Гарри Поттер и Восьмая книга

В разговорах и воспоминаниях день пролетел незаметно. Солнце уже скрылось за горизонтом, когда Гермиона достала маленькую, расшитую бисером, сумочку:

— Узнаешь? – спросила она.

Гарри с улыбкой кивнул. Еще бы не узнать!

Гермиона распустила шнурок и достала из сумочки толстенную пачку пергаментных листов:

— Это тебе!

— Наш подарок! – добавил Рон.

Гарри взглянул на исписанный ажурным почерком Гермионы верхний лист, быстро пробежал глазами первые несколько строк и опешил. Он еще больше растерялся, когда вслед за этим Джинни сказала:

— Тебе, наверное, лучше все это сначала прочесть одному…

— Но…

— Иди! – Джинни поцеловала его. — Мы будем ждать тебя!..

Окончательно сбитый с толку Гарри пожал протянутую Роном руку, кивнул Гермионе и вышел из комнаты…

Ничего подобного Гарри не мог и представить…

Даже в свой день рождения…

Нет! То, что случиться в этот день может самое неимоверное, Гарри знал давно. С тех самых пор, как ему исполнилось одиннадцать. Именно тогда он узнал о себе, пожалуй, самое главное в своей жизни. Никогда-никогда не забыть ему, как ровно в полночь, с наступлением 31 июля, в жуткую непогоду с петель слетела дверь убогой хижины на вершине огромной скалы посреди моря. Как в дверном проеме выросла фигура великана с длинными спутанными волосами, огромной клочковатой бородой и маленькими, блестящими, как черные жуки, добрыми глазами. Хагрид! Как же он удивил тогда Гарри, сказав ему, что он – волшебник!..

Сколько же всего было потом!..

Радостей и печалей, побед и утрат, друзей и врагов…

Но, чтобы такое!..

Гарри снова оглянулся на стопу пергаментных листов. Он почти наверняка догадывался, чью историю сегодня ему предстоит узнать…

Он хотел этого всегда!..

Он мечтал о ней всю свою жизнь!..

А, сейчас, почему-то медлил…

Наконец, Гарри глубоко вдохнул в себя вечернюю прохладу и решительно закрыл окно. Затем плотно задернул тяжелые шторы, забрался с ногами в широкое мягкое кресло и достал волшебную палочку:

— Люмос!

На конце палочки загорелся шар голубого света. Больше не раздумывая ни секунды, Гарри Поттер окунул в него первый лист:

Мальчику со шрамом и в очках,

рожденному в конце июля

Огромное спасибо

директорам и преподавателям школы чародейства и волшебства,

лесничему Хагриду и школьному смотрителю Филчу,

привидениям замка и полтергейсту Пивзу,

домовым эльфам Хогвартса и гоблинам банка «Гринготс»,

обитателям Запретного Леса,

мистеру и миссис Дурсль

и всем-всем тем,

без чьих рассказов и воспоминаний, не было бы этой книги!

С благодарностью,

Гермиона Уизли (Грейнджер).

Первое сентябрьское утро выдалось в Лондоне серым и унылым. Резкий, порывистый ветер гнал низко нависшие над городом тучи, разрывал их в клочья, сталкивал и перемешивал, заставляя пролиться на землю холодным, не по сезону, дождем.

Несмотря на ненастье, на вокзале Кингс-Кросс все шло своим чередом. Поезда прибывали по расписанию и отправлялись в точно назначенное время. Вот только те, кто уезжал, старались скорее, чем обычно разыскать нужную платформу. Промокшим, озябшим, им хотелось быстрее укрыться в теплом и уютном вагоне. А пассажиры с прибывших поездов, шли к выходу, слегка поеживаясь. Мало кого из них радовала встреча с ветром и дождем за стенами вокзала.

Но не только погода наложила свой отпечаток на привычную всем вокзальную суету. Сегодня здесь происходили вещи, понять которые обычному человеку, было непросто. Хотя и повторялись они здесь из года в год. С приходом каждой осени. Но, вот что, удивительно! Во-первых, на них мало кто обращал внимание: на Кингс-Кросс всем хватало своих забот, и глазеть по сторонам было, просто некогда. А, во-вторых, даже самые наблюдательные, стоило им только покинуть вокзал, тут же забывали о замеченных странностях. Причем, навсегда! Вот и получалось: одни — не видят, другие — не помнят. Как будто, ничего и нет…

— Не по-ни-ма-ю…

— Что с вами? — девушка в спортивном костюме осторожно тронула свернутой в трубку газетой молодого полицейского за плечо. На ее темно-синей куртке, там, где обычно помещается эмблема команды, был вышит золотой мячик с серебряными крылышками по бокам. — Вам нездоровится?

— Что? — полицейский явно пребывал в замешательстве. — Нет-нет! Все хорошо…

Но девушка продолжала смотреть на него с тревогой: ни с того, ни с сего, люди не останавливаются посередине вокзала, и не разговаривают сами с собой.

— Благодарю вас, мисс! — козырнул полицейский и отошел в сторону.

Оставшись в одиночестве, Джон Смит — а именно так звали полицейского — оперся о стену холла. У Джона были белые волосы, белесые ресницы, звание сержанта и мечта. А мечтал он о работе не где-нибудь, а в самом Скотланд-Ярде! Ему очень хотелось стать настоящим сыщиком и ловить настоящих преступников. Но пока местом его службы был вокзал Кингс-Кросс. И уйти с него до конца дежурства Джон не имел права. Зато имел обязанность: видеть все и знать обо всем, что на этом вокзале происходит. Порученное дело сержант исполнял очень старательно. Начальство всегда было довольно его донесениями. Но как изложить в рапорте то, что он увидел сегодня, Джон не знал. Поэтому теперь, подпирая плечом стену и делая вид, что наблюдает за порядком, Смит подключил к размышлениям свой любимый дедуктивный метод.

— Привет, Джонни! Как служба? — мужчина в железнодорожной форме с повязкой дежурного по вокзалу отвлек Смита от его важного занятия. Мужчина был невысокий, полный, с рыжими густыми усами и, как говорят, в возрасте.

— Что за денек сегодня, мистер О’Рэйли? — вопросом на вопрос ответил Джон.

— Да, уж! Льет, как из ведра!

— Я не о погоде. — Смит оторвался от стены. — Вы не заметили, как много людей сегодня везет с собой котов?

— Ну и что? — мистер О’Рэйли служил на вокзале давно, и успел насмотреться здесь всякого. — Наверное, закончилась выставка кошек. Участники разъезжаются по домам… Обычная история.

— Конечно! Выставка! А, кроме нее, слет любителей сов! — вместо того чтобы успокоиться, полицейский распалился еще больше. — В последние полчаса только и вижу: идут люди. Ведут за собой детей. Вроде, все как обычно. Но в руках у детворы: клетка с котом, клетка с совой, с котом, с совой…

— Так они в клетках? А я вот помню: после войны приезжал к нам с гастролями цирк из России. Так ты представляешь! — ударился в воспоминания дежурный. — Эти русские водили своих медведей по нашему вокзалу просто на поводке! Как комнатных собачек. Вот это был номер! А тут — какие-то коты. Не обращай внимания!

— Да, как же, мистер О’Рэйли? Коты орут, совы ухают! Хочешь — не хочешь, голова сама в их сторону поворачивается. Хорошо, хоть, небо в тучах! Представляю, как бы кричали бедные птицы, если бы солнышко светило, как вчера! А еще, — Джон продолжал делиться своими наблюдениями, — Вы видели, во что одеты эти любители животных? То ли балахоны, то ли мантии! На головах какие-то дурацкие шляпы… Может, вы мне теперь про карнавал расскажете?

— Нет, Джон! По поводу одежды я так мыслю: разве за этой модой угонишься? Сегодня балахоны носят, завтра — что-то новое придумают! А по мне, так лучше формы ничего нет! Она и подтягивает… — дежурный провел рукой по своему животу, — и, это… Дисциплинирует! Вот!

— Я вам еще главного не сказал! — Смит понизил голос и огляделся. Но никому вокруг до них не было никакого дела. Только девушка в спортивном костюме продолжала с беспокойством поглядывать в их сторону. — Эти люди в мантиях… С детьми, котами и совами… Они… — Джон говорил уже еле слышно. — Они исчезают!

— Как исчезают?! Ты в своем уме! Что, и заявления о пропаже были?

— Тсс! Тише, мистер О’Рэйли! Не было еще никаких заявлений. Ни о вещах, ни о людях, ни о котах с совами! Черт бы их побрал! Я сам попробовал за ними проследить, — шептал полицейский.

— И что? — мистер О’Рэйли теперь тоже едва шевелил губами.

— А то! Справок они не получают, — начал перечислять Джон, загибая пальцы. — Расписание не смотрят. Билеты не покупают. Ни одного в мантии я возле кассы не видел! Зато, все идут к барьеру между девятой и десятой платформами. Как сговорились! Там остановятся, осмотрятся и… Я только глазами моргну, а их уже нет!

— Так, может, они уезжают? Это же — вокзал! А билеты можно купить загодя. Хотя… И от девятой, и от десятой, поезда пойдут только после полудня, — старый служащий Кингс-Кросс засомневался. Что-что, а график движения он знал назубок.

— В самую точку, мистер О’Рэйли! Так и поезда эти никто не ждет: на обоих этих перронах пусто! Ни единой души…

— Что ж они, по-твоему, сквозь землю проваливаются? Или через стены уходят?

— Не знаю, — озабоченно покачал головой сержант. Ему было не до шуток. — Если, честно: я и барьер простучал… Так, на всякий случай…

— Ну?

— Стена, как стена…

Мистер О’Рэйли ожидал продолжения, но сержант молчал. Дальше того, о чем Джон рассказал, он в своем расследовании не продвинулся. Молчал и дежурный. Он не знал: посмеяться ему над горе-сыщиком или пожалеть его…

— Взгляните! Вон, то семейство… — вдруг встрепенулся Смит и указал на входную дверь, — видите?..

В здание вокзала только что вошла высокая женщина с двумя детьми — мальчиками, из которых одному было на вид лет десять, а другой выглядел немногим старше. Именно они привлекли к себе внимание будущего детектива. Статная фигура, гордая осанка, уверенная походка и дорогой костюм строгого покроя выдавали в даме принадлежность, если не к самому высшему обществу, то уж к аристократическим кругам непременно. Старший из мальчиков был в обычном джинсовом костюме — брюках и куртке. Его красивое, слегка бледное, худощавое лицо с тонкими чертами обрамляли достававшие до плеч густые черные волосы. Впереди себя он толкал багажную тележку, на которой лежал внушительных размеров чемодан. Младший, в джинсах и сером свитере, держался за руку матери. И хотя он очень походил на брата темными волосами и бледностью щек, красивым назвать его было трудно.

— Они тоже пойдут к барьеру. И там исчезнут! Я в этом уверен!

— С чего ты взял, Джонни? Мантий на них нет. Нет ни сов, ни котов…

— Правильно! Мантий нет. Дождевиков нет. Даже зонтов нет! А одежда на них — сухая!

Мистер О’Рэйли еще раз посмотрел на женщину с детьми. Зонтов, действительно не было. Ни в руках, ни на багажной тележке. Здесь спорить не приходилось. Но дежурный по вокзалу, как и все на Кингс-Кросс, знал о тайном желании Смита. Однако подозревать в чем-то человека только потому, что он ходит в сухой одежде? Это уже было чересчур! И мистер О’Рэйли попытался остановить ретивого сержанта:

— Да ну тебя, Джон! Ты со своей дедукцией кого угодно с ума сведешь!

— А ее прическа! — не унимался Смит.

Дежурный снова оглянулся. Темные, но уже с заметной проседью волосы женщины были тщательно уложены. Как будто, она вошла сюда не с ветреной улицы, а только что переступила порог салона красоты. Мистер О’Рэйли открыл, было, рот, чтобы высказать свои соображения и по этому поводу, но не успел. Не успел, потому что заговорила дама. Причем так, что ее было слышно, по меньшей мере, на сорок футов вокруг. И это — несмотря на громкую дробь дождя, стучащего по стеклянной крыше:

— Аккуратнее с багажом, Сириус! — окликнула женщина старшего сына. — Хотя, если и зацепишь кого-то из маглов, думаю, ничего страшного не случится!

Джон Смит и мистер О’Рэйли недоуменно переглянулись. Кто такие маглы, они не знали. Но это оказалось только началом. Мальчик, которого назвали Сириусом, крепче сжал пальцы на ручке тележки, а его мать все так же громко продолжала говорить:

— О, борода Мерлина! Ну почему нужно обязательно трястись целый день в поезде, чтобы добраться в Хогвартс?!

— Вот-вот! — зашептал Джон. — Те, в мантиях, тоже говорили, что едут в Хогвартс!

— В Британии нет станции с таким названием. Это я тебе точно говорю! — мистер О’Рэйли отвечал за свои слова. — А на материк с этого вокзала ни один поезд не идет…

— Разве для этого нет других способов? Удобных и более достойных?! — неизвестно у кого выясняла женщина. Тон ее речи — строгий и властный — выдавал привычку отдавать приказания. — Почему нельзя трансгрессировать? Почему не организовать порталы?

— Да, Джон. Пожалуй, ты прав. Дамочка интересная! А давай-ка, мы за ней вместе посмотрим…

Но слежка закончилась, не начавшись. Не успели полицейский Смит и дежурный по вокзалу О’Рэйли ступить и шагу, как девушка в спортивном костюме повела свернутой газетой в их сторону и тихо выдохнула:

— Обливиэйт!

Двое мужчин замерли на месте. Их лица приобрели безмятежно-сонное выражение, а глаза странным образом разбежались в разные стороны. Морщины на лбу пожилого дежурного разгладились…

Между тем, «интересная дамочка» продолжала идти своей уверенной походкой под аккомпанемент дождя и собственного голоса:

— А школьные камины, видите ли, не подключены к сети Летучего пороха. Так подключите их хотя бы на один день! Куча драконьего навоза, а не Министерство магии! Каждый день твердят о соблюдении Статута о секретности, а сами предлагают на глазах у простецов проходить сквозь стены! И нет никаких исключений! Даже для нас, Блэков!

Речь не прерывалась ни на секунду, но стала тише. И то, только потому, что женщина со своими сыновьями уже удалилась от «сыщиков» на почтительное расстояние. Последним, что могло бы донестись до их ушей, будь они сейчас в состоянии слышать, стало:

— Как будто мы для них какие-то привидения, а не...

Первым пришел в себя Джон:

— Что за денек сегодня?

— Да, уж! Льет, как из ведра! — ответил мистер О’Рэйли.

— А, ветер-то, ветер! Того и гляди, крышу сорвет! — поддержал его сержант.

О своем желании за кем-то следить, они уже не помнили. И не только о нем. Оба напрочь забыли о женщине с идеальной прической, ее сыновьях, людях в мантиях и несуществующей станции со странным названием…

Но Джон Смит был абсолютно прав! Семья, на которую он указал мистеру О’Рэйли, шла именно к барьеру между девятой и десятой платформами. Да, и куда же еще могли идти утром первого сентября те, кто сегодня собирался ехать в Хогвартс?! Уж, наверное, не в кассу. И, тем более, не в справочное бюро!

Однако касса здесь и в самом деле была. Прямо напротив барьера. Правда, сегодня она не работала. Да и вообще сказать, когда она открывалась в последний раз, было трудно. Кассовое окошко густо покрывал слой серой пыли неопределенной давности и толщины. Но как, ни странно, у кассы стояли люди. Высокий стройный мужчина бережно поддерживал за талию хрупкую рыжеволосую женщину. А еще в паре шагов от них облокотилась о поручень девочка — тощий длинношеий подросток лет тринадцати. Но вряд ли они пришли сюда, чтобы купить билеты. Все трое стояли к кассе спиной и, не отрываясь, смотрели на барьер.

— Маглы! — определила миссис Блэк еще издали.— Этого еще не хватало! Что они там высматривают? Похоже, министерские олухи снова забыли применить отталкивающие чары. Или решили завалить работой Комитет по выработке объяснений на полгода вперед!

Отражаясь эхом от барьера, голос миссис Блэк гремел с удвоенной силой. Но никто из стоявших у кассы даже не обернулся в ее сторону. Они продолжали сверлить глазами кирпичную стену. А вид у всех троих был такой, будто только что они испытали сильнейшее потрясение. Да такое, что теперь никак не могут прийти в себя.

Не дойдя до барьера с десяток шагов, миссис Блэк остановилась:

— Хм! Кажется, я начинаю понимать, — оценив обстановку, заявила она. — Ставлю галлеон: они видели, как кто-то прошел через барьер!

Выдав очередное «непонятное» слово, миссис Блэк взяла паузу. Ей нужно было решить, что делать дальше. И, самое главное, что дальше говорить. Внезапное озарение придало ей новых сил:

— Нет, не один! Готова поставить десять галлеонов на то, что сегодня в Хогвартсе станет одной грязнокровкой больше! И он только что прошел на платформу 9 и ¾. А эти маглы — его родственники! — сделала вывод миссис Блэк, и злой огонек мелькнул в ее глазах. — Ну-ка, Сириус, покажи им еще раз, как это делается!

Не говоря ни слова, старший из мальчиков развернул тележку по направлению к барьеру и начал ее разгонять. Он бежал все быстрее: расстояние до стены стремительно сокращалось. Столкновения было не избежать…

Так оно и случилось. Но не сразу. Сначала, вместо того чтобы с грохотом отскочить от стены, тележка мягко вошла в нее. Передние колеса, корпус вместе с чемоданом, задние колеса, рукоятка, а затем… Затем, в кирпичную кладку начали проникать руки мальчика! И когда они исчезли в стене по локти, а лицо Сириуса уткнулось в барьер, раздался громкий звон. Как будто металл ударил по металлу, и все остановилось….

От действий Сириуса и его теперешнего вида с людьми у кассы случился настоящий шок! Женщина с рыжими волосами резко вскинула руку и прижала ладонь к раскрытому в немом крике рту. Глаза мужчины округлились, а его объятия стали еще крепче. Девочка в ужасе закрыла лицо руками. Но никто из них не проронил ни звука.

Брови миссис Блэк удивленно поползли вверх. Однако прежде, чем она успела что-то сказать, Сириус напрягся и продолжил движение. Это требовало от него заметных усилий. Тележка все-таки нашла препятствие. Неизвестное, не видимое и не понятное, оно было там — за барьером. Оно мешало и сопротивлялось. Но постепенно, дюйм за дюймом, Сириус продвигался вперед.

Не прошло и минуты, как он полностью исчез в стене…

Стоило Сириусу появиться с другой стороны барьера, как ему сразу стало понятно, что произошло. Дома мать объясняла ему: пройти сквозь стену между платформами не составит никакого труда. «Главное в это время — не останавливаться», — говорила она. Но, наверное, это знали не все. Потому что багажная тележка Сириуса, едва миновав «препятствие», столкнулась с другой, точно такой же, тележкой! Та от удара перевернулась. Большой черный чемодан свалился на пол. А за ним, морщась от боли, терла ушибленное колено девочка.

— Что же ты остановилась в проходе?! — попытался упрекнуть ее Сириус.

— Это — для тебя проход! А по мне, сначала это была просто стена! — парировала она, поднимая свою тележку на колеса. — Помог бы лучше!

Сириус взялся за край чемодана, девочка подхватила его с другой стороны.

— Понимаешь, я думала, что у меня ничего не получится. А когда пройти через барьер оказалось легче легкого… — чемодан занял свое законное место, — и я увидела, что находится с другой стороны... Признаться честно — потеряла дар речи. Поэтому, и остановилась, — девочка скорее объясняла, чем оправдывалась.

А лишиться слов и впрямь было от чего. За непроницаемой с виду стеной скрывался перрон, заполненный людьми. У платформы стоял готовый к отправлению поезд. И паровоз, и вагоны выкрашены в алый цвет, над ним табло с надписью: «Хогвартс-экспресс. 11.00».

Сириус и сам оказался здесь впервые. Но рассмотреть все в подробностях не успел — за спиной раздался голос матери:

— Ну, вот! Я, как всегда, права! Только грязнокровка — не он, а она, — брезгливо кивнула головой в сторону девочки миссис Блэк. — Иди, Сириус, занимай место в вагоне. А я пока поищу Кингуса и Друэллу. Они сегодня тоже здесь: провожают Нарциссу. Не отставай, Регулус!

Проводив глазами мать и младшего брата, Сириус толкнул тележку к вагонам. Рядом, прихрамывая, везла свой багаж незнакомка.

— Ты не знаешь, могут ли… — девочка говорила медленно, с расстановкой. Она словно пыталась подобрать правильные слова. — Могут ли сюда пройти… обычные люди? Ну, просто люди, а не…

И тут Сириус понял! Наконец до него дошли слова матери в адрес той семьи у билетной кассы. Как же он сам не догадался?! Она же так похожа на женщину, которая стоит сейчас по ту сторону барьера. А ее темно-рыжие волосы! Нет, подобное сходство не могло быть случайным!

— Так, значит, те трое маглов у билетной кассы…

— Мои родители и сестра, — быстро закончила вместо него девочка. Было видно: ей неприятно слово, которым Сириус назвал ее родных.

— А в моей семье: все — волшебники! — сам того не желая, подлил масла в огонь Сириус. И тут же потупился.

— По-моему, здесь — свободно, — девочка увидела через окно незанятое купе и остановилась.

— Я, правда, не знаю: могут ли простецы пройти на эту платформу. Для них она — невидима, — Сириус попытался загладить возникшую неловкость. — Слушай! — неожиданная идея подняла ему голову. — Но, раз они не могут ее видеть, то пусть просто закроют глаза. А ты попробуй провести их через барьер. Вдруг, получится…

— Спасибо тебе! — девочка смотрела на Сириуса прямо, открыто. В ее красивых зеленых глазах смешались удивление и восторг, немного грусти и надежда на успех… Все, что довелось ей прочувствовать в последние несколько минут. А сам взгляд был добрым и теплым.

— Иди. Вещи в вагон я сам занесу. Запомнила, где наши места?

— Да! Конечно! — кивнула девочка и, забыв о боли в колене, почти бегом устремилось к выходу…

Сказав неожиданной попутчице, что в его роду все — волшебники, Сириус нисколько не покривил душой. Это действительно было так! И он знал об этом столько, сколько помнил себя. Другими словами, он знал об этом всегда! Да и как он мог этого не знать, если родился в одной самых известных британских семей!

Нет, Блэков никогда не показывали по телевидению. О них никогда не говорили по радио. По обычному радио. И ни разу о них не написали в прессе. В обычной прессе.

Потому что все эти газеты, радио и телевидение служили миру обычных людей. Большинство которых даже подумать не могло, что рядом с ними живут те, кто наделен особым даром. Даром творить такое, что по плечу лишь герою древнего мифа. Или, детской сказки...

Им было подвластно волшебство!

Но обычным людям, знать, что магия существует на самом деле, вовсе не полагалось! Это был — величайший секрет!

В том, что он сам наделен магическими способностями, Сириус никогда не сомневался. Да разве в семье Блэков могло быть иначе? Семье, которая и была известна всем магам британских островов и далеко за их пределами тем, что жила под девизом «Чистота крови — навек!» Волшебной крови! И предки Сириуса веками свято чтили его…

Нет, бывали случаи, когда в семье волшебников вдруг рождался ребенок, начисто лишенный магических способностей. Сам Сириус таких не встречал, однако знал — их называют сквибами. Но разве кто-то мог хотя бы в мыслях допустить, что подобное может произойти в семье Блэк?!

Чаще случалось наоборот. Совсем наоборот! Как с этой девочкой…

Ее родители, наверняка, каждый день читают «Таймс» и слушают новости по ВВС. Они — маглы, простецы. Именно так между собой волшебники привыкли называть тех, кому магия неподвластна. Но теперь семья девочки уже знает, что внутри привычного для нее мира, существует еще один. Мир, раньше скрытый от их глаз и ушей. Мир волшебников — со своими газетами, своим радио, и даже со своим Министерством! А еще, в этом мире есть своя школа. Школа чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мечта каждого юного мага!

И сегодня для Сириуса мечта станет явью! Впереди его ждут семь лет учебы в «Хогвартсе». И девочку тоже. Но ей, наверное, не нужно было, ждать этого так, как Сириусу.

Ждать, пока тебе исполнится одиннадцать. Младше этого возраста — в школу не попасть. Затем ждать лета — время зачисления в «Хогвартс». И, наконец, каждое утро вглядываться в небо, ожидая почтальона волшебного мира — сову с заветным конвертом в клюве. А, в конверте!..

А, в конверте — письмо с известием, что тебя приняли в «Хогвартс», список учебников и прочего, прочего… Всего, что нужно для учебы. И самое главное в этом списке — волшебная палочка!!!

У девочки, уж точно, все было иначе. Вряд ли, она знала о письме задолго до своего появления на этой платформе. И, вряд ли, к ней прилетала сова. Наверняка, кто-то из школы появился в ее доме со странными для маглов вестями…

Так стоит ли ей все повторять? Тем более что ее нет рядом. И волнует ее сейчас одно: смогут ли родители пройти сквозь барьер…

За этими мыслями, незаметно для себя, Сириус внес вещи девочки в вагон и снова вышел на платформу. Теперь уже за своим чемоданом.

— Друэлла, дорогая! — услышал он голос матери. — А где же Кигнус?.. Помогает Нарциссе?.. Но я надеюсь, он еще подойдет к нам?.. Нет-нет! Регулусу еще рано в Хогвартс. Сегодня мы провожаем Сириуса…

Тетя Друэлла — жена маминого брата — говорила значительно тише, чем миссис Блэк. Поэтому беседу двух женщин Сириус слышал как монолог матери с короткими паузами. Но вернувшись в вагон, перестал слышать и его.

Справившись с багажом, Сириус решил немного перевести дух и подошел к окну. Теперь он мог спокойно, в подробностях, рассмотреть все вокруг. Часы рядом с табло показывали: до отправления поезда — чуть больше четверти часа. На платформе толпились уезжающие студенты и те, кто их провожал. Многие одеты в мантии — обычный наряд волшебников. К тому же мантия — школьная форма в Хогвартсе. Но много и таких, кто пришел в магловских костюмах и платьях, куртках и дождевиках. Как и Блэки, они оделись так, чтобы не выделяться на лондонских улицах среди простецов. Зачем ловить на себе подозрительные взгляды, выслушивать их вопросы и замечания?

Сириус никогда раньше не видел такого количества волшебников, собравшихся в одном месте. А их с каждой минутой становилось все больше и больше. Они появлялись здесь целыми семьями и, очень редко, поодиночке. Как вон та бабушка в клетчатом плаще. Наверное, пришла проводить в школу внуков: теперь высматривает их в толпе. А плащ одела, чтобы не привлекать внимание маглов. Но и она, и все остальные попадали на платформу тем же путем, что и Сириус. Вот только вход и выход у этого прохода сильно отличаются. Еще бы! Со стороны вокзала — глухая кирпичная кладка, а здесь — ажурная арка с коваными железными воротами!

Из-за столкновения, Сириус эту арку даже не заметил. А она такая красивая! Интересная! Даже отсюда, издалека, видно как прутья, из которых сделаны ворота, движутся словно живые, сплетаясь во все новые и новые узоры. Над аркой табличка «Платформа 9 ¾». Воздух внутри проема кажется густым и полупрозрачным. А сквозь него, будто за пеленой тумана, видны силуэты идущих маглов.

Налюбовавшись аркой, Сириус повел взглядом вдоль платформы. Увидеть свою семью в таком скоплении людей удалось не сразу. Первым Сириус заметил брата. Тот стоял у колонны и с завистью смотрел на «Хогвартс-экспресс». Ровно через год и Регулус займет свое место в одном из красных вагонов. А пока ему можно наблюдать за поездом только со стороны.

Чуть поодаль — сразу четверо Блэков: мама, тетя Друэлла с дядей Кингусом, и их дочь Нарцисса. Она сегодня тоже уезжает. Это будет ее пятый год в школе. Миссис Блэк что-то увлеченно рассказывает, своим словам помогает жестами. Невольно Сириус проследил за рукой матери. Ба! Так это же — родители той самой девочки! Он уже и забыл, что дал ей совет. А он-то, оказывается, сработал!

«Грязнокровка…» — вспомнил Сириус. Так назвала девочку мать, с которой по воле случая он оказался в одном купе. Слово — нехорошее, грубое. Сами волшебники считают, что страшнее оскорбления — нет! Но миссис Блэк никогда не старалась подбирать выражения. Для нее все маги в первом поколении — грязнокровки…

Да, ее родители — маглы. Но, девочка-то — волшебница!

А где же она сама? Сириус поискал глазами рыжие волосы. Даже в этой толпе они должны выделяться. Но, ни девочку, ни ее сестру почему-то нигде не видно. Зато, как заметен вон тот мальчишка! Вернее, его одежда. Она — магловская, но вся какая-то несуразная. Непонятного вида балахон ему чересчур велик. А брюки, наоборот, коротки. Из-под балахона смешно торчат во все стороны то ли рюши, то ли кружева. Черные, как смоль, волосы мальчишки, обрамляют желтоватое, не совсем здорового цвета, лицо. Стоит, слегка сгорбившись, смотрит в одну точку. Рядом — худая, угрюмая женщина, похожая на него, как две капли воды…

Да, ладно с ним, с мальчишкой! Где же все-таки его попутчица?

Сириус открыл окно. Тишина, царившая в купе, уступила место звукам с платформы. Гул толпы, хлопанье вагонных дверей, недовольно-протяжное мяуканье кота, попавшего под чьи-то ноги…

Сириус выставил голову наружу. Та, кого он высматривал, стояла вместе с сестрой у соседнего вагона, на самом краю платформы. О чем говорили девочки, Сириус не слышал. Да его это и не интересовало. Ему просто стало приятно оттого, что у нее все получилось. Но не услышать голос матери, сумевшей перекричать всех, Сириус никак не мог:

— И долго ты собираешься торчать в окне? Не пора ли подойти к нам, Сириус Блэк?!

Перечить матери вообще было трудно, а на таком расстоянии не имело смысла вовсе. Оставалось только подчиниться. Сириус закрыл окно и вышел на платформу. Протиснувшись сквозь толпу, мальчик поздоровался с родственниками, выслушал фразы о том, как он вырос, как возмужал, и пристроился у колонны, рядом с братом.

Сцена беседы отсюда была видна даже лучше, чем из окна вагона. Младшая из девочек сложила ладони как при молитве и говорила, говорила…. Она, то ли пыталась в чем-то убедить сестру, то ли о чем-то ее упрашивала. Но это ей плохо удавалось. А, может, это только так казалось издалека…

— Сириус! — спустя несколько минут миссис Блэк снова вспомнила о сыне. — Несносный ребенок! Да подойди же к нам, наконец!

Мальчик оглянулся. Теперь рядом с Блэками стояли еще двое — мужчина и юноша. Мужчину Сириус узнал сразу. Абраксас Малфой, бывая в Лондоне, часто заходил к ним. Сам он жил где-то в пригороде, в собственном замке, и один воспитывал сына. В замке Сириус никогда не был, как и ни разу не видел сына мистера Малфоя. Но понять, что молодой человек рядом с Нарциссой — именно он, не составляло труда. Высокий, стройный, с серыми глазами и длинными пепельного цвета волосами младший Малфой был разительно похож на своего отца. Даже взгляд у них был одинаковый — очень гордый и очень холодный. Оба в черных мантиях. Только у отца — из атласа, со знаком ордена Мерлина на груди. А у сына — обычная, школьная. Но тоже со значком: на зеленом фоне переплелись серебряная змея и черная буква «С».

— Мальчики, познакомьтесь с Люциусом Малфоем! — в подтверждение очевидного миссис Блэк представила юношу сыновьям. — Он — староста школы. И я бы хотела…

— О, вы мне льстите! — перебивая миссис Блэк, откликнулся младший Малфой. Уголки его губ слегка раздвинулись. От улыбки, если это была она, веяло холодом не меньше, чем от взгляда. — Я, всего лишь, староста факультета.

Сириусу стало интересно: прервать миссис Блэк, когда она говорит? Такое мало кто мог себе позволить! Словесная буря, которая всегда за этим следовала, смертельной не была. Но и приятного в ней было мало: мать в выражениях не стеснялась.

— Зато какого! Лучшего в школе! — неожиданно, вместо того чтобы возмутиться, миссис Блэк поддержала Малфоя. Но не закончить свою мысль она не могла. — И, все же, я хотела бы просить вас об одолжении.

— Слушаю, — Люциус был сама учтивость.

— Там, в Хогвартсе, присмотрите за Сириусом!

Взгляд Малфоя стал совсем ледяным. А улыбаться теперь, он даже не пытался.

— Нет-нет! — миссис Блэк заметила перемену в лице Люциуса. — Нянчиться с ним не нужно! Я беспокоюсь только об одном: как бы ненароком он не опозорил славное имя нашей семьи…

— На этот счет можете не волноваться! — Малфой позволил себе во второй раз перебить миссис Блэк. — Это просто невозможно! Вы же сами когда-то учились на нашем факультете. И знаете, как свято мы чтим традиции! Как бережно храним все, что завещал нам великий Салазар Слизерин! Однако, — Люциус взглянул на вокзальные часы и слегка склонил голову, — пора…

— Что ж: пора, так пора. Счастливого пути, мой мальчик! — попрощалась миссис Блэк. — А вы, Абраксас, надеюсь, заглянете к нам сегодня?

— Не знаю, Вальбурга! Отсюда я сразу в Министерство. И когда освобожусь, одному Мерлину ведомо…

Отец и сын оказались похожи и здесь: они не отказали миссис Блэк, однако ничего и не пообещали. Но это не помешало ей сказать, глядя Малфоям в спину:

— До чего же приятный молодой человек, этот Люциус!

— И к нашей Цисси неравнодушен… — вполголоса сообщила новость золовке тетя Друэлла.

— Мама! — щеки девушки вспыхнули огнем.

— Так значит, это не Абраксас подвел к нам сына, а совсем наоборот! — миссис Блэк окончательно вогнала племянницу в краску. — Ну-ну! Не смущайся, дорогая! Здесь нет ничего зазорного. Малфой, скажу тебе, вполне достойная партия!

— Насчет партии не знаю, — попытался помочь дочери дядя Кингус, — но Люциус прав: нам, действительно, пора прощаться…

От той тишины, которая была в вагоне пятнадцать минут назад, не осталось и следа. Через неплотно закрытые двери доносились обрывки разговоров, чей-то громкий смех. Из крайнего купе с уханьем вылетела сова и пронеслась вдоль всего коридора. Наверное, птицу только что выпустили из клетки, и теперь она просто разминала крылья.

Сириус заглянул к себе. Судя по шуму, вагон заполнился почти полностью, но к ним в купе так никто и не прибавился. Отвернувшись к окну, в углу одиноко сидела девочка с рыжими волосами. Плечи ее заметно дрожали.

— Скоро поедем! — обратился к ней Сириус, но девочка не ответила. Не поворачиваясь, она лишь попыталась кивнуть головой.

Сириус понял: сейчас разговор не получится, и снова встал у окна в коридоре. Если верить вокзальным часам, до отправления поезда оставалась всего минута. Блэки все еще стояли на прежнем месте, но платформа 9¾ заметно опустела. Студенты разместились в вагонах. А те, кто их провожал, уже расходились по своим делам. И делали они это, как и подобает настоящим волшебникам. Резко повернувшись на месте, исчезали. Просто таяли в воздухе, для того чтобы через несколько мгновений возникнуть в нужном им месте. Порой за несколько десятков миль отсюда. Этот обычный, но доступный лишь взрослым магам, способ трансгрессии Сириусу еще предстояло освоить. Как, впрочем, и многое другое. Но, ведь, для этого он и едет в Хогвартс!

Правда, поездка обещала быть не совсем веселой. В купе льются слезы. А знакомых у Сириуса на весь состав всего двое. Искать общения с Малфоем? Но он намного старше. И знают они друг друга всего несколько минут. Да, и если честно, особой радости от этого знакомства Сириус почему-то не испытывал…

А Нарцисса… Кроме нее, у дяди Кингуса и тети Друэллы, еще две дочери. Андромеда старше Нарциссы на два года, а Беллатриса — на четыре. Но так случилось, что по-настоящему теплые отношения у Сириуса сложились только с Андромедой. Сириус помнил как она, еще до своей учебы, читала ему сказки, играла с ним. А потом — во время своих каникул, рассказывала о Хогвартсе. Ни Нарцисса, ни тем более, Беллатриса, ничего подобного себе не позволяли. Возиться с маленьким кузеном им было совсем не интересно. Так разве удивительно, что Сириус с детства искренне любил только среднюю из сестер?! Она уже совсем взрослая волшебница — в этом году закончила школу. Жаль, конечно! Будь сейчас Андромеда в поезде, она была бы рядом с Сириусом. А Нарциссу можно не искать — вряд ли он ей нужен…

Девочка в купе со временем, конечно же, успокоится. Ей сегодня досталось, но не будет же она всю дорогу плакать! Ее семья тоже немало пережила за это утро. Только слез на их лицах не видно. Вон они идут втроем по платформе. Держат друг друга за руки: родители по бокам, старшая дочь — посередине. Они ее ведут, или она — их, неизвестно. Идут медленно, осторожно. К арке приближаются с опаской. Интересно, как у них получится вернуться в свой привычный мир?..

Джеймс Поттер бежал, не разбирая дороги. Бежал изо всех сил!

Перед его тележкой люди отпрыгивали в стороны, расступались и разбегались. Слова, не совсем приятные и совсем не приятные, летели ему вдогонку. Но Поттер не обращал на них никакого внимания. Через весь Кингс-Кросс он промчался без единой остановки. Нигде, даже, не притормозил. И теперь, на полном ходу таранил барьер между девятой и десятой платформами. То, что маглы могут видеть, как он исчезает в стене, Джеймса совершенно не заботило. Сейчас его волновало только одно: успеет он или нет?

Выбежав из кованой арки, Поттер воспрянул духом! «Хогвартс-экспресс» еще стоял у платформы 9 и ¾. «Не расслабляться! Сначала нужно сесть в поезд!» — мысленно приказал себе Джеймс и, не сбавляя скорости, полетел к вагонам.

Протяжный паровозный гудок заглушил и громкий возглас женщины, и крепкое словцо мужчины — Джеймс мчался прямо на них. Не иначе как чудом, они увернулись сами, да еще успели оттащить с его пути какую-то девчонку. Вслед за гудком звучно лязгнули колеса, и поезд тронулся! Отказываясь в это верить, Поттер продолжал бежать. Только теперь он уже бежал вдоль платформы, рядом с уходящим от него и без него «Хогвартс-экспрессом». Поезд только-только начал набирать ход, и мальчик даже обгонял его. Но, все-таки, он опоздал…

— Давай сюда! — позвал из-за спины голос.

Не останавливаясь, Джеймс оглянулся через плечо. На смену отчаянию пришла надежда: чья-то рука тянулась к нему из открывшейся двери вагона.

— Ну же!

Мешала тележка. Поттер резко толкнул ее вперед, ухватился за протянутую руку и прыгнул. Спустя мгновение, но уже из вагона, Джеймс увидел, как мимо проплывают назад, оставаясь на платформе, его вещи. Думать было некогда. Можно было только действовать. Поттер выхватил из кармана куртки волшебную палочку и выставил ее наружу:

— Акцио, чемодан!

Заклинание получилось очень мощным. Подчиняясь ему, большой черный чемодан влетел в открытую дверь, но не остановился. Своим весом он втолкнул внутрь купе и Джеймса, и мальчика, который втащил его в вагон. Затем сбил с ног обоих и рухнул на ребят сверху. Дверь в коридоре, громко хлопнув, закрылась. Это постарался встречный воздушный поток: «Хогвартс-экспресс» уже полностью оправдывал свое название…

— Вау!

Чемодан крепко припечатал своего хозяина к полу, но его это вовсе не расстроило. Даже, наоборот! Казалось, он очень доволен своим положением. Еще бы! Он в поезде. Он едет! Он успел!!!

— Я думал, уже все! Если бы ты не открыл дверь… Спасибо!

— Угу, — только и смог промычать Сириус.

Ему досталось больше всего: лопатки упираются в пол, на груди — тяжеленный чемодан. В один бок давят ножки сидений, в другой — локоть едва не опоздавшего мальчишки. Зажало так, что дыхание перехватило! Но новый пассажир подниматься не спешил:

— Будем знакомы! Я — Поттер! Джеймс Поттер, — представился он. — А вас как зовут?

— Меня — Сириус Блэк! — сдавленным голосом отозвался спаситель.

А девочка не ответила. Желания разговаривать у нее так и не появилось. Ей хотелось успокоиться, прийти в себя. Но как это сделать?! Побыть бы сейчас одной, но купе заполняется прямо на ходу. Ей нужны тишина и покой, а этот Поттер своей посадкой наделал столько шума. Что ж! Остается просто сидеть и смотреть в окно. Правда, за ним ничего не разглядеть. Крыша вокзала осталась далеко позади — дождь сплошным потоком заливает стекло. Ну и ладно! И пусть…

Не дождавшись от девочки ответа, Джеймс запрокинул голову и спросил снова:

— А у нашей соседки есть имя?

Девочка продолжала молчать. Нежданный попутчик был ей неприятен. Он не понравился ей сразу. Не понравился своим странным появлением. Чемоданом, который влетел в купе неизвестно каким образом. Прической. Вернее, полным отсутствием ее. В самом деле: темные, еще влажные волосы Джеймса торчали во все стороны, выказывая полное пренебрежение расческой. Да и съехавшие во время падения под нос хозяина круглые очки не добавляли Поттеру привлекательности. Но больше всего ей не понравился тон вопроса. В сочетании с прищуренным взглядом, он показался ей весьма пренебрежительным. Она не знала, что близорукий человек, вдруг оставшись без очков, просто не может смотреть на мир широко открытыми глазами…

Ситуация не говорила — кричала: обижаться на девочку совершенно не стоит. Для начала ребятам нужно привести в нормальное положение себя. Но в тесном купе выбраться из переделки оказалось не просто. Джеймсу и Сириусу пришлось изрядно попотеть, чтобы снова оказаться на ногах. Прошло несколько долгих минут, прежде чем им удалось подняться. Теперь оставалось убрать на место злополучный чемодан. Пыхтя и отдуваясь, мальчики коротко переглянулись и дружно взялись за него с двух сторон…

Немного уставшие, но очень довольные собой, Блэк и Поттер упали в кресла. Со времени не совсем удачного знакомства, в купе не было сказано ни единого слова. В попытках подняться с пола, никто не командовал и не давал советов как, кому и что делать. Но сейчас, еще не успев отдышаться, Сириус спросил:

— Слушай, а как это тебе удалось не расстаться со своими вещами?

— Обычные манящие чары! — Джеймс ответил так, будто говорил о чем-то легком и совсем простом. Можно было подумать: целыми днями он только тем и занимается, что притягивает к себе предметы.

— И давно ты ими владеешь? — продолжал допытываться Сириус.

— Вообще-то, — быстрым движением Поттер провел ладонью по голове. Может он и хотел пригладить торчащие во все стороны волосы, да только разлохматил их еще больше, — первый раз попробовал. Но, как видишь, получилось!

— А, вы знаете, что нам нельзя колдовать?! — раздался девичий голос. В нем так и сквозило желание поставить хвастуна на место.

— А то, что будет?

Девочка резко повернулась. Зеленые глаза были полны гнева:

— А то, что можно в Азкабан попасть! — выпалила она и тут же прикрыла ладошкой рот. Она сама поняла, что совершила ошибку, но было поздно.

— То-то я смотрю, к «Хогвартс-экспрессу» добавили еще один вагон, — с издевательством в голосе произнес Поттер. — Наверное, это для дементоров, которые должны меня арестовать! И отвезти вместо школы, где учат магии, в тюрьму для волшебников! Смотри-ка, Сириус, она даже знает, как эта тюрьма называется!

Девочка бросила на Джеймса полный презрения взгляд и снова отвернулась. Этого Поттера она почти ненавидела.

Сириусу же шутка понравилась. Но вдоволь насмеяться он не успел: дверь в купе широко распахнулась и Блэк, оглянувшись на нее, замолчал. На пороге стоял мальчик в школьной мантии. С его воскового цвета лица далеко вперед торчал длинный нос, а волосы — черные и сальные — казались давно не мытыми.

— Лили! — громко позвал он. — Вот ты оказывается где!

— Слышишь, Сириус! Ее зовут Лили! Очень приятно! — моментально среагировал Поттер и повернулся к двери. — А ты кто такой?

Мальчик в мантии на мгновение опешил. Он-то сразу и не понял: как, кроме Лили, здесь может быть кто-то еще?! Но в себя пришел быстро! Не удостоив Джеймса ни ответом, ни взглядом, мальчишка проскользнул внутрь и сел напротив своей знакомой:

— Пришлось заглядывать в каждое купе, пока нашел тебя! — в его черных глазах горели огоньки радости. Как же! Его поиски увенчались успехом!

Девочка коротко взглянула на него и тут же отвернулась. Она снова плакала.

— Я с тобой не разговариваю, — сказала она сдавленным голосом.

— И с нами тоже… — послышался голос от двери.

«Гость» и ухом не повел:

— Почему? — он пытался завести разговор только с Лили. Все остальные сейчас для него не существовали.

— Тунья знает, что мы видели ее письмо… — с горечью в голосе ответила девочка.

— А мы не видели никакого письма, но с нами все равно не разговаривают, — снова вставил Поттер.

-… и прочитали его!

— Читать чужие письма — не хорошо! — не унимался Джеймс.

Сириус сидел с довольной улыбкой: реплики Поттера забавляли его. А двое у окна на них не реагировали. Их разговор завязался, но не так, как хотелось мальчику в школьной форме. Огоньки в его глазах погасли, взгляд стал внимательным и настороженным:

— И?

— Она меня ненавидит.

— И что? — резко повторил мальчишка.

Лили посмотрела на него с отвращением:

— А то, что она моя сестра! — почти прокричала девочка.

— Она осталась дома! Она всего лишь… — мальчишка быстро начал, но вовремя остановился. — Но мы с тобой едем! Мы едем в Хогвартс! — он не мог скрыть своего ликования.

Лили невольно, сквозь слезы, улыбнулась и кивнула в ответ.

— Смотри: я уже в мантии! — доложил мальчик, ободренный тем, что она немного повеселела. — А ты?

Лили пожала плечами. О том, что можно сменить одежду на школьную, она даже не подумала. Раньше ей приходилось носить только магловские вещи. Она привыкла к ним. Мантию же примерила всего месяц назад. И пока чувствовала себя в ней не совсем удобно. Да, и как ей было переодеваться в компании двух мальчиков? Но вслух, остерегаясь очередной колкости Поттера, коротко сказала:

— Успею, Северус.

То, что Лили назвала своего знакомого по имени, казалось, придало ему смелости:

— Я знаю: ты поступишь в Слизерин!

— Если я попаду в Слизерин, то уйду из школы, — напомнил о себе Поттер.

— А куда бы ты пошел, если позволят выбрать? — спросил Сириус. Он не улыбался.

Джеймс встал во весь рост и высоко поднял невидимый меч:

— Гриффиндор! Славный тем, что учатся там храбрецы. Как мой отец.

Мальчик в мантии презрительно фыркнул, и Джеймс резко повернулся в его сторону:

— Тебе это не нравится?

— Да нет, почему же? — Северус поднялся, принимая вызов. — Если у тебя вместо мозгов мышцы…

Готовые драться, они стояли лицом к лицу. Оба худые, черноволосые, но такие разные. Что-то необъяснимое, какие-то неуловимые признаки подсказывали: о Джеймсе заботятся, его любят, его носят на руках. По Северусу же было заметно — с ним все обстоит иначе.

— А ты сам куда собираешься? — Сириус быстро поднялся и встал рядом с Поттером. — Если у тебя нет ни того, ни другого!

Джеймс расхохотался. Лили все это время сидела прямо, глядя на Блэка и Поттера с отвращением. Ее лицо заметно покраснело:

— Пойдем отсюда, Сев! Поищем другое купе.

— О-о-о… — Джеймс и Сириус дружно передразнили ее высокомерный тон.

Терпению девочки пришел конец. Закрыв лицо руками, Лили выбежала в коридор. Ее знакомый тоже не стал надолго задерживаться. Джеймс попытался подставить ножку, но Северус перепрыгнул через нее и резко дернул за собой дверь.

— До скорого, Нюниус! — раздалось ему вслед из купе.

Стекло в двери недовольно задребезжало под веселый и дружный смех Поттера и Блэка.

— Слушай, Джеймс! А, почему Нюниус?

— Как почему? Ты его нос видел? Того и гляди с него вот-вот закапает!

— Это что! Видел бы ты… — Сириус утер выступившие от долгого смеха слезы. — Видел бы ты его наряд!

Теперь уже Джеймс, слушая своего нового друга, хохотал без остановки. Польщенный вниманием, Сириус подробно рассказал о том, что видел на платформе 9 и ¾. А, когда вспомнил о «теплой» беседе двух сестер, понял сам: за разговором девочек наблюдал не он один.

Закончив, Сириус посмотрел в окно:

— Смотри-ка, а погода опять становится летной!

Джеймс, все еще продолжая смеяться, пересел на место, где раньше сидела Лили. За окном расстилались поля, местами уже убранные. Сельский ландшафт, как обычно осенью, напоминал цветное лоскутное одеяло. Дождь прекратился, но ветер не утихал. Встречного направления, очень сильный, он прижимал к земле клубы паровозного дыма. Появилась надежда, что ему по силам через час-другой разогнать и те серые тучи, которыми все еще было затянуто небо.

— Ты о чем? Летать можно в любую погоду! Конечно, нет ничего хорошего, если дождь заливает за воротник. И не очень приятно, когда тебя болтает ветер. Но мы с отцом как-то летали даже в пургу!

— Ты не понял, — Сириус устроился в кресле напротив. — Я не о наших полетах. Так обычно говорят маглы, когда из-за дождя или тумана их самолеты прикованы к земле.

— А сам-то ты на метле летаешь?

Стук в дверь перебил Сириуса с ответом:

— Вернулись?

— Не думаю, чтобы они стучали, — тихо сказал Поттер, а затем добавил голосу силы. — Войдите!

Дверь отъехала в сторону. Вежливо улыбаясь, на пороге стояла колдунья в белом накрахмаленном чепце. Поверх одежды — такой же, хрустящий от чистоты, передник.

— Кушать будете, ребята? — не переставая улыбаться, спросила она.

— Конечно! Но, миссис, у нас все есть. Мама сказала, что хватит на пятерых. Вот только… — встрепенулся Джеймс. — Вот только нам нужно что-нибудь попить…

— Тыквенного сока хотите? — буфетчица протянула две запотевшие от холода бутылки.

— Да, — Сириус достал из кармана золотую монету. — Галлеона хватит?

— Еще и останется. Хотите: возьмите на сдачу шоколадных лягушек. Карточки к ним, наверняка, собираете?

Мальчишки, соглашаясь, дружно затрясли головами. Колдунья оставила сладости на кресле у входа, пожелала приятного аппетита, и закрыла за собой дверь.

— Поможешь? — Джеймс указал пальцем на свои вещи.

— Ты знаешь, за сегодня у меня было столько чемоданов, сколько не было за всю жизнь, — смеясь, покачал головой Сириус.

— Не переживай, когда приедем — нам с ними возиться не придется! — проявил осведомленность Поттер.

— Как же, знаю! У поезда нас встретит школьный лесничий, мистер Огг, — подхватил Блэк, — затем мы все рассядемся в лодки, и поплывем через озеро к замку. Так попадают в Хогвартс все первокурсники. А багаж доставят отдельно. Ну что, взялись?

Аккуратно сложенная, без единой складочки, черная мантия лежала поверх остальных вещей. Вынув ее, Джеймс небрежным движением бросил свою школьную форму на спинку кресла. Жест Поттера как-то не вязался с абсолютным порядком в его чемодане. Впрочем, объяснение пришло само собой:

— Видишь? Мама как знала, что ты не захочешь потом доставать чемодан еще раз, — улыбнулся он и выложил на стол кожаный мешочек размером с яблоко. — А вот и наш обед!

Сириус с сомнением посмотрел на мешочек: интересно, как этим миссис Поттер собиралась накормить пятерых? Но еще больше он удивился, когда Джеймс достал из него сначала целого жареного гуся, затем увесистый пакет с картофельными чипсами… Стало понятно, без волшебства здесь не обошлось! Да, и как могло быть иначе, если над румяной, аппетитного вида гусиной шкуркой еще вился парок, словно птицу только что сняли с огня. Хрустящие чипсы были еще теплыми. Хлеб — белый, воздушный — казалось, вынули из печи несколько минут назад.

Вслед за магическими способностями миссис Поттер, Сириус оценил и ее кулинарный талант. Все было не только свежим, но и необычайно вкусным. А вершиной всего стал, как сказал Джеймс, фирменный мамин соус! В абсолютной гармонии в нем смешались все вкусы. Соус был кисловато-сладкий, немного терпкий, в меру острый, и очень-очень ароматный. Мальчики с удовольствием обмакивали в него каждый кусочек из того, что было на столе.

— Да-а! — наевшись, протянул Сириус и вальяжно откинулся в кресле. — Вкусно готовит миссис Поттер!

— А кто готовит у вас? — спросил, довольный похвалой, Джеймс.

— Кикимер.

— Кто-кто? — не понял Поттер.

— Кикимер, — повторил Сириус, похлопывая себя ладонями по животу в такт стуку колес. — Наш домовой эльф.

— У вас есть свой эльф?! — от удивления Джеймс выпрямился в кресле. — Ух, ты! И какой он?

— Зануда. По дому, правда, делает все. А когда ничем не занят — брюзжит и мечтает о том, как его голову когда-нибудь приколотят к стене.

— Зачем? — Джеймс удивился еще больше.

— Такова наша семейная традиция, — усмехнулся Сириус. — Кстати, вся моя семья училась в Слизерине.

— Да? А ты мне показался таким приличным человеком…

В купе повисла неловкая тишина. Блэк перестал похлопывать себя по животу и недоуменно пожал плечами. Затем его взгляд упал на пестрые обертки шоколадных лягушек:

— Перейдем к сладкому? — предложил он. К тому же, нашелся повод сменить тему разговора. — У тебя большая коллекция?

— Трех карточек не хватает, — ответил Джеймс. Он чувствовал себя немного виноватым за свои слова. — Парацельса, Фламеля и Берти Ботта…

— Парацельса и у меня нет. Говорят, это самый редкий вкладыш. А еще этого… — сказал Сириус, разворачивая лягушку. — Как его? Создатель золотого снитча…

— Боуман Райт, — подсказал Поттер и тоже надорвал обертку.

— Точно! — Сириус разговаривал спокойно, словно той фразы Джеймса не было вовсе. Зажав в руке дергающую перепончатыми лапами сладость, он взглянул на выпавший вкладыш. — А Фламель у тебя уже есть! Держи!

— Вау! — с восторгом воскликнул Джеймс. От его смущения не осталось и следа.

— Будем считать, что наши коллекции сравнялись! — Сириус был рад не меньше. Он довольно рассмеялся, протянул Джеймсу карточку и только затем сунул в рот шоколад.

Ненадолго Поттер забыл обо всем. Он отбросил свою лягушку на стол и протянул обе руки за заветной «добычей». Волшебник в старинном камзоле с кружевным воротником улыбнулся с карточки Джеймсу в ответ, и… исчез! Поттер перевернул вкладыш:

— «Николас Фламель. Единственный известный за последние пятьсот лет создатель философского камня», — прочитал он надпись на обороте.

— Бывает же такое! — Сириус еще жевал, но улыбка не сходила с его лица. — А кто у тебя?

— Сейчас посмотрю!

Джеймс успел как раз вовремя! Пользуясь тем, что про нее забыли, лягушка изнутри дорвала обертку до конца и попыталась выбраться из нее сама. Она уже напряглась перед прыжком, но Поттер сгреб ее в ладонь и прикусил за голову зубами. Лягушка смешно задергала лапами, а Джеймс вытряхнул на стол вкладыш.

На картинке верхом на метле со свистком во рту сидел волшебник. Он мельком взглянул на ребят, махнул на прощанье рукой, и улетел в известном только ему направлении. Но Джеймс успел узнать его:

— Киприан Юлдт.

— Судья квиддича, погибший во время матча? — на всякий случай уточнил Сириус.

— Да! — подтвердил Поттер, пережевывая лягушку. — А, кстати, ты в квиддич играешь?

Сириус отрицательно покачал головой. Вспоминать давнее высказывание матери о том, что принимать участие в игре, которую любили волшебники всего мира — ниже достоинства людей по фамилии Блэк, ему не хотелось. Тем более, приводить его вслух.

— Жаль. А мы с отцом часто перебрасываемся мячами в воздухе. Настоящей игрой, это конечно не назовешь, но кое-чему он меня научил. В школьные годы он был в гриффиндорской команде. Пять сезонов провел на месте охотника, трижды был чемпионом. Мне тоже очень хочется играть, только… — Джеймс прикрыл горящие глаза и ненадолго замолчал. — Ладно. Не буду говорить, а то не сбудется.

— Тьфу-тьфу! — снова заулыбался Сириус и сплюнул через плечо.

— А ты так и не ответил: умеешь летать? — вспомнил Поттер.

— Конечно! Но не очень хорошо. В Лондоне на метле много не полетаешь, — признался Сириус. — А, вообще-то, мне больше нравятся мотоциклы.

— Двухколесные машины простецов, которые так громко тарахтят и при этом плюются синим дымом?

— Они самые, — подтвердил Блэк. — И если мне придется выбирать: иметь собственный мотоцикл или собственную метлу, я бы выбрал мотоцикл.

— Зачем он тебе? — желание Сириуса показалось Джеймсу странным. — Стоять в пробках?

— Да уж, чего-чего, а пробок в Лондоне хватает! А ты откуда о них знаешь?

— Знаю! Думаешь, из-за чего я едва не опоздал? — нахмурился Поттер. — Мы добирались на Кингс-Кросс на магловском такси. Но больше стояли, чем ехали. Попали в эту самую пробку. Больше часа потеряли. Зато водитель прочитал нам целую лекцию о дорожных заторах… Обидно, что с родителями толком не попрощался. Ну, а как я в поезд попал — ты и сам знаешь!

— Это было здорово! — Сириус довольно рассмеялся, вспоминая пережитое переключение. — Но мотоциклам пробки не страшны. В них стоят неповоротливые магловские машины. А мотоциклы между ними: вжик-вжик и, глядишь, уже летят по свободной дороге.

— Летят?

— Ну да. Так обычно маглы говорят о быстрой езде, — объяснил Блэк. — Хотя… Ты, что забыл, в какую школу мы едем? И кто знает, может я когда-нибудь сделаю такой мотоцикл, который сможет летать по-настоящему! — закончил Сириус и потянулся за еще одной шоколадной лягушкой…

Колеса поезда продолжали накручивать на себя милю за милей. Стрелки часов тоже не стояли на месте. За вагонным стеклом уже начали сгущаться сумерки, мало-помалу превращая день в ночь. Под потолком мягким светом загорелась лампа. Но для Джеймса и Сириуса время продолжало лететь незаметно: их разговор не прекращался ни на минуту. С самого начала мальчики нашли общий язык, им было интересно друг с другом. Приятное знакомство нисколько не испортила даже та маленькая неловкость, которая возникла между ними во время обеда. Тем более что о ней никто больше не вспоминал. Совместное путешествие Блэка и Поттера обещало перерасти в крепкую дружбу.

Щелчок в дверном замке раздался неожиданно. Кто-то по-хозяйски дернул за его ручку со стороны коридора. Дверь недовольно скрипнула и медленно отъехала в сторону — на пороге стояла Лили. То, что в начале путешествия их в купе было трое, Джеймс и Сириус успели забыть.

Девочка больше не плакала. Зеленые глаза из-под рыжей челки смотрели на ребят прямо и открыто. В них уже не было видно ни гнева, ни ненависти. Лишь легкая грусть. Но, как раз, от такого взгляда и чувствуешь себя больше всего виноватым. Уж лучше бы она закричала на них или выругала. Но Лили стояла молча, и только смотрела на своих бывших попутчиков.

Не выдержав немого укора, Сириус отвел глаза в сторону. А Джеймс не придумал ничего лучшего, как сказать:

— Стучаться нужно!

Лили сделала вид, что не услышала замечание. Тихо и спокойно, как будто между ними не было никакой ссоры, она сказала:

— До прибытия остается несколько минут. Мне нужно переодеться…

Первым кого увидели мальчики, выйдя из купе, был Северус. Он стоял в дальнем конце вагона и наблюдал за тем, как Джеймс и Сириус встретят Лили. Убедившись, что девочка благополучно закрыла за собой дверь, Северус презрительно сморщился в ответ на показанный Поттером язык и отвернулся.

Джеймс опустил окно. Вечерняя свежесть тут же ворвалась внутрь вагона. Но это был всего лишь встречный поток воздуха. «Хогвартс-экспресс» хоть и начал снижать скорость, ехал еще очень быстро. Ветра же на улице не было совсем — уплывающие назад деревья стояли не шелохнувшись. На чистом, ясном небе зажглись первые звезды. Над горизонтом поднималась Луна — красно-желтая, почти круглая — до полнолуния оставались считанные дни.

В вагоне захлопали двери, послышались громкие голоса: началась суета, которая обычно предшествует прибытию поезда на конечную станцию. Из соседнего купе вышла девушка в черной школьной мантии. На ее запястье сидела, вертя по сторонам головой, сова.

— Подвиньтесь, пожалуйста, — попросила девушка ребят и поднесла руку к открытому окну. Сова, расправив крылья, выпорхнула наружу: дальше ей предстояло добираться своим ходом. — А вы, мальчики, в школу не собираетесь? — рассмеялась старшекурсница и, покачав головой, удалилась к себе.

— Сириус! «Мне нужно переодеться!» — воскликнул Джеймс, передразнивая Лили. — Мы-то сами с тобой до сих пор на маглов похожи! Интересно, долго она еще там?..

Поезд ехал уже совсем медленно, когда дверь открылась и на пороге появилась Лили. Мантия сидела на ней как-то угловато, неуклюже, но черный цвет очень шел к ее темно-рыжим волосам. Не сказав ни слова, она направилась вдоль коридора к ожидавшему ее Северусу. Глядя ей в спину, Джеймс негромко и задумчиво проговорил:

— Все-таки, будет жаль, если мы с тобой попадем на разные факультеты. Как-то ты уживешься с этой парочкой…

— Кто знает? Может, я нарушу семейную традицию, — хитро заулыбался Сириус.

Поезд несколько раз дернулся и остановился. Коридор тут же стал заполняться готовыми к выходу студентами, а Блэк и Поттер бросились обратно в купе…

Переодеться быстро не получилось. Мальчишки больше толкались и мешали друг другу. Наконец, натянув на себя школьные мантии, Джеймс и Сириус выскочили на платформу. Высокий одинокий фонарь в самом дальнем ее конце не в силах был справиться с уже почти ночной темнотой. Но даже и без его света было видно: на перроне — ни единой души.

— Что будем делать? — вполголоса спросил Сириус.

Джеймс молчал. Он сам хотел задать этот вопрос, но Сириус его опередил.

— Первокурсники! — голос, громкий как из динамика на Кингс-Кросс, разорвал тишину. — Подойдите сюда!

Слегка вздрогнув от неожиданности, Блэк и Поттер повернули головы в ту сторону, откуда поступила команда. Получалось, что динамик был установлен на том самом единственном фонаре.

— Идите на свет! — подтвердил голос их догадку.

Миновав половину пути, Джеймсу и Сириусу стало понятно — они ошиблись, решив, что на платформе никого нет. В жалком круге света сбились в плотную молчащую толпу несколько десятков мальчишек и девчонок. А то, что издали они приняли за высокий фонарь, оказалось обычной лампой. Но тот, кто держал ее в вытянутой вверх руке, поражал своим видом. Весь покрытый волосами, огромный, высоченный — мало кто из детворы доставал ему макушкой хотя бы до пояса…

— Ну же, скорей!

В динамике великан не нуждался. Но от громкости его голоса ребячья толпа невольно отступила назад. Подняв головы, все с опаской смотрели на того, кто их встретил. Он, и в самом деле, пугал своим видом. Длинные спутанные волосы и широкая борода полностью скрывали лицо. А кротовый жилет вывернутый мехом наружу, легко можно было принять за его собственную шерсть.

— Это кто? Лесничий? — спросил на ходу Джеймс.

— Не похоже… — засомневался Сириус. — Как мне рассказывали: Огг — невысокий, седой. Да, и постарше этого громилы. Я, конечно, могу ошибаться, но в Хогвартсе такой рост имеет только смотритель ключей Хагрид…

— Может, вы потом поговорите? Ждем только вас, — снова прогрохотало над детворой. Увидев, что Джеймс и Сириус перешли на бег, человек с лампой подал новую команду. Теперь уже для всех. — Идите за мной! Да, смотрите — осторожно!

От края платформы в густой кустарник уходила вниз узкая тропочка. Идти по ней можно было только гуськом. Свет от лампы быстро затерялся где-то далеко впереди, и если бы не Луна, замыкающим колонну Блэку и Поттеру пришлось бы пробираться на ощупь. Цепляясь за гибкие ветки, спотыкаясь о корни и кочки, в полной тишине, ребячий караван все дальше и дальше продвигался по неизведанному доселе пути.

Неожиданно спереди повеяло прохладой, и до конца цепочки донеслись негромкие возгласы, в которых слышались удивление и восторг. Еще минута, и такой же возглас невольно вырвался из груди Джеймса, а затем и Сириуса…

И Блэк, и Поттер давным-давно знали, что должно произойти с ними в этот день. Они даже знали — почти по минутам — как он сложится. Десятки раз каждый представлял себе, как однажды красный экспресс унесет его далеко-далеко на север. Как, выйдя из вагона, он окажется на маленькой платформе. Затем пойдет узкой тропинкой через лес. Знали, куда выведет эта тропинка. Знали и все то, что произойдет с ними дальше. Знали…

Но сейчас они забыли обо всем. Их глазам открылся Хогвартс!

Замок — огромный, величественный — покоился на высокой скале, взлетая башнями в усыпанное звездами небо. А между ним и юными студентами, оставляя открытым пространство, плескалось большое озеро. В темной, почти черной воде отражался россыпью бликов свет из множества окон. Да еще Луна, зацепившись за самую высокую башню, проложила через водную гладь серебристую дорожку. Дорожка тянулась от подножия скалы прямо к ногам девчонок и мальчишек, словно приглашая их ступить на долгий и трудный путь познания магии…

Очарованные с первого мгновения величием и красотой Хогвартса, будущие первокурсники не могли оторвать от него глаз. Застывшие в безмолвии, они и не заметили, как откуда-то сбоку, вдоль берега, к ним подобралась вереница маленьких лодочек.

— В каждую — по четыре человека! — разорвал тишину громовой голос.

Мальчишки и девчонки дружно бросились выполнять команду. На берегу возникла легкая паника. Толкаясь, детвора только мешала друг другу не то, что забраться в лодки — подойти к ним. И больше всего в этой суматохе досталось Сириусу.

Удар в спину был сильным и неожиданным. Сириус уже начал падать, но в последний момент Джеймс успел схватить друга за мантию и помог удержаться на ногах. Негромкий смешок раздался совсем рядом. Поттер оглянулся. Позади него с довольной ухмылкой стоял длинноносый попутчик: оттолкнув Блэка, он «расчистил» дорогу к лодкам для Лили. Девочка стояла чуть дальше — за Северусом, и вряд ли видела потасовку. Зато, теперь быстро прошла вперед. За ней тут же последовал ее знакомый. Но Поттер не мог ему не ответить!

На этот раз прием удался — Северус споткнулся. Он еще попытался устоять и резко наклонился. Но, помимо воли мальчика, ноги сами понесли его к озеру. Согнувшись, Нюниус пробежал несколько ярдов, поскользнулся на мокрых камнях и рухнул в воду.

Похожий на звериный рык голос, заглушил всплеск:

— Это еще что?!

Северус поднялся. Внутри у него все кипело. Так опозориться на глазах у всех! На глазах у Лили! Мантия, которую он показывал ей с гордостью, промокла насквозь. Лоб и щеки перемазаны илом. В длинных волосах запуталась мохнатая гирлянда водорослей. Резким движением мальчик сорвал ее с себя, скомкал и отбросил в сторону. Затем попытался рукавом утереть лицо — но только больше размазал по нему грязь. Простить подобного унижения Северус не мог! Сжав кулаки, он бросился на обидчика…

Но великан в кротовом жилете тоже не дремал. Пока Нюниус шлепал по мелководью, он успел встать между ребятами. Одной рукой крепко схватил за плечо Джеймса, другой поймал за шиворот Северуса. Из таких тисков драчунам было не выбраться.

— Я вас спрашиваю: что это было?

Противники молчали. Лишенные возможности сойтись, они с ненавистью смотрели друг на друга. Не дождавшись ответа, громила сам разрешил ситуацию:

— Ты! Марш в лодку!

Великан встряхнул Северуса, отпустил его воротник и слегка подтолкнул в мокрую спину. Тот едва не упал снова, но сумел выпрямиться. Затем, без единого слова, не глядя ни на кого, подчинился приказу. Лодка тут же отчалила. Поттер не без удовольствия заметил: места в ней для Лили не нашлось.

— А, вы! Двое опоздавших… — палец размером с сардельку указал на Джеймса, потом на Сириуса, — не торопитесь! Поплывете рядом со мной. Сдается мне: за вами глаз да глаз нужен. — Великан отступил за спины ребят. Теперь, стоя позади всех, ему было проще следить за порядком. — И не толкайтесь! Места всем хватит.

С посадкой сразу наладилось. Приняв на борт четверых первокурсников, лодки без единого всплеска разворачивались и брали курс на замок.

Наконец, на берегу из школьников остались Джеймс, Сириус и светловолосый худощавый паренек. Перед ними на прибрежной волне качались две лодочки.

— Все правильно! — похоже, их провожатый тихо разговаривать не умел. — МакГонагалл так и сказала: должно остаться одно свободное место. Садитесь! — скомандовал он, и начал сам забираться в последнее суденышко. Лодка тут же глубоко осела, едва не зачерпнув через борт озерную воду…

Серебряная дорожка становилась все короче — лодки быстро приближались к утесу. Казалось, что скала прямо на глазах раздается вширь, растет ввысь, а стоящий на нем замок держит своими башнями звездный небосвод. Здесь же — внизу, у самой воды, каменное подножие густо поросло плющом. Его широкие влажные листья, покачиваясь на ветерке, играли блестками лунного света. И среди этого блеска — темное пятно. Совсем небольшое, но такое мрачное! Именно к нему, влекомые волшебной силой, направляли свои носы утлые суденышки. Там была расщелина!

— Шляпы берегите! — прогрохотало из замыкающей строй лодки. Предупреждение было не лишним для тех, кто не хотел бы выуживать свою шляпу из озера: вход под скалу не дотягивал в высоту даже до ярда.

Одна за другой, лодки бесшумно скрывались в расщелине. На самом ее пороге, уже ныряя во мрак, Джеймс обернулся на странный звук: единственный на всю флотилию взрослый пассажир, охнув, согнулся пополам. Ему, в отличие от ребят, нужно было беречь не шляпу, а голову.

Проход среди ветвей оказался началом длинного узкого тоннеля. Света в нем не было. Лишь где-то далеко-далеко впереди виднелись две желтые точки. Может это — глаза дракона, охраняющего вход в замок?

Несколько минут плаванья прошли в полной тишине. Желтые точки впереди разгорались, становились все крупнее, все ярче — пока не превратились в пару горящих факелов. Их дрожащий свет озарял и небольшую подземную пристань, и стену из грубо отесанных камней. Между факелами в стене открывался проем.

— Все за мной!

Гулкое эхо принялось повторять громогласную команду. Но тот, кто ее подал, не стал дожидаться тишины. Он быстро выбрался на камни, пересек причал и скрылся в стенном проеме.

В двух шагах за порогом начиналась каменная лестница. Идти по ней оказалось непросто: неровные ступени были разной ширины и высоты. Но совсем скоро сверху потянуло прохладой, а затем показался и выход — в полукруглой арке вокруг силуэта провожатого появилось ночное звездное небо.

Выбравшись на свежий воздух, ребята оказались на залитой лунным светом лужайке у подножия замка. До входа в него — величественной дубовой двери — оставалось несколько шагов…

— Вот теперь — мы на месте! — объявил великан и трижды ударил в дверь кулаком.

Дверь на «стук» открылась сразу. Их ждали!

На пороге стояла высокая волшебница в мантии изумрудного цвета. Темные волосы собраны на затылке в тугой узел. Строгие глаза внимательно смотрят через очки, приспущенные до середины носа.

— Мы прибыли, профессор МакГонагалл! — доложил ей великан.

— Спасибо, Хагрид. Все здесь?

Сириус легонько подтолкнул Джеймса: мол, что я тебе говорил! Поттер понимающе кивнул, а МакГонагалл достала волшебную палочку и быстро пересчитала ребят. Убедившись, что перед нею ровно столько первокурсников, сколько должно быть, профессор вычертила палочкой замысловатую фигуру. Вспышка белого света разорвала темноту — полукруглая арка бесследно исчезла. Как будто ее никогда и не было в замшелой стене…

— Добро пожаловать в Хогвартс! — торжественно произнесла профессор МакГонагалл и отступила внутрь, освобождая проход для первокурсников.

Зал за дубовой дверью был огромен и сказочно красив. Увешанные портретами волшебников стены уходили вверх так высоко, что казалось, потолка нет вообще. Белая мраморная лестница змеилась по периметру зала, поднимаясь на невообразимую высоту. Несколько ее пролетов, зависая над пропастью, скрестились между собой. Дрожащий свет доброй сотни факелов освещал это великолепие. Только освещал. Безо всякого дыма и копоти.

Затаив дыхание, будущие студенты знакомились со своим новым домом. А за ними, в свою очередь, наблюдали с полотен. И чародеев на них становилось все больше! Это волшебники, чьи рамы висели в вышине, перебираясь по картинам, спускались поближе к первокурсникам. Еще бы! Школьное пополнение было интересно всем. Его рассматривали и обсуждали. Тихо, вполголоса, маги на холстах делились между собой первыми впечатлениями о новичках.

— Впереди у вас будет достаточно времени, чтобы насладиться великолепием Хогвартса, — заговорила МакГонагалл и перешептывания на картинах деликатно смолкли. — К тому же, это не единственное место в замке, достойное внимания! За этой дверью… — волшебница сделала паузу и повела рукой вправо.

Кап-кап-кап — звучно застучали капли, ударяясь о мраморный пол. Профессор то ли не услышала, то ли просто не стала обращать внимание на посторонние звуки:

— …наш Большой зал. Там уже собралась вся школа. Всем не терпится отпраздновать начало нового учебного года. Но прежде чем грянет пир, должно состояться…

Неожиданно сверху громко заскрежетало. Перекрикивать скрежет МакГонагалл не стала. Профессор просто замолчала, а ребята дружно подняли глаза к потолку. От того, что происходило над их головами, захватывало дух! Один из пролетов, висевших в воздухе, сорвался со своего места и начал разворачиваться! Понадобилось время, чтобы лестница, прибавив с дюжину ступеней, выбрала себе новое место.

Как только шум стих, МакГонагалл продолжила:

— Привыкайте! Лестницы, которые меняют направление — так обычно для Хогвартса. Замок полон чудес и сюрпризов! — легкая улыбка тронула губы профессора.

И снова, из сбившейся в кучку ребятни, послышалось ритмичное кап-кап. На этот раз МакГонагалл не оставила его без внимания:

— Вы что, молодой человек, купались в озере? — заметив мокрую голову Северуса, спросила она.

