Блейзу Забини было скучно. Эссе для Слизнорта, ровно шесть футов, ни дюймом больше и ни дюймом меньше, чем требовалось, было написано его ровным прямым почерком без единой помарки всего за один вечер. Вечер, который можно было бы занять чем-нибудь гораздо более интересным. Еще один потраченный впустую вечер.
Блейз был, пожалуй, единственным слизеринцем, кто не любил не только зельеварение, но и своего декана. Просто не любил. Без всяких на то причин. Он идеально знал этот предмет, его точным скупым движениям при нарезке ингредиентов мог позавидовать профессиональный зельевар, но удовольствия от «вида кипящего котла» Забини не получал.
Единственной причиной, почему он продолжил изучение зельеварения после сдачи СОВ, были шоу, практически на каждом уроке устраиваемые Поттером и Лонгботтомом при непосредственном участии Снейпа. К сожалению, в этом году двое из артистов по разным причинам ушли на заслуженный отдых, и Забини совсем уже было решил отказаться от изучения бесполезного предмета, как вдруг Поттер неожиданно для всех сварил лучшее зелье в классе. Восхищение Слизнорта, нового профессора зелий, было почти по-детски искренним, и Блейз решил, что он не зря доучился до шестого курса. У летучей мыши нашелся достойный преемник морж. Правда, кроме Забини никого из слизеринцев это не обрадовало, но ничего страшного, ему не привыкать быть белой вороной в кругу однокурсников.
С первого курса Блейз старался держаться обособленно от товарищей по факультету. Ровно настолько, чтобы ни с кем не ссориться по-крупному, но при этом и не заводить друзей. Он ни с кем близко не общался — его злой, порой циничный юмор никто не мог вынести дольше нескольких минут подряд. Забини такое положение дел вполне устраивало.
Наследники древних и не очень семейств с первых же дней в Хогвартсе пытались завести деловые знакомства, подражая своим родителям. Блейза это откровенно смешило. Пафосные речи в стиле «Мистер/мисс ..., не могли бы вы...» «Конечно, мистер/мисс ...» из уст первокурсников звучали донельзя комично. Впрочем, круг общения внутри факультета сложился довольно быстро, и Забини оказался в нем абсолютно лишним. К его удовольствию.
Попытки навязать Блейзу свое общество предпринимал лишь негласный лидер первокурсников змеиного факультета — Драко Малфой. Единственный, кто не понял, что Забини не нужны ни друзья, ни деловые партнеры. По крайней мере, на первом курсе. Разговор с Малфоем получился коротким — вежливую просьбу смуглого слизеринца идти лесом Малфой проигнорировал. Пришлось применять более весомый аргумент — один из отчимов Блейза, пятый или шестой по счету (Блейз никогда многочисленных партнеров матери не пересчитывал) научил маленького Забини простейшим заклинаниям. Аргументов против Петрификуса Тоталуса у Малфоя не нашлось, и Блейза все оставили в покое. Повторить его успех пока никто из первокурсников не мог, а значит, связываться с ним было попросту глупо.
К шестому курсу ситуация если и изменилась, то не сильно. Блейз по-прежнему не поддерживал сколько-нибудь близких отношений ни с кем из однокурсников, и не видел причин что-то менять. Он знал намного больше заклинаний, чем большинство из них, и если бы захотел, мог бы стать лучшим студентом не только на курсе, но и вообще в Хогвартсе. Вот только это ему было совсем не нужно. Унаследовавший практичность отца, он не видел никакого смысла в высоких оценках. Какая разница между «Выше ожидаемого» или «Превосходно» по трансфигурации, если она ему пригодится один-два раза в жизни?
Свободное от долгих посиделок с учебниками время требовалось чем-то занять. В квиддич он играл довольно хорошо, но не настолько, чтобы претендовать на место в сборной факультета, а других развлечений в Хогвартсе не было. Поэтому Забини забавлялся тем, что устраивал различные мелкие пакости как товарищам по факультету, так и вообще всему Хогвартсу. За долгие годы в списке жертв его шуток успели побывать все без исключения студенты и большинство преподавателей.
Особенно он любил подшучивать над профессорами по Защите от Темных Искусств. Прелесть таких шуток заключалась в том, что каждый год у Забини был новый объект для его экспериментов. Будучи (когда это ему было нужно) истинным студентом Слизерина — хитрым и изворотливым — поймать с поличным его было трудно. Только Люпин и Грюм раскусили ловушки раньше, чем успели в них попасться.
