В этот промозглый октябрьский вечер Гарри Поттер был в очень плохом настроении. Весь день сотрудники Департамента мракоборцев и магловские полицейские потратили на совместную облаву, которая в очередной раз оказалась безуспешной: торговцы, сбывавшие простецам волшебные наркотические зелья, снова ушли от преследования. Маглы назвали бы необъяснимое исчезновение преступников волшебным, но среди стражей порядка чародеи тоже имелись. Так что, судя по всему, провал операции означал, что или в полиции, или у мракоборцев работает осведомитель торговцев наркотиками.
Одной этой новости хватило бы, чтобы испортить настроение, но еще и день, как назло, выдался холодным, дождливым и ветреным, и к вечеру мракоборцы продрогли до нитки. Против проливного дождя оказались бессильны даже водоотталкивающие чары.
Чтобы согреться, коллеги зашли в первый же попавшийся магловский паб. Там они провели около часа, наслаждаясь вкусным пивом, сытной едой и неспешными разговорами о жизни. Но затем большинство мракоборцев засобирались домой: люди женатые, они старались не задерживаться допоздна без веских на то причин, чтобы не тревожить зря своих спутниц жизни.
А Гарри остался в уютной и теплой пивной. Его законная супруга этим утром отправилась во Францию, где сборная Англии играла очередной отборочный матч чемпионата мира, так что в доме на площади Гриммо хозяина ждал лишь Кикимер. Возвращаться в огромный пустой особняк не хотелось, и молодой, но уже очень знаменитый мракоборец продолжал сидеть в пабе, неторопливо потягивая пиво.
Время текло медленно и лениво. Посетители приходили и уходили, шумели и переговаривались вполголоса, а сидящий за одним из столов молодой человек с интересом наблюдал за происходящим.
Чем позднее становилось, тем меньше в пабе оставалось людей. Когда дверь распахнулась, впуская очередного посетителя, тесно заставленный столами зал был почти пуст.
Одетый по-магловски мужчина средних лет, у которого темные с проседью волосы были собраны в хвост, громко сказал бармену:
— Мне как обычно, Клайв! — а затем уселся за пустующий стол и стал наблюдать за официантками, ожидая, когда они принесут заказ.
Услышав голос незнакомца — низкий, глубокий, хорошо поставленный, — Гарри вздрогнул, словно перед ним появилось привидение, и впился взглядом в лицо только что вошедшего человека. Увиденное оказалось настолько удивительным, что мракоборец на мгновение не поверил глазам, снял очки, тщательно протер их и снова надел. Окончательно убедившись, что не ошибся, он встал со своего места, быстро прошел к столу, за которым расположился незнакомец, сел напротив и сказал, очень стараясь, чтобы голос не дрожал:
— Добрый вечер, профессор Снейп! Я рад, что вы живы!
Мужчина вздрогнул, открыл рот, явно намереваясь возразить, но внимательно взглянул на собеседника и тяжело вздохнул:
— Поттер, откуда вы здесь взялись?! Вы же обычно ходите в паб на другом конце города!
— Я в здешних местах оказался по работе, но это неважно! Профессор, объясните, пожалуйста, как вы спаслись?! Я же сам видел, как вы…
— Да, сцена в Визжащей Хижине получилась очень трогательной, — кивнул бывший слизеринский декан. — Я не сомневался, что она вас впечатлит.
— Но… как вы смогли?
— Поттер, — в голосе Снейпа явственно слышалось раздражение, — вы своей жене рассказываете обо всем, что происходит с вами на службе? Думаю, что нет. Я многие годы занимался нелегальной деятельностью и о некоторых ее особенностях буду молчать даже под угрозой смерти. Имейте уважение к чужим тайнам, ведь вы уже не сопливый мальчишка, а мракоборец!
— Ой, извините, пожалуйста, профессор, — Гарри смутился, что в последние годы с ним случалось нечасто. — Но, возможно, вы объясните, почему решили покинуть волшебный мир? Не знаю, известно ли вам, что вы полностью реабилитированы и посме… то есть просто удостоены ордена Мерлина первой степени? А в прошлом году Дамблдору и вам в Хогвартсе поставили памятник…
— Да, видел я этот памятник, — бывший профессор скривился, словно попробовал драже Берти Боттса со вкусом носков. — Редкая безвкусица!.. Но на ваш вопрос, Поттер, я ответить могу, поскольку он не имеет отношения к секретам моей работы. Причиной моего ухода из волшебного мира стала… — он немного помедлил, втянул воздух сквозь стиснутые зубы и мрачно сказал: — любовь.
