Ступенька в небо

* * *

За секунду до конца Северус проснулся от того, что было очень больно. Так больно, что нельзя было даже вдохнуть и кликнуть эльфа.

* * *

В следующий раз его разбудил яркий свет. Ещё не открыв глаза, он зажмурился плотнее, и под веками поплыли оранжевые круги. Когда же он все-таки попытался посмотреть, что его так слепит, то первым, что он увидел, было ярко-голубое небо с плывущими в невероятной высоте редкими и почти прозрачными облаками. «Надо же, как развиднелось. Ещё вчера по радио говорили, что дождь будет идти всю неделю». Эта идиотская мысль заставила Северуса проснуться окончательно и удивиться, почему он спит не в своей постели, а прямо под открытым небом и, судя по всему, на голой земле. В поясницу что-то давило. Северус просунул руку под спину и вытащил довольно корявую сухую ветку с наполовину отшелушившейся старой корой.

Глаза немного привыкли к яркому, слепящему свету, и Северус приподнялся на локте, осматриваясь. Местность показалась ему странно знакомой. Ну, конечно! Он лежал в парке Монсо в самом центре Парижа. И совершенно не помнил, как сюда попал.

Северус сел — легко, будто это не у него вчера грудину давило слева и отдавало в руке.

Лужайка, на которой он очутился, располагалась недалеко от входа в парк. Северус видел ажурные золочёные ворота и королевский платан(1) перед ними. И ни души вокруг.

Это было так странно — в погожий весенний день старушки не оккупировали все скамейки, мамаши не волокли за собой упирающихся чад, няньки не катили коляски с младенцами. Парк будто вымер. И вообще, всё вокруг выглядело как-то странно, будто нарисованное — очень искусно, почти как настоящее, но всё же слишком сияющее, слишком красочное. И от этих красок, от цветов, словно светящихся изнутри, давно должна была разболеться голова. Только почему-то не болела.

От внезапной догадки о природе этого места Северус похолодел. Но тут же одёрнул себя: в конце концов, всё к тому шло. Он прислушался к себе. Страха не было. Впрочем, особой радости тоже не наблюдалось — только опустошённость. И бесполезное «вот и всё», крутящееся в голове, мешало сосредоточиться.

Хотя нет, ещё одна мысль настойчиво стучала в мозгу, ширясь и вытесняя всё остальное, пока Северус, поднявшись, наконец, с земли, брёл в сторону ворот. Понимание затопляло его, разливаясь горечью и безысходностью. Понимание и сожаление, что вот теперь точно надежды нет, и он уже никогда не увидит…

Его размышления были прерваны внезапно: под платаном кто-то сидел.

Рука рефлекторно нырнула в рукав, но никакой палочки там, конечно, не оказалось. А человек, сидевший под деревом, уже заметил его и неуверенно поднялся навстречу.

Мгновение на узнавание — и Северус задохнулся от объявшего его ужаса. Если он здесь, значит, он тоже… О, Мерлин! Это было так неправильно! Чудовищно, невыносимо неправильно.

Гарри Поттер выглядел, как после тяжёлой болезни: с запавшими, обведёнными тёмным глазами, худой и будто весь изломанный. Его лицо исказилось гримасой то ли боли, то ли ярости. Северус окаменел. Он не мог пошевелиться и словно в тумане смотрел, как Поттер нетвердой походкой идёт к нему. Он что-то беззвучно повторял, не мигая глядя Снейпу прямо в глаза. И только тот смог разобрать: «Ты жив!» — как Поттер рванулся к нему, с силой вцепился в мантию и голосом, полным гнева и сокрушительной ярости, проорал Северусу в лицо:

— Ты жив!

Он обвинял, он с ненавистью кричал это снова и снова. И Северус закрыл глаза, чтобы не видеть лица Гарри Поттера, который снова его ненавидит. Он и забыл, каково это. Весь последний год он помнил лишь измученного мальчишку, который пришёл к нему тогда, перед битвой, в поисках хоть какой-нибудь опоры в сошедшем с ума мире. Он не хотел воевать. Не хотел становиться убийцей, не хотел больше терять и оплакивать. И у Северуса была только одна ночь, чтобы помочь Поттеру и настроить его на завтрашнюю битву. И всего одна ночь была дана Северусу, чтобы урвать от жизни и свой глоток счастья — пусть ворованного и предназначенного кому-то другому. Но от этого только более сладкого.