Оборотень не только не обиделся на подколку, но еще и наградил Блейза двадцатью баллами за успешное применение отвлекающих чар в сочетании с приклеивающими. А вот отставной аврор шуток, похоже, не понимал: Блейзу пришлось три недели помогать Филчу приводить в порядок коридоры Хогварса. Почему их нельзя было убирать при помощи магии, он в упор не понимал, но все-таки добросовестно подметал коридоры, строя планы мести ненавистному завхозу и раскусившему его профессору. С годами свое мастерство Забини отточил до совершенства, и мог с гордостью сказать (нисколько не покривив при этом душой), что за весь пятый курс его не поймали ни разу. При самом строгом режиме за все годы учебы!
Вот и сегодня, убрав в сумку дописанное эссе, он задумался над очередной шуткой. В голову не приходило решительно ничего оригинального, а потому он отнес учебники в спальню и завалился на кровать, справедливо решив, что утро вечера мудренее. Особенно если это утро воскресенья. На соседней кровати тихо посапывал во сне Теодор Нотт, а вот малфоевское ложе пустовало, причем уже не в первый раз за этот семестр. Учитывая, что до отбоя оставалось совсем немного времени, это было довольно странно. Особенно в свете того, что сегодняшней ночью согласно графику вечерний обход совершали гриффиндорские старосты. Забини знал это точно — для записного нарушителя правил вроде него такая информация была жизненно необходимой.
Блейз вернулся в общую гостиную и огляделся в поисках пропавшего однокурсника. Безрезультатно. Все слизеринцы уже разошлись по своим спальням, и кроме Кребба и Гойла в комнате никого не было. Горилополдобные телохранители наследника блондинистого рода корпели над эссе по трансфигурации и, судя по скомканным пергаментам, в изобилии валявшимся вокруг них, дело шло из рук вон плохо. Впрочем, чего было ожидать от тех, кто способен без ошибок написать разве что собственную фамилию? Да и то лишь потому, что она вышита на всех без исключения их мантиях.
— Малфоя не видели? — поинтересовался у них Блейз.
— Нет, — качнул головой Кребб, не отрываясь от учебника, — в спальне посмотри.
— Его там нет.
— Тогда в библиотеке, он последнее время часто туда ходит, — пробасил Гойл.
В свете невысокой успеваемости Малфоя, в последнее время больше занятого какими-то личными проблемами, чем учебой, полученная информация Блейза не удивляла. Куда еще за книгами-то идти, как не в библиотеку? Только если в Косом переулке заказать. Но пока их оттуда доставят, три раза состариться успеешь. Неужели Малфой действительно в библиотеке?
Почему его так заинтересовало местонахождение старосты, Блейз не мог объяснить даже самому себе. Скорее всего, дело было в том, что его деятельная натура требовала выхода накопившейся энергии. Проще говоря, после написания эссе по зельям чем-то надо было себя занять. И поиски соседа по спальне вполне удовлетворяли целям Забини.
В библиотеке Малфоя не оказалось. Там вообще никого не оказалось — книгохранилище было заперто. Вздохнув, Блейз отправился обратно. Они наверняка разминулись, и Малфой, скорее всего, уже спит в своей постели.
Забини спустился на второй этаж, когда услышал в коридоре отдаленные звуки голосов. Спать не хотелось, да и природное любопытство покоя не давало, поэтому он пошел на звук. Коридор был почти не освещен, что давало ему неплохую маскировку, которой слизеринец не преминул воспользоваться. Вот голоса раздались почти совсем рядом, и Блейз осторожно выглянул из-за угла.
Открывшаяся картина заставила его мгновенно забыть о пропавшем Малфое. Он стал невольным свидетелем любовной драмы! Около рыцарских доспехов в обнимку с симпатичной голубоглазой блондинкой стоял высокий рыжий парень в гриффиндорской мантии со значком старосты на груди. Уизли, вне всякого сомнения. Блондинка, по-видимому, Браун. О ее романе с младшим представителем рыжей семейки по Хогвартсу давно ходили сплетни, которым, Блейз не привык сильно доверять. Согласно слухам, распространявшимся в Хогвартсе со скоростью «Молнии», Грейнждер пригласила Уизлика на вечеринку к Слизнорту. Всеведущими слизеринскими сплетницами это было расценено как начало романа. Только вот роман, похоже, уже заканчивался, не успев толком начаться, так как Уизли решил, что его хватит на двух девушкек одновременно и был пойман на месте «преступления». Судя по измятым мантиям и раскрасневшимся лицам сладкой парочки, застукали их на самом интересном месте.
— Как ты мог, Рон! — на щеках гриффиндорской старосты в тусклом свете факелов блеснули ручейки слез.
