь на лестнице.
— Поглядите на нас, какие мы милые!
— Малфой, закрой, наконец, рот! У нас впереди ещё столько этажей! Спорим, по закону подлости, твоя комната на самом верху?
— Отвали, Гринграсс!
— Я угадала?
— Мне не нужна твоя помощь. Я пойду сам…
Оттолкнувшись от стены, Малфой сделал несколько шагов, а потом начал медленно оседать на пол.
София едва успела подхватить его.
— Кончай геройствовать!
- У грязнокровок гордости что, — совсем нет? – обреченно вздохнул юноша. - Где твоя девичья скромность, Гринграсс? Так навязываться молодым людям? Ай-яй-яй…
— Мели Емеля – твоя неделя…
— Что ты там бормочешь?
— Послушай, Малфой! Прекрати вырываться – быстрее дойдем. Так на каком этаже комната?
— На четвертом, — шепотом ответил Драко.
— Ненавижу тебя!
По лицу Драко, по тому, как он сжимал губы и судорожно цеплялся за перила, было заметно, что он еле сдерживается. Его дыхание становилось с каждым шагом всё более хриплым.
Когда они ,наконец, добрались до комнаты, оба едва держались на ногах.
София в нерешительности потопталась у порога.
— Иди к себе, Гринграсс! Нечего на меня таращиться!
— Я не таращусь, я… ладно, отлёживайся. Спокойной ночи.
— Приятных снов, деточка, — насмешливо полетело в ответ.
Уже на лестнице её преследовал лающий, похожий на Бэллин, смех, оборвавшийся очередным приступом надсадного кашля.
15.05.2012 Глава 29 Дом с призраками
Ванная впечатляла, - со знаком минус. Купаться в ней было равносильно самоубийству; всё равно, что напрашиваться на воспаление легких. Мало того, что отсутствовал всякий намёк на отопление, так ещё свободно задувало со всех щелей, а оных насчитывалось немалое количество.
Кое-как приведя себя в порядок, замерзшая и злая, София, вернувшись в спальню, споткнулась о взгляд Волдеморта.
— Доброго утра, — милостиво снизошёл до кивка великий родственник.
— Д..доброго, — запинаясь, отозвалась девушка. – Я не ожидала, что…
— Не важно, — отмахнулся Тёмный Лорд. – Предлагаю не тратить время на пустопорожнюю вежливость. У меня к тебе, София, условно говоря, деловое предложение.
— Почему – условно? – подивилась девушка.
— Потому что предложение подразумевает возможность отказаться, которой у тебя, естественно, не будет, — Тёмный Лорд неприятно хрустнул пальцами. — Я уже отмечал, что недоволен результатами твоего обучения в Хогвартсе. Кстати, ты в курсе, что в своё время я, как и профессор Снейп, горел желание преподавать ЗОТС? Однако старый дальновидный пердун мне отказал, - передёрнул плечами Том Реддл. – Мои методы обучения, как ты могла вчера заметить, много жёстче, зато и куда эффективнее, чем беседы со вкусом лимонных долек. Вернёмся к делу: тебе предстоит отправиться в Исландию, — островное государство в северной части атлантического океана…
— Я знаю, где находится Исландия, дядя, — раздраженно фыркнула девушка.
— Ну, так вот, — продолжил Темный Лорд, — там, на одном из островов, есть довольно запущенный дом. Был он построен в начале прошлого века сквайром Магнусом Даггсоном, самым, что ни на есть, маггловским магглом.
Его отец скопил капитал на одной из судоверфей; сын этот капитал умножил. Женился на девице не первой свежести, зато с богатым приданным. Купив небольшой клочок земли, Даггсон, выписав знаменитого по тем временам архитектора из Европы, выстроил для себя дом, окружил его дорогим парком на французский манер, с разбитыми террасами, статуями и многочисленными пышными розами. Обнёс всё кованой оградой и собрался жить долго и счастливо.
Мебель выписывалась из Парижа, шелка – из Китая, лобстеры… будь я проклят, если знаю, откуда супруги выписывали лобстеров…
Одного у них не было – детей.
Зато у миссис Даггсон была сестра, — нагулявшая ли ребенка, рано ли овдовевшая? — история умалчивает. Однако факт, — ребёнок у неё был, а мужа – не было.
Мальчик приглянулся богатым родственникам, — при наличии хорошего финансирования отобрать ребёнка у матери не проблема. Спустя полгода после поданного иска семейство Даггсонов обзавелось отличным пятилетним мальчуганом.
А спустя ещё полтора года господин Даггсон, возвращаясь домой во время прилива, не справился с управлением. Машина угодила прямиком в топи.
Мужчина выбрался; мальчик — нет.
Его родная мать, как позже выяснилось, жившая при доме то ли приживалкой, то ли компаньонкой, — кто там заменяет богатым магглам домашних эльфов? - утонула спустя несколько дней. Пыталась ли она отыскать своего малыша или попросту утопилась, никто разбирать не стал.
София слушала, словно завороженная. Волдеморт был отличным рассказчиком и умел держать внимание.
- Даггсоны, как и прислуга, проживающая в доме, погибли при невыясненных обстоятельствах. Не прошло и двадцати лет, как маленькое селение рядом с тем местом обезлюдело. Местные предпочитали покинуть веками насиженные места, но не жить на проклятой земле.
- Вы хотите оправить меня туда? – ужаснулась София.
— Твой дар позволяет повелевать мертвыми. Вот и посмотрим, как ты сумеешь им распорядиться.
— Дядя! – взмолилась София. – Дар – даром! Но чтобы справляться с монстрами, необходимы знания, умения! Я же не смогу…
— Если Властелина права, то ты с легкостью справишься, — холодно отрезал Темный Лорд. – А если нет, то ты мне не нужна.
— Пожалуйста… — протянула к нему руки девушка. – Пожалуйста, не поступайте так со мной!
— Никогда ничего ни у кого не проси, и никто не посмеет унизить тебя отказом.
Мир стал неясным, размытым, — это на глаза набежали слёзы.
Да, просить, биться в истерике, валяться в ногах — бесполезно. Это существо холодно ко всему; одинаково ко всем беспощадно.
София успела заметить, что Тёмный Лорд выбросил вперед палочку; она видела, как его губы произносят заклинание, но не успела его услышать.
Мир покачнулся и словно бы мигнул.
* * *
Её, судя по всему, аппарировали. Без её на то согласия и довольно жестко.
Поднявшись, девушка огляделась.
В разбитое окно тянуло сквозняком. Остро пахло плесенью, сыростью, затхлостью и тленом. По полу густым пушистым ворохом проросла пыль; кое-где на ней виднелись следы от острых коготков. Сверху, с потолка, спускалась затянутая паутиной люстра, щеголяющая разбитыми хрустальными рожками. На окнах болтались некогда пышные, но успевшие давно истлеть бархатные занавеси; — их первоначальный цвет даже угадать невозможно. В засиженные мухами окна свет пасмурного дня едва пробивался – везде царила полумгла.
Почти в каждой комнате были часы: висели на стенах, стояли на полу, полках, каминах, подзеркальниках. На всех замершие стрелки показывали половину четвертого, — то ли утра, то ли вечера?
За господской половиной дома тянулся коридор, ведущий в служебные помещения — кухню, прачечную, кладовки, где на проржавевших крюках продолжали свисать давно истлевшие туши.
На кухонном столе стояла затянутая коричневой грязью чашка, словно кто-то так и не успел её допить. В раковине плавала алая муть, издалека до жути напоминающая кровь, залившую фекалии.
Запах витал соответствующий.
Зажав нос, София поспешила выйти.
Вернувшись в гостиную, она заставила себя подняться по лестнице, ведущей в коридор на втором этаже, выполненный в виде длинного балкона. С одной стороны истлевших половиц тянулась стена, завешенная картинами; с другой – деревянный бордюр. Портреты чередовались с дверями; за дверями таились маленькие, тесные комнатки.
Пока дом безмолвствовал. Скорее всего, до наступления темноты следовало запастись терпением. И, по-возможности, свечами.
Вернувшись на кухню, девушка принялась шарить по полкам, игнорируя мерзкий запах и налипающую на пальцы паутину. Усилия увенчались успехом — отыскалось несколько свечей.
Хотя, если хорошенько подумать, - на что ей свечи, ведь есть «Люмос»? Просто необходимо чем-то заняться, пока минуты складывались в часы ожидания.
Софии никогда в жизни не было так страшно. То, что ждало её, было частью Ада, — иррациональное, необъяснимое, непредсказуемое. «Авада» тут бессильна.
Ожидание выматывало. Час за часом ничего не менялось. Всё так же недвижимо лежала пыль, тускло мерцали зеркала, стояли часы.
Наконец в дверь постучали.
* * *
София стояла, с силой сжимая перила, и расширенными глазами смотрела, как сотрясается дверь под ударами пустоты. Сердце билось, словно попавшая в силок птичка-невеличка.
Девушка изо всех сил старалась сдерживать дыхание. Затихнув, словно трусливый зайчишка, притаившийся под кустом от злого волка, она отчаянно надеялась, что зловещий стук вот-вот оборвется.
Но когда стихли удары, заголосили канализационные трубы. Казалось, чья-то рука разом открыла все краны и завоздушенная добрую сотню лет система освобождалась, выдыхая из себя скопившиеся нечистоты.
В голове издевательски зазвучали строки Маяковского:
«А вы ноктюрн сыграть смогли бы
На флейте раскаленных труб?»...
Впрочем, только безумец мог бы назвать какофонию звуков «ноктюрном».
— Силенцео! – крикнула София, взмахнув палочкой.
Возмущённо булькнув, дом заткнулся. Наступившая тишина казалась более зловещей, чем недавний истошный вой. Дом злился и готовился к новой атаке. С каким-то извращенным любопытством, девушка ждала, что же он предпримет дальше?
Ждать пришлось недолго.
Широко распахнулись окна, — одно за другим. Ворвавшийся ледяной ветер развеял наложенные Софией чары молчания, — сквозняки завыли, словно звери.
Когда сверху упала одна из массивных цепей, удерживающих тяжелую громоздкую люстру, девушка поняла – дом перестал просто пугать. В следующее мгновение картины и светильники со свистом полетели со стен, будто невидимая рука срывала их в ярости, бросала на пол, разбивала, крошила в мелкие щепы.
Послышался звук шагов. Сначала в одной стороне, потом — в другой. На втором этаже забегало множество маленьких ног.
С громким тиканьем пошли часы, трезвоня со всех сторон на разные лады.
Сначала она приняла это за игру светотени. Потом, обернувшись, воззрилась, не в силах поверить, — у лестницы стояла девочка, одетая в платьице, похожее на наряд Мальвины. Из-под юбочки выглядывали кружевные панталончики. На голове красовался огромный старомодный бант. Когда-то он был белым, но теперь выглядел так, как и полагается выглядеть тряпкам, тлевшим в земле больше полувека.
Девочка подняла лицо.
Одна его половина оказалась обезображена: глазное яблоко висело на отвратительных белых ниточках; из развороченного рта торчали обнаженные зубы. Вторая — по-прежнему красива: округлая щечка, мягкий изгиб совершенных губ…
Изуродованный труп, рыча, кинулся на непрошенную гостью.
— Левиоса! – отшвырнула София инфернала и бегом поднялась по лестнице, увёртываясь от падающих картин.
Вбежав в одну из комнат, заперла за собой дверь.
Взгляд метнулся по сторонам: лавка под окном; стол, заваленный чем-то, подозрительно напоминающим птичьи перья; кровать, закрытая облезлым полуистлевшим балдахином, колышущимся под порывами сквозняка.
Или, — не сквозняка…?
Равномерный скрип пружин…
В прорехе ткани мелькнули полуразложившиеся, посеревшие, раздувшиеся тела утопленников, совокупляющиеся друг с другом с механической монотонностью.
Пружины скрипели…
София потянула за ручку и с ужасом поняла, что та не поддаётся. Дернула ещё раз. Ещё! Ещё!
Безрезультатно.
Кольца балдахина съехали в сторону.
При жизни, возможно, любовники были даже стройны и привлекательны. Но сейчас при взгляде на них не возможно было удержаться от тошноты.
Переплетённые тела, словно чудовищный краб, поднявшись на вывернутые под неестественным углом конечности, поползли к Софии. Колыхались раздутые животы и груди, белые, как жабье брюшко.
— Иди к нам! К нам! К нам! – стонали они.
— Алохомора! – завопила девушка.
Дверь сорвало с петель. София кинулась в образовавшийся проход.
Далеко, однако, не убежала: между ней и лестницей стояло с десяток инферналов. Белых, с отрешенными лицами и залитыми чернотой глазами. Самое страшное, — все они были детьми.
– Бомбарда!
Вверх полетели щепки, штукатурка. В облаке пыли призрачные фигуры словно растворились.
София, не теряя времени, кинулась к выходу.
На пороге она снова наткнулась на препятствие, упав в чьи-то руки.
— Тише, Гринграсс! – зашипел над ухом знакомый голос. – Тише! Совсем спятила?
— Малфой?! — Тело девушки обмякло в удерживающих её руках. — Это действительно ты?! — Девушка судорожно вцепилась в рукава Хорьковской мантии. — О, господи, Малфой! Ты здесь? –Какое чудо!!!
Малфой усмехнулся:
— Вот уж не думал, что доживу до этого, воистину светлого, момента — одно моё появление уже приравнивается к чудесам!
— Нужно срочно выбираться отсюда. Как удрать с этого проклятого острова?! — затараторила София.
- Гринграсс! — злобно прошипел он, — Ты меня сейчас задушишь!
— Драко! – истерично кричала девушка. - Не оставляй меня здесь одну! Не уходи! Я этого не вынесу!
Малфой не мешал ей заливаться слезами. Не отталкивая, не обнимая, он стоял и ждал, когда истерика сойдёт на «нет».
— Полегчало? – спросил он, когда рыдания перешли во всхлипы.
София испуганно вскинула глаза:
— Ты ведь не уйдешь?!
Она забыла о гордости, о чувстве собственного достоинства, о былой вражде и неприязни. Она страшилась только одного – вдруг Малфой исчезнет так же внезапно, как появился.
Сейчас София была согласна на всё, лишь бы не оставаться в одиночестве. Нервы девушки, которые, точно струны, натягивались в течение полугода, сдали и теперь искрили - София вплотную подошла к той грани, за которой стерегло помешательство.
— Там действительно страшно, Драко…
— О! Я уже и «Драко»? «Хорёк», на сегодня отменяется? – Окинув сумеречный дом быстрым взглядом, Малфой поджал губы. – Н-да, думаю там действительно «страшно».
— Ты не…?
— Я же сказал, Гринграсс, что не уйду! Хватит уже об этом, ясно?!
Распухший нос и порванная мантия симпатии у блондина не вызывали.
— Что будет делать? – уныло спросила девушка.
— Выполнять задание Лорда, конечно. — Малфой скрестил руки на груди. – Есть какие-нибудь идеи?
София помотала головой.
Драко нахмурился, покусывая губу:
— А что если нам спалить дом к Мерлину?
— Но дядя сказал, что я должна справиться с мертвецами…
Малфой хлопнул девушку по плечу:
– Так что ж ты стоишь? Иди! Справляйся.
— Я не знаю - как, - нервничая, София мяла юбку. – У меня всё равно не получится. Ни за что больше не вернусь дом! Пусть уж лучше меня убьют.
— Давай без лишнего драматизму, ладно? – поморщился Хорёк. – Вздумает Темный Лорд тебя убить, в благословлениях не понуждается, и без прощальных речей обойдется, — можешь поверить. А теперь включаем мозги. Темный Лорд велел тебе уничтожить мертвецов? Но, во-первых, он покривил душой, — тут не просто «мертвецы!» Это – демоны.
— Дядя говорил о духе женщины самоубийцы. Она погибла потому, что убили её ребенка. Может, если мы отыщем его тело…?
Малфой поморщился:
— Гринграсс! Ну, ты даешь! И что духу с трупа, а? Вот если бы мы вручили ей душу её потерянного ребенка… что, понятное дело, невозможно … Не с твоими способностями. Не обижайся, только ты такой же некромант, как я – вейла. Да даже если бы и смогла, я бы не советовал этого делать – ведь прошло почти сто лет.
— А эти дети? Их души во власти демонов?
— Нет, конечно — душу демон может получить лишь на определённых условиях. Вот когда эта особа, осквернившая всю округу, упокоится, — она будет принадлежать демонам, потому что такова плата за определённые услуги с их стороны. Ладно, теорией займемся позже. Сначала призовём труп, потом спалим всё к самому Мерлину!
— А как будем труп призывать?
Мафлой одарил девушку уничижительным взглядом:
— «Ассио», Гринграсс. Это же элементарно.
София дрожала. Ветер задувал сильней с каждым порывом, раскачивая деревья.
Приблизительно через минуту что-то, подозрительно напоминающее мумию, упало на землю.
София визгнула.
Малфой поморщился.
— Половина дела сделано, — он взмахнул палочкой. – Адеско…
София перехватила его руку:
— Подожди!
— Что?! – раздражённо обернулся Малфой.
— Я посмотрю…
Блондин брезгливо сморщил нос.
– Гринграсс, это не розарий, – любоваться нечем.
Не слушая, девушка шагнула вперед.
Холод. Он распространялся от оскаленного, сморщенного трупа. Леденящий холод и маленькие воронки черноты. Будто кляксы.
«Во имя Отца, и Сына, И Святого Духа, Изыди, нечистая сила! Убирайся в ад во веки веков. Аминь!».
Девушка поняла, что была в трансе, только тогда, когда вынырнула из него.
Малфой изо всех сил тряс её за плечи:
— Гринграсс! Гринграсс!? Какого Мерлина ты творишь? Ты сожгла труп даже без палочки! –
Глаза у Хорька возбужденно блестели.
София улыбнулась.
- Ну что? Палим тут всё к чертовой бабушке?
Не прошло и четверти часа, как они любовались на исполинский костер. Огненные блики красиво отражались в водах. Зрелище завораживало.
— Малфой?
— Теперь, когда злыдни уничтожены, мы вернулись к исходным отношениям, Гринграсс? – хмыкнул Хорёк.
— Почему… почему ты пришёл?
Драко вздохнул:
— Да вот подумал, что это должно произвести хорошее впечатление на Темного Лорда: выродок из рода Блэк спасает жизнь даме из почтенного дома Слизерин.
— Я серьёзно!
— Ну, так и я — серьёзно.
София вглядывалась в тонкие, породистые черты лица. И ей невольно вспоминался очередной стих. На сей раз – Цветаевский. Строки удивительно точно накладывались на образ стоящего перед нею мальчишки.
«Я с вызовом ношу его кольцо!
— Да, в Вечности – жена, не на бумаге, —
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз
Мучительно великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза – прекрасно-бесполезны! –
Под крыльями раскинутых бровей —
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна,
— Всем тем, кто жил и умирал без страху! –
Такие – в роковые времена –
Слагают стансы – и идут на плаху.
— Малфой, спасибо.
— Я не нуждаюсь в твоей благодарности!!! Разве я недостаточно ясно дал это понять вчера?
Вот ведь… Хорёк!
- Лучше посмотри, что у меня есть, Гринграсс!
Блондин вытащил из внутреннего кармана фляжку.
Настроенная на гипотетический тон девушка обиженно надула губы:
— Малфой!
Драко засмеялся:
— Ну, конечно! Теперь, когда Зло ушло к Свету, можно проявлять характер. Что, Гринграсс? Теперь уже не станешь висесть у меня на шее с криками: «Драко, ты чудо!»? Теперь я снова «Малфой»?
Отсалютовав фляжкой, Драко жадно, чуть ли не захлебываясь, отпил несколько глотков.
— Драко, у тебя проблемы с алкоголем, — осуждающе покачала головой девушка.
— Ладно тебе, Гринграсс! Ты же не Грейнджер. Она вообще полный мугрод; ты-то, всё-таки, полукровка. Выпей со мной – есть повод.
Первый же глоток ободрал горло. София закашлялась:
— Что это за гадость?! Решил меня отравить?
Мало того, что на вкус, словно огонь, так ещё и голова с одного глотка пошла кругом.
Она точно запьянела. Иначе с чего так хочется подойти к Малфою, запустить руки в его светлые волосы, похожие на лунную паутину? София тряхнула головой, прогоняя наваждение.
— Нам не пора возвращаться? – спросила она.
Блондин неопределённо пожал плечами:
— Мне торопиться нет никакого интереса. Предпочитаю, чтобы твой родственничек сегодня развлекся с кем-нибудь другим.
- С кем? С твоей тетушкой? Или — с матушкой?
Малфой со свистом втянул воздух:
— Сука ты, Гринграсс. Неблагодарная.
— Ты же сам требовал, чтобы я с благодарностью повременила?
— А я не обязан быть последовательным, – тряхнул волосами Хорек. – Про меня можешь говорить что хочешь, — стерплю, куда денусь. Но постарайся уложить в своей хорошенькой головке одну простую вещь: не смей трогать мою мать и мою тетку!
— Любовницу свою защищаешь?!
Малфой подскочил и залепил девушке пощечину.
От неожиданности София ахнула, хватаясь за щеку. Обожгло изрядно.
— Придурок! У меня синяк будет!
— Какой кошмар, — растягивая слова, ёрничал Малфой.
— Мне сложно будет убедить дядю, что я по ошибке сама себя в ухо заехала, кретин!
Его руки уже привычно больно сжались на предплечьях:
— Оставь свои плебейские привычки, Гринграсс. Леди не ругаются, словно торговки на базаре.
— Пусти меня!
— Нет.
— Что?!
— Не пущу, — печатая слова, ответил Малфой.
Софии стало не по себе. У блондина было какое-то нехорошее выражение лица: сосредоточенное, замкнутое, отрешённое.
– Я не настолько боюсь Темного Лорда, как тебе кажется.
— Напрасно. Он страшный человек, — София не оставляла попыток высвободиться.
— Гораздо страшнее, чем можешь себе представить, Гринграсс.
Утомленный её трепыханиями Хорек заломил девушке руку за спину, — малейшее движение теперь грозило серьёзным вывихом.
София замерла, глядя в ясные, холодные, жестокие глаза.
- Эта рептилия превратила мою жизнь в ад, - зло выдохнул юноша полушепотом. - Я даже сдохнуть не могу, потому что есть мать, и есть тетка, на которых он за это отыграется. Я вынужден смириться с тем, что меня трахают по его приказу; с тем, что придётся жениться на тебе. Я послушный мальчик; я мирюсь. Но если ты, сука, ещё раз оскорбишь Бэллу или мою мать, я сверну тебе шею. И будь что будет!
— Убери руку, - глядя ему в глаза, потребовала София.
Медленно-медленно юноша разжал ладони.
- Пора возвращаться, Малфой.
— Как скажешь, Гринграсс.
16.05.2012 Глава 30 Ненавижу тебя, Гринграсс
— Так, так, так, молодые люди? — Волдеморт с неодобрением взирал на объявившуюся парочку. - Совместное появление, бесспорно, неожиданно и романтично. Вчерашние нравоучения пошли на пользу, мистер Малфой? Как погляжу, вы сегодня джентльмен — джентльменом.
– Но вот незадача, молодой человек, дисциплину-то никто не отменял. Разве я велел вам, — обратил он взгляд к Драко, — идти на помощь к моей племяннице?
— Нет, сэр.
— Не могли бы вы, молодой человек, говорить громче? – я вас почти не слышу…
— Нет, сэр, — повторил Драко громче, кашлянув.
— Нет, мой лорд, — чеканя слова, поправил Том Реддль. — Вы проявляете своеволие.
— Да, мой лорд… я хотел сказать – нет, мой лорд, — вы не приказывали мне ничего подобного.
Голос Драко звучал спокойно и тускло.
— Нарушив волю господина, ты заслужил наказание, не так ли? – елейным тоном прошелестел Волдеморт.
Предугадать дальнейшее событие не составляло труда: поднятая палочка, небрежно-неизбежное, непростительное, любимое Тёмным Лордом: «Крусио».
София посчитала несправедливым, что за её спасение Малфой должен будет расплачиваться. Впрочем, она не понимала, подо что «подписывается», закрывая парня собой.
Девушка поймала алый луч, — тот горячей алой струёй ударил в грудь. Тело, от макушки до пяток, окатило крутым кипятком; внутренности попали во вращающуюся мясорубку.
Мир растворился в дикой, непереносимой боли. «Это» длилось секунду. Но какую секунду!
Открыв глаза, София увидела склонённое над собой лицо Драко.
— Ты как? – одними губами спросил он.
Сил что-либо ответить не нашлось.
Как они все это переносили: Снейп, Драко, даже Скобияр?
Кем нужно быть, чтобы зная, какие ощущения дарит проклятие, поднимать на человека палочку? Нужно быть не просто равнодушным — нужно быть садистом.
Она слышала голоса: тихий – Снейпа; каркающий – Бэллы; высокий и ледяной – Волдеморта:
— Очень. Очень глупо с твоей стороны, София. Все красивые жесты не более, чем глупость. Зря старалась — блондинистая маленькая пакость не оценит твоего жеста.
София надеялась, что Волдеморт поручит Драко помочь ей добраться до комнаты, но Тёмный Родственник решил лично донести девушку до её апартаментов. Какая честь!
Даже если бы у Софии оставались силы на сопротивление, она вряд ли бы осмелилась на противостояние. Но сил, слава богу, не было. Она покорно и тихо лежала на руках Темного Лорда, словно дохлая мышка.
Опустив девушку на кровать, Том Реддль протянул ей фляжку.
— Пей, — не приемлющим возражений тоном приказал он. – Снейп утверждает, что его эликсир возвращает силы и повышает жизненный тонус.
София выпила бы даже яд, лишь бы побыстрей избавиться от Тёмного Лорда.
Фигура в разлетающихся, точно у призрака, черных одеждах, направилось к двери.
— Сударь!
— Да? – обернулся маг.
— Не трогайте Малфоя! Пожалуйста!
— Чтобы тебя успокоить, даю слово, с его фарфоровой персоны до утра волосинки не упадёт.
* * *
Стоило утром «дядюшке» возникнуть в дверях, в голове Софии стало пусто, а в сердце никак не могли поделить место страх и гнев.
— Отдохнула? — Волдеморт, наколдовав себе кресло, по-королевски разместился в нем. — Рабастан был вчера на острове. Полагаю, идея почистить дом «Адским Пламенем» принадлежала не тебе?
- Вы не оговаривали, что дом непременно должен остаться целым.
Вольдеморт коротко кивнул:
— В общем, я тобой доволен: демон сгинул, место очищено, магглы туда не скоро сунутся, мы можем спокойно использовать остров по своему усмотрению. Властелина оказалась на твой счёт права. Впрочем, не припомню случая, когда бы это оказалось иначе…
София против воли начала дышать чаще. Её душил гнев:
- Это было жестоко!
— Мир вообще жесток.
— Да вам просто доставляет удовольствие издеваться над людьми!
— Вы заговариваетесь, леди, – поделился наблюдениями Тёмный Лорд. – Это раз. Я не ставил перед собой цель пугать тебя - это два. Всего лишь хотел понять, чего ты стоишь. Это три.
— И что вы поняли? – строптиво тряхнула головой девушка. – Сил успокоить демона у меня в итоге хватило, но если бы не Малфой, я бы попросту сошла с ума!
- Остынь, — поморщился Темный Лорд. – Сядь и внимательно послушай. На следующее полугодие я дал твоему будущему муженьку задание. Весьма серьезное.
-Я должна буду ему помогать?
— Ни в коем случае. Малфой должен справиться сам. Не думаю, что ты захочешь в этом участвовать — ему предстоит убить Дамблдора.
— Убить Дамблдора? – пискнула девушка, вжимаясь в кресло.
— Ты всё расслышала правильно.
— Но – зачем?! Почему?!
— Я просто хочу, чтобы он сдох! – прошипел Том Реддль, брызжа слюной вместо яда. – Я хочу, жажду узнать, что он мучается перед смертью, потому, что его драгоценный Поттер, так же, как мальчишка Малфоев, как его драгоценный «Снейпи» — в моей власти. И ничего ему с этим не поделать.
— Откуда вы черпаете яд в таком количестве, дядя?
София испуганно замолчала, взирая на застывшего перед ней монстра с перепончатым носом. В зрачках его снова заплескалась кровь, они стали почти багровыми:
— В памяти о мальчике, которому не удавалось ни выжить, ни сдохнуть. Не тешься мыслью о том, что Дамблдор добренький-добренький дедушка. Он своей жизнью заслужил свою смерть.
— А Драко?! — возмущенно воскликнула юная ведьма. — Драко заслужил горькую участь стать убийцей?
— Надеюсь, у него получится им стать.А если нет, то домик, так тебя напугавший, покажется ему райским порогом, клянусь хвостом Нагайны!
Дядя и его внучатая племянница обменялись взглядами: насмешливо-твердым и злобно-бессильным.
— Не будем ссориться, — сменил тон Темный Лорд. - В конце концов, ты единственная моя племянница. Я не жалею о содеянном, но в качестве моральной компенсации сделаю тебе рождественский подарок: разрешу на каникулы вернуться домой, в Россию.
София даже дышать перестала:
— Вы… вы это серьёзно, дядя?!
Том Реддль кивнул:
— Тебе действительно требуется отдых, смена обстановки. Держи порт-ключ, — костлявая рука, вынырнув из кармана мантии, небрежно бросила девушке кольцо, — он перенесёт тебя в твой город. Десятого января приезжай на вокзал. Мои люди встретят тебя. А пока — отдыхай, София, расслабляйся. И не держи зла. Я понимаю, это сложно – у меня порой очень жесткие методы, не всегда подходящие нежным и ранимым рафинированным особам. Но, во-первых, я в тебя верил. А во-вторых знал, что Снейп тебя непременно подстрахует – это же Снейп! Так что на деле всё было не таким страшным, как выглядело. С Рождеством, племянница.
— С Рождеством, дядя…
От перспективы оказаться дома на целых две недели, за спиной словно вырастали крылья. София увидит маму, папу, Ленусика, Влада! О таком счастье она и не мечтала.
Но в душе копошился противный червячок, связанный с Малфоем: он останется здесь совсем один. Софию не покидало смутное ощущение, что она его предает. Разум твердил: нельзя предать того, кому ты ничего не обещал; того, кто от тебя ничего не ждёт и кому от тебя ничего не надо. Но ощущение от этого не менялось.
София нерешительно поглядела на кольцо потр-ключ. Вздохнула. Спрятала кольцо в кармане мантии и отправилась на поиски Хорька, — уйти, ничего не сказав ему на прощание, казалось неправильным.
Не простое дело искать человека в доме, заполненном людьми. Не удалось избежать высокомерно-незамечающего взгляда Рабастана; плотоядного-чувственного – Скобияра и насмешливо-проницательного — Бэллы.
Малфой отыскался на улице.
Он стоял, запустив руки в карманы и, запрокинув голову, разглядывал ползущие по небу низкие снеговые облака. Ветер задувал ледяной, играя серебристо-лунными волосами мальчика, которые тот не пожелал спрятать под шапкой.
— Чего тебе, Гринграсс? – не оборачиваясь зло спросил блондин.
— Я пришла попрощаться, — София тоже спрятала руки в карманах. — Темный Лорд разрешил мне провести каникулы дома.
— Понятно, — кивнул Малфой. – А от меня что требуется?
София почувствовала, как кожу покалывает холодом, а лицо судорога сводит в презрительную гримасу:
— Это действительно было глупо, Малфой. Я даже не знаю, зачем… Я лучше пойду.
— Ну, уж нет. Давай попрощаемся, раз пришла.
Малфой шагнул вперёд и поцеловал её.
Сухие, обветренные, соленые на вкус, губы. Жёсткие, как наждак. Ладони мальчишки чувствительно, даже больно впивались в предплечья. Голова невольно запрокинулась, — слишком грубой оказалась юношеская хватка.
Хорёк, несмотря на видимое изящество, был сильным: чем больше София пыталась вырваться, тем сильнее становилась его хватка.
В ярости она вонзила острые зубки ему в губы и почувствовала, как соленый вкус во рту усилился. Юношеские пальцы запутались в девичьих волосах, не давая возможности увернуться, уклониться.
София пропустила тот момент, когда, изо всех сил упираясь ему в грудь, извиваясь и выворачиваясь в попытке освободиться, начала притягивать и прижиматься всем телом, вместо того, чтобы отталкивать.
В какой момент его близость стала доставлять удовольствие, а не вызывать отвращение и страх?
Девушка затихла, замерев в руках Малфоя.
Драко, почувствовав резкую перемену, отстранился. В глазах цвета зимнего неба застыла настороженность и тревога:
–Ты…? В чем дело? Я сделала тебе больно?
— А тебе не всё равно?! – зашипела девушка. К ней быстро возвращалась растраченная за последнее время злость. – В прошлый раз ты меньше озаботился моим самочувствием!
— В прошлый раз я был под кайфом, — пожал юноша плечами, видимо считая объяснения исчерпывающими.
— Мне надоело, что ты надо мной издеваешься!
— У тебя какие-то странные понятия об издевательствах. Мне-то казалось, я тебя поцеловал… ну, да ладно. Будет считать, что ты со мной простилась, Гринграсс, — скучающе процедил Малфой. - Вали, куда шла.
— Я…
— Пошла вон! – резко повернувшись, Хорёк довольно неожиданно врезал кулаком по стене. Один раз. Другой. Третий. На кирпичах оставались следы – этот ненормальный разбил себе руки в кровь.
— Что ты творишь? Прекрати немедленно!
— Закнись! Не смей мной командовать!
— Да ты просто псих!
Схватив девушку за плечо, Хорёк впечатал её в стену.
София не сразу поняла, что острый шип, царапающий подбородок, это угрожающая ей волшебная палочка.
Когда поняла, глаза её широко раскрылись. Их лица почти соприкасались.
За ледяной серой оболочкой его глаз пылал огонь, темный и страшный. Непонятный и опасный.
Драко тяжело дышал. Его брови сошлись над переносицей.
- За то, что ты есть..
Её отражение плясало в его глазах. Растерянное, раненное, уязвленное.
— Не нервничай так, Малфой, — на этот раз она не делала попытки высвободиться. – Никакой «Гринграсс» на самом деле нет.
Какое-то время они мерялись взглядами, оба тяжело дыша.
— И даю слово, — продолжила София, - тебе не придётся на мне жениться. Я найду способ освободить нас обоих. Клянусь!
Хорёк засмеялся. Зло, отрывисто и надрывно, как никогда напоминая сумасшедшую тетку:
— Ты просто дура, Гринграсс.
20.05.2012 Глава 31 Коридоры Хогвартса
Родители были вне себя от счастья от приезда дочери. Их радость могла соперничать разве что с радостью самой Софии?
Мама всё расспрашивала и расспрашивала о жизни в лондонском университете, о предметах, о методике преподавания в английской системе обучения. И как-то так получалось, что за общими вопросами терялись личные; за вопросами об учёбе родители прятались так же, как их дочь – за ответами.
Несколько дней её не отпускали ни на шаг, да София и не стремилась никуда уйти. Её более чем устраивал затворнический образ жизни, простирающийся в единой плоскости между кроватью, ноутбуком, телевизором и холодильником. Она ела, спала, пялилась в телевизор, болтала с родителями, потом снова ела и снова спала. В таком «поросячьем» уюте, словно под ласковым пледом, душа дремала, отдыхая.
Но стоило уснуть на самом деле, к ней возвращался дом с призраками; бесконечные разборки УПСов; Драко, агрессивный, равнодушный и непредсказуемый; мелькающий где-то на заднем плане профессор Снейп…
После Новогодних праздников, тихо отмеченных в кругу семьи, София встретилась с Ленусиком, Владом, и другими друзьями, — «людьми из реального мира», как она их про себя называла.
«Магглы» отличались от своих «чистокровных» сверстников. Они напоминали веселых щенят. В то время как маги? О! Маги походили на волков.
В том, что память Ленусика и Влада подверглась корректировке, сомнений не оставалось: ребята не помнили ни о последней встрече в роковом клубе; ни жуткого пожара. Так было даже лучше: пусть «Адеско Файр» никогда не опалит, не исказит их реальности; не обожжёт душу, невыразимо её коверкая.
— Ты очень изменилась, — заметил Влад. — Повзрослела как-то. Почему за полгода ни разу мне не написала? — укорил он. – Не ответила ни на одну SМS-ку. И телефон всё время «вне зоны доступа». Ты словно вычеркнула меня из своей жизни?
София, совсем как Малфой, запустила руки глубже в карманы. Она оказалась не готова к подобному разговору. Почему-то не приходило в голову, что нужно будет отчитываться, оправдываться и что-то объяснять.
— Влад, — она осторожно подбирала слова, стараясь его не обидеть, — возможно, это не хорошо с моей стороны, но я посчитала, что так будет лучше. Знаешь же, как в народе говорят: долгие проводы – лишние слёзы? Ну, какие могут быть отношения на расстоянии?
— Хочешь сказать, даешь мне отставку? – зло спросил юноша.
— Что меняет формулировка? — мальчишка запустил руку в волосы, ероша их. — Сонька, у тебя что - есть кто-нибудь?
Интересно, «Хорёк» считается за «да»? Или он всё-таки — «нет»?
* * *
Зима в этом году не спешила, погода в Москве была даже на пару градусов теплее, чем в Шотландии. По утрам на деревья здесь тоже ложился серебряный иней; ветки вот-вот готовы были зазвенеть ото льда, словно колокольчики.
С Софией ровным счётом ничего хорошего в магической школе не происходило. Так почему же по утрам она с разочарованием обнаруживает, что просыпается в своей комнате, а не в спальне Слизерина? Не испытывает особого облегчения оттого, что рядом нет недружелюбной Паркинсон?
— О чем грустишь, Совёнок? – чмокнула мама в макушку. – Мне тоже грустно - не хочется отпускать тебя. Даже не знаю, почему я вообще согласилась на это предложение! Словно сплю и вижу странный сон…
София уткнулась матери в плечо, изо всех сил стараясь не разреветься, словно маленькая девочка. Ей хотелось поныть, пожаловаться, поделиться наболевшим. Но ведь не скажешь:
— Мамочка, дорогая! Я теперь живу в книжке про Гарри Поттера. Да-да, в той самой модной брендовой книжке! Представляешь? Только моя история пишется на Темной Стороне. Двоюродный дедушка, — твой, кстати, тоже, — это сам Волдеморт. Круто, да? Несмотря на крайне слабые представления о нравственности, он свято блюдёт мой моральный облик, потому, что ожидает от меня здорового потомства. Так что я теперь — невеста. Мой будущий муж меня изнасиловал, из-за чего я на него обижена. Ага! Мы с ним друг друга на дух не переносим, прям как аллергик — цветочную пыльцу. А ещё любимый «дядя» хочет убить директора нашей славной школы. Очень славной доброй школы, в которой удлинять товарищу ноги на многие метры считается хорошим тоном…
— Совёнок? – на лицо матери набежала тень. – У тебя точно всё в порядке? С тех пор, как вернулась, тебя словно подменили. Исхудала вон как, — одна кожа да кости! К чёртовой бабушке всё! Никуда ты больше не поедешь – только через мой труп.
- Придется поехать. Твоя последняя фраза может стать не просто фигурой речи.
Мама села рядом.
– Детка, во что ты влипла?
— В программу по обмену, — устало вздохнула девушка. — Из неё так просто не выбраться. Посуди сама, - не на второй же год мне оставаться? А то, что я похудела? Другая страна, обычаи: всё чужое. Даже воздух пахнет иначе. Я очень скучаю по дому, только и всего.
— Уверена, Совёнок?
— Конечно.
* * *
Тем же вечером София вместе с Ленусиком пошла в Большой театр на оперу Чайковского «Пиковая дама». Увлечение Ленусика готикой кануло в Лету, теперь она стала горячей поборницей классики и тонким ценителем музыки.
После спектакля их, к удивлению, скорее неприятному, встретил Влад.
— Прокатимся? – мотнул он подбородком в сторону новенького «Лексуса».
— О! – протянула София, невольно копируя Малфоя.
— Нравится?
— За какие заслуги папенька одарил на этот раз?
— Просто за то, что у него есть я, и он меня любит. Ну? С ветерком?
Владу удалость затащить их в японский ресторан, но суши София есть категорически отказалась. Восточный колорит не воодушевлял. Внимание Влада раздражало.
— Ты скоро вернёшься в Англию? – пытался он поддержать беседу.
София сухо кивнула.
- У меня в Кембридже знакомый учится. Так вот, — он тебя не знает. Даже не слышал о тебе никогда.
— Во-первых, Кембридж – это целый студенческий мир. Там одних корпусов целый десяток и вполне реально проучиться вечность, никогда друг друга не встретив.
Влад скроил мину, выражающую недоверие.
- Во-вторых, — продолжила София, — разве я когда-нибудь говорила, что учусь в Кембридже?
Парень растерянно захлопал ресницами.
— А разве нет?
- Нет.
— Тогда – где?
— Тема закрыта. Ешь лучше суши.
— Полегче, да? Грубить не обязательно?
— Совсем не обязательно, — согласилась София.
— Значит, насчёт нас ты твердо решила, да?
София едва удержалась, чтобы не поморщиться.
— Влад, пожалуйста! Давай не будем?
— Не будем – что?
— Переливать из пустого в порожнее. Тебе не из-за чего переживать – ты по-прежнему везде и во всём первый. Дело не в том, что у тебя есть счастливый соперник. Просто мы встречаться не можем – прими это, как данность.
- Может, оно и к лучшему, — пожал плечами молодой человек.
* * *
Зимой темнеет рано. Для большинства людей это ни хорошо, ни плохо. Большинство просто не догадывается, что вместе с темнотой приходят порождения ночи — нечисть.
Она явилась без черного дыма и крыльев, в образе весьма симпатичной респектабельной дамы. Вместо привычных юбок, шляп и перьев – дорогое, строгое, по-прежнему (хоть здесь себе верна!) черное платье, черная шуба до пят из горностая.
Властелина Мракс — бриллиант чистой воды!
— Девочка моя, — улыбнулась она, пряча острые клыки, – я за тобой. Ты готова?
— Что вы стоите в дверях? – появилась из кухни мать, вытирая руки перекинутым через плечо полотенцем. – Проходите. Проходите, пожалуйста!
— Мама! – вскричала София, в ужасе от прозвучавшего предложения. - У миссис Мракс совершенно нет времени на пустые разговоры!
— Почему? – обиженно заморгала мать. – С чего бы это? Она всегда его для меня находит.
— Не волнуйся, — многозначительно улыбнулась ведьма. - Мне кажется, мы уже разговаривали на эту тему в школе. Помнишь? — для истинно желающего невозможного нет.
Спустя полчаса девушка вышагивала рядом с «бабулей», на которую сворачивали шею все мимо проходящие мужчины, вне зависимости от возраста и социального положения.
- Ты когда-нибудь научишься мне доверять, Софья? — прохладно поинтересовалась Властелина.
— Даже учится не стану. Змеи, сударыня, в доверии совершенно не нуждаются.
* * *
Жизнь в магической школе пошла своим чередом: уроки, обеды, походы в библиотеку, язвительные замечания Снейпа, не замечающие взгляды Малфоя и внимательный, изучающий взгляд Поттера.
София изо всех сил старалась не попадаться на глаза Дамблдору, и, по возможности старалась как можно меньше быть рядом с Паркинсон.
Она с головой погрузилась в учебу, стремясь уйти от раздирающих душу противоречий. В библиотеке то и дело приходилось сталкиваться с Грейнджер. Девушки вежливо здоровались и садились с книгами за свободные столы, не перебросившись ни словечком, хотя София не раз замечала на себе взгляд гриффиндорки, почти такой же вопросительный, внимательный и изучающий, как у самого Поттера.
Со слизеринцами София не конфликтовала — однокурсники не замечали её и по большей части роль невидимки вполне устраивала. Однако случались дни, когда хотелось обыкновенного человеческого участия, и девушка с тоской посматривала на гриффиндорский стол. Там человеческие чувства и отношения не были под запретом, там было всё то, о чём она мечтала, там – это там; ей приходилось быть «здесь».
Время от времени София спускалась в Тайную Комнату, чтобы навестить «своего» мертвого питомца. Решив, что одно чудовище хорошо, а два – лучше, юная ведьма направилась в Запретный Лес, рассчитывая отыскать убитого паука. На поиски ушло несколько дней, - змеи впали в спячку, так что рассчитывать приходилось только на себя. Когда удалось отыскать паука, второй монстр-зомби остался лежать в лесу, дожидаясь возможности подняться и сыграть свою роль.
С приходом февраля снег почти полностью сошел, морозы сменились пронизывающей сыростью. Непрерывно лили дожди, размывая газоны. В это время в Хогвартсе шестикурсники традиционно записывались на курсы по аппарации. Учить студентов прибыл колдун из министерства. Первый урок был назначен на субботу.
— Доброе утро, — проговорил невразрачного вида человечек. – Меня зовут Уилки Эйджели. В ближайшие двенадцать недель я буду учить вас аппарировать.
Заметив, что Малфой резко выговаривает что-то Краббэ и Гойлу, девушка отвлеклась.
Два здоровяка стояли, понурив головы. Все трое, включая Малфоя, выглядели взволнованными.
Гриффиндорская Мак*Кошка тоже это заметила, и с видимым удовольствием прокричала на весь зал:
— Малфой! Замолчите, наконец!
Губы профессора Снейпа раздражённо изогнулись. Явно не в восторге от замечания, сделанного его любимому ученику, он смерил профессоршу яростным, обжигающим взглядом.
— Вы, вероятно, знаете, что на территории Хогвартса аппарировать невозможно, — бубнил министерский колдун. – Однако директор снял заклятие. Всего на час и в пределах Большого Зала…
София не сводила глаз с Малфоя. Он это заметил и ответил ей раздраженным, вызывающим взглядом.
— Подчеркну, проникнуть за стены Большого Зала нельзя и с вашей стороны это было бы глупо…
Урок прошел безуспешно, — переместиться никому так и не удалось. Даже всезнайке Грейнджер.
— Малфой, — догнала блондина София по дороге в подземелья. – Нам нужно поговорить.
— Соскучилась и решила-таки признаться мне в любви? – хмыкнул он в ответ.
Ввзгляд у него был колючий, затравленный, словно у зверя, загнанного в ловушку.
— Жду тебя после девяти в туалете Плаксы Миртл.
Когда в девять часов девушка переступила порог женской комнаты, к её удивлению, Малфой уже был там.
— Привет… — начала была София.
— Здоровались уже, — дернул плечом блондин. – Чего тебе надо? Зачем мы здесь?
Юноша поднял голову, и София отметила, каким усталым и бледным он выглядел.
— Я беспокоилась…
Губы юноши сложились в знакомую, кривую ухмылку.
— Гринграсс, неужели обстановка кажется тебе подходящей для романтических признаний? — закатил он глаза. – Если ты закончила, я, пожалуй, пойду…
— Нет, — подняла брови София, – ты останешься. Я хочу тебе кое-что показать.
Обойдя колонну из раковин, девушка остановилась напротив умывальника с изображением маленькой змейки.
— Откройся, — на змееязе прошипела она.
Драко вздрогнул — он ещё ни разу не слышал от своей невесты ничего подобного.
Когда на месте раковины образовался сначала сияющий перламутром свет, а потом темнеющий провал, юноша отшатнулся, окидывая сокурсницу изумлённым взглядом.
— Какого Мерлина?! – ахнул он. — Что это такое?!
— Вход в Тайную Комнату, — ответила девушка.
— Не может быть!
— С твоего разрешения я пойду первой…
— А кто вообще сказал, что я туда пойду, Гринграсс? – сощурился Малфой. – Неважно, вторым или третьим?
— Драко, — теряя терпения, воскликнула София, — прошу тебя! Я же сказала — нам нужно поговорить, — печатая каждое слово, повторила она. - Не желаю, чтобы о разговоре судачила вся школа, поэтому лучшего места, чем Тайная Комната, не отыскать…
— Ладно, убедила. Пошли, — кивнул Малфой.
Спустя четверть часа он увлеченно рассматривал тайные апартаменты Слизерина.
— Впечатляет!
— Я читала, раньше на этом месте располагался наш факультет. Но во время какой-то войны с русалиями все, что было ниже озера, затопило водой. Дом Слизерин пришлось перенесли выше, а здесь Салазар решил поселить чудовище, впоследствии убитое Поттером…
— Святой Поттер! — скривился Малфой. – Ну, так о чём ты хотела поговорить? – обернулся он.
— О задании, которое дал тебе Волдеморт.
Драко вздрогнул. Наверное, он побледнел, но неровный зеленоватый свет, царящий в комнате, скрыл это.
— О чем ты, Гринграсс?
Девушка села на окаменевший хвост находящегося в летаргии зомби.
– Темный Лорд сказал мне, какие планы на тебя строит.
Короткий горький смешок прозвучал, как всхлип.
— Малфой, как именно ты планируешь убить директора?
— Сейчас, сейчас, расскажу все по порядку. Может быть, даже запишу на свитке, чтобы при желании ты могла сдать меня со всеми удобствами, – язвительной скороговоркой проговорил Малфой. После паузы блондин в очередной раз пожал плечами — У меня нет плана, Гринграсс. Я понятия не имею, как прикончить одного из самых выдающихся магов современности, с которым не сладили ни Гриндевальд, ни сам Темный Лорд! Можешь спасть спокойно — драгоценный Дамблдор останется жив.
София старалась не смотреть на блондина, чтобы в её глазах он ненароком не прочитал жалости.
— Поттер следит за тобой. Ты это знаешь?
- Да он всегда рыщет вокруг, словно влюбленная барышня!
— Уж, прости, но на барышню ты куда больше похож.
Малфой прислонился лбом к колонне, словно пытаясь унять мучающий его жар прикосновением холодного бесчувственного камня.
– Какая разница? Пусть следит. Вряд ли что путное выследит. Меня это не волнует. Единственное, что меня беспокоит, это то, что мама полностью находится во власти Темного Лорда, будь отец проклят за это! А я, как любит говорить твой дядюшка, — «этакая маленькая пакость», - ничего не могу для неё сделать…
— Стоит ли так убиваться? – сделала София попытку утешить Драко. — Он говорил, что не любит причинять женщинам боль…
— Зато он любит использовать женщин, чтобы причинять боль мужчинам! Мне не справится с Дамблдором, — в отчаянии сказал Драко, - более того: я и не хочу справляться! Если его не станет… как же я устал! Бесконечно устал ждать конца… кстати, — резко сменил тон и тему юноша, — как ты планируешь отсюда выбираться?
— Очень просто,- из кармана девушка достала две метлы.
Применив увеличивающие чары, протянула одну Драко.
Через несколько минут молодые люди, покинув женскую уборную, крались по притихшему коридору, воровато оглядываясь по сторонам.
— Кажется, отбой уже был?
— Какие мы наблюдательные, — съязвил Хорёк, впрочем, половина эффекта терялась, оттого что приходилось говорить шепотом.
В том, чтобы гулять в лунном свете по лабиринту коридоров и лестниц, прячась от патрулей и мистера Филча, было определённое очарование. Так что когда они остановились у заветной стены и Малфой прошептал пароль, София даже немного огорчилась.
* * *
1 марта, знаменующие приход весны, ничем не отличалось от ушедшего февраля. Та же серость, промозглость и безысходность.
— Будто у нас в Хогвартсе деменоторы поселились, – передёрнула плечами Миллисент, бросив взгляд в иллюзорное окно, точно воспроизводившее погоду, царящую наверху.
Девушки готовились к Заклинаниям, удобно расположившись на центральном диване, обложившись книжками, выписывали нужные, нудные, сложные формулы.
— Уж быстрее бы лето, — позёвывая, пожаловалась Милли. – До Мерлина достала сырость. Даже змеёнышам иногда хочется погреться на солнышке.
Слово «подземелье» звучит уныло, наводя на мысль о сырости, затхлости и холоде. На самом деле в Слизеринском доме зимой было гораздо теплее, чем в башнях наверху, а летом – прохладнее. Но даже здесь царили упаднические настроения, навеянные неясной погодой.
В гостиную широкими шагами стремительно ворвалась Паркинсон, за ней следом тащились Нотт и Забини.
— Что зубрите? – полюбопытствовал последний, бухаясь в кресло и закидывая ноги на стол.
Милли неприязненно поморщилась.
— Заклинания, - ответила София, вытаскивая из-под изящной лодыжки парня придавленный им учебник.
— Слышали новость?
- Какую? – оживилась Милли, с радостью отвлекаясь от учебника.
Паркинсон скрестила руки на груди, тряхнув челкой:
— Противная Ромильда Вейн решила приворожить Поттера, а прожорливый Уизел заглотал приманку. Избранный поволок дружка к Дивангарду, а оттуда рыжий попал прямиком к мадам Помфри…
— Подожди, не тараторь! – отложила книгу в сторону София. – С какой это стати привороты лечат колдомедики?
— Колдомедики лечат отравления, а не приворот, — без обиняков заявил Забини, лукаво блестя глазами. – Сняв приворот старый любитель подлизаться к знаменитостям угостил Донки-Потти и его верного Санчо Пансо медовой настойкой с ядом напополам. Я своими ушами слышал, как Диванград причитал, что если бы Поттеру не пришла в башку гениальная идея затолкать в глотку Уизелу безоаровый камень, тот бы уже откинулся.
Ребята что-то ещё говорили, а София с головой ушла в воспоминания о той ночи, когда подслушивала перепалку Снейпа и Драко. Малфоя тогда застукали на вечеринке, куда его не приглашали.
ЧертЧертЧертЧерт!!!
— Ты куда? – подозрительно сощурилась Паркинсон.
— Подышать свежим воздухом. Голова закружилась.
— Без мантии...? – обеспокоилась Милли.
София и сама не знала, куда бежит. Она неслась по коридору, наталкиваясь иногда на случайно подвернувшихся студентов.
Запершись в туалете Плаксы Миртл, она зарыдала навзрыд.
Запутавшись в чувствах и собственных страхах, София не могла придумать ничего лучшего, чем горько, безутешно рыдать.
20.05.2012 Глава 32 Сектусемпра
Следующие две недели пролетели незаметно и, слава богу, без приключений. Но, не смотря на временное затишье Софию не покидало ощущение, что Хогвартс это большой корабль, который в любую минуту может попасть в полосу шторма.
Казалось, все они бодро шагают над пропастью, глядя строго перед собой, игнорируя факт, что под ногами — бездна, и что дна в ней нет.
Малфой с каждым днём становился всё психованней, он всё чаще и чаще исчезал, порой даже прогуливал занятия. Панси глядела волком, как будто в происходящем была Софиина вина. Поттер не переставал вынюхивать. Мальчик-Который-Выжил, всё время прислушивался и присматривался, неотвязно вращаясь вокруг объекта под названием «Драко Малфой». Герой явно что-то подозревал. И подозревал – активно.
В тот день Поттер как обычно опоздал на урок по Защите от Сил Зла. Он часто на него опаздывал, хотя на другие занятия всегда приходил вовремя. Напряжение между Слизеринским деканом и Дамблдоровским любимчиком нарастало, становилось осязаемым – хоть ложкой черпай. Не учитель, не ученик не желали идти на компромисс во взаимно проявляемой антипатии.
— Опять опаздываем, Поттер? – презрительно изогнул губы профессор, не удосужившись даже взглянуть на Надежду магической Британии, — гордость Гриффиндора.
Небрежно облокотившись на кафедру, Снейп наблюдал, как Избранный, взлохмаченный, серьёзный и злой, пыхтя пробирается к месту рядом с лохматой Грейнджер и красавчиком Роном.
— Минус десять баллов с «Гриффиндора», — с видимым наслаждением осязая каждый слог, просмаковал учитель.
Во взгляде Поттера сверкнула такая яростная ненависть, что София передёрнулась. Однако Снейп и бровью не повёл.
На самом деле «минус десять», было через чур: половина класса ещё даже учебники достать не успела. Снейп придирался не таясь; не скрываясь, получал от процесса удовольствие.
— Прежде всего, я хочу собрать ваши работы по дементорам, — оповестил учитель. — Ради вашего же блага надеюсь они лучше того вздора, что мне пришлось читать о сопротивлении проклятию подвластия. А теперь, если вы соблаговолите открыть учебники… в чём дело, Финниган? - раздраженно обернулся Снейп к осмелившемуся робко поднять руку подростку.
— Скажите, сэр, как отличить привидение от инферния?
София вздрогнула, почувствовав, как ладони становятся влажными.
— С чего вдруг вас это заинтересовало? – шелковым голосом поинтересовался профессор.
- В «Прорицательской» писали…
— Ничего подобного – скучающе возразил профессор. – Ничего подобного в «Прорицательской» не писали. Если бы вы внимательно читали газету, то поняли бы, что речь идет не об инферниях, а о жалком воришке. Кажется, Поттеру есть чем с нами поделиться? – слизеринский декан впился черными глазами в золотого гриффиндорца.
Мальчишка выпрямился, отстраняясь от Рона, с которым что-то увлеченно только что обсуждал. Рыжий принял недовольный, сердитый вид.
– Поведайте нам, юноша, чем же привидения отличаются от инферниев? – продолжал допытываться преподаватель, не потрудившись изгнать из голоса насмешку.
— Гениально, — издевательски восхитился Снейп, — привидения прозрачные? Шесть лет не прошли для вас даром, Поттер! Потрясающий ответ.
Паркинсон хихикала, Забини ухмыльнулся. Даже Малфой, в последнее время витающий на уроках в облаках, начал прислушиваться.
— Да, — вскинув подбородок, твёрдо, с вызовом, заявил гриффиндорец, - привидения – духи. Поэтому они прозрачные. А инфернии – трупы, поэтому они твердые.
— Великолепно, Поттер. Ве-ли-ко-леп-но. Поведано с непосредственностью пятилетнего ребёнка. Ответ же студента шестого курса должен был звучать приблизительно так. Инферний, это труп, воскрешённый заклятием черного мага. Обычно для создания инфрения требуются жертвоприношения, как правило, человеческие. Создать инферниев способен далеко не каждый маг. Но существует очень редкая каста, получившая название некромантов, о которых вы, безусловно знаете? Мисс Грейнджер, вам известно, кто издревле обладал некромантическими способностями?
— Салазар Слизерин? – не очень уверенно прозвучал звонкий голос всезнайки.
— Паркинсон? – обернулся Снейп к старосте Слизерина.
— Сам Салазар Слизерин не обладал способностями некроманта. Но среди его потомков этот дар проявлялся довольно часто. За их способность подчинять Темные Силы их называли Мраксами.
Поттер вздрогнул. Он, видимо, уже где-то слышал это имя.
— Самое главное, что отличает инферниев от привидений – первые не самостоятельны. Они действуют как марионетки, повинуясь воле своего повелителя, — закончила Панси.
— Как зомби? – сорвалось с губ Софии.
— Верно, — согласился Снейп, — магглы называют инферниев зомби. В то время, как привидения есть суть оттиск почившей души, оставшейся на земле…прозрачный оттиск, по замечанию юного Поттера.
— Да Гарри по сути же верно все сказал, — вмешался Рон. - Вот иду я темной ночью, встречаю нечто. Переулок тёмный. Пойди, сразу пойми, твердый он или нет? Не спрашивать же: «Извините! Вы случайно не оттиск почившей души?».
По классу пробежал хохоток, быстро сникший под профессорским взглядом.
— Очень умно, Рональд Уэсли, — усмехнулся одними уголками губ профессор Снейп. – Минус ещё десять баллов с «Гриффиндора». А теперь, класс, открываем учебники на странице двести тринадцать и читаем два абзаца о пыточном проклятии… Внимательно читаем!
За «Силами Зла» следовало «Зельеделие».
— Давайте забавляться, — весело потирал руки профессор Дивангард. – Сегодня каждый из вас приготовит мне что-нибудь интересненькое!
— В каком смысле «интересненькое»? – процедил Малфой.
— Удивите меня чем-нибудь! – легкомысленно всплеснул толстыми ручками своеобразный человек.
София видела, что Драко злится.
— Пустая трата времени, — процедил он сквозь зубы.
— Тише, — шепнула София, указывая взглядом на Поттера, который не сводил с них глаз, наблюдая поверх учебника.
Кончилось тем, что профессор расхвалил своих любимчиков, а на остальные работы едва глянул.
Отсидев в библиотеке несколько часов, готовясь к завтрашним «Рунам», София, поднявшись в спальню, нашла среди свитков, приготовленных к завтрашнему дню, записку:
«Жду тебя у входа в Комнату Секретов. Нужно срочно поговорить».
Подняв глаза, София наткнулась на подозрительный взгляд Паркинсон:
— Что, грязнокровка? Появился тайный поклонник?
София с раздражением обратила бумагу в пепел:
— Не трудись, Пэнси. Я всё равно не стану ссориться.
— Какие мы добрые! «Гриффиндор» по нам горько плачет.
— «Мы» не такие уж и добрые — возьми это на заметку.
— От кого записка?
— Отстань, — с этим пожеланием София захлопнула за собой дверь.
Поднявшись на седьмой этаж, девушка свернула к туалету Плаксы Миртл.
В уборной стояла глухая тишина, свойственная пустым помещениям. Но в треснувшем зеркале успели отразиться две половинки Малфоя: тонкая черта поперёк зеркала ломала юношеский образ на части.
— Я боялся, ты не придешь, — угрюмо приветствовал он её.
София пыталась сообразить, что могло взволновать Драко до такой степени, что он снизошел до приватной беседы?
— Это правда, что ты можешь отозвать дементоров из Азкабана?
Она утратила дар речи, после того, как успела выдохнуть:
— Чего?!
— Тише! — схватив девушку за руку, блондин подтянул её к себе. – Вчера я слышал, как Рабастан говорил Яксли, будто Темный Лорд собирается вытащить наших из Азкабана, рассчитывая в этом на тебя. Там, в Проклятом доме Духов Темный Лорд просто проверял твои силы, понимаешь? Если все получится, — Малфой до боли стиснул её руку, вряд ли понимая, что делает, — если всё получился, мой отец может выйти на свободу!
— Это хорошо или плохо? – на всякий случай уточнила девушка,
— Если смогу выполнить задание, — хорошо. А если нет… — потрескавшиеся сухие губы болезненно скривились.
— Я даже не представляю, как эти дементоры выглядят, — поделилась София.
— Можешь поверить на слово, – жуткие твари. Привидения по сравнению с ними – пушистые зайчики и плюшевые мишки. Впрочем, что-то между тем домом и дементорами общее есть.
- Сомневаюсь, что что-то получится...
— Должно получиться, — вздохнул Драко. – Темный Лорд не прощает неудач. Вряд ли ты станешь исключением.
В коридоре за дверью что-то дико загрохотало, заставляя Драко и Софию отскочить друг от друга.
Лицо Малфоя исказилось первобытной, дикой яростью.
— Поттер, — прошипел он, растягивая слова, выплёвывая каждую букву. – Выхухоль очкастая! Магглолюб! Предатель крови! Чтоб ты сдох!
— Драко! Не нужно! — испуганно схватилась его за руку девушка, но блондин стряхнул её, словно надоедливую муху.
— Что вы здесь делаете? – потребовал отчета Поттер, вырастая на пороге и меряя слизеринца холодным, изучающим взглядом.
— Не твоё дело, — растягивая слова, вскинул голову Малфой. – Может быть, у нас тут свидание?
Гриффиндорец недоверчиво фыркнул:
— Других идей, куда привести девушку, не нашлось?
Малфой вскинул волшебную палочку, Поттер в ту же секунду выхватил свою. Порча в гриффиндорца полетела первой, однако Гарри успел отскочить в сторону. Чудом не задев цель, заклятие угодило в лампу на стене, вдребезги её разбивая. Раздался оглушительный грохот. Тяжелый чугунный бак для мусора, стоявший за спиной Поттера, взорвался, рассыпаясь острыми осколками. Когда раскололся бочок позади Софии, она громко закричала.
Поттер, кинувшись вперёд, оттолкнул девушку за колонну из раковин, убирая её с линии огня, едва успевая увернуться от летящей в него «Бомбарды». Повсюду фонтаном забила вода, растекаясь по полу неглубоким озерцом.
Гриффиндорец, не удержавшись на скользком кафеле, растянулся на полу. Слизеринец, торжествуя, навис над ним:
— Круси…
— Нет!!! – заверещала София, кидаясь вперёд.
Только не это! Только не «Крусио»!!!
— Сектусемпра! – взревел Поттер с пола, бешено размахивая палочкой.
Кровь брызнула густым алым фонтаном. Она так быстро заливала рубашку Драко, будто на него из ведра плеснули алым.
На лице блондина проступило недоумение. Он провел рукой по груди, и пальцы тотчас окрасилась в бардовый цвет.
— Мерлин, — скривился ранненый.
Зашатавшись, он отступил назад.
София не могла проронить не звука, охваченная ужасом.
— Молодец, Поттер, — хрипло выдохнул Малфой, перед тем, как с громким всплеском рухнуть в лужу. – Спасибо… — волшебная палочка выпала из обмякшей руки.
— Нет… — хрипло выдохнул Гарри, рванувшись к противнику. – Драко, держись! Астория, не стой столбом, позови кого-нибудь!
— Черта с два! Нет! Не умирай, — яростно шептал Избранный. – Драко, я не хотел… я тебе не позволю!
Поттер стоял на коленях рядом с Малфоем, лежащем в луже собственной крови, растекающейся по воде и исступленно шептал, будто его слова могли что-то изменить:
— Малфой, черт тебя возьми! Не смей умирать! Не смей умирать, слышишь…?
Дверь с шумом распахнулась, пропуская бледного, как привидение, о которых шла речь на недавнем уроке, профессора Снейпа.
Грубо оттолкнув Поттера, он сам опустился возле Драко. Плавно водя палочкой над ранами, все повторял и повторял какое-то заклинание, звучавшее, словно песня.
Истеричный, лающий тихий смех, полный запредельного отчаяния:
— Вашими стараниями, профессор, моя эффектная кончина отодвигается. Кое-кто будет очень этому факту рад.
София заметила, как Поттер удивленно поглядел на закадычного врага, будто видел того в первый раз:
— Замолчите! – приказал декан. Студент послушался. Слишком благодарная аудитория была перед ними, чтобы продолжал перепалку. – Встать можете, мистер Малфой?
Драко кивнул.
Обхватив юношу за тонкую талию, профессор помог ему подняться на ноги.
— Тебе нужно в больницу. Не исключено, что останутся шрамы, но если незамедлительно принять ясенец белый…
София никогда не замечала ранее за профессором склонности к многословию. Видимо, тот тоже был потрясён.
Повернувшись в дверях, до которых успел дотащить Драко, Снейп проговорил:
— Вы, мисс Гринграсс, незамедлительно пройдите к директору. А ты, Поттер, – в голосе профессора звенела ледяная ярость, — ты жди меня здесь.
20.05.2012 Глава 33 В кабинете директора
Девушка шагала к кабинету Дамблдора, словно во сне, не замечая обращенных к ней взглядов и шепотков, летящих в спину.
— Что случилось? — схватила за руку выскочившая откуда-то, словно чертик из коробочки, рыжая Уизли. — Астория, где Гарри?
— А почему ты меня об этом спрашиваешь? — выдернула руку София. — Я что, числюсь в поклонниках Мальчика-Который-Выжил?
— Нет, — скривился Рон, возвышающийся за своей хрупкой маленькой сестрёнкой. — Из тебя получилась замечательная слизеринка. А ведь поначалу я посчитал тебя вполне нормальной, — презрительно передёрнул он широченными плечами.
— Не хочу тебя огорчать, но даже на других факультетах изредка встречаются девушки, чьи мысли не заняты Избранным целиком и полностью.
— Помолчи! — цыкнула на брата Джинни. – Астория, мы знаем, что Гарри следил за тобой и Малфоем. И … и у тебя мантия в крови…
— Это кровь Малфоя, с Поттером всё в порядке.
— А ты чего такая бледная? — не унимался Рон, - Хорька пожалела?
— Не поверишь, — холодно отчеканивала София, - Поттер его тоже пожалел.
- Да заливай больше, — присвистнул Рон.
— Заткнись, наконец! — Софии показалось, что Джинни с трудом удерживается, чтобы не наброситься на братца с кулаками. — Что же все-таки случилось?
— Малфой с Поттером подрались. Малфой оказался не в восторге, что ваш Гарри решил устроить ему слежку…
— А не нужно было ничего скрывать! — на желал униматься Рон.
Джинни, не говоря ни слова, заехала ему локтем под ребра. Охнув, рыжий закрыл, наконец, рот.
— Вот, черт! — запустил ладонь в рыжие вихры Рон. — Гарри нужно срочно выручать!
— Не суйся, Рон! — предостерегла Джинни. — Сделаешь только хуже.
— Мисс Гринграсс, — из-за поворота возникла фигура в остроконечной, на взгляд магглорожденной «Астории», весьма нелепой шляпе, — будьте любезны пройти со мной, — вскинув голову, недоброжелательно молвила профессор Мак*Гонагалл.
Следуя за почтенной дамой, девушка прошла по многочисленным коридорам, миную переходы и повороты, пока не оказалась перед каменной горгульей, за которой располагалась заветная крутящаяся лестница.
Декан гриффиндора назвала пароль, стена отъехала в сторону. Когда каменные ступени поплыли вверх, словно маггловский эскалатор, сердце Софии сделало кульбит: при мысли о том, что придётся предстать перед Дамблдором, чьё убийство измышляли её дядюшка и названный жених, делалось дурно.
— Благодарю вас, Минерва, — кивнул Альбус.
Мак*Гонагалл в очередной раз поджала губы, всем своим видом выказывая неодобрение. Она так и удалилась, не проронив ни слова.
Дамблдор доброжелательно указал девушке на место у очага.
— Здравствуй, София. Мне необходимо серьёзно поговорить с тобой, но я, по старческому малодушию, все оттягивал этот момент. Сомневаюсь, чтобы кому-то из нас предстоящая беседа показалась приятной. Но время не ждёт, — в улыбке Дамблдора сквозили усталость. — Если не возражаешь, я бы выпил стаканчик вина?
София не возражала. Ни в малейшей степени. С чего бы ей возражать?
— Видишь ли, — по-прежнему улыбаясь, проговорил Дамблдор, — я считаю, что заставлять тебя прибывать в угнетённом состоянии духа, с моей стороны не правильно и не совсем честно. Я знаю, что Волдеморт жаждет моей смерти, — Дамблдор посмотрел на Софию поверх кубка, который держал в почерневшей, словно обожженной, руке. — Я в курсе того, что он хочет наказать мистера Малфоя-старшего и для этого предполагает использовать Драко. Мне известно, какие именно шаги были предприняты: Кэтти Бэлл и Рон Уизли — не случайные жертвы. Целили в меня, - неумело целили; попали в невинных, ни в чем не повинных людей.
— В этой войне часто попадали не в тех, в кого целили, — глубокомысленно изрекла девушка, сама несколько смущенная выданной тирадой.
— Вы одобряете действия ваших родственников? — предположил Дамблдор.
— Не вижу смыслы вообще иметь мнения на этот счёт, оно никого не интересует.
— Ошибаетесь, — возразил Дамблдор. — Для меня крайне важно знать, с кем вы в этой войне, мисс Гринграсс?
София закусила губу:
— Я не могу быть с вами, потому что… - голос Софии сорвался и она примолкла.
— Потому что боитесь, — понимающе кивнул директор, не сводя с девушки проницательных глаз. – Боитесь и за себя, и за близких.
София не ответила.
— Полагаете, удастся остаться в стороне? — Дамблдор покачал головой. — Сомневаюсь, София, сильно сомневаюсь. Не получится. Волдеморт не оставит вам такой возможности, вы это и сами понимаете, не так ли?
— Почему бы вам всем не оставить меня в покое? — зло сверкнула девушка глазами.
— Поймите, София, мне лично уже ничего не нужно. От вас — в том числе. Но вы молоды, у вас впереди целая жизнь. Неправильный выбор жутко искорёжит вашу душу. Вы ведь, в отличие от Тома Реддля, верите в существование души?
— Чего вы от меня хотите?
— Ничего, честное слово. Я могу помочь вам, если вы того пожелаете. Пока ещё — могу помочь не только вам, София, но и Драко Малфою тоже. Я ведь понимаю, у мальчика, также как и у вас, выбора почти нет; как и вы, младший Малфой идёт во мрак не по убеждению, а лишь по необходимости. Я пригласил тебя, чтобы в будущем твою совесть не отягощал груз; хочу, чтобы ты знала — моя смерть, даже без усилий со стороны несчастного мальчика — дело решенное. Увы! Теперь это лишь вопрос времени. Уничтожение второго кристража Тома далось мне тяжело.
Взгляд Софии непроизвольно остановился на почерневшей руке.
Дамблдор тем временем продолжал:
— «Авада Кедавра» поможет мне избежать участи, что страшнее смерти, — старый волшебник снова тяжело вздохнул. - Сила вашего рода, мисс, — страшная сила; как и проклятия, что вы способны наложить. Я знавал многих Мраксов. Скажу только что ты, София, самая неподходящая форма для того содержания, которым тебя пытаются наполнить. Ты не можешь выступать на стороне Волдеморта, потому что в душе ты с нами.
София свела брови, стараясь как можно точнее сформулировать мысль.
— Я вам не враг. Но против Волде… против Темного Лорда никогда не пойду.
— Это ты только так думаешь. Уверен, — в решающий момент ты найдёшь в себе и силу, и храбрость. А пока я не вправе тебя торопить: семечку необходимо время, чтобы взойти; плоду — вызреть. Перед тем, как мы расстанемся, попрошу ответить ещё на один вопрос: в туалете Плаксы Миртл, в том, что случилось, была ли вина Гарри?
— Малфой напал первым. Поттер защищался. Насколько я поняла, Гарри Поттер и сам не ожидал такого эффекта от применённого им заклинания.
— Конечно, не ожидал, — вкрадчивым голосом произнес Снейп с порога, на котором возник секунду назад. — Этот…гриффиндорец! — печатая каждый слог, брызгался буквами профессор. — Он использует мои заклинания. Я в этом уверен.
— И что это значит, Северус? — мягко поинтересовался директор у зельевара.
— Это значит, что если хорошенько порыться в его вещах, наверняка отыщешь «Высшее зельеделие», принадлежащее Принцу-полукровке.
-Бездоказательно, — пожал плечами Дамблдор.
— Но факт, — оскалился зельевар. — Избранному придётся отвечать за сегодняшний инцидент!
— Ваше право назначить мальчику взыскание, — согласился Дамблдор.
— И я безотлагательно им воспользовался, — чёрные холодные глаза остановили взгляд на Софии. — Она всё ещё здесь…
— Мы не закончили разговаривать, Северус.
— Жаль, — скрестил руки на груди слизеринский декан.
— Я не успел сообщить мисс Гринграсс самого важного. И самого тягостного. Мы понимаем, — я имею ввиду себя и профессора Снейпа, что в случае провала для Драко смерть покажется раем. Недостижимым. Поэтому я гарантию, что к концу года ваш Темный Лорд получит то, что столь для него желанно. Я умру в любом случае, — смертоносное проклятье слишком глубоко проникло в мой организм. Пусть же моя смерть послужит спасению жизни.
— Но это… это не правильно, — воскликнула София, — умирать за того, кто собирается тебя убить!
— Вы меня отговариваете, мисс? — с лукавой улыбкой спросил директор. — Моё решение твёрдо. Бороться за то, во что веришь, стоит до последнего. И даже ещё чуть-чуть больше. Но если шансов нет, пусть смерть служит во благо чьей-то жизни. Иного способа победить смерть я не знаю. Когда придёт время, расскажите Гарри о том, что профессор никогда не был, — спокойно, Север! — врагом Гарри. Он убьёт меня по моей просьбе — данный акт сродни тому, что у магглов называется эвтаназией. В своё время вы расскажите об этом и Драко. Но только в своё время, — не раньше. Дайте слово, София.
— Но…
— Дайте слово!
— Хорошо. Даю.
— Ещё помнишь, я попросил тебя об одном одолжении? Ты ведь не откажешься пойти со мной?
— Куда? — испуганно спросила девушка.
— Не дальше, чем пролегает горизонт, — Дамблдор оставался верен своей манере отвечать расплывчато и уклончиво. — Твоя Сила и кровь помогут в решении очень не простой задачи.
— Я сделаю то, о чём вы попросите, сэр.
* * *
За ужином только и разговоров было, что о том, как Святой Поттер едва не лишил Слизерина его любимого старосты.
Паркинсон была настроена крайне воинственно. Она только и делала, что выстраивала планы мести «этим гриффиндорцам». Забини, Нотт и Гойл с постными лицами внимали пламенным речам.
— Астория, — окликнул Поттер в вестибюле после ужина.
София обернувшись, подождала, пока надежда магического мира приблизилась.
— Да?
— Я хотел узнать, как ты? В порядке?
- А что мне сделается?
— Ну, - нервно поправил очки Поттер, — не каждый раз твоего парня прикладывают режущим заклинанием.
— Малфой — не мой парень, — отстраняющим тоном ответила девушка, намереваясь спуститься в подземелье.
Но Поттер по-прежнему преграждал дорогу. София нахмурилась.
— Не хочешь прогуляться? — смущенно спросил гриффиндорец.
София удивленно глядела в зеленые глаза, обескураженная предложением.
— Считаешь, нам есть о чем говорить, Поттер?
Юноша повел плечом:
— Ну, на улице хорошая погода… Замечательный повод не отказываться от интересного предложения.
Темнело быстро. Было и в самом деле очень тепло, но воздух настолько пропитался влагой, что через несколько шагов подол мантии успел промокнуть.
Они уже почти дважды обошли кругом террасу перед замком, прежде чем Мальчик-Который-Выжил заговорил:
— Я хотел извиниться за то, чему тебе пришлось стать свидетелем, — начал Поттер. — Мне жаль, что всё так получилось. Я действительно не хотел. С Малфоем всё в порядке?
София пожала плечами:
— Я его не видела. И знаешь что, Гарри? Тебе не за что извиняться, — ты всего лишь защищался.
— Да. Но Крусио не может убить, в то время как Сектусемпра… я не знал, как это действует, клянусь!
Поттер остановился, опустив голову и запустив руки в карманы. Вся его поза говорила о решительности идти до конца. Конца чего, интересно?
- Я хотел не только извиниться, Астория. Я хочу спросить: ты в курсе того, что затевает Малфой? — пристально глянул он на неё.
Зеленые глаза сейчас напоминали двустволку.
София набросила капюшон, делая вид, что ей стало холодно. На самом деле она просто спряталась от его взгляда.
— Что я могу знать? Ты меня переоцениваешь, Гарри.
— А мне кажется наоборот, — недооцениваю. Вернее, недооценивал. Ты темная лошадка, Астория.
— Даже не представляешь, — безрадостно усмехнулась она, - до какой степени.
Разговор тяготил и София собиралась уходить.
— Астория, подожди, — удержал Поттер девушку. — Не хочешь пойти с нами в субботу в Хогсмёд? — скороговоркой пробросил он.
София засмеялась:
— У вас вполне совершенная компания, не нуждающаяся в увеличении.
— Хорошо, не хочешь со всеми, - пойдем только со мной. Вдвоем, — ты и я.
Девушка разозлилась:
— Не обязательно тащить меня в Хосмёд, чтобы добиться того, чего хочешь! Я же уже сказала — я не знаю о Малфое ничего!
— Я пригласил тебя не поэтому! — на щеках юноши вспыхнули яркие пятна. — В Гриффидоре не принято приглашать девушек на свидание, чтобы использовать их! Астория, я пригласи тебя потому, что… — Поттер яростно пнул камешек, тот покатился вниз по склону. — Извини, что отнял у тебя время.
Поттер круто развернулся и направился в сторону Запретного Леса, оставив сбитую с толку девушку наблюдать, как Избранный стремительно шагает по узкой дорожке, ведущей к сторожке Хагрида.
— Астория?
— Луна? — обернулась София к неожиданно возникшей равенкловке.
-. У тебя подол мантии испачкался.
— Не мудрено.
— Гуляла с Гарри?
— И что? — с вызовом посмотрела София.
— Ничего. Ты ему сказала «нет», — я слышала. А знаешь, ведь Гарри — он очень симпатичный?
— Что с того?
— То, что ты ему нравишься. Ещё с начала года. С того момента, когда мы встретили тебя в поезде. Гарри будет переживать…
— Луна, что за глупость? Да Поттер никогда не смотрел в мою сторону!
— Астория, как же ты могла заметить, куда смотрит Гарри, если сама никогда на него не глядела?
София часто заморгала. Сказать, что она удивлена, значило ничего не сказать.
Она могла бы допустить (если бы сильно ударилась головой), что её мог пригласить …да хотя бы тот же Рон! Даже если бы вдруг Забини позвал её на свидание, София не была бы ошарашена больше. Поттера она никогда не рассматривала, как парня. Для неё он был нечто вроде идеи, знамения, понятия, — не живой человек, из плоти и крови. Никому же не придёт в голову пойти на свидание с апостолом Павлом, будь тот трижды умён, красив и добродетелен. Он — апостол, и всё этим сказано.
Размышляя над неожиданным поворотом событий, София брела по Хогвартсу, возвращаясь в подземелье. Погруженная в свои мысли, она не сразу поняла, что парочка, целующаяся на центральном диване в слизеринской гостиной — это Малфой и Панси. Уверенная, что блондин всё ещё в больнице, София никак не ожидала увидеть его в объятиях соперницы.
Хотя, о чём это она?! Какая там соперница? Нет, нет. Все права тут у Паркинсон, их никто не собирается оспаривать!
Только почему так больно?
— Гринграсс, здесь тебе не театр, — коротко, безрадостно хохотнул блондин, оторвавшись от своей подружки. — Проваливай, — грубо процедил он.
24.05.2012 Глава 34 Пещера
Поттер за стычку с Малфоем лишился возможности выступать за свою команду на квидишном матче, в результате «Гриффиндор» остался не только без Ищейки, но и без капитана, из-за чего в среде золотисто-алых царили упадочные настроения.
Паркинсон, ликуя, сообщила, что Снейп намерен заставить Избранного разобрать старые папки с записями о нарушителях школьной дисциплины.
— Ему придётся заново переписать весь тот мусор, рассортировать в алфавитном порядке и разложить по коробкам. Без колдовства!
Панси пребывала в приподнятом настроении. Такой счастливой София её ещё не видела.
Отсутствие Поттера, однако, не помешало Гриффиндору лидировать, и обойти соперников аж на двести очков: рыжая бестия по фамилии Уизли летала за себя и «за того парня», сумев обеспечить команде победу.
Спустя несколько дней после матча Софию снова вызвали в кабинет Дамблдора. Девушка застала его за сборами; директор, судя по всему, собирался в дорогу.
— Вы меня звали, сэр? – спросила София, притворяя за собой дверь.
