Everyone Is Gay

Альбус Дамблдор, добрейший из всех директоров школы чародейства и волшебства «Хогвартс», сидел в своем кабинете и думал, как бы ему затащить в постель надежду всей магической Британии Гарри Поттера. Вот уже несколько лет он с упоением рассказывал глупому мальчишке о спасительной силе любви, явно намекая на свою кандидатуру. Почему-то, обычные приемы на идиота Поттера совсем не действовали. Альбус то похотливо поблёскивал очками-половинками в его строну, то кокетливо накручивал бороду на палец, а мантии с каждым днем становились всё шире и шире. Он хотел, чтобы мальчишка понял – у него есть КОЕ-ЧТО, совсем не подходящее для мантий в обтяжку.

Альбус тяжело вздохнул. Жаль, что нельзя накормить Поттера лимонными дольками с приворотным зельем. Ведь его совсем негде взять! Северус с его длинным носом обязательно полезет не в своё дело и что-нибудь заподозрит.

Как жаль, что из-за своей несчастной любви к Лили он потерян для общества, и не удастся затащить в постель и его…

Альбуса вдруг посетила гениальная мысль! Нужно всего-то пригласить в школу нового учителя зельеварения и, предварительно напоив, заставить варить любовный напиток. А потом можно будет его на нём и испытать, а заодно оприходовать нового зельевара.

Гарри Поттер стоял на промозглом ветру на самой высокой из башен замка, завернувшись в мантию-невидимку, и горько плакал. Он никак не мог придумать, как бы ему соблазнить младшего Малфоя. Или старшего Малфоя. Или обоих Малфоев. Ну, или Снейпа на худой конец. Оказалось, что шрам на его лбу возбуждает только Волан-де-Морта. Это обстоятельство заставляло Гарри страдать, очень страдать.

План отчаянно не хотел придумываться. Функцию мозга в их Трио всегда выполняла Гермиона, ему нужно было только придти вовремя и с победным кличем всех спасти. Еще был Рон. Кхм… Рон только ел и боялся пауков, а в перерывах между этими двумя, безусловно, увлекательными занятиями он играл в шахматы.

Идея! Нужно анонимно сообщить Малфою, что Рон собирается его съесть, а потом, когда он впадёт в панику, героически спасти его, обязательно продемонстрировав шрам во всей красе.

Драко Малфой сидел на своей ЛИЧНОЙ кровати в своей ЛИЧНОЙ комнате ЛИЧНОГО подземелья и, увлеченно намазывая гелем свои прекрасные волосы, лениво размышлял, кто же окажется в его постели сегодня вечером. На исходе третьей литровой банки геля он решил посмотреть очередь, столпившуюся у его ЛИЧНЫХ дверей в ЛИЧНЫЕ покои, и выбрать достойнейшего из достойнейших.

Больше всего он, конечно же, ожидал увидеть статную фигуру Северуса Снейпа, покорившую его ледяное сердце свей неприступностью. Но Северус, наверное, был слишком стеснительным. Ладно, в крайнем случае, всегда можно будет напомнить Снейпу, что он его ЛИЧНЫЙ крёстный. Тогда-то он не отвертится.

Северус Снейп сидел в своей лаборатории с бутылкой огневиски и пытался сам себе ответить на грустный вопрос: как ему заманить в постель хоть КОГО-НИБУДЬ, кроме Поттера и Малфоя. Подрастающее поколение уже сидело в печёнках.

Поттер специально варил на его занятиях неправильные зелья, причитая в конце урока: «Ох, что же я наделал, как же плохо! Ну, ничего уже не изменишь. Отработка, ДА, сэр?». При этом мерзкий мальчишка умудрялся подмигивать не только обоими глазами, но и даже шрамом. Малфой каждую ночь шлялся в его комнаты в мантии на голое тело и хриплым голосом шептал: «Как же у вас жарко, сэр, можно я разденусь? Нет? Вы уверены? ТОЧНО? Ну ладно, ладно, уже ухожу. Кстати, а вы не забыли, что вы – мой крёстный?».

После третьего бокала Северус, наконец, решил, чем отвадить от себя противных учеников. Нужно помыть волосы и почистить зубы!

После шестого бокала Снейп отправился писать письмо Люциусу Малфою с просьбой прислать ему краску для волос и сообщить адрес магазина, где продаются чистые трусы. Все это он проделал с мстительной улыбкой, предвкушая, как это добьёт Поттера и Малфоя-младшего.

