Выжившие

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Действия в главе разворачиваются: 3 мая 1998

Гарри предложил друзьям заночевать в Хогвартсе, но Рон покачал головой и, старательно отводя взгляд, прошептал:

— Мне нужно домой.

Гарри смущенно залился краской, не подумав о том, что друг захочет побыть со своей семьей перед похоронами.

— Конечно, — поспешно ответил он. — Мы пойдем с тобой.

Они вернулись в Большой зал и сразу заметили, что все семейство Уизли уже ушло, равно как и большая часть тех, кто выжил в Битве и не особо пострадал. Все помещение переделали в некое подобие Больничного крыла, преподавательский стол тоже убрали, вместо него теперь висело огромное полотно. Гарри даже гадать не надо было, чтобы понять, что там нечто вроде морга.

Они не успели решить, куда идти дальше, как в дальнем углу, где отдыхали раненые, заметили Горация Слагхорна — тот призывно махал им рукой. Однако профессор не стал их дожидаться и сам подошел к ребятам.

— Вас ждут в «Норе», — объявил он. — Артур уговорил свою жену не разносить на кусочки то, что осталось от школы, чтобы найти вас. Но инструкции она дала вполне четкие: вы должны вернуться домой.

— Спасибо, сэр, — вежливо ответила Гермиона. — Вам не нужна наша помощь здесь?

— Вы уже и так многое сделали, — улыбнулся Слагхорн. — Из Мунго нам прислали подкрепление. Так что я собирался пойти немного отдохнуть, да и профессор Макгонагалл с минуты на минуту вернется в свой кабинет. Так что поспешите! Не имею ни малейшего желания встречаться с твоей матерью, Ральф. Кто бы мог подумать, что крошка Прюитт будет однажды такой грозной особой!

— Его зовут Рон, — менее любезным тоном поправила преподавателя Гермиона.

— Да-да, Рон, — рассеяно согласился Гораций. — Можете воспользоваться этим, — добавил он, указав на огромный камин. — Его на сутки подключили к общей сети.

Однако прежде чем исчезнуть в зеленом пламени, Гарри коротко бросил декану Слизерина:

— Тело профессора Снейпа в Визжащей Хижине, в Хогсмиде.

Мгновение он раздумывал над тем, не рассказать ли всю правду о роли, которую сыграл этот человек в только что окончившейся войне, но он чувствовал себя таким измотанным и обессиленным, что сил уже не было ни на что. Он выкрикнул место назначения и сделал шаг вперед.

В это раннее утро «Нора» казалась совсем пустой и вымершей. Никого не было на кухне, только на столе лежала короткая записка:

«В холодильнике есть пирог. А потом сразу по кроватям!»

Рон слабо улыбнулся и устало поплелся наверх. Гермиона остановилась возле комнаты Джинни, махнула на прощание рукой и исчезла за дверью. Гарри хотел было последовать за ней, чтобы узнать, в порядке ли Джинни и как она себя чувствует, но сдержался и поднялся за Роном на следующий этаж. Едва ввалившись в комнату, они, не сговариваясь, рухнули на расстеленные на полу матрасы и, даже не раздевшись, провалились в сон.

* * *

Гарри проснулся около шести часов вечера от того, что Рон неловко пытался переступить его, чтобы выйти из комнаты. Недовольно буркнув что-то под нос и с болезненным стоном отвернувшись к стенке, он постарался опять заснуть. Но сон всё никак не шел, уступая место жестокой реальности. Поэтому Гарри решил, что пора вставать, да и желудок уже давно недовольно бурчал, требуя еды.

Он спустился на кухню. Рон придвинул к себе внушительных размеров тарелку с завтраком, которую поставила перед ним Молли. Джинни, выглядевшая очень бледной, кажется, уже поела, но, заметив Гарри, улыбнулась и жестом указала на пустой стул рядом. Они молча смотрели друг на друга, не в силах отвести взгляд, просто радовались, что оба остались живы. Миссис Уизли поставила перед Гарри тарелку с яичницей и беконом. С извиняющимся видом он отвернулся от Джинни и принялся за еду.

— Что вы собираетесь теперь делать? — спросила она.

— Достать себе новую волшебную палочку, — проворчала Гермиона. — Не собираюсь и дальше пользоваться палочкой этой…

Она не стала говорить неприятий эпитет, вертевшийся на языке, но по взгляду миссис Уизли все поняли, как именно она хотела назвать Беллатрису Лестрейндж.

— А потом поеду в Австралию за родителями и привезу их сюда. А дальше надеюсь вернуться в Хогвартс и сдать ЖАБА.

— Хорошая идея, — хрипловатым голосом согласилась Молли. — Нужно думать о будущем.

Гарри внимательно разглядывал ее: серый цвет лица, застывшее выражение, будто все свои силы она тратила на то, чтобы вести себя как обычно.

— Я не собираюсь возвращаться в Хогвартс, — твердо сообщил Рон. — Мне уже восемнадцать, я хочу устроиться на работу.

— Но тебе для этого нужны ЖАБА! — машинально запротестовала мать.

— Вообще-то, мам, Фред и Джордж прекрасно обходились и без…

Рон в ужасе замолчал. Лицо миссис Уизли окаменело, она прикрыла глаза, чтобы сдержать рвущиеся наружу эмоции. Джинни опустила голову. Гарри и Гермиона застыли, так и не опустив вилки.

Тишина становилась невыносимой, и Гермиона неуверенно спросила:

— А где Джордж?

— Он еще спит, — убито прошептала миссис Уизли. — Я вчера дала ему зелье сна без сновидений.

И отвернулась к умывальнику. Плечи ее заметно тряслись.

— А ты, Гарри? — поинтересовалась Джинни, резко вскидывая подбородок, словно отказываясь сдаваться.

— Я еще об этом не думал, — осторожно ответил он. Решение Рона выглядело таким соблазнительным, но Гарри понимал, что сейчас для этого не самое лучшее время.

Неожиданно он вспомнил, что у него тоже есть некоторые семейные обязательства.

— Мне нужно сегодня повидаться кое с кем.

Они как раз доедали свои завтраки, когда на кухню вялой походкой зашел Джордж — застывшее выражение лица, почти неузнаваемое. Молли быстро подошла к нему и обняла. Остальные решили оставить их наедине и поспешно выскользнули из помещения.

Приняв душ, Гарри уставился на свое отражение в зеркале. Лицо и тело покрыто царапинами и едва зажившими ожогами. Он откинул челку, чтобы внимательней изучить свой лоб. Шрам был на месте, но побледнел и стал тоньше, не осталось и следа от вчерашнего воспаления. Он провел пальцем по неровной поверхности зигзага, но не ощутил никакого дискомфорта или покалывания. С явным удовольствием он подумал, что теперь шрам его уже никогда не потревожит.

* * *

В гостиную они спустились все вчетвером. Гарри взял щепотку летучего пороха и, присев на колени, бросил его в камин. Андромеда ответила сразу же и, ни секунды не колеблясь, пригласила их войти.

Когда ребята вывалились из камина, она уже встречала их с малышом на руках. Гарри подумал, что теперь он точно никогда не спутает Андромеду Тонкс с ее сестрой. Темно-русые с проседью волос, а на лице — выражение болезненного достоинства, именно оно сильно отличало ее от старшей гиперактивной сестры.

Он смущенно улыбнулся, не зная, как правильно выразить соболезнования, и решил пойти легким путем:

— Мы пока еще не знакомы с Тедди.

С грустной улыбкой Андромеда протянула ему сверток с младенцем. Гарри инстинктивно сделал шаг назад, наступив Джинни на ноги. Он еще ни разу в жизни не держал в руках ребенка и не хотел, чтобы первым оказался его крестник. Рон издал тихий смешок, за что тут же получил от сестры чувствительный тычок в спину. Понимая, что отступать некуда, Гарри мужественно вытянул руки. Когда головка ребенка прислонилась к его плечу, он машинально захотел приподнять локти, чтобы малыш не выскользнул. Новоиспеченная бабушка показала ему, как правильно держать Тедди и наконец отступила.

— Прошу вас, входите, — тоном не терпящим возражений пригласила она их в гостиную и указала на мягкие кресла.

Оба Уизли и Гермиона подошли поближе и поздоровались. И только Гарри остался стоять возле камина, не смея пошевелиться.

— Тебе лучше сесть, тогда падать Тедди будет с меньшей высоты, — иронично посоветовала Гермиона.

Гарри окинул ее недовольным взглядом. Но все же осторожно подошел к креслу и медленно согнул колени, усаживаясь. В конце концов, Гермиона права. Он немного расслабился, хотя и ощущал некоторую опасность, исходящую от спящего малыша. С виду обычный толстощекий красавец-младенец, правда, с фиолетовым пучком волос на макушке. Ребенок открыл глаза, и Гарри заметил, как его радужка медленно меняет цвет от голубого к желтому.

— Его цвет глаз постоянно меняется? — спросил он.

— Нет, только когда он удивлен чем-то или обнаружил что-то новое, — с нежной улыбкой пояснила Андромеда.

Малыш активно зашевелил ручками и ножками.

— Приятно познакомиться, я — Гарри, — представился он. — Надеюсь, мы с тобой будем часто видеться.

В ответ Тедди отрыгнул молоком. Гарри сглотнул и понял всю бесполезность нагрудника, который был завязан на шее ребенка. Конечно, ситуацию он немного спас, но, к несчастью, кое-что попало на его чистую мантию.

Единственной хорошей новостью было то, что мантия принадлежала не ему, а Рону.

— Кто-нибудь хочет познакомиться? — жалобно спросил счастливый крестный.

Джинни, видимо, сжалилась и уверенно, будто проделывала такое по двадцать раз на дню, забрала у него малыша. Она принялась тихо укачивать его и нежно вытерла Тедди рот нагрудником. Гарри оставалось только удивляться, откуда взялся этот профессионализм. Скорее всего, видела, как Молли возилась с детьми знакомых.

— Рада, что с тобой всё в порядке, — произнесла Андромеда, обращаясь к Гарри. — Дора и Ремус очень сильно беспокоились за тебя.

— Я… Мне очень жаль… — пробормотал Гарри, в очередной раз стыдясь того, что выжил, тогда как многие другие — нет.

Тяжелый взгляд женщины лишил его охоты продолжать самобичевание.

— Каждый из нас отдал все, что мог, — с достоинством ответила она, глядя на Уизли. — Главное, что мы победили. И что мой внук сможет с высоко поднятой головой войти в Хогвартс, когда придет время.

Она посмотрела на Джинни, которая по-прежнему убаюкивала ребенка. Тедди, казалось, уже начинал задремывать.

— Он просто чудо, — прошептала Гермиона.

— Думаю, мы с вами впервые видимся, — заметила Андромеда, разглядывая Гермиону. — Дора и мой зять столько рассказывали о вас, что мне кажется, что я прекрасно знаю всех вас четверых. Кстати, какие у вас планы на будущее?

Гарри с ужасом понял, что теперь этот вопрос он будет слышать по тысяче раз на дню и ото всех подряд. Это был едва ли не самый нейтральный и безобидный вопрос, которым можно было поддержать беседу сейчас — в череде похорон.

— Мы продолжим учебу в Хогвартсе, — решительно ответила за всех Гермиона.

— Хороший способ вернуть жизнь в обычную колею, — согласилась Андромеда. — К тому же, так вы сможете спрятаться от тех, кто захочет использовать вашу известность в своих целях.

Последняя фраза, казалось, возродила в Гарри неведомый ранее интерес к учебе. Идея жить в замке, ожидая, пока всё утрясется само по себе, неожиданно показалась ему весьма притягательной. Особенно, если рядом будет Джинни.

Разговор плавно перетек на обсуждение последних новостей: назначение Кингсли Шеклболта новым министром магии, освобождение магглорожденных из Азкабана, нехватка волшебных палочек. Спустя полчала ребята решили, что пора и честь знать. Джинни передала уснувшего Тедди с рук на руки бабушке, и, бросив последний взгляд на спящего без задних ног малыша, они вчетвером ушли через камин.

* * *

Когда они вернулись в «Нору», Молли уже вовсю гремела сковородками на кухне — готовила ужин.

— Надеюсь, Артур и Перси вернутся не слишком поздно, — обеспокоенно заметила она. — Хотя не удивлюсь, если они не успеют к нам на ужин, учитывая, сколько дел накопилось в Министерстве. Джордж на улице со своим другом Ли, он пришел его повидать. Смелый мальчик — этот Ли. Чарли в Хогвартсе. По радио передали, что Хагрид ищет людей, которые смогут позаботиться о существах, раненых во время Битвы. Билл и Флер, скорее всего, не придут сегодня. Джинни, не поможешь мне с овощами?

Джинни кисло поморщилась, но не стала перечить матери. Из женской солидарности Гермиона тоже вызвалась помочь, предварительно ухватив за локоть готового сбежать Рона. Гарри не оставалось ничего другого, кроме как присоединиться к братии кухонных поварят — фасоль и картошка призывно манили его. Управились они быстро. Праздно прослонявшись по дому несколько минут, ребята решили выйти на свежий воздух.

Несколько мгновений они молча стояли, погрузившись в свои мысли, пока Джинни не выдержала этой напряженной тишины и не воскликнула:

— Только посмотрите, в каком ужасном состоянии наш сад!

И, вправду, гномы воспользовались отсутствием четы Уизли, которые какое-то время скрывались у тетушки Мюриэль, и размножились просто в невероятном количестве.

— А мама пока ничего не заметила. Не имею ни малейшего желания провести завтрашний день за их выдворением, — рассеянно проворчал Рон.

— Не ной, — упрекнула брата Джинни. — В последние месяцы мама не особо доставала тебя поручениями.

— Видимо, у тетушки Мюриэль было не очень весело, — посочувствовала Гермиона.

Джинни едва не подпрыгнула от радости, что сейчас выскажет всё, что думает об этой вынужденной поездке.

— И не говори! Настоящий кошмар. Уж лучше бы я вернулась в Хогвартс к этим Журодам!

— Кому? — удивился Гарри.

— Мы так называли мерзких Кэрроу. Отвратительные, тупые и злые типы! — выплюнула Джинни. — Но учитывая скверный и вредный характер тетушки Мюриэль, ее любовь к сплетням, я ничего не пропустила. Так что было самое время, чтобы все это прекратилось, мама с ней уже совсем не уживались. Не могли вы напасть на Хогвартс пораньше?

— Мы не напад… — начал Гарри.

— Эй! Мы, между прочим, там не в игры играли! — возмутился Рон, которого сетования сестры вывели из себя.

— Чем бы вы там ни занимались, я бы предпочла быть с вами, — сухо отрезала Джинни. — Хотя все верно, я ведь еще маленькая.

Последние слова она произнесла с изрядной доли горечи и посмотрела на Гарри так яростно, что ему стало сильно не по себе. Он надеялся, что Рон скажет что-то, что успокоит Джинни, или Гермиона попытается переключить ее внимание на что-нибудь другое, но, увы, его предательски оставили одного разбираться с разбушевавшейся девушкой.

— Рон, пойдем посмотрим, во что гномы превратили ваш огород, — Гермиона схватила его за руку и потащила за дом.

Гарри тоскливо проводил их глазами, но делать было нечего и помощи ждать неоткуда.

— Я беспокоился за тебя и не хотел, чтобы тебя ранили, — попытался защититься он.

— Может, мне и шестнадцать, но я могу и сама за себя постоять. Я думала, что уже доказала тебе это.

— Я знаю, что ты сильная, я никогда и не говорил обратное. Но твоя мама…

— Не надо вовлекать в это мою маму. Если бы ее действительно слушал, то никогда бы не взял с собой Рона и Гермиону.

— Послушай, Джинни. Я понимаю, что было тяжело, что ты очень смело поступила, примкнув к Сопротивлению и забрав из кабинета Снейпа меч. Я очень сильно скучал по тебе, правда. Я часто думал о тебе и даже проверял карту, чтобы узнать, где ты сейчас. Мне действительно хотелось, чтобы ты была рядом все это время, но… я не мог сказать тебе всего. Дамблдор посоветовал мне не рассказывать никому, кроме Рона и Гермионы.

— Очень практично! И вчера ты не выглядел особо радостным, когда увидел меня. Ты уверен, что на самом деле скучал по мне?

— Ну в самом деле, Джинни, Волдеморт…

— Нет, Гарри. Послушай теперь меня. Не смей считать меня девчонкой, которую нужно оберегать и защищать. Никогда не смей говорить, что не можешь взять меня с собой, потому что это опасно. Знаю, что я не Мальчик-Который-Выжил, знаю, что и в подметки не гожусь Гермионе. Но если ты позволяешь Невиллу или Луне остаться и сражаться, то не смей прогонять меня. Потому что если будет так, я не хочу быть твоим другом, Гарри.

Гарри замер с открытым ртом, но не смог ничего возразить, настолько сильно был удивлен этим пламенным монологом. Не к месту подумалось, что сейчас Джинни очень красива — покрасневшие щеки, горящий взгляд. Но, к сожалению, это не помогло ему вернуть утраченное красноречие, скорее даже наоборот. С явным облечением он услышал голос миссис Уизли:

— Дети! Ужин готов!

— Пойдем, — поспешно произнес Гарри.

Во взгляде девушки легко читались гнев и разочарование. Она сжала губы и, резко развернувшись, побежала к дому.

Когда Гарри зашел на кухню, то услышал яростный перестук каблуков по лестнице. Не долго думая, он решил вымыть руки здесь, в умывальнике, все же лучше, чем встречаться с Джинни в ванной. Ее резкая смена настроения его сильно озадачила. Впрочем, он быстро вспомнил, что и его самого после гибели Сириуса бросало из одной крайности в другую.

— Эй, Гарри! Твои руки уже блестят чистой, сколько можно! — раздался голос Рона.

Он так сильно задумался, что принялся ожесточенно намыливать руки, что, в общем-то, было совершенно ни к чему. Он поспешно уступил место друзьям, старательно избегая испытующего взгляды Гермионы.

Когда все устроились за столом — только Джинни на этот раз предпочла сесть как можно дальше от Гарри, — на кухню вошли Джордж и Ли. В течение всего ужина миссис Уизли охотно делилась со всеми новостями, которые передавали по радио. Утром новый министр отменил все законы, касающиеся чистокровности. Это решение вызвало среди чиновников бурю волнений, еще больше усиленную десятками волшебников, которые требовали немедленно вернуть им волшебные палочки. По Независимому магическому радио сообщили, что все просители должны оставить свои имена и терпеливо ждать извещения. Все заявления будут рассмотрены в кратчайшие сроки.

Тем, кто вынужден был бежать из страны, разрешили вернуться в Англию и как можно скорее приступить к работе. Необходимо было в самое ближайшее время открыть магазины и установить обычный график работы социальных служб. Всех колдомедиков переправили в больницу Святого Мунго, чтобы те смогли заняться ранеными во время Битвы за Хогвартс или теми, кто совсем тяжело переносил заключение в Азкабане.

— Я собираюсь объявить все эти новости сегодня вечером по «Поттеровскому дозору», — произнес Ли. — Я уже провел один выпуск в полдень. И собираюсь продолжать это до тех пор, пока все беженцы не услышат.

— Мы, кстати, слышали одну из твоих передач пару месяцев назад, — с энтузиазмом воскликнул Гарри. — Это просто здорово! Давно так не смеялись. Как-то всё обстановка не располагала.

— Это была наша совместная идея, — скромно ответил Ли, кивнул в сторону Джорджа.

Тот, казалось, даже не слышал, о чем они разговаривают. Он опустил голову на левую руку, а правой ковырялся вилкой в тарелке с едой.

— Тебе нужно поесть, милый, — грустно вздохнула Молли. — Нужно продолжать…

Ее голос дрогнул.

— Сегодня я буду говорить о Фреде, о Люпине и о Тонкс, — хрипло пробормотал Ли. — Не хочешь выйти со мной в эфир, Джордж?

Тот только покачал головой, даже не взглянув в его сторону.

— Тебе не обязательно брать в руки микрофон, мне просто хотелось, чтобы ты был рядом, — Ли предпринял еще одну попытку.

Джордж продолжал выводить круги на тарелке.

— Кто хочет десерт? — спросила миссис Уизли, когда стало очевидно, что Джордж так и будет молчать.

Через полчаса Ли уже хотел было уходить, когда в камине взметнулось пламя и оттуда вышел изрядно уставший и осунувшийся мистер Уизли.

— А вот и ты, дорогой. Быстрее садись за стол, выглядишь совсем неважно. С твоей стороны совершенно неблагоразумно возвращаться домой так поздно, ты ведь сегодня утром почти не поспал.

— Кинг так и вовсе не сомкнул глаз, а он все еще там, — возразил Артур. — Дел по горло.

— Оставь это молодым. Мы уже сделали все, что было в наших силах.

— Там остался Перси. У Кинга сейчас не так много людей, которым можно полностью доверять, — пояснил мистер Уизли. — Даже я не могу определить, кто из чиновников действовал из страха, а кто сознательно и по своей воле.

— А что случилось с Амбридж? — поинтересовалась Гермиона.

— Она и все те, кто активно участвовали в принятии этого закона о чистоте крови, уже отправлены в Азкабан. И получат по всей строгости закона. По крайней мере, те, кто не успел сбежать. Охотников, например, и наемников будет очень сложно найти. И Мерлин знает, что они способны устроить теперь, когда они сами по себе.

— Так авроры будут их искать? — с надеждой в голосе спросил Рон.

— Большинство авроров отстранено от должности, — вздохнул отец. — И это еще одна проблема. Кинг подумывает призвать всех тех, кто сражался с нами в Битве за Хогвартс. Он хочет создать временный отдел, который займется восстановлением порядка и поимкой всех соучастников режима Сами-Знаете-Кого.

— А можно туда записаться? — спросил Рон.

— Не может быть и речь, — возмутилась миссис Уизли. — Ты должен отдохнуть, а потом вернуться в Хогвартс.

— Я могу объявить об этом в нашем вечернем выпуске «Поттеровского дозора», — предложил Ли, до этого внимательно слушавший Артура.

— Да, хорошая идея. Пусть добровольцы идут сразу в Министерство. Воспользуемся круговой порукой. Ах да, чуть не забыл: похоронная церемония жертв битвы за Хогвартс состоится завтра в Хогвартсе в час дня. Там будут названы имена всех павших от рук Пожирателей смерти.

— Хорошо, — кивнул Ли. — А теперь мне и вправду пора. Эфир начинается через четверть часа. Идешь, Джордж?

Тот в очередной раз покачал головой.

— Значит, увидимся завтра в Хогвартсе, — заключил Ли. — Всем доброй ночи. И спасибо за ужин, миссис Уизли. До завтра.

— Это тебе спасибо, что пришел. До завтра.

Едва Ли исчез в изумрудном пламени камина, Джордж прошептал:

— Пойду спать.

И, тяжело ступая по лестнице, скрылся наверху. Гарри только сейчас сообразил, что впервые за день услышал его голос. Он видел, как мистер и миссис Уизли обменялись опустошенными взглядами. Опустив плечи, Артур направился на кухню, Молли поспешила следом.

— Итак, дети, чем вы сегодня занимались? — поинтересовался Артур. — Хорошо отдохнули?

— Да, мистер Уизли, — ответил Гарри. — Встали мы поздно, а потом все вместе навестили Андромеду Тонкс и Тедди.

— Мерлин, какая трагедия. Бедный ребенок, — сочувственно покачал головой Артур. — Едва месяц от роду, а уже сирота. И бедняжка Андромеда — осталась одна с таким тяжелым грузом на руках.

— Я его крестный, — решил уточнить Гарри. — Буду им помогать. По крайней мере, чем смогу.

— Сначала нужно научиться держать ребенка так, чтобы его головка не оказывалась внизу, — хитро улыбнулась Гермиона. — И не трясти его как куклу. Бедняга Тедди оставил на мантии Гарри весь свой обед.

— Я не виноват! — преувеличенно громко возмутился Гарри.

— Если воспитываешь ребенка, можешь забыть о чистых мантиях, — поучительно заявил мистер Уизли. — Но, скажем, некоторые пятна заслуживают награды. И тебе, кстати, Гарри от них не отвертеться. Орден Мерлина ждет.

— О нет! — простонал тот.

— Бедняжка, — с сарказмом произнес Рон.

— И тебе, между прочим, тоже, — заявил мистер Уизли.

— Серьезно?

— После любой войны медали и ордена сыплются рекой, — усмирила его пыл Гермиона. — И мы не одни такие.

— Но немногие могут похвастаться тем, что за один день умудрились ограбить Гринготтс, украсть дракона и поднять в Хогвартсе бунт, — заметил Артур.

— Откуда вы знаете, что мы были в Гринготтсе? — удивилась Гермиона.

— Это уже появилось в утреннем выпуске «Пророка». Ваше маленькое путешествие через каминную сеть не прошло незамеченным. Если хочешь почитать, можешь взять газету у меня в кармане мантии.

— Но что вы, Мерлин вас побери, забыли в Гринготтсе? — пока Гермиона ходила за газетой, Молли решила допросить «слабую» мужскую часть их трио.

— Сложно объяснить, — обменявшись с Роном взглядами, попытался увернуться от ответа Гарри.

— Кстати, — вспомнил Артур, — Кингсли будет у нас завтра к полудню. Он хочет поговорить с тобой. Но не расстраивайся, — поспешил он добавить, увидев недовольную физиономию Гарри, — если не хочешь ничего рассказывать, он настаивать не будет.

— Полагаю, ему я найду что сказать, в отличие от его предшественника, — признался Гарри.

— Поживем — увидим. Сейчас «Поттеровский дозор» начнется.

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Действия в главе разворачиваются: 4 мая 1998

Спустившись следующим утром вместе с Роном на кухню, Гарри сразу обратил внимание на опухшие и покрасневшие глаза миссис Уизли. Но она сделала вид, будто не произошло ничего особенного, и, накрывая им на стол, болтала без умолку как обычно. Только от этой насквозь фальшивой веселости становилось еще хуже.

Во время вчерашнего выпуска «Поттеровского дозора» Ли сообщил радостную новость о падении Волдеморта и пересказал все директивы, изданные Министерством. Затем представился своим настоящим именем и уточнил, что основателями этой программы является не только он, но и близнецы Уизли. Последним шло печальное известие о смерти Фреда, Ремуса Люпина и Нимфадоры Тонкс-Люпин.

Когда Ли произносил каждому эпитафию, Гарри чувствовал, как глаза наполняются слезами. Он украдкой вытирал их, не осмеливаясь посмотреть на других. Не хотелось ни показывать свои эмоции окружающим, ни вмешиваться в их семейные отношения, ни разделять тоску.

— Я хотела бы, чтобы завтра Ли сказал что-нибудь на погребении Фреда, — всхлипнула миссис Уизли и уткнулась носом в плечо мужа.

Мистер Уизли крепко обнял ее, не обращая внимания на дорожки слез, катящиеся по его собственным щекам. Гарри незаметно вышел, оставляя их в одиночку оплакивать своего погибшего сына. Гермиона последовала за ним, а Рон с Джинни остались с родителями.

Когда Рон тихо пробрался в комнату, Гарри все еще не спал. Он так и не смог найти нужные слова, чтобы утешить друга, да и вообще сомневался, что тот примет его сочувствие.

* * *

Гарри и Рон почти закончили завтракать, когда на кухню вошел Чарли.

— Уже не спишь? — удивилась Молли. — Ты ведь так поздно вернулся вчера…

— В Хогвартсе много работы, — лаконично ответил тот.

Гарри с неохотой вспомнил, что сегодня в час в Хогвартсе состоится прощальная церемония с погибшими во время войны.

— Может, вам нужна моя помощь там? — предложила миссис Уизли.

— Нет, мама, Джорджу ты сейчас нужнее. Ему сейчас очень тяжело, — покачал головой Чарли и выразительно посмотрел на Рона, будто напоминая о его братских обязанностях.

После завтрака Гарри и Рон вышли в сад.

— Ты как? — неуверенно поинтересовался Гарри.

— Нормально. Думаю, я еще не до конца всё осознал, — признался тот после небольшой паузы. — Как насчет того, чтобы выдворить гномов?

Гарри изумленно посмотрел на друга.

— Это немного порадует маму, — будто оправдываясь, пожал он плечами.

Ближе к полудню они вернулся в дом. Джинни и Гермиона уже встали и помогали миссис Уизли по хозяйству. Джордж тоже вышел из своей комнаты и сидел на том же самом месте, что и вчера, с таким же пустым взглядом.

Артур забежал домой к двенадцати часам вместе с Кингсли Шеклболтом. Вид у последнего был совсем измотанный. С тяжелым вздохом он буквально упал на стул на кухне, и Молли поспешно поставили перед ним тарелку с едой.

— Как все проходит?

— Не так быстро, как многим хотелось бы, — недовольно скривился министр.

— И самое главное, что больше всех возмущаются те, кто пострадал меньше всего, — проворчал Артур.

— Обычно так и бывает, — успокаивающе проговорила Молли. — Делайте, что делаете, и не обращайте внимания на сплетни.

Шеклболт поморщился, словно подумав, что сделать это не так-то просто, и повернулся к Гарри.

— Как ты, Гарри?

— Нормально.

Кингсли не стал больше ни о чем спрашивать, но Гарри и без этого понял, что министр ждет более развернутого ответа.

— Вы… хотите, чтобы я рассказал всё, чем занимался до Битвы, да?

— Если не возражаешь, Гарри.

— И только то, о чем хочешь говорить, — уточнил Артур, собираясь выйти в гостиную.

