Не прикасайся ко мне, Поттер!

Британский портал-центр Драко ненавидел по нескольким причинам. Во-первых, он опасался, что портключи, до которых ему приходилось дотрагиваться, не отличаются чистотой. А во-вторых, он не любил большого скопления людей.

Сегодня же портал-центр вызывал у Драко еще больше отвращения, чем обычно: рядом с его женой, Асторией, стояли Уизел и Грейнджер — и так оживленно ему махали, что Драко совершенно растерялся. Это было по-настоящему странно: чтобы бывшие школьные недруги радовались, завидев Малфоя?.. Тупые гриффиндорцы!

Драко отвернулся к окошку и показал служащей волшебную палочку. Девушка провела над ней своей палочкой и, кивнув, поспешила за багажом.

— Добрый день, мистер Поттер! — приветливо воскликнула вторая служащая, и Драко понял, с чего вдруг Уизелу и Грейнджер взбрело в голову махать ему с таким воодушевлением. Собственно, не ему, а Поттеру, который, скорее всего, тоже вернулся сегодня в Британию и наверняка ошивался сейчас где-то поблизости.

Драко покосился на соседнее окошко — и в самом деле увидел Поттера, который как раз протягивал служащей свою палочку, чтобы получить багаж.

— Привет, Малфой, — бросив на Драко быстрый взгляд, поздоровался Поттер.

Он по-прежнему носил свои уродливые круглые очки. И был небрит. Драко неодобрительно покачал головой. Да уж, по этому типу и не скажешь, что он педик.

— Привет, Поттер, — буркнул он, надеясь, что чемодан принесут как можно скорее.

Вся страна знала, что национальный герой предпочитает мужчин, и Драко, само собой, тоже был в курсе — прочитал в "Ведьмополитене". И конечно же, после того как Поттер открыто заявил о своей ориентации, из всех щелей сразу же полезли геи и лесбиянки. Подражатели чертовы. Гомосексуальность в последнее время стала настолько модной, что Драко не на шутку беспокоился. Такой наклонности он и врагу не пожелал бы.

Хотя кто-кто, а Поттер, по мнению Драко, это как раз заслужил. Подумать только, всегда правильный до зубовного скрежета, считающий себя святым Поттер — ха!

— А, вижу, Гермиона и Рон уже здесь, встречают меня. Здорово! — прокомментировал Поттер, придурковато улыбаясь. Драко задался вопросом, откуда он вернулся — может, с какого-нибудь мирового турне? Интересно, можно ли жить тем, что когда-то победил Волдеморта?

— А рядом с ними моя жена, — заявил Драко. — Встречает меня.

Он чувствовал прямо-таки настоятельную потребность сообщить своему бывшему школьному врагу о том, что женат. А то кто знает, куда Поттер вздумает таращиться, стоит Драко повернуться к нему спиной.

Поттер поднял руку и помахал встречающим. Толпа взбудоражено всколыхнулась. Можно подумать, Поттер отсутствовал несколько недель, а то и месяцев. Особенно старательно размахивали руками рыжеволосые дети. Драко попытался было их сосчитать, но очень быстро отказался от этой затеи. Он не сомневался, что Уизел и Грейнджер произвели на свет бессчетное количество полукровок. Может, Уизел решил, что это его долг перед миром, раз уж лучший друг оказался педиком. Или счел своих родителей прекрасным примером для подражания. Драко фыркнул.

— Пожалуйста, ваш чемодан, — сказала служащая, любезно улыбаясь Драко. Поттер все еще увлеченно махал выводку Уизли.

Драко раздраженно цокнул языком и, подхватив чемодан, протиснулся мимо Поттера.

— Всего хорошего, Малфой!

Драко коротко застонал — чудненько, теперь все будут на него глазеть. Поттер попрощался с ним довольно громко, а доброе имя Малфоев, как ни прискорбно, и через десять лет после войны было восстановлено не полностью.

Драко заторопился к выходу и оттолкнул со своего пути рыжеволосую малявку.

— Эй ты, идиот! — тотчас же заорал Уизел, прекращая махать Поттеру.

— Ну мне же нужно пройти, — нервно огрызнулся Драко, злясь из-за того, что эта нелепая ситуация привлекла к нему еще больше внимания. Физически ощущая на себе десятки любопытных взглядов, он пробрался наконец к Астории.

— Все в порядке? — тихо поинтересовалась та, глядя на него с беспокойством. Драко прикусил губу и кивнул. Он наклонился к жене и поцеловал ее в щеку. А потом присел на корточки и ласково погладил по белокурым волосам своего сына.

Скорпиус был его гордостью. Его точной копией. Пожалуй, единственным, что ему действительно удалось в этой жизни.

— Эй!

Драко поднял голову и увидел нависающего над ними Уизела.

— Как ты посмел толкнуть мою дочь?

Драко бросил взгляд за его широкое плечо и удивленно приподнял брови: наглая уизлевская девчонка, стоящая за спиной своего папаши, показала язык. Ее маленький братишка тут же восторженно захлопал в ладоши. Поступок сестры явно пришелся ему по душе.

Только Драко собрался с достоинством ответить, как к ним, топая, словно тролль, приблизился Поттер с чемоданом в руке.

— Да ладно тебе, не заводись, — примирительно сказал он Уизелу, и Драко подумал, что нимб, пожалуй, был бы Поттеру очень к лицу — если бы тот, конечно, удосужился наконец привести в порядок свои отвратительные лохмы.

— Гарри! — воскликнула Грейнджер и повисла на шее Золотого мальчика.

— Не смей больше толкать моих детей! — угрожающе рявкнул Уизел, прежде чем отвернуться от Драко и тоже обнять Поттера.

Нет, ну это невероятно! Они вели себя так, будто действительно не видели своего дружка по меньшей мере несколько месяцев. И это притом, что Драко точно знал: еще на прошлой неделе Поттер присутствовал на очередном приеме в министерстве. Писали в "Ведьмополитене".

И тут Драко пришла на ум ужасная догадка: а что если они спят вместе — все трое? С Уизела станется не брезговать мужеложством, а Грейнджер… ну, она все-таки магглорожденная, а у магглов вообще странные предпочтения в постели. Они самые что ни на есть развратники по сравнению с нормальными людьми. Гойл говорил. Точнее, он говорил об этом Панси, та рассказала Астории, а Драко в это время стоял у двери и все услышал. Совершенно случайно.

— Уходим, — тихо сказал Драко и потащил Асторию на улицу. Еще раз оглянувшись, он заметил, что сын с интересом рассматривает невоспитанных уизлевских детей.

— Скорпиус! — нетерпеливо окликнул его Драко. — Пошли же!

Они аппарировали, как только вышли из портал-центра. Драко почувствовал настоящее облегчение, наконец-то оказавшись дома. Он поставил чемодан на пол и аккуратно повесил на крючок мантию.

— Как ты? — опять поинтересовалась Астория, разглядывая его.

— Хорошо, — сухо ответил Драко.

Скорпиус уже исчез из вида. Он всегда быстро убегал к себе в комнату и просиживал там часами, тратя время на увлечения, которые, на взгляд Драко, больше подходили какому-нибудь хаффлпаффцу.

— Ты уверен? — с сомнением спросила Астория. — Выглядишь издерганным.

Драко посмотрел на жену и пожал плечами.

— У меня все хорошо, — повторил он.

Астория погладила его по щеке. Драко закрыл глаза, изо всех сил стараясь не отпрянуть: пальцы у нее были ледяными.

— Ты замерзла, — заметил он. Астория опустила руку и, потерев ладони, улыбнулась.

— Приготовлю что-нибудь поесть, — сообщила она и покинула холл.

Драко прошел по коридору к музыкальной комнате, служившей ему рабочим кабинетом. Он плотно закрыл за собой дверь, на мгновение прислонился к ней и со вздохом закрыл глаза. Потом подошел к пианино и, усевшись на табурет, пробежался пальцами по клавишам. Ничто на свете так не успокаивало его, как музыка.

Раньше это была комната отца. Драко отлично помнил, как любил бывать здесь в детстве. Иногда он часами сидел на коленях Люциуса и слушал сказки.

Драко прекратил играть и взглянул на большую книжную полку. Не так давно Дафна, сестра Астории, заявила, что пора покончить с прошлым, и торжественно вручила Скорпиусу новое издание "Сказок барда Бидля". Драко тут же прибрал его к рукам.

Он поднялся и прошелся вдоль полки. Книгу он спрятал где-то здесь. Сказки по-новому перевела со староанглийского Грейнджер и, снабдив комментариями Дамблдора, выпустила в продажу. Скромница Грейнджер — вот смеху-то будет, если эти трое и в самом деле делят одну постель.

В школе все были уверены в том, что Грейнджер встречается с Поттером, и были немало удивлены, когда на награждение в министерство она заявилась с громадным животом и Уизелом под ручку. Об увеличении семейки Уизли она заботилась с энтузиазмом, достойным лучшего применения, — в Великобритании их и без того было более чем достаточно.

Он наконец нашел книгу и снял ее с полки.

— Хозяин!

Старая домовуха склонилась перед ним так низко, что кувыркнулась прямо под ноги Драко и, с кряхтением сев, растерянно помотала большой головой.

— Обедать пора? — спросил Драко и затолкал сборник благодетельных сказок в пересказе благодетельной Грейнджер назад на полку.

Домовуха выглядела немного пришибленной, но, кивнув, пропищала:

— Да. Госпожа велела найти господина.

Драко вздохнул и, присев на корточки, поднял Шелли на ноги. Она была старой уже в то время, когда меняла ему пеленки. И то, что она по-прежнему верно служила Малфоям, трогало Драко до глубины души. В конце концов, Шелли слышала о Грейнджер, которая спит и видит, как бы освободить всех домовых эльфов от гнета древнейших чистокровных семейств.

— Пойдем, — сказал Драко, придерживая перед Шелли дверь.

На следующий день Драко твердо решил никогда больше не путешествовать при помощи портключей. Да это попросту опасно!

Он стоял, уставившись на открытый чемодан, и силился понять, как такое могло произойти. Нет, он точно подаст жалобу на отдел магического транспорта, пусть даже не сомневаются.

Он брезгливо приподнял двумя пальцами маггловские джинсы, втайне надеясь, что это чья-то дурацкая шутка и сейчас он увидит свою уменьшенную и любовно упакованную скрипку. Как бы не так. Скрипки не было. Да и вообще, на месте не оказалось ни одной вещи. А Драко столько сил и времени потратил на то, чтобы все аккуратно уложить!

Короткий осмотр показал, что содержимое чемодана было абсолютно чужим.

Драко в панике захлопнул крышку. Как он мог не заметить этого сразу? Чужими были не только вещи, чужим был чемодан. Ему выдали не его багаж! Да, чемодан был такого же цвета и размера, как у Драко, но материал!.. Драко провел рукой по кожаному боку — ощущение было таким, словно он гладил ноги Астории, после того как она несколько недель не пользовалась эпиляционным заклинанием.

Драко снова открыл чемодан и, вытащив джинсы, с отвращением посмотрел на свои пальцы. Он ненавидел прикасаться к чужим вещам.

Поверх одежды лежал журнал, и Драко взял его в руки. Он уже собирался пролистать его, как дверь открылась и в комнату ворвался Скорпиус.

— Воспитанные люди сначала стучат, — проворчал Драко.

— Папа, я хочу метлу, — объявил Скорпиус, проигнорировав замечание, и с ногами забрался на супружеское ложе родителей.

— Что? — ужаснулся Драко.

— Мама говорит, я должен попросить у тебя разрешения, — тяжело вздохнул Скорпиус.

— Передай маме, что…

Драко напрочь забыл, что собирался сказать, как только взглянул на первую страницу журнала. Двое мужчин. Двое голых мужчин! Двое голых, страстно обнимающихся мужчин!

— О Мерлин! — вырвалось у мгновенно вспотевшего Драко. Этого еще только не хватало!

Дверь снова открылась, и вошла Астория. Без стука. Драко машинально сунул журнал в руки Скорпиусу и поспешно захлопнул чемодан. Кто его знает, какие еще компрометирующие вещи могут там находиться.

— У нас в доме все вдруг разучились стучать? — раздраженно спросил он.

— Вообще-то это и моя спальня тоже, — растерялась Астория.

— Ладно, я пошел, — сказал Скорпиус и спрыгнул с кровати.

Ему было всего шесть лет. Если он унесет с собой журнал и посмотрит его, род Малфоев, чего доброго, прервется, и виноват в этом будет Драко. Он нервно взъерошил волосы.

— Э… погоди-ка минутку! — попросил он и поманил сына к себе.

— Ты спросил отца о метле? — поинтересовалась Астория, с подозрением наблюдая за тем, как Драко подтаскивает Скорпиуса поближе.

— Будет ему метла, — торопливо согласился Драко, вырывая глянцевое издание из рук сына. Скорпиус отпустил его не сразу, и в результате проклятый журнал упал на пол. Облегченно вздохнув, Драко ловко затолкал его ногой под кровать и лучезарно улыбнулся Астории.

— Ты чего-то хотела? — спросил он.

— Помочь разложить вещи, — кивком показав на чемодан, ответила Астория.

— Ни за что, — отрезал Драко.

Кажется, Астория обиделась.

— Ну и ладно, — пробормотала она и окинула его изучающим взглядом.

Драко ненавидел эти ее взгляды. Из-за них у него всегда возникало чувство, будто с ним что-то не в порядке.

— Ты тоже можешь идти, — сказал он Скорпиусу, когда Астория, гордо подняв голову, вышла из комнаты. Подождав, когда за сыном закроется дверь, Драко снова открыл чемодан.

К его облегчению, остальное содержимое чемодана оказалось совершенно нормальным. Одежда была немного потрепанной и измятой, но по крайней мере, голых мужчин больше не нашлось.

Бешено колотящееся сердце стало биться ровнее. Сказать, что журнал напугал Драко, значит не сказать ничего. Он и подумать не мог, что что-то в этом роде вообще существует. Хотя чему тут удивляться? С тех пор как Поттер… Драко замер, подумав о нем, и страдальчески закатил глаза. Ну конечно же, Поттер! Он же стоял рядом с Драко. О Мерлин! Ему дали поттеровский багаж. А багаж Драко, по всей видимости, сейчас находится у Поттера, будь он неладен.

Драко бухнулся на кровать и задумался, стоит ли ему обыскать чемодан. И решил, что определенно стоит. В конце концов, надо проверить, действительно ли это вещи Поттера.

Но сколько бы носков Драко ни вытаскивал, не нашлось ничего, что подтвердило бы его предположение. Если бы не смешной снитч на одной из футболок, то и вовсе нельзя было бы догадаться, что чемодан принадлежит магу.

Драко рассеянно вынул со дна пару тюбиков и, уныло разглядывая их, шумно вздохнул. Придется уложить все обратно и отправиться в министерство с жалобой. С самого начала нужно было так поступить.

В одном из тюбиков была зубная паста. Маггловская, конечно же. Свою Драко заказывал в аптеке, и плевать, если кто-то сочтет его старомодным. Во втором тюбике, размером побольше, была какая-то прозрачная желеобразная масса, и Драко поначалу решил, что это маггловский гель для волос. Вот только зачем он Поттеру, если его прическа всегда выглядит так, словно он ни разу в жизни не слышал ни о геле для волос, ни об укладке вообще? Драко, со вздохом перевернув тюбик, прочитал инструкцию — и у него глаза на лоб полезли, когда он понял, что держит в руках анальную смазку. Обеспечивающую безупречное длительное скольжение, если верить словам производителя.

Драко потрясенно таращился на тюбик, не зная, что делать. И тут, как всегда в самый неподходящий момент, дверь открылась, и в комнату заглянула Астория.

Драко молниеносно спрятал чудо-дрянь за спину.

— Что случилось? — недовольно спросил он.

— Грег хочет с тобой поговорить, — сообщила жена.

— Прямо сейчас? — разволновался Драко и нервно сжал руки в кулаки. Тюбик злорадно хлюпнул и плюнул на пальцы отвратительной мокрой субстанцией. Ну и? Теперь-то что делать? Анальная смазка! Такую гадость наверняка только у магглов и купишь.

— Да что с тобой такое? — спросила Астория, обеспокоенно разглядывая его.

— Все со мной в порядке, — нетерпеливо заверил ее Драко и поднял было руку, чтобы помахать жене, но тут же спрятал ее назад за спину.

— Но с Грегом ты разговаривать не хочешь? — уточнила Астория.

Драко кивнул.

— Ладно, — раздраженно сказала Астория и звучно хлопнула дверью. Драко вздохнул — ну вот, разозлилась. И что он опять сделал не так? Он никогда не понимал ее упреков, особенно когда она обвиняла его в бесчувственности.

Поморщившись, Драко вытянул вперед испачканную руку и растер гель между пальцами. И правда хорошо скользит.

К счастью, палочка была поблизости, так что Драко смог быстро очисть руку от этой гадости. Он закрутил тюбик с остатками смазки и спрятал его в тумбочку. Конечно же, он понимал, что поступает неправильно, но, в конце концов, это было доказательство распутной половой жизни Поттера. Драко был уверен, что если продать тюбик "Ведьмополитену", то можно заработать кругленькую сумму. Как-никак это смазка, которой пользуется национальный герой.

При мысли о том, как именно он ею пользуется, Драко побледнел. Лучше бы он об этом не думал. Стараясь избавиться от замелькавших перед внутренним взором мерзких картинок, он принялся поспешно складывать маггловские джинсы, футболки и трусы. Поттер и в школе был тем еще неряхой, но со временем ситуация, кажется, только ухудшилась. Нельзя же просто запихивать одежду в чемодан! Даже если это маггловская одежда.

Уложив последние вещи, Драко задумался над тем, что делать дальше. Можно пойти прямиком к Поттеру и предложить обменяться чемоданами. Но эту идею Драко сразу же отбросил. Он был уверен, что до Поттера так просто не добраться. Скорее всего, его дом защищен от непрошенных визитеров. Недаром же к нему не могут пролезть даже самые пронырливые журналисты.

Лучшим решением было бы, пожалуй, отправиться в министерство и потребовать, чтобы ему немедленно вернули багаж. Ведь там же его скрипка — такая любимая, нужная скрипка. Драко, конечно же, мог несколько дней поиграть на пианино или снова посвятить себя виолончели, но скрипка… Нет, без нее ему не выдержать. Без нее он чувствовал себя голым и беспомощным.

Беда в том, что министерство наверняка попробует оспорить жалобу, и дело затянется на часы, если не на дни. А вдруг Поттер к тому же решит, что грязный журнальчик против старинного музыкального инструмента — ничто? Драко тогда останется с носом — без скрипки, зато с голыми мужиками.

Нет-нет, этого ни в коем случае нельзя допустить. Его скрипка не попадет в лапы Поттеру! Тот еще, чего доброго, позволит играть на ней уизлевским отпрыскам. Драко вполне мог себе представить, какие методы воспитания предпочитают Уизли: нарожать кучу детей — и пусть воспитывают друг друга.

Его передернуло от мысли, что к его любимому инструменту будут прикасаться дети Уизли. Надо срочно что-то предпринять. Нужно отправиться к Поттеру и потребовать у него свою скрипку. Как бы еще выяснить, где он живет.

Драко задумался. Закрывая чемодан, он довольно кивнул при взгляде на аккуратно сложенные вещи.

Драко понадобилось несколько попыток, прежде чем он смог заставить себя войти в этот сумасшедший магазин. Только тоска по скрипке помешала ему уйти ни с чем после четырех пробежек по Диагон-аллее.

Переступив наконец порог магазина, он был очень поражен царящим там беспорядком. Некоторые полки были так забиты товаром, что становилось непонятно, как на них вообще можно хоть что-нибудь найти.

Именно так Драко всегда представлял себе владения Уизли. Сплошной хлам, куда ни глянь. Драко был уверен, что не смог бы рассмотреть все в деталях, даже если бы задался такой целью и потратил на это с десяток лет. Он только надеялся, что где-нибудь среди этого бедлама не лежит сдохшая мышь или заплесневелый кусок колбасы. Хотя нет, последняя мысль не очень справедлива, великодушно признал он. Вонять здесь ничем не воняло. Что ж, хоть в чем-то Уизли превзошел его ожидания.

Стоило только подумать об Уизли, как тот выскочил из-за полки и крикнул:

— Ну наконец-то, Малфой, мы тебя уже заждались!

Драко растерянно уставился на него, от неожиданности потеряв дар речи.

— Чемодан, — напомнил Уизли, качая головой. — Гарри так и думал, что тебе захочется вернуть свою скрипочку.

— Надеюсь, он на ней не играл? — холодно осведомился Драко.

Если Поттер трогал скрипку, то наверняка разладил ее. Или, не дай Мерлин, порвал струны. Драко слишком хорошо знал, насколько Поттер неловкий, достаточно вспомнить уроки старого доброго профессора Снейпа.

— Нет-нет, — заверил его Уизли, направляясь к прилавку, за которым стоял еще один представитель рыжеволосого семейства. — Ну… по правде говоря, твоя скрипка попала в руки Розы. Но ты не волнуйся, ничего плохого не случилось.

Драко пораженно уставился на Уизела. Нет, только не это.

— Никому — никому! — нельзя прикасаться к моей скрипке! — прошипел он. Он даже Скорпиусу этого не позволял! — И кто такая Роза? Не думаю, что это подружка Поттера, — нервно добавил он.

Больше всего он страшился услышать, что неизвестная Роза — маггла. Или того хлеще — мужчина, который из-за своих сексуальных пристрастий обзавелся женским именем.

— Это дочь Рона, умник, — хмыкнул мужчина у прилавка, кивая на своего брата, опустившегося на колени перед камином.

В ответ Драко окинул его мрачным взглядом. Хуже не придумаешь! Его любимую скрипку трогали Уизелы!

Мужчину у прилавка он не сразу, но вспомнил — это же тот близнец, брат которого погиб во время Большой битвы. Худших Уизли, чем эти двое, земля не знала. Хотя, признаться, Драко было жаль услышать, что один из них умер.

— Гарри, здесь Малфой с твоим чемоданом. Отправляю его к тебе, — проревел в камин Уизли. Наверное, так надрывать голосовые связки ему приходилось из-за того, что он не смог оплатить налог на каминную связь, вот и вынужден теперь, бедолага, общаться с Поттером, как в каменном веке, со злорадством подумал Драко. И тут до него дошло, что сказал Уизел.

— Это совсем не обязательно, — торопливо запротестовал он. Никакого желания встречаться с Поттером у него не было. Для одного дня ему и Уизли достаточно. — Пусть переправит мой чемодан по камину, а его вещи я оставлю здесь, у вас.

Уизли поднялся и, нахмурившись, посмотрел на Драко.

— Малфой, мы уже, вообще-то, достаточно взрослые, чтобы хоть попытаться найти общий язык. Гарри не кусается, знаешь ли, — серьезно заявил он и протянул Драко дымолетный порошок.

— Точно-точно, он больше любит сосать, — подтвердил близнец и, хлопнув себя по бедрам, расхохотался, словно придумал на редкость удачную шутку.

Драко, однако, было совсем не смешно. Он не желал, чтобы ему постоянно напоминали о том, чем занимается Поттер, в то время как нормальные люди добропорядочно лежат в постелях.

— Ну же, давай, — нетерпеливо подтолкнул его Уизел.

Драко обреченно кивнул и, ступив в камин, задержал дыхание. Он всегда так делал — путешествия по каминной сети он ненавидел почти так же, как и портключи.

Хаос в доме Поттера намного превосходил бардак в магазине. В огромной гостиной, где оказался Драко, прямо на полу валялись пластинки, книги и какие-то серебристые диски. Комнатные растения благополучно засохли, а мебель выглядела так, будто ее притащили со свалки. Драко удивленно приподнял бровь, рассматривая это безобразие.

— Извини, — смущенно сказал вышедший ему навстречу Поттер, — я сегодня еще не прибирался.

— Сегодня? — с легким ужасом произнес Драко. — Ты, наверное, имеешь в виду последние десять лет?

Поттер рассмеялся, очевидно, посчитав, что Драко шутит.

— Спасибо, что принес мой чемодан. А твой вот здесь.

Если бы Поттер не показал на чемодан пальцем, Драко его вряд ли заметил бы среди этого чудовищного беспорядка.

— И не волнуйся за скрипку, — добавил Поттер, — струну Гермиона починила.

— Что?!! — беспомощно выдохнул Драко и, впихнув Поттеру в руки его багаж, бросился к своему чемодану. Скрипка на первый взгляд выглядела нормально. Ноты и книги тоже, хотя кто знает, что Драко обнаружит, когда их раскроет.

— Извини, Малфой, — виновато сказал Поттер. — Роза хотела достать конфеты, которые я обещал привезти ей из Берлина, а наткнулась на скрипку и попробовала сыграть на ней, как на гитаре, вот и…

— Ты позволяешь детям рыться у себя в чемодане? — вырвалось у Драко, мгновенно вспомнившего, что он там нашел. Он тут же прикусил язык, жалея, что не промолчал.

— А, это? — махнул рукой Поттер. — Ну, голыми людьми сегодня никого не удивишь. На днях видел рекламу новой модели метлы — с голой ведьмой. И это в общественном месте. Так что не о чем беспокоиться. Как скрипка, все хорошо?

Драко нежно погладил струны и кивнул. Конечно, он мог бы подать жалобу на Уизела и Поттера, но, пожалуй, лучше не трепать себе нервы. В конце концов, главное, что скрипка наконец-то вернулась к нему.

— А я и не знал, что ты занимаешься музыкой, — понизив голос почти до шепота, признался Поттер, и на его лице проступило что-то, подозрительно похожее на восхищение.

Драко тут же насторожился и, поспешно спрятав скрипку в чемодан, попятился к камину. Поттер наблюдал за его маневрами с разочарованием. О Мерлин, да он, похоже, запал на Драко!

— Но если подумать, я не так-то много о тебе знаю, — разглядывая его поверх очков, заметил Поттер.

Драко торопливо забрался в камин.

— Еще раз спасибо, Малфой. Я уже собирался покупать себе новые трусы. Чистые все вышли. Я даже подумывал одолжить парочку у Рона, — доверительно сообщил Поттер.

Мерлин! Он так и знал. Поттер и Уизли!.. Гадость какая! Поморщившись, Драко кивнул на прощание и, нащупав плошку с дымолетным порошком, отправился прямиком в Малфой-мэнор.

— Ну и где ты был? — спросила Астория, когда он пронесся в свою комнату, желая побыстрее осмотреть скрипку. — А чемодан зачем с собой таскаешь?

Драко с любовью погладил скрипку и сел в кресло, в котором когда-то восседал его отец.

— У меня был чемодан Поттера, а мой — у него, — рассеянно объяснил Драко.

Струны были в порядке. Грейнджер, несмотря на свою маггловскую кровь, владела Репаро весьма неплохо.

— Как такое могло произойти? — удивилась Астория.

Драко раздраженно посмотрел на нее. И все-то ей надо знать, причем в мельчайших подробностях!

— Перепутали багаж в портал-центре. Случается такое, знаешь ли, — объяснил он тоном, который Астория всегда называла ледяным. Но с этим Драко ничего не мог поделать. Так уж порой звучал его голос. — Мы прибыли с Поттером в одно время, и сотрудники выдали нам не наши чемоданы.

— Поттер — это тот самый, с которым ты учился на одном курсе? — уточнила Астория.

Драко прижал скрипку подбородком к плечу и, взяв смычок, осторожно провел по струнам. Так и есть — абсолютно разлажена. И неудивительно. Драко даже не сомневался, что мелкая Уизли такая же грубая, как и ее папаша.

— Полагаю, другого Поттера среди магов нет, — ответил он Астории и отложил скрипку в сторону. — И, судя по всему, никогда не будет.

Он хотел остаться один, чтобы никто не мешал ему настраивать инструмент.

— Ах да, он же гомосексуалист, — вспомнила Астория и, изучающе посмотрев на Драко, добавила: — Читала об этом в "Ведьмополитене".

— Ага, — нетерпеливо кивнул Драко и указал на дверь. Жена кивнула в ответ и ушла, осторожно прикрыв за собой дверь. Драко облегченно вздохнул и взял в руки скрипку.

Поттеру, похоже, пробежки возле его дома не понадобились. Во всяком случае, через залы мэнора он промчался так, словно это был его собственный дом. Шелли, бедняжка, приковыляла следом, бормоча извинения за то, что не смогла его остановить.

Драко как раз пыхтел над нумерологическими вычислениями, пытаясь привести в порядок ряд чисел. Он работал в Гринготтсе, занимался сложными банковскими расчетами. Драко был счастлив, когда ему удалось заполучить это место. Пожирателям смерти вообще было трудно найти работу, а уж такую, которая пришлась бы по душе, тем более. Нумерология Драко очень нравилась. Главным в ней, как и в рунах, зельеваренье или музыке, была точность. Только правильно или неправильно — никаких полутонов или двусмысленности. И за это Драко любил цифры почти так же сильно, как ноты. Понять их было проще, чем слова.

— У тебя осталось несколько моих вещей, — не утруждая себя приветствием, заявил Поттер и воинственно скрестил руки на груди.

Драко наморщил лоб.

— Прошу прощения? — вежливо осведомился он.

— Ты знаешь, о чем я, — разозлился Поттер. — Это у тебя шуточки такие? Или просто решил оставить себе сувенир на память?

— Ничего я себе не оставлял, — соврал Драко, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимость.

В комнату сунул свой любопытный нос Скорпиус и мышкой прошмыгнул к отцу. Поттер едва обратил на него внимание.

— Итак? — нетерпеливо сказал он.

— Поттер, я…

Закончить Драко не успел — Скорпиус подергал его за рукав и, удивленно вытаращив глаза, спросил:

— Папа, это Гарри Поттер? Тот самый знаменитый Гарри Поттер?

Он был взволнован и смотрел на Героя полным восхищения взглядом.

Поттер улыбнулся и склонился к нему.

— Да, это я, — подтвердил он и смешно подмигнул. Драко ненавидел, когда он так делал.

— Только не вздумай раздавать тут автографы, — нервно предупредил он и с тоской посмотрел на документы. Работы еще было выше крыши, а его то и дело отвлекали.

— Ты знаешь Гарри Поттера? — спросил Скорпиус и, взглянув на Драко с обидой, заметил: — Ты никогда мне этого не говорил.

— Мы вместе учились в школе, — снова встрял Поттер, улыбаясь еще шире. Вот идиот!

А Скорпиус смотрел на него так, словно и в самом деле собирался попросить автограф. Драко вздохнул и взъерошил волосы.

— Ты учился с Гарри Поттером? — удивленно спросил Скорпиус. — Честно-честно?

Драко поморщился. Это прозвучало как-то так, словно он слишком туп, чтобы учиться в одной школе с национальным героем. А ведь он почти по всем предметам успевал лучше Поттера.

— Да, сынок. И я просто невероятно наслаждался каждым днем, — язвительно заявил он.

Скорпиус иронии не понял. Он серьезно кивнул и восторженно прошептал:

— Да, это наверняка было здорово.

Драко фыркнул. Поттер взглянул на него, и улыбка тут же исчезла с его лица.

— Так что там насчет моего журнала и… еще одной вещи? Ты мне их вернешь? — поинтересовался он, глядя на Драко со злостью.

— Понятия не имею, о чем ты толкуешь! — упрямо повторил Драко.

Сдаваться он не собирался. Ему было жутко неловко при одной только мысли о том, чтобы признаться, что он вообще прикасался к смазке и журналу.

Он действительно хотел продать гель в "Ведьмополитен"? Смешно вспомнить, не иначе на него в тот момент помутнение нашло. Не было ни одного доказательства, что это на самом деле поттеровская смазка. А если бы ему кто-нибудь и поверил, то тут же возникли бы ужасные в своей двусмысленности вопросы, вроде: каким образом такая интимная вещь оказалась у Драко? То-то отец обрадовался бы.

— Я толкую о журнале, который ты у меня взял, — с нетерпением повторил Поттер.

— Вы о том журнале, который ты прячешь от мамы? — вмешался Скорпиус. Драко застонал и покачал головой.

— Помни о метле, — с угрозой сказал он и указал сыну на выход. Скорпиус испуганно кивнул и понуро побрел к двери. Но прежде чем закрыть ее за собой, он снова восторженно улыбнулся Поттеру.

Когда Драко перевел взгляд на своего незваного гостя, тот тоже улыбался, причем как-то понимающе.

— Что? — злобно буркнул Драко.

— Значит, ты все-таки взял журнал и прячешь его от жены, — констатировал Поттер.

— Чушь, — прошипел Драко. — Ребенок просто перепутал.

— Так ты у нас, получается, латентный, — пропустив его слова мимо ушей, заявил Поттер и рассмеялся.

Драко понятия не имел, что он подразумевает под словом "латентный". Наверняка какую-нибудь гадость, но это хотя бы звучало лучше, чем "хорек". Мерлин, как же выпутаться из этой ситуации? Драко потерянно молчал.

— Ладно, тогда с тебя два галлеона, Малфой, — заявил Поттер и протянул вперед руку.

— Чего? — возмутился Драко.

— А ты думал, я просто возьму и подарю тебе смазку? Да с чего бы это? — удивился Поттер.

Ну что за башка дубовая!

— Это… это бы журнал по квиддичу! Его я прятал от Астории. Ребенок все перепутал! Ничего я тебе не должен! — прошипел Драко.

Кто бы мог подумать, что Поттер ворвется в его жизнь и будет так настойчиво его нервировать?

— Ну конечно. Знаешь что, Малфой? Можешь оставить это дерьмо себе, — неожиданно заявил Поттер покровительственным тоном. Как же Драко ненавидел его лицемерное благодетельное позерство!

Но, по крайней мере, Избранный наконец-то развернулся и промаршировал к двери.

— Дорогу сам найду, — бросил он через плечо, но Драко тут же кивком отправил вслед за ним Шелли. Никогда не знаешь, что Поттер может здесь устроить, стоит лишь оставить его без присмотра.

Ночью Драко никак не мог заснуть. Он задавался вопросом, почему путаница с чемоданами должна была случиться именно с ним. И почему он просто не вернул проклятый журнал на место? Сделай он это — и избежал бы этого ужасно неловкого визита.

Он тихонько выскользнул из постели и посмотрел на мирно спящую Асторию. Нащупав босой ногой журнал, все еще валяющийся под кроватью, Драко вытащил его наружу.

Бросив вороватый взгляд на жену, он поднял журнал с пола и выскочил из спальни. Домчавшись до своего кабинета, он запер дверь заклинанием и бухнулся на диван.

На первый взгляд журнал казался вполне невинным, но Драко-то знал, что это обманчивое впечатление. С гулко стучащим сердцем он перевернул обложку и уставился на картинки.

Мускулы у мужчин были впечатляющими. Гораздо более впечатляющими, чем у него самого. Драко, к сожалению, был слишком худым и даже несколько хлипким. А мужчины в журнале выглядели хорошо. Хорошо не в смысле "красиво", скорее как-то в духе "ох ничего себе!" Драко закашлялся, разглядывая сплетенные друг с другом тела. К счастью, картинки не двигались. Хотя с другой стороны, это-то и смущало больше всего.

Как, ну вот как такое может нравиться? Зачем Поттер покупает это дерьмо? Сам Драко подобную вещь держал в руках впервые. Он и журналы-то с женщинами ни разу не листал.

Он перевернул страницу и принялся жадно разглядывать очередную порцию откровенных картинок. Рука сама собой медленно поползла к паху. Он один! Никто об этом не узнает! Он тут же сожжет этот дрянной журнал и раз и навсегда забудет об этой ночи! Он застонал, обхватив член ладонью. Никто не узнает!.. Никто его здесь не увидит!..

Драко перелистнул еще одну страницу и начал медленно ласкать себя. Так хорошо… Он и не подозревал, что самоудовлетворение может доставить столько удовольствия.

Кончая, он не сдержал тихого стона. Торопливо прошептав очищающее заклинание, он спрятал журнал в ящик стола.

Да, никто ничего не узнает. Но сам-то Драко знал и не был уверен, что сможет с этим жить. Как он только мог сделать такое? Чувствуя все возрастающее беспокойство, он вернулся в постель, но заснуть так и не сумел.

В конце концов он снова поднялся. Нужно сжечь этот мерзкий журнал. Нельзя, чтобы что-то в этом роде случилось снова. Мерлин, стыдно-то как…

Драко вернулся в кабинет и решительно вытащил журнал из ящика. Он уже собирался бросить его в огонь, как взгляд зацепился за слово "латентный" на последней странице. Драко углубился в статью — и у него глаза на лоб полезли, когда он понял, кем его посмел обозвать Поттер.

Латентный гомосексуалист — это мужчина, который не желает признавать и принимать свою нетрадиционную ориентацию. Поттер что, совсем рехнулся? Раз сам голубой, то и весь мир должен теперь стать таким же? Он и вправду настолько самоуверен, чтобы свой образ жизни считать единственно правильным?

Кипя от негодования, Драко запихал журнал назад в ящик и отправился спать.