– София, вы обещали составить мне компанию в одном путешествии. Готовы? Вот только дождемся Гарри…
— Куда мы отправимся? – взволнованно полюбопытствовала будущая путешественница.
Полукружия очков директора Хогвартса поймали зловещий отблеск заката.
— За одним из кристражей Волдеморта. Я попрошу воздержаться от дальнейших вопросов до прихода Гарри. Не хотелось бы говорить об одном и том же дважды, — Дамблдор посмотрел на часы. — Он должен прийти с минуту на минуту… — не успел директор договорить, как дверь отворилась. - А, вот и вы, молодой человек!
Мальчик-Который-Выжил, удивлённо глянул на Софию. Кивнув девушке, обратился к Дамблдору.
– Я задержался, потому что внизу, у Выручай-Комнаты, встретил профессора Треллани. Она…
— Гарри, время пришло, — перебил его директор, потянувшись за дорожной мантией, - пора предпринять более решительные действия.
- Но профессор Треллани, она…
- Гарри, — мягко произнес Дамблдор, — пожалуйста, не будем медлить. Нам надо идти.
— Минуточку все-таки помедлим, сэр — со свойственной ему вызывающей дерзостью возразил Поттер. - Мне нужно вам кое-что сказать. Вы знали, что это Северус Снейп донёс Волдеморту о пророчестве?
Между серебряными бровями Альбуса Дамблдора пролегла глубокая морщинка.
— Гарри…
— Я теперь тоже знаю! Не понимаю только, почему, будучи в курсе, вы взяли эту мразь работать в Хогвартс!?
Поттер принялся потирать костяшки пальцев. София понимала, что гриффиндорец с трудом удерживается от того, чтобы не начать крушить всё вокруг.
— Гарри, пожалуйста…
Поттер с вызовом глянул в лицо директору:
— Только не говорите, что он совершил ужасную ошибку. Он…он гнусно подслушивал под дверью, сэр!– а это уже низость.
София очень старалась слиться с креслом, за которым пряталась. О ней благополучно забыли, чему она была только рада.
– Я попрошу тебя понять: когда профессор Снейп услышал первую половину пророчества, он ещё состоял на службе Волдеморта. Естественно, что он поспешил и рассказал обо всём своему патрону. Но Север не знал – не мог знать – за кем из мальчиков начнётся охота. Он не знал, что речь идёт о знакомых ему людях…
— Вы доверяете ему?! После всего?! Вы…
— Полностью, Гарри. Я верю ему, как никому другому, — как самому себе.
— Как можно верить этому человеку, после всего, что он сделал?! Это глупо! Это неосмотрительно! Это… да они сейчас с Малфоем затевают очередную гадость прямо у вас под носом, а вы…
В голосе Дамблдора зазвучала сталь:
— Мы уже обсуждали это, Гарри. Обсуждали не единожды. Я не раз и не два объяснял тебе свою точку зрения.
— Как вы можете?! Как вы можете?! – повторял Гарри на повышенных тонах. - Я готов поспорить: когда сегодня вас не будет в школе, Малфой и Снейп… они могут…
— В чем конкретно ты их подозреваешь? – прямо, в лоб спросил Дамблдор.
— Они что-то задумали. Я точно это знаю! Именно это я и пытаюсь вам сказать. Только что внизу я столкнулся с профессором Трелани, она прятала херес в Выручай-Комнате, и слышала, как Малфой…
— Достаточно, — не терпящим возражения тоном оборвал Дамблдор. – Мисс Гринграсс, волшебная палочка при вас?
— Профессор, я…
— Довольно, Гарри! Не желаю обсуждать это. На время моего отсутствия будет включена дополнительная защита. Пожалуйста, не думай, что я несерьёзно отношусь к безопасности моих учеников.
Выпрямляясь во весь рост, директор сжал тонкими хрупкими старческими пальцами руки подростков. Причем на долю Софии (а кто бы сомневался?) досталась обожженная рука, соприкоснувшаяся с черными проклятием её рода.
– Я беру вас при одном условии: вы будете беспрекословно подчиняться моим приказам. Сразу и без обсуждения. Даже если я скажу «беги», «прячься» и «возвращаться не надо». Ты меня понял, Гарри?
— Конечно.
— Если я прикажу спрятаться, ты подчинишься?
— Да.
— Если прикажу бежать, побежишь?
Поттер сжав зубы, процедил:
— Да.
— Если прикажу бросить меня и спасаться, ты сделаешь, как я сказал?
— Я…
— Гарри?
Мгновение старик и юноша смотрела друг на друга в упор. В итоге мальчик сдавшись, кивнул.
— Да, сэр.
Спустя четверть часа директор и двое студентов шагали по подъездной аллее Хогвартса. Темнело быстро, с запада заходили тяжелые ливневые тучи, порывами дул ветер, наполненный удушливой влагой.
— Мы аппарируем, – проинформировал Дамблдор. — Не волнуйтесь. Я помогу.
Тот, кто никогда не перемещался подобным образом — счастливый человек. Ощущения не для слабонервных: тебя тянут по узкой трубе, скользкой и бесконечно длинной, вращающейся при этом, словно карусель «Ветерок». Осознание, что в любой момент какая-нибудь часть тела может от тебя отделиться, удовольствия не приносила.
Падаешь вниз, желудок остаётся наверху. Пакостное чувство: бе-е!
Когда падение-скольжение-растягивание, наконец, завершилось, влажный ветер всё так же хлестал по щекам, но в воздухе остро пахло солью и йодом.
— Осторожней! – поддержал Софию Поттер под руку.
Они стояли на высокой скале, внизу бурлили и пенились волны. Пейзаж суров: сплошь море да камни. Ни деревца, ни травы, ни песка.
— Сюда привозили детей из приюта? – недоверчиво озирался Мальчик-Который-Выжил.
— Выше, на середине горы есть деревушка, — ответил Дамблдор. — Там сироты и дышали свежим воздухом. Думаю, не ошибусь, высказав предположение, что сюда не забредал никто, кроме Тома Реддля. Но конечная его цель не здесь, она находится ниже.
Следуя за директором, они побрели к обрыву. Множество небольших выступов, образуя подобие ступенек, вели к валунам под скалой, наполовину выступающей из воды.
Спускались они очень медленно.
— Осторожней, — снова предупредил Гарри, поддерживая девушку. – Камни мокрые, не поскользнись.
Ребята заметили расщелину в скале, и Софию замутило с перепуга: расщелина находилась на уровне моря; вода внизу просто кипела; бурлила, яростная и голодная.
— Кажется, придётся немного промокнуть, — Поттер, желал приободрить девушку, но от его слов стало не смешно, а страшно.
Дамблдор вошел в воду первым.
Девушка отчаянно замотала головой:
— Я туда не сунусь. Никогда в жизни не ныряла! Я не пойду!
— Астория! Дай мне руку, – цвета радужки в свете звезд, конечно, не разглядеть, но София и без того знала, что его глаза зелёные. — Знай, – продолжал Поттер, — я не дам тебе утонуть. Обещаю, с тобой ничего не случится.
Преодолевая подступающую панику и своё нежелание доверяться зыбкой холодной колыбели, София вложила пальцы в раскрытую худую мальчишескую ладонь.
Не думать, просто ни о чём не думать. Просто сделать то, что должен: например, шагнуть в ледяную кипящую пучину почти не умея плавать.
София ныряла один единственный раз в жизни, — с импровизированной «тарзанки». Приспособление было не хитрым: к сучку, расположенному низко над водой, привязали веревку и, отталкиваясь ногами от берега, плюхались в воду. Ощущения оставляли желать лучшего: пятки горели, в носу щипало, к тому же потом её долго преследовал запах тины.
— Готова? – Поттер крепко сжал её запястье пальцами.
— Нет!!!
Резкий рывок швырнул вперед. Крик возмущения не успел обернуться воплем ужаса, — от падения занялся дух.
Волна больно ударила по телу и сомкнулась над головой, но через мгновение её вытолкнуло на поверхность, точно пробку. В панике девушка стала глотать воздух, изо всех сил молотя руками по воде, топя саму себя.
Со спины, просунув руку подмышку, её подхватил Поттер.
— Спокойно! Астория, я держу тебя.
— Все нормально, — выдохнула София, немного успокоившись, – я в порядке, можешь отпустить. Просто будь рядом, ладно?
София плыла за Поттером. Липкий, мерзкий, глянцевый, вязкий и ядовитый, словно разлившаяся нефть, страх забирал сил больше, чем сами волны. Противная соленая вода таки попала в нос, и София вновь испуганно замолотила по воде.
- Ты как? – обернулся Поттер.
— Сейчас, кажется, утону…
— Всё в порядке. У тебя даже дыхание не сбилось. Отлично держишься.
— Ещё немного, Астория, — горячо шептал Гарри. – Ещё чуть-чуть.
Следуя естественному изгибу тоннеля, они повернули и вскоре получили возможность выплыть. Впереди серебрились длинные волосы Дамблдора, поблескивающие от «Люмоса». Директор стоял в воде по пояс. Заплыв близился к концу.
София никак не решилась встать, и только уцепившись, наконец, за руку Гарри, заставила себя коснуться ногами дна.
Гарри поддерживал Софию, пока они карабкались вверх. Оба тряслись, словно осиновый лист на ветру. Хотелось тепла, но тело мальчика было мокрым и холодным.
«Мы простудимся насмерть», — промелькнула мысль.
Дамблдор не обращал на подростков внимания. Встав посредине площадки, он медленно крутился на месте, словно в танце. После чего подошел к стене и осторожно провел по ней кончиками пальцев, бормоча под нос заклинание, похожие на песнопения.
— Здесь!— наконец сказал он. - Мы пройдем здесь.
Гарри тем временем применил согревающие и осушающие чары. Стало капельку легче.
Дамблдор отступил от стены и указал на неё волшебной палочкой. На миг в камне проступил контор арки, вспыхнувший белым огнем. Но через секунду стена снова стала просто стеной.
— Вход запечатан, — прошептал волшебник. – Препятствие, стоящее впереди, создано самим Волдемортом. Астория, потребуется твоя помощь.
Так вот зачем они притащили её сюда?! Ну, конечно же! Чтобы открыть портал, наверняка потребуется кровь Мраксов.
- Нам придется заплатить за вход, — подтвердил её догадку волшебник.
- Заплатить? — уточнил Гарри.
— Именно, — кивнул Дамблдор.
— Я могу…
— Не можешь! Здесь требуется особая плата, как к замку магглов подходит не всякий ключ.
София вытянула руку.
Когда Дамблдор вытащил нож, девушка вздрогнула; она надеялась, что брать кровь станут каким-нибудь особым, безболезненным, волшебным образом.
Отвернувшись, она зажмурилась.
Боль была мгновенной. В темноте капли крови выглядели темными. Темные, темные воды… Самые темные из всех существующих – кровь Мраксов.
Полыхнувший контур возник снова и на этот раз не исчез: камень внутри арки испарился, образовав проем, за которым царил мрак.
— Пожалуй, я пойду первым, — сказал Дамблдор.
Место, в котором они оказались, выглядело знакомым. Пещера, тьма, огромное черной озеро без конца и края, из глубины которого шло таинственное, мрачное, ядовито-зелёное свечение. В тот вечер, когда Властелина окончательно превратила Софию в ведьму, они были в точно таком же месте, хоть находилось оно на другом конце света. Видимо, это какой-то пространственно-временной портал.
— Осторожнее, не коснитесь воды, — предостерёг Дамблдор. – Держитесь поближе ко мне и подальше – от неё.
София, сама не зная, зачем это делает, протянула руку вперёд.
Где-то очень далеко навязчиво капала вода. Капли падали, дробясь о камни.
Кап. Кап. Кап.
Скрежещущий звук сминающегося в воде металла, — безнадёжный и грозный. Темнота бездны, куда никогда не проникает солнце, и в которой нет жизни. Только клубки змей.
Атум.
Коатлинуэ.
— Вот это да!
Вынырнув из транса, София увидела, как из воды медленно поднимается нос призрачной лодки.
Дамблдор с улыбкой посмотрел на девушку:
— Молодец.
— Впечатляет, — согласился Поттер. – Я и не знал, что магглорожденные так отлично колдуют.
София, закусив губу, пожала плечами.
Лодка тем временем причалила к берегу с тихим всплеском.:
— А мы можем воспользоваться этой лодкой? Это не опасно?
— Это не в стиле Тома Реддля. Оставляя здесь лодку, он не знал, что спустя двадцать лет сможет появиться тот, кто сумеет переплыть озеро, используя родовую магию Мраксов.
— Значит, — спросил мальчик, — водные существа ничего нам не сделают, если мы поплывём в этой лодке?
— До тех пор, пока они не осознают, что мы не Волдеморт, — нет. А потом, — ничего не поделаешь…
— Они не осознают, — поежилась София, вспоминая урок Властелины на кладбище. – Им нечем осознавать.
— Идемте.
Лодка была маленькой и оба подростка, юноша и девушка, взволнованно жались друг к другу. Борта суденышка покачивались на одном уровне с водой, — одно неловкое движение и лететь им всем в воду.
Никто не грёб, — лодка плыла сама собой, будто её тянули невидимые веревки. От носа расходились длинные черные борозды, словно царапины на тёмном зеркале.
— В воде человеческая рука, профессор!
– Просто не смотри на них, Гарри, и всё, — посоветовала София.
— Астория права, не стоит о них сейчас беспокоиться, — продолжал Дамблдор, — Вот когда мы заберём крисстраж, они станут более воинственными…
Лодка мягко ткнулась в берег.
— Осторожнее, — напомнил Дамблдор, пока они выбирались, — не коснитесь воды.
Островок, к которому они причалили, представлял собой небольшую, в несколько метров в периметре, плоскую каменную площадку. На гладком, тёмном камне не было ничего, кроме чаши, возвышающейся на постаменте в центре острова. «Чаша» и служила источником, распространяющим ядовито-зелёный свет. Вернее, даже не она сама, а то, что её наполняло – изумрудная жидкость.
По позвоночнику пошла волна холода, словно к спине приложили кусок льда, — София понятия не имела, что именно плещется в сосуде, но знала – чем бы то ни было, это результат очень страшной, самой темной из всех темных видов магии.
— Что это? – тихо выдохнул Гарри. – Похоже на «Мысли-слив».
— Чаша Страданий. В ней собраны воспоминания людей, чьи тела томятся в Темных Водах, - голос Дамблдора звучал печально и глухо. - Всех, кого Том Реддль убил и поставил на стражу частички своей души, — лицо Дамблдора стало суровым. — Предсмертные муки жертв — это опасней, чем кровь и трупы; ядовитей, чем укус змеи. Он затейник, наш Темный Лорд! Знает толк в чужих страданиях.
Директор отодвинул рукав и кончиками пальцев потянулся к зелью.
— Нет, сэр! - перехватил его руку Гарри. — Не трогайте!
— Тем более, что это бесполезно, — тяжело вздохнул маг. – В зелье нельзя погрузить руку. С ним вообще ничего другого нельзя сделать, кроме как выпить. Погружаться в Чашу Страданий мучительно. Придётся переживать тоже, что пережили те люди перед гибелью…
— А нельзя решить этот вопрос как-то иначе? – с надеждой обернулся Поттер к Софии. – Как в случае с проходом или лодкой?
— Даже самому Темному Лорду, вздумай он забрать крисстраж, пришлось бы пойти этой дорогой. Иного пути нет, — сказал Дамблдор. – Вы должны помочь мне…
— Сэр! – возмутился Гарри.
— Ты поклялся повиноваться? Вот и повинуйся! — строго глянул Дамблдор.
— Я моложе и крепче. Сэр! Зелье должен выпить я!
— Нет, Гарри, — покачал головой старый маг, — я старше, опытнее и не так ценен. Дайте мне слово, что сделаете всё, чтобы я выпил зелье до конца.
— Сэр…
— Слово, Гарри!
Прежде, чем Поттер снова успел возразить, Дамблдор опустил хрустальный кубок в чашу и, когда тот наполнился до краев, поднёс к губам…
Последующая четверть часа обернулась адом. Созерцать чужие страдания не менее мучительно, чем страдать самому. Опустошать кубок раз за разом старику становилось всё труднее и труднее. Дыхание со свистом срывалось с синеющих старческих губ. Нос, и без того крючковатый, заострился. На висках набрякли жилки.
Поначалу старый маг терпел страдания молча, сцепив зубы, но вскоре начал умолять прекратить это, не мучить, не заставлять его пить.
— Мне не нравится…Я больше не буду… — стонал он.
Побелевший, сжавший челюсть чуть ли не до хруста, похожий на призрак самого себя, Гарри Поттер раз за разом наполнял кубок и вливал зелёную слизь в рот несчастному старику.
София, стоя на коленях, сжимала пальцами виски, кусала губы, но заставляла себя не сводить глаз с лиц двух самых мужественных людей, которых она встречала в своей жизни. Как, наверное, Поттер ненавидел самого себя! Как верил в правоту учителя! Ведь только вера могла заставлять преодолевать самого себя, снова и снова вливать в умоляющие губы старого, измученного, больного человека зелено-ядовитую отраву: расплавленную «аваду кедавру», которая не исторгала душу из тела, а медленно-медленно вытягивала её.
— Пусть это прекратится, пусть прекратится… — плакал Дамблдор.
— Ничего, ничего, профессор, — шептал Гарри, вливая в раскрывшиеся губы очередную дозу зелья. – Я с вами…
Сердце Софии сжималось. От жалости, гнева, бессилия. Она ломала руки, не в силах помочь не учителю, не ученику.
Стоны старика сменились надсадным криком.
— Нет!!! – эхом разносился старческий дребезжащий голос по огромной гулкой глухой пещере. - Нет! Нет!! Нет!!! Нет!!!! Не заставляй меня! Я больше не могу...
Гарри отшатнулся, попятившись.
— Я тоже больше не могу…
Подхватив выпавший из его рук кубок, София шагнула к чаше. Зелени в ней оставалось немного, она была очень густой и почти перестала светиться.
«Нужно довести это до конца, иначе это не закончится. Просто сделай это», — сказала София самой себе.
Дамблдор стал отворачиваться, София никак не могла влить в него яд. Поттер выхватил чашу и ловко влил в рот волшебнику зелье.
Снова над мертвыми глубинами раздался мучительный, даже не крик – вой.
Хотелось кинуться в воду и перестать видеть, слышать и что-либо понимать.
При очередном приближении Поттера бедный старик съежился, словно защищаясь от палачей и слабо стенал:
— Не мучайте. Не мучайте. Пожалуйста! Лучше убейте меня!
— Выпейте, и вам станет легче.
Дамблдор, перестав разжимать веки, уже ни о чем не просил, только мелко дрожал с головы до ног.
Он продолжал поить волшебника и тогда, когда тот, рыдая, катался по земле, стуча кулаками.
— Я хочу умереть… – раздавалось под сводами пещеры и многократно усиливалось гулким эхом.— Хочу умереть…
Осушив кубок последний раз, Дамблдор издал прерывистый стон и замер.
— Он... он умер? – озвучила девушка терзающий обоих вопрос.
— Ренервайт! – ревел в отчаянии Поттер, наставляя палочку на учителя. – Ренервайт!
Наконец веки Дамбалдора дрогнули.
-Сэр, вы…?
— Воды, — хрипло простонал Дамблдор.
Гарри, подскочив, схватил хрустальный кубок и опрометью рванул к озеру.
Рядом с Софией упал золотой медальон. Девушка, как зачарованная, потянулась к нему и взяла в руки. Взгляд задержался на крышке с гравировкой оскалившейся змеи, поднимающейся над черепом.
Знак Упивающихся? Причем здесь это?
Крик Поттера заставил подскочить. Она машинально спрятала медальон в карман.
Поверхность озера бурлила, из неё поднималась целая армия мертвецов: отовсюду выныривали бледные руки и головы. Мужские, женские, даже детские. Столько трупов?! Один Волдеморт не мог создать такое количество инферналов – никак родственнички веками старались, не иначе!
— Петрефикус тоталус! – Поттер делал безуспешные попытки отбиться от утягивающего в воду мертвеца.
София, вопя, как банши, схватила юношу за руку, стараясь притянуть к себе. Гарри упал. За ноги его уцепилось сразу несколько инферниев.
— Бобмарда! – их буквально разорвало заклинанием на части, давая им обоим возможность подняться на ноги.
Но передышки не вышло. Со всех сторон тянулись костлявые пальцы, блестели пустые глаза.
Молодые люди, встав над телом Дамблдора, сыпали проклятьями. Но, сметая первую линию, те спотыкались на второй, увязали в третьей.
— Сектусемпра! – орал Гарри, София вторила ему.
Но сквозь порезы на мокром тряпье с ледяной кожи мертвецов не пролилось ни капли крови.
Ещё несколько минут, — и не спастись.
Страха не было, — адреналин слишком бурлил в крови.
Руки мертвых уже оторвали девушку от земли. Она больше не осязала теплую спину Поттера. Её не терзали и не мучили, но неуклонно тащили в воду.
— Астория! – кричал Поттер. – Не сдавайся! Держись!
Решение пришло, словно кто-то нашептал на ухо план действий. В последнем усилии сорвав с пояса бесчувственного Дамблдора нож, к которому мертвяки тоже уже тянули скрюченные тлением пальцы, София чиркнула по запястью. Горячие капли крови упали, смешиваясь с холодными, мертвыми водами:
— Коатлинуэ! – воззвала наследница Мраксов к Темноте. — Меритсегёр! Именем твоим заклинаю: пусть мертвое вернётся в прах. Да упокоятся тела невинно убиённых и обретут их души покой.
Перед внутренним взором явилось древо, в коем было десятки, сотни, тысячи тонких зелёных, ядовито-сияющих нитей, привязывающих тела инферниев к Чаше. Будто потянув невидимый узел, девушка расплела паутину.
Сияние мигнуло и погасло. Стало темно и очень холодно.
Волны сомкнулись над головой…
* * *
Грудь разрывало от желания вдохнуть, ребра мучительно, немилосердно сдавливало.
Под грудью – острое колено Поттера; на рёбрах – его руки.Жалобно всхлипнув, девушка поняла, что изрыгает из себя воду.
Парня трясло. С него тоже лило в три ручья.
— Астория? – нерешительно окликнул он, будто опасаясь, что она закатит истерику. Или снова упадёт в обморок. – Я думал, ты уже… — закашлявшись, он сел; сгорбившись, обхватил колени руками. София с удивлением осознала, что мальчик судорожно, отчаянно всхлипывает, стараясь сдержать подступающие рыдания.
София даже отворачиваться не стала - на проявление деликатности у неё не осталось сил.
— Гарри? Зомби…?
— Не знаю, что за магию ты применила, но она отлично подействовала. Инфернии ушли. Только я испугался, что тебя уже не вытянуть.
Глаз мальчика в полумраке невозможно было рассмотреть, лишь отблеск на металлической оправе очков.
София вспомнила, как мертвецы затаскивали её в воду, и тоже обняла себя руками.
— Ты спас мне жизнь.
— Не нужно меня благодарить, — отчаянно замотал головой Поттер. – Только не ты!
— Почему?
— Потому что если бы тебя не было рядом, мы бы были уже мертвы. Все. И Дамблдор – тоже.
— Да. Серебряный лис знает, что делает, — поморщилась девушка.
— Тебе холодно? – Гарри придвинулся ближе, обнимая её за плечи. – Совсем закоченела… впрочем, я тоже. Сейчас применю «согревающее».
Поттер сказал что-то, после чего обдуло горячим, словно из печки, воздухом.
София чувствовала, как пальцы юноши перебивают полувлажные пряди её волос.
— Астория, — мягко выдохнул он. — Астория, я… я хотел сказать, что…нет, я понимаю, что сейчас не время и не место, но в Хогвартсе ты и вовсе меня не замечаешь…
— Гарри…? – тревожно откликнулась девушка.
— Я хотел повторить просьбу. Давай, пойдем в Хогсмёд, а?
— Гарри, ты не знаешь… — начала было София.
— Вот и хочу узнать!
- Ты не понимаешь! Я…
— Тебе нравится Малфой? Астория, ты даже не представляешь, какой он… Он совсем тебе не подходит.
— Дело не в Малфое! Я хочу, чтобы ты знал…
В следующую секунду Поттер сделал то, чего София не ожидала: обняв, он прижал её к себе и поцеловал.
Черт! А парень отлично целуется, тут одним темпераментом не обойдешься – на лицо опыт. Уж не со своей ли всезнайкой они с Роном тренируются в свободное от учебы и подвигов время?
От подобных мыслей София покраснела до корней волос и отпихнула мальчика.
— Гарри! А как же Джинни?!
Поттер нахмурился:
— Причем тут сестра Рона?
— Ты встречаешься с ней!
— Я?! — Поттер засмеялся. – Нет! Мы друзья. Так же, как с Гермионой, с Луной. У меня нет девушки, Астория… И я хочу, чтобы ты стала ею.
Нет, ну вот кто бы ещё год назад смог поверить, что сам Гарри Поттер предложит ей встречаться, а она не сможет испытать ничего, кроме отупляющего чувства усталости и глухого раздражения?
— Давай поговорим об этом позже. Нужно позаботиться о профессоре Дамблдоре.
Гарри судорожно втянул воздух.
— Ты права.
Гарри поплелся к бесчувственно распростёртому на холодном камне старику.
— Сэр…сэр, пожалуйста, придите в себя. Нам нужно вернуться…
Привалившись спиной к чаше, София чувствовала, что сейчас уснет. Голос Поттера звучал где-то далеко-далеко. Веки слипались. Так хотелось спать…
Какая всё-таки жалость, что она попала в Слизерин. Среди Гриффиндорцев в этой её жизни все могло сложиться по-иному.
— Она совсем обессилела…
Снова Поттер? О ком это он, интересно? О ней?
— Не удивительно, — это, кажется, Дамблдор? – Мы не имели права использовать девочку таким образом. Но выхода нет. Увы!
— Не будите её,— это снова Поттер.
Кажется, они вновь забрались в лодку? Сквозь дремоту слышался голос Дамблдора, мягкий плеск волн.
— В общем и целом защита оказалась весьма хитроумной. Один человек не справился бы. Ты молодец, Гарри. Большой молодец. И эта девочка…но об её участии в этом деле никто не должен знать.
— Почему?
— Это для неё опасно, Гарри. Когда-нибудь я расскажу тебе, кто она и почему её помощь для нас сегодня была столь бесценна.
Пусть болтают, о чем хотят. Сейчас главное — спать…
25.05.2012 Глава 35 Смерть Дамблдора
Открыв глаза, София не сразу поняла, почему на душу снизошло ощущение покоя, будто с неё скинули тяжелый, давящий груз. Потом осознала, — всё дело в небе. Звездном, высоком, чистом. Ей не придётся долго плыть, борясь с волнами. Весь путь остался позади. Даже спрашивать не хотелось, как её спутникам удалось такое чудо.
– Боже мой, — вздохнула девушка, — неужели всё кончилось? Через пару часов можно будем спокойно уснуть? Ты как хочешь, а я завтра на ЗОТС не пойду.
— Отличная идея, — согласился Поттер.
— Мне теперь это станет в кошмарах сниться: мертвецы, огонь… а самое страшное, как мы поили профессора этой дрянью!
— Может, прогуляем завтра ЗОТС вместе? – глядя куда-то в сторону, предложил Поттер.
«Наверное, его отец когда-то точно так же, неожиданно начал ухаживать за его матерью. И с того момента, как Джеймс Поттер решил приударить за рыжей красавицей, ни у неё, ни у Снейпа уже не оставалось не вариантов, не шансов, — юноши из рода Поттеров отличаются настойчивостью».
Дамблдор молвил:
— Нам пора возвращаться, дети, — поставив точку в завязавшемся, было, диалоге.
Волшебник взял их за руки. Секунда, другая. Крутящийся, выворачивающий наизнанку водоворот. А потом пьянящее осознание того, что моря больше нет.
Они стояли посередине Высокой улицы. Свет фонарей и светящиеся окна в верхних этажах действовали, словно успокоительное.
-У нас получилось, — усмехнулся Поттер, бросая радостную улыбку спутникам. - Мы добыли крисстраж и остались живы!
София заметила первой, что Дамблдор с трудом удерживается на ногах. Создавалось впечатление, что если бы молодые люди не поддерживали его с двух сторон, он просто рухнул бы на землю.
— Сэр, как вы себя чувствуете?
Голос Дамблдора едва шелестел в ответ:
— Бывало и получше. Это…зелье, — уголки губ дрогнули в едва заметной улыбке, — тонизирующим не назовёшь.
— Астория, нам нужно срочно отвести господина директора в школу, к мадам Помфри, — взволнованно произнёс Гарри.
Дамблдор затряс головой:
— Нет, — возразил он. – Нужен профессор Снейп…но я…вряд ли смогу дойти…
Пещера не отпускала их и здесь, за сотни миль, удерживая невидимыми, но удушающими черными щупальцами.
Гарри затараторил:
— Сэр, послушайте! Я сейчас постучу в двери, мы найдем кого-нибудь… найдем место, где вам можно будет передохнуть. Астория…нет, я сам сбегаю в Хогвартс и приведу мадам Помфри…
— Северус, — Дамблдор произносил слова из последних сил. – Мне нужен Северус!
— Но…
— Гарри, не упорствуй, – посоветовала София.
— Но…
— Дамблдор кажется лучше тебя знает, что ему нужно. И потом, — девушка понизила голос, — даже если он просто хочет его видеть и профессор Снейп не сможет помочь, он всё равно имеет право рассчитывать на выполнение своих желаний, тебе не кажется?
— Что значит – не сможет помочь!? – Гарри затравленно озирался. - Хорошо, пускай будет Снейп. Но мне придётся оставить вас ненадолго, чтобы…
— Гарри, — София накрыла его руку ладошкой, — я здесь. Я не беспомощна и смогу просто быть с ним рядом. Ни о чём не беспокойся, — иди и приведи помощь.
— Ты не боишься? Я быстро! О! Розмерта! Какая радость!
Ветер трепал роскошное облако густых темных волос подбегающей барменши. Взгляд Софии скользнул по пушистым шлепанцам на высоких каблуках, подчеркивающим изящную смуглую ножку.
Женщина остановилась. Тяжело дыша, она широко распахнутыми глазами глядела на Дамблдора. Пышная грудь колыхалась, и София с глухим раздражением отметила, как зелёные глаза Гарри проваливаются в занимательный вырез между двумя полушариями.
— Он ранен, — заявил Гарри. – Можно Астория и профессор Дамблдор побудут в «Трех метлах», пока я побегу в школу?
В глазах женщины отразился ужас.
— В школу?! Что ты!? Тебе нельзя в школу! — она всплеснула руками.- Вы что, не видите? Да взгляни, наконец, на небо! Я опускала шторы, когда это случилось…
Дамблдор поднял обескровленное, похожее на алебастровую маску, лицо:
— Мерлин! – с безнадёжной усталостью, почти с отчаянием выдохнул он.
Обернувшись, ребята посмотрели в том же направлении. Над школой висел светящийся зелёный череп со змеиным раздвоенным языком.
Гарри хрипло простонал:
— Смертный знак!
«Не хочу!», — кричал внутренний голос Софии. – «Не хочу ни страдать, ни бороться. Устала! На сегодня ужасов было достаточно! За что?! Почему – я?!».
Директор Хогвартса медленно поднялся с земли. Его пальцы впились в плечо Гарри, — тому, наверное, было больно.
— Давно он появился? – голос учителя звучал тихо и напряженно.
— Буквально пару минут назад, — отвечала Розмерта. – Когда я выпускала кошку, его ещё не было, а когда поднялась наверх…
Как будто кого-то в подобных обстоятельствах могла заинтересовать загулявшая кошка?
— Нам потребуются метлы… — прошептал Дамблдор.
«Не пойду я в этот проклятый замок, — закусив губу, думала София. – Ни за что!».
— Мы должны немедленно вернуться…
«Только не я».
— Ассио, метлы Розмерты!
«Не полечу!», — ещё отчаяннее завертелось в голове.
Метлы подлетели и, чуть заметно вибрируя, замерли на уровне пояса.
Ухватившись трясущимися руками за древко метлы, София, в свой черёд оттолкнулась от земли, испытав привычное чувство тошноты от ужаса перед полётом.
Она ненавидела магию – раз; родовую магию, связанную с мертвецами – два; летать на метле – три. Терпеть не могла: дядюшку, бабушку, жениха, декана, нежданно-негаданно ухажера в очках и директора. Но, самое парадоксальное, кажется, придётся умереть в ненавистном замке рядом с ненавистными людьми. Умереть, так и не выспавшись.
Дамблдор летел впереди. Прильнув к метле, он устремился прямо к Смертному Знаку.
Внизу показалась извилистая подъездная аллея. Метла под рукой завибрировала, и София пронзительно вскрикнула. Поттер тут же оказался рядом, кладя руку на древко, удерживая деревяшку, словно решившую понести лошадь. Метла успокоилась, будто и вправду была живой и чувствовала руку опытного «седока».
Пролетев над зубчатым ограждением Астрономической башни, над которой сверкал Смертный знак, они слезли с мётел. Вокруг было так тихо, что на мгновение в сердце закралась надежда: видение это просто злая, не удачная шутка.
София нахмурилась, заметив, как директор изуродованной рукой судорожно хватается за грудь:
-Ступай за Северусом, Гарри. Приведи его. Немедленно!
Юноша обернулся к спутнице:
— Астория …
-Иди, Гарри! – прикрикнул директор. — Не мешкай.
— Но…
— Ты поклялся слушаться. ИДИ!!!
Гарри поспешил к двери на лестницу. Но, едва схватившись за кольцо, остановился. На лице его отразилось напряжение, будто он прислушивался к чему-то. Обернувшись к Дамблдору, он хотел что-то сказать, но директор сделал ему знак молчать.
Гарри попятился.
В следующую секунду дверь с треском распахнулась, ударяясь об стену.
— Экспеллиармус!
София с недоумением наблюдала, как Гарри косо повалился на стену, растворяясь в воздухе.
-Что…?
Рука директора до хруста сжала ладонь девушки.
— Молчи! – грозно приказал он, отступая назад, к самой стене.
Лицо его было бледным, но удивительно спокойным.
Малфой, в черном костюме, похожем на дорогой футляр, с искаженным ненавистью и высокомерной брезгливостью, лицом, перешагнул порог.
— Добрый вечер, господин директор. Добрый вечер, Астория, – выплюнул он имя «любимой» невесты. – Хотя я и не до конца понимаю, какого Мертлина ты тут делаешь?
Девушка не сводила глаз с нацеленной на них палочки, подрагивающих в тонких пальцах блондина. Будто то была не древесина, а дуло пистолета с взведённым курком.
Губы Драко скривились в презрительно-пренебрежительной гримасе:
— Разве никто не уведомил принцессу Мракс о планирующемся прибытии в школу Упивающихся Смертью?
— Так, так, — вклинился в беседу директор. – Значит, ты все же нашел способ их впустить?
— Это невозможно! – ужаснулась София, оборачиваясь к Драко. – Ты?! Ты пустил их сюда?! Ну, и где же твои сторонники? Что-то их не видно?
— Они сражаются внизу. И пока они ещё не здесь, я должен выполнить приказ.
— Драко, не надо!!!
— Гринграсс! Я сейчас убью тебя первой. Мне плевать на то, что потом будет. Ясно? Плевать!
— Что ж, если тебе действительно плевать, — ласково кивнул Дамблдор, - действуй, мой мальчик. Действуй.
Какое-то время волшебная палочка Малфоя-младшего была направлена на директора, но потом её остроконечный кончик переместился к Софии:
— Авада Кедав…
— Нет! – закричала София, бросаясь юноше в ноги. — Не убивай меня!
Желание жить пересилило гордость. На мгновение она вообще позабыла о том, что это такое. Ею владело лишь одно желание – выжить! Любой ценой.
Схватив девушку за волосы, Малфой приставил к её горлу палочку.
— Авада…
Рыдания, судорожные, неудержимые сотрясли тело Софии. Она больше не старалась вырваться.
Малфоя самого трясло, как в приступе лихорадки.
Дамблдор бесстрастно наблюдал разыгрывающуюся перед ним сцену.
— Ты долго медлишь, Драко, — заметил старый маг. – Слишком долго для того, кто всерьёз собирается убить.
Малфой пинком отшвырнул девушку от себя.
— Заткнись, Гринграсс! Я сказал: ЗАТКНИСЬ!!! Глупая корова! У тебя же в руке палочка! Ты должна была защищаться!
Расставив ноги, опустив безвольно свивающие руки вдоль напряженного, словно перед прыжком, тела, Драко глядел из-под упавших на лицо прядей волос затравленно и яростно, словно волк из клетки.
Девушка сгорбилась, стараясь занимать как можно меньше места в пространстве.
— Драко, Драко… — с уничтожающей ласковостью произнес Дамблдор. – Ты не убийца.
— Я должен! Отступать поздно. И идти — не куда.
За дверью раздался приглушенный вопль, удары, стуки.
— Кто-то оказывает мужественное сопротивление, — светским тоном заметил Дамблдор. - Пока он держится, у тебя есть время для второй попытки, – продолжил Дамблдор к ужасу Софии. Он как будто уговаривать юного Пожирателя покончить с ними? – В отличие от некоторых, — Дамблдор одарил Софию мягкой, чуть насмешливой, но одобряющей, полной сочувствия, улыбкой, — палочки у меня нет — защищаться нечем.
По иронии судьбы и у убийцы, и у жертвы волосы были серебристо-платиновые. Ветер игриво трепал кудри юноши и расплетал бороду старика.
Дамблдор устало вздохнул, будто вся эта дешёвая буффонада ему бесконечно надоела.
— Драко, не знаю, как тебе? – мне ясно, — ты не сможешь убить ни меня, ни Асторию. Это ведь не так-то просто. Так что пока мы поджидаем твоих друзей, расскажи мне лучше, как тебе удалось провести их сюда?
Малфой брезгливо покосился на Асторию:
— Разве маленькая дрянь вам ещё не рассказала?
— Нет. Мисс Гринграсс не оказала мне такой чести.
— Я починил шкаф-исчезант, - поделился Малфой.
— А-а-а, — это прозвучало, как стон. – Насколько я понимаю, у него есть пара?
— Да, — коротко кивнул блондин.
Грохот и крики сделались громче: очевидно, сражение шло уже на винтовой лестнице, совсем рядом.
Ноги Дамблдора зашаркали в попытке сохранить равновесие.
— Я узнал все, что хотел, — сказал директор. – Не имеет больше смысла медлить, — давай, Драко.
— Не смейте мне приказывать! – Малфой замер в нескольких шагах от своего учителя. – Не смейте уговаривать убить вас!
Секунду спустя в дверь ворвались фигуры в черных робах.
Сорвав капюшон с головы, Белла торжествующе раскинула руки и зловеще захохотала. Волосы темной тучей клубились за её спиной. Она походила на воплощение грозы: необузданная, ужасающая и по-своему прекрасная.
— Добрые вечер и тебе, Бэлла, — спокойно поздоровался Дамблдор, словно приветствуя гостью, зашедшую к нему выпить чашечку чая. – Вот ты и снова в Хогвартсе. Мило с твоей стороны зайти ко мне.
-Думаешь, на смертном одре помогают идиотские шуточки? — оскалилась она.
-Шуточки? Это простая вежливость, — ответил директор.
— Отойди в сторону, Блэк! – вышел вперёд огромный человек, в свой черед скидывая маску с лица. Оно оказалось живым воплощением экспоната с острова доктора Моро. От незнакомца буквально воняло кровью.
«Сейчас все кончится? – подумала София. – Уж быстрее бы!».
Выносить неизвестность не оставалось сил.
— Рад видеть меня, Дамблдор? – так же как Блэк-Лейстрейндж, безумно загоготал кровопиец.
— Не сказал бы, Фенрир.
— Извини, не мог удержаться – я так обожаю детей! С недавнего времени вошел во вкус и одного раза в месяц мне теперь явно недостаточно…
Отвращение читалось не только в лице Дамблдора, но и в чертах Драко, даже в черных глазах сумасшедшей Бэллы.
— Что, Дамблдор? Я тебя шокировал? – хохотал жуткий тип.
— Не стану притворяться – да. Я просто потрясен тем, что Драко пригласил тебя в школу, где живут его друзья…
— Его-то я точно не приглашал, — прошипел Малфой, сверкая глазами.
Белла не переставала дико хохотать, размахивая руками, словно собиралась улететь.
— Наш сладенький не знал, что я приду, — подтвердил гнусный тип, плотоядно облизываясь и не сводя при этом глаз с блондина. – Но как отказаться от визита в Хогвартс? Столько нежных вкусненьких глоточек. Мням-мням, — тварь поковыряла в передних зубах длинным желтым ногтем. – А тебя, Дамблдор, я съем на закуску.
— Нет! – Бэлла подпрыгивала на месте, словно мячик. – Есть приказ Темного Лорда – это должен сделать Драко, – изогнув шею, блестя глазами и кривя рот в жутком оскале, Бэлла приблизилась к племяннику. – Драко, любовь моя, сделай это, – замерев за спиной юноши, женщина оплела его плечи руками. Пальцы, похожие на птичьи когти, сжались на белом полотне рубашки.
Ведьма насмешливо смотрела на приговоренного к расправе старика, пристроив острый подбородок на плечо племяннику:
– Сделай!
Драко опустил голову.
- Драко!!! – взвыла Черная Ведьма.
— Не дрейфь! Старик и так долго не протянет, — проговорил третий Пожиратель из-под маски, которую так и не осмелился сбросить.
-Что с вами такое, профессор Дамблдор? — захихикала Бэлла, увидев, как директор начал медленно оседать, сползая по стенке.
— Ничего особенного: пониженная сопротивляемость, замедленная реакция, — ответил Дамблдор тихим голосом, - старость, одним словом. Возможно, когда-нибудь она придёт и к тебе, Бэлла. Впрочем, сомневаюсь… на это мало надежды.
— Вечно одно и то же! – вскричал УПС, так и не осмелившийся расстаться с маской. - Сплошная болтовня — никакого дела! Даже не знаю, зачем Тёмному Лорду понадобилось тебя убивать? Только силы зря тратит!
— Драко! Кончай его! – требовала любимая тетушка.
— Дайте лучше я, — рычал Фенрер.
— Драко! Давай же! Давай! – подстрекала Блэк-Лейстрейндж. – Чего медлишь?! Ты хоть представляешь…?!
В этот миг дверь опять распахнулась. На пороге вырос Снейп с волшебной палочкой в руке. Черные глаза вобрали в себя всю сцену: Дамблдора, привалившегося к стене, трёх УПСов, Софию, Малфоя…
— У нас беда, — проговорил УПС в маске. – Кто-то крупно дрейфит и старик всё ещё жив!
— Профессор! – умоляюще сложила руки София. – Помогите!
Бэлла разъярённо глянула на девушку:
- Мраковская кукла! Я не поняла, — ты на чьей стороне?!
— Снейп, — прошептал Дамблдор.
В его голосе Софии тоже померещилась мольба.
–Северус…пожалуйста…
Дамблдор приготовился умирать, этого невозможно не заметить. И вряд ли бы этот мужественный человек умолял о пощаде.
Но не мог же он молить о смерти?
Взгляд директора метнулся к Софии. Он едва заметно кивнул, видимо, прочитав её мысли.
Профессор Снейп поднял палочку и направил её на Дамблдора.
— Авада Кедавра!
Ударил зеленый сноп пламени. Старика подбросило в воздух. На мгновение он завис под блистающим черепом, оплетённым змеями, а потом медленно, как большая тряпичная кукла, перевалился через ограду башни.
София с ужасом смотрела и не верила тому, что видела. Вот так? Вот так вот просто?! Был человек – нет человека…
Нет Альбуса Дамблдора, олицетворения гармонии, порядочности и надёжности. Пустота, оглушающая и мертвая, в которой даже капли не стекают. Пустота, тонкая, как лёд, под которой бурлят темные воды, грозя сломать и понести, затопить, захлестнуть удушливой, разрывающей сердце болью. Это как в детстве, когда сломал любимую игрушку и пытаешься в бессмысленной надежде сделать, как раньше, но уже понимаешь,– поломка слишком серьёзная и как прежде не будет никогда.
— Кончить заодно и девчонку? – облизал губы Френрер.
Между губами блеснули настоящие звериные клыки.
— Уймись, придурок! – рявкнула Бэлла. – Это же Его племянница. Он не посмотрит, что по происхождению – грязнокровка. Умирать станешь мучительно долго.
София почувствовала, как на одной руке сомкнулись пальцы Снейпа, на другой – Драко. Увлекаемая ими, она бездумно спускалась по ступеням кружащей, точно карусель, лестницы.
В тускло освещённом коридоре шло яростное сражение. Здесь были профессор Мак*Гоногалл, Рон Уизли, какая-то совсем молодая женщина, отдаленно напоминающая Беллу. Со свойственным Блэкам азартом она сражалась с огромным светловолосым колдуном, сыпавшим заклятьями во все стороны.
— Драко, вытащи её отсюда! – Снейп оттолкнул от себя девушку, вступая в сражение.
София увидела Поттера с перекошенным от ярости, залитым слезами лицом и съехавшими в сторону очками.
— Гарри! –закричала она, но Малфой слишком крепко держал её за руку.
В свой черед вынырнул Снейп из тучи пыли, поднимающейся от рухнувшего куска штукатурки, прорычал:
— Дело сделано, уходим!
Последнее, что София успела заметить, это как Френдер кинулся на Гарри и повалил его на спину. Снейп послал в спину Френриру парализующее заклятье со свойственной ему точностью. Как всегда, - не промахнулся.
— Идем! – подгонял Драко. — Скорей!
Шаг за шагом, они пробивались к выходу.
— Получи, гадина! – вопила Минерва Мак*гоноголл, сыпля проклятьями в сторону Бэллы.
Лейстрейндж, неистово хохоча, увертывалась, будто плясала на острие бритвы. Вот кому нравились жесткие, опасные игры.
Драко тащил девушку за собой, она послушно за ним следовала. Ноги скользили по мокрому от крови полу. Повсюду лежали тела. Грохот за спиной с каждым шагом отдалялся.
За очередным поворотом вместо человеческих тел их встретили сплющенные, раздавленные рыцарские доспехи и тогда София сообразила, что двигаются они в сторону парадного выхода. Пока спускались по парадной лестнице, та несколько раз озарялась цветными вспышками проклятий.
За порогом их встретила ночь, напоенная прохладой. На востоке уже брезжила заря.
Малфой шагал, не оборачиваясь. Снейп следовал за ними. Замыкала шествие Бэлла.
— Стоять! – на пути выросла огромная фигура Хагрида.
Бэлла захохотала, вскидывая палочку:
— Крусио!
— Не останавливайся! – снова приказал Малфой Софии. – До ворот осталось совсем немного, там дезаппарируем…
— Ступефай!
Красная вспышка просвистела рядом.
Снейп прокричал:
— Бегите! – и повернулся лицом к настигающему их Гарри Поттеру.
Палочки учителя и ученика взметнулись одновременно.
— Крус…
Снейп предупредил удар, невозмутимо и безмолвно его отбивая.
— Непоправимые проклятия не для тебя, Поттер, — презрительно бросил зельевар. – Тебе не хватает не духа, не умения.
-Сражайся со мной! Сражайся, трусливая…
— Ты называешь меня трусом, Поттер? Твой папаша не решался на меня напасть иначе, как вчетвером на одного… Интересно, как бы ты назвал его?
— Ступе…
Снейп в очередной раз легко отразил проклятье.
— Я буду останавливать тебя снова и снова, снова и снова. Пока ты не научишься держать рот на замке, а мысли при себе.
— Импеди…
Подоспевшая Бэлла выкрикнула излюбленное:
— Крусио!
Поттер упал на землю, как скошенный. Проклятие немилосердно его скрутило. Белый, как свежевыпавший снег, Снейп обернулся к Блэк.
— Ты забыла приказ? — Поттер принадлежит Темному Лорду. Уходим!
— Сектус… - поднявшись с трудом на колени, юноша по-прежнему пытался атаковать.
Поттер, кажется, всерьёз решил умереть героем.
Что было дальше, София не узнала — Малфой и Бэлла увлекали девушку за собой.
Шаг, другой, третий и знакомее ощущение, — противное, мерзкое, грозящее выдавить внутренности через горло, — возвестило о том, что они дезаппарировали.
28.05.2012 Глава 36 Ставка Темного Лорда
Серый рассвет неторопливо расползался по земле, протискиваясь между деревьями; между их ощетинившимися, стройными ровными шеренгами, высаженными, точно по линейке. Вековые ели тесно стояли плечом к плечу, словно древнеримские легионеры.
«В березняке — жениться; в ельнике — удавиться», — вспомнилась российская присказка.
Бог уж весть, кстати? Или некстати?
В русских сказках с приходом первого солнечного луча злобная нечисть отправляется почивать до ночи в царство Нави. Туда, где нет ни утра, ни вечера — лишь бесконечная серая мгла. Навь — царство Серых Ангелов, так и не сумевших примкнуть ни к Свету, ни к Тьме.
Софии представлялось, что демоны забрали её в мир Кошмаров и Теней, и нет ей дороги назад — вокруг стерты все ориентиры.
Драко Малфой в рассветных сумерках смотрелся скупым, сухим карандашным наброском. Обычное пренебрежительное высокомерное выражение слетело с его лица, словно пух с одуванчика под порывами северного ветра.
Белла Лейстрейндж тоже как-то разом подрастеряла весь свой боевой пыл; всю свою сумасшедшую, злобную веселость. Теперь она выглядела такой же измученной и удрученной, как любая другая женщина, проведшая бессонную ночь, полную треволнений.
Лицо профессора Снейпа было, как обычно, непроницаемо и спокойно, ни одни мускул не дрогнул на нём. Не лицо, а маска, за которой не рассмотреть ни одного душевного порыва. Он шел, двигаясь, как робот, запрограммированный, чтобы дойти. Что будет дальше, бездушную машину вряд ли волнует.
Только Фенрир довольно скалился, широкой грудью разрезая колючий кустарник, оплетший тропинку. Поначалу он ещё плотоядно посматривал в сторону Софии, скаля клыки, но, не заметив со стороны девушки никакой реакции на свои старания, — ни страха, ни отвращения, — прискучил скромным развлечением.
Дверь в дом под рукой зверочеловека отварилась с раздирающим душу скрипом.
— Дамблдор сдох! — загоготала тварь, ударяя себя мощными кулачищами в грудь. — Сдох! Ликуйте!!! Мы сделали это! Мы его кончили!
Зал наполнился топотом, непристойным смехом, резкими голосами.
София нервно сглатывала, готовясь увидеть кровавого родственничка.
Её ожидания оправдались: на пороге возникла фигура в черном; за ней, шурша сухой чешуей, неустанно следовала гигантская змея, извиваясь всем телом.
Волдеморт стремительно вырастая, надвигался, как девятый вал.
УПСы как один сломались в низком поклоне, словно куклы на шарнирах.
София чувствовала себя совершенно беспомощной и, почему-то, уязвленной. Словно её предали.
— Ты уверен, Фенрир? — на узких губах дядюшки играла довольная, надменная улыбка. — Дамблдор действительно сгинул?
— Окончательно и бесповоротно, — подтвердил Снейп.
Вскинув голову, будто кобра, готовая перед броском раскрыть капюшон, Том Реддл торжествующе раздул перепончатые ноздри. Раскинув руки и откинув назад голову, Темный Лорд зычно захохотал. Звуки его голоса покатились, как сорвавшиеся с оборванной нитки бусины. Смех растекался по стенам, размазывался по потолку, пачкал пол.
Белла, не сводившая со своего кумира блестящих глаз, обнажила зубы в оскале. Она как никогда раньше напоминала легавую, — сколько не пинай, все равно станет подобострастно заглядывать в глаза хозяину. Лающему смеху Блэк-Лейстрейндж вторил рыкающий бас Фенрира.
София в который раз задалась вопросом: в чем она так провинилась перед Небесами, что живьём попала в ад?
Ужасный смех Повелителя стих.
Пожиратель, тот, что во время налёта на Хогвартс так и не снял маску, о чем-то быстро–быстро нашептывал Волдеморту. Тот слушал с видимым равнодушием, лишь в конце усмехнулся:
— Чья рука, ты говоришь, повергла нашего главного врага?
— Снейпи! — оскалился УСПс. — Зельевар оказался достаточно решителен, чтобы «заавадить» Дамбика.
Темный Лорд перевел взгляд на слизеринского декана, и его улыбка стала шире.
Зельевар с поклоном вложил в раскрытую ладонь Повелителя главное оружие волшебника.
Темный Лорд прошептал заклинание и палочку окутала зеленая сияющая дымка.
Белла переминалась с ноги на ногу, охваченная волнением, схожим со страхом.
— Дамблдора убил действительно ты, — удовлетворённо кивнул Волдеморт.
София старалась смотреть в пол, лишь бы, пусть даже случайно, но не перехватить взгляд жестоких узких зрачков «любимого» дядюшки.
Темный Лорд повернулся к Малфою, молчаливому, бледному и строгому, словно скульптура в католической церкви.
— Весьма прискорбно, Драко, что ты не справился с заданием, — протянул Волдеморт с наигранным сожалением.
По залу раздались тихие подобострастные смешки.
Сжав пальцы на остром подбородке юноши, Повелитель заставил его запрокинуть голову.
Склонившись к Драко так низко, что София всерьёз стала опасаться, как бы дядюшка не поцеловал её жениха, Лорд пристально глядел в серые, дымчатые глаза, из которых этот взгляд словно стирал всякое выражение.
Глаза Хорька сделались пустыми, точно стеклярус. Из носа черным маслянистым ручейком потянулась кровь.
— Милорд… — жалобно начала, было, Белла. Но осеклась.
— Простите, сэр, — сквозь зубы, с явным усилием, прорычал Малфой. — У меня не хватило мужества убить старика…
— Он просил тебя о пощаде? — допытывался Лорд. — Молил сохранить ему жизнь?
Их лица почти соприкасались.
София почувствовала, что вот-вот завизжит от ужаса и напряжения, витавшего в комнате. Она не до конца понимала, что происходит, но интуиция, опыт и логика твердо стояли на том, что — ничего хорошего.
— Нет… — закашлялся Драко. — Нет…
Голос его звучал тускло, приглушенно и хрипло. Он часто-часто дышал:
— Профессор Дамблдор, он… принял смерть, как полагается мужчине… со спокойным достоинством. Может быть, он и был старым недоумком. Но, во всяком случае… храбрым… и сильным недоумком. Хотел бы я иметь хоть четверть его мужества…
Волдеморт с такой силой ударил парня затылком об стену, что, когда Драко сполз вниз, на ней остался кровяной след.
На какое-то время в зале повисла драматическая напряжённая густая пауза: Снейп удержал занесённую для очередного удара руку Повелителя.
— Как ты смеешь?! — вкрадчиво поинтересовался Тёмный Лорд с пугающей мягкостью.
— Милорд, Драко всего лишь сказал правду. Позволите?
Извлекая из безразмерной, вечно летящей за ним вдогонку мантии, сосуд из прозрачного стекла, Снейп опустился на колено рядом со своим учеником.
Тот, как сполз по стенке, так и не думал подниматься. Сидел, привалившись к ней спиной.
Приставив палочку к виску юноши, зельевар несколько томительно длинных секунд удерживал её, пока она обрастала чем-то, похожим на длинные белые нити, на сахарную вату из маггловского цирка.
Закончив процедуру, профессор с легким поклоном протянул сосуд Волдеморту.
Черные глаза бесстрастно выдержали поединок с полыхающими адским пламенем в очах полудемона.
— Вы же не хотели бы, чтобы мы лгали вам, милорд…?
Волдеморт, словно в раздумье, помедлил какое-то время, а затем сделал взмах рукой и тонкий стеклянный сосуд сам собой оказался в его пальцах.
— Я обдумаю твое предложение. А пока — можешь забрать это, — Волдеморт жестом указал на Драко.
Снейп легко подхватил парня на руки, словно мальчишка весил не больше тряпичной куклы, и исчез с ним где-то в задних комнатах.
— Прикажи эльфам накрывать праздничный стол, — обратился Волдеморт к Белле. — Будем праздновать победу, — усмехнулся он. — Да, ещё, — в память о нашем Серебряном Лисе пусть ко всему прочему обязательно подадут лимонные леденцы.
Темный Лорд, мазнув взглядом по Софии, небрежно бросил ей через плечо:
— Следуй за мной.
Возражать не имело смысла.
Как только дверь за ними захлопнулась, Реддл оберулся:
— Крестраж! — потребовал он.
Запустив руку в карман, девушка с облегчением обнаружился там, где она его и оставила, золотой медальон на тонкой цепочке.
Волдеморт резко выдернул его из девичьей ладони и, прищурившись, рассматривал какое-то время. Потом швырнул об стену, сопровождая сие действие грязным ругательством.
— Почему он оказался у тебя, когда должен был быть у Поттера!? Вот за что всегда недолюбливал борцов Света, — за полное отсутствие мозгов!!! Преодолеть такие препятствия и — запамятовать то, зачем, собственно, шли?! Оставить такой ценный трофей у бабы?! Мерлин! Недоумки!
Темный Лорд метался по комнате, словно тигр в клетки.
Под его взглядом Софии захотелось немедленно дезапарировать.
— Ладно. Позже найду способ подсунуть его мальчишке. — Темный Лорд сделал несколько шагов, приблизившись к ней. — Посмотри на меня, — велел он.
София, всхлипнув, подняла глаза на пугающее до дрожи лицо демона. В нём не был ни единой черточки, которую можно было бы посчитать красивой, пусть даже с натяжкой. Но вот парадокс: стоило присмотреться, существо начинало завораживать. Как он это делает? Чарует же, не смотря на уродство!
— Ты боишься меня? — нахмурившись, спросил Темный Лорд таким тоном, словно его и впрямь это заботило.
— Н…нет, — ответила девушка дрожащим голосом, вновь опуская ресницы.
— Тогда почему избегаешь моего взгляда? — даже в тоне чудовища слышалась насмешка. — Я же чувствую твою внутреннюю борьбу. Чего ты боишься? Боли? Или смерти?
София не нашла, что ответить. Наверное, понемногу и того, и другого. И ещё чего-то, что пока невозможно обличить в слова.
— Знаешь что? — продолжил Повелитель сладким, как мармелад, голосом. — Я готов признать, что ошибался по поводу твоего выбора: ты прекрасно впишешься в клан Малфоев. Такая же жалкая, никчемная. То, что ты охотно предала бы меня, появись у тебя такая возможность…будь эта возможность безнаказанной… конечно, это плохо. Ещё хуже то, что, будучи всем сердцем на стороне Ордена, ты и пальцем не шевельнула для них. Слабачка.
Софии хотелось крикнуть, что она никого не предавала. Что, следуя за Дамблдором, фактически выполняла приказ дяди. Она не желала Дамблдору победы. Так же, как не хочет её теперь для Волдеморта.
Но и смерти ни одного из них она тоже не хотела!
В глазах Темного Лорда сие, наверное, и вправду, слабость? Возможно, София действительно слаба. Но она — не предатель. Нет! Она никого не предавала, потому что не принимала ни чьей стороны. Ведь правда?
Но перед глазами, как укор, как опровержение всем её доводам, вставало спокойное, понимающее, всепрощающее лицо Дамблдора в тот момент, когда Снейп проезнес смертельное проклятье.
Лицо совести, угодливо отброшенной в сторону ради выгоды. Выгода остаться в живых в этой чужой для неё войне.
— Вот-вот, — ухмыльнулся Волдеморт. — Мою сторону ты не желаешь принимать из убеждений. Сторону Ордена Феникса не принимаешь из трусости. Ты истинно «та, кому не следует доверять». Люциус, в итоге, окажется доволен. Вместо кары я, кажется, приподнес ему подарок? О! В тебе куда больше от Мраксов, чем я думал. Чем ты сама полагаешь, деточка: изворотливая, расчетливая, одаренная ведьма. Ты могла бы стать украшением нашего рода, не будь ты слабачкой. Но что поделаешь? — презрительно передёрнул плечом Темный Лорд. — Кровь магглов в нескольких поколениях дает о себе знать. Последний факт ничего не меняет: нам придется работать вместе. Так ты готова послужить мне, дорогая племянница? — усмехнулся Волдеморт.
София нахмурилась, сведя брови, мучительно пытаясь сообразить, о чем пойдет речь.
— Какая разница? Вы же сами говорите, что выбора все равно нет?
— А зачем так легко мне верить? Доверчивость, — отличная черта для гриффиндорца. Но никудышная — для слизеринца. Тебе следует научиться думать самой. Итак, я спрашиваю тебя снова: ты будешь служить мне?
— Я…
— Да? Или — нет? — сталью зазвучал тихий голос.
— Я не готова стать убийцей, как вы того требуете от ваших людей…
— Вообще-то, если я того потребую, тебе придется сделать и это тоже. Ты будешь подчиняться мне беспрекословно, София. Во всем. Мы уже выяснили однажды, что ты не любишь игры, так что в наших развлечениях, так и быть, можешь не участвовать. Не хочешь развлекаться — на твою долю останутся дела. Договорились?
София не очень уверенно кивнула, опасаясь, что иной ответ может повлечь за собой высочайший гнев со всеми вытекающими последствиями.
Она не видела смысла геройствовать. Не из-за чего было. Возможное убийство — когда оно ещё будет? Вот когда вопрос встанет ребром, тогда и…
— Софья, Софья! — пожурил Волдеморт, — Тебе не следует притворяться Асторией Гринграсс, перешедшей на Темную Сторону. Тебе нужно действительно перейти. Окончательно и безаговорочно — я не терплю половинчатости и двоеверия. Совсем как известный тебе персонаж из Библии, верно?
София почувствовала, как у неё дрожат пальцы.
— Подумай, София: ведь в глубине души ты не хочешь, чтобы, какими бы мы не были — Белла, Рабастан, Антон, Скобияр или я, — навсегда исчезли? Разве ты желаешь мне смерти? Разве ты можешь её для меня желать?
— Но Дамблдору я желала её ещё меньше! — вскричала возмущенная этой игрой в кошки-мышки девушка. — Я ненавижу вашу войну! Эту «возню в магической песочнице», как называет её Властелина! Она — бессмысленна, ваша война! Со всей её борьбой за права чистокровных!
— Ты ошибаешься, — горячо возразил Волдеморт. — Войны лишь на первый взгляд кажутся бессмысленными. На самом деле смысл есть, и он всегда один и тот же. Любая война есть не что иное, как банальная драка за власть. Все остальное — лозунги, идеи, и прочие, и прочее, и прочее — всего лишь бутафория. Или буффонада, если угодно.
Всё как всегда просто: я хочу власти и поэтому воюю с Орденом Феникса, считающим, что я этой власти не достоин. По той же причине мы по разную сторону баррикад с прогнившим, впавшим в детство и заигрывания с магглами, Министерством. Я хочу власти, и потому терплю вокруг себя весь этот дешевый сброд, потворствую их грязным инстинктам, — я собираюсь въехать на их хребтах к обедне.
Слизерины всегда, так или иначе, имели эту самую власть, к которой я столь яростно вожделею. Помоги мне достичь власти, София, и я не забуду этого. Тем более, что мы с тобой в тесном родстве.
Та права: это — не твоя война. Ты в ней всего лишь пешка.
Но для этой пешки будет лучше, если она станет поддерживать меня, а не друзей мертвого Дамблдора.
02.06.2012 Глава 37 Профессор Снейп
София проспала почти целые сутки. Проснувшись, вместе с приливом сил, она ощутила острую необходимость убедить себя, что смерть Дамблдора не более, чем ночной кошмар. Как и путешествие по мрачной пещере, в которой Том Реддл когда-то оставил кусок собственной души.
В окно ярко светило солнце, словно кисть, всему даря цвет, что невольно поднимало настроение.
Спустившись в общий зал, девушка обнаружила, что в нём слишком много мужчин. Перешагнув порог холла, София сразу же натолкнулась на придавливающий взгляд Рабастана. С одной стороны, в нём было ровно столько же интереса к ней, сколько к стенке напротив. С другой - стена обычно не вызывает ни ненависти, ни омерзения, что открыто читались во взоре младшего Лестрейнджа.
Чёрный цвет УПСов досаждал; духота, царившая в зале, угнетала. Замкнутое пространство; мужчины, бросающие, - кто любопытный, кто похотливый, кто равнодушный, а кто и полный ненависти взгляды, - всё привлекало гораздо меньше, чем весенний переполох в лесу за стеной.
София сочла за лучшее выйти прогуляться на свежем воздухе. Никто не счел нужным ей в этом препятствовать.
Небеса выглядели довольными и ясными, высокими и безоблачными. Отовсюду, — из-за кустов, с небес, с веток, — неслась разноголосая, звонкая птичья перекличка. Покачивались папоротники, подрагивали лиственницы, шуршала под ногами не успевшая сгинуть за зиму прошлогодняя листва. Жизнь, во всем её ярком многообразии, била ключом. В такой день меньше всего хочется думать о смерти. Мир продолжал жить по своим законам, что удивительным образом утешало и одновременно ранило.
Скользя между деревьями, София размышляла о том, что иногда мы, люди, слишком высоко себя ценим. Нам-то кажется, что каждый из нас есть центр мироздания. В то время как на самом деле мы просто бесчисленные незаметные песчинки, подхваченные вихрем, незначительные для всего, что нас окружает.
Да! Не хотелось думать о смерти, но думалось. Словно назойливая муха кружилось в голове:
«Дамблдора больше нет. Дамблдора больше нет. Дамблдора…».
Конечно, дядя Волдеморт прав - это не её, Софиина, война. И не её проблема.
«Дамблдора больше нет…».
Ей-то, Софии Хвелевой, какое до этого, собственно, дело? Дамблдор ей не сват, не брат; не друг, не родственник.
«Дамблдора больше нет…».
Ну что же делать?! Она-то не воин, не герой, не супер-пупер-мега ведьма. У неё не хватит духу противостоять Тёмному Лорду.
«Дамблдора больше…».
— Куда-то торопитесь, мисс Гринграсс?
София, споткнувшись, сбилась с шага, едва не полетев на землю. В том, что она не заметила профессора Снейпа, не было ничего удивительного.
Он стоял, прислонившись спиной к одной из старых елей, скрестив руки на груди, и волосы его успели намокнуть от росы, скопившейся на ветвях, то и дело срывающейся звонкой капелью. Видно, он так долго простоял, потому что птицы, при появлении Софии резко вспорхнувшие с места, до этого хлопотливо свивали гнездо, не обращая никакого внимания на человека.
Зельевар мог бы представлять собой живописнейшую картину, — герой чисто байронического типа. Только в глазах стояла… нет, даже не печаль. В них шел снег. Застилающий бескрайние серые дали снег, замораживающий ненужные воспоминания.
Снег? Не правильное сравнение! Пепел. Пепел сгоревшей души…
На глаза Софии невольно навернулись слезы. Мы порой жалеем людей, которые не знают жалости ни к себе, ни к другим.
— Не смейте распускать нюни, мисс Гринграсс, — предупредил профессор отстраняющим тоном. – С вашего позволения – я посоветовал бы вам гулять в другом месте.
Снейп отвергал всякое сострадание твердым и злобным взглядом.
Непонятно, какой именно демон подтолкнул девушку к дерзкому ответу:
— Я, кажется, не просила вашего совета, профессор?
Голос Софии тонул в глубинах бездонных Снейповских глаз, но она с отчаянной храбростью продолжала:
— Я вас не искала, — что вы о себе возомнили?! Но если моё общество вас тяготит, ничто не мешает вам удалиться.
— О! Я уже отчаялся услышать эти интонации в вашем исполнении, мисс Мракс, — гортанный низкий голос наполнился привычной язвительностью. – Я немедля воспользуюсь вашим советом.
Но сделав несколько шагов, профессор рухнул, словно сорвавшаяся с небес птица — черный ворон, которого не удержали надломившиеся крылья.
— Сэр…? Что с вами, профессор?
В ответ – тишина. Только сухостойник жалобно стонал под лёгким весенним ветерком.
— Профессор Снейп? – громче позвала София. – Вы в порядке?
Бессмысленнее вопроса в данной ситуации и не придумать. Лицо Снейпа выглядело бескровным, как у покойника. Черные узкие брови и длинные подрагивающие ресницы выделялись удивительно ярко.
София, вдруг смутившись, с удивлением осознала, что профессор совсем ещё молодой мужчина. Захотелось убраться отсюда поскорей, но нельзя же оставить его одного в таком состоянии?
— Ренервайт, — взмахнув палочкой, прочла она приводящее в себя заклинание.
Снейп, застонав, слабо шевельнулся.
София, присев на корточки, подалась вперёд, стараясь заглянуть в лицо декану.
В следующее мгновение цепкие пальцы зельевара властно притянули её к себе.
София не успела ощутить ничего, кроме безмерного удивления, как оказалась прижатой к земле тяжелым мужским телом; ощутила жалящее прикосновение пылающих губ на своих губах. Снейп вряд ли замечал попытки удержать его на расстоянии, зато София прочувствовала всю силу его стальных, упругих твердых мышц.
От мужчины исходил горчащий запах трав и дыма. Неожиданно голова закружилась, будто она выпила не одну рюмку шампанского. Тело под ласкающими его руками сделалось послушным и податливым. Волна незнакомых, пронзительно острых ощущений накрыла с головой.
Что читалось в лице его? Горькое разочарование? Сожаление? Не разобрать.
София, высвободившись из кольца мужских рук, поспешила сесть, оправляя складки одежды, не зная, куда девать глаза от смущения.
Губы, потрескавшись от учительских поцелуев, саднили, будто их наждаком терли. Прижав палец к нижней губе, девушка обнаружила на нем каплю крови.
— Сожалею, мисс Гринграс. Я был не в себе.
София не глядя на него, коротко кивнула:
— Понимаю.
В ответ прозвучал безрадостный, похожий на шелест сухой листы, смех:
— Понимаете? Да неужели? Ну-ну, — после короткой паузы профессор добавил. — Извиняться не стану. Надеюсь, что в объяснениях нет нужды? Но если вас вдруг интересуют мои личные планы касательно вас – то вы моя ученица, и этим все сказано: спать с учениками дурной тон. Я слишком занудный тип для подобных авантюр.
Откуда это отвратительное чувство, будто она повесилась ему на шею, а он её вежливо отшил?
Это совсем не так! Она — не вешалась! Думать – не думала! Да что же это такое?!
— Вы правы, мистер Снейп. Я уже сказала, что поняла, кому именно адресована ваша страсть. Извинений лучше бы избежать вовсе: они меня смущают. Вы ведь к этому не стремитесь, правда?
Лили Эванс, Лили Эванс… Вот черт! Да разве она похожа на мать Поттера?!
— Вы бредили. Чтобы не заметить этого, нужно быть слепой. Похоже, дядя уже успел выразить вам свою благодарность?
— Я не в претензии. Мы оба неплохо развлеклись, — перехватив испуганный взгляд девушки, Снейп сощурил глаза. - Я себя и милорда имею ввиду.
— Я …я могу… чем-то помочь?
— Оставьте, — в шепоте острым лезвием резанула насмешка. – Вы сегодня уже помогли вполне достаточно.
Взгляд зельевара задержался на девичьих запястьях, где остались синяки от его прикосновений. В глубине глаз дрогнуло что-то, отдаленно напоминающее жалость:
— Я не хотел причинять вам боли и не желал быть грубым.
- Да прекратите же, ради Бога! – вскричала София, не желающая развивать эту тему.
— Тс! Тихо, Астория. Не окажешь мне честь, - не прогуляешься со мной вон до той сосны? Обещаю вести себя очень прилично.
София, не доверяя голосу, кивнула.
— Я хочу тебе кое-что показать, — заметил зельевар. – Может быть, это несколько изменит тягостное впечатление?
Сопротивляться бархатному глубокому голосу не отваживались куда более сильные личности, чем София Хвелёва.
Слизеринский декан шагал по лесу с той же легкой непринуждённостью, что и по Хогвартским мраморным плитам. София семенила рядом.
Деревья разошлись в стороны, словно театральный занавес, открывая взгляду композицию из кустов, покрытых маленькими душистыми цветками, похожими на белые крохотные звездочки.
Заметив, что девушка остановилась, Снейп вновь протянул ей руку. Поколебавшись секунду, София вложила хрупкие пальчики в твердую мужскую ладонь, ощутив её горячую мозолистую шероховатость.
— Закрой глаза…
София послушно выполнила его требование.
— Когда-то я показывал это другой девушки, пытаясь убедить в том, что магия — не проклятие; а дар, — прошептал он. – Взгляни!
Они стояли в центре смерча из цветочных лепестков, медленно кружащихся в воздухе, наполняя его цветочным ароматом.
Лепестки переливались: прозрачной молочной белизной; снеговой белизной с оттенками голубого; цветом белого шелка, на который ложился отблеск розового заката.
Собравшиеся в лепестковых упругих изгибах, капельки влаги, в солнечных лучах сверкали ярче бриллиантов.
Это был цветочный дождь, пролившийся из Эдема.
Профессор Снейп взмахнул рукой, и лепестки, напоминавшие экзотическую стайку ярких бабочек, закружились быстрее, и осыпались, с чувственной лаской скользнув по девичьим ресницам, по губам и щекам; застряв в рассыпавшихся по плечам пепельных волосах, напоминающих стеклянный дым.
— Почему ты плачешь? Когда-то Лили тоже плакала… Так же.
- Это красивое волшебство, — ответила София. - Но взгляните на кусты, сэр, — они больше не цветут…
София тут же пожалела о том, что сказала, заметив, как исказилось лицо учителя.
— Вы правы, мисс Гринграсс. Магия превосходно уничтожает. Но ещё ни один маг не был способен вернуть жизнь. Даже Темный Лорд тут бессилен.
Развернувшись, Снейп стремительно заскользил между стволами, растворяясь в их тенях, словно неприкаянный, гонимый Немезидами, дух.
София устало привалилась к дереву. Чувство собственной неуместности угнетало до слёз.
Бог ты мой! Как могло так случиться, что она целовалась со Снейпом? Нет, понятно, конечно, что зельевар-то просто бредил. Своей проклятой Лили, будь ей не ладно!
Но почему Софию-то так взволновал этот проклятый поцелуй?!
Обняв толстый шершавый ствол вековой ели, девушка устало закрыла глаза.
Безумие. Все это чистой воды безумие!
Только что сделать с поселившимся в потаенном уголке сердца желанием?
Желанием, чтобы этот бред повторился.
03.06.2012 Глава 38 Азкабан
Софии не удалось незаметно проскользнуть к себе в комнату. На лестнице она столкнулась с Беллой и Хорьком.
Ведьма дико захохотала, сверкая чёрными очами:
— Смотрите-ка, кто к нам пришёл, Драко? — сумасшедшая разразилась очередной порцией сатанинского смеха. — Твоя робкая невеста!
Спутанная грива упала женщине на лицо, и она нервно отбросила их:
— Скажи-ка, мой сладкий, ты, по примеру моего муженька, станешь делать вид, что ничего не происходит? Будто бы ты не в курсе того, что твой драгоценный профессор трахает твою будущую жену?
— Заткнись, — приподнял губу в презрительной гримасе Драко. – Ты откровенно груба. Или Блэкам не возбраняется?
— Значит, всё-таки будешь, Малфой? — последнее слово в устах Беллы прозвучало грязным ругательством. — Ты, как и твой папаша, ради выгоды снесешь все, что угодно?
— Сильно сомневаюсь, что у Гринграсс есть чем заинтересовать Снейпа.
Поигрывая палочкой, Белла стояла, злобно скалясь. София удивилась тому, какая же она на самом деле маленькая. Из-за осанки и общего впечатления, что производила женщина, она всегда казалась внушительной и высокой.
Драко прошествовал в Общий Зал, оттеснив тётушку с дороги.
София наткнулась на внимательный, изучающий, вполне вменяемый взгляд миссис Лейстрейндж.
Приподняв бровь, ведьма спросила:
— А ты далеко собралась? Темный Лорд не любит, если кто-то прогуливает совместную трапезу. Если к тому, конечно, нет веских причин. Смерть, например?
— Вообще-то, я как раз иду к столу, — ответила София.
— Всем приятного аппетита, — милостиво пожелал Хозяин, кивком приветствуя собравшихся за столом людей. – Не знаю, как вы, а я сегодня отлично выспался. Впервые за последние семнадцать лет, — проникновенным голосом поведал Тёмный Лорд. — Белла, а как поживает твоя сестра? – спросил он, усаживаясь за стол. — Я давненько не видел красавицу Нарциссу. Уж случаем, не прячется ли она от меня?
Побледневший Драко выронил нож. Тот со звоном покатился на пол.
— Какой ты неловкий, — попенял Рудольф племяннику Беллы.
Белла растянула губы в улыбке, напоминающей клоуна. Ярко-алая помада, размазанная по губам, только усиливала неприятное сходство:
— Она в отчаянии. Она – безутешна! Очень скучает, мой Лорд. Да и как может верная жена не скучать без любимого мужа? Теперь, когда Дамблдор мёртв, нам следует приступить к более решительным действиям…
— Уймись-ка ты со своим пафосом, — буркнул Рудольфус.
— Руди, на сей раз наша Белла права, — покачал головой Темный Лорд. — Нарцисса заслужила своего мужа, уже хотя бы тем, что отшила всех вас, — оптом и в розницу.
Драко ниже опустил голову.
София видела, как он тяжело дышит, словно борется с желанием запустить в насмешника чем-нибудь тяжелым.
— К тому же не знаю, как вы, — продолжал Лорд, — а я соскучился по смазливой физиономии Люцца. Да и другим «нашим» уже пора на свободу.
— Как скажешь, Хозяин, — кивнул Рабастан.
— Когда отправляемся? – поддержал Долохов.
— Сегодня вечером, — прозвучало в ответ.
Белла хохотнула, с вызовом встречая предостерегающий взгляд супруга:
— Не только твоей сестре, моя сладкая, – шелковым голосом проговорил Волдеморт. – Может быть, я хочу наградить Снейпи за преданную службу? За его вчерашний подвиг? Север, ты ведь будешь рад увидеть Люцци снова?
— Разумеется, — кивнул тот.
Профессор Снейп методично, ровными квадратиками нарезал мясо, не отправляя в рот ни кусочка.
— Я счастлив, когда дорогие мне люди счастливы, — растянул губы Волдеморт в улыбке, напоминающей оскал.
— Ну, на месте «Снейпи» я бы не особо радовалась, — приподняла брови Белла, – пока события не перекочевали из раздела «планы» в раздел «реальность».
— Да уймешься ты, наконец! - рявкнул на неё муж.
— Тише, тише. Какой смысл впустую сотрясать воздух? Твоя жена все равно тебя не послушает. У неё не в обычае считаться с твоим мнением, мой друг, разве ты не заметил? — Темный Лорд в упор уставился на Беллу. – Даю тебе слово, — так и передай сестре, — ещё до рассвета Люциус будет с нами.
Лейстрейндж склонила голову. Буйные черные кудри рассыпались по плечам:
— Да, мой Лорд.
— После обеда попрошу пройти в мой кабинет братьев Лейстрейндж; тебя, Антон; тебя, Яксли; а также Мальсибера и Асторию.
-А я? — поднял золотистую голову Драко.
— Что – ты?
— Меня вы не приглашаете?
— Зачем?
— Но ведь речь идёт о моём отце!
— И что из этого? — подытожил Темный Лорд. – Тебе не терпится провалить операцию с треском?
— Мой Лорд, — мягко заговорила София, — я думаю, мистер Малфой имеет право участвовать…
— Ну, надо же! – хохотнул Яксли. – Ваше Темнейшество, — с явным сарказмом проговорил длинноволосый, — а она ещё и разговаривает?
— Кушай мясо, Яксли, — сухо порекомендовал Тёмный Лорд. – Остроумие — не твой конёк. Бери пример со Снейпа. Вот кто прекрасно держит язык за зубами. Драко останется с матерью, София. Это не обсуждается.
— Но почему?! – вскинулся юноша, игнорируя предостерегающие взгляды учителя и фырканье тётушки.
К удивлению Софии, Волдеморт, вместо того, чтобы испепелить охальника на месте, неожиданно сошел до объяснений:
— У тебя проблемы с самоконтролем, Драко. В решающий момент это может сыграть против нас.
— А у Астории таких проблем нет? – взвился он.
— Без Астории операция изначально невозможна. Уверен, если бы это зависело от неё лично, она охотно поменялась с тобой местами. Всё! Надеюсь, ты не станешь испытывать моего терпения? Запасы его не безграничны.
— Да не то слово, — усмехнулся в бороду Яксли.
После обеда Волдеморт, Долохов, братья Лейстрейндж, Мальсибер и Скобияр, который не удостоился чести сидеть за одним столом с Темным Лордом, но которому вменялось в обязанности выполнять его капризы со всевозможным рвением, собрались за столом в кабинете.
— В общих чертах каждый из вас в курсе плана, — начал Реддл. — Как только стемнеет, мы, разделившись, отправимся к Азкабану. Я и Астория возьмем на себя дементоров; Рабастан и Рудольфус отвечают на яхту; Скобияр и Яксли проникнут в замок и подготовят побег. Антон и ты, Мальсибер, отвечаете за прикрытие. Грубо говоря, стоите на шухере, и в случае, если что-то пойдет не так, обеспечиваете отступление. Лейстрейнджи, когда доберётесь до условленной маггловской яхты, магглов при захвате лучше просто обездвижить, а не убивать.
— Какого Мерлина церемониться с ними? – почти не разжимая губ, спросил Рабастан.
— Бедные магглы обычно яхт не имеют, — поделилась информацией София.
Рабастан бросил на неё уничтожающий взгляд.
— Правильно, девочка, — покивал Долохов. — Бедные не имеют яхт, а богатые – не умирают тихо. К чему лишняя шумиха, Рабастан?
— Захватив яхту, — продолжил Темный Лорд, — с чем, уверен, трудностей не возникнет, вы перебросите её с южных широт в северные. Как только мракобесы обнаружат исчезновение Упивающихся из Азкабана, они в первую очередь станут искать именно на магических путях. Так что обыкновенная яхта на обыкновенном ходу даст нам фору в несколько часов.
- Путь труса…
Прежде чем Рабастан успел договорить, Темный Лорд навис над ним.
Молодой человек откинул голову, стараясь втянуть в себя воздух.
— Ты. Посмел. Назвать. Меня. Трусом?
Печатая каждое слово, Тёмный Лорд вонзил острые, полыхающие алым пламенем зрачки в тонкое, порочное, злое лицо молодого человека.
- Я правильно тебя понял?
— Нет, мой Лорд. Я только хотел…
— Ты не должен «хотеть».
— Я думал…
— Это – лишнее. Думать, с твоими мозгами, фатальная ошибка. Не думай, для этого в вашем родственном тандеме есть Рудольфус. Твое дело – исполнять.
