Его имя

Тишину душного майского вечера разорвал негромкий хлопок. Появившийся ниоткуда мужчина покачнулся, ещё раз, и упал плашмя на одну из лужаек Мэнора.

Запах травы и влажной земли целительным бальзамом разлился в воспалённом сознании Скабиора. Он поднял голову, с трудом фокусируя взгляд. Неподалёку белел стенами Малфой-мэнор. Он ухмыльнулся. Добрался. Смог. Только бы это не оказалось напрасным. Он опёрся на ладони, колени, невероятным усилием воли заставляя себя принять вертикальное положение. Прищурился, вглядываясь в вечерний сумрак. Барьер начинается вон у того фонтана. По крайней мере, раньше так было. Скабиор медленно двинулся к фонтану. Кажется, эти несчастные десять ярдов он шёл целую вечность. Дойдя наконец, с замиранием сердца протянул руку. Если Малфои полностью сменили защиту, то всё. Считай, добегался. Кончики пальцев знакомо захолодило. Магия полыхнула вокруг ладони голубыми искрами, и... ничего. Скабиор растянул обмётанные губы в ухмылке и прохрипел:

— Дорогая, я дома.

Сделав ещё шаг, он практически ввалился под купол Защитных чар, и на этом силы закончились. Когда Скабиор очнулся, было уже совсем темно. Он попытался встать, но его моментально скрутил приступ тошноты. Он корчился на траве, кашляя и сплёвывая кислую желчь. Потом кое-как подполз к фонтану и сунул голову в воду. Тёплая, чёрт. Вынырнув, сполз на землю и закрыл глаза, пытаясь прийти в себя. Струйки воды щекотно стекали по шее, руки противно дрожали. Сколько же аппараций сегодня было? Он сбился со счёта на двадцать третьей, а интервалы между ними явно не дотягивали до получаса. Смертник. И как ещё не расщепился к чертям. Тошнота — нехороший знак, но с этим он справится. Должен справиться. Если сейчас всё правильно разыграет, то получит прекрасный козырь, с которым вполне можно продолжать игру в догонялки. Он глубоко вздохнул и поднялся на ноги — медленно, осторожно. Прислушался. Ничто не нарушало обычных звуков летней ночи. В Мэноре светились всего три окна. Прекрасно. Он бесшумно ступал по газону, стараясь держаться в тени деревьев. У дверей приостановился. Так. Здесь чары точно сменили, если не сумеет взломать, то поднимется шум. Он провёл раскрытой ладонью по двери. Хм. По ощущениям как будто... Тут дверь поддалась и с тихим скрипом открылась. Скабиор так и замер с поднятой рукой. Они что, не запирают двери? Охренеть. Этого просто не может быть. Ловушка? Да нет, вряд ли. Просто война закончилась год назад, и авроры, наверно, тут расхаживают как у себя дома. Запираться всякий раз — себе дороже. Хотя... Малфои-то полностью оправданы и восстановлены в правах, добропорядочное законопослушное семейство. Он криво усмехнулся и проскользнул внутрь. Посмотрим, как оно на самом деле.

План был прост: взять того, кто подвернётся под руку и быстро устроить дельце. Конечно, лучше бы подвернулась Нарцисса или мальчишка, с Люциусом ему не сладить. Сейчас — не сладить. Он поднялся на второй этаж и двинулся по коридору, держа наготове палочку и поминутно оглядываясь. Первая из освещённых комнат – дамский будуар – пустовала. Жаль, жаль. Он прошёл дальше. О, да ведь это кабинет Люциуса. Туда бы лучше не… И тут он замер, прислушиваясь. Два голоса, мужской и женский, оба на повышенных тонах. Выясняют отношения. Парня там, ясное дело, нет, а эти двое наверняка очень увлечены. Отлично. Он легонько толкнул дверь и заглянул в образовавшуюся щель. Люциус стоял, отвернувшись к камину, а Нарцисса что-то раздражённо втолковывала его спине. В кабинете царил полумрак. Идеально. Скабиор скользнул внутрь. Толстый ковёр не оставил спорящим ни единого шанса услышать его шаги, и он преспокойно спрятался за ближайшую портьеру. Люциусу явно не хотелось поворачиваться к жене лицом: он взял кочергу и принялся ворошить холодный пепел в камине. Та повысила голос. Молодцы. Скабиор, пробираясь за портьерами, был уже совсем близко. До Нарциссы футов шесть. Это немного, можно успеть, но… У Люциуса-то кочерга. И завидная быстрота реакции, насколько он помнил. Вот если бы Нарцисса подошла чуть ближе…

И она подошла. Словно услышав его мысли, Нарцисса всплеснула руками, отшатнулась к стене и не успела даже вскрикнуть, когда из-за портьеры возник смутно знакомый мужчина с совершенно диким взглядом. Одним движением он цепко ухватил её за руку, развернул и прижал к себе; горло тронула холодная сталь, а ухо обжёг хриплый шёпот:

— Попалась, птичка.

Люциус кинулся было вперёд, но замер, заметив отблеск лампы на широком лезвии охотничьего ножа.

— Кочергу-то брось, — дружелюбно посоветовал Скабиор. При звуке его голоса тот вздрогнул.

— Ты…

— О, неужели узнал? Польщён, польщён, — Скабиор поудобнее перехватил Нарциссу и вновь напомнил: — Кочергу. На пол.

Люциус разжал пальцы, и кочерга с глухим стуком выпала на ковёр.

— Чудно. А теперь…

И тут у него потемнело в глазах. Сердце бешено застучало, не в груди даже, а во всём теле, колени стали ватными. Кажется, он навалился на Нарциссу – она придушенно вскрикнула. Люциус рванулся к ним, но Скабиор успел отпрянуть к стене и прохрипел:

— Назад.

Тот застыл. В наступившей тишине слышалось лишь прерывистое дыхание Нарциссы. Ощущая спиной прохладную стену, Скабиор окончательно пришёл в себя и осознал, что план придётся менять. Убраться отсюда сразу не выйдет, он попросту сдохнет при первом же перемещении. Или расщепится. Он тряхнул головой, мысленно благодаря верную стену: без неё бы сполз на пол, точно.

— Люциус, дорогой… Ну-ну, не сверкай так грозно глазами. Скажи, дома ли твой сын?

— Что тебе…

— Дома. Прекрасно. Вот что ты сейчас сделаешь: медленно и плавно достанешь палочку – очень медленно и очень плавно, да? – и позовёшь его.

Люциус смотрел, не мигая. Нарцисса, казалось, и дышать перестала.

— А если не позову?

Скабиор непринуждённо пожал плечами.

— В таком случае мадам улыбнётся тебе во всё горло. Это я мигом устрою.

Люциус попятился к столу, нащупал палочку. Скабиор неотрывно следил за ним.

— Экспекто патронум! Драко, ко мне в кабинет, быстро.

— Соображаешь, — одобрительно кивнул Скабиор, глянув вслед серебристому лису. – А-та-та, палочку выброси, фу, — лезвие надавило чуть сильнее, Нарцисса судорожно запрокинула голову. Люциус медленно отвёл руку и швырнул палочку на софу. – Вот так, молодец. Мадам, вы как, не скучаете? – Скабиор легонько тряхнул обмягшую Нарциссу. – Не скучает, — доверительно сообщил он Люциусу.

— Я же убью тебя, шавка, — ровно сказал тот.

— В очередь, дорогой, — осклабился в ответ Скабиор, и в этот момент дверь распахнулась.

— Что… — одетый в пижаму Драко замер на пороге, неверяще глядя на живописную группу. Скабиор тут же развернулся так, чтобы видеть обоих Малфоев.

— Заходи, парень, не стесняйся. Ближе, вот так. Палочку взял?

Драко, не отрывая взгляда от бледного лица Нарциссы, кивнул.

— Чудненько. Нам с мамой интересно, умеешь ли ты накладывать чары Нерушимой клятвы?

— Умею.

— Не парень у вас, а золото, — восхитился Скабиор и отточенным молниеносным движением поменял руки – лезвие сверкнуло у лица Нарциссы, но та даже не моргнула. Скабиор, сжимая нож уже в левой ладони, одарил Малфоев тяжёлым взглядом.

— Нож у меня острый, а нервы ни к чёрту. Так что без глупостей, ясно? – дождавшись их кивков, продолжил: — Люциус, подойди поближе и протяни мне дружескую длань.

Тот приблизился, глядя на него так, что Скабиор напомнил:

— Нож – острый. Нервы – плохие.

Он ухватил Люциуса за руку и глазами поманил Драко.

— Раньше начнём, раньше закончим, а? – и уже серьёзным торжественным тоном: — Клянёшься ли ты, Люциус Малфой, принять меня под свой кров как друга и не чинить мне никакого зла?

Тот помедлил, бросил короткий взгляд на Нарциссу.

— Клянусь.

Скабиор выжидающе посмотрел на Драко, и тот вдруг ответил ему прямым испытующим взглядом. «А парень-то не трус» — невольно подумал он, и тут Драко взмахнул палочкой. В воздухе расцвёл лепесток голубоватого пламени и окутал их соединённые руки.

— Клянёшься ли ты, что ни словом, ни жестом не расскажешь о том, что я здесь, не напишешь об этом и не покажешь в думоотводе?

— Клянусь.

Ещё один виток пламени сорвался с палочки.

— Клянёшься ли ты, что по праву старшего в роду, ты обещаешь всё это и от лица своих домочадцев – жены, сына и домашних эльфов?

— Клянусь.

— В случае нарушения клятвы да падёт на вас проклятие, — голубоватое свечение обрело форму шара; он засиял ярче, увеличился в размерах и распался на облако гаснущих голубоватых искр.

— …и да поразит оно вас огромными прыщами, — закончил Скабиор. – Шутка. Я точно не знаю, что там будет, но явно будет плохо. Вплоть до потери магии, кажется. Люциус, ты чего в меня вцепился? Уже страшно?

Тот с отвращением отбросил его ладонь и отступил на шаг. Скабиор в свою очередь убрал нож от горла Нарциссы и выпустил её. Та стояла неподвижно, глядя в одну точку. В тёмных ресницах блестели крохотные слезинки. Шок. Драко и Люциус тоже застыли, глядя на неё. Скабиор закатил глаза и вновь обернулся к Нарциссе. Деловито оправил её золотистые локоны, разгладил примятое кружево на плечах, стряхнул несуществующую пылинку с рукава. Отвесил неглубокий поклон, шаркнул ножкой.

— Мадам.

Нарцисса отмерла и пронзила его таким взглядом, что Скабиор отшатнулся. Она же беспомощно глянула на Драко и Люциуса и вдруг, глухо всхлипнув, развернулась и выбежала из кабинета. Люциус кинулся было за ней, но опомнился:

— Драко?..

Тот кивнул и бросился вслед за матерью, а он резко повернулся к Скабиору.

— Какие нежные все стали, — меланхолично заметил тот, и в ту же секунду удар Люциуса опрокинул его на пол.

— О-о, — простонал он, кое-как поднимая голову, — интересно клятва работает…

Люциус схватил его за шкирку, ставя на ноги.

— По сравнению с тем, что я хочу и могу с тобой сделать, удар в челюсть – это не зло, — прошипел он, тряся его, словно нагадившего щенка. – Как ты посмел, жалкое отродье, заявиться в мой дом и угрожать моей семье???

— Не семье, а жене, — педантично поправил тот и с лёгкостью вывернулся из захвата. Похоже, удар в челюсть освободил какие-то скрытые доселе резервы организма, от недавней дурноты не осталось и следа. – Кстати, ты поклялся принять меня как друга, а в некоторых странах это означает поделиться женой…

Скабиор и сам не понимал, зачем всё это несёт. Но очень уж злила надменная физиономия этого ах-блестящего-аристократа. Такие как он… бесили. Всегда. А Люциусу только последней капли и не хватало. Палочка, казалось, сама влетела в его ладонь; он поднял руку и… согнулся пополам, судорожно хватая ртом воздух.

— Больно? – участливо спросил Скабиор, поднимая выпавшую палочку. – Вот, значит, как это работает, — он задумчиво наблюдал, как Люциус, взявшись за подлокотники кресла, медленно поднимается на ноги. У него самого адреналиновый всплеск поутих, вернулась противная дрожь в коленях. Надо с этим заканчивать.

— Люциус, я крайне признателен тебе за демонстрацию возможностей чар, но давай уже по делу. Тем более, теперь совершенно ясно, что тебе придётся оказать нежданному гостю посильную помощь. А нужна мне всего лишь небольшая передышка, пока авроры пытаются устроить наше с ними свидание. Они могут отслеживать магический след моей палочки, в том числе и аппарации, но ваша защита должна была сбить их – ты сам знаешь, как это работает. Здесь им меня не зацепить, если только я не буду пользоваться палочкой – а я не буду, обещаю. Всё, что я хочу, это уютная комнатка, кое-какая еда и что-нибудь из одежды, а то моя поизносилась. Идёт? – он протянул Люциусу его палочку – по этикету, взяв за острый кончик и рукояткой вперёд. Тот, не глядя, взял её.

— Ты пожалеешь.

— Ладно, ладно, — вяло отмахнулся Скабиор. Дурнота накатывал волнами, его бросало то в жар, то в холод. – Так что там насчёт моей комнатки?

— Могу предложить подвал.

— Ну нееет, там у вас нездоровая сырость.

— Потайные ходы…

— …которые наизусть выучили все стажёры аврората, — похватил Скабиор. – А с учётом того, что в подвале полно камер, каменных мешков и прочих занятных тайников, я догадываюсь, где они чаще всего проводят обыски. Не годится, мой сообразительный друг. Придумай что-нибудь ещё.

— В комнатах нельзя, — Люциус нервно потёр лоб. – Во всех есть камины. Для обычных визитёров они закрыты, но аврорат…

— Чары Полномочий, — кивнул Скабиор. – Но неужели эти невежливые дяди ходят в гости без предупреждения, а, Люциус? В газетах писали, что вы полностью реабилитированы.

Тот поморщился, словно от зубной боли.

— На бумаге. А так здесь по-прежнему проходной двор, — в голосе мелькнула горечь, но он тут же замаскировал её злорадством: — Так что ты неудачно выбрал место для отдыха.

Скабиор очаровательно улыбнулся в ответ.

— Оно конечно, да только проблемы у нас теперь общие. Боюсь, если меня обнаружат, то Аврорат примет тебя с распростёртыми объятиями, как сообщника. И не надейся, что я буду их переубеждать.

— Я могу рассказать обо всём под Веритасерумом, — Люциус смотрел на него в упор. — Мне не привыкать, знаешь ли.

— Ну да, ну да. У тебя то Империо, то клятва. И как им ещё не надоело слушать твои байки, — скучающе протянул Скабиор. Он уже понял, что выиграл этот раунд. Люциус выглядел усталым, да и с Нарциссой они явно не меню ужина обсуждали. Он знал, что положение Малфоев по-прежнему оставалось шатким. Мэнор фактически служил пожирателям штабом, и слишком многие маги сгинули здесь. В обществе назревало недовольство тем, что Малфои отделались лишь уплатой контрибуции, и даже то, что Люциус помогал следствию, не сильно расположило обиженных. Дать им ещё один повод – и всё, стая затравит желанную добычу.

— Чердак, — сказал наконец Люциус.

— Чердак! – обрадовался Скабиор. – Веди, Вергилий.

Они прошли по коридору, в конце которого обнаружилась неприметная дверь. За ней пряталась лестница, ведущая наверх. Люциус сотворил Люмос и шагнул внутрь.

— Вон там есть ванная комната...

— Очень кстати.

— ...для прислуги, — мстительно добавил тот.

— Ничего, я не гордый, — невозмутимо ответил Скабиор. Глаза привыкли к полумраку, и он двинулся в сторону указанной двери. За ней обнаружилась крохотная комната — зеркало, раковина, унитаз и душевая кабина. Освещалось всё это великолепие парой тусклых ламп.

— Прекрасно, — Скабиор незаметно опёрся о раковину.

— Эльфы приготовят наверху всё, что нужно, — Люциус так и стоял в дверях.

— Угу. А ты собираешься смотреть, как я делаю пи-пи?

Скабиору ещё хватило сил проводить его насмешливым взглядом. Трясущимися руками он открыл кран, поплескал водой в лицо и только тогда смог наконец отлепиться от раковины. Теперь его бил озноб. Вода. Много-много горячей воды — вот, что сейчас нужно. Он содрал с себя одежду и шагнул под душ. Упругие струйки приятно покалывали кожу, но внутренний холод выгнать не могли. Стуча зубами, он завернулся в старенькую купальную простыню, предоставив свои лохмотья заботам эльфов, и побрёл к выходу. Вспомнил, что забыл палочку, вернулся. Забыл палочку. Н-да, плохи дела. Кое-как, подтягиваясь по перилам, он вполз наверх. За хлипкой дверью обнаружилось огромное тёмное пространство. Горы хлама. Конечно, он тут же споткнулся о какой-то сундук и со вкусом выругался. Звук собственного голоса показался неуместным в ватной тишине. Скабиор шагнул к единственному источнику света — окну, и подмигнул сочной, по-летнему жёлтой луне.

— Пока живой, — пробормотал он. А потом сумел разглядеть импровизированную постель в самом углу. Кажется, он вырубился ещё по пути к ней.

Очнулся Скабиор посреди пустыни. Так ему, по крайней мере, показалось. Горло стиснула невыносимая иссушающая жажда, под веки словно раскалённого песка насыпали. «Когда это я успел так надраться?» - подумал он и вдруг ощутил чьё-то присутствие. Затаив дыхание, он нащупал палочку и сквозь ресницы разглядел смутно знакомого светловолосого парня. Тот смотрел на него со спокойным любопытством. Что за... И тут Скабиор всё вспомнил. Он поднял веки и попытался смерить стоящего над ним Драко Малфоя ироничным взглядом.

- Нравлюсь?

Чёрт, не голос, а какое-то карканье. Драко вздрогнул и отступил на шаг. Скабиор приподнялся на локте, оглядывая просторный заваленный хламом чердак. Прищурился на окно. Закат. Значит, вырубился почти на сутки. Он вновь перевёл взгляд на Драко.

— Ну?

— Что «ну»? — огрызнулся тот.

— Чего... уставился? — Скабиор сел на матрасе и невольно зажмурился — перед глазами всё поплыло.

— Эльфы сказали, что ты лежишь неподвижно, бледный, и я подумал...

— Не дождётесь, — Скабиор открыл глаза и заметил, что рядом с его матрасом стоят несколько закрытых тарелок и — слава Мордреду! — кувшин. Он кое-как дотянулся, заглянул в него и чуть не застонал от досады. Вино. Будь он и впрямь с похмелья, это оказалось бы очень кстати, но сейчас... Убил бы за глоток воды. И палочкой-то не воспользуешься. Он с трудом поднялся, постоял, пережидая головокружение и, завернувшись в простыню, побрёл к выходу.

— Ты куда? — мальчишка по-прежнему не сводил с него взгляда.

— На водопой, — буркнул Скабиор, изо всех сил стараясь не шататься. — У вас, аристократов, ничего кроме вина не допросишься.

Мальчишка вдруг выхватил палочку. Рефлексы сработали мгновенно: Скабиор подобрался и замер, напрочь забыв о том, что никто из Малфоев не может ему навредить. Видимо, что-то отразилось в его лице, потому что взмах палочки был плавным.

— Акцио, кувшин. Экскуро. Агуаменти.

Драко, помедлив, шагнул к нему и протянул кувшин. Следовало бы послать его куда подальше, но вода была так близко... Скабиор пил жадным глотками, ощущая, как прохладные струйки стекают по шее и ниже. Когда же он наконец оторвался от кувшина, то понял, что простыня сползла на пол, а Драко внимательно рассматривает стену.

— Правильно, стриптиз — за отдельную плату, — пробормотал Скабиор и нагнулся за простынёй. А потом вдруг представил, как выглядит со стороны, голый и с кувшином — Водолей хренов, хоть в фонтан ставь — и усмехнулся. Обойдя застывшего Драко, он вновь уселся на матрас, обнимая драгоценный кувшин, словно малыш — любимого плюшевого мишку. Живительная прохлада растекалась по иссохшему организму, лихорадочный жар поутих, туман в мозгу слегка рассеялся. Чего там парень сказал...

