Save me

Проснувшись в слезах, Джинни Уизли отчаянно пыталась сесть, задыхаясь из-за застывшего в горле кома. Одеяло сползло вниз, на талию. Глаза девушки быстро привыкали к темноте.

Наконец Джинни села, дрожащими руками убрав с лица влажную прядь волос, удивилась мокрым от слез щекам. Нетерпеливо смахнув соленые капли, она попыталась убедить себя, что это все — лишь страшный сон. Ей часто снились такие сны, и каждый раз, просыпаясь, она чувствовала, как по лицу струится пот, и страх волнами растекается по телу.

Она не знала, какая часть сознания заставила ее пережить все заново той ночью. Какая часть ее больного подсознания захотела напомнить ей о ночи, когда она едва не умерла. О ночи, когда она едва не потеряла Гарри.

Вздыхая, Джинни сдернула одеяло и спустила босые ноги на холодный пол. Она сидела неподвижно несколько мгновений, дожидаясь, пока успокоится дыхание и сердце перестанет бешено колотиться.

Она все еще слышала крик Рона, доносящийся откуда-то издалека, яркие вспышки света, окружающие Гарри и Волдеморта, готовящихся к последнему сражению. Она все еще слышала, как Гарри закричал от боли, когда в него ударило смертельное заклинание.

Поспешно закрыв глаза, Джинни постаралась выбросить из головы воспоминания о лежащем на земле, корчащимся от боли Гарри, с перепачканным кровью лицом. В ее ушах еще звенел ледяной смех Волдеморта, поднявшего палочку.

Тряхнув головой, Джинни поднялась и накинула халатик, потом крадучись подошла к двери спальни. Осторожно повернув ручку, она толкнула дверь и мгновенно нашла взглядом большую дубовую дверь этажом ниже. После войны старая комната Перси принадлежала Гарри.

Присмотревшись, Джинни заметила под дверью узкую полоску света, слабо освещавшую холл. Она инстинктивно пошла ей навстречу, словно что-то тянуло ее вперед.

С тех пор как год назад они закончили Хогвартс, Гарри жил у Уизли, под заботой ее родителей и Сириуса, который справлялся о самочувствии племяннике раза три в день.

После поражения Волдеморта в Гарри что — то неуловимо изменилось: он стал равнодушен, безучастен и немного холоден к друзьям и семье. Это волновало Сириуса, Джинни и всех тех, кто любил и знал его.

Несмотря на то, что Гарри относился с явным раздражением к оказываемым знакам внимания, Джинни не могла позволить ему с головой погрузиться в депрессию. Она знала, что ему нужен близкий человек, кто — то, кто будет рядом с ним всегда, и ей так отчаянно хотелось стать этим кем — то.

Пробираясь на цыпочках к комнате Гарри, Джинни бросила взгляд на дверь в спальню Фреда, мысленно проклиная скрипучие половицы. Убедившись, что никого не разбудила, она подняла руку, чтобы тихонько постучать; и ее рука невольно взлетела вверх, удерживая рвущийся с губ возглас удивления: на пороге она лицом к лицу столкнулась с Гарри.

Пытаясь найти слова, Джинни мельком заметила, что на нем лишь расстегнутые джинсы.

Гарри стоял спокойно, опираясь одной рукой о косяк и зажав в другой ополовиненный стакан, содержимое которого подозрительно напоминало Огневиски.

— Я… только… Как ты узнал, что я иду? — спросила она, чувствуя, как от смущения запылали щеки.

Гарри пожал плечами, медленно рассматривая девушку. Джинни чувствовала себя неприятно уязвимой под этим пронизывающим взглядом. Она попыталась неуловимо прижать тонкую ткань халатика к телу.

— Я слышал скрип, — произнес он наконец, встречаясь с ней взглядом, полным раздражения.

— Тебе что — нибудь нужно?

Джинни взглянула на бледный розоватый шрам на его лбу и стиснула пальцы, сунув руки в карманы халатика.

— Я просто хотела убедиться, что с тобой все хорошо. Пятнадцать минут четвертого, а у тебя горит свет.

— И ты все еще не спишь, — заметил он, сделав глоток.

Ей безумно хотелось прикоснуться к нему, помочь забыть обо всем; рука дернулась, чтобы убрать прядь темных волос, упавшую на его лоб. Джинни украдкой взглянула на его мускулистую грудь и плоский, благодаря шести годам квиддича, живот. Мышцы на руке напряглись, когда он потянул бутыль на себя. Она всегда думала: что, если его сильное тело накроет ее…

— Джинни? — его голос прозвучал резко.

Она моргнула, краснея и отчаянно пытаясь выкинуть из головы эти безумные мысли.

— Да?

— Что тебе нужно?

Черт возьми, она беспокоилась за него, хотела убедиться, что с ним все в порядке. И почему он ведет себя настолько по-идиотски?

— Ничего особенного, — ответила она, — я захотела пить и заметила свет. Хотела проверить, все ли в порядке. Ты не можешь уснуть?

Резко рассмеявшись, Гарри вернулся в комнату. Дверь медленно, со скрипом, закрывалась, и Джинни уже решилась вернуться к себе, но любопытство одержало верх.

Мгновение поколебавшись, девушка распахнула дверь и шагнула внутрь.

До этого она видела его комнату лишь мельком, но теперь оказалась внутри и не понимала, как он мог прятаться здесь все время. Пустые стены, никаких штор на окне, возле которого стояла кровать, напротив нее — маленький узкий комод с зеркалом.

Даже когда здесь жил Перси, комната выглядела намного жизнерадостнее. И это о чем — то говорило.

— Понимаю теперь, почему ты подавлен, — тихо заметила Джинни.

— Что? — Гарри поставил бутылку огневиски на комод и обернулся к девушке.

Почему она выглядит такой чертовски соблазнительной в этом нелепом хлопковом халатике?

Он стиснул зубы, пытаясь не отводить взгляда от ее лица, хотя знал каждый изгиб ее тела, каждую веснушку на ее щеках. Каждую чертову морщинку, которая окружала ее карие глаза, когда она смеялась. Она волновала его — раньше и теперь. И это начинало раздражать.

— Ничего. У тебя бессонница? — спросила она, быстро меняя тему. Глаза Гарри затуманились на мгновение, прежде чем он ответил.

— У меня нет никакой бессонницы, Джинни. Я просто решил не спать, — произнес он, пытаясь занять свои руки чем-то, что не напоминало бы ласкание тела Джинни Уизли.

— Но ты должен высыпаться, Гарри, ты заболеешь…

— Слушай, Джинни, не нужно играть в доктора. Я делаю то, что считаю нужным. Если я сплю, я вижу сны, и в моих снах я умираю. Люди, которых я люблю, умирают. Прости, что я не хочу вновь переживать это. Я лучше заболею, — отрывисто произнес он, чувствуя, как раздражение кипит внутри него.

— Ты думаешь, мне не снятся кошмары? — резко спросила она.

Черт подери, Гарри всегда думает, что только он один может испытывать боль.

— Конечно, и ты видишь кошмары именно о спасении мира, — пробормотал он, сверля ее взглядом.

Она поджала губы и повернулась к двери. Он уже почувствовал облегчение — от мысли, что она сейчас уйдет, но замер, увидев, что она только плотно закрыла дверь.

— Какого черта ты делаешь? — спросил он.

Джинни резко обернулась и сделала несколько шагов, пока не оказалась с ним лицом к лицу. Ее кофейного цвета глаза были полны пламени, и маленький палец больно ткнул его в обнаженную грудь.

— Не смей думать, что знаешь мои сны, Гарри Поттер. Ты не единственный был там той ночью. Ты не единственный, кто знает вкус крови и слёз, — она заметила, как потемнели глаза Гарри, когда он схватил ее руку, упиравшуюся в его грудь, и резко отпустил.

Он не сможет контролировать себя, если она продолжит прикасаться к нему.

— Ты ничего не знаешь об этом, Джинни, не понимаешь, что чувствуешь, когда люди умирают из-за тебя. Ты не знаешь, что такое терять близких.

— Неправда, каждую ночь мне снится один и тот же кошмар, в котором я теряю тебя, — произнесла она; губы задрожали, и Джинни отчаянно пыталась удержать навернувшиеся на глаза слезы.

Гарри выглядел удивлённым и смущенным — от того, что Джинни, вот так легко, просто рассказала ему что-то сокровенное.

Она вздохнула, пытаясь поймать его взгляд и найти в нем понимание, или хотя бы что — нибудь, что сказало бы ей: все будет хорошо. И на мгновение — всего лишь на мгновение — она увидела, как потеплели его глаза. Увидела черты того Гарри, которого знала. Гарри, которого любила. И который любил ее.

Медленно подняв руку, она убрала прядь волос с его глаз; пальцы скользнули по шраму, почти исчезнувшему теперь.

— Я могу тебе помочь, — прошептала она, придвигаясь ближе к его горячему телу, — позволь мне помочь тебе.

Джинни подалась вперед; пока ее лицо не оказалось совсем рядом с ним, пока она не почувствовала на коже его горячее дыхание, пока между их губами не осталось меньше дюйма…

Она судорожно вздохнула от боли, когда его пальцы резко схватили ее за запястье и с силой оттолкнули на несколько шагов назад.

— Я хочу остаться один, понимаешь? — Гарри понизил голос, в глазах появилась опасность. — Если бы мне захотелось кого — нибудь трахнуть, я бы не обратился за помощью к тебе. Ты мне не нужна.

Жестокость его слов больно ранила сердце. Джинни опустила глаза, пряча их от его пристального взгляда, пытаясь сглотнуть, но в горле застыл ком.

— Что с тобой, Гарри?

— Что со мной? — зло переспросил он. — Я устал. Меня тошнит быть этим проклятым Мальчиком -который— Выжил! Меня выворачивает от людей, которые спешат поздравить меня и называют своих чертовых детишек в мою честь. Я не хочу, чтобы в честь меня называли национальный магический праздник, и не собираюсь появляться на встречах в Министерстве. Это чертова ложь.

— Это все из-за этого? Все твои страдания? — недоверчиво спросила она, выдергивая ноющее запястье из его руки и, спотыкаясь, отступила назад.

— Уходи, — посоветовал он, поворачиваясь к комоду и поднося бутылку огневиски к губам.

— Гарри, то, что случилось той ночью, не превращает тебя в неудачника. Я сделала то, что должна была сделать. Если бы я опустила руки, ты был бы мертв, — она коснулась пальцами лба, вновь чувствуя тупую боль. Напоминание о той ночи, когда она пыталась пожертвовать собой ради спасения жизни Гарри. О ночи, которая связала их навсегда.

Волдеморт побеждал, с наслаждением пытая его Круциатусом, пока Гарри не упал на мерзлую землю, сжимая зубы от невыносимой боли, заламывая пальцы, не желая дать Волдеморту возможность услышать его крик. Даже когда из шрама медленно потекла кровь, он стиснул палочку в руке, пытаясь собрать оставшиеся силы. Он должен был убить. Он должен был победить. План должен был сработать безошибочно. На него рассчитывали. Все.

Только тогда она позволила себе потерять сознание.

Джинни знала, что могла умереть той ночью. Но ее чувства к Гарри, вместе с материнской любовью Лили, смогло уничтожить Темного Лорда навсегда. Профессор Дамблдор всегда говорил, что любовь — единственная вещь, которую Волдеморт не мог понять. Единственная вещь, которая в конце концов уничтожила его. Но с той самой ночи Джинни начала сомневаться, остались ли чувства Гарри прежними. Перед последним сражением они с Гарри были словно на пороге чего-то: их чувства стали сильнее — и напряженней. В шестнадцать лет Джинни испытала опьяняющее чувство любви — и была уверена, что Гарри ощущает то же самое. До той самой ночи. До того мгновения, когда она, а не Гарри, победила Темного Лорда.

Она видела это сейчас, в его глазах. Боль, сожаление, злость. Это расстроило ее и одновременно привело в бешенство. Она смотрела на его спину, покрытую шрамами, пока он пил огневиски.

— Посмотри на меня, — сердито приказала она, перестав притворяться.

Но он не собирался оборачиваться к ней. Внутри все закипело, когда он, игнорируя ее, сделал намеренно неторопливый глоток. Она пересекла комнату, выхватила бутылку из его руки и швырнула ее на пол. Остатки напитка быстро впитались в кремовый ковер.

— Какого черта…

— Заткнись, Гарри, — резко бросила она, скрещивая на груди руки. — Я не собираюсь извиняться за спасение твоей жизни. Я не собираюсь! Ты бы умер, и, возможно, считаешь, что так и должно было произойти — ты, но не я. Ты живешь под одной крышей с целой семьей, которая относится к тебе, как к родному. У тебя есть Рон и Гермиона, которые любят и заботятся о тебе — а ты их отталкиваешь. Ты обращаешься с ними отвратительно, и если продолжишь, то скоро останешься совсем один. Возможно, именно этого ты и хочешь. Но если ты не понимаешь, что у тебя есть, и какую боль ты причиняешь родным… нам, тогда ты действительно неудачник.

Она повернулась к двери, чувствуя боль в груди и желая как можно скорее уйти. Гарри наблюдал за ней, стиснув зубы: он не собирался отпускать ее после этой высокомерной речи. Черт подери, кем она себя возомнила? Гермионой? В три шага он нагнал ее, схватил за предплечье и резко развернул к себе. Подтолкнув девушку к двери, которую она только что пыталась открыть, он взглянул в ее испуганные глаза.

В Гарри было что-то страшное, и, впервые в своей жизни, Джинни испугалась его. Прежде чем она успела заметить, что его рука терзает ее предплечье, он прижался губами к ее губам.

Его руки вцепились в нее сильнее, едва его язык проник сквозь ее приоткрытые губы. Она вздрогнула, внезапно осознав, что происходит, чувствуя вкус огневиски во рту, ощущая, как тело невольно отвечает на настойчивые прикосновения его языка. Рука Гарри медленно скользнула в ее волосы, наматывая их на кулак; сильное тело прижалось к ней, возбуждая, бедра терлись о ее бедра. Джинни неохотно отстранилась и уперлась ладонями в его грудь.

— Гарри, остановись, — выдохнула она, безуспешно пытаясь оттолкнуть его.

Одна его рука все еще держала ее волосы, другая скользнула вниз, сминая ткань халатика. Гарри поспешно спустил его с плеч, и халатик бесформенной тряпкой упал к ее ногам. На мгновение отпустив девушку, Гарри отступил на шаг назад, изучая глазами ее тело. В мягком свете свечи он видел ее всю сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Ее грудь поднималась с каждым тяжелым вздохом, соски соблазнительно заострились. Он опустил глаза на черное пятно волос между ее ног. Джинни быстро отступила назад и прижалась спиной к холодной двери, прикрывая грудь руками. Гарри шагнул вперед, простонав ее имя. Она покачала головой, положив дрожащую руку на его плечо.

— Гарри, нет, — произнесла она тихо, ее глаза смотрели умоляюще. Он с яростью скинул ее руку с плеча и, положив ладонь на ее затылок, силой заставил податься вперед, жадно и горячо целуя.

— Ты хотела помочь мне, — пробормотал он. Его руки комкали край ее ночной рубашки, задирая вверх, на талию. Он весь горел от желания, пожирая глазами ее тело. Она не могла оттолкнуть его. Не сейчас.

С трудом дыша, Джинни выгнула спину, пытаясь вырваться из его объятий, схватила его за запястье, безуспешно дергая вниз, пытаясь прикрыться.

— Только не так, Гарри. Пожалуйста, — отчаянно начала она.

— Джинни, — умоляюще произнес он, вся ярость внезапно исчезла из голоса. Она разглядела муку в его глазах, и, когда он наклонился поцеловать ее, почувствовала привкус соли. Он плакал, и слезы капали вниз, на их слившиеся в поцелуе губы.

— Пожалуйста, помоги мне. Помоги мне.

Ее глаза наполнились слезами, когда он внезапно оторвался от ее губ и принялся отрывисто целовать ее шею и плечи. В голове все еще звенели слова: «Ты мне не нужна».

Но он ошибался, боже, как же жестоко он ошибался. Закрыв глаза и сдавшись, Джинни подняла дрожащие руки и обняла его за шею. Борьба с собой была проиграна, хотя Джинни не знала наверняка, кто из них остался победителем. Она понимала только одно: отвергать Гарри она не может. Не теперь, когда он так отчаянно в ней нуждается. Не теперь, когда он нужен ей. Отбросив все сомнения, она прижалась к нему, не в силах сопротивляться.

Гарри застонал в ответ, его язык нетерпеливо исследовал ее рот. Между ними стало жарко, в то самое мгновение, когда Гарри неуклюже попытался расстегнуть пуговицу на джинсах. Джинни не открывала глаз, услышав звук быстро расстегиваемой молнии.

Она не успела открыть рот, как руки Гарри скользнули вдоль ее спины, приподнимая ее и прижимая к себе. Она инстинктивно обхватила ногами его талию, когда он с силой вжал ее в дверь. Джинни пыталась оторваться от его губ, прося не торопиться, позволить ей подготовиться, но все внутри вдруг пронзила вспышка острой боли, когда он резко вошел в нее, разрывая плеву и заглушая судорожный вскрик поцелуем.

Она впилась пальцами в его плечи, чувствуя, как боль утихает с каждым толчком, но ощущение дискомфорта не исчезало. Гарри стонал, целуя ее, потом уткнулся лбом в изгиб ее шеи, поглощенный нахлынувшими эмоциями. Джинни зажмурила глаза, чувствуя, как по спине катится пот. Было так странно, но приятно ощущать Гарри внутри себя. Невероятное ощущение. Джинни выгнула спину, принимая Гарри глубже в себя. Толчки стали резче и сильнее, и она закусила губу, подавляя крик.

— Джинни, — выдохнул он, сжав ее крепче, его движения стали отрывистыми, яростными, неконтролируемыми. Она пробуждала в нем чувства, которые давно исчезли и умерли. Он поднял голову, пытаясь найти ее губы и одновременно ускоряя ритм.

Войдя в нее последний раз и прошептав ее имя, Гарри содрогнулся, уткнувшись лицом в ее закрытое ночной рубашкой плечо. Джинни прислонилась лбом к его плечу, удовлетворенная, не чувствуя внизу живота той ноющей тяжести. По губам скользнула улыбка: их сердца яростно бились рядом друг с другом. Дыхание Гарри опаляло шею, и Джинни провела рукой по его волосам, играя ими, но сразу нахмурилась, ощутив, как он напрягся от ее прикосновения.

Гарри поднял голову и осторожно отстранился, опустив ее на пол. Их взгляды встретились, и Джинни успела разглядеть вину в зеленых глазах, прежде чем он отвернулся и резко застегнул молнию джинсов.

— Что не так? — тихо спросила она.

Черт подери. Почему она пялится на него с таким удивлением? Он поморщился, увидев синяки на ее руках. Ее всегда розовые пухлые губы оказались вдруг красными и искусанными. Он опустил глаза: капля засохшей крови на ее бедре поразила его в живот, словно бладжер.

Он мерзавец.

Если его не убьет собственная совесть, то за нее это с удовольствием сделает один из Уизли. Они приютили его. Дали ему дом. И вот как он отплатил им. Трахнул их младшую дочь.

— Ты должна уйти, — холодно произнес он, отворачиваясь, чтобы она не увидела боль в его глазах.

— Что? — прошептала она, уверенная, что неправильно расслышала.

— Уходи. Возвращайся в свою постель.

Джинни шагнула вперед и коснулась его спины. Он так резко обернулся к девушке, что она едва не подпрыгнула.

— Н-не прикасайся ко мне! Ты не можешь прикасаться ко мне, — произнес он дрожащим голосом.

— Но я только что… мы только что…

— Мне плевать, — прошипел он, чувствуя, как ноет от боли сердце. Если он посмотрит на нее, то разорвется от этой боли. Захочет ее снова. — Уходи. Сейчас.

Гарри не мог говорить это серьезно. Она отдала ему всю себя, утешила его, как могла. Джинни вытянула руки по бокам, взглянув на Гарри, но он даже не хотел смотреть на нее в ответ. Запретив самой себе плакать, Джинни повернулась и молча пошла к двери, по дороге наклонившись за халатиком. Тело болело и ныло, но это боль не могла сравниться с той, что терзала ее сердце. Перекинув волосы на спину, она рванула дверь на себя и замерла на пороге, долго смотря на Гарри через плечо. Он стоял у кровати, повернувшись к Джинни спиной, одна рука безжизненно висела у бедра, другая нервно взъерошивала волосы.

— Я надеюсь, что помогла, — мягко произнесла Джинни, прежде чем перешагнуть порог и закрыть за собой дверь.

Джинни проснулась из-за того, что в глаза бил яркий солнечный луч. Поморщившись, она провела рукой по животу, чувствуя внизу боль. И унизительные воспоминания о прошедшей ночи обрушились на нее ледяным потоком.

Со стоном приподнявшись, девушка потянулась за халатиком и, накинув его, туго затянула на талии поясок. Она еще надеялась, что все только приснилось, но ноющие мышцы упрямо кричали об обратном. Джинни знала, что выглядит настолько же ужасно, насколько себя ощущает, и если кто — нибудь увидит ее, придется выдумывать объяснения. А лгала она ужасно нелепо.

Джинни тихо приоткрыла дверь, и, задержав дыхание, выглянула в коридор. Дверь в комнату Гарри была по-прежнему закрыта, и на лестнице никого не было — ни внизу, ни наверху. Джинни тихонечко пробралась в ванную, нарочно громко захлопнула за собой дверь и щелкнула задвижкой замка до упора. Взглянув в зеркало, Джинни вздохнула — она действительно выглядела ужасно: глаза покраснели из-за бессонной ночи, губы распухли от безжалостных поцелуев Гарри. Скинув халатик, она некоторое время рассматривала желтые пятна на предплечьях, потом резко стянула ночную рубашку через голову. Заметив на внутренней стороне бедра засохшую каплю крови, Джинни покраснела и торопливо открыла кран.

Встав под струи теплой воды, она поспешно взяла мыло и с ожесточением втерла его в кожу, с тоской думая о том, что придется выдумывать объяснение своей неожиданной любви к блузкам с длинными рукавами.

Июнь. Двадцать пять градусов.

Джинни представила себе удивленные взгляды родных. И только во взгляде Гарри не будет удивления. Он отлично поймет.

Джинни кинула склизкий кусок мыла обратно на полочку и медленно провела руками по лицу. Сердце бешено колотилось каждый раз, когда она вспоминала прошедшую ночь.

Она все еще чувствовала прикосновение рук Гарри к обнаженной коже, его нетерпеливые поцелуи, его горячее, пылающее тело, с отчаянием прижимающееся к ней. Никакой нежности и мягкости, какую она всегда тайно воображала себе, никаких медленных поцелуев, ласкового шепота в темноте и клятв вечной любви. Нет. Вместо этого она потеряла девственность, прижатая к двери, в объятиях человека, который видит в ней лишь возможность перепихнуться, снять напряжение и выпустить злобу, которая так и кипит внутри него. И она позволила ему. При воспоминании о холодном сверлящем взгляде Гарри из горла Джинни вырвался сдавленный стон.

— Уходи. Сейчас.

Она старалась успокоить его, позволила делать с собой все, что бы он ни захотел, а он так холодно отвернулся от нее через мгновение, удовлетворив свое желание. Она любила его — всегда. И, как бы жалко это ни звучало, она продолжала любить его и сейчас.

Джинни прислонилась головой к холодному кафелю, подставляя тело под струи воды, и зарыдала.

* * *

Гарри слышал приглушенные рыдания сквозь тонкие перекрытия дома. Чувство вины неожиданно больно резануло сердце, но он даже не сдвинулся с места, продолжая лежать, уставившись в потолок. Если Джинни хочет пореветь, он не будет ей мешать.

Ей будет больно. Недолго. Потом она забудет об этом и найдет в себе силы двигаться вперед. Для них обоих будет лучше, если она забудет о нем.

Гарри долго лежал не двигаясь. Уже давно перестала течь вода в ванной наверху. Уже давно хлопнула дверь, и звук шагов затих в коридоре и на лестнице.

Гарри слегка вздрогнул, когда в комнату постучали. Он проигнорировал стук, молясь, чтобы тот, кто стоял по ту сторону двери, просто ушел, не дождавшись ответа. Гарри застонал, когда стук стал громче, и его имя послышалось из коридора.

— Отвали, Рон, — пробормотал Гарри, сворачиваясь калачиком.

Не выдержав назойливого стука, Гарри тяжело вздохнул, выполз из-под одеяла и успел по дороге пнуть под комод пустую бутылку огневиски. Рванув дверь на себя, он увидел Рона с занесенным кулаком.

— Неужели все Уизли такие чертовски нетерпеливые? — поинтересовался Гарри, закатив глаза, и, отвернувшись, пошел обратно к комоду.

Рон пожал плечами и вошел, мгновенно заметив пятна на ковре и блеск бутылочного стекла под комодом. Прекрасно разглядев форму бутылки, Рон сразу понял, что в ней недавно было огневиски.

— Почему ты всегда дожидаешься, пока я уйду к Гермионе? — весело спросил Рон, прислонившись к косяку и наблюдая, как Гарри натягивает через голову белую футболку.

— Если я буду пить с тобой, то ты вылакаешь все, разозлишься, начнешь ругаться и валять дурака, а потом будешь выслушивать лекции Гермионы, — пояснил Гарри, присаживаясь на край кровати и надевая носки.

Рон немного помедлил, прежде чем передернуть плечами.

— Наверное, ты прав. Мы собираемся в Косой переулок, не хочешь пойти?

— Кто это «мы»?

— Фред, Джордж, Гермиона, Джинни и я, — в голосе Рона звучала надежда.

Гарри никуда не выходил вместе с ними уже давно, так что Рону приходилось слушать «девчачьи разговоры» Гермионы и Джинни и дельные шуточки от близнецов. Он позарез нуждался в лучшем друге.

При упоминании Джинни Гарри сделал незаинтересованный вид.

— Я не в настроении идти в Косой переулок. Как-нибудь в другой раз, Рон, — он проигнорировал разочарование, наполнившее глаза Рона, и прошел мимо друга в ванную.

— Конечно. В другой раз, — повторил Рон растерянно, смотря, как Гарри исчезает за дверью.

Покачав головой, он направился к лестнице. Гарри никогда не был в настроении что-то делать, если в этом деле участвовала толпа людей. Он чувствовал себя комфортно только в присутствии Рона и Гермионы, да и тогда бывал замкнут и молчалив.

Рон беспокоился о друге. Все беспокоились. Но в глубине души Рона раздражение все чаще перевешивало беспокойство. Он отказывался понимать, почему Гарри был таким несчастным, и все эти танцы на задних лапках вокруг его настроения просто выводили из себя. Рон отлично понимал, что в конце концов взорвется. Возможно, это лучшее решение проблемы.

Он спустился вниз и улыбнулся, зайдя в кухню. Гермиона подняла голову и вопросительно уставилась на него. Рон едва заметно отрицательно качнул головой. Гермиона нахмурилась, сразу заставив его нервничать.

— Гарри неважно себя чувствует, так что он не пойдет, — пояснил Рон, схватив с вешалки куртку. Он не заметил, как Джинни, жгуче покраснев, быстро опустила глаза.

— Джинни, ты сможешь трансгрессировать в Косой переулок? — поинтересовался Рон, бросив на сестру обеспокоенный взгляд.

— Я делала это уже сотню раз этим летом. Я сдала экзамен с первой попытки, в отличие от некоторых, — задиристо ответила она и вышла вслед за Фредом и Джорджем во двор.

— Эй! Меня всего лишь немного расщепило! — бросил он вдогонку, отступив назад и пропуская Гермиону на улицу.

Она дождалась, пока Джинни с близнецами исчезнут, и схватила Рона за руку.

— Что такое? — он взглянул на нее с любопытством.

— Это должно прекратиться.

Он пожал плечами и взглянул на окно Гарри, потом опустил взгляд. В глазах Гермионы застыло беспокойство.

— Я знаю. Мы все знаем. Но мы не можем заставить его открыться нам, Гермиона.

Она закусила губу и провела рукой по светло-каштановым волосам.

— Ты говорил мне, что он всегда пьет, когда тебя нет дома.

— Да. И что? — Рон отлично знал этот ее взгляд.

Когда Гермиона отказывалась смотреть на него и начинала кусать губы, в ее голове наверняка зрел план очередной порции нравоучений. Он неожиданно вспомнил, что впервые увидел этот ее взгляд на втором курсе, когда она решила варить оборотное зелье, чтобы шпионить за Драко Малфоем.

— Ладно. Допустим, ты позовешь его с нами выпить, — предложила она.

Глаза Рона расширились от удивления.

— Ты хочешь, чтобы я подлил ему сыворотку правды?

— Нет! Конечно, нет. Я бы не стала делать такое с Гарри. Но перед Вол.. но раньше, когда вы пили вместе, вы рассказывали друг другу все самое сокровенное.

— И поэтому ты хочешь, чтобы я споил лучшего друга для того, чтобы он поведал мне тайны своей души? — насмешливо поинтересовался Рон.

— Ну, хуже от этого не будет, — резко отозвалась Гермиона, скрещивая на груди руки. — Я не говорю о том, что надо его обмануть, но…

— Тогда как ты это называешь?

— Но, — продолжила она, игнорируя недовольство в его голосе, — мы должны попытаться понять его. Он больше не будет откровенен с нами, как раньше. Я не могу догадываться, что происходит в его голове, и сыворотка — единственный выход узнать правду. Как долго нам еще придется терпеть его поведение? Если бы мы знали, в чем дело, мы бы смогли помочь ему.

