Привычка выживать

Глава аврората Сириус Блэк откинулся в кресле и посмотрел на громоздившиеся на каминной полке массивные часы.

— По-прежнему четверть пятого, — рыкнул один из позолоченных львов, поддерживающих циферблат. А второй добавил:

— И не надоело ещё на нас пялиться?

Блэк вздохнул и, отвернувшись, тоскливо уставился в зачарованное окно, размышляя, как он дошёл до такой собачьей (ха-ха) жизни.

А началось всё с того, что…

* * *

…Он открыл глаза и увидел незнакомый потолок. В горле пересохло, под веки точно песку сыпанули, а голова, видимо, превратилась в ком сырой земли. Он попытался пошевелиться и тут же насладился неизведанным доселе ощущением: словно разом затошнило все внутренние органы.

Сириус беззвучно застонал. Ну и надрались же они вчера. Интересно, как там Джеймс и …

Джеймс.

Мозг обожгла череда огненных вспышек: Годрикова лощина, Азкабан, Питер, Хогвартс, Гарри…

Гарри! Что с ним, что случилось в министерстве? Он попытался подняться, но оказался способен лишь на хриплый еле слышный стон. На мгновение физическую боль перекрыло огромное, нечеловеческое горе: в очередной раз переживать гибель одного друга и предательство другого всегда было чертовски мучительно. В таких случаях он обычно слышал шуршание полуистлевших плащей, ощущал тянущиеся к нему гниющие руки и видел ужасную всасывающую бездну под капюшоном. Но в этот раз шелест производился мантией колдомедика, который склонился над ним с тревожно-радостным выражением лица.

— Мистер Блэк! Вы очнулись! — голос резанул по нервам с такой силой, что Сириус чуть было вновь не потерял сознание.

— Вот, выпейте это… И это… Ну же, мистер Блэк, не упрямьтесь.

Колдомедик ловко зажал ему нос и влил зелье.

— Что с Га… бульк!

Сириус закашлялся, чёртово зелье попало не в то горло.

— Всё хорошо, мистер Блэк, — целитель ободряюще сжал его руку. — Вы очень быстро восстанавливаетесь, отдохните ещё чуток, а поговорим позже.

Сириус хотел было возразить, но внезапно почувствовал, что скатывается в сон. Веки словно опускались сами собой.

— Вот и хорошо, — услышал он и крепко заснул.

По-прежнему ничего не снилось, но на этот раз его не-бодрствование было обозначено звуками, расцвечено запахами и даже ощущениями: вот кто-то поправил одеяло, вот чья-то прохладная ладонь легла на лоб. И это так отличалось от бесконечной, беспросветной, безжалостной пустоты, к которой он привык (как? где? он пока не вспомнил), что Сириус заплакал — от облегчения и радости, от неизбывного горя и боли… И кто-то осторожно стёр его слёзы.

Когда он проснулся, в кресле у кровати дремал Гарри. Худой, бледный, исцарапанный и…

— Ты стал больше, — прошептал Сириус.

Гарри открыл глаза.

— Сириус… Сириус! Он метнулся к кровати, взял за руку, взволнованно вглядываясь в лицо. И улыбнулся.

— Крёстный, ты… Я… ЦЕЛИТЕЛЬ МЭРИДЬЮ!!!

— Нет! — прошипел Сириус. Но на зов уже спешил давешний колдомедик — худощавый человек средних лет с целым арсеналом склянок.

— Я не буду это пить, — проскрипел Блэк, уворачиваясь от протянутого пузырька. — Я не хочу спать!

— Вы и не будете, уверяю, — с профессиональной безмятежностью уговаривал его целитель. — Это укрепляющие смеси и состав для смягчения связок. Через часок можно будет поесть. А пока полежите, мистер Поттер расскажет вам наши новости.

И мистер Поттер рассказал.

В последующие несколько часов молоденькой практикантке удалось впихнуть в Сириуса бульон, вкуса которого он не ощутил, а целитель Мэридью трижды подходил с напоминаниями о необходимости отдыха и, в конце концов, был послан к чёрту. А Гарри всё говорил и говорил.

— Тебя нашли в министерстве, у Арки. Вернее, у того места, где она стояла. Арка то ли была разрушена, то ли сама каким-то образом… Пока считается, что во время битвы произошёл мощнейший выброс магии, который повлиял на некоторые артефакты и вообще на места и вещи, имеющие магическую ауру, самые древние из них. Но точно пока не знают, только неделя прошла, ещё не до того. Есть версия, что Волдеморт ставил над Аркой какие-то опыты. В общем, её больше нет, а ты вернулся к нам. Ко мне.

Гарри как-то робко взял его за руку.

— Сириус, я должен сказать. Среди погибших ещё…

— Рем.

Он знал это. Бродяга внутри него тоненько скулил на протяжении всего рассказа крестника. Луни больше нет.

Гарри сбивчиво рассказывал, как они сражались, Люпин и Тонкс, как погибли…

— Что ж, — вымолвил наконец Сириус, накрыв его руку своей костлявой ладонью, — похоже, я пропустил всю вечеринку.

Гарри вымученно улыбнулся, под его глазами вдруг обозначились резкие тени, и Сириус вспомнил, что он тут не единственный пациент.

— Так, спать, быстро. Засиделись мы, — он улыбнулся. Гарри кивнул.

— Я завтра приду.

— Конечно.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Гарри.

Дверь палаты захлопнулась, улыбка медленно стекла с лица Сириуса. Он невидяще уставился в окно. Мыслей не было, в мозгу кружил лишь хоровод лиц: смеющийся Джеймс и улыбающаяся Лили, насупленный Рег и безумно скалящаяся Белла. Ремус — тихий мальчик с глазами взрослого и Ремус — худой мужчина с ранней сединой, Питер — трусоватый, восторженно на него глядящий парнишка, и Питер — мерзкий крысоподобный карлик. Дамблдор. Джеймс… Лили…

Появилось жгучее желание перекинуться в пса, забиться, спрятаться, укрыться от этих безжалостных в своей чёткости образов, от запомненных до последней чёрточки лиц…

Сириус закрыл глаза. Ночь будет долгой.

* * *

В последующие дни у него было много посетителей. В основном, конечно, представители семейства Уизли. Артур посетовал, что министерство превратилось в филиал Бедлама, Молли принесла целую гору провизии, а Сириус постарался не замечать ни их седины, ни потерянного взгляда Джорджа. Война по-прежнему сквозила в каждом взгляде, в нечаянном вздохе и в том, как кто-то вздрагивал при громком звуке, но жизнь брала своё. Погибшие рассчитались сполна, выжившие продолжали платить свою цену, но шли дальше, и это было правильно и, пожалуй, хорошо.

Особое удовольствие Сириус получал от визитов друзей Гарри. Все эти вчерашние школьники видели и делали такое, чего другим бы хватило на десяток биографий, но при этом была в них настоящая, живая радость и вера в будущее и в то, что это будущее будет лучше. По крайней мере, они сделают всё, чтобы так было. И Сириусу очень хотелось верить, что у них получится.

Больше всего он радовался, наблюдая за «Золотым трио»: как они взахлёб рассказывали новости или вспоминали что-нибудь из своих приключений, как синхронно замолкали, упомянув кого-нибудь из погибших, и непроизвольно касались друг друга в попытке утешить, как беззлобно подшучивали, как понимали один другого с полуслова, с полувзгляда… Настоящая команда. Стая. У мальчика есть стая.

А его стая мертва. Остался лишь один старый беззубый пёс, который целыми днями лежит на солнцепёке, пытаясь изгнать из костей могильный холод, и всё, что ему остаётся, это наблюдать за молодыми сильными щенками и надеяться, что их жизнь сложится лучше.

Примерно в таком настроении его и застал Кингсли Шеклболт. На тот момент он был главой наспех сформированного временного правительства и, судя по рассказам Гарри, работал по двадцать пять часов в сутки, но при этом не забывал навещать многочисленных пациентов Мунго. Это случилось на пятый день после того, как Сириус пришёл в себя. Он почти полностью восстановился — по крайней мере, физически, и теперь думал, как быть дальше. Мысль о возвращении в склеп на Гриммо вызывала тошноту. Дел не было, планов тоже. «Сэр, вы провели полжизни в тюрьме и чёрт-те-где, каковы ваши планы на будущее? — Знаешь, детка, последние лет двадцать я об этом как-то не думал…»

Ужасно хотелось курить, но достать маггловские сигареты в магической больнице было совершенно нереально. «Что ж, хоть какой-то план на день выписки у меня имеется», — невесело думал Блэк, сидя на подоконнике. Там его и заметил Кингсли. Он подошёл и просто пожал Сириусу руку, сказал, что рад его видеть и ни о чём не стал расспрашивать. У него нашлись сигареты, да не какой-нибудь пижонский «Кент», а «Мальборо». Сделав первую затяжку, Сириус даже глаза прикрыл от наслаждения: вкус сигареты был таким реальным, таким… живым. А устало привалившийся к стене Кингсли рассказывал, что множество Пожирателей всё ещё на свободе, а с ними и те, кто не был отмечен, но поддерживал Волдеморта во время его правления и увяз достаточно, чтоб теперь любой ценой пытаться скрыть это и избежать правосудия. Убийства, похищения, подлоги и «Империо» по-прежнему остаются обычным делом, да ещё Пожиратели, которым нечего терять, пытаются формировать отряды сопротивления. А опытных авроров не хватает, да и вообще, тех, кому можно безоговорочно доверять, раз-два и обчёлся…

— Так, — сказал Сириус, щелчком отправив окурок в урну. — А кто у нас теперь палочки продаёт?

Кингсли улыбнулся.

Так Сириус стал аврором. Опять. Фактически, он был охотником за головами: выслеживал Пожирателей и прочую шваль, которая неизбежно всплывает во время войн и революций. Наделённый особым чутьём и располагающий возможностью к прекрасной маскировке, Блэк никогда не возвращался без «добычи». Никто лучше него не знал о способах выживания в бегах, а потому он без труда предугадывал каждый ход и намерение преступника, и рано или поздно (а скорее рано, нежели поздно) очередной беглый маг замечал неподалёку гигантского чёрного волкодава, один вид которого вызывал желание по-пращуровски сплюнуть через плечо, чтобы отогнать беду. Да только это не помогало.

Блэк наслаждался. Такая жизнь не оставляла времени на горестные размышления или тяжкие воспоминания, привычный риск и опасность были тем приятнее, что теперь-то он выступал в роли охотника, а не загнанной, вздрагивающей от каждого шороха жертвы. Новая палочка слушалась безукоризненно, наполняя всё его существо радостью от пробуждения спавшей вместе с ним магии. Эта палочка (тринадцать дюймов, ясень) буквально сама прыгнула ему в руку тогда, в магазине. Постаревший, измождённый, но по-прежнему безупречный Олливандер кивнул, признавая покупку, и заметил, что ясень вырастает на золе сгоревшего человека. Сириус хмыкнул: по итогам своей предыдущей жизни он мог бы уже владеть небольшой ясеневой рощей. Буквально через две недели после начала службы Кингсли выцепил его в коридоре министерства, куда Блэк притащил на регистрацию очередного пойманного преступника, и втолкнул в свой кабинет. Отбиваясь от бумажных самолётиков, заполонивших кабинет, Шеклболт, чертыхаясь, отыскал какой-то пергамент.

— Вот, подпиши. Наконец-то выправил, а то всё руки не доходили.

— Что это? — Сириус, не глядя, подмахнул документ.

Кингсли шлёпнул на пергамент печать и взмахнул палочкой, делая копию.

— Мистер Блэк, от имени Магической Британии разрешите принести Вам извинения в том, что Вы были признаны виновным в том, чего не совершали, и понесли незаслуженное наказание. Отныне Вы, СириусОрион Блэк, объявляетесь свободным гражданином Магической Британии со всеми правами, даруемыми этим званием. Вы также можете требовать от министерства компенсации, но только как-нибудь потом, ладно?? — Кингсли под конец перешёл с торжественного тона на жалобный и сунул ему в руку оправдательный приговор, полученный, видимо, безо всяких разбирательств.

— Тут где-то ещё был приказ о твоём назначении главой Аврората…

— Так Аврората-то нет… — машинально заметил Сириус. Во время беспорядков кто-то устроил пожар на третьем уровне, и Аврорат выгорел почти дотла. Все они таскали улики, доклады и подозреваемых по всему министерству, а допросы проводили чуть ли не в коридорах.

— Будет, Сириус, всё будет. А, вот он. Поздравляю, старший аврор Блэк.

Кингсли сунул ему ещё один пергамент и кинулся к затрещавшему камину. А Сириус стоял и, не мигая, смотрел на пару пергаментов, которые давали ему право на жизнь и свободу. Всё так просто: мы были неправы, извините. И можно больше не прятаться по подворотням, не жрать крыс, не спать под мостами…

— А как насчёт них? — прошептал Блэк, сминая в кулаке оправдательный приговор. — Имею ли я право отныне не видеть их во сне?

Жутко, до воя захотелось напиться. А ещё он вдруг вспомнил, что не был у Гарри больше трёх дней. Оглянувшись на Кингсли, оравшего на кого-то через камин, Блэк вышел из кабинета, рассеянно сунув скомканный пергамент в карман новенькой кожаной куртки. Её он купил сразу же после палочки.

* * *

Гарри обрадовался назначению больше самого Сириуса.

— Как здорово, крёстный! — парень сердечно обнял его. — Ты прекрасно справишься, я уверен. Только, — он отстранился и пытливо взглянул Сириусу в глаза, — будь осторожен, очень тебя прошу. Если что-то случится, если ты опять… Я просто не вынесу.

Блэк хотел пошутить, что его, мол, даже смерть не выносит, но осёкся. Крепко обнял крестника в ответ.

— Я буду осторожен, Гарри.

Ради тебя — буду, подумал он. Если я нужен тебе, Гарри. Пока я нужен тебе.

— А у меня тоже есть новости, — улыбнулся тот. — Меня выписывают!

В Мунго его лечили не столько от травм, сколько от истощения — физического, магического… Но Сириус чуял и иное: в Гарри что-то менялось, подобно нарастающей вновь коже. Это же чутьё помогало ему удержаться от вопросов, подсказывая, что сначала крестник должен ответить на них себе и что он способен это сделать сам, без вмешательства окружающих. Однако сейчас Сириус позволил себе осторожно поинтересоваться:

— И… куда дальше? Есть планы?

— Есть, — кивнул Гарри. — В Хогвартсе много работы, принимается любая помощь.

— Ох… — Сириус пристыжено зажмурился. — Совсем не подумал о Хогвартсе. Слушай, я бы тоже с радостью…

— Не-не, что ты, у тебя и так дел хватает. Но если выдастся свободная минутка, приходи. Как я понял, мы пока будем жить в палатках или в Хогсмиде, если места хватит, а то много народу собирается. Я свяжусь с тобой.

— Хорошо, — в свою очередь улыбнулся Сириус. — Буду ждать письма.

Собирая вещи (в основном кучи всевозможных подарков со всех концов Британии), Гарри, смеясь, рассказывал, что Гермиона сеет панику среди домовых эльфов: пытается организовать их, записывая в смены и подсчитывая количество трудовых часов, потраченных ими при восстановлении школы, чтобы затем оплатить их в соответствии с трудовым кодексом. Эта её деятельность изрядно тормозит работу и доводит эльфов до нервного срыва, но упрямица по-прежнему спит и видит, как бы придать ГАВНЭ официальный статус.

— Президент ГАВНЭ — Гермиона Грейнджер, встречайте! — голосом конферансье произнёс изнемогший от смеха Сириус.

Потом они зашли в детское отделение, осчастливив дежурных колдомедиков мешком сладостей и игрушек, собранных Гарри, и он проводил крестника до камина, заодно немного поболтав с Минервой — новой директрисой Хогвартса (она навещала его в больнице). Они вновь обнялись с Гарри, и тот шагнул в камин, а Блэк — к окну, за которым уже несколько минут сидела казённого вида взъерошенная сова, глядевшая на него устало и с укоризной. Угостив её собачьим печеньем, своё пристрастие к которому Сириус тщательно скрывал ото всех, он вскрыл письмо. Имя, краткая информация, где был замечен. Работа.

* * *

Следующие три месяца пролетели незаметно. Сириус шнырял по всем уголкам Британии в поисках преступников, в Хогвартсе полным ходом шли восстановительные работы. В своих письмах Гарри упоминал огромное количество людей, которые оказывали школе все возможные виды помощи. То, что Магическая Война была окончена именно там и выиграна, фактически, благодаря детям, было жутко и несправедливо. И словно бы для того, чтобы сгладить воспоминания и как-то компенсировать уплаченную цену, магическое общество стремилось как можно скорее восстановить Хогвартс, подспудно ощущая, что в тот момент, когда волшебная школа распахнёт двери для детей в новом учебном году, можно будет с уверенностью сказать: война закончилась. Так что работа шла ударными темпами, но Сириус там так и не появился — не до того было. Однако в конце августа он получил такую возможность: письмо с приглашением на церемонию чествования участников войны настигло его во вновь отстроенном Аврорате. Он тогда впервые вошёл в свой кабинет и обнаружил на столе конверт. Взяв его в руки, Сириус заворожено смотрел на печать с оттиснутым на ней гербом, вид которого мгновенно пробудил в нём все те воспоминания, которые он так старался упрятать поглубже: восторг при виде пергамента с его именем, предвкушение свободы, Хогвартс-экспресс, новые друзья… Почему-то более поздние и куда менее радостные события на ум не шли, письмо из волшебной школы так и осталось навсегда обещанием счастья.

Блэк грустно улыбнулся и направился к камину: необходимо было купить парадную мантию.

* * *

В тот день в Хогвартсе собралась чуть ли не половина Магической Британии: идея Шеклболта провести награждение именно там, в восстановленной общими силами школе, была горячо одобрена всеми.

Неторопливо бредя от Хогсмида, Сириус не мог не признать, что строители и их помощники постарались на славу: помимо восстановления стен и башен, была проведена общая реставрация, и теперь только зияющий обугленными просеками Запретный Лес напоминал о том, что именно здесь состоялась решающая битва. Но лесники по весне избавятся и от этих воспоминаний, и всё будет по-прежнему.

Так Сириус размышлял, гуляя по окрестностям Хогвартса. Но вот он ступил на дорожку, усыпанную белым гравием и, пройдя по ней, увидел ряд могил в тени южных кипарисов — павшие при защите Хогвартса. Некоторые их них были похоронены в семейных склепах, но большинство лежали здесь, на специально созданном кладбище. Он медленно пошёл вдоль надгробий, читая надписи. «Колин Криви,1981-1998, защитник Хогвартса. Любящий и любимый сын и брат.» «Алисия Спиннет, 1980 — 1998. Ave, maris stella. » Машинально отметив, что факультеты не указаны, Сириус приостановился у могилы Фреда, заваленной цветами, зная, что увидит дальше. Серое надгробие с золотистыми буквами. Ремус Люпин и Нимфадора Тонкс-Люпин, «в жизни и в смерти». Он медленно опустился на колени, коснувшись серого камня.

— Луни… Вот я и пришёл…

Судорожно вцепившись в траву, невидяще уставившись в землю, Сириус оплакивал своего друга, свою молодость, свою жизнь: «Как же так, Луни? Вы там, а я… зачем? Почему я остался?» Он не находил ответа и просто позволил боли оглушить себя, затопить и терзать, выходя глухими отрывистыми рыданиями, стекая по щекам слезами. Только сейчас, никогда больше.