Иногда Драко ненавидел себя за свои ночные вылазки. Но как правило, он просто старался о них не задумываться. По ночам он тихонько пробирался в кабинет и разглядывал картинки в журнале, украденном из поттеровского чемодана. Днем все казалось ему страшным сном, и чаще всего он попросту забывал о том, как странно вел себя ночью. И только открыв за какой-нибудь надобностью ящик стола и увидев там журнал, он начинал нервничать. Взять себя в руки удавалось далеко не сразу.

Но еще больше мучений доставляла потребность разыскать Поттера и сообщить ему, что никакой он не гомосексуалист, ни латентный, ни обычный. То, что Поттер думает о нем в таком ключе, было ужасно неприятно. Драко становилось по-настоящему дурно, когда он представлял себе, что Поттер вспоминает о нем, лежа в постели с Уизелом и Грейнджер. Уже одна только мысль о неприличных делишках гриффиндорского трио была невыносимо противна, а то, что Поттер при этом мог думать о нем, Драко, вызывало тошноту.

В один из дней Драко вдруг пришло в голову, что его ночные вылазки определенно связаны с тем фактом, что Поттер посчитал его педиком. И, скорее всего, если ему удастся убедить Поттера в том, что это не так, он снова сможет спать спокойно и избавится от потребности ласкать себя, листая проклятый журнал.

Драко никогда особо не интересовался гомосексуальностью. В магическом мире об этом говорили еще реже, чем в маггловском, и Драко очень долго даже не подозревал, что подобное извращение существует в природе.

Когда ему было лет четырнадцать-пятнадцать, он увидел в маггловской части Лондона двух целующихся мужчин. Он спросил об этом Люциуса, и отец рассказал, что магглы порой вступают в связь с представителями своего пола, и тут же добавил, что у магов такого, к счастью, не бывает.

Гойл однажды, подвыпив, поделился с Драко, что иногда представляет себе Панси с Дафной или Миллисент. Драко долгое время краснел при одном только воспоминании об этом. Две женщины! Отвратительно! И совершенно ненормально. Таким могут заниматься только магглы.

Драко вообще не любил говорить о сексе. Он был довольно замкнутым и нерешительным с девушками. И сохранил невинность до первой брачной ночи с Асторией. Возможно, кто-то счел бы его немного консервативным.

А потом случилась эта история с Поттером. После того, как его стараниями мир был избавлен от Волдеморта и его с дружками-идиотами обвешали орденами, словно рождественскую елку игрушками, святой Поттер, очевидно, уже просто не мог остановиться в своем желании облагодетельствовать человечество.

Впрочем, не один он.

Началось все с Грейнджер, которая потребовала свободу домовым эльфам и протащилась по всей Британии, посещая чистокровные семьи. У Гринграссов она тоже побывала: забаррикадировалась в гостиной и ушла только после того, как родители Астории сдались и подарили одежду своим домовикам.

К Малфоям она, к счастью, не наведалась. Наверное, потому, что у Малфоев, кроме не зарегистрированной в министерстве Шелли, эльфов к тому времени не осталось.

Потом Поттер всерьез занялся правами вервольфов и добился изгнания дементоров из Азкабана. Но это ему, видимо, показалось недостаточным, и Поттер в кои века согласился дать интервью. В нем он рассказал о своем партнере и посетовал на то, как тяжела жизнь гомосексуалистов. И это притом, что среди магов их на тот момент попросту не было!

Пример Поттера оказался заразительным, и по стране прокатилась мощная волна каминг-аутов. Просто возмутительно! В первую очередь потому, что такое количество гомосексуалистов, появившихся в магическом мире, наверняка вызвало катастрофическое снижение рождаемости.

Правда, о рождаемости с энтузиазмом кролика заботился Уизли. Что ж, ему стоило сказать спасибо уже за то, что благодаря ему Грейнджер теперь всегда занята и не может посвятить себя освобождению еще каких-нибудь магических существ.

Хотя это, конечно, не отменяет того факта, что гриффиндорское трио — сущее наказание для магического мира.

И вот вам пожалуйста — новая проблема на голову Драко. Ласкать себя, разглядывая поттеровский журнал, было до стыдного приятно, и оргазм наступал так легко и быстро, что иногда Драко готов был расплакаться от отчаяния.

Он не знал точно, заразна ли гомосексуальность. А если заразна, то как он умудрился ее подцепить? Он же к Поттеру и мизинцем не прикоснулся. Вервольфы вот становятся вервольфами, только когда их кусает вервольф.

Нет, определенно стоит объяснить Поттеру, что он не принадлежит к числу фанатов, разделяющих его порочное пристрастие. Драко чувствовал, что от этого зависит вся его жизнь.

Объявив жене, что ему назначена встреча в Гринготтсе, Драко отправился на Диагон-аллею. Он слонялся вокруг дурацкого уизлевского магазина и надеялся, что сможет перебороть себя и снова туда войти. Все в нем восставало против мысли об очередной встрече с Уизли и его беспардонным братцем. Как было бы здорово, если бы проблема Драко решилась сама собой. Но ничего подобного не происходило, и неважно, насколько твердо он обещал себе днем, что ночью останется в постели с Асторией — он снова и снова прокрадывался в свой кабинет.

…Через несколько дней, прошедших в бесплодных прогулках возле уизлевского магазина, Поттер его сам окликнул. Драко нарезал очередной круг по Диагон-аллее, — что уже почти вошло у него в привычку — как вдруг его позвали. Голос был знакомым. Драко узнал бы его из сотни.

— Привет, Малфой! — поприветствовал его этот… змей очковый. Драко замер и медленно обернулся. Поттер уютно устроился с сигаретой в зубах на лестнице перед магазином волшебных шуток. Астория до беременности тоже изредка курила, сам же Драко считал ниже своего достоинства притрагиваться к маггловским изобретениям.

Но Поттеру курение определенно шло. Он всегда был довольно примитивным и бредил всем маггловским. Хотя вполне вероятно, что к последнему его обязали контрактом как национального героя и благодетеля рода человеческого.

— Привет, Поттер, — вежливо ответил Драко и шагнул вперед. Когда он видел на лице Поттера такую ухмылку, как сейчас, ему очень хотелось опять сломать ему нос. Но Драко уже был взрослым человеком и отцом шестилетнего мальчика. К тому же, за подобную выходку его, чего доброго, отправят в Азкабан. Прикасаться к герою не было позволено никому.

— Эта штука ядовита, — проинформировал Драко Поттера. Тот уставился на сигарету и пожал плечами.

— Знаешь, нужно жить полной жизнью, пока жив, — философски заметил он.

— Ага, — пробормотал Драко и приблизился к Поттеру еще на шаг.

— Мы пережили войну. Теперь у нас есть полное право насладиться молодостью, как считаешь? — спросил Поттер и со вкусом затянулся. У Драко от этого сделалось как-то пусто в животе, и он спросил себя, не действует ли на него сигаретный яд, несмотря на добрых три фута, разделяющих их с Поттером.

— Я хотел бы вернуться к нашему последнему разговору, — со вздохом объяснил Драко и подошел к Поттеру почти вплотную, внимательно его разглядывая. Опять небрит, губы обветрены, шрам на лбу почти такой же темный, как Темная метка на запястье Драко. А глаза у него, оказывается, зеленые-зеленые.

Драко кашлянул и отступил на шаг.

— По поводу всего этого недоразумения… Я… ну, никакой я не латентный и вообще не гей, знаешь ли.

Поттер неожиданно рассмеялся и махнул рукой.

— Ох, Малфой. Я же просто пошутил. Ты все-таки женат. Не каждый же должен быть геем, правда?

— Это безумно мило с твоей стороны, — серьезно заметил Драко и задумался, слушает ли Поттер самого себя хоть изредка.

— Я всего лишь хотел, чтобы ты честно признался, что взял мои вещи. Дело не в жалких двух галлеонах, дело только в честности, понимаешь? Послушай, Рон тоже иногда листает мои журналы, хотя он стопроцентный натурал и абсолютно счастлив с Гермионой. Так что ничего страшного, если тебе вдруг стало интересно, правда, — заверил его Поттер.

Уизли листает такие журнальчики, хотя женат?! Это невероятно успокаивало, значит, и Драко может их разглядывать и не мучаться угрызениями совести… Дожил! Успокаивать себя тем, что похож на Уизела.

— Мне не стало интересно, — поправил Поттера Драко, — просто Скорпиус пролил на твой журнал сок, и я вынужден был его выбросить. Только и всего.

"Бедный Скорпиус, — подумал Драко, — вечно он становится козлом отпущения".

— Да забудь, Малфой. Кстати, у тебя замечательный сын. Ты уверен, что он от тебя? — Поттер, нагло оскалившись, поднялся и бесцеремонно бросил окурок прямо в лужу.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Драко. Астория как-никак его жена, а в отличие от поттеровских дружков брак для Малфоев кое-что значит.

— Э… Знаешь, ты немного подрастерял чувство юмора со времен войны. Я это к тому, что твой сын очень милый. Ну как ты можешь быть его отцом? Впрочем, вполне вероятно, твоя жена просто передала ему свои хорошие гены, — задумчиво сказал Поттер.

Подрастерял чувство юмора? Как будто Драко вообще хоть когда-то мог блистать юмором в присутствии Поттера.

— Дядя Гарри, ты идешь? — высунувшись из магазина, спросила рыжеволосая девочка. На Драко она смотрела с любопытством, и ему безумно захотелось закатать левый рукав. Обычно этого бывало достаточно, чтобы напугать детей до икоты.

— Иду-иду, солнышко, — терпеливо отозвался Поттер, улыбаясь девочке.

— Дядя? — растерянно спросил Драко.

Поттер опять пожал плечами.

— Ну да. Я же встречался в ее тетей, тогда, сто лет назад. Кроме того, мы с Роном братья по духу. Так что я ей в каком-то смысле дядя, — сказал он. — Кстати, это Роза. Та самая, которая сломала твою скрипку. На нее просто невозможно долго злиться, она такая лапочка.

Драко поморщился. Он на это чудовище злиться мог, еще как. Его скрипка! Его святыня!

— Ну ладно, я пошел. Надо помочь Рону и Гермионе с инвентаризацией. Увидимся, — попрощался Поттер, помахал ему рукой и скрылся за дверью магазина. Драко стоял, глядя ему вслед.

Дафна Драко не любила. Он чувствовал это каждый раз, как она наведывалась в Малфой-мэнор и наблюдала за ним. Она считала его черствым и полагала, что в холодности он переплюнул даже своего отца. И то и дело упрекала Драко в том, что он пренебрегает женой и сыном.

Он не понимал, что ей не нравится. Астории и Скорпиусу ведь жилось хорошо! Они могли позволить себе все, что только нужно для достойной жизни, и это несмотря на то, что состояние Малфоев было конфисковано после войны. Драко много работал, чтобы обеспечить семью.

Конфискация Малфой-мэнора, — Люциус тогда сидел в Азкабане, дожидаясь слушания в Визенгамоте — совершенно подкосила Нарциссу. Это был ее дом. И она так тосковала по своему саду, в котором ее раньше можно было увидеть чаще, чем в доме.

Тогда-то Драко и устроился в Гринготтс и набрал себе заказов под завязку. Он дни напролет не разгибаясь просиживал над счетами, а по ночам иногда варил зелья и продавал их в аптеку. Он трудился в поте лица до тех пор, пока не смог вернуть Малфой-мэнор родителям. Теперь они жили в южном крыле, а Драко со своей семьей — в северном.

У них даже был домовой эльф, о котором так и не пронюхала Грейнджер.

Так как же Дафна смела утверждать, что он не заботится о своей семье? Конечно, он понимал, что проводит со Скорпиусом не так много времени, как хотелось бы. Люциус уделял ему самому гораздо больше внимания, и Драко с нежностью вспоминал времена, когда отец был для него героем.

Для Скорпиуса Драко героем стать так и не сумел. Сын нашел себе других героев: игроков Национальной сборной по квиддичу, например. Или Поттера.

Но Драко действительно делал все, что мог. И упреки свояченицы были ему непонятны.

Впрочем, Дафна его никогда не любила. В школе она с первых дней примкнула к компании Тео и в основном общалась с Блейзом, Трэйси и Милли. Ее родители никогда не были Пожирателями смерти, и она неплохо ладила с равенкловцами. Иногда она даже осмеливалась обвинять Драко в том, что Слизерин не может получить Кубок школы только из-за него, потому что он постоянно конфликтовал с гриффиндорцами и воровал ботинки у Лавгуд.

На старших курсах Дафна крепко сдружилась с Панси — и в результате невзлюбила Драко еще больше. Драко знал, что Панси в него влюблена, и думал, что сможет сделать ее счастливой, если позволит ей быть рядом с собой. Но почему-то все получилось с точностью до наоборот, и Панси, конечно же, нажаловалась на него Дафне и Трэйси.

Позже, когда Драко сделал предложение Астории, Дафна была вне себя от злости и всеми силами пыталась помешать свадьбе.

Нет, Драко не понимал женщин, и из всех женщин мира Дафну Гринграсс он понимал меньше всего.

Даже сейчас она продолжала забивать сестре голову всякой чушью, и то, что Астория поставила ему ультиматум сразу же после ее визита, было, конечно же, совсем не случайно. Они несколько часов провели в саду с Нарциссой, и Драко готов был голову дать на отсечение, что они разговаривали о нем.

— Либо ты идешь со мной к медиуму, либо я подаю на развод, — повторила Астория в ответ на его недоуменный взгляд. Она сидела на стуле перед пианино, барабаня пальцами по лакированной крышке, и это страшно раздражало Драко. Пианино было табу. И он говорил об этом Астории добрую сотню раз.

— К медиуму? — растерянно спросил он. И что он будет там делать, общаться с духом Крэбба, что ли? Дафна окончательно спятила?

Жена серьезно посмотрела на него и кивнула:

— Да. Медиум нам поможет.

— В чем именно? — вежливо поинтересовался Драко. — Ты хочешь убить меня и войти в контакт с моим духом?

Астория покачала головой.

— Нет-нет. Медиум может быть посредником и в контакте между двумя живыми людьми. Боюсь, ты так холоден потому, что тебе до сих пор не дает покоя все то, что с тобой случилось во время войны.

— Я не холоден, — удивленно возразил Драко. Да что ж за мания у Дафны такая — вечно высказываться о температуре? И откуда она вообще взяла эту холодность? Может, он и не обладает взрывным темпераментом, но с каких это пор запрещено вести себя чуточку сдержаннее, чем окружающие? Драко правда этого не понимал.

— Еще как холоден, — с нажимом повторила Астория.

— Это так Дафна говорит? — осведомился Драко.

— Все так говорят, любовь моя.

Вот теперь Драко удивился по-настоящему. Астория что же, разговаривала о нем со всеми, кому не лень? Она рассудком помутилась? Нельзя же обсуждать свои проблемы с чужими людьми. Ладно еще с Дафной — она все таки член семьи, нравится это Драко или нет, но с остальными — нет, этого Драко терпеть не собирался.

— И кто же эти все? — резко спросил он.

— Вот, ты холоден сейчас! — объявила Астория и, вскочив со стула, обвиняющее ткнула в него пальцем. — Холоден в этот самый момент!

— Я не холоден, я зол, — поправил он ее.

Она покачала головой.

— Если бы ты был зол, то хотя бы голос повысил. Но ты никогда этого не делаешь. Ты никогда по-настоящему не злишься.

Драко вздохнул и задумался, как бы ему держать Дафну подальше от своей жены. Дафна сбивала Асторию с толку. Дафна на самом деле была ненормальной.

Когда он так и не отреагировал на ее слова, Астория принялась нервно расхаживать туда-сюда по комнате, приговаривая:

— Панси говорит так. Твоя мать говорит так. Дафна тоже. И мои родители считают так же. И даже Грег так думает.

— Панси моя бывшая подружка, а Грег на ней женат. Так что ничего удивительного, — терпеливо объяснил Драко.

— Чушь! — вспыхнула Астория. — Панси вовсе не твоя бывшая подружка. Чтобы стать бывшей, сначала нужно стать подружкой. А она ею никогда не была.

Драко удивленно приподнял брови.

— Вы с Панси всего-то пару раз подержались за ручки, и иногда ты позволял ей обнять себя. Это не делает ее твоей бывшей подружкой. Драко, посмотри, наконец, правде в глаза: у тебя проблемы с близостью. Ты никого к себе не подпускаешь. Ты никому не позволяешь к себе прикасаться. Даже своей собственной жене! — сорвалась на крик Астория.

— Может, в следующий раз, когда Дафна начнет утверждать, будто я не позволяю тебе ко мне прикасаться, напомнишь ей о нашем сыне? Как-то же он на свет появился, не так ли? — огрызнулся Драко.

— Скорпиусу шесть лет. Знаешь, мне хотелось бы заниматься сексом чаще, чем раз в шесть лет. Да и не в сексе дело! Дело в том, что ты даже не обнял меня ни разу! — нетерпеливо отмахнулась Астория.

Драко вздохнул. Если это сделает ее счастливой, он ее разок обнимет. Он поднялся и потянулся к Астории, но она, как ни странно, отпрянула.

— Медиум или развод. Подумай над этим, — твердо сказала она и вышла из комнаты.

Драко беспомощно смотрел ей вслед. Ни о каком разводе и речи быть не могло. Скорпиус будет из-за этого совершенно несчастен. И Нарцисса с Люциусом тоже расстроятся — они всегда считали Асторию чудесной женой. И Поттер, чего доброго, решит, что был прав и Драко такой же, как он сам. Упаси Мерлин, еще начнет сюда таскаться. Вот уж чего Драко совершенно не нужно, так это чтобы Поттер все время крутился поблизости. Да у Драко просто нервов не хватит с ним возиться!

К тому же, им с Асторией было когда-то хорошо вместе. Нет, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она подала на развод.

Он сел за пианино и начал играть.

За ужином Драко улыбнулся жене и ласково сказал:

— Мы пойдем к медиуму.

Астория засияла и бросилась ему на шею. Не то чтобы это было неприятно, но и особого восторга Драко не испытывал. Ему было попросту все равно. Но он увидел, каким счастьем вдруг засветились глаза Скорпиуса оттого, что его родители обнимаются.

И Драко понял, как может спасти свой брак. Если это так нужно Астории и Скорпиусу — что ж, он будет позволять им себя обнимать. Для семьи он действительно готов практически на все.

Ночью он опять выскользнул из спальни — на этот раз со смазкой в руке. Он тщательно запер дверь в кабинет и наложил на нее несколько защитных заклинаний. Потом плотно задвинул тяжелые гардины и, устроившись на тахте позади пианино, завернулся в одеяло. Теперь его точно никто не увидит! Ни единого повода для беспокойства!

Журнал он уже выучил наизусть, и ему больше не нужно было рассматривать картинки, чтобы представить что-нибудь… эдакое. Собственно, его фантазии уже порой превосходили то, что было изображено на страницах журнала.

Когда Драко протолкнул смазанный гелем палец в анус, он испытал жестокое разочарование. Это не шло ни в какое сравнение с рукой на члене и было даже неприятно. И педикам это нравится? Драко покачал головой. Вот уж и правда извращенцы. Он совершенно не мог их понять. Ну кто на полном серьезе может считать это классным?

Драко сосредоточенно подвигал пальцем — лучше не стало. Все так же неприятно.

Так он и знал! Поттер просто сумасшедший!

Драко вытащил палец и прошептал очищающее. Потом закрыл глаза и, представляя себе, что его орально удовлетворяет мужчина, задвигал ладонью по члену. И в тот самый момент, когда Драко кончал, зажав рот подушкой, чтобы заглушить стон, мужчина в его воображении вдруг поднял голову.

Это был Поттер.

Перепуганный Драко быстро оделся. Почему Поттер? Зачем ему этот лицемерный герой?

Когда Драко в следующий раз проходил по Диагон-аллее, он снова увидел Поттера с сигаретой в зубах на ступеньках магазина.

Ну ладно, Драко честно признался себе, что теперь все чаще выбирает именно эту дорогу, направляясь в Гринготтс. Но то, что Поттер, похоже, его при этом преследовал, все равно было неприятно.

— Что ты здесь все время делаешь? — спросил Драко, поморщившись. Поттер в ответ только ухмыльнулся. — Разве ты не должен прямо сейчас разрабатывать законы о защите магглов или бороться за права вервольфов и других существ?

После войны Поттер стал аврором. Не сдав ЖАБА. Ну конечно же, это ведь Гарри Поттер! Для него правил не существует. Драко привык к этому еще в школе. Теперь же Поттер вот уже несколько лет работал личным советником министра и заботился о том, чтобы население магической Британии поражало многообразием и было довольно жизнью.

Домовики, гоблины, кентавры — все едины. Мужчины, которые спят с мужчинами. Женщины, которые спят с женщинами. Магглорожденные, которые женятся на чистокровных. Дети, которых больше не распределяют по факультетам в Хогвартсе. И все счастливы друг с другом. Веселая пестрая куча, при одной только мысли о которой Драко начинала болеть голова.

Ему самому от благополучия поттеровского мира почти ничего не перепало.

— А ты совсем не изменился, а, Малфой? — спросил Поттер.

Драко пожал плечами.

— Ты говорил, что я потерял чувство юмора. Значит, как-то да изменился.

Поттер кивнул.

— Точно. Чувства юмора у тебя что-то совсем не осталось. — Он обеспокоенно посмотрел на Драко и прикусил губу. — Я все же надеюсь, что у тебя все хорошо, Малфой.

Драко попятился. С этими педиками и в самом деле нужно держать ухо востро. Они пользуются любым удобным случаем, чтобы к тебе подобраться.

— Чем занимался последние десять лет? — спросил Поттер и щелчком отправил окурок в ближайшую лужу. Казалось, ему действительно было интересно.

— Женился, и шесть лет назад жена родила мне ребенка, — заявил Драко, радуясь возможности сообщить еще раз, что живет с женщиной. Напомнить Поттеру об этом никогда не будет лишним.

— Ого, какие богатые событиями десять лет, — похвалил Поттер.

Сарказм — это была стихия Малфоя. Поттеру же он был однозначно не к лицу. Драко нахмурился.

— Ну да, мне пришлось много работать. На увлечения и прочую чушь времени не оставалось, знаешь ли, — объяснил Драко и опустился рядом с Поттером на грязную ступеньку уизлевского магазина. Он вдруг почувствовал себя таким измученным и опустошенным.

— Да, я слышал, что ваши деньги пошли на восстановление Хогвартса, — сочувственно отозвался Поттер. — И ты теперь из кожи вон лезешь, чтобы твой сын мог быть таким же хвастуном, каким был ты сам?

— Он просто должен жить хорошо, — пробормотал Драко.

Он не мог понять, что вдруг случилось с его жизнью. Он работал как проклятый — и все, что получал взамен, это неблагодарность от своей жены. Они сходили к медиуму, и Драко пришлось целый час выслушивать упреки и ничего кроме упреков. И это притом, что он действительно изо всех сил старался сделать Асторию счастливой.

Эта было как сражение, в которой он заведомо не мог победить. Он плыл против течения и как ни бился, его все ближе и ближе сносило к водопаду, в котором ему суждено утонуть.

Но все равно, это не повод, чтобы плакаться Поттеру в жилетку. Драко вздохнул.

— Он будет жить хорошо, Драко, — сказал Поттер и вытащил еще одну сигарету. Драко скривился: он терпеть не мог запах табака. Поттер покосился на него и, как ни странно, спрятал сигарету назад в пачку. Мило с его стороны.

— С ним никогда не случится того, что случилось с тобой. У наших детей будет по-настоящему счастливое детство в Хогвартсе, — добавил Поттер.

— Ты не можешь этого знать, Поттер. Ты думаешь, что изменил мир, потому что его больше нет. Но Скорпиус — сын Пожирателя смерти, и этого не изменить. Сколько магических существ и магглорожденных ты бы ни ввел в общество, — слабо возразил Драко и тряхнул головой.

Поттер действительно наивен. Или глуп. Или и то, и другое вместе.

— Гарри, что здесь происходит? Помощь нужна? — раздался за спиной голос Уизела. Тот стоял у двери и настороженно смотрел на них.

— Мы всего лишь разговариваем, Рон. Нет причин для паники, — поспешно заверил его Поттер.

Драко быстро поднялся и стряхнул пыль с мантии. У него была назначена встреча в Гринготтсе — он должен был отдать свои расчеты. Препираться с Поттером ему было абсолютно некогда.

Уизел фыркнул и свирепо посмотрел на Драко. Он был похож на моржа — ну, по крайней мере, именно так Драко представлял себе моржей. Вживую ни одного не видел.

— Нечего тут зависать, Малфой, — заявил Уизел, яростно жестикулируя. — Разве что прибыль от тебя какая будет. Давай, заходи и купи что-нибудь для своего сына.

— Прошу прощения? — неверяще переспросил Драко. Эти гриффиндорцы совсем сумасшедшие. Уизел наплодил детей больше, чем мог себе позволить, а Драко теперь должен заботиться о том, чтобы они не голодали?

— Купи что-нибудь для своего сына! — повторил Уизли.

Поттер кивнул.

— Пожалуй, ему это пойдет на пользу. Он слишком серьезный, — поддакнул он своему дружку.

— Не хочу я ничего покупать, — возмутился Драко. Лучше уйти отсюда как можно скорее. А то Уизелу, чего доброго, придет в голову мысль силой заволочь его в свой грязный магазин.

— Пошли-пошли, — тут же начал настаивать Поттер и нетерпеливо махнул рукой. — Ну же, я все тебе там покажу.

Драко вздохнул и прошел в магазин, пока Поттер не додумался вцепиться в него прямо в общественном месте и волоком затащить внутрь.

— Что ты здесь делаешь, Поттер? — снова спросил он, оглядываясь по сторонам. Беспорядка с его последнего визита меньше не стало. Драко потер глаза, задаваясь вопросом, что он вообще здесь забыл.

— Рон и Джордж — мои хорошие друзья. Они почти постоянно торчат в магазине, так что и мне ничего другого не остается, как проводить здесь свободное время, — пожал плечами Поттер. — Идем, там дальше есть всякие штучки для парней.

— Для парней? — холодно переспросил Драко.

— Для парней, — кивнул Поттер. — Таких, как твой Скорпиус, Малфой.

Драко с облегчением вздохнул и поплелся за Поттером.

— А ты что подумал? — весело спросил тот. — Думаешь, Джордж и Рон продают здесь смазку?

Фыркнув, Драко принялся рассматривать полки перед собой. Поттер невыносим. Правда невыносим.

Когда он так ничего и не ответил на колкость, герой рассмеялся совсем не по-геройски.

— Мать честная, Малфой! Ну что ж ты такой закомплексованный?

Драко запустил руку в коробку, стоящую на полке, и вытащил оттуда что-то, что выглядело как волшебная палочка.

— Она плюется разноцветными кляксами, — радостно сообщил Поттер. — Мальчишек это безумно веселит.

Драко тут же положил палочку назад. Этот магазин и впрямь жутко отвратительный.

— Скажи, ты гомофоб? — неожиданно поинтересовался Поттер.

— А это что? — спросил Драко и взял в руки очень странный предмет. Черный, с квадратными выпуклостями, на которые, очевидно, нужно было нажимать пальцами.

— О, это из маггловского отдела. Этим играют маггловские дети, — с готовностью объяснил Поттер. Драко тут же отложил странный предмет в сторону. Зачем только Уизелы продают такое? Хотят заполонить магический мир маггловской дрянью? Или по каким-то другим соображениям?

— Да, ты точно гомофоб! — наконец констатировал Поттер и уставился на Драко с неподдельным интересом. Драко понятия не имел, что он хочет этим сказать, и мечтал закрыть эту тему раз и навсегда. Он с надеждой посмотрел на дверь. Интересно, Поттер бегает так же быстро, как в школе? Получится ли от него удрать?

Драко тут же отбросил эту идею. Нет, только не побег. Неловкости потом не оберешься.

— Это плохо? — вместо этого осведомился он. — Тебя бесит, что не каждый восхищается твоей замечательнейшей наклонностью?

Поттер пожал плечами.

— Да нет, что ты. Проблема в том, что считается, будто гомофобия идет рука об руку со скрытым гомосексуализмом. Так что я просто подумал — ты производишь впечатление самого настоящего, закоренелого гомофоба и…

Драко перебил его:

— Заткнись, Поттер, слышишь?

— Ну что? — вынырнул из-за стеллажа Уизли. — Нашел что-нибудь для своего мальчишки?

— Нет, и не думаю, что это вообще возможно. Кроме того… Темпус! — Он взглянул на время и ужаснулся. Было и правда слишком поздно. Он уже давно должен быть в Гринготтсе. — Мне пора! — засуетился Драко.

Он никогда не опаздывал на деловые встречи — никогда! До сегодняшнего дня. А все из-за Поттера и Уизела, которые вдруг решили поиграть ему на нервах.

Он молнией вылетел из магазина.

Драко почему-то почувствовал облегчение, когда через две недели снова увидел Поттера. Тот опять сидел на лестнице и курил. Драко пронесся мимо него и заметил краем глаза, что Поттер тут же поднялся и поспешил следом.

— Эй! — окликнул он Драко и как-то странно покачал головой.

Драко со вздохом посмотрел на него.

— Ты снова здесь?

— Ага, мы с Роном собираемся немного полетать, а пока вот, позволил себе еще одну сигаретку. А ты? — спросил Поттер и поднес ядовитую палочку к губам.

Драко кивнул на здание Гринготтса.

— Нужно было отдать бумаги и забрать новые заказы.

Последние две недели были просто ужасны. Он все еще ходил с Асторией к медиуму и каждый раз по часу выслушивал упреки в холодности и отстраненности. И работы в последнее время было столько, что у Драко почти не оставалось времени на музыку, а он чувствовал себя очень уязвимым, когда не мог играть. И Дафна зачастила — являлась буквально через день и не сводила с него мрачного взгляда.

А еще были ночные вылазки и ласки, от которых Драко никак не мог отказаться и за которые себя ненавидел. Не в последнюю очередь потому, что слишком часто представлял при этом Поттера.

Нужно было наконец выбросить этого придурка из головы. Слишком уж вольготно он там расположился и разрушал брак Драко. Похоже, педики все же заразны.

Драко вдруг подумал, что укусы змей иногда лечат с помощью змеиного же яда. Он входит в состав многих лекарственных зелий, причем самых эффективных. А вдруг что-то в этом роде сработает и здесь? Вдруг он излечится от своих ночных вылазок, если будет общаться с Поттером в гомопатических дозах? Нет, поправил себя Драко, в гомеопатических.

Кроме того, Поттер утверждал, будто Драко ведет себя как закоренелый гомофоб, и думал из-за этого, что на самом деле Драко голубой. Мерлин, вот эту мысль нужно выбить из его головы во что бы то ни стало.

Только как ему это предложить? Ну, встречаться время от времени в гомеопатических целях? Драко задумался и не сразу почувствовал, что Поттер внимательно его разглядывает.

— Что? — раздраженно спросил Драко.

— Ничего, — пожал плечами Поттер. — Знаешь, а ты меня заинтересовал. Странный ты какой-то. — Он уронил окурок на землю и наступил на него.

Драко осторожно попятился. Но Поттер схватил его за руку и притянул назад к себе.

— Да не в том смысле! — поспешно заверил он Драко. — Не бойся, Малфой. Ты меня совершенно не привлекаешь. У меня, вообще-то, парень есть.

Драко запаниковал. Ладонь на его запястье! Он нервно выдернул руку из поттеровской хватки.

— Не прикасайся ко мне! — торопливо сказал он.

Гарри успокаивающе поднял руки.

— Я ничего тебе не сделаю, — пообещал он.

Драко, помедлив, кивнул. То, что Поттер не пытался больше до него дотронуться, успокаивало.

— Все хорошо? — поинтересовался Поттер, доброжелательно глядя на него. Драко, хоть и ненавидел этот вопрос, — слишком уж часто надоедала им Астория — снова кивнул.

— Отлично, — сказал Поттер. — Слушай, как насчет того, чтобы вместе поужинать? Мой парень здорово готовит. К тому же, если ты его увидишь, то может, наконец-то поверишь, что мне ничего от тебя не нужно.

В этом Драко очень сомневался. Он покачал головой. Вечер с двумя педиками? Поттер с ума сошел, что ли? Вся эта история с Волдемортом сказалась на нем куда больше, чем об этом говорят?

— У меня много работы, свободного времени почти нет, и я…

— Ну, можем просто перекусить по-быстрому, раз уж ты так занят, — перебил его Поттер.

А вот это Драко легко мог себе представать. В то, что Поттер обходится за едой без особых церемоний, верилось без труда. Он же вырос среди магглов, а те, как рассказывал Люциус, даже не всегда пользуются столовыми приборами!

— Ну так как? — спросил Поттер, выжидающе глядя на него. Он шагнул к Драко, но руки на этот раз держал при себе. Даже заложил их за спину, когда заметил, что Малфой снова занервничал. Драко облегченно выдохнул и расслабился.

— Я ничего тебе не сделаю, — повторил Поттер.

Какие же у него зеленые глазищи! Драко мог бы смотреть в них часами. И стоять к нему так близко было приятно — пока Поттер не распускал руки. От него хорошо пахло — ванилью и немного лимоном. Драко обожал лимоны.

— Я не знаю, — наконец нерешительно пробормотал он. Только потому, что Поттер явно ждал ответа.

— Эй, мы с Терри будем хорошо себя вести. Обещаю, Малфой, — умоляюще глядя на него, сказал Поттер.

— Э… А кто такой Терри? — Драко почесал в затылке и все-таки отступил на шаг: близость Поттера как-то странно напрягала. Даже в животе защекотало — конечно же, только потому, что он пока совершенно не умел общаться с геями.

— Мой парень, — объяснил Поттер. — Ты о нем наверняка не знаешь, мы старались избегать журналистов.

Чертов зеленый цвет! Драко зажмурился. Иногда ему снились чьи-то зеленые глаза. Он просыпался и мечтал, чтобы кто-нибудь целовал его — кто-нибудь с зелеными глазами. Такими, как у Поттера. А у Астории карие… Мерлин! Драко пропал! Он судорожно сглотнул, когда до него вдруг дошло, о чем он думает. В какую неприятность он опять себя втравил?!

— Терри Бут, — нетерпеливо пояснил Поттер, который, по-видимому, истолковал молчание Драко по-своему. — Из Равенкло. Ты его разве не помнишь? Он же учился с нами на одном курсе.

— Да, припоминаю. Он вроде магглорожденный?

Поттер бросил на Драко злой взгляд и на этот раз сам сделал шаг назад.

— У тебя что, все еще с этим проблемы?

Драко задумался. Не было у него никаких проблем. Он же знал, что презирать магглорожденных было бы сейчас политически некорректным. Или?..

— Понятия не имею, — задумчиво признался Драко. Так всерьез он размышлял об этом впервые. Были ли у него с этим проблемы? Он пожал плечами. — Откуда мне знать? У меня нет знакомых магглорожденных.

Поттер снова подошел ближе, чем слегка напугал Драко.

— Тогда ты точно должен придти. Сможешь убить разом двух зайцев: победишь гомофобию и увидишь, что Терри замечательнейший человек, несмотря на происхождение. Как, впрочем, и Гермиона. Ну же, Малфой. Нужно же когда-то расслабиться.

Драко вздохнул.

— Суббота, в полдень. Просто поедим. И ты можешь уйти в любое время, — предложил Поттер.

Да с чего вдруг это для него так важно? Драко с любопытством уставился на него. Может, он — герой чертов — хотел от чего-то там спасти Малфоя? Поттер настолько добродетелен, что даже готов забыть, как сильно они друг друга ненавидели?

— Зачем тебе это? — наконец спросил Драко.

Поттер пожал плечами.

— Хочу выяснить, что с тобой происходит.

Драко разозлился. Да ничего с ним не происходит! Хватит того, что Астория постоянно анализирует каждый его чих. Ну почему всем им кажется, что у Драко проблемы? Или… у него и в самом деле проблемы? Он скрестил руки на груди.

Пожалуй, что-то и правда не так. Ночные вылазки, чувство, что без музыки ему не выжить… Драко затрясло.

— Я просто хочу получше тебя узнать, Малфой. И не бойся, это не имеет никакого отношения к сексуальным играм, — рассмеялся Поттер.

Драко недоверчиво приподнял бровь.

— Ладно, — наконец согласился он. — Вы будете вести себя прилично, и я смогу уйти, когда захочу.

Поттер кивнул.

— Конечно, Малфой. Я рад, что ты согласился. Ну что, совершенно консервативно — в двенадцать?

Драко кивнул в ответ.

Он дернулся, когда Поттер поднял руку, чтобы похлопать его по плечу.

— В двенадцать, — повторил Поттер. До Драко он так и не дотронулся, просто замер с повисшей в воздухе рукой.

— В двенадцать, — согласился Драко, развернулся и поспешил прочь.

Его не отпускала мысль, как ощущалась бы рука Поттера на его плече.

Драко осознавал, что любит прикосновения куда меньше, чем другие. Астория его постоянно в этом упрекала. Но Драко не видел в этом ничего плохого. Не каждому же должно нравиться, когда до него дотрагиваются.

Он протиснулся сквозь толпу, собравшуюся у входа на Диагон-аллею, и облегченно вздохнул, когда выбрался оттуда целым и невредимым.

