В один странный вечер накануне Рождества Альбус Дамблдор, Директор школы магии и волшебства Хогвартс, сидел за столом в своей Директорском кабинете и читал. За ужином Директор чрезвычайно разговорился с мадам Спраут и не заметил, как съел половину праздничного кабанчика. Теперь же этот самый кабанчик не давал профессору спокойно заснуть. Побродив немного по кабинету, поворчав на портрет Финеаса Найджелуса и потрепав Фоукса по голове, Директор уселся за стол и достал из ящика толстый фолиант. Как-то давным-давно, кажется, году в шестьдесят третьем, он купил эту книгу в маленькой лавке в пригороде Лондона, увидев рядом с именем автора многозначительную пометку «Профессор», однако затем поставил книгу в шкаф и с тех пор даже не открывал. Пока сегодня, когда Директор решил, наконец, проветрить старый пыльный шкаф на предмет завалявшегося теплого шарфа и припасенной бутылочки огневиски, этот старый толстый фолиант не обрушился Директору на голову, набив шишку как раз там, где под шапочкой скрывалась лысина.
Директор что-то недовольно проворчал, потер макушку и перевернул первую страницу старой книги. Переплет гнулся с трудом, книга почти сопротивлялась тому, чтобы ее прочитали. Дамблдор усмехнулся, предчувствуя интересное чтиво. На столе перед Директором тускло поблескивала янтарная жидкость в бутылке из толстого стекла. Взмахом волшебной палочки Дамблдор наполнил жидкостью хрустальный бокал, пригубил странное на вид вещество и всмотрелся в карандашный рисунок на первой странице — там был изображен какой-то замок, отдаленно напоминающий Хогвартс.
Портрет Финеаса Найджелуса усмехнулся и проворчал скрипучим недовольным голосом:
— А вы его, Директор, ромом разбавьте…
Директор вздрогнул, строго посмотрел на своего предшественника и отрезал:
— Помалкивайте, Финеас! Крепость бывает не только та, к которой вы, судя по мешкам под глазами, пристрастились лет эдак в шестнадцать…
— Это оскорбление! — фыркнул портрет. — Я не потерплю! Вы за это ответите, Дамблдор!
— Обязательно, — кивнул Директор. — Если вы еще не заметили, Финеас, я здесь, в принципе, вообще за все отвечаю.
Портрет не стал продолжать дискуссию, демонстративно отвернувшись, а потом и вовсе покинул раму.
Дамблдор усмехнулся, поправил очки-половинки и углубился в чтение.
* * *
Глубоко за полночь Директор оторвался от книги. Снял очки, потер покрасневшие глаза и бросил слегка удивленный взгляд на полупустую бутылку из толстого стекла. С тяжелым вздохом Директор откинулся на спинку кресла, потянулся, разминая затекшие плечи и шею, пару раз хрустнул суставами, вгоняя в дрожь портрет Армандо Диппета.
— Ну, что ж, — произнес Дамблдор со странной, немного тоскливой, интонацией. — Книга закончена, последняя страница перевернута, последнее слово сказано… пора и отдохнуть.
Директор встал, опираясь на крышку стола. Полуночное чтение в компании янтарной жидкости изрядно лишило старого волшебника сил. Особенно чтение. «Зрение у меня уже ни к черту, да… — подумал Дамблдор. — Всего-то несколько часов за книгой, а глаза уже разбегаются в разные стороны, да и голова кружиться начинает…»
Сокрушенно вздохнув, Директор направился, было, в свою спальню, где его уже поджидала широкая кровать с лебяжьей перинкой, пузырек снотворного и любимый плюшевый мишка, но вдруг случилось непредвиденное. Мир на мгновение пошатнулся, завертелся вокруг старого волшебника с невероятной скоростью, а перила лестницы на второй этаж башни понеслись прямиком навстречу директорскому лбу. Только то, что Дамблдор вовремя успел ухватиться за стол, спасло его от неминуемого сотрясения мозга.
«Я чуть не потерял самое дорогое!» — схватился за сердце Директор.
Карусель вокруг внезапно прекратилась. Дамблдор заинтересованно хмыкнул: что бы все это могло значить? Какой-то темный маг пытался наложить какое-то непонятное заклятье? Может, Пожиратели смерти хотят прорваться в замок? Или, того хуже, кабанчик решил эвакуироваться из организма?!
