Волнения и штили

Утро выдалось пронзительно-холодным, влажный ветер пробирался под одежду и елозил зябкими пальцами по коже. Поттер решительно снял куртку, оседлал метлу и взлетел. Тренировочное поле осталось внизу, небо раскинулось вокруг — бескрайнее, безграничное.

Гарри завис на минуту в воздухе, привычно оглядываясь. Потом вспомнил, что снитч не выпускал, встряхнул головой и, улыбаясь, начал вязать кружево полета. Пике, разворот, быстрое дыхание — холод иголками бьет в нёбо и достает до мозга, глаза за стеклами очков слезятся, еще пике, поворот вокруг своей оси...Он и небо — может ли быть что-то острее?

Приземлившись, Гарри ладонью собрал пот со лба, накинул куртку прямо на влажный свитер и аппарировал домой. Дом был все таким же — неухоженным, затертым, ненужным никому. Гарри задумался — помогло ли его присутствие хоть сколько-то? Или он, как некровный наследник, никогда не станет здесь хозяином?

Завешенный портрет в прихожей безмолвствовал — видимо, Вальбурга еще спала. Будить ее, чтобы спросить и попробовать выцепить нужные сведения из потока брани и воплей, Гарри не стал — какое он имеет право? — просто пошел завтракать.

Не вызывая Кикимера, он быстро пожарил себе блинчиков и съел их, задумчиво глядя в окно. Он думал о том, что никогда еще не жил в своем доме — разве что частично своем.

Дом Дурслей — дом родственников, дом, где он вырос. Где он является нежеланным гостем... Хотя открытки на Рождество, Новый Год и день рождения он получает. И отсылает ответные.

Хогвартс — место, где он был счастлив, где случались приключения, где он завел настоящих друзей... Замок, слишком величественный, чтобы быть чьим-то. Гарри всегда чувствовал, что Хогвартс не может принадлежать кому-то — ни директору (любому из них), ни ученикам. Это чей замок? Это ничей замок. Это сам по себе замок.

И теперь — дом Блэков. Уже не такой угрюмый, каким он был раньше, но все еще кажущийся усталым и разбитым.

Гарри дотянулся и погладил стену кончиками пальцев, утешая и жалея.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал он тихо.

Покончив с завтраком и невербальным отправив посуду мыться, он поднялся на второй этаж в свою — бывшую Сириуса — спальню. Переоделся в рубашку и джинсы, уменьшил папку с документами, засунул ее в задний карман и спустился обратно в гостиную, к камину. Летучий порох, зеленая вспышка, привычное уже чувство легкого головокружения...

Большой зал Министерства Магии. Гарри скользнул взглядом по фонтану в центре, по стоящей рядом скульптуре и скривился.

Все вокруг утверждали, что Поттер вышел дико хорош. Репортеры "Пророка" писали про "воплощенный героизм", "Ведьмополитена" — про красоту и стать самого героя, так чудесно отраженные в статуе... Друзья говорили, что лучше пусть будет такое изображение, чем реалистическое — грязь, кровь, перекошенное лицо, мешки под глазами...

И только самому Гарри каждый раз хватало одного взгляда, чтобы вспыхнуло желание своротить это... чудо творческой мысли и превратить его в каменную крошку.

Обойдя фонтан и скульптуру, Гарри устремился к лифтам. Какой ему нужен этаж, Поттер помнил точно, а вот дальше слегка заплутал. Спросив у пробегавшей мимо ведьмы в служебной мантии дорогу (та недоуменно посмотрела на его маггловскую одежду, потом пристальнее вгляделась в лицо и ослепительно улыбнулась), он все-таки добрался до нужного кабинета.

Здесь его ждало что-то новенькое — теперь перед кабинетом была приемная. За столом сидела немолодая ухоженная секретарша — такие поправляют помаду мизинцем, пристально глядя в зеркальце — у стены стояли два диванчика. На одном из них устроился ожидающий посетитель.

