Самая страшная мука на свете — бессилие, сжирающее тело после того, как над душой надругались.
Харуки Мураками, «1Q84»
Джинни долго и грязно ругалась, кричала, заламывала руки, проще говоря, вела себя как примерная жена, узнавшая об измене мужа.
Гарри пытался объяснить, что это была ошибка, помутнение рассудка, ничего не значащая связь, но Джинни не желала слушать его оправдания.
«Мерлин, — подумал он, — одна-единственная измена за шесть лет совместной жизни, а криков и шуму, будто я спал с Ромильдой всё это время».
Гарри вспомнил о Ромильде и невольно сравнил её с Джинни, хотя лучше было этого не делать, слишком уж они разные.
Вейн (она не сменила фамилию, даже выйдя замуж) — агрессивная, горячая, глупая — любила эксперименты и хороший секс. Его жена — нежная, заботливая, обаятельная — любила Голсуорси и хороший чай.
Высказав напоследок всё, что думает о Гарри и его любовнице, Джинни заперлась в спальне и наотрез отказалась выходить, а он не умел вести переговоры через дверь, поэтому постучав пару раз и не дождавшись ответа, решил вернуться в гостиную.
«Всё будет хорошо», — надеялся он, спускаясь по лестнице.
Палочка лежала там, где он её и бросил — на столе.
— Акцио, огневиски.
Гарри долго рассматривал найденную бутылку и прикидывал, сколько лет прошло с тех пор, как он спрятал её под шкафом. Огневиски был крепким и обжигающим — наверное, такое и пьют, чтобы забыться.
Гарри думал о том, плачет ли сейчас Джинни, и мысленно подбирал нужные слова, которые могли бы всё исправить.
Но слова на ум не приходили.
— Да будь оно всё проклято! — разозлившись на самого себя, Поттер в лучших традициях драм семейного масштаба бросил стакан с недопитым огневиски в камин.
Вместо того, чтобы усилиться, пламя погасло. Это могло означать только одно…
«Неужели опять что-то случилось?»
— Гарри, хорошо, что ты здесь, — голова, появившаяся в камине, принадлежала Рону Уизли, его другу и напарнику. — У нас срочное дело.
Гарри бросил взгляд на висящие на стене часы и только покачал головой.
— Два часа ночи, Рон.
— Не возмущайся, меня тоже подняли. Прямо у метро на улице Фаррингдон найден труп.
— Дежурные сами справиться не могут? — Гарри меньше всего на свете хотелось ехать на вызов.
— Наш «стигматофил»* снова объявился, — кисло ответил Уизли.
Поттер вздохнул:
— Через пять минут буду.
В коридоре второго этажа было тихо, и на секунду Гарри представил, что вот сейчас дверь откроется, и всё будет по-прежнему, словно ничего не произошло.
Но дверь была по-прежнему заперта на ключ и заклинание.
— Джинни, мне сейчас нужно уехать. Поговорим обо всем утром, ладно? Я очень люблю тебя, милая. Пожалуйста, прости меня.
Слова, звучащие как никогда фальшиво в своей нежности, утягивали его на самое дно болота Угрызений Совести.
— Катись уже, Ромильда заждалась.
Гарри решил промолчать, памятуя о славной маггловской пословице.
* * *
Улица Фаррингдон выглядела пустынной, не было ни одного запоздалого прохожего. Даже фонари не горели, наверное, Рон уже был здесь со своим делюминатором. Отвратительный белесый туман мягким ковром стелился по асфальту, отчего всё вокруг выглядело заброшенным и немного пугающим. В грязной подворотне недалеко от метро толпились люди и что-то тихо обсуждали. Подойдя ближе, Поттер увидел и тело — мужчина лежал лицом вниз у мусорных баков. Остановившись около Рона, Гарри пожал ему руку.
— Что она здесь делает? — прошипел он на ухо Рону, незаметно кивая на Ромильду Вейн, стоящую ярдах в десяти от них.
— Убитый — её муж, — ответил Уизли. — Чего ты злой-то такой? Да ещё и алкоголем несет за милю.
— Джинни всё узнала и устроила мне скандал.
— Сам виноват, — жестко ответил Рон.
— Не твое дело, — огрызнулся Гарри. — Лучше расскажи, что тут произошло, а если встанешь так, чтобы Ромильда меня не увидела, буду очень тебе благодарен.
— Хорошо, — Рон кивнул. — Итак, мы имеем труп мужчины двадцати семи лет, на лбу вырезана буква Р. Его осматривал Шепард, он пришел к выводу, что смерть наступила от применения заклинания «Авада Кедавра», но перед этим бедолагу как минимум минут десять пытали.