Покачав головой, директор отбросил все эти необоснованные догадки и хотел продолжить путь на заслуженный отдых — то бишь, в спальню, — но что-то заставило старого, умудренного жизнью волшебника остановиться и обернуться.
И тут же, уже второй раз за вечер, Директор чуть не схлопотал инфаркт. За его директорским столом кто-то сидел. Кто-то, кого сюда явно не приглашали. Директор сощурился и подошел поближе.
Сидящее за столом Нечто было небольшого роста, совершенно черное и с большими красными глазами. Директор аж вздрогнул от ужаса. Неужто сам Лорд Волдеморт пожаловал? Но почему же тогда такой маленький и черный? Тут же в голове Директора откуда ни возьмись сложился довольно ехидный стишок: «Волдеморт плюс гуталин — Здравствуй, Черный Властелин!» Дамблдор хмыкнул, приосанился и, как подобает хозяину кабинета и целой школы, подошел к незваному гостю:
Дамблдор подавил удивленный хмык и решительно взял ситуацию в свои руки.
— Позвольте поинтересоваться, сэр, кто вы такой и каким образом попали в мой кабинет?
— Я-то? — недоуменно спросило Нечто, оглядев себя, и развело руками. — Я… развоплощен. Само как-то получилось. И вовсе я не хотел к вам попадать. Но эти добрые и смелые, мать их, герои вечно чем-то недовольны, вот и выслали меня за пределы Арды… Как они меня все! — в сердцах воскликнуло черное Нечто, стукнув кулаком по столу, но тут же спохватилось, что в гостях так себя вести неприлично, и скукожилось еще сильнее. — В общем, как-то так… я не специально, — добавило оно тихо и даже немного жалобно.
Тут Дамблдор, все-таки, не сдержался и хмыкнул.
— Хм! Оч-чень интересно! — тоном заправского главврача психиатрической клиники произнес Директор. — Галлюцинации, зрительные и слуховые… необъяснимые симптомы… весьма занимательно, надо отметить…
— Чего это вы? — нахмурилось Нечто, сверкая своими красными, как угли, глазищами. — Кто это тут галюни… как там дальше? Не успеешь, понимаешь ли, приехать на место ссылки, а тебя уже обзывают по-всякому! У меня, между прочим, имя есть!
— Вам какое надо? — тут же приободрилось Нечто. — У меня их штук восемь… известных. Есть еще и псевдонимы, я их сам придумывал, пока в башне сидел, так, от делать нечего…
— Очень интересно! — повторил Дамблдор еще более заинтересованным тоном. — Позвольте в таком случае узнать, как к вам обращаться?
— Зовите меня просто, Черный Властелин! — с пафосом ответило Нечто.
— Да уж, проще некуда, — заметил Директор, присаживаясь на кресло напротив Черного Властелина. — Ну, здравствуй, старческий маразм!
Черный Властелин в задумчивости почесал макушку и сказал:
— Не, я чего-то такого имени не припомню. Мелькора знаю, Мэглора и Маэдроса… Манве, (вырезано цензурой), тоже знаю. Маразма не знаю.
— Ясно, — с совсем уж довольной улыбкой констатировал Дамблдор. — Значит, белая горячка!
— Я?! — вскрикнул Властелин, аж вскочив от возмущения. — БЕЛАЯ?!
— Да вы не суетитесь так, успокойтесь, — примирительно забормотал Дамблдор. — Присядьте, выпейте вот… чайку, так сказать, — взмахнув волшебной палочкой, Директор создал чашку для гостя и наполнил ее жидкостью из бутылки. — Мне, конечно, все равно, но за что вас выслали за пределы… того… этого… ну, вы понимаете.
— За что, за что, — обиженно пробурчал Черный Властелин, основательно приложившись к чашке. Довольно крякнул, вытер рукавом губы, стер навернувшиеся на глаза слезы и прохрипел, задыхаясь, — Какой у вас чай, однако, забористый!
— А то, — довольно улыбнулся Дамблдор, сцепив руки на животе. — Ну, вы от ответа-то не увиливайте, любезный.
Черный Властелин осмотрелся, будто подозревая, что Фоукс — вражеский диверсант, а затем наклонился поближе к Директору и прошептал:
— Да я и сам не понял. Сидел себе тихо, никого не трогал, эксперименты научные проводил… Вдруг слышу — кто-то меня зовет, выходи, мол, подлый трус, бороться будем. Выйти-то я вышел. Тут-то меня и порешили… Палец, блин, отрезали… Изверги! Война войной, но зачем же членовредительством заниматься?