Скорпиус поджидал его у порога, что было довольно-таки необычно. Его, как правило, не особо интересовало, дома отец или нет.

— Что случилось? — спросил Драко, погладив его по голове.

— Мама сказала, что ты можешь научить меня летать на метле, — затараторил Скорпиус.

Драко тяжело вздохнул. Это был ужасно долгий тяжелый день, и Драко как раз собирался сесть за пианино и сыграть что-нибудь. Отдохнуть. Снова привести мысли в порядок.

И как только Астории пришла в голову эта дурацкая идея? Он ведь не летал уже целую вечность.

— А это правда, что Гарри Поттер был твоим противником? — вприпрыжку следуя за Драко, спросил Скорпиус. Опять Поттер! Как будто всем больше делать нечего, кроме как им восхищаться. Драко это действовало на нервы.

Хорошо еще, что Астория, кажется, куда-то вышла, хоть какое-то облегчение.

— Он же был лучше тебя, да? — поинтересовался Скорпиус, входя с Драко в музыкальную комнату.

— Кто тебе такое сказал? — поморщился Драко и вытащил из футляра скрипку. С любовью погладив струны, он прижал скрипку к плечу и, закрыв глаза, сосредоточился на первом звуке.

— Панси, — сообщил Скорпиус и сел напротив Драко на табурет.

— Чушь, — пробормотал Драко. — Мы с Панси когда-то встречались, и она до сих пор злится, что мы разошлись.

Скорпиус вздохнул.

— Папа, Панси говорит, что вы никогда не встречались.

Драко сел и раздраженно положил скрипку на колени.

— Как бы я хотел хоть раз полетать с Гарри Поттером, — признался Скорпиус и снова вздохнул. — Особенно теперь, когда у меня есть новая метла. Но ты никогда мне этого не разрешишь.

Драко кивнул. В этом сын был абсолютно прав. Он никогда этого не позволит. Поттер и уроки полетов для Скорпиуса? Еще чего! Даже страшно представить, куда это может завести.

— Можно я немного поиграю, а? — Драко жалобно посмотрел на сына. Он чувствовал глубочайшее беспокойство, как всегда, когда не мог заняться музыкой. Ему нужно было всего лишь немного времени для самого себя.

— Конечно! — Прежде чем выйти, Скорпиус бросил на Драко укоризненный взгляд. Дверь за сыном закрылась с грохотом.

Драко поднял скрипку и прижался подбородком к полированному дереву. Нежно прошелся по струнам смычком и глубоко вдохнул. Скоро он снова успокоится.

Поттер был совершенно не похож на педика. Но вот Бут!.. Драко сразу же захотелось развернуться и уйти, только бы не видеть этого кошмара.

— Малфой! — окликнул его Поттер и нетерпеливо указал на стул. — Проходи и садись, Малфой.

Неспособный даже сдвинуться с места, Драко слабо покачал головой.

— Не понимаю тебя, Гарри. Ты только вспомни, как он всегда цеплялся к таким, как я, — фыркнул Бут, пританцовывая у стола.

Поттер бросил на своего… Мерлин, как это хоть называется-то? Партнер?.. Поттер бросил на Бута раздраженный взгляд и подошел к Драко.

— Терри делает лучшие в мире твистеры. Ну же, ты должен хотя бы попробовать, — попросил Поттер. Беспорядок у него на голове, как отметил Драко, был еще больший, чем в доме, а это уже граничило с чудом.

— Что такое твистеры? — спросил Драко.

— О! Мой! Бог! — воскликнул Бут и картинно заломил руки.

Да! Именно так Драко всегда и представлял себе педиков!

Поттер казался немного беспомощным. Растерянно пожав плечами, он объяснил:

— Овощи и куриное мясо, завернутые в тесто. Ты же ешь курятину, правда?

Драко покачал головой.

— Вы идете? — осведомился Бут и забарабанил по столу. Он что, не понимает, как это невероятно раздражает и мешает разговаривать?

Поттер прикусил губу.

— Ты не ешь мяса, что ли? — смущенно спросил он.

— Нет, Поттер, я не ем мяса.

Драко с тоской подумал, что, пожалуй, ему и в самом деле стоит уйти. Зачем он вообще сюда пришел? Из-за этого обеда он даже пропустил прием у медиума. Астория, конечно же, будет страшно зла из-за этого. И Дафна наверняка завтра же заявится в мэнор и обрушит на Драко всю силу своего гнева. Он вздохнул.

— Почему? — с интересом спросил Поттер.

Опять! Поттер рассматривал его так пристально, что это напугало бы кого угодно. Драко отступил на шаг.

— Э… Что почему? — спросил он.

— Эй! Твистеры остынут! — крикнул Бут.

Поттер с досадой обернулся и бросил на своего… э… партнера предупреждающий взгляд. А затем снова повернулся к Драко.

— Почему ты не ешь мяса, Малфой? Тебе жалко животных? — Во взгляде Поттера засветилась радость. — Знаешь, я тоже как-то подумывал из-за этого полностью отказаться от мясного, но теперь просто покупаю в лавке био-мясо. Так что можешь не сомневаться, животные были счастливы перед тем, как их отправили на убой.

Драко замер. Он только и мог, что таращиться на этого придурка. Мерлин, Поттер совсем идиот? Он и вправду настолько наивен?

— Поттер! Похоже, чтобы я страдал добросердечностью? — придя наконец в себя, возмутился Драко.

Поттер снова прикусил губу.

— Э… а почему же ты тогда не ешь мяса?

Жалко животных! Ну надо же! Что он еще отмочит? Драко растерянно покачал головой.

— Это причуда чистокровных, — раздраженно объяснил Бут. — Они считают, что потребление мяса загрязняет чистоту магии.

Поттер с интересом уставился на Драко.

— О, правда, что ли, Малфой? — И, обернувшись, попросил у Бута: — Милый, ты не мог бы сделать твистеры без мяса?

Бут закатил глаза, но все же утанцевал на кухню. А Поттер снова указал на стул.

— Да сядь ты наконец, Малфой!

Драко вздохнул. Если он сейчас уйдет, то потеряет единственный шанс доказать этому придурку, что он вовсе не гомофоб. Хотя самому Драко было плевать, так это или нет. Да и какое ему, собственно, дело до того, что о нем думает Поттер? Ну почему он не остался дома или не пошел с женой к медиуму? Мог бы избежать многих проблем.

С другой стороны, даже Поттер был приятнее этого медиума, хотя такое и казалось почти невероятным. К тому же Драко действительно не мог оставить без внимания то, что Поттер считал гомофобов скрытыми геями.

Так что он кивнул и присел на краешек стула, подавив желание сначала воспользоваться очищающим заклинанием. Стул, как констатировал Драко, поерзав по сиденью, не был намазан клеем — уже хорошо.

Оставалось надеяться, что в гомосексуальных семействах не принято плюхаться на мебель голышом. Но на всякий случай надо будет попросить Шелли хорошенько почистить брюки.

Вернулся Бут и со стуком опустил перед Драко тарелку с твистерами.

— Вина? — предложил Поттер, и Драко протянул ему бокал.

И только после этого посмотрел на тарелку. Он понятия не имел, как это есть. Но Бут и Поттер показали ему пример. Они просто брали рулеты из теста руками. Кошмар. Драко всегда пользовался вилкой и ножом.

С другой стороны, чего-то в этом роде он и ожидал, когда шел сюда.

Подняв бокал, он отпил глоток — и удивленно приподнял брови. Он никогда бы не подумал, что Поттер так хорошо разбирается в винах.

Поттер, с любопытством разглядывавший его, улыбнулся, а Бут принялся что-то рассказывать. Драко вздохнул. Этот равенкловец определенно действовал ему на нервы.

Поколебавшись, он взял рулетик и осторожно откусил. А не так уж и ужасно на вкус!

— Ну как? — поинтересовался Поттер.

— Неплохо, — ответил Драко и, положив твистер на тарелку, облизал палец.

— Меня кто-нибудь слушает? — возмутился Бут, буравя их взглядом.

— Конечно, золотце, продолжай, — отозвался Поттер и засмеялся, когда Драко снова взял рулетик и предсказуемо уронил при этом на стол кусочек помидора. — Все в порядке, — великодушно сказал он, поднял ломтик и отправил себе в рот.

Бут снова затарахтел. У него была до жути скучная работа, но он, по-видимому, был свято уверен, что окружающим она покажется очень увлекательной. И этот бабский голосок, от которого у Драко начала болеть голова!..

Он сосредоточился на вине и твистерах. Как ни удивительно, но чувствовал он себя здесь вполне уютно. Бут был занят самим собой, Поттер — едой, а когда и обращал внимание на Драко, то всего лишь с интересом смотрел и не делал ничего такого, что могло бы вывести Драко из равновесия.

Да и жил Поттер, оказывается, не так уж и ненормально. В доме, правда, царил беспорядок, и он называл другого мужчину золотцем, но это же Поттер. Для него такое почти норма. Драко представлял себе все значительно хуже.

Так что никакой он не гомофоб. Поттер скоро убедится в том, что Драко, слава Мерлину, совершенно нормален и не страдает такой же болезнью, как он сам. И эта мысль очень успокаивала.

Наконец-то его жизнь вернется в прежнюю колею и ночные вылазки прекратятся. Драко вздохнул.

Он снова облизал пальцы и подумал, что все-таки стоит попросить у Поттера салфетку.

— Еще? — спросил Поттер и кивнул Буту, который, с раздражением фыркнув, поднялся и принялся собирать грязные тарелки.

Драко сделал глоток вина.

— Спасибо, с удовольствием. И, пожалуй… э-э-э… салфетку?

Поттер улыбнулся и призвал с помощью Акцио салфетку из ящика. На ней была изображена украшенная елка на фоне заснеженного пейзажа и какой-то старик в красной мантии. Он немного напоминал Дамблдора, по крайней мере, выглядел таким же по-дурацки радостным, как бывший директор Хогвартса. Наверное, это какой-то маггловский рождественский дед, решил Драко.

Он аккуратно промокнул дедом губы.

— Извини. Мы обычно не пользуемся салфетками, — сообщил Поттер, пожимая плечами. — Только на Рождество, когда к нам приходят Молли с Артуром и родители Терри. Ну, ты понимаешь, из-за окружающей среды.

Обескураженный Драко опустил салфетку.

— Окружающей среды? Вы не пользуетесь салфетками из-за окружающей среды?

— Ну да, из-за изменения климата, — серьезно кивнул Поттер.

Драко схватился за голову. Значит, Поттер борется не только за то, чтобы мир был пестрым и довольным — нет, он еще и озоновые дыры хочет мимоходом заштопать. Это уже точно не лечится.

— Но ты же в курсе, что ответственность за проблемы окружающей среды лежит на магглах? — покачав головой, осведомился Драко и ухмыльнулся. Поттер такой моралист, что прямо больно становится.

— Что? — с негодованием спросил Поттер и взволнованно поправил очки.

Ну конечно! Само собой, Поттеру это пришлось не по душе. Критиковать магглов было нельзя. Драко даже на стуле приподнялся.

— Ну ты же знаешь обо всех этих маггловских атомных станциях, не так ли? — вежливо спросил он, качая головой.

Поттер посмотрел на Драко со злостью.

— Да, знаю, но бумажные салфетки — это тоже загрязнение окружающей среды.

— Это, Поттер, гигиена. — Драко помахал маггловским рождественским дедом перед его носом.

Вернулся Бут, разложил по тарелкам твистеры и снова завел разговор о своей невообразимо интересной работе. Драко зевнул и сосредоточился на еде.

Он не возражал, когда Поттер подлил ему вина, но пил в основном воду. Ему еще придется сегодня поработать.

— Было очень вкусно, спасибо большое, — вежливо сказал он и, аккуратно положив салфетку на тарелку, отодвинулся от стола. Пора было идти домой, даже несмотря на то, что здесь было не так уж и плохо. Плохо ему становилось при мысли, сколько всего на него свалится в мэноре. Счета для Гринготтса, которые предстояло сегодня проверить, и Астория, которая, конечно же, припомнит ему все грехи за то, что он пропустил сеанс у медиума. Драко вздохнул и пощипал рождественского деда за бороду.

Бут поднялся, танцующей походкой обошел стол и, склонившись, поцеловал Поттера в губы. Драко обмер.

Внезапно он почувствовал себя здесь более чем неуютно. Он вспомнил журнал с голыми мужчинами, вжимающимися друг в друга, и неожиданно представил на их месте Бута и Поттера. Ему слегка поплохело. Драко затравленно оглянулся на камин.

Зачем он пришел? О чем он вообще думал?

— Эй, Малфой! Только не сходи с ума, ладно? — попросил Поттер и подбежал к нему.

Драко вскочил и попятился. Нет! Пусть этот педик отойдет от него! В полнейшей панике он поднял руки, готовясь отбиваться.

— Нет, Поттер! Нет, оставь меня в покое!

Он был очень рад тому, что его голос все еще звучал холодно и спокойно, хотя внутри все, казалось, разваливалось на куски.

— Малфой, Терри больше не будет так делать, договорились? — Поттер поднял руки, как тогда, на Диагон-аллее, и демонстративно завел их за спину, показывая, что не прикоснется к Драко.

Драко кивнул.

— О Боже! — вскричал Бут и закатил глаза, прежде чем, пританцовывая, рвануть из комнаты. — Уже нельзя в своем собственном доме поцеловать своего собственного парня!

— Золотце! Помолчи минутку! Я скоро к тебе приду, — крикнул Поттер ему вслед.

Он тепло улыбнулся Драко.

— Обед был чудесен, Поттер. — Эти слова вырвались у Драко сами собой. Он совсем не собирался этого говорить. И уж тем более добавлять: — Мой сын до одури хочет, чтобы ты поучил его летать.

— А почему ты сам его не научишь? — с любопытством глядя на него, спросил Поттер, словно его это и в самом деле очень интересовало.

Драко покачал головой. Полеты были для него не актуальны. Уже давно.

— Я могу как-нибудь к вам заскочить и полетать со Скорпиусом. Никаких проблем, — предложил Поттер.

— Я не знаю, — пробормотал Драко и сделал еще один шаг к камину. То, что Поттер держал руки за спиной, успокаивало, но все же… Он хотел домой, немедленно, к своей скрипке. Да еще и работа…

Он потянулся за дымолетным порошком. И почувствовал невероятное облегчение, когда его закрутило в каминной сети и Поттер пропал из вида.

Когда Драко вернулся домой, Астория все еще была у медиума. Скорпиуса тоже нигде не было видно.

Драко поднялся наверх, в свою бывшую детскую, где чаще всего можно было найти Шелли. Обычно она спала в ящике под его старой кроватью. Она уютно обосновалась здесь, когда Драко в одиннадцать лет уехал в Хогвартс.

Он опустился на колени и осторожно выдвинул ящик.

— Эй! — тихо позвал Драко и не смог сдержать улыбки при виде посапывающей домовухи, закопавшейся в старое тряпье.

— Хозяин! — испуганно пискнула Шелли и всполошенно подскочила.

Драко поднял руки, давая понять, что все в порядке.

Его не раз упрекали в том, что он, как и все чистокровные, мучает домовых эльфов. Чушь полнейшая. До Хогвартса эльфы вообще были его единственными друзьями. Конечно, к нему заезжали Крэбб и Гойл, и Панси с Теодором Ноттом иногда заглядывали в гости вместе со своими родителями, но это случалось лишь время от времени. Чаще всего Драко было довольно-таки одиноко.

— Где мой сын? — спросил он.

— Госпожа отвела его к хозяйке Нарциссе, — низко поклонившись, ответила Шелли.

Драко задумчиво кивнул и задвинул ящик.

— Осторожно, голова! — предупредил он, и старая домовуха с писком нагнулась.

Драко окинул взглядом детскую. Он не любил здесь бывать, слишком уж неприятные воспоминания были связаны с этой комнатой.

Хотя Малфой-мэнор конфисковали сразу же после войны, разорять особняк министерство не стало. Большая часть мебели была на месте, и личные вещи все еще лежали там, где их оставил Драко, когда их с матерью выставили отсюда после ареста отца. Забрать с собой им разрешили лишь самое необходимое.

Ребенком он проводил здесь долгие часы, злясь на придурка Поттера, которому все всегда сходило с рук; здесь он отсиживался, накрепко заперев дверь, когда в мэноре поселился Волдеморт.

Хорошими воспоминаниями это назвать было нельзя.

Мать он нашел в саду. Скорпиус, насвистывая песенку, наматывал на метле круги над розами Нарциссы.

— Что это он делает? — Драко скрестил руки на груди.

— Летает, Драко, — мягко отозвалась Нарцисса. — Так же, как когда-то летал ты.

Драко, помедлив, кивнул.

— У вас проблемы? — изучающе глядя на него, спросила Нарцисса. В одной руке у нее была садовая лопатка, а в другой громко матерящийся гном. — У вас с Асторией? Она заходила недавно и была очень зла.

— Собираешься его убить? — спросил Драко, кивая на сморщенное лицо с носом-картошкой.

— Не говори ерунды! — фыркнула Нарцисса. — Так ты разозлишь его еще больше!

Гном, услышав слова Драко, извернулся и цапнул ее за руку. Но Нарцисса даже не поморщилась. В выдворении гномов ей не было равных.

Драко никогда не видел, чтобы мать работала. Когда он был совсем маленьким, у них служили десятка два домовых эльфов, которые заботились и о чистоте, и о стирке, и о готовке. Нарцисса даже не меняла сама пеленки.

И только в саду она могла часами ползать на коленях и трудиться до волдырей на ладонях.

— Ну так что? — спросила она и сдавила гнома, который в ответ разразился такой тирадой, какую Драко постеснялся бы повторить даже у Поттера в гостях.

— Нет у нас никаких проблем, — отрезал Драко. Еще раз хмуро взглянув на сына, он отправился в дом.

Поттер и этот Бут… Драко все еще потряхивало, когда он думал о том, что эти двое вытворяют по ночам — или, того хуже, прямо средь бела дня.

Но сейчас ему нужно было решить другую проблему, причем немедленно. Драко не мог выбросить из головы Поттера, когда закрывался по ночам в своем кабинете, и это было очень, очень плохо. Правда, там он был в безопасности — с тем количеством защитных заклинаний, которые он накладывал на дверь, никто никогда не узнает, что он… трогает себя. Но думать о Поттере в такие моменты ему совершенно не хотелось. Собственно, лучше вообще прекратить заниматься глупостями и вместо этого снова обратить внимание на Асторию.

Он фыркнул, представив себе, что она сейчас рассказывает медиуму.

Журнал все еще лежал в письменном столе. Драко разжег камин и решительно швырнул его в огонь. Пора покончить с этой похабщиной. Раз и навсегда.

Он сел за пианино и коснулся пальцами клавиш.

Погрузившись в музыку, он пропустил момент, когда вернулась Астория. И только когда она подошла к нему вплотную и дотронулась холодными пальцами до шеи, Драко обернулся.

Астория определенно была в ярости.

— Ты где был? — кипя от злости, спросила она.

— Работал, — соврал Драко.

— Ты должен был придти на прием! — повысила голос Астория. Когда она давала волю своему темпераменту, Драко хотелось заткнуть уши.

Он вздохнул.

— Я не хочу туда больше ходить.

— То есть как это? Он же нам помогает, — возмутилась Астория и села на стул у пианино, очевидно, готовясь к долгому нудному разговору.

— Я, вообще-то, хотел бы сейчас немного поиграть, — сообщил ей Драко.

Она уставилась на него со злостью и разочарованием. А потом поднялась и стремительно вышла из кабинета.

Драко беспомощно смотрел ей вслед. Он понятия не имел, как сделать ее счастливой. Он ее просто не понимал и не знал, что ей нужно. Астория была для него полной загадкой, и он задавался вопросом, все ли люди вокруг такие же требовательные и непостижимо сложные.

Он позвал Шелли. Напрягать старую домовуху не хотелось, но за день она, скорее всего, успела хорошенько отоспаться в своем ящике. По крайней мере, Драко на это надеялся. Потому что она была ему срочно нужна.

— Шелли, — пробормотал Драко. Пробежавшись пальцами по клавишам, он закрыл глаза. И открыл их снова, лишь сыграв сочиненную недавно композицию.

Шелли зарыдала. Это было хорошим знаком — она рыдала, только если музыка ему действительно удавались.

— Ну как? — все же спросил он, бросив взгляд на свою старую подругу. Она была единственной, кто его понимал. Она всегда была рядом и ничего не требовала взамен. Чем-то Шелли напоминала ему Плаксу Миртл, которая в тяжелые времена тоже стала ему хорошим другом.

— Шелли тронута до слез, — всхлипнула домовуха. Она сорвала тряпку со своего тщедушного тельца и щедро высморкалась. Сами эльфы были маленькими, но вот об их носах того же сказать было нельзя, так что потребовалась не одна минута, прежде чем она снова обмоталась тряпкой.

Драко в это время тактично смотрел в сторону. Он считал, что даже эльфы имеют право на приватность.

— Восхитительно, — наконец сказала она. Ее большие глаза блестели от слез.

Драко улыбнулся. Он опустил крышку пианино и взглянул на домовуху.

— Скажи, ты хочешь получить одежду?

Шелли расплакалась и, сдернув тряпку, снова шумно прочистила нос.

Драко знал, что это для нее больная тема. После войны Грейнджер, засучив рукава, перепахала магическое законодательство с таким же ожесточением, с каким Нарцисса перепахивала свой сад, когда Люциус слишком увлекался выпивкой. И это сработало — по крайней мере, с эльфами мэнора: они потребовали у Драко платы за свой труд, чего он тогда просто не мог себе позволить. И только Шелли не поддалась всей этой чепухе и наблюдала за своими сородичами с растерянностью.

Эльфы, которых еще не украл Поттер, все как один обратились к Грейнджер и попросили найти им новый дом. Все, кроме верной Шелли.

— Пожалуйста! — закричала домовуха и бросилась на пол. — Пожалуйста, не надо дарить одежду! Шелли будет хорошей и не будет больше сморкаться!

Драко вздохнул и, присев на корточки, поднял ее на ноги. При всем уважении к ее страсти наказывать себя Драко порой приходилось проявлять строгость и пресекать это на корню. Все же она уже слишком стара, чтобы выдерживать битье головой о пол.

— Я не буду дарить тебе одежду, — спокойно объяснил он. — Мне просто интересно, что ты думаешь о Грейнджер.

— О, мисс Грейнджер — хорошая женщина. Подруга эльфов и Гарри Поттера. Надежда для молодых эльфов. Но не для старой Шелли. Старая Шелли хочет остаться здесь.

Она снова высморкалась.

— Шелли будет служить хозяину до самой его смерти, — торжественно пообещала она.

Вот уж не хотелось бы, учитывая ее возраст. Так скоро Драко умирать не собирался. Но в лицо он это домовухе, конечно же, не сказал. Когда она будет при смерти, он подарит ей одежду, чтобы освободить от необдуманного обещания, поклялся он себе.

— Ну, тогда я сыграю тебе еще что-нибудь, — сказал он.

Шелли приподняла уши и с надеждой посмотрела на него. Драко ей подмигнул.

За ужином Астория была неразговорчива. Впрочем, ничего удивительного. Они же, в конце концов, поссорились. Скорпиус тоже молчал — и в этом тоже не было ничего странного. Наверняка в мыслях он все еще летал на своей метле.

— Ужин превосходен, — улыбнувшись жене, похвалил Драко. Говорить, что этот Бут готовит лучше ее, пожалуй, было бы не очень умно. Он глотнул чая и поморщился. — О, чай тоже хорош, — торопливо заверил он Асторию и с тоской подумал о вине, которым угощал его Поттер.

Опять Поттер!..

Неважно, что Драко делал. Поттер не выходил у него из головы.

Он так и знал, что этот обед — чудовищная ошибка. Иногда он просыпался по ночам и понимал, что Поттер ему снова снился. Иногда он вообще не мог заснуть и шел в свой кабинет. Приходилось садиться на руки, чтобы они не отправились ненароком в путешествие по телу и не гладили те места, которые гладить было нельзя. Только не с мыслями о проклятых зеленых глазах и шраме в виде молнии.

Драко был в полнейшем отчаянии. Он понятия не имел, как ему быть.

А потом прилетела эта сова. Довольно глупая, надо заметить — она со всего маху врезалась в закрытое окно и, когда Драко выбежал в сад, лежала без сознания в розах Нарциссы.

Ну конечно же, это была сова Поттера. Кто бы сомневался. Какой еще дурак доверит почту умственно отсталой птице? Поттер наверняка обходит приюты для животных и забирает самых жалких созданий к себе домой.

Драко открыл письмо и, прочитав его, затряс головой. Нет-нет-нет. Только не это. Как он мог это допустить?

Сердце колотилось как бешеное.

Скорпиус просто оцепенел, когда Драко сказал, что Гарри Поттер придет с ним полетать. А потом засиял. Драко давно не видел у него такой улыбки — при нем сын вообще редко улыбался.

Поттер кулем вывалился из камина. За ним вылетело такое внушительное облако пепла, что внутри вряд ли осталась еще хоть крупица. Поттер поднялся и, качая головой, потер ягодицы.

— Никогда не любил камины, — пробурчал он.

Драко разглядывал его и старался не обращать внимания на свое глупое сердце, которое вдруг застучало так, словно Драко был лошадью, только что проскакавшей галопом несколько миль. Нет, это все же ненормально!

И Драко, не раз убедительно доказавший себе за последние пару недель, что он не страдает поттеровской наклонностью, твердо решил посетить кардиолога.

— Сколько грязи! — неодобрительно заметил он, выразительно глядя на пол.

Поттер все еще лапал себя за задницу. Драко не знал, то ли это мода такая у педиков, то ли он серьезно ушиб себе мягкое место при приземлении, но в любом случае выглядело это более чем непристойно.

— Ну что тут скажешь, Малфой? — сокрушенно ответил Поттер. — Как-то я не в ладах с магическим транспортом. Ну, не считая метлы, конечно. — И помахал перед носом Драко своим новехоньким "Свободным полетом". Кто бы сомневался, что у него будет самая последняя модель, какую только можно купить в магазинах.

— Ну да, еще бы, — сказал Драко и, вздохнув, провел Поттера в сад, где Скорпиус опять нарезал круги над розами.

— Здравствуйте, мистер Поттер! — заорал Скорпиус, завидев их, и радостно замахал рукой.

Поттер помахал ему в ответ.

— А с тобой-то что, Малфой? — спросил он.

— А что со мной?

Поттер провел ладонью по своей ужасной шевелюре. Драко не был уверен, зачем он это сделал. Может, хотел привести в порядок прическу. Но одно было точно: волосы вздыбились еще хуже, чем раньше.

— Где твоя метла, Малфой?

— Я не летаю, — отрезал Драко и прислонился к забору, отделяющему сад Нарциссы от квиддичного поля.

Поттер, казалось, был разочарован. Он разглядывал Драко своими невозможными глазищами, и у того в животе словно взорвалось что-то горячее.

— Да иди уже! — злобно буркнул он и скрестил руки на груди.

Поттер кивнул и, оседлав метлу, поднялся в воздух. Скорпиус полетел ему навстречу.

Драко наблюдал за тем, как Поттер дает его сыну советы, показывает кое-какие маневры и как Скорпиус усердно повторяет за ним каждое движение.

На землю они спустились порядком пропотевшие. Его маленький сын и сумасшедший Поттер!.. И оба смеялись от души. У Драко мелькнула мысль, что он тоже мог бы полетать, но он ее тут же отбросил.

— Я сбегаю к бабушке за лимонадом! — взбудораженно крикнул Скорпиус и вприпрыжку помчался к дому.

Поттер дышал шумно, как паровоз, и его волосы топорщились совсем уж дико. У Драко прямо руки зачесались от желания привести их в порядок.

— Ты нравишься моему сыну, — пробормотал он и посмотрел вслед Скорпиусу, который, распевая во весь голос какую-то песенку, топал прямо по цветам Нарциссы.

— Я всем детям нравлюсь, — поправил его Поттер и подмигнул.

Драко перевел на него взгляд. Эти зеленые глаза сводили его с ума. Так же, как и волосы. Интересно, а почему Поттер не бреется? И почему не купит себе новые очки? Неужели ему нравится разгуливать с этим уродством на носу? Или он полагает, что они лучше подходят его героическому образу?

Поттер сопел так тяжело, что Драко казалось, будто он чувствует его дыхание на своей коже. По разрумянившейся от полета щеке лениво ползли капельки пота, губы чудовищно обветрились. Кто-то наверняка сказал бы, что Поттер сейчас выглядит просто отвратительно, но Драко вдруг подумалось, что он… красив. От этой мысли Драко чуть не взвыл.

Мерлин, вот это он попал! Никогда, ни за что на свете нельзя было прикасаться к этому мерзкому журналу для извращенцев. И хотя Драко его сжег, нормальным он так и не стал.

Он прикусил губу и поднял руку. Кончики поттеровских волос, на вид жесткие, на самом деле оказались очень мягкими, и когда Драко сгреб их в кулак, то обнаружил, что они вообще на ощупь как шелк.

Драко разжал ладонь и попытался их пригладить. Ничего не получилось — прядки тут же снова встали дыбом. Они всегда будут так торчать, соблазняя его на то, чтобы гладить Поттера по голове. Драко вздохнул.

Поттер все это время недоверчиво таращился на него.

Просто стоял и таращился, позволяя ему возиться со своими волосами. А потом поднял руку, очевидно, чтобы положить ее Драко на плечо. Драко дернулся, и Поттер сразу же, виновато улыбнувшись, заложил руки за спину.

— Спасибо, — еле слышно пробормотал Драко.

Он знал, что ведет себя до смешного странно. Сам трогает Поттера — и паникует, как только тот подходит ближе.

Он нерешительно покусал губу и приказал своей руке прекратить — немедленно! — гладить Поттера по волосам.

Рука не послушалась. Она все еще пыталась привести это безобразие в порядок.

А Поттер все таращился.

— Мистер Поттер! Мистер Поттер!

Драко отдернул руку. Неожиданно это у него очень даже хорошо получилось.

Скорпиус, загнанно дыша, подбежал к Поттеру и протянул ему стакан.

— Бабушка приготовила вам лимонад! — проорал он так, словно Поттер был глухим.

У Драко от его крика даже в ушах зазвенело, и он с удовольствием сказал бы сыну, что не надо так вопить, — но боялся, что голос его подведет. Поэтому он просто потерянно молчал.

— Спасибо, — ответил Поттер и улыбнулся Скорпиусу.

Наверное, он привык к тому, что дети постоянно кричат. Достаточно вспомнить громовой голос Уизела — если его дочь унаследовала от него луженую глотку, то ор Скорпиуса, должно быть, звучит для Поттера ангельской музыкой.

Поттер сосредоточенно пил лимонад, Скорпиус тоже, а Драко смотрел в сторону и напряженно размышлял, почему с ним все это происходит. Почему он должен переживать этот дурацкий кризис? Если бы он не встретил снова Поттера… Ах, да что там — если бы отец отправил его в свое время в Дурмстранг, то Драко не мечтал бы теперь о мужчинах.

Больше всего ему хотелось свернуться в клубок и поплакать. Или сесть за пианино и что-нибудь сыграть.

— Извини, — тихо сказал он.

— Тебе не за что извиняться, — возразил Поттер и усмехнулся, но сразу же помрачнел. — Ну, если только за то, что ты превращал мою жизнь в ад, и сломал мне нос, и чуть не отравил Рона, и… Ну, ты и сам знаешь, о чем я. Но сейчас ты не сделал ничего, за что стоило бы извиняться.

Поттер смотрел на него очень серьезно, а потом опять заулыбался. Драко задался вопросом, не желает ли он добавить ко всем своим орденам еще и приз "Ведьмополитена" за самую обаятельную улыбку и не смеется ли он так часто потому, что постоянно в этом тренируется.

Поттер невозмутимо сделал еще один глоток лимонада.

— Я просто не хочу, чтобы ты подумал что-нибудь такое, — объяснил Драко.

Мерлин, для него действительно было важно, чтобы этот ненормальный понял: у Драко просто странный период в жизни, и вообще… О Мерлин!

— Я ничего такого и не подумал, — поспешно заверил его Поттер. — Не драматизируй, Малфой.

Притихший Скорпиус с любопытством переводил взгляд с одного на другого. Интересно, какие мысли бродят у него в голове? Драко ведь всего лишь немного погладил Поттера по голове — и только.

Ему вдруг отчаянно захотелось провалиться сквозь землю. Мать его не убьет, если он наколдует на ее клумбах огромную дыру и прыгнет туда?

Хотя нет, лучше не стоит. Гномов она вздергивает за шкирку и за меньшие ямы.

— С вами так круто летать! — неожиданно гаркнул Скорпиус.

— А ты в курсе, что твой отец тоже здорово летает? — спросил Поттер, бросив на Драко быстрый взгляд.

Скорпиус уставился на Драко.

— Мой отец? — растерянно переспросил он. — Да у него ведь даже метлы нет, только эти дурацкие музыкальные инструменты, и…

— Скорпиус! Пожалуйста, замолчи! — оборвал его Драко. И почему детям обязательно нужно все выболтать?

— Ну, раньше у него метла была, — заметил Поттер и закивал, словно и сам не верил в то, что говорит.

Драко раздраженно покачал головой. Нет, этот придурок его точно в могилу сведет.

— Так, — резко сказал он, — благодарю за визит, Поттер. Надеюсь, ты еще как-нибудь почтишь нас своим высочайшим присутствием. И не забудь в следующий раз захватить открытки с автографами.

— Может, еще и каталог принести? — с ухмылкой осведомился Поттер.

Драко не понял ни черта и даже меньше. Что еще за каталог?

— Каталог с товарами для фанатов, — пояснил Поттер в ответ на его недоуменный взгляд. — Шапочки там всякие. И зонтики. И даже футболки с изображением молнии, — с энтузиазмом перечислил он.

— Очень остроумно! — саркастически заметил Драко и закатил глаза. — Просто обхохочешься.

— Что ж, мне и в самом деле пора. Всего вам хорошего,— сказал Поттер и помахал Скорпиусу.

— Как? Вы уже уходите? — разочарованно протянул тот.

Драко строго посмотрел на него.

— Тебе нужно принять ванну. Ты весь в грязи. Да твоя мама в обморок упадет, если увидит тебя таким.

Сын засопел и потопал к дому. От цветника Нарциссы осталось лишь воспоминание.

Идя за ним следом, Драко раздумывал, как бы не позволить матери обойтись со Скорпиусом, как с садовым гномом. Может, просто свалить вину на Поттера? Правда, с МакГонагалл и другими это никогда не срабатывало, но должно же Драко хоть когда-нибудь повезти.

Урок полетов для Скорпиуса окончательно лишил Драко покоя. Он думал о Поттере постоянно. Он то просыпался с рукой в пижамных штанах и точно знал, что Поттер снова ему снился, то не мог отделаться от беспокойства при мысли, кем его считает главный гей страны после того, как Драко погладил его по голове.

Первое не доставляло ему таких уж больших проблем. Да, приятного в этом было мало, — очень уж Драко стыдился своего поведения — но это хотя бы было тайной, которую он унесет с собой в могилу. Он всегда умел держать свои мысли при себе, а после уроков окклюменции тетушки Беллы в них и подавно никому не пробраться.

Порой он даже дрочил прямо в спальне, пока Астория крепко спала. Если бы она проснулась, он всегда мог бы ей сказать, что думал о ней или видел ее во сне. И хотя она вряд ли купилась бы на это, но и доказать обратное не смогла бы.

Зато второе причиняло Драко немало головной боли. У него было стойкое ощущение, что чем больше он старается, тем больше Поттер верит, будто Драко — о Мерлин! — гей. Ну вот как объяснить ему, что это совсем не так?

И ведь ничего страшного Драко не сделал, всего лишь немного потрогал его волосы. В этом ведь нет ничего плохого. Или есть?

Астория с ним совсем не разговаривала. Она ходила к своему медиуму в гордом одиночестве, и Драко был ей за это очень благодарен. Он не желал больше выслушивать, какой он отвратительный муж и отец.

Он же старается изо всех сил. Неужели этого никто не видит?

Драко был не единственным, кто много думал о Поттере. Скорпиус тоже постоянно о нем говорил, и его обожание порой принимало какие-то странные формы.

— Знаешь, папа, — заявил как-то Скорпиус, — если бы я мог выбирать, то моим папой был бы мистер Поттер, а мамой — Гвеног Джонс.

Драко не стал ему говорить, что его кумир вряд ли женился бы на Гвеног Джонс, потому что она женщина. В конце концов Скорпиус еще слишком мал, чтобы знать, какой Поттер в действительности извращенец.

— Гвеног Джонс? — Драко с интересом посмотрел на сына. — Загонщица "Холихедских гарпий"? — Что ж, по крайней мере, у Скорпиуса неплохой вкус. — А мы с мамой? С нами-то что было бы?

— А вы могли бы быть моими дядей и тетей, — подумав, сказал тот.

