Ну, здравствуй, брат...

В ярких лучах заходящего солнца сверкает замок. Хогвартс? Нет, не Хогвартс. Хотя, тоже такая себе громадина, но немного поменьше. На севере Лондона, там, где Темза делает изящный поворот, образуя большой полуостров, а вокруг холма, возвышающегося в его центре, разбиты красивые сады из викторианской эпохи, стоит высокий замок. Видят ли его маглы? Ни черта они не видят.

Хотя, еще как сказать. Видят-то они классическое английское поместье с замком, вполне такого себе современного туристического вида, облагороженное, с фонтанами и озерами, с дорожками, усыпанными ярко-желтым, а кое-где и ослепительно белым кварцевым песком. Аккуратно подстриженная зелень в форме разнообразных геометрических фигур, идеальные английские газоны, все радует глаз и к тому же приносит неплохой доход хозяевам от туристов со всего мира.

Но вот то, что стоит за основным зданием чуть выше, на вершине холма, главную часть комплекса, маглы не видят. Туристы туда попасть никак не могут. Некоторые маги говорят, что все это сплошное нагромождение, но, наверное, они просто нам завидуют. Не всякой магической семье, древнему магическому, колдовскому роду, выпала честь стать Хранителями. На холме стоит замок, хорошо видно, что он многократно перестраивался и достраивался. Архитекторы старались, как могли, сохранить общие черты, и на мой вкус, у них это получилось. В центральной части замка, времен норманнов, находится святая святых — усыпальницы короля Артура, великого мага и чародея Мерлина, могилы рыцарей Круглого Стола. Там же, по слухам, находится и знаменитый меч Екскалибур в камне, и много еще кое-каких артефактов. Авалон. Легенда, скрытая от маглов…

А маглы, ученые и авантюристы всех стран и народов, безуспешно ищут Авалон, все эти важнейшие для современной Англии свидетельства древности нашего народа, его связи с сакральными знаниями древних, кельтских друидов, магов бриттов и римских поселенцев. Все это находится у них практически под самым носом, на расстоянии вытянутой руки. И за их отчаянными поисками уже не одно столетие, а уже пару тысячелетий, с интересом наблюдает один древний колдовской чистокровный род.

Не подумайте, что мы помешались на идее чистокровности. Нет, наша семья не фанатики, иногда и девушки-волшебницы из семей простых и семей «непростых» маглов, да и просто девушки-маглы, без наследственной генетической колдовской силы, становились женами Хранителей. Хватало магии красоты и ума, ну и чувство юмора приветствовалось тоже.

Я, конечно, пишу эти строки уже гораздо позднее всех этих удивительных событий и приключений девяностых годов двадцатого века в жизни магической и не магической Великобритании. И уж совсем мало вероятности, что уважаемые ведомства когда-нибудь дадут свое согласие на снятие грифа секретности и публикацию всего этого. Но я отвлекся.

Итак, наша семья, клан Гордонов, 1991 год. Прежде всего, его глава, наследственный пэр Англии, в ранге графа, член палаты лордов, сэр Александер Гордон старший, 1960 года рождения, мой отец. Настоящий джентльмен. До недавнего времени сотрудник одного уважаемого в стране силового ведомства — МИ-6. После смерти своего отца, моего деда, вынужден был сосредоточиться на работе в палате, но кто сказал, что специалисты разведки и контрразведки бывают бывшими? Кроме того, надо успевать работать в группе мракоборцев специального назначения, подчиненных и подотчетных по специальным вопросам лично Министру Магии, минуя непосредственного начальника своего управления. Высокий, стройный, немного вальяжный, ироничный, настоящий денди с безукоризненным воспитанием и манерами. Молод, обаятелен, охотник, спортсмен, прекрасный семьянин. Заметен в общественной жизни страны. Периодически появляется на телевидение, в интернете, в общем, как сейчас говорят современным языком — медиен. Что еще? Обожает свою длинную черную трость с набалдашником из чистого золота в виде головы рычащего британского льва. Или гриффиндорского? Что внутри трости, вы, конечно, догадались сами.

Мама. Миссис Гордон. Пэресса, графиня. Мария или Мэри, в девичестве Макдональд, родом, как вы правильно догадались, из Шотландии. Ах, эти храбрые и гордые девчонки наших островных «горцев»! Родители учились вместе в Хогвартсе, на факультете Гриффиндор с 1971 по 1978 год, но завоевать сердце яркой, красивой, но довольно строптивой шотландки, отцу удалось только на шестом курсе, как раз ко дню святого Валентина, окончательно растолкав, раскидав или растоптав всех остальных претендентов. Мама иногда вспоминает о своих с папой годах учебы с легким юмором. Стройная, подвижная, длинные прямые темные волосы. Яркие карие глаза, тонкие черты лица. А тридцать один год — это вообще возраст? Любит спорт. Не чает души в своем муже и в своих детях. Мама не только отчаянная домохозяйка — Хранительница Авалона, она активно участвует в общественной жизни Великобритании и Содружества. Какие-то благотворительные фонды, гранты, балы, программы в здравоохранении, образовании и сохранении культурных ценностей. Хотя, у Марии есть и официальное место работы. Оно, конечно, не афишируется, но тем не менее. Где мама работает? В отделе шифровки и дешифровки, криптографии и чего-то еще, того же самого разведывательного ведомства, МИ-6.

Да, теперь дети. О себе скажу, что жизнь наследника лорда, жизнь в роскошном замке, может вам показаться легкой и непринужденной, но это совсем не так. К воспитанию будущего истеблишмента в Великобритании подходят очень серьезно. Тогда, кратко, ну, совсем кратко. Брюнет, высокий, плотного, ну ладно, почти атлетического телосложения. Резкие черты лица, некоторые считают — грубые, темно-карие глаза, выступающий подбородок, жесткие волосы. На правой стороне головы три длинных тонких параллельных шрама пересекают угол лба, висок, щеку и часть шеи. Косметологи могли бы их убрать, но мне показалось, что они придают мне довольно мужественный вид. Это память о поездке нашей семьи на Ближний Восток в Ливан в 1989 году. Добавлю, что уже гораздо позднее, мои шрамы так понравились Джеймсу Кэмерону на одном светском приеме, что он их увековечил у одного решительного полковника в своем «Аватаре». Так что я не писаный красавец. Александер Гордон младший. И хватит обо мне.

Но есть в нашей семье, одно явно контрастирующее со мной, яркое отвлекающее, постоянно раздражающее меня обстоятельство. Моя сестра. Моя старшая сестра. На целых десять минут. Знакомьтесь — моя сестра-близнец, вернее, правильно будет, моя сестра-двойняшка. Анна Мария Гордон. Милая Энни… Она, кстати, так и не определилась, как ей больше нравится, когда к ней обращаются, Анна или Энни. Как и я — Алекс или Ал.

Вся моя жизнь — это борьба, постоянная жестокая борьба с этим воплощением женского коварства. Алекс, Анна сегодня быстрее тебя! Алекс, Анна уже все съела, сделала, выучила, нарисовала, обогнала, догнала, достигла! Выше, дальше, сильнее! Сильнее? Нет, конечно. Я сильнее Анны, но она каким-то чудом, в самый последний момент, на последнем рывке умудряется обойти меня на комбинированной полосе препятствий или на гоночной трассе для мотоциклов. А вот в бассейне я плыву быстрее, на пересеченной местности мой джип она никогда обойти так и не смогла, а из стрелкового оружия или из лука я стреляю точнее и быстрее. Но все равно меня родители регулярно дразнят, как быка, постоянно заставляя ежедневно соревноваться с полным напряжением всех сил с этим вертлявым исчадием — конкурентом. Тонкая, изящная, гибкая, подвижная, стремительная. И этот дьявольский девчоночий смех, переходящий в звонкий хохот! Длинные черные волосы, волнами, спадающие на плечи, обрамляют красивое лицо с тонкими чертами, слегка вздернутым вверх носиком и яркими горящими глазами. Она бесилась, когда ее заставляли заплетать волосы в две косички, бантики надеть на нее, на моей памяти ни разу так и не удалось. Хотя, иногда она заплетает свои темные волосы в единственную длинную косу, которая не начинается как у всех нормальных девчонок на затылке, а берет свое начало гораздо выше, на самой макушке. И в драке с ней, реально можно получить еще и косой по физиономии. Но если уж мне удается поймать ее за эту длинную, рассекающую воздух со свистом косу, то пощады сестренке не бывает…

Нам с сестрой родители не дают окончательно поубивать друг друга и твердой рукой направляют нашу неуемную энергию в мирное созидательное, воспитательно-образовательное русло. Ну, скажем, не совсем в мирное. Подьем рано утром, в шесть часов. А завтрак, «овсянка, сэр», еще нужно заслужить. Туалет, разминка, а затем — полоса препятствий. Чтобы было понятно, что это такое, пересмотрите начальные уровни игр «Томб Райдер». Та самая полоса. Стартуем вместе с Энни одновременно, по двум параллельным маршрутам, и каждое утро решается, кто быстрее. Кто сильнее, это понятно. Но вот, кто быстрее и точнее? Это не всегда очевидно. Система «Надзор», созданная для контроля над несовершеннолетними магами и ведьмами — шутниками, как я выяснил гораздо позднее, над Авалоном не властна. А так как наша семья выделяется из общего ряда чистокровных семей магической Великобритании, то где-то с семи — восьми лет, родители тренировали меня с сестрой с учебными, скажем так, волшебными палочками. И такие простые вещи, как Петрификус Тоталус, Импедимента, Экспеллиармус и масса других базовых элементарных заклинаний у нас отскакивают от зубов на автомате. Кроме магии и физической подготовки есть масса других вещей, которым нас постоянно обучают родители. Этикет, история, танцы. Как пользоваться различными столовыми приборами (нет, не два удара — шесть или восемь дырок, не для этого). Для этого есть фехтование с различным холодным оружием. Как классно драться с сестренкой в доспехах самураев с тренировочным мечом в руках после нудного урока классических танцев! И первая медицинская помощь как последствия этих тренировок. У нас лучшие преподаватели маглы по так сказать «обычным» дисциплинам. Магической подготовкой с нами занимаются родители не часто. Есть в замке еще кое-кто, кто воспитывает нас с сестрой с пеленок. Но о них чуть попозже. Кроме всего этого я и Анна закончили закрытую классическую, привилегированную начальную школу в Лондоне, получили хорошее базовое начальное образование.

Как вам стало уже понятно, клан Гордонов балансирует на границе двух миров, магического и немагического. Казалось бы, хранители таких древних могущественных артефактов должны были бы закрыться от обоих миров, жить тайно, замкнуто. И все обстоит как раз наоборот. В истории Англии, а позднее и Великобритании, Гордоны оставили свой заметный след. Предполагается, что основатель нашего рода прибыл в Британию вместе с армией Цезаря или уже позднее, поселился на острове, стал, так сказать, местным. Какой-нибудь легионер, типа, Гай Кассий Гордониус, первым женился на хорошенькой местной девчонке из племен бриттов, пиктов или кельтов. Возможно, Гордоны, военные авгуры, жрецы или волшебники из Италии, занимавшиеся магическим, так сказать, сопровождением римской военной оккупации Британии, познакомились, в конце концов, с местными волшебниками друидами и нашли общий язык. Недаром, например, Олливандеры, создают свои волшебные палочки еще с 382 года до нашей эры, до завоевания половины острова Цезарем, еще до времен Александра Македонского. После краха Римской империи, в ранее средневековье, в эпоху Артура и Мерлина, возникла проблема, как сберечь, сохранить тайные знания и артефакты, собранные на Авалоне. Как там все было, никто уже не знает, письменных свидетельств не осталось, но результат известен — клан Гордонов уже более полутора тысяч лет отвечает в волшебном мире за это, так сказать, направление. Гордоны принимали участие в крестовых походах, в столетней войне, в войне Алой и Белой розы, умудрившись сражаться на стороне и Йорков, и Ланкастеров. Их след прослеживается и в правление Елизаветы первой и королевы Виктории. Мои дедушки и бабушки занимали ответственные военные и дипломатические посты в мире маглов, тем не менее, продолжая исполнять свою главную обязанность — хранителей Авалона.

В конце концов, родителям удалось добиться от меня с сестрой заключения почетного мира и наши отношения несколько улучшились. В январе нам исполнилось одиннадцать лет, и мы стали ждать письма, оповещающие нас о зачислении в Хогвартс. На третьем этаже — уровне замка, у нас свои большие личные комнаты, выходящие на общий огромный балкон. С него открывался красивый вид на раскинувшийся перед нами на берегу изгиба Темзы великолепный парк и на мерцающий всеми огнями вдали Лондон. Я люблю вечером, перед сном, любоваться этой потрясающей картиной. Наступило лето, начальная школа нами была закончена. Свободное время мое и сестры было постоянно занято, то физической подготовкой и бассейном, то фехтованием, то магией, то компьютерами. А когда результаты, достигнутые нами, радовали родителей, то мы получали доступ и к гоночным мотоциклам, и к джипам, и к скутерам, и даже к вертолету (ну чисто для прикола, для сравнения с нашими крутыми метлами). Кроме всего прочего, в замке были и тренировочный центр для альпинизма — скалодром, и замечательный аквапарк, и квиддичное поле, но попасть туда, можно было только за так сказать, исключительно отличные оценки.

Есть еще одно важное обстоятельство. Все чистокровные семьи Великобритании находятся в родстве. Гордоны находятся в прямом родстве с Поттерами. Мой отец Александер и покойный дядя Джеймс двоюродные братья. Кузены. Мама дяди Джеймса — родная сестра моего деда по отцу. Она из клана Гордонов, в свое время вышла замуж за Карлуса Поттера. Бабушка Гарри. Таким образом, Гарри Поттер мой троюродный брат. Кузен. Мой кузен и кузен Анны.

На камине в главном красивейшем зале замка, той его части, не доступной для маглов, где собирается на парадный обед или ужин вся наша семья, стоят фотографии в красивых, торжественных рамках. Одна из них мне очень нравится. Там изображены две обнявшиеся красивые девушки в гриффиндорской форме. Они смеются и машут нам руками. Немного наклоненные друг к другу хорошенькие головки. Длинноволосая брюнетка и девушка с длинными темно-рыжими волосами. Мама, Мэри Макдональд и ее лучшая подруга по Хогвартсу — Лили Эванс. Лили Поттер.

Историю семьи Поттеров мы все знаем и постоянно интересуемся, что происходит с Гарри. Как-то Анна в моем присутствии спросила маму, почему мы не навещаем Гарри? Мария ушла от ответа, сказав, что еще не наступило время. Я не совсем понял суть ответа мамы, но так как поступление в Хогвартс считалось делом решенным, не стал настаивать на объяснениях.

Странно, но письмо о зачислении в Хогвартс пришло только в июле. И только одно. Для меня. Анна письма не получила. Вернее, когда она с возмущением примчалась от меня к маме, Мария вручила ей другое письмо. Из Салема или Сейлема, штат Массачусетс, США. Из Института Салемских Ведьм — Салемской Академии Магии и Волшебства. По словам мамы, письмо передал ей Альбус Дамблдор лично. Вот это номер! Нет, конечно, маги и волшебницы Великобритании частично учаться и заграницей. Но это обычно становится ясно заранее. А здесь и сейчас? Состоялся разговор с родителями, из которого стало ясно, что Дамблдор…

Вообще-то Альбус Дамблдор очень хорошо знаком с нашей семьей. Наши родители принимали самое активное участие в завершении первой гражданской магической войны. Они закончили обучение в Хогвартсе в 1978 году. Три года, 1978 — 1981, обучались в мракоборческом центре в Фарнборо, параллельно сражаясь с Пожирателями Смерти, вместе, плечом к плечу с Поттерами, Долгопупсами и другими. Они стали дипломированными мракоборцами в июле 1981 года. Обязанности хранителей Авалона тогда исполняли наши с Анной бабушка и дедушка. Так что, у родителей было достаточно свободного времени для участия в некоторых специальных операциях под командованием их начальника — главы «Ордена Феникса» Альбуса Персиваля Вулфрика Брайна Дамблдора. Папа и мама не любят рассказывать нам об этом периоде их жизни. Наверное, им приходилось убивать других волшебников и ведьм, и вряд ли это можно безболезненно вспоминать. Единственное, что нам с Анной стало известно, так, в самых общих чертах, это про несколько особо опасных заданий, которые проводили совместно Алекс и Мария, Сириус, Джеймс и Лили, Фрэнк и Алиса. Что стало с Поттерами и Долгопупсами вы все хорошо знаете, куда угодил Сириус — тоже, ну а Гордоны не любят все это вспоминать.

Еще мы с сестрой знаем, что в ноябре 1981 года папа и мама попытались оформить опекунство над Гарри, предприняли попытку забрать его к нам, в Авалон. Но не только сам Дамблдор, а и Министерство Магии и даже Большой совет Визенгамота отказали им. Наш дедушка, используя все свое положение, все свои возможности члена Визенгамота и пэра Великобритании, попытался надавить, но перешибить Министра и Дамблдора ему не удалось. А когда мама попыталась посетить Литтл Уингинг и просто поговорить с Петуньей Дурсль, даже вышел специальный декрет Министерства Магии, запрещавший членам нашей семьи приближаться к Литтл Уингингу ближе, чем на десять миль. Каково? А? Гады! Наверное, министерские решили, что папа и мама могут попытаться похитить Гарри и спрятать его у нас в Авалоне, где уж точно никто и никогда не сможет его найти и вернуть под «абсолютную защиту родной крови».

Несправедливости в этом мире хватает. Например, несмотря на то, что хоть мой дед был членом Визенгамота, для хранителей это наследственная должность и ее передают от отца к сыну — к старшему здравствующему главе клана Гордонов, этого оказалось недостаточно. Все вопросы в суде волшебников решаются простым голосованием. Тринадцать постоянных членов суда: шесть голосов за деда и семь — за Дамблдора. Вот так Гарри не дали расти в нашей семье. Дамблдор был категорически против, объяснив в своем заключительном перед голосованием слове, что защита Авалона, конечно совершенна, но ее установили люди, маги, и значит — ее можно пробить или обойти. А вот защита родной крови, родных сестер Лили — Петуньи, абсолютна, никакая темная магия ее не возьмет. И еще одно. Пожизненное место члена Визенгамота для Гордонов исторически означает и законодательное запрещение занимать пост Министра Магии. Да и черт с ним, очень надо!

Я продолжу, с вашего позволения, про нашу семью дальше. В 1981 году, в сентябре, папа и мама поступили в Королевскую военную академию в Сандхёрсте, на факультет разведки и контрразведки. В 1986 году, после выпуска, они начали свою работу в МИ-6. Работа на грани военного искусства и дипломатии. В 1988 году мы всей семьей побывали на Ближнем Востоке, где на отца, как на специального посланника премьер-министра Великобритании (ну и что, что молод, сын пэра Англии все-таки), было устроено покушение в Ливане, в Бейруте. Мы с Анной сидели вместе с мамой на заднем сидении бронированного представительского джипа, а папа с водителем и двумя телохранителями — чуть впереди. После страшного взрыва, разнесшего на куски машины сопровождения с охранниками и морскими пехотинцами, мы почти не пострадали, кроме нескольких красивых шрамов на голове и легкой контузии. Мы впервые увидели Смерть вокруг нас. С того дня я и сестра видим фестралов.

В 1989 году скончался наш дедушка, и отец занял его место в палате лордов, став пэром Англии и Хранителем Авалона, постоянным членом Визенгамота. Бабушка умерла через год. В том же 1990 году, весной, отец в составе группы дипломатов удачно вел переговоры с ирландцами, с «Шинн Фейн», не с ИРА непосредственно, конечно, но небольшой результат был все-таки достигнут. В рядах непримиримых ирландцев произошел раскол, часть кельтов сложила оружие и занялись мирной политикой, свернув свою террористическую деятельность и отказавшись от тактики ведения «агрессивных переговоров». Все эти удивительные события в жизни семьи, в обычном и в волшебном мире, шли параллельно. Мама и папа умудрялись совмещать работу в МИ-6 и с обязанностями в специальной группе мракоборцев, находящихся под личным началом Министра Магии.

Дамблдор опять вмешивается в дела нашей семьи. Родители, я и Анна, сидим в гостиной вечером после ужина. Хорошее воспитание не позволило нам задать просто пылающий вопрос: Почему Анна едет в Салем, а не в Хогвартс? Трещат дрова в камине, огонь отбрасывает блики на начищенные до блеска латы в зале, стены которого отделаны панелями из красного дерева, тикают старинные напольные часы.

Отец слегка откашлялся и произнес:

— Итак, наш шеф, начальник и командир, профессор Дамблдор, убедил меня и вашу маму, что Энни лучше будет пока учиться за океаном. Он считает, что система магического образования в Великобритании неплохая, но необходимо ознакомиться с достижениями по обучению магов и ведьм нашей бывшей заокеанской колонии...

— Он считает, — продолжила мама, — что магические школы ревностно хранят свои секреты и достижения, причем в ущерб учебному процессу и качеству обучения… и, нет ничего лучше, чем послать на первые два — три года обучения в Салем на разведку девушку из семьи, так сказать, наследственных, потомственных военных шпионов и дипломатов. А позднее, с формулировкой «по семейным обстоятельствам», это разрешено законом, перевести ее домой, так сказать, доучиваться в Хогвартсе.

— Что-то с «обоснуем» в этой схеме не в порядке, — отозвалась Анна. — А нельзя просто объяснить, почему Дамблдор не хочет меня видеть в Хогвартсе?

— Я предлагаю создать магический спутник-шпион и подвесить его над Салемом, — подключился к разговору и я.

— Анна! Дочка! — прервал мои фантазии отец. — Дамблдору что-то надо от Салема, и он… просто мягко нас попросил помочь ему. Он не настаивал, но мы… не смогли ему отказать. А что ты имеешь против Америки? Неужели тебе уж так хочется учиться на родине мамы в Шотландии? Самостоятельная жизнь, а? За океаном! И есть небольшая гарантия, что вы с братом не разрушите Хогвартс. Иначе, после вашей совместной учебы, в первый же год, Хогвартский замок будет выглядеть внешне абсолютно одинаково, что для магов, что для маглов. Дамблдор должен сберечь и школу, и ее учеников.

— Авалон до сих пор нами не разрушен…

— Его бережет от вас с братом древняя магия…

Спорить, по-видимому, бесполезно. То, что сестренка едет в Америку, уже решено и нас просто пытаются заинтересовать «новыми горизонтами» и «богатым жизненным опытом», самостоятельностью от родителей, не забыв, конечно и то, что на Рождественские, Пасхальные и летние каникулы, с помощью нашего семейного реактивного Гольфстрима, а возможно и межконтинентальных порталов, Анна мигом будет оказываться дома.

Хотелось бы раскрыть еще одну нашу семейную тайну. Эльфы. Да, в Авалоне есть небольшая колония эльфов. Двенадцать… э… специалистов, обслуживающих магическую часть замка, куда нет доступа вышколенному и не болтающему лишнего, дорожащего своими должностями персоналу из числа маглов. Шесть эльфов и шесть эльфих, так сказать. Причем, у меня и у Анны есть персональные эльфы. Сколько себя помню, рядом с нами всегда были сержант Пеппер и Минни. Их имена, по-видимому, своеобразная дань, отданная нашими родителями известному альбому «Битлз» и подружке Микки Мауса. Предупредительны, точны, исполнительны, настойчивы. Понятливы, расторопны, ну, как говорится в одном замечательном романе: «Нет той услуги, которую они не могли бы оказать». Всегда подстраховывали родителей, когда наши войны с сестрой принимали уж вполне явно разрушительный характер. Есть еще одна тайна, которую не знает, что очень удивительно, весь остальной Волшебный Мир. На эльфов смотрят как на слуг, да, и в последнее время в нормальных чистокровных семьях смотрят и вполне доброжелательно. Все знают и про их эльфийскую беспалочковую магию. Но, тем не менее, юридически они рабы. Пожизненные слуги древних семей и их поместий, их замков. Много книг написано про эльфов, как Пенелопа Пуффендуй дала им кров в строящемся Хогвартсе, разместив на кухне под полом Большого зала. Кстати, общежитие веселых, дружелюбных, трудолюбивых, но немного, чуть-чуть туповатых пуффендуйцев находится как раз рядом с кухнями. Как говорится у военных: «Подальше от начальства — поближе к кухне!» Но никто в волшебном мире до сих пор не обратил внимание на особенности трансгрессии эльфов. Нет, все знают, что они свободно преодолевают антитрасгрессионные чары в домах волшебников и даже в Хогвартсе. Но в боевых действиях первой магической гражданской войны эльфов обе стороны не использовали. Эльфы не могут убивать. Никак. Не умеют, это запрещено их кодексом поведения. Поэтому Пожирателей Смерти и Темного Лорда они и не заинтересовали. А вот Гордоны с древних времен знают, это семейная тайна, что эльфов можно использовать в качестве эффективных носильщиков-транспортировщиков при трансгрессии человека. Эльф может тащить на себе человека с багажом, с оружием, даже с транспортным средством! Никто в магическом сообществе об этом не знает, в книгах об этой возможности нет ни слова! Так что, я и Анна уже тренировались с нашими персональными эльфами в трансгрессии в пределах Авалона. Ощущения, конечно… лучше на пустой желудок!

Тридцать первое июля 1991 года. Наш Лендровер остановился в небольшом переулке, и вся семья прошла через небольшой темный бар, через арку на его черном ходе в Косой переулок. Толпа и яркие краски смешались, шум и суета вокруг просто ударили по всем органам чувств. Как странно одет вокруг нас народ! Надо сказать, что родители, как я давно заметил, никогда не одевались как волшебники, всегда носили элегантную и стильную современную одежду маглов, точнее, простых представителей Британского истеблишмента. Папа в строгом летнем костюме, мама в наряде бизнес-леди, Анна примерно в таком же наряде, как и мама, только с изящной шляпкой, а на мне летний костюм светлого, кремового цвета в тон к туфлям.

Впереди в толпе мы заметили настоящего полувеликана, ростом девять — десять футов, обхватом с трех взрослых мужчин, но ближе подойти нам не удалось. Списки необходимых покупок для Хогвартса и Салема были изучены накануне, и самые банальные вещи, которые не нашлись в Авалоне, поручили приобрести нашим эльфам. А главной целью визита в Косой переулок стала покупка законных, так сказать, штатных волшебных палочек в магазине Олливандера.

Отец распахнул дверь, пропустив маму и Анну внутрь, я зашел в магазин с вывеской «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382 года до нашей эры» последним. Других покупателей в магазине не было. Обычно в Хогвартс ежегодно поступают не более пятидесяти первокурсников, ну, часть магов и ведьм иногда покупают новые волшебные палочки, по различным причинам. Интересно, как может существовать и приносить прибыль магазин с таким объемом продаж, когда стоимость одной волшебной палочки не превышает десять галеонов?

Из-за шкафа с множеством полок с продолговатыми коробками появился пожилой джентльмен, который, безусловно, сразу же узнал папу и маму.

— Мистер Гордон! Миссис Гордон! Какая честь! Алекс и Анна! Добро пожаловать!

— Приветствую вас, мистер Олливандер! — поздоровался отец. — Наши близнецы готовы отправиться грызть гранит научной магии, так сказать. Пора вооружить их…

— Самое время! Вы не поверите, но полчаса назад, свою первую волшебную палочку приобрел их кузен! Гарри! Гарри Поттер!

— Не может быть! Мы разминулись всего, на каких-то полчаса! — Воскликнула мама.

— Ах, черт! — Выругалась Анна и поспешно исправилась. — Ох, извините, я хотела сказать, какая жалость…

— А кузина просто огонь! — Рассмеялся Олливандер.

— Гарри купил свою первую волшебную палочку… — начал папа. — И все прошло успешно?

— Лучше не бывает! Лучше не бывает! Такая, понимаете, редкость… — загадочно, приглушив голос, ответил мистер Олливандер. — Ну что же, пожалуй, начнем и мы? Дама, я так предполагаю, будет первой?

Анна решительно шагнула вперед, к стойке.

— Итак, начнем. Попробуйте вот эту. Клен, сердечная жила дракона, десять дюймов, умеренной упругости…

Сестренка осторожно взяла волшебную палочку своими длинными пальчиками, слегка покрутила ею в воздухе, а затем направила в окно магазина… Конечно, надо было предупредить Анну, что не стоит раскрывать перед Олливандером, что Гордоны давно чихать хотели на Надзор, но, слава Мэрлину, получилось вполне правдоподобно. И весьма результативно. Анна произнесла заклинание, как я узнал позднее, задергивающее шторы или опускающее роллеты на окнах. Увы. Окно вместе с рамой вылетело на улицу и с грохотом разбилось об мостовую, разлетевшись на сотни осколков стекла. Так как волшебники знали, что перед началом каждого нового учебного года в Хогвартсе, к магазину Олливандера лучше близко не подходить или, в крайнем случае, стараться по-возможности переходить на другую сторону улицы, то «жертв» оказалось немного. Пока мама и папа оказывали помощь пострадавшим случайным прохожим, мы с Анной успели перекинуться несколькими фразами, что надо бы поосторожнее и лучше что-нибудь типа Люмос. Надеюсь, у меня не получиться при этом заклинании что-то типа гиперболоида инженера Гарина.

После быстрого ремонта, Анна продолжила пробовать следующие волшебные палочки, но уже гораздо осторожнее. Некоторые она откладывала в сторону сразу, явно чувствуя, что лучше не искушать судьбу. Это продолжалось до тех пор, пока мама не произнесла:

— Может быть уже достаточно, и пора попробовать то, что мы с мужем как-то передали вам из Министерства…

— Ну что же, я должен был дать даме шанс, — откликнулся Олливандер и выложил на прилавок две коробочки с обивкой из красного бархата. В них лежали две похожие волшебные палочки. Как я позднее узнал — обе из ивы и с одинаковой сердцевиной из шерсти единорога. Одна была примерно на один дюйм длиннее, ну и дизайн совсем немного, но отличался.

— Так, — отозвалась Анна. — Ладно, ту, что длиннее, оставим для Алекса. Не буду обижать младшего братца, — и очень тихо, еле слышно, для меня стерва пробормотала, — у него должно быть хоть что-то длинное… — И взяла в руку ту, что ей показалась привлекательнее.

Странное явление. Краски окружающей нас в магазине обстановки стали немного ярче. Подул как бы теплый приятный ветерок. Огни в подсвечниках и стариной люстре стали ярче. Нет, сестра не поднялась в воздух и не стала светиться изнутри внеземным светом и все такое. Но ее волосы распрямились, стали слегка развиваться, увеличившись в объеме, и как бы электричество затрещало в них.

— Это… здорово… это… она… — прошептала Анна.

— Так взмахните ей! — Воскликнул Олливандер.

Анна плавно произвела несколько красивых движений, и ничего не взорвалось, не спрыгнуло со своего места. Сестренка направила палочку себе на волосы.

— Энни, детка, ты точно уверена… — произнесла обеспокоенно мама.

Волосы Анна поднялись вверх и стали ловко, разделившись на локоны заплетаться в ее фирменную длинную «боевую» косу. Затем сестренка продемонстрировала еще несколько видов укладок волос, от красивой укладки для вечернего приема, до чего-то подходящего для шабаша ведьм или рок концерта. Итак, кажется, юная ведьма не ошиблась с выбором своей подруги.

— Я, конечно, должен закрыть глаза на пример совершенного владения невербального заклинания салонной укладки волос одиннадцатилетней волшебницей…

— Спасибо, мистер Олливандер… — откликнулась мама. — Займемся, пожалуй, Алексом.

Я усмехнулся маме, ловко пресекшей попытку Олливандера укорить Гордонов грубейшим нарушением правил Надзора, но взглянув на вторую палочку, чуть длиннее первой, вздохнул и протянул руку…

— Я думаю, не стоит громить ваш магазин, — произнес папа. — А сразу попробовать оружие настоящего мужчины.

Я остановился и с интересом перевел взгляд с Олливандера на папу. Лицо отца ничего не выражало, ну, может быть, мне показалось, что он тихо вздохнул.

На столе лежала коробка, оббитая кроваво-красным бархатом, в ней лежала длинная и плотная волшебная палочка, классического дизайна.

— Красное дерево, сердечная жила дракона, одиннадцать дюймов, очень гибкая, — откликнулся Олливандер. — Нет изящества, как у ивы, у той, что выбрала его сестру, но это только для крутых парней.

Я осторожно взял в правую руку палочку и сразу почувствовал тепло и как бы, комфорт, удобство. Нет, мы с Анной пользовались в Авалоне так сказать тренировочными палочками, но эта…

— Взмахните ей, сэр! — Воскликнул внимательно наблюдавший за мной мастер волшебных палочек.

Мне захотелось сделать что-то необычное, запоминающееся. Ведь это будет первым актом волшебства моей личной волшебной палочки. Я вспомнил, как Анна создавала букеты своих любимых роз, алых и белых, а мама, кажется, обожает орхидеи. Я не был точно уверен, что помню эти слова, которые говорила сестра, но закрыл глаза и представил себе ее с букетом роз с крупными бутонами, с таким ярким запахом…

— Орхидеус! — Произнес я и не сильно, слегка, круговым движением взмахнул волшебной палочкой. — Розарио Альба! Розарио… — Черт, забыл, как будет красный. Я открыл глаза. Никогда не забуду эту картину. Потрясенные мама и Анна стояли с огромными букетами. У мамы — орхидеи ее любимого сорта, а Анна — с букетом из алых и белых роз.

— Мэри! — Рассмеялся отец. — Кажется, мы близки к успеху в воспитании мужчины, и джентльмен к вашим услугам!

Уже дома, пересмотрев все покупки, совершенные сержантом Пэппером и Минни, устроив небольшое сражение на новых волшебных палочках, закончившееся вничью, мы, в конце концов, успокоились и чинно ужинаем со всей семьей.

* * *

Вечер, тридцатое августа 1991 года. Завтра Анна с мамой улетают на нашем самолете в Салем. А на поезд в Хогвартс, на следующий день, меня посадит папа. Дамы решили лететь на нашем самолете, наверное, матери с дочерью есть о чем поговорить. Портал, конечно, вещь хорошая, но не в этот раз. А эльф, кстати, тоже не может свободно трансгрессировать с континента на континент. Земля то, оказывается, круглая. Так просто слой магмы не преодолеешь. За этими раздумьями, меня, любующегося закатом с балкона, застает Анна. Наш балкон большой, монументальный. Тяжелые гранитные поручни нагрелись за день от солнца. Все вокруг увито диким виноградом и цветами. Цветы в кадках, напоминающие висячие сады Семирамиды, издают нежное благоухание. Тем не менее, я слышал, скорее, почувствовал легкие шаги по каменным плитам за спиной. Она слегка касается моего плеча, а я делаю вид, что увлеченно рассматриваю панораму столицы. Тогда ее ладошки закрывают мои глаза:

— Ну, ты и толстокожий, брат мой…

— А ты уже топаешь по полу, смотри, начнешь неумеренно поглощать гамбургеры и чизбургеры в Салеме, балкон придется укреплять…

— Вот же паразит! Последний вечер дома, а ты решил меня снова вызвать на дуэль! — Она отрывает ладошки от моих глаз.

По взаимной неписаной договоренности — наш величественный балкон, с выходами из «личных покоев», территория только для мирных переговоров. Я поворачиваюсь кругом и киваю головой в сторону пары наших любимых кресел, где по вечерам, заключив временное перемирие, мы некоторое время вполне мирно общались. Сестренка в шикарном длинном, с золотым драконом на спине красном халате. Он надет на яркую шелковую пижаму. Она усаживается в кресло напротив меня, подтянув ноги под себя. Я с интересом смотрю на своего близнеца и отмечаю, что разговор с этой выдрой может быть вполне себе так приятным мирным и безобидным соревнованием в остроумии. Но, по-видимому, сегодня у нее есть вопросы…

— Как ты думаешь, Ал, почему меня все-таки ссылают в Салем? А?

— Салемские ведьмы, судя по известному фильму, это звучит круто…

— А если серьезно?

— Дамблдор не всегда объясняет родителям причины своих решений… так сказала мама, — отвечаю я.

— На каникулах сможем обмениваться новостями, достижениями в магии, — кажется, она не хочет больше гадать, а соглашается с неизбежной разведывательной «командировкой». — Но ты, будешь мне писать? — Неожиданно спрашивает сестра.

— Наверное… — неуверенно отвечаю я.

— Я бы хотела увидеть Гарри, поговорить с кузеном, такая история, Авада Кедавра… — невольно выдает Анна причину своего истинного интереса к нашей будущей «переписке».

— Ах, вот оно что! Я передам Гарри, что у него есть горячая поклонница в Америке…

— Алекс! Он наш брат! Мама рассказывала, что Дурсли — это просто кошмар, а Гарри…

— Вырос худосочным очкариком со шрамом на лбу, рекламирующим автомобильный концерн «Опель»…

— Ты всегда был очень мил, маг — милитарист!

— Милая девочка, надежда Салемского кружка кройки и шитья…

Она замолкает, обдумывая ответный удар, и вдруг начинает хохотать.

— Кружок… ха-ха… чего? Кройки и шитья? Ха-ха… ну ты и язва…

— Язва — это ты, а я… ха-ха… я только учусь…

Мы смеемся так, что с балкончика повыше нашего раздается голос мамы:

— Так, всем быстро спать! Мальчики налево, девочки направо! Завтра рано вставать! Ну-ка марш в свои кровати! — Папа и мама стоят на балконе, слегка обнявшись, смотрят на нас сверху, опираясь на перила. Мы явно мешаем им любоваться красивым закатом…

* * *

Утром первого сентября отец отвез меня на вокзал «Кингс Кросс». Оставив наш крутой Лендровер на стоянке, мы прошли через площадь, лавируя в толпе туристов, и остановились у барьера, вернее, колонны между платформами 9 и 10. Накануне мы проводили маму и Анну, улетевших на Гольфстриме в Америку. Прощаясь, сестра подала мне руку, улыбнулась, но все-таки попросила, напомнила, как бы между делом, передать привет Гарри. Я не стал снова острить на эту тему, и просто кивнул ей в ответ. А она мне начинает нравиться, подумал я, наверное, мне будет ее не хватать. Анна махнула мне рукой на прощанье с трапа самолета, мама поцеловала, пожелав удачи в Хогвартсе, и они поднялись на борт. Минни улетела вместе со своей хозяйкой, а сержант Пэппер, стоявший рядом со мной искренне прослезился, провожая «коллегу».

Отец не стал провожать меня до поезда, щадя мое самолюбие и понимая желание выглядеть круто и самостоятельно. Он крепко похлопал меня по плечу и пожелал настоящей офицерской удачи. Все, что он считал нужным, он сказал мне накануне, дома. Главные наставления отца сводились к тому, что раньше половина Гордонов исторически училась в Слизерине и негодяями они не стали. Дело в том, что мама и папа всегда гордо отзывались о факультете и имени Годрика Гриффиндора, а история первой магической гражданской войны так тесно связана с Пожирателями Смерти и тем, что почти девяносто процентов их закончили Слизерин. Так что я для себя сделал однозначный вывод, что ни при каких условиях учиться в этом гадюшнике, если что, я не буду. Лучше уеду в Дурмстранг или рвану прямиком к дядюшке Джеффри. Но благоразумно о своем давнем решении я говорить родителям не стал. Я пожал руку папы на прощанье и решительно рванул сквозь барьер на платформу девять и три четверти. Странно, а почему не девять с половиной? Или это был бы уже намек на фильм, произведший на меня определенное впечатление? С такими веселыми мыслями, я вынырнул на тайной платформе. Гордон младший был одет в дорогой идеальный светло-бежевый летний костюм в тон к туфлям, дорогой чемодан-кофр катился за мной на колесиках. Магия невидимого расширения, да и небольшого облегчения груза, позволяла легко катить за выдвижную ручку свой багаж студента-первокурсника. Как то так вышло, что я не отличаюсь особой любовью к животным, птицам, рыбам или тем более к ползающим гадам. Наверное, я довольно таки жесткий, желчный и жестокий тип. Нет, в замке у нас полно попугаев, кошек, по территории разгуливают павлины, на водоемах — фламинго, лебеди, но я всю эту живность всегда рассматривал как красивую неизбежную декорацию и не более. Ни к какой живности я не привязался. У Анны в комнате в огромной клетке — вольере жил большой попугай ара, которого, естественно, она назвала Алекс, научила некоторым моим стандартным фразам, типа, «я старый солдат (моряк) и я не знаю слов любви», и совершенно справедливо опасалась за его безопасность. В Америку попугай не полетел, не на Гольфстриме, не своим ходом, не тушкой, не чучелом, он остался в Авалоне, ждать свою хозяйку на Рождественские каникулы.

Окутанный клубами пара и дыма, ярко-красный паровоз поезда «Хогвартс-экспресс» был готов к стандартному марш-броску в Шотландию. Толпа на перроне, шум, гам, суета. Я подкатил свой багаж ко второму вагону и легко поднялся в тамбур, благопристойно остановил попытку девушки-старшекурсницы, попытавшейся было помочь мне поднять чемодан в вагон. Тамбур был забит школьниками, общавшимися с родными и друзьями через открытые окна. Все шестиместные купе были набиты под завязку. Ни одного свободного места. Поезд медленно тронулся, понемногу проход стал освобождаться от школьников и я начал медленно продвигаться по коридору второго, затем третьего, и вот — четвертого вагона. Я с неподдельным интересом разглядывал ребят в купе и в коридоре. На мой вызывающий идеальный костюм английского денди, тоже посматривали. Я искал Гарри. По рассказам мамы и папы, я примерно представлял себе, как он выглядит. Стеклянные, прозрачные раздвижные двери купе, позволяли хорошо рассмотреть попутчиков. Наконец, мне повезло, и я увидел в одном купе, ближе к хвосту четвертого вагона двух мальчиков. Одного долговязого, рыжего и второго — худого, невысокого, черноволосого… очкарика Гарри. Это точно был он. Я решительно широко распахнул наполовину прикрытую стеклянную дверь и обратился к ним:

— Не возражаете, господа? Везде занято и никакого уважения к сыну лорда…

Оба тут же уставились на меня. Гарри кивнул. Я прошел внутрь и одним рывком защелкнул выдвижную ручку чемодана, одновременно утопились два колесика, а следующим решительным движением, одной правой рукой легко забросил багаж на верхнюю полку.

— Я не представился. Алекс Гордон… младший.

— Гарри. Гарри Поттер.

— Рон Уизли.

Мы обменялись рукопожатием. Я сел на сторону Гарри, рядом с дверью и перевел дух, откинувшись на спинку.

— Так ты сын лорда Гордона, графа и пэра Англии… — начал Гарри. — Я видел твоего отца по телевизору.

— Нет Гарри, — откликнулся Рон, — все гораздо круче, это древний клан Хранителей Авалона, пожизненные члены Визенгамота и все такое…

— Член Визенгамота только мой отец, а не вся семья...

Гарри перевел непонимающий взгляд с меня на Рона.

— Визенгамот — верховный суд волшебников, — ответил Рон. — А у Гордонов в замке, говорят, могилы Мэрлина, короля Артура и рыцарей Круглого Стола, а еще — Екскалибур в камне и разные там артефакты… так мой папа говорит.

— Круто… — откликнулся Поттер.

— Говорит правду. Но мы самая обычная семья. Папа, мама, я и моя сестра.

— У тебя тоже есть сестра? — весело спросил Рон.

— Да, сестра-близнец. Кстати, Гарри. Она передавала тебе пламенный привет.

— Мне? — искренне удивился Гарри.

— Как и моя. — Добавил Рон. — Все уши про тебя прожужжала. И достала этим…

— Но я… — начал, было, Гарри. — А где она? И… почему она не с тобой?

— Вчера улетела с мамой в Америку. В Салемскую Академию Магии и Волшебства или Институт...

— А что есть и такая? — спросил Гарри.

— Их несколько по всему миру. И так захотел Альбус Дамблдор. Мне кажется, родители просто решили, что нас двоих опасно держать в одной школе…

— Это еще почему? — искренне удивился Гарри.

— Из соображений безопасности… для всех остальных школьников… — с выражением ответил я на искренний вопрос Поттера.

Мы расхохотались. Рон рассказывал про свою семью. Гарри про милых Дурслей. Я про свою семью и наш Авалон, и как родители умудряются совмещать мир магов и маглов. Рон смеялся, сказав, что осквернителями чистокровных незаслуженно считают семью Уизли. Гарри не совсем понял, что это значит, начал было уточнять, но примерно в половине первого из тамбура донесся стук, а затем в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке.

— Хотите чем-нибудь перекусить, ребята?

Мы с Гарри напополам выкупили всю тележку, оставив последние купе четвертого и весь пятый вагон без сладостей. Выкинули бутерброды Рона и принялись исследовать достижения кондитерской промышленности волшебного мира. На зуб, на цвет и на прикол. Волшебные карточки, хлопушки и вся дребедень в том же роде. Интерес вызвала карточка с Альбусом Дамблдором. Я рассказал, что родители знают его лично, пару раз он появлялся у нас в семье на Рождество и Пасху, похожий со своей длинной седой бородой на Гендальфа или на Зизитопа. Теперь пришлось мне с Гарри объяснять Рону, кто эти персонажи. Дамблдор дарил подарки, изображая Святого Николая, развлекал нас с Анной, когда мы еще истово верили в Санта-Клауса. Хотя, почему верили? Может, это тоже маг-чародей?

Зашел разговор и о наших шрамах, о шраме Гарри и моих. Об Аваде Кедавре столкнувшейся с заклинанием Жертвы матери. И о шрамах от осколков при подрыве фугаса в Бейруте. Ничего, успокоили мы Рона. Будешь дружить с Гарри и со мной, получишь свои законные шрамы непременно. Они настоящего мужчину только украшают.

Мы неплохо повеселились, исследуя драже «Берти Боттс». Для себя я сделал вывод, что больше к ним никогда не притронусь и занялся шоколадными лягушками. Кто-то постучал в дверь купе. На пороге появился круглолицый мальчик, выглядел он очень невеселым.

— Извините, — сказал мальчик. — Вы тут не видели жабу?

Пока Гарри и Рон дружно отрицательно качали головами, я подумал, что хорошо, что не связался, с каким ни будь животным или птицей. Вот бы я выглядел в своем костюме с клеткой или еще как, с орущим, норовящим удрать питомцем. Получив наши заверения, что как только, так сразу, парень удалился. А мы занялись изучением крысы Рона Коросты и бывшей волшебной палочки Чарли.

Дверь купе снова отворилась и вместе с Невиллом на пороге появилась она. Так я впервые встретил Гермиону Грейнджер. Первое, что бросилось в глаза — это копна густых каштановых волос, красивые темные карие глаза, волевой подбородок, а когда она заговорила — крупные передние зубы. Пока она уточняла ход поиска жабы Невилла, а это он посетил наше купе ранее, я отметил, что ее голос мог бы быть довольно приятным, если бы не резкие, я бы сказал, начальственные нотки. Попытка Рона продемонстрировать ей волшебство над бедной крысой ни к чему не привели. Но от тарахтевшей девчонки мы узнали, что в ее семье нет волшебников, что Хогвартс — лучшая волшебная школа в мире, что она уже выучила наизусть все наши учебники для первого курса. А меня так и подмывало заявить, что примерно с семи — восьми лет, я уже знаю практически все «боевые» и «бытовые» базовые заклинания первого — третьего курсов, а возможно и старших курсов, как минимум, но, получив прямое приказание папы, вынужден молча слушать ее болтовню. Наконец, она вспомнила, что не представилась нам.

— Да, кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер.

— Я… Рон Уизли, — пробормотал обалдевший от ее напора Рон.

— Алекс Гордон, младший, — ответил я с достоинством в голосе.

— Гарри Поттер, — просто представился Гарри.

— Ты действительно Гарри Поттер?

Дальше она просто как пулемет строчила про все упоминания Гарри в «Современной истории магии», в «Развитии и упадке Темных искусств», в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке». Гарри только и мог, что отвечал ей: Да? Нет! Точно? Круто! Затем, обсуждали варианты с распределением на разные факультеты. Вернее, Гермиона сообщила о своем желании попасть на Гриффиндор, но и Когтевран, тоже, по ее словам, неплохой вариант. Затем она все же удостоила вниманием и мою скромную персону, поведав всем о моей семье, об Авалоне, что там хранится, и уж совсем невероятно:

— А где Анна? Я ее с вами не вижу.

Удивился не только я, но и Гарри с Роном.

— Вы же всей семьей были на приеме у королевы в день Святого Георгия. Двадцать третьего апреля. Так? — Продолжала Гермиона. — Твой отец, кажется, за миссии на Ближнем Востоке и в Северной Ирландии получил рыцарские шпоры. На фото в «Дейли Мейл» вас четверо и в статье…

— Вы, мисс Грейнджер, кажется, все успеваете. Не рыцарские шпоры, а «Орден Подвязки». Но однажды, королева коснется мечом и моего плеча… — мечтательно ответил я.

— Таким честолюбцам как ты, лучше всего учиться на Слизерине, — серьезно ответила Гермиона.

— Никогда. Это невозможно. Мама и папа ненавидят этот факультет, большая часть Черных магов, сторонников Темного Лорда, закончили его! — Твердо ответил я. — Если я попаду на Слизерин, то сразу уеду домой, лучше учиться заграницей или вообще… в обычном мире.

— Но половина Гордонов училась на Слизерине! — Не унималась Грейнджер. — Я знаю, я читала о родословных древних колдовских кланов…

— Последние пару поколений окончили Гриффиндор…

— Хорошо, как скажешь… ладно, мы пойдем искать жабу Невилла. А вам троим лучше переодеться, я думаю, мы уже скоро приедем.

И она ушла, забрав с собой Долгопупса. Я не мог заговорить с Невиллом при всех о трагедии его семьи, так как знал от мамы и папы, что стало с их друзьями и коллегами. И еще, меня попросила мама, не обсуждать эту тему с ним и тем более, в присутствии других ребят.

Мы продолжили разговор о факультетах Хогвартса, о том, где учились и чем занимаются братья Рона. Гарри поинтересовался о моих родителях, я кратко рассказал то, что уже вскользь упоминала Гермиона. Рон вспомнил о проникновении в «Гринготтс» неизвестных. Гарри молчал, а я выразил мнение, что группа специалистов во главе с моим отцом, мигом раскроет это дело. Затем, разговор перешел на квиддич. Рон так восторженно расписывал этот спорт волшебников, что вставить хоть слово, было практически невозможно. Тут снова отворилось купе, но это были не потерявший жабу Невилл в компании Гермионы.

В купе вошли, скорее, протиснулись трое мальчишек. Бледнолицый блондин и два неприятного вида крепыша.

— Это правда? — с порога спросил бледнолицый. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Значит, это ты, верно?

— Верно, — кивнул Гарри.

— Это Крэбб, а это Гойл, — небрежно представил их блондин. — А я Малфой, Драко Малфой.

Рон прокашлялся, явно сдерживая смех.

— Мое имя тебе кажется смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут. Мой отец рассказал мне, что если видишь рыжего и веснушчатого мальчишку, значит, он из семьи Уизли. Семьи, в которой больше детей, чем могут позволить их родители.

— А мой отец рассказал мне, что если ему пока не удалось посадить в Азкабан Малфоя старшего, то мне придется, рано или поздно, заняться младшим, — вступил я в разговор.

— А! Ну как же я не заметил? Хранители Авалона! Руки коротки. Наша семья всегда на стороне победителей! Ну а ты, Поттер, скоро узнаешь, что есть и другие династии волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться.

Он протянул руку для рукопожатия, но мой брат явно сделал вид, что этого не заметил.

— Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин, — холодно заметил Гарри.

Драко Малфой не покраснел, но на его бледных щеках появились розовые пятна.

— На твоем месте я был бы поосторожнее, Поттер, — медленно произнес он. — Если ты не будешь повежливее, то закончишь, как твои родители. Они, как и ты, не знали, что для них хорошо, а что плохо. Если ты будешь общаться с отребьем вроде Уизли…

Гарри и Рон одновременно поднялись со своих мест, а я мгновенно выхватил свою волшебную палочку.

— Повтори, что ты сказал, — потребовал Рон, лицо которого стало таким же медно-красным, как и его волосы.

— О, вы собираетесь драться, не так ли? — презрительно выдавил из себя Малфой.

Дальше вам хорошо известно, что случилось. Гойл допустил серьезную ошибку, посягнув на мои любимые «шоколадные лягушки». Короста (подвиг Питера Петтигрю наша память сохранит в веках) вцепилась в палец Гойла, а в ходе, возникшей в проходе и в дверях потасовки, никто не заметил, как я невербально Петрификусом вышвырнул в коридор две массивные тушки Крэбба и Гойла. Они хорошо треснулись массивными загривками об длинные перила вдоль окон, и затем, рухнули без чувств на пол. Вообще-то, это был первый Петрификус, исполненный мною, молча, без обычных эмоций и воплей на полосе препятствий, соревнуясь с Анной в Авалоне. Я незаметно спрятал палочку в нагрудный карман пиджака. Никто ничего не заметил. Рон и Гарри вытолкнули вслед телохранителям тело Малфоя в коридор и захлопнули дверь в купе.

— Спасибо за помощь, Ал, — сказал с сарказмом в голосе Рон и занялся изучением своей снова заснувшей крысы.

— Всегда пожалуйста, — легко откликнулся я. — Вы и так прекрасно справились без меня. Где тут в проходе можно было бы развернуться сразу троим?

Гарри заинтересовал рассказ Рона о семье Малфоев. Но тут дверь опять открылась. На пороге снова стояла Гермиона Грейнджер.

— Что тут у вас происходит? — спросила она, глядя на разбросанные по полу сладости.

— Мы можем тебе хоть чем-нибудь помочь? — с иронией обратился к ней Рон.

— Вы лучше поторопитесь, иначе не успеете переодеться. Я только что была в кабине машиниста и разговаривала с ним. Он сказал, что мы уже почти приехали. А вы тут что, дрались? Хороши, нечего сказать. Еще не доехали до школы, а уже попали в неприятную историю!

— Ты не была в кабине машиниста! — внезапно ответил я.

Рон и Гарри уставились на меня.

— Это еще… почему? — вопросительно посмотрела на меня Гермиона, и ее лицо стал покрываться красными пятнами.

— Потому, что паровоз, который тянет наш состав, GWR 4900, соединен с первым вагоном угольным тендером, бункером. Там нет сквозного прохода из первого вагона в кабину машинистов. Конечно, если у тебя горная, альпинистская, скалодромная экстремальная подготовка, ты любишь фильмы с индейцами и ковбоями, с Клинтом Иствудом, или есть метла, или ты научилась трансгрессировать…

Красная как рак Гермиона молчала, тем не менее, пристально, оценивающе рассматривая меня.

