Парвати Патил находилась в скверном расположении духа, потому что Лаванда полностью погрузилась в свой роман с Роном Уизли, а с Падмой было совершенно не о чем сплетничать. Поэтому Парвати решила до отбоя прогуляться по замку, все равно было совершенно нечем заняться.
Она, не торопясь, шла по коридору, мурлыкая себе под нос какую-то незатейливую песенку из репертуара популярной в волшебном мире девичьей группы, и качала головой в такт воображаемой мелодии. Портреты на стенах укоризненно глядели на Парвати, некоторые даже выражали крайнее возмущение вкусами современных подростков.
— Вот в мое время… — важно начала старая ведьма, кривя нарисованные губы, но на нее шикнул молодой мужчина в сверкающих доспехах, изображенный на соседней картине, и колдунья только что-то тихо пробурчала себе под нос.
Парвати хмыкнула и, завернув за угол, резко остановилась, поразившись представившемуся зрелищу. Драко Малфой, всегда спокойный и хладнокровный (ну, не во время стычек с Поттером, естественно), стоял, опираясь одной рукой на стену, и негромко, но экспрессивно ругался.
Парвати решила, что ничего не случится, если она пройдет мимо Малфоя и скажет ему пару слов. Набравшись храбрости, она тихонько сделала несколько шагов и, осмелев, спросила:
— Как дела, Малфой?
Он медленно обернулся и изумленно уставился на нее:
— Что ты здесь делаешь?
Парвати быстро подошла к нему и бросила взгляд на светлую вещицу, которую он держал в руке — это оказалась мертвая белая канарейка. Грустно посмотрев на птичку, Патил нахмурилась, почувствовав, как в глазах защипало от подступающих слез.
— Я всегда знала, что в Слизерине учатся живодеры.
Малфой странно дернулся, словно услышал самую забавную вещь в мире — или, вероятно, самую грустную.
— А разве не так? Зачем ты убил птицу?
— Я не убивал, — странным тоном произнес Малфой, отсутствующим взглядом скользя по лицу Патил.
Присмотревшись, Парвати заметила, что Драко стал каким-то бледным и осунувшимся, под глазами у него залегли тени, а уголки вечно кривящегося в ухмылке рта опущены. Впечатление создавалось такое, что Малфой специально сутулился, пытаясь стать маленьким и незаметным, что при его достаточно высоком росте было весьма и весьма проблематично.
— Ты не заболел? — обеспокоенно спросила Парвати.
Как истинная девушка, она всегда жалела всех несправедливо обиженных и страдающих. И если к первым Драко отнести было почти невозможно, то ко вторым — вполне.
— Нет, все нормально, — буркнул он.
Драко совсем не нравилось выражение лица Парвати — он, конечно, любил, когда его жалели, но не в этой ситуации. На секунду его посетила безумная мысль рассказать Патил все о задании Лорда, о шкафе, о канарейке…
— Ты выглядишь таким… — Парвати еще раз оглядела Малфоя с головы до ног, — больным.
— Спасибо. Патил, иди отсюда.
— С радостью, и тебе советую сделать то же самое. Потому что если здесь появится Филч или кто-то из учителей, то их, возможно, заинтересует, почему у тебя в руке мертвая птица. Живодер!
— Я не убивал ее, — ощетинился Драко. Кажется, Парвати его разозлила.
— Конечно, она сама умерла, — кивнула Патил.
Драко снова хмыкнул и так посмотрел на птичку, которую сжимал в кулаке, будто она являлась источником всех его неудач. Он отвернулся от Парвати и с силой ударил кулаком по стене, сдирая кожу о камни.
— Малфой, ты в порядке? Может, тебе стоит…
— Отвали от меня! Оставь в покое! Я не убийца! — истерично прокричал Малфой, и, бросив птицу на пол, быстро направился прочь.
Парвати Патил просто стояла на месте, слушая, как затихают вдали шаги Драко. И только посмотрев на канарейку, спохватилась и, осмотревшись по сторонам, достала из кармана носовой платок.
Она осторожно подняла пернатое тельце с пола и, завернув его в ткань, поспешила на первый этаж.
В холле Парвати встретился Филч, моющий шваброй пол. Завхоз, сощурившись, внимательно посмотрел на студентку, аккуратно держащую в руках маленький сверток, но ничего не сказал, только бросил выразительный взгляд на наручные часы и продолжил свое дело, наверняка думая о студентах всякие гадости.
Парвати бегом бросилась из замка, понимая, что до отбоя осталось совсем немного и если она хоть чуть-чуть опоздает, Филч будет стоять сразу возле двери, ожидая момента, когда можно будет назначить наказание. Уж очень любит он это дело.
На улице почти стемнело, солнце уже скрылось за горизонтом, и стало холодно. Над кронами деревьев Запретного леса ярко светила луна, и откуда-то доносился вой, похожий на волчий.
Мимо Парвати быстро пробежали несколько пятикурсников из Гриффиндора, среди них был и Колин Криви, этот надоедливый мальчонка, вечно таскающийся всюду с фотоаппаратом. Не изменил он своему любопытству и в этот раз, остановился и спросил, почему Парвати не в Хогвартсе, но она ничего не ответила, только покачала головой.
— Птица — тоже человек, её нужно похоронить, — прошептала она и, взмахнув палочкой, вырыла в земле возле одиноко стоящего деревца небольшую ямку.
Опустив туда «тоже человека», Парвати задумалась. Обсудить бы странное поведение Малфоя с Лавандой, но разве та оторвётся от своего ненаглядного Бон-Бона? Патил хихикнула. Что ж, если Лаванда не захочет с ней разговаривать, то в одиночестве она всё равно не останется: Малфой уже показал себя неплохим собеседником!
Vova