— Да я... это... — находчивость горе-ловеласа была просто «фантастической». — Гермиона, ты все не правильно поняла!
«Ну да, вы эссе по Чарам обсуждали, — ухмыльнулся в темноте Забини, — наедине и после отбоя. А я-то думал, что у Уизли фантазия по части отмазок богатая... или она вся близнецам досталась, а младшему шиш без масла?»
Гермиона была с ним согласна:
— Что тут понимать, Рон?
— Я, наверное, лучше пойду, — Лаванда отлепилась от рыжика и быстрым шагом направилась к лестнице. Грейнджер ее проигнорировала, а Блейз вжался в стенку — не хватало еще, что бы его сейчас застукали. Но Браун так спешила, что в сторону слизеринца даже не посмотрела, и он облегченно вздохнул. Очень уж хотелось досмотреть, чем же закончатся внутригриффиндорские разборки.
— Я свободный человек! Встречаюсь, с кем хочу и когда хочу! — заявил тем временем рыжий, еще больше осложняя и без того патовую для себя ситуацию.
«Во время патрулирования коридоров? Сам целуюсь, а с других за это баллы снимаю? Вот так справедливость! Видимо, чисто уизлевская», — подумал Блейз.
— Видеть тебя не хочу. Катись отсюда! Можно даже к твоей Браун! — а Грейнджер, судя по всему, на грани истерики. Похоже, она влюблена в этого рыжего придурка. Что же ответит Уизлик?
— Ну и пойду! Не больно то и хотелось с тобой общаться, зубрилка ревнивая!
Грейнджер ударилась в слезы, а рыжий бросился догонять свою блондинку. «В приличном обществе за такое отношение к девушке на дуэль вызывают, — нахмурился Забини, — да только Уизли к приличному обществу никак не относятся. А за Грейнждер, похоже, и заступится-то не кому. Поттер в перерывах между ежегодными спасениями мира приударяет то ли за лунатичкой с Рейвенкло, то ли за младшей Уизлихой. Герой, тоже мне. Глобальные проблемы решает, а за подругу ему заступаться некогда!»
Больше всего на свете Блейз не любил плачущих девушек. Хотя нет, неправда. Больше всего он не любил тех, кто доводят девушек до истерик. И неважно, грязнокровка она, или аристократка с идеальной родословной. Любая женщина — королева, и тот, кто ее довел до слез, достоин самого искреннего презрения. Так уж привык считать Забини. Если за Грейнджер некому заступиться, то почему бы ему самому не надавать рыжему по рогам? Вот он и нашел себе лекарство от скуки. Получше поисков Малфоя, уж точно.
— Что случилось, — вышел он из своего тайника, — почему ты плачешь?
Надо отдать должное, Грейнждер не стала спрашивать, что он так поздно делает вне своей гостиной. Она вообще ему не ответила.
— Девушки не должны плакать, — Забини приблизился к гриффиндорке и мягко ее обнял. Она прижалась к нему, тихо вздрагивая и продолжая рыдать. Блейз мягко погладил девушку по голове и прошептал, — это неправильно.
— Почему он такой? — Гермиона смотрела на него своими покрасневшими от слез глазами, ее голос дрожал.
— Он такой, какой есть, — пожал плечами Забини. — Поверь, он тебя не достоин. Если мужчина довел женщину до слез, то он не мужчина. Так, название одно. Он причинит тебе еще немало боли. Зачем ты мучаешь себя?
— Я люблю его, — еле слышно прошептала Грейнджер. В ее заплаканных глазах было столько горечи, что Блейзу захотелось приложить Уизли чем-нибудь раза в три мощнее Ступефая, — неужели Рон совсем не любит меня?
— Если так ведет себя, то думаю, нет, не любит, — ответил Забини. — Он эгоистичен, он любит женское внимание, но воспринимает его как должное. Как что-то, что будет с ним всегда. Зачем ему отдавать сердце одной единственной?
Гермиона заплакала еще сильнее.
— Плохой из меня утешитель, — вздохнул Блейз. Гриффиндорка его не услышала.
— Почему ты утешаешь меня? Ты слизеринец, а я ... я всего лишь грязнокровка, которая не нужна даже тому, кого любит.
— Значит, я неправильный слизеринец, — усмехнулся Забини, — и я считаю, что девушки не должны плакать. Особенно из-за глупых неуравновешенных гриффиндорцев. Пожалуй, я поговорю с твоим другом. По-мужски.
— Не надо, — вытерла покрасневшие глаза рукавом мантии Гермиона, — я сама поговорю с ним. Спасибо.
— Если он опять будет тебя обижать, то переселится к мадам Помфри. Надолго. Честное слизеринское.
