Школьные традиции

Янтарная жидкость наполнила стакан. Конечно, торжественность момента предполагала скорее шампанское: выстрел пробки в потолок, потоки белой пены и волшебные пузырьки...

Но и скотч был вполне к месту. Вполне.

Нет-нет, конечно же, никакого проявления слабости и истеричного запоя. «Напиться и забыться» — не наш метод.

Профессор Снейп, усмехнувшись, отсалютовал бокалом и сделал глоток.

Он будет помнить всё и наслаждаться каждым днём новой, спокойной жизни. А скотч — для того, что бы отметить тихо и достойно. От шампанского слишком много шума.

Еще глоток.

Достойно. Именно поэтому он пил в полном одиночестве. Видеть рядом излишне скорбные или излишне счастливые лица коллег — невыносимо и неправильно. В новую спокойную жизнь и входить надо спокойно. Можно было бы посидеть у камина, пройтись по тихой галерее, думая о своём или просто лечь спать пораньше, наслаждаясь ощущением свободы. Но алкоголь, это символ, дань традиции, а Северус всегда уважал традиции.

И то, что пил он благородный напиток в одиночестве, в полной темноте, стараясь не издавать лишних звуков, сидя на полу в пустом кабинете Трансфигурации — традиций ничуть не нарушало!

В конце концов, каков повод, таков и праздник. Повод был великолепен, восхитителен и практически уникален. Последний раз такое чувство свободы и простого человеческого счастья он испытывал лет двадцать назад. Конечно, тогда счастье было с привкусом горечи. Конечно, оно не было полным из-за осознания того, что не всё еще кончено. Что всё может повториться.

Сегодня он тоже испытывал горечь, но это было немного по-другому, гораздо лучше. Слишком много испытаний легло на его, Северуса, плечи за последний год. Слишком много неопределённого и непривычного было действиях, которые он совершал. Но впереди ждали заслуженные спокойствие и свобода. И надежда, что если всё и повториться, то, возможно, ему уже и не придётся принять участия в этом. Скотч снова наполнил стакан.

«В конце концов, я остался. Я остался, и он больше не вернётся сюда».

Не вернётся. Ещё один Поттер закончил Хогвартс.

Щедрый глоток. Он пережил, пережил второго Поттера! Мерлин, хорошо-то как! Впереди — как минимум! — одиннадцать лет свободы, прежде чем Хогвартс примет в свои стены очередного лохматого очкарика.

Северус позволил себе тихо рассмеяться от счастья. Все же, он в практически пустом замке, в кабинете Трансфигурации, надёжно укрытый партами, и вряд ли кто-то разыщет его тут. Свои комнаты были отвергнуты сразу — туда мог заявиться Слагхорн, дабы покуситься на его драгоценную бутылку и предаться тошнотворным воспоминаниям в компании бывшего ученика. Там его могла разыскать Минерва, дабы вернуть на торжество в Большой Зал, где остальные коллеги будут наперебой травить байки о учебных годах Поттера и Ко, или затащить в директорский кабинет, раскручивая на очередную задушевную беседу. Конечно, в таком случае, уже бы он покушался на драгоценные запасы, но даже роскошный директорский скотч того не стоил. Увольте. Тишина и покой, покой и тишина пустых учебных кабинетов. Причем, любимая классная комната директора — последнее место, где его кто-нибудь стал бы искать. Идеальное место!

Еще один глоток — за Поттера и всю его честную компанию, за юных героев войны, которые сегодня получили дипломы и теперь в Хогвартс-экспрессе направлялись в Лондон. Земля им пу... эээ... дорога им шелковой лентой, без кочек и колдобин!

...произнеся тост и осушив стакан, Снейп внезапно услышал звук открывающейся двери. «Нашли! Нашли, сволочи! Живым не дамся!» От ужаса он так и застыл, со стаканом, прижатым к губам, от нетерпения поскрипывая зубами о стеклянный край.

Дверь снова заскрипела, приоткрылась... Снейп почувствовал, как ровными рядами по спине пробегают мурашки. В дверном проёме показалась фигура, вошла в комнату, притворив за спиной дверь. Потом подошла ближе, ступив в пятно серебристого ночного света... И оказалась Луной Лавгуд. Снейп отнял стакан от губ и вытер холодный пот со лба.

— Десять баллов с Райвенкло.

— Часы уже пусты, баллы не подсчитываются и вам придётся ждать до осени. Добрый вечер, профессор, извините, что побеспокоила. Можно я тут посижу до утра?

Снейп тихонько зарычал.

— Мерлина ради, почему вы не в поезде?

— Я опоздала, — равнодушно пожала плечами девушка. — Пришлось вернуться сюда.

— Загляделись на очередных хрюкошлёпов?

— Почти. В итоге мои вещи в очередной раз расстались со мной и уехали в Лондон, гостиная Райвенкло уже закрыта на каникулы, в Большом Зале празднуют учителя. Я решила, что будет лучше туда и не заглядывать.