— Мантия, в которую ты уже переоделась, — продолжил я, — новенькая, с иголочки. Нет следов сажи и угля. И твое красивое, покрасневшее личико, и нежные ручки, не в продуктах горения кардифа из паровозной топки…

— Ну, хорошо, я была в первом вагоне и говорила со старостами школы, — пролепетала Гермиона, а затем выкрикнула с вызовом — А у Рона, между прочим, грязь на носу, ты это случайно не заметил?

Она резко развернулась и выскочила из купе, захлопнув за собой дверь. Рон медленно, по разделениям, изобразил исполнение аплодисментов. Я, ухмыляясь, издевательски изящно поклонился благодарным зрителям. Гарри громко засмеялся и мы с Роном присоединились к нему.

«Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».

Мы с хохотом переодевались в мантии, остря, что, судя по веселому голосу, счастливчик машинист до сих пор в полном восторге от неожиданного и приятного визита Гермионы.

На платформе нас встретил Хагрид (о нем рассказал Гарри, а я вспомнил, что мы с сестрой и родителями немного разминулись с Гарри и Хагридом в Косом переулке) и решительно повел за собой со станции в сторону от шумной толпы студентов. Когда расступились деревья, мы вышли на берег огромного черного озера, к небольшой пристани. Перед нами развернулась величественная картина. Под луной и звездами, отражаясь на воде, сверкал прекрасный замок, переливаясь огнями в окнах и огнями горящих факелов-светильников. Выглядело гораздо лучше, ярче, чем искусственная декоративная электрическая подсветка исторических зданий центра Лондона.

Гарри, Рон, Невилл и я в одной лодке пересекли по гладкому как стекло озеру условную линию, отделяющую нас от детства — к отрочеству, от тьмы невежества — к свету магической истины. Замок, сверкая всеми огнями, надвигался на нас по мере того, как флотилия из десятка лодок, приближалась к нему. Подземный тоннель привел нашу десантную группу первокурсников к мраморному причалу глубоко под Хогвартсом.

Хагрид повел нас наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались в огромном холле, перед высокой дубовой дверью. Волновался ли я? Еще как. Но я не мог себе представить, что мое первое появление в Хогвартсе, так печально закончится. Макгонагалл и призраки не внесли успокоение в наши трепещущие от страха перед неизвестностью души. Я, конечно, знал от родителей о самой процедуре распределения и до последней минуты надеялся, что Распределяющая шляпа, отправит меня в Гриффиндор или, на худой конец, в Когтевран. Не вышло.

— Александер Гордон младший! — громко и четко произнесла профессор Минерва Макгонагалл.

На негнущихся ногах я прошел к табурету, сел на него и надел шляпу Годрика Гриффиндора на голову.

— Ага! Мечтаешь о славе? — Раздался тихий голос у меня в голове. — О подвигах? И о власти… Так, что тут у нас…

— Только не в Слизерин… пожалуйста… только не в Слизерин…

— Это не тебе решать! Я лучше вижу, где именно ты достигнешь успеха, а Слизерин поможет тебе на пути к величию…

— Прошу вас… прошу…

— СЛИЗЕРИН!

Вежливые аплодисменты. На ватных ногах я встаю с табурета и срываю с головы проклятый дурацкий колдовской, латаный — перелатаный колпак. Иду по проходу между столами Слизерина и Когтеврана в правой половине Большого зала. Гарри еще не прошел распределение, может ему повезет лучше, чем мне? Я иду и стараюсь не смотреть на группу первокурсников, еще ожидающих своей очереди. Старательно не смотрю на стол Гриффиндора. Кажется, или мне показалось, что Рон что-то прошептал Гарри на ухо. Слизеринцы машут мне руками, типа — Хранители Авалона с нами! Я киваю в ответ, хлопаю по паре протянутым ко мне ладоням, но не сажусь за стол, на предлагаемые мне посадочные варианты. Сесть за стол — это принять решение этой чертовой шляпы! Никогда!

Медленно двигаясь вдоль длинного факультетского стола, прижав руки к животу, я изображаю внезапный приступ «медвежьей» болезни, изображаю на лице и в походке острую боль в животе. Пересекаю Большой зал, открываю высокую дубовую дверь и оказываюсь в просторном холле. Закрыв дверь за собой, бросаюсь через зал к огромным входным, парадным дверям, с силой распахиваю их и выбегаю на свежий воздух.

Еще есть время остановиться, но ноги сами несут меня с огромного каменного двора-площади по каменному мосту к нагромождению камней древнего друидского капища, похожего на Стоунхендж, и дальше, вниз по холму, к хижине, на опушке Запретного леса, все дальше и дальше от Хогвартса, все дальше и дальше от Слизерина.

Никто не гонится за мной. Я тогда совсем забыл про своего эльфа, про верного сержанта Пеппера. Я углубляюсь в лес. Не помню, сколько я брел между деревьями, пока не вышел на большую поляну. Перевел дух, попытался привести свои мысли в порядок и решить, что делать дальше.

И вот оно — решение. Мрачное видение, как конь из Апокалипсиса, надвигается тень, фестрал с жуткими светящимися глазами, приближается ко мне. Мне надо поблагодарить души погибших телохранителей и морских пехотинцев, отдавших свои жизни в раскаленном Бейруте, защищая посланника Британии и его семью. Я и Анна знаем, что это за крылатые кони, знаем их возможности. Это не прекрасные крылатые кони парадной абраксанской породы. Но, тем не менее, достаточно погладить их по холке, залезть — заскочить верхом и решительно произнести одно слово — Авалон!

Тяжелый четырехчасовой перелет из Шотландии через весь остров в Лондон. Конь уверенно резко спикировал прямо на лужайку перед парадным входом в наш замок. Ветер свистит в замерзших ушах, но какое счастье, что я вот-вот окажусь дома, согреюсь и смогу все объяснить маме и папе…

А меня явно уже ждут. Конь коснулся травы и резко, амортизировав приземление, выпрямился. Я перебросил ногу через круп крылатого коня и соскочил на землю. Я не хочу смотреть в глаза родителей, но этого не избежать. На песчаной, из белоснежного кварцевого песка площадке перед главным входом, освещенной факелами, стоят папа, мама и… Альбус Дамблдор.

— Объяснитесь, молодой человек! — строго произнес папа.

— Мне нечего вам сказать, кроме того, что я уже говорил, — начинаю хрипло отвечать, слабо шевеля замерзшими губами. — Я! Никогда! Не буду! Учиться в СЛИЗЕРИНЕ!

— Может быть, чтобы стать настоящим великим волшебником, иногда надо прислушиваться не только к своим желаниям… — начал было Дамблдор, подняв на меня свои голубые глаза, просто пронизывающие насквозь, как рентгеновским излучением.

— Тогда я недостоин звания волшебник, маг, чародей! — Воскликнул я в ответ. Позднее, я много думал, правильно ли я тогда поступил? Но буйствующий подросток, закусивший удила, это стихия, с которой не всегда справляются и родители. Просто… иногда надо дать ему перебеситься. Но тогда мои мозги отказали.

— И я не хочу быть ТАКИМ волшебником! Салазар Слизерин может спать спокойно в своей могиле! — Я прокричал им это в лицо, бросил им в лицо, а затем… выхватил из нагрудного кармана пиджака, из-под мантии, свою волшебную палочку и, переломив ее на резко поднятом вверх правом колене пополам, бросил обломки им под ноги.

Мама вскрикнула, как от острой внезапной боли и прижалась к отцу, почти лишившись чувств. Дамблдор и отец мрачно стояли и смотрели на два обломка, соединенные небольшой перемычкой, упавшие на белоснежный кварцевый песок, на слабые искры, красные и зеленые, слабо сыпавшиеся из палочки, медленно затухая…

— Завтра утром я уеду к дяде Джеффри… — медленно произнес я, как завороженный, смотря на то, как умирает моя волшебная палочка. Острая боль внезапно пронзила мое сердце, но я закончил фразу. — Простите, что так получилось, но для меня… учиться в Слизерине… невозможно. И не надо меня провожать.

Я развернулся и пошел к входу. Никто меня не остановил.

Дядюшка Джеффри. Вообще-то он мне не дядя. Джеффри Гордон — дядя моего папы, младший брат моего деда по отцу. Но дядюшкой у нас его все так и называют. Он вечный «позор» нашей семьи. Сквиб. Никто не знает, почему в чистокровных семьях рождаются дети, лишенные наследственного гена волшебства. Хотя, мне бы хоть немного стать таким же сквибом, как дядя моего отца.

Я помню его на похоронах дедушки. Высокий, стройный, сухопарый. Жесткое, волевое лицо. В парадной военно-морской форме полного адмирала Военно-морского флота Соединенных Штатов Америки. Полного — в смысле, выше адмиралов по воинскому званию уже не бывает. Когда в семье стало ясно, что магия у одиннадцатилетнего Джеффа не появилась, он уехал за океан, к нашим родственникам в Америке. Получил гражданство и в восемнадцать лет поступил в Военно-морскую Академию в Аннаполисе, которую блестяще и окончил. Прошел все ступени карьерной лестницы, командовал и кораблями, командовал и сухопутными частями корпуса морской пехоты, командовал авианосцем, и соединениями кораблей, и Тихоокеанским флотом. Участник войн в Корее и Вьетнаме. Последнее его серьезное «дело» — операция на Гренаде. Дальше — Главный штаб ВМФ и Комитет начальников штабов Вооруженных Сил США. В войне с Ираком он уже не участвовал и семь последних лет командовал кузницей кадров Военно-морского флота, возглавляя Военно-морскую Академию в Аннаполисе, штат Мэриленд. Земля Мэри. Марии. Вот такой крутой дядюшка взялся за мое дальнейшее воспитание «добровольного сквиба».

Дядюшка не только настоящий моряк, но и… как бы это выразить покороче. Попытаюсь. Забавно было как-то на выпуске в Академии видеть, как действующий и три бывших президента США встали со своих мест, приветствуя дядю. А как же им не встать, когда в парадный зал Академии вошел Великий Магистр главной масонской ложи США «Великий Восток»? Но об этом я узнал уже гораздо позже.

Теперь обо мне. В Аннаполисе, на базе Академии, есть закрытый колледж для детей американского и британского истеблишмента, но, в соответствии с духом времени, принимают туда и так сказать детей «простых» погибших военнослужащих. Как мальчиков, так и девочек. Не обязательно после окончания морского кадетского, так сказать корпуса, поступать в эту Академию. Многие поступают в Йель, Итон, Принстон, Гарвард, Кембридж или еще куда, по обеим сторонам Атлантики. Правда, группу будущих мореманов или морпехов, выделяют из кадетов сразу и готовят, как следует. Чтобы потом боец не удивлялся в своем свободном осознанном выборе.

Как это принято на флоте, годки, так сказать, старослужащие колледжа, решили меня, сына лорда и графа, познакомить с банальным гальюном, который по легенде, якобы драил сам адмирал Нельсон лично. Пришлось применить немного магии, окунув главаря группы экскурсоводов для первогодков — головой в этот самый гальюн и доходчиво объяснять остальным суровым «пенителям морей и океанов», выстроившимся в шеренгу в туалете-гальюне, что настоящий гальюн сэра Горацио Нельсона, находится на самом деле у нас, в Англии.

Меня зауважали. Появились друзья и подруги. Дядя иногда вызывал меня к себе, интересуясь учебой, немного «воспитывал», так, для порядка, когда я с помощью магии, рукой, правда, ну допустим слегка улучшал кучность попадания на мишени из М-16 или Беретты. Или когда мне приходилось проводить некоторую воспитательно — разъяснительную работу с отдельными местными придурками.

Мы изучаем не только программу обычной средней школы, но и знакомимся, так, в общих чертах, лекционно, с будущей двадцати одной специальностью, по которым Академия готовит военных и гражданских специалистов. Это аэрокосмическая техника, арабский, китайский и испанский языки, химия, информатика, экономика, электроиженерия, английский язык и литература, инженерное дело, естественные науки, история, информационные технологии, математика, машиностроение, судостроение, океанская техника, океанография, физика, политология и системотехника. Не все подряд, конечно, изучается, а по выбору. Кроме всего прочего — физическая подготовка и спорт, огневая подготовка, экология, этикет, фехтование и масса факультативов. Я еще заметил в штатах, как на большие праздники или знаковые мероприятия, многие члены советов директоров крупных компаний и корпораций, банкиры, надевают свою военную форму, гордятся своей прошлой службой в армии или на флоте. У любого кандидата на любых выборах, наличие в биографии факта службы, а еще лучше — окончания военных академий в Аннаполисе или Вест-Пойнте, сразу прибавляет очков и шансов на победу.

Я стал на первом году обучения сержантом, заместителем командира учебного взвода, состоящего из трех отделений по восемь кадетов каждое. Этот взвод отобран из всего нашего курса, как будущих кандидатов на поступление в семнадцать — восемнадцать лет в Академию для дальнейшего обучения и получения офицерских погон. У нас практически нет свободного времени. Все сутки расписаны практически по минутам. Нет, мы не маршируем с М-16 на левом плече по казарме, держась правой рукой за члены, и не орем слезливые морские песни, типа — «Это моя винтовка, а вот это — мое оружие!» Других уставных приколов вполне хватает, а на откровенную дурь просто нет свободного времени.

Целый год я старался забыться, полностью погрузиться с головой в учебу и спорт. Ни на Рождественские, ни на Пасхальные каникулы, я домой не поехал. Постарался отгородиться от всех родственников. Ну, конечно, письма, открытки, звонки. Отвечал односложно — да, нет, конечно, может быть, я подумаю и так далее. Но, наступили летние, двух месячные каникулы и дядя просто приказал мне убыть в отпуск. Межконтинентальным порталом я пользоваться не стал из принципа, а улетел с сержантом Пеппером на нашем самолете. Кстати, где мой эльф болтался целый год, я так и не понял. Единственное, что я с ним сделал, это заставил снять с себя раздражавшую меня белую тунику с нашим фамильным гербом и одел его в камуфляжный комбинезон — накидку в комплекте с зеленым беретом, широким кожаным ремнем и высокими ботинками — берцами. Когда он зарыдал, забился в судорогах, упав на пол казармы, истошно вопя, что я его прогоняю, дарю одежду, я заявил, что это не гражданская одежда, а военная форма. Эльф немного затих. Но видя, что он никак не может прийти в себя, я потащил это чудо к дяде (маглы эльфов не видят, а маги и сквибы — видят), который и заставил его подписать письменный контракт со мной и ВМФ США. Дядя официально завизировал его и присвоил номер один, заявив с хохотом, что я первый маг в истории, принявший эльфа на военную службу по контракту. Отпуск, санаторно-курортное лечение, денежное довольствие в пять галеонов в месяц (предложенная большая сумма чуть не вызвала у сержанта Пеппера остановку сердца), и остальной полный социальный пакет. Во время длительного трансатлантического перелета, а наш реактивный Гольфстрим все-таки не Конкорд, эльф вполне пришел в себя, и даже, я заметил, стал любоваться собой в форме — в зеркалах и блестящей полировке дорогого салона самолета. Пришлось учить его строевым приемам с оружием и без оружия, профессиональному военно-морскому жаргону и другим, флотским и армейским приколам.

За этими извращенными искривлениями дисциплинарной практики время полета пролетело весело и незаметно. И вот я уже дома. Родители смотрели на меня, как на вернувшегося с войны сумасшедшего, или, как минимум, на больного на всю голову ветерана. Вид того, что я сделал со своим эльфом, потряс не только предков, но и всю колонию эльфов Авалона. Единственно, кто воспринял мои чудачества с должным юмором и иронией — это Энни.

Она немного изменилась. Подросла. Похорошела. Ровный бронзовый загар появился. Только длинные волнистые, иссиня-черные волосы, иногда распущенные, иногда в ее фирменной косе, остались без изменений. Появились новые приколы и шутки, но уже чисто в американском стиле. Изучив «преображение» моего сержанта Пеппера, она посмеялась, а потом крепко задумалась. Кажется, я начинаю беспокоиться за судьбу ее персональной эльфихи Минни.

Родители продолжают тесно общаться с Дамблдором. Естественно, папа и мама пересказали нам с Анной со слов директора Хогвартса в мельчайших подробностях все события, произошедшие с Гарри и его друзьями на первом курсе. После ужина мы с Анной уселись на балконе на наши любимые кресла лицом к лицу и разговорились.

— Как они могли несколько месяцев искать данные о Николасе Фламмеле? — искренне удивилась Анна. — У нас в Салеме я бы мигом ввела его имя и фамилию в наш поисковик и немедленно бы получила ответ!

— А у вас что, в Салеме свободно работает Интернет? — удивился уже я. — И соответственно электричество тоже есть?

— Чтобы в Академии, находящейся в Америке, не было электричества? — ответила Анна. — В той стране, где его изобрели?

— И подвели к некоторым неудобным стульям… — добавляю я.

— У нас все книги в библиотеке оцифрованы и ими можно пользоваться, читая на экране монитора, — продолжает сестра.

— Пожалуйста, мне египетскую Книгу Мертвых, клац — клац и готово! — рассмеялся я.

— У нас нет выхода в мировую паутину, — игнорируя мои ехидные замечания, продолжает Энни, — есть только замкнутая сеть. Салем-нет.

— Как и у нас. Войти на сайт Академии в Аннаполисе конечно можно, но не везде тебя пропустят.

— Спорим, я ваш сайт взломаю! — воскликнула сестренка.

— Извини, но тогда мне придется тебя убить, дорогая…

Мы смеемся, а потом переходим к обсуждению событий первого года в Хогвартсе. Сестру явно очень интересует все, происходящее с ее кузеном, с далеким и таким милым Гарри. Это меня немного раздражает.

— Интересно, как друзья Чарли успели довезти на метлах ящик с драконом до Румынии с севера Шотландии всего за четыре часа полета? Это невозможно. Я считала. Никакая сверхскоростная метла, а их летело четверо, никак туда не успеет, — удивлялась Анна. — Стартовали в ноли, в полночь, а к рассвету, к шести часам, уже в Румынии? Минус два часа на разницу во времени между Великобританией и Румынией, летят навстречу поднимающемуся солнцу. Нельзя за четыре часа пролететь на метле 2500 километров Думстрангских… более шестисот километров в час скорость должна быть…

— Будем считать, что они летели немного дольше, после рассвета они замаскировались Дезиллюминационным заклинанием и на бреющем полете, так низко — низко, низенько — низенько, огородами… — ехидничаю я в ответ. — А нельзя твои расчеты сразу переводить в мили? Или в Салеме используют метрическую систему?

— Может Дамблдор ошибся в расчетах… — раздумывает Анна вслух.

— Или подпихнул их штыком под зад… — откликаюсь я. — Мне больше интересно, это почему старый добрый Хагрид допустил, чтобы бедная Гермиона без волшебства вместе с Гарри вручную волокла тяжелый ящик с драконом на самый верх Астрономической башни. Вспотевшая девчонка, грыжу еще наживет…

Мы некоторое время гадаем и над этой проблемой, но постепенно переходим к главному приключению «Золотого Трио» — аркаде сезона 1991 — 1992 года «Философский камень». Кстати, термин «Золотое Трио» пустила с легкой руки Анна. Не дает ей покоя ее троюродный кузен и его компания…

— На мой взгляд, Темный Лорд неплохо разбирается в уходе за домашними животными… — начинаю я.

— Ага! Трехголовый Пушок — великолепное домашнее животное! — «Поддерживает» меня сестренка. — Цербер домашний трехголовый, прошу любить и жаловать! Арфа, свирель и рояль в комплект поставки не входят!

— Разбирается в гербологии, в ядах естественно, обладает развитым нестандартным чувством юмора и аналитическим мышлением… — размышляю я вслух. — Хорошо летает на метле или просто сбил ключ в воздухе каким-нибудь заклятием. Неплохо играет в шахматы. Кстати, о шахматах. Почему Рон именно таким образом расставил своих друзей на доске?

— Наверное, верхом на коне просто лучше видеть поле боя сверху… — подключается к моим размышлениям Анна. — Рон — конь, Гарри — офицер, Гермиона — ладья.

— Я бы на месте Рона расставил всех немного иначе. Сам стал бы на место черного короля. Он руководит сражением и должен относительно безопасно «дожить» до конца сражения, ведь короля никто не бьет, ему просто объявили бы мат, и пришлось бы играть заново. А так Ронни просто повезло, что белая королева ударила своим жезлом в круп его коня, а не по голове всадника. Хотя, на мой взгляд, сотрясение мозгов при падении Рон все же получил…

— А Гермиону ты бы назначил черной королевой? — спрашивает Анна.

— Нет, я бы Гарри назначил черным ферзем, он же вроде, у нас мужик… — отвечаю я. — А Гермиону лучше держать на фланге, черной ладьей ферзевого фланга, под защитой Поттера…

— Королева или ферзь — это самая сильная и ценная фигура, но в этом и ее сила и ее слабость… — рассуждает сестренка. — Мог Гарри и не дожить до конца партии, а ему ведь нужно идти вперед. Не Рону или Герми…

— Шахматы, как и настоящая война, всегда рискованное дело. Без жертв войны не бывает, — констатирую я известную всем непреложную истину. — Но руководитель сражения должен обязательно «дожить» до победы или проигрыша. Управлять битвой до конца, не менять командующего на ходу. У них случайно удачно все получилось, так как своим предпоследним ходом, Рон стал угрожать — следующим, последним в партии Г-образным прыжком коня, поставить белым мат. И белая королева просто вынуждена была ликвидировать эту угрозу, выглядевшую как жертву. А Гарри по диагонали объявил следующим ходом мат, загнанному в угол белому королю. И белая королева, которая до хода Рона могла парировать этот ход черного офицера, никак уже не могла защитить своего короля. Рон и Гарри взяли белых в вилку, они заставили белую королеву… ошибиться… или… нет, сделать вынужденный ход.

— Ладно, Ал. Расставляй шахматы на доске, сейчас проверим твою теорию. А что произошло, если бы Гарри и компания застряли на каком-нибудь этапе, не дошли бы до Квирелла с зеркалом? — спросила Анна. — Уперлись бы в задачу с шахматами или в эпизод с ядами…

— Тогда к ним подтянулись бы Дамблдор, Снегг или Макгонагалл, — отвечаю Анне я, — и сразу отправили бы твое «Золотое Трио» на гауптвахту, черт… спать в кровати, а преподы сами разоблачили и замочили бы Квирелла. Может и дух Темного Лорда им бы попался, из затылка Квирелла выскочив, не ушел бы, не испарился…

— Жалко, что нас нет рядом с ними, — мечтательно произносит Анна, — мы бы им помогли решить эту аркаду «Философский камень» быстрее и эффективнее, а возможно и красивее…

— А я вот думаю, что неспроста Дамблдор вылетел в Министерство Магии на метле. Я сам летал этим маршрутом на фестрале, не очень понравилось. Замерз до полусмерти. Я так думаю, Дамблдор все это спланировал заранее, все рассчитал, просто дал Гарри шанс самостоятельно решить все эти загадки. Решил проверить его в настоящем «деле», посмотреть, чего он стоит, и чего стоят его друзья. Папа говорит, это у него такой стиль работы, такой передовой метод воспитания юных магов. А ты как думаешь, Энни?

— Я думаю, Ал, тебе надо поздравить брата с открытием боевого счета, с первым замоченным им, как ты выражаешься, личным врагом. Ты не против, на сон грядущий, немного пробежаться по полосе препятствий?

— Я предлагаю, сестренка, посетить на сон грядущий ночной аквапарк, с нежной подсветкой воды в бассейне и в джакузи снизу…

— Спокойной ночи, мачо!

— Энни, а что бы ты увидела в зеркале Еиналеж?

— М… Я сказала спокойной ночи, морячок!

* * *

Летние каникулы 1993 года. Ровно через год мы опять встречаемся на очередных летних каникулах. Нам исполнилось уже по тринадцать лет. Я все больше превращаюсь в молодого крепкого крутого парня, настоящего «морского волка» (мне очень хочется именно таким видеть себя со стороны). Анна хорошеет и кажется, судя по ее звонкому реву в объятиях мамы (я совершенно случайно это увидел), сестренке первый раз разбили сердце. Я конечно, позднее, найду этого американского урода в Салеме, и вместе с сержантом Пеппером мы придумаем, что именно с ним сделать.

Мы сидим в креслах и рассматриваем пачку больших волшебных фотографий, которые нам передал папа, предупредив, что это абсолютно секретная информация. На них изображены Дамблдор, отец и его спецгруппа мракоборцев, осматривающих Тайную комнату. Вот отец мечом Годрика Гриффиндора проверяет небо издохшего гада, сопоставляя лезвие меча и края раны, нанесенной Поттером. На лицах людей, работающих в подземелье видны полумаски, по-видимому, запашок стоит еще тот. Вот отец позирует у башки василиска, держа в руках выпуск «Ежедневного пророка» так, чтобы была видна дата — 5 июля 1993 года. Дамблдор с волшебной палочкой в руках медленно, сантиметр за сантиметром проверяет площадку перед гигантской уродливой статуей. Директор что-то бормочет себе под нос и усмехается. Вот отдельное фото клыка, лежащего на мокром каменном полу. Папа нам за ужином сказал, что они рассчитывали найти там какие-нибудь артефакты, книги, инструменты, оружие, тайные мастерские или лаборатории Салазара Слизерина. Но ничего этого они не нашли, только логово василиска. И массу костей мелких животных. Такое впечатление, сообщил нам отец, что выведенный Салазаром искусственным способом василиск, страдал хронической неусвояемостью кальция. Косточки крыс почему-то им не переваривались. Ну не процеживал же он своих жертв сквозь клыки и не выплевывал кости? На наш вопрос — как вы открыли Тайную комнату, отец ответил, что на его глазах это дважды проделал Дамблдор, один раз в туалете Плаксы Миртл, второй — у каменной двери в подземелье.

Оставшись одни, мы с Анной смеемся, что дебют Джинни Уизли в этом году удался на славу! Первоклашка чуть не закрыла Хогвартс! Грандиозное достижение! Особенно впечатлила картина Джинни верхом на василиске с дневником и волшебной палочкой в руках. Всадница Апокалипсиса! Ну не тащил же гад Джиневру в клыках по тоннелю…

— Алекс! Оказывается, Дамблдор прекрасно понимает серпентарио, так сказать, эксперт по змеиному языку, — продолжает нашу беседу Анна.

— Энни! Как сказала мама, и папа с ней согласился, серпентарио передается только наследственным путем, неосознанно. У нас Гордонов, кажется, была пара змееустов, но несколько столетий назад. А Дамблдор мог изучать змеиный язык по какому-нибудь секретному букварю, где шипение змеи разложено в виде транскрипции английскими буквами…

— Латинскими, Ал. Алфавит у нас латинский…

— Какая разница! Анна! Английский, американский или латинский! Главное, что перемещаясь по трубам в Хогвартсе, этот змей злобно шипел как дырявый водолазный шланг, а Дамблдор должен был это шипение услышать в течение года…

— И сразу бежать в библиотеку в особый отдел запретной секции, доставать из тайника змеиный букварь и пытаться перевести смысл услышанного шипения, — засмеялась Анна. — Убить! Разорвать! Задушить! Замочить! А в процессе бега к мадам Пинс, можно точно запомнить последовательность шипения? Нет. Когда Дамблдор открывал вход в туалете и в подземелье для осмотра Тайной комнаты, он просто воспроизвел шипящими звуками команду «Откройся!» на змеином языке и не более того. Это наш кузен наследственный змееуст. Он даже не понимал, что владеет таким даром! Или проклятьем…

— А может Дамблдор слышал это шипение в замке и решил, что это просто сквозняк в коридорах или шум в ушах, возраст все-таки… — присоединяюсь я к Энни.

— Алекс! Убить василиска! Это круто! — Восхищается Анна братом. — Я бы, наверное, не смогла…

— Ему помогали все кому не лень! Феникс выклевал Васе глаза, ослепил его. Жаль, что не выклевал еще и датчики движения и тепловизор! Вообще была бы плевая задача. Можно было гада просто закидать камнями…

— Ты ему завидуешь!

— Меч доставили прямо в руки!

— А клык ядовитый пронзивший руку?!

— Так ведь есть наготове абсолютный антидот «Слезы феникса»!

— Алекс! С тобой просто невозможно спорить! Ты бы с Васей, как ты выражаешься, не справился бы!

— Плевое дело! Загнал бы в туннель целое стадо петухов…

— Стаю… Ал.

— А сколько нужно хорошеньких курочек, Энни? Так просто петухов в стаю не соберешь и в трубу не скинешь, поубивают друг друга, заклюют...

Мы опять смеемся. Вот так теперь всегда. Когда мои споры с Анной приобретают должный накал, когда мы готовы вцепиться друг в друга как в нашем светлом детстве, шутка или прикол в стиле «ниже пояса», мигом разряжают накалившуюся атмосферу.

— Анна! А почему Гарри, когда остался без волшебной палочки, когда Том ее забрал у него — подобрал с пола, не взял волшебную палочку Джинни? Ведь она постоянно была с ней, в кармане мантии? Не догадался?

— Посмотрела бы я на тебя, Ал, в этой ситуации. Сейчас нам с тобой легко говорить и умничать. Ты бы стал рыться в карманах у умирающей леди, лежащей без сознания?

— Наверное, нет. Но, если нет другого выхода, может быть, и стал бы шарить. Хотя, Том сказал, что волшебная палочка ему уже не поможет. Не знаю…

— Вот видишь! Кстати, о петухах, Алекс. Как ты думаешь, Джиневра осознавала, что она их душит собственными руками?

— Энни, я думаю что, по словам папы, транс, подчинение воле Тома Реддла было абсолютным. Она не ведала, что творила. Только представь себе, Джинни готовит засаду у входа в туалет, держит Васю на поводке, а когда появляется кошка Филча или позднее, Колин Криви, дает команду «Фас!». Но старается так применить змея, чтобы энергетический разряд из глаз попал в цель, только минуя любую отражающую среду. Вода для кошки. Линзы фотомыльницы для Колина. Почти Безголовый Ник — для Джастина. Зеркало — для Гермионы и Пенелопы. Такой точный расчет, чтобы не было ненужных трупов, и в сознании-то осуществить практически невозможно. Темный Лорд управлял действиями группы «террористов» — Джинни, Васей и Дневником, с дьявольски точным математическим расчетом. Я бы сказал еще — с хирургически точнейшим расчетом.

— Но Ал, Джинни смогла выйти из под власти этого темного артефакта. Подняла бунт против Темного Лорда. Пыталась сама уничтожить дневник. Сама, без помощи друзей. Ведь Гарри, Рон и Гермиона не приняли ее в свою компанию. Джинни пыталась рассказать им о своих подозрениях…

— Рону и Гарри пыталась. А почему Гермионе не пыталась рассказать? Приревновала ее к Поттеру? Или злилась, что ее не взяли в команду? Твое «Золотое Трио» об этом еще горько пожалеет. Но меня заинтересовало вот что, как точно процитировал Дамблдора папа, а вернее, Тома: «… я начал обратное излияние — напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами — секретами теперь уже моей души…» Анна, с кем ни будь еще Темный Лорд делился секретами своей души?

— Только, наверное, с нашей милой тетушкой Беллой, но она надежно хранит его секреты в Азкабане, — ответила сестра.

— Я думаю, выйти из-под власти Темного Лорда может только сильная ведьма. Но первоклашка, надо же, — размышляю я, — она еще преподнесет всем нам сюрпризы.

— Так это второе испытание, аркада «Привет от Салазара Слизерина», была устроена Дамблдором не только для Гарри, но и для Джинни… — высказывает смелое предположение Анна. — Василиска дали чемпионам как задание на Турнире Трех Волшебников в XVIII веке…

— Анна! Ну не до такой же степени! Я никогда не поверю, что Дамблдор контролировал весь процесс только с одной единственной целью — как следует снова потренировать Гарри перед очередным личным поединком с Темным Лордом! Поставить под угрозу жизнь студентов Хогвартса! Ты…

— Я знаю, Ал. Я немного увлеклась…

— Ты, это, мать, поосторожнее, со своими увлечениями. Опять реветь у мамы будешь…

— Тебя это не касается!

* * *

Салем, Рождество и Новый 1994 год. Как мы летом с Анной и договорились, на Рождественские каникулы способом парной трансгрессии я с сержантом Пеппером прибыл в Салемскую Академию магии и волшебства. Вернее, трансгрессировали мы парно точно в точку, сопровождаемые еще одним проводником — Минни. А эльфиха то изменилась. На ней был прикольный комбинезончик с капюшоном, длинный теплый шарф и зимние кроссовки. Энни встретила нас на засыпанном снегом холме, у подножия которого стоял ее Гранд Чероки.

Пока ехали в Институт — Академию, сестренка, ловко управляясь с тяжелым внедорожником, рассказала, что моя идея с контрактом с сержантом Пеппером ей так понравилась, что она заключила подобный контракт с Минни, определив ее должность — как няню, горничную и специалиста по имиджу. Расписала социальный пакет, примерно такой же, как и у моего «адъютанта». Потом, отпоив валерианой чуть не давшую дуба эльфиху, заставила ее этот контракт подписать. Эльфы в Авалоне чуть не тронулись умом прошлым летом, когда Пеппер объяснил суть новой причуды своего хозяина. И это позволило Минни достойно пережить такой жестокий удар судьбы, сотворенный ее обожаемой хозяйкой.

В машине Анна сообщила мне, что недавно по интернету нашла адрес и начала общаться с Гермионой. Только во время каникул, конечно. У них обеих есть свои странички в сети. Новейший компьютер с подключением в сеть у мисс Грейнджер естественно стоит в ее комнате, в доме, в двухэтажном особняке стоматологов, почти, что в самом центре Лондоне. Эта врачебная специальность в немагической Великобритании является самой высокооплачиваемой, даже в сравнении с кардиологами и нейрохирургами, так что с компьютерами и сотовым телефоном проблемы нет. Анна сказала, что следующим летом мы все обязательно увидимся.

Так как сейчас Рождество и Гермиона сейчас дома, Анна набрала ее номер, демонстрируя мне последнюю модель сотового 1993 года, уже не такой тяжелый лапоть, как первые модели. А станция усиления сигнала, установленная в ее джипе, позволяла общаться в движении, без помех. И вот, пожалуйста — межконтинентальная телефонная мобильная связь установлена:

— Алло! Привет, милая! Как жизнь? Вы еще не разрушили Хогвартс?

Дальше пошла болтовня двух подружек, и, не зная их обеих, я бы решил, что это общаются две блондинки. Но то, что произошло дальше, я совсем не ожидал — Анна просто сунула мне в ухо трубу, типа, давай, она хочет тебя тоже поздравить с Рождеством, а мне надо вести танк дальше. Беру в руки трубку и после небольшой паузы начинаю разговор:

— Мисс Грейнджер! Приветствую Вас! С Рождеством и Новым 1994 Годом Вас! Да стоит Хогвартс в веках! Да сгинут наши враги…

— Ал! Кончай прикалываться! Что за официоз? С Рождеством и Новым Годом тебя. Желаю крепкого здоровья и главное — удачи! Чмоки!

— Как там поживают Гарри и Рон? Решают новую аркаду — задачу от Дамблдора? Присматривайте за рыжей, она еще преподнесет вам всем сюрпризы…

— Сам ей об этом скажи, она рядом! — Небольшая пауза. — Джинни, твой дальний кузен — сквиб хочет поздравить с Рождеством, бери трубу.

— Э… Гермиона, ах, блин… Джинни, привет! И тебя с Рождеством!

— Привет Ал! Весьма, весьма наслышана о тебе! Мы не виделись, но я тебя примерно представляю. Я в гостях у Гермионы. После прошлого года она решила за мной присматривать. Как учеба, морячок? Герми говорит, у тебя такие сексуальные шрамы! А сухопутные паровозы не изучаешь? А то зубрилка никак тебе не простит первый курс…

Звуки отчаянной борьбы за телефонную трубку и громкий звонкий хохот. Наконец, Джинни отбилась, и мы продолжили свою болтовню.

— Морячок! А как там у тебя… ну, с морячками?

— Солнышко! У настоящего морского волка должна быть всего одна подружка! Только одна! Но в каждом порту…

Мы ржем как кони и, по-видимому, Гермиона отняла-таки телефон у рыжей. Я передал телефон Анне, снова нарушая правила этого штата, уже запрещающие разговоры по сотовому за рулем. Девчонки еще немного поболтали и попрощались.

Мы подъехали к воротам Академии уже под вечер. Она находится немного севернее Салема. Огромная, укрытая от маглов территория. Я, конечно, так сказать, как меня назвала Гермиона «добровольный сквиб», но магия то ведь никуда не делась. И я прекрасно увидел комплекс красивых классических трех — четырех этажных зданий и ухоженную территорию, покрытую слоем свежевыпавшего снега. Масса серебристых канадских елей, украшенных игрушками и гирляндами. Сейчас Рождество и все здания, и деревья были украшены прожекторами, факелами и огромным количеством разнообразных статуй изо льда, явно с волшебной подсветкой.

Анна представила меня руководству Академии. Затем, мы забросили мой рюкзак в комнату в общежитии мальчишек и помчались на каток, горки и другие волшебные магические зимние развлечения. Вы представляете себе магические летающие доски для сноуборда? По фильму «Назад в будущее»? Примерно похожи, но тактико-технические характеристики гораздо круче. Несмотря на метлы, американские маги просто обожают свои ледяные «американские» или «русские» горки. Снежки, штурм снежного городка и контратака «зомби — снеговиков», это надо просто пережить! Развлечений масса, все и не опишешь! Лыжи с вертикальным взлетом и линейным ускорителем (100 миль в час за три секунды) одни чего только стоят.

После роскошного праздничного ужина, я с сестрой гуляю по так сказать, современному замку, в понимании наших американских колонистов, выбравших свободу от метрополии. Неплохо, современно, прикольно. Но нет той неуловимой магии древних замков средневековья, таких как Хогвартс или Авалон. Анна показала мне несколько тайных ходов и переходов. А судя по застигнутыми и вспугнутыми нами целующимися парочками, я, кажется, догадался, почему моя сестра так хорошо изучила эти секретные маршруты.

Я гостил у Анны несколько дней. Она познакомила меня со своими подругами. С Мартой у меня даже возникло нечто похожее на роман. Нет, я уже встречался с девчонками и в Аннаполисе, и первое чувство сдавливания груди, томных вздохов и всего остального, сопровождавшего первое желание парнем девушки, уже было. Первые скандалы и расставания. Потом искренне удивляешься, встречаясь с бывшей подругой, и чего это я на нее тогда запал?

Мы все свободное время проводили вместе, в компании подруг и друзей Анны. Но однажды я стал невольным свидетелем, как Анна случайно столкнулась в коридоре со своим явно бывшим парнем. Она мгновенно изменилась в лице. Разойтись в узком коридоре просто так было невозможно. Я, запомнив лицо этого ковбоя, деликатно прошел немного дальше, но все же услышал довольно напряженный разговор за спиной. Стало ясно, что извинения парня не приняты, и он может валить себе дальше к… какой-то матери или очередной подруге — дуре. Он сделал неверное движение, явно пытаясь схватить сестру то ли за руку, то ли за плечо, но мигом с треском отлетел от нее и ударился затылком об стену. Я уже подскочил к ним, но бренное тело бывшего бой-френда Анны уже сползало по стенке на пол.

— Спасибо, Ал. Но со своими парнями я разберусь сама.

Тем не менее, ковбой не унимается. На Рождественском балу мы хорошо развлеклись, дурачились, я танцевал с Анной, с ее подругами, естественно, танцевал и с Мартой. Экс бой-френд сестры все-таки подловил момент и снова пристал к Энни в холле, когда она отошла в дамскую комнату слегка «припудрить носик» (просто в туалет ходила, с наркотиками в Салеме строго). У них снова разговор на повышенных тонах. Кажется, Марта подтолкнула меня слегка в спину, со словами — Не пора ли вмешаться? Ты будешь что-то делать или как? Когда я подошел к Анне, хлесткий звук громкой пощечины еще висел в воздухе. Ковбой с громкими проклятиями со всех ног улепетывал вниз по лестнице. Сестра стояла, скрестив руки на груди с самым мрачным выражением лица.

— Анна, пожалуйста, ключи от твоего джипа!

— Алекс я, кажется, сказала тебе, что со своими проблемами…

— Ключи, пожалуйста! Мэм, я вынужден настаивать!

Энни внимательно посмотрела мне в глаза. А затем медленно достала из дамской сумочки ключи от своего Гранд Чероки.

— Без жертв, пожалуйста, сэр. И не калечить…

Мне немного нужно времени, чтобы догнать взбешенного клоуна у автомобильной стоянки, завести джип сестры и рвануть в погоню за его тяжелым Навигатором. Мы летим по шоссе к Салему, снег убран с дороги, где магией, где дорожными службами штата. Я раздумываю, волшебной палочки у меня нет, значит, придется идти на таран и сбрасывать его в кювет на скорости более 100 миль в час? Или догнать, перекрыть дорогу, вытащить из-за руля и тупо накостылять по шее, объявить взыскание с занесением в грудную клетку и в челюсть? Начинаю медленно сокращать дистанцию с летящей спереди машиной. Меня мгновенно привел в чувство тихий голос справа:

— Сэр, позвольте мне!

Я чуть не потерял управление джипом, и мы чудом не перевернулись. Эльфу потом объявлю выговор. Сержант Пеппер, восприняв мой возглас, как «Добро!», вытягивает вперед правую руку и начинает делать плавные движения из стороны в сторону. Навигатор начинает в такт с движениями руки эльфа рыскать по дороге. Наконец, вывернув вправо, пробивает дорожное ограждение и совершает красивый затяжной полет в воздухе, и обрушивается в запорошенное снегом ритуальное пограничное ведьмино болото. На границе зоны ответственности Института и властей штата Массачусетс. Я останавливаю джип, слышу тихое сообщение сержанта, что мы прикрыты Дезиллюминационным заклинанием, наблюдаю, как ковбой резво выползает через люк в крыше медленно погружающейся в болото машины. Убедившись, что глубже в трясину Навигатор не уходит, делаем звонок на номер 911, а эльф, имитируя голос старой капризной леди, сообщает о дорожно-транспортном происшествии.

Вернувшись на бал, я с мрачным удовлетворением сообщаю Анне и Марте (Выкрикнувшими хором — Ну!!!), что, по-видимому, старый трюк барона Мюнхгаузена или приемы мастера Йодо и Люка Скайуокера в Салемской Академии — Институте, не изучают.

* * *

Летние каникулы 1994 года. Мы сидим в гостиной возле камина и с интересом смотрим, как мама с улыбкой рассматривает фотографии, в тяжелых серебряных рамках. Анна и я впервые видим именно эти фотографии со свадьбы наших родителей. И теперь мы понимаем, почему. Рядом с папой и мамой стоят шаферы. Лили рядом с мамой, а Джеймс рядом с папой. Но кроме дяди Джеймса рядом с папой стоит еще один красавчик. Теперь мы знаем кто, знаем, почему целых четырнадцать лет, эти фотографии не стояли на камине. На них еще один наш родственник из клана Блэков. Сириус Блэк. Мама улыбается, а папа явно ее слегка подкалывает. Особенно его веселит парное фото мамы и Сириуса.

Только что папа закончил рассказ о третьем курсе «Золотого Трио», о восстановлении доброго имени Сириуса, хотя бы в глазах Гарри, Рона, Гермионы, Дамблдора, Люпина и Гордонов. О битве Гарри с дементорами. О том, как незабвенный Северус Снегг снова остался с носом. Анну просто разрывает желание бежать к компьютеру или к телефону — связаться с Гермионой, или начинать тренировки по овладению заклинанием Патронуса. Да, обскакал нас с сестрой кузен, освоил самый эффективный метод борьбы против стражников Азкабана.

Родители в конце беседы сообщают нам еще одну приятную новость. В августе состоится финал четыреста двадцать второго Чемпионата мира по квиддичу. И мы все, Уизли, Гордоны, и примкнувшие к нам Гарри и Гермиона, наконец, увидимся!

* * *

Август. К сожалению, мама и папа очень заняты на работе, и разместиться на поле в туристической палатке, за сутки, прямо накануне матча, вместе с Уизли, не получилось. Анна, Гермиона и Джинни постоянно общаются по телефону, но сестренка не посвящает меня в подробности их разговоров. За полчаса до начала матча мы трансгрессируем вчетвером, взявшись за руки, прямо из Авалона. Не обременяя себя предъявлением билетов, по какому-то закрытому мракоборческому каналу трансгрессии, мы появляемся прямо перед входом на наш сектор стадиона.

Магический лифт поднимает нас наверх, прямо на трибуну в центре поля, прямо посередине между воротами-кольцами обеих команд. Напротив нас, зеркально, на другой стороне гигантского стадиона, находится абсолютно точно такая же министерская трибуна.

Мы усаживаемся в первый ряд, на удобных креслах, стоящих на ярко-красном мягком ковре. Отец, мне кажется, совсем неспроста сидит напротив ложи министра. Напротив мамы и папы установлены на жестких подставках очень похожие на телескопы оптические приборы. Волшебные палочки в руках, предки крутят своими дальномерами на все сто восемьдесят градусов. Родители принимали самое активное участие в подготовке Чемпионата мира, в работе по обеспечению безопасности. Сириус Блэк ведь до сих пор на свободе, продемонстрировал всем, что из Азкабана можно сбежать. Уж не знаю, кто хочет его «поймать» раньше, мама или папа…

Папа рассматривает трибуны и поле с помощью морского бинокля, а стационарный омнинокль, наконец, достается мне. Я рассматриваю противоположную от нас трибуну и замечаю, что весь первый, самый престижный ряд из десяти кресел, заняла рыжеволосая семья, а также Гарри с Гермионой. Рядом я слышу над своим ухом голос Анны, которая отобрала-таки волшебную оптику у мамы:

— Ты посмотри, брат, как устроились! Самые лучшие места! Уизли, почти в полном составе: дядя Артур, Билл, Чарли, Фред, Джордж, Перси, я так предполагаю, а вот и знакомые мне персонажи: Рон, Джинни, а вот и наш кузен Гарри с Гермионой…

— Энни, я вижу, что во втором ряду сидит Министр Магии, Корнелиус Фадж, рядом — болгарский Министр, еще болгары из делегации, кажется, двое, нет, трое. Ага, белобрысый подрос, гаденыш, и вероятно его родители, мать и отец, пару свободных кресел, дальше не вижу…

— О да! Министр Магии и члены болгарской правительственной делегации, Малфои, будут смотреть матч, выглядывая между рыжими головами Уизли. Круто! Невероятное достижение! — ехидничает Анна. — Самая влиятельная и могущественная чистокровная семья Магической Британии! Куда там нам, Гордонам! Алекс, ты представляешь себе нашу семью, сидящую в театре в королевской ложе перед Виндзорами? Или в правительственной ложе перед премьер-министром Великобритании?

— Анна! Алекс! — раздался твердый голос папы. — Поттера охраняют в соответствии с секретным декретом Министерства Магии. Кругом сто тысяч зрителей. Разные люди, в том числе есть и бывшие, а может и тайные действующие сторонники Темного Лорда. Ложа Министра охраняется вокруг, снизу и сверху. В том числе и мы, я и мама, вся моя спецгруппа находимся на прямо противоположной трибуне. Вы можете догадаться, почему здесь и сейчас? Корнелиус ничего лучше не мог придумать, как посадить Поттера рядом с собой. Ну а билеты для Уизли, Гарри и Гермионы, десять мест, весь первый ряд ложи, я порекомендовал вручить Артуру. Естественно, по разумной, доступной цене. Вот и вся интрига.

— Некоторые враги считают, — добавила мама, — что яркое публичное мистическое, почти ритуальное убийство Гарри, может вернуть им Темного Лорда. И кстати. Мест в первом ряду министерской ложи всего десять. Как вы должны были заметить, тети Молли там нет. Не уверена, что она не любит квиддич. Все места были расписаны заранее. Это так, к сведению…

Представление талисманов команд чуть не закончилось моим прыжком за ограждение. От себя добавлю — организаторы это предвидели, и перед всеми трибунами висели магические, так сказать, сетки — улавливатели. И когда судьи заставили вейл угомониться, несколько сот обезумевших магов с нескольких ярусов уже болтались в подвешенном состоянии. Их с хохотом и ехидными комментариями ведущего, втащили обратно. Я через барьер, конечно, перемахнуть не успел, влекомый сексуальным танцем неземной, светящейся внутренним чистым белым светом прекрасной девы — блондинки, танцевавшей в воздухе напротив нашей ложи. Мама и Анна с хохотом перехватили меня и втащили обратно в кресло. А сестренка, наклонившись над моим ухом, тихо, но довольно гнусно прошептала:

— Ал, у тебя же нет волшебной палочки? Так? Тогда что это у тебя торчит рядом с ширинкой?

Я резко одергиваю джинсы и шиплю ей в ответ: — Стерва!

Родители практически не смотрят интересный матч, а стараются не сводить глаз с министерской ложи. Посматриваем туда и мы с Анной. Нам не терпится в конце, после завершения битвы Ирландия — Болгария, найти палатку Уизли и наконец, познакомиться всем лично.

Наконец, Виктор Крам поймал снитч. Церемония награждения, во время которой папа и мама стояли с волшебными палочками в руках, в положении «Наготове!», в полной боевой готовности. Матч закончен. Завершился грандиозный фейерверк, гораздо круче того, что каждый год устраивают в Сиднее на Новый год. Стадион медленно пустеет. Родители с их группой мракоборцев, быстро завершают осмотр стадиона, и мы спускаемся на лифте на нижний уровень и вливаемся в праздничную толпу, во всю празднующую победу ирландцев.

Мы медленно продвигаемся между палатками, сквозь беснующуюся вокруг костров толпу к сектору, где стоят две палатки Уизли. Фейерверки продолжаются. Взрывы, яркие вспышки, шутихи. Музыка, пение и танцы. Внезапно, отец останавливается и вытаскивает из кармана небольшое, размером с ладонь, прямоугольное зеркало в серебряной тонкой оправе, смотрит на появившиеся тревожное лицо его сотрудника, тот что-то быстро говорит. Из-за шума вокруг его слышно плохо и отец прикладывает зеркальце к уху. Я не уверен точно, но гораздо позднее, на одной из вечеринок в Лондоне, Анна показала нечто подобное Стиву Джобсу. Так что, iPhone имеет такой дизайн потому, что…

Ладно, я отвлекся. Где-то в стороне громыхнуло. Вспышки. Отец и мама мигом выхватили свои волшебные палочки. Папа немного изловчился и все-таки сумел хлопнуть в ладоши:

— Сержант Пеппер! Минни!

Мы с Анной понимаем, что случилось что-то экстраординарное, но понимаем, что нас отсылают, отправляют в безопасное место, в Авалон. Опять мы не встретились с Гарри, Гермионой и Уизли! Мы начинаем бурно протестовать, но родителям некогда заниматься двумя подростками, решившими помочь высокопрофессиональным мракоборцам. Отец рявкнул: — Домой! — И папа с мамой бросились сквозь охватившую панику толпу куда-то в сторону от нас.

Эльфы, появившиеся из ниоткуда, характерного щелчка их трансгрессии мы не услышали, протягивают к нам руки. Я уже взбешен от обиды, забыв, что я на самом деле «добровольный сквиб», без волшебной палочки, а Анна — всего лишь четверокурсница из Салема. Готовлюсь покориться неизбежной скоропостижной отставке, но тут:

— Минни! Кто твоя хозяйка? А? Чьи приказы ты должна выполнять беспрекословно? С кем у тебя заключен настоящий магической контракт? А?

Я вижу испуганно-растерянное выражение лица эльфихи и понимаю, что пора продемонстрировать волю и самообладание тоже. Послушание родителям — вещь хорошая, но не тогда, когда они рискуют жизнью…

— Сержант Пеппер! Вам все ясно?

— Так точно, сэр! Какие будут приказания?

Вокруг нас паника и бегущая обезумевшая толпа. Вообще, паника иногда охватывает не только трусливых гражданских. Иногда, казалось бы, смелые и решительные воины, поддавшись какому-то дикому животному порыву, бросают все и бегут сломя голову. А потом не могут понять, почему это произошло? Тогда их может остановить кто-то с железной волей, умеющий управлять толпой, обладающий непререкаемым авторитетом. Или пулеметы под зад. Но это не наш метод…

Я попытался закрыть собой Анну от бегущего бугая, ростом с шесть с половиной футов и обхватом с трех взрослых мужчин. Внезапно громко звучит голос Анны — Экспеллиармус! И волшебная палочка детины вырывается у него из руки и, описав полукруг, падает мне в руки. Бугай с ревом пригибается и исчезает в толпе.

— Я решила, что сегодня ему палочка больше не нужна. Не забудь, потом сказать мне спасибо.

Анна бросается в ту сторону, куда побежали папа и мама, я и два эльфа бежим за ней. Толпа редеет. Впереди, на небольшой площадке, между пылающими палатками, мы видим ужасающую сцену. Четыре человека, двое взрослых и двое детей. Как потом мы узнали, семья магла, по какой-то неимоверной тупости Министерства Магии привлеченная к размещению тысяч «туристов».

В центре поляны стоят пару десятков фигур в балахонах, напомнивших мне что-то типа американских куклуксклановцев. В высоких балахонах, но еще и в характерных угрожающих масках. Они стояли кольцом, вернее, двумя кольцами. Внешнее и внутреннее. Внутренние — подняв волшебные палочки вверх, вращают в воздухе как кукол, кричащих от ужаса несчастных. Внешнее кольцо — направив волшебные палочки на кольцо из окруживших их мракоборцев и других министерских сотрудников. Среди них папа и мама. Опустить на землю пленных министерские не могут. Балахоны явно блокируют все их попытки перехватить жертв, увести их в сторону и применить Аммортизационные чары.

Внезапно, маги в балахонах и масках начинают исчезать, по-видимому, отключились Антитрансгрессионные чары. Четверо маглов обрушиваются внезапно вниз, так, что их у самой земли еле успевают подхватить Аммортизационными чарами сотрудники Министерства Магии. Анна тоже успевает резко выбросить волшебную палочку вперед и громко выкрикнуть это заклинание. И нас, явно тут же заметили.