— Любовь?! — Гарри, ожидавший чего угодно, кроме этого, на миг потерял дар речи, а потом затараторил: — Да-да-да, я знаю! Я видел ваши воспоминания в Омуте Памяти и хочу сказать, что понима…
— Какой же вы еще ребенок, Поттер! — Снейп фыркнул. — Да, я действительно очень любил Лили Эванс, любил долгие годы и считал, что это чувство останется в моем сердце навеки. Но — к сожалению или к счастью — все в этом мире проходит, и новая любовь заслонила для меня старую. Я не забыл Лили, но теперь воспоминания о ней стали для меня частью прошлого, а не болью, которую я испытываю в настоящем.
— И когда же вы вновь влюбились? — огорчение из-за того, что суровый слизеринский декан сумел забыть свою первую любовь, было побеждено в душе Гарри любопытством, и он приступил к допросу с азартом и мастерством мракоборца. — Наверняка это случилось, пока вы оставались в волшебном мире, иначе вы не назвали бы чувства причиной своего ухода к простецам. О! Неужели вы отказались от магии ради маглы?! Невероятно!
— Нет, Поттер, все было с точностью до наоборот. Я покинул волшебный мир, потому что именно там живет моя любовь. Я не хочу смущать своими признаниями невинную душу…
— Но почему?! Ведь теперь доказано, что вы не предатель, а герой…
— А разница в возрасте?! — быстро спросил бывший профессор. — Человека, только вступающего в жизнь, может оскорбить признание потасканного кавалера…
— Не согласен! Признание в любви не может никого оскорбить! Смысл любви — в том, чтобы дарить ее кому-то! Конечно, не факт, что девушка ответит на ваши чувства — сердцу не прикажешь, — но она наверняка не обидится!
Снейп хмыкнул и вдруг начал негромко говорить нараспев:
— Отдаться всем страстям, пускай душой —
Тугой струной — любой играет ветер,
Так вот за что я отдал все на свете:
И трезвый ум, и волю, и покой.
Мне чудится, что свиток жизни мой
Мотивом глупеньким пятнают дети,
И смысл святой скрывают ноты эти…
А было время — дерзкою рукой
Я мог извлечь в нестройном жизни хоре —
Прозрачней, чище горного кристалла —
Звук красоты, неслыханной дотоле…
Неужто в прошлом все? Усильем боле —
И, мнится, дотянусь до идеала.
Ужель душа навек пропащей стала?
— Красивые стихи! — Гарри не все понял, но услышанное ему действительно понравилось. — Вы сами их написали? ЗдОрово!
Бывший профессор схватился за голову:
— Поттер, ваша… наивность порой просто потрясает! Если бы я мог писать такие стихи, то именно этим зарабатывал бы на жизнь! А сочинил их Оскар Уайльд — он жил во второй половине девятнадцатого века!
— Это неважно, стихи все равно замечательные! Вот их и прочитайте любимой девушке! Уверен, ей они тоже понравятся!
Снейп некоторое время молчал, что-то обдумывая, потом хмыкнул и вкрадчиво сказал:
— Да, наверное, романтичной девушке такие стихи пришлись бы по душе. А вот понравятся ли они самому обыкновенному парню, который любит квиддич и современную музыку — это вопрос! Скажите, Поттер, вас бы оскорбило, если бы мужчина намного старше признался вам в любви с помощью этого стихотворения?
— Нет, не оскорбило бы, — быстро ответил Гарри, — потому что стихи очень красивые! — осознав смысл вопроса, он смутился и добавил: — Но это ничего не значит! Я женат, и вообще…
— Вот видите, Поттер, — ехидно заметил бывший слизеринский декан, — порой даже Оскар Уайльд бесполезен! А что могу сделать я? Ведь мой дар оратора гораздо более скромен… Рассказать, как нежданная любовь перевернула всю мою жизнь?! Как я потерял покой и сон? Как дни и ночи напролет мечтал о возлюбленном? Как бесчисленное количество раз представлял наши свидания, объятия, поцелуи… — он резко осекся.
Гарри окончательно смутился, только сейчас осознав, что Снейп и в самом деле говорит о своей любви к мужчине. Это казалось диким, нелепым и совершенно невозможным, но, тем не менее, было правдой.
— Не бойтесь, Поттер! — резковато сказал бывший профессор. — Я не имею ни малейшего желания заниматься сексом в общественном месте, так что за свою нравственность можете не беспокоиться!