Гарри осмотрелся. Нужно ли Молли, Артуру, Джорджу и Джинни уходить? Эти четверо еще ни разу его не подвели и уже много раз доказали, что на них можно положиться. Они заслуживают узнать правду о том, какую роль сыграл Рон во всей этой войне. Да и Джинни никогда его не простит, если он попросит сейчас ее уйти. На ее недовольном лице более чем ясно читалась неприкрытая угроза.

— Можете остаться.

Гарри задумался ненадолго, решая, что можно сказать, а что лучше оставить в тайне. О хоркруксах и Дарах Смерти все же не стоило упоминать, поэтому он начал рассказ с того, как Дамблдор посвятил его в тайну существования некоторых магических предметов, принадлежавших раньше Волдеморту, и которые следовало уничтожить. Только тогда будет возможна окончательная смерть Темного Лорда. Рассказал, как он с Роном и Гермионой много недель жил на площади Гриммо, как они втроем решили проникнуть в Министерство, чтобы украсть у Амбридж медальон.

Затем вспомнил о тех месяцах, которые они провели в лесу Дин, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. Он предпочел опустить момент с уходом Рона и перешел сразу к посещению Годриковой Лощины. Рассказывая об этом, Гарри вновь ощутил отголоски того ужаса, который он пережил, сражаясь с Нагайной, он вновь вспомнил охватившее его чувство отчаяния, когда смотрел на свою разломанную надвое волшебную палочку.

— Через несколько дней, — продолжал он, — Снейп прислал мне патронуса, который указал точное местонахождение меча Гриффиндора. Он предполагал, что Скримджер будет тянуть до последнего, поэтому заранее поменял мечи. Тот, что лежал в кабинете директора, был подделкой, — глядя в глаза Джинни, произнес Гарри. Девушка раздосадованно покачала головой и отвела взгляд. — Так и получилось, что меч был спрятан в месте, которое я бы точно смог найти.

— Снейп? — в один голос изумленно воскликнули мистер Уизли и Шеклболт.

— Да. Я узнал, что он до последнего был верен Дамблдору и сделал всё возможное для нашей победы.

— Но он же убил профессора Дамблдора! — удивилась Молли. — Ты же сам нам это говорил, Гарри.

— Оказалось, что все было спланировано с самого начала. Дамблдор был тяжело ранен и в любом случае не прожил бы и года. Поэтому он попросил Снейпа убить его в нужный момент. Понимаю, что звучит это все странно, но теперь я более чем уверен, что всё так и было.

— Хорошо, Гарри. Мы тебе верим. Продолжай, — попросил Шеклболт.

Молли собиралась что-то возразить, но промолчала. Артур тем временем нахмурился, будто такие хлипкие доводы тоже его не убедили.

Гарри начал рассказывать, как Рон уничтожил медальон. Затем вспомнил про Ксенофилиуса Лавгуда, про сказку о Трех Братьях, которую они нашли в книге Гермионы и которая, как оказалось, лишь наполовину была выдумкой. Опустив момент с предательством отца Луны, он перешел к охотникам, которые привели их в Малфой-мэнор. Затем о Добби, который спас их, пожертвовав собой.

Продолжил рассказом о договоре с гоблином, о взломе сейфа Беллатрисы Лестрейндж и о том, как они улетели на драконе. Он признался о существовании особой связи между ним и Волдемортом и объяснил, как узнал о том, что последний предмет находится в Хогвартсе.

— Когда началось нападение на Хогвартс, мы его уже нашли и уничтожили.

Шеклболт окинул Гарри внимательным взглядом, но пока промолчал, хотя было хорошо видно, что это стоило ему определенных усилий.

— Потом я отправился к Волдеморту. Он поставил ультиматум — да вы все его слышали, — так что выбора у меня не было: всё должно было закончиться именно так.

Молли встряхнула головой, будто отрицая, что такое вообще может быть.

Затем Гарри рассказал, почему в очередной раз смог выжить после смертельного заклятия: благодаря материнской защите, которая была теперь и в крови Волдеморта.

— Я притворился мертвым и выжидал удобного момента. Волдеморт попросил Нарциссу Малфой проверить, жив ли я, но она солгала, чтобы прикрыть меня. Тогда он принес мое тело в Хогвартс. А дальше вы знаете.

Гарри замолчал, ожидая вопросов, которые, как он был уверен, точно последуют после его рассказа.

— Я не понимаю одного, — с сомнением протянул Кингсли. — Как ты смог отбить Аваду простым Экспеллиармусом?

— Его палочка на самом деле не хотела меня убивать. Именно поэтому я смог вернуть Волдеморту его же проклятие.

— Как мы можем быть уверены, что Вы-Знаете-Кто не сможет еще раз вернуться? — забеспокоился Артур.

— Именно для этого мы и уничтожали все те магические предметы.

— Я не совсем понял про историю с палочкой. Это та самая, что принадлежала братьям Певерелл? — заинтересованно предположил Шеклболт.

— Да, но Волдеморт так и не смог стать ее полноправным хозяином. К счастью. Потому что тогда я не уверен, что материнская защита помогла бы мне хоть чем-то.

— И кто теперь ее хозяин? Ты?

— Да. Но я не хочу ею пользоваться. Восстановлю старую, а эту спрячу куда-нибудь. Тогда, когда я умру, она станет бесполезной деревяшкой.

— Не думаю, что все так просто, — задумчиво возразила Гермиона. — Но, полагаю, сейчас не время об этом думать. Сначала нужно провести кое-какие исследования, — закончила она, и Рон не то раздраженно, не то облегченно вздохнул.

— Если я правильно понял, у тебя находится знаменитая Мантия-Невидимка — один из Даров Смерти, — сделал логичный вывод Кингсли. — Есть идеи, где может быть Воскрешающий камень?

— Нет, понятия не имею и, честно говоря, не хочу знать, — твердо отрезал Гарри, решив, что может позволить себя сейчас полуложь. Пусть он и предполагал приблизительное местонахождение Камня, но сомневался, что сможет его когда-нибудь найти.

— Думаю, пора нам перекусить, — заметила поглядывавшая на часы миссис Уизли.

Все присутствующие тут же помрачнели, вспомнив о том, что их ждет совсем скоро.

Завтракали в полной тишине. Первым ушел министр, сославшись на неотложные дела, следом потянулись и остальные. Гарри с Роном вернулись в свою комнату, где переоделись в выглаженные черные парадные мантии, которые накануне приготовила им Молли. Собирались все в гостиной. Миссис Уизли прикрыла лицо траурной прозрачной вуалью, видимо, чтобы спрятать покрасневшие глаза. Мистер Уизли нацепил на голову черную шляпу, которая неимоверно его старила. Джордж же всем своим видом выражал глубочайшее отчаяние и безнадежность.

— Пойдемте, — коротко произнес Артур и протянул всем мешочек с летучим порохом.

Из камина они вышли на вокзале в Хогсмиде, которым пользовались все, кто хотел почтить павших в Битве героев. По дороге, ведущей к Хогвартсу, шествовали десятки семей — все были одеты в черное и выглядели мрачнее тучи. Никто не разговаривал, только тихий шелест гравия и подавленные рыдания сопровождали эту траурную процессию. Никто не осмеливался повышать голос, довольствуясь тихим шепотом. Завидев знакомых, волшебники какое-то время молча их разглядывали, а потом подходили и крепко обнимали, разделяя тем самым общее горе.

Они прошли под аркой, по обе стороны от которой стояли какие-то крылатые животные, и подошли к замку. На берегу озера установили огромный навес длиной в дюжину метров и сверху набросили белоснежное полотно. А под ним в два ряда стояли многочисленные столы. Гарри сразу вспомнился Большой зал, когда они сдавали СОВ, но стоило ему сделать еще несколько шагов вперед, как он ошеломленно замер, сообразив, что именно видит перед собой. Словно в тумане он слышал всхлипы миссис Уизли и более громкие рыдания Джинни. Как же он хотел сейчас сделать то же самое, но не мог. Все, что угодно, лишь бы избавиться от этой невыносимой тяжести, от которой перехватывает дыхание.

Вблизи столы напоминали алтари из белоснежного мрамора, на которых лежали тела, завернутые в саваны.

Еще вчера Гарри видел тела своих мертвых друзей, но зрелище, развернувшееся перед его глазами сейчас, ошеломляло, выбивало из колеи и ужасало. С трудом оторвавшись от этой жуткой картины, он развернулся, стараясь не смотреть в ту сторону. Рон, чей мертвенно-бледный цвет лица уже начинал вызывать опасения, последовал за ним.

В нескольких шагах Гарри увидел Падму Патил с родителями. Лицо девушки было наполовину спрятано за широкой повязкой. Он поискал глазами Парвати и заметил ее рядом с Лавандой — левая рука девушки висела на перевязи. Почувствовав пристальный взгляд, она резко обернулась, быстрым шагом подошла к ним и бросилась в объятия Рона. Тот окинул стоявшую рядом Гермиону паническим взглядом, но та не стала возмуащаться или ревновать, потому что прекрасно понимала, что сейчас чувствует каждый из них. Вместо этого она наклонилась к однокурснице и, успокаивающе поглаживая по руке, начала шептать слова утешения.

Немного в стороне стоял Деннис Криви с родителями, которые растерянно оглядывались, будто не зная, что делать и куда идти.

— Меня зовут Гарри Поттер, — поздоровался Гарри, подойдя к ним. — Мы с вашим сыном учились на одном факультете. Примите мои искренние соболезнования.

— Гарри Поттер? Он много говорил о вас, — кивнул мистер Криви. — Души в вас не чаял.

— А теперь пришел мой черед им восхищаться.

— Как он мог погибнуть? — всхлипнула миссис Криви, утирая слезы платком. — Ему ведь было лишь шестнадцать!

— Я же тебе уже объяснил, мама, — устало вздохнул Деннис.

Гарри смущенно улыбнулся, кивнул и поспешил отойти. Сделав несколько шагов, он увидел, как к семейству Уизли идет немолодая женщина, чье лицо прикрывала траурная вуаль. Если бы не ребенок на руках, Гарри бы вряд ли ее узнал.

— Миссис Тонкс! — воскликнул он, ускоряя шаг.

Невозможно было разглядеть выражение ее лица, но он чувствовал, что сейчас ей как никогда нужна поддержка. Он осторожно взял на руки Тедди, лихорадочно пытаясь придумать хоть какие-нибудь слова утешения. К счастью, его спасла миссис Уизли, будто из ниоткуда возникшая рядом.

— О, Андромеда!

И со слезами на глазах женщины бросились друг другу в объятия.

Гарри медленно отошел в сторону, коснувшись губами лба ребенка. Он попытался устроить малыша поудобнее. В конце концов, Тедди уютно улегся на его согнутых руках и положил подбородок крестному на плечо. Гарри вздохнул с облечением, но раздавшийся позади визгливый женский голос, который он уже успел возненавидеть, изрядно подпортил ему момент триумфа:

— А вот и Гарри Поттер! И что я вижу? Какой вос-хи-ти-тель-ный ребенок! А мы все недоумевали, где же вы провели последние несколько месяцев. Оказывается, великий Гарри Поттер познавал силу любви во время войны!

— Рита Скитер! — скривился Гарри.

— Мистер Поттер, что вы чувствуете, став отцом в семнадцать лет? Кто наша счастливая мать? Вы поженились? А вот и она, по-моему! Мисс Совершенство. Или мне следует сказать миссис Бывшее Совершенство? Где вы потеряли свой нимб, дорогая?

— Достаточно, — недовольно отрезал Рон, ни на шаг не отходивший от Гермионы.

— О-о, прошу прощения. Я ошиблась? Вы ревнуете, мистер Уизли? Собираетесь сражаться за вашу красавицу или уступите как джентльмен?

Уши Рона начали опасно краснеть, но Гарри успел первым вмешаться в наметившийся скандал. Ухватив журналистку свободной рукой, он оттащил ее к погребальному полотну.

— Если вы хотите взять интервью у родителей ребенка, то вам следуют спросить здесь! — резко отчеканил он. — А вас я предупреждаю в последний раз: не смейте даже приближаться к моим близким и друзьям! У меня достаточно доказательств, чтобы отправить вас в Азкабан! И не думайте, что я откажу себе в таком удовольствии!

— У нас с вами был договор, — процедила Скитер. — И я свою часть выполнила!

— Договор был с Гермионой, не со мной. Следовательно, ваши соглашения меня не касаются.

— Объявляете войну? — вскинув подбородок, спросила Скитер.

— Только если вы будете надоедать мне или моим друзьям, — глядя ей прямо в глаза, произнес Гарри.

Журналистка фальшиво расхохоталась.

— Неужели последние события в очередной раз вскружили вам голову? Считаете себя знаменитостью, раз не хотите дополнительной рекламы. Что ж, от меня вы ее и не дождетесь.

— Меня это устраивает.

Скитер развернулась на каблуках и ушла.

— Что за дрянь! — поморщился от отвращения Рон. — Нужно было натравить на нее маму.

— Думаю, она поняла, что в ее же интересах оставить тебя в покое, Гарри, — успокоила их Гермиона. — И, кстати, откуда взялся Тедди?

— Как это откуда? Оттуда же, откуда и все остальные дети, — из капусты, — неудачно пошутил Рон.

Гарри и Гермиона пристально посмотрели на него.

— Извините, — вымученно улыбнулся тот. — Просто я уже не могу… всё это … Знаю, не смешно.

Гарри стало совсем неловко, когда он заметил слезы, блестевшие в глазах друга.

— Фред был бы только рад, знай он, как ты реагируешь на это, — одобрила его Гермиона. — Уверена, он бы тобой гордился.

— Думаешь? — неуверенно переспросил Рон.

В ответ Гермиона крепко обняла его. Гарри подумал, что сейчас самое время поздороваться с Луной. Девушка стояла в несколько шагах от них рядом с отцом. После Азкабана Ксенофилиус заметно похудел.

— Здравствуй, Гарри. Нельзя прижимать ребенка к правому плечу, а то выскочат фурункулы.

— Привет, Луна. Здравствуйте, мистер Лавгуд.

— Добрый день, мистер Поттер, — любезно ответил он, будто бы их последняя встреча не прошла при довольно печальных обстоятельствах.

— Где вы теперь живете? — поинтересовался Гарри, вспомнив, что после взрыва их старый дом стал непригодным для жизни.

— У родственников, — ответила Луна. — Но я, в любом случае, вернусь в Хогвартс.

— Значит, увидимся еще в сентябре.

— Гарри! — раздался громоподобный рык.

Он едва успел передать Тедди Луне, когда оказался в медвежьих объятиях полувеликана.

— Хагрид, — пропищал Гарри, пытаясь вдохнуть.

— Я так рад, что ты выжил!

— А я то как. То есть я хотел сказать, что тоже рад, что у вас с Гроххом все в порядке.

Лесничий повернулся к Луне, которая корчила малышу смешные рожицы.

— Малыш Тедди, — узнал его Хагрид. — Потерять обоих родителей, какая трагедия!

С удивительной нежностью он забрал из рук Луны ребенка.

— Такой маленький, а уже один, — вздохнул он. — Помнишь, Гарри? Ты был немногим старше, когда я впервые держал тебя…

Хагрид замолчал не в силах справиться со слезами.

— Я почти ничего не помню, — признался Гарри. — Но, уверен, мне повезло, что меня нашел именно ты.

Раздался звон колокола и следом усиленный заклятием голос Макгонагалл:

— Дамы и господа, погребальная церемония сейчас начнется. Пожалуйста, займите места перед входом в замок.

Гарри забрал у Хагрида Тедди и вместе с остальными медленно двинулся к указанному месту, где их ожидали сотни пустых стульев, как и на похоронах Дамблдора. Он нашел глазами семейство Уизли и попытался пробиться к ним. Когда он проходил мимо, многие оборачивались вслед, некоторые даже пихали локтями, стараясь привлечь к себе внимание. Но Гарри делал вид, будто ничего не замечает. И только одна мысль мелькнула: что они думают, видя его с ребенком на руках? Впрочем, плевать.

Рыжее семейство он заметил еще издалека: Билл и Флер, Чарли, Перси, Джинни, Артур и Молли. И Андромеда рядом. Он присел на соседний стул и, не заметив возражений со стороны бабушки, усадил к себе на колени Тедди. Несколько не совсем удачных попыток — и крестник, наконец, перестал падать. Гермиона одобрительно кивнула, отдав должное его ловкости, и устроилась рядом с Роном.

Как только робкий гул голосов окончательно стих, Кингсли Шеклболт пригласил профессора Макгонагалл выйти вперед и начал речь:

— Этот учебный год принес нам множество испытаний. Самозванцы пришли к власти, установились подлые законы. Невинных без суда и следствия бросали в тюрьму, мирные граждане вынуждены были бежать. Честные труженики потеряли работу, дети не могли учиться в школе. Уходя утром из дома, многие семьи не знали, увидятся ли они вновь.

Гарри видел, как жены обмениваются взглядами с мужьями, как родители смотрят на своих детей, будто убеждая их, что теперь все точно будет хорошо. Он подумал о мистере и миссис Уизли — несколько месяцев у них не было никаких известий о своем младшем сыне. Теперь, быть может, Гарри лучше понимал мотивы Джинни, понимал причину ее злости.

— Мы жили в страхе, мы жили в унижении. Но некоторые из нас не сидели сложа руки. Деятельность Сопротивления принимала разные формы: просто промолчав, можно было спасти чью-то жизнь; потерянные по дороге чиновниками бумаги помогли кому-то спастись от печальной участи; многие дома стали прибежищем для нуждающихся; изготавливались портключи за границу; была основана подпольная школа; дома соседей опутывали защитными чарами; нелегальная радиопередача вселила во многих надежду.

Когда появились первые слухи, что Хогвартс восстанет, многие откликнулись на призыв о помощи. Профессор Дамблдор умер не напрасно. Потому что Хогвартс, несмотря на временную невозможность принимать новых студентов, несмотря на жестокое обращение с учениками, несмотря на присутствие двух общеизвестных Пожирателей смерти, по-прежнему оставался символом сопротивления и неприятия тирании. Для многих вновь оказаться в старом добром Хогвартсе стоило всех сражений и жертв.

Чтобы мы сейчас с вами сидели здесь, свои жизни отдали пятьдесят три волшебника. Десятки других ранены. К общему списку добавим всех тех, кто погиб в этом году по приказу незаконного правительства.

И сегодня мы оплакиваем их. С завтрашнего дня начнутся многочисленные судебные слушания над теми, из-за кого мы пережили этот ужас. Однако приоритетной задачей является даже не это, а восстановление. Восстановление нашего общества. Необходимо как можно скорее запустить работу всех служб. Восстановить семьи, найти им жилье. Призываю вас делиться всем, что у нас осталось, с теми, кто потерял всё.

Как вы знаете, у многих отобрали волшебные палочки. Магазин Олливандера разграблен, и для решения этой проблемы нужно время. Пока мы ищем пути выхода из этой ситуации, вы должны помочь тем, кто не может пользоваться магией. Отдавайте, делитесь, забудьте такие слова, как страх и подозрительность. Это будет лучшим способом отдать дань уважением погибшим. Это будет лучшим способом сделать так, чтобы они погибли не напрасно!

Шеклболт замолчал и сделал шаг назад. Минерва Макгонагалл тут же взяла слово, пресекая многочисленные шепотки волшебников.

— Я сейчас зачитаю списки погибших и пропавших без вести. Немногие из вас знают их всех поименно. Я — знаю. Каждое из этих имен для меня не просто набор букв, а ребенок, который рос на моих глазах, развивался как личность. Каждое имя для меня — источник гордости и невыразимой печали.

Макгонагалл прокашлялась и начала:

— Акерли Мелисса, убита за попытку сопротивления при аресте мужа.

— Боббин Мелинда, вероломно выдана дементорам.

— Криви Колин, убит при освобождении Хогвартса.

Гарри потерял счет времени, а имена всё не заканчивались. Мысленно он делал пометки, когда слышал имена гоблинов, эльфов и кентавров, и отчего-то на душе становилось теплее. Он быстро посмотрел по сторонам и заметил посреди магов малые группки волшебных существ, которые сиротливо жались друг к другу.

Половина списка уже была озвучена, как Гарри услышал:

— Люпин Нимфадора, убита при освобождении Хогвартса.

— Люпин Ремус, убит при освобождении Хогвартса.

И следом:

— Тонкс Тед, убит охотниками.

И наконец:

— Уизли Фред, убит при освобождении Хогвартса.

Повисла мертвая тишина, лишь изредка нарушаемая тихими рыданиями.

И заканчивая, профессор Макгонагалл произнесла:

— Мы останемся с вами до конца. Можете обращаться за любой помощью при захоронении. А теперь можете попрощаться с погибшими, если желаете.

Все присутствующие поднялись со своих мест и побрели к погребальным алтарям. Со всех сторон слышались негромкие перешептывания, люди обсуждали только что закончившуюся церемонию. Гарри даже уловил, как кто-то рядом спросил, почему в списках погибших не было имени «Гарри Поттер», на что он даже хотел ответить: «Потому что я выжил», но промолчал. Он был признателен Кингсли за то, что тот говорил только о тех, кто отдал за них свои жизни. Сегодня траурный день, и думать следует о тех, кто погиб, а не выжил.

На этот раз зрелище десятков белоснежных саванов уже не так сильно удручало. Тепло Тедди действовало на Гарри успокаивающе, он даже набрался смелости подойти ближе. У подножия каждого памятника золотыми буквами были выгравированы имя и фамилия. Читая надписи, он пошел вдоль постаментов.

— Попрощаемся с папой и мамой, да, Тедди?

Малыш самозабвенно пустил слюну, что можно было расценить как согласие. Ремус и Нимфадора лежали рядом. Гарри встал на зеленую полоску травы между двумя телами, лежащими на алтарях.

— Не знаю, видите ли вы меня, — тихо произнес он, — но буду считать, что да. Мы все-таки победили. Хотел бы я, чтобы вы были сейчас со мной, но уже ничего нельзя сделать. Как вы видите, мы с Тедди неплохо поладили. Понимаю, что никогда не смогу заменить вас, но обещаю сделать все возможное, чтобы малыш ни в чем не нуждался, чтобы у него была любящая семья, чтобы он знал, что родители хотели дать ему только самое лучшее.

— Спасибо, Гарри, — надтреснутым голосом прошептала Андромеда.

Она стояла позади него, а рядом Молли и Артур.

— О, я… В общем, поживем — увидим, — смутившись, неловко пробормотал Гарри.

Андромеда, так и не снявшая своей прозрачной вуали с лица, просто кивнула и подошла к телу дочери. Уизли постояли еще несколько секунд возле Ремуса и Тонкс и маленькими группками начали расходиться. Собираясь уходить, Молли задержалась и осторожно дотронулась до руки Андромеды:

— Мы пойдем к нашему мальчику. Не стесняйтесь подойти к нам, когда сможете.

— Можешь еще немного подержать Тедди? — спросила миссис Тонкс у Гарри.

— Да, конечно.

— Вот его сумка. Там одеяло и бутылочка. И еще надо наложить согревающие чары, и…

— Все хорошо, Андромеда, мы все ему объясним, — успокаивающе погладила ее по плечу Молли.

Фред был последним в длинном ряду. Билл и Флер стояли рядом с Джорджем и Перси, поддерживая их с двух сторон. Джинни обнимала Чарли, Рон мертвой хваткой вцепился в руку Гермионы. Миссис Уизли подошла к алтарю и машинально поправила край савана.

Гарри тоже собирался подойти поближе, как неожиданно в руках завозился Тедди, захныкал и громко заплакал. Он переложил малыша на другую руку, но плач не прекращался, он растерянно огляделся в поисках помощи. Гермиона отошла от Рона, подняла с земли сумку Тедди и, захватив ее собой, отвела Гарри в сторону.

— Он, наверное, проголодался, — предположила Гермиона.

— От него воняет, — поморщился Гарри. — Думаю, нужно поменять пеленки.

— Не забывай, что ты — волшебник, — усмехнулась Гермиона, роясь в сумке. — У нас не меняют пеленки, а чистят их. Ага! Нашла!

Она достала небольшое одеяло и расстелила его на земле.

— Клади его сюда. Так, а теперь, думаю, надо приподнять ему мантию и посмотреть, что там у нас с пеленками.

— Гм.

— Ты ведь его крестный!

Зажав нос, Гарри нащупал липучки, удерживающие подгузники.

— А теперь нужно произнести Эванеско над грязными местами, — продолжила Гермиона, будто просто читала отрывок из какой-то книги. — Так же, как ты обычно очищаешь свой котел после урока, — уточнила она, заметив колебания друга.

Гарри решил довериться ее теоретическим познаниям и сделал, как было сказано. И радостно поздравил себя с первым успехом, когда понял, что все получилось

— Осталось теперь его закрепить, — облегченно выдохнула Гермиона.

Сказать легче, чем сделать. Гарри уже не помнил, в каком именно порядке он расстегивал подгузник, ни какие липучки для чего служили. Тедди тем временем все не успокаивался и разорался пуще прежнего. Наконец, удалось всё вернуть в более-менее надлежащий вид.

Гермиона снова полезла в сумку и достала оттуда бутылочку с молоком. Разогрела ее с помощью магии, постоянно проверяя, чтобы температура была ровно такой, как надо.

— Дай ему это.

— Как?

— Думаю, он знает. Просто приблизь бутылочку ко рту, дальше, полагаю, Тедди сам справится.

Гарри, так и не поднявшись с колен, сделал, как было велено. Малыш что-то удивленно прогугукал и жадно присосался к бутылочке. Никогда еще Гарри так не радовался тишине. Только сейчас он почувствовал, что мокрая от пота мантия противно прилипла к телу, а ноги предательски дрожат.

— Когда-нибудь ты мне объяснишь, как можно оставаться такой спокойной, когда вокруг разворачивается настоящая катастрофа! — пробурчал он.

— Нужно просто сосредоточиться на поставленной задаче, — пожала плечами Гермиона.

И закрыв сумку, удобнее села на траве. Гарри остался сидеть по-турецки, опасаясь потревожить Тедди. Успокоившись, он понял, что может гордиться собой. Не такой уж плохой из него вышел крестный.

— Он сейчас уснет. Хочешь, я подержу его немного?

— Не откажусь, — и добавил через несколько секунд: — И почему его опять на меня вырвало?

— Эванеско, — прагматично произнесла Гермиона, забирая на руки малыша.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Действия в главе разворачиваются: 5-6 мая 1998

Гарри окинул тело Фреда последним взглядом, прощаясь, и пошел вслед за остальным семейством Уизли вдоль следующих погребальных алтарей. Возле знакомых они останавливались, обменивались соболезнованиями с их семьями и, отдав последние почести погибшим, шли дальше. Через несколько метров двое особо пронырливых журналистов попытались взять у Гарри интервью, но он сухо ответил, что пришел сюда не давать ответы на вопросы, а провожать своих ушедших друзей в последний путь.

Когда длинные ряды алтарей закончились, все только облегченно выдохнули и тут же поспешили по домам. Андромеда уже собиралась вместе с Тедди отправиться к себе, как ее быстро перехватила миссис Уизли и настойчиво пригласила в «Нору». Той не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. К огромному сожалению Гарри, ему так и не удалось заполучить обратно крестника — он постоянно сидел на руках то у одного родственника, то у другого. Почему-то Гарри было намного спокойнее, когда тот был с ним. Быть может, на него так подействовало зрелище сотен погребальных алтарей, а, может, он просто всем сердцем хотел выполнить обещание, данное когда-то Тонкс и Ремусу — заботиться о Тедди.

Следующим утром все собрались на небольшом кладбище в Оттери-Сент-Кэчпоул, где вот-вот должны были состояться похороны Фреда. Вокруг было людно: весь школьный выпуск Фреда и Джорджа (Анджелина Джонсон тихо всхлипывала в объятиях Алисии Спиннет), Оливье Дюбуа, Минерва Макгонагалл, коллеги по работе в магазине приколов, приятели по Сопротивлению, члены Ордена Феникса, коллеги Артура, знакомые Молли. Гарри удивился, заметив рядом родителей Флер. Старшие Уизли были им очень признательны за то, что те проделали такой долгий путь, чтобы поддержать их в столь трудную минуту. Тетушка Мюриэль тоже почтила их своим присутствием. Не изменяя себе, она переходила от одной группы людей к другой и трещала без умолку.

Непринужденным жестом Гарри забрал Тедди у Андромеды и устроил малыша на плече. Миссис Тонкс заприметила неподалеку Молли, которую Джинни ласково обнимала за плечи. Гарри смотрел на этих трех безутешных женщин, объединенных общим горем, и сердце его болезненно сжималось.

Рядом с ними он чувствовал себя грубым и неотесанным мужланом, не способным на сострадание. Хотя в глубине души он понимал, что вряд ли чем сможет помочь Андромеде, потому что совсем ее не знал. А для миссис Уизли и подавно не мог найти слов утешения, потому что поневоле чувствовал себя виноватым в смерти Фреда, ведь это он начал Битву, унесшую столько жизней. А Джинни…

Она повела себя отважно, высказав ему всё, что лежало у нее на сердце. Но Гарри никак не попытался исправить ситуацию, и теперь она старалась держаться от него подальше, каждым жестом и ледяным взглядом показывала, как сильно сердится. Но Гарри никак не мог решиться сделать первый шаг и попытаться помириться, утешить и успокоить. Он боялся быть отвергнутым, ненужным, хотя и понимал, что ведет себя как последний трус, избегая Джинни. Впрочем, как показала практика, красноречием он не блещет, и неосторожным словом может сделать только хуже, окончательно рассорившись. Кто знает, какой скрытый смысл она может найти в его словах, как интерпретирует их.

