Эхо войны

В кресле сидел смуглый молодой человек лет двадцати пяти, с густой каштановой шевелюрой и такой же короткой бородкой, и курил трубку. Он походил на молодого пирата, для полной картины не хватало лишь треугольной шляпы и повязки на глаз. На диване, напротив него, ссутулясь, сидел бледный худой парень с крючковатым носом и густыми бровями.

— Васко, хватит коптить, меня уже мутит от твоего дыма, — недовольно произнес он.

— Тергео, — произнес Васко. Палочка втянула весь находящийся в комнате дым. — Ну дай уже докурить, Вик, клянусь, это последняя за день.

— И далеко не первая, — все тем же недовольным тоном продолжал Крум.

— Ну я же из Варны, чтоб меня кракен сожрал!

— Я понимаю, что весь ваш город не выпускает курительной трубки изо рта — даже когда спит...

— Да где тебе это понять, дитя гор! — беззлобно рассмеялся бородатый Васко. — Где тебе понять нас, потомков Аспаруха, величайшего из черноморских разбойников...

— Аспарух — пират? — тут уже захохотал Крум. — Сколько ж ты анисовки выдул, чтобы до такого додуматься?

— Я предпочитаю виноградную ракию, — отшутился "потомок Аспаруха". — Рад видеть улыбку на твоей физиономии в первый раз после приезда, — добавил он, ухмыляясь. — Все еще переживаешь из-за той англичанки?

— Ты оказался прав, Васко, она не меня выбрала. Но меня волнует не это.

— А что?

— У меня были мысли забрать ее с собой вопреки всему — даже тому, что она предпочла этого Уизли...

— Ревнивец ты наш, — ехидно ввернул Васко.

— Ты в курсе, что нынче происходит в Британии? — выпалил Крум. До последнего он не хотел рассказывать даже лучшему другу о причинах своей подавленности. Но Васко гостил в Софии уже две недели и не мог не заметить, что с Виктором творится неладное. Он пытался осторожно расспросить его, что произошло, но Крум нетерпеливо отмахивался и менял тему: "Давай сыграем партеечку в шахматы", или начинал рассказывать о последних новостях квиддича, или просто жаловался: "Как мне уже осточертело выслушивать одно и то же от нашего капитана..."

— Мельком слышал. Что-то вроде переворота.

— Это не просто переворот, дружище, — взволнованно произнес Крум, чувствуя, как его внутренности словно завязываются в узел, — помнишь того тёмного мага, которого одолел Гарри Поттер и который вернул свое могущество два с половиной года назад, сразу же после третьего этапа этого Турнира, будь он трижды проклят?

— Это когда погиб один из участников? Из Хогвартса? — уточнил Васко.

— Именно. Когда Поттер вернулся с его мертвым телом. Какая-то падаль превратила Кубок Огня в портал и убрала меня и Флер с дороги. Рассчитано было на то, чтобы первым дошел Поттер и был доставлен в нужное место. Но по нелепой случайности там же очутился и Диггори, и его просто убили.

— Кто?

— Приспешники этого темного мага. Они называют себя Пожирателями смерти, как мне отец объяснил. Гриндевальд — просто агнец по сравнению с этими молодчиками. Для них сказать "Авада Кедавра"— все равно что поздороваться.

— А при чем тут...

— Дай же договорить! — нетерпеливо оборвал его Виктор. — В ту ночь, когда я еле успел к своему порталу, они захватили Министерство магии. И теперь занимаются чистками — избавляются от маглорождённых. А что происходит с маглами, можно только догадываться. Помнишь, что эти уроды на Чемпионате устроили? Если бы старый маразматик Дойчинов не заколдовал наш сектор, заперев нас там, как мышей в банке, я бы их самих полетать заставил, — сжал он кулаки, вспомнив семью маглов, кувыркающуюся в воздухе. — Но, "мы не имеем никакого права вмешиваться в дела чужой страны..." — передразнил он строгого начальника спортивного департамента.

— Вообще-то Дойчинов прав, — вздохнул Васко. — Если бы с кем-то из наших чего случилось, разразился бы международный скандал.

