Луна

5 Миртул, 1358DR

Казалось, ветер стремился объять широкие просторы пустыни, подхватывая тысячи крохотных песчинок и пускаясь в танец, известный только ему. Поднимаясь выше и выше, он хотел заполнить всё кристально-чистое небо и, пересилив себя ещё чуть-чуть, наконец прикоснуться к серебряным локонам богини Селун. Но, как и в прошлом, его мечте не суждено было сбыться.

Гонимый с просторов Сияющего моря ветер нашёл пристанище у западных границ империи Калимшан — в пустыне Калим, где легко оказался полноправным хозяином. В его владения вошли изумительные золотые и красно-коричневые дюны, прекрасные издалека, но вблизи готовые вытянуть последние силы из уставшего путника; песчаные равнины, залитые палящим солнцем, и редкая растительность, чьей влаги едва хватало для нескольких мелких, но смертельно ядовитых насекомых — кажется, единственных по-настоящему живых обитателей края.

Если вы случайно забрели в пустыню Калим, то не ждите спасения, когда испепеляющий взор Солнца покинет горизонт. А лучше, когда луна и звёзды станут единственным ориентиром во тьме, лишний раз оглянитесь — быть может, чья-то костлявая рука уже тянется к вашей шее?.. Будьте осторожней — пустыня Калим скрывает много тайн... Кстати, одну из них можно увидеть прямо сейчас. Для этого нужно заставить себя шире раскрыть уставшие от постоянного света, жара и ветра с песком глаза, и вы заметите за вон тем дальним барханом развалины. Они принадлежат к некогда легендарному городу шунов — Монративи Теши Мира.

Судьба отнеслась к городу с насмешкой, в одно мгновение превратив жемчужину древнего Калимшана в груду серых камней. Теперь захороненное в песках сердце проклятого города продолжало биться, укрывая забытой магией тех, кого живые в молитвах богам просят не подпускать близко к родному крову.

Те, кто случаем судьбы оказался рядом с руинами, и им даже посчастливилось выжить, говорили, что видели «серые тени», облачённые в доспехи древних времён. В зловещей тишине нескончаемой вереницей они выползали через бреши в стенах и разбитые врата. В руках этих «теней» мелькали едва различимые мечи, больше похожие на небольшие столпы клубящегося мрака. В Калимпорте эти мечи прозвали «туманными». Тела погибших от этих «туманных клинков» поутру бесследно исчезали, или, что ещё хуже, оживали и ползли к древним развалинам, сдавленно хрипя перерезанными глотками.

Благодаря этому в разных уголках Фаэруна, даже в самых глухих тавернах, можно услышать одни и те же невероятные слухи о заколдованных руинах Монративи Теши Мира — будто они каждую ночь переходят на новое место, а вместе с ними и жуткие обитатели древних развалин. Так оно или нет — неизвестно, но из пяти хорошо оснащённых караванов, чья смелость позволила «срезать путь» через пустыню Калим, возвращались два, реже — три… Одиноких странников или идущих в малых группах пустыня забирала навсегда.

Тем удивительнее казалось зрелище, которое предстало бы перед нашими глазами, стой мы поздним вечером пятого дня весеннего месяца Миртул на одном из холмов в пустыне Калим. На раскинувшихся цепочкой серповидных дюнах появились два путника; походка идущего первым изобличала умение двигаться так, чтобы сохранять высокую скорость и не вязнуть в песке. Его спутник пытался повторять движения ведущего, но получалось значительно хуже. Яростное нападение ветра вынудило путников закрыть свёрнутыми кусками ткани нос и рот, чтобы не задохнуться в песчаном вихре, а также прикрыть глаза ладонью, что, впрочем, не мешало им с той же уверенностью идти дальше. Лицо старшего странника покрывали глубокие морщины, в глазах застыла привычная сосредоточенность, а седая борода запуталась в цепочке ожерелья, где висел массивный рубин. Этот драгоценный камень хранил память о заклинаниях и в трудную минуту мог сыграть решающую роль в судьбе своего хозяина. Память камня примыкала к памяти Великого мага, которая представляла собой поистине огромную библиотеку знаний.

Сейчас, сквозь воспоминания о захватывающих приключениях, живописных картинах отдалённых Планов и зловещих обликах поверженных существ, тренированный ум отыскивал нужное заклинание. Шквал ветра попытался сбить с ног пожилого путника, но стойкость, выработанная годами, не позволила потерять концентрацию. Наконец низкий внушительный голос начал проговаривать нужные слова; сопровождали их заученные до автоматизма движения рук. В ладони смешались комок земли, фимиам и маленький кусочек дерева, после чего, завершая заклинание, маг добавил в смешанные компоненты пару капель воды из фляги. Насыщенная магией смесь исчезла — мощь чар обрушилась на дерзкую стихию.

В ярости ветер собрал легионы песка, образовавшаяся туча затмила небо, отчего второй путник прижался к старому магу. Песок закружился в вихре, принявшем форму гигантской руки. Она сжалась в кулак. Казалось, молниеносный удар песчаной руки раздавит путников, но вместо этого она, словно водопад, обрушилась вниз. Ветер тщетно пытался вновь собрать силы, но пленяющая его воля заставила склониться перед своим укротителем. Ветер узнал его имя.

Это имя было известно как смертным, живущим на суше и море, в ледяных пустынях севера и на раскалённом юге, так и тем, чьим единственным языком были чёрные слова проклятий — существам из других Планов, далёких и от обители местных богов, и от этого мира. Имя это произносилось по-разному: с надеждой или яростью, с завистью или ненавистью, порой — с любовью, но редко, очень редко — с презрением, ибо нужно быть совсем глупцом, чтобы презирать того, кого гордо называют Элминстром, избранником самой богини магии — Мистры.

Стихия обратилась в приятный ветерок. На лице первого путника возникла довольная улыбка, а второй, помедлив, скинул капюшон. Локоны, распрямляясь, потоком заскользили по мантии, впрочем, тонкая рука тут же откинула их.

Будь мы в тот момент рядом, то сразу же, как только длинные пряди перестали закрывать лицо, к своему удивлению увидели бы, что перед нами девушка — невысокого роста, облачённая в плащ плотной ткани и необычного вида платье, окутывающее стройную и гибкую фигуру. Любой житель Фаэруна, встретив на улице одетую так девушку, безошибочно определил бы в ней ученицу мага, одну из многих. Но, будь он повнимательней, сразу же вернулся бы к ней, чтобы получше присмотреться. Ибо, будь рядом швея, она сказала бы, что платье сшили какие-то дилетанты, далёкие от её ремесла. Модница бы пожаловалась, что на тонкой шее девушки слишком много ожерелий и бус. А окажись рядом маг или контрабандист зачарованных предметов, то они без труда распознали бы в драгоценностях мощные защитные артефакты, чья цена на рынках жадных торговцев доходила до целого состояния!

На улицах больших городов старые маги учтиво приветствовали юную волшебницу в знак уважения к деду, предрекая ей «великие свершения», а молодые барды — из тех, что поглупее — вспоминали непростой характер её матери, не стесняясь в выражениях. Те, что поумнее, заготавливали удачные строфы, быть может, к главной поэме своей жизни, безошибочным чутьём улавливая, какие перемены эта девушка принесёт в мир. А она сама верила лишь в то, что должна держаться единственного оставшегося близкого человека — родного деда.

Подняв левую руку, Элминстер с нежностью провёл ладонью по щеке внучки, убирая остатки песка, за что был награждён мгновенной улыбкой. Правда, исчезла она сразу, как только плащ соскользнул с руки деда. Вид вещи, которую он скрывал, беспощадно уничтожил сиюминутную радость Луны. Страх стремительно проникал в сознание. Луна не могла пошевелиться из-за обуявшего её ужаса, но взгляд предательски опускался всё ниже. Ниже — вслед за соскальзывавшей полой плаща. Ещё ниже, пока не упёрся в мешок, чью горловину крепко сжимали побелевшие пальцы Элминстера.

Луна словно зачарованная всматривалась в грязно-багровый мешок, где сквозь ткань просачивалась кровь. Она собиралась в капли и падала на горячий песок, оставляя след. След предательства Луны. Сквозь ткань мешка проглядывался уродливый овал, и он был ни чем иным, как голова Аиды — близкой подруги Луны. И в том, что она мертва, виновна предательская нерешительность Луны, не позволившая возразить Элминстру. Её вина.

Луна не знала, как смириться с этим. Как понять, что привычные с детства принципы смогут в один момент стать такими «неправильными»? Что смерть будет идти с тобой бок о бок, а старые представления о жизни канут в Лету, уступая место тем, что позволят убить друга. Но Луна ничего не могла поделать с тем, что воспитал в ней старый мир — мир, в котором она родилась.

В то время как внучка смотрела на мешок, Элминстер настороженно, но в то же время с восхищением осматривал окрестности. Для него всё вокруг: песок, редкие россыпи камней и даже сам воздух — полыхало радужными оттенками магических потоков. Сложные схемы заклятий, сплетающиеся между собой, создавали гениальный узор иллюзионной защиты. Лицо оставалось бесстрастным, но разумом маг понимал: такое могут создать лишь джинны — и чувствовал восторг и трепет от этой, казалось, никому не нужной здесь красоты и мощи.

Время неумолимо двигалось вперёд, и вот уже богиня Селун разбросала на востоке искорки первых звёзд, чьё тусклое сияние в небе предвещало скорое наступление столь опасной в этих краях ночи. Несмотря на это, путники остановились передохнуть. Элминстер знал — каждый следующий шаг будет даваться намного сложнее, время будет уходить на распутывание смертельно опасных иллюзий. Но вся его надежда сводилась к очень необычному проводнику.

В который раз осматривая окрестности, путники выискивали взглядом пропавший подарок Хана Захры, главы джиннов Дао. Даже вечером дар должен был быть хорошо виден на фоне жёлтого песка и коричнево-черных, опалённых солнцем камней, представляя собой замысловатого вида переплетение узоров, пестривших всеми цветами радуги. Столь экзотический сувенир должен был привести к долгожданным шатрам, но вредная нить успела ускользнуть! Сказать, что Элминстер был сейчас недоволен — значило не сказать ничего. Ему, Великому магу, приходится тащиться по пустыне, пешком, на своих ногах, сиюминутно рискуя вляпаться в какое-нибудь отменно мерзкое заклятие! Он понимал осторожность джиннов Дао, но могли бы, в конце концов, разрешить переместиться простым телепортом!

Вконец раздражённый маг гневно зашептал тайные слова, одновременно поднимая взор от земли к горизонту. Ответом ему стало то, что в воздухе буквально на мгновение появилось огромное, лишённое века драконье око, предательски уставившееся на сбежавшую нить. Этого хватило, чтобы путники вновь последовали за своим непокорным проводником.

Идя вслед за дедом, Луна не могла оторвать взгляда от ярких переливов цвета волшебной нити, одним своим видом напоминавшей ей о близости цели путешествия. И о тех, кто их там ждёт. Думая о джиннах, она не могла забыть своего предательства, она представляла, как они будут радоваться этому отвратительному поступку и… Несколько слёз скатилось по щеке. Ещё ниже опустив голову, Луна ладонью смахнула слёзы и накинула капюшон, стараясь спрятать лицо.

Сжавшись под плащом от стыда и чувства вины, она уставилась в песок под ногами. Каждый шаг к шатрам только увеличивал внутри боль. С каждым шагом боль и стыд становились всё сильнее, вина за предательство подруги давила на плечи чудовищным грузом, обжигая слезами обветренные щёки.

Реальность поплыла перед глазами, будто Луна попала в мощную иллюзию. Голову пронзила сильная боль. Луна шла вперёд, глаза уставились на песок, взметающегося из-под полы плаща Элминстера. Но она не видела его. Она уже не видела ничего вокруг — ни пустыни, ни приближающейся ночи, ни даже радужной нити, указывающей путь. Эти образы уже рассыпались в прах, от них осталась лишь мелкая пыль на окраинах памяти. А вместо старых образов пришли другие. Они рваными кусками появлялись из глубин человеческого бессознательного, словно части огромного рисунка. Очень реалистичного и такого… знакомого.

Картина сложилась воедино, и под ногами расстелился вымощенный камнем пол, а вокруг выстроились громадные стены. Огромный холл, напоминавший ей нечто среднее между залом суда и храмом, был заставлен в ряд многочисленными скамейками, на которых сидели… Луны?

Все они громко спорили между собой, поднимая темы свершившихся поступков. Среди шума можно было расслышать умиротворяющие голоса, рассказывающие о смелости и дружбе, но они тут же перебивались криками уже грозных голосов о трусости и предательстве. Эти слова ударялись о стену, погружая Луну в водоворот безумия.

Громкий стук молотка утихомирил зал. Всё внимание обратилось к трибуне, где возвышалась одна из Лун в мантии Великого Архимага. Её правая рука сжимала судейский молоток.

— Здравствуй, дорогая! — на гостью наконец-то обратили внимание. По залу пробежал шёпот.

— Прошу, присаживайся рядом со мной, — голос старался быть мягким, но сопровождал его повелевающий жест. — Пожалуй, с минуту на минуту прибудет другая наша гостья, из-за которой мы и собрались здесь. 

Луна осторожно пошла к трибуне. По сторонам на неё смотрели десятки, а то и сотни пар глаз. Серебристо-серых глаз. В одних читалась неприкрытая ненависть, в других благоговейный восторг, в третьих безразличие…

Зал содрогнулся. В дальнем углу начал осыпаться пол и часть стены. Луны, которые сидели там, вскочили и отбежали на противоположную сторону. С потолка посыпалась пыль и мелкие камни, в мозаичном окне треснуло стекло. Из образовавшейся дыры неторопливой походкой вышла ещё одна Луна, но уже облачённая в ученическую мантию с гербом факультета Рейвенкло. Она направлялась к трибуне.

Луна взглянула в её глаза и поняла, что смотрит в глаза своему самому страшному кошмару! «Это безумие, это безумие, это безумие…» Луна закрыла глаза и попыталась отдалиться от странного зала, вернуться туда, где перед ней был песок пустыни и Элминстер, следующий за радужным проводником. Но грозные обвиняющие голоса совести, страха и стыда по-прежнему звучали в её голове. Они кружили в глубине сознания хищными птицами, громко осуждая её поступок. В унисон они кричали о легкомыслии, о том, что она недостойна даже сожалеть о смерти подруги; о бесчестии как по отношению к собственной жизни, так и к миру под названием «Земля». И, когда Луна уже начала задыхаться от осознания собственной ничтожности, откуда-то изнутри послышались вначале тихие, но быстро набирающие силу голоса, оправдывающие её. Эти новые мысли были так приятны, что быстро заглушили крики совести.

Луна очнулась уже сидящей рядом со своим двойником в мантии Великого Архимага. Возле подножья трибуны, стояла та, что была одета в ученическую мантию Рейвенкло. Она, подняв вверх голову, презрительно уставилась на обеих и продолжила:

— Как можно было смириться?! Твой любимый дедушка на твоих же глазах убил твою близкую подругу, а тебе плевать! И скажи, ради чего он её убил? Ради красивого амулетика?! Кровь Аиды на твоих руках.

-Ах, бедное дитя! Мы, все прекрасно понимаем, что Аида обманывала нас, прикидываясь человеком. И все собравшиеся здесь хорошо помнят, что под маской лжи скрывалась кровожадная ракшаси, которая, в свою очередь, желала погубить нашу подопечную.

— Ох, конечно, и эту версию поведал наш дедушка-маньяк. Для него хладнокровное убийство — часть жизни. Вспомните, как спокойно он смотрел на обезглавленное тело Аиды! Как повернулся и равнодушно бросил...

— Простите, но! Но — фундаментальные, подтверждённые серьёзными исследованиями знания об этой враждебной расе лишь подтверждают правоту многоуважаемого Элминстра! Подкреплённые авторитетным мнением многих учёных мужей, эти знания позволяют нам с точностью говорить о неблагоприятных и откровенно опасных намерениях Аиды! Цитируя любой научный трактат, к примеру, «О бестиях»: «Ракшасы являются расой злых духов, которые охотятся…»

— …повернулся и равнодушно бросил: «Так было нужно» — а потом ушёл. Не забывайте и о награде, обещанной джиннами Дао! А идём мы куда? Правильно — к джиннам. Не иначе, как за той самой наградой, что и достанется «бедному дитя». Кровавая плата за предательство, вот что это такое!

— Довольно! Мы, кажется, ещё в прошлый раз разрешили все вопросы о любительнице «поесть человеческого мяса»!

— Хорошо, хорошо! А как тогда быть с легкомысленным решением согласиться на роль Хранителя мира «Земля», а позже — трусливо и безответственно отказаться?

— Коллеги, но ведь она — всего лишь ребёнок! Не ждите от неё чего-то столь экстраординарного, как согласие взвалить на себя ответственность за целый мир!

— Это смешно. И вот она претендует на звание Великого мага? Вы только представьте, что эта полоумная может натворить с её-то возможностями!?

— Что за бурная интенция всё преувеличивать, что за эпитеты? Бедное, несчастное дитя! Столько страданий выпало на её долю, а вы…

— Мы требуем, чтобы она понесла наказание! От действий этого несдержанного «ребёнка» зависят жизни миллионов! Она просто обязана научиться ответственности.

— Что вы такое говорите! Она вовсе не обязана решать такие серьёзные вопросы в столь юном возрасте! Вы хотя бы отдаёте себе отчёт, насколько наша подопечная чувствительна к вашим резким высказываниям!

— Чувствительна?! Где была её чувствительность, когда «любимый дедушка» обезглавил лучшую подругу ради награды? Где была эта самая чувствительность, когда она бросила на произвол судьбы целый мир? Ваша жалкая свора перегибает палку, защищая её от правды! Чувство вины на всю жизнь — вот чего заслуживает наша «подопечная»!

— Что? Возмутительная наглость! Раз она приходится внучкой Великому магу, то должна жертвовать своей жизнью ради других? Никогда!

— Так, значит, она хочет использовать способности для достижения эгоистических целей?

— Что за низкое притворство! Стоит почувствовать близкое поражение, как тут же вы стараетесь выставить нас в дурном свете! Если бедное дитя не желает жертвовать жизнью ради добродетели, вы безапелляционно объявляете её персоной нон-грата…

— Это будет самой большой ошибкой лишить её возможности искупить вину!

— Замолчите, бессердечные! Бедное дитя пережила такое чудовищное предательство, а тут ещё вы…

Луна закивала головой, принимая роль несчастной жертвы. Тонкая и бесконечная пелена безмятежного спокойствия постепенно опустилась на её разум, стирая голоса и возвращая в пустыню, где она шагает за радужной змейкой, ползущей к бесконечно далёкому горизонту…

21 сентября, 2012 г.

— Рон, может, хватит?

— Заткнись, Перси! — пригрозил Рон, наливая очередную порцию огневиски, — ты всегда был той ещё задницей. Все тебя в школе ненавидели, включая Гарри. Этакий «Мистер Совершенство»!

— Прошло много времени. Я изменился. Знаешь, с годами люди меняются, Рональд, — Перси поправил гладко выглаженный галстук, окинув презрительным взглядом младшего брата.

— А вот Гарри… — вырвалось у Рона. — Великий человек Гарри! Мой друг, между прочим, лучший.

— Хочешь что-то сказать, Рон?

Самопишущее перо тут же воспарило над столом, где лежал блокнот. Вокруг него, словно из не доигранной шахматной партии выстроились бутылки разнообразных форм: некоторые из них стояли, ожидая своего хода, а некоторые и вовсе были уже «срублены», отлёживаясь на стеклянном брюхе. Официанты несколько раз пытались забрать «пустые фигуры», но встречались со злобным взглядом Рона. Он как бы говорил им: «Только троньте, и их тугие горлышки окажутся у вас в заднице».

— Он был самым лучшим, самым смелым, истинным гриффиндорцем, — за словами Рона последовал скрип пера. В Хогвартсе мы всегда были вместе — неразлучное трио. Влипали вечно в какие-нибудь приключения. С василиском или с тем же философским камнем — думаю, все и так помнят и знают. Я-то его сразу приметил, ещё в поезде, и не потому, что он там великий Гарри Поттер!.. Хотя, что тут скрывать, он всю свою жизнь оставался великим… Мы все только и могли, что надеяться на него, а теперь его… нет, — голова Рона опустилась, а взгляд впился в стакан. — Перси, почему? Почему он умер?! — предательская слеза покатилась по щеке. Перси, сам не зная зачем, пожал плечами.

— Перси, я тебе клянусь, я клянусь! Я отказываюсь верить! — и в качестве странного доказательства руки рванулись к пиджаку Перси. Несколько пустых бутылок слетели со стола, а сам Рон наклонился настолько сильно, что упал на усыпанный осколками пол.

Взгляд посетителей фешенебельного ресторана лениво скользнул к разыгрывающейся драме. Покровом опустилась тишина, зрители предвкушали дальнейшую развязку. И пусть не обманет вас безразличие на их лицах, в душе они оставались благодарны. Благодарны за то, что им посчастливилось наблюдать столь унизительное зрелище. Унижения этого человека пробуждали в них извращённую радость, что это не они и никогда не будут на месте этого несчастного.

— Рон, вставай, — выдавил Перси. Многократно сложенный белый платок появился в руке старшего Уизли. С помощью него он вытер выступивший пот со лба, взятого в осаду рыжими прядями. «Они что, все на меня смотрят?»

— Рон, с тобой всё в порядке? — Перси ухватил за руки брата.

Рон с большим трудом начал приподниматься, множество осколков стекла зацепились за свитер, отчего Рон напоминал нарядную рождественскую ёлку.

— Перси, как? Как это вообще возможно? Скажи мне, как это вообще возможно? — Рон навалился на Перси, продолжая бормотать под нос.

— «Эванеско». Не знаю, Рон, не знаю. Но всё будет хорошо, — Перси потихоньку усадил брата на место, а затем принялся убирать с себя налипшие осколки.

— Костюм молодого человека вконец испорчен, — с сочувствием пришли к мнению посетители и вернулись к своим делам. Кто продолжил выстилаться перед важным клиентом, чтобы заключить «сделку века», а кто очаровывал изысканными комплиментами спутницу, в надежде провести с ней ближайшую ночь. Иными словами, представление закончилось.

— Перси, как это могло произойти? Как он мог умереть?— обессиленным голосом произнёс Рон.

— Сейчас все в магическом мире задаются этим вопросом, — последовал незамедлительный ответ. В данный момент мысли Перси были далеки от слов Рона.

На первый взгляд, Перси с его фирменной высокомерной ухмылкой походил на непреодолимую каменную стену. Казалось, эмоциям и чувствам не оставили даже потаённого уголка, но внутри «непробиваемой глыбы» кипели довольно-таки нешуточные страсти вперемежку с бесконечной неуверенностью в себе. Конечно же, шушуканья и недобрые взгляды посетителей ресторана провоцировали волнение, рвущееся наружу — стакан в мгновение наполнился дурманящей жидкостью: «Так, надо взять себя в руки и провести интервью до конца».

— А как же министерство? Там ведь Дамблдор, — подыграл знакомый голос. — Он всегда нас защищал, всегда! Как он мог допустить смерть Гарри?

— Не забывай, Рон, что Поттер возглавлял департамент по борьбе с Тёмными силами, — пара спасительных глотков и надменная ухмылка снова на лице, — и лучшим аврором. В конце концов, он сам выбрал этот путь, — после этой фразы стакан стал уже пустым.

— Тебе просто плевать, Перси. Всё что тебя волнует, так это получить деньги за свою поганую статейку.

— Ты ведь мне поможешь, чтобы она не оказалась такой уж поганой?

— А как же!

Первым улыбнулся Рон, за ним потянулась улыбка Перси, и впервые за много лет братья громко захохотали:

«Последний раз, так, чтоб вместе, наверное, это было в Норе, когда вся семья была ещё в сборе, когда мечты казались такими далекими, и было лишь «здесь и сейчас», и этот дурацкий прикол Фреда и Джорджа, но безумно смешной…»

— Мне просто страшно, — выпалил Рон. Он уставился на Перси, после чего нагнулся ближе и прошептал:

— Как думаешь, кто смог убить Гарри?

Мелкая дрожь пробежала по спине Перси, рука потянулась во внутренний карман пиджака.

— Ты принёс?

— Да, и это, пожалуй, вся информация, доступная нашей газете, — глаза Рона уставились на появившиеся картинки, которые с присущей Перси тщательностью выкладывались на стол.

— Вот на этой группе снимков запечатлена улица, которую полностью покрыли тела погибших. Большинство из них — мирные жители. Видимо, убийца следовал по Рокингэм-стрит, а затем вышел на пересечение с Гарпер-роад, где произошла главная битва. Правда, на этой колдографии мы видим абсолютно нетронутую часть улицы, но при этом мёртвые тела находятся повсюду! В живых не остались и люди, находившиеся в прилегающих зданиях, будь то кафе или жилой дом. Взгляни, здесь заснят труп молодого человека проживавшего на Рокингэм-стрит. На теле нет никаких повреждений, но глаза — всмотрись — глаза у него стеклянные, словно использовали смертельное... Рон, ты слушаешь?

Рон молчал. Он становился все бледнее с каждым снимком, и уже после половины просмотренных колдографий его взгляд уставился в окно. Это Перси заметил только сейчас. В нависшей между ними тишине он аккуратно сложил колдографии в стопку. Поёрзав на месте, Перси также направил взгляд в окно.

В глазах отражались яркие цвета картины ночной улицы, они возникали, словно мираж и уводили в мир глянцевой роскоши и бутафорского блеска. В темноте завывал сильный ветер. Мелкий мусор подбрасывало вверх, после чего, кружась в невероятном танце, он пролетал мимо прохожих, чей сгорбившийся вид сильно отличался от изображений красивых и счастливых людей, наполнявших вывески и рекламы. Для этих ночных странников неоновый свет стал единственным ориентиром в лабиринтах огромного мегаполиса. И сейчас где-то в этих лабиринтах пробуждался другой Лондон. Тот, от которого возникал необъяснимый холод.

Чем дольше Перси всматривался в «картину за окном», тем ярче становились воспоминания о материалах, уходивших в печать. Все они кричали об участившихся убийствах, напряжённости в обществе и странных явлениях в самых тёмных уголках города. Маггловскую прессу также охватила нескончаемая череда ужасных новостей, добавившая красок в портрет умирающего Лондона. Кажется, что это уже предел, что вот-вот обрушится вся тяжесть мира на проклятое поколение. И когда мы успели смириться с этим? Ах, да, был луч надежды — Гарри Поттер. Казалось, вот он — герой, мессия добра! После того, как он победил Тёмного Лорда, всё ведь должно было измениться… Но этого не произошло…

— Ненавижу это всё, — сквозь зубы прорычал Рон, — а ещё больше ненавижу себя, потому что ничего не смогу сделать.

Рука непроизвольно потянулась наполнять стаканы.

— Поистине жуткими событиями охвачен город, — Перси всё ещё пребывал в мыслях. Рон успел приготовить для брата «эликсир забвения», жестом приглашая выпить:

— Ну, по-братски!

— Рон, остановись! Посмотри, во что тебя превратило пьянство.

— Во что? — натянутая улыбка появилась на лице Рона.

— Ты ведь герой войны, так? К тому же друг самого Гарри Поттера! — пара больших глотков. — У таких на лбу было написано — блестящее будущее.

— К чему это ты клонишь?

— К тому, Рон, что ты его просрал, — после этой фразы Перси опустошил стакан.

— Ты ничего не знаешь, и поэтому — заткнись!

— Что я не знаю?! «Меня бросила Грейнджер» или «Я слишком туп, чтобы…»

— Ещё одно слово… — Рон сжал руку в кулак.

— Я… пойми меня правильно, мне просто больно видеть тебя таким разбитым. Мы семья, не забывай это.

Рон опустил плечи и обхватил гладкое стекло стакана, на лице замерла нерешительность.