Мельком осмотрев все это, Гарри подошел к секретарше и, сияя вежливо-радостной улыбкой, не очень интеллектуально начал:

— Здравствуйте. А...

— Мистер Поттер! — восторг в глазах ведьмы мешался с почтением. Гарри сдержался, чтобы брезгливо не поморщиться. — Я сейчас же доложу о вас.

Гарри кивнул. Переговорив с начальством, секретарша состроила опечаленное лицо.

— Вам придется немного подождать, мистер Поттер. Всего пару минут, срочные документы, вы понимаете...

— Да, конечно, — согласился Гарри и посмотрел на спокойно сидящего посетителя. — Но ведь... он пришел раньше меня? Может, следует сначала его пригласить?

— Нет-нет, мистер Поттер! Ваше время бесценно!

Гарри подумал, что если он сейчас сплюнет на пол — слюна наверняка прожжет белый ковер... Да и сам пол в придачу. Так что просто еще раз кивнул, сказал "Спасибо" и отошел к дивану. Уютно усевшись, он скосил взгляд на товарища по ожиданию. Тот раскованно сидел, покачивал ногой, заставляя полы странной темно-серебряной мантии колебаться. Гарри поднял глаза и увидел знакомое острое лицо.

— Малфой, — констатировал он.

— Поттер, — ответно наклонил голову Драко. Он был непривычно коротко пострижен, и волосы топорщились во все стороны — явно каким-то хорошо продуманным способом, так, что выглядело это дерзко и стильно. Лицо у Малфоя было на диво спокойное. Поттер его таким не видел никогда. Вечная маска пренебрежения, зависть, восторг, победа, отчаяние, загнанность... Что угодно, кроме такой безмятежности.

Гарри сообразил, что слишком долго и пристально на него смотрит, неловко перевел взгляд и сказал:

— Тебе идет.

— Что? — коротко переспросил Драко.

— Мистер Поттер! — громко сказала секретарша. — Можете пройти!

Заходя в кабинет, Поттер успокоил себя тем, что дело у него минутное, а значит, не так уж он и виноват, пользусь нечестным преимуществом.

— Привет, — сказал он, подходя к столу хозяйки кабинета и целуя ее в щеку. — Отлично выглядишь.

— Привет, — ответно улыбнулась она. — Что за дело?

— А что, я просто так не могу зайти, украсть немножко твоего рабочего времени? — Гарри усмехнулся и присел на край идеально чистого стола — только на дальнем углу лежала тяжелая книга.

— В Министерство? Сомневаюсь.

— Ладно, поймала, — Поттер улыбнулся, привстал и извлек уменьшенную папку из кармана. Вернул ей нормальный вид и положил на стол:— Передай это в Спортивный комитет, ладно?

— И все?! — ее голос был полон негодования.

— Гермиона... — протянул Гарри, смешно морща нос. — Я не хочу общаться с Людо Бэгменом. Как его еще не уволили?

— Просто этот отдел мне неподконтролен, — буркнула Гермиона себе под нос. Гарри хмыкнул.

— Там, в приемной, Малфой сидит, — сообщил он.

— А... да, знаю, — кивнула Гермиона. — Ума не приложу, что с ним делать.

— А что он хочет? — Гарри присел обратно на стол.

— Зарегестрировать новую газету, — Гермиона поморщилась, — "Иной взгляд", представляешь?

— Представляю, — согласился Гарри. — И что?

— И ничего. Он ведь не про молодого любовника Селестины Уорлок хочет там писать, и не про морщерогих кизляков. Все серьезно — политика, экономика, главные новости магического мира.

— Для этого есть "Пророк", но... — начал Гарри, начиная догадываться.

— Но он подчиняется Министерству и все об этом знают, — Гермиона встряхнула головой, откинув назад ухоженные длинные волосы.