Несколько Оглушающих заклинаний летят в мою с сестрой сторону, но у нас отличная физическая подготовка. Мы мигом падаем на землю, одновременно поставив щиты Протего. Одновременно щиты выставили и наши эльфы, да так резво, что отраженные заклинания полетели обратно в министерских, от которых они еле уворачиваются. Раздался крик отца:

— Отставить! Палочки к ноге!

У отца звучный громкий бас и ему обычно подчиняются сразу. Мама первой подскакивает к нам и кричит:

— В чем дело? Это вам уже не песочница!

У нас виноватый вид. Мама быстро, ловко выхватывает — выдирает волшебную палочку у меня из руки. Папа, подбежавший за ней, кричит:

— Это дети. Наши дети. — Это он бросает на ходу в сторону мрачного сотрудника в котелке, с нервным лицом, с тонкими усиками. А затем, повернувшись к нам, строго спрашивает:

— В чем дело, почему вами не выполнен мой приказ?

У меня и Анны довольно виноватый вид. Эльфы предусмотрительно куда-то исчезли. Мракоборцы начинают исчезать, трансгрессируя на другие участки, где видны яркие вспышки света, а затем доносятся и взрывы. Бартемий Крауч старший, а это он в котелке, задает отцу вопрос:

— В чем дело Гордон? Что они здесь делают?

— Заигрались в мракоборцев, сэр. С вашего позволения, я немедленно отправлю их домой вместе с супругой.

Мама берет меня и Анну за руки и ощущение пространства, выворачивающегося наизнанку, сдавливают мою грудь, на секунду лишая возможности дышать и думать.

* * *

1994 — 1995 год. Рождество и Турнир Трех (Четырех) Волшебников. Несмотря на полученную дома трепку, нас с сестрой не лишают обычных отпускных радостей. Родители рассказали нам все, что произошло на чемпионате мира, все, что осталось за пределами статей в «Ежедневном пророке» и помешало нам встретиться с Гарри, Гермионой и Уизли. Главный вывод один — Пожиратели Смерти снова активизируются. Даже собираются в стаи и устраивают, так сказать, «вечеринки старых друзей». Что это? Предвестники возвращения Темного Лорда? Судя по тому предсказанию, что произнесла Сивилла Трелони для Гарри в конце третьего курса, а Дамблдор передал папе и маме, Питер Петтигрю убыл «воссоединяться» с Темным Лордом. Значит, есть с кем или с чем соединяться?

Мы опять возвращаемся в Америку, Анна в Салем, я — в Аннаполис. Учеба. Поддерживаем связь. Рождественские каникулы я опять провожу с сестрой. В Институте опять красивый бал, но все обсуждают Турнир Трех, теперь, оказалось, и Четырех Волшебников в Хогвартсе. Все просто возмущены, что Салем исторически соревнуется с мексиканской и бразильской Академиями. Рождается идея о Межконтинентальном Кубке — волшебной битве двух континентов.

Роман с Мартой себя исчерпал. Да и был ли это настоящий роман? Встречи на Рождество, ее редкие приезды в Аннаполис. Я опускаю ненужные подробности, все наши милые глупости. Мы расстаемся хорошими друзьями. Марта, на прощанье сказала, что ей очень жаль… нас. Почему ей жаль нас? Анна пыталась впервые вмешаться в мои личные дела, но я мягко попросил ее не усугублять. Сестра обиделась. Я расстроил ее лучшую подругу, да и она сама очень переживала за нас.

Тем временем, в Хогвартсе наш кузен защищает честь какой-то другой европейской школы. Мама высказала мысль, что в записке, брошенной в Кубок Огня, введенный в заблуждение сильнейшим заклинанием Конфундо, было написано: «Гарри Поттер. Альгамбра». Так что, Гарри не Чемпион Хогвартса. Он, скорее — Чемпион Гриффиндора. Потом, все предположения мамы, со слов Дамблдора и подтвердились. Директор, зачитывая записки, выброшенные Кубком, не озвучил тогда в Большом зале название этой, обнаруженной и уничтоженной Инквизицией в средневековье испанской магической школы. Она была сосредоточием магии, привнесенной на Пиренеи арабами, позднее, впитала в себя магию других народов юга Европы. И вот как-то Торквемада со своими карателями смог до нее дотянуться. Теперь испанцы и португальцы учатся во Франции вместе с французами и итальянцами в защищенном Шармбатоне, возле Канн.

Наши с Анной попытки попасть на первый и второй тур Турнира, успехом не увенчались. Но мы чудом, совместным натиском вырываем у родителей обещание вытащить нас на финальный, третий тур. Несмотря на подготовку к ежегодным экзаменам в Салеме и Аннаполисе, с помощью межконтинентального портала Салем — Хогвартс, планируется переброска делегации Института — Академии. Ну и я, как бы, сажусь к этой делегации, скажем так, «на хвост».

Папа и мама по-прежнему занимаются обеспечением безопасности Турнира Трех (Четырех) Волшебников. Из Хогвартса и в Хогвартс мышь не прошмыгнет. Все тоннели под контролем. Воздушное пространство над замком — под контролем. Озеро — под контролем. Никто, носящий Темную Метку, не пересечет границу защитной зоны вокруг замка. Ни один анимаг, ни один человек, трансфигурированный другим магом в животное или материальный объект, не пересечет защитное поле. Драко — хорек, помните? И потому Поттер в виде хорька или зайчика, какого, не отправился в клетке к Темному Лорду гораздо раньше. Вампиры и одомашненные оборотни будут выявлены и обязаны предъявить официальные документы Министерства Магии, разрешающие посещение Хогвартса во время состязания. В услугах дементоров школа больше не нуждается (кроме дементоров — личных телохранителей труса Корнелиуса Фаджа). Учтен опыт анимагов — Сириуса Блэка и Питера Петтигрю. Увы, но некоторые журналистки желтой прессы имеют официальную аккредитацию. Носящие Темные Метки? Северус Снегг и Игорь Каркаров — это особые случаи. Всегда бывают и исключения. Может, надо было поставить по периметру замка и гоблинские водопады из «Гринготтса» — «Гибель воров», смывающие всю магическую маскировку? Кто же знал, что Бартемиус Крауч младший, старина Барти, еще с первого сентября под оборотным зельем в Хогвартсе сидит. Спасибо, хоть Гарри сопротивляться Империо научил! И за качественное преподавание студентам Защиты от темных искусств, еще одно отдельное спасибо! Кто же мог предположить, что личный друг Дамблдора окажется инициативным, талантливейшим Пожирателем Смерти под оборотным зельем?

Бартемий Крауч старший пропал без вести. Берту так и не нашли. Пропал садовник в бывшем поместье Реддлов. Игорь Каркаров срочно покинул Хогвартс. Дамблдор, отец и другие трезвомыслящие чиновники Министерства призывали Корнелиуса отменить турнир. Но Фадж, раздираемый на части между противоборствующим группировками, борющимся за власть и влияние на Министра, не мог принять окончательного решения.

Наконец, сдав годовые экзамены в Аннаполисе, я с помощью сержанта Пеппера перемещаюсь из Мэриленда в Массачусетс. Анна тоже закончила обучение и как отличница (кто бы сомневался), в составе группы из двенадцати студентов, готовится к межконтинентальному броску в Хогвартс. Я, как сын лорда и прочая, и прочая, включен тринадцатым в эту группу передовиков Американского Магического Мира. Как представитель и отличник (ну, почти) от другого учебного заведения. У дядюшки Джеффри очень хорошие связи. Двадцать четвертого июня, утром, учитывая разницу во времени с Великобританией, мы стартуем с помощью портала в Салеме и недолго красиво вращаясь, приземляемся на лужайке в Хогвартсе, за тридцать минут до начала третьего тура. Не знаю, как добирались наши эльфы, но такое впечатление, что это для них не проблема. Не берут волшебников с собой? Чтобы не уронить случайно в бездну над Атлантикой?

На месте прибытия нас встречают родители. Папа и мама в официальной форме мракоборцев Министерства. Объятия, приветствия, но нам не дают много времени для общения. Встречающая сторона сразу направляет нашу группу, развернувшую большой транспарант «Салемский Институт — Академия», на отведенные нам места центрального сектора.

Я устраиваюсь на трибуне рядом с Анной, замечаю, что она уже сориентировалась в нашем секторе, нашла в море голов Гермиону и радостно машет ей рукой. Неудивительно, так как рядом с Герми сидят двое с ярко-красными, я бы даже сказал, с огненными шевелюрами. Рон и Джинни Уизли. Вокруг них красно-золотое море из гриффиндорцев с плакатами «Поттер — Чемпион!», «Поттера в Президенты!», реют знамена, трещат фанатские трещотки, трубы закладывают уши и гремят барабаны, нагоняя адреналин в крови. Попытка добраться до Уизли не будет иметь успеха, так как свободных мест нет, в проходах стоят мракоборцы, да и уже звучат приветственные фанфары.

Перед тремя секторами для зрителей, центральным, правым и левым, соответственно, за большой площадкой — входом в Лабиринт, находятся огромные панели — экраны, обращенные к зрителям. Каждый экран разделен на четыре картинки, в правом верхнем углу которой видны гербы Хогвартса, Шармбатона, Дурмстранга и Гриффиндора. Места для зрителей размещены большим полу амфитеатром, наподобие лекционных аудиторий, так, что, всем будет хорошо видно, что происходит в Лабиринте.

Вступительная часть, речь Людо Бегмена. На ярких гигантских экранах появились крупным планом лица Седрика Диггори, Флер Делакур, Виктора Крама и Гарри Поттера. На фоне неба, окрашенного в густой исчерна-синий цвет, на фоне зажегшихся звезд, все выглядело очень красиво. По свистку Людо Гарри и Седрик вошли в Лабиринт первыми, через некоторое время, Крам, и последней — вошла Флер. На экранах картинка изменилась. Теперь магическая камера как бы сопровождала участника турнира, но показывала она его со спины, и чуть выше. Было похоже на прохождение уровня героями компьютерной игры, только болельщикам забыли выдать джойстики.

Зрители затаив дыхание, в каждом секторе, следили на своем экране за действиями сразу четырех персонажей. Удачи и неудачи сопровождались и громкими криками, и вздохами, и воплями. У Гарри последовательно шло: старина дементор, оказавшийся боггартом (ужасы брата пока не меняются), аркада «Гравитация», битва с бронированным соплохвостом. Не сразу, но Гарри явно заметил, что с Флер, что-то случилось. Камера, показывающая ее прохождение, отключилась, и изображение на экране разделилось на трех оставшихся претендентов. Зрители зашумели, голос диктора торопливо объявил, что Флер Делакур выбывает из дальнейших соревнований.

Внезапно, камеры показали с различных ракурсов столкновение Диггори и Крама, а затем к ним внезапно подскочил Поттер, применивший заклинание Петрификус Тоталус. Несколько выстрелов-вспышек — и вот уже погасло изображение и представителя Дурмстранга. Диктор объявил, что Виктор Крам за попытку применить Круциатус дисквалифицирован. На экране остались только двое — Гарри и Седрик. Далее — загадка Сфинкса для брата и совместный бой с последним боссом уровня — скорпионом. И вот они одновременно приближаются к Кубку Чемпиона! Все встали со своих мест, понимая, что Поттер и Диггори решили сделать это одновременно. Победа принадлежит Хогвартсу! Крики Ура! Уже гремят аплодисменты, заглушая голос ведущего, сообщающий, что сейчас портал перенесет двух Чемпионов на площадку перед трибунами. Вспышка и… ребята исчезли. Камера, она теперь одна, показывает пустой постамент, на котором только что стоял Кубок.

Проходит несколько минут, десять минут. Двадцать. Какое-то нервное движение, замешательство. Крики зрителей и аплодисменты стихают, уступая место тревожному, нарастающему гулу. Мракоборцы озираются. Все зрители стоят на ногах, непонимающе оглядываются. Дамблдор, Министр Магии, мадам Максим, несколько министерских чиновников и преподавателей тревожно переговариваются внизу. Видно, как Корнелиус Фадж разводит в стороны руками. Дамблдор своей волшебной палочкой отправляет несколько серебристых сгустков в сторону лабиринта. Ага! Это полетели его Патронусы к преподавателям, патрулировавшим Лабиринт по периметру. Тем, кто недавно эвакуировали из него Флер и Виктора.

Ожидание затягивается уже примерно на час. Дамблдор что-то требует от Фаджа, тот отчаянно жестикулирует руками. Мой отец стоит рядом с ними и что-то пытается им сказать. Тревожное ожидание нарастает. И вот, внезапно, с характерным хлопком материализации объекта в воздухе, что при трансгрессии, что при срабатывании портала, на зеленой траве площадки, при свете ярких магических факелов — прожекторов и огромной панели — экрана, появляются две фигуры. Не стоя на ногах, гордо подняв Кубок Чемпиона, а…

На траве лежит Седрик, обняв его, чуть сбоку привалился Гарри. Кубок валяется рядом. Дамблдор и Фадж бросаются к ним. Оркестр, наэлектризованный всеобщим ожиданием, грянул торжественный марш. Овации зрителей и аплодисменты постепенно, медленно затухают, так как ощущение беды уже расползается, как черная тень над трибунами. Крики. Плач. Анна вскакивает с места, я за ней, мы начинаем протискиваться к проходу, а затем спускаться к площадке внизу. Толпа, душно. Но я применяю свои физические навыки, как можно деликатней расталкиваю школьников в стороны и мы с сестрой, наконец, упираемся в цепь мракоборцев.

Над Гарри и Седриком склонились люди. Гул зрителей затихает, переходит в шепот. Я замечаю, что оркестра уже не слышно. Ведущий молчит. Наконец, откашлявшись, он сообщает: «Прошу… зрителей оставаться на своих местах. Прошу вернуться на свои места. Прошу вас дать дорогу целителям и персоналу». Все. Он замолкает. Экран — панель над площадкой гаснет. Появляются носилки. Из-за спин плохо видно, но кого-то уносят на них, накрытого парой мантий. Не нужно гадать, кого. Я замечаю, что Поттера, обняв за плечи, почти что насильно, уводит в сторону замка Грозный Глаз Грюм, отставной генерал — мракоборец, преподаватель Защиты в этом году. Фадж и Дамблдор о чем-то вполголоса спорят. Я стою и смотрю на них, и вдруг слышу рядом знакомый голос:

— Анна! Алекс! Что, черт возьми, происходит?

— Гермиона… привет, — откликается Анна. — Сейчас, попробую позвать маму, может они что-то знают, хотя… вряд ли…

Я поворачиваюсь кругом и вижу протолкнувшихся к нам Рона, он выше всех, Гермиону, она тоже подросла. Я впервые вижу вблизи Джинни Уизли, очень красивую девушку с длинными прямыми, огненно-рыжими волосами и с яркими светло-карими глазами миндалевидного разреза. В них видны слезы, как и в глазах Гермионы. Отвернувшись, я здороваюсь с Роном.

— Привет, Рон, — протягиваю ему руку. — Тебя не узнать.

— Привет, Ал, — пожимает мою руку Рональд. — А не вы ли с Анной дыру на нас протерли своими омниноклями на чемпионате?

— Не только омниноклями, но и дальнобойными морскими магловскими биноклями… — усмехаюсь я. — И Рон, ты не представил нам свою сестру.

— Джинни Уизли, морячок! — улыбается сквозь слезы рыжая.

— И я тебя люблю, Солнышко! — пытаюсь острить ей в ответ.

— Ал, сейчас не совсем подходящее время… — останавливает наш диалог Анна. — И для информации. Детский сад «Солнышко», в деревушке Оттери-Сент-Кэчпоул, Джиневре не понравился.

— Извини, но она очень не любит когда ее называют полным именем… — отвечаю я сестре. — Неужели тетя Молли попыталась сдать малолетнюю буйную ведьму в детский сад?

— Детский сад для детей волшебников и для детей маглов, — живо продолжает Анна, — тех маглов, что давно уже живут рядом с магами в этой деревушке под Конфундо, уже более пятисот лет, или проявляют терпимость и лояльность…

— Ал! Энни! Заканчивайте! В Авалоне будете цапаться! — встрял Рон. — Что произошло в Лабиринте, черт возьми?

— Да, хотелось бы услышать вашу версию, — присоединилась к Рону Гермиона.

После некоторой паузы, Анна произносит:

— Мы все видели, что с Крамом что-то случилось. Применить Круциатус против соперника — это безумие. За это сразу дисквалифицируют. В этом нет смысла, если ты рассчитываешь продолжать борьбу за кубок…

— Гарри и Седрик одновременно коснулись кубка. Все видели, что они говорили, остановились, и, по-видимому, приняли рыцарское решение взять кубок одновременно, — продолжаю я размышления сестры, — Кубок — это портал, который должен был их перенести сюда. На площадку перед трибунами, но они где-то были целый час… и…

— Может ваши родители уже что-то знают? — спрашивает Гермиона и продолжает, — надо было остановить турнир уже тогда, когда Крам, кажется, напал на Флер. Я думаю, он был под Империо…

— У Фаджа, труса, кишка тонка! Остановить турнир, как же! Он решил, что случаи с Флер и Крамом — это неизбежные издержки борьбы за победу… — возмущается Джинни.

— И дождался Авады Кедавры или еще чего… — добавляет Рон.

— Почему ты решил, что это была именно Авада? И где? В процессе перемещения портала? — удивляется Гермиона.

— Так, где же они тогда зависли? Портал не может работать в течение часа… — размышляет Анна. — Промежуточного уровня турнира, дополнительного бонуса, между постаментом для кубка и площадкой перед трибунами, судя по реакции Дамблдора и Министра, быть не должно…

— Гарри освободят, ну, когда допросят… — добавляет Джинни. — Проверят волшебную палочку на последние заклинания. Может, рискнут дать ему Веритасерум или попытаются взять последние воспоминания для Омута Памяти. Да и мы сами скоро все узнаем от него. Его версию…

— Веритасерум к несовершеннолетним применять запрещено! — ответили ей хором Анна и Гермиона.

Мы не заметили, как к нам, беседующим на переднем ряду, на краю площадки, незаметно подошла мама.

— Эй, следственный отдел Хогвартс — Салем и примкнувший к вам служитель Посейдона, заканчивайте. Сейчас объявят…

Она не договорила, так как внезапно ожили рупоры громкой трансляции: «Просим всех гостей проследовать к порталам и каретам для следования на станцию Хогсмид. Желающие трансгрессировать могут воспользоваться площадкой у входа на территорию замка, у двух статуй крылатых вепрей. Студентам и преподавателям Хогвартса немедленно проследовать в общежития своих факультетов. Приносим извинения за доставленные неудобства. Еще раз бдительность, постоянная бдительность! Спасибо за внимание!»

— Ну, кажется, все ясно? — договаривает мама. — Мне очень жаль, но…

— Мама! Что вам уже известно? — спрашивает ее Анна.

— Внешних повреждений, серьезных, которые могли бы привести к гибели, на теле Седрика нет. Царапины, ссадины, порезы. Но есть небольшой локальный синяк на груди в области сердца. Энни, ты должна знать, что это может быть…

— Авада Кедавра? — вскрикивает Гермиона. — Простите…

— Ничего, ничего… — откликается мама.

— Разрешите вас представить, Мэм, — перевожу я разговор на то, с чего он должен был бы начаться в другой обстановке. — Хранительница Авалона, графиня Мэри Гордон, мракоборец и моя с Анной мама.

— Рон Уизли, Мэм!

— Гермиона Грейнджер.

— Джинни Уизли.

— Рада всех вас видеть, — приветствует ребят мама и продолжает, — мне очень жаль, что вам опять не повезло пообщаться в спокойной обстановке. Хотя… нам всем в последнее время жутко не везет. Джинни, Рон, передайте от нас привет Молли и Артуру. Анна, Алекс, нам пора. Гермиона! Удачи! Не расстраивайтесь. Все немного уляжется, и я думаю, мы все встретимся или у нас в Авалоне, или в Норе. Ведь есть о чем поговорить? Так? А пока… прощайтесь. До скорой встречи.

Спорить бесполезно, да и честно говоря, особого желания у нас нет. Мы прощаемся. Рукопожатия. Целомудренные поцелуи в щечку. В Хогвартс сегодня мне с Анной не войти. Мама отводит нас к склону, на котором стоят мегалитические камни капища друидов, и хлопает в ладоши. Эльфы, взяв нас за руки, немедленно переносят домой, в Авалон.

Я снова в Аннаполисе. Вот уже три дня, как я расстался с Анной в Салеме, после межконтинентального портального перелета. Нет, мы не смогли выклянчить у родителей коммуникационные зеркала, вдохновившие позднее Стива Джобса с его надкушенным яблоком, и общаемся по обычным сотовым. Что-то происходит. Мы оба находимся в ожидании перемен.

Экзамены за четвертый год обучения были сданы еще до двадцать четвертого июня, и мы с нетерпением ожидаем официального завершения семестра и всего учебного года. Первого июля начинались двухмесячные летние каникулы, что в Салеме, что в Аннаполисе.

Утром тридцатого июня, меня вызвал к себе начальник Академии. Честно говоря, я ждал нечто такого, после всего, что случилось на третьем туре Кубка Чемпионов. Прибываю в приемную, морские офицеры с интересом смотрят на кадета со шрамами. Секретарь, милая девушка с погонами лейтенанта, приглашает пройти в кабинет дяди.

В офисе адмирала Джеффри Гордона неяркое освещение. Шторы на окнах закрыты. Дядюшка сидит за столом в своем начальственном кресле.

— Сержант-кадет Гордон по Вашему приказанию прибыл, Сэр!

— Вольно, сынок. Присаживайся. Есть разговор.

— Сэр? — переспрашиваю я.

Но приятный голос справа от меня заставляет невольно повернуть голову, туда, где под стеной, увешанной гербами-трофеями от кораблей, частей, соединений и иностранных делегаций, стоит широкий дорогой кожаный диван и несколько глубоких кожаных кресел за длинным столиком.

— Джефф, неплохо, неплохо, — негромко произносит Альбус Дамблдор, — настоящий «морской волк», как я вижу.

— Стараюсь, Альбус, — отвечает ему дядя.

Самое невероятное кого можно было увидеть сидящим на диване в кабинете начальника Академии ВМФ США, так это директора Хогвартса. В его длинной темно-синей мантии с золотыми звездами, с длинной седой бородой до пояса, с очками-половинками на его изломанном в двух местах носе, с его небесно-голубыми глазами, которые как рентген, просто просвечивают тебя насквозь. Но самое интересное, это то, что директор Хогвартса сидит не один. Рядом сидит мой отец, который закинул ногу на ногу, скрестил руки на груди, и мрачно наблюдает за мной.

— Кадет! Займите свободное кресло, — командует адмирал.

Присаживаюсь, не сводя свой взгляд с Дамблдора, пару раз перевожу его на отца. Адмирал поднимается из кресла, выходит из-за стола и присаживается в кресло напротив.

— Виски, ром? Как всегда? — спрашивает он у Дамблдора и папы.

— Благодарю, Джефф, но распитие спиртных напитков в присутствии кадета… — усмехается Дамблдор, — да и времени у нас маловато.

— Я обязан проявить флотское гостеприимство, Альбус…

— Благодарю, но, возможно, чуть позже. Итак. Кратко. Темный Лорд возродился. Его сторонники уже возвратились к нему, и мы ожидаем в ближайшее время начала второй гражданской магической войны. Гарри чудом уцелел, на этот раз уже в прямом поединке с Волан-де-Мортом. Благодаря моей ошибке и ошибкам службы безопасности Министерства Магии, — директор Хогвартса исполнил легкий вежливый поклон в сторону папы. — Но, нам сейчас надо не проводить анализ наших ошибок, большинство из которых мои личные, а попытаться немного сыграть с нашим противником на опережение…

— Сколько авианосных групп вам потребуется, Альбус… — усмехнулся адмирал.

— Благодарю, Джефф, хватит и одной, скажем так, тактической группы… — весло подмигнул адмиралу в ответ Дамблдор.

— Одна тактическая группа в Хогвартсе действует уже четыре года, как их назвала дочь, кажется, «Золотое Трио», — подключился к беседе отец. — Высылаем им подкрепление, директор?

— Именно так, Ал. К сожалению, расстановка сил сейчас складывается не в нашу пользу. Вчера Большой Совет Визенгамота дружно отправил меня в отставку. Я конечно, Гордон, ценю вашу поддержку, но, как вы, наверное, заметили, что в Министерстве Магии и Визенгамоте мы теперь в меньшинстве.

— И этот бранный воин, мой сын, поможет нам одержать победу?

— Ну, не только он один… Энни, вам не надоело еще отрабатывать маскировку? — обратился Дамблдор к свободному креслу на дальнем конце стола.

Я поворачиваю голову и вижу, как медленно тают чары качественного Дезиллюминационного заклинания, и появляется Анна. Она счастливо улыбается, на ней великолепный светлый летний костюм уверенной в себе бизнес-леди, но волосы не собраны в высокую прическу, а красиво распущены по плечам. Солнечные зайчики от лучей, проникших через края штор, играют на них. Мы виделись всего несколько дней назад, а она такая разная… Черт, а это уже не нормально. Любоваться своей сестрой-близнецом? Встряхнув наваждение, я поворачиваюсь к командному составу.

— Как я вам и говорил, — смеется Дамблдор, — с подбором персонального состава второй отдельной тактической группы, так кажется, проблем не будет.

— Привет, Ал! — весело здоровается Энни. — Чур, я командир группы!

— Привет, Энни! — живо откликаюсь я. — Но Сэр, не мало ли двоих, одна ведьма и сквиб… мне позволят захватить с собой хотя бы мою М-16?

— Сынок, тебе предстоит отправиться в трехлетнюю служебную командировку, — отвечает мне адмирал. — Для всех твоих друзей и для преподавателей Академии, ты по семейным обстоятельствам переводишься в Сандхёрст. Это приказ и это не обсуждается. На кону не только судьба Волшебного Мира, но и судьба Великобритании, да и возможно, судьба всего остального мира.

— До того как вы оба попадете в Хогвартс, «по семейным обстоятельствам», пройдете процедуру распределения на факультеты, начнете обучение на пятом курсе, — продолжает Дамблдор, — у вас не будет никаких летних каникул. Июль и август вы проведете в загородном тренировочном центре мракоборцев в Фарнборо, где пройдете, так сказать, ускоренный курс молодого бойца-мракоборца. Мои старые друзья займутся вашей индивидуальной подготовкой, натаскают вас как боевых магов…

— Простите, сэр, но мне не совсем понятно, неужели пятнадцатилетний кадет может оказаться вам полезным? — спрашиваю я Дамблдора.

— Понимаешь, Ал, — обращается теперь именно так ко мне директор Хогвартса, — ты не поверишь, но буквально считанные единицы магов и ведьм в Волшебном Мире имеют опыт работы в силовых структурах и службы в армии или на флоте. Прежде всего, конечно, твои родители. Мистер и миссис Гордон, но они закончили в Сандхёрсте факультет разведки и контрразведки, а это специфическая подготовка. Кингсли Бруствер в юности служил в спецназе САС Вооруженных Сил, а теперь возглавляет службу безопасности Премьер-министра Великобритании. Талантливый, но, увы, охранник. Ну, хорошо — хорошо, спецназовец. А магические войны иногда принимали такой масштаб, что требовались, так сказать, полевые командиры. Хотя бы батальонного уровня. Ты ведь изучал предмет тактику, уровень взвод — рота морской пехоты США? Что такое удар, подавление, разгром, уничтожение? Что такое обход, охват, просачивание, маневр, фронт, фланг, тыл? Что такое организация управления, взаимодействия и связи? И что значит кризис в сражении и зачем нужен резерв? Адмирал Джеффри Гордон у нас, конечно, самый выдающийся воин, но я боюсь, что кроме армады авианосцев, стай подводных лодок, бригад морской пехоты и спецназа морских котиков, он нам ничем помочь не сможет…

— А я, стало быть, смогу, и без волшебной палочки…

— Не этой ли случайно? — спрашивает Дамблдор.

Я замечаю, что на столике, напротив моего отца, лежат соединенные небольшой перемычкой два обломка моей бывшей волшебной палочки из красного дерева…

— Будет, конечно, сложно, но мы попытаемся, — продолжает Альбус. Он берет свою волшебную палочку, слегка откашливается и… Теперь-то мы знаем, что за волшебная палочка была у Альбуса Дамблдора с апреля 1945 года. С легким треском, сопровождавшимся неяркой вспышкой света, волшебная палочка срослась в месте разлома. Как ничего и не было. Заклинание Репаро, эхом прозвучало в стенах начальственного кабинета.

— Боюсь, — произнес дядя, — секретарь заглянет к нам и очень настойчиво предложит кофе.

— Очень красивая, милая девушка-лейтенант, я заметил, — откликнулся Дамблдор, убирая волшебную палочку в свою мантию, — Салем, если не ошибаюсь.

— Моя младшая дочь, Сандра, дорогой Альбус. Аннаполисская миссис Гордон не допустит появления у меня секретарши не из нашей семьи…

Я слышу их слова, но как завороженный смотрю, на свою воскресшую палочку. Неужели возможно отремонтировать, восстановить орудие — оружие волшебника, палочку, получившую такие разрушительные повреждения? Я протягиваю к ней руку, слегка прикасаюсь, ощущаю ее тепло, а затем, двумя пальцами отрываю ее от гладкой полированной поверхности.

— Нет, нет, пожалуйста, только не в моем кабинете! — произносит адмирал, вместо того, чтобы просто громко рявкнуть: «Оружие к ноге!» — У вас один час, кадет, чтобы попрощаться с друзьями, собрать свой баул и убыть в командировку. Вопросы?

— Сэр, один… последний вопрос. Если этот колпак опять…

— Я провел с ним определенную, так сказать, разъяснительную работу, — ответил мне Дамблдор и продолжил. — Видишь ли, Алекс, за тысячелетнюю историю Хогвартса, чтобы студент не принял решения Распределяющей шляпы и, так сказать, самовольно убыл домой… это первый случай. Каждый год, после процедуры распределения, оставшись один в кабинете, я надеваю головной убор Годрика на голову и выслушиваю аргументы, по поводу принятых решений с распределением первокурсников на факультеты. Вам с Анной, наверное, известно, что когда в Великобритании рождается ребенок с магическими способностями, Волшебное Перо делает запись, самую первую запись в Книге… Доступ в это помещение, где они хранятся, имеет только действующий директор. По мере взросления и после поступления юного мага или волшебницы, ну ладно, юной ведьмы, личное дело, так, скажем, продолжает пополняться записями. И не важно, где этот британский волшебник потом учится, в Хогвартсе, в Салеме, в Шармбатоне, в Дурмстранге, в Бразилии, или… в Аннаполисе. Личное дело становится все толще и толще, все интереснее и интереснее. После того как мы ночью мило побеседовали с тобой у входа в Авалон, я вернулся в Хогвартс и шляпа поведала мне, что она сразу почувствовала, что ты не принял ее решения. И когда проходило распределение других ребят после тебя, увы, по алфавиту ты был один из первых, она немного, скажем так, растерялась. А когда оказалась на голове твоего брата, не рискнула на него давить, а, скажем, дала ему возможность выбирать. Дала Гарри возможность самому выбрать факультет. Тот, правда, заладил, точно так же, как и ты: «Только не в Слизерин! Только не Слизерин!» И она отправила его в Гриффиндор.

— У брата должок передо мной… но, сэр, вы уверены, что…

— Мне показалось, что ты меня понял сразу, но как для настоящего военного, которым все всегда надо обязательно говорить дважды, я повторюсь. Я провел с чертовой шляпой определенную воспитательно-разъяснительную работу. И чего это вы все боитесь Слизерина как черт ладана? Кингсли Бруствер, между прочим, закончил Слизерин, а половина Гордонов…

— Сэр, а Анна…

— Я думаю, наша обворожительная мисс Гордон, как настоящая ведьма, исполненная коварства и хитрости, сама сумеет договориться с этим дурацким колпаком, как ты выражаешься. И еще. В мракоборческом центре по вечерам, на сон грядущий, я подготовил вам обоим кое-какое занимательное чтение. Это полезно, так как вам придется в Хогвартсе подбирать команду. Формировать тактическую группу, а может и группы. Это так теперь называется, Джефф?

— Да, Альбус, почти. Подбор, обучение, воспитание и расстановка кадров, ничем не отличается, что на Флоте, что в Волшебном Мире…

Мужчины немного посмеялись.

— Ладно, Джефф, давай по маленькой, — заулыбался Дамблдор, — твоя дочь-лейтенант ведь не доложит миссис Гордон в Аннаполисе, а милая Энни — миссис Гордон в Лондоне, что мы в рабочее… хм… служебное время слегка…

— Подвели итоги постановки задач и оформления командировочного удостоверения… — улыбнулся в ответ дядя Джеффри, поднимаясь с кресла и открывая, скрытый за декоративным панно в виде дредноута небольшой мини-бар с подсветкой.

— Так почему Ал, тебя не устраивает Слизерин? — спросил Дамблдор.

— У них нездоровый бледный, землистый цвет лица, похожи на вампиров, дети подземелья, — отвечаю я, — половину времени проводят в темной пещере — берлоге, под озером, сырость наверное… Это вредно для здоровья. И солнце туда не заглядывает. Только сквозь толщу воды и через прозрачные своды их общей комнаты под дном озера. Даже, некоторые говорят, что голубовато-зеленоватая красивая подсветка не спасает. Это как смотреть на солнечный свет через стекло водолазного шлема, но со дна тренировочного бассейна для тренировок аварийного выхода из лодки…

— Бог мой! Спрошу Кингсли. А если серьезно? — восклицает и одновременно уточняет Дамблдор.

— Две трети Пожирателей Смерти закончили Слизерин, а может и больше, — называю я истинную причину. — Профессор, а не пора ли вообще прихлопнуть этот гадюшник?

— И наблюдать по регулярно обновляющимся записям в Книге, как их обучают в Дурмстранге? — просто и логично отметает Дамблдор мое сверх радикальное предложение.

Возразить нечего. Меня отпускают, дав один час привести себя в порядок, собраться и попрощаться с друзьями. Взвод желает мне успеха в Сандхёрсте, мы договариваемся поддерживать связь, и если что, то три отделения юных «морских котиков» спецназа в моем полном распоряжении. Анна сопровождает меня, народ оказывает ей вежливые знаки внимания, тем не менее, намекая, что служебная трехлетняя специальная командировка не будет уж очень тяжелой и обременительной. Хлопнув по банке пива в нашем чипке (чипок — чрезвычайная интенсивная помощь оголодавшему кадету), мы прощаемся, надеюсь, что не навсегда.

Убыв на знаменитый холм на берегу, с которого местные белокурые и все остальные «девы», распустив волосы, стеная и заламывая руки, провожают уходящие за горизонт корабли, я, Анна и папа, бросив последний (правильнее будет — крайний) взгляд на Аннаполисскую бухту, Академию и городок, стартуем с помощью межконтинентального портала.

После недолгого сумасшедшего вращения в соленом облаке морских брызг, мы отпускаем декоративный морской штурвал и плавно приземляемся на вершине небольшого холма. И тут же над нами с ревом проносится огромный реактивный лайнер, явно идущий на взлет. Добро пожаловать в Фарнборо, пригород Лондона! Туда, где в районе отчуждения авиационной базы британских ВВС, находится тренировочный центр мракоборцев.

* * *

Итак, сегодня, первого июля 1995 года, мы приступили к двухмесячной программе интенсивной подготовки молодого пополнения мракоборцев. Возле холма в Фарнборо нас встретила довольно колоритная, весьма живописная компания. Грозный Глаз Грюм, чем-то напомнивший мне незабвенного Джона Сильвера, кока «Испаньолы» у Стивенсона в его «Острове сокровищ»; Кингсли Бруствер, в своей мантии и шапочке, с серьгой в ухе, а ля этнический костюм африканского вождя; метаморфиня Нимфадора Тонкс, в этот день она была в образе прекрасной, заветной мечты моряка — белокурой длинноволосой вейлы.

Час на представление руководству и размещение в общежитии — и в бой! Сразу приступили к тренировочной программе, без лишних сантиментов и болтовни. Никаких лекций. Сразу практика, но по базовой методике: 1) показ боевого приема в целом; 2) краткий рассказ — объяснение; 3) показ по разделениям, медленно; 4) тренировка по разделениям; 5) тренировка в целом; 6) тренировка в целом в условиях противодействия «противника».

Нимфадора, которую бесит ее имя и мы называем по фамилии — Тонкс, оказалась веселой, смешной и подвижной девушкой. Еще неизвестно, кто быстрее и остроумнее, Анна или метаморфиня. С ней легко найти общий язык и приятно общаться. Сначала она попросила нас продемонстрировать то, что мы уже умеем. Отметив, что, в общем-то, уровень неплохой, гораздо лучше, чем можно было ожидать сначала, Тонкс корректирует наши ошибки, и мы снова и снова повторяем. Ей приятно подчиняться и даже можно слегка заигрывать. До того момента, пока сестра не треснет меня чем ни будь, когда я слегка увлекался. Хуже, когда подключается к занятиям Грюм. Блин, маньяк какой-то. Вот кто нам практически не дает возможность улыбаться!

Нас разместили в одноместных комнатах общежития. Занятия после завтрака, обед, один час на отдых, и занятия до ужина, до двадцати часов вечера. Ну, есть еще ритуальный чай в семнадцать часов. После ужина и душа, перед сном, так сказать, на сон грядущий, когда сил, чтобы шевелиться уже не осталось, мы изучаем материалы, обещанные Дамблдором. Это папки — личные дела студентов из Хогвартса. В добротных, толстых, солидных папках — переплетах. В них собраны записи, которые вело Волшебное Перо, есть замечания и добавления директора.

«Гарри Джеймс Поттер», «Рональд Биллиус Уизли», «Гермиона Джин Грейнджер», «Джиневра Молли Уизли». А вот, пожалуйста, «Фред и Джордж Уизли», у этих, конечно, одно «личное дело». Есть и другие активно действующие персонажи. Семья, детство, как, где и в каких обстоятельствах проявились магические навыки, обучение до и в Хогвартсе. Любимые и нелюбимые предметы. Сильные и слабые стороны. Увлечения, слабости…

Голова идет от цифр, описаний и фактов, но есть и непонятное. Есть и очень интересное. Например, Гермиона. Умница, отличница, но и зубрилка, и почемучка. И постоянно проходит мысль, что девушка в экстремальных ситуациях видит то, чего не видят другие, тоже не робкого десятка. Люк между лап Пушка, например. Умеет не только убеждать собеседника, но и если надо, умеет виртуозно врать, да так, что ложь от правды не отличишь. Устойчива к насильственному проникновению в ее мысли. Реальный мозг «Золотого Трио». Гениальный Начальник Штаба. А Поттер, как Жанна дАрк может гордо расхаживать, красиво гарцевать перед армией на коне, а всю рутинную, планирующую и руководящую работу, сделают его маршалы. Гермиона — маршал армии нашего Героя…

В отношении Гарри главная мысль — Темный Лорд тридцать первого октября 1981 года ненамеренно передал ему часть своих навыков и умений. Как пример — серпентарио, умение говорить со змеями. Ни дядя Джеймс, ни тетя Лили такими способностями не обладали. Никто в клане Поттеров, этим не отличался. Хотя, это я отметил уже от себя, бабушка Гарри из клана Гордонов, а у нас змееусты в далеком прошлом все-таки были. Возможно, произошла передача навыка генетически через несколько поколений. Квиддич — тут без комментариев. Боевые тактические приемы применения заклинаний схватывает на лету. Экспеллиармус — фирменный прием.

Рон Уизли. Основное — парень очень комплексует по поводу бедности, но более всего его беспокоит вечное нахождение в тени Великого и Ужасного Поттера. Роль верного оруженосца Рона иногда просто бесит. Вечно в тени, вечно на вторых ролях. Тоже самое и дома в Норе — Рон всегда в тени своих братьев, смелых, удачливых, хулиганистых, правильных, разных. Не знаю, почему тетя Молли вместо того чтобы бороться с комплексом неполноценности у младшего сына, то подарит ему свитер, регулярно одного и того же бордового цвета и обязательно без заглавной буквы имени как у других детей. Или бутерброды всучит, ни разу не положив именно с той начинкой, которую Рон действительно любит. В учебе Рон и Гарри примерно на одном и том же уровне. Хорошисты из-под качественной квиддичной биты.

Джинни Уизли. А вот эта барышня для Дамблдора загадка в загадке. Казалось бы в детстве все ясно — влюбленная в Героя дурочка. Но после общения с дневником Тома Реддла… В конце четвертого курса она продемонстрировала Летучемышиный сглаз на Фреде и Джордже, когда братья как-то достали ее своей опекой. Читая досье на близнецов, я не раз ловил себя на мысли, что, по-видимому, они никого и ничего не боятся. А тут… Вообще-то Летучемышиный сглаз — это древний боевой тактический отвлекающий прием, им нельзя убить противника (вообще-то можно, если позволить летучим мышам часик — другой погрызть свою жертву), им можно полностью закрыть противнику обзор, а пока враг будет отчаянно отбиваться от мышек, атакующих его голову с различных курсовых углов, высот и направлений, с ним можно сделать все, что хочешь. Можно брать просто голыми руками. Последний раз, задолго до Джинни, это заклинание в действии Дамблдор видел в сороковых годах, в исполнении Тома Реддла. Когда тот решил, то ли развлечь, то ли расшевелить своих прихвостней — прихлебателей, будущих Пожирателей Смерти. Напрашивается однозначный вывод, а какие еще подобные подарки, милый шестнадцатилетний Том преподнес одиннадцатилетней дурочке, доверившей свою душу черной тетрадке? А как ее учеба? Неплохо. Звезд с неба не хватает. Не круглая отличница, как Грейнджер. Но вот Империо на ЗОТИ, спасибо старине Барти Краучу младшему, ее не берет…

Каждый божий день одно и то же. Повторение, повторение и повторение. По разделениям и в целом. С отягощениями и без. С отягощениями — это когда Грозный Глаз начинает взрывать вокруг тебя все что можно. Или Кингсли Бруствер роняет что-нибудь сверху, а потом в медицинском пункте, придя в себя, ты уже не можешь вспомнить, что же на самом деле на тебя рухнуло. Тонкс не только тренирует, увлекая нас за собой, но и рассказывает. Например, скорость полета поражающей плазмы заклинания, примерно 80 — 100 ярдов в секунду. Медленнее, чем полет пули из огнестрельного оружия. Поэтому, увидев свет на кончике волшебной палочки противника, или зашевелились губы, произносящие заклинание, у тебя есть доли секунды, чтобы увернуться или выставить щит. И здесь решающую роль играет хорошая физическая подготовка. С этим у нас с Анной проблем нет.

Оказывается, Авада Кедавра, абсолютное поражающее, убивающее заклинание, может отражаться от твердых материальных объектов. Рикошетировать от камня, металла или дерева. Так что, гоблинские латы, а в более позднее время — только нагрудники или испытывающиеся сейчас так сказать, «бронежилеты», имеют право на существование. Один недостаток — они существенно сковывают движения сражающихся. Да и холодное оружие, мечи там и тому подобное, красующееся в коридорах Хогвартса и Авалона, не просто красивая ритуальная декорация. Маги в средневековье не особо утруждали себя качественным, настоящим боевым фехтованием. А зачем? Представляете себе ужас средневекового бронированного с ног до головы конного рыцаря-магла, которому встречный веселый клоун в островерхой шляпе и прикольном халате, одним движением своего меча, гоблинского, правда, изготовления, срезал прямо под рукояткой лезвие дорогущего дамасского клинка, привезенного как трофей из Крестового похода? А то и как говорится, от плеча до седла…

В конце июля мы в течение недели упорно осваиваем заклинание Патронуса. Пытаемся. Я пускаю только серебряный пар и точка! Блин, ну не идет, и все! Каких только приятных и счастливых воспоминаний я себе не представлял, не фантазировал! А у Анны, наконец, получилось. Как ни банально — львица. Я искренне надеюсь, что гриффиндорская. Рычит даже, зараза. Что Энни себе представила? Не говорит. Молчит, как партизан. А Тонкс безуспешно пытается мне помочь. В каком только виде, меняя образы и обличья, она передо мной не предстает. Ну, нет, вот еще эротических фантазий в бою мне только еще и не хватало. Ничего, как-нибудь получится, позднее. Еще целый месяц есть.

Кроме боевых приемов, с нами занимаются и маскировкой, и тайным проникновением, и перемещениями в абсолютной темноте, и вскрытием сейфов и помещений, и много — много всего такого в этом же роде. Боевыми трансфигурирующими заклинаниями занимаются только с Анной, я в этом — полный ноль. Как сказал папа, Макгонагалл лично займется со мной этим уже в Хогвартсе, а сейчас не стоит тратить драгоценное время. Нас учат теории и практике допроса пленных. По этическим соображениям я не буду это описывать, но подручных способов заставить человека говорить, когда он очень этого не хочет, довольно много. И не только способом Круцио.

Кстати, Аваду Кедавру и Империо нам не преподают. Почему — запрещено и точка! Но, например, есть убивающее заклинание Кор (Cor) Петрификус Тоталус. Абсолютное парализующее сердечно-двигательный центр и блокирующее электрическую проводимость сердца заклинание. Попасть только точно в грудь нужно. Противодействие? Примерно тоже, но это должен быстро исполнить напарник, а то наступает быстрая потеря сознания и далее еще есть минут пять на реанимацию в условиях клинической смерти. А дальше склеиваются ласты (у морячков) и в Хогвартсе (Авалоне) играет музыка. Но ты ее уже не слышишь. По крайне мере своими реальными ушами. У некоторых мракоборцев их нет уже при жизни. А у некоторых сумасшедших бывших мракоборцев — ноги, глаза и части носа. А бывшие мракоборцы вообще бывают?

Папа и мама иногда навещают нас, рассказывают о последних событиях. Однажды, с ними прибыл и Альбус Дамблдор. Поинтересовался нашими достижениями, а затем, загадочно сказал — На всякий случай! И вручил небольшие ленточки пергамента. Я прочел:

«Штаб-квартира Ордена Феникса находиться в Лондоне, по адресу: площадь Гриммо, 12».

Дамблдор подмигнул, сказал, что это на всякий пожарный случай и тут же спалил их своей волшебной палочкой, после чего и убыл. Объяснения нам уже давали папа и мама. Вообще-то, у нас с Анной голод на информацию. Сотовые телефоны в учебном центре не работают и с подругами сестра поговорить не может. Это понятно, жуткая секретность. Да и о нашем нахождении здесь знает только Гавейен Робардс, начальник Управления мракоборцев. Не знаю, как папа и Дамблдор уговорили его. Наверное, убедили, что в Салеме и Аннаполисе — полностью не совпадающая с Хогвартсом программа обучения первого — четвертого курсов? Вряд ли. Естественно, Министра Магии и его заместителей такой незначительной информацией обременять не стали.

Папа не стал подробно объяснять нам, что происходит с «Золотым Трио» и вообще, в Волшебном Мире, а интригующе намекнул, что двенадцатого августа у нас состоится так сказать, выездное занятие по теме «Допрос пленного». Родители быстро объясняют кто этот «пленный» и в чем его обвиняют.

* * *

Одиннадцатого августа, Анна попыталась отправить свою львицу к Джинни на площадь Гриммо с сообщением, поздравить с Днем Рождения. Пока не получилось. Рычит большая изящная кошка и все. Я смотрю на Энни, на ее напряженное, сосредоточенное красивое личико, вспоминаю наши вечерние беседы в Авалоне, на фоне красивого заката…

Двенадцатого, отец трансгрессирует вместе с нами прямо в холл мракоборческого управления, прямиком в секретный подземный комплекс Министерства Магии. У старших офицеров есть привилегия трансгрессии не в Атриум, для досмотра и проверки, а сразу, практически в свой рабочий кабинет в офисе. Быстрая регистрация в холле у дежурного по управлению, где мы с Анной получаем значки «Учебное занятие — дисциплинарное слушание», это для того, если нас все-таки по нашей личной глупости поймают, возьмут за всякое мягкое и теплое. Мы не успеваем задать отцу никаких вопросов, как он набрасывает на нас, как на двух канареек в клетке, фирменную фамильную мантию-невидимку, не такую идеальную, как мантия у Гарри, но в комплексе с Дезиллюминационным заклинанием, тоже ничего. Заставляет потренироваться перемещаться по холлу, не наступать друг другу на ноги. А это не так просто, когда ты не видишь своих ног даже под мантией и кое на кого все время натыкаешься.

Наконец, отец сопровождает нас на специальном лифте на нижний уровень и дальше, глубже, туда, где находятся залы судебных заседаний Визенгамота. Группа мракоборцев осматривает помещение для заседаний Большого Совета или суда полного состава. Тринадцать постоянных членов Визенгамота и пятьдесят человек на ротационной основе (один год полномочия), таков состав расширенного, так сказать, Большого Совета. Для рассмотрения дел лиц, обвиняемых в тех или иных нарушениях, проступках или преступлениях. Двенадцать, так сказать, постоянных членов, избираются на пять лет, кроме одного, пожизненного, наследственного. Вы знаете о ком это я.

Мы сидим с Анной под мантией тихо, даже дышать стараемся через раз. Отец и его пятеро коллег-мракоборцев, занимают свои места внизу у выходов с трибун. А трибуны расположены вкруговую, амфитеатром. Внизу — небольшая площадка с установленным в центре на постаменте, высоким с твердыми подлокотниками креслом.

Через минут пять томительного ожидания, зал начинает заполняться волшебниками в темно-синих мантиях с вышитой серебряной буквой «В» на левой стороне груди. Наконец, появляется Корнелиус Фадж, кажется, рыжий рядом с ним, это кто-то из Уизли. И еще несколько теток, рассаживаются рядом. На лицах нежно-трепетное ожидание. Черт, где брат-то? Время уже.

Наконец, дверь распахивается и появляется Гарри. В футболке, джинсах и кроссовках. А мы с Анной как на парад оделись! Хоть и под мантией. В мрачном зале суда сразу воцарилась тишина.

— Вы заставили нас ждать, — проговорил мужской голос.

— Прошу прощения, — сказал Гарри. — Я… я не знал, что время изменили.

— Визенгамот в этом не виноват, — возразил голос. — Утром к вам была послана сова. Садитесь.

Мы с Анной усмехаемся. Наверное, сестра подумала тоже, что и я. А сова, не нашедшая Гарри на Тисовой улице в Литтл-Уингинге, не доложила в Министерстве, что не смогла доставить письмо адресату в руки лично? Или просто швырнула письмо в камин и свалила? Конечно, ведь это бесплатная доставка, кнаты не заплатят, воды и совиных вафель за такое письмо не предложат. На площадь Гриммо она не летала…

— Очень хорошо, — сказал Фадж. — Обвиняемый явился — наконец-то. Можно начинать. Вы готовы? — крикнул он кому-то из сидящих.

— Да, сэр, — откликнулся услужливым голосом рыжий, сидящий на самом краю переднего ряда.

— Дисциплинарное слушание от двенадцатого августа объявляю открытым, — звучно провозгласил Фадж, и рыжеволосый тотчас начал вести протокол. — Разбирается дело о нарушении Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетними и Международного статута о секретности Гарри Джеймсом Поттером, проживающего по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Перси Игнациус Уизли…

— Свидетель защиты — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — произнес негромкий голос.

Дамблдор неспешно шел через зал, в своей длинной темно-синей мантии.

— А… Дамблдор, — произнес Министр. — Да. Значит, вы… э… получили наше… э… сообщение о том, что время и… э… место слушания изменены?

— Мы с вашим посланием, должно быть, разминулись, — дружелюбно сказал Дамблдор. — Но по счастливой случайности я прибыл в Министерство на три часа раньше, так что все в порядке.

— Да… хорошо… нам, видимо, нужно еще одно кресло… Уизли, будьте добры…

— Не беспокойтесь, не беспокойтесь, — приятным тоном сказал Дамблдор. Вынув волшебную палочку, он легонько ею взмахнул и создал мягкое кресло.

— Да, — сказал Фадж, шурша пергаментами. — Хорошо. Итак…

— Свидетель защиты — Александер Гордон старший, — произнес низким басом папа. А затем встал с первого ряда и направился к Дамблдору и Гарри.

— Гордон… э… я предполагал, что вы сегодня на службе… — растерялся еще больше Министр.

— Именно так, сэр, — произнес громко отец, и взмахом волшебной палочки создал высокое деревянное кресло с гербом Авалона на спинке. — Но привилегии, знаете это такая странная вещь, бывает, столетиями ими не пользуешься, а вот раз и на тебе!

Я чуть не произнес — Круто! Но точный удар локтем между ребер от сестренки не дал моим эмоциям обрести звуковую демаскирующую составляющую. В рядах волшебников наблюдалось заметное оживление и могу поклясться, что Дамблдор слегка подмигнул папе. Пока я восстанавливал нарушенное дыхание, Фадж, уже возился с пергаментами, но, наконец, извлек из лежащей перед ним стопки нужный лист, набрал побольше воздуха и стал читать:

— «Подсудимому вменяется в вину нижеследующее: то, что он сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий, получив ранее по сходному поводу письменное предупреждение от Министерства Магии, второго августа нынешнего года в девять часов двадцать три минуты вечера произнес заклинание Патронуса в населенном маглами районе и в присутствии магла, что нарушает статью «С» Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних от тысяча восемьсот семьдесят пятого года и раздел тринадцатый Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов».

— Вы — Гарри Джеймс Поттер, проживающий по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре? — спросил Фадж, глядя на Гарри поверх пергамента.

— Да, — сказал Гарри.

— Вы получили три года назад предупреждение от Министерства по поводу незаконного применения волшебства?

— Да, но…

— И тем не менее вечером второго августа вы заклинанием вызвали Патронуса? — спросил Фадж.

— Да, — сказал Гарри, — но…

— Понимая, что вам воспрещено применять волшебство вне школы, пока вам не исполнилось семнадцать лет?

— Да, но…

— Понимая, что вы находитесь в районе, изобилующем маглами?

— Да, но…

— Вполне понимая, что в данный момент в непосредственной близости от вас находится магл?

— Да, — сказал Гарри, — но я сделал это только потому, что на нас…

— Вы смогли вызвать полноценного Патронуса? — внезапно произнесла волшебница с моноклем громким низким голосом.

— Да, — ответил Гарри, — потому что…

— Впечатляюще, — сказала, глядя на него, теперь и мадам Боунс. — Настоящий Патронус в его возрасте… Чрезвычайно впечатляюще.

— Дело не в том, насколько впечатляющем было это волшебство, — брюзгливо проговорил Фадж. — И если разобраться, то чем более впечатляющем оно было, тем хуже — ведь школьник сделал это на глазах у магла!