— Правильно, это испытание не для детской психики, — тихо прошипел Снейп, а вслух уже добавил: — И вы решили, что нет помещения лучше, чем закрытый кабинет Трансфигурации...

— ...потому что тут никто не будет искать, в любимом кабинете директора. Я просто посижу до утра, а утром найду в лесу фестрала и полечу домой. Мы так уже делали.

— Делали, помню, — снова процедил сквозь зубы профессор. — Сидите, мисс Лавгуд. Только не смейте покушаться на мою бутылку. И никому ни слова, разумеется.

— Конечно, профессор! — девушка уселась на пол напротив него.

Северус кивнул и снова наполнил стакан. Ничего, переживёт. Подумаешь, профессор Снейп, распивающий виски с Луной Лавгуд. Никто не поверит. А если и поверят, какая разница: и так весь Хогвартс знал, что весь прошлый год он, Снейп, гонял чаи в компании Поттера. Вполне закономерная, следующая ступень деградации личности.

Настроение ощутимо упало. И дело даже не в случайной компании. Во-первых, очарование свободы было разрушено: как он мог забыть, что не вся команда Поттера покинула замок навсегда? Как минимум, Лавгуд и младшая Уизли, еще год будут питаться его нервными клетками. Во-вторых, количество выпитого уже перевело организм в режим «поговорить», а судьба как назло подкинула потенциального собеседника. Правда, студентка вежливо молчала, разглядывая пылинки в лучах лунного света, поэтому, приняв ещё дозу говорительного эликсира, профессор начал первым:

— Мисс Лавгуд... Раз я уже не могу снять баллы с вашего факультета, между нами, зачем вы третий год подряд взрываете петарды на С.О.В.?

— Для поддержания школьной традиции, конечно же.

— Что-то не припомню я этой традиции...

— Она молодая, её начали четыре года назад Фред и Джорж Уизли. Ну, во времена Великого Инквизитора, вы помните. А я поддерживаю по мере сил.

Снейп снова уткнулся в стакан. Разговоры о братьях Уизли до сих пор оставались табу, но Луну, видимо, это не волновало.

— Я считаю, они это заслужили, профессор.

— Пожалуй, вы правы. Ладно, я больше не буду ловить вас специально. Только об этом тоже никому ни слова.

— Спасибо. Обещаю молчать.

Они снова отвернулись каждый в свою сторону: Луна к серебристым пылинкам, Снейп к бутылке...

— В последнее время много новых традиций появилось, — задумчиво проговорила Луна, — сварить на втором курсе какое-нибудь зелье в туалете Плаксы Миртл, постараться поймать свой первый снитч зубами...

— ...прокричать на первом уроке зельеварения всё, что знаешь про аконит, клобук монаха и беозар. Слагхорн уже почти не пугается.

— Наверное, скоро появится ещё одна традиция, за которую можно снять много баллов.

— Какая же?

— «Укради меч Гриффиндора из директорского кабинета».

Снейп поперхнулся скотчем и долго-долго откашливался.

— Кто вам сказал? — наконец спросил он, утирая слёзы.

Именно это оправдание придумал Поттер, возвращая меч директору. И они с Минервой приложили кучу усилий, что бы этот инцидент не просочился в школу.

— Я же была соучастницей, вы разве не знали?

— Поттер сказал, что вы ни о чем не догадываетесь, и решили, что они хотят следить за какой-то оглоухой гадостью, которую я, якобы, напустил в кабинет.

— Оглопырые уходуны. Я же просто проверяла мальчишек, профессор. Подумать только, оглопырые уходуны — и в кабинете директора. Бред.

— Бред, — согласился профессор. Он почему-то решил, что лучше соглашаться, чем слушать лекцию про оглоухих пыродунов.

— Но про мардуков я не врала.

— Не врали, — кивнул Снейп.

— Вы их действительно развели в шкафу.

— Развёл, — сокрушенно произнёс бывший директор.

— И это очень плохо, — строго высказала ему мисс Лавгуд.

Снейп, все ещё сжимая стакан и бутылку, развел руками, дескать — так уж получилось.

— Ладно, не об этом речь, — примирительно произнесла девушка. — В общем, я догадалась, что они за мечом пошли. Но традиция есть традиция. Мне было приятно, что они её продолжили. Я плохо поступила?

— Ужасающе, — согласился Снейп, салютуя бокалом. Луна «чокнулась» с ним кулачком.

— Я больше не буду.

— А больше и не надо. Ладно, так веселее жить. Если бы не ваша честная компания, год моего директорства был бы удручающе скучным.

Похоже, организм перешел из режима «поговорить» в режим «пооткровенничать и пожаловаться на жизнь».

— Будете скучать?

— Я? Скучать?! — глоток. — Наверное. Только...

— ...только точно не знаете, по чему именно? Хотите проверить?