Наконец он ещё раз коснулся надгробия, прощаясь, и поднялся на ноги. Тёплоё, все ещё летнее солнце высушило слёзы, и Блэк вдруг осознал, что уже полдень, и нужно поторапливаться, чтобы не опоздать на церемонию. Тут до него долетел шорох гравия. Неизвестно зачем он прошёл чуть дальше, свернул за угол аллеи. Там, на площадке, возвышалась белоснежная гробница, а рядом с ней стоял человек в чёрной мантии.

Снейп, узнал он. А это — гробница Дамблдора, Гарри рассказывал. Первым порывом было подойти, сказать что-нибудь, поздороваться если не с Сопливусом, так хоть с Альбусом. Но тут Снейп вдруг качнулся вперёд и как-то неуклюже, безнадёжно прижался лбом к сияющему мрамору. Блэк замер. Он понимал, что не годится подсматривать за людьми в такие моменты, пусть даже речь идёт всего лишь о Сопливусе, но не мог оторваться от зрелища снейповой скорби. За время учёбы и тогда, в Ордене, он видел его всяким, но таким… обнажившимся впервые.

В своих рассказах Гарри особое внимание уделил Снейпу, сожалея о своём поведении, подозрениях и сказанных в его адрес словах. «Ну, уж большинство-то из них он заслужил!» — не удержался тогда Сириус. А Гарри глянул серьёзно и сказал, что если бы не профессор Снейп, они бы никогда не выиграли эту войну, с чем Блэк был вынужден согласиться. Смерть Дамблдора они тогда обсуждать не стали, но сейчас Сириус задался вопросом: каково это — убить единственного человека, который тебе всегда верил и защищал и которому ты доверял, своего наставника и, наверно… друга? Он до сих пор помнил, с каким разочарованием смотрел на него директор после той выходки на шестом курсе, и это, пожалуй, было действительно страшным наказанием. А убить его… И жить потом с этой мыслью, с этим воспоминанием. Глядя на вздрагивающие плечи Снейпа, Сириус отрешённо подумал, что попади тот в Азкабан, дементоры бы вились вокруг его камеры круглосуточно. От этой мысли предсказуемо бросило в дрожь, и он нервно переступил с ноги на ногу. Гравий предательски зашуршал, и Снейп резко вскинул голову.

Чёрт.

Чёрные глаза (абсолютно сухие) полыхнули бешенством, а лицо мгновенно приняло выражение «Вы-гляньте-кто-тут-пахнет-псиной». Как ни странно, Снейп ничего не сказал, просто повернулся и растворился в зарослях шиповника, оставив смущённого и недовольного собой Блэка в одиночестве.

* * *

Церемония проходила в Большом Зале и началась с минуты молчания. Многие из наград, вручённых в тот день, были присуждены посмертно. Сириус заметил, как побледнел Джордж Уизли, получая ордена за себя и за брата, как Билл Уизли непроизвольно отворачивался, пряча изувеченную щёку. Всех награждённых встречали дружными аплодисментами, но весёлой эту церемонию никто бы не назвал, это точно. Вручавший награды Кингсли (уже министр к тому времени) хлопал каждого по плечу, приобнимал, тихонько говорил что-то. К своему изумлению Сириус тоже получил орден Мерлина второй степени с какой-то мудрёной формулировкой, суть которой сводилась к тому, что ему посчастливилось умереть во время схватки с Пожирателями. «Спасибо кузине», — кисло думал Блэк, поднимаясь и одёргивая новую тёмно-серую мантию. Объявленный как «глава Аврората», Сириус заметил некоторое смущение присутствующих, за исключением членов ОФ, которые чуть не отбили себе ладони, аплодируя. В сознании же большинства он по-прежнему остался беглым преступником, а переполненный сенсациями «Пророк» отвёл новости о его оправдании лишь пару строк в колонке светских сплетен и объявлений о помолвке. Однако Шеклболт, не смутившись, обнял Сириуса так, что у того хрустнули кости и шепнул: «Не забудь про планёрку завтра».

Снейпа награждали одним из последних, и директриса даже запыхалась, перечисляя его многочисленные заслуги. Дважды кавалер ордена Мерлина Северус Тобиас Снейп сошёл с помоста, глядя на аплодирующих людей с таким великолепным пренебрежением, словно они были первокурсниками, запоровшими простейшее зелье, и всем своим видом показывая, сколь безразличны ему и награды и признание.

«Вот ведь сукин сын», — с невольным восхищением подумал Сириус, которого донельзя утомил растянувшийся на четыре с лишним часа официоз, и Снейп, словно услышав, нашёл его глазами, и, тут же отвернувшись, торопливо прошёл на своё место уже безо всяких демонстраций. Сверкающие звёздочки орденов казались чужеродным украшением на его строгой парадной мантии, почти точь-в-точь повторяющей учительскую.

Тем временем на помост взошёл Гарри, и Сириус обратился в слух: победитель Волдеморта должен был произнести речь. Гарри был явно смущён, но голос его звучал твёрдо:

— Это было тяжело, но мы победили. Давайте же жить так, чтобы ни одна из жертв этой войны не была позабыта и не оказалась напрасной!

Эти простые слова были поддержаны дружными аплодисментами, и церемония, наконец, закончилась. Кое-как отбившиеся от репортёров и фотографов члены ОФ, распихав по карманам приметные ордена, отправились в Лондон — отмечать награждение в кафе, выбранном загодя Гермионой. Болтали обо всём подряд, кроме войны. Это был хороший вечер.

— У меня есть для тебя сюрприз, — широко улыбаясь, заявил Гарри, когда они вышли на проспект.

— Какой же?

— Увидишь. В общем-то, мы все руку приложили — научились, пока работали на восстановлении Хогвартса.

Сюрпризом оказался особняк на Гриммо. Хотя, в этом доме было трудно узнать захламлённый, пропахший тленом склеп, который помнил Сириус. Но не был он похож и на родовое гнездо Блэков, с его подавляющей, тяжеловесной роскошью. Светлые стены, сияющие чистыми стёклами окна, новые ковры, мебель и предмет особой гордости — сверкающая кухня, набитая маггловской бытовой техникой.

— Я знал, что ты оценишь, — Гарри наблюдал, как крёстный с упоением, достойным Артура Уизли, изучает микроволновку. — Теперь сможешь сам себе готовить.

— Обязательно, — Сириус сунулся в холодильник. Кричеру он велел следить за порядком в доме и не показываться ему на глаза, отказавшись от первоначального намерения пустить мерзавца на совиный корм — Гарри упросил.

В холодильнике обнаружилось пиво, и они, открыв по бутылке, устроились за кухонным столом.

— Итак, Гарри, — начал Сириус, сделав первый глоток. — Куда теперь?

— Нуу, — немного смущённо протянул тот, — я, вообще-то, уже поступил. Летом на курсы ходил, и библиотека Хогвартса пригодилась. Забыл сказать, да и некогда тебе было.

— И куда же? — Блэк ощутил укол совести. Надо же, прошляпил такое событие!

Ответ его ошеломил.

— Колдомедицина?? Но Гарри…

— Что?

— Ты же как бы… не проявлял склонности.

Тот невесело усмехнулся.

— А к чему проявлял? К уничтожению Тёмных Лордов? Да их, вроде бы, не осталось больше.

— Нет, но как же квиддич? Ты же так его любил…

Гарри небрежно повёл бутылкой.

— А я и буду любить. Но при этом хочу приносить реальную пользу, делать что-то, понимаешь?

— Гарри, послушай, — Сириус нервно провёл рукой по уложенным утром волосам. Сначала Хогвартс, теперь это. Эх, Рема бы сюда — вот он бы объяснил всё, как надо. — Ты вовсе не обязан…э-э… компенсировать ущерб, понимаешь? Ты всё сделал, как надо, и наконец-то можешь жить так, как хочешь, ты больше ничего никому не должен. И плевать, чего они там ждут или не ждут от тебя.

— Сириус, — Гарри наклонился вперёд. — Я действительно хочу стать колдомедиком. Да, раньше бы мне такая мысль и в голову не пришла, но после… всего у меня было время подумать, и пока я был в Мунго… В общем, чувствую — моё это. А что ничего не знаю, так для этого есть учёба.

— Но что если ты ошибаешься, что это не то, чего ты хочешь на самом деле? Гарри, ты ведь и не видел ничего толком!

— Видел-то я как раз достаточно, — пробормотал Гарри.— Но, может быть, и ошибаюсь, да. Тогда просто брошу всё и стану тратить денежки. Я, знаешь ли, богатый наследник, — он задорно подмигнул Сириусу.

Тот улыбнулся в ответ, но в душе был разочарован: он-то уже воображал, как обучит Гарри всему, как они вместе будут ходить на задания. Возможно, ему бы удалось стать анимагом. Кроме того, если Сириус хоть что-то понимал, то насупленный парень, сидящий напротив, был одним из самых сильных магов, что он когда-либо видел, и было обидно, что такой потенциал… Сириус тряхнул головой. Гарри хотел созидать, а не разрушать, и, пожалуй, этот его выбор говорил о том, что он значительно мудрее своего горе-крёстного. «Но старого пса не выучишь новым трюкам», — усмехнулся Блэк про себя, а вслух спросил:

— А факультет какой?

— Пока не решил, — разулыбался крестник. — Но до третьего курса ещё есть время, подумаю.

Потом они обсудили Рона и Гермиону (аврорская школа и юриспруденция соответственно), и то, что жить Гарри будет в кампусе («Понимаешь, там и библиотека под рукой, и готовиться к занятиям можно вместе»). Сириус расстроился, но он понимал, что крестнику нужна компания ровесников. Они тут же договорились, что Гарри (плюс желаемое количество друзей) будет приезжать на уикенды и праздники, или заглядывать иногда на ужин. Сириус тут же вознамерился попробовать приготовить что-либо на новой кухне. В результате в двенадцатом часу ночи они давились совершенно несъедобным, по мнению Блэка, омлетом. Гарри же уверил его, что в своё время он бы за такой омлет душу продал, и Сириус, желая отвлечь крестника от мыслей о Дурслях, перекинулся в пса и, одним махом слизав с их тарелок невкусную еду, плюхнулся на задницу, умильно склонив голову на плечо и заглядывая Гарри в глаза, словно выпрашивая добавки. Тот хохотал до слёз, и Сириус решил не упоминать, что и ему в своей жизни приходилось есть куда менее аппетитные вещи.

Всё это в прошлом. В прошлом.

* * *

На следующее утро Кингсли представил ему подчинённых (около трёх десятков авроров) и выдал стопку заявок — около двадцати, почти половина из которых требовала присутствия как минимум двоих авроров. Весело.

— Ну, ещё человек пятнадцать на срочных заданиях и в командировках, а вообще — да, ситуация аховая, как, собственно, и везде. Многие погибли, другие подали в отставку, кое-кто всё ещё в Мунго, и на твоём месте я бы на них не сильно рассчитывал. Но зато, — Кингсли заговорщицки понизил голос, — в коридоре ожидает пополнение из школы авроров. Восемь человек, больше не дали, ваших везде не хватает, сам понимаешь. Закрепи их за кем поопытней, а то, может, сам кого в напарники возьмёшь? Да, и не забывай отчёты писать.

С этими словами Шеклболт юркнул за дверь, в которую, чуть ли не печатая шаг, вошли шестеро парней и две девушки в новёхоньких формах, в глазах — отчаянная решимость служить Магической Британии. Совершенно дезориентированный, Сириус молча смотрел на это великолепие. До этого они работали независимо друг от друга, а все обязанности старшего сводились к тому, что он время от времени подписывал какие-то документы, присылаемые Шеклболтом. Теперь же система приходила в норму. Блэк мысленно застонал. Во что он ввязался??

Как ни странно, всё оказалось не так страшно. Конечно, они все (включая его самого) работали по две смены подряд и постоянно мотались по всей Британии и за её пределы. И конечно, новички тоже добавляли хлопот, но Сириусу это всё даже нравилось. Он по-прежнему ценил новую должность за возможность воздать ублюдкам по заслугам, а ещё больше за то, что она выматывала его до бессознательного состояния, при котором не снились сны и не донимали воспоминания. Он завёл привычку ночевать на диване в кабинете, но раз в одну-две недели обязательно встречался с Гарри в лондонских кафешках или в доме на Гриммо. Подчинённые (некоторых он помнил ещё по первой войне с Волдемортом) быстро привыкли к нему, а сам он не мог нарадоваться на замечательную команду, собранную Шеклболтом. Кингсли, в свою очередь, всё реже и реже будил его вопиллерами типа: «Сириус! Что это за отчёт такой: «Была авария, жертв нет»?? Пиши по форме!», и даже посулил после Рождества прислать ещё молодых авроров, закончивших школу экстерном. Занятый по горло Сириус был абсолютно счастлив.

В канун Рождества он собственноручно притащил в Аврорат последнего из известных им Пожирателей Смерти — Чарлза Грейси, которого выследили в одном из парижских опиумных притонов. По такому поводу Блэк со своим заместителем Диком Мак`Доннелом и Кингсли, который по-прежнему частенько навещал родной Аврорат, даже распили бутылку Огдена. Конечно, проблем с правонарушениями по-прежнему хватало, да и далеко не все сторонники Волдеморта выявлены и пойманы, но все же большую часть поствоенного хаоса они ликвидировали за какие-то семь месяцев.

— Сириус, тебе нужен отпуск, — заявил Кингсли. — Нет-нет, не спорь. Теперь, когда всё мало-помалу устроилось, тебе нет нужды столько работать и самому за всем следить. Да и Дик в состоянии подменить тебя на недельку-другую, а, Дик?

Здоровенный Мак`Доннел, добряк и умница, найденный Шеклболтом в каком-то околошотландском захолустье, решительно закивал.

— Точно, шеф, надо отдохнуть. Вы ж работаете как проклятый. Вон, и за Грейси с нами увязались.

— Сто раз просил, не говори мне «Вы», — досадливо поморщился Сириус, гоняя опустевший стакан по крышке стола. — Кингсли, да что я с этим отпуском делать-то буду? Петь «Святую ночь» под окнами?

Мужчины рассмеялись такой перспективе.

— Между прочим, у Гарри как раз каникулы начнутся. А он ни разу тёплого моря не видел, — при мысли о тёплых морях Шеклболт ностальгически вздохнул. — Так что давай, пиши заявление, и чтоб с завтрашнего дня духу твоего здесь не было. И не держи стакан пустым, дай-ка я тебе налью.

* * *

Гарри был в восторге. Рон с Гермионой и Джинни тоже согласились поехать. Сборы заняли два дня и после тёплого семейного Рождества у Уизли они впятером отправились в Италию.

Маленькая вилла была уютной, жители деревушки — дружелюбными, погода — прекрасной, море — тёплым…

Сириуса хватило на пять дней.

В первые два дня щедро сдобренное солнцем безделье было приятным, напоминающим его послеазкабанские «каникулы». Сириус валялся на прокалённой гальке, с удовольствием вслушиваясь в шелест волн и визг не вылезавшей из воды гриффиндорской четвёрки. На третий день он безо всякой на то причины занервничал. На четвёртый — изрядно нагрузился местной виноградной кислятиной за ужином, но это не помогло: посреди ночи он очнулся в холодном поту, хмеля как не бывало. Во сне толпы дементоров гладили его неживыми липкими руками, а он ощущал то, чего боялся больше всего на свете: беспомощность, неспособность сопротивляться. Потом он летел в серое небытие, не имеющее ни вкуса, ни запаха, ни верха, ни низа, и барахтался в нём, словно муха в остывшей овсянке, захлёбываясь пустотой и собственным криком. Дрожа, Сириус поднялся с пропитанных потом простыней и — испытанный способ! — перекинулся в Бродягу, чтоб хоть немного успокоиться. Забившись под кровать, кое-как продремал до рассвета. В течение дня он с трудом притворялся довольным жизнью, а бессонную ночь потратил на выкуривание двух пачек сигарет, сбор немногочисленных пожитков и придумывание предлога для возвращения в Англию.

— Срочное задание? Сириус, вот жалость-то! — Гарри и остальные были искренне расстроены.

— Ничего не поделаешь, работа, — бодро врал Блэк, ненавидя себя всё больше с каждой минутой. — Отдохните тут за меня, а как вернётесь — приходите на ужин. Я освоил йоркширский пудинг! Из пакетиков, правда, но всё равно неплохо получается…

Путь до магической деревушки, в которой имелся подключенный камин, он проделал бегом. По пути убедив себя, что просто отвык от отдыха, а ребятам лучше будет пообщаться без старших, Сириус перенёсся сразу в свой кабинет. Мак`Доннел слегка удивился, но никак не прокомментировал столь раннее возвращение, лишь похвалил загар шефа; Кингсли же Блэк сказал, что ребятам явно надо побыть одним, по парам, и поэтому, мол, он решил их оставить — к тому моменту он уже и сам в это верил. Министр понимающе покивал и признался, что работы по-прежнему невпроворот.

— Разрешите приступить? — шутливо козырнул в ответ Блэк.

* * *

Остаток зимы пролетел незаметно. По-прежнему было множество дел, среди которых и любимый репортёрами «Заговор на Шестом уровне»— за него Сириус даже удостоился благодарственного письма от министра (Шеклболт, посмеиваясь, сам сочинял его за распитием ритуального Огдена с Блэком и Мак`Доннелом в честь успешного завершения операции). Людей всё так же не хватало, но присланные после Рождества обязательным Кингсли пятеро новичков очень быстро освоились. Ещё трое всё-таки вернулись после Мунго, двое не усидели в отставке. Дела в Аврорате шли всё лучше и лучше. Тем не менее, Сириус оказался не готов к тому, что придя однажды утром на службу (как всегда, заранее) и спросив у дежурного «Как дела?», услышит:

— Всё спокойно, шеф.

— Неужели? Ни одного вызова?

— Ничего. Тишина, как в спальне пенсионеров, — ответил дежурный, зевнув при слове «спальня». — Видать, кончилась свистопляска.

Сириус прошёл в кабинет, уселся за стол и, побарабанив пальцами по крышке, решил пересмотреть последние отчёты.

За последующие две недели он привёл в порядок все возможные отчёты, и свои, и подчинённых, переделал и существенно дополнил картотеку, изучил подшивку журналов по магокриминалистике, неизвестно как уцелевших после пожара и, что ещё удивительнее, ремонта. Дел практически не было, словно вся Магическая Британия решила отдохнуть от поствоенной неразберихи. Лишь по пятницам наблюдалось небольшое оживление, да и то в основном благодаря пьяным дракам. Авроры начали притаскивать на дежурства журналы и плюй-камни, и по ночам, лёжа на облюбованной кушетке в кабинете, Сириус мог слышать их хохот, когда один из игроков получал вонючий плевок.

Зато в разы прибавилось бюрократической волокиты, и вот она-то как раз и возлегла, нет, обрушилась на плечи и без того хандрящего старшего аврора. Стоило распахнуть дверь, как в кабинет влетали эскадрильи бумажных самолётиков со всех уровней министерства, из каминов с раннего утра выпадали свитки и вопиллеры, а в комнату вламывались буквально все, кому не лень. Трудолюбивые бюрократы старательно восстанавливали свою паучью сеть и строчили, не жалея сил.