— Это всё «призраки прошлого». Они меня преследуют ещё с того дня — в министерстве, — Рон выпил залпом.

— Что бы там ни случилось, я всегда буду на твоей стороне, — Перси был доволен собой. От радости он откупорил новую бутылку. Дорогой виски наполнил стакан Рона.

— Тогда произошло что-то важное, скорее всего, самое важное в моей жизни.

— И ты не помнишь?

— Нет. Дамблдор стёр нам память. Сказал, что так будет лучше. — Вот оно! Дамблдор, конечно! Я чувствовал, что нащупаю сенсацию! Неужели спустя столько лет у меня появятся первые доказательства, что это не мальчишка убил Тёмного Лорда, а сильнейший волшебник современности!?

— … понимаешь, я их чувствую! Они шепчут мне, что всё пропитано большой ложью, что я потерял что-то действительно важное, и порождают огромное желание найти это. Но что мне искать, если я ничего не помню! — на последних словах Рон опустошил стакан до дна, теперь его тело немного покачивалось, а глаза с большим трудом находили собеседника.

— Кто эти «они»?

— Воспоминания. Это так больно, Перси. Так больно.

— Почему тогда ты не попытался восстановить память, если это доставляет такую боль?

— Не забывай, Перси, что заклинание применял Дамблдор. К тому же, это очень важная тайна. — Конечно, сделать из мальчишки символ победы, одурачив тем самым общественность.

— Так, значит, ты ничего не помнишь?

— Я помню, как мы отправились в министерство на выручку Сириусу, встретили пожирателей и арку, — когда Рон упомянул арку, он вздрогнул, а затем несколько капелек пота пробежали по лицу. — Хм, может Дамблдор появился возле арки?

— Арка? Что за чушь! Может какой-то смысл кроется в ней, в её образе? Попробуй вспомнить.

Но в памяти Рона не возникало никаких образов. Поэтому задумчиво покачавшись взад и вперёд, он пришёл к выводу, что «ничего не может вспомнить». — Ну, Рон, пытайся!

— Ладно, а кто ещё…

— Луна! — Что?

— Что?

— Да-да, именно! Луна Лавгуд! Что-то связано с ней. Арка и Луна, Луна и арка! — Ну, да, очередная маленькая девочка убила сильнейшего тёмного мага! Что за чушь!?

— Кто это? Только не говори мне…

— Да, она как раз была с нами в министерстве! — Рон, остановись!

— Луна Лавгуд? Это, случайно, не та сумасшедшая с Рейвенкло, что ещё ходила в чудаческих нарядах?

— Да, это Луна! — О Мерлин!

— Рон, извини меня, конечно, но ты уверен, что она как-то относится к смерти Тёмного лорда? Может, там просто произошло нечто странное, и поэтому у тебя возникли ассоциации со странной девочкой?

— Может, и так. В любом случае, я ни в чём не уверен, но мне кажется, что она — ключ к моей памяти и событиям в министерстве. Может, Луна Лавгуд победила Тёмного лорда? Как думаешь, Перси? — Я думаю, годы алкоголизма не прошли бесследно.

— Да, скорей всего.

— Надо её найти! Возможно, она сможет победить и того, кто убил Гарри! Или научит меня парочке заклинаний. Поможешь мне в этом? — Конечно, Рон, но в начале сотру воспоминания о том, что у меня есть младший брат.

— Да, может быть. Слушай, Рон, что-то мы засиделись…

Рон успел пропустить ещё пару стаканчиков, пока Перси оплачивал счёт, затем они направились к выходу. Снаружи их встретил резкий порыв ветра, отчего Рон потерял равновесие и привалился к стене. Перси изо всех сил придерживал брата, чтобы он хоть как-то сумел удержаться на ногах:

— Я сей-час обпарирую.

— Пожалуй не стоит, Рон, ты же не хочешь, чтобы твоя голова оказалась на площади Пиккадили, а нога — под подушкой королевы Англии.

Рон лишь помотал головой. Вдалеке показался тусклый свет фар, разгоняющий полумрак Колман-стрит.

— А вот и такси. Спасибо, что уделил мне время.

— Братец, да я всегда тока… надо езщё так, душэвно!

— Давай я тебе помогу…так, ногу сюда…уфф, голову осторожней…ладно-ладно, давай обнимемся…ну, всё, ещё встретимся. До Чартон-стрит, дом восемь.

Визг шин, и секунды спустя, под пронзительный гул ветра, Перси наблюдал за удаляющейся машиной. Холод стоял жуткий, пробирающий до самых костей. Мысли попытались сложить воедино весь сегодняшний вечер, но в голове было только одно — Луна Лавгуд.

29 сентября, 2012 г.

Грозные тучи шли в атаку, захватывая на пути непокорные кусочки чистого неба. «Вторжение» продолжалось уже несколько часов, после чего вспыхнула молния, и под оглушительный рокот грома на землю обрушился яростный ливень. Духота, обосновавшаяся в середине недели, начала рассеиваться. Сухой ленивый воздух превратился в стремительный поток ветра и помчался по небольшим холмам: среди желтеющей травы, жадных до влаги лютиков и пушистых макушек одуванчиков, огибая мощные камни и взметаясь на вершину дома, где висела призрачная луна. В любой другой день с этой вершины можно было подробно разглядеть окрестности, но не сегодня. Чёрные тучи заволокли небо настолько, что казалось, на землю обрушилась ночь, и лишь сполохи молний делали этот кусочек Оттер-Сент-Кэчпоула чуточку светлей.

Очередной раскат грома всколыхнул окрестности, ливень усилился. Тяжёлые капли с невероятной скоростью устремлялись вниз, неразборчиво выбирая себе жертву — будь она клубком омелы, уютно расположившейся в маленьком саду или поверхностью дорогого зонтика, скрывающего задумчивого рыжеволосого человека.

Этот человек, размеренным шагом, направлялся в сторону маленького коттеджа, который представлялся ему жутким наростом в довольно живописном пейзаже местности. Непонятная цилиндрическая форма и фортификация в виде покосившегося забора напоминали гротескную средневековую башню, где в Тёмные времена под покровом ночи, собирались на шабаш ведьмы.

Перси чихнул и вытер платочком нос, становилось совсем уж прохладно. Мысли об архитектурных изысках исчезли, оставив в голове место для волнующей темы. Она не покидала уже неделю и раз за разом погружала в тяжёлые раздумья:

«Глупый, глупый Рон! Хотя, нет, скорее это я уже не в себе, что решился пойти к Лавгудам! И что на меня нашло?! Помутнение рассудка при приближающейся сенсации? Ах, этот старый прохвост Дамблдор! Представляю, как общественность поднимется в негодовании — её водили за нос более двадцати лет, заставляя обожествлять Поттера! Ну ничего, завтра тет-а-тет с министром магии, там-то мы расставим все точки над «и», а сейчас… к Лавгудам, точно! Еще одно темное пятно в этом деле. Нужно признать, что мой непутёвый брат в чём-то оказался прав, намекая, что с этой Луной не всё нормально, и я даже не имею в виду её голову. Всю неделю мне пришлось рыться в архивах, в надежде отыскать хоть какую-нибудь информацию об этом семействе. И невероятно! Ровным счётом ни-че-го! А она, между прочим, находилась в тот-самый-день в министерстве. М-да, ни статей, ни колдографий. Про других из «Отряда Дамблдора» многотомные книги вышли: «Невилл Лонгботтом. Мой ступефай», и лицо на половину обложки, ещё серьёзное такое. И в момент — бестселлер! А вот про Луну Лавгуд — ничего. Исчезла, и всё тут! К тому же издательство «Придиры» прекратилось сразу, как умер Тёмный лорд. Подозрительно всё это. Как опытный журналист чую — подозрительно…»

— Твою ж!.. — нога Перси провалилась в новоявленную лужу, наполнив грязной водой дорогие кожаные туфли.

Данный водоём располагался вблизи свисающей к земле калитки, от падения её удерживала ржавая петля. Рядом валялись сгнившие доски. «Видимо, когда-то они служили табличками и возвещали об опасностях или жутких событиях», — Перси попытался улыбнуться, но глядя на дом, улыбка вышла несколько нервной. В окне первого этажа вспыхнуло отражение молнии, после неё промелькнула тень. «Может это Ксенофилиус Лавгуд?», — Перси помахал рукой. Будто бы в ответ, ставни окон забились о стену словно сумасшедшие. Перси сглотнул. Поток сильного ветра ударил ему в спину, растрепав край плаща.

Калитка скрипнула и заросшая сорняками дорожка повела Перси к дому. Она петляла из стороны в сторону и оборвалась там, где расположилась чёрная массивная дверь. Перси замер в нескольких от неё шагах и принялся размышлять над поводом, который позволил бы беспрепятственно войти в дом:

«Здравствуйте, я ваш сосед Перси Уизли. Мы крайне озабочены тем, что… Нет! Лучше напрямую — редакция газеты «Ежедневный пророк». Могу я вам задать несколько вопросов насчёт вашего издательства? Особенно меня интересует ваша деятельность в период "Второй магической войны" и как вы, лично, поспособствовали краху Тёмного лорда. Хм, вроде правдоподобно. Дальше понадеюсь на свой отточенный ум».

Громкий удар дверного молотка со скрипом приоткрыл громоздкую дверь. В голове Перси тут же возникли мысли, начиная от «О Мерлин! Они меня уже ждут» до «А это не будет считаться взломом?» Пересилив врождённую осторожность профессиональным любопытством, Перси решился зайти внутрь.

В нос ударил затхлый запах. Из внутреннего кармана на выручку появился платок, ткань плотно прижалась к носу. Темнота вынудила Перси достать волшебную палочку, свет от «люмоса» расстелился по комнате.

Перед глазами Перси предстала круглая кухня, покрытая толстым слоем грязи и пыли. У стен ютились дряхлые шкафчики, в центре поднималась вверх чугунная винтовая лестница. Рядом с ней находился небольшой стол — на двоих, максимум на троих человек, над ним свисала огромная паутина. Она расползлась по всему потолку и часть её едва не касалась рыжих волос Перси.

Сердце заколотилось быстрее, а на лбу появилась испарина. Перси крепко закрыл глаза и про себя начал считать до десяти. Он случайно услышал об этом приёме от Мэри Эйн, ведущей колонки «Счастье семейной жизни». В тот день она сплетничала во время работы со своей подругой Шэролин Диборди, и случайно обронила: «Шэр, если меня муж раздражает настолько, что я готова применить «непростительное» — я просто считаю до десяти, и знаешь, это мне обычно помогает». Тогда Перси больше заинтересовало слово «обычно», но теперь, он даже и не думал, что будет применять этот глупый совет на деле.

Но вопреки ожиданиям совет оказался очень даже эффективным. Оставшись наедине с мыслями, Перси быстро пришёл к выводу, что он взрослый разумный человек и ему нужно выполнять свой профессиональный долг.

"Разумный человек" презрительно посмотрел на вешалку, на макушке которой разместилась весёлая карусель из крючков, и твёрдо решил не сдавать свой дорогой зонт в лапы этого пугающего дома. Поэтому зонт уменьшился до размеров авторучки и скрылся в бездонном кармане пиджака. Перси обвёл комнату решительным взглядом: несомненно, дом заброшен, но это не значит, что он уйдёт отсюда с пустыми руками.

Свет скользнул по шкафчикам кухонного гарнитура и остановился возле самого верхнего ящика. Круглая ручка смотрела на Перси, словно стеклянный глаз. В это время мощный раскат грома пронёсся за окном, барабанная дробь дождя по крыше дома усилилась. Перси с натянутым спокойствием открыл ящик — пустота. Несмотря на то, что его лицо изобразило разочарование, но душу согревала радость от того, что на него не выпрыгнула какая-нибудь тварь.

Перси вытер со лба пот. Откуда у него возникают такие мысли? Перси попытался отогнать их от себя, но не смог. А к этому времени свет от палочки разрастался на стене, где был изображён очень странный рисунок.

Из потускневших красок на Перси смотрело невообразимо-ужасное существо с вытянутой мордой и рыбьим хвостом; на голове монстра красовался длинный острый рог.

Однажды ему приходилось писать статью о двух трупах, найденных в Запретном лесу. Перси помнил, что на каждом теле обнаружили по одной-единственной ране, и, судя по её форме, эту рану мог оставить примерно вот такой рог. Конечно, тогда это дело наспех закрыли, и общественность не успела ахнуть, как ей скормили другую страшную байку, но этот рог…

Постояв в ступоре над рисунком, Перси улыбнулся сам себе: «Я на “превосходно” сдал “Уход за магическими существами” и даже не знаю его. Скорее всего, это существо вымышленное. Я хорошо учился в Хогвартсе, поэтому могу с уверенностью…» Но уверенность куда-то испарилась, когда дверца подвесного шкафа со скрипом открылась и остановилась возле лица. Перед глазами замер рисунок ещё одного ужасного существа. Перси попятился назад, скользнув рукой по слизкому умывальнику, он упёрся в ржавую плиту. Неподалёку послышался шорох, Перси оглянулся, чтобы посмотреть — лицо облепила мерзкая паутина. «Это конец!». Перси рванул вперёд к лестнице.

Взбежав на второй этаж, Перси приготовился к бою. Свет на волшебной палочке мгновенно погас. Тишина. Лишь косые капли дождя монотонно стучали по запылённому окну.

— «Так, надо успокоиться… ведь я же, мать его, волшебник! «Гоменум ревелио». Похоже, никого. А если кто и высунется, сразу получит "бомбарду" по "максимуму"».

Перси покивал в знак солидарности с самим собой, после чего отправился осматривать второй этаж. Свет от «люмоса» вновь засиял.

Комната, как и предыдущая, была запущена, правда, хлама скопилось здесь гораздо больше. В первую очередь внимание журналиста привлёк древний станок, рядом с которым лежала целая кипа бумаг. Приглядевшись, Перси узнал в них последние выпуски «Придиры», датированные тысяча девятьсот девяносто шестым годом — роковым для Тёмного лорда. «Думаю, они в спешке покинули это место», — такие выводы пришли на ум, и Перси отправился искать «нечто ценное». А чем могло быть это «нечто», для него оставалось загадкой.

Перси направился к ближайшей груде хлама, большую её часть накрывала почерневшая от грязи простыня. Под ногами раздался хруст. Перси присел и увидел на полу развалившуюся на части модельку. Он внимательно осмотрел её: это была фигурка неизвестного ему монстра, она смотрела на Перси с широко раскрытой челюстью и разведёнными в сторону перепончатыми крыльями, будто бы хотела прыгнуть или взлететь. Из спины пластмассового существа торчал кусок нити. Моделька напомнила чудовище, нарисованное на стене этажом ниже. Перси с опаской взглянул на потолок: на серебристых нитях покачивались десятки кошмарных пластмассовых существ. Если бы Перси не был уверен, что все они не живые, то непременно, выпрыгнул из окна! В то мгновение это показалось самым лучшим решением. А так, он лишь поправил взмокший от пота воротник рубашки, пригладил вставшие дыбом волосы и с гордой осанкой и дрожащими коленками продолжил шествие к наваленному на стол хламу.

Свет неровной линией заскользил по стене и лениво погнал от неё мрак. Руки Перси тряслись от пребывания в доме, наполненном самыми жуткими его кошмарами. Но в то же время Перси пытался сохранить на лице спокойствие, он не мог позволить себе выглядеть глупо, даже при том, что его никто не видит. Нет! Только не он! Правда, к большому сожалению для Перси, сегодняшний день не брал в расчёт принципы тридцатишестилетнего журналиста…

Чёрная пелена уже рассеивалась, обнажая на стене большой серый рог, закрученный винтом. Лицо Перси скривилось в ужасе, а сердце попыталось вырваться из груди. Перси хотелось кричать. Он хотел заорать на весь мир, что нашёл орудие убийства Морриса Питерсона и Альфреда Парка, чьи трупы, тогда ещё, в далёком две тысячи втором году, лежали в Запретном лесу с огромной дырой в животе. Оно тут! И виновен был не рог единорога, а рог, который висел сейчас напротив его лица и принадлежал неизвестному мифическому чудовищу. И Перси вспомнил, что сейчас стоит в этом доме. В этом проклятом доме, где его найдут всё с той же дыркой в животе. Началось сильное головокружение, тело замерло в оцепенении. Никогда ещё за всю свою жизнь Перси Игнациусу Уизли, бывшему старосте Гриффиндора, не было так страшно.

Но человек именно такое существо, которое не может впасть в перманентный страх. Нужно постоянно на него накатывать волны ужаса, иначе рассудок выкарабкается в образовавшийся просвет. Разум придумает тысячи причин ради того, чтобы защитить сознание. И именно так произошло с Перси. В его голове неожиданно и моментально прозвучал щелчок, и вся спасительная для сознания картина собралась воедино:

«Это же культ! Древний, полный зловещих тайн культ! А мне просто “посчастливилось” найти его остатки! Дамблдор и его приспешники, возможно, поклонялись мифическому существу, чей рог, обозначающий власть и могущество, сейчас пребывает на жертвенной стене. Отсюда их сила, Дамблдора и Поттера». Перси попятился от стены и взглянул наверх: «А эти маленькие фигурки чудовищ — малые божества их отвратительного пантеона. Выстроились в незавершённый ритуал, в котором Луна Лавгуд…», — Перси как умалишенный закружился в комнате в надежде не прервать свой успокаивающий душу бред. Он не хотел вновь столкнуться с необъяснимым ужасом и сам себя умолял найти недостающее звено.

«Луна…Луна…», — внимание Перси привлёк каменный бюст хмурой волшебницы. Он был разбит: кусок лица лежал рядом, а на мраморном изваянии красовалась впадина, тянущаяся от правой скулы и до самого темечка. Несмотря на отсутствующую часть, голову опоясывала необычного вида диадема, из-под которой выглядывал глаз и край брови. «…она была жрицей! Точно! И это её головной убор, чтобы она могла транслировать волю своих Богов! Да! Так оно и есть!», — слёзы потекли по щекам. Перси, опустошённый, присел на маленькую табуретку в углу, и тихонечко прошептал:

— Неужели я сошёл с ума?

От отчаяния Перси полностью расслабился. Он ощутил, как через тело проходят слабые потоки чужеродной магии. Как они с новой силой пытаются проникнуть в его разум. Раньше он даже и не задумывался о том, что магия может быть другой. А теперь он это чувствовал. Новая магия, а точнее, новое заклинание старалось быстрее выпроводить незваного гостя из дома, не стыдясь приоткрывать двери в тёмных уголках сознания.

Перси вытер слёзы и посмотрел наверх: там находился источник зловещего заклинания. Этажом выше.

«Ох, Тёмного лорда мне на затылок! Опять галлюцинация? «Инсен…». Стоп. Да это же Поттер! И мой брат… картина. Сегодня я точно сойду с ума!.. О, Мерлин! Здесь кто-то дышит!?»

Рука Перси поднялась высоко вверх, свет от «люмоса» пробежался по картине, а затем и по всему потолку — глаза щурились в поисках затаившейся угрозы. «Люмос» перебирался из одного угла в другой, но кроме расположившегося там портрета ничего не было. Перси, успокоившись, окинул взглядом комнату: «Окно, кровать, ковёр, шкаф. Не похоже, что здесь есть какой-то источник магии. Надо бы быстрее отсюда убираться».

Он сделал несколько шагов к лестнице и остановился: «Что со мной опять? Чтобы я…», — мысли перебили звуки: в начале шипящие, а затем тихие. Они исходили из комнаты ниже. Перси замер и прислушался, звуками оказалась песня из старого радиоприёмника:

— Он не допустит мелкой лажи, он не упустит своего…Сегодня вечером покажут по телевизору его…

— «Будь проклят этот дом! Эта магия! Надо... закончить начатое. Определённо, в комнате Луны Лавгуд что-то есть, и упускать такой шанс равносильно глупости!»

Перси тяжело выдохнул, после чего направился к прикроватному столику, продолжая коситься то на лестницу, то в сторону потолка. Половицы возмущённо скрипели под тяжестью незнакомца. Свет пробивался сквозь пыль и падал на столик, где стояла одинокая фотография с улыбающейся маленькой девочкой и обнявшей её женщиной. «Лавгуды!» Перси улыбнулся им в ответ, а затем начал вскрывать рамку. Он надеялся, что за фотографией припрятано какое-нибудь тайное послание вроде «эту ложь я сохраню до самой могилы и, если что, улики спрятаны в тапках» или «то, что вы ищете в правой подушке».

Азарт вместе с накопленной злобой настолько вскружил голову Перси, что последующие его действия больше напоминали повадки матёрого вора, чем манеры истинного джентльмена. С безумием в глазах он направился к кровати, рука потянулась во внутренний карман, лезвие перочинного ножа блеснуло на свету — пришло время совершить дому маленькое возмездие.

Перья разметались по комнате, после того, как Перси распотрошил подушки: «рваные тела» лежали на выцветшем одеяле. Вскоре матрас пополнил коллекцию трупов «постельного маньяка», но жертва оказалась напрасной — вновь ничего. Крепко сжимая палочку в руке, Перси заглянул под кровать. Там его встретили огромные комки пыли, деревянная спинка от стула и несколько страниц старой газеты. Откашлявшись, Перси докопался и до ковра, но под ним лишь находились засохшие чёрные пятна, выглядевшие как нарисованные на полу тучи. Уставший и разочарованный Перси глянул в окно: по треснувшему стеклу бежали длинные дорожки капель. Остался шкаф.

Ох, как не желал Перси приближаться к этому деревянному чудовищу! Он с удовольствием бы исследовал каждую дощечку, каждую пылинку, но только, чтобы не притрагиваться к одиноко стоящему шкафу. От него исходила странная аура, мелкая дрожь пробежала по телу Перси, будто бы невидимая сила заставляла его уйти подальше, но одновременно эта же сила — притягивала. Перси никогда не ощущал настолько… «другого» волшебства.

Перси встал рядом с закрытыми дверцами шкафа, в глазах отражался свет, исходящий от палочки. Разум торжествовал: источник, что он ищет, находился именно там!

Перси в предвкушении раскрыл створки. Внутри висела школьная одежда, на полках валялось куча разнообразного мелкого хлама, среди которого лежали и серьги-редиски, чей образ прочно связывался с образом Луны.

«Может быть, это какой-то могущественный артефакт?» — Перси потянулся за серёжками.

Как только он прикоснулся, нечто противное и липкое облепило его кожу, словно он угодил в холодное желе. Перси отдёрнул руку. Сердце заколотилось в бешеном ритме, уже забытое чувство страха возвращалось, его волна накатывала по всему телу и призывала ринуться подальше. Паника диктовала одни условия, инстинкт самосохранения — другие, и весь этот клубок эмоций, распутавшись, проявил решение — «Экспульсо»!!! Белый луч устремился в шкаф, обещая взорвать всё к Мерлиновой бабушке.

— «Инсендио», «Бомбарда», «Фините Инкантатем», — ещё три заклинания полетели вдогонку, но, вопреки ожиданиям, заклинания рассеялись.

Несмотря на безрезультатность, Перси чувствовал, как заклинания становились сильней, как новая магия проходила сквозь его тело — таинственный поток дарил неведомую силу! И Перси она нравилась.

— «Мне нужно уходить», — приказывал ему разум, но эйфория сковывала волю. Перси ощущал — это не предел, он может получить ещё больше стоит лишь шагнуть внутрь.

— Плевать, будь что будет.

На палочке засиял яркий свет «Люмоса», Перси задержал воздух в лёгких и шагнул в неизвестность.

Перед взором Перси, оказавшегося внутри, предстала кромешная тьма. Перси не решался дышать, с каждой секундой кислорода в лёгких становилось всё меньше и меньше. «Люмос» потух. Теперь волшебная палочка была немногим полезнее куска дерева. Перси поводил левой рукой в попытке стряхнуть чёрную ширму, пальцы наткнулись на твёрдый предмет. Перси схватил его, а затем резким рывком выдернул из пустоты. В руках оказалась небольшая вещь с шероховатой поверхностью. За это время лёгкие оказались на пределе, Перси не выдержал и попытался вдохнуть — воздуха не было! Пот побежал ручьями. Задыхаясь, Перси мгновенно шагнул назад, споткнулся и буквально вывалился из злополучного шкафа.

«Третий этаж!.. Что за матерь Морганы со мною происходит?! Нужно немедленно вызвать авроров, пусть они со всем этим разбираются. Всё, хватит с меня на сегодня!»

Перси держался за сердце и глубоко дышал. Помимо него из шкафа высвободилась и загадочная находка. Немного успокоившись, Перси подобрал трофей. То, что лицо выражало крайнюю разочарованность, говорило о том, что в руках находился совершенно обычный дневник маленькой девочки, который можно приобрести в любом книжном магазине на Говер стрит за скромные два фунта стерлинга.

— Очень полезная вещь, — с сарказмом произнёс Перси. И прихватив находку, он аппарировал в свою уютную квартиру на Конвэй стрит.

29 сентября, 2012 г.

В тёмной комнате раздался хлопок, шум оповестил о прибытии хозяина. Мгновенно загорелся яркий свет, озаривший шикарную квартиру на Конвэй стрит. Она тут же начала медленно пробуждаться ото сна.

Занавески ручной работы покачивались от ворвавшегося через окно ветра, накрывая часть столика выполненного в классическом английском стиле. Фарфоровый сервиз, состоящий из кружки, чайничка и блюдца оказался разбит — подло скинут краем бордовой шторки, которая не преминула развлечься вместе со своей соседкой. Старинный восточный ковёр если бы мог, то непременно вскричал бы от пролитого на него несчастья. И вы должны понять свершившееся горе — сложный узор, придававший красоту ворсистому старцу оказался испорчен, добавив цвет «разлитого чая» в его нежные красно-голубые тона.

Заметив учинённое безобразие, Перси взмахом палочки удалил неприятность и принялся рассуждать над животрепещущей проблемой:

«Не день, а сплошное недоразумение: столько событий и ровным счётом — ни-че-го! И это при том, что меня чуть не сожрал проклятый шкаф! Конечно, следовало бы сразу сообщить в соответствующий департамент, но где гарантии, что я потом смог бы исследовать дом? Дамблдор точно бы «подчистил» за собой, и на одного журналиста оказалось бы меньше!»

Додумывая последнюю мысль, Перси уже напяливал домашние тапочки. Следующим пунктом в списке «по прибытию домой» значилось «принятие расслабляющей ванны», от которой он бы сейчас не отказался. Длительные монологи внутри себя последовали за Перси, окуная в мысли о предшествующих событиях. Рассуждения витали вокруг дома Лавгудов, о таинственном шкафе и магии в целом. Воспоминания воспламеняли в Перси то жгучий стыд за своё неблагопристойное поведение, которое, слава Мерлину, никто не видел, то возмущение с неприкрытой ненавистью ко всему «Лавгудовскому».

Мысли плавно перенеслись к ужину, где с задумчивым выражением лица Перси поглощал заранее приготовленный «роуст». Мама готовила его на выходных, и Перси с детства привык к этому блюду. Тогда он ещё мечтал, когда вырастет, сбежать из царившего в Норе хаоса, и, в конце концов, его мечта сбылась. Теперь он живёт в гордом одиночестве, но в этом ли было счастье?

Перси не любил об этом думать, поэтому он рад, что хотя бы сегодня мысли нашли одержимость в другом — тщательнее изучить находку. Но Перси, как типичный англичанин, проявил сдержанность: неспешно отужинав, выпив кружечку ароматного чая и, конечно же, помыв за собой посуду; только тогда он, в предвкушении, отправился «препарировать жертву».

Что касается «жертвы», так её в первые же секунды пребывания на Конвэй стрит пренебрежительно закинули на диван. Розовый дневник всей своей поверхностью ощутил кожу дорогого семейства «честерфилд» и, побывав в таких экзотических местах как, заляпанные майонезом руки продавщицы или водосток Говер стрит, испытывал неописуемую радость находиться в шикарных апартаментах. Казалось, была исполнена мечта обычного «дневника для девочек» ценою в два фунта стерлинга — поселиться там, где тепло, уютно, и за тобой ухаживают.