Волдеморт вернулся на своё место за столом:
— Мне нужно, что бы вы пригнали эту чертову яхту без шумихи, мокрухи и дурной самодеятельности. Видишь, как скромен я в своих желаниях, Раб? Испортишь мне партию, я тебя петухом петь заставлю под Грейбеком, понял?
Палочка в руках Волдеморта заставила младшего Лейстрейнджа судорожно вздыхать, блеять и ахать.
— Ты слушаешься во всем Рудольфа, Раб, и у нас нет проблем?
Опустив палочку, Темный Лорд дал тому возможность Рабастану просипеть:
— Да, мой Лорд.
— Отлично. Теперь, что касается Долохова, Мальсибера и Скобияра, – на вас ложится следующая часть операции. Аппорируете на условленные острова; оттуда до Азкабана добираетесь на метлах. Как только я подам знак, в первую очередь освобождаете Люциуса, затем остальных. На всё про все у вас не более четверти часа, ясно? Не уложитесь, оставайтесь в Азкабане, потому что, видит Мерлин, в случае провала мой гнев будет гораздо страшнее гнева мракоборцев. Итак, четверть часа – и наши узники должны будут вместе с вами аппарировать на яхту, которую Лейстрейнджи подведут к известной точке. Вопросы?
Вопросов не последовало. Судя по всему, операция уже не единожды обговаривалась, обдумывалось; каждый винтик неплохо знал свое место в машине и в общем ходе движения.
— Что ж, готовьтесь, — кивнул Темный Лорд своим людям. – Астория, задержись.
Дождавшись, когда дверь за последним УПСом закроется, Волдеморт повернулся к Софии:
— Теперь, что касается тебя… ты будешь делать то, что у тебя получается — наводить контакты с мертвецами.
— Я…
Волдеморт предостерегающе поднял руку:
— Возражения не принимаются. Ты сделала это для чужого человека, находящегося на враждебной стороне — сделаешь это и для любимого дядюшки. Я в этом не сомневаюсь.
— Но я тогда была не одна!
— А кто говорит, что будешь одна теперь? Я буду с тобой. Лично, — растянул собеседник в улыбке тонкие губы. – И, могу тебя уверить, — как маг я ни в чём не уступаю Дамблдору.
София не стала скрывать саркастичной улыбки:
— И именно поэтому убивать несчастного старика вы, дядя, поручили другим?
— Я по-своему был привязан к нему, — едва уловимо пожал плечами Волдеморт. — Ладно, сейчас не до пустопорожней болтовни. Что ты знаешь о дементорах?
— Эти жуткие твари способны убить, высасывая душу.
— Бред мракоборцев! — заявляю со всей ответственностью. Тут мне можно верить, — это даже Дамблдор подтвердил бы. Если бы, конечно, мог. Душа находится вне досягаемости дементоров. Эта неуловимая субстанция вообще неподвластна никому, кроме самой себя. Душой, помимо её владельца, способен распоряжаться лишь Создатель. По-крайней мере, так утверждают. Но дементоры могут свести с ума, вызвав такой ужас, после которого человек, переживший бурю чувств, превращается в бесчувственный овощ. Дементоры — это сгустки энергии, не способные поддерживать самих себя. Они существуют только за счет чужеродной энергии. Теоретически их можно отнести к энергетическим вампирам. Причем, должен заметить, в отличие от призраков или демонов, дементоры не обладают самостоятельным сознанием, как таковым. Это пиявки, присоски. При всем при этом, несмотря на кажущуюся примитивность, высшие виды нежити победить проще, чем сладить с подобными «сгустками». Тут действует тот же закон, что и в биологии: чем проще организм, тем он более жизнеспособный. Дементоры самый стойкий вид нечисти.
— И как, вы предполагаете, я могу с этим справиться?
— Я уже упоминал: нам не нужно «справляться». Нам нужно привлечь их на свою сторону. Для этого не придётся вести длинных дискуссий, переговоров, разводить дипломатические реверансы. Ты просто прикажешь им оставить их пост. И всё.
— Но…
— Пойми, вся нечисть, существующая в сегодняшней реальности, «живёт» лишь благодаря какому-то магу, когда-то давшему на это разрешение. Так сказать, — «воплотившему». Дементоры – порождения Мраксов, а потому и подчинятся нам куда охотней, чем любому другому магу. Цепочка проста: дементоры хотят продолжить существование, - на осознание этого нехитрого желания их неглубокого интеллекта вполне хватает. К магглам, принадлежащим к определённым религиозным концессиям, дементоры подступиться не могут. Соблюдения простых ритуалов способствует возникновению отличных оберегов, о чем современные глупые людишки даже не подозревают, потому напропалую разрушают данную предками защиту, всеми возможными способами. Но пока ещё старые охранные системы действуют. Всё, что способны ухватить ночные твари, — это крохи.
Поэтому существует Азкабан, где дементоры за то, что сторожат преступников, получают возможность кормиться. Безнаказанно. Улавливаешь логику?
— Не уверена…
— София, как только дементоры получат возможность снять ограничения, наложенные магами, они оставят Азкабан в покое. Это то, что нам нужно.
— Но как мы это сделаем?
— Есть первоисточник. И есть копия. Все ограничения, что маги веками накладывали на созданных нашими с тобой предками тварей, рухнут, как только они смогут получить подпитку от нас напрямую.
— Но, — ужаснулась девушка, — а с нами-то, в таком случае, что будет?
— Ничего страшного. Мы запрем дементоров где-нибудь в надежном месте. Например, в подвале Малфой-мэнора? Так много ужасов, одним больше, одним меньше – уже неважно. Или в небезызвестной пещере? И пусть себе обращаются в ничто, чем по сути они и являются. А будет нужно, мы просто «разбудим» их.
— Но…
— К шести часам будь готова. Оденься теплей, Азкабан в северных широтах, моя радость. А насморк ещё никого не украшал. Палочку не забудь.
К указанному времени София была готова. Но вниз не спускалась, пока Нагайна не зашипела под дверью, принося приказ Лорда.
Долохов, Скобияр и Мальсибер уже успели отбыть. Яксли нервно курил. Волдеморт выглядел безмятежным, если оживший насмешливо-язвительный мертвец может быть таковым по определению. Драко стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.
— Гринграсс, — цепко сплелись тонкие мальчишечьи пальцы на её руке.
— Драко, я…
— Просто будь осторожна, ладно?
София немного опешила, окидывая парня подозрительным взглядом. Он простудился? Или перегрелся? Может, подлизывается в надежде… на что, кстати? На ум ничего стоящего не приходило.
— Я всегда осторожна.
Он кивнул, нехотя убирая руку.
— Руку! – рявкнул Тёмный Лорд.
В следующую минуту Малфой-мэнор растворился, потерялся в тошнотворных ощущениях.
Когда небо и земля снова стали воздухом и твердью; когда мозг получил возможность вновь осознавать, где находится вверх, а где – низ, София обнаружила, что они стоят на утёсе. Узкий, длинный, причудливый остров, покрытый низкой травой, простирался внизу, омываемый бескрайним бушующим океаном.
Обращенная к морю сторона утеса состояла из мягкого песчаного сланца, который, постепенно разрушаясь под воздействием внешних погодных факторов, трескался и расщеплялся на отдельные плиты. Видимо, во время бурь эти глыбы срывались и скатывались в пучину волн, бившихся у подножия скал. Множество огромных осколков было разбросано под утёсом. Прибой пенился и бушевал среди них гневно и яростно, словно надеясь раздробить наглые камни в мелкое крошево.
Стоя на краю пропасти, Волдеморт и София глядели на необъятный океан, кативший могучую мертвую зыбь. Валы разбивались о берег с яростью, равно поражавшей слух и зрение. Они грозили немедленно гибелью всему, что может быть захвачено их бурным течением.
— Взгляни! – распростёр руки Темный Лорд. – Что может быть прекрасней тёмных вод? Ничто, созданное человеческими руками не способно преодолеть их. Рано или поздно они уничтожит саму жизнь, которой когда-то дали начало. Океан и камни, — жизнь и смерть, — вечный круговорот.
Чарующее чудовище, откинуло голову, словно бы обнимая распростёртыми руками все разом: высоту, довлеющее небо, бушующие волны, скалы и ветер:
— Смерть, гигантский птицелов, от которого не удавалось уйти ещё никому, — почти никому! Немногие, подобно мне, смогли не только отыскать способ противостоять, но и решили пойти этой дорогой. Не из страха – из интереса!
Волдеморт обернулся, скалясь, словно череп, в зловещей ухмылке:
— Упивающиеся несут смерть. Но что не несёт её? Взгляни кругом и ответь: разве имеет значение, где умереть? На поле боя рок также подстерегает нас, как и дома – за столом или в постели. Если мы счастливо избегаем опасности, часто получается, что только затем, чтобы в дальнейшем влачить безрадостное и томительное существование. Уж не лучше ли умереть в бою, в поиске, в стремлении? Не чадить, а гореть, — пусть даже с риском?! Впрочем, не стоит терять времени на пустую болтовню. Время, — не ждёт, нам не следует медлить.
Волдеморт отвернулся от пропасти и поспешил туда, где на расстоянии в несколько метров начиналась расщелина, по которой вилась узкая тропа, далеко не безопасная и не легкая.
Тёмный Лорд, не сбавляя шага, двинулся по ней.
София старалась не задумываться об опасности. Не раз и не два огромные каменные глыбы, на которые она рассчитывала опереться, срывались из-под ног и с грохотом скатывались вниз, в бушующий океан.
Тропа вывела их к заброшенным руинам.
— Здесь раньше была католическая церковь, — задумчиво произнёс Редлл. – Она в свое время пользовалась славой, — в 15-16 веках, когда могущественная система римской церкви опутала своими корнями всю Европу. Во времена расцвета католичества у магглов здесь были свои святые, свои святыни. Но пришедший на смену протестантизм запретил богослужение, дабы уничтожить укоренившиеся заблуждения римско-католического вероисповедания. И прежние святыни были преданы забвению.
Зрелище руин удручало.
Яростные ветры с одной стороны погребли развалины церкви под огромными наносами песка, почти полностью скрыв боковую стену. С другой стороны стихия обнажила гробницы тех, кто вкушал вечное отдохновение на старинном погосте. Кое-где останки мертвецов, с которых время сорвало саван, представали взору в отвратительной наготе. Руины окружали остатки давно сгнившей, обветшалой ограды, обвалившейся в большинстве мест, но всё ещё способной указать пределы бывшего кладбища.
— Жуть какая, — не сдержавшись, поделилась впечатлениями девушка.
Темный Лорд сверкнул кровавыми очами:
— Место идеально подходит нашим целям.
Остановившись у какого-то древнего памятника, Волдеморт прошептал заклинание, заставившее его восстановиться. Проступило топорное изображение неизвестного рыцаря на коне. С другой стороны памятника был повешенный наискось щит с геральдическими знаками. Со всех сторон унылый клочок земли, на котором они притулились, окружали заброшенные надгробия, покрытые надписями, украшенные эмблемами смерти.
Опустившись на колени, Волдеморт начал сгребать рыхлый легкий песок, распевая вполголоса нечто, напоминающее псалом. Словно попадая в единый ритм с тихим песнопением, пески начали взвихряться, обнажая свинцовый гроб.
— Здесь! — проговорил Волдеморт довольно.
Высокий ледяной голос словно срывал кожу с лица.
- Здесь, в обители смерти мы соберем наших безликих союзников. Вернее — слуг. Счастлив тот, кто смеет уповать на тихую гавань, кто неуклонно держал верный пусть в море жизни, — тех не тронут эти исчадия ночи, порождения тлена и страха. Те ж, кто не дерзает надеяться, будут повержены в ужас.
Произнеся эту тираду, Волдеморт некоторое время не двигался, не произносил более ни слова. Вдруг он медленным и торжественным движением протянул палочку к небосводу. Буквально через секунду Софии ударил в лицо яростный ветер, запевший с диким воодушевлением северного шторма.
Всё так же, не говоря ни слова, Темный Лорд схватил девушку за руку и, подтянув к себе, резанул острым лезвием изогнутого ножа по тонкой коже на её руке.
Крышка свинцового гроба отвалилась, обнажая давно сгнившие мощи с тонкой паутинкой длинных спутанных волос.
Капли крови падали на останки, одна за другой…
Град обрушился неожиданно. С неумолимой беспощадностью принялся хлестать по лицу, плечам, спине. Воды взбились в клубящуюся пену, большая часть которой, подхваченная ветром, уносилась обратно в океан. Серые тучи опустились так низко, что казалось, Волдеморт и София задевают их макушками.
Температура стремительно падала. Вскоре вместо ливня вокруг вились белые крупные хлопья снега, словно слуги Снежной Королевы.
А потом звуки пропали, словно Софию поразила внезапная глухота. Все было по-прежнему: ураган, град, буря, запахи и ощущения. Но в мире не стало звуков. Красок тоже не осталось, словно переключили с цветного на черно-белое изображение.
В серой подвижной мгле четко различался лишь силуэт Тёмного Лорда.
Спустя мгновение девушка увидела причину: отовсюду скользили дементоры: длинные узкие фигуры в рясах, фигуры без лица и без ног. Вдоль тела бессильно, безвольно свисали серые, покрытые слизью и струпьями, руки.
Дементоров было не меньше сотни.
— Не бойся, — обернулся Волдеморт. – Они пришли, потому что мы позвали их. Подумай только, — вообрази! — эта слепая сила, способная обескровить мир, подвластна твоей руке, как игрушка — ребенку.
София смотрела на приближение этих «игрушек», задыхаясь от ужаса.
Ближайшие дементоры, подплыв, замерли, покачиваясь в воздухе, словно утопленники в глубинах вод.
«Я хочу видеть… — подумала девушка, — хочу знать, что у этих тварей под капюшоном».
Дементоры, что успели подплыть достаточно близко, словно бы и впрямь повинуясь желаниям девушки, скинули капюшоны.
София с болезненным любопытством воззрилась на тонкую, серую, покрытую струпьями кожу, затягивающую пустые, слепые глазницы. Вместо рта у дементоров была разверстая, бесформенная щель, со смертным хрипом всасывающая воздух.
— Прикажи им покинуть Азкабан и проследовать в Малфой-мэнор, где они должны будут дожидаться дальнейших приказов. Не трогать никого!
София повторила пожелания Темного Лорда дословно.
Дементоры, набросили капюшоны и растворились прямо в воздухе.
Волдеморта и Софию окутал плотный серый туман.
– И что теперь?– с сомнением в голосе спросила девушка.
— Теперь? Теперь Азкабан остался без стражников, и наши ребята легко справятся с заданием. — Волдеморт махнул рукой. — Пора на яхту. Лейстрейнджи уже должны успеть доставить её на место.
— А если не смогли?
— Держи порт-ключ, — Реддл не слушал возражений.
София и пискнуть не успела, как уже привычный узкий шланг подпространства засосал её, точно гигантский пылесос…
«Красотка Мередит», — гласила надпись на рубке. Мощный стальной корпус сорокафутовой двухмоторной яхты плавно скользил по бурлящей поверхности воды и удерживать равновесие было довольно сложно.
Через мгновение с характерным хлопком материализовалась фигура Темного Лорда.
Рудольфус поспешил ему навстречу.
— Мой Лорд, все прошло благополучно…
— Если бы всё прошло иначе, ты ответил бы головой. Софья, не стой здесь, простынешь, а у меня есть свои планы на твой счёт. Топай в рубку и потребуй у Рабастана чашку горячего чая. И пусть только попробует скорчить свою любимую мину! — живьем шкуру спущу.
В рулевой рубке было тепло. «Красотка Мередит» словно огромная люлька качалась на темных водах. Огни яхты пробивались сквозь туман, автопилот держал заданный курс.
Рабастан, устроившись на койке, листал какую-то книженцию.
— Эй, ты! – грубо обратилась к нему София, которой порядком надоел его высокомерный взгляд, выражающий презрение. – Оторви задницу и приготовь мне кофе. Волдеморт приказал, — сладким голосом закончила она.
Рабастан уставился на девушку:
— Не смей называть Его имени! – прошипел он.
— Не твоё дело, как хочу, так и зову. Если дяде что-то не понравится, он сам мне об этом скажет. Кофе, Рабастан! – напомнила София. – Или я пошла жаловаться, что людям плевать на приказы дяди.
— Сука! – выругался младший Лейстейндж, поднимаясь.
— Это ты сейчас мне комплимент сделал? – хмыкнула София, устраиваясь на месте, на котором Рабастан сидел ещё минуту назад.
— На, подавись! – с таким напутствием Рабастан сунул девушке в руку чашку ароматного горячего кофе, от которого струился ароматный, волнующий аромат.
— С чего бы это? Не дождёшься.
Наверху стали раздаваться хлопки.
— Кажется, наши? – прислушавшись, расплылся в нехорошей улыбке младший из Лестрейнджей. — О! Люциус будет просто счастлив обзавестись невесткой-магглой.
София не нашлась, что ответить.
Дверь в рубку отварилась и вместе с брызгами и ледяным ветром, мгновенно наполнившим маленький островок тепла, ввалились Скобияр и Яксли. Они поддерживали третьего парня.
Девушка расслабилась: во-первых, он был очень молод, во-вторых – не блондин совершенно. По всем признакам это не мог быть Малфой-старший.
— Он неплохо справлялся с «Ночным рыцарем» — справится и маггловской «Красоткой», — ответил входящий за товарищами Долохов. – Софья, как думаешь, справишься с парочкой царапин?
— Раньше не приходилось, — опасливо покосилась она на бледного Стэна.
Лицо у того было рябое, перекошенное и мокрое. Оно постоянно неприятно кривилось.
— Я сам о нем позабочусь. Не тревожьтесь, мисс, — пророкотал Яксли.
Скобияр встал у входа, скрестив руки на груди и привалившись к притолоке плечом. Вид у него был откровенно мечтательный, будто мыслями он был не здесь. Зато взгляд цепкий, колючий.
— Как все прошло? – спросил Рабастан.
— Гладко, как по маслу, — Долохов налил кружку воды и залпом осушил её. — Дементоры в одночасье словно растворились в воздухе. Клянусь Мерлином, я такого ни разу в жизни не видел! Они не улетели, не разошлись – исчезли. Видимо, в Азкабане тоже к такому были не готовы. Забегали, запрыгали, засуетились. Наше слаженное и спланированное нападение довершило дело. – Долохов засмеялся, обнажая ровные, но пожелтевшие от табака зубы, — Уверен, когда станут докладывать в Министерство, наши единицы превратится в сотни!
Губы Скобияра тоже сложились в саркастичную улыбку.
— Так они там что? – приподнял брови Рабастан. — Даже не защищались?
— Клянусь памятью матери, — в Хогвартсе опасности было больше. Эти идиоты слишком привыкли полагаться на несокрушимость дементоров и охранных заклятий. Том прав, — власть сгнила и теперь просто ждёт, когда явится достаточно смелый и дерзкий, чтобы взять её в руки.
— Власть над кем, Антон? Волшебников и без того мало, а после вашей войны, которую Властелина именует не иначе, как возню в магической песочнице, — кем командовать-то будете?
Воцарилась молчание.
А потом веселый голос Скобияра насмешливо сообщил:
— Волшебников-то, может быть, останется и немного. Ну, так ведь магглов в то мире хватает, моя прелесть?
— Я – не твоя прелесть! – зашипела София в лучших Мраковских традициях.
Скобияр поднял руки в жесте, у большинства народностей обозначающих капитуляцию.
— Это – фигура речи, — он отвесил насмешливый поклон. – Разве осмелится сын оборотня претендовать на кровь самого Темного Лорда?
Глаза его блестели далеко не весело.
— Значит, ты все-таки оборотень?
— Оборотнем был его отец, Софья, — суховато сообщил Долохов, будто ставя точку в их короткой перепалке. – Ликонтропия редко передаётся по наследству.
Скобияр не проронил ни слова, но его взгляд не отрывался от юной волшебницы.
София отвернулась. Не демонстративно. Ей было неловко и жутковато.
Некоторые живые пугают больше мертвых.
Яхта все качалась и качалась. Маленькая верткая точка в огромных бушующих темных водах.
22.06.2012 Глава 39 Малфои
— Идиоты, — пожав плечами, констатировал Волдеморт, перешагивая порог тесного кубрика. — Руди, ну почему ни одному из вас не пришло в голову применить расширяющие чары?
— Рискну предположить, — раздался тягучий мягкий голос, — здесь нехватка умения, а не ума.
Следом за Волдемортом шагнул высокий статный мужчина. Несмотря на то, что кроме тюремной робы щегольнуть ему было нечем, держался он высокомерно, с изысканной небрежностью. В движениях, в мимике презрение к окружающим смешивалось со снисходительностью к ним.
— Позволите, мой Лорд?
Небрежный взмах палочкой и в кубрике стало просторнее: стены разъехавшись в стороны, отдалились друг от друга.
— Старая, добрая пространственная магия, — довольно потянулся Темный Лорд, перед тем, как трансфигурировать валяющийся на полу ящик в удобное кресло. — Я рад тебе, старина Люцци. Давненько не виделись. Почитай, уж больше года, если память мне не изменяет?
София с интересом рассматривала возможного тестя.
Драко был точной копией своего отца; только бледной копией. Красота Люциуса Малфоя слепила, от неё слегка захватывало дух. Царственный вид, уверенность в себе, сила!
Но удивительно, как всё это меркло и становилось менее интересным и занятным, когда рядом наглядно фигурировало уродство Волдеморта.
— Садитесь, друг мой Люциус, — любезно разрешил Реддл. — Как любит говорить мой другой друг, Антонин, — в ногах правды нет, — ледяной тон Темного Лорда противоречил показной любезности его слов.
Яксли и Скобияр, переглянувшись, подобострастно рассмеялись.
Малфой-старший устало опустился на стул, воспользовавшись полученным разрешением:
— Я бесконечно благодарен вам, мой Лорд, что вы лично соизволили заняться нашим делом. Могу я спросить, как поживает Нарцисса и мой сын?
— Я думаю, — медленно проговорил Темный Лорд, — что здесь не совсем подходящее место для обсуждения этой темы.
Реддл повернулся в кресле и впервые посмотрел Малфою в лицо:
— Полагаю, удобнее обсуждать вопросы, касающиеся вашей семьи, в Малфой-мэноре, друг мой.
На красивом лице Малфоя-старшего отразилось замешательство. Он явно не понимал, к чему клонит Темный Лорд.
— Малфой-мэнор! Мне кажется, — с нажимом сказал Волдеморт, — это чудесное место для штаба Пожирателей? Вы же не скажите мне «нет», мой скользкий друг? — продолжал вещать Темный Лорд. — Помните? Я не люблю неудачников и глупцов, склонных к необдуманным действиям. Пусть даже совершались сии действия из соображений туманной гуманности…
Люциус хотел было что-то возразить, но Темный Лорд предостерегающе поднял руку:
— Я знаю, уже тысячу раз слышал от вашей жены и от преданного вам Снейпа, что Поттер и те дети — они одного возраста с Драко… и прочее, и прочее. Но мне нужно было пророчество, Люциус. А что я получил? Разбитые осколки. Стоит ли говорить, что я неудовлетворен? Очень! Но поскольку Министерство уже наказало вас, я позволю себе проявить милосердие. Но есть одно «но»! Твой сын почти такой же гуманист. Эта черта в Малфоях мне опостылела до зубовного скрежета.
— Мой Лорд, — склонил длинноволосую голову Малфой-старший, — я всегда для вас готов распахнуть двери моего дома. Для вас и для нашего общего дела…
— Заткнись, — вскинув голову, прошипел Темный Лорд тихо и яростно. — Тебе не идет ни этот тон, ни эта поза! Если бы что-то и могло смягчить меня, то только искренность. Искренность, — воистину ценный подарок со стороны того, кому нельзя доверять! Ты не желаешь расщедриться, мой скользкий друг? Ты не знаешь, что это такое: «искренность»? Что ж, а я, в таком случае, не знаком со смыслом слов: «милосердие» и «прощение».
— Мне следует расценивать ваши слова, как скрытую угрозу, милорд?
Темный Лорд внимательно смотрел на собеседника. В его глазах поблескивал зловещий огонь:
— «Скрытую», Люциус?
На скулах Малфоя загорелось два ярких пятна:
— Вы накажете меня, мой Лорд?
— И тебя, — кивнул Хозяин, — и, конечно же, твоего наглого щенка. Думаю, Грейбеку наш сладкий Драко понравится… в очередной раз. Он обожает трахать мальчишку под аккомпанемент моего «Крусио».
Наступила мертвая тишина.
София оцепенела от ужаса. Она, наверное, что-то не так поняла? Это не просто жестоко, — это гнусно, грязно! Это…
На устах, невозмутимо, будто простую банальность, произносящих жестокие слова, расцвела улыбка.
Малфой, не отрываясь, смотрел в глаза Волдеморту, ища объяснений. Или надежду на то, что Темный Лорд попросту играет с ним.
Но надежда разбилась об острые края правды.
София, как и Люциус, поняла, — Волдеморт не лгал.
Тошнота подступила к горлу. Не хватало воздуха. Софии было тесно с этими людьми. Бог ты мой, да если предел этому падению в бездну?!
В стальных глазах лорда Малфоя сверкнула молния. Он задрожал, с губ сорвался крик и, вскочив с отлетевшего в сторону стула, он наотмашь ударил по ухмыляющейся физиономии своего повелителя.
В то же мгновение братья Лейстрейндж бросились между Люциусом и Темным Лордом, повиснув на блондине, и все равно им обоим с трудом удавалось сдержать его одного.
— Ты понимаешь, что только что сделал, Люци? — рычал Реддл. — И, разумеется, догадываешься о неизбежных последствиях твоего поступка?
— Вы издеваетесь, мой Лорд? — раздался тягучий протяжный голос Малфоя. — Разве могут быть «последствия» хуже, чем есть? Вы смеётесь? Интересно, будет ли вам так же смешно, когда Господь призовёт к ответу за чинимые вами бесчинства?!
— Да замолчи же ты…! — сдавленно крикнул Рудольф.
Малфой-старший даже не взглянул на советчика.
— Действительно, помолчи, Руди, — голос Волдеморта звучал, как удар хлыста. — Ты мешаешь господину Малфою, а мне бы хотелось дослушать его. Он чрезвычайно занимателен.
— Люциус, одумайся, — предостерёг Яксли.
Скобияр только ухмылялся своей плутовской улыбкой, отлично маскирующей его истинные мысли.
Малфой-старший то ли не мог, то ли не желал совладать со своим порывом:
— Мой Лорд, кем вы были — и кем стали теперь!? Мы пришли к вам за величием и за жизнью, но пожинаем лишь унижение и смерть. Вы утратили разум в своей беспрецедентной жестокости! Она не то, что бесчеловечна — она бессмысленна, она необъяснима. Вообразили, что держите в тисках все живое и можете, ради своей выгоды и интересов, выжимать последние капли крови из древнейших и благородных семейств?! Ещё немного и вы будете готовы заявить права на воды рек и огонь в очаге. Вам всего мало! Неужели же вы успокоитесь только тогда, когда ваша тень проклятием ляжет на всю страну?
Темный Лорд рассмеялся:
— Восхищен! Всегда подозревал, что ты обладаешь очень опасным даром красноречия, Люцци! Спасибо за то, что дал мне в этом лишний раз убедиться. Кстати, ты оскорбил меня сегодня — дважды, так что я вправе требовать сатисфакции.
Темный Лорд, дернув за ручку двери, вышел навстречу шторму.
София метнулась за ним, игнорируя взгляды, нацеленные ей в спину. Наружи было темно и холодно. Ветер отвешивал пощёчину за пощёчиной, осыпая все вокруг множеством водяных, соленых брызг, фонтаном взлетающих то справа, то слева. Людские голоса стихли за завыванием норда и слабым стоном металла.
Потоки воды завораживали. Они с грохотом растекались по палубе, превращались в мириады капель на ветровом стекле рубки.
Вдруг глаза девушки расширились от ужаса. Прямо перед носом яхты, упираясь в поднебесье, поднялся пенный гребень исполинской волны, несшейся с ужасающей скоростью. Секунда. И потоки с невероятной силой обрушились, мир стал холодным непроницаемым мраком, из которого совершенно исчез воздух.
Её ударило обо что-то и поволокло, но всё казалось мелочью по сравнению с отчаянной нехваткой кислорода.
Когда волна скатилась, София, дрожа, поднялась на ноги. Цепляясь за снасти, она принялась пробираться к середине яхты, намереваясь вернуться в сомнительное укрытие кубрика.
Яхта прыгала с гребня на гребень, словно взбесившийся скакун. В ушах стоял неистовый вой ветра.
— Какого Мерлина…?! — Волдеморт вынырнул из вставшего на дыбы мрака, словно демон.
Хотя, демонического в нем было куда больше человеческого:
— Предполагалась, что ты сидишь в кубрике?
— Там душно.
— Да что ты? Ну, надеюсь, неплохо проветрилась? Держись!
Яхту завертело, закрутило среди волн, пены и вихрей. «Красотка» стонала, море ревело. Молнии одна за другой секли небо, и при их свете беснующееся водное пространство казалось ещё более грозным.
— Мы все умрем? — прокричала София.
Волдеморт улыбнулся.
— Вы действительно разрешали Сивому насиловать Драко?
— А с какой бы стати мне утруждать себя ложью? — скривился Темный Лорд. — Тебе, как вижу, сей факт не по душе? В любом случае — ничего не изменишь. Что было, то было, и не надоедай мне. Так, становится действительно жарко, — бросив взгляд на небо, процедил колдун. — Готова?
Прежде, чем София успела ответить, их рывком вышвырнуло из той реальности, где были волны и ветер. И перенёсло на узкую тропинку, озаренную ровным холодным лунным светом.
Тропинку с двух сторон окаймляли кусты: слева — дикорастущая низкая ежевика; справа — высокая, аккуратно подстриженная живая изгородь.
Следуя за Темным Лордом, София свернула направо, в широкий проезд, выводящий к внушительным кованым воротам. Красивый особняк вырос из темноты в конце прямого проезда. Свет лился сквозь нижние витражи с ромбовидным орнаментом. Под ногами хрустел гравий.
Когда тяжелые двери отварились, на пороге их встретили две сестры.
Нарцисса, слабо вскрикнув, рванулась к одной из многочисленных безликих фигур, в темноте совершенно одинаковых, бог весть каким образом узнав среди них мужа. На короткое мгновение супруги сошлись в объятии. Остальные УПСы старательно делали вид, что каждый занят собственными делами и ничего не видит.
Лишь Рудольф с тоской посмотрел на Беллу, застывшую рядом с Тёмным Лордом.
Взгляд хозяина Малфой-мэнора заметался между лицами, видимо, в надежде увидеть сына. Как не старался Люциус владеть собой, правильные горделивые черты выражали тревогу.
— Ступайте, приведите себя в порядок, друзья мои, — раздался обманчиво-ласковый голос Темного Лорда, будто Малфой-мэнор уже принадлежал ему и он имел право командовать здесь в свое удовольствие. — Сегодня у всех был сложный день. Все мы утомились и нуждаемся в отдыхе.
София дрожала под промокшей одеждой, и казалось, чувствовала приближение простуды.
— Астория, — окликнула её Нарцисса. — Милорд, разрешите проводить нашу гостью в её комнату?
Софию обдало теплым воздухом, видимо, будущая свекровь применила согревающие и осушающие чары. Стало гораздо лучше, и София поблагодарила её.
София прочла в его глазах сомнения: в здравом ли уме его жена, если готова заботиться о какой-то оборванке, в то время как он сам нуждается в ней?
— Я скоро приду, дорогой, — мягко откликнулась миссис Малфой.
Полумрак скрадывал истинное богатство дома, и все же ему оказалось не под силу полностью изгладить впечатление, что неизменно производят богатство в сочетании с тонким вкусом. Каждая ступенька, каждая гардина, каждый угол свидетельствовали о том, с какой душой и любовью хозяева обустраивали своё жилище.
Вслед за миссис Малфой, София вошла в комнату с выложенным мозаикой полом. Около алькова горел ночник, хотя в нем не было необходимости, — лунный свет, проникая в комнату через большие окна, скользил в самую глубину спальни, отчего обшитые кружевами простыни на кровати, напоминали белую пену.
— Ванная там, за той дверью, — с улыбкой указала Нарцисса — Отдыхай. Спокойной ночи.
Дверь за хозяйкой Малфой-мэнора затворилась, оставляя Софию в одиночестве.
Она подошла к застекленной двери, ведущей на балкон. Обитая зелёным бархатом кушетка так и манила присесть и полюбоваться великолепным пейзажем. Взгляд охватывал сады, блестящую гладь воды в излучине реки. Мир выглядел чарующим и удовлетворенным, будто в нем никогда не было трагедий.
Ей почудился шорох. София обернулась — прислонясь к косяку балконной двери, на неё смотрел Драко.
— Пришел поболтать, Гринграсс, — уронил он без тени улыбки.
— Как ты вошел?
— Это мой дом. При желании я могу здесь проходить даже сквозь стены.
Драко явно не горел желанием обсуждать не интересный ему предмет:
— Мой отец, Гринграсс, он…?
— Здесь. Сейчас он с твоей матерью. Тебе следовало бы быть там же.
— Следовало. Но мы не вольны в своих желаниях с тех пор, как воскрес Темный Лорд.
Малфой сделал шаг вперёд:
— Вы разрешите присесть рядом, мисс? — насмешливо проговорил он.
Не дожидаясь ответа, блондин сел, положив локоть на каменную балюстраду.
— Ты очень злишься на меня за ту безобразную сцену, что пришлось устроить на башне?
— Я поняла, что ты бездарно тянул время. Чего дожидался, кстати?
— Не знаю. Просто не мог заставить себя сделать это. Во-первых, не ожидал, что так легко окажется разоружить старика. Во-вторых, не думал, что ты, словно овца на бойне, даже не подумаешь защищаться.
— Я — маггла, Драко. Будь у меня пистолет, я бы, наверное, защищалась бы. Но в момент непосредственной опасности палочка просто не воспринималась мной, как оружие.
— Ты видела моего отца?
— Да.
— С ним все в порядке?
— Он не ранен, — уклончиво ответила София, — но..
— С ним что-то не так? — в голосе Драко послышалось напряжение.
— Волдеморт…
Драко зашипел, хватаясь за руку:
— Да не произноси ты этого имени, дура!
— Ваш Хозяин сообщил твоему отцу, что сделал из тебя подстилку для оборотней.
Драко замер, глядя на девушку широко раскрытыми глазами. Черты его словно истончились:
— Что? — машинально спросил он, облизнув губы.
— Ну, если точнее, речь шла только об одном оборотне. Насколько я поняла — о том, что был на Астрономической башне?
Драко молчал.
Глаза его ярко, лихорадочно блестели, словно у него в одно мгновение поднялась температура.
— Как мило, — безликим, тусклым голосом, наконец, выговорил он. — Ты довольна?
— Чем?
— Тем! — передразнил её Малфой-младший.
На его скулах вспыхнули алые пятна.
— Не одну же тебя насиловали, черт возьми!
— Драко, я…
— Темный Лорд — изобретательная личность. Ты даже и не представляешь, насколько. Недаром же моя тетка-маньячка пребывает от него в таком бурном восторге!
— Драко…
— Я ни сколько не сомневаюсь, что он продемонстрирует тебе все это в процессе, наглядно. Тебе понравится, Гринграсс! Потому что ты такая же Гринграсс, как я — Лейстрейндж. А Мраксы, они…
— Хватит! — вскочила с кушетки девушка. — Не желаю больше выслушивать этот бред. Выйди вон отсюда!
Драко тоже поднялся и теперь просто стоял и смотрел на Софию.
Просто смотрел. Но сколько бессильной ненависти было в ледяных светло-серых льдинках-глазах?!
Светлые волосы струились на ветру, делая его образ каким-то ненастоящим, киношным.
— Это мой дом, Гринграсс, — обманчиво мягкий голос заставил Софию поежиться.
— Я бы не была так в этом уверенна. Можешь считать, что это дом Вол… — Малфой дернулся, и София поспешила перебить саму себя — Темного Лорда.
— Это. Мой. Дом, — он крепко схватил её за запястье, и сдавил с такой силой, что на глазах девушки выступили слезы. — Мой! Эти стены пропитаны магией моего рода, стоят на нашей крови, пронизаны нашими слезами и смехом. Одного присутствия Волдеморта мало, чтобы изменить этот факт. Твой дядюшка постарается испоганить все, до чего сможет дотронуться или дотянуться. Он хочет уничтожить Малфоев, так же как и Блэков, и Ноттов, Паркинсон, Забини, Поттеров, Уизли. И наводнить этот мир такими, как ты!
— Малфой…
— Заткнись! Кем ты себя вообразила?! Ты просто шлюха!
— Драко… как ты…?
— Что? — из голоса ушла вся горячность ярости. Он звучал холодно и ясно. Резал, будто нож. — Смею? Легко и непринуждённо. Ты же «смеешь» целоваться со Снейпом?
Визгнув, София, как кошка вонзилась ногтями в бледную, аристократичную, ненавистную высокомерную рожу.
Опешив, Малфой отпрянул, оступился, и они кубарем покатились по полу, при этом София хаотично молотила руками, не церемонясь, наносила удары куда попало. В порыве злости она не акцентировала внимания на том, что Хорёк не особенно старательно увертывается. Никто из них не проронил ни звука, борьба велась в полном молчанье.
— Пусти! — прошипела София, когда Драко прижал её своим весом к полу.
— Чтобы ты могла продолжать царапаться в своё удовольствие? — удалось проговорить ему с тягучей ленцой, не смотря на то, что дыхание тоже сбилось. — Да щас!
— Пусти немедленно!!! Пусти меня!
— Ты повторяешься. Скучно. Сказывается плохое воспитание магглов?
— Слезь с меня, придурок! — заорала София.
Сухая ладонь заткнула ей рот:
— Тс! — склонившись к самому её уху, насмешливо прошептал Малфой. — Переполошишь весь дом. Прибежит твой дядюшка, мой папенька, станут нам мораль читать. Оно нам надо?
— Я хочу подняться на ноги, — осознав несостоятельность своих маневров, тоном царственной великомученицы заявила девушка.
— А мне кажется, что так ты сморишься гораздо лучше, — Драко дунул ей в лицо, заставляя вновь зашипеть рассерженной кошкой.
— Шёл бы ты лучше к Грейбеку!
— Ага! Я к Грейбеку, а ты — к Снейпу?
— Да пошел ты!
— А может быть, обойдемся без них: Снейпа и Грейбека; Темного Лорда и Поттера? А, Гринграсс?
Губа Малфоя коснулись губ Софии. Его горячее дыхание теплом разлилось по жилам, освобождая от холода, накопившегося за день. Тонкие длинные пальцы ласкали грудь, нежно и мягко, словно это был вовсе не Драко Малфой, а какой-то незнакомец с такими же светлыми, словно струящееся серебро, волосами; так же красиво, загадочно мерцающими в лунном свете, словно новогодний «дождик».
Закрыв глаза, несколько коротких, почти счастливых мгновений, София наслаждалась иллюзией тепла и близости; неожиданной лаской; мимолетной искоркой света в этом холодном мире тьмы.
— Гринграсс, теперь у тебя будет возможность сравнить нас со Снейпом. Интересно, я вообще-то сравнения выдерживаю? Или можно сразу топать топать к Грейбеку и не оглядываться?
— Зачем ты все время стараешься сказать мне гадость, Драко? — разочарованно протянула девушка.
— Может быть мне нравится, что ты кидаешься на меня с кулаками?
Драко широко ухмыльнулся. На сей раз ухмылка была лукавой, плутовской, живой.
— Драка, кстати, отличный повод стать ближе. У нас уже не в первый раз так получается.
— У меня был трудный день. И я хочу спать, — холодно процедила девушка.
— Выходит, драться сегодня больше не будем? — приподнял брови Драко. — Жаль! Ну, как нибудь в другой раз, — хохотнул он, перебрасывая ногу через балконный парапет.
— Что ты делаешь?
— Ухожу.
— Для этого есть дверь.
— Фу! Какая ты скучная, Гринграсс. Через дверь — это как у магглов. В нашем с тобой случае метла гораздо проще, — подмигнул он, перед тем, как исчезнуть.
София не знала, сыпать ей вслед проклятьями или смеяться.
24.06.2012 Глава 40 Учитель и ученица
Утро постучалось в комнату яркими солнечными лучами. София потянулась, радостно предвкушая новый день.
Но ощущение счастья продлилось недолго. Вспомнив, что Дамблдор мертв, что дементоры витают где-то неподалёку и в любой момент могут напомнить о себе; что её отношения с Драко крайне запутаны, а тут ещё этот поцелуй с профессором Снейпом…
София ощутила на душе привычную тяжесть.
Н-да. Жизнь легче не становится. А ведь имени главного виновника хаоса, в который обратилась её жизнь, она ещё и подумать не успела.
Спускаясь по широкой лестнице, на которой могли бы при желании разъехаться два автомобиля, София поймала себя на мысли, что какая-то часть её все равно не может поверить, что всё всерьёз. Случись победить Министерству, её уничтожат вместе с остальными УПСами и вряд ли станут разбираться в нюансах. Жизненный водоворот стремительно затягивал её в чудовищную реку, где боль, преступления и тайны переплетались так, что уже не вынырнуть.
София отдала бы все на свете, лишь бы оказаться дома. Хотя бы на час.
Только «отдавать» было некому. И что греха таить? — нечего. Ничего у неё не было, кроме жизни, которую тут ни во что не ставят.
Спустившись в холл, сев на своё место за общим столом, девушка привычно обежала глазами комнату.
Светлые волосы Малфоев выделялись ярким, экзотическим, притягивающим взгляд пятном на фоне остальных тёмных макушек.
Взгляд девушки невольно задержался на белых пальцах мужчины, сидящего напротив. Точно таких же, как у Драко. Только Хорёк не носил украшений. Вообще. А пальцы Люциуса были сплошь унизаны перстнями, да ещё отягощенными каменьями.
Горделивая Нарцисса сидела по правую руку от мужа. В белом платье, с живыми орхидеями в волосах, она выглядела очень привлекательно и молодо. Совсем девочка. Женщине невозможно было дать больше двадцати пяти, если не смотреть в глаза. Глаза честно выдавали не только возраст, но и все беды, все горести и печали, через которые ей пришлось пройти.
Драко сидел слева от отца. София заметила, что парень бросает на неё взгляды, когда думает, что она на него не смотрит.
Волдеморт вполголоса говорил о чем-то со Снейпом. Дядюшка сидел на возвышении, на темно-зелёном кресле с высокой спинкой.
«Как на троне», — невольно пронеслось в голове.
Как всегда, рядом с Темным Лордом находилась Беллатрикс. Волосы спадают вниз свободной и буйной, как её темперамент, волной; открытый бюст в сочетании с ярко-алой помадой смотрится откровенно вульгарно. Взгляд – надменный и угрожающий.
Несколько раз Софии казалось, что профессор Снейп бросал в её сторону вопросительные тяжёлые взгляды, но смотреть на зельевара, чтобы убедиться в этом, не хотелось. Щеки заливались краской, в груди жгло, — то ли горько, то ли волнующе? – не разобрать. От смущения в глазах темнело.
Когда в комнату открылась небольшая дверь за лестницей, и в неё стремительно ворвался невысокий, полный, похожий на крысу человечек, все разговоры резко стихли:
— Милорд, прошу вас, — в панике зашептал человечек, склоняя голову. – Министр в каминной сети…!
Волдеморт откинулся в кресле. На черепоподобном лице появилась кривая улыбка:
— О! Какая великая честь для нас с вами, господа! Подумайте, в нашем камине — министр Магии, собственной персоной!
— Готов держать пари, что наши вчерашние действия таки произвели должное впечатления.
Стоило Волдеморту покинуть комнату, как трапеза естественным образом подошла к концу.
День тянулся медленно.
Устав изнемогать от скуки дома, София вышла в сад.
Она бродила по закоулкам, тропинкам, беседкам, не уставая восхищаться ажурной прелестью построек и нежными цветами. Воистину, Малфой-мэнор мог выдержать соперничество с Трианоном или Версалем. Шикарных белых павлинов Софии раньше никогда прежде видеть не приходилось. Она вообще не знала, что существует в мире такое чудо.
За обедом, в отличие от завтрака, царила гнетущая тишина. Темный Лорд был сильно не в духе. Видимо, разговор с министром магии прошел не совсем гладко.
— Что требовалось от нас министру? – озвучила Белла терзающий всех вопрос.
Против ожидания, Волдеморт ответил «человеческим» голосом, лишь слегка сдобрив его легким шипением:
— Хотел засвидетельствовать своё почтение, которое не возможно не питать к такому великому магу, как я, — насмешливо произнес он. – Клянусь Мерлином, ему придется уважать меня ещё больше. И это случится быстрее, чем он опасается!
— Не сомневаюсь, мой Лорд, — захохотала Белла.
– Жаль, что нам придется столкнуться со Скримжером на узкой дорожке, — задумчиво уронил Долохов. — В своё время он мне нравился. Правда, тогда он ещё был обыкновенным аврором. Увы! С тех пор, как подался в политику, лучше не стал…
— Снейп? Малфой? – окликнул Реддл. — Вы сделали, что я просил? Что там с защитным барьером?
— Поставлен, милорд, — растягивая слова, сообщил Люциус. – Головы, конечно, не оторвет. Но сунешься — рук лишишься наверняка…
— Н-да! Все те же соображения туманной гуманности, Люцци? По мне, так незваный гость без головы смотрится лучше, чем без рук, но теперь в моде свобода мнений. К тому же это твой дом, так что пусть будет по-твоему. Итак, друзья мои, — рёк Темный Лорд, — правила в Малфой-мэноре всё те же, что и всегда. Аппорирровать сюда можно только по вызову, — Волдеморт выразительно постучал пальцами по левому предплечью. – Отсюда — только камином или порт-ключом. Камин под паролем в моем личном кабинете. Порт-ключ получить можно так же лишь у меня. Лично.
Покидая после обеда комнату, София отметила, что Малфои, оба, и младший, и старший, остались сидеть за столом, видимо, намереваясь поговорить с Лордом.
Оставшись в одиночестве, она снова бесцельно бродила по комнатам, в надежде отыскать хоть что-нибудь интересное.
Из окон открывались различные виды. То фасад поместья; то вымощенная плитами дорожка, украшенная вазами с цветами; то огромная поляна с причудливо постриженными деревьями, около которых безмятежно вышагивали белые павлины.
Прискучив этим занятием, девушка принялась слоняться от одного книжного шкафа к другому, но книжные полки были заперты. Использовать «Алломору» она не стала. От вопиющего акта вандализма её удерживало не столько воспитание, сколько опасения, что книги могут оказаться опасными. В прямом смысле слова.
Стрелки на часах каминной полки двигалась медленно. Очень медленно.
Томительно медленно.
Одолеваемая скукой, София принялась исследовать дом с большим энтузиазмом.
Миновав несколько больших зал на первом этаже, уже знакомый огромный холл с мозаичным полом и огромной лестницей, поднявшись на второй этаж, девушка нырнула в небольшую дверцу за одной из многочисленных мраморных статуй, таких же белых, как павлины.
За дверцей обнаружилась новая лестница. Очень узкая. Преодолев несколько пролетов которой, девушка вышла на площадку этажа, тускло освещённую. Повсюду здесь витал острый горький запах зелий, красноречиво свидетельствующий о роде деятельности хозяина данного крыла.
Сгорая от любопытства, подстегиваемая скукой и уверенностью, что Снейп сейчас занят, и что он сейчас не сможет ей помешать, София потянула за ручку.
Это была лаборатория.
Половину её занимал застеклённый стеллаж, забитый книгами и отвратительными на вид вещами, судя по всему — ингредиентами для приготовления зелий. Перед стеллажами стояли два огромных стола: один рабочий, второй - письменный.
София с некоторой опаской перешагнула порог и словно подкрадываясь, подошла к письменному столу. На нём не было ничего. Совершенно.
А чего она ожидала? Что Снейп станет держать свои тайны прямо под носом Волдеморта?
Но ей так хотелось, хоть глазком, взглянуть на тайну…
Начало загадки для малыша
В воротах за поворотом.
В щелочку смотрит он, не дыша.
Тихо гадая: «А что там?»…
София знала, как её зовут, эту тайну. Знала, что это тайна была обычной девушкой. Почти такой же, как она сама.
Но нигде, даже случайно, Софии не удавалось наткнуться на изображение Лили Эванс-Поттер, так и оставшейся в этой истории серым кардиналом.
Лик Лили, неясный, нечеткий вставал за плечом Волдеморта, напоминая о причине его падения; маячил расплывчатым силуэтом за Гарри, предопределяя его судьбу и взывая к отмщению. И, конечно же, эта самая незабвенная Лили была в сознании Софии неразрывно связана с холодным, невозмутимым зельеваром, не менее таинственным, чем его мертвая подруга.
— Что вы здесь ищете, мисс Гринграсс?
София выпрямилась, с ужасом взирая на темный силуэт.
— Мисс Гринграсс, вы хорошо слышите: я спросил, что вы делаете в моей лаборатории? – не повышая голоса, повторил Снейп вопрос.
София в смущении углубилась в созерцание трещины на профессорском столе.
Раздался шорох мантии – профессор опустился в кресло и тем самым попал в поле зрения девушки. Взгляд её поневоле отметил, как резко выступают скулы на желтоватом лице.
-У меня нет объяснений, сэр, — шепотом ответила она.
— Не удивительно. У особ, вроде вас, их никогда не бывает.
Снейп перевёл взгляд, уставившись в камин, и наблюдал остывшие угли, почти не шевелясь.
Наконец с его уст слетел вздох:
— Подтверждения, каким из ваших девичьих грез, вы надеялись отыскать в моей лачуге?
— Я не искала… - брови Снейпа выразительно приподнялись. — Я уже сказала, что… Вы…— девушка сделала несколько шагов, удаляясь от стола, за которым пряталась. – Вы не понимаете…
— Разумеется, — отозвался Снейп. – Вы и сами-то вряд ли понимаете, не так ли?
— Я?
Черные глаза зельевара выразили презрительную жалость:
— Вы пытались убить время с пользой для своего любопытства? Я понимаю. На будущее, мисс Мракс, попрошу вас запомнить: чужие тайны – это составы, сваренным либо болью, либо позором. Причащаясь к одному, причащаешься и к другому. А теперь, окажите любезность, избавьте меня от вашего присутствия.
Черная фигура в кресле на мгновение расплылась перед глазами.
— Простите меня, пожалуйста. Я поступила, легкомысленно… но…
— Никаких «но», мисс. В том мире, в котором вам предстоит существовать «легкомыслие» жестоко карается.
-Я просто хотела увидеть Лили Эванс!
Лицо Снейпа сделалось неподвижным. Глаза словно остекленели, оставаясь необыкновенно ясными, и при этом – пустыми. Уголок губ приподнялся.
София густо покраснела.
— Я не… — начала она.
Но Снейп перебил:
— Мисс Мракс! Ваша наглость упоительна.
София тяжело дышала, словно бежала кросс. Снейп, казалось, не дышал вообще.
Какое-то время декан и его студентка мерялись взглядами. Потом девушка спросила:
— Почему вы примкнули к Темному Лорду? Что могло привлечь к нему такого человека, как вы?
— Какого «такого»? — отозвался Снейп. – Не знаю, каких откровений с моей стороны вы добиваетесь, мисс Мракс, но уверяю вас, они не способны улучшить моей репутации в ваших глазах.
София сжала руки в кулаки:
- Что заставляет вас помнить об этой женщине? Любовь к ней? Или чувство вины?
— И то, и другое, мисс Мракс, — холодно прозвучало в ответ. – И то, и другое. Чувство вины перед любимым человеком – страшный груз, о котором невозможно забыть ни на минуту. Когда причиняешь человеку боль, и делаешь это сознательно; когда не успеваешь ничего исправить, с этим приходится как-то жить. Искренне желаю вам никогда не узнать этого.
— Вы не ответили, сэр! Почему вы примкнули к Сами-Знаете-Кому? Ведь вы, сэр, умный человек! Вы не могли не понимать, не осознавать… Вы не могли…
— Избавьте меня от девичьего романтического бреда. Я выбрал сторону Сама-Знаешь-Кого вполне осознанно и добровольно; я выбрал мрак, потому, что это казалось мне интересным.
— А сейчас? – с вызовом спросила София. – Сейчас вам все ещё интересно?
— Временами.
— Грязь далеко не тот предмет, что способен надолго приковывать к себе внимание такого интеллектуала, как вы…
— Вы мне льстите. Я не склонен к философским рассуждениям. Всего доброго. Дверь прямо за вашей спиной.
Как всегда, в словах профессора Снейпа не было прямого оскорбления.
Но почему София чувствовала себя так ужасно, как если бы появилась в обществе изысканно одетых людей на великосветском приёме голой?
— За что вы меня так презираете? – с горечью спросила девушка.
— Простите? – переспросил насмешливый голос. — С чего вы это взяли, мисс Мракс? Что я возьму на себя труд вас презирать? Просто я — натура тонкая. Плохо реагирую на проявления, как чужой глупости, так и на отсутствие воспитания или такта. На мой взгляд, подслушивать у дверей, рыться в чужих вещах в отсутствие хозяина есть не что иное, как проявления дурного вкуса, это моветон. А теперь, подите же, наконец, вон.
— Как прикажите, профессор, — ядовито ответила София. — Сегодня вы, по всей видимости, не желаете предаваться воспоминаниями о драгоценной Эванс?
— Хотите сказать, что сожалеете об этом? — парировал учитель.
От его тона у Софии не только зарделись щеки, но и запылали уши.
— Вы… вы ужасный человек!
— Если это вас утешит, — отвесил Снейп насмешливый поклон.
София почти бегом рванулась к двери.
25.06.2012 Глава 41 Диадема и оборотень
У входа в кабинет Волдеморта София наткнулась на Рабастана. Вернее, на его фирменный, леденящий душу взгляд — словно в прорубь окунулась.
— Мисс Гринграсс, — отвесил он издевательский поклон.
— Мистер Лестрейндж, — в тон ответила София, берясь за дверную ручку и вынуждая младшего Лейстренджа, исполняющего роль качка-охранника, посторониться.
Она нашла Волдеморта сидящим в кресле, лениво поигрывающим палочкой, в состоянии непривычной праздности.
— Добрый вечер, Софья, — небрежно кивнул он.
София в нерешительности застыла в дверях.
— Добрый вечер, Софья – с нажимом повторил Реддл. – Что? Хорошие манеры теперь не обязательны?
— Добрый вечер, дядя. Вы просили зайти к вам…
— Просил? – колдун выразительно хмыкнул.
— Велели прийти, — поправилась София. – И вот я здесь…
— Вижу, — огрызнулся Великий и Ужасный.
Не поднимаясь из кресла, милорд вытянул руку и бутылка из шкафа, вместе с двумя фужерами, словно аппарировала из одного места на другое. Небрежно проведя пальцем, колдун заставил пробки выскочить из горлышка и наполнил бокалы.
София сделала пару глотков.
— Как, на твой вкус? – поинтересовался хозяин.
— Я плохо разбираюсь в винах.
— Для такой выдержки – крепковато, — он поставил бокал на стол. – Скажи, как тебе нравится твоя комната? Лучше, чем спальня в Хогвартсе? Или твоя собственная?
— Я всем довольна, дядя.
Темный Лорд закинул ногу на ногу и, склонив голову на бок, выжидающе уставился на племянницу.
— Расскажи мне о Снейпе.
Девушка попыталась проглотить образовавшийся во рту ком:
— Что вы хотите о нём услышать? Я его почти не знаю…
— Зато я знаю его преотлично. И не нахожу ничего удивительного в том, что ты запала на этого… засранца. Ещё бы! Он почти такой же, как ты сама – «серый ангел», кажется? Да? — насмешливо приподнял бровь Злой Лорд. – Но вот только всё, на что хватает тебя, дорогуша, так это скрещивать за спиной пальцы, в надежде, что никто не видит твоего молчаливого несогласия? В то время как Снейп …! О! Снейп, служа Дамблдору, бесстрашно участвовал почти в каждой саботажной операции, без сожаления раня, а порой и убивая моих людей, если приходилось. Так что вряд ли вы с этим человеком одной породы. Тут наш нежный Драко из семейства куницых тебе действительно подходит больше. Я уже почти готов одобрить твой выбор. А Снейпу когда-нибудь придется заплатить за всё. Правда, Нагайна?
Змея ответила шипением, поднимая голову из-под стола и пристраивая её на плече к своему любимцу.
София трясущейся рукой поднесла бокал к губам и, не чувствуя вкуса, осушила.
— Очень печально, душа моя, что я не могу тебя доверять, — Волдеморт ласкал змею, как иные ласкают кошек. — А ты мне – не хочешь. Кстати, я так и не пойму, почему? Что стоит между нами? Да, я порой жестоко пытаю моих врагов, беспощадно наказываю провинившихся. Но разве к тебе я когда-нибудь был жесток или несправедлив? — Темный Лорд наклонился вперед, устремляя требовательный взгляд на девушку. — Мне так нужна твоя преданность, Софья! Кому же верить, как не собственной семье?
София замерла.
Он действительно ждёт, что она купится на сентиментальную чушь о родственных привязанностях?
— Белла говорила, что вы хотели поручить мне какое-то задание? – сочла за лучшее переменить тему девушка.
Реддл вздохнул:
— Верно.
Волдеморт задумчиво хмурился, потирая губы костяшками пальцев и не сводя с племянницы глаз.
— Что я должна буду сделать?
— В одном старом доме есть тайник. Его содержимое нужно переправить в Малфой-мэнор. Войти в зачарованный дом может только змееуст — я посчитал, что такое заклятие, при всей его простоте, вполне надежно. Заклятие наложено не только на дверной замок, но и на весь дверной проем. Следом за тобой никто не сможет ступить — кроме меня и Поттера, змееязом в Англии владеешь только ты
— Что в тайнике? – не смогла удержать любопытства девушка.
Реддл улыбнулся:
— Одно старинное украшение с магической начинкой – диадема Кондиды Когтевран. Это один из семи моих крестражей. Я хочу переправить его в Хогвартс.
— О! – только и смогла выдохнуть юная Мракс.
— На всякий непредвиденный случай, — продолжил Том Реддл, — например, если на пути встанут мракоборцы, — я пошлю с тобой Снейпа и Малфоя.
* * *
София никак не могла выбраться из зелёного лабиринта из кустарников. Поначалу она не особенно обеспокоилась, но, раз за разом, натыкаясь на тупик, начала опасаться, что здесь замешена какая-нибудь незнакомая магия.
Так что, заметив Драко, она испытала облегчение.
— Привет!
— Милорд сказал, что ты здесь, — надменно произнес Малфой-младший.
— Как видишь, он не ошибся – София пыталась улыбкой разрядить обстановку, но сама чувствовала, чтоб получается «не очень».
— Нам придется работать всем вместе: тебе, мне и Снейпу, – Хорёк хмурился, глубоко запустив руки в карманы длинного черного пиджака с жестким воротником. — Что ж? Это может стать забавным, правда?
София отвернулась, делая вид, что разглядывает большой, ярко-красный цветок.
Вот почему так? Кажется, что вот-вот они сблизятся и смогут стать приятелями, как Малфой резко отстраняется.
Снейп ждал их у входа, как всегда собранный, сосредоточенный и с виду — ко всему равнодушный.
— Вот и вы, — констатировал зельевар с легкой гримасой на лице.
— Как мы доберемся? – хмуро осведомился Драко.
— До ворот пешком. А дальше — аппорируем.
Около дома деревья были тщательно пострижены, но чем дальше, тем больше аллея напоминала дикий лес. Кроны деревьев почти смыкались над головами путников.
Стоило миновать ворота и стремительный водоворот, ставший уже почти привычным, переместил их на узкую улочку.
Профессор, неторопливо оглядевшись, направился в сторону самого дальнего дома. Он первым вошел в ветхую развалюху, которая до сих пор не рухнула только каким-то чудом. Внутри сильно пахло пылью; та ровным толстым слоем покрыла прогибающиеся при каждом шаге половицы.
Троице пришлось подняться на второй этаж.
— Осторожней, — шепотом предупредил Драко, поддерживая Софию за руку, — здесь перила сломаны. Да и ступеньки сгнили к Мерлиновой бороде…
Миновав хлипкую лестницу, они уперлись в потемневшую от времени, дверь.
— Астория, — отступил зельевар, — иди.
София нехотя наклонилась к ручке в форме головы змеи.
— Откройся, — прошипела она на парселтанге.
Помещение было маленьким и пустым, с низеньким потолком. На круглом столе угадывались очертания какого-то предмета.
— Люмос! – прошептала София.
Свет выхватил из полумглы деревянную шкатулку.
Не в силах противиться охватившему её любопытству, София осторожно потянула за крышку. Та легко поддалась, открывая взгляду удивительную по своей красоте вещь: изящную диадему с впечатляющим по величине камнем, скрепляющим между собой два резных золотых лепестка. София не особо разбиралась в драгоценностях, но, кажется, это был огромный синий сапфир.
— Астория? – окликнул за дверью голос Снейпа. — Давай живее. Чего ты там копаешься?
София поспешила опустить крышку.
-Уже иду!
Взмахнув палочкой, она произнесла уменьшающее заклинание.
Они почти спустились по лестнице, когда Снейп замер, делая предостерегающий жест. Теперь и София расслышала в глубине дома шаги и тихое перешёптывание.
- Есть другой выход? – беззвучно спросил Малфой одними губами.
Снейп отрицательно мотнул головой.
В напряженной тишине пролетело несколько мучительных секунд.
А потом у лестницы выросла хрупкая фигура девушки с розовыми волосами и тонким, породистым, капельку надменным лицом. Её палочка почти уперлась Снейпу в грудь.
На лице незнакомки отразилась растерянность:
— Драко? – прошептала она. – Ты…?
София выкрикнула:
— Ступефай!
Яркая красная вспышка мелькнула перед глазами и девушка с глухим стуком растянулась на полу.
Мир превратился в ускоренную кинопленку, в которой кадры сопровождались громкими криками, топотом, вспышками проклятий.
Снейп сгреб их обоих в охапку и буквально выкинул за дверь, прикрывая собственным телом.
— Бегите!
— Но… — попытался возразить Драко.
Снейп его уже не слышал, отбиваясь от худого, невысокого, очень подвижного мужчины с пепельными волосами. Тот сыпал поражающими проклятиями, как из рога изобилия.
Высокий длинноволосый рыжий красавец налетел на Софию и Драко, как ураган. Мафлой, отбивая удары, старался держаться так, чтобы девушка оказывалась за его спиной; чтобы случайное проклятие в неё не попало.
— Ну же, Уизли! — язвил он. — Ты промахиваешься только от злости, остынь… ух! Как у тебя глаза горят! Аж покраснели вон! Тёмный Лорд знал бы — обзавидовался! Охладись, Билли — Аква Эрукто!
Лающий смех, характерный, кажется, для всех Блэков в их «веселом» состоянии, заставлял мокрого соперника нападать с большим энтузиазмом.
— Ты, жалкая тварь, убившая Дамблдора! – рычал Билл, осыпая их проклятьями, которые Драко успешно парировал.
— Бла-бла-бла! – насмехался тот в ответ.
— Я прикончу тебя, Малфой! Сейчас ты не выкрутишься, пользуясь хвалеными связями и грязными деньжонками!
— Я выкручусь благодаря тому, что в любом поединке один Малфой стоит семерых Уизелов, нищеброд!
— Депульсо! – взвыл рыжий.
— Протего! – парировал блондин.
— Ступефай!!!
Снейп коршуном налетел на любимого ученика, равнодушно перешагивая через растянувшегося противника.
– Через минуту весь Орден будет здесь!– ядовито прошипел слизеринский декан.
Подхватив учеников под руки, зельевар помог им переместиться к железным воротам, отделяющим поместье Малфоев от остального мира.
Железо стало искажаться, преображаясь в страшное лицо с клыками. От неожиданности София ойкнула.
— Обычная охранная магия, Гринграсс, — презрительно сощурился блондин. – В первый раз видишь?
— Сообщите вашу цель, — механическим голосом робота потребовало железяка.
— Иди в задницу, — порекомендовал Малфой, прикасаясь к прутьям.
Те послушно разошлись в сторону под его руками.
— Мы даже успеваем к ужину, — довольно заметил блондин, пока они шагали по длинной прихожей, завешенной портретами.
Волдеморт при виде их заулыбался самой зловещей, замораживающей кровь в жилах, улыбкой.
— Вы обернулись быстрее, чем я мог надеяться. Идите к столу, — милостиво пригласил он. — Что без толку стоять в дверях?
Люциус Малфой отодвинул стул перед Софией, умудряясь при этом отвесить элегантный полупоклон.
— Благодарю, — кивнула София, устраиваясь на галантно пододвинутом ей стуле.
— Всё прошло хорошо? – осведомился Реддл.
— Более или менее, милорд, — ответил Снейп за всех. – Без стычки с аврорами, как всегда, не обошлось.
— Взяла то, зачем ходила? – обратился Лорд к Софии.
— Да, дядя.
Задумчиво повертев вилку в пальцах, Волдеморт положил её на стол рядом с тарелкой:
— Выходит, кто-то осведомил Орден о вашем приходе?
Снейп неопределённо покачал головой.
София невольно задержала взгляд на лице слизеринского декана, но почувствовав, что Драко наблюдает за ними обоими, поспешила опустить ресницы.
— Северус, – протянул Темный Лорд, – как ты думаешь, если исключить вариант с предателем, могли ли авроры вас обнаружить случайно?
— Скорее всего, за домом просто следили и наложили на него сигнальные чары, сработавшие при нашем появлении.
— Возможно, — задумчиво потерев подбородок, кивнул Реддл. – После ужина ваши воспоминания должны быть у меня. Как и мои личные вещи.
— Конечно, милорд, — кивает Снейп.
— Да, дядя.
За столом шло несколько оживленных бесед сразу. То тут, то там слышался смех.
После ужина УПСы разбрелись, оставив племянницу и дядюшку наедине.
— Потрудись передать то, зачем ходила.
София, выудив шкатулку с диадемой из кармана, вернула той нормальный объем и, толкнув по столу, отправила прямо в раскрытые объятия дядюшки.
— Симпатичная диадема, — поделалась она наблюдениями.
— Тебе она не пойдёт, — пожал плечам Волдеморт, положив ладонь на шкатулку. — Ступай, отдыхай. Увидимся завтра.
Давно стемнело.
В воздухе разливался запах жасмина. Блеснула дальняя зарница, пока ещё не сопровождаемая раскатами грома. Порывом ветра раздувало занавески на открытых окнах.
Какое-то движение в конце коридора привлекло внимание. Девушка поспешно отступила за одну из многочисленных статуй, скрываясь в её тени.
Послышался звук шагов. Кто-то шел по длинной галерее коридора.
— Фенрир?! – узнала София голос Драко. — Что за черт?!
-Что, мой сладкий голубок? Ладошки прилипли? А я тебя давно тут поджидаю! В прошлый раз нам наглым образом помешали. По твоей вине, щенок! Не стоит быть таким несговорчивым…
София крепче сжала палочку в повлажневшей руке.
Малфой дергался, стоя на четвереньках, пытаясь оторвать руки от пола. У него ничего не выходило. В другой ситуации это выглядело бы забавным.
Сивый, опустившись на колени рядом, обнял парня, прижимая его спину к своей широкой груди, поглаживая его грудь и живот.
— Убери руки, пес! – зарычал Драко. — Я тебе слова даю, мерзкая зверюга, сделаешь это – крупно пожалеешь!
— Наш голубок рычать пытается? – хохотнул Сивый.
— У меня руки не навсегда приклеились к полу, ты, скотина! Я найду способ тебя достать!
— Я, пожалуй, рискну, — глумливо донеслось в ответ. – Ты слишком нравишься мне, чтобы так легко от тебя отказываться.
— Твоя страсть безответна, тупая волчара!
— Плевать. Я все равно сейчас тебя отымею, высокомерный маленький ублю…
— Ступе… — начала, было, София, но оборотень успел среагировать быстрей:
— Экспелеармус!
Палочка вылетела из ладоней и оказалась у Фенрира.
— Гринграсс! – в голосе блондина была такая ярость, которой даже Сивый не удостоился.
— Так, так, так… — похихикивал Фенрир. — Смотрите-ка, кто тут у нас? Маленькая грязнокровочка! Баба за тебя вступилась, мой вкусный Дракоша? Может быть, мне и её заодно отыметь?
— Что ты развоевался, оборотень, — процедила София. – Кем ты себя вообразил? Половым гигантом?
Когда Фенрир набросился на неё, София отпрянула, не ожидая такой реакции и скорости. С обнаженных желтых клыков Сивого капала вязкая слюна; глаза его закатывались. И хотя София твердо верила в авторитет дяди и в свою неприкосновенность, на мгновение ей померещилось, что за счастье сожрать её, оборотень, пожалуй, рискнет жизнью.
Когда Фенрира скрючило; когда его кости с сухим хрустом начали выворачиваться из суставов, она уж было решила, что смертный час пробил.
Дико подвывая, вертясь, будто в брейк-дансе, Сивый катался по полу, скрипя зубами и царапая руками, наполовину трансформированными в звериные лапы, отменный Малфоевский паркет.
София отползла в сторону, Драко подхватив её под руку, помог подняться.
— Бежим! Он же…он сейчас превратится в волка!
— Не думаю, — покачал головой блондин.
Послышались шаги. С одной стороны спешили Люциус и Снейп; с другой показался сам Волдеморт.
Где-то внизу хлопали двери. Факелы вспыхивают сами собой, ярко освещая отвратительную картину.
— Что происходит? — осведомился Темный Лорд, с любопытством ученого, наткнувшегося на неизвестный науке случай, уставившись на оборотня.
— По-моему, он застрял в промежуточной стадии, милорд, — пожимая плечами, прокомментировал Снейп, брезгливо подбирая полы мантии — брызги крови, обрывки шерсти и какой-то жидкости, похожей на лимфу, запачкали весь пол вокруг.
— Вижу, — кивнул Волдеморт. – Что за проклятие вы применили? – осведомился он у Драко.
— Мы не применяли проклятий, — поспешила заверить София. — Фенрир напал на меня, отнял палочку, я…я испугалась, а потом…потом с ним случилось «это».
Мертвому припарки. Как колбасило беднягу, так колбасить и продолжало.
— София, надо что-то с этим делать, — покачал головой Темный Лорд. – Или убей его. Или сними проклятие.
— Этот паркет мне влетел в нуты, — с сожалением, сокрушенно вздохнул Люциус Малфой.
— Финита Инкантатум, — подобрав с пола свою палочку, произнесла София, всерьёз опасаясь, что заклинание не подействует.
Но крик смолк. Конечности Сивого приняли антропоморфный вид.
Лежа на спине, Фенрир смотрел на потолок, тяжело дыша и вывалив язык. Тот застрял между зубами.
К этому моменту в коридор сбежались почти все УПСы, находящиеся в поместье.
— Спектакль окончен, — процедил Волдеморт, — всем приятных снов. Фенрир, хватит валяться, — поддел он его носком сапога. — Не могла же тебя девчонка так отделать, чтобы ты самостоятельно подняться не смог? Давай, давай, не придуривайся.
Вокруг раздавались смешки.
Фенрир медленно встал. Его шатало, как на палубе маленького суденышка в сильный шторм.
— Милорд, я…
— Позволил себе слишком много? Да, вынужден засвидетельствовать — ты забылся.
— Я…
— Долго был мне полезен? Не отрицаю. Но в очередной раз доказал, что ты всего-навсего лютый зверь и среди людей тебе не место. Можешь переночевать, а завтра — чтоб духу твоего здесь не было.
— Милорд!
Реддл повернулся к лестнице, и, не проронив ни слова, удалился.
— Вы в порядке, мисс Гринграсс? — с фальшивой учтивостью поинтересовался Люциус. — А ты, Драко?
Блондин, дёрнув щекой, посмотрел на отца тяжелым взглядом:
— Не стоит обращать внимания на подобные мелочи. Теперь, когда у вас поводов для беспокойства больше, чем достаточно, — с сарказмом ответил Драко, откидывая с глаз упавшие пряди волос. С вашего позволения, — отвесив шутовской поклон, юноша направился к своей комнате.
— Мистер Малфой! – повысил голос Люциус. – Мне представляется, что я не давал вам разрешение удалиться!
На узком высокомерном лице застыло выражение холодной ярости.
* * *
Укладываясь в постель, София думала о том, что Драко мог бы поблагодарить её… хотя, учитывая обстоятельства и ситуацию, в которой она его застала…? Может, даже и к лучшему, что тема не развивалась.
Но то, что она сумела одолеть оборотня, странным образом согревало душу.
И совесть нисколечко не мучила.
Вот ещё!
26.06.2012 Глава 42 Мракс или Гринграсс?
София глядела в небо, откуда через клочья тяжелых туч пробивалось солнце. Капли утренней росы вспыхивали под лучами, словно рассеянные по траве бриллианты. Вся лужайка в одни миг засветилась яркими цветами радуги.
Возвращаться в дом не хотелось. Там у УПСов, как обычно, интриги и собрания. Наверняка уже строят планы, тёмные и скучные.
Волдеморт, как обычно, сидел на возвышение, на кресле, с высокой спинкой, обитом зеленым бархатом. Рядом с ним стояли Белла Лейстрейндж и Люциус Малфой.
На собрании присутствовало с добрую сотню УПСов, что само по себе говорило о предстоящей масштабности мероприятия.
— Итак, друзья мои, пришло время решительных действий, — заявил Темный Лорд. — В свое время я допустил огромную ошибку, желая соперничать с Министерством. Теперь у меня другой план — мы станем сотрудничать. Обстановка в магической Британии сейчас весьма и весьма нестабильная. И нам совершенно ни к чему раскачивать без того готовую дать течь лодку. Скажу вам откровенно: я не заинтересован в смене власти – я заинтересован в смене её курса. Наша цель с вами, — Тёмный Лорд изогнул губы в тонкой улыбке, — как законопослушных граждан, не допустить смуту, не говоря уже о гражданской войне.
Со смертью Дамблдора многое упрощается. Практически обезглавленное сопротивление легко уничтожить. И попрошу хорошенько запомнить — Министерству очень даже нравятся наши с вами цели; оно всего лишь не одобряет избранные нами методы. Но, так или иначе, официальные власти станут с нами мириться, ибо не готовы к войне.
За текущий год мы многого достигли: способствовали проведению финансовой реформы, разобрались с врагами на континенте. Министерские крысы понимают, что назревает и образовательная реформа, способная вывести обучение в Хогвартсе на новый виток. Конечно, массовая истерия, продиктованная страхом перед неизвестностью, имеет место. Но всё требует времени, друзья мои. В свой час большинство волшебников смогут понять: мы с вами не угрожаем магическому сообществу — мы укрепляем его.
— А что насчет Поттера? — подал голос Рудольфус.
— Поттер лишь знамя. Нам нужно не столько уничтожить мальчишку, который в борьбе не лучше любого среднестатистического аврора, сколько развеять миф. При желании и правильном подходе, может, удастся склонить его к сотрудничеству. Если нет, следует заставить его исполнять нашу волю «вслепую». В любом случае, Руди, Поттер — моя проблема. — Волдеморт снова жутко оскалился в попытке улыбнуться. — В плане сотрудничества у нас есть, что ему предложить: изнь его и его друзей, в обмен на сомнительное предательство сомнительных идей, — по-моему, выгодная сделка?
— Поттер — упрямец, — процедил Люциус Малфой. — Я знаю об этом не понаслышке, милорд.
— Я тоже не лыком шит, как говорили в стародавние времена очень далеко отсюда. Вам хорошо известно, что смерть Огненной Розы обеспечила парню защиту. Диву даешься, как много магии оказалось в той пигалице…
София украдкой покосилось на Снейпа. Лицо его оставалось равнодушным и неподвижным. Словно речь шла не о его «дорогой Лили».
— Защита, данная Эванс, иссякнет, как только мальчишка станет совершеннолетним. И тогда…
— Тогда мы спокойно сможем найти его местонахождение? — «догадылся» Яксли, но сник под саркастичным взглядом Волдеморта.
— Полагаю, Орденоносцы знают об этом не хуже нас с вами. А значит, предпримут ответные шаги по обеспечению безопасности. Я уверен, что все эти годы Дамблдор прятал Поттера среди магглов, скорее всего у родственников Эванс. Но даже если бы мы и сумели его отыскать, в доме кровников нам к мальчишке не подобраться. После совершеннолетия авроры наверняка постараются переправить его в более безопасное, с их точки зрения, место. Снейп, поручаю вам разузнать, откуда и куда. В помощники можете взять, кого пожелаете.
— Почему именно Снейп? — не поднимая глаз и почти не разжимая губ, поинтересовался младший Лейстрейндж.
— Разрешите мне не терять время на пустые объяснения?
— Простите моего брата, милорд, — выступил вперёд Рудольфус.
- Кого возьмете в напарники, Север? — полюбопытствовал Реддл.
— Яксли.
— Яксли, так Яксли. Теперь что касается дел с Министерством? Не следует бросать тесное сотрудничество, пусть и с такими, не слишком-то на первый взгляд, яркими личностями, как мистер Тикнесс. Я думаю, что не помешает внедрить еще несколько наших верных людей в окружение Скримжера.
— Не проще ли его устранить? — поднял голову Мальсибер.
Волдеморт посмотрел на него с неприкрытым сожалением.
— Устранить, говоришь? — шелковым голосом проворковал Темный Лорд, покачивая головой. — Ты вообще меня слушал? Я битых полчаса распинаюсь о необходимости дипломатии, а он « устранить». Скорбен умом или давно под Крусио не валялся? Для улучшения работы серого вещества?!
Последнее: мне нужна Чарити Бёрбэйдж. Драко, это я поручаю тебе. Приведёшь её сюда. Ясно?
— Да, милорд.
— На сегодня совещание закончено.
Хорёк догнал Софию уже на улице. В его руках были метлы:
— Полетаем, Гринграсс?
— С чего решил взять меня в компанию?
— Ну, с тобой интересней, чем без тебя, — пожал плечами он. — И, кроме того, нам не помешает поговорить: отец уже устал намекать, что я слишком мало уделяю внимания моей невесте…
— Брось, Малфой! — насчет невесты. Думаю, когда-нибудь, тебе посчастливится, и ты найдешь настоящую Асторию Гринграсс…
— Так не полетишь? — сощурился Малфой. — Может, и правда, не стоит? «Всполох» не для «чайников», как говорят у магглов.
— Полечу, — с вызовом ответила София, протягивая руку за метлой.
— Летим в сторону того холма. На счет три. Раз. Два. Три!
Малфой пестрым вихрем понесся впереди, — не угонишься, как не старайся. Блондин повернул голову, на губах его играла азартная улыбка:
— Быстрее, Гринграсс! Быстрее! Догоняй!
Ветер растрепал волосы, поток воздуха заполнил ноздри, щеки немели от бешеной скорости. Сделав петлю, Хорёк наклонился к метле Софии, хватаясь за древко. Метла вильнула, брыкаясь, как обиженная лошадь.
София завизжала:
— Малфой, перестань! Я разобьюсь!
Он засмеялся, прижимаясь коленом к её колену.
— Не смешно! — продолжала паниковать девушка. — Прекрати!
В ответ Драко хохотал, как сумасшедший, сильнее накреняя метлу. Они торпедой устремились к земле.
— Драко!!! — орала София, но звук её голоса захлебывался порывом воздуха.
Вместо того, чтобы попытаться выровнять метлу, девушка, вцепилась в неё обеими руками и зажмурилась — земля стремительно приближалась.
Малфой сделал рывок, резко выруливая.
Они оба застыли в нескольких сантиметрах от земли.
София соскочила с метлы, зыркая на снисходительно ухмыляющегося Хорька и с трудом удерживаясь, чтобы не вцепиться ногтями в лощённую физиономию:
— Ты убить меня хотел?!
— Не больно-то ты сильна в полетах, Гринграсс. Маггловское воспитание — оно и есть маггловское воспитание…
— Да пошёл ты!
— Твоя любимая фраза? — оскалился он в усмешке. — Расслабься.
София, всё ещё пребывая во власти гнева, вызванного испугом, направилась к метле, зависшей в воздухе в нескольких шагах.
— Гринграсс, постой! — окликнул Малфой. — Мы так и не поговорили.
— О чем собрался говорить? Хочешь поблагодарить за вчерашнее?
— Нет, — лицо у блондина сделалось таким же непроницаемым, как у Снейпа.
— Тогда о чём? — отбросила девушка волосы со лба. — О твоём «подвиге» в Слизеринской гостиной?
Блондин неопределённо пожал плечами:
— Я не понимаю, зачем ты вспоминаешь об этом сейчас? Не понимаю и того, зачем ты вчера ввязалась не в своё дело, встав между мной и Грейбэком?
— Только не говори, что предпочел бы, чтобы я держала нейтралитет!
— Не скажу. Просто это не тот случай, когда жаждешь получить в свидетели хорошенькую девицу, — зло фыркнул Малфой.
— Я понимаю…
— Ни черта ты не понимаешь! — с обжигающей душу яростью проговорил Драко. — Темный Лорд подкладывал меня под этого ублюдка целый год, словно дешёвую шлюху. А особенно забавно то, Гринграсс, что голубок с волчьей мордой был самым первым моим любовником. Здорово, правда? — рассмеялся он без малейшего намёка на веселье. — Я понимаю, что тот инцидент между мной и тобой в Слизеринской гостиной — не слишком красивая история. Но сравни меня с Сивым, и, поймешь, что из нас двоих тебе повезло больше. Надеюсь, темное прошлое не ляжет грязным пятном на наше светлое будущее?
— Какое будущее?
— То, что будет у нас после свадьбы.
— Драко, — подняла на него глаза София, — ты же понимаешь, что наша помолвка — дешевый фарс? Я — не Астория Гринграсс, а значит данная мной и твоей мамой клятва недействительна…
— Так поклянись ещё раз!
— Зачем? Да как ты не понимаешь? Тебе не придется жениться на грязнокровке Софии Мракс в том случае, если в войне победу одержит не Тёмный Лорд. В противном случае, конечно, я смогу считаться завидной партией в вашем магическом дурдоме. Не делай такого лица!
— Ты, как я погляжу, поднаторела в магических матримониальных интригах? Ты выйдешь за меня замуж, если я предложу тебе это здесь и сейчас? По всем правилам?
Губы юноши кривились в сардонической усмешке:
— Не отказывай мне, существу нежному и ранимому, остро нуждающемуся в опеке. Наблюдая за тобой вчера, я сумел понять, — раз ты смогла спасти меня от страшного-страшного серого волка, я могу быть в безопасности рядом с тобой, дорогая... Перестань кусать губы, Гринграсс! Болячки ещё никого не украшали! Давай! Скажи — да.