— Разреши ему, — посоветовал Гарри и поправил очки нарочито комическим жестом, подсмотренным в каком-то маггловском фильме.

— Но...

— Гермиона, свобода слова. Неотъемлемое право граждан, не слышала?

Гермиона в ответ тяжело вздохнула и пожала плечами. Помолчала, поводила взглядом по стенам кабинета — так же, как в Хогвартсе, когда задание по Арифмантике оказывалось уж очень сложным — и вдруг ослепительно улыбнулась. Гарри усмехнулся, спрыгнул со стола и пошел к выходу.

— Рону привет передавай, — сказал он, прежде чем выйти из кабинета.

Малфой сидел в той же позе, только теперь еще и барабанил пальцами по колену.

— Думаю, ты можешь войти, — сообщил ему Гарри. Малфой кивнул и поднялся. Проходя мимо, он коротко посмотрел Поттеру в глаза. Ничего нельзя было прочитать в этом взгляде. Пожав плечами, Гарри отправился обратно к каминам.

Было время дневной тренировки.

В раздевалке уже смеялись, шуршали мантиями, перебрасывались репликами.

Гарри чуть улыбнулся сам себе, зашел и поздоровался со всеми разом. Ему дружно жизнерадостно ответили и продолжили переодеваться и общаться между собой. Гарри отошел к своему шкафчику и достал тренировочную мантию. Начал переодеваться.

У него были спокойные отношения со всеми членами команды. С одним из загонщиков, Дэвидом, они даже как-то ходили в бар — выпить и пообщаться. Дэвид рассказывал какую-то историю, активно размахивал руками (это вообще свойственно загонщикам, Гарри заметил), а Гарри думал, что вполне мог бы сделать Дэвида своим другом. Парень хороший, искренний, достаточно пойти на сближение — и они сначала станут приятелями, а после друзьями.

Гарри дослушал историю, глотнул огневиски, дождался, пока мягкое пламя пробежит по всему телу и достанет до кончиков пальцев, сказал Дэвиду, что ему пора, встал и ушел.

По дороге домой он думал, что одиночество — это неизлечимый вирус. Раз попал в кровь — уже не вылечишь ничем.

Друзья, даже самые лучшие, могут разве что снять какое-то количество симптомов.

Это бесполезно, думал Поттер, безучастно созерцая ржавую лондонскую осень. Вирус не денется никуда.

Ему прививали этот вирус десять лет, все время, что он жил в доме Дурслей. Он знал, конечно, что Петуния хотела как лучше...

Почему почти всегда, когда люди хотят как лучше, выходит нечто страшное? Здесь Гарри на минуту вспомнил о Дамблдоре и тут же выкинул это воспоминание из сознания. Ни к чему.

Ладно, решил Поттер. Ладно.

У него уже есть друзья. настоящие друзья, проверенные тридцатью тремя бедами и сотней медных труб. Никто больше ему не нужен. Пусть они и не вылечат одиночества.

С тех пор он начал строить отношения с окружающими, заранее все продумывая. Ему нужно было, чтобы любой из команды мог сказать о нем: "А, Поттер? Классный парень, только неразговорчивый. Но совсем не зазнается, нет, знаете, мы с ним приятели." И все. Ничего больше.

Гарри справился, и теперь с ним никто не пытался подружиться.

Они вышли на поле, двадцать человек — с запасными игроками — и подошли к ожидавшему их тренеру.

Когда Гарри выбирал команду, он отчетливо понимал, что нанимателям нужен не он сам, неплохой ловец, но только что из Хогвартса, а имя. Даже не имя — кличка, это дурацкое прозвище. Мальчик-который-победил. Возможность привлечь внимание публики, привлечь зрителей на матчи — вот что было ценно для хозяев команд. Да и для тренеров. Его даже не попросили показать, как он летает, суетливо начинали утверждать, что видели игры в Хогвартсе, или что слышали от сведущих людей, что он отлично держится в воздухе...

