Самоистязание

Запах крови непривлекателен. Металлический, с медным оттенком, он мгновенно заставляет Гарри чувствовать чуть больше, чем просто боль. Так вытекает лишнее, смываясь из унитаза в канализацию; засыхает на его бледной коже, темнея до почти черного. Ровно до тех пор, пока он не начинает сдирать кожицу – появляющаяся красная капля поражает его, и он не может не смотреть на вытекающую из его вен влагу.

Гарри никогда намеренно не выставлял свою боль напоказ, в отличие от некоторых своих сверстников (осторожно подслушивая, он пришел к выводу, что в основном так делают девчонки). С самого начала они делают это нарочно – для того, чтобы соответствовать; быть «своими», такими же крутыми, как и те, кого они боготворят. У него другие причины. Если бы его друзья узнали, что он причиняет себе боль подобным образом, они пришли бы в ужас. Они бы стали беспокоиться и следить за ним, потащили бы его в больничное крыло, где мадам Помфри стала бы суетиться вокруг него, бросая встревоженные взгляды. Он бы чувствовал себя ужасно, и, в конце концов, все это ничего бы не изменило.

Гарри сознательно, с определенной целью и удивительным мастерством, оставляет порезы на плечах, бедрах, любом месте на своем теле, которое можно скрыть от посторонних глаз.

Если бы столько же времени Гарри проводил за учебниками, то уже давно соперничал бы с Гермионой за звание лучшего ученика класса. Но сейчас школа не имеет значения. Ничто не имеет значения, кроме его маленького ритуала и боли, ее ощущения. С каждым разом он все глубже вонзает нож, беспокоя свежие раны, сдирая кожу с уже заживших, так, чтобы кровь хлынула снова. Он делает это вместо занятий, обеда, ужина; даже вместо тренировок по квиддичу. Медленно, но верно весь остальной мир теряет свое значение.

Преподавательский состав никак не может решить, должны ли они вмешаться, заставить Гарри ходить на занятия, попробовать поговорить с ним о событиях, произошедших в конце прошлого семестра. Они размышляют о том, насколько велика вероятность того, что колдопсихиатр может помочь, и обращаются к Дамблдору, чьи неопределенные ответы разочаровывают их. Проходит несколько месяцев после начала учебного года, и они сдаются. Поттер либо успокоится, либо нет, и потом, все в той или иной степени опечалены произошедшим, не так ли? Возможно, будет лучше оставить его в покое. Гарри научился игнорировать подобные разговоры, ведущиеся шепотом у него за спиной везде, куда бы он ни пошел.

Гермиона и Джинни, напротив, не считают, что Гарри следует предоставить самому себе. Вместе они пытаются вернуть Гарри интерес к…ну, к чему-нибудь. Парень вежливо отмахивается от обеих. Он не принимает всерьез Рона, которому также не нравится сложившееся положение вещей. Рон считает, что таким образом друг отыгрывается на нем за прошлый, пятый, год их обучения в Хогвартсе. Он не трогает Гарри, но, увидев, что в очередной раз взгляд друга стал пустым, уводит от него Джинни и Гермиону. Однажды Гарри услышал, как Рон признается их соседям по комнате, что никогда не видел ничего более жуткого, чем этот безвольный, ничего не выражающий взгляд. Он пугает больше, чем те мгновения, когда на Рона были направлены несколько палочек Пожирателей Смерти, а перед глазами в несколько секунд пронеслась вся его короткая и, в общем, счастливая жизнь.

Проходят дни, и окружающие наконец оставляют Гарри в покое. Не стоит забывать, что в прошлом году ему вновь пришлось столкнуться с Тем-кого-нельзя-называть, он потерял крестного и так далее. Со временем он оправится. Все, что нужно – это немного тишины и спокойствия.

Так что преподавательский состав присматривает за парнем на уроках, друзья озабоченно переглядываются, но трогать его перестали. Ровно до тех пор, пока один из преподавателей не решает, что поведение Поттера недопустимо. И, черт побери, так или иначе, он до него достучится.