— «Пропажа пятидесяти граммов Феликс Фелицис…» Что за чёрт, да это ещё до Волдеморта было! «Ваш сотрудник замечен в превышении служебных полномочий…» Крэйг Мэнселл? Мерлин и Моргана, да нет у меня такого сотрудника! «Инструктаж по проведению противопожарных мероприятий…» И что с этим делать, скажите на милость?? Нет, леди, я не занимаюсь бракоразводными процессами. Нет, я сказал. Да откуда я знаю, кто! Выйдите уже отсюда, чёрт вас дери! И ДВЕРЬ ЗАКРОЙТЕ!!!

Вконец озверевший Сириус вызвал по каминной сети Кингсли. Тот сочувствующе кивнул затюканному самолётиками другу и пообещал «прислать подмогу». Назавтра в кабинет, цокая каблучками туфелек (стучат даже на мягкой поверхности, последний всхлип моды), вошла весьма самоуверенная молодая особа и объявила, что её зовут Мэнди и что она является личным секретарём «мистера Блэка».

Мэнди, с её белокурыми волосами, уложенными в элегантную «ракушку», кукольным личиком и пятью футами двумя дюймами роста, была единственным существом (исключая дементоров), которого Сириус по-настоящему боялся. Самолётики дисциплинированно зависали над её неизвестно откуда появившимся в приёмной столиком, покорно ожидая, когда она напишет на них твёрдой рукой «Не в нашей компетенции», «Более не актуально», «Обратитесь на второй уровень», «Не хватает подписи» и отправит дальше. Вопиллеры говорили громким шёпотом, перемежая возмущённые реплики извинениями, а присланные патронусы смиренно ожидали аудиенции вместе с посетителями, занимающими ряды кресел в коридоре. Однако срочные донесения и важные новости Блэк получал незамедлительно: Мерлин знает как, но ей удавалось их отсортировывать. Два раза в день Мэнди входила к Сириусу с горой документов, и он послушно следовал указаниям.

— Вот здесь, пожалуйста… и этот… А вот тут дважды подпишите. Это запрос из школы авроров, изучите. Премия… Ордер на обыск… Дело Коннелли, вы просили. Назначение… Командировка… Пять галеонов на подарок О`Брайену, у него юбилей. Письмо. Письмо. Видимо, донос, взгляните сами. Печать… и вот тут. Благодарю. Кофе?

«Эталон секретарши», — посмеивался Кингсли. «Помесь вейлы и Цербера», — соглашался Сириус. Конечно, ворчал он с непривычки. В самом деле, с появлением Мэнди всё бюрократическое безумие сошло на нет. Течение собственно аврорской службы оставалось безмятежным. И всё было бы прекрасно, да только…

Сириус затосковал. И всё чаще стал проводить ночи в облике Бродяги.

И когда только любимая служба превратилась в пытку? Сириус поборол искушение вновь взглянуть на часы с ворчливыми львами. Он был готов мотаться с ребятами даже на ритуальные пятничные потасовки в «Кабаньей Голове», лишь бы немного развеяться. Да ещё Гарри сообщил, что на этой неделе не сможет выбраться к нему. Блэк беззвучно застонал. Как пережить сегодняшний вечер и грядущий уикенд? Как-как… Запасы виски на Гриммо были воистину неиссякаемы, даже бригада добровольных реставраторов ничего не могла с ними поделать. Нет, Гарри расстроится, если он опять начнёт пить. Остаться, что ли, на дежурство вместо кого-нибудь? Мэнди, конечно, неодобрительно подожмёт губы, но кто тут, в конце концов, главный??

Словно услышав его крамольные мысли, секретарша впорхнула в кабинет со стеклянным кувшином в руке, и Сириус поспешно убрал ноги со стола. Притворившись, что не заметила оплошности шефа, Мэнди принялась поливать цветы, которые в последнее время буквально заполонили кабинет Блэка (разумеется, безо всякого его в том участия). Сириус лениво наблюдал за ежепятничным действом: вот она слегка сбрызнула кактусы и наклонилась, чтобы передвинуть гигантский горшок с кустом герани. Изящные икры напряглись, юбка натянулась на узких бёдрах. «Надо бы помочь», — промелькнула мысль, но быстро исчезла, отступив перед другой, куда более важной: «А почему я, собственно, до сих пор ни с кем не…»

До Сириуса вдруг дошло, что у него семнадцать лет не было секса.

После Азкабана он, видимо, был не в состоянии, да и мыслей-то таких не возникало. Но в этот раз целители Мунго расстарались на славу: крёстный Победителя Волдеморта мог требовать хоть розовый жемчуг на завтрак, не говоря уже о новейших методах реабилитации и лучших зельях, которые в него вливали квартами. Подумав о зельях, он внезапно вспомнил Снейпа. Интересно, а у него как с этим? Наверно, передёргивает иногда, как и сам Сириус в последние месяцы. Он вздрогнул: ну и мысли! Ладно, хватит тут торчать, в самом деле.

— Мэнди, я пошёл, хороших выходных!

Девушка, разогнувшись, глядела ему вслед, изумлённая внезапным энтузиазмом вечно кислого шефа. Пожав плечами, она прошла в приёмную за палочкой — чёртову герань придётся левитировать самой.

* * *

Выйдя из министерства, Блэк аппарировал в центр магического Лондона. Там, неподалёку от Эмералд-Парка, на тихой улочке находился особняк, укрытый от любопытных глаз оградой и небольшим садом. Охранник, окинув Сириуса внимательным взглядом, пропустил его внутрь, а вышколенный швейцар проводил визитёра в маленький угловой кабинет.

— Вы только посмотрите! Да это же Сириус Блэк! — из-за стола поднялась пышная рыжеволосая ирландка в элегантном, хотя и старомодном платье тёмно-вишневого цвета.

— Мадам Бриджит, — Сириус галантно склонился над протянутой ручкой. — Неужели вы помните меня?

Он был тут всего несколько раз лет двадцать назад.

— Как забыть такого красавчика! Да и вообще, я помню всех, кто побывал у меня хоть однажды, так-то, мой мальчик!

«Ну прямо как Олливандер, и тоже с палочками дело имеет», — подумал Сириус, и эта дурацкая мысль развеселила его окончательно.

— Вы ничуть не изменились.

— Ай, ладно тебе, — отмахнулась мадам, невольно бросив взгляд в зеркало, которое тут же восхищённо заахало. — Ты ведь пришёл не для того, чтобы комплименты говорить, нет?

Подтолкнув Блэка к креслу, мадам Бриджит плеснула ему и себе виски (безо всякого льда, разумеется) и вновь воцарилась за столом.

— Ты, говорят, стал главой Аврората? Молодец, молодец. Больно я ваших парней люблю, если и побуянят чуток, так заплатят сполна. А уж крепкие… — мадам ностальгически порозовела. — Ну да ладно. Желаешь альбом с девушками? Или ты теперь по…

— Нет-нет, — прохрипел поперхнувшийся виски Сириус. — Девушек, пожалуйста.

— А мне всегда казалось… Впрочем, как знаешь, — повела мадам обнажённым плечом и пододвинула ему альбом с колдографиями своих подопечных. Те улыбались, подмигивали или же с нарочито-равнодушным видом обмахивались веерами.

— Выбирай, не торопись. Ежели не найдешь по вкусу, так у меня есть девочки-метаморфы. — С этим напутствием мадам Бриджит принялась раскуривать короткую трубку.

Но Сириус не стал привередничать. Ему сразу приглянулась голубоглазая блондинка — пышная, сочная, как раз таких он и любил. По крайней мере, раньше.

— Вот эта, — указал он. Девушка польщено заулыбалась.

— А, Хильда, — произнесённое имя рассыпалось тихим звоном сигнальных чар. — Хорошая девочка.

В дверь постучали, и выбранная Сириусом блондинка возникла на пороге.

— Хильда, к тебе гость.

Сириус поднялся и, распрощавшись с хозяйкой, последовал за девушкой.

* * *

Через полчаса Блэк выбежал из особняка и тут же аппарировал, хотя в его состоянии это было опасно.

У него ничего не получилось. Ничегошеньки. Безвольно раскинувшееся на шёлковых простынях тело не вызывало никаких эмоций. Когда же девушка попыталась его приласкать, Сириуса и вовсе затошнило. Маленькие пальчики, пышная грудь, влажные губы — всё это закружилось в каком-то дурнотном водовороте, комната плыла перед глазами, запах духов оглушал. Кое-как натянув одежду, он вывернул карманы и вывалил перед ошеломлённой девицей кучу галеонов — её трёхмесячное жалование.

— Вот, и никому не говори, ладно? А лучше просто забудь, поняла?

И получил в ответ обалделое:

— Хорошо, мистер Блэк…

Чуть не взвыв, Сириус бросился прочь. И теперь очутился на окраине маггловского Лондона, в тёмном переулке возле старых доков. Привалившись к стене, он ждал, пока пройдёт дурнота после спонтанной аппарации. Вот ведь кретин, мог и расщепиться к Моргане, то-то радости бы было: глава Аврората не только импотент, так ещё и аппарировать толком не умеет!

Но что же, чёрт возьми, произошло? Ведь он здоров в этом плане. Может, просто… отвык? Или вкусы поменялись? Одно Сириус знал точно — в заведение мадам Бриджит он теперь ни ногой.

Отлепившись, наконец, от стены, Блэк огляделся. Место было знакомым — именно тут он прятался после Азкабана, ещё до того, как увидел Гарри на Тисовой Аллее. Нужно было успокоиться, прежде чем аппарировать к дому, а то во второй раз могло и не повезти. Сириус вновь глянул по сторонам, и вот уже в свете тусклых фонарей возник чёрный волкодав и неспешно потрусил вниз по улице.

Бродяга лениво принюхивался к воздуху: тухлая рыба, брошенный окурок, разогретый двигатель. Его обострившийся слух улавливал далёкий звон разбитого стекла, шуршание крыс в мусорных баках (тут он непроизвольно зарычал), ругань в блочных трёхэтажках. Внезапно пёс остановился. Очередной услышанный звук был странным, тревожащим. Он повёл ухом, выделяя его из остального шума. Крики. Удары. По телу. Далеко. Он бросился было в сторону, но вновь остановился, усиленно вслушиваясь. Нет. Близко. Глубоко. Внизу. Послушав ещё немного, Бродяга прошёл несколько ярдов, как вдруг его ноздрей коснулся слабый запах, от которого поднялась шерсть на загривке, а в пасти собралась слюна. Кровь. Тёплая. Человечья. Ощетинившись, пёс нырнул в ближайший закоулок. В горле клокотало глухое рычание, запах тянул его, словно поводок. Здесь.

Сириус очутился у двери, обитой железом, с отметинами граффити и ошмётками сорванных объявлений. Конечно же, заперто. Вытряхнув из рукава палочку, он за несколько секунд открыл дверь и осторожно шагнул внутрь. Под потолком беспомощно мигала тусклая лампочка, сразу от порога начинались ступеньки, ведущие в подвал. Крики стали громче, а запах он теперь мог чувствовать даже будучи в человеческом обличье. Не позволяя себе задуматься над тем, какого чёрта он творит, Сириус скользнул вниз.

В подвале несколько десятков мужчин (магглов, как он сразу определил), собравшись в круг, подбадривали двух дерущихся. Сириус подошёл ближе, присмотрелся. Нет, просто дерутся. Правда, как-то грязно. «Подпольные бои без правил», — решил Блэк. Тьфу, чёрт, а он-то уж вообразил себе. Вопли болельщиков звенели под низким потолком, в воздухе стоял запах крови и пота. Это странным образом будоражило. Сириус огляделся. Молодые и старые мужчины, некоторые из которых выглядели вполне представительно, сейчас орали и улюлюкали, опьянённые видом драки, происходящей прямо здесь, у их ног. Парни в круге лупцевали друг друга всерьёз, но при этом явно наслаждались происходящим. Он увидел, как один из них улыбнулся, показывая залитые кровью зубы, и с удвоенной энергией бросился на противника. Если это и было безумием, то Сириусу оно тоже пришлось по душе. Стало жарко, и он, не глядя, принялся расстёгивать неизменную кожаную куртку, как вдруг чья-то рука бесцеремонно выдернула его из кольца болельщиков. Обернувшись, он оказался нос к носу с темноволосым взъерошенным парнем лет тридцати. Невысокий и щуплый, одетый в брюки и белую майку, заляпанную кровью (судя по распухшей переносице — его собственной) он испытующе смотрел на Сириуса, щурясь от дыма сигареты, зажатой в зубах.

— Ты кто, а? — требовательно спросил парень. — Как сюда попал?

— Просто вошёл, — ответил Сириус, не отводя взгляда: было в этом измордованном хлюпике нечто такое, что заставило его рефлекторно потянуться за палочкой.

— Просто вошёл, ну да, — насмешливо протянул тот, ещё раз смерив его оценивающим взглядом. — Ладно, оставайся. Встречаемся по пятницам, пляшем до слова «хватит», усёк? В круг выходят только двое, не более одного поединка за один раз. Я Тайлер.

— Сириус, — машинально назвался Блэк.

— Как-как? — переспросил тот, выплюнув окурок. — Неет… Ты — Мальборо! Глянь, Джек — точно, да? — обратился он к пустоте за своим плечом. Сириус невольно проследил за его взглядом и, разумеется, никого не увидел. Вот, значит, с чем связано непроходящее чувство опасности: парень безумен, словно Шляпник. Тем временем Тайлер, похоже, договорился со своим невидимым другом и хлопнул Блэка по плечу.

— Добро пожаловать в Бойцовский Клуб, сестрёнка. Схватишься за кастет или перо — пущу на мыло. Да, и ещё, — он глумливо улыбнулся, — новичок обязан принять бой.

Напутствовав его таким образом, Тайлер бесцеремонно растолкал стоящих и прошёл к «рингу». Сириус вытянул шею: похоже, белобрысому досталось. И то, кто же так подставляет голову?

В то лето после шестого курса, которое Сириус провел, болтаясь по маггловскому Лондону с шайкой байкеров, он уяснил одну простую истину: магия магией, а хук слева это вещь небесполезная. Премудрости уличной драки он схватывал на лету, а позже, в школе авроров, был первым по беспалочковому («маггловскому», как сказали бы его родственнички) бою. Большинство волшебников такую самооборону презирали, что было только на руку беглому арестанту Сириусу Блэку: навыки рукопашной неоднократно спасали ему свободу и жизнь, когда он скитался без палочки. И сейчас, вдыхая пропитанный адреналином воздух, Сириус ощутил неодолимое желание подраться. Вмазать кому-нибудь. Вышибить дух. Он вновь шагнул ближе. Белобрысого парня оттащили в сторонку, поливая водой из стоящей в углу бадьи. В круге остался только Тайлер, прикуривающий очередную сигарету. Шум утих.

— Джентльмены, — выдохнул он клуб дыма, — у нас пополнение. Мальборо! — и ухмыльнулся Сириусу, который, помедлив, ступил на «ринг».

— Гвоздь! — выкрикнул Тайлер и, возвращаясь в толпу зрителей, шепнул: — Мы дерёмся без обуви и голые по пояс, так что куртку лучше снять.

На вкус Блэка это было как-то чересчур; но тем не менее он послушно сбросил одежду, незаметно проверив на месте ли палочка, снял сапоги. Раздевшись, он повёл плечами, подпрыгнул пару раз, разгоняя кровь, встряхнулся. Вышедший к нему парень лет двадцати тоже скинул ветровку и свитер. Сириус с сомнением смотрел на него: ещё мельче Тайлера, с узким личиком и какими-то нервными, дергаными движениями. И он должен драться с этим ребёнком? Да он же его…

— Начали, — лениво бросил Тайлер, и «ребёнок» шустро подскочил к Сириусу, целя кулаком в лицо. Тот еле увернулся, оторопев от такой прыти. Толпа оживлённо загудела, кто-то крикнул «Давай, Гвоздь, врежь ему!» Парень был юрким и быстрым, точно ласка, бил точно и с силой. Недаром Тайлер его Гвоздём прозвал. Маленькие кулаки так и мелькали, награждая Сириуса весьма болезненными ударами. Притом сам он с легкостью уходил от атак Сириуса. «Вот тебе, Блэк, — подумал он, отскакивая к краю ринга. — Нельзя недооценивать…» А дальше мысли кончились. Мелкий всё-таки достал его в подбородок, и Сириус, ощутив во рту вкус крови, разъярился по-настоящему. Исчезли запахи, больше не было слышно криков; для Блэка теперь существовал только противник, которого необходимо было схватить. Сжать. Растерзать. Улучив момент, он специально пропустил удар в челюсть, отдёрнув голову так, чтобы сделать его максимально скользящим, и покачнулся. Парень подскочил ближе, забыв об осторожности, и Сириус пнул его в колено. Тот упал, Блэк набросился сверху, и они покатились по бетонному полу, притом Гвоздь кусался и царапался, словно дикий кот. Наконец, Сириусу удалось прижать его и, не вполне осознавая, что делает, он сомкнул руки на горле противника. Тот извивался всем телом, пытался дотянуться до его лица, потом начал бить по рукам, шепча что-то, но Блэку было уже всё равно. Он не видел и не слышал, лишь ощущал упругие толчки крови под ладонями и судороги покорённого тела. Внезапно резкая боль заставила его разжать пальцы — Тайлер, что есть силы, вцепился в шевелюру Блэка, бесстрашно оттаскивая его от посиневшего уже Гвоздя.

— Что, Мальборо, уши заложило? — насмешливо поинтересовался он. Сидящий на полу Сириус ошалело тряс головой: багровая пелена ушла из глаз, все запахи и звуки обрушились на него, словно водопад. Его противник, стоя на четвереньках, надсадно кашлял, хватая ртом воздух.

— Он же сказал «Хватит», а ты вроде понимаешь по-английски, да? — продолжал Тайлер, присаживаясь на корточки рядом с Блэком и пристально глядя ему в глаза. Затянувшись, он выпустил дым прямо в лицо ошеломлённому Сириусу и милостиво сказал: — Ладно, бывает.

Поднявшись, дернул за собой Блэка, ставя его на ноги.

— На сегодня с тебя хватит. И не забудь свою куртку.

Выйдя на улицу, Сириус прислонился к стене, жадно глотая вечерний воздух. В голове всё ещё звенели вопли, в горле пересохло, в ушах громыхал неохотно затихающий пульс… Прекрасно. Он чувствовал себя просто прекрасно.

Аппарировав на Гриммо, Сириус влетел на второй этаж, в свою комнату — необходимо было принять душ. Выйдя из ванной, он задумался, где же у него тут аптечка: адреналиновый градус упал, и всё тело ныло после встречи со злыми кулаками Гвоздя. Так и не вспомнив, Сириус ограничился тем, что палочкой залечил ушибы и царапины, а потом налил себе хорошую порцию огневиски. С последним глотком на него навалилась невероятная усталость, и Сириус рухнул на кровать прямо поверх покрывала, всем своим существом ощущая блаженную опустошённость. Перекатившись на живот, Блэк глубоко вздохнул и впервые после Мунго заснул легко и с удовольствием.