Лорд Люциус Абраксас Малфой прятался в самом-самом дальнем из тысячи своих поместий от Волан-де-Морта, который собирался вечером затащить его в постель. Старший Малфой понял это по кодовой фразе «Люциус, мой СКОЛЬЗКИЙ друг…». Окончание фразы Люциус не дослушал, потому, что поторопился сбежать на другой конец мира от психов, поселившихся в Малфой-мэноре.

И сейчас, лёжа под кроватью и глотая скопившуюся там многовековую пыль, он знал, кого во всём винить! Главным злом в его доме была Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк! А всё потому, что половина этих психов — её дражайшие родственнички.

Волан-де-Морт упивался тем, что все Упивающиеся Смертью хотят попасть в его постель. Стоило только намекнуть об этом Люциусу, как тот сразу же с радостным воплем убежал покупать самую лучшую, самую дорогую смазку. Да что уж там говорить, даже Нагайна мечтала занять тёплое местечко — вот как он был популярен!

Волан-де-Морт плотоядно облизнулся длинным змеиным языком. Надо срочно поймать мальчишку Поттера, у него такой возбуждающий шрам. Глупцы! Они решили, что это след от Авады. Просто Темного Лорда больше не заводили татуировки, а портить такой хороший материал было жалко, вот он и нашёл, на ком потренироваться в шрамировании.

Сириус Блэк сидел у себя дома на площади Гриммо и печально думал о том, почему же никто не соглашается затащить в постель его, крутого супер-мачо, сбежавшего из тюрьмы. А те, кто соглашаются, сбегают через несколько минут от криков его милой матушки. Сириус тяжко вздохнул. В такие моменты он с тоской смотрел на Кикимера и думал, что домовик, в общем-то, неплохо сохранился.

Рональд Уизли вообще не думал – он ел. И ел он быстро, потому, что в любой момент на школу могли напасть огромные пауки и кровожадно убить его. Или, что ещё хуже, заставить танцевать степ. Или, что самое худшее, они могли отобрать еду.

Близнецы Уизли тоже не думали, они были заняты делом. Очень важным делом. ДЕЛОМ, я сказала, а не тем, о чём вы все… Ну, вы поняли меня.

Блейз Забини в своей спальне горько плакал в подушку. Вот уже три недели ослепительный Драко Малфой не хотел выбирать егона роль своего фаворита. А ведь он честно приходил каждый вечер на смотрины. Несправедливо! Блейз коварно решил больше не давать списывать блондинчику свои домашние задания просто так.

Невилл Лонгботтом терпеливо ждал в гостиной Гриффиндора своего звёздного часа. А именно — дня, когда Волан-де-Морт нападёт на Хогвартс. Ведь именно в этот день он мгновенно похудеет, возмужает и станет мега-крутым гриффиндорцем, почти как Поттер. Тогда-то проблема с затаскиванием в постель кого угодно будет решена!

Фан-клуб Гарри Поттера во главе с братьями Криви дружно разрабатывал план похищения знаменитых очков Поттера и поклонения им как новому фетишу. У вездесущего фан-клуба уже был носок Поттера, его старая мантия и вилка, которой Избранный когда-то ел свой омлет на завтрак. Но венцом коллекции должны были стать именно очки. После мысли о том, что их любимец будет без очков ходить и натыкаться на все углы, добрые члены клуба решили, что шрамы только украшают мужчину, и Гарри Поттеру, в общем-то, парочка лишних не повредит.

Крэбб и Гойл пытались понять, чем это таким интересным все заняты. А ещё они очень пытались понять, что вообще означает слово «думать». Их духовный лидер отказался им что-либо объяснять, сославшись на очень важные вечерние дела, поэтому они были очень расстроены.

Артуру Уизли принесли в отдел новое изобретение магглов. Позже, испытывая изобретение на себе, Артур, удовлетворенно постанывая, решил полюбить магглов ещё сильнее.

А Беллатрикс Лестрейндж, заметив, какими маслеными глазами Темный Лорд пожирает Люциуса Малфоя, мысленно пытала всех слэшеров Круциатусом. От этого ей становилось немного легче. Жаль, что легче не становилось от младшей сестры, Нарциссы, которая развлекала себя тем, что посылала Белле не менее многообещающие взгляды.