Путешествие Туда и Обратно. Часть первая: Ученик

— Помнишь ли ты свою молодость?

— Возможно… В этом мире возможно все.

— Даже то, что Смерть все-таки найдет себе ученика?

— И это, мой ученик, и это…

* * *

Молодой человек в потрепанной черной мантии стоит на одном колене перед садом камней, находящемся в окружении так не свойственных Японии кипарисов.

— Прошу, впустите.

На исходе уже третьи сутки, он держится на одном лишь упрямстве. Никакой магии, никаких зелий. За это хозяева этого места точно не откроют ворота. Только упрямство, только воля.

Где-то неподалеку, возле вишневого дерева стоят трое, чьё решение определит все.

— Я — против. Он европеец. Он слишком стар. Он не встал на колени.

— Я — тоже против. В нем слишком много тьмы. Она нарушит покой этого места.

— Я — за. Он талантлив и жаждет знаний. Бушующая в нем магия сильна даже для нас.

— Согласишься ли ты учить его, Смерть?

— Да.

Сад камней и окружающие его кипарисы медленно истаивают, растворяются в воздухе, на их месте появляются лужайка и растущее на ней вишневое дерево, усеянное крупными красными ягодами. Чуть подальше мелькает дорога и мелкие хижины вокруг нее, еще дальше виден верх какой-то крыши, но все это неважно, так как на поляне стоят трое. Юноша подсознательно понимает, что сейчас решится его судьба.

— Встань, европеец.

Голос принадлежит худому поджарому мужчине, чьи волосы и глаза похожи на языки пламени. Его взгляд прожигает юношу, но он не поднимается, хотя бесспорно все слышит, чувствует и понимает.

— Не старайся, мастер Огонь. Ему нет дела до угроз. Разве ты не видишь этого?

Это произносит мужчина с черными волосами и странными глазами. Они черны, но заполняющая их тьма кажется живой.

— Ты был прав, Смерть. Он силен, но его сила разрушительна, и тут я не оступлюсь от своего мнения.

Третий — самый обычный с виду японец, лишь отблеск золота в его глазах отличает его от остальных людей.

— Встань, юноша. Встань и назови свое имя.

Молодой человек медленно поднимается и скрещивает руки на груди.

— Северус Снейп.

Мужчины переглядываются.

— Я Золотой Дракон, это — Огонь и Смерть. Но ты солгал нам. Скажи еще раз, как тебя зовут, и подумай перед этим хорошенько.

Юноша с вызовом смотрит на говорящего.

— Мое имя Северус Снейп. Здесь не о чем думать.

Человек, назвавшийся Золотым Драконом, с сожалением смотрит на мальчика, пришедшего к воротам его школы и не знающего о ней ничего. Слишком смел или слишком глуп?

— Подумай еще раз, мальчик, хорошо подумай. Стоило ли стоять здесь трое суток, чтобы так глупо разрушить все достигнутое тобой?

— И, пока думаешь, будь любезен объяснить, почему не встал на колени.

Огонь был возмущен до предела.

— Моя честь не позволяет мне стоять на коленях перед, чем-либо кроме британского флага.

— Смелый ответ.

Смерть одобрительно смотрит на своего будущего ученика. Не хотелось бы потерять его из-за тех глупостей, которые роятся в голове у мальчишки.

Воцаряется молчание, лишь изредка прерываемое пением птиц, в великом множестве живущих в ветвях вишни.

— Меня зовут Северус Принц.

Трое мужчин переглядываются.

— Что ж, лучше поздно, чем никогда. Идем.

Юноша ступает на лужайку, и четыре человека в черных одеждах удаляются прочь. Или, с другой точки зрения, приближаются к маленьким домикам и верху крыши.

* * *

— С й ц у р э й д э с у га, о н а м а э в а?*

Смерть радостно рассмеялся. Он вообще в последнее время смеялся чуть ли не чаще чем за все 300 с лишним лет жизни.

— И вновь неверно. Ты как учиться у нас собирался-то?

Юноша потупился. Уже месяц он числился учеником самой таинственной школы в мире — японской школы Си-Тэнно** или, если говорить понятнее, школы ниндзя. Весь этот месяц Северус провел в вынужденном затворничестве, причиной которому стало незнание языка и полнейшее отсутствие лингвистических способностей. Как догадывался юноша, если бы он точно знал, что, только выучив язык, сможет произносить заклинания, дело пошло бы на лад. Но, увы, заклинаний в этой школе не было. По крайней мере, в привычном смысле этого слова.

— Но вы сами говорили, что ваша магия заклинаний как таковых не предусматривает.

Смерть хитро улыбнулся.

