Буду ненавидеть, если смогу

Драко Люциус Малфой боялся сов. Боялся до дрожи в длинных, тонких, покрытых фамильными перстнями пальцах. Боялся настолько, что взяв из острого клюва письмо, он без сил падал в мягкое, обшитое парчовой тканью кресло и закрывал глаза.

Совы, подобно Банши, с пугающей частотой приносили ему известия о смерти. Смерти его друзей, однокурсников, знакомых. Тех, что, так или иначе, были связаны с Тёмным Лордом. И если бы это была честная смерть во время войны, Драко смог бы с этим смириться. Пусть не принять, так как сама мысль умереть ради идеи казалась молодому лорду Малфою до абсурдности глупой, но хотя бы признать её не напрасной. Но все те смерти, известия о которых он получал, были результатом жесточайших послевоенных репрессий восстановленного Министерства Магии. Чистокровных аристократов, привыкших жить в роскоши, лишили практически всех средств, к существованию: у них конфисковали имения, блокировали банковские счета и запретили заниматься предпринимательской деятельностью до окончания судебного расследования. Нет, их не убивали, просто подталкивали к той самой границе, у которой у людей просто опускались руки, и не оставалось желания жить.

За те полгода, что прошли с окончания войны, количество самоубийств, среди магического населения Британии увеличивалось более чем в 10 раз.

Самого Драко пока не трогали. На его отце висело такое количество обвинений, что Визенгамот вот уже полгода не мог вынести ему окончательный приговор, а он, так или иначе, затронул бы судьбу и молодого Малфоя. В том, что отца казнят, Драко практически не сомневался. Надеяться на лояльность со стороны победившей стороны, бывшей правой руке Волан-де-морта не приходилось. Зато оставался открытым вопрос о многочисленных имениях и внушительных суммах на счетах лорда Малфоя, а соответственно, и о судьбе Драко и его матери Нарциссы.

Молодой человек прекрасно знал, что на известных министерству счетах лежит далеко не все принадлежащие Люциусу миллионы. Большинство из них были скрыты или оформлены на третьих лиц, так что воспользоваться ими в ближайшее время Драко не смог бы, без риска быть раскрытым авроратом. Министерство ждало его ошибки. Драко знал и потому бездействовал.

Ситуация была явно критическая.

Получив повестку с требованием немедленно явиться в аврорат, молодой лорд Малфой повёл себя в полном противоречии с семейным кодексом: проигнорировав письмо, он заперся в своей спальней с бутылкой огневиски, отдавшись наполнявшим его грустным мыслям. «Либо отца казнят, либо меня засадят в Азкабан, а мать отправят в ссылку куда-нибудь в Австралию… или…» — одна мысль в его мысли быстро сменялась другой, один вариант — другим, ещё более кошмарным. Возможно, причина была именно в грустных мыслях, а может, в каменном полу, но скоро юноша почувствовал распространявшийся по телу холод. Пообещав себе завтра же наказать обленившихся домовиков, забывших затопить в комнате камин, Драко стащил с кровати одеяло. Завернувшись в него с головой, он тяжело вздохнул и продолжил напиваться.

Утро встретило лорда Малфоя тошнотой, головной болью, замёрзшими ногами и ворчанием старого эльфа — домовика. «Совсем молодой хозяин о семейной чести не думает. Напиваться, спать на полу!» — долетал до ушей Драко сердитый шёпот. «Ах ты, крыса лопоухая!» — прорычал он и кинул практически пустую бутылку в эльфа. Домовик, тоненько взвизгнув, исчез, а бутылка, ударившись, оставила большое коричневое пятно на украшавшем стену старинном гобелене. Выругавшись, Драко позвал слугу обратно и приказал ему принести антипохмельного зелья. У Малфоя намечалось тяжёлое утро, которое должно было перейти в не менее тяжёлый день.

* * *

— Мистер Малфой, очень рад вас видеть, — не скрывая отвращения в голосе поздоровался с вошедшим в кабинет Драко главный адвокат аврората мистер Вудворт.

— Не могу ответить вам тем же, — холодно парировал юноша, вальяжно устроившись в кресле. Он тоже не видел смысла прятать чувство глубокого презрения, вызванное близостью этого нувориша.

Адвокат, неприятно осклабившись, продолжил:

— Министерство хотело бы предложить вам сделку, молодой человек.

— А конкретно?

— Мы готовы гарантировать неприкосновенность вашей семьи при одном условии: вы женитесь и в течение года обзаводитесь наследником.