То, что Скорпиус хотел иметь его поблизости хотя бы в качестве дяди, немного успокаивало. Сам он ребенком никогда не мечтал о других родителях. Мать значила для него домашний уют. Отец был героем, пусть даже Драко пришлось потом научиться на собственном горьком опыте, что пути, которые выбирал Люциус, не всегда правильны.

Впрочем, Драко и сам был в этом неидеален. Взять хотя бы путь в Гринготтс — вот почему бы не добираться туда по удобной каминной сети? Так нет же, каждый раз, как у него была назначена встреча или нужно было отдать документы, он тащился в банк через Диагон-аллею.

Хотя на самом деле Драко осознавал, почему так поступает. Но, к сожалению, прошло довольно много времени, прежде чем Поттер снова навестил своих дружков и устроил себе перекур на лестнице. Может, он был слишком занят спасением мира, а может, все же бывал в магазине, но бросил курить. Драко, конечно же, даже не пытался выяснить это точно: заходить к Уизли желания не было. Но так или иначе, в один прекрасный день Поттер опять сидел с сигаретой на ступеньках.

Драко с раздражением попытался не обращать внимания на ощущение в животе, смутно напомнившее ему о радости, которую он испытывал ребенком, когда, проснувшись утром, вспоминал, что у него сегодня день рождения. Поттер улыбнулся, увидев Драко, и ощущение усилилось. Игнорировать его уже не получалось, внутри все сладко подрагивало, вызывая слабость. Вот уж влип так влип.

Он плюхнулся рядом с Поттером, потому что колени грозились подкоситься, а Драко совсем не хотелось, чтобы Поттер подхватывал его, как какую-нибудь трепетную принцессу, потерявшую сознание от переизбытка чувств. Даже несмотря на то, что Поттеру, как герою со стажем, такая роль определенно понравилась бы.

— Привет, Малфой, — поздоровался Поттер.

— Привет, Поттер, — ответил Драко и отвел взгляд, чтобы не видеть, как тот улыбается. Непонятное ощущение от этого наверняка стало бы еще сильнее, а Драко вполне хватало того, что ему казалось, будто он проглотил снитч, щекочущий его теперь изнутри тонкими крылышками.

Он твердо решил, что Поттер никогда — никогда! — об этом не узнает.

Он откашлялся и задумался, как бы ему побыстрее успокоиться. Вот если бы можно было выблевать проклятый "снитч"… Драко вздохнул.

— Ты в порядке? — спросил Поттер. Драко исподтишка глянул на него и разозлился: в глазах Поттера читалось нешуточное беспокойство. Герой недоделанный. И почему он такой… идеальный?

Злость — это хорошо. Очень хорошо. "Снитч" в животе стал совсем крошечным.

— А что со мной может быть не в порядке? — раздраженно спросил Драко, радуясь, что настроение упало до отметки "хуже некуда". Именно таким оно и должно быть, когда рядом Поттер.

— Выглядишь усталым, и каким-то бледным, и… — Поттер пожал плечами, — грустным.

Драко поморщился. Он всегда выглядел усталым, бледным и грустным. Эка невидаль. Он, скорее всего, таким и на свет родился. Да и когда ему жилось легко и просто? Ну, разве что в первые восемь недель — когда Поттера еще не существовало в природе. А потом все пошло кувырком.

Поттер внимательно разглядывал его, и Драко стало не по себе. Он не хотел, чтобы его анализировали.

— А ты счастлив оттого, что ты… — Драко с отчаянием покачал головой и прикусил язык.

Поттер стал рассматривать его с еще большим вниманием. Он затянулся сигаретой и, деликатно выдохнув дым в сторону, уточнил:

— Ты о чем?

Вообще-то Драко не собирался задавать этот вопрос, тот сам сорвался с языка. С чего это вообще его интересует?.. Да что с ним происходит? И когда это наконец закончится?

— Я счастлив, — сказал Поттер, так и не дождавшись от Драко ни звука. — Конечно, случаются всякие неприятности, но я научился с ними жить. — Он задумчиво пожал плечами.

И только сейчас Драко заметил, что их плечи почти соприкасаются. Всего несколько дюймов, и… Тут же возникла мысль: а что если придвинуться чуть ближе и дотронуться до Поттера? Ну не ядовитый же он, в самом деле!

— Эй, Малфой! — Поттер бесцеремонно ткнул его локтем в бок, и Драко испуганно пискнул. — Думаю, все же стоит поработать над твоей гомофобией. Ты всегда такой напряженный рядом со мной. Серьезно, я мог бы тебе помочь.

Напряженный. О да, лучше и не скажешь. Вся кровь, казалось, устремилась в низ живота. Ну, не то чтобы вся — какая-то часть прилила к щекам, и Драко теперь наверняка был похож на помидорчик черри. Но это ерунда по сравнению с проблемой между ног. Очень напряженной проблемой.

Какое счастье, что на нем свободная мантия! Никто ничего не заметит. Никто ничего не узнает. Драко попытался дышать глубже. Поттер мог бы ему помочь? О Мерлин!.. Драко зажмурился и беспокойно заерзал на ступеньке.

Больше всего ему хотелось сейчас встать и уйти, но он сильно сомневался, что мантия скроет его проблему, если он поднимется на ноги.

Прямо на улице! Средь бела дня! Так кошмарно терять контроль над своим телом Драко не доводилось еще ни разу, будь оно все проклято.

— Что случилось? — спросил Поттер, и Драко, взглянув на него, обнаружил, что он по-настоящему встревожен.

— Больно, — соврал Драко и снова закрыл глаза. Собственно, это и ложью-то не было. Член неприятно пульсировал и жаждал ласки. Драко горестно вздохнул и попытался устроиться поудобнее.

С этим срочно надо что-то делать. Если это побочный эффект гомофобии, то Поттер прав: здоровьем здесь и не пахнет.

— Что? Где? — переполошился Поттер.

— Эта глупая пернатая скотина. На третьем курсе.

Ничего лучшего Драко в тот момент просто не пришло в голову. Ну что за дурак? Кто в такое поверит? Он мог бы пожаловаться на мигрень или на боль в спине. Или сказать, что переутомился. Или что при варке зелья опрокинул на себя кислоту. Это Поттер, скорее всего, проглотил бы. А можно было рассказать о какой-нибудь травме со времен войны. Тогда еще и пожалел бы.

— Клювокрыл? — недоверчиво переспросил Поттер. — Хочешь сказать, что тебе до сих пор больно из-за несчастного случая на третьем курсе?

— Неважно, забудь, — пробормотал Драко и потер левую руку. Там, где была Темная метка. Он привык ее тереть, когда нервничал.

Чтобы Поттеру было что-то неважно? Ага, как же.

— Клювокрыл поранил тебе правую руку, Малфой. А на левой… там ведь… — Поттер вдруг побледнел.

— Хорошо, это не проклятый гиппогриф, — взорвался Драко, — это татуировка. Доволен?

— Малфой, тебе нужно показаться целителю! — заверещал Поттер. — Мой шрам уже давно не болит!

Он потер лоб, совсем как Драко предплечье.

— Да плевать, забудь! — прошипел Драко.

Поттер опустил руку. Он все еще выглядел встревоженным и почти с испугом смотрел, как Драко держится за метку.

— Говоришь, можешь помочь мне снять напряжение? — спросил Драко, решив сменить тему.

Мерлин, стыд-то какой! Хоть бы Поттер не понял, как Драко на самом деле… напряжен.

— Точно, тебе не помешает немного расслабиться, — подтвердил Поттер. — Нам нужно чем-нибудь вместе заняться. Лучше всего с детьми.

— Какими детьми?

— Ну, с твоим сыном, — сказал Поттер, — и с детьми Рона. Никто не может так разрядить обстановку, как эта малышня.

Драко сглотнул. Ему придется возиться с мелкими Уизли?

— Я пришлю тебе сову, — задумчиво продолжил Поттер. — Не помню точно свое расписание на следующую неделю. Кажется, мне придется выступать в Обществе анонимных зельенаркоманов. А во вторник нужно быть на открытии сиротского приюта. А в среду, кажется, будет дискуссия об уничтожении тропических лесов. А в…

— Хватит, я понял, — перебил его Драко.

Ему стало легче. Когда Поттер принялся перечислять свои встречи, кровь, собравшаяся в паху, снова растеклась по всему телу. Как хорошо, что он действует на Драко не только возбуждающе, но и совсем наоборот. Вот это правильно, в конце концов, сексуальным Поттера не назовешь.

— Пришли мне сову, — сказал Драко и поднялся, чтобы отправиться домой.

Да, подумал Драко, так Поттер действительно излечит его абсолютно от всех ненормальностей — в роли защитника животных он был на редкость непривлекателен. Драко уже несколько часов рысцой носился за ним и детьми по зоопарку и все это время вынужден был выслушивать его лекции. Поттер очень хорошо разбирался в животных, находящихся на грани вымирания, и безжалостно придирался к порядкам в зоопарке.

Детям, похоже, все это безумно нравилось.

Теперь Поттер стоял с кучкой Уизлят и Скорпиусом перед клеткой со львом. Львы были его любимыми животными — что ж, ничего другого Драко и не ожидал.

Осуждающе качая головой, Поттер объяснял детям, какой психический вред может нанести животным нахождение в неволе. Интересно, он хоть осознает, какой вред могут нанести детям его речи?

Уизлят было четверо: девчонка, Роза, примерно одних лет со Скорпиусом, мальчишка, Хьюго, года на два младше ее, и двое малышей, чей пол остался для Драко загадкой. Их имена не были похожи ни на мужские, ни на женские, — и вдобавок ко всему звучали просто ужасно. Не мог же Драко раздеть их, чтобы понять, мальчики это или девочки. Или?

Уизел умудрился назвать своих близнецов Кёрли и Бельтер. Впрочем, если учесть, что Кёрли означает "кудрявый" — или "кудрявая" — то вполне вероятно, что своим именем бедный ребенок обязан Поттеру.

— Эй! — неожиданно взревел Поттер. Драко с большим удовольствием спрятался бы где-нибудь. Да хоть в клетке со львом.

— Эй, а ну подождите! — проорал Поттер и, нагнав смотрителя зоопарка, с садистским удовольствием высказал ему все свои претензии. Бедолага, похоже, был просто студентом, подрабатывающим здесь время от времени, но Поттеру было плевать. Он все равно наорал на парнишку.

Роза, Хьюго и Скорпиус с любопытством таращились на героя войны, оказавшегося не только педиком и фанатом домовиков, но еще и невыносимым в своем энтузиазме защитником окружающей среды, и с воодушевлением кивали. Они явно получали от этого шоу удовольствие.

— Сэр, послушайте, я с радостью передам ваши… э, жалобы директору, но… не знаю, львы же счастливы, — промямлил парнишка.

Поттер упер руки в бока.

— Счастливы? — прорычал он. — Как бы не так! Они психически больны!

— Поттер, как раз по этой причине они и заперты, — вмешался Драко и виновато улыбнулся бедному смотрителю.

— Малфой, ты ведь это не серьезно? — возмущенно проревел Поттер. Его глаза метали молнии, и даже шрам на лбу, кажется, потемнел. — У животных есть право на естественную среду обитания!

— Конечно. Только их естественная среда обитания не здесь, а где-то в Австралии, и…

— В Африке, — перебил его Поттер.

— Прошу прощения? — вежливо переспросил Драко.

— Львы живут в Африке. Не в Австралии, Малфой.

Драко раздраженно покачал головой.

— А, да. В Африке. И если ты так против того, чтобы они жили здесь, то тебе, собственно говоря, вообще не стоит ходить в зоопарк. Потому что он финансируется за счет продажи билетов.

— О, точно! Отлично, Малфой! Верно мыслишь! — Поттер повернулся к смотрителю, который все еще топтался рядом, хотя явно желал сбежать куда-нибудь подальше. — Мы хотим назад наши деньги!

Еще чуть-чуть — и смотритель разревется. Драко был в этом абсолютно уверен. А плачущих мужчин он не выносил еще больше, чем плачущих женщин.

— Поттер, пошли, — попросил Драко и положил руку ему на плечо. — Этот парень все равно ничего не может сделать. Давай, пойдем из этого львятника.

Он сжал поттеровское плечо и поразился тому, какое оно крепкое.

— Но папа! Мы же не можем просто уйти и оставить бедных львов без помощи, — встрял Скорпиус.

— И что мне сделать? — сердито спросил Драко сына. Он обернулся к детям, которые смотрели на него с беспокойством, но руку с поттеровского плеча так и не убрал. Не потому, что наслаждался этим прикосновением, а только чтобы Поттер снова не разбушевался. — Мне открыть клетку, что ли? Вы этого хотите?

Хьюго, Роза и Скорпиус серьезно кивнули.

Драко отпустил Поттера, который, пожалуй, уже достаточно успокоился.

— Ладно. Как скажете, — заявил Драко. — Давайте освободим львов. Кто объяснит Уизли, этой нашей Ласке, что близнецов сожрали?

— Сэр, ласки* у нас тоже есть. Они справа, у самого входа, — услужливо сообщил студент и улыбнулся.

Поттер бросил на него злобный взгляд.

— Хорошо, — быстро сказал Драко. — Займитесь своей работой, мы справимся.

Требовательно посмотрев на детей, Драко отправился прочь от клеток с львами и тиграми.

— Ну же, пошли, Поттер! — раздраженно позвал он, подталкивая вперед Розу, Скорпиуса и Хьюго. И как он умудрился влипнуть в эту дурацкую ситуацию?

Поттер все еще был так зол, что Драко не удивился бы, если бы он врезался коляской с близнецами в какое-нибудь дерево.

— Да что с тобой такое? — спросил Драко, хмуро глядя на него, когда они наконец отошли от клеток подальше. — Как защитник животных ты еще невыносимее, чем как борец за свободу сексуальности.

Поттер пожал плечами.

— Я член PETA**.

Драко со вздохом закатил глаза.

Дети устроились на скамейке и обсуждали, как бы им освободить львов, а близнецы выглядели так, словно у них был жар. Хотя, может, это и нормально для тех, в ком гены Уизли.

— А ты делаешь успехи! — вдруг просиял Поттер.

Он как-то разом перестал злиться, и Драко тут же забыл, что и сам порядком взвинчен.

— Что ты имеешь в виду?

Поттер снова пожал плечами.

— Ты только что опять до меня дотронулся. Причем добровольно. Думаю, твоя гомофобия скоро пройдет… Но как же жаль, что бедные животные так мучаются!

— Ты не можешь спасти весь мир, — отрывисто бросил Драко. У него слегка дрожали колени. И это называется "делать успехи"? Вот уж вряд ли. Скорее "деградировать". Впрочем, Поттер ведь исходит из того, что Драко страдает гомофобией. А сам Драко был уже в этом совсем не уверен.

— Я просто стараюсь сделать мир лучше. Для наших потомков, — высокопарно заявил Поттер. Драко снова почувствовал раздражение.

— Мы хотим посмотреть ласок.

Роза держала за руки своего братишку и Скорпиуса и с надеждой смотрела на Драко с Поттером. На взгляд Драко, Скорпиус как-то уж слишком хорошо поладил с мелкими Уизли.

— Ласок? — растерянно переспросил Поттер.

— Это любимые животные моего папы, — сообщил Скорпиус.

Драко побледнел. И как только его сыну пришла в голову такая чушь?

— Правда? — Поттер с интересом разглядывал Драко.

— Пойдем, — слабо отозвался Драко. Он злился — на Поттера, но больше на самого себя. Почему он не может снова стать нормальным? Почему ему так невероятно хорошо рядом с этим придурком, будь он неладен?

— Ты слишком нервно на все реагируешь, — вздохнул Драко, когда они шли к ласкам.

— Да, я знаю. — Поттер казался пристыженным. — Я просто хотел, чтобы смотритель обратил внимание на то, как плохо здесь животным. Я надеюсь, что смогу сегодня заснуть и не буду все время думать о несчастных глазах льва.

"А я надеюсь, что смогу сегодня заснуть и не буду все время думать о твоих глазах, тупой ты гриффиндорский придурок", — подумал Драко и измученно покачал головой.

Как же все-таки чертовски несправедливо, что с ним все это происходит!

Поттер, толкая перед собой коляску с близнецами, догнал детей и начал рассказывать им что-то о том, как люди разрушают среду обитания горилл.

Драко плелся за ними, погруженный в свои беспокойные мысли. Мерлин, что же ему делать? Как прекратить все это безумие?

Наконец они добрали до клеток с ласками. Драко впервые в жизни увидел живых ласок — и удивленно вытаращил глаза. Он и не представлял себе, что они такие миленькие. Ничего общего с рыжим Уизелом.

Драко опустился на колени, чтобы получше разглядеть маленьких снующих туда-сюда зверьков.

— Какие же они хорошенькие! — завороженно сказал он. — Кажется, это и в самом деле мои любимые животные.

Поттер наклонился к нему.

— Серьезно? — Он таращился на Драко с любопытством.

На детей ласки, похоже, особого впечатления не произвели — они почти сразу же помчались к соседней клетке с зайцами.

Драко кивнул.

Поттер опустился на колени рядом с ним.

— И правда хорошенькие, — удивленно подтвердил он, но смотрел почему-то не на зверушек, а на Драко.

Драко взглянул на него и замер. Теперь, когда Поттер не злился, он выглядел как раньше, в школе. Ему все тогда казалось удивительным. Это потом в его взгляде появились озлобленность и разочарование. А поначалу глаза у него светились завораживающим восторгом. Он всегда так красиво радовался жизни.

— Что случилось? — спросил Поттер, не отводя от него взгляда, и улыбнулся.

Драко от этого словно молнией ударило, и тут же закружилась голова — ощущения были потрясающе приятные.

Он отчаянно не хотел всего этого.

— Ты можешь мне помочь? — тихо спросил он. — Пусть все это прекратится.

— Что прекратится? — встревожился Поттер. — Метка болит?

Драко покачал головой и перевел взгляд на ласок. Зверьки как-то влюблено разглядывали его своими черными глазками-бусинками, и это было очень трогательно. Потому что больше никто и никогда так на него не смотрел.

Поттер неожиданно вздохнул.

— Мне пора домой.

Ну конечно, этот Бут уже наверняка скучает без него, подумал Драко и кивнул.

— Мне тоже. Жена уже, наверное, заждалась.

Он знал, что это не так. Им с Асторией больше не о чем было говорить. С чего бы вдруг она стала его ждать? Она ждала Скорпиуса. И больше никого.

— Может, встретимся еще как-нибудь? — предложил Поттер. — Ну, то есть, тебе нужно полностью избавиться от своей гомофобии. Тем более что ты уже делаешь такие успехи. — Он одобрительно закивал.

Опять. Молния прошлась по всему телу Драко, вызывая приятное тепло.

— Пришли мне сову, — попросил Драко и поднялся на ноги.

Поттер кивнул.

— Обязательно, Малфой. Обещаю.

_____________________________________________________________________

*игра слов: прозвище, которым Драко наградил Рона, — weasel — переводится как "ласка".

**PETA (People for the Ethical Treatment of Animals — Люди за этичное обращение с животными) — организация, ведущая борьбу за права животных.

— Я ухожу, — объявила Астория.

Обычно она не мешала Драко, когда он спускался в подвал, в оборудованную своими силами лабораторию, и варил там зелья на продажу. Конечно, он хорошо зарабатывал нумерологическими расчетами для Гринготтса, но, возвращая мэнор, наделал кучу долгов, которые раздавал до сих пор.

— Куда? — спросил Драко и положил на весы семенники ящериц. — По магазинам? На фитнес с Дафной? Или в кино с Панси?

— Я ухожу от тебя, — ответила Астория. — Я переспала с Мишелем.

Семенники были совсем крошечными, и Драко пришлось воспользоваться пинцетом, чтобы переложить их в кипящий котел.

— Кто такой Мишель? — осведомился он и с отвращением отложил пинцет в сторону. Зелье воняло просто зверски.

— Наш медиум, — грустно посмотрела на него Астория.

— Ты переспала с медиумом? — Драко был совершенно растерян. Больше всего ему хотелось выловить из зелья семенники и швырнуть их жене в лицо. — Разве этот тип не должен был спасти наш брак?

— Ну ты же отказался к нему ходить, — возразила Астория.

Драко нахмурился.

— И поэтому ты с ним переспала? У тебя что, не все дома?

Астория смотрела на него с отчаянием.

— Драко, ты же знаешь, что я несчастлива с тобой. В нашем браке нет ни чувств, ни теплоты, ни страсти. И я тебе об этом не раз говорила. И предупреждала, что брошу тебя, если ты не пойдешь со мной к медиуму. А сейчас… ты даже не зол по-настоящему. И совсем не ревнуешь.

— Ты думаешь, можно прожить чувствами, теплотой и страстью? Я многое тебе даю. Я вкалываю как проклятый, чтобы обеспечить тебе достойную жизнь. На чувства у меня просто не остается сил. — Драко покачал головой. Этого и следовало ожидать. Она то и дело поднимала эту неприятную тему. Всегда упрекала его в холодности, а он постоянно отвечал, что понятия не имеет, о чем она говорит.

— Я просто хочу быть любимой, чурбан ты бесчувственный! — выкрикнула Астория. Она была вне себя от ярости.

— Я обнимал тебя. Всегда, когда ты просила, — пробормотал Драко. Она не права. Вовсе он не бесчувственный. Чувств в нем предостаточно. И одно из них — страх. Страх, что она и правда уйдет, как часто грозилась.

— Я хочу, чтобы ты обнимал меня с удовольствием, — выпалила Астория. — Чтобы ты сам этого желал. Я хочу, чтобы ты делал это добровольно и с чувством.

— Ты слишком много от меня хочешь, — заметил Драко.

Он не понимал, чего ей не хватает. Он же любит ее. Для какой другой женщины он так надрывался бы? Он работал практически без передыха — ну, не считая того времени, которое проводил со своими музыкальными инструментами или с Шелли. И все только для того, чтобы Астория, Скорпиус и родители имели все самое лучшее. Неужели он не заслужил этим хоть немного уважения? Ладно, он сходил разок в зоопарк вместе с Поттером. Два часа, когда он не работал и не музицировал. Но это же первый выход на люди за долгие годы! К тому же Астория и сама была рада, когда он сообщил ей, что поведет Скорпиуса в зоопарк.

— Я не спала с Мишелем, — устало призналась Астория. — Я даже не знаю, действительно ли его так зовут. К тому же он гей, если не ошибаюсь.

Драко обрадовался.

— Отлично, значит, мы и дальше можем жить вместе, как раньше. Это же здорово! Я рад.

Астория покачала головой.

— Я думала, хоть эта ложь поможет выудить из тебя немного чувств. Не получилось.

— Так этот медиум гей? — Драко почесал в затылке и бросил взгляд на котел. Семенники почти разварились. Зелье срочно требовало к себе внимания, иначе придется все начинать сначала. — Ну почему вдруг весь мир поголубел? Не понимаю.

— Кажется, он перестал скрывать свою ориентацию после того интервью Поттера, — рассеянно отозвалась Астория и пожала плечами. Она выглядела уставшей. И не на шутку опечаленной.

Драко вздохнул. Если бы он только знал, как снова сделать ее счастливой.

— Ладно. Всего хорошего. — Астория помахала ему и направилась к выходу.

— Увидимся, — кивнул Драко, не отрывая взгляд от котла.

И только закончив варить зелье, он обнаружил, что Астории нет дома. Обычно она в это время уже лежала в постели. Ну и когда она вернется? И куда собиралась пойти? С Дафной на фитнес или с Панси в кино? Он уже толком и не помнил.

Драко разыскал Шелли. Домовуха как раз утюжила себе пальцы. Драко купил ей собственный утюг — и заколдовал его так, чтобы он сильно не нагревался. Так что пальцы Шелли только слегка краснели, но до серьезных ожогов дело не доходило. И домовуха радовалась, получив возможность наказывать себя в свое удовольствие.

— Ты не знаешь, где моя жена? — спросил Драко.

Шелли не ответила. На наказании она всегда концентрировалась так же, как Драко на работе. Он молчал, не желая мешать ритуалу.

— Хозяин Драко, — пропищала она наконец, — Шелли просто хотела быстренько доутюжить мизинец. — Она протянула ему свою морщинистую лапку, которая сейчас выглядела не такой уж и морщинистой.

Драко легонько сжал ее ладошку.

— Где моя жена? — нервно спросил он. В нем медленно поднимался страх.

— Она сказала, что переезжает к сестре, — объяснила Шелли. Особо расстроенной она не казалась. По ее мнению, Астория была лишней в хозяйстве. Для Шелли существовала только одна хозяйка, которую она слушалась беспрекословно, и это была Нарцисса.

Драко потрясенно смотрел на нее.

— Но… она… э… Скорпиус? То есть… мать честная, она же не забрала с собой моего сына?!

Шелли грустно пошевелила ушами, и в ее громадных глазах выступили слезы. Одна из них капнула на руку Драко, которой он все еще сжимал пальцы домовухи.

Драко со стоном опустился на пол и устало потер лицо. Значит, Астория действительно ушла. И забрала у него Скорпиуса.

— Виски, — глухо произнес он. — Поднимись к моим родителям и утащи у Люциуса бутылку виски.

Шелли покачала головой.

— Виски? Хозяину Драко будет плохо.

— Ну же, мне нужно выпить! — твердо сказал Драко. Он никогда не пил. Он многому научился у отца. Действительно многому. К примеру, что алкоголь — это потеря контроля над собой, одутловатое лицо и расстроенная Нарцисса.

Отец начал пить после побега из Азкабана, когда Волдеморту пришло в голову поселиться именно в Малфой-мэноре. Драко не понимал толком, почему Люциус вообще начал пить. И тем более не понимал, почему он не прекратил, когда Поттер уничтожил Темного Лорда.

— Точно? — Домовуха беспомощно покачала головой. — Но хозяин Люциус поймает старую Шелли! Он же сидит на своем виски.

Драко усмехнулся.

— Есть еще урна дедушки Абраксаса. Он ее магически увеличил.

Домовуха была потрясена до глубины души.

— Хозяин Люциус прячет свой виски в прахе хозяина Абраксаса?

Драко кивнул.

— Принеси мне бутылку.

Шелли вздохнула. Она не смела нарушать приказы, даже если их выполнение могло навредить Драко.

— Но потом Шелли должна будет поутюжить себе пальцы на ногах, — предупредила она.

— Можем поутюжить их друг другу, — предложил Драко, — только достань мне виски.

Через два часа Драко был пьян и, пошатываясь, брел по Диагон-аллее. Он бы с удовольствием отправился прямиком к Поттеру, но для этого пришлось бы воспользоваться каминной сетью, а Драко был уверен, что произведет очень плохое впечатление, если неэлегантно вывалится из поттеровского камина.

— Уизел! — позвал он и попытался открыть дверь магазина. Дверь была заперта. Видимо, Уизел работал только днем — что ж, разумно, ночью у него вряд ли кто-нибудь что-нибудь купил бы.

— Эй, открывай! — попросил Драко и посмотрел на бутылку в своей руке. Он сделал еще глоток виски и вздохнул. Он был так измотан. И так пьян.

— Ну же, Уизел, — умоляюще произнес он и забарабанил в окно.

Неожиданно дверь открылась, и Драко тут же выпрямился и постарался не шататься. Он не хотел, чтобы рыжий понял, как сильно он напился.

— Малфой! — злобно выплюнул Уизли. — Что случилось? Какого боггарта ты буянишь? Ты вообще знаешь, который час?

Драко пожал плечами и попытался приветливо улыбнуться Уизелу.

— Избранный… он сейчас принимает или недоступен?

Уизли поморщился.

— С чего бы это? Вы что, договаривались встретиться? Думаю, он уже в постели.

Так, это уже интересно.

— Поттер устраивает аудиенции в постели?

В дверях показалась Грейнджер.

— Привет, Грейнджер, — поприветствовал ее Драко и счел, что он сегодня просто удивительно дружелюбен.

— Уизли, — сказала она.

Драко приподнял бровь.

— Малфой, — поправил он, — меня зовут Малфой.

Что это с Грейнджер? Тоже приняла на грудь, что ли?

— А меня — Уизли, — отрезала она.

Точно. Драко хлопнул себя по лбу.

— Ты пьян? — спросила Грейнджер и отобрала у него виски. — А с рукой что?

— Моя нелегальная домовуха меня поутюжила, — признался Драко, с подозрением наблюдая за Уизелом, который, выхватив виски у жены, с вожделением рассматривал бутылку.

Грейнджер уперла руки в бока. Это живо напомнило Драко Молли Уизли. Не то чтобы он ее хорошо знал, но в гневе как-то видел. Где и когда, он уже не помнил. Кажется, близнецы тогда что-то натворили.

— У тебя есть нелегальная домовуха? — зловеще спросила Грейнджер. — И она себя утюжит? А ты вообще в курсе, что это запрещено законом?

— Она утюжила не себя, — поправил Драко и показал ей руку. — Она утюжила меня. Или это тоже запрещено законом?

— Давай, заходи, — сказал вдруг Уизел и потащил его внутрь. — Не стоит обсуждать все это на улице.

— Хорошо, только детей не разбудите, — пробормотала Грейнджер и добавила, обращаясь к Драко: — Я посмотрю твою руку, ее нужно немедленно залечить.

Драко благодарно позволил заволочь себя в дом и потянулся за своей бутылкой.

— Это останется у меня, — строго заявил Уизел.

Драко насупился. Как это типично для Уизли! С другой стороны, они вели себя с ним так мило, что можно было спокойно высказать им за это немного благодарности. Уизел, в конце концов, беден, вряд ли ему часто выпадает возможность пить такой дорогой виски, который мог себе позволить Люциус.

А потом он подумал о своей бедности и о том, что виски Люциуса уже совсем не тот, что раньше, и его передернуло.

Уизел устроил Драко в кресле и поставил перед ним ведро и стакан воды. Так что Драко сидел сейчас в гостиной уизлевской норы и чувствовал себя здесь, как ни странно, хорошо, даже несмотря на бардак вокруг, еще больший, чем у Поттера.

Грейнджер залечила ему руку и посоветовала непременно зарегистрировать Шелли в министерстве.

У Драко появилось ощущение, будто его завернули в толстый слой ваты. Голова слегка кружилась, и его подташнивало. В ушах шумело, и все казалось каким-то сюрреалистичным. Впрочем, так оно отчасти и было. Он даже стал немного понимать отца. В опьянении определенно была своя прелесть.

А самым лучшим в алкоголе оказалось то, что можно было беспрепятственно выдавать окружающим все, что у тебя на душе, и ничем при этом не заморачиваться. Ведь все прекрасно знают, что ты пьян, и не ждут от тебя адекватного поведения.

Так что Драко преспокойно рассказал Грейнджер о том, что он совсем не понимает Асторию, да и с пониманием мира у него проблемы. Вот только упоминать, что он дрочит, думая о Поттере, он все же не стал. И сообщать ей, что она назвала своих близняшек просто кошмарно, тоже не решился. Все-таки настолько неадекватным он пока не был.

Грейнджер оказалась на удивление понимающей женщиной, хотя ее явно расстраивало, что домовуха Малфоев все еще не получила одежду. "А Грейнджер повзрослела", — подумал Драко. Но выглядела она отлично. Да, она оставалась грязнокровкой, но тем не менее — Драко вздохнул — было бы здорово, если бы у него получилось дрочить, думая о ней. Потому что тогда все было бы намного проще.

Нет, ему совсем не хотелось столкнуться с ревностью Уизела, тем более что мускулы у того были просто ненормально большими, но все же… Так Драко по крайней мере знал бы, что с головой у него все в порядке. И все в его жизни было бы тогда просто замечательно. Но нет, вместо этого — Драко снова вздохнул — он не может отделаться от мыслей о Поттере.

У Грейнджер был шрам на предплечье, точно на том же месте, где у него самого чернела метка, и это их роднило — ну, в каком-то смысле. И она была по-настоящему мила с Драко.

Но Уизел, как ни странно, сумел переплюнуть ее в любезности. Он даже предложил Драко поесть и отправился за Поттером. Поттера Драко требовал без устали. Он непременно хотел его увидеть, хотя точно знал, что потом горько об этом пожалеет.

И тот наконец пришел. Вначале из камина выбрался Уизли, потом Поттер, а вслед за ними — Драко поморщился — этот Бут. Хотя его Драко совершенно точно не заказывал.

Волосы у Поттера, как всегда, торчали в разные стороны, и это показалось Драко невероятно очаровательным. Одет Поттер был в пижаму с огромным сничем на груди, а на ногах красовались пушистые, потрясающе уютные на вид тапочки. Драко тут же захотелось купить себе такие же. Чудесно было бы иметь в жизни хоть что-то уютное.

Он перепугался до икоты, когда Поттер подскочил к нему со зверским выражением на лице и сердито спросил:

— Малфой, и что это значит?

Драко поднял руки и с отчаянием покачал головой. Рассказывать все еще раз было выше его сил.

— Спроси у Грейнджер, — устало попросил он.

— Уизли! — поправила его Грейнджер и подтолкнула Поттера к дивану.

— Привет, Бут, — сказал Драко и помахал рукой. Бут умудрялся выглядеть слишком по-гейски, даже просто стоя у двери и глядя на Драко так, словно у того лицо было в синюю крапинку.

— Блюй в ведро, если станет плохо, — обеспокоенно предупредил Уизел, и Драко успокаивающе кивнул ему. Блевать на людях? Да ни за что на свете!

— Его бросила жена, сбежала с сыном, — докладывала между тем Грейнджер. — И еще у него живет нелегальная домовуха.

Поттер кивнул.

— Знаю. Ее зовут Шелли.

— Знаешь? И не доложил в отдел регистрации эльфов? — Грейнджер вконец растерялась.

— Ох, Гермиона, ну не могу же я отобрать у этого бедолаги всех его эльфов. К тому же ей там хорошо. Она его любит, — сказал Поттер.

Драко озадаченно посмотрел на него.

Грейнджер разозлилась.

— Все домовые эльфы любят своих хозяев, Гарри, как бы те с ними ни обращались.

— Я такой ми-и-илый с Шелли, — возмущенно сообщил Драко, и его все-таки вырвало. Уизел заботливо держал ведро перед его носом. Бут выглядел так, словно его и самого сейчас вырвет, что Драко очень порадовало. Он терпеть не мог этого педика.

— Ну что, может, пойдем уже спать? — слабо поинтересовался Бут у Поттера.

— Кто с кем? — любезно осведомился Драко и, блаженно улыбаясь, окинул взглядом присутствующих. Наконец-то он узнает, кто с кем трахается в этой сомнительной компании.

— Что за вопрос, Малфой? — удивился Уизел. — Гарри и Терри пойдут к себе, ты отправишься домой, а мы с Гермионой останемся здесь.

Драко покачал головой.

— Я не собираюсь подниматься из этого кресла, — категорично заявил он.

Бут застонал, Поттер скрестил руки на груди, а Уизел слегка побледнел. Наверное, он боялся, что Драко опять начнет блевать.

— Ты не можешь здесь ночевать, — растерялась Грейнджер. — У нас, знаешь ли, дети. Утром у меня не будет времени даже сделать тебе кофе. Да как ты вообще себе это представляешь? У меня четверо детей и непростая работа. А Рону нужно с самого утра открывать магазин.

Ну уж к ее-то детям Драко не имел никакого отношения. Он натворил в жизни много глупостей, но в том, что у Грейнджер четверо детей, он был точно не виноват. Поэтому он счел, что не слишком-то вежливо с ее стороны не предложить ему крыши над головой.

— Ну, тогда мы заберем тебя к себе, — вздохнул Поттер. Особо счастливым он при этом не выглядел. Правда, Бут выглядел еще несчастнее. А точнее, он был жутко зол.

— Гарри, ты не можешь спасти весь мир! — заверещал он. — Вот только пьяного Пожирателя нам не хватало!

Драко Поттеру то же самое говорил. Первое, а не второе, разумеется.

— Ну, это же всего лишь на одну ночь, золотце, — засюсюкал Поттер. Он подошел к Буту и поцеловал его. Драко опять вырвало. И он был рад, что Уизел все еще держит ведро перед его лицом.

Стоять прямо Драко не мог, так что ему пришлось отправляться по каминной сети вместе с Поттером. И быть при этом к нему так близко, что голова снова закружилась.

— Я тебя сразу же отпущу, — пообещал Поттер. — Потерпи немного, ладно?

Драко кивнул и закрыл глаза, почувствовав руку на своей талии.

В гостиной, где беспорядка со времени его последнего визита значительно прибавилось, Поттер действительно тотчас же отпустил Драко. Бут прибыл сразу после них и с проклятиями выскочил из комнаты. Дверь он захлопнул за собой с ужасающим грохотом, и Драко предположил, что он так и не смирился с тем, что у них переночует кто-то из Малфоев.

— Будешь спать здесь, на диване, — объявил Поттер. Он поднял палочку и произнес заклинание. Вещи взлетели с дивана и приземлились в углу. Если Поттер всегда так убирает, то ничего удивительного, что здесь такой бардак. Драко вздохнул. Ему хотелось наконец прилечь. Голова кружилась, и вообще было плохо.

