Войны не будет!

Это был вторник. Обычный дождливый осенний вторник. Мы с Ханной делали очередное невыполнимое домашнее задание, но… Мы же Хаффлпафцы, хей! Мы трудолюбивые и усидчивые! Руки бы оторвать тому, кто это придумал… Или нет, лучше заставить его писать вот эти вот свитки домашних работ. Усидчивые…

Иногда, передавая Эббот перо или очередной неподъёмный талмуд, я легко касался её руки, или отводил непослушную белую прядку, падающую на лицо. Она всегда забавно морщила носик и смущенно улыбалась в ответ. Я молчал. Часто. Всегда. Молчал и улыбался в ответ. Потому что влюбился. До дрожи и истерики, до совершенно невозможного состояния, нереального, казалось, даже полузабытого в эволюции чувства. Молчал, потому что боялся спугнуть робкий огонек интереса в ответ. Безумие…

Краем глаза я заметил вошедшую в библиотеку Грейнджер. Она посмотрела прямо на нас. Нахмурилась. О, конечно, кружок по ЗОТИ и во главе Поттер-псих! Нет, нет и ещё раз нет! Ноги нашей там не будет! Но Эб внезапно соглашается, впервые пойдя наперекор моему мнению. Потом она, конечно, объяснит, что её родители верят Гарри, что она хочет научиться защищаться (как будто я не могу её защитить!), что Сью тоже будет там (иногда у меня складывается странное ощущение, что им обеим парни не нужны)… Да, забыл упомянуть, дабы не оставлять мою леди одну, я тоже туда пойду. Черт, как это все не вовремя и бессмысленно. Войны не будет, Поттер все врет! Да об этом в "Пророке" каждый день пишут!

* * *

Я так и не поверил ни единому слову этого гриффиндорского выскочки, хоть и ходил на каждое "занятие"... Теория, дуэли, ничего стоящего. Только Ханна, и ещё один вечер вместе.

Это случилось внезапно. В начале занятия Потти разбил нас на 2 команды и дал отмашку на начало группового боя. Я так и не понял, что именно почувствовал в тот момент. Страх, шок, онемение?... Нет, скорее, это был ужас. Леденящий кровь, заставляющий пот градом катиться по лицу, мешающий думать, двигаться, будящий во мне лишь одно чувство, один-единственный инстинкт: самосохранение. Забившись в какой-то угол, время от времени кидал заклятия в сторону сражающихся. Не глядя в кого я попадаю и попадаю ли вообще. Я не мог думать больше ни о чем и ни о ком, забыв Ханну, забыв себя, дрожащий и жалкий, я лишь поскуливал между своими "залпами". Когда первое заклинание просвистело возле моего убежища, меня охватила паника. Вскочив, я бросился бежать, искать другое место укрытия. Метался по всей комнате, истерично выкрикивая все новые заклинания в сторону боя. Кажется, несколько раз попал в "своих", но мне было плевать. У них есть святоша-Поттер, который должен их защищать, а я один, и только разноцветные лучи летят мимо. Найдя неизвестно откуда взявшийся стол, я спрятался за ним и, уже ничего не соображая от паники и страха, пополз в сторону стены. Медленно, чтобы (не дай Мерлин!) никто не заметил. Вжавшись между стеной и какой-то глыбой, я затаил дыхание и лишь изредка постреливал заклинаниями в сторону основного сражения. Казалось, прошли годы с тех пор, как я вошел в эту чертову комнату! Постепенно, ужас, сковывающий движения и мешающий нормально дышать, начал отступать. Кажется, я наконец-то нашел единственное безопасное место во всей комнате. Я не трус и не паникер, нет. Я обычный хаффлпаффец. Не боевой маг, не гениальный стратег и не изворотливый тактик. Единственное, чего я хочу от жизни — спокойствие. Внезапно я почувствовал, как палочка вырвалась у меня из рук. Вжав голову в плечи, закрываюсь руками от нападающего, не понимая, что выгляжу жалко. Хотя... На тот момент мне было абсолютно все равно, как я выгляжу. Единственная мысль билась в мозгу: я хочу ЖИТЬ! И только услышав над собой знакомый, немного растерянный голос, спросивший: "Ты чего?", медленно опускаю руки и как-то совершенно затравленно смотрю на Эб. Неожиданно, она странно усмехается, резко разворачивается и убегает, чтобы продолжить сражаться. Свою палочку я нахожу на полу, но уже вне моего убежища. Выползти за ней — значит подставиться под заклятие. До конца поединка так и сижу, вжавшись в стену и вздрагивая от каждого шороха. Когда Поттер начинает разбор ошибок, медленно подбираю палочку и как можно тише подхожу к остальным. Молча. Стыдно ли мне? Мучает ли совесть? Нет. Однозначно нет. Я не хочу больше испытывать ничего такого, как в этот вечер в проклятой Выручай-комнате. Да и не испытаю. Никогда. Войны не будет!