Вокруг тут же воцарилась тишина, когда с гробом на плечах аппарировали Артур, Билл, Чарли и Джордж. Они осторожно леветировали его в могилу, пока все гости в полном молчании собиралась вокруг. Ли взял слово:

— Все, кто учились с Фредом и Джорджем, никогда не забудут их имен. Они всегда приносили с собой шутки и веселье. Да, пусть они и были проказниками, но их шутки никогда не были злыми. В любой ситуации они могли найти что-то забавное, а их словесные баталии способны были рассмешить даже самую серьезную компанию.

Они показали, что могут использовать свои проказы для блага общества. Когда Министерство магии отправило в Хогвартс своего инспектора, они сумели талантливо отдать отпор ее несправедливому режиму. В течение всего этого и прошлого года через их магазин проходили тысячи поставок вещей первой необходимости для Сопротивления, они предоставляли убежище беженцам, и втроем мы основали единственную радиопередачу, не подконтрольную Министерству.

Вы можете спросить, почему я сейчас говорю и о Джордже, хотя он сейчас сидит с нами. А потому, что близнецы Уизли всегда были неразделимы. Невозможно говорить об одном, не упомянув другого. Впрочем, большинство из нас никогда не могло различить их. Взаимодополняемость и неотделимость — вот их отличительные черты. Именно поэтому я оплакиваю сейчас не только смерть своего друга Фреда. Я также оплакиваю ту часть Джорджа, которая умерла в Хогвартсе и которую он уже никогда не сможет найти.

Прощай, Фред. Джордж, мы всегда будем с тобой.

Ли взял лопату, прислоненную к гробу, бросил в могилу первую горсть земли и, сделав шаг назад, протянул ее Артуру Уизли. Тот два раза поднимал с земли упавшую лопату, так сильно дрожали у него руки. Следом потянулись и все остальные. Когда последний человек подходил к гробу, Тедди в очередной раз громко заявил о себе, захныкав. Гарри быстро достал из кармана бутылочку и всунул ее в рот малышу, совсем позабыв, что молоко сначала нужно разогреть. Впрочем, Тедди, кажется, не возражал. Тетушка Мюриэль тут же завозмущалась, обращаясь к мадам Делакур:

— Как не стыдно приводить такого маленького ребенка на подобную церемонию! Никакого уважения к погибшим и их семьям! В наши дни уже совсем позабыли о таком понятии, как почтительность.

— Он очень славный, этот малыш, — благодушно ответила Апполин.

* * *

Возле могилы Тонкс и Ремуса было намного меньше людей — только семейство Уизли, члены Ордена Феникса, несколько авроров, друзья Андромеды и Кингсли Шеклболт.

На этот раз надгробное слово произносил министр:

— Быть может, для тех, кто смотрит только на внешность, — начал он тихим голосом, — эта пара была совсем не идеальной: ни с точки зрения возраста, ни с точки зрения социального положения. Он нес тяжкое бремя оборотничества, она была аврором, которая так и не смогла остепениться, и это было видно по ее внешности. Но это всё предрассудки, не имеющие ничего общего с тем, какими они были на самом деле. История ее семьи и его ликантропия сделали их мишенями для многочисленных насмешек и предубеждений. Но это не мешало им быть вместе. Ремус начал бороться с Вы-Знаете-Кем сразу после окончания Хогвартса. Тонкс решила стать аврором. Они оба были бесценными сотрудниками, хорошими друзьями, и это их сближало, несмотря на то многое, что отличало их от других. Когда Хогвартс попросил помощи, ни один из них не смог остаться в стороне. Они пошли сражаться.

Несмотря на то, что мне невероятно печально осознавать, что их ребенок остался сиротой, я тем не менее рад, что они познали радость (пусть и недолгую) бытия родителями. Раз это произошло, значит, они были уверены, что у них есть будущее. Тедди привнес в их последние месяцы жизни много радости. Я уверен, что они отправились в Хогвартс с надеждой отвоевать для своего ребенка надежду на лучший мир.

Кингсли замолчал ненадолго, пытаясь скрыть эмоции. Прокашлявшись, он продолжил:

— Нас покинули два очень хороших волшебника. Тедди будет скучать по ним, Андромеда будет скучать, их друзья будут скучать. Но мы сохраним в наших сердцах образ застенчивого, но очень храброго Ремуса, его чувство долга и самопожертвование не будут забыты. Мы сохраним в сердцах отголоски того смеха, который всегда приносила с собой Тонкс. Под его неловкостью пряталось настоящее чувство юмора, удивительно трезвый взгляд на жизнь и настоящий профессионализм, который вызывал уважение среди ее коллег.

Прощай, Ремус. Прощай, Тонкс.

После этих слов все присутствующие зашевелились и начали по одному подходить к могиле: прощались, произносили последние слова, бросали на гроб горсти земли.

Когда шествие закончилось и все собрались расходиться, миссис Уизли пригласила Андромеду в «Нору», но та наотрез отказалась, сославшись на плохое самочувствие и усталость. Молли настояла на том, что ей не помешает отдохнуть, и предложила забрать на вечер Тедди. Та не возражала.

В «Нору» они вернулись около пяти часов. Гарри сразу же предложил Рону и Гермиона посидеть в саду. Проходя через гостиную, он заметил Джинни. Та с закрытыми глазами сидела в кресле, на коленях сладко спал Живоглот. Судя по всему, девушка не хотела ни с кем разговаривать. Гарри пожал плечами и не стал будить ее.

Гермиона расстелила на траве детское одеяльце и положила на него Тедди. Гарри сорвал росший рядом мак и принялся размахивать им над ребенком, который радостно агукая пытался поймать цветок руками.

— Я вчера прочитала последние номера газет, — произнесла Гермиона, усаживаясь вместе с Роном на землю. — Хотите краткий экскурс?

— Почему бы и нет, — пожал плечами Гарри, а Рон заинтересованно приподнялся.

— Готовься к тому, что тебя будут считать сильным волшебником, Гарри, — с коротким смешком предупредила его Гермиона. — Не думаю, что люди поняли всю эту историю с материнской защитой. Им будет легче считать, что ты смог блокировать заклинание Волдеморта своей собственной магической силой.

— Фантастика, — недовольно проворчал он, щекоча нос Тедди маком.

— Не ной. Никто ничего не понял из твоего рассказа про Старшую палочку, и это к лучшему. Официальная версия такова: с помощью обычного Эскпеллиармуса ты можешь отражать и отсылать обратно самые мощные заклятия. И это не так уж плохо. Скорее всего, мало кто осмелиться проверять эту теорию.

— Главное, чтобы меня просто оставили в покое. А большего я и не прошу.

— В «Ежедневном пророке» на первой странице очень любопытная статья о вчерашнем погребении, — продолжила Гермиона, протягивая Гарри выпуск.

На первой странице был изображен Гарри с Тедди на коленях, а рядом — Андромеда в своей черной вуали. Заголовок гласил: «Гарри Поттер — на страже вдов и сирот».

— Мне смеяться или плакать? Смотри-ка, Тедди, ты вошел в историю! И как тебе?

В ответ малыш лишь громко чихнул.

— Уж лучше это, чем «Гарри Поттер и его спрятанный сын», — прокомментировал Рон. — По крайней мере, эта дрянь Скитер сдержала свое слово.

— Еще я наткнулась на фантастический пересказ нашего похода в Гринготтс, — лукаво улыбнувшись, заметила Гермиона.

— В очередной раз удивляюсь, зачем людям вечно все преувеличивать! — воскликнул Гарри, подумавший, что его жизнь намного хуже самого дурацкого приключенческого романа.

— У тебя совершенно нет чутья журналиста, — мягко упрекнула его Гермиона. — Людям не интересно читать о том, что дракон даже не заметил, что мы висели у него на спине. А вот описание того, как мы героически сражались с драконом, который плевался огнем и пытался сбросить нас, — уже настоящая сенсация.

— Они знают, что мы там искали? — обеспокоенно спросил Гарри, замерев с маком в руках.

— Нет, они теряются в догадках. Некоторые предположения очень даже забавны, некоторые — не очень. «Пророк» предполагает, что под Гринготтсом прятался Волдеморт собственной персоной. Так они могут обвинить гоблинов в поддержке его режима.

Мальчишки одновременно недовольно скривились.

— Я очень рада, что новым министром стал именно Кингсли, — попыталась настроить их на лучшее Гермиона. — Он не имеет ничего против других магических существ, и, быть может, в самое ближайшее время что-то изменится.

— Давно уже пора хоть что-то сделать для домашних эльфов, — со смертельно серьезным видом согласно кивнул Рон.

— Не перебарщивай, Рон, — посоветовала ему Гермиона. Но к огромному удовольствию парня, не стала отсаживаться от него.

Продолжая щекотать живот Тедди, Гарри смущенно отвернулся от друзей и уставился на дом. Мысли сами вернулись к Джинни. Передумает ли она когда-нибудь? В голове вертелись ее последние слова: «Если так будет и дальше, я не хочу быть твоей подружкой».

Что делать? Как изменить всё к лучшему? Вспомнилась недавно подаренная Роном книга о женщинах. Куда он ее подевал? Скорее всего, в его комнате. Вряд ли бы Гермиона стала брать подобное чтиво с собой. Значит, она там, где он оставил ее десять месяцев назад. Только он собирался подняться за ней, как заметил выходящих из дома Билла и Чарли: они направлялись к ним.

— Рон, можно с тобой поговорить? — спросил Билл.

— Конечно, — удивленно отозвался тот и поднялся с земли.

Они отошли к дому и принялись разговаривать. Судя по их серьезным лицам, речь шла о чем-то важном.

— Как у вас дела с Джинни? — поинтересовалась Гермиона.

Гарри раздраженно поморщился, в очередной раз удивляясь наблюдательности своей подруги.

— А что-то должно быть?

— Я заметила, что она избегает тебя, — продолжила она, еще больше ввергая его в пучину уныния.

— У нее ведь траур, неудивительно, что она хочет сейчас побыть с семьей.

Гермиона промолчала, и Гарри понял, что этот ответ ее нисколько не убедил.

— Я не знаю, чего она ждет от меня, — вздохнул он наконец. — Она сердится, а я не знаю, что сказать.

— Думаю, она просто хочет, чтобы ты извинился за то, что не поддержал ее тогда, когда мама не хотела пускать ее в Хогвартс. И что ты ей очень признателен за то, что она сражалась со всеми, и что она была права, когда считала, что ее место именно там.

— Я не могу сказать ей такое. Я чуть с ума не сошел, когда увидел ее дуэль с Беллатрисой. Ее ведь могли убить.

— И меня, но это тебя не особенно мучит.

— Но это ведь ты. Ты очень сильная.

— Она тоже, Гарри. Она очень сильна в дуэлях. И два года назад она доказала тебе это в Министерстве.

— Она еще несовершеннолетняя.

— Луна тоже. Но она выдержала заключение в Малфой-мэноре и наравне со всеми сражалась за Хогвартс.

— Это разные вещи, — возразил Гарри, лихорадочно соображая, как бы поскорее закончить этот разговор.

— Единственное различие в том, что ты не влюблен ни в меня, ни в Луну.

На это ему было нечего ответить. Тедди посчитал, что о нем совсем позабыли, и принялся тихо всхлипывать. Гарри тут же взял его на руки.

— Она постоянно находилась под опекой своих шести старших братьев, Гарри, — упорствовала Гермиона. — Ей постоянно приходилось что-то доказывать: чтобы играть в квиддич, чтобы показать всем, что и она чего-то стоит. Ей нужен кто-то, кто не будет постоянно указывать, что ей делать, кто-то, кто будет гордиться ее качествами, а не упрекать в чем-то или чрезмерно оберегать.

— Я так и не делаю, — смутился Гарри.

— Она порвала с Майклом Корнером, потому что он злился на нее за то, что она обыграла его в квиддич. Она порвала с Дином, потому что он постоянно трясся над ней как над чем-то хрупким, — безжалостно напомнила она. — Тебе решать, на что ты готов, чтобы быть с ней.

Гермиона легла на спину и уставилась на небо, оставляя Гарри размышлять над своими словами. Гарри не испытывал особого желания прислушиваться к советам подруги, поэтому принялся очищать пеленки Тедди, тот их опять намочил. Он как раз заканчивал одевать крестника, когда вернулся мрачный Рон. Судя по всему, он пока не собирался рассказывать, что случилось.

Они не проронили больше ни слова, пока миссис Уизли не позвала их к столу.

* * *

К ужину из Министерства вернулись Артур с Перси и коротко рассказали о текущей ситуации.

— Вопрос с нехваткой волшебных палочек почти решен, — облегченно тут же выдал мистер Уизли. Видно было, что этот вопрос сильно его волнует. — Мы получили наводку на тайник с палочками, конфискованными у Министерства. К счастью, они все были подписаны, поэтому мы без проблем вернули их законным владельцам. Остальные, принадлежавшие Пожирателям смерти, или хозяева которых погибли, мы передали Олливандеру — он собирается в ближайшее время вновь открыть свой магазин. Уже завтра ты можешь сходить в Косой переулок, Гермиона.

Гарри вспомнил о палочке Фреда. Интересно, где она теперь? У кого?

— И еще мы связались с поставщиками волшебных палочек из Германии и Франции, чтобы уж точно быть готовыми к новому учебному году, — уточнил Артур.

— Кстати, мистер Уизли, — вмешалась Гермиона, — вчера Кингсли что-то говорил о тайной школе. О чем это он?

— В начале того года, когда некоторым школьникам запретили ехать в Хогвартс из-за их маггловского происхождения, родители решили самостоятельно обучать своих детей. Они предложили взять и других учеников, если кто захочет, слух прошел быстро, и с помощью незаконных порт-ключей школьники были переправлены в условленное место. Так и получилось, что у мистера Брокльхерста оказалось на попечении пятьдесят детей.

— Почему я не могла присоединиться к ним? — возмутилась Джинни.

— Они с нами не связывались, потому что за нами тогда очень пристально следили. Но, в любом случай, ты не смогла бы уйти от тетушки Мюриэль, — отрезал Артур. — Это было бы слишком рискованно, учитывая активную деятельность других членов нашей семьи.

— О да, весь мир может рисковать, а я, конечно, нет.

Гермиона многозначительно посмотрела на Гарри, но тот сделал вид, будто ничего не заметил.

Артур посмотрел на Флер и произнес:

— Ваши родители сказали мне, что как только вернутся во Францию, сразу же займутся отправкой на родину всех, кого приютили.

— Делакуры приютили английских волшебников? — удивился Гарри.

— Да, впрочем, их не так много, большинство семей недооценили всю опасность и побоялись покинуть страну. Мистер Делакур предложил свою помощь: разместил беженцев и предоставил им всё необходимое для нормального существования. Мы занялись порт-ключами, а Виктор и Апполин взяли на себя все остальное.

— Во времена войны с Гриндевальдом дедушка делал то же самое, — пожала плечами Флер, будто в этом не было ничего удивительного или неожиданного.

И последним известием Артура была не самая лучшая новость об Охотниках — возникли некоторые трудности с их поимкой.

— Проблема в том, что они действовали не через Министерство, а значит, нет никаких официальных списков с именами. У нас есть только свидетельства тех, кто узнал некоторых. Полагаю, многие из них так и не будут никогда арестованы.

— А разве свидетельских показаний не достаточно? — изумилась Гермиона.

— Они не особо надежны. Нас буквально заваливают анонимными доносами на так называемых Пожирателей смерти, но часть из них или уже в Азкабане, или сражались на нашей стороне. То же самое и с теми, кто активно ратовал за принятие закона о чистоте крови. Мы можем арестовать только работников Министерства. Остальных же, даже если они открыто заявляли о лояльности к существовавшему тогда режиму, мы не имеем права привлечь к ответственности.

— Почему? — недоуменно спросил Гарри.

— Потому что правительство, если оно, конечно, законное, не сажает людей только за то, что они высказывают свое мнение, — наставительно ответила ему Гермиона. — Судят только действия, а не слова. Может показаться несправедливым, но наоборот будет еще хуже.

После таких благоразумных слов все приступили к десерту.

* * *

Сразу после ужина Гарри отнес Тедди домой. Андромеда благодарно расцеловала его за то, что он присмотрел за ее внуком в столь трудный период.

— Я очень рада, что ты рядом, — добавила она и, забрав малыша из рук крестного, проворковала: — Ну что, молодой человек, пора ложиться спать.

Вернувшись в «Нору», Гарри попытался поговорить с Джинни, но она постоянно была то с матерью, то с отцом, то с одним из братьев. За весь вечер ему так и не представилась возможность застать ее в одиночестве.

Они собрались ложиться спать. Рон по-прежнему ходил с донельзя озабоченным видом, и Гарри твердо пообещал себе, что прямо сейчас расспросит друга о том, что случилось. Но Рон его опередил, на одном дыхании выпалив:

— Ты не обидишься, если я не поеду с тобой в Хогвартс?

Гарри несколько секунд помолчал и ответил:

— Не мне решать, сдавать тебе ЖАБА или нет.

— Дело, в общем-то, не в этом, — вздохнул Рон, рассеянно застегивая пуговицы пижамы.

— А в чем?

— Мы беспокоимся за Джорджа, — мрачно ответил Рон. — Ему нужно чем-то заняться, а не сидеть вот так.

Джордж стал совершенно неузнаваемым: казалось, он даже не осознавал, что происходит вокруг. Остальные же наоборот пытались облегчить боль, занимаясь повседневными делами: мистер Уизли и Перси буквально ночевали на работе в Министерстве, Молли всячески поддерживала Андромеду и помогала Гарри управляться с Тедди. Билл и Чарли сосредоточились на восстановлении Хогвартса, а Рон пытался шутить, чтобы совсем не пасть духом. А Джинни без споров выполняла всю домашнюю работу, который нагружала ее миссис Уизли.

— Ты будешь помогать ему, — догадался Гарри.

— Билли и Чарли решили, что я — лучшая для этого кандидатура, — кивнул Рон. — И мы посчитали, что работа в магазине — единственное, что может вытащить Джорджа из этой апатии.

— Мне тоже так кажется. Ты еще сомневаешься или уже твердо решил?

— Решил. В любом случае, я все равно не хотел возвращаться в Хогвартс. Я только боюсь, что на это скажет Гермиона.

Гарри вымученно улыбнулся: он тоже опасался реакции подруги, так что подбодрить Рона не мог.

* * *

Утром Гарри и Рон вместе спустились на кухню, где Гермиона одиноко ковыряла вилкой в тарелке. Оставив влюбленных наедине, Гарри пошел в ванную умываться. Вернувшись, он обнаружил, что Гермиона уже ушла, Рон заканчивал свой завтрак, а Джинни пила чай. Когда та подошла к умывальнику, чтобы помыть чашку, Гарри быстро наклонился к Рону и прошептал:

— Ну что?

— Сказала, что доверяет моему мнению. И раз я решил, что так будет лучше для меня и Джорджа, то так тому и быть, — явно облегченно выдохнул тот.

Гарри, конечно, обрадовался за друга, но его тоже ждал нелегкий разговор с Джинни, и от одной мысли о нем становилось плохо.

— Что у вас уже за тайны? — поинтересовалась Джинни, возвращаясь к столу.

— Я решил помогать Джорджу в магазине и не возвращаться в школу в этом году.

Джинни удивленно приподняла бровь:

— Ты уже рассказал это маме?

— Нет еще.

— Удачи тогда! — иронично пожелала она и, даже не взглянув на Гарри, вышла из кухни.

— Спасибо, что предложила помочь, — проворчал ей вслед Рон.

Гарри посмотрел на удаляющуюся спину Джинни и подумал, что не только ему досталось от своенравной гриффиндорке.

* * *

Они маялись бездельем в гостиной, когда появилась Гермиона и предложила:

— Хотите со мной в Косой переулок? Хочу купить себе волшебную палочку.

Гарри и Рон тут же радостно согласились, а Джинни колебалась.

— Тебе не помешало бы проветриться, — настойчиво произнесла Гермиона. — Уверена, твоя мама не будет против.

Джинни коротко взглянула на диван, где ее дожидалась гора одежды для глажки и позволила себя убедить. Гермиона убежала уговаривать миссис Уизли. Спустя десять минут они уже выходили из камина в «Дырявом котле».

Они прошли сквозь стену и на мгновение остановились, любуясь открывшейся им картиной. По сравнению с прошлым разом изменения были значительные. Большая часть магазинов снова была открыта, хотя не все полки, как раньше, могли похвастаться большим выбором товаров. По узким улочкам прогуливались волшебники — они шутили, смеялись и просто болтали.

Улыбнувшись, ребята присоединилась к этой разношерстной толпе. Многие незнакомцы окликали их, просто чтобы поделиться хорошим настроением, а когда узнавали Гарри, их радость сменялась восхищением. Гарри даже начал вести счет бесконечным поздравлениям, похлопываниям по спине и предложениям пропустить в баре пару стаканчиков чего-нибудь крепкого. Ему едва удалось избежать еще большего внимания: один энтузиаст собирался поднять его на плечи и торжественно пронести по улице.

— Посмотри на это с другой стороны, — прошептал ему Рон. — Теперь тебе больше не придется платить за выпивку.

Гарри вымученно улыбнулся и подумал, сможет ли он когда-нибудь спокойно пройтись по улицам, не привлекая к себе такого внимания. Наконец, они подошли к магазину Олливандера. Тянущаяся оттуда толпа поражала воображение своей длиной. Видимо, все те, кто потеряли и сломали свои палочки, пришли сегодня за новой. Гарри с друзьями встали в конец очереди и принялись терпеливо ждать.

— Да это же Гарри Поттер! — воскликнула стоящая прямо перед ними женщина. — О, спасибо вам за то, что сделали.

— Здравствуйте, — вежливо произнес Гарри.

— Вам тоже нужна палочка? Тогда проходите вперед, прошу вас. Мы вам многим обязаны.

— Вообще-то, это моей подруге…

— Большое спасибо, — прервал его Рон, подталкивая друга в спину.

И они начали пробираться через толпу. Никто не стал их останавливать или возмущаться. Не прошло и минуты, как они оказались перед дверью магазина.

— До чего же там много людей, — выдохнула Гермиона. — Мы бы простояли до самой ночи. Идешь, Рон?

Она пропустила вперед Рона и захлопнула дверь прямо перед носом у Гарри и Джинни. Гарри быстро сообразил, в чем дело, и, взяв девушку под руку, отвел в сторону — в узкий переулок, отделявший один магазин от другого.

Джинни прожгла его недовольным взглядом, она была совсем не в восторге, оставшись с ним наедине.

— Джинни… — начал Гарри.

Та развернулась и собралась уходить, но он вовремя схватил ее за руку.

— Подожди, Джинни! Я извиняюсь.

— За что? — сухо спросила та.

Гарри вдохнул и решил довериться Гермионе. Когда речь заходила о женской психологии, он не мог похвастаться ничем. Сегодня утром он нашел ту самую книгу, которую ему подарил Рон, и пролистал ее в поисках подходящих формулировок.

— Я извиняюсь за то, что не сразу поверил, что твое место в Хогвартсе, — на одном дыхании выпалил он.

Впервые за последние три дня Джинни посмотрела ему в глаза.

— Ты правда так думаешь?

— Я… я понял, что не имел права решать за тебя.

Она пристально смотрела на него, и в какое-то мгновение он подумал, что она не поверит в его искренность. Но Джинни резко бросилась ему на шею и жарко поцеловала. Гарри с облегчением собирался обнять ее, но девушка отстранилась и шепетом призналась:

— Знаешь, ты первый, кто мне говорит такое.

Он не успел ничего ответить, как она вновь поцеловала его.

* * *

Несколько мгновений они просто стояли обнявшись, будто хотели запечатлеть этот момент навсегда. Гарри опасался, что и здесь к ним будут приставать, поэтому предложил прогуляться по грунтовой дорожке за магазинами — там им вряд ли кто-нибудь помешает.

Они обходили Гринготтс, когда на Гарри бросилось что-то маленькое, но юркое. Однако Гарри быстро среагировал: отпрыгнул в сторону, отодвинул Джинни себе за спину и достал волшебную палочку.

— Крюкохват! — узнал он нападавшего.

— Поймался, вор!

— Я не вор!

Джинни тем временем вышла из-за его спины и, не удержавшись, стукнула его маленьким кулачком в бок. Гарри подумывал отодвинуть ее назад, но решил, что сразу с двумя противниками не справится. Сначала следовало разобраться с гоблином.

— Ты первый нарушил наш договор! — пошел в наступление Гарри. — Прихватил меч и сбежал в самый ответственный момент. Я действительно собирался отдать его тебе потом, — с апломбом заверил его он.

— Ложь! Ты заколдовал его так, чтобы он исчез!

— Вовсе нет! — возвратил Гарри, еще больше распаляясь. — Понятия не имею, почему он исчез. Зато мы едва не погибли из-за тебя!

— Ты мне еще за это заплатишь, — выплюнул Крюкохват и собрался уходить.

— Стойте на месте, — приказал Джинни, направляя на гоблина палочку.

— Скажи своей самке не вмешиваться в мужские дела, — высокомерно произнес Крюкохват.

Гарри не успел ничего ответить. На гоблина налетела бешеная стая летучих мышей. Джинни схватила Гарри за руку, и они быстро побежали между домами, отрываясь от возможного преследования.

— Спасибо, — пропыхтел Гарри, когда они выбежали в Косой переулок.

— Прекрати строить из себя доблестного рыцаря, иначе в следующий раз летучие мыши нападут на тебя.

— Постараюсь не забыть, — заверил Гарри и, вспомнив о ночных создания, поморщился.

— Думаешь, Рон и Гермиона еще у Олливандера? — поинтересовалась Джинни.

— Понятия не имею. В любом случае, уверен, они будут не особо рады нашей компании.

В их разговор самым наглым образом смешался высокий мужчина с блокнотом в руках.

— Мистер Поттер, не согласитесь ли ответить на несколько вопросов?

— Нет, — быстро отрезал тот. — Я спешу.

Гарри обошел его и поспешил поскорее уйти подальше.

— Хочешь я его заколдую? — предложила Джинни.

— Нет, спасибо. А то пойдут всякие слухи…

— Тогда пора возвращаться.

— О да, уж лучше чрезмерная опека твоей матери, чем это!

— Никогда не думала, что скажу это, но согласна. Побыстрее бы вернуться в Хогвартс, — мечтательно вздохнула Джинни.

* * *

Молли, видимо, совсем замоталась или же просто беспокоилась за моральный облик своей дочери, потому что послала Джинни вместе с Гарри развешивать в саду постиранное белье. Первым делом они повесили большую белую простынь, отгораживаясь ото всех. А дальше дело пошло веселее, чем можно было ожидать от такого скучного занятия, как развешивание белья.

Гермиона и Рон вернулись к полудню. Вид у обоих был донельзя довольный, поэтому Гарри решил, что они сполна воспользовались своим уединением.

Ребята быстро перекусили, Гарри, Джинни и Гермиона тут же принялись убирать со стола, а Рон присел рядом с Джорджем.

— Все уже открылись в Косом переулке, — заметил он. — Пора то же самое сделать и с твоим магазином. Скажем, сегодня через пару часов.

— Весельчаков больше нет.

— Фред отдал много сил этому магазину. Я не собираюсь бросить его только потому, что ты сдался.

— Тебя это не касается. Это мой магазин.

— И Фреда. Может, ты его близнец, но я его брат. Не хочу, чтобы бесследно исчезло то последнее, что напоминает о нем.

Все на кухне замерли. Молли совсем позабыла о посуде, которую мыла с помощью волшебной палочки, и вода в умывальнике потекла через край. Но никто на это не обратил никакого внимания.

— Рон прав, Джордж, — вмешался Чарли, все еще доедающий свои тосты. — Лучший способ отдать Фреду должное — это продолжать заниматься магазином. Я пойду с вами.

Он поднялся и положил руку на плечо брату. Несколько секунд Джордж молчал, пока наконец не поднял голову и не прошептал:

— Не знаю, хватит ли мне сил.

— Ты не один, — с любовью произнес Чарли. — Мы все с тобой. Вся наша семья с тобой.

Рон помог брату подняться, и они вместе направились к камину.

Хронология

2 мая 1998: Битва за Хогвартс

Действия в главе разворачиваются: 6 мая — 18 августа 1998

___________________________________________________________________

Рон, Чарли и Джордж исчезли в изумрудном пламени камина. Миссис Уизли судорожно всхлипнула и разрыдалась. Джинни поспешила ее обнять, а Гермиона бросилась к умывальнику и перекрыла кран, останавливая дальнейшее затопление кухни, которая в итоге оказалась в настолько плачевном состоянии, что для полной уборки помещения понадобилась помощь Гарри.

Спустя пару часов Гермиона отправилась по каминной сети за «покупками», а Гарри по уже сложившейся традиции переместился к Андромеде. Миссис Тонкс с радостью разрешила ему забрать Тедди в «Нору», потому что сама собиралась в Министерство по каким-то административным делам. Гарри подумал, что присутствие Тедди благотворно сказывается не только на нем, но и на миссис Уизли. Поэтому, чем больше времени они будут проводить вместе, тем лучше. До самого обеда они гуляли с малышом в окрестностях «Норы». Тедди с восхищением смотрел по сторонам, радостно смеялся и тянул ко всему ручки. Цвет его глаз при этом менялся почти каждую минуту.