— Странное условие, — удивлённо протянул Драко, — И в чём подвох?

— Вы обязаны жениться на маглорождённой ведьме, мистер Малфой. Это будет единственным возможным гарантом хорошего поведения вас и ваших близких по причине всем известной… неблагонадёжности.

Драко, не удержавшись, рассмеялся. Вышло это намного громче, чем того позволяли приличия.

— Да вы шутник, мистер Вудворт!

— Никаких шуток, мальчик. Ваша семья всегда выступала за так называемую чистоту крови, которая была одним из главных требований… Волан-де-морта, — при звуках имени бывшего хозяина Малфой побледнел, — И всё же, взяв в учёт, что в конце войны вы всё-таки отказались поддерживать вышеупомянутого Тёмного мага, Министерство решило дать вам шанс исправиться. Доказать, что взгляды вашей семьи на некоторые щекотливые вопросы действительно изменились.

Маска равнодушия окончательно слетела с лица молодого аристократа.

— Чтобы Малфой пачкал свою чистую кровь браком с грязнокровкой? Да никогда! — со злобой прошипел он в лицо адвокату.

— Вы предпочтёте, чтобы вашего отца казнили?! — с не меньшей яростью выплюнул ему в ответ мистер Вудворт.

Мгновенно обессилев, Драко откинулся в кресле и на несколько секунд прикрыл глаза.

— Значит мой брак на маггле…

— Маглорождённой ведьме! — недовольно перебил его адвокат.

— …будет ценой жизни моего отца? А имущество, недвижимость, счета, привилегии?

— Будут сохранены, чтобы позже вы могли передать их своему наследнику, родившемуся от этого брака.

Губы Драко в отвращении скривились.

— А если я откажусь?

— Значит, вашего отца казнят, а вам с матерью грозит пожизненный срок в Азкабане, — пожал плечами Вудворт, — Ну и, разумеется, ваше имущество будет конфисковано, а счета закрыты. Ведь они всё равно вам больше не понадобятся.

— Значит, вы всё просчитали… — юноша, прищурившись, смотрел на своего собеседника, — А что касается моей будущей жены, кто она?

— Ой, ну мы же не звери какие-нибудь! — в притворном ужасе воскликнул адвокат, — вы можете выбрать любую холостую маглорождённую ведьму, которая бы согласилась стать вашей супругой.

— А если, не дай Мерлин, с моей дражащей супругой что-нибудь случится, и я останусь вдовцом?

— В ваших же интересах этого не допустить, мальчик, — с угрозой в деланно нежном голосе предупредил Вудворт.

* * *

Среди домовых эльфов Малфой-Мэнора поднялась паника. «Молодой хозяин не в себе…» — трагическим шепотом передавалось от несчастных, попавших под горячую аристократическую руку, к своим более удачливым товарищам. Домовики громко шмыгали распухшими носами и радовались, что происходящего не видит господин Люциус, а то бы гроза быстро переросла в бурю.

Драко, пребывая в состоянии бессильной ярости, методично разрушал кабинет своего отца. «Бомбарда! Бомбарда! Бомбарда максима!». Фарфоровые статуэтки, глиняные фигурки, стеклянные дверцы дубового шкафа, напольные часы из эбенового дерева — все это разлеталось по комнате, осыпая юношу острыми щепками и осколками. Из порезов начинала течь кровь, от запаха которой он окончательно озверел. Схватив со стола изящно выполненные песочные часы, он со всей силой кинул их об пол. На паркете из тёмного дерева высыпающаяся из часов белая пыль казалась чем-то сюрреалистическим.

— Может, ты прекратишь вести себя как плебей и возьмёшь себя в руки? — раздался за спиной у Драко спокойный холодный голос.

В комнату, шурша шёлковой мантией, неспешно вошла Нарцисса Малфой и, присев на стоящую у камина софу, величественным жестом подозвала к себе сына. Драко рухнул у её ног и положил голову к ней на колени.

— Ну что ты, мой маленький, — Нарцисса провела тонкой изящной ладонью по его волосам, — Недостойно лорда Малфоя так поддаваться своим эмоциям.

— Нет ничего более недостойного Малфоя, чем брак с грязнокровкой! — жалобно протянул юноша, прижимая её прохладную ладонь к своей пылающей щеке.