Рон тревожно дернул плечом, зная, что в его собственной голове еще несколько минут назад были точно такие же мысли. Но в этой еще не прозвучавшей исповеди Гарри таилось что-то плохое и темное, и Рон сомневался, что хочет знать все подробности.

— Гермиона, когда люди пьют, они не начинают автоматически болтать о себе. Иногда они становятся только более замкнутыми, усталыми или злыми. Гарри может даже не захотеть пойти со мной.

— Попытка — не пытка, не так ли? — спросила она, и в ее глазах промелькнуло беспокойство и усталость.

Он вздохнул, привлек ее к себе и мягко поцеловал в лоб, потом прижался щекой к ее шелковистым волосам.

— Не пытка. Я постараюсь вытащить его куда-нибудь на этой неделе, — Рон отклонился назад, заглядывая в ее темные глаза. — Все будет хорошо, Гермиона. С Гарри все будет хорошо.

Она кивнула, но во взгляде промелькнуло сомнение.

— Надо трансгрессировать, или придется объяснять, куда мы пропали.

Успокаивающе поцеловав ее, Рон выпустил девушку из объятий и, вздохнув, трансгрессировал вслед за ней.

* * *

Гарри наблюдал за друзьями с тяжелым сердцем. Он бы с радостью присоединился к ним, но смотреть в лицо Джинни не мог. Только не сейчас.

Глубоко вздохнув, он повернулся к окну спиной и вышел из комнаты.

Была пятница, палящее летнее солнце беспощадно обрушивало лучи на Нору. Мистер Уизли был в Министерстве, миссис Уизли ушла на рынок, Чарли и Билли работали в Египте и Румынии — в Норе стояла неестественная редкая тишина. Только в такие моменты Гарри мог спокойно покидать свое убежище. Только когда все вокруг было пустынным.

Спускаясь по винтовой лестнице, он на мгновение задержал взгляд на старых фотографиях и остановился, чтобы поближе рассмотреть Перси и его девушку Пенелопу. Они приветливо махали Гарри со снимка, с нежностью обнимая друг друга за талию.

Перси был одним из многих, кого Гарри не смог спасти от Волдеморта. Гарри отчетливо помнил битву за Министерство, которая произошла задолго до того, как он встретился лицом к лицу с Темным Лордом. Гарри, Сириус и множество мракоборцев отчаянно пытались вывести людей из здания, захваченного Пожирателями смерти.

Гарри прикрыл глаза, вызывая в памяти воспоминания. Перси шпионил за Фаджем, подозревая его в причастности к делам Пожирателей смерти — шпионил для Дамблдора и мистера Уизли. Фадж сумел раскрыть предательство Перси и, когда Гарри ворвался в его кабинет, он уже направлял на помощника палочку. Гарри даже не успел поднять свою собственную: вспышка зеленого света и глухой стук — Перси рухнул на пол, мертвый.

Гарри успел обезоружить Фаджа, чтобы не последовать за Перси, но глубоко внутри, под кожей, терзая и преследуя его, жила простая мыль о том, что он опоздал.

В памяти запечатлелась сотрясающаяся в рыданиях Пенелопа, стоявшая возле гроба Перси. Ее живот как раз становился заметен — от зародившей внутри жизни, которую они с Перси создали до той роковой ночи.

Лица всех Уизли промелькнули перед глазами. Их горе, их слезы. Джинни тогда стояла позади него и тихо взяла его за руку.

Бешено свистел ветер.

Гарри принял ее понимание и попытку успокоить его за жалость. Он зло выдернул руку и, отвернувшись от скорбящих, молча пошел прочь. От смерти. От жизни.

Он похоронил слишком многих друзей до падения Волдеморта и слишком многих после. Он подвел их всех. Предал их веру. Мальчик, который несколько раз спасал Хогвартс, мальчик, который спас Джинни Уизли от Тома Реддла, мальчик, который не испытывал страха, сталкиваясь со злом. Проклятый Мальчик — Который — Выжил.

Гарри резко открыл глаза, когда образы наконец истаяли, растворились в его памяти.

Отвернувшись от фотографий, он спустился вниз, в маленькую тесную гостиную. Он знал, что своим плохим настроением не доставляет Уизли ничего, кроме неприятностей. И со страхом ждал мгновения, когда взорвется, не совладает с собой, и этот момент настал… С Джинни.

— Не надо, Гарри.

Он прислонился к стене, вспомнив, как она сопротивлялась его натиску, вспомнил ее судорожное дыхание, широко распахнутые испуганные глаза.

— Только не так, Гарри, пожалуйста…

Он прижал ладони к лицу, чувствуя отчаянное биение сердца. Он сполз по стене вниз, на пол, и обхватил колени руками. Он вел себя как мерзавец, не слушая ее просьб остановиться, мучая ее из-за своей необходимости забыться. А потом и еще и обращался с ней как со шлюхой, удовлетворив свое желание. Он не хотел, чтобы она уходила. Он не хотел, чтобы все вышло вот так. Но она сама пришла к нему, и она была так доступна…А его терзала боль. И Джинни сама отдалась ему, даже если не осознавала этого.

Черт подери, неужели он изнасиловал ее? Он был как в тумане, пьян, и очертания предметов — размыты. Но он помнил, что в конце концов ее губы покорно отвечали на его поцелуи, и тело отзывалось на ласку, выгибаясь навстречу ему. Она не устояла перед ним. Но от этого не становилось легче.

Он знал, что она чувствует к нему. С двенадцати лет он отлично знал, что она сходит с ума по знаменитому Гарри Поттеру. Он относился к ней снисходительно, считая, что она влюблена не в него самого, а лишь в оболочку, в имя. А потом он и сам увлекся Чжоу, хотя она любила Седрика Диггори — еще одного студента, который погиб из-за общения с Гарри. После возвращения Волдеморта у Гарри не было времени думать о любви или девушках, до того памятного дня, когда он стал мужчиной. В холодный январский вечер. И с ним была Чжоу. Потом она заявила, что по-прежнему любит Седрика, и только хотела успокоить его, Гарри, и больше никогда не разговаривала с ним. С того вечера у него было достаточно мимолетных отношений и секса без обязательств. Он спал с девушками, чьих лиц не помнил, только для того, чтобы выпустить свою злость и забыть свой страх перед Волдемортом и будущим. Для него это было лучшим средством — спать с тем, кто доступен.

Но время шло, события развивались стремительно, и Гарри начал осознавать, что Джинни — не просто младшая сестра Рона. Она расцвела, превратившись из неуклюжего одиннадцатилетнего утенка с глупой влюблённостью, в красивую, уверенную в себе девушку. И, хотя Гарри не смог понять это в то время, она всегда оказывалась рядом, когда он нуждался в ней. Она была рядом, чтобы защитить его, помочь ему, сражаться за него. Страдать вместе с ним.

К своему собственному удивлению и ужасу, Гарри влюбился в нее в то лето, которое провел в Норе перед седьмым курсом. Он пытался бороться с собой, помня, что Рон по крайней мере на два дюйма выше и намного сильнее, чем он — не говоря уже о пяти старших братьях, которые всегда горой стояли за младшую сестренку.

Он избегал Джинни весь остаток лета и всю осень. Но скоро начал находить причины, чтобы побыть рядом с ней. Он просил ее помочь ему с учебой (хотя Гермиона безумно желала помочь ему сама), он желал знать ее мнение о предстоящем матче по квиддичу, или что она думает о Роне с Гермионой, которых застали целующимися в пустом классе трансфигурации. Гарри знал, что все его причины — нелепы, но Джинни никогда не упрекала его в этом. Она никогда не смеялась и не спрашивала его ни о чем. Он помнил ее улыбку после их первого поцелуя.

Гарри тогда возвращался в замок с тренировки по квиддичу и заметил Джинни, которая направлялась в теплицы, к Стебль, в сопровождении однокурсников. Дул теплый ветерок, и на тихой глади озера переливались яркие солнечные блики.

Она всегда принимала Гарри, таким, каким он был, независимо от ситуации. Как и прошлой ночью.

Гарри простонал, с трудом поднимаясь с пола. Джинни заслуживала лучшего. Она заслуживала человека, который не причинил бы ей боль, не стал бы… заставлять ее.

Пытаясь собраться с мыслями, Гарри надел ботинки и с резким хлопком трансгрессировал.

* * *

Сириус взглянул на него поверх бумаг и довольно улыбнулся, приветствуя неожиданное, но приятное появление крестника. То, что Гарри добровольно покинул свое убежище в Норе, было хорошим знаком. Но его улыбка исчезла при виде взволнованных зеленых глаз.

— Что случилось? — спросил он с зарождающимся в душе беспокойством.

Гарри передернул плечами, засовывая руки в карманы джинсов. Ему бы потребовалось несколько часов, чтобы рассказать крестному, что происходит, и он не рассчитывал, что Сириусу будет интересно это услышать.

Его глаза избегали взгляда крестного, пристально изучая обстановку маленького дома, в который Сириус переехал после оправдания Министерством. Наконец, Гарри сел в плетеное кресло напротив стола крестного и взъерошил волосы рукой

— Я хочу переехать к тебе, — просто произнес он и откинулся назад, готовясь услышать возражения.

Сириус медленно положил бумаги перед собой и сложил руки на пергаменте, окидывая Гарри быстрым изучающим взглядом.

— Я думал, мы уже решили, что ты будешь жить с Уизли. И что так будет лучше для тебя.

— Нет, Сириус, не мы решили. Ты решил. У меня не было права голоса, — резко напомнил Гарри.

Но Сириус отчетливо помнил тот ясный погожий день, когда он четко заявил, что его крестник будет жить с Уизли, а не с ним. На него немедленно обрушился поток возражений и возмущений. Но в конце концов, любовь и уважение к крестному заставили Гарри сдаться и с неохотой поселиться у Артура и Молли.

Вздохнув, Сириус кивнул.

— Хорошо. Просто расскажи мне, что происходит. Почему ты хочешь уехать из Норы?

— Я просто… Мне нужно лично личное пространство, — тихо ответил Гарри, смахивая несуществующую пушинку с джинсов.

— Разве они не выделили тебе свободное пространство? Насколько я знаю, ты днями сидишь взаперти в комнате по собственному желанию.

Вспыхнув от раздражения, Гарри взглянул на крестного.

— Там полно народу, и я им только мешаю. Я для них — обуза.

Сириус покачал головой, заметив обиду, промелькнувшую в глазах крестика.

— Ты правда так считаешь?

Гарри снова пожал плечами, пряча взгляд от Сириуса, и уставился на маленькую выемку в столе.

— Не знаю. Может быть.

Сириус отклонился назад и внимательно взглянул на Гарри.

— Какова настоящая причина твоего стремления уехать из Норы?

Гарри вздрогнул и нахмурился в недоумении.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты жил с Уизли больше года. Что-то случилось, раз ты решил внезапно уехать.

— Ничего не случилось, Сириус, — упрямо повторил Гарри.

Ничего, кроме того, что я трахнул их дочь, а затем выставил ее вон, как ненужную вещь. И если я останусь у них, я захочу трахнуть ее еще раз.

— Ты совершенно не умеешь врать, Гарри. И, — продолжил Сириус, когда Гарри уже открыл рот, чтобы возразить, — я по-прежнему считаю, что тебе лучше оставаться у них. Тебе необходимо быть окруженным семьей. Меня часто нет дома, и ты будешь болтаться здесь наедине со своим плохим настроением. Это плохо.

— Черт подери, Сириус, мне девятнадцать лет! Я хочу делать то, что хочу, а не прыгать на задних лапках вокруг чужих мнений и чувств. И если я должен быть окружен семьей, так я буду. Ты моя семья.

— Уизли приняли тебя как своего с первой встречи, Гарри. Они приютили тебя, накормили, защитили. Любили тебя. Если ты не воспринимаешь их как свою семью, то мне тебя жаль, — спокойно ответил Сириус, но в его голосе слышались стальные нотки.

Гарри понял намек и подавил желание резко возразить. Испытывая чувство вины, он поерзал в кресле.

— Я благодарен им за все, что они для меня делают. Благодарен. И ты прав: они — моя семья. Единственная семья, кроме тебя. Мне просто нужно сменить обстановку, — устало произнес он, проводя руками по лицу.

Сириус смотрел на него мгновение.

— Хорошо.

Гарри быстро взглянул на него, и в его глазах промелькнуло явное облегчение.

— Ты уверен?

— Да, я уверен. Я хочу, чтобы ты был счастлив, Гарри. Если здесь ты будешь счастлив, тогда живи здесь.

Правда была в каждом слове: Сириус хотел, чтобы крестник жил вместе с ним, с тех пор, как Гарри исполнилось тринадцать. Но всегда возникали непредвиденные трудности и препятствия. Но если теперь Гарри поселится в одном доме с ним, он сможет присматривать за крестником.

— Спасибо, Сириус, — слабо улыбнулся Гарри, поднимаясь на ноги.

— Я поговорю с Артуром и Молли сегодня. И от тебя я жду слов благодарности за то, что они позволили тебе жить у них так долго. Поблагодари их всех.

— Конечно, — произнес Гарри, но сердце екнуло при мысли о том, что придется говорить с Джинни. Хорошо, если она сама даже не захочет его видеть. Но почему — то именно эта мысль резанула сильнее всего. — Я должен вернуться в Нору. Еще раз спасибо, Сириус.

Сириус кивнул и нахмурился, глядя на опустевшую комнату. Потом устало провел рукой по лицу. В голове Гарри происходило что-то странное, о чем он не хотел говорить. Но если Гарри будет жить рядом с ним, тогда вытянуть правду из него будет значительно легче.

Между нами что-то есть

Но это все — и ничего для меня.

Был отличный день для поездки в Косой переулок: солнце поднялось высоко, горячие лучи раскаляли землю улочки, отделенной от магловского мира простой каменной стеной, защищенной наложенной магией. На улицах суетились студенты, преподаватели и обычные волшебники.

Фред и Джордж мгновенно исчезли в магазинчике волшебных розыгрышей, обсуждая открытие своего магазина. Рон тяжело вздохнул, когда Гермиона предложила сперва заглянуть во Флориш и Блоттс.

— Мы всегда заходим во Флориш и Блоттс, Гермиона, — недовольно протянул он и кивнул в сторону Дырявого Котла. — Давайте зайдем, навестим Симуса и выпьем по стаканчику, а потом ты можешь уткнуться в свои книги и вычитывать о рогатых слизняках или что там тебя заинтересует.

— Ладно, но если ты будешь беситься сегодня, я заставлю тебя прийти на мою лекцию в Министерстве и писать конспект, — угрожающе отозвалась Гермиона, заходя в таверну.

Ворча, Рон пропустил их с Джинни вперед.

— Это просто жестоко.

Они расположились за столиком. Джинни тихонько вздохнула, когда Гермиона с Роном завели разговор о последствиях употребления алкоголя с утра пораньше. Джинни считала, что пить вообще, в любое время дня, — вредно… для здоровья и психики.

Отклонившись назад и стараясь не слушать их препирательства, она обвела взглядом шумное заведение, пристально рассматривая каждого волшебника и волшебницу, которые толпились возле столов или стояли за барной стойкой, громко смеясь. Даже в жаркий день в таверне ярко горел огонь, с треском пожирая поленья. Холодный огонь: два волшебника, сидевшие возле камина в вязаных свитерах за кружкой пива, даже не вспотели.

Джинни перевела взгляд на двух привлекательных женщин, истерично хихикавших в углу, и сразу узнала Лаванду Браун и Парвати Патил. Неразлучные в Хогвартсе, они и сейчас были вместе — ничто не менялось.

Джинни невольно поправила пальцами пряди волос, убранных в прическу, и внезапно ощутила себя бесцветной по сравнению с Парвати, чьи пальчики с идеальным маникюром взбивали темно — каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам.

Парвати с Лавандой всегда считались самыми симпатичными девушками Хогвартса. Гарри пригласил Парвати на Святочный бал, когда им было всего четырнадцать. Джинни почувствовала знакомый приступ мучительной ревности и честно признала, что их миловидность превратилась в утонченную красоту.

Краем глаза заметив приближающегося Симуса, Джинни с завистью смотрела, как он остановился возле Лаванды, прежде чем подойти к их столику.

— Рон, — поприветствовал он, с улыбкой пожимая руку Рона.

— Симус, — ответил Рон, оглядев комнату быстрым взглядом, — ты действительно неплохо потрудился над этим местечком.

Симус безразлично пожал плечами, но на лице промелькнула гордость.

— Том дал мне много работы. Прошу прощения, что вы так долго ждали. Я не успеваю все, а позавчера Лаванда обслуживала столики.

Гермиона прыснула в ладонь, представив себе Лаванду Браун, вытирающую со столиков капли сливочного пива и медовухи.

— Я знаю, это было… — Симус пытался найти подходящее слово, — занятно.

Он вытер руки о грязный передник, завязанный вокруг талии.

— Что вы хотите?

— Мне огневиски, — заявил Рон, избегая взгляда Гермионы. Она продолжала сверлить его взглядом, пока Симус не кашлянул, подавляя усмешку.

Закатив глаза, Гермиона повернулась к Джинни.

— Джинни?

— Ммм? — Джинни перевела взгляд с салфетки на Гермиону.

— Что ты будешь?

— А, — ответила она, чувствуя себя глупо, — сливочное пиво.

— И для меня, — добавила Гермиона и поблагодарила Симуса, который сразу ушел выполнять заказ. Когда она снова повернулась к Джинни, в ее глазах мелькало беспокойство.

— Все хорошо? Ты какая-то ужасно рассеянная сегодня.

— Все нормально, — заверила девушка, натягивая улыбку и выпрямляясь в кресле.

Гермиона заметила отсутствующее выражение лица подруги и мысленно поставила галочку: поговорить с ней, пока Рона не будет рядом.

— Эй, у меня идея,— внезапно произнес Рон, взяв из рук Симуса стакан, — Джинни может работать с тобой, дружище, обслуживать столики и все такое.

Глаза Симуса зажглись надеждой, но Джинни едва подобрала слова от изумления.

— Ч-что? — переспросила она, быстро поворачиваясь к Рону. — Нет, я не согласна… Я имею в виду, я ничего не знаю про…

— Да это легко выучить, Джинни! — воскликнул Симус, глядя на нее горящими глазами. — Один Мерлин знает, как мне нужна помощь. Я просто уверен, что уже завтра Лаванда не подойдет и к кухонному полотенцу.

Джинни раздумывала, пристальным взглядом изучая таверну. В конце концов, неплохая идея. Она знала многих посетителей, кроме того, в глубине души понимала, что это — лучший способ держаться вдали от Норы. От Гарри.

— Кроме того, — добавил Рон, крайне довольный собой, — ты будешь зарабатывать.

«О да, и это тоже»,— мысленно согласилась она.

Джинни улыбнулась и кивнула.

— Хорошо, я буду рада помочь, Симус.

Его плечи расслабленно опустились. Он взял ее руки в свои.

— Спасибо, спасибо, — прошептал он, — если ты захочешь начать с понедельника, я помогу тебе освоиться. По понедельникам здесь всегда мало народу, и тебе не придется бегать от столика к столику.

Симус вернулся к посетителям. Джинни уже повернулась к брату, чтобы спросить, но замерла, уловив запах огневиски. Ее желудок скрутило от одного взгляда на коричневую жидкость, и, боясь, что ее сейчас вырвет, быстро встала из-з стола.

— Джинни? — Гермиона беспокойно смотрела на побледневшее лицо подруги.

— Мне надо в туалет, я скоро вернусь, — спотыкаясь, Джинни пробралась сквозь толпу и исчезла за дверью.

— И что это было? — Гермиона повернулась к Рону.

Он поставил бокал на стол и сглотнул.

— Что именно?

— Ты заставил свою сестру работать. Сейчас лето, Рон, неужели ты думаешь, что ей хочется работать здесь до конца каникул?

— Лето? Ты работаешь в Министерстве каждый день, вместе с моим папой, — решительно возразил он, — и вообще, я считаю, что ей надо чаще вылезать из дома.

Гермиона уже открыла рот, чтобы возразить, но заметила, что Рон, избегая ее взгляда, нервно ерзает на стуле. Ее глаза сузились.

— Рональд Уизли, — прошипела она, невольно копируя миссис Уизли, — ты хочешь, чтобы Джинни работала здесь и не видела Гарри…

Его глаза округлились от изумления, уши зарделись.

— Что? Ты спятила, Гермиона, меня не интересует…

— Ах ты коварный, маленький…— начала она, в бешенстве пытаясь подобрать несколько слов, которые обычно приберегала для подобных случаев.

— Брось, Гермиона, — резко выдохнул он, отодвигая пустой стакан, — ты часто обедаешь с нами. Так что не говори мне, что не замечаешь, как он смотрит на нее… этим взглядом.

— Каким еще взглядом?

— Таким! — заорал он. В помещении повисла тишина, и несколько любопытных посетителей уставились на Рона. Прочистив горло, он наклонился к Гермионе и понизил голос:

— Он смотрит на нее так, как будто хочет содрать одежду и сожрать целиком вместо обеда, который мама ставит перед ним.

Гермиона наклонила голову и взглянула на него с холодным удивлением.

— Так же, как и ты смотришь на меня.

— Да!— воскликнул он, потом резко мотнул головой, бормоча: — Нет, не так. Совсем не так. Ты и я… мы… А Джинни и Гарри… они не могут…

— Быть вместе? — закончила она, сделав глоток сливочного пива.

— Именно, — произнес он, довольный, что она разделила его точку зрения. — Я даже не могу представить моего лучшего друга, целующегося с моей сестрой. Или хуже.

Он передернул плечами и взял кружку из рук Гермионы.

Она выхватила ее обратно и со стуком поставила на стол.

— Джинни давно не ребенок, Рон. Ей восемнадцать, и она выросла точно так же, как и мы с тобой. И это не касается тебя. Если Джинни и Гарри любят друг друга и хотят…

— Они не… любят… друг друга, — отчеканил Рон, закатывая глаза. — Ты не знаешь Гарри настолько…

— Неужели? — взгляд Гермионы потяжелел.

От ее взгляда у него было ощущение, что голова сейчас взорвется. Поерзав, Рон снова передёрнул плечами.

— Я не имею в виду именно это, Гермиона. Это просто…Я просто знаю. Мы оба знаем, что с ним что-то происходит сейчас. Что-то, что мы не понимаем. Я только знаю, что он пытается справиться с этим, напиваясь и трахая каждую юбку. Джинни заслуживает лучшего. Я не хочу видеть ее в качестве очередной игрушки в его кровати, и если я когда-нибудь узнаю, что она там побывала, я врежу моему лучшему другу, — он вздохнул, наблюдая, как Джинни протискивается сквозь толпу обратно к их столику. — Теперь понимаешь, почему им лучше держаться подальше друг от друга?

Выражение лица Гермионы смягчилось, она подалась вперед и ласково сжала руку Рона.

— Я понимаю. Я только… — она замолчала, потому что Джинни как раз скользнула обратно в кресло. — С тобой все хорошо? Хочешь, я закажу у Симуса шоколад?

Джинни убрала с лица прядь волос и благодарно улыбнулась:

— Нет, все в порядке. Просто что-то с желудком.

— Ты собираешься допивать? — оборвал ее Рон, кивая на полную кружку сливочного пива.

Джинни толкнула ее к брату, чувствуя, что в ее желудке пиво надолго не задержится.

— Пей. Но ты платишь.

Он усмехнулся и придвинул кружку поближе.

— Когда ты будешь работать с Симусом, мне не придется платить вообще.

Смеясь, Джинни смотрела, как ее брат одним мощным глотком допивает ее пиво.

— Мы еще посмотрим.

Начиная нервничать, Гермиона с надеждой взглянула на Рона:

— Теперь мы можем, наконец, пойти в «Флориш и Блоттс»?

Рон закатил глаза и театрально вздохнул.

— Только если Джинни готова вечность копаться в старых книгах и медленно умирать от полнейшей скуки.

— Ты можешь пока заглянуть во «Все для квиддича», если захочешь, — заметила Гермиона и засмеялась, увидев его облегченное выражение лица.

— Женщина, которая меня понимает, — произнес Рон и, наклонившись, мягко поцеловал ее в щеку.

Джинни отвернулась, чтобы не замечать эти любовные взгляды и терпеливо ждала, пока Рон найдет мелочь, чтобы оплатить счет. Почему-то она чувствовала, что копание в старых книгах не избавит ее от мыслей о Гарри. Тихо вздохнув, она поднялась и вышла вслед за Гермионой из Дырявого котла, понимая, что ничто не отвлечет ее от мыслей о Гарри. Сдавшись, Джинни мысленно приготовилась к скучному дню.

* * *

Гарри провел остаток утра в крайне плохом настроении. Сначала он вернулся в Нору воодушевленным, думая о предстоящем переезде к Сириусу. Но, когда он прошел через кухню, в душе снова появилось ощущение тоски. Внезапно, без видимой причины, он вспомнил, как впервые оказался в Норе. Тогда дом показался ему чудесным, и он до сих пор помнил, как тайно мечтал, чтобы этот дом оказался его домом, а Уизли — его семьей.

Гарри чувствовал, что ничего не изменилось. Он и сейчас хотел того же. Отчаянно. Но весь прошлый год, как бы Уизли ни старались, Гарри чувствовал себя чужим. Он сидел с ними за одним столом, отмечал дни рождения, но постоянно чувствовал себя одиноко, словно со стороны наблюдая за тем, чего у него никогда не было.

После смерти Перси все стало просто невыносимым. Гарри видел это сам: видел горе и упрек в глазах Уизли. Неважно, сколько раз мистер и миссис Уизли обнимали его, как своего, Гарри все равно чувствовал эту непреодолимую стену упрека. И он не был уверен, что ему это нужно.

А теперь Джинни. То, как он поступил с ней, было отвратительно и непростительно. Он разочаровал их всех, причинив боль одному из их детей.

Для всех будет лучше, если он покинет Нору.

Гарри уселся на диван с потертой обивкой и отрешенно смотрел сквозь окно, как гномы шныряют из одного угла сада в другой. Если все получилось, Сириус уже должен быть в Министерстве и поговорить с мистером Уизли, так что Гарри сможет спокойно собрать вещи и уехать прежде, чем вернется Джинни. Он не мог видеть ее. Что он может сделать? Что он должен сказать, чтобы все вернулось на свои места?

Простонав, Гарри закрыл лицо руками.

* * *

Услышав скрип входной двери, он резко поднял голову: миссис Уизли вошла в дом с двумя большими сумками в руках. Гарри быстро поднялся на ноги и торопливо взял у нее тяжелые сумки.

— Спасибо, Гарри,— улыбнулась она, чувствуя облегчение в ноющей спине. Потом повернулась и пропустила вперед другие сумки, плывущие за ней по направлению к столешнице. Сняв пальто, миссис Уизли смотрела, как Гарри выкладывает продукты из сумок.

Мягко улыбаясь, она повесила пальто на вешалку у двери и положила руку на плечо Гарри.

— Тебе не обязательно мне помогать. Я справлюсь сама.

Он слегка напрягся от ее прикосновения и положил банку бобов на столешницу.

— Я хочу помочь.

Смеясь, миссис Уизли пододвинула к нему стул.

— Сядь.

Он неохотно сделал шаг и все-таки сел, ощущая на себе ее пристальный взгляд.

— Я говорила с Сириусом, — объяснила она, выкладывая остальные банки из сумки. Ожидаемого ответа не последовало, и миссис Уизли продолжила:

— Я зашла в Министерство к Артуру и мы все мило поговорили. Замечательно, что Сириусу дали должность в Отделе магического правопорядка, правда?

Гарри что-то пробормотал в ответ. Ладони начали потеть. Сириус сказал, что Гарри переезжает к нему или нет? Или он изменил решение в последнюю минуту? Миссис Уизли не выглядела слишком огорченной. Уголки его губ опустились, и он покачал головой, надеясь, что недовольство исчезло с лица.

— Гарри?

— Да?

Вздохнув, миссис Уизли убрала пачку печенья в деревянный шкафчик, потом повернулась и присела за стол. Подавшись вперед, она накрыла ладонью ладонь Гарри.

— Артур и я хотим только лучшего для тебя. Ты ведь знаешь это?

Он поднял усталые глаза на нее и медленно кивнул.

— Если ты считаешь, что жить с Сириусом будет лучше для тебя, или что это сделает тебя счастливым, то тогда мы, разумеется, поддерживаем твое решение, — убедительно произнесла она, ласково потрепав его по руке.

— Я не хочу вас огорчать…— начал Гарри.

— Гарри, дорогой, как ты можешь нас огорчить? — мягко спросила миссис Уизли, пристально изучая его лицо.

Гарри опустил глаза и уставился на трещины в полу.

— Я знаю, что всегда был для вас обузой…

— Гарри Джеймс Поттер, — строго произнесла она, выпрямившись, — ты никогда не был обузой для нас. Ты был нашей радостью, с того самого дня, как мы познакомились.

Гарри уже собирался ответить, но так и не смог подобрать нужные слова. Он почувствовал ее разочарование и вздохнул:

— Я просто… Я не могу притворяться, что все хорошо. Я сплю в кровати Перси!

Он повысил голос, но миссис Уизли, не вздрогнув, продолжала смотреть на него холодно.

— Гарри, ты винишь себя в смерти Перси?

Он прикусил язык, не желая отвечать, не желая признавать вслух, что он виновен в смерти одного из ее детей. Миссис Уизли наклонилась вперед и погладила его по щеке.