Гарри каждый раз передергивало от подобного отношения.

Тренер же "Пушек Педдл", мистер Сильвестр Сью, смотрел на Поттера, как на растрепанного дворового щенка, который пытается изобразить из себя взрослого ротвейлера — жалостливо, пренебрежительно и поощряюще. Он заставил Гарри выполнить все трюки, которые он помнил, а потом парочку новых, просто по описанию. Когда Гарри слез с метлы — колени дрожали от усталости, спина ныла — и подошел к мистеру Сью, он не знал, чего в нем больше — злости на этого человека или восхищения его сволочизмом.

Поттер посмотрел тренеру в лицо и подумал, что тот похож сразу на дядю Вернона и профессора Локхарта. Чем — ему самому было непонятно.

— Неплохо, Поттер, — сказал Сью, и Гарри изумленно моргнул. — Я бы хотел тебя видеть в своей команде.

Поттер тогда себя чувствовал так, будто его похвалил покойный Снейп. Так странно, что хочется переспросить — вы серьезно? Я молодец? Да быть не может!

И так еще раз двести.

На следующий день он подписал контракт и стал ловцом "Пушек".

— Взлетаем! — рявкнул тренер.

Гарри встрепенулся и оседлал метлу.

В Хогвартсе считалось, что ловец — это отдельный игрок с отдельной задачей. Он должен как можно раньше поймать снитч или наоборот, отвлечь чужого ловца, чтобы охотники набрали необходимое количество очков.

Оказалось, что в профессиональном квиддиче все не так. Здесь ловец — равноправный член команды. Он должен уметь отвлечь на себя загонщиков противника, чтобы помешать им напасть на охотника. Он должен мешать чужим охотникам и помогать своим.

Поттеру пришлось в первую очередь учиться понимать товарищей по команде, читать и просчитывать их движения — Дэвид вильнул влево — значит сейчас отобьет вправо, в охотника Ника. Ник уходит ниже и призывно хлопает в ладони — показывает второму охотнику, что открыт, можно пасовать...

Это было неожиданно интересно — вот так пытаться понять кого-то, осмыслить его логику, осознать даже эмоции, не глядя в лицо. Выяснилось, что по напряженной или расслабленной спине, по судорожно поджатым ногам можно вычислить, что чувствует человек, с достаточно большой точностью.

Гарри достаточно быстро научился переводить язык тела в ясные и знакомые понятия, в руководство к действию, и Сью все чаще хлопал его по плечу после тренировки; эта молчаливая похвала каждый раз радовала его, как ребенка.

Тренировка однозначно удалась, это было слышно в голосе Сью, усиленном Сонорусом, когда он велел команде спускаться. Тренер был доволен, а значит, они все — на хорошем уровне.

По знаку Сью они подошли к нему — Гарри держался чуть позади.

— Ну что, — сказал тренер, глядя в лицо то одному, то другому игроку. У него были очень светлые голубые глаза, странно лучащиеся на морщинистом лице. — Скоро игра, и вы ее выиграете.

Это было сказано с безапелляционной уверенностью. Со знанием.

— Кто именно будет играть, я скажу завтра. Идите.

Команда, радостно шумя, потянулась к раздевалке. Гарри по-прежнему шел позади.

— Прессы будет — жуть небось!...

— Ну да, "Гарпии-то" известны...

— Известные стервы, ты имел в виду?

— Ник, тебя кто-то из них отшил, что ли?...

— Ха!..

Гарри понятия не имел, будет ли играть. В команде был и второй ловец. И вполне неплохой, да еще и давно сыгравшийся с командой.

Он не знал, если честно, и хочет ли играть. С одной стороны — небо, команда, снитч, захватывающее небесное сражение.

С другой — крики фанатов, вспышки колдокамер, журналисты...Стоя под душем, Гарри вдруг понял, что решать-то все равно не ему. Так какой смысл беспокоиться?