И уже засыпая, Гарри шептал ему что-то о любви. Сердце Северуса сжалось от понимания того, что весь этот год он жил теми словами. Нет, он прекрасно знал, что в том состоянии, в котором Поттер был перед битвой, он сказал бы это любому, кто заставил бы его почувствовать себя человеком, а не машиной для убийства. Тем более, таким… радикальным способом. И всё же… Всё же никто не мог запретить Северусу хранить в памяти тихий шёпот и тепло доверчиво прижимающегося к нему тела. А наутро была битва. И победа Гарри Поттера над величайшим тёмным магом столетия.

А потом Северус умер. В первый раз.

Поттер тряс его, сукно мантии трещало, угрожая разорваться, и Северус будто очнулся. Он схватил Поттера за руки, пытаясь освободиться от захвата.

— Да, Поттер, я выжил! Мне принести свои извинения? — Снейпу всё-таки удалось вырваться, и теперь Поттер молча смотрел на него. От его слов зелёные глаза вспыхнули яростным огнём — и Северус только и успел заметить, что ему в лицо летит кулак. От удара он упал, зацепившись за что-то ногой. Боли, естественно, не было. Как не было и желания врезать наглому мальчишке в ответ. Вот до чего он докатился.

Поттер стоял, отвернувшись и обхватив себя руками, и плечи его подозрительно вздрагивали. Мысленно застонав, Северус отвернулся. Утешать Поттера, которого так расстроил тот факт, что он, Снейп, выжил, было выше его сил.

Северус тряхнул головой, прогоняя непрошенные мысли, и стал поправлять то, во что превратилась его мантия, когда его взгляд упал на землю. Падая, он каким-то чудом содрал порядочный кусок дёрна, и теперь на месте бывшей кочки образовалась дыра, из которой струился слабый белый свет. Северус подошёл ближе, опустился на колени и заглянул внутрь. Слева раздался удивлённый вскрик — это Поттер присел рядом и сунул в странную дыру свой любопытный нос.

Под ними раскинулся ночной Париж. Как на ладони было видно и Марсово Поле, и бульвар на другом берегу Сены. Эйфелева башня сияла огнями, будто гигантская свеча упиралась в небо. Она была так близко, что, казалось, протяни руку — и коснешься её шпиля. И с этой башни прямо на зеркальную от дождя мостовую падал человек. Сначала Северусу даже показалось, что человек не падает, а подвешен в воздухе, как кукла, на невидимых нитях. Но нет. Ветер трепал непослушные волосы, шарф змеился вокруг шеи, и хвост этой змеи, извиваясь, догонял своего хозяина. Человек едва заметно изменил положение, чуть-чуть провернулся в полёте. Он летел. На самом деле летел. Вернее, падал. Только в сотни раз медленнее, чем должен был бы. И всё же было очевидно, что пройдёт какое-то время — пусть и очень много времени — и он разобьётся, грохнувшись прямо на залитую дождём улицу.

Хуже всего было то, что этим человеком был Гарри Поттер.

— Я умер, да? — вопрос слева от Северуса прозвучал на удивление ровно. Такое безразличие к собственной судьбе было особенно странно на фоне истерики, которую Поттер закатил несколько минут назад по гораздо менее важному поводу.

— Полагаю, ты… кхм… в процессе.

— Хм, — Поттер помолчал, о чём-то размышляя. — А ты, значит, мой проводник? Куратор по загробной жизни?

— Не думаю.

— Не хочешь — не говори, — проворчал Поттер неожиданно злобно и, резко встав, пошёл к платану. Он сел под деревом, подтянул колени к груди и упёрся в них лбом.

Северус вздохнул и, тоже поднявшись, направился к сгорбленной фигуре, казавшейся очень маленькой под исполинским деревом.

* * *

Они молчали, казалось, уже несколько часов. Хотя время здесь текло не так, как внизу — если судить по тому, что Поттер до сих пор никуда не исчез. Да и сам Северус тоже.

— Как ты всё-таки выжил? — хриплый голос Поттера выдернул Снейпа из размышлений.

— Зелье. Портключ. Заклинание Адского Пламени на огнеупорный флакон, замедленная активация заклятия при обработке составом, который называется…

— О, заткнись! Ясно.

Гарри снова замолчал, сорвал травинку и начал разминать её в пальцах.

— И где же ты живёшь? — Поттер спрашивал равнодушно, будто только затем, чтобы не оставаться в гнетущей тишине. Но Северус предпочёл ответить. Всё равно скрывать такие мелочи уже не было никакого смысла.

— Здесь.

— В парке? — хмыкнул Поттер, и его губы дёрнулись в бледном подобии улыбки.

— Не будь идиотом. В одном из предместий Парижа.