Ему все же доверили в этом году пост преподавателя Защиты от Темных Искусств, но Снейп понимает, что в этом семестре степень подозрительности к нему существенно возросла. Да, в конце концов, он добился того, чего хотел с первого года своего преподавания в Хогвартсе – стать профессором Защиты. После возвращения Того-кого-нельзя-называть и его прислужников, Пожирателей Смерти, вновь возникли сомнения насчет него самого и, особенно, его лояльности, как в прошлом, так и в настоящем. Большинство взглядов и перешептываний, с успехом им игнорируемых, позволяют себе его коллеги; студенты все еще слишком его боятся.

Он ожидал, что на уроках Поттер будет вести себя наглым образом, и собирался осадить мальчишку вместе с его ничтожными познаниями, полученными на занятиях ОД. Он был готов вновь указать Поттеру его место, Избранный он или нет. Но маленький негодяй не соизволил появиться на его уроках. А Северус Снейп не выносит пренебрежения.

* * *

Плакса Миртл думает о неожиданном посетителе, недавно ее навестившем. А поможет ли это Гарри вообще? Ей было любопытно, чем же занимается Гарри Поттер в ее туалете: он не варил запрещенные зелья; вообще не делал ничего, нарушающего правила. Просто приходил, опустив голову и шаркая ногами, в туалет; закрывался в самой последней кабинке, той, что чуть больше всех остальных, и оставался там долгое время, иногда всю ночь. Потом он выходил, выглядя еще более уставшим, не отрывая от пола взгляд. Шум от хлопка дверью эхом отдавался в помещении. Время от времени заходя в кабинку, Миртл находила там капли крови и кусочки человеческой кожи. От этого вида ее бросало в дрожь.

Из любопытства она, как ни странно, рассказала профессору Снейпу (а он был мальчиком!) все, что знала, когда он поинтересовался у нее, видела ли она Гарри. Выслушав ее, профессор сразу же вышел из туалета, напоследок взмахнув мантией. Очень неприятный человек, но она волновалась из-за Гарри, как и все приведения замка. Может быть, этот грубый мужчина сможет остановить мальчика, чтобы он там ни замышлял, прежде чем…

…прежде чем случится что-нибудь плохое.

* * *

Снейп раздражен: Поттер не появился в указанное время. Проклятый призрак оказался совершенно бесполезным, хотя сведения о следах крови довольно интересны. Сегодня среда – день благословенный, так как в расписании стоит всего лишь один урок, на котором он вынужден учить хныкающих имбецилов. Есть масса времени для того, чтобы попытаться отыскать мальчишку.

Не приходится удивляться, что Поттера на обеде нет, тогда как его друзья – здесь. Северус замечает, как они безрезультатно высматривают Поттера в толпе студентов, обмениваются взглядами и возвращаются к еде. Снейп понимает, что слежка за ними результатов не принесет, поэтому он самостоятельно начинает обыскивать замок: Квиддичное поле, раздевалки, Астрономическую башню, многочисленные ниши и подоконники замка. Он тщательно осматривает эти места, прежде чем вернуться к Плаксе Миртл, которая, определенно, не входит в список приятных ему существ.

Судя по всему, поблизости ее нет. Снейп стоит в туалете около двери и, спустя некоторое время, слышит звук, будто что-то льется на камни в дальнем конце помещения. Совершенно беззвучно он подходит к закрытой двери душевой, из-под которой торчит нога в разодранном кроссовке. Решительно толкнув дверь, Снейп натыкается взглядом на испуганного Поттера, лежащего на полу. Его руки испачканы в крови, часть ее еще капает на поношенные джинсы из серьезной раны на животе.

Это один из тех редких случаев, когда Снейп не знает, что сказать. Он никогда не сталкивался с подобным. Не то чтобы он обращал много внимания на студентов, за исключением Драко. Весь его предыдущий опыт, включая преподавание и служение Темному Лорду, не подготовили Снейпа к подобному зрелищу. Это не последствия заклинания, чар или проклятия: мальчишка наносит себе повреждения сознательно.

Несколько секунд Снейп может только смотреть на Поттера, не шелохнувшегося на разу за все это время. Только взгляд вниз опустил. Мужчина чувствует ненависть к происходящему, ненависть к Поттеру. Грубо выдернув острое лезвие из руки мальчишки, Снейп с отвращением вышвыривает его в ближайшую раковину. Поднять парня на ноги получается с легкостью — Поттер практически ничего не весит. Последовала, правда, попытка вырваться, но безрезультатно – Северус явно сильнее, да и хватка у него крепкая.