…Он летел по зимнему полю по главе кавалькады охотников. Под ним горячился храпящий конь, вокруг улюлюкали и свистели, впереди стелилась свора борзых. Он не знал, на кого они охотились, но чуял, что жертва обречена. Всё ближе… ещё… Ветер бил в лицо, донося манящий запах добычи. Он хотел было присоединиться к ликующим крикам охотников, но из горла вырвался звонкий лай, который тут же подхватили братья вокруг, и в следующий миг он, бегущий во главе своры, настиг добычу. Схватил, вонзая клыки в податливую плоть, сжимая челюсти всё сильнее, захлёбываясь обжигающей солоноватой влагой…

Сириус открыл глаза. В ушах затихали, отдаляясь, звуки охотничьих рожков. Комнату уже заполнили жиденькие предрассветные сумерки, и он решил подремать ещё немного, но в следующую секунду осознал, что лежать ему мокро. Приподнявшись, Сириус сел на заляпанном покрывале, оглядывая себя. Однако. Прямо-таки вторая молодость. Вот только сон очень уж нестандартный. Он вспомнил пьянящую радость бешеной скачки, трепещущую плоть в его руках,

…клыках…

горячую кровь, хлынувшую в горло. Сириус встал и подошёл к зеркалу. На скуле лиловела отметина пропущенного вчера ушиба, но глаза смотрели весело и твёрдо; мышцы ныли, но это было даже приятно — ощущать своё тело. И не вспомнить, когда он так хорошо себя чувствовал с утра. Сириус усмехнулся и щёлкнул своё отражение по носу, сказав:

— Я — извращенец!

— И ты разбудил меня в такую рань, чтобы объявить об этом? — кисло поинтересовалось зеркало.

Блэк расхохотался и отправился в душ. После плотного завтрака он прогулялся по Косой Аллее, закупив в аптеке лучших заживляющих зелий и мазей, а вечером, нарушив данное самому себе обещание, вновь посетил заведение мадам Бриджит. Ещё в прошлый раз он заприметил в альбоме худенькую коротко стриженую брюнетку, и с ней всё получилось, как надо. Не в силах ждать, он прижал её к стене прямо в маленькой прихожей, теряя голову от власти над хрупким, вздрагивающим от его толчков телом. А ведь раньше он никогда не был грубым в сексе. Кажется, не был. Но какая, к боггарту, разница: главное, девица была не в обиде.

В понедельник Сириус явился на работу в отличном настроении, отвесив изумленной Мэнди комплимент по поводу её цветущего личика. Насвистывая шотландскую плясовую, он прошёл в кабинет, предвкушая хлопоты рабочей недели и следующие за ней выходные.

* * *

Жизнь шла своим чередом, но теперь у Сириуса появилась новая привычка: по пятницам после работы он обязательно посещал «клуб». Спроси кто, он бы не смог объяснить, почему его так туда тянет, но одно было совершенно ясно: выползая из прокуренного, пропахшего кровью подвала, Сириус чувствовал себя так, словно заново родился. И это несмотря на то, что расквашенная физиономия, недостаток зубов или треснувшие рёбра как нельзя лучше напоминали о бренности нелёгкого бытия. Да, случалось, он здорово огребал, даже байкерско-аврорская выучка не спасала. Некоторые ребята дрались, точно взбесившиеся пикси, и, как он заметил, этим отличались в основном те, на кого и не подумаешь: эдакие благопристойные, застёгнутые на все пуговицы парни, при галстуках и золотых часах. Что заставляло их сбрасывать свои дорогущие пиджаки и бешено, не жалея сил, молотить соперника? Что они выколачивали из других и из себя? И почему он сам ждал пятницы с таким нетерпением? Сириус старался не задумываться над всем этим. В конце концов, их там много, и это значит, что всё нормально. Ну, то, что они делают. Что может быть естественней для мужчины, чем всласть почесать кулаки? Выходя на ринг, Сириус чувствовал себя не просто живым — он чувствовал себя свободным. Взаимная боль. Взаимное доверие. Не нужно думать зачем и почему, можно просто действовать. «Плясать», как говаривал Тайлер. Вот уж этот-то и впрямь был не в себе: постоянно толкал какие-то странные речи, смысл которых сводился к тому, что они все ничтожества, и саморазрушение это единственный достойный путь. «Если и есть в этой жизни ещё какие-то пути, то я их что-то не заметил», — недовольно думал Сириус, слушая вполуха разглагольствования Тайлера. «Хватит уже болтать».

Гарри постепенно привык, что Сириус с ним встречается по выходным или же на неделе, но никогда по пятницам — говорил, что устаёт. Он заметил, что крёстный похудел (хотя, куда уж больше) и пару раз примечал плохо залеченные ушибы. Сириус объяснил, что получает их, тренируя новичков в Аврорате, и Гарри успокоился: главное, что крёстный почти не пил и пребывал в прекрасном расположении духа.

Слякотная лондонская зима сменилась гнилой лондонской весной. Как-то раз Сириус явился в Клуб раньше, чем обычно. Аппарировав в облюбованный тёмный переулок, он чуть отдышался и решил немного прогуляться по знакомой улице, как вдруг услышал тихий хлопок. Отпрянув в тень, он мгновенно выхватил палочку, напряжённо вглядываясь в сумрачную хмарь, слегка разбавленную жиденьким светом тусклых фонарей: для аврора такой хлопок мог стать последним, что он слышит в жизни. Но нет, улица по-прежнему была пустынна. Показалось. А через час Сириус и его противник (сухопарый рыжий парень типично английской наружности) азартно тузили друг друга под дружные вопли болельщиков. Рыжий был очень неплох в драке, и они от души и с удовольствием боксировали и возили один другого по бетонному полу; даже изобразили рукопожатие, завершая бой. Тайлер рассеянно кивнул им — молодцы, мол, и Сириус, довольный и запыхавшийся, отошёл в угол, оценивая ущерб, нанесённый рёбрам и нижней челюсти. Краем глаза он заметил Тайлера, подошедшего к человеку, стоявшему в сторонке. Новенький, что ли? Хоть Тайлер и повторял по сто раз за вечер, что первое правило Бойцовского Клуба — никому не рассказывать о Клубе, новички приходили каждую неделю. Он прищурился: какой нелепый чёрный плащ. Похож на…

О, чёрт. Похоже, хлопок аппарации ему всё же не почудился. Это маг!

Тут человек обернулся, и Сириус остолбенел.

Не просто маг. Северус-чёртов-Снейп, собственной персоной. Стоял и смотрел на Тайлера с обычной смесью лёгкого раздражения и брезгливости. Вот Тайлер хлопнул его по плечу и отошёл. Снейп тщательно отряхнул рукав мантии и, подняв голову, встретился глазами с Сириусом. С минуту они, не мигая, смотрели друг на друга, а затем Снейп вдруг издевательски ухмыльнулся и слегка поклонился, не опуская глаз. «Он меня видел», — понял Сириус. «Видел, как я дрался». Обычно он уходил сразу после боя, но после такого, конечно, не мог не остаться. Этот скользкий мерзавец опять следит за ним! Как в школе, чёрт его подери. Ну, мы ещё посмотрим, кто кого. Если что, Обливиэйта он на Сопливуса не пожалеет. Не хватало ещё, чтобы кто-то узнал, что глава Аврората бьёт морды магглам в каком-то подпольном клубе на задворках Лондона. Кстати, что-то они притихли. Тайлер, дымя неизменной сигаретой, вышел в круг, и Сириус вдруг вспомнил, что следует дальше. Представление новичка. А вот это уже интересно. «Новичок обязан принять бой…» Как же он будет?.. Тайлер указал на Снейпа и выкрикнул:

— Змей!

Сириус фыркнул. Вот ведь: псих психом, а в людях разбирается, ничего не скажешь. Лучшего прозвища для Снейпа и не придумаешь, даже звучит похоже. Новоявленный Змей тем временем сбросил мантию, и он явно не собирался снимать с себя что-то ещё. Сириус с любопытством глянул на Тайлера, но тот, казалось, не заметил нарушения. Странно. Правила были обязательны для всех, в том числе и для Тайлера, которого все почитали за создателя Клуба. Снейп шагнул в круг — одновременно со своим соперником. Сириус присвистнул. Новичок Тайлеру явно не понравился, и тут Блэк его понимал и всячески поддерживал, но ставить в пару к этой скользкой дохлятине Стоуна? Да это просто убийство. Стоун чем-то напоминал братишку Хагрида, Грохха. Хотя, Грохх, несомненно, был более дружелюбным. Стоун же, шестифутовая груда сала и дикой, угрюмой ярости, всем своим существом источал чистейшую, незамутнённую ненависть. Мало того, он весьма неплохо дрался, и обычно против него выставляли более-менее опытных борцов, преимущественно тяжеловесов — иначе бой просто не имел смысла. Сириус невольно поёжился. Он почти сочувствовал Снейпу. Тот же, невозмутимо закатав рукава рубашки (и даже жилет не снял, пижон), смерил почёсывающегося здоровяка взглядом, ясно дающим понять, кому тут безоговорочно принадлежит низшая ступень эволюции. Стоуну этот взгляд не понравился. Перестав скрести обтянутое майкой пузо, он с обманчивой ленцой двинулся к Снейпу…

Чудовищный, подобный пушечному ядру кулак просвистел в воздухе, но задел лишь взметнувшиеся в воздухе чёрные патлы — Снейп увернулся. Стоун двигался с невероятной для его комплекции быстротой, делал выпады, менял направление, но так и не достал противника. Снейп скользил, ловко отпрыгивал, уклонялся, прикрываясь руками, и не спешил атаковать в ответ. Похоже, он отлично понимал, что встреча с этим кулаком — верный нокаут (или что похуже), а ответные удары просто разойдутся по жировой броне Стоуна, не причинив ему вреда. Единственный способ, который Блэк и сам бы применил, это такое вот кружение по рингу, направленное на то, чтобы вымотать, разозлить противника, ослабить его бдительность и потом, воспользовавшись моментом, нанести удар. «А ведь хорошо держится», — подумал Блэк, и в этот самый момент рассвирепевший сверх всякой меры Стоун всё-таки зацепил Снейпа, да так, что тот отлетел к краю ринга, упав на спину. Здоровяк с торжествующим рёвом кинулся к нему, болельщики ликующе взвыли: похоже, Снейп им тоже не приглянулся. Сириус невольно затаил дыхание. Он решил, что если дело примет совсем дурной оборот, то надо вмешаться и шарахнуть Конфундусом или даже Ступефаем. Глупо же магу погибать или калечиться в такой ситуации, да и он, как старший аврор, несёт ответственность за всех граждан, включая и всяких Сопливусов. Ну, вот какого чёрта он разлёгся? Снейп не делал попыток подняться, хотя явно был в сознании. Лежал, прижавшись к полу, напоминая приготовившуюся к броску гадюку. И когда Стоун, с искажённым яростью и предвкушением расправы лицом, склонился над ним, Снейп молниеносным движением подтянул к груди ноги и, взвиваясь с пола, врезал пятками в грудь нападавшего. Крики стихли, сменившись ошеломлённым молчанием. Удар вышиб из Стоуна дух: он на секунду застыл и безвольно, точно тряпичная кукла, отшатнулся, тяжело оседая на пол. Кое-как поднялся, но Снейп уже был рядом. Не давая противнику прийти в себя, он обрушил на него град ударов, двигаясь с изяществом танцора. Стоун рычал и молотил руками, словно ветряная мельница, но Снейп ловко подныривал под летящий в него кулак и небрежно бил в ответ — будто отмахивался. Но эта лёгкость была обманчива: от каждого удара у Стоуна клацали зубы, что было ясно слышно в почти полной тишине подвала, а лицо превращалось в кровавое месиво. Собственно, никакой драки уже не было: Снейп просто добивал противника, методично и как будто даже скучающе. В конце концов, здоровяк сдался, и, как только раздалось хриплое «хватит», Снейп тут же отошёл от него. Он брезгливо помотал кистями рук, огляделся, будто недоумевая, как это его занесло в такую клоаку, и, тряхнув волосами, подхватил мантию и шагнул из круга и дальше, к выходу. Клуб проводил его молчанием. «Даже не запыхался, мерзавец», — подумал Сириус, кидаясь вдогонку. Мимолётное сочувствие к Снейпу уже испарилось, и он вновь был вне себя от бешенства. Вылетев из подвала, Блэк настиг его в хорошо знакомом тёмном переулке. Вцепившись в мантию, прижал к крошащейся кирпичной стене и прошипел:

— Ты… Какого чёрта ты здесь делаешь, Снейп?

— А у тебя проблемы со зрением? — ядовито поинтересовался в ответ Снейп тем самым тоном, который действовал на Сириуса, словно красная тряпка на быка. Вот и сейчас он просто вскипел.

— Прекрати валять дурака и отвечай: как ты сюда попал? Как всегда, шпионишь? Да, Сопливус??

Сириус вновь тряхнул его. Снейпу это, видимо, надоело. Сделав неуловимое движение, он высвободился и отступил от Блэка. Двое мужчин напряжённо замерли друг против друга. Наконец, Снейп расправил мантию на груди и негромко сказал:

— Не переживай, Блэк. Твоя маленькая тайна в сохранности — я никому не скажу. Если, конечно, ты поработаешь над своими манерами и не будешь в следующий раз виснуть на мне и орать в лицо.

С этими словами он оглянулся и аппарировал, оставив задыхающегося от ярости Блэка недоумевать: что, чёрт возьми, он имел в виду, говоря «в следующий раз»??

Так Снейп стал членом Бойцовского Клуба. Можно даже сказать «почётным членом», потому что битым от ни разу не бывал. Расправлялся с противниками, точно с особо мерзкими ингредиентами для своих зелий — аккуратно и ловко, всегда брезгливо держа дистанцию. Он ни разу не навалился, не облапил противника, ни разу не потерял головы: безошибочно определял слабое место и бил именно так, как требовалось. И ни разу не снял рубашку. Сириуса всё это злило безмерно. Своим поведением Снейп нарушал саму атмосферу непринуждённого очистительного мордобоя, которая так полюбилась Блэку. Сил не было смотреть на эту высокомерную скучающую рожу, и Сириус даже пропустил одну пятницу, но быстро понял, что без Клуба ему тоскливо. В конце концов, он просто решил не обращать на Снейпа внимания и не позволять ему портить себе «отдых». С помощью базы данных он выяснил, что Снейп тихо-мирно проживает на Спиннерс-Энд, в частном порядке изготавливает зелья, исправно платит налоги и не нарушает закон. Да и хрен с ним. Видимо, и впрямь попал в Клуб случайно. Но где же, чёрт возьми, он научился так драться? Наблюдая за Снейпом, Сириус не мог не признать, что тот действительно хорош. Раньше, в Хогвартсе, этого не было. Сколько раз они, бывало, отнимали у Сопливуса палочку, а он кидался в драку, неумело и отчаянно размахивая костлявыми руками, нелепо торчащими из коротких рукавов, но так ни разу толком и не дал сдачи, вечно оставаясь с разбитым носом. Хотя, их-то было четверо… Сириус досадливо мотнул головой: да нет же, Снейп просто не мог драться. Не умел. Но, видимо, научился. Когда? Сириусу почему-то казалось, что тогда же, когда он стал лучшим молодым зельеваром. И Пожирателем. А ведь Волдеморт и его чистокровная свора наверняка не поощряли маггловского рукоприкладства. Так что же, сам выучился? Зачем? «Чтобы больше не быть битым», — понял он, наблюдая, как в одну из пятниц Снейп разделывал под орех очередного неудачливого противника. Тщательно. Неторопливо. Он вдруг припомнил, как в начале пятого курса они решили поприветствовать Сопливуса, сунув его головой в унитаз. Кажется, это Питер придумал. Снейп тогда сопротивлялся изо всех сил, пинался и даже царапался, словно девчонка. Но Сириус никак не мог вспомнить, чем же кончилось дело. Они его всё-таки макнули? Или их тогда Филч спугнул? Чёрт, не вспомнить. И привяжется же. О, кого это там Тайлер вызвал? Подержи-ка куртку, приятель.

* * *

В ту пятницу Сириус был в омерзительном настроении. Ещё с утра стало ясно, что отвертеться от трёхдневного Европейского Съезда Авроров, стартующего в понедельник, ему не удастся.

— Чёрт, ну почему бы Дику не поехать вместо меня? А, Кингсли?

— Никаких Диков. По регламенту желательно присутствие именно глав Авроратов, а в нашем случае это и вовсе необходимо. Надо продемонстрировать, что у нас во всём порядок, что мы полностью оправились после войны, ясно?

— Но я же не собираюсь там выступать! А Дик бы взял Лизу и детей, поводил бы их по Праге…

— Сириус, не спорь! — Шеклболт начинал сердиться. — С делегацией поедешь ты, я сказал. И надень, ради Мерлина, приличную мантию.

— Но что мне там делать три дня? — простонал Блэк.

— И то правда, — подозрительно миролюбиво согласился министр. — Давай-ка, оставайся до конца недели, отдохнёшь. Считай это отгулом.

— Но…

— Жду тебя в понедельник с отчётом, доброго пути, — отрезал Кингсли и исчез во вспышке зелёного каминного пламени. Вместо него тут же возник Гарри и виновато сообщил, что не сможет выбраться к нему в эти выходные, но обязательно заскочит на неделе. Они договорились на среду: всё равно Сириус не собирался торчать в Праге после окончания съезда. И он по-прежнему не представлял, как лучше распорядиться навязанными ему выходными. Навестить, что ли, Артура и Молли? Представив вечер рассказов об успехах «мальчиков» и Джинни с обязательным прослушиванием всех хитов Селестины Уорбек, Сириус вздрогнул. Нет уж. Тут в кабинет вошла Мэнди с целым ворохом ненавистных пергаментов — под конец недели все как с ума посходили. Кое-как разобравшись с этим барахлом и попутно заполучив себе головную боль, Сириус наконец-то вырвался на улицу. Но и тут радости было мало: апрель, наверняка где-то цветущий, волнующе-влажный, в Лондоне обернулся моросью и глухим туманом, навевающим мысли то ли о Лимбе, то ли о малярийных топях. Сириус поёжился, натягивая воротник неизменной куртки. Ему такая погода всегда напоминала то… Ну, словом, то, что было за Аркой. То, что он помнил смутно и предпочёл бы вообще позабыть. Сириус стал замечать за собой, что в последнее время он начал легко замерзать. Вот и сейчас туман будто проник внутрь, выпив из него всё тепло и разлившись по жилам ледяной водой. Да ещё порой накатывал какой-то непонятный изматывающий кашель, от которого внутри всё стыло. А, да что это он. Как старик, в самом деле. Блэк встряхнулся и аппарировал. Сегодня ему как никогда хотелось в Клуб.

— Мальборо, — бросил Тайлер. — И Змей. Прошу, джентльмены.

Сириус шагнул вперёд, машинально сбрасывая куртку и рубашку, а в голове билась лишь одна мысль: он будет драться со Снейпом. Конечно, когда они сталкивались в доме на Гриммо, он прямо-таки мечтал свернуть набок это носище и стереть с его лица издевательскую ухмылку, но здесь и сейчас, в каком-то подвале, среди каких-то магглов? Вдруг накатило ощущение абсурдности происходящего. Нет, этого следовало ожидать: рано или поздно они должны были встать в пару, но как-то это… внезапно. Может, его сегодня нет? Но он уже видел Снейпа, перед которым толпа, как всегда, расступилась, выпуская на импровизированный ринг, залитый тревожным ярко-жёлтым светом лампы. Он мельком, как-то рассеянно глянул на Сириуса и вдруг принялся расстёгивать рубашку; стянув её, протянул в толпу — аккуратно, словно камердинеру отдал. Так же неторопливо снял ботинки, поставив их на краю ринга. Болельщики возбуждённо загомонили: к татуировкам Блэка они давно привыкли, а вот украшеньице Снейпа видели впервые. Уродливый череп выделялся на белом предплечье куском черноты, притягивал взгляд. Ощущение абсурда усилилось. Вот уж чего Сириус никогда не ожидал, так это того, что когда-нибудь увидит полуголого Сопливуса, да ещё и в непосредственной от себя близости. Словно бы вместо неизменной чёрной мантии к его лицу приставили чьё-то тело. Снейп отбросил назад волосы, повёл плечами и шагнул вперёд. Они встали друг против друга, замерев, словно два волка. Сириус разглядывал его. Практически одного с ним роста, но более тонкокостный, хотя и широкоплечий; на груди и животе множество мелких шрамов, словно под шрапнель угодил. «Интересно, как он может драться, ведь ему, зельевару, надо руки беречь», — не к месту подумал Сириус, поймав взгляд Снейпа, который также смотрел на него. И было в этом обычно бесстрастном лице что-то такое… Блэк не успел понять, что именно. Прервав странный ритуал взаимного созерцания, Снейп скользнул вперёд.