«Акцио». Шероховатая поверхность дневника поползла по кожаной поверхности дивана, а затем резко устремилась в «объятья» своему спасителю. Тёплые ладони прикоснулись к бледно-розовой обложке, истосковавшейся по человеческой ласке. Пальцы прошлись по твёрдому переплёту и скользнули к самому краю, после чего резкое движение руки распахнуло прикрывающую странички обложку. Поля, отступающие четыре клеточки от края, залились в пунцовой краске, белые странички от смущения попытались прикрыться чернилами, но покорное смирение шептали ему — продолжай…

Видение ситуации со стороны Перси оказалось более прозаическим. С помощью заклинания он призвал дневник, попутно направляясь к любимому креслу, обтянутому каштановой материей с «золотым» позументом. Плюхнувшись на «трон», «повелитель» окинул взглядом гостиную: как он всё-таки любил свою квартиру! «Чиппендейловский» комод из красного дерева, книжный шкаф, чьи полки заполнены исключительно английской классикой, и даже напольные часы из орехового дерева создавали гармонию старого английского стиля. Эта роскошь, по мнению Перси, должна была возвести его в число аристократов. И кто знает? Может он и не прогадал?

На лице Перси расплылась довольная улыбка, он устроился удобнее в кресле и начал внимательно рассматривать дневник. На обложке не обнаружилось ничего кроме имени. Потеряв терпение, Перси раскрыл его: на белых листках, словно нарисованные, обитали символы, знакомые обычному англичанину, но, соединяясь в эскиз словосочетания, а затем и в целую картину предложения, они приобретали настолько фантастически-неправдоподобный смысл, что Перси всерьёз задумался о психическом здоровье девочки. Ссылаясь на неугомонную детскую фантазию и сложные взаимоотношения в семье, он всё-таки решил дать несостоявшейся сказке шанс, выступив в роли единственного читателя:

«Это было ужасно! Я ненавижу тот мир, и больше не хочу возвращаться туда! Всё это великолепие и дух приключений — подлый обман! Этот мир заставил меня убить! Заставил!!! Он не признаёт морали и живёт по собственным законам, которые чужды мне. Я решила, что стану Хранителем и никогда не вернусь в Фаэрун. Надеюсь, дедушка поймёт и примет это. Буду жить здесь, в этом Плане, как обычная девочка, обычной жизнью и попытаюсь забыть о том мире навсегда…»

3 Киторн, 1356 DR

Толпа безликих людей растянулась длинной цепочкой по Косому переулку. Медленно перебирая шаг, они направлялись к возвышающейся над магазинами башне, с вершины которой раздавалось громкое тиканье часов.Приди! Луна схватилась за плащ Элминстра. Казалось, она одна слышала этот голос. Луна, не сбавляя шаг, оглянулась по сторонам: мимо неё пробегали вывески и таблички с непроизносимыми словами, расписные двери со звенящими колокольчиками и… пустота. Пугающая пустота, затаившаяся между магазинами и смотрящая по ту сторону оконного стекла и витрин.

Луна замедлила шаг. Перед глазами замерло кафе-мороженое "Флориана Фортескью". Двери и окна исполосовали заколоченные доски. Луна непроизвольно облизнула губы. Она всегда делала так, когда им приходилось уходить из этого кафе, и всегда надеялась, что на губах всё ещё оставался вкус карамельного мороженого. Тогда ей было пять лет. А сейчас на неё смотрит отражение с витрины. Там стоит задумавшаяся девушка четырнадцати лет в мантии такой же чёрной, как перья ворона. И губы этой девушки были сухими.

Иди к нам! Луна почувствовала, как её толкнули в спину, ткань дедушкиного плаща выскользнула из рук и скрылась за высоким прохожим. Луна на мгновение растерялась, а после ускорила шаг, чтобы догнать Элминстра.

— Луна, с тобой всё в порядке? — Элминстер улыбнулся внучке.

— Куда мы идём?

— В Гринготтс, а куда же ещё? Скоро ты, Луна, отправишься в Хогвартс и станешь настоящей волшебницей.

— Но я не хочу туда.

— Тебе уже пришло письмо о том, что ты принята?

— Дедушка, ты меня слышишь?

— Я буду гордиться тобой. Все мы будем тобой гордиться.

— Нет! Ты говорил, что магия — она другая, что всё это неправда. Я не пойду туда… я не останусь здесь!

Элминстер расхохотался, смех, словно вирус, распространился в толпе, и весь Косой переулок заразился в громком зловещем смехе. Смелей! У Луны началось сильное головокружение, дыхание участилось, слабость овладевала телом. Хотелось подчиниться, сдаться, и просто идти дальше. Луна подняла голову вверх, в небе неторопливо кружилась огромная воронка. В неё стягивались облака и крыши высоких зданий.

Луна почувствовала, как её толкнули в спину, чтобы она шла быстрей. Последовал ещё один толчок, сильнее — Луна сделала два огромных шага вперёд и с трудом устояла на ногах. Улица сворачивала налево и круто уходила вниз. Поток людей покорно следовал вниз по зловещей спирали, словно весь Косой переулок проваливался в другую более мощную воронку.

Луна пыталась остановиться, но люди подгоняли вперёд. Она боялась посмотреть в их лица, боялась, что вместо них увидит пустоту. Дорога наклонилась уже так сильно, что была похожа на ледяную горку. Элминстер уходил всё дальше. Луна ещё могла догнать его, ухватиться за его руку, прижаться к его плащу и вместе со всеми пропасть за поворотом, где, возможно, их поглотит вечная тьма.

Но вместо этого она протиснулась среди нескольких прохожих, поток людей понёс её вслед за собой, и Луна, выждав момент, молниеносным рывком пробила себе путь к краю.

Запнувшись о бордюр, она всё-таки устояла на месте и увидела перед собой книжный магазин "Флориш и Блоттс". В витрине висело отражение часов. Луна не успела разглядеть их, как её ноги заскользили по выстланному ровным камнем тротуару. Подтвердились самые страшные опасения: теперь весь Косой переулок, словно корабль, попавший в шторм, утаскивало в водоворот.

Обломки зданий падали рядом с Луной, саму её несло вперёд. Сверху надвигалась вывеска: "Мадам Малкин: Мантии на все случаи жизни", слева — сам магазин. И тут Луна увидела зазор между "Флориш и Бллотс" и "Мадам Малкин". Терять было нечего. Правый каблук впился в выемку между камнями, Луна развернулась и побежала по восходящей улице прямиком в проём. Или точнее — в пустоту.

Луне показалось, что она попала в другой мир, в котором находился лишь холодный серый туман и больше ничего. Он окутывал тело, пробираясь сквозь ткань мантии, из-за чего кожа покрылась мурашками. Вокруг стоял запах соли — морской и тяжелый. Он резко отличался от утреннего свежего запаха, стоявшего возле ручья, который пробегал возле их дома. «Дом», — изо рта вылетело крохотное облачко пара. А правда ли это был её дом? Имеет ли она право называть тот клочок земли на окраине Оттер-Сент-Кэчпоула своим домом?

Луна сложила руки на груди, предварительно спрятав их в рукава. Шаг неохотно разгонял пелену серого тумана, вокруг ничего не было видно. Ненавистные мысли учуяли, что жертва забрела в их логово и закружились в голове, словно стервятники, пытаясь вгрызаться в слабые места.

«Тебе дали шанс стать Хранителем мира Земля», — начал первый голос. «Ты могла уберечь миллионы невинных жизней от встречи с существами из других Планов, от их тлетворного влияния».

«Это была честь, дарованная немногим», — продолжил второй, более хриплый.

«А вместо этого ты выбрала своё жалкое существование? Теперь смотри и наслаждайся, как они все сгниют в пучине ужаса и…», — не успел закончить третий голос, как Луна громко вскрикнула, в попытке избавиться от незваных гостей из головы, и помчалась изо всех сил вперёд.

Луна бежала так быстро, как только могла. Туман разметался в стороны, её неуверенные шаги, а самое главное — мысли оставались где-то там, позади. Не успела Луна насладиться маленькой победой, как врезалась в каменный блок. Край сильно ударил в живот, отчего Луна согнулась пополам и испустила слабый стон. Со злости она ударила кулаком по каменной поверхности — теперь боль прошлась и по руке.

Успокоившись, Луна оглядела плотную завесу тумана. Ладонь прошлась по выпирающему, словно риф из серой мглы, краю. Холодный. Опершись на руку, Луна поднялась на блок. Платформа была гладкой и устойчивой. Впереди серая дымка рассеялась, и показалась сторона ещё одной каменной плиты. Теперь верхний край упирался Луне в локоть, но она без труда залезла и на него.

Сквозь серую мглу послышался шёпот голосов — они возвращались вновь. Луна взобралась на ещё один блок, а затем ещё. Теперь голоса доносились снизу, выжидая удобного момента, чтобы овладеть рассудком. Луна, не оглядываясь, карабкалась по каменным блокам, которые, словно ступени лестницы, уходили далеко вверх.

Каждый последующий выступ давался всё трудней, ровные блоки остались далеко внизу, теперь они сменились грубо обтёсанными плитами, больше похожими на отвесные скалы. Луна интуитивно находила выемки и лазейки, чтобы успешно залезть на очередную платформу, чей край становился более узким. И уже вскоре через крохотный разрез в ширме плотного тумана показался слабый луч света. От него исходило приятное тепло. Луна сделала усилие, чтобы подняться вверх и её голова вынырнула из облаков. Вокруг растянулся белый пушистый океан, синева неба разбивалась ярким светом, чуть выше Луны находилась последняя платформа. Над ней парили, поблёскивая на солнце, огромные механические часы.

Они были такими большими, что если бы упали, то раздавили в лепёшку ту часть Косого переулка, по которой Луна бродила несколько минут назад. В ушах отдавалось громкое тиканье. Одна из стрелок зависла под римской цифрой двенадцать, а та, что длиннее, расположилась чуть правее. Взобравшись на поверхность, Луна увидела, что под циферблатом, ровно под цифрой «VI», притаилась неприметная дверь.

Луна вошла внутрь и очутилась в удивительном мраморном холле. По бокам возвышались колонны, выглядевшие настолько высокими, что Луна не смогла разглядеть, где они заканчиваются. Зал выглядел бесконечным.

Луна осмотрелась внимательней: оказывается, знакомые предметы, что находились здесь, исказились в вытянутые формы. Столы благодаря этому становились похожими на пирамиды, с которых свисали длинные трубки, покрытые перьями. Луна взяла одну из них в руки, чернила брызнули в ладонь. На другом столе расположилась вытянутая медная стрелка. Вокруг основания скопилась куча овальных камней. Луна дотронулась до того, что светился янтарным блеском. Камень покачался из стороны в сторону, а затем покатился по наклонной стороне стола. Его падение должно было нарушить тишину, но эха не последовало. Казалось, холл намертво сковала тишина.

Луна направилась дальше. Потолок становился всё ниже. Предметы растянулись до совсем неузнаваемого состояния, превращаясь в подобие стрелок, которые пытались куда-то указать. Холл сжимался с чудовищной скоростью и через несколько шагов превратился в небольшую комнатку. Перед Луной оказалась странная дверь.

Она выглядела абсолютно нормальной и поэтому странной. В неё будто бы стремилось войти всё остальное пространство. На двери переливались выгравированные золотом строки:

«Входи, Луна Лавгуд, но не забудь, Что ложь — это грешная суть, Кто не сможет слово сдержать и любит соврать, Дорого заплатит — и это бы знать, Если честна — оставаться здесь можешь всегда, Ежели нет — оставь этот мир навсегда!»

Поворот дверной ручки, и Луна оказалась в подобии пещеры с грубо обтёсанными стенами и чередой пылающих огней. Узкий коридор петлял к тележке, где на краю обрыва покорно дожидался гоблин в черном элегантном фраке. Он низким поклоном поприветствовал Луну, а затем учтивым жестом предложил сесть внутрь. Она согласилась, тележка тронулась с места, и они помчались по тоненьким рельсам в глубины каменного лабиринта.

Огромная скорость расшатывала тележку из стороны в сторону, грозясь опрокинуться на очередном крутом вираже. Луна вцепилась в железную раму так, что у неё ломило пальцы. Щеки обдало холодным воздухом, блуждавшим среди многочисленных каменных коридоров. После каждого поворота света становилось меньше. На стенах начали вырисовываться пугающие тени. Они стремительно двигались вслед за вагонеткой, их длинные руки тянулись к маленькому экипажу. Луна от страха зажалась вглубь, глаза уставились на гоблина.

Он стоял спиной к Луне, на другой стороне тележки, и выглядел он так, будто крепко держался за штурвал. Полы его пиджака развевались на ветру. И Луну не покидала уверенность, что гоблин — это отважный капитан, который поможет им выбраться из логова самой тьмы!

Тележка круто развернулась вправо, отчего гоблин отшатнулся в сторону. Он развернулся к Луне: на лице замерла безмятежная улыбка, а в груди кровоточила огромная рваная рана. Тонкая струя крови, тянувшаяся от ног гоблина, подползала к Луне.

— Мисс Лавгуд, с вами всё в порядке?

Луна от страха вскочила на ноги, тележка в этот момент накренилась слишком сильно и девушка вывалилась. Свободное падение длилось всего лишь мгновение, как её подхватила покрытая чешуёй лапа. Из тьмы на Луну уставился гигантский глаз дракона. Воздух вокруг становился раскалённым.

— На колени перед своим повелителем, — голос был властным, но он не принадлежал дракону.

— Я…я не могу.

— Ты отказываешься? — послышался грозный смех. — А дорога ли тебе твоя жизнь?

— Прошу вас…

— Знай, здесь тебе никто не поможет.

— Умоляю, оставьте…

— Вставай!

— Нет! Не убивайте меня!

— Ну же, Луна, вставай. Иначе мы уйдём без тебя.

— Нет!!!

— Вставай, Луна.

Девушка открыла глаза и увидела встревоженное лицо Сола.

«Всего лишь сон».

— Снился кошмар?

Луна приподнялась, и её затылок пронзила острая боль. Она вспомнила, что в эту ночь ей подушкой служило трухлявое бревно, которое вчера вечером приволок Сол со словами «специально для нашей принцессы нашёл изысканное и мягкое». Луна потёрла шишку.

— Мы уже скоро отправляемся. Проверь всё самое необходимое, — Сол погладил Луну по голове, отчего девушка покраснела.

— Я сейчас... — вырвались неуверенные слова. Сол поднялся и побрёл к своему рюкзаку, тёплые лучи света ударили Луне в лицо. Она протёрла глаза и зажмурилась — солнце медленно поднималось на горизонте за высокими макушками гор.

Задумавшись о кошмарном сне, Луна укуталась мантией и уселась на бревно, чтобы свет не так сильно падал в глаза. Остальные же занимались сборами в предстоящий путь. Нэри помогала Яну складывать вещи, параллельно выкидывая разное барахло. Сам гном был не рад такой помощи, ворчал и незаметно подбирал выброшенный мусор. После того, как Нэри перестала потрошить его рюкзак, он поковылял снимать остатки защитных заклинаний. Луна ещё не знала их, но предполагала, что они достаточно сильные, чтобы сохранить им жизнь в этом негостеприимном лесу.

Сол уже давно отложил рюкзак и перебирал стрелы. В колчан номер один, или, как он называл, главный колчан, переселились стрелы со стальным наконечником и твёрдым деревянным основанием, заменив собой вытянутые с серебристым свечением. Пронёсшийся ветер взъерошил волосы Луне и задрал край тёмно-зелённого плаща Сола, откуда выглядывала чёрная, как сажа, рукоять кинжала. Поправляя причёску — а точнее просто приглаживая волосы так, чтобы они не торчали в разные стороны — Луна взглянула на кинжал. Цвет навёл мысли о доспехах. В отличие от кольчуги Яна, в которой сейчас гном был похож на большого светлячка, металлические кольца брони Сола не блестели на солнце, оставаясь всё такими же тусклыми. Может быть поэтому, Сол казался Луне немного мрачным?

Скрежет заставил мысли Луны перенестись в самую сторонку, где лежащие вокруг костра брёвна замыкались в пятиугольник. Там сидела смуглая девушка Аида и оттачивала лезвие любимого скимитара. Её левую щеку рассекал глубокий шрам, но в остальном лицо казалось очень милым. Луна даже могла бы назвать Аиду симпатичной девушкой, если бы не её взгляд. Хищный взгляд. Будто на тебя смотрит не человек, а какое-то животное, чьей добычей ты сегодня стал. От такого у любого застрянет ком в горле. Луна даже не заметила, как этот самый взгляд уставился на неё:

— Может, поторопишься?

— Я сейчас… — вновь прозвучали те же слова.

— И сколько же нам ждать нашу маленькую принцессу?

— Сколько нужно столько и будете ждать! — огрызнулась Луна.

— Ой, простите, совсем забыла, что все мы здесь собрались повеселить одну маленькую капризную девочку.

— Ты ненамного меня и старше.

— Но я заслужила, чтобы попасть к ним!

— Девочки, любимые, не ссорьтесь, — вмешался Сол, отложив колчан.

— Солонор, она…

— Луна перспективный маг, и нам необходимы её умения. Или, может, я неправ?

— Ты прав, Сол. Конечно же, ты прав! Наверное, сказывается волнение при встрече с нашими «кровожадными врагами».

— А вот здесь я бы тебе не советовал недооценивать врага, — Ян поднимал с земли выброшенные штаны с дыркой на заднице. — Помню, как-то раз, нас окружили гибберлингеры…

— Ян, зачем ты опять их кладёшь в рюкзак! — Нэри развела руками.

— Это память о первом драконе!

— Быстрей отсюда, пока он не начал свою длинную скучную историю, — Сол перекинул рюкзак на плечо, схватил колчан и побежал в чащу.

Нэри, натягивая на себя тяжёлый доспех, вздохнула: «вот так, значит, он разрешает конфликты в группе». Аида помогла надеть броню до конца, и теперь Нэри напоминала Луне суровых стражников Невервинтера, с их могучими телами и звучными низкими голосами. Сходство стало один в один, как только лицо закрыл стальной шлем с прорезью похожей на букву «Т». Правда, в отличие от стражников, Нэри двигалась в тяжёлом доспехе на удивление легко.

Ян в это время хмуро наблюдал за удаляющейся спиной Сола, после чего что-то пробурчал себе под нос и лениво поплелся в лес, оставляя на земле глубокие вмятины. Нэри подобрала забытый лук Сола и вместе с Аидой отправилась за своим «горе-лидером».

Луне показалось, что они про неё совсем забыли. Она, как могла, быстро собирала вещи — ей не хотелось оставаться одной ни на минуту. Когда она была готова, все остальные уже скрылись в лесу. По спине Луны пробежали мурашки, а на глазах заблестели несколько бусинок слёз: «неужели они меня бросили?» Словно ответ, деревья, окружившие поляну, прошелестели листьями. И под одним из них Луна увидела Аиду — она ждала её! Луна побежала к ней, на лице засветилась улыбка.

— Меня попросили присмотреть за тобой, так что не обольщайся, — Аида развернулась и пошла по свежей тропинке. Луна пыталась не отставать.

Путь круто уходил вниз, колючие ветки лезли в глаза, под ногами шуршали сухие листья. Аида двигалась очень быстро, и уже после очередного спуска замаячили спины остальных искателей приключения. Между Яном и Солом разгорелся спор:

— Нам заплатили, чтобы мы избавились от конкретного отряда! Я не собираюсь атаковать целый лагерь!

— Уничтожив небольшую кучку, мы не остановим нападения…

— Мне плевать! Думаешь, эти жадные торгаши заплатят нам за то, что мы сделаем?

— Ты до сих пор думаешь, что меня волнуют деньги?

— Если бы не они, меня бы с вами не было.

— Не говори так, Ян.

— А что ты хочешь услышать? Что я также чист душой как зад Божественного Планетара?!

— Ну, хотя бы как щека полурослика.

— Ян, успокойся. Сол — наш лидер и ему решать, куда нам идти.

— Спасибо, Нэри. Думаю, грабители возвращаются в лагерь и нам нужно...

— Думает он, — фыркнул Ян. — Да ты уверен в этом! Мы уже три дня идём не за отрядом, а к горе Сноуфлэйк!

— Если у тебя такой дар следопыта, то почему же ты проседал свою молодость в храмах Морадина?

— Чтобы всякие там эльфы не остались бы бесполезными!

— Спасибо, ты великодушен!

— Может, уже хватит? Или вы ждёте, пока мы станем завтраком для местных обитателей?

Сол выхватил у Нэри свой лук и пошёл в сторону раскидистых деревьев, образовавших арку, внутри которой затаился полумрак. Аида и Луна, тихонечко ожидавшие в стороне решения, осторожно пошли вперёд. Гном окинул их злобным взглядом, пригладив рукой бороду:

— Готовьтесь, детишки. Сегодня нас ждёт море крови.

Сол продолжил вести группу за отрядом гоблинов, по их следам они шли от самого Рьятавина и практически дошли до подножья гор Сноуфлэйк. Сол был уверен, что их цель нужно искать именно там, в пещерах на северо-востоке. И туда он мог бы найти более безопасный путь, чем труднопроходимая чаща Леса Теней. Но как лидер он не имел права выглядеть слабым.

В Лесу Теней выжить можно. Для этого нужно не появляться там ночью, а особенно не заходить в те места, которые навсегда поглотила тьма. Эти простые правила помнил каждый следопыт, а такой, как Солонор из Салдэнесселара, мог и вовсе быть их автором. Поэтому неудивительно, что его отряд даже и не замечал, рядом с какими опасностями им приходилось находиться бок о бок. Сол применял все свои навыки и знания, накопленные за несколько сотен лет. Поэтому его голову справедливо терзал вопрос: как маленький отряд гоблинов мог зайти так далеко? И не заманивают ли их в ловушку?

Свет от пламени упал на лицо Сола — Ян разжёг факел. Несколько тварей, жмурясь, попытались скрыться от света, Сол метким выстрелом поразил одну в шею. Существо замерло, а затем растворилось в воздухе.

Луна от страха попыталась прижаться к спутнице:

— Аида, мне страшно.

— Отстань от меня! — Аида смахнула руку Луны, которая успела ухватиться за кожаную заклёпку, от доспеха.

— А ты разве не боишься?

— Смеёшься? Считаешь, я из тех, кого напугает жалкая кучка «теней»?!

— Они такие жуткие…

— Мы уже здесь несколько дней — пора бы привыкнуть!

— Не могу.

Аида вскинула голову и ускорила шаг, заставив Луну догонять её.

— Ты что, ещё дуешься на меня?

— Чего тебе надо?

— Ты ведь сама слышала, как Сол сказал, что я перспективный маг и нужна вам.

— Иди лучше своей дорогой и не путайся у меня под ногами.

— Подожди! Они же меня схватят!

Луна обиделась и пошла рядышком с Нэри, точнее, приютилась возле её щита — огромного башенного щита ростом с Луну. Но, несмотря на свой размер, он легко держался в левой руке Нэри, покачиваясь за хозяйкой влево и вправо. Из-под щита выглядывала Луна. Правда, чтобы она могла видеть дорогу, Нэри пришлось щит чуточку опустить. В последнее время ей редко приходилось проявлять такую заботу, а сейчас, в этом лесу — почему бы и нет? Нэри подумала, что её бог — Хельм, точно бы такое одобрил и улыбнулась. Только её улыбки никто не увидел — она была спрятана под крепкой сталью шлема.

«Дорогой Хельм, я стала щитом и опорой своим друзьям — разве это плохо? Не об этом ли твоё учение? Вместе с ними я сделала больше, чем смогла бы молитвами в храме. Может, ты когда-нибудь простишь меня, что мой выбор пал на путь воина, а не жреца?»

Лес становился похожим на выжженный, будто недавно он пережил страшный пожар. Но запаха гари не было. Вместо него доносился другой запах — древности и сырости. И этот запах никому из искателей приключения не нравился, путникам казалось, что они приближались к старому, задремавшему злу.

Тропинка становилась рыхлой, местами походившей на кашу, Луна то и дело проваливалась в рытвины, доверху наполненные водой. Справа, будто потешаясь, качались мёртвые деревья. Сквозь них пролезал ветер, чьё ледяное дыхание пробегало по коже путников. По ту сторону деревьев исходил непрекращающийся шорох листьев, из непроглядного мрака выглядывали красные огоньки глаз.

Луна вздрогнула и взглянула налево. Над головой возвышался очень высокий холм. Тропинка огибала его подножье, будто лезвие острой косы. Из-за поворота исходило бледно-голубое свечение. Искатели приключений обошли холм и остановились. Путь резко оборвался у края болота, где над водой парили маленькие белые огоньки.

— И куда ты нас завёл, эльфийский словоблуд?

— Следы гоблинов заканчиваются здесь. Вероятнее всего, перед нами их могила.

Луна подошла к краю болота и присела. Вместо своего отражения она увидела плавающие островки тины. Расстояние между ними было совсем небольшим, но Луна сумела разглядеть серебряный блеск цепочки. Она практически касалась поверхности воды и колыхалась, будто её удерживала какая-то коряга. Луна отодвинула самый большой островок тины и потянула цепочку, вслед за ней, из непроницаемого для взора дна, устремилась наружу мёртвая голова гоблина.

Луна от испуга отскочила назад и вскрикнула:

— Они там! Там!

Вокруг искателей приключения закружились едва уловимые шёпоты. Они перерастали в гневные голоса. За толстыми стволами деревьев замелькали страшные тени, превращая реальность в ночной кошмар. Ян попятился поближе к болоту:

— И что нам теперь делать?

— Думаю, и так понятно, — тетива затрещала в предвкушении битвы.

Первая «тень» прыгнула с холма, в полёте она наткнулась на стрелу Сола. Вторая выскочила из-за ближайшего дерева и встретилась с могучим молотом Яна. Казалось, мощный удар должен был проломить этой твари голову, но она лишь рассеялась в воздухе. Нэри вовремя успела подставить щит и в него на большой скорости врезались две огромные «тени». Это позволило Аиде быстрым движением выхватить из-за спины клинки и поразить смертельным ударом обеих. Ветер развеял их тела и понёс в чащу леса, откуда к искателям приключений подбиралось несколько десятков «теней».

Солу удалось подстрелить всех троих, незаметно спускающихся со склона холма, после чего он взбежал на небольшую горку, и теперь его точные выстрелы пытались не подпустить врагов близко к Яну, который тем временем пытался сконцентрироваться, чтобы сотворить заклинание. Нэри заметила это и попятилась защищать гнома.

У Луны от неожиданности и страха вылетело всё из головы. Паника охватила настолько, что в разгар сражения волшебница полезла в свой рюкзак за книгой заклинания. Упав на колени, Луна лихорадочно перебирала вещи: мантия, перчатки, заколка… Чуть слышное движение последовало за её спиной. Она обернулась. Перед глазами возникло полусгнившее лицо, окружённое чёрной дымкой. Луна уставилась в пустые глазницы, где через пелену бесконечной тьмы проглядывался мир Теней. Мир, который затонул в прошлом.

Луна попыталась закричать, но её опередила «тень», испустив протяжной полный ненависти крик. После чего она растворилась в воздухе. На её месте, воткнувшись в землю, торчало лезвие знакомого скимитара. Луна подняла голову и, глядя в глаза Аиде, прошептала:

— Спасибо.

Ослепительно-яркий свет пронёсся по окрестностям. Он бил по глазам настолько сильно, что Луна вместо Аиды видела лишь силуэт, несмотря на то, что сидела в нескольких от неё метрах. Аида, зная, что Луна её не видит, мягко улыбнулась. Внучка Элминстера своей беспомощностью напоминала ей беззащитного котёнка. Того котёнка, который был с ней долгое время, когда она пыталась выжить в бедных кварталах Вотердипа. Единственный друг, кто знал об её настоящей сущности и не стал ненавидеть за это.