Предварительно застегнув толстовку парня, Снейп тащит его по коридорам Хогвартса. Студенты – как благоразумно с их стороны - уступают им дорогу.

В своих личных комнатах, Северус со злостью швыряет мальчишку на небольшой диван. Он хочет наорать на него, влепить пощечину, потребовать объяснений. Возможно, наложить на него Обливиейт. Ради этого, вот ради этого Лили отдала свою жизнь? Этот окровавленный мальчишка с пустым взглядом и бледный до такой степени, что Северус сомневается, возможен ли такой цвет кожи у людей вообще, и есть все, что осталось от Лили?

Будь проклят этот мир, если это действительно так.

Снейп снимает свою мантию и, призвав батарею пузырьков и флаконов, приказывает Поттеру раздеться. В глазах парня появляется недоверие, и Снейп абсурдно рад присутствию хоть какой-то эмоции на этом лице.

— Раздеться? То есть снять с себя всю одежду?

Снейп приподнимает бровь:

— Поттер, признайтесь, с вами занимается Грейнджер? Она заставила вас прочитать словарь? Действительно, «раздеться» означает «полностью снять одежду». Я жду.

Однако Поттер медлит, и Снейп нетерпеливо добавляет:

— Вы страдаете не только слабоумием, но еще и глухотой? Снимайте эти чертовы тряпки!

Подчиняясь, парень стаскивает с себя толстовку и испачканную футболку. Мужчине требуется все его самообладание, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица при виде того, что сотворил с собой мальчишка. Снейп выдыхает — он и не знал, что успел задержать дыхание — когда парень остается в одних трусах, к поясу которых приколота булавка (существует поверье, что приколотая к одежде булавка защищает от сглаза. – прим. пер.). Как по-маггловски мило.

— Выйдите на свет, Поттер. – Нельзя сказать, что голос Снейпа добрый – он редко бывает добрым — но он и не грубый.

Парень слушается и прикрывает глаза, пока Снейп его рассматривает темным, ничего не выражающим взглядом. Так же, как Риддл, Поттер уверенно наносил себе повреждения: шрамы видны на руках, чуть выше локтя – там, где заканчиваются рукава, если их подвернуть. На животе – прихотливые узоры из красных и бледных линий, старых и свежих шрамов. Один из них, тот, который кровоточил в туалете – багрового цвета: ему специально не дают заживать. На бедрах ран еще больше. Гарри дергается, когда Снейп приспускает его боксеры до того места,где видны завитки волос.

Парень ждет, когда начнется поток оскорблений, но Снейп не произносит ни слова. Куском ткани, смоченной Заживляющим зельем, он протирает полузажившие раны и шрамы Гарри; некоторые из них сразу же начинают бледнеть, затягиваться и, в конце концов, исчезать, будто их никогда не было. Гарри резко отшатывается, смотря на Снейпа с ужасом и злостью.

— Вы не имеете права! – голос надломленный и охрипший, будто Поттер долгое время не произносил слов. – Это мои шрамы, вы не имеете права трогать их!

Снейп ставит бутылку на стол и бросает кусок ткани на диван.

— Верно, Поттер. Сформальнойточкизренияуменянетнаэтоправа. Так же, как не было права на то, чтобы искать вас, приводить сюда или лечить. Однако, я, признаться, заинтересован в том, чтобы вы не совершили суицид; неважно, каким образом вы собираетесь это сделать. Полагаю, что на это же надеется все остальное волшебное сообщество, за редким исключением.

Для того, чтобы вылечить рану на животе, понадобится больше, чем просто Заживляющее зелье, но, по крайней мере, она перестала кровоточить. Поттер выглядит обессилевшим, однако его состояние прекратило ухудшаться. Из своего шкафа Северус достает зеленую мантию, которую в последний раз надевал очень давно: по размеру она должна подойти Поттеру.

— Ваша одежда пришла в абсолютную негодность, к тому же от вас несет, как от одной из коз Аберфорта Дамблдора. Сейчас вы пойдете в ванную, хорошенько вымоетесь, наденете эту мантию и что-нибудь съедите. Тогда и только тогда я разрешу вам вернуться в свою спальню, где вы подготовитесь к завтрашним занятиям.

Поттер молча смотрит на мужчину. Снейп тоже не отводит взгляда:

— Вы слышите меня, Поттер?

