Рождество для мертвеца

Рождество для мертвеца… я вас умоляю! Нет ничего глупее, чем месить ногами снег в то время, когда все уверены, что все свои земные шаги ты уже сделал. Но это мой выбор — один раз в год я имею право вновь возвращаться на бренную землю и, невидимым для всех, проводить свое время так, как мне заблагорассудится. Что я с удовольствием и делаю.

«Что вы здесь делаете так рано?» — кажется, именно этот вопрос я услышал в тот момент, когда пересек границу так называемой Завесы. Согласитесь, только такому человеку, как я, могли задать нечто подобное. Ответить мне было нечего, поэтому я некоторое время лишь удивленно смотрел на задавшего этот вопрос тщедушного старичка, завернутого в простыню, у которого над головой, словно настольная лампа, сиял золотистый обруч. В общем, избегая неинтересных словесных подробностей, скажу, что за подобный небольшой промах, как моя несвоевременная кончина, мне и подарили один день в год для прогулок по миру живых. Компенсация не из лучших, соглашусь, но старичок объяснил мне, что для тех, кто как бы то ни было попал сюда, пути назад не существует. Конечно, еще оставался вариант отгулять свои земные дни призраком, но я не уверен, что готов на подобные подвиги.

С неба скучно летит снег. Скучно потому, что бесконечный ряд блестящих снежинок просто проваливается сквозь меня и падает на парковую дорожку. При жизни я очень любил снег: валяться ли на ледяной перине, делать ли неаккуратные снежки, чтобы потом забросать ими Лунатика или Джеймса, лепить ли летящую за Снейпом мантикору — мне было все равно как проводить беспечные зимние деньки. Наверное, именно поэтому я выбрал для своего единственного «выходного» день Рождества. Обычно я появляюсь в канун праздника и исчезаю с первыми лучами рассвета просыпающегося от сказки мира.

Сказка… да… сказки всегда было не так много в моей земной жизни. Дурачеств, опасности, идиотизма, если хотите, — всего этого было достаточно, а вот сказки не было. Наверное, в тот самый год, как я познал ее запретный и сладкий вкус, я и загремел в Азкабан. А все было так просто: Лили, Джеймс и маленький Гарри — праздник, что всегда с тобой, не иначе, и ощущение, что я дома — вот это настоящая сказка, господа. Мне нравилось смотреть, как мальчуган подрастает, нравилось петь ему колыбельные или просто возиться с малышом. Он был почти моим. И не надо пошлостей, прошу вас! Я просто хочу сказать, что этот малыш стал для меня не менее важным, чем его родители. Мы так славно жили целый год. А потом появился Волдеморт. И сказка закончилась.

Но прошлого не воротишь — это первый урок, что я когда-то усвоил и который потом лишь подтверждался. Самым страшным следствием этого правила стала ненависть Гарри, когда я впервые появился в его жизни после того памятного дня. Мне не в чем его винить, на его месте любой поступил бы так же, но… это было… больно? Незаслуженно? Несправедливо? Да нет, просто обидно было до слез, будто ни в чем не повинного пса, пускай старого и облезлого, но все-таки верного, выгнали на холодную улицу и захлопнули перед его носом дверь. Может, это не лучшее сравнение, но я вижу это именно так.

Незаметно для себя, выхожу на главную площадь города и от неожиданности останавливаюсь. Огромная, ярко украшенная елка горит разноцветными огнями, привлекая к себе толпу детворы, молодежи и остальных романтиков этого мира. Хотя… в Рождество мы все романтики, не так ли? Ждем каких-то чудес, исполнения желаний, счастья… даже мы — маги — на пару часов становимся доверчивыми, как дети.

Невольно на лицо наползает улыбка. Все же хорошо в мире людей! Хочешь ничего не делай, хочешь, придумывай себе проблемы, а хочешь, посвяти жизнь самосовершенствованию — всем наверху там на это наплевать. Там только тишина и спокойствие. Скучно, хоть вешайся. В фигуральном смысле, конечно. В буквальном я пробовал — не получилось.

Странная вещь приметы. Когда тебе говорят, не делай так (к примеру, не переходи дорогу, если до тебя это уже сделала черная кошка), ты смеешься, как больной, и говоришь, что это предрассудки, а потом, когда беда все же приходит (и тебя размазывает по стене пролетающий мимо на метле юнец), ты заявляешь, что это совпадение. Так вот, к чему я это? Знаете такую поговорку: «Вспомни солнце, вот и лучик»? Она всегда работает. В этом я только что убедился, увидев на одной из скамеек мрачную черную фигуру. Правда, к данной встрече лучше применить другой вариант этой приметы, что заканчивается на «вот и оно». И зачем я вообще вспомнил сегодня Снейпа?..

— Привет, мертвечина!