Мощное заклинание Яна, чья сила открывалась только самым сильным жрецам, уничтожило практически всех «теней». Оставшиеся отступали вглубь леса, Сол провожал их меткими выстрелами в спину.

— Если бы не я…

— Зачем ты потратил своё самое сильное заклинание?! Мы из-за тебя не будем торчать здесь ещё восемь часов!

— Сол, возьми себя в руки, их действительно было слишком много.

— Да, эльф, ты сейчас безумен как гоблин в первую брачную ночь.

— Этот лес сведёт меня с ума! Простите, я подверг группу опасности.

— Сол, это же «тени». Избежать встречи с ними в этом лесу невозможно!

— Что-то ты совсем раскис. Ты ведь не поведёшь нас в таком состоянии к кому пострашнее?

— Только если скормить ему тебя.

— Ладно, эльф, покажи, за что тебя ценит весь Фаэрун.

Сол улыбнулся:

— Идемте, я вас выведу.

Группа двинулась в противоположную сторону от болота, а затем свернула в неприметный овраг. По своему виду он напоминал пересохшее устье реки, и скорее всего, таковым и являлся, но для Луны он выглядел как длинный тернистый лабиринт. Ей с большим трудом удавалось пробираться через мощные выпирающие из земли корни и череду мелких и колючих кустарников. Благо, Сол шёл рядом и помогал, при этом успевая держать лук наготове. Луна взглянула вверх, куда смотрел наконечник стрелы. Глаза сощурились в темноту, где вырастали пугающие чёрные силуэты. Ян толкнул Сола:

— Гляди, преследуют нас от самого болота.

— Ага. Хорошо, что ещё не наступила ночь.

Луна услышала разговор и попыталась снова разглядеть существ. На этот раз ей показалось, что и они смотрят на неё — мурашки пробежали по коже. Луна крепко сжала лямку рюкзака и опустила взгляд себе под ноги.

Запах древности остался где-то позади, вместо него всё вокруг задышало одной только сыростью. Света пробиралось в лес больше, впереди журчала вода. Овраг резко поднялся и искатели приключения, перебравшись через корягу, вышли к небольшой горной речке. Она тянулась от высокой скалы справа, стремительно появляясь из-за поворота, и бурлящим потоком уносилась во мрак, где над водой склонились чёрные, давно умершие деревья.

Сол подошёл к берегу реки и обнаружил цепочку больших камней, раскинувшихся поперёк реки. Он насчитал их семь. Не задумываясь, Сол шагнул на один, другой и вскоре оказался на другом берегу. Ян поспешил за ним.

Луна следом прыгнула на первый камень, затем на второй, и, помедлив, на третий. Она посмотрела на дно: если бы она провалилась, то вода с трудом бы достала до её подбородка. Это обнадёживало.

Сзади послышался громкий треск сучьев, рядом с ухом Луны с визгом промчалась стрела. Луна обернулась и увидела, что эта самая стрела торчит из глаза одной из «тени», попытавшейся незаметно наброситься на Аиду. «Тень» взвыла, и точный удар скимитара нанёс смертельную рану. У второй попытка напасть исподтишка провалилась сразу, при встрече с остриём меча Нэри. Обе «тени» развеялись в воздухе. Аида и Нэри переглянулись и поспешили переправиться на другой берег, подгоняя Луну. Но больше никто не напал. Несколько «теней» лишь проводили искателей приключения взглядом.

Ян, наконец, решился затушить факел. Солнечные лучи светили настолько ярко, что у Луны с непривычки заболели глаза. Лёгкие задышали запахом свежих листьев и запоздалой росы. С деревьев доносилось чириканье птиц, впервые за эти несколько дней.

Группа растянулась в ряд, напоминавший змейку, в «голове» которой шёл Сол, а «хвост» замыкала Нэри. Они пробирались сквозь густую растительность, населённую мрачно-зелёным бересклетом и орешником, чьи жёлтые серёжки раскачивались на ветвях в разные стороны, приветствуя путешественников. Перед Луной остановилась маленькая белка, подняла с земли орех и юркнула в кусты. Волшебница не успела улыбнуться, как услышала, что в нескольких от неё метрах она уже карабкается на дерево, цепляясь лапками за молодую кору. И как было непривычно осознавать, что за толстым стволом не поджидает какая-нибудь смертельная опасность!

Луна почувствовала, как сильно она устала. Сейчас в этом тёплом, безопасном и солнечном месте она могла себе в этом признаться. Но только не остальным. Луна не хотела, чтобы её считали обузой, и поэтому всеми силами пыталась поспевать за Аидой, чья спина маячила впереди.

Появилась одышка, ноги еле перебирали шаг. Луна, стараясь не сбавлять ход, сняла со спины рюкзак. Немного покопавшись в нём, она достала фигурную склянку, наполненную розовой жидкостью. Дедушка говорил, что это «эликсир бодрости». На вид он выглядел очень вязким, запах шёл от него как от сточных вод, а на вкус — Луна откупорила крышку и глотнула, при этом скривив лицо — как кисель со вкусом земли. На языке остался неприятный привкус, словно Луна отведала песок, но эликсир действительно подействовал. Силы прибавились, а усталость как рукой сняло! Луна обрадовалась и решила предложить напиток Аиде.

Вслед за ней Луна перебралась через бревно, и, сделав два огромных шага, вплотную приблизилась к спине воительницы. Волшебница чувствовала себя неловко. На спине Аиды крест-накрест расположились два меча с изогнутыми лезвиями, один из них отличался изысканной красотой. Луна ощущала, как от него исходит сильная магия. На эфесе разместился большой сапфир, его нежный голубой цвет переливался на солнце, отчего на лице Луны прыгали солнечные зайчики. Луна потянулась, чтобы до него дотронуться.

— Лучше убери руку, пока не лишилась её.

— Извини, — Луна отдёрнула руку, — красивый меч.

— Это «Коготь Рашада».

— А откуда он у тебя? — Луна поравнялась с Аидой.

— Мне пришлось убить предыдущего владельца, так что, малявка, лучше со мной не шути.

— Извини, ты, наверно, чувствовала себя ужасно?!

— Ты о чём?

— Об убийстве…

— Что? Это глупо! — Аида улыбнулась, но улыбка у неё была злая. Такая, какую можно было увидеть на её лице до встречи с Солом. — Если бы я ему во сне не перерезала глотку, то на утро оказалась бы в самом дешёвом борделе Вотердипа.

— Отвратительно! — лицо Луны изобразило отвращение, хотя она не понимала, о каких таких «борделях» идёт речь.

— Отвратительно? Ты ещё не знаешь, что по-настоящему можно назвать отвратительным.

— И что же это? — лицо Луны сделалось таким, будто она сейчас узнает самую важную тайну в своей жизни.

— Это то, что такие знаменитые герои как Ян, Нэри и Сол должны нянчиться с избалованной девчонкой.

— Опять ты об этом? Не можешь простить меня за то, что судьба ко мне благосклонна, а к тебе нет?

— Конечно, судьба, — Аида презрительно взглянула в лицо Луне, а после демонстративно отвернулась.

— Если ты меня так ненавидишь, то зачем тогда помогаешь?

— Потому что мне велели за тобой присмотреть.

А затем Аида чуть опустила голову и прошептала Луне в ухо:

— По-хорошему, тебя нужно было оставить на той поляне.

Луна крепко сжала горлышко склянки с эликсиром бодрости: как же её распирала злость на эту зазнавшуюся солдафонку!

Лес начал редеть, растительности становилось всё меньше, и самые высокие кустарники с трудом доставали до колен. Деревья оставались всё такими же высокими и толстыми, правда, их было мало. В основном они лежали на земле грудой поваленных брёвен. Сол взобрался на одно из них и огляделся: высоко в небе, чуть выше лохматых и густых крон клёнов, виднелись остроконечные макушки гор; на много миль вперёд прорастала густая трава, вокруг валялось всё больше вырванных с корнем деревьев. Сол подумал, что в эту часть леса любил наведываться сильный ветер, но огромные по размеру следы быстро опровергли это спонтанное мнение.

Немного помедлив, группа направилась к горам. Поднявшись на вершину склона, поросшего мелким кустарником, искатели приключения обнаружили, что лес закончился и перед ними возник залитый лучами солнца луг. Тёплый ветер раскачивал высокую траву, под ногами дрожала земля. Вдалеке, широкими шагами, прохаживались несколько горных гигантов. Для всех, кроме эльфа, выглядели они как громадные силуэты оживших статуй. Все на всякий случай пригнулись. Ян толкнул в плечо Нэри:

— Гляди на его довольную рожу.

— Уверен, что она довольная?

— Ещё бы! Всё-таки он завёл нас сюда!

— Боишься гоблинов?

— По-твоему, это гоблины?! — Ян указал на уходящего вдаль гиганта.

— Мы случайно встретили их.

— Клянусь своей бородой, они явно охраняют вход!

— Поклялся самым святым, — Нэри дёрнула за бороду Яна, выдернув клок каштановых волос.

Ян гуськом отошёл от Нэри:

— Идите-ка вы оба в Бездну!

— Ты чего такой обиженный?

— Я не намерен работать бесплатно! Причём с такими издержками.

— Ты же сам прекрасно понимаешь, мы всё равно затащим тебя в пещеру.

— Ещё чего!

Нэри поползла к Яну, вытянув правую руку.

— Отстань от меня, безумная женщина! — Ян попятился, но Нэри схватила его за ногу. —

Отпусти! Ведешь себя как ребёнок.

— Хорошо, я пойду! Но тогда я заберу долю этого ушастого эльфа.

— Эх, поступай так, как считает твоя трусливая борода. А я пойду, поговорю с ним лично.

Нэри высунула голову из травы и огляделась — опасности не было. Тогда она направилась к Солу, который сидел ото всех в нескольких метрах, склонившись над свежим следом.

— Нашёл чего-нибудь?

— Здесь не только гоблины.

— Мы это уже заметили…

— Я думал, они заняли одну из пустых пещер, но скорее всего гоблины каким-то образом связаны с великим Фирэнтеннимаром.

— С хозяином горы Сноуфлэйк?

Сол кивнул:

— Думаю, его магия или отметина позволяла беспрепятственно проходить лес.

— Да, но отряд всё равно умер.

— Это случилось, потому что они подошли близко к тому болоту, — на мгновение лицо Сола стало бледным, а глаза уставились в пустоту. — Даже у тьмы может закончиться терпение.

— Я всегда думала, что у тьмы его вовсе нет.

— Это не так. Духи тёмного леса уважают Фирэнтеннимара.

— Подожди, всем этим ты хочешь сказать, что гоблины служат красному дракону?

— И не только они.

Нэри присвистнула:

— Кажется, такие приключения нам не по зубам…

— Мы не повернём назад.

— Что?!

— Мы сможем пробраться внутрь и покончить с гоблинами.

— Сол, ты шутишь? Зачем нам так рисковать?!

— Мы обязаны выполнить задание до конца!

— Сол, ты упрямый идиот! Или это всё ради Луны? Тебя попросил Элминстер?

— Нет, решение принимал я.

Нэри присела и взглянула в глаза Солу:

— Ты опять за старое? Пойми, это пустая трата жизни — пытаться искоренить всё зло.

В этот момент лицо Сола стало очень грустным.

— Ты же сама знаешь, вы можете покинуть меня в любой момент.

— Да кто же тебя бросит? — Нэри протянула руку, Сол схватил её и приподнялся.

Вместе они направились к пещере, к которой тянулся след гоблинов. Ян, Аида и Луна последовали за ними.

Из тёмных недр пещеры исходил едкий запах разложений. Вход окружили насыпи камней, рядом лежали наспех спрятанные черепа, их пустые глазницы уставились на путников. Луна от страха прижалась к Аиде, и воительница нахмурилась. Она попыталась оттолкнуть напуганную волшебницу, но та вцепилась ещё сильней. Аида тяжело вздохнула и обняла Луну:

— Не бойся, принцесска, мы ведь с тобой.

Луна приподняла голову и увидела на лице Аиды широкую улыбку. От неё исходила надежда, и она изгоняла страх. Удивление сменилось радостью, и Луна приоткрыла рот, чтобы спросить «почему?», но в последний момент передумала. Конечно, она бы не услышала ответ. Аида никогда бы не призналась в том, что боялась тоже. Но благодаря Луне она смогла укротить свой страх и вспомнить, что они тоже рядом с ней — Сол, Нэри, Ян и Луна.

Ян раскрыл потайной карман рюкзака, и оттуда вылетел крохотный огонёк. От него исходил очень яркий свет. Сол попытался его поймать, но огонёк ловко увернулся и взлетел вверх. Эльф лишь развёл руками:

— Странное заклинание.

— Ты своими кочерыжками Бибо не трогай!

— Бибо?! — усмехнулся Сол.

— Да. И он куда лучше друг, чем ты!

— Оказывается, Янрил Гвардстоун — лучший друг светлячков.

— Бибо, ужаль его в глаз! — но волшебный светлячок не сдвинулся.

— Какой ужас, он ослушался своего короля! А я ведь так небрежно обращаюсь с вашим величеством…

— Хватит уже!

— Сколько ещё фокусов припрятано в твоей бороде?

— Достаточно, чтобы в один прекрасный день превратить тебя в жабу.

— Думаю, что таким я тебе буду нравиться больше.

— Нам пора, — перебила Нэри, — нужно будет выбраться из пещеры до наступления темноты.

С лица Сола сошла улыбка:

— Ты права, Нэри. Как всегда, ты права.

Ян вошёл в пещеру, следом полетел Бибо, наполняя тёмный проход светом. Сол и Нэри зажгли факелы, группа направилась внутрь.

Пройдя тесный коридор, они сразу же очутились в подобии комнаты, какие Луна видела в храмах Талоса. Небольшая кровать прижималась к стенке, из-за сырости на покрывале завелась плесень, а некогда белая наволочка пожелтела. Рядом находился старый сундук. Крышка прогнила насквозь, и оттуда шёл мерзкий запах, словно там издохла не одна дюжина крыс. На маленьком круглом столе помимо кружки и тарелки лежал слепок странной крылатой твари, на её морду из трещины наверху капала вода.

Ян и Сол лишь оглянулись и поспешили дальше, готовясь к тому, что за поворотом их может встретить враг. Аида поспешила за ними, доставая из-за спины клинки. Одно из острых лезвий пронеслось рядом с Бибо, который, уворачиваясь от падающих с потолка капель, мчался за своим хозяином. Луна, увидев это, остановилась и ахнула, но для светлячка всё обошлось.

Нэри зашлёпала по лужам, направляясь к полусгнившему шкафу. Луна обернулась и увидела, как пару капель упали на её шлем и покатились по гладкой броне. Нэри приблизилась к покосившимся полкам, на которых лежали отсыревшие книги, и протянула руку, чтобы взять одну.

Обложка размякла настолько, что, перелистнув её, Нэри случайно оторвала от неё приличный кусок. Страницы одна за одной начали разваливаться в руках, но Нэри успела их придержать. Как и ожидалось, записи на них оказались старыми и размытыми, образуя на бумаге одно большое пятно из чернил. Нэри разочарованно глянула на книгу, точнее на остатки, и положила обратно, полка под тяжестью скрипнула и с треском рухнула вниз, изрядно напугав Луну.

Через шлем послышался хохот Нэри:

— Видела бы ты своё лицо!.. Ой, прости, — Нэри никак не могла прекратить смеяться.

— Да ладно, ничего, — Луна попыталась выглядеть серьёзной, но вместо этого не удержалась и рассмеялась тоже.

— Вижу, у вас тут весело, — Сол заглянул в комнату, на его макушку приветственно свалилась капля.

— Немного. Что там у вас?

— Идём, увидишь сама.

Нэри взяла в руку щит и последовала за Солом. Луна напоследок оглядела комнату и поспешила к остальным. Слепок крылатого чудовища со стола исчез.

Пройдя в соседнюю комнату, Луна очутилась в огромном тёмном зале. По всем четырём сторонам выстроились высеченные из гранита колонны, одни были хорошо видны благодаря свету от факелов и волшебного светлячка, других укрывала собой тьма, оставляя лишь тусклые очертания.

Луна, пытаясь следовать за Бибо, перепрыгнула несколько луж, которых здесь было значительно больше, и остановилась между колоннами — рядом со статуей минотавра, замахивающегося своим грозным топором. Неподалёку стояли Сол и Ян, они рассматривали другую статую — окаменевшего иллитида:

— Ну, как? Может, оживишь?

— Чтобы он сожрал мой мозг!? Нет уж, мне и тебя хватает.

— Как думаешь, их околдовал василиск или маг?

— Да, василиск. Василиск-эстет! Видишь, как он ровненько расставил своих жертв, как красиво оформил зал…

Луна засмеялась, но смех перебил раздавшийся из центра зала громкий плеск. Бибо подлетел к середине зала, и искатели приключения увидели небольшой бассейн. На поверхности его тёмных вод сверкали плавающие на волнах блики. Тишина попыталась заполнить пространство зала, но нарушилась звуками капающей воды и редким завыванием ветра.

Сол жестами приказал всем собраться вместе и приготовиться к бою. Все кроме Луны его понимали, но она интуитивно последовала за всеми.

Свет ускользал от Луны, которая не спеша шла за остальными. Позади себя она услышала шорох. Луна оглянулась и увидела статую, чья когтистая лапа застыла в нескольких метрах от спины волшебницы.

Каменная крылатая тварь стояла неподвижно, из пасти торчал длинный отполированный язык, глаза были выпучены, вместо зрачков блестели кроваво-красные рубины, в чьих отражениях Луна видела себя. Сол подошёл незаметно и за шиворот потащил Луну. По мере того как свет уходил от чудовища, внутри Луны разгоралось чувство благодарности.

Сол знал, что нужно быстрее уводить отсюда группу и повёл их по периметру зала. Мимо искателей приключения проходили тёмные комнаты, в одной из них горел слабый огонь свечи. Луна могла поклясться, что видела там пожилого человека — а может, его труп? — но группа неумолимо направлялась дальше.

Сол заметил, как пламя его факела потянулось в сторону, у Нэри огонь вытянулся также. Неподалёку звучал чуть слышный гул ветра. Луна помнила такой звук, он появлялся, когда долго дуешь в пустую пластмассовую бутылку.

Огонь, подхватываемый ветром, рвался к сквозняку. Сол последовал за его направлением, и вскоре показалась дыра размером с круглый щит. Она была присыпана горкой массивных булыжников. Сол отодвинул несколько из них, и отверстие чуточку увеличилось. Внутри находился потайной ход, куда и направилась группа.

Он, не сворачивая, шёл вниз и был очень тесным. Тяжелее всего приходилось Нэри с её массивными доспехами. Скрежет металла об выпирающие острые камни напомнили Луне звуки тёрки, а пыль и мелкие камни пытались влезть в глаза Аиде, которая ползла за Нэри следом. К счастью для всех путь оказался недлинным и закончился в высокой комнате.

Ощущения у Луны были такие, будто они попали в маленький потайной кармашек горы Сноуфлэйк. Поперёк противоположной стороны растянулся гигантский разлом, от него исходил яркий свет.

Войдя внутрь, искатели приключения оказались на маленькой платформе. Перед их взором предстала пещера невероятных размеров. От одного края пещеры к другому, словно нити огромной паутины, тянулись бесчисленным количеством каменные мосты. Освещали их десятки, а то и сотни тысяч огней, которые горели повсюду. Света исходило так много, что на дне громадной пропасти можно было разглядеть озеро, а сверху — острые как зубы дракона сталактиты.

Сол подошёл к мосту. Выглядел он слишком узким. Ширина его была не больше ширины парапета на крыше высокой башни, и пройтись по нему представляло немалую опасность.

Сол осмотрелся — другого пути не было. Тогда он осторожно ступил на основание, ощутив под ногами шершавую поверхность. Под тяжестью второго шага мост начал осыпаться.

— Эльф, перебирай ногами быстрее.

— Может, есть какое-нибудь заклинание, чтобы его укрепить?

— Если полетишь вниз вместе с кусками моста, то я ещё подумаю.

— Ладно. Посмотрим, как переберешься ты. Мы твою тушу со дна озера доставать не будем!

— Давай уже быстрее!

Сол бросил недовольный взгляд на Яна, а затем, сосредоточившись на пути, быстрыми шагами перебрался на другую сторону. Мост оказался крепче, чем он представился на первый взгляд. Ян не спеша побрёл следом. Он ощущал, что мост поддерживает довольно сильная магия. Луна ощутила её тоже, но она не понимала, как магия могла поддерживать мост, причём на таком расстоянии от волшебника, и даже если это так, то каким образом эта связь возможна?

Несмотря на то, что Ян пытался выглядеть спокойным, он то и дело вздрагивал от громких звуков эха долетающих из разных уголков пещеры. Этими звуками могли быть и крики, и обрывки слов, и даже чья-то отчаянная мольба о пощаде, разрывающая тишину и наполняющая на несколько секунд сердца живых всепоглощающим страхом.

Луна осторожно подошла к краю, от высоты перехватило дух. На одном из очень далёких мостов передвигалась группа человекообразных существ, из-за расстояния выглядели они как маленькие чёрные точки. Луна попыталась заглянуть под платформу, на миг показалось, что оттуда промелькнул звук рассекающих воздух крыльев. Луна присела на колени и ухватилась за край платформы. Звуки хлопающих крыльев становились громче, будто какая-то гигантская птица села совсем рядом. Луна подползла ближе и вытянула шею, голова повисла над пропастью, словно дожидаясь, когда на неё упадёт косой нож гильотины.

Рука Нэри моментально отдёрнула за шиворот Луну назад — покрытая чешуёй лапа в миллиметре пронеслась от лица и когтями воткнулась в твёрдый камень скалы. Из пропасти появились верхушки огромных серых крыльев, а вместе с ними вонь гнилого мяса. Следом вылезла вторая лапа, которая заскребла острыми когтями о камень в попытке уцепиться за платформу.

Нэри ещё немного протащила за шиворот Луну и отбросила в сторону, по инерции Луна проехалась ещё пару метров и остановилась у ног Аиды. В освободившейся руке Нэри появился меч. Он переливался красным, словно жаждал крови этой твари, на лезвии сияли древние эльфийские слова.

Подтянувшись, существо полезло на выступ, но его остановила боль от стрелы Сола, впившейся в правое крыло. Кровь полилась по грязным перьям. Луну парализовал шок: на неё чёрными глазами, смотрело существо с головой и туловищем женщины, остальные же части тела принадлежали птице. С губ существа сорвался крик — напоминал он больше голос птицы, чем человека — вторая стрела угодила в тоже крыло. Увидев, что существо отвлеклось, Нэри сделала шаг вперёд и широким ударом попыталась отрубить голову. Но удар отбила левая лапа, успев схватиться за лезвие. Нэри выдернула меч, отчего на ладони существа остались глубокие порезы. Тем временем третья стрела насквозь пробило крыло, отчего существо взревело от невыносимой боли. В следующий миг Нэри точным ударом отсекла голову.

Голова, а с ней и тело существа, сгинули в пропасти, но чёрные, как сама ночь, глаза этой наполовину женщины наполовину птицы Луна запомнила навсегда.

Группа успешно миновала мост. Теперь они оказались в просторном коридоре, пропитанном застоявшимся воздухом, из-за чего дышать приходилось чаще. Вдоль стен красовались аккуратные барельефы, скульптуры выглядели очень старыми.Луна всё ещё вспоминала слова Яна, о том, что существо, напавшее на неё, была гарпия. Пытаясь отвлечься от пережитого недавно ужаса, Луна подошла ближе к стене. На рисунках были изображены существа, очень похожие на людей, правда, с головами точь-в-точь как у ящериц. На Фаэруне жило много рас, но такую Луна видела впервые. Высеченные из камня фигурки пытались запечатлеть фрагменты истории древнего народа. В основном это были поклонение королеве и захват новых территорий. Отдельный фрагмент описывал сражение против большого красного дракона.

Рядом с барельефами находились свежие надписи — корявые и на неизвестном языке. Луна даже не была уверена, что этот язык полноценный: толстые палочки были позаимствованы у орков, а примитивные рисунки вместо некоторых букв — у кобольдов, которых Луна видела в пещерах рядом с Лусканом.

Группа уже ушла вперёд и Луне пришлось прибавить шаг, чтобы не отстать от остальных. По коридору пронёсся поток ветра, принеся с собой глоток свежего воздуха. Луна глубоко вдохнула и представила путь увлекательных и захватывающих приключений, как она одним удачным заклинанием спасает группу и все на неё смотрят с восхищением. Но дальше путь оказался скучным и длинным. Луна нашла забаву в том, чтобы перепрыгивать с одной рельефной плиты на другую, стараясь не наступить на чёрточку. Остальные же, изрядно подуставшие, шли вразвалку.

Сол резко остановился, и Луне от неожиданности пришлось наступить на чёрточку. В нескольких метрах от них пульсировал тусклым светом глиф. Ян осторожно подошел и применил заклинание «Обнаружение ловушек»: одна из плит загорелась голубоватым свечением. Бибо поднялся к потолку, а затем полетел к дальней стене. Сол заметил на ней небольшую скважину.

— Что будем делать?

— Неужели никто не умеет обезвреживать ловушки? Ну и командочка подобралась!

— Твоё нытьё, Ян, здесь никому не поможет.

— Может, пусть твой светлячок залетит в скважину? На нём сработает ловушка…

— С ума сошла?!

— Малыми жертвами…

— Нэри, ты похлеще матрон в Андердарке — садизма у тебя не занимать!

— Извините, — перебила разговор Луна и неуверенно протянула ладонь. На ней лежало неприметное кольцо.

— Дедушка оставил мне его на такой случай. И ещё в рюкзаке есть зелья…

Ян вылупился на кольцо:

— Пресвятой Морадин! Ты его стянула с пальца самого бога воров — Маска?

— Нет, это дедушкино…

Сол и Нэри переглянулись, а на лице Яна расплылась улыбка:

— Видимо, когда-то «Гильдия воров» сильно насолила Элминстру.

Сол осторожно взял с руки Луны кольцо и надел его. Оно сверкнуло серебристым свечением.

Сол ещё раз сосредоточился на ловушке, на стене рядом с глифом находилась неприметная верёвка. Он потянулся к ней и ощутил неприятную дрожь — кольцо предупреждало об опасности. Теперь Сол увидел, что веревка на самом деле — это искусная приманка. От неё сработала бы не только эта ловушка, но ещё и другая. Главным, как оказалось, было не наступить на плиту третью слева от стены, а та, что пульсировала голубоватым светом, была ничем иным, как пустышкой.

Дальше искатели приключений продвигались увереннее, ловушек становилось больше, но благодаря подарку Луны они не представляли опасности. Ян вышагивал важно, словно бывалый гид, он уверял, что в прошлом пещеру населяли гномы, а иначе «кто ещё кроме них мог бы строить так глубоко, потом сделать всё это сейсмостойким и при этом сохранить всю естественную красоту скалы!» Луна слушала его внимательно и кивала, а остальные уже настолько привыкли к болтливости Яна, что не замечали, о чём он говорит. Поэтому, изредка улыбаясь гному, они шли, любуясь картинами, изображёнными на стенах.

За следующим поворотом группу ждала развилка. Правый путь продолжил бы шествие по коридору, а левый приглашал в пропитанный тьмой туннель.

— Спрячь светлячка, дальше мы пойдём в темноте.

— Может, всё-таки направо? Там, кажется, поспокойней.

— Если тебе так кажется, можешь идти туда один.

Луна недовольно посмотрела на Сола, за его решительностью на лице скрывалась тревога. Ян сразу всё понял и открыл крышку своего рюкзака, светлячок залетел внутрь. Теперь свет исходил только от двух чаш с огнём, которые переливались медным цветом. Луна тоскливо поглядела на освещённый правый путь, после чего её тень скрылась в темноте левого коридора.

