Несколько последних лет никак нельзя было назвать удачными для Люциуса Малфоя. После возвращения Темного Лорда он стал совершать одну ошибку за другой, причем причиной промахов как раз служило желание сделать все в лучшем виде.
За потерю дневника, оставленного ему на хранение, Люциус расплачивался болью и криками, хотя никак не мог взять в толк, почему Волдеморту так дороги мемуары какого-то шестнадцатилетнего Тома Риддла. Тем более что Малфою тогда почти удалось сместить Дамблдора с места директора Хогвартса! За провал в Министерстве наказанием послужило заключение в Азкабан, откуда его могли вытащить почти сразу, но оставили "в назидание" на несколько месяцев. А ведь затея с пророчеством не удалась потому, что Люциус слишком церемонился с мальчишкой Поттером, которому пытался не причинять лишнего вреда, оберегая специально для Лорда, просто бредившего самоличным осуществлением мести. Следующее его преступление состояло в "неспособности вырастить достойного наследника". Как будто он знал, что надо учить сына не управлению Поместьем и финансами, а действенным способам выведения из строя сильных высокопоставленных магов!
Однако ни один из этих проступков не мог сравниться с тем, который он допустил на этот раз. Верно говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад.
~
Темный Лорд жил в Малфой Мэноре уже почти полгода. За этот срок обитатели Поместья если и не привыкли к его присутствию, то хотя бы смирились с ним, а заодно уяснили для себя некоторые привычки Лорда Судеб.
Волдеморт вставал рано и в шесть утра обычно уже находился в столовой с чашкой крепкого кофе, но по выходным любил полежать подольше и выходил из отведенных ему покоев только к девяти. Лорда раздражали белые павлины, гордость рода Малфоев, но он считал их настолько недостойными своего внимания, что ничего не предпринимал. Также Волдеморту не нравились многочисленные предметы роскоши, украшавшие коридоры и залы Поместья, и вот как раз от них он активно избавлялся, чем каждый раз доводил Нарциссу и самого Люциуса почти до сердечного приступа.
Приближалось Рождество, и, зная о ненависти Темного Лорда к излишествам любого рода, Люциус не без труда упросил жену отказаться от традиционного украшения поместья гирляндами и венками. Сложнее оказалось заставить ее отказаться от Рождественской елки.
— Люциус! — голос супруги звенел негодованием. — Я мирюсь со всеми причудами твоего Темного властелина, но это уже слишком! Я не собираюсь лишать ни себя, ни своего сына тех редких, тех небольших радостей, что нам остались, а Рождество без елки — не Рождество.
— Дорогая, образумься! Темный Лорд раскатает меня в лепешку этой чертовой елкой, если увидит! Давай все же договоримся, что на Рождество — никаких украшений, ладно?
— Хорошо, — недовольства в голосе Нарциссы было не занимать. — Никаких украшений.
Люциус облегченно вздохнул и успокоился.
~
Как оказалось, успокоился он зря. Утром в канун Рождества Темный Лорд потребовал его к себе.
— Люциус, мой скользкий друг, — голос Темного Лорда был спокоен, почти печален, и Люциус почувствовал, как у него внутри все заледенело от внезапно накатившего ужаса. Когда Лорд был в гневе и орал, провинившийся сразу понимал, что далее последует парочка Круциатусов и новое задание, выполнить которое стоило даже ценой собственной жизни, потому что провал все равно грозил бы ее потерей, только долгой и мучительной. Но чего ждать от Лорда, погруженного в меланхолию? Волдеморт тем временем продолжил. — Скажи мне, известно ли тебе, какое сегодня число?
— Мой Лорд?.. — неуверенно переспросил Малфой, в котором боролись страх и недоумение.
— Спрашиваю еще раз, Люциус, знаешь ли ты, какое сегодня число?
— Двадцать четвертое декабря, мой Лорд.
— А, — и снова этот печальный вздох. — Значит, ты все-таки знаешь. Тогда ответь мне на следующий вопрос: что это такое?
Люциус проследил взглядом направление, указанное длинным бледным пальцем, и тяжело сглотнул. Он же просил Нарциссу…
— Я могу объяснить!..
— Я надеюсь, что можешь, мой друг, очень надеюсь.
— Это Рождественская елка, мой Лорд. Моя супруга…
— Мне известно, что это елка, Люциус! — услышав в голосе Темного Лорда зарождающийся гнев, Малфой едва не осел от облегчения: они возвращались на знакомую почву. — Меня интересует, почему она не украшена?
И земля снова ушла из-под ног.
~
Признавать собственную неправоту Люциусу было внове, и лучащаяся самодовольством Нарцисса, бросившая на него торжествующий взгляд прежде, чем хлопнуть в ладоши и вызвать на подмогу целую армию домовиков, наверняка будет сниться Лорду Малфою в ночных кошмарах еще несколько недель. Впрочем, нет худа без добра: теперь, переложив заботы по срочному украшению Поместья на супругу, он мог расслабиться и…
— Дорогой, ты ничего не забыл? — насмешливый голос Нарциссы оторвал его от приятных мыслей о горячем вине с пряностями. — Если уж Лорду не понравилось отсутствие украшений, то что он скажет, не обнаружив завтра подарков под елкой?
