Гарри Поттер остановился рядом с закрытой дверью, закрыв глаза и прижавшись лбом к ней, ладонями, но...
Не открывая. За дверью, он знал, была светлая комната с белыми стенами. Одно окно с простыми занавесками, посередине кровать, справа рядом тумбочка, а слева — небольшой агрегат, издающий каждую секунду тихий пиcк. Также возле постели было несколько кресел, в углу расположилась большая кадка с растением, всю ночь распыляющим мягкий свет, тем самым разрушая полумрак комнаты.
Надо было только прикоснуться пальцами к ручке двери. Сжать, повернуть и толкнуть от себя. Только и всего. Пару движений — и можно оказаться там, в той комнате. Всего лишь коснуться.
«Но почему же я не могу?»
— Я не могу, — его голос прозвучал хрипло, и никто не мог увидеть, как несколько маленьких прозрачных капелек стекли по щекам Поттера.
Гарри зажмурился, сердце забилось сильнее и замерло, словно тоже боялось увидеть.
В комнате лежал Драко Малфой. Маг, удостоенный ордена Мерлина первой степени почти посмертно. Почти, потому что с того дня, как Гарри принес его в эту комнату, он больше не открывал глаза.
Кома.
Он выглядел так, словно просто уснул.
Драко. Драко.
— Драко... — прошептал Гарри и рухнул на колени там же, где и стоял.
— Я... — придушенно, ему просто не хватило слов.
В комнате снова стало тихо, разве что аппарат мерно отслеживал сердцебиение.
— Драко, — прозвучало отчаянно, словно тот мог действительно услышать.
Гарри медленно поднялся и подошел к креслу.
Пододвинул к постели и присел на краешек...
— Ты ведь знал, что медальон убьет тебя, и все равно... — Гарри бережно взял его ладонь в свою и осторожно дыхнул на пальцы, стараясь дыханием согреть их.
— И сказал, что любишь меня, и все равно... Зачем? Я ведь...
Три мерных отстукивания сердца.
— Ты знаешь, когда все бы закончилось, я бы забрал тебя куда-нибудь далеко-далеко. У нас был бы красивый дом. И обязательно балкон на чердаке. Большой. Мы бы могли взять туда плед и горячий шоколад, чтобы ночью смотреть на звезды. Я хотел сказать тебе тогда, когда из-за нашей связи ты оттолкнул меня. Но... Я бы все равно тебя забрал. Мне плевать на то, связаны мы или нет. Ты нужен мне, Драко. Прошу... — Гарри закрыл глаза, губами прикоснувшись к холодной коже пальцев и, целуя ее, продолжил.
— Знаешь, а мне без тебя пусто. Я не чувствую твоих эмоций, не понимаю где ты и как ты. Так странно. Я уже привык, а ты... — смешок с горечью. — Вернись ко мне, умоляю. Драко, если ты меня слышишь. Умоляю, во имя Мерлина, вернись ко мне. Я жду тебя, я всегда буду тебя ждать. Пожалуйста.
Гарри позволил себе посмотреть на Драко, тот выглядел так, словно сейчас же очнется, и, Поттер, наклонившись, поцеловал его в чуть пересохшие губы, прошептав:
— Я люблю тебя.
Сделать шаг назад и уйти. Оставить, попытаться жить одному. Перестать надеяться. Не уйти. Не покинуть и не разорваться на части. Они связаны, пусть так, но связаны. Гарри чувствует это так же ясно, как себя.
Драко не может просто так взять и оставить его одного. Гарри узнавал, крестраж должен был его убить, но не сделал это, и значит...
Больно, ужасающе больно. Но не уйти. Хотя бы вот так. Остаться. Навсегда.
* * *
Дома Гарри ждал Добби, чисто прибранные, но все же мрачные комнаты и ужин, приготовленный заботливым домовиком. И верная подруга, которая как всегда пришла проведать. Гермиона настаивала, чтобы Гарри отправился к ним с Роном, но он наотрез отказался. В последнее время отношения с лучшим другом резко ухудшились. Да и со всей семьей Уизли, честно говоря. Рон никогда не простит ему Малфоя и Джинни. И пусть он спас его, Гарри, но все равно остался Малфоем. И Рон Уизли не был готов простить ему все школьные гадости.