— Эй, — Драко вновь повернулся к нему. — Значит, ты забежал проверить, не доставил ли я вам нечаянной радости своей безвременной кончиной?

— Эльфы сказали...

— А разве ты у нас главный по эльфам? — Скабиор изо всех сил старался говорить небрежно. — Где же душка Люциус? Уехал?

— Нет, — Драко мотнул головой. — Просто он... не в духе.

— Пьёт, значит, — констатировал Скабиор.

Драко вскинулся, но он махнул рукой.

— Ладно, его можно понять. "Не уехал. Жаль. Хотя сегодня ночью я бы вряд ли..."

— А ты что, хотел с ним поговорить? — Драко вновь смотрел изучающе.

— Нет, спасибо, — Скабиор невольно потёр челюсть. — Наговорились уже, — он вновь приложился к кувшину — уже неторопливо, смакуя каждый глоток. Краем глаза наблюдал за Драко: чёртов мальчишка разглядывал его, словно диковинного зверя, но при этом — он чувствовал — не боялся. Почти не боялся. И чего пялится? Жажда окончательно отступила, но вернулась дурнота. Он привалился к тёплой стене, ощущая смутное раздражение от того, что сидит, практически беспомощный, на полу, а над ним возвышается кто-то. Драко словно угадал его мысли: призвал небольшой пуфик, очистил от пыли и уселся, вытянув длинные ноги. Но это почему-то разозлило ещё больше.

— Как дела у мамы? — спросил Скабиор с самым фальшивым участием, на которое был способен.

— Лучше, чем у тебя, — невозмутимо ответил Драко. — Что это было?

— Где?

— С тобой. Ты болен?

— О, — Скабиор вновь глотнул из кувшина и тут же пожалел об этом: вода немедленно попросилась обратно. — А ты никак заботишься о моём здоровье? Похвальное... добросердечие, — тошнота усилилась, во рту появился вкус затхлого кофе. Очень знакомый вкус.

— Ну ты же наш гость, — ядовито напомнил тот. — Так что же это...

— Не твоё дело.

— Очень даже моё. Вдруг ты заразный? — Драко прищурился.

— Сами вы... — Скабиор осёкся. Сил на пререкания не осталось. Их вообще ни на что не осталось. Он сполз на спину и закрыл глаза. — Тонизирующее зелье.

— В смысле?

— Передозировка. Или некачественное попалось. Отравление. "И куча аппараций в придачу".

Драко промолчал, но продолжал сидеть, не уходил. Скабиор открыл один глаз.

— Собрался охранять мой сон?

— Что?

— Я говорю: хорош пялиться, здесь тебе не цирк. Проваливай. Иди лучше от папашки глюков отгоняй.

Тот в очередной раз смерил его изучающим взглядом и вдруг выдал:

— Почему ты так странно разговариваешь?

— Че... Чего? — Скабиор даже приподнялся.

— Ты сбиваешься с простой речи на грамотную и наоборот, — спокойно пояснил Драко. — Почему?

"Кажется, глюки добрались и до меня", — подумал Скабиор. Он моргнул, но мальчишка никуда не делся — продолжал рассматривать его с интересом исследователя. Зато вернулся ледяной озноб, тело стало каким-то безвольным, не своим. Плохо. Он рухнул на подушки и, сглотнув тошнотворную горечь, повторил:

— Проваливай... тебе говорят.

— Это мой дом, куда хочу, туда и хожу, — судя по голосу, сопляк наконец-то разозлился. Но Скабиору уже было всё равно. Он закрыл глаза и поплотнее закутался в ставшую почти родной простыню. Выпитая вода разлилась внутри вязкой холодной топью, в которую стремительно погружалось его сознание. Мозг вновь заволокло серой пеленой.

— Хрен с тобой, — пробормотал он. — Сиди. Буду блевать — переверни набок...

И вырубился.

* * *

На этот раз пробуждение было более быстрым, но не менее мучительным. Скабиор вскочил и, сшибая все встречные сундуки, ринулся вниз, в ванную.

— Поймаю ублюдка – голову оторву, — пообещал он, отвалившись, наконец, от унитаза и припомнив вороватую физиономию торговца с Диагон-аллеи. – А лучше – заставлю пить собственные зелья.

Он умылся чуть тёплой водой, избегая смотреть в зеркало, и вернулся на чердак. Судя по теням было около трёх часов. Обессиленный, он рухнул на матрас. Хотелось забиться в угол, спрятаться от солнечного света и заснуть лет на пять, но Скабиор заставил себя сесть и проанализировать ситуацию. Так. Оказался в гостях у Люциуса, еле живой после отравления – это минус. В очередной раз сделал ручкой аврорам – это приятный плюс. Вовремя он вспомнил про Мэнор.

— Штаб, милый штаб, — отрешённо пробормотал Скабиор. Но как же обидно, что упустил такой шикарный шанс. Люциус бы отдал всё, что он попросит, даже… А, чего уж теперь.

«Скажи спасибо, что живой», — ворчливо сказал внутренний голос.

Да уж. Кроме того, вполне возможно, что нужная штучка надёжно заперта в Гринготсе, а обниматься с Нарциссой несколько часов кряду он бы не смог. Да и Люциус бы за это время что-нибудь придумал – хитрый, гад. Пожалуй, затея изначально была более чем рискованной. Но что оставалось делать? В этот раз авроры почти взяли его за яйца. А теперь хоть отдохнуть можно с относительным комфортом. В сущности, затуманенные отравой мозги сработали неплохо. Так что давайте, дети, вознесём хвалу Мерлину и за малые милости.

Скабиор вновь обвёл взглядом своё убежище. Пожалуй, можно и задержаться. Главное – не показываться Люциусу на глаза. От клятвы тот, конечно, никуда не денется, но челюсть всё-таки своя, не казённая.

Тут Скабиор вспомнил про тарелки с едой и заставил себя подняться. До прихода в Мэнор он не спал три дня и не ел… дня четыре, кажется? Хорошо аврорским шавкам, они-то по сменам работают. И охотятся так же. Он сумрачно усмехнулся. Охота на охотника. Да, паршивый год выдался. А, вон и обед. Он шагнул было к тарелкам, но при одной мысли о еде желудок испуганно сжался, и Скабиор замер на полпути. Ну, нет так нет. Он вдруг заметил, что кувшинов на этот раз два. Проверим. В одном вино, а вот в другом… вода. Вы только посмотрите. Какой добрый мальчик. Скабиор вновь криво улыбнулся. Ничего, сволочизм – дело наживное, уж об этом-то он кое-что знал.

Он тщательно обнюхал воду и осторожно попробовал на зелья – просто так, по привычке. Только после этого напился — не торопясь, но тошнота не вернулась. Зато опять захотелось спать. Что ж, в кои-то веки он может себе это позволить.

Засыпая, он успел подумать, что от воды во рту как будто остался сладковатый привкус.

* * *

Проснувшись на чердаке Мэнора в третий раз, Скабиор наконец-то почувствовал себя живым. Ещё полусонный, с закрытыми глазами он сумел определить, что по времени сейчас раннее утро, что вечером был небольшой дождь, а на клумбе внизу зацветают ирисы. Он сделал глубокий вдох и заметил, что к цветочному аромату примешивается какой-то тяжёлый дух – словно от больного человека. Скабиор открыл глаза и сел, медленно и плавно. По-прежнему ощущалась слабость, но головокружения не было. Он вновь принюхался. Кажется, с липкой испариной вышли остатки псевдотонизирующей дряни. Это надо срочно смыть. Он встал и осторожно потянулся. Ванну бы… Ну да ладно, обойдёмся тем, что есть. Скабиор двинулся к выходу, старательно огибая сундуки и думая, как же всё-таки приятно вновь владеть своим телом.

Под душем он отмокал до тех пор, пока, по его расчётам, во всём Уилтшире не закончилась пресная вода. Простыней больше не нашлось, и он ограничился тем, что промокнул отросшие волосы какой-то салфеткой и стряхнул ладонью капли со смуглой кожи.

— А теперь – момент истины, — объявил Скабиор в пустоту и встал перед зеркалом. Своего отражения он не видел уже давно.

Н-да.

От лица остались только глаза и нос. Он чуть повернул голову. Скулы, кажется, вот-вот прорвут кожу. Судя по всему, Нарциссу в ступор вогнал не столько нож у горла, сколько его физиономия. Он опёрся о раковину и наклонился вперёд, всматриваясь в собственное лицо. Тёмно-серые глаза запали и казались теперь почти чёрными. Взгляд… Скажем так: с подобным взглядом в толпе хрен затеряешься. Он запустил пальцы в быстро подсыхающие волосы, перебирая тёмно-русые и красные пряди. Седина, надо же. И тридцать два грёбаных года. Тридцать три осенью. Он выпрямился, взгляд скользнул ниже. След на шее от Удушающего почти прошёл. Шрамы на груди. Вот этот, у левого соска, совсем свежий. Он тронул его и поморщился. Ничего, заживёт. Ожог на боку – почти увернулся от заклятия. Он принялся разглядывать спину. Так, ну эти совсем старые. Он тогда получил хороший урок и больше спиной ни к кому не поворачивался. Поэтому, наверно, и жив до сих пор. Что ж, осмотр окончен: всё на месте и ничего, слава Мордреду, не прибавилось. На этот раз.

— Ты, конечно, парень грозный, — обратился Скабиор к своему отражению, — но я всё-таки рискну и побрею тебя. А то в приличный дом ведь пришёл, — и, насвистывая, принялся взбивать пену. Привычка разговаривать с собой была настолько давней и укоренившейся, что он уже давно не придавал ей значения.

Когда он вернулся на чердак, то обнаружил там незванного гостя: люциусов сынок задумчиво бродил вдоль сундуков.

— Опять ты, — буркнул Скабиор, проходя к матрасу и борясь с желанием ускорить шаг. Водные процедуры измотали его до невозможности, сердце частило, вернулась слабость.

— Где ты был?

— Предавался разврату и гигиене, — Скабиор осторожно опустился на матрас и почти не удивился, когда Драко уселся на облюбованный пуфик. – А ты всё никак не налюбуешься? Или решил стать моим личным надзирателем?

Драко не ответил, лишь обвёл комнату задумчивым взглядом.

— Почему ты не ешь?

— На диете я, не видишь, — Скабиор вновь поднялся и похлопал себя по тощим бёдрам. В брючном ремне ему пришлось проковырять дополнительную дырку, а рубашка (принадлежащая, по всей видимости, Люциусу) хоть и пришлась впору в плечах, но болталась на нём, словно хламида. Шутки шутками, а надо бы поесть. К счастью, желудок утихомирился и на предложение поесть отреагировал сдержанным одобрением. Скабиор поднял крышку. Мясо. Великолепная отбивная, такой он уже давно не пробовал. Крышка с грохотом вернулась на место. Нельзя. Так, а тут что? Тушёные помидоры и спаржа. Это подойдёт.

Драко с изумлением наблюдал, как Скабиор вдумчиво жуёт варёные овощи. Зрелище было то ещё.

— Ты вегетарианец?

— Ага. С рождения, — проворчал тот, безжалостно размазав очередной помидор в томатное пюре.

— Тогда скажу эльфам, чтобы приносили тебе только варёный шпинат, — равнодушно пообещал Драко.

— Только попробуй! – вскинулся Скабиор. Они обменялись быстрыми взглядами и одновременно фыркнули.

— Мясо мне пока нельзя, я не ел несколько дней.

— Понятно.

— Да неужели?

Драко вновь промолчал. Скабиор выжал на спаржу половинку лимона, но после первого же кусочка понял, что больше в него просто не влезет. Он отодвинул блюдо, откинулся назад, опираясь локтем на плоскую подушку и глянул на Драко.

— Десять кнатов.

— А?

— Я говорю: раз уж ходишь сюда, как в зоопарк, так плати за посещение.

Драко на это замысловатое предложение убраться среагировал очень неожиданно: моргнул и улыбнулся.

— Дороже.

— М?

— Билет в зоопарк стоит дороже. Ты разве там не был?

— Не был, — лаконично ответил Скабиор. Непробиваемый какой-то парень. То ли непробиваемо тупой, то ли упрямый. Скорее уж, второе. Тупой бы в военной свистопляске не выжил. Взять, что ли, его за шкирку, да и спустить с лестницы? Нашёл, тоже, себе развлечение. Нет, лень. Да и смешно это — с сопляками воевать. Скабиор прищурился, разглядывая его. Мальчишке, наверно, и двадцати нет; высокий вымахал, но как улыбнулся, стало ясно, что мелкий ещё.

— Как ты сюда попал? – внезапно спросил Драко.

— По лестнице.

— Я про Мэнор. Как ты преодолел чары?

— Взломал за две минуты.

— Что? – на его лице отразилось беспокойство. – Но это невозможно!

Скабиор поморщился.

— Почему люди вместо того, чтобы шевелить мозгами, предпочитают задавать глупые вопросы? – обратился он к недоеденной спарже. Спаржа предсказуемо промолчала. – Ты же знаешь, кем я был? – это уже Драко. Тот кивнул. – Мы притаскивали добычу в любое время, и для нас защиту сняли. Твой почтенный родитель и снимал. А вот почему он не поправил её потом, это уже другой вопрос. Но вообще-то виски память не улучшает.

— Ему просто было не до того, — хмуро сказал Драко и поднялся. – Тебе… что-нибудь нужно?

Скабиор закатил глаза. Ну какое удивительное радушие, охренеть.

— Минет и чашечку кофе, пожалуйста, — вежливо попросил он.

Драко пожал плечами и шагнул в лабиринт из сундуков. Скабиор покосился на кувшин с водой, вздохнул.

— Эй.

Драко обернулся.

— Хорошо бы… простыни поменять.

— Я скажу эльфам, — кивнул тот и, не дожидаясь благодарностей, вышел.

Скабиор рухнул на подушки и беззвучно застонал. Похоже, полноценного отдыха не получится, в комплект входит любознательный сопляк. И чего ему не хватает? Ладно, не до него сейчас. Скабиор встал и налил себе вина, безжалостно разбавив его водой почти на половину. Буквально от третьего глотка подкрашенной воды в голове зашумело. Значит, сегодня ночная вылазка тоже не состоится, он ещё слишком слаб.

Скабиор продремал весь день. Он не сильно удивился, когда, вернувшись из туалета, обнаружил свежие простыни. А над принесённым ужином – варёным шпинатом и чашкой кофе – не сдержавшись, рассмеялся в голос.

На следующее утро, с удовольствием позавтракав воздушным омлетом, Скабиор подошёл к единственному окну. Солнечное утро обещало жаркий летний день. Летний? Да, он ведь тут несколько дней, уже июнь. А недавно была годовщина окончания войны. Он бездумно смотрел на раскинувшиеся внизу лужайки Мэнора. Изумрудная зелень, лепет фонтанов. От подстриженных газонов пахнет травяным соком, клумбы благоухают цветами. Он постоял так некоторое время, а потом неприязненно глянул на загромождённый чердак. Всё-таки противно сидеть в куче мусора, подобно крысе, особенно когда за окном такая красота. Он усмехнулся: становишься привередой, парень. Впрочем, можно и прибраться, расчистить место для тренировок. Надо же чем-то заниматься целыми днями. Скабиор пострался отделаться от мысли, что из-за аврорской травли у него просто сформировалось что-то вроде инстинкта: движение – это жизнь, сидеть на месте нельзя, и принялся растаскивать хлам по углам. Пыль стояла столбом, Скабиор фыркал, чихал и поэтому, наверно, не услышал скрипа двери.

— Что ты делаешь? – изумлённо спросил Драко, застыв на пороге.

Скабиор закатил глаза. Гениальный вопрос.

— Ты не поверишь: расчищаю мусор.

— А зачем?

«Отвали», — хотел было ответить Скабиор, но в рот тут же набилась пыль. Он сплюнул, молча ухватил за руки какую-то мраморную дуру и поволок в угол. Драко постоял некоторое время, а потом с подчёркнуто независимым видом уселся на свой пуфик и скрестил руки на груди, наблюдая за уборкой. Скабиор только стиснул зубы. Пыль, казалось, проникала в поры, жгучий пот попадал в глаза, но он упорно ворочал сундуки, интуитивно ощущая, что мышечные усилия выгоняют из организма остатки ядовитого зелья. В какой-то момент он стянул с себя влажную рубашку – становилось жарковато. Сопляк по-прежнему сидел, словно памятник самому себе, и следил за ним настороженными светлыми глазищами. Проходя мимо, Скабиор заметил, что он чуть поморщился, тонкие нозри затрепетали. Ах так. Не нравится, значит, как пахнут потные преступники? Какого же хрена расселся, спрашивается? Он уже понял, что упёртого мальчишку так просто не выставишь, а игнорировать, как он планировал, не получалось: вроде сидит, ничего не говорит, а всё равно… раздражает. Скабиор подхватил какую-то изъеденную молью ветошь – ковёр, судя по размерам — и, проходя мимо Драко, незаметно тряхнул её и обдал того клубом едкой пыли. Мальчишка закашлялся, вскочил на ноги и попытался прожечь его гневным взглядом. Какая прелесть. Ухмыляясь в открытую, Скабиор невозмутимо упихал ветошь за сундуки, и тут пыль залетела ему в нос. Когда он кое-как прочихался, то увидел, что Драко в свою очередь разглядывает его с ехидной усмешкой. Он уже открыл рот, чтобы послать его куда подальше, но тот опять удивил: окинул взглядом неразобранные ещё завалы, взялся за ближайший сундук и потащил в угол. Скабиор постоял немного с открытым ртом, наблюдая, а потом пожал плечами и подхватил пару рассохшихся стульев.

Даже вдвоём они провозились несколько часов. Скабиора всё подмывало спросить, зачем благородные аристократы хранят хлам, достойный старьёвщика, но он решил не заговаривать первым. Может, сопляку наконец-то надоест возиться в грязи, и он уйдёт. Но Драко, пыхтя, продолжал таскать вещи – так, словно у него нет палочки или возможности её использовать, как у Скабиора, например. Тот пару раз порывался напомнить ему про заклинания левитации, но потом плюнул: пусть надорвётся, если настолько глуп, что умудрился забыть про собственную палочку. В результате пару самых больших сундуков и тяжеленные доспехи они тащили вдвоём, всё так же молча. В конце концов хлам был свален вдоль стен, и они остались последи огромного пустого пространства, оба вспотевшие и перемазанные по уши. Скабиор искоса глянул на Драко и обнаружил, что тот кажется странно довольным: он выбирал паутину из волос с таким видом, словно его это страшно забавляло. Скабиор покачал головой и принялся отряхивать брюки, а мальчишка тем временем всё же вспомнил, что волшебник: достал палочку и наложил на себя Очищающее. Скабиор ощутил его неуверенный взгляд и равнодушно пообещал:

— Руку сломаю.

— Почему? – Драко остановил взмах.

— Не люблю, когда в меня палочкой тычут. Нервный я.

— Всего лишь Очищающее, — тот пожал плечами и, подумав, наложил всё-таки заклятие – на пол. Оказалось, что слой вековой пыли скрывал доски блёкло-медового цвета. Другое дело. Ещё бы избавиться от этой духоты… Скабиор подобрал сброшенную рубашку и принялся обтираться – пот лил градом. От раскалённой крыши шёл такой жар, что стоило подумать о переезде в ванную. Он уткнулся лицом во влажную ткань, решив, что новая рубашка ему, пожалуй, не понадобится, и тут Драко что-то сказал.

— А? – машинально переспросил он.

— Я говорю: почему ты не наложишь Кондиционные чары?

— Что за… — он прикусил язык и буркнул: — Мне нельзя пользоваться палочкой, могут засечь.

— А-а, — протянул Драко, и Скабиор отметил, что он разглядывает его, уже не смущаясь. Надо, пожалуй, опять пройтись без штанов, проверить его выдержку. Тем более при такой жаре это будет даже кстати. И тут Драко вычертил в воздухе замысловатую загогулину и пробормотал незнакомое заклинание. Где-то под потолком загудело, воздух стал прохладным и пришёл в движение. Ух ты.

— Кондиционные чары, — повторил Драко и, внимательно глядя на него, зачем-то добавил: — Их изучают на шестом курсе.