— Странный выбор, — Поттер немного переместился и откинулся на ненатурально зелёную траву. Свитер его немного задрался, открывая светлую кожу с тёмной дорожкой волос, убегающей под ремень джинсов.

Северус отвернулся.

— Это выбор Альбуса. Незадолго до Последней Битвы я поставил ему условие: если мы победим и если мне каким-то чудом удастся выжить, то я снимаю с себя все обязательства перед волшебным миром. Он приготовил мне жильё и снабдил портключом. И дал нерушимую клятву, что никому не расскажет ни о нашем плане, ни о моём местонахождении. А спрятать бледного нелюдимого англичанина в деревне среди смуглых говорливых французов показалось ему, видимо, хорошей шуткой. Вот, собственно, и вся история.

— Значит, тогда… — Поттер старательно щурился в безоблачное небо и не смотрел на Снейпа. — Ну, тогда, на Гриммо… Всё уже было готово? Ты… Ты уже обо всём знал?

— Я не планировал… ничего, если ты об этом. Я и выжить-то не планировал.

Поттер резко сел, пристально глядя Северусу в глаза, будто хотел что-то сказать. Его скулы побелели, а пальцы вцепились в траву, с корнем выдирая тонкие острые стебли.

Так и не проронив ни слова, Поттер лишь резко выдохнул, покачал головой и снова откинулся на спину, закинув руки за голову.

Теперь Северусу был виден пупок в окружении тёмных волосков и родинка на правом боку Поттера.

Снейп помнил эту родинку. Он помнил, как обводил её языком, как втягивал губами выпуклую горошину, как… Северус зажмурился и, отвернувшись, спросил первое, что пришло в голову:

— А ты как в Париже?

— Женюсь, — буркнул Поттер. — За свадебным платьем приехали.

Вдруг обозлившись и на Поттера, и на его «приехали», Северус не смог отказать себе в удовольствии:

— Экспериментируешь? Уверен, тебе пойдёт платье.

Колкость получилась так себе, яду можно было бы подбавить, но Поттера, кажется, проняло:

— Да пошёл ты! Платье для Джинни! У кузины Флер тут модный магазин. И наши дамы — все, включая Гермиону, — уверены, что английское платье для свадьбы никак не подойдёт. С ума посходили. Вот и… поехали за французским.

— Несомненно, мисс Уизли способна составить ваше счастье, мистер Поттер, если даже до свадьбы она решает…

— Не смей говорить о Джинни в таком тоне! — оборвал его Поттер, вскакивая, но резко замолчал, скользнув взглядом по дыре в земле. Он подошёл ближе и глянул вниз. — Я там ещё ниже… Мы уже умерли, да? — От неуверенности в его голосе по спине Северуса пробежали мурашки.

— Я так не думаю.

— Но что теперь? Сидеть тут и ждать, когда я там до конца упаду? Идиотизм какой-то. Разве так умирают?

— Умирают, Поттер, как угодно.

Северус вздохнул и потёр лицо руками. Какое-то воспоминание крутилось в голове, но он никак не мог ухватить эту мысль.

— И что нам делать? — опять спросил Поттер, подходя и снова садясь рядом с ним. — Пока тебя не было, я пытался открыть ворота или перелезть через ограду, но ничего не вышло. Решётка, когда по ней лезешь, оказывается бесконечной. Лестница в небо какая-то.

— Ступенька в небо… — Северус резко вскинул голову.

— Да не ступенька! Я говорю: лестница.

— Да нет же, идиот! Я вспомнил. Это, — Северус сделал широкий жест рукой, — «ступенька в небо». Отсюда ещё можно вернуться обратно, если очень захотеть. А можно и пойти дальше, если ты примешь такое решение.

— Ку… — Поттер поперхнулся и закашлялся, — куда дальше?

— Куда положено, — раздражённо бросил Северус, злясь, что Поттер, как обычно, задаёт идиотские вопросы, упуская главное. — Отсюда ещё можно вернуться назад, понимаешь?

— Да ты-то откуда знаешь? — недоверчивый взгляд упёрся в него, прожигая дыру.

— Ты не поверишь, Поттер, но из книг можно узнать много полезного, — скривился Снейп в издевательской ухмылке.

— Заткнись и рассказывай!

Северус приподнял бровь.

— Чёрт. Северус!

У Снейпа перехватило дыхание, и он, с трудом сглотнув, проговорил нарочито спокойно:

— Есть ранний труд Николаса Фламеля.

— Фламеля?! — Гарри удивлённо поднял брови. — Я ничего такого не слышал.

— Не перебивай. Он малоизвестен, поскольку, как ты сам понимаешь, молодость Фламеля прошла довольно давно.