— В смерти Перси нет твоей вины. Я не хочу, чтобы ты мучился из-за этого, обвиняя себя.

— Я…— он замолчал, зная, что спорить бесполезно. И он не хотел спорить. Он хотел тишины и спокойствия. — Мне просто нужно сменить обстановку. Хочу ненадолго пожить у Сириуса. Простите.

— Не извиняйся передо мной, Гарри. Мы с Артуром оба считаем, что сейчас ты должен быть с Сириусом. Тебе только что исполнилось девятнадцать, и у тебя вся жизнь впереди. Кроме того, ты всегда можешь обратиться за помощью к нам, если это будет необходимо. Всегда.

Гарри выдавил слабую улыбку, и на душе стало теплее, когда миссис Уизли, наклонившись к нему, по-матерински поцеловала его в щеку.

Некоторое время он чувствовал умиротворение, сидя за кухонным столом и наблюдая, как миссис Уизли возится с ужином. Когда входная дверь распахнулась и в дом зашли близнецы, Гарри мысленно чертыхнулся.

Миссис Уизли вытащила палочку, и вода в котле немедленно закипела. Вытерев руки о ближайшее полотенце, она поспешила в гостиную, пытаясь догнать сыновей.

— Фред! Джордж! Если вы опять купили шутихи, вам придется…

Они с грохотом захлопнули дверь, заставив миссис Уизли раздраженно вздохнуть.

— Двадцать один год, а ведут себя как восьмилетние, — пробормотала она. Но ее раздражение мгновенно исчезло, стоило Рону с Гермионой переступить порог. Она крепко обняла Гермиону, пока Рон, ворча о тяжелых книгах и ноющих мышцах, снимал тяжелые ботинки.

— Хватит, Рон, пора вырасти, — упрекнула его миссис Уизли и взяла Гермиону за руку, пристально рассматривая ее. — Ты хорошо кушаешь?

— Да, миссис Уизли, — улыбнулась Гермиона, уловив в ее голосе материнские нотки.

— Хмм, — протянула миссис Уизли, с сомнением покачав головой. — Ты уверена?

— Мам, хватит к ней приставать, — Рон закатил глаза и, отвернувшись от женщин, направился в кухню. Он помедлил у дверей, с удивлением глядя на Гарри. — Привет, дружище.

— Привет, — Гарри смотрел, как Рон, схватив с комода пачку печенья, уселся напротив и принялся открывать упаковку.

— Я вот думаю, а почему бы тебе не подсесть на книги, — задумчиво произнес Рон, запихивая печенье в рот, — понимаешь, Гермиону просто не оторвать от них… Они как наркотик.

Гарри вдруг понял, что смеется над выражением лица Рона и повернул голову, чтобы не упустить реакцию Гермионы. Колкость, которую он собирался сказать, застыла в горле: в дом вернулась Джинни и, положив свою сумку рядом с пакетом Гермионы, обняла и поцеловала мать.

Гарри покачнулся на стуле и вцепился в край стола.

— Все в порядке? — поинтересовался Рон, вопросительно глядя на друга.

— Да… да, все нормально. Я должен… — объяснения исчезли из головы, как только Джинни сняла куртку и повесила ее на вешалку. Джинни повернулась к нему, и их глаза на мгновение встретились, прежде чем она снова отвернулась к матери.

— Гермиона, ты останешься на ужин, — строго произнесла миссис Уизли. — Так что Джинни, когда будешь накрывать на стол, не забудь про дополнительный прибор.

— Конечно, мам,— улыбнулась Джинни, откидывая волосы назад. С выражением решимости на лице она подняла голову и зашла на кухню вслед за Гермионой. Она взглянула на Гарри мимоходом, чувствуя одновременно радость и напряжение из-за того, что его пристальный взгляд неотступно следовал за ней.

Гарри собирался вежливо поприветствовать ее, когда в дверях появилась голова мистера Уизли.

— Добрый вечер, Уизли… Гарри… Гермиона, — быстро добавил он, улыбаясь, положил папку на комод и обнял жену.

— Привет, пап, — из набитого печеньем рта Рона посыпались крошки.

— Рон, серьезно, хватит, — Гермиона выхватила у него печенье и сунула Гарри. — Убери это подальше, пока он не уничтожил все.

Вздохнув, Гарри неохотно взял коробку и взглянул через плечо на Джинни, которая вынимала из буфета тарелки. Он с сомнением смотрел на буфет, думая, привлечет ли внимание, если он использует магию, чтобы положить печенье на место.

Не будь идиотом.

Он медленно подошел к буфету, чувствуя себя неуклюжим и словно одеревенелым.

Открыв дверцу, Гарри сунул печенье на полку, закрыл шкаф и взглянул на Джинни, которая сосредоточенно раскладывала ножи и вилки на тарелки.

— Привет, Джинни, — произнес он приглушенно, бросив настороженный взгляд через плечо: все могли с легкостью заметить напряжение между ними.

— Привет, — сухо ответила она, даже не подняв на него глаза.

— Хорошо провела время в Косом переулке? — нескладно спросил Гарри.

Она с глухим стуком положила нож на тарелку, прежде чем вежливо кивнуть.

Правая рука Гарри со злостью сжалась в кулак и так же разжалась. Он ведь пытается. Если ей нравится играть в Снежную Королеву, пусть играет. Гарри резко отвернулся от нее и уселся за стол рядом с Роном.

Гермиона с любопытством наблюдала за маленькой схваткой Гарри и Джинни, пока Рон с отцом обсуждали нового ловца команды «Пушки Педдл». Она пристально разглядывала Гарри, пытаясь отыскать правду в его глазах. Он резко взглянул в ответ, прямо в ее глаза, словно угадав ее мысли.

Оставь меня в покое.

Он словно выпалил это вслух, когда она вопросительно приподняла брови.

— Итак, Гарри, — мистер Уизли отхлебнул чай из кружки, которую миссис Уизли поставила перед ним, — Сириус сказал нам, что ты скоро переезжаешь к нему.

От удивления Рон стиснул в кулаке бокал. Джинни едва не выронила тарелки, которые несла к столу.

— Что? — завопил Рон, расширив глаза от обиды. — Когда? Почему?

— Рон, отстань от Гарри, — бросила миссис Уизли, — он хочет провести время с крестным.

— Но Сириус всего лишь в одном каминном выходе отсюда! Они могут видеть друг друга в любое время…

— Точно так же, как и ты сможешь видеть Гарри, — заметила Гермиона, вздрогнув от убийственного взгляда Рона.

— Это не аргумент…

— Рон, — Гарри выдавил улыбку, — я же уезжаю не на край света.

Рон несколько мгновений сидел неподвижно, потом кивнул, опустив плечи.

— Да. Верно.

— По-моему, отличная идея, — Гермиона понимающе улыбнулась, — спорю, Сириус будет счастлив наконец-то жить с тобой под одной крышей.

Сомневаюсь.

Гарри кивнул, изображая энтузиазм.

–Он ждет меня завтра.

— Завтра? — Рон не скрыл разочарования. — Я думал, завтра вечером пойдем в Дырявый котел. Симус спрашивал о тебе.

Почесывая шею, Гарри отклонился назад, чтобы не мешать Джинни положить на стол тарелку и прибор. Боже, как же восхитительно она пахла…

Он скользнул глазами по ее телу и только мгновение спустя вспомнил, где находится и с кем.

— Мы сходим завтра, Рон, обещаю. Я не думаю, что Сириус расстроится, если я не буду торчать дома целый день.

Рон пожал плечами.

— Наверное. — Его глаза вспыхнули, когда он вспомнил про свою блестящую идею. — Джинни, расскажи, как твой взрослый брат нашел тебе работу в Дырявом котле, и теперь ты можешь приносить нам огн… Сливочное пиво!

Мистер Уизли поставил чашку на стол и поднял глаза на дочь.

— Паб Тома?

— Да, — ответила она, наклонившись и чмокнув отца в щеку. — Симусу нужны лишние руки.

— Симус…Симус, — он потер пальцем подбородок. — А, сын Эмили Финниган, помню. Том продал Дырявый котел?

Рон быстро положил себе порядочную порцию картошки и плюхнулся обратно на место.

— Нет, он по-прежнему хозяин, но считает, что слишком стар для обслуживания буйной толпы. Но Симусу он доверяет. Бар выглядит отлично.

Мистер Уизли взглянул на дочь, присевшую рядом с Гермионой.

— Ты будешь там работать?

Она кивнула и поблагодарила мать, взяв с подноса кусок пирога.

— Я буду всего лишь помогать, приносить напитки и закуску.

— Мужчинам? — с подозрением поинтересовался мистер Уизли, заставив Джинни засмеяться.

Глаза Гарри потеплели от звука ее смеха. Он зажал в кулаке вилку и яростно принялся за цыпленка, возя его по тарелке. Боже, даже ее смех заводил его мгновенно.

— Пап, я живу с мужчинами всю жизнь. Я уверена, что в Котел заглядывают и ведьмы. Кроме того, я знаю, как позаботиться о себе, — уверенно заявила Джинни.

— Разумеется, она знает, — вмешалась миссис Уизли, подкладывая картошку Гермионе. — Кушай, девочка, тебе не помешает набрать вес.

Гермиона беспомощно взглянула на Рона, но он только хмыкнул, дернул плечом и продолжил уничтожать свою порцию.

— Но ты не будешь работать за полночь, — пробормотал мистер Уизли, проглатывая кусочек цыпленка.

— Договорились, — кивнула Джинни, но от одного взгляда на Гарри улыбка исчезла с губ. Зеленые глаза сверлили ее взглядом. Она судорожно глотнула воды. В горле пересохло. Обед обещал быть очень долгим.

* * *

После обеда, горячо обсудив Ловцов Квиддича и попрощавшись с Роном и Гермионой, Гарри с трудом поднялся по лестнице, потирая плотно набитый живот. Он с опаской наступил на последнюю ступеньку, помня, что Джинни исчезла сразу после обеда. С облегчением глядя в пустой коридор, он быстро пошел к своей двери и резко остановился, когда Джинни, распахнув дверь ванной, едва не сбила его с ног.

— Прости, — произнесла она, стараясь обойти его.

Он пробормотал извинение и неожиданно для самого себя преградил ей дорогу. Она врезалась в него, когда попыталась проскочить сбоку. Он схватил ее за руки, лишая возможности уйти.

Его пальцы оказались такими горячими, что обожгли ее сквозь джемпер. Джинни резко отшатнулась и поправила волосы, делая вид, что не заметила его прикосновения.

— Прости.

— Джинни. — На этот раз он намеренно преградил ей дорогу. — Мне нужно поговорить с тобой.

Она изобразила равнодушие, подняв на него глаза и сцепив вместе дрожащие руки.

— У меня нет времени разговаривать, Гарри.

— Да, потому что твоя общественная жизнь невероятно захватывающая, — саркастично отозвался он и тут же пожалел о вырвавшихся словах, увидев вспышку обиды в ее глазах. — Прости. Я не хотел…

— Гарри, что тебе нужно? — в ее голосе слышалось нетерпение.

— Я просто хотел извиниться. Ради Мерлина, ты тоже не делаешь ничего, чтобы исправить наши отношения, правда? — заорал он, потом нервно обернулся через плечо и мысленно чертыхнулся. Взяв Джинни за плечо, он повел ее подальше от лестницы.

— Я… Та ночь была ошибкой. Я был пьян и воспользовался ситуацией, — шепотом попытался объяснить Гарри, его глаза метались от ее лица к полу.

— Тебе не за что извиняться, Гарри, — просто ответила Джинни, мягко высвободив руку.

Он с любопытством взглянул на нее и бессильно опустил руки.

— Правда?

— Да, — произнесла она, тяжело выдыхая. — Как ты и сказал, эта ночь была всего лишь ошибкой. Нашей общей.

Она подавила боль в сердце и заставила себя с безразличием пожать плечами.

— Мы всего лишь переспали.

Его суровое выражение лица смягчилось. Он отчаянно хотел переубедить ее.

— Джинни, не будь такой…

— Какой, Гарри? — в ее глазах промелькнула злоба. — Ты ведь хотел, чтобы я отреагировала именно так? Или ты хотел бы, чтобы я плакала и швыряла в тебя вещи? Для меня это значило не больше, чем для тебя.

Она лгала, с наслаждением смотря, как его ноздри раздуваются от ярости. Она бы предпочла, чтобы он кричал на нее, чем говорил этим унизительным милым голосом. От этого милого мягкого голоса ее тошнило.

— Хорошо, тогда мы оба сойдемся на том, что это было ошибкой и не значило для нас ничего, — произнес Гарри, в упор глядя на нее.

Она подняла голову, встретив его холодный взгляд без колебания.

— Да. Передай Сириусу привет, ладно?

Ее слова больно резанули по сердцу, но губы скривились в усмешке.

— Конечно. Спасибо за твое… — Гарри долго молчал, долго рассматривая ее тело, потом насмешливо взглянул в ее глаза, — гостеприимство.

Он повернулся на пятках и медленно вошел в свою комнату, закрыв за собой дверь и нарочно громко щелкнув задвижкой.

Джинни стояла неподвижно, пока ярость не уступила место замешательству. Опустив плечи, она подняла руки к лицу, тяжело дыша, закрыв глаза, чтобы не выпустить рвущиеся наружу слезы. Он всего лишь пытался извиниться, а она вышла из себя, только все испортив. Но правда была в том, что она не хотела слышать его извинений. Она хотела, чтобы он прижал ее к себе и сказал, что любит, что хочет заниматься с ней любовью снова и снова. Уязвленная, Джинни резко шагнула к двери Гарри и подняла руку. Потом медленно опустила. Покачав головой, она отвернулась и тихо пошла в свою комнату.

Гарри стоял напротив двери, прислонившись лбом к теплому дереву, прикрыв глаза. Отчаяние захлестнуло тошнотворной волной, заставляя судорожно сжать кулаки. Он хотел все исправить. А все, чего он добился своими словами — лишь ее отчуждения.

Простонав, Гарри отошел от двери и, схватив сумку, начал ожесточенно запихивать в нее вещи. Чем быстрее он уйдет от нее, тем лучше. В то мгновение он больше всего хотел ворваться в ее комнату и трясти ее, пока она не простит его. Тогда он бы поцеловал ее, прикоснулся к ней, снова чувствуя вкус ее кожи.

Желваки ходили под скулами, пока он набивал вещами рюкзак. Это все равно ничего не значило, не так ли? Она сказала, что для нее это не значило ни-че-го. Она сказала это вполне четко, так болезненно четко. Сглотнув ком в горле, Гарри бросил рюкзак на пол и молча встал над ним, чувствуя, как внутри кипит злоба.

Завтра он уедет из дома. Он не будет попадаться ей на глаза. Тогда она остынет, и они смогут быть снова друзьями.

— Друзья, — прошептал Гарри.

Слово отдавало горечью.

Побежденный, Гарри бросил сумку на пол, вслед за рюкзаком, стянул рубашку и джинсы и устало упал на кровать. Завтра он будет далеко. Но сегодня ее шоколадные глаза упорно преследуют его, и, стоит ему только уснуть, они будут ждать его и во сне.

Ты прислушиваешься к себе?

Я должна была услышать, что ты зовешь

На следующее утро Гарри, торопясь и стараясь не шуметь, отнес вниз вещи. Попрощавшись с семьей Уизли (миссис Уизли несколько раз всхлипнула), Гарри аппарировал к Сириусу. Душу терзало сожаление. Пытаясь отделаться от неприятного чувства, Гарри взял с кухонного стола листок пергамента.

Гарри,

С любовью, Сириус.

Бросив листок обратно на стол, Гарри устало поплелся в гостиную. Он обессиленно упал на софу и, кинув палочку на кофейный столик, несколько минут боролся с собой, пытаясь встать и дойти до спальни. Но усталость взяла свое, и он уснул сразу, как только его голова коснулась подушки.

* * *

Его разбудил глухой стук в дверь. Часто моргая, Гарри уставился в темноту, окутавшую гостиную. Заставив себя слезть с софы, Гарри подошел к двери, шатаясь. Проскользнувший в дом Рон заставил его мысленно застонать.

— Который час? — поинтересовался Гарри, зевая в кулак.

— Всего лишь десять, придурок. Ты продрых весь день?

Гарри передернул плечами, наблюдая, как Рон вытаскивает из кармана мантии бутылку огневиски и ставит ее на стеклянный столик. Гарри сел обратно на софу и взял со столика палочку, чувствуя подступающую тошноту.

— Инсендио, — он снова зевнул, радостно глядя на яркое пламя, вспыхнувшее в камине.

— Ты спятил? На улице градусов тридцать, — заметил Рон, направляясь в кухню в поисках бокалов.

— Огонь холодный. — Гарри с любопытством смотрел на Рона, вернувшегося в гостиную с бокалами в руках. Друг снял мантию и уселся напротив него. — Что ты здесь делаешь?

— Зашел, чтобы провести время с лучшим другом, — заявил Рон, вытаскивая пробку. — Сириус дома?

Гарри отрицательно покачал головой.

— Он задержится в Министерстве… А потом поедет в Мунго.

— Снова к Римусу? — поинтересовался Рон, заметив, как глаза друга слегка потемнели. — Нам нужно самим навестить его.

Гарри поерзал на софе.

— Да…

Мысленно вздохнув, Рон налил виски в бокал и подвинул его к другу. Потом налил себе — немного побольше.

Несмотря на приступ тошноты, Гарри осушил бокал в два глотка и сжал зубы, когда виски обожгло горло и желудок.

— За что именно мы пьем?

Рон пожал плечами и допил свой бокал.

— Кто знает, черт подери? И какая разница? Мы давно не устраивали пьянок.

Гарри, не сдержавшись, хмыкнул, протягивая ему пустой стакан.

— Я думал, ты хотел зайти к Симусу сегодня.

— Да, но я решил, что лучше зайду к тебе и мы… поговорим, — Рон плеснул виски в стакан друга.

— Поговорим, — медленно произнес Гарри, подозрительно смотря на друга. — О чем?

— Ты знаешь… обо всем, — скрывая напряжение, Рон схватил бокал.

— Хорошо. Тогда «за все», — предложил Гарри, ухмыляясь другу и поднимая бокал.

— Так между тобой и моей сестрой что-нибудь есть? — резко спросил Рон и сузил глаза, заметив, что Гарри захлебнулся виски. Несколько капель забрызгали одежду.

— О чем ты? — настороженно спросил Гарри, вытирая огневиски с подбородка.

Успокойся. Он сильнее, но ты сможешь сбежать.

— Джинни, — просто произнес Рон. — Вы тайно встречаетесь или нет?

Гарри попытался выдавить смех, но оборвал себя, заметив, что Рон не улыбается.

— Ты серьезно?

Вздохнув, Рон повел плечом.

— Думаю, да. Я имею в виду, что ты бы сказал мне, если бы флиртовал с моей сестрой.

— Д-да, конечно, сказал бы, Рон. Не будь тупицей. Между мной и Джинни ничего нет.

Больше ничего.

— Я знаю, что она чувствует по отношению к тебе, Гарри. И я не слепой. Я отлично вижу, как ты смотришь на нее иногда, но всем будет лучше, если вы останетесь друзьями, — пояснил Рон, рассчитывая, что алкоголь уже сделал свое дело.

— Я не собираюсь преследовать Джинни,— сухо отрезал Гарри.

— Отлично! — в голосе Рона звучал энтузиазм. — Тогда мне не придется врезать тебе.

— Черт подери, — пробормотал Гарри, чувствуя, как колотится сердце. — Рон, между мной и твоей сестрой ничего не произошло и не произойдет. Так что отстань от меня. Давай сменим тему.

Ухмыльнувшись, Рон подтолкнул бутылку к Гарри.

— Без проблем.

* * *

Джинни широко улыбнулась Гермионе, распахнувшей дверь квартиры.

— Я принесла шоколад и вино!

Смеясь, Гермиона пропустила подругу в прихожую, забрав вино из ее рук.

— Кто вообще придумал, что женщины обожают вино и шоколад?

Джинни пожала плечами и повесила куртку на изящную вешалку рядом с дверью.

— Думаю, шоколад ужасно вкусный, а вино…ну оно полезно и все такое. Бокал вина в день, да?

Гермиона изучила этикетку и слегка приподняла бровь.

— Я думаю, это относится только к красному вину.

— Плевать, — улыбнулась Джинни и выхватила бутылку из ее рук. — Бокалы есть?

— Конечно, — Гермиона поспешила в кухню. — Спасибо, что согласилась составить мне компанию сегодня. Рон решил провести вечер у Гарри, а я не работаю, так что самое время для встречи. Мы не болтали целую вечность.

Джинни прошла в гостиную и уселась на белой софе, скинув туфли.

— Это точно. Ты была жутко занята в Министерстве. Когда наконец они тебя повысят?

Смеясь, Гермиона вернулась в гостиную и, протянув подруге бокал вина, расположилась рядом на ковре.

— Сомневаюсь, что скоро. Я работаю в экспериментальном отделе с мистером Уимплом.

— Что-нибудь интересное? — поинтересовалась Джинни, вытаскивая пробку и осторожно наливая вино в бокал Гермионы.

— Всякая ерунда. В основном исцеляющие чары. Могу вылечить синяк за пару секунд, — гордо произнесла Гермиона. — Кроме того, я лично разрабатываю новые заклинания для женщин.

— Можешь лечить судорогу? — с надеждой в голосе спросила Джинни.

— Нет, но это следующая ступень, — с усмешкой ответила Гермиона. — Сейчас я работаю над заклинанием, после применения которого твои ноги становятся гладкими без всякой бритвы.

Джинни театрально вздохнула, прижав руку к груди:

— Заклинание, бреющее ноги.

— Оно удаляет волоски… удобно для тех, кто постоянно занят.

— Потрясающе, Гермиона, — глаза Джинни сияли. — Дай знать, если тебе понадобится подопытный кролик.

— Обещаю, — Гермиона задумчиво попробовала вино. — Мистер Уимпл намекал мне о возможности…

— Возможности?

— Ммм… Профессор Дамина из Римского университета приглашает студентов следующей весной.

— Профессор Дамина? — Джинни сделала глоток. В ее глазах промелькнуло изумление. — Та самая профессор? Она, возможно, самая одаренная ведьма в магическом сообществе.

Гермиона кивнула, блестя глазами.

— Знаю. Невероятно, да?

— Но она никогда не давала уроков. Маги пытались напроситься к ней в ученики много лет. Почему сейчас?

— Понятия не имею, — Гермиона передернула плечами. — И все-таки она решила взять учеников. Мистер Уимпл считает, что я могу оказаться в числе этих счастливчиков.

— Когда ты узнаешь ответ?

— Через пару недель. Он уже подал заявку.

— Моя подруга будет учиться у профессора Дамины! И не где-нибудь, а в Риме, — Джинни заметила, как улыбка исчезла с лица Гермионы. — Рон уже знает?

От улыбки не осталось и следа. Гермиона перевела взгляд на огонь в камине.

— Нет. Я еще не успела ему рассказать, кроме того, он явно не будет в восторге.

— Прекрати, это же великолепная возможность для тебя. Уверена, Рон тебя поддержит, — решительно произнесла Джинни.

— Я ведь уеду не на пару месяцев. Курс длится два года, и я сомневаюсь, что Рон согласится расстаться так надолго. Я тоже не хочу уезжать, но для него это будет труднее, — пробормотала Гермиона, ставя бокал на столик.

— Рон будет тобой гордиться, а если не будет, так он просто идиот, — Джинни улыбнулась, смотря на смеющуюся Гермиону.

— Он всегда был идиотом — но это одна из причин, по которой я в него влюбилась. А ты?

— Что я? Я тоже считаю, что Рон тупица, но я же выросла вместе с ним, так что меня это качество не привлекает.

— Я не об этом, — улыбнулась Гермиона, — что с тобой происходит? Помимо добровольной работы, на которую тебя выпихнул Рон.

Джинни махнула рукой, покачав головой.

— Мне это нравится. Я зарабатываю деньги и хотя бы на время выбираюсь из дома.

— А, — Гермиона помолчала несколько минут, придумывая, как бы правильнее задать вопрос. — А что ты думаешь о переезде Гарри?

Ей показалось, что она увидела вспышку в глазах подруги, но ее лицо по-прежнему было равнодушным.

— Пусть делает, что ему нравится. Рон расстроился, понятное дело.

— Расстроился, — согласилась Гермиона, отпивая вино из бокала, — но уже пришел в себя. И сейчас они вдвоем развлекаются.

Джинни обеспокоенно взглянула на подругу.

— Ты думаешь, Гарри пьет? Последнее время он слишком увлекается этим.

— Мальчишки есть мальчишки. Это их излюбленный способ справиться с трудностями. Честно говоря, Рон считает, что алкоголь — единственный способ вытянуть из Гарри правду.

— Ужасно, — пробормотала Джинни, уставившись в бокал.

— Да, но если это помогает ему, то мы только можем быть рядом с ним, вот и все, — тихо произнесла Гермиона, пристально наблюдая за подругой.

— Он не собирается вылезать из своих мрачных мыслей, — возразила Джинни, наклонившись, и со звоном поставила бокал на столик.

«Вот оно», — решила Гермиона, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Похоже, нет.

Она помолчала, наблюдая, как подруга упала обратно на софу.

— Джинни, что между вами произошло?

Девушка неловко поерзала на софе, избегая взгляда подруги.

— С чего ты взяла, что что-то произошло?

— Каждый раз, когда я произношу имя Гарри, ты сама не своя, — заметила Гермиона. Джинни нахмурилась. — И еще потому, как вы смотрели друг на друга вчера вечером. Напряженность просто висела в воздухе.

Джинни долго терла висок, потом взглянула на подругу.

— Кое-что произошло. Так, небольшая ссора.

— Понятно, — пробормотала Гермиона. — Хочешь рассказать?

Колеблясь, Джинни изучающе взглянула на подругу. Она слишком долго держала все в себе… Но если Гарри когда-нибудь узнает… или Рон…

— Рон не должен знать… — начала она.

— Джинни, все, что прозвучит в этой комнате, останется между нами, — пообещала Гермиона, чувствуя, как стучит сердце.

Джинни пыталась найти подходящие слова, чтобы объяснить, что же произошло между ней и Гарри. Вздохнув, она сползла с софы на ковер и, поджав под себя ноги, обхватила колени руками.

— Мы… переспали пару дней назад.

Она молча смотрела, как губы Гермионы приоткрылись в изумлении.

— Тогда почему мне показалось, что вы хотели перерезать друг другу горло?

— Наверное, потому, что не было романтики и слов любви, — заметила Джинни, и ее щеки пунцово вспыхнули.

— Не понимаю… Разве вы оба этого не хотели? — нахмурилась Гермиона.

— Нет… да. Я не знаю. Я хотела этого, но не так, — запинаясь, произнесла она, отводя взгляд. — Когда все закончилось, Гарри решил, что я ему больше не нужна и выгнал меня.

Гермиона моргнула, чувствуя, как внутри закипает злость.

— Гарри выгнал тебя?

Джинни кивнула и подняла голову, глубоко дыша.

— Да. Вчера вечером он пытался извиниться, но я просто больше не могла слышать «это было ошибкой», — пытаясь дышать, произнесла она и попыталась улыбнуться. — Ты не представляешь, как я рада, что рассказала тебе…об этом.

Гермиона приподнялась и положила руки на ее ладони.

— Это ничего не меняет, Джинни. Гарри знал со школы, как ты к нему относишься, я не могу поверить, что он воспользовался этим. Это отвратительно.

— Это не только его вина, Гермиона. Если бы я попросила его остановиться, он бы послушал, — убежденно произнесла Джинни, чувствуя, что сама не верит своей убежденности.

Гермиона отклонилась назад и взглянула в ее лицо.

— Он был твоим первым?

Снова покраснев, Джинни отвела взгляд.

— Я всегда хотела, чтобы это был он.

— Черт подери, Джинни! — воскликнула Гермиона, не обращая внимание на изумленные глаза подруги. — Твой первый раз с Гарри оказался всего лишь перепихом, а потом он выгнал тебя. Тебе не кажется, что он просто подонок?

Джинни едва заметно вздрогнула.

— Я понимаю, Гермиона…

— Придурок. Так бы и убила его прямо сейчас, — гневно произнесла Гермиона, резко поднимаясь на ноги. — Если Рон узнает…

С трудом поднявшись следом, Джинни почувствовала нарастающую внутри панику.

— Ты не можешь рассказать Рону, ты обещала, что все останется между нами.

Гермиона взглянула на подругу и сердито произнесла:

— Я не скажу Рону. Но это… Я не могу поверить, что Гарри так поступил.

Джинни спокойно уселась обратно на софу и положила ладони на колени.

— Все в прошлом. Я ничего не могу изменить, так что мне остается только забыть о нем и жить дальше.

Гермиона замерла, только больше разозлившись, увидев боль в глазах подруги. Присев возле девушки, она сочувствующе улыбнулась:

— Ты ведь любишь его, да?

— Люблю, — нервно рассмеявшись абсурдности прозвучавших слов, Джинни покачала головой. — Я не должна, но не могу справиться с собой. Это чувство настолько естественно, словно я уже родилась с ним, словно любить Гарри — мое предназначение.

— Поверь, я знаю, что ты чувствуешь. Нам приходится мириться с выбором нашего сердца, — мягко произнесла Гермиона, думая о Роне.

— Я справлюсь, — с сомнением произнесла Джинни. — Ведь забыть человека, который не нуждается в тебе, проще.

Ложь болью отозвалась в сердце Гермионы. Смотря, как подруга доливает себе вино, она заметила негромко:

— Всегда тяжело, когда твое сердце разбивают первая любовь.

