Некоторые трепещут в ожидании, опасаясь, что их раскроют и поэтому стараются напоминать о себе почаще.
Другие сладко спят под крылом своего хозяина, убаюканные словами о том, что «так будет лучше».
Третьи похожи на первых. Отличие лишь в том, что эти тайны могут без промедления убить своего носителя.
Четвертые... Впрочем, это не так уж и важно.
Тайны бывают разными. Они есть у каждого.
И Гермиона Грейнджер не была исключением.
Первой и, наверное, самой главной тайной девушки были книги. Да-да, скажите вы, какая же это тайна, если все о ней знают? В том-то и прелесть подобных тайн. Они известны всем и в тоже время никому.
Все знали о её любви к книгам, но никто никогда не видел, как она к ним относится.
В библиотеке, когда никто не видел, она с благоговением открывала очередной старинный толстый фолиант. Темные глаза искрились от жажды новых знаний. Неровное дыхание легкой волной стирало слой пыли, а тонкие пальцы осторожно скользили по ветхим страницам.
Ей казалось, что она словно прикасалась к чужим тайнам, которые были всем известны. И она видела в этом свою прелесть.
Ведь, ища ответ на возникший вопрос в её «бумажных друзьях», она могла помочь Ему...
Второй тайной девушки было подчинение правилам. Точнее, их полное неприятие. Да-да, смешно, скажите вы, девушка, следующая во всем правилам, не любила их, абсурд! Но это никогда не меняло того факта, что Грейнджер была тайной бунтаркой.
Девушка следовала указаниям, инструкциям, пока они не начинали давить стальными прутьями на грудную клетку. Пока её чувство справедливости не начинало рычать на холодные стены предписаний, требуя свободы. Тогда Гермиона начинала действовать по своим правилам, которые любили граничить одновременно и с логикой, и с безрассудностью.
Гермиона была тем человеком, которому нарушение правил давало адреналин, но не заставляло испытывать в этом потребность.
Но её бунтарская сущность обычно мирно спала, уютно чувствуя себя в комфортной большой «клетке». Пока Он не начинал её нагло будить...
Третьей тайной Грейнджер было знание о том, что мир не делится на две половины: на добро и зло, черное и белое, любовь и ненависть, разрушение и созидание, грех и святость. Да-да, скажите вы, это известно практически всем и не является сенсацией. Что поделать, если для юной гриффиндорки это было новостью.
Первым шагом к ломанию подобных стереотипов стали постоянные дискуссии её родителей. Оба в настоящем являлись стоматологами, но у каждого были свои увлечения, противоположные друг другу.
Отец интересовался физикой и математикой, находя в них решение многих проблем, а мама была композитором от бога. И, естественно, у Грейнджеров были постоянные распри по поводу, кто правит этим миром: логика или фантазия.
Сухие факты против сочных произведений искусства. Наука против творчества. Рационализм против иррациональности. Прямые правила против гибких исключений. Черные линии против ярких красок. Размышления против интуиции.
Гермиона заворожено слушала бурные споры родителей по любому поводу, произошедшему в мире, и думала о том, какую сторону выбрать. Несмотря на то, что она всегда действовала логически, мыслила-то она творчески.
Когда она спросила отца и мать о мучавшем вопросе, то, после минутного смеха, получила ответ.
«Мы — люди, а человек, по сути, — существо противоречивое. Ты же сумела собрать лучшее, что есть в нас обоих. Ум и воображение в одном флаконе».
Окончательно разрушил мировоззрение о двухполярном мире Он.
Действуя «наобум», Он умудрялся совершать взвешенные поступки, не лишенные смысла. Он также являлся живым противоречием, как и Гермиона.
Четвертой тайной Гермионы являлась её любовь к другу. Яркому, доброму, сильному, понимающему другу. Который мог в трудную минуту прийти на помощь. Который мог подбодрить её одним своим присутствием. Который появлялся всегда, когда она о нем думала.
Вот и сейчас, сидя в библиотеке и обложившись книгами, Гермиона почувствовала своего возлюбленного. Она повернулась в сторону приближающегося парня, и её карие счастливые глаза встретились с его смеющимися изумрудными...
Мадам Пинс, проходя между стеллажами, заметила свою любимую посетительницу с любимым героем настоящего. Не ускользнуло от её взгляда и то, как смотрели друг на друга Гермиона и Гарри.
Женщина улыбнулась своим мыслям и едва слышно произнесла в звенящую книжную тишину:
Vova