— Надеялись выведать какую-то информацию? — поинтересовался Гарри, стараясь выстроить в голове хоть какую-то картинку событий, одновременно наблюдая за тем, как Ромильда исчезает, растворяется в тумане — её уводил кто-то из авроров.
— Мелкая сошка в Министерстве. Если бы это были Пожиратели, то нашли бы кого повлиятельнее. Ну, или хотя бы богача. У нашего героя кроме красавицы-жены не было ничего особо ценного, так что мотивы неизвестны.
Пока Рон рассказывал, Гарри учился складывать в уме два и два.
Жертв было трое, у всех одна и та же причина смерти — Авада Кедавра, похожие повреждения на теле, единственное различие — шрамы.
У Ханны Эббот, убитой четырнадцатого сентября, на лбу была вертикальная линия, у второй жертвы, — парня, работавшего в аврорате стажером, буква A. Его нашли в двух кварталах от Министерства двадцатого числа. И вот еще через семь дней был найден третий труп. С буквой Р на лбу.
Всё стало понятно и просто.
— Рон, у нас проблема.
— Да ладно? — фыркнул Уизли. — Мне кажется, пора привыкнуть к таким «проблемам» за те три года, что мы дела коллекционируем.
Тогда Гарри начал рассказывать свою гипотезу, и по мере повествования скептицизм Рона испарялся.
— Все три жертвы не были связаны друг с другом. Ханна работала в Хогсмиде в кафе, муж Ромильды — где ты сказал? — в Министерстве, а парень только стажировку начал проходить. У них не было общих знакомых, кроме одного — меня, — Гарри схватил Уизли за рукав мантии. — Ты понимаешь, что это значит?
— Твое имя! Знак на лбу Ханны похож на букву Г**! — воскликнул Рон.
— И всех жертв объединяло личное знакомство со мной. В кафе Эббот я заходил за месяц до её убийства, стажер был моим подопечным, а муж Ромильды... — Гарри неловко замолчал.
— Жертв будет ещё как минимум две, — к разговору присоединился кто-то третий.
Гарри и Рон даже не заметили, как к ним подошел мужчина — ничем не непримечательный, как и все сотрудники Отдела Тайн.
— Моя фамилия Максвелл, — у невыразимца был странный голос — тусклый и хриплый, как будто ненастоящий. — Мне известно, до чего вы только что додумались, мистер Поттер. Теперь я буду вести это дело вместе с вами и то, что вам всё известно, значительно упростит ход дела, — собеседники обменялись вежливыми рукопожатиями.
Максвелл оказался довольно приятным собеседником: спокойным, интеллигентным, внимательным. Он многое знал о непростительных и темных заклинаниях, поэтому по нанесенным повреждениям смог рассказать кое-какие детали об убийце.
— Переломов нет, но имеются кровоподтеки, царапины и синяки. Царапины, правда, жертва могла нанести себе сама, особенно вот эти, на лице, — Максвелл ткнул мясистым пальцем в свежеотпечатанную колдографию. — Маг средней руки. Убивающее заклятие явно вышло неудачным.
Гарри сидел в своем кабинете и перебирал ворохи личных дел: до четвертого октября осталось чуть меньше двух часов, а список потенциальных жертв только рос.
Гарри сидел в своем кабинете и думал о Джинни — все эти дни они почти не общались, а последним словом, которое он от неё услышал, было сухое «да» в ответ на просьбу никуда не выходить из дома.
Пока не закончились буквы, она — в группе риска.
Гарри представлял Джинни мертвой, лежащей вниз лицом у мусорных баков на улице Фаррингдон. Туман укрыл её тело от взглядов прохожих, и никто ничего не видит, кроме него.
Джинни улыбалась.
Гарри вздрогнул и проснулся.
В дверь тихо постучали.
— Войдите. А, это вы, мистер Максвелл. Я думал, это мне нужно зайти в ваш кабинет, вы всё же в какой-то степени мой начальник, — Гарри чуть улыбнулся.
— Забудьте о формальностях, мистер Поттер, — небрежно махнул рукой невыразимец. Он был явно взволнован.
— Вы что-то хотели сказать мне?
— Четвертое число наступило. Время пришло, — ответил Максвелл. В его голосе проскальзывали странные нотки.
— Спасибо, я знаю. Улицы под усиленной охраной, убийцу непременно найдут.
Максвелл рассмеялся.
Гарри вспомнил.
Он уже слышал этот смех, давно, почти что в прошлой жизни, когда Волдеморт был силен.
Гарри не помнил его имени, но помнил смех — тихий, хриплый и злой.
— Кто ты? Что тебе нужно? — Поттер попытался как можно незаметнее вынуть из кармана волшебную палочку, но попытка провалилась.
— Экспеллиармус! — выкрикнул Максвелл с явным чувством превосходства. — Моя фамилия Мальсибер, Поттер. Хотя не думаю, что ты помнишь меня. Я здесь, чтобы насладиться твоим бессилием.