— Да уж…

— Я же просил не перебивать!

Почему-то Поттер не ощетинился, как обычно, а улыбнулся:

— Извини.

Немного помолчав, Северус продолжил:

— Когда Фламель был молодым, он тоже… попал сюда. И видел, как там, внизу, он умирает. Он выяснил, что это, если так можно выразиться, перевалочный пункт, ступенька между жизнью и… нежизнью. Я думаю, что для всех это место выглядит по-разному. В его случае это был зал с дырой в каменном полу. Именно после того, как он наблюдал процесс собственного умирания, Фламель занялся поисками философского камня. И, кроме прочего, выяснил, что пока там, внизу, человек не умер, пока ещё есть время, отсюда можно вернуться. Всё зависит от наших желаний и устремлений.

Поттер взволнованно ерошил и без того лохматую шевелюру.

— И как же это сделать?

— Теоретически — надо выпрыгнуть в это отверстие в земле. Сознание соединится с телом.

Поттер нервно оглянулся на дыру.

— Но я же там падаю.

— Если успеешь — сможешь аппарировать, не долетев до земли.

— Легко сказать… — Поттер потёр переносицу.

— Как ты вообще умудрился свалиться оттуда? Если я правильно помню, там везде ограждения. Да и лифты на смотровую площадку ночью не работают.

Поттер хмуро взглянул на него и сорвал очередную травинку.

— Я аппарировал наверх. Хотел посмотреть. Красиво же — ночь, огни, дождь, редкие прохожие под зонтами… Ну, и поскользнулся.

— Верх идиотизма. А теперь, если не успеешь, ты напорешься на чей-нибудь зонт, как оливка на шпажку.

— Ну тебя к чёрту, Снейп! Хоть раз ты можешь поговорить нормально?

— А как мне ещё разговаривать с умником, умудрившимся победить величайшего мага столетия и грохнуться после этого с Эйфелевой башни?!

— Да пошёл ты! — Поттер вскочил и зашагал в дыре. Дойдя до неё, он сел на землю, спустив ноги внутрь.

— Сосредоточься, — пробормотал Снейп, холодея при мысли о том, что будет, если знаменитое везение вдруг изменит «золотому мальчику».

Поттер медлил.

— Не думал, что Гарри Поттер окажется трусом.

На откровенную провокацию Поттер не поддался. Поднявшись на ноги, он снова подошёл к Северусу и остановился, заложив руки за спину и глядя на него сверху вниз.

— Северус, а ты?

Злость, отчаяние, надежда, боль — всё смешалось в тугой ком, не дающий вдохнуть.

— А что я? — вопрос получился хриплым и жалким.

— Ты отсюда выберешься так же?

— Вероятно.

— Это не ответ! — Поттер опустился перед ним на колени и был теперь совсем близко. Это мешало — и Северус отвернулся. — Я поскользнулся. А ты? Почему ты сюда попал?

Соблазн ответить правду был велик. Тем более, зная, как развита у Поттера идиотская гриффиндорская железа, требующая спасать всех и вся.

— Это не имеет значения. Тебе надо торопиться.

— Да как не имеет значения? Снейп, ты с ума сошёл? Ты думаешь выбираться отсюда или нет?!

— А если нет? — Северус резко повернулся и впился яростным взглядом в обескураженное лицо.

— То есть…

— Проваливай, Поттер! И оставь меня в покое.

— В покое? В покое?! — мантия Северуса вновь подверглась испытанию: Гарри схватил его за грудки и чуть не приложил головой о могучий ствол.

— А я?! — Поттер уже орал ему в лицо.

— Да что ты?! — прокричал в ответ Снейп. — Позволь напомнить, ты женишься. И вообще прекрасно обходился без меня всё это время. И если тебе опять нужна нянька…

— Прекрасно?! — Поттер повалил его на землю и теперь нависал над ним. — Прекрасно?!

Как это у Поттера получилось, Северус так и не понял. Наверное, свою роль сыграла природа места, в которое они попали. Глаза Гарри оказались напротив его глаз — и Северуса накрыли знакомые ощущения проникновения в чужое сознание. Он падал в воспоминания Гарри, как в думосбор — легко и неотвратимо.

Это был финал Битвы — уже после величайшего подвига Поттера. Гарри, Уизли, Грейнджер и Лонгботтом бежали по Хогсмиду в сторону Визжащей Хижины. А вдалеке Северус увидел себя, бьющегося с Джагсоном и Мальсибером и отступающего внутрь Хижины. Северус прекрасно помнил, что будет дальше — он заманит обоих на узкую лестницу и убьёт их одного за одним. А дальше воплотится в жизнь гениальный план по его уходу из этого мира.