— Я это и сейчас могу повторить… Но есть одна маленькая загвоздка — ты же должен как-то понять нашу систему магии.

* * *

— Зачем ты пришел сюда, Принц?

Прошло уже полгода с момента прихода Северуса в школу Си-Тэнно. Он научился сносно говорить по-японски, начал посещать общие занятия, но так и не обзавелся даже просто знакомыми — учеников старше шестнадцати в этой школе просто не было.

Он получил даже имя, под которым Северуса теперь знали учителя. Мастер долго и задумчиво смотрел тогда на своего великовозрастного ученика, словно не решаясь подобрать ему нужное определение. А потом сказал, что нет нужды ничего выдумывать.

— За знанием, за силой.

Северус очень изменился за последнее время. Ниндзя считали, что дух следует развивать вместе с телом, так что пришлось учиться быстро бегать, высоко прыгать, драться мечами странной и малопонятной формы. Говорили, что дальше будет только хуже, но его это не пугало. Когда юноша приходил в свою хижину на окраине деревни, он просто падал на циновку, не в силах думать ни о Лили, ни о пророчестве, ни о Темном Лорде.

— Не лги себе, ученик. Ибо этим ты лжешь и своему мастеру, что, как ты знаешь, недопустимо.

Северус недоуменно смотрел на учителя. Он абсолютно точно знал, что пришел на другой край Земли за знаниями и за магическими умениями. Он не думал, что лжет себе.

— Но, мастер…

— Успокойся. Ты привык лгать себе слишком рано. Это неправильно. Твое сердце должно походить на зеркало, только так ты станешь настоящим воином Си-Тэнно. Но сейчас я расскажу тебе правду.

Смерть умолк, провожая взглядом одинокую птицу, спешащую куда-то по своим делам. Он вспоминал недавний разговор с Драконом.

«— Твой ученик не сможет стать воином Си-Тэнно. Его душа слишком черна для этого.

— Ты мудр, Золотой Дракон, но сейчас ты ошибаешься. Душа Снежного Принца — зеркало, но черное зеркало, как говорят европейцы. Он отражает в себе всех кого видит. Думаю, это ценное качество.

— Что ж, Смерть, возможно, ты и прав. Главное, чтобы он не забыл что обратная сторона его души, та, что повернута внутрь, должна всегда отражать правду.

— Тут с тобой не поспоришь».

Смерть оторвался от раздумий. Похоже, ему все-таки придется сообщить своему ученику крайне болезненную и неприятную правду. Этот нарыв следовало вскрыть раньше, но, видимо, не было рядом никого, кто захотел бы и смог это сделать.

— Ты пришел сюда, чтобы спрятаться. От себя.

Мальчик так расстроен, что его даже жаль. Думал, научился окклюменции, и никто не узнает, что там, за этой неприступной защитой. Только вот не подумал, что в триста лет даже магия не нужна, чтобы прочитать двадцатилетнего мальчика.

— Ты запутался, имей силу это признать. По молодости и глупости ты выбрал не ту сторону, точнее, ты принес слишком много клятв, потому что хотел покуражиться, поупиваться своей силой. В этом нет ничего плохого, если не идти дальше. Но ты принес еще кучу клятв, чтобы защитить женщину, которую не отпустил, несмотря на то, что это надо было сделать. Причем клялся ты двум смертельным врагам. Это одна сторона проблемы. Вторая заключается в том, что ты осознанно делаешь себя одиноким, не давая людям, которым ты не безразличен, приблизиться и помочь. И вот, чтобы сбежать от всего этого, ты пришел к нам и погрузился с головой в учебу. Но не надейся, я от тебя не отстану.

Смерть бросил еще один взгляд на ученика и тихо вышел. Мальчику надо подумать.

*русская транскрипция фразы «Простите, а как Вас зовут?»

**четыре божества, охраняющие стороны света от вторжения демонов

«Если бы любовь не была орудьем,

Может быть, она и спасала б души.

Но во все века неизменны люди,

И любовь их злу и гордыне служит»

(Мюзикл «Последнее испытание»,

Легенда о Вратах)

— Мастер, а Снежный Принц сегодня не ночевал в своей хижине.

Ученик мастера Тень был явно обеспокоен пропажей соседа, обеспокоен до такой степени, что пришел к мастеру Смерть. Теперь мальчик явно сомневался в правильности своего поступка и топтался на месте, не зная, что делать.

— Хорошо, я понял. Иди.

Мальчик убежал, а Смерть рассеяно начал чертить на снегу иероглифы. Снежный Принц был первым учеником мастера за последние пятьдесят лет, и терять его не хотелось. Конечно, было бы лучше встретить его лет на пятнадцать раньше, тогда обучение проходило бы намного легче, и Принц уже сейчас готовился бы стать мастером и найти своего первого ученика… Но карма распорядилась иначе.