Директор, слушая Черного Властелина со все большим вниманием, потихоньку начал вникать в суть бессвязного бормотания гостя.
— Дорогой друг, — произнес Директор дружелюбно. — Мне, почему-то, все сильнее чудится, что зовут вас совсем не Черный Властелин, а кое-как по-другому. Вы, часом, не Саурон?
Черный Властелин дернулся, отодвигаясь от Директора, и злобно прошипел:
— Ну, Саурон. Ну, и что теперь, убивать меня, что ли? Виноват я, что меня так папа Эру назвал?
— Успокойтесь, успокойтесь, — безмятежно улыбнулся Дамблдор. «Вот это номер, — при этом подумал старый волшебник. — Никогда бы не подумал, что так скоро сойду с ума. Да еще и при этом буду беседовать с Сауроном. Ну, хорошо, хоть не считаю себя хомячком или рыбкой…»
— Про вас, вообще-то, давно уже нашим известно, — вдруг заявил Саурон, снова прихлебывая из чашки. — Просто случая подходящего не было к вам в гости заглянуть. Вот Манве (вырезано цензурой) говорит, мол, за Гранью Мира только Вечная Тьма и все такое… это он просто в школе плохо учился, а по физике у него вообще тройка в четверти. Что это за бред такой «за Гранью Мира»? Любому дураку известно, что Вселенная бесконечна. И что вокруг нее еще тысячи и миллионы таких же вселенных. Правильно я говорю?
Дамблдор кивнул, чувствуя, что с каждой секундой рассудок все быстрее улетает в неведомые дали.
— Так я о чем? — продолжил Саурон безмятежно. — Мы, то бишь, Майары, от природы отличаемся редким умом и сообразительностью. Нам давно уже стало известно, что поблизости существуют другие миры, так сказать, истина где-то рядом. Правда, никто так и не пытался эту истину доказать... до сегодняшнего дня, как я полагаю, — тут Саурон протянул Дамблдору опустевшую чашку, и Директор поспешил подлить гостю "чайку".
Тут послышался шум, громкое шуршание, оглушительное «А-апчхи!» и, как Санта Клаус из печки, а точнее, как чертик из табакерки, из камина, осыпая сажей и пеплом дорогой персидский ковер, вывалился Гэндальф.
Дамблдор перестал чему-либо удивляться. Только недовольно скривился, поглядывая на то, во что стремительно превращается антикварный ковер и, натянув на лицо приветливую улыбку, шагнул навстречу Майару.
Из-за стола послышалось недовольное бормотание Саурона:
— Вот, блин, еще и этот приперся…
— О, старые знакомые! — не замедлил с ответом Гэндальф. — Какими судьбами, Мятежный Дух?
— Да, вот, в гости зашел, — ответил Черный Владыка но, спохватившись, что может показаться слишком мягкотелым, тут же злобно проворчал, — А тебе какое дело?!
Гэндальф только хмыкнул, стряхивая пепел со своей серой хламиды чуть ли не в чашку Саурону. Тот брезгливо поморщился, черной обугленной рукой придвинул чашку к себе поближе.
— Говорил я тебе, Гэндальф, прекращай шариться по каминам! — прошипел Владыка с издевкой. — Не собирал бы на себя всякую сажу, был бы белым, а так — только Серый…
— Ой-ой, кто бы говорил, — тут же взвился Гэндальф. Саурон умело наступил Серому на больную мозоль. — Сам-то вообще черный, как, не побоюсь этого слова, негр, разгружающий ночью уголь! Никак, трубочистом на полставки заделался?
— Пошути у меня еще пять минут, — Саурон недвусмысленно сверкнул глазами так, что подпалил салфетку на столике. «М-да, искусство не пропьешь», — с сарказмом подумал Гэндальф, подозревая, что не он один в этой комнате умеет читать мысли.
Дамблдор, занервничав не на шутку, поспешил вклиниться между старыми врагами:
— Но-но, господа, давайте не будем ссориться, это же не по-джентльменски!
Гэндальф тут же пожал плечами и со скучающим видом уставился на пейзаж за окном. Саурон демонстративно отвернулся, бормоча себе под нос что-то вроде «Эш назг дурбатулук, только попадись мне в темном переулке!»
Дамблдор, решивший, что конфликт исчерпан, миролюбиво усмехнулся, взмахнул палочкой, наколдовывая рюмочку чая для Гэндальфа, и предложил коллеге присесть.
