Ничего не изменить

— Знаешь, мне кажется — иногда — что ничего не изменить, — Джордж держал в согнутой руке бокал и выжидательно смотрел на Луну. Ему было совершенно незачем добавлять, что он имеет ввиду, ведь в этом мире — таком непохожем на тот, что канул в лету — они были вдвоем. Только он и Луна.

Прошло уже много времени с того дня, когда к Полоумной Лавгуд присоединился не менее Полоумный Джордж. Над ними смеялись, чаще по-доброму, но тем не менее обидно было. Фред состраивал умильную физиономию и просил простить его Болотце, принесшее такие неприятности.

Объяснить брату, что благодаря этому его бурому уродцу они случайно уничтожили Лорда Волдеморта, Джородж не пытался уже меньше, чем через неделю.

Фред не слушал его и не хотел слушать.

— Ты прав, — глядя мимо него и кивая своим мыслям, ответила Луна. У нее в руках тоже был бокал, но светлой жидкости было куда больше, нежели у Джорджа.

Мимо них кто-то прошел и скрылся за скрипучей дверью.

— А впрочем, Сириус же не сидел в Азкабане, — Джордж подошел ближе к небольшому окну и приоткрыл его. Свежий воздух тут же ворвался в помещение и, приподняв распущенные волосы Луны, начал играть с ними. Было уже совсем темно и в свете немногочисленных фонарей блестели лужи, что оставил после себя вечерний дождик.

— Но ты же не это имел ввиду, — с улыбкой, пусть и грустной, отозвалась Луна.

Джордж подозвал ее к окну и они, толкая друг друга локтями, высунулись наружу.

— Не это, — после долгого молчания согласился Джордж. — Совсем не это.

— Дело ведь не в том, что было, а чего не было, — Луна смотрела не на него, а вниз, на мощеную улицу, на лужи и, наверное, на небо, в них отражающееся. — Дело в том, что не изменить самого главного.

Она на секунду повернула голову к Джорджу и тут же вновь посмотрела вниз. Вечернюю тишину нарушил звон разбивающегося стекла и, почти одновременно с ним, растерянный голос стоящей рядом девушки:

— Это все нарглы.

Джордж искренне рассмеялся, глядя на Луну, и протянул ей своей бокал, но та только мотнула головой и спросила:

— Как думаешь, мы победили? — и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Я думаю — да.

Ветер, довольно слабый, но все же ощутимый поздним весенним вечером, трепал их волосы. Людей внизу совсем не было — только оранжевый свет и мокрые булыжники на мостовой.

— Да даже если да, какая разница? — Джордж нахмурился. — Какая теперь разница? Какое кому дело до того, что мы весь тот год учились сражаться, защищаться? Кому какое дело, что Седрик погиб на Турнире.. — он вдруг замолчал и посмотрел на Луну.

— Волшебный вечер, правда? — прозвучал в ответ ему спокойный голос. — Несмотря ни на что — волшебный.

— Не-смот-ря-ни-на-что, — на одном дыхании отозвался Джордж.

— Это так странно, на самом деле. Ведь даже если мы что-то меняем, в сущности, ничего не меняется — ведь все так и должно было быть, — монотонно проговорила Луна. — Седрик погиб. Там — от руки Вол..Волдеморта, тут — по дурацкой случайности. Да, так? — спросила она, словно сама не была уверена, что все так. — Значит ли это, что ничего не изменить? Нет, совершенно не значит, — Луна протянула руку и, забрав у Джорджа бокал, отпила немного. — Но вот родители Гарри.. — она замолчала и отдала бокал обратно в руки Джорджа.

Становилось все прохладнее, но они не спешили уйти отсюда. Молчали, смотрели на небо в лужах и вспоминали то время, о котором можно было вспоминать только вместе. То время, стертое из памяти когда-то близких и понимающих людей, неспокойное, но слишком уж родное.

— Так странно тут находиться, да? — Луна натянула на пальцы длинные рукава. — Все они такие другие, даже Гарри другой.

Джордж снова вспомнил ту — первую — неделю после приключений с Болотцем. Посиделки с Луной в тени деревьев, непривычно-радостный Хогвартс с его как будто бы наигранным спокойствием, подколки брата по поводу и без, его непонимание, что так действительно было . Обыкновенный Фред не казался ему тогда таким — скорее, весьма и весьма раздражающим, глупым и эгоистичным.