— Нет. Просто… — наклонив голову, Северус из-под густых бровей со злостью покосился на Поттера. — Упал… Нечаянно…

— Грустно, — профессор едва сдержала улыбку. — Появляться на празднике в таком виде — не совсем прилично. Впрочем, это легко поправить.

Палочка МакГонагалл вновь оказалась у нее в руках. Легкое, почти незаметное движение, и Северуса окутало легкое облако. Когда пар развеялся, мантия на мальчике оказалась сухой и чистой. Теперь, только его влажные волосы да засохший на щеках ил, напоминали о недавних «водных процедурах».

— Так вот! — профессор МакГонагалл вернулась к теме своего рассказа. — Прежде чем начнется праздник, мы должны узнать за каким из четырех столов предстоит пировать вам. Сегодня решится, семью какого из факультетов пополнит каждый из вас! И какой из домов Хогвартса — станет вашим домом! Мы узнаем: с кем вам предстоит учиться за одной партой, есть за одним столом и спать на соседних кроватях. Ваши учеба и поведение будут поощряться за успехи призовыми очками, и наказываться за нарушения. Факультет, который на конец года набирает очков больше остальных, получает Кубок школы! Кстати, кто из вас…

Профессор достала из складки на мантии какую-то бумагу и заглянула в нее:

— Кто из вас Джеймс Поттер?

Вопрос прозвучал неожиданно и, как-то, не к месту. Но другого выхода, как показаться, у Джеймса не было — Поттер вытянул руку вверх. МакГонагалл оценивающе посмотрела на него:

— Мы получили сообщение о применении магии несовершеннолетним. Это — как раз тот случай, когда я должна наказать виновного!

— Хм!

Краем глаза Джеймс увидел, как в неподвижной, внимающей профессору толпе первокурсников, взметнулась вверх рыжая челка. Восклицание Лили вряд ли прошло мимо ушей МакГонагалл. Однако вида она не подала и продолжила:

— Но пока я не стану этого делать. Во-первых, еще никто не знает, какой из факультетов должен пострадать. А, во-вторых… — профессор слегка запнулась. — А, во-вторых, ни у одного из них пока нет очков, которые можно было бы вычесть. Но пусть это станет предупреждением для вас, мистер Поттер. И послужит уроком для всех остальных! Что ж! Теперь — пожалуйте за мной…

Двери широко распахнулись. Профессор МакГонагалл шагнула через порог, вслед за ней вереницей потянулись первокурсники. Сколько же раз Джеймс слышал рассказы родителей о школе, ее устройстве, внутреннем убранстве! Но одно дело попытаться представить, как это выглядит и, совершенно другое — увидеть все собственными глазами!

За четырьмя длинными столами, сервированными золотыми тарелками и кубками, сидели студенты старших курсов. В воздухе парили сотни горящих свечей. Отражаясь в начищенной до блеска посуде, блики огня создавали непередаваемую игру света. А над всем этим главное чудо Хогвартса — потолок Большого Зала! Благодаря наложенным на него заклинаниям, он был точной копией небосвода над замком!

Черная бездна с россыпью серебряных звезд завораживала. Но идти по проходу между столами с поднятой вверх головой, было не совсем удобно. Не хватало только споткнуться на глазах у всей школы. Да, и права МакГонагалл: у него еще будет время все как следует рассмотреть!

Джеймс опустил взгляд. В дальнем конце Зала, поперек остальным, стоит стол для преподавателей. До него еще шагать и шагать — будущих учителей отсюда не разглядеть. Стена за их спинами забрана цветными полотнищами: флаги четырех факультетов и всей школы. Вон он, такой заветный — золотой гриффиндорский лев на алом поле. Рядом с ним парит по лазоревой ткани бронзовый орел Когтеврана. С другой стороны стены: на желтом стяге черный барсук — символ факультета Пуффендуй. А по соседству — знамя изумрудного цвета. На нем подняла голову для атаки серебряная змея Слизерина.

В центре — на белом полотне — рыцарский щит. Точно такой, как на печати, скрепившей конверт c письмом, которым его, Джеймса Поттера, известили: он стал студентом лучшей школы в мире. Щит поделен на четыре части. В каждой — символ одного из факультетов. И поверх всего: большая буква «Х» — Хогвартс! Герб школы!

Пока Джеймс рассматривал флаги, до преподавательского стола осталось всего чуть-чуть. Уже стало можно различить лица сидящих за ним. В самой середине, на стуле с высоченной золотой спинкой, сидел тот, кого Поттер узнал сразу! Хотя, и видел его впервые. Он был таким, каким его описывали в своих рассказах отец и мама. Таким, как на фотографиях, которые время от времени появлялись на страницах волшебной прессы. И, наконец, точно таким, как его портрет на вкладыше к шоколадной лягушке в коллекции Джеймса!

Длинные волосы и длинная борода, посеребренные сединой. Длинный крючковатый нос. И необычайно яркие голубые глаза. Директор школы чародейства и волшебства — Альбус Дамблдор! Удобно пристроив подбородок на скрещенные пальцы рук, поверх затемненных очков-половинок, директор внимательно следил за колонной первокурсников.

Место по правую руку от директора пустовало. Все остальные были заняты. На дальнем конце стола, в кресле — огромном, как и он сам — сидел Хагрид. Всего несколько минут назад (как же это было давно!), он переправил их через озеро. Что же до остальных, Поттер понимал: о многих из них ему рассказывали родители. Но, пытаться узнавать их только по описаниям? Зачем? Сейчас Джеймс этого делать не хотел. Да, и не мог…

Один за другим, ребята подходили к преподавательскому столу. Здесь они поворачивались спиной к учителям и становились лицом к залу. Колонна первокурсников превратилась в шеренгу. Пока профессор МакГонагалл пыталась ее выровнять, желающих понаблюдать за распределением прибавилось. Прямо сквозь стены, в Большой Зал просочились призраки! Жемчужно-белые, почти прозрачные, они парили между свечей, словно облака. Не обращая никакого внимания на «воздушное движение», МакГонагалл добралась до края шеренги. Затем прошла дальше — к стене, где неприметно стоял самый обыкновенный табурет. На нем лежала видавшая виды остроконечная шляпа с широкими полями. Выцветшая, не совсем чистая, вся в заплатах и складках…

Может, кому-то из первокурсников и нужно было объяснять, что сейчас будет, но только не Джеймсу! С торжественным видом профессор вынесла табурет на середину Зала. Разговоры за столами тут же прекратились. Но, тишина была недолгой: одна из складок в верхе шляпы раскрылась, и зазвучала песня:

Стара, как мир легенда… Сага…

Как в древности четыре мага —

Великих! (Что тут говорить?!)

Свои чтоб знанья сохранить,

В канун святого Рождества

Создали школу волшебства!

Все было поначалу складно.

Спокойно-тихо, мирно-ладно.

В согласьи чародеи жили,

Детишек магии учили…

Потом пошли меж ними споры.

Длинны их стали разговоры.

Кого, кому и как учить…

Кого на курс заполучить!..

Великим нужен стал судья…

Таким судьей явилась Я!

Спасала от дождя и зноя.

А он с размаху оземь мною:

«Давайте прекратим сыр-бор! -

Вскричал коллегам Гриффиндор. -

Пусть Шляпа все решит за нас!

Она пусть всем дает указ!

Пусть назначает факультеты

Способным к чародейству детям!

И помогает им советом:

Как жить, что ждет их в мире этом…»

Идея вызвала успех.

И тут же примирила всех!

Но, прежде чем доверить дело,

Чтоб я справлялась с ним умело,

Чтоб не ошиблась вдруг однажды,

Желанье высказал мне каждый!..

А тот, кто кашу заварил,

Вех остальных опередил -

Салазар Слизерин нагнулся

И тульи палочкой коснулся:

«Открою только тем места,

Чья кровь волшебная чиста!»

За ним продолжил разговор

Могучий Годрик Гриффиндор:

«Пусть мне достанутся юнцы –

Честны. Отважны. Храбрецы!»

«Тогда, друзья, чтоб без обиды. –

Сказала Когтевран Кандида. –

Возьму себе трудолюбивых,

Усидчивых, умом пытливых!»

А Хельга Пуффендуй сказала:

«Всем детям из Большого Зала

Всегда-всегда я буду рада!

Ведь магом быть — уже награда!»

Четыре палочки сомкнулись.

Четыре мага улыбнулись.

Решенье принято! И, вот…

Который век, который год,

Как только осень сменит лето,

Я вас делю по факультетам…

Я всем желаю вам удачи!

Ах, да! Еще одна задача!

О ней я позабыла снова…

О будущем…

Всего два слова:

Друзья мои! Имею мненье:

Мир ждут большие измененья!

Не все они ведут к добру…

Но…

Ночь растает поутру!..

Сейчас же вижу путь один:

Гриффиндорца — в Слизерин,

Слизеринца — в Гриффиндор...

А, теперь…

Начнем отбор!

Песня закончилась. Под овацию Зала Шляпа четырежды согнула свою верхушку в благодарном поклоне каждому из столов. Аплодисменты были громкими, но недолгими — все с нетерпением ожидали того, что будет дальше.

А дальше заговорила профессор МакГонагалл. Ее слова звучали сухо, неинтересно. Но, профессор обязана была сказать их. И, в первую очередь, для тех — совсем немногих в этом Зале — кто может еще пару месяцев назад, о Хогвартсе ничего и не знал:

— Распределение по факультетам проходит очень просто. Тот, чье имя я назову, должен сесть на табурет и надеть Шляпу. Ее решение является окончательным, — объявила МакГонагалл и заглянула в пергамент. — Аббот, Джонатан!

Из шеренги вышел худощавый паренек, который плыл в одной лодке с Джеймсом и Сириусом. Аббот сделал все, как сказала МакГонагалл. Едва Шляпа коснулась его головы, из ее «рта» прозвучал первый вердикт:

— Пуффендуй!

Теперь зааплодировали только за одним столом — крайним справа. Пуффендуйцы горячо приветствовали своего нового товарища. Не дожидаясь, пока шум утихнет, МакГонагалл снова обратилась к списку:

— Эйвери, Консель!

Шляпа не стала долго думать и в этот раз:

— Слизерин!

Восторженные возгласы и дружные хлопки в ладоши захлестнули стол, соседний столу Пуффендуя. Крики слизеринцев еще звучали, а профессор уже вызвала следующего:

— Блэк, Сириус!

Прежде чем шагнуть вперед, Сириус оглянулся на друга. Джеймс ободряюще кивнул и завел за спину руки со скрещенными на удачу пальцами. Будь, что будет!..

Вот Сириус усаживается на колченогий табурет…

Берет из рук МакГонагалл Распределяющую Шляпу…

Надевает ее…

Время потянулось в томительном ожидании. Может, Поттеру это только казалось, а может, это было действительно так — в этот раз Шляпа с решением не торопилась. Сколько уже сидит на этом табурете Сириус? Двадцать секунд? Минуту? Или уже прошел целый час?..

— Гриффиндор!

Чувство, несравнимое ни с чем, охватило Джеймса! До чего же приятно слышать, как рукоплещет Сириусу крайний слева стол — заветная цель самого Поттера! И видеть, как искренне радуются гриффиндорцы, принимая Сириуса в свою семью!..

Джеймс еще наблюдал, как Сириус устраивается за столом, а распределение шло своим чередом. Снова зааплодировали, встречая Алекто Кэрроу, слизеринцы. Вслед за ними — пуффендуйцы. Шляпа определила, что Грете Кечлав предстоит учиться именно на этом факультете. Затем, заскучавший было, стол Когтеврана дважды подряд приветствовал своих новичков — Корнера и Эджкома …

— Эванс, Лили!

«Попутчица» Поттера вышла вперед и поспешила на зов. Теперь Джеймс уже точно знал ее имя! А еще успел заметить: девочка очень сильно переживает — до дрожи в коленках. Лили подошла к месту распределения и села на шаткий табурет. От волнения она забыла взять у МакГонагалл Шляпу, и профессор сама накрыла ею копну рыжих волос:

— Гриффиндор!

Ставшие уже привычными аплодисменты заглушили недовольный и жалобный то ли стон, то ли всхлип. Джеймс оглядываться не стал. Он наверняка знал, кто это там — на самом краю шеренги, не смог совладать с собой. А Лили — слышала она или нет, все-таки, обернулась. Зеленые глаза смотрели виновато, печально…

Девочка сняла Шляпу, отдала ее МакГонагалл и направилась к ликующим гриффиндорцам. Поднялся Сириус, освобождая ей место рядом с собой. Но Лили посмотрела на него, узнала и прошла дальше…

Джеймс знал: его очередь присесть на табурет, придет еще не скоро. Но, почему-то Поттер уже сейчас начал волноваться. Вон ведь! Сириус рассказывал, что вся его родня была в Слизерине. Мальчишка в поезде прочил этой Эванс распределение туда же. А оба они попали в Гриффиндор! А вдруг Шляпа нарушит и его планы?! Что тогда делать? Неужели, и впрямь, уходить из школы?..

Тем временем МакГонагалл добралась в своем списке до буквы «М». За гриффиндорский стол рядом с Лили села Мэри Макдональд. За нею Мэл Мальсибер пополнил ряды слизеринцев…

Букву «Н» пропустили вообще…

Вот и счастливая Глэдис Оуэн, сняв с головы Шляпу, бежит к когтевранцам…

Внутри у Джеймса все напряглось! Сейчас! Но…

— Петтигрю, Питер!

Маленькие водянистые глазки и, такой же, маленький носик, как-то не совсем сочетались с весьма плотной комплекцией мальчишки, который вышел из шеренги. А, глядя на его рост, вряд ли можно было сказать, что ему исполнилось одиннадцать. Но, раз уж он здесь появился — наверное, все было правильно. Коротышка взобрался на табурет и надел Шляпу.

— Гриффиндор! — после некоторого раздумья раздался ее голос.

В который раз стол у левой стены взорвался аплодисментами, приветствуя своего нового студента! Но, Джеймс уже не смотрел в Зал. Его глаза были прикованы к списку в руках МакГонагалл:

— Поттер, Джеймс!

Стараясь ступать как можно тверже, Джеймс вышел за своим жребием…

Шляпа только коснулась взлохмаченных волос, и…

«Вау!» — Безмолвно, сам себе прокричал Поттер.

Все страхи оказались напрасными!

Второй раз подряд овация покатилась вдоль гриффиндорского стола! Копившаяся в душе Джеймса тревога, вмиг улетучилась. Поттер освободился от Шляпы и победно выбросил вперед сжатую в кулак руку. В Зале, увидев этот жест, засмеялись. Поборов эмоции, новоиспеченный гриффиндорец разжал пальцы и запустил пятерню в волосы. Прическа от этого лучше не стала, но Джеймсу было все равно — он уже мчался к вставшему ему навстречу Сириусу!

Друзья обнялись. Их желание сбылось — они будут учиться на одном факультете! Они будут вместе долгие-долгие годы!

Кто-то еще тряс Джеймса за руку, кто-то хлопнул его по плечу, но нужно было поскорее устраиваться: распределение продолжалось. Через весь зал уже неслись аплодисменты пуффендуйцев, встречающих очередного студента. Его имя Джеймс и Сириус, конечно же, прослушали…

Следующим на табурет присел Гаспар Шинглтон. Довольно скоро Шляпа определила его в когтевранцы, а МакГонагалл снова заглянула в список:

— Снегг, Северус!

Вперед выступил тот самый мальчишка, с которым Джеймс успел, мягко говоря, повздорить. Сириус подтолкнул друга:

— Так ведь это же Нюниус!

— Ну-ка, ну-ка! Давай посмотрим!.. — Джеймс снова взъерошил свою шевелюру.

Шляпа скользнула вниз и уперлась в крючковатую переносицу. Может быть, ей было неприятно долго находиться на мокрых сальных волосах. А, может она просто подустала, и старалась уже все поскорее закончить:

— Слизерин! — приняла она решение в мгновение ока.

Снова аплодисменты, снова крики… Джеймс и Сириус не отрывали глаз от идущего к столу Нюниуса. Старшекурсник с длинными белыми волосами и со значком на мантии, приветствуя, похлопал Снегга по спине, когда тот сел рядом с ним. Сириус узнал блондина сразу:

— Люциус Малфой. Староста Слизерина. И почти всей школы… — представил он его Джеймсу.

— Еще один неприятный тип? — спросил Поттер.

Ответить Блэку сразу не удалось. Вокруг дружно захлопали сокурсники Джеймса и Сириуса. Ребята тут же присоединились к ним, встречая раскрасневшуюся от волнения Сандрину Тирьон. Ее, предпоследнюю из первокурсников, Шляпа определила к ним — в Гриффиндор.

— Да, пожалуй… — добрался до ответа Сириус и рассмеялся. — А, вон еще один… Наверное… — коренастый, рыжеволосый, довольный единственному произнесенному слову Шляпы Уилкис, танцующей походкой шел к слизеринцам…

Распределение закончилось. Профессор МакГонагалл взяла табурет, и вместе со Шляпой вынесла его из Зала. Спустя пару минут она вернулась и заняла пустующее за столом преподавателей кресло. Теперь — когда все расселись, со своего места поднялся Дамблдор. Зал тут же взорвался аплодисментами, хотя директор еще ничего не сказал.

Овация длилась долго. Очень долго! Искренне радуясь встрече с учениками, Дамблдор хлопал в ладоши вместе со всеми. Школа приветствовала директора, директор — школу! Лишь когда зал начал понемногу стихать, он широко развел руки, призывая к вниманию:

— День был длинный, путь был долгий. Так пусть начнется наш пир! — Не переставая улыбаться, директор еще раз хлопнул в ладоши.

И, как по волшебству… Хотя, почему, как? Именно, по волшебству! Да разве здесь — в стенах этого замка — могло быть иначе? И последний, одинокий хлопок директора в ладоши стал сигналом тому, чтобы волшебство свершилось! В один миг столы заполнились яствами! Чего здесь только не было! Блюда из мяса и птицы, овощи — самые разные, картошка отварная и жареная, бекон и колбаски, соусы и подливки… Кубки наполнились тыквенным соком. Таким холодным, что золото снаружи заиндевело…

Все блюда выглядели так аппетитно, пахли так приятно, что перепробовать захотелось все! Тем более что вкусности, приготовленные миссис Поттер, съедены были давным-давно. А полученные за вечер впечатления! А пережитые волнения! Словом, аппетиту было от чего разыграться! Но проголодаться успели не только первокурсники Гриффиндора. Веселый перезвон вилок и ножей слышался со всех сторон ...

Праздничный пир был в самом разгаре. Блэк и Поттер успели по достоинству оценить мастерство тех, кто его приготовил. Все, на самом деле, было вкусно. Очень вкусно! Но, когда по совету Джеймса, Сириус подцепил на вилку баранью отбивную, мальчикам на время пришлось прервать трапезу. Перед ними, прямо из стола выросло привидение!

— Смею надеяться, мое присутствие не будет для вас неприятным! — судя по завитым локонам и старомодному кафтану, призрак был родом из средневековья.

— Конечно, нет! — низким, тягучим голосом отозвался темнокожий парень, сидевший напротив Джеймса. — Привет, Ник! Наверное, ты хочешь рассказать нам, что это за солнышко взошло в Хогвартсе?

Вопрос звучал не впервые. С самого начала банкета Блэк и Поттер слышали, как школьники вокруг них обсуждали двоих незнакомых им преподавателей. Волосы одного, в самом деле, своим цветом напоминали золото посуды на столах. Но, если даже для старшекурсников, эти двое — были новыми людьми, то для Джеймса и Сириуса и подавно.

Взявшись за подбородок, привидение развернуло голову к другой стороне стола. Только голову! При этом ни кафтан, ни широкий плоеный воротник на нем, даже не пошевелились.

— Уж вам-то, Кингсли Бруствер, пора знать, — подчеркнуто сухим, обиженным тоном заговорил призрак, — подобные разъяснения дает директор школы. И только он! Уверен, по окончании праздника, профессор Дамблдор удовлетворит ваше любопытство.

Услышав, как призрак осадил студента за панибратство, вокруг весело засмеялись. И громче всех хохотал, утирая выступившие слезы, сам Бруствер:

— Понятно, сэр! Благодарю вас, сэр!

Призрак вернул голову на место:

— Позвольте представиться. Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон — привидение башни Гриффиндор! — обращение к Джеймсу и Сириусу звучало намного мягче, чем ответ Брустверу. — Вы можете не отвечать. Кушайте, кушайте! Я внимательно следил за распределением, и знаю — кто вы. Кстати говоря, мистер Поттер, я знавал и вашего батюшку. Он был весьма успешным студентом. А, что до вас, мистер Блэк, — привидение бесшумно повернулось в воздухе. Теперь уже всем телом, — мы с коллегами успели обсудить решение Шляпы в отношении вас. Должен сказать: Кровавый Барон остался весьма недоволен!

Призрак замолчал, и с задумчивым видом принялся расправлять складки на воротнике. Представление закончилось — решил Сириус, и открыл рот, чтобы положить в него отбивную. Но сэр Николас де Мимси-Дельфингтон расценил это по-своему:

— Как?! Вы не знакомы с Кровавым Бароном… Да, вот же он!

Грациозным движением полупрозрачная рука указала на стол, за которым сидели слизеринцы. Над столом, прямо перед Малфоем завис призрак — тощий старик с выпученными глазами на костлявом лице. Староста факультета и его привидение о чем-то мирно беседовали.

Но, взглянув на Барона, Джеймс и Сириус заметили то, что сэра Николаса не интересовало вовсе. Рядом с Малфоем с отрешенным видом сидел над пустой тарелкой Северус Снегг. Выставив вперед руки, он медленно вращал в пальцах золотую вилку. Взгляд его черных глаз был прикован к девочке, которая сидела сейчас за одним столом с Блэком и Поттером.

— Что ж! Рад был познакомиться! — сэр Николас де Мимси-Дельфингтон отвесил церемонный поклон. — Но нужно представиться и остальным новичкам. Приятного аппетита!

Сириусу, наконец, удалось донести вилку до рта. А Джеймс, глядя привидению в спину, тихо сказал:

— Вообще, в Хогвартсе все называют его — Почти Безголовый Ник. Палач, который его казнил, не смог отрубить голову до конца. С тех пор она свободно болтается на его шее…

— …наю, — промычал Сириус.

— А ты знаешь, что рассказывал отец? — Поттер повернулся к другу. Сириус еще жевал, но смотрел с интересом. — Еще не было ни одного банкета, чтобы Ник не показал, как это быть почти безголовым. Интересно, кому он испортит аппетит сегодня?

Ответа не пришлось долго ждать. Испуганный девичий возглас известил: сэр Николас де Мимси-Дельфингтон не стал нарушать традицию!

Мгновенье спустя, с жалобным звоном золотая вилка ударилась о единственную на весь Зал пустую тарелку…

— Кингсли! Ну, сколько можно издеваться над желе?

Соседка Джеймса по столу — круглолицая девушка со значком старосты на мантии, звонко рассмеялась. Бруствер развлекал себя и всех вокруг тем, что водил ложечкой над десертом. Шедевр кулинарного искусства венчала карамельная роза. При виде ложки она сворачивалась в бутон, открывая доступ к желе. Но стоило отвести руку в сторону, как лепестки раскрывались.

Главные блюда давно уже сменились сладостями — банкет близился к завершению. Мороженое и торты, соки, муссы, свежие фрукты — безмолвно кричали: попробуй меня! Съешь меня! Но за столами уже мало кто ел — больше говорили. Все были сыты, но со своих мест никто не вставал.

— Я, Алиса, никак не могу дождаться, пока Дамблдор начнет удовлетворять мое любопытство, — передразнивая сэра Николаса, Бруствер усмехнулся в ответ.

— Да, что тебе так не терпится? — выглянул из-за плеча девушки худощавый парень, которого все вокруг называли Фрэнком.

— Мне, честно говоря, не нравится, когда сначала появляются незнакомые люди, а потом Шляпа грозит переменами… — Кингсли вмиг став серьезным, оставил розу в покое. — Помнишь, Фрэнк: древние мудрецы никому не желали жить в такие времена.

— Так ты просто струхнул? — Алиса, не переставая смеяться, попыталась поддеть Бруствера.

— Нет. Но…

Развеять сомнения в собственной смелости Кингсли не успел. Розетка с нетронутым желе, стоявшая перед ним, бесследно исчезла. Как, впрочем, и вся остальная посуда в Зале.

— Дождались! — объявил Бруствер, взглянув на стол, за которым сидели учителя.

Дамблдор уже стоял во весь рост в ожидании тишины. Разговоры в Зале начали стихать, пока не прекратились совсем. Замолкая, студенты дружно поворачивали головы в сторону преподавателей.

— Теперь, когда мы победили голод, но сами еще не побеждены сном, позвольте несколько объявлений, — неспешно заговорил директор. — Надеюсь, они не испортят вам ни радости встречи, ни впечатлений от праздника. Начну с того, что кроме первокурсников в школе появились новички постарше. С завтрашнего дня защите от темных искусств вас будет учить профессор Прюитт! Мастер своего дела, мракоборец высшей квалификации…

Владелец волос цвета огня неспешно, с достоинством, встал. Дамблдор, а за ним и другие преподаватели ударили в ладоши, приветствуя коллегу. Студенты попытались их поддержать, но не совсем уверенно. По Залу покатился нестройный гул, сквозь который слышался общий для старшекурсников вопрос: что случилось с их прежним учителем?

Дамблдор коротко кивнул Прюитту, и профессор опустился в кресло. Затем директор поднял вверх руки, призывая Зал к тишине. Студенты послушно замолчали в ожидании разъяснений. Но…

— Кроме того, летом покинула замок наша старая гвардия: мистер Огг и мистер Прингл, — сменой темы Дамблдор дал понять: все, что он хотел сказать по поводу первого назначения, он уже сказал. — Оба — и школьный смотритель, и наш лесничий — сославшись на возраст, дружно попросили об отставке. Но, думаю, — по Залу снова покатился гул, и директору пришлось повысить голос, — мы нашли им достойную замену. Теперь, за порядком в Хогвартсе будет следить мистер Филч!

Сосед Прюитта вскочил со стула. Привлекательностью — сутулый, с редкими прилизанными волосами и глазами навыкате — школьный смотритель не отличался. Скорее, наоборот. Дамблдор вежливо захлопал, но нового завхоза приветствовали еще тише, чем нового профессора. В воздухе повисло легкое напряжение. Директор не стал призывать Зал поддержать его, и продолжил:

— Хочу сразу предупредить: пока мистер Филч принимал хозяйство, он успел изучить замок лучше многих наших старожилов. Поэтому, любители поздних прогулок и всяких проделок, — Дамблдор говорил строго, но глаза его лучились добром, — не надейтесь, что вам удастся провести нового смотрителя. А уж нарушения дисциплины и школьных правил, будут строжайше наказываться. В этом можете не сомневаться! Кроме того, мистер Филч просил напомнить: применение волшебства в школьных коридорах запрещено.

За факультетскими столами было тихо. Молча, студенты продолжали рассматривать все еще стоявшего завхоза. Но теперь, после слов Дамблдора, их взгляды дружелюбием не отличались вовсе...

— И, наконец, новый… Рубеус, ради всего святого, не вставай! Тебя и так все видят и знают! — Дамблдор попытался остановить великана, знакомого даже первокурсникам. Но он, словно гора, уже возвышался над преподавательским столом. — Наш новый лесничий — Рубеус Хагрид!

Это назначение зал приветствовал уже по-настоящему — криками, свистом, аплодисментами! Было видно: Хагрида в школе не только знают, но и любят! Довольный, но и смущенный таким приемом, он быстро вернулся в жалобно скрипнувшее под ним кресло.

— Спасибо, что одобрили наш выбор! — поблагодарил Дамблдор. — Но, помните, что со сменой лесничего, Запретный лес таковым и остался. Путь в него заказан любому студенту! Хотя, я даже представить не могу, что кто-то сможет спрятаться от Хагрида за деревьями. Кстати! Пока вы были на каникулах, в замке появился редчайший экземпляр волшебной флоры — Гремучая Ива. Дерево не только уникальное, но и бесценное. Поэтому, просьба ко всем: постарайтесь его не тревожить. Ива этого не любит и… — усмехнулся директор, — и не потерпит!

— М-да! Что-то сегодня от выступления Дамблдора ясности не прибавилось, — вполголоса ввернул недовольное замечание Кингсли. — Совсем наоборот.

— Все остальное в Хогвартсе — осталось по-прежнему. С завтрашнего дня начинается борьба за Кубок школы. Всем факультетам — удачи! Как обычно состоится чемпионат по квиддичу. Берите в команды лучших! Кроме, разумеется, первокурсников — им еще предстоит освоиться с метлами. И, вообще в замке. Надеюсь, старосты не забудут их проводить. И, конечно же, — выступление директора подошло к концу, — всех-всех нас с новым учебным годом!

Студенты дружно поднялись со своих мест и снова зааплодировали.

— Алиса, нам идти с вами? — хлопая в ладоши, спросил Поттер.

— Нет. Я поведу девочек. А вы … — Алиса рассмеялась и взяла Фрэнка за мантию, на которой красовался новенький значок старосты Гриффиндора.

— …пойдете со мной, — закончил за девушку Фрэнк. — Только подождите минутку. Найду третьего новичка…

Выйдя из Большого Зала, ребята подошли к мраморной лестнице. По ней медленно тянулась вверх вереница студентов. Фрэнк поморщился:

— Так мы и до завтра не доберемся, — сказал он первокурсникам. — Давайте-ка, за мной. Только, не отставайте!

Протиснувшись через толпу под лестницей, староста Гриффиндора резко прибавил в скорости. Блэк, Поттер и Петтигрю рванули за ним. Четверка то ли быстро шла, то ли медленно бежала. Широкие коридоры, охраняемые рыцарскими доспехами, чередовались с узкими проходами. С дюжину лестниц — освещенных и полутемных — вели ребят все выше и выше. Пару раз Фрэнк в известном одному ему месте раздвигал стенные панели, открывая неведомый и невидимый для новичков Хогвартса, путь…

Незнакомая дорога всегда длинна, но не бесконечна. Для четверых студентов путь через замок закончился перед портретом миловидной женщины. Розовый шелк, в который одел ее художник, скрыть под собой пышные формы, был не в силах.

— Хранительница врат в Гриффиндор! — с пафосом произнес Фрэнк. — Наша Полная Дама!

— Ах, Долгопупс! Это — ваша галантность? — упрекнул с портрета недовольный голос. — Могли бы просто назвать пароль…

— Рог единорога! — нисколько не смутившись, сказал Фрэнк.

Дама благодушно склонила голову набок и прикрыла глаза — портрет отъехал в сторону. Фрэнк, а за ним и первокурсники, шагнули в открывшийся за портретом овальный проход.

В общей гостиной Гриффиндора яблоку негде было упасть. Казалось, праздник из Большого Зала перебрался сюда. Только теперь он стал еще громче, еще веселее. Отовсюду доносились шутки, звучал смех. Лишь на мгновение их перекрыл оглушающий взрыв. Грохот от него был так похож на рык царя зверей. Вслед за взрывом по всей комнате полетели конфетти — на алых кружочках тряс гривой золотой лев.

Расталкивая на пути через гостиную веселящихся сокурсников, Фрэнк подвел мальчишек к винтовой лестнице. Несколько витков из ступеней вывели ребят к двери с прикрепленной к ней табличкой. Надпись на табличке гласила: «Гриффиндор. 1 курс». Теперь Долгопупс немного посторонился, пропуская хозяев комнаты вперед:

— Прошу.

Джеймс Поттер, за ним Сириус Блэк и Питер Петтигрю вошли внутрь. Три большие кровати на столбиках, укрытые темно-красным бархатным пологом каждая, ждали своих владельцев…

— Подъем!

Команда прозвучала громко и неожиданно. Поттер подскочил в постели и рывком отдернул край занавеса над кроватью. Дверь в их комнату была открыта, на пороге виднелся расплывчатый силуэт. Не сводя с него сонных глаз, Джеймс попытался нащупать на тумбочке очки.

— Что случилось, Фрэнк? — недовольно пробурчал Питер. — Горим?

Джеймс водрузил очки на законное место — спальня, и все в ней, обрели свои контуры. Петтигрю не ошибся. В дверях, действительно, стоял их вчерашний знакомый — Фрэнк Долгопупс, староста Гриффиндора.

— Хочу проводить вас на завтрак, — объяснил он причину вторжения. — Не ровен час еще заблудитесь в замке. Так что: просыпаемся, поднимаемся, приводим себя в порядок!..

В отличие от вчерашнего вечера, в общей гостиной Гриффиндора стояла тишина. В ней, просто, некому было шуметь. Даже разговаривать. В ожидании первокурсников в кресле у камина одиноко скучал Долгопупс. И, кроме Фрэнка, в гостиной не было никого.

— Ну, наконец! — услышав, что дверь наверху открылась, сказал Долгопупс и резко поднялся. — Давайте скорее! Все уже ушли…

Староста Гриффиндора призывно махнул рукой и быстрыми шагами направился к выходу. Времени рассматривать гостиную новичкам он не давал. Но, даже, спускаясь по короткой винтовой лестнице, ребята смогли заметить, как здесь красиво! Как уютно!

Просторную, круглую комнату заливал солнечный свет. Обои на стенах, мебельная обивка — все в красно-золотых тонах. Вокруг невысоких столиков расставлены глубокие мягкие кресла. Везде — чистота и порядок: ни пылинки, ни соринки, ни кружочка конфетти. Даже не верилось, что вчера здесь допоздна шумел праздник.

Полная Дама спала. Или только делала вид, что спала.

— Никакого покоя! Все лето без работы, а теперь глаз сомкнуть не дают. Открывай им двери… — нисколько не стесняясь, Дама широко зевнула. — Закрывай за ними двери…

Сонный голос еще продолжал бурчать мальчикам в спину, но Долгопупс на недовольство Полной Дамы внимания не обращал:

— Этот путь к Большому Залу — не самый короткий, зато самый простой, — на ходу объяснял он первокурсникам.

И, действительно! Пройдя по длинному коридору, четверка оказалась у выхода к мраморной лестнице. На самой верхней ее площадке. Кружа по стенам, белый серпантин ступеней спускался туда, где вчера их встречала МакГонагалл. Теперь — понять, как пройти в Большой Зал даже новичкам школы не составляло труда…

Накрытые к завтраку столы не отличались вчерашней роскошью. Посуда — уже не из золота — самая обыкновенная. Выбор блюд не так богат, как на банкете. Все было намного скромнее, но не менее вкусно! А яичница с беконом была просто восхитительна! Джеймс с удовольствием потянулся за добавкой, как вдруг сверху послышались странные звуки. Будто случайный поток ветра залетел под крышу Большого Зала. Не сговариваясь, все подняли головы к волшебному потолку. В голубом небе плыли легкие облака — день обещал порадовать хорошей погодой. Под облаками кружили птицы. Совы! Вот только, облака были снаружи замка, а совы — внутри! Это их распластанные крылья с тихим шелестом рассекали воздух.

— Почта! — понеслось отовсюду короткое слово.

Сов было не то чтобы много — в Зал их влетело не больше дюжины. Оно и понятно: учебный год только начался. Студенты лишь вчера из дома — о письмах говорить рано. Посылки с мелкими забытыми вещами, свежие газеты — вот и все, что принесли крылатые почтальоны.

Две птицы сразу направилась к преподавательскому столу. Получив свежий номер «Ежедневного пророка», Дамблдор не стал прерывать завтрак. Он только свернул газету пополам и окунулся в новости, продолжая орудовать вилкой. Профессор Прюитт, напротив, развернул свой экземпляр во всю ширь. Огненная шевелюра тут же скрылась за вестником волшебного мира.

Остальные совы кружили в поисках адресатов. Задрав головы, студенты с интересом следили за их полетом. Тем более что одна — уж очень крупная неясыть — привлекла к себе особое внимание. Но не размерами. И не странной формой своего хвоста. Нет! Сова несла в клюве большой ярко-красный конверт. Он так выделялся на фоне голубого неба, белых облаков, серых и коричневых перьев, что сразу стал предметом обсуждения. Громкие реплики неслись отовсюду:

— Смотри! Смотри! Что это?

— Как что?! Неужели не видишь?

— Похоже на Громовещатель…

— Похоже?! Да это он и есть!

— Надо же! А я его никогда раньше не видела…

— Подожди! Сейчас ты его услышишь!

— Вот это да! Еще занятия не начались, а уже… Когда только люди успевают?

— Интересно! Кому такая радость с утра?!

Терпение зала испытывалось недолго. Неясыть высмотрела цель своего полета и спикировала к краю гриффиндорского стола. На лету раскрыв клюв, сова бросила послание между тарелками первокурсников. Теперь взгляды всего Зала были прикованы к ним.

«Сириус Блэк. Большой Зал. Хогвартс.» — надпись на красном конверте не оставляла сомнений в правильности доставки. Но, нежданные послания редко приносят добрые вести. Потому Сириус и потянулся за письмом безо всякого желания.

— Если успеешь, беги! — выглянул из-за плеча Поттера Долгопупс.

Но убежать Сириус не успел. Едва, следуя совету, он вскочил на ноги, как конверт задымился с углов и раскрылся:

«Почему?! Скажи мне: почему?! Почему и как?! Как ты — Сириус Блэк, потомок древнейшего рода чистокровных волшебников…»

И без того громкий голос миссис Блэк, замечательная акустика Большого Зала усилила во множество раз. Но, это было только начало. Вслед за словами из конверта посыпались огненные искры.

Теперь, даже преподаватели забыли о еде. Одним движением Дамблдор отложил и вилку, и «Ежедневный пророк», переплел пальцы и пристроил на них подбородок. Глядя поверх очков на Сириуса, он вместе со всеми слушал громовое послание его матери. Из-за другой газеты вынырнул преподаватель по защите от темных искусств. Профессор МакГонагалл выпрямилась в своем кресле, и стала казаться выше директорского трона. Лесничий Хагрид сгреб в ручищу свою бороду, да так и замер…

«То, что со своим умом ты не попадешь ни в Пуффендуй, ни в Когтевран, я знала с самого начала! Для Пуффендуя у тебя его слишком много, для Когтеврана — слишком мало!..» — с каждым словом голос миссис Блэк набирал силу. На столах с легким звоном задрожала посуда. Громовещатель полностью оправдывал свое название!

Между тем, в руках Сириуса заплясали язычки пламени. Конверт уже горел. Боясь обжечься, мальчик бросил письмо на пол и принялся его топтать. Так Сириус хотел загасить огонь. А еще больше — он хотел заставить письмо замолчать!

«Так нет! Ты позволил старой драной тряпке определить себя Гриффиндор! В это вонючее сборище грязнокровок! Ты мне еще ответишь, Сириус Блэк! Я тебе…»

На короткое время в Зале воцарилась тишина. Но затем все стало приходить в норму. За столами возобновились разговоры — для них появилась новая пища. Да и завтрак еще не закончился: студенты снова застучали ложками. Профессор Прюитт спрятался за газетой, а Хагрид, наконец, отпустил бороду. Только Дамблдор не изменил своей позы. Директор продолжал вглядываться в дальний конец гриффиндорского стола.

Сириус сел. На худых скулах играли желваки, на бледном лице проступили красные пятна. Не в силах поднять голову, Блэк рассматривал недоеденный завтрак.

— Да не переживай ты так! — попытался поддержать друга Джеймс. — Распределение студентов доверено Шляпе? Шляпе! А ты слышал, что вчера сказала МакГонагалл? Ее решение окончательное!

— И так продолжается уже тысячу лет! А до этого Шляпу на своей голове носил сам Годрик Гриффиндор! Так что: куда-куда, а в нашу башню она кого попало, не пускает! — заступился за свой факультет Долгопупс.

— Да, не в этом дело! — Сириус оторвал глаза от тарелки. — Как мать узнала, куда меня распределили? Я ей сообщить, еще не успел…

— Значит, это сделали за тебя, — сделал вывод Фрэнк.

— Похоже… — кивнул Блэк. — И это могли быть только…

Краска с лица Сириуса сошла также быстро, как и появилась. Полный решимости взгляд метнулся к столу, за которым сидели слизеринцы. Не прошло и минуты, как Сириус подтолкнул Джеймса. Кивком головы он указал на цель своих поисков: Люциус Малфой обеими руками держал кубок с тыквенным соком, но не пил. Он просто сидел и смотрел поверх кубка туда, где сидел Сириус с друзьями. Надменная улыбка застыла на его лице.

— Думаешь, Малфой? — спросил Поттер.

Сириус утвердительно кивнул и спросил сам:

— А знаешь, кто с ним рядом?

— Я знаю, — намазывая масло на тост, раньше Джеймса отозвался Долгопупс. Он успевал и завтракать, и следить за разговором. — Нарцисса Блэк.

Слегка откинувшись назад и скрестив на груди руки, рядом с Малфоем сидела голубоглазая белокурая девушка. Как и Люциус, она с интересом наблюдала за тем, что происходит на краю гриффиндорского стола.

— Блэк? — подал голос Петтигрю.

— Да, Питер, Блэк! — подтвердил Сириус. — Моя кузина. И я почти уверен: это их рук дело! Хорошие же у них традиции…

— Мистер Блэк, — прозвучал совсем рядом голос МакГонагалл. За разговорами мальчики и не заметили, когда профессор успела к ним подойти, — в том, что Шляпа определила вас в Гриффиндор, деканом которого я имею честь быть, нет ни вашей вины, ни вашей заслуги. Но, хочу добавить: обращаться так с письмом от матери, по меньшей мере, не красиво! Каким бы оно ни было…

Быстро перелистав бумаги, которые она держала в руках, МакГонагалл отобрала несколько, и одну из них протянула Долгопупсу:

— Ваше расписание, Фрэнк. А это… — профессор разделила три пергамента между Питером, Сириусом и Джеймсом, — план занятий первого курса. Надеюсь, в вашем лице школа обретет достойных студентов! — напутствовала МакГонагалл ребят и двинулась вдоль факультетского стола, раздавая листы с расписанием остальным гриффиндорцам.

— Что там у вас? — поинтересовался Долгопупс.

— Сдвоенное зельеварение. Вместе со слизеринцами, — прочитал Поттер.

— Веселое начало! — усмехнулся Фрэнк. — Доедайте, и я покажу, куда вам нужно идти.

— Спасибо, Фрэнк! — поблагодарил его Сириус. — Но, лично мне, есть уже не хочется…

Подземелье замка было холодным и мрачным. Редкая цепь факелов не могла ни как следует осветить его, ни как следует обогреть. Неяркое пламя лишь зловеще дрожало отблесками на металле развешанных по стенам цепей. Из темных углов доносился мерный стук падающих на каменный пол капель. Гулким эхом он разносился по коридору, которым шагали к классу зельеварений трое гриффиндорцев. Мальчики шли молча. Желания разговаривать в этом угрюмом подвале не было никакого. Здесь даже ступать хотелось, как можно тише.

Когда Поттер с ребятами вошел в кабинет, класс был уже в сборе. Девочки с обоих факультетов заняли места поближе к учителю. За последней партой расположился Снегг в компании остальных слизеринцев. Свободным оставался только стол впереди них. Недолго думая, Джеймс, Сириус и Питер направились к нему.

Пристроив под стол сумку, Поттер осмотрелся по сторонам. Назвать обстановку в кабинете веселой, не поворачивался язык. Ярких красок не было. Все какое-то — мрачное, унылое. Вдоль стен стояли шкафы темно-серого цвета. Большая часть из них была закрыта. Там же, где доступ к содержимому оставался свободным, не было ничего, что радовало бы глаз. Связки засушенных трав перемежались со шкурами животных и грудами камней. Еще три стеллажа были уставлены стеклянными банками, колбами, бутылями…

Вместе с ударом колокола, призывающим к началу занятий, в дверях появился невысокий, но весьма полный волшебник. Очень медленно, с большой важностью и чувством собственной значимости, шествовал он к профессорской кафедре. Роскошная бордовая мантия была так длинна, что мела за ним пол. Его пышные светло-рыжие усы заметно тронула седина. В соломенного цвета волосах светила пространная лысина.

Остановившись, волшебник обвел аудиторию неспешным, изучающим взглядом. Студенты отвечали тем же. Во все глаза они рассматривали своего первого учителя. А еще Джеймс услышал, как у него за спиной о чем-то тихо заговорили слизеринцы.

— Позвольте представиться. Гораций Слизнорт. Профессор зельеварения, — негромко начал волшебник. — А теперь, я бы хотел познакомиться с теми, кого мне предстоит учить…

— И кого потом отобрать в слизни… — разобрал в тихом шепоте Поттер.

— Да! Сообщаю для тех, кто еще не знает, — во вкрадчивом голосе Слизнорта зазвучали металлические нотки, — и для тех, кто на последней парте, может, успел забыть. Ко всему прочему, я еще декан Слизерина. — дав понять, что здесь ничто не пройдет мимо его ушей, профессор достал классный журнал. — Эйвери!..

Знакомство Слизнорта с первокурсниками растянулось на добрых полчаса. Услышав свою фамилию, студенты вставали со своих мест. Профессор долго и пристально вглядывался в каждого из них. При этом, как показалось Джеймсу, Сириус простоял дольше всех.

Добравшись до конца списка, профессор отложил журнал:

— Несмотря на то, что все мы здесь — маги и колдуньи, при приготовлении зелий волшебные палочки большой роли не играют. Поэтому: кто успел их достать, может смело убрать обратно. На сегодняшнем уроке они вам не понадобятся.

Половина класса разочаровано потянулась к сумкам. А профессор, решил между делом уточнить:

— Надеюсь, каждый из вас обзавелся котлом и весами? — детвора дружно закивала головами. — Замечательно! Но пока они вам тоже не пригодятся! Вместо них, достаньте чернила и перья. Сегодня мы будем писать. Слушать и писать…

Слизнорт ненадолго замолчал. Продолжил профессор только после того, как все выполнили его первое «задание»:

— Зельеварение — не просто раздел магии… Вы мне мешаете, Мальсибер! Прекратите вертеть пером. Возьмете его в руки, когда я вам об этом скажу, — Слизнорт не только все слышал в классе, но и видел. — Приготовление зелий — это искусство! Постигнув его, вы сможете приготовить средство, которое, например, спасет вас от насморка. Или, скажем, позволит привлечь к себе внимание, понравившейся вам особы…

В классе послышался тихий вздох восхищения. Кому-то не терпелось начать изучение предмета именно с этого зелья.

— Хм! О существовании приворотного напитка знают даже маглы. Но, мне кажется, мисс Кэрроу, вам думать о нем, пока еще рано, — заулыбался в усы Слизнорт. — Должен сказать, умение возбудить к себе чувство — не самое важное, чего можно добиться, применив зелье. Изменить облик, познать чужие тайны и мысли, обрести мощь в бою или лишить сил противника…

Студенты — кто с восторгом, кто с недоверием — слушали Слизнорта. Неужели, они всем этим овладеют?! А профессор долго перечислять возможности применения зелий не стал, и выставил вверх палец:

— Хочу предостеречь! Сразу! Залог успеха в зельеварении — точность и скрупулезность! Любые ошибки могут вам дорого стоить. Результат применения неизвестно чего, не возьмется предсказать никто! Теперь же, если вы готовы к получению знаний — берем в руки перья…

Профессор начал с самого простого. С обычных настоев. На первый взгляд, магией здесь и не пахло. Сам Слизнорт сказал, что многие из настоек используют даже маглы. В основном — для лечения. Но простецам и в голову не могло прийти, что каждая из них может превратиться в настоящее зелье! Правда, для этого — их нужно было смешивать, варить в волшебном котле, добавлять всякую всячину…

До конца первого урока успели разобраться с шалфеем. Оказалось, что настойка, которой маглы пытаются усмирить зубную боль, входит в состав доброй дюжины зелий. Едва студенты закончили под диктовку Слизнорта записывать их перечень, как послышался далекий звон колокола.

— Что ж, можете немного передохнуть, — сказал профессор, отпуская всех на перерыв…

— Как вам начало? — спросил Джеймс, когда они втроем вышли из класса.

— Не знаю… — протянул Питер. — В том, что рассказывает Слизнорт, я пока ничегошеньки не понимаю…

— А, по-моему, профессор — редкий зануда, — Сириус расцвел улыбкой. — Как хорошо, что не он у меня декан!

— Блэк, и — не в Слизерине! — рассмеялся Джеймс. — То-то, он тебя минут десять глазами сверлил!

-Ты лучше сам, вон куда взгляни! — Сириус указал пальцем через плечо Поттера.

Джеймс перестал хохотать и развернулся: вдоль темного коридора медленно прогуливались Лили Эванс и Северус Снегг…

Спустя четверть часа, вслед за еще одним ударом колокола, в коридоре послышался голос Слизнорта:

— Перемена закончена. Возвращаемся в класс!

Едва устроившись на своем месте, Джеймс понял — за прогулкой вчерашних попутчиков, наблюдали не только они с Сириусом. Уилкис и Мальсибер с двух сторон наседали на Снегга. Всего, что они высказывали Нюниусу, было не слышно. Но чаще других проскакивали слова: честь, Слизерин и грязнокровка. Снегг молчал. Уже профессор призвал класс к вниманию, а на последней парте все никак не могли успокоиться. Только теперь совсем перешли на шепот.

— Итак, продолжим, — Слизнорт покосился на слизеринцев, но замечаний делать не стал. — Теперь давайте разберемся, где применяется настойка полыни. Записывайте!

— Я как-нибудь сам решу, что мне делать! — неожиданно на весь класс прозвучало с последней парты.

— Вот как! — брови профессора встали домиком. — Что ж, мистер Снегг, можете не писать. Если только знаете, в состав каких зелий, входит эта настойка…

Слизнорт медленно направился к задней парте. Студенты, все как один, провожали профессора взглядом.

— Так сколько же зелий, где применяется полынь, вы знаете?

— Больше десятка, — Северус резко поднялся и посмотрел прямо в глаза преподавателю.

— Так-так! — Слизнорт удивился еще больше, но своего взгляда не отвел. Только слегка нахмурился. — И самое известное из них?

— Усыпляющее зелье. Или — напиток живой смерти…

— Замечательно! А, что касается остальных девяти, — студент и профессор продолжали смотреть друг на друга в упор, — жду от вас реферат к следующему занятию. Расскажете сокурсникам о своих познаниях. Я же с удовольствием уступлю вам свою кафедру. На время… Садитесь!

Снегг подчинился. Безропотно. Слизнорт еще некоторое время постоял над ним, глядя на заросшую сальными волосами макушку:

— До чего же горькая травка — эта полынь… — задумчиво проговорил он и направился к кафедре. — Записывайте!..

— Можно?

Темнокожий юноша оглянулся из-за гриффиндорского стола на троих первокурсников и слегка подвинулся. Большая часть его курчавых волос была небесно-голубого цвета. Но это не помешало Джеймсу узнать в парне соседа по вчерашнему банкету. Бруствер и сам узнал их:

— Как проходит первый день?

— Скучно. Только и знаем, что пишем, — отозвался Поттер.

— Скучно? — переспросил Кингсли. — А что у вас было? История магии?

Троица молчала с незадачливым видом. История магии стояла в их расписании сразу после обеда. Неужели, будет еще хуже?

Ребят опередила с ответом скороговорка Долгопупса:

— Нет! Они из подземелья после зельев! Садись, Алиса! — на обед Фрэнк пришел не один. — А ты, Кингсли, похоже, добрался до трансфигурации человека?

— Ты об этом? — усмехнулся Бруствер и указал на свою голову вилкой. — Это все — чепуха! Немного перестарался. МакГонагалл сказала, что через пару дней все пройдет. Зато, как было интересно! И весело! Не то, что у новичков…

— А вы думали, сразу начнете действовать палочкой? — улыбнулась вконец растерянным первокурсникам Алиса. — Нет, ребята. Придется подождать, поднабраться теории. Так все начинают…

— Через месяц отправите в полет перышко… — перебил ее Фрэнк.

— А лет через пять перекрасите волосы! — добавил Кингсли.

Бруствер оказался прав. Урок истории магии, прошел еще скучнее, чем занятие у Слизнорта. Хотя, перед его началом Блэк и Поттер успели повеселиться.

После сытного обеда ребят слегка разморило. Но, если Джеймс и Сириус еще как-то пытались бороться со сном, то Питер полностью отдался ему во власть. Подперев рукой щеку, он откровенно клевал носом.

Звучный удар в колокол заставил Петтигрю встрепенуться. С трудом разлепив глаза, Питер посмотрел на закрытую дверь кабинета:

— Опаздывает профессор, — сказал он и широко зевнул. — Может, еще подремать?

— Не получится, Питер! — давясь от смеха, прошептал Сириус. — Бинс уже здесь!

— Ты просто не туда смотришь! — с улыбкой добавил Джеймс. Затем ткнул Питера в бок и кивнул головой в сторону классной доски. Через нее в аудиторию медленно просачивался призрак.

— Не может быть… — спать Петтигрю перехотелось сразу.

— Да, Питер. Да! — с двух сторон тихо, но от всей души смеялись Блэк и Поттер. — Учить нас будет привидение!

В отличие от Слизнорта, профессор истории магии не стал знакомиться с классом. И не стал ничего требовать от студентов. Наоборот! С самого начала Бинс сказал, что они могут не записывать его лекции. Могут их не слушать. Да, что там! Они могут вообще не ходить на занятия. Но в конце года — на экзамене, он спросит с них за все!

Вводная часть курса была закончена. Бинс плавно переместился по воздуху к профессорской кафедре. Затем выложил на нее пухлую тетрадь — такую же полупрозрачную, как он сам, и принялся ее листать. Найдя нужную страницу, заунывным голосом профессор начал читать:

— «Лето 142-го года выдалось знойным, как никогда. Солнце нещадно палило Вечный город. Уже прошло пять дней, как сенат досрочно объявил о каникулах. Император Антонин такой роскоши позволить себе не мог. На то он — и император! Единственное, что он мог себе разрешить — на время покинуть Рим.

Здесь, в Тибуре жара стояла такая же, как и в столице. Но, все же, в открытой беседке под сенью деревьев у Канопы вершить государственные дела было легче, чем в духоте дворцового кабинета. Сегодня, наконец, Антонин решился доверить бумаге свою давнюю мысль. «Любой раб, в случае жестокого обращения с ним, вправе искать убежища у статуи императора. Далее судьбу раба решать городу…» — вывел он на пергаменте и надолго задумался.

Неожиданный негромкий щелчок оторвал Антонина от размышлений. Щелчок прозвучал совсем рядом. А вслед за ним из знойного марева возникла фигура седовласого старика в рваной тоге и стоптанных сандалиях. На бегу вынимая короткие мечи, стража бросилась к незваному гостю…»

Класс в унисон голосу профессора скрипел перьями в тетрадях. Студенты пока еще старались записывать рассказ учителя слово в слово:

— «Кто ты? Как проник сюда? И зачем?

— О тебе говорят, что ты мудр, император! — воины прижимали старика лицом к мраморному полу, но в его голосе звучал вызов. — Хочу сам убедиться в этом!

— Так ты, подобно богам, свалился с небес, чтобы испытать меня? — старик отнимал у него драгоценное время, однако заинтересовал своим появлением. — Уж, не сам ли Юпитер прислал тебя?

— Стало быть, это почести его посланнику… — старик попробовал пошевелиться, но ему это не удалось. — Нет, император. Я пришел по своей воле. И, хотя мне далеко до богов, я могу дать тебе и твоему народу двадцать лет мира. Ты сумел убедить Рим, что война тебе не по душе. И Сенат, и граждане приняли твои стремления к покою империи. Но тебя утомляют мелкие стычки в Британии…

— Я мог бы полностью истребить каледонцев! — Антонин взмахом руки приказал страже отпустить пленника. — Сил у меня хватит. Но, и потерь — не избежать. Эти северяне готовы сражаться даже мертвыми. Для меня же, лучше сохранить жизнь одного гражданина, чем убить тысячу врагов!

— Так, значит, ты готов принять мое предложение? — старец поднялся и заглянул в глаза Антонину. — За эти годы твоя империя расцветет как никогда. Ты сравнишься славой фортификатора со своим предшественником Адрианом. Но именно тебя потомки назовут идеальным монархом!

— Что тебе нужно для этого? — смеясь, и не веря ни единому слову, спросил Антонин. — Деньги? Войско? Рабы?..

— Нет, император! Всего одна ночь…

— И что ты попросишь взамен?

— Можешь осыпать меня золотом… Можешь казнить… — не сводя глаз с лица императора, ответил старик. — Я весь в твоей власти…»

К середине урока большинство студентов отложили перья. Теперь они только слушали. Профессору Бинсу было все равно. Монотонным, тягучим голосом он продолжал рассказывать, как для начала, в подтверждение своих сил старик призвал на Тибур ливень. А уже к утру британский остров еще раз оказался перегорожен. Вал из камня и торфа имел в длину без малого сорок миль — старик оказался искуснейшим магом! И он не солгал: римляне получили обещанный мир…

— «На время вал сумел остановить набеги каледонцев, но не заставил смириться. Долгие годы гордые племена собирались в великую силу. Двадцать лет они ждали часа, когда однажды на рассвете укрепление исчезнет так же, как и появилось. Они знали, что он придет!»

Время урока близилось к концу. Тема была интересной, но своим голосом профессор умудрился усыпить половину класса. Бинс закрыл тетрадь и поднял взгляд в аудиторию. Не обращая на спящих никакого внимания, он закончил лекцию своими словами:

— Спустя годы римляне ценой огромных потерь и неимоверных затрат сумели восстановить Антонинов вал. Но это их не спасло. Начало изгнанию захватчиков из Британии было положено. Впрочем, эта история к магии — уже никакого отношения не имеет. Урок окончен! — объявил Бинс и поплыл к доске.

— Профессор! — окликнула его в спину Лили. Она была одной из немногих, кто сумел выслушать историю полностью. — Вы не сказали самого главного! Как звали того старика?

Бинс развернулся и выставил из доски голову в класс:

— Увы, мисс… — профессор скорчил недовольную мину. — История не сохранила его имени. Известно только, что мальчиком он служил пажом при королеве Боудикке. И что целью его жизни была месть римлянам за растоптанную честь госпожи и ее дочерей….

* * *

…А вот Алиса в своих предсказаниях ошиблась: Поттеру довелось применить магию уже на следующий день! Да еще так, что об этом заговорила вся школа! Хотя начиналась пятница для троих гриффиндорцев не совсем хорошо. Со сплошных опозданий…

- Ты вставать сегодня думаешь? — окликнул Питера Сириус. Они с Джеймсом уже собрались, а Петтигрю продолжал валяться в кровати. — Мы уходим.

Эти два слова подействовали на Питера похлеще будильника. Через

секунду он уже стоял посередине спальни:

- Джеймс! Сириус! Подождите! Не оставляйте меня! Один я заблужусь… — залепетал Петтигрю, заглядывая сокурсникам в глаза. — Нам семь лет жить под одной крышей... Мы должны стать друзьями... Должны помогать друг другу...

— А, мы что, против? — остановил его Джеймс. — Только если хочешь идти с нами, одевайся. И, побыстрее! Выспишься в выходные...

Еще несколько минут у мальчиков отняла лестница. Они опустились примерно до ее середины, как вдруг оказались отрезанными от всего мира. Оба пролета — и снизу, и сверху — словно сговорившись, пришли в движение.

Когда гриффиндорцы все же сумели добраться до Большого Зала, оказалось, что студентов здесь можно пересчитать по пальцам. За столом преподавателей не было вообще никого.

- Есть два варианта, — взъерошил волосы Поттер. — Опоздать на занятия сытыми или попробовать успеть, но голодными.

- Я бы выбрал первый, — отозвался Петтигрю. — Изучать заклинания натощак...

Сириус взглянул на часы и неожиданно поддержал Питера:

- Нам уже не успеть по любому. Так зачем опаздывать голодными?

Наскоро запив остывшим чаем почти холодную кашу, ребята снова выбежали к лестнице. Звон колокола возвестил о начале занятий и придал мальчишкам скорости...

- Как я понимаю, мужская половина Гриффиндора?

Преподаватель заклинаний уже успел провести перекличку и начал лекцию, когда дверь в класс приоткрылась. Фамилия преподавателя была Флитвик. И ростом он, мягко говоря, не вышел. Для того чтобы профессору видеть класс и быть видимым самому, рядом с кафедрой громоздилась книжная стопа. Она-то и делала профессора почти вдвое выше.

— Почему опоздали?! — черные, жесткие как щетка, усы Флитвика недовольно приподнялись.

— Мы немного заблудились, профессор, — не моргнув глазом, соврал Питер.

- Мистер?.. — Флитвик вопросительно посмотрел на него.

- Петтигрю, — представился Питер.

- Хорошо. С мистером Блэком имела честь познакомиться вся школа. Значит, вы, — профессор перевел взгляд на Джеймса, — мистер Поттер?

— Да.

- Что ж, заблудиться в Хогвартсе новичкам, проще простого, — объяснение Питера, по-видимому, устроило Флитвика. — Рассаживайтесь, молодые люди, и мы продолжим. До вашего прихода мы говорили о том, что более двух тысяч комнат замка...

- Сколько? — вынимая из сумки перо и чернильницу, громко переспросил Джеймс.

- Если быть точным — две тысячи восемнадцать комнат, кабинетов и прочих помещений, — повторил профессор. — А также сто тридцать восемь лестниц...

- Сколько? — снова спросил Джеймс.

- У вас, Поттер, плохо со слухом?

— Нет, профессор. Со слухом у меня все нормально, — Джеймс не стал обращать внимания на смешки, покатившиеся по классу. — Просто, я слышал о других цифрах…

— Эти цифры, мистер Поттер, приведены в "Истории Хогвартса", — сердито сказал Флитвик. За минуту Джеймс умудрился прервать его три раза. — Советую вам почитать эту занимательную книгу. Она же научит вас в будущем не блуждать по замку. Могу вам ее одолжить! А, кстати… — хитро прищурился преподаватель заклинаний. — Я слышал вы владеете манящими чарами. Хотелось бы посмотреть…

Джеймс поднялся с волшебной палочкой в руках. Над ним уже не смеялись. Наоборот, все с интересом следили, что он будет делать. Одна лишь Эванс, подперев обеими руками щеки, показывала Поттеру свой рыжий затылок.

- Давай! — прошептал Сириус.

Голос друга придал Джеймсу смелости:

- Акцио, "История Хогвартса"!

Увесистый том вылетел из основания стопы и, рассекая воздух, понесся через класс. Лишившись фундамента, профессорский «пьедестал» тут же посыпался как карточный домик. А сам профессор под грохот падающих книг свалился за преподавательский стол.

"Все! Мое первое волшебство в школе… — Подумал Джеймс. — Оно же — последнее…" А вслух, с дрожью в голосе, спросил:

- Вы живы, профессор?

- Да-да. Не беспокойтесь... — над столом показалась рука Флитвика с поднятой вверх палочкой, за нею — макушка и, наконец, усы. На большее преподавателю заклинаний не хватало роста. Легкое, почти незаметное движение палочкой заставило вернуться на место рассыпавшиеся книги. Все, кроме "Истории Хогвартса". Она так и осталась лежать перед Джеймсом. Потирая ушибленный бок, профессор начал взбираться на шаткий пьедестал.

Студенты не шевелились. Класс замер в ожидании бури. Но, вместо того, чтобы как-то наказать Джеймса, восторженным голосом Флитвик почти закричал:

- Браво, Поттер! Браво! Не всякий выпускник Хогвартса в силах вытянуть носовой платок из собственного кармана. А тут, какой-то мальчишка... Без году неделя... Нет слов! Просто нет слов! Двадцать очков Гриффиндору!

С видом триумфатора Поттер опустился на стул. Еще бы! Вместо исключения из школы, его наградили! Вокруг восторженно гудели сокурсники. Глядя на Джеймса с восхищением, Питер крепко пожал ему руку. А Сириус с довольным видом просто выставил вверх большой палец.

Однако долго наслаждаться успехом Поттеру не пришлось. Флитвик быстро успокоился сам и потребовал того же от класса — урок еще не закончился:

— Продолжим! Итак, эти комнаты, лестницы, башни… — на всякий случай профессор покосился на Поттера. Но тот уже раскрыл «Историю Хогвартса» и принялся быстро ее перелистывать. Больше ничего переспрашивать он не собирался. Джеймс вообще вряд ли слышал, о чем говорит преподаватель. — Словом, весь замок был создан при помощи заклинаний. Конечно, такое не каждому по силам. Но, основатели Хогвартса были великими волшебниками! Вам же за семь лет пребывания в этих стенах предстоит если не достичь их мастерства, то хотя бы чему-нибудь научиться. Посему, доставайте перья! Начнем с азов…

Следующие полтора часа Поттер вместе со всеми корпел над пергаментом. Но время от времени поднимал голову от письма и заглядывал в раскрытую перед ним «Историю Хогвартса». Затем ненадолго задумывался, по привычке взъерошивал волосы и снова хватался за перо…

— Вы идите, — сказал Джеймс друзьям сразу после урока. — Я вас догоню. Вот только книгу верну…

— Ждем тебя в коридоре, — согласился Сириус и взялся за сумку. — Пошли, Питер!

Увидев, что все студенты, кроме Поттера покинули класс, Флитвик бодро спрыгнул на пол и сам направился к нему. Профессор наверняка услышал о намерении Джеймса:

— Ни в коем случае! Можете оставить «Историю Хогвартса» у себя. Пусть она будет наградой победителю! — задрав вверх голову, Флитвик довольно улыбался Поттеру. — Думаю, книга вам все-таки пригодится!

Слегка сбитый с толку, с растерянным видом Джеймс держал в руках неожиданный подарок. Затем попытался втиснуть «Историю Хогвартса» в сумку, но книга никак не хотела туда помещаться. В конце концов, пришлось просто сунуть ее под мышку:

— Спасибо, профессор! — поблагодарил Поттер и поспешил из класса. — До свидания!

Коридор был полон — студенты Хогвартса спешили на следующий урок. Увидев друзей, Джеймс гордо поднял книгу над головой:

— Подарок от Флитвика!

— Эй, Поттер! — неожиданно раздалось над ухом. — А что же ты не переспросил, сколько тебе дали очков?..

Джеймс оглянулся. В этой толчее он и не заметил, что поравнялся со своими сокурсницами. Лили смотрела на Поттера не очень-то дружелюбно, а Мэри весело смеялась:

— Глядишь, профессор бы еще добавил!

- Пойдем, Мэри! — Увлекая за собой, Лили дернула подругу за мантию.

- Слушай, а чего ты, в самом деле, заладил: сколько, да сколько? — спросил Сириус, как только они остались втроем. — Ты не читал "Историю Хогвартса"? — с иронией поддел он Джеймса.

— Да я ее наизусть знаю! — горячо воскликнул Поттер. — Я же по ней читать и учился! Только, понимаешь: у Флитвика учебник совсем новый, еще краской пахнет, — Джеймс на ходу раскрыл книгу, из-за которой школа едва не лишилась профессора заклинаний и глубоко вдохнул. — А дома — «История» еще моей мамы!

- И что?

- А у меня никогда не было такой книги... — тихо пожаловался Питер.

- Держи! — Джеймс протянул ему трофей и снова повернулся к Сириусу. — А то! В моей книге количество всего, что есть в Хогвартсе намного меньше, чем в этой!

— Значит... — Сириус начал понимать к чему клонит Джеймс.

— После договорим! — остановил его Поттер. — Бежим! А то снова опоздаем!

Первые же слова МакГонагалл поразили гриффиндорцев:

— Поздравляю, мистер Поттер! За то, что я хотела вас наказать, профессор Флитвик дал вам награду, — их декан явила чудеса осведомленности. — Да-да! Не удивляйтесь. Вести в Хогвартсе разносятся быстро. Хочу надеяться, что и в этом кабинете вы не ударите в грязь лицом!

Долго размышлять, чего в словах МакГонагалл было больше: похвалы или упрека, Поттеру не пришлось. Вместе с ударом колокола профессор начала занятие. Нужды знакомиться со студентами и представляться самой, у нее не было. Это произошло еще в первый вечер.

— В этом классе вам предстоит учиться превращать предметы и живую природу в нечто иное, отличное от их сути. Например, вот так…

Профессор достала волшебную палочку и нацелила ее на подставку для карандашей. Спустя мгновение подставка исчезла. На ее месте появилась хрустальная ваза с цветами. Розы были великолепны! Класс восторженно ахнул, а Джеймсу вспомнились слова Кингсли: на трансфигурации, в самом деле, было интересно. А в том, что на уроках у строгой МакГонагалл кое-кто может и повеселиться, Поттер убедился всего через пару минут.

— При всей видимой легкости подобных превращений, — подставка перед МакГонагалл снова ощетинилась заточенными карандашами, — постижение трансфигурации — процесс не простой. А порой, и не безопасный. Поэтому, вольностей на своих уроках я не потерплю! Вам что-то непонятно, мисс Макдональд? — Профессор увидела поднятую руку.

Получив разрешение спросить, Мэри поднялась со своего места. Несмотря на суровое предупреждение, в карих глазах девочки горели задиристые огоньки. Судя по всему, посмеявшись над Джеймсом, она только вошла во вкус. С лукавством в голосе, Мэри начала:

— В нашем учебнике написано, что вершиной владения трансфигурацией для волшебников есть проявление у них анимагических способностей…

— Именно так.

Профессор согласилась и с Мэри, и с учебником. А для тех, кто его еще не читал, объяснила подробнее:

— Принято считать, что возможность мага или колдуньи превращаться в животное по собственному желанию, нормально существовать в таком виде, а затем принимать свой прежний облик — большое достижение! Это все, что вы хотели узнать?

— Там также сказано, что Министерство магии ведет специальный реестр таких волшебников, — Макдональд садиться не собиралась.

— Совершенно верно, — МакГонагалл уже поняла, чего добивается от нее Мэри. Но, едва сдерживая улыбку, давала возможность сказать девочке все, что та хотела.

— На сегодняшний день в нем только семь имен. И одно из них — ваше…

— Здесь тоже нет никакой ошибки.

От такой новости первокурсники тихонько загудели — беседа профессора и студентки никого в классе не оставила равнодушным. И интерес к ней возрастал с каждым словом. Чувствуя поддержку класса, Мэри решила идти до конца. Огоньки в ее глазах разгорелись еще больше, щеки слегка порозовели. Набрав полную грудь воздуха, с надеждой в голосе, она спросила:

— А вы бы могли показать нам…— Мэри шумно выдохнула. — Как это делается?!

Профессор МакГонагалл жестом предложила девочке сесть на место:

— Принимая меня на работу, директор просил по возможности демонстрировать это качество, как пример для студентов, — класс загудел еще громче. — Что ж, — профессор заговорила строже, призвав к тишине, — для меня это не составляет труда. Но, зарубите себе на носу: я вовсе не склонна устраивать здесь шоу. Поэтому, не надейтесь еще раз увидеть подобное в моем исполнении!

Закончив речь, профессор присела на стул и… пропала. Но студенты не успели даже моргнуть, как на преподавательский стол запрыгнула кошка! В ее полностью полосатой окраске выделялись два светлых пятна вокруг глаз. Удивительно, но своей формой они повторяли профессорские очки. Кошка завернула вокруг передних лап хвост и строгим, как у МакГонагалл взглядом, обвела застывший в изумлении класс.

— Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство, — профессор трансфигурации снова приняла человеческий облик. — Теперь вернемся к уроку. Приготовьтесь записывать то, что я буду говорить. Будьте внимательны! Помните, что малейшая ошибка в процессе превращений может привести к непоправимым последствиям! — МакГонагалл почти слово в слово повторила то, что вчера студенты услышали от Слизнорта…

— О! Мой любимый суп с мясными шариками! Будете? — Питер с разливной ложкой в руках поднял крышку над супницей. — Давай тарелку, Джеймс. Кстати, ты не забыл, что собирался нам рассказать?

— Нет, конечно…

— Молодец! — в который раз Поттер успел убедиться, что новости в замке летают быстрее сов. По пути на обед, и здесь — в Большом Зале, каждый гриффиндорец считал своим долгом поздравить его с первыми очками в копилку факультета. Благо, что Джеймс успел поставить тарелку на стол. От похлопывания по плечам его мантия легко могла оказаться в жирных пятнах. — Если так пойдет, Кубок школы у нас в кармане!

— Или Хогвартс останется без преподавателей! — громко сказали за столом когтевранцев. — Как бы мы жили без своего декана?!

Польщенный таким вниманием Джеймс улыбнулся:

— Давайте-ка, парни, поедим. Поговорить нам здесь не дадут…

Пообедав, мальчики направились на поиски места, где можно было бы поговорить без посторонних. Они прошли через вестибюль, спустились по лестнице и оказались в небольшом безлюдном холле. Вдоль одной из его стен в полукруглых нишах стояли четверо больших песочных часов. Но часами их можно было назвать только из-за формы. Вместо песка в стеклянных колбах искрились драгоценные камни.

— Так вот… — негромко начал Джеймс.

— Любуешься, Поттер? — девушка с эмблемой Пуффендуя на мантии перегнулась через перила и с интересом рассматривала ребят.

Джеймс начал злиться: им снова помешали. К тому же, он не знал что ответить. Помощь пришла неожиданно. Причем оттуда, откуда ее можно было ждать меньше всего. Надменный голос медленно, с пренебрежением произнес:

— Смотри-ка, Нарцисса! Джоркинс опять что-то вынюхивает, — лестница пока еще скрывала того, кому этот голос принадлежит.

Девушка резко отстранилась от перил. Затем быстро взглянула наверх, недовольно фыркнула, и со всех ног припустила по лестнице. Навстречу ей по ступеням покатился смех — злой и холодный.

Увидев первокурсников, Люциус Малфой смеяться перестал, но руку с плеча Нарциссы не снял. Неспешной походкой, обнявшись, староста Слизерина и кузина Сириуса приближались к троим гриффиндорцам.

— Что, Поттер, свой приз пересчитываешь? — кивнул Малфой на пламенеющие рубины. — Не волнуйся! Не обманут…

Люциус и Нарцисса остановились в паре шагов от ребят. Слегка прищурившись, словно оценивая, чего тот стоит, Малфой смотрел на Джеймса. Поттер отвечал ему тем же. Рядом, с ироничной улыбкой на лицах, не спускали друг с друга глаз двое Блэков. И только Питер вертел головой, переводя недоуменный взгляд с одной пары на другую.

— …Но, знай! Сколько бы очков ты не заработал, победа все равно будет за Слизерином! — Люциус ткнул пальцем в часы с изумрудами. — Пойдем, дорогая, — увлекая девушку за собой, Малфой опустил руку с плеча Нарциссы на ее талию.

— Кто-нибудь объяснит мне, что все это значит? — спросил Петтигрю, когда парочка скрылась из виду.

— Часы показывают, сколько сейчас очков у каждого факультета, — быстро сказал Джеймс. — И эти двадцать рубинов — моя награда от Флитвика. Но, сейчас важно не это. Вспомни, Питер, что ты говорил утром: нам семь лет жить под этой крышей?

— Да, — соглашаясь, кивнул головой Питер.

— Значит, на это время Хогвартс должен стать нашим домом! Правильно?

— Да, — Питер продолжал кивать. Сириус же молчал и только улыбался.

— Но, ведь у себя дома ты не натыкаешься на стены? Не падаешь с лестницы? Не блуждаешь в поисках нужной комнаты?

— Нет, — Петтигрю теперь тряс головой из стороны в сторону, чем окончательно рассмешил Сириуса.

