Гермиона и Василиск, или Все Взрослые - Дураки!

Гермиона захлопывает пухлый том и рассеянно смотрит в пространство. Постепенно ее улыбка гаснет, на смену радости приходит тревога. «Конечно! Как я раньше не поняла, — хмурится Грейнджер, — василиск, Король Змей — вот чудовище Слизерина. И он перемещается по трубам, вдоль стен, поэтому Гарри и слышит его». Гермиона оглядывается, но мадам Пинс не видно среди книжных полок. Тогда Гермиона снова открывает нужную страницу и, быстро черкнув «трубы!!!», вырывает ее из книги. В другое время она ни за что не позволила бы себе подобного варварства, но сегодня есть гораздо более важные вещи, чем сохранность книг.

Крепко зажав в руке страницу, Гермиона хватает сумку и устремляется к выходу. «Я должна успеть рассказать им до того, как начнется матч!» — ускоряет шаг Грейнджер.

Почти бегом преодолев путь до поворота, она резко останавливается.

«А что, если он там? Вдруг василиск вновь ползает по коридорам?».

Гермиона прислушивается, стараясь уловить малейший шорох, но всё заглушает её дыхание. «Надо успокоиться, — стараясь дышать глубоко и медленно, думает она. — Пока никто не умер, потому что не смотрел василиску прямо в глаза. Миссис Норрис видела его отражение в воде, Колин — сквозь объектив фотоаппарата, Джастин — сквозь Почти Безголового Ника. Значит, мне тоже нужен похожий способ осмотреться. Эх, как сейчас пригодилась бы такая бесполезная вещь, как зеркальце. Но я же не Парвати или Лаванда, чтобы таскать с собой побрякушки…» — решительно тряхнув головой, Гермиона закрывает глаза и шагает в соседний коридор. Медленно приподняв ресницы, она осматривает пол, дальше, еще дальше — пусто.

Растеряв всю поспешность, Грейнджер осторожно идет вперед. Тихо ступая по каменным плитам, она продолжает размышлять. «Неужели никто до сих пор не догадался, какое именно чудовище спрятано в Тайной Комнате? Невероятно, я — первая, — горделиво вскинув голову, Гермиона победно улыбается, но спустя пару секунд опускает взгляд, вспомнив об опасности. — А учитывая, что впервые Комнату открывали пятьдесят лет назад, то это ещё и странно. Мне понадобилось столько времени на решение загадки только потому, что я пока не очень хорошо знакома с волшебным миром. Я никогда раньше не слышала о боязни василисков перед петухами или о том, что пауки бегут от Короля Змей. Но ведь профессор Дамблдор и остальные учителя должны были знать об этом. Они должны были давно раскрыть эту тайну».

Гермиона резко вздрагивает и замирает статуей напротив доспехов. Сложно сказать, кто из них более неподвижен. «Послышалось?» — с надеждой думает Грейнджер. Секунды медленно ползут, как улитки — одна за другой. Прислушиваясь до звона в ушах, Гермиона так ничего и не разбирает, кроме барабанной дроби собственного сердца. «Точно, показалось», — вздыхает она и продолжает путь.

«Пусть они не смогли найти саму Тайную Комнату, Слизерин наверняка хорошо ее спрятал, но догадаться о сущности монстра были обязаны. И тогда… Ну, хотя бы скорее завезти новых петухов. Много петухов! — Гермиона раздраженно откидывает прядь волос, лезущую в глаза. — А обвинение Хагрида? Его должны были оправдать, ведь самому последнему болвану ясно, что он ни при чём». Грейнджер редко ругалась даже мысленно, считая, что опускаясь до брани, она тем самым демонстрирует скудность своего словарного запаса. Но иногда других слов просто не было.

«Идиотизм! Нет, я просто не могу поверить, что Дамблдор не догадался. Ладно, пусть другие учителя пятьдесят лет назад ещё не работали в школе, пусть они не разбираются в магических существах — не их специализация. Но Дамблдор?! Человек, который приручил феникса — редкое волшебное создание, между прочим. Человек, который был свидетелем предыдущего преступления. Человек, который хорошо разбирается в алхимии, а в сложных зельях наверняка применяются части василиска… Кстати, тогда Снейп тоже должен был понять… — пытаясь собрать разлетающиеся мысли, Гермиона останавливается перед лестницей. — Наконец, человек, который отвечает за жизнь и здоровье учеников школы — Дамблдор — не мог быть так слеп. Я, второкурсница, и то поняла. А все эти люди, взрослые «умные» люди… Даже Рон с Гарри, наверное, скоро смогут догадаться, если я им раньше не расскажу. Нет, все взрослые точно ду-ра-ки!» — чувствуя жуткое разочарование, шепчет Гермиона.

«И Локхарт — особенно, — самокритично добавляет она, — как я могла в начале года так восхищаться им?» Она кривится, вспоминая выпущенных пикси, дуэльный клуб и руку Гарри, которая полностью лишилась костей по вине профессора по ЗоТИ.

Сбежав по лестнице, Грейнджер понимает, что совершенно потеряла осторожность. Нос к носу столкнувшись с пятикурсницей из Рейвенкло, она только удивленно моргает.

— Что ты делаешь здесь одна? — голос темноволосой девушки вырывает Гермиону из ступора. «Кажется, она староста, ее зовут… Как же ее зовут?»