— Нет.
— Почему?
— Если коротко: ни одному из нас это ненужно. Мы нелюбим друг друга. В таком браке нет смысла. Мне очень хотелось бы верить, Малфой, что мы можем быть друзьями…
— Хватит, Гринграсс! — закатил он глаза. — Какая, к Мерлиновой бабушке, дружба?! Какая «любовь»?! Для «любви» существуют бордели. А брак это, прежде всего, выгода, совпадение интересов, союз!
— Малфой! Знаешь что?! Иди ты в задницу со своими предложениями! Со всеми разом!
- Вот как?! — Глаза его сузились, ноздри трепетали, а губы вытянулись в узкую ленточку. — Ты — моя невеста, Гринграсс. Моя. Невеста. И хватит ломаться!
— Я уже весь язык обмолотила, пытаясь донести до твоей пустоголовой головы, что я — не Гринграсс!
— Рискнешь доложить об этом твоему дядюшке?!
Во время словесной перебранки молодые люди, шипя, точно две змеи, приближались друг к другу. Вернее, приближался Малфой, а София всего-навсего не отступала.
— Сам докладывай!
Лицо Драко напоминало птицу, — до такой степени заострились его и без того тонкие, резкие черты. Худая и мускулистая грудь вздымалась часто-часто.
Взгляд Софии упёрся в выступающие ключицы. Её пронзило острое желание вонзить зубы в напряженные мышцы гибкой шеи, как это делал граф Дракула на картинках.
— Прямо сейчас и пойду! — прорычал он в ответ.
По размашистым резким движениям, полным отчаянной самоубийственной ярости София поняла, он не шутит. Хорёк всерьёз вознамерился отправиться к Волдеморту со всей этой ерундой, от которой последний точно рассвирепеет. Хотя бы от одной её неуместности.
— Малфой, стой! Стой, говорю! Стой, твою мать!
Юноша замер. Порывисто обернулся. В светлой радужке ярко выделялись сузившиеся от ярости зрачки:
— Что ты сказала о моей матери, грязнокровка? — тихо выдохнул он.
— Ничего. О твоей матери — ничего! — София, догнав его, положила руки на другой конец метлы. — Это не смешно, Малфой...
— Мне давно уже не смешно, Гринграсс. Убери руки от моей метлы. Мне вовсе не улыбается долго и трудно её драить.
— Драят палубу! К тому же, пусть твой папаша и утратил расположение Темного Лорда, но его состояние-то осталось при нём. Купишь новую.
— Убери руки, Гринграсс.
— Как только скажешь, что передумал…
— А тебе-то какое дело, Гринграсс, до того, что сделает со мной Темный Лорд?!
— Ты просто дешевый позер…
— Уверена?
Блондин попытался отпихнуть Софию от себя. Потеряв равновесие, девушка уцепилась за его плечо. Их глаза, — её теплые, янтарные и его ледяные, серые, — встретились. Если бы взгляды могли звучать, они, наверное, зазвенели бы, точно сталь.
Охваченная желанием, перемешенным с гневом, София прильнула к его губам. Но Малфой оторвал её от себя грубо, точно пиявку.
— Что, Хорёк?! — вызывающе засмеялась София. — Девочки в отличие от мальчиков, не возбуждают?
Таким София Хорька ещё ни разу не видела. Впечатление было, как перед грозой, когда небо клубится в вышине, и внизу стихает все, до последней крохотной птички.
Небо словно вдыхает, перед тем, как ударить плетью по земле.
София с вызовом смотрела в вылинявшие, посветлевшие, белесые от гнева, глаза.
Его ладонь крепко легла на её затылок. Вторая рука обвилась вокруг талии с силой, словно хотела её переломить пополам. Губы, жесткие, жалящие, неистовые впились в губы.
София встретила его натиск не менее грубо, обдирая зубами кожу на губах и словно кошка, жадно слизывая соленые капельки крови. Её руки скользнули под мягкую ткань рубашки, прижимаясь к горячей, туго натянутой на мышцах коже, теплой, точно кожица сливы в жаркий день.
Мир качнулся, и София почувствовала, что лежит на земле, ощущая на себе тяжесть тела Драко; его гневные, сминающие прикосновения. Он нарочно старался показать ей свою силу, унизить, сломить, наказать.
София пыталась выскользнуть из его объятий, одновременно терзающих и дарящих ранее неведомое, непередаваемое блаженство. Отбивалась от его рук, чтобы в следующее мгновение самой припасть в изнеможение, покрывая поцелуями каждый сантиметр мускулистого тела; наслаждаясь его судорожными, приглушенными вздохами-всхлипами, словно аккордами, стройно звучащими под умелыми пальцами пианиста.
Ей нравился перламутровый блеск его кожи в солнечных лучах, идеальные очертания скул, закушенные губы, тень от густых ресниц. Нравился платиновый жемчужный оттенок волос...
А потом она забыла, что именно ей в нем нравилось или не нравилось, выгибаясь, точно бесстыжая кошка, принимала в себя беспощадный шквал жестокой страсти. Цеплялась за него, точно лиана или репейник.
И казалось, небо вот-вот все-таки рухнет.
Оно не рухнуло — взорвалось. Разошлось мягкой волной, нашедшей отклик в каждой клеточке.
Дурман стремительно уходил, как вода во время отлива. Реальность со всей её неприглядностью вставала без всяких прикрас.
На серое небо наползали тучи. Трава колола ладони. Земля под спиной была холодной и влажной.
Дыхание любовника перестало сбиваться. Он медленно сел, даже не взглянув на Софию.
Ей хотелось сказать ему что-нибудь. Пусть в ответ по своему обыкновению накричит! Всё лучше, чем отстраняющее молчание.
Поднявшись, Малфой деловито оправил одежду.
— Что ты делаешь? — дрогнувшим голосом спросила София.
Мазнув по ней взглядом, Малфой одернул ворот черной робы, откидывая мягкие завитки непослушных волос.
— Ухожу, — медленно уронил он, смахивая несуществующие пылинки с мантии.
— Просто так уходишь?
— А что? Есть способ уйти с особой помпой, Гринграсс?
Она чувствовала себя опустошенной, как шарик, в который шалун ткнул иголкой, и весь воздух стремительно вышел, оставив только жалкий порванный цветной лоскут.
София безучастно наблюдала, как он идёт к метле, на ходу сминая пальцами длинную траву, напоминающую пшеницу. Черный силуэт юноши в развивающейся мантии четко выделялся на фоне неба.
Ловко оседлав метлу, Малфой повернул голову в её сторону.
— Поднимайся. Ты не найдешь дорогу назад без меня. Поместье зачарованно.
София заставила себя подняться — сначала на ноги, потом на метле.
Волдеморт прав: Драко Малфой редкостное дрянцо. Теперь в её подсознание навсегда страсть останется синонимом унижения, будь он проклят!
— Драко, куда ты? — окликнул Снейп, когда мальчишка пулей пронесся мимо.
— Нужно поговорить с Темным Лордом.
— С ума сошел?— сведя брови, осведомился зельевар, перебегая взглядом от поникшей, притихшей девушке к спокойному, но излучающему какую-то отчаянную решимость, юноше. – Он не звал тебя. Ты знаешь, — Темный Лорд отнюдь не приветствует инициативу в общении, предпочитая оставлять её за собой.
Говоря это, профессор положил руку ученику на плечо, будто пытаясь поддержать и предостеречь одновременно.
Но Малфой сбросил его ладонь и попятился, зло шипя:
— Оставьте меня.
— Что случилось? — донёсся презрительный голос. — Снейп, не мешай. Ну? — фыркнул Реддл .
— Ничего не случилось, милорд. Просто я считаю необходимостью поставить вас в известность о том факте, что наша помолвка с вашей племянницей не может считаться действительной.
Несколько секунд Волдеморт хмурился:
— Я так понимаю, до тебя дошло, что помолвка заключалась не с Софией Мракс, а с Асторией Гринграсс?
— Да, мой Лорд.
— И ты считаешь неплохой возможность освободиться от навязанной тебе, без твоего ведома, невесты?
— Да, мой Лорд.
— Считаешь, что для чистокровного Малфоя Мракс-полукровка не достаточно хороша?
— В роду Малфоев никогда не было шлюх.
— Драко! - вскричал Люциус, бросая на сына выразительный предостерегающий взгляд.
— Как смеешь ты, мальчишка, бросать мне в лицо эти оскорбления?! — прошипел Волдеморт.
Темный Лорд несколько секунд буравил юношу взглядом. Раздув ноздри, он с силой втянул воздух:
- Ты отказываешься жениться на Софии? — прошипел он.
— Нет! — вскричал Люциус.
— Замолчи, — поморщился Воледморт, переводя на Драко красные глаза светящиеся кошачьими прорезями зрачков.
Неестественно длинными пальцами он выхватил из кармана робы палочку и любовно погладил её:
— Я разочарован. Сильно разочарован. Ты неблагодарный маленький щенок! Ублюдок!
София до боли закусила губу, чтобы не закричать в голос, когда Хорька опрокинул на пол сильный удар. По лицу Темного Лорда она безошибочно читала, до какой степени тому хочется ударить ещё раз.
— Яксли! — рыкнул Темный Лорд.
Люциус Малфой бескровными пальцами нервно мял складки собственной мантии. Снейп стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. На всех лицах одинаково читалось тягостное ожидание, пока уха ловило звук приближающихся шагов.
София ощутила, как где-то в животе глубоко оседает страх, а в голове, словно птица о стекло, бьётся мысль о том, что Хорёк — идиот. Полный, круглый, законченный. Зачем, черт возьми, камикадзе недобитый, было устраивать весь этот спектакль? Для кого?
Яксли не спеша вошёл в комнату, отвесил поклон Темному Лорду, бросая быстрый, едва уловимый взгляд на Малфоя.
Видимо, все, кроме Софии уже знали, что сейчас будет.
София вздрогнула, когда юноша ударился спиной о стену. Вместе со взмахом волшебной палочки Яксли послышался металлический лязг и на узких запястьях блондина сомкнулись массивные кандалы.
— Пожалуйста, не нужно! — закричала София при виде кнута в руках Яксли.
— Отойди в сторону, — без всяких эмоций небрежно бросил Волдеморт.
Драко хрипло вскрикнул и вжался в стену под рассекающим кожу кнутом. Кнут поднимался и поднимался, не менее двадцати раз, пока стройная мальчишеская спина не превратилась в кусок мяса, а выражение «живьем содрали кожу» перестало быть фигурой речи.
Когда наручники соскользнули с кистей, Драко Малфой рухнул на колени.
Обычно вьющиеся, сияющие волосы потемневшими прядями липли к запавшим щекам. Взгляд, ясный, холодный и надменно-ироничный, стал пустым, почти тупым, как и идущего на бойню животного.
Хорёк выглядел сломленным, жалким и тощим.
Подойдя к нему, Темный Лорд ухватил его за волосы, рывком заставляя поднять голову:
— Ну что, Малфой? — прошипел он ему в лицо. — Всё ещё считаешь, что женщины в моем роду не более, чем шлюхи?
— Милорд… — прохрипел он.
— И ты почтёшь за честь назвать любую из рода Мраксов, пусть даже всего лишь навсего квартеронку, своей женой?
Непонятно, какую именно магию применил Темный Лорд по отношению к Драко, но это заставило юношу согнуться пополам. Сначала он только стонал, сдерживая крики.
— Вот как? — хмыкнул Волдеморт. — Пытаемся проявить силу воли? И не такие ломались, друг мой. Крусио!
Драко завизжал, как насилуемая девица.
Теряя сознание, София всё ещё слышала его крики.
27.06.2012 Глава 43 Авада Кедавра
— Как вы себя чувствуете? – она почувствовала, как на лоб легла прохладная ладонь.
Ощущение полнейшего духовного опустошения вернулось вместе с сознанием. София не сразу вспомнила, что тому причиной, но чувство, будто её вывалили в грязи, оказалось необычайно навязчивым: в памяти воскрес полет, секс с Малфоем, сцена в Большом Зале…
С трудом разлепив ресницы, девушка встретилась со стальным взглядом отца Драко. Тот был одет в просторную светлую мантию, что само по себе необычно. Если не считать того случая, когда на Люциусе Малфое была тюремная роба, он носил исключительно чёрное.
Вид у хозяина Малфой-мэнора был, как всегда, пижонский. Ворот ослепительно белой рубашки под робой жестко огибает шею, волосы идеально зачесаны назад, осанка и жесты полны величия.
И лишь чрезмерная бледность да резче обозначившаяся вокруг глаз сеточка морщин выдавали, что происшедшее оставило свой след и на нём.
— Что с Драко?! – прохрипела София, приподнимаясь на локтях. — Что с ним?!
Брови Малфоя-старшего выразительно изогнулись:
— Что с ним, — вы могли видеть и сами. Где он, поймёте, если соблаговолите вспомнить, какое задание дал ему Темный Лорд во время завтрака.
— Но?! Он же не мог…! Как…? О, боже! – девушка сжала пульсирующие болью виски. – Почему вы это допустили? После того, что сделал с ним Темный Лорд? Как вы могли?
— Север подлатал его, насколько возможно. И я не осуждаю Хозяина. Драко необходим был подобный урок. Ему следует научиться отвечать за свои поступки.
— Не осуждаете Хозяина? – не поверила своим ушам девушка. – Необходим подобный урок? Если бы Драко был моим сыном, никакая сила не заставила бы меня спокойно стоять и смотреть, как его истязают! – вскричала София. – Вы…! Вы просто трус!
В серых, стального цвета глазах, блеснула зарница:
– Мисс Мракс, учитывая все обстоятельства, нам не следует ссориться, — вкрадчиво проговорил он. – Моя вина лишь в том, что я предпочитаю искалеченного сына – сыну мертвому. Говоря начистоту, я бы тоже хотел многое вам сказать. Но для нас обоих будет лучше, если мы проявим сдержанность.
София опустила ноги на пол.
— Что вы намерены делать? – полюбопытствовал Люциус.
— Хочу поговорить с дядей.
— Чтобы бы вы не собирались ему сообщить, сейчас этого делать не следует. Он занят. И к тому же сильно не в духе.
— Я не спрашивала вашего мнения, лорд Малфой. Впрочем, как и совета.
— И напрасно не спрашивали. Следовало бы. Так уж получается, мисс Как-Вас-Там, что все ваши опрометчивые шаги дорого обходятся моему сыну…
— А я имею наглость считать, что вашему сыну дорого обходится его собственная глупость, избалованность и несдержанность. Или – как вариант, — психическая неуравновешенность. Видит бог, я никогда не старалась причинить ему вред. Это он достает меня всеми возможными способами!
— Мисс Гринграсс, — или вы предпочитаете, чтобы я обращался к вам по фамилии Мракс? — давайте расставим точки на i? На данный момент для меня очень важно заручиться, если не вашей симпатией и поддержкой, то хотя бы терпимостью. Насколько я понимаю, Драко оскорбил вас? Какую компенсацию вы готовы принять?
София, обняв себя за плечи, внимательно смотрела на «скользкого друга», пытаясь понять, к чему тот клонит. Ноги стыли на паркетном полу под залетающими сквозняками.
— Что способно смягчить ваш гнев? – вкрадчиво вопрошал Люциус, склоняя голову и будто гипнотизируя Софию взглядом. — Деньги? Удовольствия? Месть? Я приму любые условия… и пойду на всё.
- Не понимаю, что вы имеете в виду? Какую месть? Какие удовольствия вы мне предлагаете?
— Мисс Мракс, я, конечно, не Тёмный Лорд. Но я сильный маг. Во мне три четверти крови вейл. Я могу очень многое — заговоры на удачу, богатство, успех у противоположного пола, – вы получите их оптом или в розницу. Если же вы, как и Темный Лорд, получаете удовольствие от созерцания чужих страданий, я готов…
София сжалась, как воробей перед коршуном.
– Вы за кого меня принимаете? – растерянно спросила она. — Или в высшем магическом обществе считается нормальным предлагать невесте сына садо-мазохисткие игры?!
— Я не хотел вас обидеть, — констатировал мистер Малфой. София заставила себя выдержать его взгляд, хотя ей и хотелось опустить ресницы. — Вы считаете, что самое страшное вы уже видели и можете судить других? Завидую вашей безмятежной наивности! Но нисколько не сомневаюсь: она не продлится долго, – медленно протянул он. – Вам предстоит очнуться, мисс Неопределённость. И тогда мы посмотрим, чего стоит ваша гордость. И ваша порядочность. Когда угроза нависнет над самыми дорогими для вас людьми…
— Вы мне угрожаете?!
— Я?! – бросив полыхающий яростью взгляд на девушку, мужчина засмеялся ломанным, деланным, смехом. – О, нет, мисс Мракс, — мне пока ещё есть, что терять. В отличие от Грейбэка.
София почувствовала, как ледяная перчатка сжимает сердце, а губы становятся непослушными:
— Куда вы клоните?
— Вы недогадливы, — бросил Люциус, состроив презрительную гримасу в лучших Малфоевских традициях.
— Не хотите ли вы сказать, что Грейбэк отважится причинить вред моим родителям?! – вцепилась она в рукав его светлой робы. — Он не посмеет!
— Да что вы говорите? –сощурился Малфой. – Вы унизили его. Лишили расположения обожаемого господина…
— Грейбэк не сможет найти моих родителей. Да и против желаний Темного Лорда он не пойдёт.
— Темному Лорду нужны вы. До ваших родителей ему нет никакого дела. Ваша мать – сквиб.
— Магический и реальный миры никогда не пересекаются…
— Вы, наверное, никогда не слышали о нападении оборотней на людей, Софи? Но что из того? Изуродованные тела так легко спрятать среди…да хотя бы жертв автомобильных катастроф?
— Прекратите! – взмолилась София.
— Как пожелаете.
София вскочила с кровати и принялась изображать собой паровозик, мечась из одного угла комнаты в другой. Потом остановилась, вглядываясь в бескровное породистое узкое лицо. Но оно сделалось непроницаемым, словно маска.
– Чего вы хотите?
— Заключить помолвку между вами и моим сыном. На сей раз – настоящую. Я обеспечу безопасность твоих родителей, а ты выйдешь замуж за Драко…
— Ни за что! С меня довольно унижений!
— Унижений?! – София видела, как сжимаются и разжимаются кулаки собеседника. — София, вы только пригубили бокал, который каждый из нас осушил почти до дна. Но довольно об этом. Лучше объясните одну странность. Вы беспокоитесь о моем сыне. Вы любите его. Так какого черта отказываетесь выйти за него замуж?
— Я не знаю, способны ли вы понять меня, мистер Малфой, но если в этой проклятой жизни, которую я веду вот уже год, и был маленький светлый лучик, - это был ваш сын. Не могу сказать, что я надеялась на нечто, вроде взаимности — он не однозначно, прямо и многократно заявлял о своих чувствах и убеждениях. Но всё же, сентиментальность, свойственная, наверное, всем женщинам, заставляла меня, пусть даже не до конца отдавая себе в этом отчет, втайне мечтать о нём. — София закусила губу и посмотрела на стену. – Но он сделал всё, что бы в темных водах моей души не оставалось лучиков.
— Вы бредите! – рявкнул Люциус. – Послушайте, мисс Мракс! Сейчас не до нелепых капризов! Вы же не глупы? Драко я тоже не считал дураком. Но вы оба ведёте себя…— Люциус усмехнулся, – наверное, как и полагается двум подросткам, не сумевшим справиться с гормональным всплеском. Вы уже знакомы с понятием «процентные ставки»?
— Немного.
— Ну так вот у Тёмного Лорда они чрезвычайно высоки. Ваш дядя виртуозно играет на чужих пороках и слабостях. Он, точно паук, сплёл паутину, из которой никому из нас в одиночку не выбраться: не мне, не моей жене, не сыну. И, рискну предположить, вы в этом списке не исключение. Нам нужно держаться вместе, мисс София. Ваш союз с моим сыном взаимовыгоден…
— Нет, — повторила София свою мантру.
— Но почему? – с мурлыкающей вкрадчивостью подкрадывающегося гепарда спросил Люциус. – Вы же сами признались, что мечтали о любви?
— Конечно, это смешно! — с вызовом вскидывая подбородок, проговорила София. – Какая там любовь, когда речь идет о министерском портфеле в Магической Британии, а может быть, и о власти во всем мире? Это очень важно, я и спорить не берусь. Но о чём я точно не мечтала, так это о том, чтобы на мне женились по необходимости, выполняя пожелания тех, кто запутался в своих интригах. Тащить жениха к алтарю, как под дулом пистолета?! Я считаю, что это слишком. Для нас обоих. И даже не пытайтесь меня переубедить – у вас не достанет аргументов, мистер Малфой. Возможно, я даже настолько слаба, глупа и ничтожна, что люблю вашего сына. Но это ничего не меняет.
Люциус Малфой грозно повернулся к ней:
— Мисс Гринграсс, вы пожалеете о вашем решении...
Дверь в спальню распахнулась, прерывая их разговор и пропуская леди Малфой, как всегда строгую и надменно-невозмутимую:
— Рада это слышать. – Она повернулась к мужу. — Милорд ожидает всех в столовой.
Спустя четверть часа София присоединилась к общему собранию и почти сразу же пожалела об этом — напротив огромного, обложенного мрамором камина, над полированным столом, медленно вращалась подвешенная на невидимых веревках вверх ногами женщина.
Появление Софии не прервало текущий за столом разговор. Лишь Нарцисса кивнула девушке, указывая на свободное место рядом со своим сыном.
— Значит, вы готовы поручиться головой за то, что Орден Феникса планирует перевести Гарри Поттера в следующую субботу? – вопрошал Волдеморт.
София, усаживаясь на указанное место, встретилась глазами с Хорьком. Тот ответил её твердым и непроницаемым взглядом. Блондин выглядел почти как всегда, разве был бледнее обычного.
— Милорд, — отвечал Реддлу Снейп, видимо, возражая, — я слышал кое-что другое. Аврор Долиш утверждал, что мальчишку никуда не повезут до тридцатого, пока ему не исполнится семнадцать. Долиш уверен, что весь Отдел Авроров соберут, чтобы…
– Ты в курсе, где они намерены его спрятать? – резким голосом проговорил Волдеморт.
— В доме одного из членов Ордена. Скорее всего – Артура Уизли, но я не уверен. Вслух это не озвучивалось. На место наложили всю возможную защиту. Думаю, взять его там не получится. Конечно, если Министерство не сдастся до следующей субботы, — пожал плечами зельевар, жестом подчеркивая абсурдность данного предположения.
Волдеморт повернулся к Яклси:
— Ну? Что скажешь? — задумчиво барабанил он пальцами по полированной столешнице. — Сдастся ли Министерство к следующей субботе?
— Мой господин, — выпрямился Яксли, делаясь разом внушительнее, - у меня хорошие новости. Хоть и не без труда, но удалось наложить Империус на Пиуса Тикнесса. У него налажены контакты с другими высокопоставленными лицами…
Белла бросила вопрошающий взгляд на господина, будто проверяя, доволен ли он.
Снейп и оба Малфоя сидели, опустив глаза.
— Хорошее начало, — кивнул Волдеморт. – Но Тикнесс — всего лишь один человек, как он не высокопоставлен и не влиятелен. Сомневаюсь, что Министерство станет моим до следующей субботы. Скримджер должен быть окружен нашими людьми; только тогда, и не раньше, можно будет начать действовать. Вернёмся к нашей миссии. Выходит следующее. Мы не можем тронуть мальчишку на том месте, где он сейчас находится, — потому что с магией крови даже демоны не всегда берутся сладить. Не можем взять его на месте нового пребывания, потому что охранные заклинания не обойти, пока Министрество не пало. С падением же Министерства возникнут другие, не менее важные дела. Однако мальчишка нам нужен. Хотя бы по той причине, что если нам удастся им завладеть, мы сильно деморализуем противника.
Пожиратели усердно закивали.
— Получается, что у нас есть только один шанс схватить Поттера? – подала голос Белла. – Во время путешествия?
— Здесь у нас есть преимущества, господин, — угодливо подхватил Яксли. - Большинство людей из Отдела Магического Транспорта на нашей стороне. Как только Поттер аппорирует или использует Каминную Сеть, мы…
- Он не сделает ни того, ни другого, — заявил Снейп с уверенностью. – Орден прекрасно осведомлен, что в Министерстве преданных вам людей куда больше, чем преданных идеям Дамблдора или даже старой власти. Следовательно, они не доверяют ничему, что может быть отслежено и использовано против них.
Волдеморт посмотрел на крутящееся над столом тело.
— Я позабочусь о мальчонке сам. Поттер жив благодаря моим промахам, а не благодаря собственным успехам, талантам или усилиям. На этот раз осечки быть не должно.
Оглушительный, истошный вопль, наполненный болью и страданием, исходящий откуда-то снизу, заставил большинство УПСов подскочить на месте.
— Что это? – в ужасе прошептала София, порываясь вскочить.
Рука Драко накрыла её руку горячей ладонью:
— Тише! – зашептал он.— Не привлекай внимания!
— Но…
Злой взгляд Нарциссы заставил держать язык за зубами.
— Что происходит? – нахмурился Мальсибер. – Кто это только что так кричал?!
— Оливандер, — Волдеморт, как обычно, не повышал голоса. — С недавнего времени он мой гость. От него я узнал одну простую истину: если я хочу одержать вверх над Поттером, мне понадобится палочка одного из вас.
София поразилась ужасу, почти шоку, отразившемуся на лицах людей. Как будто Темный Лорд, вдруг, сделал заявление о том, что ему потребуются их руки, ноги, селезёнки-печенки.
— Люциус?
Малфой-старший поднял глаза.
Возможно, неровный свет был причиной тому, что его лицо снова походило на экзотическую хищную птицу; глаза запали и потемнели, сделавшись почти черными.
— Мой Лорд…?
— Я хочу твою палочку.
Софию пугала неподвижность лица Драко. Неестественная прямая осанка. Будто изваяние.
— Палочку, Люциус, — продолжал Темный Лорд. - Я требую твою палочку.
София заметила, как невозмутимая с виду миссис Малфой, схватила тонкие пальцы мужа и сжала их. Тот откликнулся едва уловимым ответным пожатием. А затем быстрым движением, будто приняв мучительно решение, вынул из мантии палочку и протянул Волдеморту.
— Прекрасно, — кивнул Водеморт. – Вот только не устаю удивляться, почему все Малфои выглядят такими кислыми? Сыночка не устроила моя племянница. Мамашу, видимо то, что я дал тебе свободу, Люциус. Повод задуматься, кстати, с чего бы это?
— Я не сомневаюсь в верности моей жены, — сдержанно прозвучало в ответ.
— Ты не оригинален в этом, друг мой. Все рогоносцы свято верят в тоже самое.
— Мой Лорд, — сверкнула глазами Белла. – Не вы ли сами называли мою сестренку идеальной женой? К чему эти недостойные вас речи? В роду Блэков женщины верны, если не своему сердцу, так своему слову и своему долгу. Женщины из моего рода никогда не были потаскухами!
— Не то, что в роду Мраксов? – холодно, даже не взглянув на свою любимицу, парировал Реддл. – Это ты хочешь сказать?
— Нет, мой Лорд, - испуганно сжалась Блэк-Лейстрейндж.
— А вас, Люциус, что вас тяготит? – обернулся Лорд к хозяину Малфой-мэнора. - Мое пребывание в вашем доме? Мое воскрешение? Или мое восхождение?
София не сразу поняла, что шипит не Лорд. Шипение раздавалось из-под стола. Через секунду огромная змея вползла по стулу Волдеморта и положила ему на плечо свою морду. Её глаза с вертикальными щелями вместо зрачков неподвижно уставились в пустоту. Казалось, змея смотрит сразу на всех.
— Господин, — в голосе Беллы явственно проскальзывал страх. - Для всех нас честь приветствовать вас в этом доме. Для нас нет большего удовольствия.
— Приятно слышать это, — склонив голову к плечу, с усмешкой проговорил Волдеморт. – Особенно от тебя, Белла. «Нет большего удовольствия», — повторил он, словно передразнивая самого себя. – Даже учитывая то радостное обстоятельство, которое, как я слышал, имело место в вашей семье на этой неделе?
Беллатрикс уставилась на него, явно не понимая, о чём речь:
— О чём вы говорите, мой господин?
— О вашей с миссис Малфой племяннице, Нимфадоре Тонкс, что вышла замуж за оборотня Ремуса Люпина.
За столом раздался оглушительный хохот. Многие Пожиратели наклонялись вперед, обмениваясь многозначительными взглядами.
Нагайна, ей весь этот гвалт пришелся не по сердцу, многозначительно зашипела.
У Софии пронесся в голове отрывок из стихотворения Высоцкого:
«Только горю не помочь,
Нет теперь закона!
У жирафов вышла дочь
Замуж за бизона!
Пусть жираф
Был не прав
Но виновен не жираф, —
А тот, кто крикнул из ветвей:
«Жираф большой. Ему — видней»».
— Моя собственная племянница оказалась для потомка Блэков неприемлемой, — продолжал Волдеморт. – А вот оборотень пришёлся ко двору. Что скажешь, Драко? Будешь нянчить волчат? Маленьких Фенриров Сивых?
Нарцисса, перехватив взгляд сына, едва заметно кивнула ему, тут же устремляя пустой, как у статуи, взгляд, на противоположную стену.
С точно таким же выражением Люциус глядел перед собой на стол.
— Она нам не племянница! – прокричала Белла в отчаянии. – Мы с Нарциссой не видели нашу сестру с тех самых пор, как она вышла замуж за проклятого Грязнокровку! Нимфадора не имеет никакого отношения к нашей семье. Меньше, чем покойник Сириус!
— Многие из наших старейших семей испортились со временем, — сокрушённо покачал головой Реддл. - Нам нужно очиститься, чтобы остаться в добром здравии. Отрезать все лишнее. Ты сделаешь это для меня, Белла?
От Софии не укрылась ни смертельная бледность, отдающая в синеву, что разлилась по лицу Нарциссы. Не отрешённое скорбное выражение, скользнувшее по лицу Рудольфа.
— Не сомневайтесь, Повелитель, — фанатично выкрикнула Белла.
— Мы уберем все то, что отравляет жизнь действительно чистокровных, — закончил Темный Лорд, взмахивая палочкой, полученной от Люциуса.
Он направил её на фигуру, висевшую над столом.
— Узнаешь нашу гостью, Северус?
Все Пожиратели подняли глаза на пленницу, будто получив на то разрешение.
— Да, — кивнул Снейп.
— Для тех, кто ухитрился остаться не в курсе: у нас в гостях профессор маггловедения — Чарири Бербёдж, — представил Тёмный Лорд. - Ей показалось недостаточным забивать головы настоящих волшебников всякой ерундой. На прошлой неделе она решила переплюнуть Скитер и написала яростную статью в защиту грязнокровок. Вырождение чистокровных, по мнению профессора, это то, что все не просто желают, — жаждут. Она, так точно хочет, чтобы мы подружились с магглами. И наверняка не возражает против общения с оборотнями. Всё так, Чарити?
— Пожалуйста! Пожалуйста…! Я не сделала ничего плохого!
— Да-да! Конечно. Ты бесполезна во всех отношениях. Мне просто скучно и я хочу капельку развлечься.
— Пожалуйста, Том! Мы ведь никогда не были врагами!
София, с щемящим чувством смотрела на то, как слезы женщины скатываются в волосы. Чарири Бербёдж давно успела оставить за плечами и юность, и молодость. Она не могла рассчитывать на то участие, которое невольно вызывает красота и неопытность, даже у самых чертвых и закостенелых в грехах, людей. Полное тело, измученное неправильным положением; лицо, искаженное ужасом, весь облик учительницы был непривлекателен и откровенно жалок.
— Ну, друзья? – насмешливо вопроси Волдеморт. — Кто готов разъяснить достопочтенной матроне ошибочность её взглядов? Люциус?
— У меня нет палочки, мой господин.
Тёмный Лорд дёрнул бровью:
— И, правда. Твоя палочка у меня. Что ж, я и начну – «Крусио»!
Истошный визг ударил по барабанным перепонкам.
Тело, подвешенное в воздухе, дергалось, будто под током, пока не обвисло, утратив сознание.
Чарити беззвучно открывала и закрывала рот, но больше не слышалось не звука.
Новый взмах — глаза несчастной жертвы выпучились, как в американских мультиках. За столом раздался смех, скорее истеричный, чем веселый. Следующий замах и уши преподавателя маггловедения полетели на стол. Ноги жертвы удлинились и переплелись между собой. По всей видимости, процесс сопровождался острыми болезненными ощущениями.
София зажала обеими руками рот, чувствуя, что сейчас её вырвет.
— Рабастан? – вновь прозвучал насмешливый голос Темного Лорда.
— Финита Инкантатум, — произнёс молодой человек.
Захлёбываясь рыданиями, несчастная повалилась на стол и, видимо, пребывая в шоке, поползла к краю.
Профессор Снейп судорожно вцепившись в края столешницы скрюченными пальцами, медленно приподнимался, вряд ли отдавая отчёт в собственных действиях.
— Империо! – произнёс младший Лейстрейндж.
Из глаз пожилой женщины исчезло выражение животного ужаса. Они стали пустыми, словно у зомби.
— Поднимись, — ласковым голосом проговорил молодой человек.
Чарити повиновалась.
Она стояла посреди стола, беспомощно хлопая подслеповатыми глазами.
— Давай, муглофилка, танцуй стриптиз.
Веселое жизнерадостное ржание потрясло своды столовой Малфой-мэнора, когда несчастная стала сбрасывать с себя скромные одежды, совершая непристойные телодвижения.
— Добавь огоньку, старая карга!
Женщина с ничего не выражающим, как у куклы, лицом, страстно извивалась, стягивая с давно утративших упругость ягодиц панталоны, явно не предназначенные для демонстрации широкой публике.
По тонким ногам бежала сеть синих набрякших выступающих вен. Груди были похожие на вытянувшиеся мешочки.
— Давай! Давай! Ты уже, наверное, давно забыла, что такое секс, старая дура? Эй! Есть желающие ступить в эти райские кущи?
Непристойный смех, прозвучавший в ответ, снова сотряс стены.
— Извини, мугродолюбка. Желающих нет. Придется тебе воспользоваться вот этим...
София вскочила, потрясенная жуткой, омерзительной сценой.
По ногам женщины текла кровь, она кричала от боли, насилуя самое себя массивным серебряным подсвечником.
Волдеморт смеялся вместе со всеми.
Исключение составляли Блэки, Малфой, Снейп и Рудольф.
София заткнула уши, чтобы не слышать оглушительных криков жертвы. Ничего гаже она себе представить не могла. Унижение и боль, унижение и боль – без конца, без сочувствия, без снисхождения. О, боже! Она раньше не понимала истинной сути зла.
— Драко?
Только не это! Она не вынесет, если он сотворит нечто подобное!
— Я не могу…
— Что? – повысил и без того далеко не низкий голос Волдеморт.
— Не стану!
— Ты смеешь снова мне перечить? – шипел Темный Лорд.
— Я не перечу. Я просто не могу! Я. Не. Могу!!!
— Ничтожество! София?
Все взгляды устремились к ней.
София в ужасе смотрела на красноглазое чудовище.
— София!
Профессор Бербёдж подняла на неё искаженное болью и ужасом лицо:
— Пожалуйста…! Пожалуйста…!
На мгновение мелькнуло в памяти лицо Дамблдора, до самого конца сумевшего сохранить человеческое достоинство.
— Пожалуйста, Северус! Пожалуйста…»
— Что ж? – пожал плечами Волдеморт. – Я так и думал. Яксли, твоя очередь.
София не хотела больше слышать криков обреченной на боль и унижение жертвы. Просто. Не. Могла.
— Авада Кедавра!
Зеленая вспышка пронеслась по зале, словно фейерверк, освещая каждый уголок комнаты.
Чарити упала, глядя в потолок незрячими глазами. Тот скрипнул под её тяжестью.
Молчание повисло в зале. Снова все взгляды были прикованы к Софии. Кто-то покашливал, словно прочищал горло.
А потом раздались хлопки.
Волдеморт, ухмыляясь, аплодировал своей протеже:
— Браво, София! Ты испортила нам потеху, но зато освоила Смертельное Проклятие. Добро пожаловать в наши ряды, дитя моё!
Черные глаза Снейпа разглядывали девушку с пристальным вниманием. Но что стояло за этим взглядом, — осуждение или одобрение? – София не смогла понять.
— Темный Лорд лично возглавил операцию по поимке Поттера, — встревожено оповестила Белла невозмутимую Нарциссу, занятую перелистыванием какого-то толстого фолианта.
— А ты чего ожидала? – не поднимая глаз, вопросила младшая из сестёр Блэк. – Что он останется сторожить тебя здесь?
— Ничего подобного, — Белла тоскливо всматривалась в окно, как гадалка в хрустальный шар. – Наш господин не из тех. За это я и люблю его.
— Не слишком ли сильно любишь, Белла? Для замужней-то дамы?
— Что ты хочешь этим сказать?!
— Я не хочу ничего говорить, — пожала плечами Нарцисса. — Молчание единственное, что у меня осталось.
— Вот-вот, — засмеялась черноволосая. - Говорить ты никогда не была мастерица. Молчание единственный талант, который у тебя есть. Вот и пользуйся им.
Белла, устав мерить шагами комнату, свернулась в кресле, словно кошка.
Оконные створки с треском разлетелись, впуская в комнату ледяные сквозняки. Над столом задребезжала люстра и на ковре возвысилась фигура Люциуса Малфоя. Не требовалось дополнительных разъяснений — искаженное яростью лицо мужчины лучше всяких слов говорило о поражении.
— В порядке, — отбрасывая упавшие на лицо волосы, пожал плечами Люциус. – Многие из наших серьезно пострадали, но с Лордом, хвала Мерлину, все хорошо. С минуту на минуту будет здесь.
Нарцисса изящно поднялась и шагнула навстречу мужу, протягивая ему кружку, откуда распространялись аппетитные запахи теплой ванили и мяты.
Люциус и Нарцисса обменялись взглядами.
— Всё шло по плану, — выдохнул он. — Как только члены Ордена поднялись в воздух, мы взяли их в плотное кольцо. Лишь часть их людей была верхом на метлах, — они использовали тестралов и зачарованный Сириусом мотоцикл, — Люциус невесело хмыкнул. – Тот самый, с люлькой. Ты его помнишь, Цисса?
— Мне он всегда внушал острое чувство зависти, – сверкнула черными глазами Белла. – Он был такой внушительный! Сириус всегда классно на нём смотрелся.
— Теперь это рухлядь страшная, — поморщился Малфой. — Часть Орденоносцев были под «Оборотным». Поттеров оказалось семеро. Мы сыпали Непростительными, в надежде выяснить, который настоящий. В результате один из наших парней разбился о стену, порожденную в воздухе фамильной магией Блэков. Представьте только, что именно в этой треклятой мотоциклетной коляске, так тебя впечатлившей, и сидел настоящей Поттер! А управлять мотоциклом доверили Хагриду!
— Мерлин! – выдохнула Белла, недоверчиво покачав головой. – Скажи мне, что дебил-великан не угробил нашего драгоценного Мальчика-Который-Выжил?
Люциус оскалился:
— Куда великану решить задачку, с которой не справился сам Лорд? Хотя нельзя сказать, чтобы переросток не старался. Но Хагрид даже среди дураков займет лишь второе место, — это же Хагрид! Во время схватки коляска оторвалась от мотоцикла, — не бледней так, Цисса, — всё закончилось хорошо. Даже слишком! Хагрид, успел выхватить Поттера …
-А как вы узнали, который из Поттеров настоящий? – поинтересовалась София.
— Да? – поддержала Белла. – Как?
— Он выкрикнул «Экспеллиармус». Тогда как любой другой на его месте прокричал бы если не «Авада», то «Ступефай».
София невольно ощутила восхищение человеком, который проявляет великодушие, даже к врагам, рефлекторно, на уровне инстинкта. На фоне недавних сцен это очень впечатляло.
— Дальше! – вскричала Белла. – Рассказывай, что было дальше!
— Как только выяснили, кто настоящий Гарри, Милорд напал на него...
— Мерлин! – вскричала побелевшая Белла.
— Брось, — холодно подняла бровь миссис Малфой. – Едва ли семнадцатилетний пацан представляет серьёзную опасность для мага такого уровня, как Сама-Знаешь-Кто.
Люциус невозмутимо кивнул:
— Хозяин неоднократно повторял, что Поттер жив скорее благодаря его промахам, чем собственным заслугам. А по мне, так просто дуракам везёт. Вот и на этот раз палочка Поттера выкинула какой-то непонятный фиртель. А потом Орденоносцы достигли Защитной Зоны, и никто из нас уже ничего не мог поделать. Снейпу удалось ранить кого-то из бесчисленного племени Уизли. Рудольфус пытался уничтожить Тонкс и нарвался на заклятие Орденоносцев.
Нарцисса бросила взгляд на Беллу — вид у той был строгий и решительный.
— Что было дальше? – вопросила она.
— Дальше самая хорошая новость: Лорду удалось убить Шизоглаза!
— Не может быть!? – улыбнулась Нарцисса.
— Темный Лорд ударил его заклятием прямо в лицо. Шизоглаз упал с метлы с высоты бог весть, сколько знает, футов. Орденоносцы, окруженные нами со всех сторон, даже и не пытались его спасти.
-Отлично! — загоготала Белла своим хриплым голосом, напоминающим собачий лай. – Сначала Дамблдор. Теперь – Грюм! — захлопала она в ладоши.
— Это не изменит того факта, что мальчишка на свободе, — раздался как всегда тихий и всюду проникающий, голос.
Волдеморт зловещей черной кляксой вырос на пороге.
За его спиной маячили УПСы.
— Люциус, когда ты оставишь дурную привычку первым покидать поле боя?
Пересекая большую комнату, Тёмный Лорд наполнял её грозовой атмосферой и шорохами черных одежд.
* * *
В Большом Зале устроили бурное пиршество по случаю гибели Шизоглаза Грюма. Стол, тот самый, на котором на днях скончалась Чарити Бербёдж, буквально ломился от яств. София смогла заставить себя выпить лишь бокал вина, от которого голова закружилась, и все происходящее стало казаться расплывчатым, не настоящим и не таким уж и отвратительным.
— Мои дорогие друзья, — раздался голос Волдеморта, и перешептывания стихли. – Сегодня палочка Поттера снова выкинула крайне неприятную неожиданность. Эйвери, приведите к нам из подземелья господина Оливандера. Мне потребуются его объяснения.
София с раздражением поняла – сердце, по всей видимости, решило жить в горле? И помешать этому неприятному обстоятельству она была не в силах.
Дверь распахнулась. Эйвери ввёл в зал под прицелом палочки тщедушного человека с лысым черепом, прикрытым по бокам легким пушком. Человечек беспрестанно щурился от яркого света и дрожал всем телом.
Оказавшись на середине зала, мужчины останавились и Эйвери отступил, смешиваясь с остальными зрителями.
— Посмотри на меня, — потребовал Волдеморт у старика.
Тот несмело повиновался.
— В прошлый раз ты утверждал, что Поттеру удалось избежать смерти благодаря родственной магии наших палочек, которые, в какой-то степени сходны, как сестры-близнецы. Я правильно излагаю? - уточнил Реддл.
— Да, милорд, — дрожащим голосом ответил человек.
— Следуя твоим советам, я поменял палочку. Господин Малфой, — усмехнулся Темный Лорд, – любезно одолжил мне свою. Но Поттер сегодня снова ушел. И снова я, при всех моих познаниях, не могу объяснить причины. Помоги мне, старик!
— Я не знаю, господин…
Реддл поднялся из-за стола, выжидающе складывая руки на груди.
— Я, правда, не знаю, мой господин! Я не знаю! Не знаю! Не мучайте меня, — я всего лишь старый волшебник. Я не могу…
— Не можешь? — Волдеморт насмешливо кивнул. – Какая жалость, — произнёс он уже громче и злее. – Но, в таком случае, прости, - ты мне больше не нужен…
— Нет! – вскричал человечек. – Нет, пожалуйста, - молитвенно сложил он трясущиеся руки перед собой. – Не надо, господин...!
— Авада Кедавра, — разносится по зале скучающий голос Темного Лорда.
Всюду взгляд натыкается на безучастные, одинаково черные, фигуры.
Снейп, безучастно потягивающего бокал вина.
Невозмутимая Снежная Королева Нарцисса…
София схватила бокал вина и одним глотком осушила до дна, не почувствовав ни вкуса, ни запаха, ни хмеля.
Спустя два часа комната казалась не такой темной, а ситуация – не такой уж безнадежной. Если подумать – даже забавной. Возня в «магической песочнице», — в миниатюре отражающая политику всего маггловского мира. А в центре этой причудливой паутины – чудо-юдо с алыми глазами и без аленького цветочка, что можно подарить красавице.
Да и нет места здесь Аленушкам. Как и нет нужды. Здесь царят Злые Мачехи и Страшные Ведьмы…
— Пожалуй, вам не стоит больше пить, — декан ловко высвободил очередной бокал из её уже почти утративших чувствительность, пальцев.
— Сэр? – наклонила голову София, с удивлением осознавая, что ворочать языком это, оказывается, совсем не такое легкое занятие, как она привыкла думать.— Вы так внимательны к своим ученикам…
— Ваш дядя оказался не менее наблюдателен. Он даже предложил мне пост директора Хогвартса.
— Есть более приятные способы умереть, чем алкогольная интоксикация.
— Возможно, есть. Только не здесь, — строптиво стояла на своем София. – Когда же грядет судьбоносный захват власти в Хогвартсе?
— После судьбоносного захвата власти в Министерстве, — профессор не шевелился и смотрел на неё столь прямо и выразительно, что легкие звоночки попытались перезвенеть алкогольный туман.
Но увязли, к удовольствию Софии.
— Рада за вас.
Попытка подняться из-за стола привела к тому, что все вокруг закачалось.
– Прошу меня извинить, но мне, кажется, пора. Я не хочу разговаривать с вами. И я слишком пьяна, чтобы это скрывать.
— Могу я полюбопытствовать, с чего такая немилость, мисс Гринграсс?
— Можете, — комната вновь закружилась от попытки кивнуть. – Потому что вы трус и бессовестный мерта…мерзла...мерзававец! – удалось наконец выговорить нечто близкое к задуманному.
Лицо профессора против обыкновения выразило затаённую грусть.
— Вы считаете меня трусом?
— Не знаю. С одной стороны вы кажетесь порядочным, пусть и замкнутым, человеком. Но порядочные люди не убивают своих друзей, не целуются со студентками, не позволяют насиловать студентов и не взирают равнодушно на то, как убивают их коллег и скармливают их змеям. Я и о себе не лучшего мнения, чем о вас, сэр. Я, знаете, всегда считала, что жизнь стоит любых усилий? Но в последнее время все чаще сомневаюсь в этом. Иногда умереть, сохраняя свои убеждения и совесть лучше, чем жить так, как живём здесь мы.
— Вы слишком много думаете. Право мыслить самостоятельно, а не по общему лекалу, нужно ещё заслужить.
Непонятно, что читал в её лице декан, но в его Софии виделось яростное и злое бессилие напополам с горьким сожалением.
Сердце девушки в который раз сжалось от сочувствия. Северус Снейп давно жил с этим чувством беспросветности и безнадёжности. Люциус прав – они только пригубила ту чашу, что многие в этом доме успели испить почти до дна.
* * *
С момента, как София столкнулась с Драко и Фенриром, коридор внушал ей страх. Впрочем, он и без дурных воспоминаний навевал мрачные настроения. Наверное, так и было задумано архитектором.
Дверь в комнату Драко оказалась приоткрытой. София толкнула её.
Малфой-младший в шелковой пижаме, в свете ночника кажущейся черной, сидел на кровати, в высокой груде подушек, с тяжелым фолиантом на коленях. Шея, лицо, руки и ступни выделялись ярким светящимся пятном. София не смогла удержаться от улыбки – постель была застелена черным атласом, в лучших традициях дамского романа.
— Астория? – поднял он голову.
В прозрачных студеных глазах плеснулось удивление.
Девушка неопределённо взмахнула рукой. Комната качнулась совсем чуть-чуть.
— Я больше не твоя невеста, но ведь могу я нанести визит товарищу по оружию?
— Чего? – отложил молодой человек книгу с колен. – Какому ещё оружию, Гринграсс? Ах, я, кажется, догадался: ты пьяна?
— Я не уверенна, что в стельку, — согласно кивнула девушка. – Но под определённым градусом – совершенно точно.
— Ну? И зачем ты ко мне пожаловала, «товарищ по оружию»?
— Сложно сказать. Я зашла по наитию. Причин наносить визит, вроде как бы и нет? А повод? Прости, придумать не успела…
— Польщён. Ну, не стой в дверях. Проходи, раз пришла.
Она нерешительно двинулась, осматривая то, что позволяло увидеть довольно скудное освещение.
Тяжелый шкаф, на её взгляд, старомодный, в то же время, роскошный, на гнутых раззолоченных ножках и с такими ж ручками, изображающими ощерившихся химер. Кровать, слава богу, без балдахина, но с высоким изголовьем и раззолоченными столбиками. Белый и роскошный, как м Малфоевские павлины, ковёр.
Стену украшало холодное оружие: шпага с тонким легким эфесом, с рукояткой из серебра, то ли потемневшего от времени, то ли специально подкрашенной под старину, но без драгоценных каменьев, столь любезных сердцу Люциуса Малфоя. Изогнутый восточный ятаган. Длинный палаш.
— Ты умеешь всем этим владеть? – с сомнением протянула девушка.
— Более или менее. Не обидишься, если сейчас не стану этого демонстрировать?
— Тебе нанимали специальных учителей?
— Меня всему учил отец.
— О! Значит, он тоже… умеет?
— Конечно. Он же Чистокровный. У древних семей есть специальная система обучения, считающаяся классической. Считается обязательным знать базовые заклинания; уметь говорить как минимум на пяти иностранных языках, танцевать, владеть восточными единоборствами – им меня действительно обучали учителя. Из холодного оружие владение рапирой обязательно, — это как минимум. Желательно ещё и мечом.
София вопросительно взглянула на двуручный, но Драко, усмехаясь, покачал головой:
— Тот, на что ты смотришь сейчас, давно на пенсии. Остался в доме с тех времен, когда рыцари выступали в поход ещё на конях и в тяжелых латах. Сила удара, наносимого противнику сверху вниз, имела значение, потому, что о скорости, и мечтать не приходилось. Меч должен был быть длинным и тяжелым. Как вот этот. Таскать такого монстра на спине во время пеших переходов довольно проблематично. Имеет смысл только тогда, когда оружие зачарованно на определённый вид нечисти. И то, если есть возможность, лучше всё-таки взять шпагу.
— А шпага и рапира – одно и тоже? – оба оружия, на взгляд девушки, мало чем отличались.
— Рапирой можно только колоть, — пояснил Драко. — Видишь, у неё заостренный конец? А рубить ею нельзя. Убить противника таким оружием вообще проблематично, именно потому чаще всего обучают фехтованию именно на рапирах. Если закрыть кончик, то оно ненамного отличается от деревянной болванки. Однако удобнее. А вот лезвие шпаги, — Драко вытащил клинок из чехла на стене. От света по нему побежали блики. – Видишь?
— Заточено, как лезвие, — кивнула София, проведя пальцами посередине сверкающего клинка. – Спасибо за увлекательную демонстрацию оружия и познавательный рассказ.
— Не за что, — с легким щелчком оружие вошло в ножны.
— Лорд способен слышать нас здесь?
— Сомневаюсь, что у него есть подобное желание. Даже их Темнейшество не способно следить за каждым из нас постоянно. К тому же это мой дом.
Они стояли рядом. София ощущала исходящее от юноши тепло. Драко тоже смотрела на неё с пристальным вниманием.
— Астория?
— Да?
— Отец сказал, что второго предложения со стороны Малфоев ты не приняла.
— Я не хочу говорить об этом. Тема порядком истрепалась.
— Но если ты не хочешь меня, зачем ты сейчас здесь?
София заставила себя поднять глаза, и, не опуская ресницы, глядеть в два холодных, прозрачных омута.
— Я хочу тебя. Просто – тебя. Без обязательств.
— Как это по-маггловски, — дернул он плечом.
— Драко, я не хочу к чему-то тебя принуждать, понимаешь? Ты нравишься мне, но брак возможен лишь между равными. А мы – не ровня. К тому же магический брак — это навсегда. «Навсегда» слишком страшное понятие для семнадцати лет…
— Когда женщина предлагает себя и отказывается принять всякие обязательства, только дурак станет отказываться.
София ответила улыбкой на его ухмылку и первой потянулась за поцелуем.
* * *
Разбудил её солнечный луч, пробившийся через щелку в толстых гардинах. София попыталась увернуться, но не получилось.
Раскрыв глаза, она обнаружила, что спит на плече Драко. Что тот уже проснулся и смотрит на неё с привычной насмешливостью.
— Проснулась, наконец? – дунул он ей в лицо, сдувая упавшую прядь волос.
София чихнула.
— Доброе утро, — зевнул Хорек, показывая ряд ровных и белых, как жемчужины, зубов. – Выспалась?
Попытавшись оторвать голову от его плеча, София застонала: движение отозвалось головной болью и судорожным спазмом в желудке.
— Сейчас станешь говорить, что была пьяна и не помнишь, как тут оказалась? — вопросительно приподнял брови Хорёк.
— Помню. Через дверь.
— Остальное, надеюсь, тоже не истерлось из твоей памяти?
- Это завуалированный вопрос, из серии: «Было ли тебе хорошо, дорогая»?
— Что? – растянул губы в понимающей улыбке Драко. – Настроение не очень, да? Голова болит?
— Я знаю, что пить следовало меньше.
— Много ты знаешь. А о том, что ты храпишь по ночам, в курсе?
— Не храплю! – возмутилась девушка.
— Ещё как храпишь! – засмеялся Хорек, швыряя в неё подушкой.
Садистский жест, учитывая, то голова при каждом, даже мало-мальском движении, гудела всё сильнее. София отбила её и та шмякнулась Хорьку прямо на ухмыляющуюся физиономию.
— Полегче! – недовольно фыркнул он, хватая и опрокидывая на кровать. – Будь со мной нежна, Гринграсс и я облегчу твои страдания. Ты не первая в этих стенах томишься от похмелья и я давно украл у отца страшную родовую тайну – секретное заклятие Малфоей против мерзкого синдрома, способного отравить жизнь. Заинтересована?
София перестала шутливо отбиваться, зачарованно глядя в непривычно смеющиеся глаза:
— Спрашиваешь?!
Когда кончик его палочки упёрся в висок, София на мгновение ощутила себя, как под дулом пистолета. Голос юноши что-то сладко зашептал над ухом. Приятное дуновение пронеслось по телу, согревая не хуже глотка коньяка.
Сила наполнила её, а головной боли, как не бывало.
— Спасибо, — улыбнулась София.
— Спасибо?! А где мой поцелуй?
— Вот он.
Их губы соприкоснулись. Мягко и трепетно. Словно теплые бабочки скользили по коже.
Драко отстранился первым, зависая над девушкой на руках.
— Жаль, что мы так долго не могли найти общего языка, — с грустью выдохнула София.
Младший Малфой пожал плечами.
— Мне пора уходить, — заметила девушка.
— Только не через дверь.
— Через окно, что ли? – фыркнула София.
— Самым кратчайшим путём, — пафосно заявил Хорёк. – Через стены. Специальный транзит для хозяев Малфой-мэнора.
03.07.2012 Глава 45 Падение Министерства
Шагнув за порог спальни, София замерла.
Реддл дожидался её, сидя в кресле у давно погасшего камина и развлекаясь тем, что вертел палочку в неестественно длинных, бледных пальцах. Лицо его не выражало ни ярости, ни злобы — холодное спокойствие мертвеца.
Девушка напряглась, стараясь подобрать рассыпавшиеся по плечам волосы.
— Извините… — начал было Драко.
— За что ты просишь прощение, щенок? — лениво, почти ласково, поинтересовался Волдеморт, склоняя голову набок.
Мужчины обменялись взглядами.
— Уйди, — пренебрежительно слетело с уст Волдеморта.
Пространство наполнилось напряжённым, тревожащим молчанием.
— Зачем вы пришли? – рискнула нарушить тишину девушка.
- Несмотря на вчерашнее торжество, которым я решил подсластить, по сути, поражение, нам пока нечему радоваться. Проклятый Поттер, как всегда, выскользнул у меня из рук.
— Соболезную, — кивнула София.
Редлл окатил её саркастически-насмешливым взглядом:
— Ты же не думаешь, что я заявился сюда в поисках сочувствия? Нет. Я здесь не для того, чтобы сетовать, — заявил Волдеморт. – Я планирую взять реванш. А в качестве утешительного приза хочу Министерство! – Тёмный Лорд выдержал очередную паузу. — Для этого, сама понимаешь, мне потребуются все таланты. Всех моих людей.
— Помнится, вы когда-то обещали, что не заставите меня участвовать в ваших рейдах и налётах?
— Действительно? Я обещал нечто подобное? Какое легкомыслие с моей стороны! Что ж, сражаться тебе не придётся. Мне нужна твоя способность поднимать мертвых и управлять ими. Инфернии, впрочем, как и дементоры, сильные союзники.
София поёжилась:
— Значит, мне не придётся идти в Министерство?
— Придётся. Кто-то же должен будет управлять всем этим Ужасом и Мраком?
Оскал Тёмного Лорда, по видимости, должен был изображать собой улыбку?
— И… когда?
— Прямо сейчас, — безжалостно прозвучало в ответ.
- Но…? — удивилась София. — Сейчас же утро!
— Мертвецы не зелья – от лунных фаз не зависят.
Девушка опустила голову, понимая, что возражать не имеет смысла. Оставалось послушно вложить пальцы в его руку. Спустя мгновение они оказались в странном месте. София озиралась, пытаясь понять, куда они аппорировали?
По телу пробежала дрожь, потому что это было ни на что не похоже. Нельзя сказать, что некрасиво, но по-своему ужасающе. Даже не понятно, на открытом они воздухе? Или в подземелье?
Над головой – темнота. Пустая чернота, без россыпи звезд. Вокруг — ветер и свет, так похожий на лунный, но исходящий не сверху, а от развалин. Сияли камни, холмы и длинные травы, напоминающие осоку, — острые на вид; мягкие на ощупь.
София закрыла глаза, наслаждаясь бризом, дующим с несуществующего моря.
Где-то далеко-далеко звонко и печально, тоненько звенели колокольчики.
— Что это за место? Где мы? – спросила она.
— В древней магической усыпальнице под домом Малфоев, — ответил Волдеморт.
— Что я должна сделать?
— Никто не знает лучше тебя самой. Магия как творчество. Творец должен верить в себя и нарушать границы. Лети. Просто — лети! Позволь себе свободно следовать за судьбой…
Как когда-то, впервые, на кладбище за заброшенной российской деревенькой, София опустилась на колени, уцепившись пальцами за сухие пучки серебристой травы.
Короткий хлёсткий замах палочкой — и в руке возник странной формы нож. Задержав дыхание, девушка приставила острие к левой руке чуть выше тонкой белой кисти. Резкое быстрое движение — и выступила, капая, темная кровь.
Порез отозвался резкой и одновременно далёкой болью:
— Даю мою кровь земле,— прошептала она. — Жизнь за смерть; смерть за жизнь, — словно сами по себе рождались на устах слова заклинания. — Да восстанут мертвые пить кровь живых. Да напитаются ею, если будут повиноваться.
София ощутила, как по позвоночнику словно пошел ток.
— Кровью, магией и силой призываю вас, привязываю вас к себе! – София распростёрла руки над землёй. – Призываю, – восстаньте и придите!
Невидимый шнур протянулся во мраке. Земля вздрогнула и начала вспучиваться. Отовсюду вздымались руки, словно цепляющиеся за воздух. Одна пара, другая, третья… десяток… сотня…
Земля послушно выпускала из недр мертвецов. Они поднимались стеной — жуткие, опасные, ко всему равнодушные. Над ними в воздухе реяли полупрозрачные фигуры, сплетённые из темного дыма, разочарований и неосознанных страхов – дементоры.
— Молодец, — услышала София голос Реддла. – Не отпуская их! Держи…
Вспышка света, яркая, — ослепительно-яркая! - и тьма начала рассеиваться. Мрачное и в тоже время спокойное место, в котором они пребывали, исчезло.
— Добро пожаловать в Министерство Магии, — твердил невидимый, приветливо-механический голос. – Будьте добры, назовите свои фамилии и цель визита… Добро пожаловать в Министерство Магии… Будьте добры, назовите свои фамилии и цель визита…
Не сразу удалось разглядеть, что они очутились в длинном коридоре с множеством дверей, в котором велась жаркая схватка. Со всех сторон сыпались проклятия, яркие вспышки слепили. Авроры оборонялись с остервенением. Но прибытие Темного Лорда всё изменило.
— Волдеморт!!! — раздался крик ужаса. – Волдеморт! Он здесь!
– Господин! — по дикому лающему хохоту София узнала Беллу. – Он – здесь. Он — с нами, — исступленно кричала она.
— Смелей!– подхватили безымянные белые маски.
Страх, внушаемый Темным Лордом, был настолько велик, что одно его присутствие сеяло панику в рядах противника. Очередной залп авроров захлебнулся, наткнувшись на серебряный щит, сотворенный Реддлом прямо из воздуха. Мощность заклинания оказалась столь велика, что София ощутила, как на теле приподнялись волоски.
— Волдеморт?! — прокричал вынырнувший из толпы высокий мужчина с беспорядочно вьющейся вокруг лица гривой, словно у льва. — Ты посмел?! Посмел явиться сюда?!
— Добрый день, Скримджер, — приветствовал его Тёмный Лорд. – Что за манеры? Так-то ты встречаешь старых друзей? Или ты не ценишь новых союзников? Конечно, я посмел. Даже мои враги никогда не называли меня трусом.
— Ты не трус! Ты — подлец! Адеско Файр!
Струя пламени окружила Волдеморта плотной стеной. Но уже в следующий момент огонь разошёлся в стороны, будто занавеска. Тёмный Лорд, спокойный и невредимый, шагнул вперёд. В министра полетела огромная зелёная змея. Стремительно раскручивая кольца своего тела, она сбила министра с ног и врезавшись в толпу, откусила голову одному из авроров с такой легкостью, будто тот был бумажным человечком. После чего рассыпалась в воздухе зелеными огоньками, похожими на отблеск «Авады Кедавры».
— Ты нарушил наш договор, Скримжер, — холодным высоким голосом констатировал Темный Лорд, замахиваясь для нового удара.
Какое проклятие он послал в противника, София не увидела. Ей пришлось отбиваться от напавшей на неё девушки.
— Протего! – прокричала София, вынужденная вступить в схватку.
Девушка продолжала наступать, Софии приходилось продолжить магическую дуэль. Мелькали лучи света; пол под ногами трескался и ломался.
— Крусио! – проревела выбившаяся из сил София, сбивая противницу яркой алой вспышкой.
Мимо пронеслось что-то тёмное. Будто мигнул свет при перебое с электричеством. Затем Стены Министерства начали выгибаться и на пол посыпались призванные ею в усыпальнице мертвецы.
-Уничтожать всех, на ком нет метки Тёмного Лорда! – прорычала София.
Инфернии послушно включились в общую махаловку. Без злости, азарта, монотонно и несокрушимо мертвецы рвали волшебников на части. Зомби не брало ничто, кроме огня. Подоспели дементоры. Плавно скользя то тут, то там, они приближались к людям, склоняли к ним незрячие головы, и те переставали драться. Мертвецы вгрызались в живую плоть, отрывали конечности. Дементоры темным полупрозрачным туманом клубились над сражающимися, внося свой вклад в «общее дело».
— Берегись! – прохрипела выскочившая из гущи сражения Белла.
София с трудом вывернулась из-под смертельного проклятия, сорвавшегося с палочки неизвестного аврора.
— Авада Кедавра! – рыкнула Белла.
Зеленая вспышка отправила так и оставшегося безымянным мага к праотцам.
Схватив девушку за руку, ведьма толкнула её за колонну, отбивая очередную вспышку и посылая взамен собственное проклятие. Не просто высокий, – огромный, как шкаф, мужчина, с темным, будто лакрица, лицом, затянутый в кожу, словно байкер, надвигался на женщину стремительными шагами. Среди вспышек и мечущихся фигур он казался исполином.
— А-а-а-а! – зашипела Беллатрикс, вновь ловко увертываясь от ярко-алого луча. — Кингсли? Решил поиграть в героя, Шеклболт?
— Экспелиармус!
С хохотом Белла выскользнула из-под удара:
— Импедимента!
Вспышки учащались.
Между Шеклболтом и Лейстрейндж выросла костлявая фигура Волдеморта.
Великан взревел, закидывая руку над головой, и с его палочки сорвался зеленый уничтожающий свет.
— Милорд! – взвыла Белла.
Софии пришлось повиснуть на той всем телом, чтобы не дать возможность нарваться на самое страшное из непоправимых проклятий.
Волдеморт взлетел и смертоносный зеленый луч прошел под ним. Черной кляксой струились по воздуху мрачные одежды, сопровождаемые зловещим шепотом шелковых складок.
Приземлившись, Лорд бросил резко:
— Забирай Софию и беги.
Бросив на Хозяина возмущенный взгляд, Белла, однако, не осмелилась перечить.
Волдеморт снова взмыл в воздух.
Прогрохотало. Вслед раздался крик ярости и боли. Великан провалился, окруженный пылевым облаком.
Схватившись за руки, София и Белла припустили прочь, ловко увёртываясь от несущихся вдогонку проклятий.
— Нужно добраться до лифтов! – кричала Блэк-Лейстрейндж.
Высокий аврор напал на них. Поединок оказался недолгим, — Белла быстро приложила его «Ступефаем» Но ему удалось задержать их. Добраться до конца коридора женщины не успевали.
Что-то зазвенело, тонко-тонко.
— Ложись!!!
София не успела понять, сама ли она растянулась, или её толкнули.
Повернув голову, увидела множество переливающихся стекляшек, на миг зависших в воздухе. В следующую секунду острые осколки полетели вниз, пробивая тела. Однако щит, выставленный Беллой, успешно защитил их.
Когда вслед за стеклом полетел огненный смерч, София завизжала от ужаса. Они оказались объяты огнём. Нестерпимый жар пытался прорваться сквозь истончающийся с каждым мгновением щит Лейстрендж. Крик Беллы присоединился к крику Софии, — силы ведьмы иссякали.
Когда пламя угасло, несколько мучительных секунд София готова была поверить, что оглохла – такая глухая тишина окружала её. А потом всё вокруг взорвалось криками торжества и ликования:
— Скримжер мертв!!!
— Министерство пало!!!
— Слава Темному Лорду!!!
Белла хохотала, обнимая Софию, и та почувствовала, как её невольно захватывает всеобщее возбуждение и радость.
Одна из многочисленных дверей с треском распахнулась, пропуская Волдеморта.
- Господин! – кинулась к нему Белла. – Мы победили! Ты — победил!
— Для полного триумфа недостает только пацана. Ату! Ату, мои верные друзья! Затравите сынишку Сохатого! Кто первый? София, — обернулся Темный Лорд к девушке, – упокой мертвецов и присоединяйся к потехе. Держи! – бросил он ей порт-ключ перед тем, как исчезнуть.
Множество вспышек рассыпалось по коридорам. УПСы аппорировали.
Через несколько минут в комнате остались только София, дементоры, зависшие, словно гигантские моли-переростки да мертвецы.
УПСы в сражении не брали пленных. Чистокровные или нет; родственники, друзья, знакомые, враги – все, кто встал по другую сторону были уничтожены. Выкошены, словно сорная трава.
Министерство пало. Король умер – да здравствует король. Теперь власть практически перешла к её родственнику. Есть ли надежда на то, что все обретут покой? Пусть даже и на дне этих глубоких темных вод? Она так устала от своего страха и чужой боли.
Закрыв глаза, девушка сосредоточилась на ощущении связи между собой и поднятыми из могилы останками. Невидимым ножом она «перерезала» невидимую пуповину.
— Возвращайтесь в землю!
Далеко капала вода. Кап. Кап. Кап.
И плыла в совершенной, абсолютной темноте змея с женским лицом — Коатлинуэ…
— Именем той, что любит Безмолвие, повелеваю!
Плиты в коридоре расступались и снова укладывались, будто ничего не было. Вслед за инферниями растворялись дементоры. Коридоры и комнаты пустели. Не осталось ни одного трупа. Те, что пали, защищая Министерство Магии, полегли вместе с теми, кого София и Волдеморт привели за собой из Древней Усыпальницы.
О недавней страшной борьбе свидетельствовали обрушившиеся колонны, куски сколотого белого мрамора, пласты штукатурки и кровоподтёки. Но не было ни одного трупа.
Гарри Поттер, юноша с зелёными глазами, изящный и острый, словно стилет — берегись! Мальчик, однажды почти пригласивший её на свидание – будь осторожен! Тот, с кем спина к спине отбивались от мертвецов; видели гибель великого Дамблдора, — спасайся! Не дай себя победить и да поможет тебе Бог!
София сжала пальцами порт-ключ, и её рывком переместило из глухого подземного коридора в Министерстве на помост под чистым, темнеющим в густеющих сумерках, небом.
К ней подскочил Скобияр, ухмыляясь от уха до уха:
— А вот и наша Принцесса Мертвых. Опоздала, красавица. Самое интересное пропустила…
- Мозговитая грязнокровка успела его отсюда вытащить. Орденоносцы на сей раз тоже предпочли впустую не геройствовать. Так что ничего занимательного, – егерь пододвинувшись ближе, жарко зашептал в самое ухо. – Темный Лорд гневается.
— Тоже мне новость, — скривилась София. – Вот если бы он песни пел или танцевал…?.
Группа людей в черных мантиях и белых масках двигалась навстречу. София с содроганием узнала в предводителе Рабастана и шагнула за спину Скобияра.
Егерь понимающе ухмыльнулся:
— Не по вкусу тебе знаменитый красавчик? — подмигнул он, добавляя шепотом. — Мерзкий тип.
— Вот вы где уединились? – от младшего Лестрейнджа сильно разило алкоголем. Он едва держался на ногах.
Скобияр не снизошёл до ответа.
— Долохов отправился на поиски Живунчика, — засмеялся Рабастан, встряхивая головой – Мечтает выслужиться.
София поспешила уйти. После случая с профессором Чарити она на дух не переносила это смазливого психа, выделяющегося даже на фоне всеобщего прогрессирующего безумия.
Дом Уизли не шёл ни в какое сравнение с Малфой-мэнором. Драко вполне обоснованно называл племя Уизли нищебродами. Больше всего он напоминал многоэтажный хлев, изогнутый, словно Пизанская башня. На красной крыше торчало множество труб. Возле входной двери валялся шест с криво прибитой дощечкой, гласящей: «Пристанище». Повсюду в беспорядке валялись перевёрнутые столы, табуретки, реяли палатки, разукрашенные разноцветными огоньками, зачарованными таким образом, что продолжали сиять и переливаться даже теперь, когда от праздничного убранства остались одни осколки.
Около одного из перевёрнутых столов София заметила Драко. Он стоял вместе с тремя такими же, как он, черно-белыми фигурами. Одна из безликих теней сняла маску, и София кивнула Блейзу Забини в знак приветствия.
— Не знала, что ты тоже участвовал в нападении на Министерство? — сорвалось с губ.
— Я там и не был, — улыбнулся ей парень.
— А это…? – покосилась девушка на двух других. Массивных и широких.
— Краббэ и Гойл, — голос Драко Малфоя как всегда был тягучим и капельку капризным. – Могла бы и сама догадаться, Гринграсс.
Пришёл её черед морщиться.
Что за дурацкая привычка называть её чужим именем?
— Темный Лорд объявил, что вскоре будет бал в честь нашей победы, — поделился «счастьем» Винсент.
— Драко! – раздался звонкий девичий голос.
Малфой обернулся. Очередная черная фигурка бросилась ему на шею:
— Драко! Я так счастлива! Так счастлива! Министерство пало, а мы все живы! Теперь ведь всё будет по-другому, да? — смеялась и плакала Панси.
— Полагаю, Пэнни, ты, как и все мы, пришла на вечеринку? — хмыкнул Блейз. — Надо же отметить свадьбу одного из Уизли, как полагается. Не каждый раз нищебродам достаётся такой сладенький кусочек, как Флёр Делакур.
— Что точно, то точно, — хохотнул Гойл.
— Может быть, стоит перекусить? — покосился Краббэ на блюда, валяющиеся повсюду. – Сомневаюсь, что Орденоносцы решат продолжить празднество.
— Жри, если настолько оглодал, скотина, — Драко презрительно дёрнул плечом.
Панси продолжала висеть на Малфое:
— Пойдём, Драко! – тараторила слизеринка. – Мама соскучилась! Ей будет приятно тебя видеть. Блейз, Гойл? Вы с нами?
Никто из них даже не подумал позвать Софию с собой.
Включая недавнего жениха, чтоб ему пусто было!
София медленно брела между перевёрнутыми столами и стульями, кушаньями, разбросанными по земле, непонятными лоскутками. Вокруг сновали в приподнятом взбудораженном настроении УПСы.
Девушка вновь ощущала себя чужой на этом празднике жизни.
07.07.2012 Глава 46 Соперницы
В Малфой-мэноре царило оживление. Домовые эльфы из кожи вон лезли, чтобы угодить хозяевам. В гостиной и столовой применили расширяющие чары — комнаты теперь виделись бесконечными. Стол ломился от яств — почти как в Хогвартсе на первое сентября. Свечи в хрустальных подсвечниках парили в воздухе, распространяя вокруг загадочный мягкий желтый свет. Воск в них не оплывал.
Но настроенье у Софии, несмотря на общую оживлённую атмосферу, было пасмурным. Девушке представилась возможность в полной мере оценить мудрость старинной русской пословицы: «Плохое дело – в чужом пиру похмелье». Присутствие Панси, словно грозовая туча на горизонте, затемняло и без того не безоблачное существование.
Сейчас Софии казалось немыслимой глупостью былая идея дружить или хотя бы сохранять приятельские отношения с этой девицей. Пусть в недавнем прошлом она отрицала возможное соперничество из-за Малфоя, — как ей казалось, вполне искренне, — но с тех пор «много воды утекло».
Изменились обстоятельства; изменилось её отношение к Драко.
Теперь мысль о нем и о Паркинсон жидким огнем растекалась по венам.
София не хотела подмечать их обоюдные улыбки и разговоры; не хотела ничего знать о желании Панси постоянно быть рядом со своим кумиром.
Но от этого оказалось никуда не уйти. Стоило выйти в сад – они прогуливались по лабиринту; стоило спуститься к столу — они сидели рядом. Панси оживленно о чем-то рассказывала, а Краббэ, Гойл и Нотт открыв рот, жадно внимали каждому слову.
А уж передать, до какой степени Софию бесили насмешливые взгляды Паркинсон; какое отвращение и ярость вызывал весь её вид, — от кончиков наманикюринных ногтей до надменного кукольного личика с высокомерно вздёрнутым носиком, — вообще сложно. Особенно «добивала» уверенность соперницы в собственной неотразимости; преувеличенный культ себя, жарко поддерживаемый Гойлом, Краббэ, Ноттом. И даже Забини.
София ненавидела Паркинсон. Ненавидела её холодный высокий смех; прямую осанку; манеру отставлять мизинец, когда та пила по утрам кофе. Ненавидела её умение великолепно держаться на метле – в этом Панси немногим уступала Джинни Уизли и лишь традиция, свято хранимая слизеринцами, мешала девушке занять место в квидичной команде. Ненавидела холодный ум и чисто слизеринскую жестокость. Ненавидела успех, которым пользовалась девушка у одноклассников.
Но больше всего София ненавидела то, что приходилось признавать за соперницей право первенства. До появления «Астории Гринграсс» между семьями Малфоев и Паркинсон было заключено негласное соглашение о предстоящем союзе. И если бы не София, Паркинсон наверняка бы получила то, о чем так страстно мечтала – Драко Малфоя.
И если сердце разрываясь,
Без лекаря снимает швы, —
Ты знай, от сердца голова есть.
И есть топор от головы…
София часами просиживала в библиотеке; тренировалась в магических поединках с Долоховом или Яксли; изнуряла себя физическим тренировками. Всё, что угодно, лишь бы притупить ноющую боль в груди, имя которой — ревность.
* * *
На устроенном Волдемортом балу в честь одержанной над Министерством победы должны были присутствовать представители всех Чистокровных магических семейств. Отказ расценивался как проявление неблагонадёжности.
Последние дни июля выдались дождливыми. В распахнутые настежь окна врывался запах размокшей земли и прохлады. Малфои, как всегда, были на высоте. Люциус исхитрялся вести несколько бесед сразу; Нарцисса блистала в той же манере на другом конце стола.
Драко мелькал то тут, то там. Под руку с Паркинсон, естественно.
Беспрестанно звучала музыка. И всё казалось удивительно цивилизованным, «причесанным». Необычным для УПСов.
— Шарады! Сейчас будем играть в шарады! – раздался возбужденный голос.
Присутствующие разбивались на команды. Вокруг участников шарад сомкнулась толпа зрителей.
— Отчего снова в стороне? – услышала София за спиной лающий, насмешливый голос Блэк-Лейстрейндж.
Белла выглядела сногсшибательно в черном бархатном платье. Кроваво-алые рубины блестели на её гибкой тонкой шее, подчеркивая прозрачную белизну кожи; мерцали в изящных маленьких аристократических ушках. Красный лак на кончиках её ногтей казался брызгами крови.
— Наша принцесса не в духе? – надув губки, проворковала красавица-ведьма.
— Не люблю приёмов, — прохладно откликнулась София.
— А я — люблю. Обожаю! – крутанулась на каблуках Белла, словно молоденькая девчонка, раздувая широкую юбку колоколом. – Рискну дать совет, как улучшить настроение – заведи себе поклонника. Когда я была в твоем возрасте, их у меня было не меньше двух десятков.
— Поздравляю.
— Не будь занудой, – это тебе ещё один совет.
Блэк-Лейстрейндж, смеясь, растворилась в полутьме большого зала, теряясь в огромной толпе.
В зал хлынула прислуга с прохладительными коктейлями.
Шарады кончились. Начались танцы.
Пробежавшись взглядом по залу, София увидела их. Как всегда — вместе.
Наблюдая за кружащейся в танце красивой парой, София мучила себя мыслями о том, что эти двое просто созданы друг для друга. Девушка изо всех сил старалась унять сердцебиение, удержать на лице спокойное выражение и приветливую улыбку, но чувствовала, как уголку губ против воли опускаются вниз.
А Драко и Панси все танцевали и танцевали…
За столом Волдеморт разглагольствовал о том, что вместе с переменой власти их идеи, за которые пришлось претерпеть так много и так долго, как никогда, близки к свершению. Объявил долгожданное распределение должностей и обязанностей в Министерстве. Назначение на должность директора Хогвартса Снейпа было озвучено официально.
Разговоры текли и казались бесконечными, но внимание Софии было вновь обращено к Панси и Драко. Когда слизеринка смотрела на Малфоя, её лицо светилось таким внутренним огнём, который порождается только любовью.
София чувствовала, что с удовольствием вонзила бы ноготки Паркинсон в лицо. Расцарапала бы его в кровь!
Оторвав глаза от парочки, София наткнулась на взгляд Рабастана. Тот рассмеялся ей в лицо.
Вкуса пищи София не чувствовала. Когда мучительно-долгий ужин подошёл к концу, девушка поднялась из-за стола, прикидывая, заметит ли Тёмный Лорд её отсутствие, если удастся ускользнуть?
— Гринграсс? – услышав за спиной голос Драко, она обернулась.
София посмотрела на него, всем своим видом показывая, что сказать ему ей нечего.
Ведь стоит произнести хоть слово, она вряд ли сумеет удержать бушующую в груди бурю, пока не выплеснет всё, что накопилось.
– С вашего разрешения, — попыталась она холодно откланяться.
— Ни какого разрешения, - Драко упёрся рукой в стену, перекрывая Софии путь к выходу. – К чему такая спешка? Можно подумать, ты меня избегаешь?
София от подобной наглости закипела, как вода в чайнике. Он две недели увивается вокруг Паркинсон! Даже случайного взгляда в её сторону не бросил!
Драко со всей силы заехал кулаком в стену:
- Ты спала со мной, Гринграсс! Перестань разговаривать так, будто мы чужие люди!
— Паркинсон тоже вряд ли тебе в чем-то отказывала, — насмешливо парировала София.
— Драко! – раздался сладкий голос легкой на помине слизеринки. – Вот ты где? А я тебя искала…
— Какого черта?! – вскинулся Малфой.
София с удовольствием отметила - вид у него был далеко не довольный. Скорее — раздосадованный.
— Что ты вечно за мной таскаешься?! – рявкнул блондин. Паркинсон побледнела почти до синевы. — Оставь меня в покое!
Как только Драко скрылся из вида, Паркинсон, скрестив руки на груди, обернулась к Софии:
— Ну?! Счастлива?
— Не слишком, — София нарочито медленно оправляла пышные складки на юбке, стараясь не смотреть в сторону ненавистной соперницы. — Падение Министерства способно порадовать - безусловно. Но — осчастливить...?
— Ты даже не представляешь, с кем связываешься и на что нарываешься, — сверкнула глазами слизеринка.
— Капитулирую без боя. Послушай, если у тебя какие-то претензии, пойди, изложи их Малфою. Предъявлять их мне – не по адресу.
— Я тебя предупредила…
— Поняла я, поняла.
Обернувшись, София послала ненавистной сопернице воздушный поцелуй. С самой, что ни наесть стервозно-лучезарной улыбкой, на какую только оказалось способной. Садистки наслаждаясь яростью, горящей в чёрных глазах Паркинсон.
Посмеивалась про себя, София вспоминала известную присказку о том, что «при мысли о том, что Сидорову стало много хуже, Иванову заметно полегчало». Даже аппетит проснулся, только вот кроме фужеров с огромным количеством спиртного вокруг ничего не было.
— Принцесса Смерти, — в поклонившемся красавце София не сразу признала Скобияра.
Его глаза задорно блестели. Цветная прядь непослушно и дерзко спадала на лицо. Губы кривились в плутовской улыбке.
- Разрешите пригласить вас на танец?
— Вы – рисковый человек, — ухмыльнулась София. – Вы уже танцевали со мной однажды. Должна признаться, с тех пор мои навыки не особо улучшились.
— Я всё же рискну, если Мрачная Принцесса соблаговолит сказать «да».
