Бал в честь Дня святого Валентина шёл полным ходом. Даже некоторые профессора присоединились к ученикам и с удовольствием двигались под зажигательные мелодии.
Ромильда угрюмо сидела в углу. Да, выглядела она сногсшибательно, и девушка это прекрасно знала. Только почему-то нужного ей эффекта эта сногсшибательность не производила. Недалеко от неё постоянно толпилась кучка воздыхателей диапазоном от третьего до седьмого курса, симпатичных и не очень, чистокровных слизеринцев-снобов и грязнокровок из Пуффендуя... Каждый из этих идиотов верил, что именно ему улыбнётся удача в виде сердца прекрасной Ромильды.
А что же она? Взгляд красавицы был прикован к парочке, скромно топтавшейся подальше от остальных. Девушка задорно засмеялась, парень нежно провёл рукой по её рыжим волосам и наклонился поближе. Ромильда резко отвернулась. Видеть, как Поттер целуется с какой-то шмавкой было выше её сил. Нервно поправив подол своего шикарного вечернего платья, мисс Вейн поднялась, толкнула особо навязчивого ухажёра и, гордо задрав голову, вышла из Большого зала. Под цокот шпилек по мраморному полу девушка завернула за угол, села на ближайший подоконник и молча прижалась лбом к стеклу. На улице было темно и тихо. Ни звёзд, ни снега, просто чернильное пятно вместо неба. Пустота. Она затягивала, поглощала душу подобно поцелую дементора... Ромильда почувствовала себя ничтожной букашкой, пытающейся что-то доказать в этом мире. Да, она красива. Да, способна свести с ума. Но почему же судьба так любит жестоко всё перечеркнуть, заставить страдать, вместо того, чтобы дать желаемое?.. Ромильда свернулась калачиком, чувствуя лёгкий танец сквознячка на своей открытой спине и солёный привкус слёз на красиво очерченных губах...
* * *
Лаванда проследила за уходящей Ромильдой Вейн, поставила на стол очередной пустой бокал и развязно подмигнула обаятельному когтевранцу. Парень недоумённо покосился на неё и поспешил присоединиться к разговору своих приятелей. Девушка недовольно надула губки. По её скромному мнению, она была очень даже хорошенькой штучкой. Не то что эта курица Грейнджер... Лаванда с завистью посмотрела на довольную Гермиону, танцующую с Роном Уизли. Да-да, Бон-Бон, её Бон-Бон от души улыбался, прижимая к себе вечно лохматую заучку, и наверняка даже не думал о красотке Браун! А ведь она ревнует, она страдает, она... любит. Любит его дурацкие шутки, его неуклюжесть, простоту и наивность... Но нет! Дураку Уизли этого не понять. Стоило Грейнджер поманить его пальчиком — и он прибежал, как преданный щенок, виляя хвостиком и подпрыгивая, чтобы заглянуть в глаза любимой хозяйки...
Лаванда взяла свой бокал и не спеша побрела по залу в поисках спиртного. Одолжив молодое вино у пьяных в стельку слизеринок, девушка небрежно поискала глазами вожделенную парочку, как раз присевшую отдохнуть. Не торопясь, подошла. Гермиона как раз рассказывала об очередном дурацком проекте по спасению разнесчастных домовиков. Рональд слушал свою пассию с раболепием в глазах, чем в очередной раз больно задел Лаванду. Решив больше не тянуть, девушка с наслаждением вылила вино на милое платьице соперницы, прошипела: "Чтоб тебе пусто было, тварь!.." и с остервенением бросила опустевший бокал на пол. Звон хрусталя приковал внимание многих находившихся в зале.
— Что происходит? — профессор МакГонагалл подоспела тут же.
— Да так, профессор, — язык Лаванды немного заплетался. — Просто эта сучка возомнила себя королевой.
И без того возмущённая Гермиона охнула и попыталась возразить, но Рон успокаивающе обнял её и зашептал что-то на ухо.
— Мисс Браун, сейчас же перестаньте и пройдёмте со мной в кабинет...
— Да ладно вам, профессор! — нахально махнула рукой Лаванда, чем вызвала неодобрение толпы. — Неужели вы не можете меня понять? Встречаешься себе с парнем, радуешься жизни, и тут появляется какая-то потаскушка, и всё — конец любви!
— Мисс Браун, я вынуждена вас наказать! — рассердилась МакГонагалл.
— Вижу, вы всё-таки не понимаете. Хотя чего это я — такой сухарь, как вы, и в любовь-то не верит... — усмехнулась Лаванда.
Минерва потеряла дар речи.
— Думаю, мисс Браун, я могу снять с вашего факультета сотню-другую очков, — из толпы вышел Снейп. Усмехнулся, увидев недовольные лица гриффиндорцев и пояснил:
— Ради справедливости, конечно же. А теперь я настаиваю, чтобы вы немедленно прошли в кабинет директора. Я, если профессор МакГонагалл позволит, договорюсь с Филчем о наказании, достойном вашего дешёвого спектакля.
Лаванда невозмутимо развернулась на каблуках и направилась к выходу.
— Спасибо, — смущаясь, проговорила Минерва.
Снейп направился за Лавандой, даже не посмотрев на МакГонагалл.
* * *
Только спустившись в подземелья, Северус позволил себе с головой погрузиться в воспоминания. Каждый раз одно и то же — чувство вины, боль утраты... Зельевару так надоело каждый божий день терзать своё сердце, что он решил хорошенечко всё обдумать, попробовать успокоиться... Простить себя.
Огневиски, кресло, камин — всё стандартно. Треск тлеющих щепок. Сквозняк снаружи и внутри — в мыслях. Боль, стачивающая сердце. Лили.
Старая песня об одном и том же. Заезженная мелодия. Душераздирающие слова, поставленные на повтор.
Всё так же больно, так же грустно, обидно, стыдно... Ничего нового.
Просто, автоматом... Как данность. Одно неверное слово — и теперь он вынужден искупать свою вину, прекрасно зная, что у него никогда не получится сделать это до конца. Игра в одни ворота. Муки Тантала, такие же ужасные и такие же заслуженные. Стоило возгордиться, посчитать себя кем-то...
Как просто было оступиться и как невозможно теперь вскарабкаться обратно!.. Была бы Лили жива — был бы шанс подняться с колен, вернуться на дорогу добродетели, продолжить жить... Но поздно. Всё. Была возможность повернуть всё вспять, загладить боль... Теперь её нет. Бесполезно пытаться с помощью хладного разума оправдать себя.
Пока жива душа — жива совесть. Жива ответственность за свои поступки.
У Северуса Снейпа душа была жива.
* * *
Толпа школьников расходилась по этажам и коридорам. Шумная вечеринка подошла к концу. Долго ещё будут ходить сплетни о ненормальности Лаванды Браун, шепотки о том, как идёт Гермионе винно-бордовый оттенок и жалобы на вконец обнаглевшего Снейпа. Всё так же будут встречаться и расходиться парочки, ещё не раз Рон пригласит на танец свою единственную "заучку", а Гарри признается в любви рыжей Джинни.
Всё будет хорошо.
Но только не для тех, кто выбивается из косяка...
Конечно, можно быть оптимистами и говорить о том, что своё счастье рано или поздно найдёт каждый.
Но даже на празднике жизни может скатиться слезинка.
Vova