Группа передвигалась в кромешной тьме, стараясь держаться максимально плотно, Луна ухватилась за руку Аиды. Под ногами шуршал твёрдый гравий, дышать становилось трудней — в воздухе находилось слишком много пыли. Коридор сужался, будто бы его растягивали в бесконечно-длинный туннель. Большую его часть группа поднималась вверх, но иногда путь круто уходил вниз, при этом петляя, то в одну сторону, то в другую.

При очередном спуске Сол замедлил шаг, а затем остановился. Упругая тетива затрещала, и через миг искатели приключения услышали, как стрела пронзила мягкую плоть. Жертва испустила чуть слышный стон и рухнула на пол.

— Невероятно, Сол. Это был разведчик?

— Скорей всего.

— Бред гибберлингера! Он выстрелил наугад!

— Тише Ян, приближается ещё один, — острый наконечник стрелы застыл в ожидании своей жертвы.

Из-за поворота подкрадывалась скрюченная тень гоблина, она мелькала при свете факела. Пытаясь опередить Сола, Ян размахнулся и кинул молот. Тяжёлый метательный молот устремился в гоблина, который был немногим его больше. Свист разорвал тишину, и молот с грохотом ударился об угол, соединяющий два коридора. Мощное основание молота вдребезги разбило голову человекоящера, высеченного на каменном барельефе, и, срикошетив, пробило в дальней стене приличную дыру. Затем молот начал свой путь обратно. Ударяясь от одной стены к другой, он пролетел мимо плеча Сола и вернулся к хозяину, чуть не угодив ему в голову.

Возле поворота скопилось множество теней гоблинов, любопытная голова одного из них высунулась и сразу же наткнулась на меткий выстрел Сола. Писклявые голоса взревели, факелы попадали, и гоблины начали удирать. Сол закинул на плечо лук и пустился в погоню, Нэри и Аида помчались следом. Луна лишь успела дёрнуться в их сторону, как Ян крепко ухватил её за локоть и произнёс:

— Не торопись. Это их работа.

Пока они шли к углу, Луна глядела на догорающие на полу факелы, а Ян неторопливо рассказывал об «элементарных законах сражения». Он утверждал, что магам и жрецам не следует совать свой нос впереди проворных лучников и тяжеловооружённых воинов, дабы на них не сосредоточился удар противника. Луна пыталась делать вид, будто она внимательно слушает, и кивала, но мысли были поглощены другим: «друзья в опасности и нужно им как-то помочь!»

Ян и Луна свернули за угол, в конце коридора горел яркий свет. Подойдя ближе, Луна зажмурилась от пламени светильника. Он расположился на крышке деревянной пузатой бочки, и от него исходил сильный запах сгоревшего жира. Чуть дальше находился другой светильник. Он свисал с железной балки, которая подпирала потолок, и наполнял коридор светом. Луна чуть ли не на ощупь пошла к нему и запнулась об кусок стальной рельсы, Ян успел придержать Луну:

— Эй, осторожней там!

— Пожалуйста, идемте быстрее, нам нужно спешить! — Луна ещё раз потёрла глаза, и они уже начали привыкать к свету.

— А чего торопиться-то? — Ян кивнул в сторону мёртвого гоблина, чья голова валялась у ног Луны, — они и без нас неплохо справляются.

Луна, увидев голову, в ужасе отпрыгнула, дрожь пронеслась по телу. Первая мысль, которая овладела рассудком была: «Они такие же, как в Гринготтсе!»

— То-то же деточка, а сейчас там таких гоблинов полно.

— Но наши друзья в опасности! Мы должны…

— Троих из нашей группы будет достаточно, нам ещё из пещеры выбираться.

Ян подошёл к ржавой тележке возле стены и, подняв сломанную кирку, торжественно произнёс:

— Я ведь говорил, что здесь жили гномы!

Луна сжала кулаки, щёки налились красным, и казалось, что она сейчас сгорит от гнева.

— Вы трус!

Ян удивился, но не подал виду.

— Называй как хо… — не успел он договорить, как Луна уже мчалась на выручку друзьям. Ян сделал несколько шагов, но понял, что не сможет догнать. Со злости он пнул дырявый котелок, который с треском покатился по засыпанному гравием полу. «Солонор, когда у тебя будут мозги? Она же ещё ребёнок!»

Луна бежала изо всех сил. Перед глазами проносились маленькие коридоры, где возле стен выстроились тележки наполненные камнями. Повороты менялись один за другим, звуки сражения становились громче. Последний коридор выстилали тела гоблинов, те которые были ещё живыми, надрывали глотки в предсмертных криках. Луна осторожно шла дальше, один из умирающих гоблинов схватил её за ногу. Он сдавленно прохрипел и забился в судорогах, успев сказать лишь несколько обрывистых слов. Луна подошла к покосившейся чугунной двери, служившей маленькому народу вратами в их город.

Сол ловко увернулся от стрелы, выхватил кинжал и точным ударом в сердце поразил выскочившего гоблина. Спустя мгновение острое лезвие кинжала торчало в шее взобравшегося на трон лучника. Тело свалилось рядом с их мёртвым королём, чью грудь покрыли ужасные ожоги и множество догорающих стрел, и покатилось вниз по каменным ступенькам. Сол пригнувшись добежал до мраморной статуи, на которой был изображён человекоящер с трезубцем в руках, готовый броситься в атаку. Заметив это, Нэри попятилась к выходу, чтобы к Солу не подобрались с тыла.

Десятки стрел попытались остановить Нэри, большая их часть ударилась об щит, но одна угодила в шлем, оставив на нём глубокую царапину. Нэри на секунду потеряла равновесие, двое из гоблинов, чей замысел она разгадала, решили воспользоваться моментом и запрыгнули на её щит. Третий попытался обойти и нанести смертельный удар. От всех троих исходила мерзкая вонь.

От неожиданности Нэри сделала шаг назад. Гоблины сильнее потянули щит вниз, Нэри почувствовала, как тот, что слева, попытался ударить мечом в ребро, но не смог пробить доспех. Тогда она невероятным усилием подняла щит вместе с двумя гоблинами, а затем резким движением зашвырнула их на третьего. Они откатились прямиком к ступенькам, которые пирамидой поднимались к золотому трону.

Нэри обернулась, и её взгляд остановился на Луне, та, глядя ей в глаза, взмолилась:

— Пожалуйста, помоги Аиде!

Аида пятилась по ступеням вверх, где на вершине от тысяч огней большого зала переливался на свету золотой трон. Аида поднялась на самую высокую ступеньку, враги окружали плотным кольцом, один из них вышел немного вперёд. Он отличался очень крупным размером, тело защищало мощная броня, а голову закрывал шлем из бараньего черепа.

Крупный гоблин с криком ударил мечом о свой щит, пытаясь напугать Аиду, и стрела Сола тут же угодила точно в пустую глазницу шлема. Гоблин пошатнулся и свалился замертво. В ответ град стрел обрушился рядом с троном, пару из них воткнулись в мягкую спинку. Аида в отчаянии оглядела зал — гоблины всё ещё лезли из разных лазеек, словно им не было конца.

Резко развернувшись, Аида оставила рваную рану на груди появившегося сзади гоблина, шаг — и «Коготь Рашада» отрубил голову замешкавшемуся соседу. Голова полетела вниз, ударяясь о каждую ступеньку. Напуганные гоблины отступили чуть назад, Аида разогналась и в сумасшедшем прыжке бросилась в гущу окружения.

Приземлившись, Аида сбила с ног четверых. Незамедлительно-сильный удар рассёк ближайшего гоблина на две части, скимитар в левой руке с лязгом столкнулся с вражеским клинком. «Коготь Рашада» в правой руке по восходящей траектории пронёсся вокруг, ряды гоблинов отхлынули на несколько шагов назад, те, кто не успел отойти, рухнули на каменные ступеньки с глубокой кровоточащей раной. Образовался просвет. Аида рванула навстречу шансу, но ужасная боль пробежалась по телу: меч одного из гоблинов торчал чуть выше её левого колена, а удар по левому плечу чудом не отсёк руку.

Аиде ещё повезло, что не все гоблины атаковали разом. Большая часть стояла в стороне и тряслась, боясь сунуться под удар. Иначе количество переросло бы в качество.

Из левой ладони выскользнула рукоять меча — сил, чтобы её удерживать, не было. Аида стремительно развернулась и начала из последних сил карабкаться обратно наверх. Один из гоблинов решил воспользоваться моментом и ударить в спину, но сразу лишился руки.

Луна сильно испугалась, когда двое гоблинов нагнали Аиду, но воительница не растерялась. Нэри при помощи метких выстрелов Сола успешно подбиралась с другой стороны, но очень медленно. Нужно было сделать что-то самой:

«Так, Луна, вспоминай основы боевой магии: школа Оглашения, Волшебная стрела, уровень первый, радиус поражения пятьдесят четыре метра…», — приятная дрожь от магии плавно расползлась по телу, Луна автоматическим движением зажгла в руках красный мерцающий шар. Энергия концентрировалась вокруг шара, из-за чего он становился больше и вокруг него загорались крохотные электрические разряды. Когда шар достиг размеров сферы, в которых могущественные маги хранят часть своей силы, он слетел с ладони и устремился к одному из преследующих Аиду гоблинов.

Удар последовал в бок, отчего на его месте образовалась дыра. Гоблин выронил меч и посмотрел на торчавшее ребро. Он прижал ладошки к ране, но кровь сочилась сквозь пальцы. У Луны перехватило дыхание, одними губами она пыталась вымолить прощение. Гоблин посмотрел ей в глаза и рухнул на пол.

Мир начал становиться серым, сквозь слёзы реальность размывалась в своих очертаниях, соединяясь в одно огромное пятно. Луна упала на пол в надежде спрятаться от нарастающего безумия. Вокруг разразился смех: Убийца! Серый цвет сменился черным, и мир окончательно превратился в пустоту. Смех разросся ещё громче. Луна поднялась и попыталась бежать, огромная рука вылезла из темноты и погналась следом. Позади Луны, пытаясь защитить, выросла мощная стена, но рука сомкнулась в кулак и сокрушила стену на мелкие кусочки.

— Ну же, маленькая девочка, чего ты боишься?

— Кто ты? — задыхаясь, Луна остановилась.

— Я — и есть ты.

— Пожалуйста, прекрати это всё.

— Конечно. Видишь этот короткий меч? — в руке Луны появился меч, — вырежи им из себя всю боль. Ну же, давай!

— Я не могу… это убьёт меня!

— Ты жалкая тварь, которая только что стала убийцей! Сделай это!!!

— Нет, прошу, умоляю!

Рука сделала рывок, но Луна успела отскочить. Она быстро поднялась на ноги, вокруг неё начали воздвигаться стены. Они выстраивались в здание, похожее на собор, внутри которого находились уют и спокойствие. Терпение таинственного существа закончилось, и рука уничтожила строение — от преград остались только руины. Существо схватило Луну и поднесло к своему лицу: Луна будто бы смотрелась в свою гигантскую копию. В таких же серебристо-серых глазах отражался и её образ, но они смотрели с презрением. Существо одарило Луну зловещей улыбкой, и сильно сжало кулак: Никто тебе здесь не поможет.

Битва закончилась, гоблины были мертвы. Нэри по-матерински обняла Луну, рядом сидела Аида и плакала. Сол крепко сжимал в руке короткий меч, которым несколько минут назад пыталась покончить с собой Луна. Они понимали, что сейчас этой девочке очень больно, но они не знали почему. Никто её не понимал. Этот мир устроен по-другому.

30 сентября, 2012 г.

«Матерь Мерлина в третьем поколении! И в этом убогом доме живёт министр магии!?»

С этими словами поток сильного ветра пронесся по черепице крыши, отчего несколько плиток проехались по мокрой кровле и соскользнули вниз. На секунду над домом зависла зигзагообразная молния, после которой последовал оглушительный раскат грома. У нескольких припаркованных машин сработала сигнализация.

Перси оглянулся и не увидел ни одного прохожего, только выстроившихся, словно по команде в ряд, старых одинаковых домов с облупившейся белой краской, забором из кирпича высотой в метр и такой же чёрной, как обсидиан, черепицей на крышах. Перси вдохнул: в воздухе висел тяжёлый запах дыма промышленных фабрик. Перси чувствовал, как дым проникает в лёгкие, в горле запершило, и наружу вырвался сухой кашель. В одном из окон загорелся жёлтый свет, и Перси увидел старую женщину, которая хмуро взглянула на него и плотно задвинула шторы. Перси поспешил ответить ей тем же взглядом, но не успел. Видимо, она испугалась этого сумасшедшего, который в такую ужасную погоду решил побродить по окраинам Лондона.

Под ногами Перси начала собираться лужа. Она несколько минут назад отделилась от рассекающего дорогу потока, бегущего вниз по улице, и собиралась у забитого опавшими листьями водостока. Лужа росла стремительно, и не успел Перси опомниться, как подошва его кожаных туфель скрылась в грязной воде. Перси поспешил встать на тротуар, очутившись рядом с низенькой калиткой. Любой мог бы легко открыть щеколду снаружи, наверное, поэтому калитка была не заперта. Сильный порыв ветра возвратился вновь, будто в попытке вырвать из рук Перси зонтик. Перси, хоть и с усилием, но отстоял право на свою вещь и, не дожидаясь повторного нападения, открыл калитку и поспешил к парадной двери.

Скрип ржавых петель остался позади, капли дождя глухо ударялись о зонтик, Перси стремительно шёл по ухоженной каменной дорожке, его пожирала изнутри тревога.

Перси волновался всегда. Не только перед важными встречами, но и, как бы показалось многим, по сущим пустякам. Но сейчас его не покидало чувство, что за ним наблюдают, точнее следят. Может день или два, может, люди Дамблдора или кто-то другой. Перси доказывал себе, что это бред. Но всё же, ранее, несколько раз прошёлся вдоль и поперёк соседней улицы, встречая вопросительные взгляды местных жителей, прежде чем свернуть к дому министра магии. Слабая попытка. Но она успокаивала душу Перси.

Досчитав до десяти — да, он опять обратился к этому глупому совету — Перси подошёл к двери. На лице возникло удивление от расположившегося возле двери звонка: «Видимо, Дамблдор всерьёз относится к своему выбранному в политике курсу “магглократии”». Перси нажал на кнопку. По дому растеклась весёлая мелодия звонка из Багза Банни.

Перси не успел сделать серьёзным лицо, как рядом затрещал механизм замка и затем последовал звон цепочки. В глаза ударил свет из прихожей, перед взором предстал сгорбившийся старик в синих штанах с белыми полосками по бокам и сером шерстяном свитере, на ногах красовались тапочки в форме кролика.

— Перси, здравствуй.

— Добрый вечер, министр, это для меня большая честь…

— Альбус.

— Что, простите?

— Просто Альбус. Заходи быстрее и не впускай холод, — Дамблдор отошёл назад, тем самым предлагая войти.

Перси, помедлив, переступил через порог. Перед ним сразу же предстала лестница, ступеньки выглядели шаткими и поднимались вверх, оттуда из темноты выглядывала стеклянная сфера, внутри которой мелькали маленькие разряды молний.

— Мистер Дамблдор, — Перси всё ещё смотрел на сферу, — спасибо, что уделили мне время.

— Пустяки, Перси. Пройдём? — Дамблдор положил руку на плечо гостя и учтивым жестом попросил пройти в гостиную.

Перси не успел опомниться, как оказался в небольшой тёмной комнате. Дамблдор нашарил на стене выключатель, и в причудливо изогнутых лампах, купленных в сувенирном магазинчике у добродушного араба, загорелся свет. Из темноты будто бы вывалилось множество мелкого хлама, начиная от великолепной бронзовой статуэтки феи и заканчивая оранжевым баскетбольным мячом. Перси вспомнил, что подобные горы мусора он видел у отца в гараже, когда тот с трепетом изучал изобретения магглов.

Дамблдор подошёл к притаившемуся возле входа гироскопу, который скрывался за пустой птичьей клеткой на стуле и высоким торшером, и прикоснулся к нему. Движения таинственного гироскопа замедлились. Перси заметил, как металлические кольца приняли сначала золотисто-розовый цвет, словно они были сделаны из меди, но затем, когда гироскоп остановился, они обрели привычный металлический оттенок. Дамблдор подошёл к серванту и достал оттуда стеклянную пиалу:

— Извини, тут маленький беспорядок, в последнее время ко мне приходит мало гостей. Ты присаживайся. Чувствуй себя как дома.

Ну, уж такого дома Перси себе точно не желал. Он пытался скрыть удивление от того, что дом самого министра магии оказался ничем иным как «королевством мусора». Такая сенсация тянула минимум на триста галлеонов!

— «Конечно, не моё дело как живут другие, но Дамблдор всё-таки сильнейший волшебник современности и первое лицо магического сообщества. Неужели никто…», — и Перси поймал себя на неприятной мысли. Неужели он единственный, кто за эти годы посетил министра магии? И тогда случайна ли эта встреча?

Перси нервно улыбнулся, протискиваясь между массивным креслом и журнальным столиком, и со всей своей напущенной скромностью присел на диван. Пружины заскрипели, словно Перси присел на сугроб свежевыпавшего снега. Перси поправил галстук, тотчас же галстук поправило и отражение в чёрном экране старенького телевизора. Дамблдор поставил пиалу на стол, а сам уютно расположился в кресле. Развалившись, он напомнил Перси самого себя, но лишь как его жалкую тень.

— Вот, значит, как, — засмеялся Дамблдор, не отрывая взгляд от собеседника.

Перси сделал удивлённый взгляд.

— Так о чём же ты хотел со мной поговорить? Видимо, этот вопрос сильно тебя тревожит? — в пиале появились лимонные дольки.

Перси под скрип дивана откинулся на спинку, чтобы выглядеть увереннее. В нос ударил запах старого дерматина. Пытаясь сделать равнодушным лицо, Перси с чувством чрезвычайной важности произнёс:

— Рон мне всё рассказал.

— И что? Рональд поведал о чём-то чрезвычайно важном?

— Да, и учтите, министр, если со мной что-нибудь случится, то доверенные мне люди уже проинформированы о дальнейших инструкциях.

Дамблдор наклонил голову, отчего очки-половинки съехали на кончик носа:

— Перси не стоит обманывать своего бывшего директора. Ты ведь всегда был прилежным учеником, не так ли?

— О чём вы? Я не совсем понимаю.

— Скажем просто: мне только что стали известны твои мысли. Мне они не нравятся, и ни одна из них не является правдой.

Лицо Перси пыталось сохранить невозмутимость, но шея начала предательски краснеть:

— То, что вы сделали… это вообще-то вне закона.

— Законы, — протянул Дамблдор. — Верно, законы. А не каждый ли делает сперва выбор соблюдать их или нет?

— Несомненно, но должность министра магии обязывает служить своему народу честно.

— Ты вправду так думаешь? И что же ты, например, сделаешь мне, если я поступил с тобой бесчестно? Пожалуешься аврорам или выставишь этот поступок на суд общественности?!

— Если от меня потребуется выполнить мой долг гражданина…

— Вот как! — Дамблдор нагнулся ближе к Перси, тот в свою очередь присел на краешек дивана так, что колени упёрлись в журнальный столик. Дамблдор, опасаясь, будто их кто-то сможет услышать проговорил вполголоса:

— А что если у меня есть власть убить тебя прямо сейчас? И мне за это ничего не будет. По-моему, неплохая идея, как думаешь?

Перси побледнел. Ему показалось, что Дамблдор явно не в своём уме и в таком состоянии он может быть очень опасен. Руки нервно затеребили край скатерти журнального столика, а Дамблдор продолжал:

— Убить тебя за то, что ты нагло врёшь, хочешь рассказать аврорам о моей маленькой слабости взглянуть украдкой на чужие мысли и, конечно же, за то, что хочешь облить меня грязью перед лицом общественности! Разве причин мало?

— Но они не настолько существенные, чтобы брать на себя вину за смерть близкого вам человека. Наша семья Уизли ведь так обязана вам!

— Ты прав, Перси. Я просто предположил, — Дамблдор пригладил бороду.

Перси понимал, что сейчас перед ним не тот Дамблдор, которого он знал, когда учился в Хогвартсе. Дамблдор за время политической жизни стал намного циничнее, опаснее и хитрее. Сейчас ему было самое место стать главой факультета Слизерин.

Сильный поток ветра распахнул приоткрытую форточку, дым начал вваливаться в комнату. Дамблдор посмотрел на часы — без двадцати семь.

— Как вечер, так они дымят!

Дамблдор откашлялся и побрёл, чтобы прикрыть форточку. Эта пауза позволила Перси нащупать в кармане волшебную палочку и в случае чего приготовиться к бою.

— Но вы говорили мне это неспроста?

Я просто хотел подвести к тому, — рама скрипнула, — о чём ты должен написать в своей статье. Уверен, эта новость повысит тираж вашей газеты.

Дамблдор плотно задвинул шторы, из-за чего в комнате стало немного темнее, в арабских лампах плескался слабый свет.

— Новость? То есть вы хотите сделать официальное заявление? — Перси, предвкушая немыслимые гонорары за статью, достал из внутреннего кармана пиджака самопишущее перо и блокнот.

— Да, и эта информация должна дойти до общественности в кратчайшие сроки.

— А почему вы не созвали для этого официальную конференцию и не сделали заявление там?

— Нет времени. К тому же, ты сам, Перси заявил, что семья Уизли мне как родные. А кому как не одному из её представителей я бы смог довериться в трудную минуту? Начнём?

Дамблдор уселся в кресло и недоверчиво окинул взглядом атрибуты журналиста, которые оккупировали журнальный стол.Перо застыло над блокнотом, готовое впиться чернилами в чистые страницы.

— Я, — на лице Дамблдора всё ещё пребывали сомнения, — будучи в должности министра магии, заявляю, что министерства магии, как такового, больше нет. Все попытки восстановить данный институт политической власти считать незаконными, и более того, угрозой существованию магическому сообществу. Волшебники Великобритании, призываю вас, насколько это возможно, отречься от магии и влиться в цивилизацию наших друзей магглов...

— Стоп! — перо упало на бок, будто по команде «замри!» — Что всё это значит?! Вы, должно быть, шутите?

— Я понимаю, ты слегка обескуражен, но не волнуйся. Лимонную дольку?

Перси отсел на другой край дивана — подальше от Дамблдора.

— Нет, спасибо. И вы хотите, чтобы это заявление вышло в печать? — Дамблдор в ответ лишь улыбнулся. — Но в то, что министерства больше нет, никто не поверит! Меня сочтут сумасшедшим, а вы потеряете свой пост!

Дамблдор тяжело вздохнул. Сейчас, глядя в его глаза, Перси видел невероятную усталость. Ему казалось, что рядом сидит не сильнейший волшебник современности, а несчастный старик, который со смертью Гарри Поттера потерял не только здравый рассудок, но и смысл своей жизни.

— Прошу Перси, не забивай этим голову.

— Но как же...

— Всё равно какие-то департаменты ещё существуют, правда, искать их придётся по всему Лондону. Фанатики! — лицо Дамблдора скривилось от вкуса лимона. — Как они до сих пор функционируют — понятия не имею.

— Как такое вообще возможно?!

— В моём плане мне помог затянувшийся ремонт главного здания. Эти годы я потратил на то, чтобы министерство полностью заселили «мёртвые души».

— Значит, Абракас Донован и Милисент Спэрроу…

— Да, их не существует.

— Матерь Мерлина! Но я же их видел собственным глазами!

— Обливиэйт, Легилемент, в каких-то случаях Империо…

— Невероятно! И разве этого никто не заметил?

— Все распоряжения, включая даже мелкие, шли через согласования с министром магии.

— А Визенгамот?

— Скажем так, я несколько расширил полномочия департаментов авроров. Ссылаясь на крайнюю занятость, я позволил им организовывать собственные суды наподобие судов присяжных у магглов.

— Подождите, что значит департаментов? Авроров стало больше?

— Да, и не только их. Сейчас все департаменты раздроблены и раскиданы по всему Лондону, даже по его окраинам. По большей части все они представляют собой негласные автономии, а я просто заменил собой всё их начальство!

Перси хотелось смеяться от пожирающего изнутри отчаянья: неужели этот зазнавшийся старикашка сделал это? Всё то общество, что строили его отцы, прадеды, всё это превращается в пыль истории, благодаря человеку, сидящему напротив. И что им движет? Непринятие того, что после его смерти всё продолжит жить, а он сгинет навечно?!

— Пойми, Перси, нам необходимо стать ближе к магглам. Даже такой ценой.

— Кому это — «нам»?! — Перси распирало от злости.

— Волшебникам, конечно!

— Скажите, а их кто-нибудь спрашивал? Разве вы, министр магии, не понимаете, что

пытаетесь разрушить наше веками устоявшееся сообщество? Вы ставите всех нас перед фактом единоличного решения — нате, примите как должное!

— Поверь, так будет лучше для всех.

— Лучше для кого? Для сумасшедшего старика в своей затхлой квартирке?! — разъяренный Перси вскочил с дивана, следом за ним приподнялся Дамблдор.

— Перси Уизли, ты забываешься, с кем имеешь дело!

В комнате закружилась наводящая ужас аура, стены и потолок затряслись, будто на дом обрушилось мощное землетрясение. Перси прикрылся руками от посыпавшейся на его голову штукатурки:

— Поймите… — пустая клетка для птиц грохнулась на пол и покатилась к креслу. По стёклам окон и экрану телевизора поползли трещины, несколько острых предметов поднялись в воздух, один из них подлетел к затылку гостя. Обернувшись, Перси задрожал от страха.

— Альбус, прошу, поймите. Меня задело то, что вы этим решением губите уникальность нашей замкнутой группы. Если общественность об этом узнает, она признает вас самым худшим министром магии за всю историю. А я, как искренний поклонник вашей личности, не хотел бы, чтобы на неё падала мрачная тень неприязни и непонимания!

Дамблдор посмотрел на Перси так, будто решал в этот момент, жить ему или умереть.

— Перси, спасибо за тёплые слова, — леденящая кровь аура исчезла, из-за чего комната перестала трястись. Дамблдор обратно уселся в кресло.

— Продолжим?

— Да, пожалуй, — Перси недоверчиво поглядывал на вещи, которые ещё не вернулись на свои места. Он боялся, как бы эта чесалка с кривыми зубьями не впилась ему в затылок.

— О, прости, — Дамблдор взмахнул рукой, и предметы разлетелись по разным углам.

Перси почувствовал облегчение, словно заключенный, которого вместо смертной казни приговорили к пожизненному сроку. Самопишущее перо поднялось с пола, отряхнулось от пыли и подлетело к блокноту. Перси, убирая с пиджака штукатурку, скромно присел на диван.

— Перси ещё раз прости меня. Не знаю, что на меня нашло.

— Ничего. Это я виноват, что неправильно донёс до вас свои мысли.

— Ох, глупости! Так на чём мы там остановились?

— Извините, а можно задать вам вопрос?

Дамблдор, прищурив глаза, кивнул.

— А почему вы решили поведать о вашей тайне только сейчас?

Дамблдор скрестил пальцы, на лице появилась грусть:

— У меня очень плохие предчувствия о том, что мир уже совсем скоро может измениться.

— Что вы имеете в виду?

— Я не могу сказать большего. Нужно знать лишь одно — министерства больше нет, и те люди, кто попытаются его восстановить или возглавить, представляют страшную угрозу. Они предпочтут действовать тайно — как и мы в своё время с магглами.

— Не понимаю, о ком идёт речь? Об оппозиции?

— Нет, я говорю о неком тайном сообществе…

Перси покрылся красными пятнами от раздражения:

— И все эти жертвы ради борьбы с этим «тайным сообществом»? Неужели кто-то опять хочет возродить Тёмного лорда?

— При чём здесь он?

— А какие же ещё «тайные сообщества» терроризируют волшебников добрую половину века?!

