Другая

Старший аврор Гарри Поттер привык к победам. От жизни он требует максимум, и готов годами работать для достижения цели. За это Гарри так ценят в аврорате, и продвигают по служебной лестнице вовсе не из-за звания Героя. Те же качества он ценит в себе сам: упорство и преданность, постоянство и привычка не менять своего мнения в угоду толпе. Раз поверив человеку, он верит ему всегда. Кроме того, Гарри гордится тем, что всегда платит долги.

Молли Уизли утирает слезу умиления. Она всегда симпатизировала бедному сиротке. Как замечательно, что этот милый мальчик стал ее зятем! Она давно заменила ему мать. Конечно, ему хочется узнать побольше о своих родителях. Что, Гарри? Об отце не надо, только о Лили? Хорошо, милый! Конечно, Молли даст ему воспоминания. Как уже дали Минерва, и Флитвик, и Гораций, и Хагрид, и Поппи, и Августа. Зачем так много? Что вы, мальчик просто очень скучает по матери!

Джинни Поттер любит своего мужа. Именно поэтому, найдя в его кабинете коллекцию воспоминаний, она беспокоится. Каждое аккуратно подписано — прямо как когда-то в собрании Дамблдора. Все они — о двух людях. Лили Эванс-Поттер и Северусе Снейпе. Каждый вечер, после того, как мальчики ложатся спать, а Джинни ждут последние хлопоты на кухне, аврор Поттер уходит в этот кабинет и долго сидит в обнимку с Омутом памяти. Он смотрит воспоминания и что-то пишет, пишет в объемных тетрадях. Эти тетради Джинни никогда не читала. Они охраняются едва ли не лучше, чем государственная тайна. Часто из-за этого Джинни приходится дожидаться мужа в постели. Иногда ей кажется, что он помешался.

Гарри Поттер хороший отец. Он очень радуется новости об очередном малыше. Джинни помнит, как загорались его глаза и в первый раз, и во второй. Первый вопрос, который он задает — мальчика они ждут или девочку. Джинни, как настоящая ведьма, знает это с первого дня. Она видела, как погасал огонек в глазах мужа оба раза при известии о мальчике. Видела, как его радость омрачала нотка горечи, как непросто ему давались дальнейшие поздравления и восторги. И сейчас она видит, что, хотя он любит Джима и Ала, охотно возится с ними вечерами, он все еще чего-то ждет. Джинни давно догадалась: дочку. Мама много раз рассказывала ей, как долго ждали ее они с папой, как пытались и раз за разом разочаровывались, уже почти потеряв надежду. Наверное, все мужчины любят нянчить маленьких девочек — папа очень баловал ее в детстве. Что ж, Джинни может обрадовать мужа уже на третий раз, а не на седьмой, как мама. Ей интересно, как он отреагирует в этот раз, и она внимательно всмаривается в его лицо, произнося «Это девочка». Лицо старшего аврора озаряет улыбка, и он подхватывает жену на руки и кружит, кружит, а потом целует так страстно, будто они еще студенты, сбежавшие в Хогсмид.

— У нее будут твои волосы и мои глаза, — уверенно говорит он. — И ее будут звать Лили.

Джинни вовсе не уверена, что дочь будет так отличаться от черноволосых братьев, но не хочет расстраивать мужа. Она даже не будет спорить насчет имени — он выбирал первое имя Джима и второе — Ала, так что теперь снова его очередь. А второе имя дочери она, пожалуй, даст в честь лучшей подруги — Луна будет счастлива. Не все же увековечивать память свекров и директоров школы. «Кажется, мы договорились, все хорошо и Гарри очень счастлив» — думает Джинни. Но, бросая взгляд на задумавшегося мужа, она ловит себя на мысли, что все это напоминает очередную шутку близнецов. Конфетка с подвохом: внутри не то же, что и на обложке. И материнское сердце ноет в ожидании неприятного сюрприза.

Малышка Лили любит папу. Еще Лили любит лес. Каждый выходной, с ранней весны до поздней осени, аврор Поттер отправляется на прогулку с детьми. Пока Джеймс и Альбус играют в мяч или летают на детских метлах, у маленькой Лили с папой своя игра.