* * *

Мастер Золотой Дракон неспешно прогуливался по тропинкам школы, наслаждаясь как снегом, так и возможностью ни о чем не задумываться, и ни перед кем не притворяться. Все эти ученики хотели увидеть старейшего мастера безмерно мудрым советчиком, утешителем, Учителем. Дело доходило даже до объявлений его одним из ками или даже новым Буддой. Дракону все это не нравилось, но приходилось терпеть. Не огорчать же малышей, искренне верящих в то, что прожить четыреста лет, не будучи богом, абсолютно невозможно. Конечно, они вырастали, постепенно осознавали, насколько глупы были их заблуждения… но приходили новые, также искренне верящие в то, что старший мастер школы — один из добрых ками.

И сейчас Золотой Дракон шел к своему любимому месту в школе: поляне, на которой мастер Смерть проводил уроки. В неурочное время там было настолько тихо и спокойно, что можно было и забыть о том, что неподалеку находится деревня, в которой живут пятьдесят шумных мальчишек и девчонок.

Лишь дойдя почти до середины поляны, Дракон увидел, что еще кто-то оценил тишину и уединение этого места: опираясь на одно из деревьев, окружающих поляну, стоял человек, одетый в черную мантию. Снежный Принц.

Мастер вздохнул. Очевидно, отдохнуть ему сегодня не удастся.

— Принц.

Юноша продолжил стоять, не подавая вида, что вообще слышит Золотого Дракона.

— Северус.

Дракон попытался позвать, как можно мягче, морально готовясь к переходу на английский. Еще один запутавшийся мальчик, который нуждается в сочувствии и в поддержке. Но, великая Аматерасу*, почему он не может быть японцем?

— Мастер Дракон?

Северус резко обернулся, сделал странное движение, похожее на попытку шагнуть вперед. Но в последний момент передумал и сделал вид, будто сгребает снег ногой. Ему нравилась всегда исходящая от Дракона аура спокойствия и понимания, но… Северус помнил еще одного волшебника, от которого исходила подобная аура, и помнил, что иногда Альбус Дамблдор поступал прямо противоположным образом.

От Золотого Дракона, конечно же, не укрылось движение Северуса, но было не совсем ясно, почему он так внезапно его прекратил. Сердце мастера кольнула обида. Думать, что ученик ему почему-то не доверяет, было… несколько непривычно.

— Северус, скажи мне, почему ты стоишь здесь вместо того, чтобы проводить время со старшими учениками за сакэ, перемывая косточки мастерам?

— Мастер, я… Я, наверное, должен уйти.

Об этом Северус думал большую часть дня, разговор со Смертью всколыхнул слишком много. Ему, конечно, нравилось здесь, нравился его учитель — мастер изящных и быстрых убийств, нравились дружелюбные и приветливые соученики, в десять лет умеющие больше, чем иной англичанин в двадцать… Но ему пора было домой, в Соединенное Королевство, где покоилась любимая женщина, жил человек, знающий как отомстить, и где должен был возродиться сам убийца.

— Что?

Золотой Дракон не поверил собственным ушам. Он ожидал практически любого ответа, кроме услышанного.

-Мастер, я должен вернуться. Я еще очень многое должен там сделать. Поймите, я должен.

Теперь Северус окончательно убедился в верности собственного решения, словно, озвученное, оно обрело большую силу. Он был готов в любой момент отправиться собирать вещи и все, что его останавливало — очень странный взгляд Золотого Дракона. Слишком сомневающийся взгляд, как бы глупо это не звучало.

— Северус, я понял, ты должен. После троекратного повторения этого слова у меня не осталось сомнений, но, если тебе несложно, ответь мне, кому именно ты должен и что?

Воцарилось молчание, не прерываемое ничем и никем…

— Лили.

Как же странно произносить это имя здесь, за сотни тысяч миль от ее могилы, от ее родного дома, от людей, которым это имя тоже напоминает чистый и нежный перезвон колокольчиков.

Золотой Дракон горестно вздохнул:

— Северус, очевидно, ты думаешь, что мне понятно, о ком ты говоришь. Пойми, я не твой мастер и вижусь с тобой лишь раз в неделю, этого мало, чтобы без помощи легилименции, узнать тебя. Позволь мне увидеть твои воспоминания. Я хочу тебе помочь, но, если ты не откроешься, я не смогу сделать этого.

— Мне не нужна ничья помощь. Вы слышите?! Мне не нужна ничья помощь!