— Я… не беспокоюсь, — с некоторым трудом ответил он, — но, сами понимаете, ваши слова оказались для меня очень… неожиданными. Да, теперь я понимаю, почему вы предпочли уйти в мир маглов…
— Значит, по-вашему, у меня нет ни малейших шансов на положительный ответ, если я расскажу любимому о своих чувствах? — быстро спросил Снейп.
— Нет, почему же… — ответил Гарри, испытывая страшную неловкость, — если ваш избранник предпочитает парней, то…
— Насколько мне известно, он убежденный гетеросексуал.
— Тогда, наверное… — Гарри вдруг осекся и закончил неожиданно для себя самого: — я бы на вашем месте все равно рискнул! Любовь нужно дарить, а не прятать в темном чулане!
— Что ж, спасибо за совет, Поттер! — бывший слизеринский декан бросил на стол несколько магловских купюр и быстро вышел из паба.
Гарри, донельзя удивленный, тоже отправился домой.
О встрече со Снейпом он решил никому не рассказывать: в конце концов, герой войны заслужил право жить так, как хочет. Но порой Гарри размышлял, кого бывший профессор полюбил так сильно, что ради этого человека покинул волшебный мир.
Со временем Поттер решил, что предмет нежных чувств Снейпа — Драко Малфой. Именно белобрысого хорька его декан всегда выделял среди прочих студентов, часто хвалил и постоянно заботился о нем.
Окончательно придя к этому выводу, Гарри грустно улыбнулся, искренне сочувствуя Снейпу. Как и его отец, Драко принадлежал к той категории людей, которые из любой ситуации умели извлечь выгоду. Казалось бы, после поражения Волдеморта, которого они всячески поддерживали, Малфои должны были уйти в тень, но этого не произошло. Люциус, Нарцисса, их сын и невестка по-прежнему были желанными гостями на всех светских вечеринках. Фотографии старших и младших Малфоев регулярно появлялись во всех иллюстрированных журналах, и на снимках бывшие Пожиратели Смерти выглядели очень довольными собой и жизнью. Так что Драко, который сравнительно недавно обзавелся супругой, такой же надменной и белобрысой, как он сам, наверняка остался бы равнодушным к признаниям своего немолодого и небогатого профессора…
Размышляя об этом, Поттер не переставал удивляться тому, как несправедлива жизнь. Хорьку она дала все — любящих родителей, богатство, жену, удачу и даже любовь Снейпа — а бывшего слизеринского декана обделила по всем статьям.
Сам Гарри считал, что не вправе жаловаться на судьбу. Да, она лишила его отца и матери и обрекла на детство у нелюбимых родичей, но и подарила немало: верных друзей, удачливость, победу над Волдемортом и самую лучшую жену в мире. Жаль только, что Джинни никогда не признавалась мужу в любви так красиво, как Снейп говорил о своих чувствах к Драко. Наоборот, миссис Поттер, в девичестве Уизли, сама постоянно спрашивала супруга, любит ли он ее, и очень расстраивалась, услышав в ответ короткое: «Да, Джин!» А что еще Гарри мог сказать? Он всегда стеснялся говорить о своих эмоциях, никакого — как же его фамилия?.. — Уайльда не читал и, разумеется, не писал стихов. Это у учителя свободного времени много, а мракоборец слишком устает на работе, в его жизни нет места сентиментальности. Грустно, что Джинни этого не понимает…
Поскольку свободного времени у Поттера было действительно мало, он размышлял о несчастном Снейпе и зажравшемся Малфое или по утрам за завтраком, или поздно вечером перед сном. Как известно, вечерние мысли порой весьма неожиданно преломляются в ночных грезах, и, возможно, именно поэтому Гарри однажды увидел очень странный сон.
Во сне они со слизеринским деканом стояли в саду, где цвели яблони. Снейп некоторое время молчал, внимательно глядя в глаза собеседнику, а потом хрипло произнес:
— Неужели вы так ничего и не поняли, Поттер?! Я люблю не Малфоя, а вас — и только вас! Поэтому я и не сдержался тогда в пабе…
Сердце Гарри екнуло и стремительно ушло в пятки. Он растерянно пробормотал:
— Это невозможно, профессор! Я… я не знаю, за что меня можно полюбить так сильно! Да, Джинни меня любит, но она сестра Рона, мы знакомы много лет…
— Ох, Поттер, какой же вы еще ребенок! — грустно улыбнулся бывший декан.
— Я уже взрослый! — горячо возразил Гарри.
— Да, возможно, вы правы, — снова печально улыбнулся Снейп. — Но мне от этого не легче! Я ведь не могу даже поцеловать вас — слишком боюсь оскорбить…
Гарри сделал глубокий вдох, шагнул к профессору, коснулся губами его губ… и проснулся, понимая, что нужно срочно бежать в ванную.