— Что это? — спрашивает папа у дочки, старательно закрывающей глаза маленькими ладошками. Он подносит сорванный стебелек к дочкиному лицу, и Лили, принюхавшись, заявляет:

— Это совсем легко! Ракитник, как у мамы в любимых духах!

— Правильно, а это?

Лили смешно потягивает воздух носом:

— Полынь… Цитварь? Та, которая в зелье от паразитов!

— Угадала. Еще играем?

— Да!

— Это?

Малышка морщит лоб, пытаясь вспомнить, а потом раздвигает пальцы, чтобы подглядеть, но отец уже убрал из виду букетик красивых ярко-желтых травинок. Лили отнимает руки от лица и задумывается:

— Голубой пажитник?

Глаза светятся надеждой, но отец качает головой:

— Нет, донник. Но не огорчайся — их легко спутать по запаху.

— Опять! Опять я не выиграла! — Лили злится и топает ножкой. — Почему у меня не получается узнать три подряд?

— Это очень сложное задание, и я горжусь, что ты у меня уже так хорошо разбираешься в растениях.

— Правда, хорошо? — от обиды не осталось и следа.

— Конечно, милая. В твоем возрасте я вообще ничего из этого не знал.

— Это не считается, пап, ты же жил с магглами! — но внимание девочки уже переключилось. — Пап, а давай теперь животных по описанию?

— Тогда назови существо, которое порождает огонь, существо, которое дышит огнем, и существо, которое умирает в огне?

— Саламандра, дракон и феникс! Папа, ты специально мне поддаешься?

Гарри присаживается на корточки:

— Нет, родная, ты у меня такая молодчина!

— Ну-у-у это было слишком легко! — тянет Лили. — Это я знала когда была еще совсем маленькой. А теперь я взрослая, мне уже целых шесть! Давай вопрос труднее!

Джеймс и Альбус не понимают увлечений сестры. С ними папа играет в квиддич и обсуждает школьные проделки, рассказывает о войне и спорит о преимуществах боя волшебным оружием против маггловского. Понятно, что Лили — девочка, но Альбусу странно, что папа говорит с ней именно об этом. Вот и на этот раз, стоило им войти в лес, как папа быстрым движением снял с ближайшего куста какое-то птичье перо. Альбуса мучает любопытство и он, попросив Джима подождать, незаметно подкрадывается к сестре и отцу.

— Угадай, Лили, для чего папа сможет использовать… вот это перышко!

— Какое красивое, голубенькое! Это… это прыгуна, да? Я их никогда не видела, только на картинке!

— Да, их трудно увидеть, потому что всю жизнь они молчат. Крик прыгуна можно услышать только перед его смертью, и он каждый раз особенный, которого еще никто никогда не слышал.

— Почему?

— Прыгун обладает уникальной памятью и, умирая, воспроизводит все услышанные в жизни звуки в обратном порядке — поэтому его перья можно использовать в зельях, улучшающих память…

— Даже если человек не хочет вспоминать?

— Да, Лили, даже в сыворотке правды. Но тебе еще рано знать такие зелья.

— Ничего мне не рано!

— Ну-ка, Лили, слышишь, кто-то прячется в кустах? Слышишь, какое у него сбившееся дыхание? Это потому, что твой брат сосредоточился на нашем разговоре, а не на своей незаметности. Выходи уже, Ал!

Альбус Северус недовольно выглядывает из кустов: мало того, что от папы не скроешься, скоро его будет обнаруживать и младшая сестренка. Поэтому его тон немного резок:

— Лили, хватит с тебя этой нудятины, голова лопнет! Пошли, полетаешь с нами!

Девочка гордо задирает носик:

— Нет, Ал, я не хочу летать! И хватит дразниться, ты знаешь, как я не люблю метлы! Вовсе это не нудно, папа так интересно рассказывает! Лучше бы ты тоже послушал, в школе пригодится.

— Лили, очнись, тебе до школы еще четыре года, дольше, чем мне!

