Как только собрание заканчивается, просторный зал, освещенный пламенем парящих в воздухе свечей, наполняется гулом приглушенных голосов, скрипом отодвигаемых стульев и шорохом шагов.
Однако высокий холодный голос с легкостью перекрывает все остальные звуки:
— Северус, задержись.
Зельевар, с тоской покосившись на дверь, возвращается к своему месту. Идущие к выходу Упивающиеся бросают на него кто заинтересованные, кто завистливые, а кто — просто безразличные взгляды. Краем глаза Северус замечает Беллу. Ее глаза светятся злорадным торжеством — похоже, Лестрейндж решила, что Повелитель, наконец, внял ее словам о предполагаемом предательстве Снейпа.
Когда последний Упивающийся покидает помещение, Волдеморт поднимается с места. Выражение его лица абсолютно нечитаемо.
Северус недоумевает: в последнее время Лорд не выказывал ни малейшего недовольства своим шпионом, а добытую информацию (в переработанном виде, разумеется) уже обсудили на сегодняшнем собрании.
Волдеморт окидывает зельевара задумчивым взглядом. Наконец, словно решив что-то для себя, разворачивается и, кивком головы приказав Северусу следовать за собой, направляется к неприметной дверце в дальнем углу зала.
Миновав лабиринт запутанных коридоров и переходов, они оказываются в просторной светлой комнате. Снейп украдкой осматривается по сторонам. Похоже, это рабочий кабинет Лорда: стены уставлены высокими книжными шкафами со стеклянными дверцами, возле окна, из которого льется тусклый дневной свет, стоит заваленный ворохами исписанного пергамента письменный стол.
Зельевар удивлен: насколько ему известно, Волдеморт предпочитает встречаться со своими сторонниками в официальной обстановке — на собраниях, проводимых в готически-мрачных полутемных залах вроде сегодняшнего, либо, если нужно обсудить какие-то вопросы наедине, в библиотеке. Но — не в личных апартаментах. Никогда.
Темный Лорд останавливается возле камина. Его лицо по-прежнему непроницаемо, а длинные тонкие пальцы рассеянно вертят палочку.
Северус готов ко всему: к очередной словесной дуэли, к сокрушительному ментальному удару, даже к Круциатусу. Но вопрос Волдеморта застает его врасплох:
— Не желаешь сыграть в шахматы, Северус?
Сказать, что Снейп изумлен — значит не сказать ничего. Только многолетняя выучка шпиона позволяет ему скрыть свое замешательство.
Волдеморт, не дожидаясь ответа двойного агента, взмахивает палочкой, материализуя невысокий круглый столик и пару кресел. Еще один взмах — и на столике появляется шахматная доска с уже расставленными фигурами.
Лорд опускается в кресло, небрежным жестом предлагая зельевару последовать его примеру. Снейп садится, берет две фигурки с разных сторон поля, прячет их за спиной, а потом вытягивает руки вперед.
Волдеморт выбирает ту, что в правой. Северус разжимает кулак — белая.
Лорд хмыкает — похоже, он тоже оценил юмор ситуации, — разворачивает доску и делает первый ход.
— Скажи, Северус, ты никогда не задумывался о смене стороны?
«Что ж вы так прямолинейны, милорд?» — мысленно усмехается зельевар. Ответ «Нет, никогда» напрашивается сам собой, но озвучить его — значит совершить грубую, очень грубую ошибку. Темный Лорд — далеко не дурак, настолько очевидной лжи не поверит. Он прекрасно понимает, что после его падения о смене лагеря подумывала едва ли не половина Упивающихся.
Снейп делает свой ход и осторожно отвечает:
— Задумывался, милорд.
За такой ответ, конечно, можно и Круциатус получить. Но откровенную ложь Волдеморт ненавидит гораздо больше.
— Вот как? — Лорд бросает на собеседника цепкий острый взгляд.
— И что же заставило тебя окончательно выбрать… мою сторону?
Шпиону не нравится, очень не нравится эта пауза перед словами «мою сторону». У него снова — уже в четвертый раз за последние две недели — появляется ощущение, что Волдеморт знает, все знает и лишь по какой-то только ему ведомой причине ничего не предпринимает. Пока не предпринимает.
Северус передвигает черного коня и поднимает голову.
— С вами выгоднее, милорд.
