The Right of Choice - 2

Они совершенно разные.

Всегда чем-то недовольная, но идеально одетая Аманда разительно отличалась от девочки, которую Джеймс увидел в шесть лет в доме отца.

Он отлично заполнил тот Сочельник, когда папа впервые пригласил его к себе. До этого Гарри часто приезжал в Англию, чтобы просто побыть с сыном. Джим любил его. Веселый, с горящими зелеными глазами, в расстегнутой на две верхние пуговицы рубашке, он закатывал рукава своего черного пиджака и носил очки в тонкой оправе. Рассказывал смешные истории, водил Джима в парк аттракционов, дарил подарки.

А дядя Дин был другим. Совсем другим. Вечно уставший, чопорный, он любил только Аманду, часто кричал на маму Джеймса, поэтому мальчик на него злился. Он не считал себя его сыном. Когда ему исполнилось шесть лет, тетя Гермиона все рассказала Джеймсу. Всю правду про его семью. Она единственная посчитала его достойным этой правды, взрослым в какой-то степени. Шесть лет – тот возраст, когда ребенок начинает осознавать себя частью семьи, целого общества, но Поттер не чувствовал этого.

* * *

Папа пришел в середине декабря и долго ругался на кухне с мамой и дядей Дином. Он не кричал, а говорил спокойно, то и дело поправляя сползающие набок очки, – Джеймс все видел замочную скважину кухонной двери. Они были там очень долго, спорили, дядя Дин порой переходил на крик, а мама всхлипывала. А потом Дин вышел, распахнув дверь и чуть не ударив маленького Джима. Потом он обернулся, со злостью посмотрел на Гарри и сказал:

— Я ненавижу тебя, Поттер, но твоего сына воспитал я, и он будет жить со мной.

— Две недели, Дин, могу даже заплатить, — усмехнулся Гарри. Джеймс никогда не видел отца таким расчетливым, властным, его прищуренные глаза смотрели с вызовом. Он обладал какой-то неведомой силой.

— Идет, — оскалился дядя Дин и удалился на второй этаж их небольшого домика.

Он не разговаривал с пасынком до Сочельника. В тот день Гарри Поттер прибыл прямо в полную людей Нору, а не к ним домой.

Джеймс никогда не видел тетю Гермиону такой радостной, он никогда не видел, чтобы эта серьезная женщина бегала и так задорно смеялась. Бабушка Молли пыталась усадить гостя за стол, а остальные Уизли хмуро здоровались к ним. Только дядя Рон даже не взглянул на отца Джима.

Джинни быстро собрала некоторые вещи сына в рюкзак и протянула бывшему мужу.

— Спасибо, — кивнул Гарри и взял Джеймса за руку, — мой камин всегда открыт для разговоров, поэтому если что-то случится, я сразу сообщу, — спокойно проговорил Поттер и они вышли.

В тот день Джеймс впервые узнал, что существует международная каминная сеть, что такое порталы и как добраться от Лондона до Сэйлема, города в штате Массачусетс, где живет его отец.

Когда они подошли к большому особняку кремового цвета, Джеймс не сразу понял, что именно здесь ему придется провести две недели. Дом был очень красивым, он словно светился изнутри.

Дверь распахнулась и по ступенькам кувырком скатилась девочка лет четырех. Она была без шапки, ее темно-коричневые волосы были взъерошены и разметались по всему лицу. Она радостно взвизгнула и подлетела к Гарри, мужчина поднял ее на руки.

— Ника, ты опять выскакиваешь из дома, — на улицу вышел мальчик, он показался Джиму ровесником, со светлыми волосами, он держал в руках маленькую розовую шапку, — здравствуй, дядя Гарри.

— Привет, Скор, — Поттер забрал из рук блондина шапку и натянул на голову дочери, а затем опять обратился к мальчику, — Скор, знакомься, это мой сын Джеймс.

— Малфой. Скорпиус Малфой, — мальчишка протянул руку Джиму и чинно пожал.

— Джим, это Ника, твоя сестра, — Гарри улыбнулся сыну и опустил девочку на землю.»

Воспоминания заставили Джеймса улыбнуться и бросить взгляд на стол Слизерина. Ника Поттер в этот момент хохотала и толкала Скорпиуса, слизеринец улыбался.

Когда Ника впервые появилась в Хогвартсе, к ней было приковано внимание всех учеников и учителей Школы. Конечно, она попала на зеленый факультет. Всех удивило еще и то, что она с первого дня заняла место рядом с третьекурсниками, в частности с Малфоем.

Скорпиус был ловцом факультета. Он с самого начала завоевал уважение, хорошо учился, правда, обладал прескверным характером. Близок он был только с Забини.

Они давно договорились, что в Школе они просто ученики враждующих факультетов. Это на Рождество все они, Орландо Забини, Скорпиус Малфой и Джеймс Поттер, — лучшие друзья и почти родственники.

Джим не заметил, что его сестра Ника уже сидит рядом с ним и задумчиво рассматривает его.

— Мне скучно… — она отвернулась от брата и начала разглядывать своих однокурсников.

— Эй, Поттер, что ты тут делаешь? – Аманда встала рядом с их скамьей и с вызовом посмотрела на слизеринку.

— Томас, уйди с глаз моих, — устало произнесла Ника и закатила глаза.