Северус, против воли, не может оторвать взгляд от глаз мальчишки. Однажды Лили смотрела на него с такой же холодностью.

Впрочем, он уверен, что его лицо, как обычно, эмоций не выражает.

Поттер разворачивается и выходит из комнаты, хлопая дверью, как ребенок, которым он, бесспорно, является. Снейп ждет, пока из ванной не начинает доноситься шум воды, надеясь, что Поттер не настолько глуп, чтобы попробовать одурачить его.

Домовой эльф приносит поздний обед для мальчишки. Северус неторопливо пьет чай, разбавленный бренди, когда в комнату входит Поттер, влажный после душа и, в конце концов, приятно пахнущий. Мантия действительно ему подошла. Парень садится в кресло напротив Снейпа:

— Счастливы?

— В восторге. Приступайте к еде.

Поттер недоверчиво смотрит на еду, но желудок его громогласно подводит.

— Что вы туда добавили? – мальчишка принюхивается к чаю.

— Бренди, который, разумеется, отравлен. В конце концов, я ведь искал и лечил вас исключительно для того, чтобы увидеть, как вы упадете замертво в моих комнатах. Как умно с вашей стороны было разоблачить мой план, – Снейп делает еще один глоток чая, с наслаждением ощущая, как тепло бренди согревает его изнутри.

Раздается фырканье или что-то очень на него похожее, и Поттер набрасывается на еду совершенно в стиле Уизли. «От круга общения многое зависит», — думает Снейп сухо. Когда парень заканчивает с едой, Северус протягивает ему небольшой стакан с бренди, на который тот смотрит недоверчиво.

— Поверь мне, мальчик, это на порядок лучше, чем та дрянь, которую, нарушая правила, приносит мистер Финниган в гостиную Гриффиндора. Вашивкусовыерецепторыскажутвамспасибо. Пейте небольшими глотками; выпьете залпом – моментально свалитесь с ног.

Подчиняясь, Гарри отпивает немного из стакана. Северус наблюдает за Поттером краем глаза, якобы рассматривая трещины на протекающем потолке, который следовало бы починить. Но ему нравится такой вид потолка. Спустя некоторое время, он переводит взгляд на Гарри:

— Я мог бы понять, если, после событий в Отделе Тайн, вы бы старались избавиться от чувств. Избавиться от них навсегда.

На секунду стакан замирает на полпути ко рту Поттера, затем юноша делает быстрый глоток.

— Возможно, – тон нейтрален, но количество бренди в стакане изрядно уменьшается.

— Так и есть. Поэтому, как любой здравомыслящий человек, я вынужден поинтересоваться, почему вы предпочитаете развлекаться в свое свободное время подобным образом. В дополнение к невероятной глупости этого занятия, оно причиняет боль, что, если я не ошибаюсь, должно вызывать в вас эмоции. Всеэтокажетсядовольнобессмысленным.

— Это вас не касается, профессор. Почему вы вообще об этом думаете? – готовый к спору, Поттер ставит стакан на стол.

Его взгляд перестал быть отсутствующим, хотя мальчишка все еще выглядит несчастным и, если Снейп правильно разыграет предстоящий разговор, страдания Поттера превратятся сначала в раздражение, потом в злость и, наконец, в ярость. Мужчина уверен — глубоко внутри мальчишка задыхается от ярости. В этом они с Северусом схожи.

— Я бы не сказал, что это меня не касается, Поттер, — он небрежно держит в руке стакан, поза – воплощенное спокойствие. – Когда студент не ходит на занятия; пропускает завтраки, обеды и ужины; необщителен и груб, по крайней мере, грубее, чем обычно; когда студент является угрозой не только себе, но и своему окружению, это, несмотря на все мое нежелание вмешиваться, меня касается.

— У меня все в порядке, — говорит Поттер, стиснув зубы. – Я никому не причиняю боли или вреда. А чем я занимаюсь – мое и только мое дело.

— Как я хотел бы, чтобы вы были правы, — Снейп ставит стакан, наблюдая за танцующими бликами огня, которые появились на стекле. – Если бы это было только ваше дело, я бы с большим удовольствием предоставил вас самому себе. Но, как я уже говорил, вызывает беспокойство вопрос вашей Избранности. Он предполагает, что, для того чтобы исполнить свое предназначение, вы должны быть целы и, по возможности, здоровы. Ну и тому подобная чепуха. Не стоит обвинять меня; вините в этом несовершенное устройство мироздания.