После следующей тренировки Сильвестр Сью назвал тех, кто был заявлен на игру с "Холихэдскими гарпиями".

Гарри не особо удивился, услышав свое имя. Он просто кивнул тренеру, молча обещая сделать все для победы, и поспешил в раздевалку — его ждало одно из любимых занятий.

После выпуска из Хогвартса Поттер начал узнавать самого себя — до того все как-то недосуг было.

Одним из удививших его открытий стала внезапно появившаяся любовь к подаркам.

Нет, не к тем, что он получал от поклонников, не к тем, что покупали ему друзья, даже не к саморучно связанным свитерам миссис Уизли.

К тем подаркам, что он мог придумать, выбрать, купить или сотворить, а после — вручить близким. Увидеть на лице получателя удивление, осознание, восторг. Порадоваться его репликам вроде "Откуда ты узнал?..." или "Я так давно хотела, но..."

Впрочем, лучшим вариантом было "Я и не думал раньше, но это круто!"

Рон смотрел тогда на дорогущую парадную мантию, заказанную Поттером во Франции. Держал ее, легонькую, шелковистую, в руках, рассматривал подкладку, ткань которой была чуть ли не дороже основной, щупал... Сотый раз мерил. Мантия была совсем простой в крое и сидела идеально. Рон, конечно, к тому времени уже вполне мог позволить себе мантию. Среднего качества, средней цены парадную мантию, в которой не стыдно было бы показаться на людях, сходить на прием в Министерстве или еще на какое мероприятие. Но эта...

На следующем приеме в честь Победы Рон сиял, как начищенный кнат. Чувствовал взгляд Гермионы, полный доброй иронии, восхищения и любви, и улыбался еще шире, кажется, сами его рыжие волосы в тот вечер источали свет.

Гарри стоял у стены, стараясь быть незаметным, и улыбался.

В этот раз у Поттера не было даже примерного представления, что он хочет подарить своим друзьям на Рождество. Однако и готовиться он начал сильно заранее — оставалось больше месяца.

Все торговцы Косого переулка, конечно же, с первого взгляда узнавали Поттера, и не только как Мальчика-который, Победителя Лорда и так далее, но и как придирчивого, зато щедрого на деньги и улыбки покупателя. Гарри догадывался, что, получив для продажи какую-нибудь диковину, многие из них думают: "О, надо показать это Поттеру, он оценит!" Это была еще одна сторона вечной радости от предпраздничных покупок.

В этот раз ничего из серии "Сразу да!" не попадалось. Гарри побродил у мадам Малкин — "Гарри, милый, посмотри, мантии нового фасона, с широким поясом... не нравятся?", заскочил во "Все для квиддича" — "Не желаете купить набор маленьких летающих копий мячей, мистер Поттер?" и двинулся в ювелирную лавку.

Ее хозяином, конечно, был гоблин. Поговаривали, что это отпрыск той же семьи, что владеет "Гринготсом", впрочем, доподлинно никто не знал.

— А, Поттер, — скрипучим голосом приветствовал его продавец, он же хозяин. — А я-то думал, покупатель пришел...

Гарри усмехнулся. Именно здесь он купил чудесные парные амулеты в подарок на годовщину свадьбы Гермионы и Рона. Стоили они изрядно, и Гарри знал, что теперь у Коргта он желанный гость.

— Что-нибудь новое привезли, мистер Коргт? — с веселой вежливостью спросил Поттер.

— А тебе лишь бы поглазеть, мальчишка, — дернув длинным носом, недовольно прохрипел гоблин. — Сюда иди.

Не беспокоясь об остающемся без присмотра магазине, Коргт прошел в темную подсобку и поманил Гарри за собой. Тот мысленно усмехнулся. Это был явный жест доверия и благоволения, а что Коргт ворчал при этом... ну, кто не любит поворчать иногда?