— Подожди немного. Сейчас устрою тебя поудобнее, — мягко сказал Поттер, и Драко судорожно сглотнул. Поттер был таким сладеньким в этой пижаме. И Драко наверняка будет ужасно стыдно за эту мысль завтра, когда он проснется.

Будто ему и без того проблем не хватает. Жены нет. Сына нет. Опозорен перед Грейнджер, Уизелом, Поттером и даже перед этим Бутом. Наверное, стоит заснуть и никогда больше не просыпаться. Да и зачем ему просыпаться, если Скорпиуса нет? Для кого работать целыми днями? Для кого теперь дышать?

Он наблюдал за тем, как Поттер трансфигурирует грязный диван в уютную постель. Чудесное место, чтобы заснуть и не проснуться, решил Драко.

— Тебе еще что-нибудь нужно? — поинтересовался Поттер, глядя на него.

— Я… не знаю, — Драко развел руками и беспомощно посмотрел на него.

— Давай, ложись, — заботливо попросил Поттер. — Утром все будет казаться совсем другим.

Драко кивнул и на негнущихся ногах подошел к нему вплотную. Он жадно рассматривал Поттера. Зеленые глаза, уродливые очки, шрам, сделавший его знаменитым, небритый подбородок, улыбка на губах и волосы, торчащие в разные стороны. И сердце, которое бьется для всех обиженных и обездоленных.

Драко подался вперед и поцеловал Поттера. Он пьян. Никто его за это не осудит. Ну, кроме него самого. Но с ненавистью к самому себе он жить сможет. Он живет с ней уже много лет.

Губы у Поттера были невероятно мягкими и теплыми. Драко закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями, а когда снова открыл их, увидел, что Поттер смотрит на него с каким-то непонятным выражением на лице.

А потом Поттер отпрянул и покачал головой.

— Я не могу с тобой целоваться, Малфой.

— Почему нет? — спросил Драко и, плюхнувшись на диван, подтянул ноги к груди. Горло сжало от желания заплакать. Он поцеловал Поттера! Жизни конец. Поцеловать мужчину! — Из-за Бута? — спросил Драко. Он чувствовал себя таким жалким. — Или из-за того, что меня вырвало?

Поттер покачал головой и улыбнулся.

— Тогда почему нет? — Драко с трудом проглотил ком в горле. Да, лучше всего будет не просыпаться. Он просто не создан для этой жизни.

— Я не целуюсь с натуралами, — сухо ответил Поттер. — К тому же, завтра ты будешь об этом жалеть, как только сможешь трезво мыслить.

Драко кивнул. Поттер прав. Он уже жалел. Жалел, несмотря на то, что это было так приятно. Но… нет, он не должен этого делать.

— Спокойной ночи, — улыбнулся Поттер. — И не переживай. Ты не первый натурал, который по пьяни поцеловал мужчину. Геем тебя это не делает.

Драко снова кивнул и, улегшись, отдал себя в руки Морфея.

Драко проснулся с дикой головной болью. И первым, кого он увидел перед собой, был голый мужчина.

Крепко зажмурившись, Драко горько пожалел, что не умеет аппарировать. Он не смог этому научиться. Раньше он иногда аппарировал с отцом, но с тех пор давно уже вырос, а этим искусством так и не овладел.

И что только могло понадобиться Буту посреди ночи возле холодильника? Да еще и голышом?

После того, как хлопнула дверь, Драко снова открыл глаза. Бут ушел. Хорошо. Голова болела просто невыносимо. Вот это уже нехорошо.

Он уставился в потолок. Скорпиуса нет. Астории нет. А они оба ему так нужны! Он ведь любит их. Ну почему Астория никогда не чувствовала, что он ее любит?

Вздохнув, он повернулся на бок. Как бы ему хотелось заплакать! А еще хотелось, чтобы рядом была хотя бы Шелли, которая сказала бы ему, что все снова будет хорошо.

В следующий раз он проснулся от того, что кто-то звал его по имени.

У дивана стоял Поттер и протягивал Драко какой-то пузырек.

— Что это? — вздохнув, спросил Драко и сел, с подозрением разглядывая стеклянный сосуд.

— Антипохмельное. — Поттер казался слегка раздраженным, но заботливость, тем не менее, не растерял.

Драко кивнул и влил в себя содержимое пузырька. Всего несколько секунд — и зелье подействовало. Он по-прежнему чувствовал себя не очень хорошо, но все же намного лучше, чем раньше.

— Мы не могли бы — о Мерлин! — не могли бы забыть о том, что произошло вчера? — Драко потряс головой. Он поцеловал Поттера! Мерлин, он поцеловал Поттера! И вспомнил об этом только сейчас! Он спокойно валялся здесь, у этих педиков, как будто ничего не случилось, — и напрочь забыл обо всем, что вчера наворотил.

— Мерлин! — выдохнул Драко и схватился за голову. — Ты только не подумай, что я…

— Не дергайся, Малфой. Ты был пьян. — Поттер сел в кресло рядом с диваном, на котором лежал Драко.

Драко застонал.

— Это… О Мерлин. Мне не нравятся мужчины, пожалуйста, поверь мне! — Слов, чтобы выразить все, что он сейчас чувствовал, попросту не было. И Драко сомневался, что сможет когда-нибудь снова посмотреть Поттеру в глаза.

Поттер выразительно покачал головой.

— Ты считаешь, что я… Поттер! — Мысли беспорядочно заметались в голове. Ну и как теперь донести до него, что Драко не такой, как он сам? Как заставить его в это поверить?

— Это и правда не так, — еще раз с жаром заверил его Драко.

— А по всем признакам выходит, что так, — упрямо заявил Поттер и скрестил руки на груди.

Драко уставился на него, напряженно размышляя. И тут его осенило.

— Ты же говорил вчера, что натуралы иногда целуют других мужчин и геями их это не делает.

Поттер улыбнулся. Выглядел он при этом очень мило — нет, поправил себя Драко, он выглядел по-идиотски.

— О, это ты, значит, запомнил? Я так сказал, только чтобы не вызвать у тебя кризис самосознания. — Поттер перестал улыбаться и подался вперед. — Знаешь, в чем твоя проблема? Ты устраиваешь целое представление, стоит кому-нибудь хоть намекнуть на то, что ты, возможно, гей. Если бы я сказал такое Рону, он бы только пожал плечами. — Поттер сделал паузу и многозначительно закончил: — Потому что он знает, чего хочет.

— Я тоже знаю, чего хочу, — запротестовал Драко. — Я хочу, чтобы ко мне вернулась жена. И ты должен поверить, что я не… что я не гей. — Одна только необходимость произносить это слово вслух порядком нервировала.

— Мне все равно, кто тебя привлекает, мужчины или женщины, — заявил Поттер. — Хватит мне что-то доказывать. Мое мнение от этого вряд ли изменится, нравится это тебе или нет.

Драко вздохнул и сплел пальцы в замок. Ну вот как его переубедить?

— Но мне не все равно, что с тобой происходит, Драко, — вдруг прошептал Поттер, вырывая его из мыслей. — Что случилось? Почему ты стал таким… таким странно замкнутым?

Поттер покачал головой; он казался немного расстроенным, и Драко почувствовал себя совершенно очарованным выражением на его лице.

— Каждый раз, когда я думаю, что что-то понял, ты снова ставишь меня в тупик. И куда, скажи на милость, подевался тот эмоциональный мальчик, каким ты когда-то был? Такое чувство, что тебя поцеловал дементор.

— Я не педик, Поттер, — огрызнулся Драко — очаровываться ему совсем не хотелось.

Тот вздохнул:

— Ну что ж, если это сделает тебя счастливым, то так и быть — я тебе верю.

Драко поднял бровь, очень уж неубедительно это прозвучало.

— Думаю, я просто сыт всем этим по горло. Везде только говорят что о педиках, — жалобно пробормотал он. — Кажется, что тебя заставляют быть таким же.

— Бедный, бедный гомофоб Драко, — умилился Поттер. Слышать из его уст свое имя было очень приятно. Он выговаривал его как-то не так, как все остальные. — Я надеюсь, тебе не придется запираться в Мунго из-за того, что ты не можешь смириться с существованием в этом мире гомосексуальности.

— Да, не могу. Это словно потоп какой-то!

Драко со злостью глянул на Поттера, но тот рассматривал его без всякой издевки, все с той же милой улыбкой.

Неожиданно Поттер посерьезнел.

— Не думай об этом. Лучше прибереги силы для жены и сына.

Застонав, Драко потер глаза. Скорпиус. Он потерял Скорпиуса.

— Мой сын… — Драко с отчаянием посмотрел на Поттера. Волосы у того, как всегда, торчали дыбом, словно щетинки у щетки. Но, к сожалению, это совершенно не мешало ему выглядеть очаровательно. — Он мне очень нужен.

— Не так уж и много ты думал о нем все это время, Малфой. Я видел, как вы общаетесь друг с другом. Ты не в состоянии найти с ним общий язык. Почему ты с ним не летаешь? Я этого просто не понимаю. — Во взгляде Поттера читалась растерянность.

— Я не могу летать, — глухо сознался Драко. Он никогда и никому еще об этом не рассказывал.

— Прекрати нести чушь, раньше же ты летал. И теперь, конечно же, можешь! — нахмурился Поттер.

— Нет, не могу, — повторил Драко, — и пожалуйста, перестань все время говорить об этом.

Поттер покачал головой.

— Тебе еще что-нибудь нужно или уже уходишь?

Драко растерянно моргнул. Интересно, что же он снова сделал не так? Он бы с удовольствием остался здесь еще ненадолго. Прямо в центре этого бардака, закопавшись в подушки, которые так любезно наколдовал ему Поттер. Впервые за долгое время он спокойно проспал всю ночь и ни разу не подрочил. Так что можно считать, что Поттер и в самом деле вылечил его от одержимости.

— Мне пора в министерство, Малфой, — объяснил Поттер и скрестил руки на груди.

Драко кивнул и поднялся. Он спал одетым, только стащил с себя обувь и мантию. Сейчас он пойдет домой и примет душ. Но вот что ему делать дальше?

Теперь, когда у него не было Астории и Скорпиуса, он мог спокойно бросить работу, продать Малфой-мэнор и забиться в какую-нибудь дыру. Единственным, что до сих пор помогало ему держаться на плаву, были жена и ребенок. Даже если они никогда этого и не понимали.

Драко обулся, злясь на Поттера, наблюдавшего за каждым его движением. Поморщившись, натянул мантию. Что же он все-таки сделал не так, раз Поттер всего за секунду стал таким странным?

— Спасибо, — пробормотал Драко.

— Не за что, — ответил Поттер. Он склонил голову к плечу — невероятно очаровательно, будь оно все неладно. Драко тяжело сглотнул. — Если что-то случится, пришли мне сову, хорошо?

У Драко потеплело на сердце; он даже споткнулся, забираясь в камин. Он кивнул на прощание, и последнее, что мелькнуло у него перед глазами, была улыбка на лице Поттера.

Дом встретил его давящей тишиной.

— Шелли рада, что с хозяином Драко все хорошо, — пропищала выскочившая навстречу домовуха. Драко улыбнулся. Хоть кто-то готов его поддержать.

— Буду в музыкальной комнате, — тихо сказал он. Шелли взволнованно кивнула.

Драко сел на табурет и задумался, не достать ли ему скрипку или все же сыграть что-нибудь на пианино. Приняв, наконец, решение, он бережно коснулся клавиш. Стоило ему только начать играть, и он почувствовал, как ему становится легче дышать.

Медленно, очень медленно его мысли обретали ясность. Астория ушла и забрала с собой Скорпиуса. Он поцеловал Поттера — но это сейчас не главное. Хотел ли он, что бы Астория вернулась? Да. Был ли он в этом уверен? Нет. А как насчет Скорпиуса? Да, да и еще раз да.

Его прервала рассерженная мать, вихрем влетевшая в комнату.

— Драко, что здесь происходит?

Драко прекратил играть и устало потер глаза. Хотя антипохмельное зелье Поттера и помогло, он все равно чувствовал себя страшно измученным.

— Астория меня бросила, — сообщил он матери. — А я украл у отца виски и ночевал у Поттера.

Нарцисса недоверчиво уставилась на него и беспомощно развела руками, показывая, что совсем ничего не понимает.

Так что ему пришлось рассказать все с самого начала. О том, как Астория угрожала ему уйти, и о том, что он ей не верил. О том, что она забрала Скорпиуса и переехала к сестре. О том, как он напился с Шелли и как они утюжили друг другу пальцы, и о том, как он потом отправился в магазин Уизли.

К таким выходкам с его стороны Нарцисса определенно не привыкла. Он еще никогда не напивался и не принимал наркотические зелья. Он никогда не ходил по вечеринкам и всегда ночевал дома.

То, что он стал Пожирателем смерти, вообще отбило у него всякое желание развлекаться со сверстниками. Он всегда хорошо себя вел и пытался быть примерным мальчиком для своих родителей.

Поэтому неудивительно, что Нарцисса разглядывала его сейчас совершенно озадаченно.

— Ты спал у Поттера? И утюжил себе руки?

— Нет, — поправил ее Драко, — руки мне утюжила Шелли, этим своим зачарованным утюгом. Да ладно, все было не так уж и плохо. Ей нравится проводить со мной время.

Нарцисса вздохнула.

— Так обратись к Грейнджер, что ли. В магазине ее мужа можно купить игры, специально придуманные для того, чтобы домовики и их хозяева могли веселиться вместе.

Драко покачал головой. Хотя его мать ни разу не переступала порог уизлевского магазина, она была в курсе того, что там происходило. Она с удовольствием прочитывала все, что только писали в газетах о Золотом трио. Тайком. Как правило, в то время, когда Люциус тайком напивался.

— А потом ты ночевал у Поттера? — Нарцисса растерянно смотрела на него. — Драко, но он же… — Она нервно огляделась вокруг, словно желая убедиться, что поблизости нет маленьких детей, которые могли бы случайно подслушать ее слова. Вот это уж вряд ли, если учесть, что Скорпиус здесь больше не живет. Затем она откашлялась и закончила: — Он же голубой, Драко. Люди могут напридумывать себе всяких глупостей, если ты… э… если тебя там заметят и если вы будете проводить много времени вместе. И, э-э, ваш визит в зоопарк — о нем писали в газете.

У Драко руки опустились — прямо на клавиши пианино. Ну ничего себе. Они же ходили в маггловский зоопарк! Откуда там взялись волшебники-репортеры?

— Ты же не голубой, правда? — Нарцисса недоверчиво разглядывала его.

Драко вздрогнул и прикусил губу. Конечно же он не голубой! Как это вообще пришло ей в голову? Он улыбнулся матери.

— Мама, ну что за вопросы?

Нарцисса пожала плечами.

— Мы с отцом одно время думали, что ты можешь оказаться геем. Ты был тогда совсем молоденьким и увешал всю комнату плакатами с квиддичными игроками. Ну, а в наше время это не так уж и плохо. Хвала Поттеру.

Неожиданно Драко осознал, как же сильно он все-таки ненавидит Поттера. Если даже его собственная мать стала поклонницей этого мелкого террориста и одобряет все, что он делает… Нет, он тогда просто не знает, как ему жить в этом мире дальше.

Нарцисса внимательно рассматривала его. В ответ он бросил на нее раздраженный взгляд.

Почему они все так его разглядывают? Астория, Поттер, мать. Он вопросительно приподнял бровь.

Нарцисса улыбнулась.

— Все-все, уже ухожу и даю тебе поиграть, не беспокойся.

Смысла в том, чтобы и дальше вести счета для Гринготтса, Драко не видел. Он, правда, был по уши в долгах, но старательно загонял эту мысль глубоко в подсознание. Туда, где она могла уютненько устроиться рядом с его тайной одержимостью Поттером и, если повезет, не мучить его больше.

Астория твердо вознамерилась с ним развестись. И Драко было очень больно от того, что она даже разговаривать с ним не хотела. Общение шло через Дафну, иногда к этому подключался Тео. Они заблокировали камины и отказывались подзывать к очагу Асторию или хотя бы Скорпиуса.

А потом к Драко заявился Поттер. Одарил его сияющей улыбкой и попросил разрешения войти. Он охотно согласился с тем, что Драко не гей, и не пытался до него дотронуться. И ни словом не напомнил о поцелуе. Выглядел он просто замечательно. И Драко поверил, что этот парень действительно может спасать миры. Во всякой случае, он надеялся, что Поттер сумеет спасти его собственный мир.

— Для начала тебе нужно наладить отношения с сыном, — заявил Поттер и принялся составлять план.

Он был совершенно невыносим, но вместе с тем его дурацкая привычка улучшать все, что только попадется под руку, каким-то непостижимым образом успокаивала Драко. Как ни странно.

— Подумать только, ты выкроил для меня время, — заметил Драко и мрачно уставился на свой чай. С алкоголем отца он решительно завязал. Так будет лучше. Эта штука была не иначе как изобретением дьявола, а от чая хотя бы не болела голова.

— И не говори, чудо из чудес. Отменили встречу в магическом доме престарелых, так что у меня появилось окно между подиумной дискуссией об условиях содержания животных и минутой молчания в память о жертвах Второй мировой войны, — просиял Поттер.

Драко только и мог, что завороженно таращиться на него.

— Эй, ты же, в конце концов, председатель инициативной группы помощи гомофобным придуркам, — добавил Поттер. — Ну как я мог к тебе не прийти? Твоя организация близка моему сердцу.

Драко пожал плечами.

— Похоже, я ее единственный член.

Поттер серьезно кивнул.

— Это точно. Не так уж и много осталось людей, которым трудно принять чью-то нетрадиционную ориентацию. Даже твой отец не проклял меня, когда мы с ним на днях столкнулись в министерстве.

— Это он просто палочку не успел найти, — снова пожал плечами Драко, удивляясь, что могло понадобиться отцу в министерстве.

— Вполне возможно, — задумчиво протянул Поттер и хлопнул в ладони. — Так, давай-ка лучше решим, как нам спасти твои отношения с сыном. Чем он увлекается? Что любит?

— Летать, — пробормотал Драко.

Поттер помрачнел, но тут же тряхнул головой.

— А еще?

Драко задумчиво пожевал губу. Он только сейчас сообразил, что толком и не знает, чем занимался днями напролет его сын. Он знал только, что Скорпиус не вертелся у него под ногами и запирался у себя в комнате, но что он там делал — об этом Драко, оказывается, не имел ни малейшего представления.

Поттер уставился на него с каким-то ужасом, и Драко забеспокоился. Зло глянув в ответ, он отвернулся.

— Может, тогда стоит осмотреть его комнату? — осторожно предложил Поттер.

В комнате Скорпиуса Драко не был целую вечность. Он нерешительно поднялся и, повернувшись к Поттеру, торопливо пробормотал:

— Я люблю своего сына. Пожалуйста, поверь мне.

Поттер кивнул. Он положил руку на плечо Драко — и тут же убрал ее, когда тот дернулся.

— Я знаю, Драко. Не нужно меня в этом убеждать. Я и так уже все понял.

Драко с благодарностью взглянул на него и повел его в комнату сына.

Он не любил, когда кто-то заходил к нему самому, и точно так же не любил врываться к другим, даже если это был его сын, так что у детской он притормозил. Но Поттер показал себя мужественным героем — каким он на самом деле и был — и решительно открыл дверь.

Комната была немного похожа на ту, где когда-то жил Драко и где теперь обитала Шелли. Она была большой, просторной и светлой. И обставленной старой тяжелой мебелью.

— Ого! — сказал Поттер, оглядываясь. — Да она не меньше, чем весь дом Дурслей. Кажется, одна только кровать Скорпиуса больше той конуры, где я когда-то жил.

Драко нерешительно топтался в центре комнаты. Малфой-мэнор был слишком большим для маленькой семьи, и с тех пор как они лишились домовых эльфов, стало довольно трудно поддерживать в нем порядок. Драко задумался, не стоит ли и в самом деле продать дом. Его зазнобило, когда он принялся осматриваться. Он пахал на двух работах, потому что надеялся, что сможет этим показать Астории и Скорпиусу, как сильно их любит. Но из этого так ничего и не получилось.

— Он рисует, — сказал Поттер и кивнул в угол, увешанный рисунками и уставленный чистыми холстами. Там же обнаружились и краски, как магические, так и маггловские. Драко задался вопросом, кто все это приобрел. Он не мог припомнить, чтобы Скорпиус когда-нибудь просил его купить краски.

— Он весь в тебя, — констатировал Поттер и протянул Драко рисунок, на котором был изображен лев из зоопарка. Перед клеткой стояли двое рыжеволосых детей — Роза и Хьюго.

— Что ты имеешь в виду? — забеспокоился Драко.

— Ты тоже творческая личность, — объяснил Поттер и улыбнулся. — В этом он твоя точная копия. И увлечения у вас похожие. Он рисует, ты занимаешься музыкой. Ну разве это не чудесно, что даже при такой пропасти между вами у вас столько общего?

Драко чувствовал себя здесь очень неловко. Это нечестно по отношению к Скорпиусу, что они с Поттером так бесцеремонно разглядывают его рисунки.

— И он тебя любит, — добавил Поттер и протянул ему еще одну картинку. На ней был изображен сам Драко, сидящий за пианино. Внизу корявым детским почерком Скорпиус вывел: "Папа счастлив, только когда играет музыку".

Драко с трудом проглотил ком в горле. Рисунок его почему-то очень сильно задел.

— Послушай, Драко, — осторожно сказал Поттер, — ты же понимаешь, что с тобой что-то не так? Ты же знаешь, что у тебя проблемы, правда? Ты ведь не хочешь, чтобы с твоим сыном случилось то же самое?

Драко напрягся и впихнул рисунок Поттеру в руки. Нет, нет и еще раз нет. Он не желал, чтобы его анализировали. Он молча покачал головой.

Но Поттер не унимался.

— Чувство, что ты не понимаешь этот мир и людей, которые в нем живут, то, что тебя все вокруг сбивает с толку, и то, что ты не знаешь, чего не хватает Астории, — неужели ты хочешь, чтобы у Скорпиуса были такие же проблемы?

— Я не могу по-другому, Поттер, — пробормотал Драко и нервно зашагал по комнате. Ну почему это ни до кого не доходит?

— Знаю, Драко. Тебе и не нужно полностью меняться. Но придется немного постараться, чтобы наладить отношения со Скорпиусом. Он же тебя так любит. Разве ты этого не видишь? — Поттер снова протянул ему рисунок и с любопытством уставился на Драко.

Драко осторожно положил картинку к остальным рисункам.

— Я тебя сейчас обниму, Драко. Не бойся, ты не станешь из-за этого геем, ладно? — Поттер подошел к Драко поближе. — Можно?

Драко сдавило горло. Он никогда не любил обниматься. А уж обниматься с мужчинами тем более. Они же сильнее женщин и запросто могли бы его случайно задушить.

Но Поттер был очень нежен. Он просто положил ладонь ему на плечо, а потом, дав Драко несколько секунд, чтобы привыкнуть к прикосновению, осторожно обхватил другой рукой за талию.

И все это время нашептывал Драко на ухо какие-то успокаивающие глупости.

"Как же с ним все легко", — подумал Драко и нерешительно пристроил руки на его спине. Он не знал, куда их еще подевать, и спина Поттера показалась ему самым подходящим местом.

— Все хорошо, Драко? — спросил Поттер.

Драко вздохнул.

Поттер почему-то счел это знаком прижать его к себе покрепче. Не так крепко, чтобы Драко испугался задохнуться, скорее все так же нежно и осторожно.

А потом Поттер его отпустил. Драко откашлялся. Ему казалось, что он сейчас упадет. Обниматься с Поттером оказалось не так уж и плохо.

— Ты позволил Шелли отутюжить тебе пальцы, просто чтобы сделать ей приятное. Как считаешь, ты сможешь что-нибудь нарисовать, чтобы сделать приятное Скорпиусу? — спросил Поттер. Он прямо сиял от счастья.

Драко стало тепло — наверное, последствия объятий, решил он.

— Думаю, да, — сказал он Поттеру.

— Я поговорю с Дафной и Асторией, Драко. Они не могут забрать у тебя сына. Ты сможешь видеться со Скорпиусом и рисовать вместе с ним, хорошо? — Поттер показал на картинки.

Драко кивнул и снова кашлянул.

— Хорошо. Так и сделаем, — согласился он.

Поттер слово сдержал. Оно и понятно, наверняка это прописано отдельным пунктом в его контракте Героя и Избранного.

Впрочем, неважно. Главное, что он выполнил обещание и поговорил с Дафной и Асторией.

Драко было абсолютно все равно, что именно он им сказал. Он полностью доверял Поттеру и был твердо уверен в том, что тот все сделает правильно. И плевать, что заодно — Драко был в этом уверен — он обсудил с сестрами Гринграсс, какой же Малфой все-таки странный. Бесчувственный и холодный.

Драко знал, что чувств в нем предостаточно. Он только не знал, как извлечь их наружу. И, к сожалению, понятия не имел, как объяснить жене, Поттеру, родителям и всем остальным, кто считал его странным, что у него всего лишь не получается выразить свои чувства словами. Они были где-то глубоко внутри. Они там были. Он просто не мог их показать.

В одну из суббот в мэнор пришел Скорпиус. Сын смотрел на Драко настороженно, зато, завидев Поттера, засиял. И Драко с горечью подумал, что было бы намного лучше, если бы отцом Скорпиуса был Гарри.

Они отправились в сад рисовать — Скорпиус, Поттер, Драко и Шелли. Последняя, правда, не рисовала, а тщетно пыталась затолкать палец в точилку для маггловских карандашей. Она всегда неустанно искала новые возможности для наказания.

Денек выдался слегка прохладным, так что они натянули теплые куртки, а Скорпиус еще и шапку. У Шелли одежды не было, равно как и желания иметь ее — даже Поттер, угрожая применить силу, не смог заставить ее взять у Драко хоть что-нибудь. Так что она просто завернулась в одеяльце.

Это было то самое одеяльце, в которое эльфы когда-то заворачивали Драко после купания. Тогда все еще было отлично — Люциус не пил, а семья Малфоев не сидела по уши в долгах.

Поттер предложил нарисовать присутствующих, так что Драко пытался сейчас изобразить Скорпиуса, Шелли и Поттера.

Рисовать Поттера было непросто. Его лицо получилось настолько маленьким, что Драко никак не удавалось пристроить ему на лоб шрам. Это ужасно раздражало, и Драко уже подумывал попросту начать все сначала, но тут Поттер сказал, что вовсе не нужно так скрупулезно придерживаться деталей.

Так что Драко спокойно поместил молнию ему на живот, примерно там же, где у него самого красовался шрам от поттеровской Сектумсемпры.

Рисовать Шелли оказалось еще хуже. Ростом она, как-никак, даже не дотягивала до Поттера, и выписывать ее тонкие длинные пальцы было сущим мучением. Ну, зато с глазами проблем не возникло.

Драко довольно посмотрел на рисунок.

Оставался только Скорпиус. Драко бросил взгляд на сына, полностью погруженного в рисование. Похоже, Поттер был прав — это занятие значило для Скорпиуса то же, что для него самого музыка.

Прямо сейчас Скорпиус старательно изображал маленькую птичку, парящую над головами Поттера и Драко. Картинка уже была почти готова.

— Здорово у тебя получается, сынок, — сказал Драко. Поттер улыбнулся, из чего Драко сделал вывод, что похвалить сына было правильным решением.

Он постарался запомнить тонкие черты лица Скорпиуса и попытался как можно точнее перенести их на бумагу.

— Ой, — пискнула вдруг Шелли и расплакалась. Драко испуганно подскочил и обеспокоенно посмотрел на нее.

— Шелли очень надеется, что хозяину Скорпиусу больше не нужно это пыточное орудие, — отчаянно запричитала домовуха.

— Почему? — спросил Скорпиус, удивленно глядя на нее.

Шелли разревелась пуще прежнего.

— Шелли не может стащить его с пальца, — прорыдала она.

Она подняла вверх руку. Ее палец намертво застрял в точилке. Чтобы показать, что она действительно не снимается, Шелли несколько раз с силой ее дернула.

Поттер выглядел довольно встревоженным.

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не смела наказывать себя незнакомыми предметами! — резко сказал Драко. Он вздохнул и задумался, нет ли какого-нибудь заклинания, которое могло бы убрать точилку с пальца, не причинив Шелли вреда.

— Шелли знает, что делать! — заявила домовуха и радостно подпрыгнула. — Шелли просто откусит себе палец!

— НЕТ! — в один голос заорали Поттер и Скорпиус и схватили ее за палец, чтобы она не смогла запихать его в рот.

— Драко, у тебя есть что-нибудь, чем можно смазать точилку? Что-нибудь скользкое? — Поттер смотрел на него с отчаянием.

Драко задумчиво кивнул. Ему на ум сразу же пришла смазка, которую он когда-то украл из поттеровского чемодана. Правда, если он ее принесет, то Поттер тут же поймет, что это Драко ее взял. Мерлин, сколько же времени прошло с тех пор? Полгода?

Он взглянул на заплаканную Шелли, все еще пытающуюся откусить себе палец. С другой стороны, Поттер и так знает, что смазку у него стащил Драко, так что терять нечего.

— Да, пожалуй, кое-то у меня есть, — тихо сказал он.

Скорпиус пораженно уставился на него.

— Так иди и принеси! Посмотри, у Шелли палец уже синеет!

Драко торопливо кивнул и поднялся. Он не мог допустить, чтобы палец Шелли посинел — так и до гангрены недалеко.

Смазка все еще лежала в его прикроватной тумбочке. Драко не брал ее в руки уже целую вечность. Он покраснел, представив себе, как ею пользовался Поттер, и затряс головой: одна только мысль об этом — и та противна. Кроме того… Драко вдруг задался вопросом, как это вообще возможно физически. Ведь даже с гелем огурец в замочную скважину не протолкнуть. Нет! Нет! Он не станет об этом думать! Никогда больше!

Он пробормотал заклинание, убирающее с лица румянец, схватил мерзкую смазку и помчался вниз.

Поттер нахмурился, увидев тюбик.

— Подошло бы и обычное оливковое масло, знаешь ли, — заявил он.

Драко раздраженно закатил глаза, взял расстроенную Шелли за руку и смазал ее опухший палец гелем. Производитель не бросал слов на ветер — гель действительно был невероятно скользким, и Драко казалось, что чем больше он натирает палец и чем больше смазки пытается залить под точилку, тем больше та сдвигается с места.

В глубине души Драко злился, что даже не подумал о масле, а ведь его было полным полно на кухне и даже в лаборатории. Но беспокойство за Шелли заставило его забыть обо всем на свете.

Скорпиус и Поттер вернулись к своим рисункам. Гарри, правда, не столько рисовал, сколько посматривал на Драко, и взгляд у него при этом был очень странным. Драко никак не мог понять, что он означает. Все, что он уловил, так это то, что Поттер, похоже, заинтригован. Но Драко понятия не имел, с чего бы это. Поттер ведь прекрасно знал, кто взял у него смазку.

— Хозяин! — неожиданно закричала Шелли. — Оно сползает!

Скорпиус поднял глаза и заулыбался.

— Вот это да, папа, у тебя получилось!

Драко стащил точилку с несчастного пальца и положил ее перед Скорпиусом. И улыбнулся сыну.

Видеть, что Скорпиус им гордится, было здорово. Гордится им, своим отцом. И Драко был по-настоящему счастлив, что сам спас Шелли, хотя поблизости маячил герой-профессионал.

— Так ты все-таки оставил ее тогда себе, — констатировал Поттер, кивая на тюбик со смазкой, когда Скорпиус убежал к Нарциссе за напитками, а Шелли ушла в туалет.

Драко почувствовал себя более чем неуютно, оставшись с Поттером наедине. Он пожал плечами.

— Почему? — спросил Поттер. — Почему ты просто в этом не признался?

— Тебе деньги нужны? — закатил глаза Драко. — Заплатить тебе за эту проклятую штуку?

— Не в деньгах дело, — покачал головой Поттер и вздохнул.

Драко зло глянул на него — во всяком случае, он надеялся, что взгляд получился именно злым — и протянул Поттеру тюбик.

— Забери. Я не хочу, чтобы эта мерзость находилась в моем доме.

Поттер фыркнул, но кивнул и сунул тюбик в карман.

— Неужели ты и правда счастлив из-за этого? — выпалил Драко.

— Из-за чего? — удивился Поттер.

— Ну, из-за всего этого… из-за того, что ты гей. — Драко замахал руками, словно так можно было прогнать от себя всю гомосексуальность, какая только существовала в этом мире. Хотя на самом деле она скорее походила на проклятье, которое мертвой хваткой цеплялось в свою жертву, чтобы больше никогда ее не отпустить.

— Я голубой, а не больной, Малфой, — сердито сказал Поттер. Он снова назвал его по фамилии, и Драко разозлился. Ему нравилось, когда Поттер обращался к нему по имени.

— Но это же ненормально, — слабо запротестовал он.

— Я абсолютно нормальный человек, — очень серьезно заявил Поттер.

Драко посмотрел на него с недоумением и скептически приподнял бровь.

— Ладно, если не считать той истории с хоркруксами. И… ну хорошо, возможно, я не совсем нормален, ну и что? — Поттер пожал плечами. — Нет ничего плохого в том, чтобы быть геем, Драко.

— Но ты же пробовал что-нибудь с этим сделать? — Драко затаил дыхание. Может, Поттер знает, как избавиться от проклятого наваждения?

Поттер снова пожал плечами.

— Это часть меня. Не вижу смысла с собой бороться.

Драко резко выдохнул. Ему на плечи словно опустился тяжелый груз.

— И ты из-за этого счастлив?

— Ну, не знаю. Странный вопрос, тебе не кажется? Думаю, неважно, кто твой партнер, мужчина или женщина. Важно, чтобы он у тебя был, правда? Мне нравятся мужчины. Намного хуже было бы, если бы я и в самом деле серьезно заболел или если бы умер кто-нибудь из моих друзей.

Драко вздохнул и покачал головой.

— Но ведь нормальнее жить с женщиной.

— Для большинства мужчин — да, — согласился Поттер, — а я вот гей. И знаешь, я больше не задумываюсь об этом. Теперь я рад, что нашел свое место в мире и знаю, кто я такой.

— А в самом начале? — поинтересовался Драко. Он смотрел на свой рисунок, и ему нравилось то, что у него получилось. Сияющий Поттер, смеющийся Скорпиус и Шелли с большими удивленными глазами.

— В самом начале меня это не особо радовало, Драко. В конце концов, я тогда встречался с женщиной, которая и сейчас мне очень дорога. С сестрой Рона. И мне было безумно жаль причинять ей боль.

— Разве ты не мог на ней жениться? — Драко поднял наконец голову и взглянул на Поттера.

— Но ведь это было бы нечестно. — Поттер казался озадаченным, как если бы мысль жениться на сестре Уизли никогда не приходила ему в голову. — Сделать несчастным и себя, и Джинни? Какой в этом смысл?

Драко молчал.

— Астория… — начал Поттер, но Драко быстро замотал головой, и Поттер понял его правильно.

— Ладно, — проворчал он, — молчу. Но знаешь, жениться на женщине, которую даже не хочешь и не захочешь никогда, — это просто ужасно. Мы с Джинни всегда были хорошими друзьями. Здорово бы я ей отплатил, если бы за все, что она мне дала, сделал ее несчастной. И самого себя заодно. Нет, это не для меня.

— Мне всегда казалось, что это ад, — осторожно заметил Драко и добавил глазам Поттера немного зелени. Вот волосы у него получились идеально. Они задорно торчали на поттеровской голове, и Драко был очень доволен своим рисунком. Только Скорпиус вышел не совсем похожим на самого себя.

— Ад? — Поттер покачал головой. — Драко, повторяю еще раз: геи и лесбиянки абсолютно нормальные люди. Единственное, что их отличает от натуралов, так это то, что они хотят жить с людьми одного с собой пола. И это не страшно. К тому же, — Поттер подался вперед и серьезно добавил: — мы ведь оба знаем, что такое ад на самом деле, не так ли?

Драко кивнул. Он совершенно не хотел говорить о войне, а именно на нее сейчас намекал Поттер.

— Не стоит из-за этого переживать, Драко. Все не так уж и плохо. — Поттер улыбнулся ему. — И если тебе когда-нибудь покажется, что ты гей, — ох, вот только не надо смотреть на меня с таким ужасом, я просто рассуждаю — ну, если тебе вдруг так покажется, то мир от этого не рухнет.

— Ты ничего не понимаешь, — пробормотал Драко, думая, что был бы рад никогда в жизни не встречаться с Поттером. У него щекотало в животе, когда Поттер так улыбался. Мысли о Скорпиусе немного приглушили это ощущение, но оно все равно никуда не делось.

— Драко, ты всегда останешься самим собой. Неважно, гей ты или натурал. Ты есть и будешь все тем же Драко Малфоем. — Поттер серьезно кивнул.

Драко вздохнул и, опустив взгляд на его руку, задумался, как бы здорово было до нее дотронуться. О Мерлин, он же не хотел ни о чем таком думать!

Как завороженный он поднял руку и положил ее на поттеровскую ладонь. Она была невероятно теплой и мягкой, и прикосновение каким-то странным образом успокаивало, а вместе с тем и будоражило — внутри вспыхнул целый фейерверк ощущений. Это было похоже на взрыв.