— Ну зачем же так грубо, милый, — нежно улыбнувшись пропела женщина, приподнимая голову сына, — Даже в этой ситуации лорд Малфой может на зависть другим получить самое лучшее. Тебе достаточно лишь сделать правильный выбор.

Смысл её изящно поданного намёка Драко понял не сразу и был сильно шокирован простотой предложенного ею варианта.

— Вы потрясающе мудрая женщина, матушка, — с восхищением во взгляде выдохнул он и крепко обнял Нарциссу, — Я заставлю их оказаться на моём месте и трижды пожалеть, что решили ставить лорду Малфою условия.

— Ты истинный сын своего отца, любимый. Люциус будет тобой гордиться.

— Он никогда мне не простит такой цены нашей свободы, мы оба с тобой это знаем, мама.

Нарцисса нежно рассмеялась и поцеловала сына в лоб.

— Я об этом позабочусь. Твой отец слишком сильно любит жизнь, чтобы у него оставались хоть какие-нибудь сомнения в правильности твоего поступка.

Драко поднялся с колен и, отвесив матери церемонный поклон, вышел из кабинета.

* * *

Мистер Вудворт удивлённо посмотрел на вошедшего в его кабинет юного лорда Малфоя. Тот был подозрительно спокоен и даже, кажется, счастлив. Чувствуя всё возрастающее чувство раздражения, адвокат тем ни менее сумел натянуть на лицо то, что сам он считал вежливой улыбкой, и вежливо поздороваться.

— Ну что, мистер Малфой, я надеюсь, что вы взвесили все за и против и приняли верное решение, — высокопарно начал мужчина, выдавая своё раздражение лишь нервно дёргающимся нижним веком левого глаза, — Ваша семья готова сотрудничать с Министерством?

— Да, мистер… э-э… Вудворт, я сделал свой выбор и уже отдал распоряжение о начале подготовки к свадьбе.

— Я не сомневался, что вы поступите разумно, молодой человек, — адвокат вытащил из стола несколько свитков пергамента и протянул их Драко, чтобы тот поставил свою роспись, — Это договор, который вы заключаете с Министерством Магии. Согласно ему, вы обязаны жениться на магглорождённой девушке и в течении года обзавестись наследником. За это Министерство обязуется предоставить вам и вашим близким полную свободу, — Малфой забрал у него документ и внимательно начал его изучать.

— Я подпишу документ только после того, как с ним ознакомится наш семейный адвокат, — с этими словами он скатал пергамент и убрал свиток в карман мантии.

— Это разумное решение, — кивнул Вудворт, — Теперь вам осталось только сообщить имя вашей избранницы, мистер Малфой.

— О, вы прекрасно её знаете. Это мисс Гермиона Грейнджер, — по-французски грассируя, протянул имя бывшей однокурсницы Драко.

Мистер Вудворт смотрел на Малфоя с упоительной для того смесью ужаса и изумления во взгляде.

— Она никогда на это не согласится, — наконец обретя дар речи, протянул он.

Драко изящно перегнулся к нему через стол и прошептал низким уверенным голосом:

— Поверьте, у меня найдутся для этого достаточно веские аргументы.

Первой мыслью, которая возникла в голове Гермионы Грейнджер, было желание сжечь дурацкое письмо, не открывая. С другой стороны, не каждый день тебе приходит письма от главного школьного врага, а женское любопытство, как говорится, никто не отменял. Девушка обречённо вздохнула, готовясь к потоку изящно завуалированных подначек и оскорблений. Как же велико было её изумление, когда она прочла следующие, написанные на плотном дорогом пергаменте с гербовой печатью дома Малфоев, строки:

«Уважаемая мисс Грейнджер,

Прошу вас встретится со мной завтра в ресторане «Аурелия» в удобное для Вас время. Уверяю в крайней важности этой встречи.

Прошу прислать ответ как можно скорее.

Лорд Драко Люциус Малфой.

P.S. Прошу никого не информировать о моей просьбе »

От этого короткого письма настолько сильно несло официальщиной, что Гермиона просто не видела смысла отказываться. Ну что мог сделать ей бывший однокурсник в самом пафосном магическом ресторане Лондона? Ничего, чего бы ей действительно стоило бояться. Таким образом, у удивлённой девушки оставался лишь один вопрос: зачем это надо Малфою?