— Тчш! — шикнул гоблин, невесть как заметив, что Гарри поднял палочку. — Никаких Люмосов!

Гарри послушно опустил палочку и зажмурился, пытаясь привыкнуть к темноте. Коргт хмыкнул, и через секунду крошечное помещение было просто залито светом — под потолком разгорелся огненный шар.

— Смотри, Поттер, — гоблин ткнул пальцем в стол. На нем, на тонкой, видимо шелковой ткани, были разложены украшения. Гарри шагнул к столу, и стараясь не загораживать свет, склонился над тканью.

— Работа мастера, — выдохнул он через какое-то время, поднимая глаза на Коргта.

— Не просто мастера, юноша, — гоблин нравоучительно поднял когтистый указательный палец. — Творца!

Гарри кивнул.

Украшения были чудо как хороши. Большеухий лис-фенек, бегущий за собственным хвостом по браслету ("Наверняка понравится Джинни", — отметил Поттер), червленого серебра подвеска-дерево с угловато пересекающимися ветвями ("Чем-то на Иву похоже, брр..."), крупная сережка-ящерка — прикреплять ее, видимо, надо было так, что голова с двумя крошечными изумрудами глаз оказывалась на мочке, а тело и хвост обвивали все ухо.

— Мужская? — поинтересовался Гарри, разглядывая ящерицу. Изящный мелкий рисунок чешуи, завиток хвоста... Изумительно.

— Конечно, — кивнул Коргт.

Гарри задумался, кому из друзей может подойти подобная сережка. Точно не Рону, и не Невиллу... Может, Симусу? Он достаточно стильно одевается, но...

Гарри снова покосился на ящерицу. Она была слишком живой, слишком настоящей. На Симусе она бы выглядела всего лишь украшением.

Кого-то она ему отчаянно напоминала, эта ящерка.

— Отложите пожалуйста, мистер Коргт. И лиса еще. — Гарри мысленно пообещал себе вспомнить, улыбнулся гоблину и вышел из подсобки.

Коргт посмотрел ему вслед.

— Вот дурак. А себе?...

В утро перед матчем Гарри проснулся на полчаса раньше, чем обычно. Просидел пятнадцать минут на ступеньках лестницы на второй этаж — здесь ему почему-то было очень уютно. Он бездумно прослеживал пальцем трещины, паутиной ветвящиеся на старой краске стены. Который раз пообещал себе — и дому — что все исправит. Вздохнул и отправился завтракать.

Когда яичница с беконом была уже почти готова, в окно требовательно постучала клювом темно-серая сова. Гарри, не ждавший писем, удивленно нахмурился и впустил птицу, которая тут же кинула ему на стол объемный свиток. "Газета", — догадался Гарри.

От плиты пахнуло паленым, и Поттер отвлекся на леветирование яичницы на тарелку, а сковородки — в раковину. Сова тем временем прощально угукнула и улетела.

— А... — запоздало сказал ей вслед Гарри.

"Ладно, с деньгами решу позже."

Решать оказалось нечего — на первой полосе "Иного взгляда" было сообщение от главного редактора, мистера Малфоя, с его же колдографией. Твердым шрифтом, без всяких завитушек было напечатано, что "первый номер в целях ознакомления читающей публики с новой газетой распространяется бесплатно."

Гарри просмотрел газету — несколько статей на первый взгляд казались весьма интересными, а подход к изложению сведений действительно был не таким, как в "Пророке" — и вернулся к первой странице. Малфой на изображении крутил в руках перо и вежливо улыбался — только губами, глаза оставались холодными, как ноябрьское море. Гарри завороженно смотрел на крутящееся перо — на вид самое обычное, не Прытко Пишущее — пока Малфой не ушел с колдографии.

Подняв глаза от газеты, Поттер несколько раз моргнул, потом резко вспомнил, что сегодня игра и лучше бы оказаться на поле пораньше, поговорить с тренером Сью.