Снейп придвигается к самому краю кресла, пристально смотря Поттеру в глаза.

— Не секрет, что я не питаю к вам теплых чувств, Поттер. От вас слишком много неприятностей - вы унаследовали гораздо больше черт от отца, чем от матери. А мы с Джеймсом Поттером, как вы могли убедиться при беглом знакомстве с моей памятью в прошлом году, друзьями никогда не были. Тем не менее… — он делает паузу и проводит рукой по лицу, — в прошлом году вам пришлось пройти через кошмар. Блэк много для вас значил, и со своим горем вы справиться не смогли. Вместо того, чтобы почтить его память попыткой стать лучше, как человек, волшебник или оружие, которым вы можете стать, вы с упоением полосовали свое тело, — он откидывается назад. – Это довольно глупо.

Поттер кривит губы:

— Для меня не является новостью, что вы считаете меня глупым, профессор.

— И не должно. Звезд с неба, как говорится, вы не хватаете, но даже вам должно хватить ума, чтобы понять — то, что вы делаете, не выход. Это не поможет.

— Вы не знаете ничего о том, что и зачем я делаю! Все ваши слова о боли и эмоциях не более, чем догадка, и вы об этом знаете, – Поттер нервно дергает ногой – привычка, которую Снейп всегда находил чрезвычайно раздражающей.

— Возможно. Но я задел вас за живое, не так ли? – Северус поднимает свой стакан, и чуть покачав его, делает большой глоток, наплевав на свой собственный совет. – Вы либо замещаете свою душевную боль физической, или, что гораздо хуже, вы настолько отдалились от окружающего вас мира, что, испугавшись, наносите себе порезы для того, чтобы вновь научиться чувствовать. Так какой же из вариантов верный, Поттер?

Поттер закусывает губу и молчит. Нельзя сказать, что Северус терпеливый человек, но бренди помогает, поэтому он подождет. Немного.

Молчаниераздражающезатягивается.

— Уходят от проблем слабаки, Поттер, – голос Снейпа тих. – Прятки с болью – прерогатива трусов, и легче вам не станет. Смело смотреть в лицо своей боли – единственный способ облегчить ее, то же, что делаете вы – полумера. Не меньше, но и не больше. Самоистязание не вернет ни Блэка, ни ваших родителей, лишь отнимет у вас силы как раз тогда, когда они вам необходимы. Вы уступаете своим страданиям – думаете, Темный Лорд не узнает об этом? Думаете, он не будет ликовать, видя, как чаша весов медленно клонится не в вашу сторону?

Поттер часто, неровно дышит; мужчина уверен, что мальчишка ненавидит то, что говорит ему Северус, то, что эти слова – правда, наконец, то, что они – повторение его собственных мыслей, возникающих глубоко внутри в те моменты, когда он ранит себя. Вся кровь, которая лилась из его ран, не смогла заглушить эти мысли. Поттер всегда был как открытая книга, все эмоции написаны у него на лице. Нужно только внимательно смотреть, чтобы увидеть то, что должно быть увиденным; Окклюменция в случае с Поттером почти не нужна.

— Я пытаюсь представить, что кровь – это боль, — шепчет мальчишка. – Иногда мне кажется, что, если я нанесу себе много ран, достаточно глубоких, если прольется много крови, тогда боль уйдет вместе с ней. Иногда я не могу ничего почувствовать и тогда я думаю, что, возможно, острая боль и жжение нанесенных порезов помогут мне начать снова испытывать чувства. Я чувствую или слишком много, или ничего. Я не могу это контролировать.

Поттер не признает, что он напуган, но это и не нужно. Северус может это сделать сам, и мальчишка знает это: он ждет потока колких, грубых слов, которые Снейп, разумеется, вот-вот на него обрушит. Гарри ждет, не отрывая взгляда от пола, но Северус не произносит ни звука. Наконец, он решается поднять глаза – Снейп снова, уставившись в потолок, изучает на нем трещины, выступы, пятна. Тишина затягивается.