Общение с Грейнджер вышло скомканным, она торопливо ушла, почувствовав скрытое напряжение Гарри. Сам же Герой войны сидел в кресле, поджав ноги, и смотрел на камин. Он всегда ждал вестей. Каждый день он ждал, что кто-нибудь из Мунго сообщит, что Драко Малфой пришел в себя. Он верил в чудо, несмотря на заверения колдомедиков, которые только качали головой и говорили, что из этого состояния Драко не выйти никогда. И Гарри поймал себя на мысли, что начинает верить в их слова. Это его неимоверно разозлило. Резко встав с кресла, он с задумчивым выражением лица изучил кубки и награды за школьные годы, расставленные аккуратно по датам. Гарри провел кончиком пальцев по квиддичному кубку. Второй курс. Новый ловец слизеринской команды тогда здорово заставил его понервничать. Не говоря уже о безумном бладжере, зачарованном Добби. Издав резкий звук, больше похожий на рык, бывший ловец Гриффиндора резким движением запустил кубок в стену. Туда же отправилось и все остальное, что стояло на каминной полке. Сев прямо на пол посреди осколков особо хрупких вазочек, Гарри Поттер сжал голову руками и завыл. Нет, не заплакал, не зарыдал, а завыл, словно зверь, которого загнали в угол.
Камин заискрил, и Гарри с перекошенным лицом завопил:
— Прочь!
Кто-то неведомый так и не появился, и снова наступила тишина.
Гарри понял, что так больше продолжаться не может. Он сходит с ума. Надо просто уснуть. Просто переждать ночь. А утром поехать снова. И так по кругу. «Надолго ли тебя хватит?» — ехидно спросил внутренний голос.
— Надолго. — вслух ответил Герой Второй магической. И забылся нервным сном прямо на полу. Заботливый Добби принес одеяло, подушку под голову и повздыхав ушел заниматься домашними делами.
* * *
Распахнув дверь палаты, второй раз это далось гораздо легче, Гарри не поверил своим глазам. Постель была пуста. И где-то в районе сердца тоже стало пусто.
— Вы о ком? — медсестра очень мило улыбалась, и недоумение на ее лице было абсолютно искренним. Странно. Вчера он ее не видел. Да он вообще вчера здесь никого не видел. А раньше просто не мог себя заставить прийти.
Медсестра попятилась, пока не уперлась в стену. Уж слишком безумный взгляд был у мистера.
— Мистер.. Поттер… Но ведь все знают… Драко Ма.. Малфой погиб. Во время последней битвы. Мы помним его, как героя…
— Что?! — Глаза Гарри Поттера за стеклами очков вспыхнули самой настоящей яростью. Это что — шутка? Он сам, сам нес Дракона руках сюда. Он все еще помнил запах гари и дыма, безвольную тяжесть тела в своих руках, последние касание пальцев к шее, когда он сорвал с него проклятый крестраж… Он помнит…
— Мистер Поттер.. Вам помочь?
— Нет. — глухо ответил он и, развернувшись, пошел по больничному коридору.
Ворвавшись в кабинет главного колдомедика, Гарри Поттер не совсем вежливым тоном поинтересовался:
— Где Драко Малфой?
— Кто? — удивился колдомедик и отвернулся, не выдерживая тяжелого взгляда Героя.
— Ваш пациент. Он в коме. Драко Малфой.
— У нас таких нет, — спокойно ответил врач и нервным движением потер уже седые виски.
— Насколько я знаю, Драко Малфой погиб, уничтожив древний артефакт. Об этом все газеты писали.
Гарри показалось, что он сходит с ума. Коротко выругавшись сквозь стиснутые зубы, он рванулся из кабинета и аппарировал прямо на ходу, оставив весь перснал восхищенно улыбаться вслед своему кумиру.