— Прошу простить мою дерзость, сэр, — внезапно раздался голос папы. — Маглы не видят заклинание Патронуса. Такой вывод я сделал по результатам анализа боестолкновений прошедшей войны, там, где мракоборцы на глазах маглов вступали в схватку с частью… э… поднявших мятеж и перешедших на сторону Темного Лорда дементоров. Так что, район «изобилующий маглами» ничего не мог увидеть, сэр. И кузен Гарри, тоже.

У Фаджа перехватило дыхание. Он закашлялся.

— Это… э… кхе… не важно, Гордон. Видят они или не видят. Может быть, и не видят, но возможно чувствуют. А этих данных у вас случайно нет? И то, что сделал Поттер — это грубейшее нарушение Указа и Статута!

— Я сделал это, чтобы прогнать дементоров! — громко сказал Гарри.

— Вот! Что я говорил! Что и требовалось доказать! Гордон! Немедленно прекратите подсказывать и помогать злостному нарушителю выкручиваться! — выкрикнул Фадж.

— Дементоров? — переспросила мадам Боунс. — Что вы хотите этим сказать, молодой человек?

— Я хочу сказать, что в том проулке на меня и моего двоюродного брата напали двое дементоров!

— Дементоры в Литтл-Уингинге? — спросила мадам Боунс. — Ничего не понимаю...

— А я вам объясню. Дементоры — отличная выдумка для того, чтобы вывернуться. И с подачи начальника отдела специальных операций Управления мракоборцев!

— Я не вру! — громко заявил Гарри. — Их было двое…

— Довольно, довольно! — воскликнул Фадж, поворачиваясь и отвешивая ехидный поклон в сторону папы и Дамблдора. — Действительно двое! Увы, я вынужден…

— Протестую! — вдруг опять громко произнес отец. — Требую расширить обвинение, сэр! Вскрылись новые факты!

Фаджа, кажется, слегка заклинило. Головы всех присутствующих повернулись в сторону папы, поднявшегося с кресла и держащего в руке пергамент.

— С вашего позволения, сэр! — продолжил громко говорить отец в мгновенно наступившей абсолютной тишине. — Это просто возмутительно, но операторы системы «Надзор» забыли нам доложить, что Поттер в девятнадцать часов двадцать минут второго августа, произвел перемещение в пространстве способом одиночной трансгрессии. Вот письменный рапорт — объяснительная от дежурного оператора! А вот второй документ, уже из Трансгрессионного управления, подтверждающий, что возле дома номер четыре по Тисовой улице совершено перемещение по маршруту Литтл-Уингинг — Косой переулок. Суд должен выяснить, зачем подсудимый посетил конечную точку маршрута, если все магазины, лавки и банк в это время уже не работают. И после вызова Патронуса, до полуночи, зафиксированы еще два трансгрессионных перемещения…

— Гордон! Вы что утверждаете, что Поттер умеет трансгрессировать?

— Вот документы, сэр!

— Это невозможно! Вы опять несете чушь!

— Тогда кто трансгрессировал рядом с домом на Тисовой улице? Или трансгрессию в городке, возле дома с единственным несовершеннолетним волшебником невозможно отследить?

Повисла пауза. Фадж и отец молча сверлили друг друга глазами. В зале постепенно стал нарастать гул голосов, обсуждающих эту новую проблему. Дамблдор кашлянул. В зале суда снова стало очень тихо.

— Мы уже вряд ли выясним, кто именно трансгрессировал возле дома, но Дадли Дурсль был не единственным свидетелем присутствия дементоров в том переулке, — сказал Дамблдор.

Надутое лицо Фаджа вмиг сделалось дряблым, точно из него выпустили воздух.

— Боюсь, Дамблдор, нам некогда слушать новые байки. Хватает баек Гордона с его «Теорией заговора»…

— Я могу ошибиться, — произнес Дамблдор, — но мне кажется, что согласно Хартии о правах подсудимому дается возможность представлять свидетелей в свою защиту…

— Ну ладно, ладно, — согласился Фадж.

Рассказ миссис Фигг звучал так, словно она в лучшем случае видела дементоров на картинке. Но когда она описывала ощущения, испытываемые человеком при их приближении, стало звучать более-менее правдоподобно.

— Значит, вот это вы и видели? — спросила Амелия Боунс.

— Да, так оно и было, — ответила миссис Фигг.

— Очень хорошо, — сказал Фадж. — Можете идти… О, Мэрлин! Что еще, Гордон?

Папа опять стоит на ногах и готовится произнести речь:

— Сэр, в отчете оператора системы «Надзор» говорится, что в двадцать один час двадцать минут, ровно за три минуты до применения Поттером заклинания Патронуса, кто-то неизвестный, произвел заклинание Люмос. А это как понимать, сэр? Я посмотрел все документы, которые секретариат подготовил к настоящему слушанию и любезно представил, в том числе и пожизненному члену Визенгамота…

— А можно не тыкать нам своей привилегией, а?

— Как вы выразились, сэр, моя «Теория заговора» имеет место быть. Поттеру вменяют в вину произнесение и исполнение заклинания Патронуса в присутствии магла, в густонаселенном маглами районе. А вот документально зафиксированное дежурным оператором системы «Надзор» в двадцать один час двадцать минут заклинание Люмос. А вот зафиксированное еще и Трансгрессионным управлением перемещение по маршруту Литтл-Уингинг — Косой переулок в девятнадцать двадцать, еще до эпизода с Патронусом. И его и еще пару чуть более поздних перемещений, Поттеру в вину никто почему-то не ставит. Ведь для членов Визенгамота не является секретом то, что по понятным причинам, Трансгрессионное управление внимательно следит за всеми попытками трансгрессионных перемещений в Литтл-Уингинге? Так как это понимать? Кто еще там «шалил» в это же время? Если не ошибаюсь, никакого служебного расследования, допроса подозреваемого и предварительного слушания не было! Почему не проверили его волшебную палочку еще второго августа на последние произведенные заклинания? Сразу обвиняемый и суд Визенгамота полным составом? Так, сэр? Веритасерум к несовершеннолетним применять нельзя. Но что мешало изъять воспоминания у подсудимого в период между девятнадцатью и двадцатью двумя часами и просмотреть их в Омуте Памяти?

Великолепно! Папа так красиво обул этого напыщенного индюка Фаджа! Вот он на наших глазах багровеет и начинает раздуваться, как индюк перед Днем Благодарения у наших милых заокеанских друзей…

— Спасибо, Алекс, я потрясен не меньше нашего уважаемого Министра, ваша «Теория заговора», подозрение насчет кого-то, наблюдавшего за Гарри и возможно, я повторюсь, возможно, действовавшего с дементорами сообща, красива и документально обоснована, — произнес Дамблдор, заполняя звенящую паузу, — но все-таки вернемся к показаниям свидетеля.

— Не знаю, не знаю, — первая пришла в себя мадам Боунс.

— Дементоры Азкабана случайно наткнулись в переулке на юного волшебника? И ими командовал таинственный незнакомец? — язвительно проговорил обретший дар речи Фадж. — Вероятность крайне мала.

— Ну, вряд ли, кто-нибудь из нас думает, что дементоры могли оказаться там случайно, — непринужденным тоном заметил Дамблдор.

Дальше последовала уже ожесточенная перепалка Фаджа с директором Хогвартса, в которую жеманно влезла Долорес Амбридж. Наконец, дискуссия о причастности сотрудников Министерства Магии к нападению дементоров на Гарри опять вернулась к истокам, и как выразился Фадж:

— Мы собрались, чтобы установить, нарушил ли Гарри Поттер Указ о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних!

— Совершенно верно, — отозвался Дамблдор, — но вопрос о присутствии дементоров в этом проулке имеет прямое отношение к делу.

Опять дискуссия вертится вокруг вопроса, имеет ли Министерство Магии право вмешиваться в дела Хогвартса или нет? И даже Добби вспомнили с тортом летающим. Отец опять попытался было предъявить какие-то документы, но Дамблдор одобряюще — останавливающе похлопал его по плечу, не давая довести Фаджа до вероятного инсульта.

Дамблдор напомнил Фаджу, что Министерство Магии не имеет права наказывать учеников Хогвартса за проступки, совершенные в школе. И не имеет права отбирать волшебные палочки, пока обвинение не доказано.

Наконец, Дамблдор упрекнул Фаджа в попытке менять законы на каждом шагу и пристыдил Визенгамот, рассматривающий такие мелкие вопросы, как использование волшебства несовершеннолетним полным составом.

— Насколько мне известно, — продолжал Дамблдор, — нет такого закона, который предписывал бы этому суду карать Гарри за всякое волшебство, что он когда-либо совершал. Ему предъявили конкретное обвинение, и он привел доводы в свою защиту. В том числе мы услышали и довольно интересную, как вы выразились, «Теорию заговора». Все, что Гарри, мистер Гордон и я можем теперь делать, так это только ждать вашего вердикта.

Пауза, мы беспокоимся, как будет проходить процедура голосования. Оказывается, что все очень просто. Открытое голосование простым подъемом руки.

— Кто за то, чтобы оправдать подсудимого по всем пунктам? — прогудел голос Амелии Боунс.

Много рук… больше половины! Намного больше!

— Кто за то, чтобы признать подсудимого виновным?

Единицы. Ура! Победа! Мы с Анной готовы сорваться с места, еле сдерживаем себя. Наблюдаем, как быстрым шагом покинул зал заседания Дамблдор. Не верящий до конца в свое оправдание, Гарри, на негнущихся ногах, покидает свое кресло подсудимого, шагает все увереннее и увереннее, а у самой двери переходит на бег. Медленно зал суда пустеет. Члены Визенгамота расходятся. Наконец, остается отец и пара его офицеров. Я срываю с себя и с Анны мантию-невидимку и мы, уже не сдерживая себя, орем что-то звонкое и задорное, ну и крепкие братские объятия никто, конечно, еще не запрещал.

* * *

Тренировочный цикл в Фарнборо подходит к концу. Мы сдаем что-то типа выпускного экзамена на полосе препятствий, где в условиях «максимально приближенным к боевым», демонстрируем полный комплекс боевых магических приемов. Это нам знакомо по Авалону. Единственное, что кроме еще и трансфигурации у меня никак не получилось, это заклинание Патронуса. Просто бесит, что Поттер хоть в чем-то меня превзошел! Анна мило успокаивает, говорит, что серебристый пар у меня валит из волшебной палочки так, как из паровоза «Хогвартс-экспресс». Острит, стерва, что в этом тумане — дымовой завесе дементоры меня просто никогда не найдут.

Наконец, получив напутствия и советы Грозного Глаза и Кингсли, а так же милый поцелуй в щечку (там, где шрамы) от Тонкс, мы возвращаемся в Авалон за пять дней до первого сентября. Что-то типа честно заслуженных коротких каникул для сборов в Хогвартс. Хотя все, что нам необходимо для пятого курса, уже подготовили наши расторопные эльфы.

Кажется, судя по поведению родителей, по установившейся традиции, после ужина мы получим родительское благословение на дальнейшую учебу и выполнение секретного задания Дамблдора. Кстати! Может быть папа и мама, наконец, сообщат нам более подробно, в чем оно точно заключается, и наконец, мы перейдем к детальной планировке предстоящей кампании? Хотя, я вижу, что у отца явно плохое настроение. Наверное, его отношения с Министром Магии после слушания от двенадцатого августа вряд ли можно назвать деловыми или рабочими.

Мы сидим с Анной в креслах, лицом к лицу с папой и мамой, сидящих напротив нас на их любимом диванчике. Я замечаю, что родители заметно волнуются, они… держатся за руки. Пауза немного затягивается. Наконец, отец вздохнул:

— Алекс. Анна. Наверное, нам надо было поговорить на эту тему гораздо раньше, но здесь не только наши желания, но и вопрос государственной безопасности, судьбы Волшебного Мира в том числе. И мы с мамой, как служащие силового ведомства Министерства Магии и соответствующего ведомства немагической Великобритании, не совсем свободны… Дело в том, что вам предстоит серьезное дело. И я не об учебе в Хогвартсе, хотя, это более чем серьезно. Вам предстоит подготовить группу боевых магов из числа достойных студентов школы, подготовить их к предстоящей второй гражданской магической войне. И в условиях, как вы, наверное, и сделали вывод из слушания от двенадцатого августа, в условиях… прямого противодействия Министерства Магии. И между нами не должно больше остаться никаких тайн, никаких секретов. По крайней мере, семейных. Да и Дамблдор… наконец согласен…

Пауза. Мы с Анной молчим. Ощущение, что время просто застыло, сгустилось вокруг нас. Я это чувствую всеми органами чувств, каждым своим нервом…

— Энни, дочка… — заговорила мама тихим голосом, — у тети Лили в восьмидесятом году, тридцать первого июля родились… близнецы, двойняшки… Гарри и… ты, вернее ты, а потом уже…

— Мама! Что… что это… — громко воскликнула, а затем, как бы удивляясь себе самой, понижает голос Анна.

Я сижу не шелохнувшись. Папа держит маму за руку, потом слегка обнимает ее за плечи. Я никогда не забуду этот момент моей жизни. Никогда не забуду ту бурю чувств, которая вспыхнула, пронеслась в эту секунду в таких красивых, таких ярких зеленых глазах Энни…

— Мы с мамой тогда учились на мракоборцев, — продолжает папа, — но как всегда это бывает, как-то немного увлеклись и пожалуйста, в январе с нами уже был Алекс. Больница Святого Мунго, закрытое крыло, охраняемый мракоборцами блок, отдельная палата. А к июлю, по-видимому, заразившись нашим примером, там уже находились Лили и Алиса. Тридцатого, утром, у Алисы и Фрэнка появился Невилл. А тридцать первого июля в двадцать часов пятнадцать минут появилась ты, а десять минут спустя родился и твой брат… Гарри.

— Папа! Мама! — восклицает Анна. — Что это значит… вы… столько времени…

— Энни… дочка… — с тихим отчаянием в голосе отвечает ей мама. — Попробуй нас хоть немного понять. Понять и может быть… простить. Я расскажу все, все, что знаю и почему именно так все произошло. Когда мы узнали, что Лили родила, я и Алекс сразу примчались к ней. Там, в палате мы увидели счастливую Лили и два мирно сопящих свертка. Один в руках у уставшей, красивой, но такой безмерно счастливой мамы, а второй держал просто светящийся от гордости Джеймс. Фрэнк и Алиса с Невиллом на руках были там, поздравляли молодых родителей. Но там был и Дамблдор… он…

— Он… был там… — продолжил папа. — Когда стихли радостные охи и ахи, когда малыши лежали и сопели в своих кроватках, когда стало возможно говорить о… Дамблдор сообщил всем присутствующим в палате, что пару недель назад он услышал одно пророчество. Пророчество в его присутствии произнесла Сивилла Патриция Трелони, которая пришла предложить свои услуги преподавателя прорицаний в Хогвартсе. Они беседовали одни, один на один. И в ходе беседы… пророчество было сделано только ему одному. Не Министру Магии, ни толпе на площади или еще как. Дамблдор не стал цитировать его нам по памяти. В палате, на столе стоял его личный Омут Памяти из его кабинета в Хогвартсе. Без лишних слов он коснулся его своей волшебной палочкой, и мы все увидели и услышали, как из него поднялась фигура пророчицы, закутанная в многочисленные шали. И ее глаза за мощными линзами очков казались такими огромными. Она просто гипнотизировала нас всем своим видом. Не отрываясь от чаши, фигура Сивиллы начала медленно вращаться. Она открыла рот и с таинственными, неземными интонациями, грубым и хриплым голосом произнесла:

— Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…

— Потом, — продолжал рассказ папа, — медленно вращаясь, фигура Трелони погрузилась обратно в серебристое вещество Омута Памяти и пропала. А все мы, когда очнулись от ступора, когда перестали шепотом повторять услышанное, стали наперебой спорить, высказывать догадки. Дамблдор дал возможность высказаться всем. А затем, сообщил еще более страшную весть. Его и Сивиллу тогда подслушали. Часть пророчества попала к Темному Лорду. Шпиона поймал Аберфорт Дамблдор на лестнице у комнаты в «Кабаньей голове» и спустил с лестницы. А когда братьям Дамблдорам пришла в голову здравая мысль — стереть ему память, тот уже пулей выскочил из гостиницы во двор и трансгрессировал. Дамблдор уже догадывался, о ком могла идти речь в пророчестве. И он тогда принял меры. Алиса и Лили уже две недели, как находились под усиленной охраной в Святом Мунго. А его рассуждения сводились к тому, что сейчас, получив часть пророчества, Темный Лорд находится в раздумьях, в стадии, так сказать, принятия решения. Пары, которые не один раз бросали вызовы ему лично и его Пожирателям Смерти, не обязательно, что три точно, это Гордоны, Поттеры и Долгопупсы. Гордоны отпадают, так как Алекс родился в январе и в настоящий момент мирно сопит в своей кроватке в Авалоне под защитой бабушки и дедушки. Остаются две пары. Дамблдор пока запретил всем нам принимать активное участие в войне и порекомендовал сосредоточиться на защите детей. Дом Поттеров в Годриковой впадине и дом Долгопупсов в Лондоне были снабжены всем известными защитными чарами на то время. А заклинание Доверия, еще находилось в разработке. В общем, Дамблдор высказал мысль, что вероятность того, что Темный Лорд попытается не особо размышлять, а попытается поступить, как библейский царь Ирод, попытается тупо убить все трех младенцев, устранить эту необъяснимую логикой угрозу… в общем… надо…

— … разделить детей, — тихо продолжила мама. — Господи! Как кричала Лили и возмущался Джеймс! Но… ты же знаешь, Энни, как Дамблдор умеет убеждать. Он предложил… разделить близнецов. Не навсегда, только на время. Тогда ему казалось, что Темный Лорд вот-вот попадется в очередную ловушку Ордена и состоится их личный поединок. Один на один. Как в апреле сорок пятого с Гриндевальдом. А пока Волан-де-Морт уклоняется от личной схватки, Дамблдор предложил, исходя из реальной опасности нападения или похищения детей, разделить Гарри и Анну. Временно. Причем сделать это прямо сейчас, пока все, кто знает, что у Лили близнецы находятся в этой палате, а медицинскому персоналу, принимавшему роды, он уже… изменил память, и даже подправил документы. А то, что у Алекса родилась, якобы сестра, медики знают. Подтверждают. Уже. Документально. А то, что Гордоны увезли детей в Авалон и никому о двойне тогда не говорили — так они же какие-то странные. Эти Хранители. Мэрлин их разберет, может быть, они тогда в январе решили, что прячут будущую новую Моргану… И волшебники не очень охотно посвящают других в свои семейные дела. А в немагическом мире пусть сами выкручиваются. Всего полгода прошло. В МИ-6 могут любые документы сделать, не только свидетельство о рождении…

— Как кричал Джеймс, — продолжил отец, — как он обвинял Дамблдора, что он, не посоветовавшись с ними, все за всех решил. Что так нельзя манипулировать людьми! Они еще долго препирались, хотя, в основном, буйствовал Джеймс, а Лили и Дамблдор молчали. Мы и Долгопупсы, тоже. Я, наверное, никогда не забуду этот момент…

Папа замолчал, пытаясь справиться с волнением. Но мама поддержала его, погладила по руке, продолжила:

— Лили встала с кровати и подошла к детской кроватке-полубоксу, где лежали рядом, и не обращая никакого внимания на разговоры взрослых, мирно сопели Анна и Гарри. Она долго смотрела на них… на тебя Энни и на твоего брата, а затем наклонилась, взяла на руки девочку и подошла ко мне… и с этой минуты, ты…

— Нет-нет, Энни, детка, — продолжил папа, — практически ничего не изменилось. Между Авалоном и коттеджем в Годриковой впадине был организован сверх защищенный канал каминной связи. Лили и Джеймс с Гарри периодически бывали у нас, все вместе встречали праздники. Как злился Дамблдор, что мы сорвем всю операцию прикрытия! Но все равно, мы плевать хотели на его бурчание, и Рождество, и Новый 1981 год, и День Рождения Алекса, и Пасху праздновали в Авалоне. А летом вы все четверо уже носились по Авалону на игрушечных летающих метлах. И Алекс, и Гарри, и Невилл уже дрались за твое внимание… Вот видите — это та знаменитая фотография, где вы трое с глубокомысленным видом сидите на трех горшках и размышляете о судьбе Магического Мира… Невилл тогда свалился с метелки и… не участвовал в общей фото сессии.

— Вы росли практически все вместе, играли, дурачились, конечно, вы ничего не можете помнить, — подхватила мама, — никто не может этого помнить. Но помним мы…

Пауза. Я боюсь пошевелиться. Но медленно в мой мозг вползает осознание того, что Анна не моя родная сестра. Не близнец. Не двойняшка. Кузина. Троюродная… Но все равно она моя сестра! И я не могу видеть слезы в ее прекрасных глазах.

— Папа, мама… — уже плачет Энни, — почему, ну почему вы не сказали мне это раньше? Почему…

Я не могу смотреть, когда моя сестренка, моя вторая половина, плачет уже почти что навзрыд. Я отворачиваюсь, крепко стиснув зубы, стараюсь, не допустить предательской влаги уже в моих глазах. А когда я справляюсь с накатившим чувством, поворачиваю голову, то вижу, что Анна и Мария, крепко обнявшись, плачут вместе.

— Настал день, когда Дамблдор сообщил нам, что по информации от его агента, Темный Лорд, наконец, сделал выбор, — продолжил рассказ отец. — И выбрал он не Невилла, а Гарри. Наш вариант, укрыть всех Поттеров в Авалоне, он отмел сразу. Это общеизвестное для всех волшебников место. Защищенное, но не так, как надо бы. Защита обеспечивается, в том числе и Министерством Магии, а агенты Темного Лорда, давно чувствуют себя там как дома. Заклинание Доверия готово, разработано и действует. И в середине октября его применили, установив над домом в Годриковой впадине. Канал связи с Авалоном по каминной системе прервался. Мы с мамой… внезапно забыли адрес коттеджа наших друзей, он как-то сам собой стерся из памяти. Нет, мы помнили улицу и то место, где он стоял, но больше мы не могли его видеть. Наша знакомая, Батильда Бэгшот тогда тоже пожаловалась нам, что больше не может навещать Поттеров. И в канун Хэллоуина, когда мы впервые встречали его раздельно… Мы все тогда думали, что их предал Сириус. Лили и Джеймс применили двойную страховку. Все вокруг знали, догадывались, что Хранителем Тайны Джеймс назначит Сириуса. Но на самом деле, им стал Питер Петтигрю. С первым же сигналом тревоги я с группой мракоборцев примчался туда, как только стало известно, что заклинание Доверия рухнуло, а дом, с частично разрушенным вторым этажом виден всем. Хагрид уже вынес Гарри из развалин и улетел на мотоцикле Сириуса. А мы бросились в погоню за Блэком. Трансгрессионное управление выдало нам информацию, что от дома Поттеров кто-то трансгрессировал в Лондон, в район Сохо. Это Сириус преследовал Питера Петтигрю, еще до конца не веря, что он предатель. Мы неслись по улицам этого квартала и вдруг — взрыв. Теперь-то мы знаем, что все это устроила эта трусливая крыса. Дом с прилегающей к нему трубой газопровода, соседствовавший со станцией — компрессорной, снабжавшей весь квартал, были разрушены. Объемный взрыв. Погибли случайные прохожие. Сириус, явно от контузии, или от ужаса, или от осознания предательства того, кого он считал другом, ярости от потери друзей… Он смеялся как сумасшедший и явно ничего не понимал, когда его схватили, скрутили и зачитали права. Дальше, я его лично доставил в камеру для временно задержанных на нижнем уровне Министерства Магии. Там где дежурные дементоры охраняют преступников, а затем после суда конвоируют в Азкабан. Если не применен так называемый «поцелуй». Крауч очень хотел это сделать по отношению к Сириусу. Без суда и следствия. Все что я смог тогда сделать, это сохранить ему жизнь, так как хотел лично, от него самого услышать, как он мог такое сделать. Как мог Сириус такое сделать! Волшебная палочка Блэка осталась у меня. Как и найденные в коттедже волшебные палочки Джеймса и Лили…

— Анна! — произнесла мама, заглядывая в глаза плачущей девушке. — Мы кое-что предполагали, и кое-какие правила нарушили. Мы не позволили Министерству Магии уничтожить волшебные палочки Джеймса и Лили, а передали их на хранение Олливандеру. Мы предполагали, что так оно и будет…

— У меня волшебная палочка… мамы? — растерянно произносит Энни. — А у Алекса…

— А у Алекса волшебная палочка Джеймса, — продолжает папа, — которую он уже один раз сломал. Как она его простила, ума не приложу! Наверное, у него была очень сильная мотивация. Да и Джеймс мой двоюродный брат, кузен. Может быть у нас, у Гордонов и Поттеров, есть что-то общее…

— Самое интересное Энни, — продолжает мама, — это то, что у моей лучшей подруги, самой верной подруги, у Лили Эванс, были две волшебные палочки. Одну она потеряла, вернее, у нее ее выбили из руки в одной специальной операции. Но мракоборцы резервной группы подоспели вовремя и мы тогда победили. Решив, что ее палочка погибла или пропала, Лили сразу же приобрела у Олливандера новую, почти точно такую же, из ивы с шерстью единорога. У палочек разница только в длине, всего в один дюйм. Ты же их обе видела у Олливандера? И еще предложила той, что немного длиннее… э… вооружить Алекса. Помнишь? Ну а позднее, среди трофейный палочек Пожирателей Смерти, собранных в Министерстве, ее случайно нашел и опознал Алекс, и сразу же вернул Лили. Только тридцать первого октября твоим родителям волшебные палочки не смогли помочь. Они все три лежали на кухне, где Джеймс и оставил их, там, на кухонном столе, где он полировал их полиролью. Мама укладывала Гарри наверху в детской, а папа… он… столкнулся в прихожей с…

— Никогда не выпускайте волшебную палочку из рук, ну, по крайней мере, держите ее под рукой, в секундной готовности к применению, — заговорил папа. — Мне понравилась идея Алекса с тонкой кобурой на правом бедре, жестко закрепленной, неплохо, удобно. Только разрез для мантии справа должен быть достаточным, на школьной хогвартской мантии. И тренировки каждый день! Без выходных! И еще Энни. У второй волшебной палочки твоей мамы уже давно есть хозяйка.

— И кто она… папа… — тихо спрашивает Энни.

— Я так думаю, — отвечает отец, — что вы очень скоро встретитесь с ней в Хогвартсе.

— А что было… потом… — снова задает вопрос Энни. — После того как…

— Папу и маму похоронили в Годриковой впадине, — продолжает отец, — Там стоит памятник, но мне он… я думаю, ты захочешь увидеть все сама. Насколько я знаю, Гарри еще на могиле родителей не был. А что было дальше, ты знаешь. В ноябре 1981 года мы попытались забрать Гарри у Дурслей и сначала оформить опекунство, а потом... Нам этого не позволили. Только вот тебя мы смогли отстоять. В Министерстве Магии мы опять надавили на Фаджа, он знал, что ты дочь Поттеров. Министр Магии все-таки. И он, только вступив в должность, чувствуя, что не прав с категорическим отказом оформить наше опекунство над Гарри, лично в январе 1982 года завизировал документы на твое уже официальное удочерение. Так что ты, дочка, полноправная наследница женщин — Хранительниц Авалона. И еще, Гарри, конечно, не знает, что у него есть родная сестра, что у него есть семья. Так до недавнего времени хотел Дамблдор… И еще… Когда пострадали Долгопупсы, бабушка Невилла, Августа Долгопупс забрала внука к себе. Я, честно говоря, ее немного побаиваюсь, так как это она не так давно возглавляла мой отдел. У Невилла магия проявилась очень поздно, все думали, что он сквиб. И… мы не так часто видели их. Такое впечатление, что она избегает нас, возможно, считает виновными в том, что случилось с ее сыном и невесткой. Отчасти она права. Я со своей группой тогда немного не успел…

Анна и мама сидят рядом. Сестра уже почти владеет собой. По крайней мере, на основные ее вопросы папа и мама ей ответили. Даже немного больше. Детали — расскажут позже. Энни задает последний за сегодняшний вечер вопрос:

— Мама… я так… должна… могу вас… называть…

— Энни… детка. Как ты можешь! — теперь громко зарыдала Мария. — Неужели я за все эти годы позволила тебе хоть на секунду усомниться? Неужели я не старалась вырастить единственную дочь своей лучшей подруги, как свою собственную? Как подобие нас обеих…

Они плачут в объятиях друг друга. Нет, больше я не могу на это смотреть, не могу больше сдерживаться. Я стараюсь, как можно тихо подняться, пересекаю зал и выхожу на балкон. Навстречу спасительной ночной прохладе…

* * *

Анна стоит, опираясь на гранитные перила балкона, и смотрит вдаль, на величественную панораму Лондона, сверкающего всеми своими ночными огнями. Из ее прекрасных ярких зеленых глаз уже не катятся слезы. Ночной приятный ветерок развивает ее длинные волнистые, такие шелковистые иссиня-черные волосы. Я смотрю на нее и чувствую, что в этот момент я могу сделать все что угодно, могу сделать для Энни все что угодно, горы свернуть, а не только чьи-то шеи…

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Серебристое вещество пульсирующим сгустком, яркой вспышкой вырывается из моей волшебной палочки и… медленно превращаясь, принимает контуры… тигра. Я не уверен, бенгальский он или амурский, но мои мысли предательски вырываются наружу:

— Ну почему не… лев? А? — облегченно улыбаюсь я.

— Не прибедняйся, Ал. Лев, конечно, неплохо, но это было бы уж очень банально. Рядом с моей-то гриффиндорской львицей. Да и довольно странно, для брата и сестры, ведь так? А, морячок?

Она явно на одних носочках, тихо подошла сзади, любуясь светящимся тигром, присевшим на задние лапы и нетерпеливо помахивающим длинным серебристым хвостом. Я оборачиваюсь и мы, поддавшись внезапному порыву, обнимаемся. Если у меня и был когда в жизни самый счастливый момент, то это был именно он.

Первого сентября 1995 года мы всей семьей прибыли на вокзал «Кингс-Кросс». Оставив внедорожник на стоянке, прошли в здание, в VIP — зал, где папа и мама высказали нам последние напутствия и, как это принято у Гордонов, не стали махать платочком и пускать слезу на виду у всех на платформе девять и три четверти. Обменявшись крепким рукопожатием с отцом и поцеловав маму, я вместе с Анной, расцеловавшейся с приемными родителями (как у меня язык только повернулся такое подумать), прошли через барьер на платформу, где уже разводил пары ярко-красный «Хогвартс — экспресс».

Традиции должны соблюдаться. Можно было, конечно, попасть в Хогвартс и с помощью наших персональных эльфов-транспортировщиков, но, по-видимому, сама десятичасовая поездка через всю Англию в Шотландию предназначена для общения юных волшебников после каникул, символизирует плавный переход от обычного мира к миру волшебному.

Мы с Анной как всегда одеты с иголочки — в летние костюмы от известного магловского дома моды. Форменная одежда, парадный мундир сержанта-кадета из Аннаполиса и форменный комплект с эмблемой Салема, остались дома. У нас совсем не обременительный багаж — два изящных чемодана-кофра на колесиках с выдвижными ручками, естественно заколдованных на внутреннее увеличение объема и снижение веса.

У нас с сестрой вполне конкретная цель — найти «Золотое Трио» и их друзей. Несмотря на то, что наш Лендровер заколдован как «Ночной рыцарь» и лавирует в лондонских пробках как рыба в воде, на вокзал мы прибыли без десяти минут одиннадцать, так что садимся в первый вагон поезда. Ждем, когда понемногу рассосется толпа в коридоре и начинаем медленно продвигаться. Поезд практически незаметно тронулся с места и начинает набирать ход. Купе старост школы и купе старост факультетов в первом вагоне наглухо закрыты, окна занавешены плотными шторами, но желания и времени подслушать из коридора, что там происходит, у нас нет.

Хоть чемоданы и не особо нас обременяют, но тамбуры с двойными дверями между вагонами, слегка раздражают. И, наконец, добравшись до последнего, пятого вагона, в коридоре мы сталкиваемся с Чжоу Чанг и парой ее подружек. У Чжоу слегка удивленно-растерянное выражение лица. Увидев меня с Анной, она на секунду застывает, а затем, немного улыбается. Анна, судя по ее великолепной способности к запоминанию и анализу, на основе изученной папки «Чжоу Чанг», несомненно, по прилагавшимся к личному делу фотографиям, сразу же ее узнала.

— Привет! — запросто поздоровалась сестренка. — Я Анна.

— Привет… — откликнулась хорошенькая китаянка. — Чжоу Чанг...

— Мисс Чанг! — выразительно киваю я ей. — Алекс Гордон младший и моя сестра Анна. К Вашим услугам!

Девочки еще раз улыбнулись друг другу и разошлись в тесном коридоре. Мы делаем еще несколько шагов. Очередное купе. Но что это? Все стекло двери заляпано изнутри чем-то ярко-зеленым, гадким, слизким, медленно стекающим вниз.

— Экскуро! — услышали мы знакомый звонкий девчоночий голос и в ту же секунду вся эта зеленая жижа — слизкая дрянь мгновенно исчезла.

Стучу пару раз в дверь и, не дожидаясь ответа, широко распахиваю ее. Солнце в это время, светившее в окна коридора, сразу проникло в купе. Анна первой заглянула внутрь, собираясь переступить порог.

Гарри с выражением застывшего раздражения на лице взглянул на сестру и… замер. Его зеленые глаза немного расширились от удивления — изумления, он изменился в лице, но тут солнце, ярко светившее в купе из-за головы и плеч Анны, заставило его зажмуриться.

— Везде занято, — весело сказала Анна. — Господа! Вы позволите к вам присоединиться?

— Привет, брат! Привет Солнышко! — здороваюсь я с Гарри и Джинни. — Привет всей честной компании! Мы можем, наконец, войти?

— Анна! Алекс! — воскликнула Джинни. — Конечно же, заходите!

— Хм… Рон… и… Гермиона… — начал издавать первые нечленораздельные звуки Поттер.

— Не волнуйся кузен, наша сестра мигом превратит это купе из шестиместного в восьмиместное, — откликнулся я.

— Да заходите уже, черт возьми! — засмеялась мисс Уизли.

Я одним движением защелкиваю ручку и забрасываю свой чемодан-кофр на багажную полку. А когда поворачиваюсь кругом, чтобы повторить тот же маневр с чемоданом Анны, то чуть не сталкиваюсь с Гарри, который вскочил с места и укладывает на противоположной багажной полке чемодан сестры. Обмениваюсь рукопожатием и кивками головы с братом.

Опа! А куда это он смотрит такими ополоумевшими глазами? А братец явно подскочил не только от приступа рыцарства и джентльменства! Поттер, кажется, слегка ослеплен открывшейся ему красотой моей троюродной сестры. Если честно, накануне посадки в поезд, мы с Анной решили, как бы это точнее выразить, ну, немного Гарри разыграть. По крайней мере, до процедуры распределения. Ну не будет же Анна бросаться на него с криком — я твоя потерянная сестра и т.д. и т.п.? Энни общалась с Гермионой и Джинни по телефону, интернету и с помощью обычной и «необычной» переписки. Да и из личного дела брата Анна выяснила, что в настоящий момент у Гарри не то чтобы какой-то «восточный период», а скорее, ему просто нравятся брюнетки с роскошными длинными волосами, со спортивной фигурой, ну, и все такое (встретившееся нам в коридоре вагона).

Поттер галантно предложил Анне свое место у окна, а сам пересел поближе к широколицему парню, который держал большой горшок с каким-то замысловатым растением и явно старался не дышать. Я присел на противоположный трехместный диванчик — полку, рядом с Джинни и неизвестной мне девушкой, сидящей у окна.

— Разрешите представить вам мою подругу и однокурсницу Полумну Лавгуд, Когтевран, — произнесла Джинни.

— Анна!

— Алекс! Для друзей просто Ал.

— Полумна!

— Очень приятно! — хором сказали обе девушки.

— Невилл Долгопупс, Алекс Гордон младший, — представила нас друг другу Джинни Уизли.

— Спасибо Солнышко, — улыбаюсь я, — но мы с Невиллом вроде знакомы еще по 1991 году.

— Вроде бы знакомы, — тихо откликнулся Долгопупс, стараясь не смотреть мне в глаза.

Мерлин всемогущий! Неужели Августа до сих пор не простила моего отца, за то, что он тогда опоздал, не спас Фрэнка и Алису? И Невилл явно не расположен общаться со мной. Не знаю… Я поворачиваюсь от Невилла в сторону Полумны, улыбаюсь ей, а краем глаза наблюдаю за Гарри и Анной.

— Мисс Лавгуд, вы не против, если я буду называть вас… Луна?

— Луна? — переспросила Полумна. — Что ж, это очень романтично и… красиво… Мама меня так иногда называла… А шрамы у тебя — это ты сражался со морщерогими кизляками или с четырехлопым головосеком?

— С кем!? С каким еще гомосеком? — искренне удивляюсь я, и замечаю сначала фонтан веселых искорок в глазах Анны и Гарри, а затем слышу и громкий общий хохот всего купе. — Нет, это просто фугас ливанских террористов. Обшивка машины, осколки, стекла там… ну и…

— А вас, наверное, представлять друг другу уже не надо? — спросила Джинни Гарри и Анну, справившись с хохотом и вытирая слезы с глаз.

— Анна! Или можно Энни…

— Гарри… Гарри Поттер.

Они сидят рядом в пол оборота и смотрят друг на друга. У Анны в глазах просто светится такая теплота, и ее легкая фирменная чарующая улыбка, которая кого угодно сведет с ума. А у Гарри явно проблемы с дыханием, но в глазах явно вырисовывается восхищение. Так, надо намекнуть Энни, чтобы особо не увлекалась. Тоже мне, Лея и Люк Скайуокеры нашлись. Хан Соло будет ревновать…

Джинни слегка прищурившись, тоже с неподдельным интересом наблюдает за парочкой напротив, только вот уже без улыбки, быстро растаявшей как легкое облако. Попробую немного отвлечь ее, может спросить всех про эту болотную зеленую жижу, что исчезла из купе прямо перед самым нашим приходом. Ведь голосок, произнесший Экскуро, это вроде как ее.

— Народ! А что это за портативное ведьмино болото было у вас в купе за минуту до нашего прибытия? — спрашиваю я как бы между делом. — Проводили испытание новых методов маскировки?

— Невилл демонстрировал нам защитные свойства его, как это… — откликнулся Гарри. — Минус блевонтонии…

— Мимбулус Мимблетонии! — огрызнулся Долгопупс. А затем, смягчив свой тон, но все равно, с мрачным выражением лица, добавил, — Я извиняюсь, немного перестарался, не надо было так. А зеленая жижа — это ее Смердящий сок, сильнейшая защитная реакция…

— Тут все было в этом соке, и мы все с ног до головы, и пол, и стены, и стекла, и потолок, и волосы, даже в рот попало, — откликнулась Полумна, — но вкус ничего, напоминает магловский бензин или растворитель.

— А, судя по голосу, который мы слышали в коридоре, заклинание Экскуро произнесла Джинни. И все зеленое сразу же исчезло? — недоверчиво произнесла Анна. — И с окна, и с двери, и со стен, и с потолка, и из ртов, что даже глотать не пришлось? Все исчезло в одну и ту же секунду?

— Ты разве не видела все сама? — ответила ей Джинни без улыбки. — Чего же так откровенно удивляешься?

— Я только видела зеленую жижу на стекле раздвижной двери и все, — явно задетая, откликнулась Анна. — Я не предполагала, что у вас все так запущено!

— Девочки, не ссорьтесь! — подключился Гарри. — Исчезло, так исчезло!

— Я хотела только сказать, — продолжила Анна, — что еще никому не удавалось очистить сразу так много, так сказать, различных мест… хм… подвергшихся полному загрязнению… очистить с одного раза, мгновенно. И железнодорожное имущество, и людей, даже во рту, в волосах…

— Берегись, Солнышко, — ехидничаю я, — сейчас Энни провозгласит тебя Королевой кухонно-бытовых заклинаний Волшебного Мира!

— И я продемонстрирую на твоей сестренке, что я хорошо разбираюсь не только в кухонно-бытовой магии… — довольно жестко сразу же откликнулась Джиневра и вытащила из кармана куртки свою волшебную палочку.

— Применишь против меня свой Летучемышиный сглаз? — ответила ей Анна.

— А ты откуда это знаешь? Гермиона разболтала? — прищурила один глаз Джинни, похлопывая своей волшебной палочкой по ладони. — А?

— Нет, — тут же откликнулась Анна. — Просто очень хорошо изучила твое «личное дело» подруга.

— Не поняла? А можно поподробнее, милочка? — удивилась рыжая.

— Вряд ли вы думаете, что мы с сестрой совершенно случайно оказались с вами всеми в одном поезде, в одном вагоне, в одном купе… — медленно произнес я.

— Да, кстати, брат, — вступил в беседу Гарри, — а нельзя ли с этого момента поподробнее? И что это за «личное дело» вы упомянули?

— Сейчас мы все вам расскажем, — ответила ему Анна. — Как только подойдут Рон и Гермиона из первого вагона после совещания в двойном купе со старостами школы и другими старостами остальных факультетов, пятого, шестого и седьмого курсов...

— Вам известно, что Гермиона и Рон старосты пятого курса… — продолжил Гарри. — Гермиона по телефону сообщила? Как же, не утерпела…

— Нам известно, — сразу ответила ему Анна, — почему Гарри Поттер не староста пятого курса Гриффиндора.

В купе повисло почти, что физически ощущаемое напряжение. Гарри, Джинни, Полумна из-за журнала, Невилл из-за своего недружелюбного растения, просто сверлили меня с сестрой взглядами. Тут широко распахнулась раздвижная дверь в купе и через порог перешагнула Гермиона, за спиной которой маячил Рон.

— Так почему Гарри не староста пятого курса Гриффиндора? — весело и с красивой улыбкой спросила Грейнджер.

— Потому, что он будет назначен Дамблдором командиром отдельной тактической группы «Золотое Трио», — произнес я и поднялся с места, приветствуя Гермиону невинным легким поцелуем в щечку, а затем крепко пожимая руку Рону.

— А целовать в щеку старосту от девочек пятого курса Гриффиндора, это разрешено? — ворчливо ответил на мое рукопожатие Рональд.

— Привет Герми! Привет Рон! — весело поздоровалась со старостами Анна. — Морячку целовать старосту от девочек пятого курса Гриффиндора в щечку можно, только осторожно, слегка, а вот мальчиков, пожалуй, нет, не стоит (общий смех). А Гарри не назначили старостой потому, что он будет командиром, как сказал уже Алекс, отдельной боевой тактической группы, а я и мой брат будем у него, скажем так, военными инструкторами.

— А с началом открытых активных боевых действий второй гражданской магической войны, я и Анна возглавим другие тактические группы, — поддерживаю я сестру. — И у каждого отряда будет своя, строго определенная задача. По крайней мере, до решающего сражения нашей эпохи. Но там возможна и некоторая вольная импровизация.

Пауза. Гермиона и Рон застыли в проходе, не зная, говорим ли мы с Анной вполне серьезно или немного шутим. Все переваривают неожиданно свалившуюся на них информацию. В глазах у Гарри, Джинни, Рона, Гермионы, Невилла и Полумны проносится просто ураган вопросов.

— Я думаю, — тихо нарушила общее молчание Анна, — что нам всем надо присесть и все обсудить. Подруга, ты ведь мне немного поможешь? А? Простой американской девчонке?

— Конечно, помогу, — охотно откликнулась Гермиона, очнувшись от ступора и извлекая свою волшебную палочку из мантии. — Посмотрим, какие из простых салемских девчонок военные инструкторы…

Анна быстро поднялась со своего места у окна и сделала шаг навстречу Гермионе. Обе девушки стали лицом к лицу в центре прохода. Шутливо отсалютовали одна другой волшебными палочками, а затем, развернувшись кругом, стали спинами (ох, какими спинками я вам скажу…) друг к другу.

— Тогда на счет три! — согласовала Анна момент начала преобразования пространства.

— Раз! Два! Три! — хором считали Гермиона и Энни.

И тут произошло следующее. После того как девушки синхронно произвели легкие и изящные, однако, скажем так, довольно замысловатые движения своими волшебными палочками, пространство вокруг нас как бы сгустилось. А затем начало медленно, неспешно растягиваться. Не прошло и десяти секунд, как шестиместное купе раздвинулось в длину, превратившись в восьмиместное. Проход между нижними полками — сиденьями, теперь уже на четверых, тоже немного расширился. А когда Анна присела на свое место рядом с Поттером, она изящным движением своей волшебной палочки существенно удлинила столик.

— Рон. Гарри. — Обратилась к парням Гермиона. — Вам челюсти не подержать?

— Неплохо… — произнес Гарри.

— Круто… — присоединился Рон.

Даже Невилл издал нечто, выражающее искреннее восхищение. Джинни и Полумна зааплодировали. Однако когда общий восторг пошел на убыль, мой брат все-таки вернулся к главной теме разговора. Когда все расселись — Анна, Гарри, Невилл и Рон на одной стороне купе, а Полумна, Джинни, я и Гермиона — на другой, Поттер задал вопрос:

— А нельзя поподробнее… про тактические группы…

Анна бросила на меня быстрый взгляд, означавший, можем ли мы говорить при Полумне? Я откашлялся и спросил:

— Луна…

— Я верю, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился и Гарри дрался с ним… — с ходу ответила мне Полумна Лавгуд.

— Я доверяю Луне, как самой себе, — спокойным голосом поставила точку в допуске мисс Лавгуд к информации Джинни.

— Тогда, я думаю, препятствий для первого совещания сторонников Альбуса Дамблдора больше нет, — произнес я. — Так?

Ответом мне послужили утвердительные, немного нервные кивки головами всех присутствующих в купе и, конечно же, огонь в их глазах.

— Профессор Дамблдор верит Гарри, не только на слово, но и потому, что специальная группа мракоборцев под командованием моего отца побывала на кладбище Литтл-Хенглтона, и кое-что там нашла… — начинаю я развернутое объяснение, — но об этом чуть позже. Темный Лорд возродился. Воскрес. Его Пожиратели Смерти, по крайней мере, те, которые не струсили, уже вернулись к нему и начали действовать. Пока это только подготовка и шпионская деятельность. Скажем, пока расставляют фигуры на шахматной доске. Решают, кто чего стоит. Кто какая фигура. Партия еще не началась. Директор Хогвартса решил, что у Гарри это не последний личный поединок. Будут еще. Но теперь вокруг Темного Лорда собирается целая армия. Возможно, вторая гражданская магическая война будет долгая. Будут и битвы. Значит, должны собрать армию и мы. Дамблдор считает, что вокруг Гарри должны сплотиться друзья и… родственники. И Орден Феникса, конечно, взрослые сторонники в первую очередь. Но, ровесники Гарри несовершеннолетние. А в Орден принимают только взрослых…

— Я добавлю к словам Алекса, — подключилась Анна, — что всем нам придется действовать в условиях прямого жесткого противодействия Министерства Магии. Их настоящий политический курс, это не признавать ни при каких условиях возрождение Волан-де-Морта (Невилл и Рон то ли кашлянули, то ли закряхтели). Даже если двоюродный дядя Гарри нашел кое-какие доказательства…

— Я видел вашего отца на слушании! И слышал! — Воскликнул Гарри. — Ну и достал же он Фаджа! Даже Дамблдор его слегка… хм… сдерживал…

— Папа это умеет… доставать, — улыбаясь, ответил я брату, — у него профессия такая. Вот, кстати, Гарри, это для тебя. — И я передал Поттеру пачку фотографий, где Дамблдор, отец и группа мракоборцев осматривают Тайную комнату и тушку убиенного Гарри василиска. Фотографии разошлись по рукам ребят и следующие полчаса в купе только возгласы удивления и восхищения, охи да ахи, пока фото не побывали в руках у каждого.

— Мы, Гарри, вообще-то присутствовали на твоем слушании… — заулыбалась Анна, игриво слегка толкнув Гарри локтем, — инкогнито.

Поттер опять нервно сглотнул от неожиданного прикосновения «троюродной» сестры и смог только и выговорить:

— Но… я… вас там…

— Ты нас не видел потому, что мы были под мантией-неведимкой, не такой совершенной, правда, какая была у дяди Джеймса, но в комплекте с отменным Дезиллюминационным заклинанием, тоже ничего… — продолжила Анна.

— Папа провел с нами выездное занятие по программе подготовки мракоборцев «Допрос пленного без применения специальных методов дознания»… — добавил я.

— Алекс, передай, пожалуйста, папе, мою благодарность… и… спасибо… — ответил Гарри.

— С вами занимался отец и… мракоборцы? — спросила Джинни.

— Целых два месяца сплошного боевого драйва! — засмеялась Анна. — Мы это тоже вам всем устроим! Как только доедем, сразу и начнем…

— А Дамблдор не сказал, где именно вы все это начнете? — ухмыльнулась Гермиона. — Мне кажется, Министерство Магии вряд ли обрадуется…

— Я думаю, подруга, — откликнулась Анна, — ты мне поможешь переоборудовать Тайную комнату под полигон…

— Если ты откроешь туда проход, подруга… — продолжала Гермиона.

— А у нас что, змееусты разве уже кончились? — ехидничает сестренка и снова, теперь в плечо слегка толкает Гарри.

— Не кончились. Пока… — произнесла внимательно наблюдающая за Гарри и Анной Гермиона. — Но кажется, кончаются…

— С ног до головы кончаются… — еле слышно пробормотала сидящая рядом со мной Джинни.

— Я думаю, — ответил Гарри, — вариант с Тайной комнатой не пойдет. Да и Джинни вряд ли обрадуется снова туда спуститься…

— Думаю, запашок от Васи еще не выветрился… — уже чуть громче бормочет рыжая.

Но Поттер ее опять не расслышал и следующий час мы активно обсуждали то, чем именно я и Анна занимались в тренировочном центре мракоборцев. Гарри и его друзей интересовало все. Какие боевые заклинания мы изучали, а потом тренировали. Энни рассказала, какие боевые трансфигурирующие заклинания используют специалисты силовых подразделений Министерства Магии. Я рассказал о маскировке, тайных проникновениях, вскрытиях сейфов, тайников и помещений, допросах подследственных и пленных. Джинни убедилась, что Летучемышиный сглаз мракоборцами не используется, но информация по практикам подчинения воли других людей, управлению ими, их поведением, ее заинтересовала. Гермиона интересовалась методикой подготовок специальных операций, этапами их проведения, как организуется связь, управление и взаимодействие. Рон спрашивал по использованию взрывных заклинаний, маскировке, как заметают следы от маглов, а также о размере денежного довольствия и какие бывают премиальные. Невилл спросил об организации медицинской помощи и по вопросам реабилитации раненых. Полумна нас развлекала о тайных планах Фаджа и прочих мистических ужасах, чем всех в купе весьма веселила, позволяла немного расслабиться, отвлечься и шутить.

В ходе этого всеобщего гула, смеха и эмоций, я замечаю, что Гарри все время старается как-нибудь так изловчиться, повернуться хотя бы в пол оборота и невзначай глянуть на Анну. А сестренка так мило ему каждый раз подмигивает и улыбается, и я боюсь, что образ незабвенной Чжоу Чанг уже начинает потихоньку выветриваться из его буйной головы. Иногда она хохочет своим фирменным звонким приятным смехом, и в этот момент у Гарри нервно дергается кадык на шее. Да, наверное, мы поступаем жестоко. Хотя, пусть потом сам на своей шкуре почувствует, что значит проживать в одном доме с такой красивой сестрой. Просто обреченной на сравнение с твоими подругами, которые мягко говоря, не дотягивают до ее уровня…

Разговор с «боевой» тематики ближе к обеду опять переходит на вполне мирные рельсы. Ребята разбиваются на две группы беседующих. Я травлю Гермионе и Джинни, а также прислушивающимся к нам Рону, Невиллу и Полумне, сидящим рядом и напротив, соленые или слезливые морские байки. Гарри, наконец, повернулся к Анне всем корпусом, и они тихо беседуют один на один. Потом сестра просит брата помочь ей с ее чемоданом на багажной полке, из наружного отделения которого, она достает цветную фотографию в большой золотой рамке. Я, конечно, знал заранее, что это за приготовленное нами для Гарри фото. Мэри Макдональд и Лили Эванс во время их учебы на пятом курсе в Хогвартсе. Две смеющиеся, обнявшиеся и машущие нам руками красивые гриффиндорки. Роковая брюнетка и ее подруга — девушка с яркими зелеными глазами и длинными темно-рыжими волосами. Гарри держит фото в руках, его губы крепко сжаты, он моргает чуть чаще, чем обычно. Анна слегка обнимает его левой рукой за плечи, а правой — слегка похлопывает и нежно гладит его по кисти, держащей парный портрет мамы и ее лучшей подруги. Что-то очень тихо шепчет ему на ухо.

Они настолько увлеклись беседой, что не замечают ничего вокруг. И Гермиона, продолжая слушать меня, или пытаясь делать вид, что слушает, тем не менее, широко раскрыв глаза, просто пожирает их своим взглядом. Переводит его с Анны на Гарри и обратно. Задумчиво улыбается. Замечает, наконец, и мой взгляд, быстро поворачивается ко мне уже с немым вопросом: Что все это значит? О Мерлин, кажется Грейнджер, которая видит то, чего не видят другие, уже заметила, что яркий зеленый цвет и миндалевидный разрез глаз, тонкие черты лица у обоих беседующих, цвет волос «троюродных» брата и сестры…

А еще я замечаю внимательный, слегка прищуренный взгляд Джинни. И ее вытянувшиеся тонкие белые губы. Из которых напрочь исчез их яркий красный цвет. И невольно сжавшиеся маленькие кулачки. Пора вмешаться.

— Джинни, можно тебя пригласить… хм… поговорить наедине… — обращаюсь я к мисс Уизли, — в коридоре. Если ты не против…

— А? Что? — переспрашивает Солнышко. — Поговорить… пожалуй, выйдем…

— О Мерлин! — весело восклицает Анна. — О брат мой! Не успел еще приехать в Хогвартс, а уже пытаешься клеить хорошеньких гриффиндорок? Берегись Джинни, этот маньяк в Салеме успел-таки наследить среди моих подруг!

— Ты тоже… подруга, не теряй бдительности, — откликнулась Джинни, поднимаясь с сиденья и выходя в коридор через галантно распахнутую мною прозрачную раздвижную дверь купе.