— Когда я пойду в Хогвартс, я хочу знать все-все! А папа и тетя Гермиона помогают мне это выучить. Я сама сварила уже четыре зелья, а ты ни одного! Так что, может быть, меня возьмут в школу раньше! — и девочка совершенно по-детски показывает брату язык.

Лили точно знает: она будет лучшей ученицей курса.

Альбус Северус ревнует и завидует.

Гермиона Уизли утешает подругу. Джинни уже не первый раз жалуется на странное поведение Гарри в отношении дочери. Гермиона обеспокоена. Маленькая Лили не похожа на мать, отца или братьев. Другой характер, другие привычки, другие приоритеты. И все это — влияние отца. Когда приходит время отправлять Лили в Хогвартс, откладывать разговор больше нельзя.

— Гарри, — начинает Гермиона. — Кого ты пытаешься вырастить из Лили? Мою копию — гриффиндорку-заучку? Копию своей матери, которой не знал? Или твою невоплощенную мечту об умной девушке? Кому и что ты пытаешься доказать?

— Никому и ничего. Разве твои знания когда-нибудь тебе помешали? И потом, Лили это нравится!

— Да! Лили нравится учиться, Лили любит зельеварение и гербологию, Лили будет лучшая по ЗОТИ в своем классе, потому ее папа-аврор занимается с ней лет с пяти! Гарри, ты хоть понимаешь, что все, что Лили любит, она любит из-за тебя? Ты развивал в ней это, занимался, заинтересовывал, подсылал ее с вопросами ко мне, Рону, Луне, Невиллу… И это не твои интересы и не твои привычки — ты будто лепишь из нее гомункула с заданными свойствами! Зачем, Гарри? Она не похожа на других девочек ее возраста. Роза тоже не боится знаний, но она совершенно не такая!

— Гермиона, ты ошибаешься. Я не диктую Лили, как жить, а просто даю ей то, что она любит. Никогда ее не заставлю. Я дам ей выбор.

— Выбор? В чем?

Аврор только хитро улыбается:

— Со временем увидим. Поверь, я не желаю дочери зла.

Гермиона чувствует какой-то подвох, чувствует, что она права, но понимает, что друг и так сказал больше, чем планировал. Остается только успокаивать Джинни и ждать, пока все прояснится.

Лили Поттер умеет хранить тайны. Вообще-то, тайна у нее пока только одна, но зато о ней не знает никто, даже папа. Тайна прилетает к ней, когда никого нет рядом, смотрит умными, почти человеческими глазами, и дает погладить себя по огненным перьям. Еще тайна отзывается на имя из рассказов о папином детстве. Тайну зовут Фоукс.

Директор школы Хогвартс Северус Снейп предпочитает пить один. Он знает, что тридцать первого октября ему не позволено такой роскоши, но каждый год пытается. Получается у него ровно до того момента, как главный аврор Британии снимет всю тщательно выстроенную вокруг директорского кабинета защиту и преодолеет расставленные ловушки. Это их соревнование. С каждым годом на это уходит все меньше и меньше времени. С каждым годом Поттер набирается опыта и сил, а Снейп ощущает себя безвозвратно стареющим. Когда-нибудь, думает он, Поттеру не понадобится и минуты, и тогда пора будет уходить с поста директора. Хогвартсу не нужен глава, который не сумеет его защитить.

Заместитель директора Минерва Макгонагалл тоже не молодеет. Празднование Хэллоуина — только ее забота. Директор не отменил традиции праздника, но пиршеством в этот день руководит Минерва. На нее всегда можно положиться, она не задает вопросов. Она давно знает, что в этот день директор школы будет пить в компании старшего аврора. Не нужно детям этого видеть. Сегодня она проследит за порядком в зале сама. Даже у сильных людей могут быть свои слабости.

