Три сестры

Нарцисса

Это ведь совсем не больно, быть куклой. Не страшно больше. Даже хорошо. Легко так. Есть ты, и то, что ты хочешь. А я — только твоя кукла. И все, что захочешь, исполню для тебя.

Кажется, когда-то давно я была живой. Такой,знаешь, маленькой глупой девочкой с румянцем и блестящими глазами. И было большое красивое поместье, и родители, и сестры были. Слуги, большие сторожевые псы, интересные книги, игрушки... и куклы. Много-много красивых кукол. Таких, знаешь, небольших, фарфоровых, в нарядных платьицах, с нарисованными синими глазами и с блестящими кудрявыми волосами. Маленькой, я любила играть с этими куклами. Наверное, семейный пророческий дар проснулся, они напоминали мне... меня.

Была счастливая юность. Строгая школьная форма, воротничок натирал шею. Всегда блестящие новенькие туфли, белые кружева, аккуратная прическа. Одна из лучших учениц школы, королева своего выпуска, с отличным аттестатом и яркой улыбкой. И с будущим. Неизвестным, туманным, но таким манящим, обязательно счастливым будущим! Иначе, казалось, и быть не может.

Потому что еще у меня был ты. Красивый, гордый и богатый. Жених — какое многообещающее слово! Прости меня за это, но тогда я думала, ты принадлежишь мне, как и весь остальной мир. Ты был так предупредителен, так любезен, обаятелен. Мы, пожалуй, были даже немного похожи. Красивые и гордые аристократы, светловолосые и белокожие. Неизменно прямые спины, умение держать себя, управлять толпой. У нас было все. Мир стоял перед нами на коленях, а ты лишь смеялся, и мы чокались бокалами с вином. Я была уверена — так будет всегда. Вот только навсегда — это ведь так долго.

Стала твоей женой, твоей куклой, твоей. Непререкаемый, властный, холодный, ты правил бал всегда и везде. Я не смею ослушаться тебя. Господин мой, я сделаю все, лишь бы ты был доволен. Мы больше не похожи с тобою. Ты остался прежним, таким же, как на старых снимках из выпускного альбома. Меня ты изменил, сделал такой, какою хотел видеть. Фарфоровая кожа, блестящие кудри, нарисованные синие глаза. Теперь я тоже кукла.

Вот только, оказалось, куклы тоже могут верить. И любить могу — правда, странно? У меня есть тот, в кого я верю, тот, кого люблю больше жизни. Ты прости меня, господин мой, ты знаешь, я навсегда останусь с тобою. Вот только верить в тебя больше не могу. Не после всего. Знаешь, это так просто, будто бой часов.Вот ты есть — а вот часы пробили одиннадцать и тебя уже будто и нету. Нет, конечно ты рядом, и ты говоришь мне повиноваться нашему Лорду. Сделаю все, что ты скажешь. Но его — оставлю себе. Оставлю в середине своего глупого заводного, игрушечного сердца. Так, что никто не отберет. Сохраню его, чтобы жизнь была для него.

Я точно знаю, однажды весь мир будет принадлежать ему. Однажды вся эта жизнь будет его. Ты только верь в него, прошу тебя. Верь в нашего сына. Он ведь так похож на нас — на молодых, гордых, свободолюбивых, еще живых нас. С яркими улыбками и гордыми спинами. Только он не потеряет себя, как мы. Просто отпусти его, господин мой. Пусть живет, дышит, летает. Пусть будет своим собственным только.

А я.. я навсегда останусь с тобой. Останусь куклою твоей. Мы отойдем в прошлое, станем частью истории, и даже там и тогда я буду твоей куклой, а ты моим гордым господином. Спустя столетия, может быть, здесь так и будет стоять красивый особняк с крутыми лестницами и высокими окнами. И дети будут бегать мимо потускневшего, покрытого пылью портрета, на котором мы с тобою. Все еще вместе, нарисованные масляной краской воспоминание о войне, любви и детских фарфоровых куклах.

Андромеда

Лежи, доченька. Лежи-засыпай, глазки закрывай. Спи, доченька, а я расскажу тебе сказку. Грустную сказку про храбрую принцессу и трусливого рыцаря. Да, доченька, бывает и так. В жизни, увы, так чаще всего бывает.