Я плотно закрываю дверь. Мы стоим в коридоре вагона, держась за длинный поручень. Оставшиеся в купе, особенно ревнивый братец Ронни, посматривают на нас из-за стекла. Джинни спокойно смотрит на меня. На ее лице написано не ожидание и интерес, а скорее полное спокойствие. Она уже взяла себя в руки.

— Джинни, ты самая красивая, смелая и умная…

— Ал, пожалуйста, не заговаривай мне зубы. Просто скажи, что тебе от меня нужно?

— А! Так ты предпочитаешь деловой подход? Так? Тогда ответь мне, пожалуйста, сестренка, какие еще «подарки» сделал тебе Том Реддл кроме Летучемышиного сглаза?

— А разве в моем «личном деле» от Дамблдора этого нет?

— Нет. Ты для него загадка. Вернее, загадка в загадке.

— А это как?

— Он до конца так и не разобрался, как могла одиннадцатилетняя первокурсница, в конце концов, сказать Волан-де-Морту «Нет!», «Хватит!», «Довольно!»

— Когда Том, в его шестнадцатилетнем варианте общался со мной со страниц дневника, а это началось еще в Норе, в августе, сразу после магазина, он был еще очень, скажем так, слаб. А вызвать у меня доверие, не так просто. Но он терпеливо добивался своего. Постепенно. Убеждая меня, что он просто воспоминание о несчастном парне, без родителей. Сироте. Который всего добился сам, своим трудом. Стал старостой. Тайную комнату я открыла только 31 октября, на Хэллоуин. Том показал и научил меня Летучемышиному сглазу, сказал, что нашел его в древних рукописях. Им владела в свое время Моргана…

— Тщеславие, Солнышко…

— Тебе ли говорить мне о тщеславии? Сыну графа и пэра Британии? Кандидату на место в Слизерине?

— Я вношу свой скромный вклад в борьбу…

— Ал, я знаю тебя не так давно. Но, по словам Гермионы, а она тоже неплохо разбирается в людях, да и я сама так считаю, ты, в общем-то, наверное, неплохой парень. И твои шрамы девчонкам очень нравятся. Стильные какие-то. Как будто какой-то страшный мифический зверь пытался лапой схватить тебя за голову, но ты…

— Джинни, может, мы как-нибудь поговорим с тобой о мифических зверях в Хогвартсе, у озера, на закате…

— Ал… ты классный парень, но… у нас с тобой ничего не получится…

— Ты не любишь морячков?

— Я не хочу сделать тебе больно, если ты понимаешь, о чем я… — ответила мне Джинни, невольно бросив свой взгляд в купе, где Гарри уже освоился рядом с прекрасной соседкой, вошел в раж и травил анекдоты и байки, над которыми хохотала вся компания. Анна держала его за руку…

— А ты так и не смирилась…

— Оставим это.

— Так что еще Том тебе подарил?

— Ал, я буду это обсуждать не с тобой…

— Я вот что думаю, Джинни. Когда опустится крыло ночи над Хогвартсом, когда ярко будут гореть звезды на небе, а уставшая первая красавица Гриффиндора будет сладко засыпать в своей мягкой, с красивым пологом кроватке, она натянет свое одеяло до подбородка, а, проваливаясь в сон, поймет, что Анна Мария станет ее лучшей подругой на все оставшиеся годы учебы и после…

— Да ты что издеваешься надо мной!? Она же самым наглым образом его соблазняет! Твоя сестра! Ведьма из Салема…

Пауза. Джинни переводит дух. Она почти овладевает собой. Но громко и тяжело дышит. Ее лицо раскраснелось. Рыжие волосы волнами развиваются и, кажется, что это электричество трещит в них. Гнев в ее ярких светло-карих глазах…

— Тогда пари, Джинни.

— Пари? Какое еще пари? Что за… бред? И… на что спорить будем?

— На желание, Солнышко. На одно, всего лишь одно желание.

— Алекс, ты явно проиграешь, и я не знаю, что я с тобой сделаю!

— А давай это выясним вместе…

Джинни раздумывает. Молчит. Переводит взгляд на купе, а там новый взрыв хохота. Анна, слегка обняв Гарри, что-то очень интересное вещает народу, машет свободной рукой, все ей преданно смотрят в рот. Поттер сидит рядом, не шелохнувшись, чтобы только изящная ручка «троюродной» сестры не соскользнула случайно с его плеча…

Джинни поворачивается ко мне и берет меня за правую руку в замок, своей маленькой изящной и теплой ладошкой.

— Кто-то должен разбить… — произносит она тихо.

— Разве нам с тобой кто-нибудь нужен? Пусть это останется между нами. Мы же не нарушим договор? Одно желание Джинни, всего одно…

Мисс Уизли медленно достает свою волшебную палочку свободной рукой и прикасается к нашим, заключенным в замке рукам.

— Назад пути уже не будет, морячок…

— Так точно, прекрасная дева-воительница…

Джинни шепчет заклинание, и я понимаю, что это что-то типа Непреложного обета, проигравший должен будет выполнить любое желание победителя под угрозой неминуемой смерти.

— Сегодня вечером я пойму, что Анна станет мне лучшей подругой? Ближе, чем родная сестра?

— У тебя, Рыжик, нет сестер. Мы договорились, что у тебя просто мелькнет такая мысль. Ты в это поверишь. Или захочешь, поверить. Когда все… выяснится. Анна станет тебе ближе, чем Гермиона или Полумна. Я ее очень хорошо знаю, очень давно…

— Не очень хорошо, как оказалось… — произносит в ответ Джинни и из конца ее волшебной палочки вырывается огненная змейка, которая как бы опутывает наши руки, вспыхивает ярким огнем и исчезает.

— Моя жизнь теперь…

— Теперь твоя жизнь полностью принадлежит мне! — продолжает и немного улыбается Джинни, размыкая наше рукопожатие. — А ты что задумал, пират? Ты же не сделаешь даме больно?

— Ничего страшного не будет, не бойся. Будет очень приятно…

Она уже широко улыбается. Кажется, эта маленькая рыжая стерва задумала что-то эдакое. Я, кажется, зря так рискнул. Джиневра изящно крутит в воздухе своей волшебной палочкой. Я не могу не узнать ее. Она чуть длиннее той, которую первой выбрала тогда у Олливандера Анна. Всего на один дюйм длиннее. Мелочь, казалось бы, но приятно. И Энни хотела, чтобы эта палочка стала моей…

— Ты даже не представляешь себе, как вы с Анной похожи… — продолжаю я разговор.

— Чем я могу быть похожа на роковую брюнетку, которая, еще не успев приехать в Хогвартс, нагло клеит на глазах у всех своего троюродного брата? Роковая кузина… блин. А это случайно не запрещено законом?

— Даже двоюродным кузинам и кузенам можно. Правда, после серьезного обследования в клинике Святого Мунго…

— Она его явно прошла заранее…

— У тебя и у Анны волшебные палочки… — немного приоткрываю я Джинни тайну, — в свое время принадлежали одной и той же прекрасной волшебнице…

— Что? — Джинни удивленно вскидывает вверх свои красивые брови.

— Больше ничего не скажу. До того момента, как ты исполнишь мое одно единственное желание по условиям пари. Нам пора вернуться. Рон уже, кажется, вот-вот выскочит в коридор и вызовет меня на дуэль.

— Алекс!

Но я уже решительно распахнул дверь настежь. Все повернулись к нам.

— Ну и как все прошло? — смеется Анна из-за плеча Гарри.

— Облом… — откликаюсь я и падаю на свое место.

— Так тебе и надо! — хором, что очень удивительно, ответили Анна и Рон.

— Не волнуйся, Рональд. Твоя сестренка сама может за себя постоять... — якобы недовольно бурчу я в ответ.

— А я и не волнуюсь! — огрызается довольный Уизли. — Главное, чтобы наш морячок после первой же неудачи не опустил свои весла, да и торпеду на половину шестого…

— Главное, это чтобы наш крутой Ронни смог, наконец, связать пару слов, чтобы членораздельно объяснить девушке, что он к ней чувствует…

— А вот это тебя не касается! И не приставай к моей сестре!

— Так мне приставать к тебе?

Взрыв хохота. Громче всех смеются Джинни, Анна и Гермиона. А когда они немного успокаиваются, начинает по нарастающей заливаться хохотом Полумна. Рон нахмурился, но ответил:

— Может тебя, морской змей, заинтересует пепельная блондинка из Когтеврана? Попробуй, а? А то мальчиками у нас интересуются некоторые слизеринцы…

— Алекс, так мы идем в коридор? — подалась немного вперед Полумна.

Но ответила ей, сидящая напротив Анна:

— Луна! Идите уже сразу в тамбур, нечего тратить драгоценное время на разговоры! Долгие разговоры — это только для первокурсниц!

— Наш человек! — с силой выдохнул Гарри.

Взрыв общего хохота. Полумна слегка обиделась и покраснела. Вздернув вверх номер «Придиры», закрылась им.

— Какая милая парочка, братик и сестричка! Два сапога… пара, — произнесла Гермиона, вытирая тыльной стороной ладони слезы в углах глаз.

— Прогуляемся, мисс Грейнджер? — предлагаю я ей выйти.

— Только не в тамбур и не в туалет… — отвечает мне поднимающаяся с сиденья Гермиона.

Сопровождаемые ехидными и острыми комментариями пестрого общества, мы выходим в коридор и наглухо пытаемся закрыть за собой дверь. Не получается. Рон «случайно» подставил под дверь ногу.

— Рон я сама сумею за себя постоять, чары мачо меня не возьмут, убери ногу.

Буркнув что-то ей в ответ, Рон убрал ногу и с силой захлопнул дверь. Гермиона стоит напротив меня, на том же самом месте, где недавно стояла Джинни. Она внимательно, чуть-чуть прищурив глаза, смотрит на меня. В них я вижу давным-давно сформулированный вопрос.

— Ну, и… — пытаюсь я так незатейливо завязать разговор.

— Мне кажется, Ал, ты уже ждешь мой вопрос…

— Только не выдавай нас, пожалуйста, подождем до распределения…

— О Мерлин… это ответ? Анна…

— Родная сестра Гарри. Двойняшка. Мы сами это узнали только несколько дней назад. Ты даже не представляешь себе, в каком Анна была состоянии…

— Боже мой! Боже мой! Но как же…

— Гермиона, ты раскусила нас. Я видел твой взгляд. А Джинни не догадалась, потому…

— Я прекрасно знаю, почему Джинни не догадалась. Как так получилось, что Гарри не знает, что у него есть родная сестра?

— Скоро узнает…

— А не будет… хм… немного поздновато?

— Анна знает момент, когда надо остановиться. Скоро приедем.

— Ехать еще целых семь часов, скоро обед.

— Хорошо, что напомнила. Пора вызвать наших эльфов и сервировать столик.

— У тебя и у Анны есть персональные эльфы? Рабовладельцы! Вы…

— Тебя, кажется, интересовало, почему Гарри не знает…

— Да… но… ладно, пока оставим это. Так почему Гарри не знает?

— Дамблдор.

— Что? То есть, кто? Причем здесь Дамблдор?

— Разделить близнецов сразу после рождения и временно отдать второго… девочку Гордонам, у которых тоже, но на полгода раньше родился сын, его решение. Для безопасности. Вернее, не дать убить их одновременно. И тетя Лили сама сделала выбор. Отдала моей маме, своей лучшей подруге по Хогвартсу, свою дочь. Ведь, наверное, дядя Джеймс никогда не отдал бы сына, да и дочь… он не хотел. Никто не хотел, но Дамблдор…

— Но почему? Ал?

— Потому, что… в общем, он знал, что детям, рожденным в конце июля, угрожает опасность…

— Подожди, но и Невилл, кажется, тоже родился в конце июля?

— И его тоже вся эта история касается.

— Но Невилл с тобой не разговаривает! Игнорирует. Почему?

— Его бабушка в свое время возглавляла отдел специальных операций управления мракоборцев. Мой отец — ее протеже. Он возглавил группу спецназа в 1981 году сразу после окончания мракоборческого центра подготовки как лучший. Но он не успел спасти… папу и маму Невилла. Его группа немного опоздала. Фрэнк и Алиса…

— Я не знала…

— Никто кроме Невилла, меня, тебя и Анны не знает об этом. Гарри знает о родителях Невилла, но… не знает об ошибке дяди…

— Какая ошибка, Ал! Это война…

— Объяснишь это Невиллу. Ох, прости, что-то я не то говорю.

Пауза. Мы смотрим друг другу в глаза. У Гермионы наворачиваются слезы. Рон, ревниво наблюдающий за нами из-за стекла двери, замечает слезы у подруги. Резко вскакивает, распахивает дверь и встает между нами.

— Он обидел тебя? Да? — решительно, с металлом в голосе, спросил он Гермиону.

— Нет, Рон. Это совсем не то, о чем ты… — пытается успокоить заботливого «друга» Грейнджер.

— Ты плакала, я же вижу! — упрямо продолжает Уизли.

— Это слезы… радости, Рон. Скоро ты все узнаешь. Все узнают...

— Что все узнают? — настаивает Рональд.

— Терпение — добродетель, Рон, — тихо завершает дискуссию Гермиона.

Рон медленно поворачивается ко мне и вопросительно смотрит, пытаясь сформулировать…

— Рон, я не посягаю на подруг своих друзей. У нас с Гермионой был деловой разговор.

— Я не его подруга, вернее… подруга, конечно, но не… — отвечает Грейнджер.

— А мне показалось, что Рон уже давно… обозначил, так сказать, свою территорию, — осторожно формулирую я свою мысль.

— Я не территория! — сразу же огрызается Гермиона.

— Это так в моем «личном деле» у Дамблдора обо мне написано? О нас обоих так написано? — спрашивает Рональд.

— Хорошо, хорошо… ничего там про вас двоих не написано, это мое личное мнение, — соглашаюсь я. — Зайдем, наверное, в купе.

Гермиона первая берется за ручку, распахивает дверь и входит внутрь. Рон и я заходим следом. Все глаза устремлены на нас. Анна даже выпустила руку Гарри.

— Когда дуэль? — буднично спрашивает Джинни.

— Опять облом, Ал? — весело добавляет Анна. — Может, все-таки займешься хорошенькой пепельной блондинкой из Когтеврана?

— Займусь, непременно. А у тебя я вижу все на мази, сестренка… — улыбаюсь я.

— Я разговариваю с братом, маньяк! — «искренне» громко возмущается Энни. — Ведь так, Гарри? Да?

Как ведь талантливо играет свою роль, зараза! А Гарри собрал всю свою волю в кулак, сначала икнул что-то невнятное, а затем, под хохот всех присутствующих, выдал:

— Да… сестра… да.

Насмеявшись, а время уже было обеденное, и животы у восьмерых пассажиров в купе периодически громко урчали, я предложил организовать праздничный обед.

— Предлагаю организовать торжественный обед!

— А что за праздник такой? — ухмыльнулась Джинни.

— Знакомство Гарри с сестрой! — громко провозглашаю я.

Гермиона ухмыльнулась и покачала головой. Даже Полумну голод заставил отложить журнал и присоединиться к страждущим.

— Ну что, Энни? — обратился я к сестре. — По старой схеме?

— Действуй, брат!

— Сержант Пеппер! Минни! — громко ору я и хлопаю в ладоши.

Бабах! С оглушительным хлопком в проходе купе материализовались два наших штатных эльфа. Вопли девчонок и мальчишек слились в один единый эффектный резонирующий звуковой удар. Подхватив ноги руками, натянув вниз юбки, барышни, кто с тапками, а кто с туфлями влетели на свои сиденья. Парни выхватили свои волшебные палочки. Невилл спрятался за своим горшком со странным растением, которое каким-то чудом не детонировало снова.

— Вы что, эльфов никогда не видели? — удивилась Анна.

— Видеть-то, мы их видели, но чтобы вот так и таких… — ответил ей Гарри.

Да, действительно. Эльфы были явно очень необычными. Пеппер в его маскировочном камуфляжном костюме с широким ремнем, в берцах и зеленом берете. И Минни, в кроссовках, бейсболке и прикольном малиновом детском комбинизончике, с картинкой на груди, изображавшей Микки Мауса и его подружку. Эльфы поклонились всей честной компании, смутившись, что так их всех напугали.

— Сержант Пеппер!

— Я, сэр!

— Доложить обстановку в соседних купе и вагонах!

— Есть сэр! Разрешите начинать?

— Начинайте!

— В соседнем купе по ходу поезда находятся: Дин Томас, Симус Финниган, Риччи Кут, Джек Слоупер, Эндрю Керк, Кормакк Маклагген. Все — Гриффиндор. Тема бесед — почему погиб Седрик Диггори. В купе в сторону хвоста поезда находятся: Лаванда Браун, Парвати Патил…

— Достаточно, сержант. Вольно!

Сержант Пеппер сразу же замолчал, приняв соответствующую строевую стойку, согласно требований Британского строевого устава. Я победно оглядываю постепенно приходящих в себя соседей. Народ начинает улыбаться и даже немного посмеиваться. Но вот лицо Гермионы ничего хорошего не обещает.

— Рабовладельцы! Как вам не стыдно! Анна! Алекс!

И тут внезапно прозвучало. Без команды.

— Мисс Грейнджер! — раздался тонкий голосок Пеппера. — При всем уважении, но вы не правы. Мы не… рабы. Я и Минни служим нашим хозяевам по… контракту. Официальному контракту. Я — адъютант кадета-сержанта Александера Гордона младшего, а Минни — специалист по имиджу у госпожи Анны Марии…

Ступор. Гермиона смотрит на Анну, затем на меня и вроде, до нее начинает что-то медленно доходить.

— Контракт… — произносит Грейнджер.

— Так точно мисс. Полный социальный пакет, — продолжает доклад Пеппер и добавляет с придыханием: — И у контрактов, мисс, есть даже официальные номера!

Гермиона поворачивается ко мне всем корпусом.

— Это что, прикол или, все-таки, правда?

— Нам с сестрой очень понравилась твоя идея с Г.А.В.Н.Э. — Отвечаю я. — Но вот с аббревиатурой, ты, мать, немного не въехала…

— Не ГАВНЭ, а Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов! — воскликнула Грейнджер.

— У нас на флоте говорят — как вы это назовете, так оно и поплывет, — продолжаю я. — Тем более, это твое Г.А.В.Н.Э.

— Ал! Хватит острить! — возмущается Гермиона под нарастающий смех присутствующих. — А ваши эльфы… могут… хм… уйти от вас, когда захотят?

— Теоретически могут. Но вряд ли они уйдут, — поддерживает меня Анна. — И не все сразу, подруга. Мы с Алексом первые, кто так официально оформил свои отношения с эльфами. Всему свое время. Не сильно гони своего гиппогрифа, а то скинет или заклюет…

— Я, конечно, потрясена, но…

— Гермиона! А можно сначала пообедать? — подал жалобный голос Рон.

— Полностью поддерживаю мистера Уизли! — отозвался и я.

— Вам бы только набить животы! — возмутилась борец с социальным неравенством эльфов.

— На голодный желудок, что воевать, что бороться за социальные права, невозможно! — поддержал нас Гарри.

— Тогда к делу! — воскликнула Анна. — Столик на восемь персон. С фантазией, но без излишеств!

Бабах! Эльфы исчезли.

— Всем убрать руки со стола! — выкрикнул я. — Быстро!

Конечно же, по заранее подготовленному плану, в ориентировочное время, обед в Авалоне из блюд, учитывающих вкусовые пристрастия собравшихся, известные нам по «личным делам», был приготовлен заранее. Оставалось его только красиво телепортировать, скажем так, к нам в купе. Так, что эффектное появление на длинном столике всего этого, с идеальной сервировкой, произвело на всех должное впечатление.

— Гермиона! Эльфы не сильно перетрудились, так быстро приготовив праздничный обед? А? — произнес довольный Рон, наливая себе полную тарелку ароматного лукового супа из большой красивой фарфоровой супницы с нашим фамильным гербом.

— Анна и Алекс устроили спектакль! — продолжает упираться Гермиона. — Обед приготовлен заранее! Его только доставили…

— О Великий Мерлин! Подруга! Дай нам хоть немного повыделываться! — восклицает Анна. — Ты еще скажи, что суп пересолен, а отбивные подгорели!

Грейнджер решила, наконец, больше не препираться, ведь голод не «тетка», а «дядька». И теперь вся дружная компания усиленно метет первое, а затем и вторые, а потом и третьи блюда. О блаженное время поглощения вкуснейшего обеда от профессиональных шеф-поваров Авалона! Описать это я не смогу! Наконец, на столах появился десерт. Фрукты, соки, мороженное. Шоколадные эклеры для Рональда, пирог из патоки для Гарри. Но они уже так облопались, что десерт просто стоит, как очень красивая, но уже, увы, технически, так сказать, недоступная для бойцов декорация.

Послеобеденный отдых. Все немного развалились на диванах, руки тянутся за десертом, который понемногу, начинает исчезать со стола в постепенно освобождающихся желудках. Я, набравшись наглости, слегка прилег на колени к Джинни. Думал, она спихнет меня на пол, но нет. Даже, я чуть не обалдел, когда ручка Джиневры стала немного поглаживать — игриво ворошить мою короткую стрижку на макушке. Я зажмурился от получаемого удовольствия, но успел-таки заметить, что голова Поттера, явно по моему примеру, уже удобно разместилась на коленях у Анны. Сестренка тоже ухмылялась, перебирая его торчащие во все стороны непослушные волосы.

Джинни наклоняется надо мной и тихо шепчет на ухо:

— Теперь ты полностью в моей власти. Ты круто попал, морячок!

— Для тебя, красотка, я кто угодно…

Мы смеемся. Скорее всего, Джинни параллельно слегка дразнит Рона. Который сидит развалившись напротив, рядом с Невиллом и слегка недовольно сопит. Интересно, а что будет, если я положу голову на колени к Гермионе? Скажем, один бок отлежал и сменил, так сказать, позицию…

Пара — тройка часов отдыха и время уже подходило к шести вечера. Продолжался неторопливый разговор о слушании двенадцатого августа, о загородном тренировочном центре мракоборцев, о том, как устроен Авалон. Что интересного есть в Хогвартсе и Салеме. Да много еще о чем.

Но тут, внезапно, распахивается раздвижная дверь и на пороге появляется прилизанный блондин в сопровождении своих троллеподобных телохранителей.

— О, какая милая казарма! Сержант, почему я не слышу команды, когда входит староста? — острит Малфой.

— Вали отсюда белобрысый, я сегодня никого не убиваю, — вяло отзываюсь я, — не порти мне статистику.

— Поттер, а у тебя никак девушка? Бедная смертница! Не знает бедняжка, что дружить с жертвенным агнцем, долго не выходит… — глумится наш очень дальний кузен.

— Драко Малфой… — отозвалась Анна. — Как ты думаешь, если в Хогвартсе прорвет канализацию, то что будет с бедными обитателями слизеринского подвала?

— А в Авалоне канализация работает исправно? Артефакты не смыло? Может у вас там давно подделки лежат? — продолжает Драко.

— Вали отсюда, гадина, — послал Малфоя Рон.

— Вали хорек-альбинос, тебе же ясно было сказано, — добавил Гарри.

— Я уйду, Поттер, уйду. Но я как пес! Слышишь меня? Я как пес буду следить за тобой! Если что не так… Потти. А вообще, ты мне скажи, каково это быть вторым после Уизли? А?

— Вали, тебе же ясно сказано! Закрой дверь! — выкрикнул Рон.

— Ага, я, кажется, затронул больное место… — ухмыляется белобрысый.

— Нет, я точно кого-то должен убить после обеда, — и я достаю свою волшебную палочку. — Рон, убери, пожалуйста, ногу, я стреляю…

— Поосторожней, стрелок. Я староста, в отличие от тебя, и ты можешь не попасть на свое второе распределение…

— Все, достал, урод, — выкрикнул Рон и резким ударом ноги захлопнул дверь под самым носом у Драко.

Малфой с троллеподобными телохранителями убрался. Гарри поднял голову с колен у Анны и обеспокоенно посмотрел на Рона, Гермиону и Джинни. Кажется, упоминание пса, это намек на анимагическую форму Сириуса. Дальше разговаривали тихо. Опять прошлись по нашему с Анной обучению у мракоборцев. Столик около семнадцати часов сам собой снова сервировался десертом. После вечернего чая стали собираться, по очереди переодеваясь в школьную форму. Мы с Анной переоделись в строгие деловые костюмы с черными галстуками. Поверх костюмов надели черные форменные мантии с небольшим гербом Хогвартса на груди слева. Единственное добавление — на правом бедре хорошо закрепленная кожаная длинная кобура для волшебной палочки, которая через разрез на мантии прыгала в правую руку по команде: «К бою!» или «Оружие наизготовку!»

Через темные окна мы еле увидели вдали огромный замок. Преодолели суету в коридорах при высадке на железнодорожной станции Хогсмид. Рон и Гермиона вместе с другими старостами собирали первокурсников. Гарри, Джинни и остальные начали проталкиваться к зданию станции. Живоглот каким-то образом умудрился удрать из корзинки, и Джинни с Анной с большим трудом его поймали. Багаж остался в поезде. Не дойдя до карет на площади перед станцией, я услышал громкий бас, звавший меня и Анну. Хагрид возвышался над толпой, что-то жестикулируя нам.

Оказалось, нам придется по традиции пересечь озеро на лодке. Какая глупость! Как будто в 1991 году я это не проделывал. Но лесничий еще и попросил нас помочь ему сопроводить первокурсников. Рон и Гермиона передали их нам, а я с сестрой, засветив свои волшебные палочки — Люмос Максима, повели колонну примерно из пятидесяти человек к пристани слева от станции. Прочитав малышам инструкцию о мерах безопасности по поведению на воде и добавив от себя ахинею про вкусовые предпочтения гигантского кальмара и тритонов, мы как добрые пастыри рассадили наше стадо по лодкам. Ничто так не успокаивает бойцов, как оригинальная инструкция по мерам техники безопасности.

Хагрид на своей лодке, а Анна и я на другой, направили флотилию из дюжины лодок через гладкое как стекло озеро. Я испытывал чувство дежавю, наблюдая, как очень медленно на нас надвигается громада замка сверкающего огнями окон и факелов. Анна, видевшая эту картину впервые, была в полном восторге. Мы не причалили возле лодочного сарая, а через длинный подземный тоннель приплыли к пристани в огромной пещере в глубине под замком. А от подземной пристани по широкой мраморной лестнице провели новое пополнение магов и ведьм прямо в высокий холл перед Большим залом.

Минерва Макгонагалл улыбнулась мне и сестренке, произнесла свою обычную речь перед малышами, перестроив их в колонну по двое. Наконец, после некоторого ожидания, высокие двери отворились, и первокурсники двинулись на заплетающихся ногах по центральному проходу между столами Пуффендуя и Гриффиндора. Стол Слизерина был крайний слева, а Когтеврана — крайний справа, если смотреть от главного входа. Ну и все наоборот, если смотреть от учительского стола.

Зал просто великолепен! Макгонагалл, я и Анна шли в конце колонны. По пути сестренка умудрилась на ходу слегка потрепать Гарри за макушку. От чего мой троюродный брат чуть не подпрыгнул, вернее, слегка подскочил, стукнувшись своими острыми коленями снизу об полированную крышку многовекового дубового стола.

Я по ходу движения подмигнул, похлопал по плечам и пожал руки некоторым знакомым гриффиндорцам, искренне желавшим мне успеха на повторном распределении. Первоклашек построили в две шеренги напротив учительского стола, а нам с сестрой Макгонагалл показала рукой на два стула с правого края преподавательского возвышения, почти, что у самой стены, рядом со столом Когтеврана. Анна кивнула головой и помахала рукой в ответ на воздушные поцелуи Чжоу и Полумны. А затем мы присели, наблюдая традиционную ежегодную песню Распределяющей шляпы и саму процедуру распределения первокурсников. Что пел колдовской колпак в том году, вы можете перечитать в официальном издании.

После завершения процедуры с малышами, Дамблдор встал из своего кресла и подошел к трибуне в виде распростершей свои крылья совы. Слегка откашлялся и произнес:

— Добро пожаловать в Хогвартс! Нашему молодому пополнению и старой гвардии! Как вы все, наверное, заметили, у нас сегодня гости. И вот, некоторые из них, вернее, по семейным обстоятельствам, а это предусмотрено Уставом и Положением любой магической школы, академии или института, к нам на пятый курс переводятся два студента. Парень и девушка. Итак, начнем их распределение по факультетам в соответствии с алфавитом. Александер Гордон младший, пятый курс подготовительного колледжа Военно-Морской Академии США, Аннаполис, штат Мэриленд. Многие из вас его помнят по 1991 году. Посмотрим, какое будет решение уважаемой шляпы Годрика Гриффиндора на этот раз.

Я поднялся со своего места и быстрым решительным шагом подошел к табурету и взял в руки Распределяющую шляпу. Посмотрел на Дамблдора, который весело подмигнул мне и слегка кивнул. Надев шляпу на голову, я молодцевато исполнил классическое воинское приветствие сэра Френсиса Дрейка, развернулся и присел на треножный массивный табурет.

В зале наблюдалось веселое оживление, некоторые привстали со своих мест, пытаясь разглядеть меня получше. И тут я услышал голос не только внутри своей головы, но и вокруг. Как потом оказалось, этот дурацкий колдовской колпак не только байки может петь — рассказывать, но и по каким-то внутренним причинам, может начать комментировать для всех свои решения по распределению студентов на тот или иной факультет.

— Ага! Гордон опять пожаловал! Слизерин не предлагать? А?

Веселый смех в зале стал ответом на вопросы уважаемой шляпы.

— Сэр Годрик Гриффиндор! — откликнулся я. — Если вы считаете, что Александер Гордон младший недостоин учиться на вашем факультете, то так сразу и скажите.

— С командованием Академии ВМФ вы тоже так разговариваете, сэр? — ответила мне шляпа. — И здесь у нас не Тортуга. Ну ладно, ладно уже. И не надо угрожать порвать меня на британский флаг! Пошутить уже нельзя. Итак… ГРИФФИНДОР!

Под гром аплодисментов и выкриков гриффиндорского стола я вскочил с табурета и исполнил обращенное ко всему залу молодцеватое воинское приветствие. Повернувшись к столу преподавателей, я снова козырнул, заметив улыбки и приветственные взмахи руками, снял уважаемую Шляпу, а затем быстрым шагом направился к Гарри и Рону, которые уже расчистили для меня «посадочную» площадку. Фред и Джордж, стоя с горевшими волшебными палочками в руках изображали действия диспетчеров при посадке самолетов на палубу авианосца в ночных условиях.

Я уселся между Гарри и Джинни и мы все немедленно напряглись и обратились в слух, так как улыбающаяся Анна уже поднялась со своего стула, ожидая команды пройти к табурету и встретить свою судьбу. Шляпу. Я никогда не забуду этот момент в жизни сестренки и моей...

Дамблдор снова делает шаг к месту произнесения речей, опирается обеими руками о расправленные крылья совы. Пауза. Он держит паузу. Анна ждет. Мы все ждем. Шум постепенно затихает. Абсолютная тишина. И вот, слегка кашлянув, директор это произносит. Я напрягаюсь, ибо от Гарри в это мгновение можно ожидать всего чего угодно.

— Анна Мария… Поттер.

Все. Все замерло. Голоса. Нарастающий шум. Как он сказал? Что он сказал? Вы слышали? Не может быть! Охи, ахи и вздохи. Я наклоняю голову и смотрю в стол. И вместе со своими соседями чуть не сваливаюсь со скамейки. Гарри резко встал на ноги, чуть не опрокинув своих друзей. Удержавшись на скамье, я поднимаю глаза и вижу, как своей легкой походкой Анна подошла к табурету, надела шляпу на голову и раскованно, свободно уселась, расправив полы мантии и хитро улыбаясь залу.

— Алекс… ты труп! — нервно произносит Гарри.

— Я тоже тебя люблю, брат мой! — тихо отвечаю я.

Близкие наши соседи, было, засмеялись, но на них сразу зашикали остальные. Анна изящно поправила сползшую на лоб шляпу, и тут я увидел, как выше тульи образовался как бы широкий рот.

— Ага! А вот и Салем пожаловал! Ну как же, как же. Так… что тут у нас? Неплохо, неплохо. Что? В Гриффиндор? Да, в тебе душа настоящей гриффиндорки. И это было бы вполне возможно, но боюсь, что два так сказать, родственничка, брат и кузен, герой и воин, просто не дадут вам, мисс, спокойно учиться. И, кстати, насчет вас директор мне никаких просьб и пожеланий не передавал. И не упрашивай! Я знаю, что с тобой делать. Итак… КОГТЕВРАН!

Взрыв аплодисментов и оваций. Когтевранцы и присоединившиеся к ним гриффиндорцы, дружно вскочили с места, приветствуя нашу сестру. Чжоу и Луна машут ей руками, мальчишки — когтевранцы, Майкл, Энтони и Терри помогают им освободить место для Энни, дружно двигая весь факультет по длинным черным полированным скамейкам.

Но Анна делает небольшую паузу, останавливается. Затем она кивает своему факультету, тихо говорит — Сейчас, одну минуту, я… сейчас… да…

Ребята рассаживаются. Больше Энни ни на кого не смотрит. Она медленно красиво идет по широкому проходу между когтевранским и гриффиндорским столами к Гарри, у которого явно ноги приросли к полу. Он бы и хотел сделать шаг, побежать навстречу обретенной родной сестре, но не может. Никак не может. Его руки дрожат, кадык нервно дергается, он тяжело и шумно дышит. Они уже в двух шагах друг от друга. Они больше никого не видят и не слышат в этом мире. Глаза в глаза. Яркие горящие зеленые глаза…

— Ну, здравствуй, брат…

Они обнимаются на виду всего зала. Гарри обнимает свою сестру со всей энергией, со всей нежностью, со всей любовью, со всей страстью, со всей силой…

Анна не сахарная. От крепких объятий она не растает. Удивительно, но я совсем не испытываю чувства ревности, смотря на них. Минут пять они просто стоят, не шелохнувшись. И тут Дамблдор сделал несколько громких хлопков в ладони, а за ним, поддавшись красоте момента, удивительной встречи брата и сестры — близнецов, ну да, конечно же, двойняшек, аплодисментами просто взрывается весь Большой зал.

Анна делает один шаг назад, снова заглядывая брату в глаза. Ее красивая нежная милая легкая улыбка. Небольшой наклон головы с шикарными длинными распущенными темными волнистыми волосами. У Гарри медленно восстанавливается дыхание. Кажется, он начинает немного соображать.

— Гарри… после банкета. Мы поговорим… обо всем, — шепчет ему Энни. — Пожалуйста, прости нас. И не вздумай драться с Алексом! Это была моя идея… Скоро… обо всем…

Она медленно отступает от него. Улыбается. Машет нам всем рукой и быстро, послав воздушный поцелуй, возвращается к столу своего факультета и садится между Чжоу и Луной.

Гарри обрушивается на свое место, между мной и Роном. Брат тяжело дышит и вздрагивает только от вспышек тарелок, кубков и другой золотой посуды с праздничным ужином, внезапно появившейся на столе. У Рональда также весьма ополоумевший вид. Не лучше, чем у Поттера. Я чувствую небольшой тычок между ребер слева и поворачиваюсь к Джинни. У рыжей весьма красноречивое выражение лица, но про пари она, наверное, уже забыла. Джиневра смотрит на меня не верящими глазами, она просто хочет получить подтверждение от меня, что все это не шутка и не розыгрыш. У Гермионы, сидящей напротив нас, победное, даже весьма самодовольное, характерное «гермионистое» выражение лица.

Банкет проходит как во сне. Наконец, наелись и напились. Речь Долорес Амбридж привлекла внимание только Гермионы. В самом конце на трибуну снова поднялся Дамблдор, дождался абсолютной тишины в зале, а затем закончил прерванное министерским шпионом выступление:

— Я должен был бы пожелать вам всем спокойной ночи. Но, к сожалению, скоро может оказаться так, что нам всем будет не до сна. Ряд смертей и исчезновений в прошлом учебном году, нападений этого лета, до сих пор не нашли своего логического объяснения. Я думаю, вы все внимательно выслушали речь Распределяющей шляпы. Внешний бешеный враг… И я, как директор Хогвартса, принял решение возродить древнюю традицию, из тех самых времен, когда замку угрожала опасность или существовала теоретическая возможность такой угрозы. В соответствии с Уставом и Положением нашей школы я назначаю Александера Гордона младшего, студента пятого курса факультета Гриффиндор, и Анну Марию Поттер, студентку пятого курса факультета Когтевран — военными префектами Хогвартса. Со всеми их должностными обязанностями и положенными привилегиями. Прошу любить и жаловать. Военные префекты будут отвечать за боевую подготовку студентов трех последних — старших курсов и подготовку замка к обороне. Самая главная их задача на начальном этапе — это организация дуэльного клуба школы и дуэльных клубов на всех четырех факультетах для студентов уже всех курсов, кроме, конечно, первого.

Тишина в зале установилась абсолютная. Только возбужденный голос Гермионы Грейнджер внезапно нарушил ее:

— Не может быть! Военные префекты в мирное время равны по статусу старостам школы! А в военное время власть старост переходит к ним полностью, и они командуют обороной Хогвартса от лица учащихся, руководят бойцами, подготовленными совершеннолетними студентами — добровольцами. И подчиняются только директору…

— И опять мисс Грейнджер абсолютно права! — весело откликнулся Дамблдор, стукнув с чувством своим кулаком по небольшой трибуне, на этот раз полностью игнорируя громкие настойчивые покашливания Амбридж. — Спокойной ночи! В кровати… шагом — марш!

Внезапно я почувствовал тяжесть на мантии на левой половине груди. Глянув туда, я увидел массивный значок в виде щита — герба Хогвартса на двух скрещенных мечах и волшебной палочке посередине. Машинально взяв его в руку, я ощутил символ своей власти и, наверное, ответственности.

— Теперь Ал, ты можешь спуститься в слизеринский подвал и вывернуть их гадюшник наизнанку! — воскликнул Рон.

— Мне понадобиться штурмовая группа поддержки, Рон! — весело откликнулся я.

Смех, рукопожатия, похлопывания по плечу. Но я замечаю, что мысли Гарри заняты совсем другим, он высматривает Анну среди поднявшихся и выходящих из зала когтевранцев. Мы протискиваемся сквозь толпу и нагоняем Анну у лестницы, ведущей к длинному переходу к основанию башни Когтеврана. Я одновременно с Гарри делаю один шаг вперед, и мы смешно сталкиваемся плечами, но Анну с новым блестящим значком на мантии от нас закрыли ставшие плечом к плечу Чжоу и Луна.

— Мальчики, — звонко смеется Чжоу, — мы сами проводим Энни на наш факультет. И Гарри… все расспросы сестры завтра. Пожалуйста. Ладно?

У Чжоу в этот момент такая милая обезоруживающая улыбка. А Анна смеется, строит нам рожицы, выглядывая из-за плеча китаянки, а затем показывает всем своим видом, что придется с мисс Чанг согласиться и отложить все разговоры назавтра. Уже почти полночь. Гарри покоряется им обеим, вздыхает, машет рукой и наблюдает, как три девушки, послав нам массу воздушных поцелуев, быстро поднимаются по широкой лестнице. Гарри поворачивается ко мне.

— Дуэль префект! В любое время и в любом месте!

— А вот теперь, по дуэльному кодексу маглов, выбор оружия остается за мной, брат…

В спальной пятого курса меня ожидала великолепная высокая кровать на резных ножках, с широким пологом, застеленная красным одеялом. Комплект ослепительно белого, свежего постельного белья с гербами Хогвартса. Надеюсь, эльфы при стирке белья в замковой магической прачечной, не путают между собой факультеты? Не хотелось бы, чтобы Гриффиндор менялся бельем со Слизерином. Логичнее было бы нанести на постельное белье соответствующие гербы четырех факультетов. А так, один объединяющий всех Большой геральдический герб, рекомендующий не будить спящего дракона. Ну, в самом деле, не станет же Хогвартс стирать свое белье вместе с Дурмстрангом, Шармбатоном и Салемом?

Круглая комната с шестью красивыми кроватями. Стены из грубого, но теплого и приятного на ощупь камня. В центре помещения — печка с металлическим направляющим — ограждением для просушивания носков, платков, полотенец, всего того, что студент по какой-либо причине не может, не хочет или не умеет сушить с помощью простого заклинания. Комната, первоначально рассчитанная на пять кроватей, магически была расширена до шести. Вряд ли у Военного префекта появится свой отдельный кабинет — покои. Если смотреть от входа вправо, против часовой стрелки, места распределены по кругу так: Дин Томас, Симус Финниган, Рон Уизли, Гарри Поттер, Алекс Гордон и Невилл Долгопупс. Рядом с каждой кроватью стоит массивный мебельный комод, состоящий единым блоком из тумбочки, небольшого шкафчика и умывальника. Чемоданы находятся под кроватью в специальном выдвижном — выкатном поддоне.

Перед входом в спальную, на небольшом холле-площадке после широкой винтовой лестницы, есть еще две двери. Одна ведет в великолепный туалет, а вторая — в душевые. Все в шикарном мраморе, сантехника исполнена вполне современного вида из блестящего серебристого металла. Удивительный контраст с уборными, так сказать, общего пользования на этажах замка, за пределами факультетских территорий. Такое впечатление, что за туалетами и душевыми на своих «заведованиях» (термин ВМФ) деканы следят более чем ревностно. А общие, то есть ничьи, отданы на откуп бедняге Филчу. Это сделано для того, чтобы студенты прониклись любовью именно к своему «родному дому»?

Пока все мы уже сытые и сонные двигались через общую комнату факультета, у Гарри случилась стычка с Симусом Финниганом. Этот упрямый ирландец — осел, не верит не только Поттеру, но и, оказывается, самому Дамблдору. Вообще-то мой отец знает отца Симуса, простого магла, да, хотя, не простого, а весьма известного партийного функционера североирландской партии «Шинн Фейн». Просто патологическая склонность мистера Финнигана к пиромании, наталкивает на нехорошую мысль, что папаша его никакой не мирный партийный босс, а скорее тайный поклонник, если не действующий боевик ИРА, Ирландской республиканской армии.

Гарри прошел вперед, а я, прозрачно намекнув возмущенному Симусу на кельтских террористов, заставил его заткнуться. Эх, недобрый же у него взгляд! Знает ведь гад о том, что мой отец в составе группы переговорщиков, от имени Премьер-министра и Королевы, вел неофициальные агрессивные переговоры с этими «борцами за свободу». Неужели это наш первый недоброжелатель — Гриффиндорец? Язык, правда, не поворачивается назвать его врагом. Молча, через некоторое время, сопровождавшееся сопением и вздохами моего нервного соседа слева кузена Гарри, наконец, все уснули.

Подъем в шесть часов утра, я быстро умываюсь, туалет и бегом по лестницам замка вниз на свежий воздух. Получасовая пробежка вдоль озера, небольшие акробатические — скалодромные этюды на филиале Стоунхенджа перед подвесным мостом над глубоким оврагом. Птички поют, солнышко встает, воздух свеж и прозрачен, роса на траве. Чего еще не хватает воину? Понятно, чего, вернее, кого.

Я никого не встретил на улице, кроме, естественно, Анны. Такое впечатление, что утренние пробежки и физическая зарядка в Хогвартсе не приняты. Я поприветствовал сестру, которая перешла с бега на шаг, улыбнулась мне в ответ, вытащив из ушей, наушники дурмстрангского волшебного плеера, и мы кратко поговорили.

— Утренние пробежки только для Гордонов? — спросил я Энни.

— Для Поттеров! — весело откликнулась сестренка.

— Что-то никаких Поттеров на утренней зарядке я сегодня не вижу, — продолжаю я. — А как спалось на новом месте?

— Неплохо, но Чжоу и Полумна все уши перед сном прожужжали, — ответила Энни и продолжила. — Нет, все классно, но нам пора собираться на завтрак и на занятия. Посмотрим, брат, как здесь организован учебный процесс для пятого курса.

Вернувшись в замок, приведя себя в порядок, мы все собираемся за завтраком в Большом зале. Гарри, Рон, Гермиона, я и Джинни уселись рядом, Анна весело помахала нам рукой из-за стола Когтеврана, сидящая между Чжоу и Луной. Три парня, Майкл, Терри и Энтони, явно не случайно пристроились рядом с ними. За завтраком мы перекинулись лишь несколькими фразами, основная мысль, что Гарри ждет — не дождется возможности подробно обо всем спокойно поговорить с сестрой.

А учебный процесс в Хогвартсе оказался полная… хрень. Урок по истории магии. Незабвенное приведение — профессор Бинс. Монотонное гудение-речь, но, я к этому был готов заранее. Раскрыв свою толстую черную тетрадь в дорогой кожаной обложке, я установил волшебную автоматическую перьевую ручку дурмстрангского производства, тип «Паркер-визард», и включил автопилот. Сложил руки на груди и откинулся на стуле назад. Надо было вам видеть ополоумевшие рожи Гарри и Рона, отвлекшиеся от своих почти не разбираемых каракулей. Наблюдавших за тем, как моя висящая в воздухе фирменная авторучка, улавливая смысл озвучиваемой приведением лекции, быстро излагала это на бумаге. Как она просто летела по строчкам разлинованных страниц общей тетради, четким широким мужским каллиграфическим почерком фиксируя речь профессора. Выделяя вступление, основную часть, фиксируя красным цветом главное, и наконец — вывод. Кажется, я теперь точно знаю, что именно нужно подарить парням на Рождество. А вот Гермиона громко хмыкнула и неодобрительно покачала головой.

Следующий урок был спаренный, с дружественным нам Когтевраном. Заклинания. Расселись быстро. Гарри ожидаемо резво проскочил вперед и занял место за партой рядом с Анной. Рон с Гермионой уселись за их спинами. Я сел за парту с пригласившим меня Майклом Корнером. Терри Бут и Энтони Голдстейн сели за нашими спинами. Профессор Флитвик поприветствовал Гриффиндорцев и Когтевранцев, еще раз представил Анну и меня обеим классам, а затем начал объяснять основы темы, посвященной внутренней концентрации мага для применения заклинаний, ставящих щит или вызывающих рикошет от заклинаний противника. Он оговорился, что эта тема уместнее на занятиях по Защите от темных искусств (ЗОТИ), но заклинания — это все-таки заклинания. И прежде всего, методика правильного освоения техники подготовки — приготовления, произнесения — применения, и уклонения — увертывания в случае не поражения магом первоначальной цели.

После того, как он завершил объяснение теории, Анна и Гермиона практически одновременно подняли руки. Флитвик слегка опешил, но дал девочкам высказаться. А мисс Поттер-Гордон и мисс Грейнджер предложили профессору слегка магически расширить класс, ну, часть его, сделав для каждого студента, а вернее пары студентов, типа изолированного сектора — тира. Где сначала отрабатывался навык постановки простого щита Протего, для прямого отбития простейших атакующих заклинаний противника. Предложение девочек было немедленно принято, утверждено и воплощено в жизнь. Флитвик, Анна и Гермиона совместными усилиями раздвинули правую глухую стену замка, разделив каменными перегородками на двадцать учебных мест. Затем, тоже самое проделали с левой стеной. Таким образом, все разбившиеся на пары пятикурсники смогли занять сектора — ристалища.

По команде профессора первые номера в парах стали посылать в противника известное абсолютно всем заклинание Щекотки, а те должны были ставить простейший щит Протего, но так, чтобы заклинание точно отражалось в напавшего первым. И так до тех пор, пока сила заклинания не иссякала. Ошибкой считалось, когда заклинание не летело точно в цель, а рикошетировало, отклонялось в сторону, попадая в стены, пол и потолок индивидуального сектора противостоящей друг другу пары студентов. Кроме всего, Флитвик подвесил перед входом в каждый отсек пару ярких ламп, красного и синего цвета, фиксирующих количество ошибок вспышками и загоравшимися на них яркими цифрами.

Было много шума, хохота и неразберихи, но старосты обоих курсов, а также Анна и я, быстро навели порядок. И Флитвик объяснил, что это не дуэль, а только отработка правильной концентрации и исполнения заклинания Протего. Отработка точного отражения его в вашего противника. К концу урока профессор дал задание на самостоятельную подготовку, предупредив, что дальше будет уже сложнее. На различной высоте на стенах тренировочных секторов появятся гонги — мишени, и придется отрабатывать точность уже рикошета, стараясь попадать в них в строго указанной последовательности, изменяя угол наклона и высоты цели, корректируя точность прицеливания и соразмеряя силу магического воздействия.

Под влиянием ярких впечатлений, полученных на Заклинаниях, мы с интересом ожидали, чему же нас будет обучать Первый заместитель Министра Магии на первом уроке Защиты от темных искусств? Все стало ясно в первые же минуты урока. Ничему. В классической, канонической версии приведен разговор Гарри с Амбридж, я лишь добавлю то, что было на самом деле. Вернее, отсутствует в официальном издании тети Ро.

— Смерть Седрика Диггори это несчастный случай, Поттер! — уже на повышенных тонах произнесла Долорес.

Я больше не мог это слушать, не выдержал и поднял руку. Амбридж меня стойко игнорировала. Нет, старая крыса, я все-таки тебя сделаю!

— Профессор Амбридж! Профессор Амбридж! — елейным, как мне самому тогда казалось голосом, я попытался-таки привлечь ее внимание. — Я протестую, мой брат не сообщил присутствующим всю правду! Он скрывает правду! Горькую правду!

Пауза. Амбридж своими бесцветными пустыми, ну ладно, серыми «пучеглазыми» глазками тупо уставилась на меня. Класс замер. На лицах Анны, Гермионы, Рона и остальных застыло не только удивление.

— Объяснитесь… Гордон, — только и смогла она произнести.

Я, пользуясь тем, что она тупит, быстро встал, откашлялся, повернулся к Гарри и слегка ему подмигнул.

— Мой отец, как командир спецгруппы мракоборцев, как только мой кузен завершил излагать профессору Дамблдору ахинею про якобы битву на кладбище Литтл-Хенглтон, немедленно, по приказанию Министра убыл туда с подразделением и они подробно осмотрели место, скажем так, фантастического происшествия…

Тишина в классе стояла такая, что осенняя муха, летавшая кругами, громко жужжала как перегревшийся жесткий диск системного блока.

— И что… они там… — произнесла Амбридж.

— А ничего. Ровным счетом ничего! Все ровненько, все аккуратненько. Все выровнено. По ниточке. И тихо, как на кладбище…

— Вот видите! — выкрикнула «профессор».

Поттер громко сопел, стоя через проход по мою левую руку.

— Только вот что непонятно, мэм. Все слишком аккуратно. Май и июнь были практически без дождей, трава уже немного пожухла. Везде. А вот вокруг групповой могилы Реддлов, на площадке радиусом ярдов пятьдесят, вся травка свежая, зеленая, яркая, сочная, не примятая. Как будто дождь прошел…

— Это ничего не доказывает…

— Могильные плиты чистые, ровные, блестящие, нет ни одной трещины или скола на памятниках и плитах у тройной могилы Реддлов. Как будто их накануне отремонтировали, отполировали и помыли шампунем, только цветы положить забыли…

— Повторяю, это не доказывает бредни Поттера!

— Папа тоже так подумал, что может кто-то из родственников усопших навел порядок на могилке рядом с мемориалом Реддлов и случайно отполировал, заделал все повреждения на соседних могилках, за последние десятки, а то и сотни лет, и газон с травкой обновил — заменил…

— Чего вы добиваетесь Гордон?

— Дело в том, что немного позднее, по коммуникационному зеркалу профессор Дамблдор передал отцу прямо на кладбище Литтл-Хенглтона дополнительную информацию про одно очень древнее темномагическое заклинание. Кость, плоть и кровь, кажется. Известное черное заклинание в очень узких темных кругах. А как действующий, тогдашний Глава Визенгамота, передал папе сразу и разрешение на экстренную эксгумацию.

Кажется, даже муха перестала жужжать и замерла.

— Так вот. При осмотре тела, останков Тома Реддла-старшего, отца Темного Лорда, обнаружилось полное отсутствие правой бедренной кости. Не маленькая, я вам скажу, косточка человеческого скелета. И что самое интересное, одежда, брюки костюма, в котором он был похоронен, не повреждены (тут я соврал, штанина была разорвана в клочья). Песчаник там. Воды мало, грунтовых вод, в том числе. Хорошо все сохранилось, хорошая, почти сухая мумификация трупов. А бедренной кости у папаши Тома нет. Суставы справа без повреждений. Тазобедренный и коленный. Соседние косточки лежат на месте (а это правда). Штанина, брючина целая (Амбридж молчит, значит, ей об эксгумации Министр ничего не говорил)…

— Гордон-младший! У вашего отца будут очень крупные неприятности! Это абсолютно секретная непроверенная информация, не подтвержденная специалистами Министерства! Министр Магии своего разрешения на официальную эксгумацию не давал! Сомнительные факты, добытые в нарушение процедуры официального расследования!

— Но есть фотографии!

— Довольно!

— В полицейском рапорте от 1944 года и в заключении магловских патологоанатомов указано, что все три тела Реддлов не имеют никаких внешних или внутренних повреждений!

— Десять очков с Гриффиндора!

— Где волшебная палочка Седрика Диггори?

— Двадцать очков с Гриффиндора!

— Почему «фантазии» моего брата не изъяли у него из головы и не просмотрели в официальном министерском Омуте Памяти? Почему, в крайнем случае, не применили Веритасерум к несовершеннолетнему, исходя из угрозы национальной безопасности, есть такое исключение в законе…

— Тридцать очков с Гриффиндора!

— Почему не проверили волшебные палочки Гарри, Виктора и Флер на последние заклинания способом Приори Инкантатем, после того, как их всех вывели, или вынесли из Лабиринта?

— Сорок очков!

— Алекс! Хватит! — Уже просто кричали, почти хором Анна, Гермиона, Лаванда, Парвати, Рон и другие.

Я сдался, так сказать, выпустил пар и немного перевел дух. Посмотрел на Гарри, стоявшего рядом со мной и тоже тяжело дышавшего. И теперь, я, кажется, знаю, как светится в глазах брата благодарность и спасибо!

— Поттер — шагом марш к декану вашего факультета! Гордон — сесть на место! И я обещаю служебное расследование для вашего отца по факту разглашения секретной информации!