К обеду вернулись Чарли, Рон и Джордж. Взгляд последнего стал более осмысленным, из него исчезло выражение безысходности и пустоты. Конечно, еще было далеко до вечно безоблачного настроения, в котором он пребывал раньше. Но прогресс был уже налицо — Джордж стал прислушиваться к разговорам вокруг и иногда даже что-то говорил сам. Такие улучшения не могли не радовать всё семейство Уизли.

Неожиданные новости пришли от Гермионы. Она объявила, что через день уезжает.

— Но куда ты собираешься? — забеспокоилась миссис Уизли. — Это ведь и твой дом.

Она посмотрела на своего младшего сына так, будто это он виноват в поспешном побеге Гермионы. Но, судя по не менее удивленному лицу Рона, он тоже впервые об этом слышал.

— Мне нужно найти родителей, — пояснила Гермиона. — Я уже купила билеты на самолет. Меня не будет всего несколько дней. Вы не против, если Живоглот еще немного поживет здесь? Я сразу заберу его, как только привезу родителей, и всё лето проведу с семьей.

Рон не выглядел особо радостным, но от комментариев пока воздержался. После обеда между ними состоялся долгий разговор, который всё более-менее прояснил.

— Она сказала, что мы можем встречаться вечером, когда у меня закончится рабочий день в магазине, — поделился новостями Рон, когда глубоко за полночь они с Гарри ложились спать. — Большой плюс быть волшебником — можно забыть о такой проблеме, как большие расстояния.

— Это хорошо, — согласился Гарри. И почему он был уверен, что с началом учебного года такие встречи станут очень редкими?

* * *

Несколько следующих дней Гарри и Джинни были предоставлены сами себе. Гермиона улетела в Астралию, Молли с головой окунулась в помощь попавшим в беду волшебникам, Билл вернулся на работу в Гринготтс. Рон, Чарли и Джордж дни напролет проводили в магазине приколов, а мистер Уизли с Перси пропадал в Министерстве.

Время от времени у Джинни случались приступы депрессии. В такие моменты Гарри старался быть нежным и внимательным. Он понял, что сейчас как никогда раньше нужно больше времени проводить с ней, отвлекая от печальных мыслей. Он старался нагружать ее разной работой — чем угодно, лишь бы не оставалось времени на размышления. Утром они вместе работали по дому: делали покупки, убирались и готовили. Каждый день выходили погулять, а пару раз даже заходили на работу к Рону. В городе Гарри приходилось маскироваться, чтобы остаться незамеченным. Иногда они брали с собой на прогулки Тедди, а вечером относили его назад, к бабушке.

Гарри решил, что давно уже пора официально сдать экзамен на аппарацию, благо в этом году он успел неплохо потренироваться. Неудивительно, что сдать он смог с первого раза.

Каждый день Гарри получал больше дюжины писем, и Джинни всячески помогала ему разбираться с корреспонденцией. На многочисленные поздравления он никогда не отвечал, потому что не хотел создавать очередной фан-клуб имени себя любимого. Просьбы об автографах сразу отправлялись в камин — еще свежи были воспоминания о долгих вечерах с Локхартом на втором курсе. Запросы на интервью Гарри встречал твердым отказом — после общения с Ритой Скитер он как-то охладел к подобным мероприятиям.

В начале июля Гермиона, вернувшаяся недавно из Австралии, вместе с родителями пришла в «Нору» на ужин. Чета Грейнджеров сразу же поблагодарила Молли за то, что она присмотрела за их дочерью, пока они отдыхали за границей. Миссис Уизли немного скованно отмахнулась, заявив, что всегда рада помочь, и быстро перешла к менее опасной теме — самой поездке. Они обсудили кенгуру, аборигенов и прочие туристические прелести Австралии.

На следующий день Джинни объявила, что ей нужно пройтись по магазинам, и Гарри, конечно же, вызвался ее сопровождать. Первым делом они отправились в банк, чтобы снять со счета немного денег. Подходя к дверям Гринготтса, Гарри внезапно ощутил, как от волнения у него подгибаются ноги: а вдруг он столкнется к Крюкохватом или — не дай Мерлин — гоблины узнают в нем того самого наглеца, который обворовал такое уважаемое заведение? Он как в воду глядел: открытой враждебности сотрудники банка не проявляли, но смотрели с явным подозрением. Что уж говорить о том, что к сейфу его провожали целых три гоблина. Под таким же пристальным надзором он наполнил кошелек золотом и, наконец, к обоюдному облегчению сторон вышел на улицу.

— Когда-нибудь ты все-таки расскажешь мне, как вы вляпались в эту авантюру, — покачала головой Джинни. Она ждала его у дверей банка, но только слепой не заметил бы, как двое охранников сопровождали Гарри до самого выхода.

— Как-нибудь, — пробурчал тот. Признаться, ему было обидно, что гоблины вели себя с ним, как с вором. Хотя следовало, конечно, признать, что опасения их были отнюдь не беспочвенными.

Они проходили мимо магазина домашних питомцев. И Джинни уставилась на витрину, за которой в клетке сидела красивая пятнистая сова.

— Какая красивая, — прошептала она, разглядывая птицу.

— Хочешь?

— Я думала подарить ее тебе. У тебя ведь теперь некому относить письма.

— Пока не к спеху, — покачал головой Гарри, подумав, что ни одна сова не сможет заменить ему Хедвиг.

Но потом он вспомнил, что совсем скоро уедет в Хогвартс и больше не сможет так часто общаться с Тедди. А если бы у него была сова, он мог бы переписываться с Андромедой, чтобы быть в курсе последних новостей о крестнике.

— Ты права. Сова мне не помешает.

Расплатившись за птицу, Джинни сразу потащила Гарри по магазинам — покупать то, что она запланировала заранее. Витрина магазина «Все для квиддича» заворожила обоих: за стеклом проецировалась картинка самой последней модели гоночной метлы.

— «Великий полководец», — прочитала Джинни на древке. — Чудесно!

— Посмотрим?

Они молча восхищались презентацией метлы: у нее были изящные линии, а посеребренные прутья лежали один к одному. Согласно таблице технических данных, эта модель представляла собой сплав всех последних инноваций, что давало ей невероятно быстрое ускорение и маневренность. Про удобство игроков тоже не забыли: встроенный Импервиус значительно облегчал полет, позволяя «играть даже во время торнадо — и ни одна дождевая капля не коснется вас!»

Гарри вспомнил, что теперь у него нет метлы. А значит, если он хочет по-прежнему играть в Хогвартсе за свою квиддичную команду, то придется в ближайшее время покупать новую. Сердце болезненно сжалось, когда он вспомнил, как именно потерял подарок Сириуса. Но что поделаешь — новой совой он уже обзавелся, теперь пришел черед метлы.

Гарри задумался, так ли сильно ему нужен именно «Великий полководец». Это была очень дорогая модель. Впрочем, не в деньгах дело. Несколько минут он мысленно взвешивал все «за» и «против» и все-таки остановился на последней модели «Молнии». Ведь когда-то именно это метла стала для него самым дорогим и прекрасным подарком в жизни. Так что, как бы то ни было — она навсегда останется чем-то особенным.

* * *

В начале третьей недели июля в «Нору» из Хогвартса прилетели три совы: для Гарри, Рона и Джинни. В письмах было сказано, что их приглашают для сдачи экзаменов за прошедший год. Для подготовки к ним школа откроет свои двери для всех желающих с первого августа. Каждое послание было подписано именем Аристота Броклхеста, директора Хогвартса.

— Кто это? — спросил Гарри, удивившись, что этот пост достался не профессору Макгонагалл.

— Отец Мэнди, — пояснила Джинни. — Она с твоего потока — Рейвенкло. Именно Броклхертс занимался той самой тайной школой. Думаю, я соглашусь сдать экзамены. Мам, я же могу вернуться в Хогвартс через десять дней?

— Конечно, милая, если хочешь, — слегка удивленно отозвалась Молли.

— Но… — озадаченно начал Гарри.

— Гарри, неужели ты не понимаешь? Если я сейчас сдам экзамены, то буду на седьмом курсе, как и ты.

Пришлось признать, что это стоило четырехнедельной разлуки.

— Мальчики, а почему бы вам не сделать то же самое? — спросила миссис Уизли. — Сдали бы ЖАБА в следующем месяце.

Джинни окинула мать недовольным взглядом.

— Я никогда не успею повторить весь материал за месяц, — покачал головой Гарри.

— Но, Гарри, уверена, твоя природная магия позволит тебе…

— Миссис Уизли, у меня нет ни единого шанса сдать теорию.

— А ты, Рон? — переключилась на другую жертву Молли. — Тебе не помешало бы получить диплом. Уверена, Гермиона поступит так же. Разве ты не хочешь учиться вместе с ней?

Последний аргумент, видимо, немного поколебал былую уверенность Рона, но он бросил короткий взгляд на Джорджа и твердо ответил:

— Нет, в магазине я принесу больше пользы.

Молли собралась возразить, но проследила за взглядом сына и промолчала.

В любом случае, Гермиона не собиралась возвращаться в Хогвартс в этом году. Она решила заниматься самостоятельно и сдать экзамены досрочно, когда подготовится к ним.

* * *

Накануне отъезда Джинни отмечали восемнадцатилетие Гарри. Даже Джордж сделал небольшое усилие и присоединился к общему празднованию — он вымученно улыбался и даже пропел несколько строк поздравительной песни. На следующий день Гарри вместе с мистером и миссис Уизли проводил Джинни на вокзал Кингз-Кросс. Гриффиндорка проявила чудеса хитрости и, в конечном счете, заручилась его обещанием писать не меньше двух раз в неделю.

Печальное расставание с девушкой и удручающе знакомый вид вокзала, на котором совсем недавно он разговаривал с Дамблдором, подействовали на Гарри не самым лучшим образом — унылые мысли завладели им. Даже Тедди не удалось вернуть своему крестному хорошее расположение духа. Пришлось признать, что с пятимесячным ребенком, к сожалению, особо не поговоришь.

Молли было тяжело видеть Гарри в таком состоянии, поэтому она попыталась переключить его внимание на насущное — поинтересовалась, нет ли у него каких-либо неотложных дел или, быть может, ему нужно повидаться с кем-нибудь.

— Миссис Уизли, — неожиданно вспомнил Гарри, — а что случилось с телом Снейпа?

— Полагаю, его сразу же отправили семье — так поступили со всеми погибшими Пожирателями смерти.

— Он на самом деле не Пожиратель! — возмутился Гарри.

— Но всё выглядело именно так, — пожала плечами Молли и, подумав немного, добавила: — Хотя не думаю, что его родители еще живы. Пошли сову профессору Макгонагалл, уверена, она знает, как с ним поступили.

Ответ на его письмо пришлось очень быстро, Гарри даже удивился такой поразительной скорости.

«Дорогой мистер Поттер!

Признаться, я немного удивлена вашим вопросом, но надеюсь, ваш интерес продиктован чем угодно, только не местью. Мы все были глубоко опечалены, узнав о предательстве профессора Снейпа, и шокированы тем, как сильно профессор Дамблдор ошибался на его счет. Однако, как бы то ни было, Северус Снейп мертв, и сейчас у нас и без того хватает дел, чтобы еще и предаваться сожалениям или горечи несбывшегося.

Но, тем не менее, я отвечу на ваш вопрос. Ввиду того, что у профессора Снейпа не осталось в живых никаких родственников, его погребением занимался профессор Слагхорн — как бывший декан его факультета. Советую вам обратиться к нему напрямую, если вы все еще желаете знать подробности.

Надеюсь увидеть вас первого сентября в добром здравии,

Минерва Макгонагалл,

Заместитель директора школы чародейства и волшебства «Хогвартс».

Это письмо дало Гарри много пищи для размышлений. Только сейчас он осознал, как невероятно трудно будет уверить общественность в невиновности Снейпа и уж тем более доказать, что он сражался против Волдеморта. Немногие знали, что именно Снейп убил Дамблдора. В памяти волшебников он по-прежнему остался директором Хогвартса, который запретил магглорожденным обучаться в школе и позволил брату и сестре Кэрроу учить их детей. Гарри понимал, что восстановление его доброго имени должно исходить в первую очередь от Министерства, поэтому он обратился к Артуру Уизли с просьбой организовать встречу с министром. Несмотря на тотальную занятость, через два дня Кингсли нашел время между двумя официальными встречами, чтобы поговорить с ним.

Гарри подробно объяснил министру, почему Снейп вынужден был убить Дамблдора и заверил его, что профессор только притворялся Пожирателем смерти, чтобы эффективнее помогать Ордену Феникса в борьбе против Волдеморта. Также он подчеркнул, что Снейп защитил Луну и Джинни от Кэрроу, когда самолично назначил им наказание в своем кабинете за кражу меча Гриффиндора. И под конец вспомнил случай с тем же мечом, который Снейп передал ему на озере.

— Могу я узнать, откуда ты это все знаешь? — выслушав сбивчивый рассказ, спросил Шеклболт.

— Перед смертью он оставил мне свои воспоминания. Вы можете спросить у портрета Дамблдора, он подтвердит мои слова.

Министр на мгновение задумался и, наконец, ответил:

— Я тебе верю, но сейчас у меня есть более приоритетные задачи.

— Мистер Шеклболт… — начал Гарри.

— Гарри, в самое ближайшее время я должен обеспечить всех беженцев волшебными палочками и жильем. Я должен узнать, что именно случилось с теми, кто скрывался в других странах, и почему они до сих пор не вышли на связь. Я должен перечислить семьям погибших компенсации за предоставленный ущерб. Я должен объявить общественности, что отныне Азкабан перестал быть местом, охраняемым дементорами, и удостовериться, что эти существа не смогут свободно перемещаться по населенным местам, чтобы причинить вред кому бы то ни было. Я должен проследить за тем, что все судебные дела над сторонниками режима Сам-Знаешь-Кого идут по закону. Я должен перепроверить каждого сотрудника Министерства, чтобы вычислить всех, кто лояльно относился или относится к предыдущему режиму. Таким образом, полагаю, вполне ясно, что Снейп может подождать.

— Понимаю, — разочарованно кивнул Гарри.

— Вот и хорошо. Кстати, я хотел обсудить с тобой кое-что. Чем ты собираешься заниматься после сдачи ЖАБА?

— Я пока еще об этом не думал.

— Профессор Макгонагалл говорила, что ты хотел стать аврором. Не передумал еще?

— Думаете, это хорошая идея? Я хочу сказать, что уже ведь нет темных магов, которых нужно ловить.

— Волдеморт не был единственным. Быть может, у других не такой масштаб, да и амбиций поменьше, но тем не менее они приносят нам некоторые проблемы. Регулярно находятся жадные до славы, денег или власти волшебники, верящие, что темная магия — идеальное средство для достижения их целей. И тогда вмешиваемся мы. Впрочем, в последнее время среди авроров появились опасные настроения, так что я начинаю думать, что нам не помешает в команде человек, обладающий устойчивыми моральными нормами. Кто-то, кто сможет время от времени напоминать, что некоторые законопроекты, если они аморальны или бесчеловечны, не следует принимать. Разумеется, ты тоже совершаешь ошибки, как и все мы, но, по крайней мере, в твоей порядочности у нас нет причин сомневаться.

Гарри подумал, что бы сказал Шеклболт, если бы узнал, что в Гринготтс он проник, воспользовавшись Империусом, или если бы Макгонагалл рассказала, как он бросался Круциатусами в Амикуса Кэрроу.

— Не думаю, что мое присутствие в Аврорате что-либо изменит, — скептично заметил он.

— Я уверен в обратном. Определенные люди, если поставить их на нужные места, могут существенно изменить положение вещей и помочь мне в искоренении коррупции, которая порочит честь Министерства.

— Вы и вправду рассчитываете на меня в этом деле? — не смог скрыть своего изумления Гарри.

— Если ты по-прежнему захочешь стать аврором, то тебя ждет быстрая карьера благодаря твоим нынешним заслугам и подвигам. И именно поэтому ты сможешь как-то повлиять на неокрепшие умы новых рекрутов. Я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы исправить ситуацию среди наших ветеранов.

— Я подумаю.

— Хорошо. Но не забудь, что тогда тебе придется сдать не менее пяти ЖАБА с отметкой «превосходно».

— И никаких льгот, — улыбнулся Гарри.

— Какую бы профессию ты ни выбрал, ты всегда будешь примером. Ты всегда будешь человеком, которого знает каждый ребенок и которым все восхищаются. Это великая честь, но также и большая ответственность.

— Получается, никто не позволит мне забыть, что я — Мальчик-Который-Выжил.

— Безусловно, для магического мира ты навсегда останешься Мальчиком-Который-Выжил, — сочувствующе улыбнулся Кингсли.

Разговор с министром привел Гарри в замешательство, поэтому он решил попросить совета у Гермионы. Благо, несмотря на подготовку к экзаменам, она раз в неделю навещала их.

— Превосходно! — обрадовалась та, услышав рассказ друга. — Я знала, что Кингсли встряхнет как следует этих упертых традиционалистов. Нужно будет обсудить с ним идею ГАВНЭ. Знаешь, Гарри, я тут подумала и решила: если сдам ЖАБА, обязательно попробую получить место в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Зло нужно вырывать с корнем.

— Эм… да, хорошая идея, — без особой радости в голосе согласился Гарри. Честно говоря, он все еще пребывал в легком шоке от того, что, похоже, никого не интересует судьба и честное имя Снейпа.

Даже Рон и тот больше поддерживал его начинания, пусть и довольно сдержанно. Оказалось, Гарри недооценивал свою подругу. Как обычно, у Гермионы всегда было готово решение почти любой проблемы:

— Ты слышал, что Ли позвали работать на радио ВВС? Он ведет передачу «Угадай, кто придёт к обеду?» В качестве гостей там, как правило, выступают различные известные личности. Уверена, карьера Ли может пойти в гору, если ты согласишься прийти к нему на передачу. А ты, тем временем, сможешь рассказать общественности то, что хочешь.

— Гермиона! — радостно подпрыгнул Гарри и закружил ее в танце. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты — гений?

— Рон частенько напоминает, — довольно улыбнулась та.

* * *

Гарри решил связаться с Ли, не откладывая, и изложить ему суть проблемы. Джордан почти сразу же согласился, сильно обрадовавшись такому шикарному подарку, и не медля пригласил его в студию. Они вместе обсудили все темы, которые собрались затрагивать в передаче. Ли сразу же сказал, что некоторые моменты нужно будет уточнить, чтобы избежать непредвиденных проблем во время эфира.

— Гарри, ты знаешь, что именно Снейп заклинанием отрезал ухо Джорджу? Ты действительно хочешь говорить о нем?

— Он просто пытался защитить его, — заверил товарища Гарри, — но в путанице промахнулся. Думаешь, я стал бы защищать его, если бы не был уверен?

— Это моя работа — всё проверять.

Они решили выйти в эфир на следующей неделе — до возвращения Гарри в Хогвартс.

Наконец, день настал, и на подкашивающихся ногах Гарри плюхнулся в кресло напротив Ли. Тот запустил начальный ролик программы, подмигнул ему и начал:

— Дамы и господа, мальчики и девочки, в эфире программа «Угадай, кто придёт к обеду?». Сегодня великий день, потому что своим присутствием нас почтил всем известный, прекрасный, наш спаситель, великий Гарри Потерррррр! Привет, Гарри.

— Привет, Ли, — не своим от волнения голосом произнес Гарри.

— Гарри, вы стали известным еще в годовалом возрасте. Вас прозвали Мальчиком-Который-Выжил. Переступив порог Хогвартса, вы тут же стали самым юным ловцом за всю историю школы. Вы выиграли в Турнире Трех Волшебников, будучи четвертым чемпионом, что стало беспрецедентным случаем. Вы первым предупредили всех о возвращении Сами-Знаете-Кого и настойчиво пытались убедить в этом магическое общество. И все это несмотря на нелицеприятные статьи в газетах и открытое недовольство Министерства. Вы основали в Хогвартсе первую группу сопротивления, известную также, как «Армия Дамблдора». И, наконец, больше года вы были Нежелательным лицом №1, пока не столкнулись один на один с Сами-Знаете-Кем и не одержали победу. Гарри, расскажите нам, почему именно вы?

— А… э… — пробормотал Гарри, совершенно сбитый с толку внезапностью вопроса и его формулировкой. — Ну, так вышло случайно. Как-то одно за одним…

— Дамы и господа, позвольте заявить: наш герой еще отличается и невероятной скромностью. Что ж, позвольте задать вам вопрос, волнующий едва ли не каждого волшебника. Гарри Поттер, куда вы пропали несколько месяцев назад вместе с Роном Уизли и Гермионой Грейнджер?

— Прежде чем выйти один на один с Волдемортом, нам нужно было кое-что сделать. Именно поэтому мы постоянно перемещались по стране. К тому же, не хотелось пересекаться с людьми из Министерства.

— А можно поподробней?

— К сожалению, не могу. Это касается некоторых темных ритуалов, совершенных Волдемортом. Лично я не имею ни малейшего желания узнавать о них поближе, — покачал головой Гарри и вздрогнул, подумав о том, что столько лет был сам хранилищем для одной частички темной души.

— Что ж, этой темы мы больше не будем касаться. Поверьте мне, я собственными глазам сейчас видел выражение лица Гарри, когда мы заговорили об этом, и, честно говоря, не хочу видеть его впредь. Оставим темную магию другим. Признаюсь, следующий вопрос мне несколько неудобно задавать. Но, Гарри Поттер, перед многочисленными свидетелями вы смогли отразить Аваду Кедавру Сами-Знаете-Кого простым Экспеллиармусом. Как вы можете объяснить нам это чудо?

— Чуда не было. Лишь один их защитных обрядов, совершенных моей матерью — Лили Поттер, — охотно пояснил Гарри. Он заранее продумал, как будет отвечать на этот вопрос: ни к чему широкому кругу лиц знать о хоркруксах или Дарах Смерти. — Она заплатила за мою защиту собственной жизнью, за что я ей бесконечно признателен.

— Значит, и в самый первый раз вашей встречи с Сами-Знаете-Кем произошло то же самое? Благодаря материнской защите вам удалось выжить?

— Совершенно верно.

— А три месяца назад вы его победили с помощью этой же защиты?

— Я никого не побеждал. Защита моей мамы не только оберегала меня, но и посылала обратно смертельные проклятия, направленные в меня. Волдеморт стал жертвой собственного заклинания.

— Как и в первый раз?

— Да.

— Но как ему тогда удалось вернуться четыре года назад? Сможет ли он вернуться еще раз?

— Нет, это невозможно. Семнадцать лет назад он не умер на самом деле, сейчас же все совершенно наоборот.

— Правильно ли я понимаю: в тот вечер, когда он убил ваших родителей, именно этот ритуал темной магии, о котором вы не хотите говорить, спас его от окончательного развоплощения, верно?

— Вы правы. Но вместе с Роном и Гермионой мы его, так скажем, деактивировали, и теперь Волдеморт умер навсегда. Хочу добавить, что в этом нам очень сильно помогли профессор Дамблдор и профессор Снейп.

— Профессор Снейп? Тот самый, который запретил магглорожденным учиться в Хогвартсе? Тот самый, что так хорошо поладил с приспешниками Волдеморта и безнаказанно разрешал им использовать на бунтующих детях Круциатусы? Тот самый, чья роль в первой магической войне до сих пор вызывает сомнения? Тот самый, кто постоянно измывался над вами во время вашего ученичества в школе?

— Да, — скривившись, признал Гарри. Он вполне бы обошелся сейчас без красноречия Ли. — Признаю, что не особо любил его, и он отвечал мне тем же. Но я более чем уверен в его непоколебимой верности и помощи профессору Дамблдору в борьбе с Волдемортом. Он был шпионом в стане Пожирателей смерти и вынужден был выдать себя, чтобы мы смогли победить. И если бы не его вмешательство, то Волдеморт смог бы вернуться когда-нибудь. Так что я хотел бы публично выразить ему свою благодарность за всю ту помощь, что он мне оказывал. Помощь, за которую он заплатил собственной жизнью и репутацией.

— Репутацией, которую вы сейчас пытаетесь обелить.

— Я считаю, что это будет справедливо.

— В вашем монологе я почувствовал восхищение профессором Дамблдором. В этом году вышла многим известная книга, открывающая нам всю правду об этом знаменитом человеке. Вы ее читали?

— Если вы имеете в виду тот сборник сплетен под названием «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора», то да — я прочитал несколько страниц. И сразу понял, насколько это творение далеко от правды.

— Значит, все, что описано в этой книге — ложь?

— Еще давным-давно я проникся к профессору Дамблдору уважением, потому что он стал моим проводником в магическом мире, моим наставником. Мне представилась возможность узнать о его жизни больше, и теперь мое восхищение им только возросло. Все мы совершаем в молодости ошибки, и я считаю, что их можно простить, хотя сам профессор так и не смог это сделать. Я благодарен ему за все то, что он делал для блага нашего общества, и мне невероятно отвратительна мысль о том, что одна так называемая журналистка посмела очернить его имя, особенно после его смерти.

— Смотрю, вы не особо доброжелательно относитесь к Рите Скитер.

— Доброжелательность никогда не имела к этому человеку никакого отношения, — резко произнес Гарри.

Ли весело подмигнул ему и продолжил:

— Вернемся к вашему сражению с Сами-Знаете-Кем. Почему на смертельное заклятие вы ответили простым Экспеллиармусом?

— Я предпочитаю использовать только защитные заклинания, особенно когда зол.

— Учитывая последствия от вашего Разоружающего, я постараюсь никогда не злить вас, — улыбнулся Ли. — Могу я узнать, что вы сделали с той самой палочкой?

— Уничтожил, — легко солгал Гарри.

— Те, кто присутствовал при этой дуэли, поняли, что эта палочка была особенной. Когда-то она принадлежала Альбусу Дамблдору и Геллерту Гриндевальду.

— Еще одна причина уничтожить ее, не так ли?

— Как скажете. Что ж, на часах без пяти девять, и наша программа подходит к концу. Последний вопрос. Какие у вас планы на будущее, Гарри?

— Вернуться в Хогвартс, закончить седьмой курс и получить ЖАБА.

— А дальше?

— Если наберу достаточно баллов, попробую поступить в Академию авроров.

— Думаю не ошибусь, если предположу, что все волшебники, слушающие сейчас нас, вздохнули облегченно, узнав, что вы и дальше продолжите защищать нас. Уверен, они желают вам удачи!

— Спасибо. Сделаю все, что в моих силах.

— На этом очередном проявлении скромности от нашего героя, пожалуй, закончим. Быть может, вы хотите что-нибудь сказать нашим слушателям?

— Да, я хотел бы поблагодарить всех волшебников, которые продолжали сражаться с Волдемортом, которые продолжали верить в меня, которые ни минуты не сомневались во мне. Я очень тронут вашим доверием.

— Дорогие радиослушатели, не пропустите нашу следующую передачу «Угадай, кто придёт к обеду?». Нашим гостем будет Аристот Броклхертс — новый директор Хогвартса. Всем приятного вечера. До новых встреч.

Ли взмахнул волшебной палочкой, прекращая вещание, и уступил место другому ведущему.

— Все было прекрасно, Гарри. Это настоящая бомба. Поверь мне, еще долго все будут обсуждать этот эфир. Благодаря тебе моя программа станет популярной.

— Рад за тебя, — улыбнулся Гарри. — Это справедливо, ведь ты столько всего сделал в прошлом году.

— Проблема тайных передач — это ограниченная аудитория. Здесь же слава обеспечена. Кстати, маленький совет: остерегайся теперь Риту Скитер, она тебе обязательно припомнит все эти нелестные замечания.

— Я ее не боюсь.

— Скажи честно, Гарри: еще остался хоть кто-то, кого бы ты боялся?

— Молли и Джинни Уизли, — подумав несколько секунд, признался он.

— Значит, у тебя еще остался инстинкт самосохранения, — расхохотался Ли.

* * *

Все печатные издания пестрили разнообразными статьями о нашумевшем интервью, журналисты цитировали целые куски из радиопередачи. Гарри с удовольствием отметил, что его речь о Снейпе вызвала в обществе большой резонанс: все обсуждали ее и размышляли над тем, что он сказал. Но, тем не менее, далеко не все верили ему на слово.

— По крайней мере, люди спорят, а это уже хорошо, — заметила Гермиона. — Мы напомнили им, что профессор Дамблдор всегда поддерживал Снейпа. Даже когда его судили в первую магическую, он заступился за него.

— Честно говоря, мне начинает казаться, что никто мои слова всерьез не воспринимает.

— Вовсе нет. Вот смотри: «Что еще можно сказать об этом удивительном признании? Многие посчитают это выдумкой. Но это не первый раз, когда герой магического мира сообщает нам нечто невероятное».

— Вот видишь! Я сообщаю невозможное! — преувеличенно бодро воскликнул Гарри.

— Журналист уточнил, что такое происходит не в первый раз, а значит, он намекает, что оно может оказаться и правдой, как случалось раньше.

— Недосказанности…

— Это обычное дело для статей, Гарри. Послушай, я понимаю, что ты разочарован, потому что не смог убедить общественность в своей правоте. Но так и должно быть — с первого раза никогда ничего не получается. Уже хорошо то, что люди начали задумываться.

Гарри скривился. Он ненавидел такие закрученные умозаключения. Он человек действия, а не тонкий политик или психолог. Гермиона взглянула на Рона, игравшего в шахматы с отцом, затем на Молли с Джорджем, которые слушали радио в другом конце комнаты, и сделала Гарри знак следовать за ней.