— Значит, мы и должны знать школу, как свой собственный дом! Все-все кабинеты, башни, коридоры… — Джеймс говорил все громче и горячее. — Но, самое главное: разные цифры в «Историях Хогвартса» говорят о том…

— Что замок еще не исследован до конца! — закончил вместо друга смеющийся Сириус. — И тебе, Джеймс, не терпится раскопать здесь что-нибудь новенькое, неизвестное…

— И это тоже! — воскликнул Поттер и вскинул руку, окончательно разлохмачивая прическу.

— Узнать замок, конечно, нужно, — задумчиво проговорил Питер. — Вот только, когда ты собираешься это делать? Мы целыми днями на занятиях. Кроме того, нам уже навалили столько всего на дом…

— Вот-вот! Только и знаем, что пишем, пишем! Нисколько не удивлюсь, если сейчас и Прюитт начнет урок словами: «Достаньте тетради, чернила…» — Поттер совсем распалился. — Того и гляди, скоро мозоли натрем от пера! Предлагаю: домашние задания сделать в воскресенье, а завтра, прямо с утра начать освоение замка. Хогвартс должен принадлежать нам!

Теперь уже Сириус, соглашаясь с Джеймсом, закивал головой, а Питер не преминул напомнить друзьям:

— А еще мы собирались выспаться…

— Милые мои! Дорогие!.. — в тихом бормотании слышались елейные нотки. — Красавицы студенточки! Просыпайтесь скорее! Вдохните аромат этих чудесных цветов. Обещаю: вы запомните его навсегда!..

Джеймс Поттер и Сириус Блэк невольно застыли на месте. Говорили совсем рядом…

Верные своему слову мальчики поднялись с рассветом, и уже больше часа бродили по тихому пустынному замку. Хогвартс — обычно такой живой и шумный, замолкающий лишь на время занятий — казалось, был совершенно необитаем. Единственный, кого Джеймс и Сириус видели сегодняшним утром, был их сокурсник — Питер Петтигрю. Но, похоже, Питер тоже не собирался менять свои планы. Все старания разбудить его, ни к чему не привели. Махнув рукой, Блэк и Поттер оставили друга досматривать сны, а сами вышли на освоение нового дома.

Больше, кроме Питера, ни единой живой души мальчикам пока не встретилось. Ни в общей гостиной — ставшей уже привычно пустой по утрам, ни в коридоре, ни на лестнице.

Правда, была еще Полная Дама! Закрывая за первокурсниками дверь гостиной Гриффиндора, Дама смачно зевнула и недовольно буркнула: «Ни днем, ни ночью нет покоя!» Но, в конце концов, она была лишь портретом. Как и все прочие знаменитые маги, которые мирно спали на своих полотнах. Кое-кому даже случалось всхрапнуть. Проходя мимо них, из учтивости, ребята старались ступать как можно тише.

Не было никого и в Большом Зале, куда мальчики заглянули через открытую дверь:

— Куда теперь? — вполголоса спросил Сириус.

— Какая разница? Дальше для нас почти все новое, — так же тихо ответил ему Джеймс. — Пойдем, куда глаза глядят, а ноги куда-нибудь, да выведут…

Ноги вели первокурсников узким темным коридором к статуе трехликой богини с факелами в руках. До конца коридора оставалось совсем немного, когда тихие слова заставили мальчиков остановиться. Замерев, они слушали, как кто-то продолжал бормотать:

— А вы, мои любезные студентики! Не хотите ли подарить своим подружкам хотя бы один цветочек? Они будут несказанно рады…

Джеймс и Сириус переглянулись — неужели в Хогвартсе говорят даже статуи? Хотя то, что с Гетерой не все в порядке, мальчики догадались сразу. Верилось с трудом, что шляпа колокольчиком на голове богини — задумка древнего скульптора. Белизна мраморной статуи мало сочеталась с пестрой раскраской ее головного убора. А уж бубенчики, пришитые к полям шляпы, и вовсе были ни к чему покровительнице колдовства.

Любопытство недолго боролось с осторожностью — медленно, на цыпочках, ребята двинулись вперед…

Статуя стояла в самом центре небольшого, но очень уютного холла. К нему вели не один, а целых три коридора. Получалось — каждый находится под присмотром Гетеры. Вот только, в отличие от того, которым пришли сюда мальчики, остальные два были наполнены светом восходящего солнца. Вдоль стен холла стояли небольшие диванчики, между ними развешаны гобелены. В нескольких шагах от статуи, по бокам от нее, две большие цветочные вазы на постаментах из мрамора. Цветы — голубые в правой вазе и белые в левой, наполняли воздух легким приятным ароматом.

А еще в холле кто-то был. Кроме статуи. Не заметить маленькую фигурку в яркой одежде было невозможно! Фигурка висела в воздухе, низко-низко склонившись над вазой с белыми цветами.

— Доброе утро! — вежливо поздоровался Джеймс.

В мгновение ока владелец ярких одежд отпрянул от цветов и взмыл под самый потолок. Прямо не лету он развернулся лицом к ребятам:

— Что? — и без того широкий рот незнакомца недовольно растянулся в стороны.

Мальчики с интересом рассматривали человечка. Он, наверняка, не был студентом. Мало походил на учителя. И уж, совсем точно, не имел никакого отношения к привидениям.

— Доброе утро! — повторил Сириус.

— Я вас не знаю! Кто вы? — маленькие черные глазки человечка беспокойно забегали. — Первокурсники?

— Да, — кивнул Поттер. — А вы — кто?

Взгляд незнакомца тут же перестал метаться. Неспешно он поправил сбившийся на бок оранжевый галстук-бабочку:

— И почему же наши малюсенькие студентики бродят по замку? Им полагается еще спать в своих кроваточках. Или наши крошки не знакомы с распорядком дня? — тон незнакомца тоже переменился. Из слегка растерянного поначалу, он стал уверенным и снисходительным. — Они, наверное, не знают что по выходным в Хогвартсе завтрак на час позже? Ну, ничего. Сейчас мы это поправим, — быстро-быстро человечек принялся шарить у себя по карманам. — У меня тут завалялась одна объяснялочка…

— Что ты хочешь им объяснить?!

Человечек круто развернулся на голос. Как давно появился в коридоре призрак в камзоле с плоеным воротником, никто не знал. Пройти сквозь стену он мог без единого звука, а солнечный свет сделал его почти невидимым. Но, похоже, сэр Николас был здесь уже давно, и слышал разговор с самого начала:

— Послушай-ка, задира! Оставь ребят в покое! Иначе мне придется сказать Кровавому Барону, что ты хотел доставить неприятности студенту по фамилии Блэк.

Предупреждение на человечка подействовало слабо. Хотя, сначала он весь напрягся. Потом какое-то время еще пристально вглядывался в привидение. Словно, раздумывал над его словами. А затем быстро развернулся в сторону мальчиков и выдернул из кармана руку. Короткий замах, и что-то маленькое — темное и круглое — вылетело из нее, как из пращи!

Человечек целился Поттеру прямо в голову. И, наверное, он бы попал. Но…

Резким движением Джеймс выбросил руку вперед и вверх. Миг, и пальцы сомкнулись вокруг неизвестного снаряда! Рассматривать трофей Поттер не стал. Он тут же метнул его обратно.

«Объяснялочка» попала точно в оранжевую бабочку. Раздался негромкий хлопок. Вслед за ним появилось и начало раздаваться вширь бурое облачко. В холле, перебивая цветочный аромат, едко запахло навозом.

— Что?! Получил, проказник! — судя по голосу, сэр Николас де Мимси-Дельфингтон был доволен таким исходом.

Зажав рукой нос, человечек бросился к статуе. Сорвал с нее шляпу и под перезвон бубенцов нахлобучил себе на голову. Затем вернулся и, что было сил, двинул ногой по вазе. Ваза сдвинулась к краю постамента и начала медленно крениться на бок. А человечек уже мчался вдоль темного коридора, крича во все горло:

— Первокурсники бродят по школе! Первокурсники бросаются навозными бомбами!

Эхо пустых коридоров с удовольствием подхватило все звуки: и звон бубенцов, и вопли человечка, и грохот упавшей вазы. Рядом с опустевшим постаментом из месива цветов и листьев, земли и черепков, начали вырастать уже знакомые бурые облачка. Сразу же воздух на несколько ярдов вокруг стал непригодным для дыхания — негодник успел заложить в вазу целый арсенал.

— А-а-а!.. — теперь уже неизвестно откуда эхо принесло в холл далекий крик.

Первым успел оценить обстановку сэр Николас:

— Это — Филч! — прошептал он. — Поднимайте гобелен, и за мною! Скорей! Здесь есть, хм… — призрак начал скрываться через полотно на стене. Мальчиков он торопил, а сам еще пытался шутить, — запасной выход!

Сириус приподнял ткань и, не раздумывая, бросился в темный проем. Вслед за ним устремился Джеймс.

— Кто?! Кто-о-о-о! — ревел за спинами мальчиков на одинокую Гетеру школьный смотритель. Гобелен приглушал голос, но не интонации. — Ну, погодите! Доберусь я до вас!..

Если бы призрак впереди мальчиков не отливал серебром, идти бы пришлось, наверное, на ощупь. Узкий темный проход вел все время прямо, не сворачивая, пока не уперся в такую же темную лестницу. Два десятка ступеней, ведущих вверх, поворот, снова проход, еще поворот — и серебристое мерцание впереди погасло. Джеймс и Сириус сделали в темноте несколько шагов и уткнулись в пыльную ткань.

— Апчхи! — не выдержал Поттер.

— Будьте здоровы! — донесся знакомый голос. Он уже не шептал. — Выходите, не бойтесь. Здесь никого нет.

— Где мы? — выбравшись наружу, спросил Сириус. Яркий солнечный свет заливал широкий коридор. Вдоль него замер почетный караул: у обеих стен, через равные промежутки, в полной амуниции стояли две дюжины рыцарских доспехов.

— Совершенно в другом крыле замка, — привидение довольно улыбалось. — И самое главное, очень далеко от того места, где вы имели удовольствие познакомится с Пивзом.

— Так, значит, это был Пивз! Я так и подумал, — сказал Джеймс. — Родители рассказывали о нем. Странно, что мы не видели его раньше…

— Да-да. Это был он. Наш — всеми не очень любимый полтергейст. Мастер делать мелкие пакости, но в большом количестве. И большой умелец сваливать вину за них на студентов. Так что, если бы Филч застал вас у разбитой вазы… — развел руками призрак. — Знаете ли, новый смотритель считает, что даже от привидений в замке так много шума…

— Спасибо Вам, сэр Николас де... — разлился в благодарности Сириус.

— Ну, что вы! Не стоит. Это мой долг — помогать гриффиндорцам, — остановил его призрак. — И, кстати, можете называть меня просто — сэр Николас. Со временем все студенты начинают именно так обращаться ко мне. Хотя, — Сэр Николас обиженно поджал губы, — порой меня пытаются называть меня просто Ник... Не могу сказать, что мне по душе подобная фамильярность...

— Тогда лучше вы называйте нас по имени, — предложил Поттер.

— Договорились. Кстати, Джеймс, должен сказать: у вас отменная реакция. Здорово вы ответили Пивзу! А то, что вы познакомились с ним только сегодня, — вспомнил сэр Николас, — как это ни странно звучит: он был наказан! За несколько дней до вашего приезда Филч поймал полтергейста на горячем. Уж, что он там натворил, точно не скажу. Не знаю. Но, удирая от смотрителя, Пивз имел неосторожность промчаться сквозь Серую Даму — привидение факультета Когтевран. И это во время ее беседы с Бароном!

— Знаю-знаю! — рассмеялся Джеймс. — Единственный, кого Пивз боится, не считая Дамблдора, это Кровавый Барон!

— Абсолютно верно! — подтвердил призрак. — Он-то и приказал полтергейсту целую неделю никому не попадаться на глаза. Видимо, сегодня этот срок закончился…

— Сэр Николас, а Вы бы могли показать нам, что еще скрыто в Хогвартсе? Ну, что-нибудь такое, — спросил Сириус у неожиданного покровителя, — вот как этот проход, например.

— Нет. К сожалению, нет. Для владеющих способностью проникать сквозь стены, тайные проходы ни к чему.

— А как же тот, которым Вы нас провели? — зацепился за мысль друга Поттер.

— Этот? Я помню о нем с тех пор, как сам учился в Хогвартсе…

— Наверное, это было давно? — продолжали расспрашивать мальчики.

— Лет пятьсот назад…

— Пятьсот лет! — эти слова сразу напомнили Джеймсу надпись на вкладыше к шоколадной лягушке. — Так значит, вы учились вместе с Николасом Фламелем?

— О! — удивился призрак. — Вы знакомы с моим знаменитым тезкой?

— Лично нет, — Поттер слегка смутился, но продолжил. — У нас есть его карточка… Из шоколадных лягушек.

— Понятно. Нет, друзья мои. Николас Фламель закончил Хогвартс раньше меня.

— Раньше Вас?!

— Представьте себе! Когда я был студентом, он уже был профессором. Учил нас алхимии. Жаль, что теперь ее не проходят в Хогвартсе. На уроках Фламеля было так интересно. Еще бы! Нам преподавал сам создатель философского камня!

Как оказалось, ничто человеческое привидению не осталось чуждо! Даже желание прихвастнуть знакомством с великим волшебником. Сэр Николас широко развернул плечи, выпятил грудь и гордо тряхнул локонами. Но немного перестарался — голова призрака едва не свалилась ему за спину…

Ни подниматься из-за стола, ни куда-то идти, Питер не торопился. Он только что налил себе третью чашку чая и задумался. Петтигрю решал: брать или не брать еще один эклер — пятый по счету. Поиски выхода из сложной ситуации прервались легкими хлопками по плечам — Джеймс и Сириус устраивались за столом от Питера по бокам.

Троица снова была вместе. Блэк и Поттер наполнили тарелки съестным и, не откладывая в долгий ящик, наперебой начали рассказывать другу о своих открытиях и приключениях.

Об эклере Питер уже не вспоминал. Он даже позабыл о чае. Теперь Петтигрю только вертел головой из стороны в сторону, слушая то одного, то другого. К середине истории Питер уже начал немного жалеть, что поутру притворялся спящим. Но когда Сириус вполголоса попытался повторить реакцию Филча на разбитую вазу, его сомнения в правильности поступка вмиг улетучились.

— И что мы будем делать дальше? — спросил он, дослушав рассказ до конца.

— Как что? Поедим, и снова пойдем, куда глаза глядят! — рассмеялись ему в ответ Джеймс и Сириус…

Залитый солнцем внутренний дворик замка встретил троих первокурсников-гриффиндорцев ребячьим гамом. Видимо, не только Поттер с друзьями решили сегодня устроить себе выходной. Да, и как можно было в такой погожий осенний денек думать о каких-то там домашних заданиях! Кто-то, развалившись на каменной скамье, просто нежился на солнышке, кто-то весело болтал, но большинство были заняты таким интересным и важным делом: они играли!

Смешавшись, не обращая ни малейшего внимания на разницу в возрасте и цвета факультетов, разбившись по всему дворику на добрую дюжину групп, студенты с увлечением катали каменные шары. Ровный мощеный пол, казалось, был создан здесь специально для этого. Каждый новый ход в игре: будь-то точный удар или досадный промах — тут же обсуждался самими игроками, зрителями и болельщиками. Смех, шутки, беззлобное подначивание слышались со всех сторон. А из дальнего угла дворика и вовсе раздался громкий, но такой счастливый, возглас! Мэри Макдональд, хлопая себе в ладоши, радостно подпрыгивала на месте. Наверняка, ее последний бросок был не только точным, а и победным!

— Веселая девчонка — эта Макдональд! Да и плюй-камни — игра интересная, — сказал Поттер. — Но разве можно сравнить ее с квиддичем?

— А что такое квиддич? — идущий за ним Петтигрю не переставая вертел головой, пытаясь понять, в чем смысл игры, которая окружала ребят со всех сторон.

Джеймс остановился так резко, что Питер уткнулся носом в его спину:

— Как?! Ты — волшебник, и не знаешь, что такое квиддич?! — обернулся Поттер. Он смотрел на друга, как на посланца других миров.

— Так получилось… — Петтигрю развел руками и, смутившись, уставился на свои ботинки.

Немая сцена посреди шумного, веселого дворика продолжалась недолго. Продолжая подставлять под глаза Джеймса и Сириуса свою макушку, Питер собрался с духом и пустился в объяснения:

— Сколько себя знаю, мама всегда говорила, что я буду учиться в школе, которая называется Хогвартс. Так ей рассказывал отец. Я же его совсем не помню: папы не стало, когда мне и двух еще не было. Это от него мне достался магический дар… А, мама, — мальчик поднял голову, — она — хорошая, добрая. Любит меня. Но она — не колдунья. Поэтому рассказать о мире волшебников почти ничего не могла. Только то, что помнила из рассказов отца. Вот и получилось, — повторил Питер, — ни о квиддиче, ни о многом другом, я не знаю…

Первым нашелся, что ответить Петтигрю Сириус:

— Не переживай! За семь лет ты тут всему научишься, все узнаешь! А мы тебе поможем. Так ведь, Джеймс?

— Конечно! Зато теперь, я точно знаю, куда мы сейчас пойдем! — рука Джеймса запуталась в волосах. — На школьный стадион! Там, Питер, мы тебя с квиддичем и познакомим!..

Ребята миновали дворик, но ничего похожего на стадион они не увидели. Впереди расстилался широкий зеленый луг. Посередине луга высилось одинокое раскидистое дерево, возле которого сновало с полторы дюжины мальчишек. Причем, системы в их беготне не было никакой. Кто-то двигался вокруг дерева по часовой стрелке, кто-то — против. При этом они часто останавливались и меняли направление. Были и такие, кто пытался на полной скорости вбежать в гущу ветвей.

Но самым удивительным было то, что в тихую, безветренную погоду ветви дерева мотало из стороны в сторону, словно на улице бушевал ураган.

— Смотрите! Смотрите! — воскликнул Питер. Он так разволновался, что желая привлечь внимание друзей, начал дергать их обоих за рукава. — Наверное, это та Гремучая Ива, о которой Дамблдор говорил на банкете!

— Да, видим мы. Видим! Успокойся, Питер. Ты нам сейчас мантии порвешь, — остановил его Сириус и повернулся к Поттеру. — Слушай, а ты уверен, что так мы выйдем к стадиону?

— Нет, конечно! — на лице Джеймса гуляла беззаботная улыбка. — Но, Питер прав: деревце-то — не простое!

— Так, что? Пойдем, посмотрим?

— Обязательно! — кивнул Поттер. — Заодно и дорогу спросим…

Подобравшись поближе, ребята увидели, что трава под ивой сплошь усеяна листвой и мелкими сучьями. Листья были зеленые, время опадать им еще не пришло. Но дерево так хлестало своими ветвями, что было странно, как на них еще хоть что-то задержалось.

— Привет, парни! — от ивы навстречу гриффиндорцам шел Джонатан Аббот. — Рад вас видеть. Особенно, тебя, Джеймс. Признаться, вчера на заклинаниях я подумал, что тебя выгонят из школы…

— Победителей не судят! — свои, уже забытые опасения Поттер спрятал за бравой улыбкой. — А вы тут чем занимаетесь?

— Мы игру придумали. Задание очень простое: нужно всего лишь добраться до ствола. Кто первый его коснется — тот и выиграл. Вот только Ива не дает этого сделать. Хотите — подключайтесь! Чем больше нас будет, тем труднее придется дереву!

— Почему же ты сам не играешь? — спросил Сириус. — Мы помешали?

— Нет! Я уже выбыл. Понимаете, — начал объяснять Джонатан, — Ива к себе не подпускает. Отбивается, как только может! Поэтому мы решили: кто не успел увернуться, переходит из игроков в судьи и следит за соблюдением правил.

— Так тебе досталось?

Аббот со вздохом закатал рукав мантии. На запястье напухал красным свежий рубец — след удара гибкой и хлесткой, словно плеть, ивовой ветви.

— В прошлый раз я долго держался. А сейчас вылетел первым! Обидно…

— Я так и не понял: кто же побеждает? — Петтигрю слушал рассказ, а сам пытался уследить за всеми игроками сразу.

— Тебе же сказали, Питер, — Джеймс повторил правило. — Тот, кто коснется ствола.

— Или тот, кто сможет продержаться дольше всех, не попав под удар, — добавил Джонатан. — Есть тут у нас один парень со второго курса — Дэйви Гаджен. Он такое творит! Падает, перекатывается, снова встает, лезет в самую гущу… Но Ива достать его не может! Ну, что? Попробуем его обыграть?

— Почему бы нет! Вы как? — Джеймс повернулся к друзьям. — Готовы рискнуть?

Сириус улыбнулся и кивнул, соглашаясь. Питеру же помешал ответить громкий крик, раздавшийся из-за дерева. Сквозь ветви было не рассмотреть: кто там на одной ножке прыгает из игроков в судьи. Только теперь Петтигрю мог ничего не говорить. Его решение об участии в игре так и читалось в широко раскрытых глазах. Но, все же, нетвердым голосом он произнес:

— Мы же хотели посмотреть стадион…

— Понятно, — развел руками Поттер. — Спасибо, Джонатан! Мы и, правда, хотели немного прогуляться. Кстати, не знаешь, как нам лучше пройти к стадиону?

— Сейчас! — Аббот повернулся к дереву. — Дэйви! Дэйви, можно тебя на два слова?

Из листвы, как чертик из табакерки, выскочил мальчишка. Напоследок Ива попыталась ударить его по ногам, но Гаджен лихо подпрыгнул на месте, пропуская ветку под собой, а затем прытко рванул от дерева. В пыльной мантии, разгоряченный, с красным лицом и застрявшими в волосах ивовыми листьями, лидер игры прибежал на зов:

— Что, Джонатан, нашего полку прибыло? — спросил он.

— Не совсем, — ответил Аббот. — Объясни ребятам, как им лучше пройти к стадиону. Ты же тут, наверняка, все знаешь…

— Ну! Это совсем просто! Конечно, к нему можно пройти и так. Вокруг теплиц… — Гаджен еще тяжело дышал после битвы с Ивой и ткнул пальцем куда-то в сторону. — Ну, там, где у вас была травология…

— Она у нас в понедельник… — непонимающе покачал головой Поттер

— Тогда вам лучше вернуться и…

Пока Джеймс и Сириус слушали, как им проще всего добраться до стадиона, Питер, как завороженный, наблюдал за игрой. Он и сам не заметил, как шаг за шагом все приближался к месту «сражения».

— Питер! — со смехом окликнул его Сириус. — Ты все-таки решил поиграть?

— Я? — развернулся Петтигрю. — Нет! Я просто хотел рассмотреть, что это за странный дом. Вон там — на опушке…

Луг, в сотне ярдов за Ивой, плавно переходил в такой же, поросший травой, пологий склон. Утоптанная тропинка сбегала по нему вниз, упираясь в крыльцо круглого домика под черепичной крышей. Домик был окружен овощными грядками — в сочной зеленой ботве рыжели почти спелые тыквы. Даже отсюда было видно, что урожай в этом году отменный — вряд ли хоть одну из них можно было охватить руками. А сразу позади домика темной стеной вставали высокие сосны.

— Там живет Хагрид. Наш новый лесничий, — пояснил Гаджен. — Да, вы его и сами должны знать…

— Конечно, знаем! — воскликнул Джеймс.

— А за его хижиной, — продолжал объяснять Дэйви, — начинается Запретный Лес…

— Куда нам, Питер, ходить нельзя! — поучительно сказал Сириус и снова рассмеялся. — Во всяком случае, пока…

— Ладно, парни, спасибо! — поблагодарил Поттер. Теперь, зная дорогу, ему самому не терпелось скорее попасть на стадион. — Только смотрите, не выверните дерево с корнем. Дамблдор говорил, что оно уникальное…

Всю дорогу Сириус не переставал поддевать Питера за его «желание» сразиться с Ивой. Тот поначалу пытался что-то отвечать в свою защиту, но потом и сам стал подсмеиваться шуткам Блэка.

— Тише вы! — Джеймс остановился и прислушался. Шум, странный и не очень громкий, привлек его внимание. — Мы почти пришли, — объявил он друзьям и снова, быстрее прежнего, зашагал вперед.

Школьного стадиона все еще не было видно. Но тот, кто хотя бы раз в жизни слышал разлетающийся на сотни ярдов грохот трибун, уже не спутает его ни с чем и никогда! Звучащие в унисон крики восторга и вздохи разочарования, свист неодобрения, вмиг сменяющий овацию — такое можно услышать только там, где идет настоящая игра!

Чем ближе мальчики подходили к цели, тем яснее становился шум и тем больше хмурился Поттер. «Неужели там и вправду начался матч?» — в который раз спрашивал он сам себя. Прекрасно понимая при этом, что получит ответ, только добравшись на место.

— Далеко собрались?

Вопрос заставил ребят остановиться в десятке шагов от входа на стадион. Рядом с ним, развалившись на травке в тени деревца, скучали трое старшекурсников с серебряными змеями на мантиях.

— Хотим посмотреть игру, — простодушно ответил Джеймс.

— Игру? — с насмешкой в голосе переспросил один из слизеринцев. От нечего делать он пожевывал длинную травинку. При этом полоска его молодых, но уже весьма заметных, темных усиков забавно шевелилась.

— Да! Мы хотим посмотреть игру, — подтвердил Сириус. — И что тут такого?

— Крэбб! Гойл! Вы слышали? — не вынимая стебелек изо рта, и не сводя глаз с ребят, слизеринец обратился к приятелям. — Они хотят посмотреть игру!

Те дружно загоготали и начали нехотя подниматься. Встав во весь рост, высокие и мускулистые, Крэбб и Гойл полностью загородили собою вход.

— Нет, парни. Вам туда нельзя… — продолжающий лежать слизеринец, не меняя ни позы, ни тона, покачал головой.

— Почему?! — в один голос вскричали Джеймс и Сириус. Питер тоже ничего не понимал в том, что происходит, но стоял молча.

— Да там и нет никакой игры… — под шум со стадиона и смех от ворот, из-под деревца над первокурсниками открыто издевались, — там…

— Там идет тренировка! — знакомый голос, холодный и надменный, закончил фразу.

Гриффиндорцы дружно развернулись: Люциус Малфой под руку с Нарциссой Блэк стояли от них в двух шагах. Уголки губ Малфоя опустились в пренебрежительной улыбке:

— И на поле сейчас сборная Слизерина. Так что, студентам других факультетов на стадионе делать нечего! Поэтому Макнейр и следит здесь за порядком. Понятно? — Малфой демонстративно отвернулся и протянул руку парню с усиками. Тот уже поднялся с травы. — Ну что, Уолден, отбор закончился?

— Давно. Теперь команда обкатывает новичков. Слышишь? — из ворот донесся очередной взрыв смеха. — Весь факультет там собрался…

Макнейр говорил, а Крэбб и Гойл кивали головами в такт его словам. Казалось, все трое отчитываются перед Малфоем.

— Хорошо. Пойдем, дорогая, посмотрим на будущих чемпионов, — двое у ворот разошлись в стороны, освобождая проход. — Не сомневаюсь: в этом году мы поставим Гриффиндор на место!

Последнее было сказано специально для первокурсников. Но точку в этом разговоре поставила Нарцисса. Проходя мимо Сириуса, девушка тихо произнесла:

— А твоя команда, братец, появится здесь после обеда…

В испорченном настроении, ругая, на чем свет стоит слизеринцев, их порядки и традиции, троица брела прочь от стадиона. То, что во второй половине дня они вернутся сюда — даже не обговаривалось. Но, пока ребята имели то же, что и после завтрака. Желание познакомиться с Хогвартсом не пропало, но конкретной цели снова не было.

Когда шум трибун за спиной уже почти затих, а эпитеты в адрес родного для всей семьи Блэк факультета, закончились даже у Сириуса, Питер обратился к Джеймсу:

— Расскажи мне о квиддиче, — попросил он.

— Вообще-то, его лучше сначала увидеть… — ответил Поттер. — Ну, ладно. Слушай! В матче участвуют две команды. В каждой — семь человек: три охотника, два загонщика, вратарь и ловец. Верхом на метлах они летают над стадионом, и у каждого — своя задача в игре…

Никуда не торопясь, ребята спустились по узкой тропинке к озеру, и теперь медленно брели по ней вдоль берега.

— Пока ты не можешь увидеть квиддич, взгляни-ка вон туда, Питер! — перебил рассказ Джеймса Сириус.

Петтигрю послушно повернул голову туда, куда указывал пальцем Блэк. Над безмятежной водной гладью вздымались и шевелились странные кольца. Казалось, в сотне ярдов от берега распускается огромный сказочный цветок. Вот только каждый из его лепестков был почему-то похож на змеиное тело.

— Кто это? — глаза Питера испуганно округлились.

— Кальмар. Самый обычный гигантский кальмар. Испокон веков он живет в этом озере. И очень любит понежить на солнышке свои щупальца, — Сириус подобрал плоский камешек и попытался пустить его так, чтобы он отскакивал от воды. Затем слегка подтолкнул стоящего с открытым ртом Петтигрю. — Пойдем дальше! Извини, Джеймс…

Питер продолжал оглядываться в сторону озера, пока тропинка не пошла вверх — сквозь густой кустарник с мелкими желтыми ягодами на ветках. А, тем временем, Поттер продолжал свой рассказ:

— …А, задачи у них разные, потому что для каждого из игроков, есть свой мяч. У охотников — большой красный квоффл. Охотники стараются забросить его в одно из трех колец противника. Каждое попадание — десять очков. Но, сделать это — не просто: кольца защищает вратарь. А еще им мешают бладжеры. Два черных мяча, которые носятся над полем, как угорелые. Да, и загонщики соперников своими битами…

— Битами? — с удивлением, перебивая Джеймса, спросил Питер. — У них еще и биты есть? Они, что — так с ними и летают?

— Конечно! — Поттер и сам удивился: как можно не понимать прописные истины! — Ними загонщики бьют по бладжерам, стараясь попасть мячом в противника…

— Это же, наверное, больно? — снова перебил Петтигрю.

— Еще как, Питер! — Блэк угрожающе сдвинул брови. — Бладжер и кости сломать может, и метлу…

— Да, не пугай ты его, Сириус, раньше времени, — засмеялся Поттер. — От бладжера еще никто не умер. А есть в игре, Питер, и четвертый мяч. Самый маленький и самый ценный. Он называется снитч. Мячик — золотой, с серебряными крылышками. Крылышки совсем небольшие, но снитч летает на них быстро-быстро!..

— И, снитч — это задача ловца? — догадался Питер. — Он, что? Должен его поймать?

— Питер! Ты делаешь потрясающие успехи! — смеясь, Сириус пожал ему руку.

— Да! — Джеймс тоже был доволен сообразительностью Петтигрю. — Как только ловец поймает снитч, его команда получает сто пятьдесят очков, и игра считается законченной…

Тропинка снова вывела мальчиков к озеру. Берег здесь был высокий, обрывистый. Песчаный пляж под яром выступал в озеро полукруглым мысом. На пляже, до половины вросшее в песок, лежало громадное бревно. Может, оно давным-давно скатилось к озеру сверху, а, может, когда-то его выбросило на берег во время шторма — неизвестно. Но сейчас на нем сидели двое…

— По квиддичу проводят самые разные турниры. Даже — чемпионат мира! — закончил рассказывать Джеймс и посмотрел вниз. Длинные и сальные черные волосы мальчика и темно-золотые девочки Поттер узнал сразу. — Смотри-ка, Сириус! Опять эта парочка! Ого, куда забрались…

Услышав за спиной голос, Северус вскочил. Затем резко развернулся и сделал шаг в сторону, закрывая собой Лили. Его волшебная палочка нацелилась на непрошеных гостей. Такого гриффиндорцы не ожидали, и в первую минуту слегка растерялись. Первым нашелся Джеймс:

— А ты будешь драться с нами со всеми сразу? Или по очереди?

Ситуация начала напоминать ту, которая случилась в «Хогвартс-экспрессе». Сириус весело рассмеялся шутке, Лили с горящими щеками встала. Но, в этот раз она никуда бежать не собиралась:

— Не надо, Сев! Пожалуйста, не надо… — тихо сказала она и положила руку Снеггу на запястье. Тот послушно опустил палочку к земле.

— Вот-вот, не надо! Радуйся, что это мы нашли вас! — подхватил Поттер. Он обращался к Снеггу, а сам издали смотрел в грустные зеленые глаза. — Тебе повезло: Мальсибер и Уилкис сейчас на стадионе! А то, они продолжили бы знакомить тебя со слизеринскими порядками! Или, как там, Сириус? Традициями?

— Да, ладно тебе, Джеймс! — хмуро остановил Поттера Блэк. — Оставь их. Пойдем-ка, лучше обедать. Ты как, Питер, не против?..

Долго засиживаться за столом ребята не стали. Даже Петтигрю в этот раз старался быстрее орудовать ложкой. После рассказа Джеймса, ему не терпелось увидеть квиддич собственными глазами. Но, собравшись уходить, мальчики, все-таки, ненадолго задержались. Как ни странно, из-за Поттера!

Уже поднявшись из-за стола, Джеймс заметил в дверях Лили. Девочка вошла в Большой Зал одна. Поттер подождал, пока она свернет в проход между столами Гриффиндора и Когтеврана и громко, с ехидцей в голосе, сказал:

— Приятного аппетита, Эванс!

Мэри с Сандриной тоже услышали «пожелание».

— Лили! Куда ты пропала?.. — окликнула Макдональд подругу. — Где ты была?

Лили не стала ничего говорить Джеймсу. Она только посмотрела на него. Точно так, как тогда в поезде — с немым укором. И прошла дальше, к девочкам:

— Хотела немного прогуляться…

Ребята вышли из-за стола. Они еще успели услышать, как Мэри начала рассказывать Лили о своей победе:

— А я играла в плюй-камни! Ты, даже не представляешь, как это интересно!..

А еще они успели столкнуться в дверях со Снеггом. Ни Джеймс, ни Сириус, не преминули между делом зацепить его плечом…

Казалось, ступени, ведущие вверх, никогда не закончатся. Пыхтя и отдуваясь, ругая себя за чересчур быстрый и плотный обед, Питер старался не отставать от друзей. Взобравшись, наконец, на трибуну, Петтигрю без сил упал на скамью.

— Живой? — смеясь, подсел рядом Сириус.

Джеймс оставался стоять, положив обе руки себе на затылок. С безмолвным восторгом Поттер наслаждался открывшимся видом. Он не мог ему не нравиться! Громадный овал стадиона окружен рядом удобных трибун, поднятых над землей. Внизу, лаская взгляд, зеленеет травой поле. На его противоположных концах по три высоченных золотых шеста, увенчанные кольцами.

— Это туда нужно забрасывать квоффл? — отдышавшись, спросил Питер.

— Угу…

— А почему трибуны так высоко?

— Чтобы ты мог видеть все. Понимаешь? Все! Все, что происходит в игре, — не поворачиваясь, сказал Джеймс. — Привет!

Ожидая начала тренировки, на соседней трибуне несколько старшекурсниц громко и весело переговаривались между собой. Одна из них, заметив мальчишек, вскинула в приветствии руку. Алиса улыбалась ребятам, как старым знакомым. Сириус оглянулся на крик Джеймса, и тоже помахал девушке в ответ:

— Странно! А, где же наш второй староста? — сказал он. Мальчики уже привыкли видеть Алису не в окружении подруг, а в компании Долгопупса …

Фрэнка ребята увидели только минут через десять. За это время народа на стадионе сильно прибавилось. И не только гриффиндорцев. На мантиях зрителей мелькал и орел Когтеврана, и барсук Пуффендуя. Не обошлось без слизеринцев. Их команда была здесь в полном составе. После своей тренировки они даже не стали переодеваться. Светло-зеленая полоса из семи спортивных мантий ярко выделялась на одной из трибун. Не иначе, как специально пришли понаблюдать за будущими соперниками.

И они появились! Там — внизу. Прямо из-под той трибуны, на которой расположились ребята…

На поле выходила сборная Гриффиндора!

Стадион зашумел. Девушки на соседней трибуне дружно захлопали в ладоши. Так же дружно и громко засвистели слизеринцы.

— Долгопупс… — удивленно протянул Джеймс, перегнувшись через перила. Сириус и Питер быстро поднялись и встали рядом с ним. — Это же — Долгопупс!

Высокая стройная рыжеволосая девушка вышла на поле вслед за Фрэнком. А, за нею, еще пятеро парней. Все — в алых мантиях, все — с метлами на плечах. Двое держали в руках биты, один нес под мышкой большой деревянный футляр.

— Бруствер! — узнал его по голубой макушке Поттер. — И он тоже здесь!..

Семерка игроков остановилась на самой бровке поля:

— Команда! — бодро начал крепкий мускулистый парень. — Только нам удалось в этом году полностью сохранить свой состав. Победный состав!..

— Давай без предисловий, Фенвик! Все по игре соскучились… — единственная на поле девушка перебила начатую речь. — А о нашем составе и так весь Хогвартс знает!

Повиснув на перилах, Поттер с друзьями прекрасно слышали каждое слово. Они даже сумели разобрать, что девушка говорит с сильным ирландским акцентом.

— Хорошо, Трифолина! Но могу я поставить задачу на первую тренировку?

— Конечно, Бенджи! Конечно! — вставил словечко Бруствер. — Ты же наш капитан…

— Говорите, соскучились? — Фенвик улыбнулся. Ему самому не терпелось подняться в небо. — Тогда, играем! На одни ворота! Одна команда: охотники — Бруствер и Финниган…

Кингсли быстро поставил футляр на землю. Затем театрально выставил в сторону локоть, предлагая девушке взять его под руку. Трифолина рассмеялась, но не стала отказывать галантному кавалеру.

— Тебе бы, Бруствер, только подурачиться, — попытался сохранить серьезный вид капитан. — Вас будет поддерживать бладжером Крокер.

Один из парней с битой — коренастый крепыш, молча кивнул. А, Фенвик продолжал давать установку:

— Я сыграю за охотника в паре с Подмором. Нашим загонщиком будет Дирборн. Фрэнк! Ты — на своем месте. Как всегда, у колец, — Долгопупс кивнул и попытался тут же оседлать метлу. — Играем без ловца. Значит, и без снитча. Думаю, что нам и бладжера хватит одного. Давайте пожалеем свои метлы и челюсти…

— Ну, Питер, смотри, что сейчас будет! — Джеймс в предвкушении потер ладонью о ладонь. — Понравится, будешь сам играть в квиддич.

— Я же летать не умею… — растерянно произнес Петтигрю.

— В понедельник начнешь учиться! — хлопнул его по плечу Сириус. — После обеда у нас полеты…

— Точно! — воскликнул Джеймс. — И на этом уроке нам вряд ли придется писать!

— Готовы? — прозвучало под трибуной. — Выпускай мячи, Кингсли. Взлетаем!

Астрономия, травология, полеты…

Уже само расписание занятий понедельника обещало первокурсникам много суеты. Сразу после завтрака им пришлось взбираться на макушку самой высокой башни замка. Именно здесь помещался кабинет, где студенты знакомились с далекими мирами звезд и планет. Стены класса были сплошь увешаны картами созвездий. Из окон, сверкая начищенной медью, целились в небо телескопы. Преподаватель астрономии сразу объявила, что приборами они будут пользоваться на ночных занятиях. А затем профессор Синистра попросила достать перья…

После первого — бумажного и бесконечно долгого путешествия по звездам студентов ждало знакомство с еще одним новым предметом. Но, чтобы успеть на травологию, мало было спуститься «с небес на землю». Пришлось от Астрономической башни до школьных оранжерей не идти, а бежать.

Уже и Сириус, и Питер, и все остальные вокруг, давно отдышались и успокоились, но только не Поттер. Весь урок Джеймс просидел как на иголках. Его нетерпение в ожидании занятия по полетам нарастало с каждой минутой. Он даже получил несколько замечаний от профессора Стебль за невнимательность, но нисколько не расстроился. Наука о магических растениях волновала Поттера значительно меньше, чем скорая возможность оседлать метлу и воспарить над землей.

За обедом Джеймс почти ничего не ел. Соорудив пару бутербродов, он наскоро перекусил, залпом выпил сок, и принялся поторапливать Сириуса и Питера. Но, как бы Поттер не спешил, как бы ни подгонял он друзей и стрелки часов — урок начался строго по расписанию, в половине четвертого.

К этому времени на площадке где обучали полетам, собрались первокурсники всех факультетов. Метлы, на которых им предстояло покорять небо, лежали в два ряда прямо на траве. Неподалеку от них, со свистком на шелковой ленте поверх свитера, стояла преподавательница. Короткая стрижка, орлиный нос и желтого цвета глаза, делали ее похожей на хищную птицу. Мадам Трюк была еще очень молода. Не иначе, как сама недавно закончила Хогвартс.

— Чтобы скорее с вами познакомиться, — резким, слегка хрипловатым голосом открыла она первую тренировку, — давайте для начала разделимся. Те, кто думает, что умеет летать, подойдите ко мне!

Слизеринцы — все без исключения, поспешили выполнить команду. Джонатан Аббот, Мэри Макдональд, когтевранцы Корнер и Эджком выступили вслед за ними. Джеймс оглянулся на Сириуса, но тот отрицательно покачал головой и слегка подтолкнул Поттера вперед.

— Теперь те, кто ни разу в жизни не сидел на метле, два шага вперед! — прозвучала новая команда.

Семеро студентов, среди которых были Лили Эванс и Питер Петтигрю, вышли из строя. Все они заметно волновались. Переминаясь с ноги на ногу, ребята стояли под пристальным взглядом преподавательницы, пока она не сказала:

— Можете встать на место. А вы, мастера, — мадам Трюк обернулась на первую группу, — разбейтесь по двое! Быстренько, быстренько!

Пока студенты со Слизерина разбирались между собой, первыми шагнули вперед Эджком и Корнер, а к Джеймсу подошла Мэри:

— Не возражаешь? — спросила она.

Поттер отказывать девочке не стал — вопрос с парой для него решился сам собой. Мадам Трюк тоже ничего не имела против:

— Теперь посмотрим, какие из вас асы! — сказала она. — Внимание! Каждая пара на высоте не более двух футов, медленно… Повторяю: медленно должна облететь эту площадку. Понятно? — в «классе» разлилась звонкая трель. — Начали!

Ребята из Когтеврана сделали все, как того требовала мадам Трюк. Спокойно, не торопясь, почти цепляя помелом за траву, они сделали круг и спрыгнули с метел.

— Следующие! — снова дунула в свисток мадам Трюк.

Привычно, как делал до этого дня десятки, а может и сотни раз, Поттер оседлал метлу и с силой оттолкнулся от земли. Джеймс взлетел, как ему показалось, очень быстро. Но все-таки, девочка опередила его! Поттер еще только начинал разгоняться, а Мэри была уже ярдов на пять впереди. Недолго думая, Джеймс ускорился. Он уже почти поравнялся со своей напарницей, но та резко наклонилась вперед — ее метла сразу прибавила в скорости. Джеймс проделал то же самое: спортивный азарт полностью завладел им! Но и Макдональд не собиралась уступать. Стоило сопернику вырваться хоть немного вперед, как девочка тут же настигала его.

Они уже не просто летели — они мчались. Ветер трепал ребятам волосы и мантии, шумел в ушах. Но еще громче ветра зазвучал на высокой недовольной ноте свисток их преподавательницы, призывая гонщиков остановиться. Джеймс, а за ним и Мэри, спрыгнули с метел, преодолев только половину пути.

— Не скрою, убедили! — несся через всю площадку хрипловатый голос. — Но для кого я два раза повторяла: лететь медленно?! Вот теперь — возвращайтесь пешком!

Мадам Трюк отвернулась от них и свистнула в очередной раз:

— Следующие!

— А у тебя неплохо получается, — взваливая метлу на плечо, сказал девочке Поттер.

— У тебя тоже! — с улыбкой ответила ему «соперница».

Пока Джеймс и Мэри шли через площадку, свое умение летать успели показать почти все: на старте стояла последняя пара — Джонатан Аббот и Северус Снегг. По свистку пуффендуец уверенно отправился в неспешный полет, а Снегг, перекидывая ногу, зацепился за помело, выронил метлу из рук и едва не упал сам. На площадке раздался дружный смех.

Мадам Трюк дождалась возвращения Джонатана и подвела итог первой части занятий:

— Теперь, все, кто летал, могут отдыхать. На сегодня для вас — урок окончен. Все остальные подходят к метлам!

Устроившись на травке в тени небольшого деревца рядом с Абботом, Поттер поискал глазами друзей. На самом краю второго ряда беззаботно скрестил на груди руки Сириус. Рядом с ним, волнуясь, схватился за свои круглые щеки Питер. Заметно нервничала и вставшая впереди мальчиков, Эванс. Закусив губу, Лили накручивала на палец прядь рыжих волос.

— Мистер Снегг! — окликнула Северуса мадам Трюк. — Я вас в полете так и не видела. Пожалуйте назад к метлам!

Со стороны могло показаться, что Северус именно этого и ждал. Отделившись от остальных слизеринцев, он со всех ног рванул к тем, кто еще не летал и встал рядом с Эванс.

— Зачем ты это сделал, Сев? Ты же говорил, что умеешь летать, — донесся до Сириуса тихий голос Лили.

— Знаешь?.. Я подумал, — прошептал ей в ответ Снегг, — вдруг тебе понадобится моя помощь…

А, тем временем, Блэк хитро улыбнулся, потом нарочито неуклюже поднял ногу и попытался перекинуть ее через невидимую метлу. Поттер подтолкнул Аббота, предлагая посмотреть, как встречает его недавнего «напарника» Сириус. А у того получилось не только похоже, но и смешно. Ни Джеймс, ни Джонатан даже не пытались удержаться от хохота...

— Для того чтобы взять метлу, вовсе не обязательно за ней наклоняться, — продолжала занятие мадам Трюк. — Достаточно поднести к ней руку и сказать «Вверх!» Начали!

Стоя во втором ряду, Сириус увидел, как уже через секунду после команды, крепко держась за метловище, Снегг обернулся к Лили. Видел он и то, как Эванс медленно, с опаской, вытянула вперед руку и несмелым голосом произнесла заветное слово. Метла послушно выполнила команду, но сделала это так быстро, что девочка не сумела ее поймать:

— Ай! — древко больно ударило Лили по костяшкам пальцев, и метла снова упала на землю.

— М-да! Не каждое знакомство бывает счастливым. И первый блин обычно выходит комом… — жалобный крик Эванс не остался незамеченным мадам Трюк. — У кого не получилось, пробуем еще раз!

Лили с надеждой оглянулась на Снегга, затем снова протянула дрожащую руку к метле:

— Вверх!

Все повторилось. Только на этот раз удар был еще резче, еще больнее. На костяшках выступили капельки крови, на ресницах повисли слезинки. В сердцах Лили пнула метлу ногой:

— Неужели в волшебном мире нет больше никакого транспорта?! — в голосе девочки было не столько боли, сколько обиды.

— Совсем недавно почти так же спрашивала моя дорогая маменька… — крепко сжимая метлу, вполголоса проговорил за спиной Лили Сириус.

— Конечно же, есть! — мадам Трюк с ответом не задержалась. — Есть! И вы, мисс Эванс, о них обязательно узнаете. А со временем — овладеете. Но летать на метле должен каждый волшебник! Без этого — простите, милочка, — какая же из вас ведьма? Кроме того, есть еще квиддич…

— А я вовсе не собираюсь в него играть! — здоровой рукой Лили смахнула слезы.

— Это ваше право, мисс Эванс. Но, как бы там, ни было, летать на метле я вас научу! — решительно заявила преподавательница полетов. — У вас все получится! Ну-ка, пробуйте! Вверх!

— Не торопись сжимать кисть, — снова послышался шепот Снегга. — Дождись, пока метла ляжет тебе в ладонь, и только потом берись за нее. Давай, Лили, не бойся …

— Идем сразу на ужин? — спросил Питер, когда после урока первокурсники возвращались в замок. Петтигрю был явно доволен собой. Еще бы! Первый раз в жизни ему удалось сидя на метле приподняться над землей. Теперь он чувствовал себя настоящим волшебником. — Не знаю как вам, а мне занятия на свежем воздухе нагуляли аппетит…

— Тебе бы, Питер, только поесть да поспать, — угрюмо буркнул в ответ Поттер. Но дальше спорить настроения у него не было. Джеймс так ждал этого урока! А вместо того, чтобы летать, пришлось почти все время проваляться на травке.

Мальчики вошли в Большой Зал и дружно ахнули. Зал был точь-в-точь таким, как в их первый вечер в Хогвартсе: золотом сверкала посуда, под потолком парили сотни свечей. Точно также, сквозь волшебный потолок с начавшего сереть неба внутрь заглядывала слегка щербатая, еще белая Луна. Отличием было лишь то, что тогда Зал был полон, а сейчас в нем сидело не больше двух десятков студентов. А из преподавателей пока вообще никого не было.

Но как бы сейчас здесь не было малолюдно, троих первокурсников сразу окликнули от гриффиндорского стола.

— Может вы слышали, по какому поводу сегодня праздник? — держа за руку Алису, с лукавинкой в голосе спросил Фрэнк Долгопупс, когда ребята подошли на его зов.

— Мы хотели спросить то же самое у вас… — растерянно произнес Питер.

— Откуда нам знать то, чего не знают даже старосты, — все еще продолжал бурчать Джеймс.

— Ну, может именно вам, какая-нибудь сова принесла в клюве новости? — снова поинтересовался Долгопупс.

— Мне уже одна приносила! — горячо сказал Сириус.

— Ну, хватит, Фрэнк! Оставь ребят в покое, — прекратила допрос Алиса. — Разве ты не видишь: они, в самом деле, ничего не знают.

— А что мы должны были знать? — поинтересовался Питер.

— Взгляните-ка вон туда! — мрачно сказал Фрэнк и ткнул пальцем в сторону задрапированной флагами стены.

Первокурсники дружно повернули головы. Перед преподавательским столом, прямо напротив кресла Дамблдора стоял колченогий табурет. А сверху на нем — уже знакомая всем Распределяющая Шляпа.

— Так вы хотите сказать, — пришел в себя Поттер, — что сегодня нас снова ждет распределение?

— Не знаю… — задумчиво протянул Долгопупс. — Мы тут сами голову ломаем. И ты правильно спросил, Джеймс. Если сегодня будет распределение, то кого из нас оно ждет?

— Мы попытались перебрать варианты, — продолжила Алиса. — Но все они грустные и неприятные. Может нас хотят заново перераспределить? Тогда — кого? Всех? Или только первокурсников?..

— Или, может, решили закрыть какой-то факультет? — добавил Фрэнк. — А его студентов определить на остальные…

— Да, Джеймс, представляю: мы с Нюнчиком за одной партой!

Сириус попытался разрядить атмосферу, но сам понял, что шутка не удалась. Потому и продолжил со всей серьезностью:

— И к какому выводу вы пришли?

— Будем ждать, что скажет Дамблдор, — без тени улыбки сказала Алиса…

Между тем студентов все прибавлялось. И чем больше их становилось, тем сильнее Зал наполнялся гулом. И все чаще звучал один и тот же вопрос: зачем сегодня принесли Распределяющую Шляпу? И все громче отовсюду слышалось одно и то же слово — перераспределение…

Появились первые преподаватели. Сев рядом, о чем-то мирно беседовали декан когтевранцев Флитвик и его коллега из Пуффендуя — профессор Стебль. Никакого беспокойства по поводу появления Шляпы главы факультетов не выказывали. А школьному смотрителю, казалось, было вообще все равно, что здесь происходит. Филч устроился на своем месте — на краю преподавательского стола, и с беззаботной улыбкой ожидал пока кроме посуды, на столе появится что-то еще.

Потолок Большого Зала потемнел. Засверкали первые звезды, в свой привычный цвет окрасилась Луна. Последние из студентов заняли свои места. Между свечами парили школьные привидения. Хогвартс был почти в сборе. Незанятыми оставались только три кресла: не было директора, профессора МакГонагалл и Хагрида.

Наконец, в Зале появился Дамблдор. Под громкий гомон ребячьих голосов он подошел к своему трону, но садиться не стал. Вынув из складок мантии волшебную палочку, директор приставил ее к горлу:

— Тише!!!

Стократ усиленный голос прокатился по Залу громовым раскатом. Все разговоры тотчас прекратились — студенты были готовы выслушать, что скажет директор. А тот неторопливо спрятал палочку, и уже своим обычным голосом повторил:

— Тише, пожалуйста! Не волнуйтесь! Никакого нового распределения не будет, — Дамблдор сделал паузу, дав прокатиться по студенческим столам вздоху облегчения. Но стоило ему продолжить, как в Зале вновь воцарилась тишина. — Все вы прекрасно знаете, что в отношении каждого из нас Шляпа принимает одно решение — единственное! Так было всегда. Так, надеюсь, будет и впредь! Но праздничная обстановка, которую вы видите — не случайна! Сегодня Хогвартс пополнится еще одним студентом. По весьма веским причинам он не смог прибыть в школу к началу учебного года. Но, — заулыбался директор, — должны же мы узнать, на каком факультете ему предстоит учиться! А после того, как это произойдет, мы отметим это событие. Прошу вас, профессор МакГонагалл…

Все сидящие в Большом Зале, как по команде, повернулись в сторону входных дверей. Профессор ступила через порог. За нею появился хрупкий паренек в обычной школьной мантии. За столами заметили: крепким здоровьем он не отличается, а черный цвет одежды лишь подчеркивает его бледность. Смущенный тем, что его рассматривает столько людей сразу, мальчик потупился. Так — не поднимая головы, он и проделал весь путь через Большой Зал.

Вместе со всеми, Джеймс с интересом следил, что же будет происходить дальше. Нежданно-негаданно, ему так скоро пришлось наблюдать за процедурой распределения со стороны.

— Интересно, Шляпа успела придумать что-нибудь новенькое? — тихо за спиной Поттера спросил кто-то из когтевранцев. — Или позволит себе повториться?..

Тем временем, МакГонагалл и мальчик остановились у преподавательского стола и повернулись лицом к студентам. Наступало время говорить, а — точнее петь, Распределяющей Шляпе. Так оно и случилось. Верх Шляпы выпрямился, одна из складок раскрылась, и оттуда зазвучал голос:

Придет беда, прольются слезы!

Но радуги венчают грозы!..

В отличие от прошлого раза, когда Шляпа начинала бодро и весело, сегодня она пела медленно и мрачно. А после первых двух строк и вовсе замолчала.

— Остры шипы. Прекрасны розы… — наконец выдавила она из себя, и снова взяла паузу, чтобы затем с ужасом в голосе спросить неизвестно у кого:

— О, Мерлин! Что же? Дальше прозой?!

Вряд ли Шляпа надеялась получить ответ, потому что так же грустно, но уже намного быстрее выдала в Зал:

Пишу я песню целый год.

Сейчас — прошла всего неделя!

Считайте: это был экспромт,

И перейдем скорее к делу!

В воздухе повисла тишина. Никто не мог понять: допела Шляпа до конца или снова взяла перерыв? Можно ли, да и вообще, нужно ли благодарить ее за то, что она сейчас спела?..

Ситуацию, как и положено директору, выправил Дамблдор. Он что-то коротко и тихо сказал МакГонагалл. Профессор кивнула, сняла Шляпу с табурета и подняла ее в вытянутой вверх руке:

— Люпин, Римус! — громко назвала она имя.

Мальчик присел на табурет. МакГонагалл опустила на его голову Шляпу:

— Гриффиндор!

И сразу процедура распределения стала похожа на ту, к которой привыкли стены древнего замка! Гриффиндорцы дружно вскочили со своих мест, приветствуя еще одного члена своей семьи. Сириус Блэк и Джеймс Поттер, не жалея ладошей, радовались вместе со всеми. За громом аплодисментов они не расслышали, как Питер Петтигрю тихо произнес:

— Придется нам, парни, немного потесниться в своей спальне…

Отношения с Люпином у троих гриффиндорцев не сложились с самого начала.

Когда, после неожиданного для всей школы банкета, первокурсники «со стажем» поднялись к себе, новенький был уже в спальне. Брошенная, как попало, мантия свисала с его нераскрытого чемодана. Рядом, подошвой вверх, валялся один кроссовок, а пары к нему не было видно вовсе. Хозяин этих вещей сидел на появившейся в комнате новой кровати, и настороженно смотрел на вошедших. Узкая грудь под футболкой ходила ходуном — Римус дышал тяжело и неровно, на бледных щеках проступили розовые пятна. Не иначе, как Фрэнк Долгопупс повторил свой недавний марш-бросок, и эта гонка далась новичку с большим трудом.

Осмотрев изменения в обстановке, «старожилы» по очереди назвали свои имена.

— Люпин… — сквозь сбитое дыхание представился новенький. — Римус Люпин.

— Это мы знаем, — улыбнулся Поттер. — Ты лучше расскажи, почему не появился в школе вместе со всеми? — о том, что сам едва не опоздал на «Хогвартс-экспресс», Джеймс уже забыл.

— Так получилось… — пожал плечами Люпин.

— А когда ты приехал? Сегодня? — спросил Сириус.

— Нет… — ответил Римус и закусил губу. Он уже почти отдышался, но почему-то теперь его щеки из розовых превратились в пунцовые.

— А когда? — подключаясь к «допросу», повторил Питер.

— И на чем? — добавил Джеймс.

Люпин молчал. Он только вертел головой, пытаясь уследить за всеми вопросами сразу.

— Я… — наконец, протянул он. — Я не помню.

— Тебя что, доставили сюда без сознания? — в голосе Сириуса зазвучала, ставшая уже привычной, ирония.

— Почти… — свое нежелание говорить на эту тему Люпин даже не пытался скрывать. — Знаете, парни: по поводу моего приезда, давайте как-нибудь потом?

— А почему не сейчас? — попытался настоять Поттер.

— Что-то мне нездоровится… — и, не дожидаясь новых вопросов, одним движением Люпин опустил занавес над кроватью.

От удивления Питер раскрыл рот, Сириус присвистнул, а Джеймс покрутил пальцем у виска…

Первое, что трое гриффиндорцев увидели ранним утром, был распахнутый полог над новой кроватью. Но Люпина в ней не было. Его вообще не было в комнате!

— Странный он какой-то, — Поттер вместо расчески запустил в волосы пятерню. — Сбежал, что ли?..

Римус нашелся в Большом Зале. На завтраке. Но, прежде, ребята увидели своего декана. МакГонагалл неспешно шла вдоль гриффиндорского стола. Профессор тоже заметила своих первокурсников и взмахнула рукой, подзывая их к себе. Затем сделала еще несколько шагов и остановилась. Рядом с ней, отставив недопитый чай, из-за стола поднялся Люпин.

— Не сомневаюсь, что вы уже познакомились. Надеюсь, что и подружитесь, — дождавшись троицу, выразила желание декан Гриффиндора.

— Может быть… — отозвался Сириус.

— Вот и хорошо! Ваше расписание, мистер Люпин, — МакГонагалл протянула новичку пергамент. — Всем — приятного аппетита!

— Спасибо! Я уже поел, — ответил Римус и, взяв бумагу, быстрым шагом направился к выходу.

— Видите, как начинается наша дружба? — хмуро спросил Джеймс.

— Вижу, — кивнула МакГонагалл. — Но, на правах декана, позволю дать вам один совет: не задавайте мистеру Люпину много вопросов. Уверена: со временем — все наладится!

Мальчикам ничего не оставалось делать, как с пониманием дружно закивать головами. По-видимому, МакГонагалл этого было достаточно: профессор оставила ребят и направилась к преподавательскому столу.

— Он уже и наябедничать успел… — приступая к завтраку, пробурчал Питер.

Вопреки заверениям МакГонагалл, отношения между ребятами и Люпином лучше не становились. Проще сказать, что их — этих отношений, не было вовсе. Попыток как-то сблизиться с сокурсниками, Римус не предпринимал. А они, помня историю знакомства, отвечали ему тем же.

На занятиях Люпин обычно занимал парту, за которой не было бы соседей. Только когда в классе собирались студенты разных факультетов, Римусу волей-неволей приходилось садиться рядом с остальными гриффиндорцами. На уроках вел себя тихо: вопросов не задавал, а сам говорил только тогда, когда преподаватели спрашивали именно его. В Большом Зале устраивался на самом краю стола, отдельно от всех. Ко сну готовился быстро и молча, затем сразу ложился в кровать и задергивал полог. Проснувшись, так же скоро, и так же без единого слова, выходил из комнаты прочь.

Но, такой замкнутый, как всем казалось, Римус, очень скоро нашел в замке место, где чувствовал себя весьма уютно. Школьная библиотека, как нельзя лучше, подходила тому, кто желал бы оставаться в одиночестве. И, когда бы первокурсники-гриффиндорцы не зашли под ее тихие своды, почти всегда они видели сидящего над учебником Люпина. Здесь же — в библиотеке, ребята часто встречали еще одного своего «доброго» знакомого. Никого не замечая вокруг, распластав над книгой сальные волосы, Северус Снегг водил по строчкам своим длинным носом.

А вот, Поттер и компания не прижились в библиотеке с самого начала. Еще в первое воскресенье мальчики попытались сделать здесь домашние задания. Но, спросив у мадам Пинс — школьного библиотекаря, нужные книги, долго позаниматься в читальном зале ребятам так и не пришлось. Уже через две минуты, пытаясь найти, заданные профессором Бинсом пять отличий между Адриановым и Антониновым валами, Питер обратился за помощью к друзьям. Вслед за первым вопросом, последовал еще один. Затем еще, и еще — все громче и громче…

Терпения мадам Пинс хватило на четверть часа. Затем ее замечания по поводу соблюдения тишины посыпались чаще, чем вопросы Питера. Понимая, что подобные требования для них невыполнимы, ребята наспех собрали сумки и сочли за благо покинуть библиотеку.

Проблема с местом для занятий решилась сама собой. Выйдя на улицу, мальчики пересекли лужайку, спустились к озеру и присели на травку под раскидистой березой. Здесь их разговоры не мешали никому! Делать домашние задания на свежем воздухе им так понравилось, что лучшего места Поттер с друзьями больше не искали.

Весь сентябрь первокурсники занимались только тем, что записывали за преподавателями основы магических знаний. Правда, за этот месяц им удалось организовать свое время. Не потому, что уроков или домашних заданий стало меньше. Нет. Просто мальчики успели привыкнуть к тому распорядку, по которому жил и учился Хогвартс. Да и по школе они уже не блуждали в поисках нужного места. До полного выполнения данного самим себе обещания — знать этот замок лучше всех, было еще далеко. Но все свободное время, какое у них было, юные гриффиндорцы тратили на освоение новых территорий. Они даже придумали хитрость: заметив, что кто-то из идущих впереди старшекурсников, вдруг исчезал из поля зрения, ребята тщательно исследовали это место. Так, один за другим, им начали открываться потайные проходы, лестницы и коридоры.

Прогулки по замку не обходились без неприятностей. Двери, запертые не на ключ, а заклинанием — были пустяком. К ним можно будет вернуться и после. Самым непреодолимым препятствием в изучении Хогвартса, стал Аргус Филч. Пусть и не каждый день, но все чаще и чаще трое гриффиндорцев сталкивались с ним в самых разных местах. И при каждой встрече школьный смотритель начинал расспрашивать: что они здесь делают? Куда направляются? После жалких попыток объясниться первокурсникам оставалось только одно — разворачиваться и возвращаться назад.

Так продолжалось до тех пор, пока Филч не застал их в хозяйственном чулане. Пытаясь узнать, что там — за новой для них дверью, мальчики вдруг оказались среди тряпок, щеток и прочей утвари. Не прошло и минуты, как за их спинами возник завхоз…

— Раз уж вчера нашим мальчикам так хотелось поближе познакомиться со швабрами и ведрами, — несмотря на строгий тон МакГонагалл, по классу тут же побежали смешки, — то после ужина, все они наводят порядок в этом кабинете.

— За что? — воскликнул Питер, но МакГонагалл посмотрела на него так, что Петтигрю сразу замолчал.

— Еще вопросы?

— Вы сказали: все? — попробовал съязвить Джеймс. — И Люпин?

— Нет. Во-первых, мистер Филч просил о наказании только для вас троих, — осадила Поттера профессор. — А, во-вторых, сам Римус появится в школе не раньше, чем через неделю. К сожалению, его мама тяжело заболела, и он уехал навестить ее…

Приведение класса трансфигурации в порядок под присмотром МакГонагалл стало первым наказанием юных гриффиндорцев в их школьной жизни. Первым, но не последним. И следующего пришлось ждать совсем недолго. Всего один день…

Хотя, начиналось все просто замечательно. Как обычно по пятницам, сразу после завтрака, студенты не спеша рассаживались за парты, готовясь к уроку заклинаний. Вдруг кто-то из когтевранцев вспомнил, что сегодня на календаре уже октябрь, и все они — месяц как в Хогвартсе. Класс тут же оживился. Еще бы! Для них — первокурсников, это был маленький, но все же — юбилей!

— По какому поводу шум? — появившись с ударом колокола, спросил Флитвик и привычно стал взбираться на стопу из книг.

Разобравшись в чем дело, профессор хитро прищурился и положил перед собой на стол обычное школьное перо:

— Так вы хотите сказать, что у вас сегодня праздник и вам положены подарки? Ну что ж, приготовьте, пожалуйста, перья, — по классу покатился вздох разочарования, но Флитвик не переставал улыбаться. — Нет-нет! Чернильницы спрячьте — они вам будут только мешать. Вместо них приготовьте волшебные палочки!

Разочарование сменилось восторженным гулом, а профессор продолжил:

— Сегодня переходим к практическим занятиям! И начинаем с заклинания левитации. Внимание! Следите за моей рукой. Кисть вращается легко, но резко. С небольшим свистом, — Флитвик сделал палочкой круговое движение. — Вингардиум Левиоса!

Перо, подчиняясь заклинанию, медленно воспарило над профессорской кафедрой:

— Теперь ваша очередь, именинники!..

К середине урока перья Джеймса и Сириуса летали по воздуху, не хуже, чем у Флитвика. Мальчики то заставляли кружить их в вальсе, то разыгрывали самый настоящий воздушный бой. Но заклинание удавалось не всем. Сидевший между Блэком и Поттером красный от натуги Питер Петтигрю беспрестанно вертел палочкой, но — тщетно. Перо не хотело даже шевелиться.

Профессор спустился со своего «пьедестала» и теперь, казалось, был везде. Взяв Мэри за запястье, показал ей правильное движение рукой, поправил произношение заклинания Джонатану и сделал несколько замечаний Эйвери. Слизеринец, думая, что перу будет легче проявить свои летные качества стоя, воткнул его в чернильницу, и теперь просто махал вокруг него палочкой.

Флитвик успевал помогать тем, у кого заклинание не получалось, и от души радоваться успехам тех, кто с заданием справился. Вслед за Блэком и Поттером похвалы удостоился Снегг. Услышав знакомое имя, Джеймс и Сириус дружно повернули головы. Подперев одной рукой подбородок, а другой крепко сжимая палочку, Северус легко — безо всяких усилий, неподвижно держал свое перо в футе над столом. Взгляд его, при этом, был прикован к парте, за которой сидела Лили. Перышко перед Эванс дергалось, переворачивалось, но взлетать не хотело.

Вмиг, одна и та же шальная мысль пришла в головы и Блэка, и Поттера. У обоих заблестели глаза, но Джеймс ткнул себя пальцем в грудь и Сириус одобряюще кивнул другу. Лишившись магической поддержки, перо Поттера начало мягко планировать к полу. Зато, стоявшая перед Эйвери чернильница, взмыла под потолок, на секунду зависла в воздухе, а затем рухнула на стол — прямо под длинный нос Снегга. От удара ее содержимое выплеснулось, забрызгав Северусу все лицо противными черными каплями.

— Замечательно, Поттер! — Флитвик был доволен, но и с наказанием не замедлил ничуть. — Десять штрафных очков вам. И пять — мистеру Эйвери. За неубранную вовремя чернильницу…

С этого дня, занятия у первокурсников стали совсем другими. Новые заклинания, превращение спичек в иголки на трансфигурации, даже пересадка растений из одного горшка в другой на травологии — все это было намного интереснее, чем просто водить пером в тетради. Лишь занятия по истории магии остались без изменений. Профессор Бинс все так же противно скрипел на лекциях. Мало что поменялось и на защите от темных искусств. Профессор Прюитт считал, что переходить к практическим занятиям первокурсникам еще рано. Но, в отличие от своего коллеги-привидения, очень интересно рассказывал о магических существах, способных причинить вред, как волшебникам, так и маглам.

Казалось, само время в Хогвартсе полетело быстрее. За окнами полностью вступила в свои права осень. Запретный Лес прямо на глазах переодевался в яркие краски. На улице, да и в замке, заметно похолодало. В классах, коридорах и спальнях начали топить камины. Потолок в Большом Зале все чаще был затянут грустными серыми тучами. Гулять под мелким противным дождем, а, тем более, заниматься на сырой траве, первокурсникам уже не хотелось. Домашние задания приходилось делать теперь либо в гостиной — в уютной нише у окна, либо прямо в спальне. Но, всегда — втроем.

Выросшим в семьях волшебников Блэку и Поттеру, магия давалась значительно легче, чем их другу. Но ни Джеймс, ни Сириус, никогда даже мысли не допускали, чтобы сделать вместо Питера его работу. Зато часами готовы были объяснять то, с чем Петтигрю не мог разобраться сам. С теорией получалось почти все. На практике же, дело продвигалось туго. Труднее всего было с заклинаниями. Питер, исследуя вместе с друзьями Хогвартс, уже научился зажигать на конце своей палочки шарик света. Замки, запертые Филчем на обычный ключ, открывать получалось у него даже лучше, чем у Блэка и Поттера. Но заставить при помощи магии предметы взлетать, Питеру удалось лишь спустя три недели.

В тот день погода только тем и занималась, что на всех навевала сон. Последний по расписанию урок истории магии бодрости ребятам не прибавил, а вкусный и плотный ужин довершил дело. Теперь первокурсники мечтали лишь об одном — как бы дойти до кроватей. Но громкоголосое скопление гриффиндорцев у доски объявлений в общей гостиной резко поменяло их планы.

Добраться до новостей оказалось непросто. Пока Джеймс и Сириус без особого успеха пытались протиснуться сквозь толпу, маленький Питер сумел прошмыгнуть под локтями ребят постарше и доставил друзьям известия:

— В субботу перед Хэллоуином открытие чемпионата по квиддичу, — доложил он.

— Ух, ты! Здорово! — сон в момент слетел с лица Поттера. — Кто с кем играет?

— Слизерин против Пуффендуя, — ответил Петтигрю. — Но это еще не все. На сам праздник объявляется поход в Хотсмит.

— Куда? — теперь, давясь смехом, проснулся Блэк.

— В Хотсмит, — повторил Питер и с обидой надул щеки. — Не смейся, Сириус. Объясни лучше, куда это мы должны идти…

— Хорошо, Питер. Только ты прежде скажи: зачем тебе подарили «Историю Хогвартса»? Там-то как раз про Хотсмит, — Сириус не удержался и снова прыснул, — много чего написано. Ты что — не читал?

— Э-э-э… — протянул Петтигрю. Спать перехотелось и ему. — Наверное, я просто не добрался до нужной страницы…

— Наверное. Иначе, ты бы знал, что поход будет не в Хотсмит, а в Хогсмид! И то, что мы никуда не пойдем! Правильно, Джеймс? — снова закатился Сириус.

Поттер промолчал. Он хоть и стоял рядом с друзьями, но судя по отрешенному взгляду, мыслями был где-то далеко. Зато Петтигрю не скрывал любопытства:

— Расскажи, Сириус…

Говорить рядом с шумной толпой было не совсем удобно, и ребята неспешным шагом двинулись через гостиную.

— Хогсмид — это замечательное место! Совсем неподалеку от замка. Маленькая деревушка, в которой живут только волшебники, — внял просьбе друга Сириус. — И все, что там есть: магазины, бар, почта — только для волшебников. В том числе, и для нас — учеников Хогвартса. Но, — ребята уже медленно поднимались по винтовой лестнице, ведущей к спальне, — попадем мы туда только через два года. Посещать Хогсмид разрешается, начиная с третьего курса. Поэтому, мы проведем это воскресенье в замке. Понятно?

— Да, — кивнул Питер и толкнул дверь.

Мальчики переступили порог и встали как вкопанные: в комнате был Люпин. Но удивило неразлучную троицу не само присутствие Римуса, а то чем он занимался. Он не лежал, как обычно — за задернутым пологом, а заклинанием левитации кружил свой учебник под самым потолком. Увидев сокурсников, Люпин опустил палочку — книга тут же грохнулась оземь.

— Видел?! — Сириус слегка подтолкнул в плечо Питера. — Может и тебе пора освоить это заклинание. Попробуй-ка заставить полетать «Историю Хогвартса». Она же это умеет. Помнишь?

— Ну да! У меня с пером не получается справиться, а ты хочешь, чтобы я поднял эту книжищу… — попробовал отказаться Петтигрю.

— Послушай-ка, Питер, — продолжая оставаться серьезным, Джеймс, наконец, отвлекся от своих мыслей и подключился к «дополнительным занятиям» друга, — веками сотни поколений волшебников изучали старые магические формулы, искали и создавали новые. Библиотека Хогвартса полна книг: от древних фолиантов до новейших изданий. В них — тысячи, десятки тысяч заклинаний. Перечитать их все, запомнить и овладеть всеми, мало кому под силу. Но пока ты сам не захочешь хотя бы что-то узнать и чему-то научиться, у тебя ничего получаться и не будет! Ни-че-го! Пойми: мы магию вместо тебя постичь не сможем…

— Питер! Дружище! — прервав Джеймса, воскликнул Сириус и нацелил свою палочку на тумбочку Питера. Там, покрытая тонким слоем пыли, лежала «Истрия Хогвартса». — Давай-ка попробуем вместе!

Такого поворота Петтигрю не ожидал, но понял: увильнуть на этот раз не получится. Красный от волнения, часто-часто моргая, Питер потянулся за палочкой:

— Вингардиум Левиоса!

Толстенная книга, раскрыв страницы как крылья, послушно поднялась в воздух. Не веря своим глазам, Питер оглянулся на Сириуса. Блэк с довольной улыбкой стоял, скрестив на груди руки. Палочки в них не было.

— Сириус! Это я?! — голос Петтигрю задрожал, рука опустилась. — Сам?..

«История Хогвартса», лишившись поддержки, грохнулась обратно на тумбочку. Но на книгу уже никто не обращал внимания. Празднуя победу, Джеймс и Сириус бросились к Питеру. Крепко обнявшись, трое друзей стояли посреди комнаты. Они даже не заметили, что за их спинами с тихим шелестом опустился полог над кроватью Люпина…

Следующие десять дней, казалось, школа жила только квиддичем. Еще бы! Первый матч сезона! Как он пройдет? Чьей победой закончится? Насколько сильны в этом году слизеринцы — извечные претенденты на школьный кубок? Что приготовили соперникам за два месяца закрытых для посторонних глаз тренировок?

От сборной Пуффендуя, по большому счету, ничего особенного не ждали. Кроме, разве, самих пуффендуйцев. Нет, их команда, случалось, тоже завоевывала чемпионство. Подобное происходило с завидной регулярностью — раз в столетие. А поскольку, последний раз они держали в своих руках Кубок еще в середине прошлого века, весь факультет с эмблемой барсука на мантиях с каждым годом имел все больше оснований надеяться на чудо.

А еще всех волновало, какой будет погода в день матча. Уже почти месяц, изо дня в день, над Хогвартсом то накрапывал, а то и просто лил холодный осенний дождь. Все понимали: смотреть, тем более играть, когда тебе заливает за воротник — удовольствие не из приятных. Оттого-то, когда за ужином накануне матча, почти полной луне вдруг удалось пробиться сквозь тучи и заглянуть в Большой Зал, не на одной руке скрестились, призывая удачу, пальцы.