Внезапно мужчина начинает говорить, но совсем не то, что ожидал Гарри:

— Сегодня вы ночуете здесь, — голос звучит мягко. – Можете лечь на моей кровати – не беспокойтесь, простыни чистые, — и спокойно поспать без храпящих Уизли и пускающих слюни Лонгботтомов. Спальня там, — он кивает головой в сторону закрытой двери в дальнем углу комнаты. – А сейчас помогите вашему телу выздороветь – идите отдыхайте.

Поттер открывает рот, чтобы сообщить, что Снейп не понял ничего из того, что Гарри ему сказал, но Снейп останавливает его рукой:

— Я услышал все, что вы мне сказали, а также то, о чем умолчали. Вашему телу нужен отдых для того, чтобы завтра вы вновь могли его истязать. Ступайте.

Снейп чувствует, что Поттер разочарован — он считает, что не смог объяснить толком свои мысли, не смог создать нужного впечатления. Затем он раздраженно себе напоминает, что его не волнует, что там Снейп о нем думает. С этими, вне всякого сомнения, правильными мыслями он широким шагом идет в спальню, хлопая дверью гораздо громче, чем хотел.

Снейп слышит, как Гарри, ворча, укладывается в постель. Когда выключается свет и наступает тишина, мужчина вздыхает. Поттер всегда был надоедливым маленьким негодяем, жадным до внимания; занозой в заднице, но он никогда не был трусом. Северус не уверен, что ему нравится этот новый Поттер. Что сможет терпеть слабость мальчишки.

Его шрамы отвратительны, Снейп никогда не стал бы уродовать себя подобным образом. Не то чтобы сейчас его внешность была совершенна, однако человеку дается тело только раз в жизни, и, если оно слабо, ценность человека становится меньше. Тем не менее, он понимает, почему Поттер калечит себя. И даже по-своему сочувствует, потому что знает, каково это – мучительно желать избавиться от чувств, чтобы они перестали причинять боль. Любовь к Лили открыла перед ним целый мир потерь и страданий.

Он стелет себе постель на потертом диванчике, на котором, напившись бренди, провел немало ночей. НакрывшисьстарымшерстянымодеяломцветовСлизерина, онзакрываетглаза.

Долгое время в комнате стоит тишина, слышно только, как стекает вода с прохудившегося потолка; как вздыхает, успокаиваясь, древний замок. Под эти знакомые звуки Снейп, наконец, засыпает.

Его будят чьи-то стоны – он моментально встает, схватив палочку. Если это гребаные привидения, они пожалеют, что после своей смерти остались в этом замке. Однако звуки доносятся из-за тяжелой дубовой двери в дальнем конце комнаты. Снейп замирает, вслушиваясь – он хочет удостовериться, что это – стоны, вызванные кошмаром, а не любимым полночным занятием подростков. Однако вскоре звуки перемежаются с бормотанием и обрывками слов, и, вздохнув, Снейп неслышно заходит в спальню.

Простыни наполовину свесились с кровати, одеяла валяются на полу, а сам Поттер свернулся в комок и, дрожа, что-то тихо бормочет. Несколько секунд Снейп стоит у кровати, а затем, без всякого здравого смысла, подбирает одеяла и накрывает ими Поттера, присаживаясь на край кровати.

— Поттер, — зовет он мягко, но парень не реагирует.

— Поттер! – гораздо громче. Парень резко садится на постели, взгляд абсолютно бессмысленный. Северус кладет руку на плечо мальчишки. Он не любит касаться людей, но сегодня слегка изменит своим правилам. В память о Лили.

Прикосновение заставляет Поттера вздрогнуть, он моргает – взгляд медленно становится осмысленным; парень говорит что-то о приснившемся кошмаре. Затем встает, выпивает стакан воды и ложится снова, заворачиваясь в одеяло с тихим «Спасибо».

Снейп возвращается в свою постель, но, проснувшись еще раз, уже сильнее стискивает плечо Поттера, слегка встряхнув мальчишку. В третий раз хватка откровенно грубая, а Снейп требовательно спрашивает, что за гребаные кошмары снятся мальчишке, из-за которых он вынужден просыпаться снова и снова. Поттер бормочет что-то о Блэке, Риддле и движущихся фонтанах.

В четвертый раз он стелет себе на кушетке в спальне, чтобы удобнее было будить Поттера. Он думает принять снотворное средство, но любопытство сильнее, и он решительно отказывается от идеи заснуть этой ночью. Когда в пятый раз Поттер просыпается в комке спутанной простыни, Снейп делает то, что ему никогда не снилось даже в самых страшных кошмарах – он ложится на кровать рядом с Поттером, к очевидному ужасу подростка.