Стоя под душем, Поттер задумался о причинах своего странного сна и его последствий. Впрочем, в последнее время на работе было столько дел, что на личную жизнь времени не оставалось…
Странный сон снился Гарри и в последующие ночи. Это было настолько нелепо, что героический мракоборец, всегда подсмеивавшийся над суевериями своих коллег, решил посоветоваться с провидицей. Перед визитом он тщательно изучил личное дело владелицы салона «Зеркало мира» Эсмеральды Джонсон и выяснил, что она привлекалась к ответственности лишь однажды — за курение марихуаны, — а за семь из десяти сданных Л.И.Р.О.Х.ВО.СТ.ов, включая прорицание, получила «П».
Явившись после работы в мрачный полутемный салон, у стен которого стояли огромные шкафы, до отказа наполненные артефактами, Поттер смущенно объяснил свою проблему:
— Мне в последнее время часто снится один знакомый… Я точно знаю, что он влюблен в другого, но во сне этот человек признается в любви мне. Как можно избавиться от таких снов?
Мисс Джонсон — седая всклокоченная старуха в пестрой мантии — некоторое время смотрела в туман, который поднимался над стоящим на столе кубком, а потом произнесла мрачным голосом:
— Тебя преследует мертвец, который не мертв! Найди его и посоветуй быть смелее!
Гарри поблагодарил провидицу, заплатил названную ею сумму и отправился в тот паб, где видел Снейпа пару недель назад. Поттер решил, что мисс Джонсон правильно разобралась в проблеме: если бывший слизеринский декан найдет в себе силы рассказать младшему Малфою о своей любви, то, возможно, такое пылкое признание растрогает даже хорька, и Снейп перестанет являться в снах другому своему ученику.…
Паб был снова переполнен людьми, но бывшего профессора среди них не оказалось. Гарри ждал допоздна, но Снейп так и не пришел ни в тот вечер, ни в следующий.
Расспросив официанток, Поттер узнал, что до их встречи темноволосый мужчина, завязывавший волосы в хвост, был завсегдатаем паба, а после нее приходил еще три вечера подряд, но больше не появлялся ни разу. Это встревожило Гарри: неужели Снейп наложил на себя руки из-за несчастной любви к Малфою? Поттер внимательно изучил волшебные и магловские сводки происшествий, но в последнее время труп, хотя бы отдаленно похожий на Снейпа, не попадал в поле зрения ни мракоборцев, ни полицейских. Это внушало некоторую надежду.
Гарри вечер за вечером продолжал ходить в паб, но бывший профессор так и не появился. Странные сны Поттер видел все чаще, причем порой — даже после секса с Джинни.
В довершение полосы неудач навалилась еще одна проблема — рождественское дежурство. Когда Гарри только-только начал работу, то коллеги благородно предложили ему, победителю Волдеморта, не участвовать в жеребьевке, определявшей тех несчастных, кто должен будет провести Рождество на дежурстве в министерстве. Но Поттер, разумеется, благородно решил подвергнуться такому же риску, как и остальные мракоборцы. Все годы работы ужасный жребий обходил Гарри стороной, но сейчас удача, похоже, окончательно решила повернуться спиной к своему прежнему любимцу, и неприятная обязанность досталась именно ему. Это означало, что на устраиваемый Британской Федерацией квиддича рождественский бал — одно из немногих светских мероприятий, на котором Гарри по-настоящему отдыхал душой, — Джинни отправится одна.
Дежурство начиналось в половине седьмого вечера двадцать пятого декабря, а бал — получасом ранее. Одеваясь на работу, Гарри мрачно наблюдал, как жена, неотразимо прекрасная в золотом мини-платье с большим декольте, сосредоточенно разглядывает свое отражение в зеркале. Задумавшись, Поттер выпалил с досадой:
— Ну почему хорьку Малфою достается все самое лучшее?!
От неожиданности Джинни вздрогнула, отвернулась от зеркала и спросила немного сердито:
— Что ты имеешь в виду? Хорек — владелец «Бродяг Бейла». Это второразрядная команда, там практически нет хороших игроков, ловец молодой и неопытный, а вратарь спекся. Кубка Англии им не видать как своих ушей…
— Так Малфой и на бал приглашен?! — ужаснулся Гарри.
— Да, разумеется. А разве ты не знал?
Через несколько минут жена, сияя от предвкушения скорой встречи с друзьями и коллегами, трансгрессировала на праздник, а донельзя мрачный Гарри отправился на дежурство.