Но мирный разговор так и не успел завязаться. Едва Гэндальф, заметивший на столе выпивку и тут же ставший довольным жизнью, раскрыл рот, чтобы сказать свое любимое «Ну, за Майоров… тьфу ты, за Майаров!», как тут же в камине снова раздался треск, блеснуло изумрудное пламя, и в кабинет Директора Хогвартса, сверкая лысой головой на манер лампочки Ильича, вошел Лорд Волдеморт.
— Здравствуйте, профессор, — прошипел Волдеморт таким голосом, от которого, по идее, должны вставать дыбом волосы, но почему-то у всех только засвербило в носу, как от скрипа ржавой калитки.
Дамблдор даже не удивился. Привстав с кресла, он подал руку бывшему ученику, а ныне — самому сильному злому волшебнику в мире, — и жестом пригласил его занять место у стола.
— Добрый вечер, — как истинный английский джентльмен поздоровался с остальными Волдеморт и присел на краешек кресла.
— И вам того же, — сердито откликнулся из своего угла Саурон, явно недовольный увеличением компании.
— Приветствую, — кивнул Гэндальф. — Могу ли я узнать ваше имя, молодой человек?
— Темный Лорд, — бросил Волдеморт высокомерно, но на Гэндальфа это не произвело ни малейшего впечатления.
— У нас здесь уже есть один Темный Лорд, — он кивнул в сторону Саурона, вокруг которого уже начали собираться черные тучки. — Так что, юноша, придется вам как-то иначе обозваться, чтобы мы вас не путали.
Волдеморт с недоумением уставился на Гэндальфа. На лице Лорда так и читался вопрос: «Этот старый идиот вообще понимает, с кем разговаривает?! Да я его сейчас…»
— Том, — вмешался в безмолвную баталию Дамблдор. — Этого, как вы выразились, юношу («пятидесяти лет», — про себя добавил Директор не без иронии) зовут Том Риддл.
— Я презираю это гадкое имя, доставшееся мне от маггла-отца! — прошипел Риддл злобно. — Теперь я — Лорд Волдеморт, и никто не смеет произносить мое имя под страхом неминуемой смерти!
— Прошу прощения, — перебил Гэндальф, — но в чем же смысл? Зачем придумывать себе какое-то имя, прошу заметить, совершенно противоестественное и, прямо скажем, довольно корявое, чтобы в итоге никто не смел его произносить? Может, проще сразу назваться как-то вроде «Эй, ты» или «Вон тот тип»… Чтобы остальным не ломать голову, как же вас НЕ называть.
Волдеморт глубоко задумался над выводами Майара, не заметив, как Дамблдор взмахом волшебной палочки создал еще одну чашку и призвал еще одну бутылку с янтарной жидкостью.
Собравшаяся компания со стороны производила весьма интересное впечатление. Четверо "самых-самых", "верховных", "великих и могучих" мира сего и того, мирно сидели за общим столиком, попивая чаек, и даже пытались вести цивилизованную беседу. Гэндальф, пригубив янтарной жидкости, сразу подобрел и попросил прикурить. К сожалению, ни у Дамблдора, ни тем более у Темных Лордов табаку с собой не нашлось. Гэндальф в расстройстве похлопал по карманам, но ничего не обнаружил.
— Ээххх! — крякнул недовольно Майар. — Кисет свой я, кажись, на привале оставил... ну, да Эру с ним! Вот, помнится, сидим мы с Бильбо Бэггинсом у комелька, пускаем колечки...
— К колечкам вы, средиземсикие, вообще неравнодушны, — хмыкнул Дамблдор.
— Но — но! — нахмурился Саурон. — Мое Кольцо — это великое изобретение на грани техники и фантастики! Я даже сам еще не понял, как его сделал!
Директор прыснул в кулак.
— Вы его только послушайте! — всплеснул руками Гэндальф. — Великое изобретение! Тоже мне, Рахат Лукумыч, инженер-самоучка! Лучше бы ты, красавец, чем полезным занимался. Хоть бы петь научился, или мастерить чего нужное, к примеру...
Дамблдор в срочном порядке пополнил содержимое чашки Гэндальфа, и старый Майар тут же позабыл о необходимости вести беседу. А между тем, Саурона задели за живое.
— Да я... да у меня... Да я вообще у самогó Ауле подмастерьем был, я такое могу сделать!.. Тебе, шляпа, такое и не снилось!