— Без тебя знаю, — огрызнулся Скабиор. Он уже предчувствовал расспросы, но тут раздалось знакомое звяканье. Обед прибыл. Он подхватил тарелки, уселся с ними на матрас и, старательно игнорируя Драко, принялся за еду. Тот постоял немного, а потом щёлкнул пальцами и тихо сказал в пустоту:

— Принесите мне обед сюда.

В ту же минуту появились тарелки: прямо полу, но расставлены они были на узорчатой салфетке. Драко отлевитировал посуду на подоконник, и сам уселся рядом, болтая ногами. Скабиор от комментариев воздержался. Окончательно выздоровевший организм требовал еды, немедленно и побольше, и он решил уделить внимание великолепной форели. Да уж, что-что, но кормят в Мэноре отменно. А вот мальчишка, кажется, так не думает. Скабиор краем глаза наблюдал, как он ковыряется в своей порции, производя вдумчивые раскопки в гарнире. Неудивительно, что он такой хилый. Но здоровяком ему и не бывать – тонкокостный и худощавый, хотя и широкоплечий. Вообще, на Нарциссу здорово похож, только глаза не синие, а… Хм. Скабиор уткнулся в тарелку, размышляя, с чего бы ему помнить какие тут у кого глаза. И кстати…

— Эй, дитя.

Драко поднял голову.

— А твоя мамочка разве не расстроилась, что ты не за столом? А то как начнёт искать и страшно удивится, обнаружив тебя в такой неподходящей компании.

Драко фыркнул и на его лице вновь промелькнула сдержанная улыбка.

— Я представляю. Но сейчас никого нет дома. А даже если бы и были, то вряд ли заметили бы… — он осёкся, помрачнел и вновь вонзил вилку в истёрзанную форель, притворяясь, что ест. Скабиор тоже вернулся к еде, решив, что надо всё-таки выяснить, где гуляют Малфои-старшие. Странный молчаливый обед продолжался. Скабиор быстро опустошил свою тарелку и покосился на Драко. Тот всё так же сидел над почти нетронутой едой. Скабиор поднялся, подошёл к нему и плюхнулся на другой конец нагретого солнцем подоконника. Лениво порылся в десертной вазочке и стащил пушистый розовый персик. Его самого эльфы десертом почему-то не баловали. Драко тоже отставил тарелку, придвинулся ближе и выбрал себе жёлтую грушу – сочную, почти прозрачную. Скабиор вонзил зубы в нежную мякоть и, прожевав кусочек персика, небрежно спросил:

— Так где, говоришь, твои почтенные родители?

— Я не говорил, — пробормотал Драко, слизывая сок с пальцев. – Отец в министерстве, а мама в гостях. Вечером вернутся.

— А. И часто Люциус уходит?

— Когда как. Обычно два-три раза в неделю. Иногда дней по десять не вызывают. Теперь моя очередь.

— М?

— Задавать вопросы.

Он развернулся вполоборота и уставился уже привычным изучающим взглядом. Скабиор фыркнул и впился в персик. Ну-ну, давай, спрашивай.

— Как долго ты намерен здесь оставаться?

— У вас хорошо кормят, — хмыкнул Скабиор.

— И всё-таки?

— Не долго, не переживай. Неделю-другую. «Пока не найду, то, что мне нужно, или не удостоверюсь, что его здесь нет…»

Драко вновь сел прямо и хрустнул грушей.

— Ты учился в Хогвартсе?

А вот это уже лишнее. Скабиор соскользнул на пол и небрежно швырнул шершавую косточку в окно.

— Что-то спину напекло, — светски заметил он и подхватил с пола пострадавшую рубашку. – Я в ванную. Если хочешь, убери тут что-нибудь ещё, я не против.

И вышел. Под прохладным душем он блаженствовал почти час, смывая с себя чёртову пыль. Когда вернулся на чердак, то убедился, что мальчишка ушёл – как и ожидалось. Отлично. Из ванной Скабиор прихватил две своих драгоценности – ботинки из драконьей кожи и небольшую замшевую сумку на длинном ремне. Ботинки пусть будут поблизости, мало ли. А вот сумка… Он разложил на матрасе её содержимое и принялся придирчиво его изучать. Тонизирующее закончилось, и слава Мордреду. Он ещё не скоро захочет на него смотреть. Пара флаконов с зельями треснули. Он принюхался: антисептик и Кроветворное. Хреново, но ничего страшного. Главное, Взрывающее и Заживляющее уцелели. Ну, и Оборотное, конечно же. Скабиор привык иметь с собой что-нибудь помимо палочки, и теперь, когда ею нельзя было пользоваться, это пришлось особенно кстати. Он старательно отполировал куском старой портьеры набор магических отмычек. В своё время он изрядно на них потратился, но ни секунды не сожалел о покупке. Отмычки могли уменьшаться по команде, превращаться в связку ключей и прекрасно отпирали и двери, и сейфы. Вот сегодня ночью мы их и опробуем, решил он. Чего тянуть-то.

Но не пришлось. Скабиор прилёг после ужина, а проснувшись, цветисто выругался: оказалось, он бессовестно продрых до утра. Спящая красавица, вот ведь. Наверно, умотался, пока разбирал завалы. Заспанный и злой, он загнал себя под ледяной душ, хотя необходимости в этом не было: как-там-его чары, наложенные мальчишкой, работали превосходно, воздух на чердаке по-прежнему был прохладным. После завтрака настроение существенно улучшилось, и Скабиор решил немного размяться. Слабость, которую он ощущал после отравления, напугала его ни на шутку — он привык полагаться на собственное тело прежде, чем на магию. Мышцы радовались разогреву; он решил сделать несколько заходов на каждое упражнение. И когда в дверном проёме возник Драко, Скабиор пробурчал с пола:

— Дай угадаю: что ты делаешь?

— Пожалуй.

— Это называется «отжимания», — Скабиор перекатился на бок и сел, скрестив ноги по-турецки. – И тебе бы надо выучить это слово, если планируешь когда-нибудь нарастить мышцы на свой птичий скелет.

— Гимнастика? – Драко подошёл ближе. – Зачем? Я играю в квиддич.

— О да, — Скабиор поднялся – легко и гибко. – Полёты на вениках добавляют силы, ничего не скажешь.

— Ты не любишь летать? – изумлённо.

— Представь себе. Предпочитаю стоять на земле, — он приложился кувшину с водой, чувствуя пристальный взгляд. И когда он уже насмотрится?

— Ещё плавание, — неожиданно сказал Драко. – И верховая езда.

— Лошади? – Скабиор нахмурился. – Но ими вроде здесь не пахнет.

— Вообще-то всех пришлось продать во время войны, — Драко как будто смутился. – Они не выносят тёмную магию.

— Да ну?

— Ага. Это для них словно запах хищника, — теперь он смотрел с любопытством. – А ты что же, можешь учуять…

— Да, у меня отличный нюх, — раздражённо перебил Скабиор. – И нет, я не оборотень, — он грохнул кувшин на подоконник. – Стоило поработать с этой блохастой скотиной Грейбэком, как все сразу решили…

— А я знаю, что ты не оборотень.

— И откуда такая уверенность?

— Сегодня было полнолуние, и ты спал как убитый, — спокойно пояснил Драко.

Скабиор неверяще уставился на него. Подозревал в нём оборотня и пришёл? Один? В полнолуние? Однако.

— А ты с метлы случайно не падал? Головой не стукался?

Драко передёрнул плечами.

— Я тебя не боюсь.

— Да уж знаю, — задумчиво протянул Скабиор. До него вдруг дошло, что мальчишка бродил тут ночью, а он даже не проснулся. Ладно, спишем всё на хроническую усталость и последствия отравления.

— Мы сегодня собираемся во Францию, навестить кузенов, — сказал Драко. – Только мы с мамой, — он глянул на него, словно ожидая реакции, — отцу пока не дали разрешение.

— Ах, бедняжка, — Скабиор непринуждённо уселся на подоконник. – Ну ничего, скоротаем с ним вечерок-другой. Только бы не вздумал соваться ко мне в гости по примеру одного надоедливого…

— Мы завтра вернёмся, — невозмутимо продолжал Драко, и Скабиор мог бы поклясться, что в его голосе слышится насмешка. А мальчишка развернулся и шагнул к выходу. На пороге обернулся.

— Акцио!

Спрятанный подальше пуфик вылетел из кучи хлама и утвердился аккурат в том месте, где и раньше. Драко кивнул Скабиору и вышел.

— Нахальный сопляк, — проворчал тот, но так и не смог сдержать улыбку.

Остаток дня Скабиор развлекался вовсю: в ванной нашёлся гребень, и он принялся за нелюбимое дело – причёсывание. Отросшие волосы свалялись в матёрые колтуны, но он, помогая себе острым, как бритва, ножом, кое-как разодрал их, и теперь тёмно-русые и красные пряди чинно возлежали на лопатках. Красота. Парикмахерские упражнения помогли скоротать время до ночи, а когда опустилась душная летняя темнота, Скабиор, прихватив отмычки, отправился на прогулку по Мэнору. Так, первым делом нужно выяснить, где Люциус. Тот нашёлся в кабинете: сидел за писменным столом и играл в гляделки с бутылкой коньяка.

— Она тебя переглядит, — беззвучно посулил Скабиор и осторожно притворил дверь. Сам он крепкие напитки на дух не переносил.

Решено было проверить спальни – Люциуса и, заодно, Нарциссы. Скабиор вполне прилично видел в темноте, да ещё луна – и впрямь полная – светила, точно жёлтая лампа. Он тщательно обыскал обе комнаты, обнаружил пару тайников, один с какими-то бумагами, второй – у Нарциссы – с драгоценными побрякушками. Не то. Он не сильно огорчился. И так было ясно, что если нужная ему штучка в доме, то хранят её в кабинете или в библиотеке, там самые надёжные тайники. Что ж, кабинет оккупирован хандрящим Люциусом, а библиотека… Нет, уже поздно. Вернее, рано. Зевая в кулак, Скабиор вернулся на чердак и с удовольствием вытянулся на матрасе.

— Нет, оборотень из меня никудышный, — пробормотал он и заснул.

* * *

Полуденное солнце мягколапой кошкой подобралось к подушке и тронуло Скабиора за кончик носа. Он поморщился и открыл глаза. Глянул на тени. Ну ничего себе, поспал. Он перевернулся на спину и тут же почувствовал дискомфорт. Он отбросил простыню. Сквозь тонкую ткань брюк нахально выпирал утренний стояк. Привет, давно не виделись. Стоило только окрепнуть, тут как тут. Скабиор вздохнул. Дрочить он не любил и раньше, когда был подростком. А уж когда попробовал секс, так тем более. Скучно это и не идёт ни в какое сравнение с чьей-нибудь аппетитной задницей. Но делать нечего - в холодный душ лезть не хотелось, а само оно не пройдёт.

— Да, давненько я тебя не баловал, — признал Скабиор, расстёгивая брюки. Освобождённый член радостно ткнулся в ладонь. Он обхватил его ладонью и нехотя погладил – раз, другой. Потом сжал сильнее и задвигал рукой. Никаких фантазий, просто разрядка. Тело отозвалось на прикосновения, он невольно прикрыл глаза. И тут до него долетел тихий вздох. Скабиор вздрогнул и приподнялся, оглядываясь. В окно ворвался свежий ветерок, пронёсся по комнате. Где-то внизу зашелестел листвой парк. Показалось. Он вновь улёгся на подушки и дотронулся до себя, но… Что-то изменилось. Он вдруг представил, что рядом другой. Не с ним, а именно рядом: смотрит, как он… Скабиор обхватил напряжённый член, но теперь иначе, нежнее, и погладил – неторопливо. Он провёл от головки вниз, сжал его у основания и закусил губу, представив, как у того, другого, расширяются зрачки, как сбивается дыхание. Фантазия оказалась яркой: Скабиор увидел, как другой отводит его руку и сжимает член, гладит его так, как, наверное, любит ласкать себя – обводя пальцем пульсирующие вены, дразня лёгкими прикосновениями влажную головку. Так медленно, сладко, так правильно. А потом ладонь сжимается, скользит всё быстрее, и он подаётся навстречу, толкается в неё и не выдерживает…

Скабиор выгнулся и застонал, ощущая горячие капли на пальцах. Он выдохнул и открыл глаза. Вот это да. И при сексе-то не стонет обычно. Кажется, он недооценивал эту забаву. Скабиор приподнялся на локте и потянулся за очередной малфоевской рубашкой, которой его заботливо снабдили эльфы. Испытывая мелочное удовлетворение – на тебе, Люциус! — он обтёрся мягкой тканью, и вдруг… Что это? Он вскочил, на ходу застёгивая брюки, в два прыжка достиг двери. Скрипнула ступенька, на этот раз точно, он слышал. Скабиор замер у двери, напряжённо прислушиваясь. Ничего. И тут ветерок вновь взъерошил его волосы. Сквозняк. Дверь приоткрыта. С самого начала. Он выглянул на площадку и, разумеется, ничего не увидел. Вернее, никого. Занятно. Он распахнул дверь и, уже не таясь, вышел на лестницу, принюхался. В воздухе витал смутно знакомый запах. Что-то летнее, какие-то цветы. Он захлопнул дверь – намеренно громко, вернулся в комнату, но запах не исчез и даже наоборот, усилился. Он подошёл к окну. Да, вот этот медовый солнечный аромат… Липа, вспомнил он. Это зацветает липа.

Скабиор уселся на полюбившийся подоконник, подставив лицо ветерку, несущему сладкий запах, и усмехнулся. Утро выдалось интересное.

В тот день Драко так и не появился, чем окончательно убедил Скабиора в том, что наблюдатель ему не померещился. Правда, долгожданное и привычное одиночество почему-то не принесло радости: весь день он слонялся туда-сюда по чердаку или же валялся на матрасе и плевал в потолок, не зная, чем ещё себя занять. Выспался он уже на десять лет вперёд. Мало того, охлаждающие воздух чары ослабели, вновь стало чертовски душно. В конце концов злой и одуревший со скуки Скабиор поклялся достать таки сопляка, задеть за живое, и остаток дня провёл в мыслях о том, как бы его половчее поддеть. Впрочем, повод тот ему теперь предоставил, да ещё какой.

К ночи немного посвежело, и Скабиор отправился бродить по Мэнору в компании верных отмычек. На этот раз он старался быть предельно осторожным, ведь всё семейство в сборе, мало ли, у кого тут бессонница. Малфои-старшие обнаружились сразу, в кабинете. На этот раз Нарцисса сидела молча, устремив взгляд в темноту за оконом, а Люциус что-то ей доказывал, оживлённо жестикулируя. Ну понятно, это надолго. Значит, в библиотеку. Скабиор неоднократно бывал там, но всякий раз по новому удивлялся при виде чёртовой прорвы книг. И куда им столько? Это же за всю жизнь не прочитать. «И не обыскать», — мрачно подумал он. Ну ладно, время есть. Скабиор тщательно проверил один из гигантских стеллажей, простукивая пространство за книгами, и просмотрел более-менее толстые фолианты в надежде найти тайник. Ничего. Он возвратился к себе, разочарованный и уставший, и лёг спать. Сон был мутным и беспокойным, а проснулся он около полудня от липкой одуряющей жары. С этим нужно что-то делать. «Валить надо, всё равно его здесь нет», — подсказал внутренний голос. Нет, если уж представилась возможность, то нужно ей воспользоваться и обыскать всё. Может, и ещё что-то интересное подвернётся. Скабиор поднялся и, ощущая себя ожившим куском баранины в духовке, пошёл спасаться под холодный душ. Чтобы подольше не возвращаться в чердачное пекло, он вновь тщательно побрился, хотя в последнее время делал это два-три раза в месяц. Без щетины собственная физиономия показалась ему непривычно чистой и оголённой. Но зато хоть подкормился немного на малфоевских харчах: теперь лицом похож на человека, а не на засушенного инфери. Он вздохнул. Ладно, пошли жариться дальше. Волосы он вытирать не стал, а рубашку просто оставил на полу ванной.

На пороге он столкнулся с Драко, который имел такой вид, словно пришёл, не застал никого и тут же поспешил убраться. Скабиор усмехнулся. Как бы не так.

— А, вот и ты, — как можно более дружелюбно произнёс он и, взяв Драко под локоть, мягко втолкнул его обратно в раскалённое нутро чердака. – Только что вернулись?

— В… вчера вернулись, — тот смотрел на него во все глаза, изумлённый внезапным радушием. А потом его взгляд скользнул по облепившим шею мокрым волосам, проследил за каплями воды, стекающими по груди вниз, туда, где на животе темнела полоска волос. Драко поднял глаза. Скабиор, одарив его улыбкой гостеприимного людоеда, махнул рукой в сторону пуфика и пропел:

— Присаживайся. А то мне что-то скучно сегодня.

— А я не нанимался тебя развлекать, — торопливо буркнул Драко, но всё-таки сел. Скабиор, возвышаясь над ним, раскинул руки и со вкусом потянулся. От него не укрылся ни взгляд мальчишки, ни то, как он вспыхнул при виде матраса в углу. Одно удовольствие было наблюдать, как медленно, но неуклонно он краснел, румянец затронул даже шею. Весьма забавно и… возбуждающе? Ну, может, чуть-чуть. В конце концов, любая игра возбуждает, а поиграть Скабиор всегда был непрочь. Он сел на матрас, а потом, подумав, лёг на живот, подпёр щёку кулаком и сказал:

— Ну?

— Что?

— Спрашивай.

Драко приподнял бровь, чем здорово напомнил Люциуса.

— Ты же постоянно приходишь и любопытничаешь, — пояснил Скабиор. – Так что дерзай, сегодня я готов к диалогу.

— Да неужели, — пробормотал Драко. Теперь он уже не казался смущённым, во взгляде появилась обычная спокойная задумчивость. – Как твоё имя?

Этого Скабиор уж точно не ожидал.

— Ты вроде знаешь.

— Прозвище. А как тебя зовут на самом деле?

— Это-то тебе на кой чёрт? Будешь присылать мне открытки, когда уйду?

— И всё же?

— Забыл.

Драко пожал плечами – мол, так я и думал. А Скабиор, хотя и был обескуражен таким началом беседы, но ждал следующего вопроса. Он был уверен, что настырный мальчишка так просто не отстанет. И тот не отстал.

— Почему ты скрываешься?

Скабиор неверяще уставился на него. Шутит?

— Дай-ка подумать. Может, потому, что не оплатил проезд в «Ночном Рыцаре»? Или же потому, что работал на Того-кого-нельзя-называть-Волдемортом? Что за идиотский вопрос, — проворчал он.

Драко вздрогнул, услышав имя Лорда, но продолжал:

— Нет, смотри: ты ведь не был ни Пожирателем, ни соратником Тём… Волдеморта. И, по сути, ты не совершал преступления, а действовал в соответствии с законами его режима.Они не могут тебя арестовать. В смысле, не имеют права. Я проверял по своду законов.

— Делать тебе нечего, — машинально бросил Скабиор, запуская пальцы в волосы. Такая мысль ему и в голову не приходила. А ведь и правда не могут. Как егеря – не могут. А вот как Скабиора…

— У нас с британским авроратом старая любовь, — нехотя сказал он, — и она не ржавеет. Кроме того, за время войны накопилось много нераскрытых дел, которые надо на кого-то повесить, и я подхожу идеально. Никто не будет вникать что там правда, а что нет. В общем, они жаждут моего общества, а я не хочу оказаться за решёткой.

Драко слушал, хмуря брови.

— А почему ты не уедешь? Хотя бы на континент?

Скабиор закусил губу. Чёртов мальчишка умудрился пройтись по самым больным мозолям. Уехать. Затеряться. Нет ничего проще! Да только он нигде не ощущал себя в безопасности, кроме как на просторах старушки Англии. Глупо, конечно, но где бы он ни был, рано или поздно начинал видеть во сне куцые английские леса, в которых ему был знаком каждый пень и каждый куст. Именно там он чувствовал себя как рыба в воде и только там мог водить авроров за нос бесконечно. По крайней мере, хотелось верить, что бесконечно.

Скабиор вдруг осознал, что Драко по-прежнему смотрит на него и ждёт ответа.

— Может, и уеду, — он постарался непринуждённо улыбнуться. Но пока уж побуду у вас, не обессудьте. Теперь, кажется, моя очередь? Задавать вопросы, я имею в виду.