— А то что? – невинно спросила Аманда, — твоего верного пса Малфоя нет, с чего мне отступать?

Джеймс посмотрел на дочь своего отчима. У нее были рыжие волосы, аккуратно собранные заколкой, и карие глаза. Но она была чужой. Ника, у которой не было тормозов, казалась ему намного ближе по духу, чем эта уже фальшивая в свои тринадцать лет девочка с гадкой ухмылкой. У Поттер, к слову, ухмылка была более многообещающей и издевательской, она была как мальчишка – никогда не сидела на месте, лезла к Джеймсу и Орландо, но обожала она только Малфоя. Вот он был для нее целыми миром. Скорпиус иногда, как и присуще всем мальчикам отмахивался от нее, но всегда был рядом.

Их с первого дня учебы Ники прозвали сладкой парочкой. Даже сами слизеринцы сплетничали о том, что они уже обручены, но Джим знал правду. Они были отличными друзьями, но гриффиндорец не знал, каково это – дружить с кем-то, быть по-настоящему связанным. Папа рассказывал ему, что когда-то давно он, тетя Гермиона и дядя Рон были лучшими друзьями, он много рассказывал о своих школьных годах, приключениях.

Самое интересное, что мама Джеймса была такой же: целеустремленной, верящей, не знающей слова «проигрыш», а вот сам Джим редко где-то участвовал, у него не было таких друзей, которые бы всегда его поняли. Зато он был ловцом гриффиндорцев и нередко побеждал Малфоя, он был любимчиком факультета, даже директриса всегда улыбалась ему какой-то своей особенной, доброй улыбкой, снисходительной.

* * *

Джеймс вошел в дом и закрыл за собой дверь. Он поставил чемодан и клетку с совой рядом и снял ботинки, всунул ноги в тапочки темно-бардового цвета.

Он слышал голоса наверху, наверняка, Ника опять спорила с Орландо по какому-нибудь пустяковому поводу, она любила спорить с Орландо даже больше чем с Амандой, хотя второе всегда заканчивалось именно ее победой, Ника не старалась довести Томас до крайностей.

Из проема, ведущего на кухню, вышла женщина. У нее были темные волосы и каре-зеленые глаза, с улыбкой смотрящие на Джеймса.

— Привет, Панси, — гриффиндорец улыбнулся, расстегивая свою дорожную мантию, — а где папа и Ника?

— Ника со Скором и Драко, а твой папа в своем кабинете, — она покрутила обручальное кольцо на своем пальце и проговорила, — тебя ведь Грейнджер привела?

Джим уже давно смирился с тем, что дядя Драко и Панси всегда называли его тетю только девичьей фамилией.

— Да, у мамы просто появились какие-то проблемы на работе… — не успел юноша договорить, как увидел мать, спускающуюся по ступеням особняка Поттеров, за ней шел отец.

— Доброе утро, Джим, — мама грустно улыбнулась и подошла к нему, — мы с твоим отцом кое-что решили…

— Уизли, этот разговор не для прихожей, — резко ответила Панси, фыркнув. Она всегда была именно такой: слишком резкой, сильной.

— Джим, мы решили, — Джинни даже не обратила внимания на Панси, — что тебе будет лучше жить с отцом. Я знаю, что это твой выбор, я его поддерживаю, и я всегда буду поддерживать тебя, — она обняла сына и отстранилась, — мне пора.

— Мам?

Уже открывшая дверь, Джинни обернулась и усмехнулась:

— Вас двоих удержать невозможно, вы всегда выберете их. Женщину ли, сестру ли, значения не имеет.

Джеймс не понимал происходящего. Он выбрал? Выбрал сестру? Нику Поттер? Или отца?

Мама прошла по подъездной дорожке и исчезла с хлопком трансгрессии, а юноша посмотрел на своего отца. Он осторожно держал Панси за руку, такой типичный для него и его дочери жест – Ника тоже всегда хваталась за рукав мантии Малфоя, им обоим это было нужно.

— Кто вам сказал? Малфой? – гриффиндорец прищурился.

— Поттер, ты и твой сын нашли козлов отпущения в моей семье! – в холл выглянул дядя Драко, он всегда смешно растягивал слова, но сейчас Джиму было не до этого, — Паркс, по-моему, твоя индейка горит. Жа-а-аль, я так хотел попробовать ее в этом году.

Джеймс вдруг улыбнулся. Это было так обычно. Дядя Драко, сгоревшая индейка Панси, хитрые планы Скорпиуса.

Гарри крепко обнял сына.

— Я опять вынужден буду благодарить Малфоев, иначе я бы и не понял, что на самом деле теряю. Я люблю тебя, Джим.

— И я тебя, пап, — Джеймс рассмеялся, — а ты заказал индейку в том кафе «У Томпсонов»?

— А как иначе, — Гарри отпустил сына и вместе они прошли на кухню. Орландо как всегда начинал праздник со сладкого, дядя Драко подшучивал над Панси, а тетя Дафна пыталась спасти бедную индейку от мусорки, Забини вновь ругались между собой, наконец, вошел Скорпиус, за ним плелась Ника. Все как всегда.

Вот она. Семья Джима, которую он столь долго искал. Семья, частью которой Джеймс действительно чувствовал себя, частью которой он смог стать.

Он выбрал свою жизнь. Она навсегда будет связана с этими людьми. По-другому и быть не может.