Быстро сжевав остывшую, резиновую яичницу, он аппарировал.

Свиток на столе почти свернулся обратно, так, что взгляд Малфоя на колдографии казался почему-то ехидным.

Трибуны шумели снаружи, как широкое море, мерно, раздражающе. Рядом негромко переговаривались соратники по команде.

Гарри в очередной раз поправил очки, качнул в руке метлу, проверил застежки на перчатках. Мысленно обругал себя за беспричинную панику.

Не помогло — внутри все еще что-то мелко, противно дрожало, хотелось аппарировать на край света.

Где кончается свет — начинается море,

Ты был выпит и спет. Без тебя только горе... — Всплыли как-то сами собой в голове строчки. Откуда? Где он их читал?...

Вспомнить не было никакой возможности. Гарри напряг память, поспрашивал себя — стихи русалок? Странное предсказание кентавров? Древнее рифмованное заклинание, ну что, что?... Нет. Ничего не отзывалось.

Мерлин, сколько всякой ереси они учили в школе!

От бессильной злости Гарри даже пощелкал пальцами — этот звук помогал ему собраться.

— Выходим, Поттер, выходим! — тренер Сью говорил не громче чем обычно, но его голос все равно прокатился по коридору мощной волной. Гарри дернулся и оглянулся. Вся остальная команда, оказывается, уже вышла.

Шумно выдохнув, Поттер шагнул за дверь.

Предстояло еще спуститься по широкой лестнице до стартовой площадки, и там уже, под аплодисменты и восторженную речь комментатора, взлететь.

Гарри шел, глядя себе под ноги. Ступеньки были широкие, на два с половиной шага каждая. Привычная гладкость полированного древка метлы под пальцами успокаивала.

На двадцать второй — да, он считал — ступеньке Поттеру показалось, что кто-то фыркнул, коротко и насмешливо. Глупо, конечно, разве расслышишь что-то такое в мерном гудении-жужании-всхлипывании толпы?

Гарри поднял голову и оглянулся по сторонам.

Люди, естественно, пялились на него. Разглядывали жадно, впитывали каждый шаг. Не было здесь такого безумия, как на Кубке Мира, но публики было много — компании из молодых магов, пары, семьи с маленькими детьми, машущими только что купленными, переливающимися, летящими на несуществующем ветру флажками... Обычные люди, жадно созерцающие его, очкастое чудо света.

Поттер вдруг понял, что видят они — не его. Какого-то героя они видят, Мальчика-который-того-сего-это-самого, теперь-и-на-метле, встречайте! Все это не имело к нему ровным счетом никакого отношения.

На этой мысли Гарри зацепился взглядом за чей-то затылок. Светлые короткие волосы, торчащие в разные стороны, ухо... Мужчина, повернувшись к спутнице, что-то говорил ей. Она, пропуская сквозь пальцы длинную прядь гладких черных волос, кивала.

Люди, сидящие на соседних местах, таращились на него, галдели, но почему-то не вставали, не окружали.

Гарри сделал еще шаг и вдруг узнал резкий изгиб плеча под тканью дорогой мантии, манеру наклонять голову, да и необычную стрижку, собственно.

— Малфой. — Это прозвучало спокойно, не вопросительно.

— Поттер, — тот повернулся сразу, не удивившись тому, что средь шумного матча случайно... матч, впрочем, еще не начался.

— Хорошая газета, — сказал Гарри, зачем-то наглаживая челку, пряча под ней лоб с почти исчезнувшим шрамом. Привычка. — Я подпишусь, пожалуй.

— Уведомлю кого надо, — кивнул Драко, в углах его губ пряталась, кажется, усмешка. — Хорошей игры.

— Спасибо, — Гарри совсем уже было развернулся уходить, когда случайно скользнул взглядом по лицу девушки, сидящей рядом с Малфоем.

Что-то щелкнуло в голове, стихи, темные волосы, яркие губы — все сложилось.