Гермиона, которая только две недели назад сдала экзамены за 7 курс Хогвартса, пока ещё не работала в Министерстве магии (хотя ей, как героине войны и лучшей выпускнице Хогвартса, уже было обещано место в отделе Международных отношений), а, следовательно, ничем помочь находящимся в крайне трудном положении Малфоям она не могла. Тем интереснее ей было узнать, что же подтолкнуло Драко просить её об встрече.

Через несколько минут девушка уже отправила с терпеливо ждавшем всё это время филином младшего Малфоя ответ: «Завтра в 13:30. Не опаздывай».

* * *

«Как же эта грязнокровка безвкусна! — мысленно обругал вошедшую в ресторан девушку Драко, — Что это за безобразный пучок на её голове, похожий на причёску профессора Макгонагал, что за ужасная чёрная мантия, старомодного свободного покроя. Похоже, всё будет сложнее, чем я предполагал». Впрочем, внешне эти мысли никак не отразились. Со словами «Добрый день, мисс Грейнджер», он отвесил ей изящный полупоклон и отодвинул стул, чтобы та могла сесть за стол.

— Я слушаю тебя, Малфой, — холодно начала разговор девушка.

— Где твои хорошие манеры, Грейнджер? — в притворном возмущении воскликнул Малфой, — Раз уж я сумел заказать столик в одном из лучших ресторанов Лондона, то может, всё-таки сначала перекусим, а потом я уважу твоё любопытство.

Несколько секунд Гермиона молча изучала его тяжёлым взглядом, но потом расслабилась и взяла в руки меню.

— Я слышала, что в этом ресторане прекрасный выбор вин, — заметила она, медленно перелистывая страницы.

— Поверь, ни одно из них не сравнится с тем, что хранится в подвалах Малфой — Мэнора. Хотя… Шато д’Икем я бы, пожалуй, выпил.

Гермиона заглянула в винную карту, и у неё округлились глаза.

— Но оно так дорого стоит…

— Не волнуйся, Грейнджер. Неужели ты думаешь, что я настолько невоспитан, что позволю даме платить за себя самой?

— Я просто не склонна переоценивать людей, Малфой, — невозмутимо пожала плечами девушка, хотя щеки её слегка порозовели.

Ели в полном молчании: Гермиона — следуя правилам этикета, Драко — желая оттянуть предстоящий разговор. Когда же официант, наконец, унёс пустые тарелки, а Драко начал скучающе потирать ножку бокала, девушка, не выдержав, поинтересовалась.

— Так зачем ты позвал меня сюда, Малфой? Ни за что не поверю, что всё дело в сентиментальном желании встретиться с бывшей однокурсницей!

— О Мерлин, конечно нет! — рассмеялся Драко, — Будь моя воля, я бы с наслаждением продолжил ненавидеть воспоминания о вашей гриффиндорской троице!

Гермиона поджала губы.

— Тогда что же?

Малфой сделал глоток вина, на несколько секунд прикрыл глаза, как будто наслаждаясь вкусом и, наконец, произнёс:

— На что ты готова пойти, чтобы спасти жизнь Поттеру или Уизли, Грейнджер?

— Не понимаю, какое это имеет отношение к тебе, — в голосе девушки явственно ощущалось напряжение.

— По полученным мною из надёжных источников данным, на золотого мальчика и Уизли готовится покушение. И не будь я Малфоем, если сейчас совру, но шансов выжить у них не будет никаких. И не смотри на меня так недоверчиво, Грейнджер. В твоих же интересах приложить все возможные усилия, чтобы не дать этому случиться.

— И что же ты предлагаешь? — в глубине её маслянисто-дымчатых глазах Драко ясно виделась борьба двух основных инстинктов грязнокровки — самосохранения, который запрещал ей верить бывшему врагу, и стремления во что бы то ни стало спасти жизнь ненаглядному Поттеру и его верному подпевале.

— Я готов поделиться с тобой информацией когда, кем и где будет совершено нападение. Таким образом, мы сохраним ваше золотое трио, а Поттер в очередной раз подтвердит свою славу мальчика—который—выбирается—из—любой—задницы.

— А тебе от этого какая выгода? Я не верю в чудеса, Малфой, а в альтруизм слизеринцев ещё меньше.

— И правильно делаешь, Грейнджер, правильно делаешь, — Драко криво ухмыльнулся и подлил в бокал девушки вина, — Ты, наверное, в курсе, в каком сложном положении оказалась моя семья после войны. Моего отца должны казнить, почти всё имущество конфисковано, а счета заблокированы. И единственный способ всё это исправить — ты.

— Я?! Но причём здесь я?!