— К чему все эти загадки? — недовольно буркнул Гарри, выходя в сад и плотно закрывая за собой дверь.

— Я бы хотела обсудить с тобой кое-что, но мне не удавалось застать тебя наедине.

Нехорошее предчувствие овладело им. Обычно такие предосторожности не сулят ничего приятного.

— Что еще? — жалобно пробормотал он.

— Волшебная палочка.

— Какая? Старшая палочка? Я верну ее в гробницу Дамблдора, как только представится такая возможность.

— Не думаю, что это хорошая идея. Ты уже два раза признался, что она принадлежит Дамблдору. Теперь ее слишком легко найти.

— Я сказал, что уничтожил ее.

— А если тебе не поверят?

— И что? Для начала ее должны у меня украсть, чтобы стать ее полноправным хозяином. У меня нет ни малейшего желания пользоваться ею.

— Да нет же, Гарри! Нужно было всего лишь внимательно слушать то, что ты говорил Волдеморту, чтобы понять, что достаточно разоружить тебя, чтобы получить контроль над Старшей палочкой. Неважно, какая палочка будет в тот момент у тебя в руке. Именно так случилось с Малфоем, помнишь? Ты хоть понимаешь, что вся твоя власть над этой палочкой может испариться в мгновение ока? Любой шальной Экспеллиармус, который попадет в тебя — и всё! Ты же хочешь стать аврором, да? Не думаешь же, что никто никогда не сможет застать тебя врасплох, а?

Гарри задумался над словами подруги.

— Хорошо. И что ты посоветуешь? — спросил он наконец.

— Для начала не стоит оставлять эту палочку в гробнице Дамблдора. Это слишком предсказуемо. Потом тебе нужно найти надежное место, где ее никто никогда не обнаружит.

— В сказках всегда легче найти хорошо спрятанные предметы, — заметил Гарри.

— Гарри, мы живем не в сказке, — раздраженно процедила Гермиона, ни на секунду не забывая о своем прагматизме.

— И все-таки история о Трех Братьях основана на реальных событиях.

— Но сами эти предметы были созданы волшебниками. Дары Смерти — чистой воды выдумка.

Гарри предпочел не ввязываться в глупый спор. Они уже достаточно обсудили эту тему в прошлом году.

— Можно ее спрятать в Выручай-комнате, если от нее что-то осталось после магического огня Крэбба, — предложил он.

— Тебе без особых усилий удалось отыскать там диадему Ровены Рейвенкло, — парировала Гермиона.

— Есть идеи получше?

Гермиона покачала головой, и они вернулись в дом.

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Действия в главе разворачиваются: 19 августа — 19 декабря 1998

__________________________________________________________________

Летом скучать не пришлось. Едва ли не каждый день Гарри отвечал на десятки писем от журналистов, которые резонно решили, что после радиопередачи с Ли он станет охотнее делится подробностями прошедшей войны. Регулярно писал Джинни. Весь август он ругал себя последними словами за то, что дал слабину и позволил ей уехать. Каким же он был наивным, когда считал, что переписка заменит живое общение. А вечера, по уже сложившейся традиции, он проводил вместе с Тедди.

В конце месяца Гарри отправился в Косой переулок, чтобы приобрести необходимые книги и прочие школьные принадлежности — перья, пергамент, котел. Всё это осталось на Тисовой улице, а возвращаться туда он не собирался. Впрочем, его решимость сильно поколебалась походами по магазинам. Стоило ему только зайти, как продавцы впадали в некое подобие экстаза, вцепляясь в него мертвой хваткой.

Рон, в свою очередь, вел неравный бой с Гермионой. Та в преддверии сдачи ЖАБА стала совершенно невыносимой. Его друг каждый вечер ужинал у Грейнджеров. Правда, Гарри не до конца был уверен, для чего это. То ли чтобы поддержать Гермиону, как Рон говорил своей матери, то ли чтобы немного развеяться после долгих часов, проведенных с безрадостным Джорджем. Что бы там ни было, но Рон часто возвращался домой лишь на рассвете.

Первого сентября без пяти одиннадцать Гарри вместе с мистером Уизли был на вокзале Кингс-Кросс. Он едва успел попрощаться с миссис Уизли и запрыгнуть на нижнюю ступеньку отъезжающего поезда.

Свободное купе удалось найти без особых проблем — многие студенты отправились в школу еще месяц назад. Гарри устроился на сидении и приготовился к долгим часам одиночества. Однако не прошло и десяти минут, как к нему заглянул Дин.

— Заметил? Почти весь поезд в нашем распоряжении! — радостно воскликнул он. — Нас не больше тридцати человек. А Рон почему не с тобой?

— Он не поедет в этом году в Хогвартс. Решил заняться магазином приколов вместе с Джорджем. А… — Неожиданная мысль пришла ему в голову: — А, кстати, почему ты в прошлом году не посещал школу мистера Броклхерста?

— К тому времени меня уже не было дома, — Дин пожал плечами. — Еще в начале сентября мне из Министерства пришло извещение. Я не стал дожидаться, пока за мной придут, и бросился в бега. В то время кругом царила неразбериха, поэтому это был мой последний шанс.

Всю дорогу они проболтали о событиях прошлого года. Гарри узнал, что Дин поддерживал контакт с Луной весь тот месяц, что она провела в школе, и что мистер Броклхерст ей понравился. На станции Хогсмид они вышли из поезда и под заинтересованными взглядами немногочисленных учеников прошли до карет, запряженных фестралами.

— Пусть они и помогли нам в Битве, — доверчивым шепотом признался Дин, — но меня все равно каждый раз при взгляде на них в дрожь бросает.

Спрыгнув с кареты, они направились к главным воротам. Гарри только успел пересечь холл, как кто-то схватил его за руку и утащил за ближайшую колонну. Первым желанием было начать сопротивляться и достать волшебную палочку, однако спустя мгновение он узнал Джинни и расслабился. Спрятавшись от всех, Гарри нежно поцеловал девушку.

— Меня перевели на седьмой курс! — с триумфом выпалила она, почти сразу отстранившись.

— Поздравляю! Я и не сомневался в тебе.

— И Луна тоже прошла, — добавила Джинни. — И остальные мои друзья.

Неожиданно Гарри понял, почему она была так решительно настроена сдать экзамены за шестой курс. Не только чтобы больше времени проводить с ним, но и чтобы побыстрее закончить школу.

— Я сильно беспокоюсь за Гермиону, — нахмурился Гарри и принял серьезный вид.

— А что с ней? — с тревогой на лице спросила Джинни.

— Боюсь, она провалит ЖАБА, — драматично выдохнул он.

— Хитрец! — рассмеялась Джинни. — Макгонагалл сказала, что у нее лучшие результаты за последние полтора века. По словам Гермионы, лучше нее был только Дамблдор. Пойдем поздравим ее!

Они переступили порог Большого зала и к ним тут же подскочила Гермиона, размахивая перед их носами куском пергамента.

— У меня семь «превосходно»! Представляешь? Семь «превосходно»!

— Не ожидал такого, — притворился удивленным Гарри. — Так вот кто выпил котел с Феликс Фелицис! Я так и знал, что это ты!

— Ну тебя! — широко улыбнулась Гермиона.

— Гарри! — позвал его Невилл. — Как дела?

— Хорошо. А ты? Как ЖАБА?

— Три проходные и «превосходно» по гербологии.

— Поздравляю!

Симус и Парвати тоже сдали всё хорошо. Лаванда же получила проходные баллы только по двум предметам.

— Попробуешь в следующем году? — сочувствующим тоном поинтересовалась Гермиона.

— Нет, я уже достаточно проучилась, — покачала та головой.

— Попрошу всех занять свои места! — раздался по залу усиленный заклинанием голос.

Гарри обернулся на преподавательский стол и заметил в центре мистера Броклхерста. Это был широкоплечий темноволосый мужчина с бакенбардами. Громко переговариваясь между собой, ученики направились к своим столам. По пути Гарри перехватила Луна, крепко обняв его.

— Сегодня у нас весьма необычный вечер, — начал директор. — Сегодня мы отмечаем сразу два праздника: начало учебного года и прощание с выпускниками. В этом году церемония распределения будет длится немного дольше, потому что помимо первокурсников с нами сегодня и ученики моей школы. Смею надеяться, что вы все перезнакомитесь и заведете себе новых друзей.

Перед преподавательским столом построились чуть больше дюжины учеников. Двери крошечной комнаты ожидания распахнулись, пропуская первокурсников. Впереди них с Распределяющей шляпой в руках величественно шла профессор Макгонагалл.

Шляпу поставили на стул, и она начала петь:

Времена тревог и слез прошли.

Настало время прощать. (1)

— Кто напоил Шляпу огневиски? — удивилась Джинни. — Она же все перепутала!

— Думаю, это преднамеренно, — задумчиво протянула Гермиона. — Она хочет подчеркнуть, что выбор факультета не всегда определяется только чертами характера.

Профессор Макгонагалл начала вызывать новичков по списку, и все шепотки тут же смолкли. Сердце Гарри болезненно сжалось от воспоминания: церемония погребения в мае и такой же длинный список погибших и пропавших без вести. Перед мысленным взором пронеслись десятки погребальных алтарей, мимо который проходили заплаканные люди. Гарри нашел взглядом Денниса Криви. Тот, словно почувствовав, что на него смотрят, поднял голову и обменялся с ним печальным и понимающим взглядом. У каждого, кто присутствовал на той церемонии, сейчас возникли те же мысли.

Гермиона, сидевшая слева, с любопытством воскликнула:

— Сейчас будет!

— Что будет?

— К нам в школу отправили Августина Долохова.

И в самом деле, под редкими аплодисментами к их столу шел испуганный мальчишка.

— Долохов? Который убил Ремуса? — шокировано переспросил Гарри.

— Думаю, это его племянник, — заметила Джинни справа от него.

— Настало время прощать, — напомнила всем Гермиона слова Шляпы.

Гарри предпочел промолчать. Он перевел свое внимание на церемонию Распределения, попутно отметив, что сейчас процесс отбора новичков шел намного дольше, чем в предыдущие годы. Складывалось такое впечатление, что критериев распределения стало намного больше.

Как только последний первокурсник занял свое место, поднялся мистер Броклхерст и произнес:

— Прежде чем приступить к ужину, позвольте представиться. Меня зовут Аристот Броклхерст. В прошлом году я занимался проведением дополнительных занятий для тех, кто не смог учиться в Хогвартсе. Мне предоставили честь возглавить эту школу, сменив на посту всем известного и уважаемого профессора Дамблдора. Надеюсь стать достойным продолжателем его гуманистических идей и традиций.

Горько усмехнувшись, Гарри подумал, что Снейп был намного молчаливее и немногословнее, чем нынешний директор.

— Пришло время представить вам наших новых преподавателей, — продолжил Броклхерст. — Профессор Маргарет Белл возьмет на себя маггловедение. Она из неволшебной семьи, поэтому прекрасно осведомлена о маггловской жизни. Надеюсь, все быстро забудут те глупости, которые выучили в прошлом году.

С места поднялась молодая женщина лет тридцати. Одета она была по-маггловски: блузка и джинсы, однако ее принадлежность к волшебному миру сразу выдавала остроконечная шляпа и прикрепленная к поясу волшебная палочка.

— Преподавателем Защиты от Темных Искусств будет Джозеф Уильямсон, аврор со стажем более двадцати лет. К сожалению, раны, полученные при Битве за Хогвартс, не позволили ему продолжить свою карьеру. Однако уверен, что он как никто другой сможет обучить вас всему необходимому.

Бывшему аврору было уже хорошо за сорок, однако выучки своей он не потерял: его цепкий взгляд перемещался с одного ученика на другого. На несколько секунд он задержался на Гарри. Тот тоже с интересом разглядывал профессора. На лице нового преподавателя читалась любознательность и беспристрастность, что в нынешнее времена было весьма важным. Можно было предположить, что он сможет сохранить нейтралитет и не станет заранее судить о ком бы то ни было. Аврор, наконец, отвернулся и занял свое место за учительским столом. При этом многие заметили, что у него не хватает одной руки. Директор тем временем взмахнул волшебной палочкой, и на столах появились различные праздничные блюда. С заметным оживлением ученики принялись за еду.

— Гермиона, я не уверена, что правильно поняла тебя, когда ты говорила про факультеты, — вновь подняла животрепещущую тему Джинни.

— Я имела в виду примерно следующее. Я попала в Гриффиндор, но, думаю, никто не станет отрицать, что я очень люблю учиться. И, тем не менее, Шляпа не распределила меня в Рейвенкло, как, казалось бы, должна была. Отчасти благодаря этому ее решению я научилась многим другим вещам, о которых раньше и подумать не могла. Что, в свою очередь, не мешает мне с трепетом относится к каким бы то ни было знаниям.

— Согласен, — кивнул Невилл. — Я тоже много не ожидал от себя. Например, никогда не думал, что способен быть смелым и рисковать ради чего бы то ни было.

— Мне казалось, что тогда, в самом начале, ты пошел за нами благодаря верности и преданности, — задумчиво протянула Гермиона. — Эти качества могли бы отправить тебя в Хаффлпафф. Я, кстати, иногда задумывалась, не был бы ты там более счастлив.

— Поначалу — может быть, — признался Невилл. — Но теперь…

— Вот и выходит, что распределение в другие факультеты, не в полной мере отражающие качества нашего характера, идет только на пользу. Мы можем развивать в себе и другие черты.

— Думаешь, мне нужно было согласиться на Слизерин? — насмешливо поинтересовался Гарри.

— Почему бы и нет? — живо отозвалась Гермиона. — Не думаю, что ты в то же мгновение перешел бы на сторону Волдеморта. Быть может, тогда бы ты научился сначала думать, а потом уже с головой бросаться в каждое рискованное предприятие, будь оно реальным или надуманным.

Гарри понимал, что Гермиона имела в виду вовсе не это, но не мог не вспомнить о Сириусе: был бы его крестный по-прежнему жив, если бы Гарри учился на Слизерине и с большим недоверием относился к новой информации? Следовало также признать, что рейвенкловские качества Гермионы частенько выручали не только его самого, но и многих других. Быть может, поисками хоркруксов она озаботилась не только из верности Дамблдору, но и просто потому, что ею двигали храбрость и мужество?

Гарри встряхнул головой. Какой смысл сейчас строить догадки «а что было бы, если…», все равно уже ничего не изменишь. Волдеморта нет, а все остальное не имеет значения. А составлением списка «Что плохого я совершил за свою жизнь» он, пожалуй, оставит Рите Скитер.

— А какой он — этот Броклхерст? — принимаясь за пирог с почками, поинтересовался Гарри у Невилла.

— Думаю, ему не очень нравится наша система с факультетами. Во время летних курсов мы учились по новой уровневой методике, составленной в зависимости от наших сильных и слабых сторон. Например, я помогал Малфою с гербологией, а Нотт разъяснил мне некоторые сложные моменты в чарах.

Гарри взглянул на слизеринский стол. Его извечный противник, казалось, полностью сосредоточился на содержимом своей тарелки. Поттер никак не мог определиться с тем набором эмоций, который он испытывал по отношению к Малфою. Впрочем, Гарри был рад узнать, что завтра утром тот уедет.

— И как он себя вел — Малфой? — с любопытством спросил Гарри.

— Не так нахально, как обычно, но и мириться тоже не горел желанием, — произнес Невилл. — Нотт вот, например, недавно подошел ко мне и спросил, сколько я получил ЖАБА по чарам, а у Малфоя я как-то не осмелился поинтересоваться.

— Малфой напоминает мне чем-то Регулуса, — шепотом поделилась Гермиона. — Обоим с детства вдалбливали идеи о превосходстве чистой крови, но ни один из них не хотел становится одним из тех садистов-Пожирателей, что терроризировали магглов и магов. Думается мне, что зачастую выбор Шляпы зависит от мнения действующего директора. У меня такое впечатление, что все это соперничество между факультетами в каком-то смысле даже поощрялось Дамблдором.

— И это не так уж и плохо, — заметил Гарри. — Квиддич потерял бы всю свою привлекательность, если бы не наличие четырех факультетов.

— Но в этой системе есть и недостатки. Все зависит от того, с какого ракурса смотреть, — призналась Гермиона, окидывая задумчивым взглядом младшего Долохова, который знакомился со своими товарищами по факультету.

— А кстати, где Флоренц? — неожиданно вспомнил о кентавре Гарри.

— Профессор Трелони рассказала мне, что он вернулся в лес, — с явным удовольствием ответила Лаванда.

— Клан разрешил ему вернуться?

— Это логично. После того, как они решили сражаться вместе с нами за Хогвартс, — добавила Гермиона. — Если хочешь, я могу попробовать узнать побольше.

Сразу после ужина старосты-пятикурсники построили студентов первого курса и покинули Большой зал. Следом потянулись и остальные. Гарри решил немного задержаться, чтобы поздороваться с приятелями с Рейвенкло и Хаффлпаффа. Как оказалось, их осталось не так много: большинство закончили школу еще в прошлом году — в Хогвартсе или под руководством мистера Броклхерста. Некоторые и вовсе отказались ехать на учебу, как Рон, например. Гарри насчитал всего семерых — Эрни Макмиллан, Джастин Финч-Флетчли, Сюзан Боунс и Ханна Эббот плюс трое из Гриффиндора.

В гостиную он вернулся вместе с Гермионой и Джинни. Они пришли как раз вовремя — вечеринка по случаю нового учебного года только началась. Им тут же выдали по бутылке сливочного пива.

— Где вы это всё достали? — полюбопытствовала Гермиона.

— После обеда я наведался к Абу, — подмигнул Невилл.

Гарри и Гермиона переглянулись, после чего потащили друга в укромный уголок, где их никто не смог бы подслушать.

— Эй! Вы чего? Это всего лишь сливочное пиво! — Невилл вяло засопротивлялся.

— Ты прошел через Выручай-комнату? — с жадным интересом спросил Гарри.

— Да. А что?

В голосе Лонгботтома сквозило искреннее удивление такой странной реакцией на, казалось бы, обычное дело. Гермиона поспешно отмахнулась:

— Ничего. Просто любопытно.

— Эй! — позвал их Симус, размахивая бутылками. — Вы чего там прячетесь?

— Уже идем.

Ближе к отбою народ начал расходиться по комнатам; в конце концов не осталось никого, кроме тех, с кем Гарри учился на протяжении шести лет. Никому пока не хотелось уходить, поэтому они устроились полукругом возле камина и принялись вспоминать запомнившееся моменты их совместной жизни. К удивлению, их оказалось намного больше, чем тех редких случаев, когда Гарри в одиночку влипал в неприятности. В полночь пришла профессор Макгонагалл и в приказном порядке отправила всех спать.

Невилл остановил Гарри на последнем пролете лестницы, ведущей в его старую спальню:

— Эм…Гарри, Дин, думаю, вам сюда.

На двери висела табличка «Седьмой курс».

— Увидимся завтра, — скривился Гарри.

— Они не такие уж плохие, — попытался утешить его Симус.

— Посмотрим, — буркнул Дин; судя по выражению его лица, настроен он был весьма скептически.

Гарри с Дином зашли в комнату и в тусклом свете волшебных палочек попытались найти свои кровати. Их чемоданы стояли в непривычных местах, что тоже не добавляло уверенности. Но они все равно уже ничего не могли сделать. Гарри немного поколебался, раздумывая, а не выгнать ли занявшего его старую кровать, однако спустя мгновение отогнал эту мысль. В полной тишине он переоделся в пижаму.

Как только Дин заснул, Гарри достал из чемодана тщательно спрятанную Старшую палочку и накинул прямо поверх пижамы мантию-невидимку. В общей гостиной его уже дожидалась Гермиона.

— Я здесь.

В воздухе болталась его голова.

— Гарри, ты уверен, что мы поступаем правильно?

— Ничего лучше мы все равно не придумали.

Они выскользнули из комнаты и побрели на седьмой этаж.

— Готов? — спросила Гермиона.

Гарри кивнул и принялся ходить туда-сюда мимо каменной стены.

— Нам нужно место, куда смогут попасть только чистые сердцем, — начал он. — Место, где могущественные предметы будут защищены от тех, кто захочет использовать их в плохих целях или чтобы навредить другим.

Через несколько секунд в стене появилась дверь. Гарри вошел первым и принялся с любопытством осматриваться. Они оказались в часовне — сквозь цветные витражи пробивался лунный свет. На полуразрушенных алтарях лежали разнообразные предметы: мечи, доспехи, зеркала, вазы, флаконы, одежда… В полной тишине они подошли ближе.

— Каледвулх (2), — прочла Гермиона на лезвии широкой рапиры. — Гарри! Да это же меч короля Артура!

Мгновение они внимательно разглядывали клинок. Гарри расслышал тихий благоговейных шепот подруги:

— Флейта Пана… золотое яблоко из сада Геспериды… молот Тора…

Она склонилась над небольшим круглым зеркальцем. Не увидев в нем своего отражения, подула на стекло. В ту же секунду там появились два сверкающих глаза, и низким голосом кто-то произнес:

— Вы прекрасны, мадам, однако есть все же в мире более красивая девушка, чем вы!

Гермиона отскочила в сторону.

— Оказывается, и это сказка основана на реальных событиях! — удивленно и с некоторым возмущением воскликнула она.

Гарри, тем временем, нашел пустой алтарь и положил туда Старшую палочку.

— Готово! О, это что — домашние тапочки? — озадаченно спросил он, увидев странного вида обувь, покрытую серым мехом.

— Нет, конечно! Это кроличий мех, — раздраженно выпалила Гермиона, возмущенная таким невежеством. — И я почти уверена, что перед нами сапоги-скороходы, — добавила она, разглядывая разношенные сапоги из поцарапанной кожи.

— Как хорошо, что у нас чистые сердца, — Гарри решил подразнить немного подругу. — Иначе одному Мерлину известно, что мы могли бы сделать со всеми этими магическими артефактами.

— Есть искушение? — улыбнулась Гермиона.

— Нет. Теперь моя единственная цель — умереть в глубокой старости, окруженным дюжиной детей.

— Мерлин, благослови предсказания профессора Трелони, — Гермиона громко рассмеялась.

* * *

Следующим утром стены школы покинули все теперь уже бывшие студенты, успешно сдавшие свои выпускные экзамены, а Гарри вместе с однокурсниками отправился на трансфигурацию. С некоторым удовольствием он понял, что за долгие месяцы скитаний по лесу успел соскучиться по обычной школьной жизни.

В конце урока профессор Макгонагалл попросила его задержаться ненадолго.

— Мистер Поттер, вы уже решили, когда будут проходить отборочные испытания в квиддичную команду?

— Я все еще капитан? — не смог скрыть своего удивления Гарри.

— Разумеется! Капитаны остаются капитанами до окончания Хогвартса, если их, конечно, преждевременно не уволят. Надеюсь, вас такое не ждет в ближайшем будущем.

— Но в прошлом году…

— Соревнования по квиддичу были отменены. Полагаю, большинство преподавателей были напуганы тем, как отреагируют слизеринцы на возможные проигрыши.

Они заговорчески подмигнули друг другу.

— Я сверюсь с расписанием и как можно быстрее сообщу вам о дате, — пообещал Гарри.

Он удивился, когда в конце зельеварения профессор Слагхорн тоже попросил его задержаться для разговора.

— Дорогой мистер Поттер, в эту субботу я устраиваю небольшую вечеринку. Надеюсь, вы сможете на ней присутствовать.

— Эм… не уверен. Мне нужно разобраться с квиддичной командой, да и ЖАБА ведь скоро…

— Ваша очаровательная подруга, Джинни Уизли, уже согласилась прийти.

— Рад за нее, но все же не думаю, что освобожусь к тому времени.

Гарри уже собираться уходить, как неожиданно вспомнил кое о чем:

— Профессор, я бы хотел узнать кое-что. Профессор Макгонагалл сказала, что именно вы занимались погребением профессора Снейпа. Где его похоронили?

— Полагаю, это имеет прямое отношение к вашему последнему интервью на радио, — медленно произнес Слагхорн. — Вы уверены, что вам это нужно?

— Да, профессор Дамблдор в каком-то смысле попросил…

— Вы можете заблуждаться, вами могут управлять…

— Нет, — твердо произнес Гарри. — Я знаю, что говорю.

Долю секунды Слагхорн пронзительно смотрел на него, после чего коротко ответил:

— Его захоронили рядом с родителями. Мир его праху.

Гарри согласно кивнул, хотя в глубине души сильно сомневался, что столь терзаемая душа хоть когда-то обретет покой, даже после смерти.

* * *

В факультетской системе Хогвартса также ввели множество изменений. Во время занятий преподаватели всячески перемешивали учеников и сортировали их по группам, то же самое касалось назначения кураторов для отстающих и плохо успевающих. Была открыта специальная учебная комната, где собирались студенты всех четырех факультетов для совместных занятий или простого общения. Не прошло и недели, как здесь уже стали проводиться шахматные турниры. Гарри не отставал от друзей и вместе с Дином, Луной и Джинни приходил сюда, чтобы делать домашние задания.

Впервые за очень долгое время Гарри был доволен уроками по Защите от Темных Искусств. В конце первого занятия новый преподаватель попросил его остаться после урока, чтобы оценить общий уровень подготовки. Профессор Уильямсон оказался более чем доволен и предложил ему индивидуальную программу.

Если предложенное на уроке задание оказывалось для Гарри слишком легким, он помогал другим ученикам или же тренировал новую технику ведения боя в одиночку или с Уильямсоном. Который, кстати, относился к новоявленному герою так же, как и к остальным. Он не заискивал, не был жесток. И подобное поведение очень нравилось Гарри.

Занятия трансфигурацией проходили как обычно: длинные письменные работы и еще более трудные практические задания.

Профессор Слагхорн был несколько разочарован новым подходом Гарри к его занятиям: ни ошеломляющей интуиции, ни удивительной способности к инновационным решениям. Сам Гарри с радостью отметил, что советы принца-полукровки сослужили ему хорошую службу — что-то да осталось в памяти. Пусть его оценки перестали быть самыми лучшими, однако он по-прежнему оставался на хорошем счету. Быть может, этого будет недостаточно, чтобы на отлично сдать ЖАБА, поэтому Гарри решил, что в этом году придется хорошенько подтянуться по зельеварению.

На уроках по чарам он опасался, что отсутствие Гермионы обернется для него настоящей катастрофой, потому что раньше именно она разъясняла им с Роном тончайшие нюансы в движениях волшебной палочкой и в интонациях магических формул. Но оказалось, прошлогодние скитания по лесу опять сослужили ему хорошую службу. Он так часто использовал чары для добычи еды, для установки палатки, для очистки одежды и для наложения защиты, что теперь без особых трудностей осваивал новые заклинания.

Больше всего сложностей по-прежнему оставалось с гербологией: Гарри никогда не испытывал особого увлечения природой. Однако он понимал, что высший балл по этому предмету ему просто необходим, если он все еще хочет стать аврором, а потому выкладывался по полной.

Квиддич, домашние задания и уроки требовали всего его внимания. Однако несмотря на это, Гарри старался проводить с Джинни как можно больше времени. К сожалению, моменты их уединения были крайне редкими.

Общественная жизнь Гарри, однако, была довольно утомительной. К постоянным шепоткам за спиной он привык довольно быстро. В отличие от особо надоедливых учеников, которые едва ли не каждую минуту подходили к нему поздороваться или попросить автограф. Гарри до сих пор не знал, как реагировать на подобные проявления публичной любви, а потому всегда смущался.

Он даже попытался влиться в новый класс, но совсем скоро понял, какое это безнадежное дело — он уже никогда не сможет стать его частью, поскольку его нынешние одноклассники, в отличие от него, учились вместе с самого первого курса. К тому же, для них он был не просто Гарри, а Избранным.

Очередным неприятным моментом оказалось то, что Маклаген, два года назад проваливший свои ЖАБА и не сдавший их повторно в прошлом, тоже остался в Хогвартсе и теперь учился с ними на одном потоке. Гарри был уверен, что он захочет попасть в сборную по квиддичу.

Зато за вынужденное время одиночества Гарри сблизился с Дином, который тоже не знал, куда себя приткнуть. Они много времени проводили за разговорами, вспоминали прошлое, особенно — жизнь в бегах. События прошедшей войны тоже то и дело всплывали в их рассказах. Впрочем, чаще всего они ограничивались понимающими и сочувствующими кивками и продолжительным молчанием. В таких случаях слова были не нужны.

Гарри полюбил болтать с Луной Лавгуд. Отсутствие Гермионы здесь сыграло ему на руку, поскольку рациональный взгляд подруги только мешал, когда речь заходила о мистических, таинственных, а зачастую и просто бредовых историях. А именно этим и славилась Луна. Как бы то ни было, эти беседы даже помогли Гарри глубже проникнуть в историю традиций и обычаев магического общества. Благодаря своему маггловскому воспитанию он с энтузиазмом воспринимал все теории Луны, даже самые невероятные.

Начало нового квиддичного сезона позволило Гарри поближе познакомиться со многими учениками. Уже через несколько тренировок прозвище «Мальчик-Который-Выжил» сменилось на «Требовательный и безжалостный капитан».

Во время отборочных испытаний в команду трибуны были до отказал заполнены болельщиками. Впрочем, Гарри был уверен, что многие из них пришли сюда отнюдь не ради квиддича.

«По крайней мере, теперь я точно знаю, что мои игроки устойчивы к публичному давлению», — с иронией подумал он.