Поттер посмотрел на него и улыбнулся. Ну почему этот ублюдок не перестанет наконец так улыбаться? Он же Драко с ума сводит!

— Что ты чувствуешь? — спросил Поттер.

— Отчаяние, — тут же ответил Драко. Он редко мог с ходу ответить на такой вопрос, но это чувство было настолько сильным, что Драко точно знал, как его назвать.

Поттер повернул ладонь тыльной стороной вниз и переплел пальцы с пальцами Драко.

Драко окатило одновременно и жаром, и холодом.

— Напрасно, тебе не стоит отчаиваться, — после недолгого молчания сказал ему Поттер и убрал руку. Вовремя — к ним как раз спешил Скорпиус с лимонадом и четырьмя стаканами.

Драко тоже убрал руку. Ну почему? Почему это должно было случиться именно с ним? Почему? Почему? Почему он не может быть нормальным? Почему его собственное тело предавало его, и в присутствии Поттера мир будто переворачивался вверх ногами?

— Тебе нравится мой рисунок, папа? — взволнованно спросил Скорпиус, разливая лимонад по стаканам.

Ну что же, это уже прогресс. Он поинтересовался мнением Драко прежде, чем задать этот вопрос Поттеру.

— Еще как, а особенно мне нравится вот эта птичка, — ответил Драко и указал на точку, летавшую между ним и Поттером.

— Это не птичка, папа, — возмутился Скорпиус, — это сердечко.

Драко нахмурился.

— Сердечко? А почему оно летает в воздухе?

Поттер вдруг расхохотался. Он даже за живот схватился и прямо покатывался со смеху. Драко с раздражением посмотрел на него.

— Папа! Это же любовь между вами! — воскликнул Скорпиус и посмотрел на Драко так, словно сомневался в его рассудке.

Драко в полнейшей растерянности таращился на картинку, нарисованную Скорпиусом и так насмешившую Поттера. Все это было просто ужасно. Теперь Драко четко различал сердце и даже не мог себе внушить, что это всего лишь птичка.

— Мать честная, Драко, да брось ты этот рисунок, в конце концов! Ты уже который час на него глазеешь. — Поттер вздохнул и хмуро посмотрел на него.

Драко отложил картинку и застонал:

— Просто уму непостижимо, что Скорпиус… да как ему вообще такое пришло в голову?

Поттер пожал плечами.

— Ну, это всего лишь предположение, но, кажется, он знает, что мне нравятся мужчины. Роза рассказала, что они разговаривали о гомосексуальной любви, когда мы ходили в зоопарк.

Драко не на шутку перепугался. Он потрясенно уставился на Поттера.

— И что, интересно, ему наболтала Роза?

— Вот только не надо беспокоиться за всех и вся, Драко. Им всего по шесть лет, так что вряд ли они обсуждали какие-нибудь техники бондажа. Но в шесть лет дети уже начинают потихоньку знакомиться со своим телом. Узнают о различиях между мужчинами и женщинами, и вообще, приобретают первый опыт, так сказать. Играют в целителей и тому подобное.

— Ни в каких… целителей мой сын не играет! — сверля Поттера злым взглядом, заявил Драко. Он был рад, что они сейчас в гостиной. Он бы сквозь землю провалился от стыда, если бы родители услышали, что он беседует с Поттером об играх в целителей.

— Да даже совсем маленькие дети порой трогают себя за интимные места, потому что это приятно. Сексуальность — это совершенно естественная вещь, — усмехнулся Поттер. Было видно, что ему очень нравится просвещать Драко.

— По мне, так от мастурбации нет никакого толку, — буркнул Драко и скрестил руки на груди.

— Драко… — Поттер подошел ближе, серьезно рассматривая его. Просто удивительно, насколько яркие у него глаза. Даже шрам на лбу, казалось, посветлел, и Драко с удовольствием бы его потрогал. — Драко, я начинаю подозревать, что ты не гомофоб, а вообще…

— Сумасшедший? — тихо спросил Драко.

С одной стороны ему хотелось, чтобы Поттер ушел. К чёрту его! К чёрту все чувства — они ему абсолютно не нужны! Но с другой стороны — Драко вздохнул — здорово было бы, если бы он смог их себе позволить. Позволить себе хоть разочек побыть с Поттером — всего один-единственный раз!

— Сумасшедший? — переспросил Поттер и покачал головой. — Скорее, странный. Я не знаю. Но я очень хотел бы понять, что с тобой случилось.

Драко закрыл глаза и внезапно понял: с ним действительно что-то не так. В том, что он не может найти себе место в этом мире, виноват не мир. Это он, Драко, ненормальный.

— Можно мне до тебя дотронуться? — спросил Поттер. — Я буду очень осторожен.

Он и так уже был совсем близко! Они же почти касались друг друга. Чего ему еще нужно?

— Где? — спросил Драко и резко втянул в себя воздух.

— Здесь? — спросил Поттер и пристроил руку ему на плечо. — Или здесь? — тихо добавил он и положил вторую руку ему на бедро. И вот он уже обнимал Драко и легонько прижимал его к себе. Так бережно, что Драко начал постепенно расслабляться.

Поттер прислонился лбом к его лбу. Потерся носом о его нос.

— Ну как ты, все хорошо? — прошептал он.

Драко слегка кивнул. Он робко подался вперед и коснулся губами его губ. На этот раз Поттер закрыл глаза, так что и Драко сделал то же самое.

Поттер не требовал ничего, чего Драко не хотел бы, и ни к чему его не принуждал. Он просто позволял себя целовать.

И только когда он запустил руку ему под свитер, Драко испуганно дернулся. Поттер тут же прервал поцелуй и положил голову ему на плечо.

— Тсс, я же не делаю ничего плохого, Драко, — прошептал он и прихватил губами его мочку.

Драко подумал было, что не мешало бы задернуть шторы, чтобы их никто не увидел, но, почувствовав теплые волны в животе, думать вообще перестал.

Поттер гладил его по спине, легонько, словно перышком. Прослеживал пальцами позвонки — вверх и снова вниз, так, что каждый миллиметр кожи наполнялся теплом. Все это было Драко совершенно незнакомо. Он не мог припомнить, чтобы кто-нибудь так нежно его ласкал — и чтобы это вызывало в нем такие сильные чувства.

Потом Поттер слегка отстранился, и Драко, заглянув ему в глаза, вернулся к действительности. Он сглотнул, потому что точно знал: того, что сейчас происходит, он не хотел — и вместе с тем хотел так сильно.

Мерлин, да как такое вообще возможно? Как можно желать чего-то настолько страстно — и одновременно испытывать к этому самое настоящее отвращение? Как такое может быть? Драко был совершенно растерян.

Поттер коснулся ладонью его щеки и серьезно посмотрел на него. А потом улыбнулся.

— У тебя такая мягкая кожа, Драко, и такая светлая.

Его пальцы нерешительно погладили Драко по носу, лбу, легко скользнули по губам и замерли на щеке.

— Если хочешь сделать то же самое, то не стесняйся, — прошептал Поттер.

Драко кивнул и поднял руку. Поттер действительно этого хочет? Он немного помедлил, но всё же положил ладонь на поттеровскую щёку.

Щека была теплой и колючей. Поттер снова был небрит, и это тут же напомнило Драко, в чем проблема. Поттер был мужчиной. И одному Мерлину известно, что он мог сделать с Драко.

Драко опустил руку.

— Я не могу, — тихо сказал он.

Правда, сбросить ладонь со своей талии он даже не попытался.

— Что ты не можешь? — с любопытством глядя на него, поинтересовался Поттер. Мерлин, ну как глаза могут быть настолько выразительными?

— Все — все это. — Драко обвел рукой по кругу, как будто проблема была в комнате. Но он знал, что Поттер его все равно поймет.

Поттер поднял руки вверх, совсем как преступник при задержании, показывающий, что он не вооружен, и отступил на несколько шагов назад.

Драко сразу же почувствовал себя странно одиноким.

— Чего ты боишься, Драко? — спросил Поттер. Он все так же держал руки поднятыми, чтобы Драко их видел. Каким же чокнутым он, должно быть, его считает! Но взгляд у Поттера был понимающий.

— Просто скажи мне правду. Попробуй выразить свои мысли словами. Чего ты боишься? — повторил свой вопрос Поттер.

Драко кивнул и попытался подобрать подходящие слова.

— Я… я не хочу пользоваться анальной смазкой, — сказал он, чувствуя, что краснеет.

Поттер опустил руки, но Драко все еще мог их видеть. Поттер к нему не прикоснется. Поттер не сделает ничего, чего Драко сам не захочет.

— Ты не хочешь со мной спать? — растерянно спросил Поттер. — И ты правда считаешь, что я постоянно занимаюсь сексом с парнями, не обращая внимания на их желания? Или что ты там обо мне думаешь?

— Я просто решил, что ты сделаешь это, потому что ты… ну, тебе же нравятся мужчины, а я все-таки мужчина, — пожал плечами Драко. Кажется, он покраснел еще больше. И еще ему казалось, будто он каким-то странным образом заперт в своем теле, из-за того, что не может выразить словами всего, что чувствует.

— Драко, до недавнего времени у меня был парень, так что я точно не буду с тобой спать, пока не решу пару вещей. Но даже когда решу, это не значит, что тут же на тебя наброшусь, — покачал головой Поттер. — Я просто хочу подарить тебе немного тепла и близости, потому что мне кажется, что они тебе очень нужны, и… Драко, мне тоже так хорошо с тобой. Ты мне, вообще-то, очень нравишься. Но это не значит, что я… Правда, Драко, я так не поступаю.

Драко кивнул. Он знал, что может доверять Поттеру. И если тот говорит, что не возьмет его прямо здесь и сейчас… Одна только мысль об этом приводила Драко в ужас. Он посмотрел на Поттера, который не сводил с него внимательного обеспокоенного взгляда. Нет, доверять ему все же можно.

— Чего ты еще боишься? — спросил Поттер.

О нет, снова подбирать слова? Драко в отчаянии поднял руки — и чертыхнулся: рукав сполз вниз, обнажая Темную метку.

Он нерешительно взглянул на Поттера.

— Я боюсь, что… что мне придется признать, что я… я… Слушай, а эта твоя Ласка не делает ничего такого, правда?

Поттер хмыкнул и задумчиво потер челюсть.

— Понятия не имею, надо заглянуть в справочник по зоологии.

— Уизли, — со вздохом поправил себя Драко.

— Мы с Роном очень близки, но ты прав: он стопроцентный натурал. В отличие от тебя. Но совсем не обязательно, что ты гей. Ты можешь быть кем угодно — бисексуалом, гомосексуалистом с гетеросексуальной направленностью или натуралом с гомосексуальной направленностью. Абсолютно неважно, как ты себя назовешь. В первую очередь ты Драко Малфой. Почему бы тебе просто не делать то, что нравится? — предложил Поттер.

Все казалось таким невероятно простым, когда Поттер об этом говорил.

— Я не хочу быть геем, — пробормотал Драко.

— Не все зависит от наших желаний, Драко. Я вот никогда не хотел быть близоруким. Да и волосы, которые торчат, как им вздумается, мне тоже не по душе, — пожал плечами Поттер. — Но некоторые вещи просто такие, какие они есть. Ну что тебе даст борьба с ними?

И когда Поттер говорил о сексуальности, это тоже звучало невероятно просто. Драко поежился.

— Это не болезнь, Драко, — подчеркнул Поттер. — Мне хорошо в моей шкуре. И если ты хоть раз позволишь себе побыть самим собой, то, возможно, тут же поймешь, как смешно было с этим бороться.

— Ну… — начал Драко и осекся. Поттер понятия не имеет, как это страшно для Драко — чувствовать щекотку в животе, когда рядом мужчина.

— Наверное, тебе нужно хорошенько все обдумать, — задумчиво сказал Поттер, и в его голосе прозвучала беспомощность. Мерлин и Моргана, если уж национальный герой не в состоянии ему помочь, то Драко точно конец.

— Я… Хорошо, — согласился Драко. Хотя сейчас ему больше всего хотелось что-нибудь сыграть, а не размышлять. Если он в самом деле начнет думать обо всем этом, то мысли опять заведут его… о Мерлин.

— Что ж, тогда я, наверное, пойду, Драко. Не хочешь обнять меня на прощание? — Поттер приглашающе раскинул руки, но даже не двинулся с места.

Драко хотел. Колени странно подгибались, пока он шел к Поттеру, и Драко был рад, когда наконец-то преодолел эти несчастные пару футов. Поттер осторожно положил руку ему на бедро и притянул его к себе. Драко уткнулся носом в его плечо и подумал, что пахнет Поттер просто замечательно.

Паника все еще пульсировала в его венах. Но и ласковая щекотка в животе тоже никуда не делась, и это было очень приятное ощущение.

Они снова целовались. Нежно, осторожно. И Поттер снова гладил его по спине.

— Видишь? — наконец прошептал Поттер. — Твой первый гомосексуальный опыт — и ты все еще жив.

Он поцеловал Драко в последний раз и направился к камину. Драко проводил его взглядом и, доковыляв до стула, без сил рухнул на него. Поттер невероятен. Только один он может разобрать Драко на части, все перемешать и снова собрать — и сделать это так, чтобы Драко было при этом удивительно хорошо.

На следующий день Драко наконец-то признался себе в том, что он гей и по уши влюблен в Поттера. После того, как тот ушел, Драко сразу же отправился спать, но никак не мог отделаться от мыслей о картинке, нарисованной Скорпиусом. Поттер, Драко и сердечко, которое порхало над ними, как когда-то снитч.

Он так и не смог заснуть, все ворочался с боку на бок и думал, что же ему делать дальше. Сердце стучало, как у загнанной лошади, и в животе ёкало, стоило только вспомнить о Поттере. Какое счастье, что хоть эрекции не было! Но это вовсе не убедило Драко в том, что он излечился от своей склонности, а скорее показало во всей красе, что дела обстоят гораздо хуже, чем ему представлялось вначале.

Он был геем. Но его тело отчаянно сопротивлялось этому. Как иначе объяснить дикую смесь отвращения и этого невероятного головокружения при одной только мысли о том, как он целовался с Поттером?

Утром Драко принял душ, почистил зубы и упаковал чемодан. Это был тот самый чемодан, с которого все началось. Чемодан, который когда-то перепутали в портал-центре и благодаря которому Драко теперь все время думал о Поттере.

Уложив вещи, Драко попрощался с Шелли и приказал ей отправляться к Люциусу и Нарциссе. Родители наверняка не дадут ей умереть с голода, пока Драко будет отсутствовать, и составят ей компанию. Расставаться с Шелли было так тяжело, что Драко даже подумал, не взять ли ее с собой.

А больше прощаться ему было и не с кем.

Он не умел аппарировать и всей душой презирал маггловские трамваи, поэтому пришлось путешествовать при помощи дымолетного порошка, хотя этот способ передвижения Драко тоже считал весьма неприятным. Никогда не знаешь, на что наткнешься в общественном камине, — вдруг кто-нибудь только что туда высморкался или сделал что-нибудь не менее отвратительное.

В приемной он почувствовал себя ужасно неловко. Он никак не мог сообразить, куда ему нужно, так что пришлось становиться в очередь и терпеливо ждать. Наконец он очутился перед стойкой.

— Здравствуйте, — вежливо сказал он. — Я гей и не могу с этим справиться. У меня с собой тридцать пар нижнего белья — полагаю, четырех недель стационара будет вполне достаточно. К какому целителю мне обратиться?

Женщина за стойкой растерянно уставилась на него, и Драко подумал, что всеобщая волна гомосексуальности до больницы Святого Мунго, по-видимому, еще не докатилась. Вот счастливчики! А Драко она накрыла с головой.

— Гей — это значит, что я испытываю влечение к мужчине, хотя и сам того же пола, — объяснил Драко и улыбнулся регистраторше со всем обаянием, на которое только был способен. Он не знал, нравится ли он до сих пор женщинам, раз уж стал педиком, но очень на это надеялся.

— Э… мистер… Э? — выдавила из себя женщина и нахмурилась.

— Малфой, — представился он, — Драко Малфой. Меня уже здесь когда-то лечили. И моя жена родила здесь сына.

— Мистер Малфой, гомосексуальность — это не болезнь, — сказала ведьма.

Драко поморщился.

— Послушайте, мой отец пятнадцать лет назад профинансировал строительство больничного буфета. Пожалуй, теперь у меня есть полное право получить здесь помощь целителя, если уж я решил, что мне это нужно.

Он и в самом деле чувствовал себя больным. Желудок нервно подергивало. Возможно, из-за того, что Драко не поел, а может, потому, что постоянно думал о губах Поттера. И это не считая того, что он совершенно не представлял себе, что ему делать дальше. Покупать смазку, как Поттер, или что-то еще? Он действительно не знал, как со всем справиться.

И, может быть, все же есть возможность снова стать нормальным? Пусть даже ему нельзя будет больше целоваться с Поттером — он тогда хотя бы сможет вернуть жену и сына и опять жить с ними вместе. Это тоже было для него очень важно.

— Мистер Малфой, я в курсе, что ваш отец пожертвовал больнице немалые средства. Он, знаете ли, смотрит на меня с портрета каждый раз, как я ем. Но несмотря на это я уверена, что мы ничем не можем вам помочь. — И регистраторша улыбнулась женщине, стоящей за спиной Драко.

Ну уж нет, так просто им от него не отделаться! Он же, в конце концов, слизеринец!

— Я собираюсь покончить жизнь самоубийством! — громко заявил Драко.

Это была ложь, но какая разница? Главное, что Драко добился, чего хотел: женщина побледнела и прошипела:

— Следуйте за мной.

Он радостно кивнул и отправился за ней к лифтам. Регистраторша передала его в руки сестры из отделения зельенаркомании и зависимости от маггловских наркотиков. Та внимательно разглядывала Драко, слушая доклад своей рассерженной коллеги.

— Значит, вы гей? — растерянно спросила она.

Драко кивнул. Сестра махнула ему рукой и провела его в палату.

Палата была довольно маленькой, но вполне уютной. Решеток на окне не оказалось, но Драко был уверен, что оно зачаровано и так просто его не открыть.

Драко вдруг заскучал по Скорпиусу и немного по Поттеру. Стоило только Драко представить, что тот сейчас у этого Бута, и к горлу подступала тошнота.

— Может, расскажете мне, что случилось? — спросила сестра и наложила диагностическое заклинание. — Так, температура в норме, а вот пульс учащенный.

И Драко рассказал ей обо всем — кроме мастурбации по ночам, разумеется. Не забыл упомянуть о проблемах в браке с Асторией и о том, что он не может наладить отношения с сыном. И о том, что влюблен в Поттера.

— В Поттера? Вы имеете в виду Гарри Поттера? — уточнила сестра и указала на кровать. Драко сел и кивнул.

— Только у него есть парень, так что было бы здорово, если бы вы ничего не сообщали прессе, — тихо попросил он.

— Все, что вы здесь рассказали, останется между нами, — успокоила его сестра.

Драко полегчало. А то кто знает, как отреагирует Поттер, если в "Пророке" появится статья о том, что Драко с ним целовался. У Бута так вообще челюсть отвиснет и, вполне вероятно, так больше и не вернется на место.

— Может, нам сообщить мистеру Поттеру о том, что вы здесь? — осведомилась сестра.

Драко поморщился.

— Думаете, это поможет в лечении?

Сестра заволновалась и посмотрела на него немного раздраженно.

— А какого рода лечение вы хотите здесь получить?

Драко беспомощно пожал плечами.

— Понятия не имею. Я же не целитель. Я немного разбираюсь в музыкальных инструментах, но абсолютно ничего не понимаю в лечении.

— Мистер Малфой, нет такого заболевания как гомосексуальность. Если вы чувствуете влечение к мистеру Поттеру, то вам стоит обсудить это с ним и решить, как строить свою жизнь дальше. Сомневаюсь, что мы можем вам в этом помочь. А что, собственно говоря, думает по этому поводу ваша жена? — спросила сестра и села на стул напротив Драко.

— Она меня бросила. Ушла с сыном.

Драко вздохнул. Ему очень хотелось домой, к своей скрипке. Может, это и в самом деле совершенно дурацкая затея. Но с другой стороны, дома он точно не поправится. Он чувствовал, что правильно поступил, придя сюда.

— Она вас бросила, потому что вы гей? — продолжала расспросы сестра.

— Нет, потому что я бесчувственный, — с готовностью пояснил Драко.

Сестра вздохнула.

— Может, тогда лучше поставить в известность вашу жену? Вы хотите, чтобы вас забрала она или все же мистер Поттер?

Драко разочарованно покачал головой.

— Я не хочу, чтобы меня забирали. У меня с собой белья на месяц. А во сколько будет завтрак?

Сестра снова вздохнула и уставилась в окно.

Драко понял, что он, скорее всего, единственный человек на земле, который так испугался, осознав, что влюбился в мужчину. Но ему было на это плевать.

Он всю свою жизнь старался поступать правильно.

Отец говорил ему, что он должен учиться лучше Грейнджер, — и он целыми днями просиживал над учебниками. Отец говорил, что он должен утереть нос Поттеру, — и Драко начал играть в квиддич, хотя ему гораздо больше нравилось заниматься музыкой. Тетя говорила, что он должен получить Метку, — и он ее получил. Волдеморт говорил, что он должен провести в школу Пожирателей, — и он сделал это. Он женился, потому что ему велел отец, и зачал ребенка, потому что этого хотела Астория. Он сделал все, чтобы выкупить Малфой-мэнор, хотя денег ни черта не хватало, — но так пожелала мать. Он работал и изо всех сил старался обеспечить Скорпиусу нормальную жизнь.

Он действительно всегда пытался поступать правильно.

Но теперь он больше не знал, что правильно. Он не знал, можно ли ему быть геем, если у него есть сын. Он даже не знал, хочет ли он быть геем.

Ему была нужна помощь!

Ему никто никогда не помогал.

— Я не знаю, что мне делать с этой жизнью, — прошептал Драко.

Сестра снова вздохнула.

— Мы попробуем связаться с вашей женой и с мистером Поттером. А потом поговорим. Все вместе. Подождите немного, хорошо?

Драко кивнул и почувствовал, что его наконец-то хоть кто-то понял, когда сестра, подойдя к двери, обернулась и улыбнулась ему.

Астория плакала, и Драко это раздражало. Целительница, которая пришла вместе с ней, не произнесла ни слова, просто стояла и, казалось, не собиралась ничего делать, только наблюдать. Драко тоже не отказался бы так зарабатывать деньги. Вот кем ему надо было стать — целителем.

Драко наотрез отказался возвращаться домой. Даже когда Астория пообещала, что тоже вернется в Малфой-мэнор, он упрямо покачал головой. Он чувствовал, что помочь ему сумеют только здесь. Он не мог вернуться домой ни с чем. Потому что вместе с ним вернутся и проблемы.

Астория скрестила руки на груди.

— Да что ж с тобой такое? — с отчаянием спросила она, едва не срываясь на визг. — Что с тобой, Мерлин и Моргана? — Она воздела руки к небу и обернулась к целительнице. — Я просто не знаю, что мне делать.

Но как бы громко она ни кричала, как бы горько ни плакала и как бы ни умоляла, Драко был непреклонен. Ему казалось, что он умрет, если сейчас уйдет из больницы. Так что он мертвой хваткой уцепился за свою кровать и не сдвинулся с места, даже когда Астория устало попросила его сходить с ней в больничный буфет и выпить чашечку кофе.

Астория обернулась к целительнице и покачала головой.

— Он не пойдет домой, — растерянно сказала он.

— Может, вы расскажете жене, почему вообще пришли сюда? — предложила целительница.

Драко глянул на нее со злостью. Сестра, которая привела его в эту палату, обещала, что ему не придется ничего объяснять Астории.

— Что? — выкрикнула Астория. — Что с тобой происходит? Я годами пытаюсь это понять!

— Давайте, расскажите, — кивнув, поддержала ее целительница.

— Я гей и влюблен в Поттера, — сказал Драко и удивился: слова слетели с его языка невероятно легко. Возможно, только потому, что он заучил их назубок, ведь он повторял их себе постоянно. Словно проверял, действует ли на него до сих пор это чертово проклятье.

— В Поттера? — изумленно посмотрела на него Астория. — В какого Поттера?

— В того самого Поттера, — громко объявил Драко и закатил глаза.

— В Поттера, которому ты сломал нос? И которому ты обязан шрамом на груди? В того самого, который засадил твоего отца в тюрьму? — беспомощно уточнила Астория и даже плакать перестала. Кажется, ей как-то полегчало.

— Именно в него, — довольно кивнул Драко.

Астория опять повернулась к целительнице.

— И что мне на это сказать? Что я вообще здесь делаю? Очевидно же, что он просто сошел с ума.

Целительница покачала головой.

— Мистер Малфой не сумасшедший. Миссис Малфой, скажите ему, что вы чувствуете, когда слышите, что он влюбился в другого человека.

Астория снова взглянула на Драко.

— Да ты и сам можешь себе представить, что я чувствую, — тихо сказала она. — У нас уже столько лет отношения никуда не годятся. Я изо всех сил пыталась до тебя достучаться, но ты раз за разом замыкался в себе. И когда я ушла, ты меня просто отпустил. Ты за меня не боролся. А теперь ты говоришь, что ты гей и влюблен в Поттера! Ну и как я могу себя при этом чувствовать?

В ее глазах опять заблестели слезы. Только теперь они Драко почему-то не раздражали, наоборот, очень тронули. Он покачал головой. Астории не стоит плакать. Он никогда не хотел, чтобы она плакала из-за него.

— И все же скажите ему прямо, что вы чувствуете, — прошептала целительница.

— Я чувствую себя брошенной и растерянной. Как будто я годами над чем-то работала, а потом неожиданно увидела, что все это растоптал гиппогриф, — объяснила Астория.

— Вот теперь хорошо, миссис Малфой, — одобрила целительница.

Драко кивнул. Сейчас, когда Астория объяснила ему все так подробно, а не сыпала упреками, он даже сумел понять ее отчаяние.

— Это как если бы я писал песню, но не успел закончить, а кто-то забрал у меня пергамент и швырнул его в огонь, — пробормотал он. И внезапно почувствовал себя ужасно несчастным. Он никогда не хотел, чтобы Астории было настолько плохо.

— Да, именно так, — кивнула Астория и улыбнулась ему сквозь слезы.

— Вам нравится музыка, мистер Малфой? — поразилась целительница.

— О, он обожает музыку. Порой мне кажется, что без нее он не сможет дышать. Он повсюду таскает с собой свои инструменты и… — Астория осеклась и огляделась. — А где твоя скрипка и виолончель?

— Дома, возле пианино, — тихо ответил Драко и пожал плечами. Его тоска по музыке и инструментам не шла ни в какое сравнение с тоской по сыну. Такое с ним было, пожалуй, впервые. Только после того как Астория увезла Скорпиуса, Драко смог оценить, как же это здорово, когда твой ребенок дома, рядом с тобой.

— Может, принести их тебе? — растерянно спросила Астория и на всякий случай посмотрела на целительницу. Та кивнула — похоже, ей эта идея пришлась по душе.

— Хорошо, — согласился Драко. — Спасибо. — Он откашлялся. — Я не хотел, чтобы ты так переживала, — добавил он, чувствуя, что у него вспотели ладони. Ему было по-настоящему тяжело разговаривать обо всем этом с Асторией.

Та казалась совсем ошарашенной, но кивнула. Он протянул руку и обхватил ее нежные пальцы. Просто удивительно, насколько они были не похожи на пальцы Поттера — и насколько все же были красивы. Драко осторожно сжал их.

— Передавай Скорпиусу привет от меня.

На следующий день Астория снова пришла и принесла ему скрипку и виолончель. Потом она долго беседовала с целительницей. Драко предложили тоже принять участие в разговоре. Он отказался — ему казалось, что он задохнется от такого количества тяжелых вещей, которые пришлось бы обсуждать с женой. Да и вообще, он пришел сюда не за разговорами. Все, что ему хотелось, это играть или лежать на кровати, думая о своей жизни.

Он размышлял, почему все пошло наперекосяк. Почему Астории было так плохо, хотя он никогда не пытался причинить ей боль. И ещё он думал о Поттере. Снова и снова.

От раздумий его часто отвлекали. Целительница беседовала с ним до визита жены и еще несколько раз после того, как та ушла. По ее словам, Астория больше не плакала. Драко это немного успокоило.

Целительница, надо заметить, оказалась весьма любопытным человеком. Ее интересовало, давно ли он понял, что он гей. Всегда ли у него были проблемы в отношениях со Скорпиусом. А еще она подробно расспрашивала Драко о том, что он пережил во время войны.

Поттера ей удалось разыскать далеко не сразу. Наверно, он снова где-то спасал мир. Но надо отдать ему должное — он пришел сразу же, как только целительница смогла с ним связаться. Он вихрем ворвался в палату и казался при этом очень злым. Настолько злым, что Драко быстро вскочил с кровати.

— И что все это значит, Драко? — спросил Поттер.

Драко подумал, что выглядит он очень мило — даже несмотря на то, что никогда еще он не был так похож на благодетеля, как сейчас.

На нем были связанные вручную носки — и сандалии. Кошмарное зрелище. Свитер был тоже ручной вязки, а на груди красовалась огромная буква "Г". Волосы выглядели так, будто он только что побывал в небольшом цунами, и очки криво висели на носу.

А вот штаны были не вязанные. Драко даже почувствовал разочарование: он ожидал большего от Молли Уизли.

— Так что все это значит? — повторил Поттер и кивком поприветствовал целительницу, которая как раз вошла в комнату и остановилась с ним рядом. Женщину слегка передернуло, когда Поттер стащил свою ужасную обувь и уселся на стул, как-то странно скрестив ноги.

— Извините, — пробормотал он, — но позе лотоса я чувствую себя лучше всего.

По выражению лица целительницы было ясно, что она понимает так же мало, как и Драко. Что ж, приятно чувствовать себя не самым последним психом в этой комнате.

Драко улыбнулся. И как только Поттер умудряется выглядеть настолько кошмарно — и вместе с тем так сногсшибательно?

— Ну? — сердито спросил Поттер.

— Я гей и не могу с этим справиться в одиночку, — вздохнув, объяснил Драко.

— Но… быть геем — это не болезнь, — разозлился Поттер.

— Не слушайте его, — попросил Драко, обращаясь к целительнице. — Вы знаете, для него ведь и быть Поттером — это не болезнь.

Целительница рассмеялась, а Поттер бросил на Драко злой взгляд.

Драко виновато пожал плечами.

— Я не справляюсь с этим миром, Поттер. Я просто не могу так больше.

— Отлично, вы были очень откровенны, — одобряюще кивнула целительница.

— Но с этим можно разобраться и дома, — запротестовал Поттер. — Я могу тебе в этом помочь, Драко.

— Нет, — резко ответил Драко. Внутри вдруг все прямо заклокотало от ярости. Он понятия не имел, откуда она взялась, но чувствовал, что задохнется, если не выпустит ее наружу. — Ты не можешь мне помочь — и не должен! Я не хочу твоей помощи! Ты не можешь спасти весь мир, черт бы тебя побрал, Поттер! Какой же ты все-таки Поттер, будь ты проклят!

Поттер молчал.

— Я знаю, тебе бы этого очень хотелось, — чуть спокойнее продолжил Драко. — Но ты и так уже спасаешь геев, вервольфов, вампиров, домовых эльфов, сирот и львов. Тебе не кажется, что этого более чем достаточно? — Он с интересом посмотрел на Поттера.

Как же Драко хотелось подбежать к нему и сжать его ладони в своих! Но ему мешало присутствие целительницы. Та с любопытством наблюдала за ними, стоя примерно на том же месте, с которого следила за его разговором с женой.

— Э… — Поттер потряс головой и вдруг заулыбался.

Драко нахмурился.

— Вот теперь ты похож на самого себя, — объяснил Поттер, — такой… энергичный.

— Я просто разозлился, — растерянно пробормотал Драко.

— Ты так важен для меня, — прошептал Поттер. — И знал бы ты, как здорово снова видеть тебя таким эмоциональным.

— Просто прекрати, — тихо попросил Драко, — прекрати меня спасать. Ты не можешь взвалить на себя еще и мои проблемы. — Он устало вздохнул. Ну кто бы мог подумать, что пребывание в больнице окажется настолько изнурительным?

Целительница кивнула и подняла вверх большой палец.

— Отличная речь, мистер Малфой. — Она пожала Поттеру руку на прощание и ушла.

— Может, и тебе уже пора? — предложил Драко. — Бут там, наверное… Эй, Поттер… я не знаю, как сказать… Ты для меня тоже важен.

Он нерешительно улыбнулся Поттеру. Странно, но рядом с ним Драко не нужна была музыка, чтобы нормально соображать. И он очень собой из-за этого гордился и был уверен, что целительница им тоже гордится.

— Ладно, я не буду тебе помогать, — тихо сказал Поттер.

Драко поднялся с кровати и подошел к нему.

— А ты научишь меня так сворачивать ноги, когда я отсюда выйду?

Он протянул Поттеру руку, и тот тут же схватился за нее. Драко сжал его крепкую ладонь и потянул Поттера вверх.

— Конечно, я научу тебе йоге, — пообещал Поттер.

Перед тем, как отправить его домой, Драко подался вперед и прижался губами к его губам. Это было так здорово. И чем дольше Драко целовал Поттера, тем меньше задумывался о том, правильно это или нет. И он точно знал, что не хочет отказываться от этих поцелуев.

Вечером пришла целительница и снова отвлекла его от музыки. Как же она все-таки действовала ему на нервы!

— А почему вы называете мистера Поттера Поттером? — спросила она, с интересом поглядывая на скрипку в его руках.

— А как его еще называть? — пожал плечами Драко.

— Ну, когда я в кого-то влюблена, я называю его по имени.

Драко таращился ей вслед, когда она вышла из палаты.

Гарри. Гарри. Он попробовал несколько раз произнести это про себя. Гарри. Гарри. Да уж, не самое красивое имя. Но это его имя.

— Гарри, — громко сказал Драко и улыбнулся.

Скорпиус сидел на кровати Драко и запихивал себе в рот шоколад.

— Радуйся, что ты не маггл, — укоризненно сказал Драко, стараясь не обращать внимания на то, что его маленький сын хватается перепачканными шоколадом пальцами за одеяло. Драко терпеть не мог пятна. Ни шоколадные, ни какие-нибудь другие, и уж тем более на постельном белье. Ну как можно спать в грязной постели? Так и до грязных снов недалеко.

— Почему? — спросил Скорпиус. — Если бы я был магглом, мне бы можно было кататься на мотоцикле. Вот это было бы клёво! — Он восторженно закивал и запихнул в рот еще один кусок шоколада.

— Если бы ты был магглом, тебе пришлось бы ходить к доктору Грейнджер, и он вырывал бы тебе зубы громадными щипцами.

Скорпиус смотрел на него расширившимися глазами.

— По… почему?

— Потому что в шоколаде содержится кариес. И этот кариес оседает на зубах и разрушает их — ну, как-то так. И тогда зубы нужно вырывать, — сообщил Драко.

Он не был уверен, что объяснил все правильно. Магам из-за кариеса особо переживать не приходилось.

Он был очень частым гостем у Помфри из-за того, что до отвала объедался шоколадом, который присылал ему отец, и потом мучился коликами. То, что Драко не стал таким же толстым, как Крэбб, было только благодаря слабительному, которое он таскал у матери. Правда, из-за этого ему приходилось так же часто сидеть в туалете, как и лежать в больничном крыле. Так он и познакомился с Миртл, но это совсем другая история.

— Доктор Грейнджер — это муж Гермионы Грейнджер? — спросил Скорпиус.

— Нет, это ее отец, — с готовностью ответил Драко сыну и отвел взгляд. Он не мог смотреть на то, как Скорпиус пачкает его постель. Шоколад уже был и на подушке. А свою палочку Драко вынужден был отдать. Может, Астория сделает ему одолжение и почистит белье, когда придет забирать Скорпиуса?

— Мама говорила, что ты собираешься научить меня музыке, — сказал Скорпиус с таким чавканьем, что Драко его с трудом понял.

— Я собираюсь научить тебя играть, — поправил его Драко. — Музыке научиться невозможно, можно только научиться управляться с музыкальными инструментами.

Скорпиус посмотрел на него и широко улыбнулся, прежде чем откусить лапки у шоколадной лягушки.

— Думаю, стоит начать с чего-нибудь простого, — неуверенно добавил Драко. Он так плохо знал своего сына. Правда, психолог дала ему кучу советов, но они ему не слишком-то и помогали. Скорпиус был как книга, написанная на языке, который Драко не понимал. Буквы в ней, правда, были знакомыми, но вот слова…

Собственно, это была идея целительницы Симс. Ее восхитило, что Драко так хорошо умеет играть, и она посоветовала ему использовать свой музыкальный талант для налаживания отношений с людьми. А отношения со Скорпиусом, по ее мнению, пострадали особенно сильно. И она была убеждена, что Драко стоит позаниматься с сыном музыкой. Драко лишь оставалось надеяться, что она права и это поможет ему лучше понять Скорпиуса.