— Видишь ли, — осторожно начал Малфой, — Министерство Магии крайне негативно настроено в отношении чистокровной аристократии и в частности, моей семьи. Они до сих пор, не смотря на то, что война кончилась уже полгода назад, считают нас врагами. Единственный способ убедить их в обратном — брак на маглорождённой волшебнице.

Гермиона с неподдельным ужасом следила, как Драко медленным изящным жестом достал из кармана мантии бархатную коробочку, открыл её и протянул ей. На темно-синем шёлке лежало тонкое изящное кольцо из белого золота с огромным голубым бриллиантом.

— Гермиона Джейн Грейнджер, ты станешь моей женой?

Холодный равнодушный голос, усмешка на губах и полная абсурдность ситуации — Драко Малфой просит её руки, вывели девушку из себя. Она расхохоталась и злобно процедила сквозь зубы:

— Ты надо мной издеваешься, хорёк?! Если ты думал, что я поверю в этот фарс, то ты меня очень сильно недооценил!

— Фарс?! Чёрта с два, Грейнджер! Если бы всё не стало слишком серьёзно, я бы к тебе не пришёл. Я не собираюсь заставлять тебя силой, но, по-моему, брак со мной — слишком маленькая цена за жизнь любимых друзей!

Прошло несколько мучительно долгих минут, пока Гермиона, наконец, не ответила.

— Хорошо, я согласна. Если покушение действительно произойдёт, и если твоя информация спасёт жизнь моих друзей, я стану твоей женой.

— Тогда начинай готовиться к свадьбе, милая. — Драко грубо схватил её за руку и надел на безымянный палец левой руки кольцо. — Помолвка через два дня. Точное время и место я напишу тебе в письме. — Он встал из-за стола и бросил на стол мешочек с монетами. — И да, хотя мне это чертовски неприятно, но твои родители тоже должны присутствовать. Надеюсь, они смогут вести себя подобающим образом.

Гермионе хотелось расцарапать до крови его бледное надменное лицо, но она лишь молча проводила его взглядом до двери и добавила в свой бокал вина.

* * *

— Твоя мать меня ненавидит, — пробормотала Гермиона Драко, когда тот буквально тащил её по большому приёмному залу Малфой-Мэнора, в центре которого стояли крайне растерянные родители девушки и внешне абсолютно невозмутимая Нарцисса Малфой.

— Конечно, — сквозь явно фальшивую улыбку ответил ей будущий жених, — Ты вчера наотрез отказалась согласно семейной традиции устроить девичник!

— А кого я должна была пригласить? Моя единственная подруга — Джинни Уизли, и она явно не согласилась бы придти на девичник бывшей невесты своего брата!

Драко рассмеялся и ещё быстрее потянул её за собой.

— Попробовала бы ты объяснить это моей матери! Невеста её любимого сына не может устроить девичник только потому, что всю свою жизнь общалась только с мужчинами. Это был бы скандал!

Гермиона простонала:

— Ещё совсем не поздно всё отменить, Малфой. Я уверена, что тебе тоже не хочется до старости каждый день видеть моё лицо!

— Почему же? — и воспользовавшись тем, что они подошли совсем близко к родителям, прошептал девушке в ухо, — Буду каждый день на твоём фоне убеждаться в собственной красоте.

Гермиона побледнела от злости, что, впрочем, можно было вполне списать на волнение. Тем не менее, она нашла силы тепло улыбнуться родителям и предельно вежливо — Нарциссе.

— Мистер и миссис Грейнджер, — кивнул Драко родителям своей невесты, — Матушка, — поцеловал он руку матери, и подтолкнул к ним Гермиону.

Девушка дрожащими руками обняла родителей и легонько поцеловала в щёку Нарциссу. У колдуньи была прохладная, потрясающе нежная кожа, а на лице ни одной морщинки, что заставило Гермиону задуматься о том, сколько ее будущей свекрови лет.

— Сначала я хотел бы пояснить причину нашего скоропалительного решения. Мы с Гермионой знаем друг друга уже много лет, и не скрою, большую часть этого времени мы не были даже друзьями, — начал свою высокопарную речь Драко, — Тем не менее, брачный союз строится на уважении и взаимопомощи. Это я очень хорошо понял, глядя на действительно счастливый брак своих родителей. Ваша дочь умна и талантлива, я — богат и обладаю деловой хваткой и очень обширными связями. Я смогу поднять Гермиону на самую вершину магического общества, так что она сможет реализовать любые свои амбиции, и никогда ни в чём не будет нуждаться. Я заявляю, что моё решение осмысленное и взвешенное, и что я никогда не возьму своих слов назад.