Северус уверен, что готов к этому распределению. Да, спокойная мирная жизнь расслабила его, а богатая событиями молодость преждевременно состарила. Призраки юности все чаще занимают ум, но это не помешает, свою школу он не подведет. Это просто еще один набор учеников, еще одно распределение. Что с того, что там будет дочка Поттера, так непохожая на двух балбесов, что уже учатся в школе? Что с того, что, судя по фотографии, она как две капли воды похожа на Лили? На его Лили, разумеется, —солнечную девочку из его детства. С младшей Поттер Северус старался не встречаться, но полностью игнорировать семейные колдографии Поттеров на страницах Пророка не мог, как не мог и отрицать — внешне дочь Поттера с каждым годом все больше напоминала свою бабушку, до сих пор тревожащую его сны. Не хватало еще свалиться в ностальгию по утраченному, причем прямо на церемонии распределения! Ни один из чудаковатых директоров Хогвартса, даже Альбус, не позволял себе такого! Дамблдор, между прочим, был в два раза старше…

Все оказалось куда легче и куда труднее. Сопливая первокурсница действительно казалась копией Лили — даже жесты те же, та же походка, тот же вздернутый носик… тот же оттенок волос, так вызывающе смотрящийся с красно-золотым галстуком… Северус сам не заметил, как отвлекся, вспоминая те волосы, и очень удивился, когда рыжий локон лег не на красное, на зеленое с серебром. Захотелось вскочить, объяснить, что это какая-то ошибка, но девочка уже сидела за слизеринским столом, не удостоив взглядом старого директора — и впрямь, зачем ей на него смотреть? Уже поднимаясь для традиционной приветственной речи, мимоходом отметил: с зеленым рыжее смотрится куда гармоничнее.

Лили Поттер не бунтарка. Она просто предпочитает решать сама — так, как научил папа. Не повторять за братьями, не оправдывать ожидания прессы, следящей за каждым шагом членов семейства Поттер, не выглядеть кем-то другим. Просто идти своим путем. Поэтому Лили выбирает Слизерин. Ей кажется, он научит ее быть собой.

Директор Северус Снейп не изменяет своим учительским привычкам. Когда ночами накатывает бессонница, ноют кости от последствий полученных в молодости проклятий, а голова пухнет от воспоминаний, Северус выходит патрулировать коридоры. Перед Рождеством в одном из них он и находит скорчившуюся в углу заплаканую девчонку. При его приближении несчастный ребенок будто превращается в колючего ежика: маленький носик задирается кверху, а ресницы поспешно смаргивают последние слезинки. Невнятное «ничго, сэр» в ответ на его вопрос, что случилось. Вопрос задан для проформы: много лет учительского и директорского стажа давно позволяют угадать причину ночных рыданий. Ничего особенного, просто еще одна слизеринка поняла, что на ее факультете не в чести дружба. Помощь, взаимовыручка, внешняя непробиваемость — да, но личное пространство каждого — зона неприкосновенная. Никаких доверительных разговоров по душам, никаких дружеских подколок и общей тоски по детству. Каждое произносимое слово взвешено и обязательно имеет цель. Жестокий мир, кузница жестокого факультета. Обычно этому учатся уже на первом курсе. Сам когда-то ревел также глупо, поняв, что та, первая Лили навсегда останется его единственным другом.

Лучше бы эта Лили была в Гриффиндоре — можно было бы наорать, снять баллы и переключить ее ненависть к миру на себя, как это не раз получалось. А слизеринке остается только переплакать это и усвоить урок.

Сделать лицо построже, метко и жестко отрезать:

— В таком случае будьте добры, мисс, не позорить честь факультета проявлением слабости в неположенном месте в неположенное время.

Еще раз увидеть, как ощетинивается ежик. Проводить ее до гостиной, по старой привычке не сняв со Слизерина баллов. И шепнуть на прощание уже чуть мягче:

— Если у вас, мисс, есть друг, делитесь вашими проблемами с ним.

Северус Снейп еще не знает: у Лили нет друзей.

Лили придумала себе новую игру. Каждый раз, как она видит директора школы, Лили пытается угадать, в каком он настроении. Другому человеку это не удалось бы, но Лили отлично видит, как углубляется морщинка между бровями, когда он сердит, подергивается жилка на правой скуле, когда он в ярости, трепещут в волнении крылья носа, когда он занят наукой и загораются темным пламенем глаза, когда он смотрит куда-то в свое прошлое, как будто сквозь нее. Для Лили это лицо — целый мир страстей и переживаний. В своих фантазиях третьекурсница Лили считает Северуса Снейпа своим лучшим другом.