— Может, со свистка? — предложил Скорпиус.

— Ну… — тяжело вздохнул Драко, — свисток — это не музыкальный инструмент.

— Но он же издает звуки, — запротестовал сын.

Драко задумался. Вообще-то Скорпиус был не так уж и неправ.

— По правде говоря, я думал для начала попробовать флейту, — признался Драко.

Скорпиус покачал головой.

— Флейта слишком тихая. Может, лучше барабан?

— Барабан — это совсем уж по-маггловски, — поспешно возразил Драко.

Скорпиус выглядел разочарованным. И вдруг его лицо посветлело.

— Гитара! — воскликнул он.

Драко вздохнул. Гитара больше подходила кому-нибудь из Уизли. В инструментах же, на которых умел играть он сам — виолончель, скрипка, пианино и флейта, — был класс. С другой стороны… Психолог ему говорила, что нельзя делить людей на лучших и худших. Нельзя судить о ком-то по его полу, сексуальной ориентации или происхождению. В конце концов, все люди одинаковы, у них похожие мечты и все они имеют право на счастливую жизнь, сказала она, и Драко, поразмышляв над ее словами несколько ночей, с этим согласился. Может, с музыкальными инструментами так же? Надо будет спросить целительницу Симс на следующем сеансе.

Отец в свое время нанял ему учителя музыки и пообещал, что если Драко будет заниматься каждый день, то это ему очень пригодится в жизни, ведь ему придется вращаться в высших слоях общества, где умение играть просто необходимо.

Но Драко присоединился к Пожирателям смерти, и музыкальные навыки так и не стали знаком его высокого положения, зато помогали обрести душевное спокойствие — а порой и вовсе были единственной возможностью жить дальше.

Разве смысл, в конце концов, не в том, чтобы доставить Скорпиусу радость? Ведь и сам Драко, играя, не думал о том, благородны ли его музыкальные инструменты. Вполне возможно, Драко был бы счастлив, даже если бы играл на барабане…

— Ладно, — сказал он и очень обрадовался, когда Скорпиус засиял улыбкой. — Пусть будет гитара. Поищу какой-нибудь подержанный экземпляр, который не слишком дорого мне обойдется.

Когда Астория пришла за Скорпиусом, сын вдруг обнял Драко, и того это так растрогало, что он даже забыл попросить жену почистить ему постель.

К будням в клинике еще надо было привыкнуть. В первый раз за очень долгое время Драко нечем было заняться. Все, что он делал, это музицировал или разговаривал с целительницей.

Иногда к нему приходил сын. А по ночам, когда Драко не мог заснуть, он писал письма.

Он писал Крэббу и профессору Снейпу, а однажды даже написал профессору Дамблдору. Порой он также писал письма людям, которые были живы и могли бы прочитать его послания.

А еще он ходил гулять с Гарри, который навещал его в свой обеденный перерыв. Они прогуливались вокруг озера в больничном парке и разговаривали. Каждый день. Целый час. А потом Гарри нужно было снова возвращаться на работу, а Драко — к целительнице Симс.

Ну, если честно, говорил в основном Гарри. Он рассказывал о своей работе, о детях, которые остались без родителей, о свиньях, которые никогда не видели солнечного света, и о тропических лесах, которые скоро совсем исчезнут. И хотя Драко порой вообще ничего не понимал в том, о чем тот говорил, ему очень нравилось слушать. У Поттера был очень красивый голос. Глубокий, спокойный и уверенный. И Гарри действительно искренне хотел сделать этот мир лучше.

Так как после школы Драко совсем не занимался спортом, да и вообще не слишком много двигался, у него после прогулок жутко болели ноги. Ведь даже редкие упражнения в постели с Асторией не требовали активного участия бедер, только ягодиц и таза. К тому же и с этим видом спорта Драко спокойно завязал после рождения Скорпиуса.

— Мы же просто ходим, — растерянно заметил Гарри, когда на второй прогулке Драко еле ковылял с ним рядом.

Драко почувствовал, что краснеет.

— Да уж, не сказать, что ты в отличной форме, — со смехом заявил Гарри, когда Драко ему так и не ответил.

Драко мрачно взглянул на него.

Их руки соприкасались, пока они шли рядом, и Драко ничего не мог с собой поделать: от этих случайных прикосновений у него теплело на сердце. Интересно, а геи держатся за руки?

Вообще-то он никогда не понимал, зачем это нужно. Еще Панси во время их короткого школьного романа постоянно хватала Драко за руку, да и Астория не раз упоминала, что для нее это важно. Поначалу, когда все у них было хорошо, он даже делал ей такое одолжение. Но все равно считал эти публичные проявления симпатии совершенно бессмысленными.

Иногда Астория брала за руку Скорпиуса, когда они шли по оживленной улице — это Драко еще мог понять.

Но уж тут-то… Он же не был сыном Гарри, да и опасности, что кто-то из них свалится в озеро, не существовало. А Драко все равно хотелось ухватиться за пальцы, легонько дотрагивающиеся до его руки, и никогда больше их не отпускать.

Он покосился на Гарри и задумался, не слишком ли тому будет смешно, если он так и сделает.

Конечно же, он не решился. Ну, другого и ожидать от себя было трудно.

Драко постарался вслушаться в то, что говорил Гарри, и удовольствоваться лишь этими случайными прикосновениями. Ладонь у Поттера была очень теплой, и чем холоднее становилось Драко, тем больше его занимала мысль, не держаться ли люди за руки, только чтобы согреться.

— Ты меня вообще слушаешь? — спросил Гарри и внимательно на него посмотрел.

Драко пробормотал что-то, чего и сам толком не понял. Ему просто хотелось, чтобы Гарри говорил дальше. Его голос Драко как-то успокаивал.

— Ну и что я только что сказал? — с дьявольской усмешкой поинтересовался Гарри.

— Что хочешь позаботиться о правах кентавров? Или что ты против войны в Ираке? Или что геям должны наконец разрешить жениться? — предположил Драко, очень надеясь, что хоть одна из трех тем подойдет.

Гарри довольно покачал головой.

— Вообще-то я говорил, что мне очень нравится гулять с тобой.

Драко вытаращил глаза. А потом у него неожиданно закружилась голова, и на губы запросилась ухмылка, и вдруг оказалось, что это и не ухмылка вовсе, а улыбка, и он с трудом заставил себя снова казаться серьезным.

Он даже сбился с ритма, в котором дотрагивался до руки Гарри, чтобы хоть ненадолго почувствовать тепло его кожи. Драко откашлялся и все же схватился за его ладонь. Их пальцы неловко столкнулись и наконец переплелись. Гарри улыбнулся.

— Я этого так ждал, — признался он, — но думал, что тебе нужно немного времени. Я не знаю, как вести себя с тобой.

Драко стало по-настоящему жарко.

— Ты все делаешь совершенно правильно, — тихо сказал он. Сердце дико колотилось у него в груди.

Они шли и шли. Рука об руку. И Драко внезапно понял, почему люди держатся за руки. Это не для демонстрации привязанности. И не из опасения, что кто-нибудь ненароком искупается. И даже не для того, чтобы согреться во время холодной осенней прогулки. Хотя и этих побочных эффектов отрицать нельзя.

Нет, на самом деле это просто очень приятно. Только-то и всего.

Гарри выводил пальцем маленькие круги на его запястье, и Драко чувствовал себя из-за этого так, словно его с ног до головы завернули в пушистое шерстяное одеяло и уложили у камина. Тепло и уютно.

— А для чего вообще в мире существуют геи? — неожиданно спросил Драко. Он уже давно задавался этим вопросом, с тех пор как оказался в больнице, но ответа так и не нашел. — Ты-то уж точно должен это знать.

Гарри пожал плечами.

— С чего вдруг я должен это знать? — Он все еще улыбался.

— Ну ты же гей, — удивился Драко.

— Ну, я еще и мужчина, но как-то и не задумывался о смысле бытия мужчин, — возразил Гарри и поправил очки. Все те же отвратительные круглые очки, которые теперь уже казались Драко очень даже симпатичными.

— Ну, это-то как раз просто, — не согласился Драко, — мужчины делают детей. Без мужчин не было бы жизни.

Гарри забурчал:

— Ты слишком много думаешь, Драко. Ты прямо какую-то науку хочешь вывести из своей гомосексуальности. Ты довольно-таки занудный гей, это утомляет, знаешь ли.

— Нормальным я тебе нравился больше? — ухмыльнулся Драко и сжал его руку. Гарри сжал его ладонь в ответ.

— Нет, — сказал он, — нормальным ты утомлял еще больше.

Драко вздохнул.

— Ну, такой вот я.

— Ага. Ты такой. Знаешь, один умный человек сказал: "Будь тем, кто ты есть, все остальное — фигня".

Драко поморщился.

— Какой-то странный умный человек. Это не ты, часом? Очень уж на тебя похоже.

— Нет, — покачал головой Гарри, — это Рон, он тогда был пьян. Но кроме шуток — высказывание очень правильное, возьми его себе на заметку.

Драко кивнул.

— Или он как-то по-другому сказал? — вдруг засомневался Гарри.

— Да неважно, — поспешил заверить его Драко.

— Ну что, еще один круг? — предложил Гарри. — Или у тебя ножки слишком сильно болят?

— Поттер! — предупреждающе воскликнул Драко. Тот засмеялся, и его смех был для Драко дороже всего золота мира.

Он бы добрался до края света, только бы Гарри держал его за руку. И, конечно же, он согласился еще на один круг. А потом еще на один.

Драко начал пользоваться пианино в общей комнате. Сначала его здорово напрягали слушатели — раньше он никогда не играл на публику. До сих пор музыка была для него чем-то личным. Но потом он понял, что она помогает не только ему, но и другим пациентам, которым пришлось в жизни намного хуже, чем ему самому.

Здесь лечились люди, зависимые от зелий, и те, кому не повезло попасть под плохо выполненный Обливиэйт.

И здесь были Лонгботтомы.

Драко знал, что их пытками довели до безумия его дядя и тетя, и поначалу ему было тяжело смотреть, как миссис Лонгботтом хлопает в ладоши в такт музыке, и беспрестанно думать при этом, что в ее невменяемости виновата сумасшедшая тетушка Белла. Но с каждым днем он получал от игры все больше удовольствия.

Никто так не радовался каждой ноте, как миссис Лонгботтом. А однажды она даже притащила с собой в общую комнату сына и энергично указала ему на Драко. Было немного неловко встретиться с Невиллом Лонгботтомом через столько лет, да еще и здесь, но, к счастью, бывший однокурсник только кивнул Драко в знак приветствия и полностью посвятил себя матери, которая возбужденно раскачивалась на стуле под музыку.

Когда Драко оставался один, он писал песню. Теперь, думая о Поттере, он больше не трогал себя, а садился за пианино и работал над композицией, которую назвал просто "Гарри". Это была тихая спокойная мелодия — и она полностью отражала все то, что Драко чувствовал, как только Гарри заходил к нему в палату. По мнению целительницы Симс, было просто замечательно, что в музыке Драко нашел способ передать свое отношение к Гарри. Она не видела ничего страшного в том, что говорить об этом Драко не хотел и что, возможно, он так никогда и не сумеет выразить свои чувства словами.

А все остальное время Драко разбирался с гитарой. Инструмент был ему совершенно незнаком, и он должен был сам выучить аккорды, прежде чем приступить к обучению Скорпиуса.

Мать регулярно навещала его и просила вернуться домой. Отец не приходил никогда. Как сказала Нарцисса, он боялся, что здесь его и оставят. Что ж, это не самое худшее, что могло бы с ним произойти, подумал Драко.

— Мы продадим мэнор, — сказал он в последнюю неделю перед выпиской.

— Что? — встревожилась Нарцисса. Малфой-мэнор был ее домом. То, что она потеряла его, после того как Люциус и Драко пережили дорогое судебное разбирательство, разбило Нарциссе сердце. Уже одно только осквернение дома оборотнями и вампирами, а также присутствие в нем Волдеморта во время войны далось ей нелегко.

Драко было тяжело лишать мать дома в третий раз. Но поступить по-другому он не мог. Он не хотел больше работать с утра до ночи только потому, что ему приходилось содержать пятерых человек. Он был за многое благодарен своим родителям, но не настолько, чтобы вконец угробить себя.

Он был готов заботиться о Скорпиусе и, конечно же, об Астории, без которой тот никогда не вырос бы таким чудесным ребенком в самом сердце Малфой-мэнора.

— Вы можете снять себе квартиру, — сказал Драко. — И отцу нужно найти работу.

— Но… он же понятия не имеет, что значит работать, — растерялась Нарцисса. — И ты ведь знаешь, он болен.

— Тогда работать придется тебе. Мне все равно, как вы это решите, но я больше не могу тянуть мэнор на себе. Я по уши в долгах и как ни бьюсь, меньше их не становится. Я до смерти устал, — признался Драко.

Он чувствовал себя отвратительно, но целительница придала ему храбрости. К тому же в глубине души он знал, что поступает правильно.

Целительница вообще всегда поддерживала его и даже разговаривала с Нарциссой, когда ему не хватало слов, чтобы выразить свои мысли. На его встречах с Асторией она тоже присутствовала, хотя иногда Драко был рад ненадолго остаться с женой наедине. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь раньше так наслаждался общением с ней.

Рассказать Гарри о диагнозе он тоже попросил целительницу Симс. Драко хотел, чтобы Поттер хорошо понял, что с ним произошло, но не был уверен, что сумеет внятно описать все эти сложные процессы в своем мозгу.

Гарри внимательно посмотрел на целительницу и ободряюще улыбнулся Драко. Ну просто уму непостижимо, откуда в нем столько спокойствия. Сам Драко нервно раскачивался на стуле, пока Гарри не набрался наглости и не взял его за руку. Драко тут же успокоился, но все же сердито взглянул на него. До сих пор он всегда касался Гарри первым, и тот с удовольствием подчинялся этому правилу.

— Вам о чем-нибудь говорит термин "окклюменция"? — поинтересовалась Симс и приподняла очки.

Гарри передернуло, словно скрывать свои мысли было для него невыносимо.

— У меня это никогда не получалось, — пробормотал он.

— А мистеру Малфою пришлось ее освоить, когда Тот… э-э-э, то есть Волдеморт поселился в Малфой-мэноре. И он закрыл свой разум настолько хорошо, что даже забыл об этом, — начала целительница и внимательно посмотрела на Гарри, словно желая убедиться в том, что тот ее понимает.

Гарри можно было обвинить во многом. В ужасном вкусе — одни только вязаные носки чего стоят, — в раздражающем до зубовного скрежета оптимизме и морализаторстве, которое порой пробуждалось в нем совершенно не к месту. Но дураком его назвать было нельзя.

— Скорее всего, мистер Малфой еще подростком понял, что он гей — или что мысль о сексе с мужчиной как минимум не вызывает в нем отвращения. Но для Пожирателей гомосексуальность была ничуть не лучше магглорожденности. Поэтому спрятать эту часть себя стало для мистера Малфоя вопросом жизни и смерти. И он настолько в этом преуспел, что забыл о своей ориентации целиком и полностью. Для него и по сей день "быть геем" значит "умереть", — продолжила целительница.

Гарри с ужасом уставился на Драко. Тот только пожал плечами. Звучало это просто кошмарно, но ему самому все казалось не таким уж и страшным.

— С чувствами и сексуальностью вообще дела обстоят точно так же. Он предпочел все это спрятать, поэтому ему так сложно сейчас выразить дружеское расположение и любовь. Он чувствует это, но полностью потерял связь с той частью мозга, которая отвечает за проявление чувств, — сказала психолог. Гарри шокировано почесал в затылке. Драко улыбнулся — этот жест вызвал в нем целую бурю приятных эмоций.

— Значит, он спрятал все свои чувства при помощи окклюменции? — растерянно переспросил Гарри и сжал руку Драко так сильно, что стало больно. Драко это не напугало. Он успокаивающе погладил пальцы, как тисками сдавливающие его ладонь.

— Полагаю, он понял на шестом курсе, что Волдеморт без колебаний использует его любовь к родителям. И он скрыл ее — а заодно и все остальные чувства, будь то дружеские или любовные. И, конечно же, запрятал поглубже тот факт, что он гей. Это было для него единственным способом выжить, — сказала Симс.

— Но как… Почему ты потом снова все не вспомнил? — спросил Гарри, глядя Драко в глаза.

Драко беспомощно пожал плечами.

— Я просто не знал, что мне есть что вспоминать, — тихо сказал он.

Симс внимательно наблюдала за ним и молчала, наверное, дожидаясь, что он скажет что-нибудь еще, а потом объяснила сама:

— Похоже, он пользовался окклюменцией не менее полугода, мистер Поттер, причем в очень тяжелой, опасной для жизни обстановке. Трудно было в таких условиях не потерять себя — ну, или по крайней мере часть себя.

— Но вы-то тогда откуда все узнали? — спросил Гарри и ослабил хватку. Он виновато взглянул на Драко и, притянув его руку к губам, поцеловал покрасневшие пальцы. И Драко на мгновение забыл, зачем они оба здесь. Он даже удивился, когда Симс снова заговорила:

— Когда он нам сказал, что совсем не может летать, хотя раньше был в этом хорош, мы насторожились и провели пару тестов. Так и заметили, что некоторые участки его мозга совершенно не используются. — Симс откашлялась.

Гарри озадачился.

— Так летать ты не можешь тоже поэтому? — растерянно спросил он. — Ты и это скрыл от Волдеморта, что ли?

— Да, та часть мозга, которая отвечает за пользование магическим транспортом, тоже слегка задета. И да, именно поэтому мистер Малфой не может больше ни летать, ни аппарировать. И вызывать Патронуса он также не может. Не то чтобы для него было важно спрятать свое умение, скорее всего, эта часть мозга просто расположена рядом с теми участками, которые он должен был закрыть ото всех. И по нелепой случайности он закрыл и ее тоже.

Гарри казался совершенно выбитым из колеи. Но в его взгляде не было ни жалости, ни отвращения. Он просто продолжал держать Драко за руку.

— Но Драко поправится? — тихо спросил он.

Симс улыбнулась.

— Разве это не очевидно? — Она кивнула на их переплетенные пальцы.

— Что ж, это успокаивает. — Гарри снова сильно сжал его ладонь.

Он все еще выглядел потрясенным и очень грустным. Драко его понимал. Астория и Нарцисса тоже были в шоке, когда Симс им все объяснила.

— Думаю, он сможет снова научиться летать и, скорее всего, когда-нибудь будет нормально относиться к своей ориентации. Он уже так многого достиг. Но он должен быть готов навести порядок в своих мозгах, — признала Симс и строго посмотрела на Драко.

Драко скривился. Он представлял свой мозг чем-то вроде большого дома, несколько комнат в котором оказались разрушены взрывом. И от одной только мысли, что нужно туда войти и прибраться, его начинало тошнить. Мало ли что там можно найти. Он был геем и уже знал об этом. Но он боялся узнать что-нибудь еще. Симс, к счастью, понимала, в чем проблема, и пыталась его успокоить.

— Понадобится немало времени, чтобы мистер Малфой полностью восстановился, и все, что я могу вам посоветовать, это быть очень внимательными друг к другу. Старайтесь побольше общаться. Драко, вас это особенно касается. Рассказывайте мистеру Поттеру, вашему сыну, вашей жене о том, что чувствуете, снова и снова. И если не получается выразить чувства словами, ищите другие способы коммуникации. — Она улыбнулась Драко, и он улыбнулся ей в ответ. — У вас есть музыка. Если не даются слова, используйте ее.

Драко торопливо кивнул. Она часто это повторяла. И он был рад, что она останется его целительницей, даже когда его выпишут отсюда. Она заверила его, что будет принимать его дважды в неделю.

Симс обратилась к Гарри.

— Мистер Поттер, просто наберитесь терпения. До сих пор вам это хорошо удавалось. Я надеюсь, у вас двоих все получится. Вы очень подходите друг другу.

Она поднялась и протянула Гарри руку. Драко же она похлопала по плечу. И он знал, что она им гордится.

Гарри все еще задумчиво почесывал в затылке, хотя психолог уже давно ушла. Тишина в комнате удручала.

— Будешь так чесаться, залысины появятся. Можешь тогда сразу же забыть обо мне, — наконец решился нарушить молчание обеспокоенный Драко.

Гарри тут же опустил руку.

— Вот, значит, как, — буркнул он, — это не слишком-то радует, знаешь ли.

— Ну конечно, залысины вообще мало кого радуют, — рассеянно заявил Драко и задумчиво уставился в окно.

Шел снег, первый в этом году.

Драко хотелось, чтобы Гарри наконец-то перестал молчать. Это нервировало. И с какой стати, спрашивается, Гарри отпустил его руку?

— А Бут… э-э-э, он все еще готовит твистеры? — наконец поинтересовался Драко.

Гарри добрел до кровати и бухнулся на нее. На кровать Драко! О Мерлин! Как же это бесило! Драко беспокойно заерзал на стуле.

И тут Поттер неожиданно зашвырнул свои сандалии в угол. Они просвистели в опасной близости от Драко, и тот вздрогнул. Он рассерженно уставился на Гарри — и злость тут же куда-то испарилась. Драко со вздохом перевел взгляд на сандалии и задался вопросом, как вообще можно носить такую обувь. Снег же на улице.

Гарри подтянул ноги к груди и принялся с интересом рассматривать Драко.

— Не знаю, — наконец сказал он и уставился в окно.

Драко с беспокойством наблюдал за тем, как он удобнее устраивается на его постели и опирается подбородком о колени. Нет, ну как же все-таки можно носить сандалии при такой-то погоде? Даже Поттер должен был заметить, что для них уже слишком холодно.

— Твистеры Терри меня больше не касаются, — добавил Гарри. — Мне казалось, я тебе об этом говорил.

— Жаль, — пробормотал Драко и подумал, что твистеры, вообще-то, были очень вкусными. И тут до него дошло. — Он что, ушел? — поинтересовался Драко, и сердце быстро-быстро застучало у него в груди.

Бут был проблемой, о которой Драко никогда не решился бы заговорить. Он только с психологом ее иногда обсуждал. Бут был как бельмо на глазу, и Симс спрашивала, как Драко собирается справиться с этой ситуацией. Драко не знал. Если бы у него были деньги, он бы попробовал отправить Бута в какое-нибудь путешествие. Но денег у него не было.

— Да, он ушел, — подтвердил Гарри и усмехнулся, — еще восемь недель назад.

— Восемь недель? — поразился Драко. — Но что случилось?

— Я влюбился, — признался Гарри, — и это показало мне, что у нас с Терри что-то определенно пошло не так.

Драко мрачно разглядывал его. Ну просто здорово, стоило только избавиться от Бута, как тут же появился кто-то другой. А Драко-то считал, что они с Гарри стали… а кем, собственно? Парой? Драко вздохнул. Симс говорила, что ему нужно просто спросить об этом Гарри, но как можно о таком спрашивать? Внутри все холодело, когда Драко думал, что Гарри в кого-то влюбился. Ему не нужен был ещё один соперник. Нет, однозначно не нужен.

— Чего ты так злобно на меня смотришь? — спросил Гарри и снова почесал в затылке.

Драко не знал ответа. И не собирался его искать. Пусть этот проклятый идиот убирается отсюда и обхаживает своего нового любовника.

Драко скрестил руки на груди и уставился на окно.

— Эй, ну чего ты дуешься? — спросил Гарри. Он подался вперед и схватил Драко за руку.

И как бы Драко ни злился на него, ощущать тепло его пальцев на своей ладони было все равно приятно. Он вздохнул и позволил подтащить себя к кровати.

— Сядь, — тихо попросил Гарри.

Драко застонал и покачал головой. Это было уж слишком. Он бы сейчас с удовольствием взял скрипку и поиграл немного, чтобы успокоиться. Целительница всегда подчеркивала, что он имеет полное право в любую минуту уединиться и поиграть, если ему будет плохо.

Но он не мог этого сделать. Слишком уж обеспокоенно смотрел на него Гарри.

Драко опустил взгляд на их переплетенные руки. Осторожно провел большим пальцем по запястью Гарри, так, как тот и сам часто делал.

— А ты сможешь когда-нибудь… ну, разлюбить? Как считаешь? — с надеждой спросил он и тяжело сглотнул.

Гарри непонимающе смотрел на него. Потом осторожно потянул Драко к себе на кровать. На этот раз Драко не сопротивлялся и уселся на краешек матраса. Гарри не переставая гладил его ладонь.

— Ты правда думаешь, что было бы лучше, если бы я в тебя не влюблялся? — наконец спросил он.

Драко зашелся кашлем. А потом покраснел и почему-то рассмеялся, и Гарри рассмеялся тоже. И Драко почувствовал, что тот понял, как же он рад, понял без всяких слов. Гарри не был влюблен в кого-то там! Он был влюблен в него, Драко!

— Не желаешь сесть поближе? — спросил Гарри.

Драко кивнул и, передвинувшись, прислонился спиной к его груди. И когда Гарри обнял его за плечи, Драко вцепился в его руки. Не потому, что опасался быть задушенным, нет. Просто чтобы быть еще ближе.

— Такой красивый снег, — прошептал Гарри ему на ухо. Драко не ответил. Ему не нужно было ничего говорить — Гарри, похоже, осознавал, что он слишком взволнован, чтобы выдавить из себя хоть слово.

Им столько всего нужно было обсудить. Драко подозревал, что Гарри хотелось бы еще многое прояснить о его болезни, но, кажется, тот прекрасно понимал, что говорить об этом Драко пока совершенно не желал.

Астория и Нарцисса забросали его вопросами, как только Симс им все рассказала, так что день у него тогда выдался очень непростым. Драко потом провел несколько часов за пианино, прежде чем сумел придти в себя. Миссис Лонгботтом была очень рада.

— Я… мы… ну, то есть… Все эти штуки в моей голове, полеты и окклюменция… — начал он.

— Потом поговорим, — мягко перебил его Гарри.

— Но… да. — Драко с облегчением закрыл глаза. — Спасибо, — пробормотал он.

— Не за что, — ответил Гарри и, устроив голову на его плече, осторожно поцеловал Драко в щеку.

Они молча наблюдали за тем, как на землю тихо ложится снег.

Драко даже думать не хотел о том, чтобы провести еще хотя бы ночь в Малфой-мэноре. Целительница Симс и в этом его поддержала и вступила в ожесточенную дискуссию с Нарциссой, когда та попыталась убедить Драко вернуться после выписки домой.

В конце концов Нарцисса, обиженно поджав губы, ушла из Мунго.

Гарри предлагал переехать к нему, но Драко только решительно покачал головой. Такого он точно не выдержал бы.

— Ну это же не значит, что тебе придется спать со мной в одной постели, — не сдавался Гарри, — можешь ночевать на диване в гостиной.

— Я не могу, — прошептал Драко, чувствуя, как потеют ладони. Он и сам не понимал, почему так реагирует, ведь он же уже провел ночь на поттеровском диване — правда, был тогда жутко пьян.

К счастью, Гарри не обиделся. Он наклонился к Драко и подарил ему один из этих своих чудесных поцелуев.

— Ты мог бы поселиться со мной и Скорпиусом у Дафны, но не думаю, что это хорошая идея, — заявила чуть позже Астория. Она столкнулась в палате с Гарри и все еще была немного бледна. Она стойко переживала разрыв с Драко, хотя и призналась как-то целительнице Симс, что ей больно от одной только мысли о новом друге у Драко и что общаться с Гарри ей совсем не хочется. Гарри уважал ее чувства и всегда тут же уходил, когда Астория появлялась в Мунго.

— Я тоже не думаю, — согласился Драко и устало опустился на кровать. И кто бы мог предположить, что вернуться к нормальной жизни будет так тяжело. Хотя какая там нормальная жизнь? Ее у Драко больше не было. Мало того, что он стал геем, так еще и с головой у него не все в порядке.

— А как насчет Панси и Грега? — предложила Астория.

Драко с ужасом уставился на нее. Ну уж нет, хватит, что о его проблемах знает жена, Гарри и родители. Посвящать в это еще и друзей он не желал. А они непременно поинтересуются, почему он больше не хочет жить в Малфой-мэноре.

Лучше всего было бы, если бы его забрала к себе целительница Симс. Но она только засмеялась, когда он ее об этом попросил, и объяснила, что он теперь должен самостоятельно становиться на ноги.

Так что пришлось соглашаться с Асторией. Та вызвалась все объяснить Панси и Грегу, и Драко был ей за это очень признателен. Панси заверила, что он может спокойно пожить у них до тех пор, пока не родится ребенок. Музыкальные инструменты ему на этот раз притащил Гарри и оставил в розовой детской, которая на всю следующую неделю должна была стать для Драко домом.

Так Драко начал потихоньку привыкать к своей новой жизни. Он опять набрал заказов в Гринготтсе и нашел маклера, который занялся поиском покупателей для Малфой-мэнора. Гарри по-прежнему приходил каждый день, и Драко всегда с нетерпением ждал, когда сможет его увидеть.

Скорпиус тоже навещал его регулярно. На занятиях музыкой он был гораздо внимательнее, чем Драко ожидал. Правда, надолго его не хватало: он быстро уставал и начинал отвлекаться, и тогда они просто болтали немного, пока Скорпиус не был готов снова посвятить себя игре.

Когда Драко смотрел на своего маленького сына с большой гитарой в руках, его переполняла гордость. Самая настоящая гордость. Какой же все-таки замечательный у него ребенок!

— Как ты думаешь, папа, мама теперь выйдет замуж за Гвеног Джонс? — поинтересовался как-то Скорпиус, отложив гитару.

— И как тебе только такое пришло в голову? — Драко растерянно взял в руки плюшевого медвежонка, которого Грег купил для своего ребенка. Поначалу спать среди всех этих розовых игрушек было немного странно, но потом Драко привык.

— Ну, я же хотел, чтобы моими родителями были Гарри Поттер и Гвеног Джонс, — восторженно заявил Скорпиус, радостно покачиваясь на стуле, — и мама сказала, что Гарри Поттер теперь твой бой-френд. Так что осталось только выдать маму замуж за Гвеног Джонс.

Драко развеселился.

— Родителей не выбирают, сынок. И не думаю, что твоя мама когда-нибудь выйдет замуж за мисс Джонс.

— Почему? — надулся Скорпиус.

— Потому что твоя мама не лесбиянка, — объяснил Драко.

— Лесбиянка? — переспросил Скорпиус и сосредоточенно зашевелил губами, словно желал получше запомнить новое слово.

— Ну, твоей маме не нравятся женщины, — уточнил Драко и проглотил ехидное замечание о клетчатых фланелевых рубашках. Целительница Симс однажды спросила его, справедливо ли это, что он отпускает шуточки о женской гомосексуальности, хотя и сам не натурал. Она была как всегда права. Это нечестно.

— Тебе же нравятся мужчины, — недоуменно сказал Скорпиус, — значит, ей нравятся женщины.

— С чего ты взял? — покачал головой Драко. — Это не так, Скорпиус. Оставь маму в покое, она сама найдет себе партнера.

— Но я хочу, чтобы она вышла замуж за Гвеног Джонс! — сердито возразил сын и пощипал струны гитары.

— А я хочу целую кучу галлеонов, — сообщил ему Драко. — Но иногда получить то, что хочешь, просто невозможно… Давай-ка сыграем еще раз этот кусочек.

Скорпиус выглядел очень разочарованным, но послушно схватился за гитару.

По дурацкому совпадению Панси вечером надела фланелевую рубашку. Подруга стояла на кухне и задумчиво обмакивала соленый огурец в сливки.

— Что это на тебе такое? — ошарашенно поинтересовался Драко. — Ты же не… ну… не такая, как я?

— Да на меня просто больше ничего не налезает, кроме рубашек Грега, — пожала плечами Панси и погладила себя по громадному животу. Она отправила огурец в рот и скривилась. — Горчички бы сюда, — пробормотала она.

— Твоя рубашка сбивает меня с толку, — сказал Драко.

Панси окунула в сливки еще один огурец и облила его сверху горчицей.

— Да забудь ты об этих стереотипах, — буркнула она, — гетеросексуальные женщины тоже могут носить фланелевые рубашки.

— Уж кто бы говорил о стереотипах, — пробормотал Драко, показывая на банку с соленьями.

Панси захрустела огурцом и, закрыв глаза, с наслаждением застонала.

— Меня сейчас стошнит, — предупредил Драко, когда она принялась энергично обмазывать сливками и горчицей следующий огурчик.

— Знаешь, что мы обнаружили сегодня с целительницей Симс? — спросил Драко у Гарри на следующий день, когда они прогуливались в парке. На всякие нежности в доме Панси Драко не решался, хотя ему очень нравилось все, что делал с ним Гарри. Они держались за руки, пока гуляли среди деревьев, и разговаривали. Иногда они устраивались на скамейке и целовались. А еще чаще просто стояли, обнявшись, и Гарри прижимал его к себе своими сильными руками, гладил по спине и целовал его уши.

— И что же? — поинтересовался Гарри. Он никогда не расспрашивал Драко о сеансах с целительницей и терпеливо ждал, когда Драко сам ему обо всем расскажет.

— Оказывается, я и в самом деле никогда не встречался с Панси, — признался Драко. — Я не просто спрятал от него некоторые вещи, но и изменил кое-какие воспоминания. Панси всегда говорила, что мы всего лишь пару раз подержались за ручки. Наверное, я не подпускал ее к себе, потому что мне не нравились девушки. А потом — ну, ты знаешь, во время войны — я хотел его обмануть и придумал, что с Панси все было гораздо серьезнее. Понимаешь? — Драко нерешительно посмотрел на Гарри.

Тот кивнул. Взгляд у Гарри был чертовски грустным, и он рассеянно выписывал пальцем круги по ладони Драко.

— И как вы это выяснили? — наконец спросил он.

— Целительница Симс проникает в мой разум и ищет, что я скрыл при помощи окклюменции, — объяснил Драко. Гарри резко остановился. — А потом вытаскивает это наружу… Эй, что с тобой? Ты почему остановился?

— Так вот почему у тебя болит голова, — тихо сказал Гарри. Он притянул Драко к себе и осторожно поцеловал его в лоб. — И вот откуда головокружение.

Драко со вздохом закрыл глаза и расслабился в его объятиях. Не было ничего лучше часов, которые он проводил с Гарри.

— Ты должен себя беречь, Драко, — серьезно сказал Гарри и, немного отстранившись, заглянул ему в глаза. — Не бери столько счетов в Гринготтсе.

— Ну мне же нужно как-то зарабатывать деньги, — запротестовал Драко.

— Прежде всего тебе нужно поправиться, — возразил Гарри и снова прижал его к себе. — Это же, наверное, чертовски утомительно. Я с удовольствием тебе помогу.

— Ты и так помогаешь. — Драко вырвался из его объятий и зашагал по тропинке. Он протянул Гарри руку, и тот послушно за нее ухватился. — Ты меня слушаешь. Это самое важное. Больше ты ничего сделать не можешь.

— Ага. Ты хотел рассказать мне про Панси, а я отвлек тебя своими дурацкими вопросами, — виновато пробормотал Гарри.

Драко задумался. Он уже и забыл, на чем остановился.

— Кажется, я рассказал все, что хотел, — сказал он.

Гарри молча шел рядом с ним. Иногда Драко наслаждался тишиной. Разговоры, конечно, были очень важны, но молчание тоже было чудесно. Тогда Драко мог в полной мере прочувствовать эту приятную щекотку, которая усиливалась, когда Гарри его касался.

Но сегодня ему хотелось поговорить. Тем более что в первый раз за долгое время он знал, как выразить то, что его так сильно беспокоило.

— Я боюсь, — тихо признался он и сглотнул, поняв, что и в самом деле сумел это произнести.

— Чего? — поинтересовался Гарри и отпустил его ладонь. Вместо этого он обнял Драко за плечи, чтобы быть к нему ближе.

— Я узнал, что я гей, — начал Драко, — и это стало для меня самым настоящим шоком.

— Да, наверное, это было просто ужасно. Тем более что ты не ради забавы это спрятал, а из опасения за свою жизнь, — согласился Гарри.

— А что если я узнаю о себе еще что-нибудь… эдакое? — спросил Драко и остановился, растерянно глядя на Гарри. Сердце бешено колотилось в груди, и ладони вспотели.

— Я… Ох, Драко. — Гарри беспомощно взглянул на него.

— Мне так страшно, — выдохнул Драко, стараясь не поддаваться охватившей его панике.

— Я даже не могу себе представить, как это ужасно — не знать, кто ты есть. — Гарри погладил его по волосам. Драко осознавал, как Гарри мучается из-за того, что ничем не может помочь. Он ведь спасал всех несчастных созданий в этом мире, и только с Драко у него были связаны руки.

— Я же мог спрятать что угодно, — пробормотал Драко.

— Ты использовал Круциатус, — прошептал Гарри, — это совершенно точно. Он заставлял тебя. У тебя не было выбора.

Драко покачал головой.

— Знаю. Этого мне прятать было не нужно. Но что, если есть еще что-нибудь страшное?