Гермиона возмущённо посмотрела на жениха: «Как же ловко этот мерзавец врёт! Так складно, так естественно! Слизеринское красноречие во всей своей красе!». Малфой одарил её насмешливым взглядом и невозмутимо продолжил:

— Мистер Грейнджер, разрешите ли вы мне взять в жёны вашу дочь?

Отец девушки, чувствующий себя в волшебном мире крайне неловко, тем ни менее ответил твёрдым решительным тоном.

-Я дам согласие только в том случае, если моя дочка действительно этого хочет, — с этими словами, он внимательно посмотрел на Гермиону и, получив её утвердительный кивок, закончил, — Ну что ж, тогда я даю своё согласие.

— Я тоже даю своё благословение, — прозвучал мелодичный голос миссис Малфой.

Драко достал из кармана мантии то самое кольцо с голубым бриллиантом и спросил, внимательно глядя в глаза девушки:

— Гермиона Джейн Грейнджер, согласна ли ты стать моей невестой, моей наречённой, моей будущей женою и матерью моих детей?

— Согласна, — слишком резко для счастливой невесты ответила та и позволила надеть перстень на свой палец.

— Aenean proelio! — произнесла заклинание Нарцисса, и руки молодых людей соединила полупрозрачная сияющая лента, которая через несколько секунд исчезла.

Драко наклонился к лицу своей невесты и запечатлил на её щеке по-братски целомудренный поцелуй.

— Добро пожаловать в ад, Грейнджер, — услышала Гермиона его тихий шёпот, — Теперь мы оба в аду.

* * *

Неожиданно состоявшаяся помолвка Драко Люциуса Малфоя и Гермионы Джейн Грейнджер стала самым обсуждаемым событием после победы над Волан-де-Мортом. Брак скандального чистокровного аристократа и легендарной магглорождённой героини войны обсуждался всеми популярными (и не очень) магическими изданиями. Он был настолько явным мезальянсом, что любые попытки объяснить такой странный союз неизбежно сводились к запретной любви и ссылке на Шекспира. По мнению колдовской общественности, Драко и Гермиона любили друг друга ещё с Хогвартса, но не имели возможности ранее демонстрировать свои чувства. Таким образом, помолвка сыграла свою роль, в мгновение ока, превратив молодого лорда Малфоя из злодея в романтического возлюбленного.

Для Гермионы же помолвка стала самым настоящим кошмаром. Она предпочла бы ещё одну погоню за крестражами, чем видеть растерянные взгляды родителей и осуждающие — Гарри. Но самым страшным испытанием стал их разговор с Роном, состоявшийся на следующий день после помолвки, когда тот без предупреждения пришёл в её квартиру в Косом переулке. Если бы парень кричал на неё, стучал ногами и обвинял во всех смертных грехах, Гермиона смогла бы это пережить. В конце концов, подобные истерики рыжеволосого друга были ей хорошо знакомы, и она умела с ними бороться. Но как вести себя с этим переполненным холодной яростью мужчиной, она не знала.

— О, будущая миссис Малфой! — пропел младший Уизли, разглядывая её новую шёлковую бирюзового цвета мантию, и жёманно приложился губами к её руке, — Вы очаровательно выглядите! Неужели уже успели запустить ваши цепкие лапки в кошелёк будущего супруга?

Гермиону как будто окатили ведром талой воды. Она ожидала от бывшего возлюбленного обиды, злости, непонимания, но никак не презрения.

— Что вы хотите этим сказать, Рон Уизли?! — вырвала она свою ладонь из его рук.

— Что вы, мисс Грейнджер, маленькая расчётливая авантюристка, — не нашёл нужным скрывать от неё свои мысли мужчина.

— Ты хочешь сказать, что я выхожу за него замуж по расчёту? Ради его денег?! — голос Гермионы дрожал от обиды.

— Ну конечно, хорёк настолько умён, добр, красив и обаятелен, что ты не смогла перед ним устоять, — иронизировал Рон.

С лица девушки сошли все краски.

— Пошёл вон, — обманчиво спокойно приказала она, раскрыв нараспашку дверь, — Как же я ненавижу тебя, Рон Уизли!

— Я это уже понял, Гермиона, уже понял, — прошептал парень и аппарировал.