Северусу казалось, что он смотрит на все происходящее откуда-то сверху: вот в его голосе появляются ледяные нотки, вот Дракон недоуменно смотрит на него, вот он разворачивается, чтобы уйти…

* * *

— Не плачет навзрыд,

Но пламени молча отдавшись,

Горит светлячок, -

Наверное, так же, как я,

Любовным недугом объят…**

Да, Северус? Ты будешь гореть в огне своей вины, не подпуская к себе никого, кто может потушить этот огонь? Тебя убедили в том, что ты что-то там кому-то должен, и ты будешь всю жизнь отрабатывать долги? Идиот.

Золотой Дракон в сердцах отвернулся, стараясь восстановить в душе равновесие. Очень хотелось либо найти человека, возомнившего себя ками, императором и Буддой в одном лице, либо от души ударить Северуса и выбить из него всю дурь, которая поселилась в голове у мальчишки. От последнего шага останавливал лишь огромный шанс выбить жизнь вместе с дурью.

— Зачем?

Северус, очнувшись, осознал довольно неприятную истину: его навыки окклюменции не помешали Дракону выяснить все, что хотелось. Что ж, осталось узнать, зачем мастеру так понадобилась эта информация.

— А теперь, послушай меня. Ты никогда не пытался просто подумать и оценить все происходящее? Не пытался, знаю… Может, стоит сделать это за тебя? Итак, все началось с пророчества. Которое ты услышал, находясь в третьесортном баре. У тебя не возникало вопроса, почему собеседование директора с кандидатом в преподаватели проходило не в школе? Почему, как только Сивилла Трелони начала произносить пророчество, Дамблдор не предпринял меры против подслушивания? Почему он же не заставил этих самых Поттеров сделать Хранителем тайны кого-нибудь другого… Гарри Поттера, к примеру. Вопросы не возникают, Северус?

Золотой Дракон уже успокоился и был в состоянии оценить масштабность задумки и, как не противно было это признавать, элегантность плана.

— Вы хотите сказать, что меня все это время вели? Что гибель Лили подстроил сам Дамблдор?!

В первый момент Северусу показалось, что сейчас в него ударит молния, или разверзнется земля под его ногами — настолько кощунственным казалось обвинение самого могущественного светлого мага современности в подстроенной смерти… Но слова Дракона звучали так логично.

— Да.

Золотой Дракон обеспокоенно поглядывал на Северуса. Он пытался предугадать дальнейшие действия ученика и заранее обдумать правильную реакцию на них.

— Но… его же тогда надо остановить. Он же пожертвует еще многими, раз так просто дал Лили умереть.

Северус точно знал: надо что-то делать. И как можно быстрее.

— Остановить? Снежный Принц, скажи мне, зачем? Я сделал то, что должен был — открыл глаза ученику моей школы, человеку, за которого я несу определенную ответственность. Да, я считаю, что жертвовать людьми имеет право только тот, кому они присягали на верность. Да, такового в Соединенном Королевстве пока нет. Да, с моей точки зрения, Дамблдор не имел права делать ничего подобного, так как он всего лишь директор школы. Но все выше перечисленное не делает его аватаром Вселенского Зла, которого надо останавливать. По крайней мере, для меня. И для тебя, пока ты ученик школы Си-Тэнно, тоже. А теперь иди к мастеру, думаю, он волнуется.

* * *

« — Сегодня у меня состоялся очень интересный разговор с твоим учеником.

— Очень интересный? И о чем же?

— Альбус Дамблдор, помнишь такого?

— Возможно. А он тут причем?

— Снежный Принц — одна из пешек в его игре. Мне, конечно, малоинтересно, что там творится, но мальчика жаль. Постарайся его подготовить.

— Еще бы.»

* Аматерасу — богиня Солнца в религии синто.

**автор — Таясу Мунотэкэ

Я точно не знаю, каков механизм,

Как именно это действует на людей.

Лишь видел, как те, кто ушел из игры…

Стали взрослыми за несколько дней

(Тараканы, «Тишина это смерть»)

— Северус, к тебе пришли.

Недавно закончилась пора цветения сакуры — почти год прошел с момента появления Снежного Принца в школе Си-Тэнно. И мастер Смерть мог уверенно назвать этот год если не самым насыщенным, то уж точно самым трудным. Чтобы раскрыть в Принце его действительно хорошие качества, понадобилось очень много времени. И сейчас Смерть любовался уверенным в себе юношей: талантливым и бесстрашным изобретателем, искусным магом и отличным воином с обостренной реакцией и крайне высоким болевым порогом.

Лишь одно так и не смог изжить старый мастер — Лили все еще царила в душе Северуса.

— Но кто, мастер?