И, как выяснилось назавтра, не зря! Кто бы ни приходил в это утро на завтрак, первым делом поднимал голову к волшебному потолку. Нет, небо над замком не сияло голубизной. Но те молочного цвета тучи, которые медленно ползли по нему, вряд ли грозили не то что пролиться, а даже просто поморосить. По крайней мере, в ближайшие несколько часов…

Завтрак в Хогвартсе приближался к концу, когда Большой Зал захлестнул шквал криков и свиста: слизеринцы приветствовали семерых крепких парней в светло-зеленых спортивных мантиях — свою команду, свою надежду на победу. Сидевшему к ним лицом Джеймсу было видно, как еще дальше — у противоположной стены вжались в свои скамейки все, кто сидел за столом Пуффендуя.

— Психическая атака. Посмотрим, какими они будут на поле, — мрачно прокомментировал Поттер. Затем отбросил вилку, двинул от себя тарелку и резко поднялся. — Пошли на стадион, парни!..

Все, что случилось с ним во время матча, Поттер так и не смог объяснить. Никому и никогда. Даже себе. Правда, и те кто знал об этом — его лучшие друзья, потом, когда все благополучно закончилось, ни разу не спросили Джеймса: что же это было на самом деле? На то ведь они и друзья, чтобы не задавать лишних вопросов…

Заполненные до отказа трибуны стадиона гудели, как растревоженный улей. В центре поля, у деревянного футляра с мячами, стояла мадам Трюк и нетерпеливо поглядывала на часы. Кому же, как не преподавательнице полетов можно было доверить судить матчи по квиддичу?! Рядом с ней в желтых мантиях, с метлами в руках, переминались с ноги на ногу шестеро парней и одна девушка — команда Пуффендуя. Слизеринская сборная заставляла себя ждать, продолжая еще до начала матча, давить на соперника.

Наконец, ровно за минуту до начала, под восторженный рев своих болельщиков и дружное недовольное улюлюканье всех остальных, слизеринцы соизволили выйти на поле. Капитаны команд «дружески» пожали руки, и по звонкому свистку мадам Трюк четырнадцать метел подняли в воздух своих седоков.

Вот тут с Поттером что-то и произошло! Сигнал о начале матча словно вырвал его из реальности! Из всех обычных чувств осталось только зрение. Все остальные заменил азарт. А еще полное ощущение полета и собственного участия в игре! Над полем будто летал незримый пятнадцатый игрок, который изнутри видел все, что творится на поле.

В первой же своей атаке игрокам в желтых мантиях удалось забросить квоффл, подарив всем пуффендуйцам надежду на то самое чудо. Но пропущенный гол словно разъярил слизеринцев. Они начали летать так быстро, так слаженно перепасовываться, что всем стало понятно — тренировки для этой команды не прошли даром. А еще слизеринцы заиграли очень жестко. Не жалея ни себя, ни соперника, они шли на прямые столкновения. Причем, больше всего доставалось единственной в игре девушке. Пока еще ей удавалось уворачиваться от идущих на таран противников. Но о том, чтобы самой попытаться забросить мяч, не приходилось и думать.

Команда Слизерина была явно сильнее. Их загонщики вчистую переигрывали своих коллег-соперников с битами в руках. Стоило кому-то из пуффендуйцев завладеть квоффлом, как оба бладжера сразу же летели в его сторону. А когда в наступление переходили охотники в зеленых мантиях, пара черных мячей нацелено неслась на вратаря противника. Такая тактика не могла не принести свои плоды: за неполные четверть часа в кольца пуффендуйцев влетело восемь мячей подряд!

Спасти матч в такой ситуации мог только ловец Пуффендуя. Поймай он сейчас снитч, и заброшенных слизеринцами мячей, для выигрыша просто бы не хватило. Но вместо того, чтобы добывать для своей команды победу, поднявшись над полем ярдов на пятьдесят, этот голубоглазый блондин выписывал замысловатые пилотажные фигуры. Летал он хорошо, даже — красиво. Но пользы команде от его полета не было никакой! Что он себе думал? Что снитч его найдет сам? Или он успеет к нему раньше соперника? Не успел…

Свисток об окончании матча вернул Поттера на трибуну:

— 230:10! Победа Слизерина! — мадам Трюк громко, чтобы слышал весь стадион, объявила результат игры.

— Да, что с тобой, Джеймс? — Сириус, обнимая друга за плечи, озабоченно вглядывался ему в лицо. — Ты — белее мела…

— Я все время был здесь? — Поттер провел рукой по влажному, холодному лбу.

— Конечно, — по тону Блэка было не понять: шутит он, или говорит серьезно. — Как с самого начала привалился ко мне, так весь матч и просидел…

— Спать… — прошептал Поттер. — Очень хочется спать…

Картинка сна — светлого и доброго, начала потихоньку расплываться, пока не исчезла совсем. По всему телу разливалась приятная истома. Джеймс уже не спал, но и до конца еще не проснулся. Закинув руки за голову, он продолжал лежать с закрытыми глазами, пытаясь вернуться в то приятное видение, которое так и не досмотрел до конца. Но постепенно явь и сознание брали верх над сном, пока не завладели Поттером полностью. «Квиддич!» — вспомнил он. Мальчик широко открыл глаза и сел на кровати. В узкой щели не до конца задернутого полога не было ни единого проблеска света. «Сколько же я проспал?!» — мелькнула новая мысль. Джеймс раздвинул шторы и потянулся к тумбочке. Нащупал очки, затем часы: фосфоресцирующие стрелки показывали без четверти шесть. Ничего себе! Матч закончился почти восемнадцать часов назад!

Полог над соседней кроватью был поднят. На ней, подложив под щеку ладонь, лежал Сириус. Поначалу Поттеру показалось, что друг спит, и очень-очень крепко. Даже, немного похрапывает. Но прислушавшись, понял: звуки летят с другой кровати. Красный бархат над ней скрывал от глаз Джеймса Питера Петтигрю.

— Ты как? — заслышав шорох, Сириус приподнялся в постели.

— Нормально… — Джеймс слегка вздрогнул от неожиданности.

— Правда? — в сонном взгляде Блэка читалась тревога.

— Да.

— Тогда я еще немного посплю. Хорошо?..

Поттер кивнул и, вслед за другом, уронил голову на подушку. Как хорошо, что Сириус не стал спрашивать, что с ним случилось! Но что это было на самом деле? «Квиддич!» — снова мелькнуло в голове. «Я хочу играть в квиддич! Я хочу быть охотником Гриффиндора! Как мой отец! Я хочу быть чемпионом Хогвартса! Как мой отец…» — летели одна за другой мысли в голове Джеймса.

Тихо, чтобы не тревожить сон Сириуса, Поттер повернулся на другой бок. Полог над кроватью Люпина был поднят точно так же, как и над кроватью Блэка, но постель Римуса была пуста. «Странный он все-таки… — подумалось Джеймсу. — Но парень, видать — толковый. Смотри-ка! Сколько пропустил, а в учебе не отстает. Вон как с заклинанием левитации разобрался. Молодец! Надо бы с ним попробовать поговорить еще раз...»

Джеймс снова лег на спину. «В самом деле, чего мы на него с расспросами напали? Вон, Сириус у меня ничего спрашивать не стал. Понимает, что мне ответить нечего. Пока, во всяком случае… — размышлял Поттер. — Дамблдор назвал причину опоздания Римуса веской, но говорить о ней при всех не стал. Значит, так и должно быть? Достаточно того, что директор знает об этой причине. А нам… Как там Питер говорил? Нам семь лет жить под одной крышей… Наладится с Люпином — стану охотником Гриффиндора!» — загадал Джеймс и скрестил пальцы…

Против попытки примириться с Люпином, никто не возражал.

— Только, я бы не сказал, что мы с ним ссорились… — ответил на предложение Джеймса Питер, сделав ударение на слове «мы».

— Но где он? — добавил Сириус. — Его два дня нигде не видно…

— Спросим у МакГонагалл! Пошли вниз. Заодно, поедим. Я что-то проголодался, — Поттер пятерней «навел порядок» в своей прическе: после вчерашнего недоеденного завтрака у него росинки маковой во рту не было.

В Большом Зале, закрывшись как обычно «Ежедневным пророком», за преподавательским столом одиноко завтракал профессор Прюитт. Да, и за студенческими столами не было многолюдно.

— Фрэнк! — увидев Долгопупса, мальчики подошли к нему. — Не знаешь, где наш декан?

— Нет… — слегка растерялся староста Гриффиндора. — Может, уже ушла? Преподаватели, ведь тоже не против прогулки в Хогсмид. Правда, Алиса?

— Правда, — улыбнулась, поднимаясь из-за стола девушка. Долгопупс тут же подскочил и помог набросить на плечи Алисы мантию. — Дайте ей отдохнуть от нас, подождите до вечера. Встретитесь с МакГонагалл на празднике. Пошли, Фрэнк!

— Сегодня же — Хэллоуин! — глядя пятикурсникам в спину, вспомнил Поттер.

— И нас ждет банкет? — спросил Петтигрю, присаживаясь к столу.

— Да, Питер. Но, это будет вечером, — подтвердил Сириус. — А сейчас, давай-ка позавтракаем и займемся травологией, заклинаниями и рефератом для Бинса.

— Еще и Слизнорт дал задание разобраться с составом Бодроперцового зелья. Жаль, что вчера день пропал… — ероша волосы, грустно добавил Джеймс.

— Забыли! — в ответ расцвел улыбкой Сириус.

А, искорки радости, сверкнувшие в глазах Петтигрю при новости о праздничном ужине, погасли так же быстро, как и появились. Твердое намерение Блэка и Поттера справиться за один день с ворохом домашних заданий, Питера совсем не радовало. Но и перечить не было никакого смысла. Надежды на то, что в честь Хэллоуина преподаватели простят не сделанную работу, не было никакой.

Поднявшись после завтрака в общую гостиную, мальчики достали свои сумки, разложили на маленьком столике в нише у окна книги, тетради. Достали перья. Трое ребят со второго курса, сидя у горящего камина, бурно строили планы на будущий год. Перекрикивая друг друга, каждый пытался доказать остальным, что в первую очередь им будет лучше всего посетить в Хогсмиде. Но заметив, что Поттер и компания начали заниматься, деликатно перенесли спор в свою спальню.

Для начала с помощью друзей Питер осилил требуемые двести строк реферата о первых попытках британских колдунов объединиться для передачи друг другу магических знаний. Писал Петтигрю значительно крупнее Поттера и Блэка — оттого его работа получилась длиннее на целый фут, чем у них, и казалась более внушительной. А когда он в третий раз без запинки перечислил все восемнадцать ингредиентов зелья от простуды, пришло время отправляться на обед.

Большой Зал поражал своей непривычной пустотой. А еще запахом. Аромат запеченной тыквы витал в воздухе, хотя на столах ее не было и в помине. Но все говорило о том, что сегодня вечером именно она будет главным блюдом!

Наскоро пообедав — праздник приближался, а сделать до его начала нужно было еще много — гриффиндорцы, прихватив с собой обычную тарелку, вернулись в гостиную. Переступив порог, Сириус, недолго думая, грохнул посудой о пол. С громким и жалобным звоном тарелка разлетелась на десятки кусков и кусочков. Джеймс отреагировал сразу. Выхватив палочку, он направил ее на осколки:

— Репаро!

Пара секунд, и тарелка — целая и невредимая, стоит на полу! На том самом месте, где только что была разбита. Сириус наклонился, взял ее и снова поднял над головой:

— Теперь ты, Питер! — тарелка во второй раз разлетелась на добрую сотню фарфоровых черепков…

Однако прошло почти полтора часа, прежде чем у Петтигрю что-то стало получаться. В окна мелкой дробью противно застучал дождь. Джеймс и Сириус, уже не по одному десятку раз каждый, показали другу, как нужно правильно применять заклинание. Вернуть тарелке первозданный вид им удавалось легко и просто. Все старания Питера же, пропадали впустую. Злость и обида на самого себя копились в душе мальчика, готовые в любой момент выплеснуться наружу.

Победа пришла, как всегда, неожиданно. Повинуясь палочке Петтигрю, разбросанные по гостиной осколки вдруг бросились друг к другу и слились в единое целое! Но на этом пытка заклинанием для Питера не закончилась. Джеймс и Сириус в один голос заговорили, что теперь нужно закрепить результат, и тарелка в который раз со всего маху полетела на пол…

— А что это вы тут посуду бьете? — раздался знакомый голос.

Мальчики так увлеклись заклинанием восстановления, что не заметили, как открывая вход в гостиную, отъехал в сторону портрет Полной Дамы. На пороге в мокрых мантиях с влажными волосами, но с улыбками на лицах, стояли старосты Гриффиндора.

— Ты что, Фрэнк, сам не видишь? Ребята тренируются, — вместо первокурсников ответила другу Алиса. — Так, что не мешай им. Лучше, мне помоги — я вся вымокла. Пойду, переоденусь…

Фрэнк взял мантию Алисы и набросил ее на спинку кресла, стоявшего у камина. Затем то же самое проделал со своей. Над одеждой тут же завился парок.

— Ну и как? Получается? — Долгопупс обращался к первокурсникам, а сам не сводил глаз со спины девушки.

— Да! — с гордым видом ответил Питер и наставил палочку на пол. — Репаро!

— Ух, ты! Смотри, какой молодец! А я-то думаю: кто тут шумит, отдохнуть не дает… — забурчал, выходя с заспанным видом из своей спальни, Кингсли Бруствер. — Что так рано вернулся, Фрэнк?

— Погода, — развел руками Долгопупс. — А сам?

— Да мне с самого начала не хотелось никуда идти, — не переставая зевать, Бруствер упал в кресло. — Что я, по-твоему, Хогсмида не видел?

— Кто бы сомневался! — согласился Фрэнк. — Но, между прочим, там появилось кое-что новенькое!

— Да?..

Все еще сонный Кингсли к известию отнесся вяло. Зато первокурсники тут же навострили уши.

— Совсем недавно в деревне добавился еще один дом. На самой околице. Сад и двор окружены забором. Заборчик — так себе. С виду хиленький, но, — Долгопупс подсел в соседнее с Бруствером кресло и начал рассказывать, — как сказала нам хозяйка «Трех метел», до сих пор никто из местных так за него перебраться и не смог. Ну, мы с Алисой и пошли туда. Посмотреть. А там — возле дома, уже почти полшколы собралось. Кое-кто даже пробовал камни в его сторону бросать. Так ты представляешь! Они долетают до забора, и тут же падают вниз! Не иначе, как на ограду наложено какое-то мощное заклятие!

— Значит тем, кто внутри, не хочется, чтобы их беспокоили, — спросонок сделал вывод Кингсли.

— Хм! Окна дома заколочены. Причем снаружи. Дверь подперта толстым бревном. Тоже снаружи. Как тем, кто внутри, выйти на улицу?

— Ты у меня спрашиваешь! Я этого дома даже не видел! — Кингсли начал просыпаться. — А когда, ты говоришь, этот дом появился?

— В конце лета, наверное. Сказали, что незадолго до нашего приезда в Хогвартс, — Фрэнк пожал плечами. — Точной даты никто не называл. Помнят, только, что все случилось за одну ночь: вечером дома еще не было, зато — утром… Но самое интересное началось потом!

— Что же? — теперь и Брустверу стало интересно. А трое у окна, забыв о травологии, уже давно ловили каждое слово Фрэнка.

— Понимаешь, за два месяца ни во дворе, ни в деревне, новых жильцов никто не видел! Но то, что он обитаем, стало известно почти сразу.

— Как это? — удивился Кингсли.

— А вот так! На третью ночь их услышал весь Хогсмид! Но только это были не слова. Дикие крики, вой, стоны… — Бруствер уже сидел на самом краешке кресла, боясь что-то упустить из рассказа Долгопупса. — А еще визг! У того, кто его слышал, кровь стыла в жилах! Оттого, местные сразу и прозвали эту избушку Визжащей Хижиной.

— И вы их слышали? — Кингсли начал уже потихоньку жалеть, что пренебрег сегодняшним походом.

— Нет, — просто и честно ответил Фрэнк. — Эти вопли больше слышны ночью. Но не каждой. Как рассказала Розмерта, где-то с неделю из дома кричат, потом около месяца — полная тишина. Вот как раз на днях, дом ожил опять. — Фрэнк закончил рассказ и вопросительно посмотрел на Кингсли. — Ну? Что ты думаешь об этом?

Даже если у Бруствера и появились какие-то мысли после рассказа Долгопупса, рассказать о них он не успел. Проход в гостиную снова открылся, и внутрь ввалилось десятка два веселых, шумных и мокрых гриффиндорцев.

— Я думаю, Фрэнк, что нам пора собираться на праздник, — закончил разговор Кингсли…

За те несколько часов, которые прошли после обеда, Большой Зал стало не узнать. К посуде из золота на накрытых к празднику столах, начали привыкать даже первокурсники. Но чтобы весь урожай Хагрида — огромные тыквы с вырезанными на них забавными рожицами, со свечами внутри, парил в воздухе вместе с привидениями — такое они видели впервые.

Сотни летучих мышей, зацепившись коготками за потолок Большого Зала создавали беспорядочный угольно-черный узор на фоне беззвездного, затянутого тучами неба. Кроме потолка, несметное количество маленьких крылатых вампиров облепило стены. Порой, некоторые из них срывались в полет, тараня на своем пути серебристо-лунных призраков. Но привидения не обращали на них никакого внимания — для них Хэллоуин в Хогвартсе был делом привычным.

МакГонагалл за преподавательским столом еще не было. В ожидании пока она придет, ребята попытались вслушаться в громкий, несущийся со всех сторон, гвалт. Главной темой разговоров сегодня была Визжащая Хижина. Но большего, чем рассказал Долгопупс, первокурсники так и не узнали.

МакГонагалл появилась в дверях Большого Зала спустя несколько минут. Всегда строгая, декан Гриффиндора сейчас шла по проходу между столами с легкой улыбкой на лице. Сегодня ей действительно удалось отдохнуть. В этом не было никаких сомнений.

— Профессор, — поднимаясь, обратился к ней Сириус, — можно спросить?

— Конечно, мистер Блэк! — благодушно проговорила МакГонагалл.

— Мы снова потеряли Люпина…

— О! Не волнуйтесь, — профессор все поняла с полуслова. — Ему немного нездоровится. Но причин для беспокойства нет никаких. Через несколько дней он поправится и снова вернется к нам, — слегка склонив голову, декан дала понять, что разговор окончен и направилась к преподавательскому столу.

Шум в Зале начал стихать. Профессор МакГонагалл заняла свое место — справа от директора. Дамблдор уже стоял, готовый объявить о начале банкета.

— Друзья! Сегодняшним вечером я не собирался выступать с речью. Тем более, говорить в праздник о печальных вещах, — негромко начал директор. — Однако, к моему великому сожалению, пока студенты старших курсов отдыхали за пределами замка, в Хогвартсе случилось весьма неприятное событие. Те, кому ходить в Хогсмид еще рано, как оказалось, придумали для себя развлечение. Забаву, в которой главным соперником для игроков стала Гремучая Ива. Но как я и предупреждал, дерево сумело за себя постоять: пострадал Дэйви Гаджен. От удара веткой он едва не лишился глаза. И сейчас, вместо того, чтобы праздновать вместе со всеми, лежит в больничном крыле. Поэтому, пользуясь директорской властью, вынужден объявить: с этой минуты тот, кто позволит себе подойти к Иве ближе, чем на десять ярдов, будет немедленно исключен из школы! Вот о грустном и все. Теперь же — пусть грянет пир!

Дамблдор, как обычно на банкете, хлопнул в ладоши. Столы тут же заполнились яствами, а Зал разговорами и звоном посуды.

— А мы с вами до больничного крыла пока еще не добрались, — потянувшись за куриной ножкой, тоном заговорщика сказал друзьям Поттер. — Даже не знаем толком, где оно находится…

— Тебе не хочется переносить разговор с Люпином на потом? — рассмеялся Сириус. Он сразу понял, на что намекает Джеймс.

— Ну да! Проведаем Римуса. Попробуем с ним поговорить. Там он от нас точно не сбежит, — развивал мысль Поттер. — Расскажем ему последние новости: о Хижине, об Иве. Заодно, что-то новое в замке узнаем-увидим…

— А вдруг попадемся? — вставил словечко Петтигрю. Перед ним уже стояла полная тарелка вкусностей, но к еде он пока не притронулся. — Наказания не миновать…

— За что, Питер! Мы же не просто гулять пойдем, а проведать больного. Ты разницу понимаешь? — не переставал веселиться Сириус. — Вот только раньше десерта нам отсюда не выбраться. А когда его подадут — можно будет рискнуть…

— Решено! — подвел итог Джеймс, с аппетитом вгрызаясь в куриное мясо.

Отдав должное превосходному ужину, мальчики дождались перемены блюд. Чтобы не привлекать к себе внимания со стороны, каждый положил себе понемногу вкусной и ароматной, янтарного цвета «королевы» праздничного стола. Не попробовать запеченной тыквы в Хогвартсе в Хэллоуин было бы преступлением! Но теперь, засиживаться за столом они не собирались. Наскоро расправившись со своими маленькими порциями, трое первокурсников дружно встали. Повернувшись лицом к выходу, стараясь казаться незаметными сами, ребята не могли видеть, как от преподавательского стола поднялся со своего места Филч…

Почти час блужданий по замку — и поиски гриффиндорцев, наконец, увенчались успехом. На их негромкий стук дверь в больничное крыло открылась сразу же. В белоснежном переднике поверх мантии на пороге стояла хогвартская целительница — мадам Помфри.

— Мы пришли проведать больного, — трое мальчишек в один голос объяснили цель своего прихода.

— Вот как! Очень хорошо, что не забываете друга, — мадам Помфри слегка посторонилась. — Проходите. Только прошу вас: совсем недолго. Мистеру Гаджену необходим покой.

— Но мы вовсе не к Гаджену! — снова прозвучало в унисон. — Мы пришли проведать Римуса Люпина!

— Люпина? — с удивлением в голосе переспросила целительница. — С чего вы взяли, что он здесь?

Теперь пришла очередь удивиться мальчикам:

— Профессор МакГонагалл сказала нам, что Римус болен…

— Может быть, мистер Люпин и не совсем здоров. Но сегодня в больничном крыле только один пациент. И зовут его Дэйви Гаджен! — с легким раздражением в голосе сказала мадам Помфри и захлопнула перед незадачливыми посетителями дверь.

Римус появился через три дня. В четверг.

На завтраке в Большом Зале Люпина еще не было, но не успел Слизнорт объявить о начале урока, как в дверь кабинета зельеварений постучали.

— Да-да! Кто там? — судя по голосу, профессор находился в прекрасном настроении.

Дверь открылась, и на пороге возник Люпин. За ту неделю, что его не было, Римус заметно похудел. Мантия висела на нем мешком, под глазами залегли темные круги.

— Входите! Скорее входите, молодой человек! — Слизнорт нисколько не удивился ни опозданию Люпина, ни тому, как он выглядит.

Получив разрешение, Римус зашагал в конец класса. Туда, где между Джеймсом и Сириусом из-за крышки предпоследнего стола выглядывала голова Питера. Петтигрю садился так на всех уроках — с надеждой на помощь друзей, когда его спрашивали преподаватели. Помощь приходила всегда! Причем, с двух сторон сразу. Благо, что маленький Питер, даже встав для ответа, мог получать подсказки прямо в уши. Но занять привычное место Римусу не удалось…

Джеймс быстро передвинулся к краю стола, а между собой и Питером демонстративно водрузил сумку. С возвращением Люпина Поттеру сразу вспомнилось, чем для них закончилось празднование Хэллоуина!

Недовольство мадам Помфри в тот вечер только открыло череду неприятностей. Мальчики до сих пор не понимали, почему она захлопнула перед ними дверь. Разве те, кто нуждается в лечении, кроме больничного крыла могут быть в замке где-то еще? Но это было только начало!

Через пару минут ребята столкнулись со школьным смотрителем. Недолго думая, Филч отвел их прямо к МакГонагалл. Декан Гриффиндора — в домашнем халате и ночном чепце, выслушала оправдания своих студентов, а затем подвела итог их похождениям:

— Ваше желание проведать заболевшего товарища — весьма похвально. Но только не тогда, когда первокурсникам уже положено находиться в своих спальнях. Каждому — пять штрафных очков! Проводите их, Аргус! — распорядилась профессор, и гриффиндорцы увидели перед собой вторую закрытую дверь.

Потом Филч сопровождал их до самого портрета Полной Дамы! Через ползамка! На глазах у старшекурсников, для которых праздник еще продолжался. Как же они веселились, показывая пальцами на троих «малышей» под конвоем завхоза!

А теперь, сидя за спиной Поттера, Мальсибер и Эйвери смеются над Люпином. Слизеринцы видели все. Они сразу поняли, почему Римус вдруг замер с самым нелепым видом посередине класса. Но Джеймсу сейчас его нисколечко не жалко! Во всех бедах он обвинял только Люпина.

Все видел и Слизнорт. Но пока он раздумывал, как ему выправить ситуацию, вмешалась Эванс. Обернувшись на громкий смех в конце класса, Лили разобралась во всем быстрее, чем профессор.

— Римус, иди сюда. Садись, — позвала она. — Ну же, подвинься, Мэри!

Ничуть не огорчившись, что все обошлось без его участия, Слизнорт заговорил тем же бодрым голосом:

— Все-все! Успокоились! Урок, Уилкис, между прочим, давно начался, — профессор возвращал себе контроль над классом. — Сегодня мы продолжаем начатое на прошлом занятии. Основа вашего Бодроперцового зелья успела настояться и, надеюсь, к концу урока станет настоящим снадобьем! А мадам Помфри, уж будьте уверены, найдет ему достойное применение.

Здесь спорить не приходилось. Джеймс не понаслышке знал, как действует Бодроперцовое зелье. Миссис Поттер при первом намеке на простуду щедро поила им всю семью. Хворь на следующий день отступала, но у зелья был один недостаток: уже после второго глотка из ушей начинал валить дым.

— Все, что от вас требуется… — Слизнорт достал из своей роскошной темно-синей атласной мантии палочку. — Сделанное вами на предыдущем уроке перелить в котел…

Небрежный взмах рукой, и створки шкафа за спиной профессора открылись. Пара дюжин колб с мутной жидкостью внутри и надписанными фамилиями студентов снаружи, разлетелись по классу. С легким звоном они опустились на парты — каждая перед своим хозяином.

— И, пользуясь планом, — Слизнорт сделал еще движение палочкой: на доске появился порядок приготовления зелья, — закончить работу. То же самое написано в учебнике, страница сорок пять. Нужные вам ингредиенты найдете в шкафу №3. Ну что еще, Люпин?

Римус уже с минуту сидел с поднятой рукой.

— Ах да! Вас ведь позавчера не было… — наморщил лоб профессор. — Но не волнуйтесь: это поправимо. Мисс Эванс! Раз уж, у вас так здорово получается опекать Люпина, — громкий смех снова раздался с задней парты, — могу я попросить вас поделиться содержимым вашей колбы?

Лили послушно откупорила стеклянный сосуд. Половину из того, что в нем находилось, она выплеснула в котел Римуса. Затем остатки вылила в свой.

— Спасибо! — Слизнорт коснулся палочкой обоих котлов, и количество жидкости в них увеличилось. — Приступайте! А чтобы смех не мешал работе… Вы же готовите первое в своей жизни зелье! Как это замечательно!.. Поэтому, давайте проведем небольшое соревнование. Тому, кто справится с работой быстрее всех — двадцать призовых очков. Начали!

По всему классу тут же закипела работа. Перелить основу зелья в котел, развести под ним огонь, и бегом к шкафу — за всем необходимым. Быстрее, пока возле него еще никого нет!

К середине первого часа толкотня возле третьего шкафа закончилась. Все вернулись к своим котлам. Не ожидая пока в нем закипит мутная жидкость, можно сделать кое-какие заготовки. Быстрее! Быстрее…

Никуда не спешил в классе только Слизнорт. Медленно прохаживаясь между столами, профессор на ходу давал указания, исправлял ошибки:

— Нарезать корень женьшеня, Петтигрю! Нарезать, а не настрогать! Вы разницу понимаете? Если нет, спросите у Блэка и Поттера. Думаю, они вам объяснят!..

Слизнорт добрался до конца класса и развернулся:

— А вот ягоды калины, Эйвери, нужно как раз не нарезать, а раздавить! Раздавить прямо над котлом! И всего семь штук, а не целую горсть! Следите за инструкцией! Для кого она написана на доске?

— А вы точно знаете, профессор, что он умеет читать? — вставил словечко Сириус.

— Я точно знаю, что вашему зелью, мистер Блэк, нужно поддать жару. Иначе, оно до рождества не закипит, — Слизнорт был прав: огонь под котлом Сириуса еле теплился.

Далекий удар колокола призвал к перерыву. Но ни один студент в классе не поднялся со своего места. Каждый хотел опередить остальных. Все желали одного — выиграть!

— Мистер Люпин! Должен сказать, у вас тоже есть шансы на победу. И, признаться, немалые! Тот, м-м-м… Промежуточный продукт, которым с вами поделилась мисс Эванс, отличного качества! — профессор протянул Римусу пустую колбу. — Для готового зелья.

От неожиданной похвалы щеки Лили слегка порозовели. Девочка наклонилась над котлом так низко, что едва не опалила рыжую челку. А профессор, не замечая ее смущения, продолжил:

— Странно… Странно и интересно. Почему вы, мисс Эванс — такая добрая, отзывчивая, не без способностей к приготовлению зелий… — Слизнорт не столько говорил, сколько размышлял вслух. — Почему вы не попали на факультет ко мне? Признаюсь, я начинаю немного завидовать коллеге МакГонагалл…

— Все вопросы к Шляпе, профессор! — обернулась Лили к успевшему пройти в конец класса Слизнорту. От ее смущения не осталось и следа: лукавая улыбка, в зеленых глазах пляшут задорные искорки. — Вы помните, как она пела? Слизеринца — в Гриффиндор! Может, это — я и есть?..

— Может быть… — задумчиво проговорил профессор. — Очень может быть…

Слизнорт как в воду глядел. Первым, у кого над котлом завился спиралью густой ароматный пар готового зелья, стал именно Люпин. Аккуратно, чтобы не потерять ни капельки, Римус перелил его в колбу, плотно закрыл пробкой и сел на место. Лили тут же повернулась к нему. Не дожидаясь вопроса, Люпин отрицательно покачал головой:

— Нет. После тебя, — прошептал он и кивнул на пар над котлом Эванс. — Приз должен быть твой…

Лили проиграла победителю меньше минуты. Но, как и Римус, она не стала сразу нести готовое зелье Слизнорту. За первым столом завязалась тихая перепалка, главным в которой было слово «Нет!» Спор продолжался до тех пор, пока со своего места не поднялся Снегг. В руках он держал заполненную до краев колбу. Но не успел Северус ступить и шагу, как загораживая проход, навстречу ему поднялся Сириус…

— Будем справедливы! Победили гриффиндорцы. Приз достается им! — пресекая возможный конфликт, громко и властно заговорил со своей кафедры Слизнорт. — Мисс Эванс и мистеру Люпину — каждому по десять очков! Урок окончен…

После обеда, на истории магии Люпин снова сидел рядом с Лили. Профессора Бинса это нисколько не волновало. Монотонным голосом он два часа рассказывал о попытках британских волшебников в IV веке наладить контакты с магами Востока. Закончив лекцию, профессор озадачил студентов очередным рефератом и беззвучно удалился через классную доску.

Назавтра, на трансфигурации все повторилось. Своего удивления от подобного соседства МакГонагалл не показала, но попросила Эванс задержаться после урока. О чем они говорили, так и осталось тайной…

Люпин и раньше не был сильно заметен. А теперь, казалось, совсем растворился. В классе появлялся последним, вместе с ударом колокола. Сидел один, или рядом с Лили. Дождавшись конца урока, уходил быстрее всех. Ел, как обычно — на самом краю стола, потом исчезал неизвестно куда. В спальню входил без единого звука. И только тогда, когда точно знал — остальные уже спят. Поднимался первым и всякий раз успевал покинуть башню, пока другие гриффиндорцы еще не проснулись.

Так продолжалось всю следующую неделю, за ней еще две. А потом Римус Люпин снова пропал. Причем никто даже не мог точно сказать, когда именно…

В последнюю пятницу ноября он еще был на всех уроках. И с утра, и после обеда — на защите от темных искусств. Профессор Прюитт для этого занятия выбрал очень мрачную тему. Наверное, под стать погоде. В окна было видно: со стороны Запретного Леса на замок медленно наползает огромная черная туча.

Знакомство первокурсников с оборотнями растянулось на всю лекцию. Без малого два часа Прюитт рассказывал об их внешнем виде, повадках, образе жизни. За это время профессору ни разу не пришлось призывать класс к вниманию. С последней парты Джеймсу хорошо было видно, как Мэри Макдональд строчит пером, записывая за Прюиттом каждое слово. Лили больше слушала, время от времени делая пометки в блокноте. Сидевший впереди них Люпин, не писал ничего. Вообще. Римус даже не вынул из сумки тетрадь. Доставая учебник, Люпин услышал тему занятий и, словно, застыл. Он так и просидел всю лекцию с книгой в руках, не сводя с Прюитта глаз. И не он один…

Урок, и впрямь, был очень интересный! Никто в классе даже не заметил, что за окнами закружились первые снежинки. А почти в самом конце профессор Прюитт решил показать, как оборотни воют. Так ли они поют полной Луне на самом деле, Джеймсу судить было трудно. Сам Поттер оборотней никогда не видел и не слышал. Но звуки были жуткие. Услышав их, Лили вскрикнула, Сириус усмехнулся, а Люпин, наконец, выпустил из рук учебник, и он с громким стуком упал на пол…

Во время ужина снег уже начал просто валить. Крупные белые хлопья кружили над волшебным потолком Большого Зала. На смену грусти надоевших дождей они несли всем радость и хорошее настроение. Быстро покончив с едой, первокурсники побежали на улицу. Стоя на пороге замка, мальчики, как завороженные смотрели на снежный хоровод.

Внезапно, вдалеке за белой пеленой появился слегка размытый вьюгой и расстоянием темный силуэт. Высокий человек в длинной мантии с накинутым на самые глаза капюшоном медленно брел к дверям Хогвартса. Туфли его оставляли на сырой, припорошенной снегом траве длинные мокрые следы. Не сговариваясь, первокурсники встали к плечу плечо. Руки сами собой потянулись за палочками…

Не дойдя нескольких шагов до дверей, человек остановился и резким движением откинул со лба капюшон:

— А-а! Старые знакомые!

Мадам Помфри увидела нацеленный на нее арсенал и заулыбалась. Затем ступила на порог, расстегнула мантию и затрясла полами. Смахнув налипший снег, целительница взялась за ручку дверей и обернулась через плечо:

— Смотрите, не простудитесь!

Вдруг ее взгляд упал на длинную темную цепочку собственных следов. Мадам Помфри слегка нахмурилась и достала волшебную палочку. Резкий взмах под невнятное, непонятное для первокурсников бормотание, и закружившая пороша вмиг превратила лужайку в снежную целину.

— Желаю вам болеть только на стадионе! — Попрощалась целительница и скрылась в дверях…

«4 декабря. Квиддич. Гриффиндор — Когтевран».

Несколько слов на доске объявлений снова взбудоражили всю школу. Предстоял матч двух равных по силе соперников. Но все знали — победить должен кто-то один. И, именно он, станет главным конкурентом Слизерина в борьбе за звание чемпиона школы.

На следующий день, после завтрака, команды в полной экипировке при поддержке болельщиков затеяли отчаянный спор у стадиона. Обе доказывали свое право занять его для тренировки. Спорщиков активно поддерживали болельщики. Неизвестно, чем бы закончилось противостояние — в руках игроков к метлам уже добавились палочки, если бы не мадам Трюк. Маленький бронзовый кнат, брошенный ею между будущими противниками, заставил когтевранцев убраться восвояси. Но зато завтра — поле на целый день полностью принадлежало им…

Да что там выходные! Пытаясь отработать как можно больше игровых приемов, команды были готовы летать вечерами. Даже ночью! По морозцу, под снегом, при свете звезд и Луны. Но к радости слизеринцев, Дамблдор, прознав о таких намерениях, тут же наложил на них запрет.

На целую неделю квиддич вышел в школьной жизни на первое место. Волновались все. Включая первокурсников. В ожидании матча Джеймс и не заметил, что с понедельника Люпина нет на занятиях. А Сириуса и Питера больше беспокоило, чем закончится суббота для самого Поттера. По нескольку раз в день, как бы невзначай, они спрашивали, как он себя чувствует и собирается ли на стадион. Джеймс заверял друзей, что с ним все в порядке, и пропускать игру команды своего факультета, он не намерен.

Ажиотаж нарастал. Уже в пятницу со стороны могло показаться, что квиддич подали на завтрак вместо главного блюда. За столами только и говорили, что о завтрашней игре. Наверное, поэтому, мало кто из студентов заметил, что с прилетом почты их преподавателям вдруг стало не до еды. Но не всем, и не сразу…

Склонив слегка голову набок и привычно соединив перед лицом пальцы рук, Дамблдор мирно беседовал со Слизнортом. Профессор зельеварений теребил свои моржовые усы и, время от времени, подсмеивался. Директор на реплики своего соседа утвердительно кивал головой и тоже улыбался.

Разговор не прервался даже с прилетом сов. Дамблдор только взял из птичьего клюва «Ежедневный пророк», но раскрывать его сразу не стал. А профессор Прюитт своей привычке не изменил: тут же спрятался за широко развернутой газетой и приступил к завтраку.

Поел профессор или нет — осталось неизвестно. Только, прочитав первую полосу, Прюитт откинулся к спинке стула и быстро-быстро начал листать страницы. Найдя нужную, нахмурил белесые брови и сосредоточился на чтении. Вскоре шелест газетных листов повторился. А спустя пять минут, преподаватель по защите от темных искусств резко поднялся и пошел вдоль стола.

Дамблдор и Слизнорт отвлеклись от своего разговора и дружно повернулись вполоборота. Прюитт заговорил. Сидевшие поблизости МакГонагалл, а за ней и Флитвик, тоже отставили тарелки. Выслушав Прюитта до конца, Дамблдор быстро развернулся к столу, раскрыл «Ежедневный пророк» и погрузился в чтение. По бокам от директора прильнули к газете деканы Гриффиндора и Слизерина. Из-под руки МакГонагалл к строчкам тянулся глазами Флитвик. Профессор Стебль тронула Прюитта за рукав, и он протянул ей свой экземпляр. Преподавательница травологии раздвинула посуду и положила газету между собой и профессором Синистрой. Почтенные дамы тут же склонили свои головы над «Пророком». И только на дальнем конце стола продолжал орудовать вилкой Аргус Филч…

— Все свободны! — над замком ударил колокол, и МакГонагалл объявила первокурсникам об окончании урока. — Кроме… Петтигрю, Блэк и Поттер! Я попрошу вас задержаться.

Дождавшись, пока все остальные покинут класс трансфигурации, профессор подошла к дверям и повернула ключ. Она сразу давала понять: все, что будет сказано — не для лишних ушей.

— В этот раз вы Люпина не искали… — МакГонагалл присела за парту рядом с гриффиндорцами. Под испытывающим взглядом декана все трое опустили глаза. — Римус появится завтра утром. Каким будет его возвращение, во многом зависит от вас. Не спрашивайте меня, где он. К сожалению, моя откровенность с вами сейчас, имеет свои границы. Могу только сказать, что сегодняшнее отсутствие Люпина — далеко не последнее. Но то, что мы — ваши преподаватели, знаем, почему так происходит, думаю, должно быть вполне достаточно для всех остальных.

Первокурсники слегка заерзали и переглянулись между собой. То, что МакГонагалл рано или поздно снова заведет разговор об их отношениях с Люпином, они еще могли предположить. Но понять чего от них добиваются, пока были не в состоянии.

— Я не могу вас заставить дружить с Люпином так, как вы сдружились между собой. Но надеюсь, такие понятия, как гордость за свой факультет и его честь — вам не безразличны. Поэтому, прошу… — продолжала МакГонагалл, — именно, прошу! Постарайтесь хотя бы не привлекать внимания ни к его появлениям, ни к исчезновениям. Этим вы поможете не только Люпину, но и всему Гриффиндору. Тем более что уже появились желающие выяснить, куда и почему так часто пропадает Римус. Поверьте на слово, ни к чему хорошему это не приведет. И еще. По возможности, при случае, просто поддержите его…

Профессор сделала паузу. Она словно раздумывала говорить дальше или нет. Ребята тоже молчали. Наконец, МакГонагалл решилась:

— Гриффиндорцы всегда славились своей храбростью и благородством. А еще, сплоченностью. Уж вы-то, Поттер, должны знать об этом, — Джеймс кивнул. — Директор считает, что в свете последнего события, подобные качества будут всем только на пользу!

— А что случилось, профессор? — первым из мальчиков подал голос Сириус.

— Вы помните, что Шляпа пела перед распределением Люпина? — МакГонагалл ответила вопросом на вопрос.

— Да. Она грозила какими-то бедами, — отозвался Поттер.

— Так вот. Раньше никогда не случалось, чтобы Шляпа сгущала краски попусту. Никто точно не знает, что она имела виду. Но сегодня в «Пророке» появилось одно интервью, — вид у МакГонагалл был очень серьезный. — Может быть, к той песне оно и не имеет никакого отношения, но директор очень обеспокоен. Он считает, что интервью может иметь весьма неприятные последствия для всего магического сообщества. Смею заверить: о том, что в нем происходит, Дамблдор знает больше меня. И уж точно, намного больше вас. И раз он так говорит — значит, у него есть на то основания.

— Профессор, а можно нам посмотреть, что там написано? — спросил Сириус.

— Пойдемте. Прочитаете, и бегом на обед, — МакГонагалл поднялась из-за парты и прошла к кафедре. Взяв лежавшую на ней газету, профессор протянула «Пророк» мальчикам и оставила их одних…

Заголовок на первой полосе кричал крупными буквами:

ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ-ПО-ИМЕНИ

ВЗЫВАЕТ КО ВСЕМ

И снова Ваша Рита Скитер с радостью приветствует читателей «Ежедневного пророка»! Сегодня — впервые в своей карьере, хочу вынести на ваш суд не статью, а запись одной своей беседы. Должна сразу сказать, мои дорогие читатели: в отличие от меня — молодого, но очень амбициозного специального корреспондента, вы находитесь в более выигрышном положении. Поскольку, прежде всего, хочу поделиться выводом, который я сделала для себя только после разговора с этим волшебником. Ибо, как говаривали древние мудрецы: «Чтобы быстрее добраться до истины, начинай с конца!» Так вот, со всей ответственностью могу заявить: судьба подарила мне встречу с исключительной личностью! (продолжение см. на стр.5).

Джеймс быстро перелистал газету. В самом верху разворота, над обзором последнего тура по квиддичу во всех четырех британских чемпионатах, в глаза бросился знакомый заголовок. Буквы — меньшие, чем на первой странице, все равно были самыми крупными на полосе:

ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ-ПО-ИМЕНИ

ВЗЫВАЕТ КО ВСЕМ

(Продолжение. Начало на стр.1)

А теперь, позвольте вернуться к началу. В этот раз мне не пришлось метаться по стране в поисках, как порой вы любите говорить, «жареных» фактов. Нет! Впервые за мою, пускай пока не долгую карьеру, факты сами пришли ко мне!

— Вы не хотели бы взять у меня интервью?

С такими словами обратился ко мне высокий стройный волшебник в дорожной мантии с капюшоном, который почти полностью скрывал его лицо. Виден был только узкий бледный подбородок. Его длинные тонкие пальцы легко, не без изящества держали волшебную палочку.

Признаюсь, вопрос нисколько не удивил меня. Подобное мне приходится слышать по несколько раз на дню.

— Хотите известности?

— Вряд ли она меня минует…— с его палочки рассыпался сноп веселых золотистых искорок. — Ведь то, что я хочу сказать, будет интересно всем магам. Возможно, не только в Британии.

— Так говорят мне многие. Правда, перед этим они обычно представляются.

— Не думаю, что это необходимо. Дело в том, что от имени, которым меня назвали при рождении, я отказался. А то, которое я выбрал себе сам, доступно только очень узкому кругу. Только тем, которые — я знаю! — смогут сохранить его в тайне.

— Вот как! Уже становится интересно! Те, с которыми я общаюсь, обычно желают, чтобы их имя в «Пророке» было напечатано. И как можно крупнее! Да еще фото на полстраницы. Может быть, желаете, чтобы газета напечатала ваш портрет?

— Значит, я не такой, как все! — с палочки снова посыпался золотой дождь, а из-под капюшона послышался на высокой ноте холодный смех. — И вовсе не стремлюсь к дешевой славе.

— Но, как прикажете к вам обращаться?

— Есть простое местоимение — вы. Этого достаточно.

— Хм! Пожалуй, я все-таки напишу о вас! И чую нюхом газетчика — потом будет море откликов. Но не будут же все называть вас так просто. Хотя… Я придумала! Конечно! Получается, вас нельзя называть по старому имени. Потому что вы от него отказались. Но нельзя и по новому — потому что вы желаете сохранять его в тайне. Я правильно поняла?

— Совершенно верно!

— Прекрасно! Значит, заголовок у меня уже есть! Но хотя бы что-то вы можете о себе рассказать? (окончание см. на стр.7)

Джеймс снова перевернул газетный лист. Седьмая страница «Пророка» обычно была посвящена кулинарии. Колдуньи давно привыкли делиться здесь секретами приготовления своих коронных блюд. Сегодня, например, была напечатана подборка рецептов соусов к рождественской индейке. Под ней — все теми же крупными буквами значилось:

ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ-ПО-ИМЕНИ

ВЗЫВАЕТ КО ВСЕМ

(Окончание. Начало на стр.1,5)

— Я, как и все, учился в Хогвартсе. Затем долго и кропотливо совершенствовал свое магическое искусство. Не скрою, мне удалось достичь такого, что вряд ли было кому-то и когда-то подвластно.

— Желаете поделиться со всеми своими достижениями?

— Кто знает? Возможно, наступит и такое время.

— Так чего же вы хотите?

— Для начала мне бы хотелось спросить у всех вместе и у каждого в отдельности: почему мы — маги, те, кто наделен недюжинными способностями — вынуждены прятаться и скрываться? Не пора ли нам, гордо подняв голову, открыто выйти в мир?

— Смело! А как же Статут о секретности?

— Которому почти три сотни лет? — волшебник снова рассмеялся, а с палочки на этот раз посыпались алые звезды. — Может, пришло время пересмотреть его положения? Заявить маглам о нашем существовании, заставить их признать наше господство над ними, над миром!

— Но среди маглов и так есть те, кто знает: рядом с ними живут волшебники…

— Вот именно! Чаще всего это происходит, когда в магловской семье вдруг рождается ребенок, одаренный магией. Надеюсь, вам не нужно напоминать, как иногда называют таких волшебников?

— Разумеется, нет!

— Так может, пришло время выяснить, как происходит процесс очищения крови? Если мы будем знать о нем досконально, появится возможность влиять на него, регулировать…

— Ого! По-моему вы решили поколебать все устои магического сообщества! Вас самого не пугают собственные предложения?

— Нисколько! В этом мире я давно не боюсь ничего и никого! Даже смерти!

Признаюсь по секрету: от тона, с каким были сказаны эти слова, у вашего спецкора по спине побежал холодок…

— Позволю себе спросить: а вы, лично вы, что готовы сделать для исполнения того, что предлагаете?

— А с чего вы взяли, что я сижу, сложа руки?

— Тогда, может, расскажете поподробнее?

— С удовольствием! Но, как-нибудь, в другой раз… — и, не прощаясь, как истый англичанин, мой собеседник растворился в воздухе…

Не спорю, беседа оставляет сомнение в ее законченности. Но, мои дорогие читатели, надеюсь, вы понимаете: при всем моем желании продолжить ее, сделать это было довольно сложно. Если не сказать, невозможно. Хочу верить, что таинственный незнакомец сдержит слово, и однажды сам найдет меня для продолжения разговора…

А пока он молчит, может, слово за вами?

Петтигрю закончил читать последним и взглянул на друзей. За три месяца, проведенные вместе, Питер ни разу не видел их такими серьезными:

— Я так и не понял, — сказал он, — а какое отношение к тому, что здесь написано, имеет Люпин?..

Гриффиндор проиграл…

В упорной борьбе равных по силе соперников. Но, все-таки, проиграл…

Почти полтора часа сборные Когтеврана и Гриффиндора, как угорелые, летали над стадионом, сражаясь за каждый мяч. Никто не хотел уступать. В течение всего матча разница в счете ни разу не превышала десяти очков – одного заброшенного квоффла. К середине игры всем – и игрокам, и зрителям, стало ясно: победа достанется той команде, чей ловец поймает снитч…

— Не знаю как вы, а я больше на стадион не пойду! – твердо заявил друзьям Джеймс. Они уже спустились с трибуны и медленно шагали по заснеженной дорожке, замыкая понурую колонну гриффиндорцев.

— Ого! – Сириус удивился такому настроению Поттера. Но оно понравилось ему больше, нежели после первого матча. Волнение последних дней за состояние друга вмиг улеглось, уступая место привычной иронии. — Тебе же так нравится квиддич…

— Да! Нравится! – Джеймс наклонился и набрал пригоршню снега. — Но я хочу играть сам, а не смотреть на него с трибуны!

— Тогда тебе придется немного подождать. Помнишь, что говорил Дамблдор? – осторожно спросил Сириус. — Первокурсников в команды не берут…

— Знаю! – Поттер быстро сминал ладонями снег. — В этом году Финниган заканчивает школу. Значит, сборной будет нужен новый охотник! — Джеймс резко взмахнул рукой: снежок влетел в дупло стоящего рядом дерева, словно квоффл в кольцо соперника. — Почему бы мне не стать им?!

— А мы? – Питер был удивлен не меньше Сириуса. – Что мы будем делать во время матчей, пока ты еще не играешь?

— Как что?! – решительность Джеймса крепла. – Продолжать изучать Хогвартс! Когда идет игра — вся школа на стадионе. Даже Филч! И никто не помешает нам пойти туда, где мы еще не были!..

В общей гостиной Гриффиндора стояла тишина. Слышался только треск горящих поленьев в камине. Да еще ветер, завывая на высокой ноте в трубе, добавлял уныния в общее настроение. Разговаривать не хотелось никому. Все было понятно и так. Без слов. Сборная Гриффиндора в полном составе, не снимая спортивных мантий, сидела полукругом у очага и не сводила глаз с пляшущего в нем огня. Повернуться лицом к своим сокурсникам — друзьям и болельщикам, было выше их сил.

— Ну, – на подлокотник кресла, в котором сидел Долгопупс, подсела Алиса, – чего раскисли? Разве турнир закончился? В прошлом году вы тоже начали с поражения. Но Кубок-то достался Гриффиндору! Забыли?

— Все равно, обидно… — рука Фрэнка обвила девушку за талию, а голова прижалась к ее плечу. – Играли ведь хорошо…

— Это я виноват! Я! – ловец команды, ее капитан Бенджамен Фенвик откинулся к спинке кресла и крепко зажмурился. — Один…

— Да, ладно тебе, Бенджи! – Кингсли первым из игроков попытался выдавить из себя улыбку. – Алиса права. На все сто! Все сыграли только по одному матчу: ясности в чемпионате никакой.

— Правильно! – поддержал Бруствера Стерджис Подмор. – Еще можно все наверстать. Нужно только выиграть оба оставшихся матча!

— И перевернуть турнирную таблицу! – Фенвик открыл горящие решимостью глаза.

— Вы со своей игрой не заметите, как мир перевернется, – покачала головой Алиса. – Вон слизеринцы уже второй день шушукаются между собой, а у вас на уме только квиддич.

— А что? Кроме нашего поражения появились еще неприятности? – похоже, Фенвик возвращался на грешную землю.

— Пока появилась только статья нашей старой знакомой, Бенджи, – Трифолина Финниган — единственная девушка в команде, знала о последних событиях больше мальчишек. – Во вчерашнем «Пророке» снова засветилась Рита Скитер.

— Вот как! И что на этот раз пишет великая сплетница?

— Сейчас сам прочитаешь. Пойду, принесу газету, – Финниган поднялась из кресла и направилась к спальне семикурсниц.

— А ты, Кингсли, помнишь Риту? – спросил Фенвик, ожидая пока вернется Трифолина.

— Конечно! – отозвался Бруствер. – Жук еще тот! Везде совала свой нос. Постоянно что-то подсматривала, подслушивала. Сейчас от нее эстафету приняла Берта.

— Какая Берта? – не понял Бенджамен.

— Берта Джоркинс. Третьекурсница с Пуффендуя.

— Нет, ребята, – снова послышался голос с ирландским акцентом. Финниган не только взяла газету, но и успела переодеться. – Берта, простите, просто дура. Где-то что-то заметит, домыслит и несет по замку. Рита – умнее. Намного. И хитрее! Та сама могла разговорить кого угодно. Но о чем узнавала, сразу не рассказывала. «Добычу» использовала только с выгодой для себя. Это и помогло ей так быстро выбиться в специальные корреспонденты «Пророка».

— Ты права, Трифолина. В уме Рите не откажешь. Посмотри, как умело она расположила интервью, – добавила Алиса. – Сделано так, что его должен увидеть каждый. Даже те кумушки, которые кроме кулинарных рецептов ничего больше не читают.

— И те — кого кроме квиддича, больше ничего не интересует, — добавила Трифолина, протягивая Фенвику газету. – Читай вслух! Раз уж, Рита вместе с этим… Как его там? Ну тот, который под капюшоном, взывают ко всем — то пусть все и слышат…

Репортерский нюх Риту не подвел. Сказать, что напечатанное «Пророком» интервью вызвало в магическом сообществе небывалый интерес – значило, не сказать ничего!

Хотя субботний и воскресный выпуски ничем особенным и не отличались. Но то было — затишье перед бурей!

Первые отклики на интервью Скитер с неизвестным волшебником появились в понедельник. Они скромно уместились в одну колонку…

В следующем номере выдержки из ответов читателей заняли полстраницы…

А начиная с четверга письма стали сыпаться чаще, чем снег за окнами. С этого номера, чтобы разместить их все, пришлось добавлять к ежедневнику целый лист. Правда, при этом цена на газету поднялась на два кната. Но читателей это вовсе не пугало: «Ежедневный пророк» с гордостью кричал, что спрос на него растет с каждым днем!

К субботе в целях экономии места придуманное Скитер имя пришлось немного сократить. Теперь газета упоминала собеседника Риты только как Тот-Кого-Нельзя-Называть. Письма с гневным осуждением его идей чередовались с теми, в которых во весь голос поддерживалось предложение поставить маглов ниже волшебников. А еще между ними проскальзывали сомнения в том, что «реформатор» существует на самом деле. Авторы подобных посланий без стеснения обвиняли специального корреспондента «Пророка» в том, что она вытащила на свет давным-давно решенную проблему отношений магов и маглов. И, мол, желая на пустом месте сделать карьеру, Рита просто выдумала Того-Кого-Нельзя-Называть…

Интерес к интервью с неизвестным волшебником не миновал и Хогвартс. Тем более что изо дня в день на страницах, где шли горячие дебаты, появлялись знакомые фамилии. Ни родители студентов, ни их родственники, не оставались в стороне от затронутой темы!

Старшекурсники наперебой подписывались на «Пророк», поднимая и без того рекордные тиражи. С каждым завтраком сов под потолком Большого Зала становилось все больше и больше! Торопясь доставить почту, мешая друг другу, случалось, они сталкивались в воздухе. Оттого на столы и в тарелки летели не только газеты, но и птичьи перья! Но на это мало обращали внимания – перед каждым завтраком заключались пари: чья фамилия засветится сегодня в «Пророке»? «Победители» потом целый день ходили по школе гоголем, принимая поздравления и ловя на себе завистливые взгляды.

А еще на страницах газеты из отклика в отклик звучали вопросы, которые, казалось, объединили всех! Противников идеи Того-Кого-Нельзя-Называть. Ее приверженцев. И даже тех, кто еще колебался или просто не верил в нее.

«Что думают об интервью в Министерстве магии?!»

«Не хотят ли сказать волшебному сообществу, какой дорогой ему шагать в завтра?!»

И еще: «Как?! Кто?! Кто и как собирается влиять на очищение волшебной крови?..»

Однако газетный бум был не долог. И затих еще быстрее, чем начинался…

К середине следующей недели отклики читателей на дополнительном листе «Пророк» принялся разбавлять статьями, не имеющими к интервью никакого отношения. А в пятницу газета вообще вышла в старом — привычном формате. Без единого упоминания Того-Кого-Нельзя-Называть…

И дело было вовсе не в упорном молчании Министерства магии. И даже не в том, что все, кто хотел высказаться – сделали это. Была еще причина, чтобы волшебный мир потерял интерес и к Скитер, и к интервью. До Рождества оставалась всего неделя! Предпраздничные хлопоты – порой утомительные, но такие приятные! – отмели все остальное на второй план.

Для Хогвартса же скорое Рождество значило приближение каникул! Отъезд студентов по домам был намечен на четверг. Но уже с понедельника преподаватели, как сговорившись, перестали нагружать студентов домашними заданиями, чему первокурсники не только удивились, но и обрадовались.

А через день их удивлению и восторгу вообще не было предела! Таким Большой Зал они еще не видели! От появившихся за ночь дюжины высоченных рождественских елей, Зал ничуть не стал меньше. Но зато как засверкал! Огоньки зажженных свечей, стоявших прямо на пушистых лапах, отражались от островков серебристого инея между ними, играли искорками. С зеленой хвои во множестве свисали нетающие сосульки. Отблески дрожащего пламени, казалось, переливаются внутри каждой из них. Венки и гирлянды из белой омелы и остролиста, развешанные вдоль стен, дополняли праздничное убранство.

За столами царили радостное настроение и одна тема для разговоров – каникулы! Веселясь и галдя, студенты даже не обратили внимания на закруживших над столами сов. Никто уже не ждал ни писем, ни посылок – завтра они будут дома! Но крылатые почтальоны, честно исполняя свою работу, несли подписчикам ставший уже ненужным для многих «Ежедневный пророк» и…

Джеймс и раньше чувствовал себя немного неловко, получая письма из дома. Если не считать громовещателя миссис Блэк, ни Сириусу, ни Питеру, совы не принесли ни одного послания. Но стоило Поттеру раскрыть конверт, как его смущение вмиг улетучилось:

— Вау! Смотрите! – быстро пробежав глазами короткое — в несколько слов, письмо, Джеймс развернул перед друзьями бумажный листок.

Разноцветные строчки своей пестротой были под стать украшенному к празднику Большому Залу:«Сынок! Дорогой! К Рождеству мы приготовили тебе сюрприз!»

— Это писала мама, – ткнул Поттер в аккуратно выписанное синими чернилами начало письма. – А вот это – отец, – палец Джеймса скользнул на разваленные в разные стороны буквы красного цвета: «А заодно — и себе!»

«Хотим познакомить тебя с одной замечательной деревней…»

«И вернуться в места нашей юности!»

«Первые дни твоих каникул мы проведем в Хогсмиде!»

«Встретим праздник! А затем — все вместе домой!»

«Профессор Дамблдор не возражает, чтобы мы забрали тебя»…

…«Сегодня! Вечером!» — синие строчки чередовались с красными. А в последней, цвета вообще перемежались через букву: «До встречи!»

— Здорово! – дочитав до конца, Сириус выставил большой палец вверх.

— И не нужно ждать до третьего курса… — добавил Питер.

Но радость Джеймса от предвкушения досрочного начала каникул и посещения Хогсмида была недолгой.

— Мистер Поттер! – шествуя от преподавательского стола, декан Гриффиндора на минутку задержалась возле первокурсников. – Ваша встреча с родителями переносится на завтра. На утро. Еще до завтрака мистер Филч проводит вас до ворот замка.

— Профессор… — с озабоченным видом Джеймс встал со скамьи, протягивая впереди себя лист с разноцветными строчками.

— Знаю! – кивнула головой МакГонагалл, увидев письмо в руках Поттера. – Но, патронусы доставляют сообщения быстрее сов! Кстати, не забудьте поздравить родителей с Рождеством и от меня!..

— Патронус? Кто это? – Питер подергал ошеломленного очередной новостью Джеймса за рукав мантии, как только декан отошла от них.

— Высшая магия! Патронус – это положительная волшебная сущность, способная защитить своего создателя даже от дементоров, — Джеймс отвечал быстро, нисколько не задумываясь, словно твердо заученный урок. — А также при необходимости передать его голосом сообщение другому волшебнику. Но почему?! – неожиданно закончил объяснение Поттер громким вопросом.

— А кто такие дементоры?

— Питер! Может тебя познакомить с ними? – взяв друга за мантию, почти прорычал Сириус. – Лучше скажи, когда ты дочитаешь «Историю Хогвартса»?!

— Э-э! – невнятно начал Петтигрю. – На каникулах… А там про них написано?

— Да ладно вам! – прикрикнул, останавливая ребят, Поттер. – Почему родители вдруг перенесли встречу? Что могло случиться?..

Путь до ворот оказался не близким. Прошло уже полчаса, как Аргус Филч и Джеймс Поттер покинули замок и двинулись по извилистой дороге, сбегающей вниз по склону холма. Все это время Поттеру хотелось ускорить шаг, но…

Подметая снег полами необъятного балахона, школьный смотритель Хогвартса решительно никуда не спешил. Он даже пару раз останавливался. И только для того, чтобы всласть позевать. Всем своим видом Филч показывал:ранняя прогулка морозным утром ему вовсе не по душе.

Наконец, их глазам открылись великолепные чугунные ворота. По бокам от ворот высятся каменные колоны, увенчанные статуями крылатых вепрей. А за ними – две человеческие фигуры, при виде которых на Джеймса накатила волна счастья! Теперь ему хотелось просто бежать! Вот же они! Рядом! Такие родные! Мама. Отец. Оба худощавые, маленькие – совсем немногим выше Джеймса. В нетерпении переминаясь с ноги на ногу, ждут его…

Филч продолжал вышагивать мерно и степенно. Правда, прямо на ходу, смотритель запустил руку под балахон и вытащил звучно зазвеневшую связку из множества ключей.

— А я думал, что ворота Хогвартса закрыты заклинаниями! – заметил Джеймс.

— Он думал! – повернувшись к Поттеру, зло сверкнул выпученными глазами Филч. Из-под щетины на его щеках проступал румянец. – Не только ними!

Ответ смотрителя отозвался эхом в морозной тишине. Да и тон его не остался незамеченным за воротами. Джеймс видел, как радостная улыбка вдруг сошла с лица мамы, а затем и отца. Теперь они настороженно взирали на того, кто сопровождает их сына…

Подобрав нужный ключ, Филч вставил его в замок и дважды повернул. Затем чуть-чуть приоткрыл ворота, в узкую щель выпустил Поттера наружу и тут же свел створки обратно.

Раскрыв руки для объятий, родители бросились к Джеймсу. Он – к ним. Но щелчок замка и лязгнувшие на связке ключи в момент скомкали радость встречи. Все трое вдруг застыли на месте. Давать волю чувствам под недоброжелательным взглядом из-за ворот не хотелось. Мама снова с волнением прижала руки к груди. А отец, сглотнув комок, быстро проговорил:

— Думаю, ты не будешь возражать, если мы не пойдем дальше пешком. Мы немного продрогли. И, – мистер Поттер все же протянул сыну руку. Но здоровался он как-то странно, ладонью вверх, – в свое время мы здесь достаточно находились!

И Джеймс понял его! Он глубоко вдохнул, вложил свою руку в протянутую ладонь и зажмурился. Тотчас от макушки до пят его тело сдавило, словно обручами. Чувство было неприятное, но знакомое, испытанное. А еще Джеймс знал – все закончится быстро: волшебная сила уже несла их с отцом вдоль тугого, словно резинового тоннеля…

Хватка трансгрессии ослабла. Но не успел Джеймс открыть глаза, как снова оказался, будто в тисках. Уже нисколько не стесняясь, мистер Поттер от души прижал к себе сына! Объятия мамы были не такими крепкими, но нежности в них было уж точно не меньше!..

— Кто это тебя провожал?

— Почему задержались?

— Ты голодный, сынок?

Трое Поттеров выдали каждый по вопросу, но, не успев ответить друг другу, дружно рассмеялись. Они были вместе! Они были счастливы!

Джеймс огляделся по сторонам. Хогсмид словно сошел с рождественской картинки, которая была в его учебнике для магловской начальной школы. Заснеженная улица в свете восходящего солнца. Сказочные домики под белыми шапками. Вьющийся дымок над каминными трубами. Венки из омелы и остролиста. Вот только вместо гирлянд из бумажных фонариков на деревьях мерцают волшебные негаснущие свечи!

— Пойдемте завтракать. Вон: «Три метлы» рядом, — предложила мама. — Там и поговорим.

В маленьком уютном пабе было пусто. Не сговариваясь, Поттеры дружно выбрали для себя столик между камином и наряженной к празднику елкой. Едва расселись, из двери за стойкой появилась миловидная девушка – сероглазая, розовощекая…

— Смотри-ка, дорогая! – громко и весело сказал мистер Поттер. – И здесь тоже новый бармен. И какой хорошенький!

Прежде чем ответить мама попыталась ткнуть отца в бок:

— По крайней мере, здесь все осталось в порядке! Принесите нам что-нибудь позавтракать и сливочного пива, – сделала заказ миссис Поттер нарочито строгим голосом.

— А я так продрог, что не отказался бы от глотка старого Огдена!

— Виски с утра! Какой пример ты подаешь сыну!

В голосе мамы уже звучала «гроза». Тут же отец был наказан еще одним «ударом». А Джеймс, улыбаясь, только переводил взгляд с одного на другого. Родители, как обычно, по-доброму подначивали друг друга.

— Никакого Огдена! – подвела черту под заказом миссис Поттер.

На щеках девушки появились ямочки — «хорошенький бармен» изнутри боролся с собой, боясь рассмеяться:

— Сейчас я все принесу!

— Так что случилось? – спросил Джеймс, едва они остались втроем. – Почему мы не встретились вчера?

— Вчера, сынок, — откликнулся отец, — у нас нежданно появилось много работы…

— Мы с самого начала решили остановиться в «Кабаньей голове», – продолжила мама. – Когда-то давно – это была весьма приличная гостиница. С уютным пабом…

— Где мы с удовольствием сиживали, будучи студентами…

— Но оказалось, с тех пор там поменялся хозяин и… Спасибо! – миссис Поттер отвлеклась от рассказа: девушка расставила перед ними кружки, над которыми вился ароматный дымок.

С первым же глотком сливочного пива по телу побежало тепло.

— …И так умудрился его запустить!

— Мама как увидела, во что превратилась «Кабанья голова», — снова перехватил слово мистер Поттер, – тут же предложила навести там порядок! Ты же знаешь ее! Хорошо, хоть за день управились.

— Хорошо, что Дамблдор вообще на это согласился!

— Дамблдор?! – Джеймс едва не поперхнулся.

Рассмеявшись, мистер Поттер похлопал сына по спине:

— Да, Джеймс! Аберфорт Дамблдор – младший брат твоего директора! С такими же усами, бородой и синими глазами!.. – отец сделал глоток. – Скоро ты с ним познакомишься…

— А тебя кто сегодня провожал? – мама ласково попыталась пригладить сыну волосы.

— Школьный смотритель…

— Тоже новый? – с интересом спросил мистер Поттер, отставил кружку и заглянул в лицо Джеймса. – Вредный, наверное?

— И противный! – подтвердил Джеймс.

— Ваш завтрак! – девушка расставила на столе тарелки с омлетом. – Приятного аппетита!

— Спасибо! – ответил мистер Поттер. – А вы давно здесь?

— С рождения! – щеки девушки снова украсились ямочками. – Раньше «Тремя метлами» заправлял мой отец. Теперь я. Розмерта, – представилась она…

После «Трех метел» знакомить Джеймса с Хогсмидом родители продолжили в «Сладком королевстве». Прямо на пороге кондитерской Поттер снял очки и принялся их протирать. И не только потому, что стекла сразу запотели в тепле. Нет! Джеймс просто не поверил своим глазам. Отец с мамой всегда баловали его сладостями, но такого их обилия, Джеймс еще не видел!

В центре зала громадный бочонок до краев засыпанный «Берти Боттс» — драже с самыми разными вкусами. А на полках! Шоколадные шарики и лягушки, мятные мыши и карамельные бомбы, сахарные перья, лакричные леденцы…

— Нравится? – довольным тоном спросил отец.

— Вау! Вот бы сюда Питера с Сириусом… — медленно проговорил восхищенный Джеймс.

— Так отправь им подарки, – предложила мама. – Поздравь друзей с Рождеством!

— Правильно! – поддержал жену мистер Поттер. — Почта здесь есть! А сколько еще всего!

— Даже Визжащая Хижина… – медленно вертя головой по сторонам, добавил Джеймс…

Низкое солнце уже почти забралось в зенит, когда Поттеры вышли из «Кабаньей головы». Сегодня им не нужно было никуда спешить. Их не ждали ни дела, ни занятия, ни домашние задания. И можно было позволить себе подольше, чем обычно, поваляться в постели. А затем — как это всегда бывало дома, неспешно позавтракать под дружный и веселый семейный разговор.

На улице было просто замечательно. И, казалось, не только жители Хогсмида, украсив дома, приготовились встречать Рождество. Сама природа расстаралась к празднику. Легкий мороз при полном безветрии не холодил, а лишь добавлял бодрости. На ветках деревьев, на венках из омелы серебрился иней. Витая в воздухе, редкие снежинки плели над головами легкое и тонкое зимнее кружево.

— Так что? Идем знакомиться с Визжащей Хижиной? – спросил отец, и Джеймс, соглашаясь, с удовольствием затряс головой. – А потом, дорогая, — мистер Поттер повернулся к жене, — проведаем наши старые места?

— Конечно! – лицо женщины озарила добрая радостная улыбка.

В прекрасном настроении Поттеры двинулись по Главной улице. По дороге решили заглянуть в «Сладкое королевство». На что мама, загадочно улыбнувшись, сказала:

— Идите-идите! Я вас здесь подожду. На воздухе…

— Угощайся! – мистер Поттер протянул пакет с драже «Берти Боттс» жене. Но она выставила ладони вперед, отказываясь от сладостей. Отец рассмеялся. – Как знаешь! Бери, Джеймс…

Шоколад и земляника, банан и молоко, даже жареный с луком бекон… И Джеймс, и отец, наперебой называли какой вкус конфет им попадался. Количество драже в пакете быстро уменьшалось, как и количество домов по Главной улице. Теперь они попадались все реже. Поравнявшись с крайним, мистер Поттер вдруг скривился и выплюнул очередную «сладость» на снег:

— Перхоть… — кряхтя и откашливаясь, выдавил он из себя. – Наверное…

— Можно подумать ты раньше пробовал ее на вкус! – рассмеялась миссис Поттер, доставая волшебную палочку. – Акцио, сливочное пиво!

Джеймс с удивлением посмотрел на маму. Отец, смахнув слезы, тоже во все глаза уставился на нее.

— Пока вы покупали это, — миссис Поттер указала палочкой на пакет с остатками драже, – я на минутку заглянула к Розмерте. Ловите! — со свистом рассекая воздух, три баночки со сливочным пивом неслись к ним вдоль улицы.

— Дорогая… — только и смог сказать отец, открывая банку и целуя жену.

— Как будто первый раз именно тебе из бочки сладостей достается самое «лучшее»! – зарделись мамины щеки.

Разливаясь по телу приятным теплом, сливочное пиво не только помогло старшему Поттеру прийти в себя, но и прибавило всем троим настроения. Дружно смеясь над «удачей» отца, они свернули с Главной улицы на едва заметную тропинку…

Хотя Джеймс никогда раньше и не видел Визжащей Хижины, он узнал ее сразу. Слегка покосившийся двухэтажный дом в заброшенном одичавшем саду выглядел именно так, как о нем рассказывал Долгопупс. Окна заколочены. Дверь подперта снаружи толстым бревном. Внутри ограды из толстых жердей нехоженая снежная целина. Вокруг – звенящая тишина… Странно, но на вид дому можно было дать лет сто. Хотя Поттер точно знал – он появился в Хогсмиде только в конце лета!

На родителей Хижина не произвела особого впечатления:обычный старый заброшенный дом, какой есть в любой деревне. И не только волшебной. Зато им так понравился снежок, пущенный Джеймсом! Прямо над оградой он взорвался фейерверком снежинок. От восторга мама захлопала в ладоши. А отец, недолго думая, сам смял ладонями снежный ком. Затем – другой…

Третий снежок полетел уже… в сына! Джеймс оставаться в долгу не собирался…

— Мальчишки… – наблюдая за снежной баталией, тихо повторяла миссис Поттер. Но едва закатное солнышко начало дарить снегу розовый оттенок, ее голос окреп. – Эй, мальчишки! Заканчивайте! Мы еще не везде побывали! Руку, Джеймс…

Приземление после трансгрессии получилось «мягким». Пробив ногами наст, все трое провалились в снег по щиколотку. Поросшая кустарником площадка на склоне горы была совсем небольшой. Джеймс даже позавидовал точности родителей. Промахнись они хотя бы чуть-чуть, катиться им кубарем по белой круче.

— Где мы? – с удивлением спросил Джеймс.

— Деревня там… — миссис Поттер отпустила руку сына и повела своей, как бы, вокруг горы. – Снизу сюда ведет тропинка. Но не месить же по ней снег… Мы же – волшебники!

— Ты сюда посмотри! – улыбаясь, отец показывал на узкую расщелину в скале. Джеймс ее сразу и не заметил: в каменный мешок у входа намело большущий сугроб.

— А что там?

— Там?..

— Расскажи-расскажи! – поддевая мужа, сказала миссис Поттер.

— Там… — отец собрался с духом. – Там, сынок, мы с твоей мамой первый раз целовались!

— Знаешь, Джеймс! – перебила мужа миссис Поттер. – Будь тогда твой отец порешительнее, мы бы никогда не добрались сюда. А так…Он вел меня по тропинке все выше и выше…

— Неправда… — попробовал возразить отец.

— Правда-правда! Люмос! – миссис Поттер рассмеялась и ступила в расщелину.

— Джеймс! А, может, – отец улыбнулся и подмигнул, – и ты когда-нибудь придешь сюда со своей девушкой, а? Люмос!

Мелкие прозрачные кристаллы на стенах внутри грота с удовольствием приняли в себя свет, и засверкали радужными лучиками. А потолка видно не было — огоньки трех палочек просто не могли до него добраться. В дальнем углу в темноте выделялся белым огромный камень с округлыми боками — словно гигантский гриб пробивал шляпкой землю.

Миссис Поттер оперлась на подставленную мужем руку и взобралась на камень:

— Ума палата – дороже злата!.. — громко, нараспев, и словно дирижируя себе палочкой, начала миссис Поттер.

Джеймс с отцом подняли ладони, готовые хлопать, но грот вдруг сам разразился «аплодисментами»! Стены его звучно задрожали. С потолка посыпались пыль, камни. По светлому валуну побежали широкие трещины …

— Наружу! Быстро!!! – закричал мистер Поттер, а сам протянул руки к жене.