— Ромильда? — Гарри был и удивлен и абсолютно уверен. Он вспомнил в деталях очередную розовую открытку, присланную ему вскоре после случая с конфетами. Странно, что он запомнил.... Впрочем, и открытка была странной — розовая, поющая про "мягкую, как тысяча маленьких книззлят, любовь"...

Внутри были те самые стихи, которые Поттер вспомнил перед тем, как выйти из тихого темного коридора к свету, взглядам, гомону. Стихи, написанные пронзительно зелеными чернилами, с черной штриховкой вокруг, с резкими широкими буквами.

— Поттер!! — на нем повис кто-то, потащил безжалостно вниз, крича, что Гарри идиот, задерживает матч, залипает на месте... В раздумьях Гарри спустился по лестнице.

Ромильда ведь гриффиндорка, почему она с Малфоем?...

Сквозь мысли прорывался шум, апплодисменты, голос комментатора. Гриффиндорка... Гарри чуть улыбнулся — он, кажется, понял.

Тут раздалось оглушительное "Ииии — Поттер!", так что он быстро оседлал метлу и взлетел.

Мысли топтались в его голове сотней маленьких неуклюжих Невиллов, которые пытаются выучить танцевальные па — наступая друг другу на ноги, чертыхаясь и начиная сначала.

Надо же, он мечтал об этом "Ииии... Поттер!", а сейчас...

Грифиндорка с гриффиндоркой всегда найдут общий язык, хотя...

Ветер бьет в лицо, хорошо, очки глаза защищают, но...

Мерлин, Дэвид, куда ты отбиваешь, Гейл же не успеет!.. Успел.

Ник, быстрее, быстрее, отними у нее квофл!

Малфой сам на себя не похож, или похож, наоборот, после войны другой...

Снитч!

Маленький гладкий мячик, спрятав крылья, доверчиво устроился на ладони, обещая запомнить ее обладателя навсегда.

Тишина.

А Малфой вырастил в себе что-то, стержень, которого ему не хватало.

И тут трибуны взорвались овацией.

Гарри приземлился и огляделся. Он думал, что матч закончился, едва начавшись, и тренер Сью будет этим недоволен — одна из установок "Пушек" на этот сезон звучала как "Зрелищная, яркая, запоминающаяся игра." Но все товарищи по команде, сгрудившиеся вокруг него, выглядели, как один, взмыленными и счастливыми. Поттера обнимали, хлопали по плечам, орали "Победа!" на ухо. Он оглядывался зачем-то, смотрел каждому в лицо. "Гарри! — кричал Дэвид, в сотый раз заключая его в медвежьи объятия, — как же ты крут!"

Поттер не очень понимал, что происходит, что за эйфория? Это, в конце концов, был обычный матч, важный, да, но не более."Пушки", радостно гудя, потащили его в раздевалку, запутавшегося, растерянного, со съехавшими на кончик носа очками. Поттер отметил, что гул толпы уже просто не воспринимает, не слышит даже.

Ступеньки-ступеньки-ступеньки. Дверь, коридор, раздевалка.

Посреди раздевалки стоял тренер, расставив ноги на ширину плеч, сложив руки на груди.

— Ну что, — сказал Сью, обводя команду серьезным взглядом, так что все в миг затихли. Гарри поправил очки. — Поздравляю, господа. Мы не только выиграли эту игру, но и доказали всем, что команда поднялась на новый уровень. Показали всем — фанатам, спонсорам, репортерам. Ждите завтра хвалебных статей...

Он помолчал и добавил, улыбнувшись:

— Молодцы.

Гарри поймал взгляд тренера и его затопило какой-то обжигающей радостью.

— Даааа! — Взвыли остальные члены команды. "Кажется, будет пьянка, — отстраненно подумал Поттер. — Сбежать, пока не поздно?"

Он поймал сияющий взгляд Дэвида и понял, что уже поздно.