Принцесса жила в большом замке, и было у этой принцессы все, что только можно себе пожелать. И родители любящие, и сестренки, и друзья верные, и слуги. Были роскошные балы и бесчисленные наряды, были выезды и пикники, было... все. Никогда эта принцесса ни в чем не нуждалась. И даже подумать не могла, что когда-нибудь будет иначе. Ведь зачем может понадобиться что-то еще прекрасной принцессе, у которой есть все?

Еще принцесса ходила в школу. Самую настоящую волшебную школу. Такую, в которой каждый урок превращается в приключение, такую, где учат создавать радугу и варить сказки. Разумеется, наша принцесса училась хорошо, чтобы стать самой настоящей волшебницей. Остроконечную шляпу ей купили родители, черного кота подарили сестры, а волшебная палочка выбрала ее сама. Они, палочки, всегда так поступают.

Еще, конечно же, у нашей принцессы были поклонники. Как же иначе, ведь у всякой прекрасной и образованной принцессы есть претенденты на руку и сердце. Среди них были принцы и королевичи, князи и царевичи и их вассалы тоже были. Выбирай, принцесса, кто больше люб!

А еще был рыцарь. Отважный и добрый. И случилось страшное — принцесса влюбилась в простого рыцаря. Это ведь живут все по-разному, а вот влюбляются все совершенно одинаково, что принцессы, что простые крестьянки.

Осерчали родители принцессы. Не пожелали отдавать свою дочку замуж за простого рыцаря без роду-племени. Вот только и принцесса была не так проста. Упрямой и своевольной она была, и поступала порой совсем не по уму. Закрыли ворота замка, злобных псов на стражу поставили,вышколенных слуг. Птица незамеченною не пролетала. Вот только принцесса — не птица, сбежала. Опоила слуг винном с сонным зельем, околдовала псов верных, открыла неприступные ворота. Сбежала принцесса к своему возлюбленному,и батюшка, осерчав, выжег ее с фамильного гобелена, повелел и имя ее забыть. Не стало в королевской семье одной из сестер.

А принцессе нашей что за беда? Счастлива она была, живя пусть и не в замке, но с любимым. Да только обернулось все после совсем не так, как мечталось. Дом — не дом, хибара на задворках, вместо дивных нарядов одежа латанная-перелатанная. Да и сам принц пропадал в разьездах, порою по несколько недель кряду домой не являлся. Рыцари живут не любовью, а подвигами и славой ратною. Любовь — она принцессам романтичным нужна, рыцарям до нее и дела нет.

Родила наша принцесса дочурку, себе в радость. Рыцарь снова недоволен, сына хотел он, чтобы было, кому славу да науку воинскую передать. Осерчал наш рыцарь, еще реже стал дома появляться, все по дальним дорогам ходил, да с Темными Колдунами воевал.

Только случился рыцарю на пути могучий и страшный Темный Властитель. Многие воины против него выступали, и всех поборол он. Тут бы рыцарю нашему и отступить, вспомнить про принцессу с дочкой, что дома ждут. Не остановился воитель, выступил храбро против Властителя — и был убит.

Безутешно горевала принцесса, узнав о гибели милого. Поняла она тогда, что истинная храбрость не в том, чтоб умереть в сраженьи, а в жизни. Оплакала она своего сероглазого принца и продолжила дальше жить, дочурку воспитывать.

А ты спи, доченька. Спи-засыпай, глазки свои серенькие закрывай. Ты обязательно будешь самой красивой и счастливой принцессой на свете. Ты только не влюбляйся никогда, прошу тебя, дочка. И с отважными рыцарями не водись. Сгубят они тебя, как сгубили принцессу из сказки. Спи, доченька.

Беллатриса

Скажите, мой Лорд, я хоть немного нужна была вам? Хоть когда-нибудь? Ну что же вы молчите, мой Лорд, ответьте же мне. Десять лет я служила вам верой и правдой. Дыхание ваше ловила, каждый шаг берегла. Десть лет я тенью вашею была, спутницей, помошницей, незаменимой, верной. Было ли это на самом деле, мой Лорд? Или же это только сон? Скажите, мой Лорд? Может, я все-таки сошла здесь с ума, в этом аду на земле? Где же вы, мой Лорд, отчего не отвечаете мне?