Драко удивлённо глянул на него и медленно кивнул. Скабир подобрал с пола щепочку, подул на неё и зажал в зубах.

— Сколько тебе лет? – нейтральным тоном.

— Скоро двадцать.

— Ты девственник?

Драко ошарашенно посмотрел на него. На щеках вновь заполыхал румянец, но голос звучал почти ровно.

— Я не понимаю, какое тебе…

— Это значит «да»?

— Нет! – тот взвился с пуфика, вскакивая на ноги.

— Да ладно, я никому не скажу.

— Я не… — Драко осёкся. Скабиор перекатился на спину, лениво посасывая щепочку и изо всех сил стараясь не рассмеяться, и нанёс ещё один удар.

— Девочки или… мальчики?

По его рассчётам Драко уже должен был сбежать с чердака, но тот всё не уходил. Мало того…

— Девушки, — сухо сказал он вновь сел. – Теперь ты отвечаешь.

— «Девушки», — передразнил Скабиор. – Наверняка на какой-нибудь факультетской вечеринке с полупьяной однокурсницей. «Первый раз. А потом не до того уже было».

— Твоя очередь, — от голоса Драко как будто похолодало, и он понял, что угадал.

— Да ладно, не тушуйся, у всех так и бывает, — не унимался Скабиор.

— Ты отвечаешь или пасуешь?

Упрямый засранец.

— Спрашивай.

Драко помолчал, словно собираясь с мыслями.

— Почему ты решил служить Волдеморту?

Скабиор резко сел и одарил его тяжёлым взглядом.

— Я не служил ему, я на него работал.

— Разницы…

— Есть, и огромная. Служба – это преданность, работа – это сделка. Мы сотрудничали, но присягать этому безносому маньяку я не собирался. Я предан исключительно самому себе, понятно?

Драко отвёл взгляд.

— Но… Зачем тебе это было нужно? Деньги?

Скабиор немного расслабился и откинулся назад, опираясь на локоть.

— Деньги, да. Но это даже не главное.

— А что тогда главное?

— Возможность просто быть собой.

— Тебе что же… Нравилось охотиться на людей?

— На людей, на зверей, — он пожал плечами и выплюнул щепочку. – Какая разница? Это то, что я умею делать, вот и всё.

— Но это…

— Война, — равнодушно перебил Скабиор. – А на войне убивают, если ты не знал. Впрочем, это была не моя работа. Я-то только ловил. И получал за это плату. Ну, и приятные дополнения.

— Что?

— Мальчиков, например, — он прищурился, глядя на Драко. Тот поднял глаза.

— В смысле?

— В смысле, если мне попадался симпатичный мальчик… — Скабиор сделал паузу и смерил его пристальным взглядом, — … то я не отказывал себе в удовольствии.

— Ты их… насиловал?

— Нет, дарил цветы и шоколадных лягушек, — фыркнул Скабиор. – Впрочем, это не совсем то слово. Всё-таки в основном они сами соглашались. Некоторых я потом даже отпускал. Правда, если попадались во второй раз – тут уж извините. Ну, а тем, кто уже угодил в клетку, было, в общем, всё равно. Хоть какое-то развлечение в последний раз.

Драко стоял, неосознанно сжимая кулаки и напряжённо смотрел на него. Румянец схлынул, как и золотистый загар, он побледнел. А Скабиор не унимался:

— И я обращался с ними вполне гуманно, между прочим. Не скупился на смазку и готовил. Ну, растягивал, понимаешь? – он вскинул ладонь и игриво пошевелил разведёнными пальцами. – Так что по сравнению с Макнейром, например, я просто шаловливый пикси. А уж если сравнить с твоей дражайшей тётушкой… Ух, какая была женщина, еле ноги от неё унёс.

Видимо, упоминание о Белле стало для мальчишки последней каплей. Он одарил Скабиора таким взглядом, что тот подскочил на матрасе, намереваясь поймать сопляка и доходчиво объяснить, что так на него смотреть не стоит, но тот уже был у дверей. На пороге Драко обернулся: не глядя в его сторону, достал палочку и обновил Кондиционные чары. И это взбесило окончательно.

— А ты думал, я тебе кто? Мальтийская болонка твоей мамочки?! – проорал Скабиор, но дверь уже захлопнулась.

— Чёрт!

Он плюхнулся на матрас, задыхаясь от ярости. Н-да. Шутка, кажется, не удалась. То есть да, мальчишка вылетел как ошпаренный, но… Сам-то чего разошёлся? Он потянулся к кувшину – в горле пересохло, но вода оказалась омерзительно тёплой. Он с отвращением сплюнул на половицы и улёгся на спину, пытаясь успокоиться. Под потолком гудели чары, в воздухе разливалась прохлада. Надо было попросить благодетеля хренова, чтобы и воду заодно охладил. Нет, но какое право он имел так на него смотреть? Словно и не понимает, и брезгует, и… жалеет? Тоже, нашёлся тут Галахад пресветлый.

«Да уж посветлей тебя».

— Заткнись, — сказал Скабиор непонятно кому.

* * *

На этот раз в библиотеке он провозился часа два. В какой-то момент показалось, что он близок к цели, но из вскрытого тайника на него обрушился ворох писем – дамских, если судить по приторной вони духов, исходящих от них. Скабиор, отфыркиваясь, полчаса собирал и упихивал письма обратно, в темноте это было непросто.

— Ну и здоровы были писать, чёртовы бабы, — проворчал он и, убедившись, что нигде не осталось оброненных писем, вышел в тускло освещённый коридор. Он уже привычно проскользнул мимо кабинета, как вдруг понял, что там темно. Неужели Люциус решил поспать для разнообразия? Такой шанс нельзя упускать. Он встал перед дверью. Так, кажется, Запирающих нет. Да и не совсем же Люциус параноик, чтобы в собственном доме блокировать двери. Хотя, у него ведь сейчас гость.

«Гость» ухмыльнулся и легонько погладил гладкое дерево. Нет, всё чисто. Но что если Люциус внутри? Скабиор закрыл глаза, прислушиваясь. Слух у него также был отменный, сколько он себя помнил, а охотничья жизнь – и в качестве преследователя, и, особенно, жертвы, очень способствовала развитию таких способностей. Сосредоточившись, он мог расслышать не только сонное дыхание за тяжёлой дубовой дверью, но и много больше.

И совершенно непонятно, как он умудрился пропустить лёгкие шаги босых ног по мягкому ковру.

Когда он ощутил внезапное прикосновение к рукаву, тело среагировало прежде, чем разум: взмах, захват, рывок, толчок – противник, глухо стукнувшись затылком, впечатан в стенку; Скабиор прижал его, удерживая одной рукой запястья, другой стискивая горло, и уставился в знакомые светло-серые глазищи, в которых – наконец-то – заплескался испуг. Но почему-то особой радости это не доставило. Убедившись, что орать мальчишка не собирается, он чуть отстранился и процедил:

— Никогда не подкрадывайся ко мне, тем более со спины, понял?

Тот моргнул, и Скабиор вдруг осознал, что по-прежнему держит его за горло. Он разжал пальцы, отступил. Драко, закашлялся, судорожно хватая ртом воздух.

«Наверняка синяки останутся, на такой-то коже», — отстранённо подумал Скабиор. У него самого сердце частило как сумасшедшее, адреналиновые мурашки побежали по коже, но ладонями он по-прежнему ощущал твёрдость тонких запястий и ток крови в пережатом горле. Он поднял глаза и обнаружил, что мальчишка пришёл в себя и теперь, как всегда, разглядывает его – спокойно и изучающе.

— Что ты здесь делаешь? – голос прозвучал хрипло, Драко раздражённо тряхнул головой, но взгляда так и не отвёл.

«Да, какого хрена я тут забыл в третьем часу ночи?»

— Искал библиотеку.

Подозрительность сменилась изумлением.

— Зачем?

— Отгадай с трёх раз, — Скабиор всегда быстро ориентировался. – Книжку хотел одолжить, а то не спится. И да, я умею читать, представь себе.

Драко помолчал.

— Библиотека дальше по коридору.

— А. Ну да.

Они ещё немного постояли, и наконец Скабиор, стараясь не греметь отмычками, двинулся в библиотеку. Сопляк пошёл за ним. Ну кто бы сомневался.

— Знаешь, я начинаю думать, что ты в меня влюбился, — сказал Скабиор, когда они оказались в комнате. — Вечно по пятам ходишь. Не надоело?

— Тебе посветить? – невозмутимо спросил Драко.

Тот повернулся, посмотрел на него. Вздохнул.

— Посвети.

Ослеплённый Люмосом, он, под пристальным взглядом Драко, вытянул пару книг из ближайшего стеллажа.

— Премного благодарен.

— Пожалуйста.

Зажав книги под мышкой и чувствуя себя круглым идиотом, Скабиор прошествовал к себе. Оказавшись на чердаке, швырнул книги на пол и выругался. Какого, спрашивается, хрена он там разгуливает в такое время? В пижаме и взъерошенный, припомнил он. Но заспанным не казался. Проблемы со сном?

— Надо же, в столь юном возрасте, — пробормотал Скабиор, укладываясь на матрас.

Проворочавшись час, он понял, что это заразно. Сон не шёл. Вместо этого в голову лезла всякая чушь. Например, что они, оказывается, почти одного роста. Или то, как притиснутый к стене мальчишка глухо охнул, и он ощутил щекой его горячее дыхание. И как можно спать в пижаме в такую жару? Хотя, это же шёлк, он холодит…

Да что за чёрт?

Скабиор перевернулся на живот и уткнулся в подушку. Авроров, что ли посчитать? Не хуже баранов подойдут.

Заснул он только на рассвете.

Из мутного полуденного сна Скабиора вытянул непривычный звук – шелест страниц. Кто-то рядом с ним листал книгу. Хм, «кто-то». Он открыл глаза. Драко, усевшись на подоконник, просматривал принесённые ночью книги. Ощутив взгляд, он поднял голову.

— Добрый день.

Скабиор приподнялся на локте, зевнул. Чёрт, как же голова гудит после этих ночных бдений. Драко захлопнул книгу.

— «Бытовые чары», — с выражением объявил он.

— И что? – буркнул Скабиор. – Может, и у меня когда-нибудь быт появится.

— Может быть. А вторая – «Косметические зелья».

— Чёрт, теперь ты знаешь секрет моей красоты, — Скабиор поднялся и со вкусом потянулся. – Придётся тебя убить.

Драко рассмеялся, и он удивлённо посмотрел на него. Совсем освоился, паршивец. А тот, поймав его взгляд, посерьёзнел.

— Так что же ты искал?

— Ничего. Гулял. Бессонница замучила. У вас, кажется, это обычное дело.

Драко промолчал, с преувеличенным вниманием вглядываясь в пейзаж за окном. То-то же. Скабиор, насвистывая, спустился в ванную. Вернувшись, обнаружил, что Драко так и не ушёл: сидел на подоконнике и жмурился на жарком солнце, словно кот. Скабиор невольно приостановился на пороге, разглядывая его. Сноп солнечных лучей, пляшущие в воздухе пылинки и его умиротворённое лицо – всё это смотрелось так… целостно, что ли. И очень по-летнему. Он тряхнул головой.

— Объясни, малыш: что ты опять забыл в логове гнусного насильника?

Тот вздрогнул и соскользнул с подоконника, но с ответом не спешил. Скабиор тем временем придирчиво изучал поднос с завтраком. Есть не хотелось, но он обнаружил кувшин с тыквенным соком и с удовольствием напился. Сто лет его не пробовал.

— Как это ты меня?

— М? – он недоумённо глянул на Драко поверх кубка с соком.

— Ночью в коридоре.

— А. Обычный захват.

— Где научился?

— Где-то, — Скабиор подобрал волосы, связывая их кожаным шнурком в небрежный хвост.

— Но зачем? Ведь есть палочка.

— А если нет? Как тогда вырубить ублюдка?

— Против вооружённого мага это всё равно не поможет.

Скабиор фыркнул.

— Если б не помогало, я бы тут сейчас не стоял.

Драко покивал каким-то своим мыслям.

— Научишь?

Этого ещё не хватало.

— Я тебе что, гувернантка?

— Вот это было бы круто.

Скабиор обернулся и увидел, что Драко улыбается обычной сдержанной улыбкой. Да он и сам с трудом сдерживал смех, представив себя в роли гувернантки. И всё-таки мальчишка окончательно обнаглел. Он медленно подошёл к нему, встав совсем близко. Драко, уже не улыбаясь, неотрывно следил за ним; даже, казалось, дыхание затаил. А Скабиор опёрся ладонями о подоконник по обе стороны от замершего Драко и склонился к его уху:

— А ты не забыл, что из-за клятвы ты не можешь причинить мне никакого вреда? А вот я очень даже могу.

Драко отмер и повернул голову так, что чуть было не ткнулся губами ему в шею.

— Но не причинишь.

— Почему же? – Скабиор, удивлённый, отстранился.

Драко откинулся назад и упрямо вздёрнул подбородок.

— Просто потому, что тебе это не нужно.

Скабиор молча смотрел на него. Он чувствовал, что самоуверенность эта напускная, и всё же тот был прав: лишние проблемы сейчас ни к чему.

— Всё равно тебе делать нечего, — это прозвучало почти просяще.

Скабиор откачнулся от него, непроизвольно потирая шею в том месте, где её коснулось тёплое дыхание, и отошёл к стене – туда, где солнце не слепило.

— Иди сюда.

* * *

— Глаза?

— Глаза и горло.

— Но я просто хотел узнать, как можно вывернуться.

— А если не попадёшься, то и выворачиваться не придётся.

Драко неуверенно посмотрел на свою ладонь.

— И как надо бить?

— Можно хлестнуть, но лучше распрямлёнными.

— Так?

— Нет, всеми, — Скабиор взял его за руку. – Веером, вот так. И бей.

— Тебя?

— А кого?

— Но я могу тебя поранить.

— Спасибо, я оценил юмор. Долго мне ещё ждать?

Скабиор легко перехватывал его запястье, и постепенно Драко сосредоточился на ударе. Потом они опробовали и пару захватов. Бить мальчишка ни черта не умел, но оказался ловким и увёртливым, так что Скабиору даже удалось немного поразмяться. Драко запыхался — тонкие прядки липли ко взмокшему лбу, но пощады не просил. В конце концов он чуть было не попал Скабиору ногой по колену, и тот отступил:

— Ладно, хватит с тебя на сегодня.

Он стянул рубашку и, запрокинув лицо, облился прямо из кувшина. Вода приятно холодила разгорячённую кожу. Когда он проморгался, то обнаружил зависший перед ним в воздухе кубок. Драко уже успел наколдовать себе такой же. Тыквенный сок. Скабиор подхватил кубок и, машинально кивнув в знак благодарности, уселся на матрас. Драко опустился на любимый пуфик. Его взгляд вновь остановился на книгах.

— Ты так и не ответил: где ты учился?

Скабиор в два глотка осушил кубок, облизнулся.

— Не надоело?

Драко пожал плечами.

— Просто любопытно.

Любопытно ему. Скабиор с удовольствием вытянулся на матрасе. В окно струился тягучий летний день. Где-то внизу шелестела листва, и отовсюду поднималось сонное гудение пчёл. В теле ощущалась приятная расслабленность, и не хотелось делать никаких резких движений. Мальчишка терпеливо ждал ответа. Ладно, не жалко.

— Мы жили в Гэмпшире. Я и мой отец.

— Наши соседи.

— Не совсем, — Скабиор закрыл глаза. – У нас было поместье и славный лес рядом. Папаша мой, потомок старого рода, был сущей чумой и вырожденцем. Любил выпивку, охоту и покер. Не любил, когда ему говорили, как надо жить, — Скабиор усмехнулся, припомнив отца – могучего бородача, задиру и сквернослова. – Вообще, в лесу он смотрелся уместнее, чем в доме. И со зверями сходился лучше, чем с людьми. Охотник, конечно, был первоклассный. Это он меня всему научил. Мы практически жили в лесу, и до сих пор не понимаю, как это его угораздило отправить меня в Хогвартс.

— Хогвартс.

— Да, и можешь не спрашивать, какой факультет.

— Ты чистокровный?

Скабиор сделал вид, что не расслышал.

— Когда я был на пятом курсе, что-то случилось. Старый хрен никогда не ладил с соседями, зато прекрасно находил общий язык с их жёнами. Дамочки в нём души не чаяли, — Скабиор невольно улыбнулся. – То ли в этом была причина, то ли в другом, но его здорово невзлюбил один из тамошних аристократов. Папаша-то был вроде быка – такой в угаре сравняет с землёй целую деревню, а потом от души раскается. Подлецом не был и исподтишка гадить не умел. А тот, другой… Ну, что-то вроде Люциуса. Хитрый с… стратег. И вот он обстряпал всё так, что папаша по пьяной лавочке проигрался в пух и прах. Поместье перешло к дорогому соседу, и он зачем-то туда переехал, хотя у него и свои хоромы были ого-го. А папаше он по доброте душевной предложил место егеря. В нашем же лесу.

Скабиор замолчал. Нет, особой сыновней любви он к старому алкашу никогда не питал, но… Даже сейчас тяжело было вспоминать, как он приехал на каникулы и обнаружил, что в доме хозяйничает тот лощёный гад, а отец заперся в охотничьем домике. Он тогда резко сдал – постарел и как-то съёжился, что ли.

— Почему вы не уехали? – тихо спросил Драко.

— Куда? По молодости отец много путешествовал, но к тому моменту уже окончательно врос в землю. Тот лес был его домом. Да и денег не было. Мы остались там. Впрочем, ненадолго.

Скабиор помедлил. Он никому об этом не рассказывал. И не то чтобы это было страшным секретом. Просто никто, кажется, и не спрашивал. Он кашлянул.

— В день зимнего солнцестояния наш сосед-хозяин устроил приём – небольшой, но шумный. Папаша подумал-подумал, да и заявился туда незваным гостем вместе со своими лучшими друзьями – маггловским ружьём и затяжным делирием(1). Кто-то успел вызвать авроров, но те опоздали: хозяева и гости уже были немного мертвее, чем обычно. А папаша исчез. Думали, что он сбежал, но я уверен, что просто опомнился и бултыхнулся в прорубь в порыве раскаяния. Да оно и к лучшему, пожалуй. Только вот отдуваться перед аврорами пришлось мне.

— Тебе? Но почему?

Скабиор поморщился.

— Да вот не верили они, что один человек может оставить после себя три десятка трупов. Хоть я и говорил, конечно, что это они просто с папашей в следопытов не играли. В общем, авроры упорно сватали меня в сообщники. Может, и обошлось бы, но у трупов обнаружились стаи высокородных родственников, и они требовали наказать виновного. А мне тогда уже семнадцать исполнилось – отвечать бы пришлось по полной. После пары допросов я понял, что рано или поздно сознаюсь вообще в чём угодно – ребята своё дело знали, и решил не задерживаться. Собрал вещички и свалил по-тихому на вольные, но не вполне законные хлеба. Они не особо усердно меня разыскивали, и за эти годы в послужном списке набралось всего по мелочи. А уж после войны биография моя стала, так сказать, полностью укомплектована. Если всплывёт всё сразу, то не миновать мне дементоров.

— Дементоров больше нет.

— А. Ну, регулярно отсасывать охранникам — тоже удовольствие ниже среднего. Так что в тюрьму я не тороплюсь.

«Лучше сдохнуть», — добавил он про себя. Воцарилась тишина. Скабиор уже хотел посмотреть, не ушёл ли мальчишка, как вдруг тот задал вопрос – как всегда простой и болезненный.

— А твоя мать?

— Ма-ать, — протянул Скабиор, стараясь говорить небрежно. – Да я её и не знал. Но если верить старику, она умерла, давая жизнь никчёмному ублюдку. Ну, мне, то есть.

Он вновь замолчал. В окно залетел свежий ветерок, принеся с собой одуряющие ароматы прогретой земли, цветов и трав. Скабиор глубоко вздохнул и задумчиво пробормотал:

— Но он любил её. Так больше и не женился и меня не прибил; хотя по пьяни и пытался, конечно. И никогда не говорил о ней. Знаю только, что она не была англичанкой. Наверно, испанкой или француженкой, отец там бывал в молодости. Да и моё имя…

Тут он вспомнил, что у него есть слушатель, и прикусил язык.

— А как твоё имя?