Появление Гарри Поттера посреди Норы было весьма живописным. Растрепанный, тяжело дышащий Герой, с безумными глазами подлетел к своему лучшему другу и прошипел ему в лицо:
— Что за шутки, Рон? Где он?
— Кто? — потрясенно спросил Рон, хватая Гарри за предплечья, чтобы отцепить цепкие пальцы от своей шеи.
— Гарри! Гарри! — Гермиона, подошла и ласково провела по плечу друга, — успокойся. Ты о ком?
— Драко. — Поттер отпрянул от Рона и повернулся к Гермионе, — его нет. Вчера я навещал его в палате. А сегодня утром его нет. И они говорят, что его не было! Но я же был вчера там. Я его видел!
В глазах Гермионы застыло удивление вперемешку с сочувствием.
— Гарри... ты же знаешь… Драко погиб… Ты же смирился…
— Нет! Он в коме, я сам, слышите, сам принес его... я же помню! Это было три месяца назад! Три месяца! Как в тумане.. и только вчера я решился зайти к нему. Только вчера. И…
Гарри показалось, что на него обрушалась стена. Они не понимали. Он, что сошел с ума? Или они все сошли с ума?
Гермиона метнулась к старому комоду и вытащила из груды подшивок «Ежедневный Пророк», послевоенный выпуск. Все первую полосу занимала колдография: Гарри Поттер со злобой и глухим отчаяньем в глазах прижимает к себе безвольное тело Драко Малфоя. Заголовок поперек страницы гласит: «Смерть наследника древнего рода и сына Пожирателя Смерти. Кто же истинный Герой?»
Гарри застонал и сжал голову руками. Он помнил эту газету. Он тогда решил, что не стоит раскрывать общественности факт комы Малфоя. Он не хотел газет и сочувствующих взглядов. Тогда Гарри Поттер страстно желал только одного — чтобы его оставили в покое. Поэтому факт нахождения Драко Малфоя в Мунго тщательно скрывали. Да, он сглупил. Медсестра могла и не знать… но колдомедик знал! Точно знал. Именно он говорил Гарри в тот день, что «надежды нет».
А может, он имел в виду другое? Может, Драко действительно больше нет? Сердце сжало холодное отчаянье. Может, ему все привиделось. Он слишком долго не выходил из дома. Он просто сошел с ума.
Гарри устало опустился в кресло. Гермиона снова бросила на него сочувствующий взгляд. Она помнила, как разгибала непослушные, одеревеневшие пальцы Гарри, отдирая их от Малфоя. Это было страшно. Они с Роном не могли поверить в происходящее. Их друг оплакивал смерть своего врага, оплакивал так, как будто... да. Именно. И поверить в это было сложно, если не сказать — невозможно. И когда Гарри обезумевший, какой-то почерневший от горя, поднял на них больные глаза и закричал:
— Не смейте! Я люблю его! Нет!..
Гермиона поняла, что мир перевернулся с ног на голову. О том, в каком ступоре пребывал Рон (и до сих пор иногда пребывает) можно было и не говорить.
Но они любили Гарри и жалели его чувства, какими бы они не были. Но сейчас было важно вывести его из этого состояния. Показать, что все действительно в прошлом. Что жизнь продолжается.
Гарри успокоился очень быстро. Он засобирался домой с непроницаемым выражением лица отказался от чашки кофе и заверил встревоженных друзей и Молли Уизли, что с ним все будет хорошо.
Придя домой, он решил занять себя чем-нибудь монотонным, чтобы не думать. Не чувствовать.
Разобрав чердак, до которого уже давно надо было добраться, Гарри понял, что уже стемнело. Ложась спать, он привычно потянулся губами к левой ладони, чуть целуя. И будто легкий ветерок по коже. Будто ответ. Показалось. Сколько? Сколько же будет продолжаться это безумие, прежде чем он поймет. Что Драко действительно нет?...