— Упаси Эру! — замахал руками Гэндальф. — Не хватало мне еще ночных кошмаров! Мне и дневных хватает, с мохнатыми ногами, хоббиты называются... Да еще твоя упырячья конница, да орки, да прочая мерзость! Наплодил, понимаешь!.. Я тут тружусь в поте лица на благо человечества, а мне даже покурить не с кем!
В то время как недовольный Майар от души костерил Черного Владыку, в голову Дамблдора пришла весьма ошеломляющая мысль, которую он не замедлил высказать:
— Кх-кхм! Уважаемый Гэндальф, коллега, не будете ли Вы так любезны выслушать кое-что занимательное, что только что пришло мне в голову?
— Да-да? — заинтересовался Гэндальф, сразу позабыв о Сауроне и мировом зле в целом.
— Насколько я понимаю, — вкрадчиво произнес Директор, — существует возможность путешествовать из вашего мира в наш? И переносить с собой что бы то ни было?
— Я тут кое о чем поразмыслил… И кажется, кое о чем догадался. Похоже, у нас от вас подарочки имеются.
— В каком смысле? — нахмурился Майар.
— Вы, вот, скажите, любезный коллега, зачем нужно было Хагриду этого паука-мутанта подбрасывать? — насел на Гэндальфа Дамблдор. — У вас там, в Средиземье, всяких монстров навалом, так вы еще и нам, так сказать, ввиду дружеского бартера, решили организовать? Извините, дорогой, но это уж давайте как-нибудь без нас. У нас свои монстры есть. Хотите, мы вам бесплатно кого-нибудь пришлем? У нас тут, кажется, василиск в подвале завелся, может, его возьмете?
Гэндальф состроил обиженную гримасу:
— Обижаете, коллега. Я же не могу за всеми усмотреть, я не Эру! Мало ли всяких контрабандистов по Средиземью шастает. А василиска вы себе оставьте. У нас не приживется. Вот крылатые водяные огнедышащие драконы — это да, это всегда пожалуйста.
Дамблдор пару раз моргнул, пытаясь понять, шутит Гэндальф или издевается, но, так и не придя к однозначному выводу, решил тему закрыть. Однако, Гэндальф, похоже, закругляться не собирался.
— Вы, дорогой мой Дамблдор, в корне неправы. Средиземье от вашего мира далеко. Равноценный обмен невозможен. При попытке проникновения пространственно-временной континуум искажается.
Дамблдор закивал в знак согласия и от большого желания прервать разговор, уходящий в какую-то совершенно ненужную сторону. И тут Директора спас внезапный вопрос Волдеморта:
— Простите, любезнейший, вы, кажется, сказали, что в Средиземье живут… м-м-м… водоплавающие огнекрылые драконы или что-то в этом роде?
— Это он пошутил, юморист старый, — усмехнулся Черный Властелин. — У нас, в Средиземье, конечно, много всяких зверушек водится. Прошу заметить, к появлению некоторых экземпляров я лично приложил руку.
«Даже не хочу знать, каким образом», — подумал Дамблдор, отпивая из чашки.
— Так-так-так, очень интересно! — глаза Волдеморта загорелись, он придвинулся к Саурону, весь превратившись в слух. — Это какие же, например?
Саурон, явно польщенный таким вниманием со стороны коллеги по злодейскому цеху, не преминул во всей красе расписать свои зоофилические эксперименты.
— Прежде всего, мы с моим старым товарищем Мелькором…
«С товарищем, ага, — подумал Гэндальф с усмешкой. — Лучше скажи, под руководством непосредственного начальника».
…— создали орков. Секретная технология переплавки жеманных малодушных эльфов, склонных к самолюбованию и моральному разложению, была открыта еще на заре нашего мира, и с тех самых дремучих времен не менялась…
— Не пугайтесь, Том, — мягко произнес Дамблдор, разливая новую порцию янтарной жидкости в полуопустевшие чашки. — Эльфы, они, конечно, и в Африке эльфы… только вот Африки в Средиземье, увы, нет. И там эльфы немножко… хм… не такие, каких вы имели возможность наблюдать в нашем мире.
— Не знаю, на что вы намекаете, — нахмурился Саурон, — но в МОЕМ мире эльфы — отвратительные, жалкие, ничтожные существа, сующие свой нос в чужое дело по поводу и без повода. Живут на деревьях, пять тысяч лет никакого оружия, кроме мечей и луков, придумать не могут, да еще и семейные разборки на несколько эпох растягивают, и при этом считают себя венцом мироздания. И как с такими дегенератами вообще можно воевать? Да мне их с каждой эпохой все жальче и жальче!