Северус Снейп давно понял, что эта Лили — другая. Настоящая слизеринка, замкнутая на людях и кипящая эмоциями внутри, другая и чужая, но в то же время такая близкая и понятная. Нет, это не копия Лили Эванс! Другая, совсем другая! Задумчивая, неулыбчивая, тихая девочка, неизменно блистающая на уроках и одинокая вне их. Профессор зельеварения Кеннет Маккиннон в учительской неизменно рассыпается в похвалах ее талантам в зельях, Аврора Моррис подхватывает, отмечая успехи в ЗОТИ, а Спраут — достижения в гербологии. На уроках — новая звезда школы, в школьных коридорах — колючий и неприветливый ежик.

Постепенно директор Снейп понимает, что не видит в ней Лили Эванс. Он видит в ней себя. Будто заглянул в зеркало, и увидел там свою копию, но напротив твоей правой руки — ее левая. Копия с точностью до наоборот. Твое отражение, потерянная твоя половина.

Эх, присесть бы сейчас рядом, предложить вместе обсудить тему сочинения… Так хочется вернуть пусть даже не любовь, но утраченную детскую дружбу. Но эта Лили — другая. Возвращать нечего. Эта Лили, рано или поздно, улыбнется другому слизеринцу Северусу… или другому гриффиндорцу Джеймсу.

Девочка закончит школу и уйдет, чтобы выйти замуж и растить детей… И может быть, лет через двадцать Хогвартс встретит еще одну Лили с волосами цвета пламени…

Рано ты расклеился, старик. Ты давно уже не мальчишка, на твоих плечах ответственность за школу, учителей и учеников, и нести ее тебе ближайшие лет семьдесят. Хватит разглядывать пятикурсниц.

Минерва Макгонагалл неодобрительно посматривает на этих двоих. С высоты ее возраста заметно то, что не видно другим. Во время еды семикурсница не сводит глаз с лица директора. А он как будто избавился от привычки уходить в воспоминания и бросает полные нежности взгляды в сторону слизеринского стола. Минерве это не нравится. Девушка заслуживает большего, чем быть чьей-то копией. Северус заслуживает большего, чем грезы о несбывшемся в юности. Минерва поговорит с директором и с отцом ученицы. Не стоит допускать возникновения этих отношений. Минерва всегда выполняет задуманное. Она и не подозревает, как обрадуют ее выводы Гарри Поттера.

Выпускница Хогвартса Лили Поттер плачет всю ночь. Даже Фоукс, жмущийся к руке, не может ее утешить. После разговора с отцом никак не уснуть, но она уверена, что сделала правильный выбор. Она еще не слышала более странного вопроса. Ее отец спросил ее сегодня, хотела бы она… стать женой Северуса Снейпа.

Странный вопрос, она же его совсем не знает. Несколько случайных встреч в коридорах, два или три столкновения на официальных мероприятиях, и… общие завтраки, обеды и ужины в Большом Зале. Семь лет тайных наблюдений, догадок, чтения эмоций и понимания. Семь лет придуманной дружбы и искреннего восхищения, невысказанной нежности и неразгаданных загадок.

Странный вопрос, она же знает его лучше всех.

Конечно, она согласна.

Северус Снейп ощущает себя преданным. Не первый раз, но все также обидно и больно в груди. Не так много в его жизни было людей, которым он доверился. И все они предали. Сначала была Лили — рыжее пламя, звезда школы, и чужая жена. Потом Альбус — наставник, голос совести и вынужденная жертва. Теперь Поттер, к навязчивости которого за столько лет уже притерпелся, привык, с которым выстроил почти дружеские отношения. Почти доверился, пошел навстречу, — и вновь оказался обманут.

Лучшая ученица выпуска, конечно, могла претендовать на место его ученицы, даже не будучи дочерью Поттера. Эту девочку он согласился бы учить в любом случае — она уже сейчас вышла на уровень профессионального зельевара.