После завершения этой яркой третьей пары, мы всей группой ввалились в Большой зал, и расселись за обедом. Анна и Гермиона пинками отправили парней мыть руки и только потом разрешили принимать пищу под ободряющие возгласы и аплодисменты студентов трех факультетов, так как столкновение Амбридж с Гарри и со мной стало тут же известно всей школе.

После обеда с пятнадцати до шестнадцати полагался один час послеобеденного отдыха и последняя пара второго сентября — Уход за магическими существами. Скажу, конечно, что Хагрид не является эталоном эрудированного высокопрофессионального преподавателя, но есть в нем какая-то неуловимая доброта, которая заставляет нормальных людей уважать этого полувеликана — добряка, самостоятельно по монографиям изучать этот предмет. По монографиям по конкретному волшебному существу. Ведь вы, маглы, все видели книгу Ньюта Скамандера? Более примитивного учебника я в своей жизни еще не видел. На уровне букваря для начальной школы.

Фестралы. Я стою и поглаживаю по холке того самого фестрала, который отвез меня пять лет назад в Авалон. Тенебрус. Вожак стаи, первый, родившийся в Запретном лесу. А Хагрид первый в Британии, кому удалось приручить это редкий вид Абраксанских крылатых коней. Я думаю, что они еще сыграют свою роль в магической истории нашего острова.

У Невилла печальный вид. Он тоже стоит рядом с крылатым конем, теребит его за гриву, похлопывает по шее. Подхожу к нему.

— Невилл… мне показалось, что…

— Все в порядке Ал. Не обращай внимания. Твой папа совсем ни при чем. Это война. Я просто очень хочу отомстить. Ты меня понимаешь? Так ведь?

— Понимаю. И я все сделаю, все, что в моих силах, чтобы у тебя была такая возможность. Чтобы ты был готов отомстить, — ответил я. Наконец, мы обменялись крепким рукопожатием.

После вкусного ужина вся наша компания направилась в общую гостиную Гриффиндора. Весь этот сумасшедший первый учебный день у Гарри не было времени поговорить с сестрой. Чжоу и Полумна с пониманием отнеслись к естественному решению Анны посетить дружественный факультет. Вернее, по обрывкам фраз сестры и Гермионы, я понял, что наши две умницы задумали что-то эдакое.

Поднявшись по лестницам и пройдя сквозь ряд гобеленов секретными проходами, мы все оказались на площадке перед входом на Гриффиндор, перед портретом Полной Леди. Как-то так получилось, что Анна оказалась немного спереди, рядом со мной, а мерзко хихикающее трио друзей — за нашими спинами. Все сразу стало ясно. Троица решила проверить реакцию портрета-стража на появление студентки факультета Когтевран.

Анна смело подошла к Леди и, гордо вскинув свою головку вверх, недвусмысленно легко постучала волшебной палочкой по значку Военного префекта. Тут случилось следующее. Застигнутая врасплох Полная Леди вскочила, вытянулась во фронт, предприняв отчаянную попытку втянуть живот и, как говорят военные, развернуть, или показать грудь. Живот убрать, конечно, ей не удалось, но вот грудь, точнее могучий бюст, был показан во всей его мощной красе. Исполнение воинского приветствия полной пухленькой ручкой привело к тому, что платье лопнуло по швам, бюст выпрыгнул и…

Наша компания просто рухнула от хохота на плиты каменного пола перед входом, а под отчаянные вопли Леди портрет повернулся на боковых петлях и открыл круглое отверстие-проход на факультет. В него мы все и ввалились кубарем, сотрясаемые смехом, переходящим уже в нервные колики, отбиваясь от девчонок, пытавшихся закрыть нам обзор шикарного бюста ладошками.

Ввалившись всей толпой в холл-проход, мы проскочили в общий зал факультета, привлекши всеобщее внимание. Фред и Джордж тут как тут. Вся Гриффиндорская команда по квиддичу здесь. Анне тут же устроили экскурсию по всей Гриффиндорской башне. Я упал к девчонкам «на хвост», но в девичьи спальни мне, Гарри и Рону, пройти, конечно, не дали. Сказав, что возьмут нас с собой в следующий раз только с досками для серфинга или с горными лыжами. А это про что они вообще? Затем, Анна и Гермиона, немного поболтав с Анджелиной, Кети и Алисией, подошли к большому массивному черному столу, стоявшему в угловом сужении пространства общего зала. Вдоль стены стоял большой удобный мягкий диван, примерно на три посадочных места. Рон вытряхнул из него и из двух кресел напротив нескольких первокурсников, Гермиона сначала было возмутилась, но потом стала помогать Анне, расставлять вокруг стола еще несколько мягких кресел с помощью Вингардиум Левиозы.

Итак, если смотреть сидя в центре дивана, а я именно туда сначала и уселся, получилась следующая картина. На стене висит большой портрет какого-то важного конного шотландского рыцаря-мага с Андреевским флагом. Под портретом диван. За столом, напротив дивана, два кресла. За их спинками очаг-камин. По левую руку — небольшое углубление, ниша с высоким окном, выполненным в виде красивого витража. Под ним — еще одно кресло, как бы во главе стола. По правую руку Анна поставила еще одно кресло, его спинка обращена к центру общей комнаты. Вот такой получился милый закуток для дружной команды.

— Не успела перевестись в Хогвартс, а уже наводишь свои порядки… — шутливо бурчал Гарри и, как я заметил, стараясь не отходить от Энни далеко.

— Алекс! А ты не хочешь протестировать командное кресло во главе нашего стола? — подмигнула мне сестренка.

Дважды мне говорить не надо. В этот раз. Я, наверное, понимаю ее с полуслова, с полутона, с полунамека. Пересаживаюсь в кресло, спиной к окну. Анна мигом садиться на диван по правую от меня руку, а на кресло, по левую руку, садится Гермиона. Гарри обрушивается на диван рядом с Энни, а Рон плюхается в кресло рядом с Грейнджер, напротив Поттера.

— Запомните ваши штатные места на ближайшие три года… — произнесла Гермиона.

— Ну не надо так уж печально, на год, возможно, а там видно будет… — улыбнулась Анна.

— Это еще почему? — хором воскликнули Рон и Гарри.

— Потому, что я, а точнее мы, так хотим! — ответила сестренка. — Гарри, я пятнадцать лет сидела рядом с поддельным братом, так что мы должны этот срок компенсировать…

— Период совместного сидения на соседних горшках прошу пропустить! — включился в игру сестры и я.

— На горшках в Авалоне мы все вместе уже сидели, втроем, Гарри, я и ты, говорят, что даже четвертый — Невилл, бывал, ведь есть же знаменитое фото! — продолжает Анна. — И сейчас я и Гермиона все вам осликам объясним.

— У ослика встречный вопрос, можно? — поднял руку Рон. — Для кого предназначено свободное кресло рядом со мной и Гарри?

— Спасибо, — раздался голос Невилла, сидящего за небольшим столиком недалеко от нас. В центре стола стояло в горшке немного увеличившееся в размерах растение, хорошо известное нам по поезду, — но я останусь здесь. Не хочу создавать проблемы окружающим.

— Ладно… но я хотела пригласить в него другого нашего… нашу подругу, — продолжила Энни. — Джинни, иди к нам!

Рыжую не надо просить дважды, она отделилась от группы девчонок и с легкостью перенесла свою стройную фигурку через массивный подлокотник, плюхнувшись на подушку сиденья.

— Я уже и не надеялась, что старички меня пригласят! — весело откликнулась Джиневра.

— Кажется, Солнышко учится на четвертом курсе… — усмехнулся Гарри.

— Я решила, — ответила ему Анна, — что не стоит повторять ошибку вашего второго курса и первого курса Джинни. Тайную комнату.

— Спасибо за очередное напоминание, — изменился в лице Гарри.

— Мы решили, — поддержала Анну Гермиона, — что Джиневру опасно оставлять одну. За ней нужен глаз да глаз. За будущей Морганой-то…

— Я не против, конечно, — продолжал, уже слегка улыбаясь Гарри, — но поющих открыток больше не надо…

— Гарри! Ты это, поосторожнее, — засмеялась сестра, — а то вместо летучих мышей в тебя открытки полетят.

— Не искушай судьбу, Гарри, — присоединилась Гермиона, — в древних манускриптах сказано, что нельзя вставать на пути ведьм, обладающих заклинанием-проклятьем Летучемышиного сглаза…

— Не бойся, Поттер, — улыбнулась Джинни, — я тебя не укушу, не съем, я пришла сюда учиться, а не возвращаться в детство.

— О как! — поддержал сестру Рон. — Наш человек!

— То, что сестра ваш человек, надо было понять еще три года назад! — кивнула Анна Рону. — Но мы собрались не просто так. Для исполнения нашей с Алом миссии, необходимо как следует подготовиться. Я и мои подруги, Гермиона и Джинни, посовещались и решили, что нам всем необходимо что-то типа общего командного центра. Причем, не стоит его прятать в каких-то подвалах или секретных комнатах. Даже в Тайных. Пусть стоит на виду у всех, и в то же самое время будет доступен только посвященным.

— Неужели другие не смогут догадаться, что это такое? — недоверчиво спросил Рон, прервав речь Энни.

— О Великий Мерлин! Как вы отстали от передовых магических учебных заведений! — притворно, патетически закатила глаза сестренка-актриса. — Я оборудую наш защищенный командный пункт, как общие учебные места для теоретических занятий по самоподготовке на базе Гриффиндор!

— О, а на Когтевране у нас тоже будет база, или как это… учебные места? — уже весело вставил свои очередные пять кнатов Рон.

— Рональд! У тебя, баловника, появились интересы на Когтевране? — не удержался я. — Пепельные блондинки сейчас вошли в моду…

— Ал! — вспыхнул Рон. — Хоть я и сыт, но по-прежнему опасен.

— Заканчивайте! — одернула нас Анна.

— Да мы еще и не начинали… — произнес рыжий, но тут же замолк под красноречивым взглядом Гермионы.

— Итак, — продолжила сестра, — начинаю инструктаж по нашим персональным учебным местам. Как Военный префект Хогвартса объявляю этот стол перспективным выносным командным пунктом для, скажем так, обучаемых основам теоретической магической боевой подготовки. Гермиона, мне понадобится твоя помощь.

— Кто бы сомневался… — ворчливо откликнулась Грейнджер, но с готовностью вытащила свою волшебную палочку.

— Я решила немного модернизировать этот древний стол, добавив ряд магических возможностей современной системы сбора, обработки и представления магической информации. Разработка Салема и Дурмстранга. Надо же как-то подтягивать ваш… хм… наш Хогвартс к мировому магическому техническому прогрессу. Как это основателям школы удалось проклясть электричество за девятьсот лет до начала его активного использования? Ума не приложу…

— Я охотно расширю твой кругозор, подруга, — с искренней готовностью «гермионисто» улыбнулась ей староста пятого курса.

— Наверное, мы исторический экскурс опустим… — продолжала Анна, — и перейдем непосредственно к монтажу. В центре этого стола, а вернее, в его толще, я размещу одно локальное магическое аналитическое вычислительное устройство наших продвинутых американских колонистов-магов. Батарейки в комплект не входят. Магия — величина неисчерпаемая, изменчивая и в то же самое время и постоянная…

Энни стукнула своей волшебной палочкой в середине стола, тихо произнеся неизвестное мне заклинание. Эффект был наподобие открытия прохода в Косой переулок в кирпичной кладке стены на заднем дворе бара «Дырявый котел». Возникло ровное круглое отверстие-углубление, медленно расширяющееся по окружности и в глубину.

— Гермиона, помоги мне, пожалуйста, — произнесла Анна, отвернулась в сторону и достала из своей сумки небольшой продолговатый серебряный цилиндр, — произведем закладку, так сказать, краеугольного магического AMD-камня.

Гермиона своей волшебной палочкой удерживала отверстие-воронку от дальнейшего увеличения — расширения — углубления. А Анна погрузила блестящий цилиндр в этот паз-полость и взмахом волшебной палочки закрыла его, восстановив абсолютно ровное черное лаковое покрытие.

— И что мы теперь имеем? — спросил Гарри, которого громко поддержала вся компания, с искренним интересом наблюдавшая за действом, которое Анна и Гермиона производили с древней мебелью.

— Пока мы никого и ничего не имеем! — откликнулась Энни. — Я только что заложила первый пробный краеугольный камень, если хотите, просто «камень» локальной операционной системы Гриффиндора.

Выражение лиц окружающих, конечно, достойно отдельного подробного описания, но то, что они увидели дальше! Нет, у многих дома есть компьютеры, но чтобы вот так…

Анна постучала волшебной палочкой по столу и из его глубин медленно материализуясь, поднялись шесть тонких экранов, типа только еще разрабатывающихся маглами плоских жидкокристаллических мониторов. А перед ними, перед каждым из шести висящих в воздухе экранов, на полированной поверхности стола зажглась ненавязчивой красноватой подсветкой стандартная клавиатура.

— Не слабо! — воскликнул Гарри. — Хорошо, что я на каникулах осваиваю все компьютеры Дадли!

— Спасибо папе за его замечательный сарайчик! — присоединилась Джинни. — Я уже пару ноутбуков-лэптопов поменяла-поимела!

— А я… — протянул Рональд.

— Печаль моя, — мигом отозвалась Гермиона. — Рон! Я все тебе сейчас покажу. Это очень просто!

Грейнджер подняла свою волшебную палочку и коснулась экрана.

— Если не знаком пока с клавиатурой, то можешь управлять с помощью волшебной палочки, — продолжила Гермиона, — как мышкой, дистанционно или непосредственно прикасаясь к экрану…

— Какая еще мышка… мне крысы хватило… — произнес Рон.

— … вот эта иконка предлагает ввести пароль, ты способен запоминать пароли? — спросила Грейнджер.

— Черт! Не так быстро… — растеряно продолжал Уизли.

— Рон! Гермиона! Чуть позже. Хорошо? — остановила Анна парочку.

А затем она продолжила показ. Энни достала из сумки «Историю Хогвартса» и положила на стол в центре, между двумя парами висящих в воздухе плоских экранов. Касание поверхности стола волшебной палочкой — и стол мгновенно «поглотил» книгу. Надо отметить, что весь факультет уже давно столпился вокруг нашего стола, в два, а кое-где и в три яруса, наблюдая за происходящим. Еще немного — и на экранах зажглась иконка «История Хогвартса». Очередной взмах волшебной палочки — появилось оглавление книги. Вступление, номера глав, заключительная часть. Иллюстрации. Все подробно, удобно, доступно. Щелчок — глава открывается, другой — закрывается. И так далее.

— Таким образом, можно загрузить в память блока одну, несколько, все книги вашего курса и работать с ними на экране монитора. Управлять можно волшебной палочкой, с клавиатуры, хоть тыкать пальцем или завести мышку, — продолжала подробное объяснение Анна. — Все книги Хогвартса из библиотеки не поместятся. Увы. И связи с Интернетом нет, как и с сетью Салема. То есть, своя, локальная Гриффиндорская сеть будет. Книги, естественно, после загрузки, стол готов в любую минуту, так сказать, вернуть владельцу. Вопросы?

— Неплохо, и мониторы плоские, совсем не похожи на магловские телевизоры… — сказала Кети Белл. — А нельзя достать такие блоки и подключить другие столы факультета?

— Я попрошу… маму… и папу, — ответила Анна, — заказать эти блоки, камешки, так сказать, в Салеме или Дурмстранге, но это потребует от всех вас некоторого финансового участия. Но я думаю, что Фред и Джордж помогут нам распространить эту магическую технику на факультете…

— Это деловой подход, Мэм! — воскликнул Фред или Джордж, или Дред, или Фордж. — Каков наш процент за организацию торговли в розницу?

Еще довольно длительное время толпа изучала экраны и клавиатуру за спинами Гермионы, Рона и Джинни, тыкая в экраны волшебными палочками и просто пальцами. Шум, бардак. Гермиона прикрикнула и навела порядок. Затем все дружно помогали Рону освоить кнопку Пуск и что делать дальше. Народ удивлялся, как передается информация из глубины стола на висящие в воздухе плоские картинки-мониторы? Остряки предлагали подключить к столу и принтер, работающий на тонком пергаменте формата А-4. Пересчитали все столы в общем зале Гриффиндора и прикинули, сколько всего магических «камней» понадобится. Выяснилось, что на семьдесят пять студентов Гриффиндора есть всего где-то тридцать посадочных мест за пятью большими столами. Придется организовывать смены. Пока народ толпился, я не заметил, как Анна немного пододвинула Гарри вправо, сама сдвинулась к середине дивана, а затем, окликнув меня, перетащила из моего кресла к ним.

На фоне толпы, чье внимание теперь было полностью занято новшеством и объяснениями Гермионы, нам представилась возможность, наконец, поговорить втроем.

— Знаете… Энни и Алекс, я, наверное, никогда не прощу вас за вашу выходку в поезде… — начал, было, Гарри.

— Гарри, ну хватит уже дуться на нас! — улыбнулась Анна. — Прости нас, пожалуйста. Я немного… увлеклась. Нельзя влюбиться в родную сестру! Гарри! Это противозаконно!

— Энни! Ты всегда так играешь с другими… — уже более миролюбиво улыбался Гарри. — Когда я увидел тебя в коридоре и солнце светило у тебя из-за головы…

— А мой настоящий брат-близнец, оказывается, в душе поэт и большой романтик! — засмеялась сестренка.

— А я уже теперь твой ненастоящий брат? Да? — Немного ворчливо, немного шутливо присоединился я к беседе двойняшек. — Злобный практик, маг-милитарист!

— О, мой кузен! Как ты точен в определениях!

— Теперь уже кузен? А пятнадцать лет был просто братом…

— О братья мои! — тихо смеялась Анна. — Какое счастье, что вас у меня всего двое, а не шестеро, как у Джинни!

— А в чем разница? В количестве братьев или в их… хм… качестве? — произнесла сидящая на своем кресле справа от нас Джинни, явно не только щелкавшая своей волшебной палочкой по монитору, висящему в воздухе перед ней, а и слегка прислушивающаяся к нашему разговору.

— У тебя, Рыжик, нет брата-близнеца, двойняшки. Твоей ровни. Ровесника. Они все старше тебя и пытаются… хм… опекать тебя, — ответила Анна, слегка подавшись вперед. — А у меня целых двое!

— Если их опека становится невыносимой, я выпускаю полетать своих мышек… — продолжила Джинни. — А парочка близнецов, как-то попыталась их ловить.

Джинни поднялась со своего места, каким-то образом протиснулась между столом и нами тремя, сидящими на диване, а затем присела на массивный подлокотник рядом со мной, облокотившись на спинку и немного на… меня. Не могу сказать, что меня не обрадовал такой поворот событий. Своей коротко стриженой головой, я попытался невзначай попасть у Джинни в ее уже вполне подающие надежды… в мягкое такое. Но, как оказалось, я немного промахнулся, опоздал, так как она уже наклонилась к моему уху и горячо прошептала:

— Морячок! А ты долго собираешься тянуть резину? Мучить девушку неизвестностью? Упиваться ее трогательной незащищенностью. А? Ты же выиграл пари, пират…

— Что? Какое… Ах, да, пари…

— Так что ты для меня приготовил? Какое твое грязное запретное желание мне придется сейчас исполнять? Станцевать голой на этом модернизированном столе перед всем факультетом? Или на обеденном столе в Большом зале перед всем Хогвартсом?

— Солнышко, фантазия твоя немного пугает, хотя, у тебя классное предложение. Я подумаю. Хотя, нет. Я боюсь, что Рон его не одобрит. Такое количество трупов. Начнется такая бесконечная бумажная канитель. А Уизли и Гордоны загонят меня на Северный или Южный полюс, или к центру Земли, если еще что-то от меня останется…

— Алекс… я проиграла. Я честна перед тобой. Мы заключили настоящее магическое пари, и я должна… я не хочу быть ни у кого в долгу. Итак, что меня сейчас ждет?

— Ты все же немного боишься, красавица?

— Я почему-то уверена, что честь дамы для Гордонов не пустой звук…

Я слегка отклоняюсь вправо, немного назад, в сторону Анны, ощущаю уже ее плечо. Заглядываю в хитрые яркие светло-карие глазки Джинни, которая напряженно ждет, что сейчас ей придется исполнять какую-нибудь замысловатую извращенную юмористическую гадость или хохму. Она улыбается, пряча за своей красивой улыбкой свою неуверенность. Наверное, магически заключенное пари так просто нельзя забыть или проигнорировать. За все нужно платить. Я раздумываю, улыбаюсь, и еще слышу, как за моей спиной Анна шепчет Гарри:

— Смотри, там что-то происходит, кузен клеит рыжую и, кажется, у него, наконец, клюет…

Я, наконец, принял решение. Ничего такого страшного я заранее не планировал. Я вообще забыл про это странное, спонтанное пари в поезде.

— Джинни… я хочу, я просто хочу, чтобы ты почаще улыбалась своей красивой улыбкой. Она тебе очень идет…

— И это все? Все!?

— Все Солнышко. Немедленно выполняй условия нашего пари!

Она смотрит на меня удивленным, но таким веселым взглядом, и я могу разглядеть каждую веснушку на ее щечках и носике.

— Алекс… наверное мне временами будет очень жаль, что у нас с тобой ничего не получилось…

Она широко улыбнулась, показав свои ровные красивые блестящие белые зубы. Затем появился небольшой розовый язычок, чуть-чуть облизавший ярко-красные губы. А потом она решительно наклонилась ко мне и мы красиво поцеловались. Мило поцеловались. Не в затяг, не пуская в ход языки. Но по-взрослому. Крепко, в губы. Не больше и не меньше.

— А это призовой бонус, морячок…

Она погладила меня по щеке, по моим героическим красивым шрамам. Джинни улыбалась.

— Что, черт возьми, происходит!? — раздался громкий возмущенный голос Рона и звук-скрежет решительно отодвигаемого задницей ревнивого братца кресла.

— А это что еще за номер? — А вот и возмущенный голосок моей сестренки! В комплекте с чувствительным тычком локтем по ребрам справа. Спасибо, что не добавила еще и ребром ладони по шее.

— Ну-ка все быстро успокоились! — откликнулась Джинни. — Ничего не было. Я просто проиграла Алексу пари и расплатилась.

Через пару минут смех понемногу затихает, Рона удалось остановить, и Гермиона втянула его обратно в кресло. Народ опять уткнулся в экраны и защелкал волшебными палочками, продолжил стучать пальчиками по клавиатурам.

— Так что это было за пари, дитя порока? — не унимается Анна.

— Вопрос ко мне или к морячку? — почти огрызается Джиневра.

— К тебе, Солнышко ясное… — точно копирует ее интонацию сестренка.

Джинни и Анна смотрят друг на друга, глаза в глаза, а я и Гарри не понимаем, они просто шутят или всерьез собираются начать разборку. Как всегда, Гермиона:

— Энни, я позднее объясню тебе, что это было за пари…

— А прямо сейчас нельзя, дорогая? — опять включился Рон.

— Дорогой! Ты впервые в жизни изучаешь компьютер, — продолжает объяснять Грейнджер. — Твой жесткий диск две задачи одновременно не выдержит и сразу же расплавится…

— Чего?

Мы все опять долго смеемся. Кажется, напряжение, возникшее после нашей с Джинни выходки, спало. Анна, завершив ревнивое избиение кузена, то есть меня, продолжила объяснять нам возможности нашего столика. Остальные гриффиндорцы, знакомые с компьютерами, на которых они резвятся на каникулах, теряют интерес и постепенно отходят от нас. Пора заниматься домашними заданиями. Но вот интерес квиддичной команды факультета пока не удовлетворен, и Гермиона «загружает» в стол книжки и пособия по этой спортивной игре волшебников. А затем демонстрирует на экране различные варианты тренировочных программ, где игроки как в красочной объемной компьютерной игре носятся за квофлом по полю и заколачивают его в кольца. Анджелина и ее подружки в полном восторге! Хорошенькая афробританка расцеловала Гермиону, когда та пообещала ей попробовать установить в гостиной типа голографического объемного проектора, где мини игроки будут летать в воздухе гостиной как 3D модели.

Наконец, квиддичная команда Гарри оставляет нас в покое самыми последними. Анна показывает всем, что можно установить такой режим просмотра экрана, что будет видно, что именно на нем, только непосредственному оператору, хозяину. А тем, кто пытается подсмотреть под любым другим углом, увидит только черный экран. Рон недовольно засопел, но сказать вслух, что это будет ему мешать списывать, подсматривать у Гермионы, не решился.

Гермиона пояснила, что организовать связь с одним известным всем домом в Лондоне, у нас не получится. И с другими объектами, тоже. Но внутри Хогвартса эту систему использовать можно.

— Гарри, достань, пожалуйста, Карту Мародеров, — попросила Анна брата.

— Я, кажется, больше не должен удивляться… — усмехнулся Гарри.

— Конечно, не должен, — ехидно продолжает сестра, — тем более ты не удивишься, если узнаешь, что наша мама тоже принимала активное участие в ее разработке, вернее, в более поздней модернизации…

— Так… чему еще я могу удивиться сегодня? — слегка опешил Поттер.

— Ну, хотя бы тому, что волшебная палочка мамы, одна из них, принадлежит мне… — тихо произнесла Энни.

Гарри застыл, нервно икнул, но протянул руку, и Анна вложила в нее свою волшебную палочку. Я смотрю со стороны, сижу рядом с Анной и Гарри, чувствую, что между братом и сестрой в этот момент протягивается какая-то очень трогательная нежная духовная связь. Чувство семьи, именно того, чего Гарри все эти годы был лишен. Он держит в руках палочку мамы, поглаживает ее. И еще я замечаю, как сжаты, напряжены его скулы, он моргает чуть чаще обычного, борется, чтобы предательская влага в глазах не выдала его чувств перед друзьями и родственниками…

Он не пытается произвести палочкой мамы какое-либо волшебство, а просто тихо, молча, возвращает ее сестре. В это момент Анна и Гарри понимают друг друга без слов. Мы все тоже молчим, смотрим на них. Наконец, Гарри нарушает тишину, спрашивает Энни:

— Ты сказала, что у тебя одна из палочек мамы, а есть... были и другие?

— Была, есть и будет. Мама потеряла палочку в одном бою, приобрела новую, но кажется, папа Алекса нашел ее и вернул хозяйке. Гарри, ты не поверишь, но вторая волшебная палочка нашей мамы тоже здесь, сейчас, рядом, за этим столом…

У Гарри удивленно-вопросительный взгляд медленно фокусируется на мне.

— Неверное направление, брат мой… — улыбаюсь я.

— Сказать, что я была удивлена, когда Сириус в августе сообщил мне, что у меня волшебная палочка Лили Эванс… Лили Поттер, — тихо произнесла Джинни, — это не сказать ничего. И как так получилось, что в Тайной комнате у тебя, Гарри, не хватило ума взять ее у меня, достать из кармана мантии у глупенькой маленькой рыжей девчонки, лежащей без сознания у подножия уродливой статуи Салазара? Взять у нее волшебную палочку мамы и сражаться с Томом. Как это не один раз делала Лили. Ведь ее оружие было под самым твоим носом, совсем рядом, когда ты сражался с василиском, только протяни руку, возьми ее…

Гарри поворачивается к Джинни. И она с готовностью протягивает ему свою волшебную палочку.

— Обе палочки из ивы. Сердцевина из шерсти единорога. Только вот разница в длине в один дюйм… — подключается к разговору Гермиона.

— А размер… имеет значение? — невпопад спрашивает Гарри.

— Наверное, для парней, имеет, — улыбается младшая Уизли, отвечая Поттеру, — но все ответы может дать только мастер Олливандер...

— Я не уверена, что он может дать все ответы, — сомневается Анна, — например, как так получилось, что волшебная палочка папы оказалась у Алекса…

У моего кузена Гарри, вообще прибитый, изумленный вид, когда он с волшебной палочкой Джинни в руках, опять медленно поворачивается в мою сторону.

— Но ты же ее сломал… Ал… — тихо произносит Поттер.

— Ал сломал! Каламбурчик, сэр! Я не знал, Гарри, что у меня палочка дяди Джеймса! И ты хорошо знаешь, почему я тогда именно так поступил! Слизерин! А Дамблдор потом легко починил ее в июле, простым Репаро…

— Дамблдор! Это все он! — громко возмущается Поттер и бьет кулаком по подушке дивана. — Ну почему он тогда вмешался, все испортил, разрушил мою жизнь, семью… почему…

Мы все молчим. Не будем же мы сейчас спорить, доказывая, что Альбус Дамблдор не имел другого выхода. Или имел? Может, начнем прямо сейчас рассказывать Гарри о туманном Пророчестве? Тем более, мне кажется, так и не поняв его глубинную суть. Да нет же. Родители запретили мне и Анне говорить с братом на тему Предсказания Сивиллы Трелони. Дамблдор сам должен все ему объяснить. Честно говоря, и мне с Анной в этой запутанной истории тоже не все понятно.

Анна обнимает Гарри, нежно прижимает к своей груди, и я вижу, как она взлохмачивает макушку с его вечно торчащими во все стороны волосами. Момент искренний, очень нежный, трогательный. Я совсем не испытываю чувства ревности к ним, к их чувствам. Черт, а за влагой в своих глазах тоже надо следить! Громилы, они чрезвычайно слезливы…

Перед Гарри на столе лежат три волшебные палочки. Мы рассматриваем их, делимся информацией, то ли от Олливандера, то ли от Гермионы, то ли нам самим так хочется объяснить, почему оружие Лили и Джеймса оказалось у Анны, Джинни и у меня. По Анне, все, конечно же, всем ясно. А я — Гордон, ну, допустим племянник дяди Джеймса. А мисс Уизли, каким боком в этой истории представлена? Все чистокровные находятся в родстве. Это всем известно. А может, есть что-то еще общее? По мнению Гермионы, пока нас всех объединяет только черное солдафонское, а точнее — морское специфическое грубоватое чувство юмора. Я всегда утверждал, что Гермиона Грейнджер видит вокруг себя очень далеко и глубоко, то, что никто другой никогда не увидит. И именно Гермиона выводит нас всех из глубоких размышлений:

— Гарри, так тебе не интересно, почему Анна попросила твою Карту Мародеров?

— Мама принимала участие в ее совершенствовании, как это там… модернизации... — неуверенно отвечает Гарри.

— Карта на этот счет молчит… — добавляет Энни, раскрывая своей волшебной палочкой загрузочный лоток для книг в центре стола. — Но Мэри и Алекс картой иногда тоже пользовались…

Гарри достал из нагрудного кармана мантии сложенную «гармошкой» карту, почти как топографическую карту у военных. Правда, сейчас появились программы, отображающие местность схематически на мониторах, но они еще не совершенны. Вот этим совершенствованием и занялись на наших глазах Анна и Гермиона, прокручивая на мониторах схему замка, отображающую всех, находящихся в нем в режиме реального времени. Причем, даже под магической маскировкой. Например, Гарри может укрыться своей Мантией-невидимкой, но на Карте Мародеров он будет обозначен и подписан как «Гарри Поттер». Без второго имени Джеймс, правда…

Гарри вернул всем нам наши волшебные палочки, и обратился к Джинни:

— Теперь это твоя волшебная палочка, Джинни, не мамы. Но, наверное, частица души мамы продолжает жить в ней. Что-то общее есть у тебя и у мамы, и не только похожий цвет волос…

Они сидят рядом со мной и Анной, я даже, чувствую их дыхание. Гарри и Джинни молчат, смотрят друг на друга. Глаза в глаза. Может, Поттер, наконец-то, прозрел? Увидел ту, которая постоянно рядом, только протяни руку, только позови, дай надежду! Нет, отвел взгляд. Откашлялся и повернулся к Энни. Будем считать, что поющие открытки, мисс Чанг и запотевшие очки пока мешают моему брату увидеть ту, которая ему подходит. Так считаю я, но, буду правдивым до конца, это ведь разделяемое мной мнение Анны и… Гермионы. Волосы Джинни и тети Лили как раз разные, рыжие да, но у мисс Уизли они огненно-рыжие, а у миссис Поттер — темно-рыжие. Черт! Это была первая попытка Гарри сделать Джинни комплимент? Ведь ее волосы брату нравились всегда…

Анна и Гермиона этого трогательного момента не увидели. Они заняты уже другим. Спорят две наши умницы. А особенно спорили девчонки, когда попробовали включить режим объемной компьютерной программы, типа «бродилки» по замку. Пока не получалось. Жестикулируют, Анна что-то несет про программы надкушенного яблока, а Гермиона про разработки любителей окон. Страсти накалялись. Я в этом ни черта не понимаю, и как настоящий военный, использую готовые разработки наших хакеров-умников, а пока — все круглое тащу, а квадратное — качу, и так отсюда и до обеда…

— Обожаю смотреть, как эти две ботанички спорят! — опять напомнила о себе Джинни, тихо пересевшая обратно на свое штатное кресло, удобно устроившись там, с глубокомысленным видом подперев руками подбородок.

Анна и Гермиона внезапно замолчали и одновременно, медленно, с достоинством, повернулись к рыжей. Неплохо они смотрятся, с гордо поднятыми головками и задранными кверху носиками. Фурии наши на грани нервного срыва…

— А чего это вы так вытаращились? — «искренне» удивилась Джинни, высоко вскинув свои стрелочки-брови. — Берете панорамную цифровую видеокамеру производства Дурмстранга, устанавливаете на небольшом стабильном парящем объекте, и запускаете ее по всем помещениям, коридорам и переходам Хогвартса с одновременной панорамной круговой съемкой. После этого надо просто попытаться объединить «программу» Карты Мародеров с результатами съемки замка. Как-то вот так…

Немая сцена. Все опять уставились на наше Солнышко.

— Я же вам говорила, что Джиневру Уизли нельзя игнорировать… — произнесла Анна.

— Нет, но откуда она это… додумалась… — добавляет Гермиона.

— Не важно! Главное это то, что Темный Лорд в программном обеспечении, цифровых видеокамерах и таком прочем ничего не понимает… — подключаюсь я, — ни до Тайной комнаты, ни после. Том Реддл вряд ли ее надоумил…

— Ал! Тебе доставляет удовольствие постоянно тыкать меня моим первым курсом? — спросила Джинни уже спокойно, без обычной злости при упоминании этой темы.

— Джинни! Неплохо. Оно, конечно, непонятно. Но нам всем уже немного страшно! — сказал и заулыбался Гарри.

— Точно! — поддакнул Рон.

— Алекс! Кузен мой боевой! Брат! — повернулся ко мне Гарри, явно в приподнятом настроении. — А что это ты все время Волан-де-Морта Темным Лордом постоянно называешь? Помнится мне, так его называют только верные Пожиратели Смерти…

Вот точное наблюдение Анны про ехидство и черный юморок «младшего» Поттера!

— Темную Метку не покажу, кузен, — отвечаю я, — и не проси, и не умоляй. А если серьезно, то так его официально называет Министерство Магии в своих служебных документах. И так его называет мой отец (И некоторые прорицательницы, — подумал я, но вслух этого не сказал).

— А ну… тогда ладно, — уже более миролюбиво ответил Поттер.

— Конечно, ладно! Тот-Кого-Нельзя-Называть, Том Реддл, Том Марволо Реддл, Темный Лорд, Волан-де-Морт, Самый Главный Злодей Нашей Эпохи! Красноглазый чешуйчатый зоофил или точнее, змеелюб-серпентофил! — громко, войдя в раж, декламирую я варианты. — Вот еще! Старина Волди!

— Ал, лучше… кхе-кхе… — кашляет Рон, — пусть будет Темным или Черным… кхе-кхе… Лордом…

— Рон? А кто или что страшнее, пауки или старина Волди? — продолжаю я острить.

— Если я не произношу его имя, это не значит, что я его боюсь!

— А я его, например, боюсь, — завожусь я. — Ничего не боятся опасно. Ничего не боятся только полные идиоты. Страх полезен. Но его надо уметь в нужный момент преодолеть. И юмор в этом очень помогает! Темный Лорд! Согласитесь, звучит немного романтично, таинственно! Заставляет к своему закадычному врагу относиться внимательно, не расслабляться, а концентрироваться. Нет тут какого-то почитания — преклонения. Нельзя все время трястись от ужаса! А Волан-де-Морт? Что за Абракадабра такая? Почти как Обормот звучит. Он что, считает, что приставка «де», это намек на дворянский титул? Француз в злобной, отвергнутой душе? Уточним у Почти Безголового Ника, барон кажется, французский. А как он на Гриффиндоре оказался? Французский наемник у шотландцев? И кто позволил рубить голову магу тупым топором! Сорок семь раз! Кто его сдал маглам? Неужели волшебников Министерство или как там тогда было, казнило магов и ведьм отсечением головы? Ну не прадедушка же Макнейра лично рубил ему голову!

— Вы Гордоны от чистокровных как-то отличаетесь, как-то… но не так… — пытается сформулировать Рональд.

— Как Уизли? Уизли простые сельские низкие осквернители крови, а Гордоны, снобы из высшего общества, высокие осквернители-хранители? Якшаемся только с высшим магловским обществом? С Виндзорами, например, — продолжаю я дискуссию с Роном.

— Алекс! Рон! — отвлекает нас Анна. — Давайте-ка лучше обсудим, где будут в замке полигоны факультетов для изучения боевых заклинаний?

Еще полчаса мы решаем, где предложим старостам школы и старостам факультетов оборудовать тренировочные поля-полигоны. Гриффиндор естественно нацелился на Большой зал. Анна совсем не против, чтобы Когтевранцы использовали квиддичное поле. В конце концов, два дружественных факультета могут периодически меняться. Пуффендуйцы пусть что-то предложат сами. Хоть кухню с эльфами… нет, сорвут приготовление пищи и распугают малюток. Двор трансфигурации для них подойдет. А Слизерин пусть тренируется в своем вонючем сыром подвале под озером. Вот кто нас меньше всего интересовал. Но вот что интересно! А если сбросить мощную глубинную бомбу на дно озера, их затопит? Русалок только жалко…

Уже поздно. Первый час ночи. Пора прощаться. Конечно же, на Военного префекта запрещение на хождение по замку после двадцати двух часов не распространяется, и я собираюсь проводить сестру на Когтевран. Анна зевает, переглядывается с Гермионой и Джинни. Да, пожалуй, пора. Сестра встает, одновременно поднимаюсь я, встает и Гарри. У него в руках сверток, наверное, это его легендарная Мантия-невидимка. Энни в секундной растерянности. Затем она поворачивается ко мне, мило улыбается.

— Алекс, пожалуйста, можно меня сегодня проводит Гарри?

Разве я могу ей, в чем ни будь отказать? Никто Гарри не обидит, когда рядом Энни! А вернется брат обратно под прикрытием мантии. Не впервой…

На следующий день я пинками выгнал орущих и упирающихся Рона и Гарри на утреннюю физическую зарядку. Пришлось магически наподдать им «штыком» под зад. Они прекратили пререкаться со мной в ту же секунду, когда увидели Анну, Гермиону, Джинни, Луну и Чжоу, бегущих в это теплое сентябрьское утро в соблазнительных шортиках и топиках вдоль озера. Все с магическими плеерами на поясе и в наушниках. Глухие грации! Все! С этой минуты наша жизнь покатилась! Очень тихо, стараясь не дышать, наше мужское трио почти догнало девчонок и пристроилось им точно в хвост. Какие кроссовки на стройных загорелых ножках, как они красиво бегут по тропинке! А попки-то высокие, какие! Какой вдохновляющий бойца вид с кормы!

Они не сразу, но все-таки нас заметили. И вот теперь мы включаем полный ход и через подвесной мост удираем в замок от притворно-рассерженных фурий. Итак, кажется, я нашел верный способ приобщить Поттера и Уизли к утренним пробежкам.

Первое знакомство с Северусом Снеггом. Вообще-то, я учел, что в Зельеварении ни бум-бум и принял кое-какие профилактические меры. Вернее, мои родители приняли. Технического, так сказать, порядка. Урок, спаренный со Слизеринцами. Сажусь рядом с Гарри. Рон успел шмыгнуть за стол поближе к Гермионе. Разложились. Ждем. Дождались.

— Наша новая, военная… знаменитость… — как всегда, презрительно растягивая слова, ухмылка в углах рта, черные пустые безжизненные глаза и т.д. и т.п. Советы, с кем сидеть, с кем общаться, а с кем нет. Не приближаться к Грейнджер и Долгопупсу. По разным причинам.

Слизеринцы за спиной профессора картинно изображают стадо новобранцев перед тупым сержантом. Не реагирую. Молча, улыбаюсь. На столе передо мной в футляре кое-какие технические приспособления из Дурмстранга, Салема и из МИ-6.

— Скажите, Гордон… а что это за состав, без вкуса, цвета и запаха? — И он поставил передо мной на стол фарфоровую чашку с ровным уровнем бесцветной жидкости. — И не спрашивайте подсказок кузена. Он, возможно, выдаст еще более интересный вариант…

Я поднимаюсь со своего места. Осторожно беру чашку в ладони, поднимаю, рассматриваю. Покачиваю влево-вправо. Хрень какая-то. Малфой перед своими идиотами изображает в лицах дегустацию дорогого вина в рыцарском замке. В артисты может попасть без конкурса…

— Сэр. На занятиях по неорганической и органической химии, маглы используют для распознавания неизвестных химических веществ газоанализаторы, фотометры, да и простые лакмусовые бумажки…

— Оборудование магловских химических лабораторий вам не поможет. Это магия. Сдаетесь? Так сразу? Разочарован…

— Как-то в Аннаполисе на третьем курсе нашей группе поставили задачу в течение одного часа выйти в городок, пройтись по магазинам и собрать простейшее взрывное устройство. Кто соберет более мощное, тот и победил…

— Ну, и…

— В аптеке и супермаркете я нашел все необходимое. Нитроглицерин, алюминиевая пудра, пластиковый контейнер, таймер, провода, изоляционная лента, батарейки, тумблер, презервативы…

Хихиканье и тупые остроты Малфоя про индивидуальные средства защиты морской пехоты. С демонстрацией, куда их надевают или одевают.

— А презерватив-то зачем? — скалится Снегг.

— Так ведь морячки… полигон-то, морской пехоты. Защита собранной конструкции от морской воды. И небольшой мостик-мишень для подрыва. Инструктор по минно-взрывному делу был в восторге…

— Мистер Финниган сможет с вами потягаться в пиромании…

— Сэр! Разрешите использовать оборудование Дурмстранга? Или из Салема? Хоть это вы разрешите бывшему маглу-рядовому?

— Нет, милейший. Вы, насколько я информирован, сержант. А сейчас Военный префект Хогвартса. Официальное должностное лицо. А анализатор или детектор из магической школы сразу выдаст вам правильный ответ…

— Тогда, сэр, разрешите использовать оборудование маглов. Из МИ-6.

Снегг не ответил, а молча, с интересом наблюдал за мной. Молчание я расценил как согласие. Аккуратно извлек из футляра устройство размером не больше портсигара. Достал из него капсулу и раскрыл ее. Добавил туда из фарфоровой чашки пипеткой несколько капель неизвестного зелья. Завинтил и вставил в устройство. Слегка встряхнул.

— И это работает без электричества? — с сомнением спросил Снегг.

— Полевой анализатор из арсенала Джеймса Бонда…

— Агент-007 маг?

— По магловским понятиям, он почти волшебник…

Я еще несколько раз встряхнул «портсигар» и раскрыл его. На панели, напротив перечисленных списком нескольких веществ, с которыми вероятнее всего может столкнуться тайный агент спецслужб Ее Величества — «цианиды», «фосфорорганические вещества», «кураре» и все такое прочее, изменила цвет только одна пластинка напротив слов «пентотал натрия».

— Пентотал натрия, сэр. Основное активное действующее вещество, используемое маглами в рецептурах для кратковременного подавления воли к сопротивлению — допросов подозреваемых или пленных. Или уже для казни приговоренных к смертельной внутривенной инъекции, как один из активных компонентов рецептуры для отключения сознания, остановки дыхания и сердечнососудистой деятельности. Все дело только в дозировке. Смею предположить, сэр, что эта жидкость все-таки для того, чтобы развязать язык, а не сразу же прикончить…

— Веритасерум. Сыворотка правды. Все дело только в ее количестве. И в качестве, — ответил разочаровано Снегг. — Будем считать, что вы ответили на вопрос. Садитесь, Гордон.

Я, конечно, знаю, что такое Веритасерум. Но увидел ее впервые. На дальнейшем уроке мне неплохо помогли точнейшие весы из Дурмстранга, которые цветовой кодировкой давали понять, что количество ингредиента именно то, которое нужно. А капсула, подсказчик-суфлер внутри уха производства Салема, нашептывал последовательность действий при составлении предложенного Снеггом зелья. Просто, перед началом процесса подносишь ее к губам, вводишь, так сказать шепотом название задания и потом, получаешь подсказки и указания. Я абсолютно не понимал, с чем я имею дело и чем занимаюсь, но просто четко выполнял инструкции, тихо звучащие у меня в ухе. Это как бездумное механическое, но правильное, последовательное, медленное выполнение в первый раз сборки-разборки неизвестной системы оружия, связи или взрывного устройства. Пока характерно не щелкнет деталь, точно вставшая на свое штатное место, дальше ты не двигаешься. В общем, без проблеска гения мага — зельедельца, на «удовлетворительно», я какую-то неизвестную гадость к концу урока все-таки сварганил. До Гермионы, конечно же, мне далеко, но по сравнению с жутким варевом Гарри и Рона, вполне неплохо.

Снегг долго рассматривал мою жуть в котле, принюхивался, наконец, ухмыльнулся и спросил:

— Советы мамы получали по коммуникационному зеркалу? В режиме реального времени?

— Сэр… я не знал, что средства связи в Хогвартсе запрещены. И вы в начале урока предупредили меня, чтобы я не приближался к Гермионе Грейнджер… и я, сэр, выполнил ваш приказ, но и выполнил боевую задачу…

— Гордон, вам название «Умастрильный эликсир», сваренный вами сегодня на уроке, что-либо говорит?

— Ни малейшего понятия, сэр!

— Это все, что мама вам сегодня нашептала?

— Нет… сэр. Она на случай моего провала передала вам привет и наилучшие пожелания. И вместе с папой… они предлагают вам матч-реванш финала по квиддичу 1978 года (что-то об этом я слышал).

— Жаль, Гордон. Но не выйдет. Передай маме и папе, что старый состав команды Гриффиндора уже не собрать. Трое погибли, один в бегах, другой воет на луну или нет, сразу оба… воют…

— Сэр?

— Неужели родители не рассказали вам о персональном составе той команды Гриффиндора, подробности того финального матча и как именно они победили? Урок окончен. Навести порядок на учебных местах, и очистить помещение.

Через полчаса на большой перемене мы встретились в коридоре с пятикурсниками Когтеврана. Завязался разговор. Я передал Анне слова Снегга о матче 1978 года. Сестра ответила нам сразу.

— Алекс. Гарри. В 1978 выпускном году в финале чемпионата школы по квиддичу, играли Гриффиндор и Слизерин. Команда красных: ловец — Джеймс Поттер, вратарь — Римус Люпин, ударная тройка нападения, охотники, вернее, охотницы, по старой традиции у вас это три девушки — Лили Эванс, Мэри Макдональд, Марлин Маккиннон, и два загонщика, Сириус Блэк и Алекс Гордон. А Северус Снегг играл ловцом у зеленых.

Пауза, мы обдумываем то, что услышали от Энни. Почти все Мародеры в команде. С подругами. А вот Хвоста в команду-то не взяли.

— И я, кстати, — продолжает сестра, — буду проходить отборочные испытания как охотник Когтеврана. Что-то мне подсказывает, что я их успешно пройду. Так что, братья мои, пощады не ждите.

Внимательные читатели должны были бы обратить внимание на то, что Рубеус Хагрид встретил нас на перроне станции Хогсмид. Те, кто читали версию тети Ро, должны были серьезно задуматься над ее историей похода Хагрида и мадам Максим в горы на переговоры с великанами. Итак, во Франции, возле Дижона, Рубеус и Олимпия сбросили «хвост» из сопровождавших их шпионов, то ли из Министерства Магии, то ли из Пожирателей Смерти. А затем, немножко, так сказать, применив магию, оказались на польской границе, где Хагрид сразу же столкнулся с двумя дикими троллями. Роулинг забыла только сообщить, на какой именно польской границе это случилось? Германо-польской? Польско-российской в Калининградской области? Польско-белорусской? Скорее всего, на последней, так как в Минске, в каком-то интересном баре (там снимали «От заката до рассвета» — шутка), Хагрид сцепился с каким-то очень агрессивным вампиром. Как это мадам Максим ему это позволила? Миссия-то ведь секретная, надо стараться, как можно меньше привлекать к себе внимания! А Хагрид как специально во всякие заварухи лезет, ищет приключения на свою обширную пятую точку, делает все, чтобы привлечь к себе лишнее внимание и сорвать задание Дамблдора.

Я, наверное, повторюсь, но рост Хагрида, по словам тети Ро, это рост двух взрослых мужчин. Десять — двенадцать футов. Триста — триста шестьдесят дурмстрангских сантиметров. Ну, хорошо, допустим, всего три с половиной метра. Бог или Мерлин с его толщиной — трое-пятеро мужчин в обхвате. В мире маглов бывают женщины и потолще. Но что делать с ростом? За Хагридом и Олимпией гнались бы по Европе не Пожиратели Смерти и не шпионы Министерства Магии, а представители Книги рекордов Гиннеса. Так что, открою вам маленькую тайну. Когда полувеликаны Рубеус Хагрид и мадам Олимпия Максим перемещаются в поле зрения маглов, срабатывает магия прикрытия, создающая у простецов впечатление встречи с бывшими членами сборной своей страны по баскетболу, давно покончивших с диетой (ну, хорошо, это только про хранителя ключей, смотрителя садов и «профессора» по уходу за магическим зверьем). Так, метра два — два двадцать в дурмстрангских метрических единицах, видят наших полувеликанов простые жители Туманного Альбиона и других стран Европы.

А куда после Белоруссии направились Олимпия и Рубеус? В Россию? И далее на ее пылающий в девяносто пятом году юг, на Кавказ? Об этом в каноне ничего не сказано. Но описана жуть в горном великанском заповеднике. А как Хагрид обратно пинками вел своего единоутробного братца, подростка — великана через всю Европу? Представили себе? Сколько объединенных сил сотрудников нескольких Министерств Магии разных европейских стран должно было быть задействовано в этой секретной операции, если бы она имела место быть! А пролив между Францией и Великобританией братья, великан и полувеликан, вплавь преодолели? Помахав Олимпии ручкой на прощанье? И вернулся Хагрид в Хогвартс уже во время первого семестра, в конце октября. Все было немного не так.

Получив задание от Дамблдора, оба наших полувеликана, Хагрид и мадам Максим, прибыли во Францию. Это так. Но никакого жуткого пешего перехода через территорию нескольких европейских стран не было. Альбус Дамблдор воспользовался своими давними связями с русским Министерством Магии, которое, по установившейся древней традиции, искренне недолюбливает англосаксов. Своих старых добрых закадычных врагов. И как же не помочь гонимому главе Визенгамота? Рубеус и Олимпия стартовали из Франции, из Дижона, с помощью портала и прибыли на Кавказ, в район Моздока. Там их встретили представители российского магического управления, которое отвечает за расположенный в секретном горном районе Главного Кавказского хребта заповедник для оставшихся в живых великанов. Всего десятков восемь — десять особей их там осталось.

Операция, кстати, проводилась совместно со спецслужбами России, под Империо, конечно. Там у русских в девяносто пятом году, как раз первая чеченская кампания шла. Но была использована легенда, что в горах обнаружен настоящий гигантский йетти, и за большие деньги, в том числе и за невмешательство британских политиков в процесс усмирения-умиротворения русскими диких чеченских «горных демократов», Россия этот живой артефакт тайно продала Великобритании. Секретность и все такое прочее. Специалисты — маглы получили хорошее финансовое вознаграждение и дали подписку о неразглашении жуткой государственной тайны. Им еще и память слегка подкорректировали.

Пожиратели Смерти с помощью фракции чистокровных мракобесов в российском Министерстве Магии, а эти есть в каждой стране, немного переиграли, опередили, так сказать, «наших». Задание Дамблдора, а именно — попытаться, по крайней мере, обеспечить нейтралитет великанов в начинающейся второй гражданской магической войне, полностью провалилось. Великаны устроили небольшое побоище, но Грохха Рубеус и Олимпия отбили, и в сопровождении группы «наших» мракоборцев, поддерживающих русских соратников Дамблдора, вывели в район авиабазы военно-воздушных сил в Моздоке. А зачем Дамблдор вообще посылал Хагрида и мадам Максим к великанам на Кавказ? Об этом я расскажу позднее, но, если кратко, то великан — это единственное магическое существо, которое не берет Авада Кедавра (конечно, мой троюродный братец вне классификации, он у нас почти бессмертный, а еще есть фениксы, но они сразу выходят из игры, превращаясь в пепел, и только потом возрождаются). И только великаны могут с ходу проломить насыщенный заклинаниями оборонительный рубеж вокруг Хогвартса, но об этом, как я уже говорил, позже. Или, выходит, что Дамблдор и Волан-де-Морт уже в девяносто пятом году предвидели Великую Битву за Хогвартс? Я до конца не уверен…

А «наши» в Моздоке загрузили усыпленного и связанного Грохха на специальной крупнотоннажной транспортной тележке в фюзеляж арендованного британцами у компании «Волга-Днепр» Ан-124 «Руслан». Там же, полусидя, разместились Хагрид и мадам Максим. Самолет доставил «йетти» с сопровождающими на авиабазу британских военно-воздушных сил в Северной Шотландии, а оттуда злого Грохха тайно этапировали в Запретный лес, защищенной от маглов области вокруг Хогвартса. Мадам Максим отправилась домой во Францию, а Хагрид, таким образом, еще до первого сентября был уже на своем штатном рабочем месте. И никаких пеших переходов с великаном по Европе. Правда, по лицу и другим интересным местам Хагрид от своего единоутробного братца в процессе одомашнивания великана-подростка получал регулярно и качественно.

Анна и я провели совещание со старостами школы и факультетов. Были определены места для тренировок трех факультетов, возрожден, так сказать, «Дуэльный клуб» памяти незабвенного Злотопуста Локонса. Гриффиндор получил квиддичное поле, Когтевран — просторный дворик трансфигурации, Пуффендуй — площадку возле теплиц. А в дела Слизерина Северус Снегг нам настоятельно рекомендовал не соваться, но, как мы поняли, тренировались они в своем подземелье. Смириться с этим Энни никак не могла. Напрашивалась инспекция в слизеринский подвал.