— Ну, да, — хмыкнул Гэндальф. — Развопился тут: дегенераты, ничтожные существа… А что прикажешь им делать, если ты да твой начальник ополоумевший всему Средиземью жизни не давали и не даете?! Тут не то, что за топоры да луки, — за палки в пору хвататься.
— Господа, господа! — перебил Дамблдор, весь вечер играющий роль миротворца. — Не перегибайте… кхм… то есть, не кипятитесь. Пейте лучше чай, кушайте лимонные дольки…
Волдеморт усмехнулся, поправил свою черную мантию и снова подступился к Саурону с расспросами:
— И все-таки, любезнейший, каких же конкретно «зверушек» вы, так сказать, изобрели?
— Путем тщательной селекции, многотрудных опытов и бессонных ночей, — с пафосом начал Саурон, — миру явились великие и могучие драконы в лице Глаурунга…
— Я смотрю, — шепнул Дамблдор Гэндальфу, — ваши Темные Лорды тоже страдают любовью к рептилиям?
Гэндальф только улыбнулся в усы, продолжая попивать янтарную жидкость из кружки.
— Затем, — продолжал изливать душу Черный Властелин, — появились волколаки и варги, по силе превосходящие целую стаю волков, а по свирепости не уступающие даже драконам!
— Знаю я одного такого, — вставил Волдеморт. — Фенриром кличут… натуральный отморозок.
А Саурон, между тем, начал приходить в экстаз от своего повествования, завывать загробным голосом, очень похожим на Эдварда Радзинского, размахивать руками, делать страшные глаза, и остановить его теперь смог бы, разве что, хороший удар в темечко посохом Гэндальфа.
— В насмешку над энтами, этими ходячими дуболомами, мы создали троллей, сильных и выносливых воинов!
— Но от этого не меньших дуболомов, — в тон Саурону подвыл Гэндальф.
Дамблдор осторожно хихикнул в чашку — нарушать дипломатический нейтралитет было не в его привычках.
— В противовес вероломным рудокопам — гномам — были созданы гоблины, кровожадные маньяки-людоеды, неудержимые в своей свирепости! И мы, великие Валар и Майар, множили свою армию и были готовы захватить все Средиземье от ледяных вод залива Хелкараксе на севере до знойных пустынь харадримов на юге, от снежных пиков Эред Ломин на западе до безжизненной пустоши Рун на востоке!.. И если бы не эти злокозненные эльфы, пославшие своего стукача к Манвэ, мы бы это сделали!!! В наших руках было такое сокровище, по сравнению с которым вся ваша магия не стоит даже грязной подметки от сапог Исилдура! Сильмарилл, сверкающий самоцвет, принадлежал нам, но эти эльфы… — Саурон чуть не задохнулся от ярости. Гэндальфы даже пришлось привстать, чтобы поддержать разбушевавшегося Властелина и усадить его обратно в кресло.
— Ну, положим, Сильмарилл был не у тебя, а у Моргота, — язвительно прошептал он при этом.
— Так, я что-то не понял, — встрял Волдеморт. — Как это гномы стали рудокопами и при чем тут гоблины, которые, оказывается, неудержимые людоеды?! Дамблдор, надо сообщить министру, в «Гринготтсе», между прочим, мои Пожиратели свои сбережения держат!
— Ну что вы, право! — усмехнулся Дамблдор. — Я же вам говорю, это вовсе не наши гоблины, а совершенно даже средиземские. Нашим и в голову не придет пожирать Пожирателей… простите за каламбур, господа.
— Ну, допустим, — недоверчиво сощурился Волдеморт, снова обращаясь к Саурону. — А где же тогда ваши интересные зверушки, авторской, так сказать, работы? Или вы только плагиатом заниматься умеете?
Саурон обиженно посмотрел на Волдеморта и проворчал:
— Откуда я знал, что у вас тут такой же бардак? Даже паучков наших, унголиантских правнучков, сюда заслали. О чем тут можно говорить?! Вор на воре…
— Попрошу не клеветать на честное магическое общество! — взвился Волдеморт. Дамблдор бросил на своего воспитанника понимающий взгляд и даже чуть-чуть им загордился.
— Ладно, это я переборщил, — пошел на попятную Саурон. — Может, у вас тут тоже какие-нибудь юные мичуринцы постарались. Ну, а как у вас насчет балрогов?