— Нет, это исключено. Я лично присутствовал при его смерти и могу с уверенностью сказать…

— Откуда такая уверенность? Может, он уже возродился, как это происходило и раньше? — Перси уселся поудобнее и старался не глядеть в глаза. Сейчас требовалось всё его журналистское мастерство и приобретённая за эти годы наглость, чтобы, наконец, получить долгожданный ответ на мучивший его вопрос:

— Может вам даёт уверенность то, что вы лично убили Волдеморта!

— Что?! Да как такое могло прийти в голову?

— Теперь, когда Гарри Поттер мёртв, можете сказать правду. Это ведь был не он, а вы…

— Вы, журналисты, неизменны!

— Можете стереть мне память или даже убить меня, но вам не скрыть этот очевидный факт!

— Какая теперь разница, кто его убил? Сейчас перед лицом магического сообщества встали новые, более серьёзные проблемы!

— Вы уходите от прямого ответа.

— Уизли, какие вы всё-таки упрямые, — Дамблдор от твердолобости Перси откинулся назад, провалившись в мягкую спинку кресла. — Нет, не я. Доволен?

— Тогда кто?

— Могу сказать только то, что способности этого человека намного превосходят мои. Всё, вопрос закрыт!

Дамблдор начинал вновь злиться. По крайней мере, так показалось Перси, который почувствовал себя как в клетке с разъяренным львом.

Конечно, Перси понимал, что данное признание министра стоит многого и уж в этот момент точно не стоит заходить за край терпения Дамблдора, но жажда увидеть, насколько далеко может завести его главный козырь, возымела своё:

— Тёмного лорда убила Луна Лавгуд?

Пальцы рук министра разомкнулись и незаметно потянулись к карману брюк.

— Перси, что ты об этом знаешь? — как можно спокойным голосом произнёс Дамблдор.

Перси вскочил с дивана, моментально выхватив из внутреннего кармана пиджака волшебную палочку.

— Только рискните ещё раз прочитать мои мысли! — конец волшебной палочки остановился возле лица удивленного министра магии.

— Вы себя слишком переоцениваете, Персиваль Уизли, — Дамблдор приподнялся со своего любимого кресла.

Перси почувствовал, как тёмная магия растеклась по телу словно яд, вызвав нестерпимую боль. Страдание становилось настолько невыносимым, что Перси начал раздирать кожу в попытке выцарапать из себя зловещую энергию. Руки покрылись кровавыми шрамами. Действие заклинания прекратилось. Перси рухнул на журнальный столик, выронив из трясущейся ладони волшебную палочку. Дамблдор приподнял Перси за воротник:

— Я ведь с тобою был вежлив, разве трудно показать мне свои воспоминания?

Взмах Бузинной палочки, и тело Перси, перелетев диван, устремилось в сервант.

Стекло с грохотом разбилось, и вместе с осколками на Перси посыпались декоративные чашечки и блюдца.

— Скажи мне, Перси, там есть «магия»? — Дамблдор приближался.

Перси с большим трудом приоткрыл глаза, из правого плеча торчал обломок хрустальной вазы.

— «Магия», с которой ощущаешь силу настоящего волшебника!

Перси от страха попытался ползти, не замечая, как в ладони впиваются маленькие осколки стекла. Дамблдор с помощью волшебной палочки поднял тело Перси, которое словно марионетка в руках кукловода повисло в воздухе. Дамблдор подошёл вплотную к Перси, Бузинная палочка упёрлась в окровавленный лоб: «Легилименс!»

В голове Перси закружились тысячи ярких картинок, словно они представляли одну гигантскую карусель. В картинке, которая промелькнула на мгновение, Перси увидел один из воскресных ужинов в Норе, где Джордж пытается подшутить над его значком старосты. В другой: как он с большой гордостью получает диплом об окончании Хогвартса, и все ему аплодируют. А здесь — мысли Перси не поспевают за проводником — воспоминания летят настолько быстро, что превращаются в один большой разноцветный поток. Но вскоре поток замедляется, и Перси видит дом Лавгудов, третий этаж. Шкаф.

Лицо Дамблдора засияло от радости: «Видимо, защитное заклинание уже ослабло!» Он вместе с Перси приоткрыл створки и ощутил потоки чужеродной магии. За долгие годы след от заклинания почти исчез, но он ещё хранил в себе чуточку древней силы. Дамблдор пытался не пропустить ни одного мгновения, упиваясь свежим воспоминанием. Но вскоре оно закончилось, и ему вместе с Перси пришлось вернуться в пригород Лондона.

Перси очнулся под завывание ветра, который пролезал сквозь трещины оконного стекла. Дамблдор сидел рядом, в кресле. Перси ощутил под собой твёрдость продавленного дивана, боль, казалось, ушла. Видимо, когда он был без сознания, Дамблдор подлечил его раны.

— Ну как, Перси, ты в порядке? — у Дамблдора явно улучшилось настроение. Перси взглянул на часы — время подбиралось к девяти часам.

— Надеюсь, ты на меня не злишься? Не знаю, что на меня нашло.

Перси промолчал. Внутри его распирало от злости, но он боялся спровоцировать повторную вспышку ярости, которую он вряд ли бы смог пережить.

— Перси?

— Что вы, министр, это уже в прошлом.

— Вот и отлично, — Дамблдор помог приподняться Перси с дивана. Оказалось, что правое колено и плечо всё ещё ноют со страшной силой. — Идём, Уизли, я хочу показать кое-что. После этого доказательства ты мне точно поверишь.

Перси, прихрамывая, покорно последовал за хозяином дома. Еле доковыляв до арки, разделяющую гостиную и коридор, Перси свернул за Дамблдором в неприметную комнатку рядом с лестницей.

С помощью «делюминатора» Дамблдор зажёг свет. Тусклое сияние начало исходить неизвестно откуда, освещая центр комнаты, где стояла обшарпанная тумбочка и расположившейся на ней «Омут памяти».

— Я сохранил воспоминание о том дне. Если ты пришёл ради этой правды, то найдёшь её там, — Дамблдор указал в центр комнаты. — Но помни — пути назад нет.

Перси вытер платочком пот и направился к каменному сосуду. Вблизи он больше походил на кипящий котёл, но пар совсем не обжигал лицо. Внутри разные цвета медленно плыли по своему течению. Сталкиваясь, они не соединялись в новый поток, а услужливо расходились в разные стороны. Чем дольше Перси всматривался в поверхность, тем точнее выстраивалась цельная картина атриума министерства магии. В нём появлялись маленькие фигурки в чёрных одеяниях, они становились больше и среди них Перси увидел Джинни и Рона, который сидел, обнявшись с гигантскими мозгами. Перси понял, что эта комната находится где-то в министерстве магии и что перед ним выстраиваются события лета тысяча девятьсот девяносто шестого года, известного в истории, как год смерти Тёмного лорда.

17 Июня, 1996 г.

Рядом с плечом Дамблдора пронесся белый луч, позади раздался оглушительный грохот, взрывная волна отбросила старого волшебника на несколько ступенек вниз. Локти и колени покрылись ссадинами, в ушах до сих пор гремел звон. Дамблдор приподнял голову — на пару выступов ниже маячила широкая спина Кингсли Бруствера. Совсем рядом пролетели несколько отражённых Кингсли заклинаний, которые срикошетили в скамью, оставив от неё лишь щепки. Но одно, видимо, угодило в цель: Кингсли пошатнулся, но удержался на ногах. Дамблдор с большим трудом приподнялся на колено, волшебная палочка описала в воздухе едва уловимое движение, и магический щит успел отразить от друга смертельную атаку. Замешательством противника от неудачи Кингсли воспользовался мгновенно и с помощью оглушающего заклинания отправил «пожирателя смерти» в центр зала.

Тело в полете описало дугу и, перемахнув идущие вниз ступеньки, рухнуло на дно каменной ямы. Луна от испуга отпрыгнула в сторону, когда тело Эйвери приземлилось у её ног. Зелёный луч «авады» пролетел совсем близко, и на миг Дамблдор увидел вокруг Луны необычное отражение света, словно она находилась внутри стеклянного шара, который только что её защитил.

— Будь ты проклята, предательница крови! — красный луч угодил в каменную створку арки.

— Диффиндо! — на ответ Тонкс Беллатриса даже не шевельнулась.

— Малышка Ним-фа-до-ра. Хватит прятаться, выходи к тётушке Белле.

Тонкс глядела то на Аластора, которому всё хуже удавалось отражать атаку противника, то на самодовольную ухмылку «тётушки Беллы». Чёрный занавес покачивался, едва не касаясь бледной кожи Нимфадоры. Каждый шаг Беллы отдавался громким стуком высоких каблуков о поверхность каменной платформы. Звук приближался. Тонкс облизнула пересохшие губы и отошла от створки, встав напротив Беллатрикс:

— Покончим с этим.

— С удовольствием, — взмах — и серебряный нож устремился в сердце Нимфадоры.

Тонкс увернулась, боль прокатилась по каждой клеточке тела. Белла высоко подняла волшебную палочку, лицо скривилось в ужасной ухмылке.

— Ты сдохнешь в муках позорное пятно нашего рода!

Тонкс из последних сил подползла к краю платформу и рухнула вниз, тем самым уйдя из радиуса поражения «круциатуса». Белла взревела от злости:

— «Авада Кедавра!» — смертельное проклятье промелькнуло над розовой макушкой и помчалось в сторону Луны.

Вспышка зелёного цвета со свистом ударилась о невидимый барьер и исчезла. Вокруг Луны появилась голубая сфера, по её выпуклым стенкам, начали взбираться языки пламени, отчего девочка становилась похожей на большой огненный шар.

Мальсибер замер в изумлении, Грюм заметил это и точным заклинанием парализовал «пожирателя». В ответ Люциус и Макнейр выпустили шквал проклятий, Грюм попятился, от натиска магический щит разлетелся вдребезги. Гарри успел отбить от Аластора заклинание «Пиро», маленький огонёк отлетел на рукав Макнейра. Грюм продолжал пятиться, его куртка из коричневой превращалась в багровую. Испугавшись, Гарри поднял вверх шар с пророчеством:

— Не трогайте его! — Люциус и Уолден опустили палочки, Аластор пошатнулся и упал рядом с дрожащим Невиллом.

— Люциус, гляди, здесь старина Дамблдор! — Макнейр указал на дальнюю сторону зала, после чего принялся счищать с рубашки тлеющие угольки. — Он уже вырубил Руквуда, у Джагсона и Крэбба ни единого шанса.

— Ты прав, — Люциус посмотрел на Поттера, а затем оранжево-жёлтый шар внутри которого находилась Луна. — Хорошо, Поттер, благодари свою «горячую подружку».

Люциус улыбнулся и кивнул Макнейру, который приводил в чувства Мальсибера. Люциус даже не заметил, как случайно его взгляд встретился с взглядом Дамблдора. Только у Малфоя промелькнула мысль о том, что «Дамблдор отличный легилемент», как в голове раздался голос:

— «Можете уходить, если не тронете Гарри и остальных. Иначе, я клянусь, даже Том вас не спасёт. А он ведь где-то рядом, верно?»

Люциус постоял несколько секунд, прикидывая шансы, а затем кивнул:

— «Сонорус». Все отступаем! — громкий голос Малфоя эхом разлетелся по залу.

«Пожиратели смерти», уверенные в победе, озадаченно опустили палочки, оставшиеся их противники — Дамблдор и Кингсли, последовали их примеру.

— Белла, оставь Нимфадору…

Белла, держа Тонкс за волосы, легонько провела острым лезвием серебряного ножа по горлу жертвы. Из пореза выступили несколько капелек крови и покатились по бледной шее вниз. Белла, взглянув на Малфоя, отшвырнула Нимфадору на пол.

— Люциус, подонок, ты чего это задумал?! Разве мы не должны забрать пророчество?

— Белла, ты разве не чувствуешь этой… «магии»?

— Неужели наш Люциус Малфой обгадился от дешёвого фокуса с огнём? — Белла от пренебрежения плюнула в сторону огненного шара, языки пламени взмыли вверх, отчего все в зале шарахнулись назад.

— Полагаю, нам лучше уйти.

— Не глупи, остались только старик и аврор!

Люциус развернулся и вместе с Макнейром начал подниматься к выходу. Крэбб и Джагсон поглядели друг на друга и побрели в сторону командира.

— Скотина! Предатель! — Белла вместе с ругательствами выстрелила в спину Люциуса парочкой проклятий, но он их легко отразил.

Долохов сошёл с руки Люпина. Лицо скривилось в омерзении от поведения Люциуса: ему показалось, что яйца были у Беллы, нежели у Малфоя.

— Надо бы их под шумок прикончить, как думаешь? — Долохов окинул взглядом Ремуса и раненого Сириуса Блэка.

Рудольфус промолчал. В его глазах отражались огни полыхающей сферы, пламя будто выжигало остатки здравого рассудка, оставляя нетронутым лишь маленький островок безумия. Рудольфус вытер ладонью пот, в комнате становилось невыносимо жарко. Красно-жёлтый шар сошёл со своего привычного места и направился к арке. Рудольфус, глядя на него, забормотал:

— Сейчас что-то будет, сейчас что-то будет… — рука с волшебной палочкой непроизвольно потянулась в сторону Луны.

Трещины на древней арке засветились красным, чёрный занавес постепенно превратился в дымку и выглядел как серая шаль, качающаяся на ветру.

Рудольфус не выдержал:

— «Бомбарда максима»!

Из-за взрыва оболочка из пламени расползлась в стороны, обнажив купол голубой сферы. Антонин и Белла среагировали мгновенно, ударив мощным заклятьем в неприкрытое огнём место, но, долетев, заклинания рассеялись в сфере, будто их магическая сила стала её частью. Щит из пламени начал закручиваться в спираль, через секунду последовал взрыв, из-за чего щит огненным кольцом разлетелся в стороны.

Белла упала на живот и почувствовала, как её охватило пламя. Боль была такая, словно спина прижалась к раскалённому железу. Рядом ползла Тонкс, отделавшаяся парочкой опалённых волос.

— Я тебя прикончу мерзкая тварь! Всех вас!!! — из-за боли крик получился довольно громким, отчего Долохов моментально пришёл в сознание. Его лицо болело, будто оно угодило под струю горячего пара. Следы ожога, несомненно, останутся, но в отличие от Беллы — не на всё лицо.

Долохов перекатился на бок и увидел, как Мальсибер бегал вокруг Беллы и пытался потушить платье, Рудольфус сидел рядом и плакал. В таких ситуациях муж Беллатрикс был ничем не лучше половой тряпки, и слова-проклятья от его всё ещё живой жены были тому наилучшим подтверждением.

Альбус воспользовался моментом и помчался к Гарри, спускаясь от одной скамейке к другой. Арка была накалена до предела, трещины превратились в пульсирующие красным линии, серая дымка, оставшаяся от чёрного занавеса, и та — исчезла. Дамблдору показалось, что она вот-вот рассыплется на мелкие куски.

— Гарри! — Дамблдор сделал шаг вперёд.

Сияние мгновенно охватило комнату, поразив всех в зале сиюминутной слепотой.

Глаза заболели от яркого света, который вскоре начал тускнеть. Жмурясь, Альбус пытался разглядеть арку, оттуда появлялись тёмные контуры. На фоне яркого сияния они выглядели большим размытым пятном. Но уже скоро из этого пятна начал вырисовываться силуэт человека.

Свет из арки рассеялся, пожилой мужчина шагнул на каменную платформу. Его скромный и неприметный вид резко отличался от ауры, чья пугающая сила расползалась по комнате.

Люциус и Макнейр остановились у выхода. Они ощутили, как чужеродная магия зовёт их. Макнейр словно загипнотизированный сделал шаг назад. Но Малфой, положив руку на плечо Уолдена, тихо произнёс:

— Не надо.

Джагсон и Крэбб, стоя чуть ниже середины амфитеатра, развернулись и зашагали вниз, к арке. Люциус и Макнейр взглянули на них и поспешили скрыться в соседней комнате.

— Дедушка! — Луна подбежала и обняла Элминстра, вокруг неё голубая сфера вновь приобрела невидимость. В груди у Элминстера бешено колотилось сердце, Луна слышала его биение. Она приподняла голову и увидела сосредоточенный взгляд дедушки, который оценивал ситуацию. Пытаясь облегчить ему задачу, Луна приподнялась на цыпочки и прошептала: «Mi morna».

Ветхий резной посох тут же поднялся вверх, неизвестные слова эхом разнеслись по Комнате смерти, отчего каменный пол задрожал, и по нему поползла длинная линия разлома, пересекая зал.

Долохов отскочил в сторону, чуть не провалившись в трещину, откуда вывалился белый холодный туман. Из глубины вырывались звуки, будто кто-то карабкался наружу. Через мгновение у края разлома возникла тонкая костлявая рука, а следом и голова её обладателя — череп с висящими на нём остатками плоти.

— Грёбаные инферналы, — Долохов, попятившись, выставил вперёд волшебную палочку.

Справа и слева показалось ещё парочку мертвецов, но разглядеть их было тяжелее. Туман стремительно заполнил собой нижние ярусы скамеек и поднимался выше.

— Помоги…мне, — Долохов услышал сдавленный голос Рудольфуса. Он исходил откуда-то слева, совсем рядом. Долохов как можно крепче сжал палочку и осторожно пошёл туда, где гладь тумана разбивалась странными завихрениями. Обрывки слов Рудольфуса становились ближе, и вскоре Долохов увидел руку Рудольфуса, отчаянно пытающуюся разогнать соучастника его убийства. Одна из рук мертвеца сжалась на горле, а другая пыталась закрыть своей жертве рот. В глазах Лейстрейнджа читалась мольба действовать чуточку быстрее. Долохов кивнул и, переведя дыхание, хорошенько прицелился.

«Фере кон…», — не успел Антонин закончить заклинание, как перед глазами вспыхнуло пламя «Адского огня». Отшатнувшись, он заметил огненную дорожку, которая мчалась по всей поверхности разлома, испепеляя незваных гостей.

Туман словно живой отступил обратно в дыру, приоткрывая ужасную картину: вслед за мертвецами огонь пожирал и лежащие рядом оглушённые тела Эйвери и Руквуда, а также накинулся на мантию отползавшего от разлома Рудольфуса. В комнате запахло зажаренным до хруста мясом.

— Белла, остановись! Мы все сгорим! — Мальсибер, взбираясь на пару ступенек выше, закашлял.

— Заткнись! — руку с палочкой мотало из стороны в сторону. — Не видишь? Это только начало.

Пламя усилилось, стена огня разделила комнату на две части. Белла сделала шаг в сторону платформы. Взмах палочкой и огонь собрался в вихрь, столп пламени потянулся к потолку. Белла чувствовала, как через тело проходит могущественная сила, рождённая неизвестной магией: «Всего лишь немного концентрации, и я смогу её сделать!».

Из пламени Адского огня постепенно начала появляться форма гигантской полыхающей змеи. Она, покачиваясь, с трудом удерживала равновесие. Пламя сделалось настолько ярким, что осветило изуродованное лицо Беллы, на котором появилась торжествующая улыбка.

Элминстер крепко прижал Луну к груди. Огненная змея подползла ближе, оставляя на полу след из раскалённой лавы. Часть тела повисла над разломом, но внушительные размеры не позволяли провалиться туда полностью. Белла с помощью палочки отвела верхнюю часть тела огненной змеи назад, голова змеи упёрлась в потолок. Сейчас она походила на башню, способную рухнуть в любой момент.

Мальсибер в ужасе побежал в противоположную сторону, а Гарри попытался оттащить Аластора чуть дальше — но без толку. Дамблдор, увидев это, очнулся и поспешил на помощь.

Огненная змея уже начала падать в сторону Гарри и Аластора, но Белла, сосредоточившись, подхватила её оставшимися магическими силами и резким рывком направила на Элминстра. Падая, гигантская змея раскрыла челюсть, обнажив два передних острых зуба. Морда из пламени обрушилась на невидимый защитный купол вокруг платформы, жидкое месиво из огня и пепла потекло по его стенке, змея разваливалась на куски.

Белла из последних сил пыталась удержать заклинание, но это был её предел. В конце концов, она от изнеможения упала на пол, остатки «Адского огня» затухли сразу.

— Мальсибер, трухлявый боггарт, помоги мне встать!

— Белла, и что нам теперь делать?

Мальсибер подхватил Беллатрикс, но та вскричала от боли:

— Осторожней, рука! — он посмотрел на её левую руку, которая походила больше на обуглившуюся палку.

— Похоже, сегодня выдался отвратительный денёк.

— Ещё бы! Я сожгла собственного мужа! — Мальсибер улыбнулся и попытался взять Беллу на руки, но она его оттолкнула:

— Брось эти нежности, нам пора выбираться отсюда.

Мальсибер кивнул, и они вдвоём поковыляли к выходу. Элминстер взглянул на них, у него на этот счёт были другие планы.

Элминстер продолжил начатое заклинание, которое ему пришлось прервать, чтобы установить вокруг платформы защитный купол; жизненный опыт дал ему важный урок на всю жизнь — нельзя недооценивать противника.

Мертвецы попытались вылезти из разлома вновь, но с каждым новым словом заклинания они превращались в прах. Голос Элминстра становился всё более грозным, Луна, напуганная, отошла от дедушки. Туман появился на поверхности разлома, но дальше, в отличие от мертвецов, он не посмел сунуться. Сквозь пелену тумана нарастал неприятный скрежет, длился он до тех пор, пока из разлома не вынырнула рукоять меча. Она поднималась вверх, обнажая мерцающее лезвие. Когда показалось остриё, длина меча уже достигла человеческого роста. Меч воспарил рядом с платформой, будто невидимый воин встал на защиту Элминстра и Луны. От него веяло холодом самой смерти.

— «Дешёвый трюк», — Долохов вытер ладонь об мантию и крепко ухватился за волшебную палочку. Пожиратель смерти знал, что если убить «этого старика», то все его «фокусы» закончатся сразу. Долохов не стал медлить и выпустил заклятье, но красный луч не успел долететь, как меч мгновенно догнал его и отразил. Не сбавляя скорости, клинок развернулся и, совершив оборот вокруг оси, разрубил Долохова надвое. В голове Мальсибера успело промелькнуть только слово: «Зря».

Среди «Пожирателей смерти» воцарилась паника, и они уже бегом направились к выходу. Меч помчался за ними следом, продолжая собирать обещанные Элминстром души.

Дамблдор схватил за плечи Гарри:

— Нам нужно уходить, и как можно быстрее!

— Аластор, он… — тёплые руки сжимали холодную ладонь Грюма.

— Он выживет. Аластор ещё не из таких передряг выбирался.

— А Ремус и Сириус… я видел, как их ранили!

— Им уже помогают Тонкс и Кингсли, — Дамблдор указал на маячащую вдали тюбетейку. — С ними всё будет в порядке. Лучше помоги мне его поднять.

Гарри вытер слёзы:

— Да, сейчас! — и поднял с пола свою волшебную палочку. — Может, с помощью «мобиликорпуса»?

— Не стоит. Возможно, эта штука, — Дамблдор указал на меч, который уже настигал Мальсибера и Беллу, — реагирует на магию.

Гарри неуверенно кивнул, и Дамблдор, вытерев со лба пот, взглянул на Луну. Их глаза встретились. Луна попыталась сказать, что им ничего не угрожает, но Дамблдор в страхе отвёл взгляд.

Не дожидаясь помощи, Гарри взял за руку Грюма и попытался поднять — тяжёлый. Тогда он нашёл взглядом Невилла, который сидел чуть ниже, забившись возле скамейки.

— Невилл, помоги нам… Невилл?

Для Невилла происходящее выглядело настолько нереальным, что ему казалось, будто он застрял в каком-то страшном сне. Луна Лавгуд, укутанная пламенной сферой, огненная змея, старик из арки, пожиратели смерти… смерть. Видел ли он её когда-то так близко? Невилл пытался об этом не думать, он просто сидел с закрытыми глазами и покорно дожидался, когда мягкий голос бабушки произнесёт «вставай». Он проснётся, и кошмары развеются, оставив его в уютной кровати. Невилл…помоги нам…Невилл. «Гарри?» Невилл попробовал разомкнуть пальцы левой руки, которые окоченели от страха. Попытка встретилась с душераздирающим воплем Мальсибера, отчего руки ещё крепче сжались в кулаки. Тело затряслось, будто Невилла усадили в морозильник.

Невилл ощутил во рту солоноватый вкус от прокушенной в страхе губы. Совсем рядом упало нечто липкое. По инерции оно прокатилось ещё чуть-чуть и уткнулось в колено. Больше от страха, чем от желания Невилл открыл глаза — перед ним с открытым от ужаса ртом лежала голова Беллатрисы Лестрейндж.

— Невилл, с тобой всё в порядке? — Гарри положил на его плечо руку.

Словно ответ, Невилл вскочил на ноги и лихорадочно начал карабкаться по скамейкам вверх, к выходу.

— Этот ублюдок разрубил на куски Беллу!

— Крэбб, не тупи — попробуй нагреть меч!

— Всё бесполезно! Я сматываюсь!

— Твою ж магическую мать! Ещё одна крыса, как Люциус и Макнейр, — Джагсон сплюнул и побежал по лестнице за Крэббом, чьё тело уже протискивалось в дверной проход. Джагсон заметил, как в спину Крэббу попала рука Мальсибера. Но Крэбб не был настолько глуп, чтобы остановиться и посмотреть. А Мальсибер всё ещё кричал. «Живучий же сукин сын», — промелькнула мысль у Джагсона, и по телу расползлась сильная боль.

Джагсон остановился. Его дрожащие пальцы дотронулись до разорванных кусков мантии, откуда выпирало лезвие меча. На ладонь капнула кровь, оставив узор кляксы на «линии жизни». Джагсон улыбнулся. Клинок сильно поддался вперёд, наконечник со скрежетом вошёл в каменную ступень. Последнее, что почувствовал Джагсон — это как гарда впивается ему в спину. Следующим рывком зловещий клинок прошёл насквозь, и устремился в погоню за последним «пожирателем смерти».

Элминстер, уставший, навалился на посох. Луна поглядела на дедушку, а затем подошла к краю платформы. Там сгустки ещё не свернувшейся крови создали целые потоки. Они начинали свой путь от мёртвых тел «пожирателей смерти» и неторопливым течением скрывались в жерле разлома.

— Луна… — от неожиданности Луна вздрогнула. Элминстер встал рядом и обнял внучку за плечи.

— Нам нужно сделать ещё кое-что.

Луна посмотрела на друзей. На их небольшую горстку, которая зажалась в одном из уголков комнаты и пыталась не замечать учинённой её дедушкой резни. Теперь она не могла подойти к ним. Она уже не могла быть с ними как раньше. Она уже увидела в их глазах страх, будто она не меньшее чудовище, чем сам Волдеморт.

Луна закрыла глаза и сжала кулаки:

— Я хочу обратно в Фаерун.

Элминстер от неожиданности растерялся. Он хотел, уже было осудить Луну за легкомыслие, но глядя в её глаза — такие же, какие были у его дочери — он просто её обнял крепче.

— Тут ведь ещё один злой маг. Правда?

Элминстер вздохнул и ухватился двумя руками за посох:

— Правда. И нам следует покончить с ним прежде, чем он сможет угрожать твоим друзьям, — на посохе вспыхнули голубоватым свечением руны. — Нам пора.

Элминстер сошёл с платформы, его обувь угодила в одну из луж, где кровь уже подсохла и стала вязкой. Луна, спускаясь, пыталась встать на высохший участок пола. Элминстер подал руку, и Луна крепко за неё ухватилась. Шлёп. Туфли всё-таки угодили в лужу.

Дамблдор обернулся на шум. С высоты верхнего яруса он увидел, как Луна и Элминстер спустились и направляются к дверному проёму. Тогда Дамблдор, похлопав по плечу Гарри, встал и осторожно, по стенке, последовал за ними, предвкушая финальную развязку с Тёмным лордом.