К счастью, рождественская ночь прошла спокойно. Дежурных мракоборцев вызывали только три раза, и все происшествия оказались скорее смешными, чем страшными.
В свободные минуты Поттер думал о том, что бывшему профессору, наверное, очень грустно сейчас встречать Рождество в полном одиночестве.
А когда за окном уже начало светать, большой филин принес письмо от Джинни. Она писала, что слишком много выпила на празднике и останется ночевать у подруги, вместе с которой порой комментировала квиддичные матчи. Прочитав послание, Гарри выругался сквозь зубы: он устал как собака и отчаянно нуждался сейчас в ласке и заботе.
Поскольку дома ничего подобного ждать не приходилось, а на душе было тошно, Поттер решил дополнить свой праздничный комплект неприятностей. Сдав дежурство, Гарри отправился в уже до мелочей знакомый паб. Как и следовало ожидать, пивная была пуста, только за одним из самых дальних столиков дремал, положив голову на руки, какой-то алкоголик.
Как только Поттер сделал заказ, мужчина, спавший за столом в глубине зала, вздрогнул и поднял голову. Гарри, не веря своим глазам, узнал Снейпа. Предвкушая скорое разрешение проблемы странных снов, Поттер бросился к бывшему слизеринскому декану и затараторил:
— Здравствуйте, профессор! С Рождеством вас! Я вам давно хочу сказать… Я правильно догадался — вы ведь Малфоя любите?! Вы не таитесь, расскажите ему об этом! Я с провидицей советовался, и она сказала…
— Поттер, успокойтесь, пожалуйста! — Снейп досадливо поморщился. — Говорите помедленнее! Так вы рассказали гадалке обо мне и… Драко?
— Нет, не совсем… Я просто сказал, что виделся с человеком, который любит другого…
Снейп слушал бывшего ученика очень внимательно, а, когда Гарри, задыхаясь, умолк, сказал с грустью:
— Спасибо за заботу, Поттер, но вы опоздали. Я уже признался в своих чувствах человеку, которого люблю, и получил отказ. Я все понимаю: у него семья, своя жизнь… Я ему не нужен…
— Ой, простите, пожалуйста! — Гарри смутился: — Я не знал…
— Ничего страшного, Поттер! Страдание мне привычно… — бывший декан прикрыл глаза и негромко начал читать:
О, если б я чуть меньше был влюблен
И если бы чуть больше был любим
В те дни, под звон веселья, ливня звон —
Лакей Страданья — я не стал бы им.
Но счастлив я, что так тебя любил,
Хоть голос боли до сих пор жесток…
Он умолк и закусил губу.
Гарри, знающий, что очень скоро вернется домой, где его ждет лучшая в мире жена, вдруг отчаянно пожалел Снейпа, которого отверг наглый и самовлюбленный Малфой. Чувствуя себя без вины виноватым, Поттер смущенно сказал:
— Профессор, я знаю, что дружба не заменит любви. Но если моя дружба поможет вам хоть ненадолго забыть о Малфое, то я готов стать вашим другом…
Бывший декан открыл глаза, посмотрел на собеседника со странным выражением и ехидно спросил:
— Скажите, Поттер, вы отдаете себе отчет в своих словах или просто напились в Рождество до белой горячки?
— Да, профессор, я отдаю себе отчет в своих словах, — Гарри постарался произнести эти слова со всей возможной искренностью. — Я бы очень хотел стать вашим другом. Не знаю, может быть, мое предложение вас обидело, но я говорю правду…
Лицо Снейпа скривилось, он хмыкнул и пробормотал:
— Интересно, за какие мои грехи вы вновь ворвались в мою жизнь, Поттер?! А я еще на судьбу жаловался!.. Ну ладно, дружить — так дружить! Может быть, начнем немедленно? Я приглашаю вас к себе; кстати, у меня очень неплохой херес…
Бывший декан резко встал из-за стола. Гарри остался сидеть: что-то в поведении собеседника его насторожило.
— Так вы идете, Поттер?! — резко спросил бывший декан. — Или уже передумали со мной дружить?
Не хотелось оставлять человека одного в таком состоянии, да и Джинни, возможно, еще не вернулась домой… Гарри тоже поднялся из-за стола, сказав:
— Я готов!
Вдвоем они вышли из паба в холодное и безлюдное рождественское утро.
— Так куда теперь нам идти? — спросил Поттер с любопытством.
— Мы можем вместе трансгрессировать к порогу моего дома. Вы позволите мне взять вас за руку?
— Конечно, профессор!
За миг до того, как они оба ненадолго оказались в черной мертвенной пустоте, Гарри услышал шепот Снейпа:
Vova