София вложила руку в раскрытую в пригласительном жесте ладонь. Скобияр закружил её в вальсе, мягко, уверенно и плавно. Шаг, шаг, шаг – поворот. Легко, не задумываясь. Оказывается, это не так уж и сложно – танцевать. Не сложнее, чем плавать в ночи, поднимать мертвецов и созывать дементоров.
Шаг, шаг, шаг – поворот.
— Почему ты назвал меня Мрачной Принцессой?
— Потому что ты — Мракс. Потому, что королём вот-вот станет Сама-Знаешь-Кто, а мы оба знаем, что ты приходишься ему Сама-Знаешь-Кем. Королевой, если пожелает, станет Белла; Серым Всесильным Кардиналом — никому неизвестная Властелина. Ну, а тебя, маленькая змейка, ждёт участь Принцессы. Столь же прекрасной, сколь и незначительной. С твоей стороны оказалось не слишком мудро порывать с Малфоями.
— Даешь мне советы? – изогнула бровь девушка.
— Почему нет? В какой-то степени я несу за тебя ответственность. Ведь именно я привёл тебя в наш мир.
— Хочешь сказать, что для тебя, пройдоха, это что-то значит?
— Ну, у всех есть свои слабости, — выпятил грудь егерь, раздуваясь от напускной важности. – Если бы мой папаша не был оборотнем, если бы в Гринготсе у меня лежали горы галлеонов, как, например, у Малфоев, если бы я мог быть чистокровней, чем есть, — я, возможно, и сам рискнул бы посвататься…
— Я кажусь тебя достаточно глупой для того, чтобы взять меня в жёны?
Откинув голову, Скобияр рассмеялся:
— Неожиданный вывод!
— Полагаю, недалёкий от истины?
— Ты кажешься мне достаточно наивной и податливой. К тому же имеющиеся у тебя родственные связи делают тебя притягательной.
— Скобияр, такие, как ты, не годятся в мужья. По крайней мере приличным девушкам, к которым я себя отношу. Твой удел – авантюристки всех мастей. Хотя и для тех из тебя не муж получится. Искатели приключений и семейный очаг — вещи несовместимые.
— И всё же ты флиртуешь со мной? – после очередного поворота егерь приблизился к девушке так, что между их телами и волосок бы не проскочил.
София почувствовала, как её обдаёт жаром. Жаром смущения и гнева — уж не слишком ли часто она оказывается в случайных объятиях?!
— Я не флиртую, — холодно отстранилась она.
— Вы разбиваете мне сердце. Ну, да ладно. Я-то не высокородный – переживу как–нибудь. Найду утешение с кем-нибудь более мягким и податливым…
— Ни сколько не сомневаюсь в ваших талантах и от всего сердца желаю удачи.
— Зато наш танец привлек к вам внимание того, кто вам далеко не так безразличен, как несчастный я.
Проследив за направлением взгляда Скобияра, София наткнулась на бледного, как полотно, Драко. Прислонившись к стене плечом, он буравил их взглядом. Перехватив взгляд Софии, парень поспешно отвел глаза, словно пойманный с поличным воришка.
— Вот-вот, — усмехнулся Скобияр. От его дыхания по шее невольно побежали мурашки. – Я об этом и говорю.
Драко, прищурившись, порывисто развернулся и пошел к выходу.
София, высвободившись из объятий Скобияра, кинулась за ним следом. Она действовала по наитию, не слишком четко представляя, что намеревается ему сказать.
— Простите, — сказала она, наткнувшись на кого-то. – Простите, — пришлось извиниться перед очередным УПСом, на которого «посчастливилось» налететь.
Она неслась, словно корабль под всеми парусами, придерживая непривычно длинные юбки.
Миновав гостиную и несколько поворотов в коридоре, вскрикнула от неожиданности, когда перелетела черед ногу в дорогом туфле из крокодиловой кожи. Но прежде чем девушка успела рухнуть на пол, её подхватили и со всей силы впечатали в стену.
— Шлюха! — рычал Драко, жарко шаря по её телу руками, покрывая шею горячими, жгущими, словно яд, поцелуями. — Маггловская дешёвка! Что? Готова путаться с каждым, кому захочется залезть тебе под юбку?
От объятий и рук голова кружилась, но не настолько, чтобы оскорбительные слова пропустить мимо ушей. Как не хотелось Софии остаться в кольце его рук, она с силой оттолкнула Малфоя от себя.
Драко тяжело дышал, опустив голову, словно бык, готовый вот-вот пойти на матадора.
— Я не сделала ничего предосудительного, — всего лишь танцевала. Ты…! Ты не отходил от Паркинсон ни на секунду!
- Не вали с больной головы на здоровую, Гринграсс! Мы с Панси просто друзья. В то время как ты, то из чистого сострадания лобызаешься со Снейпом, то теперь у всех на виду позволяешь лапать себя этому получеловеку!
— Просто друзья? Не смеши! Или в обычае слизеринцев взасос целоваться с друзьями на каждом переходе и вскрывать вены из-за пошатнувшейся дружбы?!
— Закрой свой грязный рот, Гринграсс!
— Сам заткнись, Малфой!
— Ну, давай, Гринграсс. Замахнись! Ударь меня. Дай только повод размазать тебя по стенке. Клянусь, Мерлином, ещё одно слово и …
В посветлевших серых глазах плескались две черные точки суженных от ярости зрачков.
— Тоже мне, Оттело! – презрительно дернула плечом София. – Давай, вали к своей подруге. Она теперь уже заждалась…
Малфой скрестил руки на груди, вздёрнув свой узкий подбородок:
— Ты так торопилась меня догнать со специальной целью послать к чёрту?
София на мгновение замерла, соображая, что сказать.
— Да ты просто неуравновешенная психопатка, травмированная на всю голову! – прошипел блондин.
— От такого слышу!
— Поимей совесть, Гринграсс, — растягивая слова по своей излюбленной привычке, хмыкнул Хорёк. – Хоть оскорбления-то потрудись придумать сама.
Какое-то время они смотрели друг на друга.
— Гринграсс… — прошептал Малфой, невольно потянувшись к выбившейся из прически пряди волос.
— Что? – София с удовольствием ощущала тепло его худой мальчишеской ладони у своей щеки.
— Я скучаю по тебе.
- У тебя же есть Панси…
Драко больно потянул за прядь, которую только что ласково перебирал пальцами:
— Гринграсс! Я тут битый час распинаюсь, твержу тебе, что плевать хотел на несчастную Паркинсон, но ты упрямо не хочешь замечать моих деликатных намёков. Тебе обязательно сравнять её с грязью? Плевать я на неё хотел, ясно? Панси мне как сестра, а хочу я тебя, шлюха проклятая! Грязная маленькая дрянь, ты с первой встречи встала мне поперёк горла! Как заноза, — никак не выковырнешь!
— Вот-вот! Панси – белая и пушистая! О ней мы говорим с уважением! А я – дрянь?! Слушай, Малфой, ещё раз назовешь меня шлюхой, и…
— Что?! Что ты сделаешь?! Дяде пожалуешься?!
— Нет! Просто…Просто… — она не могла придумать ничего достаточно уничтожающего и страшного. – Просто мне гадко это слышать. Перестать, наконец, меня унижать и мучить, Малфой!
— А ты перестань вести себя как… — Драко замолчал, глубоко вздохнув.
Но он, слава богу, так и не произнес, этого слова.
— Кроме тебя никого нет, Гринграсс. Чего я только не делал, но моя ненависть к тебе сильнее всех чувств, которые я испытывал раньше. Я не хочу делать Панси больно, но ты и сама могла бы видеть, что с моей стороны нет ничего, за что меня можно упрекнуть. Если бы у тебя, конечно, было бы на это право. Ты ведь сама отказалась от меня, Гринграсс?
— Я от тебя не отказывалась. Я просто хочу быть рядом по желанию, а не по принуждению. Ты, чурбан деревянный, бесчувственный!
Схватив девушку в охапку, юноша прижал её к себе:
— Я не бесчувственный…
Их губы встретились, и на какое-то время мир отодвинулся, отдалился. Ушли всё проблемы. Как в старых кинофильмах остались музыка, красивый интерьер и они двое.
Магия любви.
— Мерлин! – Дернулся Драко, хватаясь за левое предплечье. Лицо его исказилось судорогой боли.
— Что случилось?
— Лорд…он зовёт меня. Не уходи, пожалуйста. Я скоро вернусь.
Драко, тревожно оборачиваясь, был вынужден оставить Софию.
Стоило ему скрыться, из тени раздались редкие хлопки. Паркинсон, выступив вперёд, бледная и строгая, словно Немезида, окинула Софию взглядом. За презрением она не смогла скрыть терзающую её ярость.
— Ты не теряешь времени даром, мугродье. Что ж, приходится признать, ты не так безвредна, как я вообразила.
— Хватит, Панси! Это уже не смешно. Честное слово!
— Я не собираюсь ссориться, — пожала плечами слизеринка. — Уметь вовремя признавать своё поражение и уходить с достоинством тоже искусство. Пожмем друг другу руки?
— Зачем?
— Ты мне не доверяешь?
— А должна?
— Это просто дань традиции, Астория. Я уезжаю. Когда-то ты сама предложила мне союз, если не дружбу. Неужели ты даже руки мне не подашь, Гринграсс? – покачала головой Паркинсон. В темных глазах читалась обида. – Ну, что ж?
Девичья ладошка уже начала опускаться вниз, когда София сжала маленькие пальчики с острыми ноготками.
Кожу что-то царапнуло.
В следующую секунду пол ушел из-под ног, и София кубарем покатилась вниз, сопровождаемая злобным торжествующим смехом соперницы.
18.07.2012 Глава 47 Подземелья Малфоев
Падение длилось недолго, София вскоре приземлилась на что-то мягкое и влажное. Воображение нарисовало кучу разлагающихся трупов…
— Люмос!
Трупов не оказалось. Со всех сторон тянули щупальца длинные, тёмно-зеленые гибкие стебли. Не успела девушка вздохнуть с облегчением, как «колыбель» под ней пришла в движение; стебли медленно, как в некогда любимых ею фильмах ужасов, поползли к ногам.
— Что за…? — ругнулась София, предпринимая попытку высвободиться, но стебли оплетали всё крепче, угрожая задушить. Чем сильнее она сопротивлялась, тем теснее становились путы.
Паркинсон вальяжно, будто большая кошка, растянулась поверх удушающих растений. Те не причиняли ей ни малейшего вреда.
— Я тебя предупреждала, — зловещим полушепотом вещала слизеринка.
— Да ты хоть представляешь, что сделает с тобой Темный Лорд, когда узнает?!
— Он не узнает, — накручивая на палец локон, с уверенностью заявила Паркинсон.
— Не узнает?!
— Моя семья уедет из Малфой-мэнора прежде, чем кто-нибудь задумается о твоем исчезновении. И потом — одно событие никто не станет увязывать с другим…
— Это «дьявольские сети», — с облегчением вспомнила София. — Надолго ты меня здесь не задержишь.
— И не собираюсь. Как только они перестанут тебя удерживать, ты просто продолжишь падать. Что там, внизу, по правде сказать, я и сама не знаю. Но судя по тому, что родители нас к подземельям близко не подпускали, — ничего хорошего.
— Панси…
— Ты мне никогда не нравилась, Гринграсс. Это была неприязнь с первого взгляда, — лицо Паркинсон исказилось. — Прощай, грязнокровка. Счастливого полёта. «Люмос-максима»!
Яркая вспышка ослепила. «Дьявольская сеть» мгновенно расплелась под воздействием света и София упала в воду.
На мгновение показалось, что это точно — конец. На сей раз не выбраться. София хаотично лупила ногами и руками, пытаясь оттолкнуть от себя тьму и холод, но они смыкались, не желая отпускать.
Ей погибнуть? И дать восторжествовать этой кукле с визгливым голосом? Ни за что!
Девушка, удвоив усилия, вынырнула, жадно хватая ртом воздух. Тьма стояла — хоть глаз коли. В подземелье не попадал ни один лучик света. В каком направлении плыть, София представляла не больше, чем, что ждёт её после смерти.
Осторожно разводя воду руками, девушка сделала несколько гребков вперёд, уговаривая себя не паниковать. Юбки противно липли к ногам, затрудняя движения. В воде что-то слабо светилось — София с облегчением узнала собственную палочку. Она и не заметила, как во время падения выпустила её из рук. Какое счастье, что палочки — деревянные!
Ей удалось взять палочку в рот, зажав зубами. Свечение пришлось поубавить, — «Люмос» не столько разгонял тьму, сколько слепил глаза — никто ещё не пробовал плавать со светящейся электрической лампочкой во рту.
Держаться на воде становилось всё труднее. Отличной пловчихой София никогда не была.
Ну, Паркинсон! Ну, стерва. Вот только дай выбраться — станешь самым любимым зомби.
Тело деревенело, и в сердце исподволь заползал холод. Ей не выбраться. Не выбраться. Ни за что не выбраться. Слишком глубоко; до берега — слишком далеко. И холодно, как же холодно! Руки отказывались слушаться, а левую ногу вот-вот грозило свести судорогой.
София продолжала плыть из последних сил. Гребок руками. Ещё. Ещё. Ещё.
Не привыкшее к физическим нагрузкам тело налилось неконтролируемой, отупляющей, всепобеждающей усталостью.
Гребок руками. Оттолкнуться от воды ногами. Ещё. И ещё. Бессмысленно, бесполезно. Но — ещё раз.
Нет. Больше не получится…
Вода словно расступилась под девушкой, перестав поддерживать тело. Но, к её радостному удивлению, ноги нащупали под собой дно. Теплее не стало. Однако призрак Смерти немного отодвинулся.
Неизвестно, сколько девушка брела, пока не стала замечать, что дно повышается. Спотыкаясь и плача от счастья, София выбралась на берег. Растянувшись на плитах, девушка позволила себе смежить веки. Сон навалился практически сразу.
Во сне к ней ползла огромная змея с лицом Паркинсон, и изо рта проклятой слизеринки с длинных клыков капала ядовитая слюна. София в испуге бросилась бежать и кубарем покатилась вниз, падая до тех пор, пока Тёмные Воды не смокнулись над головой.
Под водой кишели мертвецы. Большинство лиц было незнакомо. Но в одном из рыжих девушка признала кого-то из Уизли. Здесь были оба брата Лейстрейндж, Долохов, профессор Снейп; девушка, что напала на них, когда Волдеморт посылал Софию за диадемой; профессор Дамблдор; министр магии.
С ужасом София различила среди мертвецов лица родителей. Глаза матери широко распахнутые, незрячие, из небытия заглядывали в пустоту. На шее зияла огромная рана…
София закричала и проснулась в полном мраке, в абсолютном одиночестве. Погребённая заживо. Но даже в такой реальности ей было не так жутко, как во сне.
— Люмос! — шепнула девушка, вновь зажигая свет.
Направление выбирать не приходилось — единственный возможный путь увлекал прочь от подземного озера. Вокруг ничего не было, кроме нагромождения камня. Камень смыкался по сторонам, низко нависал над головой. Но постепенно стены стали расходиться друг от друга всё дальше и дальше. Вскоре Софии пришлось обратиться за помощью к палочке, с приказанием: «Указуй». Завертевшись на ладони, словно стрелка компаса, палочка указала направление, и София пошла в ту сторону.
Заслышав шорох, сопровождаемый неприятной трещоткой, отдалённо напоминающей стрекотание насекомых, София рухнула на спину, посылая вверх, в ту сторону, откуда раздался звук, ворох световых искр. Глаз различил около пяти огромных силуэтов с широкими крыльями, размах которых, навскидку, был ни как не меньше двух, а возможно, и трёх, метров. Каждая парящая под сводами высокой пещеры тварей была ростом с человека. Отблеск света палочки, преломляясь в глазах ночных фурий, отливал зеленью, как в кошачьих зрачках
Бежать не имело смысла. София, закусив губу, приготовилась к атаке. Она молилась только об одном, — если суждено умереть, пусть это будет как можно безболезненней.
Шансов мало. Шансов почти нет. Ну, идите, твари проклятые!
Сложив крылья, подземельный монстр спикировал вниз. В глаза бросились острые костяные наросты на крыльях, способные пробить человека насквозь.
— Авада Кедавра!!! — завизжала София.
Своды пещеры озарились губительной для всего живого «зеленью». Вспышка отразилась в огромных, выпуклых, как у лемура, глазах.
София откатилась в сторону, до судороги крепко зажимая в пальцах палочку.
С неприятным хрустом непонятная тварь растянулась рядом. Рассматривать было некогда. Девушка нацелила палочку на следующего противника. После третей «жертвы» пещерные твари, кем бы ни были, разлетелись, не желая пытать судьбу.
Успокоившись и уверившись, что опасность миновала, София, применив «Ассио» и собрав все три трупа вместе, принялась внимательно их разглядывать.
Судя по всему, то были гарпии. Хотя никакого сходства с поэтическим образом крылатых красавиц не наблюдалось. Создания были высокие, узкоплечие и узкобедрые. Явно самки, судя по наличию молочных желёз. Цвет кожи в неровном свете виделся синевато-зеленым. Волос и прочей растительности на теле наблюдалось. На руках у чудовищ было четыре, почти одинаковых по размерам, пальца; на ногах пальцевые отростки длиннее, и заканчивались острыми когтями. Имелся длинный и гибкий, гладкий хвост, ударом которого эта гадость наверняка могла бы сломать человеку шею или перебить позвоночник. Острые ушные раковины плотно прижаты к черепу; изо рта выпирают острые, как кинжалы, клыки.
Чем больше София рассматривала «красавиц», тем страшнее ей становилось. Мать честная! Как же ей удалось от них отбиться? Ладно! Без паники. У неё есть отличный материал для создания будущих союзников. На случай нового нападения.
Помянув бабулю добрым словом, София принялась за работу. Спустя четверть часа три ужасающих страшилища, обладающие даже более разрушительной силой, чем прежде, ибо никакая «Кедавра» более не способна была их остановить, выросли рядом.
На минутку она задумалась, а не использовать ли гарпий в качестве транспорта? В случае с василиском это неплохо проходило. Но так и не смогла подавить в себе гадливость — новые слуги не отличались привлекательностью. К тому же дохлые гарпии — это не метла. И вообще, отрываться от земли София оказалась не готова. Так что, довольствуясь тем, что у неё теперь есть и стража, и почетным эскорт в трех лицах, девушка продолжила поиск выхода.
Схватка с гарпиями повысила не только боевой дух и самооценку. Присутствие существ, полностью послушных её воле, создавало иллюзию, что в этом черном бесконечном лабиринте она не одинока. Конечно, гарпии были союзниками поневоле. У них не было ни чувств, ни интеллекта.
Но иногда иллюзия лучше, чем ничего.
Вскоре перед ними выросла пропасть. Гарпии действовали так, словно были частью её самой. Будто у Софии вдруг оказались дополнительные руки, ноги, хвосты и крылья. Послушно подставили сомкнутые в замок руки. Девушка обняла монстров за шею и крепко зажмурилась. Сердце её мучительно колотилось где-то в области горла, когда они аккуратно опустились на землю, оставив пропасть позади.
« Я словно Элли, которую летучие обезьяны несут к злой Бастинде», — с усмешкой подумала София.
Слабое свечение, исходящее от стен, делали эту часть пещеры не такой тёмной. Тьма теперь походила на безлунную ночь. С каждым шагом свечение разгоралось всё сильнее и ярче. Вскоре София с удивлением узнала место, в котором была с Волдемортом — Усыпальница Магов. Те же серебристые травы колыхались; светились руины. Загадочный серебряный свет заливал пространство.
София старалась лишний раз не смотреть на жутких спутниц. Свет их не украсил.
Самое неприятное, — на серебристой поляне заканчивалась дорога. Палочка завертелась на ладони, скатилась и замерла у одного из покосившихся надгробий.
Девушка несколько раз обошла кругами полянку, но стены пещеры смыкались перед ней рано или поздно, преграждая путь. Сколько ни применяла она поисковое заклинание, палочка в её руке дрожала и, словно собака на поводке, тянула вперёд, пока она вновь не оказалась перед зачарованным надгробьем.
Присев на корточки, девушка попыталась разобрать надпись. Ничего не получалось.
В третий раз обойдя могильник, она вновь оказалась вынуждена вернуться к уже порядком раздражающему надгробию. Догадаться о том, что это портал было не сложно. Оставалось только сообразить, как его активизировать?
София в отчаянии пнула камень. Ожидаемо заныла нога.
Присев рядом, она принялась думать, как раздобыть ключ к закрытой двери?
Для начала просто клала руки, надеясь, что надгробие сработает как порт-ключ. Обляпав древний монумент со всех сторон, пришлось прийти к выводу — подобным образом артефакт не активировать. Вспомнив, что в прошлый раз удалось открыть портал при помощи крови, София сделала надрез на ладони и прижала к холодному камню. На нём остались кровавые подтёки — никаких других видимых результатов не было.
Промучившись, бог весть, сколько времени, юная ведьма додумалась использовать мертвецов. Зомби покорно выполнило её приказание, прочитав заклинание, выгравированное на монументе. Световая вспышка телепортировала их всех: Софию, гарпий и «свеженького» зомби.
На короткий момент девушка ощутила радость от того, что её идея сработала. Но радость длилась недолго. Они, — а по-настоящему только она, — стояли в узком каменном проходе, приблизительно в метр шириной. Через определённые промежутки в странных оплывших канделябрах горели факелы. Огонь выглядел настоящим, хотя быть таким по определению не мог — ни один огонь не горит вечно. Коридор убегал в оба конца.
Медленно, ощупывая стены руками, точно слепая, София стала продвигаться вперёд. Зомби хромал позади, а над ними следовали гарпии — лететь они не могли, размах крыльев превышал ширину коридора. Они топали следом, цокая когтями, словно лошади копытами.
Будучи подростком, София любила играть в компьютерные игры-ужастики. От выброса адреналина иногда ноги ватными делались, кровь в висках шумела и сердце колотилось, как сумасшедшее. Сейчас у неё было такое чувство, что та страшная игра материализовалась, и она преодолевает уровень за уровнем, каждый последующий — сложнее предыдущего.
Миновав несколько переходов, София задохнулась от неприятного, резкого запаха.
— Вперёд, — скомандовала она зомби. — Уничтожить того, кто будет представлять опасность.
Гарпии, выпустив изо рта длинные языки, злобно шипя, направились вглубь перехода. По переходам прокатился оглушительный рёв. Навстречу несся огромный бык. Нет, какой там бык?! Минотавр.
Его тело представляло собой твердый кусок мышц — сплав человеческого и звериного. Словами сие не описать, а видеть — София никому бы не пожелала. Спина и холка явно принадлежали быку; берда и плечи являли смесь звериного и человеческого, а вот ступни и кисти могли принадлежать гигантскому, но человеку. Огромную голову венчали острые, изогнутые вперёд, рога.
Разъярённо ударив себя несколько раз хвостом по бокам, раздувая ноздри, человеко-бык кинулся на Софию. Три горгульи, окружив его, преградили дорогу. Хрустели крылья, ломались кости, но в мертвых телах не оставалось нервов, способных послать сигнал боли; не было мозга.
София, решив не терять времени даром, стремилась обогнуть минотавра прежде, чем тот расправится со своими противницами. Уже во время бега в голову пришла здравая мысль, что «Кедавру» ещё никто не отменял. Мертвым она уже не повредит, а минотавр ей тоже пригодится.
Спустя час в компанию зомби, трех гарпий и ведьмы влился сутулый и мощный человекобык, утративший былую агрессивность и теперь куда больше напоминающий «телка».
Когда её побеспокоил голод, София подумывала, что кем-то из воинства, возможно, придётся пожертвовать. Разумнее всего, конечно, минотавром — всё-таки хоть наполовину, а говядина.
Софии начинало казаться, что ничего иного в её жизни и не было — только блуждания по бесконечным тоннелям треклятого подземелья. Поначалу её ещё согревала и тешила возможная мысль о мести.
Держись, Паркинсон, змеюка недоделанная! Когда она выберется отсюда, ты вообще пожалеешь, что на свет родилась! Что встретила Драко Малфоя! Да и вообще, по жизни шла мелкой подлой поганкой. Любимая племянница даст своему дядюшке Волдеморту повод похвалить её за виртуозно исполненное «Крусио».
Вот только бы выбраться. Только бы отыскать дорогу.
София в изнеможении опустилась на пол. Усталость свинцом навалилась, пронизывая и душу, и тело. Зачем ей вообще идти вперёд? Уж, наверное, слизерника знала, что делала.
Привалившись спиной к стене, вытянув гудящие от усталости ноги, София смотрела прямо перед собой широко открытыми глаза.
Ей мерещилась музыка — странные перезвоны. Во многих народах мира верят, что звон отгоняет нечистых духов... Тянуло в сон. Вскоре к легким перезвонам добавились мелодичные женские голоса. Легкие приглушенные смешки и далекие отголоски пения; они словно при плохой трансляции то затихали, то вновь звучали отчетливее.
Сопротивляться наваливающейся неге не хотелось.
Начало загадки для малыша
В воротах за поворотом
Калитку он трогает; еле дыша
Тихо вздыхает: «А что там...?».
Вокруг кружился легкий загадочный туман, рисуя красивые узоры. Словно языки пламени — только мягкие, не обжигающие.
Гарпии, мертвец и минотавр застыли, словно статуи.
Тонкие светлые женские силуэты сплетались из воздуха, — прекрасные, бесплотные, светловолосые. В простых рубахах, из-под подола которых выступали изящные красивые ступни с тонкими прозрачными ноготками.
Шаг. Тихий отдалённый музыкальный приглушенный звон.
Шаг. И звон повторяется. На устах бледных светловолосых дев играет ласковая, влекущая улыбка. Руки взлетают высоко над головой, как у балерины, приготовившейся к пируэту.
Поворот. И в воздухе снова разливается что-то неуловимое, похожее на музыку.
Девушки кружились, как снег за окном в те редкие зимние моменты, которые навсегда остаются с нами, как сказка. Или мечта. Бледные девы танцевали невесомо и плавно. Волосы плыли за ними, точно у утопленниц. Танец сопровождался мелодичным ритмичным треньканьем.
Одна из них протянула руки к Софии, в хищной улыбке приоткрывая мелкие, как у ребёнка, жемчужные зубки.
— Иди к нам, сестра…
— К нам…к нам…к нам… — вторили её подруги.
— Приди. Отдай свою боль. Она никогда не потревожит — в нашем мире нет печали. Ты никогда её не узнаешь.
— Не узнаешь… — вторили девушки вослед первой. — Никогда.
— К нам…к нам… к нам…
В памяти всплывали картины.
Вот она стоит, объятая пламенем. Вот Властелина, оскалившись, набрасывается на Долохова. Драко с искажённым ненавистью лицом. Одиночество и вечный страх. Пытки. Дом посреди океана, принадлежащий призракам. Вскрытые вены Паркинсон. Смерть Дамблдора.
— Воспоминаний не будет…
— Не будет… — страстно вторили другие.
— Ты станешь танцевать? Ты станцуешь для нас?
София потянулась к успокаивающему, умиротворяющему холоду. Боль уходила.
— Идем…идём…идём…
Девушки кружились совсем близко. Они больше не улыбались. Их лица были спокойными и отрешёнными. По каменным плитам шуршала ледяная поземка, непонятно каким образом и откуда взявшаяся.
— София — нет! — окликнул её резкий свистящий голос.
Пелена, сковывающее сознание, ослабла. И девушка попятилась под жадными, разъярёнными взглядами девиц, в чьих ликах явственно проступали птичьи черты. Нос и подбородок у красавиц заострились, руки раскинулись, превращаясь в белые крылья. Через мгновение вся стая сорвалась с места и растворилась белым туманом.
— Кто здесь?! — с надеждой вскричала София.
Но в ответ не прозвучало ни звука. Лишь капала вода. Кап. Кап. Кап.
Неприятный тонкий свист пронесся по тоннелям. В следующий момент плиты вздулись и взорвались тысячами насекомых. Они в мгновения ока заполнили собой пол и дружным воинством двинулись к Софии и её эскорту.
Девушка припустила, что было сил. Хаотично сворачивая из одного перехода в другой, она потеряла счёт времени и поворотам.
Только удостоверившись, что опасность миновала, остановилась, жадно хватая ртом воздух.
София съехала по стене, уронив голову на колени. Ей хотелось плакать. Не выбраться. Черт возьми, хоть бы метка у неё была! Что там говорила некогда Властелина? Имя Волдеморта позволяет найти того, кто его произносит?
— Волдеморт!!! — закричала София. — Волдеморт –Волдеморт –Волдеморт-Волдеморт!!!
Несколько раз откликнулось насмешливое эхо и смолкло. Голос увязал в толщине камня.
Гарпии и Минотавр если и не были уничтожены скарабеями-жуками, то потерялись. Палочка отказывалась подчиняться, хаотично кружась на ладони.
Ни мертвых, ни живых. Одна.
В том, что случилось с ней, была чудовищная несправедливость. Почему — так?! Она не сделала ничего плохого. Да, она убили несчастную преподавательницу маггловедения, но ведь сделала это из милосердия!
«Как с тем кроликом?» — хмыкнул внутренний голос.
«Да», — ответила самой себе София с вызовом.
«А те мертвецы, которых ты привела с собой в Министерство? — не унимался незримый бесстрастный голос. — Это тоже было «милосердие»? Ты ведь клялась когда-то не пользоваться этой частью силы?
«Она такая часть меня, как руки или ноги, — яростно возразила София. — Как я могу ею не пользоваться?!».
«Ты успела стать достойной племянницей своему дядюшке».
«Нет!»
«Действительно — нет. Каким бы не был Волдеморт, его не назовешь колеблющимся трусом, правда? Ты куда больше походишь на Малфоев. Думаешь только о себе!».
— А о ком?! — закричала София в полный голос. — О ком я должна думать!?
София поняла, что спорит сама с собой…
Нет! Она не умрёт и не сойдёт с ума. Она должна выбраться. Должна найти способ выжить. Не для того, чтобы отомстить Паркинсон — та пусть подавится собственным ядом. Не во имя ненависти или мести — во имя Любви!
Странный угрожающий гул заставил землю вибрировать. Он все усиливался, нарастал.
«Вот и все!», — успела подумать София, пряча палочку в глухой карман на внутренней стороне запястья. — «Раз…два…три…четыре…».
Она успела досчитать до двадцати трех, когда ледяной беспощадный водоворот захлестнул и поволок, увлекая в неизвестном направлении. Поток — как рок. Сопротивляться бесполезно.
Но нужно держаться, пока сможешь. Бороться до последнего, потому что хуже смерти в жизни ничего не бывает и каждая секунда, каждое мгновение — даже половинка его — имеет смысл.
София боролась. Не обращая внимания на то, что её ударяло и тащило по камням столько раз, что она уже не чувствовала вспышек боли в теле.
Горло заливало водой. И каждая новая волна, накрывающая с головой, казалась последней…
Чисто интуитивно уцепившись за выступ, она удержалась, прижимаясь к скале. Ноги сводило судорогой. Сбитые пальцы кровоточили и саднили. Дрожа, девушка твердила себе, что сил подниматься нет. Что это бессмысленно — проще разжать руки и сдаться.
У неё нёт сил. Просто. Нет. Сил.
А руки уже подтягивали тело на следующий выступ. Ещё на одну трещинку. Ещё на один сантиметр. Ещё и ещё. И ещё, будь проклято всё!
Нет страха. Нет даже настоящего желания выжить — адреналин, кажется, давно кончился в её организме. Осталось только тупое упрямство.
Вперёд. Ещё чуть-чуть. Свалиться вниз успеет.
Нет сил.
Ещё чуть-чуть…
Нет сил.
Лицо Драко. Его издевательская улыбка. Взгляд, брошенный искоса. Привычка зарываться в светлые волосы всей пятернёй, не аристократично ероша волосы. Вытягивающие в тонкую линию нежные губы, стоило ему разозлиться хоть самую капельку. Агрессивная манера вести себя и холодный взгляд…
Через силу. Ещё немного верх — не смотреть вниз.
Благо сейчас тьма её союзница, она скрывает, насколько всё плохо…
София, видимо, начинала бредить, потому что так отчетливо увидела образ Драко, словно воочию видела Малфоя перед собой.
Он стоял на одном из зёленых ярких холмов, ветер трепал светлые волосы, обдувая узкое тонкое лицо. Кристально-белая рубашка вздувалась пузырём.
— Драко…!!!
Потянувшись в последний раз, София перевалилась на землю, выбравшись из пропасти.
Руки и ноги крутило. В ушах звенело.
— Драко… — сипела она.
Почему так больно дышать?
София моргнула несколько раз, проверяя, не мерещится ли ей?
Дверь. Обыкновенная. Обитая металлом.
Дверь!?
Кинувшись, девушка из всех сил замолотила по ней руками и ногами, игнорируя вспышки боли.
— Выпустите меня! Выпустите меня отсюда! Выпустите!!!
Когда дверь со скрипом отварилась, она упала на руки Люциуса Малфоя.
— София?! Мерлин! Что вы здесь делаете?!
Повиснув на шее у хозяина Преисподней, из которой она чудом выбралась, София одновременно и плакала, и смеялась. С ней случилась настоящая истерика.
— Мисс Гринграсс? — следом за «скользким другом» в дверной проём шагнул Снейп. — Мы полагали, что узнав последние известия, вы сбежали!
София их не слушала. Она выжила, она выбралась!
— Мерлин, Север! Ты только посмотри, в каком она состоянии. Ей немедленно нужна помощь.
София не возражала, когда ей подняли на руки. Теперь с ней будет всё хорошо. Самое страшное осталось позади.
02.08.2012 Глава 48 Самое страшное
София то теряла сознание, то вновь приходила в себя. Она нечётко воспринимала анфиладу погруженных во мрак коридоров и переходов, похожих на темницу. Узкие винтовые лестницы. В памяти остался резковатый запах, исходящий от мантии Люциуса: не одеколон — скорее какие-то травы или химические ингредиенты.
Источник света находился за спиной лорда Малфоя – видимо, профессор Снейп следовал за ними с палочкой и пресловутым «Люмосом».
Потом наступил очередной провал.
Когда София открыла глаза, оказалось, что она лежит на столе. Рядом, в прозрачных колбах, пузырились жидкие составы, но огня, поддерживающего температуру, не наблюдалось.
Сосредоточенное лицо профессора Снейпа выступало из мрака, покрытое испариной:
— Сломано было два ребра, — констатировал бывший декан слизеринского факультета, вытирая руки о белоснежную салфетку, – Теперь, когда я это поправил, остались лишь переохлаждение, переутомление и общий упадок сил. Ничего опасного для жизни.
— Мерлин, Север! — голос Люциуса звенел от раздражения и ярости. - Как она могла оказаться там?! Не представляю, чтобы сделал бы Лорд с моей семьёй, если бы выяснил, что его драгоценная грязнокровка…
— Осторожней в выражениях, — предупредил друг.
— …если бы девушка погибла! Мы и так в немилости. Кабы не Белла, нас, скорее всего, пустили бы на корм Нагини следом за Чарити... О! Вы пришли в себя, мисс Мракс?
Осунувшееся лицо Снейпа казалось более строгим, чем обычно:
— Вас не было трое суток. Мы ошибочно полагали, что вы сбежали, мисс Гринграсс.
— Я говорил, что она не могла покинуть территорию Малфой-мэнора без моего ведома! – вскричал Люциус.
— Расскажите, как вы попали в Подземелья? – перебил друга профессор, протягивая Софии стакан, заполненный неприятно пахнущей жидкостью, воскрешающей в памяти квашеную капусту. – Пейте! Тоник придаст вам сил.
Дверь резко распахнулась. Шурша длинными юбками, влетела Белла. За ней следовал Драко.
— Мне доложили, что девушка чуть не сгинула в ваших фамильных катакомбах, Люциус! Как такое могло случиться? – повелительные нотки, прозвучавшие в голосе женщины, заставили Малфоя поморщиться.
Снейп сохранил бесстрастную мину:
— Мы как раз собирались это выяснить.
Белла поспешила отвести от Софии взгляд:
— Она – знает…?
— Знаю – что? – попыталась сесть София. – Что вы даже не пытались меня искать?
— Мы искали, — тусклым голосом отозвался Драко. – Но никому не пришло в голову искать в Подземельях.
София перевела на юношу взгляд. Как он отнесётся к тому, если она сейчас выдаст Кровавой Белле его драгоценную Паркинсон?
— Как тебя угораздило туда попасть? – в черных, смородиновых глазах Блэк-Лейстрейндж застыл вопрос, требующий немедленного и исчерпывающего ответа.
София мучительно соображала, как половчее соврать:
— Я шла по длинной крытой галерее, — медленно проговорила она. — Пол расступился под ногами, и я оказалась сначала в «Сетях Дъявола». А потом упала в воду…
Белла, не слушая, повернулась к зельевару:
– Лорд оповещён, что девушку нашли. Он скоро будет здесь. Позаботься, чтобы она была в состоянии вести беседу.
София повернулась к Драко, намереваясь остаться с ним наедине:
— Помоги мне дойти до комнаты.
Она заметила, как Люциус с сыном обменялись быстрыми многозначительными взглядами. После чего рука молодого человека обвилась вокруг Софииной талии, поддерживая ослабевшее тело.
Когда они аппорировали, София зажала рот руками, боясь, что её сейчас вырвет.
Драко смотрел на неё как-то странно — словно на любимую лошадь, что вот-вот придётся пристрелить.
Что плескалось в обычно холодных глазах? Жалость? Страх?
— Не догадываешься, кто посодействовал мне в моих несчастьях? – свистящим шепотом осведомилась София, с трудом выпрямляясь.
— Кто? – как и Белла, Драко предпочитал избегать прямого взгляда.
— Твоя Паркинсон, вот кто! Она хотела меня убить! Она…
— Панси? – Драко оставался на удивление равнодушным. Как будто эта новость не стоила его внимания. – Я был о ней лучшего мнения.
— Ты был о ней «лучшего мнения»? – охнула София. – Ты был о ней «лучшего мнения»?! О! И это всё, что ты скажешь?!
Драко нервно облизал сухие губы, по-прежнему предпочитая глядеть в пол, чем несказанно выводил из себя Софию. Его счастье, что она так вымотана, иначе…
— Мы вернёмся к этому позже, — сказал он, рисуя круги большим пальцем одной руки на ладони другой, — к разговору о Панси. Сейчас я… у меня для тебя есть одна… — он замолчал, судорожно глотнув. — Я должен сказать. Лучше я, чем кто-то другой.
— Что ты там бормочешь?
Он что, пьян? За все время их знакомства София не могла припомнить случая, когда бы Драко запинался, подбирая слова. Сердце замедлило ход. Неужели он решит встать на сторону Паркинсон? Неужели он любит её больше Софии?
Пусть только попробует попросить не выдавать эту сучку, чуть её не угробившую! Пусть только попробует!
Ярость поднялась в душе ледяным языком. Ярость и разочарование.
— Ну? Я слушаю. Говори.
Опять этот взгляд!
- Прости…
— За что?
Дыхание её невольно учащалось.
— За то, что сейчас скажу.
Они смотрели друг на друга в ожидании. София видела, как несколько раз дернулся кадык на тонкой мальчишеской шее.
— Ну же?! – София была готова потерять терпение. – Ну?
— Мы думали, что ты как-то узнала. Потому и сбежала.
— Узнала – что?! — София вцепилась в рукав его пижонского пиджака; стараясь заглянуть в серые пасмурные глаза.
— Когда мы расстались с тобой, — ты помнишь? — меня вызвал Тёмный Лорд… Он сообщил, что… — Драко вытер пот со лба.
— Что?!
— Твои родители мертвы.
София в ужасе смотрела на Малфоя:
— Мертвы…?
Он коротко кивнул.
Пальцы Софии разжались, руки безвольно упали вниз. Она в немом ужасе смотрела на вестника постигшего её несчастия.
— Нет! – коротко, судорожно всхлипнула София, отступая. – Нет!
Страшно. Настолько страшно, что не воспринимается. Есть то, во что по-настоящему не веришь. Что не поддается разуму.
Мертвы… Её родители? Тут какая-то ошибка. Так не может быть. Так не бывает.
Почему-то перед глазами встал образ оленя с застрявшей в его теле стрелой. Олень ломится через кусты широкими прыжками, уходя от охотничьей своры. И не понимает, дурашка, что даже если удастся удрать, от смерти ему всё равно не уйти.
А она-то боялась услышать о Паркинсон!
Отвернувшись от Малфой, София спрятала лицо в ладонях, сгорбившись, сжавшись в комок. Замерла, как цыпленок перед коршуном.
Если не шевельнуться, может быть, хищная тень пройдет мимо?
— София?
Она почувствовала, как юноша обнимает её со спины, прижимая к себе.
— София, держись, пожалуйста. Не ломайся. Ты нужна мне.
Горячий шепот, дыхание, прикосновение не могли согреть.
— Это Грейбек? – неужели этот злой, каркающий, ломкий голос, принадлежит ей? — Скажи правду! Он убил моих родителей?
— Я не знаю.
— Драко!
Тень усталости омрачила его лицо:
— Я действительно не знаю! Я ни в чем не уверен! Я был там. Ждал тебя. Сама-Знаешь-Кто считал, рано или поздно ты придёшь. Но тебя все не было и не было. Я видел их, — твоего отца и мать. Травмы, повлекшие смерть, похожи на… естественные. Но это ничего не значит. Это мог быть и Грейбэк. Он отлично заметает следы…
Слова наталкивались одно на другое, словно Драко пытался спрятаться за ними.
Ничего не значащие, бесполезные, бессильные слова!
София, оглушенная, опустилась на кровать, зажимая руки коленями и устремляя взгляд в одну точку.
Её мать…
Её отец…
Её жизнь…
Кап. Кап. Кап. Темная, соленая вода.
Она на дне. На самом дне. Всё разлетелось вдребезги, на маленькие клочки…
В глубине сердца весь страшный год жила маленькая надежда – пройдя тысячи дорог и опасностей, вывернув душу наизнанку, она все же вернётся домой. Вернётся и увидит. Их. И с Ними всё будет в порядке. В мире магглов не будет отголосков проклятых магических войн, «возни в магической песочнице», — как говорила Властелина. Родители никогда не узнают, в каком кошмаре жила их единственная дочь. Для них Лорд Волдеморт останется пугалом из детской иностранной сказочки…
Кап. Кап. Кап. По капельке стекают черные воды зла…
Кап. Кап. Кап. Она больше не увидит их — никогда…
Такого не может быть. Никогда… это – так долго. Всю жизнь прожить и не увидеть любимых глаз? Не услышать родного голоса? Не ощутить тепла руки…
Теперь облака между нами –
С тобой не поговорить.
Ты знаешь, как больно, мама
Одной по земле бродить?
Как холодно и одиноко?
Как страшно решать одной?
А мне бы лишь на мгновение
Услышать бы голос твой…
Что-то огромное, несоразмерно огромное поднималось и падало. Падало камнем. Цунами, сметающим все на пути. Делая равно ненужным прошлое и будущее. Черное настолько, что в такой тьме свет не живёт.
Уж лучше бы ей не выбираться из Подземелья!
Мама! Мамочка! Не уходи! Не оставляй меня в этой мире одной! Мама…
— Вот оно… — София не осознавала, что говорит вслух. – Самое страшное. Оно приходит тогда, когда думаешь, что всё позади…
Из тела словно вырвали позвоночник. Сердце раздувалось от хлынувшей в него крови.
— Ненавижу! Ненавижу вас! Всех! Маги — сатанинское отродья! Будьте прокляты! Будьте вы все прокляты!!!
— Тише! – Драко попытался зажать ей рот ладонью, но София вырвалась.
— Боишься, что Волдеморт убьет меня? Плевать! Мне не дорога моя жизнь! Да нет! Что я говорю? Ты не способен бояться за кого-то — ты боишься только за самого себя! У тебя насчет меня очередное поручение? Не об этом ли вы условились с твоим папочкой?!
— София, успокойся…
— София? Ну, надо же? Ты, никак, имя моё запомнил? А где твоё знаменито-шипящее :«Гринграсс»?
— Пусть будет «Гринграсс», если тебе так хочется. Я понимаю…
— Понимаешь?! Понимаешь?! – исступленно засмеялась София.— Да ни хрена ты не понимаешь, Мальчик-Колокольчик из города Динь-Динь! Я не желаю тебя дожить до дня, когда поймешь!
- Не кричи. Пожалуйста. Он и без того зол. Ты не представляешь, в какой он был ярости…
— Я не боюсь Волдеморта.
— Ты никогда не попадала ему под горячую руку, поэтому просто не знаешь, о чем говоришь. Его стоит бояться.
Руки Драко, такие же ледяные, как у неё, удерживали, не давая бежать. Удерживали от того, чтобы вдребезги разбить всё, до чего дотянешься.
София продолжала вырываться, сама не до конца понимая, зачем:
— Я надеялась, что когда-нибудь всё это кончится, и я вернусь. Назад. К своим. И все станет, как было прежде! — девушка обмякла в удерживающих её руках и зарыдала. — Мне не за что держаться, нечем дышать! У меня ничего нет! Ничего! – молотила она его кулачками. – Ни семьи. Ни Родины. Ни будущего. Ни друзей. Зачем жить? Я совсем одна!
— Ты не одна, — страстно возразил Драко, до боли сжимая в своих объятиях. — Я здесь, с тобой. Я всегда был и буду рядом. Нерушимая Клятва тому причина или нет, но мы связаны накрепко, неразрывно. За последние дни я понял — мне не нужен мир, в котором тебя нет. Я не стану говорить тебе: «люблю». Все эти признания — маггловская елочная дешёвая мишура. Я… я хочу, чтобы ты взяла это.
На его ладони сверкнуло серебряное кольцо, изображающее спящего дракона, пожирающего свой хвост.
— Это…?
— Обручальное кольцо.
— Драко, прошу тебя! Не сейчас…
— Сейчас.
— Драко…
— Это кольцо Малфои из века в век надевали на палец своим избранницам. Фамильная магия рода станет беречь тебя, и ты будешь знать, что не одна. Что у тебя есть семья. Я, конечно, не подарок, — вздохнул Драко. – Но, как и всем известная красивая девица, — криво ухмыльнулся он, — не могу предложить большего того, чем имею сам.
София вздохнула, глядя в лицо Драко через радугу слёз
— Дай руку, — попросил он. — Не эту. В Англии обручальные кольца носят на левой...
— «А в России – на правой» — с тоской подумала про себя София.
Безымянный палец левой руки украсило массивное старинное украшение. Глаза ювелирного дракона горели зелёными яркими вкраплениями изумрудов, подсвеченными магией.
Драко ласково погладил девушку по сбившимся в колтун волосам.
— Их уже похоронили? – София старалась удержать слезы, но они лились. Лились мягким бальзамом.
— Да. Отец и Долохов отдали последние почести той, в ком текла кровь гордого Слизерина. Мы похоронили её по русскому обычаю. Антонин настоял.
— Я… я так скучала по ним. Но даже не похоронах оказалась быть — не судьба…
Драко молчал. Какими словами можно унять боль человека, потерявшего самое дорогое?
— Последний же враг истребится – смерть… — прошептала девушка в задумчивости.
Драко резко, со свистом втянул в себя воздух:
— Что ты сказала?! Зачем?!
София окинула его недоумевающим взглядом.
— Не говори так. Не говори! Я не …Мерлин! – схватился молодой человек за руку, шипя от боли. – Темный Лорд! Он зовет нас к себе.
— Я не пойду! Когда же он оставит меня в покое?!
— Сейчас не время бунтовать. Ты слаба и уязвима, но не позволяй ему тащить тебя на аркане. Это в сто раз унизительнее.
— Ты прав.
Реддл в ожидании смотрел в окно, заложив руки за спину. Рядом, словно верная собака, сторожила Белла, темная, невысокая и тонкая, как тростинка, но производящая впечатление чего-то грозного и внушительного. У камина замерла Нарцисса, как всегда с замораживающим видом Снежной Королевы.
София остановилась у кресла, опираясь на него:
— Мой Лорд?
Волдеморт обернулся:
— Рад узнать, что ты не делала попытки предать меня.
Девушка почувствовала, как Драко тревожно шевельнулся за её спиной.
— Я считаю, ты могла бы обратиться за помощью ко мне, а не сбегать, словно…!
— Мой Лорд, она не сбегала, — тихо выдохнула Белла.
Волдеморт замолчал, хмурясь.
София только представить себе могла, каким страшным был бы гнев этого чудовища. Даже теперь, выяснив, что София не виновна, он продолжал злиться.
— Вы действительно считаете, дядя, что мои родители погибли в автокатастрофе?
Алые глаза сузились:
— Как всегда не доверяешь мне, дорогая племянница? Я соболезную твоему горю и сожалею о происшедшем, но уверен, что случившееся – несчастный случай. Грейбэк выполнял поручение в другом месте. Он невиновен. Однако, если хочешь, я готов отдать тебе моего волка. Делай с ним, что хочешь.
— Вы же уверены, что он невиновен.
— Я, — кивнул Волдеморт, — да. Но ты, выплеснув гнев и боль, почувствуешь себя лучше.
— И вы позволите мне истязать невинного человека?
Волдеморт ухмыльнулся своей дьявольской улыбкой:
— Не «невинного». И не «человека».
Софию передёрнуло от отвращения:
— Виновен он или нет, пусть его судит бог.
У камина вздохнула Нарцисса. Бросив взгляд в её сторону, София прочитала в глазах женщины одобрение. Люциус в свою очередь поднял голову, но его стальные глаза были непроницаемы.
— Что ж, — покачал головой Волдеморт, – сантименты – сантиментами, но мне нужны твои воспоминания о том, что произошло в последние дни в Подземелье.
— Прежде, чем я исполню ваш приказ, милорд, прошу, дайте слово, что не причините вреда Панси Паркинсон. Я оставляю у вас голову Фенрира — вы не трогаете Паркинсон.
Волдеморт улыбнулся. Странное дело – никогда ещё его улыбка не была близка к человеческой, как сейчас.
— Даю слово, что волосок с Паркинсон не упадет по моей вине. А теперь — воспоминания, София. Мне нужны твои воспоминания.
София приложила кончик палочки к виску, после чего вернула палочку владельцу.
— Могу я посетить могилы родителей?
Реддл снова улыбнулся:
— Пусть твоя новая родня побеспокоится об исполнении твоего желания, – встретив непонимающий взгляд Софии, Волдеморт пояснил. – Думала, я не замечу фамильный дракон Малфоев на твоём пальце?
03.08.2012 Глава 49 В Москве
Июль — самый знойный месяц в России. Однако, несмотря на то, что он уже прилично «остался позади», в Москве стояла удушающая жара. Не спасали ни маггловские кондиционеры, ни Малфоевские «охлаждающие чары».
София пила уже третью чашку холодного зелёного чая с мятой, пролистывая журналы и газеты из обоих «миров» и обливаясь горячим, липким потом. Солнце казалось надоедливым злобным монстром.
С некоторым удивлением «Астория Гринграсс» воззрилась на фотографию Гарри Поттера, расположившуюся на первой полосе «Пророка». Магические изображения представляли собой нечто среднее между кинорепортажем и фотографией: сам снимок неподвижный, а фигуры на нём, как живые.
Согласно статье, в смерти директора Хогвартса, Альбуса Дамблдора, обвинялся Гарри.
Автором сего опуса была Рита Скитер:
«Многие стали свидетелями того, как Мальчик-Который-Выжил, почти в невменяемом состоянии преследовал профессора Снейпа, декана факультета «Слизерин», правую руку величайшего человека нашего времени.
Самая популярная личность в Магической Великобритании, которую одни превозносят до небес как истребителя Темной Магии, другие — наоборот, видят в нём достойного приемника Сами-Знаете-Кого, и прежде выказывал признаки психической неуравновешенности.
Но что такого могло случиться между директором Хогвартса и Легендарным Мальчиком? Что могло спровоцировать Поттера на убийство? — задаюсь вопросом я. Как, не сомневаюсь, и многие другие.
Если вспомнить нездоровую страсть, которую Альбус выказывал красивым молодым людям; если вспомнить привязанность, несомненно, существующую между волшебниками, можно предположить, что либо Поттер неадекватно отреагировал на приставания любимого профессора. Либо имела место банальная… ревность?
Помните, как неистово Гарри пытался уничтожить профессора Снейпа?...
— Неужели кто-то может купиться на подобный бред? — София с отвращением перевернула страницу.
— Купятся. Или сделают вид, — пожал плечами Драко. — Правда? — она сейчас никому не нужна. Для большинства из нас самое главное — сохранить шкуру с целости и сохранности.
— Но разве обязательно при этом поливать других грязью? — поморщилась София.
Губы Драко скривились в издевательской, саркастической ухмылке:
— Грязью? Ты называешь Великую Всепобеждающую, Всепоглощающую Страсть между Поттером и Дамблдором — «грязью»? Я уже не говорю о «почти браке» между Дамблдором и Снейпом…
— Прекрати.
— Вот не слышат тебя сейчас ваши маггловские «слэшеры» и феминистки. Они бы тебе лучше меня объяснили, что не так важно, кто с кем сношается и каким образом: свинья с соловьем, слон с бегемотом или роза с этим, — как его? — туалетным ёршиком. Главное, чтобы любовь при это была — «настоящая».
— Кончай юродствовать, — отмахнулась София.
— «Кончать» — чего?
— Неважно. Закрыли тему.
«Регистрацию магглорождённых необходимо провести в ближайшие сроки, — гласила статья на второй полосе. — Серией опытов, проведенных лучшими волшебниками Великобритании, доказано, что магические способности могут передаваться только из поколения в поколение, — то есть только при рождении ребёнка в семье волшебников. Магглорождённый является чем-то вроде мутанта, и ещё неизвестно, каким образом может проявить себя его необоснованный дар…».
София в задумчивости водила пальцем по скатерти, повторяя незамысловатый узор:
— Теперь Министерство будет преследовать всех магглорожденных?
— За исключением тебя, — кивнул Драко. — Для талантливой некромантки собственных кровей Темный Лорд, наверняка, сделает исключение.
— Это же нелепо! Какой смысл уничтожать волшебников?
— Темному Лорду нужны сторонники; а сторонники придерживаются идеи «чистоты крови». Вот тебе и весь смысл. Жаль немного сучку Грейнджер, — мы всё-таки вместе выросли. Шансы выжить у неё минимальные: Скобияр с особенным рвением притащит голову заучки к ногам господина.
Драко снова спрятал лицо за своим экземпляром «Пророка».
Странно было наблюдать Малфоя в обычной обстановке, среди обыденного интерьера, сидящего в видавшем виды, кресле; в стареньких отцовских тапочках на изящных аристократических ступнях.
София уставилась на страницу с «Пророческой» рекламой:
«Эксклюзивная выдержка
Биографии Альбуса Дамблдора
Автор: Рита Скитер
Гордая и надменная Кендра Дамблдор после ареста своего мужа и заключения его в Азкабан решила порвать с магическим миром все связи и переселилась в Годрикову Лощину, — деревню, получившую позднее недобрую славу из-за странных событий связанных с печально знаменитым Гарри Поттером и Сами-Знаете-Кем.
В деревне проживали многие представители магических семейств, но Кендра категорически отказалась поддерживать связи с кем бы то ни было.
«Захлопнула дверь перед моим носом, когда я поприветствовала её парочкой домашних тортов, приготовленных специально для такого случая, — рассказывала Батильда Багшот. — В первый год их пребывания я видела только двух мальчиков. Я и не знала бы о том, что у Дамблдоров есть дочь, если бы не собирала Заунывки при лунном свете той зимой, когда они приехали.
Я тогда подсмотрела, что миссис Дамблдор провела маленькую девочку вокруг лужайки…».
Согласно свидетельствам Батильды Багшот Кедра Дамблдор решила скрыть существование своей дочери Арианы.
И действительно, в ту пору девочке исполнилось семь лет — время проявления магических способностей. Мне кажется вполне очевидным, что Кендра пыталась скрыть от магов свою дочь-сквиба».
Над статьёй была размещена фотография. Вся семья Дамблдоров.
София всегда полагала, что директор Хогвартса, пока не покрылся сединой, был блондином. Но на снимке все Дамблдоры оказались темноволосы. Кендра выглядела редкостной красавицей: высокие скулы, прямой нос, чеканные черты лица и темные глаза. Бросалось в глаза сходство между матерью и отцом Дамблдора. Невольно вспомнилась насмешка Волдеморта, выдвигающего гипотезу, что родители Дамблдора состояли весьма в близком родстве.
Перевернув страницу, София наткнулась на изображение профессора Снейпа:
«Северус Снейп утверждён в должности главы Хогвартса, — гласил заголовок. — Северус Снейп, давно занимающий должность преподавателя зельеварения и алхимии в Школе Чародейств, был назначен её главой. Произошли многочисленные кадровые изменения в составе школы. Вследствие отставки предыдущего преподавателя маггловедения, — София поежилась в своем кресле, — должность займёт Алекта Кэрроу. Её брат, Амикус Кэрроу, займет должность преподавателя Защиты от Темный Искусств».
— Кто такие Кэрроу?
Драко опустил свой экземпляр:
— Не помнишь их? Они были на Башне, когда погиб Дамблдор.
— Видимо, те храбрецы, что так и не решились снять маски? — презрительно сощурилась София. — Дядюшка мог бы расщедриться и послать кого-нибудь получше.
— Стоящие люди нужны ему в близком окружении. Он и так пожертвовал Снейпом.
София фыркнула, разглядывая изображение нового директора:
— Он чем-то напоминаем Ричарда Глостерского…Узурпатор.
Драко хмыкнул в ответ:
— Представляю, какого придется Мак-Кошке! Дорого бы я дал, чтобы посмотреть на выражение её физиономии, когда известие достигнет её высокомерно задранного носа.
— Скорее всего, она подаст в отставку.
— Уверен, о такой возможности она даже не задумается — Азкабан в её возрасте очень вреден. Думаю, себя ей без особого труда удастся убедить в том, что она остается посту исключительно ради благополучия учеников.
София смолчала.
— В Министерстве большие передвижки, — прокомментировал Драко следующую статью. — Долорес Амбридж в люди выбивается! Ты её не знаешь? Отвратительная особа.
— Читала про неё.
— В этой маггловской книжке? Удивительно, как такое может быть?
— Ты о чём?
— Наверное, это твоя Роулинг нечто вроде медиума.
— Она — «не моя».
— Жалко, что книги она пишет параллельно с тем, что происходит на самом деле. Если бы ещё и с некоторым опережением… Хорошее всё-таки дело — знание будущего… Ты куда?
— Пойду приму душ.
Драко смерил её внимательным взглядом и спрятался за газетой. София была ему за это благодарна.
Периоды, когда она почти успокаивалась, сменялись острой тоской. Слёзы против воли сочились из глаз. Тогда девушка уединялась в ванной и позволяла себе всласть предаваться печали. Драко не делал попыток её успокоить; не приставал с ненужными утешения. Он просто был рядом. С легкими необременительными разговорами о том, о сем; с горячим кофе или холодным мятным чаем наготове.
Дни, словно листы, переворачивались, уносимые ветром перемен. И София потихоньку привыкала к мысли, что отныне она сирота. Боль утраты не стихала; она просто училась с ней дышать, есть, пить, ложиться спать, смотреть телевизор.
И с каждым днём получалось всё лучше и лучше.
София открыла кран и вытянулась в ванной, смежая веки.
Перед глазами тут же поплыли два холмика свежей, пахнущей как-то по-особенному, земли. Драко не преувеличил — Дорохов и Люциус постарались на славу. Всё было по высшему разряду: памятник, ограда, венки, живые цветы. Лица родителей, выбитые на черном граните, молодые и красивые. Горящая свеча между двумя профилями, вечно обращенными друг к другу.
У Софии не получалось думать, что там, под всем этими — холмами, цветами, венками, — лежат останки двух дорогих людей. Пустая шелуха, которую её Темный Дар может поднять, заставить двигаться. Пустая шелуха, в которую превращается тело с момента остановки процессов, протекающих в мозге. Тело есть, — а человека нет. Нигде. Ни в небесах. Ни в воздухе. Ни в фоторамках, — только страшная пустота. И никакая магия не способна ничего изменить. Потому что все их магические, фиглярские чудеса, на самом деле и, правда, сатанинская выдумка.
Настоящее волшебство — жизнь! — магия создать не способна.
* * *
— Сонька?! — окликнул её похудевший, непохожий на себя прежнего, Влад.
Парень спешил к ней, пробираясь между могилами:
— Ты?! В самом деле — ты? А я всё гадал, куда же ты делась? — он покосился на памятник её родителям. — Соболезную. Даже не знаю, что и сказать…
— Не надо ничего говорить.
Влад глянул на бывшую подружку:
— Они ездили к какой-то вашей родственнице, что живет в Подмосковье. Ты, наверняка, знаешь лучше меня…
София кивнула, сжимая губы.
Властелина!
Чёрт! Шансы на то, что это действительно был несчастный случай, становились всё призрачнее.
— Ночь выдалась жаркая. Машина перевернулась. А потом взорвалась — что-то не так было с бензобаком. — Влад замолчал, не сводя с побледневшей девушки взволнованного взгляда. — Тебе нехорошо?
В голове Софии отчаянно стучали молоточки, предвещая приближение мигрени.
— Ты не была на похоронах…?
— Меня вовремя не уведомили. Я приехала сразу, как только узнала.
Ветер играл высокими травами между оградками, развивал ленточки на венках. Небо выглядело высоким, — на яркой ослепительной глазури не плыло ни облачка. Звонкоголосая птичья перекличка звучала вполне жизнеутверждающе.
— Ты… изменилась, — выдохнул Влад. — Стала совсем англичанкой…
* * *
— София, ты там долго плескаться намерена? — раздался за дверью голос Драко, вырывая из воспоминаний. — У нас гости! Вернее — видеть хотят тебя.
Властелина, как обычно, выглядела «на сто долларов». На сей раз стройное тело облегало простое платье, заканчивающееся чуть выше стройных колен; точёную гибкую шею огибала нить жемчуга. Волосы пушистым водопадом стекали по плечам, по спине. Большие черные глаза с тяжелыми веками светились мягким насмешливым блеском.
София остановилась, переступая с одной босой ноги, нелепо выглядывающей из-под банного халата, на другую.
— Здравствуй, сердце моё, — приветствовала её «бабуля». — Драко, не будешь ли любезен? Я хотела бы бокал вина.
Фыркнув, Малфой, накинув на плечо белый пиджак, растворился в коридоре, отправляясь гулять по городу, правильно поняв намёк.
Нельзя сказать, что Софию порадовал его уход.
— Чего тебе понадобилось? Зачем явилась?
Властелина нахмурилась.
— Ты могла бы более сдержанно демонстрировать горячие чувства.
— Между нами, сударыня, нет чувств.
— Говори только за себя.
— Волдеморт хотя бы честен со мной. Вы же, с вашими речами, похожи на французский абсент, — сладкая отрава. В них увязаешь, как муха в сиропе.
Властелина смотрела на праправнучку влажными газельими глазами:
— Зачем ты так?
— Вы всерьёз ожидали от меня нежностей?
— София, после смерти родителей в этом мире кроме меня у тебя никого нет. Ты же не станешь всерьёз рассчитывать на Малфоев?
— Почему нет? — вскинула подбородок София.
— Потому что они — Малфои. Но даже если и захотят — защитить тебя не смогут, — вздохнула ведьма, опускаясь в кресле.
— Я думаю, что моих родителей убили приспешники вашего внука, сударыня, — без обиняков заявила София. — Эта мысль не даёт мне покоя. И портит моё к вам отношение.
Властелина опустила глаза. Тень от густых ресниц легла на вечно юные, почти по-детски округлые щеки.
— Я почти уверена, что Фенрир Сивый приложил к этому свой хвост, зубу и лапы.
Властелина сощурилась:
— Я проверю. И если это правда…
— Убьёте его?
Властелина едва заметно улыбнулась, и от этой улыбки на чувственных полных губах сделалось страшнее, чем от жутких ухмылок Волдеморта:
— Смерть — всего лишь часть жизни. Это не кара. Нет, Фенрир будет жить. Жить, чтобы мечтать о смерти. Магия суккубов — страшная сила, о которой многие успели позабыть. Пришло время напомнить.
— Делай, что хочешь, — отмахнулась София. — Честно говоря, я сомневаюсь, что Сивый сотворил это с благословления Темного Лорда…
— Ты зовешь Тома — Темным Лордом? — удивленно моргнула Властелина. — Почти забавно! — передёрнула она округлыми плечами. — Самое нелепое — он ведь это всё всерьёз, да? — нахмурилась древняя ведьма. — Никогда не думала, что Том таки дойдёт до такого откровенного маразма. Глупец! Считает, что контролирует ситуацию? Что почти достиг цели? — сокрушенно покачала она головой. — Даже оборотней он уже не в состоянии держать в узде. Успел забыть всё, чему я его учила. Он действительно убил Альбуса?
Голос Властелина дрогнул.
София с удивлением и некоторым любопытством взглянула на загадочную родственницу.
— Дамблдора убил профессор Снейп. Но он, несомненно, сделал это по приказу Волдеморта.
— Альбус — мертв. Немыслимо. — По совершенному лицу представительницы Мраксов скользнула тень печали. — Он казался вечным, как солнечный свет. Как это странно, продолжать жить, когда никого больше не осталось: ни Марвело, ни Гриндельвальда, ни Меропы, ни Гретель…Теперь вот нет и Альбуса.
Лицо ведьмы вытянулось, щеки запали, губы обнажили острые тонкие клыки:
— Как он мог!? Как он мог уничтожить его!? Как посмел?!
— Посмел. Он на многое осмеливается.
Взгляды женщин перекрестились.
— Помоги мне уничтожить его, — слетело с губ старшей ведьмы. — Мы должны остановить Тома, пока не стало поздно.
— Вы хотите убить его? — не поверила своим ушам София.
В душе она соглашалась с Властелиной — Волдеморта необходимо остановить. Этого требовали сердце, разум, чувство справедливости: зло должно быть наказано. Но какая-то часть души противилась даже мысли об этом. Темный Лорд обладал дьявольским очарованием, заставляющим не только подчиняться, но и любить.
— Я хочу ему отомстить — в первую очередь. Том обязан мне всем, что имеет, — в черных бездонных омутах Властелининых глаз плеснулась ярость, они засветилась холодным огнём. — Он не имел права пренебрегать моими желаниями. Я никогда не скрывала от него, сколько значил для меня Альбус. Но даже если исключить месть… Том, хоть и собрал вокруг себя «цвет» магии, никогда не переставал в душе быть тем, кого именует магглом. Его действия наглядно это демонстрируют. А магглы никогда не понимали, что значит существовать в гармонии с миром. Они всегда воевали, использовали и насиловали…
— Хочешь сказать, что сама ты понимаешь, что такое «гармония»?
— Я знаю, что любое нарушение равновесия ведёт к катаклизмам. Пусть из порочного эгоизма, — я никогда не относила себя к Светлой стороне, и всегда действовала лишь из своекорыстных интересов, — не желаю быть их свидетелем. — Властелина откинулась в кресле, прямая и несгибаемая, несмотря на всю плавность и мягкость линий её женственной фигуры. — Я не желаю гибели Тому. Он, как и ты, моя плоть и кровь, пусть в нём моя часть и соединилась с частью ненавистного Марвело, — да пребудет душа последнего в аду безвыходно. Том Реддл может жить. Но Лорд Волдеморт должен пасть.
София недоверчиво покачала головой:
— Это проще сказать, чем сделать. Тёмный Лорд не сидит в Министерском кресле только потому, что сам этого не хочет…
— А ты знаешь, чего он хочет? — откликнулась Властелина. — Да и что такое Министерское кресло? Картонная корона, покрытая позолотой. Том — в первую очередь игрок, любящий выигрывать и никогда не смиряющийся с поражением. Будучи полукровкой, Том хотел, чтобы Магический Мир принял его. Раз его мечтам не суждено сбыться, он попросту мстит. Насмешливо, играючи и без всякой цели. По большому счёту я сильно сомневаюсь, что власть, как таковая, нужна ему.
— У него нет души…
— Да что ты? — передёрнула плечами Властелина. — Бред! Души нет у зомби, у камня и дементоров. Пойди, попробуй поговорить с ними и поймешь разницу. А Том? Он по глупости, как канатами, привязал свою душу к этому миру и теперь, с точки зрения магглов, практически бессмертен. Но с точки зрения истинного мага он совершил огромную ошибку, за которую будет наказан…
Драко вернулся за полночь. София уже начинала всерьёз беспокоиться.
— Где ты был? — накинулась она, стоило юноше перешагнуть порог.
Безмолвно Малфой протянул Софии свиток.
— Что это?
— Прочти. И узнаешь.
София пробежалась глазами по строчкам:
« Астории Гринграсс
из Магического Департамента Министерства Магии
от Главы регистрационной комиссии маглорожденных
младшего замминистра
Долорес Амбридж
Уведомление
Настоящим письмом уведомляем Вас о необходимости явиться в Департамент в комиссию по делам магглорожденных для рассмотрения вашего Статуса Крови.
При себе иметь обязательно:
1. Палочку
2. Свидетельство о рождении (магическое или маггло-подданическое).
София поморщилась от последней формулировки.
Явка строго обязательна. В случае, если Вы проигнорируете данное уведомление, Министерство оставляет за собой право действовать по собственному усмотрению
Долорес Амбридж».
— Н-да, — выдохнула София. — Я могу предоставить только «маггло-подническое», да вдобавок, ещё и иностранное, свидетельство. Что будет? Меня скормят Сивому?
— Сомневаюсь, чтобы последний отважился тебя съесть. Но какова розовая кошатница? Преступила к делу всерьёз и со всевозможным рвением. Ещё немного и самому Темному Лорду предложат подтвердить Статус Крови.
— Мне-то как быть?
— Не переживай. Отец наверняка в курсе. Над Амбридж главенствует Яксли, так что, сама понимаешь…
— В чем секрет?
— Что?
— Я спрашиваю, — как так получается, что при любом режиме Малфои оказываются наверху?
Драко потер тонкую переносицу:
— Ну, во-первых, нам просто везёт. А во-вторых, на Денежной Империи Малфоев завязано материальное благополучие абсолютного большинства как древних, так и не очень, магических семейств. Наш крах — их крах.
— Но ведь можно попросту конфисковать имущество.
— Малфой-мэнор — майорат.
— Это как?
— По старым английским законам имение не могло быть отчуждённым, пока жив хотя бы один законный представитель фамилии. А по магическим законам никто не захочет жить там, где родовая магия копилась столетиями. Это чревато родовыми проклятиями. Оно кому надо? Помимо же имения, наше имущество не относится к недвижимому. Все активы вложены в какие-нибудь предприятия, приносящие стабильный доход и нам самим; и тем, кто в доле. Так что тронуть нас могут люди, весьма отдаленно понимающие, как именно зарабатываются и поддерживаются на плаву огромные состояния. Например, такие, как идейные нищеброды Уизли. Но если падёт Темный Лорд, первое время именно они окажутся у власти. Ненадолго, конечно, потому что странствующий Дон-Кихот никогда не станет правящим герцогом. Собственность требует больших усилий, мечом-то иногда проще махать.
— И все же, даже с учетом этого, Малфои, по большому счёту желают восхождения Ордена?
— Мы «не желаем», — скривился Драко. — Мы просто стараемся выжить. При любом раскладе. Конечно, при режиме Темного Лорда Малфои будут у власти, смогут и дальше «богатеть» без проблем. Его возвеличивание нам выгодно. При условии, если он сохранит свою быстро улетучивающуюся вменяемость. Но то, что он творит…пугает. Не то, что нормального Малфоя. Даже ненормального Блэка.
София кивнула. Позиция жениха была близка и понятна «Астории Гринграсс».
София Хвелёва не подавала голоса.
03.08.2012 Глава 50 Статус Крови
Они с Драко стояли на узкой аллее, зажатые со всех сторон мусорными контейнерами.
— Ты уверен, что вход в Страну Чудес находится здесь?
— Уверен.
София поморщилась:
— Хуже, чем Алиса, провалившаяся в пресловутую дыру…
— Ну, как поётся в вашей русской песне : «Ещё не вечер…», — Драко направил палочку на пожарную дверь, украшенную граффити. — Аллохомора!
Та с грохотом распахнулась.
Тёмный коридор вывел их в театр. Миновав ряд пустых кресел, они вышли в большое помещение, заполненное людьми, перекрытое заграждением с двумя лестницами по сторонам, на одной из которых было написано «мужчины», а на другой «женщины».
— Тебе туда, — кивнул Драко.
София спустилась в комнату, выглядевшую как публичный туалет, выложенную черно-белой плиткой. Женщина перед ней вошла в одну из кабинок; девушка шагнула в соседнюю. Потоптавшись на месте, она никак не могла сообразить, что делать дальше. Со всех сторон слышались звуки работающего слива.
Присев и заглянув в соседнюю кабинку, София не без изумления могла наблюдать, как волшебница с ногами забирается на унитаз. Чувствуя себя совершенной идиоткой, пришлось, в свой черед, поступить так же: протянуть руку и потянуть за длинную металлическую цепочку.
В следующую секунду Софию уже несло по длинной трубе, пока не выбросило из камина в Министерстве Магии.
Поднявшись, девушка отряхнулась, с любопытством оглядываясь по сторонам. В тот единственный раз, когда ей удалось побывать здесь, было не до того, чтобы внимательно рассматривать детали.
На месте прежнего фонтана находился гигантский монумент из черного камня. Скульптуры колдуна и ведьмы, сидящие на резных тронах, попирали тела мертвых, по всей видимости, изображающих магглов.
София смутно припоминала, как велела поднятым ею мертвецам успокоиться. Как они ложились, образуя нагромождение тел, и костенели, превращаясь в сей жуткий памятник.
У основания статуй буквами высотой в руку было выгравировано: «Магия всесильна».
— София? — девушка с облегчением увидела Драко, машущего ей рукой.
Они влились в поток ведьм и колдунов, двигающихся в сторону золотых ворот атриума.
-Астория? Драко! — широкими шагами, пересекая зал, к ним приближался Яксли.
Его мантия, расшитая золотом, струилась за ним в лучшей Снейповской манере. Девушка заметила, как большинство людей при его приближении замолкали и опускали глаза.
Девушка протянула УСПу полученное на прошлой неделе послание. Скользнув по нему взглядом, Яксли пожал плечами:
— Недоразумение. Мы сейчас быстро его уладим. Амбридж тем и ценна, что никогда не превышает данных ей полномочий…
Золотая решётка очередной раз с визгом поднялась. Яксли окликнул сухонького немолодого человека:
— Каттермол! Я посылал требование, чтобы кто-нибудь из Магического Обслуживания пришёл и навёл порядок в моем кабинете! В нём все ещё идёт дождь.
Стоящий рядом с Каттермолом маг во все глаза уставился на Софию. Девушке показалось что-то знакомое в выражение его лица, хотя она была уверена, что никогда прежде его не видела.
Мистер Каттермол тупо таращился по сторонам, словно надеясь, что обращаются не к нему.
Наконец, набрав в рот побольше воздуха, он крикнул на весь коридор:
— Дождь?! В вашем кабинете?! — и закончил еле слышным сдавленным шепотом. — Это…это плохо, наверно?
Уцепив тощего мага за фалды мантии, Яксли рывком подтянул того к себе:
-Ты думаешь это смешно, Каттермол?! — вокруг образовывалось пустое пространство. Люди старались огибать их по большой дуге. — Знаешь, что я тебе скажу, кретин? Если бы моя жена обвинялась в нечистоте крови, — произнёс Яксли, — хотя я, конечно, никогда не связался бы с подобной женщиной, — и главе Департамента Применения Магических Законов потребовалось бы выполнение какой-то работы, я бы занялся ею в первую очередь. А уже потом трепался со всеми подряд о чём ни попадя. Понимаешь меня?
— Да, — сдавленным шепотом прохрипел насмерть перепуганный Каттермол.
— Тогда — вперёд! — брезгливо отдернул руки Яксли от ворота бедняги. — Если мой кабинет не станем сухим в течение часа, Статус Крови твоей жены будет ещё под большим сомнением, чем сейчас.
Следом за Яксли София и Драко шагнули в лифт.
— Может быть, не стоило так жестко с ним говорить? — озвучила девушка терзающие её сомнения.
— Забудь, — отмахнулся Яксли.
Лифт остановился.
«Уровень два. Департамент Силового Применения Магических Законов, включающий офисы Недопустимого Использования Магии, штаб-квартиру Авроров и отдел обслуживания Администрации Визенгамота», — произнёс бестелесный голос.
Им навстречу шагала похожая на огромную толстую кошку дама, в ярко-розовом карамельном костюме и с идиотским бантиком в коротких волосах.
— Мистер Яксли, — расплылась дама в улыбке. — Не ожидала такой чести…
— Что там у вас по плану на сегодня? — грубо прервал её Яксли.
С улыбкой Долорес Амбридж могла соперничать только клейкая лента для мух:
— Десять человек. Одна из них, — подумайте только?! — жена сотрудника Министерства. Подумайте только? — в самом сердце Министерства! — такая зараза.
— Заткнись и будь любезна, — протянул Яксли Жирной Кошке свиток, — немедленно отметь эту девушку, как благонадёжную и, несомненно, чистокровную. И никогда впредь не беспокой мисс Гринграсс по пустякам.
— Но…? — захлопала глазами Розовая Дама.
— Я внезапно начал плохо говорить по-английски, Долорес? — осведомился Яксли, наступая на ведьму. — Или есть другие причины, по которой ты вдруг разучилась понимать, что тебе сказано? Повторяю — эта девушка чистокровна! Её Статус Крови не подлежит сомнению!
— Да, конечно, — испуганно закивала Долорес. — Конечно.
Нелепый бант качался на её макушке.
Яксли вложил пергамент в пухленькие трясущиеся ручки. Амбридж спешно произвела с ними какие-то манипуляции и, подобострастно улыбаясь, вернула Софии документы:
— Всего хорошего, мисс Гринграсс.
София не сочла нужным отвечать.
Не успели они пройти до конца коридора, как под ноги девушке упала розовая, в тон Карамельной Толстушке Амбридж, карточка, с изображением розы, задушенной зелёным сорняком с клыками. Такие не снились и Властелине. А свирепому взгляду сорняка мог позавидовать сам Волдеморт.
Прежде, чем Драко успел ей помешать, София, перевернув карточку, прочитала:
«Грязнокровки
И Опасность, которую они Представляют
Мирному Чистокровному Обществу».
— Хоть бы зарифмовали для приличия, — передёрнула она плечами, сбрасывая бумажку с ладони. — Или даже на это мозгов не хватает?
— Аккуратней, — предупредил Малфой, — с высказываниями, иначе…
Договорить он не успел. Раздался громкий взрыв. Чёрный дым лавиной пошёл из-за угла, в котором находилась дверь с табличкой:
«ДОЛОРЕС АМБРИДЖ
Младший замминистра
Глава регистрационной комиссии магглорожденных».
Драко отшвырнул девушку к стенке, прикрывая собственным телом. Какая-то ведьма оглушительно визжала. В горле першило.
Больше не происходило ничего занимательного.
Спустя несколько минут у двери столпилась куча народу. Все внимательно рассматривали какой-то продолговатый предмет на полу.
— Это Манок-Детанатор, аналог дымовой шашки. Полагаю, Уизелы у пылко любимых магглов идею позаимствовали.
— Ты думаешь…?
— Я ничего не хочу думать! — резко прервал её Малфой. — Поболтаем чуть позже, ладно?
Очередной лифт — очередной подъём. В переходе, где они очутились, было намного холоднее, чем в других помещениях. С каждым шагом температура, казалось, опускалась на несколько градусов.
— Куда ты меня тащишь? — шепотом спросила София у Драко.
— В зал суда, — так же тихо ответил он.
— Зачем?
— Тс-с! Сама увидишь.
— Почему здесь так холодно? — поежилась девушка.
— Дементоры, — одними губами ответил Драко.
Зал оказался до отказа забит УПСами. Большинство из них были Софии совершенно незнакомыми.
Центр комнаты занимали люди, судя по одежде и по обстоятельствам, — магглорожденные колдуны. Некоторые — с семьями; кто-то — в одиночестве.
София с любопытством рассматривала светящийся сгусток, — она впервые видела Патронус.
Крики, раздавшиеся из дверей подземелья слева, прозвучали оглушительно, словно раскат грома над головой:
— Нет, нет, я полукровка! Полукровка, говорю вам! Мой отец — волшебник! Арки Алдертоу, известный дизайнер мётел. Навестите его, говорю вам... уберите ваши руки...
— Это твоё последнее предупреждение,— мурлыкала Амбридж мягким голосом, магически усиленным так, что он чётко слышался в каждом уголке комнаты. — А будешь сопротивляться — подвергнешься поцелую дементора.
Крики стихли. Сухие всхлипывания эхом доносились из коридора.
— Уведите его,— приказала Амбридж.
Двое дементоров появились в дверном проёме Зала Суда. Их гниющие, покрытые коркой руки сомкнулись на запястьях волшебника, и тот мгновенно потерял сознание. Ночные Твари уплыли вниз по коридору вместе с добычей. Тьма, которую они оставляли за собой, вскоре окончательно его поглотила.
— Мэри Каттермол.
Невысокая худенькая женщина, с собранными в пучок длинными волосами, в полинявшей, явно недорогой, робе, поднялась, мелко дрожа, со скамейки.
София видела её страх перед застывшими, как безликие стражи, дементорами. Ей хотелось ободрить женщину. Всех так ужасающие стражи даже не мертвецы — большие сгустки отрицательной энергии. Хорошей молитвы, как подозревала София, хватило бы, что рассеять их в дым.
Правда, маги вряд ли умеют молиться. Не тому богу служат.
— Садитесь — голосом притаившейся в засаде кошки, заворковала Амбридж.
Яксли выглядел мрачным, словно туча. Незнакомая Софии женщина средних лет, сидевшая по правую руку великана в черном, ниже опустила голову. Она выглядела такой же бледной, как все те несчастные, что подвергались суду по нелепым, с точки зрения Софии, причинам.
Н-да! Властелина тысячу раз права — господин Волдеморт, вы, вашу мать, заигрались. Если уж дура-Амбридж «рулит».
Несчастная миссис Каттермол опустилась в кресло, стоявшее на постаменте в центре комнаты. Зазвенели цепи, обвиваясь вокруг её тонких лодыжек.
Амбридж довольно улыбнулась.
Не хотелось думать о том, что чувствует «подсудимая» под всеми этими перекрестными взглядами; окрученная цепями, которыми впору минотавра к стене приковывать, а не хрупкую женщину.
— Вы Мери Элизабет Каттермол? — вопросила Долорес. — Замужем за Реджинальдом Каттермолом из Департамента Магического Обеспечения?