Кровь всюду добавила свои алые краски: на аквариум, на стены и даже на двух подростках, чей взгляд уставился на гигантский волшебный меч. Он торчал из спины Крэбба и, судя по кровавой полосе на полу, труп проехался от центра комнаты до крайнего угла, где находился стол с колбами и пробирками. На Роне Уизли до сих пор висел мозг из аквариума, но Рон так сильно прижал его к себе, что казалось, они стали очень близкими друзьями. Джинни, поджав колени, сидела рядом с трупом Крэбба и боялась пошевелиться.

Как только Элминстер переступил порог, меч взметнулся в сторону Рона Уизли и остановился возле лица. У Рона застучали зубы.

— Нет, вот, он! — Луна указала на человека в капюшоне.

Волдеморт тут же откинул капюшон, обнажив похожее на череп лицо:

— Мне пришлось тебя ждать, — длинные костлявые пальцы обхватили волшебную палочку, Нагайна спустилась с плеч своего хозяина и подползла к Джинни. Змеиный язык прикоснулся к шее девушки.

— Надеюсь, мы обойдёмся без глупостей?

— Хочешь уйти живым? — Элминстер оценил разумность своего оппонента.

— Что?! — глаза Волдеморта сузились и были похожи на две искры, готовые разжечь пламя. Волдеморт сделал шаг вперёд, с хрустом раздавив лежащую на полу пробирку.

— Никогда не видел настолько зазнавшегося старика!

— А я не видел настолько глупого. Зачем ты усилил обычную змею с помощью своей души? Ты сделал это добровольно?

Впервые Волдеморт не понимал о чём идёт речь. Неужели он говорит о крестражах? Но как он мог узнать? И эта магия… Что это за новые элементы в его, как ему казалось, бессмертной жизни? Имеют ли они право так просто уничтожать привычные образы его существования? И впервые Волдеморт осознал, что может поступить слишком самонадеянно. Он не знал, каковы возможности этого старика и как далеко он в них может зайти. Но, судя по Крэббу…

Волдеморт выпрямился и взглянул на Нагайну: она уже готовилась отведать Джинни и приступить к старику с его внучкой. Элминстер злобно посмотрел на Волдеморта, ещё мгновение — и он начнёт атаку.

«У меня ещё есть шанс, я смогу уйти…», — где-то в глубине сознания у Волдеморта всплыла обжигающая от стыда мысль. Шаг назад. «… если Нагайна попытается укусить девчонку, он сосредоточит удар на ней. Мой щит сможет выдержать минимум одно заклятье…» Ещё один шаг назад. «… и тогда я смогу сбежать!»

Волдеморт до боли в пальцах сжал палочку. Но вправе ли сейчас величайшему тёмному волшебнику отступить? Признать свою слабость? «Нет уж. Это удел жалкого Тома Реддла, а не величайшего тёмного волшебника — Лорда Волдеморта!»

Элминстер выжидал решения своего противника, но у Лорда Волдеморта на всё был один ответ:

— «Авада Кедавра!»

Смертельное проклятье устремилось в Избранника Мистры, пока не упёрлось в невидимый барьер. Не успел Волдеморт опомниться, как меч молниеносной атакой разрубил Нагайну пополам, верхняя половина тела плюхнулась в аквариум. Элминстер поднял правую руку, указательный палец направился в сторону Тёмного лорда. По комнате разлетелся продолжительный хруст. Появился магический щит Волдеморта, покрытый сетью мелких трещин, в центре которого зияла дыра. Волдеморт замертво пал.

На лице Дамблдора одновременно застыли страх и восхищение. Элминстер обернулся к теперь уже точно «самому сильному волшебнику современности»:

— Спасибо вам, что присмотрели за Луной.

Дамблдор промолчал, лишь кивнул.

— Я вижу, вы отдали большую часть жизни на изучение магии. Я бы смог помочь вам достичь в этой области больших знаний. Вы можете пойти с нами…

— Нет, — с трудом вымолвил из себя Дамблдор, а затем улыбнулся Луне, — мне кажется, я ещё нужен этому миру.

Элминстер посмотрел на Дамблдора с уважением, после чего обвёл взглядом комнату. Дамблдору показалось, что этот необычный волшебник смотрит куда-то глубже, будто за её пределы.

— Когда-то давно, люди в этом Плане отказались от магии… Воистину уникальное место! Прошу, защищайте свой мир.

Элминстер и Луна вернулись к арке, где и исчезли. Дамблдор на всю жизнь запомнил эти слова: «Защищайте свой мир».

8 октября, 2012 г.

УБИТ МИНИСТР МАГИИ

Первое октября две тысячи двенадцатого года станет траурным днём для всех волшебников Великобритании. В этот день на сто тридцать первом году жизни скончался Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, Министр магии, кавалер ордена Мерлина первой степени, Верховный чародей Визенгамота, член Международной ассоциации колдунов и бывший директор школы чародейства и волшебства Хогвартс.

О смерти сообщил Ислингтонский департамент по обеспечению магического правопорядка, и информация подтвердилась исполняющим обязанности министра магии Вайлором Дэир Корнмиром. По неофициальной версии, на квартиру министра в ночь с тридцатого сентября на первое октября напала группа неизвестных, в ходе чего министру магии было нанесено несколько колотых ранений. Смерть наступила мгновенно. Были ли раны магического характера, следствию предстоит выяснить. Что касается мотивов — они остаются неизвестными, но выдвигаются множество версий, связанных как с бывшей, так и с нынешней профессиональной деятельностью убитого. Для расследования убийства создана специальная комиссия из лучших сотрудников министерства магии во главе с героем Второй магической войны Драко Малфоем.

Газета с огромным пятном от кофе и недельной свежести лежала на декоративном столике. Кружка, оставившая этот памятный след, находилась в руках хозяина квартиры, чьи интересы в последние дни ограничились в бессмысленных наблюдениях из окна. Почти неделю напряжённый взгляд из-за шёлковой занавески выискивал неведомую угрозу, которая, по мнению Перси, затаилась в подворотне. Конечно, из окна его гостиной не было невозможно заглянуть внутрь, приходилось лишь довольствоваться видом на кирпичную стену соседнего дома и арку с непроглядной темнотой, но, несмотря на это, Перси всё ждал и надеялся, что враг проявит неосторожность и выдаст себя.

Горячая кружка согревала холодные руки, Перси обхватил её крепче и поднёс к губам. Глоток крепкого кофе придал уставшему телу немного сил. Перси зевнул, а потом улыбнулся:

— Я знаю, что ты там.

Прошло всего несколько минут, как полученная с напитком бодрость исчезла. Глаза начали медленно слипаться, кружка становилась тяжелее, а мозг требовал немного передохнуть. Перси не пожелал ему отказать, и в благодарность по всему телу пробежала приятная дрожь. Мышцы расслабились, оставив чуточку энергии, чтобы добраться до мягкого дивана.

Несколько шагов в полудрёме сыграли свою роль, когда Перси от испуга подскочил, чуть ли не на метр, расплескав по комнате оставшийся в кружке кофе. Приземлившись на спину, он отчётливо слышал, как по всей квартире играла «Ода к радости» Бетховена.

— Когда?! Когда она успела поставить этот звонок?!

Перси перевернулся на живот и пополз на ощупь в поисках шума — из-за плотных штор в комнату с трудом проникал свет. Ладонь прошлась по ворсу ковра и угодила в мокрое пятно от кофе. Рука стала липкой, а Перси прикусил губу от злости. Мелодия не утихала, а казалось наоборот — становилась громче.

— Чую, она будет первой, на ком я использую «аваду», — Перси нырнул под столик и ударился лбом о ножку, рука протиснулась под диван — ничего.

— Не могу я подойти! Не могу!!! — источник звука исходил уже ближе.

Успокоившись, Перси быстро сообразил, что телефон находится справа — под креслом.

Доставая дребезжащий от полной громкости маггловский телефон, Перси даже не взглянул на экран, зная, что единственным кто это мог быть настолько надоедливым — это Линдси.

— Ты что так тяжело дышишь? Я не вовремя?

— Что тебе надо?!

— Эй, Перси, ты чего такой с утра нервный? Открой шторы — жизнь прекрасна!

— Ещё чего! — Перси, наконец, выполз из-под столика и перебрался в кресло.

— Вы волшебники все такие злые и скучные?

— Нет, это я такой особенный!

— Настолько, что тебя держат как талисман со свободным графиком работы?

— Да, именно так!

— Тогда почему мне шеф все мозги проел: «Где этот рыжий лентяй?»

— Шучу, Линдси, я просто заболел. И скажи, пожалуйста, об этом мистеру Хармсворту.

— Заболел настолько, что никуда не выходишь, никого не впускаешь, никому не пишешь, никому не звонишь…

— Именно так!

— А я к тебе, между прочим, пару раз ломилась, потом ещё ночью приходила и скреблась о твою дверь, в надежде, что мой принц впустит меня.

— Прости, я наверно не слышал.

— И это всё? Ты разбиваешь мне сердце…

— Как там на работе?

— Ух, шеф на нас как на дохлых клячах ездит. Все уже вымотались до предела с этими вашими смертями, а он требует всё больше и больше материала — садист! А ты, кстати, вовремя свалил. Завидую твоему чутью.

— Завидовать уж тут вовсе не чему.

— Всё настолько плохо?

— Надеюсь, что нет. Просто в эти дни сам не свой, — Перси развалился в кресле и на мгновение закрыл глаза, почувствовав, как усталость и тревога отступили. — И, Линдси, извини, что накричал.

— Извинение принято. Тогда может, отметим примирение парочкой чашечек кофе? Уверена, вместе с моим очарованием они тебя взбодрят.

— Сегодня неподходящий день.

— Ты шутишь? Погода просто чудо! Сегодня сам день велел выползти из своей ракушки, даже таким людям как ты, Перси.

— Не знаю.

— Нет ни туч, ни дождика, ни ветра — одно только солнышко! А послушай, как чирикают птички…

Перси посмотрел на приоткрытую штору, откуда в глаза бил солнечный свет. Чирикающих птиц он, конечно, не слышал, но то, что день был и вправду хорошим, он заметил, когда «дежурил» у окна.

— Перси?

— Хорошо, встретимся через час в «РоялКастле». И учти, если меня долго не будет то… скорее всего, я мёртв.

— Мне сразу приходить в чёрном?

— Очень смешно.

— Ладно, придешь, пожалуешься, чего там у тебя случилось. Жду через час в твоём любимом ресторанчике «Богемия».

— «РоялКастл» — хорошее кафе!

— Для детишек.

— Знаешь, у меня сейчас проблема с фи… — короткие гудки прервали фразу — зная Перси, Линдси вовремя успела бросить трубку.

— «Как маленькая», — Перси кинул телефон на диван, улыбнулся и пошёл готовиться к встрече.

* * *

У мистера Виллсона выдался очень скверный день. Вначале жена, а потом ещё и... Он открыл кран, в ладони полилась ледяная вода, усталый мужчина ополоснул лицо. Сейчас за этой дверью у него срывалась важная сделка и всё из-за тупого расистского анекдота.

— Не, ну кто бы мог подумать, что его жена из Китая! — начал вслух рассуждать мистер Виллсон, рука тем временем поправляла галстук в горошек.

За спиной раздался громкий хлопок. От неожиданности ноги мистера Виллсона подкосились и разъехались в разные стороны, а руки вцепились за края скользкой раковины, заставив тучное тело мистера Виллсона на ней повиснуть. «Господи Боже! Неужели террористы стали взрывать туалеты?!»

В зеркале, на которое смотрел мистер Виллсон, появилось отражение человека. Ужасного человека. Его глаза, запавшие глубоко в тёмные круги, горели красным от разросшейся по белку грозди мертвых капилляров. На правой щеке выделялся шрам. Хотя он и был случайно оставлен неосторожным обращением с бритвой, сейчас он напоминал оставленный в жестокой драке след. И несколько капелек запёкшейся крови, оставшиеся на вороте рубашки, доказывали предположение.

— О, Боже! — вырвалось из уст мистера Виллсона, а рыжеволосый мужчина тем временем надвигался. Он выставил вперёд руку с маленькой деревянной палкой, и как показалось мистеру Виллсону, этот псих хотел использовать её вместо ножа.

Мистер Виллсон попытался привстать, но рука потянула его за воротник, и он рухнул на пол.

— Умоляю вас! Откуда? Вас же не было! — мистер Виллсон пополз спиной к стене и упёрся в раковину.

Мистер Виллсон развернулся и кусок дерева в миллиметре замер от его мокрого лба, пальцы рук заскребли гладкий пол, а рот начал жадно заглатывать воздух.

— «Обливиэйт».

Перси поволок мистера Виллсона в пустую кабинку, от которой больше всего воняло хлоркой, опустил стульчак и усадил на него свою жертву.

— «Непохоже, чтобы он подстерегал меня здесь, но излишняя осторожность не навредит»

Перси сделал два шага назад:

— «Ступефай», — от удара заклятья мистер Виллсон запрокинул голову, Перси успел придержать покачнувшееся тело.

— «Так, хорошо».

Ещё один взмах волшебной палочкой:

— «Инкарцеро», — веревки, словно змеи, обвили тучное тело.

С садисткой неспешностью Перси отошёл и оценил свою работу, после чего плотно прикрыл дверцу кабинки. Оставалась надежда, что уборщик придёт не скоро.

Тяжело дыша, Перси подошёл к одной из раковин, зажурчала тёплая вода. Он провёл ладонью по струе и вытер лицо, по коже пробежалась приятная прохлада. Затем Перси привёл волосы в порядок, поправил пиджак и поспешил выйти.

Перси прошёлся по коридору, где по обе стороны висели большие зеркала, украшенные золотой рамкой, и вышел в главный зал. Привычный шум голосов и лёгкой расслабляющей музыки сменился доносящейся с улицы монотонной суетой полуденного Лондона. Перси зевнул настолько широко, что щёлкнула челюсть. Официант, стоявший рядом, заметил это и отвёл взгляд, Перси покраснел. «Нужно срочно выпить чашечку кофе».

— Персиии!!! Сюда!

Девушка с причёской, похожей на гриву льва, оживлённо махала рукой, богатая дама средних лет за соседним столиком, глядя на девушку, возмущённо покачала головой.

Перси, ещё больше краснея, начал пробираться к одному из центральных столиков, в уши вгрызались ненавистные шушуканья.

— Простите, — случайно Перси задел столик, отчего его хозяин оставил на белой накрахмаленной рубахе пятна от красного вина.

— Ещё раз простите.

Судя по выражению лица мужчины, он непременно бы грязно выругался, несмотря на элегантный фрак, трость с золотым набалдашником и монокль в правом глазу, если бы не его спутница, на которую он хотел произвести впечатление истинного джентльмена.

— Перси! Чего ты там встал? Шевелись быстрей! — донеслось уже совсем рядом.

Перси кивнул «истинному джентльмену» и поспешил к своей невоспитанной подруге.

— Это был первый и последний раз, когда я с тобой куда-нибудь вышел! — Перси отодвинул стул и присел на него.

— И тебе привет. Выглядишь ужасно.

— Спасибо. Твой сегодняшний наряд выглядит не лучше.

— А что с ним не так? — Линдси нагнула голову, и маленькая красная шляпка в форме розы съехала в бок, чуть не угодив в пустую тарелку.

— Ты идёшь в ресторан, а не на Хэллоуин. Тут нельзя кричать и наряжаться ведьмой! Понимаешь?!

— И что с того?

— А то, что если к концу обеда тут разожгут костёр, то я им даже помогу сжечь одну очень противную ведьму!

— Вот, значит, как! Заговор!

Линдси раскрыла меню и с наигранной обидой закрылась им от Перси. Он в свою очередь вздохнул:

— Ну, не то чтобы твой наряд мне совсем не нравился…

— Продолжай.

— Чёрное платье на тебе выглядит очень неплохо, — глаза Линдси показались из-под меню, — но этот ужасный камень совсем некстати.

— Ага! Испугался «третьего глаза»?

— Что?

— У всех магглов такие есть, — Линдси провела большим пальцем по гладкой поверхности жёлтого камня будто вытирая грязь, Перси отметил, что формой он и вправду походил на глаз. — Будешь меня обижать, он тебя проклянёт посильнее этих ваших авадов кедавров и хрумциатусов!

— Извините, вы уже определились с заказом? — официант, словно тень, появился перед столиком. Перси от неожиданности вздрогнул и посмотрел на официанта: в левой руке он держал блокнот, а в правой карандаш.

— Мне, пожалуйста, чашечку кофе и покрепче.

— А вам, мисс? — глядя на «мисс», официант с трудом сдерживал улыбку. Казалось, эта девушка противоречила всему духу этого места.

— На ваше усмотрение.

Официант поклонился, и хотел было уже уйти, но Линдси его остановила.

— Скажи, он ведь и вправду ужасно выглядит? — Линдси указала пальцем на Перси.

Официант растерялся, но всё же решился произнести:

— Сэр, вам нужна помощь?

— Нет, спасибо. Принесите мой заказ и всё!

— Смотрите, как он нервничает! Может всё-таки врача?— Линдси прикрыла ладонью рот, удерживая смех.

— Прошу меня извинить…

— Ничего страшного. Просто кое-какой мисс, — Перси сделал акцент на последнем слове, — нужно привить хорошие манеры.

Официант сделал понимающим вид и удалился.

— Что теперь смешного?

— Я вспомнила! Ты сейчас похож на ведущего колонки «паранормальное явление».

— Ты хотела сказать паранормальное Х паранормальное? — Перси провёл ладонью по волосам, которые торчали в разные стороны.

— Да, точно! Тот самый «икс», который должен обозначать умножение.

Перси ради приличия улыбнулся и отвёл взгляд в сторону: если, как утверждает Линдси, он похож на Мелмана, то вид у него должно быть и впрямь безумный.

— Это всё болезнь, понимаешь? — начал оправдываться Перси.

— Видимо, она настолько серьёзная, что ты пришёл в ресторан, а на работу — никак!

— Вообще-то, это ты меня вытащила!

— Теперь будешь знать, насколько я коварная.

Линдси сделала вид, будто замышляет какую-то хитрость. Перси откинулся на спинку стула.

— Я весь трепещу.

— Трепещи-трепещи, шеф назначил за твой скальп награду! И эта награда практически у меня в руках!

— Сделал что?!

— Приказал написать статью о тебе и твоих отношениях с вашим уже бывшим министром магии. И не надо делать такой взгляд, мистер белый воротничок — вас раскрыли свидетели.

Перси удивлённо смотрел на Линдси, не веря, что его собственная газета устроила на него охоту. Может, всё это время за ним следили обычные корреспонденты газеты?

— И не смотри на меня так! Мне тоже непонятно, почему тебя ещё не колотят дубинками в надежде вытянуть из тебя чистосердечное признание. Скажу тебе: ваша полиция ни к чёрту!

— Слушай, может, поторопим заказ?

— Не ускользай от темы.

— Погоди, давай разберёмся. Ты о том, что я посещал министра накануне смерти? —

Перси, конечно, ожидал такого разговора, но не думал, что он наступит сейчас, от этого он начал ёрзать по стулу, но лицо всё ещё сохраняло невозмутимую ухмылку.

— Бинго! Плюс двадцать лет лишения свободы в Азкабане. Или лучше сразу выберешь засос от дементора?

— Прекрати, у нас с этим не шутят!

Официант появился из-за спины, Перси от испуга чуть не свалился со стула:

— Больше никогда так не делайте!

— Простите…

Официант поставил поднос на стол, а затем начал раскладывать столовые приборы. Перси, у которого уже непроизвольно слипались глаза, взял кофе. Линдси разочарованно глянула на вытянутую тарелку с главным блюдом:

— Курица?

— Вообще-то, мисс, это Девонширский жареный цыплёнок с фуа-гра начинкой, картофелем и трюфелями Джус.

— Вот как! Тогда отдайте «Девоншира» — я правильно назвала имя цыплёнка? — официант сдержанно кивнул, — этому рыжему человеку, скоро он будет плохо питаться.

— Сэр?

— Да, спасибо, поставьте тут, — Перси отодвинул чашечку кофе в сторону и принял из рук официанта тарелку так, словно ему передавали кубок в номинации «Волшебник года».

— А вы, мисс, уже определились?

— Есть что попрощё? Запеканка, например?

— Даже и не знаю, пожалуй, нужно спросить у шеф-повара.

— Не стоит, — вмешался Перси, — принесите лучше моей спутнице лёгкий салат, она всегда остаётся ими довольна. Правда, дорогая?

— Хочешь сказать, что я толстая?

Официант побледнел, предвкушая, что сейчас может быть. Не дожидаясь скандала, он взял пустой поднос и поспешил быть как можно подальше от этого злополучного столика. Линдси, нахмурившись, всё ещё ждала ответа.

— Нет, — коротко и ясно ответил Перси.

— Это хорошо, иначе я бы тебя убила.

Перси взял вилку и нож, после чего отрезал небольшой кусок жарёного цыплёнка. «Божественный вкус!»

— Ты видел эти цены? — Линдси сидела с раскрытым меню и внимательно его рассматривала. — Хорошо, что плачу не я!

— Тебя невозможно водить в приличные места.

— Спасибо за комплимент. Вижу, цыплёнок и без крови хорошо пошёл.

— Причём здесь кровь? — Перси сделал большой глоток кофе и поставил чашку на стол. — А, понял. Ты всё ещё о своих подозрениях?

Линдси отложила меню:

— Это не подозрения, а факты!

— Хочешь услышать, что это я убил Дамблдора? Что за чушь»?

— А иначе я бы согласилась на свидание с таким занудой?

— Линдси, ты!.. Как тебе в голову такое могло прийти?!

— Думаю, всё было так, — Линдси оживилась и уселась поудобней. — Журналист «Ежедневного пророка» прокрался в дом министра магии и, подождав, пока тот уснёт, убил — как там его у вас называли? — «величайшего волшебника современности» кухонным ножом, дабы привнести в этот мир на одну сенсацию больше. Все журналисты мира, скорбя, намажут на ломтик хлеба масло, а сверху положат икорочки. И когда тебя выведут в наручниках из здания суда, ослеплённого тысячами вспышек фотоаппаратов, ты произнесёшь цитату всей своей жизни: «Я убил министра, чтобы повысить тираж».

— Значит об этом твоя статья…

— Примерно. Но твои последние слова смогут меня разжалобить — начинай.

Перси посмотрел на Линдси: сначала недоверчиво, а затем с некоторой надеждой. Может, эта статья и вправду единственный шанс на его спасение? Перси большими глотками допил кофе.

— Линдси, я хочу поговорить с тобой серьёзно.

— Уже лучше. Предложение руки и сердца в обмен на молчание? Или банальный подкуп?

— Нет. Это, пожалуй, о твоей статье, обо мне, и о министре… — Линдси кивнула Перси, чтобы он продолжал, Перси перестал теребить пуговицу на пиджаке и начал:

— Мне кажется, я зашел за ту грань, которую мне не следовало знать. И если честно, то я не хотел бы впутывать и тебя.

— Как мило. Продолжай.

— Я серьёзно, Линдси. Представь, что мир совсем не такой, каким ты привыкла его видеть.

— Ты мне сейчас напоминаешь другого волшебника.

— Сейчас всё намного серьёзнее!

— Ну конечно!

К этому моменту подошёл официант с подносом поменьше и поставил перед Линдси тарелку, где под большими листьями салата проглядывались крохотные кусочки свеклы и филе рыбы. На этот раз Линдси оказалась более благодарной и даже одарила официанта улыбкой, на что официант покраснел и поклонился — явно довольный тем, что угодил капризной клиентке. Затем Линдси уставилась на Перси:

— Продолжай.

Перси с недоверием посмотрел на раскланявшегося официанта, но, тем не менее, продолжил:

— И Дамблдор погиб не зря! Его мысль уничтожить министерство магии поистине гениальна!

— Какие страсти бурлят в магическом сообществе, — Линдси хрустнула листом салата.

— Сэр?

— Принесите ещё одну чашечку кофе. Покрепче.

Официант, взяв поднос в руки, поклонился и направился выполнять заказ. Перси проводил его взглядом до самой кухни.

— Понимаешь, — Перси глядел на качающиеся взад-вперёд двери, в которых скрылся официант, — Дамблдор чувствовал, что они будут действовать тайно и попытаются захватить власть в свои руки.

— Всё жарче и жарче, — сказала Линдси, доставая со дна тарелки ломтик картошки. — Кто эти «они»? Комитет триста или масоны?

— О чём это ты? Я говорю о волшебниках из параллельной вселенной!

— Точно, Перси! — вскрикнула Линдси, направив на него вилку с насаженным ломтиком картошки. — Во всём виноваты инопланетяне-волшебники, во всех наших бедах! Перси, ты давно спал?

— Я уверен, они убили Дамблдора! Они убили Поттера!

— Откуда…

— Да! Я был у Дамблдора накануне его смерти, и в тот день именно об этом он мне пытался рассказать! Линдси, прошу…

— Перси, успокойся. Тебе разве не приходила мысль, что министр мог использовать на тебя какое-нибудь заклинания, чтобы ты смог поверить в его старческий маразм? Ты ведь сам говорил, что он у вас немного того.

— Нет! Определённо нет! Я всё видел в «Омуте памяти». Это такое приспособление, чтобы увидеть воспоминания, — Перси пытался изобразить руками сферу, но выглядел глупо, — и там был такой волшебник!

— И что же он делал в этом воспоминании, — Линдси в шутку повторила эти движения.

— Убил Пожирателей и Волдеморта.

— Вот оно как! Какой злой волшебник, он точно в тех целился?

Перси от бессилия схватился за голову:

— Вам, магглам, этого не понять!

— А чем магглы хуже волшебников?

— Линдси, прекрати! Если бы ты всё видела сама!

У Перси сильно покраснела шея, воротник рубашки взмок от пота, а кулак завис в воздухе от нерешительности: ударить ли по столу или нет.

Линдси перестала улыбаться и сделала серьёзным лицо. Видимо, её другу действительно требовалась помощь профессионалов в области психических расстройств.

— Извини, но ты бы сам себя слышал. Ты из-за этого такой?

— И нет, и… да.

Перси наклонился поближе к Линдси и, словно на исповеди, прошептал:

— Я думаю, они за мной следят.

— Те, которые из другого мира? — Линдси попыталась сохранить серьёзность, но улыбка предательски расползлась по лицу.

— Перестань смеяться! Я говорю серьёзно!

— Прости. Я просто представила, что я об этом напишу в своей статье.

— Обязательно напиши, только если со мной что-нибудь случится. Прошу, Линдси…

— Ты должен понимать, что меня сочтут сумасшедшей и упекут вместе с тобой в психушку. А для молодой девушки это обозначает конец перспективам. И личностным, и профессиональным.

— Пожалуйста, Линдси, сейчас я могу довериться только тебе.

— Хорошо, но сначала пообещай мне: придёшь домой, полежишь, отдохнёшь, приведёшь мысли в порядок и смиришься с тем, что этот материал никогда не выйдет в печать. Потому что никто тебя не преследует.

— Линдси ты просто!.. спасибо.

— Пф, «спасибо» — заплатишь за меня!

Линдси посмотрела на часы:

— Смотри, из-за тебя весь обед прошёл! Придётся перехватить что-нибудь по пути в редакцию. Всё, мне пора.

— Линдси, подожди. Давай выйдем вместе.

— Боишься, что тебя подстерегают на улице?

— Нет, просто хочу побыть с тобой ещё немного.

— Прости, но я и вправду опаздываю, — Линдси поднялась со стула, поцеловала Перси в щёчку и умчалась прямиком к выходу.