* * *
Он бы никогда и никому не сказал, что он забыл в этих заброшенных маглловских кварталах. Каждый вечер Гарри Поттер покидал свой дом на Гриммуанд плейс, чтобы просто гулять по Лондону. По маглловскому Лондону. Он искал кого-то? Нет, вряд ли. Просто бродил по улицам, вдыхая запахи, впитывая атмосферу.
Он бы никогда никому не признался. Он искал. Искал того, кого по данным магического мира давно уже не было в живых. А приходя домой, Гарри Поттер заливал неудачи огневиски. И в свои 17 лет стал выглядеть на все тридцать. В черных волосах — седина, лицо осунувшееся, одежда болтается мешком на костлявых плечах и бедрах.
Если бы кто-нибудь сказал Гермионе Уизли, что она это сделает, она бы ни за что не поверила. Когда в Мунго им сообщили о том, что Драко Малфой вышел из комы, но пожелал просто молча исчезнуть из больницы, Рон и Гермиона почувствовали невероятное облегчение. Они решили, что будет лучше, если их друг поверит, что все это ему привиделось. Он забудет эту странную связь с этим странным человеком. Заживет нормальной жизнью. Гермионе было горько смотреть, как страдает Гарри, но она верила, что все это к лучшему. Разыгрывая этот спектакль для одного зрителя, уговаривая колдомедика, Гермиона и правда верила, что все — к лучшему. Они просто не учли одного. Гарри Поттер никогда бы не престал искать его. Даже если бы он действительно был мертв.
Драко Малфой пришел в себя и первой мыслью было: «Что с Гарри?» Узнав от колдомедика, что с ним все в порядке, Драко понял, что боится. Тогда, там все было правильно. Было правильно умереть за него. А сейчас... А сейчас он боялся поттеровской жалости. Ведь со смертью Снейпа связь перестала существовать. А его чувства остались. А вот остались ли они у Поттера? Конечно, он прибежит сюда, в Мунго, весь такой из себя благородный гриффиндорец. Драко понял, что не сможет выдержать этой жалости к себе. И он просто сбежал. Он не мог держаться на ногах и аппарировал в единственное место, которое помнил. Как его не расщепило на куски непонятно… наверное, сила воли, усмехался он про себя. Находясь в самой дешевой гостинице на окраине Хогсмида, Драко Малфой медленно приходил в себя. Когда он смог передвигаться, то сразу же отправился в Грингротс. Гоблины молча проводили его к сейфу Малфоев. Их мало интересовало, что Малфой оказался живым, в то время как пресса объявила его мертвым.
И каждый день, ложась спать, Драко Малфой чувствовал легкое прикосновение к правой ладони. Ему всегда удавалось убедить себя, что это только показалось. Однако, каждый раз, он не мог удержаться и касался губами в ответ. Словно связь была жива. Словно Гарри Поттер действительно мог вспомнить о нем.
В ту ночь, как обычно гуляя, Драко вышел на угрюмый, мрачный мост. Здесь было холодно. Ветер безжалостно трепал отросшие светлые волосы. Это был мир магллов, и он мог здесь быть просто самим собой. Драко медленно и с наслаждением закурил. Маглловская привычка прицепилась быстро. Драко всегда казалось, что вместе с дымом он выпускает из себя горечь. Такую же едкую и горькую с легким привкусом соли…
— Можно прикурить? — сухо спросил голос рядом. Слишком знакомый, чтобы его не узнать.
— Можно, — непослушными пальцами Драко протянул зажигалку, не поворачиваясь и понимая, что капюшон накидывать уже поздно.
Гарри затянулся и медленно выдохнул, даже не смотря на Драко. Они стояли и молча курили.
— Вот только не надо меня жалеть, Поттер, — тихо произнес Драко, все-таки повернувшись.
— Я никогда этого не делал, — пожал плечами Гарри.
— Темно, — вдруг сказал Драко, задирая голову и глядя на серое небо.
— Что?
— Темно, говорю. Звезд сегодня нет. Когда гаснут звезды, всегда темно.
— Да. Только вот когда гаснут звезды, это не только мрак. Это еще и рассвет.
И небо просветлело, словно отвечая. Занимался рассвет.
Vova