Краем глаза наблюдаю за Эб. Она не смотрит в мою сторону и о чем-то постоянно шепчется со Сью. Ничего, у нас ещё будет время поговорить обо всем. В гостиной, вечером... У мирно и уютно потрескивающего огня в камине. Ханна, моя милая, любимая Ханна... Преисполненный нежности, отворачиваюсь от девушек и натыкаюсь на задумчиво-презрительный взгляд Грейнджер. Мерлин, чего она на меня так смотрит? Как будто бы я совершил какое-то страшное преступление. Натравил на Поттера дементоров, например. В маггловском городке. Конечно. Ну-ну...

* * *

— Ты трус, Захария Смит! — такого огня в глазах моей Эб я не видел никогда. Все-таки она прекрасна...

— Но Ханна! Я жить хочу, понимаешь? Я хочу жить с тобой, с нашими будущими детьми, бывать по выходным у родителей. Я хочу нормальной жизни! И не хочу лезть в самое пекло новой войны.

— Я никогда не стану женой такого труса как ты, Смит. Запомни. Никогда! — впервые Эб смотрела на меня так презрительно, высокомерно, как на соплохвоста... Резко развернувшись, она гордо подняла подбородок и, подхватив под руку хмурую Грейнджер, быстро пошла в сторону лестниц. Я растерянно смотрел ей вслед. И Грейнджер... Каждый раз, когда мы ссорились с Ханной, эта заучка стояла рядом. Каждый глупый, безумный, безрассудный шаг Ханны был с одобрения этой выскочки! И вот сейчас... Когда Эб уходила от меня, а я, как идиот, растерянно смотрел ей в спину и не мог ничего сказать, даже сейчас эта чертова гриффиндорская стерва была рядом! Я уверен, что это она виновата в том, что Эб ушла от меня! Не я, не какая-то мифическая "трусость", а эта высокомерная скотина! Я ненавижу Гермиону Грейнджер и ни на грамм ей не верю, что когда-нибудь начнется война.

* * *

Я не боевой маг, не безголовый гриффиндорец, не расчетливый слизеринец и уж точно не гениальный равенкловец. Я хаффлпаффец. Обычный, ничем не примечательный. Будущий министерский клерк средней руки. Но тот год пошатнул моё мировоззрение. Окончательно рухнул маленький мир под названием «Детство Захарии Смита».

Вы знаете, как срывают розовые очки? Твой уютный, привычный мир, яркий и красочный, внезапно становится серым. И ты понимаешь, что он был таким всегда! Не солнечным, мирным, ленивым, а вот таким, в руинах и во лжи, подлости, предательстве... Я не хотел! Я не хотел видеть эту правду! Мне хватало жизни во лжи и я был счастлив! Но я не мог оставить мою Эб одну, я же любил её... Где-то глубоко, в подсознании, я уже рисовал себе картины наших лет вместе: спокойной жизни, уютной старости, среднестатистической жизни совершенно среднестатистической семьи. И так не хотелось верить в начало войны...

* * *

Пройдет всего 2 года и Смиту придется вспомнить то, что он пережил за те несчастные 30 минут боя в Выручай-комнате. Он не выдержит ужаса Последней Битвы и сбежит с женщинами и детьми, подальше от кошмара, мучившего его не одну ночь. Последним, что он увидит перед эвакуацией, будет презрительный взгляд Ханны Эббот, всколыхнувший немало болезненных воспоминаний. Парень, который так не хотел верить в начало войны, будет дрожать от страха в укрытии, а девушка, которую он любил, возьмет в руки палочку и встанет на защиту Школы. Плечом к плечу с преподавателями и бывалыми вояками. Защищая себя и тех, кто ей дорог. Защищая даже того, кто слишком труслив, чтобы встать рядом, и не слишком умен, чтобы командовать.