Женщина заломила руки. В её взгляде, в поджатых дрожащих губах явно читалась мука.
— Мать Мейзи, Элли и Альфреда Каттермол?
Женщина всхлипнула:
— Они напуганы тем, что я могу не прийти домой…
— Давайте без этого, — прервал её Яксли, — детишки грязнокровок не вызывают у нас симпатии.
Не смотря на его грозный, внушительный вид, София, неплохо знавшая этого великана, заметила, что он нервничает. Если бы дело касалось его одного, то он охотнее всего, дав пинка под зад, отправил бы «даму» восвояси.
Но рядом — Амбридж. Приходилось играть «большого и страшного» парня.
— Палочка, забранная у вас, — Амбридж снова «приятно», по её мнению, улыбнулась, — восемь с тремя четвертями дюйма. Вишневое дерево, сердцевина — волос единорога. Узнаёте по описанию?
Мисс Каттермол кивнула, вытирая слёзы рукавом.
— Не соизволите ли вы сказать, у какой ведьмы или волшебника вы забрали эту палочку?
— З-забрала?— прорыдала мисс Кэттермол — Я ни у кого не з-забирала. Я к-купила её, когда мне было одиннадцать. Она...она...она выбрала меня.
Амбридж рассмеялась мягким девчачьим смехом, подаваясь вперёд, чтобы лучше видеть свою жертву.
Отвращение, которое вызывала в Софии эта «кошачья помадка» было такой интенсивности, что она, наверное, легко могла бы повторить по отношению к ней «подвиг» Беллы, запытавшей бедных Лонгбботтомов до сумасшествия.
— Нет, — соловьем заливалась Амбридж,— нет! Я так не думаю, миссис Каттермол. Палочки выбирают только волшебников или ведьм, а вы — не ведьма. У меня есть ваши ответы на вопросы из анкеты, которая была послана вам. Мафальда, — обратилась Амбридж к бледной ведьме, сидящей рядом, — передай бумаги.
Когда старая кошка брала из рук ассистентки пачку бумаг, на груди у Амбридж сверкнул медальон.
София еле удержалась, чтобы не вскрикнуть. Она узнала этот медальон в ту же секунду. Медальон её предка Слизерина! Тот самый, ради обладания которым профессор Дамблдор ослабил себя настолько, что его враги получили возможность торжествовать победу.
Малфой присвистнул:
— Амбридж-то заделалась важной птицей. У тебя, кажется, ещё одна кандидатка в тётушки?
Софии захотелось и его придушить. Или, по крайности, пнуть, чтобы не выделывался. Ну, не всем же рождаться красавцами, магами да умницами! Без фруктов даже самые одаренные вымрут. Витамины, сэр! Слыхали о таких?
Неожиданная вспышка красного света озарила комнату. Амбридж рухнула, со всего маха мордой хлопаясь об стол. К великому удовлетворению Софии.
Серебряный кот, шагающий «направо», но песнь «не заводящий»; «налево» — сказку не говорящий, — испарился.
Яксли рухнул следующим.
София, было, попыталась выхватить палочку, но Драко перехватил её руку:
— Без нас разберутся.
— Но Яксли…?
— Что «Яксли»? Хочешь нагадить своему драгоценному Мальчику-Который-Выжил? — Мотнул он острым подбородком. — Эта никакая ни Мафальда — это грязнокровка Грейнджер. А значит Святой Поттер где-то рядом...
Дементоры, ничем более не сдерживаемые, окружили прикованную к стулу миссис Каттермол. Не обращая внимания на её крики, бездушные твари собирались «вынести ей мозг», что в магическом мире деликатно именовалось «поцелуем дементора».
Выросший в комнате серебряный олень заполнил пространство теплом и светом.
— Ну, Поттер даёт! — хохотнул Драко, отступая в тень и утягивая за собой Софию. — Какая прелесть — совсем совесть потерял!
Темноволосый джентльмен, что полчаса назад пристально рассматривал Софию, появился прямо из воздуха. Мафальда-ассистенка, метнувшись вперёд, взмахнула палочкой, освобождая миссис Каттермол.
— Нельзя им было сюда соваться, — выдохнул Драко. — Это же самоубийственно! Они — что? Всерьёз полагают, что с двумя Патронусами можно пробиться через четыре десятка этих тварей?!
— А почему бы и нет? — подмигнула ему София.
Драко приподнял брови:
— Действительно, почему? Давай, София! Нам это зачтётся на Страшном Суде.
«Пропустите», — мысленно послала София приказ дементорам. — «Дайте пройти. Всем».
Дементоры послушно замерли, словно куклы, которых никто больше не дергал за веревочки.
— Теперь у них есть шанс вырваться отсюда? — взволнованно глянула на Драко София.
— Вообще-то нет. Но, насколько я знаю Поттера, отсутствие шансов его не остановит.
— Драко, им нужна помощь!
— С Поттером почти два десятка магглорожденных магов. Как-нибудь без нас выберутся.
— А если — нет?
— А если «нет», у нас будет причина устроить очередную вечеринку. Пошли!
Яксли, наконец, поднявшийся на ноги, мерзко матерился:
— Перекрыть Каминную Сеть! Немедленно! Я сказал — немедленно, тупые уроды!!!
УПС рванулся к одному из бесчисленных лифтов. Все шумели, орали, топали ногами и мельтешили. В общем, создавали беспорядок и довольно симпатичный хаос.
Выбежав в Каминный Зал, Яксли продолжал орать, как сумасшедший:
— Блокируйте выход! Блокируйте!
Один мистер Каттермол заталкивал миссис Каттермол в камин, в то время как второй, его точная копия, громогласно вопил:
— Моя жена! Кто это там с моей женой?! Что происходит?!
Вокруг творился настоящий бедлам.
Но основные виновники суматохи успели скрыться в камине, оставив преследователей с носом.
Драко и София, наблюдая за всеобщей неразберихой, оба хохотали, как сумасшедшие.
04.08.2012 Глава 51 Возвращение в Хогвартс
София с облегчением покидала Малфой-мэнор. Несмотря на внешнее великолепие у замка была чёрная душа. Проживи она ещё хоть сотню лет, её не перестанут преследовать кошмары, родившиеся тут.
На пироне было негде яблоку упасть. Представители других факультетов смотрели настороженно и подозрительно, и не без основания — слизеринцы задирались, толкались, насмехались, откровенно нарываясь на скандал или драку.
Взгляд Софии невольно зацепился за большое рыжее пятно. Семейство Уизли выступало далеко не в полном составе. Ходили упорные слухи, что Рон болел какой-то неизлечимой дрянью, разрушающей мозг. Перси Уизли не ладил с отцом.
Паркинсон радостно кинулась к Драко, но остановилась, заметив «Асторию». Успев счастливо похоронить соперницу, Панси не смогла скрыть ярости и негодования, увидев её живой.
Драко прошел мимо бывшей подружки, как мимо пустого места. Как будто Панси была ещё одним столбом, поддерживающим старомодный фонарь.
Малфой никогда не задавал Софии вопросов о том, что произошло между ней и Паркинсон, а София не начинала разговор первой, опасаясь, что не удастся удержаться в рамках приличия. Она ненавидела Паркинсон до такой степени, что словами не описать. А то, что вытребовала жизнь этой змеюке? Да просто хотела иметь право раздавить её самолично.
Драко зашвырнул наверх сначала чемодан Софии, потом собственный, после чего устроился у окна, скрестив руки на груди. Его вид лучше всяких слов говорил о том, что поддерживать разговоры он не намерен. София и не страдала желанием пообщаться. Усевшись напротив жениха, она наблюдала прощальную сутолоку за окном.
Всеобщее показное оживление, нарочитая весёлость, не могли скрыть повсеместно витающего уныния и тревоги; усиливающегося, с каждым днём, напряжения.
Дверь отъехала в сторону, пропуская Гойла.
Когда София читала про «Философский камень», она представляла Малфоевских прихвостней жирными боровами. Но на самом деле Гойл выглядел сплетённым из мышц, обладал фигурой тяжелого атлета или боксера в тяжелом весе.
Весьма внушительная личность.
Винсент был менее колоритен: не так высок, не так широк и не так мускулист. Но сомневаться в его огромной силе тоже не приходилось. Лишь Забини выглядел тонким и изящным, как клинок на фоне булавы. Настоящий слизеринец — красив, холоден, увёртлив, непредсказуем. Казалось, Блейза забавляет всё на свете: напыщенность Нотта; высокомерная заносчивость Драко; слепая и яростная влюбленность Паркинсон; тупая физиономия Краббэ и бульдожья хватка Гойла.
— Год обещает быть интересным, — улыбаясь от уха до уха, поделился соображениями Винсент.
— Ату, грязнокровок! Ату их! — искривил губы Драко.
— Пусть знают своё место, — кивнул Нотт.
— Вы видели, как дёргались братья Криви?
— А эта Уизли? — поднял тонкую надменную бровь Забини. — Она в этом году как-то «взбледнула» больше обычного.
— Как же ей не бледнеть. Поттеру-то наконец удалось от неё сбежать под предлогом борьбы с Тёмным Лордом.
Поезд набирал ход. По коридору загрохотали тележки с едой. Краббэ с Гойлом жадно набросились на сладости.
София с тех пор, как погибли родители, испытывала к пище лишь отвращение. Она стала ещё сильнее походить на Мраксов — все представители этого племени отличались крайней худобой.
Экспресс уносил вперёд. Как обычно, как было из года в год, как будет всегда. Всё будто бы возвращалось на круги своя, вселяя надежду на лучшее.
* * *
Пробираясь к выходу, София оказалась вынуждена остановиться — Нотт и Краббэ преградили путь рыжеволосой тоненькой девушке:
— Что, предательница крови, ты не в курсе — твой дружок Поттер уже сдох?
— Посторонись и дай пройти, — потребовала София.
— Иначе…? — выпятив грудь, Нотт шагнул вперёд.
София подняла на него желтые, как у тигрицы, глаза, вкладывая во взгляд всю ненависть, накопившуюся за последнее время.
Нотта отшвырнуло. Он спиной распахнул дверь и вылетел из поезда.
Краббэ и Уизли с открытым ртом взирали на болезненно худую девушку в строгом платье-футляре. Она даже палочку не поднимала!
— Иначе придётся заставить тебя посторониться, — констатировала София. — Не люблю ждать. Идешь? — обернулась она на Джинни.
— Я не нуждаюсь в твоем заступничестве!
София окинула её насмешливым взглядом:
— А я разве за тебя заступалась?
Большой Зал не утопал в тепле и в свете свечей. Он выглядел зловещим и мрачным, как и полагается покоям в замках тёмных магов.
Северус Снейп ожидал своих учеников стоя, расставив ноги, словно в ожидании нападения и скрестив руки на груди. Его палочка, зажатая в левой руке, чуть подрагивала на правом плече, будто с трудом удерживала в себе непростительное проклятья. Неровные пряди волос, словно занавески, свисали вдоль угрюмого лица. Под мёртвым взглядом хотелось запахнуть мантию, в попытке сохранить душевное тепло.
Рядом со Снейпом застыли две такие же черные фигуры.
София отметила, что Кэрроу почти уродливы. Немудрено, что Лорд отослал их — дядюшка не любил оскорблять «чувство прекрасного». Он окружал себя лишь красивыми людьми; игрок и коллекционер, пополнял «серпентарий» занимательными экземплярами.
Чуть дальше черного трио испуганной стайкой держались остальные учителя. Их возглавляла воинствующая Мак*Кошка с яростно блестящими глазами — не было больше рядом умного, рассудительного Дамблдора, единственно способного унять бешеный норов, который с годами становился лишь непокорнее и горячее.
Драко, печатая шаг, двинулся к своему привычному месту. Головы студентов поворачивались ему вслед. Голоса стихали. Во взглядах читалась неприкрытая ненависть.
Снейп, не говоря ни слова, жестом приказал МакГонагалл принести табурет и Шляпу. Началась привычная церемония распределения. Когда последний ребёнок выскользнул из-под пыльного артефакта, Снейп улыбнулся зловещей улыбкой.
Пространство заполнилось его низким, с легкой хрипотцой, голосом:
— Итак, — сказал он, — вы, наверное, наслышаны о том, что я человек раздражительный и порочный? Поэтому довожу до вашего сведения: героические провокации будут караться без малейшего снисхождения. С этого года в Хогвартсе разрешены физические наказания. Особо любопытные и храбрые могут проверить на себе действенность методики. Мистер Криви! Будьте любезны опустить вашу возмущённую тощую задницу на место.
Кто-то из младших слизеринцев оценили грубость профессора насмешливым, подобострастным, приглушенным смешком. Основная часть аудитории безмолвствовала.
— А теперь — приятного аппетита.
По мановению руки профессора столы заполнились привычными лакомствами.
Снейп, круто развернувшись, вышел.
Софии кусок не лез в горло, и она ушла из Зала одной из первых. Ей не хотелось видеть, какими «голодными» глазами смотрела Паркинсон на Малфоя; как тот усиленно делал вид, что подруги детства в мире не существует. Не менее тяжело было ощущать на себе груз общей ненависти.
— Мисс Гринграсс? — окликнул «прокуренный» низкий женский голос, принадлежащий Алекто Кэрроу.— Господин директор хочет вас видеть.
Снейп поджидал её у каменной горгульи:
— Следуйте за мной.
Профессор повел девушку не в кабинет Дамблдора, а в свою бывшую лабораторию. Достал початую бутылку и плеснул вина в довольно запыленный бокал:
-Ваше здоровье, — отсалютовал он, перед тем, как опуститься в кресло. — Я не выразил вам соболезнований по поводу ваших родителей.
— Это не обязательно.
— Верно. Не обязательно… — он быстро наклонился, выхватывая тонкими чуткими пальцами что-то из нутра стола. — В свое время, мисс Мракс, вы изъявили желание лицезреть лик девицы по имени Лили Эванс. Ваше любопытство было столь сильным, что заставило вас опуститься до шпионажа.
— Было, — таким же холодным безжизненным голосом отозвалась София.
— Возьмите, — Снейп небрежно пододвинул пожелтевшую от времени фотокарточку.
Маггловскую. Черно-белую. На ней волосы Огненной Розы казались просто темными. Миленькая на вид девочка, вроде бы не стоящая всех тех страстей, которые из-за неё разыгрались позже.
— Не моё дело давать оценку, но не кажется ли вам, что вы отказались от жизни ради тени?
— Если бы не необходимость искупить вину, я бы не вообще не проскрипел так долго, — прикрыв тяжелыми веками черные глаза, устало выдохнул Снейп.
— Вам предстоит пережить тяжелый год…
— Это уж как получится.
— Прошу, не говорите так!
— Ваше сочувствие, мисс, утомительнее вашего гнева. Давайте поговорим о другом, — Снейп поставил едва пригубленный бокал на столешницу. — Не могли бы вы оказать мне услугу?
— Какую?
— Помогите сохранить жизнь вашим однокурсникам. Кэрроу — тупые животные. Тупые и кровожадные. Наши не слишком-то м-м… умные друзья способны попасть в переделку.
— Чем я могу помочь?
— Постарайтесь войти в доверие к Джинни Уизли. Она — девушка Поттера и из-за одного этого находится под ударом. К тому же, именно у неё есть все шансы стать центром нового сопротивления. Опять-таки, как особе, наиболее приближенной к Герою.
— Я постараюсь, мистер Снейп. Сделаю всё, что смогу.
— Благодарю, — наклонил он голову и волосы, упав на лицо, скрыли его черты. — Можете быть свободны. Да, ещё…
-Что?
— Будьте осторожны.
* * *
События последнего лета, передел власти в Министерстве сильно проредили факультетские ряды.
Слизерин находился в состоянии чумного госпиталя — кто не обходил его стороной, тот третировал. Все шептались по углам, и ни суровые наказания, ни строгие взыскания не могли изменить ситуацию к лучшему.
На самого профессора Снейпа велась настоящая охота. Вернее — травля. Естественно, во главе заговоров стоял факультет идейных храбрецов. Популярностью Снейп пользовался огромнейшей, только она была со знаком минус. Передовицы «Придиры» посвящались фактам из жизни многих Упивающихся Смертью, но всё же чаще приводились случаи из жизни нового директора. Выдвигалось совершенно бредовое предположение, будто бы в Хогвартсе под руководством бывшего слизеринского декана существует тайный Клуб Крови, в котором расцветают всевозможные пороки и извращения.
«Профессор Хогвартса — Пожиратель Смерти или Неизлечимо Больной?» — красовалось на развороте. — «Правда ли, что известный профессор-зельевар С.Снейп превратил Хогвартс в оплот Сами-Знаете-Кого и хладнокровно проводит волю Пожирателей Смерти, издеваясь над учениками? По сведениям из достоверного источника, м-р Снейп много лет неизлечимо болен. Его психическое расстройство, сопровождается полной потерей самоконтроля. Еще в школьные годы на м-ра Снейпа напал оборотень… Обращение к Темным Искусствам и Сами-Знаете-Кому было прямым следствием потрясения…» и т.д. и т.п.
После выпуска «Придиры» стол нового директора завалило возмущенными родительскими письмами.
«Руки прочь от наших детей!» — надрывались «вопилеры».
Письма родителей «Придира» тоже публиковал весьма охотно.
Перед Хеллоуином на дверь Снейповской лаборатории кто-то повесил расценки:
« 1.Годовой зачет — петтинг.
2. Зачет по СОВ — оральные услуги
3. Зачет на ТРИТОНе — дефлорация
4. Выпускной диплом — по договоренности».
К вечеру под всем списком была проведена красная черта и рукой зельевара написано: «Заявку отклонить».
С октября месяца вновь начал действовать «Дуэльный Клуб». Несмотря на непопулярность руководителя, на учебной Арене собрались почте все ученики шестых и седьмых курсов со всех факультетов.
— Итак, господа «хорошие», — начал свою речь директор, — вы все в курсе последних событий и отлично осведомлены, чьи интересы отныне поддерживает правление Хогвартса. Нам предстоит драться, чтобы отстоять право на дальнейшее существование. — Снейп смерил притихших учеников, взирающих на него со смесью любопытства и неприязни, презрительным взглядом. — С таким набором поражающих заклинаний, каким вы обладаете на сегодняшний день, у вас нет шансов. Если, конечно, вы не станете привычно выступать друг против друга…
Профессор прошёлся по платформе:
— Мисс Уизли?
Тёмные глаза сверкнули, однако девушка быстро погасила их негодующий блеск за длинными пушистыми ресницами. Джинни расправила плечи и легко поднялась на платформу, сосредоточенная и собранная.
— Разрешается использовать «непростительные», сэр? — в её голосе за вежливыми интонациями притаился плохо скрытый вызов.
— Можно подумать, вы научились использовать весь «простительный» набор? — рыкнул Снейп в ответ низким певучим голосом.
Учитель и ученица отсалютовали друг другу палочками. Хорошо натренированным движением рыжая бросила в сторону профессора «Ступефай», но тот успел отскочить и вместо привычного щита использовал «Силенцио».
Уизли стояла, не в силах вымолвить ни слова и довольно глупо хлопала глазами.
— Видите, как просто обезоружить противника простейшим заклинанием? — поучал зельевар. — Чары молчания известны всем с первого курса, не так ли? Правда, владей мисс Узили магией несколько лучше, умей применять невербальные проклятия, наше с ней сражение затянулось бы чуть дольше. Фините инкантатум! Возвращайтесь на место.
Снейп, словно коршун, вновь принялся расхаживать туда-сюда, выискивая очередную жертву.
— Итак, господа, продолжим урок? Что вы предпримите, попав под чары молчания и оказавшись в аналогичной с мисс Уизли ситуации?
— Быстро и молча убежим, — процедил Дилан Макейн.
— Магия — без — палочки, — хихикнул Колин Криви.
— Чувство юмора бессильно перед врагом. В силу обстоятельств он вряд ли окажется способным оценить ваше утонченное остроумие, — огрызнулся профессор.
— Сэр, ведь наверняка есть способ противостоять подобному примитивному проклятию? — медоточивым голосом пропела Паркинсон.
— Есть. И он относится к столь нелюбимой большинством Тёмной Магии. Мистер Малфой?
— Да, сэр?
— Будьте добры «Силенцио».
Драко, словно барс, легко вспрыгнул на платформу и остановился.
Профессор ожидал, глядя в ледяные, непроницаемые, почти бесцветные глаза ученика.
Стояла тишина, словно требуемое заклятие наложили на всех присутствующих сразу.
— Силенцио!
Профессор в безмолвии сделал несколько шагов вперёд. Поднял руку, призывая к вниманию. Губы его слабо шевелились. Из угла рта показалась капелька крови. Он коснулся её палочкой, размазывая кровь по губам.
«Сонорус», — беззвучно прошептал он.
И в следующее мгновение палочка вылетела из пальцев Малфоя:
— Энервейт, — провозгласил учитель. — Это простейшие симпатические чары. Помните, в своё время мы посвятили им целый урок? Благодаря крови ваша палочка реагирует не только на звук, но и на сам процесс произнесения нужных слов. Всё, что вам нужно, мисс Браун, это просто прикусить язык.
Лаванда, до этого о чем-то оживленно беседующая с подружкой, запнулась, возмущенно и испуганно взирая на профессора.
«Господа» и тренировались, со всем рвением, которые бы стоило проявить на другом поприще.
Особенно изощрялся «Гриффиндор» — факультет, «сердцем храбрых» да умом обиженных. На сдвоенном уроке ЗОТС вылетела одна из знаменитых петард-шутих производства близнецов Уизли. Рассыпаясь каскадом искр, выплескивала под потолок различные образы, складывающиеся в непристойные жесты.
Радостные смешки стихли вместе с последним всполохом шутихи.
Профессор Снейп невозмутимо стоял на кафедре, уперев одну руку в бок, а второй опираясь на стол:
— Мистер Лонгбботтом?
— Д…д-да, с-сэр?! — вскочил Невиль, заливаясь краской и отчего-то до смешного напоминая поросенка из мультиков.
— В этом году старостой Гриффиндора являетесь вы, — это прозвучал как утверждение, а не как вопрос.
— Д…да, с..сэр…
Снейп поморщился, будто слышал фальшивую ноту или у него внезапно заломило зуб.
— Назовите имя автора этого бесчинства.
Невиль что-то проблеял.
— Выражайтесь яснее, — потребовал директор.
— Я н-не видел, с…сэр.
Профессор выдержал воистину мхатовскую паузу.
Класс замер. Гриффиндорцы — в испуге. Слизеринцы — предвкушая развлечение.
— Минус сто баллов с «Гриффиндора».
Гриффиндорцы облегченно выдохнули. Над рядами слизеринцев пронесся ропот возмущенного разочарования.
— Открывайте конспекты за прошлый год и вспоминайте господа, что я говорил о симпатических чарах. Поскольку мисс Грейнджер нет с нами по небезызвестным для всех причинам, вам придётся самим поднапрячь извилины. Итак, симпатические чары…? Мисс Гринграсс?
— Связь между людьми, способность чувствовать одинаково.
— Весьма приблизительное определение, но поскольку вы слизеринка, получите за ваши попытки дать правильный ответ три балла.
Взмахом палочки директор распахнул створки шкафа:
— Симпатическая мазь, — с удовлетворением процедил он. — Нам с вами для лучшего усвоения материала предстоит протестировать это. Нанесите на кожу в небольшом количестве.
— Не переусердствуй, — прошипел Драко Софии, зло глядя на профессора исподлобья. — Я знаю эту скотину. Он задумал гадость.
— У тебя паранойя, — отмахнулась София.
Если она ещё кому-то и верила, то это профессору Снейпу. И открытая неприязнь Драко ей досаждала. Они по многим вопросам, как всегда, не сходились. И это был только один — «из».
— Как знаешь. Я тебя предупредил, — процедил Малфой.
— Выполнили? — спросил Снейп, щедро размазывая тот же состав по платку.
Затем шагнул к кипящему на негасимом огне котлу и опустил платок в кипящую жидкость.
От острой боли слезы выступили на глазах — закричать себе София не позволила, закусывая губу до крови.
Крики со стороны гриффиндорского стола были скорее криком возмущения. Слизеринцы не кричали — шипели, как эмлбема факультета.
— Что я тебе говорил? — довольно ухмыльнулся Драко, взирая на девушку с кривой улыбкой.
На его собственной руке вспухал внушительного размера пузырь.
София почти до хруста сжала зубы, опасаясь завизжать. Боль не стихала.
— Итак, принцип работы следующий, — невозмутимо вещал профессор, — если один из ингредиентов, взятый независимо от прочих, поместить в особые условия, то весь состав будет реагировать так, словно так же помещен в эти «особые» условия. Теперь вы имеете общее представление о том, как можно использовать этот состав, — стрельнул черными глазами профессор в «змеиную» часть своей аудитории. — Или как его могут использовать против вас, — это предназначалась «львиной» составляющей. — Вы на собственной шкуре проверили, как именно работает «симпатическая связь» и, смею выразить надежду, вынесете хоть что-то из сегодняшнего урока. Например, что не следует показывать сверкающие картинки с непристойным содержанием. Столь дурной вкус оскорбляет мои эстетические мировоззрения.
Со всех сторон доносилось поскуливание и попискивание — выдержка изменяла аудитории.
Драко невозмутимо покачивал ногой, улыбаясь гадючьей, паскудной улыбочкой. После «Крусио», ставшего за каникулы почти привычным, что значил какой-то ожог на руке?
А вот Софии не удавалось столь стоически переносить боль. Она начала размахивать рукой.
Профессор, смерив класс равнодушным взглядом, вытащил платок и положил его на подоконник.
— Прошу вас запомнить на будущее: есть много способов заставить человека раскаяться или образумиться. Чего мы сидим и смотрим, господа хорошие? Конспектировать за вас станут домашние эльфы?
Уважение к профессору София, по непонятной для себя причине, испытывать не перестала.
Но в следующий раз дала себе слово быть более внимательной к словам жениха.
07.08.2012 Глава 52 Меч Годрика
— Ты уверена? — хрипло спросил Драко.
София кивнула:
— Я должна убедиться, что с моим каменным «змием» всё в порядке. Просто представь, что он, отбившись от рук, начнёт разгуливать по коридорам Хогвартса?
— Ты лучше подумай, как собираешься проскользнуть мимо «гриффов», патрулирующих эту часть коридора, — поморщился Малфой. — Проще было бы вызвать твоего василиска сюда, а не тащиться к нему самим.
— А ты уже придумал, что предъявишь Снейпу в оправдание, когда он нас втроем тут с василиском застукает?
— Твоё желание сделать «пи-пи» в гриффиндорской дамской комнате в половине первого ночи объяснить, конечно же, в разы проще!
С этими словами Драко выскользнул из-за статуи, и полуночная парочка продолжила красться. В полумраке подрагивали факелы, отбрасывая на стены размытые тени.
— Мерлин!
Навстречу им гордо шествовали гриффиндорцы. За спиной Джинни шагали Томас, Финиган и Криви.
— Малфой?! — квартет замер с воинствующим видом. — По какой нужде к нам забрёл?
— Уймись, Симус. А что касается тебя? — Уизли смерила блондина холодным оценивающим взглядом. — Мы доложим о тебе МакГонагалл.
— Мак*Кошка? В ночном чепце и пушистых шлёпанцах? Явится прямо сюда? Помилосердствуй, Уизли! У меня же такая слабая психика! Меня ж потом кошмары станут мучить! Тебе меня ни капельки не жалко?
Джинни, не отвечая, двинулась вперёд. Рука Малфоя взметнулась перед Рыжей, преграждая ей дорогу. Он ухмылялся в ответ на её спокойный, полный достоинства, взгляд. В следующую секунду София, онемев от изумления, наблюдала, как слизеринец, схватив гриффиндорку за запястья, жарко её поцеловал.
— Пожалуйста! Как скажешь,— всё ещё улыбаясь, Хорёк, разжал руки. — Не больно-то и хотелось, если честно. Предательница крови! — выплюнул он.
— Ты труп, Малфой! — заявил Финиган, чуть ли не закатывая рукава в лучших традициях дешевой мелодрамы.
-Не ревнуй, — отмахнулся Драко, — этой шлюхи на всех хватит…
Удар Симуса пришёлся Хорьку по губам. Одновременно два сногсшибателя, ударившись Драко в грудь, швырнули его на пол, протащив по коридору пару метров, пока блондин с грохотом не врезался в доспехи.
Те, разлетевшись на части, просыпались грудой осколков.
— Стойте!
Гриффиндорцы с удивлением воззрились на выступившую из тени Софию.
— О! Да тут целый змеиный выводок… — протянул Дин Томас.
Драко, держась рукой за стену, поднимался на ноги. Из носа тонкой струйкой бежала кровь.
— Было бы больно, если бы вы не мазали с трех шагов.
Под взглядом Джинни Софии сделалось не по себе. Не кстати вспоминалась встреча с её братьями-близнецами в «Хохмагазине», мимолётная влюбленность в Рона, настойчивые предложения Гарри…
— Даю слово — мы не замышляли худого, — заявила София.
Карие и янтарные глаза встретились. Рыжая молча кивнула:
— В этом разберутся преподаватели. А сейчас — идите.
— Джинни…?! — возмутился Финиган. — Ты дашь им так просто уйти?!
— А что ты предлагаешь? — с небрежным спокойствием вопросила Рыжая. — Убить их, а трупы спрятать в переходе?
— Мы ещё встретимся! — рыкнул Томас.
— Буду жить ожиданием, — ухмыльнулся Малфой.
С помощью Софии блондину удалось кое-как доплестись до ближайшего поворота. Но как только они миновали его, юноша со стоном привалился к стене. Ступефай — есть ступефай. Чтобы он там не «шипел», «гриффы» не промахнулись.
— Да уж! — скривился блондин. — Сломанная ключица и пара рёбер не цена за поцелуй красавицы. Только вот…дышать мешают.
— Не продолжай. А то я расплачусь от жалости, — съязвила София.
Малфой засмеялся, делая попытку привлечь её к себе. Но София предусмотрительно отшатнулась.
Драко вздохнул.
— Ты маленькое дрянцо, Хорёк, — поделилась сделанными выводами девушка. — И это перечеркивает все твои достоинства.
— Утешает то, что они у меня есть. Перестань дуться! Мне просто хотелось её побесить!
— У тебя получилось.
— Ой, да перестань! Хоть какое-то разнообразие нужно вносить в нашу скучную жизнь? Ты же, Мерлиновы штаны, до печенок меня замучила всеми своими пауками-василисками! Меняешь моё общество на змею, да ещё дохлую, а потом сетуешь, что я пытаюсь утешиться с такой сговорчивой красоткой, как мелкая Уизли?
София пихнула его под ребра. Сжав зубы и опустив голову, юноша тихо зарычал от боли:
— Мраксы есть Мраксы…
— Я уже сказала, что ты такое, Малфой. И без дальнейших комментарий.
* * *
Завтрак тянулся бесконечно. Под тяжелым взглядом блондинистого Хорька приходилось запихивать в себя бекон, заливая его тыквенный соком.
Уроды всё-таки эти волшебники. Это ж надо такую сладкую гадость, как тыквенный сок, ввести в обязательный рацион? Но Драко недвусмысленно дал понять — если София не станет есть сама — заставит силой и никого не постесняется.
— Ты и так уже просвечиваешь на ходу. Скоро тень перестанешь отбрасывать, — заявил он. — Я видел маггловский идеал красоты — бр-р! Предпочитаю женщину — вешалке.
София боролась с собой, как могла, но стоило поглядеть на еду — подкатывала тошнота. Девушка с ужасом начала подозревать, что беременна. Даже думать о том, как придётся сообщать «счастливую» новость «счастливому» папаше было откровенно страшно. Не говоря уже об «уместности» «счастливого» события.
Маггловский тесты, купленные в аптеке, факт наступления беременности отрицали. Но состояние Софии не улучшалось, тошнило всё чаще, месячные не спешили «нанести визит»…
Для себя София решила твердо, что в любом случае избавится от ребёнка. Магическим ли, маггловским ли способом. Плевать, какие законы тут царят. Чихать, как посмотрит Великий и Ужасный, изначально рассматривающий племянницу как аппарат для детопроизводства. Пусть хоть живьем в кипятке сварит!
Рассудив, что отягощать Драко ненужной информацией совсем ни к чему, София отправилась к Снейпу.
— От меня вы чего хотите, мисс Гринграсс? — выслушав студентку, поинтересовался зельевар.
Апатия, охватившая Софию, была столь сильна, что девушка утратила способность смущаться под взглядом черных глаз:
— Уверенности. Мне нужно точно знать, беременна я или нет?
— Если «да», что вы собираетесь делать?
— Это моё дело.
Снейп медленно кивнул:
— Ваше. Но должен предупредить, мисс Гринграсс: чистокровным ведьмам категорически возбраняется избавляться от последствий своих опрометчивых любовных привязанностей.
— Я не чистокровная. И буду удивленна, если запреты не нарушались и раньше.
Казалось, Снейп что-то обдумывал:
— Я выполню вашу просьбу с одним условием.
-Каким?
— Если результат будет положителен, вы поставите в известность Драко.
— К знанием присовокупляется ответственность.
— Вы слышали моё условие.
София со вздохом кивнула.
Однако магические методы показали тот же результат, что и маггловские тесты. Тревога, к облегчению Софии, оказалась ложной.
— Ваш организм просто сильно истощён, — сделал выводы профессор Снейп. — Стрессы, мисс Гринграсс, приводят к печальным последствиям. Избыток желчи редко кому идёт на пользу.
Зельевар всучил Софии пузырек с успокаивающим, восстанавливающим силы тоником. На данной позитивной ноте их общение закончилось.
София послушно и исполнительно принимала лекарство и в конце месяца её женский цикл восстановился.
Аппетит не то, чтобы вернулся, но бесконечная, изматывающая тошнота отступила.
* * *
— «Гриффы» что-то затевают, — Теодор Нотт подозрительно покосился на стол слизеринских противников.
— Должно быть очередную шутиху, — передёрнула плечами Миллисент. — Ну, тупые! Разве Снейп плохо объяснил урок в прошлый раз?
— Я серьёзно, Драко, — похлопал ресницами Нотт. — Они собираются сотворить крупную героическую пакость.
— С чего ты взял?
— Слышал.
— Что ты «слышал»?
Нотт подался вперёд, перегибаясь через стол:
— То, что мечу Гордика Смелого не место в лапах «мерзкого змея».
София и Драко обменялись быстрыми встревоженными взглядами.
С тех пор, как Драко пришла фантазия целоваться с Джинни, их отношения оставляли желать лучшего. Однако новость была достаточно серьёзной, чтобы отвлечь обоих от личных разборок. И за меньшие проступки в замке ежедневно следовала порка. Даже Филч, столько лет вожделевшей к подобной педагогической методе, и тот казался смущенным новыми жестокими порядками.
Если глупые маленькие герои попадутся, — а они попадутся, — и Снейп не сможет спустить всё на тормозах, «дело пахнет керосином».
Спустя два часа, когда София почти закончила дописывать свиток по рунам, Драко подсел к ней с многозначительным сообщением:
— Снейп был прав. Тебе следует попытаться сойтись поближе с Уизлеттой.
София свернула свиток, перевив его узкой лентой:
— Проблематично. Я никогда не вызывала у Рыжей симпатии.
Драко сжал пальцы невесты:
— Ты понимаешь? Мы должны знать, что затевают эти придурки. Ради их же собственного блага!
София была с ним согласна. Только как, прикажете, сделать то, что «должны»?
Пока она прикидывала в уме различные варинты, Драко изображал собой паровозик, бегая от одной стенке к другой:
— Ты хоть представляешь, что сделают с ними эти хреновы извращенцы?! — он почти ломал свои изящные руки.
Хотя «музыкальность» его пальцев была обманчива. Хорёк в жизни ни к одному инструменту близко не подходил.
— Понятия не имею, как быть, — со вздохом призналась София. — Может быть, у меня и был бы шанс. Но, ты слышал? Тедд уверен, дело в долгий ящик воинствующие глупцы откладывать не собираются.
— У них всегда наготове универсальный план, не меняющийся столетиями: все дружно на счет «три»!
Устав носиться от стены к стене, Драко сел, упираясь локтями в колени и подперев голову. Вид у него был озабоченный.
— Тебя как будто заботит их судьба? — София была удивлена.
— Снейпу будет очень непросто сохранить им жизнь, когда Кэрроу застукают их за воровством одного из древнейших школьных артефактов.
— Времени втираться в доверия нет.
— Сам сообразил, — огрызнулся блондин. — Остаётся … — в серых глазах сверкнула молния.
Драко снова подскочил:
— Я знаю, кто нам нужен! Нам нужен Невиль!
— Невиль?!
— Он же добрый, славный, храбрый и все такое прочее. Но при этом — совершеннейший идиот! Жалко дурашку. Особенно с учетом того, что именно моя тётка оставила его, почитай, круглым сиротой…
— Короче!
— Если короче, то сначала мы применим к нему «Ступефай», а потом «Веритасерум», — это не сложно. Под занавес «Обливиэйт», — чтобы не мучился. «Многосущное» — и я, страшно подумать, при моей-то ранимости и впечатлительности, — стану Невилем. Может, ты меня позже тоже «Олбивиэйтом» полечишь? Помнить «такое» не очень хочется…
— Хватит трепаться, Драко! Во-первых, на создание зелий нужно время…
— Если их попросту стянуть у профессора из кабинета, времени уйдет в разы меньше.
— Ну, а если нас застукают?
— Возможно, «многосущное» даже красть не придётся. У меня его с прошлого года оставалось больше, чем достаточно. Если что-то пойдёт не так, сделаешь из «гриффов» инферналов и пусть сторожат вход в нашу супружескую спальню. А если «так» — вовремя настучишь Северу, он пусть позаботиться о развязке.
Спустя два дня София вместе с Драко сидели в Секретной Комнате, а кареглазый несчастный Невиль, глядевший на слизеринцев с ненавистью, взирал на них, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Поскольку руки Невиля оплетала веревка, он мог только извиваться, как ужик, совершенно беспомощный.
Драко присел на карточки и сверху вниз взирал на поверженного недруга:
— Но-но! — погрозил ему Малфой пальцем. — Хорошо воспитанные волшебники никогда не выражаются при чистокровных ведьмах. Разве бабушка тебя этому не учила? Вот при магглорождённых выродках — другое дело. Кстати о выродках, — вашу лохматую стерву Грейнджер егеря ещё не взяли? — ноздри Малфоя раздулись, он оттянул ворот тесного, как футляр, черного одеяния, дёрнув шеей.
— Когда-нибудь ты за всё ответишь! — заявил Невиль.
— Да что ты? — недоверчиво покачал головой Драко. — Правда, что ли? — Он улыбнулся, наклоняясь ещё ниже, почти к самому лицу своего пленника. — А если — нет? Такие, как я, Невиль, всегда цветут, словно пышный зелёный лавр. Вот тебя не назовешь везунчиком.
София стояла, прислонившись к колонне и, поигрывая палочкой, взирала на разыгрывающуюся перед ней сцену. Она не понимала, зачем Драко играет с Невилем? Что за дурная привычка в их роду?
— Ты ничего от меня не добьешься, — храбрым речам противоречил бегающий испуганный взгляд. Зрачки, расширившиеся от ужаса.
— Ещё как добьюсь, — продолжал ворковать над ним Драко. София явственно слышала в голосе юноши интонацию его тетки, Беллы. — Только ты, даже не поймешь, когда этот момент настанет. Знаешь почему, Лонгбботтом по кличке Длиннопоп? Потому что ты — дурак! Империо!
— Что ты делаешь? — встревожилась София, наблюдая, как Малфой опустился рядом с Невилем на колени.
Лицо Драко было сосредоточенным и заострившимся.
— Что ты делаешь?! — повысила она голос.
Драко извлек из кармана пузырек с прозрачным зельем:
— То, что мы с тобой и запланировали. Ты же не думала, что я стану ему в глотку «Веритасерум» силой заливать? Можно конечно не зелье, а заклинание использовать. Зелье не дает солгать; заклятье заставляет говорить правду. По воздействию оно не многим отличается от «Крусио»… Пей, Невиль!
Гриффиндорец послушно осушил пробирку.
— А теперь, Лонгбботом, скажи мне, что вы затеваете против Снейпа?
Северус Снейп смотрел в окно, повернувшись к ученикам спиной.
— Итак, — его низкий голос звучал устало, со спокойной обреченностью. — Мисс Уизли? Мистер Дин? Мисс Лавгуд? Мистер Лонгбботтом…
Зельевар обернулся. Мантия взвихрилась у его ног. Черные глаза впились в лицо незваным гостям.
— Польщен вашим нежданным визитом.
Дверь с треском распахнулась и на пороге возникла трясущаяся от негодования Минерва МакГонагалл:
— Я требую объяснений, Снейп!
— Профессор Снейп, — холодно поправил коллегу новый директор.
— Профессор Снейп! Объясните мне, почему мои ученики в столь поздний час находятся не в Гриффиндорской гостиной?
— Я тоже хотел бы услышать ответ на вопрос, озвученный с таким пылом. Ну-с, юные господа? — Снейп, скрестив руки на груди, мазнул по ученикам взглядом. — Ваш декан требует отчёта.
Джинни выпрямилась, маленькая и гордая. Очень смелая.
— Мы хотим получить наш меч, сэр, — прозвучал в тишине её звонкий голос.
— Ваш меч, мисс Уизли? Ваш? Я не ослышался?
Джинни покраснела. В тёмных глазах стояли злые слёзы.
— Меч, завещан мо… меч принадлежит Гарри.
— «Вашему» Гарри. Вы это хотели сказать, — на желтом болезненном лице Снейпа резко проступили скулы.
— Как вы смеете?! — сорвалась рыжая гриффиндорка на крик.
— Уважаемая Минерва, я буду вам признателен, если сердечные тайны ваших студентов не выйдут за пределы вашей гостиной, — сказал Снейп, медленно роняя слова. — И перестанут угрожать казенному имуществу, до времени вверенному моему попечительству. Но видимо, годы дают о себе знать и вы уже не в состоянии уследить за порядком? Должен признать — увы! — вы теряете хватку.
По лицу женщины пошли нездоровые алые пятна, особенно ярко выделяясь на скулах и на лбу.
— Или мне стоит предположить, — беспощадно продолжил Снейп, — что кража свершается с вашего молчаливого одобрения?
— Нет. Увы! Я ничего не знала о том, что задумали несчастные дети.
— Вы сняли камень с моей души.
— Но если бы знала…! О! Если бы я только знала! Я бы сделала всё возможное, чтобы справедливость восторжествовала.
— Рискнули бы лично возглавить эту интерлюдию с похищением? Это уже не просто первые возрастные ласточки. Это — откровенный старческий маразм.
Томас Дин дернулся, но спокойный голос профессора, произнесшего: «Экспелиармусс», — разоружил противника.
— Не смей, ты, гнусный трус! Предатель! Убийца! Урод! Не смей так разговаривать с МакГонаггал!
Снейп сделал шаг вперёд, внимательно глядя на разбушевавшегося юнца:
— Насколько мне помнится, вы — не чистокровный, мистер Дин? — задумчиво проведя пальцем по губе, произнёс директор. — Что вы вообще делаете в моей школе, Томас?
— Полукровка? Это не доказано, — как сказала бы многоуважаемая мисс Амбридж, поскольку мистер Дин никогда не знал своего отца. Маггловским выродкам не место в Хогвартсе. Профессор МакГонаггал!
Минерва стояла, прямая, не смотря на возраст, с гордо вскинутой головой и задранным вверх, дрожащем подбородком.
— У вас ровно двадцать четыре часа, чтобы самолично очистить ваш факультет от грязнокровок. По истечении данного времени с мистером Дином будут разбираться Кэрроу. А теперь, — развёл руками Снейп, — все вон. Кроме вас, мистер Лонгбботтом. Вы задержитесь.
Кипя от бессильной ярости, гриффиндорцы покинули кабинет директора.
Ученик и учитель какое-то время смотрели друг на друга. В глазах обоих стыло ожидание.
— Иди к себе, — слетело, наконец, с уст Снейпа. — И … спасибо, Драко.
— Пожалуйста, профессор.
12.08.2012 Глава 53 Измена
Настоящему Невилю пришлось ни за что, ни про что, вместе с Лавгуд и Уизли, отбывать взыскание в Запретном Лесу. Он не жаловался — Снейп внушил ему ложные воспоминания, и парнишка теперь даже гордился собой.
Руководил походом Хагрид.
Само присутствие полувеликана в Хогвартсе стало для Софии откровением. Она-то пребывала в уверенности, что дядя потребует, если не головы, так уж отставки Хагрида — точно. Ведь именно Хагрид помешал дяде захватить Гарри в операции, вошедшей в историю под кодовым названием: «Семь Поттеров».
София часто встречалась с «бабулей Мракс» неподалёку от хижины полувеликана.
— Поверь, дорогая, когда Тому потребуется схватить Поттера, он его найдет, — пожимала плечами Властелина в ответ на замечания девушки. – За что ему изгонять беднягу? Том понимает: Рубиус — не Малфои. Приспосабливаться, идти против совести он не умеет. Великан — он такой по-настоящему хороший! А эта его умилительная привязанность ко всякой дряни? Бр-р! Ну, скажи, кто ещё, кроме Рубиуса, может любить взрывастых драклов? – Властелина невесело усмехнулась. — В своё время он так же преданно любил и Тома. Не хотел заручиться покровительством; не желал воспользоваться талантом; не испытывал похоти при виде смазливой физиономии — просто любил с беззаветной собачьей преданностью…
— А дядюшка без колебаний подставил его!
— Уверена, что без колебаний? Если бы Тома взяли, его бы изгнали к магглам, — это ещё в лучшем случае! В худшем — могло закончиться Азкабаном. То, что Дамблдор спустил с рук идиоту Хагриду, он никогда бы не простил умнице Реддлу.
Солнце опустилось низко и небо стало почти черным. Поднимался ветер.
Софии было зябко, она всё куталась в мантию:
— Видела наших гриффиндорских друзей? – спросила она по обыкновению.
Ведьма в задумчивости разбрасывала ногами ворох опавших листьев:
— Гарри с друзьями бесцельно кружит по лесам и болотам. Может, надеется, что крестражам надоест дожидаться, и они сами явятся к нему? Рыжий парень рядом с ним, — довольно неприятный тип! Истинный Уизли. Кстати, они не смогут уничтожить крестраж без меча Годрика. Снейпу пора поторопиться с исполнением последней воли Дамблдора…
Вернувшись в гостиную, София наткнулась на всю слизернискую компанию.
Драко сидел, развалившись на дорогих кожаных диванах, с бутылкой огневиски в руках, и судя по всему, был пьян «вдрызг». Паркинсон привычно крутилась рядом, как и другие слизеринские красавицы. Как же — Серебряный Принц Слизерина, собственной персоной!
Просто пройти мимо не получилось. Малфой окликнул:
— Гринграсс!
— Какого черта ты опять нажрался, как свинья?! – огрызнулась София.
Вместо ответа Драко демонстративно поднёс бутылку ко рту и жадно присосался к ней. Серые глаза с вызовом смотрели на девушку.
Оторвавшись, наконец, от своей «соски», парень вытер губы тыльной стороной ладони:
— Тебя Снейп звал.
София попыталась сопоставить пьяного Малфоя и полученную информацию:
— Зачем?
Драко с нарочитой небрежностью пожал плечами:
— Он не докладывал.
* * *
— Вы заставляете себя долго ждать, мисс, — вскинул чёрные глаза зельевар, когда София переступила порог его кабинета.
— Вы хотели меня видеть?
— Не я. Волдеморт.
В Малфой-мэноре было по обыкновению темно. И необыкновенно тихо.
«Дядюшка» корпел над бумагами.
— Я велел привести девчонку два часа назад, Север, — рыкнул Лорд.
– Северус, падите вон, — уничижительно бросил Волдеморт и, дождавшись выполнения приказа, задал Софии неожиданный вопрос. — Что ты слышала о Батильде Бэгшот?
- Она знаменитый историк в магическом мире?
— Была им, — потянувшись, Редд устало зевнул. — Тебе придется поработать с этой леди. Сделаешь это для меня?
— А куда деваться? Нарваться на пыточные проклятия мне не улыбается.
— Нагайна! — позвал Темный Лорд. – Следуй за мной!
Змея зашелестела, передвигаясь по полу, огромная и жуткая. Они втроём аппарировали к калитке незнакомого Софии коттеджа. Повозившись с ключом, Волдеморт посторонился, давая девушке возможность пройти первой:
— В доме — труп, — насмешливо блеснув глазами, предупредил он.
— Батильды Бэгшот? – так же тихо спросила София.
Реддл коротко кивнул.
В комнате, по всей видимости служившей гостиной, на пузатом комодике теснились фотографии в рамочках. С одной из них на Софию с ленивой улыбкой смотрел интересный молодой человек с золотистыми волосами. Девушка сняла фотографию с полки, всматриваясь в тонкое, умное лицо. Чем-то отдаленно юноша напоминал Драко.
— Кто это?
— Гриндевальд, — сухо прозвучало в ответ.
София торопливо вернула фотографию на место.
Следом за Волдемортом она поднялась на второй этаж по очень крутой, узкой лестнице. Войдя в комнату, девушка поспешила отвернуться, зажимая нос руками. Тяжелый запах гниения успел достигнуть той концентрации, когда становится невыносимым.
— Бог мой!
— Поттер рано или поздно обязательно сунется сюда, в Лощину, — поделился соображениями Реддл. — Это дело времени. Мне нужен здесь страж. Страж, который подаст знак, как только мальчишка покажется.
— Вы хотите, чтобы я осталась здесь?!
— Не ты. Нагайна.
— А я тогда здесь для чего?
— Тебе придётся поместить Нагайну в тело Батильды.
— О, нет! – застонала София. – Пожалуйста, дядя! Только не это!
Волдеморт оставался верным своей привычке никогда не считаться с чужим мнением.
Спустя три часа, вымотанная и духовно, и физически, чувствуя себя такой же древней, как опочившая старуха, София без всякого удовольствия, пожалуй, даже, с отвращением, взирала на результаты проделанной ворожбы.
Они покинули дом старой ведьмы, оставив Нагайну, заключенную в тело инфернала, ждать прихода Поттера.
Совершенно одинаковые коттеджи сторожили узкую ленту дороги с двух сторон. Деревушка была невелика, несколько домов, но всё – по-английски добротное. Рядом с площадью теснились магазинчики, почта, паб. Неподалеку от питейного заведения драгоценными камнями сияли цветные витражи в окнах маленькой церкви.
София недоверчиво моргнула. Но потом поняла, — ей не мерещится. Посреди площади стоял обелиск, при приближении преобразившийся в памятник: взлохмаченный мужчина, женщина с длинными волосами и ребёнок у неё на руках.
— Пошли! — буркнул Волдеморт. — Быстрей!
Аппорировав обратно в Малфой-мэнор, дядюшка и племянница неожиданно оказались перед Беллатрисой и Драко.
Последний, предполагалось, должен был находиться в Хогвартсе? Малфой-младший, по всей видимости, тоже не ожидал её здесь увидеть.
Пораженная, уязвленная, потрясённая София замерла, наблюдая, как Беллатрикс, восседая на своем племяннике, точно всадница Апокалипсиса, совокупляется с ним так, словно хочет разодрать его в клочья.
Открывшаяся правда не причинила боли — будто одним махом переломили хребтину. Пшик! И – пустота...
— Чего ты ждешь? – голос Малфоя звенел перетянутой струной. – Давай! Накажи меня. Я это заслужил.
София засмеялась почти таким же безумным и хриплым смехом, как Белла:
— Делай, что хочешь, — выдохнул блондин, — только не уходи! Я не дам тебе сделать этого, Гринграсс.
— А у тебя есть выбор? – подивилась его нахальству София.
— Ты не понимаешь…
— «Не понимаю»? «Не понимаю»?! А что я должна «понять»? Что ты трахешь родную тетку и тебе с ней лучше, чем со мной?! Да иди ты, Малфой! Я не хочу тебя видеть – никогда! Я тебя ненавижу!
Губы блондина скривились в странной гримасе гнева и отчаяния.
— Я действительно тебя ненавижу, Хорёк! – как мантру, повторила София. — Ты мне отвратителен!
Пламя, полыхающее в груди, и не думало униматься. Оно пожирало. Уничтожало.
— Давно ты с ней спишь?
Драко не ответил.
Его молчание было хуже признания. Словно удар под дых.
Палочка Софии упёрлась Драко в грудь, прямо над сердцем. С такого расстояния простой «Ступефай» может оказаться смертельным. «Непростительные» не понадобятся.
Драко стоял, не шевелясь, безвольно уронив руки, покорно ожидая её дальнейших действий.
— Ты все уничтожил, – с отчаянием проговорила София, кусая губы. — Всё!
— София, я не… — он судорожно сжал кулаки.
— Вам было хорошо вместе?!
— С Беллой всегда хорошо.
Проклятый Хорек!
Это что? Попытка быть честным? Или уточненное издевательство?
Рука, будто обретя самостоятельную волю, отвесила полновесную пощечину, оставляя на бледной коже ярко-багровеющий, словно рубец, след.
— Сволочь! – прошипела девушка.
— Софи…
— Энервейт!
Драко, не ожидавшего удара, отбросило к стене. А София получила возможность продолжить своё бесцельное бегство.
Она неслась по парку, окружающему дом Малфоев, понимая, что ни от себя, ни от УПСов ей не скрыться. Понимая, что нет смысла бежать. Но продолжала двигаться вперёд не разбирая дороги, безжалостно сминая утратившие листву кусты жасмина и шиповника.
Пределов Малфой-мэнора ей, однако, ожидаемо пересечь не удалось. У кованных зачарованных ворот ждал Люциус Малфой:
— Как я понимаю, - манерно растягивая слова, проворковал он, — вы собрались покинуть нас мисс… Мракс?
— Вы меня не остановите!
— Вы не лестного обо мне мнения, mon cher...
— Энервейт!
— Протего. Экспелиармус!
Парировать София не успела — палочка оказалась в руках противника. Сквозь сжатые зубы девушка прорычала ругательство.
Светлые глаза словно светились на бледном лице Малфоя-старшего. Чего невозможно отнять у Люциуса, так это его красоты, что завораживала, будто лунный свет.
— Теперь вернёмся домой, — удовлетворенно вздохнул он.
— Нет!
— Вынужден настаивать. Ну же, миледи? Не заставляйте меня быть грубым.
Софию нервировала эта близость. Серебристые волосы, насмешливый холодный расчетливый взгляд — взгляд человека, уверенного в себе. Рука, отбрасывающая упавший ей на лицо локон…
– Вы же понимаете: идти вам некуда,— Люциус не пытался скрыть сарказм. - И незачем.
Он протянул ей раскрытую ладонь:
— Ну же, мисс?
-Я не вернусь!
— Конечно, вернётесь, – рывком мужчина подтянул девушку к себе, нависая над ней, точно черная башня.
Линия подбородка хозяина Малфой-мэнора обозначилась резче. Губы сжались в ломанную линию:
– Конечно, вернётесь. Потому что у вас нет выбора. Я вам его не оставляю. Ничего личного, мисс Мракс, — мурлыкал он. — Я не могу рисковать. Тёмный Лорд не простит мне больше ни одной осечки.
— Будьте вы все прокляты, — совершенно без всяких эмоций сказала девушка.
Малфой сощурился, стряхивая с рукава мантии воображаемые пылинки:
— У тебя не получится развлекать меня так, как я развлекаю тебя, — хохотала чудовище в юбке.
— Зактнись, Белла!
— Какой ты сегодня грубый, — надула губки Блэк-Лейстрейндж.
— Тебе повезло. Я не могу быть грубым настолько, насколько мне хочется.
Они стояли друг против друга. Мужчина и женщина. Между ними проскальзывали искры.
Эта чертова ведьма — что? – задалась вопросом София, — и со свояком тоже спит? Не брезгует ни сыном, ни отцом?
Очаровательная семейка!
— Соффи! Тебе непременно нужно выспаться, — хриплым голосом проговорила Белла. – Ты нездорова? Так подурнела в последнее время!
— Знаешь, куда ты можешь сходить со своими советами? — пожала плечами девушка.
Белла засмеялась:
— Куда? – она приблизилась, накручивая прядь волос на палец с острым, длинным алым ногтём. – Куда меня хочет отослать наша маленькая невинная девочка? – сюсюкала она.
— В ад.
— Люциус, оставь нас, — неожиданно серьезно потребовала Блэк-Лейстрейндж.
— Ты находишься в моём доме, — холодно напомнил тот. – И не смей отдавать мне приказы.
— Брось, Малфой. Ничего здесь тебе больше не принадлежит: ни дом, ни сын, ни жена. Если бы не я, у тебя бы уже и жизни-то не было.
— Ты, видимо, сейчас очень гордишься собой, Белла?
— Ты мне надоел. Убирайся! Мне нужно потолковать с нашей Принцессой Мракс.
Тяжело скрипнула дверь.
По непонятной причине, несмотря на всё дикие выходки необузданной дамы она чем-то цепляла. Глубиной ли взгляда? Или глубиной декольте? Хриплым голосом? Темным порочным шлейфом?
— А знаешь? Я могу тебя понять, — хмыкнула Белла. – Правда, правда! Было время, когда я по-глупому верила в любовь. И моей первой любовью стал, — кто бы ты думала? — отец Драко! Тогда моё тело было холодным, зато сердце! Сердце волновалось, билось так, что до сих пор вспоминать об этом бывает сладостно. И больно…
О! Мы провели с красавчиком Люциусом много часов. Но жениться он предпочел на моей сестре. Цисси, в отличие от меня, умела держать ноги вместе. Это, наверное, и стало решающим фактором. Наш «скользкий друг» и тут оказался прав — у Нарциссы он во всю жизнь один-единственный. А я – шлюха.
Белла уселась в кресло, закидывая маленькие ножки на стол, и призывая к себе бутылку красного вина. Откупорив, она не стала утруждать себя поисками бокала. Жадно глотала прямо из горла. Не у неё ли Драко обучился этой отвратительной привычке?
Бардовая жидкость пачкала Белле губы:
– Да, я шлюха. Безнравственная и горячая штучка. Но я могу вспомнить, что чувствует девушка, теряющая свои иллюзии. Но не волнуйся — потеря иллюзий для женщины своего рода создание крестражей. Становишься живучей, как кошка!
Белла вертела бутылку в руках, задумчиво глядя в алую жидкость, так похожую на кровь:
– Темный Лорд любит вырывать сердце из груди; душу – из тела. Это его любимое занятие. Случайным людям в его жизни везёт — он их просто убивает. Врагов? Пытает. Но для нас, своего самого ближнего круга, он прибёрег самое изысканное развлечение…
— Вы пытаетесь мне сказать нечто особенное? — язвительно поинтересовалась София. — Или просто пьяны в хлам?
— Я расскажу тебе сказочку, девочка.
Блэк всегда носила сильно декольтированные платья, подчеркивающее её порочное сияние, тёмное и таинственное. Красила губы и ногти исключительно в ярко-бордовые тона. Всё это придавало ей немного потасканный вид; усиливало гнетущее впечатление. И удивительно шло к ней.
— Это случилось давно... – она посмотрела на пламя в очаге прищуривая глаза, будто вглядываясь с упомянутое прошлое. – Мы тогда едва успели закончить Хогвартс. Андромеда, тупая корова, удрала со своим вонючим магглом. А наш дорогой Лорд, тогда ещё в своём человеческом обличье, ознакомившись с трудами некоего Северуса Снейпа, счёл, что не прочь видеть пацана в наших рядах. Невзирая на то, что красавчик-зельевар не был чистокровным.
Сложность была лишь в том, что Северус ни в малейшей степени не разделял желаний нашего господина. У Сева на жизнь имелись свои планы. Скромненькие. В них входила Эванс, лаборатория для зельеварения и опытов по Темные искусствам.
А Упивающиеся Смертью – какая досада! — не входили.
Многие из нас интересовались «Тёмными искусствами». Темная магия стала нашей тайной, визитной карточкой, религией. Но мы по-разному со Снейпом понимали слово «интерес». Розье, Блэки, Малфои, Ноты, Мальсиберы, Гойлы, Паркинсоны, Краббэ, увлекались практической стороной, желая достичь обычных человеческих благ. Если коротко, то мы хотели власти. Потому что власть открывает доступ ко всем остальному: сексу и деньгам.
Север подходил к Темным искусствам именно как к Искусству! Со всей болезненной страстью ученого, желающего расширить привычные горизонты; увидеть нечто новое, непривычное.
Тот же подход свойственен и Лорду. Именно потому он так хотел заполучить мальчишку, в котором мы своими близорукими, по молодости лет, глазами, видели только зануду.
На наши предложения Снейп сначала отмалчивался, пока они подавались в завуалированном виде. А когда стали более откровенными, готов был грубо послать нас к Мерлину.
Причина подобного поведения нам с Малфоем казалась очевидной: грязнокровка Эванс. Он до неё был прямо-таки больной. Это была даже не любовь. Вернее, не то, что обычное бывает между двумя подростками, захлестнутыми гормонами.
Эванс со Снейпом были как сиамские близнецы. Разные, непохожие. Она простая, как все гриффиндорцы. В хорошем смысле этого слова. Стоящие вещи, настоящие люди и чувства всегда просты.
А Северус никогда «простым» не был. Единственное, что в нем было «просто», без объяснений, без пререканий и не требовало подтверждений, — любовь к Эванс.
И эта любовь чертовски нам мешала.
Клянусь, я понятия не имела, что задумал Люциус. Знала бы, помешала. Не из сочувствия к двум подросткам-недоумкам, конечно же. Из ревности. Ты ведь помнишь в кого я тогда была влюблена? – блеснула черными злыми глазами Белла, обнажая в улыбке хищные зубки. – Снейп, по тем временам, доверял Малфою, у которого, как мы оба позже с Северусом поняли, не было тормозов, когда он хотел выслужиться.
А Люцик хотел. Ещё как хотел — очень! Спал и видел, как бы оказаться в ближнем кругу Сама-Знаешь-Кого.
Блэк перестала улыбаться. Лицо её сделалось хмурым и серьёзным. В зрачках отражалось багровое пламя:
— Он использовал Темный Обряд Вожделения. Это гораздо сложнее Амортенции. Обряд не воздействует на эмоции; не обольщает человека обманчивой иллюзией влюблённости. Он превращает его в скота, заставляя тело корчиться в горниле адской похоти, плавящей даже таки мозги, как у Снейпа.
У магглов есть отголоски знаний об этой стороне Темной Магии. Они верят, что именно так призывается дьявол на ведьминских шабашах.
Неожиданно Белла разразилась сумасшедшим хохотом, откидывая голову и обнажая точеную шею со вздувшимися, бугрящимися от напряжения синими венами.
– Я и подумать не могла, что казавшийся мне таким гордым, Малфой, словно проститутка, согласится подставлять собственную задницу!
О том, что с чужой он сделает что угодно, я не сомневалась. Но чтобы — сам…?!
Понятное дело, магглорожденная «прямоходящая» Эванс, застукав своего любимого Снейпа с Малфоем, не пожелала выслушивать никаких оправданий.
Малфой сломал мать «Святого Поттера» задолго до того, как её убил Лорд.
Гриффиндорцы радовались, как и положено «сердцем храбрым». Их Огненная Роза отреклась «от змия». Самая красивая девушка Хогвартса была теперь с самым популярным Ловцом.
Красивая сказка, яркая и пустая, как рождественские игрушки магглов.
Вот и всё!
Вот так Малфой привёл Снейпа к Лорду. Снейпу было все равно, куда идти, раз пути к драгоценной Эванс больше не было. Лорд отблагодарил Люциуса за новую ценную игрушку.
Ну, а я? А что – я? Обо мне в той истории нет ни строки. Просто случилось так, что я могу понять тебя, девочка…
— Вы спали с Драко, чтобы отомстить его отцу? — жестко спросила София.
— Я «спала» с Драко, чтобы исправить то, что натворил его отец.
София непроизвольно отшатнулась, когда Белла переместилась к её креслу, нависая над ней, поймав в ловушку кресельных подлокотников, собственных рук и выпирающих из-за корсажа грудей; обдавая ароматом тяжелых, пряных духов.
— Да ты хоть понимаешь, хоть представляешь, что оставалось от него, после Грейбэка?!
— Вы хотите донести до меня, - зло сузила янтарные глаза девушка, — что трахались с родным племянником из почти христианского милосердия?
— Думай что хочешь, но это так, — выпрямилась Белла. – Если в противовес одному кошмару, сплетённому из боли, не противопоставить другой, сплетённый из удовольствия, то можно нарушить баланс…
— Знаете, я всегда подозревала, что позиция Эванс мне как-то ближе.
— Если бы Эванс выслушала Снейпа; если бы поняла, что именно тогда произошло, вся история могла бы пойти другим путём. Вот что я пытаюсь до тебя донести.
— Мужчина – это всегда мужчина. Ими движут инстинкты, София. Особенно если немножечко их магически усилить. Драко любит тебя. А любовь даже полу-Блэка совсем не то, что любовь истинного Малфоя.
— Вы…
— Я выполнила приказ Тёмного Лорда.
— Что?!
— То, что ты слышала. Он распоряжается мной, словно я его домашний эльф, — молния, сверкнувшая в черных глазах Беллы, на мгновение осветила темные закоулки проклятой души, выдавая, что она ещё живет. – Он уничтожает всё, к чему прикасается. Всё, что поддерживает тебя в нашем аду — это любовь к Драко. Все, что поддерживает Драко – это любовь к тебе. Без неё вы оба станете такими же, как мы – проклятыми душами в озере темных вод.
Темный Лорд всегда считал любовь балластом. Я тоже верила в это. Но любовь, — истинная любовь, — это спасительный круг в безумных волнах жизненного моря. Держитесь за него, детки. И может быть выплавите.
— Почему вы мне это говорите?
— Потому что Драко – сын Нарциссы. Потому что я люблю его. Не как женщина— эта часть моей души оказалась бездарно растраченной: на Люциуса, Сириуса, Лейстрейнджа, Реддла. И не как мать. Мать не станет спать со своим ребёнком. Я не знаю, как я люблю… но знаю, что люблю. И это главное.
София не сводила глаз с этой странной, противоречивой, непредсказуемой женщины.
Она читала, что в семье Блэков детям любили давать звездные имена.
Звездные люди.
Странные люди.
Непонятные люди.
Смертным не стоит пересекаться со звездами – в душе остаётся ничем не перебиваемая горечь. Такая красота и – такая тьма!
22.08.2012 Глава 54 Ты...
София, словно понесшая лошадь, не разбирающая дороги и не признающая ни уделов, ни шпор, влетела в святое святых: личный кабинет Темного Лорда:
— Уделите мне немного времени, дорогой дядюшка!
Против обыкновения, она нашла Реддла не за столом с кипами бумаг, а посредине странной, ломаной пентаграммы. По углам горели высокие, в половину человеческого роста, красные свечи. Сама геометрическая фигура была составлена из чего-то, до дрожи напоминающего кости.
Не исключено, что человеческие.
— Ты! — рявкнул Волдеморт. — Как ты смеешь?! Без! Приглашения! Явиться! Сюда!!!?
Вместо того, чтобы испуганно отшатнуться, девушка сделала шаг вперёд.
— А ты, дядюшка? — злость и отчаяние придавали ей силы. — Как ты смеешь? Ты забрал у меня всё. Юность. Мечты. Моих родителей. В течение года ты только и делал, что клещами тащил из моего тела душу. Зачем тебе потребовалась ещё и моя любовь? Ты всерьёз полагаешь, что я испугаюсь злобного шипения?! Мне плевать! Слышишь? Можешь убить меня прямо сейчас!
— Плевать, говоришь? — с обманчивой мягкостью в голосе проговорил Реддл. — А если я убью не тебя, а? Если я убью твоего драгоценного Малфоя?
— Не убьёте.
— Уверена?
София поколебалась:
— Нет. С тобой ни в чём нельзя быть уверенной. Потому что ты — псих.
— Крусио!
Тело скрутило мучительным спазмом боли. Её палило огнём и одновременно разрезало на кусочки. Софию растворяли в кислоте и перекручивали в мясорубке.
Первые секунды девушка ещё надеялась, что это быстро закончится. Но боль не проходила, лишь нарастала. Кто-то кричал, корчась в мучительной агонии. Судороги заставляли мышцы напрягаться так, что сухожилия грозило порвать к чертовой матери.
Когда красная пелена отодвинулась, её будто швырнуло в прохладные воды. Боль отступила.
София лежала на полу, дрожа всем телом. Перед ней темнели ботинки и подол длинной, легкой робы мучителя.
Реддл опустился на колено, отбрасывая капюшон с голого черепа и открывая лицо:
— Никогда не зли меня, Софья.
Он протянул ладонь с длинными, похожими на щупальца, пальцами.
София отвернулась:
— Я не нуждаюсь в вашей поддержке.
— Вот как?
— Она ненадежна, Повелитель. Вы слишком легко предаётесь гневу.
Каждое слово обдирало сорванное криком горло:
— Зачем? — подняла девушка на своего мучителя янтарные глаза. — Зачем вы приказали Белле устроить весь этот фарс? Вам кажется это забавным?
— В той или иной степени. В той или иной степени, дорогая племянница. Это действительно забавно. Станешь старше, научишься понимать оттенки подобного юмора.
Когда Темный Лорд усмехался, его обтянутое кожей лицо ещё больше походило на череп.
— Ты точно — спятил! Ты мог бы быть великолепен, дядюшка. С твоим-то талантом; с твоей неуёмной жаждой жизни и жаждой знаний ты мог бы стать ключевой, знаковой фигурой в мире. А что мы имеем? Спятившего маньяка? Посмотри на себя! Даже то, как ты говоришь о себе в третьем лице: «Темный Лорд думает…»; «Нельзя обмануть Темного Лорда»; «Ты действительно думал скрыть это от Темного Лорда?», — кривлялась София.
Она понимала, что эта речь может стать последней в её жизни. И ещё повезёт, если её коротко «заавадят». Ну и плевать!
— Ты мог бы править и созидать, — продолжила она свой монолог. — Но всё, на что ты способен, так это во главе дурацкой своры в нелепых капюшонах, гоняться за подростком. Хорошо ещё, что без крика: «Ну, Поттер, погоди!». Рубишь головы своим солдатикам; заставляешь их уничтожать друг друга; спать друг с другом! Унижаешь их. Отрываешь ручки-ножки, словно не наигравшийся в детствие испорченный ребёнок.
Реддл трансформировал себе кресло взмахом волшебной палочки и уселся, с ожиданием взирая на девушку.
В том, что выглядела она жалко, София не сомневалась. И все равно с вызовом смотрела в глаза, лишенные намека на человечность.
Реддл склонил голову к плечу, любовно поглаживая свою палочку:
— Я мог бы наказать тебя, девочка. Мог бы заставить на коленях вымаливать прощение за каждое твоё слово.
— Да, пожалуйста! — засмеялась София. — Мы ваши верные слуги, Повелитель. И мы будем такими, какими вы захотите нас видеть: послушными-послушными; милыми-милыми. Если бы только у тебя оставалась крупица мозга, ты бы давно уже взвыл со скуки от всей этой удушающей, сладкой патоки. Но твои мозги, дядя, лежат по кусочкам вместе с расчленённой душой…
— Замолчи, — не допускающим возражения тоном проговорил Реддл. — Довольно. Думаешь, ты достигла дна? Думаешь, у меня не осталось в запасе ничего, способного держать тебя в узде, маленькая Принцесса Мракс? Ошибаешься. Ты уязвима. Очень. Конечно, твои родители мертвы, им уже не навредить. Но что ты будешь делать, если я, к примеру, начну пытать на твоих глазах драгоценного, хоть и бесполезного во всех отношениях, Драко? Или возьму и заставлю Люциуса переспать с собственным сыном?
Брезгливость и недоверие читались на лице девушки «крупными буквами»:
— Даже Малфои не опустятся до такого…
— Полагаешь — нет? Ну, не знаю, не знаю... Я вот думаю, чтобы сохранить Нарциссе жизнь и отец, и сын ещё как «опустятся». Оба. По очереди. Без лишних возражений. Ещё я могу одолжить наш хрупкий нежный цветочек, нашу Малфоевскую барышню, — Грейбэку. Хочешь посмотреть на настоящую мужскую дружбу, моя дорогая племянница?
— Разумеется, нет, мой любимый дядюшка. Меня нисколько не прельщают опыты по вивисекции человеческой души. Увольте. Предпочитаю «Крусио»…
— Изволь.
Яркая алая вспышка перед глазами. И снова тело выворачивается наизнанку, внутренности меняются местами с кожей. И снова каждый кусок режут острыми-острыми ножами…
София жадно хватала ртом воздух.
— В следующий раз будь осторожней, — назидательно наставлял Темный Лорд. — И, кстати, ты не права. Пытка длилась не часы — короткий взмах палочки, не более того. Ты слишком ценна для меня, моя маленькая «Астория Гринграсс», чтобы я угробил тебя по неосторожности.
Так? На чем мы остановились? Ах, да! На возможных способах сделать тебя послушной, кажется? Ну, так вот. Слушай. Я могу заставить тебя нарушить некогда данное слово никогда не применять «Крусио». Не делай таких удивленных глаз. Разве ты забыла о моей способности слышать чужие мысли?
Итак, «Крусио»! Кого выберешь: Снейпа или Драко? По непонятной причине к первому ты тоже питаешь сердечную привязанность. Хотя и осознаешь, что против дохлой героини Эванс у тебя маловато шансов.
— Это почему же? — на чистой вредности заставила себя прохрипеть София.
На лбу Тёмного Лорда наметились складки:
— В смысле?
— Не важно! В любом случае я не жажду составить конкуренцию миссис Поттер. Мне наш директор больше нравится в «недоступном» виде.
Волдеморт засмеялся:
— Ну-ну.
— Продолжайте, пожалуйста, излагать ваш увлекательнейший план. Весьма поучительно…
— А ведь я почти скучаю по тебе — прежней. Милая была девочка. Та, что сейчас передо мной — живучая гремучая змея. Ещё одна ветвь на стволе могучего некогда древа. Но по той, нежной, лживо-наивной и такой юной не скучать невозможно. — Волдеморт снова покрутил в пальцах палочку. — Ладно, поговорим о Драко. И о моем последнем капризе.
Видишь ли, я хочу, чтобы ты твердо усвоила урок, маленькая змейка. Привязанность — дорогая вещь. Не всегда позволительная роскошь. Я бегло, в общих чертах набросал некоторые варианты, как её можно использовать против тебя. Но, вынужден признать, человеческая природа такова, что людям необходимо любить. Без этого человек перестает быть человеком.
Что ж? Люби. Но не давай «привязанностям» порабощать себя. Помни, София, другой человек — это всегда другой человек; чаще всего — чужой. Ему нельзя верить, как самому себе. Потому что, какими бы ясными глазами на тебя не смотрели, тебе все равно солгут. Какими бы словами не согревали — между твоими интересами и собственными, другой человек всегда выберет — собственные. Это так же верно, как то, что вослед ночи придёт утро, а вечер сменится ночью.
Запомни. Заучи.
Никому нельзя верить.
Ни на кого нельзя полагаться.
Ни на кого не стоит рассчитывать.
В этот мир человек приходит один. Из него он уходит — один. От рождения до смерти ты можешь рассчитывать только на саму себя. Мужчина любит в женщине своё удовольствие. А удовольствие он способен получать от разных женщин. И он, без всякого сомнения, будет это делать. И винить его в этом — глупо. Он — мужчина.
Не стоит переживать по этому поводу. Как бы хороша не была ты — другая хороша уже только потому, что «другая». Её привлекательность не уменьшает твоих талантов. Просто такова жизнь.
* * *
София не сразу поверила глазам своим: как у Малфоя хватило наглости явиться к ней в спальню после всего, что случилось накануне?!
— Всё? — участливо поинтересовался Малфой. — Впечатляет. На одном дыхании — такой фонтан.
Его руки мягко, едва ощутимо скользили по девичьему телу вместе с мягким шёлком ночнушки.
Сохранять надменно-презрительную мину Софии было нелегко. Тяжесть мускулистого тела; губы, легко порхающие по её шее, словно крыло бабочки, — все обещало наслаждение, пробуждало желание.
Требовательные прикосновения горячих ладоней к груди заставили тело напрячься и потянуться, будто кошка.
— Я тебя ненавижу, Малфой, — процедила София сквозь зубы.
Драко тихонько засмеялся.
А потом впился в её губы поцелуем. Требовательным. Атакующим. Беспощадным.
Ласковость и нежность были забыты. Пробудившееся желание сделало юношу жестким, почти жестоким. Руки до синяков стискивали плечи Софии; поцелуи жалили, словно пчелы.
Когда рот Драко коснулся груди, София не сдержала сладострастного стона. Пальцы цеплялись за его плечи — девушка не заметила, когда путы соскользнули с её рук.
Кожа плавилась. Вся комната была словно в огне.
В блондине не осталось ничего медлительного или холодного. Ничего Малфоевского. Они оба горели на черном огне Блэков.
Яростный, неистовый, похожий на зверя, Драко словно и не замечал, что взятый им темп причинял боль.
Софии он напоминал горячий язык пламени, без всякого снисхождения пожирающего сухую ветку.
Его гортанный крик слился с её стоном и всё, — ненависть и страхи; несогласия и примирения; непонимание и обоюдная ревность, — растворились в мучительных и одновременно сладких судорогах.
Как финальный аккорд прозвучала оглушительно яркая вспышка внутри её тела.
* * *
— Гринграсс?
Ухватив пальцами её подбородок, Малфой заглянул Софии в глаза:
— С Беллой всё было не так. Я её никогда не любил. Просто — хотел. Я никогда не испытывал с ней и десятой доли того, что чувствую к тебе. Помолчи!
Сухая, шершавая ладонь накрыла девичьи губы, не давая ничего сказать. Ничего возразить.
— Просто выслушай, ладно?
Драко вытянулся на кровати. В его пальцах появилась сигарета. Блондин прикурил от волшебной палочки и с наслаждением затянулся, а потом выдохнул горький дым:
— Белла появилась в Малфой-мэноре сразу после того, как отца забрали в Азкабан. Просто вошла и осталась, будто всегда была…
Очередное облачко табачного дыма поднялось к потолку:
— Днем она все читала и читала книги, прогуливалась по дому, рассматривая безделушки; касаясь их чуткими пальцами, словно бы они могли чувствовать прикосновения. Обедала вместе с матерью — всегда в откровенных, сильно декольтированных платьях. Я не мог отказать себе в удовольствии заглянуть в эту чарующую глубину.
Драко невесело хмыкнул:
— А кто бы смог?
Он снова глубоко затянулся:
— Почти каждую ночь я летал на метле, тренируясь со снитчем. Он тускло сверкал в темноте маленькой потерянной звездочкой, а я несся следом. Пока не выматывался до такой степени, что готов был с метлы валиться.
Однажды тетка застукала меня за этим занятием и заявила, что я молодец, всё делаю правильно. Мол, хорошие Ловцы должны уметь играть даже в темноте, потому что именно ночью начинаются самые интересные игры… Мир прошлым летом весь пропитался похотью. У него было лицо Беллы. Моя зависимость от неё мне самому казалась болезнью. Она выпивала из меня все силы.
София, как завороженная, слушала юношу, не сводя глаз с его лица. Тонкого, бледного, очень красивого.
— Белла отвела меня к Лорду. Видимо, получила приказ. Поначалу мне с ними даже нравилось. Этакий ничем не ограниченный беспредел: ни рамок, ни скучных правил, ни морали. Это как парить в невесомости. Звучит красиво — «парить», в то время как на деле ты по идиотски висишь и почти не можешь влиять на ситуацию. Даже по-настоящему где вверх, где низ не разобрать.
Кривая улыбка раздвинула губы юноши. В серых глазах плескалась грусть:
— Мы частенько «седлали» с ней мётла и летели до ближайшего города, легко лавируя по широким проспектам или узким улочкам. Из ночного тумана выступали многоэтажки из стекла и бетона. По большей части для своих развлечений тетка выбирала молодых одиноких женщин.
Хрупких, светлых. Таких как ты. Или мама.
Склоняясь над ними, спящими, Белла шептала им что-то на ухо, творя сновидения. Под её дыханием невинные сны сменялись кошмарами, в которых смешивались кровь и секс, дым и страх. Краски исчезали, превращаясь в серое невзрачное и неясное видения.
Любимым сновидением моей тётки были сны о кровосмешении. Она прямо-таки упивалась ими. Это всегда её заводило.
Драко тряхнул головой, словно пытался избавиться от какой-то назойливой, неприятной мысли:
— О Блэках ходили разные слухи… Я не хочу думать о сгинувших кузенах. О Регулусе. О печально известном Сириусе. Чтобы её с ними не связывало, — это в прошлом…
Малфой потянулся за следующей сигаретой:
— У неё была дурная привычка живьем свежевать маленьких зверьков. Различных грызунов, пойманных в лесу: хорьков, куниц, мышей. Белла готовила из них эффективные косметические омолаживающие зелья. Я и подумать не мог, какого результата можно добиться с помощью свежей крови и перемолотых косточек…
Вот тогда-то я и пристрастился к этим маггловским… как их называют?
— Наркотикам?
— Точно. Крышу с них рвало так, что мама не горюй. Впрочем, по этому поводу мама-то как раз и не горевала.
Драко загасил сигарету в пепельнице, наколдованной им из вазы:
— Меня «опустили» прилюдно. В моей собственной гостиной. Мать вынуждена была молча наблюдать за процессом. Моя светлая, чистая мать! Я визжал, как свинья на бойне: совмещённые «Крусио» и Сивый — сильные впечатления… — хрипло засмеялся Драко. — Думаю, Тёмный Лорд, когда отдал меня Сивому, наказал не столько меня, скольких их обоих — Люциуса и Беллу. Он ревновал её ко мне. Позже Сама-Знаешь-Кто заявил, что если к концу года Дамблдор будет жив, на моем месте будет моя мать.
«Двухвостка» — знаешь, что это такое? Это когда в какую бы сторону ты не успел поставить нолик, противник все равно успеет выставить свой ряд крестиков… «Двухвостка», — заведомый проигрыш.
— Соболезную, — тихо выдохнула София.
— Вечерами был Сивый — ночами приходила Белла. Я так и не определился, кто хуже,
София молчала. Что тут можно сказать? Сумасшедшие? Оба. И племянник, и тётка.
Заразительно ли безумие?
— Я и сам теперь не смогу определить, когда моё презрение и ненависть к тебе, неприятие самого факта нашего обреченного союза переросли в то, что есть. Кажется после Дома с призраками?
— То, что ты пришёл тогда за мной, много для меня значило и действительно все изменило.