Это было гораздо хуже, чем Сириус мог вообразить. Казалось, он дерётся с многоруким индийским богом. Блэк едва успевал отражать атаки Снейпа, но пару-тройку ударов всё же пропустил, и теперь рёбра многообещающе ныли, а правая рука слушалась хуже. А тот, не зная устали, нападал на Сириуса, кружа вокруг него и награждая болезненными и, как всегда, безупречно точными ударами. Блэк запыхался, пот ел глаза, а этот, казалось, даже не моргнул. Что за чёрт! Сириус понимал, что не может позволить себе разозлиться, но ярость понемногу закипала в нём, заставляя совершать необдуманные выпады, за что он и поплатился: Снейп вновь ударил в многострадальное правое плечо. Блэк же, перехватив его руку, попытался взять Снейпа в захват и не успел увернуться от распрямлённых пальцев, летящих ему в бок. Сириус отскочил, и они закружили по рингу, неотрывно глядя друг на друга. В боку что-то противно запульсировало, и в этот момент Блэк вдруг осознал то, о чём нужно было догадаться сразу: Снейп готовился. Изучал его. И это уже не игра. Он знает всё, что Сириус может показать ему на ринге. Вот разве что… Был один приём, рассчитанный на поражение, Кингсли когда-то научил. Надо решаться, иначе этот псих покалечит его. Бок уже словно горел огнём, но с дыханием из лёгких как будто выходил холод. Чёрт, только не сейчас. Невероятным усилием воли Сириус подавил рвущийся наружу кашель и бросился в атаку. Обманным движением уводя Снейпа вбок, он, извернувшись, что есть силы ударил левой, метя в горло. Ошеломляющий, парализующий удар. Но тот разгадал и этот манёвр, сумев прогнуться так, что удар пришёлся выше. Сириус всё же достал его, но только тычком в зубы. Снейп откачнулся от него, выпуская из захвата. Остановившись, медленно коснулся губ и неверяще уставился на окровавленные пальцы. И тогда Сириус, тяжело дыша, опёршись руками на колени и глядя на замершего Снейпа, вдруг вспомнил: они не успели сунуть Сопливуса в унитаз, в коридоре послышались голоса кого-то из профессоров. Но, уходя, один из них (скорее всего, сам Сириус) отвесил Снейпу подзатыльник, словно первокурснику, и он, ударившись об ободок унитаза, сидел на каменном полу и осторожно трогал разбитые губы, словно изумляясь виду своей крови. Вот так же, как сейчас.

Снейп поднял взгляд, и Сириусу вдруг стало страшно. Казалось, свет лампы сбежал из этих чёрных прищуренных глаз, а окровавленные губы делали его похожим на какого-то демона; но что по-настоящему пугало, так это выражение лица: беспощадная, нерассуждающая одержимость воина. Или убийцы. Внезапно Снейп сорвался с места и, словно таран, врезался в Сириуса. Тот, ошеломлённый, рухнул навзничь, даже не пытаясь сопротивляться, лишь истинктивно прикрывая голову. Снейп навалился на него, с размаху придавив коленями к бетонному полу, и Сириус почувствовал, как от удара у него внутри что-то хрупнуло, как надкушенное яблоко. Внезапно мир стал очень медленным и совершенно бесшумным, будто они оказались под водой; Сириус мог видеть оскаленные зубы противника и прядку волос, прилипшую к его щеке. Наверное, именно так выглядел он сам в первый приход сюда, когда чуть было не придушил Гвоздя. А Снейп всё бил и бил. Кажется, это можно как-то остановить, но зачем? Прижатый к липкому от крови полу, Сириус безучастно наблюдал, как замедлившийся Снейп отводит руку, как сжатый кулак устремляется к его лицу, лишь краешком сознания отмечая влажный хруст чьих-то костей. Очередной удар взорвал ватную тишину звоном колокола.

…Сириус обнаружил, что стоит на зелёной, залитой солнцем поляне. Где-то вдалеке слышался колокол и гудки поездов. Кингс-Кросс? Тут позади него раздался вздох. Сириус обернулся и увидел огромного ирландского волкодава редкой безупречно-чёрной масти. Могучий пёс явно был немолод: на морде и вдоль хребта уже блестела седина. Сириус шагнул вперёд, желая потрепать его по холке — с собаками он всегда ладил, но остановился, налетев на взгляд, полный тоски и смертельной усталости. Пёс подошёл к Сириусу, ткнулся в руку горячим сухим носом и тяжело опустился в траву у его ног, упрятав морду в передние лапы, подобно льву. Вновь глубоко, как-то судорожно вздохнул и вытянулся. Сириус вдруг осознал, что следующий вдох станет для пса последним. И в этот момент безоблачное небо над ним разразилось потоками ледяной воды и рёвом: «Эннервейт! Эннервейт, чёрт тебя дери!»…

Открыв глаза, Сириус увидел склонившегося над ним Снейпа и стоящего рядом Тайлера с ведром воды.

— Надо же, очнулся, — удивлённо протянул последний, выплёвывая окурок. — Значит, так, — обратился он к Снейпу, — теперь это твоя проблема, ясно? Забирай его, и чтоб больше я вас двоих тут не видел. И куртку его не забудь.

Сириус хотел было встать, но тело не слушалось. Снейп кое-как натянул на него одежду и, приподняв за плечи, попытался вздёрнуть вверх, ставя на ноги. Блэк повис на нём мокрой тряпкой, не в состоянии шевельнуть даже пальцем. Почему-то совсем не было больно, и это пугало. Кровь заливала глаза и струилась по губам, заливая рубашку. «И эту придётся выбрасывать», — отрешённо думал Сириус, пока Снейп, пыхтя и пошатываясь, втаскивал его вверх по лестнице. Ночной воздух обжёг легкие, прорываясь сквозь булькающую в горле кровь и кашель. Последним, что запомнил Блэк, была ткань мантии Снейпа, в которую он уткнулся лбом, рывок аппарации и слепящая белая боль, внезапно затопившая все его существо.

Чувства возвращались к Сириусу постепенно. Сначала он услышал треск дров в камине, какое-то звяканье, лёгкие шаги. Затем включилось обоняние: запахи дыма, трав и целая палитра зелий, среди которых особенно выделялся кофейный аромат тонизирующего отвара. Вновь шаги, и источник запаха стал ближе. Горький аромат окутал его, забиваясь в ноздри и проникая в лёгкие. Сириус фыркнул, открыл глаза и увидел сидящего рядом Снейпа, который осторожно гладил его по лбу.

— Я что, в аду? — прошелестел Сириус и тут же закашлялся: шёпот колючей проволокой продрал по пересохшему горлу.

— К моему глубочайшему сожалению, ещё нет, — кисло ответил Снейп, исчезая из поля зрения.

— Агуаменти!

Он слегка приподнял голову Сириуса, поднося к его губам стакан. Блэк жадно глотнул, поперхнулся, закашлявшись ещё сильнее, разбрызгивая воду. Снейп невозмутимо послал в одеяло высушивающее заклятие и, порывшись на заставленной склянками прикроватной тумбочке, выудил серебряную чайную ложку. С её помощью дело пошло быстрее. Сириус с наслаждением глотал прохладную воду, стараясь не думать о том, что Снейп поит его с ложечки, поддерживая за затылок. Безумная, иссушающая жажда потихоньку отступала. Когда стакан опустел наполовину, Снейп отставил его, обронив:

— Больше пока нельзя, надо подождать.

Сириус лежал, ошеломлённый, ощущая, как по иссохшему организму расходится живительная влага. Снейп же вернулся к прерванному занятию и, уже не осторожничая, втирал терпко пахнущий бальзам в ссадину на лбу Блэка. Закончив, он вытер салфеткой руки и, прищурившись, окинул Сириуса внимательным взглядом.

— Пошевели рукой. Хотя бы пальцами.

Тот нахмурился — тело было как не своё. Не сразу, но Блэк собрал пальцы в подобие кулака.

— Ногой.

С этим было сложнее, но он справился.

— Хорошо, — кивнул Снейп. — Похоже, отделался ушибом. Это не страшно по сравнению с тем, что могло бы быть.

— Пить, — прохрипел Блэк. Жажда накинулась с новой силой.

В этот раз они, слава Мерлину, обошлись без ложечки. Подсунув ему под голову плоскую подушку, Снейп отошёл и загремел посудой где-то в полумраке комнаты. Всё тело Сириуса противно ныло, но он с трудом держал веки открытыми: боль в нём боролась с усталостью.

— Где мы?

— В моём доме.

— На Спиннерс-Энд?

— Так точно, господин старший аврор.

«Ещё и язвит, скотина», — вяло подумал Сириус, поворачивая голову на голос Снейпа.

— Какой сегодня день?

— Суббота, вечер. Ты пробыл без сознания больше суток.

— А… что со мной?

Снейп, помедлив, перечислил:

— Сотрясение мозга. Переломы рёбер. Разрыв селезёнки. Внутреннее кровоизлияние.

Сириус с трудом сглотнул, осмысливая услышанное. И он аппарировал с этими травмами? Да такого смертника даже в Мунго бы не вытащили.

— Почему я не умер? — ляпнул он.

— Потому, видимо, что я не заслужил такого счастья, — ответил Снейп, подходя к кровати.

Сириус разозлился. Он вдруг осознал, что лежит абсолютно беспомощный и беззащитный, точно черепаха на спине, а над ним возвышается посторонний человек — хорошо знакомая и ненавистная ему ситуация. И ладно бы то был человек, но этот…гад. Он глянул на Снейпа со всем доступным ему презрением и процедил:

— В таком случае, почему бы тебе не завершить начатое?

Тот как-то нервно провёл рукой по волосам и ничего не ответил. Вместо этого он склонился над Блэком, просунул ему под лопатки ледяную ладонь и усадил, подложив под спину ещё пару подушек. Сириус охнул: даже от смены положения голова закружилась, зашумело в висках. Он зажмурился, ощущая пристальный взгляд Снейпа и надеясь, что его не вывернет прямо сейчас.

— А ты, видно, не рад, что остался в живых? — холодный бесстрастный голос был подобен оплеухе, но у Сириуса уже не было сил на злость. Их вообще ни на что не было.

— Ты вполне мог бы выбросить меня в канаву или в Темзу. Мог испепелить прямо в том переулке и затоптать прах, — пробормотал он, не открывая глаз. Дурнота не отпускала.

— И как бы я объяснил это в Аврорате?

— Чушь. Никто бы ничего не нашёл. Ты же знаешь, что о Клубе я никому не рассказывал.

— Не то чтобы я ставлю под сомнение отсутствие интеллекта у наших авроров, — начал Снейп. — Но ведь есть ещё и мистер Поттер, который по непонятной мне причине испытывает к своему крёстному весьма тёплые чувства.

Старина Снейп. Яд так и брызжет.

— И мне бы не хотелось вызвать его недовольство, — продолжил тот.

Улыбка тронула разбитые губы Сириуса. У Гарри магия буквально из ушей лезла. Однажды он призвал из кладовки подсвечник. Прямо сквозь дверь. Ужасно смутился и тут же попытался починить, но опять не рассчитал. В результате хохочущий Сириус стал обладателем двери из драгоценного сандалового дерева, да ещё и с резьбой в весёлый снитчик. В кладовую теперь не зайти — всё пропиталось тяжёлым сладковатым запахом, но Сириус тогда наотрез отказался её менять. Теперь-то Гарри понемногу учится управлять своей силой: умеет себя контролировать и концентрироваться на объекте или задаче. Впрочем, в известном смысле, это лишь делает его ещё более опасным. Да, нет сомнений, что Гарри бы Снейпа из-под земли достал. И хорошо бы при этом от неё что-то осталось.

Гарри.

Сириус открыл глаза и в упор глянул на стоящего перед ним зельевара. Вернее, попытался глянуть — он по-прежнему с трудом фокусировал взгляд.

— Когда я смогу уйти?

— В Мунго бы тебя продержали неделю, как минимум. Но тут, я думаю, три-четыре дня. Скажем, в среду.

— Хорошо. О, чёрт! Мне же уезжать в понедельник.

— Отправишь патронуса, скажешь, что болен. Собственно, так оно и есть.

Кажется, Снейп уже всё продумал. Сириус замялся.

— Лучше сову.

— Сов у меня нет, а на доме чары Ненаходимости — ответ не получишь.

— Ясно. Тогда лучше прямо сейчас, с Кингсли я могу связываться круглосуточно. Кстати, где моя палочка? Ты её… — Сириус похолодел от ужасной догадки.

— Твоя палочка здесь, но ты её пока не получишь. Сначала прими кое-что.

Снейп вновь нырнул в полумрак и вернулся с небольшим кубком.

— Что это? — спросил Сириус, с подозрением принюхиваясь к густой зеленоватой жиже, омерзительной даже на вид.

— Яд индийской кобры. Блэк, не будь идиотом.

Сириус по-прежнему нерешительно смотрел на кубок.

— Восстанавливающая смесь. Пей.

«Стошнит, так стошнит», — подумал Сириус и проглотил лекарство. Как ни странно, вкус был приятным, сладко-мятным. Перед глазами прояснилось, руки перестали дрожать, жар в груди поутих. Он с изумлением глянул на Снейпа.

— Мне гораздо лучше.

Тот кивнул и, вновь отойдя к столу, вернулся с его палочкой.

— Руками сильно не размахивай.

— Э-э… Да, ладно.

Сириус всё не мог решиться. Патронуса он не вызывал с тех пор, как в Азкабане сломали его первую палочку. Да ещё Снейп тут стоит, смотрит. Блэк вздохнул и закрыл глаза, вызывая в памяти своё самое счастливое воспоминание.

… Синие сумерки отступают, высвобождая нежно розовеющее предрассветное небо. В воздухе ещё стоит пьянящий запах влажной летней ночи, но утренний ветерок разгоняет грешную одурь. Нет ничего: ни тяжкого прошлого, ни тревожного настоящего, ни тёмного будущего. Есть только необъятное небо, уводящая за край мира пустая трасса и ты — первый человек на Земле, человек-без-имени, свободный от всего. И, раскинув руки, так легко представить, что можно лететь туда, где на горизонте плещется расплавленным золотом ликующее новорождённое солнце…

— Экспекто Патронум!

Облако вырвавшихся из палочки искр приняло форму огромного мотоцикла и оседлавшего его ездока в шлеме и байкерской куртке. Он описал круг по комнате, оставляя за собой тающий в воздухе серебристый след, и остановился напротив блаженно улыбающегося Сириуса.

— Ты, кажется, хотел отправить послание.

— А, ну да. Кингсли Шеклболту: я разболелся. Думаю, в четверг буду здоров, но съезд для меня отменяется. Извини, что подвёл.

Поморщившись от звуков своего хриплого голоса, Сириус взмахнул палочкой, отправляя патронуса, и тот, вскинув напоследок кулак в приветственном жесте, бесшумно умчался. Блэк невольно проводил его взглядом. Что ж, с семнадцатилетнего возраста счастливых воспоминаний не прибавилось. Бывает.

— Что?

Снейп, наконец, перестал на него таращиться.

— Ничего. Как самочувствие?

— Устал ужасно, — честно сказал Сириус. — И в груди ноет.

Погремев склянками, Снейп принёс ему сразу два кубка: в одном добавочная порция давешнего варева, в другом — обезболивающее пополам со снотворным, он узнал. После этого Снейп стянул его с подушек, укладывая на спину. Тут в комнату влетела серебристая рысь и сонным шеклболтовским баритоном сказала:

— Ничего, Дик съездит. Выздоравливай, сообщи, если что-то нужно.

Вот и хорошо. Рысь рассыпалась призрачными искрами, и Сириус закрыл глаза: одно-единственное заклинание выпило из него все силы. Ужасно хотелось спать.

— Блэк.

— М-м?

— Я на ногах четвёртые сутки, мне необходим отдых. Поэтому я тебя оставлю. Если проснёшься, а меня нет, то позови, понял? Я наложу сигнальные чары. Ни в коем случае не вставай, а лучше — вообще не шевелись до моего прихода, ясно?

— Угу.

«Четвёртые сутки. Тонизирующее зелье. Что, Снейп, проблемы со сном?»

— Я надеюсь на твоё благоразумие, или что там у вас, гриффиндорцев, вместо него.

— Поездка на мотоцикле.

Пауза.

— Что?

— Первая поездка на мотоцикле. Моё счастливое воспоминание.

Хм, звучит довольно жалко, но с закрытыми глазами это легче сказать. Вот только бы понять, зачем он это говорит.

Шелест мантии, на лоб ложится прохладная ладонь.

— Небольшой жар, это нормально. Спи. И не забудь, что я сказал.

— Угу…

* * *

Сириус проснулся от тяжёлой, муторной жажды. Кажется, он вчера слегка перебрал Огдена. Блэк открыл глаза и увидел незнакомый потолок. Тут подключилась память. Чёрт. Вот это он влип. Откуда-то сбоку лился пасмурный серый свет, утро или вечер, не понять. Сириус прислушался. В доме тихо, ни звука. Он повернул голову, пытаясь оглядеть комнату. Просторное помещение, то ли спальня, то ли кабинет: в углу находилась кровать, на которой сейчас лежал Сириус, напротив — стеллаж во всю стену, заваленный книгами и свитками. Возле одного из огромных французских окон стоял солидный письменный стол, а рядом с ним и обычный, заставленный колбами, банками и всякой зельедельческой утварью. Кажется, тут ещё и мини-лаборатория. Французские окна, ну надо же. Похоже, Снейпу приелся полумрак родных слизеринских подземелий. По аврорской привычке Сириус принялся анализировать обстановку: человек, живущий здесь, много работает и редко расслабляется, даже спальню превратил в лабораторию. Панорамные окна явно дисгармонируют с остальной обстановкой — заботится не о внешнем виде, а о собственном удобстве. Лёгкий бардак, тишина в доме, небольшое зеркало в углу безо всякого туалетного столика. Не женат. Ну да, он знал, что Снейп живёт один. Сириус вздохнул. Пить-то как хочется. А вон за той дверью наверняка находится ванная, туда бы тоже надо зайти. Он плавно, опираясь ладонями, приподнялся и сел. Прислушался к себе. Ничего не болит, голова не кружится. Ай да Снейп. Есть небольшая слабость, но это не страшно. Бывало с ним и похуже. Сириус опустил ноги на деревянный паркет и осторожно встал. Нормально! Сделав шаг в сторону ванной, он решил, что Снейп просто перестраховщик. И тут у него внутри что-то упруго щёлкнуло и Сириус, оглушённый внезапной болью, медленно осел на пол. Левый бок словно когтил дикий зверь, и Блэк, задыхаясь и дрожа, скорчился на паркете, сжавшись в комок. Вместо крика из горла вылетел лишь тихий задавленный хрип, оставивший во рту солоноватый привкус.