Мальчишка шипит, что Снейп ненормален, и его нужно уволить, и что-то еще в подобном духе до тех пор, пока его глаза не закрываются, и он не засыпает вновь. Снейп тщательно проверяет, что ни одна часть его тела не соприкасается с телом Поттера, пока ждет неминуемого пробуждения. Шестого. Неудивительно, что мальчишка выглядит с каждым днем все более и более изможденным.

В следующий раз парень просыпается перед рассветом, но на этот раз Снейп готов: выбранный им метод необычен, и Поттер проклянет мужчину, но это наиболее действенный способ борьбы с кошмарами, сопровождающимися нежеланием чувствовать. Как только Поттер начинает дергаться и бормотать, Снейп, предусмотрительно одетый в плотные пижамные штаны и ночную рубашку, прижимается к мальчику и крепко обнимает его.

Поттер быстро затихает, гораздо быстрее, чем в предыдущие разы, и Снейп слегка ослабляет хватку, но не разжимает рук. Он может чувствовать горячее дыхание мальчика на своей шее. Гарри практически полностью обнажен – на нем надеты только трусы, и кажется маленьким и хрупким в руках Северуса.

Было бы неправильным использовать подобную уязвимость в своих интересах. Снейп знает, что это усилит неприязнь Поттера к нему; что он просто воспользуется студентом в момент его слабости. Но все, что осталось от Лили – этот ребенок; неважно, насколько несносным он бывает, когда бодрствует. Напоминание о единственном человеке, которого он смог полюбить за всю свою жизнь. Поэтому он прижимается к Поттеру чуть теснее, чем следовало бы, и зарывается лицом в жесткие, непослушные волосы, втягивая носом воздух. Поттерпродолжаетспать, лишьслегкашевельнувшисьвобъятьяхСеверуса.

Мужчина наклоняет голову и легко касается губами шеи мальчика, выцеловывает дорожку к мочке уха.

Он ласкает языком смуглое ушко Гарри, и тот, снова зашевелившись, поворачивается лицом к Снейпу. Мгновенно все сомнения, которые еще оставались у мужчины, исчезают, и он опирается на руки, так, чтобы иметь возможность смотреть на Поттера сверху вниз. Медленно он обводит языком брови мальчика, касается нежной кожи рядом с ресницами, пока мальчик не начинает хныкать – сны вновь возвращаются к нему, теперь совсем другие. Когда Поттер, задыхаясь, приоткрывает губы, Снейп накрывает их своими, ловя выдох мальчика, целуя его с мучительной необходимостью.

* * *

Преподаватели замечают, что Гарри всё еще выглядит уставшим, изнуренным, как будто сон для него – роскошь, которую он редко может себе позволить. Он чаще пропускает занятия, чем появляется на них, и МакГонагалл обращается к Снейпу с просьбой как-нибудь помочь мальчику. Возможно, сварить зелье, которое помогло бы Гарри заснуть? Пожав плечами, Снейп отвечает, что, что бы там ни тревожило Поттера, мальчишка предпочитает мучиться в одиночестве.

Он по-прежнему лечит мальчика после очередного сеанса нанесения ран, иногда отбрасывая руки Поттера, когда тот пытается помешать ему. Дважды он ударил Северуса, когда тот наносил лечебную мазь на живот мальчика, в ответ Снейп быстро прижимал Гарри к себе и нашептывал в розовое ушко всё, что он собирался делать с ним этой ночью. Поттер моментально затихал, уставившись на него широко распахнутыми глазами из-под своих нелепых очков.

Иногда мальчик сопротивляется, бьет его, пытается убежать, даже плюется и кусается, но недолго – наказание следует незамедлительно. Испуганный, Поттер смотрит на него со смесью ненависти и нужды во взгляде. Снейп рад, что ежедневно учит мальчика тому, каково это — чувствовать; учит его противостоять той боли, что тот причиняет себе сам. Он учит его тому, что убегать от боли — недопустимо. Каким угодно образом ее нужно пережить, вытерпеть.

Он не смог избавить Поттера от его боли, зато облегчил свою – последний дар призраков его прошлого. Он вспомнил, что это значит – чувствовать.