Поттер к Хижине не успевал. Он увидел, как Северус с Пожирателями скрылись внутри. А через минуту старый дом объяло Адское Пламя.

— Не-е-ет! — вопль Поттера разнёсся по Хогсмиду. Гарри бросился было к Хижине, но Уизли и Лонгботтом вцепились в него, не давая сунуться в бушующее пламя.

— Гарри, не смей! — Грейнджер тоже пыталась держать его, не замечая, что у неё по щекам текут слёзы. — Уже ничего не сделать, Гарри!

Поттер вырвался из рук друзей и упал на покрытую пеплом землю.

— Но он же там!

— Гарри! — Грейнджер рухнула на колени рядом с ним и попыталась его обнять. А Хижина тем временем уже почти догорела. Северус и не думал, что от Адского Пламени целый дом может сгореть в одно мгновение, словно сделанный из папиросной бумаги.

Новый крик пробрал его до костей. Даже не крик. Поттер выл. Он орал сквозь рыдания, и друзья боялись подойти к нему. Грейнджер уткнулась в бедро стоявшего рядом Уизли. Её плечи тряслись, а Рональд, до крови закусив губу, стискивал кулаки. Лонгботтом в ужасе смотрел на Поттера…

Северус больше не мог этого видеть. Он рванулся из сознания Поттера, и тот откатился в сторону. Гарри лежал, уткнувшись лицом в траву, и Северус еле расслышал сдавленное:

— Тогда, на Гриммо, я сказал тебе правду.

Дрожа всем телом, Северус с трудом сел. Вой всё ещё стоял в ушах, и холод сковывал сердце.

— Я не поверил тебе. Прости.

Поттер вскинулся и метнулся к нему.

— Ты скажешь мне или нет?

Северус закрыл глаза.

— Сердечный приступ, вероятнее всего. Возвращаться нет смысла. Возле кровати нет зелья, а дойти до лаборатории я вряд ли смогу.

— Как найти зелье?! — Поттер бешено орал, так что слюна брызгала Снейпу в лицо.

— Ты не успеешь. Я не хочу, чтобы ты опять видел…

— Отвечай!

— Зелёный флакон на полке слева от двери. Лаборатория в подвале. Спальня на втором этаже. Но…

— Координаты аппарации, быстро!

Северус пробормотал цепочку цифр, боясь спутать градусы и секунды.

— Я успею.

Поттер поднялся было с колен, но вдруг опустился снова, притянул Северуса к себе и поцеловал. В его поцелуе не было ни нежности, ни соблазнения. Только жаркая жажда, будто печать собственности, будто утверждение жизни.

Гарри немного отстранился и, пристально глядя Северусу в глаза, повторил:

— Я успею.

А потом он просто шагнул в дыру и исчез.

* * *

Ветер в ушах, бешено кружащиеся деревья внизу, один удар сердца, чтобы понять, что успевает, полсекунды на концентрацию — и вот уже Гарри переводил дух, стоя перед тёмным двухэтажным домом.

Теперь главное — успеть.

Он вышиб дверь заклинанием. За дверью — тёмная прихожая. Узкая лестница вниз. Lumos. Гарри шарил на полках слева, сбивая какие-то склянки и до дрожи боясь разбить единственный нужный флакон.

В тусклом свете блеснуло зелёное стекло.

Теперь наверх. Он почти летел, перепрыгивая через три ступеньки. Последний марш. Дверь в спальню Гарри просто выбил ногой, уже наплевав на всё.

Человек на кровати хрипел и хватал ртом воздух. Острый кадык ходил на жилистой шее.

Гарри зубами вырвал пробку из флакона, подлетел к постели и вылил зелье в раззявленный рот.

Снейп задохнулся кашлем.

— Ну, давай же! Давай! — Поттер тряс тощее тело, не замечая, что кричит. Слёзы текли по его щекам, падая на бледное лицо на подушке. — Если ты решил не возвращаться, я же даже убить тебя не смогу, чёртов ублюдок! Давай!

Гарри без сил сполз на пол и уронил голову возле рвано вздымающейся худой груди.

— Ну, пожалуйста! Я не могу потерять тебя снова…

И когда в его волосы зарылись тонкие холодные пальцы, он ещё успел подумать, что обязательно пошлёт Николасу Фламелю бутылку Огденского — за то, что когда-то молодой алхимик написал свой ранний труд. Пока есть время.

~ Fin ~

— — — — — — — — — -

1 При входе в парижский парк Монсо действительно стоит гигантский платан, ствол которого в диаметре достигает семи метров.