Выдавливая улыбку, Джинни протянула ей бокал.

— Я знаю. Я справлюсь. Давай сменим тему, поговорим о чем-нибудь более жизнерадостном. Расскажи мне подробнее о новых заклинаниях.

Гермиона слабо улыбнулась и поспешно принялась рассказывать про заклинания, которые разрабатывала в свободное от работы время. Джинни слушала ее внимательно, думая о своем. Она не решилась сказать, что Гарри не в первый раз разбил ее сердце, что тогда это было так же тяжело и больно, как и сейчас. Она пригубила вино и позволила себе вспомнить то, о чем давно запретила себе вспоминать. О той ночи, когда Гарри бросил Хогвартс… и ее.

11 июня 1998

Но усталость и волнение победили, и Джинни уснула тяжелым сном — на балконе, где Гарри признался ей в любви.

* * *

В боку кололо от сумасшедшего смеха. Но Гарри не мог вспомнить, над чем они с Роном так смеялись. Сознание было затуманено, комната плыла перед глазами, едва различимая сквозь выступившие слезы. Рон выглядел не лучше — бледный, с покрасневшими глазами. Широкая ухмылка странно смотрелась на его усталом лице.

— Знаешь, я собирался рассказать потом, но тебе скажу сейчас. Ты же мой друг, — произнес Рон, наклоняясь вперед и заговорщицки глядя на друга, словно собирался выдать сверхсекретную информацию.

Посмеиваясь, Гарри почесал шею и замер в ожидании:

— Рассказать о чем?

— Я собираюсь сделать Гермионе предложение, — торжествующе заявил Рон и сел в обратно в кресло.

Гарри едва не задохнулся от смеха и вытер выступившие слезы. Смеяться расхотелось, как только он осознал, что Рон не шутит: лицо друга было задумчиво.

— Ты серьезно?

— Ага, — ответил Рон, поднимая бокал, — я купил кольцо и все такое…

Гарри попытался сосредоточиться, потом зажмурился и резко открыл глаза, надеясь, что перед глазами перестанет плыть.

— Зачем? Вы же такие… молодые.

Рон молчал мгновение, словно обдумывая вопрос Гарри. И в глазах его вдруг промелькнула искра, когда он наконец придумал подходящий ответ.

— Мы любим друг друга, — гордо заявил он. — Разве это не главная причина, а?

Покачав головой в сомнении, Гарри развалился на софе.

— Вот это да…

— Эй! — в голосе Рона послышалась обида. — Ты должен поздравлять меня.

Снова рассмеявшись, Гарри отсалютовал ему бокалом:

— Поздравляю и все такое.

Рон допил остатки вина, потом отклонился назад и прикрыл глаза.

— Я рад, что сказал тебе. Ты же мой лучший друг. Ты будешь шафером на свадьбе…

Ухмылка сползла с лица Гарри, когда до него дошли слова Рона.

— Ты тоже мой лучший друг, — он уставился в огонь, потихоньку угасавший. Потребность сделать что-нибудь правильное просто сводила с ума, и Гарри проклял огневиски за пробуждение чувства стыда.

— Рон… я должен сказать тебе то, что тебя разозлит. И если ты захочешь врезать мне, пожалуйста, но если я не расскажу тебе все сейчас, я потеряю тебя. А я не смогу жить без нашей дружбы, — Гарри замолчал и перевел дыхание. — Я солгал тебе. Я переспал с Джинни.

Гарри закрыл глаза, ожидая услышать крики и почувствовать удар в грудь. Но в комнате стояла тишина. Приоткрыв глаза, он с раздражением и одновременно облегчением понял, что Рон уснул. Бокал выпал из его безвольной руки и покатился по ковру.

Вздохнув, Гарри взял одеяло, валявшееся на софе и бросил его на друга, потом сам лег на софу, подложив подушку под голову. Гарри понимал, что правильнее было бы разбудить

Рона и рассказать ему все прямо сейчас, но он не знал, кому это важнее: ему или другу.

Из-за чувства ярости и вины, терзавшего его изнутри последние два дня, он был близок к потере контроля над самим собой.

Он страстно хотел, чтобы Джинни забыла обо всем. Больше всего он хотел вернуться назад и изменить все, но не мог. Жестокая реальность. Волдеморт изменил все… и хотя он был побежден, он продолжал портить Гарри жизнь.

Жизнь на седьмом курсе была великолепна: он был капитаном команды по квиддичу, неплохо справлялся с зельеварением, и Джинни любила его. А потом настал тот проклятый июнь, тот проклятый четверг, когда Сириус вместе с Дамблдором сообщили ему, что скоро он должен будет уйти из школы и скрываться. Ради себя и друзей.

Он согласился неохотно, только потому, что это была единственная возможность защитить Джинни.

Прикрыв глаза, Гарри с болью вспомнил о той ночи, когда впервые разбил Джинни сердце.

11 июня 1998 года

Несмотря на все самовнушения, Гарри долго лежал без сна и смотрел в потолок. Стук собственного сердца заглушал все звуки. Он уснул только под утро, незадолго до прихода Римуса, сдавшись перед фактом, что в его сердце — там, где всегда была Джинни, осталась только грусть.

Уважаемые читатели! В связи с тем, что обе мои беты страшно занятые люди, я буду очень признательна тому, кто захочет помочь мне вместо них.

Вспомнив слова Симуса о якобы легком рабочем дне в понедельник, Джинни молча удивлялась, что тогда значит «тяжелый день». Паб был полон, разговоры и смех звучали отовсюду и так громко, что ей приходилось наклоняться, чтобы расслышать заказ. Она быстро приспособилась к работе, и Симуса похвалили за его ловкую «помощницу».

Поставив два сливочных пива перед взрослыми волшебницами, которые продолжали непрерывно разговаривать, Джинни вернулась к бару и устало потерла шею, восхищаясь Симусом, который один управлялся с заведением весь год. Она бы без помощника сошла с ума на второй день.

Она встречала каждого посетителя с улыбкой и невинно флиртовала с волшебниками, быстро выучив, что если погрузиться в работу с головой, то можно забыть о ноющих ногах. В полдень она сняла мантию и стянула волосы на затылке, пытаясь таким образом справиться с августовской жарой.

Воспользовавшись небольшим перерывом между завтраком и ланчом, Джинни распахнула дверь, впуская прохладный воздух.

Ближе к полудню она могла поклясться, что за последние шесть часов побила все рекорды по продаже алкоголя в Британии. Несмотря на усталость, она ни разу не споткнулась и не перепутала ни одного заказа. К счастью, Симус согласился готовить, когда Джинни мрачно заявила, что в пабе поднимут восстание при одном взгляде на приготовленное ею блюдо.

Она встретила несколько знакомых лиц, но не стала здороваться, зная, что они все равно ее не помнят. А даже если и помнят, так только как «одну из Уизли». Поэтому она улыбалась и продолжила работать, с облегчением поняв, что перестала считать часы до возвращения домой.

Вечерело, в Косом переулке постепенно начинали загораться фонари, освещая каменные плиты улиц. Многообразие людей в Переулке и Дырявом котле поражало. Не успели семьи и пожилые волшебники покинуть бар, как их место уже заняли молодые люди.

Джинни обслужила Лаванду с Парвати, которые устроились в конце бара, хихикая и безжалостно сплетничая. Джинни, не обращая на них внимания, отправила пустые тарелки и кружки обратно к Симусу. Взяв тряпку, она как раз начала вытирать стойку, когда в бар зашли Рон с Гарри. Джинни замерла, во рту внезапно пересохло. Кашлянув, она обогнула стойку, заметив, что они направились к ней.

— Как первый день? — поинтересовался Рон, блестя глазами.

— Отлично, — Джинни перевела взгляд на Гарри, который стоял позади Рона, засунув руки в карманы джинсов, и разглядывал бар. — Будешь что-нибудь?

Смеясь, Рон оглянулся:

— Гарри, что будешь пить?

— Воду, — пробормотал он в ответ и вздохнул, когда Рон посмотрел на него с удивлением. — Ладно, можно медовуху.

Похмелье из-за вчерашнего беспощадного распития огневиски оказалась неплохим учителем.

Повернувшись к сестре, Рон взъерошил ее волосы:

— Два стакана медовухи.

Злясь, Джинни оттолкнула его руку и спокойно пригладила волосы.

— Сядьте где-нибудь. Меня ждут посетители, так что потерпите немного.

Хмыкнув, Рон уселся за столик вместе с Гарри, соблазнительно улыбнулся Парвати и Лаванде, которые хихикнули в ответ, оценивающе разглядывая его. Закатив глаза, Джинни достала два чистых бокала. Когда Гарри зашел в бар и начал изучать ее этим странным взглядом, ее бросило в жар.

Она чувствовала, что он смотрит на нее, и медленно подняла глаза с бутылки, встретив его взгляд. Неприятный всплеск эмоций захватил с головой, пронзил до кончиков пальцев. Нервничая, девушка быстро отвела взгляд и поставила бутылку на стойку, вытерев капли медовухи.

— Джинни, — позвала Парвати.

Вытерев взмокшие ладони о передник, Джинни глубоко вздохнула и торопливо подошла к ее столику.

— Что-нибудь нужно?

Парвати покачала головой и коротко махнула рукой.

— Все отлично. Слушай, Рон все еще топчется около Гермионы?

— Топчется? — Джинни приподняла брови. — Они все еще влюблены друг в друга, да. Они были здесь вместе пару дней назад, ты разве не видела?

Парвати взглянула на Рона через плечо, потом повернулась к Джинни.

— А, я действительно не заметила их. Но боже, они с Гарри так похорошели.

— Осторожней, Парвати, Гермиона тебя проклянет, — улыбнулся Симус, потом наклонился к Лаванде и прошептал ей что-то, отчего она покраснела, как школьница.

Джини покачала головой и пошла в зал, захватив подносы с едой, которые принес Симус, и слегка приподняла голову, проходя мимо Гарри и Рона.

* * *

Гарри с интересом наблюдал, как Джинни прошла мимо них обратно к бару. Хотя она старательно изображала холодное равнодушие, он заметил ее мимолетный взгляд.

Гарри был поражен, что у нее получалось быть такой привлекательной в переднике. Завязанный вокруг талии, он выглядел как грязный белый кусок ткани, резко контрастирующий с ее черными брюками. Светло-каштановые волосы были небрежно забраны в прическу, как будто она даже не взглянула в зеркало и забыла про расческу. Несколько прядей обрамляли раскрасневшееся лицо, и Гарри не мог оторвать взгляда от белой футболки, облегающей ее грудь.

— Гарри?

— Да? — он моргнул, переводя взгляд на друга.

— Я говорю: ты заметил, как на тебя смотрит Парвати? — повторил Рон, взглянув на него с удивлением. — С тобой все нормально?

— Я в по… — в горле пересохло, и Гарри кашлянул. — Я в порядке. Просто хочу пить.

— Джинни специально злит меня, — Рон приподнялся и нашел сестру взглядом. — Джинни!

Она повернулась и взглянула на него так сердито, что он покраснел и плюхнулся обратно на стул.

— Она сейчас подойдет.

— Отлично, — ответил Гарри. Он думал, что только взгляд Гермионы может заставить Рона замолчать. Кажется, он оказался неправ.

Шум у входной двери на мгновение отвлек его от девушки: в паб вошли несколько мужчин в темно-синей форме для квиддича и, громко разговаривая, уселись за самый большой стол.

Рон прищурился, потом быстро повернулся к Гарри.

— Эй, разве это не Оливер Вуд?

Гарри вгляделся в группу внимательней и сразу узнал капитана школьной команды по квиддичу.

— Похоже, что он…

— Он играет за Паддлмор Юнайтед теперь, — Рон был взволнован. — Я не видел его со времени Турнира Трех волшебников.

Гарри с равнодушием передернул плечами и снова обернулся к Джинни.

— Поттер?

Гарри выдавил из себя улыбку, когда Оливер протиснулся сквозь толпу к их столику.

— Гарри Поттер.

— Оливер, — Гарри пожал протянутую руку.

Взглянув на Рона сверху вниз, Вуд улыбнулся:

— И Рон Уизли. Человек, который стал вратарем вместо меня. Я слышал, ты выиграл Кубок квиддича на шестом курсе.

Рон кивнул, слегка смутившись.

— Мы победили Слизерин со счетом двести сорок против девяноста.

— Отлично! — с гордостью произнес Оливер и хлопнул Гарри по плечу. — Похоже, это судьба, что мы с вами оказались в одном пабе сегодня.

— Да ну? — настороженно произнес Гарри, садясь обратно, когда Оливер взял соседний стул и придвинул к столику.

— Гарри, когда ты последний раз играл в квиддич? — неожиданно деловым тоном осведомился Вуд.

— Год назад или немного больше. С тех пор, как ушел из Хогвартса.

— Ты не сидел на метле с тех пор? — недоверчиво произнес Оливер.

Чувствуя себя неловко под удивленным взглядом Вуда, Гарри поерзал на месте.

— Ну, я пару раз играл с Уизли… ничего серьезного.

Оливер поколебался, раздумывая, потом покачал головой.

— Ладно, не проблема. Мы устроим тебе несколько тренировок, как тогда, когда я был капитаном в Хогвартсе.

— Эй, — оборвал его Гарри, поднимая руку, чтобы остановить бормотание Оливера, — о чем ты говоришь?

Вуд взглянул через плечо на команду, потом наклонился к Гарри.

— Видишь того парня с оранжевыми волосами?

— Кажутся красными, — заметил Рон.

— Это твои волосы красные, Рон. У него — оранжевые, — авторитетно заявил Вуд. — Он наш ловец, и честно говоря, играет он отвратительно. Ему в Пушках Педдл самое место.

— Эй! — возмутился Рон.

— Ладно, — Оливер взглянул на него удивленно, — ты же у нас фанат Пушек, а я и забыл. В любом случае, я ищу нового ловца с тех пор, как стал капитаном, и солгу, если не скажу, что твое имя всплывало в моей голове, Гарри.

Хотя перспектива профессионально играть в квиддич увлекла его на мгновение, Гарри отрицательно покачал головой.

— Меня это не интересует…

— Ты спятил? — Рон повернулся к нему в недоумении, как будто Гарри только что упустил главную возможность в своей жизни. — Ты же будешь играть в квиддич… В настоящий профессиональный квиддич!

— Я знаю, Рон, я просто… Думаю, я не гожусь для этого…

— Брось, — Вуд взял его за плечо и легонько потряс. — Ты был лучшим ловцом Хогвартса за последние сто лет, Гарри! Просто потренируйся и… — он умолк, когда Джинни подошла к их столику с двумя бокалами в руках. Не глядя на Рона с Гарри, она с улыбкой повернулась к Оливеру.

— Вам что-нибудь принести?

— А… — Вуд запнулся, пробормотал что-то себе под нос и произнес: — Нет, мисс.

Приподняв брови, девушка кивнула.

— Ладно…

Гарри проследил за ней взглядом, потом отпил из бокала, наслаждаясь прохладным напитком.

— Хм, Симус точно знал, что делал, когда нанимал ее, — заметил Оливер, поворачиваясь на стуле, чтобы еще раз взглянуть на Джинни. — Кто она?

Гарри выпрямился, когда увидел взгляд Вуда. Чувство собственности взыграло внутри, но он не успел выпалить резкий ответ.

— Моя сестра, Оливер, — быстро произнес Рон.

— Джинни Уизли? — Вуд повернулся к Гарри и скривил губы. — Это ведь она прислала тебе поющую валентинку?

Гарри покраснел, вспомнив, как был смущен, когда получил открытку. Но сейчас это показалось ему почти милым.

— Вообще-то я думал, что мне прислал ее один из ее братьев…

Оливер снова обернулся, чтобы взглянуть на девушку, не замечая красноту, залившую шею Гарри.

— Она выглядит потрясающе… Думаю, надо все-таки взять что-нибудь.

Он плавно поднялся и кивнул друзьям.

— Рад был видеть тебя, Рон. Гарри, подумай над предложением.

— Ты видел, как он смотрел на Джинни? — зло выдохнул Гарри, когда Вуд больше не мог их услышать.

— Я не могу поверить, что Оливер только что предложил тебе стать ловцом в Паддлмор! Это же потрясающе! — Рон, видимо, пропустил его слова мимо ушей.

Вздохнув, Гарри пожал плечами.

— Я не знаю… Слушай, мне это просто неинтересно.

— Тогда тебе придется заинтересоваться, — ответил Рон с ноткой упрямства в голосе. — Будешь большим идиотом, если по крайней мере не попытаешься.

Он начал рассуждать о выгодах игры в команде, деньгах, славе, девушках… девушках! Гарри сел вполоборота, чтобы не спускать глаз с Вуда.

* * *

Джинни зашла в подсобное помещение, чтобы взять напитки для постоянных посетителей. Гарри сидел всего лишь в нескольких шагах от нее, невозмутимо потягивая медовуху, и из-за его близости на душе было неспокойно. Она хотела не замечать его. Она хотела чувствовать себя спокойно рядом с ним. Но он только постоянно привлекал ее внимание.

Джинни налила два бокала, и, вежливо улыбаясь, поставила на столик перед двумя взрослыми волшебницами. Они поблагодарили ее и придвинули бокалы со сливочным пивом поближе. Джинни могла поклясться, что видела их в прошлую пятницу, когда они заглянули в бар с Роном и Гермионой. На этих же самых местах. В той же самой одежде. Завсегдатаи.

— Ты, должно быть, новенькая, — произнесла курносая волшебница. — Мы никогда не видели тебя раньше.

— Да, я недавно здесь работаю. Просто помогаю Симусу…

— Он милый, правда? — вздохнула другая, блеснув глазами, и пристально взглянула на девушку.

Хорошенькая. Достаточно хорошенькая, чтобы не нуждаться в чарах красоты. Прекрасно подходит Симусу.

— Да, он чудный, — с улыбкой ответил Джинни.

— И так много работает. Не понимаю, как такой трудолюбивый молодой человек до сих пор не женат.

Внезапно поняв намек, Джинни кашлянула, краснея.

— Вон та блондинка, в самом конце зала… Она…

Мерлин, кто же она для него? Его девушка? Секс — подружка?

— Они встречаются уже четыре года или около того…

Волшебницы с любопытством взглянули на столик, за которым хихикали Парвати с Лавандой, потом переглянулись, поморщившись.

— Слишком много румян.

Прыснув от смеха, Джинни вернулась к работе.

— А что здесь забыла такая хорошенькая девушка, как ты? — поинтересовалась курносая волшебница.

— Хотел бы я знать.

Она вскинула голову, услышав грубоватый шотландский акцент, и быстро поднялась, вытирая руки о передник.

— Простите… Вы что-нибудь хотите?

Парень соблазняюще улыбнулся.

— Наверное, возьму сливочное пиво.

— Оказывается, ты неплохо говоришь, — произнесла она, слабо улыбаясь.

— Ты же знаешь, мужчины всегда мямлят рядом с хорошенькими женщинами.

Ее щеки вспыхнули. На лицах волшебниц появились понимающие ухмылки.

— Можешь льстить сколько угодно, Оливер Вуд, но тебе все равно придется заплатить, — шутливо произнесла она, не понимая, почему ладони внезапно вспотели.

Вуд рассмеялся в ответ, в глазах промелькнуло восхищение.

— Ты определенно не та двенадцатилетняя девочка, какой была в Хогвартсе.

Джинни внимательно взглянула на него и заправила выбившуюся прядь волос за ухо.

— А какой ты помнишь меня?

— Тихой и неуклюжей. Я только что напомнил Гарри о поющей валентинке.

Она улыбнулась, снова покраснев от нахлынувших воспоминаний. Покраснела сильнее, чем тогда, когда объяснялась с Гарри.

— На самом деле, это Фред с Джорджем ее послали.

— Гарри утверждает то же самое, — согласился Оливер, кивнув в сторону столика, где сидели друзья. — Он смутился, как и ты сейчас. Я думаю, это было ужасно мило.

Джинни рассмеялась, покачав головой.

— Это было ужасно. Я кричала на братьев часа два без остановки.

— А теперь тебе…восемнадцать? И ты работаешь в Дырявом котле.

Джинни неожиданно почувствовала облегчение. Такой разговор был намного лучше пререканий, криков и злых слов.

— В это так трудно поверить?

— Что тебе восемнадцать? Конечно, нет, — усмехнулся Вуд. — Это должно было случиться. Но вот то, что ты работаешь здесь, слегка меня удивило. Я думаю, тебе бы больше подошли «Три метлы». Более спокойное и уютное место.

Джинни пожала плечами, сердито заправляя за ухо вновь выбившуюся прядь.

— Ты не видел меня семь лет и разговариваешь со мной не больше пяти минут. Откуда ты знаешь, что бы подошло мне больше?

— Интуиция, — просто ответил он, попробовав напиток. — И на самом деле, мы не виделись пять лет. Я видел тебя несколько раз во время Турнира Трех Волшебников.

Джинни замолчала, находя странным факт, что Оливер Вуд вообще заметил ее на Турнире.

— Я слышала от Рона, что ты играешь за Паддлмор Юнайтед теперь?

Его глаза вспыхнули.

— Я играл в запасной команде год, а потом стал вратарем в девяносто шестом году. Они назначили меня на должность капитана в девяносто восьмом… самый молодой капитан в истории команды.

— И две награды за первенство, — добавила она и заметила вспышку гордости в его глазах.

— Ты следишь за квиддичем?

Джинни рассмеялась, кивнув в сторону Рона.

— У меня шесть братьев, и все они одержимы квиддичем. Я была бы совсем глупой, если бы не следила за событиями.

— Женщина для меня, — произнес Оливер с восхищением. — Ты должна иногда приходить на матчи.

Джинни раздумывала несколько секунд, и на сердце резко стало тяжело. Она взглянула на Гарри, который тихо разговаривал с Роном.

— Может быть…

— Если я смогу убедить Гарри присоединиться к команде, я выиграю третье первенство.

Джинни быстро перевела взгляд на Вуда, ошеломленная словами.

— Гарри будет играть в твоей команде?

Оливер усмехнулся и кивнул.

— Он говорит, что квиддич его не интересует, но по-моему, это чушь. Я помню, как мы играли в одной команде. Парню нравится быть на метле.

Джинни рассеянно кивнула: квиддич может оказаться неплохой возможностью вытащить Гарри из дома. Может быть, то, что он любит, поможет ему отвлечься от беспокойных мыслей.

Она невольно подняла руку, чтобы заправить за ухо непокорную прядь волос и замерла, когда Оливер быстрым движением заправил ее сам. Его пальцы коснулись ее лба, и их глаза на мгновение встретились. Джинни почувствовала укор совести за непонятное чувство тепла, охватившее ее на секунду. Она могла поклясться, что Гарри смотрел на нее упор в то мгновение.

Она кашлянула и отклонилась назад, выдавливая улыбку.

— И кто из нас еще молчит? — спросил Оливер кокетливо, блеснув глазами.

* * *

Гарри смотрел, как Оливер спокойно наклонился к стойке, говоря что-то, что заставило Джинни запрокинуть голову и рассмеяться. Кровь закипела в мгновение, когда Вуд протянул руку и коснулся девушки. Всего лишь коснулся. Гарри видел искру кокетства, промелькнувшую между ними, и стук крови в ушах перекрыл голос Рона. Ревность разлилась по желудку лавой, сжигая изнутри.

Джинни что, флиртовала с ним? Флиртовала. По-настоящему флиртовала. Гарри в ярости поднялся, не в силах больше смотреть на нее. Пропустив вопрос Рона мимо ушей, он направился к барной стойке, намереваясь прямо сказать Оливеру и Джинни то, что думает об их отвратительных заигрываниях.

Ослепленный яростью, он даже не заметил Парвати. Она быстро подошла к нему и раздраженно схватила за руку, не понимая, почему он весь вечер не обращал на нее внимание.

— Привет, незнакомец, куда направляешься?

Гарри оторвал взгляд от парочки и рассеянно взглянул на девушку, внезапно почувствовав себя идиотом из-за того, что хотел врезать Оливеру за невинный разговор с Джинни.

— Я…шел за напитком.

Парвати улыбнулась и решила простить ему безразличие. Он был таким милым. Она задохнулась от желания, ощутив под пальцами его крепкие мышцы.

— Знаешь, мы ведь не болтали с самого расставания в Хогвартсе.

Пожав плечами, Гарри осторожно наблюдал за ее рукой, которая пробиралась вверх к его предплечью.

— Я был слегка занят.

Парвати откинула длинные волосы на спину.

— Конечно. Знаменитый Гарри Поттер и все такое, — она хихикнула, не замечая, как он напрягся. — Может, сходим куда — нибудь… Наверстаем упущенное.

Гарри перевел взгляд на Джинни с Оливером.

— Да… может быть, — он облегченно выдохнул, когда к ним подошел Рон.

— Привет, Парвати.

Парвати кокетливо улыбнулась ему и опустила руку.

— Рон Уизли. Кажется, ты подрос со времени нашей последней встречи.

Зная правила игры, Рон усмехнулся.

— С прошлой-то недели?

Парвати снова хихикнула, заставив Гарри раздраженно закатить глаза. Он отвернулся от них обоих и с радостью увидел, что Оливер вернулся за свой столик.

Джинни теперь разговаривала с Симусом, вытирая стойку. Гари понял, что отчаянно хочет поговорить с ней… Он не знал, о чем, просто хотел быть рядом с ней. Хотел, чтобы она смеялась и флиртовала только с ним.

Чувствуя себя глупо, он сунул руки в карманы и заколебался. У него не было много времени, потому что Парвати снова положила руку ему на грудь.

— Надеюсь, скоро увидимся, Гарри, — произнесла она, сексуально покусывая нижнюю губу, потом вернулась за столик к Лаванде.

Рон рассмеялся и ткнул друга локтем.

— Не упуская свой шанс.

Гарри вернулся с ним за столик.

— О чем ты говоришь?

— Парвати. Намек был очевиден.

Гарри уселся на стул и покачал головой.

— Ты спятил.

Рон одним глотком прикончил медовуху и засмеялся.

— До тебя правда долго доходит, Гарри. Она же флиртовала с тобой, прикасалась к тебе….А ее глаза вообще ясно говорили: «Возьми меня!»

Желудок Гарри сделал сальто.

— Флирт не всегда ведет к перепиху, Рон. — Гарри честно на это надеялся. — Кроме того, если дело в этом, то тебе пришлось бы долго объясняться с Гермионой.

Рон передернул плечами.

— Для меня это всего лишь шутка. Боги не позволят мне изменять Гермионе, — он замолчал. — Ты помнишь, я сказал, что сделаю ей предложение?

Гарри кивнул.

— Я помню не все, но эта часть запомнилась неплохо.

Рон поерзал на стуле.

— Не говори ей, ладно?

Смеясь, Гарри выпрямился.

— Думаешь, я собираюсь рассказать ей о твоих намерениях?

Смутившись, друг нахмурился.

— Я знаю, что ты не расскажешь… Я просто… Я не собирался говорить тебе… То есть, конечно, собирался, но не тогда, когда мы напились.

— Я не обижаюсь, Рон. Я рад, что ты рассказал мне.

— Вы двое закажете еще что-нибудь, пока мы не закрылись? — спросила Джинни.

— Ты откуда взялась? — выдохнул Рон, покраснев. — И что ты слышала?

Скрестив на груди руки, она с любопытством взглянула на брата.

— Ладно, я пришла вот оттуда, — пояснила она, кивая на барную стойку. — Я могу пройтись еще раз, если вы не знаете, как ходят люди. И я ничего такого не слышала. Вы что, обсуждаете сверхсекретные вопросы?

Рон взглянул на нее саркастически и закатил глаза.

— Симус здесь?

Джинни приподняла плечо и оглянулась на бар через плечо.

— Вам нужно всего лишь найти Лаванду, — пояснила она и кивнула на столик, за которым Симус с Лавандой сидели рядом, разговаривая с Парвати. — Уже вечер, так что он позволяет себе часто отлучаться.

— Пойду скажу привет, — Рон взял бокал и поднялся. — Скоро вернусь.

Гарри попытался возразить, паникуя, что придется остаться с Джинни наедине. Но он успел только пробормотать несколько слов вслед другу. Вздохнув, Гарри опустил глаза на медовуху и нервно обхватил бокал ладонями. Джинни покусала губу, размышляя, не присесть ли ей рядом с ним, но, быстро передумав, мягко улыбнулась, чтобы сгладить возникшую напряженность.

— Ты хочешь еще что-нибудь?

Гарри отклонился на спинку стула и холодно взглянул на нее. Ее сердце бешено забилось, когда он задержал взгляд на ее губах.

— Я еще не решил, — усмехнулся он и взглянул в ее глаза. — Но ты можешь поинтересоваться у Оливера. Возможно, он захочет чего-нибудь остужающего.

Он с наслаждением увидел замешательство в ее глазах.

— Что ты имеешь в виду?

Ехидный ответ, который он собирался сказать, остался непроизнесенным: за спиной Джинни возник Рон.

— Ты уходишь?

Чувство облегчения заполнило его целиком, когда он с радостью отодвинул бокал и поднялся. Часа беспрерывного общения хватило ему с головой. Он нуждался в тишине и спокойствии.

— Конечно.

— Отлично, — Рон поцеловал Джинни в лоб. — Скажи папе с мамой, что я приду завтра на обед, ладно?

Она молча кивнула и проводила брата взглядом. Когда Гарри прошел мимо нее, она слегка напряглась и задержала дыхание, когда он внезапно остановился. Слишком близко. Ей нужно было чуть-чуть податься вперед, чтобы коснуться его.