Гарри решил провести отборочные для всех мест — и тех, которые уже были заняты. Ведь каждый, даже новичок, должен иметь равные шансы попасть в команду в зависимости от своего таланта. Гарри, как и Оливер Вуд в свое время, очень сильно хотел заполучить Кубок по квиддичу, поэтому сделал все возможное, чтобы конкурс проходил как можно честнее. С такими мыслями он даже начал раздумывать, а не провести ли отборочные и на его собственное место ловца, однако Джинни в свойственной ей прямолинейной манере его быстро разубедила:

— А смысл? Ты и так лучший, и всем это прекрасно известно. Если все же сделаешь по-своему, то многие начнут думать, что ты просто хочешь покрасоваться. Уж лучше прослыть своевольным, чем тщеславным.

Джинни и Демельза Робинс без труда вновь заняли свои места. В качестве третьего охотника была выбрана Элисон Софредо — многообещающая второкурсница. Джимми Пикс ушел с поста загонщика, а его товарищ по команде Ричи Кут остался.

Кормак Маклаген имел наглость пробоваться на роль вратаря. Гарри, ничуть не скрываясь, кивнул Джинни и Демельзе в знак согласия, и охотницы выложились на все сто процентов, попав в ворота все пять раз. Так что Гарри вполне законно выбрал второго претендента — Юана Аберкромби, чей результат был лучше. Маклаген тут же принялся возмущаться, дескать, это нечестно и неправильно, однако Гарри был непреклонен.

Джинни права: уж лучше прослыть своевольным, чем тщеславным.

* * *

В этом году за одну неделю Гарри получил больше почты, чем за все предыдущие шесть лет. Помимо благодарственных писем от магов, регулярно приходили также записки от Гермионы. Подруга заметно преуспела в своей карьере и теперь продолжала держать его в курсе главных событий.

Гермиона, как и хотела, устроилась в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. В ее обязанности входило ежедневное составление отчетов об условиях жизни домовых эльфов и внесение предложений о том, как их можно улучшить. Отступать она не собиралась и в ближайшем будущем планировала заняться такими существами, как гоблины, кентавры и оборотни.

По словам Гермионы, Рон отлично сработался с Джорджем, всячески помогал ему: больше, конечно, психологически, но и в торговле он был неплох. Впрочем, Гарри мог с уверенностью сказать, что магазин приколов процветал: их продукция пачками распространялась по Хогвартсу — к огромному неудовольствию Филча и радости Джинни, которая, как все подозревали, являлась главным распространителем нелегальных изделий.

Гермиона сообщила новости о Невилле, который устроился на работу к одному фармацевту в Косом переулке, и о Сюзане Боунс, работавшей отныне в Отделе обеспечения магического правопорядка.

У Гарри вошло в привычку еженедельно писать письма Тедди, в которых он рассказывал о чудесах Хогвартса и о самых забавных случаях из школьной жизни. В ответных письмах Андромеда, как правило, сообщала об успехах крестника и заверяла, что Тедди обожает слушать, как она зачитывает ему письма. Гарри лелеял тайную надежду, что этот незатейливый способ позволит ему поддерживать связь с крестником, и что Тедди не забудет его до рождественских каникул.

В конце первой недели Гарри навестил Кричера на кухне. Домовой эльф был в отличной форме, на его шее по-прежнему красовался медальон. Ожог на руке, полученный во время Битвы, он, казалось, носил с особой гордостью.

Гарри заверил его, что хозяин Регулус был бы безмерно горд им, после чего Кричер с превосходством посмотрел на своих сотоварищей по кухне. Узнав о смерти Добби, Винки разразилась громкими рыданиями. Оставалось лишь надеяться, что эта новость не подтолкнет ее вновь в пучину алкоголизма.

* * *

В начале октября начались многочисленные судебные процессы. Первым подсудимым стал марионеточный министр магии Пий Толстоватый. Долгие месяцы под Империусом не пошли ему на пользу, так что после недолгих разбирательств суд признал его недееспособным и отправил на принудительное лечение в Мунго.

После допроса свидетелей и предоставления неопровержимых доказательств Амбридж признали виновной в совершении тяжких преступлений по отношению к магглорожденным волшебникам и отправили на пожизненное заключение в Азкабан.

Многие другие чиновники, чья причастность к деятельности Волдеморта была спорной, также понесли суровое наказание: за ними числились другие серьезные прегрешения.

Некоторые судебные процессы вызвали среди магического населения настоящий ажиотаж. Виновность таких подсудимых было сложно доказать. Защитники и обвинители схлестнулись в жаркой схватке, где оружием служили слова.

Люциус Малфой со всем ему доступным красноречием заявил, что вынужден был разместить у себя в поместье Темного Лорда, поскольку тот взял в заложники его жену и сына. Тот факт, что последние месяцы он находился в немилости у Волдеморта, сыграл ему на руку: еще один голос — и Люциус отправился бы в Азкабан. После слушания он смог вернуться к жене в родное поместье. Имя Драко в этом деле не фигурировало, поскольку Гарри был единственным, кто мог бы обвинить его в покушении на Дамблдора или сдать из-за того случая в Выручай-комнате. Однако делать этого он не стал.

Гарри считал, что родители Драко легко отделались за все те преступления, что совершили за свою жизнь, однако он принимал в расчет то, что Нарцисса помогла ему, да и Дамблдор всегда хотел дать второй шанс юному слизеринцу. Поэтому Гарри решил не разглашать весь компромат, который был у него на эту семейку, и попридержать его пока у себя.

Все Пожиратели смерти, которые участвовали в Битве за Хогвартс и чье присутствие у стен школы в тот приснопамятный день было подтверждено защитниками замка, были приговорены к пожизненному заключению в Азкабане, в том числе и Альберт Ранкорн. С невероятным удовольствием Гарри зачитал вслух приговор Долохова и Кэрроу — за убийство Ремуса и Тонкс.

Репутации некоторых учеников, причем не только слизеринцев, тоже были запятнаны, после того как часть заседаний была освещена прессой.

Напряжение только усилилось, когда нескольким совершеннолетним студентам были предъявлены обвинения в применении Круциатуса к своим товарищам. Смягчающим обстоятельством послужило то, что действовали они по принуждению двух Пожирателей смерти.

Суд признал их невиновными, поскольку действовали они не по своей воле, а из страха перед Кэрроу, которые в случае неподчинения использовали моральные и физические наказания. Они провели в тюрьме несколько месяцев, после чего были отпущены на свободу. Подобное решение вызвало возмущение многих школьников, которые подверглись воздействию их Круциатусов, но не сдались захватчикам. Преподаватели тут же предприняли меры предосторожности и принялись патрулировать коридоры, чтобы избежать самосудов.

Едва начались первые слушания, директор Хогвартса тут же выступил перед школой с небольшой речью:

— Мне невероятно больно видеть, как мелкие враждующие между собой группы разрывают на части Хогвартс. Мы все здесь, чтобы учиться, и не только магии, как многие из вас полагают, но также тонкому искусству жизни в гармонии с другими. Войны и братоубийственные сражения никогда не приникнут в стены этой школы. Именно поэтому за нападение на соученика виновные понесут строгое наказание. Ко всему прочему, оба их родителя будут поставлены в известность и оштрафованы. Мы не должны судить ни о ком по его родственным связям или так называемой чистоте крови. Имеет значение лишь сам человек, его личность.

На гербологии двое гриффиндорцев принялись оскорблять одного слизеринца, потому что его отец отбывал наказание в Азкабане. Профессор Спраут отправила их на ковер к директору, где им была назначения недельная отработка с Филчем.

Гарри подробно описал ситуацию в школе в одном из писем Гермионе, на что та ответила следующее: «Директор прав. Справедливость должна быть во всем, именно она позволит нашему обществу выбраться из бардака, устроенного Волдемортом и его приспешниками и идти вперед. Месть же только порождает ненависть: она зарождает в душах чувство несправедливости и усиливает нетерпимость. Подобное поведение может привести к очередной войне».

* * *

Спустя несколько дней после одного происшествия Гарри был готов во всем согласиться с Гермионой.

Он устроился в общей гостиной Гриффиндора и взялся наконец за домашние задания. Однако он никак не мог сосредоточить из-за стоящего вокруг гула. Гарри завертел головой в поисках источника шума и тут же заметил громко смеющихся первокурсников и второкурсников, собравшихся у выхода. Сразу почему-то вспомнилась Гермиона. Она бы уже давно отчитала нерадивых школьников за неподобающее поведение, напомнив им о важности учебы.

Гарри улыбнулся, представив себе эту картину, и вернулся к учебникам. Однако странное чувство неправильности происходящего не уходило. Он вновь посмотрел в ту сторону и почти сразу же узнал племянника Долохова. С тех пор, как осудили его дядю, мальчик вел себя тише воды, ниже травы. Гарри было его жалко, но он никогда не мог придумать, что сказать, поэтому, как правило, отмалчивался. Внимательно осмотрев шумное сборище, он, наконец, понял, что именно не давало ему покоя. Долохов сидел вместе с ними, но активного участия в общем веселье не принимал. Он спокойно читал книгу, никак не реагируя на смех приятелей, которые, казалось, наоборот пытались привлечь к себе его внимание.

Тревожный колокольчик зазвенел у Гарри в голове. Он решительно поднялся с кресла и направился к новеньким.

Чутье не подвело. Именно о Долохове и шептались юные гриффиндорцы, время от времени бросая в его сторону то презрительные, то насмешливые ремарки. Гарри подошел ближе. Какой-то мальчишка заметил его и толкнул приятеля локтем в бок. Все тут же обернулись. Никто ничего не говорил, однако легкие, едва заметные улыбки говорили сами за себя: они были уверены, что Гарри поддержит их начинания. Долохов, удивившись неожиданному молчанию, оторвался от книги и посмотрел на Гарри. Взгляд мальчика поразил его до глубины души.

«Так вот как я выглядел, когда Дадли со своими дружками издевались надо мной…» — подумал он.

Горькие воспоминания вновь разбудили ярость и озлобленность на обидчиков, однако Гарри глубоко вздохнул, мысленно убеждая себя, что наслать на этих детей какое-нибудь особое заклятие будет не лучшей идеей. Видимо, эти мысли отразились на его выразительной физиономии — Долохов весь сжался в кресле, стараясь сделаться как можно незаметнее.

— Отвратительно, мерзко и недостойно! — презрительно выплюнул Гарри. — Шестеро на одного! И это вы называете смелостью? Настоящие герои, как же! Вон отсюда, представление окончено!

Несколько мгновений никто не двигался, пока до гриффиндорцев не дошло, что Гарри обращается именно к ним. Они одновременно вскочили с мест и поспешили исчезнуть.

Гарри заметил, что его маленькая речь привлекла всеобщее внимание, а потому развернулся и громко, чтобы все услышали, добавил:

— Если вам доставляет удовольствие оскорблять других, то вы не лучше Пожирателей смерти. И те, кто спокойно смотрят на подобное, не вмешиваясь, просто идиоты!

Многие смущенно опустили взгляды, однако, к счастью, были и те, кто согласно закивал. Джинни сосредоточенно разглядывала тех, кто выказал сочувствие и ободрение, словно мысленно заносила их в особых список.

Гарри взглянул на своего подзащитного. Тот смотрел на него ошеломленно и недоверчиво.

— Августин, — мягко произнес Гарри, вспомнив имя мальчика, — если тебе опять будут надоедать, сообщи об этом Макгонагалл. Она, знаешь ли, здесь именно для этого.

— Не стоит, — прошептал Долохов.

Гарри беспомощно его разглядывал. Как помочь тому, кто не хочет, чтобы ему помогли?

— Такого больше не будет, — уверенно кивнул он и ушел к своему креслу.

Джинни тем временем подошла к Викки Фробишер, старосте седьмого курса, и принялась что-то ожесточенно втолковывать ей. Наконец, девушка вышла из гостиной — как понял Гарри, рассказать о случившимся декану, а Джинни вернулась к нему.

— Может, тебе стоит дать ему пару уроков самозащиты, — кивнув в сторону Долохова, произнесла она.

— Думаешь, я знаю, как можно помочь одиннадцатилетнему мальчику влиться в коллектив? — с долей сарказма протянул он.

— Я могу показать ему свой Летучемышиный сглаз. Довольно полезная вещь и не причиняет особого вреда. А пока он будет осваивать его, всегда можно подарить несколько штучек из магазина Джорджа, как думаешь?

— Замечательная идея, но уверен, он не единственный такой.

— Я напомню Вики, что пресекать подобное поведение — как раз дело старост. Она пообещала переговорить об этом с остальными старостами школы.

* * *

В то же время магический мир задавался еще одним важным вопросом: кто будет охранять Азкабан? Для большинства волшебников Азкабан и дементоры были понятиями взаимосвязанными, а потому многие склонялись к идее, что так должно быть и дальше. Однако те, кто успел побывать в тюрьме во время правления Темного Лорда, считали иначе. Условия содержания там были совершенно бесчеловечными. К тому же, некоторые заключенные вовсе не были опасными преступниками. Мелкие мошенники, спекулянты и прочие элементы криминального мира отбывали наказания, несоразмерные с их преступлениями.

Все чаще в магической Англии стали говорить об улучшении системы наказания.

Министр активно сопротивлялся повторному использованию дементоров для охраны Азкабана и, более того, поручил своим подчиненным исследовать карательную систему в других странах и предложить пути решения проблемы. Не стоит даже упоминать, что Гермиона в своих письмах целиком и полностью поддерживала такие нововведения.

Она также сообщила Гарри, что, помимо судебных процессов, новшества коснутся и Министерство магии. В ближайшее время планируется провести полную чистку кадров, чтобы избавиться от коррумпированных чиновников.

В одном из писем Гермиона сокрушалась:

«Эта затея требует большого труда и рассчитана на длительный срок, так как система взяточничества и фиктивной отчетности разрослась по всем направлениям — и всё из-за снисходительности предыдущих министров. Несправедливые приговоры и постановления принимались совершенно несведущими и продажными чиновниками, для которых самое важное — деньги и власть. Действительно компетентные сотрудники задвигались на второстепенные и малозначительные роли только из-за того, что у них не было хороших связей или достаточного количества денег. Назначение на пост министра Кингсли Шеклболта — лучшее из всех решений, что мы могли сейчас принять».

Разумеется, столь резкие перемены не могли не вызвать противодействия со стороны тех, кому было что терять в этой чистке. Многие продажные чиновники не стеснялись в средствах и способах, чтобы дискредитировать и низложить временного министра в надежде, что новый законопроект не успеют принять.

Клевета, сомнения в честности и неподкупности, обвинения в покровительстве «своим друзьям, о чем явно свидетельствуют последние назначения на значимые должности» — все эти пересуды каждый день подогревались прессой. Рита Скитер, как никто другой, сочиняла свои обличительные статьи, используя зачастую самые нелицеприятные формулировки и обвинения.

Впрочем, в чем-то журналисты были правы. Кингсли на самом деле поставил на многие ключевые посты своих давних знакомых: людей, которым он полностью доверял и нисколько не сомневался в их моральных качествах. Стерджис Подмор был назначен главой Отдела обеспечения магического правопорядка, Перси возглавил Департамент международного магического сотрудничества, Артур Уизли — Отдел магических происшествий и катастроф, а Гестия Джонс — Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними.

К Рождеству политическая обстановка в магической Англии накалилась до предела.

_______________________________________________________________________

(1) Рифмой в песне Шляпы даже не пахло, ибо стихоплетом переводчику никогда не быть.

(2) Название меча короля Артура по-видимому происходит от валлийского Каледвулх (валл. Caledfwlch), в котором скомбинированы элементы caled («битва») и bwlch («нарушать целостность», «разрывать»).

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998: Гарри переходит на седьмой курс

Действия в главе разворачиваются: 20 декабря 1998 — 26 декабря 1998

____________________________________________________________

Когда Гарри и Джинни вышли из поезда, на перроне их уже ждали Молли, Андромеда, Рон и Гермиона. Гарри сразу же нашел глазами Тедди и, радостно улыбаясь, быстрым шагом направился к нему. Как только ребенок заметил крестного, он отчаянно замахал руками и ногами, весело агукая. Гарри взял его на руки и поцеловал в лоб, что вызвало еще большие восторги малыша. Гарри с удивлением отметил, что за последние несколько месяцев Тедди заметно подрос, его мордашка стала выразительнее, а волосы — гуще.

Крепко прижимая к себе малыша, Гарри вдруг осознал, насколько сильно изменилась его жизнь с появлением Тедди. Только сейчас он понял, как много значит для него крестник. Он был готов с гордостью и радостью нести эту новую ответственность.

— Ни разу не видела его волосы такими ярко-рыжими, — заметила Андромеда. — Наверное, это всё эмоции.

— Он узнал меня! — обрадовался Гарри. — Хотя мы не виделись с ним четыре месяца!

— Я поставила в его комнате твою колдографию, — улыбнулась та, — и каждый раз, когда читала твои письма, показывала ее Тедди. И потом, ему уже десять месяцев, он уже не младенец.

Гарри подумал, что Андромеда, наверное, делала то же самое и со снимками Ремуса и Тонкс. В такие минуты Тедди, должно быть, сильно тосковал по своим родителям. Малыш восторженно дотрагивался своими маленькими ручками до лица крестного. Когда он добрался до его воротничка, Гарри вспомнил, что еще не поздоровался с остальными.

Рон и Гермиона тоже изменились за время его отсутствия. Гарри понял, что они повзрослели. Он заметил на лице Молли новые морщинки, да и ее раньше такие ярко-рыжие волосы, казалось, утратили часть своего блеска. Андромеда же по-прежнему с достоинством переносила потерю дочери, мужа и зятя.

Джордж и Артур ждали их в Норе. Джинни бросилась в объятия отца и брата. Тедди наотрез отказался расставаться с крестным и просидел у того на коленях весь ужин. Гарри даже пришлось кормить его своим картофельным пюре и компотом. Джинни попробовала взять малыша к себе, но Тедди настолько воспротивился этому, что девушка, кажется, даже немного обиделась.

Когда Андромеда собралась забирать Тедди домой, разразилась настоящая драма. В конце концов, миссис Уизли предложила оставить ребенка на ночь у них и наколдовала детскую кроватку в бывшей комнате близнецов, в которую теперь поселили Гарри.

Гарри качал Тедди на руках, пока тот не заснул, и с облегчением положил его в кроватку. Покой его был недолгим. Минут через пять ребенок внезапно проснулся и начал кричать.

Гарри снова взял его на руки и баюкал до тех пор, пока глаза малыша не сомкнулись. Он вновь вернул его в кроватку и пошел чистить зубы. Не прошло и дюжины секунд, как с полным ртом зубной пасты пришлось в панике бежать обратно. Умываться пришлось одной рукой. Поспешно раздеваясь, он пытался объяснить крестнику, что уже давно пора спать. В конце концов, Тедди все же заснул. Гарри положил его в кроватку и сам лег спать. Едва он начал засыпать, как отчаянный вопль стремительно развеял остатки сонливости.

После трех неудачных попыток успокоить Тедди, Гарри забрал его к себе в постель, поражаясь тому, как Андромеда справлялась с ним.

* * *

Когда на следующее день он появился на кухне с Тедди на руках, Рон и Джинни, не скрывая усмешки, пожелали ему доброго утра.

— Гарри Поттер, как вы ощущаете себя, будучи отцом в восемнадцать лет? — передразнивая интонации Риты Скитер, ухмыльнулся Рон.

Гарри мрачно окинул его взглядом, даже не удостоив ответом.

— Ты хорошо спал? — обеспокоенно спросила Джинни.

— Нет, — буркнул Гарри. — Тедди просыпался всю ночь. Я раз пять вскакивал с кровати.

Не проявив и капли сочувствия, Рон и Джинни рассмеялись. Тедди заразился хорошим настроением окружающих и, одарив милой беззубой улыбкой Джинни, принял из ее рук бутылочку.

— А где Джордж? — спросил Гарри.

— Он вернулся в свою квартиру в Косом переулке, — пожал плечами Рон. — Он ужинает здесь каждый вечер, но ночует всегда у себя.

— А-а... И как у него дела?

— Снова вернулся к созданию всяких штучек, — ответил Рон таким тоном, словно это была большая победа. — До этого этим занимался Чарли. А я взял на себя заказы и продажи.

— И надолго Чарли останется? — поинтересовалась Джинни, не выпуская из рук бутылочку и Тедди.

— Нет. Он уже нашел себе место в драконьем заповеднике на севере Шотландии и собирается сообщить об этом родителям при первом же удобном случае.

— Для таких новостей никогда не бывает удобного случая, — заметила Джинни.

— А ты, Рон? — спросил Гарри. — Тебе самому это все нравится?

— О да! Стоять за прилавком интересно. Чарли научил меня кое-чему, так что я могу теперь помогать Джорджу в разработке новых товаров.

— Вот и ты пристроен, — улыбнулся Гарри. — Не думал приобрести свою квартиру?

— Гермиона не хочет спешить, — хмуро признался он.

— Она просто не хочет погрязнуть в уборке и готовке для кое-кого, — пояснила Джинни. — Если хочешь знать мое мнение, дорогой братец, то поживи пока один, научись вести дела, как взрослый, не полагаясь на маму и не ожидая, что какая-нибудь добрая душа будет заботиться о тебе. Посмотри на Гарри, он-то уж точно это понимает!

Гарри неуверенно взглянул на Джинни, пытаясь сообразить, почему ее тирада закончилась его именем.

— Да вы все словно сговорились! — раздраженно выпалил Рон.

— Э-э-э... — начал паниковать застигнутый врасплох Гарри. Хотя, если подумать, такое положение вещей его вполне устраивало.

— Я просто привела пример, — невозмутимо парировала Джинни, не замечая бурной реакции Гарри на ее слова. — Я просто хочу сказать, что Гарри, например, не ждет, что все ему будут помогать ухаживать за Тедди. Женщинам больше нравится мужчина, не требующий, чтобы его супруга сама все делала по хозяйству.

— Но я же не могу быть везде! — защищался Рон. — Я работаю в магазине целый день!

— А тебе не приходило в голову, что Гермиона может сказать то же самое? Она тоже много работает в Министерстве. Ты думаешь, что она вот так все бросит, чтобы приготовить тебе вкусный ужин или постирать белье?

Рон обиженно насупился.

— Я должен идти, — холодно произнес он, вставая из-за стола, — пора уже открывать магазин.

— А чашку твою я должна мыть? — крикнула Джинни ему вслед.

— Ничего, я вымою, — поспешно сказал Гарри, раздумывая о том, что в чем-то Джинни и права. Хотя высказалась она все же слишком резко.

— Ты же знаешь, что я тебя очень люблю? — улыбнулась Джинни, когда он проходил мимо нее к раковине.

— Я — счастливчик. И это... Я хотел спросить... ты... ты хотела бы жить со мной? После окончания школы, конечно.

— У нас еще есть время на раздумья, — пожала плечами Джинни. — Я еще не знаю, чем займусь после ПАУК.

— Есть идеи? — несколько обиженным тоном поинтересовался Гарри. Его слегка задело, что она подумала о карьере, когда он имел в виду их отношения.

— Я подумывала о колдомедицине, но у меня слишком низкие оценки по травологии, — ответила она. — Еще мне нравится идея стать аврором.

Гарри едва сдержался, чтобы не сказать, что это опасная профессия. Вместо этого он направился к умывальнику, чтобы вымыть посуду. Закончив, он развернулся, чтобы сесть за стол. Всего один шаг — и его лицо прямо напротив лица Джинни. Гарри приобнял девушку за плечи и поцеловал, сначала нежно и осторожно, затем более страстно, позабыв на мгновение о сидящем на ее руках Тедди.

С улыбками на губах они отстранились друг от друга. Тедди, видимо, решил, что полностью выполнил свой долг, помолчав так долго, и начал капризничать.

— Поменяй ему пеленки, а я пока наведу порядок на кухне, — предложила Джинни, передавая Гарри малыша.

Когда девушка присоединилась к нему в гостиной, Гарри уже готов был лезть на стену, донельзя впечатленный своеобразной техникой ползанья Тедди, который отныне решил передвигаться только на четвереньках. Андромеда уже написала ему об этом в письме, но вчера как-то не представилось возможности убедиться в этом на собственном опыте.

— Это называется «период улитки», — прокомментировала Джинни, садясь на диван.

— Улитки?

— Да, когда ребенок ползает и размазывает по полу слюни.

— А что потом?

— Потом у него начнут прорезываться зубы.

— Замечательно... — вздохнул Гарри.

* * *

К большому облегчению Гарри, Тедди забрала бабушка, так что он теперь мог с чистой совестью помогать Джинни в приготовлении дома к рождественским праздникам. Сейчас эти хлопоты не приносили столько же радости и веселья, как раньше. Гарри уже успел привыкнуть к извечным шуткам близнецов, а теперь остались лишь воспоминания.

В ближайшем лесу нашлась красивая елка, которую украсили красными лентами и разноцветными свечами, не забыв, разумеется, об огнезащитном заклинании. По просьбе Молли они поместили колдографии Фреда, Ремуса, Нимфадоры и Теда Тонкса на каминную полку рядом с поздравительными открытками.

На ужин собралась вся семья. Флер, которая пришла с Биллом, вынуждена была больше часа слушать концерт Селестины Уорбек. Гермиона тоже зашла — на следующий день они с Роном были приглашены к Грейнджерам на индейку. Пришли и Перси, и Андромеда с Тедди.

Начался вечер в довольно мрачной обстановке. Слушая невнятное деланно веселое бормотание старшего поколения, перемежавшееся с радостным повизгиванием Тедди, Гарри думал о том, что без крестника ему было бы невероятно трудно находиться здесь. К счастью, вечерние посиделки у камина доставили ему намного больше удовольствия, чем он предполагал.

Все началось с подарка для Джинни. Гарри не нужно было и гадать, что же внутри коробки, поскольку именно он и подал идею. По его настойчивой просьбе в выборе подарка участие приняли все члены семейства Уизли. Более того, Гарри попросил Рона помочь с покупкой. В полном молчании Джинни разворачивала упаковочную бумагу.

— Не за чем было упаковывать это так, словно внутри метла, — начала она, — я, между прочим, тоже знакома с чарами иллюз....

Она умолкла от нахлынувших эмоций. Это был «Великий полководец» — метла, о которой она пять месяцев с восхищением рассказывала Гарри. Джинни никогда и подумать не могла, что однажды будет обладать ею. Она нежно прикасалась к аэродинамической ручке, гладила ровные прутья, даже не замечая своего имени, выгравированного на маленькой серебряной пластинке.

Гарри мог бы сделать такой подарок от себя лично, но он хотел, чтобы Уизли тоже могли подарить что-то, что обычно было им не по средствам. И сейчас сияющая Джинни и радостные лица остальных членов семьи доказали, что он был прав.

Андромеда дополнила подарок, подарив девушке изящный чехол для метлы. Гарри получил традиционный свитер, только на этот раз с V-образным вырезом — как оказалось, это последний писк моды семейства Уизли. Он вежливо поблагодарил Молли, а Артур, тем временем, добавил:

— Другой подарок ждет тебя в саду.

— Это лично от Артура, — уточнила миссис Уизли одновременно и рассерженным, и растроганным тоном. — Но тебе понравится, я уверена.

Загадочная улыбка Рона подстегнула любопытство Гарри, и он поспешил открыть дверь.

Он стоял на крыльце — начищенный до блеска, с кожаным сидением, отполированный, полностью готовый к полету.

— Как вам это удалось? — благоговейно спросил Гарри у мистера Уизли.

— Он был в моем саду, — объяснила Андромеда. — Развалился на несколько частей, но мы все восстановили.

— Он все еще летает? — спросил Гарри.

— Конечно, — уверил Артур. Легкий толчок в бок от Молли — и он быстро добавил:

— Но вообще-то это запрещено.

— Ты понял? — хитро прищурился Рон. — Постарайся не попасться.

Гарри был вне себя от радости. Он взял Тедди из рук его бабушки и посадил на сидение.

— Эй, Тедди, хочешь покататься на мотоцикле своего кузена Сириуса?

— Не сегодня, — решительно отрезала миссис Уизли. — Сейчас по улицам бродит отряд Санта-Клаусов, так что Министерство сбивается с ног, чтобы найти их всех.

— Отряд Санта-Клаусов? — удивился Гарри

— Волшебники, которые хотят поддержать веру магглов в чудеса, — недовольно скривилась Гермиона, по-прежнему относившаяся к фантазиям и вообще всему иррациональному весьма скептически.

— В прошлом году они раздавали небольшие медальки в виде молний, — припомнил Чарли.

При этих словах даже Джордж не смог сдержать улыбки. Гарри мысленно унесся к своему предыдущему Рождеству: заснеженной Годриковой лощине и памятнику его родителям. Мечтательный вид Гермионы красноречивее слов свидетельствовал, что она тоже вернулась на год назад.

Затем все отправились слушать новый концерт Селестины Уорбек.

* * *

Двадцать пятое декабря прошло мирно. Рон отправился праздновать к Грейнджерам, а другие члены семьи отдыхали и наслаждались оставшимися праздничным днем. Джинни тестировала подаренную метлу, а мистер Уизли показывал Гарри, какими волшебными новинками оборудован его мотоцикл. Они прекрасно прогулялись по сельским дорогам и даже отважились немного полетать над небольшой полянкой, которая служила семье Уизли квиддичным полем.

Когда Гарри зашел в сарай для метел за кое-какими инструментами, Джинни как раз бережно ставила «Великого полководца» в угол. Гарри вышел на несколько секунд, призвал с помощью Accio небольшой пакет и протянул девушке.