А знаете, мой Лорд, я ведь правда любила вас. Всегда любила. И когда клялась в верности мужу своему перед алтарем, клялась на самом деле Вам. Тебе клялась, мой Лорд. Единственный, перед кем я склонялась, единственный кого я по-настоящему любила. Мой единственный.

А я? Была ли я для вас хоть кем-нибудь, мой Лорд? Значила ли хоть что-нибудь, нужна ли была Вам? Вы ведь не знаете, мой Лорд, сколько слез я пролила когда-то из-за Вас. Думала даже, будто обидела Вас чем-то... Дура. Можно ли обидеть того, кому вообще плевать на то, есть ли ты в этом мире? Едва ли.

Вы не знаете, мой Лорд, вы ничего не знаете. Вы не слышали, как я клялась разлюбить вас, не приходить больше, забыть навсегда. Вы не видели, как я кидалась на стены и разбивала руки в кровь. Вы ничего не знаете о том, что такое любить, мой Лорд. И не говорите после этого, что всеведущи, мой Лорд. Не лгите мне, не лгите хоть самому себе, мой Лорд. Вы никогда — никогда! не сумеете понять людей вокруг вас. Вы никогда не сумеете понять ту же грязнокровку Эванс, того же Снейпа. Вы можете сколь угодно шипеть колкости в их сторону, кривить презрительно губы, можете насмешничать и яриться, но вы никогда не сумеете понять поступка Поттеров и не сломаете Снейпа.

Да, мой Лорд. Я ослушаюсь вас на этот раз. Я не знаю, зачем вам это нужно, но я никогда больше не смогу всерьез оскорбить Северуса. Вряд ли смогла бы и если б захотела, но я не хочу. Не теперь, когда я знаю, что связывает его с Годриковой Лощиной. Не теперь, когда я сумела понять его. Снейп никогда до конца не принадлежал вам, но и Дамблдору он не был предан, мой Лорд. Северус Снейп всегда принадлежал лишь одной — рыжей грязнокровке, которую вы убили в ночь на Самайн.

Вы ведь знаете, мой Лорд, я всегда была вашею до конца, телом и душой предана вам... и предана вами. Я каждый день готова была умирать за вас, мой Лорд, я все делала ради вас. Всю жизнь я верила вам, мой Лорд, и верила в Вас. Но не теперь. Я не отступлюсь мой Лорд, я до конца пройду за вами, но я знаю, что вы не сумеете убить мальчишку Поттера. Знаю, что он снова одолеет вас. Я понятия не имею, как это вообще возможно, но я точно знаю, что это маленькое бессмысленное существо сумеет убить вас. Потому что с ним до конца останется любовь его грязнокровки-матери. Чертова любовь, из-за которой он так важен Дамблдору, любовь, ради одной памяти о которой Северус Снейп сделает все. Даже предаст вас, мой Лорд, даже спасет мальчишку Поттера. Только потому, что это порадовало бы его рыжую матушку. Я знаю все это, мой Лорд, потому что я и сама такая же. Потому что все сделаю ради вашего одобрения.

Знаете, мой Лорд, зря вы так боитесь смерти. Я ведь умирала уже, умирала за вас, мой Лорд. Невозможное количество раз я погибала ради вас, и я теперь точно знаю — умирать совсем не больно и не так уж и страшно. Страшно, мой Лорд, это ваше презрение, неодобрение. Страшно, это если бы вы отвернулись от меня. А смерть — это скорее милость. Блаженная тьма, где ничего не болит и больше уже не страшно.

Я бы давно уже умерла, мой Лорд, если бы была надежда что хоть там вы будете со мною. Но это глупо, мой Лард, вы ведь ненавидите смерть, одна возможность ее пугает вас — и приводит в бешенство. Поэтому я не умру. Лишь для того, чтобы всегда быть с вами.

Знаете, мой Лорд, я ненавижу себя за любовь к вам, за одержимость эту очень часто. Когда я смеюсь над очередной бесполезной смертью маггла или мучениями грязнокровки я смеюсь над собой на самом деле. Над своей любовью, своей одержимостью вами. А еще, мой Лорд, я ненавижу тебя. Часто ненавижу, до темноты в глазах, до боли, до звериного воя ненавижу. За то, что даже тогда продолжаю любить.

— Белла, ты ведь верна мне? — вы не напугаете меня, мой Лорд. Я больше не умею вас бояться.

— Всегда, мой Лорд.