— Приятного вечера, — произнес он и кивнул Оливеру. — Убедись, что он оставит хорошие чаевые за твои услуги.

Джинни покраснела, чувствуя, как горят щеки, но лишь нахмурилась, молча смотря ему вслед, пока он не растворился в темноте Косого переулка.

— Джинни, ты принесешь мне те бокалы? — попросил Симус, вырывая ее из мыслей.

Вздохнув, она взяла бокалы и покачала головой, отказываясь понимать, чем разозлила его. Неужели он так расстроился из-за того, что она говорила с Оливером? Может быть, Гарри просто ревновал? Эта мысль ее воодушевила. Хотя он не имел никакого права на ревность, потому что Парвати едва не набросилась на него прямо в зале. Нахмурившись, Джинни взглянула на Патил и внезапно осознала, как выглядит со стороны. Волосы в беспорядке, блузка и лицо грязные от работы. Гарри не тупой, чтобы не заметить Парвати.

Вздохнув, Джинни отправила пустые бокалы обратно Симусу и понадеялась, что вечер скоро закончится, она пойдет домой, ляжет в постель и не уснет, мучительно думая о Гарри.

* * *

Гарри и Рон шли по улице к дому Сириуса. Рон снова начал бормотать что-то о квиддиче и «потрясающей» возможности, которую предложил Вуд.

— Честное слово, Гарри, ты должен хотя бы прийти на поле и попробовать.

Перед глазами проплыли неясные очертания Оливера и Джинни. Гарри запрокинул голову и громко вздохнул.

— Брось, Рон. Меня это не интересует.

Рон начал терять терпение и резко остановился, дожидаясь, пока Гарри оглянется.

— Тебя ничего не интересует, да?

Чувство самозащиты немедленно отреагировало на повышенный голос Рона.

— Меня мало что интересует. И квиддич меньше всего. Ты не понимаешь?

— Не понимаю, потому что ты чушь несешь, Гарри. Ты играл в квиддич семь лет. Квиддич помогал тебе справиться со всем, что происходило с тобой и вокруг тебя. А теперь ты бросаешь даже его?

— Да.

— Чушь.

В глазах Гарри промелькнула ярость.

— Почему все вокруг думают, что знают меня лучше меня самого? — он шагнул к другу.

— Гарри, а ты сам знаешь, чего хочешь? — тихо поинтересовался Рон.

— Конечно, знаю. Я хочу только выигрывать. Я хочу трахать каждую ведьму, какую захочу. Это ведь мечта, да? То, что казалось нам идеальной жизнью!

— Да, но тогда нам было шестнадцать, — возразил Рон, пристально рассматривая друга. — Нам уже давно не шестнадцать, Гарри. Если ты до сих пор хочешь того же самого, так это потому, что ты не хочешь жить в реальности.

Гарри сжал зубы.

— У меня нет выбора, жить или не жить в «реальности». Я и так живу в ней каждую минуту, сейчас, с мгновения, когда просыпаюсь и иногда даже во сне. Моя реальность темная, страшная и жестокая. И иди ты к черту, если не понимаешь, что я не могу найти ничего, что помогло бы мне избавиться от этого.

— Может, ты идешь неправильным путем?

Гарри горько рассмеялся.

— Ты говоришь как Гермиона. Довольно странно, что ты пытаешься читать мне лекции, принося алкоголь и поощряя ухлестывать за женщинами.

— Потому что это единственная возможность поговорить с тобой, — выдохнул Рон, кипя от злости и обиды.

— А может, я не хочу с тобой разговаривать, Рон. Ты думаешь, что знаешь меня. Ты думаешь, что знаешь мои желания. Ты как все остальные. Вместо того чтобы спросить меня, вы все предлагаете свои решения.

— Так черт тебя подери, Гарри, чего ты хочешь?

Он помолчал несколько секунд, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих. Ярость исчезла, уступив место изможденности и усталости. Он взглянул на друга и сунул дрожащие руки в карманы.

— Я хочу остаться один, — тихо произнес он, повернулся и пошел прочь.

Рон позволил ему уйти, хотя сначала намеревался догнать. В тот момент он не мог сделать для Гарри ничего, но раз друг хотел остаться один, пусть остается.

Рон сглотнул и долго смотрел вслед Гарри, пока тот не исчез в темноте.

На следующее утро Джинни стояла у входной двери дома Блэка и мучительно раздумывала: постучать или нет. На свернутом листке пергамента, который она сжимала в руке, было изображено, как добраться до поля Паддлмор Юнайтед. Оливер заглянул в паб утром и попросил ее передать пергамент Гарри. Девушка подозревала, что он пришел не только из-за этого, и ее подозрения оправдались, потому что Вуд пригласил ее пообедать с ним.

Она удивилась, поняв, что ей жаль отказывать ему. Оправдываясь, она сказала, что ее семья собирается два раза в неделю на семейный обед. Частично это было правдой. Но на самом деле ей казалось, что, согласившись пойти с Оливером, она предаст Гарри. Особенно после его слов той ночью: он был в ярости и… слегка ревновал. Она отчаянно хотела узнать, что значили те его слова.

Глубоко вздохнув, Джинни подняла руку и, постучав, замерла, прислушиваясь к звукам внутри дома. Разочарованно выдохнув, она уже приготовилась уйти, когда дверь внезапно распахнулась.

— Джинни, — в голосе Гарри сквозило удивление.

— Гарри… Прости, я помешала?

Он покачал головой.

— Я стирал, — он помедлил, приоткрывая дверь шире. — Ты можешь зайти… если хочешь.

Джинни зашла в комнату и прикрыла за собой дверь. Ее взгляд упал на книгу, лежавшую на столике рядом с софой. Девушка сдержала улыбку, узнав «Квиддич во все времена». Гарри обернулся к ней, засунув руки в карманы джинсов.

— Так…

Джинни переступила с ноги на ноги; между ними наступила напряженная тишина, пока она не взглянула на пергамент, зажатый в руке.

— Я пришла отдать тебе вот это.

Гарри подозрительно взглянул на свиток.

— Ты написала мне письмо?

Она не могла выдавить слова, снова чувствуя себя одиннадцатилетней школьницей под его пристальным взглядом.

— Я? Нет, это от… Оливера, — она протянула ему пергамент.

Гарри слегка нахмурился, взяв записку из ее рук осторожно — так, чтобы не коснуться ее кожи.

— Оливер?

— Там написано, как добраться до поля Паддлмор Юнайтед, — улыбнулась Джинни. — Он не сдается.

— Конечно, не сдается, — Гарри положил записку на книгу. — Спасибо, Джинни.

— Ты уже решил, что будешь с этим делать?

— С чем? — спросил он и обошел кресло, чтобы сесть на софу.

Джинни вошла в гостиную и осторожно села рядом с ним.

— С квиддичем… с предложением Оливера.

Гарри взглянул на нее и слегка повел плечом.

— Не знаю. Какая-то часть меня действительно хочет принять это предложение.

— Но?

— Но я не знаю, действительно ли квиддич — то, что я хочу. Это интересно для таких, как Оливер, которые живут и дышат спортом. Но мне это кажется потерей времени.

Она понимающе кивнула, нервно сминая край кофты.

— Почему Оливер просто не послал мне сову? — внезапно поинтересовался Гарри и сжал ладони в кулак, заметив, что Джинни покраснела.

— Он не знал, где именно ты живешь, и я согласилась передать тебе записку.

Разумеется, ты согласилась.

Гарри задумался над намерениями Вуда по отношению к Джинни.

Выталкивая неприятные мысли из головы, он кашлянул.

— Ты говорила с Роном вчера? — спокойно спросил он, поднимая глаза на девушку.

Она повела плечом.

— Он остался у Гермионы… Я возвращалась домой и как раз зашла к тебе. Он придет на обед сегодня.

— Ладно… — Гарри замолчал, не зная, что сказать.

— Мы будем рады видеть тебя на обеде, — торопливо произнесла Джинни, зажав руки между коленями. — Ты давно не навещал маму с папой и…

— Я не могу, — оборвал он, — Сириус принесет что-нибудь на обед. Он собирался рано придти с работы.

— А, — Джинни не обратила внимание на огорчение, мгновенно вспыхнувшее внутри нее. — Я давно не видела Сириуса. Как он?

— Занят, — Гарри пожал плечами. — Министерство разрабатывает новую программу подготовки авроров.

— Зачем им новая программа? — поинтересовалась Джинни, чувствуя, что ее плечи расслабляются.

Гарри снова дернул плечом.

— Понятия не имею. Я сам давно не разговаривал с Сириусом. Он вечно либо в Министерстве, либо у Римуса.

— Я навещала Римуса пару недель назад вместе с мамой, — мягко произнесла она. Гарри отвел взгляд. — Он выглядит более жизнерадостным…

— Жизнерадостность не поможет, когда ты овощ, — резко ответил Гарри и тут же пожалел о своей резкости, когда она отвела взгляд. Он потер лицо руками. — Прости.

Джинни нервно сглотнула и подняла на него глаза.

— Я могу пойти с тобой, если хочешь... если соберешься навести его скоро.

Хотя сама идея привела его в ужас, Гарри отнял руки от лица и слабо улыбнулся.

— Спасибо… может быть…

— Ты хорошо себя чувствуешь? Ты усталый…

— Я плохо сплю.

Джинни не стала напоминать, что сама сказала ему об этом несколько дней назад. Вместо этого она бездумно положила ладонь поверх его ладони.

— Я читала о заклинаниях, которые помогают спать без снов. Они отличаются от зелий, но они лучше…

Она замолчала, заметив, что Гарри смотрит на нее пристально. Она улыбнулась.

— Что? Почему ты так смо…

Оставшиеся слова смазались, потому что он внезапно наклонился и поцеловал ее. Она отклонилась назад, на софу, и Гарри едва сдержал стон, когда она слабо ответила на его поцелуй. Ее тело казалось наэлектризованным под его прикосновением. Она выгнулась ему навстречу, требуя большего. Нуждаясь в большем. Потом внезапно высвободилась и разорвала поцелуй.

Он удивился ее реакции, удивился, что ее руки оттолкнули его. Джинни выпрямилась и глубоко вздохнула.

— Что ты делаешь?

— Я целовал тебя, — ответил он, наблюдая, как она поднялась и нервно пригладила волосы.

— Ты не можешь вот так просто… поцеловать меня, Гарри!

— Почему нет? Тебе ведь нравится это, всегда нравилось это, — сухо возразил он.

Она взглянула на него сверху вниз; руки безвольно упали вдоль тела.

— Ты знаешь, о чем я говорю.

— Может, и нет, — Гарри наклонил голову.

Ее глаза преследовали его, когда он поднялся, потом она опустила взгляд.

— Объясни мне, — тихо попросил он.

Она не могла думать, когда Гарри стоял так близко. Сделав шаг назад, она вздохнула:

— Ты ведешь себя странно. Сейчас ты целуешь меня, потом ведешь себя так, словно я для тебя — никто.

— Почему бы мне так себя не вести? — поинтересовался он и скривил губы, заметив вспышку в ее глазах.

— Почему нет? — переспросила она. — Потому что это нечестно по отношению ко мне, Гарри.

Он с безразличием дернул плечом.

— Прости, если я веду себя некрасиво, Джинни. Но я тебе ничего не обещал.

Ты обещал мне все.

— Я не требую обещаний, Гарри. Я хочу, чтобы ты знал, чего хочешь. Я не могу быть рядом с тобой в качестве развлечения, когда ты ненадолго выползаешь из своей угрюмости, как из норы.

Его глаза потемнели от ярости.

— Хватит.

Их взгляды встретились, молча сражаясь.

Потом Джинни вздохнула.

— Я не понимаю тебя, Гарри.

— Я знаю, что не понимаешь, — ответил он. — Можно тебя спросить, зачем ты здесь?

— Я принесла тебе записку от Оливера…

— Ты могла сказать ему мой адрес, — заметил Гарри, скрещивая руки на груди.

— Я хотела ему помочь…

— Разумеется.

— Слушай, Гарри…

— Признайся, Джинни, — прервал он, не обращая внимания на ее взгляд. — Ты согласилась принести записку только потому, что хотела увидеть меня.

Он попал в точку, и Джинни в защитном жесте сложила на груди руки.

— Не льсти себе.

— Ты совсем как твой брат. Ты просто не можешь оставить меня в покое, да? Я же бедный, страдающий Гарри. Ты сказала, что хочешь помочь мне, но на своих условиях.

Джинни скривила губы.

— Да иди ты к черту, Гарри.

Она была горда собой, заметив удивление и злость в его глазах.

— И ты абсолютно неправ, — холодно продолжила она. — Я не считаю тебя бедным или страдающим. Никогда не считала. И я не пришла сюда, чтобы наспех перепихнуться.

— Какая жалость. Тогда зачем ты явилась?

— Ты действительно хочешь знать?

— Да.

Ее ответ потонул в звуке распахнувшейся двери. Голос Сириуса раздался из кухни:

— Гарри?

Он быстро отстранился от девушки и снова засунул руки в карманы джинсов.

— Я здесь.

Сириус положил сумку с продуктами на стол, взглянул в гостиную через плечо и улыбнулся, увидев девушку.

— Джинни, — с удивлением произнес он, подозрительно переводя взгляд с нее на крестника.

— Привет, Сириус, — Джинни улыбнулась и обняла мужчину. — Давно не виделись.

— Ты работаешь в Дырявом котле, — с улыбкой произнес он и отступил назад, держа руки девушки. Почувствовав дрожь в ее пальцах, он быстро взглянул на Гарри. Джинни снова улыбнулась, вдруг подумав, что Гарри мог обсуждать ее с Сириусом.

— Да, работаю. Заходи как-нибудь, я куплю тебе выпить.

— Обещаю заглянуть, — заверил он и принялся вынимать еду из сумки. — Не хочешь остаться на обед?

— Она не может, — быстро возразил Гарри, игнорируя ее удивленный взгляд. — Ее ждут родители.

Сириус вытащил пакет с цыпленком и медленно положил на стол, приподняв брови.

Выдавливая улыбку, Джинни повернулась к мужчине и кивнула в сторону двери.

— Он прав, мама наверняка ждет моей помощи, так что мне пора… Но спасибо за приглашение.

— Заходи в любое время, Джинни, и как можно чаще.

— Хорошо, — ответила она и быстро прошла мимо Гарри к дверям.

Бросив взгляд на крестного, Гарри торопливо догнал девушку и вышел с ней на крыльцо.

— Подожди, — он мягко взял ее за руку.

Джинни повернулась к нему.

— Да?

— Прости. Я немного резкий сегодня, — он вздохнул, глядя на ее приподнятые брови. — Я хочу… чтобы мы были друзьями.

Хотя ее сердце дрогнуло, Джинни слабо улыбнулась в ответ.

— Я тоже.

Он выпустил ее руку и рассеянно потер шею.

— И если ты захочешь испробовать то… заклинание, про которое говорила, то я хотел бы принять участие.

Она кивнула, понимая, что ему непросто просить ее о чем бы то ни было.

— Конечно, Гарри. Мы попробуем, если ты хочешь.

Он кивнул и, отступив назад, хотел поблагодарить ее, но она быстро вытащила палочку и аппарировала.

Чувствуя, что на сердце стало легче, Гарри вернулся в дом и тихо закрыл за собой дверь.

— Тебе нужна помощь?

Сириус отрицательно покачал головой и, направив палочку на буфет, поставил две тарелки на стол.

— Я уже все сделал.

Гарри придвинул кресло и сел, пододвинув блюдо с цыпленком к себе.

— Спасибо за обед…тебе не нужно было бросать работу из-за цыпленка.

Сириус повесил мантию на вешалку и сел напротив крестника.

— Я ушел с работы раньше не из-за цыпленка, а из-за тебя, — он отрезал кусок мяса.

Гарри глотнул воды и пожал плечами.

— Не стоило.

— Гарри, — твердо произнес Сириус, — я хотел тебя увидеть.

Некоторое время они ели молча, потом Гарри поднял взгляд на крестного.

— Я идиот?

Вытерев жирные пальцы о салфетку, Сириус удивленно взглянул на крестника.

— С чего ты это взял?

Гарри кивнул на дверь, не отводя взгляда от крестного.

— По отношению к ней.

— То есть? — Сириус попытался скрыть улыбку, вытирая губы салфеткой.

Гарри тяжело вздохнул и раздраженно взглянул на него.

— Я идиот, что не… что я не рядом с ней?

— Ты ее любишь?

Плечи Гарри слегка опустились.

— Не знаю.

— Ты хочешь быть с ней?

Снова вздохнув, Гарри с сомнением покачал головой.

— Не знаю.

— Ты просто не уверен насчет некоторых вещей, Гарри. И это не делает тебя идиотом.

Гарри бросил вилку с куском цыпленка на тарелку и отклонился на спинку стула.

— Она только все усложняет…

Сириус снова отрезал мясо.

— Почему?

— Понятия не имею. Она меня избегает.

— А ты хочешь, чтобы она была с тобой? Она ведь твой друг?

— Думаю, да, но…

— Но? — мягко переспросил Сириус.

— Гермиона тоже мой друг, но я не чувствую… — он замолчал и махнул рукой. — Забудь.

— Я знаю, что ты запутался в отношениях с Джинни. Но ты же так старался оттолкнуть ее и друзей, — он быстро поднял руку, когда Гарри собрался ответить. — Дай закончить. Я всегда готов выслушать тебя, если ты захочешь поговорить со мной о своих чувствах. Но если ты любишь своих друзей…если ты думаешь, что любишь Джинни… не отталкивай ее. Дай ей помочь тебе. Дай друзьям помочь тебе.

— Меня не нужно спасать, Сириус, — кратко ответил Гарри.

— Я не говорил о спасении. Я говорю тебе о правильных решениях, — Сириус помолчал мгновение, наблюдая за крестником. Гарри уткнулся взглядом в тарелку. — Рон приходил ко мне сегодня.

Гарри резко вскинул голову и нахмурился.

— Зачем?

— Он хочет стать аврором.

Гарри внезапно ощутил комок гордости и страха внутри.

— Серьезно? Что ты ему ответил?

— Ну, я ничего такого не сказал. Я пока записал его на экзамен, потом ему нужно будет пройти базовый курс перед тренировками.

— Ты разрешишь ему стать аврором? — глаза Гарри округлились от удивления.

Сириус поднялся и положил тарелку в раковину.

— Разумеется. Рон сильный и смышленый. У него есть преданность делу. Мне нужны такие люди.

— Но происшествий не случалось уже года два, — заметил Гарри, — зачем тебе авроры? Те, что работают с тобой сейчас, и так зевают от скуки.

Сириус резко повернулся к нему, теряя терпение.

— Гарри, в ночь, когда мы победили Волдеморта, оказалось, что многие авроры работали с Пожирателями смерти. Теперь они проводят время в Азкабане, но это не значит, что вокруг тебя не совершаются преступления. Темные волшебники, оставшиеся Пожиратели смерти, нападающие на маглов… На несколько магических семей…

— Зачем? — ладони Гарри вспотели.

— Развлечение. Привлекают внимание. Кто знает, Гарри? Суть в том, что ты не знаешь об этом только потому, что работники Министерства изо всех сил скрывают преступления. Думаешь, почему я сижу на работе до утра? Или почему Джинни так редко видится с отцом? Мы не хотим, чтобы люди смотрели на нас испуганно, как ты сейчас.

Гарри поднялся, шатаясь, со стула и провел рукой по волосам.

— Прости, Сириус. Я не знал…

— Все в порядке. Я не злюсь. Но ты должен гордиться Роном, ведь он хочет помочь, — произнес Сириус таким тоном, что Гарри мгновенно стало стыдно.

Он постоял неподвижно, потом прошел вслед за крестным в гостиную.

— Я тоже хочу помочь.

— Что? — Сириус резко остановился и пристально взглянул на него.

— Я приду на следующей неделе вместе с Роном. Я хочу помочь.

В глазах Сириуса промелькнула гордость, прежде чем он серьезно кивнул.

— Как насчет партии в шахматы?

Гарри слабо улыбнулся.

— С радостью.

Неделя тянулась медленно, словно пытка. Джинни не говорила с Гарри с того самого вечера в доме Сириуса и гордилась, что не уступала своему желанию зайти к нему. И хотя тайно она надеялась, что Гарри придет вместе с Роном в Нору на семейный ужин, или заглянет в Дырявый Котел, он так и не появился, и ее рассердило чувство разочарования от того, что он так и не пришел.

Ей начало казаться, что Рон с Гарри перестали ладить: Рон частенько пребывал в плохом настроении и избегал разговоров о друге. Джинни не хотела злить брата, поэтому сама избегала задавать вопросы, возникающие в голове.

В тот вечер Джинни мысленно поставила галочку: навестить Гермиону в Министерстве и расспросить, не знает ли она, что происходит между Гарри и Роном.

Джинни подняла бокалы и, резко обернувшись, отступила назад, едва не столкнувшись с Оливером, который быстро взял ее за руки, чтобы не расплескать напитки.

— Прости, я не хотел тебя напугать, — с усмешкой произнес он, продолжая держать ее за запястья.

Она рассмеялась, радуясь, что напитки перестали плескаться в кружках. Потом расслабилась и протянула кружки Оливеру.

— Держи.

— Спасибо, но я не хочу пить, — ответил он, приподнимая брови.

— Отлично, потому что я несла их не тебе, — хихикнула она и повернулась, чтобы взять еще две тяжелые кружки. — Но ты можешь помочь мне донести их до того столика.

— Идет.

Джинни снова улыбнулась, когда он посторонился, пропуская ее в зал. Она вдруг почувствовала жар и смущение, ощутив на себе его взгляд.

Обслужив волшебников, девушка повернулась к Вуду и вытерла руки о передник.

— Спасибо. Ночь тянется медленно, но когда ты один обслуживаешь людей, время бежит чертовски быстро.

— Симус должен нанять еще кого-нибудь в помощь, — заметил Оливер, следуя за ней к барной стойке.

Джинни встала напротив него и, вытащив палочку, отправила пустые бокалы обратно к Симусу.

— С растущим количеством посетителей, ему придется найти еще одного работника. Ты хочешь что-нибудь выпить?

Оливер наклонился и взял девушку за руку.

— Нет. Но я хочу пообедать с тобой.

Покраснев, Джинни взглянула на их соединенные руки и подняла глаза на Оливера.

— Что?

— Обед. То, что едят после ланча. Пообедаем где-нибудь в другом месте, — с усмешкой ответил он.

Джинни улыбнулась, чувствуя, как бьется сердце. Всю свою жизнь она хотела быть рядом с Гарри, и даже теперь, когда она потеряла его, она не думала о возможности быть с кем-то еще. До этой минуты.

— Хорошо… Когда?

Оливер сжал ее руку.

— Завтра у меня матч с Уимборном. Но в четверг я свободен.

Джинни быстро перебрала события в голове.

— Четверг подойдет. Я работаю до полудня, но если ты хочешь, мы можем встретиться здесь в три, а потом пойдем куда ты захочешь, — она почувствовала взгляд, и, взглянув в зал, заметила Парвати и Лаванду, пристально рассматривающих их.

Оливер проследил за ее взглядом и махнул рукой.

— Этим двоим больше нечем заняться, — произнес он, улыбаясь. Лаванда с Парвати вспыхнули и, наклонившись друг к другу, начали шептаться.

Джинни засмеялась и покачала головой.

— Обычно они приходят сюда после магазинов: посплетничать, кто кого поцеловал, и кто что сделал. Ужасно скучно.

Оливер внезапно наклонился к ней и, положив ладонь на ее шею под волосами, мягко привлек девушку к себе. Их губы оказались слишком близко, ее глазах расширились от изумления.

— Хочешь дать им повод для сплетен?

Она не успела ответить, потому что он поцеловал ее. И, не успев понять, что делает, она ответила на его поцелуй, сжимая пальцами рукав его рубашки. Оливер быстро отстранился.

Джинни глубоко вдохнула, блестя глазами. Оливер пристально наблюдал за ней, слабо улыбаясь.

— Вот и отличный повод для сплетен.

Джинни покачала головой и только потом осознала, что он имел в виду. Жгуче покраснев, она взглянула на Парвати, которая наблюдала за ней с усмешкой, Лаванда хихикала, прикрыв рот ладонью. Джинни смущенно улыбнулась им и повернулась к Вуду.

— Это входит в число «кто кого поцеловал», да?

Он пожал плечами и провел рукой по волосам.

— Честно говоря, я долго искал предлог для этого, с того дня, как заглянул сюда.

— Я… — она замолчала, заметив, что Парвати, накинув мантию, направляется к ним.

— Спасибо за напитки, Джинни, — спокойно произнесла она, но ее глаза горели от удовольствия. Не дожидаясь ответа, она взглянула на Оливера. — Хоть кто-то заставил ее покраснеть.

— Каждый раз, когда увидишь, что она бледна, дай мне знать, — шутливо ответил он, поднимая глаза на Джинни.

Парвати перевела взгляд с одного на другого и усмехнулась.

— Разумеется. Ладно, еще увидимся.

Джинни нервно сглотнула и помахала девушке вслед.

— До встречи.

Парвати кивнула Лаванде и вышла из паба. Вечер стоял теплый. Парвати неторопливо пошла по улице, чувствуя, как ром разливается по крови, согревая ее. Она надеялась, что хоть какой-нибудь мало-мальски приличный волшебник заглянет в паб, и ей не придется спать одной. Она пристально наблюдала за Оливером, но очевидно, что он увлечен Уизли, причем по совершенно непонятным причинам. Переходя улицу, она заметила знакомые очки и растрепанные черные волосы. Кто знает, может, ей повезет сейчас?

— Гарри?

Он сдержал стон, увидев Парвати, машущую ему на противоположной стороне улицы.

— Привет.

— Что ты делаешь здесь один?

Гарри прислонился к кирпичной стене магазина котлов, смутившись, что его заметили. Он не хотел признаваться, что ждал окончания рабочего дня Джинни, чтобы проводить ее домой.

— Да так… гуляю.

Парвати с интересом приподняла брови и перекинула волосы с груди на спину.

— Гуляешь? Почти полночь…

Он вздохнул и повел плечом.

— Жду Джинни.

Гарри взглянул на дверь Дырявого котла и не заметил вспышки зависти в глазах девушки.

Кашлянув, она улыбнулась ему:

— Тебе придется долго ждать.

Не обращая на нее особого внимания, Гарри прислонился к стене и сунул руки в карманы джинсов.

— Это почему?

Парвати едва заметно пожала плечами.

— Потому что Джинни занята Оливером Вудом. Они целуются и болтают, так что освободится она еще не скоро.

— Целуются? — Гарри внезапно понял, что слова действительно могут ранить.

— Это выглядит довольно мило, — продолжила Парвати, заметив, что Гарри сжал зубы. — Я даже не знала, что они встречаются.

— Я тоже, — тихо ответил он, отчаянно пытаясь сдержать ярость. Целуются? Образы страстно целующихся Вуда с Джинни немедленно всплыли в его голове.

— Ладно, если ты все-таки хочешь подождать ее, тогда я пойду, — произнесла Парвати и отступила на шаг, застенчиво глядя на него. — Или ты можешь проводить меня до дома и убедиться, что ко мне никто не пристал.

Гарри уже собирался грубо ответить ей, что она легко может аппарировать, когда наткнулся на ее соблазнительный взгляд. И Гарри понял намек.

Его глаза скользнули по ее телу, пока он размышлял, насколько она похожа на свою сестру. А если Джинни хочет целоваться с Оливером всю ночь… это ее выбор.

Сглотнув, Гарри взял Парвати за руку, заглушая внутри свою боль и ярость.

— Думаю, я могу тебе это устроить.

* * *

Оливер ушел из паба последним, вместе с Джинни и Симусом. Он помог девушке обслужить несколько столиков и даже помог унять драку двух волшебников, сцепившихся у бара. Он больше не пытался поцеловать ее, и Джинни не могла понять, рада она или разочарована. Она вцепилась полотенце, которым вытирала со стола крупные капли пролитого пива.

Почему она чувствует свою вину, приняв его приглашение пообедать? Предложение совершенно невинно. Это просто обед с… другом.

С мужчиной.

С мужчиной, который поцеловал ее.

Расстроившись, Джинни попыталась сконцентрироваться на уборке. Глупость: она не принадлежит Гарри, как и он не принадлежит ей. Она может спокойно встречаться с другими мужчинами.

Но ее сознание предало ее: мысли о Гарри разбили стену защиты, которую она так долго выстраивала. Вернувшись в кухню, чтобы помочь Симусу, она думала, где сейчас Гарри, что он делает, один ли он… как себя чувствует…

* * *

Гарри определенно не был один. По крайней мере, физически. Он лежал на мягкой кровати Парвати, поглаживая ее бедра вспотевшими руками. Запах секса и жасмина окутали его, когда она взобралась к нему на колени и откинула волосы назад, ее стоны заполняли комнату. Гарри отдавал столько же, сколько она ему дарила, но чувствовал себя совершенно далеким от происходящего.

Он пытался расслабиться, но мысль о том, как можно спать в настолько розовой комнате, не давала ему покоя. Розовые подушки, розовые занавески. Розовый абажур на лампе. Его тошнило от розового.

Руки Гарри скользнули вверх, сжали грудь девушки. Он устало прикрыл глаза — но как только в голове возникла Джинни, он вздрогнул и уставился на Парвати. Не хватало ему только думать о Джинни сейчас — о ее рыжих волосах, молочно-кремовой коже, гладкой, как ее розовые губы…

Нет, нет, нет.