— Не будет, пускай катится к своей Браун! — криво улыбнулась Гермиона. «Честное» и «слизеринское» для нее, видимо, были несовместимыми в одной фразе словами.
— Вот это правильно, вокруг столько парней лучше него, зачем ограничиваться рыжим недоумком? — улыбнулся в ответ Забини.
— Я обещала взять его на вечер к Слизнорту…
— Нашла причину! Пойди с кем-нибудь другим.
— Я вообще не хочу идти на этот глупый вечер. А если я приду, как ты говоришь «с кем-то другим», то обижу Рона...
— На Уизли свет клином сошелся? — Блейз обнял девушку и, глядя ей в глаза, прошептал, — пока я рядом с тобой, тебя никто не обидит. Запомни это, хорошо?
— Хорошо, — кивнула Гермиона.
— Хочешь пойти к Слизнорту со мной?
— Но ты наверняка уже кого-нибудь пригласил, — нерешительно проговорила Грейнджер.
«Неужели она согласна общаться со слизеринцем, лишь бы досадить Уизлику? Крепко же он ее достал, — ухмыльнулся про себя Забини, — тем приятнее будет увидеть его лицо после вечеринки».
— Я вообще не собирался туда идти, — пожал плечами Блейз, — но раз такое дело, то я к твоим услугам.
— Ты настоящий джентльмен! — счастливо улыбнулась Грейнджер. — Встретимся у кабинета Слизнорта?
— Нет, в понедельник на нумерологии, — напомнил Блейз.
— Ладно, пока! Мне еще второй этаж проверить надо. Я тебя не видела!
— Примерная гриффиндорская староста нарушает правила ради слизеринца! Куда катится мир? — пробормотал Забини. Но Грейнджер уже успела скрыться за поворотом коридора и его не услышала.
* * *
Блейз и Гермиона вошли в кабинет Слизнорта одними из последних, и поэтому тут же попали в центр внимания. Новая парадная мантия обошлась слизеринцу в круглую сумму, но он об этом нисколько не жалел. На доставшуюся ему от покойного отца часть денег мать претендовать по условиям завещания не могла, а шестнадцатилетнему Забини тратить их было решительно не на что. Роскошная одежда, раритетные книги, новая метла каждый год — а в его личном сейфе до сих пор солидная горки золотых монет. Учитывая, что ему предстоит в будущем наследовать все деньги матери, Блейз с трудом представлял, на что можно потратиться еще. Кстати, изящное нежно-голубое платье без рукавов, в которое была одета Гермиона, тоже было оплачено из его кармана. Девушка, конечно, сопротивлялась такому дорогому подарку, но Забини умел быть убедительным. Без малого две сотни галлеонов были потрачены не зря — на гриффиндорку то и дело бросали завистливые взгляды записные модницы Хогвартса. Впрочем, Блейза чужое внимание к себе и спутнице волновали не сильно, и он принялся осматривать помещение, в котором оказался.
Кабинет немолодого зельевара благодаря то ли особенностям архитектуры замка, то ли колдовскому мастерству своего обитателя, показался Блейзу намного больше, чем должен был бы быть. С потолка и стен свисали изумрудные, малиновые и золотые драпировки, создавая иллюзию огромного шатра. Народу собралось поразительно много, значительно больше, чем ожидал Забини. В комнате было душно, и он немного ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
В центре потолка красовалась роскошная золотая люстра, заливавшая комнату красным светом. В дальнем углу кто-то громко пел под аккомпанемент скрипок, демонстрируя всем полное отсутствие музыкального слуха и ничуть этого не стесняясь. Несколько пожилых колдунов, глубоко погруженных в беседу, почти полностью скрывались под густой пеленой табачного дыма. Под ногами гостей, непостижимым образом умудряясь не уронить горы фужеров и угощений с огромных серебряных подносов, сновала целая армия домовых эльфов.
Хозяин вечера был одет в элегантный смокинг и шляпу с кисточками, которая, по мнению Блейза, портила весь вид Слизнорта. Зельевар что-то усердно рассказывал Поттеру, размахивая руками и не замечая никого вокруг, а знаменитый гриффиндорец явно не знал, куда деваться от столь пристального внимания. Лунатичка из Рейвенкло рядом с ним задумчиво теребила сережку, причем, к удивлению Забини, сережка была вполне обыкновенной, а не очередным использованным не по прямому назначению овощем.
Гермиона, крепко сжала руку Блейза, боясь потерять его среди множества танцующих или просто беседующих волшебников, и решительно направилась к другу. Извинившись перед Слизнортом, Гарри тут же скрылся в толпе вместе со своей спутницей. Блуждания обоих пар закончились за одной из многочисленных драпировок, надежно укрывшей необычный квартет от лишних взглядов.