— Даже Фред, — почти неслышно вставил Джордж.

— Даже Фред, — согласилась Луна. — Джинни тоже, словно ее гиппопотамы покусали.

— Ты думаешь, они кусаются? — серьезно спросил Джордж.

— Я знаю, — твердо ответила Луна и они снова замолчали.

За их спиной послышались шаги — кто-то поднимался по лестнице. Джордж отошел от окна, только теперь понимая, насколько там было холоднее. Из-за стены показался Гарри:

— Джордж, вы спускаетесь? Только вас и ждем, — и он поспешил обратно, на ходу одергивая рукава темной рубашки.

— Они нас не ждут, — спокойно объявила Луна, отходя от окна.

— Какая разница? — Джордж пожал плечами и начал спускаться вниз. Туда, где их не ждали.

В яркой комнате собрались люди — их старые хорошие знакомые. Джордж бы сказал — старые хорошие знакомые оттуда, ведь здесь все было не так. Да, они присутствовали сейчас в этой самой комнате, держали бокалы, точь-в-точь как тот, что разбила сегодня Луна, случайно разжав пальцы, они сидели и стояли, шептались и ждали его — Джорджа.

Да, Мерлин великий, они ждали Джорджа, но, как и все эти три года, они ждали того Джорджа — глупого и незнающего о войне ни-че-го-шень-ки.

Он, наверное, мог сколько угодно жаловаться на Фреда, но брат оставался братом — их шалости, их магазин, их общее на двоих вдохновление. Все это было.

— Знаете, мне кажется — иногда — что ничего не изменить, — начал он, наблюдая, как вдоль правой стены, где никого почти не стояло, шла Луна. Она вела пальцами по полкам с товарами и, он не видел, но точно знал, беспричинно улыбалась. Эта девушка улыбалась почти всегда, даже сквозь слезы, что позволила себе на той, первой их неделе в новом мире. — Это вовсе не значит — не пытаться, — Луна остановилась в противоположной части комнаты на небольшом постаменте, где когда-то стоял огромный ящик с новинками, и смотрела прямо на него. Чего она ждала от него? Каких слов? А может и не ждала вовсе. — Просто надо смириться и.. — голос сорвался.

Ни-че-го-не-из-ме-нить!

Джордж не смотрел на всех тех, кто держал в руках бокалы, на тех, кто сейчас нацепил на себя маску сочувствия и скорби. Взгляд его проходил сквозь них и находил Луну. Спокойную, витающую в каких-то своих облаках.

— Я буду помнить тебя, Фред, каким бы бараном ты не был, — прошептал он и, поставив бокал на стоящий неподалеку стол, растворился в толпе.

* * *

Луна все так же стояла на постаменте, оглядывая магазин — такой привычный и даже приевшийся. Все эти люди вокруг оборачивались в ее сторону, смотрели с нескрываемой злостью.

Ну и пусть.

Даже Джинни смотрела на нее так, словно Луна пришла на вечер памяти ее брата в ярком свитере и цветастых кедах. Луна посмотрела вниз и улыбнулась, увидев на кедах очаровательные васильки. Да, действительно пришла в них.

На левой стене, втиснутая между стеллажами с товарами, висела фотография Фреда, показывающего фокусы. Самая последняя, сделанная за несколько минут до несчастного случая, забравшего его жизнь ровно год назад.

Джордж появился словно из ниоткуда — возник прямо перед ней и протянул руку к кулончику.

— Если он умер, значит и там умер бы, да? Если родители Гарри умерли и там, и тут в одно время, и Седрик.. Тогда и Фред, да ведь?

Луна неопределенно пожала плечами. Она была уверена — ничего не изменить, но сомнения все-таки были, сидели где-то внутри и ждали только повода показаться.

— Если только он тут не умер раньше, чем там, — ответила Луна. — Думаю, тогда это не тот случай, когда ничего изменить нельзя.

Джордж очертил пальцами кулон на фоне ярко-фиолетового свитера. Пирамидка к пирамидке. Спустя три года.

Их взгляды встретились, а волшебный календарь в паре метров от них с тихим "у-и-и" перелистнул страничку. Второе мая вступило в свои права.

И даже если ничего изменить нельзя — попробовать-то можно?