— Каким образом?

Луна достала из-под воротника куртки стеклянный кулон-фиал, сняла цепочку с шеи, открыла.

— Зачарованные мыльные пузыри. Моя экспериментальная работа, соединяющая сложные чары и зельеварение.

Девушка выдула несколько мыльных пузырей, которые вместо обычной, сферической формы, стали принимать форму кактусов, мандрагор и обормотчатых бормотух. Снейп поморщился, когда стайка пузырей атаковала его.

— И что это должно значить?

— Они должны улавливать мысли и настроение. Попробуйте! — девушка протянула ему фиал.

Немного поразмыслив, Снейп принял его и выдул стайку мыльных бутылок и гранёных стаканов. Луна рассмеялась.

— Это поверхностные мысли. Попробуйте сосредоточиться на своём ощущении. Почувствовать все оттенки. И аккуратно выдуйте один, большой пузырь.

— Ладно.

Снейп сосредоточился... Прикрыл глаза и стал медленно выдувать пузырь. Мыльная плёнка дрогнула и постепенно приняла форму зачарованного сундука, повязанного подарочной лентой. В лунном свете он явно отливал розовым цветом.

— Здорово, — улыбнулась Луна. — А ещё?

Новый пузырь принял форму машины. На вкус Снейпа получилось очень похоже, даже дыра от Дракучей Ивы в лобовом стекле. Следующим был кипящий котёл. Он немного повисел между профессором и студенткой, задрожал и поднялся вверх. «Зелье» в «котле» вдруг стало шипеть, пытаться выплеснутся через край и, в конце концов, шумно взорвалось, забрызгав сидящих мыльной водой.

Отряхнувшись, Северус дунул на мыльную плёнку в последний раз. Пузырь получился обычным, сферическим.

«Оно и понятно, — грустно усмехнулся Снейп, — образы «Я заговариваю метлу этого идиота» или «Я загораживаю этого идиота от оборотня», или «Я ищу этого идиота ночью в Запретном лесу» сложные… Равно как и образы «Этот идиот бинтует мне горло» или «Этот идиот сидит у моей постели». Слишком сложно, сложнее, чем с остальными. А есть что вспомнить ещё?»

Пузырь дрогнул, словно отреагировав на его горькую усмешку, и выпустил крылышки, превратившись в снитч. Северус протянул руку, коснувшись его. Мыльная плёнка выдержала прикосновение, не лопнула.

— Моя однокурсница рассказывала об одной традиции, — нарушила молчание Луна, — которая соблюдается в маггловских школах.

— Какая традиция? — рассеяно спросил Снейп, рассматривая снитч.

— Раз или два раза в год бывшие ученики собираются в школу, что бы пообщаться друг с другом и со своими учителями. Можно и у нас завести такую же. — Луна забрала фиал и медленно выдула длинную цепочку вагончиков Хогвартс-экспресса.

— Можно. Только, боюсь, что завтра утром я забуду про эту традицию. — Снейп кинул взгляд на бутылку скотча, — Или передумаю.

— А я вам напомню, как-нибудь после Рождества. И сварю еще пузырей.

— Хорошо, мисс Лавгуд, ловлю на слове! — профессор снова «чокнулся» с кулачком девушки.

В коридоре опять послышались шаги, быстрые и шумные. Собеседники испуганно оглянулись. Дверь распахнулась и в класс вбежала запыхавшаяся Джинни Уизли с метлой наперевес.

— Так и знала, что ты тут! Кабинет Трансфигурации — никто не подумает искать в нём. Привет, мой снитч, я тебя поймала!

— Джинни, ты тоже опоздала на поезд?

— Нет, я вернулась. Отобрала метлу у Гарри — он уже успел отметить. Невилл, кстати, тоже рвался лететь за тобой. Но ты же знаешь, летает он как плохо кинутый топор. Насилу удержали. — Джинни шагнула вперёд, к поднимающейся Луне и споткнулась о Снейпа.

— Добрый вечер, мисс Уизли.

— Эмм... добрый вечер, профессор. А я думала, вы в Большом Зале. Там во всю отмечают.

— Именно поэтому я здесь.

— О, вы тоже отмечаете, — Джинни заметила бутылку, в которой скотча уже было на донышке.

— Да. Пью за предстоящие одиннадцать лет свободы и покоя, прежде чем ваши с Поттером дети придут в эти стены.

— Одиннадцать? — Джинни рассмеялась. — Ну, нет, так скоро не ждите. Думаю, ещё лет пять-шесть к расчетным срокам можете смело прибавить.

— Благослови вас Мерлин за вашу доброту, дорогая Джиневра. Пять баллов Гриффиндору, раз часы факультетов всё равно пусты.

Джинни опять рассмеялась, выталкивая Луну за дверь.

— Наслаждайтесь покоем профессор, только не переусердствуйте! Если не сопьётесь — обещаю, назовём сына в вашу честь!