Тренировки начались с азов и шли первую неделю, ежедневно по часу после обеда. Инструкторами стали Анна, я, Гарри, Гермиона, несколько семикурсников — Фред, Джордж, Ли, Анджелина, Алисия, и как ни странно, четверокурсница Джинни. Я всегда подозревал, кто именно учил ее на первом курсе концентрации и технике поединков. Попытайтесь-ка даже в состоянии транса управлять василиском с закрытыми глазами и все поймете. Пара старшекурсников из Пуффендуя попробовала, было, острить по поводу представленной им как инструктора Джинни, и тут же, с легким взмахом ее волшебной палочки, остались без штанов. Хорошо хоть портки оставила. У этой штучки фантазии далеко заходят. А пуффендуйцы даже не подумали, что надо хотя бы попытаться выставить простейший оборонительный щит Протего. Я сам ее временами немного боюсь. А Рон вообще откосил от инструктора, сказав честно, что еще не готов кого-либо чему-либо учить.

Вечерами мы все встречаемся в общей комнате Гриффиндора, располагаясь на своих местах вокруг командного стола. Гарри понемногу привыкает к обществу красивой сестры-двойняшки. Кроме разговоров о боевой магии, есть время и для обсуждения квиддича. Сестра теперь наш будущий противник. Она нам самоуверенно заявила, что после отборочных испытаний ее сразу же возьмут в команду Когтеврана на место охотника. Никаких сомнений у нас по этому поводу не было. Чжоу Чанг, скорее всего, останется в строю в качестве ловца. Я сам не собирался играть в квиддич, это не мое. А когда я спросил Джинни, почему она не попробует свои силы на предстоящих отборочных испытаниях команды Гриффиндора в качестве охотника, рыжая отшутилась, сказав, что Анжелина, Кэти и Алисия — тоже ее подруги. А еще она не хочет покалечить и мою подругу. На мое притворное возмущение, что сестра — не моя подруга, последовал четкий ответ — тогда не смотри на нее как удав на кролика. Хотя бы при всех. Неужели это все так заметно…

Мы сидим вечером за столом после сегодняшних дуэльных тренировок факультетов. Сил на домашнее задание нет никаких. У Гарри забинтована кисть левой руки. Говорит, что обжегся какой-то дрянью в подземелье у Снегга. Я спросил брата, что он делает, отбывая наказание у Амбридж. Поттер ответил, что пишет дурацкие строчки. Строчки так строчки. Ничего страшного. В разговоре, коснулись темы чистокровности, наследственности не только чистоты крови, но и, так сказать, финансовой составляющей древних магических кланов.

— Мне показалось, — сказал Гарри, — что папа и мама вели войну против Волан-де-Морта на собственные сбережения.

— А Гордоны не чураются получать денежное довольствие в кассе за исполнение обязанностей мракоборцев отряда специального назначения, — откликаюсь я. — Расходы на содержание древнего Авалона весьма велики…

— Ни в какой кассе мама и папа… хм… Мария и лорд Гордон ничего не получают, — сразу подключилась к беседе Энни. — Деньги просто переводятся в их сейф в Гринготтсе.

— У графа и графини Гордон общий сейф, — соглашаюсь я. — Он появился, когда приданное Марии внес клан Макдауэлов. У меня же появится сейф после семнадцатилетия с начальной небольшой суммой. И у Энни тоже… и с кем нам их объединять…

— О да! — Воскликнула Гермиона. — Энни у нас богатая невеста! Ей понадобиться очень большой сейф!

— Не поняла? — Вопросительно посмотрела мисс Поттер на подругу.

— Как не поняла? — Удивилась Грейнджер. — Энни! Ты ведь наследница Авалона, так же, как и Алекс? Так?

— Так…

— Ты официально, законно удочерена Гордонами, — продолжила Гермиона с подъемом в голосе, — не просто над тобой оформлена опека, а произведено официальное удочерение, и ты имеешь все юридические и финансовые права на наследство семьи. На наследование древнего Авалона, на все активы финансовые, на все земли, замки, шато, поместья, самолеты и все такое прочее вместе с Алом. В равных долях…

— Допустим… но, папа и мама, кажется, не собираются в ближайшем будущем возлагать на нас обязанности Хранителей. И я хочу, чтобы они жили долго и счастливо. Но, да… я получу в семнадцать лет отдельный сейф, такой же, как и Ал… — отвечает ей Энни. — И мама с папой выделят сумму… первоначальную… небольшую…

— На шляпки тебе хватит. Но это еще не все, — не унимается Грейнджер. — Ты родная сестра Гарри, так что, сейф №711...

— … принадлежит Энни и Гарри в равных долях, — завершил я мысль за Гермионой.

— Гермиона, очень мило, что ты помнишь номер моего личного сейфа, — откликнулся, наконец, и Гарри, — но я совсем не против делить его со своей родной сестрой.

— Гарри, мне ничего от тебя не нужно, мне итак всего хватает… — ответила, смутившись, Анна.

— Гоблины могут четко ответить, сколько всего и каких финансовых средств в этом сейфе, и какая часть принадлежит Гарри, а какая — Энни, — продолжаю я.

— А разве не одинаковые части? — удивился Гарри.

— Всему Волшебному Миру о твоей родной сестре было официально объявлено только первого сентября этого года, — отвечаю я. — Появилось еще одно свидетельство о рождении Анны. Или изменилось старое, где дата рождения с двадцать шестого января восемьдесят первого года сместилась на тридцать первое июля того же года. Изменились имена и фамилии родителей… или вписаны перед опекунами… нет, приемными родителями…

— И гоблины вычтут мои расходы за четыре года обучения из моей доли и добавят к доле Анны? — Усмехнулся Гарри.

— Так, вы оба! Немедленно заканчивайте! — Не на шутку разозлилась Энни. — Я ни кната не возьму из сейфа №711!

— Теперь и ты знаешь номер его сейфа, то есть… вашего, сестренка! — продолжаю я.

— Ал!

Все, дальше ее злить опасно. Надо сбавить обороты и менять тему. А то полетят в меня озверевшие попугайчики, канарейки, открытки, косметички, или, чего похуже, например, летучие мышки-вампирчики. Но тут подключился к разговору кое-кто еще.

— Как интересно наблюдать за финансовыми делами высшего общества, высшего света! — ехидно присоединилась к разговору Джинни. — Нам, Уизли, такие проблемы абсолютно не угрожают. Мама и папа поженились и не получили ничего…

— Но ведь тетя Молли из чистокровного клана Прюэттов, а дядя Артур из чистокровного древнего клана Уизли… — неуверенно говорю я.

— И их брак сразу после окончания Хогвартса почему-то не понравился ни тем, ни другим…— вступил в беседу Рон с самым мрачным видом.

— И их лишили наследства, — закончила Джинни.

— Прямо какие-то Монтекки и Капулетти… — пробормотала Гермиона.

— Чего? — тихо спросил Рональд.

— Потом, — сразу откликнулась Грейнджер.

— А есть еще наследники у Уизли и Прюэттов, кроме тети Молли и дяди Артура? — еще тише уточнила Энни.

— Нет, — ответила Джинни. — Все бабушки и дедушки умерли. Дядя Билиус, брат папы, тоже умер. Мамины родные братья, Прюэтты, дядя Гидеон и дядя Фабиан, члены Ордена Феникса первого созыва, погибли в бою. И детей у них не было. Тетушка Мюриель из другого клана, у нее свой сейф, ее семьи… есть, правда, другие с фамилией Уизли, но они не близкие родственники, а дальние…

— Значит, других близких родственников у дяди Артура и тети Молли нет? Претендентов на прямое финансовое наследство в фамильных сейфах обоих кланов… — уточнил я.

— Нет. Других близких Уизли и Прюэттов больше нет, — твердо ответил Рон.

— Тогда наследственные сейфы обоих кланов должны… — развиваю я свою мысль дальше.

— Маму и папу их семьи, их кланы официально лишили наследства! Документально! И гоблинам это хорошо известно! — громко, с чувством сказала Джинни. — И сейфы Прюэтов и Уизли забрали гоблины! Вернее, наложили арест. Наложили свои когтистые лапы! Маму и папу их родители не упомянули в завещаниях! Других наследников не было или они умерли!

— Но ведь это так несправедливо! — воскликнула Анна.

— А кого это вообще волнует? — зло ответил Рон.

Я и Анна невольно переглянулись. Кажется, у нас мелькнула одна и та же мысль — обратиться к папе. У него есть связи в управлении магического законодательства и можно посмотреть, что можно сделать с наследственными клановыми сейфами Прюэттов и Уизли. С Уизли сложнее, там, возможно, есть еще претенденты. Вынырнут, как гномы в саду. Но на сейф Прюэттов кроме Молли никто не может претендовать!

— Мама убежала из дома и вышла замуж за папу. Но почему это привело в такую ярость оба чистокровных семейства, до сих пор неизвестно, — продолжала Джинни уже более спокойным голосом.

Вот это любовь! Пауза. Все размышляют над этой печальной реальностью многодетной семьи Уизли. Проблемы, как Анна будет заставлять Гарри делиться, отошли явно на второй план.

— Вообще-то среди чистокровных древних родов, — нарушала молчание Гермиона, — принято… хм… практикуются близкородственные браки между кузенами, двоюродными и… троюродными, чтобы сохранить не только чистоту крови, но и сохранить финансовые активы кланов от претензий так сказать, бедных соискателей…

— И не всегда эти браки были добровольные, по любви… — добавила Джинни и продолжила. — В ход шли угрозы, шантаж, взятки, прямое принуждение, любовные напитки… бедные дети, бедные кузены и кузины. Любовью там и не пахло…

— А ты, рыжая, знаешь, как именно пахнет настоящая любовь? — со злой иронией в голосе откликнулась Анна.

— Я, кажется, подруга, сразу сказала, что браки между кузенами НЕ ВСЕ бывают добровольными и счастливыми… — осторожно продолжила Джинни, тем не менее, сделав ударение на ключевых с ее точки зрения словах.

— И наследственные генетические проблемы возникали в основном у детей двоюродных родственников… — поддержала ее Гермиона. — Их браки разрешены в магическом мире, разрешены римско-католической церковью в мире маглов, запрещены у православных… хм… восточной ортодоксальной церкви, а в отношении англиканской, протестантской церкви я не совсем уверена…

— В общем, Алексу и Анне не о чем особо беспокоиться, — прямо, как тупой топор с размаху вклинился в разговор Рональд, — их семейному бизнесу, древнему проекту «Авалон», никто от бедных соискателей не угрожает. Троюродные могут…

— Рон! — одновременно громко выкрикнули Гарри, Джинни и Гермиона.

— А что я такого страшного сказал? — «искренне» удивился Уизли. — Я чисто теоретически, так сказать, всего лишь предположил…

— Рон. Кажется, у нас с тобой как-то должна была состояться дуэль, — спокойно, стараясь держать себя в руках, произнес я. — Или нет, лучше уж я устрою твой счастливый брак с тетей Мюриель для решения финансовых проблем, это будет интереснее…

— Не нападай на Рона, Алекс! А что, он подал очень интересную идею, — в мигом наступившей тишине, сказала, поднимаясь с дивана Энни. — Или вот женится Ал, допустим на этой прекрасной рыжей, а я, к примеру, выйду за крутого Ронни, возникнут две счастливые семьи, с кучей жадных рыжих детей. Бедный древний Авалон и его сейфы в Гринготтсе, активы, поместья, фазенды, шато и замки. И «Гольфстрим» у нас всего один...

— Жадные рыжие дети, это что, намек? — зло, громко огрызнулась Джинни, а Рон засопел.

— Разве ж это дети, это ж таки натуральные сволочи! — ехидно добавил я, поднимаясь вслед за Анной. — Миссис Гордон, вы позволите Вас проводить?

— Мисс Поттер — Гордон, мистер! — Гордо вскинув головку, сверкнув яркими зелеными глазами и тряхнув своими длинными вьющимися темными волосами, ответила Анна. — И я еще, кстати, не сказала Да!

Она решительно вышла из-за стола, пройдя боком мимо глубоко вжавшегося в диван Гарри, и направилась к портретному проему. Я, как тень, сопровождал сестру на полшага сзади. Выйдя на лестницу, причем, я не пытался поддержать ее за руку, или придержать раму картины-двери. Анна этого не любит, мы, молча, направились кратчайшим путем к башне Когтеврана. Только перед площадкой, в начале подъема широкой винтовой мраморной лестницы, Анна тихо спросила меня:

— Ал, хочешь посмотреть нашу гостиную?

— Нашу… то есть твоего факультета?

— А чьего же еще? На твоем факультете меня сегодня очень настойчиво пытались пристроить к тебе в жены…

— Ничего не имею против.

— Размечтался…

— Семейный бизнес сестренка. Семейный бизнес… ничего личного.

Соревнуясь в остротах, мы поднялись наверх, и вышли на большую площадку перед высокой дубовой дверью, на которой находился большой серебряный барельеф орла — символа Когтеврана. Стайка девчонок, заметив студента Гриффиндора, мигом упорхнула в сторону, давая возможность Анне свободно подпихнуть меня прямо к двери. Орел очнулся ото сна, расправил крылья и повернул голову в мою сторону.

— О! Гриффиндорец!

— Военный префект Хогвартса… хм… сэр.

— Я отлично вижу, кто вы, но правила обязательны для всех. Для старост, преподавателей и Военных префектов в том числе.

Оборачиваюсь в сторону Анны, вопросительно смотрю на сестру. Энни уже отошла от навязчивых брачных ритуалов между несчастными кузенами и кузинами на Гриффиндоре, и немного улыбается.

— Что ни будь попроще, для настоящего гриффиндорца… — уже тихо смеется она.

Орел взмахнул своими серебряными крыльями, раздался клекот, а затем он произнес:

— Загадка. Для настоящего Гриффиндорца. Да. Попроще. Итак, вы, префект, лично конвоируете в Азкабан Волка, Козу и Капусту. Выводите их на берег Северного моря, там, где пролив отделяет Северную Шотландию от острова Азкабан. У вас одна двухместная лодка. На двоих, уточняю как для военного. Как, морячок, перевозить арестантов будешь?

— Метла поломалась, портал сгорел, трансгрессировать через границу Великобритании невозможно, ковры-самолеты и ковры-вертолеты накрылись медным котлом… — перечисляю я другие варианты.

— Именно так боец. Только ты, твои клиенты и двухместная лодка.

Я старательно изображаю мыслительный процесс. Как иногда говорил наш дядюшка-адмирал Джеффри: «У меня есть мысль, и я её думаю!»

— Это старая загадка из детства, орел ты наш горный. Ее мне с сестрой еще мама загадывала. Потом, правда, коды и логические тесты пошли… хотя, это уже не важно. Смысл задачи в том, чтобы не оставить Волка с Козой, а Козу с Капустой наедине. Все должны быть под моим контролем. Везу Козу в Азкабан, оставив Волка с Капустой в Шотландии. Возвращаюсь один, везу Волка в Азкабан, отставив Капусту в Шотландии. Возвращаюсь с Козой в Шотландию обратно, и затем везу Капусту в Азкабан, оставив Козу в Шотландии. Возвращаюсь один, второй раз везу Козу в Азкабан. После этого всех троих «клиентов» сдаю дементорам. Если наши шотландские «горцы» не сопрут у меня Волка, Козу или Капусту, пока я хожу по морю взад — назад, или Аберфорт стащит только Козу…

— Или Плотоядная Капуста от мадам Стебль не сожрет вас всех вместе и сразу, — добавила уже хохочущая Энни. — Морячка, Волка, Козу и двухместную лодку! Но тебе повезло. Слишком легкая для тебя задачка, Ал.

Сестренка, кажется, совсем отошла от недвусмысленных намеков наших гриффиндорских друзей. Она толкнула ладонью открывшуюся дверь с машущим крыльями орлом, я перехватил тяжелую массивную бронзовую ручку, распахнул дверь пошире, галантно пропустив Анну вперед.

Мы сидим в двух глубоких мягких креслах, темно-синей обивки, расшитых серебром, с бронзовыми элементами отделки ножек и подлокотников. Общая комната-гостиная Когтеврана гораздо больше общей гостиной Гриффиндора. Высокий потолок, готические окна и колонны, мраморные плиты на полу, богатая отделка и декор делают ее похожей на роскошный средневековый собор. Между двумя большими, высокими окнами-витражами, в падающих под углом лучах заходящего солнца, на высоком постаменте стоит статуя волшебницы из белого мрамора. Кандида Когтевран строго смотрит на студентов своего дома, напоминая им, что они должны быть на голову выше студентов других факультетов. В смысле — умнее, сообразительнее, ну и, возможно, обладать легким специфическим когтевранским чувством юмора.

Я оглядываюсь по сторонам, киваю головой в ответ на приветствия знакомых парней и почему-то вечно хихикающих девчонок. Анна устало откинулась на спинку, удобно устроилась в кресле, подтянув под себя стройные ноги. Мой взгляд невольно скользнул по ее фирменным острым коленкам. Она заметила его, машинально поправив форменную юбку.

— Тебя, наверное, сегодня совсем утомили, эти жадные рыжие дети… — улыбаюсь я сестре.

— Не будем к ним слишком строгими, — отвечает мне Энни устало, — посмотри, во что они одеты. Рон в обносках старших братьев. Джинни… она ведь очень красивая, яркая девушка, а носит черт знает что…

— Энни. Они у нас не возьмут ни галеона, ни фунта…

— Ни сикля, ни кната...

— Но есть же у них у всех Дни Рождения, есть Рождество, День Святого Валентина, Пасха. Можно же дарить им что-нибудь, ну хотя бы из практичной и модной одежды…

— Ал, только ради Мерлина, очень осторожно, могут обидеться так, что очень трудно будет восстанавливать отношения…

Вокруг нас течет размеренная вечерняя жизнь когтевранцев, нет того характерного шума, веселого буйства, регулярно устраиваемого красно-золотыми гриффиндорцами. За столами сидят парочки, но они основное внимание уделяют приготовлению домашних заданий, а не праздной болтовне. Если старшекурсники и целуются, то очень тихо, почти незаметно для окружающих. Наверное, это Кандида на них всех так положительно влияет. Нет того характерного громкого причмокивания и хихиканья, периодического раздающегося из кресел, из-за портьер и других каких укромных уголков гриффиндорского общежития. Вампиров, конечно, среди гриффиндорцев нет, но любовь — это страшная сила…

Анна нарушает паузу, говоря как бы между делом:

— Прошли уже почти две недели, и ко мне уже подкатывала пара — тройка парней… Энтони… например…

— Было бы очень странно, если бы не подкатывали…

— А как твои дела с Солнышком?

— Оно… хм… она светит не для меня…

— Неужели наш морячок ее не заинтересовал?

— Энни, ты прекрасно знаешь, кого на самом деле любит Джинни.

— Да. Ты прав. Знаю. Но другие девушки к тебе подкатывали… такие шрамы и бас… У тебя есть… девушка на примете?

— Мне не нужны другие девушки, постоянно охотящиеся то на Легендарного Героя Гарри, то теперь на Великого Воина Алекса. У меня уже давно есть одна девушка, которая, правда, меня упорно не замечает…

Небольшая пауза. Энни вздохнула. Повернулась немного в сторону, старается не смотреть мне в глаза.

— И кто она, если не секрет?

— Секрет.

— Не можешь мне ее назвать?

— Не могу. Назвать не могу. Но могу показать…

Анна с явным интересом, но слегка с тревожным взглядом мигом уставилась на меня.

— Можешь показать? Не Джинни… нет? Тогда… Полумна... наша пепельная блондинка… или ваша роковая брюнетка Кэти Белл? Или… Алисия… платиновая блондинка… или… Анжелина?

— Зачем гадать, Энни? Сейчас я ее тебе покажу.

— Так значит все-таки когтевраночку… о Алекс, ты везде успел…

На входе в общую комнату Когтеврана я обратил внимание на огромное, от пола до потолка старинное зеркало в бронзовой массивной раме. Другого момента не будет. Или сейчас, или никогда. Я встал с кресла, вышел на свободное место, ожидая сестру. Анна медленно, как бы опасаясь зацепить мебель в гостиной, подошла ко мне. На лице просто написан интерес, вопрос, ожидание. Сомнение…

— Куда ты меня тащишь? Ал?

— Сейчас ты все увидишь. Увидишь её.

Слегка вздрогнув и прикусив нижнюю губу, Анна следует за мной. Я беру ее за плечи и подвожу к арке-проему, ведущему в небольшой холл с высоким старинным зеркалом. Не зеркало Еиналеж, конечно, но очень на него похоже.

— Закрой глаза, Энни…

— Ал, а это обязательно? Она сейчас ослепит меня своей красотой? Какую когтевраночку ты все-таки соблазнил, а? Морячок? Полумну? Нет? О боже! Ты увел у брата Чжоу! Как ты мог, Ал!

— Закрой глаза…

Мы стоим напротив зеркала, отражаясь в его тусклом серебристом, древнем напылении — амальгаме. Анна глубоко дышит, я слегка держу ее за плечи, невольно засмотревшись на ее вздымающийся высокий бюст. Глупо не использовать такой момент, когда твоя девушка почти уже у тебя в руках…

— Она здесь? Уже можно любоваться её неземной красотой?

— Энни, я что-то не видел в Хогвартсе ни одной уродливой ведьмы, все или симпатичны, или вызывающе красивы…

— Не дразни меня, Ал. Она напротив меня? Почему же она не хихикает, и я не слышу запаха ничьих духов…

— Открой глаза, Энни. Открой…

Анна молчит, смотрит своими прекрасными, широко раскрытыми миндалевидными зелеными глазами на наши отражения. Моя голова чуть склонена в ее сторону. Вернее, наши головы почти касаются друг друга. Я немного выше ее, на пол головы, держу Анну за плечи, уже почти обнимаю ее. Очень нежно, бережно, как будто она из горного хрусталя…

— Ал, но я вижу только нас с тобой… здесь только мы… двое…

— Мне нравится, как ты это сказала. Ключевое слово, это — «Мы!»… и «Двое»…

— Алекс… это уже не смешно…

— Энни, я тоже не вижу ничего смешного…

— Ал… мы… мы… — она нервно глотает, слегка откашливается пересохшим горлом, — мы не можем… это неправильно… неприемлемо… это невозможно… для нас это невозможно…

Секунда, и она мигом вырывается из моих объятий.

— Энни!

Мгновение и она скрылась своей стремительной летящей походкой, просто взлетев по винтовой лестнице по направлению к девичьим спальням. У меня ноги приросли к полу. Не сделать и шага. Простояв минуты три в полном одиночестве, в абсолютной тишине отошедшего ко сну когтевранского общежития, я внезапно услышал тихий голос, идущий от древнего зеркала: «Не спускать флаг! Поднять все паруса! Круче к ветру! Держись, морячок!»

Немного позже, я прихожу в себя, восстанавливаю дыхание, вытащив свою голову из-под холодных, ледяных струй, бьющих из серебряных кранов в виде резвящихся дельфинов в беломраморном умывальнике когтевранцев. Теперь мне уже до утра не уснуть…

* * *

На следующий день, в субботу, выдалась хорошая погода, и проводились отборочные состязания по набору новых игроков в команды по квиддичу Когтеврена и Гриффиндора. Утром, между девятью и одиннадцатью часами проходил отбор игроков в команду Когтеврана. Я утром не нашел Энни и увидел ее только вышедшей на поле в синей когтевранской форме, как будто ее назначение в команду — уже вопрос решенный. С ней была ее фирменная, новейшая, скоростная гоночная метла последней разработки-модификации весны девяносто пятого года «Молния — GT». Круче, чем у Гарри.

Анна летала как пронзающий пространство сине-серебряный стилет. Забивала голы нескольким вратарям-претендентам, атакуя их с разных направлений и курсовых углов, закладывая такие виражи! Я думаю, что, конечно, Энни прирожденная квиддичная спортсменка-охотница, но все же, давно пора изменить правила этой игры. Все игроки должны выступать на метлах одной фирмы, одного производителя, одной модификации. Все должны быть в равных условиях. Когда у всех одинаковые метлы, уже не может быть никаких разговоров, что кроме таланта, игроку помогает и его спортивный снаряд.

К сестренке это не относилось. Я с удовольствием наблюдал, как она закладывала в воздухе виражи из набора атакующих и обороняющих приемов охотника, а затем, продемонстрировала уже нечто из арсенала фигур высшего пилотажа магловской истребительной авиации.

Наблюдая за ней, я спрашивал себя, нормально ли все это, ведь, честно говоря, Энни давно мне нравилась. Даже тогда, когда я не знал, что она моя троюродная кузина. Нет, я старался всегда отгонять от себя эти греховные мысли, когда чувствовал приближение к запретной теме. К этому табу. Но ведь этим летом, я уже откровенно любовался своей сестрой! И вот сейчас, я, кажется, по-настоящему влюбился в неё. Нет, я помню тот период вздохов и ахов в тринадцать лет. Говорят, это не первая любовь, а всего лишь гормональная влюбленность. Когда сладко сдавливало грудь, крутило в животе, кружилась голова, в которой был полный кавардак, но все чувства обострились до предела, оголился каждый нерв! Когда хотелось совершать разные милые глупости, а сделав их, мчаться со всех ног куда-то вдаль. Подруга Анны по Салему, Марта. Которая всегда была рядом с моей сестрой. Которая очень похожа на Энни…

Приходится сделать однозначный вывод. Я — настоящий законченный извращенец. Влюбился в свою родную сестру-двойняшку, еще не зная, что она не родная, а, слава Богу и Мерлину — троюродная. И вчера я предпринял эту идиотскую попытку признания ей в любви. Этот бред со старым зеркалом на дружественном факультете. Смутил Анну настолько, что теперь она не скоро со мной заговорит. Если вообще захочет просто быть рядом. Но постойте, она ведь явно беспокоилась по поводу той мифической когтевраночки, в которую я якобы влюбился. Интерес, волнение, ожидание. А затем разочарование или облегчение? Может всё сразу? Одновременно?

За этими мыслями меня и застают Гермиона и Джинни, которые пришли также посмотреть отборочные состязания. Девушки тихо присели на сиденья с обеих сторон от меня. Кажется, когтевранцы завершают свои испытания, отведенное им время заканчивается. Роджер Девис разговаривает с отобранными игроками команды, среди которых я вижу Анну и Чжоу. Неудачники внизу понуро покидают площадку перед правой группой из трех колец. Мисс Поттер и мисс Чанг о чем-то оживленно беседуют, раскачиваясь на своих метлах напротив центрального кольца.

Я, выдержав паузу, сначала повернулся к Гермионе, слегка кивнув ей, а затем — к Джинни, поприветствовав и её. Мы виделись все сегодня за завтраком. Вряд ли они уже знают о моем вчерашнем разговоре с Анной. Стараюсь сохранять выдержку, да и как бы с интересом наблюдаю за завершением формирования команды нашего противника. Сейчас, в одиннадцать, должна была начаться тренировка команды факультета Гриффиндор. Без Гарри. Он опять отбывал наказание у Амбридж.

— А у неё классная метла, — с видом знатока произнесла Джинни.

— Кажется, она умеет неплохо летать, ведь это у Поттеров наследственное, в крови… — добавила Гермиона.

— Рад вас видеть, девочки, — невольно вздохнул я.

— Она теперь наш противник, — продолжает, слегка прищурившись Джиневра. — У нового вратаря Гриффиндора будет много проблем.

— Тебя сейчас ожидает сюрприз, Ал, — продолжила Грейнджер. — Когда увидишь, кто решил попробовать свои силы во вратарской зоне.

Я было снова с интересом посмотрел на нашу общую «старшую сестру», но тут же заметил, среди выходящих на квиддичное поле претендентов, яркую рыжую голову Рона Уизли. Опля! Неплохо! Вот уж кого я не ожидал, так не ожидал! Смело! Замечаю, что Рон гордо несет свой новый «Чистомёт — 11», а не школьную метлу-развалюху, как у некоторых рисковых соискателей.

Анжелина Джонсон уже в воздухе. Кэти Белл и Алисия Спиннет рядом. Фред и Джордж, или Дред и Фордж, поигрывая битами, высматривают среди претендентов сумасшедших, решивших попробовать свои силы в качестве загонщиков. Таковых, кажется, не нашлось. Новых ловцов — конкурентов Гарри, тоже не предвиделось. Но вот кандидатов на должность вратаря оказалось несколько.

Охотницы, Анжелина, Кэти и Алисия стали летать восьмерками, закладывая виражи, атакуя очередного вратаря с различных высот и направлений. Броски, правда, наносили честно, из-за пределов воздушной вратарской зоны. Сначала простые броски, а затем посильнее, и вот пошли уже крученые. Затем, меняя очередных вратарей, стали гонять парней еще быстрее, заставляя их быстро маневрировать между тремя кольцами, расположенными в ряд, в одну линию, но на разной высоте.

Гениев вратарского мастерства не наблюдалось. Рон метался не хуже и не лучше остальных. Каждый пропущенный им бросок, Гермиона сопровождала охами и ахами, а Джинни громко чертыхалась. Наконец, Анжелина объявила небольшой перерыв. Фред и Джордж подлетели к нашей трибуне, и зависли в воздухе рядом с нами.

— С такими хреновыми вратарями у нас нет никаких шансов, — грустно констатировал, допустим, Фред.

Он из близнецов всегда начинал говорить первым. Заканчивал же всегда Джордж. Отличить иначе, кто из них кто, было абсолютно невозможно. Даже Молли не могла их различать. Каким-то невероятным способом, близнецов могла отличить одного от другого только Джинни. Раскрыть свой секрет она отказывалась категорически. Когда ее все-таки прижимали с вопросами к стенке, она отшучивалась, что у Фреда мордочка лица более наглая. Ну и, по личному делу близнецов, я знал, что форма правой ягодицы Фреда существенно отличается от правой ягодицы Джорджа (думаю, это шутка). Но не думаю, что я когда-либо и где-либо попытаюсь различить их, используя эту конфиденциальную, абсолютно секретную информацию. Я еще не устал жить на этом свете.

— Ал, может ты попробуешь свои силы в качестве вратаря? — спросил, скорее всего, Джордж.

— Нет, парни. Квиддич, это не моё. Я бы с удовольствием погонял на байке, джипе или вертолете, а вот на метле… нет, это не моё.

— Брось, Ал. Ты же видишь, что с такими вратарями мы не возьмем кубок школы в этом году, — продолжил Фред. — Анжелина не даст нам нормально закончить Хогвартс, и нам придется быстро изучать особенности корма для кастрированных котов…

Смех у всей компании получился невеселым.

— Алекс, твой отец ведь играл загонщиком, — опять первой заговорила Джинни. — В паре с Сириусом. И неплохо играл…

— Кажется, — осторожно добавила Гермиона, — они оба перед кое-кем слегка выделывались…

— Нам не выделываться сейчас надо, а закрыть ворота Гриффиндора! — раздраженно произнес Джордж.

Раздался свисток Анжелины, избавивший меня от необходимости выкручиваться от вратарских испытаний, и ударная тройка нападения Гриффиндора продолжила расстрел кандидатов во вратари. Через полчаса капитан команды объявила, что трудный выбор сделан. Новым вратарем назначается Рональд Билиус Уизли. У него, оказывается, есть потенциал.

Мы поднимаемся с сидений и собираемся спуститься вниз на поле, чтобы поздравить Рона. Гермиона легко понеслась вперед, а я почувствовал, как на мое правое плечо легла рука Джинни, слегка останавливая меня. Я обернулся к ней.

— Не переживай ты так, Ал. Все наладится. Дело совсем не в несчастных кузенах и кузинах, которых… хм… скрещивали насильно, чтобы сохранить фамильные сейфы от всяких жадных рыжих детей…

— Джинни, ты это о чем?

— Ал, ты прекрасно знаешь, о чем. Просто Энни боится реакции твоих родителей. Они растили вас обоих как родных брата и сестру. И она опасается, что… они не поймут. Так что… не спеши. Дай ей время. Все уладится. Я не думаю, что Мэри будет против, когда поймет, что вы оба действительно любите друг друга. А я считаю, что это так и есть…

До меня медленно доходит смысл слов Джинни. Я стою столбом, внезапно почувствовав, как жар румянца разливается по моим щекам.

— Джинни… это значит, что Энни…

— Любит тебя дурака. Но ради Бога, ради Мерлина, не бросайся на неё и не приставай с объяснениями. Просто веди себя как джентльмен, как обычно, как всегда, а не как влюбленный идиот у которого сорвало крышу...

Она не договорила, потому что именно как дурак и влюбленный идиот я себя и повел. Охваченный внезапным порывом безумия, я мигом подхватил легкую фигурку девушки на руки и, не обращая внимания на её хохот и тумаки, понес вниз по ступенькам на поле. Джиневра вволю поколотила меня везде, где только смогла достать. Правда, когда я увидел выражение лица новоиспеченного вратаря команды, то сразу, осторожно поставил мисс Уизли на травяной покров поля.

— У вас опять какие-то дикие любовные игры? — Зло произнес герой квиддичной тренировки. — Или вы за меня так искренне радовались?

— Нет, Рон. Я пытался объяснить Джинни смысл выражения тети Молли, как это… а, вот — «мирская табакерка». Она, правда, не совсем меня поняла, и пришлось показывать подробно…

Гермиона и Джинни согнулась пополам от хохота, одновременно удерживая Рональда руками от резких телодвижений в мою сторону.

— О да! Морячок у нас большой эксперт по любовным играм с «мирскими табакерками», — внезапно раздался за моей спиной, чуть сверху, спокойный голос Энни.

Я мигом обернулся. Анна зависла в воздухе на своей новехонькой «Молнии — GT», свободно, вальяжно, расковано, удобно устроившись на невидимой амортизационной подушке, по-женски свесив обе стройные ножки с одной стороны метлы и слегка покачивая ими. Вот ведь зараза! Во время тренировки Когтеврана даже виду не подала, что видела меня, Джинни и Гермиону на трибуне. А сейчас почему-то решила обозначить своё присутствие. Мисс Уизли и мисс Грейнджер уже не смеялись.

Стою и молчу. Почему-то напрочь пропало всякое желание острить ей в ответ. А на ней форма когтевранской команды, отличное снаряжение, даже фамилия Поттер уже нанесена на короткую спортивную мантию.

— Так ты у нас теперь гроза Гриффиндора? Ужас, летящий с небес? — Откликнулась Джинни.

— Для жадных рыжих детей, да! — Ответила ей Энни.

— Так, вы обе! Заканчивайте немедленно! — Прикрикнула Гермиона.

Всем стало как-то неловко. Анна резко развернулась на месте, перебросила ногу через метловище и умчалась от нас, включив самый полный ход. Я проводил взглядом сине-серебристую стрелу, пронзившую пространство квиддичного стадиона, а затем затормозившую у входа в тоннель, ведущий в раздевалки команд. И тут услышал голос Джинни за спиной.

— Что и требовалось доказать. Еще и ревнует. К жадной и рыжей.

Вернулись в замок. Все выходные Энни упорно не появлялась на Гриффиндоре. Я тоже не спешил решать новые задачки орла Когтеврана. В Хогсмид никто из нашей компании не пошел, все сидели за командным столом и готовили домашние задания. На нас навалили столько работы, что магические технические новшества оказались весьма кстати. Они позволили систематизировать информацию, а Фред и Джордж где-то откопали магический принтер, который нарезал пергаменты форматом А-4, и плотно спрессовывал их до толщины канцелярской бумаги. Эта вещь даже печатала текст, имитируя характерный почерк оператора. То есть, была полная реальность, что текст аккуратно написан пером, а не нанесен машиной. Больше всего проблем было с Роном. Нет, текст на клавиатуре он набирать научился. Сложнее было с его изображением на пергаменте. Его каракули машина с трудом изображала и потом отказывалась понимать писаное для корректуры. Пришлось заставить мистера Уизли писать прописи, а из наиболее удачно изображенных им букв латинского алфавита удалось составить набор для слов и предложений на английском. Принтер, наконец, начал понимать и его. Так продолжались наши будни. День за днем.

* * *

Мое коммуникационное зеркало в нагрудном кармане мантии внезапно нагрелось. Вернее, я почувствовал жар, исходящий от него, достал и заглянул в предшественника Айфонов. Дамблдор подмигнул мне, зажглась надпись: «В 18.00 у меня в кабинете. Пароль — Лимонная долька». Мерлин, как прикольно и оригинально!

В назначенное время я прошел горгулью в тупике восьмого уровня замка и поднялся на автоматическом эскалаторе — винтовой лестнице на площадку перед массивной дубовой дверью кабинета. Протягиваю руку, чтобы постучать, а она сама широко распахивается, гостеприимно предлагая пройти внутрь.

Альбус Дамблдор в своей темно-синей мантии сидит за директорским столом в высоком резном кресле, вот он оторвал свой взгляд от бумаг, лежащими перед ним и рассматривает меня через прямоугольные очки-половинки своим фирменным пронизывающим, просто просвечивающим насквозь «рентгеновским» взглядом.

— А вот и наш полководец! — весело воскликнул глава Хогвартса.

— Здравия желаю, сэр! — молодцевато, задорно ответил я и исполнил воинское приветствие.

— Как идет подготовка отдельных тактических групп? — осведомился Дамблдор, не меняя шутливых интонаций в голосе. — Присаживайтесь, сэр!

— Директор, сэр… изволит шутить, — уже спокойнее откликнулся я, присаживаясь на возникший напротив стола стул с гербом на спинке, таким же, как у меня на значке. — Большинство старшекурсников не то что простейший Петрификус исполнить не могут, не говоря уже об Экспеллиармусе, а щит — Протего элементарный выбросить перед собой не способны. А физическая подготовка студентов вообще не выдерживает никакой критики. Мишени для стрелков в тире…

— Ну, не надо так строго, Алекс. Никто не думал, что вторая волшебная гражданская война вот-вот начнется. Нет, в отдаленной перспективе часть сотрудников Министерства Магии допускала возвращение Темного Лорда, но предполагалось, что Управление мракоборцев справится с этой проблемой. Вот и не планировали подготовку бойцов в школе. Мракоборцев учат три года в Фарнборо. И все наши считают, что сражаться с Томом напрямую буду я один. Так сказать, Орден обеспечит выход меня на личный поединок с Томом, лицом к лицу. Чего, к сожалению, в первую войну не случилось…

— Как с Гриндевальдом в апреле сорок пятого?

— Да… как с Геллертом…

Дамблдор задумчиво смотрит в сторону от меня, вдаль, в сторону высоких готических окон с витражами. Я не собираюсь говорить, терпеливо ожидаю завершения паузы в разговоре. Дамблдор слегка откашлялся и произнес.

— Ты, наверное, заметил, что появление Долорес Амбридж, как раз и направлено, чтобы никакой боевой подготовки в Хогвартсе не было. Надеюсь, они не покусятся на квиддич… хотя… нет, Алекс. По данным моих соратников в Министерстве, Фадж уже подготовил новый декрет об образовании. На его основании будут изданы указы и более детализирующие приказы, позволяющие Министерству не только вмешиваться в дела Хогвартса, как уже точно предположила мисс Грейнджер, но попытаться поставить школу под полный контроль Министра. Такой себе, ползучий переворот. Очередной шаг наших противников, не врагов, нет… пока, это введение должности Генерального Инспектора или Инквизитора. Что же касается тебя, твоих друзей, то Корнелиус не даст вам исполнять свои обязанности, вести Дуэльные клубы, модернизировать оборонительные системы замка, не даст тренироваться активировать скрытую в Хогвартсе армию…

— Армию, сэр? Я не ослышался?

— Нет, Алекс, ты не ослышался. Но об этом как-нибудь в другой раз. Вы должны быть готовы продолжить свою работу в подполье. Готовить проверенных, надежных ребят тайно. Конспирации и маскировке поучись у своих родителей. Они в этом непревзойденные мастера.

— Где нам оборудовать секретные полигоны, сэр?

— Напряги свою фантазию, Ал. Послушай предложения друзей. Ты, кстати, не так наблюдателен, как должен быть. Хотя бы, как мисс Грейнджер, что ли…

— Сэр?

— Ты случайно не заметил, что у Гарри перевязана левая кисть?

— Заметил. Брат сказал, что обжегся какой-то дрянью у Снегга в подземелье…

— Как ты думаешь, Ал, сколько времени ушло бы у мадам Помфри на лечение ожога у студента школы, пострадавшего от ингредиентов школьного набора для уроков зельеделия?

— Иногда Снегг сам лечит студентов, но Гарри никогда не примет от него помощь…

— Профессор Снегг, Алекс. Профессор.

— Есть, сэр…

— Рука у Гарри перевязана потому, что Амбридж пытает его.

— Что!?

— Ты спросишь меня, почему я не вмешиваюсь? Идет соревнование воли твоего брата с Долорес. Он никому, никогда не пожалуется, что на каждом дополнительном «уроке», вернее, отработке наказания у «профессора» Амбридж, перо Инквизиции взрезывает ему кожу тыльной поверхности левой кисти, когда правой рукой он постоянно на пергаменте пишет специальным карающим пером одну и ту же фразу: «Я не должен лгать!» Пишет своей кровью вместо чернил…

— Да я… да я бы… наложил на нее Империо и…

— Спасибо и на этом, Ал. Я думал, что ты скажешь, что проломил бы ей голову или свернул шею. Но это не так просто, судя по ее диете, хотя ты, пожалуй, справился бы. Империо? Непростительные заклинания на территории замка отслеживаются. Типа системы «Надзор». Ты сел бы в Азкабан, Ал. Конечно, мы бы тебя оттуда вытащили, но зачем тратить драгоценное время?

— Сэр… почему Гарри не сказал мне об этом, допустим, понятно. Почему не сказал девочкам, тоже. Но, почему он не сказал Рону? Он же его самый близкий друг…

— Как настоящему военному, объясняю второй раз. Это их, Гарри и Долорес, сугубо личный поединок. Один на один. Для твоего брата это серьезная проверка силы духа, воли и выдержки. Он не хочет потерять лицо. Не хочет проявить даже малейшую слабость. Иногда мне кажется, что Гарри куда более сильный человек, чем я…

Я смотрю в глаза Дамблдору и понимаю, что он недоговорил. Гарри сильнее духом и меня тоже. Стоп. А это еще почему? Что в моем брате есть такое, чего нет у меня? Профессор, молчит, слегка наклонив голову в сторону, прищурив глаза, смотрит на меня, продолжает внимательно ждать моего ответа или следующего вопроса.

— Сэр… Гарри считает, что вы избегаете его. Мне кажется, что вам есть о чем поговорить.

— А на это, Ал, есть серьезная причина.

Тем тоном, которым это сказано, понятно, что причину Дамблдор мне не откроет. Пора закругляться, на сегодня разговор закончен.

— Сэр, разрешите идти?

— Идите, префект. Но передайте мисс Поттер, что я тоже хочу с ней поговорить. И задачки орла Когтеврана с каждым разом будут для тебя все сложнее и сложнее, в прямом и переносном смыслах…

Он весело подмигнул мне на прощанье, опустил голову, почти уткнувшись длинным изломанным носом в документы, лежащие кипой на столе. Вот и иди себе, морячок, думай, что он такое хотел тебе сказать последней, вернее, как говорят моряки — крайней фразой.

* * *

Еще несколько дней напряженных тренировок «Дуэльного клуба». Вечером Гарри и его близкие друзья умудрились переговорить с Сириусом, пока я совершал вечернюю пробежку вокруг замка, ну, скажем, в районе башни Когтеврана. Сержант Пеппер регулярно каким-то образом доставлял в спальную Анны букеты из самых дорогих сортов алых и белых роз. Кончилось это тем, что эльфиха Анны — Минни, извиняясь и приседая, вручила мне небольшую изящную шкатулку, где я обнаружил завязанные на узлы сувенирный серебряный якорь, баллистическую ракету и противолодочную торпеду. Символизм, не оставляющий простора для двойного толкования!

Через пару дней, в пятницу, должна была состояться первая полноценная тренировка команды по квиддичу, но, увы, на этот раз не с Когтевраном, а со Слизерином. Вернее, две двухчасовые тренировки с десятиминутным перерывом между ними в один день. Рон носился со своим «Чистометом», все уши прожужжал о вратарских приемах в квиддиче. А у меня возникла мысль, что если Люциус Малфой смог обеспечить команду своего факультета «Нимбусами — 2001», не потянут ли Гордоны несколько «Молний — GT»? Цена-то метелки такой эквивалентна болиду Формулы-1…

Гермиона, как и сказал Дамблдор, первая догадалась, что случилось с рукой у Гарри, и предложила действенную помощь — раствор растопырника, так как этот упрямец категорически отказался идти к Помфри. И тем более — пожаловаться самому Дамблдору. Теперь об этом знали все. Рон предложил утопить Амбридж в озере. Джинни предложила ритуальное аутодафе. На медленном огне.

Как-то вечером, после инструкторско-методического занятия с пуффендуйцами на их полигоне, я усталый и злой от тупости и примитивизма на тренировке, принял успокаивающую спа-процедуру в Ванной старост на четвертом уровне замка и поднялся в общую гостиную Гриффиндора. На нашем диване сидели Анна с Гарри и тихо разговаривали. По их улыбкам, я понял, что разговор был спокойный, семейный. Она слегка поглаживала его по повязке на левой руке, а брат улыбался, бормоча сестре что-то типа, что не стоит особо беспокоиться.

Я хотел притормозить, но они уже заметили меня, немного напряглись, и Энни убрала свою руку от руки Гарри. Пройти мимо было бы уже верхом неприличия.

— Я не помешал?

— Ал, извини, но ты тоже член семьи, — улыбнулась Анна. — Так что, капитан Хан Соло может присесть.

— Да пребудет с нами Сила! — Патетически произнес я, сваливаясь от усталости в свое кресло рядом с сестрой.

— Только никаких параллелей между Дартом Вейдером и Волан-де-Мортом, пожалуйста, брат, — произнес, улыбаясь Гарри.

Пауза. Энни покусывает нижнюю губу, раздумывая, с чего начать разговор. Гарри смотрит на нее, молчит, держит минутную паузу, и вдруг произносит:

— Ребята. Как-то так получается, что с вами я могу говорить о вещах, о которых не поговоришь с Роном и Гермионой…

Я и Энни смотрим теперь на него. Гарри помедлил немного, а затем продолжил.

— Вот гляжу я на вас… и… радуюсь. Мне вот так, как Алексу, не повезло. Сестра, кузина. Я, конечно, все понимаю. Но, Энни, мне кажется из всех парней, что вокруг нас, Алекс, это именно тот, который…

— Гарри… я… просто… — потупила взор Энни, — я боюсь, что Мэри нас с Алом не поймет…

— А я вот думаю, что тетя Мария как раз очень хорошо вас поймет, — улыбнулся Поттер и повторился. — И мне вот так, как Алексу, явно не везет. Чжоу… хм… начинает говорить, а потом внезапно замолкает, или ускользает… убегает. Глаза на мокром месте… вечно…

— Гарри, я все объясню… — тут же ответила Анна.

— Не надо, я сам разберусь, — настаивает на своем брат.

Я молчу. Не хочу испортить момент каким-нибудь неосторожным словом или фразой. Флотский соленый юморок здесь не к месту. Уже поздно, пора отправляться спать. Завтра полноценная тренировка по квиддичу. Гарри, наконец, примет в ней участие.

Мы подходим с Анной к входу на Когтевран. Всю дорогу мы шли и обменивались исключительно деликатными, осторожными фразами, еще немного и перешли бы на Вы. Вход в общежитие факультета. Орел на своем месте. Раздумывает, что бы такое предложить обмозговать слегка туповатому, но решительному гриффиндорцу. Анна стоит напротив меня и улыбается.

— А братом ты мне нравился больше! — Легкий быстрый поцелуй в щеку, и она мгновенно исчезла за массивной деревянной дверью.

Вот и попробуйте ее понять!

В пятницу природа северной Шотландии опять немного улыбнулась нам. После обеда еще светило солнышко, ветра почти нет. Условия для квиддича благоприятные, почти идеальные. Но, кроме Гриффиндора, в этот день, двумя часами позже, была назначена тренировка и у Слизерина. В пятнадцать часов пополудни, команда красных собралась на кромке поля, у выхода из тоннеля. На трибунах расселась половина нашего факультета, но, этого не избежать, на противоположной трибуне устроились и зрители — слизеринцы.

Я опять сижу на трибуне вместе с Джинни и Гермионой. Девочки в гриффиндорских шарфах, в теплых свитерах такой же расцветки. Рассматриваем взлетевших в воздух семерых игроков нашей сборной, расстановку их, организацию Анжелиной тренировки. Так как Гарри давно не тренировался, сразу выпустили снитч, и брат понесся за ним. Охотники устроили перепасовку на своей половине поля. Фред и Джордж на другой половине поля гоняли один бладжер, отбивая его друг другу, а Рон отрабатывал быстрые перемещения между тремя кольцами, размещенными на разной высоте.

Пока мы рассматривали маневры охотников, загонщиков и вратаря, то совсем упустили из виду то, что происходило в небе, гораздо выше уровня самых верхних колец и высотных, башенных трибун. А там было на что посмотреть! Плечом к плечу за несущимся с бешеной скоростью снитчем летели Гарри и Анна. «Молния» и «Молния — GT» мчались рядом, метловище к метловищу, в ярком синем, чистом небе, и явно никто не хотел никому уступать. Золотой с серебряными крылышками снитч носился через все поле, туда и обратно, резко разворачиваясь на границах полетной зоны стадиона (снитч заколдован так, что не может покидать зону игры).

Борьба между Гарри и Анной продолжалась где-то около пяти минут, рано или поздно, охотники, загонщики и вратарь заметили эту битву. Анжелина в какой-то момент вспомнила, что она капитан Гриффиндора и отчаянно засвистела в свой магически усиленный свисток. Поттер тормознул, а Анна сцапала снитч под самым его носом, пронеслась немного вперед, исполнив на радостях несколько бочек и сальто.

— Черт возьми, что здесь делает охотник Когтеврана! — громко выкрикнула мисс Джонсон, выплюнув свисток изо рта.

— А я всего лишь тренирую вашего ловца! — притворно — обиженно ответила ей, затормозившая и зависшая рядом с ней Энни. — А то он летал себе в гордом одиночестве и выделывался, то поймает снитч, то отпустит его. То поймает, то отпустит. Так можно не восстановить былую форму, а потерять ее остатки!

— Сейчас твои остатки, милочка, полетят во все стороны! — накинулась на нее Анжелина.

— Ну и ладно! — выкрикнула Анна, исполнила переворот и рванула к нашей трибуне.

Подлетев на полной скорости к нам, резко затормозила, совершила переворот и, оттолкнув метлу в сторону, обрушилась мне на руки. Естественно, я немного подскочил со своего места и поймал ее в воздухе. Однако, инерция ее кульбита была столь высока, что я обратно свалился на свое сиденье, тем не менее, крепко сжимая ее в руках. Гермиона и Джинни при ее резком торможении отскочили в обе от меня стороны и теперь ругались последними словами так, что наш боцман в Аннаполисе должен был бы немного покраснеть.

Метла Анны, спокойно висела в воздухе, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Осторожно усадив сестренку на место Грейнджер, я слегка перевел дух. Джинни и Гермиона, чертыхаясь уже в более литературных формах, усаживались рядом с нами.

— Ну, мать, ты сильна! — произнес я в искреннем восхищении. — Таранишь зрителей, как настоящий вышибала в баре! Тебя за мужика никогда не принимали, сестренка?

— Меня?! За мужика?! Нет. — Откликнулся с лукавой улыбкой изящный когтевранский ужас. — А тебя?

— Ох, мать, ну ты даешь! — уже смеялась Джинни, наконец, усевшись слева от меня.

— А нельзя, свою любовь к обоим осликам… хм… выражать более спокойно, — спросила — уточнила Гермиона, устраиваясь поудобнее.

— Никому ничего я не даю! — воскликнула Энни. — А любовь — вещь изменчивая и разная… братская там… сестринская… и всякая такая там… разная…

— Ну, хватит уже цапаться, девочки! — воскликнула Джиневра. — Давайте смотреть тренировку, сейчас три наши ведьмы-охотницы займутся Роном!

Да, зрелище было не из приятных. Рон пропускал каждый второй мяч, летящий из-за вратарской воздушной зоны, причем, средней силы и с одного-то уровня по высоте. Когда Анжелина попыталась, расставив охотников напротив трех колец, обстреливать цели по очереди, с меньшей интенсивностью, но заставляя вратаря быстро перемещаться, то вправо, то влево, то закрывая центр, Рон пропускал уже два квофла из трех. «Чистомет — 11» явно не давал ему возможности перемещаться между кольцами с нужной скоростью. Или реакция запаздывала. Раздался свисток Анжелины.

— Так, все сюда, перерыв! Тайм-аут! — воскликнула наша мисс Капитан.

Пока Джонсон вставляла своему вратарю, да и всем остальным бойцам команды, оживилась трибуна серебряно-зеленых. Они явно пытались петь какую-то гнусную, но сочиненную заранее песню. Что-то про «Уизли — наш король!» Черт с ними, пусть эти клоуны поклоняются новому королю. Но что это? «На помойке он родился, Слизерину пригодился…» Это, что? Намек на дом дяди Артура и тети Молли? На «Нору»?

Вижу, как Драко Малфой снова что-то орет про сарай, помойку, кучу… Нет, этот дальний мой кузен совсем оборзел! Я посмотрел на Рона, неловко зависшего в воздухе, рядом с распекавшей его Анжелиной. Уши, щеки и шея его уже были не красного, а багрово-фиолетового цвета. Он опустил голову и как бы, старался втянуть ее в плечи. А Слизерин продолжал куражиться, орать оскорбительные для Уизли куплеты, делая ударение на слове помойка. Я посмотрел на Джинни. Она сжала губы и кулачки, стараясь смотреть в сторону от меня. Избегая глянуть в глаза.

— Не обращайте внимания! — произнесла Гермиона.

Легко сказать! Сидеть на скамейке и смотреть, как оскорбляют дом и семью достойнейшего древнего клана Волшебного мира! А если бы эта банда затянула что-нибудь про, типа, склад древнего хлама — Авалон? Звучит еще один издевательский куплет. Мое терпение лопнуло.

— Акцио «Молния» Анны Поттер! — выкрикнул я, выхватив из кобуры на бедре свою волшебную палочку.

Энни и девочки не успели ничего сказать, как «Молния — GT» совершив резкий рывок, снизилась со своей высоты и зависла прямо передо мной. А я подскочил вверх со своего места, оттолкнулся левой ногой от спинки нижнего ряда сидений и прыгнул вперед, заскочив прямо на амортизационную подушку метловища. Метла сразу же сорвалась с места и направилась точно в спину Малфоя, стоявшего на другой стороне стадиона и пытавшегося дирижировать волшебной палочкой хором угодливых идиотов.