Если он позволит себе думать о ней, его сознание не выдержит. Не стоит смешивать секс и размышления.

Гарри сосредоточился и, крепче прижав к себе девушку, грубо вошел в нее. Рука сжимала ее черные волосы, шелковые пряди переплетались с его пальцами. Она потянулась поцеловать его, но он сразу опустил голову, целуя ее шею. Он не хотел, чтобы она целовала его, не хотел прикасаться к ее губам, потому что знал: это будет неправильно. Их вкус окажется неправильным, и он только начнет думать о ней снова…

Застонав, больше от разочарования, чем от наслаждения, Гарри положил руку на спину девушки и, повернувшись, вжал ее в одеяло, с силой входя в ее разгоряченное тело.

В чем, черт подери, его проблема? Тело просило расслабиться, дразня его, но проклятые мысли терзали рассудок.

Это неправильно. Я не должен быть здесь.

Острый укол вины болью отозвался в животе. Покачав головой, Гарри зажмурился, с неприязнью ощущая, как капли пота катятся по лбу. Парвати громко стонала, обхватив его ногами. Он зашипел, когда ее острые ногти впились в его плечи, но боль стерлась от предчувствия приближающейся разрядки.

Его движения стали неконтролируемыми, но Парвати только сильнее впилась пальцами в его плечи. Сквозь шум в ушах Гарри слышал ее стоны. Он смял пальцами розовые простыни и яростно продолжал входить в нее, не думая, что может причинить ей боль. Он хотел, чтобы все закончилось.

Прокляв самого себя, Гарри позволил образу Джинни заполнить сознание. Он облизал губы, словно чувствуя ее прикосновение. Она коснулась его, открылась ему, обняла его…

Застонав, Гарри кончил, слишком погрузившись в мысли о Джинни, чтобы успеть увернуться от губ Парвати. Ее жадный язык проник в его рот.

Вернувшись в реальность, Гарри отстранился и положил голову на подушку, все еще вжимая девушку в одеяло. Живот болел, как будто его ударили бладжером. Никогда еще, переспав с женщиной, он не чувствовал себя настолько отвратительно.

Даже после того, как он взял Джинни у двери, он чувствовал расслабление. Сейчас ему было откровенно плохо.

Собрав последние силы, Гарри перекатился на одеяло и взял с ночного столика очки. Парвати начала поглаживать его грудь.

Гарри высвободился и, взяв джинсы с пола, наспех натянул их. Потом оглянулся в поисках футболки.

— Что — нибудь не так? — голос Парвати звучал хрипло.

Гарри заметил футболку в углу и торопливо натянул ее через голову.

— Нет. С чего ты взяла?

Парвати нахмурилась, глядя на него.

— Слишком поздно. Ты можешь остаться, если хочешь.

Он сдержал усмешку. Секс — это одно. Остаться на ночь — совсем другое. Слишком… личное. Он не хотел ничего делить с Парвати Патил.

— Сириус будет искать меня.

Какое жалкое оправдание.

— Ты уже большой мальчик, Гарри, — заметила она, поднявшись с кровати. Гарри скривился, когда она подошла к нему и обняла за шею. — Я не думаю, что Сириус будет против, если ты проведешь ночь не дома…

Гарри осторожно высвободился и потрепал девушку по волосам.

— Слушай, спасибо за секс.

Ее улыбка исчезла, и на лице появилось выражение удивления и ярости.

— Ты издеваешься?

— Твоя сестра не устраивала истерику: оделась, и мы распрощались. Тебе неплохо было бы поучиться у нее.

— Подонок, — прошипела Парвати в ярости.

Рефлексы сработали отлично: он схватил ее за руку раньше, чем она успела влепить ему пощечину. Ему не хотелось проверять, что могут сделать с его лицом эти острые ногти, уже оставившие след на его спине.

— Осторожней, — Гарри понизил голос и грубо оттолкнул ее.

— Я должна была поверить всем, — произнесла Парвати, схватив бледно-розовый халатик с вешалки и накидывая на плечи. — Ты всего лишь жалкий, зацикленный на самом себе…

— Слушай, чего ты хочешь от меня? — яростно оборвал он. — Ты пригласила меня в постель. Я не обещал, что у нас может быть что-то помимо этого.

— Конечно, — усмехнулась она, — все твои обещания никогда не исполняются, мы поняли это еще в школе.

Она побледнела, когда Гарри шагнул и схватил ее за руку, прижав ее к себе так, что она была вынуждена смотреть на него. Он кипел от злости, глядя на нее. Он хотел ударить ее, выплеснуть всю свою ярость, но тихий голос в его голове сказал, что Парвати Патил этого не стоит. И никогда не стоила.

Гарри отпустил девушку, повернулся к ней спиной, взял мантию и палочку. Прежде чем Парвати успела произнести слово, он аппарировал из ее комнаты.

* * *

Оказавшись перед домом крестного, Гарри устало толкнул дверь и скинул ботинки в прихожей, с радостью заметив, что в гостиной пылает камин. Сириус, сидевший в кресле возле огня, взглянул на него с явным недовольством.

— Привет. Ты еще не спишь? — стараясь выглядеть непринужденно, спросил Гарри.

— Где ты был? — в лице крестного было беспокойство.

— Гулял, — кратко ответил Гарри, бросая мантию на софу.

— С Джинни? — Сириус приподнял брови.

Гарри колебался: ответить «да» будет проще, и это не будет явной ложью. Она была с ним, только мысленно. Вздохнув, он уселся на софу, потирая виски.

— Нет, я пошел в Дырявый котел и встретил по дороге бывшую однокурсницу… Парвати Патил.

— Понимаю, — Сириус взглянул на крестника. — Ты убедился, что с ней все хорошо, прежде чем ушел?

Гарри убрал руку со лба и с удивлением взглянул на крестного.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Гарри, так больше нельзя, — Сириус поднялся с кресла, — идти домой к любой девушке, которая согласна. Это неправильно, и это плохо кончится.

Гарри наблюдал, как крестный беспокойно расхаживает перед камином, понимая, что думал так же совсем недавно. Но возмущение одержало верх.

— Я ничего не обещаю, — оправдываясь, заметил он. — И я не делаю ничего плохого. Я никого не обижаю.

— Ты уверен? — Сириус остановился и взглянул на крестника, недовольно скривив губы.

— Если ты говоришь о Джинни…

— Да, я говорю о Джинни.

— Тогда забудь, — выдохнул Гарри, закрыв глаза и пытаясь избавиться от боли в душе, — мы всего лишь флиртовали когда-то давно. Мы не парочка. Она не любит меня, а я не люблю ее.

Сириус внимательно смотрел на него с минуту, и в глазах его промелькнуло что-то, что Гарри не успел заметить.

— Отлично. Вы с Джинни расстались. Но думай о том, что делаешь.

— Это моя жизнь.

— Да, твоя, — спокойно подтвердил Сириус, чувствуя себя усталым от работы и беспокойства, — и твой экзамен завтра. Иди спать.

Гарри смотрел, как крестный поднимается по лестнице, и чувство стыда немедленно охватило его целиком.

— Сириус, подожди.

Но крестный не остановился. Когда дверь наверху хлопнула, Гарри почувствовал легкое раздражение, потом обернулся к камину и несколько мгновений смотрел на огонь, пытаясь успокоиться. Потом медленно поднялся в спальню. Неважно, что он сказал или сделал, он все равно все испортил. Он не хотел никого разочаровывать, особенно Сириуса, но похоже разочаровывать — все, на что он был способен в последнее время. Зайдя в спальню, Гарри стянул одежду и, упав в кровать, завернулся в одеяло. Завтра он все исправит, нужно только выспаться…

* * *

Много крови… слишком много. Гарри чувствовал, как она течет по лбу, капает в грязь, слепит глаза и ползет густой струей по щеке. Острая боль не утихала, заставляя его кричать… Он не хотел кричать. Он кусал губы, глотая кровь, чтобы не кричать, но это не помогало — отчаянный звук вырвался из горла в ночь.

Красные глаза смотрели на него, и смех звенел в его ушах, а ладони горели. Он пытался поднять палочку, выкрикнуть заклинание, положить конец смерти и боли. Но в горле пересохло, и слова только ранили изнутри, так и не прозвучав.

Гарри пытался прошептать ее имя, когда она выхватила палочку из его пальцев. Он знал, что она придет: она приходила каждую ночь.

Все повторялось.

Но в этот раз… в этот раз все было по-другому. Гарри видел, как она выпрямилась, гордо подняла голову и вытянула руку. Она покончит с этим раз и навсегда.

Но Волдеморт сделал шаг, протянул руку, касаясь Джинни… Гарри снова закричал, отчаянно пытаясь дотянуться до нее, помочь ей. Внезапно боль исчезла, он видел все четко, но не мог пошевелиться. Только смотрел, как Волдеморт взял Джинни за шею, приподнял ее над землей. Ее палочка, выскользнув из пальцев, упала на землю… Издевательский смех мучил Гарри…

— Вы думаете, я не понимаю любовь, — произнес Волдеморт, его слова подхватил ветер. — Но я понимаю боль. А еще я знаю, что вы не можете друг без друга.

Гарри закричал снова, когда Волдеморт поднес палочку к горлу Джинни. Зеленый свет ударил в нее, заставив выгнуться от боли. Потом Волдеморт бросил ее тело в грязь возле Гарри. Ее глаза, широко распахнутые, безжизненно смотрели в небо.

Гарри резко дернулся и выпал из кошмара в темноту. Моргая, он отчаянно пытался дышать, ловя ртом спертый воздух. Успокоившись, Гарри скинул одеяло и вытянулся на кровати. Теплый ночной воздух холодом обжег его горячее тело, высушил капельки пота на лбу и спине. Но встать он не смог, поэтому просто сел на край кровати и закрыл лицо ладонями.

Глубоко вздохнув, Гарри обернулся на часы, стоявшие на комоде: четверть третьего. Застонав, он упал на спину и уставился в потолок, пытаясь вспомнить, когда последний раз спал всю ночь без кошмаров. Сон повторялся и повторялся, в одно и то же время. Он вспоминал о ночи, когда Джинни победила Волдеморта снова и снова. Иногда он умирал, иногда — выживал. Он никогда не думал, что Джинни…

Гарри покачал головой, проводя рукой по болезненно ноющему животу.

Иногда он видел родителей во сне, и, хоть он не помнил их совсем, но чувствовал их любовь, слышал их смех. А потом в комнате появлялся Волдеморт, охваченный зеленым светом. И его родители падали на пол, мертвые, безжизненные. Оставляли его одного — совсем как Джинни.

Любовь и боль. Одно не существует без другого.

Гарри стянул намокшую от пота футболку, скомкал и швырнул в угол, в растущую кучу одежды. Потом поднялся, пересек комнату и открыл дверь, чтобы пойти в туалет. Нащупав в темноте раковину, Гарри плеснул в лицо холодную воду, потом поднял голову, смотря на себя в зеркало, но не смог ничего разглядеть, потому что оставил очки на столике. Но расплывчатые очертания отражали действительность. Лицо было размыто, словно смазано. Тело бледное, изможденное. Закрыв краны, Гарри поплелся обратно в спальню, ощущая босыми ногами холодный пол и постепенно успокаиваясь.

Прикрыв за собой дверь, он залез в кровать, даже не взяв с пола одеяло. Заложив руки за голову, он долго смотрел на колеблющиеся под ветром занавески. Гарри подумал, что после экзамена зайдет к Джинни и попросит ее помочь с заклинанием от бессонницы. Он хотел снова спать и не видеть сны, а еще он отчаянно хотел увидеть ее. Она не приходила с того дня, когда принесла записку Оливера, а он фантазировал о ней, трахая другую женщину. И он скучал по Джинни, хотя не хотел признаваться себе в этом.

Гарри повернулся на бок и прикрыл глаза. Тихо тикали часы.

Он не уснет, если будет продолжать думать о ней так, что тело отзывается сладкой болью.

Он подумал вдруг: а что, если аппарировать в Нору, прямо сейчас? Забраться в ее постель? На ней наверняка та милая ночная рубашка. Джинни ведь позволит поднять ее и раскроется перед ним, и тогда он заполнит ее целиком, и они будут заниматься любовью, и в конце она выкрикнет его имя. А потом притянет его к себе и поцелует, и он уснет… без кошмаров.

Застонав, Гарри закрыл лицо руками и чертыхнулся. Джинни оскорбилась бы, узнай она, что он мечтает с ней сделать. Воспоминания о том, какая она, только мучали его, когда он случайно касался ее. Возбудившись от одних только воспоминаний, Гарри вздохнул и скользнул рукой вниз, в боксеры, сдавшись перед фактом, что у него есть только одна возможность уснуть этой ночью.

Вызвав в воображении образ Джинни, Гарри закрыл глаза и расслабился.

Если ты предан сердцем, используй момент надежды

О той боли, что вы причиняли друг другу

Следующим утром, чувствуя себя невыспавшимся, Гарри поднялся по лестнице к дверям Министерства и засунул руки в карманы джинсов. От волнения во рту пересохло, ладони вспотели, и он чувствовал себя глупым из-за того, что нервничал перед простым тестом. Внезапно он подумал, что такое же волнение перед экзаменами испытывала Гермиона все годы в Хогвартсе.

Толкнув двери, Гарри зашел внутрь и, вынув палочку, передал ее волшебнику. Глаза мужчины широко расширились, когда он заметил бледный шрам на его лбу. Волшебник едва не поклонился и поспешно вернул ему палочку, заставив Гарри раздраженно покачать головой.

Поднявшись по лестнице, он остановился у дверей отдела контроля за магическим правопорядком, где его должен был ждать Сириус.

Проходя мимо отдела Заклинаний, Гарри замедлил шаг, заметив Гермиону, которая вышла из своего кабинета и передала несколько свертков пергамента пожилому человеку, подмигнувшему ей, прежде чем уйти по делам.

Сглотнув, Гарри остановился, размышляя: он не разговаривал с Гермионой больше недели и не рассчитывал, что ей это понравилось.

Гермиона уже повернулась обратно к кабинету, потом замерла, заметив Гарри. Не улыбнувшись, она пристально смотрела на него, когда он наконец пошел ей навстречу.

— Привет, — начал он и замолчал, когда она внезапно схватила его за руку и втащила за собой в кабинет.

— Что происходит? — поинтересовался он, потирая запястье.

— Тебе придется долго объяснять мне, что происходит, Гарри Поттер, — Гермиона скрестила на груди руки, в упор смотря на него.

— Слушай, прости, что я не заходил… я был занят.

Гермиона наклонила голову на бок и изучала его.

— Неужели? Чем ты был занят? Обращаясь с Роном, как с ничтожеством, игнорируя меня, разбивая сердце Джинни?

Гарри сдержал рвущийся на волю резкий ответ и только непонимающе взглянул на девушку.

— Я не делал ничего из этого…

Гермиона разжала руки и ткнула его в грудь.

— Хватит вести себя как идиот, Гарри.

Он раздраженно оттолкнул ее руку.

— Слушай, я поговорю с Роном, ладно? И я не игнорирую тебя не больше, чем ты меня.

Гермиона отступила на шаг, моргая.

— Ты думаешь, я тебя игнорировала?

Он пожал плечами, не зная, что ответить.

— Ты могла бы спокойно зайти ко мне и сказать «привет».

Гермиона вздохнула и толкнула Гарри в кресло, которое выдвинула из-за своего стола. Взяв друга за руку, она присела в кресло и заставила его сесть напротив.

— Ты прав. Прости, что я не заходила к Сириусу. Сейчас тут какой-то сумасшедший дом… особенно в моем отделе. Я и Рона редко вижу.

Гарри кивнул, но ничего не ответил.

— Кроме того, — продолжила Гермиона, легонько сжав его руку, — ты действительно хотел бы, чтобы я зашла и раздражала тебя?

Гарри резко поднял на ее взгляд, приоткрыв губы в удивлении.

— Ты меня не раздражаешь.

Она улыбнулась и заправила прядь волос за ухо.

— По-моему, все раздражают тебя сейчас, Гарри.

Он отвел взгляд, на лице выступило выражение вины.

— Прости… Я думаю, что мне надо немного побыть одному. Поразмышлять обо всем одному, — он взглянул на девушку и сжал ее руку. — Я хочу, чтобы ты зашла ко мне, я скучал по тебе.

Она наклонилась к нему и ласково поцеловала в щеку.

— Тогда я обязательно зайду.

— Спасибо, я… — он резко вдохнул, когда она внезапно ударила его по щеке. — Это еще за что?

Гермиона вырвала руку и поднялась на ноги, с яростью скрестив руки на груди.

— Это за Джинни.

Почесав шею, Гарри недоуменно уставился на девушку.

— Что?

— Джинни, — повторила Гермиона, — рассказала мне, что между вами произошло…

— Ради бога…

— И, — с бешенством оборвала Гермиона, — я хочу знать, какого черты ты так поступил.

Гарри так же резко поднялся с кресла, все еще почесывая шею.

— Я был пьян. Мы оба совершили ошибку той ночью. Может, я должен был обращаться с ней помягче…

— Может быть? — глаза Гермионы сверкали от гнева, потемнев.

— Ладно, я подонок, довольна? Я уже и так отмстил сам себе…

— Надейся, что Рон не узнает, потому что он запросто уложит тебя в Святого Мунго.

Гарри вздохнул и оперся рукой о край стола.

— Гермиона, я ошибся. Я извинился перед ней. Я не знаю, что еще я должен сделать.

Выражение ее лица смягчилось, она шагнула вперед и коснулась его руки.

— Обращайся с ней как с живым существом, и не как с одной из тех, кого ты трахнул.

Гарри помолчал несколько мгновений, потом согласно кивнул.

— Я должен идти на экзамен, или Сириус устроит мне скандал.

Гермиона обняла его, крепко прижав к себе и почувствовала, как он напрягся.

— Удачи.

— Спасибо, — произнес он, мягко высвобождаясь из объятий.

— И передай Рону то же самое, — попросила она, когда он уже взялся за дверную ручку.

— Обязательно, — Гарри открыл дверь, коротко кивнул ей и исчез в глубине коридора, надеясь, что Рон не будет таким же эмоциональным, хотя объятия Гермионы наполнили сердце теплом.

Он свернул в коридор и толкнул ближайшую дверь в кабинет Сириуса. Рон уже был там, прислонившись к стене, его руки были скрещены на груди. Он остался равнодушным, едва взглянув на друга.

— И что ты здесь делаешь?

Гарри осторожно прикрыл за собой дверь.

— Пришел сдать экзамен, чтобы учиться на аврора, — ответил он, наблюдая, как брови Рона поползли вверх от удивления. — Наверное, я должен поблагодарить тебя за это.

Рон молчал, разглядывая друга, потом открыл рот, чтобы что-то сказать, но резко повернул голову к окну. Гарри подошел к нему, понимая, что Рон не намерен облегчать ситуацию.

— Слушай… Прости за то, что я наговорил на прошлой неделе. Я был полным идиотом…

Рон перевел взгляд обратно на друга и, вздохнув, оттолкнулся от стены плечом.

— Я тоже. Я не должен был давить на тебя, заставляя играть в квиддич.

— Да нет, я рад, что ты настаивал, — возразил Гарри. — Я уже всерьез решил взяться за это, когда Сириус сказал про тебя. Ты же знаешь, я не могу позволить тебе преуспеть.

Он усмехнулся, заметил улыбку на лице друга.

— Вечно подражаешь мне, — холодно пошутил Рон.

Гарри с облегчением уселся рядом с ним в кресло.

— Как жизнь? — спросил он, сложив руки на коленях.

Рон пожал плечами.

— Не жалуюсь: до этого я только и делал, что бегал. Думаю, что если я пройду, меня ждет много физических тренировок. Я не собираюсь превращаться в толстого слизняка.

— Ты выглядишь отлично, — ответил Гарри. — Только рядом со мной ты смотришься толстым слизняком.

Рон рассмеялся и покачал головой.

— Это точно.

Некоторое время они молчали, потом Гарри вспомнил кое-что.

— Так ты…уже сделал предложение Гермионе?

И сразу же пожалел, что спросил, потому что улыбка Рона исчезла, и он начал судорожно дергать нитку на джинсах.

— Еще нет. Она слишком занята все это время, я вижу ее три раза в неделю — и то по ночам, когда захожу навестить.

Гарри понимающе кивнул.

— Она сказала, что редко видится с тобой.

Рон повернулся к другу и понизил голос:

— Дело не только в том, что мы редко видим друг друга, Гарри. Я превращаюсь в монаха.

Гарри негромко хмыкнул и перевел взгляд на друга:

— Как давно?

— Неделю, целую проклятую неделю! — воскликнул Рон, как будто неделя была худшей мерой измерения. — Последние ночи, когда я заходил к ней, она спала уже в десять. И на ней было чудесная белая рубашка, которую она надевает для меня.

Хотя Гарри всегда признавал, что Гермиона привлекательная молодая женщина, она оставалась для него сестрой. И представлять ее в белой рубашке ему хотелось меньше всего. Он торопливо поднял руку, обрывая Рона.

— Я понял.

Рон рассмеялся и покачал головой.

— Прости, друг. Я думаю, что если не получу ее скоро, то просто использую, пока она спит.

Гарри рассмеялся и вдруг понял, что он впервые за много дней чувствует себя спокойно. Прежде чем он смог подумать об этом, Рон поднял на него глаза, как будто вспомнил что-то невероятно важное.

— Мама ждет тебя на обед сегодня.

Гарри поразмышлял с мгновение, потом покачал головой.

— Слегка неожиданно.

Рон поерзал на кресле.

— Нет. Она просила пригласить тебя еще на прошлой неделе, но так как мы не разговаривали…

Гарри понимающе кивнул.

— Но мы все правда хотим тебя увидеть. Билл и Чарли приехали.

— По какому случаю?

Рон повел плечом.

— Понятия не имею. Папа ведет себя подозрительно скрытно, думаю, он замыслили что-то грандиозное, раз Чарли и Билл отпросились с работы и приехали на пару дней. Сириус ничего не говорил?

— Неа, — Гарри задумался, что такого мог сказать Сириус, что дало бы подсказку о поведении мистера Уизли. Но даже если он и говорил, Гарри был слишком погружен в себя, чтобы услышать.

— Так ты придешь?

Гарри заколебался, отчаянно желая ответить «да». Он не был в «Норе» несколько недель и подумал, что здорово будет поговорить с Чарли и Биллом. Но, с другой стороны, там будет Джинни…

— Гарри? — спроси Рон, вытаскивая его из мыслей.

— Ладно, я приду, — ему все равно нужно поговорить с Джинни — он вспомнил слова Гермионы и свое обещание.

Гарри потер виски. Может, ему лучше не приходить? Он не хотел портить Джинни вечер, тем более что мистер Уизли собирается сказать что-то очень важное.

— Рон, может, я…

В распахнувшуюся дверь вошел Сириус, смотря на них с удивлением и серьезностью.

— Вы готовы?

* * *

Час спустя они шли вместе к кабинету Гермионы. Гарри был почти уверен, что сдал экзамен, потому что большинство вопросов касались Защиты от Темных Искусств, а по этому предмету у него всегда было «превосходно».

Рон, наоборот, сомневался.

— Гермионе нужно было пойти вместо меня, выпив оборотного зелья. Интересно, проверяют ли они личность?

— Рон, я знаю, что ты справился, — упрямо ответил Гарри и, улыбаясь, представил, как Гермиона превращается в Рона, чтобы сдать за него тест. Когда они обсуждали возможность списывания в школе, Гермиона часами читала им лекции. По тяжести преступления жульничество для нее равнялось непростительному заклинанию.

— И когда будут результаты? — поинтересовался Рон, засовывая руки в карманы крутки. — Я думал только о том, как бы не провалиться, когда Сириус все объяснял.

— Неделя или около того, — ответил Гарри, не признав, что нервничал точно так же. Они остановились у дверей кабинета Гермионы и подождали, пока она соберется. Улыбнувшись обоим, она надела тяжелую сумку на плечо и слабо запротестовала, когда Рон перевесил ее к себе.

— Гарри пойдет с нами в «Нору», — объяснил он, взяв девушку за руку. — Ты можешь пока съездить домой и переодеться.

— Отличная идея, я жутко устала от этой чертовой формы.

Гарри шел позади парочки, слушая их непринужденный разговор, чувствуя уколы ревности при виде их соединенных рук. Он был счастлив, что Рон Гермионой нашли друг друга, он был даже рад, что ему не пришлось вмешиваться, если бы каждый из них встречался бы с кем-то еще — потому что в этом случае они бы обязательно ссорились. Но сейчас он странным образом чувствовал себя забытым.

И, хотя он никогда не признавался друзьям, но он всегда чувствовал себя лишним рядом с ними. Иногда ему казалось, что они хотели быть с ним только тогда, когда не хотели быть друг с другом. Это злило — и одновременно ранило его. Нечестно, что у них было то, чего никогда не будет у него.

Он вышел вслед за ними на солнце. Рон с Гермионой поцеловались на прощание. Потом Рон вытащил палочку и взглянул на друга.

— Ты помнишь, как попасть в Нору, да?

— Очень смешно, — ответил Гарри, когда Рон уже аппарировал.

Вытащив палочку, он постоял несколько мгновений, размышляя. Он все еще мог отказаться, аппарировать домой, залезть в кровать, вытряхнуть все мысли из головы и накрыться одеялом. Потом он покачал головой, закрыл глаза и сосредоточился на Норе.

Секундой позже он уже стоял на заднем дворе, слыша доносящийся из дома звук разговора. Когда он подошел к входной двери, смех стал громче.

— Гарри! — радостно воскликнула миссис Уизли, встала из-за стола и крепко обняла его.

Он не успел даже ответить и сразу оказался в центре внимания. На него обрушился водоворот улыбок, приветствий и хлопков по плечу. Билл собирался работать во Франции, в отделении банка Гринготтс, Чарли пытался вывести новый вид дракона в Румынии, а Фред и Джордж тихо сообщили, что наконец накопили достаточно денег для открытия собственного магазина.

Гарри быстро забыл о напряжении, наблюдая, как Рон схватил Гермиону за руку и потащил ее в гостиную, не успела девушка зайти в дом. Потом он вернулся к разговору о квиддиче, но сразу потерял нить разговора, когда краем глаза заметил Джинни, несущую большую миску с салатом.

Ее темно-рыжие волосы волнами падали на плечи. Она выглядела обычно, в простой бледно-голубой майке и шортах, но кровь Гарри мгновенно закипела. Их глаза встретились, и он заметил, как она замерла на секунду, удивленно смотря на него.

Гарри повернулся к Биллу и Чарли, извинился и подошел к девушке. Он шел ей навстречу медленно, по привычке сунув руки в карманы. Она поставила салат на стол и нерешительно улыбнулась.

— Гарри, как ты?

Он почувствовал возбуждение от одного лишь звука своего имени, произнесенного ею.

— Все отлично, — ответил он, наблюдая, как она взмахнула палочкой, расставляя приборы на столе. — Как поживает Оливер?

Джинни спокойно продолжила заниматься столом, даже не желая смотреть на Гарри.

— Думаю, у него все хорошо. Но ты можешь спросить его и сам.

Гарри сжал руки в кулаки.

— Я думал, ты знаешь о нем больше, кроме того, я слышал, что вы двое встречаетесь.

Она подняла голову и недоуменно нахмурилась.

— Что?

Гарри дернул плечом и взглянул в окно, на двор.

— То, что я слышал. Говорят, вы целовались в Дырявом котле.

Джинни рассмеялась и недоверчиво покачала головой.

— Поверить не могу.

— Что?

Она выпрямилась и скрестила на груди руки.

— Ты ревнуешь.

Гарри отчаянно рассмеялся, но на его лице не проступило удивление.

— Я не ревную.

Джинни лукаво улыбнулась и подошла к нему, внезапно они оказались невыносимо близко. Ее глаза изучали его лицо, светясь торжеством.

— Ты ревнуешь.

Сердце Гарри тяжело забилось, когда он почувствовал аромат ее духов. Он не отступил, не желая, чтобы она поняла, что задела его.

— Я всего лишь забочусь о твоей репутации. Люди любят сплетничать, сама понимаешь.

Джинни пожала плечами, но улыбка не исчезла с губ.

— Конечно любят, особенно такие как Парвати и Лаванда. Если людям больше нечего делать, как верить им, тогда мне их искренне жаль. Мы с Оливером не встречаемся, мы всего лишь друзья, — пояснила она, убирая прядь волос со щеки. — Тебе определенно не стоит ревновать.

Гарри отступил назад, скрыв стон приступом кашля. Он смотрел на девушку несколько мгновений, вспоминая о ночи, проведенной с Парвати, ощущая вину и стыд. Внезапно ему захотелось иметь маховик времени, чтобы все изменить.

Пытаясь избавиться от неприятных мыслей, Гарри кашлянул.

— Вообще-то, я хотел поговорить с тобой.

Джинни удостоверилась взглядом, что все тарелки стоят на своих местах.

— Да? О чем?

— О том заклинании, которое позволяет спать без снов. Я подумал, что у тебя есть немножко времени, чтобы помочь мне…

— Конечно, когда ты захочешь…

Он поколебался, потом коснулся ее руки.

— Как ты? — тихо спросил он и заметил, как потеплели ее глаза.

Она собиралась ответить, но заметила, что он отвел взгляд, потом резко отодвинулся и опустил руку. Джинни проследила за его взглядом, и тут же смягчилась, увидев, что во дворе появилась Пенелопа. На руках у нее сидела малышка Ханна.

Поняв причину резкой смены его настроения, Джинни повернулась к Гарри и ободряюще улыбнулась.