* * *
Сон оказался вещим — Джинни оказалась в заложниках у этого психопата и, возможно, была серьезно ранена, если не хуже.
— Следуй за мной, — холодно приказал Мальсибер.
Гарри шел по коридору Министерства и сходил с ума. Он не мог крикнуть приветливому секретарю, с которым они ехали в лифте: «Моя жена в опасности! Передайте Министру, что Пожиратель Смерти оказался работником Отдела Тайн! Сделайте хоть что-нибудь!»
Не мог, потому что знал, что всё стало бы только хуже.
— Перед тем, как ты убьешь меня, я хочу спросить одну вещь, — сказал Гарри, надеясь разговорить Мальсибера.
Но тот лишь рассмеялся — громко, холодно, безумно — и подтолкнул Поттера в спину.
Впрочем, всё и так уже стало понятно — предыдущие жертвы служили скорее приманкой, нежели чем-то большим, в их выборе не было особой логики — Ханне, стажеру и мужу Ромильды просто не повезло.
Понятными стали и мотивы, понятными до отвращения. Пропитанная вежливостью оболочка-Максвелл прятала больного и жалкого Пожирателя-Мальсибера. Низменное желание отомстить — вот что управляло им.
Наверное, он планировал это много месяцев, предвкушая, как славно было бы обвести вокруг пальца знаменитого Поттера.
Гарри ожидал, правда, что Мальсибер отведет его в одну из темных гостиниц Лютного переулка, но Пожиратель выбрал странное место: маггловскую квартиру в доме неподалеку от здания Министерства.
В коридоре слабо горела лампочка.
Мебели не было — только голые стены.
Квартира была похожа на Мальсибера — пустая и жуткая.
Джинни лежала, свернувшись калачиком в углу зала.
— Гарри, — прошептала она испуганно и радостно одновременно. — Рон...
У окна стоял ещё один человек — Поттер не заметил его сразу — Рон Уизли. И не было похоже, что его держат здесь силой.
— Не бойся, Поттер, твой дружок не перешел на сторону зла. Может, убиваю и посредственно, но в Империо я мастер. Собственно, благодаря этому своему таланту я и попал в Отдел Тайн, — сказал Мальсибер. — Теперь начнется самое интересное. Я хочу, Поттер, чтобы ты сам выбрал того, кто умрет этой ночью.
«А как же бессилие?»— хотел спросить Гарри, но понял, что этот выбор и есть настоящее бессилие.
Что он должен был выбрать: лучшего друга или любимую женщину, с которой едва ли не расстался?
— У нас будет ребенок, — услышал Поттер срывающийся от подступающих слез голос Джинни. — Ребенок. Ты слышишь?
Болото Угрызений Совести затягивало его всё глубже и глубже, а туман мешал думать здраво, заполняя легкие чем-то разъедающим и отвратительно горьким. Нужно было быстрее что-то решать.
— Я выбираю... Я выбираю... — Джинни всхлипнула, и это стало последним глотком тумана. — Рон. Пусть будет Рон.
Она заплакала.
Гарри чувствовал, что сходит с ума.
— Всё будет хорошо, всё будет хорошо, — шептал он, глядя в глаза своей жене.
Рональд Уизли вырезал на своем лбу букву Р, а Мальсибер направил на него палочку.
«Это всё происходит не со мной, нет, это неправда».
Зеленая вспышка доказала, где правда, а где ложь.
Рон покачнулся и упал вниз лицом.
Джинни взвыла.
— Будь ты проклят, — прохрипел Гарри.
Он стоял на коленях и не помнил, когда сделал это.
— Уже, Поттер, уже проклят, — ухмыльнулся Мальсибер. — Ты помнишь, сколько в твоем имени букв?
— Пожалуйста, не убивай мою жену, убей меня. Я больше, чем бессилен, ты добился своего... — Гарри не мог поднять глаза и посмотреть в лицо своему убийце.
— Посмотри на меня, Поттер. Посмотри, — сказал Мальсибер и рассмеялся.
Только теперь смех вышел болезненным и обреченным.
Гарри взглянул на Пожирателя и обомлел: на лбу Мальсибера красовалась буква И.
В темных глазах убийцы он увидел своё отражение.
— До свиданья, Поттер, до свидания.
Новая зеленая вспышка.
В комнате воцарилась мертвая тишина.
Гарри подполз к Джинни и обнял её — крепко и нежно, как никогда раньше. Если подумать, то они остались единственными живыми во Вселенной.
* Стигматофилия — влечение к людям, имеющим татуировки или шрамы на теле (в данном контексте смысл, правда, несколько иной — стремление наносить шрамы).
** Русский вариант имени был взят специально, чтобы не смущать читателя английскими буквами.
Vova