— Кого? — удивленно переспросил Волдеморт, а Дамблдор только покосился на Гэндальфа.
— Балроги, — со вздохом ответил Саурон. — Это духи огня. Они такие… большие… — Черный Владыка развел руками в воздухе, — …рогатые…
— Давеча, помниться, встретил я одного такого «Огненного духа», балрога, по-нашему, — задумчиво протянул Гэндальф. — У вас таких не водится, слава Илюватару! Сошлись мы с ним, значит, на узенькой дорожке… Я, понятное дело, своих ребят защищал, встал у него на пути. А он, гад, то ли тупой, то ли глухой оказался: я ему про пламя Анора, а он на меня рычит… совсем одичал, бедный, один в подземельях. Вот я его с моста в пропасть и скинул. Только он еще и живучий, как сто опоссумов… схватил меня за ногу и как потянет, как дед репку! Тут уж я не удержался — за ним в пропасть рухнул.
— Попробовали бы его «Патронусом»! — убежденно хмыкнул Дамблдор, бросив взгляд на пригорюнившегося Саурона.
— Вы, господин Гэндальф, что-то, по-моему, заливаете, — вдруг вклинился в беседу Лорд Волдеморт, так и не притронувшийся к своей чашке. — Как это понимать: «живучий, как сто опоссумов»? Мы вам не магглы, выражайтесь яснее. Я вот, например, хотел бы знать, как вы после такого нокдауна живым из пропасти выбрались, да еще и к нам сюда попали, невредимый?
Дамблдор сощурил свои пронзительно-синие глаза, истово всматриваясь в своего бывшего ученика. Волдеморт как бы невзначай отвернулся, скрывая усмешку, а Дамблдор подумал про себя: «Как же! Знаем мы вас, Темных Лордов. Только об одном и думаете… как бы все мои лимонные дольки съесть!!!»
Гэндальф крякнул, по-казачьи пригладил усы, подбоченился и ответил:
— Я, понимаешь ли, друг мой, не то, чтобы жив… но и не сказать, чтобы мертв. Для того чтобы проанализировать регенерацию моей ментальной сущности, необходимо обратиться к когнитивному методу исследования теологической теории Средиземья… а если короче: все равно тебе, Том, это не грозит.
Лорд Волдеморт ошарашено посмотрел на Гэндальфа и, чуть не покрутив пальцем у виска, наконец, взялся за чашку с янтарной жидкостью.
Молчавший во время задушевного разговора Саурон неожиданно подал признаки жизни:
— Господин Майар, разрешите обратить ваше внимание на то, что балрог, промежду прочим, мой верный и преданный служитель, вот! И не надо обзывать невинных зверушек. Ну и что, ну, порычал он немножко. Ну, сорвался… у него работа нервная, должны и сами понимать. Не каждый день на него Гэндальфы сваливаются, так что нечего моего подопечного обижать!
— Да там и обижать-то уже некого, — хмыкнул Гэндальф в чашку.
Саурон сделал вид, что не расслышал, и обратился уже к Дамблдору:
— А вот вы, уважаемый, как относитесь к охране природы?
Дамблдор, улыбнувшись одними глазами, ответил более чем непонятно:
— Как вам сказать, мистер Саурон? Некоторые вещи, зависящие от нас, на самом деле происходят совершенно независимо от нашего желания, хотя порой все бывает как раз наоборот.
— Да они просто сговорились! — вспылил Волдеморт, стукнув кулаком по столу. — Дураков из нас делают! А мы, между прочим, не дураки! Мы — Темные Лорды!
— Да! — тут же поддержал товарища Саурон. — Темнейшие из всех самых темных Лордов!
— Оно и видно, — усмехнулся Гэндальф, а Дамблдор только хитро улыбнулся и блеснул своими пронзительно-синими глазами.
— Не будем ссориться, господа! — вместе с этим произнес Директор. — Мы все цивилизованные люди. И собрались сегодня здесь совсем не за тем, чтобы выяснять, кто кого круче. «Тем более что это и так понятно», — добавил он мысленно.
Собеседники примолкли и даже слегка приуныли. Саурон, почесывая затылок, засвистел какую-то всем известную, но совершенно неузнаваемую песенку. Гэндальф в задумчивости принялся посасывать незакуренную трубку, а Дамблдор, сложив руки на животе, пристально наблюдал за всеми своими гостями.
Внезапно Волдеморт встрепенулся, скривился и зашипел что-то не очень понятное.
