Во время своих очередных псевдофилософских размышлений об очередной псевдоважной ерунде Поттер замечает, что у нас с ним хренова скупая любовь. Он говорит, что, наверное, она протянется до следующего вторника. И что было бы здорово, если бы однажды мы разошлись.
Просто Поттер слишком часто курит и, вероятно, поэтому слишком часто думает о ненужном, чтобы как-то себя занять.
3.
Снейп же говорит, что мы — два малолетних придурка, которые слишком громко скорбят о том, что ещё не ушло.
— Драко, — монотонно бубнит Снейп, перебирая эссе седьмого курса, — своими пафосными недожестами вы оскорбляете весь процесс скорбления. Будьте так любезны, избавьте меня от этого.
— А что, — говорю, — если у нас любовь?
А Снейп смотрит на меня как на идиота. Говорит, что если бы это была любовь, то я бы узнал об этом первым. А я думаю, что не узнал бы, даже если бы вляпался по уши. Потому что неизвестно, кто такая эта самая «любовь» и как она выглядит.
4.
— А у Браун и Уизела любовь? — спрашиваю я Поттера во вторник.
— Нет, — бросает он и странно смотрит на меня.
Поттер просто есть. Нужно воспринимать как постфактум. Если есть Поттер, то есть его хреновы сигареты, есть неприятное молчание, есть вечера вторников и четвергов, а также магловские книги, которые читает Поттер. Постфактум, Драко, постфактум.
2.
Снейп говорит, чтобы я узнал у Поттера, где он вообще умудряется доставать сигареты посреди недели.
Поттер говорит, что все дело в магии. Я в свою очередь вставляю, что Поттер идиот, потому что Снейп теперь знает, что у нас с Поттером общие четверги и вторники.
В среду Снейпу приходит посылка, в которой лежит пачка поттеровского курева.
А я говорил, что Поттер идиот. Говорил.
5.
— А у Люпина с той девицей любовь? — спрашиваю я его в четверг.
— Малфой, ты слишком обеспокоен этим, — отвечает Поттер и странно на меня смотрит.
А потом нехотя добавляет, что у Тонкс — любовь, а у Люпина — одно сплошное мозгоебство. Поттер уверен, что если любишь, то нет никаких переходных состояний. Либо люби, либо завали ебало и дрочи под одеялом.
Поттер злится и бесится. У Поттера на любовь возложены слишком большие надежды. Он не может поверить, что там все не черно-белое. Очередные поттеровские пафосные недоразмышления. Просто он слишком часто курит.
1.
— Я знаю, что вы с Поттером совокупляетесь, — тускло говорит Снейп, когда я захожу в его кабинет.
В принципе, я хотел сказать ему сам. Он должен был быть удивлен и шокирован. Или возмущен. Но уж точно не уныло похуистичен.
Похуистичен — это, кстати, от Поттера. Так он называет Биннса. Просто для справки.
— Не забывай про задание Лорда, Драко, — наставляет Снейп.
— Ладно, — говорю я. — Я убью Дамблдора, а потом мы с Поттером уедем в Австралию.
— Да как вам будет угодно. Только предохраняйтесь.
Снейп не смотрит на меня. Я ухожу. Наверное, Снейпу тоже стоило бы начать курить, чтобы стать ещё более уныло-тускло похуистичным.
6. 0
— У нас любовь?
Поттер молчит и курит. А потом говорит, что она у нас слишком скупая. Дай Мерлин, хватит до следующего вторника. А то тянется, тянется, как резинка, но никак не может лопнуть.
— Снейп, — говорю, — знает, что мы тут совершаем прелюбодеяние.
— У нас — занятия любовью, — поправляет меня Поттер.
А я смеюсь.
— Без любви не бывает занятий любовью, глупый Поттер.
Поттер просит меня перестать слушать жопой. Есть у нас любовь. Скупая, конечно, обшарпанная со всех сторон, но есть. Правда, если прикинуть, надо бы разойтись и перестать засирать друг другу вторники и четверги.
Потому что неправильно все это. Не так, как нужно. Не было никакой влюбленности, не было ухаживаний, романтики этой гребаной, нежных поцелуев. А Поттеру нужно знать, что его любят. Что за него готовы умереть.
Что не он один готов жертвовать.
И Поттер не хочет никого обидеть. Он ведь не виноват, что вместо фразы «милый, мы друг от друга немного устали» у него выходит только «милый, мы друг друга уже так заебали».
А я не понимаю, как можно разойтись, если не сходились.
Поттер просто пришел. Сам. Его никто не заставлял и никто не держит. Он может спокойно курить где-нибудь в другом месте, раз постфактум его так не устраивает.
7. 1
— Драко, прекратите это, пока не стало слишком поздно, — навязчиво советует Снейп.
— Предполагаете, что могу обжечься?
— Драко, у вас ожоги на девяноста пяти процентах тела. Вы стоите на пепелище и ржете, как гриффиндорец после очередной абсурдной шутки.
— Тогда мне уже нечего бояться, сэр, — успокаиваю его я.
— Мистер Малфой, вы ведь можете сгореть окончательно, — качает головой он.
— Профессор, я на пепелище. Дайте мне спокойно досмеяться.
7.2
Поттер лежит рядом со мной. Он говорит, что влюбился. Что он, блять, нашел свои нежные поцелуи, прогулки под луной и признания в любви. За Поттера готовы умирать.
двухэтажный дом, трое детей, черный пес, обои в цветочек, шерстяные носки зимой, поцелуи в щеку перед уходом, Поттер, будьте добры, воюйте спокойно, все нормально, вас там ждут
— И кому ты теперь будешь вслух читать Джерома Джерома?
Застегивая рубашку, отвечает, что Джером только мой.
Оставляешь, говорю, меня в сердцевине этого хренового метафорического пепелища с томиком Джерома Джерома в руках и совсем одного?
А он говорит, что за скупую любовь цеплялся он, а не я. Уверяет, что напишет мне, когда бросит курить и научится играть на гитаре.
Резинка лопнула точно посередине, треснув нам по рукам. Здравствуйте, профессор Снейп, вы знали, что пепелища могут снова разгораться? По-моему, я в огне.
8. 0.
— Я досмеялся, сэр, — говорю я.
— Вы считаете уместным продолжать раскрывать эту метафору? — тускло говорит Снейп.
— Типа того.
— Друзья прибудут в четверг, — оповещает меня Снейп.
Томик Джерома Джерома приятно холодит руки.
— Будет больно, — говорю я.
— Будет до охуения страшно, — констатирует Снейп.
Я соглашаюсь. Метафорическое пепелище разрослось и заслонило все вокруг. Красная Шапочка поддалась на провокацию, Волк не заблудился в лесу, Охотники не услышали шум. Пусть Поттер и его магловские сказки пожелают мне и директору Дамблдору удачи.
сумасшедший полукровка, рабство до конца жизни, весьма сомнительного вида перспективы, будьте добры, мистер Малфой, распишитесь напротив «умереть за Гарри Поттера» нет, нет, что вы, совсем не поздно
Vova