— Гарри, Луна, знакомьтесь — это мой парень, Блейз Забини. Блейз, это Гарри Поттер и Луна Лавгуд, — представила друзей Гермиона. Юноши скрепили знакомство рукопожатием. Луна протянула руку для поцелуя, и Блейз коснулся губами тыльной стороны ладони.
— А как же Рон? — на губах Гарри мелькнула едва заметная понимающая усмешка, — я думал, ты придешь сюда с ним с ним.
— Он в больничном крыле, — не дал ответить Гермионе Блейз.
— Что с ним случилось? — миловидное задумчивое личико Луны приобрело заинтересованный вид, а в ее пронзительных голубых глазах Забини заметил сочувствие.
— Ничего страшного, упал с лестницы и сломал ногу, — пожал плечами слизеринец. — Я пытался ему помочь, но нечаянно перепутал заклятья и удалил из его ноги все кости. Что поделать, колдомедицина не мое призвание... так что придется ему вместо тыквенного сока отмечать Рождество костеростом в компании мадам Помфри.
— Какая досадная случайность, правда? — подмигнула Гарри Гермиона, казалось, ничуть не расстроенная происшествием. — А Блейз был так любезен, что согласился составить мне компанию сегодняшним вечером.
— И пригласил на Рождественские каникулы к себе в Италию, в поместье, доставшееся мне от покойного отца, — обнял гриффиндорку Забини. Гарри поперхнулся шампанским.
— Я еще не согласилась, — игриво улыбнулась своему кавалеру Гермиона.
— У тебя пока есть время подумать, — ответил слизеринец. — Но недолго!
— Я не вижу причин для отказа, — она взяла с подноса у одного из эльфов ажурный бокал с тыквенным соком.
— Гермиона, признайся, это твоя месть Рону? — происходящее казалось Гарри фантастическим сном. Гермиона встречается со слизеринцем? Едет на каникулы в гости к незнакомому парню с враждебного факультета? Это что-то из области ненаучной фантастики.
— Месть? — Грейнджер отпила немного из своего бокала, — ты плохо обо мне думаешь, Гарри. Если бы я хотела ему отомстить, я бы рассказала Рону про отборочные испытания. Но ты же знаешь, я не способна пасть так низко.
— И поэтому совершенно случайно о Конфундусе узнал некто МакЛагген, — усмехнулся Забини. — Я подозреваю, что именно после встречи с разъяренным Кормаком Уизли рухнул с лестницы.
На этот раз напитком поперхнулась Гермиона.
— Блейз, ты же обещал, что никому...
— А я никому и не сказал, — пожал плечами Забини, — просто МакЛагген получил записку от неизвестного доброжелателя. Без имен. Там было ровно три слова: «Отборочные испытания. Конфундус». Почерк, разумеется, не мой. Темный коридор. Третьекурсник из Хаффлпаффа. Обливиэйт.
— Это подло, — Гермиона смотрела на своего спутника с недовольством, впрочем, внимательные зрители без труда смогли бы разглядеть в ее глазах одобрение поступка Забини.
— Я же слизеринец, ты не забыла? — развел руками Блейз, — подлость наше второе имя.
— С кем я связалась? — патетически провозгласила Гермиона, закатив глаза.
— Теперь мы лишились вратаря, — одарил подругу недовольным взглядом Поттер. — Рон не сможет должным образом настроиться на следующий матч...
— Нечестно получил и нечестно потерял, — Гермиона одним глотком осушила остатки тыквенного стока и поставила пустой бокал на поднос тут же появившегося рядом эльфа. — Все справедливо.
— Ты болеешь за Гриффиндор или уже за Слизерин? — нахмурился Гарри, — я уже начинаю сомневаться...
— Я вообще против квиддича. Не вижу смысла рисковать получить травму из-за глупого желания покрасоваться перед всем Хогвартсом. Но раз уж очутилась в компании ярых фанатов этого спорта, то я за честную игру. Не понимаю, неужели нельзя провести еще одни отборочные испытания? Это так сложно?
— Только когда погода придет в норму, в мороз не очень-то приятно летать.
— Вот и решили, — Гермионе наскучило обсуждение квиддича.
— Может, все-таки пойдем праздновать? Мы же не прятаться ото всех сюда пришли? — предложила Луна.
Словно услышав ее слова, скрипки заиграли какую-то веселую мелодию, и спустя мгновенье кабинет Слизнорта наполнился танцующими парами.
Vova