— Ты в порядке?

— Я не… Я не знал, что она придет, — просто ответил он, наблюдая, как Пенелопа посадила дочь на траву.

— Она часто приходит на обед, чтобы папа и мама могли повозиться с Ханной, — Джинни пристально наблюдала за ним. — Тебе не нужно чувствовать себя виноватым рядом с ней, Гарри.

Разумеется, она знает, что я — та причина, по которой у ее ребенка нет отца.

Пенелопа взглянула на присутствующих, заметила Гарри с Джинни и вежливо махнула им рукой, улыбаясь. Джинни улыбнулась в ответ и положила руку на плечо Гарри.

— Все будет хорошо.

Внезапно, чувствуя, как ее пальцы ласково касаются его, Гарри поверил, что так и будет.

Обед был невероятно шумным. Двенадцать взрослых и один ребенок, шум разговоров и стук приборов о тарелки могли бы взорвать голову Гарри изнутри, но он, к своему собственному удивлению, впервые чувствовал себя дома.

Слушая разговоры Чарли, рассуждения Рона об аврорском экзамене, шуточки Фреда и Джорджа о подмене еды своими изобретениями, он даже не успел заскучать или почувствовать себя ненужным. Кроме того, нога Джинни постоянно касалась его ноги, и он уже несколько раз чуть не подавился.

Когда тарелки были вычищены, мистер Уизли встал, поднял свой бокал, призывая всех замолчать.

— Уизли, — начал он, блестя глазами, потом взглянул на Гарри и Гермиону, — и приглашенные Уизли! Рад вам сообщить, что совет Министерства собрался на этой неделе, чтобы обсудить одну весьма важную вещь.

Рон нервно стукнул вилкой по тарелке. Мистер Уизли взглянул на жену, которая горделиво сидела на стуле, опираясь на спинку.

— Я с гордостью заявляю вам, что меня попросили стать новым Министром магии.

Несколько секунд висела тишина, потом все заговорили одновременно: возгласы радости, поздравления. Ханна, испугавшись шума, громко заплакала на руках у радостной Пенелопы.

Гарри продолжал сидеть, смотря на Гермиону, сжимающую руки. Их взгляды встретились, и они улыбнулись друг другу, не сомневаясь, что ни одна семья не заслуживала это счастья так, как семья Уизли.

Когда волнение улеглось, и все вернулись к разговору о квиддиче, Гарри подошел к мистеру Уизли и пожал ему руку. Миссис Уизли обняла Гарри и крепко прижала его к себе, всхлипнув.

— Если Сириус еще не знает, он будет в восторге, — произнес Гарри, высвободившись.

— Он знает. Он был одним из тех, кто выдвинул мое имя в качестве кандидатуры на собрании, — ответил мистер Уизли, смотря на семью счастливыми глазами.

— Серьезно? — Гарри слегка удивило, почему крестный ничего ему не рассказал.

— Конечно. Большое спасибо ему, если бы не он, все могло бы оказаться иначе.

Гарри ничего не ответил, потому к ним подошла Пенелопа, держа на руках уставшую дочь. Смахнув локон со щеки Ханны, она передала девочку мистеру Уизли.

— Ты знаешь, Артур, Перси бы горел от радости с ног до головы, будь он здесь, — произнесла Пенелопа, слабо улыбаясь.

— Он здесь, — мистер Уизли взял на руки внучку, улыбаясь.

Гарри отступил назад, чувствуя, как сам горит изнутри. Задыхаясь, он побрел к дому.

— Гарри, будешь играть с нами в квиддич? — голос Рона застал его на полпути. Друг еще раз окликнул его, когда Гарри, открыв заднюю дверь, чуть не столкнулся с Джинни.

— Эй, — внезапно произнесла она, положив руку на его плечо.

Он отодвинулся и прошел в кухню, прислонился к столу и глубоко вздохнул.

— Что случилось? — спросила Джинни, сделав шаг к нему.

— Я не должен быть здесь, — отозвался Гарри, прикрыв глаза. — Здесь должен быть Перси, а не я.

Она нахмурилась и, оглянувшись на заднюю дверь, повернулась к Гарри.

— Я не знаю, сколько еще человек должны сказать тебе, чтобы ты понял: смерть Перси — не твоя вина, — твердо произнесла она. Он открыл глаза и настороженно взглянул на нее. — Никто не обвиняет тебя, кроме тебя самого. Ты должен сам это пережить.

Он поджал губы, смотря на нее пристально.

— Ты не понимаешь.

Джинни пересекла кухню решительным шагом и остановилась возле него.

— Это ты не понимаешь, — ответила она приглушенный голосом. — Для моей семьи это счастливейший день, один из немногих счастливых дней, с тех пор, как…как погиб Волдеморт. И меньше всего нам хочется, чтобы ты ходил вокруг нас с расстроенным лицом, мешая нам забыть о том, что произошло. Поэтому если тебе так хочется жалеть себя, иди в другое место.

Тяжело дыша, Джинни отступила назад, ее щеки пылали от гнева. Гарри смотрел на нее с изумлением и стыдом. Она уже повернулась, чтобы уйти, когда он взял ее за руку.

— Прости.

Джинни не хотела прощать его, но, взглянув в его искренние глаза, почувствовала, что напряженность и злость исчезли.

— Просто попробуй занять себя, Гарри… хотя бы ненадолго.

Она высвободилась и толкнула дверь в сад. Гарри запустил пальцы в волосы, внезапно ощущая усталость. Услышав смех, он подошел к двери и остановился на пороге.

Джинни подняла Ханну на руки и вся холодная ярость, которая еще недавно мелькала в ее глазах исчезла, уступив место теплу. Гарри снова удивился, какая же она красивая. Он всегда знал, что она хорошенькая, даже когда они встретились на платформе в его первый школьный год. Но за эти несколько лет она расцвела, превратившись в настоящую красивую, сияющую девушку. Рядом с ней Чжоу и Парвати казались уродинами.

Рон и Гермиона прервали ход его мыслей, жестами приглашая подойти. Глубоко вздохнув, Гарри улыбнулся и вышел в сад.

Несколько часов спустя, когда вторая игра в квиддич закончилась, потому что Гарри уже не мог видеть снитч, Билл, Чарли и Пенелопа уселись за стол выпить пива, а Рон с Гермионой снова куда-то исчезли.

Чувствуя себя брошенным, Гарри был рад и одновременно испуган, когда к нему подошла Джинни. Она переоделась, и теперь вместо шорт ее бедра облегали джинсы.

— Ты выглядишь немного потерянным, — заметила она, слабо улыбаясь.

Он повел плечом, пытаясь отвести взгляд от ее заостренных от холода сосков, просвечивающих сквозь футболку.

— Я …— он замолчал и сглотнул. — Я думал, куда пропали Гермиона с Роном.

Джинни лукаво улыбнулась и кивнула на деревья за домом.

— Я видела, как Гермиона тянула Рона туда.

Гарри покачал головой.

— Не желаю даже знать об этом.

Она рассмеялась и обняла себя руками за плечи, чтобы согреться.

— Я тоже.

Он улыбнулся и окинул быстрым взглядом ее тело, когда она оглянулась на дом через плечо.

— Уже поздно… но если хочешь, можем попробовать то заклинание, — она взглянула в его лицо. — Если у тебя нет других планов, я имею в виду.

— Спать по ночам — мой единственный план, — сухо отозвался Гарри.

— Я могу аппарировать к Сириусу, но ты можешь остаться здесь.

Гарри поколебался мгновение.

— То есть ты не можешь просто взять палочку… сейчас… и покончить с этим?

Джини рассмеялась и отрицательно покачала головой.

— Это намного сложнее: заклинание нужно произносить, когда ты спишь, или хотя бы дремлешь.

— А, — Гарри все еще колебался.

Если она аппарирует к Сириусу, они останутся в спальне…одни. Он не был уверен, что сможет контролировать себя в такой ситуации.

Она разглядела нерешительность в его глазах и наклонила голову.

— Ты ведь не думаешь, что я нападу на тебя во сне?

Чувствуя себя идиотом, Гарри закатил глаза и взял ее за руку.

— Отлично, тогда пошли.

Пока Гарри прощался с миссис и мистером Уизли, Джинни торопливо подошла к Чарли, который разговаривал с Пенелопой, и потянула его за рукав.

— Если мама с папой спросят, где я, скажи, что я у Симуса, на работе, — тихо произнесла она.

Чарли огляделся и заметил Гарри, который ждал его сестру у дверей. Подозрительно сощурив глаза, он повернулся к Джинни.

— Зачем? Что ты собралась делать?

Она раздраженно закатила глаза.

— Не надо играть в большого брата, Чарли, мне вполне хватает Рона. Я только хочу помочь Гарри уснуть, потом вернусь.

Чарли поперхнулся напитком.

— Помочь уснуть?

— Мерлина ради, — выдохнула Джинни, толкая его локтем. — С помощью заклинания. Я скоро вернусь.

Прежде чем он успел возразить, Джинни приподнялась и поцеловала его в щеку, потом повернулась и зашагала навстречу Гарри.

— Мы можем аппарировать отсюда? — задыхаясь, спросила она, быстро взглянув на родителей через плечо.

Гарри взглянул на нее подозрительно, потом кивнул.

— Ладно.

Ее сердце судорожно колотилось от одной мысли, что она останется с Гарри наедине. Поколебавшись несколько мгновений, она все же аппарировала вслед за ним.

Секундой позже земля ушла из-под ног, потому что она аппарировала прямо на Гарри, который остался ждать ее на ступеньках. Удержав ее в объятиях, чтобы она не упала, он повернулся к двери.

Смутившись от его прикосновения, Джинни медленно вошла в дом.

— Сириус в больнице, — пояснил Гарри, заметив, что она оглядывается по сторонам.

— А, — тихо произнесла она, наблюдая, как Гарри зажигает свечи в гостиной. Потом он направился к лестнице и, поднявшись на несколько ступеней, остановился, заметив, что девушка все еще стоит внизу.

— Ты не идешь?

Сглотнув, Джинни мысленно прокляла себя за беспричинное беспокойство. Она справится с заклинанием, убедится, что Гарри спит и вернется домой. Один, два, три…так просто.

Она поднялась наверх и зашла в его комнату. Гарри сел на кровать и расстегнул верхние пуговицы рубашки, и скинул ботинок, с грохотом упавший на пол.

— Я должен полностью раздеться? — спросил он, стягивая второй ботинок.

— Я… ты… что? — вспыхнув от смущения, она отступила назад.

Гарри засмеялся и, поднявшись, подошел к окну.

— Я шучу, Джинни.

— А, — она дернулась, чувствуя себя неловко, а потом вдруг гордо подняла голову. Если он хотел играть, она будет играть. — Тебе не нужно полностью раздеваться, но рубашку снять придется.

Гарри резко обернулся к ней, расширив глаза.

— Что?

— Заклинание сработает эффективнее, если на тебе ничего не будет.

Что, разумеется, было совершенной ложью. Но смотреть, как Гарри нервничает, оказалось весьма приятно.

Их глаза встретились на мгновение; Гарри сжал губы и медленно продолжил расстегивать пуговицы на рубашке.

— Ладно.

Она с трудом сдержала улыбку, когда он вдруг остановился и отвернулся от нее, словно стесняясь раздеваться на ее глазах. Забыв о гордости, Джинни быстро пересекла комнату и подошла к нему.

— Я помогу, — произнесла она тихо, поднимая руки и стягивая с него рубашку.

Он резко дернулся от ее прикосновения и закрыл глаза, когда ее пальцы пробежали вниз по его коже. Вся шутливость ситуации разом исчезла, когда Джинни заметила бледные розовые царапины на его плечах.

— Гарри, что ты сделал с собой? — в ее голосе звучало беспокойство.

— Ну…— он отчаянно пытался найти правдивое объяснение, которое бы никак не касалось Парвати Патил. — Тут такие комары… просто расчесал. Я же сплю с открытым окном.

Он почувствовал, как она коснулась его плеча.

— Я вылечу их, — она вытащила палочку и провела по царапинам. — Так лучше?

— Да, — произнес он, проклиная самого себя, что не сделал то же самое раньше. — Спасибо.

Он взглянул на девушку, чувствуя, как близко она стоит рядом с ним. Она смотрела на него выжидающе, словно надеясь на что-то. Ее мягкие губы словно просили поцеловать их.

Гарри кашлянул и вытащил ремень из джинсов. Это привлекло ее внимание, и, быстро взглянув на ремень, она отступила назад.

— Что ты делаешь?

Гарри хмыкнул, расстегнул пуговицу и потянул вниз молнию.

— Ты сказала, что ничего не должно сковывать мое тело. Знаешь, джинсы слишком мешают.

— Я… — ее язык прилип к небу. Его джинсы упали на пол, и он, переступив через них, швырнул их в кресло.

Неожиданно сумасшедшее желание сжигало ее изнутри, болью отдаваясь внизу живота.

Заставив себя вернуться в действительность, Джинни выдавила улыбку и пожала плечами.

— Если тебе так удобнее… Ложись.

Гарри усмехнулся и, удобно расположившись на кровати, положил руки на грудь. Джинни подошла к краю постели и, наклонившись, сняла очки с его лица. Его глаза были закрыты, и она некоторое время смотрела на его усталое лицо. Он выглядел так, словно не спал неделями. Подавив желание коснуться его, Джинни вытерла потные ладони о джинсы и подняла палочку.

— Попробуй расслабиться, — прошептала она.

Джинни начала произносить заклинание, и тело постепенно наливалось усталостью, которую испытывал Гарри. Кончик палочки раскалился; она чувствовала тепло в пальцах. Его сны заполнили ее. Плача, она сжала палочку, кусая губы. Она не видела ничего, кроме белой пелены, не слышала ничего, кроме голосов. Она пыталась закричать, но не смогла выдавить и звука.

* * *

Гарри сражался со своим сном, тело расслабилось, как только привычные очертания исчезли, растворились, и блаженное чувство спокойствия заполнило его сознание. Он видел, что Джинни стоит в нескольких шагах, что на ней простое белое платье… колышущееся от ветра. Улыбнувшись, он пошел навстречу ей сквозь туман. Чтобы окончательно спастись от кошмаров, ему необходимо было лишь прикоснуться к ней.

Он поднял руку, коснулся ее щеки и вздрогнул, когда она внезапно схватила его за запястье. Боль пронзила его, когда он увидел кровь, тонкой струйкой текущую по их скрещенным рукам. Гарри поднял глаза на ее лицо, его губы искривились.

— Гарри.

Его глаза широко распахнулись, и он внезапно выпал из сна. Сдержанные стоны эхом заполнили комнату, и застыли где-то между сном и реальностью.

Крик замер в ее горле, когда его рука вдруг начала душить ее. Заклинание перестало действовать, когда он проснулся, и она пыталась избавиться от боли, когда Гарри внезапно сел и схватил ее. Она пыталась вцепиться пальцами в его руку, тяжело дыша.

Его дыхание стало спокойнее, он тряхнул головой, чтобы избавиться от пелены перед глазами, и в ужасе уставился на девушку.

— Черт подери, — заорал он, отстраняясь от нее. Она покачнулась и оперлась рукой о постель. Гарри подхватил ее и прижал к себе, бормоча:

— Джинни, что ты, что с тобой?

Она закашлялась, хватая ртом воздух, провела пальцами по горлу и наконец выдавила слабую улыбку.

— Прости, — прошептала она, глубоко вздохнув.

— Господи, не смей извиняться, — произнес он сурово, пристально глядя на нее. Она была очень бледной. — Какого черта произошло?

Ее бледные щеки порозовели, и она отодвинулась от него. Ей уже стало тепло.

— Заклинание. Оно сработало, я думаю… пока ты не проснулся…

Он отрицательно покачал головой, проводя рукой по влажным волосам.

— Оно не сработало, что -то пошло не так… тебе было больно?

Джинни снова потерла горло, вспомнив тот ледяной холод, который наполнил ее тело, когда она произносила заклинание.

— Все в порядке.

— Черт подери, — выдохнул Гарри, приподнял рукой ее подбородок и заставил смотреть в его глаза. — Что происходит?

Она разглядела ярость в его взгляде и снова отстранилась.

— Просто часть заклинания… Всего лишь один недостаток. Тот, кто произносит заклинание, освобождает другого от всех негативных эмоций, так, чтобы ничего не осталось.

— И?

Джинни подняла на него глаза, потом отвела взгляд.

— Я просто забрала твои ощущения себе.

Гарри покачал головой, его глаза блестели.

— Почему ты не сказала мне об этом сразу?

— Потому что я знала, что ты откажешься, — оправдываясь, воскликнула она и вздохнула, когда Гарри протянул руку и коснулся ее руки. — И я думала, что справлюсь сама.

— Ты знала, что будешь испытывать боль, и все равно рискнула? — произнес он, выпуская ее руку.

— Я знаю, как ты хочешь спокойно спать по ночам, — ответила она, краснея от смущения. Прежде чем он ответил, девушка повернула голову и взглянула на него. — Как ты узнал? Ты так быстро проснулся…

Гарри вспомнил о сне, в котором видел ее и задумался, как она отреагирует, если узнает, о чем он мечтает во снах.

— Я чувствовал, что ты дрожишь, — солгал он, убрав руку подальше от ее ладони. — Я не был расслаблен для сна…

— Я могу попробовать еще раз, если хочешь.

— Издеваешься? — удивленно спросил Гарри, запуская руку в волосы. — Я не собираюсь заставлять тебя мучиться из-за меня. Со мной все будет в порядке.

Несколько минут они сидели неподвижно, в тишине; потом Джинни вздохнула и повернулась к нему.

— Тогда я пойду, — прошептала она, но поняла, что не может двигаться. Они пристально смотрели друг на друга. Спустя несколько секунд, показавшихся вечностью, Гарри наклонился и, проведя рукой по ее щеке, мягко поцеловал. Чувствуя, что она сомневается, он уже хотел отстраниться, извиняясь, но Джинни подалась вперед, положила руки ему на плечи и вернула поцелуй.

Гарри привлек девушку к себе, проводя руками по ее волосам, его скользнул языком по ее губам. Он был переполнен ощущением ее близости и ароматом ее кожи. Даже если бы он захотел, он бы не смог остановиться. Слишком поздно.

Сотня причин уйти промелькнула в голове Джинни, когда Гарри провел ладонями по ее спине и забрался под ее рубашку. Когда его губы коснулись ее шеи, она перестала понимать, что делает. Выгнувшись навстречу Гарри, она откинула голову и тихо застонала, чувствуя прикосновение его пальцев к спине.

Он наклонился к ней, голос прозвучал срывающееся и хрипло.

— Джинни, будь моей.

В то мгновение она готова была отдать ему все. Отстранившись, она взглянула в его лицо и смотрела в глаза, не отрываясь, спешно стаскивая с себя футболку. Потом бросила ее на пол. Дыхание Гарри стало прерывистым, когда она расстегнула лифчик и позволила ему медленно сползти с плеч на пол, вслед за футболкой. Сглотнув комок в горле, Гарри опустил глаза. Ее кожа была бледная и гладкая в лунном свете, волосы блестели, закрывая плечи, соблазнительно свернувшись локонами на груди.

Желание накрыло его горячей волной, когда она потянулась к нему. Из губы снова встретились, и в его поцелуе Джинни почувствовала нетерпеливую страсть. Она обняла его за шею, и он мягко опустил ее на кровать, полностью закрывая своим телом.

Она приподняла бедра, помогая ему расстегнуть джинсы и стянуть вместе с трусиками. Она была полностью обнажена под ним, и Гарри внезапно понял, что все его фантазии ожили, стали реальностью. Она закрыла глаза, когда его рука скользнула по ее ноге, замерев в дюйме от того места, где она жаждала, чтобы он прикоснулся к ней. Джинни задержала дыхание в ожидании и нетерпеливо приподняла бедра.

Смотря на девушку, Гарри мягко скользнул в нее пальцем. Ее глаза широко распахнулись, бедра дернулись навстречу его движениям. Быстро наклонившись, он овладел ее губами, чтобы заглушить ее крики. Джинни почувствовала, как внутри живота нарастает волна тепла и сжала простыни пальцами. Ощущения стали только ярче, когда он прижался губами к ее груди и взял в рот сосок. Медленно приподняв бедра, Джинни наслаждалась его прикосновениями, чувствуя, как будто парит над землей, дрожь внутри нее становилась все сильнее — так, что пугала ее. Она слышала, как Гарри шепчет ее имя и открыла глаза, быстро взглянула на него — а потом все внутри нее вспыхнуло.

Она повернула голову на бок, глубоко дыша и пытаясь разглядеть очертания предметов сквозь пелену. Она чувствовала себя совершенно расслабленной, но необходимость большего наслаждения все еще мучила ее изнутри.

Его возбужденная плоть касалась ее бедра. Вцепившись пальцами в его сильные плечи, она инстинктивно приподняла бедра, нарочно касаясь его. Понимая, что он сойдет с ума, если немедленно не овладеет ей, Гарри приподнялся, стянул боксеры и устроился между ее бедер. И вдруг почувствовал ее напряжение. Положив ладонь на ее щеку, он приподнялся и встретился с Джинни взглядом.

— Я причинил тебе боль, — прошептал он; боль пронзила его, когда она опустила ресницы, соглашаясь. Гарри наклонился, едва касаясь губами ее губ. — Я обещаю, это не повторится больше…

И медленно вошел в нее, слыша ее судорожный вздох. Джинни выгнулась ему навстречу и обхватила ногами за талию. Он не двигался, уткнувшись лбом в ее плечо, давая ей возможность привыкнуть. Она оказалась такая узкая и горячая внутри, что он кусал губы, сдерживаясь, чтобы не сойти с ума и не взять ее с силой и быстро достичь наслаждения, которое она ему дарила. Гарри застонал, когда почувствовал, что она сжимает мышцы внутри вокруг него, скользит руками по его спине, оставляя царапины на плечах.

Подняв голову, он смял пальцами простыни по обеим сторонам от ее лица. Сумев вернуть дар речи, Джинни прошептала его имя и открыла глаза, чтобы взглянуть в его лицо. Обычно светло-карие глаза потемнели от страсти и возбуждения. Гарри медленно начал двигаться в ней, заставляя ее приоткрыть губы от наслаждения.

Джинни позволила себе прикрыть глаза, прислушиваясь к ощущениям, наполнившим ее. Она чувствовала, что Гарри начал входить глубже, и застонала, двинувшись ему навстречу. Это было так непохоже на их первый раз. То, что показалось ей неприятным, теперь было восхитительным.

Она широко распахнула глаза, выдыхая. Гарри двигался размеренно и осторожно, но ее тело горело, приближаясь к чему-то неизвестному и новому. Он шептал ей прекрасные, невероятные слова…

Джинни тихо вскрикнула, кончив; она плыла, и тело нехотя возвращалось в реальность. Подняв на Гарри глаза, она встретилась с ним взглядом.

Гарри дышал рвано, чувствуя ее дрожь, видя, как она раскрылась навстречу ему, чувствуя жажду ее еще сильнее, еще сильнее необходимость достичь верха наслаждения. Он не остановился, даже когда ее руки бессильно соскользнули с его плеч.

Желая большего, он взял ее руки в свои и вытянул над ее головой, сплетая их пальцы.

— Джинни, останься со мной, — прошептал он, прежде чем накрыть ее губы своими. Она громко застонала, когда его движения стали сильнее, его язык танцевал вокруг ее языка.

Джинни снова обхватила ногами его талию и начала двигаться ему навстречу, обрадовавшись, когда услышала его сдавленный стон. Гарри прервал поцелуй и зарылся лицом в ее волосы, ощущая знакомое предчувствие приближающегося оргазма. Его движения стали неистовыми, неконтролируемыми, и громкие крики Джинни заполнили спальню. Глубже…сильнее…он приближал их обоих к вершине наслаждения и громко застонал сам, изливаясь внутри нее.

Джинни зажмурилась; второй оргазм захлестнул ее горячей волной. Она выдохнула судорожно, дрожа, сознание и тело были опустошены, свободны от мыслей. Она чувствовала только, как судорожно бьется сердце Гарри, когда он прижал ее к кровати всем телом.

Несколько мгновений прошло, и в комнате слышен был звук только рваного дыхания.

Гарри еще не сдвинулся, их пальцы все еще были сплетены, тела прижимались друг к другу. Джинни хотела сказать что-то, но не смогла произнести ни звука. Минутой спустя Гарри перекатился на постель.

Джинни повернула голову и взглянула на него: его глаза были закрыты. Она шевельнулась, и почувствовала, что боль в глубине сердца. Что она должна сказать? Что ей делать? Последний раз он просто выставил ее из спальни. Может быть, сейчас все будет по-другому? Сглотнув, она снова подняла на него взгляд. Он дышал ровно, как будто уснул.

Смутившись, она приподнялась и попыталась в темноте найти свою одежду, потом подвинулась на край постели и почувствовала, как рука Гарри мягко обняла ее за талию. Замерев, Джинни повернулась к нему. Он изучал ее взглядом, вопросительно приподняв брови.

— Я просто… я ухожу…— начала она, вспыхнув.

— Останься.

Он мягко привлек ее к себе. Выдохнув, она положила голову ему на грудь и обняла.

Пальцы Гарри лениво гладили ее волосы, успокаивая, и Джинни закрыла глаза, прислушиваясь к размеренным ударам его сердца. И позволила себе заснуть.

Его рука обнимала ее за плечи, почти властно. Гарри долго смотрел в потолок, глубоко дыша; его тело и душа были удовлетворены, свободны от сомнений и страха. То единственное существо, о котором он беспокоился, спало в его объятиях. Улыбнувшись, Гарри закрыл глаза и, впервые за весь год, погрузился в спокойный сон без кошмаров.

Почему ты всегда поступаешь со мной так?

Хотя ты так далеко…

* * *

Гарри широко открыл глаза и моргнул, сбитый с толку солнечным светом, заливающим спальню. Не может быть, чтобы уже наступило утро. Или может? Чувствуя себя отлично выспавшимся, Гарри понял, что проспал всю ночь. Он не просыпался в поту, не видел кошмаров… По крайней мере, вспомнить он ничего не мог.

Закрыв глаза, он вдруг почувствовал аромат ванили на подушке. Улыбнувшись, он повернулся на бок, пытаясь прикоснуться к Джинни. Но его руки нашли только смятые простыни. Приоткрыв глаза, он понял, что девушка ушла.

Не обращая внимание на гнетущее сердце разочарование, Гарри сел на постели и взял со стула боксеры. Натянув их, он открыл дверь и дошел до ванны, втайне надеясь, что застанет Джинни обнаженной в душе и присоединится к ней. Но в ванной было темно и пусто.

И тогда он понял, что она просто ушла, не оставив даже записку. Не раздеваясь, Гарри залез в душ и открыл воду, потом медленно провел руками по лицу.

Возможно, и к лучшему, что она ушла.

Он взял мыло с полочки.

Нет, действительно, он был рад, что она ушла: им не пришлось выдавливать из себя слова «наутро после» — и это была одна из главных причин, по которой Гарри никогда не оставался ни у кого до утра.

Покачав головой, Гарри стряхнул воду и взял ближайшее полотенце. В конце концов…они всего лишь переспали… У нее не было причин оставаться.

Гарри вышел в коридор и вернулся в свою комнату. Собирая разбросанную одежду, он вспоминал прошлую ночь. Джинни была так красива, отдаваясь ему, закрывая глаза от удовольствия. Впервые за долгое время, Гарри чувствовал себя живым. Его ничто не волновало, ему не снились кошмары. Закрыв глаза, он явственно ощутил запах ее кожи. Понимая, что снова хочет ее, он покачал головой, выбрасывая ее образ из сознания и размышляя, можно ли стать настолько одержимым кем-то. Потому что он не мог не думать о ней. Но он не мог дать ей ровным счетом ничего. Никаких обещаний.

Но ведь Джинни сама наверняка понимает это, раз предпочла исчезнуть, пока он спал.

Чувствуя ноющую боль в груди, Гарри вышел из спальни, закрыв за собой дверь, чтобы запереть воспоминания. Джинни заслуживала другого…Она заслуживала мужчину вроде Оливера. Вот он-то может дать все, что она захочет.

Подавленный, Гарри вошел в кухню и с удивлением уставился на Сириуса, который сидел за кухонным столом и, попивая чай, читал «Ежедневный пророк».

— Доброе утро, — Сириус приподнял брови, услышав бормотание крестника. — Все в порядке?

— Все просто великолепно, — с ноткой горечи отозвался Гарри. Следующие пять минут он сосредоточенно заваривал чай, пока не решил, что пора выплеснуть скопившееся внутри раздражение. Повернувшись к крестному, он бросил на него обиженный взгляд.

— Почему ты не сказал мне про мистера Уизли?

Сириус медленно поставил чашку на блюдце.

— Министерство хочет сохранить эту новость в тайне до официального назначения.

— Полная чушь, — выпалил Гарри, отворачиваясь к чашке с чаем. — Мистер Уизли сказал мне прошлой ночью — мне, и еще целой толпе народа.

Сириус заметил, что Гарри огляделся в поисках своей палочки, но потом яростно помешал ложечкой чай.

— Сомневаюсь, что кто-то из семьи Артура пойдет в Пророк и расскажет…

— Я твоя семья, Сириус. Почему ты не сказал мне?

— Я мог, — осторожно ответил он, — но я подумал, что Артур будет рад сам рассказать тебе об этом, ведь он принимает тебя как сына…

— А я твой крестный сын, — заметил Гарри, бросая ложку в раковину.