— Я тогда всего лишь выполнял приказ Волдеморта, — скривился Драко. — Разочарованна? Мне бы тоже хотелось сейчас выглядеть героем в твоих глазах. Но такова правда: я выполнял приказ. Тёмный Лорд хотел, чтобы ты училась. Учит Лорд жестко. Но он никогда не хотел тебя сломать. Поэтому меня выписали для страховки. И снабдили четкой инструкцией, что и как делать.
— Хоть что-нибудь в вашем мире есть настоящее?! — вскричала пораженная и уязвленная София.
— Ты! Ты — настоящая. Только ты…
29.08.2012 Глава 55 Поттер в Малфой-мэноре
Ночью казалось, что тень, вставшая между Софией и Драко, испарилась, испепелённая силой их страсти. Казалось, девушка нашла в себе силы всё простить и двигаться дальше…
Но пришло утро. Трезвое, серое, промозглое утро. А вместе с ним и осознание — тяжесть и тоска никуда не делись. Они по-прежнему давят сердце.
Это была даже не ревность — это было уныние.
День обещал выдаться пасмурным. И ничего особенного в этом не было. Потому что если в России зима это мороз; то в Англии — пронизывающая до костей сырость. Не помогал ни огонь, постоянно пылающий в огромных каминах; ни магические заклинания.
— Нормально себя чувствуешь? — поинтересовался Драко, бросая в сторону Софии тревожные взгляды.
Она кивнула.
— Не куксись, — улыбнулся он. — У нас праздник. Эльфы донесли, — высочайший Темный Повелитель сегодня убрался вон из моего дома.
Спустившись вниз, ребята не нашли в столовой никого, кроме Люциуса и Нарциссы. Супруги мирно беседовали у камина, поджидая детей.
Леди обернулась. Стоячий жесткий воротник туго обтягивал округлую, тонкую, белую шею. Края воротника были так остры, что оставалось только удивляться, как они не режут кожу. Густые медовые волосы, стянутые на затылке тугим узлом, словно оттягивали голову назад. Леди Малфой обладала горделивой осанкой и изысканной грацией. Воистину, Нарцисса с Люциусом были самой красивой парой, которую Софии довелось видеть.
Хозяйка Малфой-мэнора, поприветствовав будущую сноху и сына, величаво опустилась за стол. Остальные последовали её примеру.
Эльфы расставляли столовые приборы, подавали золотистые гренки, грудку жареного цыпленка и прочие вкусности, от которых поднимался густой пар.
— У нас Поттер! — долетел со двора зычный голос Сивого, прерывая звероподобным рёвом семейную идиллию. — Мы поймали Поттера!
— Что здесь делает эта тварь?!
Драко так резко вскочил со стула, что опрокинул его на пол. Серые глаза юноши метали молнии. Горели почти сумасшедшим огнём.
— Отец! Велите выгнать его отсюда!
Люциус окинул сына ледяным взглядом:
— Держи себя в руках.
Самому лорду Малфою удалось сохранить невозмутимый вид в тот момент, когда двери распахнулись и в гостиную с хозяйским видом ворвались Сивый и Скабиор, волоча за собой троих измученных подростков.
— Что вы себе позволяете? — от голоса Нарциссы температура в комнате понизилась на несколько градусов. — Как смеете врываться в дом без разрешения?
Сивый зарычал, скаля волчьи клыки.
София видела, что оборотень был вне себя от ярости, но невозмутимо маячивший за спиной жены Люциус заставлял его образумиться:
— Мы должны видеть того, Кого-Нельзя-Называть. Так-то, дамочка!
— Кто ты такой, что позволяешь себе подобные высказывания? — гордо выпрямилась Нарцисса.
— Ты знаешь меня, женщина. Отлично знаешь! — негодующе воскликнул оборотень. — Я — Фенрир Сивый! А если запамятовала? — спроси сынка: он-то наверняка меня не забыл!
— Я же уже сказал: мы поймали Гарри Поттера! — гордо выпятил грудь Фенрир.
Нарцисса в ужасе отшатнулась, Люциус брезгливо втянул в себя воздух, когда оборотень подтолкнул к ним парня с распухшим, перекошенным лицом, покрытым гноящимися язвами.
— Ты полагаешь, что этот прокаженный может быть отпрыском одного из самых благороднейших семейств? — недоверчиво вопросил Люциус.
— Морда опухла до неузнаваемости, — вклинился в беседу Скабиор, — но, господин, это он. Взгляните!
Шагнув вперёд, егерь поднял челку, спадающую юноше на лоб, демонстрируя всем известный шрам в виде буквы Z, которую упрямо миновали «зигзагом молнии».
— Взгляните и на эту девочку, — увещевал егерь.
Будь они прокляты: Скабиор и Сивый! В том, что схватили именно Поттера, у Софии не осталось сомнений, как только её глаза встретились с глазами зазнайки-Грейнджер, полными слез.
— Драко? — позвал лорд Люциус. — Это Гарри Поттер?
— Я не уверен, — глухо ответил Малфой-младший.
— Тогда посмотри внимательнее! — повысил голос отец. — Ты должен понимать, что если мы передадим Гарри Поттера Темному Лорду…
София, как и в прошлый раз, заметила, какими молниеносными взглядами обменялись отец и сын.
— Только когда станем передавать пацана Сами-Знаете-Кому, — ехидно заявил Сивый, — мы ведь не забудем, кто в действительности его поймал. Да, мистер Малфой?
— Конечно.
Люциус подошел к пленнику ближе, вглядываясь в обезображенное лицо. Он поднес к лицу кружевной платок, будто опасаясь, что его сейчас вырвет:
— Что вы сделали с парнем? Как довели до такого состояния?
— Это не мы, — отозвался Скабиор.
— Так, так… — серые цепкие глаза, словно зондом прощупывали лицо пленника. — Очень похоже на Проклятие Язвы, — прокомментировал Люциус, — Ну, Драко? Нагляделся? Заклятых врагов обычно узнаешь не хуже друзей. Что думаешь? Это он?
— Не знаю, — стоял на своем сын.
— Мы должны быть уверены, Люциус, — сказала Нарцисса. — Нельзя по пустякам тревожить Темного Лорда. Особенно когда он так занят.
— Ну, а грязнокровка? — Сивый с наслаждением вывернул девушке руку. Гриффиндорка слабо вскрикнула. — Её-то, по крайней мере, могу я взять себе?
— Нет, не можешь! — вскричал Драко. — Отец! Не отдавай Грейнджер этому псу! Кем бы она ни была — она этого не заслуживает.
— А это, получается, Уизли? — Люциус остановился около Рона. — Рыжий-рыжий, прерыжий… — задумчиво проговорил он.
-Цисси? Что происходит? У нас тут приём? — Белла низко хохотнул. — Гости, дорогие…!
Ведьма медленно обошла пленников кругом и остановилась около типа с перекошенной физиономией. Взглянув на Гермионну, она чуть ли не пальцем в глаз той ткнула:
— Поттеровская Грейнджер!
— Да, Грейнджер… — привычно растягивая слова, кивнул Люциус. — Есть все основания полагать, что это наше Трио.
— Об этом следует немедля известить Лорда.
Блэк-Лейстрейндж засучила левый рукав. София не без любопытства глядела, как ярко-алым ногтем женщина потянулась к черному черепу на своём предплечье.
— Я сам собирался призвать его, — недовольно процедил Люциус, перехватывая запястье своячницы. — Я вызову его, слышишь? Это мой дом. Мои пленники. И я имею полное право…
— Право? — фыркнула Беллатрикс, стараясь вырвать руку. — Право! Ты растерял все права. И в первую очередь, указывать мне, Малфой!
— Ты здесь не причем! Не ты поймала мальчишку!
— С вашего разрешения, мистер Малфой — Поттера поймали мы. Так что нам и золото получать… — подобострастно скалясь, ввернул своё «F» Сивый.
— Золото! — расхохоталась Беллатрикс. — Забирайте своё золото, жалкие стервятники! На что оно мне? Люциус! — осеклась Белла, перестав сопротивляться, будто наткнулась на взгляд василиска, — Что это?! Что это такое…?
Проследив за её взглядом, София увидела меч в руках Скабиора. Обычный такой меч. Оружие как оружие. Ничего выдающегося, особенно на её дилетантский взгляд.
Костлявая рука Белатрикс превратилась в жадную клешню, когда женщина простерла её к клинку:
— Дайте его мне!
София украдкой покосилась на Драко. Тот напряженно наблюдал за теткой и, судя по выражению его лица, тоже не особо понимал что к чему.
— Где вы взяли его?! — зашипела Белла, словно последнее время брала мастер-класс у Нагайны.
— Он был у них в палатке! — испуганно отпрянул Сивый.
— Нет! — Закричал Рон, вырываясь из железной хватки с виду безобидных существ. — Нет! Лучше меня возьмите! Меня!
Беллатрикс отвесила ему оплеуху:
— Заткнись! Веди их в подвал, ушастый, — прикрикнула она на домовика. — Да запри хорошенько.
Выхватив из складок мантии кинжал, ведьма перерезала веревку, отделяя Гермиону от других пленников.
— Гермиона! — кричал Рон. Крик его разлетался по черному замку тяжелым безнадежным эхом. — Гермиона! Гермиона! ГЕРМИОНА!
Гриффиндорка дрожала, как осина на ветру.
Люциус предпочитал смотреть в камин. Нарцисса — в пол. Драко вдруг заинтересовался обоями на стенах.
Гермиона остановила кричащий о помощи взгляд на Софии.
— Ну, сучка? — хохотнула Белла, больно дёргая девочку за волосы. — Сейчас ты нам расскажешь. Всё, от начала и до конца.
Гермиона всхлипнула:
— Чего вы от меня хотите?
— Хочу знать, как к вам попал меч Годрика.
— Я не знаю…
— Крусио!
Сбитая яркой, пульсирующей алой струёй, гриффиндорка повалилась на пол и стала корчится, как полураздавленное насекомое. Она кричала. И кричала, и кричала...
— Хватит, Белла! — не выдержала София. — Прекрати!
Поняв, что Блэк-Лейстрейндж и не думает останавливаться, София бросилась на неё, повиснув на руке ведьмы. Разъярённая Белла стряхнула с себя наглую девчонку. Её палочка уперлась Софии в грудь.
Люциус, в то же миг приставил свою палочку к виску Блэк, словно дуло пистолета:
— Белла, — вкрадчиво шелестел он, — я больше не позволю тебе причинять боль тому, кто носит имя Малфой…
Белла смеялась:
— Ты посмеешь, Люциус? Посмеешь мне что-то «позволять» или «непозволять»?
— Опомнись, Белла, — увещевала Нарцисса. — Что ты творишь? Лорд этого не одобрит.
Белла отпихнула от себя Софию, толкая её к Драко. Юноша, схватив невесту в объятья, оттащил её от бесноватой тётушки.
— Мне нужно знать…! — безумно вращала темными глазами Белла. — Этот меч — полбеды. Есть куда более ценные вещи…
— Гермиона, — позвала София, безуспешно вырываясь из рук Драко. — Ты же понимаешь, что они не остановятся? Скажи им то, что они хотят знать. То, что ты скажешь, на самом деле не так уж и важно…
Люциус, поморщившись, отвернулся.
— Я не знаю, — заломила руки Гермиона. — Не знаю. Действительно не знаю! Они нашли меч без меня.
— Кто нашел?
Белла распростерлась по полу рядом с раненной Гермионой. Она двигалась изящно, словно любовница и одновременно с этим плотоядно, как хищница:
— Отвечай! — хлестала Белла девушку по лицу. — Кто нашел? Отвечай! Отвечай! Говори!
— Гарри! — визжала Гермиона, стараясь увернуться от рук Блэк-Лейстрейндж. — Гарри!
— Где? — рычала Белла. — Где нашёл?!
— Не знаю.
— Где?!
— Я не знаю!
— Лживая паршивая грязнокровка! Вы забрались в мой сейф в банке? Правду говори! Правду! Крусио!
Нарцисса зажала уши руками, отворачиваясь от безобразной сцены.
Гриффиндока кричала пронзительно и надрывно, как смертельно раненное животное.
— Я была в палатке… Я спала... Гарри ушел... А потом… когда вернулся… меч у него уже был! Он нашёл его где-то в лесу. Где-то в лесу! Я больше не знаю. Я ничего больше не знаю!!!
— Лжешь! — бесновалась Белла. — Что ещё вы взяли помимо меча? Говори правду! Не то я тебя зарежу. Как вы забрались в мой сейф?
— Этот меч не настоящий. Подделка! Просто подделка…
— Если меч — подделка, это легко проверить, — Люциус отер лоб и губы батистовым платком. — Помнится, в подвале отдыхают гоблины? Драко! София! — он смерил сына долгим многозначительным взглядом, приподнимая брови и чуть склоняя голову. — Потрудитесь привести одного из них сюда.
Драко почти волоком потащил девушку за собой.
Когда они оказались на лестнице, он взмахнул палочкой, и их окружило теплое золотистое свечение:
— Мы должны помочь, — тихо прошептал он, едва шевеля губами.
— Как?
— Я вызову Добби. Он вытащит своего драгоценного Поттера….
— Что значит «вызовешь»? Добби больше не ваш эльф. Он отказался подчиняться лорду Малфою, не так ли?
— Он никогда по-настоящему не подчинялся отцу. Добби принадлежал Блэкам. Мать приказала ему охранять Поттера. Добби и охраняет.
София моргнула, пытаясь переварить информацию. Казалось бы, маленький фактик, а как меняет всю картину?
— Если у нас не получится?
— Не может быть никаких «если»! — рявкнул Драко. — Добби! Ко мне!
Вспышка.
На ступенях перед ними возникло лопоухое существо с глазами-блюдцами.
— Хозяин? Звали Добби? Но Добби…
— Заткнись. И слушай. Гарри Поттера и его друзей схватили. Вытащи их отсюда. Ясно? Вытащи любой ценой.
— Постарайся вытащить и грязнокровку, что сейчас наверху. Но это уж как получится. Поттера спаси обязательно. Всё понял?
— Добби понял, хозяин. Добби выполнит.
— Отлично.
Когда молодые люди вернулись в гостиную, волоча за собой гоблина из темницы, Гермиона уже неподвижно лежала у ног Беллы.
— Вы что-то не торопились? — раздраженно откинула назад волосы ведьма.
Драко поморщился:
— Не все любят подобные зрелища, тетушка.
Сын и отец быстро обменялись взглядами, и Софии показалось, что Драко едва заметно кивнул
— Гоблин, — обратился к пленнику Люциус, — как тебя зовут?
— Крюкохват, — голосом несмазанной телеги проскрипел человеческие слова гоблин.
— Крюкохват, у нас для тебя есть работа. Вот меч. Взгляни, — он настоящий?
Гоблин неспешно провёл пальцем по лезвию; внимательное, почти дотошно рассмотрел клинок, поворачивая его то так, то эдок на свету; проверил балансировку.
— Уверен? — задохнулась Белла. — Совершенно уверен?
— Да, — кивнул гоблин.
Беллатрикс заметно расслабилась:
— Полагаю, грязнокровка нам больше не нужна? Авада…
София попыталась рвануться в очередной раз, но Драко не позволил ей, прижимая к стене и наваливаясь всем телом.
-НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
Когда в столовую ворвался Рон, парализуя лорда Малфоя «Ступефаем», Белла оглянулась в изумлении.
— Экспелиармус!
Палочка вырвалась из рук волшебницы и упала в руки Поттеру.
— Стоять! Или она умрёт! — не растерявшись, Беллы приставила нож к горлу бедной девочке. Лежа на Гермионе, ведьма хохотала, как никогда, похожая на обезумевший кошмар. — Бросайте волшебные палочки. Или мы все сейчас увидим, насколько грязная у неё кровь.
Гарри в нерешительно переступал с ноги на ногу.
— Я сказала: бросайте!
Белла крепче прижала лезвие к нежному горлу Гермионы. На белой коже выступили алые капельки.
— Ладно, — выплюнул Поттер.
В следующую секунду их с Роном палочки покатились по кафелю.
Слабое дребезжание заставило всех поднять глаза. Огромная хрустальная люстра задрожала всеми своими подвесками перед тем как оборваться и полететь вниз. Грохнувшись об пол грудой цепей и хрусталя, она накрыла Гермиону, гоблина и Драко, во все стороны брызгая осколками хрусталя.
Белла успела отскочить.
— Драко! — завопили Нарцисса и София.
Рон вместе с ними бросился под обломки, стремясь вытащить Гермиону. Вдвоем с Нарциссой Софии удалось вытащить Драко из под осколков.
От ужаса девушка готова была рыдать. Тело Драко выглядело расслаблено-неподвижно, лицо залило кровью, на голове зияла рана.
Беллатрикс визжала, подпрыгивая на месте и за неимением волшебной палочки воинственно размахивая ножом:
— Добби! Дрянная мартышка! Как смеешь ты не слушаться хозяев?!
— Добби должен спасти Гарри Поттера и его друзей! — пищал домовик в ответ.
Драко застонал, слабо шевельнувшись.
— Не двигайся, родной! — всхлипывала Нарцисса.
— Помоги…им. Помоги, мама!
— Кому? — ниже наклонилась Нарцисса.
Проследив за лихорадочно горящим взглядом любимого, девушка кинулась на помощь Рону.
Уизли смерил подскочившую Софию обескураженным взглядом, но сказать ничего не успел. Схватив с пола палочки, лежавшие к ней ближе всего, София сунула их в руки подоспевшему Поттеру:
— Волдеморт с минуту на минуту будет здесь! — проорал Гарри, таща на себе Крюкохвата.
Мальчик-Который-Выжил неожиданно схватил Софию за руку, игнорируя её сопротивление.
— НЕЕЕЕЕЕЕТ! — услышала она голос Драко.
София попыталась вырваться, но комната уплывала, погружаясь во мрак, как тонущий корабль — в воду. И поделать с этим оказалось ничего нельзя.
30.08.2012 Глава 56 Коттедж "Ракушка"
Сначала София почувствовала под ногами твёрдую землю, потом — запах соли. Обернувшись на крики, увидела, как к ним бегут люди, в спешке смешно размахивая руками.
— Добби, — услышала она голос Поттер, — это коттедж «Ракушка»? Мы попали туда, куда нужно, да? — голос дрогнул. — Добби…? Добби!
Едва взглянув на эльфа, София поняла, почему так тревожно зазвучал голос юноши. Из тяжело вздымающейся груди домовика торчала рукоятка кинжала Беллы, под которой расползалось большое тёмное пятно.
— Добби, нет! — София впервые услышала, как кричит Поттер. — Нет, Добби, нет! Помогите! Помогите!
Домовик умоляюще протянул к своему кумиру руки, откликаясь на зов и Поттер, подхватив умирающего эльфа, аккуратно уложил его боком на траву.
— Добби, не надо! Не умирай…только не умирай…
София видела достаточно смертей. Целый год они жили с Серой Госпожой бок о бок. Одного взгляда на эльфа хватило, чтобы понять — никакими криками, заклинаниями или лекарствами его не удержать. Эльф умирал.
Губы домовика дрогнули, с усилием складываясь в слова:
— Гарри…Поттер…
В неподвижных, словно стеклянные шарики, глазах, отразилось серое зимнее небо. В последний раз.
Добби дёрнулся и затих.
Гарри всё ещё стоял на коленях рядом с телом, а София переминалась с ноги на ногу рядом, не зная, что делать.
— Ты?! — зарычал на неё подбежавший Дин Томас. — Что ты здесь делаешь?!
Рядом с Дином маячила очень красивая блондинка с сияющими золотистыми волосами. Длинные, глянцевые локоны ухитрялись переливаться даже в пасмурную погоду. Несмотря на яркую, привлекательную внешность девушки, Софию мороз продрал по коже. Та до дрожи напоминала сирен из Малфоевского подземелья.
Красавицу-блондинку поддерживал один из Уизли. В том, что это Уизли, сомнений быть не могло: рыжие волосы, броская красота и вызывающее выражение лица — визитная карточка семейства.
— Том, не нужно, — робко попросила Луна.
— Гермиона? — Гарри поднялся, яростно растирая глаза кулаками. Он старался, чтобы друзья не видели его слёз. — Где она?
Рыжий ответил осторожно, словно опасаясь — Поттер вот-вот начнёт кидаться с кулаками и обвинениями:
— Рон отвёл её в дом. С ней всё хорошо… — споткнувшись о взгляд зелёных глаз, яростно сверкающих из-под очков, со вздохом добавил, — …будет.
— А что прикажете делать с этой слизеринкой? — угрожающе кивнув на Софию, спросил Дин.
Гарри обернулся:
— Что ты имеешь ввиду?
— Ты притащил к нам Пожирательницу, — вот что!
— Покажи руки, Астория, — потребовал Поттер.
София злорадно улыбалась, закатывая пышные рукава: кожа на предплечьях белела первозданной чистотой.
— Томас, она — не Пожиратель. Видишь?
— Гарри, — недоверчиво покачал головой Уизли. — Кто из наших одет, как она? Смотрит, так как она? Говорит, как она? Может, она и не Пожирательница, но явно не на нашей стороне.
— Флёр вроде бы тоже не носит дешёвых мантий? — огрызнулся Мальчик-Который-Выжил. — Тебя же это не сильно напрягает, а, Билл?
— Гарри, — проронила Луна, — в Хогвартсе Астория всегда была подле Малфоя. Посмотри сам — на её пальце сверкает фамильное малфоевское кольцо.
Софии захотелось спрятать руку от быстрого, как молния, взгляда, которым Поттер одарил её. Но она заставила себя стоять спокойно, не меняя позы.
— А ещё, — вставил Дин, — все слизерицы боялись её. Куда больше, чем самого Малфоя.
Ярко-зелёные глаза вонзились девушке в лицо, ища ответы на озвученные вопросы.
Софии нечего было сказать.
Поттер выглядел измученным и изможденным. Под глазами пролегли широкие серые мазки, кожа под ними набрякла от бессонных ночей и постоянного напряжения. От природы высокие скулы ещё сильнее заострились; щеки запали. На них проглядывала чёрная тень не знакомой с бритвой щетины.
Во взгляде молодого человека читалась озлобленность затравленного зверя. Зато шея казалось тонкой до прозрачности, и по-детски уязвимой.
Жалость шевельнулась в сердце вместе с щемящей нежностью. Бедный, бедный Поттер!
— Кто ты, Гринграсс? — с затаённой тоской спросил Гарри.
— Вспомни, после смерти Дамблдора она ушла со Снейпом и Драко Малфоем, — напомнил Билл.
— Ты же был там, Гарри, — подала голос Луна, — ты же сам видел.
— Но она же одна из тех, кого они называют грязнокровками! Она же, как Гермиона! Я ничего не понимаю… Как Малфои могли согласиться на твой брак с Драко, Астория!? Как?!
— Может быть, она вовсе не та, за кого себя выдаёт, — подытожил Дин, пожимая плечами.
Поттер, зажав виски руками, зарычал, словно его в равной силе мучили боль и ярость. Он был на грани нервного срыва, но окружающие не желали этого замечать.
София склонилась над Добби и вытянула острый кинжал, — прощальный подарок Лейстрейндж, — из раны.
София не сразу догадалась, что девушка опасается, как бы она не воспользовалась ножом.
Поттер, не моргнув глазом, стянул с себя куртку, и укутал тело несчастного существа, лежащего между ним и Софией.
— Дин, позаботься о Крюкохвате. Он ранен, — глухим голосом проговорил юноша. — А Добби? Я хочу похоронить Добби, как следует. Без волшебства. Лопата у вас найдётся? — обернулся он к хозяевам коттеджа.
Спустя четверть часа Билл, Гарри и Рон копали могилу на краю сада, среди кустов душистого по весне, жасмина.
Флёр и Луна тихонько плакали, а у Софии не нашлось слёз для Добби. Она воспринимала его не как человеческое существо, а как нечто, вроде собаки — верный, милый, но всё же — не человек. К тому же она видела эльфа живым один раз, в полумраке и мельком, и в отличие от присутствующих не была ему обязана жизнью.
Её куда сильнее волновала мысль о том, что сделает Темный Лорд с Малфоями?
Потерю Гарри Волдеморт на самом деле переживет куда легче, чем большинству воображается; в планы Темного Лордр захват Мальчика-Который-Выжил сейчас не входил. Но вот похищение Софии, да ещё прямо из-под носа у Малфоев, Волдеморт не простит. В этом сомневаться не приходилось. За подобное с них живьём шкуру спустят. Даже драгоценной Беллы может перепасть.
Нужно отыскать способ вернуться. Нужно! И чем быстрее, тем лучше.
Поттер, Рон и Билл все копали. Лопаты вгрызались в мерзлую землю.
Услышав всхлип, София обернулась. Рядом стояла бледная, но уже вполне пришедшая в себя Грейнджер.
— Спасибо тебе, — суховато произнесла Гермиона.
— За что?
— За то, что вступилась. За то, что помогла нам с Роном бежать.
Пожалуй, Гермионе есть за что проявлять благодарность, только адресовать её нужно не ей, а Малфоям: Нарциссе и Драко. Добби всего лишь выполнял приказ хозяев.
Когда могила стала достаточно глубокой, Гарри дал знак прекратить копать. Рон разулся и надел свои носки на босые ноги мертвого эльфа. Дин, в свою очередь, снял с себя шапку и осторожно надел её на голову Добби, натянув на уши, напоминающие крылья летучей мыши.
— Надо закрыть ему глаза, — прошептала Луна.
Присев на карточки, она, нежно коснулась век домового. С ласковой, будто извиняющейся улыбкой, взглянула на бледного, как полотно, Поттера:
— Вот, — сказала она тихо, — теперь он будто спит.
Гарри и Рон опустили тело Добби в могилу. Потом юноши в последний раз бросили взгляд на маленькое тельце, сверху похожее на тело ребёнка.
София почувствовала, как серая пелена слёз все-таки застилает глаза.
Лицо Поттера исказилось, сделавшись почти злым:
— Вот и все, чего ты заслужил, — отрывисто проговорил он, сжимая челюсти так, что желваки заходили. — Наскоро вырытую могилу среди жухлых кустов. Прости меня, друг!
— По-моему, нужно что-то сказать? — снова заговорила Луна. — Я первая, ладно? Спасибо тебе большое, Добби, что ты спас меня из подвала…
София с удивлением посмотрела на Лавгуд.
Луна, что? Тоже была пленницей в Малфой-мэноре? Ведь Драко не мог об этом не знать. Почему ей не сказал?
Нехорошим шепотком в памяти промелькнула речь Волдеморта о том, что верить никому нельзя…
А Луна продолжала причитать над Добби:
— Ужасно несправедливо, что тебе пришлось умереть, когда ты такой хороший и храбрый. Я всегда буду помнить, что ты сделал для меня. Надеюсь, сейчас ты счастлив.
Луна обернулась на Рона, уверенная, что он продолжит:
— Спасибо за всё! — громко всхлипывая, проговорила Гермиона, отворачиваясь, не в силах больше созерцать тягостную картину.
— Земля да будет тебе пухом… — проговорила София.
Дин и Луна поглядели на неё с удивлением; Билл и Флер — настороженно; Гермиона — с одобрением; Рон с неприязнью.
Гарри даже не удостоил взглядом.
— Прощай, Добби, — прошептал он.
Билл поднял было палочку, но Поттер снова взялся за лопату.
И София услышала это — звук падающих комьев земли. Глухо. Безнадежно. Окончательно. Бесповоротно. Точка…
Лицо матери. Её улыбка. Отец. Его сильные уверенные руки…
— Астория? Ты в порядке? — спросила Гермиона.
— Лицемерная тварь! — фыркнул Дин. — Хочешь убедить нас, что вместе со всеми скорбишь о Добби? Даже речь толкнула? Боишься за свою жалкую жизнь, да, слизеринка?
— Дин! — обратилась к нему Гермиона. — Отстань от неё!
— Не указывай мне, Грейнджер!
— Полгода назад Сивый убил моих родителей, — прошептала София, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то другому. –Полгода назад…
Она была не в силах оторвать взгляда от равномерных махов лопат, посылающих очередную порцию земли в яму, уменьшая её.
Теплые мягкие объятия гриффиндорки некстати напомнили о матери. Шесть месяцев София не плакала, а тут слезы ливанули, словно плотину прорвало.
— Я что-то пропустил? — донёсся ироничный, немного раздраженный голос Рона. — Когда это вы успели подружиться, девочки?
— Рон, пожалуйста! — ответила Гермиона. — Я тебе позже все объясню…
На могиле Добби выросла каменная плита с надписью:
«Здесь лежит Добби — свободный домовик».
Истеричный смех булькнул в горле Софии: «Рожденный ползать — летать не сможет», — этого закона не отменить. Рожденный рабом умирает рабом — вот правда; а рожденный господином — господином живет. Большинство героических усилий никуда нас не приводят. Если не считать вот такой вот плиты.
Но Добби это заслужил. Пусть он верно служил своим истинным хозяевам, сердце его действительно принадлежало Поттеру.
София опустилась на землю, закрывая глаза и уцепившись руками за сухие, высохшие, вымерзшие пучки серебристых трав:
— Да будет земля тебе одеялом и никакая темная сила не сможет поднять твоих бренных останков. Покойся с миром.
Земля откликнулась, словно давая обещания оберегать эльфа и не выпускать из своих недр не при каких обстоятельствах.
* * *
Коттедж Билла и Флёр стоял на отшибе, на самом краю прибрежных утёсов. Белые оштукатуренные стены украшали морские раковины. Место выглядело безлюдным и довольно красивым. И в доме, и в саду постоянно слышался шум моря, точно сонное дыхание огромного существа.
Комната, в которую они вошли, была выдержанна в светлых тонах. В ней ярко горел огонь.
София без сожаления отдала ему палочку, перед тем, как пройти за Поттером в следующую комнату.
— Что ты хотела мне сказать? — обернулся молодой человек
Не дождавшись ответа, сам продолжил:
— Я считал, что у Волдеморта ты была пленницей: но Дин утверждает — ты была среди Пожирателей своей?
— Не всё так просто, — покачала головой София.
— Так в чём сложность? — Поттер спрятал руки в карманы джинсов.
София вздохнула:
— Как ты думаешь, почему Дамблдор взял меня в ту пещеру?
— Он верил тебе.
София горько усмехнулась:
— Не думаю. У него не было причин мне верить. Как не было и выбора. Потому что только кровь Мраксов могла служить ключом к Порталу.
— Ты к чему клонишь? — темные брови сошлись на переносице.
— К тому, что я последняя в роду Мраксов, Гарри.
— Не понимаю! У Волде… — тьфу, черт! — у Сама-Знаешь-Кого детей не было. А у Меропы вроде бы был только один ребёнок? Так?
— У Меропы Мракс была ещё и сестра-близнец, мой предок. Моя бабушка и мама могли считаться сквибами. А я действительно грязнокровка. Но это не меняет того факта, что это всё, что осталось от Мраксов.
— Хочешь сказать, Волдеморт столь сентиментален, что проникся к тебе родственными чувствами? — жёстко спросил Поттер.
— Чувства здесь не причем. Я единственная, кто обладает фамильными способностями.
— Какими?
— Уж прости — не твоё дело.
— Ещё как «моё»!
— Гарри, я не скажу. Пожалуйста, не дави на меня!
— С какой стати я должен с тобой деликатничать?! — заорал он. — Ты — мой враг. Мы по разную сторону баррикад. Так что я могу по примеру Беллы применить «Крусио» и заставить тебя рассказать всё, что мне нужно.
— Мило. А в чем тогда будет разница между хорошим и плохим парнем? — поинтересовалась девушка.
Поттер упал в кресло, спрятав лицо в ладонях.
— Гарри, пожалуйста, — тронула его за плечо София, — отпусти меня…
— Отпустить? — усмехнулся Гарри краешками губ. — Куда? К Волдеморту? — Лицо юноши дрогнуло, смягчившись. — Гермиона сказала, что Пожиратели убили твоих родителей?
София опустила голову:
— Волдеморт не отдавал приказа убивать их…
— Ты его оправдываешь?
— Нет… я… хотя, наверное, да… да.
Поттер, поднявшись, встал рядом, заглядывая девушке в глаза:
— Если всё дело в том, что ты боишься, мы поможем тебе спрятаться. Конечно, это рискованно; конечно, мы можем проиграть, а значит — и умереть. Но погибнуть можно на любой стороне. И лучше умереть на правой, с чистой совестью. Гермиона говорила, что ты до последнего мешала Белле пытать её. Ты не можешь одобрять того, чего хотят эти люди…
— Гарри, я не одобряю, — отстранилась София, — но я должна вернуться.
Господи боже, как же все это тяжело! Неужели он не может просто отпустить её? К чему все эти душеспасительные беседы?
— Ты до такой степени его боишься?
Длинные ресницы за очками казались стрелами. Каждая — нацеленная в сердце прямым укором.
— Боюсь, конечно. Всё боятся. Но дело не в этом…
— А в чем же тогда это проклятое «дело»?!
София не могла принять предложенную ей помощь. Видит бог, она бы хотела. Но не могла. Потому что, если она не вернётся, что будет с Драко? Что сделает с ним Волдеморт?
— София! Пожалуйста! Позволь мне помочь! Ты просто запуталась. Ну, какая ты Мракс?! В тебе обычной человеческой крови куда больше, чем крови этих жутких монстров…
— Как ты можешь судить? — сквозь слезы усмехнулась девушка. — Ты меня совсем не знаешь…
— Пойдем со мной, и, — клянусь! — я стану защищать тебя. До последнего вздоха, до последней капли крови. Я не позволю и волоску упасть с твоей головы. Вместе мы остановим это чудовище. У нас получится! Я знаю. Мы отомстим за наших родителей. Ты. И я.
В его голосе была такая убежденная, иступленная страстность, что на секунду София почти готова была сказать: «Да!».
Но… но был Драко. Она любила его, своего вероломного, ветреного, непредсказуемого блондина, достойного сына «скользкого друга» Волдеморта. Любила, несмотря ни на что.
И не могла им пожертвовать. Даже ради Поттера.
— Я скоро стану леди Малфой, Гарри. Не потому, что меня принуждают, а потому что сама этого хочу. Я не могу пойти с тобой. Понимаешь?
— Нет, если честно, не понимаю. Как можно любить того, кто причиняет тебе боль?
— И все же для меня нет другого пути.
По привычке юноша взъерошил волосы, а потом снова спрятал руки в карман, отворачиваясь от Софии.
— Гарри… для всех, и в первую очередь для тебя, так будет даже лучше! Волдеморт будет искать меня…
— У тебя нет новостей «поновей»? «Будет искать»? — пусть ищет! В последнее пятнадцать лет это его любимое развлечение.
— Ты…ты меня не отпустишь, да? — жалобно всхлипнула София.
— Ты что-то напутала. Здесь нет Пожирателей. Мы не берём заложников. Хочешь идти? — иди.
— Значит? — с надеждой спросила София. — Значит, я могу прямо сейчас отправиться в Хогвартс?
— Отправляйся ты хоть к черту на рога, — Гарри шагнул к двери. — Бил поможет тебе добраться до Хогвартса. Прощай.
Поттер ушел, тихо притворив за собой дверь.
Девушка не сомневалась в выборе, который сделала.
Так почему так больно?
Почему слезы катятся из глаз?
Почему так щемит сердце?
02.09.2012 Глава 57 Бузинная палочка
Филч немедленно проводил Софию в кабинет директора.
Не прошло и десяти минут, как влетел Снейп, окруженный летучей мантией, словно крыльями, несущими его по воздуху.
Чёрные глаза зельевара блестели:
— Мисс Гринграсс? Вы здесь? Весьма кстати. Тёмный Лорд ещё не успел до конца снять стружку с Люциуса за ваше поспешное бегство из Малфой-мэнора.
— А Драко и леди Малфой? – девушка подула на пальцы, пытаясь их отогреть. — С ними всё в порядке?
- Они живы, — пожал плечами зельевар и нехорошо улыбнулся. — Пока.
- Так скажите дяде, что я вернулась! — топнула ногой София. — Чего вы ждёте?
— Лорд извещён о вашем возращении, — профессор Снейп отвесил ученице издевательский поклон. — Он скоро будет здесь.
Снейп повернулся к девушке спиной и отошёл к камину. Любуясь на языки пламени, протянул к огню длинные смуглые пальцы.
София торопливо заговорила, стараясь не смотреть в сторону бывшего декана:
— Белла знает, что вы не положили меч Годрика в сейф… Она могла догадаться…
Зельевар кивнул, не отрывая взгляда от огня.
— Я в курсе.
Дверь распахнулась с такой силой, что сверху тонкой струйкой осыпалась штукатурка.
— Рад, что ты, дорогая племянница, поспешила вернуться, — с этими словами лорд Волдеморт перешагнул порог. — А то уж я, было, вознамерился оторвать голову твоим Малфоям.
Портеры на стенах зароптали.
Снейп скользнул по ним встревоженным взглядом, и они затихли.
Волдеморт не вошел — вплыл в комнату, словно призрак. Для пущего эффекта не хватало только туману.
— Мне нужна твоя сила, девочка, — прошипел Реддл.
Снейп шевельнулся.
— Да, да, Северус. Я недавно узнал, где находится один из Даров Смерти — непобедимая Бузинная палочка…
София переводила взгляд с одного мужчины на другого.
— О чем вы говорите, дядя?
— Снейп, будьте любезны кратко посвятить девушку в курс дела. В конце концов просвещение — ваша работа.
— Существует легенда, согласно которой трём братьям Певерелл — Антиоху, Кадму и Игнотосу, — явилась Смерть и вручила свои дары: Смертоносную палочку, Воскрешающий камень и Мантию-невидимку.
Мантия-невидимка обладает универсальными качествами. Она не изнашивается. Надевшего её нельзя обнаружить никакими заклинаниями. Воскрешающий камень, согласно названию, воскрешает из мертвых, но воскрешённые с его помощью люди навек остаются полупризраками. И наконец, Смертоносная палочка делает своего владельца неуязвимым, — всё это Снейп проговорил сухим, лишенным эмоций, голосом.
— Дары как-то связанны с нашими родовыми способностями? — обернулась София к Реддлу.
— Честно говоря, теория не так сильно меня интересовала, как практика, — признался Волдеморт. — Но надо полагать, что ты права — они наверняка как-то с ним связаны.
— Мантия-невидимка находится у Поттера, да?
— Верно, — согласился Снейп.
— А Бузинная палочка?
Волдеморт захохотал:
— Конечно, Бузинная палочка была все эти годы у Дамблдора. А сегодня нам придется поднять сереброволосого господина и поинтересоваться, где она теперь?
— Что?! — в один голос вскричали София и Снейп.
— Что вас так возмущает? Зомби не умеют хранить секреты. Ты, как преподаватель Искусства Защиты от Темных Сил, должен быть об этом осведомлён, Северус?
— Я осведомлен, но…
— Тебе кажется это святотатством, не так ли, мой мальчик? — явно пародирую кого-то, ухмыльнулся Лорд.
— А Воскрешающий Камень? — вклинилась София. — Что стало с ним?
— Воскрешающий Камень был вставлен в фамильное кольцо Мраксов. Позже я сделал из него один из крестражей. Именно это кольцо заставило медленно гнить руку одного не в меру любопытного и самоуверенного старика.
София боялась, что Снейп таки не совладает со своим лицом. Волдеморта, казалось, всё это чрезвычайно забавляло. Но, прискучив наблюдениями, Темный Лорд небрежно бросил:
— Снейп, пойди, прогуляйся. Нам нужно поговорить с Софией.
Зельевар беспрекословно повиновался.
— Итак, дорогая моя, лорд Волдеморт рад, очень рад, что ты не предала его.
— Сделай одолжение — не говори о себе в третьем лице. Мне неприятно это слышать.
— Как пожелаешь, — в глазах промелькнула алая искорка, когда Реддл осматривал кабинет.
На лице его было написано злобное торжество.
— Когда-то я просил у господина Дамблдора как великой милости о возможности просто остаться здесь обычным преподавателем. Теперь вся школа, да что там — вся магическая Британия принадлежит мне! И я могу делать с ними всё, что захочу. Всё, что пожелаю. Но сначала, — обернулся Волдеморт к Софии, - сначала нужно закончить одно важное дельце. Давай-ка, подведем итог и посчитаем, что удалось сделать? Ты помнишь, сколько у меня было крестражей?
— Семь.
— Верно. Дневник, кольцо Мраксов и медальон Слизерина уничтожены. Чаша уже у Поттера, ему таки удалось выцепить её из Блэковского хранилища. Диадема Кандиды Когтевран находится здесь, в Хогвартсе. Ты должна будешь помочь Поттеру отыскать её, как только он сюда сунется.
— Как же мне это сделать?
— Используй призрак Хелены. Ты — некромант и эта трусливая дурочка не осмелится перечить. А если осмелится, просто пообещай выгнать её из Хогвартса.
— Я не уверена, что получится.
— Главное, чтобы она была в этом уверена. Когда придёт время, я уничтожу Нагайну, и тогда останется только сам Поттер...
— Дядя! Неужели нельзя оставить ему жизнь? — заломила руки София.
— Нельзя, — отрезал Темный Лорд. — Вернёмся к вопросу о Бузинной палочке…
— Зачем она тебе?
— Она даёт власть, София. Истинную или мнимую? — мне ещё предстоит проверить. Я всегда любил легенды. И мне всегда нравилось пытать судьбу. На моей памяти Жезл Смерти принадлежал двум волшебникам: Гриндевальду и Дамблодору. И оба они считались великими.
- Твоя слава и без Бузинной палочки превзошла славу обоих, вместе взятых!
Волдеморт подошел к камину и устремил в него взгляд, как Снейп за четверть часа до этого. Может, камин какой-нибудь волшебный? Этакая «сенсорная комната для волшебника»?
— Все три артефакта принадлежали потомкам лорда Слизерина, нашего достойного предка. Так что я всего лишь хочу вернуть то, что принадлежит нам по праву. Мне кажется, так будет правильно, — оскалился Темный Лорд. — А теперь — идем.
— Куда?
- А какая тебе, деточка, собственно, разница? Отказаться всё равно не будет возможности, — «утешил» Реддл.
Как только София взяла Волдеморта за руку, их окружил густой темный туман, в котором они передвигались как-то странно. Когда морок рассеялся, девушка поняла, что они покинули не только кабинет Снейпа, но и сам замок. Однако они всё ещё находились на территории Хогвартса — каменная громада закрывала половину неба.
В окнах школы не светилось ни огонька — час был поздний.
Они шли рука об руку — дядя и племянница.
— Видишь вон там отражение в темной воде?
— Белая мраморная гробница? — уточнила София.
- «Средь всех опасностей, оставшихся мне ныне — я сам», — с тихим, зловеще-шелестящим смехом, проговорил Темный Лорд. - « Последний же враг истребится — смерть!».
Он взмахнул палочкой, и гробница разом раскололась от изножья до изголовья.
— Что вы делаете? –София искренне возмутилась святотатством.
— Торжествую над моим врагом. Упиваюсь своей победой! — прорычал в ответ Волдеморт. — Ну, что Дамблдор, серебренноволосое лживое ничтожество? Где твоя сила? Где твоя гордость? Твоё величие? Впало во прах! И черви пируют на твоих останках. Долгие годы ты был камнем преткновения во всех моих начинаниях. Ты был самым лучшим учителем и самым верным врагом. Живым ты никогда не покорялся мне. Но ты мертв. Я смогу сделать с твоим телом все, что пожелаю. Такова Смерть - последнее и самое страшное унижение, приготовленное жизнью.
Волдеморт обернулся, и девушка поспешила спрятать взгляд за ресницами.
По следующему взмаху палочки гробовые пелены соскользнули с тела, обнажая мёртвое лицо Дамблдора бледное до прозрачности, но почти не тронутое тленом. На кривоватом носу, на привычном месте, по-прежнему сидели очки.
Руки великого волшебника лежали сложенные на груди, зажимая непобедимую Бузинную палочку.
Длиннопалая бледная рука нырнула вперёд и выхватила вожделенный трофей. Волдеморт взмахнул палочкой, и дождь искр осыпал мертвое тело прежнего владельца:
— Наконец-то!
София присела на камень, обхватив колени руками. Усталость отяжеляла веки и притупляла восприимчивость. Если бы нечто подобное приключилось с ней год назад, наверное, она бы билась в истерике. Теперь же она спокойно принимала то, чего изменить всё равно не могла.
Тёмный Лорд проделал какие-то пассы, и торжествующая мина сменилась выражением озабоченности. Поток отборной площадной брани, яростной до безумия, сорвался с его губ:
— Это не она! Преисподняя! Это — жалкая подделка! Будь ты проклят, Дамблдор! Будь ты проклят! — схватив девушку за руку, Волдеморт подтолкнул её к краю гроба:
— Поднимай его!
— Что?!
— Ты не глухая и не идиотка. Ты прекрасно слышала — я сказал подними его!
— Я не стану этого делать!
— Ещё как «станешь»!
— Нет! Не заставите!
— Делай то, что тебе говорят.
— Нет!
Схватив девушку за руку, Волдеморт с такой силой сжал её, что кости затрещали:
- Ты с кем надумала тут характером тягаться? Я ломал людей, в одном мизинце которых силы и ума было больше, чем во всем твоем жалком существе!
— Ломайте. Делайте, что хотите. Но я не стану выполнять ваше святотатственное требование!
Зрачки Волдеморта сверкнули, словно в глазницы засыпали раскаленный уголь. Лицо сделалось диким, бессмысленным. Он вскинул палочку, и София зажмурилась, в ужасе понимая, что пробил её смертный час.
Но «Авады» не случилось.
Её сбил с ног обыкновенный, сильный удар, разбивший скулу. Во рту появился сильный металлический вкус. Щека одеревенела.
Схватив девушку за волосы, Волдеморт несколько раз приложил её лицом о камень и швырнул на землю, себе в ноги. Глаза залило кровью, из-за которой разглядеть окружающий мир стало почти невозможно. Реддл пинал её ногами, заставляя визжать, точно собачонку.
София почти молилась о том, чтобы потерять сознание и перестать осознавать разом и боль, и унижение. Но Темный Лорд для подобного исхода был слишком опытным палачом.
Посчитав, что причиненного урона достаточно, Реддл опустился над ней, словно паук, склоняясь так низко, будто они были любовниками:
— Ну, моя хорошая, видишь, к чему приводит непокорность? Это хорошо, что ты не можешь видеть своего личика — оно сейчас похоже на кровавый бифштекс. Или нет — на отбивную. В твоем мире, чтобы исправить такое, потребуется немало денег и весьма квалифицированный пластический хирург. Да и то, не гарантия успеха. Не уверен, что Драко Малфой будет любить свою невесту по-прежнему, если она станет маячить перед ним с такой вот физиономией…
София истерично захохотала разбитыми губами, игнорируя боль. От соленых слез, катящихся из глаз, раны щипало сильнее.
— Пока не поздно, я могу все исправить. Только пообещай быть хорошей девочкой. Моей послушной маленькой куколкой. И я верну тебе твою смазливую плутовскую физиономию в считанные секунды. Лорд Волдеморт — великий волшебник!
София готова была вытерпеть боль и даже пойти на смерть, но угроза остаться обезображенной до конца дней…?
О, Волдеморт прав тысячу раз — кривой физиономией не то, что Малфоя — даже Невилля не заманить.
— Вот так бы и сразу, — удовлетворенно хмыкнул Волдеморт. — А ведь немного благоразумия, и мы могли бы избежать никому не нужной ссоры.
Острая боль огненной вспышкой опалила лицо. Оно утратило чувствительность, будто все мышцы парализовало. Дышать стало тяжело.
А потом всё прекратилось.
- Я выполнил свою часть договора. Твоя очередь, — развёл руками Тёмный Лорд.
София, кипя от негодования, подошла к гробнице. Опустившись на колени, она положила руки на голую стылую землю. Привычно сомкнула веки и потянула за ниточку, соединяющую с темными водами её преступной силы.
Словно ток пошёл из невидимого резервуара…
А потом что-то пошло не так. Её сила словно разбивалась обо что-то невидимое, но действенное и мощное. Виски заломило. Тело сотрясла неприятная дрожь.
— Не могу, — со стоном София открыла глаза.
— Я думал, мы это уже проходили. Не испытывай моего терпения снова, девчонка!
— Я действительно — не могу. У меня не получается!
— Ты плохо стараешься!
— Я делаю то же, что всегда! Но Дамблдор был великим волшебником, видимо, он может…
- Он мёртв и уже ни кому ничем не может противостоять. Ты просто не хочешь. И я накажу тебя за это…
— Уймись, Том, — раздался в темноте холодно-насмешливый низкий женский голос.
Волдеморт затравленно обернулся:
— Кто здесь?
— Властелина! — с облегчением вскрикнула София.
Тень, неясный колеблющий дым затвердел, обретая женские черты и фигуру. Властелина простерла руки навстречу девушки, и София нырнула в спасительные надёжные объятия, пусть и лишенные привычного человеческого тепла. Тело Властелины было не теплее тела мертвеца.
Выпустив праправнучку из объятий, ведьма шагнула вперёд, навстречу Тёмному Лорду, вставая между ним и Софией.
— Добрый вечер, Том. Вижу, ты подвизался на мародерском поприще? — насмешливо изогнула бровь женщина.
— Что ты здесь делаешь?!
Властелина пожала плечами:
— Пришла с тобой повидаться. Ты не ответил ни на одно из моих приглашений, и тогда я решила прийти сама.
Властелина взглянула на мертвый лик Дамблдора и по её совершенным, точеным чертам промелькнула тень:
— Как он мог тебя обмануть? Или ты успел потревожить и его прах?
— Гриндевальд был жив все эти годы, дорогая бабуля! Тебя неправильно информировали.
— Пусть так. Это ничего уже не меняет. Всё же палочка, которую ты держишь в руках — настоящая.
— Она — неисправна!
— Нет, Том. С палочкой всё в порядке. Она просто не слушается тебя.
— Я для неё — что? — неприятно засмеялся Том. — Недостаточно хорош?
— Бузинная палочка подчиняется лишь тому, кто одержал победу над её предыдущим владельцем, сумев выбить её из рук волшебника. В противном случае ты можешь быть хранителем, Том. Но не владельцем. Так-то.
— Что ты-то об этом можешь об этом знать, бабуля?
Властелина хищно оскалилась:
— Всё, Том. Некогда всеми тремя артефактами, включая мантию-невидимку, владела моя бабка. Однажды она одолжила её своему любовнику, чтобы тому удобнее было ходить на свидание, а он, полагаю, забыл вернуть.
Волдеморт передёрнул плечами.
— Камень и Жезл она, как и полагается в нашем роду, передала мне. А твой дед, — да гореть ему в аду до скончания врёмен! — и мой муж, этот ублюдочный упадочный Марвело, отнял у меня Камень, и сделал его частью своего фамильного кольца. А я, в свой черед, прокляла его. Позже, усовершенствовав наведённое мною проклятие, тебе удалось почти убить Дамблдора.
Палочку у меня отнял Гриндевальд.
Как видишь, мой хороший, — после небольшой паузы продолжила Властелина, — о свойствах Жезла я знаю достаточно. Для того, чтобы подчинить палочку себе, тебе нужно одолеть её предыдущего владельца, а не издеваться на бренным прахом.
Властелина повернулась в сторону гробницы, и земля сомкнулась над останками величайшего волшебника своего времени. Расколотое надгробие срослось. Не осталось даже намёка на трещину.
— Да, Том, ещё…София в самом деле не могла поднять Дамблдора.
— Почему? — спросила девушка.
Властелина улыбнулась ей почти ласково:
— Потому, дитя моё, что я запечатала доступ к его телу. Так же, как ты закрыла канал, способный поднять Добби.
— Очень мило, — прорычал Том.
— Раз ты так считаешь, — бесцветным голосом уронила древняя ведьма, — значит, так и есть. Я просила тебя, Том, — голос Властелины звучал, словно отдалённые, приглушенные раскаты грома. — Просила не причинять вреда Софии. Я доверила её тебе. А ты…?
— О! У тебя своеобразное представление о том, что такое «вред», Том, — покачала головой женщина. — Ты нарушил все правила. И все договоры. Я считала тебя отпрыском ничтожного Реддла, но я ошиблась…
— Неужели? — насмешливо откликнулся Волдеморт.
— Ты достойный внук своего деда. И не смей дерзить мне, жалкое ничтожество, утратившее разум, честь и лицо. Иначе я уничтожу тебя. Сотру с лица мираздания, не дожидаясь, пока Поттер разберётся со всеми крестражами. Твои деяния заставляют меня усомниться в том, что ты достоин вечной жизни.
— А не много ли ты берёшь на себя, бабуля?
Властелина повернула к нему прекрасный до дрожи, навеки юный лик:
— Ты пришёл на свет позже меня на пятьдесят лет, Том, — покачала головой Властелина. На губах её играла лукавая улыбка. - Но ты старая развалина: душой и телом.
Тёмный Лорд любовно погладил палочку:
— Что ж, если всё, что нужно, это просто победить её владельца, думаю, вскоре мы устраним лишние звенья.
Властелина и София смотрели на мужчину с одинаковым выражением — недоверчивым, разочарованным и брезгливым.
03.09.2012 Глава 58 Накануне
Глава 23
Накануне
Атмосфера в Хогвартсе накалялась. С каждым днём всё сложнее становилось терпеть Кэрроу. Они, наводя собственные порядки, не стеснялись «затягивать гайки».
Теперь день полагалось начинать, выстроившись в две длинные шеренги, лицом друг к другу, и склонив голову перед Черным Трио.
Впереди в развевающейся мантии шагал Снейп с каменным лицом. Его глаза казались провалами, проходами в ад. За ним легко семенили Алекто и её омерзительный братец. В этой мрачной пародии на шествие Короля-Солнца ученикам вменялось в обязанность изображать придворную свиту. Преподаватели ждали «восхождения на трон» навытяжку замерев за длинным учительским столом.
Трапезничать полагалось в молчании. На завтрак, обед и ужин отвадилось три четверти часа. В совокупности.
За завтраком следовали уроки.
Ряд предметов попросту вычеркнули из программы. А вот на «Маггловедение», которое Алекто вела лично, отводилось вдвое больше часов. Предмет сделали обязательным для всех. Преподавался он так, что не взвыть со скуки становилось с каждым уроком труднее.
Но «Маггловедение» казалось ярким и нежным цветочком по сравнению с «Защитой от Сил Зла», которое теперь гордо именовалось «Тёмными Искусствами». Алекто, хотя бы в силу специфики предмета, была вынуждена ограничиться теорией. В то время, как её братец позволял себе вволю попрактиковаться. На уроках пытали тех, кто получал взыскания в течение предыдущего дня. А поскольку взыскание теперь назначалось по всяким пустякам, учебный кабинет превратился в пыточную. Амикус Кэрроу просто обожал «Круциатус».
— Итак, — говорил он обычно тихим вкрадчивым голосом, пытаясь подрожать Темному Лорду. — Начнём урок?
Перед семикурсниками стояли их несчастные младшие товарищи, трясясь от страха.
— Вчера улов был не такой уж богатый; не то, что обычно, — сетовал учитель из ада. — Что ж? Тем хуже для них. Ведь вас меньше не становится, — хихикнул Кэрроу, довольный своей шуткой.
Даже слизеринцы морщились, не говоря уже о равенкловцах и гриффиндорцах.
София с жалостью покосилась на первокурсников. Мальчишки выглядели, как напуганные щенята.
— Ну-с? — прохаживался Амикус между рядами, теперь, видимо, взяв за образец профессора Снейпа. — Кто будет первым?
Краббэ поднял руку. София почувствовала острое желание придушить поганца.
Первокурсники совсем сникли.
— Пожалуйста, Винс, — одобрительно пригласил Кэрроу. — Кого пожелаете?
Выбор Краббэ пал не на малышей, а на гриффиндорца с шестого курса.
— Крусио! — прорычал Винсент.
У этого дебила куча заклинаний выходила убого. Но «пыточное» давалось легко, почти играючи.
Гриффиндорец повалился на пол, вопя, как оглашенный.
— Достаточно, — удовлетворенно потирал руки Кэрроу. — Кто следующий? Гойл? Отлично!
Гойл выбрал четверокурстницу и почти со сладострастием пытал хорошенькую равенкловку. И учитель, и ученик наслаждались невыносимым для большинства зрелищем.
София закрыла глаза и принялась считать воображаемых овец.
Один. Два. Три.
Крик достиг почти уровня ультразвука.
Четыре. Пять. Шесть.
Девушка вот-вот сорвёт горло. Удивительно, как она ещё не охрипла? А ведь Лонгбботомы вот так и сошли с ума. От невыносимой боли, которая не кончалась и не кончалась…
Семь. Восемь. Девять. Десять.
Да кончится это когда-нибудь?!
— Прекратите, — прокатился по аудитории мягкий девичий голос.
Все взгляды обратились к Джиневре Уизли.
— Прекратите немедленно. Гойл, ты жалкий трус. А ты, Кэрроу — шакал Волдеморта.
— Достаточно, Гойл, достаточно, — улыбнулся мистер Кэрроу. — Ставлю вам «превосходно». Двадцать баллов Слизерину. Уберите отсюда эту падаль, — перешагнув через распростёртую на полу девушку, мужчина подошёл ближе к рядам гриффиндорцев. — Не трудитесь садиться, мисс Уизли.
Джинни с вызовом взглянула на Пожирателя.
— Ваши родители неблагонадежны; ваши братья находятся в розыске, кажется? А Поттер является другом вашей семьи? Что ж? Я не удивляюсь, Джиневра вашему дурному воспитанию. Только непроходимый тупица может при мне называть Имя Того, Кого Называть Не Следует! Вы ответите за дерзость. Слизеринцам пока дадим отдохнуть, — Кэрроу остановился напротив ясноглазого паренька с карими очами. — Невиль?
Лонгботтом поднялся:
— Я не буду никого пытать, сэр.
— Что?
— Мои убеждения и принципы не позволяют пытать людей, сэр. Тем более, я не подниму руку на Джинни. Она мой друг. Если вы способны понять, что это такое, сэр.
— Вы осознаёте, что означает ваш отказ?
— Да, сэр, — не повышая голоса, проговорил Невиль. — Конечно, сэр.
— Крусио!
Амикус даже не вызвал Невиля из-за парты и тот повалился в узком проходе, грозя раскроить себе череп об острые углы столов или ступенек.
Пока юноша корчился под заклятием, отводили глаза даже слизеринцы. Невиль никогда не был столь популярен, как его знаменитые друзья. Парень создал себе стойкую репутацию тюхи-матюхи, но он был беззлобен и настоящих врагов не нажил.
— Энервейт!
Палочка вылетела из рук Амикуса Кэрроу и оказалась в руках рыжей гриффиндорки.
— Как ты смеешь?! — визгнул Пожиратель.
— Не двигайтесь, мистер Кэрроу, — ровным голосом потребовала Джинни. В карих глазах девушки застыла твёрдая решимость идти до конца. — Не заставляйте меня убивать вас.
— Предательница Крови, я сотру тебя в порошок! Раздавлю! Уничтожу! Дрянь…!
Колин Криви тем временем помогал Невилю подняться на ноги.
— Будешь умирать долго и мучительно! — обещал Амикус.
В класс, видимо привлеченный громкими криками, влетел Снейп, одним зорким взглядом вбирая в себя всю картину:
— Что здесь происходит? — вопросил он, складывая руки на груди
— Мне не нравится, чему здесь учат, господин директор, — заявила Джиневра Уизли. — Я заканчиваю обучение в вашей школе.
— И — я! — поддержал Криви.
— И я… — слабым голосом откликнулся Невиль.
— Отдай мою палочку, мерзавка! — орал Кэрроу. — Снейп! Остановите её!!! Слизеринцы, взять их! Взять! Взять! Хватайте, — орал Амикус.
— Мы вам что? — поинтересовался Забини. — Собаки?
— Господин Кэрроу путает, — покачал Нотт головой, — мы — чистокровные маги, а не охотничьи псы. По свисту на людей не бросаемся.
— Ты — пёс! — Топал Кэрроу на Теодора Нотта. — Пёс! Пёсий сын! Все, кто немедленно не поможет мне одолеть Предателей Крови — ответит! Верните мою палочку! Вы что? Оглохли?!
— И Джиневра Уизли, и Невиль Лонгбботом — чистокровные, — процедил Драко через зубы.
Он сидел, демонстративно вытянув скрещенные в лодыжках ноги.
— И — что?! — взвился Кэрроу.
— А то, мистер Кэрроу, что никто из слизеринцев не кинется убивать чистокровных, пусть и с враждебного факультета, по приказу полукровки.
— Как ты смеешь?!
— Почему «нет», мистер Кэрроу? — надменно выгнул дугой бровь юноша, став при этом похожим на Люциуса Малфоя, словно две капли воды.
— Стой, Уизли! Стой! Я приказываю тебе!!! СТОЙ!
Истошные вопли вызвали в классе смех. Даже Снейп откровенно ухмылялся, наблюдая за потугами патрона.
— Темный Лорд узнает о том, как ты, грязная скотина, стоял и смотрел и не делал ни-че-го! Он узнает, и тогда мы увидим, что Он скажет! Вы меня слышите?! — вопил Кэрроу.
— У меня нет выбора, господин Кэрроу, — с язвительной вежливостью констатировал бывший слизеринский декан. — Вы весьма громко кричите.
— Если ты немедленно не остановишь девчёнку…!
— То, полагаю, вы останетесь без вашей палочки?
В черных глазах зельевара светилась откровенная насмешка.
* * *
Джинни, Невиль и Криви в тот же день сбежали из Хогвартса. За обедом Снейп сидел за столом с задумчиво-отрешённым видом.
Что-то темное, похожее на воронку торнадо раскрутилось на полную катушку и теперь, извиваясь отвратительной гусеницей, приближалось. Приближалось неотвратимо, но так медленно… нестерпимо медленно!
Остались в прошлом походы в Хогсмёд, веселые студенческие пирушки, влюбленности, надежды на будущее. Будущего ни у кого из них не было.
Все жили ожиданием. Ожиданием худшего, ожиданием страшного. Ожиданием конца.
Когда на смерть идут — поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою -
час ожидания атаки…
Пока оно не грянет, так и будет тянуться эта бесконечная серая морось.
Драко пил. Много. Его не могли остановить запреты, не удерживали наказания.
— Что, принцесса Мракс? — ухмылялся он, после того, как достигал «кондиции». — Успела приготовить себе путь к отступлению? Кажется, Благословленный Поттер, Святой Поттер — положил на тебя глаз? Ты с ним уже трахалась? Трахалась, да?!
— Отвянь, Драко, — морщилась София. — Ты отвратителен.
— Ну, конечно, я — отвратителен! Я ж не Поттер… даже не Снейп. Я черт знает что такое. Сплошное недоразумение.
— Не надоело упиваться жалостью к себе любимому?
Драко смеялся, закидывая голову и заглядывая Софии в глаза:
— А разве я «упиваюсь»? Нет, Гринграсс. Мне плевать на то, что будет со мной. Но Поттеру я тебя не отдам. Только не этому проклятому мальчику «Я-Такой-Правильный»! Я скорее тебя убью.
Стоило хмелю выветриться, как Драко предпочитал не вспоминать сказанного.
— Ты действительно сможешь меня убить? — спросила София как-то раз, когда они гуляли после обеда.
Драко вскинул на неё глаза и криво ухмыльнулся:
— Дура ты, Гринграсс.
— Это «да, конечно, убью и глазом не моргну». Или — «Нет, что ты? Как можно?».
— София, разве я посмею убить племянницу Темного Лорда? — ухмыльнулся блондин и запустил в девушку снежком, слепленным из серого, успевшего осесть, снега. — Я для этого слишком «Малфой».
— Сволочь ты, а не Малфой!
— Ой! Какую ты мне новость-то сообщила…
В тот же вечер, опять наклюкавшись, Малфой, сделал попытку зажать её в общем коридоре. София пришла в ярость — она не терпела подобной «романтики».
— Пошел вон, Хорек! И даже не смей заводить свою любимую волынку насчёт Поттера!
Драко смеялся хриплым, сумасшедшим смехом. Его холодные глаза чем-то напоминали взгляд умирающего Добби. В нём отражались серые небеса и леденящее предчувствие смерти.
— Если я умру, а Поттер станет к тебе подкатывать, как долго ты будешь отшивать его, моя дорогая невеста?
— Ты выживешь, Драко. А Поттер женится на Уизли. И все мы будем жить долго и счастливо.
Драко устало уронил голову Софии на плечо:
— А ты будешь сажать цветы в Малфой-мэноре…Розы. Алые розы, — как моя мать. Хотя, нет, не розы… Ты станешь сажать лилии. Белые. И носить легкие платья. И у нас с тобой будет сын. Красивый мальчик, похожий на меня. Когда-нибудь он влюбится в дочку Поттера и я надеру ему задницу…
— Я тебе не позволю.
— Точно. Не позволишь. Мы будем ругаться до самого рассвета…
— И ты станешь обзывать меня «Гринграсс»! Как всегда.
— А ты меня — Хорьком…
Они тихо засмеялись.
— Да, все так и будет, — прищурился Драко и в голосе его слышалась тоска. — Если мы выживем. Если Поттер победит. Если Малфоев не казнят и не отправят в Азкабан…
— Драко…
— Ты не должна была возвращаться. Здесь нет будущего. Мне нечего тебе дать, София. У меня нет чистоты Поттера; нет его силы духа; его храбрости. Будь Поттер на моем месте, он никогда бы не позволил тебя пытать, отправлять в проклятые дома, похищать прямо у себя под носа. Он скорее бы сдох, чем лёг под Грейбэка! Он никогда бы не изменил тебе с сучкой Беллой. Он — не я. В этом всё дело. Поттер всегда выходил на пару метров вперёд. Вот останься ты с ним, в твоем будущем были бы эти пресловутые белые лилии!. А со мной — ждёт лишь Азкабан.
Это хуже «Крусио»! Представлять, как как он протягивает к тебе руки; как ты готова остаться с ним!
Драко со всей силы ударил кулаком в стену рядом с Софией, заставив её испуганно пискнуть от неожиданности.
— Я никогда бы не осталась с Поттером…
— Лгунья! Такая же лгунья, как Белла! Как моя мать!
— Я уважаю его. Потому что нельзя не уважать подобного человека. Но я не хочу сажать с ним лилии, Драко. И никогда не захочу. Если завтра тебя ждёт Азкабан, значит, я буду ждать тебя. Столько, сколько потребуется. А если придётся пойти туда за тобой…
Представив такую перспективу, София содрогнулась и замолкла.
Драко тяжело и коротко вздохнул:
— Гринграсс?
— Да?
— Я люблю тебя. Пусть моя любовь похожа на иссушающую пустыню. Я все равно тебя люблю. Как умею. Прости меня, ладно? За всё. Я кругом не прав и ничего уже не изменить. Но я не хотел так! Не хотел всего этого. Правда!
Он обнял её. С нежной горечью, страстно и в то же время почти по-братски.
Отвечать не имело смысла. Она и так уже всё сказала.
* * *
Паркинсон изо всех сил стараясь подлизаться к новому начальству. Краббэ и Гойл словно задались целью примкнуть к славе Кэрроу и примазаться к ней. Милисент затаилась, стараясь не показываться в общей гостиной.
Со всего их курса единственным, более или менее вменяемым, оставался Блейз Забини, но общаться с ним у Софии не было желания.
Гуляя в окрестностях Хогвартса, серого и словно вымершего, девушка часто размышляла. Если Волдеморт падёт, ей не простят их родственной связи и, в лучшем случае, отправят к магглам.
При этой мысли что-то слабо трепыхалось в груди, но…зачем ей к маггам? Её ничто не держит в том, другом, мире. Она слишком пропиталась этим.
Если Волдеморт одержит победу, то всё, что его окружает, будет похожим на то, чем обернулся Хогвартс: серая мгла, холод, пустота и ненависть. Темный Лорд, словно исполинский дементор, высосет из мира всю радость.
— Не боитесь замерзнуть, мисс Гринграсс? — услышала девушка глубокий голос профессора Снейпа. — В вашем положении не стоит сидеть на стылой земле.
Приняв протянутую ладонь, София позволила учителю помочь ей подняться.
— Не хотите прогуляться? — хмыкнул учитель.
— Моё общество будет вас раздражать, — отозвалась ученица.
— Не в малейшей степени, — заверил он её.
Какое-то время они шли рядом, поеживаясь от холода и не глядя друга на друга.
— Тёмный Лорд убьёт вас, — с тоской проговорила София, устремляя взгляд на серое озеро.
— Убьёт, — согласился зельевар. — Вас это как будто расстраивает? О! Это прямо-таки бальзам на мою израненную душу; реки меда на моё больное самолюбие. Могу я полюбопытствовать, из чего произрастает ваше горячее соболезнование?
И не глядя на директора, София знала, как иронично приподнимаются его брови.
— Я считаю это несправедливым!
— Если вас это успокоит, мисс, я знал, на что иду. Я взрослый человек и вполне готов принять ответственность за свои поступки.
— И вам не страшно?
В чёрных глазах мелькнула очередная язвительная искорка. И погасла, так и не разгоревшись.
— Вы хотите исповеди? Её не будет. Скажу только, что все мои страхи я давно похоронил, — София не знала, что отразилось на её лице и почему почти окаменевшие черты зельевара вдруг смягчились. — Забавно наблюдать такую сердечность у представительницы племени, славящегося своей бесчеловечностью.
— В семье не без урода, — пожала плечами София.
— Холодно, Астория. Вы замёрзли. Давайте возвращаться.
У входа их поджидала возмущенная, напуганная, взъерошенная МакГоногалл.
— Профессор, — проговорила она, — вы у курсе последней выходки господ Кэрроу?!
— Которой «из»? — прохладно осведомился директор.
— Они велели первокурсников, не отработавших сегодня свои провинности заковать в цепи в Главном Зале, и продержать так всю ночь. Неслыханно! У меня просто нет слов.
Гримаса, исказившая лицо зельевара, могла трактоваться по-разному:
— Я разберусь.
Позже в слизеринской гостиной Миллисент поведала Софии, что Майкла Корнера схватили при попытке освободить ребятишек.
— Поступок, конечно, героический, — покачал головой Блейз, и в его восточных, с персидским разрезом глазах промелькнул зловещий огонёк, — да только лучше бы Майлку заняться чем-нибудь другим. И для него самого, и для остальных тогда история закончилась бы быстрее. И к лучшему.
Дни тянулись, как жевательная резинка. Все ждали перемен, но перемен не было. Ходили упорные слухи, что кто-то проник в Гринготс, выкрал нечто ценное. Что именно, точно никто не знал.
Очередной визит бабули Мракс не стал для девушки неожиданностью. С собой ведьма принесла ту самую шкатулку, которую полгода назад София забрала из развалившегося дома.
— Гарри Поттер приближается к Хогвартсу, — прокомментировала Властелина. — Том хочет, чтобы крестраж находился здесь. Используя свою связь с мальчиком, он сделал всё возможное, чтобы тот не медлил с появлением.
— И где мне это спрятать?
— В Выручай-комнате. Ты не первая, кто воспользуется её магией. Как только Гарри появится в Хогвартсе, время будет исчисляться секундами. Том не станет медлить с уничтожением последних крестражей. Удостоверившись, что диадема попала в нужные руки, немедленно покинь Хогвартс. Можешь предупредить Драко. В пылу сражения слишком опасно находиться.
— Волдеморт станет драться с детьми?
— Здесь последний оплот Ордена Феникса, сердце мое. Падение Хогвартса ознаменует победу Мраксов над старым режимом.
— Не ты ли сама говорила, что с лордом Волдемортом необходимо покончить?
— София, твоя забота — вовремя слинять и не попасть под удар, ясно? — резким, каркающим голосом, проговорила старая ведьма. — Остальное — не твоё дело.
Властелина редко так «каркала». Обычно её голос, несмотря на хрипотцу и низкий тембр, услаждал слух. Но сейчас ведьма тоже боялась. Ожидание действовало даже на эту даму, словно сотканную из Тьмы.
Что же говорить о людях из плоти и крови?
София наткнулась на Драко у входа в подземелья Слизерина. Он поджидал её, привалившись плечом к стене и исподлобья наблюдая за пустующей лестницей. Заслышав легкие и остро звучащие девичьи шаги, Малфой соизволил отлепиться от стены и двинуться Софии навстречу.
— Ты в курсе, который час?
— В дневные часы Властелина предпочитает не появляться. Поёдем с гостиную. Здесь холодно, — взяла жениха за руку девушка.
Ладонь его была ледяной и влажной.
— Ты знаешь, где находится Выручая-комната? — спросила она.
— Конечно.
— Мне нужно кое-что там спрятать.
— Я провожу тебя,— кивнул Малфой
Они вместе надели диадему Кандиды на её скульптурное изображение перед тем, как покинуть зачарованное место. В комнате было тихо, пыльно и захламлено. Уютом и порядком тут и не пахло.
— Странное место, — поежилась София.
Драко скинул с себя мантию и закутал в неё девушку. Его руки ласково касались её плеч. Почти нежно.
София закусила губу. Сердце её билось быстро-быстро, как птичка, машущая крылашками, пытаясь взлететь.
— Драко я должна тебе сказать…
— Да?
— Я беременна.
После короткой паузы София услышала его мягкий, словно пенящийся, смех.
-Я понимаю, что это несвоевременно, но…
— Несвоевременно?! Да нет же, глупая дурочка, очень даже вовремя! Теперь, даже если всё кончится хуже некуда, даже если нас с отцом заберут в Азкабан…
— Драко, они не посмеют! Ты ни в чем не виноват!
Он накрыл ладонью губы девушки, призывая к молчанию.
— По нашим магическим законам, если у волшебника есть ребёнок, его не лишают имущества, ведь младенец ни в чем не повинен. Род Малфоев не прервется! И вам с матерью не придётся нищенствовать.
Глаза Софии обожгло вскипающими слезами:
— Драко! Не нужно говорить об этом… Да и всегда есть вероятность, что выиграет Темный Лорд.
Драко положил ладонь девушке на живот, словно прислушиваясь к зарождающейся в её теле жизни.
На его губах расцвела нежная улыбка:
— Нам нужно сделать всё, что бы у нас было будущее. Мы должны выжить. Ради нашего малыша. Твоя жизнь — залог его жизни. Ты должна беречь себя, любовь моя. Клянусь! — тебе никогда больше не придётся больше меня упрекать ни в чём.
— Неужели ты даже пить бросишь, Малфой? Алкоголизм лишит тебя будущего вернее, чем это могут сделать Сам-Знаешь-Кто и Орден Феникса вместе взятые!
Малфой запустил руку в свои светлые волосы, ероша их:
— Я постараюсь…я, правда, буду стараться. Просто когда я пью, мне не так тошно. А трезвый я почти беспрестанно думаю. Об отце, которого Белла оставила отдуваться за меня дома, после твоего побега. Меня она из дома вытащила не спросясь, словно я бесчувственное полено, а не человек. О самой Белле, просидевшей в Азкабане лучшие годы жизни. О мертвом дяде Сириусе, которого я и не видел толком никогда — только на колдографиях. Даже о дяде Регулусе, о судьбе которого мы так ничего толком и не знаем. О тёте Андромеде, о Нимфадоре, приговоренной теткой к смерти за то, чья она дочь и чья жена. Белла знать её не хочет. Для неё Нимфадора просто ещё одна грязнокровка; позор, несмываемое пятно. А мне иногда хотелось бы узнать её ближе. Потому что это наше, семейное, «пятно». Хотя, как подумаю о том, что её сын может стать оборотнем; таким же волком, как Фенрир, — Драко передёрнуло от отвращения. — А потом мои мысли возвращаются к Поттеру. Всегда — к Поттеру. Не помню, говорил ли я тебе о том, что при нашей встрече предложил ему дружбу, протянул руку, а Поттер грубо меня оттолкнул, высмеял. И предпочёл Уизли. Нищеброда, вечно ущербного закомплексованного «младшего» братика.
Отец рассказывал мне о его папаше, Джеймсе. Поттеры, они все такие — высокомерные и уверенные в своей правоте, — Драко тряхнул волосами, отгоняя от себя неприятные мысли. — Я всегда соревновался с ним. Избранный! — выплюнул Драко последнее слово. — Шрамоголовый! Ему всё сходило с рук. Дамблдоровскому любимчику. Так же, как когда-то многое сходило с рук его папаше, добровольно назвавшемуся «мародёром».
Отец всегда утверждал, что если бы не грязнокровка Эванс, которую, кроме как в нечистой крови на деле упрекнуть было не в чем, Джеймс Поттер так и остался бы в памяти людей, как отъявленный хулиган и бездельник. Смерть сделала его героем. А жил он хреново.
Но в последнее время моя ненависть к фамилии «Поттер» заметно уменьшилась. Дамблдор, старый интриган, растил его, наблюдая, как за тыквой под колпаком — когда созреет и её можно будет принести к столу.
Жертва. Вот кто Поттер для них — Волдеморта, Дамблдора, Снейпа…
— Нет, Драко. Снейп защищает не Мальчика-Который-Выжил. Он защищает сына Лили Эванс. И он будет защищать именно его, а не знамя, не идею. Но по иронии судьбы из всех людей, которые были в судьбе Гарри, именно Снейпа он ненавидит больше всего.
Малфой невесело хмыкнул. Его рука потянулась к руке Софии и их пальцы переплелись
— Я не буду больше пить. И мы должны пожениться как можно скорее. Я напишу отцу.
София кивнула:
— Хорошо.
Губы Драко были мягкими и теплыми.
— Спокойной ночи, любовь моя.
— Спокойной ночи.
05.09.2012 Глава 59 Василиск и Чаша
Все жили ожиданием. Преподаватели и ученики; слизеринцы и гриффиндорцы; Кэрроу и МакГоногалл, озеро у подножия Хогвартса и даже сам Запретный Лес. Промокая под зимними оттепелями и первыми мартовскими ливнями, превращающими землю в грязь.
Ждали…
Днем ещё удавалось отвлечься от зловещего предчувствия беды. С приходом же ночи сердце замирало, падая вниз, словно на гигантских качелях.
София садилась в постели, обливаясь холодным потом; в отчаянии понимая, что смерть – это не отвлечённое понятие. Это жуткая реальность.
Несмотря на ужасы последних лет, она хотела жить. И ради их с Драко ребёнка; и ради себя самой.
В одной из сумок девушка отыскала подарок матери – тоненький серебряный крестик и теперь носила, не снимая. София отдавала себя отчёт, что нельзя пытаться услужить и бесам, и Христу. Но не могла заставить себя снять цепочку с шеи, словно православный крестик был последним оплотом.
Все жили ожиданием бури.
Буря не могла не прийти.
* * *
В тот вечер, когда София засыпала, Паркинсон ещё читала книгу. Падающий свет мешал заснуть, но говорить со слизеринкой, во-первых, не хотелось; а во-вторых, было совершенно бесполезно. Панси имела дурную привычку прислушиваться только к собственным желаниям.
В Подземелье царила мертвая тишина. Так что шуршание книжных страниц не столько раздражало, сколько успокаивало нервы.
София не заметила, как заснула.
Проснулась она от мелодичного трезвона.
— Что происходит? – прошипел в темноте голос Паркинсон.
— Понятия не имею! – рыкнула в ответ Миллисент.
— Кажется, это сигнал тревоги?! – на сей раз голос Панси звучал обеспокоенно.
— Нужно немедленно идти в Большой Зал, — засуетилась Милли.
Девушки принялись одеваться.
Не успели они облачиться в мантии, как дверь содрогнулась под нетерпеливыми ударами.
— Драко? – всхлипнула поспешившая отворить дверь Паркинсон при виде застегнутого на все пуговицы старосты факультета.
Отодвинув девушку с дороги, Малфой шагнул к Софии:
— Судя по лепету Дивангарда, Волдеморт сейчас направляется в Хогвартс. Нам приказано собираться в Большом Зале.
Ладошка Миллисент подлетела ко рту.
— На всякий случай возьмите всё самое необходимое, — деловито инспектировал Малфой. - Сюда вы больше не вернётесь.
Паркинсон уцепилась за мантию юноши:
- Драко, не уходи!
— Убери руки, Панси, — брезгливо стряхнув её с себя, Малфой шагнул к двери.
— Пожалуйста, останься! – прокричала Паркинсон. – Драко, мне так страшно!
— Я староста факультета и должен выполнять свои обязанности, — Драко не повысил голоса; тот звучал даже тише обычного. – Собирайтесь, – взгляд блондина снова метнулся к Софии, – и не медлите.
Девушка принялись метаться по комнате в попытках сообразить, что для них «самое необходимое».
Крест – на ней. Фамильный перстень Малфоев, подаренный Драко, тоже. Палочка. Что ещё?
Построившись в ровные шеренги, факультет Слизерина двинулся за Дивангардом в Большой Зал.
Взгляд невольно отмечал перемену, хотя мозг и отказывался её констатировать. Только пройдя весь коридор до конца, София поняла – постаменты стоят пустые; привычных статуй в доспехах на них нет.
— Гарри Поттер! Гарри Поттер – здесь! Я своими глазами его видел! – носилось в воздухе.
И невозможно было определить источник, порождающий это воодушевляющее заклинание.
Зачарованный потолок Большого Зала темнел, усыпанный звёздами. Под ним за четырьмя длинными столами сидели растрёпанные школьники: кто-то уже в дорожной мантии, кто-то ещё в халате.
Все взгляды устремились к профессору МакГонагалл. Та стояла на возвышении в центре Зала. Позади неё теснились остальные учителя. В том числе и белокурый кентавр, преподающий Прорицания.
— Члены Ордена Феникса, — прошептал с ненавистью Нотт.
Высокий темнокожий гигант — однозначно, Кингсли. Все Уизли: Чарльз, Фред и Джордж, Рон, Билл и Флёр. И даже Перси, ещё не успевший сменить министерскую мантию, был здесь. Невысокая плотная женщина с румяным лицом — без сомнения, миссис Уизли, хозяйка «выводка». Ни она, ни её супруг не отличались ни статью, ни привлекательным лицом. Оставалось только удивляться, откуда их отпрыски получили яркую, животную, магнетическую красоту?
Человек с коротко состриженными, словно присыпанными пеплом, серыми волосами и раскосыми глазами, поджарый и стройный, несомненно был Ремусом Люпином, мужем Нимфадоры Тонкс.
Самой девушки не было видно. Наверное, муж настоял, чтобы она осталась дома, с ребёнком и матерью, подальше от пожара, готового вот-вот разгореться?
Впереди членов Ордена, за правым плечом МакГоногалл, стоял главный виновник переполоха. Поттер выглядел ненамного лучше, чем в их последнюю с Софией встречу. Рон и Гермиона стояли рядом с Мальчиком – Который — Выжил.
Голос МакГоногалл, спокойный и властный, привычно разносился над студентами:
— Эвакуацией станут руководить мистер Филч и мадам Помфри. Старосты по моему сигналу организуют свои факультеты и в порядке живой очереди доставят порученные им группы к месту эвакуации.