Когда-то очень давно мне говорили много всего, касающегося характеристик моей личности, поэтому в том, что у меня нет ни ума, ни фантазии, я убеждался не раз. Очередное подтверждение чему я и получил, глядя на мгновенно помрачневшего Снейпа и понимая, что худшего приветствия и представить себе трудно. Но поворачивать назад я не привык, да и не вскакивать же мне со скамейки, словно меня пикси укусили, если этот субъект просто неприятно на меня посмотрел!

Он предсказуемо промолчал и отвернулся, будто меня и не было, а я неожиданно развеселился. Нет, я все же очень удачно это сказал: мертвечина он и есть. Причем еще не самого привлекательного вида. Вот я еще похож на живого, Снейп же напоминал собой жалкую пародию на призрака: руку сквозь него просунь, а он не заметит.

— Какими судьбами здесь? — продолжил допытываться я, испытывая неприличное для своего положения удовольствие, глядя на мрачную фигуру на другом конце скамейки. — Я слышал, что ты недолго протянул после меня, но все же не ожидал тебя тут встретить. К тому же в такой день. Как раз только подумал, что в Рождество все становятся романтиками, да вот, похоже, ошибся. Или это как раз то исключение, которое подтверждает правило?Не знаю. В любом случае, ты последний человек во всем мире, которого я думал увидеть в Лондоне в канун такого праздника, если ты понимаешь о чем я. Ты вроде не догулял свои земные дни, как и я, я прав? Странное совпадение, никогда бы не подумал, что мы можем сделать одинаковый выбор...

— Я нахожусь тут круглые сутки, Блэк.

Голос глухой, враждебный, сарказм приобрел какой-то тоскливо-блеклый оттенок. Тот ли это Снейп, мистер не-суй-нос-не-в-свое-дело-пес, которого я знал столько лет?

— Оу…

Не нахожу ничего лучше, чем заткнуться. Редко что может удивить меня так, чтобы я не знал, что сказать, но Снейпу всегда удавалось найти именно такую фразу, чтобы желание говорить безвозвратно исчезло.

— И как?.. Не скучаешь? — немного коряво поинтересовался я, ища взглядом пути отступления из неудобной ситуации.

Я всегда был таким. Сделать что-то, смысла чего не понимаю я сам — проще простого. Импровизация — вот, что спасало меня всегда. Не прокатило лишь однажды, и как назло, осечка оказалась роковой.

«Вы прибыли раньше на 27 лет. Теперь вы имеете право на проведение в мире живых того же срока в виде призрака или 9861 ежегодное посещение мира живых в выбранный вами день», — так мне сказал тщедушный старичок со светящимся обручем над головой.

Не дожить 27 лет. Вы представляете сколько это? За это время можно жениться и воспитать сына. Даже двух или трех. Можно дождаться первых внуков. Можно даже развестись и жениться вторично или начать жизнь с чистого листа — уехать в дальние страны и посвятить себя размеренной жизни в племени каких-нибудь тропических лесов Африки. Сплести юбку из листьев и…

— Я решил остаться здесь, но, похоже, переоценил свои силы.

Начинает разговор первым. Видимо совсем все плохо.

— Да, Блэк, пара-тройка лет на одной чертовой скамейке заставляет поддерживать разговор даже с таким… как ты.

Кривится. Удивительно, но за столько лет он растерял в гордости, но ни на грамм — в желчности и богатстве мимики.

— Читаешь мысли?

— У тебя все написано на лбу.

Я раздолбай. Это всегда было так. В детстве, в школе, после побега и в тот единственный свой свободный год. «Какая разница, что будет завтра?» — по такому принципу я жил до тех пор, пока завтра так и не наступило.

Самый частый вопрос, что задавали мне знакомые и друзья был: «Ну зачем ты туда полез?» — я никогда не знал, что нужно на него ответить. «Мне было интересно», «я так захотел», «мне показалось это правильным» — все это абсурдно и не имеет никакого отношения к действительности. «Так получилось» — обычно я отвечал так.

Так получилось, и я умер.

— А почему ты не?..

— Не остался там?

— Да.

— Чтобы дохнуть со скуки в компании бывших врагов?..

Я растянул губы в подобии усмешки — справедливо, нечего даже добавить. Мне бы тоже не улыбнулось коротать вечность в компании Волди и друзей. Меня передернуло. Снейп усмехнулся и сказал короткое:

— Именно.

— А тут, значит, дохнуть со скуки приятнее?

Он пожал плечами.

— Везде одинаково.

Ненадолго воцарилось молчание.

— И что же ты делаешь?

— Сижу.

— И только?..

— Не делай такой вид, — он опять кривится. — В моей жизни было не так много моментов, когда я мог просто посидеть.

— А вот в моей предостаточно.

Ляпнул быстрее, чем осознал, что произнес. Я всегда был таким.

Снейп неожиданно усмехнулся.