— Это тебе.

— О, Гарри, ты мне уже столько всего подарил. Я ведь знаю, что метла — это целиком и полностью твоя идея.

— Это всего лишь мелочь, но зато она лично от меня, — настаивал он.

— Надеюсь, ты не хочешь подкупить меня, — поддразнила его Джинни.

Гарри уверил ее в чистоте своих намерений, и девушка открыла подарок. Это была коробка шоколадных котелков.

— О, обожаю их! — воскликнула Джинни и, схватив один, бросила его себе в рот. — Спасибо, милый!

Он не старался задобрить ее, но все равно рассчитывал на поцелуй. Джинни же в свою очередь не видела причин для отказа. Гарри и представить себе не мог, как сильно она любит шоколад.

* * *

Мирное течение рождественских каникул нарушил Чарли, объявивший, что работает в магазине последнюю неделю.

— Как так? — озадаченно переспросила миссис Уизли.

— Со второго января я приступаю к работе в драконьем заповеднике, что на Гебридских островах.

— Но... а как же магазин?

— Все нормально, мам, — вмешался Джордж. — Рон возьмет на себя управление. Уверен, мы прекрасно справимся и вдвоем.

— Но почему так далеко? — огорчилась миссис Уизли.

— Мама, Гебридские острова — это всего лишь Шотландия, это не край света. Туда можно спокойно аппарировать.

— Тогда ты будешь жить здесь!

— Нет, это невозможно. Ночи мы должны проводить там же, на месте, это входит в мой контракт.

— Но...

— Мам, — Чарли взял ее за плечи, — я буду регулярно приезжать, обещаю. Я отказался от места в Патагонии, чтобы быть поближе к вам. Ты будешь видеть меня так же часто, как и Билла.

Молли опустила руки, признавая свое поражение.

— Драконы — это же так опасно... — она сделала последнюю попытку.

— Не так опасно, как создавать новые изобретения Джорджа, — уверил Рон. — К тому же, я-то никуда не денусь из Норы, — поспешил добавить он, увидев, как она собирается возразить.

— Хорошо, — сказала миссис Уизли. — Я соберу твои вещи, Чарли.

* * *

Попрощавшись с уезжающими братьями, Джинни вместе с Гарри поспешили уйти с глаз миссис Уизли, подозревая, что беспокойство за сыновей и раздражение их своеволием быстро перейдет в излишнюю домовитость. В такие моменты лучше быть как можно дальше от кухни. Гарри предложил устроить небольшую дуэль ловцов. Одолжив метлу Рона — его-то осталась в Хогварте, — Гарри помог Джинни надеть куртку, но тут из гостиной донеслось недовольное ворчание миссис Уизли:

— Да как смеет! Как ей не стыдно — писать такое!

— Что случилось, мам? — заволновалась Джинни и заглянула в гостиную.

— Это... Эта мегера Рита Скитер!

— Что она еще написала?

— Мой бедный мальчик! — Молли с грустной улыбкой посмотрела на Гарри, и тот сразу же понял, что статья о нем. — Все равно никто не поверит в этот вздор, — добавила она, словно убеждая в этом себя.

Гарри взял из ее рук газету и стал читать вслух, будто судья, выносящий обвинительный приговор:

«Гарри Поттер — анти-герой

Сегодня Гарри Поттер считается спасителем волшебного мира. Все говорят о нем как о могущественном волшебнике. Он победил Того-Кого-Нельзя-Называть — Глэнмора Пикса (1) современности. Однако кто же он на самом деле? Неужели о действительно избавил нас от самого сильного черного мага?

По-видимому, нет, хотя бы потому, что он сам это признает. В одном радиоинтервью великий Гарри Поттер признался, что вовсе не побеждал своего противника. "На самом деле это древняя магия, примененная моей матерью", — заявил он и добавил: "Сами-Знаете-Кто стал жертвой собственного заклятия". Так если герой признается, что был просто вместилищем материнской магии, почему же все считают его таким особенным? Не считать же его стремление к славе чем-то выдающимся. Похоже, мы столкнулись с самозванцем, наслаждающимся легко приобретенной славой».

— Самозванец! — кипела миссис Уизли. — Легко приобретенная слава! А кто получил три Авады Кедавры от этого монстра, а?

«Оказаться в плохом месте в плохое время без шансов на выживание — пожалуй, единственный талант, который у него есть», — продолжил читать Гарри ровным голосом. — «По его собственным словам, покойная Лили Поттер умерла, спасая его. Блестящий студент Седрик Диггори заплатил своей жизнью за незаконное участие Гарри Поттера в Турнире Трех Волшебников. А сколько человек погибло в Хогвартсе, ожидая помощи Поттера, в которого они верили всем сердцем?»

— Как смеет она винить тебя в смертях в Хогварсте? — гневно восклицала миссис Уизли.

— «Не желая сознаваться в том, что воспользовался чужими заслугами, наш юный гений наслаждается путаницей в наших умах. Его последняя причуда — воспевать известного Пожирателя смерти, садизм которого во всей красе испытали нашими детьми в прошлом году. Этот печальный персонаж примкнул к Темному Лорду по просьбе Альбуса Дамблдора, также весьма сомнительной личности. Таким образом он якобы помогал нашему предполагаемому спасителю. Но о какой помощи может идти речь, если, как мы только что установили, знаменитый Поттер не сделал ничего?»

— Предполагаемый спаситель! — выплюнула Молли.

— «Наш выдумщик пытается уверить, что во время своего исчезновения он занимался важными делами», — бесстрастно продолжал чтение Гарри. — «Какими такими делами? Мы ничего не знаем, наш «Урик Странный» (2) скрывается за окутанной черной магией тайной. Кажется, он с радостью прятался в самых затаенных уголках, пока мы с вами страдали от зверств Темного режима. Грустно думать, что тот, кого мы считали оплотом сопротивления, был совершенно равнодушен к судьбам своих друзей».

— Чего добивается эта дрянь? Кроме того, что одобряет Темный режим! — бушевала Молли.

«Читатели поймут. Каждое заявление этого желторотого птенца отныне должно вызывать подозрение. Те, кто утверждают обратное и поддерживают каждое его слово вопреки всем разумным доводам, безусловно, удивляют своей верностью, однако это также может означать, что у них просто нет собственного мнения, если только это не очередное вероломство с их стороны.

Рита Скитер.

В следующем номере: «Снейп: ангел или негодяй?»

С задумчивым видом Гарри положил газету на стол.

— Как можно только печатать подобную ерунду! — негодовала миссис Уизли. — Я сейчас же отменю подписку на «Ежедневный Пророк»! И выскажу свою точку зрения!

Гарри и Джинни с тревогой посмотрели на нее. Им еще не доводилось видеть миссис Уизли таком бешенстве. Даже в день Битвы, когда она вышла один на один с Беллатрисой Лестрейндж, ее контролируемая и целенаправленная ярость не выглядела столь впечатляюще. Лицо ее стало пунцовым, она резко размахивала руками, а из палочки сыпались яркие искры.

Гарри, конечно, был не в восторге от того, что о нем писала пресса, но, чтобы хоть немного урезонить разбушевавшуюся миссис Уизли, он глубоко вздохнул и попробовал сказать как можно спокойнее и ровнее:

— Миссис Уизли, меня совершенно не волнует, что пишет обо мне эта женщина. Я знаю, что я сделал, и все мои друзья тоже это знают. Вы думаете, что те, кто вернулся в Хогвартс, поверят в этот вздор? А мнение других меня совершенно не интересует. Я сделал это не ради славы, а потому, что был единственным, кто мог сделать это. Если бы нашелся другой, я бы с радостью отдал ему свою славу. Оставьте ее. То, что пишет эта Скитер, не имеет никакого значения. Дамблдор сказал однажды, когда все оставили меня, — Гарри сделал паузу, чтобы отыскать глазами портрет директора на карточке шоколадной лягушки, — квиддич и ПАУК — вот, что меня действительно заботит.

— Но все же...

— У нас есть дела гораздо важнее, чем обсуждение этих сплетен, — мягко оборвал ее Гарри. — Я собирался прогуляться с Джинни, и именно это я сейчас и сделаю. Не стоит уделять этой крысе внимания больше, чем она заслуживает, — заключил он, уводя подружку в сад.

Проходя мимо стола, Гарри не преминул захватить ту самую газету. Во дворе он бросил ее в снег и поджег. Это, казалось бы, простое действие доставило ему большое удовольствие. Доносящиеся из дома звуки более чем явно намекали, что миссис Уизли начала грандиозную уборку и что пока им лучше не возвращаться.

— И все-таки эта Скитер заслуживает моего Летучемышиного сглаза, — проворчала Джинни. — Не знаю, что меня сейчас удерживает от того, чтобы заявиться в эту вшивую газетенку и показать им, как именно нужно следить за пропускаемыми в печать материалами.

Несмотря на всю свою привязанность к Джинни, Гарри подумал, что в этом вопросе не дождется от нее разумных и правильных поступков.

— Джинни, пожалуйста, от этого стало бы только хуже. Лучше покажи мне, заслуживаешь ли ты такую метлу, — сказал он и выпустил золотой снитч.

Не прошло и дюжины минут, как стало ясно, что «Великий полководец» в разы превосходил метлу Рона и по скорости, и по маневренности: Джинни даже не прилагала особых усилий, чтобы дважды выхватить золотой снитч прямо у Гарри из-под носа. После короткой тренировки они спрятались в беседке, чтобы не попадаться на глаза Молли. Джинни старательно полировала свою метлу, а Гарри размышлял над тем, действительно ли ему была настолько безразлична та статейка, как он показывал Джинни и ее матери.

Пожалуй, да — ему было все равно. Рита никогда не пользовалась его уважением, а потому и ее статьи его нисколько не волновали. На самом деле, он гораздо больше боялся последствий того интервью на радио, когда он говорил о Снейпе. У него даже вошло в привычку бросать в стороны косые взгляды. Да в конце-то концов, что ему до всех тех, кто так легко поверил всему, что пишет эта дамочка с кислотным пером?

Гарри с Джинни подошли к Молли, которая приводила в порядок кухню, и быстро пробормотали, что Андромеда пригласила их на обед. Прежде чем миссис Уизли успела сказать хоть слово, они быстро ретировались и прыгнули в камин. На самом деле, они даже почти не соврали, потому что обычно Гарри как раз в это время и приходил повидаться с крестником.

Андромеда тоже прочитала ту злосчастную статью, но воздержалась от комментариев, за что Гарри был ей признателен. Он заметил, как Джинни буквально испепеляла взглядом лежащую на столике газету, но вновь затрагивать эту тему, слава Мерлину, не стала. Когда они, вернувшись, осторожно заглянули в гостиную Уизли, там уже сидела Гермиона и разговаривала с миссис Уизли. Гарри подошел ближе и тут же увидел в ее руках знакомых экземпляр «Пророка» — очевидно, что они тоже обсуждали статью Скитер.

— Не бери в голову, — скривился Гарри. — Нам плевать, что говорит эта старая летучая мышь!

— Это не о тебе, — сухо ответила Гермиона, — а о Кингсли Шеклболте.

— Что?

— Ты читал последнее предложение?

— Да, и что?

— «Те, кто утверждают обратное и поддерживают каждое его слово вопреки всем разумным доводам, безусловно, удивляют своей верностью, однако это также может означать, что у них просто нет собственного мнения, если только это не очередное вероломство с их стороны», — процитировала Гермиона. Это камень в огород министра. Скитер пытается подорвать уважение общественности к нему. Сегодня она дискредитирует тебя, завтра будет говорить, что ты несешь полную чушь о Снейпе — а в это готовы поверить большинство волшебников, — а послезавтра она вспомнит, что Кингсли был среди тех, кто сражался за твое имя. Ты не задавался вопросом, почему она написала эту статейку именно сегодня, а не сразу после твоего интервью у Ли?

— Э-э-э... нет, — признался Гарри, вспомнив, как был рад, что Скитер промолчала в тот раз, не став ничего сочинять.

— Это все потому, что через десять дней будут выборы постоянного министра.

— Значит, она против Кингсли?

— Не уверена. Думаю, она просто против всего правильного и честного, что она любит копаться в грязном белье.

Уже давно Гарри не видел Гермиону такой живой, такой полной сил, жаждущей действовать. Должно быть, всё действительно настолько серьезно.

— Что будет, если выберут не Кингсли? Кто претендует на его место?

— Силвиан Дунстан. Можешь не вспоминать, ты его не знаешь. Впрочем, неважно, он лишь безмозглая марионетка в руках богатых и влиятельных, как было и с предыдущими министрами. Именно от этого хотел избавиться Кингсли в Министерстве.

— И как происходят выборы? — поинтересовался Гарри. — Кто назначает министра магии?

— Представители богатейших семей, Визенгамот и Совет гильдий, — оттарабанил Рон.

— Представители богатейших семей? — удивился Гарри.

— Это избранные министрами представители магического мира, которые заседают на пленарных заседаниях в Визенгамоте наряду с постоянными членами этого собрания, — объяснила Гермиона. — Дамблдор был одним из них, но Фадж лишил его этого права, когда тот пытался предупредить общественность о возвращении Волдеморта.

— Ах да, — припомнил Гарри. — А что Совет гильдий?

— Каждая гильдия назначает своего представителя в совет. Их роль заключается в контроле делопроизводства и обсуждении с министром тех декретов, которые их непосредственно касаются. Каждые пять лет они собираются с Визенгамотом, чтобы избрать министра магии.

— И ты думаешь, что они не выберут Кингсли?

— Что касается представителей богатых семей и судей Визенгамота, мы почти уверены, что часть из них подкуплена нашими противниками и будет голосовать против. Некоторые приняли нашу сторону, а насчет других пока ничего неизвестно. А гильдии часто очень восприимчивы к общественному мнению. Нельзя допустить, чтобы «Пророк» создал Кингсли плохую репутацию. Тогда его популярность резко начнет снижаться.

— И как Кингсли собирает голоса за себя? — спросила Джинни.

— Это наше слабое место, — призналась Гермиона. — Он отказывается подкупать богатые семьи золотом или раздачей должностей. Более того, он не хочет проводить некоторые реформы, выгодные какой-то определенной гильдии. Главная сила Кингсли — это ты, Гарри. У тебя хорошая репутация среди волшебников, а Кингсли всегда призывал сопротивляться во имя тебя, когда давал интервью в «Поттеровском дозоре». Если ты станешь предметом насмешек, положение Кинга станет совсем шатким.

Гарри ошеломленно замер. Он хотел стать просто обычным школьником, и вот ему снова дали понять, что он до сих пор остается важной политической фигурой. И это еще сильнее раздражало его.

— Почему они не могут оставить меня в покое хотя бы на пять минут! — воскликнул он. — Я не хочу играть в политику, я просто хочу сдать ПАУК!

— Если ты станешь аврором, приказы, которые ты получишь, будут напрямую зависеть от того, кто займет пост министра, — резко возразила Гермиона. — А ты что думал? Когда Фадж был у власти, авроров посылали за Дамблдором. При Скримджере они ловили так называемых Пожирателей смерти, просто чтобы показать, что министерство что-то предпринимает. А в прошлом году они сажали людей только за то, что их родители были магглы. Политика влияет на всех нас, Гарри. Я думала, ты это уже понял!

— Да, но речь идет о моем собственном имени!

— Так оно и бывает, мы здесь бессильны. Поэтому успокойся, прекрати ныть и давай подумаем, что мы можем сделать, чтобы выбраться из этой грязи.

Суровый и непреклонный вид этих трех женщин навел Гарри на мысль, что если Рита Скитер хотела отравить ему жизнь, ей это удалось.

Примечания:

(1) Глэнмор Пикс (1677-1761) — известен тем, что убил морскую змею Кромера.

(2) Урик Странный (Средневековье, дата неизвестна) — слегка сумасшедший маг, известен тем что носил на голове медузу вместо шляпы.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998: Гарри переходит на седьмой курс

Действия в главе разворачиваются: 26 декабря 1998 — 18 апреля 1999

За ужином все только и говорили, что о гнусной статье. Гермиона выглядела встревоженной, все Уизли — возмущенными, а Гарри просто предпочел бы сменить тему. Рон бурно возмущался, что их приключения и роль Гарри в победе над Волдемортом подвергаются сомнениям. Он выдвигал различные способы мести — один невероятнее другого, пока его не прервал Джордж:

— А что, если придумать перья, которые будут писать только оскорбления, а Рон? И сделать в конце подпись «Рита Скитер, глупейшее и злобнейшее существо, ты умрешь!»

На него тут же устремились изумленные взгляды всех присутствующих. Никто не верил своим ушам: впервые с момента гибели Фреда Джордж предложил новое изделие для магазина шуток и приколов.

— Отличная идея! — воодушевленно воскликнул Рон. — Гениальная, на самом деле!

— Можно взять наши «перья с автоответчиком» и немного модифицировать их, — размышлял вслух Джордж.

— И назовем их «змеиные перья», — радостно закончил Рон. — «Словно змея проскользнет в пеналы ваших товарищей».

— Займемся этим завтра.

Уизли окинули свое «чудо» довольным и облегченным взглядом. Знала бы Рита, какое доброе дело сделала своей мерзкой статейкой, удавилась бы со стыда.

* * *

На следующий день Гермиона заскочила после обеда в «Нору», чтобы поделиться новостями.

— Накануне у нас с Кингсли было небольшое совещание. Мы решили, что нужно убедить Совет гильдий поддержать его на посту министра. Рассматривали разные способы, но в итоге сошлись во мнении, что в данном случае действовать нужно как Фадж в свое время — часто появляться на публике, интересоваться жизнью волшебников.

— И Шеклболт согласился? — не смог скрыть своего удивления Гарри.

— Раздавать направо и налево обещания о лучшей жизни еще не значит, что кампания пройдет успешно, — вздохнула Гермиона. — Люди боятся перемен. Представь себе, Кингсли все это не нравится не больше твоего.

— Э-э… Подожди, что ты имеешь в виду «не больше твоего»? — подозрительно сощурился Гарри.

— Ты идешь с ним.

— О нет, никогда в жизни! — как можно более непреклонно и твердо отрезал он.

— Ты не можешь бросить Кингсли одного! — возмутилась Джинни.

— Я не собираюсь выставлять себя на посмешище, разгуливая по улицам! — упрямился Гарри.

Он представил себе, что подумает Снейп, когда узнает об этом, — еще больше уверится в том, что Гарри Поттер — спесивый наглец… «Но Снейп — мертв», — мысленно напомнил себе Гарри.

Хватило нескольких секунд, чтобы потерять нить разговора. Когда он вновь прислушался к спору, оказалось, что Джинни по-прежнему настойчиво уговаривала его принять участие в этом спектакле. Все еще витая в своих невеселых мыслях, он резко оборвал ее:

— А с каких это пор ты интересуешься политикой, а?

— Не все такие ограниченные, как ты, — сухо парировала Джинни.

— Тихо, тихо, дети, — встревожено произнесла Молли, предчувствуя приближающуюся бурю.

Все смущенно замолкли.

— Извини, Джинни, — прошептал Гарри.

— Гарри, мы прекрасно понимаем, что ты чувствуешь, — категорично заявила Гермиона. — Никто не в восторге от этого решения. Но мы просто должно пройти через это. И точка.

* * *

Следующим утром Гарри, натянутый как пружина, аппарировал вместе с Кингсли Шеклболтом в Косой переулок. Исполняющий обязанности министра тоже ощущал себя как не в своей тарелке, но виду почти не показывал. Начали они с «Дырявого котла», где выпили по стаканчику сливочного пива. Бармен Том отказался брать с них оплату, и тогда Кингсли в качестве благодарности угостил за свой счет всех присутствовавших выпивкой.

Затем они медленно шли по улице, время от времени заходя в какие-либо магазинчики и покупая разные мелочи: сверкающий котел, порошок полыни, Мимбулус Мимблетонию, щетку для метлы, пергаментный свиток, книгу о драконах, шляпу для Кингсли, древнюю лампу, несколько фейерверков доктора Флибуста. По дороге полюбовались на почтовых сов, съели по мороженному, поздоровались с гоблинами в Гринготтсе, перекусили в нескольких кафе, пожали руки журналистам в головном офисе «Пророка» — к счастью, Риты Скитер там не было, — не прошли мимо старого Олливандера и даже забежали к Рону в «WWW», где купили несколько «змеиных перьев».

В конце этого утомительного похода они уже сбились со счета количеству пожатых рук, но польза, несомненно, была: еще столько всего нужно сделать для более эффективной работы министерства... Взлохмачивая буйную шевелюру очередному ребенка, Гарри с изумлением понял, что некоторые матери уверенны в том, что его прикосновение способно снимать сглазы. Интересно, что бы на это сказала рациональная Гермиона? Сейчас она как раз растворилась где-то в толпе, чтобы со стороны оценить их выступление. К огромному отвращению Гарри, ему также пришлось раздавать автографы. Неохотно, скрипя зубами, но он все же ставил бесформенные закорючки на всем, что ему подсовывали. Пока он выполнял свой общественный долг и получал поздравления за все совершенные добрые дела, Кингсли отвечал на вопросы касательно его политической программы.

Совершенно измученный Гарри рухнул на диван, едва они с Кингсли вернулись в «Нору».

— Ты отлично справился, — поздравила его Гермиона. — Только постарайся побольше улыбаться, когда завтра будете в Хогсмиде.

— Ненавижу Риту Скитер! — отчаянно выкрикнул он. — Если бы не ее эта мерзкая статейка…

— Зато она подтолкнула нас к мысли, что нужно контратаковать. Мы слишком доверчивые, полагаю, — попыталась умерить пыл друга Гермиона.

— И не забудьте публично поблагодарить ее за это, Кингсли, когда вас изберут, — язвительно посоветовала Джинни.

— Спасибо большое, Гарри, за помощь, — Шеклболт пожал его руку и уточнил у Гермионы: — Ты уверена, что ему обязательно приходить и завтра? Он и так уже много сделал.

— Не волнуйтесь об этом. К завтрашнему утру он придет в норму, — безжалостно заверила она министра.

— Ты еще хуже, чем Рита, — простонал Гарри. — И мне опять нужно будет раздавать автографы?

— А ты подписывайся именем Риты Скитер, — ухмыльнулась Джинни.

* * *

После Хогсмида отправились в больницу Святого Мунго. А Гарри начал мысленно считать дни до своего возвращения в Хогвартс. Он и подумать не мог, что одна неделя может быть такой длинной. Каждое утро Гермиона притаскивала гору волшебной прессы и просматривала каждую газету или журнал на предмет интересных новостей. Гарри сразу же с чистой совестью отказался участвовать в этом, сославшись на то, что читает только журнал «Всё о квиддиче» и иногда, совсем редко, конечно, «Плеймаг». Вместо этого он рассеянно слушал комментарии подруги. Закончив с прессой, Гермиона изложила ему программу дня.

А он-то, наивный, искренне полагал, что теперь будет больше времени проводить с Джинни, а оказалось, что в школе он и то чаще виделся с ней, да и встречи с Тедди, когда он мог спокойно и никуда не спеха подержать его на руках, с каждым днем становились все реже. Дело дошло даже до того, что Гарри начала подумывать о том, чтобы с наступлением ночи, словно последний вор, тихо прокрасться в спальню Джинни — с самыми честными намерениями, конечно, он ведь не дурак и понимал, что соблазнить рыжеволосую красавицу прямо под носом у ее родителей будет невероятно трудно. Впрочем, он все равно опасался, что Джинни истолкует всё неверно и выставит его вон до того, как он успеет объясниться. Не говоря уже о реакции миссис Уизли, не дай Мерлин она узнает об этом. Так что после недолгих размышлений от этого плана пришлось отказаться. К счастью, Джинни была не лишена чувства сострадания, а потому, не обращая внимания на насмешливые взгляды своих братьев, не отходила от Гарри ни на шаг во время его редких визитов в «Нору».

Конец года стал настоящим кошмаров. В Атриуме Министерства магии должен был состояться официальный прием, на который, разумеется, были приглашены все отличившиеся во время войны волшебники: то были защитники Хогвартса, чиновники или же обычные маги, всеми силами сражавшиеся с незаконной властью и помогавшие всем, кто в них нуждался. Без наград было не обойтись. Гарри был приглашен вместе с семейством Уизли, чтобы забрать свой Орден Мерлина первой степени. После такой новости идти туда совершенно расхотелось.

Но действительно оказалась еще хуже. Программа и протокол приема изменили в последнюю минуту: Гарри вместе с министром должен был встречать гостей и прикреплять награды на мантии героев. Он пересекся с директором школы и своими преподавателями, мельком увидел Невилла и других своих друзей, хотя перемолвиться словечком с ними так и не смог. Обменялся печальными улыбками с каждым представителем семейства Уизли, которые вышли на сцену, чтобы получить свои медали и посмертный Орден для Фреда. Все награжденные сразу же устремлялись к роскошному фуршету, тогда как его собственный желудок взвывал о пощаде, требует хоть что-нибудь, но Гарри был занят тем, что пожимал направо и налево руки представительным, но абсолютно незнакомым волшебникам.

Ближе в полночи он уже с ностальгией вспоминал одинокие вечера накануне Нового года, которые он проводил в своем чулане у Дурслей.

* * *

К счастью, все плохое когда-нибудь да заканчивается. С завидным облегчением Гарри вернулся в Хогвартс. В последнее время интерес к нему других учеников начал заметно спадать, но неудивительно, что после последних событий все вернулись к прежнему. Мысленно проклиная Риту и дурацкие идеи Гермионы, Гарри мчался по коридорам, стараясь не обращать внимания на громкие шепотки за спиной. После первых утренних пар Гарри спешно шел в Большой зал, чтобы увидеться с Джинни, как на полпути его перехватил Хагрид.

— Гарри! К тебе прилетела сова.

Гарри без интереса взглянул на птицу и тут же узнал сову Андромеды. Забеспокоившись, он выхватил письмо и начал читать. В нем сообщалось, что Тедди чувствует себя неважно, ночью просыпался каждые полчаса и постоянно плакал. Очевидно, он плохо воспринял отъезд крестного. В письме Андромеда также спрашивала, не мог бы ли он привезти для Тедди какую-нибудь свою одежду. Быть может, знакомый запах успокоит его.

Гарри без колебаний расстегнул свою мантию, снял майку — не обращая внимания на заинтригованные взгляды учеников, проходивших мимо — и завернул ее в полученный кусок пергамента. Связав посылку наколдованной веревкой, он передал ее Хагриду.

На следующий день вернувшаяся сова Андромеды принесла успокаивающие новости. Тедди этой ночью просыпался только три раза, а свою новую игрушку — присланный золотой снитч — буквально не выпускает из рук.

Облегчению Гарри не было предела. Он как раз собрался поделиться хорошей новостью с Джинни, как та, размахивая «Ежедневном пророком», вылетела на него из-за угла.

— Гарри! Мы выиграли! — радостно закричала она.

— Что выиграли?

— В самом деле, Гарри, как можно быть таким рассеянным? Ты что забыл? Сегодня же были выборы нового министра!

— Кингсли прошел?

— Да! С незначительным перевесом, но он все-таки победил!

Гарри с наслаждением вчитывался в строчки газетной статьи, затем взялся за письмо Гермионы, каждая строчка которого была буквально пронизана триумфом и радостью от победы. Она поздравляла его с успешно отыгранной ролью и заявляла, что именно благодаря ему зародится новое магическое сообщество. Гарри же оставалось только надеяться, что для этих изменений его помощь уже не потребуется. Уж кем-кем, но политическим деятелем он себя никогда не чувствовал.

После первого совместного урока с Джинни, он рассказал ей о последнем письме Андромеде и своих опасениях насчет крестника. Когда же он перешел к волнующему рассказу о безвозмездно отданной футболке, Джинни неожиданно нахмурилась:

— Ты отдал ту самую футболку, что я подарила тебе на Рождество?

— Да, я ее как раз вчера надел.

— Какая приятная новость! — с сарказмом произнесла она. — Я делаю тебе подарок, и он теперь будет для Тедди слюнявчиком.

И резко развернувшись на каблуках, она умчалась вперед по коридору.

— Не переживай! — попытался успокоить его стоявший сзади Дин. — С девчонками всегда так — никогда не угадаешь, что они выкинут в следующую минуту.

К счастью, этим же вечером у них была тренировка по квиддичу. Джинни, сделав круг над полем для демонстрации всех возможностей своей новый метлы, быстро отошла и позабыла об их ссоре. Члены команды следили за полетом девушки с восхищением и завистью. Спустившись на землю, переполненная восторгом Джинни бросилась на шею Гарри, выражая тем самым признательность за то, что он сделал ей такой роскошный подарок.

* * *

Спустя несколько дней Гарри наконец добрался до кухни, чтобы узнать, как поживает Кричер. Какого же было его удивление, когда он заметил на груди домового эльфа начищенный Орден Мерлина третьей ступени. Только сейчас до него дошло, что в Министерстве награждали только волшебников.

— Когда это ты успел получить свою медаль? — с любопытством поинтересовался Гарри.

— Глава волшебников пришел ко мне за два дня до окончания этого года, — с гордостью сообщил Кричер.

Разумеется, это было вполне логично: Кингсли не хотел рисковать срывом всей церемонии награждения, пригласив на прием и магические существа. Разум принимал такое положение вещей, однако горькое послевкусие все равно осталось. Гарри с теплотой в голосе поздравил эльфов с наградой, каждому пожал руку — с намного большей признательностью, чем он делал это во время министерского приема. Распрощавшись со всеми, он отправился писать Гермионе письмо.