— Ты, кажется, составляешь мою биографию для аврората? – Скабиор перевернулся на живот и одарил Драко хмурым взглядом, злясь, что наболтал лишнего. Тот и не подумал отвести глаза.

— Ты… Ты ведь не похож на отца?

Скабиор с минуту молча смотрел на него, а потом усмехнулся.

— Нет. Не похож. Не забудь указать в отчёте, что я люблю красное чилийское, а икру терпеть не могу.

Драко вновь улыбнулся.

— Я тоже. Икру, в смысле.

Он хотел ещё что-то добавить, но тут зазвенели сигнальные чары. Скабиор вздохнул с облегчением.

— Всё, интервью окончено. Проваливай.

Драко поднялся, но уходить не спешил.

— Скажи, а в тот вечер… Ты и впрямь убил бы маму?

— Конечно, — быстро ответил Скабиор. – Если б мне это было нужно, то шлёпнул бы не, задумываясь.

Драко всё не уходил. Скабиор раздражённо потёр виски.

— Я бы швырнул её на тебя, а сам бы попытался вырубить Люциуса, — сказал он наконец.

Драко медленно кивнул и вышел, не оглядываясь. Скабиор проводил его взглядом, а потом уткнулся лицом в матрас. Похоже, разговоры – это самое утомительное, что есть на свете. А иначе почему он чувствует себя таким усталым. Усталым и старым.

Он поднялся и подошёл к окну. День всё так же истекал солнечным маревом, но ему было холодно – так, словно изнутри проступил колючий иней. Мысли в голове бродили разрозненные и неприятные. Не мысли даже, а воспоминания. А он и не предполагал, что они у него есть. Воспоминания – ненужный груз. Да и не о чем вспоминать-то, если разобраться. Всего лишь гонка на выживание – когда помедленнее, когда в бешеном темпе. Прошлое забыто, будущее – условно, и, если хочешь задержаться на этом свете, то думай лучше о настоящем. Всё просто. Было просто все эти годы. Скабиор зажмурился и помотал головой. Похоже, отдых на чердачном курорте действует на него расслабляющее. Вон, уже и мысли идиотские в голову лезут. Надо срочно себя чем-то занять. Он шагнул к завалам и осторожно, стараясь не поднимать пыль, выудил оттуда замеченную ранее деревянную статуэтку. Дань моде на экзотику, фигурка была вырезана намеренно грубо и изображала негритянку: толстые губы на сонном лице; огромные, словно бурдюки, груди и непомерной ширины бёдра, соединённые, словно в насмешку, тонкой талией.

— Ну и чудище, – прокомментировал Скабиор, вертя её в руках. Придирчиво осмотрев фигурку со всех сторон, он уселся на подоконник и достал любимый охотничий нож. Примерился и сделал первый надрез.

Ножом Скабиор владел виртуозно и всегда любил резать по дереву. Вот и сейчас тяжёлое лезвие послушно льнуло к дереву – то отсекало целые куски, то касалось невесомо и бережно, добавляя лёгкие штрихи. Солнце исправно грело правый бок, нож скользил по дереву с привычным шорохом. Скабиор принялся насвистывать. В результате он провозился со статуэткой до самого вечера, не особо задумываясь, что же у него должно получиться. Когда закатное солнце заплескалось на горизонте ярко-алым, Скабиор аккуратно подправил самым кончиком ножа тонкие веки и, сдув со статуэтки деревянную пыль, отвёл руку, разглядывая результат.

Чертыхнувшись, он замахнулся было, чтобы вышвырнуть фигурку в окно, но почему-то не смог. Просто отодвинул её в угол – опасливо, точно могла быть отравлена. Он сделал неуловимый жест рукой – нож воткнулся в противоположную стену. Скабиор некоторое время бездумно смотрел на дрожащую рукоятку, а потом потянулся за сумкой. Нужно было готовиться к ночной вылазке.

(1) — белая горячка

На следующий день духота сменилась прохладной пасмурностью, Скабиора разбудил шелест дождя по крыше. Он поковырялся в давно остывшем завтраке и спустился в ванную: принял душ и опять побрился, до последнего не желая возвращаться наверх, где уже наверняка ждал мальчишка со своими вопросами. Но комната пустовала. Хм. Странно. Скабиор повалялся на матрасе, погулял по чердаку; в какой-то момент поймал себя на том, что посматривает в сторону двери, и разозлился. Он присел на подоконник, разглядывая умытый дождём парк. Красиво, но… В лес бы сейчас. Он закрыл глаза, представляя, как пружинит под ногами влажный мох, как дубы стряхивают с узловатых ветвей тяжёлые капли. На миг почудился терпко-горький аромат мокрой коры, но тут вдалеке глухо зарокотал гром, и порыв ветра принёс совсем другой запах – нежный и сладкий, остающийся на губах вкусом липового мёда. Чёрт. Скабиор открыл глаза. Роща у них тут, что ли. Взгляд наткнулся на вырезанную вчера фигурку. Зябко поёжившись, он соскользнул с подоконника и, не глядя, смахнул её на пол. Фигурка с глухим стуком покатилась по половицам, но Скабиор не обернулся.

Принесённый обед показался невкусным и раздражающе пресным. Он прогулялся до ванной, раздумывая, а не почитать ли, в самом деле, о косметических зельях. Но не довелось: вернувшись, обнаружил наверху Драко. Тот стоял у окна, но на скрип двери обернулся и, увидев Скабиора, улыбнулся. Просто и естественно, как это делают люди при встрече с хорошим знакомым.

— Привет.

Скабиор кивнул.

* * *

— Так?

— Так ты себе пальцы сломаешь, — Скабиор взял его за руку, показывая, как надо. Чертовски странное ощущение, когда тебя слушаются. И слушают. Под его прикосновениями ладонь послушно сжалась в кулак. Скабиор провёл подушечкой большого пальца по выставленным костяшкам.

— Понял? Теперь бей.

Получалось у Драко не лучше, чем накануне. Промучавшись с полчаса, Скабиор не выдержал:

— Попробуй лучше вот так. Промежутком между большим и указательным.

Драко с сомнением посмотрел на него, но честно попытался повторить удар. Скабиор раз за разом перехватывал его запястье и командовал:

— Не расслабляй ладонь. Сильнее бей.

Наконец он сказал:

— Уже лучше. Только не смотри туда, куда бьёшь. Это тебя выдаст.

Драко поднял глаза. Светлые волосы чуть растрепались, и он строптиво мотнул головой, отбрасывая их назад. Несколько тонких волосков зацепились за ресницы, и Скабиору вдруг захотелось их убрать – мешаются же. А Драко, не отводя взгляда, выбросил напряжённую руку вперёд.

И Скабиор умудрился пропустить удар, хотя такого с ним уже много лет не случалось: не успел перехватить, только отбить. Ладонь Драко скользнула не в горло, а выше, почти под подбородок и чуть левее, ближе к уху. «Хорошо хоть, что ударил, как всегда, не сильно», — отстранённо подумал Скабиор, а потом вдруг осознал, что Драко так и стоит, прижав пальцы к его шее, и глаза у него совершенно круглые. Достал тренера и сам обалдел. Уже привычным жестом Скабиор обхватил его запястье и отвёл руку от своего горла.

— Нужно бить, а не хватать, — голос почему-то прозвучал хрипло. А Драко всё стоял, не шелохнувшись. На скулах выступил румянец.

«Отпусти его руку, придурок».

Скабиор с усилием расцепил пальцы и отступил на шаг.

— Но вообще неплохо. Сначала отрабатывают силу, а точность уже после.

— А.

— И это непростой удар. Долго учиться надо, — добавил Скабиор, чтобы хоть что-то сказать. Мальчишка продолжал таращиться на него, как на боггарта, и ему стало неуютно под этим взглядом.

— Понятно.

— Когда я уйду, найди себе нормального тренера.

Драко наконец отмер и, по обыкновению, сдержанно усмехнулся.

— Это вряд ли.

— Почему?

Тот промолчал, шагнул к своему пуфику и уселся, внимательно разглядывая пол. Скабиор подумал и тоже опустился на матрас. Дождь прекратился, но за окном по-прежнему было тихо – ни шелеста деревьев, ни пения птиц. Он откинулся назад, прижимаясь затылком к гладкой стене, и лениво проговорил:

— Ну, малыш, расскажи дяде Скабиору, что же тебя гнетёт.

Драко настороженно сверкнул глазами из-под чёлки.

— А с чего ты взял, что меня что-то гнетёт?

— От хорошей жизни никто не будет сбегать на чердак к преступнику. Что, папа не купил тебе нового пони?

— Именно.

— Как хочешь, — Скабиор устроился поудобнее, подавив зевок. – Я тут, понимаешь, душу выворачиваю, а он…

Драко фыркнул, но всё-таки ответил самым небрежным тоном:

— Скоро я должен жениться.

— Ба. Поздравляю. Когда успел-то, в школе?

Драко не поддержал шутливый тон.

— Я всегда знал, что женюсь на ней, — задумчиво сказал он. – Ну, не всегда, но лет с семи. Тогда нас обручили.

— Ничего себе у вас порядки, — Скабиор даже сел. – А если крошка-невеста разожрётся до двадцати стоунов или там окосеет, тогда что? Женись, раз обещал?

— Нет, — Драко рассмеялся. – Это же помолвка, её можно и растрогнуть. Но Астория красивая — и внешне, и вообще. Просто я… — он замялся.

— Не хочешь жениться, — Скабиор ухмыльнулся. «Как я тебя понимаю».

— Да. Нет. Не в этом дело, — Драко вдруг вскочил и принялся расхаживать туда-сюда. – После войны мы доучивались в Хогвартсе, — сказал он наконец.

— Все? И слизеринцы?

— «Все те, чьи родители могут надеяться на снисхождение», — с непередаваемым выражением процитировал Драко.

Скабиор ошеломленно покачал головой. Ему, конечно, прошлым летом не до того было, но он помнил, какой кавардак творился. Даже до самосуда дело доходило. И вся эта министерская агитация ни хрена не давала, только самые громкие разбирательства и обвинительные приговоры могли успокоить недовольных. На время. И в такой момент сгонять детей – да каких, на хрен, детей, после войны детей не остаётся – в школу? В замкнутое пространство? Совсем ополоумели.

— Вот срань, — с чувством сказал он.

— Да уж, не лучшая идея, — Драко невесело улыбнулся. – Но в целом всё было нормально: учителя следили, и вообще. Так, пара стычек. Большинство нас просто избегали, как прокажённых, — он непроизвольно сжал предплечье, на котором сквозь тонкий шёлк темнела Метка. – И это даже было полезно, такая… проверка на прочность. Но всё-таки я был рад, что закончили экстерном, за один семестр. Наверно, это трусость.

— Нет.

Драко удивлённо посмотрел на него, и Скабиор понял, что сказал это вслух.

— Мне бы тоже не понравилось ощущать себя прокажённым, — проворчал он.

— Да, — Драко вновь закружил по комнате. – Но главное то, что стало ясно: всё изменилось. Совсем и насовсем. Больше нельзя надеяться на то, что твоя фамилия или родство как-то помогут. Связи разорваны, теперь всё будет по-другому. Кровь уже ничего не значит, как и традиции, история, знатность. Каждому придётся начинать заново, на пустом месте, да ещё и оправдываться, что принадлежишь к тому или иному роду, доказывать, что ты сам по себе чего-то стоишь. Аристократам теперь никто ничего не должен, наоборот…

Драко говорил запальчиво, словно и забыл, что он тут не один. Кажется, обо всём этом он думал уже давно. «Но насчёт того, что фамилия ничего не стоит, это он хватил. Просто знать сменилась. Такое бывает», — подумал Скабиор. А Драко продолжал:

— Во время войны всё было проще, правда. Мы просто хотели выжить. А теперь отец пытается вернуть то, что было, любой ценой. Но это невозможно. Нужно учиться жить по-новому, а не прятаться в фамильном поместье, цепляясь за прошлое и соблюдая все традиции. Я понимаю, что он хочет как лучше, но ничего ведь не выйдет. Я не пролезу в министерство и не научусь плести интриги, даже если женюсь десять раз подряд на самых чистокровных девушках нашего круга. Я – не он…

Драко вдруг замолчал и опустился на пуфик. Теперь его голос звучал тускло, устало.

— Мама хочет уехать. Туда, где на нас не будут оглядываться, где можно быть собой – по её мнению. А отец уверен, что как раз собой мы быть не сможем, если сбежим. И я согласен с ним, но и маму можно понять. Она такого натерпелась за эти годы. И вот они спорят и спорят. Да ещё начинают припоминать друг другу старые обиды – что в Дурмстранг меня не отдали или ещё что. Думают, я не знаю, что они ссорятся.

В комнате повисла тишина.

— Н-да, — протянул Скабиор. – У кого-то жемчуг мелковат…

— Что?

— Я говорю: с жиру беситесь.

Вид у Драко был озадаченный и немного обиженный.

— Почему?

— Потому. Все живы, никто ни в тюрьме, деньги есть – наплюйте и живите, как хотите, — Скабиор пожал плечами. – Не понимаю, какого чёрта вам ещё надо.

— Да вот и я о том. Но почему-то «просто» нельзя. Обязательно надо за что-то держаться, на кого-то оглядываться, — он тоскливо вздохнул. – Иногда мне кажется, что я старше их обоих.

Скабиор хмыкнул.

— Ты умеешь выделять то, что действительно важно. Но с возрастом это пройдёт, не переживай.

— И что же действительно важно?

— Ну, — Скабиор лёг на спину, — вот если бы у меня – в порядке бреда – были дети, я бы научил их одному: заботиться о себе и только о себе. Потому что никто этого за тебя не сделает. А у нас забивают детям головы всяким дерьмом. В школе, помню, наши смеялись над гриффиндорцами: вот, мол, по любому поводу готовы задницы рвать, головным отростком пользоваться не умеют, а сами-то? Без одобрения ста поколений предков и шагу ступить не могли, даже думать не думали сделать что-то против воли семьи. У вас так же было?

Драко помолчал.

— Примерно.

— А синие шарфы ещё хуже: учились ради оценок и служили воплощением амбиций родителей. Хорошо, если повезёт, и стремления предков совпадут с твоими, но это ведь редкость. Мне вообще казалось, что самые адекватные там были хаффлпаффцы: вроде и готовы всем угодить, но без фанатизма, на своём месте. Вот туда мне надо было поступать.

— И как это Шляпа так сплоховала? – ехидно спросил Драко.

— Увидела, что я в детстве любил лапки паукам отрывать, — в тон ему ответил Скабиор. Они переглянулись и рассмеялись.

— В общем, думай о себе – вот и весь совет от дядюшки Скабиора. Бери, пользуйся.

Драко ответил не сразу. Казалось, он над чем-то размышляет.

— Не получается.

— М-м?

— Быть свободным можно только в ущерб близким.

— Ага, а драконы плюются огнём, не знал? – Скабиор приподнялся на локте, раздражённый. Он-то давно для себя всё решил. – Придётся выбирать, послушный или счастливый. Но жизнь одна, и никто её за тебя не проживёт. Так что лучше всё-таки быть свободным.

— Как ты?

Скабиор прищурился.

— Хотя бы.

— Тебе не понять, — Драко досадливо развёл руками. — Когда есть семья и свой дом, в котором… — он осёкся. — Э-э… То есть, я не хотел…

— Не стесняйся, — Скабиор равнодушно пожал плечами. – Этого мне и впрямь не понять.

Да уж, семейные ценности прошли мимо. Осталось только раздражение при смутных воспоминаниях о том, как однокурсники мерялись родословными и доставали вопросами типа «А кто твоя мать?» «А ты не полукровка?» и прочими, на которые он поначалу отвечал кулаками, даже страшекурсникам, а потом… потом все привыкли. Это даже стало чем-то вроде шутки. И он тоже смеялся, потому что постоянно размахивать кулаками будет только идиот. И потому что было всё равно. Действительно всё равно. Когда он оказался на улице без денег и имени, то даже не слишком удивился. Всё было закономерно: перекати-поле корни не держат. А вот другим, наверно, эти корни выдирать больно. Он вновь глянул на смущённого Драко, и тот вдруг спросил – очень серьёзно:

— Каково это?

— Что «это»?

— Быть совсем одному.

— А. Нормально. Отвечаешь только за себя и ни от кого не зависишь.

— И ты никогда не хотел…

— Послушай-ка, — раздражённо перебил Скабиор, — я не могу судить о том, чего у меня не было, понятно? Но точно знаю, что это лучшее, из того, на что я мог рассчитывать. Так что меня всё устраивает.

— И что дальше? Так и будешь бегать? Они ведь тебя чуть не поймали в этот раз, да?

— Буду бегать, пока бегается, — буркнул Скабиор, недовольный тем, куда повернул разговор. – А ты не размазывай сопли, лучше поговори с Люциусом.

Драко отмахнулся.

— Говорил. Только он не слышит. Уверен, что знает, как лучше для меня. Иногда так хочется сказать, что я больше ничего ему не должен, что мы квиты, — он замолчал, искоса глянув на Скабиора. – Ты… ты когда-нибудь хотел Метку?

— Вот ещё, — фыркнул тот. – Говорю же, это было просто работой. И вообще, я не овца, чтобы меня клеймить.

— А я хотел, — задумчиво проговорил Драко. – Потом-то уже дошло, а сначала хотел.

— Когда это тебя угораздило? И как? – Скабиор всё не мог взять в толк, как это Люциус додумался отправить единственного сына на службу чокнутому тёмному магу.

— После пятого курса. Отец попал в Азкабан, после провала в Министерстве — ты, наверно, слышал об этом.

— Неа.

— В общем, Тём… Волдеморт оказал мне честь, принимая в Круг вместо отца. Выбора не было.

— Выбор есть всегда.

— Ты просто не… — Драко закусил губу.

— Не понимаю, и слава Мерлину.

— Главное, что всё закончилось, — он вновь накрыл предплечье ладонью. Скабиор проследил за его жестом, и Драко это заметил. – Хочешь взглянуть?

— Вот ещё, — тот демонстративно уставился в потолок.

— Все хотят, интересно же, — усмехнулся Драко. Он подошёл к матрасу, уселся рядом и расстегнул манжет; светлый шёлк сполз с предплечья, обнажая Метку. – Смотри.

И Скабиор посмотрел. Вернее, уставился – настолько ошеломляющим и неуместным показался скалящийся череп на тонкой, почти прозрачной коже. Но даже не в этом было дело. Метка казалась выцветшей, но от неё по-прежнему веяло чем-то очень, очень нехорошим, чем-то, что инстинкты Скабиора определили бы одним словом: БЕЖАТЬ. Он выдохнул. Ничего себе. Даже сейчас, когда Волдеморта нет… Похоже, босса он тоже недооценивал. Хотя и тогда было непонятно, почему толпы сильных магов дрожат перед ним, как дети. Дети. Шестнадцать лет – уже не ребёнок? Он перевёл взгляд на Драко. Тот с деланым равнодушием смотрел куда-то в угол. Каково ему было, с таким-то украшеньицем? Скабиор подумал, что не хотел бы знать. Он вновь склонился над Меткой. И самое мерзкое, что было в ней что-то: не притягательное даже, а… подчиняющее. Гипнотизирующее. Казалось, тебя затягивает в черноту пустых глазниц и распахнутой змеиной пасти. «Чушь. Всего лишь татуировка». Чтобы развеять иллюзию, он потянулся к Метке, но в последний момент отвел руку от центра – там сохранилась особенно густая чернота – и коснулся контура рисунка. Драко вздрогнул и, не мигая, уставился на него, но Скабиор этого не видел. Метка оказалась шершавой на ощупь, и было ясно, что эта шероховатость не изгладится, не заживёт. Но почему-то это не вызывало отвращения. Он вдруг подумал о своих старых шрамах — наверное, здесь, как и на них, кожа утратила чувствительность. А вот за границей рисунка она была гладкой, и еле заметные светлые волоски чутко приподнимались от его прикосновений. Заворожённый контрастом, Скабиор не сразу осознал, что уже в который раз очерчивает Метку по всей длине, и Драко, кажется, забыл, как дышать. Смуглые пальцы замерли, а потом ладонь тяжело легла на предплечье, закрывая страшный рисунок. Скабиор медленно поднял голову и встретился с Драко взглядом, за долю секунды успевая заметить и расширенные зрачки, и пересохшие губы, и то, как судорожно он сглотнул, когда…

Потянулся к нему?