За время своей директорской карьеры он дважды брал учеников и успешно выпускал их в научный мир. Лили будет третьей. Оставалось лишь подписать договор, регулирующий их отношения в период ученичества — стандартная процедура.

Когда в Министерстве в руках регистратора он увидел вместо ученического контракта брачный, первой мыслью было не возмущение, то была мечта о невозможном и недосягаемом. По чьей-то ошибке или недоразумению у него в руках лежала не та бумага, но имена в ней были верные — Северуса Снейпа и Лили Поттер. Воспоминания захлестнули и он почувствовал столь сильное желание обладать этой девочкой, иметь право быть ее единственным, защищать и оберегать ее, а не только учить, что рука будто сама собой подписала контракт. Конечно, он был уверен, что она не поставит своей подписи. Но она подписала, должно быть, не читая. Зачем? Почему никто не остановил ее? Почему не остановил ее он сам? Ответ на этот вопрос пришел в путающиеся мысли только после окончания действия профессионально наложенного Конфудуса. Слабого дезориентирующего заклинания, по какому-то законодательному недоразумению не являющегося причиной для признания недееспособности жертвы. Заклинания, не отменяющего заключенный договор. Конфудуса, исподтишка посланного главой аврората. Его единственным живым другом. Ее отцом. Северус еще устроит скандал, хотя понимает, что ничего уже не изменишь. Он, Северус Снейп, снова сломал жизнь Лили Поттер.

Гарри Поттер неприятно задет. Он-то отлично помнит тот разговор после Победы. Свои неловкие мальчишеские извинения, свое восхищение Северусом Снейпом, в один миг из врага превратившимся в друга и покровителя. Помнит и свой робкий вопрос:

— Скажите, что я могу сделать, чтобы вы меня простили?

И горький, сорвавшийся с губ скорее от усталости и отчаяния ответ:

— Поскольку даже вы не можете воскресить свою мать, Поттер, мне ничего от вас не надо. Ваша совесть может быть спокойна: вы прощены.

Гарри Поттер помнит принятое решение. Он его не поменяет.

Северус Снейп не знает, что сказать молодой жене. Признаться, что уничтожил ее судьбу ради единственного эгоистического порыва? Попытаться объяснить свои неприличные в таком возрасте мечты, свою давнишнюю тоску по рыжим волосам и теплому смеху? Нет, он уже давно тоскует не по той Лили. То лишь воспоминание, далекое и приятное. Зато здесь, рядом — живая и теплая, родная и понимающая. Девочка, которую он тоже предал. Когда-то, выжив после укуса Нагини, он думал, что больше не будет совершать непростительных поступков. И вот, нарушил обещание. Все, что он может сказать — одна фраза:

— Мисс Поттер, когда вы влюбитесь, скажите мне об этом, и я уйду с вашего пути. Не буду препятствовать вашему счастью.

Больше о браке они не говорят. Он выделяет ей комнаты в директорских покоях и обращается как с ученицей — так, как должно было быть, не будь этого нелепого, нерасторжимого контракта.

Северус Снейп решил: теперь он все будет делать правильно. Когда пора будет уйти — он уйдет.

Лили разочарована. Она не согласилась бы на брак, зная, что Северус против. Она не хотела навязываться. А теперь она чувствует себя лишней, желанной и нежеланной одновременно. Дистанция, установленная учителем и мужем, слишком велика. Она не знает, как сказать ему, что он давным-давно стал близким и родным. Каждое движение, каждое выражение лица давно изучено и предсказуемо.

Северус долго пытается разобраться в своих чувствах. Сегодня в лесу возле Хогвартса он увидел Лили, кружащую на одном месте, подняв лицо к небу. Деревья вокруг уже начали золотеть, роняя наземь цветные листья, и волосы Лили кажутся еще одним ярким листом осени. Сейчас она похожа на свою вторую тезку — Луну Скамандер. Та тоже любила кружить на поляне Запретного леса, распустив волосы и ловя пальцами ветер.