— По школе опасно ходить в одиночку пока чудовище на свободе, — продолжает пятикурсница. — Идем, я провожу тебя.

Грейнджер, отбрасывая, наконец, мысли об имени, восклицает:

— Я знаю, кто скрывается в Тайной Комнате!

— Да ну?

— Василиск — вот кто это, — Гермиона взволнованно взмахивает руками и быстро пересказывает свои догадки.

— Пожалуй, все сходится. Нам нужно как можно скорее рассказать об этом директору или деканам.

— Они все сейчас на поле для квиддича, я туда и иду, — соглашается Гермиона, — но я боюсь столкнуться с василиском. У тебя нет случайно зеркальца?

— Да, где-то было, — порывшись в сумке, та достает на свет маленькое круглое зеркало, — с его помощью мы можем заглядывать за поворот и быть готовыми к неприятностям.

Вдвоем девушки двигаются гораздо быстрее, чем шла Гермиона. Перед каждой развилкой коридора они осторожно выставляют зеркало за угол и заглядывают в него. Но пока никаких монстров на их пути нет.

Грейнджер возвращается к прерванным мыслям.

«А может, не дураки? Предположим, Дамблдор давно догадался, что по школе ползает гигантская змея. Но почему он тогда ничего не предпринял? Он никому ничего не рассказал, позволил вновь арестовать Хагрида. Опять загадки, как на первом курсе. Конечно, мы с Гарри и Роном уже тогда предположили, что просто не можем понять логику великого волшебника. Но должен же быть какой-то предел. Ведь по чистой случайности в этом году еще никто не умер. Дамблдор не может контролировать процесс, не может распланировать путь, все ловушки и подсказки. Он молчит и тем самым рискует чужими жизнями! Может, я все же чего-то не понимаю? — с надеждой думает Гермиона. — Поверить в то, что нами специально жертвуют ради какой-то цели — это еще сложнее, чем поверить в недальновидность директора». Хочется расплакаться, но Гермиона только сжимает губы и догоняет старосту.

«И что теперь? Никому не доверять, подозревать всех и вся? Ведь, например, профессор МакГонагалл не поверила нам, когда мы сказали ей, что философский камень хотят похитить. И тем самым она подтолкнула нас спасать его самостоятельно. Специально? Или по глупости?»

Вопросы в голове Гермионы множатся со страшной скоростью. «Но МакГонагалл могла действительно не знать. И ведь мы сказали, что камень хочет украсть Снейп, обвинили учителя. Конечно, она не поверила. Но Квиррелл тоже был учителем, а оказался куклой Того-Кого-Нельзя-Называть. И мы тоже были как куклы, прошли испытания, словно специально приготовленные для нас», — Гермиона чувствует, что совсем запуталась. Она впервые в жизни не хочет верить фактам.

Перед новым поворотом она, замешкавшись, врезается в спину пятикурсницы.

— Эй, осторожней, — шепчет та, выставляя руку с зеркалом вперед.

«Представление… Вся жизнь — театр, а кто режиссер?» — машинально склоняясь к зеркалу, неслышно бормочет Гермиона, крепче сжимая книжную страницу. Она еще успевает заметить неясное движение в зеркальце, а потом встречает взгляд огромных желтых глаз.

— Мисс Грейнджер, просыпайтесь, — взволнованный голос мадам Помфри заставляет Гермиону очнуться. Она с удивлением оглядывает стены больничного крыла.

— Как вы себя чувствуете? Нормально? Мандрагоры созрели, зелье готово, василиск обезврежен вашим другом, мистером Поттером, — улыбается мадам Помфри, и Гермиона тоже неуверенно раздвигает губы в улыбке.

— Что вы последнее помните, мисс Грейнджер?

— Я-а-а? — переспрашивает Гермиона, а потом с запинкой отвечает: — Я пошла в библиотеку, чтобы проверить догадку о том, кто же является чудовищем Слизерина. И я оказалась права — это василиск, — скорее утверждая, чем спрашивая, говорит она.

— И? — подбадривает ее мадам Помфри.

— И все, — румянец смущения окрашивает щеки Гермионы. Ей сейчас даже вспомнить стыдно, о каких глупостях она думала. И весь этот нелепый путь, когда она в мыслях восхваляла свою сообразительность, а на деле… «Спрашивается, насколько могут быть умны взрослые, если они вырастают из таких безмозглых детей, как я?»

— Вас нашли в коридоре вместе с Пенелопой Кристалл, — наливая в стакан какое-то зелье, поясняет мадам Помфри, — вы заглядывали за угол с помощью зеркала, и поэтому только оцепенели, так же, как и другие жертвы. Вот, выпейте.

— Но я не помню, как выходила в коридор, — жалуется Грейнджер.

Она действительно хочет забыть. «Позор! Никому никогда не расскажу!»

— Такое вполне возможно. Последние минуты перед окаменением могут быть нечеткими или вообще стираться из памяти. Это похоже на то, как теряют память люди, ударившиеся головой. И, хотя с другими жертвами подобного не случилось, тут все индивидуально.

Проглотив зелье, Гермиона уточняет:

— Я вспомню?

— Не знаю, мисс Грейнджер. Может быть, вспомните, а может, и нет. А теперь — спите, вам еще нужен отдых перед встречей с друзьями.