— Послушай, теперь ты ведь принял свою ориентацию. Ну, то есть она больше не кажется тебе такой уж ужасной. Ты привык к этой мысли, — неожиданно заявил Гарри.

— Ну… да, теперь я отношусь к этому немного лучше, — подтвердил Драко и подумал обо всех тех вещах, которые Гарри, конечно, не прочь был бы с ним сделать, но которых Драко пока не мог ему позволить. Собственная ориентация до сих пор не приводила его в восторг, хотя он и был счастлив рядом с Гарри. Но он боялся одной только мысли о том, чтобы провести с Гарри ночь. Драко никогда не разрешал стащить с себя майку, когда они целовались, а брюки Гарри и сам трогать не решался, потому что видел, как передергивает Драко, стоит лишь случайно коснуться ремня.

Возможно, именно страх заставлял Драко тащить Гарри на прогулки. Тот, конечно, был тем еще сумасшедшим, но не до такой степени, чтобы раздеваться на улице зимой.

Драко вздохнул.

— Не немного — значительно лучше, — поправил его Гарри.

Драко был рад, что он воспринимает все именно так. Он был невероятно терпелив с Драко и ни к чему его не принуждал.

— Так что неважно, что ты вспомнишь. Ты ко всему со временем привыкнешь, — подытожил Гарри.

— Как-то это меня не сильно успокаивает, — пробормотал Драко и скрестил руки на груди.

Гарри взял его за плечи и развернул лицом к себе.

— Послушай, Драко, если ты узнаешь что-то, что тебя сильно напугает, попроси целительницу Симс тут же связаться со мной. И я приду, где бы я в этот момент ни был. Я прерву любую встречу и любой доклад и сразу же отправлюсь к тебе в Мунго. — Он нерешительно глядел на Драко.

— Мило с твоей стороны, — пробормотал Драко и подумал о своей композиции, которую он назвал "Гарри". Пожалуй, стоит заменить в ней "до" на "ре". Он то и дело что-то переписывал. Это музыка должна стать идеальной. Сказать Гарри, что он к нему чувствует, Драко не мог, но его чувства были так сильны, что он просто не мог держать их в себе, иначе просто взорвался бы.

— Пообещай, что сразу же пошлешь за мной, если тебе будет плохо, — попросил Гарри.

— Обещаю. — Драко спрятал лицо на его плече. Гарри притянул его к себе и поцеловал в висок.

— Ну как ты? — наконец тихо спросил Гарри, зарываясь носом в его волосы.

— Лучше, — пробормотал Драко. Он и в самом деле немного успокоился. — Да, лучше. Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — прошептал Гарри ему на ухо. — Только позови.

Прогулки с Гарри доставляли Драко огромное удовольствия, и ему каждый раз было грустно, когда приходила пора прощаться. Он знал, что Гарри был бы рад, если бы они встречались чаще. Но у Драко попросту не было времени.

Он регулярно ходил на прием к целительнице Симс и много общался с сыном. Не только потому, что хотел наладить с ним отношения, но и потому, что Астория решила съехать от сестры и была занята поисками квартиры. Драко чувствовал себя виноватым перед ней, и ему становилось легче, когда он мог хоть как-то ее поддержать и помочь ей начать новую жизнь.

А еще были заказы из Гринготтса. Так много, как раньше, Драко не работал, но деньги все же были ему нужны. Позволить себе и дальше влезать в долги он не мог. Плюс ко всему ему приходилось заниматься продажей мэнора. Так что проводить с Гарри больше времени, чем сейчас, у него никак не получалось.

Сеансы у целительницы Симс полностью выматывали Драко. Он постоянно хотел спать, и Симс рекомендовала ему не бороться с сонливостью. Правда, он все равно настоял, чтобы она дала ему Укрепляющий раствор, но целительница предупредила, чтобы Драко им не особо увлекался и старался не переутомляться. А последнее было практически невозможно — умственная работа порой доводила до изнеможения.

Гарри не жаловался и никогда не требовал, чтобы он уделял ему больше внимания. Он тоже считал, что Драко стоит больше спать и ни в коем случае не отказываться ради свиданий от общения с сыном.

— Спокойной ночи, — выдохнул Гарри и поцеловал Драко. Прощались они всегда долго, потому что ни одному из них не хотелось уходить.

— Спокойной ночи, — пожелал Драко и, поцеловав Гарри в ответ, попытался сосчитать, в который раз за сегодняшний вечер они уже говорят друг другу эту фразу.

— Ну же, иди, — прошептал Гарри, даже не думая прерывать поцелуй.

— Не могу, — ответил Драко и прикусил ему губу.

— Почему? — Гарри высунул язык и постучал Драко по губам. Поттер с каждым днем все больше наглел, и Драко это нравилось. Он с готовностью приоткрыл рот, позволяя языку скользнуть внутрь.

— А теперь могу, — заявил он, когда они наконец-то оторвались друг от друга, и улыбнулся.

— Спокойной ночи, Драко, — повторил Гарри. — И помни: ты можешь позвать меня в любой момент, как только почувствуешь, что я тебе нужен.

— Я по тебе уже скучаю, — признался Драко и опять прижался к нему.

— Завтра я снова приду, — пообещал Гарри.

У Драко подкашивались колени, когда он вошел в дом и закрыл за собой дверь. Он чувствовал себя невероятно счастливым в объятиях Гарри.

Он вздрогнул, обнаружив, что в холле стоит Грег и пристально за ним наблюдает.

— С Поттером встречался? — с любопытством спросил Гойл. В руках он держал большущую миску со сливками.

Драко покраснел. Он не знал, как вести себя с Грегом. Ему становилось неловко при одной только мысли, чтобы признаться Гойлу — мужчине! — в том, что он гей. Тем более что Драко когда-то отпускал при нем не самые безобидные замечания в адрес гомосексуалистов.

— Мы гуляли, — сказал Драко.

Грег ухмыльнулся.

— Можешь спокойно признаться, что вы…

— Мы гуляли, — зло перебил его Драко.

— Да ладно тебе, я видел, как вы тискались перед дверью, — улыбнулся тот. — И нечего тут стесняться.

Драко молчал. Он не хотел разговаривать об этом с Гойлом.

— Это биосливки? — бодро поинтересовался он, указывая на миску в руках Грега.

— Пансипуленька хочет есть, — тут же забормотал тот оправдания, крепко прижимая миску к себе.

— Это биосливки? — повторил Драко и стащил с себя мантию. — Ты хоть представляешь, в каких условиях выращивают коров? Если бы ты знал, как они мучаются, ты бы покупал исключительно биопродукты. Коров разводят, только чтобы получить побольше молока. А знаешь, что самое плохое?

— Что? — растерянно спросил Грег.

— Телятам ничего не достается, — ответил Драко. — Ну разве это справедливо? Коров доят — а их телята не получают ни капли молока. Зато ты носишь Панси сливки в постель. И это даже рядом с биосливками не стояло, — укоризненно покачал он головой.

— Буду обращать на это внимание, — пробормотал Грег и пристыжено покосился на миску. — С этого момента буду покупать только биосливки.

— Это хорошо. Очень хорошо, — улыбнулся Драко. Сегодня он чувствовал себя не таким уставшим, как обычно. — Слушай, Грег, может, выпьем пива?

— Вдвоем? — обрадовался Грег. — Ты хочешь выпить со мной пива?

Драко нерешительно кивнул. Может, будет неплохо поговорить с кем-нибудь, кто не в курсе всех этих сложных вещей в его голове.

— Хорошо, только отнесу Пансипуленьке сливки, — засуетился Грег. — Она не хочет есть огурцы просто так. Я быстро. — Он рванул к спальне, но вдруг притормозил и снова повернулся к Драко. — Только у меня нет биопива.

— На худой конец сгодится и нормальное, — вздохнул Драко. — Но имей в виду: ячмень травят пестицидами. Так что в дальнейшем покупай исключительно биопиво.

Грег кивнул и понесся к своей Пансипуленьке. Драко стащил ботинки и потянулся, предвкушая, как усядется со своим старым приятелем у камина и выпьет пива.

В магазине по-прежнему царил бардак. Гарри, правда, говорил, что Уизли здесь недавно убирали, но либо они убирали неправильно, либо порядок у них надолго не задерживался.

Стоило Скорпиусу только войти, как у него загорелись глаза, и он принялся восторженно вертеть головой. Похоже, на беспорядок ему было плевать — что, впрочем, Драко совсем не удивило.

— Ого! — воскликнул Скорпиус, разглядывая стеллажи.

— Можешь что-нибудь себе выбрать, — предложил Драко. — Что-нибудь маленькое! — предостерегающе добавил он, прежде чем Скорпиус ринулся к полкам. — И недорогое! — крикнул он сыну вслед, вспомнив, что маленькие игрушки стоят порой ой как недешево.

— А Гарри здесь нет, — сообщил ему стоявший у стойки Уизли. На спине у него висел в каком-то мешке ребенок, еще одного Уизли устроил в таком же мешке на груди. Зрелище было настолько нелепым, что Драко чуть было не сказал об этом вслух, но вовремя вспомнил, как хорошо здесь к нему отнеслись, когда он, пьяный, ломился в двери.

— Он скоро придет. Мы с ним занимались ремонтом в моей квартире, — сказал Драко и отвел взгляд. Он никак не мог привыкнуть к тому, что Уизли знает об их с Гарри… ну, встречах.

— А что он там делает? — Уизли привстал на цыпочках, пытаясь разглядеть входную дверь.

— Автографы раздает, — пробормотал Драко и оглянулся. Гарри видно не было. Скорпиус с открытым ртом бродил среди полок и выглядел как человек, оказавшийся в раю.

— Что ж ты его не подождал? — удивился Уизли и погладил по голове ребенка, висящего на груди. Драко при всем желании не смог бы сказать, кто это, Кёрли или Бельтер.

— Ничего приятного в это нет, знаешь ли, — буркнул Драко.

Он вообще старался не попадаться никому на глаза вместе с Гарри. Больше всего ему нравилось прогуливаться с Поттером где-нибудь у магглов. А уж если на их пути появлялась целая орда девчонок, умолявших героя расписаться на их лифчиках, Драко и вовсе мгновенно исчезал. Так получилось и сегодня. То, что сбежал он именно в уизлевский магазин, было неслучайно. Во-первых, он обещал Скорпиусу как-нибудь сводить его сюда, а во-вторых — Драко вздохнул, подумав о том, во что раньше никогда бы не поверил, — Уизли были очень даже милыми.

— Не хочешь, чтобы на тебя таращились? — догадался Уизли и пытливо взглянул на Драко. Однако комментировать ситуацию не стал, за что Драко был ему очень благодарен. Людей, анализировавших каждое его движение, и без Уизли хватало.

— Гарри говорил, ты учишь Скорпиуса играть на гитаре? — сменил тему Уизли.

Драко улыбнулся, вспомнив их последний урок. Присутствие Скорпиуса всегда так бодрило.

— Да, а что?

— Сколько возьмешь? — почесал в затылке Уизли.

— Прошу прощения? — вежливо переспросил Драко.

— Роза и Хьюго тоже хотят научиться, да и Молли с Люси не прочь попробовать, — немного затравленно взглянул на него Уизли.

— Кто такие Молли и Люси? — поинтересовался Драко.

— Мои племянницы, дочери Перси. И не одни они сошли… э… Дети Билла тоже мне все уши прожужжали, что хотят заниматься музыкой. Так сколько ты берешь за урок? И на каких инструментах можешь научить играть?

Драко сглотнул.

— И все Уизли? — спросил он.

Обучать Уизли! С другой стороны, это была возможность зарабатывать деньги и одновременно заниматься своим хобби. Он бы смог тогда брать меньше заказов в Гринготтсе и после обеда давать уроки. Он почувствовал, как заколотилось от этой мысли сердце.

— Э… было бы неплохо, — сказал он. — Поговорим об этом на следующей неделе? На этой я слишком занят переездом, вещи собираю и все такое. Мы продаем мэнор.

Уизли, поцеловав ребёнка в макушку, поднял большой палец.

— Конечно! Супер! — Он сунул голову за занавеску, отделяющую жилую часть дома от магазина, и заревел так, что Драко вздрогнул. Мерлин, хоть бы не у всех Уизли была такая глотка.

— Роза! Хьюго! Скорпиус пришел! — проорал Уизли и виновато улыбнулся Драко.

Дети мгновенно влетели в магазин и радостно бросились к Скорпиусу, не обращая на Драко никакого внимания.

— Может, Скорпиус когда-нибудь женится на Розе, — заявил Уизли, наблюдая за детьми с подозрительным блеском в глазах.

— И думать не смей! — возмутился Драко. — Брак между Малфоями и Уизли — о Мерлин! Думаю, это запрещено законом.

Уизли взглянул на него без особого интереса и снова повернулся к детям.

— Или на Хьюго, — задумчиво пробормотал он.

Драко вытаращил глаза.

— Мой сын не… Это что, передается по наследству? — испугался он.

Уизли пожал плечами.

— Понятия не имею. Все возможно.

— Эй! — неожиданно окликнул их Гарри. Драко и не заметил, как он вошел в магазин. — О чем беседуете? — поинтересовался Поттер и тряхнул головой. На пол полетели снежинки. Гарри помахал рукой Розе, Хьюго и Скорпиусу и обнял близняшек — вместе с Уизли.

А потом он нерешительно посмотрел на Драко, и тот легким кивком дал ему понять, что тоже не будет возражать против объятий. Гарри был с ним так осторожен, что Драко просто не знал, как его за это благодарить. А в особенности за то, что Гарри всегда с пониманием относился к его желанию держаться иногда на расстоянии.

Гарри нежно его обнял. Уизли ухмыльнулся — кажется, ему нравилось то, что он видел.

Это был первый раз, когда Драко позволял себя обнимать в присутствии посторонних. Даже Скорпиус был тут. Впрочем, уж кто-кто, а сын давно понял, что Драко и Гарри вместе. Теперь он вовсю уговаривал свою мать выйти замуж за Гвеног Джонс. Но Астория уговорам не поддавалась и, к великому возмущению Скорпиуса, отказывалась даже написать письмо его квиддичному кумиру.

— Малфой боится, что его сын тоже гей, — наябедничал Уизли.

— Да ничего подобного! — запротестовал Драко. — Я такого не говорил! С чего ты вообще это взял?

— Ну как же, я сказал, что твой сын и моя дочь могут когда-нибудь пожениться — и тебе это не понравилось. Потом я сказал, что твой сын и мой сын могут быть вместе, — и вот тут-то ты совсем переполошился, — заявил Уизли.

— Дети еще совсем маленькие, Рон! Прекрати подбирать им пару, старый ты сводник, — вмешался Гарри. — В их возрасте я еще жил в шкафу и мечтал жениться на своей учительнице.

— Ты хотел жениться на женщине? — Драко прижался к нему.

— Он и на моей сестре жениться хотел, — уныло напомнил Уизли.

— Мы, вообще-то, говорим о женщинах, — заявил Драко.

Уизли сердито глянул на него и, снова погладив ребенка по голове, улыбнулся.

— Эй, переверни слинг! Кёрли явно не хватает внимания, — обеспокоенно заметил Гарри.

— Ну, зато у нее имя красивее. — Драко довольно кивнул и огляделся в поисках Скорпиуса.

И только позже, в Малфой-мэноре, Гарри сообщил ему, что Кёрли — это, собственно говоря, мальчик.

— А Бельтер? — Драко чуть не кувыркнулся через ящик. Переезд был в самом разгаре, и было не так-то просто разделить вещи на три части. Малфои планировали разъехаться. Люциус и Нарцисса решили перебраться во Францию, Астория хотела поселиться со Скорпиусом в Шотландии, а Драко снял себе с Шелли квартиру на Диагон-аллее. Скорпиус только и говорил, что о переезде; казалось, его совершенно не печалило, что жить мэноре он больше не будет.

— Девочка, — усмехнулся Гарри.

Драко закатил глаза и отправился на кухню готовить Скорпиусу горячий шоколад. Обычно этим занималась Шелли, но сейчас она лежала в старой детской Драко и плакала навзрыд. Как ни странно, именно ей переезд дался труднее всего.

Немного подумав, Драко вытащил с полки еще одну чашку и поломал шоколад на кусочки.

— Папа? — Скорпиус забрался на стул и посмотрел на Драко.

— Что случилось, сынок? — спросил Драко и нагрев молоко, растопил в нем шоколад.

— А мне часто можно будет к тебе приходить? — поинтересовался Скорпиус и заглянул в кастрюлю.

Удивленный Драко поднял голову.

— А ты бы этого хотел?

— Конечно, — кивнул Скорпиус и обмакнул палец в горячую жидкость.

— Эй! — Драко перехватил тонкое запястье. — Осторожней, обожжешься! — пробормотал он. Скорпиус, кажется, и не заметил, как обрадовался Драко. — Ты будешь приезжать ко мне каждые выходные, когда я буду не на работе. Хорошо?

— Хорошо, — ответил Скорпиус и улыбнулся.

И тут Драко пришла в голову еще одна мысль.

— А ничего страшного, если иногда с нами будет Гарри?

— Я не против. Только давай на уроках музыки мы будем вдвоем, без него, — попросил Скорпиус. — Он слишком много разговаривает.

Драко рассмеялся.

— А тебя не сильно расстраивает, что у меня теперь есть друг и я больше не живу с мамой? — обеспокоенно спросил он сына и разлил шоколад по чашкам.

— Вообще не расстраивает, — радостно воскликнул Скорпиус, жадно глядя на свой любимый напиток. — Мы клёвая гейская семейка, правда?

Драко усмехнулся и согласился. Все же никому не удавалось растрогать его так, как Скорпиусу.

— Отнесешь это Шелли? — спросил Драко, протягивая ему шоколад. Скорпиус кивнул.

Драко глядел вслед сыну, выбегающему из кухни с двумя чашками, и по-настоящему им гордился. Скорпиус мужественно пережил развод родителей и показал себя с самой лучшей стороны, часто навещая Драко в больнице, даже несмотря на то, что тот так часто им пренебрегал. Чудесный мальчишка. Драко порой задавался вопросом, как Скорпиус вообще сумел стать таким замечательным. Наверное, только благодаря Астории, другого объяснения у Драко не было.

— Что случилось? — спросил вошедший на кухню Гарри, внимательно разглядывая Драко.

Тот покачал головой.

— Да так, неважно, — пробормотал он. И тут увидел, что Гарри притащил с собой, и нахмурился. — А это еще что такое?

Гарри с ухмылкой посмотрел на "Нимбус" в своей руке.

— Метла, — радостно объявил он, словно Драко этого и сам не видел. — Твоя старая метла, на которой ты летал еще в школе. Нарцисса нашла ее в подвале. Модель, конечно, уже порядком устарела, но вполне еще сойдет, вот починю немного и…

— А "Свободный полет" ты куда подевал? — весело поинтересовался Драко. — Не можешь найти в этом своем бардаке?

Гарри растерянно взъерошил волосы.

— Да нет, "Нимбус" я возьму для тебя. Целительница Симс ведь говорила, что ты можешь снова научиться летать. Я приведу метлу в порядок, хорошенько просканирую, чтобы убедиться, что она безопасна — и попробуем.

Драко нерешительно шагнул к нему.

— Посмотрим, — пробормотал он. — Слушай, ты… э-э-э, на самом деле веришь в меня, да?

— Конечно, — прошептал Гарри. — Ты так любил летать. И я сделаю все, чтобы ты снова смог сесть на метлу.

Драко зачарованно смотрел на него, чувствуя, как внутри поднимается нежность. Он протянул Гарри руку и сжал теплую крепкую ладонь.

— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать, — решительно сказал он.

Время пришло. Драко наконец-то был готов рассказать о своих чувствах. Он потянул Гарри за собой через старые комнаты и привел его в свой кабинет, откуда вывезли уже почти всю мебель.

— Садись, — попросил Драко и указал на кресло. Раньше в нем восседал Люциус, а потом и сам Драко. Это было одно из немногих кресел в доме, которым не пользовался Волдеморт — во всяком случае, Драко очень на это надеялся.

Он уселся на табурет у пианино и поднял крышку. У него дрожали руки, и перстень, доставшийся ему от Люциуса, Люциусу — от Абраксаса, а Абраксасу от Брутуса, отстукивал беспокойную дробь по белой клавише.

Музыка всегда была для Драко чем-то очень личным, почти интимным. Да, когда он лечился в Мунго, у него всегда находились слушатели, в основном благодарные — хотя и не только, конечно. Если миссис Лонгботтом радовалась каждому звуку, то профессор Локхарт, похоже, вообще ничего не слышал из своего угла, где яростно подписывал открытки. Но Драко все равно так и не привык играть на публику, а с тех пор, как вернулся из клиники, он опять играл только для себя, не считая уроков со Скорпиусом.

Драко нерешительно посмотрел на Гарри. Тот улыбался, не сводя с него внимательного взгляда. Это Драко всегда в нем нравилось. У Гарри было дел невпроворот, он был постоянно занят спасением мира, но стоило только Драко сказать, что Гарри ему нужен, что он хочет ему что-нибудь рассказать или показать, — и тот все бросал и полностью посвящал себя Драко, заставляя его чувствовать себя самым важным человеком на земле.

— Мне жаль, что я не могу тебе этого сказать, — прошептал Драко, — но может, ты поймешь и так.

Он закрыл глаза и начал играть.

Он ощущал, как медленно и мягко, словно теплая вода, его захлестывает любовь, с которой он писал эту мелодию. Он вложил в музыку все свои чувства — и они накрывали его сейчас с головой. Он был одним целым со всем, что чувствовал к Гарри и что пряталось глубоко внутри, лишь редко находя путь наружу. Стены рушились, и вся привязанность, нежность, тепло и любовь выплескивались из него вместе с музыкой.

Когда отзвучала последняя нота, Гарри осторожно шагнул к нему. Драко вздрогнул — он и не заметил, когда тот встал.

— Я все понял, Драко, — прошептал Гарри и, обняв его за плечи, прижался губами к его виску. — Я все понял. Спасибо.

— Эта композиция называется "Гарри", — объяснил Драко и, повернув голову, потерся носом о его нос.

— Спасибо, — повторил Гарри.

А потом Драко его поцеловал и тоненько всхлипнул, поняв, что чувства все еще хлещут из него неудержимым потоком. Это было так волнующе и приятно. Это было так здорово.

Еще никогда в жизни у Драко не было столько секса, как за последние полгода. Иногда он даже удивлялся, как у него пенис не болит. Бедняге порой приходилось работать практически без передыху, и если бы Драко был членом, то это постоянное "внутрь-наружу" его, наверное, раздражало бы. Но Драко был человеком, а его собственному члену происходящее, очевидно, нравилось.

Драко осторожно вышел из Гарри и, довольный, устроил голову у него на груди.

И ухмыльнулся.

— Чего смеешься? — тяжело дыша, удивился Гарри и нежно погладил его по взмокшей спине.

— Да вот, задаюсь вопросом, почему у меня не болит кое-какое место, — признался Драко. Он уткнулся Гарри носом в шею и, прижавшись покрепче к горячему телу, счастливо вздохнул. — Для него же все в новинку, он у меня вообще нетренированный.

— Ну, наверное, ему во мне уютно, — хмыкнул Гарри и поцеловал Драко в лоб. Он потянулся и выловил на тумбочке очки. И сразу же вернул руку на место, когда Драко недовольно заворчал, не желая, чтобы объятия прекратились. — К тому же он уже, пожалуй, немного привык. Нам, кстати, нужна новая смазка.

— Твоя очередь, — торопливо сказал Драко.

— Ничего подобного, твоя, — с ухмылкой возразил Гарри, — и ты прекрасно об этом знаешь.

— Ненавижу это, — простонал Драко. — Ты себе даже не представляешь, как неловко покупать эту проклятую штуку. Ты справляешься куда лучше меня. — Драко поцеловал его в изгиб шеи. В то самое чувствительное местечко, от одного прикосновения к которому Гарри млел. Вдруг подействует и он сам позаботится о смазке?

— Не подлизывайся! — Гарри со смехом столкнул его с себя и, поцеловав в губы, строго сказал: — Купишь сам. Я ходил в прошлый раз. Договорились?

— Ладно, только нужно будет сварить Оборотное зелье, — пробормотал Драко.

Гарри вздохнул и снова прижал его к себе.

— Мерлин, Драко, только не говори, что ты до сих пор покупаешь смазку в облике Гойла, потому что стесняешься. — Он слегка приподнялся и нахмурился. — Слушай, а Гойл вообще в курсе?

— Я говорил ему, что мне нужно сходить за покупками, — заверил его Драко, надеясь, что расспрашивать дальше Гарри не станет. Потому что на самом деле Грег понятия не имел, что за покупки Драко имел в виду. Впрочем, за смазкой Драко ходил к магглам, где до Гойла никому не было дела, так что тому это все равно не повредит. Правда, то же самое относилось и к Драко, но… — Я знаю, что со мной временами сложно, — пробормотал он.

— А ты знаешь, что я все равно тебя люблю? — прошептал Гарри ему на ухо.

Драко кивнул.

— Знаю. Ятебятоже, — торопливо добавил он и, спрятав лицо на груди Гарри, тихонько застонал. Ну почему он до сих пор не может громко и отчетливо произнести эти три простых слова?

— Все в порядке, — вздохнул Гарри. — Я тебя прекрасно понял.

Он выводил пальцами круги на спине Драко, спускаясь все ниже. Драко напрягся, когда Гарри погладил его по ягодицам, но тут же снова расслабился. Он был уверен, что Гарри никогда не зайдет дальше того, что он ему позволит.

Он легонько кивнул и, затаив дыхание, передвинул ногу так, чтобы Гарри было удобнее. Палец осторожно двинулся ниже, но каждый раз, как Драко вздрагивал, Гарри тут же останавливался и шептал ему на ухо успокаивающие нежности.

Когда он наконец убрал руку, Драко обессилено вытянулся с ним рядом. Зеленые глазищи Гарри довольно сверкали, на губах играла улыбка. Драко поцеловал его, но в этом поцелуе не было страсти, как еще полчаса назад. Это был просто способ еще раз показать свою любовь.

— Иди сюда, — шепнул Драко, и Гарри тут же послушался. Они уютно устроились в объятиях друг друга, и Драко снова его поцеловал.

— Ладно, так и быть, за смазкой схожу я, — наконец пообещал Гарри и сел на кровати.

— Нет, — запротестовал Драко, — сам куплю, у тебя и без того что сегодня, что завтра дел по горло.

Гарри улыбнулся.

— Спасибо, — тихо сказал он, чмокнул Драко в губы и поднялся. Он прошелся по спальне, собирая с пола свои вещи. Драко терпеть не мог ни его привычку разгуливать по дому голышом, ни его привычку швырять одежду где попало, но он сейчас чувствовал себя слишком довольным и слишком влюбленным, чтобы превращаться в ворчливую кошелку, как его иногда называл Гарри.

Драко оперся на руку, разглядывая Гарри, который, даже не подумав одеться, курил, присев на подоконник. На окно были наложены отвлекающие чары, чтобы никто не вздумал на него таращиться. Драко сам об этом позаботился — после того как ему пришлось однажды объясняться с соседями из дома напротив. Он не желал, чтобы с ним еще хоть раз в жизни заговорили на улице о сексе и тем более о Гарри.

— Как ты это выдерживаешь? — спросил наконец Драко. Он никак не мог насытиться Гарри. И хотя тот производил впечатление полностью довольного всем человека — да и не раз заверял Драко в этом — Драко был уверен, что побыть сверху Гарри тоже хотелось бы.

— Что? — спросил Гарри и, выдохнув дым на улицу, обернулся.

— А то ты не понимаешь, — пробормотал Драко и опустил взгляд.

— А, ты об этом. — Гарри выбросил сигарету и вернулся к нему. Он сел на край кровати и погладил Драко по плечу. — Ну, я бы, конечно, не отказался.

Драко растерянно погрыз ноготь. Он уже многого достиг и знал об этом, да и Гарри, само собой, это понимал. Но все же иногда Драко становилось не по себе от мысли, что бедолаге приходится проявлять к нему столько терпения. Гарри наверняка было с ним непросто.

— Так сделай это, — со вздохом сказал Драко. Гарри удивленно уставился на него. — Ну, то есть я же могу принять Напиток живой смерти. Или ты можешь вырубить меня каким-нибудь заклинанием.

— А вот это, любовь моя, — Гарри наклонился и поцеловал его, правда, не в губы, а в лоб, — чертовски плохая идея.

Он смотрели друг другу в глаза. Взгляды порой говорили намного больше, чем слова. Особенно те слова, что произносил Драко.

— Ладно, — наконец сказал Драко. — Тогда еще немного подождем?

— Подождем, — согласился Гарри, — пока ты не будешь готов. А до тех пор ты будешь вытрахивать из меня душу. — Гарри усмехнулся и поднялся.

— Ну что за выражения, Поттер! — возмутился Драко и швырнул в него подушкой.

Гарри со смехом увернулся и, послав ему воздушный поцелуй, отправился в ванную.

Когда Драко чуть позже вышел из душа, он сразу споткнулся о поттеровскую мантию, которую Гарри забыл, хаотично собираясь на работу — он опять неправильно рассчитал время и опаздывал. Выругавшись, Драко поднял мантию и аккуратно ее сложил.

И как только у него хватало нервов на эдакого неряху? Драко сдернул с зеркала носок и пристроил его на мантию.

Приучить Гарри к порядку было попросту невозможно, и он по-прежнему был совершенно невыносим, когда дело доходило до спасения мира, но он оставался тем самым Гарри, которого Драко любил. Порой Драко даже мог ему об этом сказать, пусть даже очень быстро и невнятно. А иногда он только и мог, что напомнить о своих чувствах музыкой. Впрочем, лучше ее о любви рассказать не могло ничто, как считал Драко.

Он так и не сумел снова научиться летать, и аппарация ему тоже не удавалась, но это не мешало Драко чувствовать себя счастливым и умиротворенным. Даже несмотря на то, что он плюс ко всему был геем. Иногда его начинали одолевать мысли о том, что это ненормально, но все реже и реже.

Они с Гарри любили друг друга — очень любили, — но были невероятно разными. Гарри все еще носился по миру, лихорадочно выискивая, кого бы ему еще спасти, и неважно, просили его о помощи или нет. А Драко все еще погружался в свою музыку.

Гарри всегда возвращался из своих спасательных акций к Драко и отдыхал вместе с ним. Случалось, что он задерживался всего на несколько часов, а бывало, что и на несколько дней. Чем дольше он оставался рядом с Драко, тем больше радовалась Шелли, потому что ей наконец-то было что убирать.

Драко не ходил с Гарри ни на демонстрации, ни на благотворительные мероприятия. Он так и не решился открыто заявить о своих отношениях с Поттером и по сей день боялся кричащих заголовков в "Пророке".

Об их связи знали родители, семейство Уизли и друзья — хватит для начала, решил Драко.

Вытирая волосы, Драко подумал о Скорпиусе, который проводил здесь каждые выходные. И за это Драко очень любил конец недели — а еще за то, что Гарри тоже был в эти дни дома, и они втроем всегда придумывали себе какое-нибудь интересное занятие.

Гвеног Джонс членом семьи так и не стала, и Скорпиусу пришлось с этим смириться. В конце концов, он сделал все, что мог. После развода родителей он, не желая беспокоить мать, сам рисовал сердечки и отправлял их мисс Джонс от ее имени. Менеджер квиддичной звезды, Сэм, был так поражен количеством писем, что связался с Асторией — и вот уже месяц жил вместе с ней.

Сэму удалось сделать Асторию счастливой, да и Скорпиусу он нравился. Гарри тоже был доволен, потому что Сэм раздобыл для них абонемент на игры "Холихедских гарпий" и даже забронировал отдельную закрытую ложу, так что Драко мог не беспокоиться, что журналисты увидят их вместе. Гарри твердо верил, что Драко когда-нибудь снова научится летать, и считал, что просмотр квиддичных матчей может оказаться хорошим стимулом. Целительница Симс, правда, очень в этом сомневалась и полагала, что все зависит исключительно от самого Драко, но и матчи как минимум не помешают.

Скорпиус обожал ходить на квиддич, причем предпочитал бывать там с Гарри и Драко, а не с матерью и Сэмом, так как Астория в спорте совершенно не разбиралась, а Сэм как менеджер команды был практически всегда занят во время игры.

Драко натянул на себя брюки и свитер — и замер. Гарри забыл на тумбочке свои бумаги. Вот проклятье. Без них он не сумеет хорошо выступить, а ведь это было для него так важно. Он вчера весь вечер писал речь и репетировал ее перед Драко.

Драко взял пергамент в руки и задумался. Он не мог допустить, чтобы доклад о вырубке тропических лесов сорвался. Гарри уже несколько дней ни о чем другом говорить не мог.

Драко быстро высушил заклинанием волосы и надел мантию. Раздраженно стащив второй поттеровский носок с подставки для зонтиков, он ненадолго задумался, пытаясь припомнить, что же они такое вчера вытворяли, раз носки оказались в самых невероятных местах.

Прижав к себе документы, Драко решительно шагнул в камин и, добравшись до министерства, огляделся. Здесь было очень много людей, ничего не знавших об их с Гарри отношениях, и среди них, конечно же, были представители прессы. Драко с трудом сглотнул; ему безумно хотелось вернуться назад, в свою уютную квартиру, к своей любимой скрипке, но он заставил себя остаться. Он найдет Гарри, быстренько сунет ему в руки бумаги и тут же сбежит.

Его сердце наполнялось гордостью, пока он продирался сквозь толпу. Подумать только, сколько людей пришли послушать его Гарри! Это же просто здорово!

Сам он по-прежнему занимался расчетами для Гринготтса и давал уроки музыки. Дети, которые приходили к нему учиться, все как один были рыжеволосы, но Драко было на это плевать. Главное, что дети были очень милыми, а Молли, которая часто забирала своих внуков, всегда приносила ему свежее домашнее печенье.

По понедельникам Драко занимался с детьми Билла и Флер, по вторникам — с дочерями Перси, по средам приходили Роза и Хьюго, а четверг Драко оставил для маленькой дочки Панси и Грега. Ей, правда, было всего полгода, и прежде чем она сможет держать в руках музыкальные инструменты, ей придется подрасти. Ну а по пятницам после обеда Драко возился с детьми Джорджа. Он специально оставил их напоследок, потому что в конце недели Гарри чаще всего рано возвращался домой, а он был единственным, кто мог удержать Фрэда и Роксану от засовывания флейты в нос или в уши.

Выходные же были полностью посвящены Скорпиусу.

Признаться, занятия приносили не так много денег, как продажа зелий в аптеку, но Драко нравилось учить детей, и он надеялся, что когда-нибудь хобби станет его профессией и он уволится из Гринготтса.

Гора долгов превратилась в холмик с тех пор, как Драко приходилось заботиться только о Скорпиусе и Астории и не думать о содержании большого поместья и о родителях. Те вполне неплохо заботились о себе сами. И Астория собиралась найти работу, как только Скорпиус сможет обходиться без нее. Общаться с ней с тех пор, как в ее жизни появился Сэм, стало еще приятнее, она теперь совершенно спокойно относилась к ориентации Драко и даже нормально разговаривала с Гарри.

Да, довольно подумал Драко, его жизнь стала намного лучше, чем раньше, и он был очень рад, что настоял в свое время на лечении в Мунго.

Драко сильно толкнули в бок, и он остановился и нервно огляделся. Ну где же Гарри? Он сглотнул, вдруг осознав, что стоит посреди огромной толпы и вообще собирается публично заявить о своей ориентации.

И стоило только подумать о Гарри, как Драко, в очередной раз обернувшись, увидел его прямо перед собой. Сердце бешено заколотилось в груди, и Драко робко улыбнулся.

— Что ты здесь делаешь? — растерянно поинтересовался Гарри. Когда что-то сбивало его с толку, он выглядел так мило, что Драко едва сдержался, чтобы не поцеловать его.

Он протянул Гарри бумаги.

— Твой доклад о тропических лесах, — сказал он. Рука мелко дрожала.

Гарри просиял.

— О, спасибо, но он будет только на следующей неделе. Сегодня будет доклад о раке — или о преследовании великанов? — Он вздохнул и покачал головой. — Порой я уже и сам путаюсь.

— Да уж, нелегко быть профессиональным благодетелем, — пожалел его Драко.

— Это точно, — согласился Гарри, пытаясь вспомнить, зачем он все-таки пришел сюда сегодня. — Кажется, мне стоит поменьше работать, — расстроенно произнес он.

Он так мило нахохлился, что Драко, забыв о толпе, поцеловал его.

— Ты что? С ума сошел? — поинтересовался Гарри, сияя от счастья. — Мы же на людях!

Некоторые уже начали оборачиваться и перешептываться, обращая внимание собеседников на то, что наследник Малфоев — гей и что Герой встречается с Пожирателем. Драко запаниковал. Но потом он взглянул на сияющего Гарри, и ему вдруг пришла в голову простая мысль: а какая, собственно, разница, что о нем подумают другие?

Он дотронулся до руки Гарри и сразу же почувствовал себя лучше. Все казалось таким простым, когда Гарри был рядом, и Драко с улыбкой попросил:

— Прикоснись ко мне, Поттер.