Из-за стола Хафлпаффа поднялся высокий симпатичный юноша:
— А если мы хотим остаться и принять участие в битве, мэм?
МакГоногалл смерила юношу строгим взглядом, но в уголках её глаз притаилась одобрительная улыбка.
— Совершеннолетние могут остаться, — кивнула она. – Остальные должны будут немедленно эвакуироваться.
— Но как быть с нашими вещами?! – возмутилась третьекурсница-равенкловка. – С чемоданами? С совами?
МакКошка поджала губы:
— У нас нет времени паковать имущество, мисс Донаван. Наша задача - успеть эвакуировать вас самих.
София обняла себя руками. Имя Волдеморта стало для большинства альтернативой слову «бука» из серии «бяка». Но эти наивные школяра понятия не имели, насколько в действительности «страшен серый волк».
А волк – страшен. Сожрёт пушистых белых овечек, от носика до хвостика, не подавится. И сомневаться не станет.
Только тут до Софии дошло, что Снейпа в зале нет. Подняв взгляд на Драко, София прочла в его серых ледяных глазах ту же обеспокоенность. Не в силах пребывать в неизвестности, она поднялась над столом, смело встречая возмущенный взгляд МакГоногалл:
— Где профессор Снейп, мэм?
— Профессор Снейп, уважаемая мисс Гринграсс, — последнее слово МакКошка с нажимом выделила, — прошу прощение за вульгарное выражение, — «сделал ноги».
На короткое мгновение из Зала исчезло все, кроме злых блестящих колючих глаз Миневры МакГоногалл. Потом мир вернулся вместе с прикосновением руки Драко. Перегнувшись через стол, он потянул невесту за руку, принуждая сесть на место.
Слова МакГоногалл были встреченными дружным, веселым смехом.
И снова взгляд Драко, внимательный и холодный. Наблюдающий, словно у затаившегося в кустах хищника.
Хоть бы сказал что-нибудь! Так ведь нет – молчит.
Волдеморт идет убивать. Умирать – страшно. Но большим магам в маленькой магической песочницы на это наплевать. Мужчинам, желающим сожрать кусок повкуснее, всегда плевать на то, какой ценой окупается их «хочу». Сколько погибнет людей? Сколько поломается судеб? Для скольких матерей жизнь утратит краски, превратившись в серый памятник их павшим детям?
Будь ты проклят, Волдеморт! И пусть будут прокляты все эгоистичные скоты, готовые во имя развлечения, блага или амбиций обрекать землю на кровавый душ.
— Мы уже установили вокруг замка защитные заклинания, — продолжила МакГоногалл, — но вряд ли они продержатся долго, если не предпринять дополнительных мер. Поэтому прошу всех двигаться быстро и организованно, слушаться старост…
Последние слова потонули в раскатах другого голоса, высокого, холодного и ясного. Невозможно было определить, откуда он исходи: казалось, говорили сами стены.
Из-за столов раздались испуганные вскрики. Школьники в ужасе жались друг к другу и затравленно озирались:
— Я знаю, — вещал голос, - вы готовитесь к битве. Но ваши усилия тщетны. Вы сами знаете, что не сможете противостоять мне всерьёз. Я не хочу никого убивать, — ни учеников; ни учителей. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса и не хочу проливать чистую кровь волшебников. Отдайте мне Гарри Поттера и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам на раздумье время до полуночи…
Голос стих, словно дальние громовые раскаты.
В Зале воцарилась тишина. Та тишина, что давит на барабанные перепонки, распирает стены, сводит с ума. Все головы повернулись; все глаза обратились к Гарри.
Потом из-за стола Слизерина подскочила Паркинсон, и срывающимся голосом прокричала:
— Да он же здесь! Чего медлить? Отдадим Сами-Знаете-Кому Поттера и спасёмся.
Грифиндорцы первыми повскакивали с мест, окружая своего героя. За ними поднялись хаффлпаффцы, и почти в ту же минуту – равенкловцы. Палочки трех факультетов были направлены на один.
И никому не приходило в голову, что предать Поттера предложил всего один человек и его голос не нашел поддержки даже у своих.
— Сидите смирно, — процедил Малфой своим однокашникам, буравя взглядом стол. – Нам не нужна склока.
МакГоногалл, рассудила, видимо, точно так же, и поспешила сказать:
— Благодарю вас, мисс Паркинсон. Вы первая покинете этот зал, - ровным голосом сообщила профессор. – За вами последуют все ученики вашего факультета.
Драко встал из-за стола. Его действия послужили сигналом для остальных слизеринцев. Дивангард, беспрестанно оглядываясь, вёл их по бесчисленным переходам Хогвартса, освещённым яркими всполохами факелов.
Вскоре слизеринцы подошли к статуе горгульи, ведущей в кабинет директора. Дивангард склонился к уху горгульи и что-то нажал. Горгулья отъехала в сторону. Под ней обнаружился лаз, в котором ученики стали исчезать один за другим.
Гремели доспехами ожившие статуи. Стоило выглянуть в окно, как ослепительное холодное сияние синего защитного купола, окутывающего Хогвартс, било в глаза и вызывало под ложечкой неприятное сосущее чувство.
— София? — руки Драко сжались на плечах девушки. – Как только окажешься в Хогсмете, тебя встретит Властелина. Всё оговорено. Иди и ничего не бойся. Береги себя.
- Ты разве не пойдешь со мной, Драко?
Малфой то и дело оборачивался, словно выискивая кого-то в толпе людей.
— Конечно, я приду. Как только последний слизеринец окажется в безопасности, я последую за тобой. Но не стоит ждать меня в Хосмете, это слишком близко. В твоём положении опасен любой риск. Я не хочу, чтобы ты потеряла нашего малыша. Я люблю вас слишком сильно.
Прижав к себе девушку на несколько секунд, блондин обнял её и поцеловал:
– Ради нас обоих, меня и моего сына, не делай глупостей. Иди!
Он и в самом деле рассчитывал, что София сможет уйти? Уйти без него? Она ни за что не покинет любимого в такой момент. Ни за что!
Отколовшись от основной массы людей, София спряталась за одной из горгулий, намереваясь дождаться прихода Драко с тем, чтобы покинуть школу вместе.
Потоки школьников не иссякали.
Среди гриффиндорцев София заметила Грейнджер и Рона. Крадучись, они двигались в сторону, противоположную общему движению.
Пройдя за гриффиндорцами через несколько коридоров, девушка остановилась у открытой двери в заброшенную туалетную комнату. То был туалет Плаксы Миртл, в котором находился вход в Тайную Комнату.
Рон и Гермиона склонились над заветным умывальником со змейкой.
Рон что-то забавно шептал. Гермиона напряженно за ним наблюдала. На полу между ребятами стояло нечто блестящее и громоздкое.
«Чаша», — догадалась София.
— Что вы делаете? – поинтересовалась она, аккуратно притворяя за собой дверь.
Рон и Гермиона воровато обернулись, вскидывая палочки.
— А что ты тут делаешь? – зарычал Рон, слова собака над костью.
Гермиона шагнула вперёд, прикрывая собственным телом старинный артефакт.
— Мой визит в дамскую комнату выглядит естественнее, чем твой, Рон, — усмехнулась София. – Как я понимаю, решили отдать должное памяти опочившему василиску? Пытаешься овладеть парселтангом, Уизли? Как успехи?
— Подожди, Рон, — привычно удержала его Гермиона. – Ты-то ведь как раз успешно владеешь змееязом, Астория. Так?
— Так, — кивнула София, скрещивая руки на груди в лучшей Снейповской манере.
— Гермиона! Ты же не собираешься довериться ей? – округлил глаза Рон.
— А у нас что? Есть выбор?– возразила Гермиона.
— Она же родственница Сама-Знаешь-Кого!
София, утомленная перепалкой и не желая терять время, приблизилась к раковине, игнорируя наставленную на неё палочку в руке Рыжего, чтобы прошипеть заветное: «Откройся!».
Вспышка света. И вот перед ними длинный черный тоннель.
София скользнула в него первой. Рон и Гермиона последовали за ней.
— Люмос, — произнес дрожащий голос Гермионы, как только их ноги коснулись дна подземелья Хогвартса.
Софии тоже было страшно. Земля словно давила на неё. Хотелось кричать. Вдруг там горгульи, минотавры, скарабеи и прочие ужасы? Хотя разум знал – впереди лишь мёртвый василиск и его яд единственное, что способно уничтожить крестраж. Не считая меча Годрика, оставшегося у Беллы.
За воротами со змеями открылась Тайная Комната, где статуя Слизерина по невозмутимо сторожила окаменевшие останки древнего монстра.
– Он – что? — тревожно озирался Рон. – Обратился после смерти в камень?
— О, нет! – застонала Гермиона. – Что же нам теперь делать, Рон? Я не знаю, чем ещё можно уничтожить эту… эту гадость!
София протянула руку к Чаше:
— Дайте её мне.
На всякий случай Рыжий перекинул трофей из правой руки в левую:
— Ещё чего!
— Что ты собираешься делать? – осведомилась Гермиона.
— Тоже, что и вы. Уничтожить зло, заключенное в Чаше.
— Я тебе не верю, — фыркнул Рыжий.
— Если хочешь, делай это сам.
С этими словами София подошла к каменной голове василиска и положила руку между гигантскими смеженными веками змеи. Сила потекла с пальцев, заставляя каменный панцирь пойти тонкими трещинами.
— Что происходит? — пискнула Гермиона.
Камень треснул и осыпался. Огромное гигантское тело зашевелилось, распрямляясь.
Гермиона отчаянно закричала. Рон дрожащей рукой поднял палочку и наставил его не на змею, а на Софию:
— Прекрати это!
— Зачем? – короткое мгновенье София наслаждалась чувством власти и страхом зависящих от её воли существ. Но потом лучшая часть её натуры взяла вверх:
— Василиск мёртв и больше не способен никого обращать в камень. Но его клыки по-прежнему ядовиты.
— М-мёртв? – запинающимся голосом проблеяла гриффиндорка. – Но он же…
— Зомби.
— Инфернал из василиска? – недоверчиво протянул Уизли. – Мощно!
Лица Гермионы и Рона в свете зелёного освещения казались мертвенно-бледными. Мёртвый василиск, словно червь-переросток, извивался на месте, не делая попыток ползти.
Рон с Гермионой обменялись взглядами. На их лицах все ещё читалось недоверие.
— А сейчас, Рон, ты можешь сунуть в пасть василиску Чашу. Сам, если хочешь. А можешь доверить эту миссию мне.
Ребята снова обменялись взглядами и Гермиона едва заметно кивнула.
Рон отрицательно покачал головой, не соглашаясь с подругой.
— Чёрт с вами! – махнула рукой София. - Просто положи Чашу к своим ногам, Уизли! Так тебя удовлетворит?
Узили хмыкнул, выполняя требования слизеринки:
— Вообще-то, я предпочитаю другие способы получения удовольствия…
— Рон! – строгим учительским тоном одернула его Гермиона.
— Ладно, ладно! Если вы настаиваете, девочки…
Василиск, послушный мысленному приказу, отданному Софией, открыл пасть, усеянную клыками, каждый длинной с человеческое предплечье и, словно щелкунчик, щёлкнул мощными челюстями.
— Как же мы поднимемся наверх? – поинтересовалась Гермиона. – Ведь сейчас с нами нет феникса, как в прошлый раз?
София рассмеялась:
- Вот уж это — точно не проблема. Кстати, в Запретном Лесу у меня припасено штук десять зомбированных пауков.
— ЧЕГО?! - возопил Рон в ужасе. – Гринграсс, я НЕНАВИЖУ ПАУКОВ!!!
— Будем надеяться, Волдеморт их тоже не одобряет, — улыбнулась София.
Зомби василиска послушно подняло маленьких человечков наверх, к свету.
Впрочем, какой свет?
Наверху царила ночь.
И подступала Тьма.
06.09.2012 Глава 60 Лили, прости...
— Нужно найти Гарри, — заявила Гермиона, как только проход в Тайную Комнату за ними закрылся.
— Ты планируешь присоединиться к своим? – поинтересовался Рыжий у Софии.
— Попытаюсь отыскать Драко.
— Беги снова к горгульи, — посоветовал Уизли. - Хорёк наверняка там. Если, конечно, он вообще ещё в Хогвартсе.
София, Гермиона и Рон распрощались несколько сухо, так и не определившись, кто они теперь – враги или друзья?
Чтобы никого не напугать до смерти, София навела на василиска маскирующие чары, приказав зомби следовать за собой.
Пробираясь по коридорам, девушка чутко ко всему прислушивалась, пытаясь понять — началась битва или нет? Судя по тому, как вздрагивали стены и мелькали разноцветные вспышки проклятий, Волдеморт был уже на месте.
Завернув за очередной угол, София наткнулась на трех женщин, в одной из которых безошибочно узнала Джинни Уизли. С пожилой дамой София однажды встречалась, но не могла вспомнить, где именно. Третьей была Нимфадора Тонкс.
— Гринграсс? – раздраженно отбросила с лица рыжие пряди Джинни. – Что ты здесь делаешь? Ваши давно успели эвакуироваться.
— Совершеннолетним разрешено остаться, — напомнила София.
Оглушительно прогрохотало. По стенам пошла тонкая сеть трещин. Пробираться вперёд приходилось сквозь тучи пыли и дыма – где-то занялся пожар. Стены и потолок беспрестанно ходили ходуном, словно случилось землетрясение.
Миновав очередной коридор, София, спустившись по мраморной лестнице, вбежала в переполненный людьми Большой Зал. Она пыталась отыскать взглядом Драко, но Малфоя здесь не было.
Подняв голову, вместо привычного волшебного неба, сверкающего звездами, девушка уперлась взглядом в почерневшие от времени стропила, поддерживающие крышу.
Выбежав из замка, София остановилась. Передвигаться в толпе было не просто сложно, — опасно.
Ярко полыхал мост над пропастью, соединяющий Хогвартский двор с остальным миром. Пожар раскрасил чернильную мглу в бардовые, оранжевые и синие тона.
Вспышки проклятий летели во всех направлениях, словно ядовитые цветы, расцветающие на фоне ночного неба.
В воздухе пахло гарью.
И тут раздался такой оглушительный грохот, что мир просто распался на куски. София поняла, что она летит! Нет, не летит, а падает.
Слух улавливал крики, треск огня…
«Кажется, я ещё жива», - подумала оглушенная падением девушка.
Поднявшись, она увидела, что внушительная часть Хогвартса перестала существовать - не стало целого крыла. Вместо него осталась груда оплавившегося камня. За разрушенными стенами проглядывалась часть квидичной площадки с обрывками знамен; обрушившиеся трибуны.
Кто-то надрывно кашлял от едкой пыли. Кто-то кричал от боли. Кто-то рыдал. Кто-то матерился.
В плачущей девушке, чье лицо покрыли копоть и кровяные дорожки, София узнала красавицу Ромильду Вейн:
— Моя нога! – кричала девушка. – Мне оторвало ногу! Я её не чувствую!
— Нет, нет! Её не оторвало, — утешала София однокурсницу, но взглянув на конечность девушки, зажала рот руками, стараясь не извергнуть содержание желудка. На месте стройной икры осталось кровавое месиво.
– Помогите! Помогите, кто-нибудь! – исступленно закричала София.
Откликнулся мальчик, тот самый, который просил у МакГоногалл разрешение остаться, чтобы защищать школу.
— Её нога! Её зажало упавшей плитой, — почти рыдала София. – Я не знаю, чем помочь.
Парень, склонившись над раненной девушкой, принялся что-то шептать.
Из темноты выскользнула фигура очередного Уизли. Кажется, Билла или Чарли?
— Нам нужно сделать портал, позволяющий перебрасывать раненных… Ромильду нужно немедленно эвакуировать…
Вытаскивать раненных из-под завалов под вспышками проклятий оказалось далеко не таким страшным делом, каким казалось со стороны. Но слишком много было тех, кому помощь была уже не нужна: Колин Криви, Лаванда Браун, Кэтти Джонсон, Фред Уизли!
Со стороны полуразрушенного Хогвартса доносились скрежет, крики, удары и взрывы, свидетельствуя о том, что битва продолжается.
— Смотрите! Смотрите! Берегись!!!
Обернувшись, София увидела огромного жуткого паука, занесшего над ней щелкающую клешню.
На фоне полыхающего замка силуэт Гарри Поттера выделялся четко, словно нарисованный.
- Нужно выбираться отсюда, – протянул он ей руку, помогая подняться. — Ну что, дядюшкина племянница? – прищурился Поттер. – Идем? Не будем заставлять ждать нас? Думаешь, Волдеморт сдержит слово? Если я сдамся, он прекратит эту бойню?
— Я не знаю.
— Что ж? – поправил очки Поттер. – Пошли, проверим.
Взявшись за руки, они побежали в сторону Запретного леса. Стараясь не обращать внимания на вспышки, прорезающие тьму, на шум озера, гудящего, словно море; на странный скрип деревьев при полном безветрии.
— Нам туда, — сообщил Поттер хриплым, задыхающимся от быстро бега, голосом, указывая на Дракучую иву, лупсующую по земле хлёсткими ветками.
Поттеру удавалось ловко ускользать от ударов. Когда он подбежал к стволу, дерево замерло, будто выдернули скрытую пружину. София вслед за Гарри беспрепятственно нырнула в подземный лаз.
Вперёд они не столько продвигались, сколько протискивались. Приходилось двигаться ползком. Гарри полз впереди, освещая путь волшебной палочкой. София следовала за ним. Двигались молча, пока впереди не показалась полоска света.
До молодых людей донеслись приглушенные голоса. В щели, между ящиками, закрывающими проход, удалось рассмотреть комнату с облупившимися обоями и заколоченными окнами.
Грохот сражения доносился сюда, но был гораздо тише. В единственном не зашитом досками окне мелькали огненные вспышки со стороны Хогвартса. Саму комнату освещала тусклая масляная лампа.
Волдеморт стоя посредине комнаты, задумчиво крутил в пальцах волшебную палочку. Перед ним на коленях стоял Люциус Малфой. Лицо у него было разбито, один глаз заплыл и не открывался.
— Повелитель! – слышался его тоскливый хриплый голос.
Малфой то опускал голову, то вскидывал её, чтобы заглянуть в бесстрастное нечеловеческое лицо Темного Лорда.
– Умоляю…мой сын!
— Если твой сын погиб, я в этом не виноват, — равнодушно отозвался Темный Лорд. – Он не явился ко мне. Должно быть, переметнулся на сторону наших врагов, а?
— Не может быть! — снова опустил голову Люциус.
И снова поднял её. Открытый глаз полыхал адским пламенем. Люциус горячо взмолился:
— Повелитель! Разрешите мне пойти туда и отыскать моего сына и Софию. Я лично приволоку эту девчонку…!
— Белла справится с этим куда лучше тебя. И куда вернее, — хмыкнул Волдеморт, – Лю –ци-ус! — издевательски растягивал он слова.
Имя Малфоя-старшего странной музыкой прозвучало в полумраке комнаты.
— Послушайте, милорд!
София видела, как на лбу мужчины вздулись бугры, как блестят бисеринки пота над разбитыми губами.
- В пылу сражения Поттер может погибнуть. И Поттер. И София! – Люциус вновь поднял искаженное лицо. – Простите, но… я думаю, стоило бы остановить битву!
Волдеморт тихо рассмеялся:
— Люциус, Люциус, — погрозил он ему длинным пальцем. - Мой скользкий друг. Как забавно ты вьёшься ужом. Ну, кого ты хочешь обмануть, а? Думаешь, я не понимаю, что тобой движет? Не нужно особой прозорливости, не нужно владеть магией, чтобы понять твои мотивы. Они шиты белыми нитками. Ты хочешь остановить битву, чтобы узнать, что там с твоим сыном, – Темный Лорд покачал головой. – Мне нет нужды искать Поттера, Люциус. Он сам явится. Прямо сюда. Но ты, если хочешь, можешь убираться. Иди, сражайся; ищи в окрестностях Хогвартса кого пожелаешь. Только сначала приведи Северуса.
— Не. Твое. Дело, - печатая каждое слово, прошипел Волдеморт. – Не досаждай мне больше. Зови Снейпа и убирайся прочь.
Видимо, лорду Малфою здорово досталось. Он шел, спотыкаясь, натыкаясь на предметы, на стены, точно пьяный.
— Нагайна, — прошипел Волдеморт, повернувшись к змее, – другого способа нет. Мне очень жаль, что всё так выходит. Очень.
Огромная змея свернула тело изящными кольцами в прозрачном шаре, парящем прямо в воздухе без всякой поддержки.
Волдеморт отошел от своей любимицы.
София не могла оторвать взгляда от бледной руки с длинными пальцами, небрежно поигрывающей волшебной палочкой. Это был тот самый Волдеморт, которого она знала. Настолько близко, насколько это чудовище могло к себе кого-то подпустить. Сейчас колдун казался незнакомцем. И вызывал страх.
Липкий, мерзкий, холодный страх.
— Милорд?
София почувствовала, как Гарри вздрогнул при звуках низкого голоса профессора Снейпа.
— Заходи, — милостиво кивнул Темный Лорд. - Я жду тебя, друг мой.
— Сопротивление нашего противника будет вот-вот сломлено…
— Не трудись живописать картину «маслом» и сотрясать воздух пустыми словами. Разве кто-то сомневался, что Хогвартс сможет устоять? Я почти у цели. Почти… — бледные пальцы выстукивали нервную рваную дробь по столешнице. – Ты, Снейп, знаешь, где сейчас Поттер?
— Если позволите, я найду мальчишку...
Волдеморт повернулся.
Теперь свет падал прямо на плоское змеиное лицо, похожее на лик самой смерти. Кожа Тёмного Лорда матово светилась в темноте. Глаза сверкали, переливались алыми огоньками.
— Милорд?
— Я в затруднении, мой друг, — мягко, с меланхоличной ноткой, почти с нежностью, проговорил Редлл.
— В чем дело, Повелитель? – Снейп ронял слова медленно, словно камни.
Лица зельевара София не видела – взгляд упирался в напряженную, прямую спину.
Повисла пауза.
Слышался тихий шип змеи.
-Палочка не слушается меня, Северус. Я непревзойденный волшебник, но палочка… она ведёт себя как вполне обычная. Нет никакой разницы между ней и той, что я когда-то приобрёл у Оливандера.
Снейп молчал.
— Ты слышишь? – повысил голос Лорд. — Нет никакой разницы.
— Мой господин…
Волдеморт со свистом втянул в себя воздух, резко бросая худое тело вперёд. Они были с профессором зельеварений одного роста, но Редлл казался значительней и выше:
— Мне не нужно задавать вопросов: почему! Не нужно тратить время на долгую и напряженную работу мысли. Лорд Волдеморт знает ответы на все вопросы.
— Вы великий чародей, мой господин.
— Твой господин сдох, скотина! – Волдеморт схватил Северуса за грудки и заглянул своими адскими пылающими очами в глаза Снейпу. – Я немногим верил, но тебе…тебе я верил, Северус.
— Значит, мы квиты, мой лорд, — ровным, неживым голосом автомата ответствовал зельевар. – Потому что когда-то я тоже верил вам.
— Ты меня предал! Ты с самого начала знал, кто истинный хозяин Палочки!
— Я пытался сохранить жизнь Драко, милорд. Я люблю парня, как если бы он был моим кровным родственником...
— Хватит!
В напряженном молчании, повисшем между мужчинами, казалось вот-вот пойдут электрические разряды.
– Ты был мне очень полезен, Северус. Был!
Мантия Лорда шуршала, как подползающая змея.
Теперь София могла видеть застывшее лицо Снейпа. Оно было мраморно-белым и неподвижным. Казалось, за невидящими черными глазами уже не теплится жизнь.
— Я просидел здесь долгую ночь, — почти шепотом говорил Волдеморт. – Думаешь, ты один в кошмарах слышишь крики Огненной Розы, Северус?
Снейп вздрогнул. В черных глазах мелькнула тень, губы сжались в линию.
– Да, мне следовало тогда послушаться тебя, мой друг. Я мало что знал о противнике - вернее, о противнице. Я недооценил её. Что мне было известно о Лили Эванс? Только то, что она была магглорождённой, что ты любил её. Я посчитал, что всё это не так уж и важно. Я заплатил за свою ошибку ужасную цену: потерял всё. Потерпев поражение от рук Лили, — ведь в действительно меня победила она, а не Поттер, — я не умер, Снейп. Я на собственной шкуре сумел постигнуть слова Дивангарда: «В таком состоянии мало кто захочет существовать!». Жить так? – Волдеморт покачал головой, – как пиявка, как паразит, почти теряя способность мыслить? Вообрази это, Северус! Вселяться в тела неразумных животных, чтобы хоть как-то поддержать своё жалкое существование. Бр-р!
Книги не врут, Северус. И Дамблдор не лгал. И Властелина. Такое существование хуже смерти. Это очень страшно, мой друг, - разорвать свою душу на части. Ты даже убить себя не в состоянии, потому что все, что привязывает тебя к материальному миру, это чужое тело, на котором ты паразитируешь.
Я никогда не был особенно уравновешенным человеком. Но раньше мне удавалось держать наследственное безумие под контролем. Однако десять лет однообразия и одиночества кого угодно сведут с ума. Никому ещё не удавалось сохранить рассудок в одиночной камере. Человек – существо социальное, Северус. Общество после еды, питья и воздуха – вот главная наша потребность…
-К чему вы говорите мне это, господин?
— Я говорю это «не тебе». Я говорю «при тебе», Северус.
— Повелитель? – воскликнул Снейп, отступая под взглядом Темного Лорда.
— Иначе быть не может, — сказал Волдеморт. - Я должен всё исправить. Я не могу допустить, чтобы история повторилась. Не бойся! Смерть – не конец пути. Я знаю это точно. Смерть – это только начало…
София, не веря своим глазам, увидела, как шар со змеёй закружился в воздухе, сфера распалась, и змея тяжело ударилась об пол, отчаянно и злобно шипя.
— Убей! – приказал на парселтанге Реддл.
Движение рептилии было неуловимо-смертоносным. Змея в считанные секунды оплела тело зельевара кольцами.
Пораженные ужасом, ни Гарри, ни София не успели ничего сделать — длинные змеиные клыки вонзились в горло Снейпу.
— Жаль, — замораживающим мертвенным голосом уронил Волдеморт. – Прости.
Не оборачиваясь, Темный Лорд покинул комнату.
Поттер отбросил загораживающие проход ящики, а София прошипела Нагайне на парселтанге:
— Оставь его!
К её удивлению, змея послушно отступила.
Как только удушающие кольца разжались, профессор повалился на пол. Из раны на шее фонтаном била кровь. Тело бывшего слизеринского декана выворачивало жуткими судорогами.
Гарри, опустившись на колени, торопливо твердил какие-то заклинания, не обращая внимание на шипение Нагайны в трех шагах от себя.
Заметив, что рана затягивается под заклятьями, София облегченно перевела дыхание.
Поттер — он же герой! Он спасёт Снейпа! Он спасёт их всех!
Расширенные черные глаза зельевара задержались на Гарри. Учитель пытался что-то сказать.
Гарри наклонился к нему ближе и Снейп что-то сбивчиво, очень тихо проговорил. Поттер проделывал какие-то манипуляции. Судороги, бившие тело профессора, стихали.
— Профессор! – дрогнувшим голосом произнёс Гарри.
В голосе его звучали сухие, подавленные рыдания.
– Профессор, не умирайте!
— Взгляни…на…меня, — прошептал Снейп из последних сил.
Зеленые глаза встретились с черными.
— Лили… — выдохнул удовлетворенно профессор. – Лили… я сделал всё, что смог… Лили!… Лили… — голос затухал, он уже еле шелестел, — прости…
В глубине черных глаз погас свет, словно задули свечу. Магнетический, притягивающий, горящий холодным огнём взгляд остекленел, сделавшись пустым и неподвижным.
Рука, державшая одежду Гарри, упала на пол и пальцы безвольно разжались…
Северус Снейп, наконец, был свободен от своих ошибок, грехов и долга во имя искупления.
Все путы оказались сорванными в одночасье. Многострадальная душа ушла.
Профессора Снейпа не стало.
Гарри ещё стоял на коленях, когда тяжелый удар заставил содрогнуться стены. Нагайна зашипела, ощеривая клыки.
Не веря собственным глазам, Поттер вскочил на ноги и попятился: из прохода выползал убитый им четыре года назад василиск.
Сжав челюсть, яростно блестя глазами, Гарри поднял палочку, но мертвый василиск метнулся мимо.
Нагайна, попыталась уклониться, но мертвец, схватив мощным хвостом хвост противницы, сомкнул острые клыки на её шее, отделяя голову от туловища.
Оглушительный визг сотряс стены хижины до основания. Кровь разбрызгалась по стене. В следующую секунду между юношей и девушкой, в ужасе отпрянувших друг от друга, плюхнулась голова предпоследнего крестража.
— Бог мой! – выдохнул Гарри.
Василиск мягко опускался, словно волна, ударившаяся о волнорез.
Через секунду василиск вытянулся и затих. По телу потянулись мраморные жилки - монстр каменел.
— Вы храбро сражались, — говорил он, — но если вы продолжите в том же духе, вы все погибнете. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Я приказываю своим войскам отступить и даю час, чтобы проститься со своими мертвыми, оказать помощь раненым…
Голос зазвучал тише. Теперь Темный Лорд говорил на парселтанге:
— Я обращаюсь к тебе, Гарри Поттер. Жду тебя в Запретном Лесу. Если ты не явишься, я вступлю в бой лично и накажу всех, — каждого мужчину, женщину или ребёнка, осмелившегося помогать тебе. У тебя — час. Время пошло.
После паузы голос зашипел вновь:
— София, можешь объяснить драгоценному герою необходимость нашей встречи. И, дорогая моя девочка, если через час ты не явишься вместе с Поттером, я разозлюсь на тебя.
— Что значит? – холодно спросил Гарри, – Что значит «можешь объяснить драгоценному герою необходимость нашей встречи?». О чём это он?
Ну почему это должна сделать она? Не Дамблдор? Не Снейп? Не кто-то из друзей Поттера? А она?!
София глубоко вздохнула:
— В ту ночь, в Годриковой Лощине, когда твоя мать встала живым щитом между Волдемортом и тобой, осколок его души вселился в тебя…
— ЧТО?!
— Ты, Гарри, последний крестраж Волдеморта.
Глаза его расширились, как будто слова Софии были пропитаны ядом.
— Это осколок дядиной души наделяет тебя способностью к нашей фамильной магии: даёт возможность понимать змей, обмениваться мыслями с Темным Лордом…
Гарри не стал лупить по стенам кулаками, как это делал в припадке ярости Драко. Он просто смежил веки. Устало, обреченно, словно сдаваясь.
— Извини, Гарри, — всхлипнула София.
— Дамблдор знал об этом, — покачал головой Поттер. – Неужели он растил меня как свинью – на убой?
— Давай будем справедливы к мертвым? У Дамблдора не было выбора! Он сделал всё, что смог. Иногда бывают ситуации, когда спасти любимых мы уже не в силах.
Гарри внимательно посмотрел на Софию:
— Мне необходимо верить в то, что Дамблдор был прав! Знать, что он не предавал меня! Что любил! Да, ты, наверное, права — у Дамблдора не было выбора. И у меня его сейчас тоже нет. Я должен буду пойти к Волдеморту? — Поттер грустно улыбнулся. – Должен буду позволить ему себя убить?
— Так нельзя!
— А как — «можно»?
- Самоубийство – страшный грех, Гарри!
— Но это же не самоубийство? Это – добровольная жертва.
— Гарри! – выдохнула София, кусая губы, чтобы не разрыдаться.
— Передай, пожалуйста, Рону, что он был моим лучшим другом. Скажи Гермионе, что все эти годы она была верным ангелом-хранителем и без неё бы в эти последние дни я бы просто сломался. А Джинни? Джинни скажи, что я любил её. Пусть Невиль знает — он один из самых храбрых, самоотверженных людей, которых я встречал. А Луна? Она красивая и умная. Скажи им, всем, что если и есть какой-то смысл в этой жизни, то он — в любви. Я ни о чем не сожалею и ничего не боюсь. Пусть все они постараются выжить, ведь иначе жертвы этой войны бессмысленны…
— Гарри! Ох, Гарри! – София все же не удержалась от слез.
Несправедливо. Ох, как несправедливо! Ему же только семнадцать, ему рано думать о смерти!
Было около трех часов утра. Казалось, трава, деревья, вода – все замерло в ожидании последнего акта трагедии.
— Подожди, — Поттер остановился.
— Что? – надеждой спросила София.
Гарри полез в карман и извлек оттуда золотой снитч, затрепетавший крылышками.
— Дамблдор оставил мне это.
— «Я открываюсь под конец», — прочла София надпись на маленьком золотом «крылатике». – «Я открываюсь под конец»? Что это значит?
— Я раньше тоже не понимал. Теперь – понял.
Он прижал золотой шар к губам и прошептал:
— Я скоро умру.
Металлическая оболочка снитча раскрылась. Черный камень с зубчатым разломом посередине засел в обеих половинках.
— Фамильный камень Мраксов, — Гарри прищурившись, смотрел на Софию. – Воскрешающий камень. Один из Даров Смерти, — он неожиданно протянул снитч девушке. — Возьми. Я хочу, чтобы ты забрала это.
— Зачем?
— Так правильно. Это как точка в конце предложения.
София протянула руку и черный камень тяжело лег в ладонь.
Гарри жадно втянул в себя воздух, словно стараясь вобрать в себя все краски, шорохи и оттенки жизни. А потом резко выдохнул:
— Пора. Пошли.
Взявшись за руки, молодые люди пробирались между тесно стоящими деревьями. Между переплетёнными кронами и шершавыми кряжистым корнями, выпирающими из земли.
Вскоре глаза резанул яркий свет. Они вышли на освещённую кострами поляну. Остатки огромной паутины, свисающей отовсюду, красноречиво свидетельствовали о том, кто был здесь хозяином совсем недавно.
Никто из Упивающихся Смертью не снимал масок, хотя вокруг костра собрались только свои.
Волдеморт стоял с опущенной головой, словно молился или скорбел о чем-то:
— Вот и вы, — повернулся он к званным гостям.
— Астория! – рванулась вперёд Нарцисса, сбрасывая руку пытающейся удержать её Беллы. – Драко! Он жив?!
— Молчать! – рявкнул на неё Лорд. – Пошла прочь.
Никто не двигался. Шевелились лишь языки пламени.
Гарри и Волдеморт какое-то время с любопытством разглядывали друг друга. Тёмный Лорд склонил голову на бок и странная, безрадостная улыбка скривила его губы:
— Поттер, — проговорил он.
Мягко-мягко. Словно пробуя имя на вкус.
— Гарри Поттер… Мальчик-Который-Выжил… Ну, Гарри? Давай сделаем, что должно и давно следовало? Без лишних экивоков.
— Дядя, нет! – завизжала София, бухаясь Волдеморту в ноги.
Её пинком отшвырнули в сторону, словно назойливую собачонку.
— Нет! Нет! НЕТ!!! Не надо! – выла София
Но никому не было дела до её криков.
- Не убивайте Гарри!
Слепящая вспышка изумрудного цвета.
И – тишина. И темнота. И безнадёжность.
* * *
Кто-то гладил её по волосам, что-то говорил. Нарцисса?
Из прострации Софию выдернул дикий визг Беллатрикс.
Волдеморт корчился на земле в страшных судорогах, будто под «Круциатосом».
— Повелитель! – исступленно звала женщина, простирая к нему руки. – Повелитель!
Когда дикие судороги прекратились, Темный Лорд сжал маленькую ладошку Блэк-Лейстрейндж.
— Мой повелитель! – всхлипнула Белла.
— Довольно скулить, — приказал Темный Лорд.
София со странным, каким-то отстраненным удивлением заметила несоответствие между нежностью жеста и суровостью тона.
— Позвольте мне… — потянулась Белла, но Лорд оттолкнул её:
— Я не нуждаюсь в поддержке.
София видела, каких усилий стоило Волдеморту удерживать равновесие.
— Мальчишка? — прошелестел Реддл. — Он – мёртв? Ты! – указал он перстом на Нарциссу. - Посмотри.
Нарцисса осторожно приблизилась к неподвижному телу Гарри и медленно, изящно склонилась. Светлые косы её упали, закрывая лицо юноши.
Какое-то мгновение София почти надеялась на чудо. Но…
— Он мертв, — объявила Нарцисса.
— Прочь! Я должен проверить сам. Крусио!
Тело Поттера подбросило в воздух, как тряпичную куклу.
Ни одно живое существо не смогло бы неподвижно пережить это проклятие. София опустила голову, понимая, что всё кончено. Нет ни надежды, ни смысла. Одно отчаяние.
— Ну? – хохотал Волдеморт. – Теперь - в Хогвартс! Продемонстрируем, что бывает с героями, а? — Волдеморт обернулся к Софии. – Принцесса Мракс, разве ты не рада моему триумфу? Ты так убиваешься по нашему Мальчику-Который-Все-Таки-В-Итоге-Сдох, — ухмыльнулся Волдеморт. – Ай-ай-яй! Неподобающе себя ведёшь, девица! Твоему жениху это не понравится. Если он, конечно же, ещё жив.
— Убийца! Ненавижу тебя! Ненавижу, слышишь?! – закричала София.
— Уймись! – толкнула её в спину Белла.
— Убей меня! Давай, убей! Я тебя не боюсь. Лучше лежать мертвым с людьми, чем продолжать жить среди скотов! Вы хуже скотов — паразиты, безумцы, пиявки! Чего ты медлишь?
Волдеморт отвернулся.
— Вперёд! — скомандовал он своим людям.
Над Лесом, над всем Хогвартсом звучал его магически усиленный голос:
— Гарри Поттер мёртв. Мы принесли его тело, чтобы вы убедились в этом. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели Смерти превосходят вас числом, а Мальчика-Который-Выжил больше нет. Воевать бессмысленно. Всякий, кто продолжит сопротивление, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сёстры будут жить. Всё будет прощено. Мы вместе приступим к строительству нового мира.
— Н Е-Е-Е-Е-Т!!! – услышала София истошный, звериный крик, для которого человеческое горло просто не приспособлено.
В руках одного из старшеклассников билась в истерике МакГоногалл. Спокойная, гордая, самодостаточная МакГоногалл!
— Гарри! Гарри!!!
Взгляд девушки наткнулся на Рона, поддерживающего рыдающую Гермиону. Гриффиндорка рыдала так, что казалось, вот-вот задохнётся.
Джинни Уизли не плакала. Только глаза её стали похожими на глаза профессора Снейпа — два бездонных, беспросветных колодца, где отпылало и отгорело всё, что могло гореть и пылать.
Люди глядели с ненавистью, но никто не отважился сделать шаг вперёд.
— Видите? — тягучим голосом говорил Волдеморт. — Вот она, ваша надежда, лежит у моих ног. Ваш Гарри Поттер. Мертвый. И плевать на все пророчества. И на сказки. Зло не наказано — оно никогда не будет наказано. Если вы мне не подчинитесь, — здесь, сейчас! — умрёте. Ну? Кто готов принести себя в жертву вчерашней идее, а? – насмешливо развёл руками Темный Лорд.
— Я, — отпихнув от себя Гермиону, Рон шагнул вперёд.
— Уизли! – оскалился Волдеморт. – Твоё семейство останется в истории. «Безумству храбрых поем мы славу…?», — так, кажется, Антонин, писал ваш «Горький русский»?
— Так, мой повелитель.
- «Безумству храбрых — вот мудрость жизни…», — палочка Волдеморта нацелилась в строну неподвижно стоявшего Уизли. – Готов сдохнуть за обманувшую веру и попранную справедливость?
— Я готов умереть вместе с теми, кого люблю.
Джинни встала рядом с братом и в звенящей, полной мрака, тишине, мелодичным колокольчиком пропел её голос:
— Мы готовы умереть за Гарри Поттера. Не за идею, не за веру – за человека, который любил нас. За человека, которого мы любим.
— Любил? Вас? Ты уверена?
— Уверена.
В это момент кто-то из толпы ударил Ступефаем.
Волдеморт ловко отклонился, отбивая удар. Невиль рухнул на землю, рядом с телом Поттера, к ногам Волдеморта.
— Ну и кто же это тут у нас, а? — спросил Темный Лорд своим мягким голосом «мудрого Каа». – Кто готов продемонстрировать на собственной шкуре, что бывает, когда пытаешься продолжать проигранную битву?
Беллатрикс залилась рваным, лающим смехом:
— Это Невиль Лонгботтом, мой лорд. Сын мракоборцев, помните?
— Припоминаю. Ты ведь чистой крови, храбрый мальчик?
Лонгботтом сжал в кулаки пустые руки:
— Да.
— В твоих жилах течёт благородная кровь. Иди ко мне, Невиль? — протянул к мальчику раскрытую ладонь Волдеморт.
— Нет, — коротко мотнул головой Невиль, распрямляя плечи. – Я умру с теми, с кем жил.
— Что ж? – ласково проговорил Волдеморт. – Раз таков твой выбор? – от этого шелково-атласного голоса у Софии в глазах все темнело.
У людей вокруг вытягивались лица, на них выступала испарина.
– На твою голову пусть падёт!
Все испуганно заозирались.
Впервые мгновенья ничего не происходило. Потом сверху, из окна, вылетело нечто темное и приземлилось на ладонь к колдуну. То была Распределяющая Шляпа.
— В Хогвартсе не будет больше распределений на факультеты. Эмблема, герб и цвета моего предка, Салазара Слизерина, отныне едины и обязательны для всех. Не-виль? Лови!
Шляпа метнулась к голове гриффиндорца и опустившись на него коршуном, вспыхнула ярким пламенем. Невиль горел, прикованный к месту, неспособный пошевелить ни рукой, ни ногой.
Охваченные ужасом люди застыли, словно околдованные страшным действием.
— Агуаменти! – крикнула София.
Рядом с гриффиндорцем забили фонтанами каскады воды.
Толпа вздрогнула, словно по океану прошла легкая рябь. Подскочившая к Невилю Гермиона помогла другу сорвать с головы Шляпу.
С отдаленных границ школы послышался шум. Что-то рычало, земля содрогалась. Раздавались цоканья копыт, клекот гигантских клешней. Начался хаос.
Нарцисса схватила Софию за руку и потянула за собой:
— Нам нужно найти Драко!
Дементоры, фестралы, великаны, пауки, змеи и прочие чудовища надвигались со всех сторон. Всё вокруг полыхало, гремело и взрывалось
— Нужно бежать в замок, иначе погибнем! – прокричала леди Малфой.
Ни Драко, ни лорда Малфоя нигде не было видно.
Вместе с толпой Софии и Нарциссе удалось протиснуться в вестибюль, но безопасной зоны достичь не удалось — в коридоре шёл бой. Люди кружились и перемещались так быстро, что разобрать, кто есть кто, было почти невозможно.
— Живее, живее! – тянула её за собой Нарцисса
Они добраться до мраморной лестницы, несмотря на то, что повсюду кипела драка. Звенело бьющееся стекло. Вокруг стоял дикий вой и визг.
— Пригнитесь! Назад!
Нарцисса дернула Софию к себе.
Сверху падали мраморные перила. Тех, кто не успел отскочить, они погребли под собой. Поднялись облака удушливой пыли, забивая легкие.
При виде расплющенных, разорванных, раздавленных тел Софию вырвало.
— Пути к отступлению больше нет, – начала, было, леди Малфой и вдруг прервала саму себя. — Андреа? – сорвалось с её побелевших губ.
От толпы отделилась женщина, как две капли воды похожая на Беллу:
— Цисса? – выдохнула женщина.
Сестры шагнули навстречу друг другу, словно весь мир остался для них за стеной.
Первой пришла в себя миссис Тонкс:
— Цисса! Пожалуйста! Ты видела Дору?
— Нет! Я Драко тоже не могу найти. Даже не знаю, что с Люциусом…
Андромеда нашла в себе силы улыбнуться. То была скорбная улыбка:
— Я должна идти, Цисси. Я нужна моей девочке.
Тут София увидела Волдеморта. В самой гуще схватки он в ярости крушил всё, что попадалось на пути, в одиночку отбиваясь от МакГоногалл, Дивангарда и Кингсли.
Джордж Уизли дрался с Долоховым. Профессор Флитвик сражался с Макнейром. Рон и Невиль осаждали Рабастана Лейстренджа. Скабиору достался в пару муж Нимфадоры.
— Люциус!!! – закричала Нарцисса, увидев мужа и тот, обернувшись на зов, рванулся к жене через весь зал, не обращая внимания на вспышки проклятий.
— Нарцисса!
Андромеда бросилась к дочери, Нимфадора тоже заметила мать. Но женщины не успели добежать друг до друга — между ними, словно нож, упала Беллатрикс Лейстрейндж. Окровавленная, черная и страшная. С безумно сверкающими глазами.
— Белла! — Нарцисса, вырвавшись из рук мужа, кинулась между сестрами.
— Мама! – прозвенел треснувшим колокольчиком голос Нимфадоры, когда Белла подняла свою палочку.
Получив короткий кивок, он опустил голову, пряча лицо за волосами.
Белла всё хохотала как безумная, вертясь юлой. Ядовито-зеленая вспышка пролетела в нескольких миллиметрах от Джинни.
— НЕ ТРОНЬ МОЮ ДОЧЬ, МЕРЗАВКА!
Беллатрикс с улыбкой повернулась к разъяренной Молли. Потоки пламени полились из обеих палочек. Пол под ногами волшебниц раскалился и покрылся трещинами. Обе дрались не на жизнь, а на смерть.
Андромеда поднялась и медленной, тяжелой поступью двинулась вперёд. Величавая и величественная. Лицо её застыло в маске неживого спокойствия. Огонь струился у ног; проклятия рассыпались над головой, отбрасывая на лицо яркие тени.
— Что станется с твоими детьми, когда я убью тебя? – дразнила Беллатрикс Молли Уизли, увертываясь от пляшущих вокруг огней, порождаемых проклятиями, не замечая приближающуюся сестру.
— Что будет с маленькими Уизлятами, если мамочки больше не станет? - лейтмотивом звучал иступленный смех Беллы. - В конце концов, когда ты сдохнешь, Молли, кто народит твоему кролику ещё парочку крольчат?
Вышедшая из себя Молли закричала:
— Авада Кедавра!
Андромеда успела дойти до сестры. Волосы обеих Блэк перемешались перед тем, как проклятие Молли достигло цели, окутывая обеих женщин сияющим облаком. Андромеда успела обнять покинутую когда-то сестру. В последний раз.
Всю жизнь Белла Блэк пылала в огне, не сгорая. Терпела боль, не умея утолить её в покаянии.
Она так и ушла, не пожелав обрести искупляющего грехи прощения.
Тёмная душа на дне Темных Вод.
08.09.2012 Глава 62 Нас не нужно жалеть...
— Белла! – прогремел под сводами Большого Зала полный ярости голос Тёмного Лорда. – Белла!
— Ты! Крольчиха! – рявкнул Реддл на Молли. – Сука! Дешёвая подстилка дешёвой шестерки из Министерства. Как ты посмела убить ЕЁ?!
— Мерзавка подняла руку на мою дочь! – бесстрашно вздёрнула подбородок Молли, даже не пытаясь молить о пощаде.
— Умри! – взревел Волдеморт.
Но прежде, чем проклятье сорвалось с острия палочки…
— Протего! – прогремело почти столь же внушительно.
— Поттер! Поттер жив!
Прокатилось. И замерло. Никто больше не дрался. Все взгляды были прикованы к двум фигурам.
Волдеморт и Гарри начали кружить, словно две большие акулы.
— Пусть никто не пытается мне помочь, — четко проговорил Гарри.
Волдеморт оскалился в злобной усмешке:
— Шутишь, мальчик? Неужели у тебя нет парочки живых щитов, а? Поттер?
— Никаких щитов, — покачал головой сын Лили. - Никаких крестражей. Никаких козырей и джокеров в рукаве. Только ты и я. Один из нас сегодня умрёт. Навсегда.
— Один из нас? — насмешливо повторил Волдеморт.
Казалось, среди сотен людей, заполнивших Большой зал, дышат только двое.
— Обещаешь, что не станешь увиливать, Поттер? Прятаться за спинами, позволяя убивать других вместо тебя?
— Сегодня ты никого больше не убьёшь, — заверил его Гарри,– Я готов умереть за тех, кого люблю.
— Готов-то ты всегда, — с насмешкой бросил Темный Лорд, – однако, дальше слов дело не продвигается. Как думаешь: это случайность или закономерность, а, Поттер?
— Постоянные случайности складываются в закономерность, — язвительно парировал Гарри.
Темный Лорд снова склонил голову, ожидая пояснений.
— Хочешь, Том Реддл, расскажу, где именно ты совершил роковую ошибку, которая не даст тебе меня обыграть?
— Поделись своим видением, — согласился Лорд. – Думаю, дело не обошлось без любви? Роковой, всевластной, всеправящей и всепобеждающей, а, Поттер? О! Эта любовь, побеждающая смерть! – хохотнул он. — Сказочка для подростков. Что дальше? Ну, была твоя мать, которую многие любили. Их любовь ничего для неё не изменила, так?
— Так. Зато её любовь многое изменила для меня.
— Достойный ответ, — рассмеялся Волдеморт. – Весьма достойный.
Его смех звучал страшнее, чем окрик. Холодный и безумный, растекся он по залу.
— Она любила и этим была сильнее тебя! Как и Дамблдор! Он был самым лучшим волшебником в мире! – прорычал Поттер. – Он был сильнее!
— Это и есть твоя «всепобеждающая» правда, Поттер: «Дамблдор сильнее!» Однако факты отрицают данный постулат. Сильнейший — выживает, а Дамблдор мёртв. Мертв, Поттер. Ах, как грустно…
«Не закипай, Гарри, — мысленно обращалась к нему София, словно в молитве. – Не дай ублюдку спровоцировать тебя».
— Дамблдор мертв, — согласился Гарри. - Но разве не величайшее проявление силы — жить, так, как считаешь нужным? И умереть, как хочешь?
— Ты вот это сейчас о чём? – Волдеморт не сводил с Гарри красных глаз.
— Северус Снейп служил не тебе. Он был на стороне Дамблдора с тех самых пор, как ты стал преследовать мою мать!
Холодный смех вновь прокатился по зале, но на этот раз он был полон язвительного веселья:
— Поттер, ты заслужил себе несколько часов жизни! Ибо то, с каким видом ты открываешь мне глаза «на правду» так забавно! Снейп – верный цепной пёс Дамблдора, таскающий старикану из огня каштаны? Какая новость! Какое открытие! Я ранен, уязвлён и потрясен открывшейся мне истиной. Никогда даже не догадывался ни о чем подобном! — скалился Темный Лорд. – Что ж? За свою «верность» бедняга Снейп уже заплатил. Он ведь, знаешь ли, мог умереть далеко не такой мучительной смертью. Но что поделаешь? За любовь нужно платить.
— Лорд Волдеморт! – повысил голос Гарри Поттер - Прежде, чем мы сойдемся в поединке, подумайте! Я призываю вас раскаяться в том, что вы сделали!
— Да не ори ты так, Поттер, — насмешливо фыркнул Темный Лорд. – Призывай немножечко потише. Узлы на голосовых связках – это плохо. Белла могла бы рассказать тебе об этом кое-что...
— Попытайтесь почувствовать хоть немного раскаяния! Это ваш последний шанс! Я видел, во что вы превратитесь! Это не описать словами. Это по-настоящему страшно. Гораздо страшнее смерти.
Зрачки в алых глазах Темного Лорда сузились.
«Он боится, — подумала София, — лорд Волдеморт боится!».
— Попытайтесь, Реддл…попытайтесь раскаяться!
— Поттер? – вкрадчиво зашелестел Тёмный Лорд. - Моя душа – не твоя забота. Хватит трепаться. Приступим к главному...
— Твоя палочка не принадлежала Снейпу! Ты убил не того человека, Реддл! – торжествующе кричал Гарри.
И снова — смех:
— Ты бесподобен, Поттер. Спасибо, что повеселил меня напоследок.
— Снейп не побеждал Дамблдора! – Поттер, выкрикивая слова, отбивал проклятия Темного Лорда, одно за другим, вынужденный отступать. - Смерть Дамблдора была обговорена между ними! Дамблдор хотел умереть непобеждённым!
— Узнаю старого маразматика, – послал в мальчишку следующее проклятие темный маг. – Вот у кого была мания величия, так мания величии! Мне до неё ещё – у-у! – сколько…
— Дамблдор умер подлинным хозяином Бузинной палочки! – перешёл в наступление Поттер.
— Молодца! – кивнул Темный Лорд.
И было непонятно, кого он хвалит: юнца или старика?
— Ничего не значит то, что сейчас она в твоих руках, Реддл! — продолжать с пафосом ораторствовать Поттер. — Обладать палочкой недостаточно. От того, что ты держишь её в руках и отдаешь ей приказы, она не становится по-настоящему твоей.
— Да хрен с этим! Будем считать, что я её временно арендую, — ухмылялся Волдеморт, ловко парируя заклятья Поттера, — удар за ударом.
— Настоящий хозяином палочки был Драко Малфой! – торжествующе прокричал Поттер.
— Ты лишён зависти? Хороший мальчик! – скалился ведьмак. - Ох, уж эти мне Малфои! Всему-то хозяева, да? Хорек, всего лишь жалкий Хорек, а ведь исхитрился и овладеть девушкой, которую ты себе приглядел, и стырить мою палочку! Прямо у меня под носом, а? Гаденыш! — со смаком выплюнул Реддл. Но с такой интонацией, как если бы хвалил. — Выживу, надеру ему задницу, А сейчас… готов, Поттер?
Золотисто-алое сияние рассвета проникло в Большой Зал через восточное окно. Лицо Волдеморта виделось в нём пылающим пятном.
Два голоса выкрикнули одновременно:
— Авада Кедавра!
— Экспелиармус!
Пламя взвилось в самом центре круга, где столкнулись оба заклятья — зеленая вспышка слизеринца с алой вспышкой гриффиндорца. Золотое облако взмыло вверх и рассыпалось, словно перья Жар-птицы. Черный вихрь, похожий на воронку торнадо завертелся на месте, где за секунду до этого стоял Темный Лорд. А потом распался крупными черными хлопьями.
Темный Лорд рассыпался пеплом, словно в Большом Зале прошумела Черная Метель.
София, ощутив странную тяжесть в кармане мантии, нырнула туда рукой. Пальцы коснулись изломанного кольца с Воскрешающим камнем. Тот пульсировал, сделавшись горячим, как уголь из костра.
Девушка сжала его в ладони и почувствовала, как пол поплыл под ногами…
* * *
Высокий темноволосый и черноглазый юноша стоял в центре пентаграммы, составленной из ломаных линий, испещрённых непонятными знаками. Слова наползали одно на другое, как гусеница. Линии тянулись, перекрещивались, снова расходились. Пространство светилось ядовитым зеленым цветом.
Юноша в центре раскинул руки и поднял лицо, принимая в себя токи, идущие снизу вверх. Его трясло, словно сотни электрический разрядов пробивало тело одновременно.
Пентаграмма вытянулась шестиугольником, над каждым углом которого вращалось вокруг собственной оси шесть предметов: тетрадь, кольцо, медальон, чаша, диадема, лента. За каждым предметом из зеленого яркого свечения сплеталось шесть фигур. Все силуэты поплыли к центру, входя в центральную фигуру.
За яркой вспышкой света последовала острая, разрывающая тело боль.
София пришла в себя, корчась на полу.
* * *
«На полу лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Волан-де-Морт погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, а Гарри стоял с двумя волшебными палочками в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага», — так напишет в своей статье Вритер. – «Какое-то мгновение вокруг ещё стояла тишина. Потом зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами. Ослепительное солнце залило окна. Все рванулись к Гарри, и первыми к нему подбежали Рон и Гермиона; это их руки обвивали его, их громкие голоса наполняли звоном уши. Потом рядом возникли Джинни, Невилль и Луна, а потом всё семейство Уизли, Хагрид, Кингсли, МакГонагалл, Флитвик, Стебль. Гарри не мог разобрать ни слова из того, что все разом кричали ему, не мог понять, чьи руки обнимают, тянут, толкают. Сотни людей теснились к нему, желая прикоснуться к Мальчику, Который Выжил, благодаря которому всё наконец кончилось…
Солнце стояло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света».
И как всегда всё в этом отчёте было ложью.
Не было никаких останков Волдеморта. От него вообще не осталось ничего, словно Том Реддл не жил, а был всего лишь порождением черных, извращенных умов.
Не было криков победы; не было восклицаний радости. Люди не бежали пожимать руку Гарри Поттеру, поздравляя с долгожданной победой, и не кидались радостно друг другу на шею.Они метались по залу, переходам, окрестностям Хогвартса в поисках близких. И чаще всего замирали в немой тоске, когда находили.
Хотя были счастливцы, рыдающие на груди любимого или родственника.
София чувствовала себя совершенно опустошенной. Только одна мысль слабо пульсировала в голове: «Всё закончилось». Но мысль эта не могла принести, ни облегчения, ни радости. Ощущения победы не было. Его не могло быть. Победа это то, что следует после беды. Пока же беда была с ними рядом.
Джинни сидела, обнимая за плечи мать, замершую над телом Джорджа Уизли. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, топтался Невиль, всё ещё сжимая в руке меч Годрика Гриффиндора…
Насчёт сияющего солнца Вритер тоже наврала. Какое солнце?! На небе в то утро висели тяжелые свинцовые тучи.
София, словно во сне миновав Зал и вестибюль, выбралась на свежий воздух. Проталкиваясь через потерянную, усталую, стихшую толпу, она всё пыталась отыскать взглядом Драко. И радовалась, что среди мертвых не находила его.
На то, чтобы волноваться, у неё не оставалось сил. Болело тело, болела душа. Она сама себе напоминала переполненную чашу, уже ничего не способную вместить.
Ветер дул с юго-востока. Первые дождевые капли смешивались с грязью, копотью и кровью. «Авада» убивает чисто, но упавшие стены, нападавшие монстры, «работали» не так стерильно.
Преодолевая сковывающее оцепенение, девушка заставляла двигаться себя дальше, стараясь не смотреть, чтобы не узнавать в останках знакомых.
Рабастан. Долохов. Яксли. Сердце Софии мучительно, болезненно ёкнула – Скабиор. Так сложилась жизнь, что большинство тех, кого приходилось оплакивать, были на Тёмной стороне.
Вдруг?! Ноги отказались держать, и София медленно обсела, не обращая внимания на то, что опускается в жижу.
Она увидела Драко Малфоя…
В трёх шагах…
Всего в трех шагах от неё…
Живой!!!
Он стоял, подставляя лицо бушующему штормовому ветру. Капли стекали по бледному, узкому лицу с опущенными веками. Лицу, застывшему алебастровой маской. Светлые волосы и плащ бились на ветру, мятежно споря с ним.
— Драко…
Софии хотелось кричать от радости. Но с губ срывался только хрип, еле-еле слышный.
Блондин медленно повернулся.
Мгновение Малфой смотрел на девушку, словно не узнавая её. Потом кинулся к Софии, падая на колени рядом, сжимая в судорожных, удушающих объятиях.
София, не таясь, плакала. Лицо Драко тоже было мокрым. Но может быть, то были не слёзы? Может быть, это был просто дождь?
— Почему? – встряхивал девушку за плечи Драко. – Почему ты не ушла, как мы договорились?!
— Разве я могла уйти без тебя? Я хотела быть с тобой. Просто быть рядом. Я не успела…
— Разве? – лукавая улыбка скользнула по худому, изможденному лицу юноши. – Так уж и не успела? А мне показалось, ты как раз вовремя.
— Драко! София! Хвала Небесам – вы живы!
К ним спешили Люциус и Нарцисса.
* * *
Тела павших разрешили забрать всем – и членам Ордена Феникса, и Пожирателелям.
Беллу и Андромеду похоронили в фамильном склепе Блэков. Там же упокоился и младший Лейстрейндж. Судьба старшего осталась для Софии неизвестной.
Профессор Снейп нашел свой последний приют в Годриковой Лощине, неподалёку от надгробия Поттеров. Люциус поставил над его могилой дорогой черный обелиск, на котором летящими резкими буквами было высечено: «Верность существует даже во тьме».
Малфои ждали известий из Министерства. Ждали почти неделю. И дождались.
Мистер Кингсли выглядел насупленным, недовольным и возмущенным.
— Я вижу, ваш дом сохранился лучше Хогвартса? – презрительно обернулся он к спешившему ему навстречу Люциусу Малфою.
— Вы пришли сюда, чтобы сказать мне это, сударь? — после гибели Волдеморта к лорду Малфою быстро возвращалась вся его утраченная спесь.
Кингсли шагнул вперёд:
— Вы хоть понимаете, что прошли на волосок от гибели, мистер Малфой?
— Я пока не в курсе событий. А что? Я действительно уже «прошёл»?
— Да, дьявол вас забери! – вскричал Кингсли. – Поттер выгородил вас, заявив, что все эти годы вы, как и профессор Снейп, были тайным агентом Дамблдора! Он даже неопровержимые доказательства предъявил! Можешь радоваться! — снова вышел сухим из воды. Даже нитки на мантии не замочил!
София с Нарциссой с лестницы, на которой они заняли наблюдательный пост, могли наблюдать, как Кингсли бесновался ещё добрую четверть часа.
- Нарцисса, — улыбнулся жене Люциус, спровадив назойливого визитёра, принесшего, между тем, благую весть их дому. – Мы свободны! По-настоящему свободны! — в руках он держал какие-то бумаги. – Нас официально уведомляют о том, что все обвинения сняты…Ну мог ли я подумать о том, что настанет день, когда я поблагодарю кого-то с фамилией Поттер?
— Мы многим ему обязаны, — тихо заметила Нарцисса.
— Многим? – хохотнул лорд Малфой. – Мы обязаны ему всем!
Нарцисса вздохнула:
— Пойду, прикажу эльфам накрыть праздничный стол. София, девочка моя дорогая, приодеться к ужину…
— Конечно. Прямо сейчас этим займусь, леди Малфой.
Свекрови удалось совершить настоящее чудо. Мрачный колорит из Малфой-мэнора почти полностью исчез. Осталась много света и цветов. Дом был уютным, несмотря на богатство. У Люциуса вкуса не было, одна помпа. Зато у Нарциссы он был безупречен.
Скользя по пронизанным солнцем широким коридорам с большими французскими окнами, София с наслаждением втягивала в себя воздух. Теперь она действительно чувствовала себя Победительницей.
Они, Малфои, выиграли; они остались живы!
Внимание девушки привлек тугой свиток, лежащей на столе в её комнате. Поколебавшись, она взяла свиток и стянула с него черный с золотом шнурок:
«Дорогая моя племянница!
Это обращение не издевательство, потому что ты действительно мне дорога.
Когда ты получишь это письмо, меня уже не будет среди живых. Если все пойдёт по плану, к тому времени я рискую стать Новейшей Историей. Если же нет…
Зачем я пишу к тебе? Потому что, наблюдая отсюда разворачивающийся в Хогвартсе бой, я должен хоть чем-то себя занять. Быть может, как и всякое живое существо, я пытаюсь оправдать себя? Слабость, конечно. Но на пороге небытия, — возможно, полного? — можно позволить себе капельку расслабиться.
Сейчас, поверишь ли, все мои устремления и чаяния кажутся мне незначительным, мелким. Все эти подковерные игры во власть.
Отсюда, из моего темного беспросветного одиночества, отлично просматривается вся жизнь. Выстраивается в цепочку. И я с неотвратимостью понимаю, что если бы хоть одно звено выпало, Лорд Волдеморт никогда бы не гонялся за несчастным маленьким мальчиком.
Если бы родители Меропы её любили, она бы никогда не связалась с ничтожным магглом. Моя мать ,вопреки распространенным мнениям умерла не от разбитого сердца, не от неразделённой любви. Её сразила нищета.
Не стану рассказывать о том, что такое английский приют тридцатых годов прошлого столетия. У меня на это просто нет времени. Я могу не рассказывать. Жаль, что не могу забыть!
А потом был Хогвартс. Встретивший меня, грязнокровного мальчика из приюта, далеко не с распростёртыми объятиями.
Хогвартс – мой вечный трофей!
Сейчас, наблюдая, как Чистокровные взрывают его, я мучаюсь, подобно отвергнутому любовнику, понимая, что изнасиловать — ещё не значит добиться взаимности.
Хогвартс. Моя непокоренная крепость.
Он в этом чем-то похож на Дамблдора. Можно разрушить – не дано сломить.
А теперь я сделаю сентиментальное отступление. Я тоже был влюблён. В женщину, очень похожую на Лили Эванс. В её родную тётку. В девочку с факультета «гриффиндор», такую же грязнокровку, как я сам. История наших взаимоотношений могла бы составить целый роман. С тяжелым концом. Магглы отправили её в психиатрическую лечебницу. К тому моменту, как я смог её найти, в результате лоботомии несчастная девушка превратилась в идиотку.
Я убил её, потому что в том растении, что передо мной стояло, уже не оставалось ничего от той, кого я любил.
Надежды на личное счастье у меня больше не было. Когда Дамблдор говорил о том, что у меня каменное сердце - он не ошибался. В этом каменном сердце было выбито только одно имя. Для других мест не оставалось.
Камень, он такой. Века хранит высеченные на нем имена.
Знаешь, когда я поднялся по ступеням Поттеровского коттеджа, Лили Эванс стояла ко мне спиной. Когда проклятье сорвалось с палочки, она повернулась, и тогда я увидел… увидел, как похожи эти женщины.
В жизни нет случайностей — прошу тебя это запомнить.
Я уверен, если бы Мери не отправилась к своим родителям, отдавшим дочь психиатрам, а доверилась мне — не было бы в истории Магической Британии Лорда Волдеморта. А у нас с ней могла бы родиться девочка, похожая на тебя. Или мальчик, похожий на Поттера.
Того самого, которого через несколько часов мне придется уничтожить. Ты вскоре увидишь, как Поттер добровольно пойдёт на смерть….
Знай: я тоже иду. И тоже — добровольно. На смерть. Знаю: не будет понимая, прощения, примирения.
Как ни чёрен я в действительности, враги сделают меня ещё чернее. Но пусть лучше так, чем публика начнём пускать слезы умиления и рыдать в платок, со словами: «Он был не так уж и плох…».
О, нет! Такой судьбы я не хочу.
Пусть они боятся, пусть трясутся от страха при звуках моего имени.
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
На могилах у мертвых расцвели голубые цветы.
Расцвели и опали… Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
Нам досталась на долю нелегкая участь солдат.
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,— она к нам в окопы и щели
Приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.
Это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
Подымались в атаку и рвали стальные мосты:
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого не жалели,
Мы пред Родиной нашей и в трудное время чисты…
Последний постулат, конечно, спорен. Но во всем остальном…
P.S
Конечно, я бы на твоем месте выбрал Поттера. Поттер мне ровня. Малфой – сын «скользкого друга».
Но, с другой стороны, из «скользких» Малфоев получаются хорошие мужья. А из нас с Поттером — только злодеи и мученики.
Вспоминай обо мне тепло, но никогда не жалей.
Том Редлл».
09.09.2012 Глава 63 Маленький принц
Ребёнок родился 1 ноября 2007 года.
На рассвете требовательный младенческий крик огласил своды Малфой-мэнора.
— Родился под знаком «Скорпиона»? — сказал Люциус. – Быть ему Скорпиусом!
Возражения Софии в расчёт не принялись. Это был тот редкий случай, когда с её мнением не посчитались.
— Вылитый Малфой, — вынесла Властелина вердикт, едва взглянув на младенца.
К концу первого года стало понятно, что мальчик вырастет блондином с глянцево-чёрными глазами. Оставалось только удивляться причудливой игре генетики. В роду Малфоев все были сероглазыми; среди близких Софии тоже не наблюдалось кареглазых.
— Чему тут удивляться? Он же — Блэк, — напомнила Нарцисса, пожимая плечами.
Малыш рос не по годам умным. Никогда не плакал и почти никогда не смеялся. Зато ухмылялся – частенько.
— Мама, а куда делась большая змея? – спросил однажды трёхлетний Скорпиус, разглядывая гадюк, копошащихся у их ног.
Малыш прекрасно ладит с шипящим племенем. Те относились к нему с собачьей преданностью.
— Какая змея? – свела брови София.
-Та, из большого аквариума, что прямо в воздухе висел? Большая-пребольшая! Больше тебя. Она меня любила.
София с ужасом вспомнила Нагайну.
— О чем ты говоришь, сынок? Не было никакой змеи!
— Нет, была! – топнул ногой маленький мальчик. – Была! Я помню!
Спустя несколько месяцев София обнаружила сына в любимом цветнике Нарциссы. Тот сидел, нахохлившись, на мраморной скамейке. Вид у него был отрешённый и мрачный:
— Скорпиус, сынок? – окликнула она, присаживаясь рядом и пробуя лоб мальчика. – Ты заболел? Что случилось?
Он поднял глаза. Мать отпрянула. Ей показалось — в них вспыхнули алые угольки.
— Почему ты меня бросила, мама?
— Бросила? Тебя?! Когда, родной?
— Я жил далеко-далеко отсюда. Там где дети спали в большом зале. В нем было так холодно. Я тебя звал, звал, звал, звал. А ты всё не приходила…
Сердце Софии готово было остановиться. Перед глазами вставала темная пелена.
Как только Скорпиус выучился читать, он стал интересоваться Темными Искусствами на радость и умиление деду.
— Мама?
— Да, мой хороший?
— Вот в этой книге написано, что Диадема Кандиды Когтевран всегда хранилась в Выручай-Комнате, где её удалось отыскать Великому Гарри Поттеру…
— И что из этого?
— Её там не было.
— Откуда ты можешь это знать?
— Знаю! — хмурясь, сказал мальчик. – Помню.
— Как это «помнишь»?
— Я многое помню из того, чего никогда со мной не было. Вот я, например, очень люблю единорогов. Папа показывал мне их. Не на картинке, а настоящих…
— Что?! И вы ничего мне не сказали?!
— Мама, — засмеялся Скорпиус. На щеках его выступили ямочки. – Да чего ты волнуешься? Они очень тихие. У них шерсть белая. И светится, как у дедушки волосы в полнолунье…
— Потому что в крови дедушки есть кровь вейл, — ядовито заметила София. – Отвратительных созданий, между прочим!
— Я знаю, кто ты такие вейлы – спесиво вскинул голову Скорпиус.
— А я знаю, кто такие единороги! Они драконов валят на «раз-два»! Я поговорю с твоим отцом!
— Бедный папа, — сделал младший Малфой скорбную мину. – Получается, что я его как бы заложил?
— Получается, — усмехнувшись, кивнула мать.
— Я помню, как убивал единорогов.
— Что?!
— Нет, я на самом деле знаю, что я этого никогда не делал. Я же не сумасшедший. Но я это помню. Помню, как полз по земле, вместе с белым туманом, потом взлетал и… — Скорпиус испуганно потряс головой. – Это было несколько раз. И мне так страшно думать об этом.
София постаралась скрыть охватившую её тревогу:
— Сын, у тебя слишком богатое воображение, — строго сказала она.
— Воображение? – возмутился Скорпиус, сощурив большие восточные глаза, странно смотрящиеся на тонком узком фарфоровом лице Малфоев. – Воображение, говоришь?! — Он вскинул руку и прокричал. — Морсмордэ!
В комнате повис череп зелено-ядовитого цвета; челюсть его отпала, выпуская змею, с раздувающимся капюшоном.
— Прекрати! Скорпиус! Убери это — немедленно!!!
Мальчик моргнул и опустил руку. Знак разошёлся зелёным дымом.
Потрясенная женщина опустилась на стул. Казалось, из комнаты вышел весь воздух. Вздохнуть никак не получалось.
— Мама! – испуганно кричал ребёнок. – Мама! Мама…
Звук плыл. Комната качалась и расплывалась. София провалилась в ту реальность, где безносое чудовище с красными глазами гналось за ней, а она никак не могла убежать.
— Ты будешь держать равновесие… — повторяла змея с человеческим лицом. – Равновесие между живым и мертвым.
Маленький мальчик с черными глазами, в которых горело адское пламя.
— София? – звал её голос Драко. – София, ты меня слышишь? Да что здесь произошло?!
Когда София открыла глаза, рядом с ней сидела встревоженная Нарцисса.
— Слава Небесам! – выдохнула она, склоняясь над снохой. – Как ты?
София приподнялась на локтях:
— Где Скорпиус?
— С Крисси.
— А Драко где?
— С отцом, — Нарцисса ниже склонилась. – Они очень напуганы. Оба клянутся, что сегодня пополудни старая метка вновь начала жечь. Неужели Сама-Знаешь-Кто…?
— Молчите! – исступленно крикнула София, зажимая уши и отчаянно мотая головой. – Молчите! Молчите, слышите?!
«Если бы вы только знали! – в ужасе думала София. – Если бы только знали!».
Утром она влетела в детскую к сыну, выхватывая его из объятий сна и тряся, словно дерево.
— Никогда больше так не делай! Слышишь, Скорпиус!? Ни-ког-да!
Любой другой ребёнок поднял бы от такого пробуждения дикий рев. Но у Софии создавалось впечатления, что сын не знает, что такое страх. Этот спасительный инструмент самосохранения у него начисто отсутствовал.
Вот любопытства и позерста – хоть ложками черпай.
— Если ты ещё раз покажешь мне эту свою «морду»…!
— Что тогда? Что ты сделаешь, мама? – ухмыльнулся маленький поганец.
— Я этого не переживу, сын. И больше – ничего!
Ухмылка сползла с лица мальчика, губы задрожали:
— Это что-то плохое, да, мама?
— Да! Это знак Волдеморта.
Черные глаза полыхнули любопытством:
— Знак Темного Лорда? А почему я умею его создавать?
— Не знаю, — уклончиво ответила София. – Во мне есть кровь Мраксов…
— Ты родственница Сама-Знаешь-Кого?! – от восторга Скорпиус подпрыгнул на постели.
— Мальчик мой, пожалуйста! Если люди из Министерства узнают о чем-то подобном, у нас у всех могут быть неприятности. Дедушку и отца посадят в Азкабан, тебя заберут у нас с бабушкой…
— Мам, — снова ухмыльнулся Скорпиус, — а ведь ты врешь! Никто меня не заберёт. Ты боишься, что папа и дедушка об этом узнают. А Министерство тебя нисколечко не пугает.
Мальчишке четыре неполных года! А такое ощущение, что она говорит, по меньшей мере, с десятилетним!
София потрясла головой.
* * *
Они стояли в Властелиной друг против друга – блондинка и брюнетка из рода Мракс.
— Ты знала! – в ярости шипела на неё София.
— О чём? – невозмутимо откликнулась старая ведьма с вечно юным лицом.
— Мой сын?! Как мне пережить такое?! — Заломила руки София. — Он – новое воплощение Волдеморта, не так ли?!
Властелина медленно кивнула и проговорила своим низким бархатным голосом, от которого мурашки бежали по коже:
— Полагаю, именно так.
София покачнулась, хватаясь рукой за грудь:
— Как ты могла?! Как ты могла так поступить со мной? Мой единственный ребёнок…! Мой сын — лорд Волдеморт?
— Твой сын – Скорпиус Малфой, Софья. В нем и в Томе Реддле единая сущность, это верно, одна душа. Но Лорд Волдеморт мертв, как и Том Реддл. Твой сын вырастит таким, каким вы его вырастете.
— Но он…
— В отличие от других людей – ты волшебница, сердце мое. В отличие от других волшебников – потомственная некромантка. Знаешь, в чем разница между тобой и другими? Ты просто знаешь, кем твой ребёнок был в предыдущих воплощениях. Вот и все.
— Но он вырастет. Все повторится!
— Ничего не повторится. С чего бы это? Том Реддл начал свою жизнь в приюте; Скорпиус Малфой — в одном из богатейших домов Англии. Том Реддл был отверженным грязнокровкой; Скорпиус Малфой чистокровен и знатен. Тома Реддла все ненавидели. Скорпиус — ваш свет в окошке. Разная жизнь – разные и судьбы. Но подумай сама, девочка моя, неужели же он не заслужил право на искупление собственных ошибок? Если бы Том не родился снова, его ждал бы ад. Это не метафора. Любой ребёнок в этот мир приходит с чистой душой. Просто проследи за тем, чтобы «файлы», как теперь говорится, «заполнялись правильно».
* * *
В Хогвартс Скорпиуса приехала провожать вся семья.
Презрительно поджимая губы, мальчик бросал кругом выразительные высокомерные взгляды. Огромный вокзал был весь в дыму. Выхлопы машин, дыхание многочисленных прохожих, уханье сов после уединенных просторов Малфой-Мэнора, куда допускались лишь избранные, его раздражали.
А вот его маленькой сестрёнке, семилетней Маре, явно пришлись по душе.
— Мам, а папа купит мне сову? – потянула дочь Софию за руку.
— Как только научишься читать и писать, — непременно купит, — улыбнулась Нарцисса.
Малиновый старый поезд был окутан клубами дыма.
— С ума сойти, — скривился Скорпиус, и София с Нарциссой переглянувшись, прынули. Как же временами он похож на отца. – На дворе середина двадцать первого века…
— Не преувеличивай, - порекомендовал Люциус, — не середина, а первая четверть.
— …а волшебники до сих пор используют топку! — не слушая деда, разглагольствовал внук. - Магглы по технологиям давно нас обогнали. Какой толк быть волшебником, если приходится ездить на телеге?! Вот когда я вырасту — всё изменится! Волшебники смогут пользоваться всеми благами цивилизации. Уверен, что слово «мультимедийный» чистокровные волшебники слыхом не слыхивали…
Симпатичный вихрастный темноглазый мальчик обернулся на причитания их сына. По лицу его скользнула ехидная ухмылка.
— Уймись, — процедил Драко сыну.
— Необходима реформа, отец! Ты и сам понимаешь, правда? Нельзя быть такими ретроградами!
— Скорпиус, ты слышал, что сказал тебе отец? – приподнял брови Люциус.
Из тумана выступили знакомые лица. Большинство из них были рыжие.
Люциус презрительно отвернулся, прижимая платок к лицу:
— Вонь этого племени Уизли, кажется, будет преследовать меня вечно. Плодятся, как кролики!
София заметила семейство Поттеров.
В отличие от Молли, Джинни удалось сохранить стройность. Возможно, потому, что она родила троих, а не семерых детей? Молодая женщина была одета по маггловской моде.
Рядом с ней стояли девочка и два мальчика, один из которых был просто вылитый отец. Только без очков, отчего зелёные глаза казались ещё ярче. Гарри держал старшего мальчика за руку. У того была плутовская Уизливская физиономия. И рыжие волосы. Вдруг Поттер поднёс руку ко лбу и резко обернулся.
Оба Малфоя, Драко и Люциус, величаво ему кивнули в знак приветствия. Гарри, коротко кивнув в ответ, с любопытством поглядел на Софию. Они обменялись улыбками.
Драко принял надменно-холодный вид. Джинни Поттер поджала губы, совсем как её мать.
Только тут София заметила, что сын тоже не сводит взгляда с Поттеров. Его внимание привлек не Гарри, не старший мальчик, которому предстояло стать ему однокурсникам, а маленькая рыжеволосая девочка.
— Ли-ли?
— Что? – нахмурился Драко, наклоняясь к сыну. – Что ты сказал?
— Её зовут Лили.
— И что? – вопросительно приподнял брови Драко.
— Ей должны были назвать Мэри! – в черных глазах сверкнули красные искры. – Мери, а не Лили!
— О*кей. Не проблема, — ухмыльнулся Драко. – Сейчас пойду и набью Поттеру морду. Чтобы в следующий раз не забывал поинтересоваться твоим мнением на этот счет.
Скорпиус ухмыльнулся в ответ:
— Следующего раза не нужно. Что ж? – пожал мальчик плечами. – Лили – так Лили.
— Видишь вон того парня? – донесся до них нарочито громкий шёпот Рона, обращающегося к своей дочери.
Роза была почти точной копия Гермионы, только рыжей и почему прехорошенькой. Девочка была куда симпатичнее приглянувшейся Скорпиусу Лили.
— Это маленький Скорпиус…
При слове «маленький» Скорпиус снова ухмыльнулся, обменявшись взглядами с отцом и дедом.
— Малфой, понимаешь? И ты должна одерживать над ним вверх на каждом экзамене, Роза.
Скорпиус повернулся к семейству Уизли спиной:
— Обломаешься, Уизел! – процедил невыносимый ребёнок. – Малфои не любят быть снизу.
— Скорпиус! – возмущенно ахнули бабка и мать.
Паршивец одарил их лукавой улыбкой, отчего на обеих щеках заиграли очаровательные ямочки.
— А что я такого сказал? – «наивно» захлопал он длиннющими ресницами.
Когда маленькая рыжая дочка Гарри, испуганно вжимая голову в плечи, прошла мимо них, следуя за родителями, Скорпиус мягко позвал:
— Ли-ли…? – он словно пробовал на вкус это имя, — Лили Поттер?
— Да? – откликнулась девочка.
Скорпиус вытянул ладонь, и над ней материализовалась необыкновенная огненная лилия.
— Потому что я буду ждать, Лили Поттер, когда ты приедешь в Хогвартс.
Дети обменялись улыбкой. Лили – робкой, застенчивой. Скорпиус – спокойной, уверенной и твердой.
София и Драко переглянулись.
— Знаешь …?
— Что?
— А ведь я, пожалуй, достойный преемник профессора Треллани, — насмешливо блеснул глазами Драко. – Я предсказал этот момент за пятнадцать лет до самого события.
— Не преувеличивай, — пихнула мужа под ребра локтем София.
В ответ получила легкий шлепок чуть пониже спины.
— Отец ведь неспроста боится Уизли! – выразительно приподнял брови Хорёк. – Не пройдет ещё и пятнадцати лет и….
— В наших рядах появятся рыжие? — подхватила София мысль мужа, наморщив носик.
— Увы! Спорить со Скорпиусом – пустое дело. Что он задумает, то и сделает. Не думаю, что время исправит его к лучшему, — поделился опасениями Драко.
* * *
Держа в руках небольшой элегантный чемоданчик, Скорпиус неторопливо направился к поезду.
Из ближайших окон высовывались школьники. Множество лиц, как в поезде, так и на платформе были обращены к Поттеру.
И все же, когда приторно-хорошенький фарфоровый мальчик с черными, глазами, проходил мимо, взгляды невольно оборачивались ему вслед.
Маленький принц возвращался в свои владения.
Возвращался, чтобы стать, наконец, королем.
09.09.2012
3322 Прочтений • [Тёмные воды ] [17.10.2012] [Комментариев: 0]
Vova