«Снейп… Надо позвать его…», — но сил хватило только на слабый стон. Как глупо… вот так.

В этот момент дверь распахнулась, и заспанный Снейп влетел в комнату.

— Чёрт!

В то же мгновенье он оказался возле Сириуса, пытаясь перевернуть его на спину, но того боль в боку сжала в тугую пружину. Как ни странно, мир вокруг обрёл предельную чёткость: Блэк разглядел след от подушки, краснеющий на щеке Снейпа, его всклокоченные волосы и тёмно-красный халат с золотистой монограммой «SS» на груди. А потом в глазах потемнело.

— Скотина безмозглая… Чёртов кретин… Ублюдок… Сволочь… Идиот… Тупоголовый пёс… — костеря его на чём свет стоит, Снейп ещё и успевал бормотать лечащие заклинания. Некоторые из них были знакомы Сириусу по аврорской подготовке, другие он впервые слышал. Тьма отступила, но боль по-прежнему раздирала тело на куски.

— Мобилкорпус!

Сириус ощутил мягкое перемещение.

— Блэк! Блэк!

Он открыл глаза. Снейп нависал над ним бледной разъярённой горгульей.

— Что ты сделал?!

— Встал…

— Идиот!

«Ты это уже говорил», — вяло думал Сириус, слушая, как Снейп произносит сканирующие заклинания. Тот напряжённо вглядывался в дымку, покрывшую тело Блэка. Оценив повреждения, Снейп нащупал его пульс и наложил ещё пару заклятий.

— Не шевелись, понял?

«Как будто я могу», — подумал Блэк, слушая звяканье склянок со стороны стола. Внезапно боль сменилась онемением, стало очень холодно. Плохой знак. В этот момент рядом возник Снейп с целым арсеналом флаконов. Глотать было тяжело, но Сириус послушно пил спасительные зелья. Наконец, они закончились. Блэк лежал, прислушиваясь к себе. Вновь зачастило сердце, боль отступила перед другим, куда более сильным чувством. Сириус распахнул глаза и отчаянно рванулся к краю кровати.

— Куда!..

Снейп в последний момент успел подхватить его, одновременно подсунув посудину, которую выхватил из-под кровати: Блэка мучительно рвало зельями, желчью и кровью. Сириус осознавал, что Снейп зачем-то придерживает ему волосы и обтирает лицо влажной салфеткой. Мерлин, и он действительно думал, что знает боль? То, что бушевало в его измученном организме сейчас, было куда хуже «Круцио». Откинувшись на подушку, он вздрагивал всем телом, словно загнанная лошадь.

— Что… это…

— Интоксикация. Я влил в тебя Заживляющее, Кроветворное, Обезболивающее и Костерост — то же самое, что и позавчера. Но теперь твой организм не принимает смесь зелий. И не примет в ближайшие тридцать шесть часов. Дать какое-то одно я не могу, это просто бесполезно.

Снейп говорил спокойно и, как всегда, бесстрастно. Но его рука судорожно сжимала предплечье Сириуса.

— Ничего нельзя?..

— Можно.

Блэк ощутил покалывание залечивающих заклятий: Снейп второпях латал его, но ведь этого же не хватит надолго, он должен понимать…

— Лежи как лежишь, не двигайся.

Сириус смотрел в потолок, мечтая потерять сознание или уже умереть и отмучаться. Его била дрожь, на теле выступила ледяная испарина, но внутри всё горело. Блэк не знал, сколько прошло времени, минута или час, когда он вновь услышал голос Снейпа:

— Пей.

Он ощутил прижатый к губам край стакана и, не глядя, глотнул, изо всех сил стараясь удержать внутри себя густое, ещё тёплое снадобье.

— Молодец. Ещё.

Наконец, его опять уложили на подушку. Выпитое зелье собралось в желудке тугим пульсирующим комком, от которого по всему телу расходилась блаженная прохлада. Сириус благодарно взглянул на сидящего рядом Снейпа.

— Хорошо…

Тот недоверчиво глянул в ответ, беря его за запястье. Нахмурился. Пощупал лоб. Блэк дышал ровно, боль понемногу уходила. Но тут вдруг приятный комочек внутри распался на мириады раскалённых игл, которые беспощадно впились в каждый нерв в теле Сириуса.

— Что…— прохрипел он. — Что… Пить…

Снейп склонился над ним.

— Нельзя. Потерпи.

Сириус в замешательстве смотрел, как лицо Снейпа стремительно отдаляется, оставаясь на дне узкого чёрного колодца. Он отчаянно пытался зацепиться за это видение, но сам уже падал во влажную горячечную темноту.

* * *

Как же душно. Сириус открыл глаза, поморгал, разгоняя сонливость. Повернув голову, увидел спящего в кресле Снейпа и моментально всё вспомнил. Осторожно огляделся. По комнате валялись какие-то тряпки, на прикроватной тумбочке стоял таз, в воздухе — запах спирта. Похоже, Снейп провёл весёлую ночь. Сириус вновь искоса глянул на зельевара, боясь, что тот почувствует взгляд, проснётся и будет его медленно убивать. Сам он считал, что вполне это заслужил. Тело онемело, он был слаб, словно новорождённый щенок, но он был жив. Опять. И вновь благодаря Снейпу. С другой стороны, если б не он, Сириус и не очутился бы в таком положении… Блэк кашлянул, и сигнальные чары задребезжали на весь дом. Спящий шевельнулся и открыл глаза.

— Очнулся, — как-то устало констатировал Снейп, бегло оглядывая Сириуса. Тот молчал, ожидая заслуженной отповеди, но зельевар ничего не сказал. Вместо этого он поднялся и, раскинув руки, потянулся, расправляя кости. Сириус во все глаза смотрел на зевающего Снейпа — зрелище, мягко говоря, непривычное.

— Классный халат, — ляпнул Блэк. — Не знал, что ты любишь красный цвет.

— Это бордовый, — на удивление снисходительно бросил Снейп. Видно, ещё не проснулся. Энергично растерев лицо, он наполнил стакан водой и взял уже знакомую Сириусу ложечку. Дежа вю. Напоив Блэка, порылся в гардеробе и прошёл в ванную, приказав:

— Не смей шевелиться.

Куда там. В теле будто не осталось ни одной косточки — такую слабость обычно даёт сильный жар. Шум воды утих. Скрипнула дверь, и Снейп, одетый в мягкую домашнюю мантию, сел на край кровати и отбросил в сторону лёгкое одеяло. "Чёрт, я же голый!"

— Что?

— Ничего, — Блэк смутно припомнил влажную губку, которой Снейп обтирал его ночью, и решил, что теперь уж стесняться поздно. Вздохнул и попытался расслабиться под изучающим взглядом Снейпа.

— Тут больно? Здесь?

Неторопливые пальцы скользили, прощупывали, надавливали. Сириус смотрел на Снейпа. Ну, должен же он куда-то смотреть. Тот казался учёным, поглощённым объектом исследования. Брови сдвинуты, взгляд отсутствующий. Блэку внезапно стало как-то спокойно, и бесцеремонно ощупывающие его руки показались залогом этого спокойствия.

— Вдохни глубоко, но не сильно.

— Это как?

— Медленно. И осторожно.

Вот Снейп принялся легонько постукивать по его груди, склонился ниже, прислушиваясь. С мокрых волос сорвалась ледяная капля и шлёпнулась Сириусу на живот. Он вздрогнул.

— Больно? — Снейп отстранился. Сириус мотнул головой. Тот вновь оглядел его и рассеянным, даже каким-то обыденным жестом стёр лужицу с его живота. Тут Блэк отчего-то смутился, но Снейп уже набросил на него лёгкое одеяло и сказал:

— Состояние удовлетворительное, но необходим покой и неподвижность. Это понятно, Блэк? Не-под-виж-ность. Хотя бы до завтра. Зелья нельзя, колдовать нельзя и на тебя накладывать заклятия тоже нельзя, поэтому не создавай мне проблем, ясно?

Дождавшись кивка, продолжил:

— Я пойду завтракать, заодно и тебе что-нибудь приготовлю. Могу я надеяться, что ты не угробишь себя за время моего отсутствия?

Ещё один кивок.

— Хорошо, иначе я привяжу тебя бинтами к кровати.

Через полчаса он вернулся. Сириус в качестве завтрака получил всего лишь стакан разбавленного тыквенного сока, но он не возражал. Есть все равно не хотелось, и даже пара глотков сока показались отвыкшему от пищи организму невыносимой тяжестью. Снейп нахмурился, но не стал настаивать.

— Какой сегодня день? — просипел Сириус.

— Понедельник.

— Мы с Гарри договорились встретиться в среду. Нужно отправить ему патронуса.

— Нет. Магия забирает слишком много энергии. Напишешь письмо, я отправлю. Но только завтра.

Он отошёл к столу и привычно загремел там чем-то. А Сириус лежал и думал, почему же у него, чёрт возьми, сорван голос.

— Снейп?

— Что?

— Я бредил?

Пауза.

— Немного. У тебя был жар, а зелье я дать не мог.

Значит, он всю ночь метался в бреду и кричал. Н-да.

— А… Что ты мне дал? Ну, вчера?

— Заживляющее зелье. Усовершенствованное.

— Как это?

Снейп отошёл от стола, вытирая руки полотенцем.

— К зелью можно добавить катализатор — вещество, которое…

— Я знаю, что такое катализатор.

— Поздравляю. Но зелье, по сути, это комбинация магических веществ. Добиться равновесия между ними очень сложно.

Увлёкшись, Снейп расхаживал туда-сюда по комнате, и Сириус подумал, что вот так же он, наверно, носился по классу, объясняя материал. Теперь он видит Снейпа и в этой ипостаси.

— … можно подобрать, но всякий посторонний компонент по-разному взаимодействует с каждым отдельным ингредиентом, поэтому нарушается целостность и, как следствие, равновесие. Зелье теряет характеристики. Единственное, что можно сделать, это слегка усилить действие, очень осторожно. Но что если найти некий «самодостаточный» катализатор, который не будет вступать в непосредственное взаимодействие с компонентами зелья, при этом усиливая действие состава в целом?

— А такое возможно? — Сириус невольно заинтересовался.

— Ну, раз ты до сих пор жив, то возможно, — Снейп торжествующе усмехнулся. — Смесь крови дракона с кровью мантикоры.

— И что?

Снейп вновь вдохновенно закружил по комнате.

— У драконов есть лишь один естественный враг — мантикоры; они, можно так сказать, противоположности, хотя и похожи по своей сути. Если смешать их кровь в равных пропорциях, то оба компонента реагируют только друг на друга, в какой бы среде они не находились, и вступают в своеобразное противоборство. При этом выделяется большое количество энергии, которая и катализирует эффект зелья.

— А разве они не должны просто нейтрализовать друг друга?

— Да, но не сразу. Пока они «сражаются», зелье срабатывает быстрее и лучше. Намного лучше. Нужно лишь быть предельно внимательным с пропорциями и исключить все остальные виды магического воздействия на время лечения, а то равновесие может быть нарушено.

— Круто, — Сириус посмотрел в потолок, от беготни Снейпа уже рябило в глазах. — Никогда о таком не слышал.

— Это пока на стадии разработки. Я ещё не до конца изучил побочный эффект.

Сириус ушам своим не поверил. Повернувшись, уставился на Снейпа.

— Так это… Так ты… Ты на мне зелье испытываешь, ублюдок??

— Мог бы и не испытывать, — хмуро пожал плечами Снейп. Он, видимо, осознал, перед кем распинается и вновь отошёл к своему столу, повернувшись к Блэку спиной. Но тот уже и сам понял, насколько ему повезло с «целителем». Чёрт. Ну, не извиняться же.

— А… Этот катализатор для любых зелий подходит?

Не сразу, но Снейп ответил.

— Именно этот — для медицинских. Правда, не для всех.

Блэк прикрыл глаза, утомлённый даже недолгим разговором.

— А это любопытно, — сказал он.

— Что именно?

— Сердцевина моей новой палочки — волос из гривы мантикоры.

— Вот как, — Снейп, казалось, заинтересовался. — А что было до этого?

— Перо гиппогрифа.

— О, ну конечно. Такой же…

— … высокомерный, агрессивный и безмозглый? — перебил его Сириус.

Тот промолчал.

— Знаешь, Снейп, люди меняются.

Тот пробормотал что-то насчёт различий между людьми и гриффиндорцами.

— Пить хочешь?

— Неа.

Сириус продремал весь день, сквозь сон слыша, как Снейп постукивает ножом, размешивает, кипятит. Пару раз он будил его и поил чем-то вроде травяного чая. Уже вечером Снейп принёс очередную порцию зелья.

— Это оно? С катализатором?

— Да, но не Заживляющее, а Кроветворное.

— А… — Сириус ненавидел себя за этот вопрос, но ничего не мог с собой поделать. — Это будет так же, как вчера?

— Чем серьёзнее повреждения, тем тяжелее всё проходит, — уклончиво ответил Снейп.

Ясно. Помедлив, Сириус одним махом проглотил зелье и вытянулся, ожидая, что вот-вот нахлынет боль. Но минуты шли, и ничего не происходило. Слушая, как Снейп перетирает что-то в ступке, Блэк закрыл глаза.

… Он шёл по коридору дома на Гриммо — того, прежнего. Мрачный особняк, кичащийся своей роскошью не меньше, чем его обитатели — своей чистой кровью, приветствовал молодого хозяина неясным шёпотом. Горло стиснул воротничок накрахмаленной рубашки, на шее — идиотский галстук.

— Сириус! Сириус! — раздалось снизу. Он вышел на лестничную площадку. В холле стояли родители, Рег и почему-то Белла — тоненькая девочка с облаком тёмных кудрей. Все разряжены в пух и прах, мать увешана драгоценностями и ещё не похожа на спятившую фурию. Она со сдержанной строгостью смотрела на Сириуса.

— Ну что же ты, сын. Мы готовы, только тебя ждём.

— Да, кузен, идём к нам! — Белла широко улыбалась ему. — Идём!

Сириус уже поставил ногу на ступеньку, но вдруг заметил, что губы Беллы разъезжаются всё больше, улыбка переходит в оскал, пожелтевшая кожа хлопьями облетает на синий бархат платья. Гниющие трупы простирали к нему покрытые струпьями руки, вокруг клубилась чернота, укрывая их плащами. И он бежал по коридору, а следом летели дементоры и нежно шелестели:

— Сириус… Сириус… Иди к нам… Ну что же ты…

Забежав в комнату, он вскочил на подоконник, но там было серое холодное Ничто, которого он так боялся. Дементоры скользнули в дверь, он отшатнулся и понял, что падает…

— Блэк! Блэк!

Перед ним возникла знакомая крючконосая физиономия. И, с трудом отдирая язык от раскалённых зубов, Сириус прохрипел:

— Снейп… Рад… видеть.

Мокрое полотенце, зашипев, легло на лоб, впитывая в себя ночные кошмары, и он вновь заснул.

* * *

В этот раз Сириус проснулся к полудню. Боли не было, но он по-прежнему был очень слаб. Снейп сразу же заставил его выпить стакан подогретого сока и приступил к осмотру.

— Неплохо, — сказал он, закончив. — Но сегодня лучше полежать.

— Письмо Гарри, — напомнил Сириус.

Снейп кивнул, подсовывая ему под затылок небольшую плоскую подушку. Порывшись в завалах на стеллаже, вытащил чистый пергамент и Самопишущее перо. Сириус задумался. Надо было написать письмо так, чтобы Гарри поверил ему. Чёрт, как же он не любит врать. Тяжко вздохнув, Блэк продиктовал:

«Гарри! Я только что получил сову от одного из наших — Сэма Мёрфи, он приглашает на свадьбу. Само торжество в пятницу, но до того мне ещё предстоит ирландский мальчишник и знакомство с ближайшей роднёй (человек пятьсот, не больше). Я там буду что-то вроде почётного гостя, и ты знаешь, что это такое. Поэтому из Праги я направляюсь сразу туда, извини. Давай увидимся в выходные? Я свяжусь с тобой. Обещаю много не пить. Будь хорошим мальчиком, и я привезу тебе в подарок картошку, похожую на Кричера.

Сириус.»

Он потянулся за пером, чтобы поставить подпись, и Снейп взмахнул палочкой, запечатывая конверт. Он с усмешкой смотрел на Блэка.

— Что?

— На ирландской свадьбе и «много не пить»?

Сириус отмахнулся. Гарри поверит. Он ему всегда верит. На душе было погано.

— Никогда не думал, что гриффиндорцы умеют так искусно врать.

— Никогда не думал, что слизеринцы умеют делать комплименты, — парировал Сириус, отворачиваясь. Он услышал, как Снейп вновь усмехнулся.

— Я отправлю письмо прямо сейчас.

Скрипнула дверца гардероба, он услышал шорох тяжёлой уличной мантии.

— Снейп.

— Что?

— Мне нужно … Ну. В туалет.

— В чём проблема?

— Но я же не могу прямо так…

— А как ещё? Я же сказал, тебе нельзя вставать.

— Нет! — Сириус задыхался от ярости. — Это… Я не могу! Я не буду!

— Можешь. И будешь.

— Нет!!!

— Послушай меня, Блэк, — голос Снейпа стал шипеньем рассерженной змеи. — Я не буду тебя привязывать.

Он медленно приближался к Сириусу.

— Но если. Ты. Опять. Встанешь. — Он навис над Блэком, опираясь ладонями о кровать по обе стороны от лежащего, склонившись к его лицу. — То я с чистой совестью отправлю твой труп Поттеру, а в записке укажу, что его драгоценный крёстный угробил себя сам!

Проорав это в лицо ошеломлённому Сириусу, Снейп резко выпрямился и, помолчав, добавил уже спокойным тоном:

— Потом, если тебя это утешит, то в прошедшие три дня ты уже делал это в кровать.

Чёрт! Да он нарочно, что ли??

Сириус почувствовал, что глаза щиплет, и поспешно отвернулся. Постояв ещё немного, Снейп направился к двери, но на пороге остановился и сказал:

— Быть больным — не стыдно, Блэк.

И вышел. А Сириус лежал, глотая слёзы бессильной злости. Он понимал, что Снейп прав, но это не делало ситуацию менее унизительной. Никогда ещё Блэк не чувствовал себя таким беспомощным и никчёмным, таким не-мужчиной… Чёрт.

Снейп вернулся часа через два. Влетев в дверь, раздражённо заявил, что более холодной и слякотной весны он на своём веку не видел. Переодеваясь в домашнюю мантию, он, как бы между делом, наложил на постель Сириуса Очищающее заклятие, не переставая при этом костерить мерзкую погоду.

— Я займусь обедом. Тебе что-нибудь нужно? Не мёрзнешь?

Блэк помотал головой. Вернувшись, Снейп подкинул дров в камин и впихнул в Сириуса чашку бульона. За окном потихоньку сгущались сумерки. Тут зазвенел старинный бронзовый будильник:

— Пора! Пора! Уже можно!

— Знаю, спасибо, — кивнул Снейп, и будильничек тут же замолк. Вот это дисциплина. Сириус даже с зеркалом сладить не мог — наглое стекло не замолкало, хоть в ванную не заходи.

Снейп принёс плоскую баночку с чем-то желтоватым.

— Противогематомная смесь. Довольно сильная мазь, но тебе уже можно, действие катализатора закончилось.