Джеймс послушно рванул к выходу. Но добежать до него не успел: за спиной раздался крик боли! Кричал отец…

Камни продолжали сыпаться. Инстинктивно втягивая голову в плечи, Поттер оглянулся:отец лежал, распластавшись на каменном полу. Попытался подняться, но не смог. Не раздумывая, Джеймс рванул обратно. Вдвоем с мамой они подхватили отца под руки и потащили к выходу. Но через узкую расщелину всем вместе было не пройти…

Мистер Поттер дернулся, освобождаясь от поддержки:

– Сначала – вы!

Мама выбежала вслед за Джеймсом. За нею прыгая на одной ноге, через расщелину протиснулся отец. Оказавшись на площадке перед гротом, он попытался встать на вторую ногу, но не в силах сдержать боль со стоном упал на сугроб.

Миссис Поттер отбросила палочку и опустилась перед мужем на колени. Сначала аккуратно, стараясь не потревожить невидимую пока рану, сняла ботинок. Затем обеими руками крепко схватилась за штанину. Ткань с громким треском разошлась в стороны. Откуда только у маленькой хрупкой женщины взялись силы?!

— Дорогая! Ты же — волшебница… — попытался пошутить отец.

— Знаю! — миссис Поттер подняла со снега палочку. – Ферула! — тотчас вывернутую в сторону ступню взяло в гипсовый лоток, а из палочки медленно потянулся бинт, обматывая и плотно прижимая лоток к ноге…

Между тем, короткий северный день уступал в небесах место ночным светилам. Разгорались первые звезды, свою дорожку из-за горы протянула Луна. Обвал, похоже, закончился. Во всяком случае, в гроте стало тихо. Но что бы там не происходило, нужно было отсюда уходить. И как можно, скорее!

— Сам сумеешь добраться?

Отец, закусив губу, молчал. Но миссис Поттер уже и сама поняла:каково было бы мужу совершать трансгрессию на загипсованной ноге! Тогда она взяла обеими руками Джеймса за плечи и близко-близко притянула к себе:

– Пообещай, что пока меня не будет, ты и близко не подойдешь к гроту! – глядя прямо в глаза сына, потребовала она.

— Да, мама! — вдвоем они взяли отца за руки и помогли подняться. Затем Джеймс отступил в сторону. А через мгновение, остался один…

Вслед за легким хлопком совершившейся трансгрессии из грота вновь послышался грохот. Он был громким, но недолгим. Как только все затихло, Поттер осторожно заглянул внутрь: светлого валуна в углу… не было!

— Куда?! Джеймс! – лоб миссис Поттер покрылся испариной, несмотря на начавший крепчать к ночи мороз. – Руку!!! — вцепившись намертво в протянутые сыном пальцы, женщина резко повернулась на месте…

Лишь снова увидев перед собой дверь в «Кабанью голову», миссис Поттер выдохнула с облегчением и ослабила хватку. Но тут же ее рука сжалась с новой силой: вой дикого зверя – жуткий, и в то же время какой-то жалобный, разнесся над Хогсмидом…

Джеймс уже не спал. Закинув за голову руки, не размыкая век, он просто лежал и пытался вспомнить сегодняшний сон. Снилось что-то светлое и очень-очень доброе! Но что именно?..

Наконец, Поттер открыл глаза и повернул голову на бок. Рука потянулась к тумбочке за очками, да так и замерла на полпути. Нет, очки никуда не делись. Вот только за ночь между ними и тумбочкой появился сверток из голубой блестящей бумаги!

«Сегодня же – Рождество!» — Вспомнил Джеймс. – «В эту ночь плохого не бывает!»

Светлый добрый сон еще летел в неизвестность, а сгорающий от любопытства Поттер уже сидел на краешке кровати с очками на носу и свертком в руках. Внутри было что-то мягкое. Разорванная обертка с тихим шелестом упала на пол, и глазам открылась аккуратно сложенная алая ткань. Джеймс развернул ее в вытянутых руках: мантия!

Спортивная мантия сборной Гриффиндора по квиддичу!

Поттер вскочил и набросил ее на себя. Мантия была ему немного великовата – и в плечах, и в длину, но… Джеймс прикрыл глаза и представил себя охотником, несущимся в атаку. Пальцы слегка сжалась, охватывая невидимый квоффл. И показалось даже — в ушах засвистел встречный ветер!..

Миссис Поттер поправляла подушки под больной ногой мужа, когда босой, в мантии поверх пижамы, Джеймс влетел в комнату родителей. Приподнявшись на локтях, отец повернул голову к двери:

— Вау! – в ребяческом восклицании звучал восторг.

Увидев Джеймса, миссис Поттер тоже заулыбалась, оставила подушки и поспешила навстречу сыну:

— С Рождеством, дорогой!

Джеймс с радостью бросился в широко распахнутые руки:

— Спасибо, мамочка! И тебя! – нежданный солоноватый привкус обжег губы. Джеймс откинулся назад и вгляделся в лицо матери: глаза миссис Поттер заметно покраснели. То ли от бессонной ночи, то ли… – Ну, что ты, Ма… Все будет хорошо!..

Миссис Поттер кивнула, ласково потрепала сына за торчащие во все стороны волосы и тихонько подтолкнула. Джеймс нисколько не обиделся – отступив от матери, он наклонился и оказался в объятиях отца:

— Это – твоя? Чемпионская?!

— Наша! — мистер Поттер был доволен подарком не меньше Джеймса. – Вернее, теперь – твоя!

— Спасибо! Но… – Джеймс отстранился и присел на край кровати. – Когда она мне еще пригодится? Первокурсникам…

— Знаю-знаю! – улыбаясь, отец перебил Джеймса. – Ты хотел быть гриффиндорцем – ты стал им! Ты хочешь играть в квиддич, значит – будешь играть! Так?

Джеймс кивнул и с удовольствием вложил пятерню в протянутую отцом руку:

— Что с ногой?

— Плохо! – миссис Поттер опередила мужа с ответом. – Плохо… Сильно распухла и, наверное, болит. Но он даже мне не признается!

— Нет! – отец состроил строгое, серьезное лицо. – Не болит…

— Да ладно тебе, герой! – миссис Поттер сжала ладонь и грозно потрясла маленьким кулачком. – Его бы к целителям. Да где их взять здесь?.. Обед еще думала приготовить… Праздничный… По-домашнему… — с каждым словом женский голос звучал все тише, пока вовсе не затих за жалобным всхлипом.

— Кхе-кхе! Можно?

Тихий и вежливый кашель прозвучал в сопровождении вежливого и тихого стука в открытую дверь. Поттеры дружно повернули головы: на пороге стоял Аберфорт Дамблдор.

— Сегодня – Рождество! Даже маглы в этот день верят в чудеса! А нам их творить сам Мерлин велел! Потому, — сказал он, с улыбкой входя в комнату, – как хозяин паба, я решил закрыть заведение!

Краем глаза Джеймс увидел, как недоуменно переглянулись родители: неужели их решили выставить за дверь?! Дамблдор, наверняка, тоже заметил это. Потому что, слегка смутившись, затараторил:

— Нет-нет! Только на сегодня! И на… Как это?.. На специальное обслуживание! Это… – синие глаза за очками светились добром. – Это что бы — никаких подозрительных личностей! Вот!

— Кого?! – брови миссис Поттер нахмурилась и соединились.

— Сейчас… — хозяин «Кабаньей головы» совсем растерялся. – Вы читали в «Пророке» о Том-Кого-Нельзя-Называть?..

Поттеры — все, как один, утвердительно кивнули.

— Так вот! – продолжил Дамблдор. – После того интервью мой братец, а твой, Джеймс, директор, вдруг попросил меня сообщать обо всех подозрительных личностях, которые здесь могут появиться. Ха! Как будто, их здесь мало бывает! А тут, Альбус вдруг забеспокоился: «Министерство молчит, значит – мы должны сами принимать меры!» — говорил он. И вот сегодня, наконец…

— Эти личности появились? – с интересом в голосе спросил, уронивший голову на подушку, старший Поттер.

— Да нет же! — Аберфорт Дамблдор сунул руку во внутренний карман и вытащил сложенный пополам свежий номер «Ежедневного пророка». Развернув газету, он уставился в первую страницу. – Появилось поздравление министра и… – ноготь со скрипом чиркнул в середине листа. – Вот! «…Волшебному сообществу не о чем беспокоиться! Нарушить спокойствие и стабильность нашего мира не будет позволено никому! Тем более жалкой горстке трусливых проходимцев, которые боятся назвать себя, боятся открыть свое лицо. У Министерства достаточно сил и средств, чтобы сохранить все, что создавалось нашими предками — незыблемым! Давайте же будем жить, радоваться и праздновать! С Рождеством, друзья!» Подписано: Корнелиус Фадж, начальник Британского филиала Международной конфедерации магов. Прошу!

— Так Вы поэтому решили нас выселить? – мистер Поттер взял протянутую газету.

— После того, что вы здесь сделали?! – растерянность хозяина паба сменилась удивлением. – И в мыслях не было! Наоборот же! – Дамблдор всплеснул руками. — Вы хотели приготовить обед?.. И нужна помощь целителей?..

Родители Джеймса молчали. Но Дамблдор и не ждал ответа:

— Миссис Поттер! Кухня «Кабаньей головы» в Вашем распоряжении. Полностью! Как и я! Если… — Дамблдор искренне, по-доброму, усмехнулся в усы. – Если Вам вдруг понадобится поваренок…

— Хорошо. Пусть так… — теперь пришла очередь растеряться миссис Поттер.

— К Вашему мужу мы сейчас же пригласим мадам Помфри! – похоже, младшему Дамблдору самому нравилась выбранная для себя роль магловского Санта-Клауса. – Я не помню случая, чтобы она отказала, если к ней обращались из Хогсмида! Ну а ты, чемпион? – повернулся он к Джеймсу. – Летать умеешь?

— Умеет! – вместо сына твердо ответил мистер Поттер.

— Тогда завтракаешь, берешь мою метлу, и… — не переставая улыбаться, Дамблдор обвел глазами всех троих. – Согласны?..

Спрыгнув с метлы, Поттер осмотрелся. Площадка перед гротом была истоптана, но наст на уходящем вниз склоне оставался ровным и гладким. На сугробе у входа отпечаталась округлая вмятина — там, где на него оперся спиной отец. В самом гроте царили тишина и спокойствие. Стены не дрожали. О вчерашнем обвале напоминали лишь осыпавшиеся со стен и потолка камни. Да еще пыль, осевшая везде тонким слоем.

Выставив на всякий случай вперед палочку, Джеймс медленно двинулся к дальнему углу грота. Туда, где еще вчера лежал светлый валун, а теперь вместо него мрачно чернела дыра. Подобравшись поближе, Поттер склонился над провалом. Внизу неясно белели десятки каменных обломков.

— Люмос! – Джеймс осторожно начал опускать руку внутрь.

Бледно-голубой свет на конце палочки выхватил из тьмы череду нешироких уступов. Как только глаза немного свыклись со скудным освещением, Поттер увидел: лестница уходит вниз ярда на три-четыре. Все ступени усыпаны светлыми камнями и камешками. А там, внизу — прямо напротив лестницы, в стене зияет черный проход в рост человека!

Сомнения в правильности поступка недолго мучили Джеймса. Спустя минуту он уже разглядывал уходящую под скалу нору. Шириной она была не больше ярда. Сверху стены плавно переходили в полукруглый свод. Вчерашний обвал, казалось, их не коснулся совсем. Ни камней на полу, ни осыпавшейся земли. Через дыру над головой слышалось легкое завывание ветра, гуляющего за стенами грота. Да еще громко стучало в груди сердце. Мерно, но чаще обычного. Из хода же не доносилось ни единого звука…

Джеймс глубоко вдохнул и сделал первый шаг в неизведанное…

Ярдов тридцать нора шла прямо, затем резко повернула направо. Поттер остановился. В раздумьях, что делать дальше, он оглянулся на пройденный путь. Серое пятно света, попадавшего в грот через расщелину, выхватывало из темноты нижние ступеньки земляной лестницы. Джеймс повел палочкой за поворот: огонек осветил расстояние в десяток шагов. Дальше была непроглядная темень…

«Чьи же лапы вырыли эту нору?..» — вопрос возник сам собой, но советоваться было не с кем.

«А вдруг это – лабиринт… — промелькнула еще мысль. — Не хватало только заблудиться!»

Джеймс повел палочкой, освещая стены. Сначала вперед. Затем назад...

Снова вперед. Ответвлений, боковых проходов вроде бы не видать…

«Будь, что будет!..»

Сразу за поворотом дорога пошла под уклон. Свет от палочки выдергивал из темноты теперь кроме стен еще и часть потолка. Спуск был пологим, но чувствовалось: с каждым шагом Джеймс опускается все ниже и ниже во чрево холма…

Дышалось в норе совершенно легко. Воздух все время оставался свежим, без малейших намеков на сырость или затхлость. И это при том, что ни сквозняка, ни дуновения ветерка не было и в помине.

Время от времени ход поворачивал. А вот развилок или перекрестков так и не встречалось. Может, строители тоннеля их не делали вовсе, но Поттер на всякий случай без конца переводил свет от палочки с одной стены на другую.

Чувства времени и пройденного расстояния в подземелье быстро притупились. Так же, как и осторожность. Джеймс уже давно бодро шагал вперед. Но понять как далеко и как глубоко он прошел по тоннелю, где вообще находится — было выше человеческих сил. Потихоньку голову начала сверлить мысль: не повернуть ли обратно?

Но вдруг, ступив за очередной поворот, Поттер увидел: вдалеке забрезжилось голубое пятнышко. Совсем-совсем маленькое. Зато такое яркое!

Неужели там — где свет: конец подземного путешествия? Его цель? И – разгадка!

Однако, сквозь накатившую волну возбуждения, внутри кольнуло: что бы там впереди ни было — осторожность не помешает:

— Нокс! – шепнул Джеймс и, покрепче сжав палочку, стараясь ступать совершенно бесшумно, медленно двинулся дальше.

С каждым шагом пятно света становилось все крупнее…

Затем впереди вырисовались четкие контуры тоннеля…

Продолжая держать палочку на изготовку, Джеймс дошел до края норы и с опаской выглянул из нее…

Не в силах сдержаться, забыв об осторожности, Джеймс громко ахнул. Глазам Поттера открылся огромный пустынный зал – абсолютно круглый, ярдов двадцати в диаметре, залитый небесно-голубым светом! Где в этой полусфере заканчивались стены, а где начинался потолок – было не понять. Как было не понять, откуда берется и сам сказочный свет! Казалось, сам воздух в зале был им пропитан. Вот только почти напротив того места, где стоял Поттер, на голубом фоне призывно чернела еще одна дыра…

Можно было не гадать: строителям зала без магии было не обойтись! Может, не обошлось и без защиты от чужаков?..

Конец выставленной вперед палочки слегка задрожал. Но рука, сжимающая ее, затряслась не от страха – от напряжения. Челюсти помимо воли сомкнулись до боли в скулах, и Джеймс сделал первый – маленький и осторожный, шаг из тоннеля…

Стены не обрушились.

Земля не затрещала.

Тишина не взорвалась ни громом, ни шорохом.

Свет вокруг не померк. Он продолжал лучиться добром! Таким, что здесь было бы странно даже думать о чем-то плохом.

Вопроса что делать дальше, теперь не стояло. Джеймс пересек наполненное светом подземелье и снова вошел в темноту. Новый проход отличался лишь тем, что здесь дорога с первых шагов повела в гору. Подъем был довольно крутой, но Поттер двигался по нему даже быстрее, чем по спуску. Сказочный свет подземного зала, так похожий на свет из сегодняшнего сна, уверил Джеймса: ничего плохого с ним не случится!

За четвертым или пятым поворотом Поттер наткнулся на неожиданный сюрприз. Едва завернув за угол, в свете палочки Джеймс увидел перед собой крутую, взлетающую вверх земляную лестницу. То, что она здесь была, наводило на мысль: куда бы ни вела дорога от зала, она — короче, чем путь до зала из грота.

Так оно и случилось. Задрав вверх голову, Поттер довольно бодро взбирался по ступеням, пока не заметил над собой неясное свечение. Джеймс тут же погасил огонек на конце палочки и умерил шаг.

На этот раз свет был не голубым и неярким. Он был больше похож на свет вечерних сумерек – когда солнышко уже село, а тьма еще не успела сгуститься. Наконец, осторожно выставив над верхней ступенькой голову, Джеймс увидел и его источник!

Огромное – выше человеческого роста, занимающее всю ширину прохода, стекло в золоченой раме венчало подземное путешествие! Оно-то и пропускало сюда свет с другой своей стороны! До него оставалось совсем немного. Тоннель, берущий начало от верхней ступеньки был коротким – всего несколько шагов. И даже отсюда — с лестницы, были видны массивные петли на правой стороне рамы – стекло должно поворачиваться. Поворачиваться и открываться!

Позабыв обо всем, Джеймс бросился наверх. И вдруг…

Тусклый свет еще больше сгустился. Тень – мрачная и неясная, подползала с другой стороны стекла. Не раздумывая, Поттер вжался в земляную стену. Тень приближалась, удлинялась в размерах, медленно вырисовываясь в человеческую фигуру. Напротив рамы фигура остановилась, затем вплотную приблизилась к стеклу…

В душе Джеймса похолодело – через стекло на него смотрел школьный смотритель Хогвартса Аргус Филч!..

Дверь скрипнула и отворилась, запустив в «Кабанью голову» морозное облако.

— Ну, наконец-то… — миссис Поттер только-только начала сервировать стол, но увидев сына, поспешила ему навстречу. – Что так долго? С тобой все в порядке?

Джеймс пристроил в уголок у двери метлу, сбросил куртку и подставил щеку для поцелуя:

— Все хорошо, мама. Не волнуйся. Замерз немного, – Поттер прошел внутрь и присел у камина, протягивая руки к огню. – Как отец? Мадам Помфри была?

— Да. Сказала: ничего серьезного. Но вывих — сильный. Несколько дней ему будет нужен полный покой, – с грустью сказала миссис Поттер. — Испортили мы тебе каникулы…

— Ну, что ты… — растерянно протянул Джеймс. – Вы же хотели, как лучше…

— Да. Хотели… Так! — миссис Поттер наклонилась и чмокнула сына в лохматую макушку. Может ее решимость и была напускной, но слез в голосе уже не слышалось. – Праздник никто не отменял! Пора накрывать на стол. Поможешь?..

* * *

— Чем помочь? – прозвенел колокольчиком радостный голос.

Не дожидаясь пока миссис Эванс обернется к ней от плиты, Лили нежно обняла маму и прижалась щекой к ее спине.

— Помочь? – переспросила миссис Эванс. Осторожно, чтобы и не обжечься и не разомкнуть кольцо из рук, она развернулась. Лицо женщины засветилось счастьем, но в глазах тут же проскочила хитринка. – Вот если бы ты взмахнула пару раз своей палочкой, и все бы приготовилось само собой!

— Нет, мамочка, нельзя! – покачала головой Лили. – Применять волшебство дома мне пока не разрешается…

— Скажи лучше, что ничего не умеешь!

Лили взглянула через плечо. Пристроившись в уголке маленькой уютной кухоньки, сидела Петунья. На коленях она держала раскрытую книгу, но сейчас девочке было не до чтения. Петунья во все глаза наблюдала за матерью и сестрой.

— Ну что ты, Туни? Зачем ты так?! Кое-чему я уже научилась…— голос Лили задрожал, ресницы повлажнели. – Это же – правда! Правда! До совершеннолетия мне можно применять магию только в школе!..

— Хорошо! Хорошо, милая… — миссис Эванс прижала к себе голову дочери и принялась ласково гладить ее по волосам. — Я знаю. Знаю… Я подожду… Мы! Мы подождем…

По щекам миссис Эванс покатились слезинки. Она подняла голову вверх и еще крепче прижала Лили к себе:

— Тем более что тут осталось? – кусая губы, попробовала пошутить миссис Эванс. Всеми силами она старалась не показать младшей дочери своих слез. – Шесть лет пролетят быстро…

— Пять! – сдавленным голосом сказала Лили. – Пять, мама! Совершеннолетие у волшебников наступает в семнадцать…

— Все у вас не как у людей! – с ненавистью выкрикнула Петунья, захлопнула книгу, и выскочила за дверь…

* * *

— Да что же у вас все не как у людей!

В набрякшем от снега пальто, с дорожной сумкой в руках мистер Снегг появился в дверях, да так и застыл на пороге. Хозяин этого дома не скрывал своей ярости. Взгляд вылезших из орбит глаз быстро перескакивал с палочки в руках жены на палочку в руках сына.

— Что, Эйлин! Своими руками так ничего делать и не научилась! – на губах мистера Снегга выступила пена.

— Что тебе снова не так? Чего ты взвился, Тобиас? – с дрожью в голосе попробовала урезонить мужа миссис Снегг. – Хотя бы сына постеснялся! Ты его полгода не видел! Или так встрече радуешься? И празднику заодно?

— Празднику? – пена с губ полетела во все стороны, с пальто на пол начала стекать грязная вода. – Празднику! Даже Рождество в этом доме всегда с душком. От него за милю несет магией! Могла хотя бы перед моим приездом убрать куда подальше свою проклятую палку!

Северус стиснул зубы так, что на худых щеках остро проступили скулы и быстро спрятал руку с палочкой за спину. Тут же зависший в воздухе нож со звоном упал в миску с недорезанным салатом: они ждали отца только через час. Но мать все равно не успевала сама управиться с обедом — приходилось готовить его вдвоем…

— Ага! Дождался встречи с сыночком! – звон упавшего ножа подлил масла в огонь. – Теперь в семье колдунов стало еще больше! — с презрением выкрикнул мистер Снегг.

Палочка в руке Северуса задрожала, затем рассыпалась искрами, готовая выпустить заклятие. Маленький фейерверк за спиной сына старшим Снеггом не остался незамеченным:

— Самое то! Подбросьте в очаг свои волшебные деревяшки! То-то он запылает! – глава семейства напоследок топнул ногой, расплескивая натекшую под ним лужу. – Глядишь, и индейка будет скорее готова!..

* * *

Красиво украшенное блюдо с огромной индейкой, казалось, само плыло по воздуху. Подняв к потолку мясистые зарумяненные лодыжки, зажаренная целиком птица источала изысканный аромат.

— Ну, наконец-то! Подавай, и вон отсюда! – прозвучало властное приказание.

— Слушаюсь, госпожа! – пропищал из-под индейки тоненький голосок.

Блюдо было так велико, что полностью скрыло под собой домового эльфа семьи Блэк. Чтобы донести его, Кикимеру пришлось водрузить огромный круг из тонкого фарфора себе на голову. Как только индейка заняла место в центре заставленного яствами стола, эльф растворился в воздухе.

— Прошу! – приглашение миссис Блэк было больше похоже на армейскую команду. — Мне не терпится выпить за нашу встречу, Рабастан!

Вальбурга и Орион Блэк с сыновьями, Кингус и Друэлла Блэк с дочерьми, и еще двое гостей, которых Сириус никогда раньше не видел, окружили праздничный стол.

— Мне тоже, Вальбурга! — галантно подвинув миссис Блэк стул, один из незнакомцев занял место рядом с ней. — Сколько же лет мы не виделись?

— Много! С тех пор, как окончили Хогвартс. И если бы вчера в «Гринготсе» гоблин не назвал тебя по имени…

— Ты бы не смогла пригласить нас отпраздновать Рождество! – рассмеялся гость. Рядом с бывшей сокурсницей он чувствовал себя весьма вольготно.

— Нет! Этих лет было бы еще больше. Боюсь, потом и не узнала бы. Но, не очень тактично с твоей стороны напоминать мне о возрасте, – с наигранной улыбкой продолжала гнуть свою линию миссис Блэк. – И где же ты пропадал все эти годы? Чем занимаешься?

Оставлять превосходство в разговоре за миссис Блэк, гость вовсе не собирался. С такой же улыбкой и таким же тоном, как у нее, он ответил:

— Если бы я не знал тебя столько лет, Вальбурга, или сомневался в репутации славного семейства по фамилии Блэк, наверное, я бы что-нибудь соврал. А так, признаюсь. Мы хотим одного: наконец-то навести порядок в этом мире!

— Мы – это кто? Рабастан и Родольфус Лестрейндж? – не без ехидства попытался поддеть гостей Кингус Блэк. Ожидая, пока хозяйка дома предложит отведать праздничных блюд, он, как и все остальные, с интересом следил за разговором.

— Разумеется: нет! Двоим нам не справиться! – гневно стрельнув глазами в сторону шутника, подключился к беседе второй из Лестрейнджей. В его голосе так и звучала уверенность в собственных силах. – Нас много! Мы уже далеко не горстка…

— И вовсе не такая жалкая, как думают в Министерстве! – поддержал брата Рабастан. Теперь и он стал сосредоточенным и серьезным. — Впрочем, заявление в «Пророке» нам только на руку. Пусть думают, что мы не в состоянии ничего сделать! Нам же будет проще добиваться поставленных целей…

— Так вот оказывается в чем дело! – воскликнул молодой женский голос.

Беллатриса первой из Блэков поняла гостей. Старшая кузина Сириуса не смогла, да и не хотела скрыть возбуждения. Глаза девушки разгорелись, черные волосы разметались по плечам:

– Ваши цели – те, о которых заявил Тот-Кого-Нельзя-Называть?

Братья Лестрейндж переглянулись, словно спрашивая друг друга, не слишком ли далеко — вот так, сразу, они зашли в своих откровениях. Замешательство было недолгим.

— Совершенно верно, мисс! – ответил Родольфус и повернулся. Из-под его нахмуренных бровей девушку сверлил испытывающий немигающий взгляд.

Беллатриса своих горящих глаз не отвела. Только слегка тряхнула длинными волосами:

— Браво! Указать маглам и грязнокровкам их настоящее место – достойное занятие! – губы девушки растянулись в улыбке. Но тон ее речи стал резким и напористым. – Так значит, вы лично знаете того, с кого Скитер так и не смогла снять капюшон?

За столом снова повисла тишина. Но продолжалась она недолго. О своем присутствии громко напомнила миссис Блэк:

— Ну что ты молчишь, Рабастан? Не хочешь нам представить Того-Кого-Нельзя-Называть? — требовала она. — Или засомневался в нашей репутации?

— Нисколько! – Лестрейндж попытался спасти собственное реноме. – Да ты, Вальбурга, сама должна знать его по школе. Он был младше нас на два года. Учился вместе с Родольфусом.

— Вот как... – наморщила лоб миссис Блэк, погружаясь в память, – постой-постой! Не тот ли это худенький темноволосый мальчик, за которым вы все ходили по пятам? Том, кажется… Ну, да! Конечно, Том! Сейчас я и фамилию его вспомню…

— Не трудись, Вальбурга! – жестко прервал сокурсницу Рабастан Лестрейндж. – Он на самом деле отрекся от того имени! Мальчик давно вырос. Вырос в искусного… В великого мага!

— Но мы продолжаем идти за ним! Во имя цели, завещанной нам великим Салазаром Слизерином! – горячо подхватил Родольфус. – Чистота волшебной крови – превыше всего!

— Слышишь, сестренка?

Ответом Беллатрисе послужил громкий хруст. Андромеда Блэк сломала накрахмаленную до твердости салфетку, швырнула ее на стол и бросилась вон из столовой…

— Неужели это — правда, Друэлла, что к вам собирается свататься грязнокровка? – спросила миссис Блэк, когда дверь за девушкой закрылась.

Вопрос огорошил не только братьев Лестрейндж — оба гостя замерли с каменными лицами. Для Сириуса это тоже была новость! Но сейчас он мог думать только об одном: его любимой двоюродной сестре сейчас плохо! Очень плохо! Сириус поднялся так резко, что его стул опрокинулся…

— Сядь на место!

Не обращая внимания на окрик матери, Сириус бросился за Андромедой. А миссис Блэк не стала дожидаться, пока за сыном закроется дверь:

— Вот тебе, Рабастан, еще одно пятно на репутации нашей семьи! Гриффиндорец Блэк…

* * *

— Гриффиндорец… — миссис Петтигрю медленно повторила новое для нее слово. – А сколько, ты говоришь, всего факультетов в вашей школе?

Питер поднял вверх руку с четырьмя растопыренными пальцами. Говорить он не мог – его рот был набит рождественским пудингом.

— Ты кушай, кушай… — сама миссис Петтигрю к еде так и не притронулась. Она, подперев ладонями щеки, просто сидела напротив сына и не сводила с него глаз. – А кормят вас там хорошо?

— Угу! – промычал Питер и потянулся за добавкой.

— Тебя там не ругают? С учебой справляешься?

Питер поднял голову от тарелки и сам вопросительно посмотрел на мать. А она, не дожидаясь ответа, всплеснула руками:

— Ах да! Ты же рассказывал… Ну не обижайся, что я по пять раз спрашиваю об одном и том же… Я ведь, так соскучилась… Хорошо, что у тебя теперь есть друзья! В учебе помогают. В праздник не забывают… — миссис Петтигрю взяла в руки яркую коробку, которую на рассвете принесла в их дом сова. — А что ты говоришь, здесь?

— Око... Око-а-ны…

Питер попытался ответить, но пока не дожевал и не проглотил пудинг, у него ничего не получилось:

— Шоколадные лягушки, мама.

— Лягушки? – удивилась миссис Петтигрю и попыталась снять со сладости упаковку. – Ой!..

Через надорванный уголок высунулась коричневая лапа с перепонками между пальцами и начала дергаться из стороны в сторону. Не ождавшая ничего подобного, миссис Петтигрю испуганно бросила лягушку обратно в коробку и поднялась. Вид у нее был слегка растерянный. Затем пересекла комнату и сняла с каминной полки маленькую черно-белую фотографию. Со старого магловского снимка весело улыбался молодой мужчина: Питер был похож на него, как две капли воды.

— Гриффиндорец… — украдкой смахивая слезу, повторила миссис Петтигрю. — Вот бы отец радовался…

* * *

— Отец так радовался, что придумал для тебя такие каникулы…

Теперь, когда праздничный стол был накрыт, миссис Поттер снова погрустнела. Закусив губу, еще раз поправила салфетки и разгладила видимую только ей складочку на белоснежной скатерти:

— Все! Пора звать Аберфорта и… — женщина тихонько вздохнула. – Пойду, помогу спуститься нашему папе!

Стон боли заглушил хлопок совершившейся рядом трансгрессии. Как ни старалась миссис Поттер поддерживать мужа, все же при приземлении ему пришлось опереться на вывихнутую ногу. Не раздумывая, Джеймс бросился на середину зала к родителям. Обняв жену и сына за плечи, мистер Поттер запрыгал к столу. Присаживаясь, он попытался спрятать за бравым голосом не столько боль, сколько обиду:

— Ого! Да тут – целый пир! А где Аберфорт?

— Уже иду! – раздался сверху бодрый голос Аберфорта Дамблдора, и старые деревянные ступени весело заскрипели под его ногами.

Но едва хозяин «Кабаньей головы» появился в проеме за стойкой, как дверь в паб вдруг широко распахнулась и внутрь буквально ввалился невысокий, крепко сбитый парень. Дамблдор остановился и оперся на стойку обеими руками. Ему хватило одного взгляда, чтобы узнать посетителя:

— Тебя каким ветром сюда занесло, Наземникус Флетчер? – не очень дружелюбно спросил он.

Парень с ответом не торопился. Озираясь по сторонам, он неспешно стянул рукавицы и принялся рассовывать их по карманам не совсем чистой куртки. Затем наклонил голову и поднес озябшие руки ко рту, пытаясь согреть их дыханием. А сам исподлобья внимательно рассматривал людей за накрытым столом. Он словно прикидывал, как ему себя вести при незнакомцах.

— Попутным, – наконец сказал он резким голосом. — Я гляжу, ты прибрался в кои-то веки…

— Прибрался, — Дамблдор мельком оглянулся на миссис Поттер. – А с тебя вон – грязь так и сыплется! Говори, зачем пожаловал, да ступай восвояси! Не мешай людям праздновать!

— Хорошо ты гостей встречаешь! Да еще в Рождество. Мог бы и стаканчик поднести. С морозца… — бесцеремонно сказал Флетчер. То, что он здесь не впервые, Поттеры поняли сразу. И то, что с хозяином паба знаком давно – тоже.

— Перебьешься! Незваные гости не лучше оборотней при полной Луне. Так и норовят кровушки попить, – нахмурился Аберфорт. – А Рождество – праздник семейный. Короче, паб сегодня не работает, и тебе здесь делать нечего!

— Ты думаешь, я пришел к тебе в родственники набиваться?! – воскликнул Флетчер и хрипло рассмеялся. – Нет! У меня к тебе дельце. Припас я кое-что по случаю… Не хочешь взглянуть?

Аберфорт с виноватым видом обернулся на Поттеров. Ему было неловко за Наземникуса перед постояльцами. Но родители Джеймса с пониманием дружно закивали хозяину паба.

— Показывай! - разрешил Аберфорт. — Да поторопись! Не видишь, все на столе стынет…

Флетчер сразу засуетился. Он быстро выдвинул от ближнего к нему стола на свободное место грубый деревянный стул. Затем расстегнул пару пуговиц на куртке и вытащил спрятанный на груди засаленный кожаный мешочек. Распустив на его горловине шнурок, Наземникус осторожно сунул внутрь одну руку, затем другую. С минуту он копался в его середине: все это время в мешочке что-то шелестело, что-то звенело, что-то бряцало…

Наконец, Флетчер нащупал нужную вещь. Он широко развел руки и к удивлению всех принялся тащить на свет большой серый холст в багетной раме.

— С чего ты взял, что мне это нужно? – все еще оставаясь за стойкой, с пренебрежением сказал Аберфорт. – Я не собираюсь открывать галерею!

— А вдруг? – нисколько не обидевшись, ответил Наземникус. Едва нижний край рамы вынырнул наружу, мешочек принял свои прежние размеры. А Флетчер на весу развернул картину и пристроил ее на стул. – Смотри!

С холста рассеянными ласковыми глазами в пространство глядела маленькая светловолосая девочка. Стоило Дамблдору увидеть ее, как он бросился из-за стойки к портрету, подбежал к нему вплотную и там застыл без движения.

— Нравится? – расплылся в довольной улыбке Флетчер. – Тогда гони галлеончики, и картинка – твоя! Отдам недорого. Всего-то двадцать монет…

— Что?.. – растерянно спросил Аберфорт. Сказанное Наземникусом не сразу дошло до его сознания. – Что ты сказал?! – повторил он. Только теперь в его голосе загрохотал металл, а рука нырнула в карман мантии.

— Говорю тебе: недорого! — бодро начал Флетчер и осекся. Наставленная на него палочка не сулила ничего хорошего. Но голосом упавшим почти до шепота он нашел в себе силы договорить. – Двадцать галлеонов…

— Что?! – взревел хозяин «Кабаньей головы». – Петрификус Тоталус!

С громким хлопком руки Наземникуса прижались к бокам. Ноги сомкнулись, а сам он вытянулся в струнку. Затем качнулся и упал лицом вниз. Грохот падения заглушил еще одно заклинание Аберфорта. Поттеры лишь увидели, как из его палочки выползло густое серебристое облачко. Быстро, очень быстро оно приняло четкие контуры. Отливая лунным светом, тряся бородой под увенчанной рожками головой, перед хозяином паба встал… козел. Спустя мгновение, взбрыкнув копытцами, патронус Аберфорта покинул «Кабанью голову» через стену. Сам Дамблдор этого уже не видел — в изнеможении он рухнул на колени перед портретом. Из зажмуренных глаз в растрепанную бороду беззвучно покатились слезы…

Негромкий хлопок трансгрессии прозвучал в тишине словно выстрел. С палочкой наперевес в «Кабаньей голове» появился… Альбус Дамблдор! Директор Хогвартса примчался на зов так быстро, что казалось, патронус нашел его прямо за стеной паба. Увидеть портрет, плачущего брата, недоумение Поттеров и лежащего на полу Флетчера, стало для него секундным делом:

— Он жив? – Альбус Дамблдор повел палочкой в сторону неподвижного тела.

— Прежде чем убить эту дрянь, я решил дождаться тебя! – хозяин «Кабаньей головы» вскочил на ноги. Его глаза, покрасневшие от слез, запылали яростью.

Парень на полу зашевелился. Подняться сразу на ноги у него не получилось, и он остался сидеть на полу, привалившись плечом к стене. Пытаясь прийти в себя, Наземникус ошалело тряс головой. Из разбитого носа потекла кровь, и он утер ее грязным рукавом.

— Не торопись, Аб! Сначала нужно разобраться, — попытался усмирить брата старший Дамблдор.

— В чем?! В чем ты хочешь разбираться? Ты! Святоша! Когда-то ты не сумел сохранить нашу семью. Помнишь? Так ты не смог даже защитить память о ней! Что стало с нашим домом?! Жалкие воришки уже разграбили его! – обвинения Аберфорта сыпались на брата одно за другим. – Что? Для них пройти через защитные чары величайшего из волшебников оказалось проще простого?

Альбус Дамблдор не отвечал. Нахмурив брови, он напряженно следил не только за каждым словом брата, но и за каждым его движением.

Так же как и Поттеры. Хотя они и сидели за накрытым столом, сейчас им было не до праздника. Никто из них не мог понять, что происходит. Джеймс видел написанное на лицах родителей неподдельное беспокойство. А еще он заметил, как отец сунул руку под мантию. Да и мама опустила свою в карман передника, который за всеми хлопотами так и не успела снять. Туда – где сейчас лежали их палочки.

— Да чихать я хотел на твои разбирательства! Это он принес портрет. Он осмелился предложить купить его! Мне! – рука Аберфорта взметнулась вверх, палочка нацелилась точно в лоб Наземникуса. – Авада…

В следующее мгновение палочка вырвалась из его руки. Сначала она взмыла под потолок, а затем, уже падая, ударилась о картину, прокатилась по ней и свалилась на пол. Невольно проследив за полетом, Джеймс увидел, как девочка вскинула вверх руки, закрывая искаженное страхом лицо…

Лишенный возможности применить волшебство, Аберфорт бросился на брата и схватил его за грудки. Директор Хогвартса стоял без движения:

— Хватит! Остановись! – громко и властно сказал он, глядя через плечо Аберфорта. - Разве ты не видишь?! Ей страшно!..

Младший Дамблдор оглянулся, не отпуская мантии брата. Затем с силой оттолкнул его от себя и бросился к холсту. Снова упав на колени, Аберфорт обхватил раму обеими руками и ласково заговорил:

— Не бойся! Не бойся, родная. Посмотри! Пожалуйста, посмотри… – девочка на картине развернула ладошки. Ее глаза встретились с глазами Аберфорта. А тот поднял с пола палочку и, не глядя, забросил ее за спину. – Тебе больше не страшна магия… Ты теперь всегда-всегда будешь со мной!.. Я тебя больше никому не отдам! Никому-никому…

Девочка заулыбалась, глаза ее заискрились, руками она потянулась вперед. Аберфорт Дамблдор поднялся, бережно держа портрет перед собой. Ступая на ватных ногах, не глядя ни на кого, он направился за стойку:

— Знаешь, а у меня давно не было такого Рождества… — ласково шептал он девочке. – Такого счастливого! Мы с тобой снова вместе! А ты, — прежде чем ступить на лестницу, Аберфорт оглянулся на Флетчера. Наземникус продолжал сидеть на полу и нервно облизывал пересохшие губы, — забудь сюда дорогу. Клянусь, как только ты переступишь порог моего дома, я произнесу заклинание целиком…

Когда скрип ступеней под ногами Аберфорта смолк наверху, директор Хогвартса подошел к Поттерам. Грустным взглядом он обвел праздничный стол с нетронутыми блюдами:

— Мистер Поттер! Поппи рассказала мне о вашей травме. И то, что в ближайшие дни вам придется больше лежать, чем ходить. Нисколько не сомневаюсь, что в заботливых руках жены, вы скоро поправитесь. Хотя хлопот у нее будет предостаточно… — входная дверь за спиной директора громко хлопнула, выпуская Флетчера, но Дамблдор даже не оглянулся. Он только ненадолго замолчал. — Так может, Джеймсу стоит провести остаток каникул в школе?..

Джеймс посмотрел на родителей. Отец, кусая губы, опустил глаза. Мама попыталась смахнуть набежавшие слезы. И Джеймс сам принял решение! Оно не было легким, но сейчас казалось для него самым правильным. И именно он должен был принять его!

— Я возвращаюсь, профессор!

— Тогда собирайся, — Дамблдор с одобрением закивал головой. – Я помогу тебе вернуться в замок.

Джеймс поднялся, подошел к вешалке и снял куртку. Одевшись, снова вернулся к столу, наклонился и крепко-крепко обнялся с отцом. Затем прижался лицом к маминому плечу. Миссис Поттер с нежностью погладила торчащие во все стороны волосы и слегка отстранилась. Но только лишь для того, чтобы развернуть сына к себе лицом и расцеловать.

С трудом проглотив подкативший к горлу комок, Джеймс ткнулся губами в мамину щеку и положил свою руку в протянутую ладонь Дамблдора…

Почувствовав под ногами твердую землю, Джеймс глубоко вдохнул. Первый же глоток морозного воздуха после натопленной «Кабаньей головы» ожег все внутри. От неожиданности Поттер затряс головой и широко раскрыл глаза. Перед ним были ворота со статуями крылатых вепрей по бокам.

— С тобой все хорошо? – Дамблдор, продолжая держать Джеймса за руку, развернул его к себе лицом.

— Да, профессор, - пытаясь отдышаться, ответил Поттер. — Просто, я думал – мы попадем прямо в замок…

— Разве ты не знаешь, что на территории Хогвартса трансгрессировать невозможно? – желая убедиться, что с Джеймсом действительно все в порядке, Дамблдор пристально смотрел на него.

— Знаю. Но я думал — это правило не для вас, – сказал Поттер. – Тогда как мы пройдем? Ворота же заперты…

— Это правило одинаково для всех! – Дамблдор, наконец, отпустил Джеймса и улыбнулся. – Но теперь и я попробую вспомнить, что я — директор…

Все как будто получилось само собой. Когда в руках Дамблдора появилась палочка, Джеймс даже не заметил. И чтобы прозвучало заклинание, тоже не слышал. Но створки ворот, словно, приглашая войти, медленно разошлись в стороны. И они приняли это приглашение! Вместе — директор и студент, ступили на заснеженную дорогу, уходившую вверх по склону холма. Туда, где на его вершине покоился огромный замок. Хогвартс! Заходящее солнце пламенело во множестве его окон. Играя переливами, алые отблески так и приковывали к себе взгляд. Но сделав несколько шагов, Поттер все-таки обернулся: ворота были надежно закрыты.

По сторонам не было слышно ни звука. Лишь снег слегка скрипел под ногами. И нарушать эту тишину, почему-то не хотелось. Они так и проделали весь путь до парадных дверей резного дуба без единого слова. Краем глаза Джеймс видел, что Дамблдор шагает, не отводя взгляда от замка. Но он был почти уверен: погруженный в свои мысли директор находится очень-очень далеко отсюда и не стоит тревожить его разговорами. Да и сам Поттер снова и снова перебирал в памяти все, что случилось с ним за последние два дня.

И только ступив на порог, Джеймс осмелился заговорить:

— Профессор! Я могу спросить?..

— Ты, наверное, хочешь знать, кто та девочка на портрете?

Поттер кивнул. Его нисколько не удивило, что директор словно прочитал его мысли.

– Это Ариана. Наша с Аберфортом младшая сестра. Она погибла… Давно…

Дамблдор открыл дверь, пропуская Джеймса вперед. Поттер понял: к своему ответу директор больше ничего не прибавит, и шагнул внутрь.

Бабах! Фарфоровые осколки полетели во все стороны. На мраморном полу, и без того забрызганном чернилами, добавилось с дюжину клякс.

— Прекрати, Пивз! – задрав голову вверх, истошно кричал школьный смотритель. – Немедленно прекрати!..

Но воздушная атака уже закончилась. Полтергейст раньше Филча заметил входившего вслед за Поттером директора и счел за благо убраться с «поля битвы». Звон бубенцов быстро стихал, теряясь в вышине.

— Вот, профессор! – смотритель, не откладывая в долгий ящик, принялся жаловаться Дамблдору. – Полюбуйтесь, что натворил этот сорванец! Может, хотя бы вы сможете приструнить его…

Директор, вместо того чтобы рассмотреть усыпанный битым фарфором и залитый чернилами пол, взглянул наверх:

— Обязательно! Как только я сам смогу до него добраться… Да! Мистер Филч, не забудьте сообщить Джеймсу новый пароль от гостиной Гриффиндора.

Филч выдавил из себя улыбку и подобострастно кивнул. Затем дождался, пока директор оставит их вдвоем, и тихо, так, чтобы слышал только Поттер, сказал:

— Только не думай, что до конца каникул сможешь безнаказанно шататься по замку!..

— Что так рано вернулся, мой мальчик? – завидев Джеймса в конце коридора, заулыбалась Полная Дама. – Впрочем, я успела приготовить к приезду гриффиндорцев сюрприз…

— Я тоже! Но лично для тебя, Поттер. Уверен, он тебе понравится! – раздался из-под потолка недобрый голос. Полтергейст висел в воздухе между портретом и Джеймсом. Ожидая мальчика, Пивз развлекал себя тем, что перебрасывал из руки в руку чернильницу. Он знал: мимо него Поттеру сейчас не пройти. И что новый случай рассчитаться за их первую встречу может представиться не скоро.

Джеймс сразу понял намеки обоих:

— Трескучий мороз! – выкрикнул он издалека и со всех ног припустил в открывающийся проем.

— Мое платье!.. — громкий, полный обиды женский крик раздался позади: розовые шелка приняли на себя летевшую в спину Поттера чернильницу…

— Сириус! Питер! — едва завидев друзей на пороге, радостно закричал Поттер. — Что я вам расскажу!

— А что я вам покажу! – в тон ему ответил Блэк.

— А я… — Петтигрю слегка растерялся. – Послушаю… Потом, посмотрю… Только, может, сначала поужинаем?

Трое гриффиндорцев весело рассмеялись, затем бросились друг к другу и крепко обнялись. Каникулы – это, конечно, здорово! Но для них, уже привыкших быть все время вместе, они стали временем разлуки…

Вернувшись из шумного Большого Зала в свою тихую спальню, мальчики расселись на кроватях и с удобством облокотились на подушки. Теперь уж и Блэк, и Петтигрю точно были готовы выслушать Поттера.

Стараясь не упускать подробностей, Джеймс говорил ребятам о «Трех метлах» и «Сладком королевстве», о Визжащей хижине и «Кабаньей голове». Поведал о странных отношениях между директором школы и его младшим братом. Вспомнил о Пивзе. А напоследок Поттер оставил самое интересное – рассказ о своем подземном путешествии. С первых слов о тоннеле, рот от удивления раскрылся не только у Петтигрю. Сириус тут же позабыл о подушках. Он приподнялся и придвинулся поближе к Джеймсу. С горящими глазами Блэк ловил каждое слово.

- …Когда Филч ушел, я пробовал стекло и тянуть, и толкать, — Джеймс добрался до конца рассказа и разочарованно развел руками, – но…

— Эх! – с жаром воскликнул Блэк. — Меня с тобой не было! Тебе бы там еще… — Сириус вскочил, открыл чемодан, появившийся в комнате за время, пока ребята ужинали, и принялся в нем что-то искать. – Я и так знал, что он нам пригодится! — приговаривал он. – Слишком часто мы натыкались на закрытые двери…

Наконец, Сириус выпрямился:

— Так говоришь: стекло тебе не поддалось? — Блэк гордо вскинул вверх руку. — Вот!

— Что это? – спросил Джеймс. Из сжатой в кулак кисти Блэка торчало что-то длинное и плоское. Но что именно, за пальцами было не рассмотреть.

— Сейчас узнаете!

Но вместо того, чтобы показать спрятанное в ладони, Сириус сунул его в карман. Затем опустился на колено и принялся расшнуровывать ботинок на ноге Питера.

— Ты что, Сириус! – непонимающе воскликнул Поттер.

— Сейчас! – с нажимом повторил Блэк и с довольной улыбкой поднял глаза на Джеймса. Тем временем Петтигрю попытался незаметно спрятать ноги под кровать. — Не дергайся, Питер! Ты мне мешаешь!

— Сириус! А с тобой все нормально? – с опаской в голосе спросил Питер, но послушно выставил вперед ноги.

— Конечно! – оставив шнурок на левом ботинке протянутым всего-навсего сквозь одну дырочку, Блэк принялся за правый. Распустив почти до конца и его, Сириус быстро связал оба шнурка вместе. Затем потянул за концы, затягивая потуже узел.

— Думаешь, мне так будет удобно? – недоумение не покидало Петтигрю.

Джеймс тоже мало что понимал в действиях Сириуса, но наблюдал за ними молча, по привычке лохматя макушку. Блэк же на одном узле не остановился. Скручивая шнурки в петли, перехлестывая концы, он связывал их все крепче, все путанее. С каждым новым узлом Поттеру все больше хотелось рассмеяться:

— А что, Питер! – не в силах дольше сдерживать себя, Джеймс прыснул.— Может, и будет! Ты ведь еще не пробовал так ходить!

— Все! – громко сказал Сириус и поднялся, запуская руку в карман.

— Здорово! – Джеймс закатился от смеха. Над ботинками Петтигрю громоздился клубок узлов, из которого торчали вверх только кончики шнурков. Длина каждого была не больше дюйма.

— И что теперь? – Питер оторопело смотрел на Сириуса.

– А теперь… — Блэк раскрыл ладонь и сунул ее прямо под нос Петтигрю.

Сложенный перочинный нож с перламутровой обкладкой, на первый взгляд, был самым обыкновенным. Хотя разных инструментов в нем было не меньше дюжины. Сириус поддел ногтем один из них – в сторону повернулось острое шило.

— Смотрите! – Сириус снова наклонился и небрежно, двумя пальцами, взялся за торчащие кончики. Затем с силой воткнул шило прямо в середину клубка. – Оп!

По мере того как Блэк поднимался, шнурки из ботинок Питера сами распутывались и вытягивались в струнку. Справившись с последним узлом, нож со стуком упал на пол.

— Вау! – только и смог произнести Питер. Словно завороженный он наблюдал, как шнурки выползают из его ботинок.

— Ничего себе! – Джеймс тоже не скрывал своего восхищения. — А что твой нож умеет еще?

Сириус вернул Питеру шнурки, поднял нож и подсел к Джеймсу:

— Здесь целая куча отмычек, — Блэк принялся один за другим открывать инструменты, отчего нож сразу начал напоминать ежа. – Ними можно открыть любой замок!

— Так уж и любой, — недоверчиво буркнул Питер. Он наклонился и теперь, пыхтя и отдуваясь, старательно вдевал обратно шнурки. – А запертые заклинанием?

— А для них, — Сириус быстро вернул отмычки на место и открыл основное, самое большое лезвие, — есть вот что! Скоро сам увидишь, как нож справится с такими дверьми. Помнишь, сколько мы встречали их в Хогвартсе?

— Дашь посмотреть? – Поттер показал Сириусу на нож.

— Ну, хорошо. Допустим, мы теперь сможем открыть даже ту стеклянную дверь, которую нашел Джеймс. Но как мы выберемся из замка? В Хогсмид, — Петтигрю распрямил спину, чтобы выговорить название деревушки, — мы попадем только через полтора года. За это время через нору может пройти столько народа!

— Нет, Питер. Я спрашивал у родителей, – Поттер открывал отмычки по одной, внимательно рассматривал их, затем возвращал на место. - Местные туда не ходят. Им там делать нечего. А в Хогвартсе о гроте никто никогда ничего не говорил. Мама с отцом запомнили бы… Да! Я еще наломал кустарника, прикрыл дыру. Так, на всякий случай…

— А зачем нам ждать полтора года? – перебивая Джеймса, горячо воскликнул Сириус. – Мы откроем дверь здесь! В замке!

— Хотелось бы, – не отрываясь от своего занятия, мрачно произнес Поттер. — Вот только где она?

— А и, правда… — нахмурившись, протянул Блэк. Его горячность вмиг улетучилась. – Что-то я не помню в замке закрытого стеклом проема…

— Пока вас не было, я пробовал его искать. Но… — главное лезвие со щелчком встало на свое место, и Джеймс поднял голову. Глаза за стеклами очков закончили фразу лучше всяких слов. – А этот нож, Сириус… Откуда он у тебя?

— Дома столько волшебного хлама! Веками собиралось… – махнул рукой Блэк. – А о ноже вспомнил, когда мы как-то топтались под дверью, которую не смогли открыть. Тогда и решил: обязательно привезу его в Хогвартс…

— Так что? — Питер наконец-то справился со шнурками, но вопросы у него еще остались. – Получается, нора вывела Джеймса к тому месту в замке, где мы еще не были?

Ни Блэк, ни Поттер ответить ему не успели. Дверь в спальню открылась, и на пороге возник Люпин:

— Привет, парни! С приездом! – бросил он на ходу, прошел к своей кровати и распахнул над ней полог…

Самой большой неприятностью января стали сильные морозы. На улицу выходить не было никакого желания. По дороге на занятия по травологии – до теплиц и обратно — никто не стеснялся бежать, а не идти. Даже студенты старших курсов. А уроки по полетам и вовсе отменили на неопределенное время.

Зато полностью себя оправдал нож Сириуса! Почти три недели, по выходным и вечерами, первокурсники бродили по коридорам замка, уже ставшими для них привычными. Ребята возвращались к тем комнатам, которые раньше были для них безнадежно закрыты. Но теперь все изменилось! Стоило вставить большое лезвие ножа в щель между косяком и дверью, провести им сверху донизу, как вход открывался. Вот только за ним гриффиндорцев чаще всего ждало разочарование. Комнаты оказывались либо совсем пустыми, либо старыми заброшенными классами — набитыми всякой рухлядью: школьные доски громоздились на парты, возраст которых исчислялся если не веками, то уж десятками лет точно!

Большой стеклянной двери не было нигде и в помине. Радовало одно: во время ее поисков мальчики ни разу не столкнулись ни с учителями, ни с Филчем. Иначе ненужных расспросов, а то и наказаний гриффиндорцам было не избежать. Лишь только Полная Дама бурчала на них почти каждый вечер за слишком поздние возвращения. Но Джеймс с друзьями мало обращали внимания на ее недовольный голос — кому-то жаловаться Дама вряд ли бы стала…

Однако штрафные очки для Гриффиндора не заставили себя долго ждать. Хотя первокурсники «заработали» их вовсе не за нарушение режима. И не вечером. А прямо с утра. С «легкой» руки декана Слизерина…

— Зелье для исцеления фурункулов особой сложностью не отличается, — начал занятие профессор. – Но вы уже знаете: на своих уроках я иногда устраиваю маленькие соревнования. Между делом проверим, чему за полгода вы научились на травологии. Рогатых слизняков или змеиные зубы, которые входят в состав зелья, спутать с чем-то другим – сложно. Но…

Первокурсники Слизерина и Гриффиндора, жадно внимали преподавателю. Еще бы! Впереди маячила возможность заработать призовые очки в копилку своего факультета.

— В этот пучок обыкновенной петрушки, — Слизнорт поставил на преподавательский стол стеклянную банку, из которой во все стороны торчала резными листочками роскошная зелень, – я добавил один стебелек кинзы. Наверное, вы знаете: с виду они очень похожи. Вам в самом конце приготовления зелья нужно добавить именно петрушку! Постарайтесь не перепутать!

— А если мы все-таки перепутаем. Что будет, профессор? – выкрикнул Джеймс.

— Думаю, вы запомните это надолго! – загадочно улыбнулся Слизнорт. — Клянусь Мерлином, эффект будет потрясающий! А «везунчик» получит от меня честно заработанные десять штрафных очков, — аудитория разочарованно загудела: получить такой приз не хотелось никому. – Все! Приступайте к работе!

— Смотри – не перепутай, Поттер! Зелья варить — это тебе не на метле летать! – Послышался с задней парты недобрый шепот Снегга.

Недолго думая, Джеймс потянулся в карман, где лежала палочка. Но сидевший рядом Римус, предупредил его желание. Люпин положил руку на запястье Поттеру и покачал головой из стороны в сторону:

— Не надо, – тихо сказал он, – не заводись!

Джеймс с удивлением посмотрел на соседа по парте. Ничего подобного Поттер от Люпина не ожидал и, может, поэтому внял совету. Но попытку достать палочку с задней парты все же оценили:

— …И не заклинаниями сыпать! – зашипел в тон Нюниусу Мальсибер…

Незаметно, за приготовлением зелья, урок приближался к своей развязке. Каждого, кто вставал со своего места и шел за петрушкой, профессор Слизнорт провожал долгим взглядом. До тех пор пока из рук студента она не попадала в котел. Поттер не стал исключением. Вот только лицо преподавателя слегка вытянулось, когда Джеймс наудачу выдернул тоненький зеленый стебелек! Хотя Поттер и сам уже понял: в его руках – не петрушка. И даже - не кинза! Его пальцы крепко сжимали штрафные очки Гриффиндору!

Раздумывая, что теперь делать, Джеймс медленно побрел к своему месту. От грустных мыслей его оторвал неожиданный толчок в плечо: не преминув зацепить Поттера, с ухмылкой на лице к столу преподавателя прошел Снегг…

Решение возникло само собой!

Приняв в себя кинзу, едва-едва кипевшее на медленном огне зелье Северуса, с шумом забурлило. Над котлом начала подниматься пенная шапка грязно-серого цвета.

— Как ни крути, но победитель нашего соревнования – вы, мистер Поттер! Десять штрафных очков Гриффиндору, – перекрикивая бульканье, напомнил профессор. – И вечером жду вас на уборку кабинета! Вместе с мистером Снеггом…

Услышав свою фамилию, Северус с недоумением оглянулся на Слизнорта, затем перевел взгляд на последний стол. Увидев клокочущую над котлом пену, Снегг остолбенел. Обида и растерянность так и читались на его лице. Зелье, за которое он надеялся получить высший балл – безнадежно испорчено. Ставшая ненужной петрушка в его руках смотрится глупым букетом. Еще и наказание!

— За что?! – Северус в сердцах бросил зелень на пол.

— Следить за своим котлом нужно, мистер Снегг!

В серой пене над зельем начали появляться тонкие бледно-желтые ниточки. Профессор наверняка знал, что должно за этим последовать:

— Теперь бежим! – крикнул он студентам и прытко устремился к выходу.

Все случилось очень быстро! Совершенно не понимая, что происходит в классе, первокурсники подскочили со своих мест и принялись спешно складывать сумки. Но не успели! Серо-желтой пене стало тесно в оловянной посудине. Вслед за ней через край хлынуло само зелье. Заливая огонь под котлом, оно превращалось в едкий оранжевый пар. Языки пламени гасли один за другим, а к потолку поднималось облачко, от которого несло смесью протухших яиц и несвежей рыбы, замешанных на цветочном отваре. Зажимая носы, детвора бросилась вон из класса.

Визжа и толкаясь, вслед за Слизнортом и Снеггом из класса побежали девочки. Частая дробь их каблучков застучала по гулкому подземелью. Джеймс, так и не добравшись до своего места, рванул к выходу. Вслед за ним в проход между стеной и столами выскочили Сириус и Питер. Люпин немного не успел – мимо него понеслись слизеринцы, и Римусу пришлось замыкать бегство.

— А-а-а! — Петтигрю то ли сам, то ли с чьей-то «помощью» сзади, споткнулся и растянулся на полу.

Развернувшись на крик, Блэк и Поттер остановились у самых дверей. Но сразу помочь другу не удалось: слизеринцы не собирались ждать, пока Питер поднимется. Один за другим они перепрыгивали через Петтигрю и скрывались в дверях. Едва последний из них покинул класс, Блэк наклонился и подхватил Питера под руку. С другой стороны то же самое проделал… Люпин. Вдвоем мальчики быстро перетащили Питера через порог, вслед за ними выбежал Поттер. Он плотно закрыл за собой дверь, пытаясь запереть «аромат» в классе:

— Все! – громко выдохнул Джеймс. Но он ошибся. Их ждали!..

Встав полукругом, отрезая ребятам все возможные для бегства пути, ухмылялись слизеринцы.

— Ну что, Поттер, поговорим? – разминая кулаки, начал Мальсибер. – Сначала из-за тебя штрафными очками «наградили» Эйвери. Теперь, и снова из-за тебя, пострадал Снегг…

— Так ты хочешь, чтобы я и до тебя добрался? – нисколько не испугавшись, Джеймс поддернул рукава мантии.

— Или, может, желаете дуэль на палочках? – без тени страха, с насмешкой добавил Сириус и запустил в карман руку.

Рядом тихонько простонал, поднявшийся с помощью Люпина, Питер. Из его рассеченной брови потекла кровь, и Петтигрю прикрыл глаз рукой.

Мальсибер замешкался. Молчала и вся его компания. Они пытались подобрать достойный ответ, но не успели. В «мужской» разговор вмешалась… Лили. Где она пряталась, откуда появилась, никто не понял. Но девочка, как и слизеринцы, ждала именно Джеймса! Бледная, как мел, Эванс подбежала к нему и с размаху залепила звонкую пощечину!

— Что? Получил, Поттер?! – раздался довольный голос Мальсибера. Ответ нашелся. Да еще какой!

Но Лили на этом не успокоилась. Оттолкнув Джеймса, она развернулась и подскочила к Северусу. Второй удар ничуть не уступал тому, который достался Поттеру!

— А меня-то за что? – Снегг растерялся еще больше, чем в классе.

— За что?! – в глазах Лили стояли слезы. – Прав был Слизнорт! Следить за своим котлом надо…

— Эй, грязнокровка! Что ты себе позволяешь?! – громко выкрикнул Эйвери и ринулся было к Лили. Но сделав лишь шаг, застыл на месте. Джеймс и Сириус выхватили палочки. Еще быстрее это сделал Римус. Да и Питер, покосившись одним глазом на друзей, запустил руку под мантию.

— Попридержал бы ты язык! – улыбка редко сходила с лица Сириуса, но сейчас он был абсолютно серьезен.

Эванс даже не оглянулась. Но чувствуя за спиной поддержку, Лили сама шагнула к Эйвери:

— Это тебе за грязнокровку! – кроме багрового пятна на щеке слизеринца остались еще и три глубокие царапины. – Теперь я уже знаю значение этого слова! – бросила она ему в лицо, затем взглянула через плечо на гриффиндорцев и, больше не оборачиваясь, быстро пошла по темному коридору.

Стоя под прицелом четырех палочек, Эйвери боялся даже пошевелиться. Все, что он мог сделать, так только крикнуть девочке в спину:

— Погоди! Ты узнаешь его еще лучше! Темный Лорд обещаний на ветер не бросает! Придет время – мы и до тебя доберемся…

Из подземелья мальчики рванули в больничное крыло. Не задав ни единого вопроса, мадам Помфри быстро промыла рану Питера, наложила заживляющее зелье, перебинтовала лоб и сказала, что вечером ждет его на перевязку.

Почти что «боевое» ранение подпортило Питеру настроение, но не аппетит. В отличие о друзей Петтигрю поел, как всегда, с удовольствием. А историю магии Питер и вовсе считал для себя послеобеденным отдыхом. Он уже давно привык, войдя в класс, пристраивать голову на парту и дремать, пока Джеймс и Сириус не начнут его тормошить. Помощь – помощью, но не пересказывать же Петтигрю каждую лекцию Бинса!

Но сегодня все было по-другому. Урок уже близился к завершению, а Петтигрю продолжал мирно сопеть носом. Блэк и Поттер, как обычно, сидели от него по бокам, но будить друга им совсем не хотелось. Они и сами вряд ли слышали хоть одно слово из того, что рассказывал Бинс. После стычки в подземельи вникать в рассказ профессора-привидения не было никакого желания.

Да и перспектива на вечер, Джеймсу настроения не прибавляла. Хотя наказаний он уже давно не боялся. Но раньше Поттер отрабатывал их вместе с Сириусом и Питером, а сейчас его «напарником» будет Снегг. И Слизнорт, наверняка, будет в классе. Вряд ли он оставит его наедине с Нюнчиком. Значит, будет зудеть нотациями…

Сириус с самого начала урока занимал себя… рисованием. Стараясь не упускать мелких деталей, Блэк старательно выводил в блокноте двухколесную магловскую машину. Затем несколькими росчерками пера добавлял к мотоциклу пару крыльев и показывал рисунок Джеймсу. Поттер, не особо вникая в художества друга, просто кивал. Сириус переворачивал страницу и принимался за разработку новой модели…

«Не было» в классе и Люпина. Нет, он сидел за партой. Один, как обычно. Но подперев рукой подбородок, Римус с самого начала урока уставился в окно. Да так ни разу и не отвел от него глаз. Он снова где-то пропадал последнюю неделю. Появился только сегодня на зельях… «И возвращение ему удалось! – подумалось Джеймсу. – Молодец! Питеру помог… За Лили заступился… Даже палочку выхватил раньше нас с Сириусом…»

Вспомнив об Эванс, Джеймс потер щеку и посмотрел на девочку. Закусив губу, Лили с отрешенным видом накручивала на палец рыжую прядь. Гляди-ка! Сама наломала дров, теперь – переживает. И не слышит, наверное, ни Бинса, ни соседок по парте…

Мэри с Сандриной вряд ли даже знали о стычке. Но и их мало интересовала сегодняшняя тема. Весь урок девочки, не переставая, тихонько переговаривались. А сейчас еще разложили перед собой горсть разноцветных бусинок и с увлечением двигали ними по столу…

Словом, для кого из гриффиндорцев скрипел сегодня лекцию Бинс, так и осталось загадкой…

Большой Зал понемногу пустел. Поужинав, студенты расходились по своим делам — оставшийся вечер принадлежал им. Но хотя Джеймс и Сириус давно отставили тарелки и даже Питер уже наелся, гриффиндорцы никуда не спешили.

Не торопился подниматься со своего места и Северус Снегг. Так же, как и Джеймс, он время от времени посматривал на преподавательский стол. Оба они ждали профессора Слизнорта. Но преподаватель зельеварений уже с полчаса как завел разговор с Дамблдором. И, похоже, беседа их затянулась…

Продолжала оставаться за столом и Лили. Может она своим присутствием хотела поддержать Снегга? Как Сириус и Питер не хотели сейчас оставлять одного Джеймса? Тогда она делала это странно. Сидевший за полупустым слизеринским столом, Северус беспрестанно сверлил девочку взглядом. А Лили так и не оторвала глаз от тарелки с нетронутым ужином…

Мэри Макдональд и Сандрина Тирьон покинули Большой Зал едва ли не первыми. Ребята даже столкнулись с ними в дверях. Девочки уже выходили, а они только шли на ужин. Джеймс удивился еще тогда: почему их двое? Не отдавая себе отчета, Поттер повел головой в поисках Эванс. Опершись локтем на стол, пристроив в ладошку подбородок, Лили грустно смотрела в спину подругам. Ненадолго глаза Джеймса и Лили встретились. Поттер машинально «поправил» прическу, затем опустил руку к щеке. Лили поняла этот жест по-своему. Она тут же отвернулась и виновато опустила голову…

Слизнорт, наконец-то, наговорился с директором. Медленно, вальяжно, профессор пошел по центральному проходу Большого Зала. Затем прямо на ходу широко расставил руки и, слегка подбрасывая вверх ладони, призвал Снегга и Поттера следовать за ним. Джеймс кивком попрощался с друзьями и быстро поднялся.

Блэк и Петтигрю тоже не стали дольше задерживаться. Здесь им делать было уже нечего, и они неспешно двинулись к выходу.

— Сириус! – вдруг раздалось у них за спиной.

Мальчики дружно обернулись: быстрой походкой их догоняла Лили. Щеки девочки ярко горели:

— Сириус! – повторила она. – Ты не мог бы мне помочь?

— Помочь? — переспросил Блэк и повернулся к Питеру. – Сам к мадам Помфри доберешься?

— Да... Конечно…

— Прости, Питер… — опустив глаза на его повязку, виновато сказала Лили. Петтигрю кивнул и двинулся к двери.

— Что нужно сделать? – спросил Сириус.

— Ты ведь знаешь как работает… Нет... Как действует, — Лили волновалась и никак не могла подобрать правильное слово, — совиная почта?

— Тебе нужно отправить письмо? – догадался Сириус и улыбнулся. – Всего-то! Пойдем!

Лили немного успокоилась и прямо на ходу принялась рассказывать:

— Завтра у мамы день рождения. Так хочется ее поздравить! – девочка вздохнула и закусила губу. – Знаешь?.. Ведь мы – дети из семей, в которых раньше никогда не было волшебников – по полгода ничего не знаем о том, что происходит дома… А родители ничего не знают о нас…

Сириус сразу понял, о чем ему хотела сказать Лили!

— Да! Совиная почта – не для маглов! А по-другому ты написать им не можешь! А, они – тебе… Совятник – там, — вытянул он вперед руку: в арочном пролете виднелась лестница, – в Западной башне.

— Знаю. Северус рассказывал мне. Мы договорились, что сегодня вечером пойдем туда вместе, но… Потом, я думала мне смогут помочь девочки. Так нет же! Сегодня первое после каникул собрание игроков в плюй-камни. Жаль было бы лишать их удовольствия… — Лили ненадолго замолчала. – А ты домой пишешь?

— Нет, – пожал плечами Сириус. – Зачем? Сам я из дома получил всего одно письмо. Помнишь какое?!

— Да, – Лили вспомнила их первое утро в Хогвартсе. – А мне бы так хотелось хотя бы раз в месяц обменяться весточкой со своими!

— Не волнуйся, – поднимаясь по винтовой лестнице, улыбнулся через плечо Сириус, – попробуем это решить! И вообще. С этим можно разобраться еще проще. Купи себе летом сову.

Лили, шагавшая вслед за Сириусом, так и замерла на месте:

— Точно! «Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу…» — на память прочитала она строку из письма, которое получал из Хогвартса каждый будущий первокурсник. – Я еще тогда подумала: зачем они мне в школе, где учат волшебству?!

— Пойдем! – Сириус и сам был доволен идеей, но тут же в его глазах засветился вопрос. – Слушай! А как ты получила то письмо? О зачислении. Его же совы приносят…

— Ой! – всплеснула руками Лили. – Это было так здорово! В середине июля к нам в дом постучался странный человек. В мантии, с длинными волосами, длинной бородой, очки на носу…Я сначала подумала, что это — Санта-Клаус! Но почему летом?!

— Неужели, сам Дамблдор! – удивился Сириус.

— Да! – воскликнула девочка.

— И он принес тебе письмо?

— А еще рассказал родителям, что я — волшебница. И где буду учиться, – Лили радостно закивала головой. – Все получилось так, как мне когда-то говорил Северус…

— Вот как! Он тебе говорил? А почему же ты с ним ругалась потом из-за письма? Накричала на него, - Сириус удивился еще больше, — там, в поезде.

— То было совсем другое письмо! – улыбка сошла с лица Лили. – Но тоже из Хогвартса…

Сверху потянуло прохладой, и девочка слегка поежилась – то ли от сквозняка, то ли от неприятных воспоминаний:

— У меня есть старшая сестра. Да ты ведь знаешь, – Сириус кивнул. – После визита Дамблдора она написала ему письмо.

— И оно дошло к нему?! – Сириус не переставал удивляться. Он ни разу не слышал, чтобы кто-то из маглов переписывался с волшебниками.

— Наверное, — пожала плечами Лили. – Потому что Туни получила ответ! Вот его-то мы и нашли с Севом. Случайно…

— Теперь понятно, – невесело сказал Сириус. Ему снова вспомнился тот разговор в «Хогвартс-экспрессе».

— Петунья меня до сих пор не простила, — голос Эванс слегка задрожал и она замолчала. Сириус тоже не знал, что сказать. На языке крутилось только наставление Джеймса о чужих письмах. Но повторять его не хотелось…

Едва переступив порог совятника, Сириус и сам невольно передернул плечами. В окнах круглого помещения на самом верху башни не было ни одного стекла. Зато было полно сов! Они сидели на жердочках, которые ярусами поднимались до самого потолка. Птицы, почти все, уже проснулись. Некоторые еще чистили перья. Но большинство было готово к вылету: кто по делам, кто на ночную охоту.

— Выбирай себе почтальона! – улыбнулся девочке Блэк.

Лили медленно пошла вперед, не совсем уверенно озираясь по сторонам. С самым беспечным видом Сириус шел вслед за ней. Неожиданно на полу что-то хрустнуло:

— Ай! – вскрикнула девочка и остановилась.

Высохший мышиный скелетик под ее ногой рассыпался в прах. Лили виновато оглянулась, но в ответ Сириус только безразлично сморщился.

– Ай! – снова вскрикнула Эванс.

Крупный красновато-бурый филин рядом с ней громко ухнул и попробовал ущипнуть девочку клювом. Лили снова оглянулась на своего провожатого. А Сириус и сам уже с интересом рассматривал филина:

— Откуда ты такой взялся в наших краях? Впрочем, Лили, потом ты его ни с кем не спутаешь! Годится! – сказал он и подошел к птице вплотную. — Слушай меня внимательно! Ты полетишь с письмом в дом к маглам!

Филин склонил голову набок и недовольно сощурил оранжево-красные глаза.

— Ладно-ладно! Не злись! Они знают… Знают, что сегодня ночью ты принесешь им письмо, – попытался успокоить филина Сириус. Почтальон тут же выпрямил голову. – Но не вздумай улетать сразу. Дождись, пока маглы напишут ответ. Понятно?

Соглашаясь, филин еще раз громко ухнул и нетерпеливо захлопал широченными крыльями. Сириус взял протянутое Лили письмо, нитку, и принялся привязывать послание к оперенной до самых когтей лапе. Но наставления не закончились:

— Смотри внимательно! Запоминай дорогу! Время от времени тебе придется посещать этот дом. Адрес на конверте… — Блэк покрепче затянул узел. – Утром ждем тебя с ответом. Вперед!

Филин слегка присел, затем с шумом рассек крыльями воздух и, соскочив с жердочки, вылетел из башни. Словно завороженная Лили пошла вслед за ним к незастекленному окну. Провожая взглядом темный крылатый силуэт, она недоверчиво спросила:

— Все так просто? – и, не дожидаясь ответа, вдруг встрепенулась. – Смотри-ка! Луна пошла на убыль!

— Ну и что… – безразличным тоном то ли ответил, то ли спросил Сириус.

— Люпин! Он появился только сегодня! — Лили развернулась спиной к окну и теперь смотрела прямо на Сириуса. – Его не было целую неделю! Снова…

— Ну и что? – повторил Блэк.

— Северус заметил, что Римус исчезает обычно за несколько дней до полнолуния…

— Ну и что? – в третий раз спросил Сириус.

— …И возвращается сразу после него. Не знаю, может, это — случайно? Но Сев хочет проследить за этим.

— Зачем? – Сириус не скрывал раздражения. – Знаешь? По-моему, твой Снегг очень любит совать свой длинный нос туда, куда не следует!

— Да! – вспыхнула Лили. – А твой Поттер! Он, что – лучше?! Не понимаю, как с ним вообще можно дружить! Выскочка и задавака! Если бы не он, мне бы не пришлось тебя сегодня ни о чем просить! И лоб у Питера был бы целым! А к Северусу он цепляется все время только потому, что Шляпа распределила его в Слизерин! Туда, куда он и хотел!

В ответ Блэк, молча, качал головой из стороны в сторону.

— Что нет?! – продолжала кипеть, защищая друга Лили. – Хочешь сказать: я не права?

— Не права, – спокойно подтвердил Сириус. – Если помнишь, первый раз они поругались, когда еще никто не знал, кому на каком факультете учиться. И насчет Поттера ты тоже не права. Он – нормальный парень! И кто знает, если бы тогда, в поезде, ты просто назвала свое имя, сейчас вы с Джеймсом относились бы иначе друг к другу?