— В чем дело, любезный? — спросил Директор.
— Да вот, — с тоской протянул Волдеморт. — Опять на работу вызывают. Как они мне надоели, кому только сказать! — тут он вскочил и сделал страшное лицо. — И надо же было себе в приспешники таких олухов набрать! Ничего без меня решить не могут! То не знают, с чего лучше пытки начать, то — кто пойдет на свидание с Нарциссой, то — как лучше магглов убивать: Авадой или сразу кирпичом по голове… Как дети малые, ей богу! — тут Темный Лорд тяжело вздохнул. — Прошу меня извинить, господа. Работа не ждет, еще столько всего завоевать надо!
Гэндальф едва заметно кивнул, а Дамблдор произнес:
— Вы уж не забывайте про нас, Том. Давайте о себе знать, я, все-таки, беспокоюсь.
— Ну, об этом-то можете не беспокоиться, — усмехнулся Том. — Я вообще не люблю, когда обо мне забывают. Думаю, вот, растерзать кого-нибудь по-быстренькому, или лучше завербовать кого из ваших подчиненных, как считаете?
— Это уж на ваше усмотрение, — снисходительно улыбнулся Дамблдор на прощание.
Волдеморт хмыкнул, шагнул в камин и исчез за всполохами изумрудного пламени.
— Ой! — вдруг забеспокоился Саурон. — Что-то я у вас засиделся. Кажется, пора и честь знать. Спасибо, как говорится, вашему дому, пойдем к другому.
Церемонно раскланявшись, Черный властелин незаметно рассосался в пространстве, только на кресле, в котором он сидел, осталась горстка пепла.
«Ну, вот, мало ковра, они еще и кресло испортили!» — с тоской подумал Директор и выразительно глянул на Гэндальфа.
Тот, похоже, намеков не понимал и уходить пока никуда не собирался.
— Пренеприятные личности, — заметил Майар как бы мимоходом. — Я, между прочим, давно за вами наблюдаю, профессиональная привычка, так сказать. Ваш-то Темный Лорд тоже не промах. Он вам еще покажет кукиш, помяните мое слово.
— Это я и сам знаю, — кивнул Дамблдор. — Том у нас мальчик способный.
— Тоже мне, мальчик! — фыркнул Гэндальф. — От этих мальчиков уже деваться некуда, понаплодили себе приспешников, а мы расхлебываем.
— Не волнуйтесь вы так, давление поднимется! — успокаивающе заговорил Директор. — В нашем возрасте волноваться вообще нельзя. Нервные клетки, как известно, не восстанавливаются…
— Да вы гляньте на них, Альбус! — разошелся Гэндальф не на шутку. — Оба лысые, глаза красным светятся, после вчерашнего, наверно, оба параноики, отягощенные манией величия и манией преследования, даже не знаю, какой больше. Имена себе придумывают одно страшней другого, да еще такие, что хрен выговоришь с первого раза… И мысли у них сходятся — понаделали себе хоркруксов. Это еще Саурон только до кольца додумался, а ваш-то гаврик вообще шустрый, караул! Целых семь штук наштамповал: и кольцо, и медальон, и еще всякой гадости кучу!.. Альбус, что-то тут нечисто! Кажись, они сговорились.
Директор крепко призадумался, всматриваясь в дно опустошенной чашки.
— Я вот что думаю, — протянул Дамблдор, положив подбородок на переплетенные пальцы. — Вам, уважаемый Гэндальф, нужно обратно возвращаться. Без вас там, ей Богу, наворотят дел, век не разгребете. А за нас не беспокойтесь. Если что, мы вам на помощь тоже кого-нибудь пришлем.
— Спасибо, конечно, но идиотов у нас у самих достаточно, — ухмыльнулся Гэндальф. — Лучше уж вы к нам сами погостить приезжайте. Посидим у Элронда в Ривендейле, трубочку покурим, чайку попьем…
— Это уж как получится. У меня, понимаете ли, коллега, слишком много дел.
Гэндальф пожал Директору руку, водрузил на голову синюю остроконечную шляпу и шагнул к камину. Дамблдор посмотрел в след уходящему Майару с каким-то таинственным выражением на лице и, едва Гэндальф растворился в зеленоватой дымке, подошел к столу, взял лист пергамента и быстрым почерком написал:
«НИКОГДА больше не смешивать виски с ромом. И НИКОГДА больше на ночь глядя не читать Толкиена! Тоже мне, Профессор…»
Vova