Северус пребывал в растерянности: никто из знакомых с другого континента не знал, где его искать.

-Иди, мы уже открыли ворота.

* * *

Северус еще издали увидел платиновые волосы, сверкающие в лучах заходящего солнца. Малфой. И как только нашел? Хотя… Северус всегда знал, что у невероятной удачливости Люциуса, есть вполне очевидное объяснение. Род, который когда-то избрала сама Магия, просто не мог быть менее удачливым, не мог инстинктивно не чувствовать верное решение… Только вот сам Люциус об этом не догадывался, всегда следуя своим желаниям лишь из уверенности в том, что Малфои всегда правы. Знал бы он, почему это действительно так.

Иногда Северус всерьез задумывался о том, рассказать ли Малфою правду. Но тут же себя одергивал: зачем причинять другу лишнюю боль рассказами о тайнах, некогда игравших наиважнейшую роль в жизни целой страны. Не вернуть уже ту славу и то уважение. Потому что нет второго рода, шедшего рука об руку с Малфоями по страницам истории — роду Принц более не суждено продолжаться. Слишком стары и не хотят уже никаких наследников Эдгар и Изольда, а он, Северус, Принц-Полукровка, был изгнан еще до рождения.

Люциус лениво оглядывал окрестности, пытаясь представить, насколько изменился Северус. Всё время их непростой и поэтому прочной и верной дружбы, Люциус видел рядом с собой неуверенного в себе талантливого мальчишку — в начале, и озлобленного на весь мир и на себя юношу — в конце. Вопрос, каким Северус станет теперь, не давал покоя Малфою, и, если честно, он боялся ответа на этот вопрос.

— Люциус.

Северус даже не подозревал, что ему настолько не хватало этого холеного аристократа, даже сейчас небрежно постукивающего тростью по земле. Сейчас ему больше всего хотелось наплевать на все приличия и обнять друга, но…

— Северус?

Впервые в жизни он не справился со своими эмоциями и позволил удивлению отразиться на лице. Люциус был до глубины души поражен стоявшим перед ним человеком и никак не хотел верить, что это и есть Северус Снейп. Слишком уверенный взгляд, слишком резкие и одновременно плавные движения, манеры человека, знающего, чего он хочет от жизни и как это получить. Впервые в жизни Люциус по-настоящему испугался: что если ему не найдется места в новой жизни «нового» Северуса.

— Я рад тебя видеть. Как поживаешь?

Северус внимательно осматривал друга: еле заметные морщинки в уголках глаз, откуда они? Откуда этот цепкий и холодный взгляд? Вместо по-своему веселого и открытого юноши, под цветущей вишней стоял истинный глава Рода: властный и могущественный. Найдется ли ему, изгнаннику, место в жизни этого человека? Северус не находил ответа.

Они стояли и молчали, глядя друг другу в глаза. Каждый заранее боялся быть непонятым и непринятым, боялся потерять что-то очень важное для себя, и каждый из них на всякий случай говорил себе: «Мне это неважно». Но оба забывали об одном маленьком мальчике, который страстно мечтал увидеть своего крестного, и не понял бы, почему взрослые не смогли договориться друг с другом.

Молчание затягивалось, становилось неприличным, грозило превратиться в нечто большее… Но ветру, шаловливо играющему с ветвями вишни это было неинтересно. И он нагло сдул один из цветков прямо на голову Люциусу. Северус не сдержал смешка: слишком комично выглядел его друг с маленьким вишневым цветком на голове.

— Я настолько смешон?

Если бы словами можно было убить, Снейп был бы мертв. И Люциус был бы определенно рад этому.

— Понимаешь, у тебя на голове… как бы сказать… цветок. Вишневый цветок.

— Что???

— Сейчас, одну минуту.

Северус подошел чуть ближе, протянул руку к голове друга… даже спустя многие годы никто из них так и не сможет объяснить, как так получилось, что в следующую минуту они уже стояли, крепко обнявшись.

* * *

Маленький мальчик на фотографии радостно смеялся, крепко обнимая шею матери. Саке было вкусным и немалую долю его вкуса создавала гейша, разливавшая напиток и деликатно не вмешивающаяся в беседу. Где-то за окошком чайного домика пели птицы, и опадали последние цветы вишни. Казалось, ничего плохого уже не будет, просто не может быть…

* * *

— Дракон-сан, мы пришли.

Золотой Дракон обвел взглядом десятерых мастеров его школы. Смерть, Огонь, Тень, Сталь, Яд, Сосна, Скала, Тигр, Поэт и Князь. Вместе они представляли силу, способную справиться с небольших размеров армией. Но нынешняя угроза могла оказаться самой серьезной за все годы существования школы Си-Тэнно, и, возможно, всего мира.