Это — опасный ответ, безусловно, опасный. Хотя Волдеморт и знает, что как минимум половина Упивающихся руководствуется подобными соображениями, такое ему в лицо еще никто не говорил.
Подобная «откровенность», конечно, чревата неприятными последствиями вроде второго Непростительного (или чего-нибудь похуже — арсенал Темного Лорда в этом плане достаточно богат), но Северус делает расчет на то, что люди (и не совсем люди — все-таки, человеком его собеседника назвать трудно), как правило, верят тому, во что хотят верить.
Взгляд Волдеморта становится кинжально острым. Температура в комнате словно понижается на несколько градусов, а атмосфера начинает давить своей тяжестью.
Зельевар напрягается в ожидании заклятья, но собеседник снова удивляет его.
Волдеморт откидывается назад и аплодирует. На его губах появляется кривоватая усмешка.
— Браво, Северус, браво, — негромко произносит он. — Не у многих хватило бы смелости — или… наглости? — заявить мне подобное.
Снейп молчит, но слова Лорда и не требуют ответа.
Какое-то время они играют в тишине. Стиль игры Волдеморта непредсказуем и похож на него самого: обманчиво-спокойные ходы, вроде бы не несущие в себе никакой угрозы, неожиданно сменяется нападением, яростным и безжалостным. Зельевар же уходит в глухую защиту.
— Северус, мог бы ты предать меня? — голос Лорда звучит тихо и вкрадчиво, а глаза пристально следят за малейшим изменением в лице шпиона.
Снейп устал, очень устал. Он вымотан собранием и этим разговором. Порой короткая беседа с Волдемортом отнимает гораздо больше сил, чем длительный бой. Сейчас бы хоть немного отдохнуть, собраться с мыслями…
Но времени на это нет. Фигуры расставлены, первые ходы сделаны, и отступать нельзя. Да и некуда, собственно…
То, что Северус сейчас собирается сказать — рискованно, но иллюзия честности и откровенности кажется ему лучшим способом рассеять подозрения. Он передвигает фигуру, поднимает глаза и говорит:
— Да, мой Лорд. Мог бы. Пока был жив Дамблдор.
На миг зельевару кажется, что при словах «мой Лорд» в глазах его собеседника вспыхивает ярость. Но нет, Волдеморт улыбается — не усмехается, а именно улыбается.
— Не устаю поражаться твоей храбрости, Северус.
Их взгляды встречаются. Во взоре Северуса — опаска и настороженность, а в глазах Волдеморта — насмешка и отстраненное любопытство.
Шпион не выдерживает первым. Он разрывает визуальный контакт, смотрит на доску — и понимает, что предыдущий ход был ошибкой. Но сделать ничего уже не может.
Лорд не спешит делать свой. Он задумчиво рассматривает фигуры и произносит:
— К слову о Дамблдоре. Белым будет трудно обходиться без ферзя.
Понятно, что он говорит не об их с Северусом партии. Белым ферзем Лорд считает Альбуса.
Интересно, а кто он сам? Снейп думает, что тоже ферзь — у короля слишком малые возможности. Хотя… Наверное, он играет за обоих.
Волдеморт делает ход и продолжает:
— Правда, последнюю операцию они провели вполне успешно. Должен признать, идея с семью Поттерами была великолепной. Как и все твои идеи, впрочем.
Рука шпиона, протянутая к черному коню, замирает в воздухе.
Северус вскидывает голову. Изумленный взгляд черных глаз, в глубине которых читаются страх и какая-то усталая обреченность, встречается с насмешливым взором багровых, наполненных странной смесью горечи, плохо сдерживаемой ярости и торжества.
Лорд смортрит на доску. Передвигает фигуру:
— Шах и мат, Северус.
20.02.2012 Промежуточный ход
Промежуточный ход — неочевидный ход, сделанный вместо очевидного (напрашивающегося), позволяющий извлечь дополнительную выгоду из позиции
Напряжение, повисшее в воздухе, можно ощутить физически.
Не разрывая визуального контакта, зельевар пытается незаметно вытянуть палочку из рукава. Волдеморт качает головой:
— Даже не думай. Я все равно быстрее.
Северус знает это. Но все равно пробует опередить Темного Лорда.
Он опаздывает всего на долю секунды, какую-то долю секунды — но этого достаточно: его палочка взмывает в воздух, а в следующий миг Волдеморт ловит ее и прячет в карман мантии.