Ему же начало осени напоминает об осени его жизни. Усталость и прожитые годы давят на плечи, вколачивают в землю, заставляют еще ярче чувствовать возраст рядом с дыханием молодости. Он уже разучился радоваться осени, лесу или голубому небу. Эта Лили — не для него. Как бы ни хотелось, он не заберет себе этот запретный лист Запретного леса.

Лили любит Северуса. Наблюдая за мужем — сильным, уверенным в себе, стремительным и решительным, — Лили понимает, что не ошиблась. Именно он и нужен ей рядом. И кажется, она нужна ему тоже. Иначе, откуда эти теплые взгляды, эта трепетная забота, это наблюдение исподтишка?

Лили много раз пыталась заговорить об их отношениях. Но Северус ясно дал понять: он не считает себя вправе быть рядом с ней. Все его аргументы начинаются с возраста. К счастью, Лили знает, как это исправить. Лили поможет ее тайна.

Северус Снейп закончил все дела. За три года их вынужденного «брака» он поделился с Лили всеми секретами профессионального зельевара. Оборвал дружеское общение с остальными людьми — ему некому больше доверять. Завершил все дела. Подготовил себе преемника на посту директора школы. Окончательно понял, что любит — второй и последний раз в жизни.

Быть с Лили ему просто, естественно и уже привычно. Она всегда знает, что ему требуется, говорит то, что уместно, и молчит, когда нужно молчать. Она — его половина и продолжение, но ей двадцать, а ему скоро семьдесят. Он мог бы быть ее дедом. Пора заканчивать эту историю.

Лили, должно быть, тоже это чувствует. Когда он сообщил ей, что ее обучение закончено, она ответила, что сегодня вечером назовет имя своего избранника. Он не будет стоять на дороге у молодых. Лили не будет расплачиваться за его слабость. До вечера еще есть время. Сварить яд он успеет.

Лили закончила свое зелье. Молочно-белое, оно переливается жемчужным блеском. Старинный, известный зельеварам прошлого рецепт. Зелье, которое не варят уже больше трех веков, потому что основной компонент найти крайне сложно. Кровь феникса — не слезы, ее не возьмешь без последствий. Но Лили уговорила Фоукса. Когда фениксу пришла пора умирать, он прилетел к ней. Позволил нащупать тонкую жилку под крылом, сделать аккуратный надрез и нацедить крови, а затем вспыхнул и возродился на ее глазах. Вот также должен возродиться и ее любимый. Кровь феникса позволит вернуть молодость, а перо синего прыгуна поможет отмотать жизнь назад — как в последней песне загадочной птицы. Молоко единорога сможет омолодить тело, настойка безоара — избавиться от накопившихся в организме вредных веществ. Лили готовила это зелье с любовью. Она точно рассчитала дозировку. Она не ошиблась.

Лили давно хочет признаться Северусу в любви, но только теперь у нее появился ответ на его возражения. Ей не мешает его возраст, но если он снова о нем заговорит, она протянет ему фиал с зельем. Теперь у него нет отговорок. Лили знает, что победит его упрямство.

Северус чувствует себя странно бодрым. Еще несколько минут назад он тихо и безболезненно засыпал на полу лаборатории, выпив приготовленную отраву. Перед тем, как закрыть глаза, успел заметить Лили, ворвавшуюся рыжим вихрем, склонившуюся над ним. Он сам проверил, чтобы в лаборатории не было противоядий. Как он мог выжить? Северус не понимает. Лили обнимает его, целует и ругает, захлебывается от эмоций и что-то быстро, много говорит — о том, что любит, о том, как перепугалась, и что ей пришлось… о безоаровом зелье, отлично сработавшем и в качестве противоядия, хотя оно было сварено не для этого… Северус не слушает. Впервые за много лет ему хочется смеяться, делать глупости и быть счастливым. Впервые ему легко дышать и груз ошибок не давит на плечи. Хочется жить и любить так сильно, как никогда не хотелось даже в юности. Северус обнимает свою любимую девушку и чувствует себя двадцатилетним. И его другая, неулыбчивая Лили заливается счастливым смехом.