— Да очистит Будда наши помыслы и да пошлет Канон(1) нам мудрость милосердия.

Стройный хор голосов пронесся по комнате, мастера заняли положенное каждому место и приготовились слушать.

Внезапно дверь открылась, в нее вошла женщина в роскошном кимоно, украшенном рисунком звездного неба. Атмосфера в комнате заметно изменилась, мастера приготовились к бою…

— Да очистит Будда мои помыслы и да пошлет мне Канон мудрость милосердия.

Ее голос, глубокий и звучный, разнесся по комнате, словно журавль(2), летящий к солнцу и дарящий ощущение гармонии. Расслабились руки, сжатые в кулаки, ушла из аур уже готовая выплеснуться мощь стихии.

— Привет тебе, Хёу(3) -сан, благодарю за то, что ты откликнулась на мое предложение.

Золотой Дракон первым поклонился гостье, следом за ним и остальные мастера поприветствовали ее.

-Рёу-сан, Хисси-сан, Хомура-сан, Кагэ-сан, Киндзоку-сан, Доку-сан, Мацу-сан, Исидзуэ-сан, Тора-сан, Сидзин-сан, Тидзи-сан(4), я благодарю вас за гостеприимство и за приглашение в святая-святых школы Си-Тэнно. Позвольте мне высказать свои опасения, из-за которых я и прибыла сюда.

Мы долгое время жили в изоляции, ценя свою независимость, свою непохожесть, свою самобытность. Почти сто лет назад нас насильно вырвали из нашей медитации, так сказать, и заставили открыться для большого мира, отдавая и получая. Мы, маги, смогли преодолеть мощь наших заокеанских «коллег» и вернуть себе и стране возможность жить так, как мы хотим, и как нам нравится. Благодаря двум центрам чистой магии: школам, управлять которыми доверено мне и вам, Рёу-сан, наши силы так же свободны и огромны, как и тысячи лет назад, а наши боги так же могущественны, как и в первые дни этого мира. Но не первый год я слышу тревожные вести из внешнего мира: лишь немногие маги там способны на истинно сильные заклинания, даже то, что мы здесь считаем глупостью и достойным развлечением для малышей, становится там сложной магией, на которую способен не каждый… И я задаю себе вопрос, не коснется ли нас эта беда? Можем ли мы сделать что-нибудь для того, чтобы предотвратить это… И, если Ками будут милостивы к нам, должны ли мы помочь европейцам?

Мастер Смерть встал, поклонился Золотому Дракону, и, получив безмолвное согласие, заговорил.

— Досточтимые Мастера, уважаемая Хёу-сан, позвольте мне высказать свою точку зрения. Как многим из вас, должно быть, известно, моим учеником ныне является человек из Европы, прибывший к нам в поисках знаний и силы. Обучая его какой-то методике, я вижу, что он поражен тем, какова истинная сила магии и недоумевает, почему он не мог этого ранее. Я считаю поведение Юки-Синноу(5) достаточным доказательством правоты досточтимой Хёу-сан. Но, соглашаясь в малом, я не могу говорить о своем полном согласии: что если, решив помочь европейцам, мы помешаем их карме и тем самым навлечем гнев Сил, что правят этим миром и на себя и на них?

Солнце уходило за горизонт, уступая место ночному светилу; по небу рассыпались звезды, повторяя своим рисунком кимоно главы школы Змеи, Хёу-сан; дневные цветы уступали место ночным, складывая изящные головки… А в домике, стоящем в центре школы Си-Тэнно, все еще горели огни. Лучшие маги Страны Восходящего Солнца никак не могли определиться с мерой помощи, которую они могут оказать европейским собратьям.

1. Бодхисатва милосердия (поправьте, если ошибаюсь)

2. Журавль — («тантёдзуру») — птица бессмертия, она символизирует долголетие, счастье и процветание, гармонию

3. Хёу — змея (япон) сан — форма вежливого обращения

4. Рёу-сан — мастер Дракон, Хисси-сан — мастер Смерть, Хомура-сан — мастер Огонь,

Кагэ-сан — мастер Тень, Киндзоку-сан — мастер Сталь(Металл), Доку-сан — Мастер Яд, Мацу-сан — Мастер Сосна, Исидзуэ-сан — мастер Скала, Тора-сан — мастер Тигр, Сидзин-сан — Мастер Поэт, Тидзи-сан — мастер Князь(Правитель).

5. Снежный Принц

P.S. Имена мастеров взяты из русско-японского словаря. Заранее извиняюсь за возможные лексические ошибки.