Перси подождал официанта, который нёс ему кофе, попросил счёт и, расплатившись, вышел на улицу. Солнце светило довольно ярко, шум машин и топот прохожих утопили в своих звуках Колман-стрит, вниз по улице играла зазывающая в магазин реклама. Перси чуть было не поддался её чарам и не побрёл взглянуть на эти уникальные товары и сверхвыгодные за них скидки, но нарастающая тревога дала о себе знать. Среди всех этих прохожих, которые шли мимо и смотрели на Перси, мог скрываться убийца, жаждущий засадить нож в его сердце!

Перси побледнел, ноги сделали всего пару шагов, как тело навалилось на витрину модного бутика. Перси поднял голову и попытался разобрать название на вывеске, но в глазах начало мутнеть. Перси схватился за сердце.

— С вами всё в порядке?

— Да, прошу, оставьте меня! — Перси оттолкнул руку мужчину и на глазах удивлённой толпы исчез, аппарировав в дом на Конвэй-стрит.

Перси оказался рядом с дверью напротив своей квартирой. Внутрь он попасть не мог из-за множества защитных заклинаний, в том числе и жутко дорогих — антиаппарационных.

Перси оглянулся: в коридоре никого не было. Тогда он достал из кармана палочку и принялся развеивать чары.

Скрип подъездной двери заставил Перси остановиться. Он прислушался: кто-то вошёл в подъёзд и быстрыми шагами поднимался наверх. Перси покрылся потом и ускорил процесс, шаги приближались. Остался маггловский замок, руки нервно затеребили связку ключей, щелчок, и Перси ввалился в квартиру, плотно закрыв за собой дверь. Шаги проскочили его этаж и устремились дальше — вверх. Перси вздохнул, произнеся дежурное «гоменум ревелио»: даже заклинаниям, которые делали проникновение в его квартиру таким же затруднительным как в крепость, он не мог до конца довериться. Никого. Перси посмотрелся в зеркало, висящее в прихожей: в отражении стоял законченный параноик с опухшими глазами. Перси улыбнулся своему отражению: «А может, Линдси права?» Усталость обволокла тело. Перси скинул с ног туфли, пиджак отправился в кресло, а сам Перси рухнул на диван в гостиной.

* * *

Сон разогнал скрежет металла со стороны входной двери. Перси вскочил с дивана и попытался нащупать в темноте пиджак, где лежала волшебная палочка. Шум прекратился. Осторожными шагами Перси пробрался к двери, тело прильнуло вплотную, дыхание замедлилось. Минуты шли одна за другой, а Перси неподвижно стоял, выжидая очередных действий неизвестного врага. «Существовал ли он?» — теперь Перси всерьёз задумался об этом.

Он начал вспоминать свои действия со стороны, а затем и разговор с Линдси:

— «Может сейчас была слуховая галлюцинация? И моё воображение играет со мной злую шутку? Скорей всего, мне пора в Мунго», — Перси протёр глаза и пошёл в гостиную.

Там он заметил белое пятно света. Перси подошёл ближе и заметил, что свет исходит от экрана мобильного телефона. На нём был изображён список с множеством пропущенных вызовов. Несколько номеров он не знал, но пару были от Линдси. Перси закрыл список, тут же вылез рабочий стол телефона, на котором был изображён миниатюрный Биг-Бен. Часы показывали без двадцати десять. Перси решил, что будет не поздно спросить причину звонка — вместо гудков заиграла развесёлая мелодия. После нескольких секунд, наконец, кто-то ответил.

— Привет…

— Здравствуйте, вы, должно быть, Перси Уизли? — незнакомый мужской голос раздался в трубке.

— Да, а с кем я простите, разговариваю?

— Сержант Питер О’Райли, полиция Лондона. Мы пытались с вами связаться…

— Что с Линдси?

— Прошу принять от меня искренние соболезнования. Боюсь, сегодня вечером она умерла по дороге в госпиталь…

Перси механически нажал на кнопку «сброса». Рука сильно сжала телефон, что по корпусу поползли трещины; Перси размахнулся и со всей силой кинул телефон в стену.

Мелкие кусочки разлетелись по комнате, оставив Перси одного, в темноте, без единого очага света.

Перси упал на колени, горячие слёзы обжигали щёки, а губы шептали едва уловимое «прости». Перси вытер рукавом лицо и мощным рывком ринулся к окну: отдёрнув шторы, он посмотрел в сторону подворотни:

— Довольны!? Уверен, вы стоите там и радуетесь, мерзкие твари! Сейчас я запихаю эти улыбки прямо в ваши глотки!

Перси взял с кресла пиджак и, напялив туфли, помчался на улицу. Теперь Перси был уверен, что перешёл им дорогу, что всё это не плод разыгравшегося воображения, а кошмар, в эпицентре которого он оказался. Один против всех. Против всего мира, к горлу которого тянутся их кровавые руки.

— «Надоело прятаться, убью их всех!»

Перси распахнул дверь подъезда, в лицо ударил свежий воздух. Во дворе не было никого. На скамейке лежала пара сухих листиков, ряды деревьев зашелестели и теплый ветер унёс листья к далёкому фонтану. Сияние звёзд заливало серебряным светом уютный парк, расположившийся прямо напротив дома Перси.

— «Как же красиво. Я и забыл, что сегодня погода — просто чудо».

Мимолётная умиротворённость сменилась нарастающим гневом. «Они убили Линдси». Перси вытащил палочку и начал обходить дом.

Направляясь по дороге вперёд, Перси только сейчас заметил, что на улице никого нет. Пустые детские площадки, откуда из темноты выглядывали жуткие силуэты деревянных гномов и других сказочных персонажей навевали ужас. Соседние дома походили на гигантские монолиты, один из которых находился за его спиной.

Перси охватил озноб, но он продолжил идти дальше. И вот уже Перси мог разглядеть своё окно, чуть дальше находилась злополучная арка. Перси видел только её край.

— «Гоменум ревелио!», — волна воздуха пронеслась между домом Перси и стеной, а затем завернула в подворотню.

— «Вроде бы никого. Люмос».

Перси осторожными шагами отправился внутрь подворотни, которая больше походила на длинный туннель. Толстые стены испускали запах сырости, света едва хватало, чтобы разглядеть путь под ногами. Перси мог поклясться, что рядом бегают крысы. Чтобы удостовериться в этом, он остановился и прислушался: шум Лондона не проникал в туннель, звук падающих капель был единственным, что услышал Перси.

Рука с палочкой дрожала, но необъяснимая отвага вела вперёд, словно трусливый лев, наконец, обзавёлся храбрым сердцем. Перси надоело бояться, сжиматься перед опасностью, теперь он готов заглянуть самой смерти в глаза.

— Выходи, тварь!

Эхо стремительно промчалось по туннелю и исчезло. Подворотня закончилась, теперь путь лежал направо, во внутренний дворик. Заклинание обнаружения вновь сорвалось с губ Перси, правда, в этот раз он произнёс его, скорее благодаря привычке, нежели из-за ощущения какой-либо опасности.

Заклинание разлетелось по квадратной площадке, окруженной четырьмя высокими домами. Упёршись в стены, волна продолжила свой путь по многочисленным лазейкам, но каких-либо живых существ, как Перси и предполагал, поблизости не оказалось. Лишь слабенький ветер перетаскивал мелкий мусор из одного угла в другой.

Перси расслабил плечи и подошёл к луже, которая собралась точно в центре площадки. Рябь от ветра мешала увидеть отражение луны, чей образ сейчас размывался волнами. Перси пригляделся и на мгновение увидел за спиной человека. Спину тут же охватила резкая боль, тело ощутило холодный кусок стали, устремившийся к сердцу. Палочка выпала из рук. Грубая ладонь убийцы закрыла рот, боясь, что жертва будет звать на помощь. Но Перси бы не стал. Его взгляд из грязной лужи поднялся в небо навстречу сиянию луны, в последний раз.

2020 г.

Лунный свет с трудом пробирался сквозь бархат тёмно-бордовых штор. Сияния едва хватало, чтобы осветить декоративный столик, не говоря уже о широких просторах огромного зала. Но этому залу лунный свет был ни к чему, внутри таился свой свет.

Он исходил от тысяч свечей, чьё пламя освещало большую часть комнаты. Роскошная мебель в стиле эпохи королевы Анны дополнялась старинными антикварными предметами, включавшими безумно дорогую вазу династии Цин. Будто на страже этих сокровищ висели мрачные портреты французских королей, их взгляды недовольно косились на силуэты людей, которые разрисовывали стены и пол странными символами.

Патриция пару раз обмакнула кисточку в красную краску, а затем начала чертить знак, сверяясь с листочком. Длинные руки, потянувшись вверх, высунулись из коротких рукавов чёрного балахона, капюшон сполз с головы, из-за чего он не спас от пары красных пятен на длинных ухоженных волосах. Патриция стиснула зубы и поглядела на Грегори. Он, высунув язык, усердно выводил линии пентаграммы и уже заляпал её любимый комод из красного дерева, стоившим их семье несколько тысяч фунтов. Грегори улыбнулся. Но в его улыбке Патриция не находила ничего доброжелательного. Поэтому неудивительно, что у Патриции появилось сильное желание запустить кисточкой прямо ему в голову. Правда, семейный психолог категорически запрещал вытворять подобные вещи. «А зря», — с огорчением подумала Патриция, и ей пришлось мило улыбнуться. Очередная капля оставила красную кляксу на волосах, Грегори издевательски поклонился.

— Братья и сёстры! — тишину нарушил крик человека в ярко-красной мантии. Он вскинул вверх руки и всем своим видом пытался привлечь внимание. Этот человек был муж Патриции — Чарльз, но в подобных маскарадах — а именно так, в мыслях, Патриция любила называть их собрания — он предпочитал, когда его звали первосвященник.

Чарльз, а точнее первосвященник, обошёл небольшой алтарь, расположившийся в центре комнаты, и повернулся спиной к затемнённой её части. Патриция, привыкшая к запаху дешёвой краски и расплавленного воска, ощутила новый запах — то ли от тухлых яиц, то ли от канализационных вод. Патриция пригляделась и на миг увидела два маленьких красных огонька, державшихся неподалёку друг от друга. Но они быстро исчезли.

— Сегодняшнее собрание станет для нашего культа исключительным, — указательный палец правой руки Чарльза взмыл вверх. — Именно сегодня мы с вами приблизимся к тому, к чему шла наша неугасаемая вера на протяжении нескольких лет. И перед тем, как я продемонстрирую вам то, что станет кульминацией сегодняшнего вечера — и, поверьте, не только вечера, а всей вашей жизни — я прошу вас дамы и господа занять места в соответствии со схемой номер два.

Люди в зале отложили кисточки и лениво побрели строиться в колонны. Некоторые ещё копошились, теребя в руках распечатанные на цветном принтере листочки. На них был изображён подробный план комнаты: в центре красовался неровный квадрат — алтарь, а рядом с ним жирная красная точка. Напротив неё выстроилась колонна пронумерованных чёрных точек, и насчитывала пару десятков. Внизу шрифтом поменьше красовалась подпись: «Свой номер ищите в приложении первого листочка. P.S.: Уверяю, в этот раз оторвёмся не по-христиански. Смайлик».

После того, как все выстроились в соответствии со схемой, первосвященник вытер с лица пот и, вскинув вверх руки, продолжил:

— Этот вечер войдёт в историю всего человечества. Наша культура, наша цивилизация теперь ничто! Мы станем первыми свидетелями становления нового мира. Мира, который будет построен в считанные дни в соответствии с «его» волей!

Люди в зале скрестили на груди руки и опустили головы.

— Братья и сёстры! Мне не терпится вам сообщить — наш повелитель, он явился к нам!

Люди начали переглядываться, шёпот рождался в разных частях «колонны». Некоторых затрясло то ли от экстаза, то ли от неописуемого страха. По крайней мере, те, кто рядом с ними стоял, предпочли отойти. Кто-то бросился на колени и пополз к выходу, но Стивенсон оттащил его обратно. Первосвященник тем временем указал рукой на затемнённую сторону зала.

В темноте появились два красных огонька. Они стремительно поднялись вверх и зависли под самым потолком. Люди не отводили от них глаз и покорно ждали, что будет дальше. Некоторые вытащили из кармана футляр, и надели очки.

Страшное рычание охватило зал — у многих в этот момент пронеслась перед глазами вся их жизнь. Люди отступили на шаг назад, в ответ последовал грохот — казалось, что каменная глыба рухнула с потолка и упала на пол; красные огоньки загорелись ещё ярче и двинулись навстречу толпе. Стены и потолок задрожали, трещины разломов разрастались от тёмного угла по всему полу, большинство свечей завалилась на бок, из-за чего огонь перекинулся на мебель. Но люди не смели сдвинуться с места. Только не сейчас. Только не перед своим «повелителем»!

Блики света падали на багровую кожу, сквозь плотный дым начали появляться бледные жёлтые крылья. Распрямляясь, они рассеивали перед собой дым. Совсем скоро взору предстала рогатая голова демона, отдалённо похожая на человеческий череп.

«Повелитель» остановился, взглядом обвёл зал, после чего из пасти вырвался чудовищный крик. Люди попадали с ног и, откашливаясь от гари, принялись отползать к двери. Парочку «самых быстрых» пытались ещё припомнить молитву «Отче наш».

Пламя уже добралось до двери, превращая зал в гигантский крематорий. Крылья демона уже раскинулись на всю ширину, словно готовились охватить весь зал. Правая лапа демона поднялась напротив глаз, пальцы сжались в кулак.

Патриция, ползущая на четвереньках, с ужасом заметила, что огонь остановился. Она оглянулась и увидела пламя, практически поглотившее шторку. Вместо того, чтобы ползти вверх, оно, словно живое, поползло вниз!

— «Ну и чёрт с ним! Чтобы я ещё раз увидела эту морду «повелителя»! Ну уж нет!»

— Стойте! Остановитесь!

Первосвященник всё это время сидел, обнявшись с алтарём. Он громко кашлял.

— «Не удивительно, с его-то астмой!» — Патриция грустно улыбнулась и поползла дальше к выходу.

— Убегая, мы не оказываем должной чести нашему «повелителю»! Он ведь повелевает…он сможет… — Чарльз сильно закашлял. Прикрыв нос и рот рукавом, он встал, опираясь на алтарь — на полу он чувствовал себя как на раскалённой сковородке. Чарльз обернулся и увидел, как огонь изломанными линиями стекается к повелителю, вокруг которого уже образовалась вуаль из яркого пламени.

От пожара осталась только тонкая полоса из огня, она проходила по всему периметру зала и была не толще пояса для брюк. Чарльз свободно вдохнул полной грудью, рот растянулся до самых ушей. Восхищенный мощью и силой своего повелителя, Чарльз поднял вверх руки и что есть силы прокричал:

— Апокалипсис пришёл! Антихрист с нами!!!

Люди ещё сильней начали барабанить в дверь — Чарльз её предварительно запер, догадываясь, к чему может привести первая очная встреча с «повелителем».

Повелитель сделал огромный шаг, сотрясающий зал. Люди в надежде спасти свои шкуры быстро вернулись на свои места, заведомо обозначенные на схеме номер два. Морда повелителя наклонилась к алтарю, жар обжигал лицо Чарльза, с которого моментально сползла улыбка. Маленький огонёк прыгнул на мантию, но сразу же затух, оставив на мантии выжженную дырку. Чарльз сглотнул, а затем принялся водить пальцем по шершавым страницам древнего фолианта. Патриция не выдержав напряжения закрыла глаза: казалось, что одно неверное движение её мужа — и произойдёт нечто ужасное. Остановившись на нужной странице, Чарльз смочил горло вином из чаши, которая чудесным образом устояла на месте, после чего принялся зачитывать вслух текст.

Странные слова эхом откликались от стен зала, люди сначала неуверенно, но затем, вспомнив, что они учили их каждый субботний вечер, повторяли следом. Звук постепенно превращался в ужасную песнь. Демон встал во весь рост и обвёл всех взглядом, глубоко вдохнув, он испустил чудовищный рёв. Толпа рухнула на колени и принялась усердно кланяться. Теперь повелитель был доволен.

Протяжный скрип старой дубовой двери заставил замереть зал. Чарльз покрылся мурашками: «Как? Она ведь была закрыта!» Из щели выглянула голова девушки, на её лице сияла радостная улыбка:

— Морщерогий кизляк!

Большинство людей тут же вскочили с колен и принялись делать вид, будто здесь ничего не происходит. Кто-то принялся с видом утончённого эстета рассматривать сохранившийся после пожара кусок портрета Людовика XII, а кто-то собирал банки с краской и кисточками, всем своим поведением давая понять, что его оплаченное время на малярные работы подошло к концу. Этих людей даже не волновало, что в нескольких шагах от них зависла фигура громадного демона. Чарльз потянулся налить в чашу ещё вина.

Девушка тем временем проскользнула в зал. Заметив это, демон прорычал так, что Чарльз оглох на правое ухо.

— Ничего, можешь говорить по-английски.

Глаза демона сузились, вихри пламени разгорелись ещё сильней, и были похожи на множество маленьких орбит, которые с невероятной настойчивостью крутились вокруг своего светила, Чарльз почувствовал, как его обдало горячим воздухом.

Девушка настойчиво посмотрела на демона, отчего он нерешительно обвёл взглядом зал, а затем неожиданно для всех заговорил по-английски так чисто, словно диктор со старого английского телевидения.

— Луна, моё почтение. Могу ли я поинтересоваться, что привело тебя сюда?

— Тот же вопрос, Заа’Ндир. И я жду немедленного ответа!

Луна сделала пару шагов вперёд, демон, который был раз в десять больше, попятился к тёмному углу, откуда вылез.

— Видишь ли, недавно открывали «Врата», и я…

— И ты решил остаться в этом Плане! Ну почему у всех вас такая примитивная логика?

— Ты только взгляни, как эти люди ко мне хорошо относятся.

— Посмотрим, как к тебе отнесётся орден «Карающей веры»!

— Они здесь?! — демон нагнулся и осторожно посмотрел в окно.

Луна тяжело вздохнула:

— И они тоже.

Стивенсон, поглядывая на незнакомку, незаметно достал из-за пазухи ритуальный нож. Пальцем он провёл по лезвию, очередной раз убедившись, что оно чертовски острое. Незнакомка стояла неподалёку, за его спиной и, похоже, сильно увлеклась разговором с «повелителем». Ну, что ж, это будет её ошибкой. Стивенсон сжал что есть силы рукоятку ножа и, развернувшись, с криком ринулся на Луну.

Демон среагировал мгновенно: огромная лапа взмахнула, будто попыталась схватить воздух. Стивенсон замер на месте, в левой руке демона начали появляться огненные ленты. Извиваясь, они напоминали трёхголовую змею, но после окончательной формы не оставалось сомнений — это был огненный кнут.

— Не убивай его.

Демон удивлённо посмотрел на Луну, кнут издал громкий щелчок в пустоту. Рот демона скривился в подобии улыбки:

— Как скажешь.

По щеке Стивенсона скатилась капелька пота. Хотя чудовищная сила перестала сковывать движение, Стивенсон всё равно боялся пошевелиться. Луна сделала ещё один шаг вперёд, люди расступились, образовав справа и слева группы.

— А теперь — марш домой!

— Но, может…

— Уверена, ты меня ещё благодарить будешь.

Демон с презрением посмотрел на своих последователей, словно они совершили ужасное предательство.

Огненный кнут, словно колыхающееся пламя свечи, потянулся в сторону огненной вуали окружавшей демона и слился с ней. После чего аура резко исчезла. Исчезла и огненная полоса, которая каким-то невероятным образом горела на стенах зала. Комната погрузилась во мрак, оставив наедине с хриплым дыханием демона и запахом гари.

Слабый свет луны, тянущийся из окна, позволил Чарльзу нащупать на алтаре спички и свечу, по её краям скопился большой слой жирного воска. Вытерев руки об мантию, Чарльз зажёг фитиль, от яркого света люди попытались прикрыть глаза, Чарльз увидел, что Луна, пригнувшись, пятится назад, устремив взгляд на то место, где находился демон.

Пламя вырвалось из пола, языки пламени прикоснулись к алтарю, оставив горящими страницы древнего фолианта, и едва не добрались до мантии Чарльза. Сам Чарльз слышал, как потрескивает от огня его семейная реликвия и даже ощутил запах древних страниц, но сдвинуться с места не мог. Его внимание привлекли кости. Человеческие кости, которые в данный момент появлялись из дыры в полу.

Они, подхватываемые огнём, разрастались вокруг демона зловещей аркой. Люди в зале тряслись от страха, не смея разбить колонну. Они предполагали, что данное построение носит в себе защиту от посторонних сил. Чарльз выронил свечку, зубы застучали. На миг ему показалось, что кости — живые, и улыбнувшийся ему череп был наилучшим подтверждением.

Луна взглянула на арку и увидела дорогу в Бездну. Она тянулась через скалы, похожие на гигантские плавники акул и раскалённую пустошь, где бродят легионы демонов и были слышны нескончаемые вопли проклятых душ.

По залу пронеслась яркая вспышка и Заа’Ндир вместе с аркой исчез. Чарльз услышал, как громко хлопнула дверь. Луна ушла, оставив этих людей наедине с темнотой. Определённо, с уходом Заа’Ндира в этом месте больше не осталось света. Чарльз, нагнувшись, нащупал у ног упавшую свечу, чиркнул о коробок спичкой, огонь на свече засиял вновь.

Пламя танцевало от сквозняка, дующего из разбитого окна. Чарльз встал так, чтобы уберечь горящую свечу. Когда огонь разгорелся сильнее, Чарльз нагнулся ближе к свету и грустно прошептал: «Всё, завязываю с этим».

Железная дверь распахнулась навстречу тёмной улице, в воздухе преобладала сырость. Луна запрокинула голову: грозные тучи клубились в небе, несколько сполохов молний пронзили чёрную гладь, пророкотал гром. Первые капли дождя упали на лицо и покатились по щеке, в этот момент они напоминали слёзы. Луна накинула капюшон и пошла вдоль сбегающего с высоты холма тротуару.

Дорога извивалась серпантином, свет фонарей с очередностью в несколько метров бил в глаза, до ушей долетал шелест листьев. Луна чувствовала, что новый источник магии, порождённый Первичным Планом, исходил совсем рядом.

Луна достала магический кинжал, его сияние усилилось. Луна вгляделась в темноту и увидела в самом низу дороги силуэты нескольких людей. Они внимательно рассматривали возвышающуюся над ними статую похожую на горгулью. Луна, отойдя от фонаря, попыталась незаметно подойти ближе, нога тут же провалилась в грязь. Луна от неожиданности ахнула. Благо никто её не услышал из-за того, что среди таинственных незнакомцев разгорелся спор.

Один из них, самого маленького роста, попытался ударить гигантским молотком скульптуру, но другой вовремя успел схватить его за руку.

— Дай мне её прикончить!

— Успокойся, Ян. Это всего лишь кусок камня.

— Вот когда она тебе вырвет сердце через спину, попомнишь мои слова!

У Луны бешено заколотилось сердце, по спине пробежали мурашки: «Неужели это они?»

Сол в свою очередь посмотрел на то место, где пряталась Луна. Он, не веря своим глазам, помотал головой, что-то шепнул Яну, и широко раскинув руки, со всех ног побежал к Луне. Она подалась чуть назад, но Сол схватил её и поднял. Покружив, он поставил внучку Элминстра на землю:

— Луна, как я рад тебя видеть! Слава богам, что с тобой всё в порядке!

— Ребята… — у Луны всё ещё кружилась голова, капюшон свалился на плечи.

— Смотри Ян, как она вымахала! Теперь будешь смотреть на неё снизу вверх.

Луна, доставая из грязи обувь, увидела как Ян, пыхтя, подошёл и что-то пробурчал себе под нос. За спиной Яна стояла незнакомая девушка, она приветливо улыбалась. Застегнув язычок, Луна убрала со лба мокрые волосы и пренебрежительно отвернулась. Взгляд её уставился на Сола:

— Что вы тут делаете?

— Мы просто…

— Ещё раз повторяю, что вы тут делаете?!

Сол поменялся в лице и со всей серьёзностью произнёс:

— Мы идём по следу демона.

— Да, среди местных ходят слухи, что он живёт в «нечестивом особняке», — вмешался Ян.

Луна нахмурила брови:

— Как вы попали в этот План?

Сол с тревогой посмотрел на ладонь Луны, где потрескивал маленький мерцающий шар.

— Через телепорт. Сейчас сюда многие приходят, особенно пытается здесь скрыться зло.

— Да чтоб вы все!!! — шар заискрился и, вспыхнув рубиновым цветом, исчез.

Луна всхлипнула и отвернулась, Сол подошёл и обнял её за плечи.

— Луна с тобой всё в порядке?

— Извините. Правда, извините меня, — на лице Луны слёзы слились с каплями дождя. — Мне нужно было… — Луна шмыгнула носом и вытерла глаза, — а где Нэри?

Сол промолчал. Луна повернулась и увидела на лице эльфа грусть, Ян стоял неподалёку и опустил голову. Луне показалось, что он пытается скрыть слёзы.

— Рэйлис Шай, — нависшую тишину рассеял приятный женский голос. Девушка протянула руку Луне в попытке разогнать гнетущую атмосферу.

— Очень приятно, — теперь Луна более приветливо посмотрела на новенькую.

— А я и совсем забыл представить нашу прелестную спутницу, — Сол переменился в лице, и на нём засияла более привычная безмятежная улыбка.

Луна внимательно оглядела всех троих:

— Кстати, откуда у вас эта одежда?

— Правда, изысканная? Тут все так одеваются, поэтому мы решили не выделяться.

— Тебе и мясо того эвермурского тролля показалось изысканным! У меня, между прочим, до сих пор живот крутит! Похоже он там регенерирует.

— Ну, потерялись и потерялись, с каким следопытом не бывает? Лучше посмотри, какой Ян смешной в этих штанишках!

— Это же шорты, — сквозь смех проговорила Луна.

Сол улыбнулся в ответ и вскинул вверх палец:

— А ещё я слышал, что в этом Плане живут эльфы.

— Да, но они тебя сильно удивят.

— Луна.

— Что?

— Может, присоединишься к нам?

— Да, идём с нами, — хором проговорили Рэйлис и Ян.

Луна подмигнула друзьям:

— Хорошо. Как в старые добрые времена.

И они все вместе отправились вслед за чёрными облаками. Глядя на них, Луна с грустью прошептала себе под нос: «Этот мир никогда не будет таким как прежде».

…несколькими часами ранее

Белый пучок света вспыхнул на берегу реки Темзы. Медленным движением он описал в воздухе полный круг пурпурного цвета, в его центр потянулись пять колыхающихся линий похожих на маленькие молнии. Луна неспешно вышла из портала, в глаза ударил яркий лунный свет.

— Что тебе от меня надо? Что, мне нельзя уже прийти сюда?!

Тишина. Лишь ветер всколыхнул под ногами траву и погнал крохотную рябь по воде. Луна отряхнулась и презрительно посмотрела бледный лик луны:

— Что смотришь? Да, правильно думаешь — плевать я хотела на этот мир. Спрашиваешь, зачем я тогда здесь? Хороший вопрос. А просто хочу посмотреть как всё здесь сгниёт, как от него не оставят и камня на камне. Ведь их уже тут много, правда? — Луна взглянула на идущие с востока чёрные облака. Луна чувствовала за ними силу тёмных богов, эту злую магию, которая расползается по каждому уголку этого мира. Лунный свет потускнел, и Луна ехидно улыбнулась:

— Проигрываешь? А что тогда я смогла бы сделать? Поджарить каждого фаерболом? Бред.

Словно в ответ луна засияла ярче, небо стало светлее и чёрные тучи отступили. Луна стиснула зубы.

— Иди к чёрту!

Рука Луны покрылась искрящейся энергией, Луна разогналась и со всей силы зашвырнула молнию в небо. Она полетела, словно копье и вскоре исчезла. Луна заплакала.

— Я понимаю, что виновата, поэтому умоляю, прости. Я не могу быть такой как ты, я не достойна твоего имени. Я хочу жить просто, как все… для себя.