Сигнальные чары оглушительно залязгали, отбрасывая их на разные концы матраса. Драко вскочил, судорожно застёгивая манжет.

— Это ужин, — пробормотал он, нервно пригладив волосы, и зачем-то добавил: – Мне пора.

— Угу, — выдавил Скабиор, отворачиваясь. – Привет там Люциусу. И ты всё-таки слушайся его. Отец у тебя золото, а как бьёт левой, залюбуешься…

Неведомые доселе защитные системы организма побуждали нести чушь – чтобы доказать, что всё нормально, чтобы только не молчать. И поэтому он не сразу заметил, что Драко стоит, не шевелясь, и разглядывает…

Чёрт.

Скабиор обречённо заткнулся, но Драко ничего не сказал. Лишь стряхнул со статуэтки прилипшую паутину и поставил на подоконник – ровнёхонько на то место, откуда Скабиор её недавно сбросил. Вернее, не её, а его – стройного юношу с тонкими чертами лица. Обычно такие лица кажутся надменными или строгими, но то, что изобразил Скабиор, было иным: полуулыбка, закрытые глаза и приподнятый подбородок – казалось, что он подставляет лицо солнцу. Даже на фоне серого неба казалось именно так. Драко отступил на шаг, разглядывая фигурку.

— Красиво, — ровно сказал он, и стало ясно, что версия «Нашёл в вашем мусоре» не прокатит. Тут, к счастью, с привычным звяканьем прибыл ужин, и Драко, встрепенувшись, торопливо вышел. И вовсе он не оглянулся на пороге.

Услышав звук захлопнувшейся двери, Скабиор оттолкнул от себя блюдо с едой, в которое вцепился мёртвой хваткой, и рухнул на матрас. Полежав так немного, он очень чётко произнёс:

— Что. За хрень. Тут. Творится?

Ответа не было. Зато было новое, совершенно непривычное чувство – заполняющее изнутри, зияющее ненасытное воронкой, засасывающее в липкую черноту – такую же, как та, что сочилась из глазниц змееязыкого черепа. Скабиор, может, и мало что в жизни видел, но это чувство опознать сумел. Совершенно неожиданно его настигла тёмная сторона одиночества. А ведь он всегда любил его, считая залогом безопасности и комфорта: если ты один, то тебе ничто не грозит, никто не мешает. Так?

Так. И никто не услышит, как ты воешь.

— Чёрт, — злобно проворчал Скабиор, и его голос растворился в тишине пасмурного вечера. Он резко сел и, чуть не угодив рукой в тарелку с ужином, выругался. Есть не хотелось. А вот кувшин с вином показался неожиданно притягательным. Скабиор вздохнул. Ещё лучше. Едва ли не впервые в жизни захотелось напиться, надраться вусмерть. И хотя он всегда избегал крепкой дряни (спасибо папаше и его личному примеру), сейчас хотелось именно виски – много, залпом, чтобы жидкий огонь опалил всё внутри, выжег это непонятное, тёмное, тоскливое. Чтобы горечь торфяного дыма смыла сладость цветущей липы, разлитую в воздухе.

«Как буду уходить, найду эту рощу и спалю к чертям», — решил Скабиор, и от этой дурацкой мысли почему-то стало легче. Немного легче.

Когда в жизни Скабиора (и без того далёкой от упорядоченности) что-то шло не так, он не огорчался и не беспокоился. Он злился. И это тоже было инстинктом, который помогал беречь шкуру в сохранности: правильная здоровая злость давала энергию и позволяла находить решение для любых проблем. По крайней мере, раньше.

Теперь же Скабиор задыхался от ярости, но направить её было не на что. Всё было не так. И этот пыльный чердак, и авроры, и вернувшаяся жара, и мальчишка, который не шёл из головы. Не то чтобы он думал о нём. Просто Драко постоянно маячил где-то на задворках сознания – светлой тенью, хрупкой деревянной статуэткой, к которой постоянно возвращался взгляд. И это бесило больше всего. Да ещё ночная вылазка в этот раз не состоялась: внизу постоянно хлопали двери, раздавались голоса – раздражённые, спорящие. Кажется, произошло великое семейное выяснение отношений. Давно пора. Интересно, как там… А, чёрт. Градус злости подскочил ещё на пару делений.

Когда после обеда Драко поднялся на чердак, то нашёл Скабиора сидящим на окне, спиной к двери.

— Загораю, — буркнул тот, не оборачиваясь.

— И тебе добрый день, — Драко подошёл ближе. – Не выпадешь?

Скабиор хмыкнул и поболтал ногами в пустоте. Движение отзвалось игрой мускулов под смуглой кожей обнажённой спины.

— Спасибо за заботу, — и безо всякого перехода, — я ухожу.

— Когда?

— Сегодня ночью.

Драко помолчал.

— Куда пойдёшь?

— Найду ещё каких-нибудь беспечных аристократов и поселюсь у них на чердаке, — Скабиор сел вполоборота, косясь на него сквозь растрёпанные волосы. – Хотя нет, чердаки мне, кажется, порядком осточертели.

— Но пока ты здесь… — Драко запнулся.

— Что?

— Покажешь ещё что-нибудь?

Уж я бы тебе показал, подумал Скабиор, невольно окидывая Драко внимательным взглядом. Злость – на себя, на него, — вновь заворочалась внутри, выпуская ядовитые иглы. Он плавно соскользнул с подоконника. Неприятно ухмыляясь, достал нож и протянул Драко. Тот, помедлив, принял его.

— Бей.

— Ножом?

— Ножом.

— Но… — взгляд Драко метался между ним и поблёскивающим лезвием. – Но это…

— Оружие. Ты же хотел научиться? – Скабиор подступил ближе. – Ну? Давай.

Драко опустил руку, заводя нож за спину, и глянул в упор.

— Нет.

— Что такое? Неужели отпрыск Малфоев только и может, что плакаться на несправедливость папочки-тирана? Может, тогда и впрямь стоит жениться по указке и не беспокоиться ни о чём? Раз уж нервы такие слабые…

Конечно, Драко всё-таки ударил: губы сжались в прямую полоску, глаза хищно сузились и он резко взмахнул рукой. И конечно, Скабиор перехватил запястье. Кончик ножа замер в миллиметре от его груди. Драко посмотрел на этот еле видимый зазор и поднял испуганные глаза на Скабиора. А тот вдруг рассмеялся. Расхохотался открыто и громко, запрокинув голову. Драко покраснел, глянул сердито, но потом не выдержал и тоже улыбнулся.

— Ну что?

Скабиор покачал головой, утирая выступившие услёзы.

— Кто так держит нож? Если ты кого и зарежешь, то только себя. В общем, не твоё это. Если влипнешь, то просто бей по яйцам и беги.

— Ну и ладно, — Драко по-прежнему улыбался. – Мне, честно говоря, не понравилось.

Скабиор с деланым равнодушием пожал плечами и отвернулся. Подумаешь, чистоплюй какой. Обманчиво ленивым движением он воткнул нож в стену – тот ушёл наполовину.

— Я совсем безнадёжен? – подал голос Драко.

— Уворачиваешься неплохо. Гибкий, — нехотя признал Скабиор.

— Я же ловец, — самодовольно. – Попробуем захваты?

Скабиор обречённо вздохнул.

Раз за разом он спокойно, даже равнодушно обводил его, отбрасывал, ловил – фиксировал и, подержав немного, выпускал. В тишине слышалось сбившееся дыхание Драко. Он злился, но, стиснув зубы, нарывался снова и снова. В какой-то момент Скабиору это просто надоело. Он в очередной раз сгрёб его кисть, сжимая куда сильнее, чем нужно, развернул спиной к себе. И он знал, что это больно, мог ощущать дрожь напряжённых – на грани – мышц и почти слышал треск сухожилий. Но Драко так и не запросил пощады. А Скабиор почему-то не мог выпустить его просто так. Он ослабил хватку. Вот, теперь легко можно высвободиться, это он уже умеет. Но Драко не шелохнулся. Ветерок взъерошил тонкие волоски на его затылке, а может быть, их коснулось дыхание Скабиора. Они по-прежнему стояли в нелепой позе, и Скабиор вдруг заметил, что его большой палец поглаживает внутреннюю сторону пойманного запястья – там, где отчаянного бился пульс. «Надо что-то делать», — отрешённо подумал он, и в этот момент Драко, преодолевая боль в руке, подался назад и прижался спиной к его груди.

Скабиор застыл, ошеломлённый почти забытым ощущение чужого тела рядом. Светлые волосы щекотнули ноздри медовым ароматом, и сразу захотелось тронуть их губами, уткнуться, зарыться лицом. Драко била крупная дрожь; казалось, он забыл, как дышать. Ладонь Скабиора разжалась и, словно сама собой, опустилась на его бедро тёплой тяжестью. Драко шумно выдохнул, и откинул голову ему на плечо. Скабиор закрыл глаза…

«Не вздумай!» — взвыл внутренний голос.

…А когда открыл, то увидел совсем близко затуманенный влажный взгляд, румянец на скулах и приоткрытые губы. Он наклонился…

«Идиот,» — устало вздохнул внутренний голос и замолчал. А Скабиор целовал Драко. И было неловко, неудобно в этой позе, но невозможно было разомкнуть руки и выпустить хоть на миг. Он стиснул Драко так сильно, что тот охнул; тогда Скабиор развернул его и обнял уже по-настоящему.

— Что ж ты так трясёшься-то, — пробормотал он. Его ладони шарили по узкой спине, гладили, прижимали, и он чувствовал, как лихорадочная дрожь Драко передаётся и ему, проникает в кровь и наполняет всё тело особым, тягучим жаром.

Второй поцелуй был яростным, почти жёстким; Скабиор впивался в податливые губы, кусал, и тут же зализывал. Драко льнул к нему, принимая эти грубые ласки, и целовал в ответ. Когда он нежно втянул его язык, Скабиор услышал чей-то глухой стон и не сразу сообразил, что стонет он сам. Он отстранился, пытаясь расстегнуть рубашку Драко, а тот пытался помогать, и их пальцы сталкивались; пуговицы дробно рассыпались по полу – Скабиор просто разорвал чёртову тряпку. Нетерпеливые пальцы вплелись в волосы Драко, заставляя того запрокинуть голову и подставить шею под жадные поцелуи. Когда Скабиор прикусил нежную кожу на горле, Драко тихо застонал, и этот звук завибрировал под его губами, отзываясь сильнейшим, почти мучительным напряжением в паху. Он притянул Драко к себе, вжался бёдрами и, ощутив ответную эрекцию, чуть не сошёл с ума. А может, и сошёл. Каким-то образом они оказались на матрасе, и гибкое отзывчивое тело плавилось под его ладонями, а брюки сползали с точёных узких бёдер, обнажая…

Скабиор оторвался от зацелованных губ и выдохнул:

— Палочка. Где.

— Зачем тебе? – в помутневших серых глазах мелькнула настороженность. Отдать кому-то свою палочку – немыслимый для волшебника поступок. Скабиору ещё хватило сил закатить глаза: задницу подставляет, а палочку не может одолжить.

— Для твоего же блага, — это должно было прозвучать иронично, но хриплый выдох в порозовевшее ухо заставил Драко сладко поёжиться. Он вдруг протянул руку и странно робким жестом отвёл спутанные волосы с его лица. На секунду задержал пальцы у лба, а потом отвернулся, нащупал в складках сброшенных брюк палочку и протянул Скабиору. Тот взвесил её на ладони. Маленькая и лёгкая, из светлой древесины – липа? Наверняка липа. Скабиора охватила странная неуверенность. Он поднял глаза, и с минуту они просто смотрели друг на друга – полуголые, встрёпанные. А потом Драко стянул с себя остатки рубашки и бельё, быстро отвернулся, и Скабиору показалось, что он стесняется своей наготы. Вот ведь. А потом мысли кончились – Драко встал на колени, упираясь лбом в скрещённые руки. Открытая поза, ещё более бесстыдная от того, что яркое июньское солнце освещало и покорно склоненную голову, и разведённые бёдра, и безупречный изгиб позвоночника – всё. Скабиор, судорожно сглотнув, придвинулся ближе; пробормотал нужные заклинания и взмахнул палочкой.

Руки тряслись так, что смазка оказалась везде, но только не там, где нужно; впервые в жизни он чувствовал себя неуклюжим. При взгляде на Драко он задыхался: хотелось, хотелось до боли, но чего? То ли трахнуть, то ли зацеловать, то ли разорвать на кусочки – лишь не было так… Так сильно. Лишь бы не плыло перед глазами, не стискивало горло. Но как только он дотронулся до него, осталось только одно желание – взять. На осторожность уже не осталось сил: пальцы протиснулись внутрь, не растягивая даже, а кое-как смазывая вход. Драко вздрогнул и задышал громче, стараясь расслабиться. Скабиор раздвинул блестящие от разлитой смазки ягодицы, надавил. Он готовил его неглубокими толчками, но не мог медлить. Что-то тёплое скользнуло по подбородку — прикусил губу до крови, но и это не помогло. Он дёрнул Драко на себя, врываясь в горячую тесноту, входя сразу до половины. Тот сжался, вскрикнул – не от удовольствия, конечно, и этот вскрик слегка отрезвил Скабиора. Он слышал судорожное, со всхлипами дыхание, видел побелевшие пальцы, комкающие простыню, и думал, что надо просунуть руку вниз, нащупать его опавший член, приласкать… Но вместо этого почему-то просто огладил покрытую испариной спину широким успокаивающим жестом. Собственная рука показалась грубой и тёмной на фоне золотистой кожи, но он продолжал гладить его. Сколько это продолжалось? Он не знал. Наконец Драко расслабился, прогнулся, подставляясь под ладонь, словно кот. Скабиор наклонился, затаив дыхание, плавно качнулся вперёд, проникая глубже, и вот уже тугие мышцы обхватили его, и он опёрся на руки, прижимаясь к обласканной спине – так близко, как только можно. Он двинул бёдрами, ещё, и все ощущения обрушились на него с утроенной силой. Скольжение, жар, засасывающая теснота и вкус терпкого пота, который он, умирая от жажды, слизывал с нежной кожи – слишком много для того, кто давно обо всём этом забыл. Или даже никогда не знал. Возможно, он продержался бы дольше, но в какой-то момент Драко отозвался – дёрнулся, едва не заехав затылком по носу, и застонал так сладко, и сжал его внутри, и это было уже чересчур. Скабиор вскрикнул, вцепился в его бёдра и задрожал, кончая.

Кажется, он ненадолго вырубился, а когда пришёл в себя, то обнаружил, что лежит на боку, прижимая Драко к матрасу. Он отстранился, потянулся за палочкой, и вдруг заметил, что Драко как-то странно вздрагивает, уткнувшись в подушку. Скабиор приподнялся на локте и нерешительно коснулся его плеча.

— Ты… чего это? Ты в порядке?

Хороший вопрос. Молодец.

— Отвали, — глухо ответил Драко.

Скабиор протянул было руку, чтобы коснуться его лица, но в последний момент испугался, что там будет горячее и мокрое, и хрен знает, что с ним тогда делать. А что, вообще, можно сделать? Зависшая в воздухе рука опустилась на плечо, погладила, нырнула вперёд и вниз, безошибочно находя полутвёрдый член. Драко замер. Скабиор придвинулся ближе и тронул губами соблазнительно выступающий позвонок в основании шеи. Драко отлип наконец от подушки, перевернулся на бок. Правильно, так гораздо удобнее. Ладонь Скабиора размеренно скользила, лаская чуткую плоть. Он так и не осмелился заглянуть в лицо Драко; уткнувшись в его плечо, представлял, как он жмурится и закусывает губы, и было так странно не видеть его, но чувствовать. Хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше, но ещё больше хотелось вновь услышать тот сладкий стон. Скабиор сильно, с нажимом очертил большим пальцем головку, обхватил плотнее и резко двинул рукой, вырывая и стон, и то горячее, мокрое, которое было хорошо известно и которое так знакомо струилось сквозь пальцы.

Скабиор ещё раз провёл рукой по влажному, чувствительному после оргазма члену, и выпустил его. Драко опять приник к полюбившейся подушке – обессиленный, расслабленный, и Скабиор понял, что ему нравится это зрелище, но думать об этом не хотелось. Вообще ничего не хотелось, кроме… Он нащупал палочку Драко, кое-как наложил Очищающее, и вновь прижал его к себе. Устроившись поудобнее, зарылся носом в растрёпанные волосы и заснул каменным сном.

* * *

Проснулся Скабиор глубокой ночью. Некоторое время лежал, удивляясь странному яркому сну, а потом подскочил, зашарил рукой по матрасу и выругался, нащупав характерные пятна. В голове завихрились мысли: как ушёл, когда, и какого, вообще, чёрта? Сразу же вспомнился и треск разорванной рубашки, и поцелуи-укусы, которые наверняка оставили следы. Если Люциус заметит, то не поможет никакая клятва – придёт и убьёт. Но пока, кажется, не заметил.

«Ага. Только удивлялся за ужином, чего это сынок ест стоя».

Перед глазами сразу возникло сведённое судорогой боли тело, и сжатые пальцы, и после – вздрагивающие плечи, беззвучные всхлипы в подушку.

— Это он, — сказал Скабиор в темноту. – Он сам.

Точно, мальчишка напросился. Чего уж у него там – любопытство, скука, тяга к экспериментам или банальное желание насолить всем и вся, неважно. Что хотел, то и получил. Да, грубо вышло, но зато в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем… прежде чем…

Прежде чем прижиматься так доверчиво и подставлять спину; прежде чем отводить пряди, упавшие на лицо, так медленно и осторожно, словно это имеет значение, словно это нужно… кому-то нужно.

В окне лимонным ломтиком повисла любопытная луна. Скабиор отвернулся, пряча лицо от света. Но почему, чёрт возьми, он терпел? Даже не попытался вырваться, не попросил прекратить – словно принимал заслуженное наказание. Или гордость не позволила?

«Нет. Просто думал, что так надо. Что так оно и бывает».

А разве нет? Разве бывает по-другому? С ним, по крайней мере, так и поступали в своё время, и ничего, живой. Скабиор ударил кулаком по тощей подушке, в тщетной попытке взбить её. Но можно было бы и поаккуратнее. Всё-таки первый раз. Он же и последний, скорее всего: теперь и впрямь будет думать, что только так и бывает. Вот если бы… Воображение услужливо подсунуло картинку: Драко кончает под ним, прижимается всем телом – разгорячённый, податливый. Скабиор глухо выругался в подушку. Ну конечно, размечтался. Но мысли и образы не отпускали, жалили, словно злые осы, не давали покоя. Наконец он кое-как отбился от них, вспомнив о деле: прихватил сумку и спустился вниз.

На этот раз Скабиор даже не таился. На него вдруг навалилась усталость и холодное отупляющее безразличие. Он по привычке прошёл в библиотеку и совершенно неожиданно обнаружил там спящих Люциуса и Нарциссу. Судя по всему, они помирились – совсем недавно, прямо на кожаном диване.

— И вы туда же, — вяло удивился Скабиор, небрежно захлопнув дверь. Он хотел вернуться к себе, но потом сообразил, что в кабинете никого нет.

Следующие несколько часов он обыскивал, проверял, простукивал стены кабинета и нашёл сразу два сейфа: один он вскрыл (бумаги, пара печатей, письма), а вот второй, побольше, был заперт на Кричащие чары. Сунешься с отмычкой или зельем, перебудит весь дом. При помощи палочки он бы, пожалуй, справился, но тогда придётся очень быстро удирать от авроров, а он вовсе не был уверен, что нужная ему вещь внутри. Лучше не рисковать.