Мне потребовалось всего секунд пять — семь, чтобы пересечь поле, пронырнуть под командой проводящих разбор красных и оказаться за спиной Драко. Еще секунда и я, схватив кузена за шиворот мантии, рывком поднял его вверх в воздух и потащил в сторону свободной вратарской зоны. Малфой, никак не ожидавший такого развития событий, еще мгновение назад пребывавший в вальяжном, злобно-торжественном, приподнятом состоянии, во весь голос орал от ужаса. Еще бы! Я его хорошо понимаю. Что-то неведомое и страшное внезапно хватает тебя и тащит незнамо куда. Гиппогриф, фестрал, дракон, или что-то еще более жуткое и летающее. Морячок в воздухе. Посвящается сумасшедшим и одновременно героическим пилотам палубной авиации ВМС и корпуса морской пехоты США!

А вот «куда-то», как раз я уже спланировал. Точный бросок с разворота в комплекте с ускоряющим пинком моего высокого тяжелого армейского шнурованного ботинка, и Малфой — младший точно поражает центральное кольцо.

— Один — ноль! Гриффиндор забивает гол! — вдохновенно громко ору я в процессе исполнения нескольких пируэтов, сальто и бочек.

А дальше… Аплодисменты Фреда, Джорджа, Рона и Гарри. Воздушные поцелуи Кэти Белл и Алисии Спиннет. Громкий крик Анжелины Джонсон с использованием общеупотребительных угрожающих идиоматических оборотов. Позднее выяснилось, что Малфой, поразив цель, не свалился с сорока футовой высоты на песок. (Я искренне верю, что у волшебников есть встроенные автоматические Амортизирующие чары). Драко подхватила в воздухе наша Гермиона. Своевременно, дистанционно применила качественные Амортизирующие чары. Драко что-то орал, что пожалуется своему отцу, а у моего папы будут крупные неприятности. Но Фред, Джордж и Рон стояли стеной между нами, недвусмысленно направив свои волшебные палочки на громко орущих, беснующихся слизеринцев. Примчалась мадам Трюк и побоище Гриффиндор — Слизерин пока не состоялось.

Но самое замечательное со мной случилось, когда все отвернулись и продолжили, кто тренировку, а кто просто наблюдать за ней. Анна решительно отняла у меня свою метлу и одновременно быстро поцеловала в щеку, шепнув: «Молодец!» Я в упоении заорал что-то задорное и откинулся на кресле, затем, попытался ее схватить и обнять. Это мое искреннее желание закончилось чувствительным тычком локтем по ребрам и добивающим ударом по шее.

Но не все было столь хорошо. Рон, по-видимому, тоже, пребывая в приподнятом настроении, заехал отбитым квофлом прямо в лицо немного зазевавшейся Кэти. У хорошенькой брюнетки началось сильное носовое кровотечение, с которым никто из команды и из зрителей не смог справиться. Гермиона не смогла остановить кровь магией. Не получилось и у Анны. Я предложил заднюю тампонаду носа, известную мне по военно-медицинской подготовке и стал искать шнур, проволоку и вату. Фред и Джордж дружно громко послали меня в пеший порнографический поход по известному адресу, а сами дали Кэти… Кровавый волдырняк. Случайно. Перепутали, блин.

Обливающуюся кровью девочку загонщики по воздуху понесли в медицинский блок мадам Помфри. А мы все отправились в замок, так как продолжать командную тренировку дальше уже не имело никакого смысла. Нет, можно было выпустить снитч и потренировать Поттера, гоняя его по полю вместе с Анной. Но, наверное, на сегодня было уже достаточно, тем более, что война — войной, тьфу, игрой, а обед по распорядку.

* * *

Как всегда бывает, тактический успех, достигнутый на тренировке по квиддичу над Слизерином, слегка вскружил мне голову. На обеде меня чествовали как героя, сразившего мифическое чудовище. Аплодисменты, похлопывания по плечу от старшекурсников. Приятно, не буду лукавить. После обеда я напомнил Энни, что мы, как Военные префекты Хогвартса, до сих пор не проверили организацию Дуэльного клуба у детей подземелья.

Я решил сегодня же закрепить достигнутый небольшой тактический успех Гриффиндора. Набравшись наглости и смелости, я и Анна, подождав, когда преподаватели закончили обед, подошли к Северусу Снеггу и согласно принятой процедуре запросили время для инспекции Слизеринского общежития. Сначала мрачный зельевар сделал вид, что он не понимает, о чем это вообще идет речь. Но затем, медленно растягивая слова, все-таки презрительно произнес:

— Как вам будет угодно. Восемнадцать часов у входа на мой факультет, вас устроит?

— Да, сэр.

— А вы не боитесь, Гордон, сыграть с Драко Малфоем продолжение вашей забавной игры, но уже на его поле и по его правилам?

— Не смею и мечтать, сэр! Если он еще раз назовет «Нору» помойкой. Такая возможность…

— По наглости, Гордон, вы превзошли даже вашего брата. У входа на факультет в восемнадцать ноль ноль. Повторяю два раза, как для военного. Надеюсь, мисс Поттер вам объяснит, что маленькая стрелка на шести, а большая на двенадцати. И ни секундой позже…

Вечер. Точно в назначенное время я и Энни стоим у тупика коридора первого уровня перед стеной из грубых, серых, необработанных камней. Гарри и Рон объяснили нам, как сюда пройти. Мы никого не стали брать с собой, так как было ясно, что Снегг не допустит групповой экскурсии. Только официальные должностные лица.

Прошли по длинному темному полуподземному коридору, в который выходили небольшие окна, но почти под самым потолком. В тишине только отдавалось эхо от наших шагов. Идя по мрачному коридору, ведшему от нижнего пролета главной широкой мраморной лестницы в глубины замка, я невольно взял Анну за руку. Она не отдернула свою руку, но подойдя к глухому тупику перед замаскированным входом на факультет, где к слову, никого не было, тихо сказала в абсолютной тишине:

— Давай завершим сегодняшнюю миссию, Ал…

Нехотя убрал свою руку и тут… стена шагнула прямо на меня. Я оттолкнул Энни в сторону и отскочил тоже, выхватывая волшебную палочку. Контур выдвинувшийся из стены оказался, как бы это описать… Медленно вырисовывалась фигура, оказавшаяся стройной девушкой. Вот серый маскировочный цвет начал меняться, обретать цвета, превратившись в красивую брюнетку в слизеринской форме.

Забавное было зрелище. Я и Энни направили свои волшебные палочки на симпатичную девушку, которая была явно довольна своим эффектным появлением и качественно исполненными Дезиллюминационными чарами.

— Неужели Военные префекты Хогвартса никогда не проверяют заклинанием Гоменум Ревелио пустые тупики в коридорах? — произнесла она с довольной усмешкой. — Ведь всё совсем не то, чем оно казалось в начале. Не так ли, Алекс?

— Мисс Грингласс… — откликнулся я. — Познакомься, Энни. Еще одна наша дальняя кузина.

— Анна Поттер.

— Дафна Грингласс.

— Я так понимаю, старина Снегг сейчас тоже выскочит из стены, или повторит трюк из второго Терминатора, вставая с палубы… — продолжил я.

— Профессор Снегг очень занят. Срочное дело. Просил извиниться. Он поручил мне встретить вас и проводить на наш факультет. Вы будете говорить с простой студенткой пятого курса? Или предпочтете настаивать на прибытии старост?

— Я почему-то уверена, — произнесла Анна, — что профессор Снегг никогда ничего не делает просто так.

— Делать нечего, — с усмешкой поддержал я Энни. — Ведите, мэм!

Дафна повернулась кругом и произнесла: «Жизнь — повелителю! Честь — никому!» Стена с глухим гулом и скрежетом двумя половинами разошлась в стороны, открыв проход в следующий темный коридор, но уже без окон под потолком. Мы идем по нему дальше. Я и Дафна перебрасываемся легкими подколками.

— А кто у вас в повелителях, мисс?

— Да хоть сам Темный Лорд! Что это меняет, Ал?

— Так меня зовут только самые близкие друзья…

— А хорошенькие кузины? А? Александер?

— А ваш Повелитель, как он… насчет кузин…

— Спроси у своего брата. Он с ним, кажется, недавно беседовал.

Наконец, мы пришли. Коридор вывел нас в большой холл в виде широкой пещеры, справа и слева на наклонных стенах журчали два широких декоративных водопада. Вода с шумом низвергалась по стенам вниз и пропадала в системе отвода. Искусственная подсветка снизу делала эту декоративную композицию очень красивой.

— Водопады появились после девяносто третьего года, — предвидела мой вопрос Дафна. — После того как два известных вам гриффиндорца проникли к нам под Оборотным зельем. При определенной настройке эти водопады перекрывают весь проход на факультет, и своей магией смывают всю магическую маскировку и камуфляж.

Анна громко усмехнулась — ухмыльнулась, но ничего не сказала. Пройдя дальше по следующему коридору, мы увидели на каменном полу — широкую, длинную полосу, участок, посыпанный белоснежным кварцевым песком.

— Это тоже система обнаружения непрошеных гостей, — произнесла мисс Грингласс.

— Это что, контрольно-следовая полоса на границе, для фиксации отпечатков ног? — откровенно расхохоталась Энни.

— Не совсем, — откликнулась Дафна и тут же взмахнула своей волшебной палочкой. Песок мгновенно поднялся с пола и завис в воздухе, точно заполнив своими частичками пространство коридора перед нами. Создалось такое впечатление, что даже расстояние между песчинками было одинаковое.

— А слабо теперь пройти незамеченным? — усмехнулась слизеринка.

Анна немного задумалась, подняла волшебную палочку, но ничего не стала делать.

— Неужели вы думаете, что мы не сменим пароль на входе и оставим эти системы обнаружения без изменений? — продолжила Дафна.

— Это правильно, — ухмыльнулся я. — А то магическая вода очень мокрая по сравнению с обычной. А песок этот волшебный — так вообще проникает во всякие интересные милые щели, и не вытряхнуть его потом оттуда никак… ни до… ни после…

Глухой удар — щелчок волшебной палочкой Анны по моей макушке. Посыпались разноцветные искры из кончика ее палочки и моего… тьфу… моих глаз.

— Не пошли, Ал, это не смешно, — жестко одернула меня Энни.

— Тресни его, пожалуйста, еще раз и от меня тоже, — поддержала Анну мисс Грингласс. — Но мы пришли.

Перед нами открылся огромный, я бы сказал, подземный собор. Высокий, уходящий вверх потолок. Стены были частично стилизованы в высокие готические колонны, нет, я не знаю, есть ли такие вообще, но то, что не дорические, ионические и коринфские, это точно. Как-то вот так. Между ними были точно готические высокие окна с витражами, из которых… лился яркий солнечный свет. Несколько проходов в углах зала вели куда-то еще.

Я стою, рассматриваю открывшуюся красоту, оборачиваясь вокруг своей оси. Что-то Гарри и Рон нам об этом не рассказывали.

— Ну, что? Нравится? — усмехается Дафна. — Собственно говоря, на этом можно было бы экскурсию с вами, и закончить, так как наш, так сказать, выражаясь вашими определениями, «Дуэльный клуб», занимается именно здесь.

— А окна магические… — спрашиваю — восхищаюсь я.

— Гораздо лучше, чем в Министерстве Магии, — с гордостью отвечает мне мисс Грингласс. — Понятным для тебя языком, Александер, хм… число пикселей в десять раз больше на единицу… это… площади…

— Ладно, итак все ясно, — отвечаю я. — Можете, мисс, называть меня Ал.

— Мерлин всемогущий! Чем я заслужила такое безграничное доверие, Алекс?

— По сравнению с вашей старостой, вы…

— Кто я?

— Умеете ясно излагать мысли. Не то, что бедная Пэнси. Ее как будто треснули квиддичной или бейсбольной битой по голове…

— Ваша зубрилка и почемучка Грейнджер говорит, что Пэнси похожа на тролля, которому хорошенько дали по башке. Так? — откликнулась, уже улыбаясь, Дафна.

— Так. И я добавлю от себя, — ввернула Энни, — что синдром Паркинсона магловские невропатологи срисовывали со старосты девушек пятого курса Слизерина…

— А Рона вашего, кто огрел по кумполу? — усмехнулась Дафна.

— Наверное, Джинни, — продолжает Анна, рассматривая панораму общего зала. — Хотя, наверное, нет. Фред в детстве как-то по злобе превратил его мишку в паука… и вот…

— Не понимаю, какой идиот назначил Пэнси старостой… — размышляю я тихо вслух. — Вряд ли Дамблдор…

— Мистер Гордон, — раздался за моей спиной спокойный голос Северуса Снегга. — Вы уже все у нас осмотрели?

— Нет, сэр, — ответила ему Анна. — Осталась одна последняя пустая формальность. Я, с вашего позволения, тщательно проверю тренировочное пространство на Непростительные заклинания. Вы не возражаете? А Алекс в это время проверит женские душевые и уборные. Пошипит на серпентарио «Откройся!» во все раковины, душевые, ванны, унитазы и биде. Вдруг какая-нибудь очередная очаровательная секретная Тайная Комната Салазара Слизерина возьмет и откроется? Кто же виноват, что основатель вашего факультета был такой баловник, безобразничал в женском туалете, модернизированном со времен раннего средневековья…

— Мисс Поттер! Не зарывайтесь! — жестко прервал Энни зельевар. — Средневековье было уже в самом разгаре. И туалеты, и канализация, а для морячка — фановая система Хогвартса, были созданы по древнеримским технологиям. Положительный момент римской оккупации Британии. Доставайте из кармана ваш Чароискатель Эскарпина и проверяйте. Ваш Годрик Гриффиндор и ваша Кандида Когтевран со всей их магической мощью так и не нашли Тайную Комнату…

— Ох, и великая же магическая моща в моем родном братце! Просто жуть берет… — пробормотала Энни, доставая, как и сказал Северус Снегг Чароискатель Эскарпина и, начиная настраивать его шкалу на обнаружение следов Круциатуса и Империуса (Авада Кедавра оставляет следы только в виде трупов, свежих или не очень).

— Сэр… а мне… разрешите немного пошипеть? — переспрашиваю я.

— Один студент в сороковых годах этого столетия вас уже немного опередил…

— Вашего факультета, сэр…

— Нашего Хогвартса, Гордон.

— Жаль, что Армандо Диппет и Альбус Дамблдор не поймали его в женских туалетах за этим редким и пикантным занятием, — продолжаю я. — Сразу бы сдали с потрохами в психиатрическое отделение Святого Мунго…

— Оно и так уже переполнено магическими идиотами и жертвами первой войны, — отвечает Снегг. — Никто не застрахован от попадания туда… и Гордон-младший в том числе…

— Сэр, я почти закончила… — прерывает наш ехидный разговор Энни. — Непростительных заклинаний нет, не выявлено. Чистенько прибрано, однако. Риктумсемпра — щекотка, Кишечно-опорожнительное заклинание — фу гадость какая, хм… Таранталлегра, Дантиссимус, Фурункулюс и прочий веселый детский утренник. Я вынуждена произвести официальный письменный доклад директору школы, что Дуэльный клуб Слизерина тренирует заклинания исключительно ясельной группы магического детского сада. Если такие в Волшебном Мире вообще есть…

— Вы зарываетесь, мисс Поттер!

— Ну, хорошо, сэр. Сектумсемпра. Если не ошибаюсь, ваше личное любимое ноу-хау первой войны? Не так ли? Кажется, Визенгамот пытался внести его в список Непростительных, как и еще ряд подобных…

— Но ведь не внес? Не так ли? Вы тоже хотите запретить все виды холодного оружия, мечи, шпаги, кухонные ножи, стилеты, пики, только потому, что они теоретически могут кого-то заколоть или зарезать?

— Но изучение этого заклинания студентами…

— Если не ошибаюсь, в Авалоне вас и вашего кузена учили фехтованию?

— Да, но…

— И учили сражаться на японских мечах тоже? На этом совершенном оружии для быстрого и красивого убийства. Не так ли?

Мы молчим. Спорить со Снеггом, когда он вот так жестко, но обоснованно парирует наши идеи и возражения? Дафна пришла к нам на помощь:

— Может Ал, все-таки хочет заглянуть в наши биде?

— Не препятствую. — Северус Снегг резко развернулся кругом и стал удаляться от нас широкими шагами, только черная мантия взметнулась за его спиной как парус пиратского брига или как крылья летучей мыши.

Где-то еще около получаса мисс Грингласс показывала нам библиотеку факультета (надеюсь, что мадам Ирма Пинс и Альбус Дамблдор проверили ее на предмет темных книжонок), читальный зал, зал общих собраний. Показала Энни девичью спальную, мне же показали мраморные душевые и туалеты. Шипеть я нигде не стал, но отметил, что дорогих отделочных материалов на помещения и сантехнику у слизеринцев не жалеют. Наконец, мы встретились в общей гостиной. Сквозь магические окна льется яркий солнечный цвет, а в некоторых окнах, состоящих из цветных витражей, он преломляется и красиво рассеивается. Целая стена стилизована под огромный продолговатый иллюминатор — а ля Наутилус капитана Немо, и с помощью мощной подсветки далеко просматривается участок озера под водой. Растения, рыбки. Русалок и тритонов не видно. Хороший такой, стильный мега аквариум. Красивые пылающие камины, контрастируют с видом подводного мира, стоят вдоль стен, по краям от панорамы озера. Рядом с ними, чуть-чуть подальше — небольшие декоративные водоемы — бассейны собирают воду от небольших журчащих водопадов, сбегающих со стилизованных скал, в которые местами плавно переходит грубая каменная кладка серых гранитных стен. Неплохо. Стильно. Смело. Ряд этих дизайнерских идей надо будет потом реализовать в Авалоне…

— Вы, надеюсь, удовлетворены… — улыбается Дафна, отвлекая меня от уже открытого любования — изучения подземного ландшафтного дизайна факультета. — Кстати, позвольте представить вам мою младшую сестру Асторию. Она учится на третьем курсе.

Из группы ухмыляющихся слизеринцев отделилась и подошла к нам симпатичная, слегка уменьшенная копия Дафны. Я кивнул смутившейся третьекурснице, а Анна мило немного поболтала с девочками. А пока они общались, я попытался понять, куда уходит дым из каминов, примыкающих к мега — иллюминатору, неужели через шнорхель в озере? Вряд ли.

Попрощавшись с сестрами Грингласс, я и Энни покинули подземный комплекс Слизерина. По дороге, проходя темными коридорами нижних уровней замка, никто не мешал нам взяться за руки, идти и оживленно разговаривать, делиться впечатлениями. А они оказались противоречивыми. На логово Пожирателей Смерти что-то не похоже. Хотя, всё на первый взгляд совсем не то, чем окажется в финале. Где-то вот так…

Мы не успели перейти к нашим личным «делам», так как, пройдя несколько потайных проходов, относительно быстро добрались до Гриффиндора. В коридоре мы шли немного уставшие, но морально удовлетворенные. Я не предпринимал попыток как-то сократить до минимума наше личное интимное пространство. Короче, попыток немного зажать Энни, обниматься и целоваться, не предпринималось. Не тот случай, не та девушка, с которой… Я замечаю, что когда мы начинаем говорить не о делах, Анна по-прежнему смущается, замолкает, краснеет и старается смотреть в сторону. Ну что же, возможно, сейчас это самое верное решение. Не форсировать события, не распускать руки.

Иногда я думаю, что рано или поздно, прицельно брошенное слизеринцами в наш адрес оскорбление, типа — «Фу! Извращенцы! Брат и сестренка! Надо же!», может на какое-то мгновение смутить Энни, вызвать растерянность. А в бою у нас нет такой роскоши, как секундное смущение или скованность. И не надо демонстрировать свои чувства при посторонних…

Полная Леди опять попыталась стать во фронт, но не успела, так как портрет решительно распахнулся нам навстречу, и перед нами предстала раздраженная мисс Уизли:

— Вы слышали?! Вы это видели?! — Нет предела возмущению нашего Солнышка! — Эта жаба, Амбридж, назначена Генеральным Инспектором — Инквизитором! Назначена декретом Фаджа!

Немедленно влетаем в общую комнату и видим группу ребят, столпившихся у доски для расписаний, объявлений и приказов. Воздух был буквально наполнен гулом возмущенных голосов. Протолкнувшись к стенду, я очень «деликатно» расчистил место от школьников и провел Энни и Джинни к листку, косо пришпиленному к поверхности из пробкового дерева. Прочитав этот образчик последней руководящей мысли Министерства Магии, мы отошли к нашему «рабочему» столу, где встретились с Гарри, Роном и Гермионой.

— Итак, что и требовалась доказать, — произнесла Грейнджер.

— Что доказать? — спросил Рон.

— То, что Министерство Магии пытается поставить Хогвартс под свой полный контроль, — ответила ему уже Анна. — А следующий их крупный шаг — это сменить директора школы.

— А пока последует несколько очень мелких… мерзких шажков, — зло добавила Джинни.

— Должность Главного Инспектора — Инквизитора означает не только возможность инспектирования других преподавателей, но и применять наказания, возможно и физические… — произнесла Гермиона.

— Предупреди меня, когда эта жаба начнет их использовать! — зло откликнулся Гарри.

— Извини, — сразу откликнулась Грейнджер, — но о том, что она начала сразу применять их на тебе, я узнала слишком поздно. И твой шрам — послание на правой руке теперь не вывести уже никак…

— Спасибо. Он останется мне, как вечное напоминание…

Пауза. Мы молчим, размышляем. Джинни сидит напротив меня, подперев щеки кулаками. Смотрит вдаль. Ее длинные ярко-красные волосы красиво, волнами рассыпались по плечам. Ловлю себя на мысли, что я любуюсь бликами от солнечных лучей на них.

— Чего это ты лыбишься? — тихий голос Энни справа от меня.

— Я… э… думаю, что нам с тобой… э… стоит нанести ей визит первыми. Мы — Военные префекты Хогвартса и… в наших обязанностях, тоже есть функции инспекторов факультетов. Проверка там этих Дуэльных клубов… — размышляю я вслух. — Попросим ее поставить нам задачу. Так мы ее немного прощупаем… так сказать, проведем разведку боем…

— А я думаю, что ты опять нагло пялишься на рыжую… — притворно бурчит Анна.

— А что, нельзя? Очень модный цвет волос… — весело откликаюсь я.

— Такой?

Дальше произошло следующее. Анна направила свою волшебную палочку себе на волосы. Прошептала какое-то заклинание и… по ее длинным роскошным шелковистым темным волосам пошла волна цвета, то есть, они стали переливаться всеми цветами радуги. Вся наша компания уставилась на Энни.

Вот ее волосы стали просто наливаться медью, как бы увеличивая яркость и интенсивность цвета. Пурпурный, ярко — красный, просто огненный, пылающий оттенок…

— Дорогая, а нельзя чуть-чуть притушить… хм… пламя, — улыбаюсь я. — Уже больно смотреть…

Оттенок начал меняться. Вот, он стал похожим точь-в-точь на цвет волос Джинни. Гермиона и Джиневра захохотали и зааплодировали. Еще пошли разные оттенки красного и золотого. Затем, постепенно, оттенок стал более темным, глубоким. Красивый, благородный темно-рыжий медный цвет…

— Энни… хватит. Достаточно… — внезапно прошептал Гарри.

Я пристально посмотрел на брата и сестру, смотрящих теперь глаза в глаза друг другу. Рядом с Гарри на диванчике сидела Лили Эванс. Зеленые глаза на мгновение вспыхнули и…

Гарри отвел взгляд и закусил нижнюю губу.

— Что-то не так? — тихо спросила Энни.

— Все так, но… — произнес Гарри. — Ал перетопчется. Пусть иногда пялится на наше Солнышко. Энни… у тебя итак очень красивые волосы… не надо...

Анна легко взмахнула своей волшебной палочкой, немедленно вернув свой природный цвет волос. Гермиона и Джинни теперь смотрели на Гарри и Энни во все глаза. Но наше общее дальнейшее молчание было нарушено.

«Старостам школы, старостам факультетов и Военным префектам прибыть к Генеральному Инспектору — Инквизитору Хогвартса!» — громко провозгласил всегда ранее молчавший рупор на стене зала. Это было неожиданно, так как внезапно прозвучал именно ненавистный жеманный голос Долорес Амбридж. Ряд студентов подскочили со своих мест.

— Ну вот. Эта карга нас опередила, — произнес я, вставая с места.

Анна, Гермиона и Рон поднялись тоже.

— Мы вас подождем, — сказала Джинни. — Не убивай ее сразу, Ал. Надо выяснить, чего она хочет.

И вот мы стоим в кабинете преподавателя Защиты от темных искусств, перед столом, на котором лежит тяжелый деревянный брусок с надписью золотой краской: «Генеральный Инспектор — Инквизитор Хогвартса». Рядом с нами стоят двое семикурсников — старосты школы. Высокий, широкоплечий парень из Когтеврана и миловидная блондинка из Пуффендуя. Весьма логично, — мелькнула у меня мысль, — не назначать на должности старост школы представителей Гриффиндора и Слизерина. А то поубивают друг друга и разнесут ко всем чертям школу. Кроме нас, стоят в шеренгу, а точнее полукругом, старосты с пятого, шестого и седьмого курсов всех четырех факультетов. Пары. Парень и девушка. Всего двадцать четыре человека. Плюс двое старост школы и двое Военных префектов. Итого: двадцать восемь человек молча, наблюдают за вальяжно устроившейся в руководящем кресле за своим рабочим столом Долорес Амбридж. Язык мой не поворачивается назвать ее профессором…

— А вот и мои помощники! — елейным голоском произнесла она. — Я так рада всех вас видеть у себя! Старосты — это очень ответственная должность! Первая маленькая ступенька для вашего будущего карьерного роста в нашем Министерстве Магии.

Дружное молчание было ей ответом, разве что ответно-елейные рожицы слизеринцев.

— Нам всем предстоит много-много-много тяжелой работы! Положение дел в школе с дисциплиной, просто хуже некуда. Даже некоторые, облеченные властью должностные лица позволяют себе недопустимые поступки! Да — да, Гордон. Я говорю именно о вас. Вы позволили себе идиотскую выходку на последней квиддичной тренировке. Мало того, что мистер Малфой чуть не получил серьезную травму, так вы еще и подрываете авторитет старост школы. Но, я думаю, этому сейчас придет конец.

Она сделала паузу, произнесла свое сакраментальное «Кхе-кхе», и начала перебирать пергаменты с гербом Министерства Магии у себя перед носом.

— Где же, где же, а вот и он! Я, Корнелиус Освальд Фадж, Министр Магии, кавалер ордена Мерлина… и прочая и прочая. Ух! Декретом Министерства Магии, в связи с отсутствием в Волшебном Мире военного, предвоенного положения, отсутствия угрозы начала гражданской войны, должности Военных префектов Хогвартса упраздняются. Не будем тянуть резину. Вы, как я понимаю, люди действия, не нуждающиеся в долгих объяснениях и разъяснениях. Так? Так я и думала. Гордон! Поттер! Сдать свои значки!

Она, оторвав свой взгляд от бумаженции, хлопая ресницами своих выкатившихся водянистых бесцветных глазок, уставилась на меня и Энни. Еще немного — и вытащит свой язык, чтобы облизнуться от удовольствия. Я скосил взгляд на Анну. Сестренка смотрела на Амбридж, явно раздумывая, ответить ей грубостью или сразу же прибить «профессора» на месте, как слегка зазевавшуюся жабу на берегу пруда.

— Неужели… мне… необходимо… повторять… дважды? — растягивая слова, почти пропела Первый заместитель Министра Магии.

Анна резко сдернула с форменного когтевранского джемпера значок в виде щита с двумя скрещенными мечами и волшебной палочкой, а затем швырнула на стол.

— Поаккуратней, милочка! — злобно зашипела Долорес.

— Я так думаю, что мне пора собираться обратно в Салем! И Алексу тоже… — произнесла Анна с вызовом, но окончание ее фразы никто не услышал, так как я со всего размаха, со всей дури впечатал в поверхность стола, сорванный с форменного гриффиндорского джемпера-свитера значок Военного префекта, прямо под самым носом подпрыгнувшей в кресле Амбридж.

— Разрешите идти?! — выкрикнул я.

Откашлявшись, вскочившая на ноги карга произнесла:

— О нет! Так просто вы не повернетесь кругом и не уйдете! Кое-что еще!

Она выхватила свою очень короткую и толстую волшебную палочку. Я дернулся и инстинктивно попытался закрыть собой Анну. Амбридж злорадно захохотала и направила свой обрубок на два наших значка на столе.

— Вспыхни! — выкрикнула жертва карьерного министерского безумия.

Наши два маленьких серебряных с эмалевой инкрустацией щита вспыхнули и стали пылать ярким синеватым пламенем.

— Не испортите стол, мэм. Филч будет очень недоволен… — сквозь зубы произношу я.

— А серебро точно полностью сгорит? — издевательски уточняет Энни.

Сгорело. Полностью. На столе остались два обугленных пятна.

— Ничего, сейчас я поправлю древнее лакокрасочное покрытие стола, а вы оба можете быть…

Она не договорила. Что-то громыхнуло и сверкнуло. Народ в кабинете дернулся. Что-то горячее вспыхнуло у меня на левой половине груди. Там, где совсем недавно висел мой значок. Рука машинально дернулась и… схватилась за значок Военного префекта Хогвартса. Как никуда и не пропадал. Металл быстро остывает и… в общем, символ моей власти опять на своем месте. Глянул на Энни. Она тоже гладит свой значок и даже уже слегка улыбается.

Амбридж с выпученными глазами смотрит на нас, но ее волшебная палочка начинает медленно подниматься вверх. У меня это движение отработано. Правая нога чуть вперед. Невербальный вопль в голове «К бою!» и волшебная палочка дяди Джеймса привычно прыгает из кобуры прямо мне в правую ладонь…

— Стоп! Стоп! Стоп! — раздался громкий голос от распахнувшейся двери в коридор. Быстрым шагом вошел, нет, влетел в своей развевающейся темно-синей мантии директор Хогвартса.

— Все я! Все я! Это я один виноват! Ах, милая Долорес, это я назначил префектов первого сентября, а вернее, спланировал их назначение еще в конце июня. Увы! Увы, мне несчастному! Не смог предусмотреть декрет Министра Магии, отменяющий предвоенный период! Ничего сделать нельзя! Нельзя отправить в отставку Военного префекта Хогвартса, которого назначил действующий законный директор. Увы, магия замка признала это решение законным и обоснованным. Надеюсь, вы все внимательно слушали песню Распределяющей шляпы в этом году? И только добровольный отказ носителя значка от занимаемой должности, уголовное преступление, но для этого, прошу заметить, требуется утверждение, хм… решение полного состава Визенгамота. Ну, или красивая героическая погибель, а? Шучу, шучу! Не надо так бледнеть мисс Патил…

А вот лицо Амбридж напоминает лицо тетушки Мардж перед полетом вокруг трубы в Манчестере или еще где. Ее фото я видел в личном деле брата, как свидетельство мощнейшего неконтролируемого выброса магии в экстренных ситуациях. Беспалочковая магия, хм… интересно. Он и Люмос на своей волшебной палочке как-то зажег, не прикасаясь к ней...

— Это… как… то есть… — бормочет Амбридж. Ну, типа, бульканье в ее горле.

— Нет, конечно, декрет Министра Магии вещь абсолютно законная и его необходимо выполнять. Безусловно! Могу подсказать выход, Долорес. Так как их статус равен статусу старост школы, пусть… хм… помогают старостам укреплять дисциплину в замке. Соблюдение формы одежды, распорядок дня, вежливость и этикет. С этим у Ала чуть сложнее, но он исправится. Я вам гарантирую. Вот только побеседую с ним и с его кузиной. Чуть позже. Еще они могут заняться физической подготовкой с отстающими в развитии студентами. Пусть курируют там, наш магический и немагический спорт и физкультуру. В мире маглов, кстати, толковый сержант, весьма, весьма полезен для укрепления хлипкого здоровья тщедушных юношей. А вот ваш рабочий стол мне очень жаль. Боюсь, что сгоревшие значки на полировке оставили свой след навсегда. Вряд ли мистер Филч справится. И не стоит пробовать поджигать значки префектов снова. И старост факультетов тоже. С магией замка и я, бывает, не могу справиться. Вот как-то вот так…

Амбридж, по-видимому, поняла, что только что потерпела сокрушительное, унизительное поражение. Она взяла себя в руки, успокоилась и произнесла своим жеманным голосом, пытаясь «сохранить лицо» или его остатки:

— Ну что же, пусть продолжают носить свои теперь уже сувенирные значки. Если им самим будет не очень за это стыдно. Дуэльные клубы, как вы Дамблдор, безусловно, знаете из текста декрета Министра, закрываются. За ненадобностью. Охрана Волшебного Мира возложена на мракоборцев Министерства Магии. А не на какие-то тайные ордена или студентов-любителей. Так что, в Дуэльных клубах нужды больше нет. А попытка их где-нибудь тайно возродить закончится решением Визенгамота полного состава…

— Безусловно, мэм, — откликаюсь я и слегка киваю в сторону Драко и Пэнси. — И слизеринского подвала это тоже касается. Уж я прослежу…

— Мистер Гордон, — продолжила Долорес, — вы и ваша кузина, будут следить там, где я прикажу…

— Только если директор Хогвартса не уточнит ваше приказание… — елейно, копируя голос Амбридж, добавила Энни.

— Так, я думаю, на этом с проблемой Военных префектов все? — воскликнул Дамблдор. — Или есть еще, какие другие светлые идеи?

* * *

Через десять минут в кабинете Дамблдора, я и Энни сидим на двух стульях напротив рабочего стола директора. Альбус Дамблдор сидит в кресле, слегка откинувшись на спинку, смотрит немного в сторону. Раздумывает, подперев подбородок рукой, опирающейся на подлокотник. Мы молчим, терпеливо ждем начала разговора. Профессор вздыхает.

— Никто не ожидал, что обитатели нашего замка, суть единая сплоченная команда, готовящаяся к встрече с темными временами… — произнес Дамблдор устало, резко контрастируя с только что полным энергией и задора директором в кабинете Амбридж.

— Наши действия, сэр? — уточнил я.

— Необходимо заняться теперь… хм… кадровой работой. Начать подбирать надежных ребят. Вторая война, возможно, будет очень долгая. Неизвестно, сколько лет она продлится. Членов Ордена Феникса не больше двух десятков человек. Надо начинать готовить смену, пополнение. Но одна наша малейшая ошибка и Министерство Магии получит повод обвинить нас в подготовке мятежа и захвата власти в Волшебном Мире Великобритании. Я бы порекомендовал вам, Энни и Алекс, беседуя с ребятами о создании подпольной группы… э… не сразу в лоб, а аккуратно прощупать, готов ли кандидат… соответствует ли он нашим требованиям. Не гонитесь за численностью. Десятка человек пока будет достаточно. И если чувствуете, что обратились к ненадежному человеку, ошиблись, то немедленно применяйте Обливиэйт, но прошу, не злоупотребляйте. Все-таки это мозг высокоорганизованного существа, будущего мага или ведьмы. Достаточно стереть несколько минут вашего разговора. Вы оба, по тренировкам в мракоборческом центре знаете, что Заклинание стирания памяти действует, вернее, стирает память человека, память о последних событиях не более чем за один час, предшествующий его применению. Мозг человека сам блокирует дальнейшее магическое временное вторжение в память. Защищается. И, кстати, исторически было наложено временное ограничение и Министерством. Иначе все волшебники давно превратились бы в полных клинических идиотов. Вам достаточно направить палочку и невербально произнести… хм… быстро дать команду: «Обливиэйт — пять минут!» Этого, я думаю, будет вполне достаточно, чтобы кандидат больше и не вспомнил, о чем это вы с ним только что говорили. Сразу же переходите к другой теме разговора, не давайте человеку времени задуматься, что это у него вдруг возникло ощущение провала в памяти? Лучше всего сделайте замечание какое-нибудь, угроза там снять очки с его факультета за не заправленную рубашку, не завязанный галстук или еще за что. Как говорит Грозный Глаз Грюм: «Осторожность, осторожность и еще раз осторожность!» Теперь, жду ваших вопросов.

— Сэр, может вам следует поговорить обо всем этом с самим Гарри? — спросила Анна.

— Энни… я уже отвечал на подобный вопрос Алекса. Отвечу еще раз. Есть существенная, важная причина, по которой я сейчас не могу общаться с Гарри один на один. И дело совсем не в гонениях Министерства Магии, уж поверьте. В свое время я все вам объясню.

Небольшая пауза. Я обдумываю, что теперь спросить мне? Кажется, кроме подбора людей, понадобиться и тайное место для проведения занятий. Снова эта проблема всплывает в моем мозгу…

— Сэр, вы не подскажете нам, где лучше всего проводить тренировки?

— Алекс, уже второй раз! Напряги, пожалуйста, свою богатую и циничную фантазию. Поверь мне, Хогвартс просто полон всяких тайн, полон мест, где бы вы могли организовать подготовку одной группы или даже, нескольких групп. Если руководитель, директор, вождь, постоянно будет разжевывать своим подчиненным поставленную задачу до самых мелочей, до последних деталей, вы никогда не научитесь думать и действовать самостоятельно. Мне… нам не нужны тупые исполнители. Ведь я не вечен…

— Еще один вопрос, сэр… — настаиваю я.

— О, вы начинаете напоминать Грейнджер…

— Важный вопрос, сэр, — настаиваю я. — Гарри предстоит очередной личный поединок с Темным Лордом…

— Несомненно!

— Но если вы пока… по важной причине… не можете его лично готовить…

— В свое время я займусь его подготовкой.

— Но может пусть кто-то… Грюм, Кингсли или… ну хоть Флитвик…

— Профессор Флитвик, Ал. Пока, я думаю, я уверен, что в этом году у Гарри и Тома личных поединков не будет. Волан-де-Морт сейчас занят совсем другой важной проблемой. Осваивайте пока с ребятами базовый уровень мракоборца. И, кстати, для поединка с Темным Лордом один на один требуется маг с минимум тремя десятками лет подготовки и боевой практики. Поттеры, Гордоны и Долгопупсы сталкивались с ним в первую войну, сражались, но ни один из них никогда не дрался с Томом один на один. Нападали группой. А от поединка со мной он всячески уклонялся…

— Профессор, но Гарри… он же…

— Ты никогда не слышал, Ал, такое выражение: «Победа ни с теми, с кем Сила, а с теми, с кем Правда»?

— Не слышал…

— Так я и думал. Странно, но в Дурмстранге, а точнее в России, эта мысль очень популярна. Подумай над этим на досуге.

Теперь все ясно. Директор ждет от нас инициативы и, по-видимому, хочет посмотреть, чего мы стоим, когда вынуждены думать своей головой.

* * *

— Вы были у Дамблдора! И что он вам сказал? — вопрос Гермионы и нетерпение в глазах Джинни.

— Сказал, что нам всем нужно думать своей головой, — ответила им Энни.

— А это как? — ухмыльнулась Джинни.

— Берешь свою мысль и начинаешь ее думать, — откликаюсь я.

— Мы все в кабинете Амбридж видели, что Хогвартс желает, чтобы вы оставались Военными префектами, — продолжает Гермиона.

— Отлично! Замок на нашей стороне! — восклицаю я. — Это мы выяснили. А где, кстати, Гарри и Рон?

— Они с Фредом и Джорджем куда-то направились. И я очень беспокоюсь… — ответила Грейнджер.

— Нет, работу диверсионных подразделений начинать пока рановато, — продолжила Анна. — Надо сначала обсудить ряд важных моментов.

— Огласите, пожалуйста, список проблем, — ехидничает рыжая.

— Первое: Дамблдор почему-то не может беседовать с Гарри один на один. Вторая: создание тайной группы студентов по изучению Темных искусств, — перечисляет Энни. — И третья: еще раз поцелуешь Ала — заставлю выйти за него замуж!

— Ой, ой, ой! — прикалывается Джинни. — Как страшно! А подружкой невесты будешь?

— Так, девочки, заканчивайте! — прикрикнула на них Гермиона. — Давайте дождемся наших осликов и тогда продолжим…

— Ослик Иа прибыл по вашему приказанию, мэм! — улыбаюсь я.

Три подруги сидят за нашим командным столом, уткнувшись каждая, в свой волшебный, всплывший в воздухе «монитор». Со своего кресла я отлично вижу всех трех наших красавиц. Надо сказать, что освоение магии у девчонок имеет и одну узкопрофессионально направленную деятельность, сформулированную как-то очень популярным у них журналом «Ведьмополитен». Это как в максимально короткое время соблазнить максимально возможное количество смазливых магов. В Хогвартсе нет откровенно некрасивых девчонок. Есть только симпатичные, красивые и откровенные секс-символы. С самого детства, с той самой минуты, когда они становятся способны держать в ручке стащенную мамину волшебную палочку, юная ведьма начинает экспериментировать со своей внешностью. Количество заклинаний, закручивающих ресницы, изменяющих форму, цвет и длину волос, и прочая и прочая, превышает количество боевых и кухонно-бытовых в несколько раз. Но, возвращаясь к Анне, Гермионе и Джинни, проводя, так сказать, тайный суд Париса, можно определить их, как… хм… Грейнджер, конечно, это Афина или Минерва. Ха, каламбурчик… будущая Макгонагалл. А вот Джинни или Энни… есть что-то у каждой, и от Афродиты или Венеры, есть и от Артемиды или Дианы…

Нет, конечно, Гермиона очень симпатичная девочка. Густые каштановые волосы, тонкие черты лица, красивые… хм… глубокие темно-карие глаза. Подумаешь, немного великоват размер стоп. Просто девочка твердо стоит на земле…

— Что это ты на нас уставился? — спросила Джинни. — Глазки бегают…

— Любуюсь вечными ценностями…

— А точнее?

— Красота, ум, юмор и… дерзость.

— Дамский угодник! — рассмеялась Гермиона. — А теперь, Иа, правду, пожалуйста.

— Ну, хорошо, — вздыхаю я. — Мне до сих пор не понятно, как наше Солнышко управлялось с Томом и Василием…

— Ал! Ну, сколько уже можно? — громко возмутилась Джинни.

— Это очень важно, мисс Уизли, — как бы настаиваю я. — Мочилово на поле боя с помощью боевых заклинаний, это могут многие. А вот проникать в сознание других людей, подчинять их своей воле, заставлять…

— Ал, что тебя интересует конкретно? — с повышением тона, спрашивает рыжая.

— Меня интересуют эпизоды с применением Васей своего зыркающего желтого глаза, в коридорах второго уровня замка, прямо напротив туалета Миртл…

— Ладно, хорошо. Ты меня уже достал. Дневник попал ко мне в августе девяносто второго. Я случайно попыталась написать в нем какую-то глупость, а он мне ответил. Завязалась, так сказать, переписка. Что тебя интересует, Ал? Как я размазывала сопли про безответную любовь к Великому Герою? И что отвечал мне Том? Не расскажу. На Хэллоуин я как-то пришла в себя в коридоре и обнаружила, что мои руки в светящейся краске. Первый звоночек прозвенел. Затем, я помню, что ходила к Хагриду… да… хотела, как бы случайно перехватить наше, как ты выражаешься, «Золотое трио», но потом внезапно обнаружила на руках и мантии перья. Еще несколько нападений. Я ничего о них не помню. Том в это время, когда я не находилась в трансе и общалась с ним через переписку в дневнике, уже научил меня Летучемышиному сглазу — атаке, еще кое-чему. Я делилась с ним своими подозрениями, а он говорил, что я просто переутомилась, так как мы… Он учил меня концентрации и невербальным приемам применения заклинаний. Петрификус тоталус, Экспеллиармус, Протего, Инкарцеро, и массу всего другого базового, элементарного, я освоила намного раньше Гарри. Постоянно совершенствовалась… тайно…

— Оп ля! Неплохо! — даже присвистнул я. А девчонки превратились в замершие статуи.

— Мне продолжать? Спасибо. Естественно, я старалась эти свои навыки не светить перед школьниками. Том постоянно шептал мне, что я, возможно, воплощение, реинкарнация Морганы… Ты оказался тогда прав, морячок... Тщеславие опасная вещь. Я должна была стать мега супер ведьмой, что бы он, Гарри, наконец, заметил меня среди других девчонок. Весной мы стали тренировать уже более сложные вещи. Сглазы, порчи, Конфундо. А когда я гуляла возле озера, Том сказал, что есть зона, ближе к Хогсмиду, и там не отслеживаются непростительные. Тренировала Империо на жабах и птичках… Кажется, там же и начинается зона, где можно трансгрессировать. И вот когда мы с Томом работали с памятью, концентрация, упражнения всякие, я заметила, что иногда, я как бы вижу себя со стороны, нет, скорее… чувствую, ощущаю себя со стороны, знаю, что вокруг происходит. Иногда в ходе транса я приходила в себя. На доли секунд. Вспышки в памяти. Я отрывками запомнила, как он командовал мне: «Прогони призрака», «Проверь на присутствие живых», «Закрой глаза», «Расслабься. Теперь концентрируйся… повторяй за мной — Откройся!» Лязг и шум перемещающихся плит, а дальше…

— Ты видела василиска? — не удержалась Гермиона.

— Нет! Как я могла его видеть, когда Том приказывал мне закрыть глаза? Я ему еще была нужна живой! Но я чувствовала василиска. Связав все это вместе, я на эмоциях попыталась при первой же возможности выбросить дневник, утопить его в том самом туалете, возле которого периодически приходила в себя. Это потом я поняла, что Том научил меня заклинанием отгонять Миртл от туалета, загонять ее в канализацию и дальше, в озеро. Чтобы не мешала. А Гоменум Ревелио — проверка на присутствие живых. Когда Гермиона варила оборотное зелье в туалете, я еще из коридора определяла, что она там и Том отменял очередную операцию. Иногда я заходила, помешивала твое, подруга, варево. Как-то добавила кое-что из личных запасов мамы. Кажется, ты не доложила синеглазок. А Том скалился на страницах, комментировал процесс варки Оборотного зелья, смеялся, что шутники что-то затевают. И вот однажды, я увидела дневник у Гарри, а тут еще этот чертов гном с моей дурацкой открыткой и валентинианским посланием. На виду у всех! Я испытала такой стыд! Он как бы пробил в моей памяти… окно. Я пробралась в спальную Гарри, перевернула все, но нашла, этот чертов дневник. Вошла в контакт с Томом и все ему высказала. А он хохотал надо мной, что влюбленных по уши дур всегда используют, хотя… признал, что не предполагал, что его общение со мной займет столько драгоценного времени. Я швырнула дневник в камин в общей гостиной, хотела сжечь его, а он даже не обуглился! Пришлось вытащить его щипцами обратно, а то кто-нибудь его снова найдет. Том, по-видимому, пришел в ярость от моей новой попытки прикончить его черную книжку. Он погрузил меня в глубокий транс. Почти стер мою память, но, по-видимому, я уже могла ему хоть немного сопротивляться. И когда Гермиона и Пенелопа заглянули с помощью зеркала за угол, рядом с туалетом, я видела все со стороны. Дверь в коридор была приоткрыта, василиск немного высунул морду, он даже не выполз полностью из тоннеля. Том контролировал каждое его движение. Реддл уже мог, как бы выглядывать из книжки у меня на руках. Я стояла рядом, парализованная, и все видела. Затем, зажмурила глаза, когда машинально произнесла по команде Тома «Назад! В укрытие!» Василиск нырнул в тоннель…

— Почему после нападения на Гермиону, на твою единственную подругу, ты не побежала сразу к Макгонагалл?! — воскликнула Анна.

— Том сразу стер мне память. На всякий случай. Обливиэйт…

— Но как же ты тогда помнишь все подробности…

— После того, как Гарри убил василиска мечом Гриффиндора, пронзил клыком дневник, и «голограмма» Реддла сгинула, я пришла в себя… и все вспомнила. За целый год. По-видимому, наши с Томом тренировки, работа с памятью, показали, что Обливиэйт стирает только воспоминания короткой памяти, а в долговременной памяти они остаются, и их можно восстановить. Это мне потом уже папа объяснил. И специалист святого Мунго, куда меня на консультацию все-таки принудительно отвели родители летом девяносто третьего…

— А как василиск утащил тебя в Тайную комнату? — тихо спросила Гермиона.

— Никто меня не тащил.

— Что?

— Том приказал мне спуститься в тоннель. А я уже чувствовала, что могу ему немного сопротивляться.

— Но, Гарри сказал, что он высасывал из тебя жизненную энергию, становился сильнее, а ты слабее… — произнес я.

— Нет, Ал. Все с точностью до наоборот. Это я, общаясь с Томом Реддлом, становилась сильнее. А ему просто казалось, что он делает меня слабее. В тот день я решила убить его. Я выжидала подходящий момент…

— Но как? Глупышка!

— И ты как Том, Ал! Накануне Пасхи я написала письмо маме домой…

— Что!? Зачем?

— Не перебивай! Я попросила маму прислать мне на Пасху автономный волшебный контейнер с куриными яйцами. С зародышами именно петушков. Сказала, что это подарок для Хагрида. У него именно я всех петухов голыми руками и порешила. Их пение там, кукареканье, не знаю, почему-то смертельно для этого змея. Когда я увидела этого змея со спины, пару секунд хватило, чтобы понять, что это за гад такой. Я понимала серпентарио в тот учебный год. В библиотеке я прочитала все, что нашла о василисках. Петух — его слабое место. Вот оно — оружие! А мама в этом, в разведении птицы, хорошо разбирается и отсортировала петушков от будущих курочек. Магия. Насквозь яйца видит. Не надо скалиться, Ал! Речь идет не о твоих крутых яйцах! И пяток будущих петушков в магическом ящичке я получила, конечно, уже гораздо позднее светлого праздника Пасхи. Как пришла посылка — сразу доставила контейнер в Тайную комнату и заложила в одном из боковых тоннелей. Летела там, туда и обратно, на метле Фреда. Осмотрелась. Никого и ничего. Василиск, как потом, оказалось, спал, дремал, или пребывал в Нирване. В общем, отдыхал в гнезде в глубине уродливой мега статуи. Его, оказывается, нужно позвать.

— И ты позвала…

— Я похожа на сумасшедшую? Туда так просто не залезть. Лаз во рту, в пасти дядюшки Салазара прикрыт люком. Я оставила рядом с ним мину в виде волшебного контейнера для разведения птицы, петушков и поднялась на метле наверх. Дневник Тома оставался в моей спальне. И я немного уже умею защищать свои мысли, свою память от любопытных легилиментов. Том в дневнике ведь шестнадцатилетний студент, а не Великий Темный Мега Маг всех времен и народов…

— Но почему ты не пошла к Дамблдору или к Макгонагалл, или к Гарри… — подключилась Гермиона.

— Я пошла… к тебе. В медицинский пункт…

— Джинни, это не смешно…

— Я все рассказала тебе, окаменевшей…

— Я помню только вспышку желтого света в зеркале и затем, сразу, расплывшееся, плохо сфокусированное лицо мадам Помфри, которая слегка хлопает меня по щекам и дает вдохнуть какое-то снадобье…

— Гермиона я… я не смогла никому сказать. Я один раз попыталась, набралась мужества, подсела к Гарри и Рону, но тут же нарисовался Перси с его глупостями…

— И что было дальше? — нетерпеливо спрашиваю я.

— В тот день, когда Гарри и Рон отправились в Запретный лес, Том приказал мне написать прощальную надпись на стене коридора и спуститься в тоннель. Я старательно изображала куклу-автомат, но скользить на попе в джинсах по желобу не очень удобно. На метле с волшебной палочкой, подсвечивая Люмосом, гораздо веселее. Я дошла до подножия статуи. Том приказал открыть дневник, он говорил как бы внутри моей головы, переписку на страницах тетрадки мы уже давно прекратили. Он выскользнул прямо с чистого листа в воздух, сформировался в виде облака, типа призрака, но как бы плотнее. Нечто вроде магловской голограммы. Отошел в сторону, прошелся вокруг, как бы ощупывая себя. И тут я выхватила свою волшебную палочку и атаковала его.

— Что? Как? Чем?

— Тем, что у меня лучше всего получается. Летучемышиный сглаз. Он сначала не понял, что это за темное облако его окружило, начал отбиваться. Пока он уворачивался и отскакивал от мышек, пикирующих на него с разных высот и направлений, я обстреливала его всем своим нехитрым арсеналом заклинаний, которому он меня и научил.

— И…

— Ничего. Абсолютно ничего! Они летели сквозь него, не причиняя ему никаких повреждений. Призрак повышенной плотности. А потом… я помню вспышку огня, в которой внезапно с визгом сгорели все мои летучие мыши. И его громкий хохот, что он недаром тратил со мной свое драгоценное время, обучая меня. Даже поблагодарил за доставленное удовольствие. И тогда я применила его заклинание для изгнания призрака. Он покачнулся, схватился руками за грудь, как будто у него заболело сердце… если бы оно у него было. Больше он уже не смялся…

— И что потом?

— Он внезапно распрямился как разжавшаяся пружина, распахнул руки в стороны… вспышка света мне в лицо и… дальше я ничего не помню. Я очнулась, пришла в себя как бы уже на руках у Гарри…

Мы потрясенно молчим. Нет, Гарри рассказывал, что Том Реддл сказал ему, что Джинни брыкалась, лягалась и страшно ему надоела, но чтобы вот так! Она до сих пор никому об этом не рассказывала. Я не выдержал, подсел к Джинни рядом на подлокотник кресла и обнял ее.

— Твоих петушков в тоннелях потом ловили мракоборцы из группы моего отца, — смеюсь я. — Они вылупились чуть позже твоего и Гарриного приключения — сражений с Томом. А Дамблдор хохотал над папой и его офицерами, гоняющимися по тоннелям за петухами. Он, наверное, догадался, чьих рук это дело. И... как твоя волшебная палочка оказалась в кармане мантии? После боя с Реддлом...

— Палочка? Не знаю. Может машинально... попыталась не дать ему ей завладеть... Не сам же Том убрал ее в мой карман? А Дамблдор о моих петушках догадался? Нет. Это я сама ему об этом рассказала. Как и о многом другом. В медицинском пункте Помфри. Он беседовал со мной один на один, после того как Гарри победил, то есть, обманул Малфоя-старшего и освободил Добби.

— Джинни, ты самая храбрая девушка, которую я только знаю! — громко произнес я, скосив немного глаза на Энни. — Славного факультета Гриффиндор!