— Вот как!

Лили набрала полную грудь воздуха, собираясь ответить быстро и горячо. Но в следующий миг ее дыхание словно перехватило. Какое-то время она безмолвно смотрела на Сириуса, пытаясь осмыслить его слова. Похоже, подобное никогда не приходило ей в голову:

— Может быть… — наконец тихо выдохнула девочка. - Мне было тогда так плохо! — Лили потупила голову и накрест обняла себя руками за плечи. – Пойдем? Холодно здесь…

Первый виток из ступеней ребята прошли без единого слова. Вдруг Лили резко тряхнула рыжими волосами:

— Я же совсем забыла! – громко сказала девочка. – Спасибо, Сириус!

— Не стоит, — улыбнулся Блэк. – Ты же видела: совиная почта – это просто.

— Нет! Ты не понял! Хотя, — Лили немного смутилась. Но тут же зеленые глаза задорно сверкнули, – за это — тоже спасибо! Но… Всем вам спасибо! За поддержку. Там, у кабинета Слизнорта.

— Да ладно! – теперь пришла очередь смущаться Сириусу. – А здорово ты с Эйвери! Только почему сама палочку не достала?

— Знаешь, я порой забываю о ней. О том, что я вообще колдунья, – рассмеялась Лили. – И потом. Если так… Просто. По-человечески. Может, это понятнее, доходчивее?

— Может, – пожал плечами Сириус. – Хотя с Эйвери такое вряд ли поможет. В него лучше пальнуть хорошим заклятием! Быстрее дойдет! А кем он тебя хотел испугать?

— Темным Лордом, — нахмурилась Лили.

— Кто это?

— Ты что не слышал о Том-Кого-Нельзя-Называть? Это он и есть!

— Не может быть! — недоверчиво вскинул брови Сириус. Он тут же вспомнил разговор с братьями Лестрейндж за рождественским столом у них дома: такого имени никто не называл.

— Мне так рассказал Северус, – Лили снова поежилась, словно от холода. – Ты помнишь то интервью? В «Пророке»?

— Да, – кивнул Сириус.

— И помнишь, сколько потом было разговоров? – Сириус снова кивнул. – А ты не заметил, как тихо себя вели слизеринцы? – на этот раз Блэк покачал головой из стороны в сторону. – Но — это на людях. Зато в гостиной они давали волю чувствам! Сев говорил, что чуть ли не все они хоть сейчас готовы идти за Тем-Кого-Нельзя-Называть! Даже девчонки!

— И твой Нюниус тоже?

Лили остановилась так резко, словно налетела на невидимую стену:

— Сириус! Ты вырос в мире волшебников. Ты знаешь о нем больше, чем я. Скажи! Почему?! Когда студенты разных факультетов общаются между собой – это нормально. Но стоит слизеринцу подружиться с кем-то… С чужим… Это воспринимается в штыки! Со всех сторон!

— Они сами себя загнали в этот угол. Уж я-то знаю! — Сириус был мрачен, как никогда. – Вся моя семья прошла через этот факультет. И во все времена слизеринцы кичились чистотой волшебной крови. Ставили себя выше других. Разве другим это понравится?

— Но не все же они там такие! – в сердцах Лили даже притопнула ногой. – И причем здесь кровь, Сириус? Волшебная, не волшебная… Разве не важнее прежде, какой ты человек? И разве не было случаев, когда детей не волшебников Шляпа определяла в Слизерин?!

— Кого?! – глаза Сириуса округлились. – Ты думаешь, что говоришь? Ты представляешь, как бы им там жилось? Ты представляешь, как бы там жилось тебе?! Целых семь лет!

— Представляю… — Лили повернулась и медленно пошла вниз.

— Нет! Не представляешь! – горячо заговорил ей в спину Сириус. — Когда в поезде Снегг сказал, что ты будешь учиться в Слизерине…

– Представляю! Теперь! – Не оборачиваясь, громким голосом прервала Блэка девочка. — Северус рассказывал мне. Он так хотел попасть в Слизерин. И что?! Ты знаешь, почему все свое свободное время он сидит в библиотеке?

— Хочет быть самым умным, — попытался пошутить Сириус и показал на коридор, открывшийся с площадки. – Давай-ка сюда. Так мы выйдем к Большой лестнице.

— Он не хочет, чтобы ему лишний раз напоминали, что его отец – магл! — Лили послушно свернула.

— Что?!

— А ты не знал? – удивилась Лили. – Мать у него – волшебница. Когда-то закончила Слизерин. А мистер Снегг – магл! И терпеть не может магии! Он ее ненавидит, — ребята неспешно шли по коридору пятого этажа. — Из-за этого у них в семье постоянно скандалы и ругань. На Рождество и Севу досталось. Сказал, что больше не хочет ездить на каникулы. Но ему и здесь не сладко. Особенно теперь. Как этот Лорд появился снова!

— Ничего не понимаю! – развел руками Сириус. – Объясни толком. Что за Лорд? Где появился?

— В «Пророке»! – резко сказала Лили. — Пока мы были на каникулах, они напечатали продолжение того интервью. Тот-Кого-Нельзя-Называть заявил, что начинает действовать. Я сама читала! Сев показывал мне газету. А потом, уже в школе, он слышал, как в их спальне Эйвери хвастался, что его отец давно знаком и дружит с Тем-Кого-Нельзя-Называть…

— Не он один… — пробурчал Блэк.

— Что? – не расслышала Лили.

— Нет. Ничего, - быстро сказал Сириус. – Но почему — Лорд? И почему — Темный?

— Некоторым, немногим, он разрешил так себя называть. Консель рассказывал, что его отец знает и старое, и новое имя Того-Кого-Нельзя-Называть. Но произносить их запрещено. Всем! Под страхом смерти! Неужели так бывает, Сириус?

— Не знаю, – честно признался Сириус. – Так значит, Эйвери за спиной папочки претендует на роль какого-то избранника? Как интересно! Вот бы Джеймс посмеялся!

— Так расскажи ему! – стрельнула зелеными глазами Лили и вытянула вперед руку. – Вон он. Ждет!

Облокотившись о парапет лестничной площадки, Поттер с удивлением смотрел, как вдоль коридора к нему медленно приближаются Сириус и Лили.

— Справился? – радуясь встрече с другом, издалека заулыбался Сириус.

— А где Северус? – с тревогой в голосе спросила Лили.

— Да ничего с твоим Нюнчиком не случится! – резко сказал Джеймс, дождавшись, пока ребята подойдут к нему. — Думаю, что заботливый декан уже доставил его в гостиную Слизерина. В целости и сохранности. Жаль, но за весь вечер он так и не оставил нас вдвоем. До самой лестницы меня провожали…

Лили, закусив губу, молчала.

Зато Джеймс нашел что добавить! Поттер слегка подбоченился, двумя пальцами провел над верхней губой, «разглаживая» усы. Затем, подражая голосу Слизнорта, сказал:

— «Давайте-ка я вас провожу. Чтобы то взаимопонимание, которого вы достигли сегодняшним вечером, не было разрушено по дороге…»

— Дурак! – выкрикнула Лили и припустила вверх по ступенькам.

* * *

«Здравствуйте-здравствуйте! Ваша Рита Скитер снова с Вами! А кроме меня, с Вами тот самый волшебник, интервью с которым вызвало настоящий шквал писем с Вашими откликами. Рядом со мной – Тот-Кого-Нельзя-Называть!

Позвольте же, мои дорогие, мои любимые читатели, от Вашего имени поблагодарить моего собеседника за то, что он нашел время и возможность встретиться с нами снова! Вы так и не снимите капюшон?

— Нет! Тем более что сегодня я буду с вами совсем недолго…

— Но Вы и сегодня нас чем-нибудь удивите?

— Вряд ли! Я встретился с Вами только затем, чтобы самому поблагодарить читателей «Ежедневного пророка» за их интерес к нашей прошлой беседе и моей скромной персоне! Я и раньше знал, что у меня есть сторонники. Верные, сильные, умные! Готовые идти со мной до конца во имя великой цели! А благодаря газете, мы узнали: таких – великое множество. Больше того – теперь мы даже знаем их имена! Как и имена тех, кто с нами не согласен. Но…Со временем мы попытаемся их переубедить!

— Как?

— Думаю, скоро вы об этом узнаете!

— А затем мы с Вами снова поговорим?

— На этот счет мне не хотелось бы давать обещаний. Пожалуй, пока разговоров достаточно. Пора начинать действовать!..»

— И это все? – недовольно пробурчал Питер. Желая найти «новости» месячной давности еще до начала занятий, друзья не дали ему толком позавтракать. — Из-за какой-то дюжины строчек мы остались голодными?

— Да уж. Маловато. Не то, что в прошлый раз! – подтвердил Джеймс.

Короткий текст мелкими литерами под заголовком «От слов – к делу?» располагался в самом низу предпоследней страницы и совсем не был похож на своего громкого предшественника. На это раз ни жирного шрифта, ни места на первой полосе ему не досталось. И прежде чем его найти, ребятам пришлось разделить все январские газеты между собой, а затем в три пары глаз внимательно просматривать каждую страницу.

— Вы можете мне толком объяснить, что происходит? – не мог успокоиться Петтигрю. – Разве Тот-Кого-Нельзя-Называть первый, кто хотел бы снять с магии секретность? Ведь Министерство просто не позволит ему это сделать! Его просто упрячут за решетку! Как мисс Пинкстоун…

— Кого-кого? – не понял Сириус.

— «Шарлотта Пинкстоун. Сторонница идеи разглашения людям факта, что волшебники существуют», – закатив глаза, продекламировал Питер.

— Ты-то про нее, откуда знаешь? – не сдержавшись, хмыкнул Блэк.

— Прочитал… — Петтигрю немного растерялся. — На карточке к шоколадной лягушке…

— Ясно, – кивнул Сириус. – Нет, Питер. Здесь – другое. Пока я был дома, наслушался больше, чем могут рассказать лягушки. Понимаешь, — Блэк дружески забросил руку на плечо Петтигрю, – ему мало открыться перед маглами. Для него – они люди второго сорта. Точно так же, как и грязнокровки. И… У тебя ведь, Питер, волшебник — только отец?

— Ну?

— А миром должны править только чистокровные маги!

— Что? – Петтигрю слегка вздрогнул. — Так вот он какой — Темный Лорд! Сам без имени… — недоговорив, Питер сжал руку в кулак и прикусил костяшки.

— Стоп! – глаза Сириуса блеснули азартом. – Имя у него было! И мы можем утереть нос Эйвери. Тот-Кого-Нельзя-Называть раньше был Томом! И учился немногим позже моей матери…

Джеймс понял Сириуса с полуслова. Встав из-за стола, он быстрым шагом направился к мадам Пинс:

— Скажите, мы можем найти в библиотеке списки студентов прошлых лет?

— А для домашнего задания по какому предмету вам это нужно?

Глаза мадам Пинс за толстыми стеклами очков недовольно прищурились. Школьный библиотекарь Хогвартса троицу недолюбливала с первых дней, и никогда этого не скрывала. А сегодня они еще бесцеремонно разворотили газетную подшивку! Но все-таки выставить ребят из библиотеки ей удалось весьма деликатно:

– Между прочим, мистер Поттер, до начала занятий осталось всего пять минут…

— Как же нам узнать, кто такой этот Том?.. — мальчики уже вышли в коридор, но Сириус не унимался.

— Напиши домой. Спроси у миссис Блэк, — простодушно сказал Джеймс, – или обратись к Слизнорту – он был у них обоих деканом…

От совета Поттера засквозило ехидством. К своей чести, он сам это понял и, слегка смутившись, добавил:

— Хотя, парни, лучше бы они нам о стеклянной двери рассказали…

— Если мы опоздаем, Флитвик нам такое расскажет! — напомнил Питер. — Бежим!..

Запыхавшись, гриффиндорцы влетели в класс заклинаний и вместе со звучным ударом колокола упали на свои места. Едва металлический звон растворился вдали, послышался тихий голос:

— Сириус!

Блэк оглянулся на зов: развернувшись вполоборота, Лили Эванс украдкой показывала ему маленький конверт. Ее лицо так и светилось счастьем. Улыбнувшись, Сириус кивнул девочке в ответ, и Лили бережно прижала письмо к сердцу…

— Ну, вспомни! Может, ты что-то видел напротив стекла? Картину, статую, вазу?..

— Хоть что-то там было?..

— Нет, – уныло качал головой Джеймс, – только стена. Голая серая стена…

Забросив под голову руки, не раздеваясь, свесив к полу ноги, Поттер полулежал под распахнутым пологом. Питер и Сириус сидели на краю соседней кровати, не боясь стеснить ее хозяина — несколько дней назад Римус опять куда-то пропал. Но сейчас гриффиндорцы об исчезновении Люпина даже не вспоминали. Все трое были расстроены. Поиски стеклянной двери снова не увенчались успехом. И, как обычно, больше всех загрустил по этому поводу Джеймс…

— А давайте мы спросим... – несмело предложил Петтигрю.

— У кого, Питер?! Или будем узнавать у всех подряд? – перебил его Джеймс. Он уже начал злиться. Но не столько на друзей, сколько на себя. И на то, что его вообще занесло в эту нору! – Не знаете где в Хогвартсе стеклянная дверь? Нет?.. А вы?.. Знаете! Замечательно! Где она? Как к ней пройти? А, может, вы нас к ней проводите? А потом мы вместе прогуляемся в Хогсмид!

— Давайте спросим у Безголового Ника, – Петтигрю все же удалось прервать Джеймса.

— Нет, Питер, – теперь остановил его Сириус. – Ник уже сказал нам однажды по поводу тайных проходов.

— Давайте спросим у Филча! – сквозь зубы добавил Джеймс. – Он уж точно знает, где это стекло!

— Джеймс, а может, это был не он? – осторожно попытался уточнить Петтигрю.

— А может мне вообще все приснилось! — быстро поднявшись, почти выкрикнул Поттер.

— А может?.. — протянул Сириус.

— Может что? – голос Джеймса звучал все резче.

— Может прав Питер? – теперь вопрос Блэка звучал твердо. – Ты видел в Хогвартсе место, где мы еще не были.

— Где мы еще не были, Сириус? Где?.. — наклонился к другу Поттер. – Осталась только Северная башня!

— И гостиные других факультетов, — тихонечко добавил Петтигрю.

— Да брось ты, Питер! Нет там этой двери! – Джеймс продолжал кипятиться. – Не может быть! Ты часто видел Филча в нашей гостиной? Дальше Полной Дамы он не ходит!

— А по дороге к ним? – попытался развить свою мысль Петтигрю.

На Поттера словно вылили ушат холодной воды. Нет, пар не завился над лохматой макушкой. Но Джеймс вдруг перестал кричать и размахивать руками. Раскрыв от удивления рот, он молча смотрел на Питера. Сириус тоже ничего подобного от Петтигрю не ожидал. Однако ткнув его кулаком в плечо, все же сумел выдохнуть:

— Ай да — Питер!

Идея не только понравилась, но и добавила всем настроения. Правда, ненадолго. Хотя глаза за стеклами очков горели азартом – Джеймс готов был отправиться на продолжение поисков немедленно, все же он сказал:

— А как вы собираетесь объясняться с всякими разными Малфоями-Макнейрами? – Поттер обвел взглядом друзей. — Когда они спросят, что мы делаем у них в подвале. А?

— Да… — Сириус обеими руками повторил любимый жест Джеймса.

Это, в самом деле, была проблема. Как пройти по подземелью, не встретившись со слизеринцами. Случись такое – неприятности обеспечены! Руки Блэка, миновав макушку, медленно опустились к шее, пальцы сомкнулись в замок:

— Я могу попробовать пойти туда один, – предложил Сириус. – Нарвусь на кого-то, скажу: пришел по зову предков…

— И тебе сразу же организуют экскурсию по подземелью! – всплеснул руками Поттер.

— Еще можно послать сову к Андромеде! Пусть расскажет нам о подвале, гостиной. Она не откажет…

— Не надо, — снова подал тихий голос Петтигрю.

— Что не надо? – не понял Сириус.

— Сову посылать не надо, – Питер улыбался. – Пока не надо. И объяснения придумывать тоже. Завтра же квиддич! Забыли?

— Точно! – воскликнул Поттер. – Наши как раз играют со Слизерином! Это – шанс!

— А я думал, ты тогда пошутил, – Сириус обращался к Джеймсу, а сам уже задорно подмигивал Петтигрю. — Вот бы мы завтра поболели! Да, Питер?

Прежде чем ответить Сириусу, Питер довольно улыбнулся. Сейчас он чувствовал себя именинником:

– Значит, мы на стадион не идем?

— Нет, конечно! – горячо сказал Поттер и принялся развивать идею. – Вот только, перестраховаться не помешает. Предлагаю: пока не начнется матч, оставаться в спальне!

— А завтрак? – улыбка слетела с лица Питера. Такого поворота событий он не ожидал!

— Завтрак? – звонко рассмеявшись, переспросил Сириус. – Завтрак ты, Питер, конечно заслужил!

— И ты его получишь, – громко подхватил Джеймс. – Так будет еще лучше! Позавтракаешь, посмотришь за обстановкой. Вдруг кто спросит о нас с Сириусом, можешь сказать, что мы пошли занимать места на трибуне.

Питер все внимательно выслушал, но все же решил уточнить:

— А после завтрака? Мне идти к вам?

— Нет! На стадион! К нам ты идешь только в крайнем случае! Понял? – выдал наставление Блэк. – Если внизу тебя никто ни о чем не спросит, мы встречаемся после матча!

— И смотри, Питер, – подвел черту Джеймс, – без победы не возвращайся!..

Ступени мраморной лестницы вели Джеймса и Сириуса во мрак подземелья. Тихий гул, едва доносившийся в замок со стадиона смолк за спинами. Бегущие впереди собственные тени быстро растворились в темноте. Вокруг не было ни души…

Почти сразу за лестницей путь к гостиной Слизерина начал напоминать лабиринт: не очень путаный — короткие боковые проходы быстро заканчивались каменными тупиками. Однако пропускать их было нельзя. Проверять нужно было все. И сейчас!

Несколько дверей – нож Сириуса открывал их в момент! – скрывали за собой освещенные факелами залы. С колоннами и без, каменными скамьями, чьими-то статуями...

— Нет! Не то, – грустно качал головой Джеймс. В ответ Сириус только пожимал плечами. Сжимая в руках палочки, ребята разворачивались, возвращались к главному проходу и шли по подземелью все дальше, все глубже…

Вдруг над головами вспыхнул свет. От неожиданности мальчики застыли на месте: с потолка, подвешенная за цепь, свисала лампа. От нее исходило холодное болотное свечение, окрашивая каменный пол и стены в серовато-зеленый цвет.

— А вот это – похоже! – придя в себя, тихо сказал Джеймс и заулыбался. В глазах заблестела надежда. Надежда на успех.

— Андромеда когда-то рассказывала: лампы загораются перед входом в гостиную. Такие же висят там, внутри, — слегка прищурившись, не опуская головы, вспоминал Сириус. – Значит, до гостиной — рукой подать. Вперед?

Мальчишки ступили с десяток шагов – над их головами, качнувшись, зажглась еще одна лампа. Но света больше не стало. Поттер остановился и повернул голову назад – первый светильник успел погаснуть.

— Пойдем! Теперь лампы доведут нас до входа в гостиную Слизерина, – Сириус положил руку на плечо другу. – Смотри внимательно. Может, узнаешь нужное место.

Легкий, мелодичный перезвон отозвался Блэку в ответ. Ребята переглянулись: кроме гулкого эха собственных шагов да бьющих по камню капель, они пока не слышали в подземелье ни единого звука. Но не отступать же назад! У самой-то цели...

Над головами, одна за другой, загорелись еще с дюжину ламп. Коридор сделал два поворота и уперся в каменную, в потеках влаги, стену. А на ней!

Беззвучно раскрывая клыкастую пасть, со стены тряс золотой гривой… гриффиндорский лев!

Джеймс и Сириус встали как вкопанные. Видеть здесь эмблему своего факультета?! Впрочем, объяснение не заставило себя долго ждать:

— Вот так удача! – радостное восклицание раздалось у ребят за спиной.

Мальчики тут же развернулись на голос: из стены в своем пестром камзоле, звеня бубенчиками на шляпе, выползал Пивз!

— Но-но! Только попробуйте! – При виде нацеленных на него палочек радостные нотки сменились строго-назидательным тоном. – Волшебство в коридорах замка запрещено! Или хотите порадовать гриффиндорцев очередной порцией штрафных очков? Я все-все расскажу Филчу…

Ошеломленные, растерянные Блэк и Поттер опустили палочки. Но причина, по которой символ Гриффиндора вдруг появился в подземелье, стала проясняться.

— Ваше художество? – Кивая себе через плечо, решил уточнить Сириус.

— Как сказать, мои старые добрые друзья. Как сказать… — Полтергейст злобно прищурился. – Но какие же вы молодцы, что забрались сюда! Теперь мне вас и искать не нужно…

Во время разговора Пивз почему-то держал обе руки за спиной, а сейчас резко выставил их вперед — пальцы крепко сжимали две тубы с краской. Мгновение, и мантии мальчиков оказались в ярких – оранжевых и желтых – кляксах. Палочки тут же взметнулись, но полтергейст был готов к этому! Быстрее молнии он снова скрылся в стене. Камни немного приглушили довольный хохот, а затем и слова:

— Жаль только, не успел научить эту кошечку подавать голос. Да ладно. Когда после матча слизеринцы увидят ее! А потом, ваши мантии… — Пивз снова закатился довольным смехом. – Никакое привидение вам не поможет!..

— Ошибаешься! – Раздался тихий, но очень уверенный голос.

Мальчики развернулись вполоборота. Между ними, сквозь безмолвно рычащего льва, в коридор просачивалось привидение. Множество серебряных пятен от навеки застывшей крови на одежде Барона, говорили о том, что свое прозвище он получил не зря!

— Ошибаешься! – повторил призрак. – Во-первых, матч уже закончился. И, во-вторых… Ну-ка, выползай сюда!

Полтергейст безропотно подчинился. Бубенчики на его шляпе, дрожа и перезванивая, выдавали состояние хозяина. Пивз сдернул предательницу с головы и прижал к груди:

— Ваше Баронство!..

— Ты не хочешь навести за собой порядок, Пивз? – грозно спросил Кровавый Барон. – Через пару минут здесь будут все слизеринцы…

— Да…– Бубенцы на шляпе колокольчиком продолжали звенеть, передавая дрожь рук. – Да! Конечно! Сейчас! Сейчас… — Пивз скрючился, закрыл глаза и надул щеки, но ничего не случилось.

— Может, поторопишься?!

Пивз не ответил. Он лишь на миг открыл глаза, со страхом взглянул на Барона и снова напрягся. Громкий и не очень приличный звук вдруг раздался в коридоре. Вместе с ним исчез и рисунок, и его автор. И только пятна краски на мантиях гриффиндорцев напоминали об их недавнем присутствии.

Между тем в коридоре послышался приближающийся топот множества ног. Из-за поворота в коридор, где между Джеймсом и Сириусом продолжал с хмурым видом висеть в воздухе Кровавый Барон, добавилось света. Это — слизеринцы добрались со стадиона к своей гостиной…

Возглавляла шествие семерка в светло-зеленых мантиях. Каждый из них был больше чем на голову выше Джеймса и Сириуса и чуть ли не вдвое шире их в плечах. Результат матча легко читался на угрюмых лицах слизеринской сборной. Увидев чужаков у входа в собственный дом, они резко остановились. Еще через секунду к метлам в их руках добавились палочки. Увидев это, призрак выдвинулся навстречу своим студентам. За его спиной Блэк и Поттер встали к плечу плечо.

— Не сметь! – властно приказал Кровавый Барон. — Может, они для вас и соперники! Но — не враги! Расступитесь! – Слова громом покатились по подземелью: услышать их должен был каждый в напиравшей толпе.

Медленно призрак двинулся вдоль коридора между отступивших к стенам слизеринцам. За ним сквозь строй откровенно недружелюбных взглядов шагали в измазанных краской мантиях гриффиндорцы.

— Наверное, хотя бы один раз в жизни каждый из Блэков имеет право пройти подземельем Слизерина, — Барон довел мальчиков до лестницы, и только здесь первый раз оглянулся на них. – Даже показать его друзьям. Но я бы не советовал вам повторять подобные прогулки. Тем более, тайком… — не дожидаясь ответа, да и не нуждаясь в нем вовсе, призрак оставил ребят и поплыл обратно во тьму…

Весна в Хогвартс не торопилась. Хотя солнышко и заставляло зиму плакать капелью с каждым днем все громче и громче, снег пролежал почти до конца марта. А уж представлять, глядя на белую картину за окном, что лето – близко, было вообще странно. Но у преподавателей имелось совершенно другое мнение: через день после такой желанной победы гриффиндорцев они на каждом уроке принялись говорить, что экзамены не за горами и пора начинать к ним подготовку. Профессор Флитвик даже порадовался, что в этом году есть 29 февраля: еще один, дополнительный, для этого день. Никаких объявлений не делал только профессор Бинс. Об экзамене по истории магии он все сказал еще на первом занятии. Но как бы там ни было, теперь по всем предметам кроме нового материала приходилось заниматься и повторением пройденного.

Поиски заветной двери замерли. Казалось, гриффиндорцы даже забыли о них. И не только из-за постоянной занятости — времени на выполнение домашних заданий теперь требовалось намного больше, чем раньше. Просто, новых идей, где бы она могла быть, не появилось…

Странно, но после вылазки в слизеринское подземелье даже Джеймс немного успокоился. Теперь он не заводил разговоров о том, чтобы найти в замке что-нибудь новенькое. Зато у него появилась привычка каждое утро подбрасывать монету. Поймав между ладоней маленький кнат, Поттер смотрел какой стороной он упал и быстро делал в своем блокноте пометку. На вопрос друзей, чем это он занимается, Джеймс загадочно улыбался:

— Пытаюсь предсказать результат следующего матча…

— 190:70 в пользу Пуффендуя! – пересчитав утром накануне игры пометки, громко и неожиданно объявил друзьям Джеймс.

— Да?.. – с удивлением протянул в ответ Питер.

— Ты в это веришь? – усмехаясь, добавил Сириус.

— Хотелось бы, чтобы так случилось на самом деле! Тогда в последней игре сезона я от всей души болел бы за слизеринцев! — Поттер рассмеялся, рука привычно потянулась к макушке. – Нет. Если серьезно, я почти месяц пытался определиться, куда мы завтра пойдем: в башню Когтеврана или в гости к пуффендуйцам.

— Значит, приключения продолжаются? – Сириус весело подмигнул Джеймсу.

— Конечно! И в этот раз мы идем втроем! – обнял друзей за плечи Поттер и, предупреждая вопрос Питера, быстро добавил: — А чтобы завтра не умереть с голоду, запасем на утро каких-нибудь бутербродов!..

Спустившись по мраморной лестнице к Большому залу, ребята свернули в правую дверь от него. Именно через нее каждое утро пуффендуйцы выходили к завтраку. Сразу за ней троих искателей приключений ждала еще одна лестница – каменная.

Ее ступеньки привели мальчиков в подземный коридор. Но не такой мрачный, как подвал Слизерина. Этот был широкий, ярко освещенный факелами. Свет и веселые картинки с едой на стенах придавали смелости: палочки продолжали оставаться в карманах и ребята даже негромко переговаривались.

— Значит, затем нам останется обойти всего две башни? – спросил Петтигрю.

— Да, — радостным голосом подтвердил Джеймс. В последний месяц в его голову начали лезть странные мысли, что Сириусу и Питеру не только поиски, но и разговоры о стеклянной двери слегка надоели. Но сейчас, шагая рядом с ними, Поттер был почти счастлив. – Однако хочется верить – мы сможем пройти норой уже сегодня!

— Тогда зачем нам потом искать на свою голову лишние неприятности?

— Как ты не понимаешь, Питер? Чтобы полностью… – Джеймс обрисовал руками круг. – Полностью узнать замок! Поэтому, во время майского матча предлагаю разобраться с Северной башней. А дорогу к гостиной когтевранцев – оставим на финал. Ведь не факт, что все они будут на стадионе, когда их команда сидит среди зрителей.

— Но ты, Питер, рискуешь до финала не дожить, — засмеялся Сириус.

— Почему? – Удивился Петтигрю.

— Заметь: сегодня я к твоим шнуркам не прикасался, — Питер опустил глаза к полу: шнурок действительно болтался из стороны в сторону, — но если наступишь, школа может потерять студента, а мы – друга!

— Тебе бы, Сириус, все шуточки шутить! – Сказал Петтигрю и остановился, наклоняясь над ботинком.

Пока Питер приводил обувь в порядок, Джеймс с Сириусом успели пройти почти до конца коридора.

— Добро пожаловать сюда, мистер Петтигрю! – вдруг раздался над самым ухом тоненький голосок.

Питер поднял голову и застыл.Открытая,взявшаяся неизвестно откуда дверь скрыла за собой спины друзей. Вместо них прямо перед носом Петтигрю стояло странное существо – маленький человечек с острым рыльцем вместо носа и ушами, как у летучей мыши. Тело его опоясывало белоснежное махровое полотенце с вышитым на нем гербом Хогвартса. Несмотря на то, что Питер склонился на колено, а человечек стоял во весь рост, его выпученные величиной с теннисный мяч голубые глаза смотрели прямо в лицо мальчика.

Человечек расплылся Петтигрю в улыбке, затем выглянул за дверь и добавил:

— Мистер Блэк! Мистер Поттер! Я приглашаю и вас! Если, конечно, не хотите встретиться со школьным смотрителем.

Джеймс и Сириус, услышав посторонний голос за спиной, уже развернулись и, сжимая палочки в руках, быстро возвращались. А вконец растерянный Питер не придумал ничего лучше, как спросить:

— А разве Филч не на стадионе?..

— Потом, Питер. Потом… – Сириус ухватился свободной рукой за воротник мантии Петтигрю, поднял его на ноги и втолкнул в открытую дверь. Затем несколько грубовато поблагодарил: – Спасибо, эльф!

Комната, в которой оказались мальчики, была огромна – размерами с Большой зал. Четыре длинных деревянных стола еще больше усиливали с ним сходство. Несколько десятков эльфов, «одетых» так же как и тот, кто встретил ребят – в полотенца — суетились вокруг столов, сервируя к обеду.

Гриффиндорцы зашагали вдоль каменной стены мимо гор начищенных до блеска сковородок и кастрюль. Впереди быстро перебирал ножками домовой эльф, знающий их имена:

— Сейчас мы вас спрячем, — обернувшись через плечо, сказал он. – На тот случай, если Филчу, возвращаясь от гостиной Пуффендуя, вдруг вздумается заглянуть на кухню. Прошу, — эльф открыл неприметную дверь неподалеку от пылающего исполинских размеров очага и посторонился, пропуская ребят в маленькую каморку.

Внутри каморки на небольшом покрытом белоснежной скатертью столике благоухал корицей свежеиспеченный яблочный пирог. Вокруг стояли чашки, блестели начищенным серебром чайник, молочник, сахарница…

— Ничего себе! – воскликнул удивленный Поттер.

— Похоже, вы нас ждали? — слегка надменным тоном выдал вопрос Блэк.

Петтигрю молчал. От неожиданной встречи с неизвестными доселе существами Питер еще не пришел в себя, но при виде пирога жадно проглотил слюнки.

— Мы были почти уверены, что вы не откажетесь от нашего приглашения, — большие голубые глаза светились искренней добротой. – Располагайтесь. Угощайтесь, — и, дав ребятам время на то, чтобы рассесться, добавил: — Позвольте представиться: Гудди, старший домовой эльф Хогвартса.

— Ну, наши имена вы знаете, — наливая чай, сказал Сириус. Тон его слов при этом не изменился. – Но откуда?

— Так нам положено по долгу службы, — Гудди довольно улыбался. — Знать имена всех студентов, мистер Поттер.

— Поттер – это я, — поправил его Джеймс, кладя на тарелку приличных размеров кусок пирога.

Улыбка исчезла с лица Гудди, глаза виновато заморгали:

— Простите, мистер Поттер. И вы, мистер Блэк. Больше этого не повторится. Теперь мы вас не спутаем, — пообещал эльф.

— А что за долг такой? – Питер уже успокоился и заинтересовался беседой.

— Надеюсь, откуда на столах в Большом зале берется еда, вы уже поняли. Кроме этого, есть еще много всякой работы. Но и нас – много! В этом замке самая большая в Британии колония домовых эльфов! — гордо произнес Гудди.

— Но о вас в «Истории Хогвартса» нет ни слова! – воскликнул Питер.

Услышав это, Джеймс с Сириусом переглянулись. В их взглядах смешались радость и недоумение – неужели Питер все-таки прочитал книгу?

— Совершенно верно, – спокойно подтвердил эльф. – Мало кто знает о нашем существовании в замке вообще, и думают, что многое здесь происходит само собой – по волшебству. Но ведь самое главное для эльфов – это сделать работу по дому, оставшись при этом незаметным…

— Какую, например? – Петтигрю совсем осмелел и теперь тянулся к пирогу за добавкой.

— Уборка, стирка, доставка ваших вещей в Хогвартс… — принялся перечислять эльф. – Все это – дело наших рук. Поэтому мы и знаем всех и все в замке. Не можем же мы позволить себе перепутать ваши чемоданы или мантии! Правда, при этом мы мало кого знаем в лицо, — Гудди снова почувствовал себя неловко и опустил голову.

— Вот как? – Удивился Джеймс.

— Именно так, мистер Поттер, — эльф поднял свое рыльце. – Только тех, кто нашел дорогу сюда. Но, — Гудди благоговейно прижал маленькие ручки к груди, – мы им всегда так рады! Кстати, ваш отец частенько забегал сюда за эклерами…

— И потом относил их маме! – рассмеялся Джеймс.

— …да и мистер Петтигрю-старший слыл сладкоежкой…

— А вот я его не помню… — Питер отодвинул от себя чашку. – Папа умер…

И без того огромные глаза эльфа стали еще больше. Вскинув ручки, Гудди прижал их к груди:

— Простите… Простите, мистер Петтигрю! Я не знал об этом…

— А вот Блэков здесь наверняка не было, — снова раздался голос Сириуса. – Никогда не поверю, что они позволили бы себе просить… Просить! Просить что-либо у эльфов!

— Точно, мистер Блэк! С вашими родственниками нам познакомиться не довелось…

— Тогда, может, вы помните тех, кто учился в одно время с ними? – Голос Сириуса, звучавший жестко до этого, немного смягчился. – Меня интересует слизеринец по имени Том. Он учился на два года позже моей матери – Вальбурги Блэк.

— Нет… — Задумчиво покачал головой эльф. – Но…

Дверь в каморку распахнулась, перебив Гудди с ответом:на пороге стоял еще один эльф. Только глаза у него были карие и рыльце короче, чем у старшего домовика:

— Филчу надоело топтаться у входа к пуффендуйцам. Он возвращается.

Услышав это, ребята переглянулись между собой. Затем настороженными взглядами уставились на Гудди. Но тот спокойным голосом, словно ничего тревожного и нет, сказал эльфу:

— Проследи, куда он пойдет.

На некоторое время в каморке повисла тишина. Никто не проронил ни слова до тех пор, пока эльф с карими глазами не вернулся и не доложил:

— Смотритель поднялся наверх, вышел на улицу и стоит у парадных дверей.

Дружный вздох облегчения прокатился по каморке. За ним как из рога изобилия посыпались новые вопросы:

— А откуда вы все знаете?! – с недоверием спросил Сириус. — Где был и куда пошел Филч?

— И что именно мы сегодня шли мимо ваших дверей? – подхватил Джеймс.

— А я у них остановился? – добавил Питер.

Гудди загадочно улыбнулся в ответ:

— Мистер Блэк, вам ли не знать, что у эльфов своя магия! – Сириус кивнул. — Могу лишь сказать… Вернее предположить, почему Филч не пошел сегодня на стадион.

— Почему? – В один голос вскричали мальчишки.

— Возможно, ему донесли, — домовик не переставал улыбаться, — что кое-кто во время матчей по квиддичу вовсе не следит за игрой…

— А вы ведь не очень любите нашего завхоза, — Сириус сделал вывод уже своим обычным голосом.

— Пожалуй… — вздохнул домовик и попытался оправдаться: — Он же сует везде свой нос — в каждую кастрюлю! Пытается указывать нам, что и как делать. А-то мы без него не знаем! Эльфы веками служили Хогвартсу. А Филч почему-то решил, что замок – это его вотчина…

— Гудди! – перебил эльфа Джеймс. Вопрос давно крутился у него на языке, и наконец, он решился: — Если вы все знаете здесь, не встречали ли где-нибудь большую, — Поттер провел руками над головой, затем опустил их вдоль тела, — стеклянную дверь?

Эльф ненадолго задумался. Даже прикрыл глаза и наморщил лоб, перебирая в памяти лабиринты замка.

— Я в Хогвартсе давно. Очень давно. Знаю его, как… Нет. Такой двери в замке нет, мистер Поттер. Это точно!

Дверь в каморку снова отворилась и уже знакомый голос произнес:

— Матч закончился. Все возвращаются в замок.

— Вам пора… — грустно сказал Гудди. – Но теперь — вы для нас желанные гости. Захотите заглянуть на кухню – приходите! Найдете на стене рисунок корзинки с фруктами – пощекочите грушу. Та хихикнет, и превратится в дверную ручку…

Будильник прозвонил как обычно — в семь. Гриффиндорцы еще продолжали сладко потягиваться, но раздавшийся неожиданно резкий хлопок заставил ребят подпрыгнуть в постелях. Три бархатных полога распахнулись одновременно:посередине спальни с немного виноватой улыбкой на лице стоял их новый знакомый – старший домовой эльф Хогвартса!

— Прошу прощения за появление без приглашения и предупреждения, — заговорил извиняющимся тоном Гудди, — но сегодня же день – не совсем обычный. Не так ли, мистер Поттер?

Джеймс уже нацепил очки на нос и с довольным видом, но молча, проверял свою прическу. Домовик выдержал небольшую паузу. Затем, приняв молчание за ответ, бодро продолжил:

— С Днем рождения, мистер Поттер!

Спальню первокурсников тут же заполнили крики – Сириус и Питер бросились поздравлять друга. Гудди с довольным видом наблюдал за веселой кутерьмой, затем поднял вверх руку и щелкнул пальцами. Тут же снова раздался хлопок, за ним еще – в комнате с серебряными подносами в руках и улыбками на лицах появились двое новых эльфов. На одном из подносов горой громоздились свежие эклеры, на другом стояли знакомые чашки, молочник, сахарница. И, конечно же, дышащий паром чайник!

— Вау! – выкрикнул довольный Поттер и быстро спросил: — Вы так всех поздравляете?

— Нет. Не каждый из тех, кто знает дорогу на кухню, получает от нас подарки…— Гудди слегка смутился. – Но для вас мы кое-что приготовили. Позавчера вы у нас спрашивали…

— Вы нашли дверь?! – не сдержавшись, Джеймс перебил эльфа.

Гудди смутился еще больше и грустно покачал головой из стороны в сторону. Затем уставился голубыми глазищами на Сириуса:

— Мистер Блэк, имя, которым вы интересовались можно найти в Зале почета. В списке старост школы и…

— Наверное, чемпионов по квиддичу? – попытался закончить за эльфа Джеймс. Он выглядел расстроенным: блеснувшая было надежда, растаяла быстрее, чем появилась.

— Нет, мистер Поттер. В квиддич он не играл. – Гудди снова покачал головой. – Зато был награжден за особые заслуги перед школой. Его звали – Том Марволо Реддл.

Эльф оглянулся на своих собратьев, и те быстро поставили подносы на стол. Затем втроем они дружно склонили головы в вежливом поклоне и, щелкнув пальцами, растаяли в воздухе.

«Завтра! Завтра будет легче. Вот допишу это, и…»

Но легче не становилось. Требования к длине рефератов росли вместе с горой литературы, которую нужно было переработать для выполнения домашних заданий. Мозоли от пера, которые прочил Поттер в сентябре, все-таки появились. К концу апреля. Вместе с долгожданным теплом.

— Питер, пиши!.. Питер, смотри, как это делается!.. Хватит зевать, Питер. Возьми книгу в руки!.. – без конца теперь слышались голоса Джеймса и Сириуса из-под раскидистой березы. – Сейчас не научишься – потом не догонишь! Трудно только на первом курсе – дальше будет легче! – друзья словно читали мысли Петтигрю.

И Питер им верил! Верил, что не жалея тратить на него все свое свободное время, Джеймс и Сириус помогут ему стать настоящим волшебником! Но вот только встречаясь со старостами Гриффиндора, вера Петтигрю в то, что дальше будет легче – вмиг исчезала. Смотреть на них без содрогания Питер не мог.

Круглые щечки Алисы запали, скулы Фрэнка и вовсе заострились. Тем, кто в этом году оканчивал пятый курс, предстояло сдавать СОВ – экзамен на суперотменное волшебство. Подготовка к нему требовала от студентов столько времени, столько сил! Ведь успешная сдача СОВ позволяла считать, что маг стал вполне образованным и может даже покинуть школу! Правда, как Питеру рассказывали друзья, да и сам он узнал из «Истории Хогвартса», последний такой случай был лет двести назад.

Еще страшнее Петтигрю было смотреть на Финниган и других выпускников. Не только гриффиндорцев. Их ждала ЖАБА – жутко академическая блестящая аттестация. А дальше… Дальше — уж точно — самостоятельная жизнь взрослого мага! Но только сейчас ни в гостиной, ни на улице — на ласковом весеннем солнышке, ни даже в Большом зале — за едой, без книги в руках Питер никого из них не видел…

Однако, как бы ни было некогда студентам, от разрешения посетить Хогсмид в предпоследний день апреля никто из старшекурсников не отказался. Спустя час после того, как сообщение о вылазке в деревню появилось на досках объявлений, список желающих отдохнуть был полон. Да и как можно было упустить возможность на денек забыть об экзаменах и расслабиться.

— Сириус! Знаешь, о чем я сейчас думаю? – глядя с вершины холма на длинную вереницу студентов у ворот замка, спросил Джеймс. Парни и девушки стояли друг другу в затылок, ожидая пока Филч сверит имя очередного студента со списком и разрешит ему выход из замка.

— Хотя мы еще, — медленно начал Блэк, — даже не начали изучать легилименцию, знаю. Ты…

Услышав незнакомое слово, стоявший между друзьями Питер, вскинул быстрый взгляд на Сириуса. Но тот даже не повернул головы. Сложив на груди руки, сжимая зубами травинку, Блэк, как и Поттер, не отрывал глаз от ворот:

— …ты жалеешь, что мы сейчас не стоим в этой очереди.

— Да! – горячо воскликнул Джеймс. – Иначе бы…

— Иначе, где-то через часок ты притащил бы нас в пещеру…

— Точно! Ты же не думаешь, что я ее…

— Выдумал? – Сириус быстро закончил вопрос вместо Джеймса. Теперь они смотрели поверх головы Питера друг на друга. – Нет! Но ни эльфу, ни самим себе не верить нельзя. Что-то с этой норой не вяжется. Но что?!

Поттер снова отвернулся к воротам, Блэк тоже. Несколько минут ребята молчали. За это время Филч успел выпустить за пределы Хогвартса почти половину очереди.

— Джеймс, — вдруг тихо позвал Сириус, – а знаешь, о чем думаю я?

— Откуда? – грустно усмехнувшись, вопросом на вопрос ответил Поттер. – Мы же пока не знакомы с легилименцией.

— Так, может, займемся? На досуге. Когда он у нас появится, — рассмеялся Сириус. Было видно: ему в голову пришла идея! – Слушай. Из пещеры ты видел Филча, — Джеймс кивнул. – Это — раз! Эльф говорит, что ничего не знает о стеклянной двери. Два! Но ты уверен, что наш маленький знаток Хогвартса когда-нибудь был в гостях у завхоза?

— Ты думаешь… — До Джеймса начал доходить смысл сказанного. – Дверь может быть в комнате Филча?! Но как мы в эту комнату попадем?

— Придумаем что-нибудь! Пошли! – решительно сказал Сириус и выплюнул травинку. – Проведем пока небольшую разведку. Помнится: нас приглашали приходить на кухню. Питер, ты как насчет чая с пирожными?..

— Нет, мистер Блэк, в комнате нового школьного смотрителя мне бывать не доводилось, — Гудди виновато захлопал глазищами. – Да, вы угощайтесь!

Столик в каморке за камином был накрыт за две минуты. Но Сириус начал маленькое застолье не с буше — с вопросов:

— А мы можем поговорить с тем эльфом, который убирает у него?

— Вы не поверите, мистер Блэк, — эльф совсем растерялся, — но нас он к себе не пускает. Мистер Филч наводит порядок в своей комнате сам!

— Ух, ты! – Воскликнул Сириус и взглянул на эльфа с хитрецой: — Гудди! А где он сейчас?

— Минуточку, — попросил домовик и выскочил за дверь. Вернувшись, он доложил: — У ворот замка. Вдвоем с МакГонагалл…

— А ты сможешь сообщить нам, когда Филч вернется к себе? – продолжал гнуть одному ему известную линию Блэк.

— Конечно! – покорно кивнул рыльцем эльф и тут же скромно опустил голубые глаза к полу. — Только мне не хотелось бы, чтобы нас видели посторонние…

— Гудди, мы будем ждать тебя в своей спальне. Устроит? Люпина с понедельника нет. Не иначе — снова полнолуние…

— Что? – не понял Джеймс.

— А! – безразлично махнул рукой Сириус и снова навис над эльфом. – Так что нам никто не помешает.

— Будет сделано, мистер Блэк! – ответил Гудди и склонился в почтительном поклоне…

— Вот вам и первая развязка того, что не вяжется! – всю дорогу до спальни Джеймс сдерживал себя, но теперь ему хотелось прыгать от радости. — Значит, эльфы не так уж и хорошо знают Хогвартс! Накрывай на стол, Питер: Гудди может появиться в любую минуту.

Петтигрю послушно запустил руки в увесистый пакет. Чтобы гриффиндорцам не нужно было идти на обед в Большой зал, эльфы передали им все с собой.

— Чай – чаем, а есть хочется! – почти кричал Поттер. – Сириус, а как мы пройдем к Филчу?

— Увидишь. Там ваша задача – молчать! Договорились? — рассмеялся, видя счастливого Джеймса, Блэк. – Накрывай-накрывай, Питер! Мне ведь даже чая не досталось.

— А что такое леги… Легеле… — Доставая из пакета тарелки с блюдами, одно аппетитнее другого, попытался выговорить Петтигрю.

— Легилименция, Питер, это – способность мага проникнуть в башку другого человека, — Джеймс легонько ткнул Петтигрю кулаком в лоб. – И узнать все, что там вертится! Понял? Давай, помогу…

С легким хлопком старший домовой эльф Хогвартса возник из воздуха в спальне первокурсников минут через сорок. А еще через пять, трое юных гриффиндорцев уже стучались в дверь, за которой жил школьный смотритель. Стоило ей отвориться, Блэк затараторил:

— Мистер Филч, простите за беспокойство, но нам нужна ваша консультация.

— Да? — при виде неожиданных гостей Филч немного растерялся. Но тут же подбоченился, приняв, как ему казалось, солидный вид. – Конечно!

— Но не разговаривать же нам в коридоре, — манерным голосом продолжил Блэк. – Вы позволите? – и, не дожидаясь ответа, Сириус прошмыгнул под рукой смотрителя внутрь его апартаментов

— Куда?! – Взревел Филч, бросаясь за мальчиком.

— Как куда? – Блэк забежал в самый дальний угол комнаты к кровати, покрытой серым, мышиного цвета одеялом. Из-под нее ржавыми когтями наружу торчала древняя стальная перчатка — орудие пыток средневековья. В голове мелькнуло: «Зачем она здесь?» Но вслух это Сириус спрашивать не стал: — Вы же согласились с нами поговорить…

Воспользовавшись неразберихой, Джеймс и Питер рванули за завхозом, озираясь по сторонам. Но дверей, кроме входной, в комнате Филча не было. Здесь не было даже окон! Душное, мрачное жилище освещала керосиновая лампа, свисавшая с низкого потолка. Возле стены стоял шкаф с множеством маленьких ящичков. На каждом ящичке наклеена бумажка с цифрами. Рядом со шкафом большой письменный стол.

— С удовольствием, мистер Блэк! – зло выкрикнул Филч. Его лицо, обычно бледное, приобрело кирпично-красный оттенок. На щеке нервно задергалась жилка. – Вот только, не соблаговолите ли подождать пару минут?

Школьный смотритель присел к столу и выдернул из верхнего ящика заполненный местами небольшой пергаментный листок. Затем выхватил торчащее из чернильницы перо. Бормоча себе под нос, он принялся писать:

-Номер триста тринадцать. Двадцать девятое апреля. Блэк, Поттер, Петтигрю. В скобках – Гриффиндор…

— Что это? – дерзко спросил Сириус.

— Штрафная карточка. Здесь пишется своя, — не поднимая головы, сказал школьный смотритель, — история школы.

— Тогда поставьте мне Гриффиндор в кавычках, — посоветовал Блэк.

— Не надо меня учить! – взвизгнул Филч, на миг отрываясь от письма. Выпученные глаза сверкнули злостью. Длинные, давно нестриженные ногти царапнули по столу. Затем он снова склонился над бумагой: – Нарушение. Ворвались на запретную территорию. Наказание… – смотритель поднялся и прошел к шкафу, выдвинул ящик с надписью «250-500» и аккуратно вложил в него карточку. – А наказание определит вам декан. Обещаю! Давайте ваши вопросы.

— Скажите, — самым безобидным тоном начал Сириус, — могу ли я привезти в Хогвартс кое-что, кроме того, что будет перечислено в письме к началу учебного года?

— Что именно? – не скрывая неприязни, спросил Филч.

— Ну… — Сириус изобразил задумчивость. — Например, магические огни доктора Фейерверкуса.

— Нет! Огню в Хогвартсе разрешается гореть только в каминах! – снова заревел смотритель. – Вон!..

Трое первокурсников выскочили в коридор. Когда гром от закрывающейся за их спинами двери затих, они дружно закатились от смеха. Но ненадолго. В который раз Джеймс потрепал себя за волосы, и вмиг стал серьезным – идея Сириуса развеселила, но не сработала.

— Прекрати! – Блэк схватил Поттера за грудки. – В крайнем случае, через год с небольшим мы доберемся до Хогсмида. Выйдем со всеми – через ворота, а вернемся через твою нору. Я тебе верю!..

Удивительно: но при той нагрузке, которая навалилась на студентов весной, игроки в квиддич умудрялись находить время для тренировок перед последним туром. Хотя, как ни грустно, Гриффиндору с мечтами на чемпионство пришлось расстаться – прошлое пророчество Поттера не сбылось. Зато появилось новое:

— Что мы выиграем у Пуффендуя, я даже не сомневаюсь. Но в лучшем случае мы выйдем только на второе место, — в который раз он рассказывал друзьям о возможных вариантах в турнире. – Все решится в финальной игре. Выиграет ее Когтевран: они чемпионы, мы — за ними. Выиграет Слизерин: придется считать заброшенные и пропущенные квоффлы. Но у нас… — Джеймс разочаровано всплеснул руками. – Выход один: нужно не просто выиграть. Нужно сделать это с разгромным счетом!

Джеймс искренне переживал за свою команду – не меньше самих игроков, но менять планы по изучению Северной башни вовсе не собирался. Тем более что теперь было совсем не нужно тащить украдкой со стола бутерброды. Накануне майского матча ребята просто ненадолго заглянули на кухню…

— Может, вернемся? – Задыхаясь от крутого подъема, Питер облокотился о парапет лестницы. – Что тут интересного? Твоей двери, Джеймс, здесь нет. Их вообще нет. Неужели не видишь? Стоит ли ноги бить?

Поттер не ответил. Он с самого начала, подняв голову в уходящий вверх каменный колодец, понял: очередная надежда себя не оправдала. Спираль крутых ступенек вилась внутри Северной башни, кружа головы. С каждым шагом, за перилами слева углублялась пропасть. Справа, вдоль сплошной каменной стены, были развешаны картины. Их было совсем немного. Не то, что в других частях замка. От дам в кринолинах, изображенных на полотне в начале винтовой лестницы до видимой отсюда компании зловещего вида монахов на самом верху, их было не больше дюжины. Но стиснув зубы в борьбе с накатывающей безысходностью, Джеймс упорно шагал вверх.

— Стоит, Питер. Стоит, — Сириус отдувался не меньше Петтигрю. – А дверь здесь хоть одна, но должна быть. Вспомни: «На самом верху Северной башни расположился класс изучения прорицаний», — процитировал он «Историю Хогвартса». — Так что, догоняй!

Питер догнал друзей на верхней площадке – дальше хода не было. Задрав кверху головы, Джеймс и Сириус задумчиво рассматривали неприметный с лестницы круглый люк в потолке. Добраться до него можно было, только встав друг другу на плечи. Втроем…

Но люк открылся сам! Из него к ногам гриффиндорцев упала серебристая веревочная лестница. Джеймс оглянулся на друзей, по привычке сгреб в кулак волосы на макушке, шумно выдохнул и схватился, насколько вверх хватало руки, за деревянную перекладину…

Взбирающийся по веревочной лестнице последним, Питер осторожно выставил голову над люком. И тут же рот его невольно раскрылся от удивления. В абсолютно круглой комнате царил красноватый сумрак. Забранные в полки стены, наверное, перемежались с окнами. Наверное – потому что, несмотря на майский полдень, солнечного света здесь не было. Окна угадывались только по тяжелым бордовым бархатным шторам. Из-под потолка цедили неяркий свет лампы, задрапированные темно-красным шелком. Пару дюжин круглых столиков окружали кресла и пуфы в пестрой обивке. В комнате стояла тишина и пряный дурманящий аромат.

Ожидая Питера, Джеймс и Сириус стояли по разные стороны люка, спинами друг к другу и напряженно вели по кругу выставленными вперед палочками.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, молодые люди, — раздался хрипловатый голос, едва Петтигрю закрыл за собой люк. Две палочки тут же нацелились в самую темную часть комнаты. – Да уберите вы свое оружие! Ничто вам здесь не угрожает. Идите сюда…

Мальчики от приглашения не отказались, но палочки не убрали — теперь даже Питер держал свою в руках. Медленно ступив несколько шагов, обойдя по пути пару столиков, в тусклом свете ребята увидели того, кому голос принадлежал. Вернее – ту! В мягком удобном кресле перед накрытым на шесть персон к чаю столом сидела волшебница в темно-бордовой, кажущейся почти черной мантии и профессорской шляпе. Волшебница была очень стара. Глубокие морщины изрезали ее лицо, из-под шляпы выглядывали седые пряди. Худые руки с длинными тонкими пальцами мирно покоились на подлокотниках. Ей, наверное, было лет сто, а может и больше, но глаза смотрели на ребят ясным и очень проницательным взглядом.

— Профессор Трелони? – Несмелым голосом обратился к ней Сириус, первым убирая палочку в карман.

Улыбка послужила Блэку ответом и волшебница, в свою очередь, спросила:

— А с кем имею честь познакомиться я? – при этих словах все лампы в комнате добавили света.

Робко переминаясь с ноги на ногу, первокурсники представились почтенной даме. Трелони благосклонно кивнула в ответ каждому. Затем, сопроводив слова церемонным жестом, сказала:

— Не составите мне компанию? Перед вашим приходом я собиралась пить чай.

Первокурсники послушно расселись на пуфики вокруг стола, и Джеймс наполнил ароматным напитком чашки всем четверым. На несколько минут в комнате повисла тишина. Профессор пила крепко заваренный чай маленькими глотками и молчала, с интересом переводя взгляд с одного мальчика на другого. Ребятам же что-то говорить было вообще неловко.

Наконец, отдав должное великолепному напитку, профессор прорицаний спросила:

— Вам, наверное, квиддич не интересен?

Ребята все еще продолжали пребывать в замешательстве от неожиданной встречи, но вопрос профессора вообще загнал их в тупик. То, что почти за год учебы в Хогвартсе, они впервые увидели Трелони, говорило – старушка не часто покидает свою «скромную обитель». Но оказалось:это вовсе не мешает ей знать, что происходит в замке.

— Сегодня же – решающий матч для Гриффиндора, — профессор продолжала удивлять ребят своей осведомленностью. – А трое его первокурсников вместо того чтобы болеть за свою команду, бродят по замку. Почему?

— Что он решает?! Драться можно только за первое место! Если ты второй, значит — уже кому-то проиграл. Разве не так? – в запале Джеймс подскочил и так взмахнул руками, что чашка с чаем опрокинулась на скатерть.

Трелони с ответом не торопилась. Ее взгляд застыл на просыпавшихся чаинках и расплывающемся вокруг них пятне. Поттеру стало неловко за свою неуклюжесть:

— Простите, профессор, – извинился Джеймс.

— Ничего страшного, мой мальчик, — не поворачивая головы, подбодрила его Трелони. – Вы далеко не первый, кто пачкает мои скатерти.

Смущенный Поттер опустился на пуфик, его рука потянулась поднять чашку.

— Оставьте как есть! — властным тоном остановила его старушка. – Возьмете себе другую!

В комнате снова стало тихо. Мальчики замерли, наблюдая за хозяйкой кабинета. Никто из них не осмеливался даже потянуться к столу.

– На вашем месте, мистер Поттер, я бы не была столь категоричной, — Трелони подняла голову. — Кто знает? Может однажды, прежде чем драться за первенство, вам придется сильно постараться не оказаться последним…

- Мы выиграли, бабушка! – часть стены с полками вдруг провернулась, впустив в комнату девушку, так похожую на… стрекозу. Ее глаза, огромные от природы, многократно увеличивались толстыми стеклами очков, а мантия с вышитым на ней барсуком развивалась за худенькой спиной словно крылья. В мгновение ока девушка подлетела к Трелони и ласково обвила ее за шею. — Представляешь?! Мы выиграли!

Джеймс снова вскочил на ноги:

— Как?! –это сообщение огорошило Поттера больше, чем такие странные проявления чувств.

— Тихо-тихо-тихо! – быстро проговорила Трелони, успокаивая всех. – Сивилла, дорогая, победа пуффендуйцев не всем приятна в этой комнате. Остынь немного. Налей чаю. Посиди с нами… Кстати, ты знакома с мальчиками? Они из Гриффиндора.

Девушка послушно опустилась на пуфик между Сириусом и Питером и потянулась к чайнику:

— Конечно! — радостное возбуждение после победы девушку не отпускало: говорила она громко, задорно. — Кто же в школе не знает Блэка, попавшего не в Слизерин! И первокурсника Поттера, владеющего манящими чарами! Сивилла Трелони, — выдала она без единой паузы.

Теперь нежность при встрече профессора и студентки начала проясняться. Последние сомнения развеяла сама прорицательница:

— Моя праправнучка, — добавила она.

— Спасибо, — Джеймс принял из рук Питера последнюю на столе чашку с блюдцем, поставил ее перед собой и грустно спросил у Сивиллы: — Как мы проиграли?

— Со стартового свистка гриффиндорцы взялись за дело, — начала рассказ девушка. – Квоффлы летели в наши ворота один за другим. А вот снитч Фенвик ловить не торопился. Хотя пару раз он был совсем рядом с ним – весь стадион это видел…

— Ну, правильно, - закивал Поттер – Нам нужна была не просто победа…

Питер и Сириус участия в разговоре не принимали, хотя следили за ним с интересом.

— Да! – Сивилла подтвердила слова Джеймса. – Но пока ваши охотники добывали результат, наш ловец – наш красавец! — умудрился поймать снитч! 150:130. Вот!

— Так что теперь получается? – Поттер двумя руками кружил по блюдцу пустую чашку.

— Пуффендуй теперь – точно третий! – Гордо произнесла Сивилла, прихлебывая с удовольствием чай.

— А мы будем вторые, если выиграют когтевранцы. Победит Слизерин, и… — Поттер быстро просчитал в уме турнирную таблицу. Теперь уж точно судьба гриффиндорской команды полностью зависела от исхода последнего матча. С немым вопросом Джеймс уставился на профессора прорицаний.

— Вы же сами говорили, мистер Поттер, — ответ был очень тихим и очень спокойным, – в этом году Гриффиндору чемпионство не грозит. Поэтому, не торопите события. Все случится только тогда, когда ему должно случиться…

— Ой, бабушка! Тебе это чаинки сказали? – воскликнула Сивилла, показывая на пролитый Поттером чай. Затем резко повернулась к соседу справа: — Сириус, а что у тебя?

Блэк с недоумением взглянул в зеленые глаза за толстыми стеклами очков, оказавшиеся перед ним близко-близко:

— Что?

— Смотри, — Сивилла отстранилась, повертела несколько раз остатками своего чая против часовой стрелки, затем перевернула их на блюдце. Блэк послушно сделал то же самое. – Теперь подними чашку.

Стоило Сириусу выполнить просьбу, как обе Трелони с интересом уставились в его блюдце. Первой, и очень быстро, подняла взгляд Сивилла. Вид у нее был растерянный:

— Не может быть, бабушка! – воскликнула она. – Неужели, это…

В ответ профессор хрипловато рассмеялась:

— Нет, дорогая, успокойся – молодому человеку ничего не угрожает. В отличие от тебя, — длинные ресницы за толстыми стеклами очков недоуменно захлопали. – Ты рискуешь провалить экзамен по моему предмету: громадный черный пес Грим к прорицанию по чаинкам не имеет никакого отношения. Забыла? Своим появлением он знаменует смерть только в реальном обличии.

Ничего не понимая, трое мальчишек тоже рассматривали рисунок на блюдце Сириуса. Странно, но чаинки в самом деле легли так, что напоминали оскаленную морду собаки.

— Верность и преданность – вот главные черты характера того, кто пил из этой чашки, — торжественно объявила Трелони. В свете ламп бледные щеки Сириуса и до этого казались розовыми. Но сейчас смущение добавило им краски. Профессор же снова обратилась к Сивилле: — А что на твоем блюдце?

Девушка подняла чашку. Прорицательница принялась внимательно изучать чайный узор. Четверо студентов с интересом ожидали, что она скажет, но вместо слов профессор взяла свою чашку, повертела ею и перевернула донышком вверх. Спустя пару минут она подняла голову:

— Остались только вы, — Трелони выразительно посмотрела на Питера.

В волнении Петтигрю заерзал на пуфике, руки слегка задрожали. Пока Питер вертел чашкой, часть содержимого из нее выплеснулась через край.

— Что скажешь, бабушка? – нетерпеливо спросила Сивилла.

Но прорицательница с ответом не торопилась. Закончив рассматривать месиво в блюдце Питера, медленно переводя взгляд, снова заглянула во все остальные.

— Что скажу?.. – задумчиво протянула прорицательница. – Пожалуй ты не зря вспомнила сегодня о Гриме, девочка. Очень может быть, что однажды огромный черный пес освободит студентов Хогвартса от изучения прорицаний…

— Бабушка… — Сивилла в ужасе прикрыла ладошкой рот.

— Нет-нет, дорогая, не волнуйся, — заулыбалась Трелони. — Все будет хорошо. Скорее всего, он же и вернет им уроки. А, может, все будет и по-другому…

— Как по-другому?! – Не поняла Сивилла. – Ты же самая лучшая прорицательница на свете!

Не переставая улыбаться, профессор покачала головой:

— Даже в Хогвартсе есть предсказатель много лучше меня. Примите на будущее совет: всегда-всегда слушайте внимательно, что вам поет Шляпа! Слушайте и запоминайте! Но, — Трелони поучающее выставила вверх указательный палец, — предсказания предсказаниями, кое-что я могу сказать точно! Когда, молодые люди, вам придет время изучать мой предмет – можете этого не делать. Толку от вас в этом кабинете все равно не будет. Всех четверых я освобождаю от него!

Сообщение прозвучало как гром с ясного неба. Мальчики с удивлением переглянулись между собой, затем во все глаза уставились на Трелони. На Сивиллу бабушкины слова произвели не меньшее впечатление:

— Четверых? И меня?..

Профессор же, словно смеясь над детворой, сказала:

— При чем здесь ты, Сивилла? Ты уже почти год отзанималась в этом кабинете. А вот мальчикам, думаю, вместо прорицаний в будущем придется заняться более серьезными вещами, если… — Трелони ненадолго замолчала, внимательно заглянув в глаза каждому гриффиндорцу. – Если к тому времени их, в самом деле, станет четверо!

Слова профессора окончательно сбили всех с толку, но она, как оказалось, еще не закончила:

— С Альбусом и Минервой вопрос вашего освобождения от занятий я решу сама, — пообещала Трелони и только затем подвела черту под сегодняшней встречей: — Рада была познакомиться, молодые люди! Проводи ребят, внучка.

Сивилла подошла к стене с полками, через которую вошла сама, гриффиндорцы – за ней. В открывшемся проходе был виден еще один, взявшийся невесть откуда виток ступеней! Казалось, он появился здесь для того, чтобы головы первокурсников окончательно пошли кругом.

— Неужели вы думали, — раздался за их спинами хрипловатый голос, — что и я вхожу сюда по веревочной лестнице?..

К середине июня день стал таким длинным, что казался бесконечным — солнце ныряло под горизонт всего на какие-то час-полтора. Это, да еще прекрасная летняя погода – сухая и теплая — позволяли студентам допоздна оставаться на свежем воздухе. Кто-то с книгами и конспектами готовился к экзаменам, а кто-то — просто отдыхал от них. И не только преподаватели махнули рукой на бесконечные нарушения режима. Даже Филч закрыл на это глаза. Теперь уже никто не загонял студентов в спальни: кто чего стоит должны были показать экзамены.

Однако в замке были и те, кого погожие летние дни вовсе не радовали. Поздние возвращения студентов не позволяли Полной Даме не то, что прогуляться на другие полотна – толком поспать. Все чаще и чаще, услышав пароль, Дама сопровождала его не совсем приятным комментарием и только потом открывала проход.

Зато теперь едва ли не каждый вечер на дверной проем гостиной Гриффиндора в гости к Полной Даме приходила ведьма весьма щуплого вида. По сравнению с Полной Дамой у леди Виолетт была масса преимуществ. И не только – стройная фигура. Во-первых, она не была так стеснена в своих передвижениях. Во-вторых, ее собственное полотно висело на первом этаже — в комнате, примыкающей к Большому Залу. Благодаря этому, леди Виолетт могла намного больше своей подруги видеть, что происходит в замке. Но самое главное – у нее была возможность сунуть свой остренький носик в чужие разговоры. Узнав что-то новенькое, леди Виолетт и раньше быстрее сов неслась по полотнам на седьмой этаж, а сейчас она и без свежих сплетен заходила сюда:за бокалом-другим сухого вина перемыть косточки общим знакомым и помочь скоротать Полной Даме беспокойный летний вечер …

— Сириус, — Питер оторвал от учебника трансфигурации усталое лицо, — что будет, если я не сдам экзамены?

Закинув под голову руки, прикрыв глаза, Блэк во весь рост вытянулся на травке. Рядом, опершись локтем о землю, пристроился Поттер. Со скучающим взглядом Джеймс от нечего делать озирался по сторонам. Сегодня после ужина они свои книги даже не доставали. Зато, чередуясь, прогнали Петтигрю по всему курсу. На некоторые вопросы Питер отвечал сразу, но чаще — принимался судорожно листать страницы.

— Меня исключат?

— Нет, Питер, — не размыкая век, ответил Сириус с привычной иронией, — оставят на второй год.Или отправят обратно. В магловскую школу.

Джеймс даже не успел улыбнуться шутке, но словно отзываясь на нее, послышался громкий и дружный смех. Немногим выше раскидистой березы начинались заросли густого кустарника. Под его ветками с удобством расположилась большая компания слизеринцев. В центре нее выделялся своими длинными светлыми волосами Люциус Малфой. Рядом, положив на его плечо голову, сидела Нарцисса. А вокруг них — еще десятка два старшекурсников со змеями на мантиях. Парни и девушки веселились, отдыхали, наслаждались прекрасным летним вечером. Для многих из них половина СОВ и ЖАБА были позади – в отличие от экзаменов остальных курсов они длились две недели. Но слизеринцы вряд ли слышали слова Сириуса – своих весельчаков там тоже хватало. Простое совпадение…

Следующее случилось спустя минуту…

— Взгляни-ка, Сириус, кто идет, – глаза Блэка тут же открылись. Он приподнялся на локтях и завертел по сторонам головой. – Вон, у берега, — подсказал Поттер.

От озера по пологому травяному склону поднимались двое — Северус Снегг и Лили Эванс. Не замечая никого вокруг — Лили смотрела себе под ноги, Северус на Лили — они шли молча, держа друг друга за руки.

— Не иначе, как на своем бревнышке весь вечер сидели, — высказал предположение Поттер.

Знали ли слизеринцы о месте встреч первокурсников или нет, но смех под кустарником оборвался так резко, словно его и не было.

Сириус быстро перевернулся на живот и подложил под голову руки:

— Смотрите, – сказал он тихо друзьям. — Сейчас что-то будет…

Не сводя прищуренного взгляда с идущих первокурсников, почти не раскрывая рта, Малфой пару раз дернул уголками губ. Что он сказал, было не слышно, но давно знакомые гриффиндорцам пятикурсники Крэбб и Гойл поднялись и вразвалочку двинулись навстречу Северусу и Лили…

— Ты случайно не знаешь, кто это? – с наигранным удивлением, ухмыляясь и поигрывая бицепсами под ставшей тесноватой за год мантией, начал на ходу Гойл.

Джеймсу с друзьями со своей «наблюдательной позиции» было видно, как услышав рядом с собой громкий голос, Эванс и Снегг вздрогнули, руки их разжались. В растерянности они замерли на месте, лица обоих стали белее мела.

— Я и сам не узнал сначала. Зато теперь вижу: слизеринец и грязнокровка! – растирая ладонью левой руки костяшки правой, Крэбб подыграл напарнику и два десятка глоток снова грохнули смехом из-под кустарника.

— Не смей называть ее грязнокровкой! – Северус попытался перекричать сразу всех.

— А как мне ее называть? Леди Эванс, что ли? – на вопрос Крэбба ответила новая волна смеха. – Грязнокровка — она и есть грязнокровка!

Не в силах справиться с обидой Лили вскинула руки и спрятала в них лицо. Зато Северусу слова Крэбба только добавили решительности. Быстрым движением он выдернул из внутреннего кармана мантии палочку:

— Повтори еще раз!

— Грязнокровка!

Снеггу понадобилось всего мгновение, чтобы сделать палочкой несколько резких взмахов. Полыхнули две яркие вспышки: Крэбб, а за ним Гойл, отчаянно визжа, повисли в воздухе вверх тормашками. Смех слизеринцев сменился слившимся воедино возгласами испуганных девушек и дружным рыком поднявшихся с травы ребят — кустарник расцвел нацеленными на Снегга волшебными палочками. Но Северус уже и сам развернулся к новым противникам. Лили, едва раздался визг ее обидчика, отняла руки от глаз — в них застыл ужас…

— Опусти их на землю, — приказал холодный спокойный голос. Малфой, единственный из парней, кто остался сидеть на траве. Палочки в его руках не было, – и ступай куда шел. Мы с тобой после поговорим.

Снегг подчинился. Но не сразу. Некоторое время он еще продолжал стоять без движения, дыша тяжело и часто, с напряжением наблюдая, не дернется ли чья-то палочка. Затем дважды коротко взмахнул своей: Крэбб с Гойлом, жалобно скуля, распластались по земле.

— Пойдем! — Северус снова взял Лили за руку…

— Чувствую, сегодня в гостиной Слизерина скучно не будет, — глядя на две удаляющиеся фигуры, протянул Джеймс. Питер, потрясенный увиденной стычкой, молчал. Да и Сириус только качнул головой, соглашаясь с Поттером. – Давайте, парни, собираться. Завтра экзамен…

— Подождите, — встрепенулся вдруг Питер, — мы же не договорили. Если мне придется заново проходить первый курс, я же не могу попасть на другой факультет? Шляпу ведь надевают только новички? – Петтигрю с беспокойством смотрел на друзей.

— Ты хочешь остаться в Гриффиндоре? — Сириус был серьезен. – У тебя есть такая возможность. Просто сдать экзамены. И не зови на свою голову неприятности, Питер. Они нас и так найдут, если захотят. Пошли. Сегодня выспаться не помешает…

— А мы вас не пропустим, — язык у Полной Дамы слегка заплетался.

— Только попробуйте! – пробурчал Сириус.

— О-хо-хо! Какие мы грозные. Конечно же: сам мистер Блэк домой пожаловали, — съязвив, подключилась к разговору леди Виолетт. Остренький носик ведьмы задергался, глаза забегали в предвкушении сплетни: — Не пропускай их, дорогая! Пусть сначала расскажут, чего вдруг Эванс прибежала такая зареванная. Только не говорите нам, что ничего не знаете!

— Это вы все знаете, — снова огрызнулся Сириус. — Бессонные ночи!

Не подчиниться Полная Дама не могла – проход открылся. Трое первокурсников нырнули в него, быстро пересекли гостиную и поднялись по короткой винтовой лестнице.

В потертых джинсах и чистой, но сильно застиранной футболке, Римус склонился над раскрытым чемоданом. Услышав, что дверь в спальню открылась, Люпин выпрямился и ненадолго замер, внимательно наблюдая за сокурсниками. Он делал так всегда, когда его вдруг заставали в спальне. Троица же на его присутствие внимание обращала редко, общаясь только между собой. Но сегодня и с ними было что-то не так — все были какие-то хмурые и, переступив порог, молча разбрелась по своим местам.

Джеймс откинул полог – в открывшемся пространстве перед глазами появился Люпин. Поттеру было видно, как Римус снял со спинки своей кровати школьную мантию, небрежно скомкал ее и бросил в чемодан. Затем опустил крышку и защелкнул на чемодане замки.

Действия Люпина показались Поттеру странными:

— Ты что? Уезжаешь? – поинтересовался Джеймс.

— Да, — закусив губу, кивнул Римус.

— Эй, парни! Идите-ка сюда, — позвал Поттер Сириуса и Питера. – Люпин, оказывается, нас покидает!

Блэк и Петтигрю тут же откликнулись на зов и встали рядом с Джеймсом.

— Как это? – спросил с недоумением Сириус. – А экзамены?

Люпин весь напрягся, нахмурился. Было видно: Римус сожалеет, что не успел собраться до прихода ребят. И не хватило-то — всего пары минут! А теперь, как и в свой первый вечер, придется…

— Меня перевели на второй курс без них, — прозвучал после небольшой паузы ответ.

— Везет же! – с завистью в голосе воскликнул Питер.

— А ты что? Какой-то особенный что ли? – Грозно насупился Джеймс. Его руки сами по себе сжались в кулаки.

— Или на носу снова полнолуние? – усмехнулся Сириус.

— Причем здесь это? – быстро спросил Римус.

— Кое-кто успел заметить, что ты всегда пропадаешь именно перед полнолунием.

— Да? – широко улыбнулся Люпин, чем еще больше удивил ребят. Таким веселым они Римуса еще не видели. – Наверное, просто – совпадения. Вот потому, что я много пропустил в этом году, мне и разрешили не сдавать экзамены. С условием, что за лето все наверстаю. Мне пора идти, — Лицо Римуса стало серьезным.

— Ты так ничего толком и не объяснил, — кулаки Джеймса разжались, но смотреть на Люпина он продолжал с подозрением.

— Потом, — отрезал жестко Римус.

— Ты это уже говорил, — напомнил ему Петтигрю.

– Мне, правда, нужно идти, — голос четвертого гриффиндорца смягчился, тем не менее, стало понятно: большего он не скажет.