Сириуса окутал запах гамамелиса и ладанника. В отблесках каминного пламени Снейп, сосредоточенно натирающий его мазью, напоминал жреца, который умащивает жертву драгоценным маслом. Сириус, не сдержавшись, фыркнул. Снейп вопросительно глянул на него.

— Ничего.

Потом он выпил Костерост (обычный, без катализатора), и Снейп укрыл его одеялом. Костерост — штука противная, и Сириус приготовился к беспокойной ночи. К счастью, в этот раз обошлось без кошмаров. Снейп несколько раз за ночь заходил, щупал его лоб, проверял пульс. Сириусу даже удалось немного поспать.

* * *

Его разбудил солнечный свет. Сириус открыл глаза. Похоже, намечается славный денёк. Настроение тоже было приподнятым: во рту, правда, словно кошка Филча ночевала, но в остальном он чувствовал себя вполне хорошо, о чём тут же известил Снейпа. Тот скептически посмотрел на него и наложил несколько сканирующих заклятий. Покивав каким-то своим мыслям, сказал:

— Можешь садиться. Сегодня я сварю тебе ещё пару зелий, а завтра-послезавтра, пожалуй, будешь здоров.

Он принёс ликующему Сириусу поднос с завтраком. Пока тот ел, Снейп расхаживал по комнате, производя что-то вроде уборки. Вот он собрал паутину, взмахом палочки отправляя её в приоткрывшееся окно. В комнату ворвался свежий весенний ветерок, и Сириус вдруг ощутил какой тяжёлый дух стоит в комнате.

— Снейп, мне надо в душ.

Он был готов к отказу, но тот лишь кивнул:

— Ближе к вечеру.

Потом Снейп напоил его какой-то сладкой гадостью, от которой внутри всё зачесалось, и оставил в покое. Сириус сидел, блаженно жмурясь на весеннем солнышке, которое достигло даже его тёмного угла. Отсутствие боли, к которой он уже привык, делало это утро каким-то ирреальным. Посидев так немного, Блэк заскучал. Покосился на Снейпа: тот, воцарившись за письменным столом, обложился книгами и делал из них выписки. Сириус вздохнул.

— Снейп, — обратился он к спине зельевара.

Тот обернулся.

— Дай мне книжку, что ли.

Снейп хмыкнул, но подошёл к стеллажу. Легким ласкающим движением провёл кончиками пальцев по ряду корешков и вытянул одну из книг, не очень толстую.

— Ага, спасибо, — машинально сказал Сириус. «Пирозелья». Зелья, ну кто бы сомневался. Вопреки ожиданиям, книга оказалась интересной. «Вот, значит, как Коннелли от нас в первый раз удрал», — думал Блэк, читая один из рецептов. Активируется на расстоянии, ну надо же. Тут Сириус дошёл до фейерверков и забыл обо всём. «У Гарри в следующем году юбилей, вот бы устроить такое шоу», — думал он, когда Снейп принёс ему обед: бульон, гренки и неизменный сок. Потом Сириус вновь принялся за чтение, но почувствовал резь в глазах. Снейп заметил, что он трёт веки и отобрал книгу. Сам он тоже отложил фолианты и занялся зельями. В комнату потихоньку вползали сумерки. Сириус, поёрзав, устроился поудобнее.

— Снейп? А как ты попал в Клуб?

— Мой молочник внезапно стал расхаживать с идиотским выражением лица. То есть, оно у него всегда такое, но стало ещё и счастливым. И это несмотря на синяки. Я просто заглянул в его сознание. Из любопытства.

— А-а. Ты, кстати, классно дерёшься. Где ты этому научился?

— У одного человека.

— Что за человек? Я бы тоже с удовольствием у него подучился, мне пригодится, — болтал Сириус.

После небольшой паузы Снейп всё-таки ответил:

— Он умер.

Блэк почувствовал, что влез куда-то не туда. Поневоле он вспомнил и своих мёртвых, вздохнул.

— Снейп? А почему ты пошёл в Клуб?

— А почему ты не сказал «Хватит»?

Они помолчали. Вскоре Снейп, сняв с огня котелок, обернулся к нему:

— Всё ещё хочешь в душ?

Он выдал Сириусу халат (тот самый, «гриффиндорский») и помог дойти до ванной. Там Снейп деликатно отвернулся, наполняя ванну. Блэк же, стоя над унитазом, чувствовал себя повелителем мира, не меньше. Оказывается, раньше он был счастливым человеком — человеком, которому позволено стоять, ходить, бегать и справлять нужду в туалете, а не под себя. Потрясающе.

— Готово, — Снейп помог ему забраться в ванную и вышел. Сириус вытянулся в ароматной горячей воде и закрыл глаза. Мерлин. Вот это эйфория. Он намылил волосы и погрузился с головой. Медленно вынырнул и откинулся на бортик, смакуя ощущения. Вода приятной тяжестью удерживала его, и он растворялся в этой жаркой ласке. Ему чудилось, что струи воды стали чьими-то горячими бережными руками. В мозгу замелькали смутные образы, но Сириус, балансируя на грани яви и сна, не мог их узнать.

— Блэк. Ты там не утонул?

Вздрогнув, он попытался встать, поскользнулся и с шумом плюхнулся в воду. Шторка отлетела в сторону, и Снейп уставился на него пронзительным взглядом.

— Голова закружилась, — пробормотал Блэк.

Тот взмахом палочки осушил ванну и, замотав расслабленного Сириуса в купальную простыню, повёл его в спальню. Блэк в изнеможении вытянулся на кровати, сонно щурясь на пламя в камине. Снейп сел рядом и принялся натирать его мазью. Снадобье приятно холодило разгорячённую кожу, и разомлевший Сириус невольно подался навстречу скользящим по телу ладоням и тихо застонал от удовольствия. Снейп громко выдохнул, и проворные руки замерли. Блэк открыл глаза, но зельевар уже продолжал накладывать мазь, лицо его было непроницаемо. Закончив, он старательно укрыл Сириуса простынёй. Тот лежал в полудрёме, наслаждаясь ощущением чистоты и тепла. Треск камина, звяканье склянок откуда-то справа — всё это уже стало таким привычным, таким… уютным.

— Блэк. Выпей это.

Снейп протянул ему кубок. Сириус принюхался: восстанавливающее снадобье пополам с сильным снотворным. Он вопросительно глянул на зельевара.

— Во сне процесс исцеления идёт быстрей, — пояснил тот, поняв его взгляд.

Кивнув, Блэк осушил кубок и, подложив под спину подушку, стал наблюдать за Снейпом. Тот, усевшись за стол, сортировал какие-то бумаги.

— Доставил я тебе хлопот, да?

Зельевар лишь пожал плечами.

— Вопреки сложившемуся мнению, я предпочитаю лечить людей, а не убивать.

— Надо же, — весело фыркнул Сириус. — А мне казалось, что совсем наоборот!

Снейп промолчал, но его спина напряглась. Блэку стало неловко: сам-то хорош, в первый вечер в Клубе так ошалел, что чуть Гвоздя не придушил. А потом он внезапно вспомнил солнечный августовский день, белую гробницу, вздрагивающие плечи, обтянутые чёрной мантией. Чёрт.

— Язык у меня без костей.

— Факт, — сдержанно ответил Снейп, но сведённые лопатки как будто расслабились.

Сириус тоже откинулся на подушку, снотворное давало о себе знать. В голове бродили странные мысли, которыми почему-то хотелось поделиться. Он закрыл глаза — так легче.

— Вот ненависть… — начал он.

— Что «ненависть»?

— Это же разрушительное чувство, так говорят. Но когда я был в Азкабане, я выжил только благодаря ей. Радости у меня не осталось, её забрали дементоры; надежда была их любимым блюдом, а вот ненавистью они брезговали. Она-то меня и спасла, помогла не сойти с ума. А когда я увидел Питера, она стала настолько сильной, что я смог сбежать. И позже, за Аркой… — тут он невольно поёжился. — Она ведь не злая, не страшная. Такая… терпеливая. Выжидающая. Попав туда, ты обречён стать частью этого. Превратиться в комок остывшего молочного желе. Ни мыслей, ни чувств, ничего. Ты медленно растворяешься в тумане, как звук. И чтобы остаться собой, чтобы не забыть, ты отчаянно цепляешься за самые сильные эмоции. У меня это оказалась ненависть, она опять меня спасла.

Со стороны стола не доносилось ни звука.

— Тебя я, кстати, тоже вспоминал. Сейчас бы, пожалуй, не сработало, — Сириус чуть улыбнулся. — Так что же получается — ненависть бывает живительной? Или даже целительной, как в твоём зелье?

Он уже не ждал ответа, и вдруг Снейп тихо, как будто задумчиво, сказал:

— Бывает.

Сириус засыпал, когда в тишине комнаты прозвучало:

— Сердечная жила дракона.

— М-м?

— Сердцевина моей палочки.

* * *

Когда Сириус открыл глаза, паркет уже золотили предзакатные лучи. Вот это он поспал. Блэк зевнул, мягко потянулся и вдруг отчётливо понял, что здоров. По-прежнему осторожничая, он поднялся, накинул снейпов халат. Ни головокружения, ни слабости, ни боли. Он прошёлся по комнате. Было так странно видеть её с иного ракурса, всё казалось каким-то другим. Он приблизился к столу Снейпа, погладил корешки сложенных в аккуратную стопку книг. Там же стоял графин с водой, и Сириус с удовольствием напился. В этот момент в комнату вошёл Снейп.

— Уже на ногах? — он окинул Блэка внимательным взглядом.

— Да, и совершенно здоров!

— Ну-ну, — протянул Снейп.

Весь следующий час Сириуса прослушивали, простукивали, светили Люмосом в глаза; ему также пришлось наклоняться, приседать, подпрыгивать. Наконец, он не выдержал и со смехом взмолился:

— Ну хватит тебе, Снейп! Ты же просто издеваешься, да? Я уже здоров!

— Что ж, пожалуй. Остатки мази возьмёшь с собой, её надо использовать ещё раза два, как минимум.

Как ни странно, довольным зельевар не казался. Он порылся в верхнем ящике стола и протянул Блэку его палочку. Тот взмахнул ей, радуясь вылетевшим искрам, словно ребёнок. Снейп задумчиво наблюдал за ним.

— Перекинься, — вдруг сказал он.

— Чего?

— Превратись, прими свою анимагическую форму.

Сириус положил палочку на край стола — заклинание всегда было невербальным. Он легко обернулся вокруг своей оси и замер. Улыбка стала растерянной.

— Я не могу… Просто не могу. Что это??

У Сириуса вдруг закружилась голова, его затошнило. Он не может превратиться, почему?! Как же он теперь…Пульс громыхал в ушах африканским барабаном, но он не мог вздохнуть. Сириус перегнулся пополам, задыхаясь. По лицу струился пот, сердце вдруг защемило. Блэк разевал рот, словно рыба на песке. Дышать, он не может дышать…

— Блэк! Блэк! — зельевар попытался заглянуть ему в лицо.

— Нет! — он вырвался, заметался по комнате, но Снейп схватил его за плечи, тряхнул, что есть силы, — раз, другой. И Сириус обмяк в его руках, уткнувшись лбом в плечо. Удушье прошло, он жадно глотал воздух, всхлипывая и дрожа. Снейп гладил его по спине, и паника Блэка вышла слезами. Он чувствовал их, но ничего не мог с собой поделать. И не было сил поднять голову и встретить взгляд Снейпа. Заплаканный мужик, вот гадость… Может, это всё — просто горячечный бред? Тут Снейп отстранился и коснулся его подбородка, вынуждая поднять лицо. Он смотрел, не мигая, на по-детски зажмурившегося Блэка и вдруг, наклонившись, тронул губами уголок его рта. Другой. Стёр слезинку со щеки. «Ну, точно бред», — успел подумать Сириус, и тут Снейп поцеловал его. По-настоящему. Его пальцы зарылись в волосы Блэка, поглаживая затылок и судорожно сжимая, заставляя запрокинуть голову. Тот, растерявшись, открыл рот и тут же ощутил настойчивый язык Снейпа. Он пил Сириуса, терзая его губы безо всякой нежности, но так властно и требовательно, словно стремился забрать как можно больше, почувствовать полнее. И Сириус впустил его, открылся этому новому ощущению, от которого моментально закружилась голова.

Задохнувшись, они прервали поцелуй. Блэк, ошеломлённый, смотрел на него. Снейп вдруг отвёл глаза и отстранился, размыкая объятие. Но тот вцепился в мантию, не отпустил. Снейп поднял голову, и Блэк встретил тёмный взгляд — испытующий, ждущий. Ему дают возможность выбирать. Тяжело сглотнув, Сириус притянул его к себе, прильнув всем телом. И с облегчением ощутил, как на спине сомкнулись тонкие руки. Теперь Снейп целовал его по-другому: легко, дразняще, неторопливо. Жалил кончиком языка, прикусывал нижнюю губу. И Сириус отвечал ему — жадно, одновременно и просяще, и смело. В голове билась лишь одна мысль: пусть это не заканчивается. Горячий язык скользнул ниже, пробуя на вкус его кожу и отыскивая на шее чувствительные местечки. Подставляя горло, Сириус хватал ртом воздух, боясь шевельнуться. Весь мир сузился до точки, в которой обосновались эти губы — пониже левого уха, где бьётся, как сумасшедший, его пульс. Вдруг Снейп отстранился, и Сириус, чуть не застонав от разочарования, ощутил его руки на поясе халата. Глядя в глаза Блэку, он развязал узел и, зайдя за спину, медленно стянул халат с его плеч, целуя оголившуюся кожу. Тот подался назад, но Снейп мягко подтолкнул его в сторону кровати.

Уложив Сириуса на спину, он смотрел на него обнажённого, — так, словно видел впервые, словно никогда раньше не прикасался. И Сириус, голый и возбуждённый, под этим взглядом чувствовал себя сильным, как никогда. Он потянулся к пуговицам на рубашке Снейпа, но тот перехватил его запястье и, поцеловав, мягко прижал к матрасу. Проделав то же самое со второй рукой, он склонился над Сириусом, возобновляя эти сводящие с ума ласки — неторопливые, влажные. Вот он прикусил кожу чуть пониже кадыка, скользнул ниже, лизнул ямочку меж ключиц. Сириус дрожал всем телом, ловя его поцелуи, которые уговаривали сдаться, подчиниться. Губы Снейпа сомкнулись на его соске, сжимая, и Блэк застонал. Снейпу явно понравился этот стон, и он проделал тоже самое со вторым соском. Сириус выгнулся ему навстречу и, задев членом грубую ткань брюк, тихо охнул. Снейп же потёрся щекой о его рёбра, влажно поцеловал живот, обласкав впадинку пупка, и замер. Почувствовав жар дыхания, Сириус приподнял голову: Снейп смотрел на его вставший член, будто гурман, получивший редкое лакомство. Мерлин, неужели он хочет… Снейп тряхнул волосами, и их кончики, словно сотни тончайших плетей, хлестнули по нежной кожице. Сириус вскрикнул, но тут горячие губы сомкнулись на головке, и он забыл, как дышать. Снейп проделывал это медленно, словно и впрямь смаковал редкий деликатес. Щедрый рот то принимал его целиком, то выпускал почти полностью, язык кружил вокруг головки, легко надавливая на расселину, делая удовольствие ещё острее. Руки Сириуса по-прежнему были прижаты к матрасу, и он, не в силах больше терпеть эту сладкую пытку, дёрнулся, вскидывая бёдра, пытаясь трахнуть этот божественный рот. Снейп, не отстраняясь, поймал новый ритм и задвигался быстрее, насаживаясь на него глоткой, принимая так глубоко, как только можно. Приподнявшись, Сириус увидел лицо Снейпа: прикрытые глаза, распухшие губы, скользящие по его члену. И это было больше, чем может вынести человек — он вскрикнул и забился в судороге невероятно яркого, опустошающего оргазма.

Когда мир вновь стал цельным, Сириус открыл глаза. Снейп, по-прежнему одетый, лежал рядом. Его пальцы поглаживали живот Блэка, втирая в кожу ещё тёплую сперму — лениво, чувственно. Он тягуче смотрел на Сириуса из-под тяжёлых полуопущенных век, и тот, ещё не придя в себя после одного оргазма, тут же захотел следующего. Глубоко вдохнув, Сириус придвинулся к нему, потянул на себя, неловко разводя ноги. Он не знал, поймёт ли Снейп, о чём он просит и на мгновенье испугался, что выглядит смешным. Но тому явно было не до смеха. Неверяще распахнув глаза, Снейп смотрел на Сириуса, словно ища что-то в его лице. Резко наклонившись, он поцеловал Блэка — коротко, с нажимом, будто поставил печать, скрепляющую договор. Поднявшись, соскользнул на пол и, не отпуская взгляд Сириуса, принялся стягивать с себя рубашку. Затем настал черёд брюк. Затаив дыхание, Блэк впервые смотрел на обнажённое тело человека, которого… который… Чёрт, это не было красиво. Наверное, не было. Но это было именно то, чего он хотел. Не стесняясь наготы, Снейп вновь лёг на бок рядом с ним, лицом к лицу, не пытаясь дотронуться. Сердце пропустило удар; выдохнув, Сириус сам потянулся к партнёру. Убрал прядку, упавшую на лоб, погладил по щеке, тронул шею. Снейп прикрыл глаза, и Блэк, увлекшись игрой, лизнул пальцы и накрыл бледно-розовый нежный сосок. Потёр, слегка сжал. Снейп вздрогнул и подался вперёд, вжимаясь членом в его бедро. Почувствовав прикосновение обжигающей плоти, Сириус задрожал тоже. Придвинувшись вплотную, он прильнул всем телом и, обняв любовника, двинул бёдрами. Снейп застонал ему в плечо, и от этого звука у Блэка вновь потяжелело внизу живота. Он тёрся об него, прижимаясь всей кожей, желая разделить этот жар и стоны. Снейп вдруг отстранился и, перевернув Сириуса на спину, вновь одарил "тем" взглядом. Взмахнул палочкой, призывая флакон с чем-то прозрачным. Налив немного себе на ладонь, развёл бёдра Блэка и коснулся его, одновременно вовлекая в глубокий поцелуй.

Наверно, это могло бы быть неприятно или больно, если бы Снейп не ласкал его горло — не целуя даже, а пощипывая губами; если бы он не втягивал его язык так нежно, если бы не облизывал соски, чуть сжимая зубами… Сириус совсем потерялся в ощущениях, подаваясь навстречу пальцам любовника, который готовил его неторопливо и бережно. Снейп немного повернул кисть, и Блэк, охнув, выгнулся дугой. Чччёрт! Да…

Он почувствовал, как Снейп сжал его бёдра, притягивая ближе, и согнул ноги, раскрываясь безо всякого стыда или страха. Он вновь доверился этому человеку и, ощущая тяжесть его тела и ловя губами частые вдохи, хотел лишь навсегда запомнить это чувство защищённости и тепла, которое так внезапно обрёл впервые за много лет. Неотрывно глядя в лицо Сириуса, Снейп плавно качнул бёдрами. Ещё раз. И ещё. Они двигались навстречу друг другу: медленно и осторожно поначалу, быстро, почти грубо — потом, деля на двоих дыханье, поцелуи и стоны. Вот Снейп глухо, как-то мучительно вскрикнул и излился горячим глубоко внутри любовника, сжав ладонью его член — раз, другой, третий, — заставляя последовать за собой. И это было так остро, так хорошо, как никогда раньше…

Сириус ощутил холодок очищающего заклятия и удивился тому, что Снейп в состоянии шевелиться, а тем более — колдовать. Огонь в камине погас, мигая кошачьими глазами углей в темноте спальни. Сириусу вдруг показалось, что за стенами этой комнаты нет ничего, лишь тишина и чёрный вакуум, и что они двое — последние из живущих, а то и вовсе — единственные. Он придвинулся к замершему на другом краю постели Снейпу и обнял его, уткнувшись носом в ключицу. «Какой же он всё-таки костлявый», — успел подумать Сириус.