— Почему бы тебе не рассказать, на что ты злишься на самом деле, — тихо произнес Сириус.

— Я не злюсь, — кратко ответил Гарри, пододвинув кресло поближе к столу.

— Это связано с Джинни?

Гарри резко поднял взгляд на Сириуса, сжимая чашку рукой.

— Почему ты всегда думаешь, что мое настроение связано с Джинни?

Сириус слегка приподнял плечо, не отводя взгляда от лица крестника.

— Я случайно увидел утром, как она осторожно вышла из дома. Довольно рано утром.

Гарри сделал глоток, потому что в горле мгновенно пересохло. Потом невозмутимо пожал плечами.

— И что?

Сириус швырнул газету на стол, заставив Гарри невольно подпрыгнуть. Глаза крестного были темны.

— Ты обращаешься с этой бедной девочкой как с одной из твоих шлюшек и смеешь сидеть здесь и говорить мне «и что»?

Гарри плотно сжал губы, стыд краской залил его лицо и шею.

— Я не обращаюсь с ней как со шлюшкой, Сириус.

— Поправь меня, если я неправ…но разве прошлый вечер ты провел не в компании своей бывшей однокурсницы?

Гарри неловко поерзал в кресле.

— Как это относится к Джинни?

Сириус отклонился на спинку стула, постукивая пальцами по столу.

— Для некоторых женщин, Гарри, это значит очень много.

Гарри молча уставился в янтарного цвета чай. Сириус выдержал паузу, потом продолжил:

— Джинни очень милая девочка: красивая, добрая и к тому же влюблена в тебя почти с детства, не говоря уже о том, что она — единственная дочь семьи, которая приняла тебя как родного.

В голосе крестного слышалось предупреждение.

— Мерлин, как будто Джинни не может решать самостоятельно! — Гарри отклонился назад. — Она не ребенок, черт ее подери. Ей восемнадцать, и, если она хочет только перепихнуться, это ее выбор.

— Так вот что произошло — вы всего лишь перепихнулись? — Сириус скрестил на груди руки.

Гарри медленно поднял на него глаза.

— А чем еще это могло быть?

Сириус покачал головой и поднялся, чтобы отнести недопитую чашку чая в раковину.

— И ей это нравится? Разве вы двое договорились, что все ограничится одной ночью?

Гарри промолчал в ответ, и Сириус встал напротив него, вопросительно глядя на крестника.

— Вы вообще говорили об этом? Или ты просто промолчал, дав ей надежду мечтать, что ты наконец хочешь быть с ней?

Глаза Гарри вспыхнули. Резко подняв голову, он встретился взглядом с крестным.

— Хорошо. Что ты от меня хочешь? Чтобы я сбегал в Хогсмид и купил ей шоколадку? Или сорвал по дороге цветы? А потом прибежал в Дырявый котел, встал на колени и прочел чертов сонет?

— Мне не нравится твой сарказм,— отрезал Сириус. — И все-таки, я думаю, что ты должен что-то сделать, потому что Джинни заслуживает это. Ты можешь дать ей то, что она хочет?

— Неа, не могу, — выдохнул он. — Если Джинни ждет романтических отношений и признаний, то она выбрала не того парня.

Сириус положил руку ему на плечо, не позволяя подняться.

— Если тебе нужно только переспать, найди кого-нибудь другого. Джинни слишком хороша для таких отношений. Если ты не слушаешь меня — твое дело. Но боюсь, пять ее взрослых братьев заставят тебя призадуматься.

— Закончил? — Гарри попытался встать и вздохнул, когда крестный снова толкнул его на место.

— Почти, — серьезно ответил Сириус. — Если мои слова звучат неубедительно, подумай, как расстроятся Молли с Артуром, узнав, что ты используешь их дочь для удовлетворения своих сексуальных потребностей.

Сердце кто-то внезапно сжал железной рукой. Чувствуя вину, Гарри не отвел взгляда от глаз Сириуса, сверлящих его насквозь.

— Когда ты перестанешь обращаться со мной, как с ребенком? — спросил он сквозь зубы.

— Когда ты перестанешь быть ребенком, — Сириус повернулся, взял со стула палочку и мантию и вышел на крыльцо, громко хлопнув дверью.

Гарри тяжело выдохнул и, подавшись вперед, положил голову на скрещенные руки. Он и сам понимал, что Джинни заслуживала лучшего. Но его самого это не заботило. Ему хотелось быть эгоистичным, хотелось обладать ей всегда, когда ему придет в голову, без всяких мыслей об ответственности и обязательств.

Вздохнув, он заставил себя подняться, понимая, что так не будет никогда, что таким образом он только вызовет ее ненависть. Отталкивать всегда проще, чем пытаться что-то улучшить. Но так он может только причинить ей боль.

Лучше всего будет, если она забудет его.

Но один вопрос все же мучил его: сможет ли он забыть ее?

* * *

Джинни улыбалась целый день. Ее великолепное настроение влияло и на посетителей: они оставляли намного больше чаевых, чем обычно. Она заставила себя прекратить смотреть на часы, понимая, что стрелки не будут двигаться быстрее к надписи «Дома» без применения магии.

Девушка возилась за стойкой, когда в паб вошли Рон с Гермионой. Джинни широко улыбнулась и помахала им рукой, приглашая подойти.

Рон поежился и передернул плечами:

— Жутко сыро сегодня.

Гермиона закатила глаза и с улыбкой покачала головой.

— Он только и делает, что ворчит весь день…

— Хочешь воды? — спросила Джинни, обрывая резкий ответ брата. Он замолчал, потом повернулся к сестре.

— Нет, спасибо, — он свернул мантию на руке. — Я зайду к Гарри, у нас же экзамен сегодня.

Заметив, как покраснела Джинни при упоминании имени Гарри, Гермиона вопросительно приподняла брови. Поймав ее взгляд, Джинни только подавила усмешку.

— Хорошо. Передай Гарри, что я желаю ему удачи, хорошо?

— Ладно, передам, — Рон обернулся к Гермионе и, прижав ее к себе, прошептал что-то ей на ухо, отчего ее щеки запылали, а на губах появилась улыбка. Она легонько ударила его по руке, но не успела ничего ответить, потому что Рон быстро поцеловал ее.

— Увидимся.

Джинни с удивлением смотрела на глупую улыбку подруги. Только когда Рон исчез за дверью, Гермиона вернулась в действительность.

— Вряд ли ты захочешь это услышать, — быстро произнесла Гермиона, краснея.

— А я уже собиралась спросить, — рассмеялась Джинни.

— Итак, — Гермиона уселась на стул и изучающе взглянула на подругу. — Что происходит?

Улыбаясь, Джинни отвела взгляд и вынула из шкафчика несколько бокалов.

— Что ты имеешь в виду?

Гермиона подалась вперед и взяла Джинни за рукав рубашки.

— Ты чего-то не договариваешь.

Медленно поставив бокал на стол, Джинни взглянула на группу девушек, которые безобидно флиртовали с Симусом в нескольких шагах от бара.

— Ты не против, если я на пару минут уйду в подсобку?

Он махнул рукой, даже не обернувшись. Покачав головой, Джинни кивнула в сторону коридора.

— Пошли.

— Да что происходит? — поинтересовалась Гермиона, когда подруга потащила ее по коридору.

Они не заметили Рона, который, вбежав в паб, огляделся по сторонам со слегка безумным видом.

— Рон! Ищешь что-то? — поинтересовался Симус, отвлекаясь от посетительниц и подходя к другу. Рон что-то схватил на барной стойке и триумфально поднял над головой.

— Искал. И нашел. Ты не знаешь, Гермиона уже ушла? Я забыл спросить ее…

Симус кивнул в сторону коридора.

— Она еще не ушла, так что ты наверняка найдешь ее у Джинни.

— Спасибо, приятель.

Симус вернулся к посетительницам, и Рон неторопливо направился вперед по коридору. Имя Гарри заставило его остановиться и прислушаться к едва различимому разговору за углом.

Гермиона с сомнением покачала головой.

— Что случилось?

— Ну…мы…ты знаешь.

Карие глаза Гермионы расширились, она схватила подругу за руку.

— Серьезно? Когда?

— Прошлой ночью, — глаза Джинни сияли. — Мерлин, я хихикаю, как Парвати. По-моему, это глупо…

Гермиона рассмеялась.

— Ты имеешь право радоваться, Джинни. Самое время, — она широко, успокаивающе улыбнулась и обняла подругу. — Я так переживала за него…Но теперь я спокойна, ведь у него есть ты.

Джинни счастливо хмыкнула.

— Это было… прекрасно. Совсем не так, как в наш первый раз. И все, о чем я сейчас мечтаю — это поскорее закончить работу и пойти к нему.

Гермиона слегка нахмурилась.

— А как же Оливер?

— Оливер? А что… — осознание промелькнуло в глазах Джинни. — Оливер! Я совсем забыла…

— И что ты собираешься делать?

— Ну, просто объясню ему все, когда он придет, — Джинни одернула передник. — Я уверена, что он поймет. В конце концов, мы же не встречались. Он просто мой друг.

Гермиона согласно кивнула и взяла подругу под руку.

— Собираешься заглянуть к Гарри после работы?

— Пока не знаю… Может, мне все-таки стоит пообедать с Оливером? А потом уже пойти к Гарри…

— А он знает, что ты собираешься обедать с Оливером? — на лице Гермионы промелькнуло беспокойство.

Джинни зашла за стойку и вытерла руки о передник, размышляя.

— Нет… Кажется, я ему не говорила. Думаешь, ему это не понравится?

— Я думаю, что ты должна ему сказать о вашей встрече. Вдруг кто-нибудь другой расскажет ему об этом, и он неправильно тебя поймет.

Джинни покачала головой и нахмурилась.

— Я просто…

— Я могу сама сказать ему, если хочешь, — предложила Гермиона. — У меня есть немножко времени до Министерства.

— Нет, я лучше загляну к нему во время перерыва, — Джинни лукаво улыбнулась.

— Правильно, — подруга потрепала ее по руке. — Не забудь заглянуть ко мне завтра.

— Обязательно, — Джинни махнула ей вслед и вдруг заметила приближающуюся Парвати. Но даже Патил не могла испортить ей настроение.

Улыбнувшись Симусу, Парвати присела на барный стул и лениво попросила бокал воды.

— Где Лаванда? Непривычно видеть тебя одну, — заметила Джинни, протягивая девушке воду.

— Она зайдет попозже, мы собираемся прогуляться по магазинам, — Парвати торопливо поднесла стакан к губам. — Когда парень ведет себя как…мальчишка, мы всегда идем в магазины и тратим кучу денег, но это единственное, что меня успокаивает.

Джинни подавила смешок, переставляя со стойки чистые бокалы.

— А что стряслось?

— Гарри. — Парвати снова поднесла бокал к губам и даже не заметила, как мгновенно напряглась Джинни.

— Гарри? Что он натворил?

Парвати медленно проглотила воду и огляделась по сторонам, высматривая тех, кто всегда не прочь подслушать, потом подалась вперед.

— Ну, мы переспали с ним позавчера. А потом он повел себя как придурок, ты ведь знаешь, как ведут себя эти парни — такие милые, пока не затащат в постель, а потом превращаются в ублюдков.

Джинни с трудом сглотнула, чувствуя, как резко скрутило живот. Гарри ведь не спал с Парвати! Или…? Это невозможно. Чувствуя, как от лица отхлынула кровь, она попыталась сосредоточиться на бокалах.

— А ты что сделала в ответ?

— Я выставила его за дверь! Не пойми меня неправильно, он был потрясающ… Такой возбужденный, просто впивался в меня ногтями, вся спина в царапинах…

Голос Парвати стал почти неслышен, но Джинни и не услышала бы ни слова: прижав дрожащие руки к животу, она внезапно почувствовала себя плохо. Перед глазами всплыли царапины на плечах Гарри…вспомнился его нелепый ответ про комаров… А это всего лишь были царапины от ногтей. Они достались ему, пока он трахал Парвати.

Тошнота подступила мгновенно. Зажав рот рукой, Джинни скинула передник и повернулась к Симусу, не слушая причитания Патил о наглых мужчинах.

— Симус, мне нужно ненадолго уйти…Я вернусь до ланча, ладно? Обещаю.

— Без проблем… Все в порядке? Рон нашел Гермиону? — спросил он уже ей вслед, пока она в спешке пробиралась между столиками.

Джинни не ответила, яростно распахнула дверь и побежала по дороге, которая должна была привести ее к Гарри.

* * *

Но Рон опередил ее. Он ворвался в дом Сириуса, даже не подумав прикрыть за собой дверь, окинул комнату взглядом и нашел Гарри, чья растрепанная голова склонялась над очередным выпуском «Пророка». Кипя от злости, Рон широкими шагами пересек комнату, сжимая кулаки.

Вскинув голову, Гарри с облегчением увидел, что кто бы ни ворвался в его уединение, это был всего лишь Рон. Заметив странное выражение на лице друга, Гарри отложил газету в сторону и поднялся на ноги.

Рон сгреб друга за грудки и одним движением прижал к стене.

— Рон, какого че…

— Ты спал с моей сестрой вчера? — приглушенно поинтересовался Рон, его лицо горело от ярости.

Гарри всмотрелся в его глаза, размышляя.

— Всего пару часов. Большую часть ночи мы трахались.

Он знал, что произойдет, но не стал уворачиваться. Крепкий кулак Рона ударил его по челюсти, заставив застонать от боли. Он заслужил это, и он заслужил гораздо больше. Кровь текла по губам.

— Ты мерзкий, извращенный тип! — Рон тряхнул Гарри, впечатывая его в дверцу холодильника. Гарри вздрогнул, пытаясь не обращать внимание на боль.

— Я просил тебя держаться от нее подальше! Ты психически болен, и Джинни нечего связываться с тобой и терпеть весь этот бред!

Гарри поморщился: разбитая губа дико саднила.

— Мерлина ради, Рон. Эта ночь для меня ничего не значила!

— Да неужели?

Гарри раздраженно выдохнул.

— Да. Всего лишь ошибка. Звучит как жалкое извинение, но мне нужно было утешиться, а она…

— Ты ее использовал, — уточнил Рон.

— Да, я…— кровь брызнула во все стороны, когда кулак Рона снова ударил его по лицу. — Черт тебя подери!

— Ты сказал мне, — Рон тряс его с яростью, — ты сказал мне, что не прикасался к ней, ты, мерзкое животное!

Чувствуя, что закипает от гнева, Гарри с силой оттолкнул друга, слизывая кровь с разбитой губы. И пытаясь не обращать внимание на вспышку страха где-то глубоко в душе, порожденную этим сладковатым запахом крови.

— Да, я солгал, и что? Она сама пришла ко мне. Оба раза. Сама…

— Оба раза? — настороженно спросил Рон, подозрительно глядя на друга. — У вас уже что-то было?

Гарри выругался и тяжело вздохнул. Нет смысла врать Рону сейчас. Не обращая внимание на боль, он кивнул.

— Но это было давно, я не…

Дыхание прервалось, потому что Рон впечатал его в стену ударом в живот.

— Держись, Гарри, у меня еще много сил, — угрожающе предупредил он.

Кашляя, Гарри выдавил смех. Подняв голову, он холодно взглянул в пылающие глаза друга.

— И она была девственницей, я еще не говорил?

Рон занес кулак, смотря, как Гарри медленно сползает по стене на пол.

— Что-нибудь еще вспомнил, приятель?

— А что тебе еще рассказать, приятель? — саркастично отозвался Гарри. — Ударь меня еще раз. Тебе полегчает.

Глядя в глаза друга, полные презрения и жалости, Рон почувствовал, как гнев понемногу отступает.

— Гарри… — начал он мягко, разжав сцепленные в кулак пальцы.

— Валяй! — заорал Гарри, поднимаясь с пола и отталкивая друга подальше. — Да, я трахнул твою сестру! Я использовал ее! Ты ударишь меня пару раз и просто уйдешь?

Рон ничего не ответил, только молча отвел взгляд.

— Гарри…

— Ударь меня, Рон! — Гарри кричал, голос дрожал от переполнявших его эмоций, пальцы вцепились в мантию Рона. — Ударь меня…Черт бы тебя побрал!

Оттолкнул друга, он поднялся и ударил кулаком по кухонной стене. Боль от удара отозвалась в костях, но почему-то было приятно слышать, как стена вздрогнула, поддаваясь его ярости.

— Гарри, — опять начал Рон, но внезапно замолчал, не зная, что сказать. Его собственное тело начинало болеть от удара.

Гарри закрыл глаза и прислонился лбом к прохладной стене, успокаивая дыхание. Он слышал сочувствие и понимание в голосе друга, но это лишь резало сильнее, чем все удары. Пытаясь сохранить равновесие, Гарри провел рукой по лицу и упал обратно в кресло.

Рон сгреб со стола полотенце и, намочив его, протянул другу.

— Спасибо, — промычал Гарри, морщась, медленно стирая с разбитых губ кровь.

— Я бы хотел сказать, что мне стыдно за то, что я сделал. Но мне не стыдно.

Гарри передернул плечами, стирая уже засохшую кровь с носа.

— Тебе не надо извиняться. Я заслужил это. Ты рано остановился.

— Тебе ведь не плевать на нее, а? — тихо спросил Рон и закатил глаза, когда друг взглянул на него с подозрением. — Не будь идиотом, я не собираюсь избивать тебя за то, что ты любишь мою сестру…

Гарри вздохнул и швырнул полотенце на стол. Придется убраться до возвращения Сириуса. Еще не хватало лишних вопросов.

— Понятия не имею, что я чувствую к ней. Она может меня утешить…

— У тебя большой список утешителей, Гарри. Моя сестра слишком хороша, чтобы быть среди них, — Рон помолчал минуту, дождавшись, пока друг посмотрит в его глаза. — Держись от нее подальше.

Гарри пристально взглянул на друга, мечтая, чтобы Гермиона оказалась рядом и вылечила все их синяки и ссадины.

— Послушай, между мной и Джинни все давно кончено, Рон. Ничего и не начиналось. Я обещаю тебе… Я больше не трону ее. Я поговорю с ней.

— Если ты опять обидишь ее…

— Ты мне врежешь. Я в курсе.

— Гарри, я не говорю, что она слишком хороша для тебя…

— Все в порядке. Я не слишком хорош для нее, — признал Гарри, откидываясь в кресле.

Рон молча обдумал его слова.

— Жаль, что тебе приходится проходить через такое... через что ты там проходишь. Я хотел бы понять…

Гарри равнодушно махнул рукой.

— Даже я не понимаю, что происходит. Я не хочу об этом говорить. — В горле стоял комок.

Интересно, как отреагирует Рон, если увидит расчувствовавшегося друга? Он уже хотел улыбнуться, но на разбитых губах снова выступила кровь. Наверное, Рон бы просто потрепал его по макушке, как когда-то Гермиону, когда им было тринадцать, и обнял бы его.

Рон кивнул, вынул палочку и заклинанием очистил одежду от крови.

— Ты в порядке?

— Да. Нужно подготовиться к аврорскому экзамену, — сухо отозвался Гарри, поднимаясь с кресла и растирая ушибленный живот.

Рон кивнул и проводил друга взглядом, и только когда Гарри поднялся вверх по лестнице, он позволил себе простонать от нахлынувшей боли. Кажется, он забыл, что Гарри слегка возмужал со времен школы. Всхлипывая, Рон понадеялся, что Гермиона уже в Министерстве, и тогда можно попросить парочку целебных поцелуев…и явно больше одного заклинания для ушибленных костей.

* * *

Джинни словно во сне шла обратно в «Дырявый Котел», обхватив плечи руками. Она уже и раньше не раз вмешивалась в ссоры Рона с Гарри, и снова хотела вбежать и разнять их, когда услышала, что для Гарри она не значит ничего. Он использовал ее… для утешения… высмеивая ее, высмеивая все то, что произошло между ними прошлой ночью.

Когда она услышала его смех, его слова о том, что она все еще была девственницей, ей не осталось ничего, как просто развернуться и уйти. Плевать, пусть бы Рон превратил Гарри в кровавое месиво. Если бы она осталась, все стало было только хуже.

Джинни выдохнула, пытаясь успокоиться, но сердце болезненно билось в груди. Прошлой ночью Гарри хотел, чтобы она осталась. Она заснула в его объятиях и так не хотела уходить. Гарри, которого она видела сегодня на кухне, так отличался от вчерашнего Гарри. Все-таки позволив эмоциям выплеснуться наружу, Джинни быстро стерла упрямо капающие слезы, мысленно проклиная себя за мысль, что Гарри мог измениться. Она заметила отблески прежнего Гарри в его глазах, тогда, в Норе. Она так отчаянно хотела прижаться к нему, говоря себе, что все будет хорошо. Так глупо было надеяться, что они могут быть вместе. Для него она всего лишь очередная «Парвати».

Качая головой, Джинни быстро смахнула слезы и вошла в паб. Симус разговаривал с незнакомой хорошенькой девушкой, но, заметив ее, улыбнулся и помахал рукой, приглашая присоединиться к разговору.

Джинни натянула улыбку и заторопилась к барной стойке, на ходу надевая передник.

— Джинни, это Клара. Она будет твоей помощницей.

Пожав ее руку, Джинни выдавила из себя поздравления и быстро занялась работой, хотя все, чего ей хотелось — вернуться домой и забраться в постель. На неделю. И применить Забвение, чтобы стереть все воспоминания о Гарри.

Как только пробило три, она с облегчением провела рукой по лицу, чувствуя, как ноет тело. Клара оказалась приятным человеком, и они быстро нашли общий язык. За объяснением правил работы паба время пролетело незаметно, и только собравшись пойти домой, Джинни поняла, как сумасшедше она устала.

Стащив передник, она краем глаза заметила, что в паб заглянул Оливер. Оливер! Она совершено забыла о нем. Смущенно улыбаясь, Джинни пригладила волосы, понимая, что выглядит ужасно.

— Привет, — улыбнулся он, подойдя к бару.

— Оливер, прости… Я так выгляжу… Дашь мне пару минут?

— Разумеется, — он быстро сжал ее ладонь.

Схватив палочку, Джинни добежала до туалета, где торопливо расправила блузку, умылась, заклинанием завила волосы, позволяя им свободно рассыпаться по плечам.

И ее отражение в зеркале совсем не походило на отражение человека, чье сердце было растоптано и разбито. Дважды.

Боль внезапно нахлынула волной, и Джинни, оперевшись локтями о раковину, закрыла ладонями лицо. Просто дыши, глубоко дыши… Слезы только все испортят. Гарри не стоит этого…не стоит…

В очередной раз пригладив волосы, она убрала палочку в карман и вышла в коридор. У стены напротив туалета стоял Гарри, по привычке засунув руки в карманы джинсов.

— Привет, — тихо произнес он, отталкиваясь от стены.

— Что… что ты здесь делаешь?

— Я видел, как ты пошла сюда пару минут назад. Подумал, что нам надо поговорить.

Она взяла его за руку и потащила за собой на задний двор, где Симус хранил всякий мусор. Увести его подальше от шума. Подальше от Оливера.

— Так говори, — тихо произнесла она, скрещивая на груди руки.

Гарри недовольно огляделся по сторонам.

— А в другом месте мы не можем поговорить?

— Нет. Самое подходящее место.

Гарри склонил голову набок, с удивлением смотря на девушку.

— Ты ушла, когда я еще спал…

— Мне же надо работать. Я оставила тебе записку. Не понимаю, почему тебя вообще волнует, что я ушла. Думала, тебе только полегчает.

Он напрягся, чувствуя скрытую угрозу в ее голосе.

— Слушай, давай все-таки пойдем куда-нибудь…

— Я ужинаю с Оливером сегодня. Он меня ждет.

Гарри уставился на нее, не понимая, что чувствует: ярость или недоумение.

— О чем ты говоришь, черт возьми?

— Не устраивай сцен. — Джинни понизила голос, и ее плохая сторона позлорадствовала, потому что его лицо побледнело. — Зачем тебе понадобилось говорить со мной?

Глаза Гарри вспыхнули.

— Наверное, я просто не понимаю, с чего ты вдруг идешь ужинать с Вудом.

— Наверное, по той же причине, по которой ты ушел с Парвати, — резко выдохнула она. Злость кипела внутри, отчего сердце с силой билось в груди.

Руки Гарри безвольно упали вдоль бедер.

— Откуда ты знаешь?

— А что, мне не положено знать? — Джинни сморгнула наворачивающиеся слезы. Она не собиралась плакать. Только не перед ним. — Ты серьезно думаешь, что женщина, которая только и умеет, что трепать языком, упустит случай рассказать о «потрясающей» ночи, которую она провела с Мальчиком, Который Выжил?

Гарри попытался возразить:

— То, что произошло между мной и Парвати, было до…

— Это ничего не меняет. Ты солгал мне.

— Да, черт подери, я солгал! Я трахнул женщину за день до того, как мы переспали с тобой, и после того, как мы все порвали, — выдохнул он зло, но в глазах отразилась боль. — Я хотел тебя, но не мог получить. Но это не значит, что я собирался податься в монахи.

— Тебя устроит, если я буду с Оливером?

В его глазах что-то вспыхнуло, но она не стала ждать ответа.

— Тебе было бы плевать, если бы я целовалась с ним, занималась с ним любовью за каких-то несколько часов до ночи с тобой?

Гарри стиснул челюсть, в упор глядя на девушку. Даже мысль о подобном сводила его с ума, но он не собирался этого показывать.

— Мне плевать. А тебе должно быть плевать на Парвати.

— Ты лгал мне… о царапинах на плечах, — ее голос был тих. — Ты позволил мне вылечить их…

— Я не просил тебя ничего лечить. Я не виноват, что ты настолько наивна, что не понимаешь…

Джинни презрительно усмехнулась и сделала шаг вперед.

— Ты невозможен.

Гарри быстро загородил ей дорогу, испугавшись, что она вот так уйдет.

— Джинни, мне… Прости меня.

Она взглянула на него так, словно не верила ни единому слову.

— Отлично. Прощаю. Теперь я пойду?

Пытаясь оправдаться, он снова преградил ей путь.

— Я ждал тебя, но оказалось, что ты флиртуешь с Оливером. Парвати сказала, что вы целуетесь. Что мне еще оставалось делать?

Джинни горько рассмеялась.

— Так это моя вина? Парвати сплетничает, и вот ты уже мчишься в ее постель, просто потому, что не «знаешь, что тебе делать»?

— Я же попросил прощения. — Он не собирался, не собирался просить. — Что еще ты хочешь от меня?

— Если тебе от этого станет легче, то я могу забыть Парвати.

Гарри кивнул, с трудом сглотнув вставший в горле комок. Проклятая гордость.

— Так ты все еще пойдешь ужинать с Вудом?

Джинни взглянула на него с любопытством.

— Разумеется.

— Потом ты его трахнешь и вернешься ко мне?

— Я не собираюсь с ним спать, Гарри, — прошипела Джинни, вспыхнув от смущения. — Я собираюсь поужинать с ним, но если этот ужин закончится в его постели… Я не буду против.

— Если ты пытаешься меня оттолкнуть, то ты выбрала правильный путь, — в глазах Гарри промелькнуло удивление, но тут же сменилось отчуждением.

— Я не хочу тебя отталкивать. Мы оба отлично понимаем, что произошло прошлой ночью. Ты развлекся со мной, я — с тобой. Все было мило. А теперь позади.

Хотя еще совсем недавно от так хотел услышать от нее именно эти слова, они ударили больнее, чем крепкий кулак Рона.

— Значит, прошлая ночь ничего не значила для тебя. Но ведь ты хотела меня тогда. А сейчас нет?

— Нет, — спокойно солгала она, подняв подбородок. — Но спасибо за вечер.

Она не успела сделать и шаг, как его рука обвилась вокруг ее руки. Джинни закрыла глаза, глубоко дыша, зная, что ей нужно уйти, убежать, но не смогла сдвинуться с места. Вместо этого она позволила Гарри привлечь себя к его груди.

Приоткрыв глаза, она увидела, что он пристально, изучающе смотрит на нее. Погладив ее по щекам, он стер слезинки, предательски скатившиеся по лицу, а потом прижался лбом к ее лбу, вдыхая аромат ее кожи.

— Скажи, что не хочешь меня…

Джинни коротко вздохнула, когда Гарри наклонился к ее губам. Подчинившись желанию, она закрыла глаза и позволила ему поцеловать себя. Она уже приоткрыла губы…

— Нет, — голос прозвучал хрипло. — Ты не можешь так поступать, Гарри.

Он поймал ее за руки и прижал к стене.

— Поступать как?

Близость его губ кружила голову.

— Ты не можешь сначала заявлять, что я ничего не значу для тебя, а потом целовать. — Она надеялась, что в ее голосе не слышались рвущиеся наружу эмоции.

Гарри с яростью ударил кулаками по стене, заставив девушку вздрогнуть.

— Отлично! Тогда скажи, черт подери, что мне делать!

Ее лицо осталось равнодушным.

— Если ты так хочешь, тогда я скажу. Оставь меня в покое. Пожалуйста.

Гарри несколько мгновений молча смотрел в ее лицо, потом отступил назад, сдавшись. Он смотрел вслед девушке, смотрел, как она пересекла холл и улыбнулась Оливеру. Отвернувшись, когда Вуд взял ее за руку, Гарри поднял глаза только несколько секунд спустя, но Джинни уже исчезла.

Проведя рукой по волосам, он медленно сел на ящик, прикрепленный к стене. Вот оно, полное одиночество и беспомощность. Обхватив гудящую голову руками, Гарри пытался понять, как он смог все испортить за один день.