— Иди! – Джеймс отступил в сторону.

Между Сириусом и Питером образовался проход. Но прежде чем шагнуть в него Люпин пожелал:

-Удачи вам на экзаменах! – и добавил уже на ходу, через плечо: – До встречи в сентябре!

— Мы-то встретимся. А вот ты, — негромко сказал Поттер, указывая на Римуса пальцем, – снова будешь изображать из себя волка-одиночку?

Люпин уже был готов открыть дверь, но прежде чем нажать ручку, развернулся лицом к ребятам. Улыбнулся, задрал вверх голову и коротко взвыл. Трое гриффиндорцев еще дружно смеялись, когда Римус шагнул за порог…

Два часа теоретической части экзамена по трансфигурации гриффиндорцы писали все вместе. Затем, собрав их работы, профессор МакГонагалл принялась вызывать студентов по одному. Теперь она предлагала каждому вытащить билет и внимательно наблюдала, насколько они овладели превращениями на практике. Делала отметки в блокноте, благодарила, говорила, что результат экзамена студент узнает позже и вызывала следующего…

Точно по такой же схеме после обеда знания гриффиндорцев проверяла профессор Стебль…

Во вторник предстояло сдавать зелья – единственный экзамен из всех, который занимал целый день. Поэтому сдавали его, как раньше проходили занятия у факультетов – попарно…

— На практике Слизнорт озадачил нас болтушкой для молчунов, — едва завидев входящих в Большой Зал на ужин Джеймса с друзьями, Джонатан Аббот оставил еду. – После сдачи, заставил каждого сделать по глотку.

— Чтобы вы не могли рассказать нам, что сдавали? – сообразил Питер.

— Да. Зелье простое, но как оказалось, не для меня. – Рассмеялся пуффендуец. – Оценку «Слабо» приму, как великую награду! В общем – мне пить было нечего…

— Спасибо, Джонатан, — искренне поблагодарили гриффиндорцы.

— Не стоит. И учтите – сегодня мы остались без обеда. Но сок и бутерброды, думаю, приготовят и вам, — сказал Аббот, и мальчишки разошлись к своим столам.

— Мисс Эванс, могу я вас попросить об одолжении?

— Да, конечно, — Лили оторвалась от билета и подняла голову на Слизнорта.

— Время первой части нашего испытания истекло, — профессор зельеварений указал пальцем на песочные часы, стоящие на его кафедре. – Помогите старику собрать работы.

Первокурсники – гриффиндорцы и слизеринцы – тут же, не дожидаясь дополнительных указаний, отложили перья и выпрямились на своих местах, а Лили встала и начала обход класса. Чем ближе девочка подходила к последней парте, тем явственнее проступала бледность на ее щеках.

— Для того чтобы оценить не только ваши знания, но и умения, — тем временем, загадочно улыбаясь, заговорил Слизнорт, — я попрошу вас до конца экзамена приготовить… — профессор сделал небольшую паузу, — зелье от икоты!

— И стоило полночи зубрить треклятую болтушку… — прошипел за спиной Петтигрю Мальсибер. От неожиданности, Питер… икнул. Те же слова вертелись на языке и у него.

Лили собрала работы ребят-гриффиндоцев и перешла к столу, за которым сидели слизеринцы. Джеймс и Сириус быстро развернулись вполоборота. Северус, правой рукой схватившись за свои длинные волосы, казалось, сам себя тянул как можно ближе к столу. Левая, с письменной работой, наоборот – была высоко поднята вверх. Не иначе, Снегг и Эванс впервые после воскресного вечера оказались так близко друг от друга…

— Превосходно! – приняв около половины пятого из рук Северуса первую на сегодня колбу с готовым зельем, объявил ему оценку Слизнорт.

Студенты дружно подняли головы и ахнули – результаты экзаменов должны были объявить только в субботу, после обеда. Но Снегг, услышав неожиданно ранний вердикт, на него никак не отреагировал. Понурив голову, молча, Северус покинул класс зельеварений…

После завтрака в среду гриффиндорцы отправились сдавать защиту от темных искусств. Как ни странно, но этот экзамен пока оказался самым легким из всех и для всех. Даже для Питера. Может потому, что профессор Прюитт и на финальное в году испытание не рискнул привлечь ни одно из известных первокурсникам опасных существ. Применение методов защиты от них пришлось показывать на каких-то чучелах и деревянных чурбанах. Насколько эффективной эта защита получалась – сказать было трудно…

Следующий экзамен ждал первокурсников после… ужина! Для практической части экзамена по астрономии профессор Синистра могла «украсть» у солнца совсем немного времени и очень-очень поздно.

Именно поэтому в четверг утром гриффиндорцы на законных основаниях спали столько, сколько хотели. Блэк и Поттер с трудом растолкали Петтигрю перед самым обедом:

— Вставай, соня! – смеялись они, стоя над ним. – Еду проспишь!

Питер открыл глаза и сладко потянулся – он уже давно не спал таким крепким и спокойным сном. Большая часть экзаменов сдана, а уж сегодняшнего, Петтигрю не боялся вовсе. Что-что, а метлу за этот год он освоил!

Полеты первокурсники всех факультетов сдавали в один день. Но мадам Трюк умудрилась даже экзамен превратить в маленький чемпионат. Накануне вечером с капитанами команд по квиддичу она провела жеребьевку и определила, кому и за кем летать. Бенджамен Фенвик вытащил первый номер и, не откладывая в долгий ящик, вместе с Кингсли помчался к МакГонагалл. Профессор трансфигурации выслушала странную до безумия просьбу и… согласилась! Согласилась начать экзамен по своему предмету для шестого курса на полчаса позже! И только лишь для того, чтобы лидеры команды ее факультета, не дожидаясь осени, смогли посмотреть на будущих кандидатов в сборную Гриффиндора.

Да и само задание на экзамен для первокурсников было на загляденье! В центре поля стадиона установили квадратную рамку – десять на десять футов. Стартовав из нее, нужно было набрать высоту, подлететь к кольцам на одной стороне поля и выполнить там «змейку». Затем спикировать, пролететь через стартовый створ и снова подняться к кольцам, но уже на другой стороне стадиона. Там опять пролететь сквозь каждое и только потом вернуться к центру поля. Оценка за экзамен определялась временем полета.

Джеймсу удалось справиться с заданием быстрее всех гриффиндорцев. Всего три секунды проиграла ему Мэри. Лили летела, уже нисколько не боясь метлы, спокойно и надежно. Вот только — медленно, и показала пока что худший результат. Но ей, похоже, было все равно.

После приземления Тирьон, мадам Трюк пригласила на старт слизеринцев. Мэри, поздравив подругу, присоединилась к мальчишкам – они собирались досматривать испытания до конца. А Лили, взяв Сандрину под руку, направилась к замку. Вслед за Фенвиком и Бруствером, которые на своих ногах мчались быстрее, чем они на метлах…

Ответы на теоретические вопросы по заклинаниям гриффиндорцами были давно написаны и сданы. Да и с практическими заданиями справились почти все. Оставалось только показать свое искусство владения палочкой Питеру…

На ватных ногах Петтигрю подошел к преподавательскому столу и дрожащей рукой потянулся за билетом. Блэк и Поттер с последней парты с волнением следили за своим другом.

— Ну? – нетерпеливо поинтересовался профессор Флитвик. — Что там у вас?

Что такое может случиться ни Джеймс, ни Сириус никогда даже представить себе не могли! За несколько секунд с их другом произошли удивительные изменения. Из испуганного и растерянного студента Питер вдруг превратился в смелого и уверенного в себе мага! Плечи мальчика расправились, голова гордо поднялась вверх, рука крепко сжимала волшебную палочку. Петтигрю протянул свой билет Флитвику, твердым голосом спросил: «Разрешите, профессор?», и не дожидаясь ответа, поднял с преподавательского стола графин с водой. Отставил его в сторону. Затем взял круглую подставку, на которой графин стоял…

Звон разбивающегося стекла не успел затихнуть в классе, как раздался громкий уверенный голос:

— Репаро!

Наклоняться и поднимать подставку Питер не стал:

– Вингардиум Левиоса! – Стеклянный диск взмыл в воздух и управляемый рукой Петтигрю принялся выделывать пилотажные фигуры…

— Вот тебе повезло! – Блэк забросил руку Петтигрю за плечо.

— С «Вингардиум Левиоса»? - Питер едва не поперхнулся.

— Не только, – беспечным тоном сказал Сириус, а сам задорно подмигнул Джеймсу, сидящему напротив. – После обеда – история магии. Как всегда, выспишься…

Поттер закатился смехом. Да так, что из-под очков в его тарелку с макаронами закапали слезы. Питер и сам хотел рассмеяться, но, надув щеки, сделал вид, что обиделся:

— Вам бы только дурачиться, – деланно забурчал Петтигрю. – Конечно! Вы-то все знаете! А вдруг Бинс меня срежет на последнем экзамене?

— Не переживай, Питер, — Джеймс одной рукой приподнял очки, другой убирал влагу со щек, — сдашь! Если только…

— Если что?

— …не заснешь!

Теперь рассмеялись уже втроем. На ребят начали оглядываться со стороны, а они все хохотали и хохотали. Наконец Петтигрю подпер рукой подбородок, закрыл глаза и с вожделением сказал:

— Зато завтра…

— … с утра квиддич, — подхватил Сириус. — Финальный матч.

— А у нас – прогулка, — наклонившись к столу тихо, так чтобы слышали только Блэк и Петтигрю, напомнил Джеймс.

— Вечером – банкет, – продолжил искушать Питера Сириус, а сам тем временем погрустнел: — И послезавтра — домой… Пошли сдаваться Бинсу!

— Не забыть еще сегодня заглянуть на кухню, — поднимаясь из-за стола, негромко подытожил планы Петтигрю.

Класс истории магии без труда мог вместить всех первокурсников школы, но сейчас он предназначался только для гриффиндорцев. Стопки пергамента - чистой стороной вверх — белели на некоторых столах, призывая студентов к себе. Листы были разложены так, чтобы расстояние между ними было как можно большим. Девочки, как и раньше – на занятиях, заняли места впереди. За их спинами три комплекта билетов ждали ребят. «На Люпина здесь даже не рассчитывали», — отметил про себя Поттер и уверенно направился к последнему столу.

Сев за парту, Джеймс ради интереса попытался перевернуть пергаментную стопку, но та не поддалась:

— Интересно, чем Бинс их приколотил? Гвоздями? – громко, на весь класс, спросил Поттер.

— Это – первый вопрос в билете? – мгновенно подхватил Сириус.

— И ответ на него — неправильный. Он их приклеил! – Мэри развернувшись к мальчикам, довела шутку до конца.

Девочки дружно рассмеялись — и звонче всех звучал с первой парты голос Лили. Не иначе, как все они, первым делом попробовали заглянуть в пергамент. А Сандрина, смахивая выступившие слезы, подтвердила:

— Oui, maamie, celaestvrai.[1]Пг’иклеил! — родители Тирьон приехали из Франции в Эдинбург два года назад вступать во вдруг обрушившееся на них наследство. Да так влюбились в город, что решили остаться в нем навсегда. И хотя Сандрина в совершенстве владела английским, в ее речи порой проскакивали фразы на родном языке.

А Джеймс, услышав реакцию девчонок, скрестил на груди руки и с довольным видом откинулся к спинке парты: нежданно-негаданно получилось настроить всех на веселый лад.

Смех в классе прекратился только с появлением Бинса. Тот как всегда выплыл из школьной доски. Первокурсники постарались принять серьезный вид и уставились на профессора.

— Практических заданий, — заскрипел Бинс, — по моему предмету нет.

Детвора снова, словно в продолжение шутки, дружно прыснула: еще бы они были!

– Вы должны, — не обращая внимания на реакцию гриффиндорцев, продолжило привидение, — в письменном виде дать ответы на вопросы билета. На все, про все – у вас два часа. Начали!

Теперь пергаментные листы с легкостью отделились от парт. Джеймс сразу заглянул на последнюю страницу: «Ничего себе! Полста пунктов! Ну что ж, посмотрим… — Поттер вернулся в начало. – Знаю. Знаю. И это знаю. Это – вспомню. А вот это… Ладно. Разберусь как-нибудь… Знаю. Знаю…» Добравшись до конца, Джеймс уверенно обмакнул перо в чернильницу…

Первая треть вопросов заняла около получаса. Но когда в ответе на задание: «Укажите создателя и дату получения философского камня», Поттер уже вывел после имени Николаса Фламеля первые две цифры, рука с пером вдруг оторвалась от бумаги и повисла в воздухе. Джеймс в задумчивости поднял голову, невидящим взглядом уставившись в классную доску.

Некоторое время Поттер не шевелился. Как охотник, сидящий в засаде, боится неосторожным движением спугнуть дичь, так и Джеймс боялся упустить озарение. Наконец он аккуратно вставил перо в чернильницу и медленно раздвинул пергаментные листы. Вот же оно! Не только глазами, но и пальцем Поттер повел по предпоследнему вопросу: «Приведите фразу, выгравированную согласно легенде на диадеме Кандиды Когтевран и ставшей впоследствии девизом ее факультета».

По телу Джеймса побежали мурашки. Мальчик прикрыл глаза. Словно наваждение память рисовала картинку:он с родителями в гроте… Отец помогает маме взобраться на белый валун… Миссис Поттер, дирижируя палочкой, начинает петь…

Еще и еще раз вспоминая, что произошло потом, Джеймс открыл глаза и рассеянным взглядом закружил по классу. Сириус, откинувшись от стола спокойно, не торопясь водил пером в билете. Чуть дальше пыхтел над вопросами Питер. На первой парте Лили в раздумье покусывала кончик пера. У окна, низко склонившись над столом, строчила ответы Мэри. Напротив нее, у стены, Сандрина левой рукой медленно выводила на пергаменте своим аккуратным почерком округлые буквы. Только Поттеру было не до экзамена…

— Что-то забыли, молодой человек? – проскрипел через весь класс голос, приводя Джеймса в чувство.

— Нет, профессор, наоборот. Вспомнил!

— Тогда поторопитесь записать, — подстегнул Поттера Бинс. – Остался всего час…

Джеймс покидал класс истории магии последним. Девочки уже ушли, но друзья ждали его в коридоре.

— Что так долго? – озабоченно спросил Сириус. – Все сделал?

— Даже больше! – с довольной улыбкой Поттер обнял ребят за плечи, притягивая к себе. – Вы на сорок девятый вопрос ответили?

Блэк слегка наморщил лоб:

— О диадеме, что ли? Конечно!

— Даже я вспомнил, — гордо добавил Питер. — «Ума палата дороже злата!»

— Точно! – подтвердил Джеймс. – А знаете, что вспомнил я? Именно эти слова пела мама. Там, в гроте. Прежде чем случился обвал! Именно после них растрескался валун. Может, мама случайно произнесла нужное заклинание. А?

— Скажи еще, что сама Кандида Когтевран вырыла ту пещеру, — недоверчиво буркнул Петтигрю.

— Почему нет?! – Горячо воскликнул Поттер. – Когда вы увидите подземный зал, поймете: чтобы суметь сделать такое, Хогвартс закончить мало. Может, его надо было создать? Только теперь я уверен – стеклянная дверь в когтевранской башне! Мама заканчивала этот факультет и…

— Не кипятись, Джеймс, – остановил друга Сириус, — завтра все посмотрим-проверим.

— А сейчас идем к эльфам? – спросил Петтигрю. – Добывать себе завтрак?

— Да, — рассмеялся Поттер, снимая руки с плеч друзей и поднимая голову. – Тихо!!!

Лицо Джеймса стало серьезным и напряженным. Сириус и Питер дружно развернулись. Оказалось, что пока они, склонив друг к другу головы, разговаривали – за ними… следили. В самом конце коридора, повернувшись к ребятам спиной, стоял Филч. В одной руке школьный смотритель держал деревянный гребень, в другой – маленькое карманное зеркальце. Делая вид, что расчесывается, завхоз исподтишка наблюдал за гриффиндорцами.

Поняв, что его рассекретили, Филч убрал гребень и зеркало в карман, развернулся и направился к мальчикам. Выпученные глаза не скрывали неприязни:

— Опять задумали какую-то пакость? Только попробуйте! – прошипел смотритель, сжимая кулаки – Когда вы уже уедете?!

— Послезавтра, — надувая щеки, Сириус силился не рассмеяться.

— Смотрите у меня, — еще раз пригрозил Филч и, без конца оглядываясь через плечо, заковылял по коридору.

Стоило завхозу скрыться за углом, Блэк и Петтигрю закатились от смеха. Но Поттер почему-то их не поддержал.

— Идем на кухню? — вдоволь насмеявшись, снова предложил Питер.

— Нет. На кухне нам сегодня делать нечего, — закусил губу Джеймс. – Сириус, нож у тебя с собой?

— Конечно! – похлопал себя по карману Блэк и, заметив бледность на щеках Поттера, спросил: – Да что случилось?

Прежде чем ответить Поттер поднял руку и, повторяя движения Филча, попытался невидимой расческой, которую давно не держал в руках, пригладить торчащие вихры. Джеймсу хотелось бежать, но он стоял как вкопанный и очень медленно, боясь вспугнуть удачу, говорил:

– Теперь я понимаю, что не вяжется с дверью. Я еще кое-что вспомнил…

— Статую напротив нее? – попытался пошутить Сириус.

— Да нет там никакой статуи! — отмахнулся Джеймс. – Я все не мог понять, почему почти уткнувшись носом в стекло, Филч меня не заметил? И вместо того, чтобы заорать на весь Хогвартс «Что ты здесь делаешь?!», достал расческу и принялся прилизывать волосы… — Поттер сделал паузу. – Пещеру закрывает не простое стекло!

— Зеркало!.. – Питер обеими руками схватился за круглые щеки.

— И такое большое — есть только… — Сириус победно взмахнул сжатыми кулаками, — в коридоре пятого этажа!

– Бежим! – крикнул друзям Поттер и со всех ног припустил по коридору…

…Не прошло и часа, как насладившись по дороге светом и красотой подземного круглого зала, трое гриффиндорцев, стояли в обнимку на площадке перед гротом. Теплый июньский ветер ласково трепал им волосы и мантии. Головы мальчишек слегка кружились: то ли от сладкого дурманящего запаха цветущего по склону холма разнотравья, то ли от триумфа…

[1] Да, подружка, это правда (фр.).

Кроме слоя старой облупившейся краски на маленькой и невзрачной деревянной двери не было ничего – ни вывески, ни звонка, ни иллюминации. Зажатая между большим книжным магазином и салоном грампластинок, она никогда не привлекала к себе внимания прохожих. Люди спокойно шли мимо, не удостаивая дверь даже взглядом. Однако, сейчас две девушки-студентки сжимая в руках новенькие, только что купленные книги, стояли рядом с ней и говорили, говорили, говорили…

В легких шортах и небрежно застегнутой лишь на нижнюю пуговицу рубашке, Сириус Блэк быстро шел по Чаринг-Кросс-Роуд. Но заметив девушек, умерил шаг: ему была нужна именно эта невзрачная дверь. «Представляю, если сейчас кто-нибудь выйдет из «Дырявого котла», — мелькнуло в голове, и Сириус едва не рассмеялся в голос.

Поравнявшись с салоном грампластинок, Блэку пришлось остановиться. В начищенной до зеркального блеска витрине среди виниловых дисков был вывешен большущий плакат — молодой человек, сжимая в руках гитару и широко раскрыв рот, беззвучно ревел песню. Может даже ту, что гремела сейчас из динамика над входом в салон.

Но теперь — в ожидании пока девушки наговорятся — Блэку ничего не оставалось, как сделать вид, что рассматривает плакат. Имя гитариста ему ничего не сказало. Зато фото на плакате и отражение в стекле, словно повторяли друг друга: тонкие черты лица, рубашка нараспашку, темные волосы до плеч. От удивления рот Сириуса раскрылся сам собой, увеличивая сходство. Не хватало только гитары, и Сириус вытянул руку в сторону, словно хватаясь за невидимый гриф.

Заметив кривляку, девушки прервали разговор и двинулись в сторону Сириуса. Проходя рядом с ним, одна со смехом заметила: «Очень похоже!» НоБлэк отвечать не стал. Дождавшись, пока подруги перестанут на него оглядываться, он уверенно открыл невидимую маглам дверь.

Бар под названием «Дырявый котел» был крошечным и невзрачным. Несколько пустующих деревянных столиков в обрамлении стульев грубой работы, небольшая стойка и тлеющий, невзирая на летний зной камин напротив нее – вот и все убранство. Завидев посетителя, невысокий сутулый бармен отвлекся от любимого занятия всех его коллег и собратьев – натирания бокалов до скрипа.

— Тыквенный сок, — не здороваясь, на ходу сделал заказ Сириус и направился в дальний угол бара, подальше от камина.

Бармен коротко кивнул и с легким стуком поставил на стойку высокий бокал:

— Вы сегодня сами, мистер Блэк? – наливая сок, спросил он и криво улыбнулся, пытаясь быть учтивым и в то же время не показывать острые пеньки вместо передних зубов. А сколько их отсутствовало за впалыми щеками, было вообще неизвестно. Слегка прикрыв ладонью рот, он продолжил проявлять любопытство: – К тому же решили задержаться?

Блэк молча кивнул. Ему вовсе не хотелось пускаться в разговоры и объяснения, но глаз у бармена был наметанный и он был совершенно прав. Сириус никогда раньше не заходил в бар один. И тем более, никогда не присаживался за столик.

Первый раз он появился здесь прошлым летом, когда сова вместе с письмом о зачислении Сириуса в Хогвартс принесла список всего необходимого для занятий: учебники по всем предметам, котел и весы для уроков зельеварения, телескоп. А еще: волшебная палочка и школьная форма. И все это можно купить безо всякого труда, выйдя через заднее крыльцо «Дырявого котла». И не только это, а все-все-все для занятий магией: ведь там расположился целый торговый квартал — невидимый и неизвестный маглам!

Однако сейчас Сириус появился здесь не ради покупок. И он, и его брат Регулус – будущий новичок Хогвартса, к школе были давно готовы. За последний месяц они частенько вместе с матерью проходили через «Дырявый котел». Каждый раз бармен вежливо кланялся им, с придыханием произнося знатную фамилию. Однако миссис Блэк никогда даже не поворачивала в его сторону головы…

Но сегодня все было по-другому. Совсем, по-другому! Неделю назад в дом Блэков на площади Гриммо снова прилетела сова с письмом от Поттера — третья за лето. Джеймс писал, что сегодня будет в Лондоне: нужно подготовиться к новому учебному году. Такой случай упускать было нельзя:друзья не виделись больше месяца, и…

Но Мерлин! Не рассказывать же всем подряд, что ради этой встречи пришлось просто сбежать из дома!

Пока Сириус раздумывал что ответить, задняя дверь вдруг открылась. Легкое дуновение ветерка нырнуло в «Дырявый котел», добралось до камина и угли в нем распустились огненными лепестками. И, словно несомая этим ветром, в бар впорхнула девчушка в новой — с иголочки — мантии, в форменной школьной шляпе, из-под которой смешно торчали косички соломенного цвета. С волшебной палочки, поднятой высоко-высоко, словно бенгальские огни доктора Фойерверкуса сыпались веселые голубые искорки.

— Марлин! Марлин! – окликнула ее молодая женщина, с трудом поспевая за девочкой. Она улыбалась. – Остановись. Довольно. Спрячь палочку. Достаточно того, что сейчас все простецы Лондона будут любоваться твоим нарядом. Извините нас, Том, — женщина повернулась к склонившему в почтении голову бармену. Догнав дочь, она взяла ее за руку и вдвоем они вышли на Чаринг-Кросс-Роуд.

Том оказался мастером своего дела. От его взгляда не скрылось, что Сириус сел именно так, чтобы видеть обе двери:

— Кого-то ожидаете, мистер Блэк? – с такой же кривоватой улыбкой, продолжал допытываться хозяин «Дырявого котла».

— Да, — надменно сказал Сириус и поднес к губам бокал с соком, давая понять, что больше он ничего не скажет. За то время, пока девочка по имени Марлин скакала через бар, он сообразил: чтобы избежать ненужных расспросов, нужно стать тем Блэком, какими их здесь привыкли видеть.

Несколько минут прошли в почти полной тишине. Лишь иногда слышался скрип накрахмаленной салфетки трущейся о стекло — бармен Том вернулся за стойку. Сириус маленькими глотками попивал холодный сок, не сводя глаз со своего бокала. Маленькое пятно цвета солнца перед ним да еще время от времени вдруг ненадолго полыхнувший язычок пламени в камине слегка скрашивали не очень веселую обстановку «Дырявого котла».

Джеймса все не было. Зато четверть часа спустя в бар с заднего крыльца вошел волшебник, с которым Блэк был знаком не понаслышке. Дверь закрылась. Заглянувший с улицы солнечный свет быстро померк, но внутри словно бы осталась его частичка – шевелюра волшебника своим цветом была под стать тыквенному соку Сириуса.

— Здравствуйте, профессор! – Блэк подскочил и поздоровался со своим преподавателем по защите от темных искусств раньше бармена.

— О! Рад тебя видеть, Сириус, – Фабиан Прюитт обернулся на голос и улыбнулся. Левой рукой он прижимал к груди что-то большое и мягкое, правую же подал Блэку. Затем повторил вопрос бармена: — Ждешь кого-то?

На этот раз Сириус не стал скрывать своего присутствия в баре:

— Да, профессор. Вот-вот здесь должен появиться Поттер, — пожимая протянутую руку, сказал он.

— Значит не у меня одного сегодня приятная встреча. Только… Тихо-тихо! — Прюитт высвободил руку и погладил показавшуюся у его лица забавную мордочку игрушечного дракона. – Только я теперь уже не профессор, — закончил он фразу.

— Вот как! Вы подали в отставку? – раздался голос из-за стойки. Широкий невысокий стакан глухо стукнул о деревянную поверхность и бармен на треть заполнил его тягучей жидкостью янтарного цвета. – Пожалуйста, мистер Прюитт.

— Старый Огден в такую жару? Ты смеешься, Том?

— Нисколько, — совершенно серьезно сказал бармен и двумя пальцами слегка двинул стакан вперед. — За счет заведения.

Бывший профессор Хогвартса подошел к стойке и бережно посадил на нее дракончика. Игрушечный зверь, встав на лапы, грозно выгнул спину с рядом шипов вдоль хребта, затем широко раскрыл пасть и выдохнул из себя струйку огня.

— Ничего себе! – наигранно воскликнул Том. – Вы решили сжечь «Дырявый котел»?

— Ну что ты, — рассмеялся Прюитт и сделал глоток, — огонь безопасен, как и сам зверь! Не рычит, не кусается. Будет от нас с Гидеоном подарок племяннику. Я ведь за своими профессорскими делами почти год его не видел. Да и Молли с Артуром тоже. Вот и решили сегодня собраться. Посидим, отдохнем по-семейному…

Дракончик тем временем свернулся в клубок и, прикрыв глазки, задремал. Бармен кивнул на него – игрушка Тому явно пришлась по душе:

— Где вы только нашли такого?

— Ты не поверишь! В лавке старьевщика, – Прюитт и сам был доволен покупкой. — Случайно заметил среди всякого хлама.

— Что же вам его в коробку не положили? Не ровен час простецы увидят такое чудо – будут за вами через весь Лондон бежать.

Фабиан Прюитт еще немного пригубил из стакана. Даже в тусклом свете бара Сириусу со своего места было видно, как щеки бывшего учителя начали румяниться.

— Не беспокойся, Том. Это лишнее. Дракона в клетке не удержишь. А маглам его не увидеть. Отсюда я в Министерство. Камин у тебя ведь не зря горит? — бармен едва заметно кивнул и Прюитт улыбнулся. – Вот я на его огонек и заглянул. В Министерстве меня встретит Артур, и оттуда мы вместе направимся в скромную обитель семейства Уизли. Гидеон к тому времени должен быть там.

Прюитт прервал пространный рассказ и сделал еще глоток.

— Я слышал, Уизли снова ждут прибавления, — Том попытался занести бутылку над опустевшим стаканом.

– Ждут. Еще как ждут! Мечтают о девочке, — широкая ладонь Прюитта легла на стакан сверху. — Спасибо, Том. Достаточно.

— Но вы же еще не рассказали, почему расстались с Хогвартсом, — бармен хитро прищурился и попытался снова добавить Прюитту виски, но тот свою ладонь со стакана не убрал.

— Профессор Дамблдор сам попросил меня об этом, — простодушно сказал Прюитт.

— Неужели вы не справились с работой? – от удивления редкие брови бармена встали домиком и между делом он бросил взгляд на Сириуса.

Блэк хотя и слышал весь разговор, в него не вступал. И тем более у него не было никакого желания сделать это сейчас. Пусть на занятиях по защите от темных искусств у них и не было практики, но лекции Прюитта были одна интереснее другой.

— Нет. Директор школы считает, что сейчас я могу быть более полезен магическому сообществу, находясь за стенами Хогвартса, нежели внутри них.

— Он дал вам какое-то задание? – Том быстро отставил бутылку с виски в сторону и оперся локтями на стойку в ожидании ответа.

— Ох уж эти бармены! – рассмеялся Прюитт и, отвернув полу мантии, сунул руку во внутренний карман. – Угостят, расспросят…

Том весь напрягся: неужели его слова так разозлили когда-то мракоборца, а теперь еще и бывшего профессора Хогвартса, что тот потянулся за палочкой? Но через секунду бармен с облегчением выдохнул – вместо палочки Прюитт достал карманные часы и нажал на рычажок замка. С легким щелчком часы открылись, и огоньки свечей отраженные золотой крышкой перепрыгнули с потолка на стену.

— Однако пора, — сказал Прюитт и, захлопнув крышку, спрятал часы в карман. – Так я воспользуюсь камином?

— Конечно, — Том, не снимая со стойки рук, обозначил поклон. Улыбнуться он даже не попытался, на его лице читалось разочарование. – Летучий порох где всегда.

Прюитт кивнул и погладил дракончика по голове. Тот от прикосновения проснулся, потянулся всем телом, и из сладко зевнувшей пасти на этот раз вырвалась легкая струйка дыма. Прюитт поднял игрушку, прижал к себе и легко спрыгнул со стула. По пути к камину он оглянулся на Блэка:

— Успехов в учебе, — прозвучало пожелание. — И привет Поттеру.

— Спасибо, профессор, — улыбнулся в ответ Сириус и быстро сам себя поправил: — Спасибо, мистер Прюитт.

А мистер Прюитт уже протянул руку к коробке на каминной полке. Набрав щепотку ее содержимого, он смело ступил на угли и раскрыл пальцы. Пламя гулко загудело, взметнувшись языками изумрудного цвета высотой в рост человека

— Министерство магии, — раздался громкий голос из камина, и зеленое пламя завертелось волчком.

Вдруг огненный вихрь закачался из стороны в сторону, словно под порывом ветра. Сквозняк, ворвавшийся в «Дырявый котел» через широко распахнутую дверь в конце зала едва не задул свечи в канделябре. Том и Сириус дружно повернули головы от камина – на пороге стоял Джеймс Поттер. В магловской одежде, круглые очки на носу и полное отсутствие прически – темные волосы как всегда торчат во все стороны:

— Сириус! – увидев друга, нисколько не стесняясь, громко закричал он с порога.

— Джеймс! – так же громко прокричал ему в ответ Блэк, выскакивая из-за стола.

Радуясь встрече, друзья крепко обнялись, а тем временем из-за стойки донеслось:

— Интересно, мистер Поттер, куда вы своим появлением, — говорил бармен Том, — отправили своего бывшего преподавателя?

Джеймс тут же опустил руки и развернулся. Сириус, увидев недоумение на лице друга, рассмеялся. Затем достал из кармана серебряный сикль, положил его рядом с недопитым соком и слегка хлопнул Поттера по плечу:

— Пошли!

— Представляешь, — открывая дверь, громко, возбужденно начал Поттер. Радость от встречи с другом переполняла его, — нам пришлось из дома трансгрессировать прямо сюда, к «Дырявому котлу». Потому что поняли: на поезд мы не успеваем…

— Из-за того что некоторые слишком долго подбирали себе магловский наряд. Чтобы не выделяться среди них по дороге, — перебил Джеймса женский голос. — Но, похоже, с простецами мы сегодня даже не встретимся.

Поттеры поджидали ребят на заднем крыльце бара. Даже если бы Сириус не знал, кто стоит перед ним, он бы догадался. Сразу! Хватило бы взгляда, чтобы понять: Джеймс похож на обоих родителей сразу. Фигура и прическа ему достались от отца, все остальное – от мамы.

— Зато мы добрались сюда быстрее, чем… — протягивая Сириусу руку, парировал со смехом замечание жены мистер Поттер. – Тот поезд только-только прибыл к Ватерлоо.

Вслед за мужем подала руку миссис Поттер:

— Здравствуй, Сириус. Мы наслышаны о тебе! — в голосе и в глазах женщины не было ничего, кроме доброты.

— И говорили нам только хорошее, — медленно протянул отец Джеймса. Встав ко всем спиной, он повел волшебной палочкой по стене, под которой стояла мусорная корзина, и принялся по ней постукивать: – Раз! Два! Три!

Кладка затрепетала мелкой дрожью, затем кирпичи принялись дергаться, поворачиваться, раздвигаться в стороны. Не успел никто и глазом моргнуть, как в стене появилась арка, за которой бежала вверх мощенная булыжником извилистая улица.

Улица встретила Поттеров и Сириуса хороводом ослепительных бликов. Казалось, солнце затеяло веселую игру с начищенными до зеркального блеска котлами для варки зелий. Металлические посудины заполнили не только витрину магазина сразу за аркой, а и тротуар перед ней. Над витриной красовалась вывеска: «Котлы. Все размеры. Медь, бронза, олово, серебро». Чуть дальше, на стене, была еще надпись. Витиеватые буквы давно выгорели на солнце и почти смылись дождями. Но прочитать их еще было можно: «Косой переулок, 1».

— Сириус, а ты к школе готов? — щурясь от солнечных зайчиков, спросила миссис Поттер.

— Да. Мне давно все купили, — просто сказал Блэк. – Как только сова прилетела из Хогвартса.

— Вот видишь, дорогая, — тут же откликнулся мистер Поттер. В голосе звучал то ли смех, то ли укор, — не стоило нам затягивать с поездкой. Кое-кто уже все книги прочитал, а наш сын их еще в глаза не видел.

- Нет, не прочитал, — Сириус сжал губы трубочкой, силясь не рассмеяться. – Так, полистал немного.

— Не волнуйся, Па, — поддержал его Джеймс, — у нас еще будет время познакомиться с учебниками: целый год впереди.

— Сириус, я почему спрашиваю, — тон миссис Поттер оставался серьезным, – если тебе ничего не нужно, может, вы с Джеймсом посидите где-нибудь, поговорите. Мы вам мешать не будем – скупимся сами. Согласны?

— Конечно, — быстро ответил Джеймс.

— А магазин мадам Малкин оставим напоследок. Прости, сынок, там без тебя не обойтись. Из старой мантии ты вырос: вон, как за год вытянулся, — миссис Поттер с любовью посмотрела на Джеймса. – Скоро отца догонишь…

Косой переулок, по обеим сторонам которого большие магазины перемежались с маленькими лавочками, вел Поттеров и Сириуса к перекрестку, где высилось здание из белоснежного камня с надписью на фронтоне «Банк «Гринготс». Издалека видно: к входу — сверкающим на солнце бронзовым дверям — ведет широкая мраморная лестница. На самой верхней ее ступени стоит в пурпурно-золотой униформе дежурный гоблин. А, немного не доходя до банка под полосатым навесом — прямо на улице — несколько маленьких столиков.

— Мороженого хотите? – спросила миссис Поттер, и мальчики дружно закивали в ответ:есть ли лучшее лакомство в такую жару!

Не успели Джеймс и Сириус опуститься на невысокие стульчики, как рядом с ними появился заросший густой черной бородой молодой волшебник в клетчатом переднике.

— Флориан! Дорогой! Принесите-ка ребятам вашего мороженого. Самого-самого лучшего, — как старому доброму знакомому сказала ему миссис Поттер. А затем обратилась уже к мальчикам, ласково погладив обоих по плечам: – И не стесняйтесь просить добавки.

Волшебник в переднике под шотландку вежливо улыбнулся. За то время, что он держал здесь кафе, Флориан Фортескью привык: его знают здесь почти все, кто прошел через «Дырявый котел».

— Как каникулы? Почему молчал? У тебя все нормально? — начал сыпать вопросами Джеймс, едва мальчики остались одни.

Но Сириус был совсем не похож на того Блэка, которым его привыкли видеть в школе. Задумчивым взглядом он провожал в спину родителей Джеймса. Стоило Поттерам ступить на мраморную лестницу, как гоблин своими длинными пальцами открыл перед ними дверь банка.

— Приятного отдыха, — Фортескью поставил перед мальчиками две большие серебряные розетки. Мороженое, залитое вишневым сиропом, засыпанное орешками смотрелось очень аппетитно.

— Спасибо, — на этот раз, не вспоминая о своем знатном происхождении, сказал Сириус и только потом попытался ответить: — Разве это каникулы? Скучно. Считай, под арестом. Еще бы! Я же гриффиндорец… — затем, подражая властному голосу миссис Блэк, добавил: — «Без меня из дома ни шагу!»

— Понятно, — Джеймс опустил глаза. Ему сразу вспомнился их первый завтрак в Хогвартсе с громовещателем от миссис Блэк. – А письма мои ты хоть получал…

— Конечно! – Сириус улыбнулся и запустил ложку в мороженое. – Все! Кикимер подавал их как положено: на серебряной тарелке с фамильным гербом. Ответить, правда, не мог: семейные совы под полным контролем матушки. Так что, прости…

— Ладно, — понимающе махнул рукой Джеймс и снова спросил: – А от Питера Кикимер тебе ничего не подавал?

Вместо ответа Блэк замотал головой из стороны в сторону.

– Мне он тоже не ответил ни разу… — Джеймс сидел, откинувшись назад и скрестив на груди руки. – Странно: почему?

— Не знаю, — пожал плечами Сириус. – У тебя мороженое тает. Ешь. Правда – вкусно!

Но вопросы у Джеймса только начались. Вместо того чтобы взяться за ложку, он снова спросил:

— А на сегодня что, арест сняли?

— Вроде того. Про меня в последнее время… — Блэк попытался засмеяться, но смех получился какой-то грустный, – немного забыли.

— Как это?

И тут Сириуса словно прорвало. Забыв о мороженом, он откинулся на стуле назад так же, как и Джеймс. Так же как Поттер, он скрестил на груди руки, и принялся рассказывать:

— С первого дня, как я вернулся домой, за завтраком, обедом и ужином – такими семейными, пристойными – мне не устают напоминать, что я учусь не там, где положено Блэкам. Заодно и Регулусу достается. Мать говорит, что второго такого позора она не переживет. Но вряд ли ей что-то угрожает. Не думаю, что эта зануда промахнется мимо Слизерина.

— Почему зануда? – быстро ввернул очередной вопрос Джеймс.

— Торчит у меня каждый день. Пока расспрашивает о школе — еще ничего. Даже мне развлечение. Но главное что его волнует – распределение! И… — Сириус сглотнул подкативший к горлу комок. — И почему меня вдруг отправили в Гриффиндор. Я сначала предлагал ему при случае спросить об этом у Шляпы. Теперь просто выставляю за дверь. Пусть переживает за фамильную честь подальше от моей комнаты.

— Весело тебе! — рука Поттера привычно потянулась к макушке. – Но это…

— …только начало, — закончил за Джеймса Сириус и, подавшись к столу, понизил голос. – Помнишь, чем эльфы поздравили тебя с днем рождения?

Прежде чем ответить, Джеймс тоже наклонился к столу и наконец-то добрался до серебряной розетки. Мороженое в ней подтаяло так, что орешки начали нырять в красно-белую глубину. Поттер перемешал лакомство и, хитро улыбнувшись, сказал:

— Эклерами.

— Так вот. То имя в нашем доме больше не произносят, но… — тихо и так чтобы слышал только Джеймс, Сириус заговорил, снова подражая голосу миссис Блэк: — «Он был такой способный мальчик. И – настырный. За что не брался, обязательно добивался своего. Помоги же ему, великий Мерлин! Пусть он сделает так, чтобы нам больше не пришлось прятаться от треклятых маглов! И очистит волшебный мир от грязнокровок!»

— Как насчет добавки, молодые люди? – вдруг раздался бодрый голос над сомкнутыми лоб ко лбу головами.

От неожиданности Джеймс и Сириус отпрянули в стороны, и Флориану Фортескью открылись две розетки, почти полные мороженого:

— Что-то не так? – Хозяин кафе выглядел растерянным. — Сироп? Орехи?

— Что вы! Очень вкусно, — Джеймс подбил съехавшие на кончик носа очки кверху и зачерпнул полную ложку розового месива. – Повторите, пожалуйста.

Не успел Фортескью отойти от стола, как свой вопрос задал Сириус:

— А ты как?

— Здорово! Загораю, купаюсь, – громко сказал Джеймс, с удовольствием уплетая за обе щеки то, что осталось от мороженого. Затем немного тише, но с еще большим восторгом добавил: – Еще летаю! Нам же в этом году можно будет играть в квиддич…

— Тебе!.. – попытался поправить его Сириус.

Может он еще хотел что-то спросить, но Поттер вдруг воскликнул, указывая пальцем за спину друга:

— Смотри кто там!

Блэк обернулся так резко, что едва не свалился со стула. По брусчатке Косого переулка с увесистым пакетом в руке шла девочка с волосами цвета темного золота.

— Лили! Она снова здесь… – тихо проговорил Сириус, не боясь обознаться. — Догоним?

— Давай, — нисколько не медля, согласился Джеймс: — Эй, Эванс!

Услышав оклик, Лили развернулась, и мальчишкам открылось то, что не было видно от столика: другой рукой девочка бережно поддерживала под низ клетку с маленькой серой совой.

Но стоило ребятам сделать несколько шагов навстречу сокурснице, как им в спину раздался громкий голос:

— А мороженое? – Фортескью в недоумении широко развел руки, держа в них серебряные розетки.

— Мы сейчас… Мы скоро…— Крикнул, обернувшись через плечо Блэк. — Скоро вернемся!

— Привет! – задорно тряхнув челкой, улыбнулась бегущим навстречу мальчишкам Эванс и подняла клетку повыше: – Спасибо, Сириус!

— Ну что ты… — Легкий румянец пробился сквозь бледные щеки Блэка и, не найдя в ответ ничего лучшего, спросил: — Имя ей уже придумала?

— Совушка! — Лили не переставала улыбаться.

Птица, жмурясь от яркого солнца, встряхнула крыльями, насколько позволяла клетка и тихонько заклокотала.

— Видишь? – спросила Лили, глядя на Сириуса, — Ей нравится.

— Видим! – Вместо Блэка ответил Поттер и, указывая на пакет, спросил: – А что еще хорошего купила?

Лили перевела взгляд на Джеймса, и слегка прищурив зеленые глаза, ответила:

— Не совал бы ты, Поттер, свою палочку в чужой котел!

— Смотри-ка, Сириус! – Нисколько не обидевшись на пословицу, Джеймс от души рассмеялся. — Она теперь знает не только, что такое Азкабан!

— А ты думал я зря проучилась год в Хогвартсе? – в тон ему задала вопрос Лили, вовсе не ожидая на него ответа.

— Пойдем с нами, — одним махом Джеймс забросил обе руки на затылок, — мороженого поедим…

Улыбка сошла с лица девочки, и она виновато передернула худенькими плечиками:

— Спасибо. Но не получится… — с легкой грустью в голосе сказала она. – У меня поезд через час. Если не успею, придется сидеть на вокзале до вечера. Совушку жалко. Да и дома волноваться будут. Так что мороженое будем есть первого сентября. Когда встретимся в Хогвартсе.

Мальчики еще немного постояли на месте, глядя как Лили медленно идет вниз по Косому переулку в сторону «Дырявого котла».

— Слушай, — вдруг сказал Сириус. – А я теперь знаю, почему Питер тебе не отвечал. Он ведь до сих пор не знает, как… — и рассмеялся. – Как «работает» совиная почта!

— Точно! Мы же его до сих пор не научили, – Джеймс хлопнул себя ладонью по лбу. – Ладно. Вернемся в школу – расскажем-покажем. Ну что? Идем есть мороженое?

— Да.

— Слушай! Так ты с Эванс здесь уже встречался? – возвращаясь в кафе, Джеймс вдруг вспомнил слова Сириуса.

— Встречался! – хмыкнул Блэк. – Кто бы мне позволил?! Так… Видел несколько раз издали. Все время с таким же пакетом. И, правда, интересно: что в нем?

— Какая разница, — присаживаясь за столик, махнул рукой Поттер. – Лучше расскажи, почему вдруг о тебе дома забыли.

— Почему? – переспросил Сириус. Немного помолчал, а затем быстро сказал: – Да потому что есть еще Андромеда! Помнишь, что я слышал о ней на каникулах?

Джеймс кивнул, но Сириус с продолжением не торопился и снял завитую спиралью верхушку мороженого. Было видно: рассказ Сириусу дается с трудом.

— Пару недель назад тете Друэлле что-то понадобилось в комнате Андромеды, — наконец медленно заговорил он. – Она постучала, но ей не ответили. Тетя Друэлла решила, что Андромеда уже спит и тихонько вошла. А в спальне никого нет. И из дома никто не выходил…— Сириус снова ненадолго замолчал и зачерпнул мороженого. – Кузина появилась только на рассвете… С охапкой белых роз…

— Она что, – не сдержался Поттер, — трансгрессировала?

— Да. Прямо к себе в комнату. А там ее ждали…

Блэк замолчал. Да и Поттер не стал ничего говорить. Все было понятно без слов. Мороженое в серебряных розетках снова растаяло, но есть его ребятам уже не хотелось…

Отправившись ровно в одиннадцать от Кингс-Кросс, алый поезд не сделал ни одной остановки на промежуточных станциях. Не обращая внимания на цвета семафорных огней, он промчал весь путь с курьерской скоростью. И только когда за окнами вагонов уже сгустились сумерки «Хогвартс-экспресс» начал замедлять ход.

Железнодорожное полотно в этом месте делало поворот. Из-за него навстречу составу наплывала темная безлюдная платформа. Поезд еще несколько раз звучно стукнул колесами на стыках рельсов и остановился. Паровоз словно огромное живое существо, сбившее дыхание после долгого бега, устало выдохнул из себя остатки пара: «Хогвартс-экспресс» прибыл к своему конечному пункту – станцию Хогсмид.

Двери вагонов распахнулись и под начавший накрапывать дождик, на платформу посыпались мальчишки и девчонки, парни и девушки – все в черных мантиях. Почуяв вечернюю свежесть и близкую свободу, из клеток дружно заухали совы, замяукали коты. Фонарь – яркий, но одинокий – вдруг вспыхнул на краю платформы. Это лесничий Хогвартса, держа над головой огромную лампу, вышел встречать приехавших на красном экспрессе пассажиров. И сразу вдоль перрона понеслись крики:

— Привет, Хагрид!

— Как лето прошло?

— Наш Хогвартс еще стоит?..

Отвечать на добрые, веселые приветствия у лесничего не было никакой возможности – так много их звучало. Но эта кутерьма была ему по душе! Радостным голосом он легко перекричал ребячий гомон:

— Первокурсники, подойдите ко мне!

В ответ с платформы полетела новая волна веселых возгласов:

— Ты как всегда вплавь, Хагрид?

— Смотри, не утопи новичков!

— Счастливого плавания!..

Дождь усиливался. Вымокнуть перед празднованием начала нового учебного года желающих не было. И все, кроме первокурсников, поспешили покинуть платформу. Сразу за ней старожилов Хогвартса поджидал свой транспорт: около сотни экипажей стояли вдоль ухабистой дороги. Негромкой канонадой зазвучали хлопки закрывающихся дверец, и кареты одна за другой отправлялись в путь.

Сириус и Питер первыми забрались внутрь маленького экипажа. За ними и Джеймс уже поставил ногу на ступеньку, но вдруг остановился. Затем прошел за передок кареты и с удивлением уставился в пустоту между оглобель…

— Что случилось, Поттер? – вопрос прозвучал, как насмешка.

Джеймс быстро развернулся на голос: к каретам подходили слизеринцы. Впереди старшекурсников, заметно проигрывая им в росте и ширине плеч, гордо вышагивал Снегг:

— Лошадка потерялась? – спросил Северус и компания за его спиной дружно гоготнула. – Так запрягись сам, Поттер!

Надрывая животы от смеха слизеринцы, расселись по каретам и те неспешно покатились.

— Поехали… — тихо позвал Сириус. Он стоял на порожке, запустив под мантию руку. И Поттер мог присягнуть: эта рука крепко сжимала волшебную палочку…

С угрюмым видом Джеймс плюхнулся на сидение и с силой захлопнул дверцу. Карета тут же тронулась с места.

— Кто нас везет, Сириус?

— Прошлый раз ты такого не спрашивал.

Теперь Блэк отвечал уже как обычно — весело, с иронией. Да и настроение у него было совсем не такое, как две недели назад. Но попытка пошутить только подлила масла в огонь:

— Прошлый раз я этого даже не заметил! Вы что забыли, как перед самым отъездом МакГонагалл прислала за нами Филча? Пока мы выслушивали наставления, – завелся Джеймс и, подражая голосу декана, сказал: – «Подумайте за лето о своем поведении. Тогда, надеюсь, на будущий год у Гриффиндора появится возможность побороться за Кубок школы. Конечно, если наш второй курс заработает штрафных очков хотя бы вполовину меньше», нас ждала последняя карета. Где там было рассматривать, кто в нее запряжен!

— Ну и что, подумал? – Сириус продолжал в том же духе.

— А! – махнул рукой Джеймс.

— Знаешь, был бы это мотоцикл, — игривое настроение все не покидало Сириуса, — я бы рассказал, как он устроен. А так – какая разница, кто нас везет?

— Точно! – весело вставил словечко Питер. Он всю дорогу пребывал в прекрасном настроении: лучшие друзья снова рядом с ним. Да и банкет уже совсем скоро. — А вот и ворота!

Карета прокатилась между каменными колоннами увенчанных крылатыми вепрями и начала медленно подниматься по длинному извилистому подъезду. Где на вершине холма светился тысячами окон замок.

Казалось, друзьям удалось вернуть Поттеру доброе настроение. Но выйдя из кареты под дождь, Джеймс все же решил еще раз попытаться рассмотреть невидимое. И…

— Давай-давай, Поттер! – опять послышался знакомый голос. – Ты руку туда сунь! Не бойся – не откусят!

Слизеринцы успели выбраться из карет и теперь дружно смеялись, показывая на Поттера пальцами. А Северус и вовсе сложился от хохота пополам.

— Что там есть такого, чего я не вижу, Нюнчик?! – снова взорвался Джеймс, выхватил палочку и наставил ее на Снегга. – Говори!

Ответ был неожиданным и послышался сзади:

— Не связывайся, Джеймс. Оставь! — Громко крикнув, Римус выпрыгнул из только что подкатившей кареты. Вслед за ним из дверцы показалась Эванс. - Я потом тебе все расскажу…

— Что ты можешь рассказать?! – в сердцах крикнул ему Джеймс. – Ты о себе ничего толком объяснить не можешь!

Неожиданно Снегг жалобно заскулил. Сжав скулы и кулаки, Римус остановился, а вокруг покатилась новая волна хохота.

— Хочешь, я тебе и про Люпина объясню?

— Я хочу, чтобы ты заткнулся! – Джеймс вскинул палочку.

— Поттер, не смей! – перекрикивая всех, раздался девичий возглас.

Тяжело дыша, бледная как мел Лили остановилась по другую сторону оглобель. Услышав и узнав ее голос, Снегг перестал смеяться и озабоченно завертел головой по сторонам.

— Не лезь, куда тебя не просят, Эванс! – выкрикнул Поттер.

— Петрификус Тоталус! – Не в силах дольше сдерживать себя, Лили взмахнула палочкой в сторону Джеймса.

Но на Поттера заклятие не подействовало! Зато вокруг все пришло в движение. С перекошенным от ужаса лицом Снегг отпрыгнул в сторону. Оглобли приподнялись, затем как-то странно выгнулись и та у которой стоял Джеймс, ударила его поперек груди. Падая, Поттер еще успел заметить, как выставил вперед руки Сириус. Он словно пытался удержать накренившуюся карету. А чуть дальше за ним Люпин схватил за мантию Петтигрю и резко дернул Питера на себя. В следующее мгновение на Джеймса навалилась невидимая масса – громадная, теплая – и Поттер погрузился во тьму…

Джеймс пришел в себя только под утро. Занавеси вокруг кровати, на которой он лежал, в лучах восходящего солнца казались розовыми. Поттер попытался рывком подняться с постели, но тут же рухнул обратно. От резкого движения голову пронзила острая боль. Засаднило в груди. Да и все тело было каким-то ватным. Привычным жестом Джеймс забросил руку на затылок – пальцы нащупали здоровенную шишку.

Вторая попытка была более осторожной. Поднявшись, Поттер осмотрелся. Возле кровати — белая тумбочка. Сверху на ней стакан с водой, рядом его очки, часы, палочка. Морщась от боли, Джеймс потянулся за очками. Затем взглянул на часы. Стрелки показывали почти восемь. В пустом животе заурчало, но кроме воды заполнить его было нечем.

Джеймс медленно встал на ноги и отодвинул занавес. В просторной комнате два ряда заправленных белоснежных кроватей. Рядом с каждой – такая же, как у Поттера, тумбочка. Несколько картин со сценами, где целители оказывают помощь раненым и больным. Сомнений не было: вместо спальни на самом верху гриффиндорской башни, он попал в больничное крыло.

Кроме кровати Поттера закрыта занавесями была лишь одна. Джеймс осторожно заглянул внутрь: подложив под щеку ладонь, Сириус спал глубоким сном.

«Да! Возвращение в школу нам удалось», — подумал Поттер и принялся перебирать в памяти, что с ними случилось вечером. Задумавшись, он даже не заметил, как в палату без единого шороха вошла мадам Помфри. Но целительница увидела своего пациента сразу:

— Ого! Мы уже гуляем, — тихо сказала она. – Не рановато ли? Вам еще нужно лежать.

Джеймс кивнул и послушно направился в постель. Не успел он толком улечься, занавес над кроватью Сириуса распахнулся. Мадам Помфри тут же обратилась к нему:

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — спокойным, но еще сонным голосом сказал Блэк и встал.

— Ну-ка пройдитесь, — попросила целительница. – Взмахните руками, — Сириус выполнил и эту просьбу. – Присядьте. Еще…

Не дожидаясь новой команды, Сириус запрыгал на одной ножке, потом на другой.

— Что ж, срастить кости – ничего не стоит, — мадам Помфри осталась довольна тем, как Сириус выполнил все упражнения. – Завтракать вы можете в Большом Зале.

— А я? – быстро спросил Джеймс.

— А вы здесь еще задержитесь, — твердо сказала целительница. – Ваши ребра срослись не хуже, чем руки-ноги вашего друга. Но вот – голова… Пришлось даже применить сильнодействующее зелье. Выспались?

— Да, — буркнул Поттер.

— А проведать его можно будет? — Сириус подошел к кровати Джеймса.

— Конечно, — кивнула хозяйка больничного крыла. – Но только вечером. Сейчас для мистера Поттера лучшее лекарство – покой. Кстати, кое-кто уже дожидается встречи с вами.

Мадам Помфри подошла к двери, приоткрыла ее и негромко сказала:

— Только, пожалуйста, недолго…

— Привет! – увидев друзей, радостно закричал от порога Питер.

— Тише-тише, молодой человек, — мадам Помфри старалась казаться строгой, а сама улыбалась, — здесь все-таки больница!

— Как вы? – Петтигрю перешел почти на шепот.

— Нормально, — сказал Джеймс и постучал по простыне рядом с собой. – Иди, рассказывай: как вчера все закончилось.

Питер прошел к ребятам, оттуда покосился на дверь, но целительницы там уже не было. Мадам Помфри деликатно и совершенно бесшумно оставила гриффиндорцев одних.

— Ну! – нетерпеливо потребовал Сириус.

— В общем, было так, — начал рассказ Питер. – Услышав грохот, на порог замка вышла МакГонагалл. Она решила, что это Хагрид явился с первокурсниками, А как увидела, что случилось – разозлилась страшно…

— Еще бы она обрадовалась, — усмехаясь, ввернул словечко Джеймс.

— …приказала всем немедленно войти в замок. И пока слизеринцы толкались в дверях, заклинанием подняла карету и отбросила в сторону. А под ней – вы. Без сознания. Тут и Хагрид появился…

— Представляю глаза первокурсников! – Сириус закатился от смеха. – Кстати, братца моего Шляпа куда определила? В Слизерин? – Питер недоуменно пожал плечами, и брови Блэка сомкнулись. – Что дальше?

— Дальше Хагрид поднял вас на руки и понес в больничное крыло…

— А как банкет? – Задал вопрос Джеймс и сощурил глаза за очками. В животе продолжало тихонько бурчать. – Наелся?

— Все было вкусно. Как всегда, — просто сказал Питер. – А вокруг было только и разговоров о нашем приезде! Но мне было скучно без вас…

— А после банкета? – быстро спросил Сириус. – Что Дамблдор говорил? Кто у нас вместо Прюитта?

Петтигрю снова растерялся:

— Фамилию я не запомнил. На вид совсем молодой. А новость Дамблдор сообщил всего одну: Филч придумал список запрещенных вещей…

— Понятно, что ничего не понятно, — подвел итог Сириус. – Ладно, Джеймс. Пойду разбираться с «новостями». Вечером – мы у тебя. Не скучай!..

Сразу после ужина трое гриффиндорцев снова собрались в больничном крыле. Джеймс приподнял подушки и подтянулся на кровати, освобождая место для друзей. Сириус и Питер присели у него в ногах.

— Как голова? – спросил Петтигрю. – Болит?

— Уже меньше, — ответил Поттер и нетерпеливо добавил: – Рассказывайте!

— Регулус в Слизерине… — почему-то пряча глаза, начал Сириус.

— Кто бы сомневался! – прокомментировал Джеймс. – Что еще?

— Список запрещенных в Хогвартсе вещей Филч вывесил рядом со своим кабинетом, — Блэк вовсе не был похож на себя. Он не улыбался. – Мы ходили туда. В списке два десятка названий. И знаешь, что стоит первым номером?

Поттер ненадолго задумался:

— Бенгальские огни доктора Фойерверкуса?

— Точно так! – ответил Питер.

Джеймс рассмеялся, но друзья его не поддержали.

– Еще Кингсли рассказал нам, кем тебя привалило, — продолжил Петтигрю. — В кареты запрягают огромных крылатых чёрных лошадей. Таких худых, что они смахивают на обтянутые кожей скелеты. Вот эта лошадь и приняла на себя заклятие Лили. Странно, но, похоже, кроме Бруствера и Люпина, Снегг их тоже видит…

— Пусть так, — Поттер тоже стал серьезным, вдруг почувствовав: эта новость не последняя и не самая худшая. – Еще?

— Защиту будет преподавать профессор Каркаров, — отозвался Сириус. – То ли русский, то ли болгарин. Кингсли сам толком не понял. Но рассказал: прошлым летом Каркаров закончил Дурмстранг. Затем отправился в послешкольное кругосветное путешествие. Побывал и в Хогвартсе — хотел познакомиться с Дамблдором. И еще в прошлом году предлагал ему свои услуги, как преподаватель…

— Сириус, — Петтигрю дернул Блэка за рукав. – Я тебя спрашивал, но ты не сказал. Что такое Дурмстранг?

Ответ дал ему Джеймс:

— Школа волшебства. Где-то в Восточной Европе.

— А разве, кроме Хогвартса, есть еще школы? – наивно спросил Петтигрю.

— Питер! – Поттер резко поднял руки к затылку. Но не для того чтобы пригладить волосы: резкая боль пронзила шишку на затылке: — Тебе когда еще говорили: по квиддичу проводятся чемпионаты мира. Как ты думаешь, волшебники других стран должны где-то учиться?

— Вот! Главное. — Сириус был абсолютно серьезен. – Квиддич. Сегодня после обеда Фенвик провел отбор. На место Финниган.

— И? – Не обращая внимания на боль, Поттер рывком поднялся.

— Место в команде досталось Мэри…

— Р-римус! – прорычал Поттер. – Если бы не он! И не Эванс! Я бы не валялся здесь сегодня! – Сжав кулаки, Джеймс вытянулся в кровати и зажмурил глаза. Мечта играть в квиддич продолжала оставаться мечтой. По меньшей мере, еще на год…

Не иначе как снадобье мадам Помфри сделало свое дело: за ночь Поттер ни разу не просыпался. Хотя после того как Сириус огорошил его новостью об изменениях в команде по квиддичу, Джеймс думал, что не заснет вовсе.

Голова почти не болела, да и шишка начала уменьшаться. Но после осмотра, прочитав вопрос в глазах за стеклами очков, целительница покачала головой:

— Нет, мистер Поттер. Раньше пятницы вам о выписке и думать нечего. Сейчас принесу вам завтрак…

Овсяная каша давно остыла, а Поттер все лежал и лежал, не сводя грустного взгляда с лампы над его кроватью. И даже когда дверь в палату открылась, он не повернул головы.

— Кхе-кхе! – прозвучал тихий вежливый кашель. – Вы спите, Поттер?

Услышав знакомый голос, Джеймс не подскочил – взлетел с постели! В своей любимой, изумрудного цвета мантии, между кроватями к нему шла декан Гриффиндора.

— Нет-нет. Просто задумался.

— Как вы себя чувствуете? – МакГонагалл слегка склонила голову набок и внимательным взглядом рассматривала своего студента.

— Все в порядке, профессор, — ответил Джеймс и попробовал использовать неожиданно выпавший ему шанс. — Но меня не выписывают. А так не хочется с первого дня отстать в учебе…

— Не думаю, что это случится, — МакГонагалл на хитрость Джеймса не поддалась. — Я нисколько не сомневаюсь в ваших способностях:вы все быстро наверстаете. Кстати, ваше расписание, — профессор протянула свернутый трубкой пергамент. – И поверьте: мадам Помфри не задержит вас здесь ни на одну лишнюю минуту.

Понурив голову, Джеймс медленно крутил в руках свиток. Мало того, что пропустил отборочные испытания, так от тоски и одиночества до пятницы здесь можно будет свихнуться. Но словно наперекор его грустным мыслям, дверь в палату снова открылась — на этот раз с шумом — и в распахнутом настежь проеме показалась косматая голова. Хагрид! Поттер слегка опешил. Сегодняшние посетители были один неожиданнее другого. Но, похоже, еще больше растерялся лесничий Хогвартса:

— Простите, профессор. Не думал, что вы здесь. Я бы подождал… — увидев МакГонагалл, он смутился и принялся оправдываться. – Поппи мне разрешила сюда наведаться. Еще тогда, как все случилось…

— Входи-входи, Рубеус. Ты нам совсем не мешаешь.

Для того чтобы протиснуться в двери, лесничему пришлось не только низко наклонить голову, но и согнуть ноги в коленях. Как-то боком, кряхтя, Хагриду все же удалось попасть внутрь. Глядя, как у него это получается, Поттеру хотелось рассмеяться. Да и уголки губ на строгом лице МакГонагалл слегка дернулись:

— К тому же я собиралась уходить. Выздоравливайте, Поттер, — профессор снова повернулась к Джеймсу и кивнула на нетронутый завтрак. – А от еды отказываться не стоит – силы вам еще понадобятся.

Подождав, пока МакГонагалл выйдет из палаты, Хагрид выразительно взглянул на дверь и спросил:

— Ругалась? – Джеймс покачал головой из стороны в сторону. – Наказала?

— Нет.

— А Лили, девчушку эту вашу, наказала, — лесничий шумно вздохнул. – Оно и понятно: такого начудить. А наказала-то, знаешь чем?

Поттер снова покачал головой, глядя на Хагрида с нескрываемым интересом. Если не считать их разговора на берегу озера год назад, больше с лесничим они не общались. Тем более вот так – один на один. Речь лесничего поражала своей несвязностью и простотой. Но от слов его веяло теплом:

— Отрабатывать ей неделю у меня придется. Хотя знаешь, – Хагрид наклонился и весело подмигнул Джеймсу, – давно у меня такой помощницы не было. Смышленой, умелой. А главное доброй! Как только узнала за фестрала пораненного, зелье ему сготовила. Заживляющее. Когда только успела?

— О ком узнала? – Поттер не скрывал удивления.

— Как о ком?! – Теперь удивился Хагрид. – А кто ты думал, кареты в замок возит? Фестралы как раз. Видеть их, конечно, не каждому дано. Да – это и неплохо совсем, ежели подумать…

Джеймс мало что понимал из слов лесничего. К тому же боль снова пронзила затылок, и он присел на край кровати. Но все-таки нашел в себе силы спросить:

— А что с ним? С фестралом?

— Так ему больше всех и досталось! – громовой раскат прокатился по палате, и Хагрид прикрыл рот огромной ладонью. С жалостью в голосе лесничий заговорил тише: – Сначала под заклятие Лили попал, а потом еще профессор МакГонагалл добавила, когда вас с Блэком высвобождала, – о том, что под рухнувшей каретой Джеймс с Сириусом могли погибнуть он и не думал. – Ты как отсюда выберешься, приходи ко мне. В лес сходим. Я тебе фестралов и покажу…

— Они же – невидимые! – Поттер вообще перестал что-то понимать. – И в лес студентам нельзя…

— Ничего, — Хагрид усмехнулся в косматую бороду, — со мной можно. Да и с фестралами чтоб познакомиться, вовсе не обязательно их видеть…

Джеймс хотел было сказать, что для него знакомство с невидимой крылатой лошадью уже состоялось, но не успел. Дверь в очередной раз открылась, и на пороге возникли Сириус и Питер.

— И друзей своих приводи, — быстро дополнил свое предложение лесничий и снова смутился: — Ну ладно, не буду мешать вам. Поди, соскучились друг за дружкой…

МакГонагалл была права. Проведя осмотр единственного пациента больничного крыла, мадам Помфри в четверг утром решила, что Поттеру здесь больше делать нечего.

Промчавшись через ползамка, Джеймс влетел в заполненный студентами Большой Зал. Первым кого Поттер увидел, был Римус. Он как обычно сидел на самом краю гриффиндорского стола. Неприязненным взглядом Джеймс скользнул по Люпину, быстро проскочил мимо и тотчас умерил шаг, выискивая глазами Сириуса и Питера. Пожимая на ходу протянутые в приветствии руки старшекурсников, улыбнулся в ответ Фрэнку и Алисе – старосты Гриффиндора привычно завтракали вместе. Отсалютовал вежливо склонившему в поклоне голову Нику. Заметил на ходу несколько новых лиц – мальчишек и девчонок – не иначе первокурсников. Услышал, как в приветствия на родном языке вплелось:

— Bonjour[1]! – и увидел, как рядом с Сандриной к столу виновато склонила голову Лили.

Блэк и Петтигрю, завидев Поттера в проходе между столами, поднялись. Как только Джеймс добрался до них, ребята раздвинулись, освобождая место между собой. Усевшись, Поттер невольно повернул голову к преподавательскому столу. Дамблдор привычно пристроил подбородок на скрещенные пальцы рук. МакГонагалл улыбалась. Хагрид выставил вверх большой палец — за его возвращением следили и там…

Не успел Джеймс положить в тарелку съестного, сверху послышался шелест крыльев, и голова сама собой поднялись кверху. Под белоснежные облака, плывущие по потолку Большого Зала, влетела совиная почта. Писем Джеймс не ждал, но глаза вдруг выхватили в птичьей стае черное пятно. Перехватив взгляд Поттера, Блэк тихо сказал:

— Это — личный почтальон нового профессора по защите. Смотри, что сейчас будет…

Описав на распластанных крыльях в воздухе круг, огромный ворон мягко спланировал к столу преподавателей. На месте, которое в прошлом году занимал профессор Прюитт, сидел темноволосый молодой человек. Завивающаяся на конце бородка под нижней губой, наверное, должна была придавать ему если не возраста, то солидности.

— Каркаров, — сказал Сириус, а незнакомый Поттеру преподаватель тем временем двинул свою тарелку вперед, навстречу ворону. Безо всякого промедления птица принялась терзать недоеденный бифштекс. – И сейчас нам идти к нему на урок…

Профессору Каркарову понадобилось меньше пяти минут чтобы, называя с легким акцентом фамилии студентов, познакомиться с аудиторией. Сам он представляться не стал. Видимо посчитал, что директор после банкета сделал это вместо него и сразу перешел к первому занятию:

— Профессор Дамблдор рассказал мне, чему вас учил мой предшественник. И я не думаю, что даже самая полная теоретическая подготовка сможет кого-то из вас защитить от возможного нападения. Поэтому большую часть наших занятий мы будем посвящать практике.

Слова Каркарова в момент расположили к нему студентов. Класс одобрительно загудел в предвкушении чего-то необычного и интересного. Профессор не стал никого одергивать. Он медленно накручивал бородку на палец, внимательно наблюдая со своей кафедры за всеми сразу и за каждым в отдельности. Скользнул взглядом по поднятой руке Мэри, и только когда шум в классе начал стихать сам по себе, спокойно, как будто ничего особенного не произошло, да и не могло произойти вовсе, сказал:

— Слушаю, мисс Макдональд.

— Значит, нам придется встретиться с темными силами, сразиться с ними…

— И врезать оборотню по волчьей морде!

Шутка Снеггу удалась. Не только слизеринцы, но и почти все остальные в классе дружно засмеялись. Даже Сириус, хмыкнув, ткнул в бок Джеймса. Но Поттер на друга не оглянулся. Он увидел, как еще до взрыва хохота, Лили успела развернуться на голос Северуса: в широко раскрытых зеленых глазах читался неподдельный страх.

— Осмелел что-то Нюнчик, — не отводя глаз от первой парты, тихо сказал Джеймс. – С чего вдруг?

— Разберемся, — серьезным голосом ответил ему Сириус.

Профессор, сам оставаясь серьезным и сосредоточенным, долго смеяться не позволил. Он выставил вперед ладони и быстро развел их в стороны, призывая к тишине:

— Не думаю, что второму курсу это удастся, — отвечая сразу и Мэри, и Северусу, сказал Каркаров. – Однако приятно, что вы понимаете: магия – это великая сила и очень грозное оружие. Но как ни странно, большая часть того, что могло бы угрожать волшебнику, вовсе не связана с нечистью. Не думаю, что вам когда-то вообще придется столкнуться с оборотнем. А чтобы доставить кому-то неприятности, вовсе не обязательно владеть темной магией. Не так ли, мисс Эванс? Ведь это вы применили простое заклинание, от которого едва не погибли ваши сокурсники?

Профессор сделал паузу, дав возможность студентам осмыслить сказанное, а Поттер снова взглянул на переднюю парту. Ему было прекрасно видно, как рыжая челка во второй раз за утро коснулась стола.

— Ну что? Приступим? – Каркаров снова привлек к себе внимание. – Для начала я познакомлю вас с двумя несложными, но весьма действенными приемами. Заклинание «Протего» позволяет создать невидимый щит от направленной на вас магической атаки. Второе – «Экспеллиармус» — при его правильном применении лишит вашего соперника волшебной палочки.

Студенты, затаив дыхание, внимали каждому слову молодого профессора. А он поддернул рукав мантии и, словно сжав палочку, повел рукой сначала вниз, потом резко вверх и вправо:

— Экспеллиармус! Понятно? – он обвел класс глазами и попросил повторить «заклинание» студентам: — Ваша очередь. Пока только рукой.

Несколько минут Каркаров молча теребил бородку, наблюдая как второй курс Хогвартса старательно машет невидимыми палочками и бормочет новое для себя слово. Профессор не делал никаких замечаний и никого не поправлял. Наконец, он сказал:

— Достаточно! Теперь попрошу всех подойти ко мне, — палочка Каркарова появилась у него в руке и спустя минуту парты сгрудились у дальней стены класса. – Кто хочет начать тренировку?

Тут же у кафедры вырос лес из взметнувшихся рук. Некоторые даже со сжатыми в них палочками. Каркаров, улыбаясь, осмотрелся по сторонам и вдруг заметил, что руки подняли не все:

— Мисс Эванс!

От неожиданности Лили вздрогнула, затем отчаянно затрясла головой из стороны в сторону. Но профессор был непреклонен и указал на середину просторной площадки:

— Прошу! А защищаться от мисс Эванс будет… — студенты снова дружно подняли руки. – Мистер Поттер!

[1] Здравствуйте! (фр.)

Схватка закончилась, едва начавшись: Лили даже не успела произнести защитное заклинание.

— Браво! – не удержавшись, воскликнул Каркаров. Но увидев, что Поттер в азарте борьбы наставляет на безоружную Эванс уже две палочки, выхватил свою и почти что взревел:– Только спокойно! Спокойно!!!

Несмотря на скоротечность дуэли, глаза Поттера за стеклами очков заблестели, щеки подернулись румянцем. Услышал он приказ профессора или нет, но дыша часто и тяжело, Джеймс опустил руки…

Следующим уроком была история магии. Профессор Бинс что-то скрипел со своей кафедры, но что именно Поттеру было все равно. Пропустив почти неделю занятий, не наверстать потом один урок – было бы смешно. Но потерять на целый год квиддич! Совершенно не слушая рассказ привидения, Джеймс в который раз за последние дни пытался разобраться, кто же в этом был виноват?

«Мэри? – положив на выстроенные в столбик кулаки подбородок, вспоминал Поттер. — Но у нее-то все было честно! Наверняка на отборе в команду она летала лучше всех. Вот только меня там не было! А почему? Потому что Лили привалила нас каким-то фестралом… Нюнчика, видите ли, своего защищала. Жаль не успел я угостить его чем-то вкусненьким. Люпин отвлек. Откуда он тогда только взялся? Сначала в драку полез, а потом остановился… – мысленно называя имена, Джеймс медленно переводил взгляд с одной спины на другую. — Как был Римус чужим и непонятным, так им и остался…»

После обеда была травология. Но и лекцию профессора Стебль об исключительных свойствах мандрагоры Поттер слушал вполуха. После нескольких дней проведенных почти взаперти ему хотелось куда-то бежать, что-то делать.

С трудом досидев до конца занятий, Джеймс потащил Сириуса и Питера на пятый этаж замка. Туда, где была их главная тайна в Хогвартсе. Подойдя к самому большому в замке зеркалу, ребята остановились. С минуту постояли на месте, прислушиваясь и озираясь по сторонам. Стоило им убедиться, что поблизости нет ни души, как Блэк вынул из кармана нож.

За погруженным в ночь коридором гриффиндорцев встретил наполненный волшебным светом подземный зал, затем опять темень. Еще немного — и теплый ветер на маленькой площадке перед гротом, как и прошлый раз, принялся ласково трепать мальчишкам волосы и хлопать полами мантий.

— Пройдемся? – предложил Поттер и так азартно вонзил обе руки себе в шевелюру, что Сириусу с Питером можно было не отвечать: сейчас Джеймса было не остановить!

Узкая дорожка змеилась по крутому склону. Наконец она вильнула в последний раз, и глазам ребят открылось каменистое подножие холма в обрамлении густого кустарника. Сразу за кустарником был виден выложенный из жердей и хвороста перелаз. Ярдах в ста за ним стояла покосившаяся заброшенная лачуга – крайняя в Хогсмиде. А еще дальше – уже настоящие дома выстраивались в улицу.

