Сдвигаются стаканы, трансфигурированные из свёрнутых листов бумаги. Пьянка на рабочем месте — безобразие, конечно, но все уже сменились с дежурства, так что начальство проходит мимо приоткрытой двери и делает вид, что ничего не замечает. Да и повод...
Хотя пьют в основном за вчерашнее, повод вполне сегодняшний.
— Знаете, ребята, я уж столько всякого навидался, но чтобы так! Улицу ярдов на двадцать перекорёжило, кровь, тела кусками…
— Том, заткнись, не порть аппетит! Ну, за победу!
Фрэнк глотает огневиски, не чувствуя вкуса — не первый стакан и уж точно не последний. Алиса будет ругаться… чёрт, как ей сказать-то?! А сказать придётся, всё равно ведь в газетах прочитает… если не уже. Хотя это вряд ли.
— Нет, ну вы представляете: стоит среди трупов и хохочет!
— Шон, ну вы что, сговорились?
Рука дёргается, стакан опасно наклоняется — хорошо, уже успел отхлебнуть. Нет, он не был на ЭТОМ задании. Рассказали.
Иногда полезно не иметь воображения. Лучше — совсем.
— Всё, парни, забыли! Давайте ещё раз — за мальца.
— Долгих лет ему!
— Долгих лет! Интересно, кто его будет воспитывать? Родители-то погибли.
— Да уж найдётся, небось, кому. Да я вот сам бы не отказался, вот чесс-слов.
— Валь, не гони волну. Наверняка у него родичи есть — старинное же семейство.
— Да хоть сто раз старинное — близких родственников может и не быть.
— Зато дальних…
— Ну, не знаю…
Фрэнк знает. И то, что у Джеймса близких родственников действительно нет, хотя дальних хватает. И то, кто назначен на роль опекунов Гарри. И даже то, кого на эту роль прочили сами Поттеры. Но сообщать об этом совершенно не стремится. Да и какой смысл?
Напиться бы вдрызг, до поросячьего визга... а вот не получается. Да и нельзя. Ему ещё всё Алисе рассказывать.
Или всё-таки попробовать? Рассказать можно и завтра, не горит, такое чем позже, тем лучше... домой вообще не ходить, послать записку, что задержался на службе...
Вот только огневиски сегодня — как вода. Горчит, и всё. Ну, разве что в ноги ударит.
А хочется — в голову.
— Фрэнк! Фрэнк, ау! Ты чего в угол забился и молчишь весь вечер?
— Устал.
Пьяный и оттого громкий шёпот:
— Элли, оставь его, он с Поттерами дружил и с Блэком, кажется, тоже, так что сама понимаешь...
Убил бы умника! Хотя за что? Никакого секрета он не открыл.
Но лучше бы не напоминал. Хотя какое там «напоминал»... забыть бы!
Вряд ли их можно было назвать друзьями. Джеймс Фрэнка периодически бесил — дерзкий сосунок, играющий в войну как в свой любимый квиддич. Сириус бесил ещё больше — Поттер, по крайней мере, не изображал флирт с замужними женщинами. Нет, Фрэнк понимал, что юный обормот просто развлекается и развлекает других, он доверял Алисе и Блэку доверял тоже, а в деле мальчишка был хорош, Фрэнк без колебаний доверил бы ему защищать спину...
Выходит, зря?
Услышав об аресте Блэка, он сперва решил, что тут какая-то ошибка. А узнав подробности — кинулся разыскивать Дамблдора. И нашёл — на удивление легко, хотя последнее время тот вне собраний Ордена был почти недоступен для общения. Да и накануне, когда Алиса пыталась с ним связаться, чтобы предложить забрать Гарри — они же с Невиллом ровесники, она справится с малышом лучше Блэка! — ответил коротким «Потом поговорим».
Ну вот и поговорили.
Как оказалось, ничего нового он Дамблдору не сообщил, тот был уже в курсе происшествия. И даже удивлённым не казался.
— Вы словно ждали такого, — не выдержал наконец Фрэнк.
— Не такого, но ждал, — вздохнул Дамблдор. — Ты думаешь, он сошёл с ума?
— А что ещё я могу думать?