С ивы медленно опадают листья… Ветер мягко несет их к поверхности земли, слегка покачивая, словно хочет успокоить перед неизбежным падением. Он будто говорит им: «Не беспокойтесь, мои дорогие, я с вами». Ветер знает, что эти листья уже медленно умирают и старается скрасить им последние минуты жизни… Но ни ветер, ни листья не догадываются, что все попытки тщетны: «золотые усопшие» упадут в воду, и она подхватит их, закружит, унесет куда-то вдаль. И никто не знает, что будет с ними там, вдалеке…

Золотой дракон часто приходил сюда, когда ему надо было подумать и вновь осмыслить свою жизнь. И сейчас он сидел здесь, погруженный в раздумья.

— Дракон.

Смерть поклонился Старшему мастеру и застыл в напряжении. Им предстоял очень сложный разговор.

— Ичиро… Я ждал тебя. Думаю, ты не хочешь составить мне компанию в созерцании ивовых листьев, так что предлагаю пройтись.

Золотой Дракон грустно улыбнулся, вставая с овального камня. Ему доставляло удовольствие видеть ошеломленное лицо Смерти.

— Ну как скажешь, Каташи, как скажешь. Кстати говоря, мне хотелось бы узнать причину твоего… странного настроения.

Мастера неспешно пошли к спуску в деревню. Отрешенно-усталый Дракон и собранный, готовый немедленно кинуться в бой Смерть, адепт Света и адепт Тьмы… Непосвященным показались бы очень странными эти два друга. Но посвященный сказал бы: нет инь без янь, тьмы без света; они гармоничны.

— Скажи, тебе никогда не приходило в голову, что однажды мы можем исчезнуть? Сейчас мы медленно падаем, вместе со всем миром… Падаем, как ивовые листья на ветру. Мы знаем, куда упадем… Нам так кажется. Но что если ветер несет нас к бурной реке, которая подхватит, закружит и унесет неведомо куда? Ты думал об этом?

— Думал. Я буду бороться.

Смерть с укором посмотрел на Золотого Дракона. Не понимая, откуда взялось это «пораженческое настроение» и, не желая, чтобы это продолжалось, мастер, тем не менее, не мог не признать, что Дракон в чем-то прав.

— Ичиро… Мы один раз ушли от нашей кармы, мы дали бой и победили. Но мы не могли не победить! — Дракон внезапно остановился и посмотрел в глаза Смерти. – Мы дали бой собственной судьбе. Но она настигнет нас.

*Flashbak*

— Они идут! Дракон мы должны что-то решать.

— И быстро решать, заметь.

Они ворвались в Зал совета, словно вихри стихий – Огонь, нестерпимо сияющий и распространяющий жар вокруг себя, и внешне спокойный Смерть, чьи следы словно дымились… Дракон знал, что Смерть спокоен всегда: убивая очередного самурая лишь из любви к искусству, глядя в глаза смертельно раненому человеку, далекие двести лет назад, глядя на родную деревню, сожженную по приказу молодого князя. Смерть был спокоен всегда, в конце концов, куда торопиться адепту той, смысл чьего существования — бесконечное ожидание.

Появление этих двоих, находящихся в вечной оппозиции друг другу, ясно показывало: все зашло слишком далеко. Никто не ожидал, что глупые и примитивные люди Америки, не способные наслаждаться цветением сакуры и видеть смысл в садах камней, смогут поработить почти всю страну. Ниндзя, из числа не владеющих даром магии, уже убили себя, понимая, что с севера придут новые орды дикарей и рано или поздно их станет слишком много, чтобы им можно было противостоять. И теперь Золотому Дракону нужно было принять решение, принять которое он не мог: уйти непобежденными или дать бой, в надежде на то, что не владеющие магией братья ошибались…

— Дракон, мы готовы ко всему. Просто отдай приказ.

Смерть опустился на колени перед Старшим Мастером, всем своим видом выражая покорность и готовность следовать за ним в жизни и смерти. Немного помедлив, Огонь повторил это движение, но Дракону казалось, что он видит жажду боя в глазах мастера. И Золотой Дракон знал, что Смерть считает так же.

— Встаньте, друзья. Мы дадим бой.

*Конец*

— Каташи, мы говорили с тобой сотни раз об этом. Ты исходишь из того, что, возможно, наша карма была – проиграть. А я говорю – победить. И еще. Ты говоришь – мы можем исчезнуть, как листья, уносимые ветром. Но ты забываешь о том, что листья живы, пока о них кто-то помнит. А нас не забудут.

— Кто будет помнить нас, если исчезнет то, что питает наши силы, то, чем мы живем? Кто вспомнит нас, если исчезнет магия и оправдаются опасения Хёу-сан?