— Да, в этом ты прав. Я даже могу сказать, что завидую твоему прошлому…

Видимо, на моем лице застыло настолько удивленное выражение, что Снейп решил пояснить:

— Жизнь в Англии была настоящим кошмаром тогда, Блэк. Официально все тихо и даже почти мирно, на деле же постоянное движение «под ковром», интриги, смерть за каждым углом. Ты знал чего ждать, твоя жизнь была просто однотонным кошмаром, здесь же невозможно было представить, чем закончится новый день. Ты и умер вовремя — самое страшное обошло тебя стороной. Ты застал лишь два дня, и те приходятся на Рождество, когда перемирие устанавливается само собой.

— По твоим словам, Азкабан — это курорт какой-то… — произнес я, недовольно складывая руки на груди.

— Не курорт. Но сравнивая его с Хогвартсом того времени… Я бы предпочел Азкабан…

Снег продолжает валить, как сумасшедший. Крупными хлопьями падает он на скамейку, где сижу я и Снейп, и ему похоже наплевать на это. Если на скамейку сейчас сядет человек, какое у Снейпа будет лицо? Мне кажется, он лопнет от злости… Но никто почему-то не садится. Может, не хочется садиться на снег, а может, люди что-то чувствуют или подозревают.

Забавно, но время уже начинает стремиться к полночи. Еще чуть-чуть и площадь наполнится громкими «Счастливого Рождества» или бессмысленным «Ура!!». Я тоже раньше так кричал. Правда, очень давно.

— Пойдем отсюда.

— Куда?

Я, кажется, его удивил. Уже неплохо.

— Да какая разница? Тебе что, самому не надоело тут сидеть?

Молчит. Кажется, надоело, но признавать этого не хочет. Что ж, тогда я сам встану… Поднимается следом. Слегка неуверенно, но все же.

— Там есть клевое место, ты, наверное, и не видал такого, пока тут штаны просиживал.

Скептически изгибает бровь. Да черт с тобой, только иди следом!

Над головой нависают облепленные снегом ветки деревьев. Желтый свет фонарей пробивается сквозь белую завесу непрекращающегося снегопада. Я иду, а за мной, отставая на полшага — Снейп. Странно, что только после смерти мы смогли хоть как-то общаться, не переходя через секунду на повышенные тона.

— А сколько тебе еще осталось? — уверен, не больше двух.

— Двадцать семь.

Кажется, я поперхнулся пустотой. У призраков, что логично, нет ничего, чем они могли бы поперхнуться. Я совершил невозможное.

Снейп вопросительно смотрит, а я хватаю воздух несуществующими легкими, и никак не могу произнести ни слова.

— Да в чем дело? — он не выдерживает. Оно и логично, я бы тоже не утерпел.

— Мне тоже… — хриплю, как старая пластинка, как призрак хрипеть просто не должен.

— Что тоже?.. — на мгновение он задумывается, а потом на его лице появляется то же выражение непонимания, что украшает и мою физиономию.

— Они жили долго и счастливо?

Кажется, я впервые за свою бестелесную жизнь получил подзатыльник.

Я всегда был таким. Кто-то скажет, неудачник, кто-то — везунчик. Я никогда об этом не думал. Да и не сказать, что я когда-то был склонен к аналитике — будь, что будет. Вот и сейчас иду рядом со Снейпом и болтаю с ним так, будто он сто раз мне лучший друг. Обо всем: о школьных распрях, о тех годах, что я пропустил в Азкабане, о том, до чего не дожил и чем это обернулось. Забавно, но если вглядываться в летопись этой истории, то я не самый важный ее элемент, а если подумать — и вовсе не обязательный. Так, какой-то там крестный главного героя, а главный теперь, как ни странно, тот малыш, что-то когда-то засыпал у меня на руках. Ни я, ни Рем, даже Джеймс и Лили в конечном итоге просто фон для полноты его портрета, и даже наша смерть так ничего и не поменяла. Да, он мог быть чуть счастливее. И только. Даже Снейп сделал для него больше. Но я не жалею. Хорошо, что все закончилось, и если этой эпохе было необходимо прихватить нас с собой, чтобы наконец-то уйти, я согласен потянуть это одеяло времени за собой. Вот и Снейп рад. Говорит, что все закончилось как нельзя лучше, а 27 лет в компании идиотов он бы не вынес и, возможно, он прав.

Уже давно наступило Рождество. Это ли не чудо, что я встречаю его с человеком, которого почти всю свою жизнь ненавидел и не понимал? Сказки для маленьких детей, подумают некоторые, ан нет, просто иногда следует признавать свои ошибки. Да, Снейп не такой и плохой парень, как я всегда считал, а я не такой идиот, как думал он.

— Снейп?

— Что?

— Какие планы на этот год?

Он помолчал.

— Ничего нового.

— Нет, я не согласен весь год сидеть на этой дрянной скамейке, где каждый норовит сесть тебе на колени.

Он, похоже, не понял, во что вляпался. Ну да ничего, он умный, поймет чуть позже. А пока пусть остается в счастливом неведении.

Прошлого не воротишь — вот первое правило, которое я усвоил. Но почему бы просто не попробовать начать все с начала, если появилась такая возможность?..