Люциус грязно выругался, за что тут же получил возмущенную отповедь от портрета одного из своих дальних предков. Впрочем, это совершенно не помешало ему выругаться снова, когда он понял, что подарки придется покупать именно ему.
~
Вы когда-нибудь задавались вопросом, что подарить Темному Лорду на Рождество? Люциус задался и, к своему ужасу, обнаружил, что не имеет ни малейшего представления о пристрастиях своего господина. Разумеется, тот любил плеваться Круциатусом направо и налево, мечтал убить Гарри Поттера и увлекался изучением различных диалектов змеиного языка, но этой информации катастрофически не хватало для поиска подарков. Изловить Поттера и упаковать его в подарочную коробку с бантиком? Так Поттера сперва найти надо. Подарить редкую змею с какого-нибудь изолированного острова? Надо нанимать специалистов, а они просто не успеют уложиться до завтрашнего утра. Только и остается, что предложить себя добровольцем для внеочередной раздачи Круцио, но это и так будет ждать его с утра, если сейчас он ничего не придумает.
После нескольких часов бесплодных поисков в Косом переулке Люциус Малфой устало опустился на потрепанный стул у барной стойки "Дырявого Котла" и потребовал двойной огневиски. У него болело все: голова — от шума и тяжких мыслей, ноги — от длительной ходьбы, а ребра — от локотков чрезмерно активных покупательниц.
— Предрождественская суматоха, сэр? — понимающе протянул хозяин заведения Том, ставя перед ним стакан.
— Что-то вроде.
Алкоголь несколько успокоил расшатанные за день нервы, и Люциус, прикрыв глаза, начал раскладывать по полочкам спутавшиеся в один большой клубок мысли. Спустя полчаса и еще три порции огневиски перед Малфоем вдруг предстало очевидное решение проблемы, почему-то не пришедшее ему в голову раньше.
~
Утром двадцать пятого декабря, ровно в шесть часов, в спальне четы Малфой раздался настойчивый стук в дверь.
— Драко, иди спать! — отозвался Люциус и собрался снова погрузиться в объятия Морфея, крепче прижав к себе Нарциссу, но холодный высокий голос, не узнать который было невозможно, тут же прогнал любой намек на сон из его сознания.
— Люциус, я жду вас с сыном и супругой в Малой гостиной через пять минут. Можете особо не заботиться о внешнем виде.
Через пять минут все Малфои, включая ошалевшего от внезапной побудки Драко, который уже несколько лет как оставил привычку просыпаться в Рождество ни свет ни заря, в наспех накинутых поверх ночных рубашек мантиях застыли на пороге Малой гостиной, в которой уже приветливо трещал разожженный камин. Именно в этой комнате располагалась "семейная" Рождественская елка Малфоев, богато украшенная и своей макушкой почти достающая до потолка. Под ней были аккуратными стопками разложены подарочные коробки: у каждого обитателя Поместья своя, — а между камином и елкой, на пушистом ковре находились мягкие кресла и диванчики, на которых можно было с удобством расположиться.
В одном из кресел как раз и расположился Волдеморт, причем несомненно с удобством: Темный Лорд, одетый в полосатую пижаму, сидел, зарывшись босыми ступнями в ворс ковра, и вертел в руках зеленую коробку, украшенную нарисованным серебряными змейками и большим бантом. Перед ним на столике стояли вазочки с печеньем и конфетами, а также четыре большие кружки с ароматным горячим какао.
— Присаживайтесь, — приветствовал их Волдеморт и кивком головы указал на диванчик напротив себя.
Малфои расселись. Повисла неловкая тишина.
— Счастливого Рождества, мой Лорд, — как ни странно, первым нарушил молчание Драко, вся это время осторожно разглядывавший Лорда Судеб из-под челки.
— Счастливого Рождества, Драко, — с каким-то облегчением в голосе ответил Волдеморт.
— Хотите первым открыть подарок, милорд? — к разговору присоединилась Нарцисса.
— Зовите меня Марволо, леди Малфой.
— Только если вы будете называть меня Нарцисса!
Люциус чувствовал себя как в плохой комедийной постановке: смеяться хотелось скорее от полного абсурда происходящего. Сперва с ума сошел Темный Лорд, затем — его собственная семья. Что дальше?
А дальше было совместное разворачивание подарков, распитие какао, рождественские гимны в исполнении хора домовых эльфов и игры. Аплодируя Темному Лорду, только что выполнившему фант Нарциссы, с табуретки прочитав стихотворение про елочку в лесу, Люциус понял, что и сам уже сошел с ума, а потому вправе получать от происходящего удовольствие.
~
— Знаешь, Люциус, — заметил Темный Лорд, когда после роспуска очередного собрания Пожирателей они расположились в Малой гостиной с бокалами вина. — Мне кажется, я забыл поблагодарить тебя за твой рождественский подарок.
— Ничего страшного, Марволо, — Малфой усмехнулся. — Но согласись, что мне пришла в голову гениальная идея.
— Абсолютно, — серьезно кивнул Волдеморт и натренированным жестом метнул дротик в висящую над камином мишень в виде головы Гарри Поттера.
Vova