— Я же предупреждал, — раздраженно шипит он.
Шпион пожимает плечами и отворачивается. На смену эмоциональному напряжению приходит внутренняя опустошенность, напоминающая апатию. Северусу почти безразлично, что с ним будет дальше, он лишь надеется, что все закончится быстро.
Но вопрос Лорда мгновенно выводит его из этого состояния:
— Почему?
«Почему?! И ты еще смеешь спрашивать?!» — шпион задыхается от бешеной ярости. Ему хочется выкрикнуть это, бросить обвинение Лорду в лицо.
Чудовищным усилием воли Снейп берет себя в руки — лишь пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла с такой силой, что побелели костяшки, да звенящий от гнева голос выдают бушующую в его душе бурю чувств — и спокойно — слишком спокойно, чтобы можно было в это спокойствие поверить, — произносит:
— Потому, что я ненавижу те… вас. Потому, что вы отняли самое дорогое, что у меня было.
Волдеморт хмурится, словно припоминая что-то. А потом в его взгляде вспыхивает понимание:
— Та грязнокровка? Неужели ее жизнь была так важна для тебя? — в его голосе слышится искреннее недоумение.
Зельевар подается вперед. Черты его лица искажены ненавистью, а глаза сверкают от неконтролируемого гнева:
— Не смей называть ее грязнокро…
— Молчать, — Лорд не повышает голоса, но тон его становится настолько опасным, что Северус невольно подчиняет приказу.
Оба напряженно застывают. Неестественную тишину нарушает только тяжелое дыхание Снейпа. Пальцы шпиона нервно подрагивают, Волдеморт же выглядит абсолютно спокойным. Но это впечатление обманчиво: под воздействием яростной неконтролируемой силы, исходящей от него, в комнате дрожат оконные стекла, бумаги на письменном столе разлетаются в разные стороны, а языки пламени в камине испуганно пригибаются, словно от порыва ветра.
А в следующее мгновение Северус чувствует, как его ментального блока осторожно касаются коготки чужого разума, жадно ищут трещину в обороне, пытаются обойти защиту. Снейп сосредотачивается, пытаясь вытолкнуть чужую волю. В тот же миг давление на блок многократно усиливается, грозя смять, раздавить напрочь. Зельевар делает последнее, отчаянное усилие — и вышвыривает незваного гостя из своего сознание.
В глубине багровых глаз полыхает ярость.
— Не хочеш-шь по-хорошему, Северус-с? — шипит Лорд. И неожиданно спокойно — вот только спокойствие это пугает больше, чем гнев — добавляет: — Хорошо. Будет по-плохому.
Шпион неотрывно следит за палочкой Волдеморта, направленной ему в грудь. Его охватывает невыносимый страх, но, тем не менее, Снейп находит в себе силы усмехнуться.
Секунду или две Лорд пристально смотрит ему в глаза. А потом тихо произносит:
— Круцио.
Мир тонет в ослепительной боли. Все мысли исчезают, оставив только одну: «Больно… больно… больно…»
Время изменяет свой ход — каждое мгновение кажется вечностью.
Удерживать мыслеблок невероятно тяжело, но зельевар сопротивляется из последних сил.
Наконец Северус проваливается в спасительную темноту. Однако Эннервейт, обрушивающийся на него, как ведро холодной воды, не дает ему потерять сознание.
А затем все прекращается. Снейп слышит свое хриплое дыхание, ощущает мягкий ворс ковра под ладонью. Он пытается сесть, но тело — прямо как марионетка с перерезанными нитями — не слушается. Где-то на задворках сознания мелькает мысль, что под Круциатус такой силы ему еще не приходилось попадать.
Северус чуть поворачивает голову и видит Лорда. В его глазах шпион читает досаду и… уважение?
— Я впечатлен, — произносит Водеморт. И снова поднимает палочку.
Зельевар обреченно закрывает глаза.
Вечер обещает быть долгим.
* * *
В камине ярко пылает огонь. Языки пламени жадно лижут почерневшие поленья. По стенам мечутся неровные тени, словно принадлежащие каким-то фантастическим существам.
Волдеморт притягивает к себе очередной пергамент, обмакивает перо в чернильницу, начинает писать.