Спустившись, мальчики быстро пробрались сквозь усеянные мелкими желтыми ягодами ветви. Здесь остановились, опершись локтями на жерди — дальше околицы ребятам хода не было:

— Получается, что мы все равно раньше третьего курса в Хогсмид не попадем? – разочарованно спросил Питер. Его друзья молчали. Им просто нечего было сказать. Петтигрю был прав! Самим им появиться в деревне было нельзя. И вместе со всей школой – тоже…

Долго скучать на уроках Поттеру не пришлось. Ведь оттого, что на дверях спален в Хогвартсе поменялись таблички, других перемен в школьной жизни не случилось. И пока Джеймс «отдыхал» в больничном крыле, студенты уже успели с головой окунуться в круговорот занятий: на домашние задания никто из преподавателей не скупился. Но как и в прошлом году, желающих выполнять их в стенах замка было немного — теплый погожий сентябрь словно манил детвору на свежий воздух. А кроме этого у всех был еще один повод проводить свободное время на улице.

Питер и Сириус не замедлили поделиться с Джеймсом тем, о чем уже почти неделю перешептывалась вся школа. Ее смотритель — борец за порядок и чистоту в замке, обзавелся громадных размеров блокнотом и теперь повсюду таскал его за собой. Подглядывая и подслушивая, кто из студентов чем занимается, Филч без конца делал в блокноте пометки. Это было так неприятно, что хотелось сбежать от завхоза куда подальше.

Зато для Снегга учебный год уж точно начался по-новому! Каждый вечер из-под своей любимой березы гриффиндорцы наблюдали как веселится Северус в компании слизеринцев-старшекурсников. И, похоже, теперь Нюниуса вовсе не смущали ни его происхождение, ни разница в возрасте с остальными. Как и прежде верховодил в этой компании Малфой. Люциус стал-таки старостой школы, и теперь то и дело поправлял свой новый блестящий значок. Особенно когда к слизеринцам подходили девушки. И почти вертел его в руках, если среди девушек была Нарцисса.

А еще казалось, Северус забыл о том, что Лили тоже учится в Хогвартсе. Во всяком случае гриффиндорцы впервые увидели Снегга и Эванс вместе только через две недели после приезда. Но все случилось почти так, как и в тот июньский вечер — накануне экзаменов…

Держась за руки Северус и Лили так же медленно шли вдоль берега. Только сегодня они не молчали. Снегг что-то рассказывал, Эванс задорно смеялась. Казалось, они нарочно решили привлечь к себе внимание всех, кто был в этот час на лужайке. И им это удалось!

— Лили! – увидев подругу, громко и весело закричала ей Мэри. Они с Сандриной сидели на песке у самой воды. – Бросай своего кавалера, иди к нам!

Эванс обернулась на зов, высвободила руку и взмахнула в ответ девочкам. Затем, словно прощаясь, еще раз встретилась глазами со своим спутником и пошла вдоль берега. Снегг продолжал оставаться на месте — взглядом он провожал Лили, пока та не присела рядом с подругами. И только потом, улыбаясь и не переставая оглядываться через плечо, начал медленно подниматься по поросшему травой склону. Прошел мимо Джеймса с друзьями, даже не заметив их. Он уже приближался к своей компании, когда вдруг навстречу ему вылетела стайка мальчишек…

В этом столкновении Снеггу удалось устоять на ногах. Одному же из первокурсников повезло меньше. Со всего маху гриффиндорец Дирк Крессвел плюхнулся носом о землю. Слизеринцы захохотали, а улыбка с лица Северуса слетела вмиг:

— Смотри куда бежишь, грязнокровка! – закричал он.

Возглас был таким громким, что его услышали все. Даже на берегу. И не узнать голос своего друга Лили не могла. Девочка быстро вскочила на ноги, но тут же застыла в растерянности. То, что родители Дирка, как и у нее самой – маглы, она знала. Первокурсник Крессвелл этого не скрывал.

— Эй, Снегг! — донеслось от кустарника. — Помог бы парню подняться, — и Макнейр сделал движение, словно пытался что-то подбросить.

— Сам попробуй, Уолден! – ответил ему со смехом в голосе Северус и повторил жест слизеринца.

Недолго думая, Макнейр выхватил палочку и направил на хлюпающего разбитым носом Дирка. Мелькнула вспышка и через мгновение, перевернувшись вверх ногами, Крессвелл взлетел над землей.

На своего «обидчика» Снегг обернулся только тогда, когда добрался до остальных слизеринцев. Он и так знал, что должно было случиться за его спиной. Но присаживаясь на траву, он увидел не только беспомощно взбивающего ногами воздух Крессвелла. Через всю лужайку на него смотрели зеленые глаза. Видеть их выражение на таком расстоянии, Северус не мог, но…

В следующее мгновение палочка оказалась у него в руках, а Дирк Крессвелл снова рухнул на траву.

— Пошли! Спектакль окончен, — сквозь зубы процедил друзьям Джеймс. Он и сам не заметил, как вскочил на ноги. – Противно!

— Зато теперь понятно, откуда у Нюнчика смелость, – сжимая кулаки, добавил стоящий рядом с Поттером Блэк.

Однако «полет» Крессвелла не стал последней неприятностью в этот вечер. Миновав портрет Полной Дамы, первым кого увидели ребята был Бенджамен Фенвик. Капитан сборной Гриффиндора по квиддичу крепил на доску объявлений небольшой бумажный листок. Короткий текст на нем призывал всех желающих посмотреть тренировку новой команды. Сириус и Питер, не сговариваясь, тут же вскинули взгляд на Джеймса.

— Нет, парни, — Поттер сжал скулы так, что по щекам заходили желваки, – на завтра у нас есть другое приглашение…

— …Да брось ты, Лили, — Мэри Макдональд говорила громко и горячо. — Потом сядем все вместе и напишем этот реферат. После тренировки. Вон, и Сандрина хочет пойти на стадион. Ведь, правда?

— Коньечно, — с мягким акцентом в голосе поддержала подругу Сандрина.

— Но я же ничего не понимаю в этой игре!..

Уткнувшись в тарелку, Поттер ковырял овсянку больше ради приличия — только чтобы дать друзьям время нормально позавтракать. Но услышав неподалеку разговор и его тему, поднял голову: три его сокурсницы шли по проходу между столами. Джеймс быстро отложил ложку в сторону и прихватил себя пальцами за нижнюю губу. Затем сам того не замечая, крепко, до боли сжал ее.

— Ну, ладно. Ладно… — безо всякого желания согласилась Лили. Может, ей просто хотелось поскорее закончить разговор о квиддиче. А может, успела заметить, что за ними наблюдают. — Только давайте сначала поедим…

Питер еще продолжал с аппетитом орудовать ложкой. Сириус уже маленькими глотками пил горячий чай. А Джеймс, продолжая теребить себя за губу, не сводил глаз с девочек. Ему было хорошо видно, как они прошли почти до края гриффиндорского стола, неспешно устроились за ним и принялись наполнять тарелки. Мэри продолжала что-то рассказывать подругам, но сквозь общий гул Большого Зала, слов уже было не разобрать. А еще Поттер увидел, что прежде чем взяться за ложку Лили быстро оглянулась в его сторону. Затем отвернулась и почти как Дамблдор уложила подбородок на скрещенные пальцы рук. Так она и сидела — молча и неподвижно до тех пор, пока под потолком не послышался легкий шорох крыльев. Прилет сов тотчас вывел Эванс из задумчивого состояния. Теперь она внимательно вглядывалась в птичью стаю, словно пыталась в ней кого-то высмотреть.

— Вау! – вдруг воскликнул Сириус и указал пальцем на стол слизеринцев. — А моему братцу сова письмо принесла!

От неожиданности Поттер слегка вздрогнул. Он уже и забыл, что Регулус Блэк тоже теперь учится в Хогвартсе. Ведь после вечера второго сентября гриффиндорцы о нем не только не говорили, но даже не вспоминали.

Джеймс внимательно вгляделся туда, куда показывал Сириус. И хотя Регулуса он видел в первый раз, узнал его тотчас: у обоих братьев были бледные щеки и темные до плеч волосы. Но на этом их сходство и заканчивалось.

Дочитав письмо до конца, Регулус свернул его и положил во внутренний карман мантии. Затем поднялся и поверх голов когтевранцев повел глазами вдоль гриффиндорского стола. Найдя за ним Сириуса и вдруг увидев, что брат наблюдает за ним, улыбнулся, показал пальцем на дверь и сам направился к выходу.

— Хм! Интересно, что он там такого вычитал? – пробурчал Сириус и добавил более внятно: — Ну что, пошли?..

Регулус наверняка думал, что брат выйдет из Зала сам: улыбка на его лице вмиг превратилась из радостной в растерянную.

— Зачем звал? – не очень дружелюбно спросил Сириус. – Я же тебя предупреждал еще дома:здесь с тобой носиться никто не будет.

— Мама письмо прислала… — тихо сказал Регулус.

— Неужели? – в голосе Сириуса зазвучал сарказм.– И что там? Она гордится новым слизеринцем? Или наш дом удалось увидеть маглам? И они напросились в гости…

— Нет. Мама пишет, что Андромеда вышла замуж, — перебил его Регулус.

— Вау! – тон Сириуса резко переменился. – За кого?

— За грязнокровку!

До этого Джеймс и Питер в разговор братьев не вмешивались, хотя и слышали каждое слово. Но сейчас оба резко напряглись, и:

— Думай, что говоришь, – сжал кулаки Поттер.

— Подожди, Джеймс, — остановил его Сириус и, словно приказывая брату, добавил: — Продолжай!

- Да продолжать нечего, — проглотил комок Регулус. Он уже был и сам не рад, что затеял этот разговор. – Как ни старались тетя Друэлла и дядя Кигнус удержать Андромеду, позавчера она снова сбежала. А затем прислала сову. Написала, что обвенчалась и теперь она уже не Блэк, а Тонкс. Что больше не может жить без своего Тэда. Что любит его. И ее вовсе не волнует, что он… — Регулус осекся и с беспокойством быстро взглянул сначала на Поттера, потом на Петтигрю. – Да возьми сам почитай!

Регулус потянулся в карман и достал письмо. Пергаментный листок слегка затрепетал – руки слизеринца Блэка дрожали. Сириус выхватил послание и быстро пробежал его глазами:

— «…теперь, дорогой, у тебя остались только две настоящие кузины», — прочитал он последнюю строчку вслух и довольно рассмеялся: — Нет, брат. Это я теперь точно знаю: у меня есть только одна настоящая кузина! Можешь даже написать об этом матери!

— Нет. Я этого делать не буду, — твердо сказал Регулус. Пока Сириус читал, ему удалось взять себя в руки. Забирая письмо, он даже предложил: — Напиши сам.

— А что! – бодро тряхнув своими черными локонами, воскликнул Сириус. – И напишу! Обязательно напишу. Сегодня же! – затем забросил руки на плечи Джеймсу и Питеру: — Пойдемте…

Обнявшись, трое гриффиндорцев спустились вниз по короткой мраморной лестнице, прошли мимо песочных часов с драгоценными камнями внутри них и оказались у дверей замка. Поттер и Петтигрю потянули на себя створки, и ребята шагнули во внутренний дворик Хогвартса.

— Ты в самом деле хочешь написать домой? – едва ребята оказались на улице, выглядывая из-под руки Сириуса, спросил Джеймс.

— Конечно! – прозвучал веселый и бодрый ответ. – Но не домой. Андромеде. Должен же я поздравить любимую кузину.

— Разве ты знаешь, где она? — теперь удивление засквозило из-под другой руки Блэка.

— Я нет, — рассмеялся Сириус и еще крепче обнял друзей. — А сова найдет Андромеду, где бы она ни была. Обязательно! Так что мимо совятника нам сегодня не пройти. Заодно и тебе, Питер, покажем, как обращаться с почтой. Чтобы Джеймсу не пришлось больше переживать, почему ты ему не отвечаешь!

Не размыкая рук, мальчики миновали дворик: впереди расстилался широкий и пока еще зеленый луг с Гремучей Ивой посередине. Длинные гибкие ветви тихо раскачивались под легким осенним ветерком. Трава под ними за лето выросла по щиколотку: с тех пор как Дамблдор огласил суровый приказ, подойти к Иве никто из студентов не решался. Даже тропинка, прежде чем сбежать по пологому склону к крыльцу домика лесничего, огибала дерево стороной. В том, что ее вытоптал сам Хагрид, можно было не сомневаться.

— Мы что, — вспомнил Питер, — решили повторить нашу первую прогулку в Хогвартсе?

— Да! — снова выгнувшись из-под руки Сириуса, рассмеялся Джеймс. – Ты ведь еще тогда хотел узнать, чей это дом стоит на опушке Запретного Леса. Помнишь?

— Конечно. Только тогда тыквы были поменьше, — показывая на овощные грядки вокруг дома, сказал Питер. – Представляете, какими станут эти к Хэллоуину?

— Доживем – увидим, — отозвался Сириус. Радостное настроение не покидало его.

Джеймс первым поднялся по ступеням из бревен и вежливо постучал в деревянную дверь, но изнутри не донеслось ни единого шороха:

— Может Хагрида нет дома? – Поттер с растерянным видом обернулся к ребятам.

— А может тебя просто не услышали? – В пару прыжков Сириус поднялся по короткой лестнице и забарабанил по доскам. Да так что подвешенный над дверью охотничий лук начал угрожающе качаться, рискуя свалиться мальчишкам на головы.

Блэк оказался прав. В ответ на его «стук» в домике что-то загрохотало, затем дверь широко распахнулась — на пороге во весь свой громадный рост стоял лесничий Хогвартса. На его лице читалось недоумение и удивление: вряд ли он ждал гостей именно сейчас. Но тут же маленькие черные глаза радостно заблестели:

— А я уж начал думать, Поттер, ты ко мне вовсе не соберешься, — клочковатая борода была не в силах спрятать широкую добрую улыбку.

— Простите, мистер Хагрид, — смутился Джеймс.

— Эва как! Мистер! — лесничий рубанул своей ручищей по воздуху. – Вот этого не надо. Не люблю когда меня так называют. Да еще те, кого я сам к себе позвал. А кроме друзей, хода сюда никому нет. Так что давайте-ка по-простому: без всяких там мистеров. И на ты. Договорились?

Не ожидая такого начала, ребята молчали. А на следующий вопрос Хагрида им и вовсе не нашлось что сказать:

— А где же вы Люпина потеряли? – бесхитростно поинтересовался лесничий. И тут же, заметив замешательство гриффиндорцев, с разочарованием в голосе ответил сам: — Понятно. Все никак общего языка не найдете. А пора бы уже! Тем более, что…

— Что? – дерзко спросил Поттер.

— Помните, как… — начал было Хагрид и, видимо что-то вспомнив, смутился сам: — Ах, да! Вас ведь… Вы же… Короче, откуда вам это знать.

Джеймс мало что понял из невнятного лепетания и мельком взглянул на Сириуса, но Блэк сам с недоумением только передернул плечами.

— Ну да ладно, негоже гостей упреками встречать, — теперь, словно извиняясь, сказал Хагрид и снова заулыбался: — Проходите.

В домике была всего одна комната с самой простой обстановкой, какую только можно было представить. Но все в маленьком жилище было громадных размеров, под стать хозяину. В центре — деревянный стол. Вокруг него стоят три стула. Четвертый, ощетинившись ножками, валяется на полу. На столе между торчащими во все стороны спицами лежит что-то формой похожее на пятку будущего носка, а размерами на зимнюю шапочку. Нить от него свисает со стола, тянется дальше по полу, спрятавшись своим концом где-то под массивной кроватью покрытой стеганым одеялом. Одеяло – далеко не новое, все в заплатах из разноцветных лоскутов, но застелено аккуратно, без единой складочки. В огромном камине тлеют угли. С потолка свисает полдюжины копченых окороков. Единственное что в этой комнате было маленьким, словно игрушечным – складной розовый зонтик, лежащий в изголовье кровати.

Пока ребята с интересом разглядывали комнату, Хагрид быстро поднял стул и поставил его на ножки. Затем пошарил рукой под кроватью и вытащил оттуда клубок, который своим цветом и размерами больше напоминал бладжер.

— У мадам Малкин в Косом переулке, конечно, мантии есть на все случаи жизни. Только не всех размеров. Вот и приходится самому о себе заботиться, — лесничий скомкал свое вязание, бросил его на кровать и потянулся к большому медному чайнику. – Да, вы садитесь, садитесь. Чаю хотите?

— Спасибо, нет, — ответил за всех троих Поттер. – Мы только что после завтрака.

— Хагрид, а вы… — пристраиваясь на краешек стула, начал Питер. – Ой, прости. Ты давно здесь?

— Здесь? – переспросил лесничий и повел руками вокруг. – С прошлого лета. Как Огг мне дела передал, так я из замка сюда и перебрался. Поближе к природе, значит. – Хагрид устроился на свободный стул и добавил: — А в Хогвартс попал когда и все – как одиннадцать стукнуло.

— Так ты тоже учился? – от удивления Петтигрю даже слегка подпрыгнул на месте.

— А как иначе? – В свою очередь удивился Хагрид. – Конечно! Вот только… — Лесничий вдруг замолчал и принялся теребить бороду.

— Только что? – спросил Джеймс с интересом.

— Только не доучился! – Собравшись с духом, признался Хагрид. – Да многие в школе знают об этом. Выгнали меня. С третьего курса-то…

— Ты, наверное, экзамен какой-то не сдал? – не иначе, Петтигрю вспомнились собственные страхи.

— Нет, Питер. Там другая история приключилась. Забыть ее никогда не забудешь, да вот только вспоминать не хочется, — поморщился Хагрид. – Дамблдор, правда, пытался меня защитить. Да вишь ты, беда какая: не получилось. Хорошо хоть тогдашнего директора сумел уговорить, чтоб меня при школе оставить и работу дать. Должность даже придумал. Хранитель ключей называется. Хотя какие там ключи! Я их и в глаза не видел. Так, по хозяйству помогал. В лесу опять же. Потом, как старше стал, Дамблдор мне поручения всякие разные давать стал. Доверяет он мне. И знает, что сделаю все как надо. Да еще в тайне сохраню. Великий он человек – Альбус Дамблдор!..

Хагрид рассказывал историю своей жизни медленно, а теперь и вовсе вдруг замолчал. И было непонятно, а будет ли продолжение. Тишину нарушил Сириус. Указав пальцем на кровать, он сказал:

— Как-то не верится, что такой маленький зонтик спасает тебя от дождя.

Обрадовавшись, что тема разговора переменилась, Хагрид сказал:

— Не переживай. Спасает, – усмехнулся лесничий. – Бывает от дождя. А бывает и от чего пострашнее. Так может, все-таки чаю?

— Не надо, — снова ответил Поттер. – Ты же обещал показать нам… Познакомить с фестралами.

— Раз обещал, значит – сделаю! – твердо сказал лесничий. – Вот прям сейчас и пойдем. Надобно б только гостинец им взять. Они вообще свежее мясо любят, с кровью, — ребят от этих слов слегка передернуло, но Хагрид этого не заметил. Встав на цыпочки, он уже снимал из-под потолка самый большой окорок.

Едва все четверо вышли из домика, Хагрид обратился к ребятам:

— По лесу я пойду впереди, вы – за мной. Дорога к фестралам одна, так что заблудиться не бойтесь. Но лучше не отставайте, — и, взвалив окорок на плечо словно дубинку, шагнул под сень деревьев.

Поспевать за Хагридом оказалось не просто. На один его шаг ребятам приходилось делать по три своих, а маленькому Питеру – и все пять. Кроме того приходилось без конца смотреть под ноги – то и дело на тропинке попадались кочки и узловатые корни. Шли молча. Ведь разговаривать на ходу, вытянувшись в цепочку, не совсем удобно. Даже — совсем неудобно. Зато чаща была полна звуками. С вышины, где кроны деревьев смыкались между собой, под аккомпанемент музыки ветра, лился птичий концерт. Пернатые обитатели Запретного Леса свистели, кричали и щебетали каждый на свой лад. А еще дорогой слышалось то веселое журчание ручейка, то треск ломающихся сучьев. Не иначе какой-то зверь где-то вдалеке пробирался сквозь заросли.

Минут через двадцать ходьбы через лес деревья вдруг расступились и все четверо вышли на просторную поляну, поросшую редким кустарником. Здесь лесничий остановился — в первый раз за всю прогулку.

— Интересно, Хагрид,как твои невидимые лошади ходят по тропинке? – спросил Поттер. Его дыхание от быстрого движения слегка сбилось. – Никаких следов от копыт мы не заметили.

— Ишь, глазастый какой! — из уст лесничего слова прозвучали похвалой. Он оглянулся на свою компанию: пользуясь передышкой, Блэк и Поттер присели на корточки, а Петтигрю от усталости и вовсе рухнул в траву. — Неужто мы так быстро шли? Что ж не окликнули меня? Передохнули бы, – виновато заговорил Хагрид. — А теперь уж чего, мы на месте.

— Как на месте? – не понял Сириус. – А где же?.. Тьфу ты!

— В конце концов, Хагрид, — рассмеялся Джеймс, – расскажи! Почему хогвартских лошадей кто-то видит, а кто-то нет?

— Тут все просто, хоть и не совсем весело, — тут же откликнулся лесничий. – Фестралов дано видеть только тем, у кого на глазах смерть случилась. Хотя много есть таких, что наоборот думают. Вроде как если встретишь его, так с тобой беда и приключится.

Смеха на поляне теперь слышно не было. После такого объяснения улыбки на лицах ребят уступили место испугу. Заметив перемену настроения своих новых друзей, Хагрид заговорил быстро-быстро:

— Да не бойтесь вы! Если б все было так на самом деле, меня бы день через день страсти всякие одолевали. Но я-то: живой да здоровый. А фестралы сами людей опасаются. Может из-за того что так о них думают. Эти вон, прирученные даже, а к нам пока не выходят. Попрятались за кустами да за деревьями, присматриваются — кто тут к ним пожаловал. А сами они добрые, умные. И пользы от них не счесть. Раньше ведь как было? Родители ваши от поезда в замок пешком ходили. И грязь месить доводилось, и сугробы. А теперь? Ну, наконец-то! — Тон лесничего вдруг резко переменился: — Иди! Иди сюда, мой хороший!

Одним движением Хагрид оторвал от окорока приличный кусок и вытянул его перед собой. Гриффиндорцам со стороны было хорошо видно: после того как лесничий опустил руку, мясо сначала будто зависло в воздухе, а затем… исчезло!

До этого мальчишки рассказ не перебивали, с удовольствием развалившись на травке. Сейчас же в мгновение ока все трое оказались на ногах, но продолжали молчать. От увиденного они едва не лишились дара речи вообще! А Хагрид продолжал, как ни в чем ни бывало:

— Теперь все в замок едут, глядишь ты, в экипажах. И кто в Хогвартсе знает, сколько для этого трудов было положено? – лесничий оторвал от окорока еще кусок и тот снова растворился в воздухе. — А фестралы, ведь не только кареты возить могут. Они же летают! Вот потому, Джеймс, вы следов от них в Лесу и не видели. И волшебников на себе нести завсегда готовы. Самому Дамблдору сколько раз доводилось по делам своим на них добираться. Глядишь, и вас на себе покатают. Ну, чего вы там застряли? – Переходы в речи лесничего продолжали поражать гриффиндорцев. – Идите сюда! Знакомиться будете.

Мальчики послушно подошли к лесничему, а тот оторвал от окорока несколько кусков и раздал их ребятам:

— Вы по поляне разбредитесь, подальше один от другого. Фестралы сами к вам подойдут и лакомство возьмут. А вы как услышите, что мясо из руки тянут, так глаза прикройте и на ощупь их потрогайте. Вот и познакомитесь с ними. Лили сразу сообразила, как с ними подружиться можно. Хорошая она, добрая! Сама фестралу, который под ее заклинание попал, все ранки зельем смазала. Так они прямо на глазах заживать начали!

— Как на глазах? – удивился Джеймс. – Она же не видит их. Ой! — Поттер вдруг почувствовал, как кто-то дернул за мясо в его руке.

— Зато я все вижу. Погладь его, погладь. Не бойся.

Джеймс зажмурился и принялся щупать вокруг себя воздух. Лесничий оказался прав. Почти сразу пальцы нашли шершавый и слегка влажный нос лошади-невидимки. Поттер повел рукой вверх. И в самом деле, чувствовалось, что под тонкой кожей нет ничего кроме кости. Фестрал стоял спокойно. Но когда Джеймс добрался до его макушки, ладонь приятно пощекотало — в ответ на прикосновение животное лишь слегка поводило ушами. Не размыкая век, Поттер осторожно сделал шаг – за шелковой гривой и выступающей вверх острой лопаткой спускалось к земле перепончатое, как у летучей мыши, крыло.

— Ну вот! Вот! Чувствуешь? – Хагрид следил за рукой Джеймса, но видел и то, что происходит вокруг: — Вы, парни, тоже зажмурьтесь. К тебе, Питер, сразу двое подошли.

Джеймс тем временем открыл глаза и едва не рассмеялся: Петтигрю крепко вцепился за середину куска мяса. Края его растягивались в стороны до тех пор, пока окорок не треснул в руке Питера пополам. А Хагрид тем временем продолжал рассказ о своей недавней помощнице:

— Лили, хвала Мерлину, фестралов не видит пока. Зато животину чувствует! И боль ее. Трудно девчонке здесь – ведь из семьи маглов. Помощи ждать неоткуда, все из книг тянет умом своим. Да еще талантом. А он у нее есть. И немалый. Она ведь и зелье то сама приготовила! Когда только успела? Рассказывала, правда, что был у нее до школы знакомец из наших. Из волшебников значит. Да вы его точно знаете. Снегг его фамилия. Из-за него вся эта неприятность приключилась, когда фестрал пострадал. Так она мне говорила. Да вот ведь какая штука, Снегг этот на Слизерин попал и дружки евойные факультетские общаться с ней не позволяют.

— Уже позволили, — вставил словечко Сириус. Он, похоже, решил поиграть с подошедшим к нему фестралом. С закрытыми глазами, рискуя споткнуться на кочках, он пятился по поляне. И чем сильнее тянули из его руки мясо, тем быстрее.

— Вона как! – удивился Хагрид. — С чего бы это? Ведь весь прошлый год она от слизеринцев кроме ругани ничего не слышала. Вроде это грех, что родители ее — маглы. Тьфу, противно! А Лили-то... Она всем этим чистокровным тыщу очков вперед даст. И в знаниях, и в учебе, и просто как человек. Это я вам точно говорю. Потому как знаю. Я в Хогвартсе многого навидался. Всякого…

— Хагрид, а кто еще живет в Запретном Лесу? – крепко смежив веки, с разведенными в стороны руками, спросил Питер.

— Да кого тут только нет! – лесничий оторвал очередной кусок от окорока, отступил несколько шагов в сторону и мяса в его руках как не бывало. – Единороги, кентавры…

— Кентавры? — с тихим восторгом в голосе, забыв о фестралах и широко раскрыв глаза, переспросил Питер. – Здесь есть настоящие кентавры?

— Конечно. Где ж им еще быть-то? Целый табун в лесу живет.

— Хагрид, а ты нам их покажешь? – глаза Петтигрю горели неподдельным интересом.

— Хм! Непросто это, — задумчиво протянул лесничий. – Ежели только случайно с ними не столкнемся. Больно гордые они. Привыкли считать себя умнее всех. Оттого людей и сторонятся, сами встречи не ищут. Сказать по правде, не люблю я с ними разговаривать. Как начнут загадками своими сыпать, только Дамблдор и может понять, что у них на уме. Он вообще всех понимает — директор наш. Даже озерный народ: русалок, тритонов…

— Еще и русалки! – не веря собственным ушам, воскликнул Петтигрю. – Прямо как в сказках, что мне мама читала! Хагрид, а они – добрые?

— Не знаю. Сказать по правде, боюсь я их чевой-то. И все удивляюсь, как они кальмара нашего до сих пор на щупальца не разобрали. Зато скоро я вам кое-кого точно покажу. Новенького. Дамблдор уже свое разрешение дал, чтоб их в лесу поселить. Но пока это – секрет. Для всех! Я как их доставлю сюда, зайду за вами. А пока вы сами ко мне заглядывайте. Просто так. И не стесняйтесь — поговорим, чайку попьем…

Даже такое количество волшебников, какое собралось в Хогвартсе, не могло остановить естественный ход времен года. Да никто из них и не пытался этого делать — листва на деревьях сначала поменяла свою окраску, а затем и вовсе принялась понемногу опадать. Вода в озере с каждым днем все больше и больше вбирала в себя свинцовый блеск. Не дожидаясь, пока на поверхности появится первый ледок, гигантский кальмар свернул свои щупальца и ушел в глубину – поближе к русалкам и тритонам, о которых рассказывал Хагрид. Зато выращенный на грядке лесничего урожай наконец-то дождался своего звездного часа. В последний день октября Большой Зал уже во время обеда благоухал запеченной тыквой…

Обеими руками показывая классу, что тот может садиться, прямо от порога профессор Слизнорт вместо приветствия громко сказал:

— А ведь вы меня обманули, мисс Эванс!

Такого начала урока, да еще в праздник, никто не ожидал. Еще бы! Все знали – за первый год в Хогвартсе Лили стала любимицей профессора зельеварения.

— В чем? – спросила девочка с недоумением. Она одна из студентов оставалась стоять.

— Как лучшей ученице. В виде исключения. По вашей просьбе, — пальцы Слизнорта выбивали по деревянному верху стола громкую чечетку. - Я разрешил вам приготовить в этом кабинете одно зелье. Одно! Но вы сделали два?

— Нет, — весь класс видел, как над первой партой волосы цвета темного золота закачались из стороны в сторону, — здесь, как я вас и просила, сварила зелье только для заживления ран фестрала.

— А то, которым вы поливали тыквы?

— Его я готовила в домике Хагрида, – за время разговора Лили ни разу не опустила головы и смотрела на преподавателя прямо, открыто, — когда отрабатывала наказание.

Толстые короткие пальцы Слизнорта зависли в воздухе и в классе ненадолго воцарилась тишина. После такого странного начала урока, студенты не смели даже пошевелиться – всем было интересно, чем закончится неожиданный допрос. А их учитель достал из складок мантии колбу с ярко-синей прозрачной жидкостью и поставил перед собой:

— Допустим, — то ли веря, то ли продолжая сомневаться, сказал профессор. – А где вы взяли все необходимое для него?

— Привезла с собой, – сзади было видно, как худенькие плечи Лили слегка приподнялись и быстро упали обратно. — Я немного практиковалась на каникулах. Заклинаниями нам пользоваться запрещено, но что нельзя готовить зелья дома нас не предупреждали…

— Вот как! – удивился профессор. Он уже свыкся с тем, что мало кто из студентов на каникулах открывает книги. Но чтобы кто-то придумал себе практические занятия среди лета! Такое он слышал впервые.

— …и я попробовала приготовить зелье для ускоренного роста плодов.

— В том, что оно вам удалось, я нисколько не сомневаюсь! – Не скрывая гордости за свою студентку, воскликнул Слизнорт.

— Да. Все соседи дивились помидорам на нашей грядке, — просто сказала Лили.

— Чудесно! — Снова перебил ее профессор и захлопал в ладоши. — Что ж! По просьбе Хагрида за превосходно приготовленное заживляющее снадобье — десять очков Гриффиндору…

— Мало! – не сдержавшись, громко выкрикнула Мэри.

— …десять – награда за второе зелье. – Слизнорт, как оказалось, не закончил. – В Хогвартсе еще ни разу на Хэллоуин не было таких огромных тыкв. Уверен:сегоднявечером вся школа будет ими любоваться. Еще десять, — усмехнулся профессор, – за помидоры.

— Мало! – дружно и громко воскликнули теперь уже все гриффиндорцы.

— И… — словно сдаваясь, с улыбкой Слизнорт поднял вверх руки, — двадцать лично от меня. За возможность пополнить коллекцию зелий. Итого – пятьдесят. Извините, на большее полномочий у меня нет.

В классе грохнули аплодисменты. Сунув в рот пальцы, громко свистнул Люпин.

— Тихо. Тихо! – Слизнорт слегка прикрикнул на студентов. – У нас урок все-таки.

— Профессор, а мне можно спросить? – Лили продолжала стоять.

— Вам сегодня можно все! – моржового вида усы приподнялись над добродушной улыбкой.

— Что это за коллекция?

Слизнорт жестом предложил Эванс сесть, а сам ненадолго задумался.

— Помнится при нашей первой встрече, — медленно и словно сомневаясь, не слишком ли много он пообещал, начал профессор, — я перечислял некоторое из того чего можно добиться, применяя зелья. Вы даже смогли кое-чему научиться в прошлом году. Во всяком случае, насморк и простуда вам уже не страшны. Ладно… – наконец махнул рукой Слизнорт и, достав палочку, направил ее на небольшой шкафчик, который не открывал при студентах ни разу. – Лучше один раз увидеть!

Дверцы шкафчика распахнулись. Один за другим из него начали появляться флаконы и бутыли. Все – разной формы и емкости, с прозрачным и не совсем содержимым разных цветов. Пролетев по воздуху, стеклянные посудины выстраивались в ряд на профессорском столе.

— Знакомьтесь, — Слизнорт поддернул рукава мантии и поднял над столом флакон с ярко-желтой жидкостью внутри. – Эликсир радости. Даже малая его доза способна привести вас в прекрасное настроение. Никто не хочет попробовать?

С хитринкой во взгляде профессор обвел аудиторию глазами. Но ни одна рука не поднялась – желающих испытать на себе эликсир не было. Зато во время паузы Сириус успел шепнуть:

— Похоже, перед уроком он сам успел сделать глоточек.

В ответ Джеймс и Питер дружно попытались подавить смешок. Ни от глаз, ни от ушей профессора скрыть его не удалось, но Слизнорт расценил все по-своему:

— О, Мерлин! Что я вам предлагаю? Разве в Хэллоуин у кого-то может быть дурное настроение!

Следующим профессор снял со стола совсем уж малюсенький флакончик с абсолютно прозрачной бесцветной жидкостью:

— Сыворотка правды! – торжественно объявил он. – Одной ее капли хватит, чтобы вы выдали все свои секреты. Тому, кто примет ее — ни соврать, ни смолчать уже не удастся. Поверьте на слово. Потому как проверять действие сыворотки я даже не предлагаю. Уверен:в этом классе все честны. Как мисс Эванс!

Слизнорт бережно вернул флакончик на место и постучал пальцем по самой большой и заполненной на три четверти бутыли:

— Весьма занимательный напиток. Оборотное зелье. Добавьте в него частичку того, в кого хотите превратиться, сделайте перед зеркалом глоток и закройте глаза, – профессор манерно зажмурился. – Открыв их снова, вы свое отражение не узнаете. Но ровно через час к вам вернется прежний облик…

— Зелье, наверное, пользуется спросом? – теперь Сириус, намекая на пустоту в бутыли, не постеснялся спросить во весь голос.

Слизнорт укоризненно погрозил ему пальцем и потянулся за следующим экспонатом своей коллекции. Небольшой стеклянный сосуд имел весьма изящную форму. Зажав его между большим и указательным пальцем, профессор высоко поднял руку над головой. Ему хотелось показать всем, как во флаконе сверкает и переливается зелье, больше похожее на расплавленное золото.

— Вершина моей коллекции, — с придыханием произнес Слизнорт. – Феликс Фелицис!Настоящий шедевр. В высшей степени сложный по составу и приготовлению напиток. Если сварить его правильно, зелье принесет вам удачу во всех начинаниях.

— А если неправильно? – спросила Мэри, в этот раз даже забыв поднять руку.

— Малейшее отклонение от рецепта, — профессор задумчиво рассматривал флакон на просвет, — может привести к очень неприятным последствиям. Даже к смерти…

— Пг’офессо, а зачьем вам фсе это? – послышался голос с мягким акцентом.

Слизнорт стал совсем серьезным:

— Мало ли, мисс Тирьон, что, когда и кому может понадобиться в Хогвартсе… — затем губы его снова раздвинулись в улыбке. – Одно знаю точно: сегодня мы можем закончить урок немного раньше. Праздновать, так праздновать. Да! Мисс Эванс, вы не будете возражать, если остатки вашего искусного творения останутся у меня?

Профессор зельеварения был абсолютно прав! Парящие под потолком Большого Зала тыквы, не просто удивляли своими размерами. Хогвартс ими был просто поражен! Даже школьные привидения, которые с легкостью могли просочиться сквозь неизменные атрибуты Хэллоуина, с уважением описывали вокруг них замысловатые виражи. Свет от свечей внутри тыкв пробивался через вырезанные глаза, ноздри, рты не очень дружелюбных, но вовсе никого не пугающих забавных рожиц. И не было в школе никого, кто бы в этот вечер не улыбался! Но разве мог знать профессор Слизнорт какие вести поджидают назавтра не только Хогвартс, а и весь волшебный мир?..

Хотя поначалу первое ноября ничем не отличалось от обычных дней в школе чародейства и волшебства: завтрак, уроки, затем обед и снова занятия. Но когда посреди ужина под потолок, который к вечеру расцвел яркими звездами на иссиня-черном небе, в Зал влетела совиная стая, все были удивлены: вечерней почты в Хогвартсе раньше не бывало!

Поиск адресатов у пернатых почтальонов занял меньше минуты, и на все пять столов Большого Зала посыпались свернутые трубкой бумажные листы.

— Вау! – послышался неподалеку возглас Долгопупса. Фрэнк едва ли не первым развернул свое послание и во весь голос огласил: — Экстренный выпуск «Ежедневного пророка»!

— И что там? – тут же весело спросил Бруствер.

— Сейчас, — ответил ему Фрэнк, отодвинул тарелку и положил небольшой листок так чтобы сидевшие рядом Алиса и Кингсли тоже могли читать.

Бруствер первым добрался до конца короткого текста, откинулся назад и шумно выдохнул:

-Ничего себе! – смеха в его словах уже не было.

Вслед за Кингсли Фрэнк и Алиса выпрямили спины и, глядя друг на друга, замерли.

— Да кто-нибудь скажет, что случилось? – донеслось от стола когтевранцев и Долгопупс, не отрывая взгляда от лица девушки, протянул бумагу через плечо. Листок тут же выдернули из его руки и несколько голов сомкнулись над сообщением.

Еще несколько минут назад такой всем привычно спокойный Большой Зал, с прилетом почты стал напоминать растревоженный улей. Возгласы, вопросы «Что стряслось?» и просьбы прочитать газету слились в общий гомон.

— Внимание! – перекрывая его, вдруг покатился по Залу голос.

Голос прозвучал так громко и неожиданно, что шум за столами стих в один момент и головы студентов дружно повернулись в ту сторону, откуда он звучал. Так же как когда-то перед распределением Люпина, директор школы стоял во весь рост, приставив к горлу волшебную палочку. В Зале воцарилась тишина. Такая, что было слышно лишь легкое потрескивание свечей парящих под потолком.

— Произошло событие, — Дамблдор опустил палочку и заговорил совсем негромко, – которое касается всех и каждого в волшебном мире. Безо всяких сомнений оно будет тщательно и кропотливо расследовано, но не верить ему сейчас я не вправе. Как и не вправе ничего добавить к напечатанному в «Пророке» сообщению. Единственное что я могу сделать в эту минуту — лично зачитать его всем вам.

Директор замолчал и долгим взглядом обвел абсолютно бесшумный Большой Зал. Синие глаза смотрели поверх очков строго и сосредоточенно. Затем поднял со стола бумажный листок:

— «Как сообщили сегодня газеты простецов, — начал читать Дамблдор, — в ночь на праздник всех святых по Британии прокатилась странная волна несчастных случаев. В парках Эдинбурга и Шеффилда, Манчестера и Ливерпуля, Винчестера и Кардиффа обнаружены бездыханные тела молодых парней и девушек. А в лондонском Гайд-парке полиция обнаружила пару влюбленных без каких-либо признаков жизни. Ни у одного из восьми погибших не было обнаружено признаков ни насильственной, ни естественной смерти. В связи с этим около полудня премьер-министр Эдвард Хит запросил консультации и помощь в расследовании у Министерства магии. Как стало известно «Ежедневному пророку» из достоверных источников, прибывшие для разбирательства чародеи констатировали во всех случаях убийство с применением Заклятия Смерти. Возникает вопрос:кто, не боясь наказания в виде пожизненного срока заключения в Азкабане, осмелился поднять волшебную палочку на беззащитных маглов? А еще – зачем и почему? «Ежедневный пророк» выражает твердую уверенность, что Министерство магии сделает все возможное и невозможное для того, чтобы разыскать и наказать виновных».

Дамблдор оторвался от бумаги и поднял глаза в Зал. Таким же строгим и сосредоточенным, как и до чтения, взглядом обвел столы, за которыми сидели студенты и сказал:

— В целях безопасности властью данной мне как директору школы, я отменяю намеченный на субботу поход в Хогсмид. Во всем остальном школа пока… — Дамблдор непроизвольно сделал паузу. – Пока продолжает жить, как всегда…

На следующее утро Поттер с друзьями вошли в кабинет защиты от темных искусств одними из первых – в классе были лишь несколько когтевранцев и Каркаров. Но сегодня он был мало похож на преподавателя. Совсем по-мальчишески профессор, подтянув колено к груди, пристроился на подоконник. Одна рука охватывала голень, указательный палец другой медленно накручивал на себя бородку. Гриффиндорцы поздоровались, но в ответ получили лишь короткий кивок.

Точно так же Каркаров приветствовал и всех остальных входивших второкурсников – почти незаметным движением головы. Класс заполнялся студентами, а профессор все сидел на подоконнике, не меняя позы. Направленный на дверь спокойный сосредоточенный взгляд, и лишь только пальцы правой руки медленно перебираются по лицу — поглаживают то усы, то щеки, то снова возвращаются к бородке.

Словно чувствуя, что за спокойным и задумчивым видом Каркаров пытается скрыть волнение, студенты без привычных разговоров и шуток рассаживались по местам, доставали тетради, перья, палочки. У них самих после вчерашнего сообщения желания веселиться не возникало.

С ударом колокола Каркаров спрыгнул с подоконника:

— Начнем! Основной темой урока мы займемся чуть позже. Пока же, — профессор говорил отрывисто, резко, – будет небольшая и не совсем обычная лекция. Записывать не обязательно. Возможно второму курсу знать то, о чем пойдет речь несколько рано, но… — Каркаров медленным шагом мерил проход между партами. — После вчерашнего ужина директор Дамблдор обратился ко мне с просьбой: начать следующее занятие для всей школы одинаково, независимо от возраста студентов.Все что я расскажу, наверное, ближе к истории магии, нежели к защите от темных искусств, — профессор дошел до дальней стены класса, развернулся и, глядя себе под ноги, пошел обратно. — Я не буду спрашивать вас о том, что вы знаете о примененном позапрошлой ночью Заклятии Смерти. Я не буду спрашивать, знаете ли вы что-нибудь о других непростительных заклятиях. Нисколько не сомневаюсь, что вчера вечером в общих гостиных и в студенческих спальнях только и было разговоров об экстренном выпуске «Ежедневного пророка»…

Не обращая никакого внимания на дружные кивки головой студентов всех четырех факультетов, профессор обошел свой стол и встал за кафедру. Опершись на нее широко расставленными руками, Каркаров поднял голову и с самым серьезным видом осмотрел аудиторию.

— Зарождение магии восходит к древним временам, — начал он рассказ. – Настолько древним, что тогда даже самого понятия «волшебство» не существовало. Зато время от времени некоторым, обычным с виду людям удавалось нечто такое, что не поддавалось никакому объяснению. Да вы и сами, — профессор попытался улыбнуться, — знакомы с этим. Еще до того как вы узнали, что наделены магическим даром, разве с каждым из вас не происходило чего-то необычного? В детстве…

Класс снова дружно в подтверждение слов профессора закивал головами.

— Только так находится доказательство наличия у каждого из нас способностей, которые позволяют называть нас друг друга магом. Как выходцев из рода чистокровных волшебников, так и в их первом колене. Волшебная субстанция – будь-то шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенная сердечная жила дракона, заключенные в деревянную оболочку только добавляют силы нашим врожденным способностям.

Профессор вышел из-за кафедры, снова пустившись в обход класса. Студенты дружно сопровождали его поворотом головы, боясь упустить хотя бы слово.

— Но не все магические формулы, появлявшиеся порой случайно: из ничего и ниоткуда, несли в себе добрый смысл. Одно дело помочь хозяйке почистить на кухне картофель и совсем другое — наслать на кого-то порчу. Заклинаний разного толка становилось все больше. Они помогали тем, кто ими владел. Выполняли за них какую-то работу, порой — защищали. Со временем магическое знание копилось и ширилось. Как светлое, так и темное. С появлением палочек оно только стало сильнее. Мощнее! Магия совершенствовалась, как и все остальное в человеческом обществе. Скажу сразу: не всякое заклинание по силам каждому! Это касается и тех, о которых я сейчас расскажу, — Каркаров перевел дух и продолжил: — Вот уже несколько веков как из их великого множества заклинаний три были выделены особо. Их назвали непростительными. Потому что никакое наказание не сможет искупить вину того, кто применил Авада Кедавра, Круциатис или Империус. Первое несет смерть. Второе – невыносимые страдания. Третье – полное подчинение тому, кто применил его к вам… — Профессор вдруг замолчал и задумался.

— Как это страшно! – тихий шепот прокатился по классу, словно громовой раскат.

— Да, миссис Оуэн. Страшно! – тут же отозвался Каркаров. – А как вы думаете, что здесь самое страшное?

Класс молчал. А профессор, выдержав паузу, принялся размышлять вслух:

– Смерть? Но как не жаль, все мы смертны. Пусть никто не может и представить, что с ним это когда-нибудь случится. Боль? От нее тоже можно умереть. Наверное, такая смерть еще страшнее. Хотя боль, даже какую испытывают от заклятия Круциатис, можно вытерпеть. Остаться в живых. Возможности человека, тем более мага, поистине безграничны. Но кто знает, что будет вас ждать в этом мире дальше, — Каркаров снова ненадолго замолчал, а потом: — Однако представьте что вы, не отдавая себе отчета, готовы совершить любой поступок: убийство, причинить страдания ближнему, выдать тайну. При этом сами вы не чувствуете ни боли, ни угрызений совести…

— Разрешите вопрос, профессор, — вдруг раздалось с первой парты. Никто в классе не ожидал, что всегда тихий и незаметный Люпин осмелится так громко и твердо подать голос. — Скажите, правда ли, что в Дурмстранге уделяют большое внимание изучению темных искусств?

— Да. Это так.

— И непростительным заклятиям тоже?

— Ну, знаете ли! Если волшебник не прибегает к темной магии, это еще не значит, что он ею не владеет, — желания укрыться от искреннего ответа Каркаров не скрывал. - И для этого вовсе не обязательно учиться в Дурмстранге.

— Но тогда у вас должны быть и практические занятия? – продолжал допытываться Римус.

— Конечно, — согласился профессор. — И в первую очередь нас учили тому, чему пытаюсь учить вас я: защите от всякого рода, м-м-м… Неприятных любому волшебнику заклинаний, которые могут к нему применить.

— Значит, если вас учили, — за то время, что Люпин провел в школе, он ни разу не проявлял такого любопытства и такой настойчивости, — чтобы вы могли защищаться от непростительных заклятий, их применяли к вам? Или вы делали это сами? Нужно же отрабатывать их на чем-то? На ком-то?! И вам их прощали?!

Каркаров не стал перебивать Римуса, дав выговориться мальчику до конца. Но стоило тому замолчать, улыбнулся:

— Позвольте мне не отвечать на подобные вопросы. В любой школе волшебства есть свои маленькие тайны, которые свято оберегаются и их не положено знать… Как бы это правильно сказать? Посторонним, что ли…

– Тогда, профессор, — усмехнувшись, подал голос Уилкис, — получается, что теперь вам удастся узнать все секреты Хогвартса?

— Ну, — впервые за урок Каркаров позволил себе расслабиться, — по-моему, здесь их просто нет! Все на виду. Тихо, спокойно. По-домашнему…

— А в Дурмстранге? – вставил свой вопрос Джонатан Аббот.

— В Дурмстранге? – переспросил профессор и ненадолго замолчал. – Там все немного… Немного, жестче что ли. Например, с дисциплиной. В Хогвартсе студенты чувствуют себя намного свободнее. Вольготнее. Можете поверить на слово. И, — Каркаров попытался спрятать в прищуренных глазах хитринку. Вряд ли ему хотелось продолжать разговор о своей школе, — там не принято задавать преподавателям столько вопросов. Там студенты в основном слушают, внимают и верят каждому слову преподавателя.

— Но раз мы не в Дурмстранге,– подняла руку Лили, — можно еще вопрос?

— Давайте, — согласился Каркаров, – С условием, что он будет последним. Дальше — перейдем к уроку, который был запланирован. Если, конечно, никто из второкурсников Хогвартса не станет возражать преподавателю.

— Я понимаю, — даже не заметив колкости Каркарова в ответ на свои слова, заговорила Лили, — в волшебном мире совершено страшное преступление. Такое страшное, что о нем даже больно подумать. Скажите, что нужно сделать, чтобы оно не повторилось?

— Бороться! – профессор снова взял себя за бородку.

— Как? – быстро задала еще вопрос Эванс. – И чем?

— Еще древние говорили: «С противником нужно бороться его же оружием!»

— Неужели Вы предлагаете…

— Все! – жестко прервал девочку Каркаров. – Достали тетради, перья, палочки – начинаем урок.

— Смотри, какая правильная, — тихо пробурчал Поттер, потянувшись за сумкой. – А то, что…

Джеймс вдруг осекся и ненадолго замер в неподвижности. Затем быстро достал блокнот, выдернул из него листок и обмакнул перо в чернильницу. Не снимая сумки с коленей, набросал несколько слов и показал Сириусу: «Нужно поговорить. Поттер». Прочитав записку, Блэк недоуменно передернул плечами. Вместо ответа Джеймс сначала указал пальцем на Лили, затем на Снегга и резко дернул рукой, словно пытался что-то подбросить…

Поглядывая во время обеда на потолок Большого Зала, второкурсники Гриффиндора и Когтеврана недовольно морщились. На улице моросил мелкий и противный ноябрьский дождь. Выходить из замка не было никакого желания, но занятия по травологии никто не отменял. А значит, пока доберешься до теплиц Хогвартса, придется прилично вымокнуть.

— Хорошо Стебль, — мрачно буркнул Питер, указывая на стол преподавателей. – Сидит себе под крышей и любуется на свои мандрагоры. Даже на обед не пришла!

Но каково было удивление студентов, когда сбегая по пологому склону, без конца оскальзываясь на пожухлой мокрой траве, они вдруг увидели своего преподавателя на улице. Профессор Стебль не поджидала их, как обычно в этом году возле грядок с мандрагорами. Сегодня она стояла на пороге совсем другой теплицы в каких-то невзрачных резиновых сапогах и нелепом дождевике с капюшоном, наброшенном на голову. Едва завидев кого-то из второкурсников, она издали взмахом руки призывала их к себе. Всем кто к ней приближался, она показывала на дверь рядом с собой и говорила:

— Сюда, скорее! Грейтесь.

Встретив всех, профессор вошла внутрь сама, закрыла дверь и одним движением сбросила с себя дождевик. Оставшись без головного убора, тряхнула седеющими буклями:

— Ну и погода! – вместо приветствия сказала Стебль и провела ладонью по лицу, сбрасывая с него дождевые капли. Затем, не откладывая дело в долгий ящик, объявила: — Сегодня мы с вами должны сделать очень важную и нужную работу. Ничего страшного, что любимые всеми мандрагоры ненадолго останутся без вашего внимания. Не переживайте. Они на вас не обидятся, — приветливо заулыбалась профессор. – А все потому, что у коллеги Слизнорта закончились прыгающие поганки. И он очень просил пополнить его запасы. Поэтому мы проведем сегодняшний урок здесь — в новом для вас месте.

Студенты как столпились с самого начала у входа, так и стояли дружной стайкой. Профессор не предлагала им присесть. В этой теплице не было ни парт, ни стульев. Лишь разделенные узкими проходами ряды больших деревянных ящиков. И в этих ящиках чего только не было: цветы, травы, грибы.

— Выполнить просьбу профессора Слизнорта совершенно не сложно. Для того чтобы заполучить гриб есть простая формула: 3-2-1, — не переставая добродушно улыбаться, рассказывала Стебль. – Крепко взявшись за ножку нужно повернуть поганку три раза по часовой стрелке, затем сделать два витка в противоположную сторону и еще на один вернуть обратно. Гриб останется у вас в руках и дальше вам останется только положить его в лукошко. Смотрите, показываю как.

Лукошком оказался сплетенный из ивовой лозы шар с защелкой на боку. Профессор повернула ее – в корзине открылась небольшая дверца. Стебль сунула в нее сжатую в кулак руку. Внутри раскрыла пальцы, вынула руку и снова закрыла дверцу на защелку.

— Открыли, вложили поганку, закрыли. Понятно? Теперь для сбора урожая разбейтесь по двое: один держит корзину, другой снимает и складывает в нее грибы. Так вам будет удобнее. Распределяйтесь, кто с кем будет работать и за дело.

Трое гриффиндорцев быстро переглянулись. Похоже, как ни крути, кому-то придется стать в пару к Люпину.

— Питер, ты… — начал было Поттер, как вдруг почувствовал, что сзади его легонько дернули за мантию. Обернувшись, увидел за спиной Эванс и: — Давай-ка, Питер, ты поможешь Сириусу! Лили, — Джеймс завертелся как волчок, — а тебя можно попросить подержать мне корзинку? — Мэри и Сандрина, которые стояли рядом дружно хихикнули и двинулись вглубь теплицы.

Когда Джеймс писал записку, он и представить себе не мог что Лили сможет так быстро откликнуться на его просьбу. А сейчас, оказавшись с Эванс наедине, никак не мог придумать как начать разговор. В корзине пытались прыгать уже с полдюжины поганок, когда Лили тихо спросила:

— О чем ты хотел поговорить?

— Сама не догадываешься? – от неожиданности Джеймс сказал это отрывисто, резко. — Когда Хагрид тебя нахваливал, он говорил что ты смышленая.

— Послушай, Поттер! – в тон ему заговорила Лили. – Если ты позвал меня чтобы снова ссориться, я сейчас же уйду. Будешь разбираться с поганками сам.

— Так-то любимица профессора собирается исполнить его просьбу, — усмехнулся Джеймс и вывернул очередной гриб из земли.

— Ты будешь говорить?! – Лили так крутанула застежкой, закрывая дверцу на корзине, что едва не сломала ее.

— Ладно-ладно, – Поттер быстро почесал макушку, подбил немного сползшие по переносице очки и спросил: — Как тебе нравится новое развлечение слизеринцев? Дня не проходит, чтобы они не подбросили кого-нибудь в воздух вверх тормашками. И так уже два месяца. Не твой ли дружок научил их этому?

Лили молча потупила глаза. Больше всего ей хотелось, чтобы Поттер сейчас снова занялся грибами. Но тот, казалось, совсем забыл о задании двух профессоров:

— Когда он подвесил Крэбба с Гойлом, еще понятно. Он тебя защищал. А теперь? – продолжал нападать на девочку Поттер. – Знаешь, над кем они издеваются?

— Знаю…

Но Джеймс то ли не услышал, то ли не захотел слышать:

— Над теми, кто уж точно им не в состоянии ответить. Первокурсники… — Поттер совсем раскипятился, хоть и старался говорить тихо. — А еще очень любят покуражиться над… Знаешь, как они называют таких?

— Знаю! – повторила девочка, на этот раз более твердо. — Думаешь, я ему об этом не говорила? Сев уже сам не рад, что выпустил этого джинна из бутылки.

— Вместо того чтобы оправдывать своего Нюнчика, — Лили услышав обидное прозвище своего друга, недовольно поджала губы, но промолчала, – лучше помоги нам загнать этого джинна обратно.

— Как? – удивленно вскинула брови Лили.

— Вспомни, что сказал Каркаров: «С противником нужно бороться его же оружием». Узнай формулу заклинания, за которое Снегг купил благосклонность Малфоя и его дружков. А дальше, — Поттер шумно выдохнул, — уже наша забота.

— С противником… — повторила Лили, и ее рыжая челка грустно закачалась из стороны в сторону. – Ну почему так? Почему?!

— Так узнаешь? – настаивал Джеймс.

— Я попробую… — одними губами прошептала Лили.

— Ой! – вдруг громко раздалось в теплице.

Все тут же обернулись на голос. Кричал Питер. С растерянным видом Петтигрю прижимал к себе круглое лукошко. Рядом с ним стоял Сириус. С недоумением Блэк развел в стороны руки, а по центральному проходу теплицы забавно прыгал на кривой ножке гриб.

— Ой! – донесся еще один возглас. Теперь совершенно с другой стороны. Но в нем тоже звучала растерянность. Стоило Глэдис Оуэн отвлечься на крик, поганка сбежала и от нее.

— Ничего-ничего! – попыталась успокоить незадачливых грибников Стебль. – Сейчас мы их поймаем. Ну-ка, все отложили корзинки. Давайте поможем своим друзьям!

Студенты все как один присели на корточки, развели в стороны руки и двинулись по проходам навстречу друг другу, пытаясь схватить беглецов. Но перед тем как опуститься к полу, Джеймс успел оглянуться на Сириуса. Тот уже сбросил со своего лица невинную маску. Перехватив взглядПоттера, Блэк задорно подмигнул другу. Затем с улыбкой на лице показал ему сжатый кулак, открыл ладонь и слегка подпрыгнул на месте…

Как и почти год назад главным блюдом на завтрак в Хогвартсе стала… почта.

Начиная с пятницы, преподаватели и студенты каждое утро с нетерпением ожидали свежий номер «Ежедневного пророка». Всем хотелось знать, как продвигается расследование по делу о применении смертоносного заклятия. Найдены ли виновные? Наказаны ли?

Потому, стоило только раздаться под потолком Большого Зала шороху крыльев, как все дружно поднимали головы. На ворона Каркарова внимания никто уже не обращал. К нему успели привыкнуть. Письма и посылки тоже были обычным делом. Может и не для каждого в Хогвартсе. Но в эти дни всех интересовала только газета!

Однако после сообщения о прокатившихся по Британии трагических событиях, на эту тему в «Пророке» не появлялось ни строчки. Вот и сегодня, взглянув на первую полосу, Долгопупс покачал головой из стороны в сторону. Все понимали – подобные новости другого места не заслуживают. Но Фрэнк уже почти по привычке перелистал газету до последней страницы:

— Ничего…

Блэк, Поттер и Петтигрю, вместе со всеми вокруг ожидали: что же там, в сегодняшнем номере и даже не заметили, когда между их тарелками появилась маленькая ушастая сова. Не дожидаясь пока на нее обратят внимание, птица ткнула Джеймса клювом.

— Ай! Больно же! – вскрикнул Поттер.

Сова что-то проклокотала на своем языке и с важным видом вытянула вперед лапу. Друзья Джеймса обернулись на возглас, и Сириус тут же узнал почтальона:

— Эту птичку мы уже видели, — рассмеялся он. — Правда тогда она была в клетке.

Но Поттер уже и сам понял от кого получил весточку. Пальцами Джеймс распутывал нитку на птичьей лапе, а взглядом скользил вдоль гриффиндорского стола, пока не встретился с зелеными глазами под темно-рыжей челкой. Наконец письмо оказалось у Поттера в руках. Сделав свою работу, сова немедля расправила крылья.

Джеймс развернул бумажный листок. Письмом его назвать было трудно. Скорее записка. Рядом со стрелочкой направленной вверх было выведено аккуратным почерком «Левикорпус». Под ними стрелка вниз и слово «Либеракорпус». Поттер еще раз взглянул вдоль стола – Лили все еще наблюдала за ним. Только теперь она еще и ласково поглаживала сидевшую на плече Совушку. Встретившись снова с Джеймсом глазами, Эванс отняла руку от птичьей головы и резко повернула ее в запястье. Поттер непроизвольно повторил ее жест и перевернул бумажный листок: «Прости за первое сентября. Лили».

— Хорошо. Допустим. У нас теперь есть чем ответить слизеринцам.

Мальчишкам так не терпелось обсудить полученное письмо, что они закончили завтракать едва ли не раньше всех в школе. Втроем они стояли перед еще закрытым классом истории магии. В коридоре не было ни души, но Питер все равно начал разговор почти шепотом. Мало ли какому привидению вдруг вздумается здесь появиться. Да и для полтергейста Пивза стены никогда не были преградой.

– Но прежде чем применять заклинание, не мешало бы потренироваться, — продолжил мысль Петтигрю. — Вдруг что-то не получится?

— Правильно! – тихо, но как всегда весело поддержал его Сириус. – Ты не будешь возражать, если мы отработаем заклинание на тебе?

— Нет, — неожиданно согласился Питер. – Только где мы будем это делать?

— Полигон у нас есть, — Поттер довольно улыбался. В его глазах светился азарт охотника. – Свой. Подземный. Забыл что ли?

— Ну, ладно. Пускай. А когда? – продолжал спрашивать Петтигрю. – До выходных далеко. После ужина – времени не так уж и много…

— Вместо ужина, Питер. Вместо! – перебил его Сириус. — От кухни нас еще не отлучали, так что голодными не будем. Еще вопросы есть?

— Есть предложение, — Питер озабоченно тер свои круглые щеки. – Прежде чем научиться подбрасывать кого-то, неплохо бы научиться приземляться. Что будет, если подняв меня, вы не сможете вернуть обратно?

Эти слова подействовали как холодный душ после бани. Теперь Джеймс и Сириус не улыбались: Петтигрю был прав!

— Знаешь… — ероша макушку, медленно начал Поттер, — но ведь пока кто-то из нас не взлетит, мы не сможем сбросить его на землю…

И началось! Не дожидаясь ужина, запасшись между делом у эльфов соком и бутербродами, трое гриффиндорцев бежали к заветному зеркалу на пятом этаже. Уже нисколько не боясь оступиться, сбегали по ступеням и коридорам к наполненному голубым светом подземелью. Там, наставляя друг на друга палочки, ребята по сотне раз за вечер пытались применить «Левикорпус», но у них ровным счетом ничего не получалось. Никто не взлетал. Даже не подпрыгивал. Заклинание не работало!

Мальчики перепробовали все, что могли придумать. Разные движения палочкой. Произносили заклинание то шепотом, то во весь голос. Даже пытались петь магическую формулу, как делала это миссис Поттер в пещере…

— Может у нас не хватает магической мощи? – спросил Петтигрю, когда в четверг они возвращались в гриффиндорскую башню. – Помните, как говорил Каркаров: не каждое заклинание всем по силам.

— Да брось ты, Питер! – резко сказал Сириус. – Неужели ты думаешь кто-то из нас слабее Нюнчика?!

— Нужно бы еще разок поговорить с Лили, — прерывая начавшийся спор, вставил Поттер. — Вдруг она что-то напутала.

- Точно! – согласился Питер. – Это идея!

— Сейчас она, наверное, уже спит. А вот завтра… — прищурился Джеймс. – Стебль ведь нас предупредила, что на следующем уроке начинаем пересаживать мандрагоры? Предупредила.

— И что работать придется по двое, — подхватил Сириус.

— Вот-вот! – подтвердил Поттер и в который раз за вечер разлохматил макушку. — Попробую теперь я подойти к Эванс. Осенняя слякоть! – закончил разговор Джеймс уже третьей за семестр выдумкой Полной Дамы.

— Лили! – тихо выдохнул Джеймс.

Эванс оглянулась на зов, и Поттер указал пальцем сначала на себя, потом на нее, а под конец вскинул вверх два пальца сразу. Девочка быстро кивнула ему в ответ и отвернулась – профессор Стебль начинала новый урок.

— Рассада мандрагоры, за которой вы ухаживаете совсем молоденькая. Но ей становится тесно на общих грядках, — профессор указала на сплошной ковер из лилово-зеленых листьев в одном из ящиков, знакомых второкурсникам с начала сентября. – Как я и говорила вчера, сегодня вам будет удобнее работать вдвоем. Разбиваемся на пары! Расходимся! Времени не теряем – работа предстоит большая… — Команды следовали одна за другой.

Пока студенты, толкаясь в узких проходах, разбирались кому с кем работать, профессор Стебль продолжала:

— Но рассадить ее по отдельным горшкам не так-то просто. Почему, мистер Эджком?

— «Плач мандрагоры смертельно опасен для всех, кто его слышит», — когтевранец ответил так, будто перед его носом была открыта нужная страница учебника.

— Да! Пять баллов Когтеврану! Но нашим мандрагорам до этого еще расти, и расти, — самым добродушным голосом продолжала Стебль. – Однако они могут… Мистер Блэк, что они могут?

— Оглушить, — упавшим голосом ответил Сириус. Об этом свойстве мандрагоры вчера никто из них и не вспомнил. Он уже понял: поговорить Джеймсу с Лили не удастся. – На некоторое время…

— Правильно! И Гриффиндору тоже пять баллов! – профессор травологии сегодня расщедрилась. – Поэтому работать вам придется в наушниках. Они уже разложены у ящиков. Снять их вы можете только по моей команде, — Стебль вскинула над головой руку с торчащим вверх большим пальцем. – Понятно? А теперь смотрим, что нужно делать.

— У нас ничего не получается! – потянувшись за наушниками быстро заговорил Джеймс. – Заклинание правильное?

— Поттер! Эванс! Что вы там копаетесь? – в голосе Стебль зазвучали металлические нотки. – Я достаю мандрагору!

Убедившись, что теперь слух всех студентов находится под защитой, профессор ухватила растение за ботву и с силой выдернула его из земли. Корень мандрагоры был похож на сморщенное лицо новорожденного младенца. Рот его был открыт широко-широко. И не было никаких сомнений, что младенец оретистошным голосом. Свободной рукой Стебль потянулась под ящик и вынула оттуда цветочный горшок. Сунула в него мандрагору и засыпала корень свежим влажным компостом. Затем сняла с себя наушники и подняла вверх большой палец.

— Не знаю! – у Лили появилась возможность ответить, и она не замедлила ею воспользоваться.

— Все поняли, что нужно делать? – громко спросила Стебль. – Надеваем наушники, и за работу!..

Когда профессор травологии снова подняла вверх большой палец, она лишь сказала: «Все свободны!» Урок закончился. Поттер еще лелеял надежду, что поговорить удастся по дороге к замку, но:

— Лили, ты идьешь с нами или…

— С вами, — быстро ответила Сандрине Лили и тихо добавила: — Сейчас девчонки снова начнут сыпать вопросами. Как в прошлый раз.

— И что ты им тогда ответила? – спросил Джеймс.

— Что ты звал меня вечером прогуляться.

— Что?!

— А ты хотел, чтобы я рассказала им правду? — Лили попыталась улыбнуться, но зеленые глаза смотрели грустно. – Поговорим вечером. В гостиной. Хорошо?

Поттер соглашаясь, кивнул и сам присоединился к друзьям. Они не стали ничего спрашивать – все было понятно и так. Не говоря ни слова, мальчики вышли из теплицы и вслед за когтевранцами зашагали в сторону замка.

Не успели пройти и половины пути, как на пригорке показалась их смена. Впереди шли ребята из Пуффендуя, в десятке ярдов позади них вышагивали слизеринцы. Они что-то весело и громко обсуждали между собой, казалось, не обращая внимания ни на что вокруг. Лишь Снегг, увидев Лили, заулыбался ей издалека. А перед тем как поравняться приветливо взмахнул рукой. Все было спокойно до тех пор, пока второкурсники не разминулись. Но уже через секунду за спиной гриффиндорцев раздался истошный визг!

Рассмеяться слизеринцы не успели. Попытка развлечься сыграла с ними дурную шутку. Не отдавая себе отчета, Блэк и Поттер выхватили палочки и развернулись. Сириус направил свою на висевшую в паре футов над землей Грету Кечлав. А Джеймс резко, ни в кого конкретно не целясь, взмахнул в сторону слизеринцев. Полыхнули две вспышки – магическая сила перевернула Мальсибера вверх ногами и подбросила в воздух. Грета же, пусть не совсем мягко, но приземлилась. Подруги бросились поднимать ее с земли, а мальчишки выхватили палочки.

Не ожидавшие ничего подобного слизеринцы растерялись. Еще бы! Мальсибер громко пыхтит над их головами. На них нацелен целый арсенал. Даже когтевранцы с палочками наизготовку успели встать у них за спиной. Свое «оружие» они теперь даже не пытались достать.

— Только попробуйте еще хоть раз… — сказал Сириус и поднял палочку в сторону Мальсибера. Снова полыхнула вспышка, и слизеринец рухнул на мокрую траву. – Понятно, что с вами будет? И всем своим передайте…

— Ты хоть и Блэк, — в измазанной грязью мантии Мэл встал на ноги, — но уж точно не наш! – не скрывая злости, сказал он. – Не тебя ли Шляпа вспоминала в своей песенке?

— Может и меня, — сверкнул глазами Сириус. – А теперь валите отсюда!..

Заклинание сработало! Но так неожиданно, что… гриффиндорцы и сегодня решили не ходить на ужин. Отправившись после занятий по привычному пути, они снова оказались в подземном круглом зале. Только теперь им не нужно было ни кричать, ни шептать, ни петь.

— Готов, Питер? – спросил Сириус.

Петтигрю кивнул и Блэк без единого слова взмахнул палочкой. Сверкнула, ставшая уже знакомой вспышка и Питер вверх тормашками завис над землей.

— Так значит невербальные заклинания – это… — попытался уточнить Питер. Голос его звучал спокойно. Ни страха, ни неудобства от положения, в котором он находился, Петтигрю не испытывал.

— Это такие, которые можно только испортить, произнося их вслух, — в который раз за сегодня сказал Поттер. – Готов?

— Да.

Снова белый всполох разбавил голубой свет и Питер, выставив впереди себя руки, мягко приземлился.

Почти три часа уже не тренировки — развлечения пролетели незаметно. Ребята вдоволь насмеялись, кувыркаясь в воздухе по очереди. К счастью, обошлось без ушибов и вывихов. Может быть потому, что каждый из них был готов и взлететь, и приземлиться. Но как бы им не было весело, пришла пора возвращаться.

Несмотря на довольно поздний час в общей гостиной Гриффиндора было многолюдно и стоило второкурсникам появиться на ее пороге, как комната буквально взорвалась приветственными криками. Их ждали!

Человек двадцать – парни со старших курсов подскочили с алых кресел и бросились к порогу. Впереди всех, широко расставив руки, бежал Бруствер:

— Молодцы! Класс! – одним движением Кингсли сгреб троицу в охапку.

— Давно пора поставить слизеринцев на место!

— Сколько было можно издеваться над школой!

Плотно прижатым друг к другу, притянутым к груди Бруствера второкурсникам было не уследить за той кутерьмой, какая творилась вокруг. Они могли ее только слышать. Но вдруг стальная хватка ослабла – Кингсли отпустил ребят и отступил на шаг назад:

— Научите? – с надеждой в голосе спросил он.

Джеймс с друзьями растерялись. Ничего подобного они и представить себе не могли.

— Права была МакГонагалл: вести в Хогвартсе летают быстро, – потирая помятые бока, тихо проговорил Сириус и все вокруг рассмеялись.

— Так научите? – продолжал настаивать Кингсли.

Но вместо второкурсников ему ответил Фенвик. Положив Брустверу руку на плечо, Бенджи властным тоном сказал:

— Научат. Только потом. Не забыл, что завтра квиддич! – напомнил капитан сборной. – Попробуй только не выспаться!

Однако Бенджамен и сам не знал, что утром ему самому ненадолго придется забыть о предстоящем матче…

«ПРЕСТУПЛЕНИЕ РАСКРЫТО!

Министерство магии официально заявляет о завершении следствия по делу о применении смертоносного заклятия.

После того, как стало доподлинно известно, что в семи городах Британии маглы погибли именно от убивающего заклятия, специалисты из штаб-квартиры мракоборцев досконально проверяли любую информацию, которая могла бы иметь отношение к делу. Два дня назад к ним обратились знакомые некого Джимми Баттла, обеспокоенные его исчезновением. По их сведениям Баттл больше недели не появлялся на людях.

Прибывшие по месту жительства Баттла мракоборцы вскрыли его квартиру и обнаружили внутри мертвое тело хозяин с волшебной палочкой в руке.

Следствием установлено:

1) Смерть Д. Баттла наступила в результате примененного к нему смертоносного заклятия не позднее 1-го ноября сего года.

2) Д. Баттл жил одиноко, семьи не имел.

3) Квартира была заперта изнутри и взлому не подвергалась.

4) Исследование палочки погибшего подтвердило, что смертоносное заклятие во всех восьми случаях было применено с использованием именно ее.

5) Мастер по изготовлению волшебных палочек мистер Олливандер дал показания, что палочка, найденная в руках Д. Баттла (вишневое дерево, 8 дюймов, шерсть единорога) принадлежала погибшему и была приобретена им лично в Косом переулке 13-го июля 1957 года.

6) Дополнительная экспертиза, проведенная полицией маглов, свидетельствует, что кроме погибшего Д. Баттла его волшебную палочку никто из посторонних в руках не держал.

На основании собранных свидетельств Министерство магии делает вывод о том, что по неизвестным причинам Джимми Баттл в ночь на 1-ое ноября сего года, используя способы трансгрессии, последовательно применил смертоносное заклятие в семи городах Британии. После чего вернулся домой и применил его по отношению к себе. Что истинно побудило Д. Баттла на подобные действия, погибший унес с собой в небытие.

Информация об именах знакомых Баттла и его месте жительства является сугубо конфиденциальной и разглашению не подлежит.

От Министерства магии: Бартемиус Крауч, Глава сектора борьбы с неправомерным использованием магии».

Стоило только второкурсникам поднять головы от газеты, как ее тут же выдернула чья-то рука с другой стороны стола. Большой Зал бурлил и шумел, но тихий голос совсем рядом сумел пересилить общий гул:

— Молодые люди!

Джеймс, Сириус и Питер дружно повернули головы: за их спинами стояла декан Гриффиндора. Ребята так увлеклись статьей, что даже не слышали как мягкой «кошачьей» походкой профессор МакГонагалл подошла к ним. Прежде чем обратиться к своим студентам, она деликатно ждала, пока те дочитают статью в «Пророке» до конца:

— Сегодня кроме газеты сова принесла мне письмо. Но оно скорее адресовано вам.

— Нам? — удивился Джеймс.

— Письмо! – с легким восторженным придыханием воскликнул Питер.

— От кого?! – поднимаясь, развел руками Сириус.

— От нашего лесничего. Он приглашает вас в гости. Но почему-то для этого спрашивает разрешения у меня. Просьба немного, — МакГонагалл кашлянула, — странная. Студентам не возбраняется в их свободное время передвигаться по территории школы. Но мистер Хагрид знает:сегодня Гриффиндор играет в квиддич. Возможно, поэтому? – спросила профессор и внимательно оглядела всех троих. — Я не возражаю, если вместо посещения стадиона вы откликнитесь на предложение мистера Хагрида. Но куда направиться после завтрака решать вам.

МакГонагалл замолчала в ожидании ответа. Но от обилия сегодняшних новостей у второкурсников, похоже, отнялась речь – они только недоуменно переглядывались между собой. Наконец, Сириус взял на себя смелость и ответил за всех:

— Раз уж Хагрид зовет нас в такой день, значит – не зря. Мы пойдем к нему!

— Хорошо, — профессор коротко кивнула и двинулась к выходу из Большого Зала.

Как только декан удалилась на почтительное расстояние, Поттер обнял друзей за плечи и притянул к себе:

— Знала бы МакГонагалл, как мы ходим на матчи. Но сегодня, — посмеиваясь, тихо сказал он, – спасибо Хагриду! И тебе, Сириус!