Ему вдруг показалось, что рядом кто-то есть. Скабиор замер, прислушиваясь, но всё было тихо. Он провёл рукой по затылку, словно стирая чужой взгляд. Чёрт, в этом доме можно стать параноиком. Он опустил картину, скрывавшую сейф, и плюхнулся в кресло Люциуса; закинул ноги на стол и обвёл кабинет задумчивым взглядом. Вот и всё. В плане артефактов ничего не светит, преимущество опять будет у аврорских шавок. Интересно, как там их командир-дурак: восстановил, что ли, выбитый глаз? Наверняка жаждет новой встречи. Скабиор сумрачно ухмыльнулся. Скоро он опять всласть набегается по просторам старой доброй Англии. Но это лучше, чем торчать на чердаке, подобно летучей мыши. Конечно, лучше. Тут он заметил в углу мини-бар и понял, что давешнее желание надраться никуда не делось. Выбрав ирландский виски, Скабиор сразу проглотил залпом порцию этого сжиженного торфяного дыма, налил ещё, набрал в рот, и вдруг стал противен самому себе. Не долго думая, он длинно сплюнул в стоящий рядом фикус, а стакан швырнул в камин. Чёрта-с-два. Не хватало ещё в алкаши записаться.

Чердак встретил его запахом свежести и неясным шёпотом листвы внизу – по парку гулял тёплый влажный ветер. Он уселся на подоконник, разглядывая томно покачивающиеся макушки деревьев. Летняя ночь пахла тревожно и сладко, и хотелось вдохнуть её запах полной грудью, бесшумно пройтись по звериной тропе, спрятаться, раствориться в лесной чаще. Но тут из-за тучи вынырнула надкусанная луна; ветер утих, деревья чинно замерли в серебристом свете. При взгляде на них Скабиор вдруг вспомнил про Нарциссу и Люциуса: вот ведь, дрыхнут, голые, да так безмятежно, словно всё вокруг существует для их безопасности и покоя. Покой. Интересно, каково это?

— Ну, ты-то вряд ли узнаешь, — пробормотал он, спрыгивая с подоконника. Надо уходить.

Но не сегодня. Завтра.

Проснулся Скабиор около полудня, совершенно разбитый. Чёрт, даже после марш-бросков по пустошам было легче. Теперь же гудящая голова и ноющее тело прекрасно дополняли тандем чердачной пыли и жары, создавая все условия для индивидуального скабиорова ада. А тут ещё воспоминания о вчерашнем нахлынули. Он беззвучно застонал и, споткнувшись о поднос с принесённым завтраком, потащился в ванную.

Скабиор отважно заменил привычный тёплый душ на ледяной и через полчаса выполз из ванной, стуча зубами от холода и ненавидя весь свет ещё сильнее, чем обычно. Но были в душевой экзекуции и плюсы: жара показалась приятной, а все ненужные мысли уле… тучились. По лестнице спускался хмурый Драко. Видимо, заглянул наверх, и не найдя там никого, решил, что он ушёл. Скабиор подавил желание попятиться и переждать в ванной, но лишь потому, что было поздно: Драко заметил его и остановился, словно на стену налетел. Так они и стояли молча, таращась друг на друга в полумраке лестничной площадки. Потом Скабиор отвёл взгляд и просто прошёл мимо него наверх, ещё надеясь, что… Ага, как же. Судя по звуку лёгких шагов за спиной, Драко хвостом метнулся за ним.

— Ты не ушёл, — сказал он, захлопнув дверь.

— Да ты вундеркинд, — проворчал Скабиор, накручивая на кулак и отжимая мокрые волосы. Отросли-то как, надо бы постричься.

— И почему же?

На это Скабиор не ответил – просто потому, что отвечать, по сути, было нечего. Он встряхнулся по-собачьи, мотая головой. Несколько ледяных капель с волос попали на Драко. Тот поморщился, машинально стёр их, а потом шагнул ближе. Скабиор застыл, настороженно глядя на него сквозь путаницу мокрых прядей. А Драко протянул руку и коснулся его предплечья – легко, кончиками пальцев.

— Ты замёрз, — пальцы огладили смуглую кожу, стирая холодные капли, помедлили и двинулись дальше, к сгибу локтя. – Совсем замерз.

К чести Скабиора, он не отстранился. Лишь дёрнулся, словно от удара, и зло прошипел:

— Прекрати, чёрт тебя дери! Прекрати, слышишь?!

Драко поднял на него непроницаемый взгляд.

— Мне уйти?

«Да, чёрт, да, убирайся! Скажи ему, скажи!»

Но вместо этого Скабиор всматривался в его лицо, пытаясь обнаружить там стыд, смущение или, в конце концов, страх. Хрен. Обычная задумчивость, но в этот раз к ней примешивалось ожидание. Напряжённое ожидание.

— Ты хоть понимаешь что предлагаешь?

— Я всё понимаю, — голос звучал ровно, пальцы всё ещё касались тонкой, стремительно нагревающейся кожи на внутренней стороне локтя. – Так мне уйти?

Скабиор очумело помотал головой. Нет, это какой-то бред. Дурацкий сон. Но сон или нет, а Драко, кажется, ждал ответа. Скабиор выдавил кривую усмешку.

— Мне показалось, вчера тебе не понравилось.

И вот тут Драко всё-таки покраснел. Прозрачно-алый румянец выплеснулся на скулы, мазнул по кончикам ушей, проступил даже на шее – там, над кромкой расстёгнутого воротника. Но подбородок был по-прежнему упрямо вздёрнут, а серые глазищи смотрели прямо.

— Не настолько, чтобы не попробовать ещё раз.

Охренеть. Нашел себе игрушку. В голове Скабиора замелькали фразочки типа «Я тебе не тренажёр», «Иди с гиппогрифами развлекайся» и десяток других, столь же остороумных и своевременных ответов. Но он промолчал. Промолчал, потому что Драко, опустив наконец взгляд, шагнул к нему и встал совсем близко; его ладони невесомым теплом легли на талию Скабиора и робко погладили. «Словно девчонку-пятикурсницу тискает, — мельком подумал тот. – Смешно. Так… смешно».

Когда его пальцы коснулись пуговиц на рубашке Драко, тот прервал поцелуй и пробормотал: «Я сам, ладно?» И в этом не было ничего особенного, но Скабиор рассмеялся. А Драко, закусив губу, быстро расправился с рядом увёртливых пуговиц и выдернул рубашку из брюк таким красноречиво нетерпеливым жестом, что стало не до смеха. Широкие ладони скользнули по светлой коже, узкие – по смуглой, и два прерывистых вдоха слились в один долгий поцелуй. Они вслепую дотолкались до матраса, и Скабиор мягко надавил Драко на плечи, укладывая, а сам опустился рядом. Они просто лежали, глядя друг на друга серьёзно и изучающе, словно прикидывая, с чего бы начать, но ни один не двигался первым.

«Если уж завалил, так делай что-нибудь, тормоз».

Заткнись.

Скабиор легонько подёргал за рукав распахнутой рубашки и попросил:

— Сними.

Драко приподнялся, стянул её, и тогда только обнаружил, что забыл расстегнуть манжеты. И на этот раз они смеялись оба, пока он пытался выпутаться из рукавов, а Скабиор помогал, хотя на самом деле больше мешался, конечно. Наконец чёртова рубашка с шелестом отлетела куда-то далеко – может даже в другой мир, и Драко, неуверенно глянув на него, откинулся назад и закрыл глаза. Скабиор опустился между разведённых бёдер и тоже зажмурился на секунду. Самое возбуждающее, самое сладкое. Не исступлённые поцелуи и расцарапанная спина, не вопли, от которых закладывает уши, а вот это: покорность, молчаливое «делай-со-мной-что-хочешь», и не достигнутое принуждением, как обычно, а честное. Готовность принять то, что он даст, и предложить, подарить своё. И плевать, какие там у кого мотивы, к чёрту мотивы. К чёрту всё.

Скабиор открыл глаза и склонился над ним, не прикасаясь пока, а разглядывая. Он не пытался ни сравнивать, ни запоминать – просто смотрел. И оказался совершенно не готов к виду шрамов, расчертивших бок так, словно чья-то когтистая лапа сгребла в охапку золотистую кожу, стиснула и разворотила, оставив на память месиво блёкло-красных отметин.

— Что это? – глупый вопрос вырвался сам собой, но Драко понял, о чём он говорит и даже язвить не стал.

— От заклятия, — спокойно ответил он и, запинаясь, добавил, — не трогай… пожалуйста.

Скабиор перевёл взгляд на его лицо. До него вдруг дошло, что за кажущимся спокойствием скрывается огромное напряжение. Драко беспокойно заёрзал, но глаза так и не открыл. Скабиор усмехнулся и, наклонившись, жарко шепнул ему на ухо:

— Не могу ничего обещать…

С брючными ремнями он справлялся лучше, чем с рубашками – через минуту Драко оказался в его руках полностью обнажённым. А Скабиор не спешил. Хотя у него стоял с того момента, как осторожные пальцы сжали его предплечье, можно было позволить себе роскошь не торопиться – просто потому, что хотелось другого. Он ткнулся носом в ямочку за ухом, вдыхая тёплый медовый запах, тронул губами мочку, лизнул, пробуя на вкус. Его пальцы задумчиво бродили по груди Драко, постукивая, поглаживая, а губы скользили по шее, выискивая чувствительные местечки. И тот поддался мягким прикосновениям, глубоко вздохнул и расслабился – уже по-настоящему. Безошибочно уловив этот момент, Скабиор спустился ниже: обласкал ключицы, легонько прикусывая тонкую кожу; потёрся о светлые, еле видимые волоски на груди, прихватил губами, потянул. Драко задышал громче. Скабиор лизнул кончики пальцев и обхватил бледно-розовый сосок, который сразу же потемнел и сжался в тугую красную ягоду, очень вкусную на вид. Пожалуй, стоит попробовать. Драко охнул, застонал, а Скабиор снова и снова обводил языком один чувствительный комочек плоти и дразнил пальцами второй. Ещё стон – глухой, тягучий, и тело под ним упруго выгнулось. Какой нетерпеливый, подумал Скабиор. А может быть, даже произнёс вслух. Он поводил губами по животу и, вопреки просьбе, двинулся к шрамам – они тянули его, словно магнит. Драко попытался отстраниться, вжаться в матрас, но пальцы Скабиора уже вовсю изучали некрасивые отметины. А потом по ним широкими движениями заскользил язык, и похоти в этом было куда меньше, чем инстинкта зверя, который пытается зализать раны дитёныша. Кожа под его губами была бархатистой и солёной, а шрамы ощущались гладкими и пресными, и Драко вздрагивал от каждого движения, словно ожидал боли, а не ласки, и от этого что-то туго сжималось в груди. Скабиор замер на миг, пытаясь отдышаться, но тут его чуткие ноздри уловили запах – манящий и острый, и он потянул его вниз, точно поводок.

Горячий, уже влажный член почти привычно лёг в ладонь. Скабиор двинул рукой, и Драко зажмурился, вскинул бёдра, отзываясь. Запах – его запах – стал сильнее, окутал, заполнил всё пространство, и Скабиор сам не заметил, как принял на язык солоноватую тяжесть. Глухой вскрик заставил поднять глаза: Драко смотрел на него с бесконечным изумлением. От этого взгляда и от внезапно нахлынувшего осознания того, что он держит во рту член и ему – чёрт побери! – это нравится, стало совсем жарко. Не отводя взгляда, он вновь поймал губами тёмную головку и задвигал головой. Драко рухнул на подушки и пробормотал что-то невнятное; его руки судорожно сжали плечи Скабиора, а потом метнулись выше.

«Надавит на затылок – убью», — подумал тот, сжимая губы плотнее и принимая гладкую плоть почти полностью. Но тонкие пальцы осторожно, почти нежно вплелись в его волосы, нашли какие-то особые точки за ушами, погладили и почему-то именно эта простая ласка возбудила до крайности. Он почувствовал, что из глотки рвётся странный звук, полустон-полурык, и не смог, не захотел сдержать его. Вибрация этого звериного урчания передалась Драко судорожной дрожью: он вскрикнул, выгнулся, и Скабиор ощутил горячую струю, ударившую в нёбо, но не отстранился, лишь сильнее стиснул его бёдра, не желая упускать ни капли.

Потом он выпустил его, но не сразу, а мягкими толчками, которые заставляли Драко придушенно постанывать. Сам же Скабиор был оглушён и заполнен: запахом, вкусом, жаром чужого тела. Он лежал, уткнувшись носом в повлажневший живот и смаковал эту непривычную заполненность, пока Драко не потянул осторожно за спутанные пряди, вынуждая поднять голову.

— Я принял зелье, — хрипло сказал он.

Скабиор удивлённо моргнул.

— Чего?

— Ну… Обезболивающее.

— А. «Предусмотрительный мальчик». И что, уже не болит?

— Нет.

Врёт ведь, подумал Скабиор. Хоть залейся Обезболивающим, пройдёт не раньше, чем через сутки, это он знал не понаслышке. Он опустил голову, пряча усмешку, и заодно поцеловал подвернувшийся пупок. Драко поёжился, а Скабиор подтянулся и лёг на него, опираясь на локти, вглядываясь в лицо, на котором отражалась интересная смесь эмоций: удовлетворение, удивление, растерянность и ещё что-то незнакомое на дне серых глаз – прозрачное и хрупкое, но с острыми краями, словно сломанный осенний лёд. Неизвестно, сколько ещё он бы на него пялился, но Драко вдруг отвёл взгляд и потянулся к пряжке ремня. Скабиор оттолкнул его руку, выпутался из брюк и чуть не застонал от облегчения, высвободив мучительно ноющий член. Драко приподнялся на локте и смотрел, не отрываясь, и от одного такого взгляда можно было кончить. Скабиор нетерпеливо толкнул его на подушки и вновь накрыл собой; быстро поцеловал, прижался вплотную и качнулся вперёд. Он тёрся о влажный живот и бёдра – в таком состоянии вполне достаточно.

— Нет, — сказал вдруг Драко.

— Нет? – Скабиор замер, удивлённый. Какого чёрта ему ещё? А рука Драко прошлась по груди, животу и остановилась.

— Я хочу… Можно?

— Что за дурацкий… — начал было Скабиор, но тёплые пальцы, скользнув по завиткам жёстких волос, уже обхватили его член у основания. — М-м…

Драко ласкал его неумело, но старательно: менял ритм, сжимал, поглаживал. И когда Скабиор задрожал, выплёскиваясь ему на живот, он притянул его ближе, сцеловывая с приоткрытых губ долгий мучительный стон.

Скабиор рухнул на него, обессиленный. Он смутно понимал, что надо бы подвинуться, но не мог шевельнуть и пальцем. А Драко молчал, лишь гладил его по спине, очерчивая старые шрамы. Наконец Скабиор кое-как откатился на спину. Драко повозился, накладывая Очищающее, и притих рядом. Кажется, уходить он пока не собирался.

Умением притворяться спящим Скабиор владел в совершенстве. Вот и сейчас он расслабился, задышал ровно и даже сам почти поверил, что спит.

— Я говорил с отцом.

Не сработало.

— И как, успешно?

Драко усмехнулся и покачал головой.

— До взаимопонимания нам ещё далеко.

Скабиор смотрел на него и понимал, что открыть глаза было не лучшей идеей. Драко лежал на животе, скрестив длинные ноги и подперев кулаком щёку, так спокойно и расслабленно, словно всю жизнь только и делал, что валялся на пыльных чердаках в компании беглых преступников. Солнечные лучи мягкими штрихами ложились на изгиб спины и ягодиц, подсвечивали невидимый золотистый пушок на шее, и Скабиор мог бы поклясться, что в жизни не видел ничего более красивого, умиротворяющего и… пугающего. А пугающим было желания сгрести его в охапку и остаться на этом старом матрасе на всю жизнь. Скабиор моргнул. Желание было таким сильным, что он бы не удивился, если б оно проступило на лбу огромными буквами.

— А что Люциус обо мне говорит? – он уцепился за первую попавшуюся мысль.

— Говорит, что пойдёт в аврорат, как только ты уберёшься, — Драко нахмурился. – Если он это сделает, они устроят допрос с Веритасерумом. Я читал о Нерушимой клятве: если человек пообещал молчать о чём-то, и его спросить об этом под Веритасерумом, то зелье вступит в противодействие с чарами, и можно сойти с ума.

— Нет, Люциусу это не грозит, — сказал, поразмыслив, Скабиор. – В клятве важна формулировка. В этой сказано не говорить о том, что я здесь. О том, что я был здесь, речь не шла, так что как только я уйду, пусть смело идёт обниматься с аврорами. Ему не привыкать сдавать бывших коллег.

— Он это ради нас…

— Да-да, и ради мира во всём мире. Но если ты волнуешься за него, то передай: пусть не мозолит аврорату глаза лишний раз, смысла в этом нет. Как только я воспользуюсь палочкой, они меня зацепят, а информация Люциуса им тут на хрен не нужна.

— Я тоже так думаю, но отца трудно переубедить, — Драко окинул его взглядом и улыбнулся. – Ты его здорово разозлил.

— Да, это я умею.

Они помолчали.

— А если ты сменишь палочку, это их собьёт?

— Угу.

— Так почему же ты…

— Их не на каждом углу продают. А у всех владельцев магазинов есть чёрный список, в котором мне отведено почётное место.

— Но можно и по-другому достать.

— Так палочку же подбирать надо, — Скабиор развеселился. – Или ты предлагаешь мне каждый вечер шлёпать пару-тройку обывателей и пробовать, пробовать, пока не найду подходящую?

— А вдруг? — Драко тоже смеялся.

— Вообще-то я проверял другие палочки, но ни одна не подошла. Не слушаются.

— А хочешь… — Драко внимательно разглядывал половицы. – Хочешь, возьми мою?

— Чего? – Скабиор даже приподнялся. – Твою… палочку?

— Ну, она же тебя послушалась, — он покраснел.

Скабиор продолжал таращиться на него во все глаза. Да, Смазывающее неплохо получилось, но это не повод, чтобы отдать свою палочку. Отдать палочку. Охренеть. С ума с ним сойдёшь.

— Я уж как-нибудь сам, — сказал он наконец. Подумал и добавил: — Спасибо.

«Вот так полежите ещё немного, и вовсе замуж позовёт».

Но до этого, слава Мерлину, не дошло.

— А из чего твоя палочка?

— Вяз и шерсть мантикоры. Эй, а что смешного?

— Ничего, но просто моя – липа и волос единорога. Странно, что она тебе подходит.

— Да уж, — Скабиор тоже рассмеялся, и потом вдруг понял, что это не очень смешно. Совсем даже не смешно. И липа. Конечно, липа.

— Интересно, а мне бы твоя подошла? – во взгляде Драко появилась привычная задумчивость.

— Этого мы не узнаем, — буркнул Скабиор и закрыл глаза. Сил не было смотреть на него и разговаривать так запросто, словно это не в первый и не в последний раз. Драко посопел, повздыхал о чём-то своём и даже задал самый гениальный вопрос всех времён: «Ты спишь?» А потом Скабиор ощутил легчайшее прикосновение к лицу. Драко очертил его профиль, тронул брови, отвёл волосы со лба, как вчера. Неужели это случилось только вчера? Чуткие пальцы пробежались по скуле, огладили щёку и замерли у губ.

«Хватит, — взмолился Скабиор про себя. – Уходи».

И Драко будто услышал. Вздохнул, щекотнув напоследок тёплым дыханием, тихонько оделся и вышел.

Как только за ним захлопнулась дверь, Скабиор сел и устало спрятал лицо в ладонях. Взять бы палочку и шарахнуть самого себя Ступефаем. Или даже Обливиэйтом. Внутри словно образовалась зияющая дыра, в которую утекало всё, за что он держался в жизни. А мир вокруг по-прежнему был светлым и безмятежным. Щедрый июнь врывался в окно сладкими запахами, пением птиц и волнами света. А Скабиор чувствовал себя хрупкой мошкой, угодившей в этот день как в солнечную янтарную смолу или свежий липовый мёд

Очередная бессонная ночь принесла много вопросов, на которые у Скабиора нашёлся лишь один ответ: «Бежать». Об этом вопили и его инстинкты, и здравый смысл. Каникулы кончились, пора двигаться дальше.

«Так вставай и уходи. Ну?»

Но он продолжал валяться на обжитом матрасе, а в голове проносилось одно и то же.

Почему так?

Почему с ним?

Почему, чёрт подери, сейчас?

Стоило закрыть глаза, и он видел золотистые отблески в светлых волосах, улыбку – безмятежную, открытую, лишённую обычной настороженной сдержанности; тут же вспоминались и мазки солнечной кисти на худых лопатках, и запах, и… Да много чего ещё. Отогнать эти образы не удавалось, поэтому Скабиор просто держал глаза открытыми, пялясь в потолок. Чёрт. Знал бы, на милю к Мэнору не подошёл. Все эти годы он уходил или убегал с лёгким сердцем, а теперь хотелось послать к чертям постылую свободу и остаться. Зачем-то.