Но сосредоточиться на работе не получатся. Мысли то и дело возвращаются к разговору со Снейпом и последующему допросу.
Лорд раздраженно отбрасывает перо, поднимается с места, проходится по рядам стеллажей.
В этот час библиотека пустынна, и можно не опасаться встречи с кем-либо из его слуг. Волдеморт морщится: мысль, что он, Темный Лорд, избегает собственных последователей, кажется ему нелепой. Но в данный момент он никого не хочет видеть. Он не уверен, что сможет сдержать себя и не сорваться на первом встречном.
Нагини, уютно свернувшаяся на коврике возле камина, поднимает голову и спрашивает, что случилось. Волдеморт коротко отвечает ей, что один из его слуг предал его, и продолжает мерить шагами комнату.
— С-северус-с? — догадывается змея.
— Да, — яростно шипит Лорд и отворачивается.
Нет, это было ожидаемо, и предательство зельевара ничуть его не удивило — в конце концов, он начал предполагать нечто подобное вскоре после своего возвращения, — но все же... Какое-то чувство, странное чувство — разочарование? Горечь? — не дает ему покоя.
По-хорошему, сейчас нужно бы обдумать информацию, почерпнутую из сознания Снейпа, но мысли упорно возвращаются к самому зельевару.
Удивительно, как это он не заавадил Северуса на месте — увиденного в воспоминаниях шпиона хватило бы даже не на три, а на тридцать три смертных приговора. Но — удержался, в последний момент остановив готовое сорваться Смертельное Проклятие. Непонятно только, зачем.
Нагини следит за ним немигающим взглядом желтых глаз.
— Ты не хочеш-шь его убивать, — шипит она.
Лорд останавливается. Нагини — единственное существо, которое знает о нем практически все — безошибочно проследила ход его мыслей и сразу вычленила главное.
Да, он не хочет убивать Северуса. Пока, по крайней мере. И не в том дело, что такими талантами не разбрасываются (хотя это, конечно, тоже играет свою роль), просто есть в Снейпе что-такое… Тяга к знаниям, незаурядный ум, упорство, стойкость — все-таки, он долго продержался, очень долго — а это вызывает уважение.
Да и храбрость шпиона не может не импонировать: ведь понимал, на что идет, не мог не понимать, а все равно шел.
Волдеморт возвращается к столу, задумчиво барабанит пальцами по полированному дереву столешницы.
Да, решено: убивать зельевара он пока не станет — ему хочется получше разобраться в причинах, толкнувших Северуса на предательство. Нужно, кстати, проверить как он там — несочетаемых заклятий Лорд вроде не использовал, но Снейпа все равно пришлось чуть ли не с того света возвращать.
Волдеморт подхватывает бумаги со стола и выходит из библиотеки. Змея серой тенью скользит за ним.
* * *
Сознание возвращается медленно. Голова просто раскалывается от боли, а мысли расползаются в разные стороны, не желая собираться во что-то связное.
Перед глазами все расплывается, а тела Северус практически не чувствует. Но когда он пробует приподняться, боль вспыхивает в каждой клетке.
Он слышит собственный мучительный стон и прикусывает губу, пытаясь этой болью хоть немного заглушить другую.
Снейп осторожно (но все же не удержавшись от еще одного стона) поворачивает голову и оглядывается по сторонам. Судя по всему, он находится в той же комнате.
На то, чтобы принять сидячее положение, уходит около трех минут. Когда же это удается, Северус с удивлением обнаруживает, что лежал он не на полу, а на кушетке — трансфигурированной, по всей видимости, из кресла.
Нужно попробовать добраться до двери. Хоть бывший шпион и убежден, что она заперта, он все равно должен проверить это.
Северусу кажется, что он не сможет даже встать, а уж тем более — идти. Однако он упорно пытается подняться на ноги и, через долгие пять минут, достигает, наконец, желаемого.
Но, когда Снейп делает первый шаг, силы окончательно оставляют его. Он падает вперед, пытается подставить правую руку и вскрикивает, когда локоть прошивает острой болью. А затем его сознание снова отключается.
* * *
Волдеморт с изумлением смотрит на Северуса, лицом вниз лежащего посреди комнаты. Он предполагал, что зельевар даже сесть не сможет, а шпион и встать умудрился. Зачем, правда, непонятно — знал же, что дверь все равно заперта.
Vova