И заснул.

«Открывать глаза или нет?» — было первой мыслью проснувшегося Блэка. Воспоминания о ночи он решил отложить на потом. Наконец, прислушавшись, он приподнял одно веко: никого. Сириус резко сел на кровати, оглядываясь. Тело отозвалось интересной смесью блаженной истомы, которую оставляет хороший секс, и боли в… Ну, понятно где. Тут он заметил стопку своей одежды на стуле. Сверху лежала палочка. Какая забота. Или же предложение убраться побыстрей. Ладно, сначала — в душ, а там посмотрим.

Наскоро ополоснувшись, Блэк глянул в зеркало. Мерлин и Моргана!

— Э-э… Я извиняюсь, а ты когда-нибудь видел подгнившие бананы? — не смолчало зеркало.

Да уж. Блэк потрясённо разглядывал себя: там, где кожа была свободна от огромных сизых пятен, она пожелтела. Общий результат был потрясающим. На это смотреть-то противно, не то что… Но тут его взгляд зацепился за маленькую метку, нахально темнеющую на нетронутой коже горла, чуть ниже кадыка. Кому-то, похоже, не противно. Внезапно покраснев, Сириус отвёл взгляд от разбинтованной мумии в зеркале и принялся натягивать одежду. Спасибо, что лицо более-менее в порядке. О, а вот это кстати: Блэк заметил на полке солидный костяной гребень и вылетел из ванной, на ходу пытаясь разодрать им свалявшуюся тяжёлую гриву.

Снейп, вошедший в спальню с подчёркнуто деловым видом, замер: по комнате, ругаясь на чём свет стоит, носился взлохмаченный Блэк, и в его волосах, подобно диковинному украшению, болтался намертво застрявший гребень.

— Снейп! Ты знаешь какие-нибудь заклинания от этой пакости??

— Только Скальпирующее.

Сириус яростно сверкнул глазами из-за тёмных прядей, но Снейп был сама серьёзность. Глядя на него, Блэк остановился и, не сдержавшись, фыркнул.

— Ладно, дай хоть ножницы.

— Погоди, — Снейп придвинул ногой табурет. — Садись.

Ловкие пальцы легко высвободили тяжёлый гребень. Отложив его, Снейп принялся осторожно разбирать спутанные пряди, разглаживая и вытягивая волоски из колтунов. Вскоре гребень свободно заскользил по волосам, рассыпая искры. «Вроде бы уже всё», — подумал Сириус, но вслух не сказал. Движения Снейпа были такими приятными, такими… правильными. Вот он забрал в горсть блестящие смоляные пряди, пропуская их сквозь пальцы, ещё раз. Сириус медленно повернулся, поднял глаза… Громовой металлический рёв разорвал тишину дома; Блэк подпрыгнул на табурете, Снейп отшатнулся от него.

— Мерлин, что это??

— Мой молочник.

— Чёрт, — Сириус выдохнул и опустил палочку. — Сменил бы ты звонок.

Тот лишь молча смотрел на него.

— Ну, я пойду, наверно? — сказал Блэк, когда тишина стала совсем невыносимой

— Я открыл камин в гостиной.

— Ага.

— Блэк. Твои анимагические способности должны вернуться, когда ты окончательно окрепнешь.

— А-а. Хорошо.

— Мазь возьми.

— Да, давай. То есть, спасибо…

Подыхающий железный дракон взвыл сразу три раза подряд. Страдальчески поморщившись, Снейп бросился вон из спальни. Сириус, помедлив, окинул взглядом комнату, в которой ему в очередной раз довелось умереть и вновь воскреснуть. Что за дурацкая привычка, в самом деле. Вздохнув, он вышел на лестницу, по ней вниз и в гостиную. Мельком увидел, как в холле Снейп шипит на молочника, но задерживаться не стал.

* * *

Выйдя из камина дома на Гриммо, Сириус зажмурился, пережидая лёгкое головокружение. Открыл глаза, огляделся. На столике громоздится куча чашек с остатками чая и кофе, на диване лежит скомканный плед, а под пледом кто-то сжался в безутешный комок. Бесшумно ступая, Сириус приблизился и сел рядом.

— Гарри…

Тот, вздрогнув, моментально проснулся.

— Сириус? — рука стянула очки со столика. — Сириус!

Гарри отчаянно вцепился в его куртку, неверяще заглядывая в лицо.

— Ты вернулся…

— Я… да, вернулся — пробормотал Блэк, обнимая крестника. Он заметил, что тот выглядит усталым, осунувшимся, чуть ли не больным. Мерлин, неужели узнал обо всём?

— Я зашёл в понедельник утром, проводить хотел, — сбивчиво рассказывал Гарри. — А Кричер сказал, что тебя с пятницы не было.

«Прибью мерзавца», — тут же решил Сириус.

— Ну, думаю, мало ли, где ты выходные проводишь. А в среду мне надо было забежать в Аврорат, и там Мэнди…

«И эту проныру тоже».

— … что Сэм Мёрфи это тётушка Саманта, кастелянша аврорского общежития, и что жениться она в ближайшее время не собирается. Я сделал вид, что ты меня разыграл, — Гарри отстранился и обиженно шмыгнул носом. — Кинулся тебя искать, но смог отследить только до какого-то подвала у старых доков, дальше — глухо, но я понял, что ты ранен, сильно ранен,и там пахло… твоей кровью, — он на мгновение зажмурился, переживая страшное воспоминание. — Было, правда, письмо, но всё равно — я чуть с ума не сошёл. В Мунго не спросить, к Кингсли не пойти — ты же им сказал, что просто заболел. И если бы ты не пришёл сегодня-завтра, я не знаю, что бы я сделал. Мне… — Гарри помедлил. — Мне было трудно себя контролировать. Ну. Ты понимаешь, о чём я.

Сириус понимал. Крестник по-прежнему очень легко поддавался эмоциям, что, с учётом его огромного магического потенциала, было просто опасно. Оставалась вероятность, что магия выйдет из подчинения и наделает бед. И только Сириус знал, как сильно Гарри этого боялся. Он тут же представил себя на его месте, вспомнил, как крестник просил его быть осторожнее, и как он пообещал ему это. «Скотина ты, Блэк. Беспечное, безмозглое животное». Гарри, насупившись, смотрел на него — требовательно и выжидающе.

— Я… — Сириус замялся. Не рассказывать же ему о Клубе. — Я попал в одну заварушку. Был ранен, правда, но один человек помог мне. Теперь всё в порядке и…прости меня, Гарри.

Он не осмеливался поднять глаза, когда в тишине комнаты вдруг прозвучало:

— А где, вообще, моя картошка?

Они, смеясь, обнялись так, что у обоих затрещали кости. Сириус почувствовал, что у него защипало под веками.

— Никогда больше так не делай, — попросил его Гарри, чьи глаза тоже подозрительно поблёскивали.

Тот только головой мотнул. Они помолчали.

— Хочешь чаю? — предложил наконец Сириус. Они синхронно покосились на столик, погребённый под грудой немытых чашек — свидетелей ночных бдений крестника.

— Ужасно хочу, — сказал Гарри. И они вновь расхохотались.

* * *

В последующие дни старший аврор Блэк был ужасно занят. Он внимательнейшим образом изучил доклад Дика о пражском съезде и написал Кингсли о рекомендованных новшествах. По собственной инициативе обустроил в Аврорате ещё один зал для тренировок — специально для проведения беспалочковых боёв. Его коллеги сначала страшно удивились, но потом их оттуда было за уши не вытащить — оказалось, шеф знает много классных приёмов, которым он, не скупясь на тумаки, учит всех желающих. Журналы и плюй-камни были временно отодвинуты на задний план, на дежурствах теперь никто не скучал. Министр не преминул выразил Блэку благодарность: письмом — официально, Огденским — приватно. Сириус написал для аврорской школы статью о применении пирозелий и составил рекомендации по их изучению. При помощи Мэнди он в очередной раз обновил картотеку. Он навестил Артура и Молли. Он ел именинный пирог на вечеринке, которую Гарри устроил пятнадцатого апреля — в день его рождения. Он принимал подарки и поздравления.

Он был несчастен, как никогда раньше.

И всё ведь хорошо: жив, здоров, любимая работа и друзья рядом. Кошмары больше не снятся, как отрезало. Правда, Бродяга пока не вернулся, но Сириус чуял, что анимагия его не покинула. Почему же каждый день после работы он шлялся по слякотному Лондону до тех пор, пока сигарета не выскальзывала из замёрзших пальцев? Зачем бродил по дому впотьмах, не зажигая свет? Словно искал что-то потерянное давным-давно и уже не мог вспомнить, что именно. Когда от кофе заходилось сердце, он принимался пить успокоительное. Если пепельница была переполнена, он наколдовывал себе следующую. Иногда он спал, иногда — съедал что-то. Никакого беспокойства, никаких страхов. И ничего, совсем ничего не хочется — это ли не счастье? По ночам голова становилась пустой и звонкой, и лишь одна мысль билась там злой весенней мухой с голосом Тайлера: «Лишь утратив всё до конца, мы обретаем свободу… Лишь утратив всё… свободу…»

« А как мне утратить свободу?» — размышлял Блэк, поплёвывая с балкона на ночной Лондон. «Обменять бы на что-нибудь, вот только на что…» В один прекрасный день Сириуса затошнило от сигарет. Подумав немного, он принял решение и подошёл к камину.

— Гарри? Зайди ко мне сегодня, пожалуйста.

Вечером крестник вывалился из камина, звякнув бумажным пакетом, из которого на столик перекочевали бутылки пива и куча пакетиков с французской картошкой и тому подобной дрянью. Сириус поморщился: полуголодное детство Гарри проявилось в том, что самой вкусной едой для него оставалась та, что пахла прогорклым маслом и палёной резиной и была запаяна в яркие пакетики.

— Ну, рассказывай, — он плюхнулся на диван рядом с Сириусом. Тот вопросительно посмотрел на него. — Я же вижу, что с каждым днём ты всё меньше похож на моего крёстного, — пояснил Гарри. — Так что лучше бы тебе всё объяснить, а то начну проверять на Оборотное.

Блэк вздохнул, неприязненно покосился на очередную переполненную пепельницу и начал рассказ — с того момента, как вприпрыжку убежал с итальянской виллы. Гарри слушал, не перебивая, хмурил брови.

— И тогда мы со Снейпом… Так получилось, что мы…

— Я понял.

— Правда? — с облегчением спросил Сириус.

— Ага. И что было дальше?

— Да собственно… — Блэк пожал плечами и описал своё настроение в последние две недели. Гарри кивнул, хлопнул пробкой следующей бутылки и начал говорить: о поствоенном синдроме, боевом стрессе, адаптации, о лечении депрессивных состояниий и апатии. По мере его объяснений, Сириус мрачнел всё больше. Не в силах сидеть спокойно, он принялся расхаживать по гостиной, накладывая Эванеско на все встречающиеся пепельницы.

— …короче, иди к нему.

Блэк подумал, что ослышался.

— Чего?

— Я говорю: иди к нему. К Снейпу.

— Но ты же сказал…

— Я сказал, что если тебе стало ещё хуже, чем раньше, то надо выяснить, не он ли тому причиной. Ну, ты понял, о чём я, да?

— Но… — Сириус всё не мог поверить своим ушам. — А зачем же ты мне всё это наговорил?

— Да вот, подумываю пойти в магопсихологи, — невозмутимо ответил Гарри. — Почитал тут кое-что и решил повторить заодно.

— Ах ты!.. — Блэк рассмеялся и покачал головой. Что бы там не говорили, но иногда Гарри здорово напоминал Джеймса. Крестник подмигнул ему, шустро потроша очередной пакетик. И не так уж и важно, в самом деле, почему он читал именно про поствоенный синдром.

— А вообще, с учётом всего, — Сириус нервно оглянулся, но пепельницы закончились. — Я... — он решил не смягчать выражений, — я псих?

— Ошень может быть, — важно кивнул Гарри, набив рот картошкой. — Но, — он приложился к бутылке, — если ни тебе, ни окружающим это не мешает, то всё в порядке, я считаю.

Сириус с минуту молча смотрел на него.

— Ты станешь отличным целителем, Гарри, — убеждённо сказал он.

— А то, — крестник широко улыбнулся. — Ты будешь уже пиво, или как?

— Ещё один вопрос, — Сириус провёл рукой по волосам. — Тебя не смущает, что я, похоже… Что мне…

— Ну, придётся, конечно, привыкнуть к мысли, что Снейп тебя…

— Гарри! «И почему сразу он меня?»

— Молчу-молчу. В общем, я хотел сказать, что это далеко не самое худшее, что могло случиться, правда?

— Правда, — с облегчением рассмеялся Сириус, потянувшись за бутылкой.

На следующий день он уже так не думал.

— Дом Северуса Снейпа!

Каминное пламя не шелохнулось. Заперто. Ладно. Всем служащим министерства были известны особые заклинания Полномочий, на которые отзывался любой камин в доме волшебника. Сириус взмахнул палочкой…

В приёмной Мэнди очаровательно улыбнулась очередному посетителю, накладывая Заглушающее на дверь шефа, из-за которой летела отборная кабацкая брань. В следующую секунду из неё вылетел и сам мистер Блэк.

— Мэнди, я ушёл, срочное дело!

— Но шеф, ваше лицо…

Глянув в зеркало, Сириус в два взмаха убрал с физиономии сажу и ожоги. Бровями можно и потом заняться. Он кипел от негодования. Нет, взломать камин было не так сложно, и Снейп наверняка об этом знал. Но то, что он блокировал чары Полномочий, да ещё таким образом! Явная демонстрация. «Заперся, значит», — в бешенстве думал Блэк. «Хорошо же. К чёрту камины. Я тебя и так достану.» Он аппарировал на Спиннерс-Энд. Так. На первый взгляд — маггловская улочка. Чары и, скорей всего, самые лучшие. Да ещё зелье какое-нибудь, именно от магов. Собственно, Снейпу было чего опасаться — бывшие Пожиратели спали и видели, как бы найти его и заставить съесть полученные ордена. Что ж,приступим.

Блэк вернулся домой поздно, усталый и довольный. Какой у нас завтра день, пятница? Очень символично.

На следующий вечер Сириус, одетый в элегантный костюм цвета зелёного бутылочного стекла, возник перед дверью неприметного дома на Спиннерс-Энд. Глубоко вздохнул и, не давая себе времени передумать, нажал на кнопку звонка. Знакомый душераздирающий рёв проник даже сквозь защитные заклинания. Сириус злорадно улыбнулся и нажал на звонок ещё пару раз. Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели мелькнул чёрный глаз.

— Привет, Снейп. Впустишь?

— А есть выбор? — кисло спросил тот, отступая в сторону. Ну, Блэк был готов к подобному приёму — камины просто так не запирают. Он сразу же прошёл в гостиную, охватив взглядом придвинутое к огню кресло, потрёпанный фолиант и поднос с бутылкой Огдена. Мирный холостяцкий вечер. Один из многих.

— Как самочувствие? — внезапно спросил Снейп.

— Твоими молитвами, — нервно улыбнулся Блэк. Он совершенно не представлял, что будет говорить дальше. — Ты позволишь? — он взял стакан и плеснул себе виски.

— Анимагические способности? — не отставал Снейп.

Улыбка Сириуса стала ещё более натянутой.

— Пока не восстановились.

«Чёрт, если всё, что тогда было — из жалости или в качестве терапии, то я… А что я, собственно, сделаю?» Сириус покатал в ладонях стакан.

— А… как, вообще, дела?

Снейп посмотрел на него с непередаваемым выражением. Потом вдруг опустил взгляд и как-то зябко сложил руки на груди, словно пытаясь одновременно и закрыться и согреться.

— Блэк. Зачем ты пришёл?

— Ну, я подумал, что раз уж нам теперь некуда ходить по пятницам, то мы могли бы выбраться вместе… — Сириус неопределённо махнул рукой. Снейп уставился на него так, словно впервые увидел. Блэк непринуждённо глотнул виски, гадая, что же раскрошится первым: его зубы или стекло стакана, в который он так отчаянно вцепился. «Ну же, не молчи, чёрт тебя дери!»

— Я ведь тебя чуть не убил, — медленно произнёс Снейп, испытующе глядя на Сириуса. Тот лишь понадеялся, что его выдох облегчения прозвучал не слишком громко.

— Так это когда было, — выпалил он и вдруг осознал, что и впрямь: всё это было давным-давно, ещё до того, как он узнал, какими бережными могут быть эти судорожно сжатые сейчас руки. Сириус моргнул. — И потом, я тоже однажды тебя чуть не убил.

— Так это когда было… — в тон ему отозвался зельевар. Они вновь посмотрели друг другу в глаза, выдерживая поединок.

— Дай мне несколько минут, — Снейп развернулся и направился к лестнице. Блэк, широко улыбаясь, потянулся к Огдену.

— И не смей напиваться, — донеслось из холла.

— Эй, глаза на затылке ещё не дают тебе права мной командовать! — проорал Сириус, но бутылку послушно поставил на место.

— И куда же мы направляемся?

— Что-нибудь придумаем.

* * *

Среди своих Лапша слыл человеком интеллигентным, не лишённым вкуса. Именно поэтому ему не нравилось слово «бездомный», он предпочитал называть себя «свободноживущим». Но как бы то ни было, в этот вечер он бодро катился по знакомым улочкам, окидывая свои угодья беспокойным взглядом охотника. Тачка весело поскрипывала. И вдруг он остановился, попятился назад: на заброшенной автостоянке двое странно выглядящих парней азартно тузили друг друга. Тип в зелёном костюме нападал на чёрного, а тот отбивался. Лапша поневоле засмотрелся: уровень был явно не уличный, да и били они как-то… Не то, что бы не всерьёз, но и не на поражение. Словно двое играющих животных — раскованно, без злобы. Вот чёрный поймал зелёного в захват, и тот с хохотом повис на нём; мотнул головой, отбрасывая с лица тёмные волосы, поднял глаза. Захват перешёл в объятие, и чёрный взмахнул рукой: на мгновение они застыли слитным двухцветным вихрем, а затем исчезли с негромким хлопком.

«Сюр какой-то», — подумал Лапша, но тут его внимание привлекли пивные банки, оставшиеся после странной парочки. Он кинулся к ним, и жестянки обрели приют в его заветной тачке, а причудливое видение было благополучно позабыто.

* * *

— Снейп?

— М-м?

— Спишь, что ли?

— Угу.

— А ты когда-нибудь ездил на мотоцикле?

Вздох.

— Нет, Блэк, не ездил.

— Я тебя научу.

… Во сне Сириус увидел себя на берегу говорливой речушки. Он хотел зайти в сверкающую солнечными бликами воду, но ему мешал гигантский чёрный волкодав: «спасал», хватая за спадающие джинсы, упирался огромной башкой, отпихивая от воды, ворчал и негромко порыкивал. Сириус поскальзывался на мокрой гальке, вырывался, отталкивал пса, брызгал водой в лохматую морду…

И смеялся.