Тревожная летняя ночь терзала, выворачивала наизнанку, но рассвет принёс облегчение. Утренняя прохлада смыла ночную одурь, ветерок вымел из головы чушь. Скабиор, глотнув у окна свежего воздуха, ожесточённо растёр лицо. Хватит, в самом деле. Уйти. Сегодня же, как стемнеет. Правда, впереди ещё один день, но… Он строптиво тряхнул головой. Нет уж. Если придёт – вылетит отсюда.

«А что? Трахни напоследок, когда ещё обломится?»

Да пошёл ты.

Скабиор долго торчал под душем, потом тщательно побрился. Наверх вернулся бодрым и посвежевшим. Солнечная жара, пропитанная ароматом цветов, навалилась, обняла, уговаривая остаться и подождать. Но чего тут ждать? Скабиор вырвался из мягких пут и принялся расхаживать туда-сюда, прорабатывая про себя схему завтрашних передвижений. Так. Сначала в город, пополнить запас зелий и узнать, что в мире творится; по каминной сети в знакомую деревушку, там можно переночевать; потом… А до «потом» ещё надо дожить.

Жара усиливалась, давила; Скабиор метался по чердаку, словно зверь в клетке. Когда на лестнице раздались шаги, он был слишком возбуждён, чтобы заметить, что поступь не такая лёгкая, как обычно. Он опёрся ладонями о подоконник, стараясь выглядеть непринуждённо. Скрипнула дверь. Скабиор лениво обернулся.

— Если ты думаешь, что я буду… — он осёкся.

— И что же я думаю? – Люциус поднял бровь.

— Ничего, — Скабиор, как всегда, перестроился моментально. – Соскучился?

Тот не ответил, но обвёл комнату таким взглядом, словно прикидывал, что бы с ней сделать: попытаться отмыть или просто заколотить дверь наглухо.

— У Драко сегодня день рождения, — сказал он наконец.

«Двадцать лет, да».

— И зачем мне эта ценная информация? – лениво протянул Скабиор.

Люциус скис ещё больше.

— Будет приём. Сюда вряд ли кто-то забредёт, но лучше не высовывайся, особенно вечером.

«Чёрт!»

— Не буду. Я вообще, знаешь ли, человек несветский, — Скабиор широко улыбнулся. Люциус посмотрел на него с отвращением.

— Как долго ты намерен злоупотреблять нашим гостеприимством?

— Подумаешь, гостеприимство: старый матрас да ванная для прислуги… Молчу-молчу, — он примиряюще вскинул ладони. – Сегодня хотел уйти.

Было видно, что Люциуса обуревают противоречивые эмоции, но в конце-концов он с сожалением покачал головой.

— Сегодня нельзя, кто-нибудь из гостей может увидеть.

План трещал по швам.

— Если только поздно ночью, — подумав, добавил Люциус. – В два или в три часа.

— Ладно, — покладисто кивнул Скабиор. – Обнимемся?

Тот развернулся и шагнул к двери.

— Подожди, — неожиданно для самого себя сказал Скабиор. Люциус обернулся.

— После войны… — он замялся. – Остался кое-кто ещё. Не только я.

Люциус смотрел с недоумением.

— Обнови защиту, — пояснил Скабиор.

— Уже, — Люциус вновь шагнул к двери, но на пороге остановился, глянул через плечо и слегка кивнул. Сойдёт за благодарность. Скабиор плюхнулся на матрас. Обновил, значит. Больше сюда нет ходу никому из них, в том числе и ему. Ну и ладно.

Это был самый длинный день в жизни Скабиора. Он приготовил одежду и в сто первый раз проверил содержимое сумки; он прочитал «Бытовые чары», обнаружил там Кондиционное заклинание и заучил — полезная штука. Ближе к вечеру где-то внизу раздался смех, зазвучали приветствия и поздравления. Он улёгся, стараясь не вслушиваться, но обострённый слух всё-равно улавливал – не разговоры, голоса. Можно было расслышать Люциуса, Нарциссу и… Скабиор зарылся лицом в подушку. Он представлял, что сейчас происходит. Сначала все здороваются, беседуют, обмениваются любезностями. Потом хозяева просят гостей к столу. Поздравления, тосты. Дальше бал. Дамы хотят танцевать с именинником, и он приглашает всех по очереди. Наверное, там у них очень красиво и весело. Как и должно быть.

Дневной свет уступил место сиреневым сумеркам, а их сменила душная темнота. Кое-кто из гостей отбыл, но некоторые остались. Сидят, наверно, играют в какие-нибудь дурацкие игры. Ничего, ещё пару часов подождать, и они расползутся по комнатам. Скабиор закрыл глаза и задремал. Звука шагов он не услышал. Скрип двери, на пороге возник человек; помедлив, шагнул внутрь. Скабиор наблюдал сквозь ресницы, прикидывая, получится ли вырубить его по-тихому. Тот подошёл ближе, остановился и сунул руку в карман. Скабиор вытянул из-под подушки палочку. Но рука вернулась обратно пустой, а потом… взялась за застёжку мантии. Скабиор даже приподнялся от удивления, а человек шагнул в луч серебристого лунного света. Драко. И тут бы сказать ему, чтоб убирался, но в горле почему-то пересохло, и он не мог выдавить ни слова, наблюдая, как сползает на пол тонкая ткань. Под мантией ничего было. Драко сел рядом, обдав его лёгким ароматом сладкого вина.

— Ты…

— Ш-ш, — Драко надавил ему на плечи. – Лежи.

Скабиор хотел было ответить, но мягкие губы коснулись его лица, а пальцы зарылись в волосы. Он запрокинул голову, принимая поцелуй; палочка выскользнула из рук, Скабиор попытался обнять его, но Драко вывернулся.

— Не так, — выдохнул он. – Ложись.

И Скабиор послушался. Чёрт с ним. Пусть делает, что хочет. А хотел он, судя по всему, целоваться и изучать его тело – неторопливо, тщательно. Скабиор ещё попытался вспомнить, было ли у него так с кем-нибудь, но все посторонние мысли быстро испарились. Осталось лишь жаркое дыхание на коже, скользящие влажные поцелуи и прикосновения смелых пальцев. Драко чутко улавливал его реакцию, отыскивал чувствительные местечки, целовал, пробовал на вкус. Когда он расстегнул ремень, Скабиор выгнулся, помогая стянуть с себя брюки. Драко отбросил их в сторону и опустился между разведённых бёдер. Тронул кончиками пальцев напрягшийся живот, погладил тонкую кожу в паху и шепнул:

— Не смотри, ладно?

«Куда?» — чуть было не брякнул Скабиор, но светловолосая голова нырнула вниз, и он рухнул на подушки, зажмурившись так, что перед глазами поплыли цветные круги. Самый неумелый минет из всех, что он получал. И самый… м-м… сладкий. Его рука метнулась вниз, прошлась по напряжённому плечу, шее и, погладив, осторожно надавила на затылок, задавая ритм. Драко отозвался, безошибочно угадывая, что ему нужно. Он сжимал губы, двигаясь быстрее, требовательно стискивал его бёдра и…

«И будь я проклят, если ему это не нравится».

От этой мысли возбуждение скрутилось в тугой жгучий комок, готовый вот-вот взорваться, выплеснуться в подвижную горячую влажность. Он оттолкнул Драко и резко сел. Тот выпрямился, прикрывая ладонью рот.

— Я что-то не так?..

— Иди сюда.

Он дёрнул его на себя, усаживая на колени, и они затаили дыхание, вжимаясь друг в друга; Скабиор протянул руку и плотно обхватил оба члена, размеренно двигая ладонью. Драко всхлипнул, прогнулся, но тут же ухватил его за запястье.

— Нет, я… — медленным, сводящим с ума жестом он завёл его руку себе за спину, потянул ниже. Скабиор тронул ложбинку между ягодиц, надавил и замер, ощущая пальцами податливую плоть. Драко готовил себя. Сам. Для него.

— Чёрт, — он бессильно уткнулся носом ему в ключицу. – Сколько же ты выпил?

Тот тихо рассмеялся.

— Не так уж… много, — возбуждение прорывалось сбившимся дыханием. – Ой, ты меня задушишь…

— Извини, — слово сорвалось с губ само, и Скабиор, чтобы не наболтать глупостей, кое-как расцепил руки, перевернул его, подмял под себя и просто трахнул: так, как хотелось, лицом к лицу, одуряюще медленно, тягуче, обнимая и целуя, забирая дыхание, запах, стоны — всё, что только мог взять. Всё, что он ему отдавал. И когда Драко глухо вскрикнул и задрожал, брызгая им на животы горячим, Скабиор остановился, слизнул с виска каплю терпкого пота и острожно потянул его вверх.

— Ещё немного, — шепнул он. И Драко понял: отвёл с его лица взмокшие пряди, быстро поцеловал и, опираясь на колени, приподнялся. Вверх-вниз, он насаживался на его член, неотрывно глядя в лицо, хотя что он там мог в темноте увидеть – чёрт знает. И когда Скабиор кончил, то ли целуя, то ли кусая подставленную шею, в голове билось лишь одно: «Мой, мой… Под меня сделан…»

— Тяжело, — сдавленно произнёс Драко, и он сполз с него, но тот, наспех пробормотав Очищающее, потянулся следом: прижался, потёрся носом о плечо и зевнул. Скабиор лежал, закрыв лицо согнутой в локте рукой.

— А где тут у вас липы растут? – спросил он наконец.

— Липы? – сонно удивился Драко. – Нет тут никаких лип. Дубы есть. И буки. Красивые… — он подтянулся, уткнулся ему в шею, щекоча тёплым дыхнием, и заснул – легко, по-кошачьи.

Скабиор, извернувшись, глянул на луну. Около часа, наверно. Ещё немного полежать, и надо собираться. Но тёплая тяжесть на плече убаюкивала, и он задремал.

Ему приснилась мать. Хотя он никогда её не видел, даже на колдографии, но точно знал, что это она. Во сне Скабиор спрятался в лесу, вплотную подступавшему к дому, собираясь выскочить и напугать её, а она стояла на крыльце, тревожно всматривалась в чащу и звала: «Где ты? Где?»

Скабиор вздрогнул, просыпаясь. Прямо перед ним стояла серебристая россомаха и звала голосом Нарциссы:

— Где ты, Драко?

Он резко сел, вслушиваясь в предрассветную тишину. Патронус отступил на шаг и рассыпался облаком тающих искр. Всё было тихо, но вдруг… Лёгкий шорох гравия. Приглушённые голоса, отрывистые фразы. Или команды. Чёрт! Он растолкал Драко.

— Одевайся!

— Что?.. – тот сел, сонно моргая.

— Живо, — прошипел Скабиор, швыряя ему мантию и пытаясь натянуть брюки. На лестнице раздались лёгкие торопливые шаги, и в комнату влетела Нарцисса. Она даже не вскрикнула, увидев полуголых Драко со Скабиором; лишь откачнулась назад, прижав ладонь ко рту, а потом из складок пеньюара словно сама собой вылетела палочка.

— Нет! – Драко бросился между ними. – Он не… Это я… Я сам.

Нарцисса привалилась к косяку, судорожно хватая ртом воздух, и за несколько секунд охватила ошеломлённым взглядом всю картину: заспанного Драко, мантию, кроме которой на нём ничего не было и фигурку на подоконнике. Она зажмурилась на миг, тряхнула головой.

— В доме авроры, — голос звучал ровно. – Люциус повёл их в подвал. Они знают, что… ты здесь.

Драко со Скабиором глянули друг на друга, потом – одновременно — на матрас: их палочки лежали рядом. В темноте легко перепутать.

— Прости, — выдохнул Драко.

— Теперь знаешь, — хмыкнул Скабиор, подхватывая сумку. Он не договорил, но оба поняли, о чём речь. «Моя палочка тебе тоже подходит».

— Сын, иди в спальню и ложись в постель, — голос Нарциссы звенел, как сталь.

— Я… — тот обернулся было к ней, потом вновь к Скабиору, беспомощно взмахнул руками.

— БЫСТРО.

Скабиор отвернулся, нашаривая ботинки и чувствуя затылком взгляд. Пять долгих секунд, и удаляющиеся шаги за спиной подсказали, что Драко уходит. Вот и отлично. Он натянул ботинки, подобрал волосы, чтобы не лезли в глаза и вдруг ощутил почти позабытую лёгкость и обычную весёлую злость. Ну-ну, поймали, значит? Посмотрим. Скабиор подобрал палочку и осторожно выглянул изо окна, пронзая взглядом предрассветные сумерки. Теперь для него существовала только ловушка, из которой надо выбраться. Кажется, чисто. Выбора нет, через дом нельзя, камины наверняка уже перекрыли. Нужно аппарировать. Он перекинул ноги через подоконник. Над окнами второго этажа нависал неширокий карниз, который он заметил заранее, как знал. Зажав палочку в зубах, словно пёс – любимую кость, Скабиор повернулся, вставая на карниз. Чёрт. А вот ботинки надо было бросить.

— Их много.

Скабиор вскинул голову. Он уже начисто забыл про Нарциссу.

— Половина в подвале, а остальные расставлены по границе антиаппарационного барьера, — спокойно пояснила та. А потом смерила его странным задумчивым взглядом и вышла, ступая со знакомой лёгкостью. Скабиор смог только машинально кивнуть ей в спину в знак благодарности, а потом все мысли вернулись к одному: выбраться. Плохо, что оцепили. Но сначала нужно спуститься, а там разберёмся.

Подоконник закончился; Скабиор выпрямился, прижался к стене и, разведя руки, заскользил по карнизу. Мысли ушли, он весь был воплощённое равновесие. Шаг, ещё один. Нет ветра, хорошо. Видно ли его от границы барьера? Не думать. Идти. Шаг. Ещё. Пот ел глаза, мышцы, казалось, вот-вот разорвуться от напряжения. Каждый миг он ждал Ступефая в спину. Бесконечная белая стена тянулась и тянулась под ладонями. Но он не останавливался. Шаг. Другой. Вечность спустя он скосил глаза и увидел, что водосточная труба совсем рядом. Ещё немного…

Участок карниза под ногой вдруг поддался и осыпался градом рыхлого крошева. Скабиор неловко взмахнул руками, изогнулся, пытаясь прижаться к стене, но его утащило вниз. Каким-то чудом он сумел уцепиться за карниз и повис, задыхаясь в клубах известковой пыли. Сердце стучало так, что оставалось лишь удивляться, почему авроры до сих пор не сбежались этот грохот. Вдох. Выдох. Чёрт, теперь его видно из комнат! Огромным усилием воли Скабиор заставил себя расцепить пальцы и, перебирая сбитыми в кровь руками, двинулся к спасительной трубе. Пальцы сводило, собственное тело казалось каменно-тяжёлым…

«Я сейчас упаду».

Ну уж нет!

Прикусив губы до крови, он двигался, выигрывая дюйм за дюймом. Последний рывок – и Скабиор, раскачавшись, зацепился за трубу; прохладное железо дало кратковременное облегчение истёрзанным пальцам, пока он, стараясь производить как можно меньше шума, спускался вниз. Соскользнув на землю, он позволил себе на несколько несколько секунд прижаться к стене, пережидая, пока пройдёт противная дрожь в коленях и припоминая заодно, где тут самый густой кустарник. Получалось, за домом. Он бесшумной тенью двинулся вдоль стены, огибая здание; потом в несколько прыжков достиг парковых зарослей и, пригибаясь, ринулся сквозь кустарник к границе барьера. Только бы успеть аппарировать.

Сбоку раздался шорох. Скабиор замер, подобрался, вскинул палочку. Шорох повторился, и из-за куста вынырнула знакомая светлая макушка. О, чёрт…

— Какого хрена ты здесь делаешь? – зашипел Скабиор, поймав Драко за рукав пижамы. – Я тебя едва не шарахнул!

Тот строптиво вздёрнул подбородок и с неожиданной ловкостью вывернулся из захвата.

— Пошли со мной, — и потянул его совсем в другую сторону. Скабиор не двинулся с места. – Ну, пойдём же!

А, чёрт с ним.

Они двигались параллельно дому, удаляясь от барьера, увидеть их можно было только из окна. Драко впереди, Скабиор сзади, посекундно оглядываясь. Внезапно Драко свернул к небольшой буковой роще. Открытое место…

Хрустнула ветка; Скабиор сбил Драко с ног, увернулся от пущенного заклятия и огромным, нечеловеческим прыжком метнулся за толстый корявый дуб. Успел подумать только: «Ну, если их там двое…» Повезло. Один, и старый знакомый, к тому же. Скабиор с удовольствием впечатал его лбом в ствол и, оглядевшись, вернулся к Драко.

— Порядок?

Тот кивнул и потащил его дальше.

За рощей обнаружился фамильный склеп – здоровенная, древняя на вид гранитная коробка, вросшая в холм. Скабиор остановился.

— Ты что, предлагаешь мне выдерживать тут осаду?

Драко, не ответив, прижал раскрытую ладонь стене и быстро проговорил несколько слов на французском. Стена просела и разошлась двумя створками ворот.

— Идём.

— Но…

— Идём!

— Я пожалею об этом, — пробормотал Скабиор, но всё-таки шагнул в затхлый полумрак. Драко уверенно лавировал между чинными рядами каменных гробов. У задней стены он остановился и опять забормотал что-то. Скабиор, уже догадываясь в чём дело, встал рядом. За глухой стеной обнаружился тайный ход через холм. Драко наконец обернулся к нему.

— Иди прямо, выберешься за барьером.

Из тёмного лаза тянуло влагой и сырой землёй, пахло свободой; для Скабиора не было ничего прекраснее этого запаха, и всё же… Сделав шаг, он тут же обернулся. Хотелось что-то сказать, но что тут, чёрт возьми, скажешь.

— Спасибо.

Драко криво усмехнулся и вдруг сунул руку в карман – на ладони заискрился синим небольшой шарик.

— Лови.

Скабиор инстинктивно поймал его и поднёс к глазам. До боли знакомая вещица, та самая, которую он искал. На гладкой поверхности просматриваются контуры материков, земную ось заменяет костяная игла. Ткнёшь иглой один раз – увеличение выбранного участка. Два – перемещение. Аметистовый глобус. Единственный в своём роде артефакт, который Скабиор получил как-то при делёжке добычи и сдуру продал Люциусу почти даром; многоразовый, почти вечный порт-ключ. Он поднял взгляд.

— Бегай, сколько влезет, — равнодушно сказал Драко. Скабиор, не глядя, сунул глобус в сумку и шагнул ближе.

— Проваливай.

Ещё ближе. Смуглая ладонь прижалась к щеке Драко, легонько погладила – окровавленные кончики пальцев оставили на золотистой коже неуместные красные полоски. Тот поднял глаза, и Скабиор увидел в них нечто глубокое и взрослое, и оно так не сочеталось с запальчиво-детским «Проваливай!», и от осознания этого было почему-то больно дышать. Драко не отстранился, но и не шагнул к нему, лишь смотрел, не отрываясь: тёмная вода под тонким, пока ещё тонким осенним льдом. И Скабиор знал, что легко может сломать этот лёд; а ещё он знал, что будет первым, кто порежется об острые края, и эти раны точно никогда не затянутся. Поэтому он просто ещё раз коснулся его и, склонившись, шепнул на ухо два слова – всё, что у него было своего. Потом отступил, окинул Драко цепким взглядом и вдруг сверкнул белозубой, бесшабашной улыбкой; поднял ладонь в прощальном жесте и растворился в темноте подземного хода.

А Драко стоял, закрыв глаза. В голове проносились показания, которые придётся давать аврорам, грядущий разговор с матерью и, возможно, с отцом. А губы беззвучно повторяли подаренные ему два слова.

Его имя.

Fin.

P.S.: аудиоштрих: The Cure — The last day of summer

от автора: Мои симпатии всем поклонникам Скабиора; большущее миртовое обригадо тем, кто оставляет комментарии — с вами интересно:) Вещь опять получилась своеобразная, прошу высказываться — по поводу концовки и вообще. А есть у кого-то идеи, как его могли бы звать? Делитесь:) Спасибо, всех целую в уголок аватара, Мирта.