— И поделом этим аглицким болванам, меньше ушами хлопать надо! Слыхал я историю, как у них из спортивного департамента пропала сотрудница, а они только через три месяца хватились!

— Поделом не поделом, а пострадали бы рядовые волшебники. Пока их Министерство магии выясняло бы отношения с нашим, такие встряски делались бы в каждом графстве. Они же на что, по-твоему, рассчитывали, когда дебоширили в лагере, куда съехались колдуны чуть ли не со всего мира?

— Мне казалось, это был всего лишь пьяный дебош. Упились джином с тоником и решили "вспомнить былое", — поморщился Виктор. — Они ведь и до восемьдесят первого так развлекались...

— Может быть, ты и прав, но им вполне было на руку спровоцировать скандал. Иначе зачем было запускать Чёрную Метку?

— Так все же разбежались после нее...

— Естественно, ведь эти отморозки действуют подпольно. А поскольку для Министерства любой страны, к сожалению, важнее всего поддерживать международный престиж, то все газеты дружно кричали бы об ухудшении англо-болгарских отношений, если погиб бы хоть один болгарин, или отношений с любой другой страной в случае гибели хотя бы одного ее подданного. И мало кто обратил бы внимание на такие мелочи, как убийство магловской семьи в каком-нибудь провинциальном городке или деревне. А если бы и спохватились, то слишком поздно, когда убийц уже и след простыл. Максимум, что они поймут — это то, что убийство совершено волшебниками, да и то лишь в некоторых случаях.

— Справедливо, — согласился Крум.

— Но при чем здесь твоя зазноба... как ее?

— Гермиона. Она тоже из семьи маглов, — его глаза странно блестели, — и я уже трижды ей писал, а ответа не было.

— Вот оно что, — Васко сделал последнюю попытку затянуться и вытряхнул остатки табака из трубки. — А я думаю, отчего это ты в последнее время напоминаешь привидение.

— Если бы я мог сделать хоть что-то... — еле слышно проговорил Виктор.

— Она вполне может постоять за себя, по ней видно — она далеко не дура, — Васко попытался утешить друга. — Недаром же она постоянно в библиотеке торчала. А уж наводить Протеевы чары в пятнадцать лет — если она, конечно, не приврала в том письме, что ты мне показывал...

— Она действительно умеет. Иначе бы ей не давала покоя сама мысль, что она не умеет — я ее знаю очень хорошо. Но я уверен, что она в бегах с Поттером, на которого охотится полстраны, и спать не могу из-за этого.

— Откуда такая уверенность? Ты же говорил, что его не было на свадьбе...

— Я просто знаю это, — тихо ответил Крум. — Они хорошие друзья. Зная ее, могу сказать, что она бы никогда не оставила его одним воином в поле, если он действительно "избранный", как писали газеты, и должен уничтожить Того-Кого-Нельзя-Называть. А кто-то должен его уничтожить, пока война не вышла за пределы Туманного Альбиона.

— Уже вышла. Грегоровича убили. Не слыхал разве? В его собственном доме, в Сараево...

— Разорви меня горгулья! — воскликнул пораженный Виктор.— Не может быть! Зачем он им понадобился?

— Скорее, зачем он ЕМУ понадобился, — поправил его Васко. — Грегорович — лучший мастер по изготовлению волшебных палочек. По крайней мере, на Балканах.

— Британцы всегда считали Олливандера лучшим, — возразил тот. — Всяк кулик свое болото...

— Олливандер исчез еще раньше, примерно в то же время, когда грохнули Каркарова.

— Туда ему и дорога, Каркарову, — процедил Крум сквозь зубы. — Значит, это светопреставление вполне может дойти и до Болгарии.

— Si vis pacem — para bellum, — судорожно вздохнул Васко.

— Давай-ка в шахматы сыграем, может быть мне все-таки удастся что-то почерпнуть из твоих хитрых стратегий и тактик.Это было намеком на то, что Виктор больше не хочет говорить о войне и своих собственных страхах. Васко пожал плечами.

— Акцио доска!