Смерть с трудом подавил горестный вздох. Когда Золотой Дракон что-то вбивал себе в голову, выбить это оттуда представлялось почти невозможным…

* * *

— Честь — это единственное действительно необходимое понятие, без которого невозможно гармоничное развитие ни личности, ни государства. Из этого последовательным образом исходит понятие о верности своему господину и своей стране. Высшая честь — умереть во имя тех, кому присягал на верность. Но… Кто скажет, какое важное и необходимое «но» не следует забывать при этом?

Единственная девочка в этой группе учеников несмело поклонилась мастеру.

— Я предполагаю, что вы говорите о праве… присяги если можно так выразиться. Ну, то есть, как бы имел ли ты право присягнуть тому, кому присягнул, и имел ли право тот, кого ты считаешь господином, принимать присягу.

Мастер Сидзин обвел взглядом учеников, пытаясь понять, все ли осознают тему сегодняшнего урока; задержал взгляд на Снежном Принце… Мастер сомневался, можно ли заставить европейца думать, как воин Си-Тэнно, но знал, что должен попытаться.

— Юкки-Синноу, можешь ли ты привести пример данного утверждения, если разделяешь подобную позицию, или опровергнуть ее? С примерами, разумеется.

Слова мастера Сидзин, словно удар хлыста, обожгли Северуса. Он знал, что мастер хочет лишь одного – проверить, правильно ли понята тема… Но сердце все равно сжалось, словно ледяная рука дотронулась до него: имел ли он право предать Темного Лорда? Это терзало Северуса уже почти год, с зимнего разговора с Драконом. Долгое время он заставлял голос чести замолкнуть , будучи уверен, что жизнь Лили стоит любых предательств и жертв, но этой весной, увидев фотографию маленького Драко, услышав рассказ Люциуса о трудностях, которые пришлось преодолеть Малфою ради восстановления былого влияния, юноша получил еще одну весомую причину задуматься, правильно ли он поступил.

Один из учеников встал и поклонился мастеру.

— Я не хочу оскорбить сейчас Юкки-Синноу, но, мастер, он все-таки европеец. Может быть, лучше я отвечу на этот вопрос? А потом Юкки-Синноу расскажет нам о кодексе чести, принятом у него на Родине. Вы позволите, Мастер?

Мастер задумчиво кивнул: это был наилучший выход.

— Я совершенно согласен со словами моей соученицы. Вот пример, который я могу привести: предположим, в некоей стране монархия была свергнута. Проходит время и некий человек собирает армию для того, чтобы установить в стране другой режим. Так вот, потомок императорской семьи не имеет права присягать на верность этому человеку, так как изначально по статусу выше него. Но, если уже присягнул, не должен нарушать свое слово. В данном случае я вижу выход – вызов на бой.

Ученик поклонился и занял свое место.

— Юкки-Синноу, ты готов рассказать нам о нравах, царящих в твоей стране?

Северус морально приготовился…

— Да, Мастер. Готов. Но дело в том, что мне практически не о чем рассказывать. В Англии царят почти такие же законы чести, как и здесь. Я, правда, не могу согласиться с примером моего соученика или опровергнуть его, так как официальная история моей страны гласит, что монархии у нас никогда не было.

Северус поклонился и занял свое место. Мастер проводил его взглядом, отмечая явную напряженность ученика. Но еще сильнее его заинтересовала последняя фраза Юкки-Синноу.

— Ученики. Конец урока мы посвятим логической дискуссии, могла ли страна развиваться без этапа

монархии…

* * *

— Каташи, я прошу тебя, согласись со мной и в этот раз. Я знаю, мы сможем, у нас все получится. Что если появление моего ученика и есть свидетельство того, что в наших силах все изменить?

Золотой Дракон с легкой усмешкой слушал пламенную речь Смерти. Уже почти час он повторял одно и то же: что, если исчезновение магии можно предотвратить; что, если, помогая Северусу отработать карму его рода, можно вернуть магию в мир и не допустить катастрофы. Предложение казалось старейшему мастеру заманчивым, но уж слишком ненадежным.

— Ичиро, я почти готов согласиться с твоими словами, но, все-таки, тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь? Как мы можем быть уверены, что исполнение кармы одного рода, способно повлиять на столь важную вещь?

Смерть недоуменно посмотрел на Дракона. Судя по всему, этот день можно было заносить в его личный список моментов, когда Золотой Дракон подавал все признаки старческого слабоумия.

— Ты ведь помнишь, о каком именно роде мы говорим? Стоит начать, и все будет развиваться само собой.

— А остальная Европа?

— Думаю, им понравится идея.

Смерть заговорщицки подмигнул Золотому Дракону и отправился искать своего ученика.