«Я понимаю, что это несправедливо, — писала ему в ответ Гермиона, — но мы не могли по-другому. Не забывай о том, что отнюдь не жажда власти ведет Кингсли, а надежда на улучшение их жизни.

Он действительно сделал все возможное, чтобы отблагодарить их за участие в Битве за Хогвартсе, хотя его возможности были весьма ограничены. Тридцатого декабря он собрал в Большом зале всех эльфов и лично наградил каждого, а затем отправился в Запретный лет, чтобы выразить благодарность кентаврам. Даже Бейн был удовлетворен низостью его поклона.

Учитывая те ограничения, которые на нас навешивают, мы делаем то, что никто не делает. Когда я начинаю думать о том, что нам всем еще предстоит сделать, мне, честно говоря, становится нехорошо!»

Но даже ответ подруги не смог успокоить Гарри.

* * *

Время от времени, Гарри и Джинни все-таки удавалось найти свободную минутку для друг друга, позабыв ненадолго про обязательства и ускользнув от навязчивого внимания приятелей и Филча. Они прятались в одной комнате, которую Гарри нашел во время своих поисков в начале года. Ее было сложно заметить — небольшая дверь была тщательно спрятана за ковром, но зато она прекрасно соответствовала их нуждам: благодаря маленькому окошку в помещении было светло, а пол был усыпан мягкими подушками.

Вдали от нескромных взглядов они много целовались и совсем немного болтали. В один из таких дней — уже после рождественских каникул — им вновь удалось ускользнуть ото всех и спрятаться в этом тихом месте.

— Твои братья оказали нам всем большую услугу, рассказав про все эти тайные проходы, — с улыбкой произнес Гарри. — Кстати, ты часто ими пользовалась в прошлом году?

— Еще как! Мы с Луной столько раз убегали через них от Филча и сестер Кэрроу, когда раздавали запрещенные листовки.

— А я-то наивно полагал, что здесь ты будешь в полной безопасности, — улыбка Гарри увяла, а голос преисполнился разочарованием.

— Не только ты, мои родители тоже так думали, — Джинни пожала плечами. — Еще в сентябре я бы предпочла остаться с ними, потому что боялась, что никогда больше не вижу их снова, если уеду. Но они хотели, чтобы я была в безопасности, поэтому не шли на уступки. Бедные, как они, должно быть, переволновались, когда узнали, что Снейп стал директора, а Пожиратели смерти — учителями.

— Кэрроу издевались над тобой?

— Не особо. Меня не подвергали Круциатусам, если тебя это беспокоит. Меня поймали лишь однажды, и то Снейп назначил мне наказание, а не они. Они обычно награждали нас пощечинами и оплеухами, иногда пинками, но мадам Помфри мгновенно убирала все следы. Больше всего доставалось Невиллу.

— А Снейп? Как он себя вел?

— С осторожностью. Он действительно не был таким ужасным, как мы все ожидали. Мы его вообще не часто видели, ведь теперь он ничего не вел. Труднее всего было с этими его идиотскими правилами. Казалось, мы вернулись во времена Амбридж: все клубы были запрещены, за всеми преподавателями велось наблюдение. Достаточно было пожаловаться на правила или проявить солидарность с «неблагонадежными», чтобы получить отработку или наказание. И они были много хуже, чем былые отработки у Снейпа. Мне, к примеру, пару раз приходилось весь день разгуливать по школе с табличкой «Предательница крови». Невилл два дня ходил с ослиными ушами. Луна целую неделю ходила под действием заклятия немоты.

— Извини, — потрясенно пробормотал Гарри. — Я не знал, что было настолько тяжело.

— Знаешь, в каком-то смысле я рада, что была там. По крайней мере, у меня было впечатление, что я что-то делаю для нашей победы. В начале года почти всем ученикам было плевать, кто занимает кресло министра, но потом они узнали, что значит иметь Пожирателей смерти у власти. И мы как-то сблизились, и это чувство было таким реальным, таким сильным… Невилл, Луна, я, нас всех поддерживали, даже те, кого мы совсем не знали. А однажды Оуэн Харпер даже солгал, чтобы прикрыть меня.

Гарри в удивлении приподнял брови. Харпер учился с ними на одном курсе, только на Слизерине. Гарри не особо хорошо его знал, потому что пересекался с ним только в квиддиче — Оуэн был загонщиком. Но он как-то не походил на того, кто стал бы точечными, осторожными ударами сражаться против Пожирателей смерти.

— По крайней мере, на пасхальных каникулах ты была в безопасности.

— О да, — Джинни закатила глаза. — Рядом с матерью, охваченной тревогой, и совершенно не выносимой тетушкой Мюриэль. Я едва не спятила в их компании. Мне только и оставалось, что днями и ночами переживать за тебя и свою семью. Когда мы узнали, что в Хогварте подняли бунт, я хотела сбежать оттуда и прибиться к близнецам.

В комнате повисла неуютная тишина, которая всегда возникла, когда кто-то произносил слово «близнецы».

— Джорджу, кажется, уже лучше, — мягко попытался утешить ее Гарри.

— Немного. Но ему все равно трудно. Рон уже говорил об этом Гермионе: по его словам, Джордж часто останавливается на полуслове, будто ждет, что Фред закончит за него фразу, или резко оборачивается, словно ищет Фреда. В такие моменты Рон чувствует себя совершенно беспомощным.

— Он и без того много всего делает, хотя бы тем, что столько времени проводит с ним.

— Как раз поэтому ему и сложно видеть всё это. Хотя Рон старается не показывать виду.

— А ты как?

— Когда я в школе, еще ничего. А вот на Рождество было просто невыносимо. Впрочем, нам еще повезло: у нас хоть кто-то остался, другим семья повезло не так сильно.

Гарри смотрел в глаза Джинни и видел там то же самое, что чувствовал он сам: боль за тех, кто покинул их, и счастье от того, что они они все-таки вместе.

* * *

Суд над Грейбеком состоялся в феврале. Гарри всё никак не мог понять, почему с ним так долго тянули, ведь всех самых активных Пожирателей смерти осудили сразу же по горячим следам. Однако Гермиона быстро внесла ясность в эту щекотливую ситуацию:

«Понимаешь, по всем отчетам выходит, что Грейбек — типичный представитель своего вида: циничный, жестокий, агрессивный оборотень, ненавидящий всех волшебников. Тем, кто выступает против интеграции оборотней в магический мир, этот случай придется как нельзя кстати. А Кингсли как раз известен своей нейтральной политикой по отношению к магическим существам, поэтому суд над Грейбеком может вызвать ненужный резонанс. Именно по этой причине его постоянно откладывали».

Гарри читал ответ подруги со странным чувством беспокойства. Интуиция не обманула его: едва в газеты попали первые выдержки из дела Грейбека, он вынужден был с грустью признать, что опасения Гермионы и Кингсли были отнюдь не напрасными. Грейбек представал перед общественностью карикатурным монстром преступного мира. Он ни в чем не раскаивался и даже оправдывал свои действия:

— Мы нисколько не стыдимся того, что делали, — говорил он перед судьями. — Мы больше свободные, чем вы. Мы не хотим такой ограниченной жизни, как у вас. Все достойные своего имени оборотни должны свободно бегать в свете полной луны и следовать своим хищным инстинктам. Можете меня приговорить к смерти, за меня отомстят. Наш народ продолжит увеличиваться. И однажды именно вы будете прятаться от нас в пещерах! И тогда мы вспомним все, через что вы заставляли нас пройти!

Этого было более чем достаточно, чтобы по стране пошли анти-оборотнические настроения. Вся передовица пестрела подобными заголовками, в редакции ежедневно приходили сотни писем с требованиями принять серьезные меры по отношению к оборотням, а именно обязательное взятие их всех под стражу.

«Какие меры собирается принимать наше Министерство, чтобы защитить магический мир от этих монстров? Как мы можем выпускать на улицы наших детей, зная, что эти гнусные существа, скрывающиеся за обманчивой внешностью человека, спокойно разгуливают рядом? Следует ли нам искать убежище у магглов?»

Последний заголовок донельзя озадачил Гарри.

— Ведь только волшебники могут стать оборотнями? — спросил он у Джинни.

— Магглы, скорее всего, погибнут при первой же трансформации. Ведь именно магия поддерживает тело во время превращения и, в случае необходимости, ускоряет процесс регенерации. Но вообще это дикость полная: не во время полнолуния оборотню не представляют никакой опасности.

Слова Гермионы лишали последней надежды:

«Мы всегда можем отменить законы, ограничивающие наем оборотней на определенные должности. Впрочем, их и без того никуда не берут на работу. Мы можем издать декреты, согласно которым волшебники должны относиться к ним как к равным. Но никто не подпишет их. Нужны годы, чтобы стереть их людских сердец страх и недоверие, которые этот опасный безумец только усилил своими выступлениями. И подумать только: он еще смеет говорить, что делает это во благо своего народа!»

Пусть Гарри не мог видеть лицо Гермионы сейчас, но он всем телом ощущал, сколько ярости она вложила в этот единственный восклицательный знак. Почему-то он не испытал особой радости, когда Грейбека приговорили к пожизненному заключению в Азкабане. Только Джинни удалось найти в этом позитивным момент:

— Эти мерзавцы Пожиратели уж точно не смогут спокойно спать в полнолуния с таким соседом. Надеюсь, ему удастся слопать хоть одного из них.

* * *

Гарри никак не мог не нарадоваться на свою предусмотрительность, а именно выбор подарка для своей подружки. Мало того, что Джинни была на седьмом небе от счастья, так еще и сам «Великий полководец» делал зрелищной любую игру. Они без особого труда разбили рейвенкловцев в следующем матче. Когда Джинни на всех порах понеслась к заветным кольцам, выписывая невероятные восьмерки, чтобы избежать столкновения с бладжерами, у несчастного вратаря вид был донельзя напуганный. «Великий полководец» обладал превосходной маневренностью, а потому предугадать угол нападения для бладжера было почти невозможно. Джинни каждый раз попадала точно в кольца.

— Это нечестно! Такие метлы должны быть запрещены в подобных соревнованиях! — возмущался капитан противоборствующей команды сразу по окончании матча.

В глубине души Гарри понимал, что есть в его словах доля правды, а потому неизменно отмалчивался, отводя взгляд в сторону.

— Когда Малфой купил всей команде Нимбусы 2001, они все равно проигрывали Гриффиндору, — возразила Джинни. — Я хорошо летаю не столько из-за метлы, а потому что я действительно умею это делать. И все.

У Джинни всегда была репутация человека, которого лучше не злить, а потому никто не осмеливался с ней спорить.

* * *

В марте глава Отдела по контролю волшебных существ попросила Гермиону представить доклад об улучшении условий жизни домашних эльфов. По его итогам главы других департаментов под руководством министра издадут несколько декретов. Несмотря на абсолютную незаинтересованность Гарри в политических делах, Гермиона не отступала и регулярно пыталась привлечь его к своим делам. С начала апреля она в красках расписывала ему достоинства будущего проекта, его перспективы и свои ближайшие планы.

Наученная горьким опытом создание Г.А.В.Н.Э., теперь она более тонко и продуманно подходила к агитации, разбавляя мед водой. После многочисленных встреч с домашними эльфами, она признала, что они не заинтересованны в получении свободы. В подобном мышлении она винила в первую очередь «отсутствие какого бы то ни было воспитания и многочисленные предрассудки к ним». Гермиона нацелилась на эффективность и быстро поняла, что сейчас может совершить настоящую революцию в жизни домашних эльфов.

Первым делом она предложила заняться улучшением жизни тех, кто находился на честной службе. Отныне их хозяевам запрещалось бить своих слуг, причинять вред любыми другими способами, лишать еды и разделять малышей и родителей. Владельцы теперь несли ответственность за последствия самонаказаний, совершаемых эльфами. В зависимости от тяжести увечий, они должны были уплатить штраф или же могли полностью потерять право на обладание одного конкретного эльфа или всей его семьи.

С другой стороны, если эльфы хотели получить свободу, они могли подать запрос в Отдел по контролю волшебных существ. И уже в министерских стенах чиновники изучали возможность выкупа. Более того, тем, кто по своей воле освобождал домовых или же платил им за работу, ждали приятные денежные поощрения.

Приближался день, когда будет представлен первый законопроект нового правительства. Гермиона по уши зарывалась в бумаги, отвечала на бесконечный поток корреспонденции. Все предыдущие поправки касались в основном исправления скандальных законов, принятых еще во время Волдеморта и Фаджа.

Гермиона была довольна первым заседанием, состоявшимся еще до пасхальных каникул. Глава отдела задал ей несколько интересных вопросов, что только доказывало заинтересованность отдела в данных вопросах. Гермиона была рада, что ее воспринимают всерьез, безусловно, она понимала, что невозможно мгновенно всё изменить, что далеко не каждую ее идею станут рассматривать, но она была уверена, что первый шаг окажется решающим. К тому же, Кингсли собирался разрешить прессе присутствовать на заседании.

На следующий день после презентации Гермионы Гарри и Джинни с большим интересом ждали прибытия почты. Журналист был впечатлен не только юной служащей министерства, но и ее предложениями. Он писал о «стройной молодой леди с непослушными каштановыми волосами», «громком, уверенном голосе, неподдельной увлеченности», чья «обвинительная речь звучала ярко, ново и свежо».

Не обошлось, конечно, и без ложки дегтя. Автор статьи считал, что девушка, «ведомая только лучшими побуждения», слишком переусердствовала в некоторых пунктах. «В конце-то концов, мы не звери. Это совершенно нормально следить за тем, чтобы домовые эльфы не подвергались излишне жестокому обращению. Но налагать штрафы на владельцев только из-за того, что домовые сами наказывают себя, — это чересчур! Как можно мешать эльфам следовать зову природы?» А пункт, согласно которому эльфы могут подать заявку на полное освобождение, это все равно что признать тот факт, что «без прямых приказов наши маленькие друзья не знают, как себя вести. Тем самым мы оказываем им плохую услугу, поскольку лишаем защиты владельцев, давая взамен лишь призрачную надежду на свободу, с которой они не знают, что делать. Стоит ли говорить о том, что их природной доверчивостью могут воспользоваться недоброжелатели?»

— Да решить проблему с самонаказанием проще простого, — проворчал Гарри. — Достаточно лишь запретить им делать это. Да и Добби прекрасно справляется без прямых приказов!

— Ты заметил, как они представили Гермиону? — поинтересовалась Джинни.

— Думаешь, скоро нас ждет сцена ревности от Рона? — улыбнулся тот.

— Это не смешно! Ее описывают как красивую и благонадежную. Неужели тебе кажется, что с таким представлением ее примут всерьез?

— А почему нельзя быть красивой и умной одновременно?

— Можно, конечно. Просто когда говорят о «увлеченности» женщин — это всегда чтобы противопоставить «рассудительности» мужчин. Стоит только посмотреть на тебя и на Гермиону, чтобы понять, насколько эти идиоты полны предрассудков!

Почувствовав, что тема разговора быстро уходит от судьбы эльфов в другое, более опасное русло, Гарри отложил в сторону газету и вернулся к остывающему завтраку.

В своем новом письме Гермиона скрупулезно цитировала различные газетные статьи, касавшиеся ее выступления. Здесь она была полностью солидарно с Джинни. Гермиона Грейнджер предстала перед общественностью человеком сильной воли, но скорее богатой на всевозможные идеи, чем компетентной в своей области. Такой образ подрывал доверие широкой публики. «Я хотела встряхнуть магический мир, заставить людей задуматься об условиях, в которых живут домовые эльфы. Но вместо этого все продолжают говорить об их «природе, склонной к подчинению», будто они не мыслят себя без выполнения приказов. А я выгляжу как обычная, пусть и великодушная натуралистка».

Через три недели был принят декрет «Об обращении с домовыми эльфами». Первый же пункт касался штрафных санкций за плохое обращение, куда тем не менее не вошла поправка о самонаказании эльфов. Также этим созданиям было предоставлено право свободно жениться и выходить замуж, запрещалось отделять детей от родителей и разрывать семьи. Было создано бюро трудоустройства для свободных эльфов, где им подбирали подходящую работу. И, наконец, было введено налогообложение для тех, кто пользовался их услугами, вне зависимости от того, являлся ли волшебник работодателем или же полноправным владельцем домового эльфа.

Судя по всему, Кингсли посчитал, что к более резким переменам волшебники пока не готовы. На что Гермиона отвечала: «Я понимаю, что пройдет немало времени, прежде чем эльфы осмелятся донести на хозяев за плохое обращение. Но в законе четко прописаны последствия, которые может понести такой нерадивый владелец, а это уже очень важный шаг в изменении сознаний людей. Это поворотный момент в истории домовых эльфов».

* * *

Пасхальные каникулы Гарри провел в «Норе» вместе с Тедди. Он с удовольствием вернулся к своим обязанностям крестного отца и все вечера проводил, приглядывая за шустрым ребенком, которому совсем скоро исполнится год. Тедди уже научился ползать, а потому требовалк себе еще большего внимания, потому что тянул в рот все, что плохо лежало.

Благодаря такому распорядку дня, каждое утро Гарри мог со спокойной душой проводить с Джинни. Миссис Уизли им нисколько не мешала, она уходила по делам и возвращалась только к вечеру. Тихое, размеренное существование под одной крышей рано или поздно должно было закончиться чем-то большим, чем-то более интимным. Когда Гарри понял, как далеко готова зайти Джинни, он едва смог удержаться от нахлынувшего на него страха. Впрочем, в глубине души он знал и даже хотел, чтобы их отношения перешли на другой уровень.

По первости Гарри немного смущался в присутствии родителей Джинни, словно он сделал нечто неправильное. Он не знал, что они думают по этому поводу и думают ли вообще, но на всякий случай старался держаться от их дочери подальше, чтобы не дай Мерлин не выдать ее ничем.

Каждое их утро было наполнено такой лаской и нежностью, что обоим с трудом удавалось покинуть постели и заставить себя заняться Тедди. С каждым днем Гарри все чаще ловил себя на мысли, что мечтает о такой же тихой, спокойной, размеренной семейной жизни. Он даже пообещал себе, что сразу после окончания Хогвартса обязательно предложит Джинни жить вместе. Они уже привели в порядок дом на площади Гриммо и теперь каждый вечер проводили там втроем. Гари нравилось представлять, что у них настоящая семья, только он, Джинни и Тедди. Малыш, словно читая его мысли, менял цвет волос на рыжий или черный каждый раз, когда они ходили куда-либо вместе.

На этот раз каникулы закончились слишком быстро. В Хогвартс-экспресс Гарри садился с изрядной долей сожаления.

* * *

Последний в этом году матч между Гриффиндором и Хаффлпаффом состоялся вскоре после начала последней учебной четверти. К удивлению многих, «барсуки» показали себя весьма достойно, победив другие команды. Впрочем, Гарри оставался спокойным, ему было не о чем волноваться, ведь другой ловец не представлял из себя ничего выдающегося, несмотря на хорошую технику. Оставалось надеяться, что не возникнет непредвиденных обстоятельств в виде дементоров или слабоумного вратаря, поверить в свою удачу и выиграть этот решающий матч. Это, казалось, было не так уж сложно, ведь у команды Гриффиндора было изрядное преимущество — новая метла Джинни и ее отменные навыки охотницы.

В реальности же все оказалось немного сложнее. У «барсуков» не было столь первоклассной метлы или такого же гениального ловца, вместе этого они демонстрировали хорошую технику и стратегию. Едва только квоффл оказывался в руках охотников, отобрать его уже было очень трудно. Загонщики избрали своей целью Джинни и постоянно направляли в ее сторону бладжеры, мешая тем самым перехватывать мячи.

После того как вратарь пропустил пять мячей, Гарри взял тайм-аут и подозвал к себе всю команду:

— Да что с вами такое сегодня? Такое впечатление, что вы впервые сели на метлы! Ритчи и Том, забудьте про охотников и сосредоточьтесь на загонщиках, не дайте им и дальше преследовать Джинни. С нее не должно и волоса упасть, ясно? Элисон и Демельза, возьмите себе по охотнику и следуйте за ними по пятам до конца матча. На остальных не обращайте внимания. Джинни, ты играешь, словно сидишь на Чистомете! Двигайся хоть немного, завладей мячом и отправь его наконец в кольца! Ты сегодня полной ноль!

Джинни окинула его злым взглядом и взлетела в небо, не дожидаясь разрешения капитана. Гарри не стал останавливать ее и дал остальным команду следовать за ней. Он улыбнулся: ему удалось разозлить ее до чертиков, а значит, сейчас их соперники пожалеют, что родились на свет!

Ход матча постепенно менялся в лучшую для них сторону. Хаффлпаффские загонщики, преследуемые по пятам гриффиндорцами, не могли больше заниматься Джинни. Охотники делали ошибку за ошибкой, чем и воспользовалась Джинни, чтобы уровнять счет. Ничто не могло помешать ей добраться до колец, она неслась вперед словно таран, игнорируя всё на своем пути. Она мастерски обманула вратаря и вертевшихся рядом защитников и с силой бросила квоффл прямо в кольцо, принеся тем самым десять очков своей команде.

На трибунах обстановка была такой же напряженной. Зрители чутко реагировали на малейшие изменения на поле, будь то забитый в кольцо квоффл, невероятно опасный вираж или летящий прямо в игрока бладжер. Хаффлпаффцы тоже не остались в стороне и с ожесточением болели за свою команду.

Гарри едва было не упустил золотой снитч. Он неотрывно следил за летающей по полю Джинни и совсем позабыл о своих обязанностях ловца. Краем глаза он увидел, как его противник резко устремился вниз, и тут же последовал за ним. На долю мгновения он подумал, что не успеет, что уступит победу «барсукам» из-за своей оплошности. Отрыв между ними был значительный, но опыта у Гарри было намного больше, противник не учел погрешность ветра, и снитч успел ускользнуть от протянутой руки хаффлпаффца прямо в распахнутую ладонь гриффиндорца. Финальный счет 420:50.

Трибуны Гриффиндора взорвались овациями. Гарри тем временем подлетел к Джинни. Он собрал вокруг всю команду, и вместе, подняв руки к небу, они сделали почетный круг над трибунами болельщиков. Профессор Макгонагалл, преисполненная гордости за свой факультет, торжественно вручила сияющему Гарри Кубок. Тот поступил как истинный джентльмен и передал трофей Джинни, которая в буквальном смысле выцарапала победу своей команде. Охотница подняла над головой Кубок. Никогда еще она не выглядела настолько счастливой.

До самой ночи в башне Гриффиндора царило веселье. Сливочное пиво лилось рекой, появляясь словно по мановению волшебной палочки, никто не вспоминал о домашних заданиях и экзаменах. Говорили только о квиддиче, «Великом полководце» и еще раз о квиддиче. Джинни стала звездой вечера, вокруг нее постоянно толпилась куча народа, и Гарри даже не мог перемолвиться с ней словом. Со счастливой улыбкой он смотрел на свою сияющую от радости девушку, чувствовал гордость за нее и… ревность, когда кто-либо из парней подходил к ней, чтобы похлопать по спине, поздравить с победой или осыпать комплиментами.

* * *

Следующий день весь седьмой курс посвятил учебе. Все наконец-то вспомнили о том, что они находятся в школе, а значит, самое время достать учебники. Гарри и Джинни как раз собирались переходить к заданию по зельеваренью, когда с загадочным выражением лица в гостиную вошла профессор Макгонагалл и забрала с собой Джинни. Через полчаса Гарри начал беспокоиться и отправился на ее поиски, а именно к кабинету декана.

С довольной улыбкой Джинни вышла оттуда еще через десять минут. Краем глаза Гарри успел увидеть в кабинете Макгнагалл смутно знакомую женщину, но вспомнить, кто она, ему так и не удалось. Они прошли несколько коридоров и только тогда Джинни не выдержала:

— Гарри! Догадайся, кто это был!

— Понятия не имею.

— Гвеног Джонс из «Холихедских Гарпий»! — едва ли не подпрыгивая от переполнявший эмоций, выпалила Джинни.

— Серьезно? — ошеломленно переспросил Гарри.

— Да. Слагхорн пригласил ее на вчерашний матч, и она мне предложила место охотницы в команде. Пока я, конечно, буду только на замене, но совсем скоро, уверена, перейду в основной состав.

Гарри поднял руку, останавливая непрерывный словесный поток.

— Ты согласилась? — с некоторым беспокойством спросил он.

— Я сказала, что подумаю, но, на самом деле, не вижу причин отказываться. — Улыбка ее медленно увядала.

— Но, Джинни…

После их сближения во время каникул Гарри был уверен, что Джинни согласится переехать к нему после окончания Хогвартса.

— Мы больше не увидимся! — в полной растерянности воскликнул он.

— Почему это?

— Да потому что ты должна будешь жить вместе с командой, а по воскресениям у вас будут матчи.

— Но ведь и ты будешь работать. Или ты думал, что я буду сутками сидеть дома, как моя мама?

— Конечно, нет! Я считал, что ты, как и я, продолжим наше обучения, что мы сможем видеться каждый вечер и по выходным.

— Мы найдем время друг для друга.

— Пару часов раз в неделю? Этого мало! — возмутился Гарри. — Почему бы тебе не выбрать профессию с проживанием в Лондоне? Я думал, ты хочешь быть колдомедиком.

— Я тебе уже говорила, что моих знаний гербологии для этого недостаточно! — огрызнулась в ответ Джинни.

— Медсестрой тогда.

— Я не хочу быть медсестрой!

— А аврор? Тебя это больше не интересует?

— Чтобы меня все называли подружкой Мальчика-Который-Выжил? Ну спасибо!

— А почему бы не…

— Послушай, Гарри! Мне только что сделали неожиданное предложение. Это шанс всей моей жизни. Я не хочу упустить его, даже ради тебя.

У Гарри, казалось, земля ушла из-под ног.

— Ты хочешь расстаться?

— Что ты мелешь? Все, что я хочу, это пожить немного для себя, самостоятельно. Я не хочу сразу перескакивать из рук матери в твои. Я знаю, что ты хотел, чтобы мы переехали к тебе после окончания школы, но это ведь может подождать, так?

— Я займусь стиркой и готовкой, если тебя это волнует, — предложил Гарри.

— Да нет же! Мне нужна свобода, воздух, пространство, встречи с новыми людьми, новый опыт…

— В том числе в твоей интимной жизни? — холодно отчеканил Гарри, глядя на эту новую Джинни, которую он совсем не знал.

— Хватит все переводить на себя! Ты это нарочно, что ли?

— Я просто пытаюсь понять, вот и все! — закричал Гарри, злясь на себя за то, что упустил тот момент, когда все зашло так далеко.

— Я хочу сделать что-нибудь сама. Годами я тренировалась одна, вопреки мнению окружающих. Это моя страсть, мой талант, мое решение. Я знаю, что эта профессия не так почетна, как работа в Святом Мунго или Министерстве, но мне плевать. Я лишь хочу жить так, как хочется мне. И самой управлять своей жизнью.

Последние слова Джинни уже произносила со слезами на глазах.

— Как ты не понимаешь? Я просто хочу свободы, — продолжила она. — Или ты предпочел бы, чтобы я уехала в Египет или Румынию? Чтобы я не виделась с родителями три года? Чтобы я убежала из школы или из дома?

Гарри удивленно смотрел на Джинни. Он никогда не замечал, как сильно повлияло на нее наличие старших братьев и разница в возрасте между ними.

— Ты думаешь лишь о себе, вместо того, чтобы порадоваться за меня, — произнесла Джинни. — И теперь я окончательно убедилась в том, что должна принять это предложение.

Она яростно вытерла слезы и вызывающе закончила:

— И если ты не в состоянии понять меня, тем хуже для тебя!

Эмоции подступили к горлу, Гарри не был уверен, что сможет сказать сейчас хоть что-то.

— Я не хотел тебе ничего запрещать… — неловко пробормотал он, пытаясь справиться с болью, разрывающей сердце на части.

— Ты не можешь мне ничего запрещать! — с горящими яростью глазами парировала Джинни.

Гарри сглотнул. Он чувствовал, что то, что он сейчас скажет, решит исход их отношений.

— Если ты уже все решила, то я не против.

Она окинула его долгим взглядом и почти беззвучно произнесла:

— Полагаю, это все, что я могу услышать от тебя…

Она развернулась и пошла в сторону гриффиндорской гостиной.

* * *

Когда Гарри вернулся в башню Гриффиндора, Джинни уже была здесь и делала домашнее задание. Она даже не подняла голову, когда он занял свое прежнее место и принялся исправлять что-то в своем эссе по зельварению. Как и обычно, она вместе сели на ужине в Большом зале, но друг с другом почти не разговаривали, предпочитая беседовать с одноклассниками. Когда они возвращались в башню, его нагнал Дин:

— Ты поссорился с Джинни?

— Тебя это не касается! — грубо ответил Гарри и ускорил шаг.

Вернувшись через несколько часов в гостиную, он заметил, что не один Дин заинтересовался их ссорой. Почти все тихо перешептывались у него за спиной и поглядывали то на Гарри, то на Джинни.

«Неужели все мои действия всегда будут привлекать к себе столько внимания?» — раздраженно думал Гарри.

В момент просветления, когда гнев и ярость немного отступили, он подумал, что именно поэтому Джинни и хотелось свободы, хотя бы глотка свежего воздуха. Удрученный этими мыслями, он долго сверлил взглядом раскрытую книгу, даже не удосужившись сделать вид, что действительно ее читает.