— Если и сошёл — то раньше. Он был Хранителем Тайны Поттеров.
Фиделиус, вот как? Ну что ж, это по крайней мере объясняло крик покойного Питера: «Как ты мог, они же наши друзья!»…
— Я предупреждал, что рядом с ними предатель, вот только не знал — кто именно.
…но всё остальное было по-прежнему непонятно. Хотя нет, не по-прежнему — сумасшествие Блэка до сих пор казалось Фрэнку куда более понятным.
Он же даже от собственной семьи отказался!
Или… не отказался? Сделал вид?
Тогда он исключительно талантливый актёр. Впрочем, как раз в актёрских способностях Сириуса Фрэнк не сомневался.
Или отказался, но... не от всей?
Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт!
— Фрэнк, ты чё делаешь?!
Фрэнк с удивлением осознаёт, что только что заехал кулаком по хлипкому канцелярскому столу. В результате початая бутылка лежит на боку, и драгоценная жидкость с бульканьем заливает рассыпавшиеся бумаги, а нехитрая закуска — сэндвичи из буфета и чьи-то домашние бифштексы — разлетелась на пол-комнаты.
— Спокойно, ща всё поправим!
Всё же набрался он уже основательно. Бутылку — после трёх неудачных попыток — всё же удаётся поставить вертикально, но огневиски не желает возвращаться в покинутое убежище, зависнув в воздухе облачком алкогольной пыли. В которое с разгона врезается бифштекс — товарищи по застолью тоже успели опрокинуть не по одному стакану, отнюдь не пустому и отнюдь не на пол. Минут через пять кому-то приходит в голову свежая мысль: собрать закуску руками. Идея хорошая, но несколько запоздалая — возвращённые на стол сэндвичи покрыты изрядным слоем пыли, а очищающее заклинание почему-то очищает их в основном от масла и частично — от сыра. Разлитое огневиски так и не желает конденсироваться, но это никого не смущает — зависшее в воздухе облако вполне поддаётся втягиванию внутрь и действует даже эффективнее. Эллина предлагает продать патент хозяину какого-нибудь бара, но несколько проведённых тут же экспериментов выявляют прискорбный факт: воспроизвести заклинание Фрэнку не удаётся. С горя коллеги допивают «экспериментальный материал» и начинают обсуждать — добавить или хватит?
Фрэнк участия в обсуждении не принимает. Его снова начинает мучить вопрос: «верить — не верить». А если не верить, то чему — глазам коллег или собственному разуму, который не говорит — вопит: «Этого не может быть!»?
Надо поговорить с Блэком.
Легко сказать — надо. Его, как особо опасного преступника, сразу после первичного допроса отправили в Азкабан, туда просто так — без санкции — не сунешься. А для получения санкции официальным путём нужно обоснование посерьёзнее чем «не верю».
Санкцию мог бы выбить Дамблдор. Но вряд ли станет. Он уже всё для себя решил.
А Грюм...
— Ричард, ты что делаешь?!!
Хозяин стола, судя по всему, намерен был высушить залитые огневиски бумаги. Но перестарался.
Пока остальные пытаются внятно произнести «Агуаменти», Том решает залить огонь из бутылки. К счастью, она уже пуста.
— Так, народ, а не разойтись ли нам, пока всё тут не спалили к мерлиновой бабушке?
— Или не потопили.
— Я сейчас высушу.
— Не надо!!!
... а Грюм в больнице. Чёрт, как не вовремя! Хотя такие вещи всегда не вовремя...
— Так, вы как хотите, а я домой. Элли, тебя проводить?
— Ещё чего! Нужен ты мне такой тёпленький!
— Да я просто...
— А если «просто» — так я трезвее вас всех вместе взятых!
... и через два дня он выписывается. Подождать?
— Фрэнк, ты идёшь или как?
— Иду.
Решено: он дождётся Грюма и постарается убедить его помочь. Ведь надо же убедиться, правда? А Алисе пока ничего не расскажет, если только она сама не спросит.
Два дня ничего не решают.
* * *
Обычно два дня действительно мало что решают. Но для Фрэнка Лонгботтома они решили всё. И навсегда.
Vova
